Узбекский дипломат дважды подумает,ПРЕЖДЕ ЧЕМ НИЧЕГО НЕ СКАЗАТЬ 09.03.2005.Ташкентский корреспондент «Немецкой волны» Юрий Черногаев сообщил, что «в Министерстве иностранных дел Узбекистана прошла мощная волна увольнений». «Ее жертвами стала практически треть сотрудников министерства», - подчеркнул он. Кадровые чистки происходят практически всегда, когда происходит смена руководства, то есть первого лица ведомства (и здесь не важно, какой отраслью или сферой управляет государственный орган). Это было и при генерале СНБ Абдулазизе Камилове, не особенно одаренном дипломате, и при технократе Садыке Сафаеве, который стремился внести элементы профессионального и прагматичного менеджмента, и это происходит при Э.Ганиеве, имеющим опыт работы не только на секретном фронте, но и внешнеэкономическом. Естественно, новая метла метет по-новому, и чему тут удивляться, что новые начальники в своей работе не хотят опираться на старые кадры, которые уже проявили преданность и лояльность предыдущим боссам (перебежчиков мало кто любит, ибо они без угрызения совести легко предают). И поэтому под предлогом сокращения штатов Э.Ганиев начнет «зачистку» тех, кто пришел в МИД по направлению из определенных узких кругов (это не относится к СНБ, организации, которая считает дипломатию своей подструктурой). С другой стороны, у Э.Ганиев есть цель – объединить все правительственные структуры, имеющие какое-либо отношение ко внешней политике (будь-то дипломатия или экономика, туризм или военное дело), чтобы в унифицированном и стандартизированном порядке проводить эффективные действия на международной арене. Несомненно, такой военный метод может иметь определенный успех и снизить разночтения и разногласия, но не приведет к окончательной победе, так как у Узбекистана нет твердой стратегии и внешнеполитической доктрины. Республика мечется от «старшего брата» к заокеанскому, объявляет дружбу в Центральной Азии и одновременно ставит множество барьеров (мины, таможня, визы), вступает в региональные и международные группировки и ничего особенно в них не делает (ГУУАМ, ОЦАС, ЭКО и пр.). Возможно, у нового министра имеются и другие планы, которые станут ясными через определенное время. А сейчас его шаги начались с увольнений. Ю.Чрногаев отмечает, что цифра сокращаемых может достигнуть 70 человек. Однако является ли эта численность третью всего персонала МИДа? По некоторым сведениям, на дипломатической службе трудятся около 500 человек, и значительная часть из них – это обслуживающие и хозяйственные отделы и управления, а также коммерческие структуры, работающие под крышей МИДа (типа службы дипломатического сервиса). Сокращения здесь имели место всегда, но бюрократию трудно этими механизмами победить, так как в Узбекистане нет закона о государственной службе, чиновники имеют размытые функции, они обладают широкими полномочиями, которые в тоже время не определяют их ответственность. Поэтому через некоторое время под разными предлогами штатные единицы опять увеличиваются. Под «секвестр» попадают те, у кого нет «мохнатой лапы» или она слабее другой. В этих условиях инициатива, профессионализм, эрудиция, ответственность мало что значат, главное – выслужатся перед определенным лицом, получить его «крышу». «Немецкая волна» словами своего ташкентского корреспондента утверждает, что «будут сокращены две очень престижные должности послов по особым поручениям и несколько советников». Хочу отметить, что эти должности вводились для Чрезвычайных и Полномочных Послов, которые по возвращению домой не находили достаточно высокой должности, а ранее ими занимавшие кресла были заняты не менее «авторитетными» лицами. Поэтому вынуждены были из разных штатных единиц склеивать громкие и в тоже время пустозвонные должности, типа посланники и советники. Кроме того, ряд дипломатов переводили на смежные участки – в Институт стратегических исследований, в Высшую школу стратегического анализа и Университет мировой экономики и дипломатии. Они там находились как бы в ресурсе МИДа, ожидая того момента, как станут востребованными для продолжения дипломатической службы. Некоторые из них, действительно возвращался. А некоторые искали работу в иных местах, осознав бесперспективность своего «резервирования». «Намечены также структурные изменения в посольствах Узбекистана, в том числе, в Германии, в России, в США», - пишет Ю.Черногаев. Нужно отметить, что самая значительная по численности сотрудников и материально-техническому объему дипломатическая миссия Узбекистана расположена в Москве (в конце 90-х годов здесь работало 20 дипломатов и приравненных к ним должностей, около 30 обслуживающего персонала, а также здания посольства на Погорельском переулке, гостиницы на Казачьем переулке, общежития на Большой Полянке). Гостиница, кстати, приносила доход, так как была на хозрасчете, но имела дипломатический статус (не платила налоги Москве). Наличие такого ресурса в России предопределялось тем, что Ташкент стремился обеспечить интересы узбекских экспортеров, получить защиту от потенциальной опасности из Афганистана и скрытых иных угроз, а также борьбы с оппозицией, которая действовала здесь вполне открыто. Кроме того, нужно было решать острые проблемы взаиморасчетов, инвестиций, долга, закупки средств, в меньшей степени – защиты узбекских граждан, которых на российском пространстве, по разным оценкам, от 400 тыс. до 1 млн. человек. Содержать диппредставительства в западной Европе и США – слишком накладно для республиканского бюджета. Да и Европа в последнее время сдержанно стала относиться к Ташкенту, намекая на проблемы демократии и прав человека. Поэтому держать там большой штат – бессмысленно. Обычно это посол, один-два дипломата среднего звена, два технических сотрудника – и все. Кого здесь сокращать? Зато попасть туда – отбоя от желающих не было (а кто откажется пожить в Европе на оклад в 1500 и выше долларов в месяц?). Кстати, узбекские дипломаты трудятся и в международных организациях, например, Исполкоме СНГ, офисах ООН, ОБСЕ, ВОЗ, ЮНЕСКО и других, однако не следует прогнозировать их сокращение там. Зачастую их оплату труда производится не из «кармана» Узбекистана, и поэтому вряд ли Э.Ганиев начнет «зачистку» в этих структурах, хотя поставить своих людей может и надумать. Наивно полагать, что здесь, как говорит «руководитель пресс-службы МИД Узбекистана Ильхом Закиров в беседе с корреспондентом «Немецкой волны»… происходит «не механическое сокращение штатов, а более эффективное использование ресурсов». Пока не определены тактические шаги МИДа во внешней политике, никакие «эффективные» методы использования кадровых ресурсов не проявятся. Административная реформа имеет здесь ограниченное влияние, как бы это не пытались преподнести нам в качестве позитивного элемента «нового» курса «нового» правительства. В статье Ю.Черногаева также приводится следующая мысль: «более эффективно» использовать дипломатические ресурсы Узбекистан решил на направлениях, которые обозначились с минувшей осени. Тогда Всемирный банк, Европейский банк, правительство США и некоторые международные организации жестко поставили в зависимость свою помощь от уровня демократии в стране, от степени либерализации экономики». Ю.Черногаев также информировал читателей новыми назначениями в узбекском МИДе: так, «с должности советника до заместителя министра повышен Шокасым Шоисламов. Это один из самых опытных дипломатов Узбекистана, - он возглавлял узбекское посольство в Москве во времена не особенно теплых отношений между двумя странами и умел находить нужный тон, нужный компромисс. Сейчас Шоисламову поручено курировать именно СНГ и Шанхайскую организацию сотрудничества». Я также не стал бы уповать на то, что «столь радикальные перемены в МИДе некоторые обозреватели связывают с тем, что бывший министр Садык Сафаев избран на недавних выборах в Сенат, а министром стал глава внешнеэкономического ведомства Эльер Ганиев. Так вот, Сафаев до своего министерского поста был долгое время послом в Америке и считается прозападным политиком. Зато при Ганиеве российские нефтегазовые концерны вложили в узбекскую «нефтянку» 2,5 миллиарда долларов». Нечестно приписывать возросший объем российских инвестиций в заслугу Э.Ганиева. Это у россиян был конкретный интерес к энергоресурсам Узбекистана, они рассчитывают получить значительную отдачу от инвестиций, поэтому мы такая же банановая республика, как и любая другая в Африке, предлагающая свои богатства. Лучше вспомнить, как удирали в последние годы российские инвесторы из-за коррупции и малообъяснимой экономической политики правительства, а также кризиса с конвертацией валюты, происшедшего у нас в 1996 года. Но об этом из МИДа не услышите. Поэтому узбекский дипломат дважды подумает, прежде чем ничего не сказать – такова уж реальность узбекской дипломатии и проводимой в МИДе псевдореформ. © Copyright: Алишер Таксанов, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
