УЗБЕКСКОЕ ГЕСТАПО ВЛЕЗАЕТ КУДА УГОДНО, ЧТОБЫ НАЙТИ КОМПРОМАТ НА МЕНЯ
7.06.2006. Вызов в налоговую инспекцию Мирзо-Улугбекского района для меня не стало чем-то удивительным, ибо я знал, что ГЕСТАПО делает все возможное, чтобы сломать меня. И для этого изыскиваются различные способы поиска компромата. На этот раз мне заявили, что спущенное из городской инстанции письмо требовало разобраться с моими валютными поступлениями из-за рубежа. Нужно сказать, что рядовые инспектора были предельно корректными и вежливыми, но с другой стороны, было заметно, что и они сами не понимают цели такого требования начальства.
Оказывается, кого-то смущали эти суммы, и было подозрение у ГЕСТАПО, что я их проворачиваю в неблаговидных целях. Информацию о моем счете предоставил Национальный банк внешнеэкономической деятельности, хотя мне напрямую никогда сотрудниками этого учреждения не заявлялось об этом факте (впрочем, в знак протеста я закрыл свой счет и поклялся больше никогда не иметь дела с узбекскими банками). Я считаю, что такую информацию банкиры вправе выдавать по требованию суда или правоохранительными органами в рамках возбужденного уголовного дела. Но ГЕСТАПО пока не имеет такого дела против меня, хотя старается его открыть.
Более того, Ташкентское городское налоговое управление затребовало у районного отдела сведения только обо мне, но в чем такое внимание к моей личности пояснено не было. В Мирзо-Улугбекском районе проживает не менее полумиллиона жителей, и не менее двух-трех десятков тысяч, по-моему разумению, имеют валютные счета и получали платежи из-за рубежа. Но их суммы налоговики не интересовали. Кстати, я заметил в списке имена и других журналистов, которые получали деньги через «Вестерн Юнион».
Инспектора спрашивали, что это за суммы и почему они не внесены в декларацию о доходах, начиная с 2004 года. Я отметил, что все суммы не являются моим доходом или дивидендами от вложенного капитала, а всего лишь оплата моих и моего коллеги транспортных расходов на поездку за рубеж по линии Международной кампании по запрещению противопехотных мин (ICBL). Даты поступления имеют временной разрыв (в 2-3 недели) с последующей поездкой. «Я могу представить копии въездных виз, у меня сохранились приглашение в Сараево, билет «Люфтганзы» с последнего путешествия в Загреб», - сказал я. Потом эти документы, а также письмо координатора Landmine Monitor Джеки Хансен из ICBL о том, что перечисленные мне суммы являются расходами для приобретения билетов, проживания в гостинице и оплаты виз, были предоставлены в качестве доказательств.
Кстати, ранее мне были высланы деньги на поездку в Камбоджию, однако Нацбанк ВЭД перевел их на грантовый счет и потребовал доказательств на право их получения, там тоже «подозревали» в незаконности происхождения этих средств. Возмущенный, я отправил их обратно в ICBL.
Я знаю, что это вряд ли успокоит ГЕСТАПО. Ведь они планировали:
- обвинить меня в сокрытии от налогообложении дохода, за что полагается суровое наказание;
- эти суммы предъявить в качестве оплаты на осуществления подрывной деятельности, шпионажа, терроризма и прочего, чем пестрит Уголовный кодекс Узбекистана.
И поэтому такая «неудача» еще больше озлобила гестаповцев. Теперь они ищут компромат через моего друга и коллегу Марьям И., преподавательницу одного из вузов Ташкента. Ранее они угрожали ей лично за ее свободомыслие и дружбу с Таксановым, а также, что расправятся с ее дочерью, если она не одумается, склоняли к сотрудничеству (стукачеству). Некий Бахтияр, который упорно отказывался предъявить удостоверение, и представлялся, как сантехник СНБ, навязывал встречу, хамя при этом по телефону. Нужно отдать должное, что она дала отпор этому наглецу, и решила подать заявление в органы о защите от преследования со стороны проктолога в погонах, который готов залезть куда угодно, но лишь бы получить нужные сведения.
С этого момента у меня сложилось впечатление, что в ГЕСТАПО работают одни проктологи. Они не ищут настоящих террористов, бандитов, а ковыряются, извините, в заднице, чтобы заработать себе звездочки и медали на мирных гражданах. Понятно, что воевать с Джумой Намангани у них кишки не хватило, духа нет, а вот с журналистами силенки хватает. Сама Марьям И. призналась, что была об СНБ лучшего мнения, но осознала, что там работают одни лишь люди, у которых одна извилина, и то, которая поддерживает фуражку. А может, колпак проктолога?..
