29.09.2001. Небольшая оценка деятельности СМИ Узбекистана
Мировой опыт показывает, что самая статичная карта на свете – это физическая. Тектонические сдвиги, изменения рельефа поверхности, горо- и мореобразования происходят практически незаметно для человека - в течение сотен тысяч и миллионов лет, и поэтому любой пользующийся физической картой может не сомневаться, что его знания и данные карты не устареют еще в течение долгого периода. Более динамично происходит изменение политической карты: то там, то сям возникают новые независимые государства (особенно после Второй мировой войны), иногда меняются названия и статус страны, а это также ведет к изменению карты. Административно-политическая карта, хотя и более детальная, также подвержена трансформации: скажем, многие страны пытаются определить, а где же проходит государственная граница, и порой это приводит к конфликтам и, естественно, перекраиванию территорий; такой же процесс бывает и в рамках одной страны.
Узбекские же журналисты знают, что их журналистская карта меняется значительно чаще, чем это можно объяснить логически: например, то Казахстан или Кыргызстан вдруг появляются на карте и про эти государства можно писать, то они по неизвестной причине исчезают, и цензура запрещает какое-либо их упоминание в национальной прессе. Более того, странным образом по решению узбекского правительства Центральная Азия переименовывается в Среднюю Азию и о прежнем названии также нельзя вспоминать (говорят, это из-за того, что «дружественный» Казахстан как бы выпадает из нового региона). «Для нас наши соседи – белые пятна: мы ничего не знаем о них, а они почему-то знают о нас, - призналась мне заместитель главного редактора одного из экономических изданий Узбекистана. – Складывается такое ощущение, что мы живем в Бермудском треугольнике, если какая-то информация о Таджикистане и появляется в мировой прессе, то до нашей республики она не доходит».
- А может, это мы для соседей – белое пятно, явление, которое невозможно понять? Разве можно постороннему осмыслить государство, которое вовсю декларирует конституционные принципы свободы выражения мысли, но на самом деле и не собирается их выполнять? – в свою очередь недоумевает другая журналистка, тоже в прошлом заместитель главного редактора экономического издания. – Если сами граждане говорят, что закон написан просто так, а на самом деле надо выполнять или подзаконные акты, или вообще следовать традициям, то есть не критиковать, не перечить начальству, не выносить мусор из избы, терпеть наглость дураков – вышестоящих начальников, уважать бюрократов, тогда в этом случае не только о развитии свободной прессы речи быть не может, но и о свободе личности, слова, мысли, плюрализме мнений. И я понимаю, почему иногда наши соседи смотрят на нас как на зачумленных. Но в этом мы сами виноваты.
Узбекская журналистика находится как бы в магической зоне: она недоступна для логического понимания, как, скажем, Бермудский треугольник. Пресса страдает многими болезнями, и они определены субъективными и объективными факторами. Не будем особо вдаваться в медицинский срез этих болезней, но дадим свой диагноз их первопричин. Прежде всего, это непрофессионализм самих журналистов. В журналистику приходят люди разных специальностей, и порой это имеет, как и позитивные, так и негативные стороны. Человек, который профессионально знает экономику или политологию, лучше всего раскроет те или иные стороны происходящих явлений и укажет на их значимость в обществе. Особенно хорошо, если он владеет пером и умеет способности донести свои мысли в доступной форме для неискушенного в сложных перипетиях гуманитарной науки читателя. Также хорошо, если в свою очередь дипломированный журналист обладает не только хорошими знаниями в своей специальности, но и разбирается в том, о чем он пишет – в экономике, искусстве, истории, психологии, криминалистике. Выигрыш от этого очевиден – большой спрос на издание, возрастает авторитет автора в обществе, журналистика демонстрирует качества «четвертой власти».
Но бывает и так, что журналист не знает ни того, ни этого, и в итоге он превращается текстоплета, то есть человека, который клеит слова, не придавая им никакого смысла, не вкладывая душу и не имея цели, а чего он хочет в своей статье. В результате такого «творческого» подхода на свет рождаются материалы, в которых никто ничего не может понять: набор слов, никакого сюжета, внутренней логики и смысла, их в журналистской среде называют «фразеологическим поносом». Чаще всего это пафосно-хвалебные слова в адрес власти или какой-то личности, мол, какие они хорошие, и если бы не они, то в Узбекистане все бы вымерли как мамонты. Никакого анализа или серьезного подхода в таких статьях не бывает, если не считать того, что часто цитируются слова какого-то, может быть, уважаемого человека без особых доказательств правда ли это или нет.
Например, такой подход используется при освещении жизненного уровня населения, взаимоотношений с соседними странами, развитии национальной экономики. Если взять официальную прессу, то в ней можно прочитать, что народу в СНГ лучше чем в Узбекистане нигде не живется, в то же время журналист не хочет видеть, что рабочие месяцами не получают зарплату, средний доход составляет около 8 долларов в месяц, высок уровень скрытой безработицы, некоторые отчаявшиеся иногда митингуют у хокимиятов. «Нас любят, о нас хотят знать, мы интересны зарубежным странам!» – таковы заголовки некоторых статей о внешней политике, но в то же время редакция не берется печатать материал о том, что Ташкент поддержал политику США на экономическую блокаду Кубы, что усложнена виза для граждан Ирана, Пакистана, Турции, желающих посетить Узбекистан. «Мы дружим с соседями!» - и в то же время минируем границу с ними. «Наша экономика – самая сильная!», но почему-то стоят заводы, разоряются бизнесмены, усиливается трудовая миграция в Казахстан…
Непрофессионализм бывает также и оттого, что в журналистику приходят люди, назначаемые на эту должность свыше. Там, на «верху» не столь нужны профессионалы, сколько необходимы люди, которые умело проводят политику власти, не сомневаются ни в чем и не смеют перечить «хозяевам». Такие «спецы» мало что смыслят в газетной политике, журналистике, не разбираются в стратегии и тактике СМИ, их также не интересует судьба коллектива. Здесь можно подвести аналогию с медициной: мы требуем, чтобы человека лечил именно врач, а никто иной. Но власть может дать в руки скальпель и лекарство мяснику или ветеринару, ибо они тоже как будто бы связаны с органами, телом, мясом, в конце концов. А значит, могут выполнить задачу по лечению, оперированию больных.
Вот такие «мясники» и занимаются журналистикой. Я не буду говорить конкретно о каких-либо изданиях, чтобы не вводить в судебное искушение некоторых лиц, хотя сам на практике убедился в наличие таких редакторов. На моих глазах одна рентабельная газета превратилась в нечитабельную бумажную полосу, годную только в качестве туалетной и не более. Высокопрофессиональные репортеры вынуждены были покидать редакцию, не выдерживая работы с таким «мясником». Издание теряла подписчиков, рекламодателей, авторов и просто читателей. Для многих таких «мясников» журналистика – это трамплин к следующему высокому посту в государственной иерархией, и долговременных планов они в данном издании не строят. Другие уже просто не знают, куда идти дальше, и продолжают выжимать из медиа все что можно, не особо думая о будущем. В итоге газета или телеканал превращаются в аморфные, непонятные для потребителей эрзац-продукт.
Другая проблема – это консерватизм в журналистике. Политическая система настолько задавливает свободное мышление, что порой журналисты бояться писать о чем-то, что не совсем идет вровень с государственной политикой. Нельзя ни в чем сомневаться, ибо сомнение – это невера в лидера, в правильность его мыслей и идей. А кто не с нами – тот против нас! – старый лозунг наиболее эффективно срабатывает в авторитарных государствах, и чаще всего проходит красной нитью в масс-медиа. Власть стремиться поддерживать такой уровень политического мышления, чтобы избежать оппозиции, тем более в СМИ. Хотя, нужно признать, плюрализм мнений все же существует: с одной стороны это мнение власти, а с другой – неправильное. А неправильное надо отсекать, желательно хирургически. Вот и отсекаются они путем увольнения свободолюбивых журналистов, их преследования.
И что же в результате? В жизни получается двойной стандарт: в газетах журналисты призывают население делать то-то, а на кухне сами же смеются над своими призывами. Любой редактор, читая материал, прежде всего, смотрит, а нет ли там чего-либо «крамольного» для власти. И здесь лучше перестраховаться, чем не достраховаться: ведь за не вышедший в свет жизненной важности статью голову не снесут, а вот если она окажется с «перчинкой» для бюрократов, то здесь могут быть проблемы с теплым и уютным креслом. Поэтому местная пресса чаще напоминает сказки с хорошими концами. Но если даже сказка – ложь, но в ней намек, то в такой журналистике намек чреват серьезными последствиями. Поэтому лучше не сомневаться и не искать истину. Ее нам укажет наш кормчий, чучхе, отец народов, фюрер, вождь, комманданте – исторический опыт уже есть, а чего еще нужно для сытой журналистики? Но не все люди могут переваривать эту «кашу», естественно, они читают российские или казахстанские издания, в которых жизни и реальности больше, чем в розовом тумане узбекской масс-медиа.
О чем можно говорить, если сама же власть не придерживается законов. Если в Конституции прямо записано, что цензура недопустима, то ее не должно быть в политической системе. Но она есть и существует за счет бюджета, то есть ее финансирует само правительство. Таким образом, само государство осуществляет двойной стандарт, этим самым провоцируя людей не уважать и не признавать законы. «Если на Западе – закон, то на Востоке – традиция!» – так мне сказал один из редакторов узбекскоязычной газеты. Эта фраза говорит сама за себя, и за всю узбекскую журналистику.
Недавно был уволен главный редактор одной областной русскоязычной газеты, а сама газета была соединена с одноименной узбекскоязычной. Но если раньше коллектив был самостоятельным в выборе тем, сюжетов и репортажей, то теперь идет просто перепечатка переведенных на русский язык статей. Один из журналистов был в ужасе, когда читал эти материалы. «В них сплошной консерватизм, никакой свободы мышления, никакого сюжета, и никакого смысла, - сказал он. - Такое ощущение, что читаешь передовицу 70-х годов, только вместо КПСС упоминаются местные чиновники». Более того, как заявил другой сотрудник редакции, теперь их учат «новому», прогрессивному стилю, который близок к власти. Любое проявление инакомыслия - и журналисту указывают на дверь, мол, увольняйся и ищи себе другой «подножий корм».
Еще одна проблема – это некомпетентность. Не секрет, что среди журналистов встречаются специалисты пера и чернила, которые абсолютно не разбираются в своем деле. Они не понимают, для чего существуют СМИ, для чего они стали журналистами. Более того, некоторые из них превращают свою профессию в прибыльный источник существования. Конечно, ничего плохого нет, если корреспондент честно зарабатывает. Но ведь порой журналист злоупотребляет своей «четвертой властью». Мне приходилось встречаться с такими «бизнесменами», которые сами, не утаивая, рассказывали, как они «делают деньги». Они идут, скажем, на какой-нибудь колхозный (районный, городской, оптовый) рынок и снимают все негативное, затем, угрожая его руководству выплеснуть все это в печать (в эфир), понуждают давать взятки. В Узбекистане такие факты были отмечены и прокуратурой, которая вела уголовные дела в отношении таких псевдожурналистов.
Некомпетентность проявляется и в том, что иногда журналист освещает события, в которых ничего не смыслит. Он искажает факты, преподносит информацию в неверном восприятии, и в итоге получается совершенно иная картина, которая мало схожа с реальностью. Я имел беседы с учеными, которые смеялись над репортажами таких журналистов. «Прежде чем выносить это в печать, лучше бы посоветовались с нами, - сказал один из них. – Оперировать терминами, в которых ничего не понимают, это превращение журналистики в эстрадно-цирковое искусство, но не в серьезное журналистское исследование». Особенно это касается освещения экологических, социально-политических и экономических проблем.
Хотелось бы затронуть и другую проблему, связанную с этической стороной журналистской деятельности. Не секрет, что среди представителей масс-медиа есть много людей, охочей до «халявы». Эта «халява» проявляется, прежде всего, в желании получить бесплатный презент, подарок или еду. Мне не раз приходилось видеть, как на дипломатических и иных представительских приемах некоторые «служители» четвертой власти без тени смущения закидывали к себе в сумки или сетки продукты со стола или выклянчивали у организаторов какие-нибудь сувениры. Более того, неуважение к окружающим проявлялось и в том, что на такие официальные церемонии журналисты ходили в одежде, которая больше годится для сельхозработ. Им не стыдно бывать в грязных туфлях или потертых джинсах среди людей в вечернем туалете, почему-то считается, что журналисты – народ свободный в действиях, и это не обязывает их соблюдать определенный этикет. После таких церемоний я не раз слышал от окружающих не столь лестное о узбекистанском масс-медиа.
Весьма показательно в этом смысле клуб журналистов, который уже более года функционирует в Ташкенте. Складывается впечатление со стороны, что его посещают не столько ради поговорить о тех или иных проблемах СМИ, сколько выпить на «халяву» пива или вина и закусить колбасой с сыром. Едва официальная часть кончается, как толпа голодных журналистов устремляется к столам и начинает килограммами накладывать себе еду, торопясь, как бы побольше урвать, и при этом локтями отталкивая «конкурентов». Другая часть оккупирует буфет и литрами вытягивает спиртное. В итоге, все журналисты кучкуются по маленьким группам, закрыв телами тарелки. Никакого единения здесь не ощущается. «Мне стыдно бывать в таких местах, словно это сборище голодных людей», - как-то в приватной беседе сказал один из сотрудников «Правды Востока».
Поэтому узбекская журналистика находится как бы в законсервированном виде, информация вариться в собственном соку и не имеет «вкуса» у зарубежных читателей. «Ваши газеты можно использовать в двух случаях – завертывать покупки и использовать в туалете, я в них ничего иного полезного не вижу», - так жестоко и в тоже время откровенно сказал мне представитель одной зарубежного издания, аккредитованного в Узбекистане.
Это заставляет задумываться. А может, Узбекистан – это «Бермудский треугольник» не только для тех, кто находится за кордоном, но, прежде всего, для национальных СМИ?
