Слезы печали и ненавистиСегодня у меня печальный день. Мы сделали поминальный плов и прочитали молитву. Все плакали. Почему? Ровно год назад из жизни ушла моя мама. Ей было 66 лет. Но в последнее время ей было тяжело, здоровьей подводило. Она вначале сломала ногу, но сумела встать, а потом перенесла инсульт миокарда, парализовало правую часть. Рука не восстановилась, хотя много лекарств и процедур испытала на себе. Я поразился ее силе, она сумела встать с кровати и иногда немного ходила по дворику, болтала с соседями. Мама была сильной женщиной, и для меня была и будет символом твердости духа и силы. К сожалению, я не смог быть рядом в тот трагический день, точнее утро. Потому что находился за 6 тысяч километров. Моя старшая сестра живет в Германии, она подала просьбу на получение вьездной визы в Узбекистан, но посольство отказало ей. Сослалось на то, что она еще не вышла из гражданства Узбекистана (как бы считается предателем родины), а значит, как иностранка вьехать не может. Но если за ней признается узбекское гражданство, то почему запрещают приехать на родину, повидать и проститься с матерью? Все дело во мне. Я в «черный списках». Дипломаты хорошо знают меня, так как я работал в МИДе. СНБ ищет меня, как оппозиционного журналиста, который пишет «антиправительственные» статьи. Прокуратура возбудила уголовное дело по факту того, что я получал деньги на поездки на конференции по запрещению противопехотных мин, однако с этих денег не заплатил налоги (правда, я не понимаю, как с денег, которые я не заработал, которые являются собственностью международной организации я должен платить налоги? Может, теперь ООН, ЮНЕСКО, ВОЗ, ФАО должны платить налоги И.Каримову?) Таким образом, старшая сестра не смогла тоже попращаться с мамой. Младшая сестра в это время была во Франции – она там учится в докторантуре. Она подала в этот момент документы на продление ученической визы, сдала паспорт, и поэтому тоже не имела возможности приехать. И тоже мучается от этого. Никто в этот страшный день – 29 сентября 2006 года - из детей не стоял у изголовья матери и не оплакивал ее. Я, как сын, не смог проводить ее в последний путь, и это будет мне вечным укором. И сейчас тяжело на сердце. Похоронили ее мои родственники, друзья, соседи. Мало кто знал, где я, ведь по официальной версии я в Казахстане, в сотне километров. Поэтому распрашивали: «А где сын? Где Алишер? Почему его нет? Ведь из Казахстана недолго приехать в Ташкент». Уже тогда они стали догадываться, что я в иной стране, и, возможно, есть более серьезные причины, почему я не присутствую на похоронах. Мне об этом сообщили ночью. Позвонила сестра из Германии в бюро общежития. Дежурный поднял меня и попросил позвонить родным. Я так и сделал, и через минуту лил слезы. Отчаяние и скорбь охватили меня. Мама чувствовала смерть. Она попросила сестру (мою тетю) позвать с четвертого этажа мою тещу (я женился на соседке по подъезду), и та, прийдя, читала молитвы. В четыре часа утра мама вздохнула и закрыла глаза. Она сильно сжала руку моей тети и отпустила. Мама легко ушла. Без мук и боли. Уверен, что сейчас она в более счастливом месте. Может, там встретилась с папой. Сестренка сумела приехать только в конце ноября. Не успела сходить на кладбище, положить цветы, как к ней завалились два мента, стали допрашивать относительно моего местопребывания. Потом приходили чекисты, прокурорские следователи. А через полгода Мирзо-Улугбекский районый суд вызвал... мою маму, чтобы заставить ее выписать меня из квартиры. Вы представляете, до каких высот достигло кощунство? Нет у властей ни совести, но мирали, ничего человеческого? Скажите мне, разве я не должен выступать против этого? А я всегда буду помнить маму. И оплакивать. И думать о ней. Потому что пока жив тиран-диктатор, я не могу приехать домой и склонить колени у ее могилы. Поэтому меня душат и слезы ненависти. Я обещал, что пока жив, то буду бороться с диктатурой. Ведь не я один оплакивает родных и близких из-за того, что этот нечеловек уже 20 лет мучает и убивает народ. © Copyright: Алишер Таксанов, 2007.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
