Начальник Академии Генпрокуратуры Узбекистана Евгений Коленко различает коррупцию по цветовой гамме: "Белая коррупция — ситуация, когда все участники процесса не считают коррупцию чем-то плохим... «Серая коррупция — ситуация, при которой получатель или датель взятки считает это допустимым и нормальным, в то время как другая сторона не вполне считает это законным и делает это в силу вынужденных обстоятельств... «Черная коррупция — ситуация, когда все участники процесса осуждают это, отсутствуют сомнения относительно этической стороны этого вопроса».
Вполне допускаю возможность такой научной трактовки коррупции, хотя это некая "расовость".
Но для меня коррупция определяется доступностью чиновника к управлению активами государства и использование этой возможности в корыстных целях. Откаты, взятки, хищения, непотизм - это всего лишь способы такого злоупотребления властью. Но есть разница между бытовой коррупцией и политической.
Бытовая возникает как результат недофинансирования той или иной сферы. Врачу или медсестре вряд ли приятно брать взятку с пациента за услугу, но он это делает, так как ему мало платит государство и нет лекарств, оборудования, перевязочных, инструментов, все это приходится компенсировать из своего кармана. Потому что все выделенное на это своровали наверху, до врача дошли "крохи" для работы. Чтобы компенсировать производственные издержки медперсоналу приходится вступать в "теневые отношения" с населением.
То же самое в системе образования: нет денег на ремонт, учителя собирают деньги с родителей школьников. И этими деньгами еще откупаются от непрофессиональной деятельности: уборки территорий, покраска дорог, сбор хлопка и макулатуры. Прокуратура почему-то не обращает на это внимание.
Политическая - это законодательные возможности для злоупотребления. Иначе как объяснить, что вдруг сверхбогатыми стали семьи крупных чиновников - президента, генерального прокурора, гэбистов, министров, хокимов. А закон о гарантиях деятельности президента от 2003 года вообще освобождается глава государства от ответственности, что порождает коррупционную среду.
Коррупция базируется, прежде всего, в государственных структурах, и чем ближе чиновник к активам, тем больше искушений положить на них "лапу". И чтобы такого не было, нужна полная прозрачность на распределение финансов, при конкурсах на госзакупки, тендеры, декларация доходов и т.д. Каждый работник системы власти должен пояснить, откуда у него и его семьи особняки, автомобили, счета на Западе. Желательно использование при этом полиграфов. Борьба с коррупцией это не просто маркирование ее в цветовые диапазоны, но и выработка реальных механизмов, предотвращающих их возникновение.
Например, я против, чтобы бизнесмен становился главой хокимията, потому что происходит сращение своего бизнеса с "интересами" города или наоборот города - с бизнесом. Я против того, чтобы уволенные за злоупотребления чиновники вдруг "всплывали" в другой должности. Тем более против, если высшие чиновники, замешанные в коррупционных скандалах, продолжали участвовать в управлении государством.
Коррупция в здравоохранении или образовании - это следствие политической коррупции. Основное бабло пилят не в больницах или школах, а в Министерстве финансов, Центральном банке, Таможенном и Налоговом комитетах, МВЭСИТ, правительстве. А также в контролирующих структурах, в частности, прокуратуре. Именно там "всплывают" миллионы и милларды долларов украденных денег. В статистике нам преподносят число выявленных коррупционеров среди врачей и учителей, и тут на память приходит песня "Доктора с учителями", в которой пытаются рассказать, что главные взяточники - это не чиновники, а врачи и учителя. То есть смещают сознательно акценты.
И нам нужно говорить не о "расовости" коррупции, а об секторальном, то есть там, где больше и чаще воруют.
