Самоцензура предосторожность или самоограничение?О том, что цензура в Узбекистане – обычный атрибут повседневной жизни прессы, не знает, наверное, самый наивный человек или пациент психиатрической лечебницы. Причем за свидетельствами, что она существует, далеко ходить не надо – стоит посмотреть на отечественные газеты, сравнить их с российскими или, хотя бы, с казахстанскими и кыргызскими, и тогда станет ясно, что где-то кто-то умело пользуется «ножницами». Более того, этот «умелец» считает, что если о чем-то можно читать россиянам, то об этом не стоит «пудрить» мозги узбекистанцу, и поэтому часто рядовой житель этой центрально-азиатской республики не знает о событиях, происходящих не только за рубежом, но и у себя. Но, как утверждает один из ведущих экспертов по СМИ Узбекистана Карим БАХРИЕВ, «цензура многолика. Кроме внешней цензуры есть ее тень – самоцензура». Самоцензура – это такое же привычное явление в масс-медиа Узбекистана, как и сама цензура. Но очень сложно сказать, хорошо это или нет, особенно для страны, где демократические ценности еще не прижились, а авторитаризм жестко преследует инакомыслие. Мнений по этому поводу можно услышать много и они все будут различными, иногда противоположными друг другу, причем эти мысли будут исходить не только от чиновников от журналистики, но порой и от самих журналистов. Свою лепту в этом вопросе вносят и ученые. Так, например, один узбекский социолог считает, «самоцензура страшнее самой цензуры, поскольку она тормозит в самом человеке стремление к свободе, правде, поиску истины, этим самым превращая его в раба». Он же, анализируя состояние СМИ в республике, с горечью замечает: «Чаще всего самоцензура становится ширмой для идиотов от журналистики. Люди теряют совесть, ради личного спокойствия умалчивают о проблемах, предпочитая «пряник», чем «кнут». Действительно, то, о чем сейчас пишет узбекистанская пресса, больше напоминает «радостные и светлые» времена 70-х годов, то есть самого застойного периода социализма. «Узбекская пресса сменила форму, но не содержание, она осталась такой же большевистской, по сути далекой от истины», - сказал независимый эксперт Руслан ИШИМОВ. И здесь большую роль играет не только внешняя цензура, которую проводит Главная инспекция по охране государственных тайн в печати, но и цензура, осуществляемая в самой редакции. Здесь уместно привести точку зрения независимого журналиста Нодиры БАЙРАМОВОЙ: «Самоцензура идет в регрессном порядке - от высшего к низшему, то есть от редактора к репортеру. Все участники газетного процесса прекрасно знают свои ограничения, ведь рамки печатной «свободы» в Узбекистане давно очерчены, и никто не хочет пересекать их. Когда материал проходит все инстанции, то от него остаются лишь «рожки да ножки». С такой формой самоограничения практически сталкивается каждый журналист. И редакция цензурирует материалы не столько во имя стабильности в обществе, сколько ради собственного благополучия. И поэтому газеты чаще всего безлики, однообразны и далеко не зубасты. Утверждая, что нельзя «наводить тень» на некоторые события или государственные организации, которые, может, быть действительно делают не все по закону, такой самоцензор на самом деле себя удовлетворяет тем, что не подорвал авторитет Узбекистана на внешнеполитической арене. И в итоге порой такие «государственные интересы» оборачиваются серьезными проблемами для всего общества, подрывают истинные интересы республики. Здесь уместно привести факт, который имел место с узбекско-американской авиакомпанией «Авиализинг». Этот авиаперевозчик, имея лицензию двух государств на осуществление международных грузовых перевозок, постоянно ощущал давление со стороны государственного монополиста – национальной авиакомпании «Узбекистон хаво йуллари». НАК запрещал самолетам своего конкурента прилетать на базу – в Ташкент, а также на иные аэродромы Узбекистана. Государственный комитет республики по антимонопольной политике дважды выносил решения о нарушении «Узбекистон хаво йуллари» национального законодательства, и об этом хотел написать журналист в одной из правительственных газет. Главный редактор, опасаясь иметь дело с монополистом, естественно, всячески тормозил публикацию, хотя на его руках были все документы. Лишь через очень долгое время, наконец, удалось пробить материал в печать, но ее сам редактор так «отредактировал», что практически исказил смысл и суть всей статьи. Выстрел, который произвел журналист в сторону НАК, оказался холостым, более того, он даже поднял авторитет самого монополиста. А «Авиализинг» остался у разбитого корыта… Так что на этом примере можно убедиться, что самоцензура далеко не безобидная вещь в журналистике. «Каждый журналист приблизительно знает, о чем можно писать, и о чем нет, - признался мне один из газетчиков, - никто не хочет сориться с кем-то и иметь какие-то проблемы. Да, зачем писать о том, за что могут вызвать в суд, или на ковер к начальству?». Ведь за критику можно получить и по «шапке». Другой сотрудник редакции заявил, что он хотел бы писать о многих проблемах узбекистанской жизни, но он знает, что или редактор, или цензор все равно спустит материал в мусорный бак. «Зачем тогда стараться?» – вопрошает он. Но есть и иное мнение о самоцензуре. Журналист Михаил ГУРАЛЬСКИЙ («Ташкентская правда») сравнивает самоцензуру с понятием «убить дракона». «Помните такую пьесу Шварца? – говорит он. - Так вот, самоцензура – это «убить в себе дракона», то есть подавить желание сделать сенсационный материал, который будет иметь больше негативных последствий, чем действительно принесет пользу». Один из журналистов, работающий в экономическом журнале, отметил, что «самоцензура – это самокритичность и объективность, то есть когда журналист стремиться объективно рассмотреть ситуацию, не допуская клеветы». Самоцензура – это ежечасное и даже ежеминутное явление в узбекистанской журналистике. Что за ней стоит? Прежде всего, незнание журналистами не только своих профессиональных прав, но и обязанностей, из-за чего они самоограничиваются, боясь, как бы не совершить противоправное. Возьмем, к примеру, данные социологического опроса, проведенных Международным центром переподготовки журналистов Узбекистана, Так 25% респондентов знали плохо обязанности, предоставляемые законами. Поэтому 90% опрошенных ответили отрицательно на вопрос “Публиковали ли Вы материалы, в которых было бы выражено Ваше несогласие с решением государственных органов различного уровня?”. Возьмем другой законодательный аспект: некоторые статьи Закона о журналистской деятельности, позволяют проводить журналистское расследование. Но используют ли сами корреспонденты подобное право? На этот вопрос положительно ответили лишь 28% респондентов, отрицательно – 70%. Другой вопрос – “Сколько раз Вы как журналист присутствовали в зоне чрезвычайной ситуации (аварии, происшествии)?” выявил тенденцию, что местная журналистская братия в основном домоседы. Так, 76% сказали “нет”, что были 2-3 раза – 7%, “каждый раз, когда это было нужно” – 9%, иной ответ – 5%. Как видно из этого, чаще всего лейтмотивом такого поведения становиться самоограничение. «Мы перестраховываемся, - в частном разговоре поведал мне один из руководителей республиканской газеты, - и этим самым позволяем себе удерживаться в кресле. Ты думаешь, мы не знаем или не хотим писать о серьезных перекосах в нашей жизни? Хотим. Но отвечать за статью будем головой». С другой стороны, журналисты часто отождествляют понятие самоцензуры с понятиями журналистской этики и морали. Не писать чернуху, не клеветать и не оскорблять – вот это и есть самоцензура, говорят одни эксперты, тогда как в среде масс-медиа это считается элементарной этикой СМИ. Нодира Байрамова считает, что самоцензура и журналистская этика должны идти параллельно. «Критика может быть продуктивной, идти на пользу обществу и человеку, а может быть и оголтелой, нанести вред, и все зависит от моральных качеств журналиста, насколько он ограничивает себя по этическим соображениям», - добавляет она. Гуральский, в свою очередь, считает, что эти два понятия не совсем равнозначны. Он поведал, что ему приходилось встречаться с репортерами, которые не гнушались ничем, лишь бы сделать «жареный» материал. В итоге страдали совершенно другие люди. «Здесь явно налицо факт низкой моральной и этической натуры журналиста, - утверждает Гуральский. – Самоцензура же требует от журналиста не использовать непроверенные факты, не домысливать, и осторожно пользоваться данными». Сотрудник экономического журнала подразделяет самоцензуру на две категории: первая касается моральных сторон журналиста, это совесть, а второе – это сама суть цензорства – не допустить искажения информации. В первом случае любой автор стать должен исходить из внутренних убеждений, но при этом давать альтернативное мнение, чтобы достичь равновесия интересов. Во втором случае он не должен допускать того, что бы статья вызвала негативный резонанс или смуту в обществе. Нужна ли самоцензура? Однозначного ответа в данной статье вы не найдете. Ее автор не стремиться установить абсолютную истину, поскольку каждый журналист руководствуется не только общественными заповедями, но и личностными критериями. Нодира Байрамова утверждает положительно: «Основная заповедь журналиста – не навредить! И поэтому самоцензура с этой точки зрения вполне естественна». Такого же мнения и Михаил Гуральский: «Самоцензура все же нужна. Нас отпугивает слово «цензура», а приставка «само» уходит как бы на второй план. Между тем, эта сверхосторожность продиктована необходимостью сохранения баланса в обществе. Я, например, несколько раз ловил себя на желании как-то выделиться, сделать «горяченький» материал, но поскольку фактов не всегда хватало, то мог бы «выехать» на эмоциях. Но это не в духе журналистской этики. Сам того не желая можно нанести вред». Как показали социологические опросы, проведенные автором среди узбекистанских журналистов (30 человек, 10 – узбекскоязычных и 20 – русскоязычных), более 70% респондентов считают, что самоцензура имеет право на существование. Более половины подтвердили, что работают в условиях самоцензуры, и нисколько этого не стыдятся. Среди опрошенных приводился положительный пример, что отсутствие самоцензуры в Таджикистане привело к тому, что СМИ сыграло роль катализатора конфликтной ситуации в начале 90-х годов. С другой стороны, 1/2 часть опрошенных сказала, что боится своими материалами нанести вред газете, своей семье и поэтому всегда осуществляют самоцензуру. © Copyright: Алишер Таксанов, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
