Пятерка шестерка
БУДЕТ ЛИ ШАНХАЙСКИЙ БЛОК РАСШИРЯТЬСЯ?
Начнем с того, что первоначально шанхайская "пятерка" создавалась, прежде всего, для выработки механизма и способов устранения возможных конфликтов и укрепления доверия в военной области. Здесь же предусматривалось и взаимное сокращение вооруженных сил на границах Китая с Россией, Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. Как уже сейчас утверждают эксперты, эта задача решена: в результате подписанных соглашений численность войск значительно уменьшена, более того, они отведены от границ. Но было бы несерьезным считать, что на этом Шанхайская организация сотрудничества закончила свое существование, и нужда в ней у участников отпала. Наоборот, именно в этой организации наиболее удачно сошлись многие политические интересы шести государств.
У КАЖДОГО СВОИ ИНТЕРСЫ
Нужно отметить, что в последние десять лет республики Центральной Азии демонстрировали "разнонаправленные" геополитические пристрастия. В частности, в Ташкенте стрелки политического компаса каждые два-три года показывали попеременно то на Москву, то на Вашингтон. В свою очередь, Кыргызстан следовал весьма прагматичной линии, а именно пытаясь совмещать российские и американские интересы. Казахстан постоянно менял векторы своей внешней политики, в то время как разоренный войной Таджикистан делал ставку только на Москву.
Как отмечает Санобар Шерматова, до последней поры ни одно из новых государств не имело четкой внешней политики. Начало процессу формирования такой политики положила Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). По сути, эта организация не что иное, как удачно найденная форма контроля Центральной Азии со стороны двух гигантов - России и Китая, которых объединило в том числе и нежелание пустить в регион третьего игрока – США» . По ее мнению, «вряд ли теперь актуально прозвучавшее несколько лет назад заявление о том, что Центральная Азия является зоной интересов Соединенных Штатов. Несомненно, центрально-азиатские государства продолжат сотрудничество с Вашингтоном, но теперь уже в рамках тех правил, которые будут вырабатываться «шанхайской шестеркой».
Практически об этом говорит и сам Президент Узбекистана Ислам Каримов: «Говоря о межгосударственном взаимодействии в рамках Шанхайского объединения, мы имеем все основания утверждать, что основу ее деятельности составляют и будут составлять Россия и Китай – эти две великие, мощные в политическом, экономическом и военно-техническом отношениях державы, постоянные члены Совета Безопасности ООН» . По мнению главы узбекского государства, «вполне понятны их стратегические интересы в различных районах планеты, включая Центрально-азиатский регион», этим самым подтверждая наличие таких интересов двух держав и к Узбекистану.
Но как бы там не было, однако на этом задача у этой региональной группировки не завершена. Выявилось, что между государствами существует немало иных проблем, которые также необходимо разрешить. В частности, Китай не скрывает, что его больше всего волнуют проблемы экономического развития своего северо-западного региона, который по темпам и объемам значительно отстает югом и востоком страны. Россия отдает приоритет борьбе с международным терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, угроза которых идет из исламских государств, и пытается сделать Пекин своим главным союзником в этой сфере (Китай, как известно, также сталкивается с подобными угрозами). Кыргызстан уже столкнулся, а Таджикистан в течение нескольких лет имел дело с международными боевиками, действующие на территории этих стран. Одновременно Бишкек и Душанбе надеются получить от Москвы и Пекина современную боевую технику, способную разгромить этих самых же боевиков.
Между тем, отмечается и такой факт, что между государствами Шанхайского форума имеются серьезные разногласия. Так, Душанбе упрекает Ташкент в нежелании объединять усилия в борьбе с фундаменталистами и обвиняет его в том, что в результате минирования таджикско-узбекской границы погибло уже несколько десятков граждан Таджикистана. При этом у Таджикистана остаются еще не разрешенные территориальные споры с Китаем и Кыргызстаном. У Ташкента такие же пограничные проблемы с Казахстаном и Кыргызстаном, особенно с последним государством по ситуации с анклавом Сох. Обнародованный СМИ Кыргызстана секретный кыргызско-узбекский межправительственный Меморандум по пограничным вопросам вызвал негативную реакцию у кыргыских политиков и значительной части населения. Такая обстановка нисколько не способствует развитию не только двусторонних отношений, но и может спровоцировать проблемы в системе Шанхайской группировки, которая, как известно, в свое время была создана для решения именно территориальных споров.
Кстати, во время Шанхайской встречи 15 июня 2001 года Ташкент продемонстрировал приверженность принципам соглашений 1996-1997 годов - о мерах взаимного доверия вдоль границ Китая с четырьмя странами СНГ и о сокращении вооруженных сил вдоль этой границы. Как отмечает Аркадий Дубнов, «эти соглашения не налагают на Ташкент никаких прямых обязательств - Узбекистан с Китаем не граничит» . Но, как заметил высокопоставленный представитель российского руководства в момент этой встречи, страны форума вправе надеяться, что Ташкент будет руководствоваться этими принципами и в отношениях с соседями по СНГ. Как отметил Президент Узбекистана Ислам Каримов на саммите Шанхайского форума: «Мы рассматриваем Шанхайскую организацию как механизм многостороннего сотрудничества, направленный на укрепление мира и стабильности, открытое, конструктивное партнерство и многостороннее сотрудничество, прежде всего, в противостоянии таким угрозам глобальной и региональной безопасности, как международный терроризм, религиозный экстремизм, агрессивный сепаратизм и наркобизнес» . Проблема межгосударственных границ, как ни странно, в своем выступлении глава государства не отметил, этим самым как бы проигнорировав основную линию Шанхайской организации сотрудничества.
Кстати, стоит отметить, что у Астаны несколько иной подход к развитию Шанхайского сообщества, чем у остальных участников. Как известно, еще в 1992 году Нурсултан Назарбаев выдвинул идею создания Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). Сейчас участниками СВМДА стали уже 15 стран (включая все страны "шанхайской пятерки"), но сделать из него аналог европейского ОБСЕ Астане пока не удается. Осенью этого года в казахской столице должен пройти саммит СВМДА, и некоторые официальные лица Казахстана дают понять, что именно развитие этой политической инициативы является для страны, по крайней мере, не менее важной задачей, чем участие в шанхайском форуме. Здесь стоит вспомнить, что еще в 1995 году Ташкент в противовес СВМДА инициировал свой внешнеполитический форум, который, как ни старались его организаторы, также не имел особого эффекта, хотя участники призывали страны, имеющие стратегические интересы в регионе, урегулировать ситуацию в Афганистане и стабилизировать напряженность в Центральной Азии.
Как видно из этого, и Астана, И Ташкент ревностно относятся к политическим инициативам друг друга и стремятся определить свое лидерство в регионе. Участие в Шанхайской группе нисколько не снизит эту напряженность, более того, вполне возможно, что именно в этом сообществе еще резче обозначаться эти противоречия. Поэтому вполне очевидны слова Ислама Каоримова, что «непременным условием действенности региональной системы безопасности должны быть принципы взаимного доверия, открытости, соблюдения рационального баланса национальных и региональных интересов, неуклонного выполнения всех принимаемых решений».
В этом контексте весьма примечательно заявление Секретаря Совета безопасности Российской Федерации Владимир Рушайло, что у стран Шанхайского форума «существует полное совпадение позиций» по вопросам стратегической стабильности. Как утверждают эксперты, целью китайской стороны было превращение Шанхая в экономический центр Китая, а также в политический центр целого Азиатского региона. Недаром на одном из предыдущих саммитов "шанхайской пятерки" глава КНР назвал ее создание важнейшим событием международной жизни конца XX - начала XXI века . Следует также отметить, что у Пекина своя особая и, причем, большая игра. Несомненно, Китай готов поддерживать все усилия по развитию «шанхайской шестерки», но при строгом соблюдении собственных интересов.
Проблема исламского сепаратизма для Китая – речь идет об уйгурской проблеме, – как ни крути, все же второстепенна, государство способно с ней справиться собственными силами и без оглядки на интегративные сообщества. Суть стратегии Пекина, по мнению экспертов, проста:
во-первых, страны вокруг Поднебесной должны быть по крайней мере нейтральны по отношению к КНР;
во-вторых, они не должны быть союзниками Америки;
в-третьих, страны, расположенные непосредственно по периметру границ
Китая, должны находиться под китайским влиянием.
Если все эти пункты соблюдаются, то Пекин готов позволять партнерам говорить о полном совпадении взглядов. Ни Казахстан, ни Узбекистан не стали основными проводниками американских интересов в Центральной Азии, как ни старались Астана и Ташкент, у России с США несколько натянутые отношения, особенно по направлению Договора о ПРО, все эти странны не имеют никаких стратегических интересов в Китае, гно в то же время осознают силу и степень влияния Пекина. Как видно из этого, вышеуказанные условия вроде бы существуют.
Каково же место Узбекистана в Шанхайской «шестерке»? Как утверждает Илья Булавинов, «у Ташкента вообще особый взгляд на шанхайский форум. Незадолго до саммита узбекский президент Ислам Каримов без ложной скромности заявил: Современное понятие Центрально-Азиатского региона - это 50 млн. человек. Половина из них проживает в одном Узбекистане. Узбекистан занимает ключевое положение в регионе. Если, учитывая все это, посмотреть через призму интересов членов «шанхайской пятерки», то, прежде всего, они заинтересованы в том, чтобы Узбекистан вошел в состав этой организации". Иными словами, Ташкент, по сути, заявил о намерении играть лидирующую роль в шанхайском форуме».
По другому мнению, присоединение Узбекистана к Шанхайской группе даже припоздало. «Попытки президента Ислама Каримова превратить Узбекистан в региональную мини-супердержаву, с одной стороны, противостоящую смертельному для светского режима Каримова дыханию средневекового исламизма из Афганистана, - пишет Георгий Бовт, - с другой - "патронирующую" более слабых соседей вроде Киргизии и Таджикистана, разбились о реальность. Исламский экстремизм оказался сильнее, чем ожидалось, а экономика (соответственно, военная мощь) отказывалась расти по мановению руки восточного правителя».
Сам же Ислам Каримов на саммите заявил: «Узбекистан совершенно осознанно идет на сотрудничество в рамках Шанхайской организации, выступая одним из ее учредителей и полноправных участников. Немаловажную роль в принятии этого решения сыграли не только общность интересов и совпадающие оценки угроз региональной безопасности, но и готовность всех государств-участников вести совместную решительную борьбу по их нейтрализации».
ДОКУМЕНТЫ ДОКУМЕНТАМ РОЗНЬ?
Во время саммита были подписаны главные документы - Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества и Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. С последним документом участники этого интегративного сообщества связывают серьезные ожидания. Предполагается создание Антитеррористического центра, подобного тому, что формируется в СНГ. По мнению Аркадия Дубнова, «речь пока может идти лишь о совместных учениях антитеррористических сил, а участвовать в совместных вооруженных силах китайская армия пока не готова. Кроме того, очевидно, что уровень доверия между Москвой и Пекином еще не восстановлен настолько, чтобы откровенно делиться друг с другом оперативной информацией. А именно такая информация должна быть основой банка данных, с формирования которого начинается создание любого антитеррористического центра».
В свою очередь, как отмечает газета «Коммерсантъ», «в Кремле считают, что следующим шагом должно стать создание единого антитеррористического центра в Бишкеке на базе антитеррористического центра СНГ и формируемого сейчас штаба коллективных сил стран--участниц Договора о коллективной безопасности СНГ (ДКБ). Однако впрямую сделать такое предложение Пекину Москва, судя по всему, пока не решается: ведь, по сути, это будет означать, что Китай участвует в делах военного союза, а это противоречит внешнеполитическим установкам КНР. Да и Владимир Рушайло, отвечая на вопрос о совместимости двух антитеррористических центров, заявил, что ввиду разного состава участников (помимо КНР в ДКБ не входит также Узбекистан) сделать это будет сложно».
АШГАБАТ ОГЛЯДЫВАЕТСЯ НА «ШАНХАЙ»
Кстати, какова же позиция Туркменистана, который как и Узбекистан, не имеет единых границ с Китаем, а также Таджикистаном, Кыргызстаном, а с Россией его разделяет только Каспий? Ашгабат проявил заинтересованность в укреплении свой боеспособности, этим самым демонстрируя, что региональные противоречия он способен решить самостоятельно, без участия в каких-либо организациях (Ташкентском договоре о коллективной безопасности и Шанхайской организации сотрудничества). В тот день, когда в Шанхае лидеры Центральной Азии подписывали соглашение о создании организации сотрудничества, стали известны Ашгабатские инициативы с Москвой. СМИ сообщили, что оба государства стоят на пороге подписания стратегической программы партнерства по поставкам туркменской стороне военной техники российского производства. Добавим, что договоренность об этом была достигнута во время встречи президента Сапармурата Ниязова с первым заместителем генерального директора "Рособоронэкспорта" Сергеем Чемезовым и руководством международной корпорации "Итера", занимающейся экспортом туркменского газа на рынки СНГ. Официальные источники заявляют, что для взаиморасчетов предполагается использовать поставки в Россию туркменского газа. На вопрос, каким образом нейтральный статус Туркмении может совмещаться с поставками оружия, ответил сам президент Ниязов. На заседании Совета национальной безопасности, которое состоялось 14 июня 2001 года, Туркменбаши подчеркнул, что «нейтральный статус страны не отменяет задачи повышения боеготовности национальной армии». Кстати, именно этому вопросу и было посвящено первое заседание только что сформированного Совета национальной безопасности.
Все эти события свидетельствуют о том, что впервые после провозглашения независимости Туркменистан всерьез озабочен укреплением боеспособности своих вооруженных сил. До сих пор оружие республике как бы и не нужно было: нейтральный статус давал ей возможность избегать участия в региональных конфликтах и поддерживать дружественные отношения с главным местным "изгоем" - правительством афганских талибов. Эта дружба была крепко замешана на экономике. Как известно, именно руками талибов Исламабад надеется обеспечить безопасную транспортировку туркменского газа через афганскую территорию в Пакистан. Теперь, однако, всеобщее осуждение талибов мировым сообществом оставляет мало шансов для реализации этого проекта. В последнее время Ашгабат активизировал сотрудничество с Россией и по поставкам природного газа, поскольку лоббируемый западными государствами альтернативный проект - прокладка трубопровода по дну Каспия из Туркменистана в Азербайджан и далее в Турцию - не продвигается. Все признаки указывают на то, что Туркменистан начал определяться с геополитическими ориентирами, и в списке будущих партнеров Россия значится первой. Но это еще не означает, что Ашгабат намерен ориентироваться на Шанхайскую «шестерку».
ЭКОНОМИКА ПРЕЖДЕ ВСЕГО?
Глава МИД РФ Игорь Иванов сказал, что сотрудничество в рамках Шанхайского форума "не только позволяет развивать связи в отношении доверия вдоль границы, но открывает новые области сотрудничества, прежде всего в торгово-экономической сфере". Между тем, как отмечают некоторые эксперты, «экономика в работе молодого форума занимает маргинальное положение. Не вполне ясно, какова может быть основа для многосторонней экономической интеграции при двух явно выраженных центрах силы - России и Китае, пока неспособных наладить диверсифицированное экономическое сотрудничество между собой» . В свою очередь Президент Узбекистана Ислам Каримов в своем выступлении на саммите отмечал, что «Центрально-азиатский регион располагает огромным ресурсным потенциалом для своего экономического развития. В первую очередь, это огромные перспективы разработки и освоения богатейших источников природных и минерально-сырьевых ресурсов». И глава узбекского государства указал направления такого сотрудничества: «Это, прежде всего, перспективы по реализации совместных проектов развития водно-энергетической, транспортно-коммуникационной, экологической и других региональных систем, модернизации производства в приоритетных сферах экономики, наполнения обширного регионального рынка конкурентоспособными товарами».
Каков же был объем и качество двусторонних отношений Узбекистана с другими государствами региона за последние годы?
Узбекистан-Кыргызстан. В 1998 году Узбекистан экспортировал в Кыргызстан товаров и услуг на $51,2 млн., а в 1999 году – уже $52,2 млн. В свою очередь предприятия Узбекистана импортировали оттуда на $20,1 млн. и $46,6 млн. соответственно. Доля Кыргызстана в товарообороте Узбекистана с иными государствами за этот период увеличилась с 1,0% до 1,6%. Более того, если темп роста товарооборота в 1998 году к 1997 году составлял 96,9%, то в 1999 году к 1998 году - 138,6%. Между тем, обе республики часто используют таможенные и пограничные факторы для усложнения транзита граждан по своим территориям.
В политическом смысле особую сложность вызывают проблемы минирования границ Ташкентом, в результате чего погибают мирные кыргызские граждане, а также судьба узбекских и кыргызских анклавов, которые были камнем преткновения в дипломатических переговорах. Нерешенными остаются вопросы водных ресурсов и газоснабжения. С осени 2000 года между обоими государствами существует визовой режим. Ташкент наложил «вето» в отечественных СМИ на информацию о Кыргызстане.
Узбекистан-Таджикистан. В 1999 году Ташкент экспортировал в Таджикистан на $120,1 млн., а импортировал на $31,3 млн. (доля Таджикистана составила 2,4%), тогда как в 1998 году эти показатели составляли, соответственно, $122,3 млн., $15,8 млн. (2,0%). Правительство Таджикистана еще в 1996 году предлагало Ташкенту обменяться некоторыми объектами, в частности, энерголиниями (только на территории Таджикистана находится более 40 узбекских ЛЭП и трансформаторных станций), газопроводами и железными дорогами. Узбекистан ответил отказом. Более того, Ташкент усложнил пребывание таджикских лиц (в том числе предпринимателей) на своей территории, часто перекрывает границу, запрещая транзит товаров и сельскохозяйственных грузов из таджикских районов. С этой республикой в сентябре 2000 годы узбекское правительство ввело визовой режим, стремясь предотвратить въезд нелегалов и исламских боевиков. Кстати, в отношении этой республики чиновники Ташкента также ввели информационную блокаду: цензоры изымают из газетных полос любое упоминание о таджикском государстве, тем более о проблемах, связанных с историческими притязаниями на Бухару и Самарканд. Камнем преткновения между государствами стали минирование границ на неделимитированной еще границе и неофициальная поддержка обоими правительствами полковника Худайбердыева, с одной стороны, и Исламского движения Узбекистана, с другой.
Узбекистан-Казахстан. В 1998 году товарооборот составил $288,2 млн., из которых узбекский экспорт – $122,0 млн. Доля Казахстана в товарообороте Узбекистана с иными странами не превышала 4,2%, а темп роста по сравнению с 1997 годом упал до 72,2%. В 1999 году узбекские предприятия экспортировали в соседнюю республику на $148,7 млн., а импортировали на $126,4 млн. (доля Казахстана возросла до 4,3%), а темп роста опять упал до 96,7%. Причиной этого, по мнению экспертов МВЭС РУ, сложные политические отношения между Ташкентом и Астаной.
Стоит вспомнить, как в течение нескольких последних лет таможенные органы и пограничники усложняли торговые операции частных и государственных предприятий, провоз грузов и прохождение границы. Вольно себя чувствовали и казахские милиционеры на узбекских поездах, следующих по маршруту Ташкент-Москва, занимаясь вымогательством среди пассажиров. В одно время Астана останавливала узбекский железнодорожный транзит по своей территории, а Ташкент перекрывал газовый кран для южных областей соседа. Были вопросы и оплаты телефонной связи (узбекские предприятия задолжали около $3 млн.), и миграции трудовых ресурсов (только в 2000 году более 60 тыс. узбекских дехкан перебежало на работу в сельхозпредприятия Казахстана), и многое другое. Попытки введения визовых правил были преодолены, и сейчас граждане могут пересекать границы без наличия виз. Информационные материалы о Казахстане редки на газетных полосах и в теленовостях, в то время как казахские СМИ дают полное освещение жизни в соседнем «братском» авторитарном государстве. Кстати, высшее руководство Узбекистана болезненно восприняло брак детей президентов Кыргызстана и Казахстана, увидев в нем новую форму политического противостояния Ташкенту.
Узбекистан-Россия. Товарооборот между государствами в 2000 году превысил $1 млрд., хотя, еще в 1997 году она составляла $1,6 млрд., причем положительное сальдо оставалось за Ташкентом. За десять лет между государствами было подписано 130 договоров и соглашений, из которых 70% являлись экономическими. По мнению сотрудника МВЭС Республики Узбекистан, большинство документов между странами не работали, что еще больше усиливало желание узбекской стороны искать альтернативных партнеров. С 1993 года по 2000 год Ташкент дистанцировался от Москвы и стремился показать самостоятельность в своих решениях на мировой арене, Узбекистан стремился быть вне сферы влияния России, предпочитая попасть под влияние США и Европы. Но все попытки привлечь эти страны оказались малоэффективными, и правительство вернулось на постсоветское пространство, как к последнему «оплоту» борьбы с фундаменталистами и сепаратистами, а также укрепления внешней торговли. Отношения к весне 2001 года между Москвой и Ташкентом стали до того тесными, что визиту Ислама Каримова (3-5 мая) в Россию был дан во второй раз статус «государственного».
На самом высоком уровне были подняты вопросы совместных усилий по борьбе с исламскими реакционными силами.
Узбекистан-Китай. Активные консультации по установлению дипломатических и политических отношений между государствами начались с 1992 года. В последующем состоялись официальные и рабочие визиты глав государств и правительств, на которых принимались двусторонние соглашения и договора (по оценкам одного из сотрудника Управления стран Азиатско-Тихоокеанского региона их число превысило 20).
В 1998 году Узбекистан экспортировал в Китай товаров и услуг на $35,2 млн., а импортировал – на $50,8 млн. (доля Китая во внешнем товарообороте Узбекистана не превысила 1,3%), причем по сравнению с 1997 годом товарооборот упал до 51,3%. В 1999 году узбекский экспорт уменьшился до $19,2, а импорт возрос до $61,1 млн. (доля – также составила 1,3%). Было бы уместным заметить, что в первые годы независимости торговля Узбекистана с Китаем носила натуральный характер, когда, к примеру, самолет ИЛ-76, произведенный в цехах ТАПОиЧ, обменивался на товары широкого потребления (в основном, текстильные изделия). Одновременно развивался челночный бизнес, устанавливались прямые связи между предприятиями. В последующие годы Ташкент ввел усложненную систему выдачи виз для китайских граждан, опасаясь нелегальной миграции (эта проблема к тому времени уже проявилась в Казахстане).
Во всех этих государствах на двусторонней основе функционируют дипломатические, торговые и иные представительства, созданы культурно-информационные центры.
(19.11.2001)
Другие статьи в литературном дневнике:
