Тук-тук дятел не спитСистема доносительства в Узбекистане приобрела широкие масштабы 10.02.2006. В советские времена люди о проблемах и сложностях текущей жизни шептались на кухне, чтобы никто посторонний ничего не услышал. Но все равно на них доносили, потому «дятлы» - стукачи - находились среди недовольных. Они прикидывались простыми, рядовыми гражданами (впрочем, таковыми и были), однако за определенную доплату или по принуждению работали на ведомство «молчу-молчу». Этим самым КГБ имел возможность контролировать действия каждого человека, держать палец на пульсе народа, не допуская диссиденства и инакомыслия. Непослушных, неугодных, естественно, наказывали. Сотни тысяч людей ссылались в тюрьма и колонии, на эшафот по кляузе или доносу тайных информаторов, которых коротко и презрительно иногда называли «сексот». Перестройка середины 80-х внесла свои коррективы, демократия посчитала не только постыдным, но и преступным использовать систему доносительства, а в некоторых странах (Прибалтике, например) после независимости даже опубликовали фамилии таких «дятлов», и эти люди на своей шкуре испытали всю «прелесть» презрения и ненависти. Но в Узбекистане явление «тук-тук» не исчезло, более того, оно стало внедрятся во все государственные и общественные инстанции как естественный атрибут гражданского общежития. Не секрет, что в министертвах и ведомствах восстановили первые отделы, в них увеличили штат сотрудников, поставив в задачу охрану государственных секретов, а точнее – идеологическую слежку за персоналом. «Своих людей» спецслужбы расставили не только в криминальной среде (т.н. агентурная сеть), но и в общественных, неправительственных структурах, органах самоуправления граждан. И связь работает на двусторонней основе: от первой инстанции идут команды, поддержка и финансы, а от второй – информация и заверения в собственной лояльности. Как мне признался один из руководителей махалли г.Ташкента, ежемесячно к нему наведывается сотрудник СНБ и снимает информацию о жителях квартала, делает уточнения, о ком и что следует собрать больше сведений. «Нам внушается, что в этом нет ничего плохого, так как идет борьба с терроризмом и эктремизмом, враги везде и посвюду, и только через проявление бдительности можно предостеречься от беды», - пояснил махалком. Его не смущало то, что он, злоупотребляя доверием сограждан, стучал по любому поводу и на любую тему, потому что за все это ему полагалась «надбавка» к зарплате. Более того, он опасался, что если первым не сообщит куда-следует, то это сделают другие, причем, могут представить в ложном свете и деятельность самого махалкома. В тоже время упор им делался в доносах на том, какие мысли излагает тот или иной гражданин, а не в том, если подозрения у него в совершении человеком противоправных поступков. Понимая, насколько важен «третий сектор» в системе политического управления, правительство внедряет туда своих «человечков». Именно для них организуются NGO, которым предоставляют большие полномочия и возможности, а затем как с копирки снимают необходимые сведения обо всех тех, с кем «дятлы» имели дело. Точно такое же происходит в средствах массовой информации. Например, мой коллега А., когда работал в одной из бизнес-изданий в середине 90-х годов, рассказал, что ему чекисты назначили встречу. «Меня пытались склонить на работу в качестве негласного информатора, чтобы я, проще говоря, доносил на друзей, партнеров, - сказал он. – Это меня поразило, ибо я никогда никому не давал повода для такого выбора. Естественно, мой ответ был «нет». Нужно сказать, что отказ для А. прошел безболезненно, видимо, сослались на его молодость и неопытность. Не меньше осведомителей в оппозиционной среде. Из истории известно, что в свое время на царскую охранку работали многие подпольщики, которые стали затем государственными деятелями, вот такой карьерный рост был у серых личностей. Увы, и в нашей узбекистанской оппозиции таких «стукачей» немало. Один из ученых Б., который кричит о политических преступлениях режима, между тем не скрывал того, что подписал соглашение с СНБ на сотрудничество, часто встречался с чекистами на конспиративной квартире, ему даже обещали «теплое место» за определенные заслуги. Другой журналист-диссидент С., критикуя власть, в тоже время тихо-тихо подрабатывает на эту власть. Так чему здесь удивляться? Но система «тук-тук» особенно сильно развита в государственных учреждениях. В частности, я вспоминаю историю, как однажды в Посольстве Узбекистана в Москве, где я работал вторым секретарем, выявил такого человека, который доносил советнику по безопасности полковнику Б. о том, что ему стало известно из бесед дипломатов в непринужденной обстановке (ну, сидели в бане, пили пиво...). Но самое удивительное было в другом: едва мои коллеги узнали, что «дятел» - именно третий секретарь Х., то стали уважительно к нему относится, либезить перед ним, то есть делать все, чтобы тот «настучал» на них правильно, и их не погнали из дипмиссии. Другой пример моего столкновения со стукачеством. Я в 80-х годах учился в Ташкентском институте народного хозяйства с Петром Каримовым – сыном президента от первого брака, долго дружили, вместе часто обсуждали те или иные острые темы. Когда я в 1996 году приехал в Москву, то первым делом навестил друга, который работал в российском представительстве Национального банка ВЭД. Вечером у нас произошла ссора из-за одной обсуждаемой темы, Петр кричал, размахивал руками, привлекая внимание прохожих. Дело происходило вечером на ул.Большая Полянка, где располагалось общежитие дипломатов. В это время мимо меня прошла коллега из пресс-службы, она мило улыбнулась и помахала рукой. А на следующий день эта дама подкатила ко мне в кабинет и спросила, мол, откуда ты знаешь Петра. Я пояснил. «Но почему вы так бурно разговаривали?» - допытывалась она. Я сказал: «Мой друг давно живет один, в связи с этим я ему посоветовал лечить нервы или жениться». Через день у меня состоялась встреча с советником по экономическим вопросом Б. – моим шефом по отделу, который назидательно пояснил, что мне нужно быть осторожным в общении, держать язык за зубами, так как у посла на столе он увидел докладную, где была описана моя сцена встречи с одной важной персоной, которому я предложил жениться или лечить нервы. «Ты понял меня?» - спросил Б. С этих слов я понял, что «стучать» могут по любому, даже вполне безобидному поводу. Видимо, СНБ проглотит и эту информацию, отложит ее в долгий ящик и когда в ней возникнет необходимость - достанет. Вообще, система тайного информирования сильно развита в организациях, имеющих контакты с внешним миром – МИДе, МВЭС, транспортных организациях. Понятно, что в здесь в штатском работают звездопогонники, однако от услуг «дятлов» они не отказываются. Один мой товарищ К. работал в Министерстве внешних экономических связей, и к нему как-то подполз сотрудник спецотдела и стал намекать, что нужно писать «справки» о сотрудниках, мол, что говорят, делают, где бывают, о чем думают. Было ясно, что хотели «завербовать», на что К. ответил фразой, на 100% состоящей из нелексических терминов. СНБ такой грубости не простила, вскоре моему товарищу указали на дверь. Другой случай, моя знакомая Д., которая работает в летном экипаже авиакомпании «Узбекистон хаво йуллари», в беседе сообщила, что она выявила в среде стюардесс такого «дятла». Сексот посылал сигналы на коллег и летчиков, даже на пассажиров, которые в полете иногда высказывали мысли относительно правящего режима в Узбекистане. «Мы этой женщине объвили бойкот, после чего ее перевели в другую команду», - сказала Д. Не секрет, что дипломатические ведомства, которые аккредитованы в Узбекистане, находятся под пристальным оком СНБ. Широк инструмент такого контроля: прослушка телефонов, слежка на улицах, донесения постовых милиционеров и охранников, а также съем информации с сотрудников – граждан республики, которые работают в посольствах в качестве привлеченных сотрудников. Ведь порой через них проходят некоторые важные документы. Как мне рассказала переводчица Луиза, работавшая в дипломатической миссии Индонезии (ныне она в эмиграции в США), работники спецслужб пытались завербовать ее, чтобы она сообщала им обо всем, что происходит в посольстве. «Я прикинулась дурочкой, пропела, что нужно спросить разрешения у индонезийского посла, могу ли я передавать всю корреспонденцию в СНБ Узбекистана, чем вызывала шок у чекиста. От меня отстали, зато я поняла, кто же был завербован из числа персонала», - смеясь, сообщила она. Так уж получается, что в азиатском обществе принцип трех восточных обезьян имел широкое распространение: никто ничего не видел, не слышал и не скажет, более того, люди придерживались пословицы: у короткого языка – длинная жизнь, у длинного – короткая... Сейчас же все перевернулось: «стукачи» хотят все услышать, увидеть, чтобы кому-следует донести. За тридцать серебрянников, естественно. Страшно, что это явление стало превращатся в какой-то бизнес, возможность продвинутся по службе, и о моральных ценностях здесь говорить не приходится. © Copyright: Алишер Таксанов, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
