Дипломатия Великой Скифии

 

Владимир Владимирович Булат своими сомнениями  о вероятности каких-то государств у людей современного типа в палеолите и http://www.proza.ru/2011/07/17/308
И Станислав Данилов http://www.proza.ru/2011/07/08/160 своими акцентами на варианты теории палеолитической непрерывности как бы стимулировали меня на обобщение ряда моих исследований.
Полезно учитывать разные современные теории государств, а не только марксистско-ленинские
Хотя бы по Википедии
• 2 Мифологические и религиозные концепции происхождения государства
o 2.1 Древнегреческая теория
o 2.2 Древнеиндийская теория
o 2.3 Древнекитайская теория
o 2.4 Теологическая теория
o 2.5 Теологическая теория в условиях современности
• 3 Патриархальные и патерналистские концепции происхождения государства
o 3.1 Патерналистская теория
o 3.2 Патриархальная теория
• 4 Органические концепции происхождения государства
o 4.1 Теория Огюста Конта
o 4.2 Теория Герберта Спенсера
o 4.3 Теории других представителей органической школы
• 5 Естественно-правовые (договорные) концепции происхождения государства
o 5.1 Теория Гуго Гроция
o 5.2 Теория Томаса Гоббса
o 5.3 Теория Джона Локка
o 5.4 Теория Жан-Жака Руссо
• 6 Насильственные концепции происхождения государства
o 6.1 Теория Евгения Дюринга
o 6.2 Теория Людвига Гумпловича
o 6.3 Теория Карла Каутского
• 7 Психологические концепции происхождения государства
o 7.1 Теория Т. Д. Баштима
o 7.2 Теория Николая Коркунова
o 7.3 Теория Льва Петражицкого
• 9 Иные концепции происхождения государства
o 9.1 Либертарно-юридическая теория
o 9.2 Патримониальная теория
• 10 Волюнтаристские теории
o 10.1 Ирригационная теория
o 10.2 Расовая теория
o 10.3 Демографическая теория
o 10.4 Кризисная теория
o 10.5 Теория «инцеста»
Данная работа "Дипломатия Великой Скифии" суммирует публикации цикла http://www.proza.ru/avtor/zolinpm&book=15#15 с необходимыми уточнениями и дополнениями. Понятно, что этот текст ещё будет корректироваться.
Содержание
• Дипломатия Великой Скифии - история и политика, 14.07.2009 03:50
• Дипломатия позднего палеолита - история и политика, 20.07.2009 19:17
• Дипломатия земледельцев и скотоводов - история и политика, 22.07.2009 19:19
• Дипломатия Словена и Руса - история и политика, 30.07.2009 08:23
• Дипломатия Плина и Сколопита - история и политика, 30.07.2009 08:31
• Арии Митанни - история и политика, 30.07.2009 08:39
• Дипломатия царя Таная - история и политика, 01.08.2009 06:15
• Дипломатия гигсосов - история и политика, 01.08.2009 18:05
• Дипломатия народов моря - история и политика, 02.08.2009 21:16
• Дипломатия Троянской войны - история и политика, 03.08.2009 12:02
• Дипломатия времен киммерийских - история и политика, 05.08.2009 18:06
• Дипломатия Великой Скифии около 722 года - история и политика, 06.08.2009 11:46
• Дипломатия Гамиры и Скифии 7 в. до н. э - история и политика, 07.08.2009 06:49
• Дипломатия скифов Арианта и Мадия - история и политика, 09.08.2009 16:24
• Токсарис дипломат и разведчик?! - история и политика, 30.07.2009 09:02
• Дипломатия скифа Анахарсиса - история и политика, 10.08.2009 05:54
• Дипломатия царицы скифов Томирис - история и политика, 10.08.2009 09:53
• Дипломатия времен царя Антира - история и политика, 12.08.2009 07:35
• Дипломатия времен Клеомена и Скила - история и политика, 12.08.2009 12:36
• Дипломатия Демосфена и Атея - история и политика, 13.08.2009 07:33
• Дипломатия Скифии времен Александра Македонского - история и политика, 13.08.2009 08:53
• Дипломатия Аршакидов, Евмела и Амаги... - история и политика, 15.08.2009 08:28
• Дипломатия Рима, Митридата и Скифии - история и политика, 23.08.2009 07:09
• Динамика дипломатии Динамии - история и политика, 23.08.2009 11:59
• Дипломатия Великой Сарматии - история и политика, 24.08.2009 14:19
• Дипломатия Великой Скифии в начале эры - история и политика, 25.08.2009 07:08
• Дипломатия Великой Скифии 4 5 веков - история и политика, 26.08.2009 10:08
• Дипломатия Великой Скифии 6 8 веков - история и политика, 27.08.2009 09:37
• Отечественная дипломатия в труде Иордана - история и политика, 25.08.2009 18:39
• Сравните с официальной версией - история и политика, 23.08.2009 16:00
• Русская дипломатия академика А. Н. Сахарова - история и политика, 15.09.2009 07:09
• Тайная дипломатия времен Троцкого - история и политика, 10.08.2009 13:22
•


Дипломатия Великой Скифии

 

Есть разные версии происхождения индоевропейцев и их союзников. С учетом гаплогрупп глубины этногенеза европеоидов ныне определяются в 30 – 40 тысяч лет. И важным центром формирования европеоидов признается Русская равнина (Восточная Европа), где выявлены яркие памятники палеолита типа Костенок и Сунгири, Зарайска и ряда других.
Археологические памятники последних нескольких тысячелетий позволяют говорить о росте имущественной дифференциации на землях Восточной Европы и Сибири, о вероятном возникновении здесь государственных образований. Соседним народам огромная страна, где возникали и исчезали эти нередко полиэтничные государства, была известна под разными названиями: Гипер-Борея, Га-Га, Киммерия (Гомира), Скифия (Ашкузы)… С веками общим названием державы стало Великая Скифия.
Ее границами признавались низовья Дуная, округа Карпат, Вислы, Кавказа, среднеазиатских рек. Эти границы колебались, но были повторены царской Россией к 1917 году. Отчасти подобные границы сохранял и СССР. Космополитизм к началу ХХ1 века создал новые геополитические реалии, в угоду США и их союзникам, местным элитам бывших советских республик. Окончательная оценка итогов подобного творчества еще впереди.
В данном случае обратим внимание на дипломатические усилия этой единой древней державы, конечно, неизбежно имевшей и внутренние противоречия.
Осведомленные римские авторы Помпей Трог в 1 в. н.э. , а за ним и Юстин давали к 3 веку нашей эры Скифии такое определение:
« Она очень велика и в длину и в ширину. Между отдельными народами нет никаких границ: они не занимаются земледелием, у них нет ни домов, ни других жилищ, ни постоянных мест жительства, так как они постоянно пасут стада крупного и мелкого скота и по привычке кочуют по невозделанным степям. Жен и детей они возят с собой на повозках, которые покрываются кожами для защиты от дождей и зимних холодов и служат им жилищами (у цыган есть немало оснований считать себя продолжателями таких традиций Скифии, но так в античности кочевали многие народы, включая и праславян: П.З.).
Понятие о справед¬ливости внушено им собственным умом, а не законами (но чутье на справедливость – великое благо: П.З.).  Самым тяжким , преступлением у них считается воровство: в самом дело, у народа,  не прибегающего под защиту кровли и владеющего крупным и мелким ско¬том, что оставалось бы в лесах (не в горах и степи: П.З.), если бы воровство считалось позволитель¬ным?  К золоту и серебру они не питают страсти подобно остальным смертным ( хотя драгоценностей и в Скифии хватало: П.З.) . 
Пищей им служат молоко и мед (традиционны и у славян: П.З.);  употребление шерстяных одежд им неизвестно, и, хотя они страдают от постоянных холодов, но упо¬требляют для одежды только звериные и мышиные шкуры (здесь археологи находят немало аргументов против такого мнения: П.З.).
Эта воздержанность произвела у них и справедливость нравов, именно отсутствие страсти к чужому: ведь страсть к богатствам бывает только там, где умеют ими пользоваться.
О, если бы у остальных смертных была бы подобная  умеренность и воздержание от чужого; конечно, не столько войн происходило бы во все века и во всех землях, и железо и  оружие не похищали бы больше людей, чем естественные условия их судеб.
Весьма удивительным кажется, что сама природа дает им то, чего греки но могут достигнуть путем длинной науки мудрецов и наставлений философов, и что необразованное варварство при сравнении оказывается выше образованных нравов: настолько первым полезнее незнакомство с пороками, чем последним знание добродетели» (Вестник древней истории. 1949. № 1. С.250). 
Этот пассаж шел сразу за доказательствами того, что скифы – древнее египтян (см.: далее). И сравнение скифов еще и с греками (не в пользу греков) могло быть отголоском споров мудрецов Скифии и Греции о праведности человеческого бытия.
Далее позднеантичные римские авторы констатировали
«Владычества над Азией скифы добивались трижды; сами они постоянно оставались или не тронутыми, или не побежденными чуждым вла¬дычеством. Персидского царя Дария они с позором выгнали из Скифии;  Кира перерезали со всем войском; Зопириона, полководца Алексан¬дра Великого, точно так же уничтожили  со всей армией;  оружия римлян  узнали только  по  слухам, но не почувствовали. Сами они основали Парфянское и Бактрийское царства.
Все племя (огромный народ: П.З.) отличается выносливостью в трудах и на войне и необычайной  телесной силой; они не приобретают ничего такого, что боялись бы потерять, а - оставаясь по¬бедителями, ничего не желают, кроме славы».
И вот первый пример скифской дипломатии.
«Первый объявил войну скифам египетский царь  Везосис ( сюжет имеет массу трактовок: П.З.),  послав наперед послов предложить врагам изъявить покорность; но скифы, уже ранее получившие от сосе¬дей известие о нашествии царя, ответили послам:
Предводитель столь богатого народа лишь по высокомерию начал войну с  нищими, войну,  которой ему более следовало бы опасаться дома, так как исход войны сомнителен, награды за победу нот никакой, а вред очевиден.  Поэтому-то скифы не будут ждать, пока придет к ним враг, от которого им следует желать гораздо большего (чем врагу от них), но сами пойдут навстречу добыче («идем на Вы» в духе Святослава и иных русских князей: П.З.) .
Дело не замедлило последовать за словами. Царь, узнав, что они приближаются с такой быстротой, обратился в бегство и, покинув войско со всеми военными приготовлениями, спасся в свое царство. Болота не пропустили скифов в Египет.
Возвратившись оттуда, они покорили Азию и сделали ее своей данницей, наложив умеренную дань скорее в виде доказательства своей власти, чем в виде награды за победу.
Употребив 15 лет на умиротворенно Азии, они были отозваны оттуда просьбой своих жен, которые объявили им чрез послов, что если мужья не возвратятся, то они постараются прижить потомство с соседями и не допустят, чтобы в будущем скифское племя погибло по вине женщин.  Азия платила им дань в течение 1500 лет; конец уплате дани положил ассирийский царь Нин» (там же. С.251).

Павел Оросий века через полтора после Юстина – в самом конце античности – уже с позиций христианина уточнял «За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин …, поднявшись с юга от Красного моря, на крайнем севре опустошил и покорил Эвксинский Понт и научил варваров-скифов, дотоле невоинственных и безвредных , не умевших проявлять свою жестокость, познать свои силы и пить уже не молоко животных, а кровь человеческую, наконец, научил побеждать поражениями…»  С позиций христианства такой образ скифов (вынуждаемых к войне) был привлекательнее. Войну скифов с Весозом Оросий отнес к 480 г. до основания Рима (ВДИ. 1949. № 4. С.267).
В итоге же выходило, что скифы властвовали в Европе и Азии с 3553 г. до н.э. (за 2800 лет до основания Рима, что относят к 754/753 г. до н.э.). В свете тезиса о большей древности скифов по отношению к египтянам такой итог исследований римских историков имеет право на существование. Да ныне все больше подтверждается археологическими и иными данными, особенно явными успехами жителей будущей Скифии в одомашнивании лошадей несколько тысяч лет назад. Люди-кони (кентавры) типа Хирона рассматривались в античности как символы мудрости, древней образованности, педагогического мастерства.
Оросий повторил и версию, которую Юстин трактовал так:
« В это время двое скифских юношей из царского рода, Плин и Сколопит (Сколопетий - у Оросия: П.З.), изгнанные из отечества происками вельмож (партией оптиматов из родной страны – у Оросия: П.З.),  увлекли за собой множество молодежи, поселились на каппадокнйском берегу у реки Териодонта и заняли соседнюю Темискирскую равнину (по побережью Причерноморья – у Оросия: П.З.). Там они в течение многих лет грабили соседей и потом были изменнически убиты вследствие заговора народов ( заговором соседей из засады – у Оросия: П.З.).  Жены их, видя, что к изгнанию приба¬вилось сиротство, сами взялись за оружие и стали защищать свои владе¬ния сначала оборонительными войнами, а потом и наступательными ( при этом убили и своих оставшихся мужчин – у Оросия: П.З.).
Они но хотели и думать о брачных связях с соседями, называя их раб¬ством, а не браком. Представляя единственный в своем роде для всех веков пример, они решились править государством без мужчин и даже с презрением к ним;  для того, чтобы одни не казались счастливее дру¬гих, они перебили и тех мужчин, которые оставались дома, и отомстили за избиению мужей избиением соседей.
Но затем, оружием сни¬скав мир, они вступают в половые отношения с соседями с целью предотвратить гибель своего рода. Если рождались дети мужского пола, они их избивали, а девочек воспитывали в одних с собой нравах, именно приучали не к безделиц или обработке шерсти, а к оружию, лошадям и охоте, причем выжигали правые груди девочек, чтобы не было помехи при стрельбе из лука; от этого они и получили название амазонок…» (ВДИ. 1949. № 1. С. 251).
Амазонки как продолжательницы отчасти традиций матриархата явно происходят из глубин палеолита. Женщины-воительницы типа Ио-Исиды фигурируют среди богоматерей и матерей первых царей самых древних государств. Амазонки известны задолго до Троянской войны, что гарантирует древность Плину и Сколопиту хотя бы от времен хеттов-хаттов. Среди первых хеттских царей-индоевропейцев, кстати, почти 40 веков назад известны Питхан и Анитта с именами, созвучными Плину и Сколопиту – и это еще один аргумент в пользу древности «скифских царевичей» (по Оросию).
Орития (затем жена бога северного ветра Борея, жившего на горах Рипах – ныне частью Валдайских), узнав о том, что против ее сестер начата война и что похитителем [ее сестры Ипполиты] был афинский царь [Тезей-Тесей], «обраща¬ется с увещаниями к спутницам и говорит,
что напрасно порабощен и Понтийский залив и Азия, если они будут открыты не столько для войн, сколько для грабежей греков.  Затем она обращается к скифскому царю Сагилу за помощью на том основании,
что сами они — скифского происхождения;
она выставляет на вид гибель мужчин,
необходимость защищаться,
причины войны
и тот факт, что, благодаря их доблести скифские женщины считаются не хуже мужчин.
Увлеченный славой своего племени, Сагил посылает на помощь сына своего сына Панасагора с огромной конницей.
Перед битвой амазонки были покинуты своими вспомогательными войсками вследствие происшедшей ссоры и потерпел» поражение от афинян,  но нашли убежище в лагере союзников (скифов Скила-Панасагора: П.З.),  с помощью которых возвратились в свое царство, не потерпев вреда от дру¬гих народов.
После Оритии овладела царством Пентесилея, о доб¬лести  которой во  время Троянской  войны  среди  храбрейших  мужей, когда она пришла на помощь против греков, имеются веские свидетельства. После убиения Пентесилеи и истребления ее войска немногие, оставшиеся на родине, с трудом отбивая нападения соседей, влачили свое существование вплоть до времен Александра Великого» (ВДИ.1949. № 1. С.252).
Оросий об амазонках из родов Плина и Сколопита уточнял следующее.
Первоначально, у них были две царицы, Марпесия и Лампето (вероятные жены погибших: П.З.), которые разделили войско на две части и поочередно заботились о войне и оберегали родную страну.
И вот, покорив большую часть Европы и захватив несколько государств в Азии (повторив деяния ранних скифов: П.З.), они, основав сами город Эфес и другие города, главную часть своего войска, отягощенную громадной добычей, отозвали домой; прочие, оставленные для защиты власти в Азии, с царицею Марпесией, подверглись нападению врагов и были перебиты.
Место Марпесии заняла ее дочь Синопа, которая славу своей отменной доблести увеличила еще постоянной девственностью. Молва о ней взволновала все народы, внушила такое удивление и вселила такой страх, что даже Геркулес (Геракл у греков фигурировал как родоначальник народов Скифии: П.З.) , получив от своего владыки приказ отнять оружие у царицы, как бы обреченный на неминуемую гибель, собрал со всей Греции отборных и знаменитых юношей и заготовил девять военных кораблей, но тем не менее, не довольствуясь своими силами, предпочел неожиданно на них напасть и обойти ничего не ожидавших (амазонок-скифянок: П.З.)
Во главе царства тогда стояли две сестры, Антиопа и Оритийя (вероятность обыгрывания имен Ант и Орит-Орус: П.З.). Геркулес приплыл к ним по морю и захватил их врасплох безоружными и неподготовленными вследствие царившей в мирное время беззаботности.
Среди многих убитых и плененных две сестры Антиопы были удержаны – Меланиппа (Смалянка-Смуглянка: П.З.) Геркулесом и Гипполита (Всадница: П.З.) Тесеем. Тесей вступил в брак с Гипполитой, а Геракл возвратил Меланиппу сестре и получил оружие царицы в виде выкупа. После Оритийи (как помним, стала женой Борея: П.З.) царством владела Пентесилея, знаменитые подвиги которой среди героев Троянской войны мы знаем из истории…» (ВДИ. 1949. № 4. С. 267 – 268).
Мифы о Тесее и амазонках – мифы времен крито-микенской культуры, которые сохранены греками и в период развитой античности. Глубина памяти в них связана с 3 – 2 тыс. до н.э. Имя Марпессы (созвучие Марфам-Марфушам: П.З.) сохранило античное бронзовое зеркало, находящееся в Парижской национальной библиотеке. Город в честь ее известен в округе Трои. Марпессой звали и дочь этолийского речного божества Эвена-Овена, которую связывали с культом Артемиды Оргитии (тоже божества плодородия с северными индоевропейскими корнями; там же. С.267; прим. 9 – 10).
Все эти раннеантичные имена (и их связи со Скифией) антироссийская наука упорно замалчивает или игнорирует.  Есть у нас в учебниках сведения такого рода  ?
« По данным позднеантичных римских историков Помпея Трога и Юстина, войска скифского царя Сагила и его сына Панасагора помогли амазонкам Причерноморья защитить независимость в борьбе с пращурами греков. Амазонка Орития, по данным мифов, стала женой бога северного ветра Борея, жившего на горах Рипах ( где были истоки Борисфена-Днепра , Танаиса-Дона, Ра-Волги и других крупнейших рек Скифии). Крылатые дети Борея и Орифии – Зет и Колоид – участвовали в походе аргонавтов, на обратном пути проходили протоку в горах Рипах».
Крылатые образы птиц севера известны со времен палеолита. Они развиты во многих неолитических культурах Русской равнины с Русской возвышенностью (горами Рипами), откуда текли великие реки Скифии.

Мировоззренческая дипломатия

Вероятно, она идет от споров жрецов и вождей времен позднего палеолита. Известна особенно по мифам разных древних народов.
Указанные римские ученые 1-1У вв.( более 16 веков назад), на основе греческих и других данных, поддерживали версию, что «скифское племя всегда считалось самым древним, хотя между скифами и египтянами долго был спор о древности происхождения». По мнению египтян, «при начале мира» крайние страны не могли производить или принимать людей из-за чрезмерной жары и ужасного холода.
Только умеренный климат Египта и его плодородие сделали низовья Нила «первоначальной родиной людей», что любопытно согласуется с современными представлениями ученых-генетиков. .
Скифы не признавали умеренность климата доказательством древности. Природа сразу создавала существа, способные выживать в любой местности. И «насколько климат Скифии суровее египетского, настолько выносливее там тела и души». Если верить античным ученым, скифы допускали происхождение нынешних частей света из единого континента, создание всей земли из огня и водного потока, первоначально заливавшего землю. Версия о цивилизационном приоритете севера – в силу тектонических и иных причин – ныне тоже разрабатывается достаточно убедительно, о чем свидетельствуют книги многих авторов
Так что в античных данных представлены реальные научные допущения.
По убеждениям северных мудрецов,  северная страна (Скифия) раньше других смирила испепеляющую жару холодами, а скифские горы (Рипы, Рыбы) быстрее освободились от воды, дали начало великим рекам древности – Ра (Волге), Борисфену (Днепру), Танаису (Дону), Двине (Эридану, Рудону) и другим. Стоит на это обращать и обращать внимание в исторической пропаганде.
Вывод ясен: «Тем раньше начала она (Скифия) производить живые существа». Скифы заметили, что обильное течение их рек переполняет  Меотиду (Азовское море), затем наполняет Понтийское(Черное) и Египетское (Средиземное) моря.. Египет не спасали и не спасают от напора северных рек плотины и каналы. Но царские плотины и иловые наносы Нила все же образовали Египет. «Такими доказательствами скифы одержали верх над египтянами и всегда казались народом более древнего происхождения»  (Вестник древней истории: далее ВДИ. 1949. № 1. С.249: нет трудностей с копированием этого источника – можно ему возражать, но надо мнение образованных римлян и учитывать).
Орудия труда, жилища и языки на землях Скифии развивались сотни тысяч лет. Элементы письменности — если начинать с орнаментов - десятки тысячелетий. Поэтому какие-то доли истины в античных спорах северян и южан есть.
Библия определяет исходной зоной человечества Араратские горы, Кавказ. За них, вероятно, ушел Каин и построил в земле Нод ( оборот: Дон) первый город планеты —  Енох  (Еног, Гелон у Геродота?). Каин – один из пращуров летописного Кия и нарцев-строителей, якобы построивших Новгород у Ильменя еще до хождений Андрея Первозванного. Так утверждают библия и летописи; а по легендам о Словене и Русе, Словенск – будущий Новгород и Руса (затем Старая) – построены около 2395 г. до н.э.
От потомков Каина пошли «живущие в шатрах со стадами», играющие на гуслях и свирели, кузнецы всяких орудий из меди и железа. Если отчасти верить этим библейским намекам, то допотопные северяне («нодовцы» или «донцы») задавали тон в скотоводстве, изготовлении музыкальных инструментов, в кузнечном деле тысячи лет. Археологических подтверждений этому все больше.
Из сынов Ноя – он противостоял наследникам Каина, уничтоженным потопом -   первым назывался  Иафет  (у греков Иапет, отец  Прометея), сыновьями которого были Гомер (киммериец),  Магог  (Гог, владыка севера; позже «князь Роша : Рос»),  Мадай ( Мадий, такое имя имел выдающийся скифский царь-полководец VII в. до н. э .)...  Можно с этими версиями спорить, но в условиях информационного общества невозможно их замалчивать или игнорировать. Ведь в таких античных версиях и данных могли как-то отразиться реальные рассуждения северных и южных мудрецов 1У- Ш тыс. до н. э. о глубинах происхождения и памяти своих народов.
Повторить ?!
Осведомленные римские историки Помпей Трог и Юстин в I — III вв. н.э. рассказывали о большей древности скифов по отношению к египтянам, о полуторатысячелетнем господстве скифов в Европе и Азии, где за 1300 лет до основания Рима это господство прекратил основатель Ассирии Нин:
«Азия платила им (скифам) дань в течение 1500 лет; конец упла¬те дани положил ассирийский царь Нин... В это время двое скифс¬ких юношей из царского рода, Плин и Сколопит, изгнанные из отечества происками вельмож, увлекли за собой множество моло¬дежи, поселились на каппадокийском берегу у реки Термолента и заняли соседнюю (равнину)...» (ВДИ. 1949. № 1. С.251).
Скифы Плина и Сколопита много лет грабили соседние народы — и все мужчины были убиты, а женщины превратились в амазонок. Из этого рода была Орития, ставшая женой бога северного ветра Борея. В борьбе про¬тив Афин амазонкам помогали дружины Панасагора, сына скиф¬ского царя Сагила. После Оритии царствовала Пентесилия, про¬славившаяся в Троянской войне.
Во времена Плина и Сколопита в Каппадокии появляются хеты, которыми правили царь Питхан и его сын Анитта. Зем¬ли Плина фигурируют в Хеттии, как «страна Каска» (Га-га; Кавказ, Каспий, куда впадает Ра, Рангха, Раса - Волга).
Индоевропейский Пан — бог лесов и рощ, спутник Диониса. Обращение «пан» у западных славян является следом древнего культа. Христианский писатель Павел Оросий (начало V в. н.э.) подтвердил, что ассирийс¬кий царь Нин (Паний, Панин) в 2054 г. до н.э. прекратил 1500-лет¬нее господство Скифии в Азии, но в таком контексте:
«За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин..., под¬нявшись с юга от Красного моря, на крайнем севере опустошил и покорил Эвксинский Понт (Черное море) и научил варваров-скифов, дотоле невоииственных и безвредных, не умевших проявлять свою жесто¬кость, познать свои силы и пить уже не молоко животных, а кровь человеческую, наконец, научил побеждать поражениями (изматыванием: П.3.)...» (ВДИ. 1949. № 4. С.267).
Оросий так пытался обосновать право скифов на разгром древних империй, включая Рим. Другие авторы подчеркивали, что Нин пре¬кращал именно тотальное скифское господство. Но и сами дружины Пания могли происходит из северян, из потомков войск индоевропейца Сарлага и иных северных царей. Северных наемников затем немало было в Ассирии.
Это признаваемые наукой античные исторические источники. И есть все основания давно отметить 5555 лет нежестокого и безвредного господства скифов в округе Черного моря (если использовать версию Павла Оросия) или сбора скифами дани в Европе и Азии (по версии Помпея Трога, Юстина и некоторых других авторов).
Надо пропагандировать множество археологических находок, свидетельств той поры – тысячи каменных топоров, разнообразную керамику, курганы, следы первых укрепленных городов, наземные жилища. Немало находок в Эрмитаже, в Историческом музее Москвы, в Институте археологии, в музеях Ростова-на Дону и других городов Приазовья, да  иных городов России и всего мира, особенно Египта, Израиля, Палестины, Турции, Сирии, Ирака, Ирана.

Скифство как мировозрение

Успехи дипломатии во многом зависят от развития мировоззрения народа, понятно, подкрепленного его ратным могуществом.
Христианский писатель Эпифаний (Епифаний: 314 — 402) ведущими из древнейших философий считал варварство, скифство, эллинство и иудейство:
«Скифство, от дней Ноя до построения башни и Вавилона и в следующее за построением башни время немного лет, т.е. до Фалека и Рагаба (Рагава, сына Фалека: П.3.), которые, направив¬шись в Европейскую часть света, присоединились к Скифской стране и ее народам» (ВДИ. 1948. № 3. С.244 — 245).
Летописи считают, что во времена Фалека и его брата Нектана «нарци еже суть словене» в числе 72-х первых народов-языков планеты строили Вавилонскую башню. Фалек и Рагав вскоре после 2600 г. до н.э. до н.э. вовлекали часть населения Скифии в иудейство, что ныне подтверждается все большим числом дан¬ных. Округа Скифии создала иудеев-аскеназов, отличавшихся большей белокуростью или рыжеватостью (Авраам, Давид), дру¬гими этническими чертами от семитов-брюнетов. Скифство поз¬же находило проявления в эллинстве и варварстве. Мудрость скифов и развитость их языка все больше признавались народа¬ми-соседями.
Видные лингвисты В.В.Иванов и Т.В.Гамкрелидзе поддержали версию западных ученых об индоевропейском родстве «протохар» и «гутиев», громивших семитский Аккад (что возник на месте Шу¬мера). Около 2225 г. до н.ч. царя «гутиев» (кутиев; по некоторым версиям их связывают и с курдами) звали Сар-ла-аг. Это один из первых известных индоевропейских царей, вероятно, связанных с округой Северного Причерноморья. Имя находит немало созвучий в языках поздних индоевропейцев, включая и словено-русов. На¬пример, средневековый Сар-кел — Белая Вежа у Дона. «Белыми» одеждами известны русские князья. Так что крепость — «царская келья».
Около 2304 г. аккадский царь Саргон Древний попытался пе¬ререзать древние пути из Скифии в Египет у Ливана и Тавра (ныне Турция). Северные цари на время отошли, один из них был по¬хоронен в Майкопском кургане (см.: изображения в энциклопедиях). Аккадец Нарамсин, правивший в 2236— 2200 гг. до н.э., в начале и в конце своего правления тоже отбивался от «народов Севера», использовавших индоевропейские повозки. Се¬веряне возвращались домой с золотом и медью, характерными для той эпохи предметами.
Если Фалек и Рагав ушли в Скифию, присоединились к ее наро¬дам, то сын Рагава Серух со своим родом вынужден был выжи¬вать на землях древнего Аккада, в Уре Халдейском. Поколения Серуха составили Нахор (сын), Фарра (внук), Аврам (правнук). А родоначальники уже обитали в Скифии. После победы Нина се¬мья Фарры, включая Аврама, пошла из Ура в землю Ханаан, ко¬торую признавали и скифской (хазары на еврейском в Х в. н.э. называли и русских «ханаанцами»). Остановились в Харране у верховий Евфрата и Тигра, в двух сотнях верст от озера Ван и ис¬токов Аракса. Там Фарра в 205 лет умер, а в 75 лет Аврам пошел в Ханаан и позже в Египет, по древним «скифским» путям.
Летописных «нарцев еже суть словен» общепризнанный «отец истории» Геродот мог называть неврами. Нарцев-невров наука включает в число праславян, с ними связывают и Неревский конец в Новгороде, реку и город Нарву, другие омонимы. Неревский конец дал первую средневековую берестяную грамоту России и еще сотни грамот, показав высокий уровень грамотности жившей здесь на улице Великой общины. И здесь тоже могли хранить память о Великой Скифии.
Знать эпические глубины отечественного прошлого полезно, но не стоит слишком увлекаться мифами и упорно подменять ими реальные научные знания.

Уроженец сицилийского города Агирия Диодор Сицилийский жил более 20 веков назад. Сицилия тысячи лет принимала мореходов-индоевропейцев. Само название вели от одного из народов моря 33-вековой давности – «шекелы» (десятки версий перевода от «шакалов» до соколов, включая и название денежной единицы «шекель»-сикль).
Остров имел многообразные связи и со Скифией, на нем накапливались разнообразные знания. После тридцатилетних подготовительных работ и дальних путешествий, Диодор составил при Августе всеобщую историю с древнейших времен до войн Цезаря в Галлии в 40 книгах под названием «Библиотека», из которой полностью сохранилась лишь часть книг.
Сведения Диодора о Скифии и Северном Причерноморье являются источником первостепенной важности для восстановления политической истории государств на территории будущей России, особенно Боспорского царства-Приазовья. Доказывают, что он пользовался трудами и приазовских историков.
Как помним, ряд античных историков признавал, что полуторатысячелетнее господство скифов в Азии прекратил за 1300 лет до образования Рима ассирийский царь Нин (Паний, Панин). Велика вероятность, что он сам происходил из северных наемников. Диодор признавал его вавилонским царем, что ближе к истине.
После победы над скифами он, царь Нин из Вавилонии, повел свои войска в Армению (тогда север Ассирии) и привел в трепет местное население взятием нескольких городов. Армяне ныне не против одного из своих протоцарей Барзяна. Барзон («барс», известен только у Диодора), их царь, понимая, что он не в состоянии сопротивляться, выступил навстречу врагу с подарками п выразил ему покорность.
Нин поступил со своей стороны великодушно, он оставил ему его власть над Арменией, потребовав лишь присылки вспомогательных отрядов и продовольствия для своего войска. Собственно, южные цари этого требовали от северных властителей, включая басилевсов Скифии, многие века.
Когда дела у Нина шли удачно, он возымел горячее желание подчинить себе всю Азию от Танаиса (Дона, по которому Европа в античности отделялась от Азии, Азовского моря) до Нила. Поэтому он поставил сатрапом Мидии (эту страну на землях Азербайджана якобы основала Медея) одного из своих друзей.
А сам отправился в поход, покоряя азиатские племена, и в течение семнадцати лет сделался владыкой всех прочих народов, кроме индийцев и бактрийцев. Ему приписывают и первое прохождение Каспийских ворот (Дербента), на основе чего и прочих данных Дербент отметил 5000 лет своего существования.
Якобы отдельные сражения и число всех покоренных не записал ни один писатель, а важнейшие из покоренных народов Диодор перечислил по знаменитому Ктесию Книдскому. От Египта и Финикии завоевания дошли до «припонтийских (причерноморских) варварских племен, занимавших области до Танаиса». По этому направлению – с завоеванием Скифии, Фракии и округи Кавказа – около 1850 г. до н.э. прошел затем египетский фараон Сенусерт (Сесострис у Геродота и других авторов). В ответ около 1700 г. до нашей эры осуществляли завоевания вплоть до Нила  гигсосы во главе с царем Хианом (Кианом - армяне и его включают в число праармян). Около 612 г. до н.э. подобное совершили призовские дружины царя Мадия. Так что Нин вполне мог очищать Азию от остатков скифского влияния, но не мог это сделать навсегда.
Затем Диодор дает такую версию происхождения скифов, о чем выше уже говорилось.
«Теперь перейдем к скифам. населяющим соседнюю [с индийцами !] страну. Они сначала занимали незначительную область, но впоследствии, понемногу усилившись благодаря своей храбрости и военным силам, завоевали обширную территорию и снискали своему племени большую славу и господство.
Сначала они жили в очень незначительном количестве у реки Аракса (наряду с реальным Араксом версии указывают Рангху-Волгу, Яксарт-Сыр-Дарью и т.д.). И были презираемы за свое бесславие; но еще в древности под управлением одного воинственного п отличавшегося стратегическими способностями царя они приобрели себе страну в горах до Кавказа, а в низменностях прибрежья Океана п Меотийского озера (Азовского моря) п прочие области до реки Танаиса.
Впоследствии, по скифским преданиям, появилась у них рожденная землей дева (Ехидна в мифе о происхождении скифов от Геракла), у которой верхняя часть тела до пояса была женская, а нижняя—змеиная . Зевс, совокупившись с ней (по другому мифу, с русалкой – дочерью Борисфена-Днепра), произвел сына по имени Скиф (Таргитай у Геродота), который, превзойдя славой всех своих предшественников, назвал народ по своему имени скифами (у Геродота самоназвание скифов – сколоты).
В числе потомков этого царя были два брата, отличавшиеся доблестью: один из них  назывался Пал, а другой—Пап.  Когда они  совершили славные подвиги п разделили между собой царство, по имени каждого из них назвались народы, один палами (допускают, полянами-русью летописей; «огненными»), а другой—напами (напасть – ветренными, небесными). Палы и напы у других авторов – спалеи и напеи («сжигающие» и «напивающиеся» или «напевающие»). Спустя несколько  времени потомки этих  царей, отличавшиеся мужеством и стратегическими талантами, подчинили себе обширную страну за рекой Танаисом до Фракии и, направив военные действия в другую сторону, распространили свое владычество до египетской  реки Нила.
Если перечисляются завоевания скифами Европы и Азии, то походы Пала и Напа надо относить примерно к 3553 г. до н.э. Хотя еще Скиф превзошел славой всех своих предшественников. По библии Аскеназ (Скиф) – сын Гомера, первенца Иафета (Иапета в греческом эпосе, прародителя человеческого рода, мужа Азии и отца Прометея и Атланта). Но римские авторы упорно считали, что господства над Европой и Азией в допотопные времена достигли именно скифы.
Поработив себе .многие значительные племена, жившие между этими пределами, Пал и Нап распространили господство скифов с одной стороны до Восточного океана (Северного или Балтики), с другой до Каспийского моря и Меотийского озера: ибо это племя широко разрослось и имело замечательных царей, по имени которых одни были названы саками, другие массагетами (их продолжателями признавались раннесредневековые славяне), некоторые аримаспами и подобно им многие другие. Многие другие, например – «русь, чюдь и вси языци», нас очень интересуют, но Диодор их не упомнил.
Этими царями были переселены и многие другие покоренные племена, а самых важных выселении было два: одно нз Ассирии в землю между Пафлагонией и Понтом, другое из Мидии, обосновавшееся у реки Танаис. Эти последние назывались савроматами. Переселенцы много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовпо истребляя побежденных. превратили большую часть страны в пустыню.
После этого, когда в Скифии случилось  междуцарствие (во времена Нина якобы приазовские дружины Плина и Сколопита вновь заняли часть Южного Причерноморья ), воцарились в ней женщины, отличавшиеся силою. У этих народов женщины подобно мужчинам приучаются к войне и нисколько не уступают им в храбрости; поэтому много великих подвигов было совершено славными женщинами не только в Скифии, но и в соседних с ней землях.Например, когда персидский царь Кир, могущественнейший царь своего времени, со значительными силами двинулся походом в Скифию,  то скифская царица перебила персидское войско и самого Кира захватила в плен и распяла. Племя амазонок отличалось такой храбростью, что не только опустошило много соседних стран, но и покорило даже значительную часть Европы и Азии. Иначе выходцы из Скифии и не могли.
В античности это считалось правдой и близким к правде сотнями авторов. Многие научные работы историков базируются на этом. Но в истории России доминируют средневековеды, которые до пирога финансирования исследований мало кого допустят.

Месть Сесостриса

Если скифы смогли убедить часть античных ученых, что они древнее египтян. Если римские историки считали, что скифы господствовали в Европе и Азии полторы тысячи лет до момента, когда за 1300 лет до образования Рима их из Азии потеснил ассирийский царь Нин. То надо искать некоторые следы активных групп населения Скифии в Египте. По античным данным, скоре после Нина в Южное Причерноморье высадились дружины приазовских скифов Плина и Сколопита («каски», досаждавшие Хеттии). Мужчины в войнах были убиты, а женщины и образовали на юге  сообщество амазонок.
И вот еще один эпизод отечественной истории почти 40 веков назад.
Геродот во второй книге своей «Истории» сообщал, что против несметных комаров египтяне на возвышенностях строят особые спальные помещения в виде башен, куда и забираются спать (палати и пологи).Ведь комары от ветра не могут летать высоко. Жители же болотистой области вместо башен натягивают сети [в виде полога] вокруг спального ложа. Потом подлезают под полог и там спят. Если спать покрытым плащом или под [кисейной] простыней, то комары могут прокусить эти [покрывала], тогда как сквозь [сеть] они даже не пробуют кусать. Это была охрана и от скарпионов и других тварей, подобное чему знала позже ( возможно, и раньше) Русь.
Грузовые суда египтяне строили из аканфа (изображения этого растения для северян священны), который очень похож по виду на киренский лотос. Сок аканфа — камедь. Из  аканфа изготовляли брусья локтя в два и складывали их вместе наподобие кирпичей. Затем брусья скрепляли длинными и крепкими деревянными гвоздями. Когда возникал [остов] корабля, поверх клали поперечные балки. Пазы законопачивали папирусом, а на севере – паклей.. На судне был только один руль, который проходил насквозь через киль. Мачту делали также из аканфа, а паруса из папируса (северяне из льняной парусины и подобных тканей). Суда могли ходить вверх по реке лишь при сильном попутном ветре; их бурлаки буксировали и вдоль берега.
Для спуска вниз же по течению сколачивали из досок плот в виде двери, обтянутый плетенкой из камыша, и затем брали просверленный камень весом в 2 таланта (четыре пуда). Этот плот, привязанный к судну канатом, спускают на воду вперед по течению, а камень на другом канате привязывают сзади. Под напором течения плот быстро движется, увлекая за собой «барис» (барки-баржи, так называли древние египтяне свои суда); камень же, который тащился сзади по дну реки, направлял курс судна. Таких судов у египтян было очень много, и некоторые из них грузоподъемностью достигали многих тысяч талантов (десятков тонн).
Мин, первый египетский царь, по словам местных жрецов (на Руси охрана истории поручалась монахам), возвел защитную плотину у Мемфиса. За Мином якобы следовали 330 других царей, имена которых жрецы перечислили Геродоту по своей книге. В течение стольких людских поколений среди  царей были эфиопы и одна женщина-египтянка. Все остальные - мужчины и египтяне. Царицу же звали,  как и вавилонскую, Нитокрис (ок. 2350 г. до н.э.; 6-я династия).
Из прочих царей ни один, по словам жрецов, не совершил ника¬ких [замечательных] деяний и не покрыл себя славой, кроме одного последнего царя Мерида. А этот царь оставил в память о себе обращенное на север преддверие святилища Гефеста (бога Пта) и велел выкопать озеро , у которого воздвиг пирамиды. Другие же цари ничего не совершили.
Поэтому Геродот обходил этих царей молчанием и перешел к их преемнику, имя которого было Сесострис (в науке его связывают с одним из Сенусертов 12-ой династии, правившей около 39 веков назад). Сесострис, как говорили жрецы, первым отправился на военных кораблях из Аравийского залива и покорил народы на Красном море (Пунте, северным созвучием которому был Понт – Черное море). Очередной «сын Ра» плыл все дальше, пока не достиг моря, не проходимого для его судов из-за мелководья.
Тогда царь возвратился в Египет и, по словам жрецов, с большим войском двинулся по суше (по сути, на север), покоряя все народы на своем пути. Если это был храбрый народ, мужественно сражавшийся за свою свободу, тогда царь ставил на их земле памятные столпы с надписями, гласившими об имени царя, его родине и о том, что он, Сесострис, силой оружия покорил эти народы. Если же удавалось взять какие-нибудь города без труда и сопротивления, то он ставил те же столпы с надписями, как и у храбрых народов, и, кроме того, еще прибавлял изображение женских половых органов, желая показать этим, что они трусы. Позже подобные надписи оставлял и Рамсес Второй.
« Так Сесострис прошел по материку, пока не переправился из Азии в Европу и не покорил скифов и фракийцев. До этих-то народов — не дальше — дошло, по мнению Геродота, египетское войско, так как в этих странах еще есть такие столпы, а дальше — уже нет. Отсюда Сесострис повернул назад к югу, и когда подошел к реке Фасису (Риони, Кавказ), то оставил там часть своего войска». Геродот не мог точно сказать, сам ли царь Сесострис поселил на Кавказе часть своих воинов, или же некоторые из них, удрученные долгим блужданием, самовольно поселились на реке Фасисе.
Вот слова Геродота:
«Колхи, по-видимому, египтяне: я это понял сам еще прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать [об этом родстве] как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем, египтяне говорили мне, что, по их мнению, колхи ведут свое происхождение от воинов Сесострисова войска. Сам я пришел к такому же выводу, потому что они темнокожие, с курчавыми волосами. Впрочем, это еще ничего не доказывает. Ведь есть и другие народы такого же вида. Гораздо более зато основательны следующие доводы. Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы.
Финикияне же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян. А сирийцы, живущие на реках Фермодонте  и Парфении, и их соседи-макроны говорят, что лишь недавно переняли обрезание у египтян. Это ведь единственные народы, совершающие обрезание, и все они, очевидно, подражают этому обычаю египтян. Что до самих египтян я эфиопов, то я не могу сказать, кто из них и у кого заимствовал этот обычай. Ведь он, очевидно, очень древний. А то что [финикияне и сирийцы] переняли этот обычай вследствие торговых сношений с Египтом, этому есть вот какое важное доказательство. Все финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не подражают египтянам а не обрезают своих детей».
Копий вокруг этого свидетельства Геродота сломано немало. Обрезание библия относит ко временам Моисея и Иисуса Навина, а Сесострис жил на несколько веков ранее. При этом колхи (жители Кавказа) применяли обрезание ранее финикиян и сирийцев, от которых заимствовали обряд и правоверные иудеи.
Геродот называл еще одну черту сходства колхов с египтянами. Только они одни да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ жизни, и язык у них похожи. У эллинов, правда, колхидское полотно называется сардонским (из Сард – столица Лидии), а привозимое из Египта — египетским. Сомнительно, чтобы жители Приазовья не брали цивилизационные примеры с колхов.
Что до столпов, которые воздвигал египетский царь Сесострис в [покоренных] землях, то большей части их уже ко временам Геродота не существовало. Но все же ему самому пришлось еще видеть в Сирии Палестинской (ближе в Оронту) несколько столпов с упомянутыми надписями и с женскими половыми органами. И в Ионии также есть два высеченных на скале рельефных изображения этого царя: одно—на пути из Эфеса (город считался основанным амазонками) в Фокею, а другое — из Сард в Смирну (привычные регионы обитания переселенцев из Скифии). В том и другом месте это рельефное изображение мужчины-воина почти в пять локтей высотой; в правой руке он держит копье, а в левой лук. Соответственно и остальное вооружение египетское и эфиопское. На груди у него от одного плеча до другого была вырезана надпись священными египетскими письменами, гласящая: «Я завоевал эту землю моими плечами».
Когда египетский царь Сесострис на обратном пути, как рассказывают жрецы, со множеством пленников из покоренных стран прибыл в Дафны у Пелусия (восточные низовья Нила), то брат его, которому царь поручил управление Египтом, пригласил Сесостриса с сыновьями на пир, а дом снаружи был обложен дровами. Вероломный брат поджег своих пирующих гостей (на пиры-приманки скифы не раз попадались). Когда Сесострис заметил огонь, то тотчас же обратился за советом к супруге (она  сопровождала царя в походе). А та посоветовала взять двоих из шести своих сыновей и положить в виде моста над огнем, самим же перейти по их телам и спастись. Сесострис так и сделал, и двое его сыновей сгорели, остальным же вместе с отцом удалось спастись.
Возвратившись в Египет, Сесострис отомстил своему брату и заставил множество приведенных с собою пленников работать на тяжелых работах. Они должны были перетаскивать огромные камни, которые при этом царе были приготовлены для [строительства] святилища Гефеста, и рыть все каналы, существующие и поныне в Египте. И таким образом они, не помышляя о том, сделали эту страну неудобной для езды верхом и на повозках. Ведь с этого времени по всему Египту, хотя он и представляет собой равнину, нельзя проехать ни верхом, ни на повозке.
Причиной этому множество каналов, пересекающих страну в разных направлениях. А перерезал каналами свою страну царь вот ради чего. Все жители Египта, города которых лежали не на реке, а внутри страны, как только река отступала, страдали от недостатка воды и вынуждены были пить солоноватую воду, которую вычерпывали из колодцев. Поэтому го Сесострис и перерезал Египет каналами.
Царь, как передавали жрецы, разделил землю между всеми жителями и дал каждому по квадратному участку равной величины. От этого царь стал получать доходы, повелев взимать ежегодно поземельную подать. Если река отрывала у кого-нибудь часть его участка, то владелец мог прийти и объявить царю о случившемся.
А царь посылал людей удостовериться в этом и измерить, насколько уменьшился участок для того, чтобы владелец уплачивал подать соразмерно величине оставшегося надела. Геродот  думал, что именно при этом и было изобретено землемерное искусство и затем перенесено в Элладу. Ведь «полос» и «гномон», так же как и деление дня на 12 частей, эллины заимствовали от вавилонян.
Этот-то египетский царь был единственным царем, который властвовал также и над Эфиопией. Он оставил также памятники — две каменные статуи высотой в 30 локтей, изображавшие его самого и его супругу, и четыре статуи своих сыновей высотой в 20 локтей каждая. Они стояли перед храмом Гефеста.
Еще много времени спустя (более 25 веков назад), когда персидский царь Дарий пожелал поставить свою статую перед этими древними статуями, жрец Гефеста не позволил этого сделать, заявив, что Дарий не совершил столь великих подвигов, как Сесострис Египетский. Сесострис, по его словам, ведь не только покорил все те народы, что и Дарий, да к тому же еще скифов, которых Дарий (около 512 г. до н.э.) не мог одолеть. Поэтому-то и не подобает ему стоять перед статуями Сесостриса, которого он не смог превзойти своими подвигами. И Дарий, как говорят, должен был согласиться с этим.
После кончины Сесостриса, рассказывали жрецы, царский престол унаследовал его сын Ферон (связывают с египетским «пер-о» - большой дом, титул правителя). Этот царь не вел никакой войны и имел несчастье ослепнуть. Затем пошли сюжеты, близкие Троянской войне.
Почему этого и подобных фактов нет в учебниках отечественной истории, предположить можно. Но пора реальной истории все же попадать в эти учебники.
Взяв хотя бы книгу Доватур А.И., Калистова Д.П., Шишовой И.А. «Народы нашей страны в «Истории» Геродота» (М., 1982; добротная библиография, разбор аргументов) любой читатель поймет, что походы египтян почти 40 веков назад в сторону Кавказа и Египта вполне реальны. Археологических и иных подтверждений этому все больше. Кто-то в России яро не любит многотысячелетние истоки ее прошлого ?! Но стоит ли вечно подстраивать свое славное прошлое под интересы, зачастую сугубо материальные и уже затем идейно-политические, этих ненавистников ?!
Европеоиды-шумеры признаются любителями и производителями одного из первых на планете пива. 

Где здесь дипломатия ?! Так создавали переселенцы из Скифии важные строительные объекты в Египте. И тем создавали основу для укрепления и развития скифо-египетских связей. Тех связей, что официозная наука старается обычно замалчивать до сих пор. Избегают подобных фактов и учебники отечественной истории.

Среди дальнейших эпизодов истории дипломатии Скифии можно указать следующие. Надо помнить, что любой конфликт между народами сопровождается так или иначе соответствующими дипломатическими усилиями.Оформляются условия мира, получения дани, гарантии на будущее.

*Многие первоначальные даты примерно представлены по данным эпоса, вероятны уточнения и ряда неэпических дат.
*3264 г. до н.э. — Земли славян,  «руси,  чюди и  всих  языцей» среди наследия  Иафета  (Иапета в эпосе греков). Гомер — сын  Иафета.
*2900 г. до н.э. — Сыны Гомера (брата  Магога) —  Ашкеназ (скиф),  Рифат (житель округи гор Рип),  Фогарма (житель округи Кавказа).
*2600 г. до н.э. —  «Нарци еже суть  словене» среди 72 языческих народов — строителей Вавилонской башни. Уход  Фалека в Скифию. Крах ностратического языкового братства.
*2395 г. до н.э. — Скифские князья  Словен и Рус строят города у озера  Мойско.
2304 г. до н.э. — Аккадский царь  Саргон Древний прорезал пути скифам к Египту. 2236 г. до н.э. — Аккадский царь  Нарамсин начал войны с царями северян.
2225 г. до н.э. — В борьбе с южанами заметен царь  гутиев  Сарлааг.
2200 г. до н.э. — Северные цари возвращаются с добычей в Скифию (Майкопский курган). Дипломатические усилия этой поры.
1700 г. до н.э. — Захват Египта  гигсосами. Абарис. Исход Моисея (по русским летописям).
1584 г. до н.э. — Начало правления фараона  Яхмоса I, изгнавшего  гигсосов на север. Активизация  Митаннии и «страны  касков».
*1512г. до н.э.— Рождение  Липо-ксая,  Арпо-ксая и  Коло-ксая — основателей ведущих царских родов  сколотов-скифов, народов Скифии. Сейминско-турбинские передвижения от Балтики до Байкала индоевропейцев.
*900 г. до н.э. — Появление в будущей Фригии повозки  Гордия, близкого  праславянам.
810 г. до н.э. — Начало правления урартского царя  Менуа, связанного с северянами.
*754 г. до н.э. — Сыновья волхвы Реи Сильвии создают Рим.
740 г. до н.э. — Правление в Сирии царя  Рецина, связанного с северянами.
738 г. до н.э. — Правление во Фригии царя  Мидаса, близкого богу Дионису.
722 г. до н.э. — Выход части  гомеров (киммерийцев) в Урарту. Завоевание скифами  Киммерии у низовий Дона и Днестра.
689 г. до н.э. —Ассирийский царь  Синахериб разрушил Вавилон. Царю служили наемники  Тартан,  Рабсарис и  Рабсак, осаждавшие Иерусалим.
685 г. до н.э. — Начало правления в Урарту царя Русы II, привлекавшего северян на службу.
680 г. до н.э. — Начало правления ассирийского царя  Асардана  (Казардана русского эпоса),  Ас-арх-ад-дона, убившего царя скифов  Ишпакая, но отдавшего его сыну  Бартатуа  (Партатую,  Про-тотею) свою дочь.
675 г. до н.э. — Киммерийцы вместе с царем Фригии теснили Ассирию.
673 г. до н.э. — Киммерийцы вместе с  урартами не смогли защитить  Шабрию (у озера Ван). Начало строительства городов на южных рубежах Скифии.
672 г. до н.э. —  Асардан выдал  Русе II северян-беглецов.
668 г. до н.э. — Киммерийцы (кумиры) совершают походы на Фригию и Лидию.
650 г. до н.э., около – Царь Ариант проводит подсчет населения Скифии с помощью наконечника стрелы от каждого жителя (до 12 млн. человек принесли стрелы).
644 г. до н.э. — киммерийцы захватили  лидийскую столицу Сарды и убили царя  Гигеса (иногда его связывают с образом библейского  Гога).
*630 г. до н.э. — Скифы наносят удар по Израилю и Иудеи.
612 г. до н.э. — Приазовские скифы во главе с царем  Мадием громят Мидию и захватывают Азию почти до Египта.
610 г. до н.э. — Скифы захватывают последнюю ассирийскую крепость —  Харран. От них в Палестине откупается египетский царь  Псамметих I.
590 г. до н.э. — Скифы покоряют  Тушпу — столицу Урарту у озера Ван. Скифские мудрецы  Токсарис и  Анахарсис встречаются в Афинах, последний беседует и с Сол еном.
588 г. до н.э. — Скифские наемники в составе войск  Наву-ходо-но-сора II вновь захватывают Иерусалим и выводят иудеев в Вавилон. Пророк  Иезекииль определяет грозную силу этих воинов образом Гога и  Магога, «князя  Роша» (Роса — у греков).
585 г. до н.э. — Солнечное затмение 28 мая прекращает войну Лидии и Мидии из-за скифов, скрывавшихся в Лидии.
558 г. до н.э. — Власть в Мидии и Персии захватывает Кир II Великий, воспитанный в долинах, «ведущих к Черному морю».
546 г. до н.э. — Кир побеждает  лидийского царя Креза, с которым дружил Анахарсис. Примерно тогда от рук родного брата  Савлия скифский мудрец погиб у низовий Днепра.
539 г. до н.э. — Кир захватывает Вавилонию, попадает под влияние общины пророка Даниила.
529 г. до н.э. — Кир после ряда дипломатических шагов бросил войска через Аракс на покорение Скифии. Потерял 200 тыс. воинов и погиб сам от дружин царицы  Томирис.
512 г. до н.э. — Дарий I повел у низовий Дуная на Скифию 700 (800) тыс. воинов и 600 кораблей, доходил до Дона. Имел дипломатические контакты с царем Скифии.  Был разгромлен и с позором бежал. Собирался Совет царей Скифии земель от Каспия до Балтики.
510 г. до н.э. — Начало республиканского периода в истории Рима, в округе которого оказывалось немало переселенцев из Скифии.
500 г. до н.э. — Усиление скифского влияния в Европе. 496 г. до н.э. — Захват скифами на три года округи Византия.
480 г. до н.э. — Переговоры скифов со спартанским царем Клеоменом о совместных действиях против Персии.
460 г. до н.э. — Правление скифского царя  Скила. Переговоры с фракийцами о выдаче бежавшего Скилура.
438 г. до н.э. — Начало правления в  Боспорском царстве (Приазовье) династии  Спартокидов.
389 г. до н.э. — Начало царствования в округе Приазовья Левкона I (389-349).
340 г. до н.э. — Войны скифского царя  Атея у Дуная с царем Филиппом, отцом Александра Македонского. Дипломатия этого периода.
336 г. до н.э. — Попытки Александра Македонского утвердиться у низовий Дуная и Дона. Скифское пополнение македонских войск.
331 г. до н.э. (или 326) — Разгром скифами у  Ольвии (низовья Буга) до 30 тыс. македонцев во главе с  Зопирионом, полководцем Александра.
329 г. до н.э. — Посол скифского царя  (Картасия?) произнес яркую речь перед македонским в Средней Азии. Скифы становятся самыми верными соратниками Александра. «Золотое письмо» Македонского русским князьям. «Алтари Александра» у гор  Рип.
309 г. до н.э. — Начало правления приазовского царя  Евмела (Емели), вскоре очистившего Черное море от пиратов.
304 г. до н.э. — Начало правления  Спартока III, который ввел  «боспорскую эру» (схожую с  «селевкидской»).
251 г. до н.э. — Пришедший от Дона  Арсак основал в  Парфии династию  Аршакидов, затем давшую и правителей Армении. Почти одновременно власть в  Бактрии захватил  Диодот (Федот ?), тоже связанный со Скифией.
242 г. до н.э. — Рим принял «большую массу  перегринов» (переселенцев).
179 г. до н.э. — Сарматский царь  Гатал и Рим стали посредниками договора  Херсонеса и царства  Понт, гарантировавшего защиту  Херсонеса (Севастополя) от  тавроскифов.
175г. до н.э. — Дружины царя  бастарнов  Клоилия из Скифии помогали Македонии в борьбе против Рима. Воевали в округе священного для восточных европейцев  Сирмия (Балканы).
150 г. до н.э. — Правление в Скифии царя  Скилура, имевшего около 80 сыновей.
146 г. до н.э. — Захват Римом Греции, куда будут неоднократно устремляться дружины из Скифии.
113 г. до н.э. —  Кельтоскифы, происходившие от низовий Дона, в очередной раз разгромили римлян и вошли в Галлию, как позже аланы и вандалы.
110 г. до н.э. —  Понтийские войска Диофанта— полководца царя  Митридата VI  Евпатора — теснили в Крыму скифские дружины царя  Палака.
107 г. до н.э. — Скиф  Савмак, воспитывавшийся при дворе  бос-порского царя  Перисада, поднял мощное восстание против завоевателей в Приазовье. Диофант бежал.
88 г. до н.э. — Войска  Суллы, которому служили и скифские наемники, захватывают Рим, Многие тысячи воинов попадают в римскую элиту.
74 г. до н.э. — Фракиец Спартак, близкий скифам, возглавляет восстание в империи, фактически поддерживая борьбу с Римом Митридата Евпатора.
63 г. до н.э. —  Митридат в округе Приазовья кончает жизнь самоубийством, власть переходит к его сыну  Фарнаку.
47 г. до н.э. — Цезарь разгромил войска  Фарнака при Зеле (ныне в Турции), затем произнес знаменитое — «пришел, увидел, победил!»
46 г. до н.э. — Цезарь даровал  Херсонесу независимость от  Боспорского царства. Царем Приазовья стал  Асандр, женившийся на  Динамии — дочке (?) Евпатора.
25 г. до н.э. —  Херсонес ввел свое летоисчисление.
17 г. до н.э. — Царем Приазовья года на два стал скиф  Скрибоний.
8 г. до н.э. — В борьбе за власть у низовий Дона погиб  понтийский царь  Полемон, имевший поддержку самого императора Августа.
О г. н.э. — Рождество Митры (Аполлона, Ра, Солнца), «рождество Христово».
10 г. — Царем Приазовья стал  Аспург — сын Динамии и  Асандра. Основал династию  Рес-купоридов, что правила более трех веков.
14 г. — Император  Тиберий, при котором вскоре погиб Христос, утвердил царский титул  Аспурга. Цари начинали свой полный титул словами «Тиберий Юлии...» Отсюда могли пойти летописные «тиверцы и уличи», сохранившие до 1Х – Х веков города-крепости и    влияние в Северном Причерноморье.
30, около – библейские хождения Андрея и других апостолов по Руси. Крещения славян в Иллирии апостолом Павлом.
63 г. — Император Нерон направил войска на южные рубежи Скифии и разместил в  Херсонесе эскадру из 40 судов для патрулирования Черного моря.
66 г. — Вплоть до этого года правитель  Мезии у низовий Дуная  Плавтий  Сильван переселил в империю более ста тысяч скифов — с царями и князьями, женами и детьми.
69 г. —  Роксоланы и другие дружины скифов участвуют в борьбе за власть в Риме, где начинает править династия Флавиев.
73 г. — Завершается война в Иудее, которую частично поддерживала Скифия. Участник войны Иосиф Флавий еще раз связал северную державу с библейским образом  Гога и  Магога, «князя  Роша».
98 г. — Приход к власти императора  Траяна, воевавшего у юго-запада Скифии и переселившего сотни тысяч  даков, скифов и других северян в империю. Активизация христианских общин на юге страны. Десятки церквей общины Климента в округе Крыма.
118г. — Император Адриан у низовий Дуная заключает мир с царем  роксоланов.
143 г. — Император Пий, многократно воевавший с аланами, рассмотрел в Риме спор  Реметалка и  Евпатора (Куратора) о правде царствовать в Приазовье; царем  был направлен первый.
171 г. — Прибалтийские  астинги во главе с Раем и  Раптом прорываются к Дунаю.  Костобоки (кривичи?) от Днепра и Дона захватывают часть Греции.
175 г.—Император Марк Аврелий, носивший тигул Сарматского, планирует создать провинцию  Сарматия. Царем Приазовья стал  Савромат П (174 -210), позже имевший связи с императором  Септимием Севером.
193 г. — Императором стал Север (193-211), одно время возглавлявший IV Скифский легион. Брат императора,  Гета, управлял  Дакией у границ  Сарматии (Скифии).
195 г. — Узурпатор Нигер захватил Византий, но его выбили из округи  придунайские наемники  Геты и Севера.
235 г. — Императором стал  Максимин Фракиец (173:235-238),  гет по отцу и алан по матери —  Габабе.
238 г. — Восстание в Риме в связи с гибелью отца и сына  Максиминов.
242 г. — Под  Филипполем (ныне Болгария) аланы разгромили войска  Гордиана III.
244 г. — Скифский царь  Аргунт начал разорять соседние к Риму царства, когда узнал о смерти римского префекта  Мизитея.  Остроготией у низовий Дуная правил  Нидала  (Балт: 218-250); прус?
251 г. — Император  Деций с войсками погиб у  Танаиса (Дона или Дуная). Начало правления  остроготского короля  Книва  (Овида,  Хумула: 251-283), при котором народы Скифии наносили мощные удары по империи.
256 г. — За взятие валов севернее Дуная отмечен будущий император Проб.
261 г. — Скифы от Приазовья завоевали ряд городов и земель в Азии.
269 г. — Скифия направила против Рима около 320 тыс. воинов и до 6 тыс. судов. Значительную часть войск уничтожили римляне во главе с Клавдием II Готским.
270 г. — Императором стал Аврелиан (270-275), близкий народам Скифии, ликвидировавший враждебную этим народам провинцию  Дакию, севернее Дуная.
273 г. — Аврелиан разбил «войска карпов» (из округи Карпат) и переселил оставшихся на земли империи.
275 г. —  Дук  Мукапор, возможно — из  костобоков, убил под  Византием Аврелиана, шедшего на войну с Персией.
276 г. — Император Тацит оттеснил «множество варваров», прорывавшихся от  Меотиды (Приазовья) якобы на помощь Аврелиану.
278 г. — Император Проб в округе Фракии разгромил сарматов и их союзников, «принял в дружественный союз все  гетские народы».
280 г. — Проб поселил на римской земле сто тысяч  бастарнов (по эпосу, «детей славян») и «очень многих людей из других племен»  (гипедов,  вандулов, грейтунгов-«полян»). Переселенцы «нанесли римской славе немало тяжких ударов».
282 г. — Солдаты убили Проба в округе  Сирмия, а над могилой насыпали огромный курган — по типу скифских.
284 г. — Императором стал Диоклетиан, близкий  праславянам, затем неоднократно за победы над сарматами принимавший титул Сарматский.
285 г. — Царем Приазовья стал  Фофорс (Савромат V ?), громивший римских полководцев, включая и Констанция Хлора (пра-руса, по некоторым версиям) — отца Константина Великого.
293 г. — Войска  савроматов перешли Кавказ и шли в сторону Византия. Пленили многих воинов Хлора , вынудили его заключить на невыгодных условиях мир — римляне обязывались платить дань золотом.
294 г. — Диоклетиан смог бросить крымские войска  Хреста, сына  Папия, против городов Приазовья. Получил в третий раз титул Сарматский,  савроматы  («сябры») вынуждены были отходить.  Херсонес (Севастополь) получал имперские льготы.
303 г. — Константин I (285 — император: 306-337) участвовал в походе на сарматов. «Схватил за волосы свирепого варвара и привел его к ногами императора»  Галерия, затем показал тайную тропу в  Сарматию.
307 —  Галерий с войсками из варваров вступил в Италию «с целью истребить сенаторов и предать мечу весь римский народ».
312 — Константин с помощью восточных наемников взял и разграбил Рим, разгромил армию  Максенция (зятя Галерия) и обезглавил этого своего родича.
313 — В империи легализовано христианство, превращавшееся в государственную религию. Несколько епархий действовали позже  на южных рубежах Скифии: Малая Скифия, Крым, Приазовье, Кавказ (тайные общины на Руси ведут историю со времен Апостола Андрея).
320 — Восстание скифов у низовий Дуная Константин подавлял с помощью  крымчан, получивших новые льготы от империи. Примерно тогда в борьбе с римлянами погиб северный царь  Ревсимод  (Радамсад?).
323 — Скифские наемники убили  Лициния, противника Константина, в  Фессалонике.
325 — Константин совершил тотальный поход на германцев, сарматов и  гетов, «силой креста одержал великую победу и, разорив их, обратил в жалкое рабство». Начало перестройки Византия.
328 — Константин вновь переправился через Дунай, «соорудил на нем мост и подчинил скифов». Скифия за ежегодное денежное вознаграждение должна  была направлять империи около 40 тыс. воинов, дополнительно имела свободу торговли у Дуная. При дворе Константина получал воспитание  Аорих,  сьш короля готов  Ариариха.
330 — Византий преобразован в Константинополь  (Царьград русских летописей). Примерно тогда «рабы сарматов возмутились против всех господ. Константин охотно принял изгнанных и разделил более 300 тыс. разного пола по Фракии, Скифии, Македонии и Италии...»
352 г., 20 апреля — Севернее Дуная император истребил сильнейшие племена готов в «самом лоне варварской земли,  т.е. в стране сарматов...»
337 г. — У мер Константин Великий, принявший сотни тысяч переселенцев из Скифии, а пригодных к «военной службе набрал в свои войска».
340 г. — Персидский царь  Сапор вынужден  был заключить мир с империей, которую поддерживали внушительные силы Скифии.
350 г. — Войска провозгласили императором  Ветрания, родившегося у низовий Дуная. Его поддержал галл  Магнеций. Но сыновья Константина разгромили самозванцев под  Сердикой (Софией), Ветрания сослали в Прусу  (Вифиния) — многовековой опорный центр северян на юге.
353 г. — Скифские наемники помогли Констанцию II (337-361) разгромить его противников в округе  Сирмия.
359 г. — Констанций разгромил в  Паннонии  сарматов-лимигантов, признал их царем статного воина  Зиза  (Зизаиса).
361 г. — императором стал Юлиан, принимавший послов от Приазовья. Его войска наполнялись скифскими наемниками.
364 г. — Императорами стали уроженцы  Кибалиса (недалеко от Сирмия) братья  Валентиан I и  Валент. Их приходу к власти могли способствовать отдельные группы скифов.
365 г. —Десять тысяч скифов-богатырей пытались помочь  Прокопию (двоюродному брату Юлиана, по матери) взять в империи власть.
366 г. — Валент с помощью других скифских наемников, которых возглавляли Виктор и  Аринфей, подавил выступление. Многие скифы стали рабами в городах Фракии.
367 г. — Валент переходит Дунай и совершает глубокий поход в Скифию.
369 г. — Валент построил мост у  Новиодуна  (Исакчи) и дошел почти до Днепра, вынудив царя  грейтунгов  Афанариха  (сьша  Аориха, ученика  Ульфилы) заключить мир.
375 г. — Флавий Валентиан I кончает жизнь самоубийством, столкнувшись с очередным натиском сарматов. Власть принял его сын Флавий  Грапиан (359,  Сирмий; 367, соправитель отца — 383). Король Скифии и Германии  Яромир  (Германарих) жестоко казнит  Сунильду и получает тяжелое ранение от ее братьев,  росомонов Сара и  Аммия.
376 г. — Гунны и их союзники с князем  Баламбером переходят Дон и начинают натиск на Запад, тесня силы Рима и Германии.
378 г., 9 августа — Войска Скифии разгромили под Адрианополем (западнее  Царьграда) отборные римские силы, при этом погиб и император Валент. Отличились «казаки»  Алафея и  Сафрака, готы  Фритигерна, наемники  Сверида и  Колиаса. Победа вскоре сделала императором Феодосия Великого  (ок.346-395). Округа Адрианополя затем не раз привлекала войска Руси и России: 970,1829,1878 ...
380 г., 17 августа — Феодосий заключил со Скифией мир. 8 сентября — Войска Афанариха стали официальными союзниками империи.
24 ноября — Феодосий с триумфом вернул империи Царьград — «угасил пламя скифов и обеспечил со стороны их поддержку государства в будущем». В борьбе с готами в Скифии погибли царь  антов  Бож и его князья.
382 г. — Умер  Баламбер  (Велемир). Царской Скифией  (Гунни-ей) стали править  Мундзук (отец  Аттилы) и его брат Рутила.  Мон-джак позже признавался главой славянской державы  «валианов».
386 г. —Скиф  Промот  (Промут), «начальник фракийской пехоты», разгромил на Дунае огромные войска других скифов, возглавляемые царем  Одотеем  (Идотеем). Феодосий и отпустил пленных, а часть скифов привлек к борьбе против узурпаторов Максима,  Арбагаста  и Евгения. В числе привлеченных могли быть и дружины  Алариха I, царь с подобным именем известен ранее у Дона.
393 г. — Скифы помогли Феодосию подавить восстание  Арбогаста  и Евгения, стремившихся захватить власть в Риме. «Скифские выходцы занимали и унижали высшие должности в империи...»
394 г. — Временщики  Руфин и  Эвтропий координируют натиск народов Скифии на империю через Дунай и Кавказ. Гунны доходят до Палестины, где продолжал существовать  Скифополь (со своей епархией).
395 г. — Умер Феодосий Великий, что вело к окончательному делению империи на две части. Скифские ратники  Гайны (есть река с таким названием в Белоруссии) , служившие вандалу  Стилихону, убили  Руфина.
399 г. —  Гайна принудил Аркадия,  сьша Феодосия, впустить скифов в Константинополь, где и до этого властвовали «другие скифы». Дружины Гайны пытались грабить города Малой Азии, но бежали от дружин другого скифа —  Фрабита  (Фравитта).
400 г. — Гайна проиграл севернее Дуная борьбу за власть скифскому царю  Ульдину  (Ульдису).  Ульдин прислал Аркадию голову Гайны «в засоленном виде». Ульдин — один из  «уличей»?
402 г., 6 апреля — Наемники скифа  Савла в день пасхи под Миланом разгромили дружины Алариха.
405 г. — Более 200 тыс. скифских воинов во главе с  Радогайсом (Радогостом) подошли к Риму. Другие силы Скифии во главе с  Годегизелком вышли на берег  Рейна. Из-за предательства короли (князья) погибли, часть ратников попала в рабство.
406 г., 1 января — Аланы, вандалы и  свевы под началом  Гундериха (сына Года ...) перешли  Рейн у  Майнца и вскоре заняли Галлию и часть Испании.
407 г. — Ульдин с огромными войсками прошел далеко на юг от Дуная, оставил во Фракии  скиров (союзников  венедов-праславян еще в I в.).
408 г. — Скифские наемники подняли восстание в империи, что привело к гибели  Стилихона (ему подчинялись все 30 римских легионов).  Аларих I окружил своими дружинами Рим, назначил римского префекта  Аттала императором Запада (допускают, что это мог быть и  Аттила).
410 г. — Рабы открыли  Алариху врата Рима. Скифам помогала римлянка Проба, ее дочь Лета и внучка  Димитриада. Позже культ  Радогоста и  Провы был известен у западных славян (возможно, и в память о реальных исторических героях).
412 г. — Умер Аларих, похоронен на дне реки, чтобы никто не мог потревожить его прах. При его дворе воспитывался алан Флавий  Аэций (ок. 390 -454). По русскому эпосу, Аларих — князь славян  Алахерн.
428 г. — Королем вандалов и аланов стал  Гейзерих, вскоре осадивший  Гиппон-Регий в Африке и создавший в округе  Вандало-аланское королевство, имевшее связи со Скифией. Его брат,  Гундерих, попал в Испании в плен к германцам и был распят.
431 г. — Бонифаций покинул Гиппон-Регий и позже погиб в поединке с  Аэцием, ставшим влиятельной фигурой Рима. Вытеснить вандалов и аланов из Африки попытался алан Флавий  Аспар, род которого влиял на смену нескольких византийских императоров.
434 г. —  Ругила в походе на  Царьград погиб от молнии. Власть перешла к его племянникам  Бледу  (Владу) и  Аттиле (369-453), который правил с 445 г. Скифией единолично. Скандинавский эпос отмечает войны  Аттилы с  Хольмгардом (Новгородом) и Русью.
444 г. — торговый договор Аттилы с Римом
450 г. — Умер Феодосии II. Аспар сделал императором Марки-ана, бывавшего в плену у Гейзериха. Вандал вел переговоры с Аттилой о совместном походе на Рим.
451 г., июль — Битва войск Аэция и Атгилы за влияние в Европе и мире на Каталаунских (Шалонских) полях во Франции. Убито и ранено 160-300 тыс. человек. По пути назад войска Аттилы захватили много городов, унизили Рим. В противоборствующих сторонах было немало выходцев из Скифии.
455 г. — Борьбу за влияние в Скифии после Аттилы выиграли  гепиды, создавшие почти на век в округе  Сирмия  Гепидское королевство. Дружины от гор  Рип пришли с князем  Гормидаком завоевать Фракию.
461 г. — Скиф  Баламер  (Велемир II?) нарушил мир, «опустошил многие римские города и земли», спасая сородичей от голода. Рим обязался платить ему 300 литр (гривен) золота. Дань в 300 гривен серебра платил с 882 г. Новгород за мир Киеву.
468 г. — Гунны  Денгизиха и их союзники воевали с империей у низовий Дуная, где против них выступали служившие Византии дружины  Анагаста, Василиска (шурина императора Льва I), Острия.
471 г. —  Гвардейцы-исавры (полупираты)  Зинона  (Прасколисия, Трасколисия и т.п.) по воле Льва I вырезали почти весь род  Аспара, не пощадили и его сына  Патрикия — зятя Льва I.
474 г. — Умер Лев I. Развернулась борьба за трон Византии. Вдова императора,  Верина (Вера), почти на полтора года привела к власти своего брата Василиска. Средневековые славянские источники многообразно отражают события V в.
475 г. — Умер король  остроготов  Теодемир и власть у низовий Дуная перешла его сыну  Теодориху (воспитан при дворе Льва I).  Теодорих разгромил войска славяно-сарматского князя  Бабая и сделал своей временной столицей город Нови у Дуная. Русские летописи называют его «злым  Дедриком», эпос указывает на его войны с Русью и Хольмгардом.
476 г. — Аланы, руги,  скиры и другие «скифы» под началом  Одо-акра (князя словенского Дани-царя, в русском эпосе) сместили последнего римского императора  Ромула  Августула, из рода  паннонийца Ореста. Отец  Одоакра  (Эдикон) и Орест ранее служили  Аттиле.
488 г. —  Теодорих повел более 200 тыс. воинов и других выходцев из Скифии в сторону Рима, по пути разгромив короля  гепидов Триопстила.
493 г. — Войска  Теодориха входят в Равенну. Вскоре вероломно убиты  Одоакр (по русскому эпосу —  Дани-царь), его сын  Телан и близкие им лица.  Остроготское королевство в Италии, объединявшее и немало выходцев из Скифии, существовало до середины VI в. Усиливается натиск славян и их союзников на Византию и Рим, славяне утверждаются на землях вплоть до низовий  Рейна  (Ренуса).
513г. — Полчища гуннов и болгар помогают византийскому полководцу  Виталиану (из рода  Аспара, правителей Скифии) захватить многие земли вплоть до  Царьграда.
518г. — Северный натиск привел в императоры крестьянина  Устина  (Юстина I), затем его племянника  Устиниана (Юстиниана I), которым служило немало славян и других выходцев из Скифии.
522 г. —  Юстин I делал попытки закрепиться в Приазовье. Направил послов и дары царю гуннов  Зилгивину  (Силигвину и т.п.), склоняя его к союзу против персидского царя  Кавада. Гунны и их союзники пытались извлекать свою выгоду из противоборств Византии и Персии.
527 г. — Приходит к власти Юстиниан I. Сразу крестил в Царь-граде царя  герулов Грета, заключив с ним военный союз.
528 г. — Юстиниан I принял на землях империи сто тысяч гуннов  (савиров, северян) с царицей  Боа-рикс, вдовой царя Валаха. Царица до этого не пустила дружины Стиракса и  Глона на помощь  Каваду. Царь гуннов Горда  был крещен в  Царьграде и направлен проводить крещение в округу Приазовья, где был язычниками убит. Восстание язычников подавлял скиф Иоанн,  «сын  патрикия  Руфина».
538 г. — Болгары и их союзники от Дона захватили Малую Скифию и  Мезию, во главе похода был царь  Вулгер («волгарь »?). У низовий Дуная заметен полководец  Хильбудий, которого связывают с образом летописного Кия. Гунны, славяне и  анты были заметны и в сражениях под Римом.
540 г. — Большой отряд славян (словаков, поляков?) помогал лангобарду  Ильдигесу в борьбе за трон, когда умер король лангобардов  Вацес и при его малолетнем  сыне  Вальдаре правил опекун  Авдуин. Этот отряд поддержал под Венецией и короля готов  Тотилу. На империю почти ежегодно совершали походы огромные дружины славян, убивая или уводя на север каждый раз до 200 тыс. человек.
552 г. — Имперские войска во главе с армянином  Нарсесом отбили от варваров Рим.
554 г. — Славяне  Доброгаст и  Всегард отличались как византийские полководцы на Кавказе. Славянин  Савруна мощным броском копья решил исход одного из сражений.
555 г. — Византия после переговоров привлекла от низовий Волги и Дона воинов-наемников из разных этносов («аваров»: бродяг) на защиту рубежей у Дуная. Войска аваров с 20 тыс. за время перехода — несколько лет — по землям  антов и других славян достигли 150 тыс. человек. Царем Аварии стал  Воян  (Боян), «русский  хакан» (по некоторым источникам).
559 г. — «Огромные полчища гуннов и славян» дошли до Царь-града, многих римлян пленили и взяли немало добычи. 562 г. — Славяне вновь захватывали города Фракии. 565 г. — Авары убили посла антов  Мезамира, сына  Идариза, брата  Келагаста.
580 г. — «Славянский народ» вновь «опустошал Фракию и многие другие области». Против наступавших  были брошены судоходные и конные войска Аварского каганата и империи.
583 г. — Славяне захватили значительные земли империи и «вся страна была отдана на произвол славян». В ряде мест возникли Славянские республики.
584 г. — Царь славян  Добрент говорил, что равных ему в мире по силе нет. Князь  Ардагаст совершал внушительные завоевания во Фракии.
593 г. — Император Маврикий развернул войну у низовий Дуная против князей славян  Ардагаста и  Мусукия; встречался со статными славянами «от океана».
601 г. — «Русский хакан» пленил около 12 тыс. византийцев и требовал за их возвращение выкуп.
602 г. — Аварский «хакан послал  Алсиха с войском уничтожить племя антов, как союзников  ромеев» (контролировали земли почти до Дона).  Придунайские наемники привели к власти в Византии Фоку. 610г. — Императором стал армянин Ираклий  (Гераклий), упоминаемый и в русских летописях.
617г. — Ираклий намечал перенести столицу в  Карфаген (Новгород в Африке), но его удержал патриарх. «Скифская кавалерия» захватила часть предместий  Царьграда, Ираклий бежал в  Киликию, а за Дунай северяне отвели около 270 тыс. пленных.
619 г. — «Государь племени гуннов» (болгар и союзников)  Гостун (Органа) вместе с «архонтами» (князьями) и боярами принял в  Царьграде крещение и вернулся на родину. Перстень Гостуна и вещи его приближенных найдены археологами под Полтавой  (Перещепинский клад).
622 г. — Ираклий разделил войска на три части: для защиты Царьграда, для борьбы с Персией и для действий в округе Кавказа, где искал контактов с северными царями. На западе возникает государство Само.
625 г. — Под натиском персов Ираклий с войсками зимовал в «стране гуннов» у низовий Кубани и Дона.
626 г. — Скифы-русские, «государь которых назывался  хаканом», окружили центр Царьграда и попытались провести морской десант, но потеряли почти все ладьи. Этот поход больше известен в науке, как «русский», где действовали «скифы, кои суть русские».
634 г. — Мария, сестра Ираклия, и магистр  Аниан выкупали у хакана Аварии византийских заложников.  Куврат  (Кубрат, племянник Органа) изгнал аваров из своих земель, заключил мир с Ираклием, от которого получил дары и сан  патрикия.
644 г. — Царь Дербент признался, что его окружают хазары и  «русь», «которые суть враги целому миру, (особо арабам) а воевать с ними кроме здешних людей никто не умеет...»
678 г. — Послы Аварии и различных  Склавиний (царств и республик славян) торжественно приняты в  Царьграде. Но  хан-хакан болгар  Аспарух (напоминающий алана  Аспара) привел от Волги и Дона войска к низовьям Дуная.
680 г. — Император Константин IV бросил против болгар и славян крупные сухопутные силы и флот, но потерпел поражение. Северяне вернули себе  Мезию и Малую Скифию. Так они поддерживали свою многотысячелетнюю «миссию».
681 г. — Император заключил с  Аспарухом мир и выплачивал ему ежегодную дань.
685 г. — Брат  Аспаруха  Кувер с дружинами поселен империей недалеко от  Фессалоники, где вспыхивает восстание.
688 г. — Восстание славян вспыхивает и у Царьграда, империя переселяет десятки тысяч опасных северян князя  Небула на границы в Азии.
695 г. — Переселенцы провозглашают императором полководца Патрикия Леонтия. Юстиниан II лишен носа, сослан в Крым и затем в  Фанагорию (Приазовье), где за ним приглядывали бояре приазовского хакана  Ибузира  Глявана (на его родственнице бывший и будущий император женился).
698 г. — Моряки-венеды, включая  словено-русов, провозгласили императором флотоводца  Апсимара, принявшего имя  Тиверий III.
705 г. — Юстиниан II задушил бояр  Папаца и  Волпица, с помощью северян бежал из  Фанагории (Тамань) на ладье к болгарскому царю  Тервелу который помог ему вернуть трон. От приазовской жены  Феодоры император имел сына  Тиверия.
711г. — Для разгрома своих противников в Крыму и северных  «архонствах» (княжениях) Юстиниан II дважды направлял флот из «множества различных кораблей» (более 100 тыс. воинов), но первый на обратном пути потонул или был разгромлен, а второй вернулся в империю из Крыма с новым императором —  Варданом  (Фи-липпиком: 711-713). Будущий император Лев III лично вел тайные переговоры и разведку на Северном Кавказе и в Приазовье.
713г. — Славяне округи Фессалоники и их союзники сделали императором Анастасия II (Артемия: 713-715), которого Лев позже казнил. Другие славянские группы поддерживали Тиверия,  Артавазда и прочих узурпаторов.
717г. — Императором стал Лев III  Исавр (717-741), взявший курс на иконоборчество и особую политику на север.
732 г. — Лев  Ш после посольства в  Хазарию (729) женил сына на красавице  Чичак («цветок», Ирине), дочери хакана — «властителя скифов» (слово  «чичак» с иным смыслом есть в новгородских берестяных грамотах).
737 г. — Будущий халиф  Мерван II повел на покорение округи Волги (или Дона) 150 тыс. воинов. Искоренял пьянство и употребление свинины у властителей хазар. Вывел на Кавказ 20 тыс. семей славян и их союзников, где те большинством погибли.
741 г. — Императором стал Константин V (741-775), сын Льва III и муж Чичак. Во многом продолжал политику отца. Заселяется Ладога у Волхова.
754-763 гг. — Империя переселила от  Подунавья в Малую Азию 208 тыс. славян для несения пограничной службы. У Дуная известен князь Славу  н.
756 г. — Император повел войска и флот из 500 кораблей против болгар и славян, пытавшихся от низовий Дуная прорываться к  Царьграду.
763 г. — Император направил против болгар и славян 800 или 2000 кораблей, большое конное войско. Победил хакана  Телеца, которого сменил Савин. С триумфом вернулся в Константинополь.
774 г. — Император к опасному устью Дунаю направил флот  из 2000  «роусских» (красных) кораблей (всего войска могли достигать числа в 600 тыс. воинов).  Словено-русы отличались и при защите от Карла Великого столицы лангобардов Павии  (Павли). В округе Каспия были заметны дружины тархана (полководца) Раса, «русого тархана».
775 г. — Императором стал Лев IV Хазарин (775-780), сын  Чичак. Власть пытался захватить его брат  Никифор, но Лев IV «высек мятежников, остриг их и выслал в Херсон...» (Крым).
778 г. — «Русские плащи» громили франков, но некоторые русские уже переходили и на сторону Карла.
780 г. — Императором стал Константин VI (780 -797), внук  Чичак, при котором правила его мать Ирина (такое имя имела и Чичак при крещении). Вскоре на Руси находят приют разгромленные  данами фризы.
784 г. — Патриархом стал  Тарасий (784-806), который в 787 г. вместе с Ириной добился формального осуждения иконоборчества. Полководец  Ставрикий громил основные регионы проживания славян в самой Византии (Элладу, Фессалию, Фракию), где основал город  Иринополь (Верою). Активизация строительства «городищ» на Руси.
789 г. — Болгары и славяне во главе с  Кардамом нанесли по Византии мощный удар и заставили ее платить дань.
790 г. — Около этого года новгородский князь  Бравлин (Буревой эпоса) захватывает часть Крыма и принимает крещение в Су-роже. Отмечается существование «роусских письмен» в Крыму.
796 г. — Константин VI в Болгарию «послал хану вместо денег конский навоз». Вскоре «шутника», бросившего и набожную жену, по приказу Ирины ослепили.
797 г. — Князь славян  Акамир начал борьбу за передачу власти сыновьям Константина V (мужа Чичак), но сыновья и участники движения вскоре были ослеплены.
805 г. — Император Никифор I (802-811), низложивший в 802 г. Ирину, смог ликвидировать Славянскую республику на  Пелопоннесе, существовавшую с 587 г. (там славяне почитали и храм Андрея).  Драгувиты (дреговичи), смоляне,  езериты  (поозеры) и другие славянские землячества уходили большинством на север.
811 г. — Хан болгар  Крум (Крым) вместе со славянами разгромил  Никифора и сделал из его черепа чашу для пиров (подобную в 972 г. из черепа Святослава сделали для князя печенегов Кури). Приближенными  Крума  были  Драгомир, Славна,  Коловр и другие славяне.
813г. — Флот  русов нападет на остров  Эгину.
820 г. — Армия Фомы Славянина осаждает на полтора года  Царьград, восставшие провозгласили Фому императором. Его поддерживали дружины  Людевита на Балканах и сподвижники  Бабе-ка у юга Каспия.
833 г. — Византия укрепляет  фему Херсон (Крым), начинает строительство крепости  Саркел на Дону.
839 г. — Скандинавские послы  «хакана Роса» попадают к королю франков, явно проводя разведку. Обилие кладов арабских монет у «городищ» на Руси.
842 г. — Флоты  росов-русов захватывают горда Южного Причерноморья, как это неоднократно делали еще до нашей эры дружины из Скифии.

Жаль, что полномасштабная история дипломатии Великой Скифии все еще так и не создана.


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907140122
http://www.proza.ru/2009/07/14/122

 
Дипломатия позднего палеолита

Если понимать под дипломатией один из способов реализации внешней политики государств, то историю дипломатии и на землях Скифии и Сарматии (ныне преимущественно России) надо начинать с момента появления здесь первых государств. Римские историки относили достижение скифами господства в Европе и Азии ко времени за 2800 лет до основания Рима. Так что дипломатические контакты с соседями могли у скифов возникать примерно с 3553 г. до н.э. а. Но своеобразную внешнюю политику приходилось проводить родам и общинам, племенам и  союзам племен еще десятки тысячелетий  назад. Особенно для защиты интересов своих этносов и отдельных соплеменников на чужих территориях – «чужбинах».


Можно напомнить, что слово «дипломатия» нередко ведут от греческого d;pl;ma (у древних греков назывались сдвоенные дощечки с нанесёнными на них письменами, выдававшиеся посланцам в качестве верительных грамот и документов, подтверждавших их полномочия). Но глашатаи от имени вождей и жрецов могли вести переговоры и устно, используя для подтверждения своих полномочий различные символы – характерные для этноса одежды, знаки, дары и т.п.

http://ru.wikipedia.org/wiki/

Не будем рассуждать о догосударственных видах дипломатии вплоть до открытой или публичной.

В доностратическом словаре были уже десятки слов, предполагающих ситуации договоренностей между людьми из разных родов и общин. Эти слова были в интеллектуальной сфере (здесь и далее даются примерные русские аналоги, но они требуют дальнейших уточнений).

Интеллектуальная сфера

№ 1. (baw-) «Быть или стать сознающим или знакомым с, замечать, наблюдать» (ИЕ, АА, Шум). русск. бывать
№ 74. (day-) «Рассматривать, обдумывать, исследовать» (ИЕ, АА, Др). русск. делать
№ 155. (t’(y)an-) «Думать» (ИЕ, АА). русск. думать
№ 180. (t(s’)ar-) «Быть или стать видимым, ясным; открыться, стать известным, ясным» (ИЕ, АА, Др). русск. даровит
№ 187. (san-) «Воспринимать, чувствовать» (ИЕ, АА). русск. знать
№ 195. (sa;-) «Исследовать, рассматривать, стараться выяснить, пытаться понять, обдумывать» (ИЕ, АА, Алт). русск. следить
№ 224. (gun-) «Воспринимать, замечать, сознавать» (Кар, Алт). русск. лгун
№ 238. (guw-) «Наблюдать, замечать, смотреть, сознавать или начать сознавать» (ИЕ, Кар). русск.
№ 245. (k[h]al-) «Выяснять, делать ясным, делать известным, разъяснять» (АА, Ур, Др, Алт). (Иллич-Свитыч № 221 «язык»). русск. колоть
№ 248. (k[h]al-) «Охранять, удерживать, смотреть» (ИЕ, АА, Шум). русск. холить
№ 295. (k’an(y)-) «Наблюдать, воспринимать» (ИЕ, АА, Др). (Иллич-Свитыч № 163 «знать»). русск. знать
№ 397. (;ak’-) «Направлять, указывать, командовать» (ИЕ, АА). русск. гигать
№ 407. (;in-ak[h]-) «Достигать, приходить, прибывать, получать, предлагать, дарить» (ИЕ, АА, Эл-Др). русск. конец
№ 408. (mi;-) «Измерять, разграничивать» (ИЕ, АА). русск. мерить
№ 480. (war-) «Смотреть, высматривать, наблюдать, интересоваться» (ИЕ, АА, ФУ). русск. верить, варить
№ 595. (ra?-ay-) «Видеть, постигать» (ИЕ, АА). русск. каять
№ 599. (raq’-) «Наблюдать, смотреть, рассматривать внимательно, надзирать, контролировать» (ИЕ, Кар, АА). русск. рачить

Понятно, что без наблюдений, выяснений, исследований оптимальную для сородичей позицию в дипломатии не определить. Здесь необходимо предусматривать и различные дарения ради необходимого итога. Требуется тщательно охранять свое. И надо контролировать весь процесс переговоров с соседями или более дальними этносами.

В сфере общения для палеолитической дипломатии важны слова
№ 21. (bah-) «Сказать, говорить» (ИЕ, АА). русск. бахвал
№ 137. (t’uq’-) «Сказать, говорить» (Кар, Шум). русск. тужить
№ 343. (k’(w)ut(y)[h]-) «Сказать, говорить, звать» (ИЕ, ФУ). русск. звать
№ 473. (yan-) «Сказать, говорить» (АА, Др). (Иллич-Свитыч № 146 «говорить») русск. канючить
№ 492. (wir-) «Сказать, говорить, обратить внимание, сделать известным» (ИЕ, АА, Др). русск. творить
№ 569. (?in-im-) «Сказать, говорить, назвать; имя» (ИЕ, Ур, Шум). (Иллич-Свитыч № 317 «имя») русск. имя
№ 481. (wa!-) «Звать, выкрикивать, звучать» (ИЕ, АА, Др). русск. звать
№ 333. (k’(w)al-) «Вызывать, выкрикивать, громко кричать» (ИЕ, АА, Др). русск. хвалить
№ 276. (k’ar-) «Вызывать, выкрикивать, созывать, звучать» (ИЕ, АА, Др). русск. корить
№ 488. (wal-) «Выкрикивать, вызывать, кричать» (ИЕ, АА, Др). русск. велить
№ 350. (Gar-) «Выкрикивать, кричать хором» (ИЕ, Кар). русск. карать
№ 67. (p[h]ir-) «Просить, требовать, умолять, упрашивать» (ИЕ, АА, Алт). (Иллич-Свитыч № 374 то же) русск. просить
№ 571. (naw-) «Звучать, звать, хвалить» (ИЕ, АА, Др). русск. звать
№ 257. (k[h]a;-) «Петь, звучать» (ИЕ, АА, Ур, Др). русск. гонг
№ 175. (d(z)im-) «Дуть, играть на духовом инструменте» (ИЕ, АА, Др). русск. дуть
№ 160. (t’(y)ar-) «Производить шум» (ономатопоэтическое) (ИЕ, Кар, Др). русск. турить
№ 244. (k[h]al-) «Производить шум, звук» (ИЕ, АА, Др). русск. хвалить
№ 33. (bar-) «Производить звук, издавать шум» (ИЕ, Кар, Др). русск. бурить
№ 364. (q’(w)ur-) «Производить звук; звук, шум» (ИЕ, Кар, АА, Др). русск. творить
№ 75. (daw-) «Звучать, повторять звук, издавать шум» (ИЕ, АА, Шум). русск. давать
№ 547. (mur-) «Производить шум, жужжать» (ИЕ, АА, ФУ, ДР, Шум). русск. морить
№ 291. (k’ak’-) «Гоготать, щебетать» (ИЕ, Кар, АА, Др). русск.  гогот
№ 279. (k’am-) «Плакать, стонать, оплакивать» (ИЕ, АА). русск. гам
№ 479. (way) «Восклицание: горе!» (ИЕ, АА, Шум). русск. ай
№ 463. (hay) «Восклицание удивления, изумления, горя или разочарования» (ИЕ, АА, Ур, Др, Алт). русск. ай, ой

Понятно, что отвечало различным договорным ситуациям уже все позднепалеолитическое общество

 17. (bar-) «Быть добрым, благодетельным; делать добро» (ИЕ, АА, ФУ). (Иллич-Свитыч № 7 «большой, хороший»). русск. барин
№ 58. (p[h]in(y)-) «Присматривать, защищать, кормить, воспитывать» (ИЕ, Ур, Др). (Иллич-Свитыч № 373 «пасти, защищать, заботиться») русск. пинать, нянчить
№ 120. (t’aw-) «Уважать, почитать, поклоняться» (ИЕ, АА). русск. давать
№ 125. (t’am-) «Успокаивать, умиротворять, укрощать» (ИЕ, АА). русск. томить
№ 386. (;an-) «Показать благосклонность, быть милостивым, страстным, нежным» (ИЕ, АА). русск. няня
№ 429. (?ar-) «Соединенное или родственное лицо или вещь, товарищ, родич; соединенный, родственный» (ИЕ, АА). русск. парень
№ 514. (maG-) «Обладать большим влиянием или силой; быть значимым, славным, превознесённым» (ИЕ, Кар, АА). русск. могуч
№ 529. (mal-) «Добрый, приятный» (ИЕ, АА). (Иллич-Свитыч № 278 «обильный, многочисленный»). русск. малый, милый
№ 266. (k[h]al(y)-) «Грабить, воровать, прятать» (ИЕ, Др). русск. красть, класть
№ 304. (g(y)ab-) «Вознаграждать, давать» (ИЕ, АА). русск. копить
№ 318. (k(w)[h]ay-) «Отплачивать тем же, вернуть равную меру» (ИЕ, АА). русск. хаять
№ 484. (wus-) «Торговать, заключать сделки» (ИЕ, ФУ). русск.  весы, вешать
№ 515. (mig-) «Давать» (ИЕ, АА, Ур). русск. мочь
№ 55. (p[h]al-) «Поселение, населённое место» (ИЕ, ФУ, Др, Алт). (Иллич-Свитыч № 368 «укреплённое поселение»). русск. палата, палуба, ополье
№ 61. (p[h]ir-) «? Дом» (ИЕ, АА, Др). русск. пир, пар,
№ 460. (haw-) «Одевать, быть одетым, носить» (ИЕ, АА). русск. ховать,
№ 327. (k(w)[h]ar-) «Сосуд, горшок» (ИЕ, АА, Др). русск. чара, корчага
Ностратический словарь (Бомхард)


Конечно, в Ностратическом словаре Бомхарда можно найти немало и других слов, так или иначе затрагивающих вероятные дипломатические контакты. Обычно их осуществляли гонцы, глашатаи. Но возможны и более многолюдные делегации договаривающихся сторон на территории друг друга или на нейтральных территориях.

Ситуации палеолитической дипломатии отражают самые ранние из сохранившихся эпических и фольклорных сюжетов. Ю.Е. Березкин Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin/?nocalendar=1

Ритуальная дипломатия по линии север-юг отражена уже Геродотом сказаниями о гиперборейских дарах. Сказания Геродота отразили уровень производящего хозяйства, достигнутый и в Восточной Европе несколько тысяч лет назад. Но подобные делегации северян могли уходить на юг во времена мезолита и позднего палеолита. В частности, на примере свидерцев это неплохо отразили Н.А. Николаева и В.А. Сафронов
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2013
http://www.proza.ru/2008/08/07/295
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111045.htm



Обратим внимание на Лаодику (Ладогу ?) - образ северной красавицы в греческом эпосе. Он связан с конкретными посольствами священных даров, которые переносились от северян южанам примерно с 4 - 3 тыс. до н.э. Вероятно, наследовал более ранние подобные образы.
Во времена Геродота около 25 веков назад об этом (после описания тягот жизни в Скифии) говорилось так: "Море здесь и весь Боспор Киммерийский (Азовское море и Керченский пролив) замерзают, так что скифы, живущие по эту сторону рва (Крыма), выступают в поход по льду и на своих повозках переезжают на ту сторону до земли синдов (северных индусов в округе Тамани). Такие холода продолжаются в тех странах сплошь восемь месяцев, да и остальные четыре месяца не тепло. Вообще там погода совершенно отличная от других стран: когда в других местах дождливая пора, там дождей почти нет, а летом, напротив, очень сильные. Когда в других местах случаются грозы, здесь их не бывает, летом же они часты. Гроза зимой вызывает изумление, как чудо; так же и землетрясения (летом или зимой) в Скифии считаются диковиной.
О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света, кроме исседонов. Впрочем, как я (Геродот) думаю, исседоны также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы рассказывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях. Но все же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них и Гомер в "Эпигонах" (если только эта поэма действительно принадлежит Гомеру).
Гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их словам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе (нередко описывался путь и вдоль Волги и Каспия). Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам, а дальше их везут к Малийскому заливу и переправляют на Евбею. Здесь их перевозят из одного города в другой вплоть до Кариста. Однако минуют Андрос, так как каристийцы перевозят святыню прямо на Тенос, а теносцы - на Делос. Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары наконец прибывают на Делос. В первый раз, говорят делосцы, гипербореи послали с дарами двоих девушек, по имени Гипероха и Лаодика. Вместе с ними были отправлены провожатыми для безопасности девушек пять гиперборейских горожан. Это те, кого теперь называют перфереями и весьма почитают на Делосе. Однако, когда посланцы не вернулись на родину, гипербореи испугались, что посланцев всякий раз может постигнуть несчастье и они не возвратятся домой. Поэтому они стали приносить священные дары, завернутые в пшеничную солому, на границу своих владений и передавать соседям с просьбой отослать их другим народам. И вот таким образом, как передают, дары отправлялись и наконец прибывали на Делос. Мне самому известно, что и в других местах происходит нечто подобное со священными дарами. Так, фракийские и пеонийские женщины при жертвоприношениях Артемиде - Царице всегда приносят священные дары завернутыми в пшеничную солому".
Геродот подтверждал, что так и в его времена поступали. В честь гиперборейских девушек, скончавшихся на Делосе, местные девушки и юноши стригли себе волосы. Девушки перед свадьбой отрезали локон волос, обвивали им веретено и затем возлагали на могилу гипербореянок (могила эта находилась в святилище Артемиды при входе с левой стороны; у могилы стола маслина). Юноши же наматывали свои волосы на зеленую ветку и также возлагали на могилу. Такие почести жители Делоса воздавали веками.
По рассказам делосцев, еще раньше Лаодики и Гиперохи (Великой) из страны гипербореев мимо тех же народов прибыли на Делос две молодые женщины - Aрга и Опис. Они несли Илифии (богине родов) священные дары, обещанные за быстрые и легкие роды. Как передавали, Арга и Опис прибыли из гиперборейской страны вместе с самими божествами [Аполлоном и Артемидой], и делосцы им также воздавали почести. В их честь делосские женщины собирали дары. В гимне, сочиненном ликийцем Оленом, женщины славили их поименно. От делосцев переняли этот обычай жители других островов и ионяне: они также стали петь гимн, призывая Опис и Аргу, и собирают им священные дары. Этот Олен пришел на Делос из Ликии и сочинил также и другие древние гимны, которые поются на Делосе. Пепел от бедер жертвенных животных, сожженных на алтаре, они рассылают на могиле Опис и Арги, Могила же их находилась за святилищем Артемиды на восточной стороне в непосредственной близости от зала для пиров.
Свидетельство Геродота породило обильную литературу. Доминирует польская версия исхода Лаодики по янтарным путям венедов. Но янтарные пути достигают Приильменья и даже Беломорья. Ононимы Лаодика, Гипероха (Великая), Арга (Карга), Опис (Апи), Олен (Олень) и подобные находят убедительные созвучия и смысловые соответствия и на Северо-Западе России, откуда в пору климатического оптимума могли уходить на юг и священные дары в "пшеничных снопах". Хотя снопы можно было брать и по пути, поближе к Делосу - родине Аполлона и Артемиды.
Литература:
1. Демин В.Н., Зеленцов С.Н. Загадки российской цивилизации. Сакральная история, география и этнография. - М.: Вече, 2002. .;
2. ВДИ. 1947 - 1949; указатель 1950 г.;
3. Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А. Народы нашей страны в "Истории" Геродота;
4. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. История и идеология русского народа. ТТ.1 - 2. СПб., 1997.
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=1981

Не будем повторять аргументы сайта «Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика» и подобных ему в пользу происхождения фольклора в палеолите десятки тысяч лет назад. Можно напомнить труды патриарха отечественной фольклористики  Елеазара Моисеевича Мелетинского, где он указывает первобытные истоки словесного искусства, мифы древнего мира в сравнительном освещении и т.п.

Мне довелось в статье «Читая Мелетинского» и в ряде других материалов сайта подчеркнуть основную аргументацию в пользу существования относительно развитого фольклора в палеолите Восточной Европы в округе священных гор Рип (Риф). Одни богатейшие погребальные обряды Костенок и Сунгири 25 – 30 тысяч лет назад чего стоят !
Рис. 1. Одно из погребений Сунгири (окраина Владимира). 25 тыс. лет назад.
К сожалению, увлеченность новгородским фольклором средневековья и особенно минувших двух веков оставляет без внимания фольклористов досредневековые пласты фольклора Приильменья (напомним, Волхов впадает в Ладожское озеро). В связи со слабой изученностью и еще более слабой пропагандой археологических памятников Новгородской земли досредневековья реконструкция фольклора той поры вызывает немало трудностей. Но, пожалуй, не больше, чем этимология имен новгородского гусляра Садко (в частности, от «царек») и Василия Буслаева (античные правители Скифии и Сарматии именовались василевсами-басилевсами).
Мой сверстник д.и.н. Юрий Евгеньевич Берёзкин на основе огромного комплекса фундаментальных работ убедительно доказывает происхождение многих фольклорных сюжетов на разных континентах со времен палеолита. Особенно в фундаментальном массиве «Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам»(Мифы глубокой древности. Ю.Е.Березкин)
Уже десятки тысяч лет назад начали формироваться очаги избранных мотивов, характерных для центральноевразийского (красные кружки) и тихоокеанского комплексов (синие и зеленые). Синим обозначен комплекс мотивов, преимущественно распространённых в Австралии – Меланезии и в Южной Америке, зелёным – связывающий преимущественно Ассам и Юго-Восточную Азию (включая Филиппины) с Америкой в целом. Величина кружка соответствует числу мотивов, зафиксированных в данной традиции (от 1 до 10, в австралийской традиции – до 17). Всего учтено 12 евразийско-североамериканских мотивов, 20 юго-восточноазиатско-американских и 20 меланезийско-южноамерикансиких.
Рис. 2. Встречаемость избранных мотивов, характерных для центральноевразийского (красные кружки) и тихоокеанского комплексов (синие и зеленые)
Сходство сюжетов центральноевразийского и североамериканского мотивов (красные кружки) идут на глубину 20 – 30 тыс. лет, когда общины «хомо сапиенс сапиенс» выходили из Евразии в Америку. Но туда попадали и выходцы с островов Тихого океана, что создавало причудливую картину фольклорного взаимодействия.
В данном случае важно отметить, что в центре Европейской России – примерно в округе гор Рип – было заметное фольклорное ядро, уступавшее лишь округе Кавказа. И это требует соответствующего внимания и новгородских фольклористов. Вероятно, сюжеты запоминались в доностратических и ностратических языках. Но из них – в частности – появился индоевропейский, а из него и русский. И хотя словесное выражение несколько менялось, нередко на больших пространствах не менялась суть фольклорных сюжетов.
Это доказывает – к примеру, – истолкование пятен на лунном диске (рис. 3). Народы Евразии от Скандинавии (Балтийского моря и Новгородской земли) до островов Рюкю, а также индейцы северо-западного побережья Северной Америки различали в них фигуру человека, пошедшего за водой (обычно это девочка или женщина с вёдрами – их делали и из дерева, бересты, кожи).
Для части жителей Индии, китайцев, юкагиров, дакота, индейцев Мексики пятна складывались в силуэт кролика или зайца . А для большинства обитателей Южной Америки, Юго-Восточной Азии, Австралии и Южной Африки это были просто пятна – след раны, удара, ожога, грязь или краска на лице или теле Луны.

Рис. 3. Распространение вариантов истолкования лунных пятен. Синие кружки - девушка-водоноша или иной персонаж с вёдрами (с емкостями для воды: деревянными, берестяными, кожей и т.п.) в руках. Оранжевые кружки - лунные пятна не имеют фигуративного истолкования, это след удара, ожога, грязь или краска.

Оранжевые кружки - связь более древняя. Синие – относительный индикатор движения цивилизации, где люди уже пользовались емкостями для воды. И хотя бы мезолитическая Новгородская земля попадала в регион такой «бытовой цивилизации».
Цивилизационные представления закреплялись и в трактовках Млечного пути. Если индусы, аборигены южной Австралии, майя и тотонаки в Мексике, некоторые индейцы Южной Америки считали, что Млечный путь есть огромный змей. А вьетнамцы, китайцы, японцы, чукчи, сэлиши, сиу, древние перуанцы, арауканы полагали, что это небесная река. То ненцы, ханты, якуты, эвенки, орочи, эскимосы юго-западной Аляски видели на небе лыжный след. Литовцы, эстонцы, жители Новгородской земли, саамы, марийцы, казахи, киргизы называют Млечный Путь «Птичьей дорогой». Для арабов, египтян, сербов, армян, чеченцев, таджиков это была просыпавшаяся с воза солома.

Рис. 4. Некоторые широкораспространённые представления о Млечном Пути. Зелёные кружки – Млечный Путь как дорога перелётных птиц; синие – лыжный след; красные – рассыпанная солома; фиолетовые – река; черные – космический змей (в Океании – угорь, ящерица, акула).

Конечно, это фиксация представлений примерно со времен неолита – ранее рассыпанную солому найти трудно. А связь Млечного пути с перелетными птицами на Новгородской земле подтверждается обильными изображениями промысловых птиц – например – на керамике.
Рис. 5. Неолитические фигурки уток

Рис. 6. Юрий Евгеньевич Берёзкин – этнограф, специалист по истокам фольклора.
По его мнению, сходство немалого числа сюжетов обусловлено происхождением от общей предковой традиции (в дальних корнях – из Африки), многократным копированием одних и тех же рассказов. Где-то раз появившись, любой сюжет или образ мог сохраниться постольку, поскольку он казался интересным и важным и был в то же время прост по своей структуре, мог легко запомниться и быть передан дальше.
В фольклоре веками и тысячелетиями осуществлялся отбор таких ярких, запоминающихся элементов. Прервать подобный процесс способны два обстоятельства. Первое – кардинальные перемены в культуре типа тех, которые происходят сейчас и в результате которых многие народы утратили традиционные мифологию и фольклор. Второе – переселения и завоевания, когда под угрозой оказывается существование самих переносчиков фольклорных сюжетов.
Однако полное вымирание большой группы людей – явление редкое. Если оно и случалось, то на крайнем севере, где плотность населения была исключительно низкой, а условия жизни экстремальными. Гораздо чаще носители традиции либо переселялись, унося с собой свои мифы, либо сливались с пришельцами, передав им часть собственного духовного наследия и в свою очередь заимствуя элементы новой культуры.
Ныне популярна его книга (Ю. Е. Березкин ) «Мифы заселяют Америку. Ареальное распределение фольклорных мотивов и ранние миграции в Новый Свет», «ОГИ», серия: «Нация и культура. Новые исследования», М. 2007 г.
По очень осторожным оценкам, Америка начала заселяться из Евразии 13-15 тысяч лет назад, хотя и позже люди наверняка проникали туда из Азии. Контакты между двумя континентами должны были быть особенно интенсивными в тот период, когда ледники, преграждавшие путь из Аляски на юг, уже растаяли, а сухопутный мост между Чукоткой и Аляской ещё сохранялся, то есть 10-12 тысяч лет назад.
Исследователем дан добротный обзор истории заселения Америки от появления человека до эпохи средневековых европейских контактов. Использованы материалы археологии, этнографии, лингвистики, физической антропологии. Основное внимание уделено вопросам преемственности культурного развития в отдельных регионах от Арктики до Огненной Земли. Предлагается реконструкция прошлого по данным фольклора и мифологии, выявлены тенденции распространения среди индейцев и эскимосов более тысячи фольклорных мотивов. На основании этих данных предложен сценарий заселения Северной и Южной Америки.
Произнеси автор этой статьи фразу «Мифы заселяли Приильменье», как у доминирующих в мировоззрении новгородцев авторитетов сведет скулы. Ни черта эти авторитеты, доминирующие на информационном поле, не хотят знать кроме своих устойчивых примитивных представлений о началах Новгородской земли – примерно от Рюрика и все. Так им проще. Но проще – далеко не всегда верно и полезно.
Да, слово «фольклор» имеет несколько значений. В широком значении, фольклор – это традиционная народная культура, компонентами которой являются верования, обряды, танцы, прикладное искусство, музыка и т. п. В узком же смысле термин стал использоваться с начала 20 века. Под фольклором стали понимать словесное творчество конкретного народа. Но фольклор появился в глубокой древности, в эпоху верхнего палеолита. Это сравнительно общеизвестные банальности.
Первыми элементами фольклора десятки тысяч лет назад становились обряды, заговоры и заклинания, которыми древние люди стремились умилостивить богов, повлиять на силы природы. Магические заклинания оказывались силой, способной принести удачу во время охоты, а позже – и обеспечить хороший урожай. В те далекие времена словесный фольклор был неразрывно связан с музыкой, танцем и даже с ритуальной одеждой людей. Обряд включал в себя два компонента: обрядовые действия и вербальный компонент, который эти действия сопровождал. Постепенно вербальный (словесный) компонент обряда стал существовать отдельно от обрядовых действий. Обряд совершался с целью избавления человека от болезни, с целью приворожить любимого, найти вора (тать), защитить от дурного глаза, вызвать дождь, защитить животных и т.д.
Даже ныне в русской глубинке еще жива заговорно-заклинательная традиция. Так называемые «бабушки» являются хранительницами этих традиций. Лечат, привораживают любимого человека или отворачивают ненавистного, совершают обряды, связанные земледелием и скотоводством. Русский человек издавна верил в магическую силу слова. Это вера жива и по сей день, являясь наследием языческого прошлого славян, о чем прекрасно рассказал в своих книгах Б.А.Рыбаков.
Почти одновременно с заговорами и заклинаниями уже в палеолите возникли родовые предания и мифологические рассказы, передававшиеся от родителей к детям. Они были тесно связаны с верованиями и мифологией древних славян. Но мифы постепенно предавались забвению. Функции мифов тогда и брал на себя фольклор. Он стал средством накопления, сохранения и передачи народного опыта, духовных ценностей из поколения в поколение.
Академик Б.А.Рыбаков в своем фундаментальном труде «Язычество древних славян» в итоге отмечал: «…Мы рассмотрели лишь отчасти следы охотничьей первобытности в позднейшем восточнославянском фольклоре, бегло коснувшись некоторых обрядов и частично цикла волшебных сказок. Их, этих следов, очень много в обрядах (комоедицы, турицы и др.), в народном костюме (головные уборы: рога, сорока, кичка, кокошник), в хороводных игрищах и танцах (бычок, гусачок), в детских народных играх, которые нередко оказываются последней стадией вырождения древних языческих обрядов (например, упомянутый уже "Ящер").
Охотники каменного века рассматривались здесь, естественно, вне связи с какими бы то ни было этническими группами (улавливались лишь пережитки, прослеживаемые у славян); в последующей же, земледельческой, эпохе уже обозначатся контуры праславянского массива, и рассмотрение языческих представлений постепенно приобретет, так сказать, славянскую конкретность.

Известному историку религии, англичанке Карен Армстронг удалось удивительно просто и доступно рассказать об истории возникновения мифологии, начиная со времен палеолита и до наших дней.
По ее мнению, людям необходимо вновь научиться мыслить мифологически, чтобы понять истину, заложенную в повествованиях, не предназначенных для буквального прочтения.
"Миф не может существовать в одном, традиционном пересказе. По мере изменения обстоятельств нашей жизни нам приходится излагать те или иные истории иначе, чтобы высветить скрытую в них вечную истину: Каждый раз, когда человечество совершало новый скачок в своем развитии, оно переосмысливало свою мифологию и применяло ее к новым условиям бытия. Но так как человеческая природа остается практически неизменной, многие мифы, возникшие в культурах, поразительно несхожих с нашей собственной, по-прежнему исследуют тему наших глубинных страхов и сокровенных желаний."
Карен Армстронг.
Сколько бы мы светил мировой науки не упомнили, нашим доморощенным авторитетам все эти светила не указ. Наших с подручными раз много – значит они правее…
Повторим, если кто быстро забыл.
Геродот почти 25 веков назад при своем подробном рассказе о скифах затронул и более северные земли – гипербореев (в Интернете ныне обилие сведений о них):
«Книга 4. 32. О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света, кроме исседонов. Впрочем, как я думаю, исседоны также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы рассказывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях. Но все же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них и Гомер в “Эпигонах” (если только эта поэма действительно принадлежит Гомеру).
33. Гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их словам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе. Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам, а дальше их везут к Малийскому заливу и переправляют на Евбею. Здесь их перевозят из одного города в другой вплоть до Кариста. Однако минуют Андрос, так как каристийцы перевозят святыню прямо на Тенос, а теносцы – на Делос. Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары, наконец, прибывают на Делос.
В первый раз, говорят делосцы, гипербореи послали с дарами двоих девушек, по имени Гипероха и Лаодика. Вместе с ними были отправлены провожатыми для безопасности девушек пять гиперборейских горожан. Это те, кого теперь называют перфереями и весьма почитают на Делосе. Однако, когда посланцы не вернулись на родину, гипербореи испугались, что посланцев всякий раз может постигнуть несчастье и они не возвратятся домой. Поэтому они стали приносить священные дары, завернутые в пшеничную солому, на границу своих владений и передавать соседям с просьбой отослать их другим народам. И вот таким образом, как передают, дары отправлялись и, наконец, прибывали на Делос. Мне самому известно, что и в других местах происходит нечто подобное со священными дарами. Так, фракийские и пеонийские женщины при жертвоприношениях Артемиде-Царице всегда приносят священные дары завернутыми в пшеничную солому.
34. И я точно знаю, что они так поступают. В честь этих гиперборейских девушек, скончавшихся на Делосе, девушки и юноши там стригут себе волосы. Так, девушки перед свадьбой отрезают локон волос, обвивают им веретено и затем возлагают на могилу гипербореянок (могила эта находится в святилище Артемиды при входе с левой стороны; у могилы стоит маслина). Юноши же наматывают свои волосы на зеленую ветку и также возлагают на могилу. Такие почести жители Делоса воздают этим гиперборейским девушкам.
35. По рассказам делосцев, еще раньше Лаодики и Гиперохи из страны гипербореев мимо тех же народов прибыли на Делос две молодые женщины – Арга и Опис. Они несли Илифии священные дары, обещанные за быстрые и легкие роды. Как передают, Арга и Опис прибыли из гиперборейской страны вместе с самими божествами [Аполлоном и Артемидой], и делосцы им также воздают почести. В их честь делосские женщины собирают дары.
В гимне, сочиненном ликийцем Оленом, женщины призывают их поименно. От делосцев переняли этот обычай жители других островов и ионяне: они также поют гимн, призывая Опис и Аргу, и собирают им священные дары. Этот Олен пришел на Делос из Ликии и сочинил также и другие древние гимны, которые поются на Делосе. Пепел от бедер жертвенных животных, сожженных на алтаре, они рассыпают на могиле Опис и Арги. Могила же их находится за святилищем Артемиды на восточной стороне в непосредственной близости от зала для пиров кеосцев.
36. Итак, о гипербореях сказано достаточно. Я не хочу ведь упоминать сказание об Абарисе, который, как говорят, также был гипербореем: он странствовал по всей земле со стрелой в руке и при этом ничем не питался (в существование гипербореев я вообще не верю). Ведь если есть какие-то люди на крайнем севере, то есть и другие – на крайнем юге. Смешно видеть, как многие люди уже начертили карты земли, хотя никто из них даже не может правильно объяснить очертания земли. Они изображают Океан обтекающим землю, которая кругла, словно вычерчена циркулем. И Азию они считают по величине равной Европе. Поэтому я кратко расскажу о величине обеих частей света и о том, какую форму имеет каждая».
Поправлять Геродота не будем, хотя в других античных трудах отмечался выход гипербореев с дарами примерно с округи Дона и Волги (Вестник древней истории. 1947 – 1949; указ. 1950).
Если скифов помещать у Понта (Черного моря), то буквальная трактовка пути даров гипербореев следующая: гипербореи где-то на севере или северо-востоке посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную (на землях скифов ?) солому; от скифов (Причерноморье) дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе.
Рис. 7.  Варианты пути гипербореев с севера (красный, черный) и словено-русов на север (розовый, фиолетовый, желтый) 3 – 5 тыс. лет назад.
Наши польские друзья упорно национализируют многие сюжеты античного прошлого Скифии и Сарматии в свою пользу, что сказывается и на «черном маршруте» гипербореев.
По этногенетике прямые пращуры славян уходили из округи Карпат на север и восток около 5 тыс. до н.э.

Существенную роль при длительном формировании «дипломатического поведения» и пращуров-земляков россиян играли палеолитические культы, тотемные святилища, могильные погребальные обряды http://macroevolution.narod.ru/antropol1.htm Здесь люди учились просить (молить), подчеркивая особое уважение к предмету поклонения. Здесь они учились задабривать богов всевозможными дарами. И снаряжали умерших в далекий загробный путь. Так хоронили очень ранних предков Гиперохи и Лаодики, что прекрасно показывают захоронения Сунгири и Костенок.
Захоронения говорят о разнообразном и сложном погребальном обряде, который отчасти мог быть повторен и в античное время.. Об этом свидетельствуют характер могильных сооружений, поза покойников, присыпка их красной охрой, а также специально положенные в погребение предметы: костяные и каменные орудия, украшения. Встречаются иногда и парные погребения. Как правило, погребения располагались на стоянках. Погребения верхнего палеолита свидетельствуют о усилении заботы об умершем сородиче и об усложнении мировоззрения, возникновении религиозных представлений. И в том была особая «дипломатия» по отношению к окружающему миру.
http://dino.disneyjazz.net/dr6-3.html, http://gumilevica.kulichki.net/HEU/heu1101.htm


Через две-три тысячи лет их потомки – как индоевропейцы - могли повторять и путь обратно.
Миф или сказание, какой иной фольклор гипербореев (или с использованием фольклора гипербореев) привел задолго до нашей эры Геродот, спорить можно долго. Но вот имена настораживают.
Лаодика («народом судящая», неподкупная) слишком созвучна Ладоге (озеру Нево летописей). Гипероха – в переводе -  Великая. Арга созвучна Карге, хотя напоминает и о маршруте Арго через горы Рипы.
Опис – обильная, прекрасная, великолепная. Отчасти созвучна средневековой Опочке. Олен – масляный, пахучий, душистый. Но по созвучию на севере ему удобнее быть Оленем. Любопытно, что вместе с  Гиперохой и Лаодикой « были отправлены провожатыми для безопасности девушек пять гиперборейских горожан». Эти горожане-гипербореи крайне раздражают медиевизм, который даже мысли о северных городах на землях России в античности не допускает. Геродот здесь явно официозной науке вредит. Хотя античных городищ на российских землях вдали от Черного моря с неолита хватает. Не говоря уже об Аркаиме.
Не будем увеличивать число догадок, но утверждаем.
Достигшие острова Делос (родины Аполлона и Артемиды) гипербореи Арга и Опис,  Лаодика и Гипероха,  «пять гиперборейских горожан» упомянуты Геродотом примерно на 7 – 6 века до нашей эры. Откуда именно они явились на юг – спорить можно много. Но округи Ладожского озера и реки Великой исключать из рассмотрения не стоит.
По этногенетике прямые пращуры славян уходили из округи Карпат на север и восток около 5 тыс. до н.э. (П. Золин. Гаплотипы восточных славян)
Через две-три тысячи лет их потомки – как индоевропейцы - могли повторять и путь обратно.
Рис. 8. Распространение индоевропейцев с 5 тыс. до н.э.
Античность Северо-Запада РФ явно была. И архаичные гипербореи в начале нашей эры указывались уже на Крайнем Севере, в местах «русских поморов».
Рис.9. Северо-Запад РФ в начале нашей эры
Достойна ли округа Ладожского озера быть родиной Лаодики или Арги, Гиперохи и Опис, «гиперборейских горожан» - отвечать работящим археологам.
Ладоге есть смысл быть и родиной самой Лады (Лето, Латоне) – возлюбленной самого Зевса, деда скифов по Геродоту.
Конечно, желающих считать свои земли родиной Латоны (матери Аполлона и Артемиды) очень много. Но у округи Ладожского озера аргументов в свою пользу не меньше.

Любопытно, но базовую иллюстрацию данной публикации поисковые системы в связи с Лаодикой и Гиперохой не приводят (хотя неоднократно помещал ее в Интернете). Да и гиперборейское посольство не очень «поисковикам» необходимо. Десяток-другой упоминаний.

Еще не хватало обозначать в истории Скифии и Сарматии столь ранние – по сути, дипломатические – контакты почти со времен неолита, а по традициям, вероятно, и много раньше. Такая вот история.

Историки дипломатии, верно, могут сказать, стоит ли обращать внимание в отечественном прошлом на подобные ритуальные посольства.

Объективности ради – стоит.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907200902
http://www.proza.ru/2009/07/20/902

 
Дипломатия земледельцев и скотоводов



Несколько тысяч лет назад производящее хозяйство стало уверенно закрепляться севернее Черного моря и Каспия. Это и эпоха формирования первых государств, когда разнообразные дипломатические контакты становились неизбежными. На картах украинских исследователей очевидны переборы, но стремление искать корни догосударственных консолидаций европеоидов хотя бы в мезолите отчасти справедливо. Гиперборея находит отражение в индоарийском эпосе. http://ru.wikipedia.org/wiki/Гиперборея, http://www.shaping.ru/yperboreia.org/default.asp http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111130.htm

По традиции «Махабхараты» и «Ригведы» на севере находилась страна Хариварша, местопребывание Рудры-Хары - «Столпника, носящего светлые косы», «святого властелина Хари-Нараяны, бесконечного Пуруши, пресветлого вечного Вишну, камышеволосого, русобородого, всех существ Предка». Именно на севере обитал бог богатства Кубера, здесь помещались «семь риши» - сыновья бога-творца Брахмы, которые почитались как семь Праджапати - «владык существ», праотцов, прапредков, воплощавшихся в семи звездах Большой Медведицы. И, наконец, на севере находился «чистый, прекрасный, кроткий желанный мир», где «возрождаются добродетельные люди», и вообще, «северная часть земли всех других прекрасней, чище», а «день богов» - это путь солнца на север.
Алексей Виноградов и Светлана Жарникова в работе « Восточная Европа как прародина индоевропейцев» http://www.cultinfo.ru/fulltext/////1/001/001/073/j4.htm
отметили вероятность отражения в индоевропейском эпосе многих даже неолитических реалий на землях будущей России.

В описании криниц пятысячелетней давности говорится, например - о реке Пандье, текущей недалеко от Варуны, притока Синдху (Дона). Но река Панда и сегодня впадает в крупнейший приток Дона — реку Ворону. Описывая путь паломников, Махабхарата сообщает: "Вон Джала и Упаджала, в Ямуну впадающие реки". Есть ли ныне где нибудь текущие рядом реки Джала("джала" — река на санскрите) и Упа-джала?  Есть. Это река Жала (Таруса) и река Упа, впадающие рядом в Оку. Именно в Махабхарате впервые упомянута текущая на запад от верховьев Ганги (Волги) река Саданапру (Великий Данапр) — Днепр.
          Но если сохранились названия рек, если сохранился язык населения, то, наверное, должны сохранится и сами народы? И, действительно, они есть. Так, в Махабхарате говорится, что к северу от страны Пандьи, лежащей на берегах Варуны, находится страна Мартьев. Но именно к северу от Панды и Вороны по берегам Мокши и Суры лежит земля Мордвы(Мортвы средневековья) — народа говорящего на финно-угорском языке с огромным количеством русских, иранских и санскритских слов.
          Страна между Ямуной, Синдхом, Упаджалой и Парой назывлась А-Ванти. Именно так — Вантит (А-Вантит) называли землю Вятичей между Окой, Доном, Упой и Парой арабские путешественники и византийские хроники.
          Махабхарата и Ригведа упоминают народ Куру и Курукшетру. Курукшетра — дословно "Курское поле", и именно в центре его стоит город Курск, куда "Слово о полку Игореве" помещает курян — знатных воинов.
          Союзником кауравов в великой войне с пандавами был народ саувиров живших в стране Синдху. Но именно так — саувирами называли вплоть до 15 века русских-северян, откуда родом был герой "Слова о полку Игореве" князь Игорь Святославович. Упоминается этот народ — саувиры и Птолемеем во 2 в. н. э.
          Ригведа сообщает о воинственном народе Криви. Но латыши и литовцы так и называют всех русских — "криви", по имени соседнего с ними русского этноса кривичей, чьими городами были и Смоленск, и Полоцк, и Псков, и нынешние Тарту и Рига.
          Говоря о истории Восточной Европы, археологи и историки в целом период с 10 по 3 тыс. до н. э. не особенно детализируют. Это мезолит-неолит, с их археологическими культурами. Но археологическая культура в известном смысле абстрактна, а ведь здесь жили реальные люди, которые рождались и умирали, любили и страдали, воевали и роднились, и как-то оценивали себя, свою жизнь, сами называли себя какими-то конкретными именами. То далекое от нас прошлое было для них настоящим. И именно древнеарийские источники дают возможность пролить свет на некоторые темные страницы этих семи тысячелетий (с 10 по 3 тыс. до н. э. ).
          В одном из сказаний Махабхараты рассказывается: "Мы слыхали, что когда Самварана, сын Ракши, правил землею, для подданых наступили великие бедствия. И тогда от всякого рода бедствий разрушилось царство, пораженное голодом и смертью, засухой и болезнями. А войска врагов разбивали потомков Бхараты. И, приводя в сотрясение землю своими силами, состоящими из четырех родов войск, царь панчалов быстро прошел через всю страну, покоряя её. И с десятью армиями он победил в битве того.
Тогда царь Самварана вместе с супругой, советниками, сыновьями и родственниками бежал в великом страхе. И стал жить у великой реки Синдху (Дона) в роще, расположенной близ горы и омываемой рекою. Так потомки Бхараты жили долгое время, расположившись в крепости. И когда они прожили там целых тысячу лет, потомков Бхараты посетил великий мудрец Васиштха. И когда он прожил там восьмой год, сам царь обратился к нему: " Будь нашим домашним жрецом, ибо мы стремимся царства. " И Васиштха дал свое согласие потомкам Бхараты. Далее нам известно, что он назначил потомка Пуру царем-самодержцем над всеми кшатриями (воинами), по всей земле. И тот вновь вступил в обладание столицей, которая ранее была обитаема Бхаратой и заставил всех царей платить ему дань. Могущественный владыка страны Аджамидха, овладев всей землей, совершил затем жертвоприношения ".
Были войны – были и соглашения.
          Так рассказывает Махабхарата о делах давно минувших дней. Но когда же и где это происходило? Царствование Самварана относится, по принятой в Махабхарате хронологии, к 6, 4 тыс. до н. э. Затем, после разгрома и изгнания, народ Самвараны живет в бассейне р. Дона в крепости Аджамидха целых тысячу лет, вплоть до 5, 4 тыс. до н. э. Все это тысячелетие на их родных землях господствует другой народ-завоеватели и пришельцы панчалы. Но после 5, 4 тыс. до н. э. кауравы отвоевывают у панчалов свою родину и вновь живут на ней.
          Казалось бы, правдивость этого древнего предания невозможно в наши дни ни подтвердить ни опровергнуть. Но вот что сообщает нам современная археологическая наука. Л. В. Кольцов пишет: " Одним из крупных культурных проявлений в мезолите Волго-Окского междуречья была бутовская культура. Обращает на себя внимание локализация описанных памятников бутовской культуры в западной части Волго-Окского междуречья. Абсолютная хронология ранних этапов бутовской культуры определяется рамками от середины 8 тысячелетия до н. э. до второй половины 7 тысячелетия до н. э " ( т. е. перед нами время правления царя Самвараны — 6400 г до н. э). "
 Во второй половине 7 тысячелетия до н. э. в Волго-Окское междуречье вторгается другая группа мезолитического населения, которая распологается в этом регионе, в его западной части, оставив археологическую культуру, которую мы называем иеневской. С появлением пришельцев население бутовской культуры вначале отходит на восток и юг региона. Под давлением иеневской культуры бутовское население распалось, вероятно, на несколько изолированных групп. Часть их, видимо, даже покинула Волго-Окский бассейн, свидетельством чему являются факты появления типично бутовских элементов в других соседних регионах. Таковы памятники с бутовскими элементами в бассейне Сухоны или Боровичская стоянка в Новгородской обл. " Что касается вытеснивших бутовцев иеневцев, то происхождение их представляется археологам "не вполне ясным". Они отмечают, что: "По-видимому где-то во второй половине бореального периода (6, 5 тыс. до н. э. ) часть населения Верхнего Поднепровья двинулась на северо-восток и заселила часть Волго-Окского междуречья, потеснив бутовские племена. "Но "замкнутость иеневского населения, отсутствие мирных контактов с окружающими его культурами привели в конечном счете к упадку культуры и обратному его вытеснению окрепшими к концу существования "иеневцев" "бутовцами". Таким образом в конце 6 тыс. до. н. э. "позднебутовское население снова начинает "реконкисту" — повторный захват своей исконной территории".
          Итак, "иеневская культура, находившаяся во враждебных отношениях с бутовской и потерявшая связь с "материнской" территорией, по-видимому, постепенно выродилась, что привело в дальнейшем к облегчению движения "бутовцев" обратно на запад и ассимиляции ими остатков "иеневцев". Во всяком случае в ранненеолитической верхневолжской культуре, сформировавшейся в регионе в 5 тысячелетии до н. э. , мы уже практически не находим элементов иеневской культуры. Бутовские же элементы резко доминируют".
          При сравнении текста эпоса и данных археологии поражает совпадение и хронологии всего события, и отдельных его эпизодов. И возникает закономерный вопрос: не скрываются ли за "бутовцами" потомки Пуру-пауравы, а за "иеневцами" — их враги панчалы?
          Тем более, что как не странно, но над этими событиями время оказалось не властно. И сегодня у истоков Дона (у реки Донец), рядом с городами Кимовском и Епифанью, на холме стоит крошечная деревушка, сохранившая свое древнее название — Аджамки. Может быть, когда-нибудь археологи найдут здесь руины древней крепости царя Самвараны — Аджамидхи.
          Но в таком случае можно предположить, что до наших дней дощли названия и других поселений древних арьев. И это так.
          Так на слиянии рек Упы и Плавы стоит город Крапивна. Но в одной из книг Махабхараты рассказывается о городе Упаплаве — столице народа матсьев, проживавшего в царстве Вираты. А слово "вирата" на санскрите и значит — "лубяное растение, крапива".
          Самым великим из семи священных городов древних арьев был город Варанаси — центр учености и столица царства Каши, то есть "сияющего". Эпос утверждает, что Варанаси основан в глубочайшей древности, при внуке прапредка людей Ману, спасшегося от потопа. По астрономической хронологии Махабхараты Варанаси как столица существовал уже за 12 тысяч 300 лет до наших дней. Название его производят или от слова "варана", что значит "лесной слон" (мамонт), или от наименования рек Вараны и Аси, на которых и стоял этот город, или возможно, что оно происходит и от сочетания "вара-нас", что означает "круг (крепость) наш".
          Но есть ли сегодня город с таким названием на реке Варане? Если посмотреть на берега реки Вороны, то мы там такого города не увидим. Однако вспомним, что вплоть до 18 века нынешняя река Воронеж называлась Великой Вороной, была судоходной и даже полноводнее верхнего Дона. На этой реке сегодня стоит крупнейший город юга России — Воронеж. О том когда он основан у нас нет никаких точных данных. Воронеж упоминается и под 1177 годом, и в 1237 году. Считается, что крепость Воронежа была востановлена в 1586 году. В 17-18 веках город был деревянным, однако еще в 1702 году в его черте имелись руины каких-то каменных строений, называвшимися местными жителями "казарскими". Сейчас на территории Воронежа насчитывается по меньшей мере четыре древнерусских городища. Есть и памятники предшествующих эпох. Но мог ли Воронеж быть древним Варанаси?
          На этот вопрос следует ответить положительно. Во-первых, само название Воронеж более близко к древнеарийскому Варанаси (Варанаши), нежели современное индийское Бен-Арес (город Ареса), тем более что в 16 веке крепость называли Воронец.
          Во-вторых древнеарийский эпос указывает в районе Варанаси ряд географических объектов, отсутствующих в Индии. Помимо реки Вараны (Великой Вороны) возле Варанаси текли реки Аси, Кавери, Дева. Но у самого Воронежа и сейчас текут реки Усмань, Каверье, Девица. Не далеко от Варанаси находились водоем Вай-дурья ("дурья"—гора) и горы Дева-сабха ("сабха"— сопка). Но и сейчас в Воронежской и Липецкой областях течет река Бай-гора, а холмы южнее Воронежа, у рек Сосны и Дона зовутся Девогорье.
          В одной из книг Махабхараты говорится о Варанаси как о городе в области Видеха. Но эпическая страна Видеха со столицей Митхилой располагалась в краю семи устьев Ганги (Волги) и тысячи лотосовых озер и как считали санскритские комментаторы никакого отношения к царству Каши не имела. (Кстати и сейчас в дельте Волги растет множество лотосов, а в 5-6 тысяч лет назад уровень Каспийского моря был ниже современного на 20 метров и делта Волги смыкалась с дельтами Терека и Урала в один огромный озерный край).
          Это кажущееся противоречие объясняется просто. У Воронежа в Дон впадает река Ведуга, по имени которой, судя по всему, и была названа область Видеха.
          Рядом с городом Варанаси, как свидетельствует Махабхарата, был расположен город Хастин, ставший столицей арьев после битвы на Курукшетре (Курском поле) в 3102 году до нашей эры. И что же? Рядом с Воронежем расположено село Костенки (в 17 в — город), знаменитое своими археологическими памятниками, древнейшие из которых относятся к 30 тыс. до н. э. Культурные слои этого селения идут из глубокой древности до наших дней без перерыва, что свидетельствует о приемственности культуры и населения.
          Так что, мы думаем, можно утверждать, что Воронеж и Варанаси, как Костенки и Хасти — одно и тоже.
          На реке Воронеж находится и другой крупный город юга России — Липецк. Этого названия нет в Махабхарате. Зато есть город Матхура (Матура), также один из семи священных городов древних арьев. Он распологался на Курукшетре (Курском поле) к востоку от Ямуны (Оки). Но и сейчас в реку Воронеж у Липецка впадает река Матыра. Эпос говорит о том, что для захвата города Матуры Кришне необходимо было вначале овладеть пятью возвышенностями в его окрестностях. Но и сегодня, как и много тысяч лет тому назад, пять холмов к северу от Липецка продолжают господствовать над долиной.
          Вполне возможно, что многочисленные сведения по этногенезу, сохраненные Махабхаратой, помогут археологам в индентификации тех археологических культур Восточной Европы, которые носят пока свои условные археологические названия. Так по Махабхарате в 6, 5 тыс до н. э. "все эти панчалы произошли от Духшанты и Парамештхина". Таким образом подтверждается возникновение племени или народа, названного археологами "иеневцами", непосредственно перед их вторжением на территорию Волго-Окского междуречья, т. к. Духшанта непосредственно предшевствовал Самваране.
          Когда-то Гаврила Романович Державин писал:
          "Река времён в своем стремленьи уносит все дела людей"
          Мы же столкнулись с удивительным парадоксом, когда реальные реки словно остановили поток времени, вернув в наш мир и тех людей, что когда-то жили по берегам этих рек, и их дела. Вернули нам нашу Память.

(Вариант Жарникова С.В. Реки — хранилища памяти
Глава из книги: Н.Р. Гусева, «Русский север - прародина индо-славов», подготовлена кандидатом исторических наук С.В. Жарниковой)

Кому вернули – кому нет (и никогда не вернут), это вопрос мировоззренческий. Но при тщательном изучении эпоса первые дипломатические шаги выявляются неизбежно.


http://rivne-surenzh.com.ua/images/additional/map3.jpg

http://rivne-surenzh.com.ua/images/additional/map6.jpg
http://rivne-surenzh.com.ua/images/additional/map2

Уже говорилось, что добротный археолог В.А. Дергачев (Интернет, Sтратум, 2000 г.)опубликовал работу «ДВА ЭТЮДА В ЗАЩИТУ МИГРАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ. К проблеме взаимодействия раннескотоводческих и древнеземледельческих обществ энеолита – ранней бронзы Восточной и Юго-Восточной Европы». Понятно, что вскоре она в Интернете исчезла.
Автор отметил явный пересмотр традиционных точек зрения на неолит-энеолит Восточной Европы времен достижения Великой Скифией господства в Европе и Азии около 3 – 4 тыс. до н.э..
Вопрос о неоднократном последовательном проникновении восточноевропейских скотоводов в среду древнеземледельческих цивилизаций «Старой Европы» впервые наиболее полно был сформулирован еще во второй половине 50-х годов ухошедшего столетия М.Гимбутас (1956; 1961). В последующих десятилетиях первоначальная концепция М.Гимбутас неоднократно модифицировалась, но на протяжении 70-х годов (1973a,b; 1977; 1979) и вплоть до последних работ (1994) эта исследовательница последовательно и настойчиво отстаивала идею о трехкратности отмеченного процесса — концепция трех волн. http://ru.wikipedia.org/wiki/Курганная_гипотеза

Согласно М.Гимбутас, эти волны выступают как составляющие элементы единого, последовательно разворачивающегося во времени и пространстве процесса. Исходное звено этого процесса автор видела в носителях курганного обряда — памятниках типа Бережневки (Волжской Аратты по Ю.Шилову) , которые генетически связывались с Хвалынской и предшествующей последней Самарской культурами Лесостепного Поволжья. Украинские националистические школы этого сопоставления Россия-Украина не терпят.
На протяжении 4400-4300 гг. до н.э. носители Бережневских памятников из волжско-прикаспийских степей распространяются на юг — в Предкавказье и на запад — в Нижнее Поднепровье, предопределяя формирование ряда промежуточных культурных образований (Средний Стог II), которые, или вместе с которыми, затем глубоко вклиниваются в ареал древнеземледельческих цивилизаций.
Согласно М.Гимбутас, первая миграционная волна уже более 6 тысяч лет назад имела характер массового военного вторжения с катастрофическими последствиями для раннеземледельческих цивилизаций, сопровождаясь, с одной стороны, полным разрушением культуры Гумельница-Караново VI-Варна, а с другой — существенными преобразованиями культуры Кукутень-Триполье, продолжившей, однако, свое дальнейшее развитие (Gimbutas 1994: 21 и след.). То есть трипольцы признали себя частью Великой Скифии.
Эта волна выступает реальной основой версии позднеантичных историков Рима (Помпей Трог, Юстин и др.) о начале 1500-летнего господства скифов в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима (т.е. около 3553 г. до н.э.).
Вторая волна, по М.Гимбутас (1973а; 1994, 49 и след.), приходится на период 3500-3300 гг. до н.э. Носителями процесса вновь выступают пастушеские племена с курганным обрядом погребения, но акцент здесь определенно делается на активность кавказского импульса: Куро-Аракскую культуру Закавказья и культуру Майкоп Северного Кавказа. Следствием разворачивания этой волны, по М.Гимбутас, было распространение в южной и западной Европе технологии мышьяковистых бронз (Gimbutas 1973b); формирование культуры типа Нижней Михайловки, а в ареале древнеземледельческих культур — полным переоформлением остаточных культурных явлений с традициями раннего земледелия и образованием комплексов типа Усатово, и далее — культуры Езеро и Баден-Вучедольского блока, когда Восток Европы явно диктовал волю Западу. Кура-аракская культура активна и в Азии, что подтверждает тезис о 1500-летнем господстве.
Наконец, третья волна — 3100-2900 гг. до н.э. связывается с носителями позднеямной культуры, массовая миграция которых сопровождается окончательным переоформлением Карпато-Подунавья и Балкан, содействует формированию культур воронковидных сосудов и культуры шаровидных амфор и тем самым завершается многовековой процесс индоевропеизации обществ Европейского континента (Gimbutas 1994: 89 и след.), отчасти представленный и на нынешнем Северо-Западе России (эпический след – Повесть о Словене и Русе).
Отношение разнопрофильных специалистов к концепциям М.Гимбутас было различным — от крайне положительного до крайне отрицательного. И все же бесспорным остается одно: благодаря оригинальности, многолетнему и плодотворному творчеству и, что показательно, последовательности в убеждениях, взгляды этого автора на протяжении почти полувека буквально довлели над каждым из специалистов-преисториков, обратившихся к рассматриваемой тематике, вынуждая их гласно или негласно определить собственную научную позицию по каждому из обозначенных, а точнее говоря, по заданным М.Гимбутас параметрам исследования; соотнести, сопоставить, соизмерить собственные оценки и интерпретации с мнением М.Гимбутас. По оценке В.А. Дергачева, полномасштабный анализ научного творчества М.Гимбутас, — дело будущего.
Как следует из подсчетов, на период Прекукутень-Триполье А приходится 176 памятников или 8,72% от всей выборки; на период Кукутень А-Триполье В1 — 679 или 33,66%; на период Кукутень АВ-Триполье В 2 — 375 или 17,69%; на период Кукутень В-Триполье С1 — 547 или 27,11% и на период Хородиштя-Фолтешть-Триполье С2 — 258 или 12,769%.
Если следовать хронологической последовательности эволюции рассматриваемой культуры на основании численности ее памятников, совершенно очевидно обнаруживается, что ее максимальный пик развития падает на период Кукутень А-Триполье В1 — 33,66% памятников, вслед за которым она определенно испытывает какие-то кризисные явления, обнаруживающиеся в резком, фактически двойном, уменьшении численности ее памятников в период Кукутень АВ-Триполье В2 — 17,69%. Затем, на этапе Кукутень В2-Триполье С1 эта культура демонстрирует прогрессирующее развитие, проявившееся в росте численности поселений — 27,11% с последующим постепенным угасанием на финальном периоде — 12,79%. Две свежие работы: специальная статья киевских коллег Н.Б.Бурдо и М.Ю.Видейко (1998) и раздел монографии К.-М.Манту (Мantu 1998, 93 и след.). К сожалению, хотя радиокарбонный метод — детище точного естествознания, конечные результаты абсолютного датирования и у упомянутых, и у иных авторов весьма различны. Важные для дальнейших сопоставлений данные суммированы (таблица 1)
Таблица 1
Число городов-укреплений в регионе Дунай – Днепр 5 – 3 тыс. до н.э.
Археологический период у Днепра Время существования; усредненный вариант Число памятников в регионе Дунай - Днепр Число укрепленных из них («труднодоступных») Число имеющих «защитные» топонимы
Прекукутень-Триполье А 4,5 – 4 тыс. до н.э. 176 (8,72% выборки) 2 (4) 5
Кукутень А-Триполье В1 4 – 3,5 тыс. до н.э. 679 40 (47) 90
Кукутень АВ-Триполье В2 3,5 – 3,2 тыс. до н.э. 375 8 (9) 27
Кукутень В-Триполье С1 3,2 – 3,0 тыс. до н.э. 547 12 (27) 56
Триполья С2 3,0 – 2,6 тыс. до н.э. 258 28 (42) 66

В период Кукутень А-Триполье В1 наивысшая плотность поселений (пусть даже как бы спрессованных во времени) определенно приходится на Прикарпатскую зону — верховья Олта, бассейн Сирета, Правобережье Прута и, в меньшей степени, среднее течение Днестра. И эти зоны, «как бы сейчас выразился любой националист» (слова археолога), являются исконной территорией формирования и разворачивания трипольской (более земледельческой) культуры в предшествующем раннем периоде. Но для периода Кукутень АВ-Триполье В2 наивысшая плотность поселений явно смещается к северу и приходится, главным образом, на междуречье среднего и верхнего течения Прута и Днестра и, отчасти, Побужья. В то время как верховья Олта, Посеретье и правобережье среднего Прута, т.е. исконные земли, фактически остаются полупустыми.
По мнению специалистов, периоды демонстрируют процесс расселения носителей этой культуры на север и северо-восток, что соответствует памяти о направлениях миграции словено-русов в Повести о Словене и Русе. Из наблюдаемых резких смещений общего массива и плотности населения из Прикарпатской зоны в междуречье верховьев Прута и среднее Поднестровье делается вывод, что это было не столько эволюционное расселение, а скорее массовое переселение.
В последующий период ситуация как бы реанимируется. Несмотря на продолжающееся расселение носителей культуры в Среднее Поднепровье, заметно возрастает плотность поселений в Южном Побужье и, что показательно, в бассейне Сирета и на Правобережье Прута. То есть в той самой зоне, которая в предшествующем периоде выглядит полупустой. Но хотя эта культура продолжает распространяться в новые районы (Северо-Западное Причерноморье, Волынь, Киевское Заднепровье), общая численность памятников-селений явно падает, рассредоточившись отдельными, относительно изолированными компактными группами .
Качественные сдвиги определенно носят кризисный характер. Они выражаются в заметном уменьшении численности поселений (при равных условиях сопоставления), а во втором — в очевидном массовом смещении эпицентра плотности памятников из исходной для культуры зоны к северу. Хотя уже в последующем периоде (Кукутень В-Триполье С1) эта культура вновь демонстрирует прогрессирующее развитие — рост численности поселений; возрастание их численности и плотности во временно опустевшей зоне Прикарпатья.
Согласно М.Гимбутас, главная причина гибели культуры Гумельница-Караново VI-Варна и временного кризиса культуры Кукутень-Триполье была степная инвазия (проникновение), носящая характер военного вторжения. Поэтому археологи обращаются к поискам средств войны, а для начала — средствам защиты поселений. И ныне хорошо известно почти каждому студенту-будущему археологу - древнейшие фортификационные сооружения Восточной Европы связаны именно с культурой Кукутень-Триполье, хотя вероятны и новые открытия.
Первые Кукутень-Трипольские поселения с искусственными фортификациями были зафиксированы Ф.Ласло (Сф.Георге, Ариушд) еще в начале ХХ века, но эти открытия остались незамеченными (L;szl; 1993: 33 и след.). В настоящее время поселения с фортификационными сооружениями зарегистрированы для всех периодов этой культуры и во всех основных регионах ее распространения, что и отмечено таблицей (в публикациях специалистов подробностей много больше).
Данные о фортифицированных поселениях первоначально складывались из результатов археологических раскопок. Однако на протяжении 60-80-х гг. выяснилось, что многие из фортификаций (рвы, валы) вполне отчетливо прослеживаются на современном рельефе. Из личной полевой практики и В.А. Дергачев, и многие другие специалисты знают, что в отдельных случаях перепады высот рвов и валов, даже поселений периода Триполье В1 иногда достигают двух-четырех метров. Проблеме искусственно и/или естественно укрепленных поселений этой культуры посвящена достаточно обширная литература. Вот лишь некоторые из работ: (Шмаглий 1960; Збенович 1975; Florescu 1966; Мarinescu-B;lcu 1976; Маркевич 1981; L;szl; 1993 и др.).
Дергачев зарегистрировал 90 относительно достоверных случаев искусственно защищенных трипольских поселений. На ранний период культуры приходится два случая (2,2%); на период Кукутень А-Триполье В1 — 40 случаев (44,9%); на период Кукутень АВ-Триполье В2 — 8 случаев (8,9%); на период Кукутень В-Триполье С1 — 12 случаев (13,3%) и на финальный период 28 случаев (31%). Зарегистрировано и 105 предположительных случаев. Сравнивая эти данные, можно заметить, что, при некоторых различиях в количественном отношении, их значения почти совпадают как по горизонтали, так и по вертикали (при составлении многих таблиц и графиков). Иными словами, они обнаруживают единую тенденцию (это отчасти показывает и иллюстрация: рис. 1)

Рис.1.(см. выше) План, реконструкции жилищ и фрагменты керамики наибольшего
протогорода «поднепровской Араты» (по определению Ю.Шилова) периода ее расцвета. Трипольское поселение до 400 га с. Тальянки Тальновского р-на Черкасской обл.
Реконструкции П. Л. Корниенко.
В случае многослойности памятника каждый из его слоев принят за отдельный памятник. И каждый из таких памятников вбирает в себя качество (фортифицированность или предположительная укрепленность), которое в реальности относится к предшествующему или последующему во времени культурному слою. И такие случаи известны. Скажем, искусственно защищенное поселение Кукутень-Бэичень включает несколько культурных слоев. Но документально установлено, что фортификационные сооружения относятся к горизонту Кукутень А. В период Кукутень АВ поселение продолжает существовать, но слой носит спорадический характер, а в период Кукутень
Фортификационные сооружения застраиваются, и поселение развивается и за пределами этих сооружений (Monah, Cuco; 1985: 82-84). С учетом этих оговорок, надо сохранить качество (фортифицированность) для поселения периода Кукутень А, но изъять его у поселения периода Кукутень АВ, а тем более у поселения периода Кукутень В. И хотя таких случаев, со сходными оговорками, немного, но они есть (Тырпешть, Траян — Дялул Фынтынилор, Подурь, Бодешть-Фрумушика и др.).
Эти корректировки, правда, не влияют на общую тенденцию.
Очевидна редкость фортификационных сооружений для раннего периода культуры — два поселения (Тырпешть, Траян — Дялул Вией). Причем, учитывая незначительную глубину и/или ширину зафиксированных на этих поселениях рвов, исследовавшая их С.Маринеску-Былку (Marinescu-B;lcu 1974: 21) склонна считать их сооружениями хозяйственного значения (ограды от диких животных), а не как средство военной защиты. Под вопросом остается наличие искусственных сооружений на предположительно защищенных румыно-молдавских поселениях Бэдень, Пятра Шоймулуй-Калу, Костиша, Подурь, Вэлень , так как все они многослойны, и, вероятнее всего, присваемые этим памятникам качества относятся к более поздним культурным горизонтам.
Что скрывается за наблюдаемыми для периодов Кукутень А-Триполье В1 и периода Хородиштя-Фолтешть — Триполье С2 резким возрастанием численности искусственно защищенных поселений? Есть вопрос о возможных внутренних социальных причинах, а именно, обострение социальных отношений. Но специалистам известно, что повсеместное распространение искусственно защищенных поселений в финальных периодах культуры вызвано, с одной стороны, угрозой степной инвазии со стороны носителей ямной культуры, а с другой, со стороны носителей культуры шаровидных амфор, которые, в конечном счете, преодолев носителей трипольской культуры, разделили ее ареал почти поровну.
Известно, что трипольская культура в северных районах (лесная зона от Карпат до Киевского Поднепровья) непосредственно сменяется около 2800 г. до н.э. культурой шаровидных амфор (ее связывают с индоевропейцами Прибалтики), а в степной и лесостепной зоне (опять таки от Карпат до Днепра) — позднеямной культурой степных скотоводов (Дергачев 1999: 205, 206. Рис.25, 26). В последнем случае речь идет о третьей волне степной инвазии (по М.Гимбутас), которая, как ранее отмечалось, никем не оспаривается. Следовательно — инвазия. Но это и время (по данным позднесредневековых списков Повести о Словенске Великом) исхода скифских князей Словена и Руса на север из региона трипольской культуры.
Если подобный взрыв численности искусственно укрепленных поселений финального Триполья объясняется угрозой и инвазией инокультурных обществ, то почему не менее значимый по количественному проявлению взрыв численности фортифицированных поселений периода Кукутень А-Триполье В1 нельзя объяснить теми же обстоятельствами? Иначе говоря, следуя принципу «по аналогии», напрашивающееся объяснение ситуации однозначное — инвазия. И в таком случае получается, что идея М.Гимбутас о первой волне степных скотоводов вполне подтверждается.
За исключением финального периода, фортифицированные поселения с незначительными различиями приходятся, главным образом, на западную часть ареала культурных периодов — на Прикарпатскую зону и Правобережье Прута, включая на севере его верховья с выходом на Поднестровье. За редкими единичными случаями, фортифицированные или предположительно укрепленные поселения отсутствуют в Среднем Поднестровье, и тем более, для периода Кукутень В-Триполье С1, в Поднепровье, хотя число памятников в этих регионах значительно.
Учитывая пространственное распределение укрепленных или предположительно укрепленных поселений, назревает один принципиальный вывод. Многочисленность искусственно фортифицированных поселений не может быть объяснена за счет внутренних социальных противоречий. Ибо, если бы таковые и были присущи трипольскому обществу, то в большей или меньшей степени они должны были проявиться на всем протяжении его ареала. Следовательно, широкое распространение фортификационных сооружений могло возникнуть из потребности защиты от какого-то внешнего фактора, чьей-то угрозы. Причем, эта угроза, если учитывать локализацию фортифицированных памятников, определенно сильно выражена именно в юго-западной, Прикарпатской, части ареала — на границе со степью, и практически не просматривается в северной — лесостепной части ареала — в Днестровско-Бугском и Днепровском междуречьях.
Период Кукутень А-Триполье В1 около 3,5 тыс. до н.э. являет резкое повсеместное распространение в Прикарпатской зоне, характеризующейся наивысшей плотностью памятников , многочисленных фортифицированных поселений. Учитывая соотношение укрепленных и неукрепленных поселений , создается впечатление , что в этой зоне общество буквально находилось на осадном положении. По данным римских историков, период связан в достижением скифами господства в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима.
Период Кукутень АВ-Триполье В2 — резкое сокращение численности памятников, смещение наибольшей их плотности к северу и опустошение южных районов Прикарпатской зоны при одновременном резком сокращении численности укрепленных поселений. Так после каких-то катаклизмов, приведших к смещению эпецентра плотности памятников к северу, одновременно снимается и осадное положение или военная угроза.
Период Кукутень В-Триполье С1 — повсеместное возрастание плотности памятников и в восточной, и в западной, включительно ранее отчасти опустевших, зонах, и все это при относительно низкой численности укрепленных поселений .Такое соотношение может быть объяснено лишь общей стабилизацией ситуации, приведшей к очередному пику развития этой культуры в данном периоде. Обращает на себя внимание расположение фортификационных памятников как бы дугой — с севера, с верховьев Прута, на юг, вдоль предгорий Восточных Карпат до верховьев Олта.
Если напомнить, что именно в точках концентрации этих укрепленных поселений проходят основные межгорные дороги, соединяющие Прикарпатскую зону с Центральной Трансильванией. Там же, в верховьях Олта, Бистрицы и р.Молдова находятся крупнейшие залежи меди (Дергачев 1999: 170-171). Там же, в верховьях Сирета находятся крупнейшие залежи поваренной соли (Monah 1991). Так что такая линия укреплений кажется вполне логичной.
Наконец, финальный период культуры, когда одновременно наблюдается общее сокращение численности поселений, концентрирующихся в междуречье верховьев Прута и Днестра и на Волыни, и одновременно резкое возрастание в этих зонах численности фортифицированных поселений . И никто не оспаривает, что в первом случае (Карпато-Поднестровье) это период угрозы и проникновения ямной скотоводческой культуры. А на севере — Волынь — это период угрозы и проникновения носителей центрально-европейской культуры шаровидных амфор. Полное спокойствие наблюдается только в Киевском Поднепровье, где, несмотря на значительное число памятников, известно лишь одно искусственно укрепленное поселение (Казаровичи).
Дергачев при оценке пространственно-временного анализа фортифицированных поселений рекомендует обратиться еще к качественно совершенно независимому источнику – топонимам, что суммируют память народов.
В процессе отбора фортифицированных или предположительно укрепленных поселений еще в 80-х гг ХХ века — на стадии разработки темы контактности Карпато-Поднестровья — археологом было замечено, что эти памятники зачастую сопровождаются топонимами, также означающими укрепленные местности. Учитывая полную автономность топонимии по отношению к археологическим источникам, было решено полностью и самостоятельно проанализировать и этот параметр.
Для этой цели из общей выборки памятников культуры Прекукутень-Кукутень-Триполье (2017) были отобраны все памятники, сопровождающиеся значимыми, с точки зрения исследователя, топонимами. И все выбранные топонимы подразделяются на две большие группы.
Первая группа — топонимы, обозначающие естественно отгороженные, трудно-доступные места. В частности, румынские обозначения: Chisc/Pisc; Corhan/Gorgan/Movila; Cap de Deal/Coada Dealului; M;gura; Dоmb; St;nca; Culme; Pod, Ruptura и др. или древнеславянские, включая украинские обозначения: Остров, Замка (запруда), Скала, Гора, Холм, Риф, Щовб, Горб, Гряда, Товдры, Клин и др.
Вторая группа — топонимы, обозначающие искусственно укрепленные места. К примеру, венгерское — Vбra; румынское — Cetate/Cet;;uie, La ;an;uri и, главным образом, топонимы древнеславянского происхождения: Horodi;te/Городище, Замок/Замчище, Мисто/Мистичко и пр.
Археологу удалось выбрать 244 памятника с подобными топонимами, которые представляют все периоды рассматриваемой культуры на всем протяжении их ареала. Они распределяются от периода к периоду приблизительно в тех же пропорциях, что и ранее рассмотренные фортифицированные и/или предположительно фортифицированные поселения. Обращает на себя внимание частая взаимовстречаемость этих качеств, т.е. выделенных топонимов с фортифицированностью или предположительно фортифицированными поселениями . Так, для периода Прекукутень-Триполье А из 5 поселений с выделенными топонимами 4 — укреплены или предположительно укреплены; для периода Кукутень А-Триполье В1 — из 90 поселений со значимыми топонимами 47 — укреплены или предположительно укреплены; для периода Кукутень АВ-Триполье В2 — соответственно из 27 поселений с топонимами 9 — укреплены; для пе- риода Кукутень В-Триполье С1 на 56 топонимов приходится 26 укрепленных поселений и для финального периода на 66 топонимов приходится 42 действительно укрепленных или предположительно укрепленных поселения.
Отмеченное совпадение этих абсолютно автономных по своей природе источников и их взаимное относительно пропорциональное распределение во времени от периода к периоду культуры позволило сформулировать два принципиально важных вывода. Во-первых, топонимия совершенно самостоятельно и независимо от археологических источников отражает те же реальные исторические процессы, что и ранее рассматриваемые качества — укрепленность или предположительную укрепленность поселений. Во-вторых, все ранее сказанное о проявлении или тенденциях, обнаруживающихся в хронологическом анализе фортифицированных или предположительно фортифицированных поселений, в равной степени относится и к топонимам, ибо отражает один и тот же историко-культурный процесс. То есть хотя бы несколько тысячелетий топонимы в данном регионе хранят помять об исторических реалиях.
Испытали ли носители рассматриваемой культуры в период Кукутень А-Триполье В1 какое-то военное нашествие или инвазию? Ответ напрашивается однозначный — да, испытали. Это нашествие отражено в резком (по сравнению с ранним периодом ) повсеместном распространении в указанный период естественно или искусственно укрепленных поселений — один укрепленный памятник из каждых шести.
Это нашествие, или инвазия, коснулось, в первую очередь и главным образом, Карпато-Попрутья, т.е. исторический эпицентр многовекового развития этой культуры . Направленное на эту зону, нашествие очевидно и вызвало резкое смещение населения или, вероятно, переселение части населения на север и северо-восток в менее опасные зоны, что отчетливо прослеживается в смещении плотности памятников на этапе перехода от периода Кукутень А-Триполье В1 к периоду Кукутень АВ-Триполье В2 .
Итак, испытало ли трипольское общество и культура военное нашествие на этапах периода Кукутень А-Триполье В1? Следуя двум автономным взаимокоррелирующим категориям источников — топонимики и данным археологии о фортифицированности поселений этой культуры — ответ для исследователя однозначный — да, испытало. И в этом случае мнение М.Гимбутас по этому вопросу верно.
Одно из подтверждений военной инвазии степных племен М.Гимбутас и другие специалисты видели в широком распространении в ареалах древнеземледельческих цивилизаций Карпато-Подунавья специфичного для степной зоны оружия, как-то: треугольных наконечников стрел, удлиненных ножевидных пластин, подтреугольных топоров с суживающимся закругленным основанием и пр. Особое внимание на эти формы изделий уделили в своей работе Я.Лихчардус и М.Лихардус-Иттен, составившие для некоторых из них карту их распространения в ареале культуры Гумельница-Караново VI-Варна и отчасти для культуры Кукутень-Триполье (Lichardus, Lichardus-Itten1993: 39, Abb.13).
Отбор материалов самим Дергачевым осуществлялся по всем основным, наиболее полно раскопанным памятникам, а в остальном — по принципу случайной выборки. Научное условие — репрезентативность выборки по каждому из периодов культуры с охватом всех ее территориальных подразделений.
Для памятников раннего периода культуры Прекукутень-Триполье А свойственны наконечники стрел в форме подромбовидных микролитов, на которые впервые обратил внимание В.И.Маркевич (1974: 32, Рис.1,1-19).
Период Прекукутень-Триполье А — практически полное отсутствие наконечников стрел. На каждый учтенный памятник в среднем приходится 1,36 наконечника . А между тем, в эту выборку включены многие почти или полностью раскопанные памятники, каждый из которых дал по несколько сот (Александровка 1, Гребенюков Яр, Окопы, Путинешть I, Тыргу-Фрумос, Траян-Дялул Вией), а в ряде случаев — от одной до более четырех тысяч (Ленковцы, Лука Врублевецкая, Флорешть I, Бернашовка) кремневых изделий .
Период Кукутень А-Триполье В1 — резкое количественное возрастание численности наконечников стрел, составляющих в среднем на один памятник по 10,85 единиц, или около 60% от всей выборки .
Период Кукутень АВ-Триполье В2 — относительно резкое сокращение численности наконечников стрел, составляющих в среднем 7,17 единиц на каждый памятник или 21,65% от всей выборки .
Период Кукутень В-Триполье С1 и период Хородиштя-Фолтешть-Триполье С2 — постепенное последовательное уменьшение численности наконечников стрел.
При резком разрастании естественно и искусственно укрепленных поселений в поздний период культуры одновременно наблюдается заметное сокращение численности наконечников стрел . Нет ли здесь какого-то методического противоречия? Дергачев считает, что нет, если учесть несколько важных обстоятельств.
Период Кукутень А-Триполье В1 — это один из ранних этапов эпохи энеолита. Период Хородиштя-Фолтешть-Триполье С2 — это ранний период эпохи бронзы. Ученые имеют дело с культурами и обществами двух различных исторических эпох, что предполагает качественные отличия не только по набору орудий труда, но и по средствам и тактике ведения войны.
Основные, базовые элементы фортифицированных поселений как средства защиты носят общеисторический характер. Единожды возникнув в эпоху энеолита, они без существенных изменений практиковались почти до наших дней. Конечно, различной была толщина или высота стен, разнообразными - техника и технология их сооружения, различным оказывалось внутреннее обустройство, но на протяжении всей истории они неминуемо включали в себя такие базовые элементы, как естественно укрепленное место (высотное или окруженное петляющей рекой и пр.); глубокий ров или вал, отделяющие естественно укрепленное место от открытой, доступной местности; стены из частокола или камня, защищающие отгороженное место с отдельных опасных сторон или по всему периметру.
Это бы и помнить апологетам средневековых «древнерусских городов».
Иное дело средства ведения войны, которые постоянно совершенствовались по мере совершенствования самого комплекса орудийного производства. Применительно к началу «господства скифов в Европе и Азии», можно сослаться на целый набор новых видов оружия, в массе появившегося в позднем периоде Триполья. Имеются в виду боевые, вне сомнения, топоры из рогов оленя с тщательно отделанной поверхностью, с имитацией литейного шва, костяные кинжалы, десятками (многими десятками) встречающиеся на каждом из укрепленных поселений (при единичности кремневых наконечников стрел) позднего Триполья (Маркевич 1981: 90 и след.). Подтверждением тому является и относительно широкое внедрение в этот период металлических (медные или из мышьяковистой бронзы) кинжалов, сполна представленных на памятниках Софиевского или Усатовского типов.
Для периода Прекукутенть-Триполье А характерны редкие находки наконечников, разбросанные по всему ареалу , — орудия охоты мирного периода.
Период Кукутень А-Триполье В1 — местонахождения с многочисленными экземплярами, концентрирующимися по всей восточной периферии ареала (обращенной к степному пространству) и, в особенности, в Карпато-Прутской зоне, т.е. в зоне наибольшей концентрации естественно и искусственно укрепленных поселений . Каков вывод? Состояние войны, угроза со стороны степей, наконечники стрел — уже одно из главных средств войны.
Период Кукутень АВ,В-Триполье В2,С1 — относительно редкие местонахождения с малым числом наконечников, относительно равномерно разбросанных по всему ареалу — мирная ситуация, наконечники — орудия охоты.
Финальный период культуры — редкие местонахождения с малым числом экземпляров, но в зонах сосредоточения естественно и искусственно укрепленных поселений. И вновь военная ситуация, наконечники стрел — одно из орудий войны.
Правомерно ли такое утверждение, ведь зачастую они трактуются, главным образом, как орудия охоты? Этого мнения, в частности, придерживается и один из ведущих специалистов-трасологов Г.Ф.Коробкова (1987: 173 и след.). Можно ли проверить это положение? Можно.
Элементарная логика подсказывает, что в случае, если наконечники стрел выступали, главным образом, в качестве орудия охоты, то резкие количественные колебания этих изделий обязательно должны отразиться в колебаниях численности остатков дикой палеофауны — объекта охоты. Благо, таких определений ученые имеют достаточно.
Сравнив среднестатистические данные о численности дикой палеофауны по периодам с процентным соотношением численности наконечников стрел, можно сделать ряд выводов. Количественное распределение наконечников стрел и количественное распределение дикой палеофауны демонстрируют две противоположные тенденции. Особенно это наглядно на уровне первых трех периодов, когда резкое увеличение численности наконечников стрел на переходе от периода Прекукутень-Триполье А к периоду Кукутень А-Триполье В1 сопровождается заметным резким сокращением численности костей дикой фауны. Эти различия хорошо просматриваются и на переходе от периода Кукутень А-Триполье В1 к периоду Кукутень АВ-Триполье В2, когда продолжающееся медленное сокращение численности костей дикой фауны совпадает с одновременным резким сокращением численности наконечников стрел.
Из выявленных соотношений этих двух качеств с необходимостью напрашивается один единственный вывод — резкое увеличение численности наконечников стрел в период Кукутень А-Триполье В никак не связано с изменениями хозяйственной деятельности носителей этой культуры. Единственно возможное альтернативное объяснение — наконечники стрел, по крайней мере, для рассматриваемого периода, выступают в качестве оружия или иными словами — орудием войны.
Дергачев проанализировал четыре относительно автономных вида источников — общий фонд памятников, фортифицированные поселения, топонимику и наконечники стрел. Следуя пространственно-временному анализу каждой из этих категорий и всех вместе взятых, выявляется, что, действительно, в период Кукутень А — Триполье В эта культура и ее носители, во первых, испытали на себе какое-то сотрясение, приведшее к временному кризису культуры на последующем этапе (период Кукутень АВ-Триполье В2) ее развития, и во-вторых, это сотрясение сопряжено с каким-то нашествием со стороны, и, в-третьих, последствия этого разрушительного нашествия более всего прослеживаются на южной (низовья Сирета и Прута ) или юго-восточной периферии культуры , т.е. в зоне, обращенной к степям Восточной Европы. И главное, по отдельности или в сумме, все эти данные подтверждают идею М.Гимбутас об испытаниях, выпавших на долю носителей культуры в рассматриваемый период.
Предложенный анализ можно продолжить и применительно ко многим из категорий орудийного комплекса и комплекса оружия (включительно металлических); и применительно к символике боевого оружия (глиняные модели боевых топоров); и применительно к керамике, в частности, керамике с примесью ракушки; и применительно к погребальному обряду — так называемые культовые захоронения; и применительно к культовой антропоморфной пластике, в частности мужских статуэток и символике мужского начала — фаллосы; и применительно к украшениям (подвески из раковин Unio, роговые подвески с ушком — так называемые псалии, и многие другие). Иначе говоря, речь идет обо всех основных категориях археологических источников, отражающих материальную, духовную и социальную жизнь носителей культуры Прекукутень-Кукутень-Триполье как комплексного индикатора исторических процессов в энеолите Восточной Европы времен «начала господства скифов».

Рис. 3.(Интернет) Период расселения трипольцев около 5 тысяч лет назад.
А(а) — 1—6-я ступени позднего периода культуры Триполье-Ку-кутени; б — 7—11-я ступени позднего периода культуры Триполье-Кукутени; в — памятники культуры Триполье-Кукутени (ступень не уточнена); г — отдельные трипольские наход¬ки; д — группа памятников культуры Триполье-Кукутени; е — памятники культуры воронковидных кубков; ж — груп¬па памятников культуры воронковидных кубков; з — волынский вариант культуры шаровидных амфор; и — подольский вариант культуры шаровидных амфор; к — группа памятников культуры Чернавода (Энеолит СССР. М.:Наука, 1982. С.215).
И если продолжить углубленный анализ всех этих категорий, то обнаруживаются те же тенденции, те же закономерности, что и проанализированные выше категории. Ибо потрясения и последствия этого военного нашествия были столь значительными, что они, действительно, отразились на всем облике этой культуры, материализовавшись во всех и каждой из присущих ей категорий археологических источников.
Очевидно, что культура периода Кукутень А-Триполье В1, действительно, испытала на себе какое-то потрясение (анализ общей динамики развития культуры) и что это потрясение определенно вызвано каким-то внешним нашествием (анализ фортификационных поселений, топонимики и наконечников стрел) и что как будто бы эта угроза исходит со стороны степной зоны (все категории). Следуя логике, можно определиться с вопросом, кто же были носители этой внешней угрозы, носители войны.
В качестве «визитной карточки» непрошеных гостей Дергачев назвал следующие основные категории или разновидности материалов.
1. Оружие в целом как самостоятельная категория со всеми ее составляющими, которое изготовлялось в степных и лесостепных зонах Восточной Европы еще на раннем этапе энеолита (Мариупольская культурно-историческая общность с ее Каменной Могилой-архивом энеолита Северного Причерноморья), и большинство конкретных типов которого распространяются в ареале культуры Кукутень А-Триполье В1 вместе с инвазией степных племен или же воспринимаются раннеземледельческой культурой в целях самозащиты.
Вот лишь некоторые из них - достаточно стандартные наконечники стрел или дротиков удлиненно-треугольной формы с прямым основанием; длинные кремневые ножи-пластины; топоры подтреугольной формы с закругленным обушком; каменные булавы — крестовидные — мариупольского типа — , но возможны и иные формы; дротики с прорезными костяными наконечниками с кремневыми вставками типа Дереевки или Джурджулешть и иные.
2. Идущие со времен Сунгири скипетры (схематические и реалистические), которые, несмотря на их количественное преобладание в раннеземледельческом ареале, включительно Кукутень А-Триполье В1, вне сомнения, происхождением связаны со степной зоной, ибо они символизируют лошадь, причем взнузданную верховую лошадь.
3. Визитной карточкой степных или лесостепных восточноевропейских племен сама по себе является керамика с примесью ракушки, которая впервые появляется в период Кукутень А-Триполье В1, а затем внедряется в керамический комплекс последующих этапов развития этой культуры. Можно оспаривать конкретные истоки этой керамики — среднестоговские или скелянские (по Ю.Я.Рассамакину), но они оттуда — восточноевропейские, степные или лесостепные.
4. Погребения в вытянутом положении, появившиеся «неожиданно» в период Кукутень А-Триполье В1 (Скынтея) и встречающиеся впоследствии на более поздних этапах (Траян, Незвиско, могильник Чапаевка), и которые по антропологическим данным обнаруживают сходство с восточноевропейскими днепро-донецкими или мариупольскими материалами.
5. Антропоморфные мужские статуэтки и фаллосы, которые появляются в самом конце раннего периода культуры, в массе — в период Кукутень А-Триполье В, а затем встречаются и на последующих этапах и, которые определенно символизируют мужское начало или патриархальные отношения, изначально свойственные степным скотоводческим обществам (хотя подобное известно со времен позднего палеолита Русской равнины).
6. Специфичные украшения из раковин Unio — тип Мариуполь, Деча Мурешулуй, которые не следует путать со сходными подвесками, свойственными культурам энеолита или ранней бронзы Венгрии или Польши.
7. Возможно, со временем в этот список можно будет включить и ранние свидетельства колесного транспорта (Пурикань и др.), о которых в последней из посвященных этой теме статье почему-то ничего не сказано (Bakker и др. 1999).
По Дергачеву, если отбросить последний пункт, данных для утверждения, что военная инвазия связана со степными скотоводами Восточной Европы остается предостаточно. Надо ученым всегда спросить только огромный археологический материал, и он главное им ответит. И, по сути, получится, что М.Гимбутас во многом была права. К тому же, протогорода на территории будущей средневековой Гардарики (Руси) явно были за несколько тысяч лет до существования самой Новгород-Киевской Руси. И в той или иной форме это отразили даже топонимы.
К статье Дергачева приложена списком обильная научная литература, которая в данном случае опускается.

Так есть ли археологические следы начала господства скифов в Европе и Азии с 4 тыс. до н.э., свидетельства существования городов столь далекой поры в Восточной Европе ?!
Решать Вам, уважаемые читатели. http://proza.ru/2008/08/27/149

Тертэри письмо Подунавья 6 – 5 тыс. до н.э. является одним из свидетельств сложных событий той поры.
 
http://www.russika.ru/t.php?t=2505
Например, один из знаков - вариант «трехконечие на кресте» будет затем неоднократно повторяться вплоть до знаков Рюриковичей и подсвечников новгородского герба.
Тертэри письмо - вариант европейской протописьменности 8 - 6 тысяч лет назад, развивавшейся в округах Среднего и Нижнего Подунавья (земель исхода славян, например, и по русским летописям).
Переводов культовой таблички 5 тыс. до н.э. становится все больше. И все имеют право на жизнь. Более признаваем перевод на шумерском. По наиболее популярной трактовке, написано следующее: NUN KA. SHA. UGULA. PI. IDIM KARA. 1. (Перевод - "Четырьмя правительницами лика бога Шауэ старейшина разума глубокого сожжен один").
Автор данной энциклопедической статьи допускает вероятность иного перевода. Ро-Би с Ут-Ра до Вече-Ра, Дар (Бог) Об-Ра-дует.
Три копья на подставке - часть особого ритуала жителей нижнего Полунавья, описанного Геродотом в культе Замолксиса (см.) у гетов. Одновременно знак мог означать и застолье у Замолксиса, на которое он приглашал самых приближенных. Чтение сверху-вниз (при вариациях против часовой стрелки справа-налево) нередко встречается в древних письменах (логика умеющим так читать знаки была понятна).
Подобные таблички (напоминающие грузила небольших сетей), но чаще без знаков, обнаружены в ряде мест праславянского Подунавья. Например, в Лепенском Вире (Сербия). Рядом бусы и браслеты, которые носили красавицы Лепена около 7 тысяч лет назад.
Табличка обнаружилась в Трансильвании, в маленьком румынском поселке Тэртерии севернее Дуная. В 1965 году немецкий шумеролог Адам Фалькенштеин предположил, что письменность возникла в Тэртерии под влиянием Шумера. Ему возразил М.С. Худ, доказывая, что тэртерийские таблички вообще не имеют никакого отношения к письменности. По заданию доктора исторических наук Т.С. Пассек вопрос о пребывании шумеров в Трансильвании расследовал молодой археолог В. Титов. К единому мнению о сущности тэртерийской загадки так и не пришли. А. Кифишин, проанализировав накопленный материал, сделал выводы: таблички - осколок широко распространенной системы письменности местного происхождения; текст одной таблички перечисляет шесть древних тотемов, совпадающих со "списком" из шумерского города Джемдет-Насра, а также с печатью из захоронения, относящегося к венгерской культуре Кереш; знаки на табличке следует читать по кругу против часовой стрелки (во второй половине - вероятнее по часовой); содержание надписи (если, действительно, ее прочитать по-шумерски) подтверждается находкой в той же Тэртерии расчлененного трупа мужчины; имя местного бога Шауэ (Замо…) идентично шумерскому богу Усму (Усну…).
Замо… со временем выводит к Замолксису, упоминаемому Геродотом.
Табличка переведена Кифишиным так: "В княжение сороковое для уст бога Шауэ старейшина по ритуалу сожжен. Это десятый" (см.: другие переводы). Умер лугаль, как звали шумеры своих владык.
Километрах в двадцати от Тэртерии находился холм Турдаш. В нем было погребено древнее поселение земледельцев периода неолита. Холм раскапывали еще с конца Х1Х века. Внимание археологов привлекали пиктографические знаки, но их сочли за простые клейма владельцев сосудов. Ручей, изменив свое русло, почти смыл Турдаш. В 1961 году археологи появились уже на холме Тэртерии. Под самым нижним слоем холма была обнаружена яма, заполненная золой. На дне - статуэтки древних богов, браслет из морских раковин и три маленькие глинянные таблички, покрытые пиктографическими знаками. Рядом расчлененные и обгоревшие кости взрослого человека.
Таблички вызвали наибольший интерес. Выяснилось, они сделаны из местной глины. Знаки наносились только с одной стороны. Техника письма оказалась очень проста: рисунчатые знаки процарапывались острым предметом на сырой глине, затем табличку обжигали. Первые земледельческие поселения появились на Балканах еще в VI тысячелетии до н.э., а через тысячу лет земледелием занимались уже на всей территории Юго-Восточной и Центральной Европы. Сначала земледельцы обитали в землянках, обрабатывали землю каменными орудиями. Основной посевной культурой был ячмень. Постепенно внешний вид поселения менялся. К концу V тысячелетия до н.э. появляются первые глинобитные дома. Дома возводились очень просто: ставился каркас из деревянных столбов, к нему прилаживали стены, сплетенные из тонких прутьев, которые потом обмазывали глиной. Обогревались жилища сводчатыми печами. Когда же он ветшал, его сносили, выравнивали место и строили новый. Таким образом, древний поселок постепенно рос ввысь. Шли столетия, и постепенно земледельцы стали осваивать топоры и другие орудия, сделанные из меди.
Древние обитатели Балкан, как ранее свидерцы, оказали заметное влияние на культуру Малой Азии. Особенно хорошо прослеживается с ней связь культуры Турдаш-Винчи по пиктографическим знакам на керамике. Знаки, иногда полностью идентичные винчанским, были найдены в легендарной Трое (в слоях начала III тысячелетия до н.э.). Тогда же они появляются и в других районах Малой Азии. Отдаленные отголоски письменности Винчи содержит в себе пиктографическая письменность древнего Крита. Нельзя не согласиться с и с предложением археолога В. Титова о том, что примитивная письменность в эгейских странах уходит своими корнями на Балканы IV тысячелетия до н.э., а вовсе не возникла под влиянием далекого Двуречья, как раньше полагали некоторые исследователи. Тэртери письмо - одно из неопровержимых свидетельств европейского знакового письма задолго до шумеров.

Где дипломатия ?!

В житейских мудрости и хитрости наших пращуров-земляков, которые выживали в столь сложных условиях времен «неолитической революции». Характер и формы дипломатии были тесно связаны с характером и формами государств данной эпохи. Дипломатические сношения велись от лица царей (басилевсов Скифии) и руководились ими. Дипломатия стремилась к заключению оборонительных и наступательных союзов. О значении дипломатии в античную эпоху можно судить по словам, приписываемым Ганнибалу: «Могущество Рима (да и любой державы, включая и Скифию) состоит не в его военной мощи, а в его способности разъединять противников». В.А. Зорин “Основы дипломатической службы”. М., 1964 г.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907220841
http://www.proza.ru/2009/07/22/841

 

Дипломатия Словена и Руса
 

http://www.novgorod.ru/images/1008.gif 3500 - 2500 до н.э.
http://forum.istorichka.ru/yabbfiles/Attachments/R1a_-.jpg


Дипломатия Словена и Руса

По версии профессора А.А.Клесова, ДНК наших современников показывают, что самые древние корни Ариев (восточных индоевропейцев), рода R1a1 (из R1a) , давностью 12 тысяч лет, находятся на Балканах - в Сербии, Косове, Боснии, Македонии. Через 6 тысяч лет этот род расширится на северо-восток, на Северные Карпаты, образовав праславянскую, трипольскую культуру и положив начало великому переселению народов в четвертом-третьем тысячелетии до нашей эры. Род R1a1 продвинулся на запад, до Атлантики и Британских островов, и на север, в Скандинавию. Этот же род пришел на ближний север и восток - на земли современных Польши, Чехии, Словакии, России с общим праславянским предком, жившим 4500 лет назад. Этот же предок дал выжившее потомство, живущее в настоящее время по всей Европе, от Исландии до Греции и Кипра, и распространившееся до юга Аравийского полуострова и Оманского залива. Сейчас в европейских странах представители рода R1a1 составляют от 4 до 20% населения, носителями той же группы является половина высших каст Индии (16% всего населения).
http://www.rv.ru/content.php3?id=7982 (пояснения)
В итоге к нашему 21 веку распространение R1a явно выходит за пределы собственно славянского ареала, но - понятно – не претендуя на весь индоевропейский мир.

В принципе обоснованные выводы А.А.Клесова и других специалистов отчасти подтверждают версию русских летописей, что в первое послепотопное время (около 3264 г. до н.э. ) складывался языческий союз «Русь, чюдь и вси языци» . Это – вероятно - было еще ностратическое содружество северных народов, которое требует дальнейшего изучения Изучения и в духе идей Василия Степановича Передольского «Бытовые остатки насельников Ильменско-Волховского побережья и земель Велико-Новгородского державства каменного века» (1893) и «Новгородские древности. Записки для местных изысканий» (1898). http://traditio.ru/wiki/Русьчюдь_и_вси_языци

Если допустить существование «державства», то допустима и «дипломатия державства» того времени – 3 тыс. до н.э.
Десятки списков «Сказания о Словене и Руссе» (есть вариации названия) указывают на примерную глубину этнической памяти словено-русов в округе Валдайских гор и озера Ильмень. http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111130.htm
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111104.htm и др.

С.В. Алексеев – без учета ностратики и геногеографии - в статье «ФОЛЬКЛОРНЫЙ ПЕРВОИСТОЧНИК НОВГОРОДСКОЙ ТРАДИЦИИ XYII ВЕКА» ( Проблемы источниковедения и политической истории: Сб. ст. - М., 1995) не показал основательного знания историографии важной проблемы. Около сотни списков с вариациями названий им произвольно суммированы под одно название «Сказание о начале Руския земли и создании Новаграда и откуда влечашася род словенских князей». И – по традиции упорного омоложения источника – эти списки вошли в общерусское летописание со второй половины XYII века, отражают преимущественно новгородскую традицию, хотя в ряде эпизодов очевидно и влияние киевского "Синопсиса".
"Сказание" наряду с "Синопсисом" послужило источником для изложения ранней истории в "Подробной летописи Российского государства" - обширной компиляции начала XYIII века (Подробная летопись российского государства. Спб., 1798). Ее автор фактически по наитию датировал описываемые события и подверг текст некоторой смысловой редакции.
С.В. Алексеев  сравнил некоторые тексты сказания, отметив, что различия списков между собой минимальны, а большинство разночтений не несет смысловой нагрузки. Это еще раз подчеркивает необходимость академического издания и сопоставления всех текстов данного исторического источника.
Затем исследователь сопоставил «Сказание» с Иоакимовской летописью, приводимая Татищевым в "Истории Российской". Справедливо заметил, что  долгое время летопись вызывала сомнение в своей подлинности. Однако исследования XX столетия убедительно показали: что источник не только принадлежит средневековой традиции, но и для периода Киевская Руси использует достаточно раннюю и достоверную информацию (например, подробности крещения новгородцев). Летопись составлена во 2-ой половине XYII века - это явствует и из ее языка, и из самого содержания. Псевдо-Иоаким не был самим Татищевым (как подозревали многие еще в XYIII веке), но он мог быть его старшим современником.
«Сказание» и летопись – не наиболее ранние памятники русского летописания, а выражение поздней новгородской летописной традиции. Их сопоставление особенно продуктивно в том плане, что позволяет более четко представить устную традицию, которая легла в основу повествования о до-Рюриковой истории ильменских словен и в "Сказании", и в Иоакимовской летописи.
Начало оригинального повествования в обоих памятниках чрезвычайно сходно.
В "Сказании": "по мале времени правнуцы Афетовы Скиф и Зардан отлучишася от братии своея и от рода своего от западных стран и коснуся полунощных и вселишася во Ексинопонте" (Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в Хронографы русской редакции. М., 1869).
В Иоакимовской летописи: "Сынове Иафетовы и внуки отделишася и един от князь Славен с братом Скифом. Имея многие войны на востоке, идушу к западу, многи земли о Черном море и Дунае себе покариша"( Татищев В.Н. История Российская. М., 1994. Т. 1. с. 108).
Исследователь допускает, что Псевдо-Иоаким, вернее всего, писал несколько позже автора "Сказания". Предполагается, в итоге вероятного знакомства и привлек некоторые данные этого памятника в свою летопись, отредактировав их в соответствии в собственными этногоническими (этногенетическими) и фиктивно-генеалогическими представлениями. Отсюда и некоторые разночтения.
Скиф в "Сказании" - очевидно, предок, в Иоакимовской летописи - брат Словена. Есть и иные детали. Но стоит отметить, что регионом исхода Словена все же признается Причерноморье. Версия Псевдо-Иоакима омолаживает период, вводя Бастарна как сына Словена. Однако и версия «Сказания» тоже содержит омолаживающие вкрапления.
Сказание о Словене и Русе и городе Словенске (из Хронографа 1679 года). Публикуется по Полному собранию русских летописей. Т. 31. Л., 1977).
«В лето от сотворения света 2244, во второе же лето по потопе, по благословению Ноя праотца разделися вся вселенная на три части трем сыном его, Симу, Хаму и Афету. Низвержеся от нерадения Хам от благословения отца своего Ноя, зане упився вином.
И потом истрезвися Ной от вина, и разуме, елико сотвори ему менший сын Хам, и рече: "Проклят буди Хам отрок и да будет раб братома своима".
И благослови Ное дву сынов своих, Сима и Афета, иже покрыта наготу отца своего, опак зряще, наготы же его не видеша. И благослови Сифа, сына Арфаксадова, да вселится в пределех Ханаановых. Афету же по благословению отца своего Ноя излиявшуся на западныя и на северный страны даже и до полунощия.
По мале же времени правнуцы Афетовы Скиф и Зардан (Иордан, Джордан) отлучишася от братий своих и от рода своего от западных стран, и коснушася полуденных стран, и вселишася во Ексинопонте, и живяху тамо многа лета, и от сих породишася сынове и внуцы и умножишася зело, и прозвашася по имени прадеда своего Скифа Скифия Великая. И бысть между ими распря и междоусобица и крамола многа и тесноты ради места.
Начальницы же тогда родители их княжаху единого отца сынове пяточислении кровницы, им же имена: 1) Словен, 2) Рус, 3) Болгар, 4) Коман, 5) Истер. От сих же племене во время последнее и каган сыроядец изскочи, о нем же греческая история последи изъяснит».

Болгар и Коман – позднеантичные и раннесредневековые народы, тяготевшие к кочевьям. Истер (Истр – Дунай) – обозначение подунайских народов, формировавшихся при активном участии этих кочевников. Связать их с первыми послепотопными годами (около 3264 г. до н.э.) невозможно. Это, вероятно, понимали и авторы разных редакций «Сказания».  И шло продолжение.

«Мы же на предлежащее возвратимся, Князем убо скифским Словену и Русу, мудростию и храбростию в роде своем всех превозшедшим, и начаша размышляти со ближними своими премудре, рекоша же сице:
"Или толико всего вселенныя, иже ныне под нами? Еда несть во жребии праотца нашего Афета еще части земли благи и ко вселению человечю угодны? Слышахом бо от предков своих, яко благословил праотец наш Ной прадеда нашего Афета частию земли всего западнаго и севернаго и полунощнаго ветров, и ныне убо, братие и друзи, послушайте совета нашего, оставим далече от нас вражду сию и несогласие, еже ныне тесноты ради творится в нас, и подвигнемся убо, и идем от земля сея и от рода нашего, и пойдем по вселенной света, сущей во жребии прадед наших, иде же нас приведет счастие  и благословение праотца нашего благословеннаго Афета и подаст нам землю доброплодну во обитание нам и родом нашим".
И люба бысть сия речь Словенова и Русова всем людем, и вей яко единемы усты реша: "Благ совет князей наших и добра речь и угодна премудрых держателей".

Пример ли это какого-то очень важного дипломатического решения ?!
Очевиден призыв князей – «оставим далече от нас вражду сию и несогласие, еже ныне тесноты ради творится в нас». Переселенность причерноморской Скифии явно требовала новой стратегии развития пращуров словено-русов, которые должны были стать первооткрывателями новых земель, покидая родные земли.
«И подвигнемся убо, и идем от земля сея и от рода нашего…». Другие сородичи-скифы в Причерноморье явно оставались.
По ранее известному жребию прадеды Словена и Руса имели право на поиск новых земель. «…И пойдем по вселенной света, сущей во жребии прадед наших, иде же нас приведет счастие  и благословение праотца нашего благословеннаго Афета и подаст нам землю доброплодну во обитание нам и родом нашим". Конечно, здесь усилена христианская оболочка событий. Но шумерские и подобные тексты допускают примерно такую стилистику при общении властителей и сородичей, принимающих сообща важнейшие решения. Геродот это показывал на примере царей и народа киммерийского при описании событий около 722 г. до н.э.
Мудрой дипломатией здесь было уйти из региона  «вражды сей и несогласия, еже ныне тесноты ради творятся в нас». Хорошо, что другие стороны «сей вражды» сородичам Словена и Руса уйти на поиск новых земель не помешали. В ведь « бысть между ими распря и междоусобица и крамола многа и тесноты ради места», когда умножились зело. На примере усобиц носителей трипольской и кочевых культур в прежнем материале о дипломатии Великой Скифии это показано.

Версия позднеантичных римских историков, что скифы достигли господства в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима – около 3553 г. до н.э. – позволяет сказанию быть в этом контексте относительно правдивым. Скифские властители (басилевсы, «князья») тогда могли быть. Понятно, что нет гарантий по конкретным именам – именно Словен и Рус.

Далее сравнительно общеизвестное:

«И в лето от сотворения света 3099 Словен и Рус с роды своими отлучишася от Ексинопонта, и идоша от роду своего и от братия своея, и хождаху по странам вселенныя, яко острокрилаты орли прелетаху сквозе пустыня многи, идуще себе на вселение места благопотребна. И во многих местех почиваху, мечтующе, но нигде же тогда обретше вселения по сердцу своему. 14 лет пустыя страны обхождаху, дондеже дошедше езера некоего велика, Моикса зовомаго, последи же от Словена Илмер проименовася во имя сестры их Илмеры. И тогда волхвование повеле им быти населником места оного.
И старейший, Словен, с родом своим и со всеми, иже под рукою его, седе на реце, зовомей тогда Мутная, последи ж Волхов проименовася во имя старейшаго сына Словенова, Волхова зовома. Начало Словенску граду, иже последи Новъград Великий проименовася. И поставиша град, и именоваша его по имени князя своего Словенеск Великий, той же ныне Новъград, от устия великаго езера Илмеря вниз по велицей реце, проименованием Волхов, полтора поприща.
И от того времени новопришельцы скифстии начаху именоватися словяне, и реку некую, во Илмер впадшую, прозваша во имя жены Словеновы Шелони. Во имя же меньшаго сына Словенова Волховца преименова оборотню протоку, иж течет из великие реки Волхова и паки обращается в него.
Больший же сын оного князя Словена Волхв бесоугодник и чародей и лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищреньми мечты творя многи, и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодила, и залегаше в той реце Волхове путь водный, и не поклоняющих же ся ему овых пожираше, овых же испроверзая и утопляя. Сего же ради людие, тогда невегласи, сущим богом окаяннаго того нарицая и Грома его, или Перуна, рекоша, руским бо языком гром перун именуется.
Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собирания бесовскаго градок мал на месте некоем, зовомо Перыня, иде же и кумир Перунов стояше. И баснословят о сем волхве невегласи, глаголюще, в боги сел окаяннаго претворяюще. Наше же християнское истинное слово с неложным испытанием многоиспытне извести о сем окаяннем чародеи и Волхове, яко зле разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня. И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым.
И по трех убо днех окаяннаго того тризнища проседеся земля и пожре мерзкое тело коркодилово, и могила его просыпася с ним купно во дно адово, иже и доныне, яко ж поведают, знак ямы тоя не наполнися. Другий же сын Словенов малый Волховец живяше со отцем своим во граде своем великом Словенцы. И родися Волховцу сын Жилотуг, и протока проименовася во имя его Жилотуг, в ней же той утопе еще детеск.
Другий же брат Словенов Рус вселися на месте некоем разстояннем Словенска Великаго, яко стадий 50 у соленого студенца, и созда град между двема рекама, и нарече его во имя свое Руса, иж и доныне именуется Руса Старая. Реку же ту сущую едину прозва во имя жены своея Порусии, другую ж реку имянова во имя дщери своея Полиста. И инии градки многи Словен и Рус поставиша. И от того времени по имяном князей своих и градов их начахуся звати людие сии словяне и руси.
От создания мира до потопа лет 2242, а от потопа до разделения язык 530 лет, а от разделения язык до начала создания Словенска Великаго, иже ныне Великий Новъград, 327 лет. И всех лет от сотворения света до начала словенскаго 3099 лет.
Словен же и Рус живяху между собою в любви велице, и княжиша тамо, и завладеша многими странами тамошних краев. Такоже по них сынове их и внуцы княжаху по коленом своим и налезоша себе славы вечные и богатства многа мечем своим и луком. Обладаша же и северными странами, и по всему Поморию, даже и до предел Ледовитого моря, и окрест Желтовидных вод, и по великим рекам Печере и Выми, и за высокими и непроходимыми каменными горами во стране, рекома Скир, по велицей реце Обве, и до устия Беловодныя реки, ея же вода бела, яко млеко. Тамо бо берущи дорогою скорою звери, рекомаго дынка, сиречь соболь. Хождаху ж и на Египетъския страны воеваху, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах, велий страх от сих тогда належаше.

Если земли «жребия прадедов» Словена и Руса были найдены и заселены мирно, то далее «сынове их и внуцы княжаху по коленом своим и налезоша себе славы вечные и богатства многа мечем своим и луком». И здесь зачастую возникают сомнения. А хотя бы примерно могли скифские словено-русы достигать таких военно-политических результатов, неизбежно и с помощью дипломатии ?!

Завладеша многими странами тамошних краев.
Обладаша же и северными странами, и по всему Поморию, даже и до предел Ледовитого моря, и окрест Желтовидных вод, и по великим рекам Печере и Выми,
и за высокими и непроходимыми каменными горами во стране, рекома Скир (Сибирь ?), по велицей реце Обве (Ока ?), и до устия Беловодныя реки, ея же вода бела, яко млеко. Тамо бо берущи дорогою скорою звери, рекомаго дынка, сиречь соболь.
Хождаху ж и на Египетъския страны воеваху, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах, велий страх от сих тогда належаше…

Понятно, что легче всего спешно отнести все это к фантазиям авторов и редакторов многих списков «Сказания». Но – как помним – по оценке римских авторов, скифские мудрецы доказали свою большую цивилизационную древность по отношению к египтянам. Геродот указывал на поход фараона Сесостриса на Скифию, что относят примерно к 19 веку до н.э. «Египетские страны» - союзники раннего Египта, его северные соседи типа Шумера или Ассирии. 
Даже христианство относит появление скифства как мировоззрения (одной из первых ересей) к периоду около 27 века до н.э. По Епифанию  Кипрскому († 403 г.): «Ски;ство, отъ дней Ноевыхъ и въ посл;дующее время до построенія столпа и Вавилона, и посл; столпотворенія не большое число л;тъ, то есть при Фалек; и Рагав;; н;которые, уклонившись въ страну Европы, селились въ области ски;ской между тамошними племенами со временъ ;ираса (Быт. 10, 2), отъ котораго произошли ;ракіяне, и поздн;е».
http://tvorenia.russportal.ru/index.php?id=saeculum.v.e_06_0102
Иоанн Дамаскин в 8 веке во многом повторил оценки Епифания. При этом он подчеркивал, что именно Фалек и Рагав присоединились в скифской области к тамошним племенам: « Скифство: от дней Ноя и в последующее время до построения столпа вавилонского и после столпотворения в течение немногих лет, т.е. до Фалека и Рагава, которые, уклонившись в страну Европы, поселились в области скифской и присоединились к тамошним племенам со времен Фарры, от которого произошли фракийцы, и позднее».
(труд И.Домаскина входит в церковный канон http://www.agioskanon.ru/eresi/ ).
Как шло переселение в Скифию, так неизбежно частью наблюдались миграции и военные походы из этой державы. Южные источники упоминают во главе таких походов «северных царей». Иезекииль около 26 веков назад рассказал о таком царе более подробно, обозначив его как Гог и Магог, князь Роша. С конца античности Скифию по мере христианизации и стали именовать Росия.
Источники 3 – начала 2 тыс. до н.э. прямых свидетельств о походах потомков Словена и Руса «на Египетъския страны, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах» не дают. Но вот русские средневековые летописи упоминают такое событие.
«И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, - было это в дни Иоктана (внук Фалека, сын Евера; отец всех арабов) и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: "Вот род един и народ един". И смешал Бог народы, и разделил на семьдесят и два народа, и рассеял по всей земле.
По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки. По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама - южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета - так называемые норики, которые и есть славяне». http://old-rus.narod.ru/02-main.html
По христианской хронологии, это время около 2650 – 2750 гг. до н.э. (по еврейской, около 2000 г.). И это созвучно раннехристианской версии о возникновении скифства как мировоззрения, хотя Рагава здесь явно заменяет Иоактан – хронологически такая позиция летописей уступает по точности раннехристианской версии. Но «нарци еже суть словене» (норики, которые и есть славяне), что позже поселились у Дуная, в 3 тыс. до н.э. внимания к себе требуют. Академик О.Н.Трубачев обосновывал развитие ранних славянских языков именно из округи Дуная.

Обратим внимание на касков – народ Южного Причерноморья той поры. Интерес к этому раннеантичному народу, контролировавшему большую округу, в российской истории должен быть оправдан по многим причинам. Даже названием «каски» (кашки) напоминают Кавказ и Каспий, казаков и касогов (северных кавказцев), да и раннеантичных касситов, которые веками правили в округе Вавилона. И проявляли себя каски четыре тысячи лет назад.
Касков нередко связывают с хаттами, до хеттов властвовавшими в округе Турции около 23 - 20 веков до нашей эры. По эпосу сколотов-скифов (в книге Геродота), одним из внуков Зевса на землях ранней Скифии был Арпоксай – родоначальник катиаров и траспиев. Имя Арпо-князя (ксай – солнечный) тяготеет к К-арпатам («истокам глубин»), в округе которых тысячи лет шло взаимодействие земледельцев и скотоводов. Это взаимодействие ярко отразилось, например, в трипольской и соседних культурах. Развитые этносы отсюда расходились в разные концы света, но чаще их манил благодатный и теплый юг, где не было студеных скифских зим.
С III тысячелетия в Северо-Восточной Месопотамии, от верховьев реки Диялы до озера Урмии, появились полукочевые племена кутиев (гутиев), этническое происхождение которых пока остается загадкой, а язык отличается от шумерского, семитских или индоевропейских языков. Возможно, он был родственным хурритскому. В конце XXIII в. кутии вторглись в Месопотамию и на целое столетие установили там свое господство. Лишь в конце XXII в. их власть была свергнута, а сами они отброшены к верховьям Диялы, где продолжали жить еще в I тысячелетии до н. э. Отчасти ищут продолжение кутиев в курдах. Подобные версии остаются предметом споров, так как есть версии и о связях курдов с хурритами.
Если вести касков примерно с 21 века до н.э., то они вполне попадают во времена молодых скифских царей Плина и Сколопита. Тогда эпический ассирийский царь Нин (Паний, Панин – в реальности имена царей Ассура в ту пору были несколько иные) прекратил 1500-летнее скифское господство в Азии. И это один из эпических доводов в пользу северного происхождения касков, которых – по словено-русским версиям, понятно – относят к воинственным протоказакам.
Индоевропейский Пан — бог лесов и рощ, спутник Диониса. Обращение «пан» у западных славян является следом очень древнего культа. По данным Павла Оросия  (начало V в. до н.э.) и других позднеантичных авторов, ассирийский царь Нин (Паний, Панин) в 2054 г. до н.э. прекратил 1500-летнее господство Скифии в Азии или – по Оросию - научил скифов воевать.
«За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин ..., поднявшись с юга от Красного моря, на крайнем севере опустошил и покорил Эвксинский Понт (Гостепреимный Путь: Черное море) и научил варваров-скифов, дотоле невоинственных и безвредных, не умевших проявлять свою жестокость, познать свои силы и пить уже не молоко животных, а кровь человеческую, наконец, научил побеждать поражениями (изматыванием врага: П.3.)...» (Вестник древней истории. 1949. №4. С.267).
Христианин Оросий так пытался обосновать право принимавших арианство-христианство скифов на разгром древних империй, включая Рим. Другие авторы подчеркивали, что Нин прекращал именно тотальное скифское господство. Но и сами дружины Пания могли происходит из северян, потомков войск гутиев Сарлага и иных северных царей, которые с 23 – 22 вв. до н.э. сражались еще с Аккадом.
Северных наемников, включая киммерийцев и скифов, затем немало было в Ассирии.
Если библейские Фалек и Рагав ушли в Скифию, присоединились к ее народам (об этом прямо говорилось еще до средних веков), то сын Рагава Серух со своим родом вынужден был выживать на землях древнего Аккада, в Уре Халдейском. Поколения Серуха составили Нахор (сын), Фарра (внук), Аврам (правнук). А родоначальники уже обитали в Скифии. После победы Нина семья Фарры, включая Аврама, пошла из Ура в землю Ханаан, которую признавали и скифской (хазары на еврейском в Х в. н.э. называли и русских «ханаанцами»). Остановились в Харране у верховий Евфрата и Тигра, в двух сотнях верст от озера Ван и истоков Аракса. Там Фарра в 205 лет умер, а в 75 лет Авраам пошел в Ханаан и позже в Египет – по сути - по древним «скифским» путям.
Русские летописи от потопа до Авраама определяют 1082 г., а от рождения Христа до Авраама суммируют 2130 лет. Христиане в первые века нашей эры между Христом и Авраамом указывали около 2016 лет. Есть шансы, что именно победа наемника Панина дала на время семитам-ибрим (гонимым, сторонним) необходимую свободу передвижения. Агентура же Фалека и Рагава ранее в Скифии больше вовлекала северные народы в хитросплетения древней политики, что и могло провоцировать походы всяких «касков» на юг. Позже подобное пыталось делать и окружение пророка Даниила.

Наряду с касками и гутиями северное давление на «Египетские страны» оказывали и хуррита. Михаил Израйлевич Зильберман справедливо отмечает, что ,например, заметный след в истории древнего Ближнего Востока оставили именно  хурриты (субир, шум.; субарейцы, акк.; наименование "хурри(ты)" - самоназвание и означает "восточные" (от хурритского «хурри» - «утро, восток»)), по языку принадлежащие к кавказско-иберийской группе кавказской языковой семьи
. http://zhurnal.lib.ru/z/zilxberman_m_i/hiksosb3.shtml
  Миграция хурритов (допускают, отчасти и с территории распространения майкопской культуры) в Переднюю Азию происходила несколькими волнами. Характерно, что хурриты – образцы разумной дипломатии. Нигде не уничтожали и не вытесняли местное население, но везде мирно сосуществовали: после их появления у абригенов не выявлено заметных принципиальных изменений в материальной культуре. Английский археолог Леонард Вулли так охарактеризовал хурритов: «Легко смешиваясь с другими народами, они были непревзойденными посредниками в передаче культурных идей». Но тогда – и мастерами древней дипломатии, тогда как полиэтничные скифы нередко решали свои проблемы военным путем.
Культура хурритов, из-за их регулярного многовекового общения с шумерами, аккадцами и ассирийцами, уже с начала III тыс. до н.э.  являла собой как бы ответвление месопотамской традиции. В частности, хурриты позаимствовали у "черноголовых" (так себя называли шумеры) таких богов как Ану, Эа (Энки), Нергал, Иштар, Адду, Нингаль (Никкаль), Ишхара, Дамкина (жена Энки и мать Мардука). В тоже время в шумерском и аккадском языках исследователями обнаружены многочисленные заимствования из хурритского языка.
Примечательно, что хурриты не просто перевели знаменитый эпос о Гильгамеше, но переработали и дополнили его. Хурритская версия излагает более пространно центральный эпизод поэмы: апогей подвигов Гильгамеша и Энкиду - одоление чудовища Хумбабы, хранителя кедровой рощи. Хурриты приняли аккадскую систему письменности в такой форме, которая заставляет допустить существование у них серьезной школы ( хурриты, селившиеся в Угарите, писали по хурритски как месопотамской клинописью, так и угаритским алфавитом).
Как и «черноголовые», хурриты обычно жили большесемейными общинами (гончаров, оружейников, торговцев и т.п.). У них тоже развивался культ почитания предков: один из месяцев (аттанашве) посвящался предкам - в этот месяц у хурритов совершались жертвоприношения отцовским богам. Допускают, что у них, как и у шумеров, существовал институт личных (и родовых) богов (обнаруженные небольшие статуэтки связываются с культом предков). Всё это сближало хурритов с "черноголовыми", беженцами из Месопотамии, облегчало их вынужденное сосуществование среди иных этнических групп и, возможно, приводило к ассимиляции.
Появление хурритов в Северной Палестине и Сирии относят к середине III тыс. до н.э., что, в частности, подтверждается исследованием группы погребений (ок.2300 г. до н.э.) Рас-Шамры (Угарита). Эта группа по особому типу гривн (torques) названа "носителями гривн" и связывается с индоевропейцами, (довод подкреплён наличием характерных курганов, дольменов и пр.  Это отзвуки и кургано-дольменных культур Северного Кавказа и Южной России. Гривны как важный индикатор отмечаются в археологии России вплоть до средневековья.

Около 22 века до н.э. выходили в Южное Причерноморье и первые хетты. Непосредственной прародиной хеттов предположительно определяют Балканы (исходной – Северное Причерноморье), которые они покинули в конце III тыс. до н. э.. Л. А. Гиндин полагает, что хетты были первым индоевропейским народом (Среднестоговская культура Северного Причерноморья), заселившим Болгарию и Грецию еще в IV тыс. до н. э., а затем вытесненным в Малую Азию второй волной индоевропейского нашествия на Балканы. Хетты в Азии испытали сильное влияние в лице местного автохтонного субстрата хаттов и, в меньшей степени, хурритов (Митанни).
http://ru.wikipedia.org/wiki/Хетт
Вероятные связи пращуров  хеттов с Северным Причерноморьем и Балканами официозная наука старается тщательно замалчивать. А в свете анатолийской версии об исходе индоевропейцев северо-причерноморские истоки хеттов (гетов) игнорируются вовсе. Но тогда надо бы признавать индоевропейцами и хаттов.
Исследователь Рассел Грей и его аспирант Квентин Аткинсон, эволюционные биологи, работающие на факультете психологии Оклендского университета, применив современные методы вычислительной математики и прикладной статистики к большому массиву лингвистических данных, получили данные в пользу анатолийской — одной из двух (наряду с курганной) конкурирующих гипотез, относящихся к древнейшей истории индоевропейцев.
С целью определения начал индоевропейства Грей и Аткинсон выполнили статистический анализ родственных слов в 87 живых и мертвых индоевропейских языках (из примерно 150 известных), пользуясь лексикостатистической базой данных (по спискам Сводеша её создала Айсидор Дайен) и дополнительной информацией.
Полученные распределения указали на возраст праиндоевропейского языка в интервале от 8 до 10 тысячелетий (точнее, от 7800 до 9800 лет с медианой распределения на 8700 лет; 6,7 тыс. до н.э.). По мнению российского лингвиста-индоевропеолога Вячеслава Всеволодовича Иванова, опиравшегося на гипотезу американских геологов Райана и Питмена, стимулирующим толчком к этногенезу индоевропейских народов в указанный период стало резкое повышение уровня Чёрного моря в результате таяния Лаурентидского ледового щита, отражённое в мировой мифологии как Всемирный потоп) 
Именно в это время от общего ствола отделились предки хеттов — народа, который создал в Малой Азии высокоразвитое государство (, на равных соперничавшее с Вавилоном и Египтом. Далее многие из лингвистических событий группируются около 5-7 тысячелетий, что может отчасти указывать на бурные события в истории народов, связанные с «Курганским вторжением». Это не противоречит и недавно полученным данным о появившейся в европейском «генном пуле» евразийцев в конце неолита примеси ближневосточных генов.
Сторонником анатолийской гипотезы является британский археолог Колин Ренфрю. Жёсткую критику анатолийской гипотезы высказывал его давний оппонент, редактор «Журнала индоевропейских исследований» Дж. П. Мэллори, точка зрения которого близка к «курганной гипотезе».
Некоторые лингвисты не согласны с отнесением хеттского (и других анатолийских языков) к индоевропейской семье. По их мнению, хеттский и праиндоевропейский языки соотносятся не как потомок и предок, а как две ветви, идущие от общего ствола. В этом случае обе теории, «анатолийская» и «курганная», оказываются вполне совместимыми друг с другом. Исследования в этом плане продолжаются.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Анатолийская_гипотеза

С образованием государств в округе Черного моря и Каспия обычно с связыавают возникновение международно-правовых отношений. Но при этом гипертрофируются классовые подходы, которые – понятно – нельзя игнорировать.
Рабовладельческие государства имели дело не только с окружавшими их отдельными племенами или непрочными племенными союзами, но и с другими государствами, отстаивавшими всей экономической и военной мощью интересы своих рабовладельцев. Прежний произвол, паривший в отношениях между рабовладельческим государством и его соседями, сменялся необходимостью принимать в расчёт интересы другого государства и его возможности. Начинает разграничиваться деятельность государств, имеющая непосредственное отношение к интересам других государств,— область внешней политики—и деятельность, охватывающая внутренние дела.
Всё более ясно проявляются взаимные противоречия хищнических интересов рабовладельческих государств, завязывается борьба между ними, происходят военные столкновения, становятся всё более изощрёнными попытки вмешаться во внутреннюю жизнь других государств (например, в вопросах престолонаследия) с тем, чтобы обеспечить интересы своих рабовладельцев. В этой связи растёт стремление государств оградить себя от таких попыток, отстоять своё право на управление всеми внутренними делами. В области внешних отношений складываются союзы отдельных государств, направленные против других государств. Появляются договорные отношения, основанные на признании тех или иных интересов договаривающихся государств или закрепляющие господство одних и подчинение других.
Уже в середине 3 тыс. до н. э. правители отдельных шумерских государств (там увеличивалось число северных наемников) переписывались между собой и обменивались дарами. В XXIII в. до н. э. был составлен (на эламском языке) первый из дошедших до нас международных договоров, заключённый между аккадским царём Нарамсином и мелкими правителями Элама. При III династии Ура правители Элама отправляли своих посланцев ко двору Ура, причём они получали по пути довольствие из шумеро-аккадского царского хозяйства. В старовавилонский период регулярно отправлялись посланцы и велась переписка между царями Ямхада, Мари, Ашшура, Вавилона и других государств Месопотамии. В некоторых случаях существовали и постоянные послы одного царя при дворе другого.
Уходившие от тотального северного (скифского) влияния ассирийцы делали ставку на тотальное развитие внешней торговли при защите своих торговцев государством. В связи с организацией ассирийцами сети торговых колоний, обычно на чужой государственной или племенной территории, обострялся ряд международно-правовых проблем .
При развитии институтов собственности - как общее правило, - житель одного государства не пользовался правовой защитой на территории другого. Даже член чужой общины в другой общине долгое время был неполноправным лицом (по-аккадски — убару). Это не очень смягчили даже законы Хаммурапи, частично заменившего обычное право отдельных общин. Но находясь в пределах другого государства, чужестранец не имел в нём никаких прав. Государство, к которому он принадлежал, считало, что его подданный в чужой стране должен сообразоваться с законами лишь своего государства. Но поскольку в большинстве случаев государство не могло фактически оказывать своим подданным правовой защиты на чужой территории, постольку иностранец обычно был совершенно бесправным. Это соответствовало низкому уровню международного обмена и в свою очередь затрудняло его развитие. Здесь иногда торжествовали отношения здравого смысла.
Дипломатическая переписка между государствами в большинстве случаев была личной перепиской между главами государств; а отношения между государствами принимали форму как бы личных отношений между парями (отчасти эта традиция дожила до нашего времени). В переписке между собой дружественные независимые цари называли друг друга «братьями», если положение их было равным. Наряду с этим существовали и зависимые цари, относившиеся к более крупным, как к «отцам» или «господам». О них говорилось, что они «идут за таким-то царём», для которого они были его «рабами». Было принято, чтобы равные между собой цари посылали друг другу время от времени ценные подарки — в особенности при вступлении получателя подарка на престол или при других важных для него событиях его царствования. Перед своими подданными парь нередко выдавал такие подарки за дань. Зависимые цари уплачивали настоящую, регулярную дань. Если дань не поступала, то это рассматривалось как мятеж, а если не присылались подарки, то это считалось способом выразить недружелюбное отношение к данному государству; поэтому обмен подарками играл важную роль в дипломатии того времени. 
Постепенно при дворах царей крупнейших государств накапливались целые дипломатические архивы. Так, известны архив египетских фараонов, найденный в Эль-Амарне, на месте столицы фараона Эхнатона, и архив хеттских царей, найденный в Хаттусе (Богазкёе). Документы в большинстве случаев были написаны клинописью по-аккадски. Хетты пользовались также своим, несийским языком, в особенности в переписке и договорах с государствами южной и западной части Малой Азии. В архивах хранилась не только переписка с независимыми державами, но и переписка с зависимыми государствами, входившими в область господства Египта и Хеттской державы, а также международные договоры.

Можно найти в этих архивах и следы контактов с северными народами и их властителями, что отчасти подтверждает память северян о походах на «Египетские страны». Память, отраженная десятками списков Сказания о Словене и Русе.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907300227
http://www.proza.ru/2009/07/30/227

 
Дипломатия царя Таная
 
Дипломатия царя Таная
Танай (у Иордана – Танаузис; лат. Tanausis) - эпический скифский царь, задолго до основания Рима (около 33 или 40 или даже 43 века назад) воевавший с фараонами Египта. Возможно, с ним связан образ мифического Тантала. Еще больше связей у него с крылатым ангелом смерти Танаитом. Лингвисты допускают восхождение корня "тан" к временам палеолита...
Танец жизни, как и пляска смерти, идут с незапамятных времен.
По данным Павла Оросия (V в. н.э.), около 1234 г. до н.э. произошло сражение скифов с египетским царем Весозом, желавшим "смешать войной юг и север". Другие античные авторы называли царя скифов того времени Танай (Танаис: так назывался и Дон). Путали Везосиса с Сесострисом XIX в до н.э.
В науке эту войну обычно относят к эпохе Рамсеса II. Оросий говорил так: "В 480 году до основания города (Рима) царь египетский Весоз, или желая смешать войной юг и север, разделенные почти целым небом и морем пояса, или присоединить их к своему царству, первым объявил войну скифам, отправив наперед послов объявить врагам условия подчинения.
На это скифы отвечают, что глупо богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться, в виду неизвестного исхода войны, без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче. Они не медлят, и за словом следует дело.
Прежде всего, они принуждают самого Весоза в испуге бежать в свое царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припасы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резней покорили всю Азию и сделали ее своей данницей...". (ВДИ. 1949. № 4. С.267).
Так позднеантичные римские авторы на основе известных им преимущественно устных источников отразили характерные черты египетско-скифской дипломатии. Цари Египта или просто желая воевать или присоединить скифов к своему царству, первыми объявляли войну скифам, отправив наперед послов объявить врагам условия подчинения. Вероятно, речь идет о передовых скифских отрядах, контролировавших Южное Причерноморье.
Дипломаты Скифии отвечали, что глупо богатейшим царям предпринимать войну против неимущих, ибо им, наоборот, следует бояться, как бы не остаться, в виду неизвестного исхода войны, без всяких выгод и с явными убытками. Поэтому скифам не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче. Они не медлят, и за словом следует дело.
Этот сюжет в духе сообщений русских источников, что князь Святослав свои походы предварял сообщением : «Иду на Вы…»
Прежде всего, скифы  принуждают египетских царей (здесь - самого Весоза) в испуге бежать в свое царство, на оставленное им войско нападают и забирают все военные припасы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резней покорили всю Азию и сделали ее своей данницей…
Такая ситуация точно была в 612 – 584 гг. до н.э., когда скифский царь Мадий вывел войска из Приазовья и более чем на четверть века покорил ряд стран южнее Кавказа. Около 610 г. От него в Палестине откупился египетский царь Псамметих. Но  позднеантичные римские авторы подчеркивали, что речь идет о событиях задолго до основания Рима.

Примерно во времена хеттов Баал (Бел, отклик на северного Велеса-Волоса) и Танит стали финикийскими божествами, затем почитались в Риме. Город Таанак на путях из Египта через Ханаан в Сирию и северные страны известен и веками ранее до Рамсеса. Его правитель Иштя-рясур верно служил египтянам. Здесь найдены символы времен Авраама и Моисея, напоминающие древние символы и скандинавского эпоса, даже по чередованию магических числе: 8,2,3,5 ... Во времена Христа этот город уже не существовал.
Возможно, в п память о реальном Танае (?) недалеко от Абариса гигсосов у низовий Нила встал город Танис (рядом с будущей Александрией).
Таная упоминают несколько античных авторов, но иногда относили ко временам даже до ассирийского царя Нина (отсюда до Плина и Сколопита. Танай по ратной славе признавался равным Везосису (Сенусерту или Рамсесу)- "они вели войны с отдаленными народами, а не с соседями, и, довольствуясь победой, искали не власти себе, а славы своим народам" (1949. № 1. С.248).
Гето-аланский историк Иордан около 525 г. н.э. приводил такую версию о Танае: "И вот, когда готы жили (в Скифии), ринулся на них войною Весозис, царь египетский; у готов был тогда королем Танаузис. На реке Фазисе (Риони), откуда в изобилии происходят фазийские птицы для пиров владык во всем мире , Танаузис, готский король, встретился с Весозисом, царем египетским, и, жестоко его поражая, преследовал до Египта; если бы не воспрепятствовало течение непереходимой реки Нила и укрепления, которые Весозис приказал некогда воздвигнуть для себя по причине набегов эфиопов, то Танаузис прикончил бы его там же, в его стране (здесь больше связей с походом Сесостриса-Сенусерта почти 40 веков назад).
Когда же он, не имея никакой возможности нанести ему, засевшему там, вред, возвращался обратно, то покорил себе чуть ли не всю Азию, принудив покоренных платить дань Сорну (Соран - влиятельный царь Скифии около 400 г. н.э.), царю мидян, который тогда был дорогим ему другом. Многие победители из его войска, обозрев подчиненные провинции во всем их могучем плодородии, покинули боевые отряды своего племени и по собственному желанию поселились в разных областях Азии.
Помпей Трог говорит, что от их имени и рода произошли поколения парфян.
Потому-то и до сего дня их называют на скифском языке беглецами, т.е. парфянами. Они, соответственно своему происхождению, являются единственными стрелками среди племен почти всей Азии и отважнейшими воинами. Некоторые выводили такую этимологию из их имени (о котором мы сказали, что парфяне означает "беглецы"); те зовутся парфянами потому, что бежали от своих родичей. Готского же того короля Танаузиса после его смерти они стали почитать в числе богов своего племени".
Гето-готская версия события с именами типа Танауз (Буз, Идариз и т.п.) сближается с праславянской. Славу Скифии Танай подкрепил, но вот из отечественной истории его имя выпало. Средневековые еврейские ученые по античной традиции вели словено-русов от сыновей Ханаана.
1. ВДИ. 1947 - 1949; указ. 1950; 2. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. Смоленск, 1995, с.25-40. http://www.russika.ru/t.php?t=2087

Сведения о скифском царе Танае нередко пытаются подменить акцентировкой внимания на Танаузисе Иордана (6 век н.э.). Этим грешит и Википедия.
Танаузис (лат. Tanausis) – легендарный король готов, упоминаемый в «Гетике» Иордана[1].Согласно Иордану, начав войну в с египетским царём Везосисом (лат. Vezosis) на Фазисе (совр. Риони) дошёл до Нила, после чего завоевал Азию; от части войска Танаузиса, осевшего в Азии, будто бы произошли парфяне. После смерти стал почитаться в качестве одного из племенных богов.
Иордан в своём сочинении ссылается в качестве источника на Орозия, который, в свою очередь, использовал сочинение Юстина Epitoma Historiarum Philippicarum, представлявшее собой сокращённое изложение труда Помпея Трога Historiae Philippicae, не дошедшего до наших дней[2].
Вместе с тем Танаузис Иордана и его деяния являются существенной переработкой и расширением эпизода в произведении Юстина: у последнего в одном эпизоде упоминаются скифский царь Танай (лат. Tanaus) и египетский царь Везосис, Юстин говорит, что, в отличие от ассирийского царя Нина (лат. Ninus), они предпринимали дальние военные походы, но не воевали с соседями «не стремясь к установлению своего господства [над соседними землями], но ради славы своих народов»[3], т.е. у Юстина отсутствуют как указания на войну между Танаем и Везосисом, так и на покорение Танаем соседних территорий.
; Иордан. О происхождении и деяниях гетов (De origine aqtibusque Getarum), 47
; Иордан. О происхождении и деяниях гетов, комментарий 136. Спб. Алетейя. 1997
; Marcus Junianus Justinus. Epitoma Historiarum Philippicarum, I.1.1(лат.)
Цель в принципе понятна – сделать Таная героем готской истории и подальше оторвать от прошлого Скифии.http://ru.wikipedia.org/wiki/()

Авторы комментариев к Иордану указывают на вероятную его логику.
138 По-видимому, Иордан устанавливает, что скифы Орозия являются “готами”. Он читал у Орозия (Oros., VII, 37, 4—5, 9), что Радагайс (ум. в нач. V в.), вождь двенадцати тысяч готов, — “язычник и скиф” (“paganus et Scytha”), “язычник-варвар и поистине скиф” (“paganus barbarus et vere Scytha”), и сам повторил про Радагайса, что он — скиф (Rom., § 321).
139 Здесь важны слова Иордана, что “Данапр” — местное название, которое употребляют местные жители. О Днепре — Борисфене, Данапре, Варе — см. прим. 614, 678.
140 Иордан повторяет, быть может за Помпонием Мелой (Mela, I, 115), что Танаис (Дон) течет с Рифейских гор (с Урала).
141 Иордан придает этим словам оттенок характеристики страны; выражение Scythicus algor подобно другому, тоже характеризующему Скифию — “пустыни скифские” (“solitudines Scythicae”).
142 Река Танаис из века в век объявлялась рубежом между Азией и Европой. На одной из самых ранних средневековых карт, на так называемой карте Беата (VIII в.), около Танаиса и Мэотиды поставлена надпись: “Здесь конец Азии, здесь начало Европы” (“Hic finis Asiae, hic capud [caput] Europae”). В “Хорографии” Помпония Мелы (Mela, I, 8, 15; II, 1) указано, что границей между Европой и Азией служит река Танаис.              .
Из полиэтничных скифов (как ранних индоевропейцев) происходили и геты.[2]

Контекст Иордана, напомним, следующий.
«И вот, когда готы жили там (примерно в округе Меотиды — Азовского моря), ринулся на них войною Весозис, царь египетский; у готов был тогда королем Танаузис. На реке Фазисе, откуда в изобилии происходят фазийские птицы для пиров владык во всем мире , Танаузис, готский король, встретился с Весозисом, царем египетским, и, жестоко его поражая, преследовал до Египта; если бы не воспрепятствовало течение непереходимой реки Нила и укрепления, которые Весозис приказал некогда воздвигнуть для себя по причине набегов эфиопов, то Танаузис прикончил бы его там же, в его стране.
Когда же он, не имея никакой возможности нанести ему, засевшему там, вред, возвращался обратно, то покорил себе чуть ли не всю Азию, принудив покоренных платить дань. Сорну, царю мидян, который тогда был дорогим ему другом. Многие победители из его войска, обозрев подчиненные провинции во всем их могучем плодородии, покинули боевые отряды своего племени и по собственному желанию поселились в разных областях Азии.
Помпей Трог говорит, что от их имени и рода произошли поколения парфян. Потому-то и до сего дня их называют на скифском языке беглецами, то есть парфянами. Они, соответственно своему происхождению, являются единственными стрелками среди племен почти всей Азии и отважнейшими воинами. Некоторые выводили такую этимологию из их имени (о котором мы сказали, что парфяне означает „беглецы“); те зовутся парфянами потому, что бежали от своих родичей. Готского же того короля Танаузиса после его смерти они стали почитать в числе богов своего племени».
После кончины Таная, когда войско при его преемниках совершало походы в других странах, некое соседнее племя попыталось захватить готских женщин как добычу. Наученные мужьями, женщины сильно сопротивлялись и прогнали наступавших на них врагов с большим позором. Достигнув такой победы и полагаясь на еще большую свою отвагу, они, возбуждая друг друга, спешно вооружились и избрали двух храбрейших жен, Лампето и Марпезию, которых и поставили во главе государства". Далее приводились основные сюжеты из истории амазонок как скифских женщин.[3]
Иордан включает амазонок, с некоторыми чертами из многообразных мифов о них, в историю готов, последовательно проводя свою тенденцию — углубить древность готского племени. Переход к рассказу об амазонках сделан Иорданом весьма неловко: сообщив о том, что «царь египетский Весозис» воевал со «скифами» и что «скифы» были мужьями амазонок (Get., § 44), Иордан в то же время заявляет, что врагами Весозиса были «готы». Таким образом, получается, что амазонки были женами готов; древность же амазонок в глазах всех не подлежала сомнению. [4]
Образ древнего царя с именем, созвучным античному Танаису (Дону), все более учитывается в ранней отечественной истории.[5] [6] [7] [8]
1. ; Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота и др.; ВДИ. 1947—1949; указ. 1950; латинский текст — http://www.forumromanum.org/literature/justin/texte2.html
2. ; Иордан Гетика http://www.krotov.info/acts/06/iordan/iordan04.html
3. ; http://www.krotov.info/acts/06/iordan/iordan04.html
4. ; http://www.krotov.info/acts/06/iordan/iordan06.html
5. ; Васильева Н. И. Русская Скифия: Великая скифия.
6. ; Н. И. Васильева. Русы Циркумпонтиды и скифо-сибирского мира (арийская проблема) - М.: Метагалактика, 2006.
7. ; Вернадский Г.В.Древняя Русь http://www.kulichki.com/~gumilev/VGV/vgv1.htm
8. ; работы П.М.Золина по поисковым системам Интернета
«http://traditio.ru/wiki/»
http://traditio.ru/wiki/

Чтобы уточнить периоды действий скифских царей Танаев (от Танаиса - Дона), стоит видеть некоторые различия образов египетских властителей Сесостриса и Везосиса. Авторы Википедии эти различия видят.
Сесострис, Сезострис (греч. ;;;;;;;;;) — наиболее популярное имя египетской политической истории у классических писателей, встречающееся также в формах Сезоосис, Сезонхосис, Сезотис, Сострис и др.
По сообщениям Геродота, Диодора Сицилийского и Страбона, Сесострису приписывали не только завоевание всей Азии, Европы до Фракии, Ассирии, Мидии, Эфиопии, Скифов, Персии, Бактрии и т. д., но также и различные законы (напр., учреждение каст, распределение поземельной собственности, регулирование общественной и даже домашней жизни), введение многих обычаев (напр., чтобы легче управлять изнеженным народом, он заставлял, будто бы, мужчин ткать, носить две одежды и т. п.), учреждение культа Сераписа.
Имя Сесостриса — несомненно собирательное. Иосиф Флавий видит в нем Сисака (Сусакима) Библии; Манефон и позднейшие фиванские жрецы отождествляли его с Рамсесом II. Последнее объясняется особенной популярностью этого царя, оставившего множество памятников, построек, надписей и изображений своих военных подвигов; кроме того, его еще при жизни называли уменьшительным именем Сетсу-Ра.

Патриотизм жрецов, в стремлении создать национального героя, равного Киру, Дарию и Александру Македонскому, перенес на него деяния других царей (Усертесенов, Тутмосов, Сети) и дополнил их продуктами измышлений (напр., поход на скифов, покорение Персии и Европы; здесь неизбежно возникает вопрос о степени измышлений и части в них правды: П.З.). Барельефы ассирийских царей у Нар-ель-Кельба в Финикии и хеттские скульптуры в Малой Азии также считались победными памятниками Сесостриса. Среди прообразов Сесостриса следует упомянуть и Сенусерта III, могущественного и наиболее воинственного фараоне XII династии.
Геродот. История Книга II. 102-111 При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).Источник — «http://ru.wikipedia.org/wiki/»  http://ru.wikipedia.org/wiki/

Описывая поход Сесостриса на Скифию, Геродот никаких скифских царей этого периода не упоминает ( Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота). Для Геродота скифские правящие династии появились за «тысячу лет» до войн Скифии и Персии – т.е. в 16 веке до н.э. Уже после Геродота римские авторы нашли сведения, значительно углубляющие историю Скифии. Геродот во 2 книге после описания ряда ранних царей Египта сообщал следующее.

«102. …Перейду к их преемнику, имя которого было Сесострис. Сесострис, как говорили жрецы, первым отправился на военных кораблях из Аравийского залива и покорил народы на Красном море110. Он плыл все дальше, пока не достиг моря, непроходимого для судов из-за мелководья. Когда он возвратился в Египет, то, по словам жрецов, с большим войском двинулся по суше, покоряя все народы на своем пути. Если это был храбрый народ, мужественно сражавшийся за свою свободу, тогда царь ставил на их земле памятные столпы с надписями111, гласившими об имени царя, его родине и о том, что он, Сесострис, силой оружия покорил эти народы. Если же удавалось взять какие-нибудь города без труда и сопротивления, то он ставил те же столпы с надписями, как и у храбрых народов, и, кроме того, еще прибавлял изображение женских половых органов, желая показать этим, что они трусы.
103. Так Сесострис прошел по материку, пока не переправился из Азии в Европу и не покорил скифов и фракийцев112. До этих-то народов — не дальше — дошло, по-моему, египетское войско, так как в этих странах еще есть такие столпы, а дальше — уже нет. Отсюда Сесострис повернул назад к югу, и когда подошел к реке Фасису, то оставил там часть своего войска. Я не могу точно сказать, сам ли царь Сесострис поселил в этой стране часть своих воинов, или же некоторые из них, удрученные долгим блужданием, самовольно поселились на реке Фасисе.
104. Ведь колхи, по-видимому, египтяне: я это понял сам еще прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать [об этом родстве] как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем, египтяне говорили мне, что, по их мнению, колхи ведут свое происхождение от воинов Сесострисова войска. Сам я пришел к такому же выводу, потому что они темнокожие, с курчавыми волосами.
Впрочем, это еще ничего не доказывает. Ведь есть и другие народы такого же вида. Гораздо более зато основательны следующие доводы. Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. Финикияне же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян. А сирийцы, живущие на реках Фермодонте113 и Парфении, и их соседи-макроны говорят, что лишь недавно переняли обрезание у египтян. Это ведь единственные народы, совершающие обрезание, и все они, очевидно, подражают этому обычаю египтян.
Что до самих египтян и эфиопов, то я не могу сказать, кто из них и у кого заимствовал этот обычай. Ведь он, очевидно, очень древний. А то что [финикияне и сирийцы] переняли этот обычай вследствие торговых сношений с Египтом, этому есть вот какое важное доказательство. Все финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не подражают египтянам и не обрезают своих детей.
105. Назову еще одну черту сходства колхов с египтянами. Только они одни да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ жизни, и язык у них похожи. У эллинов, правда, колхидское полотно называется сардонским, а привозимое из Египта — египетским.
106. Что до столпов, которые воздвигал египетский царь Сесострис в [покоренных] землях, то большей части их уже не существует. Но все же мне самому пришлось еще видеть в Сирии Палестинской несколько столпов с упомянутыми надписями и с женскими половыми органами. И в Ионии также есть два высеченных на скале рельефных изображения этого царя114: одно — на пути из Эфеса в Фокею, а другое — из Сард в Смирну. В том и другом месте это рельефное изображение мужчины-воина в 41/2 локтя высотой; в правой руке он держит копье, а в левой лук. Соответственно и остальное вооружение египетское и эфиопское.
На груди у него от одного плеча до другого вырезана надпись священными египетскими письменами, гласящая: “Я завоевал эту землю моими плечами”. Кто этот воин и откуда, он, правда, здесь не объясняет, но зато в другом месте называет себя. Впрочем, иные, видевшие эти рельефы, считают их изображениями Мемнона. Но тут они далеки от истины.
107. Когда этот египетский царь Сесострис на обратном пути, как рассказывают жрецы, с множеством пленников из покоренных стран прибыл в Дафны у Пелусия, то брат его, которому царь поручил управление Египтом, пригласил Сесостриса с сыновьями на пир, а дом снаружи обложил дровами. А, обложив дом дровами, он поджег его. Когда Сесострис заметил огонь, то тотчас же обратился за советом к супруге (она ведь сопровождала царя в походе). А та посоветовала взять двоих из шести сыновей и положить в виде моста над огнем, самим же перейти по их телам и спастись. Сесострис так и сделал, и двое его сыновей сгорели, остальным же вместе с отцом удалось спастись115.
108. Возвратившись в Египет, Сесострис отомстил своему брату и заставил множество приведенных с собою пленников работать вот на каких работах. Они должны были перетаскивать огромные камни, которые при этом царе были приготовлены для [строительства] святилища Гефеста, и рыть все каналы, существующие и поныне в Египте. И таким образом они, не помышляя о том, сделали эту страну неудобной для езды верхом и на повозках116. Ведь с этого времени по всему Египту, хотя он и представляет собой равнину, нельзя проехать ни верхом, ни на повозке. Причиной этому множество каналов, пересекающих страну в разных направлениях. А перерезал каналами свою страну этот царь вот ради чего. Все жители Египта, города которых лежали не на реке, а внутри страны, как только река отступала, страдали от недостатка воды и вынуждены были пить солоноватую воду, которую вычерпывали из колодцев. Поэтому-то Сесострис и перерезал Египет каналами117.
109. Этот царь, как передавали жрецы, также разделил землю между всеми жителями и дал каждому по квадратному участку равной величины. От этого царь стал получать доходы, повелев взимать ежегодно поземельную подать. Если река отрывала у кого-нибудь часть его участка, то владелец мог прийти и объявить царю о случившемся. А царь посылал людей удостовериться в этом и измерить, насколько уменьшился участок для того, чтобы владелец уплачивал подать соразмерно величине оставшегося надела118. Мне думается, что при этом-то и было изобретено землемерное искусство и затем перенесено в Элладу. Ведь “полос” и “гномон”, так же как и деление дня на 12 частей119, эллины заимствовали от вавилонян.
110. Этот-то египетский царь был единственным царем, который властвовал также и над Эфиопией. Он оставил также памятники — две каменные статуи высотой в 30 локтей120, изображавшие его самого и его супругу, и четыре статуи своих сыновей высотой в 20 локтей каждая. Они стоят перед храмом Гефеста. Еще много времени спустя, когда персидский царь Дарий пожелал поставить свою статую перед этими древними статуями, жрец Гефеста не позволил этого сделать, заявив, что Дарий не совершил столь великих подвигов, как Сесострис Египетский. Сесострис, по его словам, ведь не только покорил все те народы, что и Дарий, да к тому же еще скифов, которых Дарий не мог одолеть. Поэтому-то и не подобает ему стоять перед статуями Сесостриса, которого он не смог превзойти своими подвигами. И Дарий, как говорят, должен был согласиться с этим.
111. После кончины Сесостриса, рассказывали жрецы, царский престол унаследовал его сын Ферон. Этот царь не вел никакой войны и имел несчастье ослепнуть, и вот по какому случаю. В то время вода в реке поднялась очень высоко, локтей до 80, так что затопила поля. Затем поднялась буря и река разбушевалась. Царь же в своем преступном нечестии, говорят, схватил копье и метнул в реку, в самую пучину водоворота. Тотчас же его поразил глазной недуг, и царь ослеп. Десять лет был он лишен зрения, а на одиннадцатый год пришло к нему из города Буто прорицание оракула, что срок кары истек и царь прозреет, промыв глаза мочой женщины, которая имела сношение только со своим мужем и не знала других мужчин. Сначала царь попробовал мочу своей собственной жены, но не прозрел, а затем подряд стал пробовать мочу всех других женщин. Когда наконец царь [исцелился] и стал вновь зрячим, то собрал всех женщин, которых подвергал испытанию, кроме той, чьей мочой, омывшись, прозрел, в один город, теперь называемый Эрифраболос. Собрав их в этот город, царь сжег всех женщин вместе с самим городом. А ту женщину, от мочи которой он стал вновь зрячим, царь взял себе в жены. Исцелившись же от своего глазного недуга, он принес во все почитаемые храмы посвятительные дары, среди которых особенно достойны упоминания два каменных обелиска, оба из цельного камня, вышиной в 100 локтей и в 8 шириной.
http://ancientrome.ru/antlitr/herodot/herodot2.htm
110. Красное море — здесь Индийский океан, которого достиг египетский царь в походе в страну благовоний Пунт (сомалийское побережье).
111. Надписи принадлежат не Сесострису III, а Рамсесу II.
112. Геродот путает царя Сесостриса с царем Псамметихом I, который воевал со скифами и фракийцами в Палестине, но никогда не вторгался в Скифию.
113. На р. Фермодонте греки, по преданию, разбили амазонок и затем привезли их в скифские степи (совр. Дон).
114. Имеется в виду наскальный рельеф в Сипиле и Кара-Бель в области Смирны (сов. Измир) с изображением бога в виде воина. Он принадлежит, однако, не египтянам, а хеттам.
115. Хеттский рельеф в Сипиле изображал царя с супругой и сыновьями, попирающими распростертого на земле врага. Осведомитель Геродота сочинил, быть может, на этом основании рассказ, переданный Геродотом.
116. Это неверно: лошади и боевые колесницы впервые ввели вожди семитских (молодцы !!! П.З.) племен гиксосы, которые властвовали над частью Египта в 1670 — 1570 гг. до н.э.
117. Каналы служили в Египте для орошения полей, а не для снабжения питьевой водой.
118. Во времена Геродота в Египте существовал земельный кадастр. Налоги собирались с каждого участка соответственно его урожайности натурой, так как денег не было в обращении. После завоевания Египта персидские сатрапы (особенно Арианд) стали чеканить огромное количество серебряной монеты и, пользуясь высоким курсом серебра, скупали все продукты, добываемые в стране.
119. Гномон (солнечные часы) — вертикальный штифт, отбрасывающий тень на вогнутую поверхность (;;;;; — модель небесного свода). Гномон и полос, по преданию, были вывезены в Грецию из Вавилона Анаксимандром Милетским (около 547 г. до н.э.). Двенадцать делений дня — часы дневные.
120. Имеются в виду две 13-метровые статуи, лежащие у Мит-Рахине. Одна из них в 1954 г. перевезена в Каир.

Идут споры о реальности выхода Сесостриса в Скифию и на Кавказ в столь ранний период. Но если принять другие данные Помпея Трога, Юстина, Павла Оросия и иных позднеантичных авторов, то вероятность раннего похода Египта в сторону хотя бы Кавказа не исключена. Ведь скифы еще в начале цивилизационной истории доказали, что они древнее египтян. Они достигли господства в Европе и Азии примерно за 2800 лет до основания Рима. Н.И. Васильева. Краткая история Великой Скифии http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_489.htm Затем идут сведения о выходе в Южное Причерноморье дружин Плина и Сколопита, Сагила и Панасмагора.

И здесь интересно, как подается образ Везосиса.
Везосис (лат. Vezosis Aegyptius rex) – легендарный египетский царь, который, по данным позднеантичной римской историографии, безуспешно воевал со скифами.
В эпитоме Юстина сочинения Помпея Трога «Historiarum Philippicarum», относимой по языку к концу II или к началу III в. н. э., сказано:
I, 1 Азия платила им (скифам) дань в течение 1500 лет; конец уплате дани положил ассирийский царь Нин. ... 4 Ассирийский царь Нин первый изменил старинный, дедовский обычай народов небывалым стремлением к власти: он первый стал воевать с соседями и покорил неопытные еще в сопротивлении народы вплоть до пределов Либии. Правда, раньше его жили египетский царь Везосис и скифский — Танай, из которых первый доходил до Понта, а последний — до Египта. Но они вели войны с отдаленными народами, а не с соседями и, довольствуясь победой, искали не власти себе, а славы своим народам...[1]
Оригинальный текст (лат.)  [показать] Но по этой версии Танай живет ранее Нина, уже после которого появились в Южном Причерноморье дружины Плина и Сколопита. Этот образ Таная символизирует период выхода на юг пращуров хеттов и Касков, завоевательные походы гутиев (кутиев).
Вместе с тем – напомним, -  Павел Орозий в «Истории против язычников» эту историю уже отнес к 753 + 480 г. до н.э. (1233):
14. 1. За 480 лет до основания Города Весозис, царь Египта, стремясь либо объединить войной, либо соединить властью север и юг страны, разделенные почти как небо и земля, первый объявил скифам войну, отправив предварительно послов, чтобы те передали условия подчинения: 2. на них скифы ответили послам, что могущественнейший царь напрасно затеял против бедного народа войну, которую скорее он сам должен бояться из-за превратностей войны: успехи будут ничтожны, потери же очевидны; сверх того, они, не дожидаясь у себя, пока он к ним придет, собираются по своей воле пойти к нему навстречу в качестве добычи.
3. И немедленно принялись выполнять сказанное: сначала они заставили бежать в свое царство приведенного в ужас царя Весозиса, брошенное же им войско они перебили и захватили все оружие; они бы опустошили весь Египет, если бы не были сдержаны болотами. 4. Возвратившись оттуда, они тотчас обложили данью покоренную в результате бесконечных войн Азию; они, пребывающие там без мира на протяжении пятнадцати лет, в конце концов возвратились назад, движимые настоятельными требованиями своих жен, которые угрожали, что, если мужья не вернуться, то детей они себе будут искать от соседних народов.[2]
Иордан в «Происхождении и деяниях гетов» полагал, что скифы Орозия являются “готами”[3] и пересказал эту историю так, как отмечено выше.
1. ; Юстин Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiarum Philippicarum». Перевод: Деконский А. А.; Рижский М. И. М.: РОССПЭН, 2005 ; см. также Латинский текст
2. ; Павел Орозий. Истории против язычников. I-14
3. ; Иордан. Происхождении и деяниях гетов. Прим. 138
4. ; Иордан. Происхождении и деяниях гетов. Getica, 47
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Понятно, что образ скифского царя Таная требует дальнейших уточнений. И вместе с тем в истории скифской дипломатии вполне объективно можно говорить.
По сведениям позднеантичных римских авторов, примерно во 2 тыс. до н.э. с царями Египта воевал скифский царь Танай. При нем скифы отвечали египетским  послам, сообщавшим о начале войны фараоном против Скифии:
«…Могущественнейший царь напрасно затеял против бедного народа войну, которую скорее он сам должен бояться из-за превратностей войны: успехи будут ничтожны, потери же очевидны. Сверх того, мы, не дожидаясь у себя, пока он к нам придет, собираемся по своей воле пойти к нему навстречу в качестве добычи».
Эта политика отчасти напоминает политику тавроскифа Святослава с его знаменитым обращением к врагам: «Идем на вы…»
http://www.hrono.ru/biograf/svyatosl.html


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908010185
http://www.proza.ru/2009/08/01/185

 
Дипломатия Плина и Сколопита
 

Дипломатия Плина и Сколопита

Бытие – священная книга иудеев и христиан. Если ей верить, Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каяна. и сказала: приобрела я человека от Господа. Каин (греческое Новый) – все же первый богочеловек. И еще родила Ева (Еба, Баба) брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец; в Каин был земледелец. Производящее сельское хозяйство началось около 7 – 8 тысяч лет назад, в результате неолитической революции. И здесь версии библии и науки во многом совпадают.
Эпизод убийства Каином Авеля общеизвестен. Слишком земледелец превозносил свой труд над скотоводцем, а бог более любил животную пищу.
И пошел Каин от лица Господня; и поселился в земле Нод, на восток от Едема. Беда или радость в том, что оборотное семитское Нод является Доном. И эпизод тоже служит одним из символов распада ностратической семьи и распространения земледелия на север – это подтверждает и наука.
На земле Нод познал Каин жену свою (где он ее взял, если все женщины пока сводились к Еве ?).И она зачала, и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего:Енох (допускают выход на Инока – монах, житель скита-скифа).
Споров о первогороде планеты  – море. Сюда попадает и древний скифский город Хелон (Гелон), имеющий все звуки ононима кроме трудных для семитов «р-л». Но больше шансов быть среди первых на земле у городов трипольской культуры от Дуная до Днепра, хотя протогородских поселений и в соседних регионах хватает.
У Еноха родился Ирад (хорошо – не Ирод). Славянский Рад-Род – одно из древнейших индоевропейских божеств. Ирад «родил» Мехиаеля; Мехиаель - Мафусала; Мафусал - Ламеха. И взял себе Ламех две жены; имя одной: Ада (землями Плутоса-Ада в античности считалась Скифия) , и имя второй: Цилла.
Ада родила Иавала (Дьявола, Пана-черта индоевропейцев): он был отец живущих в шатрах со стадами. По сути, начатое убитым Авелем скотоводство выходило на новый уровень - отгонный. И явно с использованием коней, в подтверждение достижений геноэтнологии (рис. 3).
Имя второго сына Ады -  Иувал (тоже в итоге Дьювал): он был отец всех играющих на гуслях и свирели. Бесовские игры это все – говорили о любящих шумные музыкальные торжества северянах и летописи.
Цилла родила Тувал-каина, который был ковачем всех орудий из меди и железа. Это у индоевропейцев Гефест (Вулкан). Цилла тяготеет к индоевропейской Цирцее – волхве в царстве Ада. Сестра Тувалкаина была Ноема (это вероятный отклик на индоевропейскую богиню мести Немесиду).
После рассказа о родословии Каина в земле Нод (как здесь не заподозрить в потомках Каина будущего Кия?) рассказ неожиданно возвращается к главному сюжету.
И познал Адам еще жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф (Сев); потому что, говорила она. Бог положил мне другое семя вместо Авеля, которого убил Каин.
У Сифа также родился сын. и он нарек ему имя: Енос (Янус – индоевропейский бог времени). Имя немногим отличается от первенца Каина. Именно тогда «начали призывать имя Господа». То есть с Еноса Сифовича (Времени Посеянного Богом Бабе) утверждалась новая вера. Образно говоря. Это все же стезя матриархата, сохраняемая иудейством и почитанием «богородицы» на Руси.
Адам якобы прожил 930 лет. Науке и здравомыслящим людям такое трудно представить. Но вера сомнений не любит.
У Сифа Енох родился, когда отцу было 105 лет. Затем пошли иные сыны и дочери. И всего прожил Сиф 912 лет. Многочитсленные дети тоже неизбежно жили хотя бы по несколько сотен лет, плодя свое огромное потомство.
У Еноса первенец Сиф (в память о деде) родился, когда отцу было 87 лет. Отец затем прожил почти как дед. Тоже имел еще сынов и дочерей.
Аналогично можно напомнить о Каинане,  Малелеиле, Иареде («Яреде из Оредежи»), его сыне Енохе (тезке первенца Каина), долгожителе Мафусаиле (прожил 969 лет), его сыне Ламехе, в семье которого и появился Ной. У всех их были неизвестные сыновья и дочери, внуки, правнуки и праправнуки .За две тысячи лет до потопа – миллионы людей, как по ветви Каина, так и по роду Сифа.
Но в потопе суждено было спастись одному Ною.
Ною было 500 лет, когда у него родилась тройня – Сим, Хам и Иафет (Яфет). Братья тоже спаслись, от них ведут историю всех народов на планете. Ной после потопа прожил еще 350 лет. С точки зрения науки невозможно поверить. Но священные книги не обсуждают.
И вот не очень понятная глава 6 книги «Бытие».
Констатируется, что когда люди начали умножаться  на земле,  родились у них дочери. А к «божьим творениям» этих людей не относили. Что это за род многочисленных и красивых «дочерей человеческих» ?! Только женщины земель будущей Руси своей красотой повсеместно славились. Ведь из венедов (древних словено-русов) и Венера. Ее супруг Арес (Марс) был главным богом скифов. Венера родила Амура (Эрота) и Гармонию – бабушку Диониса (Вакха).
«Сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они  красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.
И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренсбрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет (многие, включая светлорусого Давида и его сына Соломона, и половину этого затем с трудом достигали).
Библия утверждает - в то время были на земле исполины (титаны в эпосе индоевропейцев), особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, в они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди (Бытие.6,4).
И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.
И раскаялся Господь, что создал человека на земле, в восскорбел в сердце Своем.
И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их.
Приильменье и Северо-Запад России при потопе пострадали одними из первых. Низменность все же – большей частью.
Неисповедимы пути Господни. Но все же и по христианским догматам - допотопные северные исполины были реальностью. Индоевропейский эпос подтверждает тоже – титаны все это. «Ученые против !». Какие именно ученые, да и ученые ли они в условиях информационного общества (доживающие век на запасах одряхлевших вчерашних знаний)?!
Или опять всех «неверных» потопом ?!
Тотальный терроризм выходит. Непедагогично и неэкономично все это. Трансакционно и оппортунистично, как доказывает современный институционализм.


Этот сюжет – просто одно из напоминаний, что южане могли уже несколько тысяч лет назад оказываться среди северян (как Фалек и Рагав в составе скифства по христианским догматам), так и северяне проявляли активность на юге – хотя бы те же Плин и Склопит, Сагил и Панасагор, амазонки…

Уже в 3 тыс. до н.э. усилилась подтверждаемая разными источниками активность северян по отношению к югу, что проявилось в действиях кутиев и хурритов, касков и хаттов, ряда других народов. По Сказанию о Словене и Руссе – как помним – потомки этих скифских князей
завладеша многими странами тамошних краев (округи Великой Скифии).
Обладаша же и северными странами, и по всему Поморию, даже и до предел Ледовитого моря, и окрест Желтовидных вод, и по великим рекам Печере и Выми.
И за высокими и непроходимыми каменными горами во стране, рекома Скир (Сибирь ?), по велицей реце Обве (Ока ?), и до устия Беловодныя реки, ея же вода бела, яко млеко. Тамо бо берущи дорогою скорою звери, рекомаго дынка, сиречь соболь.
Хождаху и на Египетъския страны воеваху, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах, велий страх от сих тогда належаше…

«Хождаху на Египетьские страны воеваху» достаточно заметно проявилось со времен Плина и Сколопита. Здесь не обойтись без повторения позднеантичных римских авторов.

Как помним, римские историки Помпей Трог и Юстин к 3 веку нашей эры (Павел Оросий несколько позже корректировал их версию) на основе известных им источников утверждали о периоде за 1300 лет до образования Рима следующее:

« В это время [– около 2053 г. до н.э. - ] двое скифских юношей из царского рода, Плин и Сколопит (Сколопетий - у Оросия: П.З.), изгнанные из отечества происками вельмож (партией оптиматов из родной страны – у Оросия: П.З.),  увлекли за собой множество молодежи, поселились на каппадокнйском берегу у реки Териодонта и заняли соседнюю Темискирскую равнину (по побережью Причерноморья – у Оросия: П.З.).
Там они в течение многих лет грабили соседей и потом были изменнически убиты вследствие заговора народов ( заговором соседей из засады – у Оросия: П.З.).  Жены их, видя, что к изгнанию прибавилось сиротство, сами взялись за оружие и стали защищать свои владения сначала оборонительными войнами, а потом и наступательными ( при этом убили и своих оставшихся мужчин – у Оросия: П.З.).
Они не хотели и думать о брачных связях с соседями, называя их рабством, а не браком. Представляя единственный в своем роде для всех веков пример, они решились править государством без мужчин и даже с презрением к ним;  для того, чтобы одни не казались счастливее других, они перебили и тех мужчин, которые оставались дома, и отомстили за избиению мужей избиением соседей.
Но затем, оружием снискав мир [принудив врагов оружием к мирным переговорам и контактам: П.З. ] , они вступают в половые отношения с соседями с целью предотвратить гибель своего рода. Если рождались дети мужского пола, они их избивали, а девочек воспитывали в одних с собой нравах, именно приучали не к безделиц или обработке шерсти, а к оружию, лошадям и охоте, причем выжигали правые груди девочек, чтобы не было помехи при стрельбе из лука; от этого они и получили название амазонок…» (ВДИ. 1949. № 1. С. 251).

Вероятно, в истоках амазонки как продолжательницы отчасти традиций матриархата явно происходят из глубин палеолита. Женщины-воительницы типа Ио-Исиды фигурируют среди богоматерей и матерей первых царей самых древних государств.
В эпосе амазонки известны задолго до Троянской войны, что гарантирует древность Плину и Сколопиту хотя бы от времен хеттов-хаттов. Среди первых хеттских царей-индоевропейцев, кстати, почти 40 веков назад известны Питхан и Анитта с именами, созвучными Плину и Сколопиту – и это еще один аргумент в пользу древности «скифских царевичей» (по Оросию).
Орития (затем жена бога северного ветра Борея, жившего на горах Рипах – ныне частью Валдайских), узнав о том, что против ее сестер начата война и что похитителем [ее сестры Ипполиты] был афинский царь [Тезей-Тесей], «обращается с увещаниями к спутницам и говорит,
что напрасно порабощен и Понтийский залив и Азия, если они будут открыты не столько для войн, сколько для грабежей греков».
И это обсуждение геополитической ситуации, требующей как дипломатии, так и военных решений.
Затем она обращается к скифскому царю Сагилу за помощью на том основании,
что сами они (амазонки) — скифского происхождения;
она выставляет на вид гибель мужчин (дружин Плина и Сколопита),
необходимость защищаться,
причины войны
и тот факт, что, благодаря их доблести скифские женщины считаются не хуже мужчин.
Увлеченный славой своего народа, Сагил посылает на помощь своего сына Панасагора с огромной конницей.
Перед битвой амазонки были покинуты своими вспомогательными войсками вследствие происшедшей ссоры и потерпел» поражение от афинян,  но нашли убежище в лагере союзников (скифов Скила-Панасагора: П.З.),  с помощью которых возвратились в свое царство, не потерпев вреда от других народов.
После Оритии овладела царством Пентесилея, о доблести  которой во  время Троянской  войны  среди  храбрейших  мужей, когда она пришла на помощь против греков, имеются веские свидетельства. После убиения Пентесилеи и истребления ее войска немногие, оставшиеся на родине, с трудом отбивая нападения соседей, влачили свое существование вплоть до времен Александра Великого» (ВДИ.1949. № 1. С.252).

Оросий об амазонках из родов Плина и Сколопита уточнял следующее.
Первоначально, у них были две царицы, Марпесия и Лампето (вероятные жены погибших: П.З.), которые разделили войско на две части и поочередно заботились о войне и оберегали родную страну.
И вот, покорив большую часть Европы и захватив несколько государств в Азии (повторив деяния ранних скифов: П.З.), они, основав сами город Эфес и другие города, главную часть своего войска, отягощенную громадной добычей, отозвали домой; прочие, оставленные для защиты власти в Азии, с царицею Марпесией, подверглись нападению врагов и были перебиты.
Место Марпесии заняла ее дочь Синопа, которая славу своей отменной доблести увеличила еще постоянной девственностью. Молва о ней взволновала все народы, внушила такое удивление и вселила такой страх, что даже Геркулес (Геракл у греков фигурировал как родоначальник народов Скифии: П.З.) , получив от своего владыки приказ отнять оружие у царицы, как бы обреченный на неминуемую гибель, собрал со всей Греции отборных и знаменитых юношей и заготовил девять военных кораблей, но тем не менее, не довольствуясь своими силами, предпочел неожиданно на них напасть и обойти ничего не ожидавших (амазонок-скифянок: П.З.)
Во главе царства тогда стояли две сестры, Антиопа и Оритийя (вероятность обыгрывания имен Ант и Орит-Орус: П.З.). Геркулес приплыл к ним по морю и захватил их врасплох безоружными и неподготовленными вследствие царившей в мирное время беззаботности.
Среди многих убитых и плененных две сестры Антиопы были удержаны – Меланиппа (Смалянка-Смуглянка: П.З.) Геркулесом и Гипполита (Всадница: П.З.) Тесеем. Тесей вступил в брак с Гипполитой, а Геракл возвратил Меланиппу сестре и получил оружие царицы в виде выкупа. После Оритийи (как помним, стала женой Борея: П.З.) царством владела Пентесилея, знаменитые подвиги которой среди героев Троянской войны мы знаем из истории…» (ВДИ. 1949. № 4. С. 267 – 268).

Мифы о Тесее и амазонках – мифы времен крито-микенской культуры, которые отчасти модернизировались греками и в период развитой античности. Глубина памяти в них связана с 3 – 2 тыс. до н.э. Имя Марпессы (созвучие Марфам-Марфушам: П.З.) сохранило античное бронзовое зеркало, находящееся в Парижской национальной библиотеке. Город в честь ее известен в округе Трои. Марпессой звали и дочь этолийского речного божества Эвена-Овена, которую связывали с культом Артемиды Оргитии (тоже божества плодородия с северными индоевропейскими корнями; там же. С.267; прим. 9 – 10).
Все эти раннеантичные имена (и их связи со Скифией) антироссийская наука упорно замалчивает или игнорирует.  Есть у нас в учебниках сведения такого рода  ?

« По данным позднеантичных римских историков Помпея Трога и Юстина, войска скифского царя Сагила и его сына Панасагора помогли амазонкам Причерноморья защитить независимость в борьбе с пращурами греков. Амазонка Орития, по данным мифов, стала женой бога северного ветра Борея, жившего на горах Рипах ( где были истоки Борисфена-Днепра , Танаиса-Дона, Ра-Волги и других крупнейших рек Скифии). Крылатые дети Борея и Орифии – Зет и Колоид – участвовали в походе аргонавтов, на обратном пути проходили протоку в горах Рипах».
Крылатые образы птиц севера известны со времен палеолита. Они развиты во многих неолитических культурах Русской равнины с Русской возвышенностью (горами Рипами), откуда текли великие реки Скифии. http://proza.ru/2009/07/14/122

Связи по линии амазонки - Орития – Борей – горы Рипы (типа маршрута Лаодики и Гиперохи на юг ) являются одним из эпических подтверждений вероятного участия энеолитического населения Русской равнины в жизни раннеантичных стран Южного Причерноморья и Восточного Средиземноморья.

Дипломатия Плина и Сколопита, их потомков была выражением дипломатии своего времени, когда любая война оказывалась продолжением дипломатии, только военными средствами. Если народы не могли договориться о границах мирным путем, они решали такие вопросы силой. И затем закрепляли хотя бы устными договорами с соответствующими ритуалами и клятвами.

По версии Оросия, покорив большую часть Европы (к западу от Танаиса-Дона) и захватив несколько государств в Азии (по сути, повторив деяния ранних скифов: П.З.), амазонки с вспомогательными отрядами, основав сами город Эфес и другие города, главную часть своего войска, отягощенную громадной добычей, отозвали домой; прочие, оставленные для защиты власти в Азии, с царицею Марпесией, подверглись нападению врагов и были перебиты. Но прекрасная Синопа (дочь Марпесии) возродила славу царства амазонок в Южном Причерноморье. И затем эти земли известны веками как земли касков . Мало кто здесь не вспомнит казаков и их жен.

В этот период времени на землях нынешней Турции южнее Касков начинает развиваться индоевропейская держава хеттов. Это уже не Плин и Склопит, амазонки, над реальностью которых можно и ухмыляться. Это «каменная реальность истории», добротно отраженная хотя бы знаменитой книгой О.Р. Герни «Хетты» ( Перевод с англ. Н.М. Лозинской и Н. А. Толстого. Послесловие В.Г. Ардзинба. Главная редакция восточной литературы издатесва 'Наука'. М.: 1987 (По следам исчезнувших культур Востока). http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000014/index.shtml
http://annablaze.narod.ru/hett.htm и др.

Правда, здесь тоже для неонорманизма и иже с ним видны некие неприятности. Непосредственной прародиной хеттов предположительно определяют Балканы (но исходной – Северное Причерноморье), которые они покинули в конце III тыс. до н. э.. Л. А. Гиндин полагает, что хетты были первым индоевропейским народом (Среднестоговская культура Северного Причерноморья), заселившим Болгарию и Грецию еще в IV тыс. до н. э., а затем вытесненным в Малую Азию второй волной индоевропейского нашествия на Балканы. Хетты в Азии испытали сильное влияние в лице местного автохтонного субстрата хаттов и, в меньшей степени, хурритов (Митанни), но эти этносы тоже замечены в северных связях . http://ru.wikipedia.org/wiki/Хетт

Сам О. Р. Герни считает, что «хеттский» язык не был местным языком в Малой Азии, а название Хатти дал стране народ, обитавший там ранее, который и называют хатами («хата» для южан – дом). Индоевропейский хеттский язык народа-завоевателя наложился на – вероятно - неиндоевропейский язык хаттов. Предположительно в то же самое время утверждались в округе и другие индоевропейские диалекты (лувийский, палайский, ликийский и «иероглифический хеттский»). И это была эпоха Плина и Склопита.

Согласно преданию, имевшему хождение около 1400 г. до н. э., Нарам-Суэн (Нарамсин), четвертый царь аккадской Династии (ок. 2200 г. до н. э.), сражался с коалицией из семнадцати царей, среди которых упоминается царь Хатти по имени Памба. Считается, что другим членом коалиции был царь Амурру по имени Хуварува; полагали, что его имя относится к «иероглифическому» языку. Это позволяет думать, что - по меньшей мере - одна группа индоевропейских пришельцев уже находилась в области Хатти, хотя и не владела ею.
Неясно, как интерпретировать имя Хуварува; да и Амурру не та область, где ученые привыкли обнаруживать первых индоевропейцев Анатолии. Но война Нарам-Суэна с коалицией враждебных царей — факт исторический, о котором сообщается в одной из его собственных надписей. Да, этот и другие эпизоды, связанные с аккадской династией, со временем стали легендами и постепенно искажались. Но суть не меняется. Есть обоснованные подозрения, что индоевропейцы уже в 3 тыс. до н.э. серьезно тревожили южных властителей. В частности, и Нарамсина около 42 веков назад. Вспомним и царя гутиев Сарлаага, которые примерно на столетие захватили власть в Месопотамии вскоре после Нарасина – а этот царь известен и как автор одного из первых мирных договоров на эламском языке с мелким правителем Элама.

По О. Р. Герни,  подлинная история хеттов начинается в Анатолии около 1900 г. до н. э. с прибытием на плато ассирийских торговцев, когда население Ашшура было уже знакомо с вавилонским клинописным письмом. Глиняные таблички, на которых эти ассирийские торговцы вели повседневную деловую переписку со своей столицей, были найдены в большом количестве во многих местах, но преимущественно в Кюльтепе (древнем Канише) около Кайсери. Среди многочисленных неассирийских имен, встречающихся в этих документах, некоторые можно считать хеттскими.

Из этих табличек сведений о местном населении и его истории маловато. Но в них уже сообщается о правителях и их дворцах, и ученые убеждаюмся, что страна была разделена , по меньшей мере, на десять небольших царств. Поначалу город Бурушхаттум (хеттский Пурусханда) занимал среди них главенствующее положение, поскольку его правитель выделялся среди остальных титулом «Великий правитель». Имена местных царей известны лишь в редких случаях, но обнаружены три таблички с именами некоего Питханы и его сына Анитты. Эти имена в связке отчасти созвучны скифам Плину и Сколопитту.
Оба имени известны и из позднего хеттского текста,  датируемого не ранее 1300 г. до н. э. В этом тексте Анитта (такова хеттская форма его имени), сын Питханы, царь Куосары, излагает — явно своими словами — историю своей и отца борьбы за власть с соперничавшими городами Неса, Цалпува, Пурусханда, Салативара и Хатти (Хаттуса). Эти города были успешно покорены, а последний из них (к тому же хорошо известный как столица хеттского царства) был полностью разрушен и предан проклятию.
Одержав победу, преодолев всякое сопротивление, царь Анитта перевел свою резиденцию в город Несу, который, вероятно, можно отождествить с Напишем (Кюльтепе). Там был найден кинжал, на котором было написано его имя. Таким образом, к концу своего царствования царь Анитта, по-видимому, управлял большей частью каппадокийского плоскогорья.

Еще раз земетим, что Питхан и Анитта именами в связке созвучны скифским князьям Плину и Сколопиту римских источников. Между временем этих хеттов и скифов примерно полтора-два века. Некоторое созвучие имен – вероятнее всего – случайно. Но его можно признавать и символичным. Это символы активности индоевропейцев в Южном Причерноморье.

Так называемая надпись Анитты представляет собой – вероятно - более позднюю копию надписи, составленной самим царем. И здесь есть серьезные трудности. Тип клинописи, которую позже употребляли хетты, совершенно не похож на клинопись, употреблявшуюся ассирийскими торговцами около 39 веков назад. Предполагается, что хетты заимствовали (и создали) свое письмо из источника, еще неизвестного науке, во времена, когда ассирийцы уже не жили больше среди них. Поэтому Анитта, который был современником ассирийцев, едва ли мог писать «хеттской клинописью», если этим письмом стали пользоваться в стране лишь после того, как его время прошло.
В настоящее время считают, что деяния Анитты стали уже века через два легендарными и позднее были переработаны в апокрифическую «царскую надпись». Утверждение, что Анитта получил в качестве дани от города Пурусханда среди прочего такие крупные предметы из железа, как скипетр и трон, выглядит, конечно, намного опережающими возможности античной металлургии.


Есть и еще некоторые любопытные моменты. Торговая деятельность ассирийцев в Каппадокии, процветавшая в течение более столетия, вдруг внезапно прекратилась. И это случилось, по-видимому, в царствование Анитты. Неизвестно, произошло ли это в результате завоеваиий Анитты или какого-либо бедствия, обрушившегося в то время на город Ашшур. Ничто не говорит о том, что отношение местных правителей к ассирийцам было хоть сколько-нибудь недружелюбным. В самом деле, легко себе представить, что местные властители приветствовали иностранных торговцев, доставлявших им блага более высокой цивилизации Месопотамии. И все же… Воинственный Анитта мог отомстить потомкам Нина (Пания) за Плина и Сколопита. Или под именами Питхана и Анитты скифские князья Плин и Склопит и скрыты. Тогда ассирийцев вытесняли именно они.

Ни один хеттский царь никогда не выставлял Анитту в качестве своего предка; поэтому некоторые ученые говорят, что разрушение Хаттусы и особая враждебность, которую Анитта выказал по отношению к этому городу, доказывают, что он принадлежал к линии, чуждой царям, сделавшим впоследствии Хаттусу своей столицей.
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000014/st002.shtml

В дальнейшем , до царствования Суппилулиумы южнее Тавра вовсе не было хеттских государств; границы сирийских вассальных государств империи хеттов проходили севернее Кадета (Кадеша) на Оронте, и, наконец, хотя хеттские армии доходили до Дамаска, они никогда не вступали в саму Палестину. Южнее Хамы никогда не существовало ни одного позднехеттского государства, и ее территория не включала в себя ни одну из частей Палестины, так как была отделена от нее арамейским царством Дамаска.

Апологетам библии приходится решать сложные задачи. Само присутствие хеттов в Палестине до завоевания ее израильтянами представляет собой любопытную проблему. Накопленные сведения о народе хатти не только не проясняют ее, но делают еще более запутанной. Рассказы о покупке Авраамом пещеры Махпелы (Бытие XXIII) и о хеттских женах Исава (Бытие XXVI. 34; XXXVI. 1—3) критики, правда, приписывают автору-священнику, жившему в период после вавилонского пленения; таким образом, эти рассказы не представляют особой ценности как исторические источники; это же относится к различным спискам ханаанских племен, составленных, можно думать, немногим ранее. Но важнейшее место в Числах (XIII. 29) объяснить не так-то легко. В нем утверждается весьма определенно, что хетты занимали горную область страны, амореи — приморскую равнину и долину Иордана, а амалекиты жили на юге. Этот пассаж приписывается раннему автору Е, и, поскольку местожительство хеттов согласуется с рассказом о покупке у некоего хетта пещеры Махпелы близ Хеброна, можно допустить, что рассказ базируется на каком-то раннем источнике. Но в любом случае речь о периоде до 40 веков назад.

Яхве слишком увлекался раздачей иудеям чужих земель. Вот – к примеру -  отрывок из книги Иисуса Навина (I. 2—4), где Яхве говорит Иисусу: "Встаиь, перейди через Иордан сей ты и весь народ сей, землю, которую я даю им, сынам Израилевым... От пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, даю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши». А за что хеттеев лишать земли-то ?!
Да и наука считает, что это повеление Яхве лишено смысла, В то время для израильтян путь в область, лежавшую между Ливаном и Евфратом, не проходил через реку Иордан, и они никогда не занимали эту страну — их шатры располагались на равнинах Моаба. Они пересекли Иордан и заняли гористую страну Иудею — именно ту страну, которая приписывается хеттам в Числах (XIII. 29). Если опустить слова: «От пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрат», отрывок сразу становится осмысленным. Появление этих слов легко объяснить, как превратный домысел, сделанный более поздним автором, для которого имя «хетты» ассоциировалось с хеттами поздне-хеттских царств, расположенных в Сирии, поскольку хетты с иудейских гор исчезли задолго до этого.


Остается вопрос, кто же тогда были хетты палестинских гор? Остроумный ответ предложил Э. Форрер (Palestine Exploration Quarterly, 1936, с. 190-203; 1937, с. 100-115.). Когда страна Хатти страдала от чумы в начале царствования Мурсили II (1330 г. до н. э.) ( Чума вспыхнула в конце царствования Суппилулиумы; продолжалась уже двадцать лет.), царь пытался найти в архивах возможное объяснение причин божьего гнева и нашел две таблички, которые, казалось, давали ключ к разгадке. Первая табличка указывала на то, что люди пренебрегли каким-то из праздников, и не представляет тем самым для науки интереса. Вторая же табличка, которая касается города Курустаммы, описывает следующее:

Когда бог Грозы Хатти привел людей Курустаммы в Египет и бог Грозы Хатти связал их (Здесь, вероятно, имеется в виду народ Египта.) договором с народом Хатти, и они были приведены к присяге богом Грозы Хатти и тем самым народ Хатти и народ Египта были связаны клятвой, данной богу Грозы Хатти; и тогда народ Хатти переметнулся и тут же, сразу, нарушил клятву, данную богу, и мой отец послал пехоту и колесницы, и они вторглись в пограничную землю Амка (Долина Бекаа между Ливаном и Антиливаном) и снова он послал их, и снова они вторглись...

Это вторжение было успешным; было захвачено много пленных, но эпидемия чумы разразилась именно среди этих пленных, и это они внесли чуму в страну Хатти. Тогда, по мнению Мурсили, и возник очевидный повод для возмездия за оскорбление бога Грозы, нанесенное ему нарушением клятвы. 

Город Курустамма располагался в северном или в северо-восточном секторе хеттского царства. Это был пограничный город, стоявший вблизи Хатти на территории, выделенной Муваталли своему брату Хаттусили . В период царствования одного из последних хеттских царей Суппилулиумы (Суббилулиуме ;1380—1346 гг. до нашей эры) какие-то люди из этого малоизвестного северного города, как это ни кажется удивительным (если не помнить о спорах скифов и египтян о древности происхождения, о походе Сесостриса на Скифию почти 40 веков назад), вступили на «землю Египта», термин, который подразумевает всякую территорию, находившуюся под властью египтян.
Текст оставляет неясными обстоятельства, при которых это произошло, но ссылка на бога Грозы Хатти, как на подстрекателя этих действий, говорит скорее в пользу обдуманных действий со стороны властей, чем о появлении там беглецов, спасавшихся от хеттов-завоевателей, как это предположил Э. Форрер. Как бы то ни было, здесь есть пример того, как группа хеттов (т е. подданных царя Хатти) вошла на египетскую территорию; не исключена вероятность того, что они обосновались в малонаселенных горах Палестины. То, что они поступили именно так, конечно, всего лишь догадка. Там могли быть и другие переселенцы из районов хеттского владычества. Можно предположить, что они могли прийти из ближайших «хеттских» территорий Сирии, лишь недавно завоеванных Суппилулиумой, и называться не хеттами, а как-либо иначе. Эмиграция анатолийских хеттов в Палестине могла быть частым явлением.

Именно в этом регионе в 610 г. до н.э. фараон Псамметих откупился от войск скифского царя Мадия (выводил войска из Приазовья), которые завоевал многие окрестные страны и был готов захватить Египет. Поэтому индоевропейцы явно рассматривали эти земли как свои исторические базы для ведения тотальной политики. В частности, еще до времен Александра Македонского здесь недалеко возник город Россос (средневековый Росополь).

Текст таблички отражает традиционную дипломатию той поры.

Деяния оправдывается волей бога. Якобы именно бог Грозы Хатти привел людей Курустаммы в Египет.
И далее дипломатическая божественная формула.
Бог Грозы Хатти связал их (Здесь, вероятно, имеется в виду народ Египта.) договором с народом Хатти, и они были приведены к присяге богом Грозы Хатти и тем самым народ Хатти и народ Египта были связаны клятвой, данной богу Грозы Хатти.

Это формула примерно 17 – 13 вв. до н.э. Русско-византийские договоры 10 века, конечно, бога всуе не вспоминают. Но вот к присяге конфликтующие и договаривающиеся стороны приводят. Христиане клянутся Христом. Язычники – Волосом… Традиции традиционного общества были достаточно устойчивы. Это касалось и вероломства.

И тогда народ Хатти переметнулся и тут же, сразу, нарушил клятву, данную богу, и мой отец послал пехоту и колесницы, и они вторглись в пограничную землю Амка (Долина Бекаа между Ливаном и Антиливаном) и снова он послал их, и снова они вторглись...

Вероломству нет оправданий. Но и учитывать вероятность вероломства по отношению к себе любая страна должна. История этому постоянно учила и учит.

Связанные с севером хетты и хурриты имели свою письменность. Но дотошный Г.Ф.Турчанинов в основательной работе « ОТКРЫТИЕ И ДЕШИФРОВКА ДРЕВНЕЙШЕЙ ПИСЬМЕННОСТИ КАВКАЗА» убедительно доказывает вероятность создания «финикийской письменности» выходцами из округи древней Абхазии, которые унаследовали  ее от своих предков. http://www.apocalyptism.ru/Turchaninov-1.htm

Почти 40 веков назад ашуйский царь носил имя Пту. Памятью предков были столбы с надписями (подобное оставлял фараон Сесострис при походе на Скифию). В округе отмечались праздники бога Таны, которому приносили жертвы. Соседний Танаис (Дон; Танатос – крылатый ангел смерти) не против подобного почитания. Здешние жители умели строить корабли. Адзюба Бут похитил корабль царя Пту, а самого царя продал в рабство в Библе. Ашуйцы переправили немало своих письмен жрецу Библа – «превосходному избраннику Баала» (вероятная ипостась северного Ваала-Волоса). Пту – раба голодного, тощего и слабого – вернули на Северный Кавказ. Надо понимать, что «превосходный избранник Баала» оказался очень заинтересован в развитии сравнительно простой алфавитной системы письма. И дело пошло…

Пойдет ли дело к признанию вполне обоснованной версии видного российского лингвиста – сказать пока трудно. Противников этой версии будет предостаточно. В истоках алфавитного письма многие лингвисты устойчиво видят финикийскую письменность (с осторожным учетом библского письма), а всех финикийцев записывают только в семиты. Не заглядывая даже в свои святцы.


Племёна семитов (протоаккадцы, а позднее и амореи), мигрировавшие в VI-IV тыс. до н.э. с Аравийского полуострова и районов Красного моря в Ханаан и далее в Месопотамию, попутно оседали в Нильской долине и в районе Дельты. Строительством кораблей они особо не отличались. А построенные из ведра суда поступали в Египет из Ливана, где семитов еще не было.
По некоторым версиям - установлено, что древние египтяне, как народность, язык которой относился к семито-хамитской группе афразийских языков,- сформировались в этнос в процессе смешения различных племён Северо-Восточной Африки, среди которых числились и «некоторые племена, жившие впоследствии в Передней Азии» , т.е. семиты . По другим версиям, египтяне устойчиво продолжали традиции ностратического единства языков, а народ Египта вбирал выходцев из разных этносов Афро-Евразии (как помним, и скифов хотя бы времен Сенусерда).
Первую волну семитов, прокатившуюся по древним землям Египта и Ханаана и в конечном итоге достигшую Нижней Месопотамии, многие исследователи связывают с миграцией аккадских племён с Аравийского полуострова через перешеек Красного моря. Это примерно середина Ш тыс. до н.э. Название этого перешейка «Та-Нетер», («Место, земля (- «Та») богов», егип.) породило гипотезу о том, что этим путём пришли в Египет и Великие боги . Если скифы тогда доминировали в Европе и Азии, то именно этот момент привлек семитов на север.
Прибыли божества, по преданию, из страны Та-Ур («Древняя земля», но возможно, «Земля света»). Предположение о том, что древнейшие египетские боги пришли из библейских, архаичных земель "Шем", подтверждается и тем фактом , что наименования этих богов - семитического (аккадского либо протодравидийского (тождество между словами "Шем" и «Шумер» доказано, как полагает профессор Крамер)) происхождения. Но боги Шумера явно имели свои имена задолго до аккадцев.
Считается, имя "Птах" (за редким исключением, древнеегипетские имена и слова передаются на современных языках в чисто условной огласовке, с ударением на предпоследнем слоге) буквально не переводится (не имеет никакого смысла) , однако, в языках семитической группы оно означает: «Тот, кто делал вещи, вырезая и открывая» (как натуфийский Хусар, идентифицируемый с Птахом; возможно, у этих божествединый прототип).
Но «птаха» на русском – это птица. Есть имя Пту в ашуйских текстах, которые явно не семитские.
Имя "Ра" также буквально не переводится; поэтому, по ассоциации образа бога Ра с ярким небесным телом, светилом (солнцем), было принято, что термин "Ра" означает "яркий" (возможно, однокоренные и близкие по смыслу слова "Ра" и "Ур" ("свет, свечение, светило") происходят от общего натуфийского "предка"). Почти достоверно известно, что одно из прозвищ великого Ра - "Тем", в семитических языках имело сопутствующее значение "полный, чистый" (характеристики солнечного свечения). Заметим, что и бог Тот, упоминаемый во времена I династии, считался выходцем из «чужих» земель.
Вместе с тем Ра – античное название Волги. Корень продолжает радовать россиян, несет им радость, радугу и работу. Но, понятно, и раны, и рать.
Считается, что в архаичные времена ханаанеи заселяли северо-восточную окраину Египта. И однозначно всех хананеев записывают в семиты, хотя библия ведет иудеев именно на завоевания земель Ханаана (чего же своих-то бить ?!) . Берега озера Мензала, многие города Дельты Нила, окрестности библейских Раамсес и Пи-Том (Пифом), как полагает Г. Бругш, якобы были вообще первоначально заселены семитоязычным населением. Уже в период халколита (IV-III тыс. до н.э.) в Дельте Нила процветала культура Буто-Маади совершенно идентичная культуре Беер-Шевы того же периода.
http://www.hapiru.ru/Text3-1.html#N1

Попробуй докажи подобным авторам что-то обратное ?!
Ну, если учитывать все приведенные версии – хотя бы в IV тыс. до н.э. у Кавказа семитов еще не было ?! Точно ?! И слава богу…

Ашуйцы уже были. И когда семиты увлекались клинописью, ашуйцы тяготели к протоалфавитам. Как носители культуры Винча и некоторых иных подобных культур.

И не спасает ситуацию допущение.

В северной части Месопотамии начиная с первой половины III тысячелетия до н. э., а возможно, и ранее, жили восточно семитские скотоводческие племена. Язык их называется аккадским. Он имел несколько диалектов: в Южной Месопотамии был распространен вавилонский, а к северу, в средней части долины Тигра,— ассирийский диалект.

В течение нескольких веков семиты сосуществовали с шумерами, но затем стали продвигаться на юг и к концу III тысячелетия- до н. э. заняли всю Месопотамию. В результате этого аккадский язык постепенно вытеснил шумерский. К началу II тысячелетия до н. э. шумерский язык был уже мертвым языком. Однако как язык религии и литературы он продолжал существовать и изучаться в школах до I в. до н. э. Вытеснение шумерского языка вовсе не означало физического уничтожения его носителей. Шумеры слились с семитами, но сохранили свою религию и культуру, которые у них лишь с небольшими изменениями заимствовали аккадцы.

В конце III тысячелетия до н. э. с запада, из Сирийской степи, в Месопотамию начали проникать западносемитские скотоводческие племена. Аккадцы называли их амо-реями. По-аккадски Амурру означало «Сирия», а также и «запад» вообще. Среди этих кочевников было много племен, говоривших на различных, но близких друг к другу диалектах. В конце III — первой половине II тысячелетия амореям удалось осесть в Месопотамии и основать ряд царских династий.

Вместе с тем с древнейших времен в Северной Месопотамии, Северной Сирии и на Армянском нагорье жили хурритские племена. Шумеры и аккадцы называли страну и племена хурритов Субарту (отсюда происходит этническое название субареи). По языку и происхождению хурриты были близкими родственниками урартских племен, живших на Армянском нагорье в конце II—I тысячелетий до н. э. В отдельных районах Армянского нагорья хурриты обитали еще в VI—V вв. до н. э.

Не очень-то хурриты способствовали распространению амореев. А в дальнейшем именно силы Скифии были привлечены к окончательному разгрому Ассирии, которая сама по себе была полиэтничным государством. Северных наемников в ней хватало.
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000014/st007.shtml


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907300233
http://www.proza.ru/2009/07/30/233


 
Арии Митанни
 
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111110.htm

В связи с появлением достаточно обоснованных новых версий (к примеру, Мирфатых Закиев. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ТЮРКОВ - ШУМЕРСКИЙ ЯЗЫК
однозначные этнические трактовки древних этносов Месопотамии и округи остаются очень спорными. Поэтому и привязки гигсосов, властвовавших 37 веков назад в Египте, только к индоевропейцам или семитам, тюркам или иным этносам невозможны. Тем более, свою столицу у низовий Нила гигсосы назвали Аварис (Абарис) – под таким именем известен гиперборей-мудрец.
Не исключено, что значительная часть гиксосов влилась в новое государственное образование, созданное в Северной Месопотамии, - царство Миттани (предположительно, в конце ХVII в. до н.э.) и способствовала его быстрому росту и политическому усилению.     Митаннийские цари постоянно поддерживали силы, противостоящие диктату Хеттии и Египта. Однажды египетским воинам удалось даже схватить агентов митаннийского царя, несших на шейных шнурках глиняные таблички с клинописным текстом обращения к правителям окрестных народов. Позже такие секретные надписи делались на ремнях, обвитых вокруг палки – эти шифровки назывались «скиталами».  В середине XIV в. до н.э. египетские войска вытеснили миттанийцев из Сирии и с Евфрата, а хетты, во главе с царём Суппилулиумом I, разгромили ослабленное междоусобицей государство и лишили Миттани политической независимости. Но подробности ниже.

Если труды позднеантичных римских авторов Помпея Трога, Юстина и Павла Оросия допускали достижение скифами господства в Европе и Азии примерно с 3553 г. до н.э., то несколькими веками ранее Геродот относил появление первых царских родов за «тысячу лет» до войны Великой Скифии с полчищами Дария 1. Это выходят примерно 1514 – 1512 гг. до н.э. Хотя в эпосе «тысяча лет» нередко на несколько тысячелетий тянет.

Эпос — концентрированная многотысячелетняя память. Почти все боги славян — к примеру, дети  Сварога  (Сварожичи), “сварганившего” (сотворившего) всю Вселенную и ставшего ее владыкой. В других религиях он —  Пантократор, Саваоф, Яхве... Сыном Сварога признавался бог солнца  Дажьбог  (Тейшеба, Митра), а  словено-русы — если верить эпосу —  “дажьбоговы внуки”. Но надо знать и более ранние записи мифов наших пращуров, античных народов Скифии.
Геродот более 24 веков назад привел несколько версий происхождения скифов. Прежде всего, скифскую легенду о том, что основные народы Скифии произошли от  Таргитая  (Тархунта: Перуна?) — сына Зевса и дочери  Борисфена (Днепра; русалки). Сам  Таргитай имел трех сыновей —  Липоксая,  Арпоксая и  Колоксая (“ксай” – вероятнее всего, - князь, царь, “сиятельный”). Семья дала первых жителей “этой необитаемой тогда страны”. Слово  “ксай” тяготеет к связям с  праславянским “князь”.
В царствование трех братьев с неба, не без ведома дедушки Зевса, упали на Скифскую землю золотые предметы: плуг, ярмо, секира (топор), чаша (котел) и – иногда добавляют – наконечники стрел или копий. Они были так горячи, что старшие братья ими овладеть не смогли. Лишь перед  Колоксаем пламя погасло, и “он отнес золото к себе в дом”. Победил огонь — значит, праведен, как считалось в древности (отсюда и перо жар-птицы, купания в чанах с кипятком и т.п.). Старшие согласились отдать царство младшему. От Липоксая, которого ученые связывают и с округой гор Рип (Лип; чередования “р:л”), пошли скифы —  ав-хаты  ( святые “хатты”, пращуры хеттов ?). От  Арпа-князя —  кати-ары ( хеты-арии, геты ?) и  трас-пии (жители Трои ?).
От князя (“сиятельного”) Кола, ставшего царем — пара-латы (бары, бояре-“ладные”, властвующие ?). Всех этих скифов стали называть  сколотами — царскими (но у римлян “склавы” стали означать рабов). Рождение братьев и царствование Таргитая относили к 1514— 1512  гг. до н.э. Якобы Таргитай правил ровно за тысячу лет до вторжения в Скифию полчищ  Дария I. Почти в ту пору  Тархунт  (Перун) известен хеттам, а позже этрускам. Лип,  Арп, Кол, как позже диодоровские Пал и  Пап, — наши  “ксаи” (цари), пращуры-земляки. И их символы – подарки Зевса – подчеркивают развитый характер экономики Сколотии до четырех тысяч лет назад. Скифский царь Линх (Лис) признавался, по другой легенде, одним из родоначальников земледелия, противостоявшим самой Деметре.
Предложенные допущения (под знаком вопроса) – лишь варианты привязок наряду со многими другими.
Трактовке этого скифского “рассказа” посвящены горы публикаций. Доминируют индоиранские пояснения, в пользу индоиранских политики и экономики. Что же, близкий иранцам регион округи Каспия всегда играл важную роль в истории народов России. Но могут видеть в этих братьях и народах своих пращуров славяне и  балты, германцы и  финно-угры, тюрки и другие этносы России. Археология показывает, что относительно необитаемой округа верховий Днепра и Дона была десятки тысячелетий назад. Отступление ледника несло 10 – 12 тысяч лет назад и сюда жизнь, а вскоре на землях Нод (Дон) Каина (Кия) возникают древнейшие города, развиваются производящие формы хозяйства.
Сколоты у византийцев - вероятно, -  стали “склавинами” (сакалиб у арабов) — славянами. Кол (вероятный земляк Каина и Енога) мог  стать летописным Кием. Другие братья —  Щеком и  Хоривом. Появилась и сестра их  Лыбедь (с именем, созвучным Липоксаю).  Паралаты, вероятно, превращались в полян (“боляр” у Борисфена). О родстве наших пращуров-земляков с Зевсом наука и мы почти забыли. А ведь эти земляки имели достаточно высокий уровень развития экономики. Города в округе реки Рось около 5 тысяч лет назад достигали площади в сотни гектаров, имели более тысячи зданий (иногда двухэтажных) и тысячи жителей. Население сочетало скотоводство и земледелие. А уровень хозяйства в целом указывал на наличие государственности.

Скифы сами себя вели от Зевса, но древние греки считали их потомками Геракла. Со времен палеолита по степям севернее Черного моря шли пути кочевников из Азии на край Европы и обратно. На острове  Эрифия у западного края Европы (в округе  Гадир) якобы жил великан  Герион  (Горыныч), у которого Геракл угнал быков. Герой вскоре попал в необитаемую еще страну, что позже заняли скифы. Склоняли ко сну усталость, непогода, холод. Закутавшись в свиную шкуру, Геракл заснул, а его упряжные кони, отпущенные пастись, пропали.
Гераклу после пробуждения пришлось исходить всю страну в поисках коней (кое-где даже оставил след своей гигантской ступни на камнях). Наконец, прибыл в землю  Гилея (“Лесная”: одно из ранних названий Скифии). Там встретил полудеву-полузмею — Ехидну (или “русалку”). “Дева” согласилась, за страстную любовь, вернуть Гераклу коней. Герой вынужден  был жениться “гражданским браком”. От брака родилось трое сыновей:  Агафирс,  Гелон (имя по созвучию иногда связывают даже с Ильменем и  Шелонью) и Скиф. Ехидна одна владела страной и спросила, не отослать ли сыновей в Грецию, когда они подрастут.
Геракл же рекомендовал ей устроить дома состязание среди  сыновей по натягиванию богатырского лука и опоясыванию “толстокожим” богатырским поясом (с золотой чашей на застежке). Победил младший — Скиф, от которого и пошли все скифские цари. Гелон («солнечный», но отчасти “холод”, “голь” – бедняк, неимущий) вынужден был селиться севернее, Агафирс — западнее, в округе Карпат и у низовий Дуная. Агафирсы считались зажиточным народом, любящим золотые украшения (связывают с пращурами балтов, молдаван, румын, цыган и т.п.). Эта греческая легенда известна в записях тоже более 24 веков назад. Она также имеет множество трактовок.
Появление луков и стрел ученые нередко относят ко временам мезолита. По мифам, Геракла даже обучил стрельбе из лука скиф (или один из пращуров скифов)  Тевтар. Из лука отец Скифа и убил Орла, терзавшего Прометея. Золотая чаша у пояса появилась много позже. Но в целом легенда отражает более глубокий пласт истории, идущий почти от ледниковой поры. Или от времен начального скотоводства, быка  Рудры, экономики той поры.
“Тройку” внуков Зевса или  сыновей Геракла, известных задолго до нашей эры, средневековый эпос заменял “тройкой Кия” или наиболее популярных русских богатырей, “тройками” героев эпоса многих народов России. Но история не дает россиянам права забывать о первых составах “троек”, указанных письменными источниками в античное время. Внуки Зевса символизировали славу скифских земледельцев и скотоводов, а сыны Геракла — олицетворяют первых защитников Родины, ее и экономических богатств.

Хорс. Хорошая работа всегда требует поощрений. Коржа или коржика, например. Солнце “коршуном” нападает на лентяев, которые спешат укрыться в тени. Культовые знаки у низовий Дуная, по мнению ученых, почти 7 тысяч лет назад имели такой смысл (табличка Тэртэри): “Роби с Ут-Ра до Вече-Ра, обретешь Хорс (корж, “дар божий”) !”. А к низовьям Дуная тысячи лет выходили наши пращуры-земляки, начиная с нарцев и Лаодики.
Мало кто из россиян ныне помнит Хорса. А жаль. Это божество в 980 г. Владимир поставил в раду кумиров сразу за  Перуном, перед  Дажьбогом (богом солнца),  Стрибогом (богом ветров),  Симарглом (богом огня) и  Мокошью (супругой  Перуна; Пятницей). Хорс известен и у древних семитов.  Хорсобатом персы назвали один из главных ассирийских городов —  Дур-Шарру-кин, куда северяне шли тысячи лет назад.
Хорс — многоликое и древнее божество, которое могло иметь разные проявления у евразийских народов почти со времен палеолита. Греческое  “хорейс” — пляска — уводит к начальным культам этого божества. Индоиранское  “хорезм” — первая страна зороастризма. Греческое “хорд” — струна — протягивается хотя бы по нескольким тысячелетиям.  “Хорос” — культовый хор у греков — выводит к нынешним хорам и хорам (возвышениям в храмах, где стояли певцы). Слово созвучно  Хориву, одному из братьев легендарного Кия — символу начальной истории  словено-русов. Вспомнили?!
На горе  Хорив Моисею впервые явился Бог...  Херсонес Скалистый (Таврический) — так еще во времена Геродота греки называли Крымское побережье до Керченского пролива. Именем  Херса  (Хорса) обозначали и другие традиционные для жизни и деятельности северян места. Херсонес Фракийский — полуостров у Геллеспонта. Херсонес - местность в Карии. Имя  Херсий  (Херсис) носил и царь города  Саламина на Кипре. Он был сыном  Сирома и отцом  Онесила. Созвучные имена встречаются в новгородских берестяных грамотах.
По мере введения христианства  Перун явно заменялся Яхве (Саваофом,  Пантократором). Тогда вместо  Хорса неизбежно вставал Христос. Это и приводит к тому, что размышления о Хорсе и изучение его веками  табуизируются. Хорс почитался, как  Хрос, у скифов и фракийцев (лат. название божества  Херос:  Керос). Выявлены десятки святилищ этого языческого бога, близкого и Аполлону  (Аулариоху у фракийцев). Такой складывается “курс” Хорса, в чем-то близкого Герою (Гераклу, Георгию).
В начале эры его изображали богом-всадником, нередко поражающим змея. Христианство развило этот образ в символике Георгия Победоносца. Георг звучанием немного напоминает  Керо-са (Хорса), но во многом является его далеким потомком. Иногда река  Хесин — по античным данным — указывается как  Керсинус  (Херсинус), что тоже может быть следом древнего культа. Без Хорса (Херса) трудно в полной мере понять реальные глубины российской истории.  Хэр (Хор, Гор) — наш очень древний хозяин, что частью сохранил в памяти немецкий язык. Хорс властвовал на Горах, возвышенностях, где имелись легкие почвы для первобытных пашен и находились удобные пастбища, места для небольших “городов”. Хорс во многом был Хорош, как Лад – ладен. Правда, хорохорился и хорошился, но немало с его именем и полезного делалось. Так что помнить о нем стоит. Хорошая дипломатия несет людям радость и уверенность в завтрашнем дне.

Пал и  Нап. Это тоже символы многотысячелетнего прошлого россиян, правда, больше символы ратных успехов и ратного труда. Здесь и еще одно подтверждение версии генетиков о происхождении наших пращуров из Азии.
Более 20 веков назад  Диодор Сицилийский привел еще одну античную версию о происхождении скифов. Якобы их пращуры составили небольшой народ у реки Аракс (“роксо-ланов”, русской), у юга Каспия. Царь  “араксов”  был отличным воином и стратегом. Во главе с ним пращуры “приобрели себе страну в горах до Кавказа, в низменностях побережья Океана и  Меотийского озера...” Позже появилась у них полудева-полузмея, родившая от Зевса (не Геракла) Скифа. Скиф, “превзойдя славой всех своих предшественников, назвал народ по своему имени — скифами”. Славяноведы допускают — “скитами” (скитальцами), чему немало подтверждений в хождениях индоевропейцев.
Потомками Скифа  были два доблестных брата — Пал и Нап. Их родичи назывались палами  (спалеями; полянами —  русью летописей ?) и  напами  (напеями). Иногда Напа и Пала по созвучию связывают с именем ассирийского царя Набопаласара – небо-поле-царя; бога-огня-царя. Но образы отчасти напоминают Плина и Сколопита.
Потомки Скифа отличались мужеством и стратегическими талантами, завоевали обширную страну от  Танаиса до Фракии и даже до Нила. Затем дошли и до Восточного (Индийского) Океана. Все эти скифы имели много замечательных царей, героев.. Занимались дальними переселениями. А в одно из междуцарствий в Скифии появились амазонки, покорившие затем Европу и Азию. От скифов и амазонок пошел культ  Таврополы (Пастушки;  Ифигении). Часто народы Скифии проникали в округу Сирии  (ВДИ. 1947. № 4.  С.250-251), что подтверждает и Библия.
Около 16 веков назад Павел  Оросий указал, что конец 1500-летнему господству скифов в Азии впервые положил ассирийский царь Нин (Панин,  Паний), по имени которого ассирийская столица называлась Ниневия. Это произошло за 1300 лет до основания Рима, которое относили к 754 г. до н.э. (1949. № 4. С.267). Отсюда первые вторжения потомков Пала и  Напа в сторону Египта условно можно датировать 3554 г. до н.э., допотопным временем исполинов, “издревле славных людей”, дочери которых позволили Каину продолжить род (этих людей прежде всего уничтожал потопом Яхве). . Дату стоит помнить, как важный символ истории.
Более трех веков назад появились десятки списков русской легенды о скифских князьях  Словене и  Русе, имевших братьями  Болгора,  Комана  Истера и родичем — библейского  Мешеха. По христианской хронологии, князья около 2395 г. до н.э. вышли к озеру  Мойско (Ильменю) и основали города Словенск (будущий Новгород) и  Русу (ныне Старую). Этим русским городам скоро можно отметить символичную дату существования — по 4400 лет. Легенда о Словене и Русе является своеобразным продолжением легенды о Пале и  Напе. Известны болгарские и арабские варианты этой легенды  Х-ХП вв. н.э. Они требуют изучения и пропаганды. Скифский князь  Палак славился во II в. до н.э. А затем стали известны  поляне-русы, способствавшие развитию экономики Киева. И вновь градостроительство указывается как главное дело наших пращуров-земляков, что стоит признать существенной чертой экономики пра-росов.

Даже амазонки признавались создателями прекрасных городов. Хотя бы Эфеса и Синопы. На строительные работы в Египет 39 веков назад привел 200 тысяч северян (немалой частью скифов) фараон Сенусерт.

Наряду с хеттами интересы индоевропейцев активно выражало в Передней Азии и государство Митанни (Ханигальбат у аккадцев; у египтян - Нахарина, Нахрайна). Оно было создано хурритами и их союзниками на территории Северной Месопотамии и прилегающих областей. Созвучное имя носил один из хурритских союзов - маиттанне (матианы или матиены позднейших греческих источников). Эти хурриты происходили с Армянского нагорья (в нынешней Восточной Турции), а возможно, изначально из Закавказья, но уже с середины III тысячелетия до н.э. распространились и к востоку от р. Тигр, и в Северной Месопотамии, и в областях, расположенных к западу от Евфрата, в частности в Северной Сирии, куда они с древнейших времен проникали мирным путем.
Собственно маиттанне, по-видимому, обитали первоначально на холмистой низменности близ оз. Урмия в Иранском Азербайджане. Сюда же к XVIII - XVII вв. до н.э. проникли индоиранские племена, уже ранее хорошо освоившие коневодство, а в Передней Азии познакомившиеся с местным изобретением - легкой боевой колесницей и усовершенствовавшие ее. Они же выработали новую тактику массового применения боевых колесниц, перенятую у них впоследствии хурритами и касситами. Вероятно даже, что во главе маиттан стояла династия индоиранского происхождения. Но ко времени своего вторжения в Верхнюю Месопотамию маиттанне сохранили от индоиранского языка (в сильно искаженном виде) лишь царские имена, несколько имен второстепенных божеств и некоторые коневодческие термины. По мнению ряда ученых, правда, нет оснований говорить, как это иногда еще случается, об особой, "культуртрегерской" роли индоевропейцев в Передней Азии. До сих пор неизвестно, кто был основателем царства Митанни. Шуттарна I (конец XVII в. до н.э.?) - лишь первый митаннийский царь, пока засвидетельствованный источниками. Неизвестно и точное местонахождение митаннийской столицы, а также пределы митаннийского влияния на севере.

Вместе с тем, помимо хурритов, в Митанни был влиятелен народ индоарийского происхождения (об этом свидетельствует «Митаннийский арийский язык»). В хурритских текстах упоминаются индоарийские божества Митра, Варуна, Индра и др., а также целый ряд терминов, имеющих параллели в санскрите (числительные, названия цветов, военные термины и др.). 

Хурриты в армии Митанни владели навыками колесничного боя, так как успешно занимались коневодством. Колесницы известны и степным северянам. Наличие новых видов вооружения позволило на протяжении нескольких династий Митанни покорять соседние города-государства. До утраты независимости заключались династические браки с правящей элитой Древнего Египта. Жизнь городских общин Митанни восстановлена благодаря письменным документам из государственных и частных деловых архивов соседей. В частности, от Митанни зависела столица Ассирийского государства Ниневия. Принято считать, что государство Митанни до основания разрушил лишь царь Ассирии Салманасар I в XI веке до н. э. http://ru.wikipedia.org/wiki/Митанни

Цари Митанни (месопотамия)Период правления Правитель
- Кирта
с ок. 1550 до н.э. Шуттарна I - Параттарна
ок. 1500 до н.э. Парсататар
1510 - 1480 до н.э./1420 - 1400 до н.э. Сауштатар
1480 - 1460 до н.э./1400 - 1380 до н.э. Артатама I
1460 - 1440 до н.э./1380 - 1370 до н.э. Шуттаррна II
1440 - 1338 до н.э./1370 - 1365 до н.э. Арташшумара
1438 - 1400 до н.э./1365 - 1335 до н.э. Тушратта
Вассалы Хеттского царства
1335 - 1325 до н.э. Шуттарна III
1325 - 1290 до н.э. Шаттиваза
1290 - 1265 до н.э. Шаттуара I
1310 - 1290 до н.э./1265 - 1240 до н.э. Васашатта
1290 - 1280 до н.э./1240 - 1200 до н.э. Шаттуара II
1200 - 1190 до н.э. Аталь-Тешшуп
Уничтожено Ассирией

Митаннийский царь Параттарна, носивший титул "царь воинов хурри", установил митаннийскую гегемонию в Северной Сирии вплоть до долины р. Оронт.
   Царь Сауштатар (конец XVI в. до н.э.?) подчинил Ашшур и вывез оттуда ворота, окованные золотом. В Ашшуре он держал постоянного "посла", а фактически - наместника. Влияние Митанни распространилось вплоть до Палестины, где в XV - XIV вв. мы встречаем правителей с митаннийскими именами (возможно, родичей митаннийской династии). Но чаще всего в покоренных областях митаннийцы оставляли у власти местных правителей, лишь контролируя их через своих "посланцев". После ряда серьезных столкновений с Египтом из-за Сирии митаннийские цари вступают с Египтом в дружбу, скрепленную династическими браками (конец XV - начало XIV в.в.).
Система наместничества была хорошо известна позже и севернее Кавказа, на просторах Великой Скифии. Как и Хеттия, Митанни – продукт северян, индоевропейцев и связанных в истоках с Кавказом хурритов. Велика вероятность, что порядки в этих странах – в условиях традиционного общества – отчасти неизбежно напоминали порядки и на землях Великой Скифии.

Митаннийский арийский язык — язык части населения древнего царства Митанни, что по современным данным принято относить к арийским языкам (точное положение в данной ветви индоевропейских языков пока не установлено). Название «митаннийский арийский» используется во избежание путаницы, так как основным и официальным языком царства Митанни был хурритский язык.
В договоре между хеттским царём Суппилулиумасом и митаннийским царём Мативаца ок. 1380 г. до н. э. упоминаются божества Митра, Варуна, Индра и Насатья (Ашвины). В трактате Киккули об обучении лошадей упоминаются такие термины, как aika (санскр. eka, один), tera (санскр. tri, три), panza (pancha, пять), satta (sapta, семь), na (nava, девять), vartana (vartana, круг). Числительное aika (один) — особо важный указатель на то, что митаннийский арийский язык был ближе к индоарийским языкам, чем к другим языкам арийской ветви.
Ещё в одном тексте упоминаются слова babru (санскр. babhr;, коричневый), parita (palita, серый) и pinkara (pingala, красный). Митаннийские воины обозначались термином marya — аналогичный термин имелся и в санскрите.
Отдельные заимствования из митаннийско-арийского проникли в середине II тыс. до н. э. даже в аккадский язык: babrunnu ;масть лошади’ (ср. выше), mariannu ;колесничий’ (ср. др.-инд. m;rya ;молодой человек’; данная этимология оспаривается рядом исследователей), magannu ;дар’ (др.-инд. magh;), sus;nu ;тренер лошадей’ (др.-инд. a;v; sani).

(История Древнего Востока, т. 2. М. 1988. ; Mallory J.P. «Kuro-Araxes Culture», Encyclopedia of Indo-European Culture. Fitzroy Dearborn, 1997. ; Thieme P. The 'Aryan Gods' of the Mitanni Treaties // Journal of the American Oriental Society 80, 301—317 (1960) ; 

Хурри;тский язы;к — эргативный и агглютинативный язык, на котором с 3 тыс. до н.э. говорили хурриты. Был распространён в северной Месопотамии, на юге Армянского нагорья и сопредельных областях. Ближайшим родственником хурритского языка был урартский язык, с которым они образуют хуррито-урартскую семью, по мнению И. М. Дьяконова, поддержанному рядом учёных, находится в отдалённом родстве с современными северокавказскими (нахско-дагестанскими) языками. Дьяконов указывал на значительное структурное сходство грамматики хурритского языка с грамматикой этрусского языка, однако прямые морфологические совпадения между двумя указанными языками весьма малочисленны и могут быть либо случайными, либо говорить об очень дальнем родстве. Многие исследователи полагают, что хурритский язык оказал влияние на формирование армянского языка; последний, помимо большого количества слов, унаследовал также эргативную конструкцию. http://ru.wikipedia.org/wiki/Хурритский
Древнейшие памятники хурритского языка — личные имена и топонимы конца 3 тыс. до н. э. Первые тексты относятся к правлению царя Тишатала из Уркеша (начало 2-го тысячелетия до н. э.). Многочисленные эпосы, заклинания, пророчества и письма археологи обнаружили при раскопках городов Хаттуса, Мари, Туттуль, Вавилон, Угарит и др. Однако наиболее важным для понимания языка является длинное письмо (так называемое «письмо Митанни»), обнаруженное в г. Амарна (Египет). Хурритский царь Тушратта написал его фараону Аменофису III.

Нашествие в XII в. до н. э. «народов моря» (участников Троянской войны) почти прекратило существование хурритского народа — с этого времени полностью исчезают надписи на хурритском языке, как и ряд других письменных языков — хеттский, угаритский и др. С этого времени хурритский засвидетельствован только в личных именах и топонимах, которые встречаются в аккадских или урартских текстах. Сколько времени хурритский продолжал существовать как разговорный язык, неизвестно.
Важную роль в развитии дипломатических отношений в округе сыграл Небмаатра Менес Аменхотеп III Гехеммут — фараон Древнего Египта из Восемнадцатой династии в 1405—1367 до н. э. или 1390—1352 до н. э., правивший после смерти своего предшественника Тутмоса IV. Жена — царица Тия, его преемником был Эхнатон.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Аменофис_III
Им была развернута, как ранее Сенусертом, обширная строительная деятельность. Ее источниками были несметные богатства, поступавшие в Египет из покорённых и зависимых стран, а также из стран-партнёров Египта на Ближнем Востоке — Вавилона, Хатти, Митанни и Ассирии, с которой был заключён ставший очень важным впоследствии союз. Именно при этом фараоне были установлены многосторонние дипломатические отношения с мелкими государствами Сирии-Палестины, а также с правителями Вавилона, Хатти и сохранявшим ещё своё могущество царством Митанни.
Аменхотеп III продлил союз с митаннийцами, установленный при его отце Тутмосе IV, женившись на митаннийской принцессе Гилухеппе; вторая митаннийская принцесса, Тадухеппа, прибыла в Египет уже незадолго до кончины царя. Кроме того, женой Аменхотепа III стала дочь вавилонского царя. Свидетельством мирной внешнеполитической активности Египта стала дипломатическая переписка из царского архива в Эль-Амарне. Львиная доля обнаруженных на месте столицы Эхнатона клинописных табличек, написанных на аккадском языке, принадлежит именно ко времени правления отца фараона-еретика. Египет находился на вершине могущества, внешне даже более внушительного, чем при Тутмосе III.
В Фивах сооружается величественный храм в честь Амона-Ра; на западном берегу Нила возле столицы возникает царская резиденция — роскошный дворец, а несколько севернее его — заупокойный храм царя, перед пилонами которого были воздвигнуты две огромные статуи фараона, знаменитые «колоссы Мемнона» (Впоследствии, когда только два колосса и сохранились от дворца, древние греки считали их изображениями Мемнона, сына Эос, богиня зари, потому что при утреннем ветре в щелях обветшавших статуй возникали мелодические звуки. Щели были заделаны по приказу римского императора Септимия Севера). Возле развалин этого храма в прошлом веке была раскопана аллея из сфинксов, изваянных из розового асуанского гранита. Два из них стоят ныне на Университетской набережной в Санкт-Петербурге.

Во дворце Аменофиса был архив, содержащий дипломатическую переписку фараонов XVIII династии — Аменофиса III и его сына Аменофиса IV (середина второго тысячелетия, XV— XIV века до нашей эры). В настоящее время Телль-Амарнский архив находится в Британском музее в Лондоне и в Государственном музее в Берлине. Он содержит около 360 глиняных табличек, представляющих переписку названных фараонов с царями других государств и с подвластными сирийскими князьями. Существенным дополнением к Телль-Амарнскому архиву служит архив хеттского царя Суббилулиумы из Богаз-Кёй, столицы хеттского государства (недалеко от современной Анкары).

В частности, был активен в развитии дипломатических и особенно экономических отношений царь Митанни Тушратта. Свое послание Аменофису IV он заканчивал такими словами: «Итак, пусть брат мой пришлет мне золото, в таком большом количестве, которого нельзя было бы и исчислить... Ведь в стране моего брата много золота, столько же, сколько и земли. Боги да устроят так, чтобы его было еще больше в десять раз». Со своей стороны Тушратта готов оказать фараону какие угодно услуги и прислать всякие дары. «Если брат мой чего-либо пожелает для своего дома, я отдам в десять раз больше, чем он требует. Моя земля — его земля, мой дом — его дом».

Это должно было как-то льстить фараону, что его держава для окружающих является символом несметных богатств.

Важнейшим дипломатическим фактом этой поры стал Договор египетского фараона Рамсеса II с царем хеттов Хаттушилем III (1278 г. до нашей эры; есть вариации). Войны в этом регионе вспыхивали почти постоянно по разным поводам. И могучие соседи должны были хотя бы на время показать пример надежного заключения мира.

Инициатива заключения мира и дружественного соглашения исходила от хеттского (индоевропейского) царя. После долгих предварительных переговоров Хаттушиль послал Рамсесу проект договора, начертанный на серебряной доске. В удостоверение подлинности документа на передней стороне доски имелось изображение царя, стоящего рядом с богом ветра и молнии Тешубом. На оборотной стороне изображена царица в сообществе солнечной богини Аринны.
Рамсес принял условия мира, предложенные ему хеттским царем, и в знак согласия отправил Хаттушилю другую серебряную доску с начертанным на ней текстом мирного договора. Оба экземпляра скреплены были государственными печатями и подписями.
Договор сохранился в трех редакциях (надписях) — двух египетских, в Карнаке и Рамессее, и одной хеттской, открытой в Богаз-Кёе. Сохранились как самый текст договора, так и описания предшествовавших его заключению переговоров.
Договор состоит из трех частей: 1) введения, 2) текста договорных статей и 3) заключения — обращения к богам, клятв и проклятий против нарушителя договора.

Во введении говорится, что испокон веков хетты и египтяне не были врагами. Отношения между ними испортились лишь в дни печального царствования брата Хаттушиля, сражавшегося с Рамсесом, великим царем Египта. Со дня подписания настоящего «прекрасного договора» между царями устанавливаются на вечные времена мир, дружба и братство. «После того, как я стал царем Хеттов, я с великим царем Египта Рамсесом и он со мной пребываем в мире и братстве. Это будет лучший мир и братство из существовавших когда-либо на земле». «Да будет прекрасный мир и братство между детьми детей великого царя Хеттов и Рамсеса, великого царя Египта. Египет и страна Хеттов да пребывают, подобно нам, в мире и братстве на все времена».

Между хеттами и Египтом заключался дружественный оборонительный и наступательный союз. «Если пойдет какой-либо враг против владений Рамсеса, то пусть Рамсес скажет великому царю Хеттов: иди со мной против него со всеми твоими силами». Договор предусматривал поддержку против врага не только внешнего, но, по-видимому, также и внутреннего. Союзники гарантировали друг другу помощь на случай восстаний и мятежей в подвластных им областях. Имелись в виду, главным образом, азиатские (сиро-палестинские) области, в которых не прекращались войны, восстания, разбойничьи налеты и грабежи.

«Если Рамсес разгневается на своих рабов (азиатских подданных), когда они учинят восстание, и пойдет усмирять их, то заодно с ним должен действовать и царь Хеттов».
Особой статьей предусматривалась обоюдная выдача политических перебежчиков знатного и незнатного происхождения. «Если кто-либо убежит из Египта и уйдет в страну Хеттов, то царь Хеттов не будет его задерживать в своей стране, но вернет в страну Рамсеса». Вместе с перебежчиками возвращаются в целости также и все их имущество и люди. «Если убежит из египетской земли один, два, три и т. д. человека в землю Хеттов, то они должны быть возвращены в землю Рамсеса». Как они сами, так и их имущество, жены, дети и слуги возвращаются в полной невредимости. «Да не казнят их, да не повредят их глаз, уст и ног».

В свидетели верности и точности выполнения договора призываются боги и богини обеих стран. «Все, начертанное на серебряной доске, тысяча богов и богинь страны Хеттов обязуются исполнять по отношению к тысяче богов и богинь Египта. Они свидетели моих слов». Затем следует длинный перечень египетских и хеттских богов и богинь: «боги и богини гор и рек страны Египта, неба и земли, моря, ветра и бури». За нарушение договора угрожают страшные кары. За честное его выполнение боги даруют здоровье и благоденствие. «Да сгинут дом, земля и рабы того, кто нарушит сии слова. Да будет здравие и жизнь тому, земле и рабам того, кто их сохранит».

Обмен дипломатическими письмами и посольствами продолжался и после заключения «прекрасного договора». Обменивались письмами не только цари, но и царицы. Египетская и хеттская царицы выражали друг другу радость по поводу «прекрасного мира» и «прекрасного братства», установившегося между двумя могущественными деспотиями.

После смерти египетской царицы политический союз между хеттами и Египтом был скреплен династическим браком — женитьбой Рамсеса на красавице дочери Хаттушиля. Новая супруга великого царя Египта была торжественно встречена на границе обоих царств. На устроенном в честь ее прибытия пиршестве было предложено угощение и египетским и хеттским воинам.

Для истории дипломатии договор Рамсеса с Хаттушилем имеет первостепенное значение. Во-первых, это древнейший из известных нам памятников международного права. Во-вторых, по своей форме он послужил образцом всех последующих договоров, как для царств Древнего Востока, так и для Греции и Рима. Форма международного договора в основном оставалась неизменной на протяжении всей истории древнего мира. Греция и Рим в этом отношении копировали древневосточную договорную практику. Наряду с этим в договоре Рамсеса — Хаттушиля нашла свое отражение характерная черта государственного строя Древнего Востока — полное отождествление государства с личностью носителя верховной власти. Все переговоры велись исключительно от имени царя. Отдельные статьи договора содержат обязательства ненападения и взаимной помощи. Достойно внимания, что эта помощь предусматривается даже в виде обусловленной сторонами обоюдной интервенции для подавления внутренних восстаний. Таким образом, египетско-хеттский договор, имеющий больше чем трехтысячелетнюю давность, являлся и прототипом позднейших международных соглашений.

Память о гигсосах-северянах все еще тревожила властителей Египта.
После изгнания гиксосов из Нильской долины, фараонам пришлось вести упорную борьбу с азиатской частью их бывшей «вековой империи» (как империи Аттилы в конце античности), в которой единая, централизованная, власть, очевидно, отсутствовала, но память о плодотворном военном союзе гиксосов и их союзников ещё долго сохранялась и неоднократно реализовывалась.
Судя по надписям из захоронений современников фараона-завоевателя Тутмоса I, его походы против презренных амеу Рутену (округу Оронта) носили характер мщения гиксосам и их потомкам: царь был одержим желанием "омыть своё сердце" в их крови и отплатить за причинённое Египту унижение . Войска Тутмоса I, захватывая большие военные трофеи и уводя многочисленных пленных, прошли через весь Ханаан и Сирию и достигли Митанни (Нахрайны) на Евфрате.
Успешно начатые походы были неожиданно прерваны со смертью фараона. Реальная власть в стране оказалась в руках его вдовы - Хатшепсут, которую вскоре провозгласили и фараоном (Хатшепсут Мааткара Хенеметамон). В течение двадцати лет царствования Хатшепсут военные компании не проводились (известны лишь два похода - в Сирию и Нубию). В этот период в Ханаане и Сирии египтянам продолжали подчиняться лишь несколько незначительных территорий (южнее города Ирджи).
Около 1502 г. до н.э., после смерти ненавистной мачехи, по приказу Тутмоса III многие изображения царицы были уничтожены, а ее имя исключено из официальных храмовых списков фараонов Египта. Соправитель Хатшепсут, Тутмос III, ранее даже не упоминавшийся официально, стал, наконец, фараоном на двадцать втором году своего формального царствования (женившись на дочери Хатшепсут, Тутмос III узаконил свои права). В следующем же году царь Тутмос III Великий, идя по стопам Тутмоса I, предпринимает свой первый поход в Азию против «гика амеу».
Тутмос Великий (1502-1448 гг. до н.э.) всю жизнь свою и всю силу своей власти посвятивший на подчинение и уничтожение народов Рутену (потомков гиксосов), совершил семнадцать походов в Азию. Об этих походах сообщают его надписи и выдержки из летописей, которые сохранились на стенах Карнакского храма в Фивах.
Первый поход Тутмоса III, описанный особенно ярко, был инициирован тем, что азиаты "от Ирджи (города к югу от Яффо) вплоть до северных окраин земли Нахарин (Митанни) впали в мятежное состояние" (около двадцати лет не платили дани). Однако на этот раз войскам фараона пришлось столкнуться уже не с разрозненным сопротивлением мелких дружин отдельных князей «амеу», а с большой коалицией, возглавленной царём города Кадеш-на-Оронте (северная Сирия).
"Он собрал вокруг себя властителей всех стран, бывших покорными Египту (при Тутмосе I) и всех от Нахарина до... сирийцев, их коней, их воинов, их людей... в (крепости) Мегиддо". Вот лишь часть перечня местностей (всего 119 наименований) Ханаана, Сирии и Митанни, правители которых были захвачены в плен в Мегиддо: Дамаск, Хацор, Киннерет, Кармель, Танаах, Акко, Яффо, Лод, Афека, Мигдаль, Мамре, Реховот, Бейт-Шеан, Барак. К этому союзу примкнули и хетты .
Весь Ближний Восток противостоял нашествию египтян. И тем не менее, войска коалиции потерпели под стенами Мегиддо сокрушительное поражение и укрылись в крепости, входившей ранее в империю гиксосов.
"Все властители всех северных стран заперты в этом городе, поэтому взятие Мегиддо подобно взятию тысячи городов",- вдохновлял своих воинов фараон. И только через семь месяцев осады измученный голодом Мегиддо сдался на милость победителя. Князья пали ниц перед фараоном, умоляя сохранить им жизнь. Тутмос III великодушно помиловал побеждённых, но отправил их по домам верхом на ослах с позором.
Взяв Мегиддо, Тутмос III "потом я пошёл на север, грабя города и уничтожая вражеские страны" . В Южном Ливане фараон выстроил крепость под названием: "Минхеперра (Тутмос III), изгнавший гика амеу" (т.е. по собственному же признанию фараона, он воевал с гиксосами). Видимо, после первого похода частью официального титула Тутмоса III стало наименование: "Изгнавший гиксосов" ("Гика-ха-сут"). Примечательно, что и по Манефону, фараон, изгнавший гиксосов из Египта,- Мисфрагмуфосис, т.е. Минхеперра (Тутмосис III).
Тутмос III сломив сопротивление потомков гиксосов, захватил, практически, всю Палестину и Сирию до районов Междуречья: "Сняты головы азиатов («амеу, аму» - хаабиру), от них никого не осталось, повергнуты дети князей их... (Амон) дал... поразить князей фениху (ханаанеев)... на высотах их (Кармель и Ливан)... Митанни (хурриты) трепещет от ужаса" (Из гимна Тутмосу III . Почти все раскопанные города гиксосов носят на себе следы разграбления и пожарищ .
"Неоспоримый факт,- констатировал Г. Бругш ,- что... в Ханаане составился великий союз народов единого происхождения, которых памятники называют общим именем": (народ) Рутену (народ Рутену - это, по Бругшу, «народ менту, ментиу», т.е. хаабиру из колен «Ашер», «Иссахар» и прочих родов «единого происхождения»).
Из перечня местностей явствует, что армиям Тутмоса III противостояли (помимо хеттов) все вновь объединившиеся потомки Союза гиксосских племён (ханаанеи, хурриты, хаабиру и шасу).  Хаабиру однозначно относят к северным семитам, но хананеями в средние века сами иудеи называли русских – индоевропейцев.
Регулярный грабёж завоёванных земель становится важной доходной статьёй хозяйства Египта. Обширные списки добычи Тутмоса III, высеченные на стенах египетских храмов, говорили не только о полном ограблении городов и сёл, но и о тысячах, десятках тысяч угнанных в египетское рабство людей. Считается , что людские потери сиро-палестинских городов-государств от египетских нашествий составили к концу ХV в. до н.э. значительную долю всего населения.
После смерти Тутмоса III Великого на 54 году царствования, азиаты снова взбунтовалась, но его сын Аменхотеп II усмирил их, дойдя до Евфрата. Первый поход фараона Аменхотепа II в Хар, Рутену, Сирию и Нахараин был победоносным. Египетские войска опустошили Эдом, захватили Угарит, где фараон "уничтожил всех своих противников", и вторглись в Митанни: "вожди Митанни явились к нему с данью на спине". Множество городов было ограблено дочиста. Помимо 101218 пленных, Аменхотеп II захватил несколько сот лошадей и колесниц. Семь царей азиатов были уведены в Фивы (один, для острастки, даже в страну Куш), принесены в жертву богу Амону и повешены, как и их предварительно отрубленные правые руки (признак того, что все они прошли обряд обрезания, т.е. это были хаабиру и, возможно, ханаанеи).
В Древнем Египте, как и во всём Древнем Мире, практиковались человеческие жертвоприношения. В частности, в пору сильнейшего, нестерпимого зноя египтяне сжигали живых людей в честь бога Сетха.
По истечении двух лет, на девятом году своего царствования , Аменхотеп II совершил свой второй поход в Азию. Результаты этого похода оказались гораздо скромнее - фараон привёл в Египет лишь немногим более двух тысяч пленных (по-видимому, потомки гиксосов вновь консолидировались).
В третий раз, когда Аменхотеп II вернулся в Азию (видимо, в 1439-1437 гг. до н.э.), главное и, очевидно, единственное, сражение между египтянами и азиатами разыгралось в местности, под названием - "y-r'-s-t" (день-два пути от египетской границы; по всей вероятности, в Эдоме). Мизерный объём военной добычи и тот факт, что по окончании боя египетские войска вернулись в Египет, а не продолжили продвигаться вглубь Азии, породил мнение о том, что в этой экспедиции фараон Аменхотеп II потерпел весьма ощутимое поражение. Сведения о его третьем походе изложены в надписи фараона весьма скудно. Известно также и то , что в последующий период своего царствования Аменхотеп II более не совершал походов в Азию; кроме того, нет и упоминаний о регулярной дани от азиатов.
Вывод о том, что Аменхотеп II потерял все азиатские владения, завоёванные Тутмосом III, может следовать и из того факта, что его преемник (но не сын) Тутмос IV (1424-1413 гг. до н.э.), человек, взошедший на престол благодаря "помощи бога Хормаху" (всеобщее недовольство по поводу отсутствия привычных богатых поступлений из Азии), и совершивший затем несколько походов в Азию, называл себя "победителем Сирии (Рутену)".
Столь знаменательная победа племён Ханаана и Сирии (Рутену) над египтянами, по-видимому, была воспета в Угаритской эпической "Поэме о Карату", которую первым перевёл и прокомментировал Шарль Виролло (C.Virolleaud. La Legende de Keret, roi des Sidonies.Paris, 1936). В поэме рассказывается об угрозе городу-государству Сидону, возникшей в результате вторжения в пустыню Негев трёхмиллионной армии Фарры (вот, оказывается, в чём причина военных успехов египтян - постоянное многократное превосходство в живой силе!).
Было сделано предположение, что Фарра - это Террах, отец Авраама. Ошибочность такого предположения очевидна: Фарра (Парро) ханаанейской поэмы,- он же и древнееврейский Паро (";;;;")- фараон. Этот термин: "Пер-ао" ("Фер-ао"), где "пер", егип.,- "дом", означает "Великий (высокий) дом", - один из титулов египетского царя.
В поэме повествуется, что царь Карату, ведомый самим богом Илу, должен отправиться навстречу неприятелю и присоединиться к силам, противостоящим армии фараона: "Собери народ и поведи его. Пусть велико будет воинство... И пусть все идут в поход... Подобно саранче, заполни степь; подобно кузнечикам - край пустыни... Иди день и другой... когда день наступит седьмой, ты достигнешь Эдом многочисленный (населённый "черноголовыми" и хурритами), Едом сильный (своими царствами), ты встретишь шапазитов (жителей города Шапаш, у которого собирались ополченцы)". И "люди Азии шли тысячами и мириадами, как поток". В эпосе упомянуты также и города Ашдод и Кадеш , т.е. поднялись все земли, на которых жили потомки гиксосов. В поэме также рассказано о разгроме и отступлении огромной армии фараона.
В одном из текстов об азиатских походах (первом либо третьем) Аменхотепа II, говорится о том, что битва произошла под городом Шапаш: "Его величество был в городе Шапаш в Эдоме (лично участвовал в сражении). Его величество дал (показал) здесь пример доблести... Он был (в бою) как гневноглазый лев".
Сообщается в поэме и о вооружении египетских воинов - "медных саблях и бронзовых кинжалах", которые описаны в специальных египетских терминах. В захоронении одного из вельмож Аменхотепа II ("Breasted Rekords".vol.2,sek.802) фараон изображён раздающим дары военачальникам - мечи и кинжалы, описанные в надписи в тех же выражениях и терминах, что и в поэме.
Таким образом, сокрушительное поражение азиатов под Мегиддо в 1467 г. до н.э. не привело к распаду традиционного антиегипетского союза потомков гиксосов.
Интерес представляет упоминание в тексте "Поэмы о Карату" двух Израильских колен: "Асир (Ашер) " и "Завулон". Поэма ощутимо передаёт как состояние всеобщей напряжённости, так и переживания воинов рода "Асир", постоянно упоминаемых в рефрене, которые, как и все, спешат присоединиться к основным силам: "Асир, два и два, ушли; Асир, три и три ушли; дома закрыли, вместе зашагали".
Если, как считается , "Поэма о Карату" отражает реальные исторические события, то можно констатировать, что колена хаабиру "Асир (Ашер)" и "Завулон", по крайней мере, уже к 1440 году до н.э. проживали оседло в Ханаане (помимо "Йакуб-эл", "Иосиф-эл" и "Леби-эл", значащихся в надписи Тутмоса III от ок.1480 г. до н.э., а также «Ефрем» (Иисус Навин) и «Бениамин», упоминавшихся в письмах Амарнского архива (в частности, в сообщении о поражении царя Пеллы).
Однако успешные карательные экспедиции Тутмоса IV сломили сопротивление переднеазиатских князей, не сумевших, в силу отсутствия централизованной власти, организовать регулярный и достойный отпор египтянам.
Правление Аменхотепа III (1413-1377 гг. до н.э.), сына Тутмоса1V, характеризуется выдающимися успехами в деле порабощения народов Африки. За годы своего царствования он совершал походы в золотоносные Эфиопию, Нубию и Судан, где "победил шесть народов" ; Азию же фараон миловал. В этот период государство Египет находилось на вершине своего могущества, а его двор поражал своим сказочным великолепием .
Однако в Азии, как жалуется фараону Амен-хотепу III в одном из своих ранних посланий Риб-Адди (по-видимому, назначенный правителем Библа ещё Тутмосом1V),- "С тех пор, как твой отец вернулся из Сидона, земли (территории) оказались во власти хаабиру" .

Риб-Адди (15) сказал своему [господину], царю стран, ца[рю велико]му, [царю б]итвы (16): Владычица Библа (17) дала [си]лу царю, моему господину: ceмь и семь раз я падаю к ногам моего господина, моего солнца. Знай, что с тех пор, как ко мне прибыл Аманаппа (18), все хабиру (19) обернулись против меня по приказанию Абд-Ашерты (20). И пусть услышит господин мой слова раба своего и [отправит] мне стражу для охраны царского города, по[ка не вы]йдут местные (?) войска (21). Если нет местных (?) войск, то предадутся все страны Хабиру. И (?) с тех пор, как взят город Бит-А[рха?] [по] приказанию Абд-Ашерты, так же стремятся они [сде]лать с Библом и Беритом (22), и пре[дадутся] все страны Хабиру. 2 города, что остались мне, и те они стремятся взять из руки царя Отправь, господин, стражу в [эти] два города свои, пока не выйдут местные (?) войска, а также дай чего-нибудь есть им — у меня ничего нет; как птица в силке килубу (23), так и я в Библе. Далее, [когда] не может [царь] взять меня из [руки] врага своего, [то] предадутся [все] страны [Абд]-Ашерте; [что] он [за] собака (?), что [хочет взять] страны царя себе?
15. Царек г. Библа (совр. Джебель) в Финикии. 16. Эпитет Саргона Аккадского из посвященного ему героического эпоса. 17. Богиня Баалат. 18. Аменхотеп или Аменопет, египетский чиновник. 19. Название кочевых племен, тождественных с евреями в широком смысле слова, т. е. израильтянами, иудеями и другими родственными им племенами. 20. Царек Амурру, отец вышеупомянутого Азиру. 21. Буквально: войска домов. 22. Финикийский город (совр. Бейрут). 23. Хананейский перевод слова «силок».
http://www.detskiysad.ru/raznlit/vostok64.html
Риб-Адди был наместником в Библе и писал на плохом вавилонском донесения через пять веков после того, как на ашуйском языке оставляли тексты на бронзовых табличках рабы с Кавказа.

В первой половине Х1V в. до н.э. Египет являлся признанным гегемоном на Ближнем Востоке, однако, к концу правления сына Аменхотепа III - Аменхотепа1V Эхнатона (1375-1358 гг. до н.э.) значительно усилилось царство хеттов, которое при Суппилулиуме I, современнике фараона Эхнатона, превратилось в грозного соперника Египта. Аменхотеп1V, занятый внутриегипетскими проблемами, не проводил активной внешней политики. Растянувшаяся на долгие годы внутренняя борьба в Египте не могла не отразиться на отношениях с его переднеазиатскими владениями. Покорные ранее, местные правители один за другим отпадают от Египта и не признают его власти.
Вооружённое давление хеттов с севера, сепаратистские устремления местных правителей, постоянные военные действия отрядов хабиру и полная пассивность египетских войск,- всё это привело к тому, что уже к концу царствования Аменхотепа1V Эхнатона страна утратила своё влияние в этом регионе. Слабые преемники Эхнатона, последние фараоны XVIII династии, были ещё не в состоянии упрочить внешнеполитические позиции Египта. Поэтому Сети I и Рамсес II были вынуждены начинать завоевание Палестины, Финикии и Сирии заново.
http://www.hapiru.ru/Text3-3.html

Упоминаемый в римских источниках скифский царь Везос иногда связывается по времени с периодом Рамсеса П. Когда фараон решил выйти на завоевания Скифии, скифы ударили первыми, правда, предупредив противника об этом. Египтяне были прижаты к болотам в низовьях Нила. Но эти болота мешали и успехам скифской конницы. Эпизод относят к разряду мифических, хотя реальные основы у него могли и быть.

Войны и дипломатические усилия за влияние на Переднюю Азию между северянами и южанами продолжались веками (а в целом – и тысячелетиями). Афганистан и Ирак – нынешние примеры этой политики.









Всемирная история. Энциклопедия. Том 1. (1956 год) (Сборник)
ДИПЛОМАТИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА
1. ДОКУМЕНТЫ ДРЕВНЕВОСТОЧНОЙ ДИПЛОМАТИИ
Содержание главы

1. Документы древневосточной дипломатии.
Телль-Амарнская переписка (XV-XIV века до нашей эры).
Договор египетского фараона Рамзеса II с царем хеттов Хаттушилем III (1278 г. до нашей эры)
Международная политика Ассирии в период ее преобладания (VIII-VII века до нашей эры)
Дипломатия царя Ашурбанипала (668- 626 гг. до нашей эры).
Дипломат и дипломатия по учению Ману (I тысячелетие до нашей эры)
Телль-Амарнская переписка (XV — XIV века до нашей эры).

История Древнего Востока сохранила для нас некоторое количество документов — дипломатических писем, договоров и других международных актов, свидетельствующих об оживленных сношениях между царствами Древнего Востока.

Самым крупным государством Переднего Востока был Египет. Египетские границы при XVIII династии (середина второго тысячелетия до нашей эры) доходили до отрогов Тавра и реки Евфрата. В международной жизни Древнего Востока этого времени Египет играл первенствующую роль. Египтяне поддерживали оживленные торговые, культурные и политические связи со всем известным им миром — с государством хеттов в Передней Азии, с государствами севера и юга Месопотамии (государство Митанни, Вавилон, Ассирия), ссирийскими и палестинскими князьями, Критским царством и островами Эгейского моря. Дипломатической перепиской в Египте заведывала особая государственная канцелярия по иностранным делам.

Из многочисленных памятников древневосточной дипломатии наибольший интерес по объему и богатству содержания представляют Телль-Амарнская переписка и договор египетского фараона Рамсеса II с царем хеттов Хаттушилем III, заключенный в 1278 г. до нашей эры. Амарна — местность на правом берегу Нила в Среднем Египте, бывшая резиденция египетского фараона Аменофиса (Аменхотепа) IV. В 1887—1888 гг. во дворце Аменофиса был открыт архив, содержащий дипломатическую переписку фараонов XVIII династии — Аменофиса III и его сына Аменофиса IV (середина второго тысячелетия, XV— XIV века до нашей эры). В настоящее время Телль-Амарнский архив находится в Британском музее в Лондоне и в Государственном музее в Берлине. Он содержит около 360 глиняных табличек, представляющих переписку названных фараонов с царями других государств и с подвластными сирийскими князьями. Существенным дополнением к Телль-Амарнскому архиву служит архив хеттского царя Суббилулиумы из Богаз-Кёй, столицы хеттского государства (недалеко от современной Анкары).

Большую часть материала Телль-Амарнского архива составляют письма сирийских и палестинских князей к фараону, от которого они зависели. Сирийские и палестинские княжества играли роль буферных государств между двумя крупнейшими державами древневосточного мира — государством хеттов, с одной стороны, и Египтом — с другой. Фараону было выгодно поддерживать постоянную вражду между князьями и таким образом укреплять свое влияние в Сирии. Главное содержание писем сиро-палестинских князей составляют: обмен взаимными приветствиями и любезностями, переговоры о заключении браков и просьбы к фараону о присылке военной помощи, золота и подарков. «Золота же в Египте, — постоянно повторяется в письмах, — так много, как песка». К приветствиям и просьбам присоединяются жалобы, доносы и клевета князей друг на друга.

Наряду с Египтом на сиро-палестинские области претендовали хетты. При царе Суббилулиуме (1380—1346 гг. до нашей эры) Хеттское царство достигло преобладающего влияния в Азии и успешно оспаривало у Египта права на азиатские владения, — синайские рудники, ливанские леса и торговые пути. Рост Хеттского царства заставлял фараонов искать союзников среди государств Месопотамии — Митанни и Вавилона, — враждебных хеттам. В Телль-Амарнском архиве сохранились дипломатические письма вавилонских и митаннийских царей к Аменофису III и Аменофису IV. Содержание этих писем довольно разнообразно, но речь всегда идет о самих царях, личность которых отождествляется со всем государством. Аменофис III желает иметь в своем гареме вавилонскую царевну и уведомляет об этом своего «брата», вавилонского царя Кадашман-Харбе. Вавилонский царь медлит с удовлетворением этой просьбы, ссылаясь на печальную участь своей сестры, одной из жен фараона. В ответном письме фараон жалуется на недобросовестность вавилонских послов, давших царю ложные сведения о положении его сестры. Кадашман-Харбе со своей стороны упрекает фараона в недостаточно вежливом обращении с его уполномоченными. Их даже не пригласили на юбилейный праздник. В конце концов Кадашман-Харбе соглашается отправить свою дочь в гарем фараона, но в благодарность за это желает получить себе в жены египетскую царевну, золото и подарки. Письмо начинается с обычных приветствий и изъявлений «братской» преданности.

«Царю египетскому, моему брату, Кадашман-Харбе, царь Кардуниаша [Вавилона], твой брат. Привет твоему дому, твоим женам, всей твоей стране, твоим колесницам, твоим коням, твоим вельможам, всем большой привет». Заканчивается послание настойчивым требованием присылки золота и подарков. «Что касается золота, — пишет царь, — шли мне золото, много золота, шли его до прибытия посольства. Пришли его теперь же, как можно скорей, в эту жатву, в месяц Таммуз».

Столь же настойчив в требовании золота и царь Митанни Тушратта. Свое послание Аменофису IV он заканчивает такими словами: «Итак, пусть брат мой пришлет мне золото, в таком большом количестве, которого нельзя было бы и исчислить... Ведь в стране моего брата много золота, столько же, сколько и земли. Боги да устроят так, чтобы его было еще больше в десять раз». Со своей стороны Тушратта готов оказать фараону какие угодно услуги и прислать всякие дары. «Если брат мой чего-либо пожелает для своего дома, я отдам в десять раз больше, чем он требует. Моя земля — его земля, мой дом — его дом».

Все эти документы составлены клинописью, на вавилонском языке — дипломатическом языке того времени.

Перейти к началу страницы
Перейти к содержанию книги
Смотреть карты

Обсудить в форуме

Во второй половине II тысячелетия до :-L э. из Северной Аравии в Сирийскую степь и далее в Северную Месопотамию двинулась обширная группа западносемитс-:чих племен арамеев. В конце XIII в. до н. э. ;ни создали з Западной Сирии и Юго-За-тасшой Месопотамии множество мелких княжеств. К началу I тысячелетия до н. э. они почти полностью ассимилировали хур-титское и аморейское население Сирии и дверной Месопотамии. Арамейский язык начал широко и прочно распространяться за этой территории.

После завоевания Вавилонии персами в М в. до н. э. арамейский язык стал официальным языком государственной канцелярии всей Персидской державы. Аккаде-н сохранялся лишь в крупных месопо-тамских городах, но и там он постепенно ытеснялся арамейским и к началу I в. до н. з. был окончательно забыт. Вавилоняне постепенно слились с халдеями и арамеями. Пестрота этнического состава Месопотамии была обусловлена также осуществлением политики насильственного переселения народов, которая проводилась в I тысячелетии до н. э. в Ассирийской и Нововавилонской державах, и сильной этнической циркуляцией, имевшей место в Персидской державе, куда входила и Месопотамия.

http://www.bibliotekar.ru/polk-17/12.htm
Михаил Зильберман (сверять с другими публикациями Интернета)
10.Ареал расселения "амеу" в     Постгиксосский период.(справка)

    После взятия города-крепости Шаррукен, последнего оплота гиксосов вблизи границ Египта, фараон Яхмес I, прекратив преследование, уплыл с армией вверх по Нилу на юг, в Нубию, дабы усмирить непокорные племена царства кушитов (2.с277). Преемник Яхмеса Аменхотеп (Аменофис) I продолжил борьбу с упорно сопротивляющимися жителями Северной Эфиопии.
    Начало широких завоевательных походов фараонов XVIII династии связано с именем царя Тутмоса I ("Джехутимесу" - греческая форма в условном египтологическом чтении). Как и его правящие предшественники, Тутмос I (1525-1512 гг. до н.э.) вновь отправляется в Эфиопию, чтобы "покарать мятежников в чужеземных странах и отразить вторжение из области пустыни". И лишь добившись успеха в южной экспедиции, египетские войска устремляются на север, в Переднюю Азию.
    Таким образом, в течение почти полувека египтяне силой оружия не навязывали своей воли изгнанным из страны племенам союза гиксосов, предоставив их (и их потомков) собственной судьбе.
    На то, как расселились в Ханаане бывшие гиксосы, косвенно указывает перечень пленных, захваченных Аменхотепом II в результате его походов в Нижний Рутену на седьмом и девятом годах царствования. В Египет было уведено: 3600 хабиру, 15200 шасу и 36300 хурритов. Телль-Амарнские таблички и другие документы того же периода из Танааха и Шхема, а также современные им административные тексты из Угарита (Рас-Шамры) демонстрируют широкую этнографическую пестроту племён Ханаана, вожди которых носили не только ханаанейские (аморейские), но аккадские (хаабиру) и хурритские (Рукманья, Таддуа), а также смешанные, семито-хурритские (Абди-Хиппа (Абд-Хеба)), правитель Иерусалима), имена.
    Неоднозначно сложилась участь различных племён гиксосов-хурритов. Значительная часть этих племён первоначально не вернулась в Нижний Рутену и Сирию, а расселилась в по всему Ханаану. По данным архива из Телль-Амарны известны (Hess S.R. Amarna Personal Names.1993. Eisenbrauns Winona Lake, Indiana): Шуваардата, правитель (царь) Кеилы; Биридия, правитель Мегиддо; Сурата и Сатаатна, цари (или правители) Акко; Йаасдата, царь Танааха; Биридаасва, царь Йеноама или Ашторет; Интарута, царь Ахшафа; Пухеба, правитель (царь) Гвала. Жили хурриты и в Южной Палестине (Ibid.p.120), и в Эдоме ("Поэма о Карату" (ок. Х1V в. до н.э.)), и на горе Сеир ("сии сыновья Сеира-хурреянина, живущие в земле той", Быт.36.20). Характерно, что в Амарнский период правящий слой общества в Ханаане назывался хурритским термином "марианна".
    В "Поэме о Карату" рассказано о том, что ханааней, царь города Дитану (предположительно, Сидона) возжелал взять в жёны деву-хурритянку (69.с98), первородную дочь царя Эдома Великого, хуррита Пе-Бели (имя аккадское - "Уста моего Бела"), о котором в Книге Бытия (36.32) упоминается, как о первом царе Эдома ("Царствовал в Эдоме Бел"). Однако Пе-Бели всячески стремится предотвратить этот брак, по-видимому, ориентируясь на заимствованный гиксосами в Египте древний обычай престолонаследия первородной дочерью фараона (тот же обычай просматривается и в повествовании о дочери царя Карату «Восьмой»).
    На землях Эдома племена хурритов долгое время мирно сосуществовали с "черноголовыми", были независимы и имели своих старейшин (Быт.36.29). Хурриты традиционно ассимилировались с "черноголовыми" (общность культуры и традиций). Так, все сыновья Исава и Махалафы-Васемы, дочери Измаила, также жившие в Эдоме, взяли себе в жёны хорреянок и сеирянок (99.с303).
    Однако позднее, как сообщает (Втор.2.12), хотя и «на Сеире жили прежде хурреи, но сыны Исавовы прогнали их».
    Юридические таблички из Танааха и Шхема (107.с49), составленные примерно через столетие после Амарнского периода, указывают на уход хурритов из Ханаана: на почти сто семитских имён в данных табличках, приходится лишь несколько хурритских.
    Основная масса хурритских племён, по-видимому, всё же вернулась в Нижний Рутену и Сирию, в Угаритский ном: установлено (2.с185), что к середине II тыс. до н.э. население Угарита становится двуязычным, - доминируют ханаанейский и хурритский языки. На эту же эпоху, как выявлено при раскопках, приходится (на ХV-X1V вв. до н.э.) и пора расцвета Угарита (Гиксос Абраам вышел из Египта "очень богат скотом, и серебром, и золотом". В Угарите была найдена глиняная табличка с упоминанием «Абрама Египтянина» (C. Virolleaud, Textes en Cuneiformes Alphabeteques Des Archives Sud, Sud-Oest et du Petit Palais - "Le Palais Royal D'Ugarit," vol.II,ed. Claude F.A.Schaeffer, Paris,1965,no.95, p.117)).
    Профессор М. Нотт (107.с480), анализируя административные тексты из Рас-Шамры (Амарнского периода), выявил, что хурритские имена доминируют в военной, дипломатической и официальной переписке правителя Угаритского нома; в то время, как семитские имена преобладают в дворцовых хозяйственных документах.
    Не исключено, что значительная часть хурритов-гиксосов влилась в новое государственное образование, созданное хурритскими племенам в Северной Месопотамии,- царство Миттани (предположительно, в конце ХVII в. до н.э.) и способствовала его быстрому росту и политическому усилению. В истории (54.с384) отсутствуют сведения о том, как возникло это государство («Миттани» от «мата», хур.- «страна»; сравн.: ингушское - «меттиг» - «место»). Достоверно известно лишь то, что в ХVIII в. до н.э. царство Миттани (Ханигальбат) ещё не существовало, но уже ко второй половине ХV1 в. до н.э. оно было одной из ведущих мировых держав. Основную часть населения Миттани составляли хурриты, но в государственном делопроизводстве, помимо хурритского, использовался и аккадский язык. В период расцвета могущества Миттани (на рубеже XV в. до н.э.) при царе Шаушшатаре (хуррито-шумерское имя), держава контролировала области от Северной Сирии до Ашшура и Аррапхе. Шаушшатару подчинялся и автономный Алалах (2.с187). В конце Амарнского периода зафиксировано возрастание митаннийского влияния в Ханаане: обнаружено огромное число цилиндрических печатей с рисунками митаннийского происхождения (107.с49), принадлежащих, как считается, крупным чиновникам и государственным служащим.
    Митаннийские цари постоянно поддерживали связь с силами непрекращающегося сопротивления фараонам в их собственном сиро-палестинском тылу, с вождями хаабиру. Однажды египетским воинам удалось даже схватить агентов митаннийского царя, несших на шейных шнурках глиняные таблички с клинописным текстом обращения к таким вождям (правителям).
    В середине XIV в. до н.э. египетские войска вытеснили миттанийцев из Сирии и с Евфрата, а хетты, во главе с царём Суппилулиумом I, разгромили ослабленное междоусобицей государство и лишили Миттани политической независимости.
    "Черноголовые", хаабиру, жили на всей территории азиатской части бывшей империи гиксосов. Так, кениты, часто соседствуя (Ветхий Завет) с племенем амалекитян, занимали отдельные территории от Синая и Негева до Финикии. Судя по сведениям из Танаха ("Амалек (внук Исава) на пути, когда вы шли из Египта (Исход Моисея)... побил (больных и отставших)", Втор.25. 17),- племя хаабиру "Амалек" («Шаддид» или «Эл-Шаддай») обитало на Синайском полуострове, в землях, прилегающих к Эдому (конец X1V вв. до н.э.) и на горе Сеир (1Пар.4.43); а также «от Хавилы до окрестностей Сура, что пред Египтом» (1Цар.15.7); и в районе «источника Мишпат, который есть Кадес» (Быт.14.7). Жили амалекитяне и в Палестине («на горе Амаликовой в земле Ефремовой» (Суд.12.15)).
    Примерно в XIV-XIII вв. до н.э. племена эдомитян (племя "Йакуб-эл"), моавитян и аммонитян (племя "Лот") создали сильные государства с мощными пограничными укреплениями.
    Как явствует из Ветхого Завета, двенадцать колен, образовавших Израильский союз, расположились на большей части земель Ханаана. Так, согласно Книге Иисуса Навина (1.12-15), в его время (в Амарнский период) роды "Реувен", "Гад" и "Манассия" уже расселились в Заиоранье. Значительными центрами оседания "черноголовых", хабиру, стали также восточные и южные районы Ливанских гор (Рутену) и Сирия, окрестности Угарита, Алалаха и Халеба (Халпа), (2.;54.), где они вновь оказались в качестве "пришельцев на чужой земле".
    В местах своего поселения хабиру, по древней Месопотамской традиции, образовывали собственные самоуправляющиеся общины (2.с245) и жили обособленно, имея своих старейшин. Согласно материалов архива из Угарита (Х1V в. до н.э.), такие общины, без ведома царя нома, иногда могли вести и внешние сношения. Общины хабиру (имея статус полноправных граждан Угарита) также платили коллективный налог (серебром или натурой) и отправляли государственные повинности: воинскую, гребцовую (на судах) и трудовую на счёт казны. Угаритское общество того времени состояло из царских служащих, свободных граждан, рабов царских служащих и (купленных) частных рабов. И во все эти категории входили "черноголовые" (2.с247).
    Для племен гиксосов, расселившихся на землях Ханаана после изгнания из Египта, значение ханаанейского языка, как языка межплеменного общения, вероятно, сохранилось. Ассимиляция же племён "черноголовых" ханаанейским окружением способствовала постепенному забвению родного, аккадского, языка. Так, известная надпись моавитянина Меши (стела царя Меши) сделана на ханаанейском языке, очень близком к североизраильскому диалекту иврита (Шифман).
    Отдельные отряды хабиру поступали на военную службу к местным царям в землях, по возможности удалённых от влияния египетской администрации (2.с 246). "Люди хабиру", которых сближала с хеттами глубокая неприязнь к общему врагу - Египту, проживая на землях хеттского царства и служа ему, всегда пользовались его покровительством.
    В ареала расселения гиксосов-хабиру и их потомков входило, вероятно, и некое царство "Самаль (Шемель)" (прибл. 1200 г. до н.э.). Это царство располагалось на правом берегу Евфрата и состояло из отдельных княжеств. В его надписях содержалось много ханаанейских форм, а главным богом был Хаддад.
    Известно также и маленькое североассирийское царство "Тшбак" ("Иашбук"), (его название совпадает с именем одного из сыновей Кетубы - «Ишбак»), которое упоминается в VIII в. до н.э. в ассирийских текстах (99.с269-271). По соседству с царством "Тшбак" располагалось и царство "Шуах" (имя другого сына Кетубы).
    Наименование "Медан" (также имя одного из шести сыновей-эпонимов Кетубы и Авраама: Зимран, Иокшан, Медан, Мадиан, Ишбак и Шуах), фонетически близко имени бога иеменитов - "Мадан". Этот североарабский род (племя) обитал у залива Аккаба на Синайском полуострове.
    Мадианитяне кочевали в Заиорданье вдоль границ Аравийской пустыни и на окраинах Моава и Эдома до пустынь Синайского полуострова. Мадианитяне составляли конфедерацию родов (племён), о чём свидетельствует наличие у них нескольких царей (Чис.31.8; Суд.8.5). В эпоху Судей мадианитяне воевали с родом "Манассия" (Суд.8). В борьбе с "сынами Израиля" мадианитяне выступали в союзе с моавитянами (Чис.22.4-7).
    Примечательно, что тесть Моисея Иофор Кенеянин - священник (жрец) Мадиамский, что указывает на единство вероисповедания кенитов и мадианитян в тот период (а, судя по «Книге Руфь», и всех прочих «черноголовых»).
    Позднее сыновья Мадиана переселились в Южную Аравию. Так, "Ефа" - роды, разводящие верблюдов, обитали восточнее залива Аккаба. Наименования "Авида" и "Елдага", четвёртый и пятый сыновья Мадиана, встречаются как имена собственные в савейских и минейских надписях. Поселение "Авида, Абида", возможно, упоминается как "Ибади" в надписях Саргона II.
    Сына Иокшана Шеву (Быт.10.26-28) арабы называют "Каефет" и считают его прародителем всех южных арабских племён, в том числе и савеев (Шева, Сева). Сыновья Деданы, второго сына Иокшана,- североарабские племена, живущие в пустыне Феме (Теме) и в Бузе. Имена сыновей Деданы "Летушим" и "Леумим" появляются как имена собственные в набатейских надписях.
    Сын Авраама Измаил умер, когда ему было 137 лет (сумма цифр числа равна одиннадцати, но не двенадцати, что указывает на негативное отношение автора описания к образу Измаила). Патриарх оставил после себя двенадцать сыновей (двенадцать родов исмаилитов). Их имена: Наваиоф, Кедар, Адбеел, Мивсам, Мишма, Дума, Масса, Хадад, Тема, Иетур, Нафиш и Кедма. Пустыня Фаран, в которой жил Измаил, находится на Северном Синае, но почти все его потомки обрели пристанище в Сирийской пустыне и на Аравийском полуострове.
    Территория, занимаемая родом "Наваиоф", находится к востоку от Мёртвого моря (99.с236,237).
    Род "Кедар" разместился восточнее территории, на которой обосновался род "Наваиоф", в Сирийской пустыне (В документах Ашшурбанипала (VII в. до н.э.) встречается название рода (племени)- "Кедар" и имя его царя - "Аммулафи").
    "Дума", возможно,- оазис и крепость в Сирийской пустыне, завоёванные Сеннахерибом. Наименование "Кедма" означает: "Люди с Востока".
    Роды "Иетур", "Нафиш" и агаряне (Эратосфен помещает агарян к востоку от Петри) воевали с заиорданскими израильскими родами "Реувен", "Гад" и "Манассия" (1Пар.5.19).
    Роды "Мивсам" и "Мишма" названы в (1Пар.4.25) "сынами Симеона", что может указывать на ассимиляцию измаилитов этих родов.
    Территория рода "Иетур" граничила с Едомом. В 104 г. до н.э. Аристобул III Хасмоней аннексировал часть земель этого рода, а иетурян обратил в иудаизм ("Отцы Церкви Святой руки").
    Аравийские роды (племена) "Адбеел", "Масса" и "Тема" известны по документам ассирийского царя Тиглатпаласара III (VIII в. до н.э.), как (соответственно) "Идибаилу", "Маса" и "Тема". Примечательно, что на род "Идибаилу" Тиглатпаласар возложил охрану египетской границы, а после завоевания Ассирией филистимлян, отдал этому роду 25 их городов в Палестине.
    "Тема" - оазис в Северной Аравии (совр. Тайма).
    Замечено (99.с279), что и некоторые из восьми сыновей Нахора и Милки мигрировали из Сирийской пустыни в Северную Аравию.
    Племена гиксосов-шасу также расселились по всей территории Ханаана. Документально подтверждено (А.Васильев. Шасу новоегипетских источников и ранняя история Израиля) их пребывание в Эдоме и на Сеире, в Иудее («страна Яхве») и Газе, в районах Северной Палестины и Южной Сирии (долина Бекаа, истоки Оронта).
    Множество мелких или мельчайших царств (или княжеств) Палестины, Финикии, Сирии, Северной Месопотамии и Малой Азии оказались в зависимости от нескольких великих держав, считавшихся более или менее равноправными: Египта, Митанни, касситской Вавилонии и (несколько позднее) Хеттского царства в Малой Азии. Степень этой зависимости была различной: от полного и униженного повиновения Египту, до союзнических, хотя и не равноправных, отношений с хеттами (27.с24).

К началу Главы 10   К оглавлению книги
Михаил Зильберман (сверять с другими публикациями Интернета)

11.Ха-ибри на землях Ханаана и Сирии     в Предамарнский период.

    После изгнания гиксосов из Нильской долины, Египту пришлось вести упорную борьбу с азиатской частью их бывшей империи, в которой единая, централизованная, власть, очевидно, отсутствовала, но память о плодотворном военном союзе племён гиксосов ещё долго сохранялась и неоднократно реализовывалась.
    Судя по надписям из захоронений современников фараона-завоевателя Тутмоса I, его походы против презренных амеу Рутену носили характер мщения гиксосам и их потомкам: царь был одержим желанием "омыть своё сердце" в их крови и отплатить за причинённое Египту унижение (48.с234). Войска Тутмоса I, захватывая большие военные трофеи и уводя многочисленных пленных, прошли через весь Ханаан и Сирию и достигли Митанни (Нахрайны) на Евфрате.
    Однако успешно начатые походы были неожиданно прерваны со смертью фараона. Как известно (94.), у Тутмоса I были дети: первородная дочь Хатшепсут - от первой, главной, жены Яхмес; и Тутмос II - от второй жены. Ещё при жизни преемника Тутмоса I, болезненного и недолговечного Тутмоса II, мужа Хатшепсут (у которой от него было две дочери), Тутмосом II был назначен в соправители его юный сын от младшей жены Исиды - Тутмос III (соправление с наследником престола практиковалось фараонами со времён ХII династии). Со смертью Тутмоса II, реальная власть в стране оказалась в руках его вдовы - Хатшепсут, которую вскоре провозгласили и фараоном (Хатшепсут Мааткара Хенеметамон). В течение двадцати лет царствования Хатшепсут военные компании не проводились (известны лишь два похода - в Сирию и Нубию). В этот период в Ханаане и Сирии египтянам продолжали подчиняться лишь несколько незначительных территорий (южнее города Ирджи).
    Около 1502 г. до н.э., после смерти ненавистной мачехи, по приказу Тутмоса III многие изображения царицы были уничтожены, а ее имя исключено из официальных храмовых списков фараонов Египта. Соправитель Хатшепсут, Тутмос III, ранее даже не упоминавшийся официально, стал, наконец, фараоном на двадцать втором году своего формального царствования (женившись на дочери Хатшепсут, Тутмос III узаконил свои права). В следующем же году царь Тутмос III Великий, идя по стопам Тутмоса I, предпринимает свой первый поход в Азию против «гика амеу».
    Тутмос Великий (1502-1448 гг. до н.э.), "(48.с314) всю жизнь свою и всю силу своей власти посвятивший на подчинение и уничтожение народов Рутену" (потомков гиксосов), совершил семнадцать походов в Азию. Об этих походах сообщают его надписи и выдержки из летописей, которые сохранились на стенах Карнакского храма в Фивах.
    Первый поход Тутмоса III, описанный особенно ярко, был инициирован тем, что азиаты "от Ирджи (города к югу от Яффо) вплоть до северных окраин земли Нахарин (Митанни) впали в мятежное состояние" (около двадцати лет не платили дани). Однако на этот раз войскам фараона пришлось столкнуться уже не с разрозненным сопротивлением мелких дружин отдельных князей «амеу», а с большой коалицией, возглавленной царём города Кадеш-на-Оронте (северная Сирия). "Он собрал вокруг себя властителей всех стран, бывших покорными Египту (при Тутмосе I) и всех от Нахарина до... сирийцев, их коней, их воинов, их людей... в (крепости) Мегиддо". Приведём часть перечня местностей (всего 119 наименований) Ханаана, Сирии и Митанни, правители которых были захвачены в плен в Мегиддо: Дамаск, Хацор, Киннерет, Кармель, Танаах, Акко, Яффо, Лод, Афека, Мигдаль, Мамре, Реховот, Бейт-Шеан, Барак. К этому союзу примкнули и хетты (48.с272). Весь Ближний Восток противостоял нашествию египтян. И тем не менее, войска коалиции потерпели под стенами Мегиддо сокрушительное поражение и укрылись в крепости, входившей ранее в империю гиксосов. "Все властители всех северных стран заперты в этом городе, поэтому взятие Мегиддо подобно взятию тысячи городов",- вдохновлял своих воинов фараон. И только через семь месяцев осады измученный голодом Мегиддо сдался на милость победителя. Князья пали ниц перед фараоном, умоляя сохранить им жизнь. Тутмос III великодушно помиловал побеждённых, но отправил их по домам верхом на ослах с позором.
    Взяв Мегиддо, Тутмос III "потом я пошёл на север, грабя города и уничтожая вражеские страны" (98.с10). В Южном Ливане фараон выстроил крепость под названием: "Минхеперра (Тутмос III), изгнавший гика амеу" (т.е. по собственному же признанию фараона, он воевал с гиксосами). Видимо, после первого похода частью официального титула Тутмоса III стало наименование: "Изгнавший гиксосов" ("Гика-ха-сут"). Примечательно, что и по Манефону, фараон, изгнавший гиксосов из Египта,- Мисфрагмуфосис, т.е. Минхеперра (Тутмосис III), (94.с 278).
    Тутмос III сломив сопротивление потомков гиксосов, захватил, практически, всю Палестину и Сирию до районов Междуречья: "Сняты головы азиатов («амеу, аму» - хаабиру), от них никого не осталось, повергнуты дети князей их... (Амон) дал... поразить князей фениху (ханаанеев)... на высотах их (Кармель и Ливан)... Митанни (хурриты) трепещет от ужаса" (Из гимна Тутмосу III (94.с 279)). Почти все раскопанные города гиксосов носят на себе следы разграбления и пожарищ (54.с168).
    "Неоспоримый факт,- констатирует Г. Бругш (48.с203),- что... в Ханаане составился великий союз народов единого происхождения, которых памятники называют общим именем": (народ) Рутену (народ Рутену - это, по Бругшу, «народ менту, ментиу», т.е. хаабиру из колен «Ашер», «Иссахар» и прочих родов «единого происхождения»).
    Из перечня местностей явствует, что армиям Тутмоса III противостояли (помимо хеттов) все вновь объединившиеся потомки Союза гиксосских племён (ханаанеи, хурриты, хаабиру и шасу).
    Регулярный грабёж завоёванных земель становится важной доходной статьёй народного хозяйства Египта. Обширные списки добычи Тутмоса III, высеченные на стенах египетских храмов, говорили не только о полном ограблении городов и сёл, но и о тысячах, десятках тысяч угнанных в египетское рабство людей. Считается (2.с243), что людские потери сиро-палестинских городов-государств от египетских нашествий составили к концу ХV в. до н.э. огромный процент населения.
    После смерти Тутмоса III Великого на 54 году царствования, азиаты снова взбунтовалась, но его сын Аменхотеп II усмирил их, дойдя до Евфрата. Первый поход фараона Аменхотепа II в Хар, Рутену, Сирию и Нахараин был победоносным. Египетские войска опустошили Эдом, захватили Угарит, где фараон "уничтожил всех своих противников", и вторглись в Митанни: "вожди Митанни явились к нему с данью на спине". Множество городов было ограблено дочиста. Помимо 101218 пленных, Аменхотеп II захватил несколько сот лошадей и колесниц. Семь царей азиатов были уведены в Фивы (один, для острастки, даже в страну Куш), принесены в жертву богу Амону и повешены, как и их предварительно отрубленные правые руки (признак того, что все они прошли обряд обрезания, т.е. это были хаабиру и, возможно, ханаанеи).
    Заметим, что в Древнем Египте, как и во всём Древнем Мире, практиковались человеческие жертвоприношения. В частности, в пору сильнейшего, нестерпимого зноя египтяне сжигали живых людей в честь бога Сетха.
    По истечении двух лет, на девятом году своего царствования (54.с184), Аменхотеп II совершил свой второй поход в Азию. Результаты этого похода оказались гораздо скромнее - фараон привёл в Египет лишь немногим более двух тысяч пленных (по-видимому, потомки гиксосов вновь консолидировались).
    В третий раз, когда Аменхотеп II вернулся в Азию (видимо, в 1439-1437 гг. до н.э.), главное и, очевидно, единственное, сражение между египтянами и азиатами разыгралось в местности, под названием - "y-r'-s-t" (день-два пути от египетской границы; по всей вероятности, в Эдоме, см. ниже). Мизерный объём военной добычи и тот факт, что по окончании боя египетские войска вернулись в Египет, а не продолжили продвигаться вглубь Азии, породил мнение о том, что в этой экспедиции фараон Аменхотеп II потерпел весьма ощутимое поражение. Сведения о его третьем походе изложены в надписи фараона весьма скудно. Известно также и то (48.), что в последующий период своего царствования Аменхотеп II более не совершал походов в Азию; кроме того, нет и упоминаний о регулярной дани от азиатов.
    Вывод о том, что Аменхотеп II потерял все азиатские владения, завоёванные Тутмосом III, может следовать и из того факта, что его преемник (но не сын) Тутмос IV (1424-1413 гг. до н.э.), человек, взошедший на престол благодаря "помощи бога Хормаху" (всеобщее недовольство по поводу отсутствия привычных богатых поступлений из Азии), и совершивший затем несколько походов в Азию, называл себя "победителем Сирии (Рутену)".
    Столь знаменательная победа племён Ханаана и Сирии (Рутену) над египтянами, по-видимому, была воспета в Угаритской эпической "Поэме о Карату", которую первым перевёл и прокомментировал Шарль Виролло (C.Virolleaud. La Legende de Keret, roi des Sidonies.Paris, 1936). В поэме рассказывается об угрозе городу-государству Сидону, возникшей в результате вторжения в пустыню Негев трёхмиллионной армии Фарры (вот, оказывается, в чём причина военных успехов египтян - постоянное многократное превосходство в живой силе!).
    Было сделано предположение, что Фарра - это Террах, отец Авраама. Ошибочность такого предположения очевидна: Фарра (Парро) ханаанейской поэмы,- он же и древнееврейский Паро (";;;;")- фараон. Этот термин: "Пер-ао" ("Фер-ао"), где "пер", егип.,- "дом", означает "Великий (высокий) дом", - один из титулов египетского царя.
    В поэме повествуется, что царь Карату, ведомый самим богом Илу, должен отправиться навстречу неприятелю и присоединиться к силам, противостоящим армии фараона: "Собери народ и поведи его. Пусть велико будет воинство... И пусть все идут в поход... Подобно саранче, заполни степь; подобно кузнечикам - край пустыни... Иди день и другой... когда день наступит седьмой, ты достигнешь Эдом многочисленный (населённый "черноголовыми" и хурритами), Едом сильный (своими царствами), ты встретишь шапазитов (жителей города Шапаш, у которого собирались ополченцы)". И "люди Азии шли тысячами и мириадами, как поток". В эпосе упомянуты также и города Ашдод и Кадеш (63.с371), т.е. поднялись все земли, на которых жили потомки гиксосов. В поэме также рассказано о разгроме и отступлении огромной армии фараона.
    В одном из текстов об азиатских походах (первом либо третьем) Аменхотепа II, говорится о том, что битва произошла под городом Шапаш: "Его величество был в городе Шапаш в Эдоме (лично участвовал в сражении). Его величество дал (показал) здесь пример доблести... Он был (в бою) как гневноглазый лев".
    Сообщается в поэме и о вооружении египетских воинов - "медных саблях и бронзовых кинжалах", которые описаны в специальных египетских терминах. В захоронении одного из вельмож Аменхотепа II ("Breasted Rekords".vol.2,sek.802) фараон изображён раздающим дары военачальникам - мечи и кинжалы, описанные в надписи в тех же выражениях и терминах, что и в поэме.
    Таким образом, сокрушительное поражение азиатов под Мегиддо в 1467 г. до н.э. не привело к распаду традиционного антиегипетского союза потомков гиксосов.
    Особый интерес представляет упоминание в тексте "Поэмы о Карату" двух Израильских колен: "Асир (Ашер) " и "Завулон" (63.с374). Поэма ощутимо передаёт как состояние всеобщей напряжённости, так и переживания воинов рода "Асир", постоянно упоминаемых в рефрене, которые, как и все, спешат присоединиться к основным силам: "Асир, два и два, ушли; Асир, три и три ушли; дома закрыли, вместе зашагали".
    Следовательно, если, как считается (63.), "Поэма о Карату" отражает реальные исторические события, то можно констатировать, что колена хаабиру "Асир (Ашер)" и "Завулон", по крайней мере, уже к 1440 году до н.э. проживали оседло в Ханаане (помимо "Йакуб-эл", "Иосиф-эл" и "Леби-эл", значащихся в надписи Тутмоса III от ок.1480 г. до н.э., а также «Ефрем» (Иисус Навин) и «Бениамин», упоминавшихся в письмах Амарнского архива (в частности, в сообщении о поражении царя Пеллы).
    Однако успешные карательные экспедиции Тутмоса IV сломили сопротивление переднеазиатских князей, не сумевших, в силу отсутствия централизованной власти, организовать регулярный и достойный отпор египтянам.
    Правление Аменхотепа III (1413-1377 гг. до н.э.), сына Тутмоса1V, характеризуется выдающимися успехами в деле порабощения народов Африки. За годы своего царствования он совершал походы в золотоносные Эфиопию, Нубию и Судан, где "победил шесть народов" (48.); Азию же фараон миловал. В этот период государство Египет находилось на вершине своего могущества, а его двор поражал своим сказочным великолепием (2.с281; 54.с208).
    Однако в Азии, как жалуется фараону Амен-хотепу III в одном из своих ранних посланий Риб-Адди (по-видимому, назначенный правителем Библа ещё Тутмосом1V),- "С тех пор, как твой отец вернулся из Сидона, земли (территории) оказались во власти хаабиру" (63.с248).
    В первой половине Х1V в. до н.э. Египет являлся признанным гегемоном на Ближнем Востоке, однако, к концу правления сына Аменхотепа III - Аменхотепа1V Эхнатона (1375-1358 гг. до н.э.) значительно усилилось царство хеттов, которое при Суппилулиуме I, современнике фараона Эхнатона, превратилось в грозного соперника Египта. Аменхотеп1V, занятый внутриегипетскими проблемами, не проводил активной внешней политики. Растянувшаяся на долгие годы внутренняя борьба в Египте не могла не отразиться на отношениях с его переднеазиатскими владениями. Покорные ранее, местные правители один за другим отпадают от Египта и не признают его власти.
    Вооружённое давление хеттов с севера, сепаратистские устремления местных правителей, постоянные военные действия отрядов хабиру и полная пассивность египетских войск,- всё это привело к тому, что уже к концу царствования Аменхотепа1V Эхнатона страна утратила своё влияние в этом регионе. Слабые преемники Эхнатона, последние фараоны XVIII династии, были ещё не в состоянии упрочить внешнеполитические позиции Египта. Поэтому Сети I и Рамсес II были вынуждены начинать завоевание Палестины, Финикии и Сирии заново.
http://www.hapiru.ru/Text3-3.html


Письма сирийских правителей фараону

"Хрестоматия по истории древнего мира" под ред. В. В. Струве
Том I. Древний Восток
"Учпедгиз", Москва, 1950 г.
OCR Detskiysad.Ru


Глиняные таблетки из Телль-Амарнского архива (см. вступление к «Переписке вавилонских и египетских царей»), XV в. до н. э. Язык — плохой вавилонский.
Мелкие царьки Сирии, Финикии и Палестины постоянно враждовали друг с другом, и каждый из них стремился заручиться содействием фараона. Некоторые города не имели царя и управлялись, повидимому, советом старейшин и народным собранием. Все эти мелкие государства признавали официально власть фараона, но фактически в это время мало считались с его приказаниями, так как все внимание Эхнатона было направлено на внутренние дела Египта.
Перевод сделан по изданию: J. A. Knudtzon, Die El-Amarna Tafeln. Leipzig, 1909—1912.

I

А царю Египта, нашему господину, так говорят жители Тунипа (1), твой раб (2): Да будешь ты благополучен, и я падаю к ногам нашего господина.
Господин мой, вот что сказал город Тунип, твой раб: Тунип, кто прежде грабил (?) [его], чтобы его не разграбил (?) Манахпериа (3) — аммативуш (4) (?). Боги и ......— наприллан (4) — царя Египта, нашего господина, живут в Тунипе, и пусть господин наш спросит стариков своих — аммати — (?), когда же это мы не принадлежали царю Египта, нашему господину.
А теперь 20 лет мы писали царю, нашему господину (5), и гонцы наши живут у царя, нашего господина; а теперь мы пожелали [обратно] сына А[к]и-Тешупа (5) у царя, нашего господина, — пусть отдаст же его господин наш.
И господин мой, царь Египта, отдал сына Аки-Тешупа; а зачем же царь, господин наш, с пути его возвращает?
А теперь Азиру (6), твой раб, слышит о них (т. е. жителях Тунипа) у твоего садовника, и в стране Хатти (?) (7) постигает их горе (?).
И если войска его (т. е. царя) и колесницы его задержатся, то и с нами Азиру сделает, как с городом Ни (8).
Если же мы жалуемся (?), то и царь Египта, господин наш, будет жаловаться (?) из-за этих дел, которые сделает нам Азиру, когда он отпустит руку к нашему господину (9).
И когда Азиру вошел в Сумур (10), то сделал им [жителям Сумура] Азиру, как хотел в доме царя, нашего господина, и из-за этих дел господин наш будет жаловаться (?).
А теперь Тунип, твой город, плачет, и слезы его текут, и никто не подаст нам руки [помощи]. Мы 20 лет пишем царю, нашему господину, и ни одно слово нашего господина не доходит до нас.

II

Царю великому, моему господину, моему богу, моему солнцу, так говорит Азиру, твой раб: семь и семь раз я падаю к ногам моего господина, моего бога, моего солнца.
Господин мой! Я твой раб, и прибыв перед лицо царя, моего господина, и скажу все слова свои перед царем, моим господином (11). Господин, не слушай лжецов, которые клевещут на меня пред царем, моим господином. Я же раб твой навеки. А что до Хани (12), [о ком] говорит царь, господин мой,— я находился в Тунипе и не знал, когда он прибыл. Как только я услышал, я отправился вслед за ним, но не застал его. И если Хани прибудет благополучно, пусть царь, господин мой, спросит его, как я принимал его. Мой брат и Баттиэль находились при нем и давали ему рогатого скота, ослов (?), птиц, хлеба и секеру.
Лошадей и ослов я дал ему на дорогу. А царь, господин мой, пусть выслушает мои слова: когда я прихожу к царю, моему господину, то Хани приходит ко мне и принимает меня, как мать, как отца. А теперь господин мой говорит — держался-де ты от Хани вдали (?). Твои боги и Шамаш воистину знают, не находился ли я в Тунипе.
Далее, что до постройки Сумура, [о которой] повелел царь, господин мой (13): цари Нухашше (14) враждуют со мной и берут мои города по повелению Хатиба, и я не мог его (т. е. Сумур) строить, а теперь в скором времени буду строить его.
И господин мой знает, что половину утвари, которую дал царь, господин мой, забирает Хатиб, и все золото и серебро, которое царь, господин мой, дал мне, забирает Хатиб, и царь, господин мой, воистину знает [это].
Далее, господин мой сказал вдруг (?): зачем-де ты принимаешь гонца царя хеттов, а моего гонца не принимаешь? А это страна моего господина, и царь, господин мой, поставил меня среди градоправителей. Пусть придет гонец царя, моего господина, и все, что я сказал царю, моему господину, я дам: живых душ, кораблей, масла, бука (?) и [другого] леса (?) я дам.

Ill

Риб-Адди (15) сказал своему [господину], царю стран, ца[рю велико]му, [царю б]итвы (16): Владычица Библа (17) дала [си]лу царю, моему господину: ceмь и семь раз я падаю к ногам моего господина, моего солнца. Знай, что с тех пор, как ко мне прибыл Аманаппа (18), все хабиру (19) обернулись против меня по приказанию Абд-Ашерты (20). И пусть услышит господин мой слова раба своего и [отправит] мне стражу для охраны царского города, по[ка не вы]йдут местные (?) войска (21). Если нет местных (?) войск, то предадутся все страны Хабиру. И (?) с тех пор, как взят город Бит-А[рха?] [по] приказанию Абд-Ашерты, так же стремятся они [сде]лать с Библом и Беритом (22), и пре[дадутся] все страны Хабиру. 2 города, что остались мне, и те они стремятся взять из руки царя Отправь, господин, стражу в [эти] два города свои, пока не выйдут местные (?) войска, а также дай чего-нибудь есть им — у меня ничего нет; как птица в силке килубу (23), так и я в Библе.
Далее, [когда] не может [царь] взять меня из [руки] врага своего, [то] предадутся [все] страны [Абд]-Ашерте; [что] он [за] собака (?), что [хочет взять] страны царя себе?

Перев И. М. Дьяконова.

1. Город в сев. Сирии, в бассейне р. Оронта близ Хамата.
2. Так стоит в тексте.
3. Вавилонская переделка тронного имени Тутмоса III Менхеперра («да пребывает образ Ра»)
4. Глоссы на хуррийском (митаннийском) языке. Первое слово означает, вероятно, «твой дед», второе — неизвестно, третье ознэчает«старик,дед».
5. Очевидно, предыдущий царь.
6. Царь Амурру, государства, расположенного между р. Оронтом и берегом Средиземного моря.
7. То-есть в стране хеттов. Вероятно, Азиру передает хеттам шпионские сведения о Тунипе.
8. Город в сев. Сирии, вероятно, на правом берегу Евфрата.
9. Смысл фразы не совсем ясен. Может быть: «когда он отступится от нашего господина».
10. Сумур или Симира — финикийский город на север от Библа.
11. Фараон (Эхнатон), получив сведения о предательстве Азиру, вызывает его в Египет. Азиру уклоняется от явки, но обещает явиться с докладом о своей деятельности впоследствии.
12. Посол фараона.
13. Повидимому, фараон приказал Азиру отстроить разрушенный им город.
14. Город в сев. Сирии. Местоположение неизвестно.
15. Царек г. Библа (совр. Джебель) в Финикии.
16. Эпитет Саргона Аккадского из посвященного ему героического эпоса.
17. Богиня Баалат.
18. Аменхотеп или Аменопет, египетский чиновник.
19. Название кочевых племен, тождественных с евреями в широком смысле слова, т. е. израильтянами, иудеями и другими родственными им племенами.
20. Царек Амурру, отец вышеупомянутого Азиру.
21. Буквально: войска домов.
22. Финикийский город (совр. Бейрут).
23. Хананейский перевод слова «силок».

http://www.detskiysad.ru/raznlit/vostok64.html

Законы индоевропейцев о международных отношениях

Чаще всего от древности представлены семитские законы, например, царя Хаммурапи. Но стоит знать и индоевропейские законы, существовавшие 35 – 38 веков назад. И можно их сравнивать с законодательством Древних Греции и Рима, затем средневековыми «Варварскими правдами», одной из последних среди которых была «Русская правда». Об этом мы уже неоднократно говорили.

Хеттские законы дошли до нас в одной древнехеттской копии ок. конца XVI - начала XV вв. до н.э. (конец Древнехеттского периода) и в нескольких более поздних (Новохеттских) копиях (около XIII в.). Язык законов близок к древнехеттским текстам. Законы представляют собой один из наиболее важных источников для реконструкции экономической и социальной структуры хеттского общества, а также его правовых установлений1. Текст законов непрерывен, деление на статьи принадлежит исследователям. Перевод и интерпретация многих статей и особенно терминологии хеттских текстов во многом остаются спорными и гипотетичными2 (см. дискуссии в указанной ниже литературе).
В основу нижеследующего перевода положен перевод В.В.Иванова (Хрестоматия по истории древнего Востока. 1/1. М., 1980), с существенной переработкой ряда статей. Обработка и комментарий Немировского А.А. Для удобства очевидные по смыслу или уверенно обосновываемые восстановления прямо включены в текст.
ЛИТЕРАТУРА: Friedrich J. Die Hethitischen Gesetze. Leiden, 1959; Imparati F, Le leggi ittite. Roma, 1964. Дьяконов И.М. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства // Вестник древней истории. 4. 1952; История древнего Востока. 1/2. М.1988; Гиоргадзе Г.Г. Вопросы общественного строя хеттов. Тбилиси, 1991; История Востока. 1. М., 1997.

Обратим внимание на попытки регулирования именно международных отношений.
(первая таблица)
"ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК". ТАБЛИЦА ОТЦА МОЕГО СОЛНЦА.
§ 5. Если кто-нибудь убьет хеттского торговца8, то он должен дать 100 мин серебра, и отвечает своим домом. Если это случится в стране Лувия или в стране Пала, то он должен дать 100 мин серебра и возместить его добро. Если это случится в стране Хатти, то он должен также сам доставить труп торговца.
Позднейший вариант § 5. Если кто-нибудь убьет хеттского торговца из-за его имущества, то он должен дать ... мин серебра и возместить его имущество в тройном размере.
Если же имущества тот не имеет при себе и кто-нибудь убьет его во время ссоры, он должен дать 6 мин серебра. Если же у него не было на это умысла, то он должен дать 2 мины серебра.
В древнем варианте слово "хеттского" отсутствует. Не исключено, что это законодательное правило могло сложиться еще в эпоху существования староассирийских торговых колоний, когда речь могла идти о пришлых месопотамских купцах.


§ 6. Если какой-либо человек, мужчина или женщина, умрет насильственной смертью в чужом общинном поселении, то тот, на чьем участке он умрет, должен отрезать 100 гипессаров от своего поля, и наследник должен получить их.
Позднейший вариант § 6. Если человек умрет насильственной смертью на поле, принадлежащем другому человеку, и если умерший — свободный человек, то тот, на чьем поле умер человек, должен дать все поле, дом и 1 мину 20 сиклей серебра. Если же это умрет женщина, то он должен дать 3 мины серебра. Если же нет поля, принадлежащего другому человеку, то должно быть отмерено расстояние от места убийства в 3 данна в одву сторону и в 3 данна в другую сторону, и какое бы селение на этом расстоянии ни было найдено, наследник у тех обитателей селения должен взять возмещение. Если нет селения на этом расстоянии, то он лишается возмещения.

Чужое поселение могло оказаться и приграничным.


§ 19. А. Если какой- нибудь человек из страны Лувия украдет человека — мужчину или женщину — из города Хаттусаса10 и уведет его в страну Лувия11, его господин же найдет его, то он может забрать всю его чадь12.
Б. Если в городе Хаттусасе какой-нибудь человек страны Хатти украдет человека страны Лувия и уведет его в страну Лувия, то прежде обычно давали 12 человек, теперь же он должен дать 6 человек, и он отвечает своим домом.
§ 20. Если какой-нибудь человек страны Хатти украдет раба человека страны Хатти13 из страны Лувия и приведет его в страну Хатти, его хозяин же найдет его, то похититель должен дать ему 12 сиклей серебра, и он отвечает своим домом.
§ 21. Если кто-нибудь украдет раба, принадлежащего лувийцу, из страны Лувия и приведет его в страну Хатти, его хозяин же найдет его, то он должен взять себе только самого раба; возмещения же нет14.
§ 22. Если раб убежит и кто-нибудь приведет его назад, то если он поймает раба неподалеку, тот (хозяин раба) ему должен дать обувь; если он поймает раба по эту сторону реки15, тот должен дать ему 2 сикля серебра, если он поймает раба по ту сторону реки, тот должен дать ему 3 сикля серебра.
§ 23. Если раб убежит, и если он пойдет в страну Лувия, то тому, кто его назад приведет, хозяин должен дать 6 сиклей серебра. Если раб убежит, и если он пойдет во вражескую страну, то тот, кто его все же назад приведет, сам должен взять себе этого раба.
§ 25. Если человек осквернит сосуд или источник, то прежде давали 6 сиклей серебра; тот, кто осквернил, давал 3 сикля серебра, и для дворца обычно брали 3 сикля серебра. Теперь же царь отменил долю, полагавшуюся дворцу. Только тот, кто осквернит, должен дать теперь 3 сикля серебра, и он отвечает своим домом16.

10. В ст. 19 название столицы хеттской страны - Хаттусас обозначает в высоком стиле всю древнюю страну Хатти (ср.выражение "рука Москвы" и т.п.).
11. В более позднем варианте "Лувия" заменена на "Арцаву". То и другое подразумевает Запад и Юго-Запад Малой Азии.
12. Досл. "весь его дом (пир)", т.е. коллектив младших родичей и челяди вместе с их личным имуществом.
13. В более новом варианте - "раба страны Хатти". Первый вариант отражает времена, когда государство не имело своих "рабов" (члены государственного аппарата, конечно, имели их, но как частные лица), т.е. времена патриархального рабства, позднейший вариант стремится учесть массовое наличие таких "рабов".
14. Логика распределений наказаний в ст.19-21 такова: во-первых, преступление, соовершенное на территории Лувии, карается слабее, чем преступление, совершенное на территории Хатти; во-вторых, похищение свободного является, разумеется, более тяжкой виной, чем похищение "раба".
15. Видимо, Марассантия (Галис, совр. Кызыл-Ырмак), окружающая своим изгибом центральные (внутренние) районы страны Хатти.
16. Хетты исключительно ревностно охраняли ритуальную чистоту воды. За осквернение воды в царской чаше для питья волосом виновный мог быть казнен. Это характерно и для русских старообрядцев.

§ 48. Хиппарас41 несет луцци, и никто не должен заключать торговой сделки с хиппарасом. Никто не должен покупать его сына, его поля или его виноградника. Тот, кто вступит в сделку с хиппарасом, должен потерять уплаченную цену. Что бы хиппарас ни продал, он должен получить это назад42.
§ 49. Если хиппарас украдет, то возмещения нет. Если существует объединение "твикканц"43, к которому он принадлежит, то именно объединение "твикканц" и должно дать возмещение. Иногда же всех обвинят в воровстве, как если бы они все были обманщиками или все стали ворами. Тогда пострадавший пусть схватит одного из них, а тот схватит другого из них; их отдадут под суд44 царя.

41. Хиппарасы - особая категория военнопленных, из которых государство образовывало псевдообщинные коллективы - твикканцы (они связывались круговой порукой, но не располагали ни самоуправлением, ни общинной собственностью на землю, почему государство и должно запрещать им куплю-продажу земли от собственного лица).
42. Ср. совершенно аналогичные нормы в Законах Хаммурапи. Земля хиппарасов не подлежит продаже как государственная. Интересно, что государство запрещает продажу государственной земли, община не допускает продажи общинных "ивару", и только "совладение" государства и общины - "поля человека должности" - оказываются своего рода "ничейной землей", открытой для свободного оборота.
43. Буквально что-то вроде "(единая) плоть", т.е. "артель, корпорация".
44. Дословно, возможно "колесо", ср. ст.198. (отсюда – колесовать).

Электронный текст перепечатывается с сайта Истфака МГУ - http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/index.html


     Многие учёные не отрицают, что в период господства гиксосов в Египте хабири (хаабиру, апиру), "возможно, предки какой-то ветви древнееврейского народа, сыграли в стране (Древнем Египте) очень заметную роль", связывая это мнение с возвышением библейского Иосифа до ранга первого вельможи государства.
Оглавление.
1. Хурриты, «черноголовые» и проблема гиксосов.
2. «Пятая колонна» гиксосов в Египте эпохи Среднего царства.
3. География Малой Азии в терминах египтян.
4. Народ «аму, амеу» и этимология термина "гиксосы".
5. Гиксосское наследие Египта.
6. Гиксосы второй волны.
7. Пророчество Неферти.
8. "Сириец Ирсу" и Осарсиф.
9. Оценка дат некоторых событий.
10. Ареал расселения "амеу" в Постгиксосский период.
11. Ха-ибри на землях Ханаана и Сирии в Предамарнский период.
12. Административная система в Азии Амарнского периода.
13. Телль-Амарнский период в истории евреев.
14. Филистимляне.
15. Образование союза Израильских племён.
16. Евреи и арамеи.
Михаил Зильберман (сверять с другими публикациями Интернета)
 

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907300235
http://www.proza.ru/2009/07/30/235

 Дипломатия гигсосов

Силу войск гигсосов, завоевавших примерно на столетие Египет 37 веков назад, во многом определяли боевые колесницы. Они как бы и являются индикаторами земель исхода и основного пути этого полиэтничного народа.
Допускают, что колесница впервые появилась на юге Европы, в Причерноморье и в Индии. Но чаще первые свидетельства представлены изображениями и моделями, а не археологическим комплексами натуральных колесниц и лошадей.
Древнейшие модели запряжек и Тель-Халафское изображение относят ко второй половине 4 тыс. до нашей эры. Колесо и средства управления животными из кузова – вероятно - изобрели еще шумеры. Но первоначально тягловой силой были ослы и онагры. Самым ранним вариантом "боевой колесницы" был транспортный возок-арсенал, который возили рабы или иные зависимые люди на поле боя за командиром и лучшими воинами. В момент рукопашной схватки, возницы держали повозку возле места боя и подавали своим "рыцарям" новое вооружение взамен сломаного (медь, камень и непрочное дерево легко ломались).
На Урском штандарте ( ок. 2500 г. до н. э.) добротно отражены эти колесницы шумеров.
Революционным для боевой колесницы шагом стало изобретение удил. Ранее ослы управлялись калькой с бычей упряжки. Удила позволили запрячь в колесницу лошадей (ослов гор, как их называли в Междуречье), которые как домание животные стойлового содержания (верховой езды ещё не было - следовательно невозможно табунное разведение) были известны скотоводам степи и лесостепи Евразии уже несколько сот лет.
Именно конная упряжка создала из колесницы грозное и всесокрушающее оружие, встяхнувшее всю Евразию.
Недавно найденные на Южном Урале захоронения с колесницами позволили чётко увязать истоки ближневосточных и дальневосточных запряжек начала 2 тыс. до н. э. Арии (преимущественно индоевропейцы и тюрки) хоронили своих воинов вместе с лошадьми прямо в колесницах. Древнейшая известная учёным колесница классического типа не из Междуречья – она обнаружена в районе Кривого Озера (Челябинская область), на археологическом объекте синташтинской культуры, и датируется 2000 г. до н. э.
Арии на "громовых запряжках" ворвались в долину Инда, шаньцы в 18 в.до н. э. захватили Китай (центральную часть нынешнего Китая), в Европе носители культуры терра-мар и иже с ними значительно потеснили автохтонов в горы и леса. Досталось и Египту , но – считают - не от степняков Евразии, а от ближневосточных кочевников (гиксосов), весьма быстро принявших на вооружение конные колесницы.
Сплав месопотамской колесницы и "арийской" лошади создали "классическую" колесницу. Вероятно, центров появления конной боевой колесницы было два: север Балкан (Баденская культура) и район северо-восточного Ирана. Арийский способ боя, с достаточно большей долей вероятности можно реконструировать как смесь транспортной и стрелковой функций, благо высокая скорость запряжек (в Иране на рубеже 3-го - 2-го тыс. изобрели колесо со спицами (по крайней мере, самое раннее изображение такого колеса именно оттуда) этому весьма способствало. Судя по археологическим данным "раннебалканский" вариант применения колесниц имел достаточно глубокие "шумерские" корни - боевые запряжки через Малую Азию в Южную Европу попали именно в варианте двуосников, да и позднее кельты - прямые наследники Баденской культуры, помимо одноосных "восточных" типов колесниц до самого позднего времени использовали двуосные "боевые телеги", причём в ударном варианте (Тит Ливий кн. 10).
Количество колесниц в составе армий сильно различалось. В Китае и Индии одна колесница приходилась на 100 солдат. В Ассирии — на 200. В Египте конца II тысячелетия — на 50. В сухопутной армии Карфагена —одна на 20 солдат. Есть указания, что у хеттов колесница приходилась даже на 10 человек, но это вызывает сомнения.
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Вызывает сомнения и любая однозначная история гигсосов, от которых – к примеру  - Л. Н. Гумилёв начинал историю пассионарности.
Виктор Янович в книге «Наследие тысячелетий» ( Киев::Задруга, 2006) постарался суммировать современные данные http://www.lah.ru/text/yanovich/nt-titul.htm
В частности, зачем понадобилось фараону Сесострису забираться за тридевять земель и покорять кочующих скифов, с которых из-за этого трудно было что-либо взять, да еще оставлять на далекой чужбине часть своего войска? И он допускает, что скифов и египтян еще до вышеуказанных событий связывали некие непростые отношения, и их история развивалась по какому-то более сложному сценарию. Напоминает замечание римских историков, что "скифское племя всегда считалось древнейшим; впрочем, между скифами и египтянами долгое время происходил спор относительно древности племени".
Вместе с тем споры относит ко временам гигсосов, хотя Сесострисы-Сенусерты правили на век-два ранее.
В.Янович обращает внимание еще на одну версию. С глубокой древности известны многочисленные воинственные пастушьи племена саков. Известно, что индусы и персы называли скифов саками. Название гиксосы можно интерпретировать как гиг саки, то есть высшие саки. Таким образом, гиксосов можно считать прототипом "царских скифов". Употребив «гиг саки», он возвращается к традиционному «гиксосы».
Покорив Египет, гиксосы основали в Нижнем Египте свою столицу - Аварис, а их цари получили право именоваться фараонами. Наибольшего могущества они достигли при царе Хиане. Кое-чем гиксосы обогатили Египет. Они впервые ввели в Египте коневодство и колесный транспорт, упростили египетскую письменность, создав чисто алфавитное письмо. При них в Египте были введены рыночные отношения (до XVII в. до н.э. продукция между гражданами Египта распределялась). Впрочем, судя по библейским сведениям, это скорее заслуга Иосифа.
Господство инородцев всегда тягостно для покоренных. Освободительная война египтян против гиксосов началась в начале XVI в. до н.э. при Камосе и завершилась при фараоне Яхмосе I. В 1535 г. до н.э. был взят Аварис. Гиксосы отступили на восток в Палестину.
Часть гиксосов, известная по арабским преданиям как амалекиты-шасу, осела в Палестине и впоследствии была ассимилирована арабами, которые сохранили предание об их прошлом властвовании в Египте . В Библии они упоминаются как древнейший народ - амаликяне.
Другая часть гиксосов, не обретшая своей земли, по-видимому, какое-то время скиталась по Ближнему Востоку, занимаясь скотоводством и торговлей, вела свойственный этому занятию скитальческий образ жизни, за что и прозвалась скитами, а в греческой транскрипции - скифами. Вначале XV в. до н.э. скифы перешли в Северное Причерноморье.
Они унаследовали некоторые египетские обычаи: богатые захоронения, сопровождаемые всем необходимым для потусторонней жизни; обязательное поминание предков до седьмого колена; широкое царское нагрудное украшение (пектораль), как у фараонов. Из Египта или Малой Азии ими была вывезена южная порода быков, которая на севере утратила рога из-за холодов (стала комолой).
С ранними скифами можно связать Сабатиновскую археологическую культуру. Для этой культуры характерны, наряду со стационарными поселениями, также временные, типа скитов или выездных факторий, а также большое количество оружия. Если они занимались торговлей, то одновременно должны были быть и воинами, чтобы охранять свои товары.
Увлекаясь, Янович определил следующее:
«Расцвет Египта после изгнания гиксосов наступил в XIII в. до н.э. при фараоне Сесострисе. Он подчинил своей власти царства Ближнего Востока, но на том не остановился и предпринял поход в Скифию. С учетом вышеизложенного становится понятным смысл его похода. Фараон хотел обезопасить Египет от возможности повторного вторжения потомков гиксосов. Для этого было недостаточно одержать победу в сражении. Нужно было установить в Скифии свою власть. С этой целью он и оставил часть своего войска, надо полагать, не только в Колхиде, на выходе из Скифии, но и в ее центре, в Поднепровье. Таким образом, египтяне лишили власти скифов, и сами стали править их полиэтничной страной. http://www.lah.ru/text/yanovich/g12.htm».
Доказательств этому правлению египтян в Скифии 13 века до н.э. нет, особенно с учетом римских версий о скифском царе Танае.
Янович всю ямную культуру - по сути - отдает Украине – населению, «которое представляло собой ямную, и существовало в украинских степях в течение 400-500 лет, охватывая практически вторую половину III тыс. до н.э. и начало II тыс. до н.э."  Сюда попадают и саки, которым более привычно место восточнее Волги..
Выкручиваясь из однозначных украинских привязок, Янович отмечает: «На последних стадиях ямной культуры происходит "обогащение отдельных племен, патриархальных обществ, появление могучих вождей и так далее. Как результат - неравномерность развития отдельных ямных племенных объединений, военные стычки между ними. В наиболее выгодном положении, по нашему мнению, были племена, которые проживали на границе с населением других культурных традиций". В частности в "Прикубанье, где с участием позднемайкопских племен, известных еще под названием "новосвободенская" группа, возникла синкретическая культура скотоводов, которая вобрала в себя определенные достижения майкопцев и получила название новотитаревской… Которые в процессе миграции достигли не только Днепра, а и Днестра и Дуная… Появление новотитаревского населения можно констатировать на Нижнем Дону, Северском Донце и в Надазовье, где оно сосуществовало с местным ямным населением, а его представители могли занимать наивысшие места в социальной иерархии последнего, о чем свидетельствует разница в похоронных ритуалах и их оформлении" [45, 299]. В результате этих процессов ямная культурно-историческая общность превращается в катакомбную (рис. 29).
Вышеописанные процессы можно интерпретировать следующим образом. С увеличением количества саков, дани стало не хватать на всех. Произошло социальное разделение саков на правящих (прообраза царских скифов), которые продолжали взимать дань, и рядовых, которые должны были добывать пропитание собственным трудом (пастухов скотоводов), да еще платить дань вышестоящим сакам (носителям новотитаревской культуры). Со временем это перестало удовлетворять как подчиненных, так и правящих саков, и их взоры обратились на богатый Ближний Восток.
В конце XVIII в. до н.э. саки под руководством высших саков - царей пастухов или, как их называли египтяне, гиксосов (гиг саков), вторглись в Малую Азию. При этом Причерноморские и Приазовские степи вначале опустели, что хорошо видно на карте распространения памятников культур XVII-XV вв. до н.э. , а затем были заняты населением культур, находившихся в тени при правлении "царей пастухов". При этом изменилась структура общества, оно стало более демократическим. Исчезли богатые захоронения знати. Населенность территории Украины постепенно возрастает и достигает максимума в XIV-XIII вв. до н.э. [63, 41].
На пути саков в Малой Азии первыми оказались палайцы из закавказских областей. Вероятно, палайские мужчины, не жалея жизни, сражались со своими старыми врагами, но не смогли осилить профессиональных воинов и погибли.
В древности в таких случаях женщины, оставшиеся без мужей, становились достоянием победителей. Однако гордые палайки, привыкшие повелевать мужчинами, не могли покориться сакам и оказали им ожесточенное сопротивление. Саки же, решив, что "насильно мил не будешь", не стали воевать с женщинами, и пошли дальше на запад. А в Закавказье образовалось экзотическое племя амазонок.
По мнению Хеннинга, эллинское сказание об амазонках восходит еще к догомеровским временам. Считалось, что многие малоазийские города (Эфес, Смирна, Митилена, Синопа и др.) основаны амазонками (но, вероятнее, еще палайцами). Из греческих источников известно, что вначале амазонки жили в Закавказье. Чаще всего амазонок помещали на р. Фермодонт, на южном берегу Понта (на части территории, ранее занятой палайцами). Главным городом амазонок считалась Фермоскира близ Амисы и Амазии. Здесь их помещали Эсхил, Страбон, Диодор и Павсаний [45, 365]. В Иллиаде говорится о том, что пеласги были жителями Малой Азии и союзниками Трои [65]. По сообщению Гомера амазонки участвовали в Троянской войне на стороне троянцев».

То есть Плин и Сколопит, Сагил и Панасагор, связанные с ними амазонки – однозначно – украинские дивчины и парубки. Не верите – проверяйте.

Что наделали гиксосы ?! Разгромив палайцев, часть которых, потеряв своих мужчин, превратилась в амазонок, а другая часть бежала на остров Крит, гиксосы на этом не остановились. Они подчинили себе Ближневосточные народы, находившиеся под египетским влиянием, с некоторыми заключили союз и на рубеже XVII и XVIII вв. до н.э. захватили Нижний Египет. Гиксосы создали могучую племенную державу, вожди которой были известны в Египте под именем "малик шасу", что означает "цари пастухов".

Гиксосы основали свою столицу (Аварис) в Северо-восточной части Египта. Прочие египетские области были вынуждены признать верховенство гиксоских царей и их право именоваться фараонами. "Арабское предание рассказывает о некоем Шеддаде из племени Адитов, который вторгся в Египет, покорил страну и прошел победоносно по северному берегу Африки до Гибралтарского пролива. Он и его потомки основали царскую династию Амалекитов. По преданию они оставались в Нижнем Египте более 200 лет и жили в Аварисе", - сообщает В. Новомирова, ссылаясь на Г. Бругша [84, 126].
В. Новомирова, по-своему интерпретируя библейское предание и исходя из частичного совпадения времени пребывания в Египте гиксосов и евреев, которые тоже были пастухами, выдвинула версию о том, что под названием гиксосы следует понимать израильтян, один из которых, Иосиф, по библейским данным /Быт. 41:40-44/, стал правителем Египта [84]. Она весьма убедительно доказывает, что фараон 12 египетской династии Аменемхет III в 1846 г. до н.э. сделал Иосифа фактическим правителем Египта. А Иосиф с помощью экономических рычагов установил в Египте безраздельную централизованную власть, которой не имели предшествовавшие фараоны. Власть Иосифа над Египтом сохранялась, как минимум до смерти Аменемхета III в 1801 г. до н.э., либо до конца 12 династии в 1788 г. до н.э., либо, как максимум, до смерти самого Иосифа в 1766 г. до н.э.
Однако отождествлению евреев с гиксосами противоречат многие данные, в том числе и приведенная Новомировой цитата. Адити, как известно, были солнечными богами индоевропейцев, а амалекиты не были евреями. Кроме того, Новомировой приходится расширить временные рамки пребывания гиксосов в Египте от 1846 до 1446 гг. до н.э. вместо признанных наукой от примерно 1780-1700 до 1535 гг. до н.э., и отвергнуть ряд других противоречащих ее версии исторических свидетельств и артефактов.
Тем не менее, В. Новомирова отчасти права. Вероятно, администрация Иосифа состояла в основном из его соплеменников. Смена династии, очевидно, повлекла за собой отставку прежней администрации, а может быть и притеснение людей причастных к прежней власти (особенно инородцев), что породило их недовольство. Поэтому, когда на горизонте появились гиксосы, то богатые и некогда влиятельные люди стали их союзниками. Они облегчили гиксосам завоевание Египта и в благодарность получили от них свою долю во власти. Об этом говорит семитское имя одного из ранних гиксоских правителей Египта - Якобэле. Кроме того, раскопки столицы гиксосов Авариса показали, что в одном из его районов жили семиты. Там нашли богатый дворец приближенного фараона, а на его подворье небольшую пирамиду с захоронением, в котором не было останков покойника. Есть предположение, что это были дворец и захоронение Иосифа, останки которого согласно Библии евреи унесли при Исходе.
 
http://lah.ru/text/kobrinsky/arid.htm
http://www.lah.ru/text/yanovich/g14.htm

От однозначной трактовки гиксосов как только северных семитов все более отходит и официальная наука. Вот типичные ныне определения.

ГИКСОСЫ, племена азиатских кочевников, завоевавших Египет ок. 17 в. до н.э., в эпоху Среднего царства. Гиксосы были не слишком многочисленны, но их военная организация превосходила египетскую, а применение запряженных конями колесниц определило победу над Египтом, переживавшим период упадка центральной власти. Около 1570 до н.э. ненавидевшие гиксосов египтяне объединились (главой этого движения стал правитель Фив Секененра) и изгнали иноземных правителей, что привело к воцарению основателя XVIII династии Яхмоса I.
Гиксосы
, группа азиатских племён, вторгшихся около 1700 до н. э. из Передней Азии через Суэцкий перешеек в Египет и завоевавших его. Слово "Г." — египетское обозначение сначала чужеземных царей ("правители пастухов"), а затем всей этой группы племён. Подлинное этническое наименование Г. неизвестно; этнический состав Г. был весьма пёстрым, судя по наличию у них как семитических, так и хурритских имён. Г. поселились в Нижнем Египте, где основали свою столицу Аварис. Г. впервые ввели в Египте коневодство и колёсный транспорт. Они упростили египетскую письменность, создав чисто алфавитное письмо. В начале 16 в. началось освободительное движение египтян против Г., возглавленное правителем Фив — Секененрой, а затем Камосом. Борьбу завершил фараон Яхмос I (правил в 1584—59), захвативший Аварис. Остатки Г. отступили в Палестину, и о дальнейшей их судьбе никаких сведений нет. Лит.: Лапис И. А., Новые данные о гиксосском владычестве в Египте, "Вестник древней истории", 1958, № 3.

ГИКСО;СЫ, греч. форма егип. термина "хека-хасут", властители пустынных нагорий (в переносном смысле — властители чужих земель), название завоевателей, к-рые покорили Египет ок. 1700 до н. э. и правили там в качестве фараонов более 100 лет. Скудные свидетельства о владычестве Г. содержатся в ряде егип. памятников и в трудах егип. жреца Манефона (3 в. до н. э.), фрагменты из к-рых приводит *Иосиф Флавий (Против Апиона, I, 14 сл.).
Своей столицей Г. сделали расположенный в Дельте г. Хетварт (Аварис, евр. Цоан, греч. Танис). Полагают, что их победе над египтянами способствовало использование ими боевых коней, дотоле неизвестных в долине Нила. У Г. были опорные крепости в Сирии и Палестине (Хеврон, Шарухен). Этнич. состав завоевателей был, по-видимому, смешанным при господстве семито-хурритского элемента. Манефон, как свидетельствуют *Юлий Африканский и *Евсевий Кесарийский, считал их финикийцами, но при этом отождествлял с иудеями. На печатях нек-рые правители Г. имеют семитские имена (Иаковэль, Анатер). Изгнание Г. совершилось под руководством егип. царей Фиваиды, основателей XVIII династии.
Отождествление древних врагов Египта с израильтянами у Манефона, очевидно, было продиктовано полемическими религ. мотивами. Однако определ. связь между Г. и израильтянами могла существовать. Завоеватели пришли из Сирии и, хотя усвоили егип. культуру, должны были опираться на азиатских поселенцев Дельты. Подавляющее большинство библеистов считают, что именно этим объясняется карьера Иосифа. Переселение потомков Иакова в Дельту хронологически совпадает с началом царствования Г. Враждебное отношение к ним было перенесено и на израильтян, к-рые при царях XIX династии оказались в положении государств. рабов.
; *Авдиев В. И., Военная история Древнего Египта, М., 1948, т. 1; *Брэстед Дж., История Египта с древнейших времен до персидского завоевания, пер. с англ., М., 1915, т. 1; *Введенский Д. И., Патриарх Иосиф и Египет, Серг. Пос., 1914; История Древнего Востока, под ред. Г. М. Бонгард-Левина, М., 1988, ч. 2, с. 415—21; Лапис И. А., Новые данные о гиксосском владычестве в Египте, ВДИ, 1958, № 3; *Тураев Б. А., История Древнего Востока, Л., 1935, т. 1; BTS, № 53—54;*Vaux R. de, Histoire ancienne d’Isra;l, P., 1971, v. 1; Engberg R. M., The Hyksos Reconsidered, Chi., 1939; Mayani Z., Les Hyksos et le monde de la Bible, P., 1956.

Гиксы, Гиксосы ("цари пастухи"), союз азиатских племен (хеттов и др.) Сирии и Синайского полуострова, которые владели Египтом после XIV династии до половины XVI в. до Р. Хр. Г. поклонялись богу Утеху и преследованием национальной египетской веры вызвали восстание. Фараон Разекенен III изгнал их из Дельты, а Аахмес I окончательно удалил их из Египта.

Аварис
, в древности город на С.-В. Египта, основан гиксосами, завоевавшими в конце 18 в. до н. э. Египет. По всей вероятности, впоследствии на месте А. был построен город Танис.

Танис (греч. T;nis), Джанет (древнеегипетский), древний город в восточной Дельте, близ современного озера Мензала (АРЕ); в 17—13 вв. до н. э. назывался Аварис, в 13—12 вв. до н. э. — Пер-Рамсес (резиденция египетского фараона Рамсеса II). В 11 в. до н. э. происходивший из Т. основатель XXI династии Несубанебдед (греческий Смендес) сделал Т. столицей Египта, которой он оставался до воцарения XXIII династии. В средние века Т. пришёл в упадок в результате оседания почвы и затопления местности солёными водами озера Мензала. Ныне на месте Т. находится рыбацкий посёлок Сан-эль-Хагар. В результате раскопок французского египтолога П. Монте в 1929—51 обнаружены гробницы (почти неповрежденные) царей XXI—XXII династий.
Планировка Т. неизвестна. Главные ансамбли: храм Рамсеса II (13—12 вв. до н. э., известны 2 двора с 6 обелисками и 3-й двор со статуями царя); храм богини Анаит времени Рамсеса II.
Лит.: Montet P., Tanis. Douze ann;es de fouilles dans une capitale oubli;e du delta ;gyptien, P., 1942. http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00077/56600.htm
Гиксо;сы — группа кочевых скотоводческих азиатских племён из Передней Азии, захвативших власть в Нижнем Египте в середине XVII в. до н. э. которые и затем, около 1650 г. до н. э., образовали свою династию правителей. Свое название они получили от египетского Hqa xAswt «правитель (чужеземных) стран», передаваемое по-гречески ‘;;;;;. Манефон (Иосиф Флавий «Против Апиона» I. 14, 82-83) переводит слово «гиксосы», как «цари-пастухи» или «пленники-пастухи», последнее подтверждается египетским HAq «добыча», «пленник». Время правления гиксосов в истории Древнего Египта принято называть Вторым переходным периодом.
Опровергая легенду Манефона о внезапном вторжении гиксосов в Египет, Д. Редфорд полагает, что в XVIII—XVII вв. до н. э., когда Египтом правили слабые XIII и XIV династии, разные азиатские племена постепенно переходили через Суэцкий перешеек и расселялись в дельте Нила (Redford D.F. Egypt, Canaan and Israel in ancient times. Princeton, 1992. P. 98-129). Став в дельте Нила преобладающим населением, гиксосы сделали своей столицей Аварис, где стали править их династии, по Манефону XV и, видимо, XVI. Наибольшего могущества гиксосы достигли при царях Хиане (Киане) и Апепи, которые смогли продвинуться далеко на юг, достигнув города Кус (Табличка Карнарвона I). Однако подчинить весь Верхний Египет гиксосы так не смогли. В Фивах в это время правила XVII династия, которая, собрав силы, начала борьбу с гиксосами. Начало борьбы по легенде (Папирус Саллье I — «Гиксосский царь Апопе и фараон Секненра») связано с царем Секненра, который, судя по найденной мумии, по-видимому, погиб в битве. Его сын, Камос, последний царь XVII династии, сражался успешнее. Он собрал войско, двинулся на север (Табличка Карнарвона I), перехватил по пути послание гиксосов к правителю Куша и сумел дойти почти до самого Авариса, но не захватил его (Стела II фараона Камоса). Окончательную победу над гиксосами одержал брат Камоса, первый фараон XVIII династии Яхмос I около 1550 г. до н. э., который изгнал их из Египта и преследовал до южной Палестины, где захватил город Шарухен (Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса сына Эбаны).
Число гиксосских правителей, последовательность их правления и имена точно не известны (Список царей приведён в работе: von Beckerath J. Untersuchungen zur politischen Geschichte der Zweiten Zwischenzeit in ;gypten, Gl;ckstadt, 1965).
Манефон (Иосиф Флавий «Против Апиона» I. 14, 77-79) приводит имена 6-ти гиксосских царей XV династии: Салитис , Бнон , Апахнан , Апопис , Ианнас  , Ассис .
В Туринском папирусе № 1874 со списком царей (X. 14-20) перечислены 7 гиксосских царей, однако почти все их имена стерты. Там также сказано, что 6 иноземных царей правили более ста лет (X. 21). В списке упоминается царь Нехси (VII. 1), имя которого встречается на двух архитектурных фрагментах из Авариса (Bietak M. Zum K;nigreich des Nehesi // Studien zur alt;gyptischen Kultur. Bd. 11. Hamburg, 1984. S. 59-75). Согласно «Стеле 400 лет» именно этот царь ввёл в Нижнем Египте культ Сета, ставшим главным богом гиксосов. Другие гиксосские цари, имена которых найдены на разных предметах, на самом деле являлись небольшими местными правителями. Некоторые цари переняли египетскую царскую титулатуру, однако три имени имел только один Апопис. В Телль эль-Даба был найден дверной косяк с именем царя Сокархера и титулатурой Hqa xAswt. По мнению большинства исследователей, этнический состав гиксосов был неоднородным, однако многие гиксосы носили имена семитского происхождения (Хиан, Иоам, Якбаал).
Основные исторические документы с упоминанием о гиксосах
Полный список приводится в работе: Redford D.B. Textual Sources for the Hyksos Period // The Hyksos: New Historical and Archaeological Perspectives. Philadelphia, 1997. P. 1-44. Издание исторических документов гиксосского периода: Helck W. Historisch-biographische Texte der 2. Zwischenzeit und neue Texte der 18. Dynastie, Wiesbaden, 1975.
Тексты периода борьбы с гиксосами: Стела Бабаи из Эль-Каба ; Табличка Карнарвона I из Фив (Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1963. С. 76-78; Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. М., 1980. С. 59-60; История Древнего Востока. Тексты и документы. М., 2002) ; Стела II фараона Камоса из Фив (Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. М., 1980. С. 60-63. История Древнего Востока. Тексты и документы. М., 2002. С. 55-57) ; Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса сына Эбаны из Эль-Каба (Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. М., 1980. С. 63-65. История Древнего Востока. Тексты и документы. М., 2002. С. 58-60) ; Жизнеописание Яхмоса Пеннехеба из Эль-Каба ; «Стела Бури» ; Математический папирус Ринд ; Поздние тексты: Надпись царицы Хатшепсут в Спеос Артемидос ; Папирус Саллье I с историей о гиксосском царе Апопе и фараоне Секненра (Фараон Хуфу и чародеи. Сказки, повести, поучения древнего Египта. М., 1958. С. 91-95. Сказки Древнего Египта. М., 1998. С. 131—133) ; «Стела 400 лет» из Таниса.; Сведения Манефона в книге Иосифа Флавия «Против Апиона» I. 14 (Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть I. М., 1980. С. 58-59. История Древнего Востока. Тексты и документы. М., 2002. С. 53-54)
Памятники гиксосского периода. В Восточной Дельте, в местах Телль эль-Даба (Аварис), Телль эль-Ягудийя и Телль эль-Масхута, сохранились остатки крепости, поселений, храмов и кладбищ. Немногочисленная скульптура сохраняет стилистические традиции Среднего царства, но по качеству сильно уступает египетским образцам. Скарабеи, печати и другие мелкие изделия с именами гиксосских царей найдены в Нубии, Малой Азии, Месопотамии и на Крите.
Последствия гиксосского правления 
После гиксосского периода в Египте появилось новое военное оснащение: более сложный загнутый назад лук, разные виды мечей и кинжалов, новый тип щита, кольчуга, и металлический шлем. Самое важное новшество — двухколесная военная колесница, запряженная лошадьми, использование которой на поле битвы привело к изменению тактики ведения военных действий (Winlock H. E. The Rise and Fall of the Middle Kingdom in Thebes. New York, 1947. P. 150—170). В Египте возник культ западносемитских божеств: Баала, Анат и Астарты. С Баалом отождествлялся египетский Сет (Коростовцев М. А. Религия древнего Египта. СПб, 2000. С. 159—163). В древнеегипетском языке появилось много заимствованных слов семитского происхождения (Burchardt M. Die altkanaan;ischen Fremdworte und Eigennamen im ;gyptischen. Leipzig, 1909—1910)
«http://ru.wikipedia.org/wiki/»
Остаются версии просачивания гиксосов в Египет и возникновения их преимущественно на семитской основе. (КЕЭ, том 2, кол. 125).
ГИКСО;СЫ (искаженное египетское название hekau khoswe — `владыки чуждых стран`), народ, образовавшийся в результате смешения семитских и хурритских (см. хурриты) этнических элементов. В первой половине 2 тыс. до н. э. происходит постепенная (на протяжении нескольких столетий) инфильтрация гиксосов в Египет с севера. В период упадка и хаоса, ознаменовавших конец Среднего царства (примерно 1720 г. до н. э.), гиксосы, сделав своей столицей Аварис в восточной дельте Нила, фактически контролировали весь Нижний Египет. Власть гиксосов простиралась также на Ханаан и Сирию вплоть до реки Евфрат. Владычество гиксосов в Ханаане сопровождалось значительным экономическим расцветом, возникли крупные города с мощными оборонительными сооружениями, были введены в употребление боевые колесницы, новый тип мечей и боевых топориков. Приблизительно в 1570 г. до н. э. гиксосы были изгнаны из Египта и оттеснены в южный Ханаан, где их власть просуществовала еще несколько десятилетий.
Иосиф Флавий, ссылаясь на египетского историка Манефона (умер в 3 в. до н. э.), отождествляет гиксосов с семействами библейских патриархов и связывает пребывание гиксосов в Египте с библейским повествованием об Иосифе, а изгнание гиксосов из Египта — с библейским Исходом (Пр. Ап. 1:91, 92). Попытки некоторых ученых, следуя Флавию, отнести исход евреев из Египта к периоду изгнания оттуда гиксосов оказались несостоятельными.
http://www.eleven.co.il/article/11162
Ответом может служить уже приводимая версия В.Яновича
http://www.istorya.ru/book/skifia/21.php
По моему мнению, достаточно тщательно и относительно объективно рассмотрел проблему Михаил Зильберман http://www.hapiru.ru/about.html
1.Хурриты, «черноголовые» и проблема гиксосов.
Заметный след в истории древнего Ближнего Востока оставили племена хурритов (субир, шум.; субарейцы, акк.; наименование "хурри(ты)" - самоназвание и означает "восточные" (от хурритского «хурри» - «утро, восток»)), по языку принадлежащих к кавказско-иберийской группе кавказской языковой семьи (64.с11).
Миграция хурритов (с территории распространения майкопской культуры Северный Кавказ: П.З.) в Переднюю Азию происходила несколькими волнами. Характерно, что хурриты нигде не уничтожали и не вытесняли местное население, но повсеместно мирно сосуществовали: после их нашествия нигде не выявлено заметных принципиальных изменений в материальной культуре (2.с185). Английский археолог Леонард Вулли так охарактеризовал хурритов: «Легко смешиваясь с другими народами, они были непревзойденными посредниками в передаче культурных идей».
Установлено, что культура хурритов, вследствие их регулярного многовекового общения с шумерами, аккадцами и ассирийцами с начала III тыс. до н.э. (64. с11), являла собой ответвление месопотамской традиции. В частности, хурриты позаимствовали у "черноголовых" таких богов как Ану, Эа (Энки), Нергал, Иштар, Адду, Нингаль (Никкаль), Ишхара, Дамкина (жена Энки и мать Мардука). В тоже время в шумерском и аккадском языках исследователями обнаружены многочисленные заимствования из хурритского языка. Примечательно, что хурриты не просто перевели знаменитый эпос о Гильгамеше, но переработали и дополнили его. Хурритская версия излагает более пространно центральный эпизод поэмы: апогей подвигов Гильгамеша и Энкиду - одоление чудовища Хумбабы, хранителя кедровой рощи. Выявлено, что хурриты приняли аккадскую систему письменности в такой форме, которая заставляет допустить существование у них серьезной школы (Характерно, что хурриты, ассимилировавшись в Угарите, писали по хурритски как месопотамской клинописью, так и угаритским алфавитом).
    Как и «черноголовые», хурриты обычно жили большесемейными общинами (гончаров, оружейников, торговцев и т.п.). У них был тоже хорошо развит культ почитания предков: один из месяцев (аттанашве) посвящался предкам - в этот месяц у хурритов совершались жертвоприношения отцовским богам. Отсюда напрашивается предположение, что у них, как и у «черноголовых», существовал институт личных (и родовых) богов (обнаруженные небольшие статуэтки связываются с культом предков). Всё это сближало хурритов с "черноголовыми", беженцами из Месопотамии, облегчало их вынужденное сосуществование среди иных этнических групп и, возможно, приводило к ассимиляции.
    Появление хурритов в Северной Палестине и Сирии (4.с185) относят к середине III тыс. до н.э., что, в частности, подтверждается исследованием группы погребений (ок.2300 г. до н.э.) Рас-Шамры (Угарита). Эта группа по особому типу гривн (torques) названа "носителями гривн" и связывается с индоевропейцами, (довод подкреплён наличием характерных курганов, дольменов и пр. (104.с 166)).
    Около 1400 г. до н. э., в договоре, заключенном хеттским царем и правителем хурритского царства Митанни в Северной Месопотамии, упоминаются имена четырех божеств - Митры, Варуны, Индры и близнецов Насатья, которые встречаются в «Ригведе».
    Считается (107.с34), такие артефакты, как бронзовый пояс с приспособлениями для кинжала из Телль-Эль-Фара близ Наблуса, или ряд находок из Рас-Шамры, явно соотносятся с аналогами, обнаруженными на Кавказе
    В ХVIII в. до н.э. множество хурритов населяло город Алалах в ханаанейско-аморейской Сирии, районы Катны (63.с356) и Угарита, а также восточную часть Анатолии. Почитание хурритских богов Тешшуба и Хебат засвидетельствовано в городе Халебе (центр Северной Сирии).
    В Угарите, в частности, поклонялись таким божествам хурритов, как «отец богов» Куммарве (Кумарби), Тешшуб и Шавушка (106.с38). В качестве бога грозы и бури, Тешшуб идентифицировался с ханааней-скоаккадским Баал-Хаддадом. Так, в одном из мифов («Песнь об Улликуми») боги Тешшуб (подобно Баал-Цафону) и Шавушка (как Анат), стоя на горе Цафон, взирали на неодолимого Улликуми, ужасного каменного человека, по воле Кумарби готового их погубить. Боги были бессильны перед Улликуми. И лишь мудрый Эа (Энки), лишив его силы, спасает царя богов Тешшуба от неминуемой гибели.
    Вполне идентичен Угаритскому Рашапе и хурритский бог огня Иршапа, заимствованный в силу того, что он почитался как бог войны и покровитель оружия. Хебат (Хева(т))- госпожа небес, одна из главных богинь хурритов, супруга главы хурритского пантеона богов четвёртого поколения Тешшуба,- в Угарите отождествлялась с богиней росы Пидрай, дочерью Балу. Их (Тешшуба и Хебат) священными животными считались бык и корова (подобно Сину и Никкаль), дитя которых - телёнок (как у Баал-Хаддада и Анат или у Энлиля и Нинлиль).
    Позднее синкретическое божество «Тешшуб-Баал-Хаддад» было заимствовано хеттами: "Могучий бог бури, мой повелитель",- писал о нём царь Мурсилис. Существует мнение (99.с11,99), что библейская Ева (хотя бы в части имени) тождественна богине "Hebe" ("Хебе, Хева, Хаве, возможно, Хеба(т)"), супруге хеттского бога бури. У хеттов "Hebe" слыла богиней, скачущей обнажённой на льве (её скульптурное изображение верхом на льве обнаружено в Хаттусасе). К концу существования Хеттского царства Хеба(т) отождествлялась с богиней Солнца города Аринна («Аринна»). У древних греков "Hebe" стала Гебой, богиней юности. В хурритских текстах "Hebe" описана как Иштар.
    Заметим, что в результате длительных контактов хеттов с хурритами (с первой половины II тыс. до н.э) хеттская культура испытала сильнейшее воздействие хурритской. От хурритского влияния (64.с148) свободны лишь самые древние образцы хеттской литературы и мифологии (несийский период).
    Одной из важнейших богинь хурритского пантеона была сестра (жена) Тешшуба Шавушка (имя, однокоренное с "shauri", хур.- "оружие")- богиня любви, плодородия и распри, дева-воительница; её священное животное - лев. Тушратта, в частности, называл её «владычица небес». Со временем Шавушка, имеющая параллели с Хебат, также была отождествлена с Иштар Ниневийской, представлялась под именем Иштар-Шавушка и изображалась в распахнутой на бёдрах одежде. Как следствие диаспоры «черноголовых», культ аккадской богини Иштар ("повелительница войн") широко распространился у хурритов (и хеттов) с начала II тыс. до н.э., (49-1.с595). В текстах конца ХV в. до н.э. богиня-воительница Иштар-Шавушка уже упоминается, как "восседающая на лошади" (64.с146). Подобно Анат-Астарте, Шавушка (Савуска) иногда выступает и в мужской ипостаси.
В городе Нузи (дохурритское название - Гасур) и его окрестностях (хурритское царство Аррапхэ, образовавшееся в ХVIII-ХVII вв. до н.э.) супругой Тешшуба считалась некая хурритская богиня с наименованием «Нин(о), Нин(у)», тоже идентифицировавшаяся с Иштар Ниневийской (и Иштар-Шавушкой - богиней-воительницей).
Как известно (Кн.I), богиня Нинти («Госпожа, дающая жизнь»), созданная для излечения Энки (миф "Энки и Нинхурсаг"),- это ветхозаветная "Ева" ("Та, что даёт жизнь"). Если воспользоваться интерпретацией шумерского словосочетания "Нинти" в значении "Владычица стрел", то можно предположить, что наименование «Нин(у)» заимствовано («Нин-Ти», потерявшее часть «Ти») хурритами у шумеров (а у первых - хеттами). И тогда богиня «Нин(у)» - это и "Ева", "Hebe" ("Хева") и, возможно, Хеба(т), как супруга Тешшуба, давшая жизнь богам; и, в то же время, богиня-воительница ("Владычица стрел") Иштар-Шавушка. Примечательно, что в Телль-Амарнский период один из правителей Иерусалима носил (99.) имя "Абду-Hebe" ("Раб, слуга Хебы"). Известны также и личные женские теофорные имена: Келу-Хеба, Тату-Хева, Шувар-Хеба и т.п.. По-видимому, "Hebe" (Ева, (Х)ева, Хаве) - аккадское название шумерской богини Нинти.
В свою очередь вошла в список Угаритских божеств, например, весьма воинственная хурритская богиня Дадмишу. Вместе с лошадью хурриты привнесли в Угарит (и Египет как гиксосы) культ бога-целителя лошадей Харану, «чрезвычайно почитаемого в Мари и вообще на Евфрате» (106.с287). Харану был способен также и насылать болезни. Примечательно, что в легенде о Карату герой проклинает своего сына именем бога Харану. В текстах египетских проклятий из Луксора (XIX в. до н.э.) перечислены главы поселений Палестины (Хар) и Южной Сирии (Нижний Рутену), среди теофорных наименований которых упомянуто и имя Харану. Выявлено ханаанское селение с названием «Бейт-Харан» (107.с146).
Известный хурритский бог Гилель не только внедрился (50.с232) в ханаанейско-аморейский пантеон: Гилель - сын божества утренней зари Шахар(у), (в Псалме (138.9) Шахар(у)- крылатое божество; у ханаанеев он - сын богини Неба); но и был заимствован племенами "черноголовых": в ветхозаветной мифологии он отождествлён (99.с79) с Люцифером, сыном Зари (связывался Люцифер и с утренней звездой - Венерой). У древних евреев, как это было традиционно принято у хурритов, и кони, и колесницы посвящались богу Солнца (57.с50).
Заметим, что и в настоящее время среди евреев такие имена, как «Гилель» и «Гиль» достаточно популярны ("гиль", ивр.- "радость").
Библейское сказание, повествующее о том, что хурритский бог Гилель, подобно аккадскому Астару, хотел подчинить себе святую гору Цафон (занять престол ханаанского бога Баал-Цафона), но в конечном итоге противостояния был побеждён и повержен (Баал-Хаддадом),- вероятно, отражает демографическую ситуацию, сложившуюся в Угаритском номе накануне прихода туда племён "черноголовых". К концу III тыс. до н.э. численность общины хурритов в Угаритском номе была так велика, что культ их бога Гилеля (по-видимому, как и Балу того времени, ответственного за растительное плодородие, урожай; - в некоторых текстах Гилель назван «Владыкой серпа» (106.с288)), значительно потеснил в представлениях ханаанеев Угарита традиционное почитание архаичного бога-рапаита Балу (Баал-Цафона). С приходом на земли Угарита «черноголовых», - и, в частности, племени "Лот", и вхождением в религиозный быт жителей города их бога плодородия - Астара (Мельк-Астар), бог Гилель отождествился с ним (сходство еврейского и угаритского сказаний о притязаниях на место Балу); а значимость культа ханаанского бога Балу настолько упала, что, как говорится об этом в мифе "Балу и Муту", Балу "умер". И лишь возникновение культа нового синкретического бога «Баал-Хаддад» (см.Кн.II) возродило Балу; а его почитание среди хананеев обрёло новую силу (однако, для "черноголовых" Ханаана аккадское наименование громовержца - "Адду", как следует из документов Телль-Амарнского архива, не изменилось).
Демографические процессы, протекавшие на Ближнем Востоке с конца III и в первой половине II тыс. до н.э., в основном, инициированы миграцией племён амореев в Месопотамию и их последующей политикой, обусловившей вытеснение оттуда значительной части автохтонного шумеро-аккадского населения (см. Кн.I). Массы (вооружённые отряды) этих "черноголовых" беженцев, хабиру (са-газ), путём переговоров (в том числе и о покупке земли), а также силой оружия пытавшиеся обосноваться и закрепиться на новых землях, по-видимому, и были тем основным фактором, который определял политическую ситуацию в Передней Азии того времени.
Период с 2000 по 1750 гг. до н.э. в Ханаане (104.с170) обычно связывается с распространением в стране "новой, продвинувшейся сюда с северо-востока значительной семитоязычной группы... земледельцев и строителей городов... возродивших городскую культуру и придавших ей высокое и быстрое развитие". Этими «высококультурными» семитоязычными переселенцами могли быть в ту эпоху исключительно "черноголовые", покинувшие города и нивы Нижней Месопотамии. Беженцы-хабиру повсеместно стремились воссоздать традиционно привычные для них городские условия жизни. К. Кеньон (104.с171) подтверждает это предположение: эта "новая, семитоязычная группа" (у неё - ханаанеи) активизировала столь же резкое окончание переходного периода к развитому среднему бронзовому веку (ок. 2000 г. до н.э.), каким было и его начало, вызванное вторжением в Ханаан амореев. А. Мазар подчёркивает, что средний бронзовый век Ханаана ознаменован общими революционными изменениями во всех аспектах материальной культуры (очевидно, за счёт образцов, привнесённых носителями передовой культуры империи Третьей династии Ура): в системе поселений, градостроительстве, архитектуре, керамике, металлургии, погребальной практике. В частности, как принципы планировки, так и детали дворцов ханаанейских властителей свидетельствуют "о решающем воздействии архитектурных принципов Месопотамии" (104.с177). В погребальной практике (Мегиддо, Угарит) явно просматриваются месопотамские образцы: устраивались фамильные склепы, отмечены захоронения внутри посёлков под полами домов, погребения сопровождались богатым инвентарём. В различных местах Сирии и Палестины (Библ, Сихем, Телль-Таннек, Атшан, Рас-Шамра; середина-конец бронзового века) обнаружены цилиндрические печати с месопотамскими мотивами и сюжетами аккадских легенд (107.с24,81). В частности, в хранилище восстановленного ок. 2000 г. до н.э. храма Баалат-Гебал в Библе найдены печати с изображением стоящего на быке бога Хаддада в длинной одежде с молнией в руке, а также обнажённой богини Иштар (что свидетельствует (см. ниже, а также Кн.I) о пребывании в Библе того времени колен Израилевых «Иссахар» и «Ашер» из племени «Лот»).

Д. Грей (107.с25), как бы подытоживает всё выше изложенное своим выводом: «Таким образом, начиная с конца III тыс. до н.э. в Ханаане отмечается чёткое влияние месопотамской культуры».

Соотносятся (70-3.с63) с распространением этой «новой, продвинувшейся с северо-востока» семитоязычной группы племён, и вторжения (в начале II тыс. до н.э.) в некоторые ханаанские города (эти факты в последствии увязывались еврейской традицией (как завоевание Ханаана после Исхода) с деяниями Лабайи и Навина в Амарнский период). Так, славный Иерихон ок.2000 г. до н.э. подвергся разрушению, но вскоре (70-2.с681) был вновь отстроен, обнесён мощной городской стеной и характерным для гиксосского периода земляным валом, (бруствером) и воротами с двумя сторожевыми помещениями по обеим сторонам входа. В Шхеме (Сихем) ок.2000 г. до н. э. были возведены мощные оборонительные сооружения гиксосского типа (55.с26; 70-2.с277). Раскопки древнего Дана (Телль-Дан в долине Хула, близ истоков реки Иордан) показали, что в ХVIII в. до н.э. в городе был построен самый большой из известных в Израиле мощный крепостной вал с гласисом, характерным для строительного периода гиксосов (70.). Раскопки крепости в Бейт-Шеане, захваченном племенным союзом гиксосов в ХVIII в. до н.э. (63.с380), позволили обнаружить там большие, круглые глиняные гробы (Месопотамская традиция), (14.с283). В Эбле, разрушенной в конце ХХIII в. до н.э., отмечена та же тенденция: город возрождается вновь в начале ХХ в. до н.э. (4.с240). В Эбле и Кархемише (55.с23) обнаружены яркие образцы укреплений гиксосского типа (вероятно, изобретённые «черноголовыми»).
Примечательно, что в Алалахе ХVIII века до н.э. (по материалам архива (4.с 241)) зафиксировано проявление чисто месопотамского явления - рост ростовщичества. Этот факт свидетельствует о наличии в Алалахе, помимо автохтонного населения и хурритов, многочисленной общины "черноголовых".
Широкое распространение аккадского языка и письменности в рассматриваемый период (104.с181) привело к появлению аккадоязычных писцов в городах Сирии и Палестины. В Хацоре найдены четыре аккадские надписи: глиняная табличка с юридическим документом, жреческий текст для предсказаний, фрагмент месопотамского учебного текста (список мер и весов) и ханаанейское имя. В Гезере клинописная табличка содержала список имён, а в Хевроне - жертвоприношений. Эти скудные документы свидетельствуют об использовании в данный период в Ханаане аккадского языка как официального (104.).
Считается, что расселение этих "новых, семитоязычных групп" в регионе (на всей территории Ханаана) "способствовало (с начала II тыс. до н.э.) установлению известной стабильности... и созданию обширной культурной общности... от Угарита... и до пустынь Южной Палестины... вплоть до последней четверти II тыс. до н.э." (т.е. включая эпоху гиксосов и Амарнский период,- вплоть до поры образования союза Израильских племён). Во всех странах Передней Азии после 1750 г. до н.э. отмечено (53.с215) присутствие значительных военных отрядов хаабиру (эпоха второй волны "черноголовых" беженцев), усилившее в местах расселения последних позиции их предшественников - "черноголовых" беженцев первой волны, покинувших страну Сеннаар в конце III тыс. до н.э.
Синхронность поры кардинальных изменений во многих аспектах материальной культуры Ханаана с эпохой захвата его городов и временем присутствия на его землях "новых, семитоязычных групп"- племён хабири "первой волны", а также характер (и преемственность) строительства оборонительных сооружений и захоронений, может указывать на принадлежность шумеро-аккадских племён «черноголовых» к племенному союзу гиксосов.
Возможно, некоторые цилиндрические печати, обнаруженные в хранилище храма Библа, относились к гиксосской эпохе. По поводу изображений на них Дж. Грей пишет (107.с188): «На смешение египетского и месопотамского влияний указывают головные уборы и прически, изображённые на печатях вместе с традиционной коброй. Но тщательность воспроизведения причёсок может указывать на то, что мастер использовал именно месопотамский прототип».
Коневодство, занесённое хурритами на Ближний Восток, произвело переворот в военном деле. Использование коня в упряжи боевых колесниц в III тыс. до н.э. засвидетельствовано археологическими материалами лишь для территории Древней Индии ариев (49.).
В одном египетском тексте (80.с250) прямо говорится, что лошадь попала в Египет из страны, где живут боги Астарта и Рашапа. Наиболее раннее египетское изображение колесницы, относится ко второй половине XVII в. до н.э. (рисунок на фаянсовом кубке второй пол. XVII в. до н.э.; коллекция Итонского колледжа).
В документах эпохи Среднего Царства (80.с274), как египетских, так и ханаанейских, нет и намёка на использование колесниц или коней (шумеры применяли колесницы, запряжённые ослами). Ещё в ХV111 в. до н.э. на Ближнем Востоке верховая езда на коне считалась экзотикой, делом, сопряжённым с риском для жизни. Так, в письме к своему сыну царь Зимрилим из Мари настоятельно не советует юноше ездить верхом на лошади (62.с332). Ближневосточное название лошади "sus" (корень слова - "ss"),- ("сус"), ивр. и хан., а также древнеегипетское "ssm.t",- восходят к хурритскому "essi" ("есси, ешши").По сути, - ездок, ездить, ехать – по-русски.

Михаил Зильберман подчеркивает, что все египетские названия, связанные с лошадью, с боевой колесницей (writ) бричка и её частями, с упряжью, заимствованы из хурритского словаря. Долгое время колесничими ("марианна"- "колесничий",- чисто хуррито-урартский термин (4.с189); слово, возможно, происходит от санскритского "мария", что означает «мужчина, воин») были исключительно хурриты. Известен хурритский (Миттанийский) трактат о коневодстве, переведённый на хеттский язык (с индоиранскими числительными и терминами, связанными с тренингом лошадей).
Но хурриты – не семиты.  Да и сами хурриты в коневодстве немало заимствовали от индоевропейцев.
Тактика колесничего боя, практикуемая хурритами, была подобна индоиранским методам ведения сражения с применением боевых колесниц, запряжённых конями. Как следует из надписи царя хурритов Идри-Ми (4.с42), такие боевые колесницы применялись им в Алалахе уже в ХVIII в. до н.э..
Считается, что на гиксосской колеснице, запряженной двумя защищенными доспехами лошадьми, обычно стояли два воина. Один из них, возничий,- правил конями и держал в руке небольшой щит, оберегая себя и стоявшего рядом лучника от вражеских стрел и дротиков. Лучник же был облачён в шлем и чешуйчатые (пластинчатые) доспехи из бронзы. Его шею надёжно прикрывал прочный широкий ошейник. Лучник и возница имели мечи на случай ближнего боя.

По современному состоянию науки М.Зильберман прав, но тогда и надо учитывать индоевропейцев в составе хурритов и гигсосов.

Однако, судя по известному эпизоду сражения Рамсеса II с хеттами: «И было их (врагов) по трое на колесницу», а с ним (Рамсесом II) не осталось даже «ни марианна (возничего), ни щитоносца»,- экипаж хеттской колесницы состоял из трёх человек (54.с488). В сказании о Карату, осадившем (Постгиксосский период) Удум (Эдом) Великий, столицу царства хурритов, отец девы-хурритянки, царь, желая откупиться, предлагает: «Возьми серебро и золото, золота сколько хочешь; возьми трёх лошадей и колесницу». Карату же нужна жена, и он отвергает предложение: «Зачем мне... колесница с тремя ярмами, хорошо пригнанными». Следовательно, и в хурритскую колесницу (возможно, царскую) запрягались три лошади.
Считается, что военная сила азиатов-гиксосов основывалась именно на использовании лошади в военном деле, что и позволило гиксосам, применившим боевую двухколесную колесницу, этот "танк" древности (54.с169), в конечном итоге завоевать Египет: "Азиаты в Аварисе... царствовали, не ведая бога Ра" (Из надписи царицы Хатшепсут (94.с263)).
Наименование "гиксосы" в современном научном значении, введённое Манефоном в его "Египетской истории", относится (13.с299) "к народу или группе народов, активно участвовавших в непрерывном ряде миграций, завоеваний.., которые происходили в первой половине второго тыс. до н.э. в Нижнем Египте, Палестине и Сирии,"- писал А.Оппенхейм (в это определение как нельзя лучше вписываются "черноголовые" Месопотамии).
Высказано предположение (Helck W.; (95.с49)), что само гиксосское завоевание Египта было частью хурритской экспансии. Существует и мнение, что народ "гиксосы" образовался (70-2.с125) в результате ассимиляции хурритских и семитских этнических элементов.  Но есть и иные обоснованные версии.
А. Альт, ранее стоявший на точке зрения чисто арийско-хурритского происхождения гиксосов, в 1954 г. посвятил вопросу возможной миграции хурритов из ряда районов Передней Азии (но не Угарита) большую и интересную работу «Die Herkunft der Hyksosin neuer Sicht», «Berichte uber die Verhandlungen der sachsischen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig», Phil.-hist. Klasse, т.101, в.6,1954. Проанализировав тексты Мари и Алалаха, датируемые периодом XVIII - нач. XVII вв. до н.э., учёный замечает, что если бы в это время произошло какое-либо передвижение хурритских племен в указанных районах, то это явление должно было бы так или иначе отразиться в документах или переписке. Однако ни малейшего свидетельства массового передвижения племен из этих районов не обнаружено..
Вместе с тем семитская линия еще достаточно влиятельна.
Б. Тураев (94.с262) задаётся вопросом: "Какое племя могло выставить 240 тыс. солдат для (охраны одной только) крепости (Аварис)?.. Речь может идти только или о крупном народе, или о союзе племён... Несомненно, среди гиксосов было много семитов, и они даже играли значительную роль".
Ю. Перепёлкин (История Древнего Востока. М.1988.т.1,2 с415): "Основу довольно пёстрого гиксосского объединения составляли семитские племена, близкие арабам и ханаанеям".
Африкан (94.с261): "ХV династия (в Египте была) пастухов (гиксосов). Они (фараоны этой династии) были финикийцы (ханаанеи), иноземные цари, взявшие Мемфис и основавшие город (крепость Аварис) в Сефроитском номе, опираясь на который владели египтянами".
А. Васильев (Древний Восток и античный мир. М.1998. с13-16): "Возможно, что основу гиксосской общности составляли кочевники-шасу, обитавшие на юге Палестины и которых Ветхий Завет называет амалекитянами".

Михаил Зильберман, отказываясь от однозначности, более акцентирует внимание на полиэтничности гигсосов. Сложный конгломерат племён" (63.), "разнородные орды пришельцев" (54.), "племенной союз обитателей Южной Сирии и Северной Аравии" (2.); или западные семиты-амореи и ханаанеи, к которым примкнули отдельные несемитские группы (54.); или семитские племена и хурриты (63.); или выходцы из Сирии и кочевники-шасу (48.),- вот набор мнений историков по поводу состава и этнической принадлежности гиксосов на сегодняшний день.
Были сделаны различные попытки связать гиксосов с амореями, касситами, хеттами, с хурритским царством Митанни (гиксосы были связаны (94.с165) с Митанни), армянами как индоевропейцами и т.д. В настоящее время большинство специалистов едины лишь во мнении о том, что гиксосы представляли собой большой и разнородный в этническом плане (детально не конкретизируя) союз азиатских племён (54.с556).
О состоянии проблемы гиксосов прекрасно высказалась В.Новомирова (81.) в своей книге "Гиксосы": "Науке неизвестно ни когда это случилось, ни кто такие гиксосы, как неизвестна причина, побудившая это кочевое племя пренебречь инстинктом самосохранения... напасть на могущественный Египет и... без труда овладеть им". "Сколько специалистов - столько и мнений",- с горечью восклицает она,- Древняя история - это область догадок". "Какие бы версии о гиксосах не создавались... в основе их, так или иначе, присутствует схема, предложенная Манефоном", хотя и "египтологи единогласно признают ошибочность многих приведённых Манефоном данных" (В частности, "Царские" списки Манефона "далеко не всегда подтверждаются памятниками" (94.с26). У древнеегипетского историографа "смешаны воедино цари ХV11, XV111 и, частично, Х1Х династий Египта" (48.с40). Соглашение, регламентирующее условия сдачи египтянам осаждённого ключевого города-крепости, было заключёно не с гиксосами Авариса (Яхмос1), а через сто лет у Меггидо (Тутмос III) с сирийско-ханаанейской коалицией (потомками гиксосов)). Можно предположить у далеко небеспристрастного Манефона и наличие погрешностей в изложении истории захвата Египта гиксосами или о "сирийце Ирсу".
Многие учёные не отрицают, что в период господства гиксосов в Египте хабири (хаабиру, апиру), "возможно, предки какой-то ветви древнееврейского народа, сыграли в стране (Египте) очень заметную роль" (1.с250), связывая это мнение с возвышением библейского Иосифа до ранга первого вельможи страны. Египетское имя Иосифа - "Цафнат-Паанеах"- "Бог говорит - пусть он живёт (здравствует)". В легендах (99.с397) народ нарёк имя Иосифу - "Abrech", напоминающее аккадское слово "abaraku",- высокий титул, означающий "благословенный Богом".
Эрнест Райт (Библейская археология. Филад.1960), исследовав ряд текстов и изображений, позволяющих лучше понять то положение, которое Иосиф мог занимать в Египте, считает, что он совмещал две должности: "правителя" или руководителя правительства, и "начальника зернохранилищ", призванного обеспечить создание запасов зерна, которым, в конечном итоге, и определялось богатство и стабильность страны.
О функциях чиновника подобного ранга подробно сообщает следующая Фиванская надпись (ХV в. до н.э.): «Ему будут докладывать о каждом просителе, обращающемся к владыке, после того, как он изложит свою просьбу письменно. Это он будет отправлять всех доверенных дворца, посланных к местных князьям и градоправителям... Это он будет назначать исполняющих должности сановников Верхнего и Нижнего Египта... Они будут докладывать ему обо всем случившемся у них каждые четыре месяца... Это он будет устанавливать общее количество войска, которое будет двигаться следом за владыкой при путешествии на север и на юг. Это он будет устанавливать недоимки, имеющиеся в Фивах и резиденции (Пер. Ю.Я. Перепелкина)».
Существует христианское предание (48.с217), сохранённое Синцеллом, по которому Иосиф (или кто-либо из рода «Иосиф-эл») управлял страной при владычестве фараона-гиксоса Апопи, будучи облечён званием наместника Египта. Некто Бар-Хебреу (еврей, учёный из Сирии (1226-1286гг.); Ed.Bruns,p14; Еd. Bedjan, p13) свидетельствует: "правил в Египте четвёртый царь из династии Пастухов, имя которому было Апапус (Апопи). И правил он 14 лет. И это был царь, видевший сны и сделавший Иосифа правителем, согласно написанному халдеями. Кажется, что царей этих звали Пастухами от (их кровного) братства с Иосифом".
Как выяснилось, мифический вещий сон фараона о том, как семь тощих коров съели семь тучных (будет голод), имел под собой историческую подоплеку.
О годах голода сообщают многие египетские памятники. Так, фараон Джосер (ок. 2700 г. до н.э.) пишет своему наместнику по поводу семилетнего голода: «Я весьма обеспокоен за тех, кто в моем дворце. Сердце мое в великом беспокойстве по поводу бедствия, так как в мое время Нил в продолжение семи лет не разливался. Оскудели полевые злаки, не хватает травы, не хватает пищи. Каждый грабит своего ближнего. Люди еле ходят. Дети плачут» (Цит. по ANET, 31 сл.)
В ходе исследования гробниц открыто захоронение губернатора города Эль-Кабе, некоего «Баба» (имя аккадское), члена царской гиксосской династии (99.с 400). На стенах этой гробницы была обнаружена следующая надпись от лица губернатора: «Я собрал пшеницу, будучи другом бога урожая. И когда наступил голод, продолжавшийся многие годы, я раздавал пшеницу жителям города во все годы голода» (Г.Бругш. Египет под фараонами. Спб,1880). Профессор Бругш, открывший надпись, в результате проведенных изысканий пришёл к выводу о прямой связи известий, содержащихся в тексте надписи сановника Бабы и событий, описанных в истории Иосифа.
Супругу Иосифа звали (вероятно, как следствие ассимиляции) «Асен-Нейт» (Асенефа),- "Принадлежащая (богине) Нейт" («Устрашающая», богиня-воительница; центр поклонения в городе Саисе, Дельта Нила). Примечательно, что наименование «Асенефа» содержит слово «асен», включающееся в имена фараонов XII династии (Усертасен), на время правления которых приходится Первая (мирная) волна гиксосов. Это может указывать на период пребывания в Египте семьи Иосифа. В частности, египтолог Чарльз Элинг высказал предположение о том, что прибытие Иосифа в Египет следует отнести к более раннему времени (между 2000-1700 гг. до н. э.), нежели гиксосское завоевание (Вторая волна гиксосов). По «длинной» хронологии определения Библейских дат Сыны Израиля вошли в Египет в 2014 г. до н.э. (Э. Райт).
Это близко времени появления в Южном Причерноморье дружин скифов Плина и Сколопита.
Иосиф Флавий, ссылаясь на Манефона, отождествляет гиксосов (царей-пастухов) с семействами библейских патриархов: "...так называемые пастухи, они же наши предки"(44.с130); или "великое множество наших предков пришло в Египет и покорило местное население... некоторое время спустя они покинули страну" (44.с143). Из памяти народной не изгладилось, что "И жил Израиль в земле Египетской, в земле Гешем (в египетских текстах земля Гешем не фигурирует), и владели они ею" (Быт.47.27); а находилось это "владение... в лучшей части земли (в Дельте Нила), в земле Раамсес (т.е. Аварис и прилежащие территории, ныне Вади-Тумилат)" (Быт.47.11). "Сыны же Израиля... укрепились (там) весьма и весьма... И наполнилась ими страна... И стал он там народом великим" (Исх.1.7). "И сказал (фараон) народу своему: вот народ сынов Израилевых многочисленнее и сильнее нас" (Явный намёк на некое поражение египтян от предков древних евреев).
Помимо сказаний Ветхого Завета об Исходе, существовали рассказы позднего времени, возникшие в Египте (Манефон, Лисимах и др. авторы), сближавшие евреев с гиксосами, "прокажёнными", и еретиками,- поклонниками бога Атона (учения Эхнатона). В версии Манефона о господстве гиксосов и их "исходе", как было подмечено уже жителями древней Александрии (45.с19), много черт сходства с библейским повествованием о пребывании евреев в Египте. При Птолемеях в Египте проживало очень много евреев (в Александрии из пяти районов города - три были еврейскими), часто остро конфликтующих с местными греками, и потому, как полагает ряд историков, Исход евреев из Египта был отождествлён с изгнанием из страны ненавистных поработителей-гиксосов и прокаженных.
По Михаилу Зильберману, безусловно, эпоха гиксосов нашла отражение в Танахе (Ветхом Завете), что знатоков скифской истории и скифства неизбежно заставляет вспомнить о царе Танае.. В памяти народной деяния той богатой превратностями поры пребывания предков евреев в Египте по прошествии веков несколько затуманились, переплелись, наложились на события времён Исхода Моисея и на пору "сирийца Ирсу"; но, тем не менее, поддаются опознанию и прочтению, хотя и до сих пор отождествление "колен" Израилевых с каким-либо из племён гиксосов, захвативших Египет, считается проблематичным..К началу Главы 1   К оглавлению книги

М.Зильберман даже говорит о «пятой колонне» гиксосов в Египте эпохи Среднего царства.
По версии, которую он поддерживает, племёна семитов (протоаккадцы, а позднее и амореи), мигрировавшие в VI-IV тыс. до н.э. с Аравийского полуострова и районов Красного моря в Ханаан и далее в Месопотамию, попутно оседали в Нильской долине и в районе Дельты.
Достоверно установлено, что древние египтяне, как народность, язык которой относился к семито-хамитской группе афразийских языков,- сформировались в этнос в процессе смешения различных племён Северо-Восточной Африки, среди которых числились и «некоторые племена, жившие впоследствии в Передней Азии» (54.), т.е. семиты (94.).
Первую волну семитов, прокатившуюся по древним землям Египта и Ханаана и в конечном итоге достигшую Нижней Месопотамии, многие исследователи (2.;95.;97) связывают с миграцией аккадских племён с Аравийского полуострова через перешеек Красного моря. Название этого перешейка «Та-Нетер», («Место, земля (- «Та») богов», егип.) породило гипотезу о том, что этим путём пришли в Египет и Великие боги (98.с40). Прибыли божества, по преданию, из страны Та-Ур («Древняя земля», но возможно, «Земля света»). Предположение о том, что древнейшие египетские боги пришли из библейских, архаичных земель "Шем", подтверждается и тем фактом (98.), что наименования этих богов - семитического (аккадского либо протодравидийского (тождество между словами "Шем" и «Шумер» доказано, как полагает профессор Крамер)) происхождения. Так, имя "Птах" (за редким исключением, древнеегипетские имена и слова передаются на современных языках в чисто условной огласовке, с ударением на предпоследнем слоге) буквально не переводится (не имеет никакого смысла (98.с40)), однако, в языках семитической группы оно означает: «Тот, кто делал вещи, вырезая и открывая» (как натуфийский Хусар, идентифицируемый с Птахом; возможно, у этих божеств единый прототип). Но стоит помнить о созвучных ашуйских именах, отраженных ранними надписями Библа.
Имя "Ра" также буквально не переводится; поэтому, по ассоциации образа бога Ра с ярким небесным телом, светилом (солнцем), было принято, что термин "Ра" означает "яркий" (возможно, однокоренные и близкие по смыслу слова "Ра" и "Ур" ("свет, свечение, светило") происходят от общего натуфийского "предка"). Почти достоверно известно, что одно из прозвищ великого Ра - "Тем", в семитических языках имело сопутствующее значение "полный, чистый" (характеристики солнечного свечения). Заметим, что и бог Тот, упоминаемый во времена I династии, считался выходцем из «чужих» земель.  Напоминания, что Ра – античное название Волги, что «тот» (свет) – у россиян – загробный мир, у М.Зильбермана нет.
В архаичные времена ханаанеи заселяли северо-восточную окраину Египта (48.с198). Берега озера Мензала, многие города Дельты Нила, окрестности библейских Раамсес и Пи-Том (Пифом), как полагает Г. Бругш, были вообще первоначально заселены семитоязычным населением. Уже в период халколита (IV-III тыс. до н.э.) в Дельте Нила процветала культура Буто-Маади совершенно идентичная культуре Беер-Шевы того же периода.
Если скифы доказали – по позднеантичной римской версии, - свою большую цивилизационную древность египтянам, какие-то северяне (по облику) неизбежно участвовали и в раннем развитии Египта. По христианской версии «скифства», поддерживали скифов Фалек и Рагав с родичами.
На раннее (задолго до гиксосского нашествия) присутствие семитоязычного населения в Египте, на их оседлую, полноценную жизнь в долине Нила, указывают и найденные в гробницах Древнего царства (2686-2181 гг. до н.э.) памятники и папирусные свитки (48.с190). В районе озера Мензала большое количество городов, селений и каналов некогда (ещё при V1 династии), несомненно, назывались семитическими именами. На восточной стороне озера, в пределах Сетроисского нома, лежал город-крепось Мигдал, хан. (Самут, егип.). На Канопийском рукаве восточной части Дельты находился город Карбан ("Курбан"- "жертва"), впервые упоминаемый в Большом папирусе Харриса (не исключено, что этот город построили гиксосы). Вблизи города Мендеса (или в самом городе) была "крепость Ацаба" ("Оцеб, Ацаб, Етсеб "- "идол", хан., ивр.; (Ис.48.5; Иер.22.28)). В одном из текстов эпохи Мернептаха упомянут город Пи-Байлос ("Балос" - "тутовое дерево", ивр.), вблизи которого некие воды назывались "Шакана" ("Шакан" - "поселяться, жить, поселение"). В западной части Атрибсского нома, внутри Дельты, находился город «Каhани», название которого фонетически близко ханаанейскому термину "коhен" (жрец), (48.с199). В районе Дельты даже отмечен город с наименованием "Баал-Цафон". Город «Асирот» (перед пустыней Фаран) упоминается при описании Исхода в Книге Чисел (13.1; 33.17), (возможно эти два города построены гиксосами).
О Танисе, предположительно существовавшем уже в эпоху V1 династии (картуш фараона Пепи (II), (48.с125); раскопки Монтэ), в египетских надписях упоминается как о городе с иноземным населением - "народами передней земли востока". Результаты раскопок Таниса показали (63.с230), что древние оборонительные стены этого города были возведены по правилам строительной техники, принятым в Ханаане. В рукописях упоминаются также и семитические названия озёр и протоков, лежащих вблизи Таниса (Цара): Нахал, Ша(а)на(у) и т.п..
Да, но население Ханаана было тоже полиэтничным, а хазары в средние века относили русских к «ханаанцам» (себя от ханаанцев отличали).
Знаменитый Танис (Це-Ан, егип., Цоан, "построенный семью годами позже Хеврона", (Чис.13.23))- главный город четырнадцатого, Танисского, нома (наименование (обозначение) города часто фигурировало в текстах и как название нома). Это название («Танис») впервые зафиксировано в папирусе «Путешествие Унамона» (относится XI в. до н. э. и его событиям). Город носил и другое имя: "Цар(у)" ("цар", ивр., но возможно, акк.,- "узкий; враг (угнетатель); осаждать"). Заметим, что приход в поселение Цоан (Цар) какого-либо аккадоязычного рода из племени "Авраам" ("народа передней земли востока") через "семь лет" после их обоснования в Хевроне (покупка, застройка и переименование Авраамом земель поселения Кириат-Арбе в Хеврон), весьма вероятен: "На поле Цоан" жили Иосиф и его народ (Пс.77.12, 43).
Цар – полностью соответствует северному «царь» (правитель), неоднократно подтвержденному эпосом.
В эпоху гиксосов в Танисе (Цоане) было принято не египетское, но гиксосское летоисчисление, что может указывать на состав населения города той поры.
К востоку от Танисского нома, на песчаных берегах Пелузийского рукава, лежал восьмой, Илиопольский, ном, обозначенный в древнеегипетских текстах, как "оконечность востока (Египта)", с главным городом Пи-Том (ветхозаветный Пифом). М.Зильберман допускает, что, видимо (98.с42), подневольные египетские евреи строили ветхозаветный город Пи-Том ("Пи-Тем"- Город (бога) Тема - т.е. Ра) во славу бога Ра. Но Пифия – у греков жрица-прорицательница. И здесь вполне могли селиться соответствующие полиэтничные жрецы – служители Ра.
Расположение Пи-Тома на местности часто описывается в текстах, как его нахождение "при входе (с) востока", из пустыни. Близ города Пи-Том протекал канал с семитическим названием "Хар(о)ма" ("прорыв; прокоп"). Город стоял у озера в центре местности "Сукка, Суккот" ("Сукка, ивр.,- "шалаш, палатка или, собирательно,- лагерь"), название которой, по мнению Г.Бругша (48.с129), тождественно наименованию «Сукхоф (Сокхот)», упоминаемому в Книге Исхода.  Стоит бы напомнить русское «сухо, сухой» - осушенное место, удобное для поселения. Понятно, есть любопытные аналоги и в других ностратических языках.
Начиная с 1966 г., исследованиями города Раамсес (городище Телль эд-Дабба в Дельте Нила (ок.100 км к северо-востоку от Каира)) занимался австрийский археолог Манфред Биетак. Рядом с первоначальным городским поселением учёный обнаружил одну небольшую усадьбу (10х12 м) эпохи XII-XIV династий, планировка которой соответствовала планировке жилых палестинских домов II тыс. до н.э. (20% найденной в усадьбе керамики - аналогии палестинской, эпохи Средней Бронзы). Находившийся неподалеку могильник содержал погребения выходцев из Ханаана - почти в половине мужских погребений найдено оружие распространенных в Ханаане типов (бронзовые наконечники копий, боевые топоры, кинжалы). И этим бронзовым орудиям легко находятся северные аналоги.
Примерно в 80 м от «усадьбы» обнаружена гробница, принадлежавшая какому-то высокопоставленному чиновнику азиатского происхождения. В гробнице сохранились обломки крупной, в полтора человеческих роста, известняковой статуи, изображавшей желтокожего азиата с типичной для жителей Ханаана (согласно представлений египтян того времени), грибовидной прической. Статуя, на обломке плеча которой стоял знак - «чужезе-мец», явно была разбита преднамеренно (Bietak1996,S.21), т.е. непосредственно после изгнания гиксосов.
Царский город «Раамсес» («Пи-Рамсес - Город Раамсеса» или «Пер-Рамсес - Дом Раамсеса»), получивший это свое имя при Рамсесе II, был основан гораздо раньше, в эпоху Среднего царства. Первоначальное наименование города - «Ровати» («Врата Двух Дорог»),- в древности мимо него проходил Пелузийский рукав Нила, что давало ему выход к Средиземному морю; а также через город шла и знаменитая «Дорога Гора», ведущая в Ханаан.
Отрыта стела (так называемая "Стела Четырехсот лет эры Сетха"), сооруженная при Рамсесе II в память о 400-летней годовщине не столько переименования Ровати в «Аварис» в связи с перенесением туда столицы (резиденции гиксосских фараонов) из Мемфиса, сколько учреждения ими культа бога Сетха, родового бога номархов Рамессидов, в качестве главного государственного божества.
Восторженное описание резиденции Раамсеса сохранилось в папирусах Анастаси II и Анастаси IV. В обоих папирусах говорится, что западная часть Пи-Рамсеса представляет собой - "поместье Амона", а южная - "поместье Сетха" (Анастаси II,1,4; Анастаси IV,6,4); восточная же часть города была отдана богине Астарте-Анат.
Если возведение стелы относить к 1320-1300 гг. до н.э., то перенос резиденции и акт переименования города реализованы в 1720-1700 гг. до н.э., вероятно, фараонами Апопи I либо Апопи II.
По сообщению Манефона, Аварис построен первым гиксосским царем Салитисом (первым фараоном XV династии, правление которого относят на 1680-1642 гг. до н.э. либо на 1630-1615 гг. до н.э. (по Franke)). Однако, согласно Папирусу Салье I (из числа «школьных», датируется первым годом правления Мернептаха) именно «царь Апопи (тронное имя "Ра-аа-аб-тауи",- по Манефону четвёртый царь гиксосов, т.е. тогда это - Апопи II, четвёртый фараон XIV династии)... построил (в Аварисе) ему (богу Сетху) храм». Следовательно, он и перенёс столицу, поскольку строительство храма (дома бога) - первоочередная необходимость для правителя.
Раскопки Австрийского Института (М. Биетак) на территории Телль эд-Даба, опровергли гипотезу Монтэ, декларирующую, что Танис - это Пи-Раамсес (или Пер-Раамсес - «Дом Рамсеса»), заложенный Рамсесом II на месте Авариса, столицы гиксосов.
Ветхий Завет (Быт.47.11) повествует о событиях тех «давно минувших лет»: «И поселил Иосиф отца своего и братьев своих, и дал им владение в земле Египетской, в лучшей части земли, в земле Раамсес». Таким образом, в Ровати и его окрестностях расселялось много разных родов хаабиру, прибывающих из Ханаана по основной магистрали - «Дороге Гора». Следы пребывания сиро-палестинцев в Ровати прослеживаются (М. Биетак,- «усадьба Иосифа»), начиная с XII династии. Перенос фараоном-гиксосом своей резиденции (как показывают прецеденты, предпринятый им в целях личной безопасности) в захудалый, провинциальный городок Ровати, его выбор,- может указывать на принадлежность этого царя (Апопи I или Салитиса) к одному из племён «черноголовых».
В конце ХХ века, в пустыне к западу от Нила (Вади эль-Хол), у древней дороги, пролегавшей между Фивами и Абидосом, найдены древнейшие семитские надписи, выполненные алфавитным письмом. Это граффити, высеченные на скалах, предварительно датируют 1900-1800 гг. до н.э. Предполагается, что их оставили выходцы из Сиро-Палестинского региона, перебравшиеся в Египет в эпоху Среднего царства (судя по типу письма, финикийцы).  Хотя подобное наскальное всегда условно датируется и при единичности вызывает подозрения. Ныне слишком много фальсификаций в борьбе за первенство по изобретению алфавитной письменности.
Возможно, в XV1 и XV вв. до н.э. (а, возможно, и ранее) на территории между Нилом и Красным морем (прибл. 30 параллель) обитали и бедуины (семиты-кочевники), (48.с308).  Но это уже не гиксосы.
Самое раннее упоминание «шасу»,- ещё одной группы племён семитов-кочевников, исходит из материалов погребального комплекса последнего фараона V династии Унаса: на блоке со сценой поражения азиата (в бою с египтянами) частично сохранилась надпись «sw» (Weippert,Op.cit.,p269). Вторым возможным упоминанием шасу являются «sw-sw» текстов проклятий (Е-57.Giveon R.Les bedouins Shosou des documents Egyptians, Leiden,Brill.1971).
Не забыты шасу и в эпоху Нового царства (Giveon,op.cit.,D.3). Ещё сын Яхмоса I фараон Аменхотеп I воевал (94.) с "амеу-кехак", возможно, с одним из племён шасу. В анналах Мемфисской стелы Амен-хотепа II (28.с45), в списке пленных (седьмой и девятый года правления фараона; кампании в Сирии и Северной Палестине), наряду с ханаанеями, хурритами, аперу (хаабиру) и нухашейцами названы и 15200 шасу. На рельефах фараона Сети I, где представлено классическое изображение шасу, последние упомянуты как население района между Силе и «Pз Kncn» (ibid.,D.11), обычно идентифицируемого с Газой (Кацату), и гор Хурру (в Эдоме). Кочевники-шасу из Эдома (48.с158) ещё при Сети1 (1304-1290 гг. до н.э.) считали своей собственностью часть Дельты от окрестностей Цоана (Таниса) на восток, и всю землю вплоть до "горного города Канаана" (лежащего в Вади-Араб, на юг от Мёртвого моря). Царь Сети I взял приступом крепость Канаан, выдворил шасу из Египта и принудил их перекочевать в пустыню Негев. Жили шасу и в Мадиаме (Питчу, егип.).
Г.Бругш полагает (48.с441), что все семитские кочевые племена, живущие в Аравии, в Эдоме и на юге Палестины, известны были в Египте под общим (египетским) названием - "шас(у)" ("сас(у), сос(у), шаз(у)"). Однако знатоки скифской истории будут при этом постоянно вспоминать саков – восточных скифов, близких по языку преимущественно тюркам.
В настоящее время для наименования «шасу» предложены две этимологии (А. Васильев. Шасу Новоегипетских источников и ранняя история Израиля): египетская - от глагола «шас»- «скитаться; и семитская - от «шаса» - «грабить» или «шосэ» - «грабитель».
Да и скиф (скит) – скиталец. Шаса вновь тяготеет к саки – восточные скифы, близкие тюркам.
Племена шасу - не амалекитяне, как иногда считается (Немировский,1996,11; Васильев,1998,13-16). Амалек, родоначальник амалекитян, - внук Исава, потомок Авраама, «черноголовых», объявившихся в Египте при XII династии, а присутствие семитов-шасу в приграничных районах Египта отмечено уже, по меньшей мере, при V династии (Возможно, шасу в Постгиксосский период рассеяния ассимилировались с какими-либо племенами хаабиру).
Иногда в египетских храмовых списках номов Танисский ном назывался "Та-Мацор" («Укреплённая (корень слова "мцр") земля» или «Место укрепления»). От этого ("мцр") наименования, полагает Генрих Бругш (48.с186), и произошло ветхозаветное обозначение Египта - "Мицраим" ("Укрепления").
Существует предположение о семитическом (аккадском) происхождении этого названия (воспринятого в Египте). «В аккадском языке «misru» означает «граница», «страна, граничная территория»; «mas-sartu» - «охрана границы», «сторожевой пост». Но и в индоевропейском это - межа, марка.
Это слово также связывают с корнем «;;;» ("мцр")- «охранять», ср. «;;;; (мельцар)» - «страж», или «massaru - mansaru - mussuru» - «защищать границу» (М.Носоновский. «Мицраим: семитское название Египта», Бостон). И тогда перевод "Мицраим" можно интерпретировать и как «Сторожевые (пропускные) посты» (укрепления) при входе на земли Танисского нома Египта (а его прототип «Та-Мацор» - «Место (Та) укреплённого (контрольнопропускного) поста»).
В легендах об Аврааме Египет (в эпоху первой волны гиксосов, когда хаибири униженно просили египтян пустить их "пожить" в Дельте Нила), судя по стихам Псалма (87.4): «Раав (";;;"), (Египте, как указано на параллельной странице официального перевода Танаха) и Бабель (Вавилонии), знающим меня", - обозначался "черноголовыми" как "Раав, Раhав", но не как "Мицраим" (вероятно, так в ту пору обозначался только Танисский ном, а не вся страна).
Помимо Левиафана, Великого Дракона и Бегемота в древнееврейской мифлогии фигурирует ещё одно чудовище,- змей "Раhав". "Ещё прежде Творения (99. с62) морской (бог, демон) царь "Раhав" восстал против (воли) Господа", повелевшего ему: "Открой рот... и проглоти (первозданные) земные воды!". Ослушник, заявивший: (отстань и) "оставь меня в покое", был сурово наказан Богом (побит и утоплен). Одно из названий Раhава - "Небесный царь Египта"; он "поддерживал египтян" в их конфликте с сынами Израиля, умоляя Бога не губить армию фараона в Красном море: "Пожалей египтян",- взывал он. Слова на иврите, фонетически близкие наименованию "Раhав" («;;; (раhав)» - "чванливый, надменный"; ";;;; (раава)" - "презрение"), характеризуют древнееврейское, добиблейское, отношение к этому враждебному Богу существу (а равно, и к Египту).
Ононим Рахав созвучен Рагаву, который вместе с Фалеком маркерует появление скифства и участие «нарцев еже суть словен» в строительстве Вавилонской башни.
В одном древнеиндийском мифе повествуется о том, что с тех пор, как бог Вишну отсёк демону Раhу бессмертную голову, последняя остаётся на небе и, питая ненависть к Солнцу, из-за разоблачений которого Раhу и лишился тела, вечно его преследует и время от времени хватает своей пастью, хотя и проглотить его без тела не в состоянии (затмение). Хвост Раhу порой появляется на небе в виде кометы (100.).
Образы Раhу, нападающего на Солнце, и Раhава, связанного с заглатыванием вод и противодействующего Всевышнему, в совокупности дополняют друг друга и (как единый образ) близки мифопоэтической роли египетского змея Апопа, регулярно заглатывающего в борьбе со Всевышним египтян, солнечным богом Ра, воды небесного Нила, по которому плывёт его барка. Можно предположить, что Раhу (Раhав) и Апоп имели единый натуфийский прообраз. Прототипом ветхозаветного Раhава (а равно и его имени), вероятно, послужил древнеиндийский дракон Раhу, этиологический миф о котором был усвоен "черноголовыми" в глубокой древности при контактах с протодравидийским населением Месопотами.
B Книге Иудифь (1.5,12-16) рассказано следующее: «В те дни царь Навуходоносор предпринял войну против царя Арфаксада (Артаксеркса) на великой равнине, которая в пределах Рагава... Навуходоносор... овладел городами его (Арфаксада), дошел до Екбатан... А Арфаксада схватил на горах Рагава и... в тот же день погубил его... Потом пошел назад со своими (войсками) в Ниневию».
Очевидно, что страна «Рагав, Раhав», о которой говорится в тексте,- дравидийский Элам («дошел до Екбатаны»), издревле враждебный Шумеру и Аккаду, «проглотивший» (взявший в плен) последнего царя «черноголовых» (династии Третьей империи Ура), разрушивший Ур. По-видимому, за тысячелетия забылось многое из того зла, которое причинил отцам Авраама Элам («Раhав»), но память о его враждебности к евреям, о сугубо негативной окраске наименования «Элам» сохранилась: в одном из пророчеств (Ис.22.6) говорится, что эламиты будут участвовать в штурме Иерусалима; этим именем («Раhав») названа в Танахе иерихонская блудница, предавшая свой народ («презренная»), и им же был заклеймён «чванливый» Египет. Господь Бог воздаст эламитам по делам их: Элам будет подвергаться нашествию со всех концов земли, а сами эламиты рассеяны среди многих народов (Иер.49.36).
Связи Рагава с сюжетами истории Скифии данные семитологи не знают.
http://www.proza.ru/2009/05/28/262
Общепринятое название страны - "Египет", перешло к грекам от финикийцев (94.с65), называвших город Мемфис - "Хикупта" («Хат-Ка-Пта», егип.- «Храм (дом) души Ка (бога) Пта(ха)»). Отметим и такие популярные древнеегипетские наименования страны как "Чёрная земля" ("Та-Кимет") и «Та-Мер(а) - «Земля наводнений».
Среднее царство Египта, воссозданное на развалинах Древнего в самом конце III тыс. до н.э. фиванскими правителями Х1 династии, было значительно упрочено восемью фараонами следующей Х11 династии, двухсотлетнее правление которых явилось временем бурного расцвета и быстрого упадка государственности (2.с258). М.Зильберман приведит перечень фараонов Х11 династии, куда попадают и праобразы ходившего на Скифию Сесостриса.
1. Аменемхет I (2000-1970 гг. до н.э.)
2. Сенусерт I (1970-1955 гг. до н.э.)
3. Аменемхет II (1955-1896 гг. до н.э.)
4. Сенусерт II (1896-1884 гг. до н.э.)
5. Сенусерт III (1884-1849 гг. до н.э.)
6. Аменемхет III (1849-1801 гг. до н.э.)
7. Аменемхет IV (1801-1792 гг. до н.э.)
8. Царица Нефрусебек (1792-1785 гг. до н.э.)
Как по богатству внутри страны, так и по внешнему могуществу Египет периода Х11 династии (94.с223) был в блестящем состоянии, пик которого пришёлся на время правления фараона Сенусерта III.
Многочисленные победоносные походы Сенусерта III в Нубию и Эфиопию (Куш) должны были обеспечить стране приток золота и чёрнокожих рабов. В Рутену (Северный Ханаан) фараон совершил лишь один поход (2.с268), судя по хвалебной надписи,- грандиозный, хотя об итогах компании источник говорит достаточно неясно (54.с130). Иногда этот поход и продлевают до Скифии и Кавказа.
Во времена Первого переходного периода, и даже при сильных царях Х11 династии, местным, номовым, правителям удавалось успешно отстаивать независимость своих позиций в государстве. Насколько велика была эта самостоятельность номархов указывает то, что они иногда вели летоисчисление по годам собственного правления. Номарх возглавлял культ местного верховного божества (в качестве главного жреца), а в своей титулатуре называл себя, подобно фараону, сыном этого божества. Номархи обладали собственными воинскими силами (армией), часто весьма значительными, и нередко враждовали: на фреске периода правления Сенусерта III запечатлён такой междоусобный (вооружённый) конфликт между номами (54.с132).
В эпоху Х11 династии отряды азиатов-воинов (63.с231) поступали (нанимались) на службу к номархам Нижнего Египта, образуя основу их военной силы. Один из папирусов Среднего царства упоминает некоего Беби (или Баба,- «черноголового») "командира азиатов" - военачальника, командовавшего контингентом наемников, прибывших из Ханаана (вероятно,- один из типичных отрядов хаабиру, сделавших войну своим ремеслом). Обнаружен скарабей конца Среднего царства, согласно надписи на котором его владелец, военачальник-египтянин Усерхет, командовал отрядом из 120 азиатов (Н.Stock). Вожди таких отрядов получали от номархов в управление даже целые области.
Ононим Беби (Бабай) явно нельзя признать однозначно семитским. Азиаты для Египтян – это все переселенцы с северо-востока, где дальними землями оказываются и земли нынешней России, ее соседей, включая Украину, республики Кавказа, Казахстан, Среднюю Азию…
Власть правителей номов сделалась наследственной, а фараон лишь формально назначал нового номарха, переставшего быть простым исполнителем воли центральной администрации, как это было при могущественных царях Древнего царства. В условиях, когда фараону Среднего царства приходилось делить власть в стране с номархами, неудивительно, что в течение всей эпохи правления царей Х11 династии, в Египте не угасала подспудная борьба за царский трон, сопровождающаяся дворцовыми интригами, заговорами и убийствами.
Царствование Аменемхета III ярко выделяется на фоне правления других фараонов Х11 династии. При Аменемхете III Египет вообще не участвовал в войнах в течение полувека. Этому фараону, единственному в династии, удалось централизовать руководство страной и лишить номархов возможности оказывать неповиновение царской власти. В истории Египта Аменемхет III запомнился как построенными им многочисленными сооружениями (например, замечательный храм всех богов "Лабиринт"), так и крупномасштабными ирригационными мероприятиями (например, на одном из озёр была построена плотина). Характерно, что в своей деятельности фараон опирался не на старую, номовую знать, а на простых служивых людей. О настроениях представителей служилой знати можно составить представление со слов начальника казны при Аменемхете III:
«Даёт он (фараон) пищу тем, кто в сопровождении его, питает он следующего по пути его; пища - это царь, избыток - это уста его».
В начальный период истории Среднего царства пленников-азиатов в Египте было совсем немного. В одном деловом документе времён Х11 династии говорится: "Я передал ей рабов из племени Аму (азиатов-семитов) четыре головы" (63.с224). В Бруклинском музее хранится папирус периода Среднего царства, в котором перечисляется несколько рабов с семитскими именами (Шифра, Пуа, Менахем). В папирусе конца Среднего царства приведён список, включающий 77 рабов, происхождение которых указано. Среди этих рабов названо 48 азиатских имен (W.С. Науеs. A papyrus of the late Middle Kingdom in the Brooklyn Museum, 1955.).
Очевидно, что первоначальное проникновение, просачивание, в Дельту Нила чужеземцев-апиру, беженцев из Месопотамии, просителей о крове и приюте, было мирным и осуществлялось на основе традиции и порядков, принятых египетской администрацией при выдаче разрешений на вход азиатов в страну.
И сказали они (хаибири) фараону: пожить в этой земле пришли мы... Позволь... поселиться в земле Гошен (Гешем)" (Быт.47.4).
Тот факт (48.с159), что египтяне всегда пропускали в свою страну азиатов-семитов и позволяли им временно или постоянно жить в ней (не столько из милосердия, сколько нуждаясь в рабочей силе и продуктах скотоводства), не подлежит сомнению. Так, при фараоне Хоремхебе (ок.1320 г. до н.э.) в Египет впустили некое семитское племя азиатов (94.с317), когда "в их стране был голод", и они "не знали, как прожить". При фараоне Мернептахе (ок.1240 г. до н.э.) аравийским кочевникам-шасу позволили войти в Египет (48.).
Только ли семитами были эти азиаты – вопрос спорный.
На знаменитой картине гробницы Хнумхотепа в Бени-Гассан изображено семитское племя (род или семья из 37 человек), которое во время правления Сенусерта II со всем своим имуществом перебирается в один из районов Египта (48 с158).
Правда, однозначно трактовать это как чистых семитов сложно.
http://artclassic.edu.ru/catalog.asp?cat_ob_no=14684&pg=2
гробницы Хнумхотепа и др.

"В шестой год (правления фараона) Усертасена II (Сенусерта II) дан был ответ по поводу амеу (азиатов)", прибывших на пограничный контрольно-пропускной пункт («Та-Мацор»). На картине изображены египетские чиновник и писец. Позади чиновника помещён глава чужеземцев "князь («хека хасут») земли (азиатов по имени) Абиша". Семиты с почтением приближаются к чиновнику и подводят ему в подарок козла и козу (из той породы, которая и теперь водится в скалистых горах Синайского полуострова).
Позади главы племени расположена группа бородатых мужчин (с аккуратной красивой («сирийской») причёской и короткими, подстриженными (не острыми) бородками). Пришельцы вооружены копьями, лукам (луки сложные,- констатировал Олбрайт,- составные, или клееные; такие луки из рога, дерева и жил были изобретены в Месопотамии при Саргоне Древнем (по иным сведениям - хурритами)) и ханаанскими «топорами», известными под названием "утиный клюв" (патолого-анатомы установили, что от удара такого топора погиб Секеннера III, первым восставший против владычества гиксосов).
Трактовка спорного в пользу своих версий – понятно – характерна не только семитологам.
На раскрашенных плоских рельефах египтян «выходцы из Передней Азии» (2.с146) обычно показаны как люди «высокие, со смуглой желтоватой кожей, выпуклым носом и обильной растительностью на лице, с неизменными характерными бородками» (явно не хурриты-индоевропейцы). Индоевропейцы не загорали и упорно брились ?!
На картине Бени-Гассана как некоторые мужчины, так и все женщины одеты в шерстяные "туники" из цветной ткани, которые закреплялись на левом плече (правое оставалось обнажённым). У нескольких мужчин одежда из белой ткани или только пёстротканные юбки с бахромой. "Туники" мужчин доходили до колен, а у женщин - почти до лодыжек. Мужчины изображены в сандалиях, а женщины - в низкой кожаной обуви из цельного куска (бедуинская обувь). На голове каждой из женщин ленточка (головная повязка), закрепляющая распущенные волосы.
На цветной фреске в гробнице одного из Фиванских вельмож (современника Тутанхамона) изображены князья из Верхнего Рутену, приносящие фараону дары (48.с334). Они краснокожи (со смуглой красноватой кожей), одеты в богатое, разноцветное платье, их чёрные волосы тщательно убраны в локоны (потомки гиксосов).
На картине Бени-Гассана мигранты с детьми, при них и ослы, навьюченные пожитками, среди которых меха для плавильных горнов (104.с163). Один из пришельцев в ожидании играет на струнном инструменте (лире, возможно).
Переселенцы, как отмечено в надписи, прибыли из Шуту, Центральное Заиорданье, везут с собой stibium (чёрный пигмент) и просятся в один из номов Среднего Египта (к северу от Эль-Амарны). Вероятно, эти азиаты, тщательно готовясь к переговорам и осмотру на контрольно-пропускном пункте, дабы не раздражать египтян своим видом, оделись в нарядные (праздничные) одежды бедуинов Синайского полуострова, знакомые египтянам, и, выяснив пристрастие, купили коз в подарок египетскому чиновнику.

Обратив внимание на северян той поры, выходивших на юг (кути, хетты, хурриты, каски и др.), семитологи неизбежно поймут – полиэтничные жители Шуту одеты по полиэтничной моде данного региона.
Изображённое племя (землячество, община: П.З.) - не скотоводы (если судить по породе поднесённых коз, да и просятся они не в район Дельты), но войны, металлурги и музыканты,- сочетание, очевидно (104.с163), не случайное, но связанное с определённой традицией, которую В.Олбрайт соотносит с отразившим её текстом Книги Бытия (4.19-21): «И взял себе Лемех две жены; имя одной: Ада, и имя второй: Цилла. Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со стадами. Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях (лире) и свирели. Цилла также родила Тувалкаина, который был ковачом всех орудий из меди и железа».
Да, но это потомство Каина из страны Нод (Дон).
Северные истоки этого потомства явно проигнорировапны.

Племена хаабири эпохи "первой волны" (2023-2003 гг. до н.э.) мигрировали из Месопотамии на северо-запад и расселились в районах Дамаска, Катны, Угарита, Алалаха, Кархемиша, Халеба и Эблы (вероятно, к этой поре и восходит традиция наименования племён древних евреев "палестинскими сирийцами", дошедшая до Геродота (2.104)). Оттуда, с севера, а также следуя из Месопотамии древними торговыми путями через Сирийско-Месопотамскую степь, «черноголовые» заселяли Ханаан и двигались по направлению к Египту. В частности, (как предполагается, см. Кн.I), племена "Лот" и "Авраам" уже находились в Заиорданье и районе Мёртвого моря в начале ХХ до н.э. (ок.2000 г. до н.э. вокруг Иерихона были возведены укрепления гиксосского типа).
Версия принимается.
Но тогда стоит вспомнить легендарного ассирийского царя Нина (Панина, Пания), который прекратил господство скифов хотя бы в Азии за 1300 лет  до основания Рима. И о скором появлении здесь скифских войск Плина и Сколопита.
Согласно апокрифической арамейской версии Книги Бытия, найденной среди свитков Мёртвого моря (70-4.с960), Лот сопровождал Авраама в Египет, где приобрёл положение и богатство. Вероятно, некоторые роды племён "Авраам" и "Лот" прибыли в Египет с "первой волной" гиксосов (ко времени захвата власти азиатами-гиксосами, "Авраам" уже находился в Египте (44.)). Заметим, что первенец Иосифа (род) «Манассия» (см. Кн. I) входил в племя «Авраам».
В ветхозаветной легенде об Иосифе повествуется, что заключённые в тюрьму царские сановники (виночерпий и хлебодар), в компании которых он сидел, подозревались в отравлении предыдущего фараона. При расследовании хлебодар был признан виновным и казнён, а виночерпия выпустили на свободу и восстановили в прежней должности (Быт.40.1-4).
В результате дворцовых интриг, как считается, погибли основатель XII династии Аменемхет I (в 1970 г. до н.э. (97.с39)), перенёсший столицу из Фив в Ит-Тауи, и Аменемхет II. На Аменемхета I было совершено ночное нападение в его собственной опочивальне, быть может, стоившее ему жизни. Фараон Аменемхет II, по Манефону, был убит придворными евнухами. Таким образом, библейская история об Иосифе может указывать на прибытие рода "Иосиф-эл" (либо иного колена) в Египет при одном из убиенных фараонов.
Примечательно, что в развалинах храма в Джерти (совр. Тод), построенного первым фараоном ХI династии Ментухотепом I (2098-2032 гг. до н.э.) и реставрированного в ХХ в. до н.э. было найдено (А.Кобринский. "Решение коренных вопросов современной библеистики") четыре медных ящика, где среди различных предметов находились амулеты и печати типично Месопотамского происхождения. Исследования показали, что эти вещи появились в Египте в царствование фараона Аменемхета II. Не все Месопотамское – однозначно семитское.
Обнаружены статуэтки с текстами проклятий, отнесённых Позенером (107.с 30) к 1800 г. до н.э., в которых, среди теофорных имён, обнаружено одно, содержащее наименование аккадского бога - «Хаддад», что указывает на проклятия в адрес « черноголового», чем-то сильно досадившему соседу-египтянину.
В Ветхом Завете сохранилось воспоминание и об одном кровнородственном древним евреям племени - "кенитах" ("кейни, кайниты, кенеяне"). В царствование Саула были известны "кенитский Негев" и "города кенитов" к югу от Иудеи (1Цар.27. 10; 30.29), позднее вошедшие в её пределы. Жили кениты и в Изреельской долине (во время войны Барака-Деборы с коалицией ханаанеев под командованием Сисары, последнего убивает, движимая чувством национальной солидарности, жена Хебера, главы одного из местных кенитских родов). Судя по тону сообщений Танаха, кениты были уважаемым племенем (Иофор Кенеянин - тесть Моисея (Суд.1.16)). По-видимому, кени(ты), упомянутые в форме "к-н-и" на египетском обелиске времён ХII династии, обнаруженном на Синае (70-4.с224), были одним из первых племён хаабиру, пришедших в Египет (";;" ("кен") акк., ивр.,- "истинный, правильный"). В этот же период кочевало на Синае и в южной части Ханаана племя мадианитян (перепродавших Иосифа в Египет), кровнородственное кенитам (Чис.10.29; Суд.4.11): «Ховав, сын Рагуила,- мадианитянин», а «Хебер Кенеянин отделился (тогда) от Кенеян, сынов Ховава». Имя второго сына Мадиана (отпрыска Авраама) в египетских текстах обозначено, как "Eperu, Apuriu" (99.с271).
На длительное пребывание «черноголовых» на Синае указывает и то, что его гора Умм Шомер ("Мать Шумера" (мать города Ура - столицы империи Третьей династии Ура)) названа (90.с236) по имени жены Сина, владыки Ура,- Нингаль (Никкаль, акк.). Именем богини назван и большой оазис на центральном плато Синая - город Накхаль (другое название города - "Эль-Паран" («паран», ивр.- "дан в придачу")).
Как показали новейшие данные археологии, многие могилы гиксосов очень напоминают захоронения, обнаруживаемые в южной части Палестины. Шло время – обычаи менялись
По сообщениям египетских источников, не только район Дельты, но и Хонт-Та-Шер (Гелиопольской ном), так наз. "Красная земля" ("Та-Шер"),- неорошаемая земля (пустыня) к востоку от Дельты Нила, между Мемфисом и Суэцким каналом, была заселена народом аперу (хаабиру), (48.с20). Ещё во времена Сети I и Рамсеса II племена аперу обитали в "Красной земле".
Судя по тому (Быт.46.31-34), как настоятельно Иосиф советует своим братьям в разговоре с фараоном акцентировать, что они - пастухи, и что у них большие стада: "мелкий и крупный скот свой, и всё, что у них, привели они... чтобы поселили в земле Гешем (в «земле Раамсес» Дельты Нила)"; пришельцам без стад (таким, как на картине Бени-Гассана) египетская администрация отводила для поселения иные места, например, "Красную землю".
Египтяне (согласно надписям) связывали хаабиру с умением разводить лошадей и верховой ездой (48.), навыки в которых, очевидно, были позаимствованы ими у угаритских хурритов. В одном из текстов эпохи Тутмоса III хаабиру упоминаются как конные войны на службе фараона (следовательно, не все гиксосы покинули Египет,- т.е. воинствующая дискриминация гиксосов (по Манефону), не всегда проявлялась). В тексте времени Рамсеса III говорится о 2083 хаабиру, посланцах в Гелиополисе, в следующих выражениях: "Всадники (конные войны),- сыны князей (вождей родов) и благородных марианна (колесничих) из аперу,- люди зависимые (служивые), которые живут на этом месте" (в "Красной земле"), (48.с434). При правлении Рамсеса 1V вновь упомянуты 800 хаабиру, живущих не западном берегу Красного моря (в местность Аини, вблизи нынешнего Суэца), как народ пришлый и чуждый Египту.
В надписях периода Тутмоса III (ок.1490 г. до н. э.) неоднократно говорится об облагаемом данью городе в стране Куш (побережье Нила; ок. 22,5 градусов северной широты) под интригующим названием «Ибрим» (48.с266).
Будучи на подъёме, Египет остро нуждался в рабочей силе, и (2.с265) "с середины эпохи Х11 династии (после 1900 г. до н.э.) приток чужеземцев в страну значительно возрос". Египетские документы, упоминая чужеземцев, говорят исключительно об азиатах-семитах (аму).
При Аменемхете III, заметно активизировавшем хозяйственную деятельность в стране, резко возросло число так называемых "царских людей" (тружеников, занятых на общественных работах в царском и государственном хозяйстве), (81. с155). "Царские люди" (по социальному статусу не рабы) не владели землёй и не являлись "вольнонаёмными" работниками. Они несли обязательную царскую трудовую повинность и всецело зависели от администрации фараона. Среди видов царских служб основное место занимали тяжелые строительные, землекопные, в том числе и ирригационные работы; изнуряющий труд в копях и каменоломнях. Царской повинностью являлись также работа гребцов, обслуживающих многочисленный гребной флот фараона, и полив вручную государственных садов и огородов.
Подобно египтянам - «царским людям», иноземцы также регистрировались в центральном ведомстве по учёту и распределению рабочей силы, и использовались для работ не только в государственном и царском, но также в храмовых и личных хозяйствах. К полевым работам чужеземцы (не рабы), как правило, не привлекались
Существует мнение (81.с49), что волна азиатов, обозначенных как гиксосы первой волны, количественно проявилась в Египте уже во времена правления фараона Сенусерта III. Возможно, число «царских» работников пополнялось именно за счёт притока в страну таких иноземцев - мигрантов-"черноголовых" первой волны, поскольку социальное явление "царские люди", практически, совпадает во времени с появлением первых гиксосов в Египте.
Это работает на версию, что он мог привести в Египет и часть скифов.
Согласно мифологии Танаха, в диаспоре, среди сынов Евера-Авраама, нашёлся человек (Иосиф), проявивший себя в Египте как прекрасный организатор, умный и дальновидный хозяйственник, ставший другом и незаменимым помощником, вещим советником фараона-устроителя Аменемхета III. Возможно, этот Иосиф был инициатором и непосредственным руководителем большинства работ фараона. Известен древний (длиной 322 км) канал (91.с241) под названием "Бахр Юсуф" ("Канал Иосифа"), расположенный в 129 км к югу от Каира.
Предполагается, что причисление к институту "царские люди" азиатов из Месопотамии, также учредил этот "черноголовый" вельможа (Иосиф), заинтересованный в привлечении своих соплеменников-хаабиру к трудовой занятости на государственных и царских работах; ибо это делало целесообразным пропуск хабиру в Египет, обеспечивало им стабильное существование и давало пришельцам определённый статус в египетском обществе.
Фараон воздал этому гениальному человеку при жизни и после смерти по заслугам: царь наделил его (Иосифа) неограниченными полномочиями (вручил царскую печать и золотую цепь со своей шеи) и окружил поистине царскими почестями; а после смерти (по сирийской легенде, (44.с97,прим.32))- поместил мумию этого азиата (небывалый случай) в царскую усыпальницу-пирамиду. Еврейская традиция подтверждает легенду: "И набальзамировали его, и положили в ковчег (в мраморный саркофаг по легенде) в Египте" (Быт.50.26). Согласно египетским источникам, сто десять лет жизни Иосифа (Быт.50.22) обычно считались нормальной продолжительностью счастливой, благополучной жизни египтянина.
Археологами в Файюме у Хавара были обнаружены две царские пирамиды (81.с159), принадлежащие Аменемхету III,- случай уникальный, ибо каждый фараон строил себе для погребения только одну усыпальницу (поскольку Аменемхет III выстроил себе пирамиду и в Дахшуре, следовательно, какую-то из пирамид Хавара фараон построил не для себя). Одна из пирамид Хавара (со стороной основания - 100 м и высотой - ок. 58 м) имела вход не с западной стороны, как обычно принято по похоронным канонам египтян, а с южной. В погребальной камере пирамиды, затопленной грунтовыми водами, обнаружено два рядом стоящих саркофага (пирамида разграблена в древности), что также не присуще египетской похоронной практике, но согласуется с обычаями древних евреев: умершая жена должна лежать рядом со своим мужем (например, как в Махпела).
Файюмский оазис, в котором предположительно погребён Иосиф, был превращен при правителях XII династии в главное зернохранилище страны.
Вблизи города Мендес (древний Джедет), под руинами храма эпохи Рамсеса II, была обнаружена большая платформа из необожженного кирпича, датируемая эпохой заката Древнего Царства (XXIII-XX в. до н.э.). Сорокаметровая в ширину платформа была частью какого-то очень крупного сооружения, неоднократно перестраивавшегося на рубеже III и II тысячелетий. Перед сооружением обнаружено захоронение 36 мужчин и женщин, умерших насильственной смертью между 2150 и 1950 гг. до н.э. Такая практика необычна для Древнего Египта, констатировал Дональд Редфорд, один из крупнейших современных египтологов (как и сооружение огромной платформы из необожженного кирпича, типичное при возведении храмов в Древней Месопотамии).
Итак, ко времени начала эпохи гиксосов второй волны (захвативших власть в стране) в Нижнем Египте существовала довольно значительная "пятая колонна": ханаанеи, хаабиру, кочевники-бедуины и шасу.
Этот вывод неплохой. Но нельзя игнорировать участие в этом процессе северян.
К началу Главы 2   К оглавлению книги

В своих победных надписях цари Древнего Египта торжественно сообщали о проведённых ими военных компаниях, - надписи делались на стелах, монументах и стенах храмов с целью символического поднесения божеству результатов похода. Триумфаторы добросовестно перечисляли покорённые ими земли и народы, захваченное имущество и пленных, с конкретным указанием этнической принадлежности последних (тексты фараонов Тутмоса III, Аменхотепа II, Сети I, Рамсеса II и др.).
Для описания географии Ближнего Востока египтяне, естественно, пользовались собственной терминологией.
Итак (48.), от земли Суккот Танисского нома Египта на северо-восток простиралась прибрежная страна Цахи (Цаха), часть которой в последствии была занята филистимлянами. В "земле Цахи" находились: крепость Канаан (Большой папирус Харриса), город-крепость Шаррукен (надпись из гробницы сановника Пенухеба) и город Гацату (Газа). Севернее Цахи лежала "задняя страна" «Хар» (Ахару, ассир.), в которую входила и часть Финикии. Далее к северу находилась земля Верхний Рутену (часть Финикии, горы Кармель и Ливан).
В Нижний Рутену, египтяне ориентировались по направлению течения Нила, вероятно, входили Нухаше, Угарит и Сирия, включая Дамаск. Из надписи Тутанхамона на стеле в Карнакском храме вытекает, что страна Нухаше, в которой росли кедры, находилась на севере Ливана. В перечне же данников Тутмоса III из земли Рутену упомянут царь Сирии (Карнакский текст). Г. Бругш утверждает (48. с203), что путём тщательного сличения различных текстов доказана географическая тождественность обозначений: Сирия и Рутену (видимо, Нижний Рутену).
Судя по одной из египетских надписи (48.с195), гласящей, что жилища народа (земли) Хар, "простирались, начиная от крепости Цар (Танис) даже до Аупа (местность на севере Палестины), египтяне часто обозначали термином "Хар" все ханаанейские земли от Египта до Рутену.
Одно из первых упоминаний египтянами наименований территорий Ханаана относится ко времени правления фараонов ХII династии. Главный герой «Рассказа Синухе(та)» (8.с38-50), опасаясь за свою жизнь, бежал из Египта в Ханаан после смерти царя Аменемхета I (тронное имя «Схетеп-иб-ра» (8.), которое у Бругша (48.с140)- «Сехотеп-аб-ра»), но вернулся обратно при Сенусерте I (тронное имя царя и в «Рассказе», и в работе (48.) совпадает).
Двигаясь на северо-восток, Синухе(т) добрался до границы Египта - до «Стены Правителя, возведённой, чтобы отразить кочевников... кочующих по пескам». Затем, через 6-8 часов ночной ходьбы «достиг я Петен. Остановился я на острове, на «Великом Чёрном озере»... Увидел я кочевников» (Если это - местность «Сукка», то Петен - Пи-Тем). Далее, минуя Библ, Синухе(т) прибыл в Кедем, а затем и в Верхний Рутену, где на долгие годы поселился среди кочевников. В своём покаянном письме Сенусерту I Синухе(т) советует пригласить на аудиенцию к фараону правителей-ханаанеев из Кедем, Хенткешу, Фениху (Финикии) и Верхнего Рутену.
В землях Верхнего и Нижнего Рутену, в эпоху правления фараонов XII династии, помимо ханаанеев, проживало много хаабиру, хурритов, амореев и хеттов. Большинство египетских текстов, говоря о гиксосах, обозначает их как выходцев из Рутену-Сирии (по Бругшу).
Египтологами обнаружены тексты проклятий (на сосудах, разбиваемых при совершении обряда проклинания врага) эпохи гиксосов (с 2000 по 1600 год до н. э.), в которых упоминаются имена ряда вождей и местных правителей из страны Хар и Рутену (107.с28). Выявлено, что эти теофорные имена, в части наименований и атрибутов богов, соответствовали аморейским именам оккупантов Месопотамии того же периода (т.е. уже ассимилированных); а по форме - именам еврейских патриархов. Следовательно, наименования многих вождей и правителей из страны Хар и Рутену эпохи гиксосов являлись именами «черноголовых», выходцев из Месопотамии.
Амурру, царство хаабиру ("черноголовых"), возникло (2.с245) в Рутену в самом начале Х1V в. до н.э. (в Предамарнский период).  К востоку от Дамаска лежала "земля между двумя реками"- Нахарин (Нахриана), (Верхняя Месопотамия), далее были земли Ассур и Сингар (Сеннаар, Вавилония). К началу Главы 3   К оглавлению книги


Наиболее объективным М.Зильберман оказывается в 4.главе «Народ «аму, амеу» и этимология термина "гиксосы". Он подчеркивает как полиэтничность египтян, так и гигсосов.

"Несомненно, древнейшее население Египта было уже смешанным. Как антропологические исследования гробниц, так и рисунки самих египтян древнейшей эпохи дали возможность Фл. Петри распознать не менее шести различных расовых типов. Краниолитические изыскания Оттеркинга над египетскими черепами также убеждают в том, что египетская раса сложилась из различных этнических элементов, что в её тип входят элементы бушменские, негроидные, ливийские (европеоидные: П.З.), хамито-семитские, но что всё это переработалось и дало один народ, в котором господствующим является хамито-семитский элемент, обнаруживающий на всём протяжении истории два морфологических типа: более тонкий и более грубый.
Цельный египетский народ сложился уже в глубочайшей древности, за пределами истории и доступной вычислению хронологии... Но можно предположить и вообще, что хамитское население Африки явилось сюда с Востока (из Азии)" (94. с64-65). Некоторые исследователи, и в частности Эд. Мейер (71.), полагали, что египтяне, вместе с ливийцами и нубийцами, составляли особую ветвь северо-африканской группы народов.
Множество раскрашенных рельефов представляют египтян династического периода (2.с146) людьми среднего роста, широкоплечими, стройными, с чёрными прямыми волосами (часто это парики). В соответствии с традицией, изображения египтян-мужчин всегда окрашены в кирпичный цвет, а женщин - в желтоватый.
Древние египтяне были великим народом-войном и созидателем, к национальному характеру которых относились такие черты, как консерватизм во всём: в государственной и религиозной системах, в обычаях и обрядах, в укладе внешней и внутренней жизни. Эти «энергичные люди» обладали упорством, «трезвым, практическим, а то и прозаическим складом ума». Они «были богато одарены художественным вкусом, который воплотился в их поэзии и настенных работах»,- писал Н. Дженкинс.
Не были лишены египтяне и определённых недостатков. Отрицательные черты характера обобщённого образа древнего египтянина беспощадно перечислены знаменитым египтологом Г. Бругшем (48.с82). "Выдающиеся недостатки, составляющие как бы наследственную принадлежность племени (египтян): зависть, ненависть, коварство... жадность к достатку и жестокость,- вот перечень племенных пороков, которые ясно представляет нам история Египта в продолжении многих столетий в многочисленных примерах". "Тщеславие и надменная гордость - ярко выраженные черты характера древних египтян". И поэтому много судившиеся, египтяне более всего ценили правосудие.
Многие из перечисленных черт были присущи и другим народам Древнего Ближнего Востока. Так, весьма показательны слова из утренней древнееврейской молитвы: "Господи... спаси меня от доносительства и лжесвидетельства". Современный Израиль занимает первое место по числу адвокатов на душу населения.
Приведённая характеристика обобщённого образа древнего египтянина хорошо объясняет то забвение, замалчивание, мрак, которые покрывают неприятные для национальной памяти древних египтян факты и события прошлого: Первый и Второй тёмные периоды истории, эпоха гиксосов, религиозные реформы. Имена и надписи ненавистных гиксосских царей, Эхнатона и Нефертити, некоторых других фараонов, всюду на воздвигнутых ими монументах и памятниках уничтожены (стёрты, сбиты и вычищены) полностью или частично с целью изгладить всякое воспоминание об этих людях и событиях, связанных с ними (либо уничтожены сами памятники).
Древним египтянам было присуще в высшей степени чувство национальной исключительности. Они выработали (48.;94.) градацию (ранжирование) племён и народов, основанную на их различии по цвету кожи и географическому положению. Главных племён насчитывалось четыре: сами египтяне ("ромтет"- (просто) "люди" (первого сорта))- красные и безбородые (но «красные» - это не негры и не семиты: П.З.); негры ("нехсу")- люди чёрные и безбородые; семиты ("аму")- смуглые и бородатые; ливийцы ("техену")- белые, бородатые и с локонами (африканские европеоиды: П.З.). Иногда сюда присоединялись и хетты - жёлтые, безбородые, с косами на затылке.
Об иных (не ромтет), в том числе и соседних, народах египтяне отзывались с большим презрением. Излюбленными были выражения: "ненавидимый богом Ра", "жалкий", "презренный" и т.п. ("презренный Нахарин" (из надписи Тутмоса III); "подлая страна Куш"; "презренные Рутену"; в "Рассказе Синухе(та)" Сирия названа "собакой"; шасу в горах Эдома "сидели (в страхе), как лисицы в норах").
Воинственные египтяне с древнейших времён грабили, убивали и обращали в рабство азиатов. Фараон Пиопи1 (V1 династия), в частности, увековечил память о своей победе над азиатами, жителями пустынь (шасу), в следующих строках: египетское войско "разорило землю пустынников... вырубило фиговые деревья и виноградники... сожгло все поселения, людей умертвило целые тысячи" (98.с10). Другой, Гераклеопольский, фараон написал: "Я разграбил их (азиатов) поселения, я захватил их стада". Семиты-кочевники, по возможности, воздавали им тем же, время от времени вторгаясь в Египет.
Египтяне ненавидели и презирали азиатов - людей третьего сорта, безбожников с их точки зрения («не ведающих бога Ра»). Прекрасно иллюстрирует подобное традиционное отношение египтян к аму "Поучение Гераклеопольского царя своему сыну Мерикара" (ХХ11 в. до н.э. (16.с 118)): "Подл азиат, плохо место, в котором он живёт,- бедно оно водой, трудно проходимо из-за множества деревьев, дороги тяжелы из-за гор. Не сидит он на одном месте, ноги его бродят из нужды... Азиат для Египта больше, чем отвращение... Нападает он на одинокое селение". "Он сражается (с египтянами) со времён Гора (т.е. издревле), но не побеждает, и сам он не бывает побеждён. Не объявляет он (азиат-кочевник шасу или бедуин) дня битвы; подобно грабителю страшатся они вооружённых отрядов". Фараон Аменемхет I ок.1990 года до н.э. в своём поучении (63.с219) сообщал: "а азиатов я заставлял ходить за собой, как собак" (возможно, здесь речь идёт о хабиру-просителях, пропущенных на жительство в Египет).
Ещё во времена Среднего царства (источники от начала II тыс. до н.э.) и, по-видимому, много ранее, всех азиатов, оседло проживающих в районе дельты Нила и около озера Мензала (48.с73); кочевников-шасу (48.с192) и бедуинов; семитов пустыни Негев (эпоха Тутмоса III (48.с273)) и района озера Кинерет, а так же семитов, проживающих вблизи Дамаска и в гористой местности по берегам Оронта,- египтяне называли обобщающим термином "аму", считая их кровнородственными племенами (48.с285). В жреческой Фиванской поэме в честь Тутмоса III (Гранитная стела, музей Булака, эксп. №3) есть такие строки: "Я (бог Амон) пришёл, и ты поразил живущих в Азии. Ты пленил (аму) пастухов (обоих) Рутену". Перед битвой при Кадеше (1296 г. до н.э.) Рамсес II, в своей молитве богу Амону, именует вражеское войско (куда помимо хеттов и хурритов входило множество племён Рутену) пастухами (48.). Фараон Шешёнк I (945-924 гг. до н.э.), первым ограбивший Храм, называет побеждённые им народы: евреев Иудеи и идумеев Эдома (и те, и другие - потомки «черноголовых») "народом "аму" отдалённой земли" (48.с494).
Как известно (48.с73-74), египетское слово "аме" ("амеу" ("аму")- множ. число от "аме") означало пастуха (пастухов) мелкого рогатого скота и употреблялось в приложении к азиатам в несколько презрительном смысле (как позорная кличка). Азиаты-скотоводы (и в частности, ха-ибири) были хорошо осведомлены о таком отношении к ним египтян (Быт.46.34): "мерзость для египтян всякий пастух овец (т.е. аме)". Даже за одним столом с азиатом (которые в традиционном представлении египтян - все пастухи,- "амеу") египтянину противно было находиться (Быт.43.32): "ибо египтяне не могут есть с евреями; потому что это мерзость для египтян". Ещё в ХХ11 в. до н.э., задолго до появления "гиксосов первой волны", азиат для египтянина был "больше, чем отвращение" (Из Поучений Мерикара). Египтяне полагали, что "амеу", по воле Амона-Ра, слепы к сиянию истинной божественности; им (низшей расе) не дано познать ни велений Господа, ни Его величия: "Что для сердца твоего (Амон-Ра) азиаты? Амон да посрамит не ведающих бога" ((94.с359) "Кадешская" поэма о Рамсесе II египетского поэта Пентаура), а общение с "аму" - оскверняет. Очевидно, что у египтян слова "аму" ("амеу") и "азиаты" являлись синонимами.
Хурриты (уважаемые египтянами «марианна», с которыми при XVIII династии даже заключались династические браки), а так же «фенеху (ханаанеи)» в число «мерзких амеу» не включались. Это следует из гимна Тутмосу III (94.с279): "Сняты головы азиатов («амеу, аму» - хаабиру), от них никого не осталось, повергнуты дети князей их... (Амон) дал... поразить князей фенеху (ханаанеев)... на высотах их... Митанни (хурриты) трепещет от ужаса".
Согласно различным источникам, египтяне выделяли ханаанеев (этнос, кровнородственный древним египтянам, не семитам) среди прочих азиатов, отдавали им предпочтение, и смотрели на них, как на людей достойных.
Так, на службу в египетскую администрацию принимались из чужеземцев предпочтительно местные (рождённые в Египте) ханаанеи (48.с198). Даже рабы и рабыни из страны Хар высоко ценились знатными египтянами и покупались за высокую цену для частной жизни или для прислужи-вания в храмах.
В Угарите (район храмов Дагона и Баал-Цафона) обнаружена сидящая фигура одной из жён фараона Сенусерта II («Кху-мет-нофр-Нех», где «Кхумет» - «красивейшая», др.егип.), а в Кветне (к северо-востоку от Хомса) - сфинкс другой его жены - принцессы Ита. Как полагает профессор Шеффер (107.с26),- эти обе царицы были местными ханаанейскими принцессами. При XVIII династии также зафиксированы подобные браки.
В надписи, найденной в каменоломнях Масары (94.с268), и повествующей о том, как фараон Яхмос I деятельно занимался восстановлением пришедших в запустение храмов после изгнания гиксосов, причём, «при работах он пользовался быками, приведёнными из страны Фенеху (ANET, 234)» (очевидно, отбитыми им у гиксосов-финикийцев, поскольку Яхмосу I, после захвата им крепости Шаррукен отправившемуся в Нубию, азиаты дани ещё не платили),- термина "амеу" нет и в помине.
Итак, «аму, амеу» - это семиты-кочевники (бедуины, шасу и амореи), а также все племена хаабиру (в том числе и евреи). Но и выходцы с севера.
М.Зильберман отчасти справедливо предполагает, что поскольку до настоящего времени какое-либо конкретное племя или народ не идентифицирован с термином "гиксосы", как с обозначением определённого этноса, можно полагать, что слово "гиксосы"- не этноним, а прозвище, народная египетская этимология, данное союзу азиатских племён, захватившему и поработившему Египет; либо оно (это прозвище) связано с одной из наиболее многочисленных этнических групп союза. Принятое древнеегипетское наименование (прозвище) союза (либо одной из его групп) дошло до нас в виде греческой модифицированной фонетической формы - "hyk sos" ("гиксос").
Существует мнение (70-2.с125), что форма "hyksos" представляет собой искажённое древнеегипетское «hekau khosute, heka khаsut» (в условной русской транскрипции "хеку хасут" (2.с270)), которое означает «властители пустынных нагорий или властители чужеземных стран («чужеземный властитель» т.е. не этнический египтянин)», где "хек(у), гек(а)" или "хик, гик"- "властитель, князь, царь"; хотя и корни слов «sos» и «khosute» совершенно различны.
Да, но где тут же напоминание библейской формулы Гог и Магог, князь Роша.
Термин «хеку хасут» - принятое в Древнем Египте наименование ханаанских или сирийских вождей, которое применялось задолго до эпохи владычества гиксосов. Так, о «хеку хасут» сообщается в «Рассказе о Синухе»; предводитель племени азиатов на картине из гробницы в Бени-Хассан обозначен как «хеку хасут». Этот же термин встречается на скарабеях и других памятниках конца Среднего царства. В эпоху «Малых гиксосов», в частности, наименования фараонов иногда писались (на скарабеях) без картуша и содержали обозначение «heka khasut», например, «Heka khasut Anat-Her». Надпись о царе Хиане, (в заголовке) содержащая «HqA-xAswt», найдена на цилиндрических печатях (типично месопотамском предмете быта). В Туринском царском списке также упоминаются шесть правителей с титулами «хека хасут».
Согласно Флавию (и цитируемому им Манефону), "гиксосы"- это "цари-пастухи" или "цари пастухов"; и тогда слова «sos» и «khosute» даже по смыслу не совпадают. О том, что "цари пастухов" это - "hека амеу" (но не "heka sos"), однозначно сообщает папирус Салиер I, описывающий события, синхронные времени Фиванского царя Секен-не-Ра, первым выступившего против гиксосского владычества: "Случилось так, что земля Кимет (Египет) принадлежала врагам... Враги же сидели в городе (людей) аму (амеу) и (их) царём (hеку) был Апопи (ок.1600-1567 гг. до н.э.) в городе Ауарис". Заметим, что вассальный египетский правитель Секен-не-Ра в одном из документов также обозначен как «hек(у), гак».
Таким образом, (не по Манефону) царь гиксосов Апопи - "hик(у) амеу" ("царь пастухов" (мелкого рогатого скота)),- наименование в достаточной степени презрительное. Манефон же ввёл в обиход несколько иное название: "hик сос"- "царь сос". Лингвист с мировым именем Эмиль Бенвенист (81.с102) в своём "Словаре индоевропейских социальных терминов" показал, что слово "sus" (которое в греческом языке читается, как "sos") означает "свинья" (домашняя). И тогда, "с лёгкой руки" Манефона, писавшего по-гречески, закрепилось и сохранилось на века (в трудах Иосифа Флавия - потомка гиксосов, не ведавшего, что творит), наименование "hик сос", которое означает "царь свиней" - тяжкое, предельно сильное оскорбление в устах египтянина (брезгливо относящегося к свинье - нечистому животному, и всему, что с ней связано; см. Кн. IV).
Мировое имя не имеем. Поэтому сводить "sos" ("sus") к обозначению свиней однозначно не можем. По Ностратическому словарю Бомхарда
№ 187. (san-) «Воспринимать, чувствовать» (ИЕ, АА).
№ 195. (sa;-) «Исследовать, рассматривать, стараться выяснить, пытаться понять, обдумывать» (ИЕ, АА, Алт).
№ 185. (sag-) «Достигать, прибывать, получать, приобретать» (ИЕ, АА, Ур).
№ 170. (s(y)ir-) «Вить, вращать, стягивать, вязать; лента, верёвка, любой предмет, похожий на верёвку» (ИЕ, АА, Алт, Шум).
№ 199. (sig-) «Распухать, наполнять, переливаться через край, течь» (АА, Алт).
№ 421. (?as-) «Собирать, подбирать» (ИЕ, АА).
№ 220. (gas(y)-) «Трогать, ощущать, держать в руках» (ИЕ, АА).и т.п.
Огласовок на «о» почти не было, а (sag-) (sa;-)(?as-) дают для гигсосов вполне неплохие варианты, если гиг (гог) все же – глава, царь, вершина. То есть это «цари достижений» (приобретений, исследований и т.п.). Надо отметить, что к  этому смыслу гигсосы и тяготеют – инноваторы древности (колесницы, алфавитное письмо, новые формы организации и т.д.).

Манефон, с детских лет знавший прозвище ("амеу") азиатов-семитов, при написании своей "Эгиптики" в исторически верное наименование царей азиатских племён - "hеку амеу" ("цари пастухов (мелкого рогатого скота)") либо "хеку хасут" ("чужеземные властители"), привнёс (явно на националистической почве) традиционную египетскую ненависть к азиатам (да ещё и к захватчикам его страны), субъективно усилив (и заменив) презрительное древнеегипетское "амеу" греческим ярлыком (площадной бранью, ругательством) "sos" (заменил в термине обозначения азиатов-семитов «мелкий рогатый скот» на «свиньи»).
С другой стороны, как уже упоминалось, древнеегипетское название лошади не "sus", семит., но "ssm.t"; и если Манефон, вводя новое обозначение гиксосов, всё-таки воспользовался семито-хурритским термином (желая отразить и усилить эту сторону памяти о прошлом), то «hик sus» может означать и «царь лошадей», что тоже не лишено исторического содержания (подобно «hик амеу»), а древнего историографа тогда можно считать беспристрастным и объективным.
Вот некоторые биографические сведения об историках, столь неразрывно связанных с вопросом о гиксосах.
Египтянин Манефон (Мои-н-Тот (283-246 гг. до н.э.)), уроженец города Себен-нитоса в Нижнем Египте,- широко образованный жрец-историограф Гелиополиса, имел доступ к первоисточникам и обладал египетской традицией.
Иосиф Флавий (Йосеф бен Матитьягу hакоhен (ок. 37-100 г. н.э.)) - официальный римский историк, пользовавшийся покровительством царствующего дома Флавиев. Первоначально священнослужитель (коhен) Иерусалимского Храма, а затем и главнокомандующий повстанческими отрядами в Галилее во время Иудейской войны. Был взят в плен римлянами, но позднее освобожден от рабства как вольноотпущенник императора Веспасиана. До конца своих дней Иосиф оставался верен иудаизму. Его книги, написанные по-гречески, были рассчитаны на неевреев, которых Флавий стремился ознакомить с историей и религией своего древнего народа.
В целом гигсосы предстают полиэтничным народом, имеющим связи с северным коневодством и колесницами северного типа. Семиты в составе гигсосов, вероятнее всего, были. Но были в этом составе и северяне, близкие полиэтничным скифам и даже гипербореям. Если помнить созвучие Авариса Абарису – символу гиперборейской мудрости.
Дипломатических успехов у гигсосов (гиксосов) немало. Это и политика просачиваний в Египет, формирования там «агентуры влияния». Это и закрепление своих сил на северных рубежах Египта. Это и дипломатические усилия по обеспечению власти гигсосов в самом Египте.


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908010708 http://www.proza.ru/2009/08/01/708

 

Дипломатия Троянской войны
 


http://www.ukryoga.com/1/olvia_old.gif Места, связанные с Ахиллом

Дипломатия Троянской войны

Если посмотреть на карты, то неизбежно обращается внимание – Троя находится у причерноморских проливов на многотысячелетнем водном пути из Причерноморья в сторону Эгейского и Средиземного морей, да и обратно. Индоевропейцы и иные народы, способные к судостроению и судоходству, многократно проплывали здесь примерно со времен энеолита. Затем надо помнить скифские дружины Плина и Сколопита, касков и хеттов, ашуйцев и другие северные этносы, активно боровшиеся за благодатные земли Передней Азии.

Как помним, «народы моря» впервые достигли границ Египта в 1243 году до н. э. в царствование фараона Мернептаха. Среди них были и акайваша (ахейцы?), которых и относят к активным участникам Троянской войны. По позднеантичным римским данным, около, около 1234 г. до н.э. произошло сражение скифов с египетским царем Весозом, желавшим "смешать войной юг и север". Другие античные авторы называли царя скифов того времени Танай (Танаис: так назывался и Дон).

«Народы моря» (как затем по библии Гог и Магог, князь Рош) выступили в союзе с ливийцами (индоевропейцами Северной Африки), поддержав последних во время их нападения на Дельту в 1219 до н. э., но были отражены престарелым Мернептахом.
Около 1200 года до н. э. «народы моря» стерли с лица земли Угарит[9]. Около 1190 до н. э. именно они сокрушили и Новое царство хеттов, отсюда окончательно одна из сторон Карнакского договора исчезла. Египту развязали руки.
Троянскую войну ныне относят к периоду 1193 - 1183 гг. до н. э. Состав флота греков и их союзников под Троей отчасти отражает и состав коалиции «народов моря» той поры.
http://www.lib.ru/POEEAST/GOMER/gomer01.txt

Разбитые фараоном Рамсесом III в наземной и морской битве (состоявшейся в 1173 до н. э. по «краткой хронологии»), «народы моря» разделились на несколько групп , которые заселили малоосвоенные земли Средиземноморского побережья. Но часть «народов моря» внедрилась в население и густозаселенных регионов..

Наиболее известен из героев войн под Троей Ахилл.
Ахилл (Ахиллес - вариант смысла: "бог ахейцев") - общеизвестный герой индоевропейского эпоса ("Илиады" Гомера и сопутствующих произведений), царь Скифии. В античности и средние века считалось общеизвестным, что он был именно скифом, пращуром - по сути, - и словено-русов (как тавроскифов и т.п.), родом из города Мирмикион (Муравьево) на берегу Азовского моря (священной Меотиды древности). Его скифское происхождение доказывали светло-синие глаза и русые (белокурые) волосы, умение сражаться на коне и пешим, плащ-накидка с характерными застежками (фибулами). Традиции имя образования затем продолжали имена скифских царей - Скил, Скилур, Аскил, Аттила и т.п.
Историю селений ахейцев у низовий Дона вели со времен Троянской войны. Выход греков (ахейцев) в составе индоевропейцев с земель между Волгой и Днестром на юг 5 - 4 тыс. лет назад подробно доказывается рядом лингвистов и археологов.
С античных времен понятие "ахиллес" почти равнозначно понятию "ахиллесова пята" - уязвимому месту любого человека, внешне ничем и никем несокрушимого. Ахилл тренировался в беге и ратных поединках (турнирах) на Ахиллесовом ристалище у Крыма, встречался - если верить разным версиям эпоса, - в округе с разными красавицами , а затем продолжал на юге традиции индоевропейцев Северного Причерноморья. А., хотя и сын богини Фетиды, обречен на смерть и мучения духа, близкие мучениям шумерского Гильгамеша и подобных героев. Образы таких героев прослеживается на глубину, по меньшей мере, в несколько тысячелетий. Ахилл в эпическом плане - почти ровня Яхве, потомок мало известного ныне Аха (Эго, Эхо), "самомнения-самосомнения", эгоизма, "раздумий в самом себе" (субъективного идеализма).
"О, Ахиллес, владыка земли скифской!" - одним из первых произнес еще около VII в. до н.э. античный поэт Алкей. Затем следовали десятки подобных признаний других авторов. Лев Диакон более тысячи лет назад указывал: "Говорят, что скифы (тавроскифы-русы князя Святослава) почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияние по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахарсиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла..." (последнему и посвятил немало строф Гомер).
Литература: 1. Диакон Лев. История. / Отв.ред.акад. Г.Г. Литаврин. М., 1988. С.78. 237.;
2. ВДИ. 1947 - 1949; указатель 1950 г.;
3. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. История и идеология русского народа. ТТ.1 - 2. СПб., 1997.   
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2561
Воспитывала Ахилла, как и Гефеста (Вулкана), нереида (русалка) Фетида . Эта могущественная женщина с помощью великана Бриарея, сторукого и пятидесятиголового, спасала Зевса от гнева Геры. Она давала советы Венере, как лучше растить Амура (Эрота). По основным мифам, Ахилл — сын Фетиды и Пелея (потомка Эака-Яка, одного из судей в царстве Плутоса-Ада). Воспитывал Ахилла и кентавр Хирон, образ которого связывают и с древнейшими всадниками Юга России.
По древнему обычаю, Ахилл привязывает Гектора за ноги к своей колеснице и тащит за собой. Колесницы появляются около 4 тыс. лет назад. Эта дикая и жестокая сцена часто изображалась на древних памятниках искусства. Сохранилась архаическая ваза, представляющая Ахиллеса в полном вооружении; его возница Автомедонт управляет колесницей, к которой привязано тело Гектора. Змея Аполлона (исцеления и устрашения) защищает лицо умершего от ушибов и грязи. Флаксмен представил Аполлона прикрывающим своей эгидой тело Гектора.
Приам видит со стен Трои, как окровавленное тело сына волочится в пыли и грязи; он оглашает воздух своими рыданиями и стонами. Андромаха слышит жалобные крики, оповещающие о несчастии; она спешит на крепостные стены и падает без чувств на руки своих служанок . Победитель Ахиллес, возвратясь в свой стан, вновь предается своему горю и велит приготовить роскошные похороны для своего друга Патрокла.
Сооружение кургана — привычный обряд индоевропейства.
В индоевропейских играх и состязаниях, устроенных в честь памяти героя, принимали участие все греки. Похороны Патрокла и надгробные игры и состязания изображены на многих примитивных памятниках, они по сути напоминают скифские курганные погребальные обряды и — много позже, — сопочные погребения средневековой Руси. Во время похорон тело поверженного Гектора лежит в пыли и окровавленное, как бы ожидая собак и хищных птиц, которые его уничтожат (арабы в Х веке н. э. описывали подобное у русов). Но престарелый Приам не хочет, чтобы его сын был лишен погребения. Он под покровительством богов идет в стан греков, прямо к палатке Ахиллеса, которому послал богатые дары. Он бросается перед ним на колени, обнимает его ноги, целует ему руки и просит его вспомнить об отце, который, верно, так же стар, как он, Приам.
Несколько античных барельефов изображают прибытие Приама к Ахиллесу; два из них находятся в Лувре, а один — в Капитолийском музее. Ахиллес, тронутый мольбами Приама, отдал ему тело и предоставил двенадцать дней, чтобы достойно похоронить храброго героя. Тело Гектора сожгли на костре и пепел его собрали в урну, которую Андромаха (жена Гектора) и сын Астианакт обливали слезами. Эти элементы погребальных обрядов с кремацией хорошо были известны средневековым славянам, как и стравы — погребальные стенания и пиры.
Диомед (Демид), подобно другим вождям, принимавшим участие в походе против Трои, не нашел покоя по возвращении на родину. Жена его изменила ему, и он, не желая служить посмешищем своей страны, отправляется в Италию. Это символ одной из волн перемещения индоевропейцев в Западное Средиземноморье. Но внутри этих волн шли «троянские распри».
Среди участников Троянской война заметен и фракиец Рес, выступавший на стороне Трои – более ранних индоевропейцев в регионе.
Царь Фракии Рес (владелец «резвых» коней) явился с многочисленным войском на помощь к Приаму, однако не в воинах была главная сила его помощи, а в его конях, так как оракул предсказал троянцам следующее:
«Если кони Реса напьются из реки Ксанфа, протекающей вблизи Трои, то греки никогда не возьмут их города».
Вот почему Рес и его войско были встречены троянцами громкими и радостными криками. Греки, узнав о прибытии фракийского царя, решили во что бы то ни стало овладеть его конями или, по крайней мере, помешать им напиться воды из реки Ксанфа. Греки не знали, где находятся эти кони.
Одиссей и Диомед решили ночью пробраться к троянцам и постараться узнать что-либо о конях. Между тем троянцы, опасаясь какого-нибудь нападения со стороны греков, обещали награду тому, у кого хватит храбрости пробраться в стан греков в качестве шпиона. Некий Долон предложил свои услуги, но попал в руки Одиссея и Диомеда. И все им рассказал.
Соратники Ахилла добрались до палатки Реса (понятно, «палатка» нередко будет учеными трактоваться как «юрта» и т. п.); царь и его воины, утомленные длинным путем, крепко спали. Диомед убил царя и его двенадцать приближенных, пока Одиссей отвязывал коней Реса и уводил их в греческий стан, не дав им, таким образом, напиться воды из реки Ксанфа. Похищение резвых коней изображено на многих гравированных камнях и античных вазах. Фракийские кони Реса — внуки коней ранних скифов времен среднестоговской культуры между Доном и Днепром.
Фракийцы по языку и культуре признаются близкими скифам, но вместе с тем этими народами возникало немало противоречий.
Предпринимая поход против Трои, греки высадились сначала на азиатском берегу, в Мисии (созвучие придунайской Мизии) , и, полагая, что это троянская земля, стали ее опустошать. Телеф, сын Геркулеса (родоначальника и скифов), царствовавший там, был мужем дочери Приама и поэтому считался союзником троянцев. Он выступил со своим войском против греков и ранил Патрокла, друга Ахиллеса, который, в свою очередь, ранил его.
В Лувре находится прекрасно сохранившаяся античная ваза с изображением Ахиллеса, нападающего на Телефа . Так как рана, нанесенная ему Ахиллесом, была очень опасна, то Телеф послал узнать у оракула, смертельна ли она. Оракул ответил, что рана может быть исцелена только тем, кто ее нанес. Но Ахиллес, видевший в Телефе врага своего народа, не захотел его вылечить. Хитроумный Одиссей и тут нашелся. Он взял ржавчину с копья Ахиллеса и приложил ее к ране Телефа. Рана зажила, а сын Геркулеса, увидав в этом как бы указание отца присоединиться к грекам, отправился в их стан.
Ныне Ахиллеса относят и к древним мудрецам
Замалеева Т. М., Овчинникова Е. А. "От плода уст своих...". Свободомыслие и философия в Древнем мире. - СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1995.; Золин П.М.Философия Великой Скифии. Н., 2004.
http://traditio.ru/wiki/

Важен для истории Скифии и образ Иалмена (Ялмена, Шалмена).

По Википедии, Иалмен (Ялмен) — персонаж древнегреческой мифологии. Сын Ареса и Астиохи [1] (либо Лика и +Перниды+ [2]). Брат Аскалафа. Аргонавт. [3] Жених Елены [4]. Привел под Трою 30 кораблей [2] (по Гомеру, Аскалаф и Иалмен вместе привели 30). Сидел в троянском коне [5]. Ахейцы на Понте — колонисты орхоменцев во главе с Иалменом [6]. (Смысл последней фразы улавливается читателями с трудом).
http://ru.wikipedia.org/wiki/
Поясним, что из города Орхомена под Трою прибыло 30 кораблей.
Вождь Аскалаф предводил и Иялмен, Ареевы чада;
Их родила Астиоха в отеческом Актора доме,
Дева невинная: некогда терем ее возвышенный
Мощный Арей посетил и таинственно с нею сопрягся.
(Гомер Илиада II, 512-516)
Арей - бог войны у скифов. Астиоха - имя типа Настюха (ононим, тяготеющий к праславянским). Актор - не хуже индоевропейского Виктора. Ас-калаф - ас «замка» (крепости, скалы), хотя – понятно – любым ононимам могут быть разные трактовки. Одним из «царей скифов» с 7 века до н.э. считался голубоглазый Ахилл. Округа Скифии хранила немало мест, связанных с его именем. И после войны якобы к низовьям Дона переселился орхоменец (грек) Иалмен с остатками своего флота и дружин. Переселенцы слились со скифами, стали очень грозными противниками южан. А ононим Ильмень (лиман и т.п.) обильно распространился в Приазовье, между Доном и Волгой, а затем повторен и севернее. И это еще одно из подтверждений вероятного сакрального происхождения ононима и на севере в округе эпических водораздельных гор Рип (http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111080.htm).
http://traditio.ru/wiki/

«Илион», «Троя» — два названия одного и того же  города в Малой Азии, возле берега пролива Дарданеллы. По первому из этих имен великая греческая поэма о Троянской войне называется «Илиада». До нее в народе существовали только короткие устные песни о подвигах героев вроде былин или баллад. Большую поэму из них сложил легендарный слепой певец Гомер (гомеры – киммерийцы), и сделал это очень искусно: выбрал только один эпизод из долгой войны и развернул его так, что в нем отразился весь героический век. Этот эпизод — «гнев Ахилла», величайшего из последнего поколения греческих героев.
Троянская война длилась десять лет. В поход на Трою собрались десятки греческих царей и вождей на сотнях кораблей с тысячами воинов: перечень их имен занимает в поэме несколько страниц. Главным вождем был сильнейший из царей — правитель города Аргос Агамемнон; с ним были брат его Менелай (из-за которого и началась война), могучий Аякс, пылкий Диомед, хитроумный Одиссей, старый мудрый Нестор и другие; но самым храбрым, сильным и ловким был юный Ахилл, сын морской богини Фетиды, которого сопровождал друг его Патрокл.
Троянцами правил седой царь Приам, во главе их войска стоял доблестный сын Приама Гектор, при нем брат его Парис (из-за которого и началась война) и много союзников со всей Азии. Сами боги участвовали в войне: троянцам помогал сребролукий Аполлон, а грекам — небесная царица Гера и мудрая воительница Афина. Верховный же бог, громовержец Зевс, следил за битвами с высокого Олимпа и вершил свою волю.
Любопытен повод к войне, что явно допускала дипломатия той поры (со ссылками и на богов). Справлялась свадьба героя Пелея и морской богини Фетиды — последний брак между богами и смертными. (Это тот самый брак, от которого родился Ахилл.) На пиру богиня раздора бросила золотое яблоко, предназначенное «прекраснейшей». Из-за яблока заспорили трое: Гера, Афина и богиня любви Афродита. Зевс приказал рассудить их спор троянскому царевичу Парису. Каждая из богинь обещала ему свои дары: Гера обещала сделать его царем над всем миром, Афина — героем и мудрецом, Афродита — мужем красивейшей из женщин. Парис отдал яблоко Афродите. После этого Гера с Афиной и стали вечными врагами Трои. Афродита же помогла Парису обольстить и увезти в Трою красивейшую из женщин — Елену, дочь Зевса, жену царя Менелая.
Когда-то к ней сватались лучшие богатыри со всей Греции и, чтобы не перессориться, сговорились так: пусть сама выберет, кого хочет, а если кто попробует отбить ее у избранника, все остальные пойдут на него войной. (Каждый надеялся, что избранником будет он.) Тогда Елена выбрала Менелая; теперь же ее отбил у Менелая Парис, и все бывшие ее женихи пошли на него войной. Только один, самый молодой, не сватался к Елене, не участвовал в общем уговоре и шел на войну только для того, чтобы блеснуть доблестью, явить силу и стяжать славу. Это был Ахилл. Так чтобы по-прежнему никто из богов не вмешивался в битву. Троянцы продолжают свой натиск, во главе их — Гектор и Сарпедон, сын Зевса, последний из сыновей Зевса на земле. Ахилл из своего шатра холодно наблюдает, как бегут греки, как подступают троянцы к самому их лагерю: вот-вот они подожгут греческие корабли. Гера с вышины тоже видит бегство греков и в отчаянии решается на обман, чтобы отвлечь суровое внимание Зевса. Она предстает перед ним в волшебном поясе Афродиты, возбуждающем любовь, Зевс вспыхивает страстью и соединяется с нею на вершине Иды; золотое облако окутывает их, а земля вокруг расцветает шафраном и гиацинтами. За любовью приходит сон, и, пока Зевс спит, греки собираются с духом и приостанавливают троянцев. Но сон недолог; Зевс пробуждается, Гера дрожит перед его гневом, а он говорит ей: «Умей терпеть: все будет по-твоему и греки победят троянцев, но не раньше, чем Ахилл усмирит гнев и выйдет в бой: так обещал я богине Фетиде». Это еще одно из дипломатических условий той поры, вложенное в уста бога.
Ахилл не был готов «сложить гнев», и на помощь грекам вместо него выходит друг его Патрокл: ему больно смотреть на товарищей в беде. Ахилл дает ему своих воинов, свои доспехи, которых привыкли бояться троянцы, свою колесницу, запряженную вещими конями, умеющими говорить и прорицать. «Отрази троянцев от лагеря, спаси корабли, — говорит Ахилл, — но не увлекайся преследованьем, не подвергай себя опасности! О, пусть бы погибли все и греки и троянцы, — мы бы с тобою одни вдвоем овладели бы Троей!» И впрямь, увидев доспехи Ахилла, троянцы дрогнули и поворотили вспять; и тогда-то Патрокл не удержался и бросился их преследовать. Навстречу ему выходит Сарпедон, сын Зевса, и Зевс, глядя с высоты, колеблется: «Не спасти ли сына?» — а недобрая Гера напоминает:
«Нет, пусть свершится судьба!» Сарпедон рушится, как горная сосна, вокруг его тела закипает бой, а Патрокл рвется дальше, к воротам Трои. «Прочь! — кричит ему Аполлон, — не суждено Трою взять ни тебе, ни даже Ахиллу». Тот не слышит; и тогда Аполлон, окутавшись тучей, ударяет его по плечам, Патрокл лишается сил, роняет щит, шлем и копье, Гектор наносит ему последний удар, и Патрокл, умирая, говорит: «Но и сам ты падешь от Ахилла!»
До Ахилла долетает весть: Патрокл погиб, в его, Ахилловых, доспехах красуется Гектор, друзья с трудом вынесли из битвы мертвое тело героя, торжествующие троянцы преследуют их по пятам. Ахилл хочет броситься в бой, но он безоружен; он выходит из шатра и кричит, и крик этот так страшен, что троянцы, содрогнувшись, отступают. Опускается ночь, и всю ночь Ахилл оплакивает друга и грозит троянцам страшным отмщеньем; а тем временем по просьбе матери его, Фетиды, хромой бог-кузнец Гефест в своей медной кузнице выковывает для Ахилла новое дивное оружие. Это панцирь, шлем, поножи и щит, а на щите изображен целый мир: солнце и звезды, земля и море, мирный город и воюющий город, в мирном городе суд и свадьба, пред воюющим городом засада и битва, а вокруг — сельщина, пахота, жатва, пастбище, виноградник, деревенский праздник и пляшущий хоровод, а посредине его — певец с лирою.
Щит Ахилла – это изображение жизненных ценностей индоевропейства, отчасти отражающих и эти ценности оседлого населения Скифии.
Наступает утро, Ахилл облачается в божественные доспехи и созывает греческое войско на сходку. Гнев его не угас, но теперь он обращен не на Агамемнона, а на тех, кто погубил его друга, — на троянцев и Гектора. Агамемнону он предлагает примирение, и тот с достоинством его принимает: «Зевс и Судьба ослепили меня, а сам я невинен». Брисеида возвращена Ахиллу, богатые дары внесены в его шатер, но Ахилл почти на них не смотрит: он рвется в бой, он хочет мстить.
Наступает четвертая битва. Зевс снимает запреты: пусть сами боги бьются, за кого хотят! Ратница Афина сходится в бою с неистовым Аресом, державная Гера — с лучницей Артемидой, морской Посейдон должен сойтись с Аполлоном, но тот останавливает его печальными словами: «Нам ли с тобой воевать из-за смертного рода людского? / Листьям недолгим в дубраве подобны сыны человечьи: / Ныне цветут они в силе, а завтра лежат бездыханны. / Распри с тобой не хочу я: пускай они сами враждуют!..»
Ахилл страшен. Он схватился с Энеем, но боги вырвали Энея из его рук: Энею не судьба пасть от Ахилла, он должен пережить и Ахилла, и Трою. Создать в округе Италии знаменитых энетов-венедов, от которых ведут и праславян.
Разъяренный неудачей, Ахилл губит троянцев без счета, трупы их загромождают реку, речной бог Скамандр нападает на него, захлестывая валами, но огненный бог Гефест усмиряет речного.
Уцелевшие троянцы толпами бегут спасаться в город; Гектор один, во вчерашних Ахилловых доспехах, прикрывает отступление. На него налетает Ахилл, и Гектор обращается в бегство, вольное и невольное: он боится за себя, но хочет отвлечь Ахилла от других. Три раза обегают они город, а боги смотрят на них с высот. Вновь Зевс колеблется: «Не спасти ли героя?» — но Афина ему напоминает: «Пусть свершится судьба».
Эпос отражает и дипломатию жребия. Зевс поднимает весы, на которых лежат два жребия — на этот раз Гекторов и Ахиллов. Чаша Ахилла взлетела ввысь, чаша Гектора наклонилась к подземному царству. И Зевс дает знак: Аполлону — покинуть Гектора, Афине — прийти на помощь Ахиллу. Афина удерживает Гектора, и он сходится с Ахиллом лицом к лицу. «Обещаю, Ахилл, — говорит Гектор, — если я тебя убью, то сниму с тебя доспехи, а тела не трону; обещай мне то же и ты». «Нет места обещаньям: за Патрокла я сам растерзаю тебя и напьюсь твоей крови!» — кричит Ахилл.
Копье Гектора ударяет в Гефестов щит, но тщетно; копье Ахилла ударяет в Гекторово горло, и герой падает со словами: «Бойся мести богов: и ты ведь падешь вслед за мною». «Знаю, но прежде — ты!» — отвечает Ахилл. Он привязывает тело убитого врага к своей колеснице и гонит коней вокруг Трои, глумясь над погибшим, а на городской стене плачет о Гекторе старый Приам, плачет вдовица Андромаха и все троянцы и троянки.
Патрокл отомщен. Ахилл устраивает другу пышное погребение, убивает над его телом двенадцать троянских пленников, справляет поминки. Казалось бы, гнев его должен утихнуть, но он не утихает. Трижды в день Ахилл гонит свою колесницу с привязанным телом Гектора вокруг Патроклова кургана; труп давно бы разбился о камни, но его незримо оберегал Аполлон. Наконец вмешивается Зевс — через морскую Фетиду он объявляет Ахиллу: «Не свирепствуй сердцем! ведь и тебе уже не долго осталось жить. Будь человечен: прими выкуп и отдай Гектора для погребения». И Ахилл говорит: «Повинуюсь».
Ночью к шатру Ахилла приходит дряхлый царь Приам; с ним — повозка, полная выкупных даров. Сами боги дали ему пройти через греческий лагерь незамеченным. Он припадает к коленям Ахилла;
«Вспомни, Ахилл, о твоем отце, о Пелее! Он так же стар; может быть, и его теснят враги; но ему легче, потому что он знает, что ты жив, и надеется, что ты вернешься. Я же одинок: из всех моих сыновей надеждою мне был только Гектор — и вот его уже нет. Ради отца пожалей меня, Ахилл: вот я целую твою руку, от которой пали мои дети». «Так говоря, он печаль об отце возбудил в нем и слезы — / Оба заплакали громко, в душе о своих вспоминая: / Старец, простершись у ног Ахилла, — о Гекторе храбром, / Сам же Ахилл — то о милом отце, то о друге Патрокле».
Равное горе сближает врагов: только теперь затихает долгий гнев в Ахилловом сердце. Он принимает дары, отдает Приаму тело Гектора и обещает не тревожить троянцев, пока они не предадут своего героя земле. Рано на заре возвращается Приам с телом сына в Трою, и начинается оплакивание: плачет над Гектором старая мать, плачет вдова Андромаха, плачет Елена, из-за которой началась когда-то война. Зажигается погребальный костер, останки собирают в урну, урну опускают в могилу, над могилой насыпают курган, по герою справляют поминальный пир. «Так воителя Гектора Трои сыны погребали» — этой строчкой заканчивается «Илиада».
Погребальные обряды как символы хотя бы кратковременного примирения тоже имеют и дипломатические оттенки.
«Илиада» Гомера завершилась.
Но до конца Троянской войны еще оставалось немало событий. Троянцы, потеряв Гектора, уже не осмеливались выходить за городские стены. Но на помощь им приходили и бились с Гектором другие, все более дальние народы: из Малой Азии, из сказочной земли амазонок, из дальней Эфиопии. Самым страшным был вождь эфиопов, черный исполин Мемнон, тоже сын богини; он сразился с Ахиллом, и Ахилл его ниспроверг. Затем бросился Ахилл на приступ Трои — тогда-то он и погиб от стрелы Париса, которую направил Аполлон (бог гипербореев). Греки, потеряв Ахилла, уже не надеялись взять Трою силой — они взяли ее хитростью, заставив троянцев ввезти в город деревянного коня, в котором сидели греческие витязи. Об этом потом расскажет в своей «Энеиде» римский поэт Вергилий. Троя была стерта с лица земли, а уцелевшие греческие герои пустились в обратный путь. Кстати, Иалмен был одним из тех, кто находился в «коне»
http://briefly.ru/gomer/iliada/

Хронологические указания, связанные с древнейшей историей скифов, встречаются у ряда античных авторов. Считается, что они не только оперируют подозрительно круглыми числами, но и противоречат друг другу, что делает их прямое сопоставление с археологическими данными неправомерным. У ряда других народов подобное нареканий не вызывает.

Первую схему предложил Геродот. Согласно ему, скифы — самый молодой народ [13]. От первого царя Таргитая до похода Дария прошла 1000 лет [14]. По его же данным, фараон Сесострис, якобы покоривший скифов [15], правил за два поколения до Троянской войны [16]. Посещение скифов Гераклом, от сына которого Скифа произошли скифские цари[17], Геродот излагает позже рассказа о Таргитае, а, по греческим представлениям, Геракл жил поколением ранее Троянской войны. Стало быть, появление скифов соответствует примерно XVI веку до н. э., а их война с египтянами и рождение Скифа, сына Геракла — XIII веку до н. э.Как указывает подробно изучавший этот вопрос А. И. Иванчик, концепция, удревнявшая и идеализировавшая скифов, а также приписывавшая им победу над египтянами, восходит к историку IV века до н. э. Эфору [18]. Аскольд И., Иванчик. Степные народы Евразии. Том 2-ой. Киммерийцы и скифы. ; Иванчик А И. Киммерийцы и скифы Степные народы евразии том 2 Культурно-исторические и хронологические проблемы археологии восточноевропейских степей Кавказа пред-и раннескифского времени на нем яз. ; Иванчик А И. Киммерийцы и скифы. ;Иванчик А И. Накануне Колонизации. Степные народы евразии том 3 ; Иванчик А И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII-VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история. (тяготеет при всех попытках объективности к омолаживанию, игнорируя ностратические и гаплогруппные истоки скифов).
Таким образом, в отличие от Геродота, скифы со времен Эфора оказывались не самым молодым, а самым древним народом. Диалог египтян и скифов о древности приводит Юстин [19].
У Диодора отцом Скифа именуется уже Зевс, а не Геракл, что относит его рождение в более древнюю эпоху, потомками Скифа именуются Пал и Нап, разделившие между собой царство и покорившие ряд племен[20]. После этого Диодор помещает рассказ об амазонках.
В труде Юстина, сократившего сочинение Помпея Трога, содержатся следующие хронологические указания. После победы скифов над египтянами [21] на протяжении 1500 лет Азия платила дань скифам [22]. Затем ассирийцы правили Азией 1300 лет [23], а мидяне — 350 лет [24]. Таким образом, так как конец владычества мидян связывался с правлением персидского царя Кира (середина VI века до н. э.), то победа скифов, по Помпею Трогу, относится примерно к 3700 году до н. э. (или к 3553 г.: П.З.).
Также Юстин приводит рассказ о юношах царского рода Плине и Сколопите, их гибели и происхождении амазонок [25]. Эти события помещаются примерно за два поколения до Троянской войны, а поход скифского царевича Панасагора против Афин[26] — за одно поколение.
Христианский историк Орозий, в целом используя сочинение Юстина, принять его даты не мог, ибо они противоречили библейской датировке потопа [27] (примечательно, что в «Хронике Евсевия» сведения о древнейшей истории скифов вовсе отсутствуют). Поэтому Орозий переставил последовательность войн. Победу ассирийского царя Нина над скифами он датирует за 1300 лет до основания Рима (2053 год до н. э.)[28], Весозис же воюет со скифами за 480 лет до основания Рима (1233 год до н. э.)[29]. Таким образом, у Орозия, как и у Геродота, эта война датируется незадолго перед Троянской, но итогом войны, как и у Юстина, названа победа скифов. Рассказ о Сколопите, Плине и амазонках у Орозия совпадает с Юстином[30].
Иордан, также рассказывая о победе готского короля Танаузиса над египетским фараоном Весозисом, помещает её незадолго до Троянской войны [31], упоминая также о происхождении амазонок, но имена Сколопита и Плина опускает[32]. http://ru.wikipedia.org/wiki/

Отчасти это все было известно уже В.Н. Татищеву «ИСТОРИЯ РОССИЙСКАЯ.ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. СЛАВЯНЕ ОТ ЧЕГО, ГДЕ И КОГДА НАЗВАНЫ»
1. ; http://grani.ru/Society/Science/m.138086.html
http://www.newchrono.ru/frame1/Methods/html/192.htm новохронологи - времена готов

Полезен свод А.А.Немировского «Троя после Троянской войны» (Вестник Московского университета. Серия История. 1999, № 5.)
Он считает дискредитирующими вопрос многие версии ученых.
Троянская война сопоставляется с ахейско-хеттским конфликтом из-за Вилусы в начале XIII в., или ахейско-малоазиатско-хеттскими столкновениями в Западной Малой Азии при Тудхалиасе IV, или с нашествиями «народов моря»; землетрясение, раздушившее Трою VI, на том основании, что за землетрясения «отвечает» Посейдон, сравнивается то с посейдоновым опустошением Троады при Лаомедонте, то с посвященным Посейдону же троянским конем, и т.д.
Он допускает, если «потенциально-исторический» ряд в эпическом произведении совпадет с последовательностью событий, известных по достоверным, современным событиям источникам, это само по себе становится существенным доказательством репрезентативности названного ряда и позволяет использовать его в синтетических реконструкциях.
Согласно ряду сведений, при взятии Трои эллины пощадили в самом городе знатного троянца Антенора вместе с его родом и домом, чья неприкосновенность была специально отмечена при помощи леопардовой шкуры4) (причину дружбы Антенора с греками впоследствии домысливали по-разному). Но стоило бы помнить и о роли «сидения на шкуре» у скифов. http://annals.xlegio.ru/other/kovalevsk/07.htm http://www.darial-online.ru/2003_1/gagloiti.shtml
После ухода ахейцев Антенор остался в Трое и возобновил Троянское царство.5) Однако, кроме этого, в Троаде сложились еще два центра власти. Первый был связан с Энеем, укрепившимся на Иде. По одной версии, он отступил туда еще до падения Трои, по другой, более распространенной и более циклизующей (т.е., очевидно, [61] более поздней), — в самый момент падения.6) Первоначально центр активности Энея лежал на востоке, в области соседних с Троей фригийцев; он и сам, по некоторым сведениям, совершил сюда поход7) и, по распространенной версии, отослал своего сына Аскания царствовать над фригийцами Даскилитиды, включая фригийскую («дальнюю») Асканию, т.е. над областями позднейшей Малой Фригии.8) Наконец, сын Гектора с двойным именем Астианакс-Скамандрий (Il.VI, 402f.) укрепился в Арисбе и царствовал там.9) Согласно Абанту, Антенор изгнал Астианакса из его царства,10) а другие историки сообщают, что Астианакс-Скамандрий во главе прочих Гекторидов присоединился к Асканию во Фригии.11) Вскоре, однако, оба они вернулись в Троаду к Энею.
К сожалению, участие Энея и его соратников в формировании населения Южного Средиземноморья А.А.Немировским в данной работе не показано. Да и в тему статьи это явно не входило.
В самой Трое конец правлению потомков Аскания и Скамандрия (правили позже Энея), как явствует из сообщений Ксанфа, — Страбона, положила новая волна фригийцев, которые, «переправившись из Фракии, убили владыку Трои и соседней страны и поселились здесь» (Strabo. XII.8,3). Это событие могло иметь место только после Троянской войны: до того никто из троянских царей от рук фригийцев заведомо не погибал, и их жертва — «владыка Трои» оказывается, таким образом, именно последним наследником власти Энея над Троадой. Это и было концом догреческой Трои; отныне в Троаде доминировали [63] фригийцы (о том, что фригийцы стали гегемонами северо-западной Малой Азии и владыками Троады в какой-то момент после падения Трои Страбон сообщает и независимо — Strabo. X.3,22; XII.4,6).
Д.Б. Редфорд (Redford D.B. Op. cit. P. 248) полагает возможным связывать поздний сюжет с более ранним нашествием «народов моря» при Мернептахе, поскольку в нем участвовали ливийцы и t-r-s/tw-rw-s3 «турша» (в которых по созвучию также можно было бы видеть собственно «троянцев»). Однако такое соотнесение будет противоречить легендарной датировке рассматриваемого события временем после Троянской войны, когда греки и жители Малой Азии, согласно античной традиции, прошли всю Малую Азию и Восточное Средиземноморье (чего не было и не могло быть при Мернептахе, когда еще существовало Хеттское царство, но что в самом деле имело место при Рамсесе III; кстати, к его времени относит Троянскую войну и сам Д.Б. Редфорд). К тому же «турша», вернее всего, обозначало у египтян не «троянцев»/ илионцев, а отличных от них (прото)этрусков-тирсенов (Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Указ. соч. С. 164-165). Более того, обсуждаемая нами «Троя» эпического предания, как мы помним, в действительности именовалась Илионом; название «Троя» было перенесено на нее много позже Троянской войны (и исключительно в эллинском эпосе и позднейшей литературе). Тем самым будь какой бы то ни было сюжет, связанный с «троянцами» (реально илионцами) эпоса, действительно историчен, при его отражении аутентичные источники конца II тыс. не могли бы использовать термины вида «Tr-». Иными словами, независимо от соотношения самих названий «Троя» и Tr-/*турша» любые египетские термины такого облика не могут иметь никакого отношения к эпической/археологической «Трое» (реальному Илиону) и ее обитателям, в том числе и Антеноридам. Соотнесение сообщения Мернептаха с традицией об Антеноридах лишается таким образом всякого основания
Соблазнителен параллелизм прямой последовательности «прибытие Антеноридов (и Елены) в Кирену — прибытие Менелая в Египет вслед за Еленой (и Антеноридами)» в греческой традиции аналогичной последовательности «нашествие теккер в 5-м году Рамсеса III — нашествие основной массы "народов моря", включая даниунов, в 8-м году» — в традиции египетской. http://annals.xlegio.ru/mal_az/troy/afterwar.htm
Троянская война еще раз показывает, что с древнейших времен даже в среде одних индоевропейцев переговоры могли очень быстро превращаться в войны, а войны – спешно завершаться переговорами и важными для противоборствующих сторон ритуалами. Например, погребением погибших. Войне в дипломатии противостояли символы мирной жизни, представленные картинами на щите Ахилла.
Наиболее дипломатические традиции той поры отражает Песнь 9. Посольство

        Так охраняли трояне свой стан: но ахеян волнует
         Ужас, свыше ниспосланный, бегства дрожащего спутник;
         Грусть нестерпимая самых отважнейших дух поражает.
         Словно два быстрые ветра волнуют понт многорыбный,
5      Шумный Борей и Зефир, кои, из Фракии дуя,
         Вдруг налетают, свирепые; вдруг почерневшие зыби
         Грозно холмятся и множество пороста хлещут из моря,-
         Так раздиралися души в груди благородных данаев.

        Царь Агамемнон, печалью глубокою в сердце пронзенный,
10    Окрест ходил, рассылая глашатаев звонкоголосых
         К сонму вождей приглашать, но по имени каждого мужа,
         Тихо, без клича, и сам между первых владыка трудился.
         Мужи совета сидели унылые. Царь Агамемнон
         Встал, проливающий слезы, как горный поток черноводный
15    С верху стремнистой скалы проливает мрачные воды.
         Он, глубоко стенающий, так говорил меж данаев:

         "Други, вожди и властители мудрые храбрых данаев,
         Зевс громовержец меня уловил в неизбежную гибель!
         Пагубный! прежде обетом и знаменьем сам предназначил
20    Мне возвратиться рушителем Трои высокотвердынной;
         Ныне же злое прельщение он совершил и велит мне
         В Аргос бесславным бежать, погубившему столько народа!
         Так, без сомнения, богу, всемощному Зевсу, угодно.
         Многих уже он градов разрушил высокие главы,
25    И еще сокрушит: беспредельно могущество Зевса.
         Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь:
         Должно бежать; возвратимся в драгое отечество наше;
         Нам не разрушить Трои, с широкими стогнами града!"

        Так говорил, - и молчанье глубокое все сохраняли;
30    Долго сидели безмолвны, унылые духом, данаи.
         Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:

         "Сын Атреев! на речи твои неразумные первый
         Я возражу, как в собраньях позволено; царь, не сердися.
         Храбрость мою порицал ты недавно пред ратью ахейской;
35    Робким меня, невоинственным ты называл; но довольно
         Ведают то аргавяне - и юноша каждый и старец.
         Дар лишь единый тебе даровал хитроумный Кронион:
         Скипетром власти славиться дал он тебе перед всеми;
         Твердости ж не дал, в которой верховная власть человека!
40    О добродушный! ужели ты веришь, что мы, аргивяне,
         Так невоинственны, так малосильны, как ты называешь?
         Ежели сам ты столь пламенно жаждешь в дом возвратиться,
         Мчися! Дорога открыта, суда возле моря готовы,
         Коих толикое множество ты устремил из Микены.
45    Но останутся здесь другие герои ахеян,
         Трои пока не разрушим во прах! но когда и другие...
         Пусть их бегут с кораблями к любезным отечества землям!
         Я и Сфенел остаемся и будем сражаться, доколе
         Трои конца не найдем; и надеюся, с богом пришли мы!1"

50    Так произнес, - и воскликнули окрест ахейские мужи,
         Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней.
         Но, между ними восстав, говорил благомысленный Нестор:
         "Сын Тидеев, ты, как в сражениях воин храбрейший,
         Так и в советах, из сверстников юных, советник отличный.
55    Речи твоей не осудит никто из присущих данаев,
         Слова противу не скажет; но речи к концу не довел ты.
         Молод еще ты и сыном моим, без сомнения, был бы
         Самым юнейшим; однако ж, Тидид, говорил ты разумно
         Между аргивских царей: говорил бо ты всo справедливо.
60    Ныне же я, пред тобою гордящийся старостью жизни,
         Слово скажу и окончу его, и никто из ахеян
         Речи моей не осудит, ни сам Агамемнон державный.
         Тот беззаконен, безроден, скиталец бездомный на свете,
         Кто междоусобную брань, человекам ужасную, любит!
65    Но покоримся теперь наступающей сумрачной ночи:
         Воинство пусть вечеряет; а стражи пусть совокупно
         Выйдут и станут кругом у изрытого рва за стеною.
         Дело сие возлагаю на юношей. После немедля
         Ты начни, Агамемнон: державнейший ты между нами,-
70    Пир для старейшин устрой: и прилично тебе и способно;
         Стан твой полон вина; аргивяне его от фракиян
         Каждый день в кораблях по широкому понту привозят;
         Всем к угощенью обилуешь, властвуешь многим народом.
         Собранным многим, того ты послушайся, кто между ними
75    Лучший совет присоветует: нужен теперь для ахеян
         Добрый, разумный совет: сопостаты почти пред судами
         Жгут огни неисчетные; кто веселится, их видя?
         Днешняя ночь иль погубит нам воинство, или избавит!"

        Так он вещал, - и, внимательно слушав, они покорились.
80    К страже, с оружьем в руках, устремились ахейские мужи:
         Несторов сын, Фразимед, народа пилосского пастырь;
         С ним Аскалаф и Иялмен, сыны мужегубца Арея,
         Критский герой Мерион, Деипир, Афарей нестрашимый
         И Крейона рождение, вождь Ликомед благородный.
85    Семь воевод предводили стражу; и по сту за каждым
         Юношей стройно текли, воздымая высокие копья.
         К месту пришед, между рвом и стеной посредине воссели;
         Там разложили огонь, и устроивал вечерю каждый.

        Царь Агамемнон старейшин ахейских собравшихся вводит
90    В царскую сень и пир предлагает им, сердцу приятный.
         К сладостным яствам предложенным руки герои простерли;
         И когда питием и пищею глад утолили,
         Старец меж оными первый слагать помышления начал,
         Нестор, который и прежде блистал превосходством советов;
95    Он, благомысленный, так говорил и советовал в сонме:
         "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!
         Слово начну я с тебя и окончу тобою: могучий
         Многих народов ты царь, и тебе вручил Олимпиец
         Скиптр и законы, да суд и совет произносишь народу.
100  Более всех ты обязан и сказывать слово и слушать;
         Мысль исполнять и другого, если кто, сердцем внушенный,
         Доброе скажет, но что совершить от тебя то зависит.
         Ныне я вам поведаю, что мне является лучшим.
         Думы другой, превосходнее сей, никто не примыслит,
105  В сердце какую ношу я, с давней поры и доныне,
         С оного дня, как ты, о божественный, Брисову дочерь
         Силой из кущи исторг у пылавшего гневом Пелида,
         Нашим не вняв убеждениям. Сколько тебя, Агамемнон,
         Я отговаривал; но, увлекаяся духом высоким,
110  Мужа, храбрейшего в рати, которого чествуют боги,
         Ты обесчестил, награды лишив. Но хоть ныне, могучий,
         Вместе подумаем, как бы его умолить нам, смягчивши
         Лестными сердцу дарами и дружеской ласковой речью".

        Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:
115  "Старец, не ложно мои погрешения ты обличаешь.
         Так, погрешил, не могу отрекаться я! Стоит народа
         Смертный единый, которого Зевс от сердца возлюбит:
         Так он сего, возлюбив, превознес, а данаев унизил.
         Но как уже погрешил, обуявшего сердца послушав,
120  Сам я загладить хочу и несметные выдать награды.
         Здесь, перед вами, дары знаменитые все я исчислю:
         Десять талантов золота, двадцать лаханей блестящих;
         Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать
         Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний.
125  Истинно жил бы не беден и в злате высоко ценимом
         Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько,
         Сколько наград для меня быстроногие вынесли кони!
         Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарую,
         Лесбосских, коих тогда, как разрушил он Лесбос цветущий,
130  Сам я избрал, красотой побеждающих жен земнородных.
         Сих ему дам; и при них возвращу я и ту, что похитил,
         Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянуся:
         Нет, не всходил я на одр, никогда не сближался я с нею,
         Так, как мужам и женам свойственно меж человеков.
135  Всo то получит он ныне; еще же, когда аргивянам
         Трою Приама великую боги дадут ниспровергнуть,
         Пусть он и медью и златом корабль обильно наполнит,
         Сам наблюдая, как будем делить боевую добычу.
         Пусть из троянских жен изберет по желанию двадцать,
140  После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое.
         Если же в Аргос придем мы, в ахейский край благодатный,
         Зятем его назову я и честью сравняю с Орестом,
         С сыном одним у меня, возрастающим в полном довольстве.
         Три у меня расцветают в дому благосозданном дщери:
145  Хрисофемиса, Лаодика, юная Ифианасса.
         Пусть он, какую желает, любезную сердцу, без вена
         В отеческий дом отведет; а приданое сам я за нею
         Славное дам, какого никто не давал за невестой.
         Семь подарю я градов, процветающих, многонародных:
150  Град Кардамилу, Энопу и тучную травами Геру,
         Феры, любимые небом, Анфею с глубокой долиной,
         Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный.
         Все же они у приморья, с Пилосом смежны песчаным:
         Их населяют богатые мужи овцами, волами,
155  Кои дарами его, как бога, чествовать будут
         И под скиптром ему заплатят богатые дани.
         Так я немедля исполню, как скоро вражду он оставит.
         Пусть примирится; Аид несмирим, Аид непреклонен;
         Но зато из богов, ненавистнее всех он и людям.
160 Пусть мне уступит, как следует: я и владычеством высшим,
         Я и годов старшинством перед ним справедливо горжуся".

        Рек, - и Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:
         "Сын знаменитый Атрея, владыка мужей Агамемнон!
         Нет, дары не презренные хочешь ты дать Ахиллесу.
165  Благо, друзья! поспешим же нарочных послать, да скорее
         Шествуют мужи избранные к сени царя Ахиллеса.
         Или позвольте, я сам изберу их; они согласятся:
         Феникс, любимец богов, предводитель посольства да будет;
         После Аякс Теламонид и царь Одиссей благородный;
170  Но Эврибат и Годий да идут, как вестники, с ними.
         На руки дайте воды, сотворите святое молчанье,
         И помолимся Зевсу, да ныне помилует нас он!"

        Так говорил, - и для всех произнес он приятное слово.
         Вестники скоро царям возлияли на руки воду;
175  Юноши, чермным вином наполнив доверху чаши,
         Кубками всем подносили, от правой страны начиная.
         В жертву богам возлияв и испив до желания сердца,
         Вместе послы поспешили из сени Атрида владыки.
         Много им Нестор идущим наказывал, даже очами
180  Каждому старец мигал, но особенно сыну Лаэрта:
         Всo б испытали, дабы преклонить Ахиллеса героя.

        Мужи пошли по брегу немолчношумящего моря,
         Много моляся, да землю объемлющий земледержатель
         Им преклонить поможет высокую душу Пелида.
185  К сеням пришед и к судам мирмидонским, находят героя:
         Видят, что сердце свое услаждает он лирою звонкой,
         Пышной, изящно украшенной, с сребряной накольней сверху,
         Выбранной им из корыстей, как град Этионов разрушил:
         Лирой он дух услаждал, воспевая славу героев.
190  Менетиад перед ним лишь единый сидел и безмолвный
         Ждал Эакида, пока песнопения он не окончит2.
         Тою порою приближась, послы, Одиссей впереди их,
         Стали против Ахиллеса: герой изумленный воспрянул
         С лирой в руках и от места сидения к ним устремился.
195  Так и Менетиев сын, лишь увидел пришедших, поднялся.
         В встречу им руки простер и вещал Ахиллес быстроногий:
         "Здравствуйте! истинно други приходите! Верно, что нужда!
         Но и гневному вы из ахеян любезнее всех мне".

        Так произнес - и повел их дальше Пелид благородный;
200  Там посадил их на креслах, на пышных коврах пурпуровых,
         И, обратясь, говорил к находящемусь близко Патроклу:
         "Чашу поболее, друг Менетид, подай на трапезу;
         Цельного нам раствори и поставь перед каждого кубок:
         Мужи, любезные сердцу, собрались под сенью моею!"

205  Так говорил, - и Патрокл покорился любезному Другу.
         Сам же огромный он лот положил у огнищного света
         И хребты разложил в нем овцы и козы утучнелой,
         Бросил и окорок жирного борова, туком блестящий,
         Их Автомедон держал, рассекал Ахиллес благородный,
210  После искусно дробил на куски и вонзал их на вертел.
         Жаркий огонь между тем разводил Менетид боговидный.
         Чуть же огонь ослабел и багряное пламя поблекло,
         Угли разгребши, Пелид вертела над огнем простирает
         И священною солью кропит, на подпор подымая.
215  Так их обжарив кругом, на обеденный стол сотрясает.
         Тою порою Патрокл по столу, в красивых корзинах,
         Хлебы расставил; но яства гостям Ахиллес благородный
         Сам разделил и против Одиссея, подобного богу,
         Сел на другой стороне, а жертвовать жителям неба
220  Другу Патроклу велел; и в огонь он бросил начатки.
         К сладостным яствам предложенным руки герои простерли;
         И когда питием и пищею глад утолили,
         Фениксу знак Теламонид подал; Одиссей то постигнул,
         Кубок налил и приветствовал, за руку взявши, Пелида:
225  "Здравствуй, Пелид! в дружелюбных нам пиршествах нет недостатка,
         Сколько под царскою сенью владыки народов Атрида,
         Столько и здесь; изобильно всего к услаждению сердца
         В пире твоем; но теперь не о пиршествах радостных дело.
         Грозную гибель, питомец Крониона, близкую видя,
230  В трепете мы, в неизвестности, наши суда мы избавим,
         Или погубим, ежели ты не одеешься в крепость!
         Близко судов, под стеной уже нашею стан положили
         Гордые мужи трояне и их дальноземные други;
         В стане кругом зажигают огни и грозятся, что боле
235  Их не удержат, что прямо на наши суда они грянут.
         Им и Зевес, благовестные знаменья вправе являя,
         Молнией блещет! И Гектор, ужасною силой кичася,
         Буйно свирепствует, крепкий на Зевса3; в ничто он вменяет
         Смертных и самых богов, обладаемый бешенством страшным.
240  Молится, только б скорей появилась Денница святая,
         Хвалится завтра срубить с кораблей кормовые их гребни,
         Пламенем бурным пожечь корабли и самих нас, ахеян,
         Всех перед ними избить, удушаемых дымом пожарным.
         Страшно, герой, трепещу я, да гордых угроз Приамида
245  Боги ему не исполнят; а нам да не судит судьбина
         Гибнуть под Троей, далoко от Аргоса, милой отчизны!
         Храбрый, воздвигнись, когда ты желаешь, хоть поздно, ахеян,
         Столь утесненных, избавить от ярости толпищ троянских.
         После тебе самому то горестно будет, но поздно,
250  Зло допустивши, искать исправления. Лучше вовремя,
         Раньше помысли, да пагубный день отвратишь от ахеян.
         Друг! не тебе ли родитель, Пелей, заповедовал старец,
         В день, как из Фтии тебя посылал к Атрееву сыну:
         - Доблесть, мой сын, даровать и Афина и Гера богиня
255  Могут, когда соизволят; но ты лишь в персях горячих
         Гордую душу обуздывай; кротость любезная лучше.
         Распри злотворной, как можно, чуждайся, да паче и паче
         Между ахеян тебя почитают младые и старцы.-
         Так заповедовал старец; а ты забываешь. Смягчися,
260  Гнев отложи, сокрушительный сердцу! Тебе Агамемнон
         Выдаст дары многоценные, ежели гнев ты оставишь.
         Хочешь ли, слушай, и я пред тобой и друзьями исчислю,
         Сколько даров знаменитых тебе обещал Агамемнон:
         Десять талантов золота, двадцать лаханей блестящих,
265  Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать
         Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний.
         Истинно, жил бы не беден и в злате высоко ценимом
         Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько,
         Сколько Атриду наград быстроногие вынесли кони!
270  Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарует,
         Лесбосских, коих тогда, как разрушил ты Лесбос цветущий,
         Сам он избрал, красотой побеждающих жен земнородных;
         Их он дарит; и при них возвращает и ту, что похитил,
         Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянется:
275  Нет, не всходил он на одр, никогда не сближался он с нею,
         Так, как мужам и женам свойственно меж человеков.
         Все то получишь ты ныне; еще же, когда аргивянам
         Трою Приама великую боги дадут ниспровергнуть,
         Целый корабль ты и медью и златом обильно наполни,
280  Сам наблюдая, как будем делить боевые корысти;
         Сам между женами пленными выбери двадцать троянок,
         После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое.
         Если ж воротимся в Аргос Ахейский, край благодатный,
         Зятем тебя назовет он и честью с Орестом сравняет,
285  С сыном одним у него, возрастающим в полном довольстве.
         Трех дочерей он невест в благосозданном доме имеет:
         Хрисофемису, Лаодику, юную Ифианассу.
         Ты, по желанью, из оных, любезную сердцу, без вена
         В отеческий дом отведи; а приданое сам он за нею
290  Славное выдаст, какого никто не давал за невестой.
         Семь подарит он градов процветающих, многонародных:
         Град Кардамилу, Энопу и тучную паствами Геру,
         Феры, любимые небом, Анфею с глубокой долиной,
         Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный.
295  Все же они у примория, с Пилосом смежны песчаным;
         Их населяют богатые мужи овцами, волами,
         Кои дарами тебя, как бога, чествовать будут
         И под скиптром тебе заплатят богатые дани.
         Так он исполнит немедля, коль скоро вражду ты оставишь,
300  Если ж Атрид Агамемнон еще для тебя ненавистен,
         Он и подарки его, - пожалей о других ты ахейцах,
         В стане жестоко стесненных; тебя, как бессмертного бога,
         Рати почтут; между них ты покроешься дивною славой!
         Гектора ты поразишь! до тебя он приближится ныне,
305  Буйством своим обезумленный; он никого не считает
         Равным себе меж данаями, сколько ни есть их под Троей!"

        Рек, - и ему на ответ говорил Ахиллес быстроногий:
         "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!
         Должен я думу свою тебе объявить откровенно,
310  Как я и мыслю и что я исполню, чтоб вы перестали
         Вашим жужжаньем скучать мне4, один за другим приступая:
         Тот ненавистен мне, как врата ненавистного ада,
         Кто на душе сокрывает одно, говорит же другое.
         Я же скажу вам прямо, что почитаю я лучшим:
315  Нет, ни могучий Атрид, ни другие, надеюсь, данаи
         Сердца по мне не смягчат: и какая тому благодарность,
         Кто беспрестанно, безустально бился на битвах с врагами!
         Равная доля у вас нерадивцу и рьяному в битве;
         Та ж и единая честь воздается и робким и храбрым;
320  Всo здесь равно, умирает бездельный иль сделавший много!
         Что мне наградою было за то, что понес я на сердце,
         Душу мою подвергая вседневно опасностям бранным?
         Словно как птица, бесперым птенцам промышляючи корму,
         Ищет и носит во рту и, что горько самой, забывает,-
325  Так я под Троею сколько ночей проводил бессонных,
         Сколько дней кровавых на сечах жестоких окончил,
         Ратуясь храбро с мужами и токмо за жен лишь Атридов!
         Я кораблями двенадцать градов разорил многолюдных;
         Пеший одиннадцать взял на троянской земле многоплодной;
330  В каждом из них и сокровищ бесценных, и славных корыстей
         Много добыл; и, сюда принося, властелину Атриду
         Все отдавал их; а он позади, при судах оставаясь,
         Их принимал, и удерживал много, выделивал мало;
         Несколько выдал из них, как награды, царям и героям:
335  Целы награды у всех; у меня ж одного из данаев
         Отнял и, властвуя милой женой, наслаждается ею
         Царь сладострастный! За что же воюют троян аргивяне?
         Рати зачем собирал и за что их привел на Приама
         Сам Агамемнон? не ради ль одной лепокудрой Елены?
340  Или супруг непорочных любят от всех земнородных
         Только Атрея сыны? Добродетельный муж и разумный
         Каждый свою бережет и любит, как я Брисеиду:
         Я Брисеиду любил, несмотря, что оружием добыл!
         Нет, как награду исторгнул из рук и меня обманул он,
345  Пусть не прельщает! Мне он известен, меня не уловит!
         Пусть он с тобой. Одиссей, и с другими царями ахеян
         Думает, как от судов отвратить пожирающий пламень.
         Истинно, многое он и один без меня уже сделал:
         Стену для вас взгромоздил, и окоп перед оною вывел
350  Страшно глубокий, широкий, и внутрь его колья уставил!
         Но бесполезно! Могущества Гектора, людоубийцы,
         Сим не удержит. Пока меж аргивцами я подвизался,
         Боя далеко от стен начинать не отважился Гектор:
         К Скейским вратам лишь и к дубу дохаживал; там он однажды
355  Встретился мне, но едва избежал моего нападенья.
         Больше с божественным Гектором я воевать не намерен.
         Завтра, Зевсу воздав и другим небожителям жертвы,
         Я нагружу корабли и немедля спущу их на волны.
         Завтра же, если желаешь и если тебя то заботит,
360  С ранней зарею узришь, как по рыбному понту помчатся
         Все мои корабли, под дружиною жарко гребущей.
         Если счастливое плаванье даст Посейдон мне могучий,
         В третий я день, без сомнения, Фтии достигну холмистой.
         Там довольно имею, что бросил, сюда я повлекшись;
365  Много везу и отселе: золота, меди багряной,
         Пленных, красноопоясанных жен и седое железо;
         Всo, что по жребию взял; но награду, что он даровал мне,
         Сам, надо мною ругаясь, и отнял Атрид Агамемнон,
         Властию гордый! Скажите ему вы, что я говорю вам,
370  Всo и пред всеми: пускай и другие, как я, негодуют,
         Если кого из ахеян еще обмануть уповает,
         Вечным бесстыдством покрытый! Но, что до меня, я надеюсь,
         Он, хоть и нагл, как пес, но в лицо мне смотреть не посмеет!
         С ним не хочу я никак сообщаться, ни словом, ни делом!
375  Раз он, коварный, меня обманул, оскорбил, и вторично
         Словом уже не уловит: довольно с него! но спокойный
         Пусть он исчезнет! лишил его разума Зевс промыслитель.
         Даром гнушаюсь его и в ничто самого я вменяю!
         Если бы в десять и в двадцать он крат предлагал мне сокровищ,
380  Сколько и ныне имеет и сколько еще их накопит,
         Даже хоть всo, что приносят в Орхомен иль Фивы египтян,
         Град, где богатства без сметы в обителях граждан хранятся,
         Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести
         Ратных мужей в колесницах, на быстрых конях выезжают;
385  Или хоть столько давал бы мне, сколько песку здесь и праху,-
         Сердца и сим моего не преклонит Атрид Агамемнон,
         Прежде чем всей не изгладит терзающей душу обиды!
         Дщери супругой себе не возьму от Атреева сына;
         Если красою она со златой Афродитою спорит,
390  Если искусством работ светлоокой Афине подобна5,
         Дщери его не возьму! Да найдет из ахеян другого,
         Кто ему больше приличен и царственной властию выше.
         Ежели боги меня сохранят и в дом возвращусь я,
         Там - жену благородную сам сговорит мне родитель.
395  Много ахеянок есть и в Элладе, и в счастливой Фтии,
         Дщерей ахейских вельмож, и градов и земель властелинов:
         Сердцу любую из них назову я супругою милой.
         Там, о, как часто мое благородное сердце алкает,
         Брачный союз совершив, с непорочной супругою милой
400  В жизнь насладиться стяжаний, старцем Пелеем стяжанных.
         С жизнью, по мне, не сравнится ничто: ни богатства, какими
         Сей Илион, как вещают, обиловал, - град, процветавший
         В прежние мирные дни, до нашествия рати ахейской;
         Ни сокровища, сколько их каменный свод заключает
405  В храме Феба пророка в Пифосе, утесами грозном.
         Можно всo приобресть, и волов, и овец среброрунных,
         Можно стяжать и прекрасных коней, и златые треноги;
         Душу ж назад возвратить невозможно; души не стяжаешь,
         Вновь не уловишь ее, как однажды из уст улетела.
410  Матерь моя среброногая, мне возвестила Фетида:
         Жребий двоякий меня ведет к гробовому пределу:
         Если останусь я здесь, перед градом троянским сражаться,-
         Нет возвращения мне, но слава моя не погибнет.
         Если же в дом возвращуся я, в любезную землю родную,
415  Слава моя погибнет, но будет мой век долголетен,
         И меня не безвременно Смерть роковая постигнет.
         Я и другим воеводам ахенским советую то же:
         В домы отсюда отплыть; никогда вы конца не дождетесь
         Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион
420  Руку свою распростер, и возвысилась дерзость народа.
         Вы возвратитесь теперь и всем благородным данаям
         Мой непреложно ответ, как посланников долг, возвестите.
         Пусть на совете другое примыслят, вернейшее, средство,
         Как им спасти и суда, и ахейскии народ, утесненный
425  Подле судов мореходных; а то, что замыслили ныне,
         Будет без пользы ахеянам: я непреклонен во гневе.
         Феникс останется здесь, у нас успокоится старец;
         Завтра же, если захочет, - неволей его не беру я,-
         Вместе со мной в кораблях отплывет он к любезной отчизне".

430  Так возразил, - и молчание долгое все сохраняли,
         Речью его пораженные: грозно ее говорил он.
         Между послов наконец провещал, заливаясь слезами,
         Феникс, конник седой; трепетал о судах он ахейских:
         "Если уже возвратиться, Пелид благородный, на сердце
435  Ты положил и от наших судов совершенно отрекся
         Огнь отразить пожирающий, - гнев запал тебе в душу,-
         Как, о возлюбленный сын, без тебя один я останусь?
         Вместе с тобою меня послал Эакид, твой родитель,
         В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида.
440  Юный, ты был неискусен в войне, человечеству тяжкой;
         В сонмах советных неопытен, где прославляются мужи.
         С тем он меня и послал, да тебя всему научу я:
         Был бы в речах ты вития и делатель дел знаменитый.
         Нет, мой возлюбленный сын, без тебя не могу, не желаю
445  Здесь оставаться, хотя бы сам бог обещал, всемогущий,
         Старость совлекши, вновь возвратить мне цветущую младость
         Годы, как бросил Элладу я, славную жен красотою,
         Злобы отца избегая, Аминтора, грозного старца.
         Гневался он на меня за пышноволосую деву:
450  Страстно он деву любил и жестоко бесславил супругу,
         Матерь мою; а она, обнимая мне ноги, молила
         С девою прежде почить, чтобы стал ненавистен ей старец.
         Я покорился и сделал. Отец мой, то скоро приметив,
         Начал меня проклинать, умоляя ужасных Эриний,
455  Ввек на колена свои да не примет он милого сына,
         Мной порожденного6: отчие клятвы исполнили боги,
         Зевс подземный и чуждая жалости Персефония.
         В гневе убить я отца изощренною медью решился;
         Боги мой гнев укротили, представивши сердцу, какая
460  Будет в народе молва и какой мне позор в человеках,
         Ежели отцеубийцей меня прозовут аргивяне!
         Но от оной поры для меня уже стало несносно,
         Близко отца раздраженного, в доме с тоскою скитаться.
         Други, родные мои, неотступно меня окружая,
465  Силились общей мольбой удержать в отеческом доме.
         Много и тучных овец, и тяжелых волов круторогих
         В доме зарезано; многие свиньи, блестящие туком,
         По двору были простерты на яркий огонь обжигаться;
         Много выпито было вина из кувшинов отцовских.
470  Девять ночей непрерывно они вкруг меня ночевали;
         Стражу держали, сменяяся; целые ночи не гаснул
         В доме огонь; один - под крыльцом на дворе крепкостенном,
         И другой - в сенях, пред дверями моей почивальни.
         Но когда мне десятая темная ночь наступила,
475  Я у себя в почивальне искусно створявшиесь двери
         Выломал, вышел и быстро чрез стену двора перепрянул,
         Тайно от всех и домовых жен, и мужей стерегущих.
         После далеко бежал чрез обширные степи Эллады
         И пришел я во Фтию, овец холмистую матерь,
480  Прямо к Пелею царю. И меня он, приняв благосклонно,
         Так полюбил, как любит родитель единого сына,
         Поздно рожденного старцу, наследника благ его многих
         Сделал богатым меня и народ многочисленный вверил.
         Там над долопами царствуя, жил я на фтийском пределе;
485  Там и тебя воспитал я такого, бессмертным подобный!
         Нежно тебя я любил: никогда с другим не хотел ты
         Выйти на пир пред гостей; ничего не вкушал ты и дома
         Прежде, поколе тебя не возьму я к себе на колена,
         Пищи, разрезав, не дам и вина к устам не приближу.
490  Сколько ты раз, Ахиллес, заливал мне одежду на персях,
         Брызжа из уст вино, во время неловкого детства.
         Много забот для тебя и много трудов перенес я,
         Думая так, что, как боги уже не судили мне сына,
         Сыном тебя, Ахиллес, подобный богам, нареку я;
495  Ты, помышлял я, избавишь меня от беды недостойной.
         Сын мой, смири же ты душу высокую! храбрый не должен
         Сердцем немилостив быть: умолимы и самые боги,
         Столько превысите нас и величьем, и славой, и силой.
         Но и богов - приношением жертвы, обетом смиренным,
500  Вин возлияньем и дымом курений смягчает и гневных
         Смертный молящий, когда он пред ними виновен и грешен.
         Так, Молитвы - смиренные дщери великого Зевса -
         Хромы, морщинисты, робко подъемлющи очи косые,
         Вслед за Обидой они, непрестанно заботные, ходят.
505  Но Обида могуча, ногами быстра; перед ними
         Мчится далеко вперед и, по всей их земле упреждая,
         Смертных язвит; а Молитвы спешат исцелять уязвленных.
         Кто принимает почтительно Зевсовых дщерей прибежных,
         Много тому помогают и скоро молящемусь внемлют;
510  Кто ж презирает богинь и, душою суров, отвергает,-
         К Зевсу прибегнув, они умоляют отца, да Обида
         Ходит за ним по следам и его, уязвляя, накажет.
         Друг, воздай же и ты, что следует, Зевсовым дщерям:
         Честь, на воздание коей всех добрых склоняются души.
515  Если б даров не давал, как теперь, так и после, толь многих,
         Сын Атрсев, но все бы упорствовал в гибельном гневе,-
         Я не просил бы тебя, чтобы, гнев справедливый отринув,
         Ты защитил аргивян, невзирая, что жаждут защиты.
         Много и ныне даров он дает и вперед обещает;
520  С кротким прошеньем к тебе присылает мужей знаменитых,
         В целом народе избранных, тебе самому здесь любезных
         Более всех из данаев. Не презри же их ты ни речи,
         Ни посещения. Ты не без права гневался прежде.
         Так мы слышим молвы и о древних славных героях:
525  Пылкая злоба и их обымала великие души;
         Но смягчаемы были дарами они и словами.
         Помню я дело одно, но времен стародавних, не новых:
         Как оно было, хочу я поведать меж вами, друзьями.
         Брань была меж куретов и братолюбивых этолян
530  Вкруг Калидона града, и яростно билися рати:
         Мужи этольцы стояли за град Калидон, им любезный,
         Мужи куреты пылали обитель их боем разрушить.
         Горе такое на них Артемида богиня воздвигла,
         В гневе своем, что Иней с плодоносного сада начатков
535  Ей не принес; а бессмертных других насладил гекатомбой;
         Жертвы лишь ей не принес, громовержца великого дщери:
         Он не радел, иль забыл, но душой согрешил безрассудно.
         Гневное божие чадо, стрельбой веселящаясь Феба
         Вепря подвигла на них, белоклыкого лютого зверя.
540  Страшный он вред наносил, на Инея сады набегая:
         Купы высоких дерев опрокинул одно на другое,
         Вместе с кореньями, вместе с блистательным яблоков цветом.
         Зверя убил наконец Инеид Мелеагр нестрашимый,
         Вызвав кругом из градов звероловцев с сердитыми псами
545  Многих: его одолеть не успели бы с малою силой -
         Этаков был! на костер печальный многих послал он.
         Феба о нем воспалила жестокую, шумную распрю,
         Бой о клыкастой главе и об коже щетинистой вепря
         Между сынами куретов и гордых сердцами этолян.
550  Долго, пока Мелеагр за этолян, могучий, сражался,
         Худо было куретам: уже не могли они сами
         В поле, вне стен, оставаться, хотя и сильнейшие были.
         Но когда Мелеагр предался гневу, который
         Сердце в груди напыщает у многих, мужей и разумных
555  (Он, на любезную матерь Алфею озлобенный сердцем,
         Праздный лежал у супруги своей, Клеопатры прекрасной,
         Дщери младой Эвенины жены, легконогой Марписсы,
         И могучего Ида, храбрейшего меж земнородных
         Оных времен: на царя самого, стрелоносного Феба,
560  Поднял он лук за супругу свою7, легконогую нимфу:
         С оного времени в доме отец и почтенная матерь
         Дочь Алкионою8 прозвали, в память того, что и матерь,
         Горькую долю неся Алкионы многопечальной,
         Плакала целые дни, как ее стреловержец похитил.
565  Он у супруги покоился, гнев душевредный питая,
         Матери клятвами страшно прогневанный: грустная матерь
         Часто богов заклинала - отметить за убитого брата;
         Часто руками она, исступленная, о землю била
         И, на коленях сидящая, грудь обливая слезами,
570  С воплем молила Аида и страшную Персефонию
         Смерть на сына послать; и носящаясь в мраках Эриннис,
         Фурия немилосердая, воплю вняла из Эреба),
         Скоро у врат калидонских и стук и треск раздалися
         Башен, громимых врагом. Мелеагра этольские старцы
575  Стали молить и послали избранных священников бога,
         Дар обещая великий, да выйдет герой и спасет их.
         Где плодоносней земля на веселых полях калидонских,
         Там позволяли ему, в пятьдесят десятин, наилучший
         Выбрать удел: половину земли виноградом покрытой
580  И половину нагой, для орания годной, отрезать.
         Много его умолял конеборец Иней престарелый;
         Сам до порога поднявшись его почивальни высокой,
         В створы дверей он стучал и просил убедительно сына.
         Много и сестры его, и почтенная матерь молили:
585  Пуще отказывал; много его и друзья убеждали,
         Чтимые им и любимые более всех в Калидоне;
         Но ничем у него не подвигнули сердца, доколе
         Терем его от ударов кругом не потрясся: на башни
         Сила куретов взошла и град зажигала великий.
590  И тогда-то уже Мелеагра жена молодая
         Стала, рыдая, молить и исчислила все пред героем,
         Что в завоеванном граде людей постигает несчастных:
         Граждан в жилищах их режут, пламень весь град пожирает,
         В плен и детей, и красноопоясанных жен увлекают.
595  Духом герой взволновался, о страшных деяниях слыша;
         Выйти решился и пышноблестящим покрылся доспехом.
         Так Мелеагр отразил погибельный день от этолян,
         Следуя сердцу: еще Мелеагру не отдано было
         Многих прекрасных даров; но несчастие так отразил он.
600  Ты ж не замысли подобного, сын мой любезный! и демон
         Сердце тебе да не склонит к сей думе! Погибельней будет
         В бурном пожаре суда избавлять; для даров знаменитых
         Выйди, герой! и тебя, как бога, почтут аргивяне.
         Если же ты без даров, а по нужде на брань ополчишься,
605  Чести подобной не снищешь, хоть будешь и брани решитель".

        Старцу немедля ответствовал царь Ахиллес быстроногий:
         "Феникс, отец мой, старец божественный! В чести подобной
         Нужды мне нет; я надеюсь быть чествован волею Зевса!
         Честь я сию сохраню перед войском, доколе дыханье
610  Будет в груди у меня и могучие движутся ноги.
         Молвлю тебе я другое, а ты положи то на сердце:
         Мне не волнуй ты души, предо мною крушася и плача,
         Сыну Атрея в угодность; тебе и не должно Атрида
         Столько любить, да тому, кем любим, ненавистен не будешь.
615  Ты оскорби человека, который меня оскорбляет!
         Царствуй, равно как и я, и честь разделяй ты со мною.
         Скажут они мой ответ; оставайся ты здесь, успокойся
         В куще, на мягком ложе; а завтра, с восходом денницы,
         Вместе помыслим, отплыть восвояси нам или остаться".

620  Рек - и Патроклу, в безмолвии, знаменье подал бровями
         Фениксу мягкое ложе постлать, да скорее другие
         Выйти из кущи помыслят. Тогда Теламонид великий,
         Богу подобный Аякс, подымался и так говорил им:
         "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!
625  Время идти; я вижу, к желаемой цели беседы
         Сим нам путем не достигнуть. Ахейцам как можно скорее
         Должно ответ объявить, хоть он и не радостен будет;
         Нас ожидая, ахейцы сидят. Ахиллес мирмидонец
         Дикую в сердце вложил, за предел выходящую гордость!
630  Смертный, суровый! в ничто поставляет и дружбу он ближних,
         Дружбу, какою мы в стане его отличали пред всеми!
         Смертный, с душою бесчувственной! Брат за убитого брата,
         Даже за сына убитого пеню отец принимает;
         Самый убийца в народе живет, отплатившись богатством;
635  Пеню же взявший - и мстительный дух свой, и гордое сердце -
         Все наконец укрощает; но в сердце тебе бесконечный
         Мерзостный гнев положили бессмертные ради единой
       Девы! но семь их тебе, превосходнейших, мы предлагаем,
         Много даров и других! Облеки милосердием душу!
640  Собственный дом свой почти; у тебя под кровом пришельцы
         Мы от народа ахейского, люди, которые ищем
         Дружбы твоей и почтения, более всех из ахеян".

        И немедля ему отвечал Ахиллес быстроногий:
         "Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа!
645  Всo ты, я чувствую сам, говорил от души мне, но, храбрый!
         Сердце мое раздымается гневом, лишь вспомню о том я,
         Как обесчестил меня перед целым народом ахейским
         Царь Агамемнон, как будто бы был я скиталец презренный!
         Вы возвратитесь назад и пославшему весть возвестите:
650  Я, объявите ему, не помыслю о битве кровавой
         Прежде, пока Приамид браноносный, божественный Гектор,
         К сеням уже и широким судам не придет мирмидонским,
         Рати ахеян разбив, и пока не зажжет кораблей их.
         Здесь же, у сени моей, пред моим кораблем чернобоким,
655  Гектор, как ни неистов, от брани уймется, надеюсь".

        Рек он, - и каждый, в молчании, кубок взяв двоедонный,
         Возлил богам и из сени исшел; Одиссей предитoк им.
         Тою порою Патрокл повелел и друзьям и рабыням
         Фениксу мягкое ложе как можно скорее готовить.
660  Жены, ему повинуясь, как он повелел, простирали
         Руны овец, покрывало и цвет нежнейший из лена.
         Там покоился Феникс, Денницы святой ожидая.
         Но Ахиллес почивал внутри крепкостворчатой кущи;
         И при нем возлегла полоненная им лесбиянка,
665  Форбаса дочь, Диомеда, румяноланитая дева.
         Сын же Менетиев спал напротив; и при нем возлежала
         Легкая станом Ифиса, ему Ахиллесом героем
         Данная в день, как разрушил он Скирос, град Эниея.

        Те же - едва показались у кущи Атрида владыки,
670  С кубками их золотыми ахеян сыны привечали,
         В встречу один за другим подымаясь и их вопрошая.
         Первый из них говорил повелитель мужей Агамемнон:
         "Молви, драгой Одиссей, о великая слава данаев,
         Хочет ли он от судов отразить пожирающий пламень
675  Или отрекся и гордую душу питает враждою?"

        И ему отвечал Одиссей, знаменитый страдалец:
         "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!
         Нет, не хочет вражды утолить он; сильнейшею прежней
         Пышет грозой, презирает тебя и дары отвергает.
680  В бедствах тебе самому велит с аргивянами думать,
         Как защитить корабли и стесненные рати ахеян.
         Сам угрожает, что завтрашний день, лишь Денница возникнет
         На море все корабли обоюдовесельные спустит.
         Он и другим воеводам советовать тоже намерен -
685  В домы отплыть; никогда, говорит он, конца не обресть вам
         Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион
         Руку свою распростер, - и возвысилась дерзость народа.
         Так он ответствовал; вот и сопутники то же вам скажут,
         Сын Теламона и вестники наши, разумные оба.
690  Феникс же там успокоился, старец; так повелел он,
         Чтоб за ним в кораблях, обратно к отчизне любезной
         Следовал завтра, но если он хочет, - неволить не будет".

        Так говорил, - и молчанье глубокое все сохраняли,
         Речью его пораженные: грозное он им поведал.
695  Долго безмолвными были унылые мужи ахейцы;
         Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:
         "Царь знаменитый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!
         Лучше, когда б не просил ты высокого сердцем Пелида,
         Столько даров обещая: горд и сам по себе он,
700  Ты же в Пелидово сердце вселяешь и большую гордость.
         Кончим о нем и его мы оставим; отсюда он едет
         Или не едет - начнет, без сомнения, ратовать снова,
         Ежели сердце велит и бог всемогущий воздвигнет.
         Слушайте, други, что я предложу вам, одобрите все вы:
705  Ныне предайтесь покою, но прежде сердца ободрите
         Пищей, вином: вино человеку и бодрость и крепость.
         Завтра ж, как скоро блеснет розоперстая в небе Денница,
         Быстро, Атрид, пред судами построй ты и конных и пеших,
         Дух ободри им и сам перед воинством первый сражайся".

710  Так произнес, - и воскликнули весело все скиптроносцы,
         Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней.
         Все наконец, возлиявши богам, разошлися по кущам,
         Где предалися покою и сна насладились дарами.


ПРИМЕЧАНИЯ:

1. ...с богом пришли мы - пришли при благоприятных знаменьях, посланных
богами.   
2. Менетиад - Патрокл, сын Менетия; Эакид - Ахиллес, внук Эака; Патрокл
ждет, пока Ахиллес окончит свой куплет, чтобы подхватить песню.   
3. Крепкий на Зевса - полагающийся на помощь Зевса.   
4. ...перестали... скучать мне - не докучали.   
5. ...искусством работ... Афине подобна. - Афина считалась покровительницей
женских рукоделий и сама была искусной ткачихой.   
6. Ввек на колена свои да не примет он милого сына, мной порожденного... -
Отец молит богов, чтобы Феникс остался бездетным. По обычаю, дед принимал
новорожденного внука на колени, тем самым признавая его принадлежность к
роду.   
7. ...на... Феба поднял он лук за супругу свою... - Когда Марписса была
невестою Ила, в нее влюбился Аполлон и попытался ее похитить; Ид, защищая
невесту, вступил в борьбу с богом, но Зевс прекратил их распрю, предоставив
самой Марписсе сделать выбор между ними. Она предпочла смертного мужа.

8. Алкиона - чайка. Греки верили, что в случае гибели самца самка чайки не
ест, не пьет и все время жалобно стонет, пока не умрет.   
В рамках этих индоевропейских традиций затем принимал послов, к примеру, и Аттила, боготворивший скифский меч и традиции Приазовья.


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908030424 http://www.proza.ru/2009/08/03/424

 
Дипломатия народов моря
Вторжение мушков и киммерийцев в Анатолию

http://abuss.narod.ru/Biblio/maps1.htm
http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map219.gif
http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map62.gif

Дипломатия "народов моря"

Народы моря (n; ;;t.w n p; ym) в иероглифах
 
 
Иероглифы, обозначающие эти народы, содержат пять мелких волнистых линий, две птицы (сидящую и летящую), две секиры и некоторые иные знаки.
Википедия представляет этот могучий полиэтнос так.
«Народы моря» — группа средиземноморских народов, двинувшаяся в XIII веке до н. э. к границам Египта и государства хеттов, предположительно из региона Эгейского моря (Балканы и Малая Азия[1]). Этнографическими следами их миграций считают гарамантов[2], сикулов, филистимлян[3], фригийцев[4] и этрусков[5]. Троянскую войну также считают эпизодом переселений народов моря[6].
Родиной народов моря ещё в первой половине 20 века часть историков считала регион Микенской цивилизации[7], которая около XIII в. до н.э. гибла под ударами дорийцев. Эта цивилизация  перенесла страшный удар, после которого она уже не смогла оправиться[8]
Современные исследователи, напротив, связывают миграцию «народов моря» с окончанием Троянской войны, оказавшей разрушительной воздействие не только на цивилизацию западного побережья Анатолии, потерпевшую поражение, но и на экономику победивших ахейцев. Этим, по-видимому, объясняется наличие ахейцев и данайцев среди народов моря, большинство которых отождествляется с догреческим населением запада Малой Азии. Данная миграция произошла за одно-два столетия до вторжения дорийцев. При этом догреческое – не означает неиндоевропейское.

Напомним, что важнейшим дипломатическим фактом той поры был Договор египетского фараона Рамсеса II с царем хеттов Хаттушилем III (1278 г. до нашей эры; есть вариации). Оба экземпляра договора скреплены государственными печатями и подписями.
Договор сохранился в трех редакциях (надписях) — двух египетских, в Карнаке и Рамессее, и одной хеттской, открытой в Богаз-Кёе. Сохранились как самый текст договора, так и описания предшествовавших его заключению переговоров.
Договор состоит из трех частей: 1) введения, 2) текста договорных статей и 3) заключения — обращения к богам, клятв и проклятий против нарушителя договора.

Со дня подписания «прекрасного договора» между царями устанавливались на вечные времена мир, дружба и братство. «После того, как я стал царем Хеттов, я с великим царем Египта Рамсесом и он со мной пребываем в мире и братстве. Это будет лучший мир и братство из существовавших когда-либо на земле». «Да будет прекрасный мир и братство между детьми детей великого царя Хеттов и Рамсеса, великого царя Египта. Египет и страна Хеттов да пребывают, подобно нам, в мире и братстве на все времена».

Между хеттами и Египтом заключался дружественный оборонительный и наступательный союз. «Если пойдет какой-либо враг против владений Рамсеса, то пусть Рамсес скажет великому царю Хеттов: иди со мной против него со всеми твоими силами». Договор предусматривал поддержку против врага не только внешнего, но, по-видимому, также и внутреннего. Союзники гарантировали друг другу помощь на случай восстаний и мятежей в подвластных им областях. Имелись в виду, главным образом, азиатские (сиро-палестинские) области, в которых не прекращались войны, восстания, разбойничьи налеты и грабежи.

«Если Рамсес разгневается на своих рабов (азиатских подданных), когда они учинят восстание, и пойдет усмирять их, то заодно с ним должен действовать и царь Хеттов».
Особой статьей предусматривалась обоюдная выдача политических перебежчиков знатного и незнатного происхождения. «Если кто-либо убежит из Египта и уйдет в страну Хеттов, то царь Хеттов не будет его задерживать в своей стране, но вернет в страну Рамсеса». Вместе с перебежчиками возвращаются в целости также и все их имущество и люди. «Если убежит из египетской земли один, два, три и т. д. человека в землю Хеттов, то они должны быть возвращены в землю Рамсеса». Как они сами, так и их имущество, жены, дети и слуги возвращаются в полной невредимости. «Да не казнят их, да не повредят их глаз, уст и ног».

В свидетели верности и точности выполнения договора призываются боги и богини обеих стран. «Все, начертанное на серебряной доске, тысяча богов и богинь страны Хеттов обязуются исполнять по отношению к тысяче богов и богинь Египта. Они свидетели моих слов». Затем следует длинный перечень египетских и хеттских богов и богинь: «боги и богини гор и рек страны Египта, неба и земли, моря, ветра и бури». За нарушение договора угрожают страшные кары. За честное его выполнение боги даруют здоровье и благоденствие. «Да сгинут дом, земля и рабы того, кто нарушит сии слова. Да будет здравие и жизнь тому, земле и рабам того, кто их сохранит».

Обмен дипломатическими письмами и посольствами продолжался и после заключения «прекрасного договора». Обменивались письмами не только цари, но и царицы. Египетская и хеттская царицы выражали друг другу радость по поводу «прекрасного мира» и «прекрасного братства», установившегося между двумя могущественными деспотиями.

После смерти египетской царицы политический союз между хеттами и Египтом был скреплен династическим браком — женитьбой Рамсеса на красавице дочери Хаттушиля. Новая супруга великого царя Египта была торжественно встречена на границе обоих царств. На устроенном в честь ее прибытия пиршестве было предложено угощение и египетским и хеттским воинам.

http://www.proza.ru/2009/07/30/235

Народы моря явно были против политики двух договорившихся сторон. Их дипломатия возвращала мир к диктату силы, установления новых порядков.
Эти народы впервые достигли границ Египта в 1243 году до н. э. в царствование фараона Мернептаха. В числе их были племена шерданов (по созвучиям условно «сердечных»), шакалаша («соколов» или «шакалов»), турша («туров» - символов величия типа Зевса-быка)и акайваша (ахейцы?). «Народы моря» выступили в союзе с ливийцами (индоевропейцами Северной Африки), поддержав последних во время их нападения на Дельту в 1219 до н. э., но были отражены престарелым Мернептахом у мыса Мигдол.
Около 1200 года до н. э. народы моря стерли с лица земли Угарит[9]. Около 1190 до н. э. именно они сокрушили и Новое царство хеттов, отсюда окончательно одна из сторон Карнакского договора исчезла. Египту развязали руки.

Разбитые фараоном Рамсесом III в наземной и морской битве (состоявшейся в 1173 до н. э. по «краткой хронологии»), «народы моря» разделились на несколько групп племен, которые заселили неосвоенные земли Средиземноморского побережья.

Племя PLST (пеласгов или филистимлян), известное и своим умением воевать на суше, осело на средиземноморском побережье в Ханаане, который стал называться (от названия племени) Палестиной, должно быть, с разрешения фараона. Они долгое время держали за собой торговлю железом и служили у фараонов наемниками, пока израильтяне не установили на время полный контроль над регионом. Часть пеласгов осталась в Эгейском регионе, где они были окончательно ассимилированы греками не позднее 5 в. до н. э. Последние поселения пеласгов существовали на о. Лемнос, хотя согласно древнегреческим источникам ранее они заселяли почти всю Грецию, проникали на Крит и в Малую Азию. В целом версий о пеласгах, вплоть до их связей с праславянством, остается много.

Племя TKR (чьекер или зекер, тевкры?) прибыло к горе Кармель и поселилось в городе Дер (были вскоре ассимилированы филистимлянами), а другая часть обосновалась на Кипре (см. Этеокипрский язык). Чекеров иногда подтягивают к Чехам, помня средневековую этногенетическую легенду о Чехе, Лехе и Мехе (Руссе).

Племя SKLS (шекелеш) отождествляется с сикулами, которые вместе с элимцами прибыли на Сицилию около 13 в. до н. э. О «троянском» происхождении указанных народов пишут Фукидид и Вергилий.

SRDN (шердены) краткое время формировали личную гвардию египетских фараонов. Они отождествляются с народом, который около 14-13 вв. до н. э. прибыл на Сардинию и основал там культуру строителей нурагов. В тот же период возникают аналогичные культуры на Корсике (строители торре) и на Балеарских островах (строители талайотов).

Племя TRS отождествляется либо с тирсенами, либо с троянцами (обе гипотезы не являются взаимоисключающими, в свете предания об Энее). Современные историки предполагают, что тирсены были умелыми мореплавателями и достигли Северной и Центральной Италии, где дали начало племени этрусков, до 510/509 г. до н. э. владевшего и Римом. Этруски оставили множество следов высокоразвитой культуры (так, в их городах была канализация, и именно этруски дали римлянам такой вид одежды, как тога), так, что, вероятно, они имели сильный фундамент для построения такой культуры.

Вместе с тем этническая принадлежность «народов моря» достоверно не установлена, остается предположительной. В состав народов моря египетские надписи включают:
PLST (пеласги=филистимляне?),
'KWS (ахейцы?),
RK (лукка=ликийцы?),
SRDN (шерданы (шарданы)=сарды?),
TKR (тевкры=троянцы?),
TRS (тирсены=этруски?),
SKLS (шекелеш=сикулы?),
DNWN (данайцы?), WSS (?).

Допускается, что основную массу «народов моря» составляло древнее доиндоевропейское население запада и юго-запада Малой Азии, а также их греческие союзники (ахейцы, в более поздних источниках они именуются данайцами).
Л. А. Гиндин и В. Л. Цымбурский, в книге «Гомер и история Восточного Средиземноморья», высказали мнение, что «народы моря», в основном, это выходцы с севера Балканского п-ова, родственные протофракийским племенам. А за протофракийцами неизбежно стоят их пращуры из Северного Причерноморья, Подонья.

Немецкий историк и лингвист Х. Рикс выдвинул гипотезу о тирренской группе близкородственных языков. Гипотеза интересна тем, что практически все включённые в неё народы (пеласги, этруски, этеокиприоты) в той или иной мере отождествляются с «народами моря», которые рассматриваются как доиндоевропейское население запада Малой Азии. Жители древней Сардинии (строители нурагов) письменных памятников не оставили, однако на сходство их культуры с этрусской указывал ряд историков, в частности, А. И. Немировский. RK («ликийцы») из состава народов моря могли быть не тождественны более поздним ликийцам, а быть доиндоевропейским населением указанного региона (подобно тому, как этруски представляли собой доиндоевропейских выходцев из Лидии). Однако это могли быть остатки ностратических общностей, тяготевших к индоевропейству.
(История древнего Востока. т. 2. М. 1988.; Кац Т. П. Нурагическая Сардиния и «морские народы» // АМА. Вып. 6. Саратов, 1986. С. 31-42.
The Sea Peoples and the Philistines on the Web
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Уважаемые нами Михаил Зильберман и Виктор Янович, обобщая современную научную литературу, не могли не высказаться по столь интересной проблеме. Они и высказались.
Версия Зильбермана делает акцент на филистимлянах (пелиштимах – пеласгах ?).

Филистимляне.

Достоверно установлено (2.с254), что в конце II тыс. до н.э. волны "народов (Эгейского) моря" (египетская терминология) "огнём и мечом" сметая всё на своём пути, прокатились по земле Ханаана от царства хеттов и до Египта: «Ни одна страна не устояла перед их войсками... начиная от Хатти, Коди, Кархемиша, Алалаха, Арада. Они разбили стан внутри страны Амурру (Амур), люди которой пленены и которой как и не бывало»,- говорится в египетских надписях (2.с227; 94.с333). «Отборные войны их шли по суше, другие по морю» (из египетской надписи времён правления Рамсеса III (94.с333)). "Народы моря" сражались пешими, на колесницах (с большими колёсами в четыре спицы) и на кораблях (с одной центральной мачтой и парусом). Против Египта захватчики выступали в союзе с ливийцами, извечными врагами фараонов.
Внешне все верно, кроме сведения всего «моря» только к Эгейскому. А слово «мере» в данном случае у египтян подчеркивало, что основной силой участников движения этих народов были мореходы.
Зильберман знает - замечено, (Л.Гиндин, В.Цымбурский), что в Троянском цикле Гомера, и в частности, в «Одиссее» ряд сюжетов хорошо сопоставим с содержанием текстов сообщений фараона Мернептаха о деяниях «народов моря». Так, в «Одиссее» (Песнь XIV,ст.199-280) хорошо прослеживается тема высадки ахейских войск в Дельте Нила, которые отправились с Крита непосредственно после разрушения Трои («ниспровергнув Приамов великий Град»), а также описание сокрушительного разгрома ахейцев армией фараона. В заключение «лживого» рассказа Одиссея Гомер сообщает, что царь ахейцев отправился из Египта в Финикию.
Сходное сообщение приведено и Геродотом (II.118-119). Согласно историографу, Парис, похитивший Елену и греческие сокровища, попадает в Египет, откуда фараон выпускает в Трою только его одного. Но греки, прибывшие под стены Илиона, не поверили заверениям троянцев об этом. Когда же Троя пала, Менелай, удостоверившись в правдивости их слов, отделился от других ахейцев и немедленно отправился со своими кораблями за женой и сокровищами в Египет. У берегов Крита часть флота Менелая потерпела крушение («Одиссея».III,290).
Хотя фараон и вернул всё приплывшему в Мемфис Менелаю, война между ахейцами и египтянами всё же разгорелась. Царь Менелай, разбитый и преследуемый войсками фараона, бежал и укрылся в Ливии (союз с племенами ливийцев).
Ряд учёных (например, Р.Гордезиани.1978.с194 и сл.) так же связывает эту легенду с надписями Мернептаха, рассказывающими о первом вторжении в Египет «народов моря». В предании Страбона (Strab.XIV) о лидийском царе Моксе и его сподвижниках-ахейцах во главе с Амфилохом и прорицателем Калхантом рассказано, что они сразу после окончания Троянской войны завоевали Южную Анатолию (в том числе Памфилию и Киликию), а затем вторглись в Сирию и Финикию. Согласно Ксанфу Лидийскому (Athen.VIII.346E), Мокс, придя в город Аскалон, расправился с богиней Астартой (Анат). По неко-торым сведениям Мокс был сыном критянина.
Поскольку с «народами моря» Египет впервые столкнулся на восьмом году правления фараона Мернептаха, - ок. 1243 года до н.э. в принятой системе датировки, то и Троянская война, по окончании которой орды «народов моря» (акайваша, турша, шардона, шакалуша и лукка; причём, первых было не меньше, чем всех остальных) напали на Египет, а затем появились на землях Ханаана, завершилась в тот же период.
Оценить время падения Трои позволяет одно из сообщений Второй книги (II. 145) «Истории» Геродота. Историограф, рассуждая о давности некоторых событий, пишет, в частности, что от Геракла до «нашего времени» протекло около 900 лет, а от Пана «прошло до сегодняшнего дня (по-видимому,- времени написания Второй книги) ещё меньше лет, чем от Троянской войны, - только 800 лет» (т.е. от Троянской войны до «сегодняшнего дня» прошло немногим более восьмиста лет, но явно менее, чем 850 лет).
Дата рождения Геродота определена как ок. 484 г. до н.э. (из сочинения Памфилы, жившей при Нероне). Самое позднее событие, описанное Геродотом в его многотомной «Истории», датируется 430 г. до н.э. И тогда окончание Троянской войны по Геродоту ок. 1250 г. до н.э. (435+815).
При раскопках Трои выявлено двенадцать культурных слоёв, причём, Троя, описанная в "Илиаде", лежала предположительно в седьмом слое. К.Блеген, объявивший Трою VIIа жертвой ахейцев Агамемнона, время её сожжения датировал 1260-1240 гг. до н.э. (Blegen.1963, p174; 1967,p32). В начале 60-х годов ХХ века такой непререкаемый авторитет в микенской керамике, как А.Фурумарк, усмотрел в сосудах слоя Троя VIIа черты, характерные для периода IIIс; а это означало, что Троя VIIа погибла ок. 1230 г. до н.э. Однако, согласно Блегену, Троя VIIа не обнаруживает в своих слоях керамики из Греции по стилю более поздней, чем IIIв. В то же время многие учёные (Schachermeyr.1982,p91; Wood.1985,p230; Easton.1986,p190) признают «Приамову Трою» в могучей Трое VI, павшей в начале XIII в. до н.э.
Естественно, что сокрушительное поражение «акайваша» (ахейцев) и примкнувших к ним племён, вызвавшее широкий резонанс во всём Средиземноморье (после яркой победы над Приамом), не могло не сказаться на их дальнейшей политической судьбе: «акайваша» «после этого навсегда исчезают с горизонта властителей Египта... Со времени Мернептаха торговые связи с ахейским регионом полностью прекращаются» (Л.Гиндин, В.Цымбурский. Гомер и история Восточного Средиземноморья).
Весьма показательна реакция Хеттской державы на разгром Египтом ахейской коалиции (гипотеза; в литературе по ниже изложенному вопросу бытует иное мнение). Из «Письма о Тавакалавасе», в котором сквозит явное смирение царя хеттов перед царём ахейцев, следует, что ещё в первые десятилетия XIII в. до н.э. властители Хаттусаса безоговорочно признавали царей Аххиявы равными себе и другим великим царям Востока (братьями).
Отметим, что Аххиява предположительно отождествляется как с Микенской Грецией, так и упоминается в связи с районами, расположенными на западе и юго-западе Малой Азии (2.с226). Археологические данные как будто бы указывают на то, что в XIV-начале XIII в. до н. э. Греция, по крайней мере, материковая, была объединена под властью микенских царей. Возможно (О.Герни. «Хетты») Аххиява была островным царством на Крите: «Скорее всего, это было царство младшего «Миноса» на Крите (в поэме Гомера Минос, сын Зевса, был ахейцем, предком героя Идоменея»).
Однако, в годы правления царя хеттов Тудхалияса IV (1265-1235 гг. до н.э.) отношение к Аххияве, царству ахейцев, резко меняется: налицо (Л.Гиндин, В.Цымбурский) «пренебрежительное отбрасывание Аххиявы со счетов в делах всего Восточного Средиземноморья». Это вытекает из договора Тудхалияса IV со своим вассалом Шаушкамувасом, правителем Амурру (KUB XXIII,1; Sommer.1932. p320). В колонке IV, 1 и сл. текста договора Тудхалияса IV накладывает на вассала обязательства следовать его политике в отношении прочих великих держав. При этом Тудхалияса IV перечисляет царей государств, которые, по его мнению, ему равны. В этом перечне, вслед за царями Египта, Вавилонии и Ассирии, были вставлены (написаны) слова «и царь страны Аххиява», которые тут же были удалены (вытерты), но не до конца, что позволило их однозначно восстановить. Далее по тексту, при перечислении значимых, сильных стран и их правителей, Аххиява более не упоминается.
В частности, Шахермейр (1986.р286) по этому поводу замечает, что здесь не может быть и речи об ошибке писца: за таким исправлением должны стоять какие-то серьёзные политические перемены. Не исключено, что это исправление может указывать на то, что данный договор составлялся вскоре после того, как слух о разгроме ахейцев Мернептахом, подорвавшем былую военную мощь и авторитет Аххиявы, достиг царства хеттов.
И тогда вторжение первой волны «народов моря» в Египет произошло в годы правления Тудхалияса IV (1265-1235 гг. до н.э.).
Египетские источники называют целый ряд «народов моря», но достоверно отождествить всех их невозможно (2.с227). В числе их были ахейцы (условно читается «акайваша»), ликийцы с юго-запада Малой Азии («лукка»), сикулы («шикулаи»), пеласти («пуласти», «пуласати», «pw-r-s-tj»), этруски («турша», «тирсены»), шардана и др. Как известно, согласно греческой историко-мифологической традиции в Троянской войне участвовали племена ахейцев, тирсенов (этрусков), сардов, сикулов, ликийцев и др.
Обратим внимание на племя «лукка», в союзе с ахейцами совершившее нападение на Египет Мернептаха. Гомер упоминает ликийцев, как крупнейшую военную силу, союзнуюТрое. Поэт повествует, что один из предводителей ликийцев - Главк, неожиданно признаёт в противнике, ахейском герое Диомеде, друга своей семьи и прямо на поле битвы (под Троей) возобновляет с ним старинный союз («Илиада».II,VI.215 и сл.). Следовательно, не исключено, что именно Главк и Диомед со своими отрядами участвовали в войне с Мернептахом (в надписях Рамсеса III ликийцы не упоминаются).
Племена "народов моря", среди которых, было немало «акайваша» и «пуласти» (обобщающий термин «пелистим, пелиштим, фелистим», ивр., дал название народу - "филистимляне", и земле - "Палестина"), после своего поражения от фараонов Мернептаха и Рамсеса III, бежали из Египта и поселились в прибрежной полосе Ханаана. Филистимляне захватили и разрушили города Газу (характерно, что свою, филистимскую, Газу завоеватели называли "Миноа", возможно, в память о критском царе Миносе; (43.с50, пр. 93).), Аскалон (Ксанф Лидийский утверждал (99.с271), что город Аскалон был основан Аскалом, предком спартанцев), Ашдод, Экрон и Гат.
Существует мнение, что название «пуласти» восходит к наименованию части Эпирского побережья - «Palaiste, Palaistine» (Caes.Bel.civ.3,6; Lucan,v460). В этом же виде оно встречается и как общее название для Эпира. Его сопоставляют и с наименованием верхнего течения Стримона во фрако-иллирийском пограничье - «Palaistinos» (Kretschmer.1943, p152). Предполагается, что «пуласти» - выходцы из Эпира. Следует подчеркнуть, что у Гомера («Илиада».II.840 и сл.; XVII.288 и сл.) наименование «пеласги» связано с появлением в качестве защитников Трои ополчения города Ларисы, лежащего на юге Троады.
Судя по изображению на рельефе (восьмой год правления Рамсеса III), происходила миграция "народов моря" (племён пуласти, джакара (Тураев включает это племя в состав филистимлян (94.с333)), шакалша, данона и уашаша): вместе с войнами-мужчинами двигались на тяжёлых повозках их семьи и домашний скарб (по-видимому, из страны Амурру). Фараон Рамсес III встретил сухопутное войско "народов моря" на границе Египта и разбил его наголову. Флот захватчиков также потерпел поражение.
Известно, что на двенадцатом году царствования фараону Рамсесу III пришлось воевать с племенем "чекера" (возможно, оно же «джакара»), которое затем поселилось в городе Доре (95.с83), севернее "пуласти" ("чекера" занимались пиратством). Был у филистимлян и город (55.с124, Карта7) с названием "Хашавайху, Хакайваш(у)", что указывает также и на вхождение племени ахейцев ("акайваша") в состав народа филистимлян (помимо «чекера» и «пуласти»).
Напрашивается вывод, что ахейцы («акайваша»- наименование, встречающееся только в надписях Мернептаха), в сражениях с армией фараона Мернептаха выступавшие ядром воинства «народов моря», и являются племенем «Кафторим» (критян) Ветхого Завета, первым из «народов моря» обосновавшимся в Ханаане (ок. 1243 года до н.э.).
Племя с названием «пуласти, пуласати» известно со времён пятого года правления фараона Рамсеса III. Тогда же (ок.1200 г. до н.э.) оно, видимо, и влилось в число поселенцев-филистимлян (а затем ещё раз,- при переселении «народов моря» с семьями,- на восьмом году правления Рамсеса III).
Ветхий Завет (Втор.2.23) о появлении народа филистимлян (пелиштим) в Палестине сообщает следующее: "И Аввеев, живших в селениях до самой Газы, Кафторимы, исшедшие из остатков Кафтора, истребили и поселились на месте их". "От Мицраима (Египта) произошли... Пелиштим и Кафторим" (Быт.10.14). В Иез. (25.16) однозначно говорится: «Я простру руку Мою на Филистимлян, и истреблю Критян (";;;;;")». Очевидно что, в Танахе речь идёт о двух различных племенах "народов моря", захвативших плодородное побережье страны Хар и создавших союз самоуправляющихся городов.
Б.Тураев полагает, что у египтян, как и у древних евреев, "Каптар" это - Крит (94.с333); однако А.Мазар (104.с219) настаивает, что иконографические особенности изображений отдельных воинов позволяют связывать их с Кипром.
Как известно, после разрушительных извержений на Санторине, положивших начало финальному этапу крито-микенской культуры, очень многие критяне из "остатков Кафтора" перебрались на Кипр.
На монументальном фризе Рамсеса III "пелесет" представлены, как высокие, стройные войны в килтах (подобны юбкам шотландских горцев) с кистями и резного фасона рубчатых, "пернатых", шапках-шлемах, с кинжалами, длинными мечами, копьями и дротиками, большими круглыми щитами (55.с77; 104.с219).
«Народы моря» принесли с собой в Ханаан позднемикенскую материальную культуру (2.с254). Многочисленные образцы позднемикенской керамики (хорошо обожженная глина, специфические формы и роспись, особенно, спирали и птицы), обнаруженной в раннефилистимских слоях городов Ашдода (слой XIII), Екрона (слой VII), Телль Эйтуна, Акко, Бейт-Шеана и др., легко узнаваемы и адекватны керамике, широко представленной на Кипре. Начало изготовления такого типа керамики связывается с финальным этапом микенской культуры (фазой III C).
Нейтронный анализ показал, что керамика, найденная в Ашдоде и Экроне, была изготовлена на месте. Специфика филистимской керамики Ханаана расценивается как шаг вперёд в дальнейшем развитии позднемикенской керамики (63.с 557). Типичная филистимская двуцветная керамика развилась из местной разновидности сосудов типа Микены IIIC1В, которые характерны для первой фазы филистимского заселения. Новый стиль появился около середины XII в. до н.э. и сохранился с некоторыми незначительными изменениями до конца XI в. до н.э.. Хотя основное влияние было микенским, ханаанские традиции также прослеживаются в этой керамике, особенно в использовании двух цветов: красного и черного, что было неизвестно микенским мастерам; кроме того, в некоторых особенностях формы и декора усматривается и египетское влияние.
Микенские традиции сохранялись на новой родине и при изготовлении глиняных статуэток. Один тип таких изделий, названный "Ашдодским" по месту обнаружения, является схематическим изображением сидящей на стуле богини. По стилю "Ашдодская" статуэтка сходна с микенскими, также представляющими сидящих богинь (как уже упоминалось, в Средиземноморье в эпоху неолита Великая богиня-мать считалась главой пантеона богов). Ко второму типу относятся статуэтки, изображающие скорбящую женщину с руками, воздетыми к голове. Такие фигурки обычно прикреплялись к ободкам глиняных кратеров, использовавшихся как погребальная утварь. Оба типа глиняных статуэток свидетельствуют о стремлении филистимлян сохранить своё микенское религиозное наследие (божества и погребальная практика).
Во время раскопок в Ашдоде обнаружены также и две филистимские печати, содержащие краткие надписи (конические и пирамидальные с изображениями человека и животных). Они выполнены линейным письмом, напоминающим доселе не расшифрованное кипро-минойское письмо позднего бронзового века с Кипра. Хотя известно всего лишь несколько письменных знаков, они доказывают наличие изначально филистимской системы письма, вероятно, Эгейского происхождения.
Надписи на сосуде (ХII в. до н.э.) из Южной Филистии и печати, найденной близ Экрона (с надписью "Принадлежащее Абе"), выполнены алфавитным шрифтом этого периода и свидетельствуют о том, что ханаанейская алфавитная система использовалась в Филистии (104.с240) наряду с нерасшифрованной до сего времени линейной филистимской, известной по печатям из Ашдода ("линейное письмо В" расшифровано М. Вентрисом).
В отличие от своих новых соседей - ханаанеев и евреев, филистимляне знали технологию изготовления железа, которую они могли заимствовать у хеттов. Так, железные серп и плуг были найдены в Телль-Бейт-Мирсим, в слое, относящемся к филистимской эпохе (плуг и серп могли быть спрятаны - закопаны). В филистимских гробницах в Телль-Эль-Фаре обнаружены железные браслеты, кольца и кинжал (63.с392). В ту пору железо считалось драгоценным металлом и шло на изготовление украшений, а доспехи и оружие из железа (которое тогда ценилось дороже золота) имелись, например, у египетских фараонов, у хеттских правителей.
Широкое внедрение железа в греческое ремесленное производство произошло в период 1025-900 гг. до н.э. Из найденных двадцати с лишним мечей, датируемых этим периодом, бронзовый только один. Из более чем тридцати наконечников копий, бронзовых - лишь восемь. Из десяти кинжалов - только два бронзовых". Известно, что в гомеровские времена у ахейцев железного оружия не было (сам Гомер называл железо "многотрудным металлом").
Существует библейское предание, из которого следует, что филистимляне имели своеобразную монополию на изготовление украшений, орудий и оружия из железа. Железная руда встречается в нескольких местах в Заиорданье, но насколько эти месторождения разрабатывались в железном веке, на сегодняшний день неизвестно.
Ашдод - наиболее яркий пример сложения филистимского города, его дальнейшей судьбы. Он возник на руинах ханаанейского города позднего бронзового века и первоначально не был укреплен, хотя уже тогда - в XIII в. до н.э., отличался густотой застройки и правильной планировкой. Площадь города составляла 8 га. Именно изначальный филистимский слой (XIII) дал наибольшее число находок керамики упомянутого микенского типа, а также остатки местного ее производства, сочетавшегося с производством исконной ханаанейской керамики. В слоях XII-XI (XII-XI вв. до н.э.) город значительно разросся и был укреплен, причем основанием для мощной оборонительной стены послужили остатки фортификаций позднего бронзового века. К концу XI в. до н.э. площадь города достигла 40 га.
Екрон на начальной фазе филистимского города (первая половина XII в. до н. э.) занимал около 20 га, и здесь эта фаза (слой VII) характерна отсутствием укреплений и достаточной насыщенностью керамикой позднемикенского типа. Позднее в слоях VI-IV (середина XII-начало X в. до н.э.) появились фортификации, общественные здания, мастерские и бихромная керамика
В Аскалоне филистимский слой сохранился очень слабо. Отдельные города и открытые поселки пришельцев известны и в других районах Палестины,- как в прибрежной долине, так и на Центральном нагорье и в долинах рек. Подавляющее их большинство было основано на месте ханаанейских городов или египетских крепостей.
Коалиция филистимских городов-государств регулярно проводила Совет правителей (царей). Совместное военное командование коалиции руководило объединёнными вооружёнными силами филистимлян,- хорошо вооружёнными и обученными профессионалами.
Обладая заметным превосходством в организации и вооружении, филистимляне установили свою гегемонию почти над всей Палестиной. В ок.1050 г. до н.э., у Эбенезера (невдалеке от города Афека), в сражении с регулярными войсками филистимлян, ополчение Союза Израильских племён потерпело сокрушительное поражение.
Если в этот период Едом, Моав и Аммон уже были монархиями, а ханаанейские города (Хацор, Гезер, Мегиддо, Таанах и др.) сохраняли структуру городов-государств, в каждом из которых существовал свой царь, то племена (и колена) древних евреев, кроме отдельных временных военных вождей, не имели ни какой общей политической власти и управлялись старейшинами (2.с254) и, в какой-то степени, пророками (Дебора, Самуил). Начатки еврейской государственности в Ханаане стали слагаться лишь при последних вождях эпохи Судей.
Несомненно влияние, оказанное филистимлянами на израильский народ, его материальную и духовную культуру (92.с175). Так, в эпоху царя Давида в иврит вошло много филистимских слов, «латинских или греческих по форме, обозначающих, преимущественно, принадлежности войны и чужеземные изделия и встречающихся в древнейших текстах»; таких, как "peribolos" (круг городских укреплений, городской округ); "mekera", соответствующее слову "machaera" - "сабля"; "pellex", означающее "куртизанка".
Судя по Карнакскому изображению, на котором представлено усмирение фараоном Рамсесом II непокорного дофилистимского города Аскалон, этнический тип его жителей - чисто ханаанейский (48.с387).
После колонизации захваченных земель филистимлянам какое-то время удавалось сохранять ряд особенностей своей национальной материальной культуры, например, в керамике. Как обычно это и происходило на Древнем Востоке, пришельцы-филистимляне достаточно быстро усвоили обычаи и традиции автохтонного населения (видимо, своих женщин у войнов "пелесет" было недостаточно). Раскопки, проведённые в Ашдоде, показали, как много ханаанейских элементов вошло в исходно древнегреческий материальный образ жизни филистимлян. Со временем родной язык филистимлян, который представлял собой пеласгийский диалект, приближающийся как к эллинскому, так и к латинскому наречиям (92. с175), был вытеснен местным ханаанейским диалектом аввеев.
Сохранилось довольно много филистимских имен бибилейской эпохи и все они, практически, семитские. Так, в Библии упомянуты: Ахиш сын Маоха, Абимелех, Ахуззат, Голиаф, Саф, Рафах и Ишби-Беноб. В ассирийских анналах значатся (734-697 гг. до н.э.) имена: из Аскалона - цари Цидка и Шаррулудари, Митинти и его сын Рукуфти; из Газы - Ганун и царь Цилли-Бел; из Ашдода - Абимилки, Азури, Ахимти и Йаману; из Экрона - Икасамсу и царь Пади; из Азота - Ахимелек (98.с19).
Известно, что филистимляне поклонялись Дагону, ставшему их главным богом, примерно, за сто лет жизни в ханаанейском "море", а также Баалу и Астарте. В Экроне филистимляне почитали бога Балу (Баала) как князя Баал-Зебуба.
Примечательно, что обряд обрезания не был воспринят филистимлянами у ханаанеев ещё и в эпоху царя Давида.
Согласно Танаху, храм бога Дагона находился в Ашдоде (его и разрушил библейский Самсон).
При раскопках в Телль-Касиле был обнаружен единственный на сегодняшний день филистимский культовый центр. В трех последовательных слоях (ХII-Х) были обнаружены три храма.
Самый ранний слой (XII) представлял собой небольшое квадратное кирпичное строение (внешние размеры 6,4х6,6 м), состоявшее из одного зала с подиумом, вход в который располагался с восточной стороны. Напротив двери было устроено возвышение, где стояла статуя божества, а вдоль стен шли скамьи для приношений. В примыкавшем к храму дворе отмечено скопление золы и костей жертвенных животных.
В слое XI остатки этого храма были перекрыты каменной, несколько больших размеров, постройкой с входом в северо-восточном углу, также со скамьями у стен и с выделенной в противоположном от входа углу комнатой. С запада к храму примыкало небольшое дополнительное святилище. Такие внутренние святилища не характерны для ханаанейских храмов, но известны в Эгейе и на Кипре.
В следующий период (слой X) храм подвергся коренной перестройке: к нему было пристроено еще одно, входное, помещение с дверью с северной стороны. Уже из него, с востока, был проход в основной зал, перекрытия которого опирались на две деревянные колонны с каменными базами, вдоль стен располагались скамьи, в западной части была сооружена платформа, а за ней - сокровищница. Примыкавший к храму двор был огражден каменной стеной. Внутри него находился квадратный алтарь. Продолжало функционировать и созданное еще в пред шествующий период небольшое святилище за западной стеной храма, к нему был теперь пристроен отдельный двор.
Замечено, что не неоднозначность планировки храмов даже при сохранение единого священного участка (теменоса) на протяжении нескольких периодов развития города, не характерна для ханаанейского храмового строительства.
Множество ритуальных сосудов было найдено в этих храмах. Некоторые из них продолжали ханаанские художественные традиции, другие представляли собой оригинальные произведения искусства, третьи указывали на связи с Кипром.
Погребальные памятники филистимлян в Ацоре, Телль-эль-Фаре, Телль-Эйтуне и иных «Народов моря» в Телль-Зероре, Бейт-Шаане и др. свидетельствуют о большом многообразии соответствующих обрядов и сооружений даже в пределах единого некрополя. Так, на большом кладбище Ацора найдены обычные могилы, прямоугольные цисты и погребения в объемных кувшинах с отбитым горлом, совмещенных попарно и образующих гроб. Есть и признаки кремации.
Самостоятельность и некоторая культурная специфика филистимских городов сохранились ещё и в первой половине I тыс. до н.э.
По истечении нескольких веков филистимляне, став жителями Ближнего Востока, исчезли как этнос, растворившись среди численно преобладавшего автохтонного населения древнего Ханаана (безусловно не арабов).
Возникает вопрос: правомерно ли называть (например, (53.)) этнос, сложившийся в результате процесса ассимиляции древнегреческих племён "народов моря", захвативших земли Цахи и Хар (лучшие земли Палестины) и навсегда поселившихся там (филистимлян), и автохтонного населения этих земель (ханаанеев),- народом "палестинские арабы"?
Прошли тысячелетия, и этот вновь сформировавшийся этнос (филистимляне, ассимилировавшиеся с ханаанеями) безвозвратно поглотился еврейской и (или) арабской средой и окончательно утратил свой язык и свою культуру.
Многие современные палестинцы считают, что они являются потомками не сравнительно недавних переселенцев из Аравии, а происходят от филистимлян, либо от древних ханаанеев, исконных обитателей Святой Земли. Среди радикально настроенных палестинских мусульман эти теории не пользуются особой популярностью - такое родство с «язычниками» их не устраивает. Что касается исторических филистимлян, то надежных свидетельств их родства с современными палестинцами пока не найдено (Э. Райт. Библейская археология).

Здесь очевидно, что никакие сведения о связях с этим периодом народов Скифии М.Зильберману не нужны. Что голубоглазый и русый Ахилл – царь Скифии (сведения с 7 века до н.э.). Что часть ахейцев, включая Иалмена, после войны обосновалась у низовий Дона. Что скифы-мореходы  и были основным народом, распространявшим по миру сведения о Троянской войне. Да и случайно или не случайно Гомер – обозначение киммерийцев, которые до скифов проживали в Приазовье (ВДИ. 1947 – 1949; указатель 1950).
К началу Главы 14   К оглавлению книги

М.Зильберман акцентирует внимание на важном для него - 15.Образование союза Израильских племён.

Первые двадцать лет своего правления фараон Рамсес II вынужден был пос вятить ведению непрерывных войн в Нижнем Рутену и Сирии, главным образом, с хеттами (94.с 322).
На пятом году его царствования состоялся самый важный поход Рамсеса II - против хеттского царя Муваталлиса (первый сын Мурсилиса II, был убит; годы правления - ок. (1306-1282 гг. до н.э.)); и в 1286 году до н.э. произошло знаменитое сражение под Кадешем-на-Оронте. Как пишет Б.Тураев, "у Кадеша столкнулись силы всего культурного мира того времени". В этой битве воинское счастье было на стороне Рамсеса II и ему с большим трудом удалось избежать не только полного поражения, но и личной гибели.
После битвы у Кадеша восстало большинство подвластных Египту территорий Палестины, Финикии, Ливана и Сирии, и Рамсесу II пришлось неоднократно совершать походы в Азию и брать один город за другим, начиная с Аскалона (54.;94.).
Мирный договор между фараоном Рамсесом II и царём хеттов Хаттусилисом III (второй сын Мурсилиса II (1282-1260 гг. до н.э.)) был подписан на 21 году царствования фараона (т.е. ок.1270 г. до н.э.). Договор содержал положения о вечном мире, дружбе и братстве, о сотрудничестве, о взаимном отказе от агрессии, о взаимопомощи в случае военного нападения третьей стороны и внутренних беспорядков, о выдаче друг другу беглецов (27.с79). В соблюдении этого договора египтяне, хетты и их основные союзники хаабиру поклялись всеми своими богами. Хотя в договоре нигде не говорится об установлении границ между Египтом и царством хеттов, большая часть Финикии и Сирии осталась под властью хеттов; Палестина же целиком находилась в сфере влияния Египта (27.с85). Мир между Египтом и хеттами был упрочен основательно и надолго и скреплён династическим браком. При фараоне Мернептахе, ставшем в преклонном возрасте преемником Рамсеса II, дружественные отношения продолжали поддерживаться и укрепляться (когда у хеттов был голод, Египет снабжал их хлебом).
Первый по Танаху, однозначно антиханаанейский союз племён хаабиру (эпоха Судей), был обусловлен не стремлением к переделу границ и захвату чужих земель, что наблюдалось в Амарнский период, но необходимостью защититься и обрести независимость от ига ханаанейского царя Иавина, правителя могущественного города-государства Хацор (Асор).
Город находился в Телль-Эль-Кеда, в десяти милях к северу от Кинерета, на проходящей через Палестину дороге, ведущей из Египта в Сирию, Переднюю Азию и Месопотамию. Монархи Хацора владели значительной частью Северного Ханаана, были, в основном, независимы от Египта и не платили ему дани ещё в Амарнский период (письма из Амарнского архива).
После битвы у Кадеша Хацор, совершенно избавившись от опасений египетского влияния на его внешнюю политику, по-видимому, развил особо бурную деятельность по захвату сопредельных территорий, в том числе и населённых хаабиру. По всей вероятности, цари Хацора не только обложили непомерной данью поселения "черноголовых", расположенные на подвластных им землях, но и периодически (по египетскому образцу) совершали грабительские экспедиции, уводя людей хабиру в рабство. И Ветхий Завет повествует об этом: "Он (Иавин) жестоко угнетал сынов Израилевых двадцать лет" (Суд.4.3); "были пусты дороги... не стало обитателей в селениях у Израиля" (Суд.5.6,7). Особенно страдали колена "Неффалим" и "Завулон". Род "Иссахар", "несущий принудительные работы", судя по его библейской топографии, также был закабалён тем же царством Хацор (Быт.49.14,15).
По призыву пророчицы Деборы и военачальника Барака для борьбы с ханаанеями объединилось шесть родов хаибири: "Неффалим", "Завулон" и "Манассия" (племя "Авраам"); "Ефрем" и "Бениамин" (племя "Нинурта (Нергал)"); и род "Иссахар" из племени "Лот". Четыре колена по тем или иным причинам не принимали участия в этом союзе: "Реувен" и "Гад" (Заиорданье); "Асир" (они, вероятно, как и кениты, находились в дружественных отношениях с Хацором) и "Дан" (постоянно конфликтующий со всеми своими соседями). Три колена: "Иуда", "Леби" и "Симеон" вообще не упомянуты Деборой.
«Даже во времена царя Давида Страна Израиля никогда не представляла собой единого централизованного государства,- писал М.Даймонт (Евреи, Бог и История).- Это было непрочное объединение двух царств - Израиля на севере и Иудеи на юге. Царь Иудеи не мог править в Израиле без согласия израильтян. Это согласие было дано Давиду перед его помазанием на царство. Не так было с Соломоном. Чтобы обеспечить признание Израилем Соломона царем после своей смерти, Давид дважды возил его в Израиль для помазания в его присутствии (I Xрон. 29.22-23). Лишь тогда израильтяне признали его и своим царем».
Очевидно, что память о первоначальном составе союза Израильских племён проявилась и при разделе земель империи царя Давида после её распада, и в наименованиях её частей (по составу колен)- царства "Израиль" и "Иудея". "Что общего между нами (племенами Северного Израиля) и Давидом (иудеями)?" (1Цар. 12.16).
Согласно выводам современных исследователей (49-1.с358;92.с130), из текстологического анализа различных мест Ветхого Завета выявляется противопоставление двух связанных между собой групп "колен Израилевых": с одной стороны роды «Леви», «Иуда» и «Симеон» (племя «Йакуб-эл»); с другой - «Манассия» (племя «Авраам»), «Ефрем» и «Бениамин» (племя «Нинурта (Нергал)»); как и названий - «Иуда» и «Израиль».
Очевидно, что первоначально наименование «иудей» не акцентировало религиозную принадлежность (не левиты, каста жрецов),- в ту эпоху все еврейские колена в той или иной степени поклонялись единому Богу,- но носило окраску родоплеменной, а затем и государственной (в противопоставление Израилю) принадлежности.
Не исключено, что отголосок древнего конфликта между какими-то родами племён «Йакуб-эл» и "Авраам" на землях Ханаана нашёл отражение в описании (Быт.32) ночного противостояния Иакова некому божеству, связанному с водой (после чего Иаков, потерпевший ущерб, был переименован). Борьба происходила либо в водах потока Йабок, либо на его берегу. Возможный перевод названия потока - «Йа-бо-(к)» (Йаhу в нём) может указывать как на место действия (воды потока), так и на одну из противоборствующих сторон - Йаhу, Йакуб. О втором действующем лице можно судить по названию, которое «нарёк Иаков месту тому» - «Пенуэл». В Книге Еноха (11.43,44) повествуется об одном их падших ангелов, имя которого - «Пенемуэл». «Этот («ангел») показал сынам человеческим горькое и сладкое; и показал им все тайны их мудрости. Он научил людей письму чернилами и употреблению бумаги, и через это многие согрешили от века до века и до сего дня». Всё это, а также действо в воде, однозначно определяет второй персонаж единоборства как бога вод Энки (бога мудрости, научившего людей и богов не только письму), личного и родового бога племени "Авраам".
Если позволительно, не меняя корня слова, огласовать название «Пенемуэл» как «Панемеэл» («Пане(";;")-ме-эл, Пане-МЕ-Эл», где «пан», ивр.- «образ, вид»), то интерпретация его перевода может выглядеть как «Бог образов МЕ; Образ божественных МЕ; Вид бога МЕ», т.е.наименование «Пенемуэл» - один из синонимов великого Энки (Абба), владыки судьбы (сутей, сущностей МЕ).
В войне с Хацором племенам Союза хаибири противостояла мощная коалиция из нескольких ханаанейских царств Галилеи и Изреельской долины, имеющая на вооружении "900 железных колесниц" и "многолюдное войско".
Сражение, произошедшее под городом Танаах, на Южном краю равнины Изреэль, у вод Мегиддо (долина реки Кишон (Кин)), оставило неизгладимый след в памяти еврейского народа. Когда утром ополчение хаибири обрушилось на ханаанеев, раскисшая после сильной ночной грозы почва не позволила последним использовать в полной мере свои тяжёлые колесницы, дававшим им неоспоримое преимущество в силе. Судя по описанию, в разгар боя вновь пошёл сильный ливень (сражение происходило в начале зимы), река вздулась, вышла из берегов, затопила долину "и поток Кишон увлёк их (ханаанейские колесницы)... тогда ломались копыта конские от побега". Паника охватила ханаанейское войско, люди в ужасе бросали лошадей и колесницы и спасались бегством от разгула разбушевавшейся водной стихии.
В результате совместных действий природы и ополчения хаибири ханаанейская коалиция потерпела полное поражение, а её полководец Сисара бежал и был убит. Эта выдающаяся победа в сражении (исход которого для хаабиру оказался бы негативным, будь ханаанеи хоть чуточку менее самонадеянными), в котором Бог действительно был на стороне предков ветхозаветных евреев (по крайней мере, бог земных вод Энки (Абба), личный и родовой бог трёх колен племени «Авраам», участвовавших в бою), по всей вероятности, и пробудила у евреев то негативное, презрительное отношение к ханаанеям, которым так насыщен Ветхий Завет.
Оценить дату победы в долине Изреэль позволяет сообщение Ветхого Завета о том, что после этого события страна Ханаанская жила "в благодатном мире" сорок лет до времени "ига" филистимлян.
Очевидно, что здесь использована единица измерения времени, равная одному поколению (40 лет). Однако, как изложено выше, эту единицу времени («поколение») следует полагать равной 30 лет (в частности, каждое новое поколение от Арпахшада, сына Шема, до Нахора рожалось примерно через 30 лет).
Племена филистимлян, предположительно осели на землях Цахи и Хар после восьмого года царствования Мернептаха (1242-1241 гг. до н.э.). Обосновавшись, филистимляне приступили к захвату лучших земель Палестины и, как известно, установили свою гегемонию почти над всей её территорией (2.с254),- что позволяет отнести начало их "ига" к 1241-1240 гг. до н.э.. И тогда битва в долине Изреэль могла произойти в (1271-1270) гг. до н.э., дата которой должна согласовываться с тем условием, что такое крупномасштабное сражение могло состояться только после заключения мира между Египтом и хеттами (ок. 1270 г. до н.э.), ибо и те, и другие не поддерживали ни одной из воюющих сторон.
Помимо выше приведённого сообщения, Танах также повествует и о том, что по истечение двадцати лет порабощения евреев царём Иавином, как предполагается, после битвы у Кадеша в 1286 г. до н.э., древние евреи объединились и дали бой угнетателям. И тогда битва в долине Изреэль могла бы произойти в ок.1266 г. до н.э..
Однако если оценивать эти 20 лет, как время, равное половине поколения (т. е. принять для расчёта 15 лет), то сражение союза Израильских племён с коалицией царя Иавина произошло в 1271 году до н.э. Таким образом, в выбранной схеме датировки событий оба сообщения Ветхого Завета (с учётом сделанного предположения о причинах начала «ига») довольно хорошо коррелируются (практически, сходятся).
Итак, можно полагать, что образование союза Израильских племён произошло в эпоху правления фараона Рамсеса II, вскоре после заключения им мира с хеттами.
    Полученная оценка даты битвы под Танаахом объясняет забвение пророчицей Деборой колен "Иуда", "Леби" и "Симеон": они, согласно библейской традиции, до 1272 (1312-40) года до н.э. должны были ещё находиться в пустыне.
Показательно, что последние сообщения о племенах "черноголовых" Ханаана и Сирии, как о хабиру, связаны с архивом из Телль-эль-Амарны (2.с246) и мирным договором Рамсеса II с хеттами, и более нигде не встречаются. Хронологически следующее сообщение о племенах хабиру (хаабиру, хаибиру, хаибири) Ханаана - стела Мернептаха, где они упоминаются (впервые) уже как союз Израильских племён.
Знаменитая стела Мернептаха ("Стела Израиля") воздвигнута в "храме мертвых" города Фивы на пятом году правления фараона (найдена в 1896 г. Флиндерсом Петри). Во второй строке надписи, вырубленной в чёрном граните, сказано: "Ханаан разорён... Аскалон взят, Газер захвачен. Иеноам стал, как будто его и не было. Израиль опустошён, нет больше у него людей, его посевы уничтожены; Сирия сделана вдовой" (70-5.;2.;55.;94). Причём, при слове "Израиль" стоит детерминатив "народ", а не "территория, страна". Речь, следовательно, идет об этнической группе, а не о местности или государственном объединении (Hasel, M.G. Israel in the Merneptah Stela. Bulletin of the American Schools of Oriental Research 296, 1994, p. 45-61; Bimson, J.J. Merenptah's Israel and recent Theories of Israelite Origins. Journal for the Study of the Old Testament 49, 1991, p3-29).
Следующее (после стелы) не библейское упоминание наименования «Израиль» зафиксировано в 853 г. до н.э. в одном из текстов ассирийского царя Шалманезера III (Pritc- hard 1962, р278-279).
Таким образом, стела Мернептаха ("Стела Израиля") являет собой неоспоримое свидетельство образования союза Израильских племён много ранее 1245 года до н.э..
Б. Тураев, в частности, полагает (94.с332), "что часть хабири осела, вероятно, на Ефремовых горах, как племя "Израиль". "Вполне вероятно,- считает К.Кеньон (104.с184),- что... израильтяне были потомками хабири... пришедших из Сирии".
Очевидно, что блестящая победа, одержанная хаибири в долине Изреэль (Исраель), (";;;;;", здесь ";;;"- "равнял, выравнивал", и тогда "долина Изреэльская"- "долина, выровненная Богом"), не только упрочила союз шести родов хаибири, привела в него и другие кровнородственные колена, но и определила название этого союза (Изреэльский союз; люди (народ) Изреэля), которое увековечило столь знаменательное событие. Возможно, прототипом акта этого увековечивания послужило воспоминание об эпохе Саргона Древнего (Шаррукена), когда факт образования первого союза аккадских племён был запечатлён в названии столицы царства Аккад - "Агаде" - "Союз".
Примечательно, что акт переименования Иакова в Израиля еврейская традиция тоже связывает с событиями победоносной борьбы у речных вод ("И увидев (Бог), что не одолевает его (Иакова)" (Быт.32.23)) и с благосклонностью Бога.
Отмечено (49-1.с488), что имя "Израиль" (возможный перевод: Эл борется; Эл правит; Воин эла (91.с46)) известно в форме "Is-ra-il" из ханаанейских текстов архива Эблы (середина III тыс. до н.э.); а так-же в виде "Js-r-il" - из текстов до ХV в. до н.э., обнаруженных в Угарите.
Враждебность ханаанейско-аморейского окружения и междоусобицы племён "черноголовых", расселившихся по всему Ближнему Востоку, сделали сохранение и укрепление союза Израильских колен (хаабиру Палестины) насущной необходимостью. Так, в более позднем военном конфликте с мадианитянами (Суд.8), ефремляне даже заявили протест Гедеону (из рода "Манассия"), что их не позвали участвовать в этом сражении.
Главным достижением бениаминита царя Саула за время царствования (1020-1000 гг. до н.э.) считается (104.с242) "объединение ряда израильских группировок от Галаада до Иудеи, создание первого политического единства… перед лицом постоянной военной угрозы" со стороны филистимлян и ханаанеев; а точнее,- поддержание и упрочнение уже созданного Изреэльского союза близкородственных племён, позднее возглавленного и расширенного выдающимся полководцем и политиком, иудеем царём Давидом, восстановившим азиатскую часть империи гиксосов.
С образованием Израильского племенного союза наименование "израильтянин" стало обозначать не только принадлежность человека к одному из племён хаибири (хаабиру) Ханаана, но и к их военному союзу, объединению, а позднее, и к государству (2.с17,250,253).
После исхода из земли Сеннаар, как следствие широкого рассеяния племен "черноголовых" (особенно в Постгиксосский период) и их ассимиляции, для большинства потомков "черноголовых" самоназвание "хаибири, хабиру" утратило своё первоначальное значение этнической принадлежности, было забыто. Самоназвание того или иного рода (племени) стало связываться с наименованием территории расселения или именем предкаэпонима,- например, эдомитяне или сеиряне. Для евреев термин "ха-ибри, хаибири, хабири" сохранил окраску этнической принадлежности только благодаря Танаху, (в обиходе были распространены другие слова: "иудей", "израильтянин"), однако, и он приобрёл иное (хотя и близкое по смыслу) значение и звучание: ";;;"("хабер, хавер; хаберим")- "товарищ, товарищи". Примечательно, что большая часть упоминаний "евреев" в Ветхом Завете относится именно к патриархальному периоду и ко времени пребывания в Египте.
Число родов союза - двенадцать, принятое в Танахе, носит, как и во многих архаичных традициях, сакрально-мифологический характер. Союзы из двенадцати (шести) племён известны у народов Греции, Италии, Малой Азии и называются - "амфиктионий" (70-4.с420). Такие союзы обычно складывались вокруг общего культового центра (например, Иерусалимского храма или скинии) и обладали устойчивой числовой структурой.
Колена Израилевы, до эпохи образования единого, централизованного государства, являлись автономными образованиями, организованными согласно традиционного патриархально-племенного уклада. Во главе рода стоял наси (князь, вождь), (70-4.с421). При необходимости созывались межродовые (межплеменные) собрания вождей и старейшин (Иис.Н.22.30;24.1; 1Цар.8.4).
Объединение разрозненных Израильских племён, связанных лишь общими преданиями и необходимостью противостоять общим недругам, в единый народ, предпринял царь Давид, одна из величайших личностей истории народа хаибири. Давид превратил неустойчивый военный союз родов в могущественную державу древности (фараон Шешонк I (Шушаким), ливиец, даже отдал в жёны царю Соломону свою дочь,- беспрецедентный случай в истории Азии и Египта).
Заметим, что наименование «Давид», ивр., или «Дауд», араб., известное по документам Эблаитского архива в виде «Даудум», первоначально обозначало не личное имя, а воинское звание - главу военного отряда (Густав Гече. Библейские истории).
К началу Главы 15   К оглавлению книги
Отчасти идеи продолжены главой
16.Евреи и арамеи.
http://www.hapiru.ru/Text3-4.html

Интернет отражает споры по этому поводу.
(Boris) Мог бы согласиться с автором статьи, но есть одно "но". По-моему, нельзя отождествлять "народы моря" и "филистимлян". Если "народы моря" появились в Анатолии и на Ближнем Востоке в XII веке до н.э., то "филистимляне" вышли на историческую арену на несколько веков ранее. Об этом свидетельствуют и предания, и данные археологов. В том же Ветхом Завете первое упоминание филистимлян появляется уже в первой книге "Бытие", когда Исаак, сын Авраама, пришёл в город Герар к Авимелеху, царю филистимскому, и поселился там. Произошло это в XV веке до н.э. Кем были эти филистимляне? В том же Ветхом Завете в "Книге пророка Иезекииля" (XV, 16) филистимляне отождествляются с критянами. В XV веке критяне - филистимляне, то есть "скитальцы" - могли появиться на берегах Ближнего Востока как раз после Девкалионова бедствия, то есть после 1470 до н.э. Археологи, свидетельствующие о появлении в это же время на той же территории критских находок и усиление критского (минойского) влияния, лишний раз подтверждают это (см. например, А.Дж.Тойнби. Постижение истории. Минойское общество. Стр.63: «Сирийское общество унаследовало от минойцев алфавит, а также вкус к дальним морским путешествиям… Тот факт, что обнаруживается родство сирийского общества с минойским, представляется несколько удивительнным. Скорее следовало бы ожидать, что универсальным государством у истоков сирийского общества была не талассократия Миноса (правителя Крита - Б.П.), а Новое царство Египта и иудейский монотеизм был возрождением монотеизма Эхнатона. Однако свидетельства не подтверждают такой зависимости. Не существует также данных, которые подтверждали бы сыновнее родство сирийского общества обществу империи Хатти. Наконец, нет никаких свидетельств, которые указывали бы на родство сирийского общества с более ранней империей шумеров и аккадцев. Культура общества, для которого эта империя была универсальным государством, оставила глубокий след в истории стран и народов, входивших в неё. В течение семи веков после смерти Хаммурапи аккадский язык продолжал оставаться lingua franca торговли и дипломатии во всей Юго-Западной Азии. След этой культуры был одинаково глубоким и в Сирии, и в Ираке. В манерах и обычаях сирийского народа он прослеживался с XVI – до XIII века до н.э., если верить древнеегипетским источникам. Однако в ходе дальнейшего исторического развития этот след не воспроизводился. Когда тьма, охватившая историю Сирии после миграции 1200-1190 гг.. до н.э., стала рассеиваться, исчез и след старой культуры. Клинопись стала вытесняться алфавитом, и позже о ней не вспоминали. Минойское (критское – Б.П.) влияние оказалось сильнее».)
Поэтому утверждение некоторых нынешних историков о том, что филистимляне появились у границ Иудеи только в XII веке до н.э. не соответствует действительности.
(Ярослав)
Маленькая поправка:Египет не просто не смог "сломить" армию хеттов, вооружённую, кстати, железными мечами (а не бронзовыми), но вынужден был отдать Хеттам Сирию. Т.е., в противостоянии с Хеттами, Египет потерпел поражение. А держава Хеттов распространилась далеко на юг и восток за пределы Малой Азии.
Мне доводилось встречать и другую гипотезу гибели Хеттской империи. Держава Хеттов распалась (или ослабла) в результате каких-то внутренних причин. А "народы моря" нанесли удар уже по остаткам великой империи. Так это или не так, возможно, покажут будущие исследования...
(Farit)
1. Родство филистимлян с "народами моря" выводят из сходства этого слова с пеласгами, так как они составляли одну из существенных групп этой общности.
2. Битва при Кадеше закончилась вничью. Хетты сохранили за собой Сирию, но ничего нового не приобрели и впредь обязались ничего не приобретать. Рамзес гарантировал сохранение за собой Палестины, Финикии и т.п.
3. Не могла она настолько быстро ослабнуть :) По некоторым свидетельствам последний Хеттский царь Суппилиумас Второй буквально за пару лет до вторжения народов моря совершил успешный военный поход на Крит. Начало морской экспансии - это было бы круто, если учесть, что микены к тому времени всерьез ослабли.
(saveliev_cyril)
Всех интересующихся отсылаю к работам Дэвида Рола (David Rohl), как на английском, так и опубликованным в ЭКСМО в моем переводе, особенно "ВЛАСТИТЕЛИ АВАРИСА (легендарное происхождение западной цивилизации)", выйдет в августе-сентябре этого года. Просьба не рассматривать как рекламу, это серьезный научный труд, хотя и не вполне мейнстрим. Можно обращаться за дополнительной информацией (дискуссия в комментариях бесполезна из-за недостатка места).
04.05.2009 / 19:07:57
(Сыроежка)
Откуда взялась эта дата битвы при Кадеше?! Почему фигурирует столькот разных дат, которые отличаются между собой на полстолетия?
На мой взгляд битва при Кадеше состоялась в 1245 году и никак не в 1312 до нашей жры. Что эта за наука такая, когда имеет место такой разброс дат?! Не историки, а ШАРЛАТАНЫ! Я приведу более-менее точную хронологию. Захават Гераклом Трои - 1265 год. Битва при Кадеше - 1245 год. Троянская война - 1198-1188 годы.

Подобного в Интернете все больше со ссылками на достаточно обоснованные источники.

Виктор Янович подтягивает «Народы моря» к индоевропейским привязкам.

Гиксосы правили Египтом и землями, располагавшимися на восток от него вплоть до Ефрата, до середины XVI в. до н.э., до тех пор, пока жители Верхнего Египта, набравшись сил, не изгнали их. В 1535 г. до н.э. правитель Верхнего Египта Яхмос взял столицу гиксосов Аварис, а в 1530 г. до н.э. их последний оплот в южной Палестине - город Шарухен. Когда же гиксосы были изгнаны из Египта то, сотрудничавшие с ними израильтяне были превращены в рабов и пробыли в этом качестве 40 лет до исхода, который произошел в 1495г. до н.э.
Гиксосы после изгнания отступили дальше на восток, гиксосская держава погибла, ее территориями в Сирии-Палестине немедленно овладели египтяне, отныне вспоминавшие гиксосов не иначе, как "мерзких азиатов" и насильников. Вот как, по словам Г. Бургша, уничтожалась память о них в Египте: "С восшествием на престол царей 18 династии начинается уничтожение памятников, принадлежащих гиксосам, выбивание их имен и титулов до неузнаваемости и вписывание своих имен и титулов на чужих памятниках. Этого рода приемы, выдуманные именно египетскими фараонами, употреблялись с таким успехом, что действительно им удалось почти совершенно уничтожить следы пребывания гиксосов в земле египетской…" [84, 128].
Часть гиксосов, известная под именем амалекитов-шасу, позднее была ассимилирована арабами. Слово малик на Ближнем Востоке означает - князь, владыка, царь. Соответственно, слово амалик является его антонимом. Отсюда название амаллекиты шасу является антонимом названия малик шасу (цари пастухов), и, с учетом вышеизложенной истории, может быть переведено как - лишенные власти цари пастухов. Но при этом амалекиты всегда помнили, что некогда правили Египтом [41, ст. "Гиксосы"].
Другая часть гиксосов, по-видимому, некоторое время скиталась в Малой Азии, занимаясь скотоводством и торговлей, а затем – по версии В.Яновича и иных авторов, - вернулась в Северное Причерноморье. Потеряв подданных, они лишились титула гиксосы (высшие саки) и получили название скифы или скиты (скитальцы). Возможное время прихода скифов в Северное Причерноморье согласуется с их преданием (около 1500 г. до н.э.). Археологи отмечают появление в это время на территории Украины ряда новых культур: сабатиновской, ноа, становской (рис. 34) [45, 416], а затем комаровской, восточнотшинецкой и монтеору в Восточной Румынии.
Вместе с тем сакам лучше бы вернуться в округу Каспия и восточнее, где их постоянно и фиксируют источники.
Активные украфилы все старательно стягивают к территории Украины. Отсюда по времени появления, по ареалу распространения и по другим признакам, например, по зольным курганам, образование которых связано с описанным Геродотом странным скифским ритуалом сжигания огромных куч хвороста, сабатиновская культура может быть идентифицирована с ранним этапом скифской, а остальные: как возникшие под ее влиянием на основе местных. При приходе скифов им навстречу с востока выдвинулось население срубной культуры, вероятно, родственное скифам. В это же время фригийцы, которые, судя по орнаментам на сосудах, одежде и пантеону богов, были полянским племенем, уходят из Македонии в Малую Азию, вероятно, опасаясь потерять свободу, которую они имели до прихода скифов. Кстати, их название близко к немецкому freiheits, что значит - вольная, или freiheit - свобода.
Вместе с тем стоит помнить, что к началу II тыс. до н. э. начинается распространение индоевропейских племён на восток и запад. Андроновская культура, связываемая с индоиранцами, занимает обширные пространства Центральной Евразии (см. Синташта, Аркаим). Залогом успеха распространения индоевропейцев стало наличие у них таких новаторских технологий, как колесница и меч. Это составные части успеха гиксосов.
Влиянием европеоидных пришельцев с запада отмечены культуры бронзового века в Южной Сибири — в первую очередь, карасукская и тагарская. Находки идентичного оружия на территории в тысячи километров (т. н. сейминско-турбинский феномен) позволяет археологам предположить, что над туземными народами лесной полосы Евразии с XVI в. до н. э. господствовала некая подвижная дружинная элита . Эта элита вполне могла найти связи с причерноморцами, занимавшимися судостроением и мореплаванием. И объединенные силы вероятно попадали в состав народов моря.
В.Янович сторонник связывать походы Сесостриса на Скифию со временем Рамсеса П. По его данным, маркирующие время гигсосов культуры  просуществовали на территории Украины до конца XIII в. до н.э., то есть до покорения Скифии войсками Рамзеса II, и сменились белозерской (рис. 35) [46, 420], которую можно идентифицировать с ранним этапом киммерийской. Памятники киммерийской и скифской культур имеют некоторые общие черты. Это можно объяснить тем, что часть скифов оставалась в Восточной Европе и при киммерийцах. А также тем, что и те, и другие в свое время составляли воинское сословие в Египте, а затем натурализовались в Восточной Европе. Тут бы стоит заметить, что основной центр киммерийцев находился в Приазовье и Нижнем Подонье.
По В.Яновичу, в результате продвижения киммерийцев на запад, их взаимодействия и смешения с местным населением возникли культуры гальштатская, гава-галигарды, высоцкая и другие, которые стали предшественницами более поздних культур: латенской и, в конечном итоге, кельтской.
На Северном Кавказе потомками киммерийцев, по-видимому, были меланхлены (Геродот размещал их севернее Причерноморья), которых так назвали за обычай носить только черную одежду. Часть из них, возможно, после возвращения скифов переселилась в Северскую (Черниговскую) землю. Не случайно Тмутаракань на Северном Кавказе Черниговские князья считали своей вотчиной.
Распространенная на территории нахских народов кобанская культура, судя по форме и росписи посуды, родственна трипольской. Время возникновения кобанской культуры соответствует приходу на Северный Кавказ и в Северное Причерноморье египтян. Воины гарнизона, оставленного Рамзесом II на Северном Кавказе, женились на полянках (или их потомках - амазонках) и образовали нахский народ, в языке которого присутствуют как египетские, так и пеласгийские корни, а в материальной культуре как египетские бусы и скарабеи, так и подобная пеласгийской (трипольской) посуда. К тому же у вайнахов (чеченцев и ингушей), есть предание, что по женской линии они происходят от амазонок. Может быть, происхождением от амазонок и египетских воинов обусловлена их любовь к оружию и склонность решать свои проблемы с его помощью.
Р.С. Плиев [70, 32-34] отмечает присутствие у народов Северного Кавказа, в нахских языках (чеченском, ингушском, осетинском, балкаро-карачаевском), большого числа хуритских (пеласгийских) корней и заметного числа - египетских и добавляет: "Примечательно и то, что в захоронениях древних нахов обнаруживаются изготовленные в Египте бусы, изображения священного жука - скарабея".
В связи с этим заслуживает внимания мнение Плиева о том, что "необходимы всесторонние исследования многочисленных свидетельств родства древних культур народов Северного Кавказа (кобанской, в первую очередь) и регионов Северное Причерноморье - низовье Дуная, Закавказье - Малая Азия - Средиземноморье. Зона распространения кобанской культуры - территория современных Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, восточной части Кабардино-Балкарии (до верховья реки Кубань и Пятигорья)".
Вместе с тем, говоря о топонимах Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, В.И. Абаев [71, 289] отмечает: "Мы находим множество топонимических названий, чуждых и тому, и другому языку в их современном состоянии и принадлежащих какой-то более ранней общности". Плиев по этому поводу пишет: "Среди этих названий внимание ученых привлекли топонимы, имеющие в своем составе так называемый "индикатор" -ск, -шк. Его можно было бы найти, обратившись к топонимам Чечни и Ингушетии, в составе которых мощен пласт географических названий с топоформантом -шк" [70, 33]. Возможно, упомянутый "индикатор" в топонимах оставили после себя вытесненные из этих мест египтянами - скифы или их предки саки (щака).
Местное нескифское население при завоевании Скифии египтянами, по-видимому, покорилось последним. Таким образом, египтяне лишили власти скифов, и сами стали править их полиэтничной страной. При этом легкие на подъем кочевники бежали в Среднюю Азию. Об этом уже говорилось в главе 2, §6 нашего ретроспективного исследования. Значительная же часть скифов и близких им народов Северного Причерноморья отступила на Юго-запад. А через некоторое время их отступление обернулось небывалым по масштабам нашествием на страны Средиземноморья и Ближнего Востока, так называемых, "народов моря". Вот, что об этом пишет Л.Л. Зализняк:
"Убедительные археологические доказательства участия населения Северо-западного Причерноморья в "нашествии народов моря" на Грецию, Крит, Малую Азию, Сирию собрал В.И. Клочко [72]. Имеется в виду население сабатиновской культуры, которое в XIV-XII вв. до н.э. проживало в степях между Нижним Днепром и Дунаем". Их оружие "характерной формы найдено в археологических слоях, связанных с индоевропейским нашествием в Малой Азии (Троя), Сирии (Угарит), на Крите, Родосе, Кипре, в материковой Греции. С аналогичными круглыми щитами, копьями и короткими мечами изображены воины "народов моря" на рельефах из Луксора (Египет).
Это оружие не имеет аналогий среди оружия Ближнего Востока, но чрезвычайно типично Для Северного Причерноморья конца II тыс. до н.э. … Короткие обоюдоострые мечи красномаяцкого типа имеют очень древнюю историю в Северном Причерноморье. Их прототипы найдены в захоронениях Причерноморских скотоводов первой половины II тыс. до н.э. 72. В.І. Клочко. Народи моря та Північне Причорномор"я. // Археологія. - 1990. - N1.
В результате грандиозной миграции "народов моря" оружие северно-причерноморского типа очутилось на острове Сардиния. Здесь найдены бронзовые статуэтки воинов с круглыми щитами и короткими обоюдоострыми мечами, аналогичными открытым в захоронении близ с. Борисовка на Одесчине. Таким образом, имеем все основания утверждать, что в дорийском нашествии на Грецию, Малую Азию и другие регионы Средиземноморья приняли участие племена сабатиновской культуры Северного Причерноморья" [2, 125-127]. На рис. 36 показаны Северочерноморские формы для отливки оружия II тыс. до н.э., а на рис. 37 - египетские изображения "народов моря" [2, 126,127].
Таким образом, превентивная акция Рамзеса II по нейтрализации скифов привела к развязыванию серии новых войн. Нашествию "народов моря" подверглись Греция, Крит, Малая Азия, Сирия, Кипр и Палестина. С большим трудом Рамзесу III удалось остановить их на границах Египта. "Народы моря" расселились на средиземноморских островах вплоть до Сицилии и Корсики.
Подводя итог рассмотрению нашей древней истории, которая оказывается тесно связанной с историей Европы, Кавказа, Ближнего Востока и Азии, можно утверждать, что если на Земле и был "Золотой век", о котором говорят эллинские предания, то ранее рубежа III-IV тысячелетий до н.э. Более пяти тысяч лет назад трем исходным этносам Европы был дан шанс объединиться в единый мирный народ, приняв арийские законы. Они его не использовали. Только в Индии арийские порядки сохранялись в сравнительно чистом виде в течение тысячелетий, а потому только они были вправе называть себя ариями.
По ведическим представлениям, около 3100 г. до н.э. наступил наиболее тяжелый период в истории человечества, называемый Кали Югой. Начавшиеся с этого времени, вражда и войны не утихают до сих пор, катясь по миру как падающее домино. История учит, что одно зло порождает другое, но человечество не усваивает ее уроков. Исторические примеры показывают, как трудно удерживаться на тонкой грани справедливости, не превышая меру возмездия, а это приводит к эскалации вражды и насилия. Так было в древности и так продолжается сейчас, в чем можно убедиться на примере недавних событий в Югославии и нынешних - в Палестине и в Ираке.
Но коль скоро люди не могут удерживаться от крайностей, то спасительной для человечества была бы другая крайность, проповеданная Иисусом Христом взамен ставшей невыполнимой справедливости: "Вы слышали, что сказано "око за око, зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую". И еще: "Вы слышали, что сказано: "Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего". А Я говорю вам: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных" /Мтф. 5:39; 5:43-45/.
К сожалению, этим заветам в состоянии следовать только истинные христиане, коими не являются те, кто вершат судьбы мира. Впрочем, "кесарю кесарево, а Богу богово". Ибо, как сказано в Законах Ману: "Если бы царь не налагал неустанно наказание на заслуживающих его, более сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле" [40, 7:20].
1. БСЭ, т. 15, Москва, 1952, стр. 34. 2. Вернадский Г. В., Древняя Русь, Пер. с англ. Е. П. Беренштейна, Б. Л. Губмана. Под ред. Б. Николаева. - Тверь: ЛЕАН, 1996. - 448 с. 3. Даль В., Толковый словарь живого великорусского языка, в Москва, 1956. 4. Дрор Михаэль, Еврейско (иврит)-русский словарь, изд. Ам Овед Тель-Авив, 1998.  5. Кобринский А., Новая парадигма, Беер-Яков, 1995. - 311с. 6. Кобринский А., Феномен Сократа, Беер Яков, 1998. - 304 с.  http://lah.ru/text/kobrinsky/arid.htm
7. Михайлов Б. Д., Ритуал жертвоприношения в эпоху энеолита в бассейне реки молочная // Жертвоприношение, Москва, 2000, - 536 с  8. Ерофеева Н. Н., Архаический жертвенник как текст договора человеческого коллектива с богом об условиях землепользования, // Жертвоприношение, Москва, 2000. - 536 с. 9. Тантлевский И. Р., Книги Еноха, Москва-Иерусалим, 2000. - 376 с.  10. Шилов Ю. А., Прародина ариев, Киев, изд. СИНТО, 1995. - 744 с.  11. Шилов Ю. А., Человеческие жертвоприношения в мифоритуалах Северного Причерноморья IV - I тыс. до н. э. // Жертвоприношение, Москва, 2000. - 536 с.  12. Фасмер Макс, Этимологический словарь русского языка, Терра-Азбука, 1996. http://www.lah.ru/text/yanovich/g14.htm

Конечно, желающих породниться с народами моря ныне на планете предостаточно. Вправе помнить о связях с этими народами жители Сицилии и Сардинии, Этрурии и Палестины, округи азиатских Сард и Ликии, некоторых иных мест.

Связи части ахейцев с округой Приазовья, где Мирмикион (Муравьево) считался родиной самого Ахилла и указывались иные связанные с ним места, были известны античному миру с 7 – 5 вв. до н.э..
Интерес для связей с северянами представляют и данайцы.
Данайцы (;;;;;;, данаи), как трактует их Википедия  — в древнегреческой мифологии (в частности, у Гомера) древнее название греков [1] (наряду с аргивянами и ахейцами), с которым связаны такие мифические персонажи, как Данай, Даная и Данаиды. Прежде всего оно употребляется по отношению к жителям Арголиды, но может означать любого грека, особенно с Пелопоннеса.
Этот этноним упоминается в египетских надписях начиная с сер. 15 в. до н. э. [2]. В надписи Аменхотепа III из Ком-эль-Гетана упомянуты tnjw (данаи) и их города: mukanu (Микены), deqajis (Thegwais-Фивы, по другому чтению — Тегея [3]), misane (Мессена), nuplija (Навплион), kutira (Кифера), waleja/weleja (Элея, то есть Писа), amukla (Амиклы) [4]. В надписях 8 года Рамсеса III среди напавших на Египет «народов моря» упомянуты пелесет, текер, шакалуша, дануна (то есть данайцы) и вашаша (w;;w).
Еврипид в утраченной пьесе «Архелай» писал, что Данай, прибыв в Аргос и основав там "город Инаха" в, постановил, что пеласги отныне должны называться данайцами.[5]
По гипотезе Й.Йадина, имя данайцев сопоставляют с названием еврейского племени дан [6]. Животным племени дан назван «рогатый змей» [7], что имеет параллели в греческой мифологии.
В позднейшую эпоху знаменитым стало выражение Вергилия из «Энеиды» «Бойтесь данайцев, дары приносящих», «Quidquid id est, timeo Danaos et dona ferentes!» («Что бы то ни было, я боюсь данайцев, даже когда они приносят дары» —)
1. ; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 1, 4
2. ; Гиндин Л. А., Цымбурский В. Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1996. С.159
3. ; Фивы, видимо, не были подчинены Микенам
4. ; Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С.44; Latacz J. Troy and Homer. Oxford UP. 2004. P.131
5. ; Еврипид, фр.228 Наук = Страбон. География V 2, 4 (стр.221)
6. ; Вейнберг Й. Введение в Танах. Пророки. М.-Иерусалим, 2003. С.36
7. ; Быт. 49, 17, пер. И. Ш. Шифмана 
8. Источник — «http://ru.wikipedia.org/wiki/» DNWN и скифы  см. Интернет.
http://igor-ts.livejournal.com/14896.html

http://cccp.dasg.ru/archive/index.php?t-64.html
http://www.umnov-denisov.ru/Chapter17.htm
http://vedrussian.narod.ru/files/koshuny_01.pdf
Важна работа Л. А. Гиндина
«ПРОСТРАНСТВЕННО-ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРОБЛЕМЫ И "КАРТА ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ ПРАРОДИН ШЕСТИ НОСТРАТИЧЕСКИХ ЯЗЫКОВ" В.М. ИЛЛИЧ-СВИТЫЧА
(Вопросы языкознания. - М., 1992. - № 6. - С. 54-64)»
http://www.philology.ru/linguistics3/gindin-92.htm
Он указывает вторую эпоху праиндоевропейства с начала III тыс. до н.э.
Уход пралувийцев открыл дорогу одним или двумя веками позже для движения основной массы прагреков вместе с близко родственными на этом уровне племенами прамакедонцев и прафригийцев и пеонцев (= протоармян:) на юг Балканского п-ова - приблизительно территория Эпира и Древней Македонии, т.е. район современной северо-западной Греции и юг современной Югославии ([35, с. 19 и сл.; с. 157 - корректурное дополнение; 36, с. 51 и сл.]; там же специально по поводу генетической близости древнемакедонского и фригийского языков в рамках протогреческого праязыка, вероятно, вплоть до особой индоевропейской ветви"; о предполагаемом тождестве пеонцев, в том числе гомеровских, протоармянам см. [37; 38, с. 70 и сл.]).
Направление движения этой "аугментной" греко-арийско-армянско-фригийской ареальной праиндоевропейской общности, видимо, географически фиксируется повторением гидронима ';;;;; - главная река области пеонов (район Дардано-Македонии и приток Истра в Нижней Мезии - совр. Добруджа), происходящего из и.-е. *a-ksei-no- (авест. ax;aena "темный, черный", то же прилагательное в греческом названии Черного моря ;;;;;;;; ;;;;;; - эвфемизм из старого ;;;;;;; "черное"), причем главный приток Аксия носил название ;;;;;; (совр. Црна река "Черная река"), город при впадении Аксия в Истр - ;;;-;;;, болг. Черна вода (о пеонцах-протоармянах уже писал О.Н. Трубачев [21, с. 225-226]).
В свою очередь, на движение прагреков из Причерноморских степей, где названия трех самых больших рек: ;;;-;;; - Дон, ;;;-;;;;; - Днепр, ;;;-;;;;;; - Днестр образованы от и.-е. основы *don- (иран. [осет.] don "вода, река", ср. авест. danu- "река, поток", др.-инд. danu "сочащаяся жидкость", указывает, по мысли М. Сакеллариу [39, с. 172 и сл., с. 255 и сл.], распространение фактически по всей Греции, островам и Малой Азии элемента -;;;;; (в составе нескольких гидронимов) и гомеровский этноним ;;;;;; с многочисленными производными (к образованию этнонима ср. название скифского племени ;;;;;;;;;, жившего на берегу Меотийского озера [40, с. 367].
Если это справедливо, то одна из упомянутых рек - совр. Дон, согласно Сакеллариу, в своем среднем и нижнем течении может служить восточным рубежом распространения прагреков в данный период. Для нас здесь особенно важен гидроним ;;;;;;;;, засвидетельствованный в Фессалии и Трое, который хорошо толкуется в качестве древнего типа сложения как "река-вода" (к первому элементу ср. др.-прусск. аре "река", apus "источник" и проч.); ';;;;;;; также отмечен в Греции и Малой Азии (Лидия) [41, с. 7; 42 с. 30]. Какая-то часть прагреков стала одним из основных этнических компонентов строителей Трои VI (1800-1300 гг. до н.э.) [43, с. 174], пришедших, как мне представляется, в северо-западную Анатолию вслед за пралувийцами (около 2400 г.).
Движение этой ветви прагреков произошло, видимо, сразу после ухода пралувийцев и до начала движения основного массива прагреческого этноса на Балканский п-ов. Согласно авторитетной гипотезе К. Блегена, обе части прагреков появляются на восточной и западной стороне Эгейского моря одновременно, неся технику "сероминийских" сосудов и использование ездовой лошади. Эти две ветви на протяжении всего последующего периода не прекращают связей между собой. Исходные земли, откуда двинулись греки, Блеген явно склонен искать на Балканах (т.е. на юго-востоке Европы), полагая, что "дальнейшие исследования и раскопки на юге Балкан (in the lower Balkan) могут, однако, выявить новые свидетельства" [43, с. 145 и сл.]. Мелларт, в отличие от Блегена, до недавнего времени считал, что все греки вслед за лувийцами проследовали в северо-западную Анатолию и вытеснили лувийцев на Восток; последние, достигнув Бейджесултана (долина Меандра), уничтожают старую неиндоевропейскую цивилизацию и вводят новую культуру в Бейджесултане XII, внося "протосероминийскую" технику изготовления сосудов.
Столкнувшись с встречным движением хеттов около 1900 г., распространявшихся из Прикаспийских степей через Кавказ, лувийцы начали откатываться в обратном направлении и вступили в новое соприкосновение с греками, населяющими Трою, которые переняли способ изготовления "сероминийской" посуды, зародившейся в Анатолии и в конце Трои V - начале Трои VI появившейся в Троаде. В Элладу греки уже пришли сушей и морем из северо-западной Анатолии ([32] и другие работы; критику см. [6, с. 20 и сл.]). В настоящее время Мелларт [11, с. 145] кардинально пересмотрел изложенную гипотезу. Отрицая датировку проникновения хеттов в Анатолию столь поздним временем (см. выше), он относит этот процесс к середине IV тыс. до н.э. Разрушения начала II тыс. до н.э. в Центральной Анатолии Мелларт связывает с движением некоей второй волны лувийцев с северо-запада Анатолии. Что же касается греков, то, по всей видимости, справедливо высказывание Дж. Каски: "В настоящий момент гипотеза К. Блегена о том, что народ той же самой культуры достиг Трои и греческого материка приблизительно одновременно, - более приемлема, чем любая другая" ([44, с. 437]; ср. [31, с. 122 и сл.]).
3. Перемещение прагреков и близких к ним генетически и ареально племен открывает путь хеттам (если придерживаться традиционной датировки их прихода в Анатолию), которые по Причерноморским степям и Кавказу, через Дербентский проход Прикаспия продвигаются в центральные районы Анатолии. После чего по всему Северному Причерноморью распространяются, вероятно, уже разделившиеся арийцы. Границу их с северо-востока обозначают общеарийские и порознь - индоарийские и иранские заимствования в угро-финских языках, располагавшихся в Волго-Окском междуречье и Прикамье, по крайней мере с IV-III тыс. до н.э. (суммарный перечень индоевропейских, в подавляющем числе индоиранских, заимствований в финно-угорских языках помещен в словаре Б. Коллиндера [45]; ср. исчерпывающее изложение А.И. Йоки [46]; более раннюю литературу по этому вопросу см. [1; 47, с. 154]; на диалектную классификацию арийских заимствований в угро-финских языках опирался В.И. Абаев в своей инструктивной работе [48] по определению протоиндоиранского ареала в Юго-Восточной Европе).
Конкретное распределение праиндоевропейских этносов см. на карте 2.
Третья - историческая эпоха, с конца III - начала II тыс. по 1200 г. до н.э. (с начала среднебронзового до конца позднебронзового века).
Лувийцы и хетты занимают все Анатолийское плато. Греки захватывают целиком Элладу с островами (Крит, Кипр, Киклады, Родос, Лемнос, Имброс и т.д.) и осуществляют процесс колонизации Западной Анатолии как в минойский, так и в микенский периоды (1450 г. - последняя четверть XIII в. до н.э.), отразившись в хеттских клинописных источниках под названием Ahhijawa. В русло этой колонизации укладывается и Троянская война [49, 50]. Фригийцы, мисийцы, вифинцы покидают свой праиндоевропейский ареал на юге Балкан и заселяют места исторического обитания в северо-западной части Малой Азии с последней трети II тыс. до эпохи "переселения народов" (XII в. до н.э.) включительно; после крушения Хеттского царства фригийцы расселяются по всей его территории (Великая Фригия); праармяне - в Хайасе (засвидетельствованы с начала XIV в. до н.э.). В западной Анатолии конституируются лувийцы [Lu(w)ija], хетты (Hatti), ликийцы (Lukka), карийцы (Karki;a), Arzawa, A;;uwa (греч. ';;;; "Великая Лидия" - по Форреру), Троя (Tarui;;a), Илион (Wilu;a), К сожалению, географическая реконструкция, произведенная по хеттским источникам с учетом данных греческой традиции, весьма приблизительна. Отдельные отряды индоариев, говоривших на каком-то раннеиндоарийском диалекте, засвидетельствованном в виде некоторого числа имен собственных, имен богов и двух десятков апеллативов в хурритских и хеттских текстах XV-XIV вв. до н.э., появляются в Междуречье в хурритском государстве Митанни; основная масса индоариев с середины II тыс. до н.э. или несколько раньше - в Пенджабе [13]. Все Северное Причерноморье безраздельно занято племенами иранской принадлежности с небольшими вкраплениями племенных реликтов индоариев, согласно П. Кречмеру ([51-53]; против с серьезными аргументами [54]) и О.Н. Трубачеву ([55, 56] и другие его работы).
Конкретное распределение исторических индоевропейских этносов см. на карте 3 (ср. карту 4).
Остается вопрос, каким образом согласовать изложенные выше идеи с гипотезой Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова о "ближневосточной прародине индоевропейцев" [57]. На наш взгляд, суть дела заключена в подходе к проблеме хронологии, проработке деталей миграций отдельных индоевропейских племен и, в известной мере, в различии теоретических предпосылок. Авторы упомянутого труда в ряде своих работ неоднократно датировали существование "первичной" прародины индоевропейцев "в пределах Восточной Анатолии, Южного Кавказа и Северной Месопотамии" с V по IV тыс. до н.э. включительно [57, с. 895; 58, с. 11; 59, с. 23 и сл.]. Именно здесь, по их мысли, индоевропейцы могли одновременно контактировать с семитскими и картвельскими языками. Соответственно, начало распада "индоевропейского праязыка", проявившееся в выделении "анатолийской общности", отнесено ими "к периоду не позднее IV тыс. и возможно значительно ранее" [57, с. 861]. Затем, "не позднее III тыс. произошло вычленение греко-армяно-арийской диалектной общности" [57, с. 863] и далее - относительно других индоевропейских диалектов - по убывающей хронологической шкале (пути миграций, согласно гипотезе Гамкрелидзе - Иванова, см. [57, с. 956-957] - карта-схема "перемещений древних индоевропейских диалектов").
Имеющееся противоречие можно в известной мере преодолеть, если углубить датировку обособленного существования гомогенного состояния одного из основных компонентов и.-е. праязыка на тысячу лет, т.е. до рубежа VII-VI тыс. до н.э. В этом плане характерно высказывание К. Ренфрю (подробно рассмотревшего в рамках собственной теории гипотезу Гамкрелидзе - Иванова [57, 58] и контраргументы И.М. Дьяконова [20, (I-II)]: "Таким образом, представляется вероятным, что первые индоевропейские языки пришли в Европу из Анатолии около 6000 до н.э. вместе с первыми одомашненными растениями и животными и что на них действительно говорили первые земледельцы Европы., Это, я предполагаю, является ключом к решению индоевропейской проблемы" [60, с. 288].
Предлагаемое уточнение вполне соответствует представлениям приверженцев "ностратической гипотезы" о датах распада ностратической макросемьи языков (см. выше). В этом случае допустимо предположить, что ранние протоиндоевропейцы компактным этносом мигрировали в какой-то из регионов балкано-эгео-западноанатолийского протоэтнического ареала, где они и составили этническое ядро в процессе консолидации протоиндоевропейской общности периода наибольшей близости и.-е. диалектов (конец V - рубеж IV-III тыс. до н.э.). Указанная общность возникла в результате многообразных дивергентно-конвергентных процессов и субстратно-суперстратных отношений, о чем уже говорилось (ср. [61, с. 45]), находящих наиболее правдоподобное объяснение в рамках теории "языковых союзов" и, соответственно, этнических. (В общем плане см. [62, с. 201]; применительно к индоевропейской проблеме [23, с. 8 и сл.].) Что же касается различия в теоретических предпосылках, то Т. В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванов придерживаются взгляда на прародину индоевропейцев как на компактное этноязыковое образование, целиком в рамках теории родословного древа. Я же в своих построениях, как и ряд современных языковедов - О.Н. Трубачев, X. Бирнбаум и др. и, особенно, археологов - Н.Я. Мерперт, Е.Н. Черных, К. Ренфрю и др. (литературу см. выше), исхожу из основополагающих идей Н.С. Трубецкого, считавшего, что "понятие языкового семейства отнюдь не предполагает общего происхождения ряда языков от одного и того же праязыка" и что "языковое семейство может быть продуктом чисто дивергентного, или чисто конвергентного развития, или, наконец, продуктом сочетания обоих типов развития в разных пропорциях" (разрядка моя. - Г.Л.) [63, с. 45, 47 - соответственно]; типологически близкие концепции см. [64, 65], ср. [66]; также в манере итальянской пространственной лингвистики [67-70].
В заключение необходимо указать на протоиндоевропейскую гипотезу П. Кречмера, в центре интересов которого на протяжении всей его долгой научной деятельности постоянно находились проблемы генезиса языков Восточного Средиземноморья. Согласно его теории, сформулированной впервые в 1925 г., собственно индоевропейскому состоянию языков предшествовала "протоиндоевропейская" стадия. Из "протоиндоевропейской" общности развились, с одной стороны, праиндоевропейский, давший исторически засвидетельствованные и.-е. языки, с другой - рето-тирренский, образовавший ретский, этрусский, тирренский и пеласгский ([71, с. 213 и сл.; ср. [72, с. 32]; достаточно подробное изложение взглядов Кречмера см. [6, с. 21 и сл.]; ср. [34, с. 52]). Именно концепция Кречмера послужила отправной точкой для указанной работы Форрера, где впервые была выдвинута "индо-хеттская" гипотеза, позднее развитая Э. Стертевантом, но уже в плане ортодоксального родословного древа ([73, 74]; критика "индо-хеттской" гипотезы с литературой и изложением взглядов pro и contra [69, с. 170 и сл.]). Теория Форрера носила совсем иной характер. По Форреру, хетто-лувийские языки, с одной стороны, и все прочие и.-е. языки - с другой, восходили к диалектной общности, сложившейся в результате смешения двух гетерогенных компонентов, один из которых находился в родственных отношениях с финно-угорскими языками, второй же - с частью кавказских. При этом прямых наследников обеих групп диалектов не засвидетельствовано.

В свете идей Л. А. Гиндина и близких ему авторов и целесообразно изучать участие народов Скифии той поры в дипломатических процессах, включая и воинственную дипломатию «народов моря».


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908020975
http://www.proza.ru/2009/08/02/975

 

Дипломатия времен киммерийских


Отмечены города, которые в античности оказывались одними из основных баз северян в регионе. Особое внимание Россосу (Росополю), существование которого нередко замалчивается.

Если судить по библейской книге «Бытие» (глава 10), Гомер ( обычное обозначение киммерийцев в источниках) является первым сыном Иафета, внуком самого Ноя. Сыновьями самого Гомера указаны Аскеназ (ашкузы – скифы в восточных источниках), Рифат (имя созвучно Рифам-Рипам, горам у истоков великих скифских рек) и Фогарма (в нем ищут своих первопращуров армяне, северные семиты и некоторые другие народы). Поэвление Гомера относится к первому послепотопному времени – век-два позже 3264 г. До н.э. 
«1 Вот родословие сынов Ноевых: Сима, Хама и Иафета. После потопа родились у них дети.
2 Сыны Иафета: Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Фувал, Мешех и Фирас.
3 Сыны Гомера: Аскеназ, Рифат и Фогарма.
4 Сыны Иавана: Елиса, Фарсис, Киттим и Доданим.
5 От сих населились острова народов в землях их, каждый по языку своему, по племенам своим, в народах своих».
http://jesuschrist.ru/bible//10
Если исходить из позднеантичных римских датировок (скифы достигли господства в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима), то «Гомеров» (кумиров и т.п.) – но уже вне связи с библейской хронологией – надо относить к 5 – 4 тыс. до н.э.
Авторы генеалогических таблиц правителей, включая и Россию, считают необходимым указывать культуры, откуда могут вести родословия правящие роды России и соседей.
III. РОССИЯ. СССР. СНГ.
1) Украина и Белоруссия. Неолит.
ок. 5500 - 4000 до Р. Х. Буго-Днестровская культура .
ок. 4000 - 2300 Трипольская культура (Зап. Украина).
ок. 4000 - 2600 Днепро-Донецкая культура (Вост. Украина; с аналогами в России).
Бронзовый век.
ок. 2200 - 1300 Среднеднепровская культура (Зап. Украина).
ок. 1300 - 1100 Комаровская культура (Зап. Украина).
ок. 1200 - 400 до Р.Х. Чернолесско-Белогрудовская культура (Центр. Украина).
ок. 700 - 300 до Р. Х. Юхновская культура (Вост. Украина; с аналогами в России ).
Железный век.
ок. 500 до Р. Х. - 150 Р. Х. Милоградская культура (Белоруссия).
ок. 150 до Р. Х. - 150 Р. Х. Зарубинецкая культура (Зап. Украина).
ок. 150 - 420 Р. Х. Черняховская культура (Зап. Украина).
2) Причерноморье и Придонье.
Неолит. ок. 3000 - 2100 до Р.Х. ямная культура (Гомер и Скиф библии; скифские князья Словен и Рус).
Бронзовый век. ок. 2100 - 1700 до Р.Х. катакомбная культура (Плин и Сколопит, Сагил и Панасагор, амазонки юга).
ок. 1700 - 900 до Р.Х. срубная культура (Таргитай, Колоксая, Липоксай, Арпоксай; Танай).
Железный век. ок. 800 - 600 до Р.Х. киммерийская культура.
ок. 600 - 150 до Р.Х. скифская культура.
ок. 150 до Р.Х. - 300 Р.Х. сарматская культура.
3) Северный Кавказ.
Неолит.ок. 3200 - 2500 Нальчикская культура.
Бронзовый век.ок. 2500 - 1200 Майкопская культура. (айшуйцы; каски ?)
ок. 2000 - 1100 Северо-Кавказская культура.
ок. 1100 - 300 Кобанская культура (Черкесия).
ок. 1100 - 700 Каякентская культура (Дагестан).
4) Поволжье и Север.
Неолит.
ок. 4000 - 2700 Льяловская культура (Верх. Поволжье).
ок. 3200 - 2000 Левшинская культура (Прикамье).
ок. 3100 - 1400 культуры ямочно-гребенчатой керамики (Сев. Европа,
в Карелии до 1100 до Р.Х.).
ок. 2700 - 1800 Волосовская культура (Верх. Поволжье; Словен и Рус).
Бронзовый век.
ок. 2200 - 1700 Фатьяновская культура (Средн. Поволжье; потомки Словена и Руса).
ок. 1700 - 700 Абашевская культура (Средн. Поволжье; потомки Словена и Руса ).
ок. 1700 - 1200 Сейминская культура (Верх. Поволжье; потомки Словена и Руса).
ок. 1200 - 700 Алекановская культура (Верх. Поволжье).
ок. 700 до Р.Х. - 650 Р.Х. Дьяковская культура (Верх. Поволжье).
ок. 700 до Р. Х. - 500 Р. Х. Городецкая культура (бассейн Оки).
ок. 700 - 250 до Р. Х. Ананьинская культура (Прикамье).
Железный век.
ок. 250 до Р. Х. - 500 Р. Х. Пьяноборская культура (Прикамье).
5) Приуралье и Урал.
Неолит.
ок. 3500 - 2500 Уральская культура (Средн. Приуралье).
ок. 3200 - 1900 Ямная культура (Южн. Урал).
Бронзовый век.
ок. 2500 - 800 Горбуновская культура (Средн. Приуралье; гигсосы ?).
ок. 1900 - 600 Андроновская культура (Южн. Урал; гигсосы ?).
ок. 1600 - 800 Абашевская культура (Южн. Приуралье).
6) Сибирь.
Неолит.
ок. 3200 - 2600 Шигирская культура (Зап. Сибирь).
ок. 3000 - 1900 Афанасьевская культура (Алтай).
ок. 3000 - 2200 Китойская культура (Прибайкалье).
ок. 2600 - 500 Андреевская культура (Зап. Сибирь).
ок. 2500 - 1500 Нижнеленская культура (Вост. Сибирь).
ок. 2200 - 1100 Глазковская культура (Прибайкалье).
Бронзовый век.
ок. 1900 - 1100 Андроновская культура (Алтай; гигсосы ?).
ок. 1100 - 700 Карасукская культура (Южн. Сибирь).
Железный век.
ок. 700 - 200 Тагарская культура (Южн. Сибирь).
7) Дальний Восток.
Неолит.
ок. 2500 - 1800 Амурская культура.
ок. 1800 - 1300 культура Зайсановка.
ок. 1300 - 200 культура раковинных куч.
ок. 1200 до Р.Х. - 500 Р.Х. Уэленская культура.
Однако очевидно, что конкретных правителей здесь обычно не обозначается.
http://www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm
Вместе с тем и призание значения указанных древних культур в отечественной истории – большой прогресс в мировоззрении генеалогистов. Чего греха таить, мнгогие их сотоварищи глубже времен Рюрика спускаться в прошлое Отечества до сих пор не решаются.
http://jesuschrist.ru/lexicon/NikiforEncyc/
Специалисты по генеалогии исходят из концепций «молодых» киммерийцев и скифов (без Гомера и Ашкеназа, Пала и Напа, Таргитая и т.п.). Вне Боспорского царства династии указывают так.

6.10.1. Киммерийцы.
Гомер библии (ок. 3000 до н.э.)
ок. 1300 - 800 до Р.Х. племенные союзы киммерийцев в Северном Причерноморье,
завоеванные скифами.
(нет Лигдамида-старшего, при котором около 722 г. Киммерийцы под давлением новой волны скифов и стали покидать Северное Причерноморье. При этом речь не о племенном союзже, а о народе киммерийском.
ок. 700 - 650 племенной союз Умман-Манда в Передней Азии.
Теушпа (ок. 690).
Тугдамми (Лигдамис)(ок. 670).
Сандаксатра (ок. 650).

6.10.2. Скифы (сколоты).
Нет
Царя Аракса (допотопный ? по Диодору Сицилийскому)
Агафирс, Гелон, Скиф (дети Геракла в пустынной стране; лучники и борцы)
Словен и Рус, скифские князья (2409 – 2395 гг. до н.э.)
Плин и Сколопит (позже 2054 г. до н.э.)
Сагил и Паснасагор (19 век до н.э.)
Таргитай (сын Зевса и русалки, дочери Борисфена)
Колоксай (родоначальник сколотов), Липоксай, Арпоксай (внуки Зевса, обладатели его золотых подарков – плуга, ярма, секиры и чаши; около 1514 – 1512 гг. до н.э.)
Танай (1234 г. До н.э.)
Указаны
ок. 800 - 70 до Р.Х. скифские племенные союзы в Северном Причерноморье,
объединенные под властью царя.
1) Скифское царство (Великая Скифия).
Колаксай, сын Таргитая (легендарный основатель, но не отмечен год).
Спаргапейт, сын.
Лик, сын.
Гнур, сын.
Ариант (ок. 610).
Аристагор, сын (ок. 595).
Савлий (ок. 589).
Иданфирс (ок. 516).
Ариапейт, сын (ок. 490 - 60).
Скил, сын (ок. 460 - 50)*
Октамасад, брат (ок. 450 - 30).
Атей (ок. 370 - 39)*
ок. 330 раздел на царства в Крыму, Приднепровье и в дельте Дуная (Добруджа).
ок. 150 до Р.Х. Приднепровское царство завоевано сарматами.

2) Скифское царство в Крыму (ок. 330 до Р.Х. - 275 Р.Х.).
Стол. Неаполь Скифский.
Скилур (ок. 150 - 108).
Палак, сын (ок. 108 - 80).
Фарзой (ок. 70 до Р.Х.).
Инисмей (ок. 50 до Р.Х.).
275 Р.Х. готское завоевание Крыма.

3) Скифское царство в Добрудже (ок. 330 - 70 до Р.Х.).
Канит (ок. 270).
Харасп.
Акроса.
Танос (ок. 100).
Зариакс.
Элий (ок. 70 до Р.Х.).
ок. 70 до Р.Х. сарматское завоевание.

6.10.3. Сарматы (савроматы).
ок. 250 до Р.Х. - 180 до Р.Х. племенной союз савроматов в Нижнем Поволжье.
Амага (царица ок. 220 до Р.Х.)
ок. 180 до Р.Х. - 370 Р.Х. сарматские племенные союзы в Придонье и Причерноморье
(сираки, аорсы, роксоланы, аланы, языги и др.).
1) Роксоланы.
Гатал (ок. 180 до Р.Х.).
Тасий (ок. 80 до Р.Х.)
ок. 370 гуннское завоевание.

2) Сираки.
Абеак (ок. 50 до Р.Х.)
http://www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm

В данном случае не будем делать еще ряд уточнений, так как и за приведенное генеаологам большое спасибо. В школьных и вузовских учебниках история нашего Отечества остается вообще без всяких дорюриковских царей.

Наука допускает, что ядро киммерийцев и скифов по языку – индоиранскому, индоарийскому – было близким. И поэтому ранние киммерийцы в поздних источниках нередко могли фигурировать как скифы.

Киммери;йцы (лат. Cimmerii, др.-греч. ;;;;;;;;;) — народ, населявший северо-восточное Причерноморье примерно с ХIII века до н. э., т.е. после гибели «царя Скифии» Ахилла под Троей. Так как в Приазовье после Троянской войны попали с частью своего флота Иалмен и иные ахейцы, то вероятно их участие в формировании киммерийского полиэтноса. Вероятно, не случайно, что главный сказатель о временах Трои получил имя Гомер, есть шансы происхождения его из киммерийцев.

Допускают, что ранние киммерийцы жили в поселениях, расположенных вблизи воды, в больших полуземлянках площадью около 80 м;. (подобные и еще больших размеров известны Костенкам под Воронежем еще в палеолите). Покойников обычно хоронили в более древних, и реже — в специально насыпных курганах, что говорит о них как о носителях курганных традиций.  Одними из первых овладевали в Скифии железом, что  шло для изготовления мечей и кинжалов.

Википедия вынуждена признать.
Библия относит появление народа гомер (киммерийцев) к первому послепотопному времени — по хронологии Септуагинты, вскоре после 3264 г. до н. э. Возможно, были апологетами традиций общин ностратических языков.
В армянском языке — топонимы Кумайри (нынче Гюмри - город в Армении), Куммаха-Камах (город в исторической Западной Армении), Гамирк (армянское название Каппадокии) — ведут свое происхождение от названия «киммерийцы».
В грузинском языке — гмири («богатырь», «исполин», «герой») — ведут именно от названия народа «киммерийцы», при этом русское «кумир» оказывается родственным грузинскому «гмири». По одной из версий этноним «киммерийцы» производят от финикийского Kamar — тёмный. Имя киммерийцев сближают и с греческим словом ;;;;;;;;;, то есть зимние.
М. Фасмер свел этимологию слова кумир к значению «идол, божок», русск.-цслав. кумиръ, ст.-слав. к;мирь, др.-греч. ;;;;;;;, ;;;;;; (Супр., Euch. Sin.). Отметив, что в русский пришло из церковнославянского, но источник установить трудно. Младенов (262; Сб. Шишманову 87 и сл.; RES 1, 49) ищет его в семит. *kumr;, сир. kumr; ,"жрец", откуда, по его мнению, арм. k;urm, род. мн. k;rmac, а также ст.-слав. слово. В осет. gum;r тоже «великан», но связывают от библейского Gomer (Вс. Миллер у Горяева, ЭС 174). Есть созвучия с фин. kumartaa «кланяться, поклоняться» (против которой уже Мі. EW 147; Бернекер 1, 644). [Этимологию Миллера повторяет Абаев, Ист.-этимол. словарь, I, стр. 530. — Т.].
Существует мнение, что еще до нашей эры «гомеры-кумиры» становились объектами поклонения. Их связывали с языческими деревянными идолами, отсюда есть этимология из нов.-греч. др.-греч. ;;;;;;, «ствол дерева», от др.-греч. ;;;;;;; — то же (Грегуар у Якобсона, «Slavic Word», 2, стр. 612). Однозначной трактовки этимологии этнонима нет. С учетом знаменитого сказителя Гомера отличались глубокой эпической памятью, передаваемой устно.
Прокопий Кесарийский византийский историограф, называет Булгар (под именем гуннов) бывшими киммерийцами: «В древности великое множество гуннов, которых тогда называли киммерийцами, занимало те места, о которых я недавно упоминал, и один царь стоял во главе их всех. Как-то [22] над ними властвовал царь, у которого было двое сыновей, один по имени Утигур, другому было имя Кутригур. Кода их отец окончил дни своей жизни, оба они поделили между собою власть и своих подданных каждый назвал своим именем. Так и в мое еще время они наименовались одни утигурами, другие кутригурами. Они все жили и одном месте, имея одни и те же нравы и образ жизни, не имея общения с людьми, которые обитали по ту сторону «Болота» и его устья (Керченского пролива), так как они никогда не переправлялись через эти воды, да и не подозревали, что через них можно переправиться; они имели такой страх перед этим столь легким делом, что даже никогда не пытались его выполнить, совершенно не пробуя даже совершить этот переезд[6]. За сагинами осели многие племена гуннов. Простирающаяся отсюда страна называется Эвлисия; прибрежную ее часть, как и внутреннюю, занимают варвары вплоть до так называемого «Меотийского Болота» и до реки Танаиса (Дона), который впадает в «Болото». Само это «Болото» вливается в Эвксинский Понт. Народы, которые тут живут, в [21] древности назывались киммерийцами, теперь же зовутся утигурами[7]»
Понятно, что это одна из версий продолжения традиций киммерийцев причерноморскими нардами.

(Дьяконов И. М. История Мидии. — Л.: 1956; Пиотровский Б. Б. Археология Закавказья с древнейших времен до 1 тысячелетия до н. э. — Л.: 1949; Ельницкий Л. А. Знания древних о северных странах. — М.: 1961; Паркер В. О чём умалчивает Геродот. Заметки о передаче сведений о киммерийцах у греческих авторов помимо Геродота // Вестник древней истории. — 1998. — № 4. — С. 93—102; и др.)
 «http://ru.wikipedia.org/wiki/»

Еще Городцов В.А. в  статье «К вопросу о киммерийской культуре» ( // Труды секции археологии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук. 1928. III.) допукскал, что киммерийцы являются первым историческим народом Восточной Европы. Но тогда надо не учитывать гипербореев, северные корни хеттов, хурритов, гигсосов.
Были полезны и разные версии языкового родства киммерийцев.
О. Шрадер, в своем труде об «Индоевропейцах» высказывает мысль, что предшест-
венники скифов в русском Черноморье были не индоевропейские, но, вероятнее
всего, урало-алтайские киммерийцы ; тогда как А. Рогозина относит кимме-
рийцев к арийскому корню, а Карамзин, Раулинсон и Миннз отождествляют их с
кимврами (по Карамзину — германцами, а по Раулинсону и Миннзу — кельтами).
М. И. Ростовцев вводит киммерийцев в родственные связи с алородийцами (яфетида-
ми), в особенности фракийцами и синтами, обитателями острова Лемноса, и более
отдаленными по родству фригийцами, хеттами, халдами и митани, но считает их со-
всем не родственными иранским племенам: скифов и савроматов2. В общем, однако,
вопрос о расе и племени народа до времен В.А.Городцова оставался нерешенным.
Нерешенным окончательно остается он и ныне.
Вавилоняне произносили это имя, как «гимери», ассирийцы — как «гимирраи», евреи — как «гомер». Ассирийцы и персы смешивали киммерийцев со скифами и саками (среднеазиатскими скифами), при чем ассирийцы склонны были называть киммерийцами всех кочевников вообще.
Время первого появления киммерийцев в северном Черноморье точно неизвестно.
Bomel считает время пребывания киммерийцев на северном Черноморье очень продолжительным3, а следовательно появление их относит к очень отдаленному времени. Ростовцев утверждал, что киммерийцы не только прошли, но и длительно останавливались на северном Черноморье. т.-е. время прихода их также относит к отда-
ленным временам. По Ф.Б.Бруну, северно-черноморские киммерийцы сделали первый поход в Малую Азию в 1076 г. до н. эры, а по И.И.Толстому и Н.П.Кондакову, киммерийцы задолго до нашествия скифов стали переселяться в М.Азию. М.И.Ростовцев отмечает влияние хеттов, древних обитателей М. Азию на киммерийский культ великого женского божества. Наконец, Миннз указывает на киммерийцев «Одиссеи», как на не-
сомненных древних обитателей Юга России.

http://www.alabin.ru/files/biblioteka/007.pdf
Интернет нередко обращает внимание на работу  С.В.Махортых «КИММЕРИЙЦЫ». И автор не очень отходит от оценок Городцова. «Киммерийцы являются древнейшими из числа известных по своему имени народов, обитавших в Восточной Европе. С ними связана эпоха, которая освещается не только немыми археологическими материалами, но и свидетельствами письменных источников, что имеет особое значение для исторической науки. Они оставлены нам ранними греческими писателями и подкреплены данными переднеазиатской клинописи».
http://crimeaveb.narod.ru/History/Kimmeriya.html

Если допускается существование киммерийцев с 13 (тем более 10) века до н.э., следует обращать внимание и на события той поры.

Напомним, по данным Павла Оросия (V в. н.э.), около 1234 г. до н.э. произошло сражение скифов с египетским царем Весозом, желавшим "смешать войной юг и север". Другие античные авторы называли царя скифов того времени Танай (Танаис: так назывался и Дон). Путали Везосиса с Сесострисом XIX в до н.э.
В науке эту войну обычно относят к эпохе Рамсеса II. Оросий говорил так: "В 480 году до основания города (Рима) царь египетский Весоз, или желая смешать войной юг и север, разделенные почти целым небом и морем пояса, или присоединить их к своему царству, первым объявил войну скифам, отправив наперед послов объявить врагам условия подчинения.
На это скифы отвечают, что глупо богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться, в виду неизвестного исхода войны, без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче. Они не медлят, и за словом следует дело.
Прежде всего, они принуждают самого Весоза в испуге бежать в свое царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припасы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резней покорили всю Азию и сделали ее своей данницей...". (ВДИ. 1949. № 4. С.267).
http://www.proza.ru/2009/08/01/185
Важнейшим дипломатическим фактом той поры был Договор египетского фараона Рамсеса II с царем хеттов Хаттушилем III (1278 г. до нашей эры; есть вариации). Оба экземпляра договора скреплены государственными печатями и подписями.
http://www.proza.ru/2009/08/02/975

Танай от Приазовья и Подонья мог быть как скифом, так и киммерийцев.

Народы моря явно были против политики двух договорившихся сторон. Их дипломатия возвращала мир к диктату силы, установления новых порядков.
Эти народы впервые достигли границ Египта в 1243 году до н. э. в царствование фараона Мернептаха. В числе их были племена шерданов (по созвучиям условно «сердечных»), шакалаша («соколов» или «шакалов»), турша («туров» - символов величия типа Зевса-быка)и акайваша (ахейцы?). «Народы моря» выступили в союзе с ливийцами (индоевропейцами Северной Африки), поддержав последних во время их нападения на Дельту в 1219 до н. э., но были отражены престарелым Мернептахом у мыса Мигдол.
Около 1200 года до н. э. народы моря стерли с лица земли Угарит[9]. Около 1190 до н. э. именно они сокрушили и Новое царство хеттов, отсюда окончательно одна из сторон Карнакского договора исчезла. Египту развязали руки.

Разбитые фараоном Рамсесом III в наземной и морской битве (состоявшейся в 1173 до н. э. по «краткой хронологии»), «народы моря» разделились на несколько групп племен, которые заселили неосвоенные земли Средиземноморского побережья.
http://www.proza.ru/2009/08/02/975

«Народы моря» (как затем по библии Гог и Магог, князь Рош) выступили в союзе с ливийцами (индоевропейцами Северной Африки), поддержав последних во время их нападения на Дельту в 1219 до н. э., но были отражены престарелым Мернептахом.
Около 1200 года до н. э. «народы моря» стерли с лица земли Угарит[9]. Около 1190 до н. э. именно они сокрушили и Новое царство хеттов, отсюда окончательно одна из сторон Карнакского договора исчезла. Египту развязали руки.
Троянскую войну ныне относят к периоду 1193 - 1183 гг. до н. э. Состав флота греков и их союзников под Троей отчасти отражает и состав коалиции «народов моря» той поры.
http://www.lib.ru/POEEAST/GOMER/gomer01.txt
http://www.onixtour.com.ua/books/268957/part05.htm

Урарту со своими царями Руса, отчасти продолжавшее традиции хурритов и Митанни, неизбежно сохраняла и традиции соответствующей дипломатии http://www.proza.ru/2009/06/09/886
Выходцы из Великой Скифии оставались активными и в этом регионе, однако сведений о них пока суммировано и обнародовано маловато.
Г.В.Вернадский обратил внимание, что со стародавних времен китайцы развернули затяжную борьбу с евразийскими кочевниками, которых они называли «северными варварами». Эти варвары стали позднее известны в Китае как хьюнг-ну (гунны). В правление императора Сиуэна, принадлежащего династии Чу (827 — 782 гг. до н.э.), китайцы нанесли серию сокрушительных поражений кочевникам. В результате этого хьюнг-ну повернули на запад и там началась общая миграция кочевников к Каспийскому морю. Скифская миграция может рассматриваться как один эпизод этого общего движения кочевников на запад. Геродот говорит по поводу одного события, что именно массагеты оказывали давление на скифов95. В другом фрагменте своей работы, базирующемся на более раннем свидетельстве (поэме Ариста, шестой век до н.э.) он упоминает в данной связи скорее исседонов, нежели массагетов96. Сами исседоны испытывали давление аримаспов.
Хотя скифы отступали перед своими восточными соседями, их войска были достаточно сильны для атаки киммерийцев, в особенности в скоординированных действиях с ассирийцами. Выясняется, что под давлением скифского наступления киммерийцы разделились на две части. Одна группа осела в Крыму и в Северокавказском регионе, где они смешались с местными племенами, известными как синды. Другая группа киммерийцев отошла на запад и в конце концов была разбита скифами на реке Днестр. Согласно Ростовцеву, сцена скифско-киммерийской войны отображена на скифском колчане для стрел, найденном в кургане Солоха97. Два киммерийца изображены сражающимися пешими со скифским всадником. Один сражается боевым топором, другой — кинжалом. Киммерийцы имеют арийский тип лица, в то время как черты скифов более схожи с алтайским типом.
Расовое происхождение скифов принадлежит к дискутируемым вопросам. Противоположные мнения выражались по этому поводу разными учеными. Некоторые — например, Ньюман — считали скифов монголами; другие, подобно Меленхофу, Томашеку, Ростовцеву, развивали теорию иранского происхождения скифов; в то же время ряд русских исследователей — Григорьев, Забелин, Илаовайский — предполагают, что они должны были быть славянского происхождения98. Каждая из этих теорий должна иметь в себе по крайней мере зерно истины, поскольку представляется вероятным, что во многих случаях под именем «скифы» подразумевались племена различного этнического происхождения. Правящая скифская орда была, возможно, иранского происхождения; некоторые второстепенные орды могли состоять из угров и монголов; и таким же образом не исключено, что другие группы, известные под именем скифов — как, например, скифы-пахари — были протославянского происхождения. Имена скифских царей, цитированные Геродотом и некоторыми другими писателями очевидно иранского происхождения. Следует принять также во внимание, что персы называли скифов «саками». Более точно, саки представляли собою ветвь скифов, которая осталась в Туркестане даже после миграции других орд в черноморские степи. А туркестанские саки были без сомнения иранцами.
Если сведения о ранних скифах переплетаются с памятью о киммерийцах, то стоит обратить внимание на Пала и Напа.
Пал и Нап - античные версии о происхождении части скифов от "двух братьев" (в русском эпосе словено-русов - от скифских князей Словена и Руса). Это тоже символы многотысячелетнего прошлого россиян, правда, больше символы ратных успехов и ратного труда. Здесь еще одно подтверждение версии генетиков о происхождении пращуров россиян из Азии (см.: геноэтнология).
Диодор Сицилийский более XX веков назад сообщал, что пращуры скифов некогда составили небольшой народ у реки Аракс ("роксо-ланов", русской), у юга Каспия. Царь "араксов" был отменным воином и стратегом. Во главе с ним пращуры "приобрели себе страну в горах до Кавказа, в низменностях побережья Океана и Меотийского озера..." Позже появилась у них полудева-полузмея, родившая от Зевса (не Геракла) Скифа. Скиф, "превзойдя славой всех своих предшественников, назвал народ по своему имени - скифами". Славяноведы допускают - "скитами" (скитальцами), чему немало подтверждений в хождениях индоевропейцев.
Потомками Скифа были два доблестных брата - Пал и Нап. Их родичи назывались палами (спалеями; имеют связь с полянами - русью летописей) и напами (напеями). Иногда Напа и Пала связывают и с именем ассирийского царя Набопаласара - (условно) небо-поле-царя; бога-огня-царя.
Потомки Скифа отличались мужеством и стратегическими талантами, завоевали обширную страну от Танаиса до Фракии и даже до Нила. Затем дошли до Восточного (Индийского) Океана (аналоги в легенде о Словене и Русе). Это согласуется с римской версией о господстве скифов в Европе и Азии с 3553 г. до н.э. Все эти скифы имели много замечательных царей, героев. Занимались дальними переселениями. В одно из междуцарствий в Скифии появились амазонки, покорившие затем Европу и Азию. От скифов и амазонок пошел культ Таврополы (Пастушки; Ифигении). Часто народы Скифии проникали в округу Сирии (ВДИ. 1947. № 4. С.250-251), что подтверждает и Библия.
Около 16 веков назад Павел Оросий указал, что конец 1500-летнему господству скифов в Азии впервые положил ассирийский царь Нин (Панин, Паний), по имени которого ассирийская столица называлась Ниневия. Это произошло за 1300 лет до основания Рима, которое относили к 754 г. до н.э. (ВДИ. 1949. № 4. С.267). Отсюда первые вторжения потомков Пала и Напа в сторону Египта условно можно датировать 3554 г. до н.э., допотопным временем исполинов, "издревле славных людей", дочери которых позволили Каину продолжить род (этих людей прежде всего уничтожал потопом Яхве). Дату стоит помнить, как важный символ истории России.
Более трех веков назад появились десятки списков русской легенды о скифских князьях Словене и Русе, имевших братьями Болгора, Комана Истера и родичем - библейского Мешеха. По христианской хронологии, князья около 2395 г. до н.э. вышли к озеру Мойско (Ильменю) и основали города Словенск (будущий Новгород) и Русу (ныне Старую). Этим русским городам скоро можно отметить символичную дату существования - по 4400 лет. Легенда о Словене и Русе является своеобразным продолжением легенды о Пале и Напе. Известны болгарские и арабские варианты этой легенды Х-ХП вв. н.э. Они требуют изучения и осмысления. Скифский князь Палак славился во II в. до н.э. А затем стали известны поляне-русы, способствавшие развитию экономики Киева и всей Руси, где градостроительство было одной из ведущих отраслей.
Литература:
1. ВДИ. 1947 - 1949; указ. 1950;
2. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. История и идеология русского народа. ТТ.1 - 2. СПб., 1997..
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=1983
Символом активности выходцев из Скифии в Восточном Средиземноморье стал Скифополь.

Это округа нынешних Израиля и Палестины, Ливана... Тысячи лет проходившие из Скифии в сторону Египта дружины неизбежно создавали и поддерживали в Азии свои опорные пункты. Аврелий Августин, Киприан и другие авторы IV — V вв. н.э., на основании иудейских данных, при анализе библейской «Книги Судей» доказывали, что колено «Манассия не удержало имений Бетсы (Тебесеана), которые были заняты скифскими поселенцами» (ВДИ. 1949. № 4. С.250, 263). По Августину, Манассия не наследовал «Бетсана, который есть город скифов» (Скифополь). В нынешний канонический текст Библии это важнейшее для отечественной истории уточнение не попало. Выходит, около XIII в. до н.э. округа южнее Галилейского озера (с которым позже во многом связаны деяния Христа) была под контролем скифов, хотя сюда и послал Иисус Навин половину колена, рода Манассия (Иисус Навин. 21:25,26,27). Это и земли библейских «филистимлян».
В округе озера проходила граница с Ассирией, где скифы выполняли роль стражи. Озерко выше по Иордану они назвали Хула. Кроме Беф-Сана и зависящих от него мест родам Манассия формально принадлежали Танаак (возможно, в память о Танае; Фаа-нах), Дора, Мегид-дон и другие пункты. Нынешний канон вместо «скифов» говорит о «хананеях»: «Сыны Манассиины не могли выгнать жителей городов сих, и Хананеи остались жить в земле сей». Они имели железные колесницы, неохотно платили дань из-| раильтянам и создавали для них угрозы (17:1 — 18). Вероятно,  позже они поддержали филистимлян (пеласгов) в борьбе с царем ! Саулом и вернулись сюда после казни Саула около 1000 г. до н.э.
«В следующем слое, непосредственно над остатками города Бет-| Сана XI в. до н.э., лежали фундаменты греческого города Скифополя, в котором жили, возможно, скифы из Южной России или с Балкан...» (Церен Э.Библейские холмы. М., 1986, С.276). Скифополь играл заметную роль в истории более тысячи лет, пал лишь под натиском первых волн ислама. Этот город — факт древнего прошлого и России, что надо навсегда осознать. Экономический уровень Скифополя и городов округи три тысячи лет назад – это уровень инициативных выходцев из Скифии, славных уже тогда уровнем своего мастерства во многих сферах, начиная с военной.
Современный сайт Бет-Шеан (http://www.ttpb.ru/putevod/eilat/eilat_d.html) демонстративно избегает упоминаний о скифах. Скифополь (Бет-Шеан). Bethshean, Scythopolis (англ.). Находится в долине Харод (Harod) и западном берегу реки Иордан, по дороге из Тивериады в Иерихон и Иерусалим. Бет-Шеан стоял на оживленной торговой дороге и был обитаем в течении 6 тыс. лет. Первое поселение городского типа было основано около 3000 г. до Р.Х. Археологические раскопки теля (городища) Бет-Шеана вскрыли остатки 15 сменявших друг друга городов в восьмидесятиметровой толще грунта. В XV в. до Р.Х. Бет-Шеан был египетской крепостью. Затем город входил в удел колена Манассии, но хананеи, которые к тому времени владели городом, отбивали все попытки взять город. На стене этого города после битвы при горе Гильбоа (1004 г. до Р.Х.) филистимляне, к которым перешел тогда Бет-Шеан, повесили тело погибшего царя Саула. Евреям удалось взять эту крепость при царе Давиде (X в. до Р.Х.). Город также упомянут в Нав. 17:11, 16; Суд. 1:27. В III в. до Р.Х. город вновь появляется на исторической сцене под именем Скифополя. В новозаветное время Скифополь — главный город Декаполиса (Десятиградия). Из Скифополя (Бет-Шеана) происходил историк VI в. Кирилл Скифопольский. В VII в. город завоевали арабы, а затем он был разрушен землетрясением и пришел в полный упадок. Сейчас в городе можно посетить тель (холм), на котором находятся остатки древнего поселения и руины римско-византийского города, а также амфитеатр и монастырь Девы Марии. Раскопки на вершине холма представляют интерес лишь для археологов. У подножия холма раскинулся один из наиболее сохранившихся римско-византийских городов в Израиле.
Особый интерес вызывает почти целиком дошедший до нас театр, построенный около 200 г. по Р.Х. (он вмещал 7 тыс. зрителей), а также остатки улиц, развалины терм, храмов и домов. Рядом находится сохранившийся на высоту около 3 м римский амфитеатр (II в. по Р.Х.). Также в Скифополе можно посмотреть развалины монастыря VI в. (разрушен в середине VII в.) с мозаиками, среди которых есть интересное аллегорическое изображение 12 месяцев.
В городе создан Национальный парк Скифополис.
Он расмположен на месте археологических раскопок древнего Бейт-Шеана. Скифополис — один из городов Десятиградия (десять эллинистических городов, объединенных Помпеем в отдельную административную единицу). Из этих десяти городов, только Бейт-Шеан располагался на Западном берегу реки Иордан.
Комплекс включает себя древнегреческий амфитеатр, древнеримские термы, колоннады на улицах Кардо и Декуманус, где были расположены древние лавки, покрытые напольной мозаикой. По правую сторону Кардо (которую сегодня называют Паладиус) колонны увенчивают капители Ионического ордера, а по левую, со стороны бань — более богатые по убранству Коринфского ордера. Колонны амфитеатра также увенчивают капители Коринфского ордера.
Бейт-Шеан (ивр. ;;; ;;;;; араб. ;;;;; ;;; или ;;;;;) — город на севере современного Израиля. Город расположен в Иорданской долине примерно в 20 км к югу от озера Кинерет. В настоящее время население Бейт-Шеана составляет 25 тысяч.
http://ru.wikipedia.org/wiki/-
Неизбежно возникает вопрос, а не способствовали ли «народы моря» и Троянская война с активным участием северян существенному изменению развития Восточного Средиземноморья. И выясняется, что способствовали.

Уже цитированное издание «Правители мира: Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт» ( Автор-составитель В.В. Эрлихман. – М.: 2002) указывает, что с 12 века до н.э. собственно и возникает Израиль со своими правителями..
Имя в рус. традиции
Имя в оригинале В Ветхом Завете
Годы жизни Длительность правления Комментарии
1. Иисус Навин
Иехошуа Бин-Нун Нав.1 — Суд.2:8

8 лет вассал Кушан-Ришатаим
2. Гофониил, сын Кеназа
Отниэль бен Кназ Суд.3:9-11
40 лет мира воевал против Хусарсафема, царя Месопотамского (Кушан-Ришатаим, царь Арама).
18 лет вассал аммонитян и амаликитян

3. Аод, сын Геры
Эхуд бен Гера Суд.3:11-29
80 лет мира воевал против Еглона, царя Моавитского (Эглона, царя Моава)
4. Самегар, сын Анафов
Шамгар бен Анат Суд.3:31

20 лет вассал ханаанеев

5. Девора
Двора Суд.4 — 5
40 лет вместе с военачальником Вараком (Бараком) воевала против ханаанского царя Иавина Асорского (Явина, царя Хацора) и Сисары (Сисры), его военачальника
7 лет вассал Мидьяна

6. Гедеон
Гид’он Суд.6 — 8
40 лет воевал с мадианитянами, амаликитянами и «жителями востока»
Авимелех, сын Гедеона
Авимелех бен Гид’он Суд.9
3 года формально узурпировал царскую власть и не является Судьёй. Воевал с израильтянами, протестовавшими против его власти
7. Фола, сын Фуи
Тол’а бен Пуа Суд.10:1,2
23 года
8. Иаир из Галаада
Яир ха-Гиль’ади Суд.10:3-5
22 года
18 лет вассал филистимлян и аммонитян

9. Иеффай
Ифтах Суд.11 — 12:7
6 лет воевал с аммонитянами

10. Есевон
Ивцан Суд.12:8-10
7 лет
11. Елон Завулонянин
Эйлон ха-Звулуни Суд.12:11,12
10 лет
12. Авдон, сын Гиллела
Авдон бен Гилель Суд.12:13-15
8 лет
вассал филистимлян

13. Самсон
Шимшон Суд.13 — 16
40 лет воевал с филистимлянами

14. Илий
Эли ха-Кохен 1Цар.1:1 — 4:18

15. Самуил
Шмуэль 1Цар.1 — 28

Затем идет Израильско-Иудейское царство (ок. 1029—928 г. до н.э)
Древний Израиль (Ханаан). Столицы: Хеврон, с 1005 Иерусалим (Йерушалаим).
Имя в рус. традиции
Имя в оригинале В Ветхом Завете
Годы правления[1]
Комментарии
1.
погиб Саул, сын Киса
Шауль бен Киш 1Цар.9:1 — 31:13
1029—1005

ок. 1040—1012


погиб Иевосфей, сын Саула
Ишбаал бен Шауль 2Цар.2:8 — 4:12


ок. 1012—1010
претендент в Маханаиме

2. Давид, сын Иессея
Давид бен Ишай 1Цар.16:12 — 3Цар.2:11
1005—965
1047—1017
1012—972


погиб Авессалом, сын Давида
Авшалом бен Давид 2Цар.3 — 18


982—979
претендент в Хевроне


погиб Савей, сын Бихри
Шев'а бен Бихри 2Цар.20


977—976
претендент в Сихеме

3. Соломон, сын Давида
Шломо бен Давид 2Цар.5:14 — 3Цар.11:43
968—928
1017—978
972—932

ок. 928 год до н. э. — раздел на Иудейское и Израильское царства

Позже Иудейское царство (Йехуда) (928—587 г. до н.э)
(Южн. Израиль). Столица: Иерусалим.
Имя в рус. традиции
Имя в оригинале В Ветхом Завете
Годы правления[1]
Комментарии
1. Ровоам, сын Соломона
Рехов‘ам бен Шломо 3Цар.12 — 14
928—911
978—960
932—913

2. Авия, сын Ровоама
Авийам бен Рехав‘ам 3Цар.14:1 — 15:8
911—908
960—958
913—911
3. Аса, сын Авии
Аса бен Авийам 3Цар.15:8 — 15:24
908—867
958—917
911—870

4. Иосафат, сын Асы
Йегошафат бен Аса 3Цар.15:24 — 22:50
сопр. с 870—846
917—892
870—848

5. Иорам, сын Иосафата
Йегорам бен Йегошафат 3Цар.22:50 — 4Цар.8:24
сопр. с 851
895
853
846—843
892—888
848—841

6.
погиб Охозия, сын Иорама
Ахазия бен Йегорам 4Цар.8:24 — 8:24
843—842
888—887
841
7.
погибла Гофолия, дочь Амврияа
Аталия бат Омри 4Цар.8:26 — 11:20
842—836
887—881
841—835
жена Иорама и мать Охозии

8.
погиб Иоас, сын Охозии
Иегоаш бен Ахазия 4Цар.11:2 — 14:16
836—798
881—840
835—796

регент Иодай
Иегояда 4Цар.11:4 — 12:9
836—826
881—871
835—825
первосвященник
9.
погиб Амасия, сын Иоаса
Амация бен Иегоаш 4Цар.12:21 — 14:17
798—769
840—811
796—767

10. Озия/Азария, сын Амасии
Уззияу/Азария бен Амация 4Цар.14:21 — 15:7
сопр. с

791
785—733
811—758
767—740

11. Иоафам, сын Озии
Йотам бен Уззияу 4Цар.15:32 — 15:38
сопр. с

760
759—743
758—742
740—732

12. Ахаз, сын Иоафама
Ахаз бен Йотам 4Цар.15:38 — 16:20
сопр. с

735
743—727
742—727
732 — 716
722—612 вассал Ассирии

12. Езекия, сын Ахаза
Хизкияу бен Ахаз 4Цар.16:20 — 20:21
727—698
727—698
716—687/6

13. Манассия, сын Езекии
Менашше бен Хизкияу 4Цар.20:21 — 21:18


сопр. с 696/5
698—642
698—642
687/6 — 642/1

14.
погиб Аммон, сын Манассии
Аммон бен Менашше 4Цар.21:18 — 21:26
641—640
642—640
642/1—640/39

15.
погиб Иосия, сын Аммона
Иошияу бен Аммон 639—609
640—609
640/39—608

16.
погиб Иоахаз, сын Иосии
Йегоахаз бен Иошияу 609
609
608 правил три месяца
17.
погиб Иоаким, сын Иосии
Йегоаким бен Иошияу 608—598
609—598
608—597
брат Иоахаза

18. Иехония, сын Иоакима
Йегояхин бен Йегоаким 597
598
597 умер ок. 560

19. Седекия, сын Иосии
Цедкияу бен Иошияу 596—586
598—587
597—586
дядя Иехонии

27 августа, 586 г. до н. э. Разрушение Первого Храма

586—539 гг. до н. э. Вавилонское завоевание (Вавилонский плен)

539—331 гг. до н. э. Персидское завоевание

Одновременно Израильское царство (Исраэль) (928—722 гг. до н.э)
(Сев. Израиль.) Столица: Самария (Шомрон).
Имя в рус. традиции
Имя в оригинале В Ветхом Завете
Годы правления[1]
Комментарии
I династия
1. Иеровоам I сын Навата
Иеров‘ам бен Нават 3Цар.11:26 — 15:7
928—907
977—956
932—910

2.
погиб Надав, сын Иеровоама
Надав бен Иеров‘ам 907—906
956—955
910—909/8

II династия
3. Вааса
Бааша 906—883
955—932
909/8—886/5

4.
погиб Ила, сын Ваасы
Эла 883—882
932—931
886/5—885/4

III династия
5.
погиб Замврий
Зимри 882
931
885/4 правил 7 дней
IV династия

погиб Фамний
Тибни
931—927
884—881
претендент
6. Амврий
Омри
931—927
884—881
882—871
927—920
885/4—874/3

7.
погиб Ахав, сын Амврия
Ахав бен Омри 873—852
920—900
874/3—853

8.
погиб Охозия, сын Ахава
Ахазиа бен Ахав 853—851
900—899
853—852

9.
погиб Иорам, сын Ахава
Йегорам бен Ахав 851—842
899—887
852—842
брат Охозии

V династия
10. Ииуй
Йегу 842—814
887—859
842—814

11. Иоахаз, сын Ииуя
Йегоахаз бен Йегу 817—800
859—842
814—798

12. Иоас, сын Иоахаза
Йегоаш бен Йегоахаз 800—784
842—825
798—782

13. Иеровоам II, сын Иоаса
Иеров‘ам бен Йегоаш сопр. с

793
788—747
825—799 и 788—773
782—753
799—788 вассал Сирии

14.
погиб Захария, сын Иеровоама
Захариа бен Иеров‘ам 747
773—772
753—752
правил 6 месяцев
VI династия
15.
погиб Шаллум
Шаллум 747
772
752 правил один месяц
VII династия
16. Манаим I
Менахем бен Гади 747—737
772—761
752—741

17.
погиб Факия, сын Манаима
Пкахиа бен Менахем 737—735
761—759
741—740

VIII династия
18.
погиб Факей
Пеках в Гилеаде с

752
735—732
759—744 и 735—730
740—732
744—735 вассал Ассирии

Манаим II
Менахем II
744—735
вассал Ассирии, Тиглатпаласар III

IX династия
19.
погиб Осия, сын Илы
Хошеа бен Ила 732—724
730—721
732—722
вассал Ассирии

721 г. до н. э. Разрушение Самарии

722—612 гг. до н. э. Ассирийское завоевание

612—539 гг. до н. э. Вавилонское завоевание

539—331 гг. до н. э. Персидское завоевание

2. «Chronology». Jewish Encyclopedia.
3. «Правители мира: Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт». Автор-составитель В. В. Эрлихман. — М.: 2002.
Источник —
Но «народы моря» и Троянская война появлияли на смены ассирийских царей
8. Ашшур-нерари III, сын (1203 - 1198).
9. Эллиль-кудурри-уцур, сын 6 (1197 - 93).
10. Нинурта-апиль-экур (1192 - 80).
11. Ашшур-дан I, сын (1179)(1179 - 34).
12. Нинурта-тукульти-ашшур, сын (1179)(1134).
13. Мутаккиль-Нуску, брат (1134 - 33).
14. Ашшур-реш-иши, сын (1133 - 16).
15. Тиглатпаласар (Тукульти-апал-эшарра) I, сын (1115 - 1077).
16. Ашаред-апал-экур (Нинурта-апал-экур), сын (1076 - 75).
17. Ашшур-бел-кала I, брат (1074 - 57).
18. Эриба-Адад II, сын (1056 - 55)*
19. Энлиль-раби (узурпатор 1055)*
20. Ашшур-бел-кала II (1055 - 54)*
21. Шамши-Адад IV, сын 17 (1054 - 51).
22. Ашшур-нацир-апал I, сын (1050 - 32).
23. Салманасар II, сын (1031 - 20).
24. Ашшур-нерари IV, сын (1019 - 14).
25. Ашшур-раби II, сын 22 (1013 - 973).
26. Ашшур-реш-иши, сын (972 - 68).
27. Тиглатпаласар II, сын (967 - 35).
28. Ашшур-дан II, сын (934 - 12).
29. Адад-нерари II, сын (911 - 891).
30. Тукульти-Нинурта II, сын (890 - 84).
31. Ашшур-нацир-апал II, сын (883 - 59).
32. Салманасар III, сын (858 - 24).
33. Шамши-Адад V, сын (823 - 11).
34. Адад-нерари III, сын (810 - 783).
Шаммурамат (Семирамида), мать (рег. 811 - 06).
35. Салманасар III, сын (782 - 73).
36. Ашшур-дан III, брат (772 - 55).
37. Ашшур-нерари V, брат (754 - 45)*
38. Тиглатпаласар III, сын (744 - 27, в Вавилоне 729 - 27).
39. Салманасар V, сын (726 - 22, в Вавилоне 726 - 22).
40. Саргон (Шаррукин) II, брат (721 - 05, в Вавилоне 710 - 05).
41. Синаххериб (Син-аххе-эриба), сын (704 - 681, в Вавилоне 705 - 03, 689 - 81)*
42. Асархаддон (Ашшур-ах-иддина), сын (680 - 69).
43. Ашшурбанипал (Ашшур-бану-апли), сын (668 - 35/27).
Шамаш-шум-укин, брат (в Вавилоне 668 - 48).
44. Ашшур-этель-илани, сын (634/26 - 24)*
45. Син-шуму-лишир, сын 41 (624 - ок. 620).
46. Син-шар-ишкун, брат (ок. 620 - 12)*
612 Ассирия разгромлена Мидией и Вавилоном.
47. Ашшур-убаллит II (в Харране 611 - 09)*
609 вавилонское завоевание.
Ассирийские http://www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm

Северяне, отчасти включая и киммерийцев, становились гарантами еврейских завоеваний.
5.7. Государства Ханаана (Палестины).
5.7.1. Гезер (ок. 1600 - 1200).
Милки-илу (ок. 1380).
Балу-сипти.
Йапаху (ок. 1250).
ок. 1200 еврейское завоевание.

5.7.2. Хеврон (ок. 1600 - 1040).
Сувардатта (ок. 1380).
Хохам (ок. 1220).
Ахис (ок. 1050).
ок. 1040 еврейское завоевание.

5.7.3. Иерихон (Йерихо)(ок. 1600 - 1200).
Ок. 1200 еврейское завоевание.

5.7.4. Иерусалим (Йерушалаим)(ок. 1700 - 1040).
Мелхиседек (Малку-цедек)(лег.).
Йакрам (ок. 1700).
Шашан (ок. 1500).
Абди-Хипа (ок. 1380).
Адони-Цедек (ок. 1220)*
Арауха (ок. 1040).
ок. 1040 еврейское завоевание.

5.7.5. Пятиградье филистимлян (ок. 1200 - 650).
Вожди филистимлян (пелиштим). Титул: серен.
1) Ашдод (Азот).
Ахимити (ок. 730 - 12).
Ианани (ок. 712 - 10).
ок. 710 ассирийское завоевание. http://www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm
5.8. Еврейские государства.
5.8.1. Легендарные патриархи евреев (хабиру).
Авраам (Абрахам), сын Фарра (Тераха)(ок. 1700).
Исаак (Ицхак), сын.
Иаков (Йаакоб) или Израиль, сын.
Иуда (Йегуда), сын.
ок. 1600 - 1450 пребывание в Египте (египетский плен).
Моисей (Моше)(ок. 1450 - 10).
Иисус Навин (Йегошуа бин Нун)(ок. 1410 - 1400).

http://www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/3.htm
Да и смены правителей Египта оказываются отчасти итогом этого влияния.
ХIХ династия (1320 - 1200).
1. (Менпехтира) Рамсес (Рамзес) I (1320 - 18).
2. (Менмера) Сети I, сын (1318 - 04).
3. (Усермера) Рамсес II, сын (1304 - 1236).
4. (Баэнра) Мернептах, сын (1236 - 22).
5. (Менмера) Аменемес (узурпатор 1222 - 16).
6. (Усерхеперура) Сети II, сын 4 (1216 - 09).
(Ситре-меретамон) Таусерт (Тевосрет), жена (сопр. 1216 - 1200).
7. (Ахенра Сетепенра) Мернептах (Рамсес Сиптах), сын 5 (1209 - 1200).
8. Ирсу (сирийский узурпатор ок. 1205 - 1200).
ХХ династия (1200 - 1085).
1. (Усеркаура) Сетнахт (1200 - 1198).
2. (Усермера Мари-Амон) Рамсес III, сын (1198 - 66)*
3. (Усермера Сетепенамон) Рамсес IV, сын (1166 - 60).
4. (Усермера Сехеперэнра) Рамсес V (1160 - 56).
5. (Небмера Мари-Амон) Рамсес VI (1156 - 48)
6. (Усермера Мари-Амон Сетепенра) Рамсес VII (1148 - 47).
7. (Усермера Ахенамон) Рамсес VIII (1147 - 40).
8. (Неферкара Сетепенра) Рамссе IХ, сын (1140 - 21).
9. (Хепермера Сетепенра) Рамсес Х, сын (1121 - 13).
10. (Менмера Сетепенптах) Рамсес ХI, сын (1113 - 1085).
11. Херихор (в Верхнем Египте ок. 1085 - 70, факт. с 1113).
ХХI династия (1085 - 945).
Столица Танис (Пер-Рамсес).
1. (Хеджехеперра Сетепенра) Смендес (Несубанебджед)(1085 - 54).
2. (Неферкара Хи-куаст) Аменемнес, сын (сопр. ок. 1060).
3. (Аахеперра Сетепенамон) Псусеннес I (Пасебахаенниут), брат (1054 - 24).
4. (Усермера Сетепенамон) Аменепопис, сын 2 (1024 - 990).
5. (Нутекхеперра Сетепенамон) Сиамон (ок. 990 - 70).
6. (Тетхеперура Сетепенамон) Псусеннес II (ок. 970 - 45).
ХХII династия (947 - 720).
Основана ливийцами.
Нижний Египет. Столица Бубастис (ныне Загазиг).
1. Шешонк (Шишак) I (ок. 947 - 25).
2. Осоркон I, сын (925 - 889).
3. Такелот I, сын (889 - 65).
4. Осоркон II, сын (ок. 860).
5. Шешонк II, сын? (ок. 850).
6. Такелот II (Иупут), брат? (825 - 21).
7. Шешонк III, сын (821 - 769).
8. Пимаи (Пами), сын (769 - 63).
9. Шешонк IV, сын (763 - 25).
10. Осоркон IV (750 - 20).
ХХIII династия (860 - 720).
Основана ливийцами.
Верхний Египет. Столица Фивы.
1. Харсиеси (860 - 38).
2. Педибастет (Петубастис)(838 - 15).
3. Такелот III (815 - 780).
4. Осоркон III (780 - 50).
5. Такелот IV (757 - 45).
6. Рудамон (750 - 40).
7. Иупут II, сын (740 - 20).
ХХIV династия (740 - 663).
Нижний Египет. Стол. Саис (Нетер).
1. Тефнахт (Технадис)(ливийский номарх Саиса)(726 - 18).
2. Бекенренеф (Бокхорис), сын (718 - 02).*
ХХV династия (740 - 663).
Основана кушитами (правителями Напаты).
Верхний Египет, в 702 - 671 весь Египет. Стол. Фивы.
1. Пианхи (Пии)(740 - 01).
2. Шабака (Себе), брат (701 - 695).
3. Шабатака (Себихос), сын 1 (695 - 89).*
4. Тахарка (Таракос), брат (689 - 63).
5. Танутамон (Тандамани), сын 3 (прет. 663 - 50).
671 - 663 ассирийская оккупация Нижнего Египта.
663 - 656 распад на 12 независимых номов.
ХХVI династия (663 - 525).
Столица Саис.
1. Псамметих (Псаматик) I (663 - 609, факт. с 656).
2. Нехо (Нику) I (сопр. ок. 660).
3. Псамметих II (593 - 88).
4. Априй (Уахепра)(588 - 66)*
5. Яхмос II (Амасис)(569 - 26).
6. Псамметих III, сын (526 - 25).*
525 персидское завоевание.
http://www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm

Остаются индикаторами северного влияния Сирия и Палестина.

ок. 9500 - 8000 до Р. Х. Натуфийская культура (мезолит).
ок. 8000 - 2500 до Р. Х. культуры сиро-киликийского неолита
(Иерихон, Атчана, Брак и др.).
5.1. Мари (ок. 2750 - 1758).
Сев.-Вост. Сирия. Стол. Мари (н. Телль-Харири).
ок. 2750 - 2500 неизвестные правители.
1. Илум-пу (Илишир)(ок. 2500).
2. Лугаль-тарзи, сын.
3. Лампи-мари.
4. Икун-шамаш.
5. Иблуль-ил (ок. 2350).
6. Икуш-шамаган.
7. Шалим.
ок. 2300 - 2150 аккадское завоевание.
8. Апиль-кин (ок. 2100).
9. Иддин-илум.
10. Ишме-даган.
11. Иштуп-илум.
12. Илум-иштар (ок. 2000).
13. Нивар-мер.
14. Иси-даган.
15. Тура-даган.
16. Пузур-Иштар (ок. 1975).
1970 - 1890 завоевание Ура.
17. Ишби-эрра (ок. 1957).
ок. 1890 - 1758 аморейская династия.
18. Яггид-Лим (ок. 1890 - 50).
19. Яхдун-Лим (ок. 1850 - 10).
20. Ясмах-Адад, сын Шамши-Адада I ассир. (ок. 1810 - 1780).
21. Зимри-Лим, сын 19 (ок. 1780 - 58)*
1758 - 1685 вавилонское завоевание.
Ашшур-апла-иддина (ассир. наместник)(ок. 1685).
Нацир-Син.
Син-намир.
Ипки-Иштар.
Адад-Салулу.
Адаси (ок. 1500).
ок. 1500 - 860 хурритское завоевание.
ок. 860 - 610 ассирийское завоевание.
ок. 610 вавилонское завоевание.


5.3. Финикия.
5.3.1. Библ (Гебал)(ок. 2800 - 331 до Р. Х.).
Южный Ливан. Столица Библ (н. Джбейль).
ок. 2800 - 1810 неизвестные цари.
1. Абишему I (ок. 1810).
2. Япа-шему Аби I (ок. 1792).
3. Якин-лу.
4. Янтин-Амму, сын.
5. Абишему II.
6. Япа-шему Аби II.
7. Эглиа.
8. Риб-Адди (ок. 1400 - 1380).
9. Или-Рабих (ок. 1350).
ок. 1350 - 1130 неизвестные правители.
10. Закар-Баал (ок. 1130).
11. Ахирам (ок. 1000).
12. Ито-баал.
13. Аби-баал.
14. Ихи-Мильки.
15. Эли-баал.
16. Шипти-баал (ок. 740).
17. Ури-Мильки (ок. 700).
18. Мильки-Ашапа (ок. 660).
19. Иху-Мильки (ок. 640).
20. Ихар-баал (?).
21. Иху-Мильки (ок. 550).
558 - 332 персидское завоевание.
22. Эл-баал (ок. 360).
23. Ац-баал (ок. 340).
24. Адар-мелек (ок. 331).
25. Энил (?).
331 завоевание Александра Македонского.

4) Милет.
ок. 1500 - 1200 ахейское царство Милаванда (Милет).
Анакт (лег. царь ок. 1500 до Р.Х.).
Астерий, сын.
Милет, внук Миноса (лег. ок. 1450).
Атпас (ок. 1290).
ок. 1070 - 620 цари из рода Нелеидов.
Лаодам (ок. 640 - 20)*
Амфитр (тиран ок. 620 - 15)*
Эпимен (тиран ок. 615 - 10).
Фрасибул (тиран ок. 610 - 600).
Гистией (ок. 540 - 20)*
Аристагор (ок. 520 - 497)*
Пифагор (ок. 495 - 93).
493 город разрушен персами.
479 - 334 демократия.
334 город разрушен македонянами.

Почти за каждым из приведенных имен южных правителей с помощью Интернета можно выявлять те или иные контакты с северянами, нередко с дипломатическими аспектами. Но подробнее об этих аспектах в последующих главах.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908050633
http://www.proza.ru/2009/08/05/633
 
Дипломатия Гамиры и Скифии 7 в. до н. э

События 7 века до н.э. в истории Великой Скифии нельзя рассматривать без напоминания событий предшествующих веков и тысячелетий. Маятник больших миграций, побед и поражений разных народов тысячи лет уже раскачивался достаточно интенсивно.

3553 г. до н.э. Достижение народами Скифии (скифами), по версиям позднеантичных римских историков, господства в Европе и Азии.
3264 г. до н.э. Послепотопный Гомер как сын Иафета, внук Ноя. Позже Аскеназ (ашкуз – скиф) – сын Гомера. По православным летописям в первое послепотопное время существует держава «Русь, чюдь и вси языци» (монахи использовали средневековую ономастику для обозначения населения послепотопной державы.
Позже 3264 г. По православной хронологии появление « Второй (после варварства) ереси — скифство, отъ дней Ноевыхъ и въ последующее время до построенія столпа и Вавилона, и после столпотворенія не большое число летъ, то есть при Фалеке и Рагаве; некоторые, уклонившись въ страну Европы, селились въ области скифской между тамошними племенами со временъ Фираса (Быт. 10, 2), отъ котораго произошли фракіяне, и позднее. Третія ересь — еллинство, со временъ Серуха начавшееся идолопоклонствомъ» http://www.proza.ru/2009/05/28/262
Хронология легендарного периода
Событие Масоретская традиция Традиция Септуагинты
от Сотворения мира по Григорианскому календарю от Сотворения мира по Григорианскому календарю
Сотворение мира
0 ;3760 0
Сотворение человека (Адама)
0 ;3760 0
Всемирный потоп
1656 ;2104 2242
Рождение Евера
1723 ;2037 2639 (397 от Потопа)
Рождение Авраама
1948 ;1812 3314 (1072 от Потопа)
Вавилонская башня
1996 ;1764
Евер (Эвер)
1723 2637
Фалек (Пелег) 1757 2771
Рагав (Реу)
1787 2901
Серух (Серуг) 1819 3035
Рождество Христа Иудейская эра начинается 6/7 октября 3761 г. до н. э. Это летосчисление является частью еврейского календаря и в настоящее время официально используется в Государстве Израиль наряду с григорианским календарём.
Проповедник де-Виньоль, живший в XVIII веке, после 40 лет изучения библейских хронологий, в результате проведённых подсчётов насчитал около 200 различных вариантов эры «от сотворения мира», или «от Адама». Согласно таковым, период времени от сотворения мира до Рождества Христова насчитывал от 3483 до 6984 лет. Византийская эра (константинопольская) — (21 марта 5508, а впоследствии 1 сентября 5509 г. до н. э.).,


Около 2800 г. до н.э. По «Повести временных лет» : «И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, - было это в дни Нектана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: "Вот род един и народ един". И смешал Бог народы, и разделил на 70 и 2 народа, и рассеял по всей земле. По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки. По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама - южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета - так называемые норики, которые и есть славяне. Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели». http://www.old-russian.chat.ru/01povest.htm
Ныне указывают, что самый высокий зиккурат (высотой 91 м) находился в Вавилоне. Он назывался Этеменанки, что означает «дом, где сходятся небеса с землею». Неизвестно, когда именно было осуществлено первоначальное строительство этой башни, но она уже существовала во время правления Хаммурапи (1792—1750 до н. э.).
ок. 2750 до н.э Начинает складываться государство Шумер (несемитский) с заметным участием северян в его развитии http://ru.wikipedia.org/wiki/

3 тыс. до н. э. Появление хурритов южнее Кавказа http://ru.wikipedia.org/wiki/ Города-государства на будущих землях хеттов. Активизация хаттов.  http://ru.wikipedia.org/wiki/


2395 г. до н.э. Скифские князья Славен и Рус устраивают небольшие города у Мойско (Ильменя)
2200 г. до н.э. Ранее этого года северные цари наносят сокрушительное поражение Нарамсину – царю Аккада (его правление датируют и 2290—2254 гг. до н.э. http://anc.narod.ru/countries/akkad/history/akkad_04.htm ) .  Судя по позднему эпическому произведению «Царь Куты (то есть кутиев – индоевропейцы, близкие тохарам)», Нарам-Суэну трижды посылал войска против вражеской коалиции 70 царей, но ни один воин не возвращается живым. Враги Нарам-Суэна при этом обозначены как «умманманда (войска Манды)», этот термин позже применялся для обозначения населения северо-восточных стран в зоне Урмийского озера. http://ru.wikipedia.org/wiki/

Около 2200 до н. э. Царь кутиев Эрридупизир разбил войска  аккадского царя Нарам-Суэна, сумел завладеть городом Сиппар и принять царский титул Аккада. Аккадцы некоторое время отбивали нашествия северян. Два преемника Эрридупизира потерпели серьезные поражения, царь — Сарлагаб — даже попал в плен к аккадскому царю Шаркалишарри. Но когда Шаркалишарри умер, кутии вновь стали одерживать одну победу за другой и вскоре сумели завладеть почти всем Междуречьем. Владычество кутиев над регионом длилось около 70 лет (за это время сменилось 20 царей).

Около 2109 до н. э. последний царь кутиев, Тириган (правил всего сорок дней), потерпел сокрушительное поражение от царя Урука — Утухенгаля . Войско кутиев разбежалось, а сам Тириган попал в плен и был казнен. С господством кутиев в Междуречье после этого было покончено, хотя из региона кутии не ушли.
http://ru.wikipedia.org/wiki/

2054 г. до н.э. Ассрийский царь Нин (Паний, Панин) прекращает господство скифов в Азии. Выходы в Южное Причерноморье с севера касков и ашуйцев (Северо-Западный Кавказ)

2000 г. до н.э. Примерно в это время в Южном Причерноморье появляются войска молодых скифских царей Плина и Сколопита (Питхана и Анитты в эпосе хеттов ?)
1900 г. до н.э. Условный период начала формирования амазонок из остаков скифских переселенцев в Азию. Скифские цари Сагил и Панасагор помогают амазонкам.
Около 1850 г. до н.э. Поход Сесостриса на Фракию, Скифию и Кавказ

18 – 17 вв. Просачивание в Египет гиксосов, достигших на столетие власти у низовий Нила (в ответ на поход Сесостриса)
18 – 12 вв. Хеттское царство индоевропейцев
17 – 12 вв.  Митанни хурритов и индоевропейцев
1284 г. до н.э. Битва Египта и Хеттии при Кадеше, где правителями были хурриты.

Около 1270 г. до н.э. Мирный договор между хеттами и египтянами.
Выставлен (камень)  на обозрение — в холле нью-йоркской штаб-квартиры ООН.
1234 г. до н.э. Война скифского царя Таная с египетским царем Везосисом
13 – 11 вв. Активность «Народов моря» с вероятным участием северян. Расселение по факториям, где позже появятся финикийцы и греки.
1190 г. до н.э. Одна из дат завершения Троянской войны. Ахилл –царь Скифии. Ахейцы с Иалменом поселились у низовий Дона.
11 – 9 вв. Ранние киммерийцы и Урарту.


Киммерийцы упоминаются в эпосе Гомера (около 8 в. до н.э.): "Там народ и город людей киммерийских, окутанных мглою и тучами", - говорится в «Одиссее»
XI, 12—19. Закатилось солнце, и покрылись тьмою все пути, а судно наше достигло пределов глубокого Океана 12. Там народ (;;;;;;) и город (;;;;;) людей {281/27} киммерийских 13, окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами — ни тогда, когда восходит на звездное небо, ни тогда, когда с неба склоняется назад к земле, но непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными.
Уже в античности возникали разные пояснения этого сюжета
[К XI, 14 (стр. 479). Там же киммерийцев 34]. Аристарх пишет «кербереев». Киммерийцы — народ, живущий вокруг океана; некоторые же пишут ;;;;;;;;; [т. е. зимних], а иные «кербериев», как например, Кратес. Геродот же говорит 35, что киммерийцами были изгнаны скифы. Иные же говорят, что под киммерийцами разумеются живущие на западе и соседние с местностями близ Аида; или с мертвыми, от выражения ;’; ;;;; ;’;;;;; ;;;;;;; [лежать в гробницах]. Некоторые разумеют мертвых, от выражения ;’; ;’ ;;;; ;;;;;;; [лежать в земле]. Эти киммерийцы, или скифы-кочевники, придя из западных областей океана, разграбили храм Аполлона в Дельфах. Вследствие этого поэт поносит их, как живущих во мраке.] {285/31}
http://ossnet.info/latyshev/scythica1.html

Понятно, что отечественным снобам крайне не нравится «народ и город людей киммерийских у океана с продолжительной полярной ночью – царством Аида (Плутоса).
Но ранние города трипольской и иных культур (вплоть до округи Аркаима) оставляют народу киммерийскому шанс иметь такие города. А явление гипербореев Гиперохи и Лаодики с пятью горожанами на далеком юге тоже подтверждает существование древних северных городов, что – понятно – во многом отличались от средневековых и современных. http://www.proza.ru/2009/07/20/902

Трагик Эсхил (VI-Vвв. до н.э.) в коментариях к "Прометею" указывает, где именно находится та местность, в которой, по Гомеру, "непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными": "Ты придешь на Киммерийский перешеек на самых узких вратах озера, то есть Меотийского (Азовского моря). Понт разумеет Киммерийский Боспор, который служит дополнением Меотийского озера".

Вернувшиеся в Приазовье скифы явно потеснили часть киммерийцев на Кавказ, где примерно на сто лет и обосновалос активное полиэтничное государство Гомер.

ИЗ КНИГИ ПРОРОКА ИСАЙИ
(Кон. VIII в.)
V, 25—30
И потому Яхве воспламенился гневом против своего народа, и простер руку свою на него, и поразил его. Горы сотряслись, и трупы их стали, как нечистоты на улицах; при всем том гнев его не утих, и рука его еще простерта. И поднимет он знамя народам дальним и позовет одного от края земли, и вот; он быстро и легко явится. Не будет в нем ни изнемогающего, ни утомленного; он не будет дремать и не будет спать; пояс не снимется с чресл его, и не разорвется ремень у сандалий его; стрелы его заострены, и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колесницы его, как вихрь; рев его подобен львиному; он ревет подобно алчущим львам; зарычит и схватит добычу, и унесет; и никто не спасет; и в тот день будет реветь против него подобно морскому шуму, и посмотрит он на землю, и вот тьма, скорбь, и свет померк на небе ее.
Некоторые исследователи считают, что под дальним народом, пришедшим с края земли, здесь подразумеваются киммерийцы (Смолин, ук. соч., стр. 14. См. также Тураев, ук. соч., II, стр. 76).
Проповеди пророка Исайи («Первоисайи») относятся к концу VIII и самому началу VII вв. и, таким образом, хронологически соответствуют времени появления киммерийцев в пределах Передней Азии. Но не исключена возможность, что Исайя имеет в виду ассирийцев, угрожавших в то время Иудее. Такого мнения придерживается акад. Н. М. Никольский.
ИЗ АССИРИЙСКОГО ПИСЬМА
(VII в. до н. э.)
Waterman, ор. cit., I, N 473
Жена царского начальника была приведена к нему; он ввел ее во дворец. Когда он услышал: «Царь умер, народ ассирийский в печали», начальник удалил свою жену из дворца... Они пришли... начальник города Ашшура... страна Гимирраи...
По предположению Уотермана, документ относится к 681 г. (году насильственной смерти царя Синахериба). В какой связи здесь упоминается страна Гимирраи, остается неясным ввиду дефектности текста (Waterman, ор. cit., III, 173).
ИЗ ВАВИЛОНСКОЙ ХРОНИКИ
(VII в. до н. э.)
СТОЛБЕЦ IV, СТРОКА 2
Е. Schrader, Sammlung von assyrischen und babylonischen Texten. Berl., 1889, стр. 282—283
Киммерийцы вторглись в Ассирию и были разбиты.
Упоминаемое здесь событие относится к 678 или 677 г. до н. э. (скорее к последнему). Дело в том, что и конце III столбца говорится о событиях второго года царствования Асархаддона (т. е. 679 г., ибо первым годом считался не 681 г., когда Асархаддон фактически вступил на престол, но лишь следующий, 680 г.). Самый конец третьего столбца сильно попорчен, а в пятой строке IV столбца говорится уже о пятом годе царствования Асархаддона (676 г. до н. э.). {269/15}
ИЗ НАДПИСИ АСАРХАДДОНА
(681—668 гг. до н. э.)
ПРИЗМЫ А И С
Е. Schrader, op. cit., стр. 128—129
... И Теушпу киммерийца, воителя Манда, обитающего далеко, поразил я на земле страны Хубушна вместе с его войсками оружием моим.
Имя Тоушпа сопоставляют с именем одного из предков Кира Теиспеса. Название Man-da (воитель Манда) позднее применялось в клинописных текстах специально к мидянам, но на первых порах оно обозначало, по-видимому, вообще все народы северо-востока (см. М. Straeck, Assurbanipal und die letzten assyriachen K;nige, Lpz., 1916. I, стр. CCCLXXI, а также Jeremias. op. cit., стр. 254—255).
Имя типа индоевропейских Криспа, Респа - последний известен как один из полководцев Скифии, водивших флот на владения Рима в 3 веке н.э.
Хубушна соответствует греческому ;;;;;;;; в Каппадокии, на юго-запад от города Камману (Olmstead. op. cit. стр. 363 и приложенная карта).
ИЗ АССИРИЙСКИХ OMINA, СОСТАВЛЕННЫХ
ДЛЯ АСАРХАДДОНА
(681—668 гг. до н. э.)
Knudtzon. Die assyrischen Gebete an den Sonnengott, Leipz., 1893, стр., 79 cл.
M. Jastrov, Die Religion Babyloniens und Assyriens, Giessen, 1912, В. II, Н. I, стр. 177 сл.
Будет ли в это именно время Каштарит со своими воинами, или с киммерийскими воинами, или с мидийскими воинами, или с маннейскими воинами, или с (какими-либо) врагами, сколько бы их ни было, иметь успех (в выполнении) своего плана? Будет ли ими каким-либо образом завоеван город Кишаса?
Царь Урарту или жители страны киммерийцев двинутся ли к битве, войне и бою, чтобы убивать, чтобы грабить и брать добычу, к земле Шуприя, к городу Буму или к городу Кумимури, или к другим укрепленным городам Шуприи, чтобы убивать, чтобы убить, чтобы грабить, что можно грабить, чтобы брать в добычу, что попадется, из укрепленных местностей Шуприи и уводить к себе много, или мало. Ты, великое божество, знаешь это. Повелено или определено это устами великого божества, о Шамаш, великий бог? Узнаем ли мы и услышим ли мы об этом?
Каштарит — вождь союза племен, объединивший против Ассирии киммерийцев маннеев, мидян и скифов, но разбитый в 672 г. до н. э. (Тураев. ук. соч., II, стр. 76). Позднее имя Каштарита (Хшатрита) принял самозванец Фравартиш, поднявший в Мидии восстание против Дария I (см. ниже примечания к отрывкам из Бехистунской надписи).
Кишаса — укрепленный город в области Парсуа (на запад от оз. Урмии) (Olmstead, ор. cit., карта).
Шуприя — область, расположенная по верхнему течению Тигра, близ Тушана (Waterman, ор. cit., III. стр. 61).
Шамаш, великий господь, как я спрашиваю тебя, так ты отвечай мне надежным согласием. Бартатуа, царь страны скифов, который послал теперь (вестника) Асархаддону, царю Ассирии (для заключения союза) (?). Так как Асархаддон, царь Ассирии, дает теперь царевну из дворцового гарема (Бартатуа, царю скифов), вступит ли Бартатуа, царь скифов, честно в союз (?), будет ли он вести честные, надежные речи по отношению к Асархаддону, царю Ассирии, будет ли соблюдать и верно исполнять то, что определено Асархаддоном, царем Ассирии. Твое великое {270/16} божество знает это. Истребованы ли и утверждены его речи соответственно требованию и речению твоего великого божества, о Шамаш, великий господь. Действительно ли увидят и услышат это?
Имя скифского царя, возможно, произносилось не Бартатуа, а Маштатуа (клинописный знак bar, как известно, читается также mas). Винклер считает последнее маловероятным и предпочитает читать Бартатуа, отождествляя при этом данное имя с ;;;;;;;;; Геродота I, 103 (ор. cit., стр. 488). Но считать этот вопрос решенным окончательно нельзя и вполне прав М. Straeck, (ор. cit., I, стр. CCCLXXV), когда он, употребляя общепринятое имя Бартатуа, ставит все-таки в скобках другой вариант — Маштатуа. Не мешает вспомнить при этом, что имя уратрийской богини Багбарту читается некоторыми исследователями Багмашту и сближается с Ахура-Маздой ахеменидских надписей. Акад. Струве считает эту гипотезу заслуживающей внимания (в рецензии на книгу Б. Б. Пиотровского «История и культура Урарту», ВДИ, 1946, 1 (15), стр. 139—140). Если это подтвердится, то окажется, что имя бога Мазда (pesp. Ma;ta), входит как составной элемент в имена самых различных стран и народов. Возможно, что и имя Масисты (;;;;;;;;), сына Дария I (Герод. VII, 82, 121; IX, 107—113) относится к этой же группе имен. Но, поскольку вопрос еще не решен, мы сохраняем традиционное чтение Бартатуа.
%
ИЗ АССИРИЙСКОГО ПИСЬМА
(VII в. до н. э.)
Waterman, ор. cit., II, N 1161
(Дошло до нас в крайне испорченном виде. Имена автора и адресата не сохранились.)
... Он говорит, заявляя: «Его царь придет, когда будет послание (?) от богов. Эти... в мире перед царем живы. Теперь все киммерийцы отравились вперед, с народом города Меинда они ведут переговоры. Ты знаешь правду, они поднялись...
Меинда, по мнению Уотермана, соответствует этническому названию Манда (ор. cit., III, стр. 311). Следовательно, возможно, что в данном тексте идет речь о союзе киммерийцев с мидянами, о которых упоминает предыдущий документ. Впрочем, дефектное состояние текста не дает возможности его точно датировать.
ПИСЬМО АШШУРБАНИПАЛА ЦАРЮ АСАРХАДДОНУ
(681—668 гг. до н. э.)
Waterman, ор. cit., II, N 1026
Царю, моему господину, твой слуга Ашшурбанипал. Да будет в благополучии царь, мой господин. Да будут милостивы Ашшур, Бел и Набу к царю, моему господину. Относительно Рахисхарри, о котором царь, мой господин, говорил, заявляя: «Пусть он предстанет перед тобой. Спроси его», я спросил его. Таким образом, он сказал, говоря, что царь послал его ко мне: «Обрати внимание на Иазие, лично обрати внимание (на него). Относительно этих киммерийцев поговори с ним». Когда я пришел к твоему... я видел его лично, и я крайне опасаюсь, я говорил с ним относительно надзирателя (?), говоря «враг разрушает... против него».
Автор этого письма — царевич Ашшурбанипал; позднее (в 668 г. до н. э.) вступил на ассирийский престол.
ПИСЬМО БЕЛУШЕЗИБА ЦАРЮ АСАРХАДДОНУ
(681—668 гг. до н. э.)
Waterman. ор. cit., II, N 1237
Царю стран, моему господину, твой слуга. Да будут Бел, Набу и Шамаш милостивы к царю, моему господину. Когда звезда засияет во {271/17} время восхода солнца подобно факелу, а на закате поблекнет, вражеская армия совершит жестокое нападение.
Когда южный ветер подымется внезапно и будет продолжать подыматься, превратится в сильный ветер и из сильного ветра вырастет в бурю, (настанет) день разрушения; властитель, в какой бы поход он ни отправился, обретет богатство.
Хотя царь послал своим войскам следующий приказ: «вступайте в глубь страны Манна», все войска да не вступят. Пусть конница и дакку совершат нападение на киммерийцев, которые сказали, заявляя: «Манна принадлежит вам, мы не вмешивались». Конечно, это — ложь. Они — отрасль отверженного. Они не признают ни клятвы именем бога, ни (человеческого) договора. Пусть колесницы и грузовые повозки займут позицию на одной стороне прохода; (тогда) с лошадьми и дакку пусть они вступят и примутся опустошать равнину Манна; и пусть они вернутся к проходу, и пусть они там бивуак... однажды и дважды да вступят они ... опустошили и киммерийцы ... они приходят ... войска, пусть выступят против городов страны Манна ... Белхабу из страны Манна ... они хотят. Они хотят перейти в руки царя, своего господина... на пятнадцатый день месяц появится вместе с солнцем. Это — против них. Удержишь ли ты стопы киммерийцев (далеко) от них? Если они приблизятся, разве я не узнаю об их выступлении и каком-либо движении? Я послал сообщение царю, моему господину. Пусть царь царей осведомится у человека, знакомого со страной, и путь царь пошлет к своим отрядам воинов вдобавок к (другим) бойцам. Крепость, находящуюся там около врага, должен ты снабдить для самого себя. Пусть во все войска вступят гудудану. Пусть они выступят, и пусть они захватят своих жителей степей, и пусть они разведают, отступит ли Индаруа перед ними. Пусть войска отправятся против их городов. Пусть они низвергнут их.
Царь богов, Мардук, милостиво обращается к царю, моему господину. Все, что царь, мой господин, говорит, он выполнит. Ты сидишь на своем троне, ты возьмешь в плен своих врагов, ты покоришь своих супостатов и страну своих врагов ты опустошишь. Бел сказал, говоря: «Подобно Мардукшапикзери Асархаддон, царь Ассирии на троне, и он (ныне) воссел на нем, и вся страна послушна под его управлением. Царь, мой господин, услышал. В радости да поступает царь соответственно своему желанию.
Уотерман относит данное письмо к самому концу царствования Асархаддона и связывает его с походом против маннеев Ашшурбанипала, совершенным в начале царствования (Waterman. op. cit., III, № 26).
Дакку — вспомогательные войска (может быть, в значении ударных отрядов (ibid.).
Гудудану — вспомогательные войска (дословно, быть может, означает «разбойники», «совершающие набеги», ibid.).
Мардукшапикзери (сокращенная форма от Мардукшапикзермати) — вавилонский царь, правивший за четыре столетия до Асархаддона (1094—1083 гг. до н. э.). Его царствование считалось позднее временам мира и процветания (ibid.).
В документе чувствуется чисто вавилонский колорит. Бросается в глаза упоминание Мардука и сравнение Асархаддона с одним из прежних вавилонских царей.
ИЗ АССИРИЙСКОГО ПИСЬМА
(VII в. до н. э.)
Waterman, op. cit., II, N 1391
(Дошло до нас в испорченном виде, без начала и конца.)
... Зло для амурру ... отчет о стране киммерийцев он сделал ... это не должно дойти до царя, моего господина. Когда Шанамма окажется {272/18} впереди (или) приблизится к Белу, сердце страны должно быть довольно. Шанамма — это Марс. Это — благоприятно для царя, моего господина. Когда Марс, достигая своей высшей точки, потускнеет за его сияние станет бледным, в этот год царь Элама должен быть твоим слугой.
Когда Марс станет при своем появлении маленьким и бледным (и) подобно вечерней звезде станет особенно тусклым, он окажет милость Аккаду. Силы моего войска устоят истребят врага. Войско врага не будет в состоянии устоять перед моим войском. Крупный рогатый скот Аккада будет пребывать в безопасности на полях. Сезам и финики будут хорошо произрастать. Боги будут являть свою милость Аккаду. Когда Марс появится в месяце ийаре, врагом будет неправедный воитель Манда (Manda). Воитель Манда — это киммерийцы.
Что касается затмения солнца, которое имело место в нисане, местность его страны — пустыня, место, которое не изменяется. Таким образом, планета Юпитер сохранила место своего пребывания. До пятнадцати дней оставались тучи. Это — благоприятно.
Остальная часть письма, поскольку она сохранилась, интереса не представляет. Уотерман относит этот текст ко времени Ашшурбанипала (ор. cit., III, стр. 358).
http://ossnet.info/latyshev/scythica1.html
ИЗ ЛЕТОПИСЕЙ АШШУРБАНИПАЛА
(668—626 гг. до н. э.)
ЦИЛИНДР РАССАМА; СТОЛБЕЦ II, 96—124
М. Straeck, op. cit., II, стр. 167
Гугу, царю Лидии, страны, расположенной у моря, далекой страны названия которой цари, мои отцы, не слышали, открыл Ашшур, мой создатель, имя мое во сне (сказав): «Ноги Ашшурбанипала, царя Ассирии, обними, и ты победишь врагов его именем». В тот же день, когда он увидел этот сон, послал он своего конного гонца, чтобы меня приветствовать, сообщил этот сон, который он увидел, через своего вестника и тот рассказал его мне. С этого дня, когда он обнял мои царские ноги, стал он побеждать киммерийцев, которые нападали на людей его страны, которые не боялись моих отцов и мои царские ноги не обнимали. Полагаясь на Ашшура и Иштар, богов, моих господ, взял он из числа киммерийских начальников, которых он победил, двух начальников, заковал их в цепи, железные оковы и железные кандалы и велел доставить мне вместе с богатым подарком.
Своего конного гонца, которого он постоянно посылал, чтобы меня приветствовать, перестал он затем посылать. Так как он перестал выполнять повеления Ашшура, моего создателя, положился на свое собственное военное могущество и на веление сердца своего и послал свои военные силы на помощь Питамилку, царю Египта, который сбросил с презрением ярмо моего господства...
И вот услышал я это и помолился Ашшуру и Иштар: «Да будет брошен его труп перед врагом и да унесут его кости». Как я молил Ашшура, так и исполнилось: перед его врагом был брошен его труп, и унесли его кости. Киммерийцы, которых он попрал моим именем, пришли и ниспровергли всю его страну. После него воссел его сын на его трон. О злом деле, которое боги, (помощью) которых я силен, совершили отцу, его родителю, после того, как я воздел руки, послал он мне (сообщение) через своего вестника и обнял мои царские ноги (приказав сказать): «Ты — царь, о котором знает бог. Моего отца ты проклял и злое ему уготовил. Меня, раба, который тебя боится, приветствуй, благословляя, и дай мне нести твое ярмо».
Гугу — лидийский царь Гигес (;;;;;), о котором говорит Геродот в I, 8—15, в частности сообщая о киммерийском нашествии, но относя последнее ко времени царствования Ардиса, сына Гигеса.
Питамилку — безусловно тождественен с Псамметихом I (668—610 гг. до н. э.).
Сын и преемник Гигеса, не названный здесь по имени, безусловно Ардис, упомянутый у Геродота (I, 15).
Киммерийские начальники обозначены термином hazan;ti, который часто употребляется в клинописных документах. В Тель-амарнской переписке этим термином обозначаются царьки маленьких государств Сирии, Палестины и Финикии. В ассирийских документах hazanu имеет значение «градоначальник», а иногда «начальник дворца», «надзиратель» (Waterman, op. cit., III, стр. 35). В нашем тексте, по-видимому, имеются в виду племенные вожди киммерийцев. {275/21}
ЦИЛИНДР B, СТОЛБЕЦ IV, 1—5
М. Straeck, op. cit., II, стр. 105
Также я покорил 75 крепких городов Шарати и Парихии, сыновей Гаги, начальника (hazanu) страны Сахи (sa-h_i), отвергавших иго моего господства, (и) захватил их добычу. Их (самих) схватил я живьем своими руками и доставил их в Ниневию, мою столицу.
Штрек вслед за Деличем и Иенсеном сопоставляет Гаги данного текста с библейским Гогом, в земле Магога (Иезек. XXXVIII и XXXIX), т. e. скифов. Сахи, возможно, соответствуют сакам Геродота и ахеменидских текстов. О противоположной точке зрения С. Шиффера, сопоставляющего библейского Гога с лидийским Гигесом, см. выше в примечаниях к тексту Быт. X.
http://ossnet.info/latyshev/scythica1.html

И.Н.Медведская в статье «Периодизация скифской архаики и Древний Восток» по письменным источникам указала эту архаику в 7 веке до н.э., а по археологическим – на несколько веков ранее. В статье «О скифском вторжении в Палестину» она более основательно представила события 7 века по письменным источникам. Но все свидетельства более раннего плана, связанные хотя бы с индоевропейцами проигнорировала.
Геродот девять раз упомнил киммерийцев, причем в восьми случаях они представлены изгоями, их отовсюду изгоняют скифы или лидийский царь Алиатт. Один раз Геродот, правда, сообщил, что киммерийцы дошли до Ионии и захватили Сарды, но тут же сделал существенную оговорку: «Нашествие киммерийцев ... не было длительным завоеванием, а скорее простым набегом для захвата добычи» (I.6, 15). Такое одностороннее толкование скифо-киммерийской истории было, по-видимому, результатом знакомства Геродота только со скифскими (или проскифскими) источниками, особенно героическими преданиями. Киммерийской версии событий ему никто уже сообщить не мог. Даже В. Паркер, показавший, что Геродот знал о киммерийцах гораздо больше, чем рассказал о них в своей «Истории», затруднился назвать причину умолчания Геродота.
Клинописные источники позволяют восстановить реальную картину. Киммерийцы появились в Азии в конце VIII в. до н.э., за сто лет до гибели Ассирии. Скифы известны в Иране не ранее 670-х годов. Они не только не преследуют киммерийцев, но, напротив, выступают совместно с ними. Киммерийцы и скифы, будучи союзниками мидян и маннеев, грабят, например, ассирийские отряды, посылаемые собирать дань; они же совместно совершают военные набеги на ассирийские провинции Бит-Хамбан и Парсумаш.[3]
В конце 670-х годов в Иране вспыхнуло антиассирийское восстание, возглавленное мидийскими вождями. В нем участвовали также маннеи и киммерийцы[4], о скифском участии в восстании сведений нет. Восстание было успешным: не позднее 640-х годов Мидия завоевывает Урарту, затем Персию и становится политическим лидером в регионе. Мидия в союзе с Вавилонией в 612 г. до н.э. разгромила Ассирию. Анализ военных операций Мидии и Вавилонии в 616—613 гг. до н.э. против Ассирии позволяет утверждать, что лидирующей силой в войне была Мидия. Если накануне восстания в 670-е годы скифы и не пытались завоевать Мидию, а предпочли быть ее союзником, то теперь, когда Мидия перешла к завоеванию Ассирии, они и не смогли бы это совершить. Невозможно совместить мидийскую экспансию и скифское господство.
Клинописные источники расходятся с данными Геродота и в оценке политического лидерства скифов. Начиная с VIII в. до н.э. в течение не менее 75 лет на территории от Ирана и Закавказья до Малой Азии в них упоминаются преимущественно киммерийцы. Скифы упоминаются в течение нескольких лет и только в Иране. Объяснять это только отрывочностью источников невозможно. Клинописные источники описывают современные им события и в целом не отражают значительной роли номадов в политической жизни древнего Востока за исключением одного случая, о котором речь пойдет ниже. Тем не менее среди многочисленных врагов Ассирии названы именно киммерийцы.[5]
Очевидно, результатом долгого и повсеместного знакомства носителей аккадского языка преимущественно с киммерийцами является сохранение в нем уже после ухода с исторической арены скифов и киммерийцев этнонима гимирайя. В вавилонских текстах VI—V вв. до н.э. этот этноним становится эквивалентом нового для данного региона этнонима саки, который фиксируется в древнеперсидских и эламских вариантах ахеменидских надписей.[6]
Скифы не названы среди врагов Палестины,[8] тогда как в пророчестве Иезекиила (38:6) о вторжении Гога Гомер упомянут вместе с Гогом как ее враг. Пророчество относится ко времени лидийско-мидийской войны начала VI в. до н.э., когда опасались вторжения малоазийцев в Переднюю Азию. Гог (или Гиг/Гигес) умер в 644 г. до н.э., и в этом пророчестве его имя служит общим обозначением лидийского царя, но и киммерийцы в VI в. до н.э. уже не фигурируют. Следовательно, сочетание Гог и Гомер в пророчестве Иезекиила — это память о реальной опасности для Палестины, существовавшей в VII в. до н.э. Именно это подтверждают клинописные источники.
Киммерийцы- как помним, -  впервые упоминаются в клинописных источниках в царствование Саргона II (719—705 гг. до н.э.). Тогда они действовали на ограниченной территории к югу от Закавказья, в пределах северных границ Урарту.[9] Начиная с 670-х годов они известны на пограничных с Ассирией землях одновременно на востоку (в Иране), севере (в Урарту), западе (в районе Киликии/Хилакку). Но нигде они так долго не присутствовали, как на западных границах Ассирии. Четыре десятилетия киммерийцы тревожили Ассирию и ее соседей в этом районе.
Союзниками киммерийцев в антиассирийских выступлениях здесь были мушки-фригийцы, правители Табала и Киликии. В 679/8 г. до н.э. киммерийцы потерпели поражение в Хубишне, области в Киликии: покорение района Киликии было частью завоеваний Асархаддона на западной границе Ассирийской державы.[10] Около 675 г. киммерийцы в союзе с фригийцами и бывшим владетелем Мелида (областью к востоку от Табала в Каппадокии, в районе совр. Малатьи) Мугаллу угрожали Мелиду, который, видимо, недавно перешел под контроль Ассирии.[11]
Около 670 г. до н.э. киммерийцы вместе с урартами угрожают ассирийскому владычеству в Шубрии, к западу от оз. Ван.[12] После этого киммерийцы перемещаются в Малую Азию. Лет на десять Ассирия получает передышку, хотя она и продолжает интересоваться киммерийцами. Их нападение на Лидию вызвало по крайней мере два посольства Гига к Ашшурбанапалу в 667 и в 666/5 гг. и признание Лидией вассальной зависимости от Ассирии в обмен на помощь.[13] В чем выразилась помощь Ассирии, остается неизвестным, но между 665 и 660 годами в ассирийских анналах сообщается о победе Гига над киммерийцами.[14] И при этом очевидны факты дипломатии Лидии и Ассирии против Гомера.
Получив отпор в Лидии, киммерийцы вновь угрожают Ассирии и, по-видимому, даже захватывают часть ее владений, что следует из письма астролога Аккуллану ассирийскому царю в 657 г. Это письмо описывает уникальную для Ассирии ситуацию, когда за киммерийцами признается великое могущество (kissutu), хотя и временное, по мнению астролога. Такое признание означает, что киммерийцы захватили территории, которые ассирийцы считали своими.[15] По мнению С. Парполы, приводимому А.И. Иванчиком, это могла быть часть Сирии или провинции Куэ.[16] Но не исключено, что это был уже подвергавшийся киммерийским набегам район Мелида в Каппадокии. Именно Каппадокию позднее армяне называли Garnirk.[17]
В любом случае, поскольку киммерийский царь обладает, согласно письму астролога, титулом sar kissati («царь вселенной»), неизбежен вывод, что ему принадлежала определенная часть ассирийских владений. По-видимому, эти владения Ассирия так и не вернула. Иногда о поражениях Ассирии можно узнать, когда в анналах сообщается о ее реванше. В данном случае сообщений об этом не имеется. Но вот признание врагами царя Гомера «царем вселенной» дорогого стоит
Правда, в двух самых последних редакциях анналов IT и Н, составленных соответственно в 640 и 639 годах, сообщается, что киммерийский царь Дугдамми, оказавшись в тяжелом положении, «назад... в свою страну вернулся» или «свое войско и свой лагерь он убрал в город Харцалс» (местонахождение города неизвестно).[18] В таком случае, по-видимому, именно с этой территории киммерийцы снова вторглись в Лидию и в 644 г, до н.э. взяли реванш — убили Гига и разорили Лидию.[19] В 641 г. до н.э. новое противостояние киммерийцев и Ассирии закончилось гибелью киммерийца Дугдамми-Лигдамида.[20] После его смерти нападения киммерийцев на ассирийские границы еще некоторое время продолжались, но успехов они не имели. Об исчезновении киммерийцев сообщает только античная традиция (Геродот, I.16).[21]
Очевидно, что в 70—40-е годы VII в, до н.э. киммерийцы активно действуют на западных рубежах Ассирийской державы, в состав которой среди прочих стран входили Сирия, Израиль, филистимское побережье, Финикия. Это традиционный регион активности северян хотя бы со времен хурритов и хеттов, не говоря уже о господстве скифов в Европе и Азии с 3553 г. до н.э.
Иудея сохраняла независимость. Поскольку угроза вторжения народов севера в сиро-палестинский район на протяжении этих десятилетий периодически обострялась, то и в 620-е годы она была еще вполне реальной. 620-е годы — это начало пророческой деятельности Иеремии, и именно с этим временем исследователи обычно связывают уже скифское вторжение в Палестину. В словах его ранних пророчеств «от севера появляется беда и великая погибель» или «я приведу... народ издалека» и т.п. (Иер. 1:13-14; 4:6, 29; 5:15-16; 6:1, 22-23) находят подтверждение рассказу Геродота. В это время Вавилон, воевавший с Ассирией за свою независимость, еще не представлял угрозы. Реально угрожал Палестине Египет. В пророчествах «север» не был буквальным указанием на стороны света и обозначал любое место, откуда в Палестину могла прийти беда.[22] Например, в дни, когда иудеи отвернулись от истинной веры, Господь сказал пророку «иди и провозгласи сии слова к северу, и скажи: возвратись отступница», и если это произойдет, то «в те дни придет дом Иудин к дому Израилеву, и пойдут вместе из земли северной (т.е. проклятой), в землю, которую я дал в наследие отцам вашим» (т.е. обетованную) (Иер. 3:12, 18). «Север» может указывать и на Египет: «слово Господа, которое было к пророку Иеремии о филистимлянах, прежде нежели фараон поразил Газу. Так говорит Господь: вот поднимаются воды с севера и сделаются наводняющим потоком» и далее следует описание нашествия египетского войска (Иер. 47:1-2). В 620-е годы уже вырисовывалась и новая опасность — мидийская. Мидия стала новой политической реальностью, достаточно агрессивной, чтобы привлечь к себе внимание пророков. Но, по-видимому, в данном случае опыт прошлого — длительная киммерийская опасность в регионе — использовался пророками достаточно долго: Гомер упоминается еще в VI в. до н.э. у Иезекииля. Опасность и могла быть зашифрована Иеремией в слове «север» в 620-е годы. Только это была опасность не скифская, а киммерийская и не вторжение, а лишь его угроза.
Все эти беды предрекаются Иеремией иудеям и израильтянам за отступничество от истиной веры, за идолопоклонство. Иудейско-Израильское царство, созданное Саулом, Давидом и Соломоном, распалось в 928 г. до н.э.[23] на два царства: южное — Иудейское и северное — Израильское. Тиглатпаласар III, Салманасар V и Саргон II завоевали Израильское царство, превратив его в две провинции — Самарию и Маггиду. Филистимское побережье вошло в провинцию Ашдод, однако Иудее удалось сохранить формальную независимость. С конца 630-х годов начался распад Ассирийской державы, и ее власть в Палестине ослабела. Правление иудейского царя Иосии (639—609 гг. до н.э.) было периодом надежд на возвышение Иудеи и даже на присоединение к ней ассирийских владений в Палестине.
Предполагается, что Иудея начала освобождаться от вассальной зависимости задолго до окончательного распада Ассирийской державы, уже в 640-е годы.[24] Религиозно-политическая борьба за возрождение царства при Иосии, по-видимому, началась уже в 628 г. до н.э., на 12-м году его правления. Она достигла своего апогея на 18-м (622/1 г. до н.э.) году и увенчалась реформой, которой суждено было стать поворотным пунктом в культурно-религиозной и политической истории Иудеи[25]. Суть реформы состояла во внедрении безусловного единобожия и полной централизации культа Яхве в Иерусалимском храме. Помимо чисто религиозного аспекта реформа должна была служить укреплению царской власти и авторитета Иерусалимского храма и помочь внешнеполитическим амбициям Иосии.
Суть происходящего заключалась в следующем. Древнееврейский пантеон был населен многими богами разного ранга и происхождения. В него в частности вошли местные ханаанейские божества Ваал, Ашера и Ашторет/Астарта.* Культ бога Яхве был особенно почитаем у «колена Иуды» и, когда представители этого племени, Давид и Соломон, создали государство, их племенной бог стал главенствовать в пантеоне, вбирая в себя черты и атрибуты других божеств. Но эта монотеистическая тенденция царей и Иерусалимского храма постоянно наталкивалась на упорное противодействие периферийного жречества и местной знати. Так что в конечном счете движение в ту или иную сторону зависело от силы царской власти.
В царствование Манассии (698—642 гг. до н.э.), деда Иосии, возродились ханаанейские и израильские местные культы, расцвело идолопоклонство, апофеозом которого стало установление статуи Ашеры в Иерусалимском храме (2 книга Царей. 21:7). Не трудно заметить, что это возрождение совпадает с активностью Гомера в регионе, где пыталась сохранять влияние Ассрия.
 Манассия был покорным вассалом Ассирии и первым царем Иудеи, который ввел в ней ассирийские, арамейские и финикийские культы. Это вызвало сопротивление, и к концу его царствования в Иудее сформировалась антиассирийская партия, стремившаяся к искоренению чуждых влияний и освобождению от ассирийской зависимости,[26] что и начало осуществляться в царствование Иосии.
Аргумент использования сил народов севера становился в регионе устрашающим.
Благоприятная внешняя ситуация позволила Иосии начать реформу, которая вылилась в беспрецедентную по масштабам борьбу с идолопоклонством: «И повелел царь... вынести из храма Господня все сосуды, сделанные для Ваала и Ашеры и для всего воинства небесного, и сжег их за Иерусалимом, в долине Кедров». «И отставил жрецов, которых поставили цари иудейские, чтобы совершать курение на высотах иудейских и окрестностях иерусалимских, и которые кадили Ваалу, солнцу, луне и созвездиям и всему воинству небесному». «И вынес Ашеру из дома Господня за Иерусалим, к потоку Кедрову и истер ее в прах, и разрушил домы блудилищные, которые были при храме Господнем, где ткали одежды для Ашеры» (2 книга Царей. 23). Поруганию подверглась и Ашторет (2 книга Царей. 23:13; Пар. 7:18). Эти действия Иосии распространились и на Израиль.
Исследователи расходятся в оценке действий Иосии в Израиле. Одни полагают, что его активность там ограничивалась только религиозной деятельностью, другие — что это было уже присоединение практически покинутых Ассирией территорий.[27] Согласно 2 книги Царей (23:15, 19), власть Иосии распространилась на территорию, более или менее совпадающую с территорией провинции Самария. Составленная позднее хроника утверждает, что борьба Иосии с идолами распространилась по всему Израилю вплоть до земли Неффалим/Галилея (2 Паралипоменон. 34:6, 7, 33). Считается, что это утверждение является поздним, тенденциозным расширением географического ареала реформ. Однако нет оснований исключать Галилею из сферы реформ Иосии и считать, что царь не делал попыток овладеть этой территорией, входившей в ассирийскую провинцию Маггиду.[28] В любом случае провинция Маггиду находилась севернее Самарии, но именно там возле г. Мегиддо в 609 г. до н.э. Иосия встретил войско фараона Нехо — и свою смерть.
Реформы, проведенные в одной провинции, могли быть осуществлены и в другой провинции — в филистимской земле Ашдод, где находились города Газа и Аскалон. Намек на насаждение и здесь иудаизма имеется в пророчествах Софонии, который, как и Иеремия, был сторонником Иосии. Его пророчества относятся ко второй половине правления царя. Софония говорит о недостаточности реформы, необходимости дальнейшего искоренения идолопоклонства. В день гнева Господня спасутся только те, кто исполняет его законы. В результате «Газа будет покинута и Аскалон опустеет», «и достанется этот край остаткам дома Иудина, и будут пасти там и в домах Аскалона будут вечером отдыхать» (Софония. 1. 2:3-7). Итак, в Аскалоне и во всем пятиградье будут жить только приверженцы истинной веры. Здесь, очевидно, выражена и конечная цель Иосии — включение этой страны в cвое царство. Действительно, комментаторы Софонии считают реальной экспансию Иосии в Филистию.[29] Кажется уместным привести параллель с событиями конца VIII в. до н.э. Когда другой иудейский царь Езекия (727—698 гг. до н.э.) восстал против Ассирии и начал борьбу с идолопоклонством, первое, что он сделал, — «поразил филистимлян до Газы» (2 книга Царей. 18:8). Но неизвестно, пользовались ли филистимляне поддержкой северян. Как выходцы из «народов моря» - вероятнее всего.
Преследование инаковерующих и разрушения храмов потрясли современников и не могли не остаться в памяти у потомков, тем более что борьба против Ашеры, Ашторет/Астарты и других богов закончилась для Иосии трагической смертью у Мегиддо. Пострадавшие не могли не воспринять его гибель как наказание за содеянное, как месть богини. Память об этом могла сохраниться в храмовых легендах, в частности и в Аскалоне, храмы которого возрождались всякий раз и продолжали действовать все последующие столетия. Геродот (I.105) сообщает, что расспрашивал о святилище Афродиты Урании в Аскалоне, и среди прочего он мог узнать о божественном наказании злодея. Не известно, было ли сообщено ему имя этого злодея (или, может быть, их было много), но примечательно, что Геродот ничего не знает о событиях собственно палестинской истории.[30]
Вместе с тем, как показал В. Паркер, Геродот не мог не знать, в частности, о разрушении киммерийцем Лигдамисом/Дугдамми храма Артемиды в Эфесе, однако «он не был заинтересован» в адекватном рассказе о киммерийском нашествии в Азию.[31] Геродот посчитал эти сведения ложными или неуместными в связи с очевидным для него могуществом скифов ; но ведь кто-то разрушил храм в Аскалоне — если не киммерийцы, то, конечно же, могущественные скифы.
Память об осквернении храмов в Палестине могли сохранить и передать потомкам также иудеи, бежавшие от преследования в Египет и продолжавшие поклоняться там богине неба еще при фараоне Априи в VI в. до н.э. (Иер. 44). Геродот был в Египте, и отголоски этих событий могли дойти до него, хотя имя Иосии или было забыто, или греческий историк, не знавший палестинской истории, не смог вписать его в исторический контекст. Эта варварская, с точки зрения эллина, акция — осквернение храма богини неба — и была приписана варварам-скифам, что увязывалось с представлениями Геродота о проникновении скифов в страны почти всей Передней Азии.
И последнее. Пожалуй, самым точным в сообщении Геродота о событиях VII в. до н.э. является указание имени египетского фараона Псамметиха и его пребывания именно в Сирии Палестинской. Во времена Геродота вся эта приморская область входила в обширную ахеменидскую сатрапию под общим названием Сирия. Указание на ее палестинскую часть свидетельствует о знании Геродотом истории царствования Псамметиха и всего этого периода в целом. При Псамметихе активизировалось проникновение Египта в филистимскую землю, которое закончилось недолгим завоеванием всей Палестины фараоном Нехо после гибели Иосии. Поэтому пребывание фараона за пределами собственно Египта в рассказе Геродота отражает исторический факт. Однако включение этого факта в рассказ о скифском вторжении в Палестину и встрече скифов с Псамметихом не могло соответствовать действительности: положение униженного просителя было невозможным для фараона. Египет играл в это время важную роль, и фараон был в состоянии справиться со скифами, если таковые встретились бы на его пути.
История пребывания киммерийцев и скифов в Азии в изложении Геродота требует сопоставления ее с массой других источников.
Паркер В. О чем умалчивает Геродот. Заметки о передаче сведений о киммерийцах у греческих авторов помимо Геродота // ВДИ. 1998. № 4; Против расширительного употребления этнонима гимирайа в клинописных источниках VII в до н.э. см. Медведская И.?. Заключение по дискуссии // РА. 1994. № 1.С. 129-130; Помимо Таблицы народов скифы еще однажды упомянуты в Библии, в пророчестве Иеремии (51:27) 594 г. до н.э. против Вавилона. Названные им царства скифов, Урарту, Манна находились уже в составе Мидийского царства, которое и представляло угрозу «от севера» (51:48), но не для Палестины, а для Вавилона уже после крушения Ассирии, когда отношения Вавилона и Мидии испортились (Медведская И.Н. Rez.: Zawadzki S. The Fall of Assyria and Median-Babylonian Relations in Light of the Nabopolassar Chronicle // Uniwersytet im. Adama Mickiewicia w Pozhianiu, Seria Historia NR 149. Poznan, Delft, 1988 // ВДИ. 1992. № 1. C. 230-231. Прим. 5);
Предположение о рейдах киммерийцев в это время в более южные земли, а именно в Манну, основано на единственном тексте, в котором этот топоним восстанавливается: Lanfranchi G.B., Parpola S. The Correspondence of Sargon II. Pt II // SAA. 1990. V. № 145; Иванчик А.И. Киммерийцы. Древневосточные цивилизации и степные кочевники в VIII—VII веках до н.э. М., 1996. С. 60-62. Свод текстов 7А (далее — сокращение С), с. 8, 9. В прим. 9-13 ссылки на литературу по вопросу см. в работе А.И. Иванчика.
Дьяконов И.М. Киммерийцы и скифы на древнем Востоке // РА. 1994. № 1. С. 109.;В начале VI в до н.э. засвидетельствован наем киммерийцев в воинские подразделения Тира; Diakanoff I.M. Naval Power and Trade of Tyre // Israel Exploration Journal. 1992. 42. P. 169, 181, 174. Not. 34; Иез. 27:11.;Mem. Imperialism and Religion; Assyria, Judah and Israel in the Light and Seventh Centuries B.C.E. // Society of Biblical Literature. Montana, 1974. 19, P. 71.
См.: статью: Вестник древней истории, №2, 2000 г.
(исправления, приведенные в № 4, 2002 г., внесены в текст без дополнительных комментариев). http://annals.xlegio.ru/blacksea/skif_pal.htm

http://ru.wikipedia.org/wiki/
http://a-pereswet.livejournal.com/73227.html
Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию*
http://liberea.gerodot.ru/a_hist/psy-voiny.htm
"Неисторические" Нахчи Джамбулат Сулейманов
Лигдамис http://traditio.ru/wiki/#column-one#column-one
Лигдамис (Тугдамми, Дугдамме) – царь ушедших из Приазовья киммерийцев, который в 7 веке до нашей эры играл заметную роль в политических событиях времен войн Урарту, Ассирии, Египта и ряда соседних стран. Один из реальных северных властителей, образ которых суммирован библейским князем Рошем. Активность северян на юге отражена хотя бы появлением в Малой Азии около 8 тыс. до н.э. аналогов прибалтийской свидерской культуры. По библии, Гомер (киммериец) был первым сыном Иафета, а сыном самого Гомера признается Аскеназ (Скиф). Созвучное имя Лигдамид (его признают вариантом ононима Лигдамис) имел в середине 6 века соратник афинского тирана Писистрата, который привлекал на службу себе и наемников из Фракии. Имя Лигдамис носил и правитель Гиликарнаса (ныне Бодрум: Турция) 5 века дон.э. , внук знаменитой Артемисии. Она направила свой небольшой флот на помощь Ксерксу, при этом несколько кораблей царицы были признаны гвардейскими. Позже Галикарнасом правил царский сын Писинделис, а затем внук - Лигдамис. Лигдамис казнил известного поэта той эпохи Панасиса, двоюродного брата Геродота. Во многом из-за Лигдамиса Геродот покинул Галикарнас, но затем вернулся, чтобы свергнуть жестокого правителя. Сохранилась надпись времён Лигдамиса, из которой следует, что при нём существовало городское самоуправление, и Салмакис, карийское поселение на акрополе, ещё не вошло полностью в состав Галикарнаса. Созвучные имена известны и в другие периоды истории.
Традиции северного наемничества
Традиции северного наемничества, известные Шумеру и Ассирии, ряду других азиатских стран, неизбежно продолжались и в античных греческих городах. Э.Д.Фролов Скифы в Афинах (по изображениям на аттических черно- и краснофигурных вазах). Например, следы присутствия скифов в Афинах отчетливо обнаруживаются почти со времен киммерийского царя Лигдамиса. Это отражают многочисленные афинские черно- и краснофигурные вазы той поры, одним из мотивов росписи которых является изображение скифского стрелка из лука. Одним из первых примером признается ваза Франсуа - чернофигурный кратер работы Эрготима и Клития (около 570 г. до н. э.), украшенный несколькими поясами изображений на темы сказаний об Ахилле (царе Скифии) и Тесее (противнике амазонок). На верхнем поясе, в сцене охоты на Калидонского вепря, наряду с другими воинами изображены три лучника в характерных "скифских" остроконечных шапках, с приписанными рядом именами Eurymachos, Kimmerios и Toxamis, из которых первое - чисто греческое, но два других - варварские, определенного, так сказать, скифо-киммерийского извода. На последующих вазад скифо-киммерицев изображают уже подробнее - в остроконечной шапке, в коротком полукафтане и длинных штанах, плотно облегающих тело и нередко расшитых каким-либо орнаментом, с колчаном на левом боку, с луком, а иногда и топориком (sagaris) в руках. По аналогии с фракийцами, допускается присутствие скифских наемников на службе древних афинских тиранов - Писистрата и его сыновей. Интересно творчество афинского вазописца, мастера росписи в основном на краснофигурных сосудах, который подписывал свои рисунки именем Скиф (между 520 и 505 гг. до н. э.). В имени (или прозвище) этого мастера есть скифская нота в жизни ранних Афин. Письменная традиция подтваерждает существовании в классических Афинах и государственных рабов-скифов, выполнявших функции полицейских. При Писистратах Мильтиад I (симпатизировавший скифам) из аристократического рода Филаидов основал собственное княжество на Херсонесе Фракийском. Племянник Мильтиада I по отцу, Мильтиад II, с помощью Писистратидов захватил власть на Херсонесе и содержал 500 наемников, часть которых могла быть фракийцами (Herod., VI, 34—39), да и скифами. После смерти Писистрата (528/7 г.) при его преемниках ситуация в Афинах в силу известных обстоятельств изменилась в худшую для них сторону. После свержения спартанцами Лигдамида и гибели Поликрата (523 г.), а также утраты фракийских владений в результате персидской экспансии сократилась сфера внешнего влияния афинских тиранов. http://aldanov.livejournal.com/76868.html И становятся все более известны скифы, выполняющие в Афинах полицейские функции, находящиеся на государственной службе. Они могли бы быть потомством наемников или самими наемниками. Поскольку служба эта почетной не была, скифов перестали изображать на вазах . Но они стали частью трагедий и комедий. Во времена Аристофана (425-410 гг) скифов было уже около 1000. Аристофан подчеркивает примитивные черты скифа-стражника, его грубость, тупость и низменные инстинкты. Но такова была служба. Северяне поддерживали порядок, по соответствующему приказанию осуществляли арест, вязали или забивали в колодки, а также доставляли в тюрьму людей, в чем-либо провинившихся перед государством. В качестве вооружения у них были луки и небольшие мечи.
По оценкам Э. Фролов: «И приобретение, и содержание этих служителей обходилось Афинскому государству недешево. Если вслед за А.Бёком принять, что минимальная цена такого раба должна была равняться 3 минам, то одноактное приобретение 300 скифских лучников должно было обойтись Афинскому государству в 15 талантов, а 1000 человек - в 50 талантов. К этому надо добавить какую-то сумму на их экипировку, допустим, по 50 драхм на человека; это составит 2,5 таланта на первоначальный корпус и 8,3 таланта - на последующий, доведенный до 1000 человек. Затем, если опять-таки согласиться с Бёком, что на содержание каждого такого лучника государство должно было тратить минимум 3 обола в день, то содержание 300 скифских лучников должно было обходиться казне в 9,1 таланта в год, а 1000 человек - в 30,4 таланта. Наконец, ежегодно требовалась какая-то сумма для возмещения естественных кадровых потерь; при приблизительной оценке этих потерь в 2,5% от всего состава, на дополнительное приобретение каждый год 15 человек (при общем количестве 300) требовалось еще 0,75 таланта, а на приобретение 25 человек (при общем количестве 1000) - 1,25 таланта. Иными словами, помимо основной затраченной суммы примерно в 17,5 или даже (с учетом последующего увеличения корпуса скифских стрелков) 58,3 таланта, Афинское государство должно было тратить на полицейскую службу скифов до 10 или даже 32 талантов в год, что составляло при ежегодных государственных доходах в 1000 талантов (накануне Пелопоннесской войны, Xen. Anab., VII, 1, 27) cоответственно до 1 или 3,2%, а при доходах в 2000 талантов (в 422 г., Aristoph. Vesp., 660) - до 0,5 или 1,6%, - затрата, которую Афинский полис мог позволить себе без особых затруднений, лишь пока он находился на вершине могущества и, за счет поступлений от союзников, располагал богатой казной».35 Понятно, что от таких затрат на наемников со временем пришлось отказаться. Но северяне как наемники приглашались в Египет и Македонию, выходцы из Скифии пришли к власти в Парфии, Бактрии и еще ряде стран. Затем они известны на службе Риму, а с конца 4 в.н.э. даже составляли гвардию Византии. http://aldanov.livejournal.com/76868.html
Лигдамис как "царь вселенной"
По оценке В. Паркера, поздние классические авторы располагали более верными в своей основе сведениями о киммерийцах, чем Геродот. Это доказывается примерами из Страбона. Предводителя киммерийцев он прямо называет Лигдамисом. Из синхронных ассирийских документов известно, что во главе киммерийцев в середине 7 в. н.э. стоял Дугдамме. Полное тождество двух форм определено известным чередованием д/л —в виду лувийского "dl" или просто списка различных примеров такого чередования в анатолийских языках. По Страбону, Лигдамис в конце концов был убит в Киликии. [с.95] Опять-таки из ассирийского текста мы узнаем, что Дугдамм потерпел какую-то неудачу в Юго-Восточной Анатолии и умер там. При этом о Дугдамме здесь говорится как о правителе саков (т.е. скифов) и гутиев (букв.: население горных районов к северо-востоку от Месопотамии, но в этот период слово, возможно, обозначало просто «варвары»). Здесь может быть отражение очень глубокой исторической памяти, так как гутии стали тревожить Аккад еще в 3 тыс. до н.э. Страбон отмечает, что треры (которых он связывает с киммерийцами8) в конце концов были разбиты скифами. Треры были одним из многочисленных фракийских племен. Случилось так, что редкая трехслоговая форма их названия (;;;;;;;) сохранилась в цитате из ионийского поэта VII в. до н.э. Каллина, приведенной византийским лексикографом. Треры вполне могли быть увлечены на юг натиском киммерийцев. В 714 г. до н.э. киммерийцы нанесли сокрушительное поражение войску Урарту. В битвах с киммерийцами пали цари Фригии и Лидии, а ассирийцы искали союза сними. Превосходство киммерийцев перед лучшими армиями Передней Азии было очевидно – вероятно, со времен Плина и Сколопита их тактике основывалась на создании массового легкого конного войска практически без обоза. Такое войско было очень подвижно, а при большой дальнобойности и пробивной силе киммерийских стрел постоянно держалось на безопасном расстоянии от противника. Допускают, что превосходство киммерийского войска образно отразила и Библия: "Не будет в нем (народе, дальнем от края земли) ни изнемогающего, ни утомленного; он не будет дремать и не будет спать; пояс не снимается с чресл его, и не разорвется ремень у сандалей его; стрелы его заострены и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колесницы его как вихрь". Киммерийцы в 679/678 г. до н.э. вторглись в Ассирию. Через три года вместе с урартами напали на Фригию. Поход был успешным. Урарты захватили много добычи и пленных, а Фригия была отдана на разграбление киммерийцам. Бесчинства киммерийцев привели к тому что Лидия и Табал обратились за помощью против них к Ассирии. В битве с ними лидийский царь Гиг был убит, а столица его царства город Сарды, была взята и разграблена победителями. Вслед за Лидией киммерийцы обрушились на греческие ионийские города. По сообщению Стефана Византийского киммерийцы около ста лет владели городом Антандром на берегу Эгейского моря в северо-западной Малой Азии, и этот город назывался тогда Киммеридой.
Лишь направленные Ашшурбанипалом скифские отряды под предводительством Мадия разбили киммерийцев, которых тогда возглавлял Лигдамис и его сын Сандакшатру. Победа скифов над киммерийцами привела к поселению киммерийцев в Каппадокии и у города Синопа на южном берегу Черного моря. В конце 7 в. до н.э. лидийский царь Аллиат нанес им окончательное поражение. Но более чем за век присутствия в Малой Азии киммерийцы неизбежно оставили здесь генетико-биологические линии: детей, внуков и правнуков, интегрированных в другие народы. Лигдамид мелькнул на политическом небосклоне 7 века сравнительно быстро, но оставил о себе долгую память. Даже в 4 веке в письме Лисимаха, царя Македонии, можно было прочесть: «После этого (приенские послы) согласились, что когда Лигдамис вторгся в Ио[нию со своей а]рмией, прочие (кроме приенцев, поселенцы оспариваемых земель) покинули страну; в частности, сам[осцы] переселились [на о]стров (Самос). Но этот Лигда[мис, [с.97] который вл]адел (землей) три (?) [года], вернул им те же самые наделы, в то время как приенцы [получи]ли (их)». В конце сохранившейся части письма мы читаем о самосских послах: «Они [согласил]ись, что после [вторжения] Лигдам[иса] и остававшиеся, и они сами [покинули страну, но что они отправились н]а остров»21. Вторжение Лигдамиса служило вехой в этом пограничном споре, и самосцы, и приенцы приводили Лисимаху ученые доказательства, касающиеся роли этого события в истории ионийцев. Здесь опять одно из свидетельств важности киммерийского вторжения для ионийцев, где одним из главных городов был Милет. Античный автор Каллимах торжественным языком повествовал, как разнузданный Лигдамис нанес оскорбление городу Артемиды и как богиня вскоре отомстила Лигдамису, которому не суждено было вернуться домой23.. Из других источников известно, что Лигдамис сжег храм Артемиды. Храм Артемиды в Эфесе (основанном амазонками, происходившими из скифов) был самым знаменитым святилищем богини. И его разрушение Лигдамисом может быть свидетельством его противодействия именно натиску скифов, изгнавших киммерийцев из Северного Причерноморья. Получив отпор в Лидии, киммерийцы угрожают Ассирии и захватывают часть ее владений, что следует из письма астролога Аккуллану ассирийскому царю в 657 г. За киммерийцами признается великое могущество (kissutu), пусть и временное. Киммерийцы могли взять под контроль часть Сирии или провинцию Куэ, да район Мелида в Каппадокии. Именно Каппадокию позднее армяне называли Gamirk' . Киммерийский царь обладал, согласно письму астролога, титулом Sar kiSSati ("царь вселенной"), что подтверждало принадлежность ему определенной части ассирийских владений. В начале нашей эры цари Боспорского царства тоже подчеркивали, что они «цари великие» и «цари царей», тем самым вспоминая очень ранние традиции киммерийских правителей Приазовья. Лишь в двух самых последних редакциях ассирийских анналов IT и Н, составленных соответственно в 640 и 639 годах, сообщается, что киммерийский царь Дугдамми, оказавшись в тяжелом положении, "назад... в свою страну вернулся" или "свое войско и свой лагерь он убрал в город Харцале" (местонахождение города неизвестно)18. Но именно с этой территории киммерийцы снова вторглись в Лидию и в 644 г. до н.э. взяли реванш – убили Гига и разорили Лидию19. В 641 г. до н.э. новое противостояние киммерийцев и Ассирии закончилось гибелью киммерийца Дугдамми20. После его смерти нападения киммерийцев на ассирийские границы еще некоторое время продолжались, но успехов они не имели. Об исчезновении киммерийцев сообщает только античная традиция (Геродот. I. 16)
Образ Лигдамиса важен при изучении внешней политики Киммерии и Скифии в 8 – 7 вв. до н.э.
Александров М.А. Наемники на службе у тиранов в архаическую эпоху (VIII-VI вв. до н.э.)//Античный полис. Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. СПб., 1995 С.В.Махортых Киммерийцы //http://crimeaveb.narod.ru/History/Kimmeriya.html В. Паркер О ЧЕМ УМАЛЧИВАЕТ ГЕРОДОТ. ЗАМЕТКИ О ПЕРЕДАЧЕ СВЕДЕНИЙ О КИММЕРИЙЦАХ У ГРЕЧЕСКИХ АВТОРОВ ПОМИМО ГЕРОДОТА http://ancientrome.ru/publik/parker/parker01.htm И.Н. Медведская О СКИФСКОМ ВТОРЖЕНИИ В ПАЛЕСТИНУ http://kladina.narod.ru/medvedskaja/medvedskaja.htm
http://traditio.ru/wiki/

Вероятно, с гибелью Лигдамиса страна Гомер вскоре прекратила свое существование. Есть вероятность, что знавший историю «царь вселенной» хотел как бы возродить в этом регионе Хеттию или Митанни. Но обстановка существенно изменилась. И ведущую роль в представлении интересов северных народов стали играть скифы с характерной для них дипломатией.
Хотя и им грех было бы забывать Плина и Сколопита, Сагила и Панасагора, Таная и иных своих ранних героев. Не говоря уже о Таргитае, Арпоксае, Липоксае, Колоксае...

Стоит заметить, что примерно в этот период в Лидии начали чеканить (отливать ?) первые в мире круглые монеты. На землях Скифии тогда предпочитали в качестве денег бронзовые наконечники стрел (подробности в Интернете).

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908070204
http://www.proza.ru/2009/08/07/204
 
Дипломатия Великой Скифии около 722 года

Медведская И. Н.
О скифском вторжении в Палестину
http://annals.xlegio.ru/blacksea/skif_pal.htm
старательно омолаживает скифов и киммерийцев.

Киммерийцы появились в Азии в конце VIII в. до н.э., за сто лет до гибели Ассирии.
Очевидно, и Библия сохранила память о лидерстве киммерийцев, назвав Гомера отцом Аскеназа (Быт. 10:3). Обычно эту формулу скифологи рассматривают как подтверждение более позднего появления скифов в Передней Азии. Между тем принципы генеалогического построения Таблицы народов не поняты до конца. Библейский автор, группируя народы по «племенам их, по языкам их, в землях их, в народах их» (Быт. 10:5), другими словами, по этнополитическому, лингвистическому и географическому признакам, эти принципы последовательно не проводит. Специалисты предлагали видеть в Таблице народов принцип различения по хозяйственному укладу жизни — городской, кочевой, островной (т.е. мореплаватели) и даже предлагали различать народы по политическим симпатиям и антипатиям Иудейского царства.[7] Хронологический принцип в этой связи исследователями не рассматривается, в формуле «отец — сын» хронологический смысл не заключен. Внутри каждой генеалогической линии, восходящей к одному из трех сыновей Ноя, очевидно, использовался критерий культурно-политического лидерства, существовавший во время составления памятника — не ранее VIII в. до н.э.

Википедия констатирует, что их упоминают Гомер [1] и Каллин [2]. В «Одиссее» Гомера киммерийцы предстают как легендарный народ, живущий на крайнем Западе у океана, куда никогда не проникают лучи Солнца. Филологи Аристарх и Кратет исправляли у Гомера написание киммерийцы на «керберии» [3] (см. Кербер). О «киммерийском граде» рассказывал Гекатей [4]. Эфор помещает их около озера Аверн в Италии [5].
Геродот называет киммерийцев доскифским населением Украины (степи между Дунаем и Доном) (Her.4:11), где проглядывает проукраинская редакция.
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Около VIII века до н. э. киммерийцы были изгнаны из своей родины перешедшими через Дон с востока скифами и переселились во Фракию. Связи с фракийцами были обоюдосторонними, о чём свидетельствуют находки фракийских вещей в киммерийских могильниках, и наоборот. Во Фракии они соединились с трерами и в союзе с ними несколько десятков лет, в начале VII века до н. э., грабили Малую Азию. Они уничтожили Фригийское царство, угрожали существованию Лидийского: царь Лидии Гигес пал в битве с ними.

Геродот суммирует сведения о киммерийцах так.
11. Существует еще и третье сказание (ему я сам больше всего доверяю). Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населенная скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам)[10]. С приближением скифов киммерийцы стали держать совет, что им делать пред лицом многочисленного вражеского войска. И вот на совете мнения разделились. Хотя обе стороны упорно стояли на своем, но победило предложение царей. Народ был за отступление, полагая ненужным сражаться с таким множеством врагов. Цари же, напротив, считали необходимым упорно защищать родную землю от захватчиков. Итак, народ не внял совету царей, а цари не желали подчиниться народу. Народ решил покинуть родину и отдать захватчикам свою землю без боя; цари же, напротив, предпочли скорее лечь костьми в родной земле, чем спасаться бегством вместе с народом. Ведь царям было понятно, какое великое счастье они изведали в родной земле и какие беды ожидают изгнанников, лишенных родины. Приняв такое решение, киммерийцы разделились на две равные части и начали между собой борьбу. Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса (могилу царей там можно видеть еще и поныне). После этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной.
12. И теперь еще в Скифской земле существуют киммерийские укрепления и киммерийские переправы; есть также и область по имени Киммерия и так называемый Киммерийский Боспор. Спасаясь бегством от скифов в Азию, киммерийцы, как известно, заняли полуостров там, где ныне эллинский город Синопа[11]. Известно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с пути и вторглись в Мидийскую землю. Ведь киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта, скифы же во время преследования держались слева от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян. Так вот, они повернули в глубь страны. Это последнее сказание передают одинаково как эллины, так и варвары.
13. Впрочем, Аристей, сын Каистробия из Проконнеса, в своей эпической поэме сообщает, как он, одержимый Фебом, прибыл к исседонам. По его рассказам, за исседонами обитают аримаспы – одноглазые люди; за аримаспами – стерегущие золото грифы, а еще выше за ними – гипербореи на границе с морем. Все эти народы, кроме гипербореев, постоянно воюют с соседями (причем первыми начали войну аримаспы). Аримаспы изгнали исседонов из их страны, затем исседоны вытеснили скифов, а киммерийцы, обитавшие у Южного моря[12], под напором скифов покинули свою родину. Таким образом, рассказ Аристея не сходен со сказаниями скифов об этих странах.
http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/04.html
[10] 453. . Известие Геродота о вторжении скифов (ок. 700 г. до н.э.) восходит к аккадским источникам. Теснимые массагетами, из совр. Западного Туркестана скифы проникли на южное побережье Каспийского моря, перешли Аракс и вторглись в южнорусские степи.
 
[11] 454. . Упомянутая здесь группа киммерийцев, по видимому, раньше кочевала в Кубанской области, в то время как племена, кочевавшие в Южной России и в Крыму, проникли по западному побережью Черного моря до Геллеспонта и Боспора Фракийского.

[12] 455. . Здесь Черное море.

Важным индикатором истории северных народов остается Урарту.
В связи с тем, что население Урарту было этнически неоднородное[16][17], под происхождением урартов в последнее время в научной литературе понимают собственно происхождение правящего племени, племени носителя письменного урартского языка. По поводу собственно урартского элемента существует консенсус учёных о непосредственной связи урартского языка с хурритским[9][22][23], а также о вероятном распространении урартов по Армянскому нагорью из района Ревандуз в Западном Азербайджане, где располагался древний город Мусасир[7][16][30][31]. Вероятно, что древний урартский город Мусасир находился на территории первоначального расселения этого племени[7][31].
Образование Урарту (XIII — конец IX вв. до н. э.)
Северяне продолжали тревожить Ассирию по многовековой традиции. Вот стандартное (повторяющееся) введение к надписям Ададнерари I XIV в. до н. э. (среднеассирийский диалект аккадского. КАН, I, №№ 3-5 и многие другие. См. сводку ARAB, I, § 73.)
Ададнерари, светлый князь, герой, наместник богов, основатель городов, истребитель мощных воинств2) касситов (Вавилон),3) кутиев (Курдистан),4) лулумеев (округа Урмия)5) и шубарейцев (хурриты),6) побивший всех врагов вверху и внизу, поправший страны их от Лубду(юг Ассирии)7) и Рапику(граница с Вавилоном)8) до Элухата (крепость Митанни у истоков Тигра),9) держащий всех людей, расширивший границы и пределы, царь, к ногам коего Ану, Ашшур, Шамаш, Адад и Иштар склонили всех правителей и князей, славный первосвященник Энлиля, сын Арикденилу, наместника Энлиля, ишшакку (правителю от имени) бога Ашшура, покорившего страну Турукки и Нигимхи (хурритов и союзников) до пределов ее, всех правителей гор и холмов обширных пределов кутиев, покорившего страну Кутмухи (север Месопотами)12) и всех ее союзников, полчища ахламеев (северных арамеев), сутиев (ханаанеи и евреи), яуриев и их страны, расширившего границы и пределы, внук Эллильнерари, ишшакку Ашшура же, который побил войско касситов и рука которого победила всех ненавистников его, расширившего границы и пределы, потомок Ашшурубаллита, царя сильного, чье первосвященство славно в грозном Экуре (всей Вселенной) и чье благополучие царствования было утверждено до дальних мест, подобно горе, покорившего страну Мусру (обозначение самых дальних стран, включая Египет) рассеявшего всех многочисленных шубарейцев,18) расширившего границы и пределы. (Вестник древней истории. 1951. № 2. стр. 265-266.).
Lulum;. Лулумеи (в более старых текстах — лулубеи) жили в стране Замуа — в верховьях рек Адема и Малого Заба вплоть до озера Урмии. Из их числа часто вербовались рабы в городах Ассирии и Аррапхи (совр. Керкук). В урартском языке слово lulu означает «враг», «чужак». Лулумеи были, по всей вероятности, родственны касситам и эламитам.
;ubar; — жители страны Субарту, т. е. северной Месопотамии, и, возможно, также части Армянского нагорья. В среднеассирийских надписях под шубарейцами обычно понимаются хурриты — жители Митанни (Ханигальбата).
Далее в некоторых вариантах к Элухата прибавлялось «покоривший Таиду, Шуру, Кахат, Амасаку, Хурра, Шудухи, Кабула, Ушшукани и Ирриду, всю область гор Кашияэри до Элухата, крепость Суду, крепость Харран — вплоть до Гаргамиша на берегу Евфрата».
Область Кашияэри — совр. Тур-Абдин, горы на севере Месопотамии; Ушшукани — столица Митанни Вашшукканни, совр. Телль-Фехерия (?) недалеко от Рас аль-Айна; Хурра — область Хурри хеттских текстов (чтение «Харри» относят к недоразумениям); Гаргамиш — Каркемиш, совр. Джераблус. Остальные названия относятся к различным митаннийским городам долины Тигра и района современного Несбина (Нисибиса в греко-римскую эпоху).
Страна Мусру (Муцру, Музру) была расположена к северу от Ассирии по Большому Забу. Может быть, то же, что позднейший Мусасир. Позднее «Муцру» — название Египта. См. ниже, № 2, прим. 9.
18) Имеется в виду участие Ашшурубаллита, совместно со страной Алше (Алзи), в разгроме Митанни в правление хеттского царя Суппилулиумы.
http://annals.xlegio.ru/urartu/avi/001.htm
Уже в середине 13 века Ассирия воюет с Уруатри , что видно из надписи Салманасара I (Шульмануашареда; середина XIII в. до н. э. Среднеассирийский диалект аккадского. КАН, I, № 13).
...Когда Ашшур, мой владыка, чтобы его почитали, избрал меня законно и для правления черноголовыми1) дал мне скипетр, меч и посох и даровал мне законный венец владычества, — в то время, в начале моего первосвященства2) возмутились против меня Уруатри; воздел я руки к Ашшуру и великим богам, моим владыкам, устроил сбор3) моих войск. К хребтам (?) гор их могучих я поднялся. Химме, Уаткун, Баргун, Салуа, Халила, Луха,4) Нилипахри и Зингун5) — 8 стран и их ополчения я победил, 51 их поселение я разрушил, сжег, похитил их полон, их имущество; всех Уруатри6) я склонил к ногам Ашшура, моего владыки, в три дня;7) я отобрал8) их потомство, захватил (?) и забрал себе для службы и для работы; тяжкую подать гор я наложил на них навеки. Город Арину, укрепленное место, горный хребет (?), который прежде возмутился, презрел Ашшура, — этот город, с помощью Ашшура и великих богов, моих владык, я победил, разрушил, посеял над ним пепел (?), а прах его собрал и насыпал в воротах моего города Ашшура на будущие времена. В то время всю страну Мусру9) я склонил к ногам Ашшура, моего владыки.
(Следует описание завоевания Ханигальбата, т. е. Митанни).
После того кутии,10) которым нет счета, как звездам на небе, обученные истреблению, восстали против меня, стали мне неприятелями, повели вражду. Я вознес руки к Ашшуру и великим богам, моим владыкам — верным согласием справедливо ответили они мне. Я оставил лагерь войск моих и лишь треть избранных колесниц моих взял с собой и бросил на битву с ними. От границы страны Уруатри до Кутмуха11) в отпавшей стороне, краю далеких беру,12) я пролил жизнь их обширного войска, как воду, телами бойцов их я наполнил широкую степь. Полон его,13) скот его и богатство его я доставил в мой город Ашшур.
(Вестник древней истории. 1951. № 2. стр. 266-267).
Уруатри после этого не исчезла. В итоге государство Урарту с обилием связанных с ним источников отчасти становится и индикатором истории народов севернее Кавказа. Особенно киммерийцев.
Из текстов ассирийского царя Салманасара I (Шульману-ашареду I, годы правления 1280—1261 гг. до н. э.) видно, что «цари Урарту» в этот период находились в длительном военном противостоянии с Ассирией, причём организованные военные кампании ассирийцев регулярно приносили им успехи в войнах с урартами. Более сильные в тот период ассирийские войска, как правило, преследовали грабительские цели, главной целью набегов на Урарту являлся захват ценностей и угон скота[1].
Многие ассирийские тексты называют урартов словом «наири», которое, вероятно, являлось названием народа, населявшего Урарту. Перечисление нескольких «стран Уруатри» в сочетании с упоминанием многочисленных «царей Уруатри» и «царей Наири» свидетельствует, по мнению ряда исследователей, о том, что в этот период Урарту ещё не было единым государством, а представляло собой союз родственных племён. Но это может быть и свидетельством формирования Урарту именно из целого ряда северного народов и населения Армянского нагорья.
Ассирийские грабительские походы были способны превратить Южный Кавказ в пустыню, если бы регион не подпитывался переселенцами с севера. Постепенно создавалась база для мощного отпора агрессору. Первая попытка отпора во времена  царя Арамы признается неудачной. Под предводительством Салманасара III (Шульману-ашареду III) в 858—856 годах до н. э. ассирийцы разрушили первые столицы Урарту, города Сугунию и Арзашку ( точное местонахождение не установлено), и успешно продвинулся вглубь Урарту.
http://ru.wikipedia.org/wiki/:Urartu_860_840-ru.svg

Около 844 года до н.э. во главе Урарту встал Сардури I (сын Лутипри), который возвел новый урартский столичный город Тушпу на восточном берегу озера Ван и создал целую сеть оборонительных крепостей на подступах к столице. Со времени правления ассирийского царя Салманасара III ассирийские и урартские источники свидетельствуют о централизации власти в Урарту и возникновении продолжительной  урартской царской династии. Выбор места для столицы связывают с тем, что на месте Тушпы существовал древний культовый центр поклонения урартскому богу солнца, Шивини[13]. У западного подножья Ванской скалы сохранилась крепостная стена, сложенная из крупных привозных камней, достигающих 6 м в длину и 1 м в высоту. На этой стене сохранились надписи на ассирийском языке, свидетельствующие о постройке крепости царём Сардури, сыном Лутипри.

В конце IX века при царе Ишпуини, сыне Сардури I, (годы правления ок. 828—810 до н. э.) происходит дальнейшее усиление центральной власти Тушпы. Расширяются границы Урарту: с юга к Урарту присоединяется территория между озёрами Ван и Урмия, а также территория южнее озера Урмия; на севере, в Закавказье, осуществляются успешные военные походы по захвату плодородной долины реки Аракс, где неизбежно Урарту затрагивает интересы северных царей.

Едиными богами страны признаются Халди, Тейшеба и Шивини. Увеличивается число  клинописных табличек на урартском языке.
Со вступлением на престол сына Ишпуини — Менуа на территории Урарту проводятся массовые строительные работы, что без значительных людских сил были бы невозможны. В период правления Менуа (810—786 гг. до н. э.) были сооружены крепости, защищающие подступы к Вану, дворцы и храмы во многих урартских поселениях, а также канал, снабжающий водой город Тушпу, сохранившийся до наших дней. Период правления Менуа пересекается с периодом правления знаменитой ассирийской царицы Семирамиды.
Считается, что затишье в военных действиях с Ассирией ознаменовалось культурным влиянием Ассирии на Урарту. Хотя многие постройки вблизи озера Ван при жизни Менуа, включая канал к Тушпе, связывались с его именем, через некоторое время они стали связываться с именем Семирамиды, как построенные в её время. Армянский средневековый историк Моисей Хоренский приводит легенды о личном участии царицы в сооружении построек вблизи Вана во времена Менуа. Во времена правления Менуа также интенсивно велись ирригационные работы по всей стране, и продолжилась экспансия урартов на север в Закавказье и на юго-запад, где границы Урарту достигли среднего течения Евфрата.
http://ru.wikipedia.org/wiki/:Urartu_820_785-ru.svg

Руса I, который вступил в 735 году до н. э. на престол сразу после очередного поражения от ассирийцев, нашёл государство в плачевном состоянии.Но ему удалось решительными действиями сохранить государственность Урарту и долгое время не допустить дальнейших потерь урартских земель.
«С моими двумя конями и моим возничим, моими руками завоевал я царство Урарту» — выгравировал на стеле Руса I.

Руса I подавил большинство мятежей в разных регионах страны и долгое время мудро избегал конфронтации с Ассирией. Во время царствования в Ассирии Салманасара V между Урарту и Ассирией установилось перемирие. В период перимирия Руса I уделил много времени внутреннему строительству, особенно в районе северной части озера Урмия, где его усилиями возник крупный урартский центр — город Улху. Кроме этого, Руса I отстроил новую столицу Урарту — Русахинили на скале в нескольких километрах от Тушпы. И это время уже очень близко периоду вытеснения киммерийцев скифами из Причерноморья.
В 722 году до н. э. (нередко этим годом датируется и исход киммерийцев из Приазовья) к власти в Ассирии пришёл более решительный и воинственно настроенный Саргон II, младший сын Тиглатпаласара III. Саргон II сверг с престола своего старшего брата Салманасара V и решил вернуть Ассирии былое могущество. В 722—719 до н. э. годах Саргон II был занят военными действиями на западе — в Сирии и Палестине, а с 718 года до н. э. перенёс военные действия на север.

Действия Саргона II всегда были тщательно подготовлены, в его резиденции, Дур-Шаррукине, сохранились клинописные таблички с систематическими разведывательными донесениями из Урарту. Разведывательным данным придавалось такое значение, что ответственным за донесения из Урарту был назначен сын Саргона II, Синахериб, который впоследствии стал царём Ассирии. С 718 по 715 годы до н. э. Саргон II и Руса I не решались вступить в прямые сражения. Их борьба развернулась на территории страны Манна, лежавшей к востоку от озера Урмия. Несколько раз за этот период Саргон II захватывал страну маннейцев и сажал на престол угодного ему царя, а Руса I в ответ организовывал восстание маннейцев в пользу царя лояльного Урарту.

Наконец, в 714 году до н. э. Саргон II выступил с тщательно подготовленным походом против Урарту, сразу после получения донесения о неудачном военном походе Русы I против киммерийцев.
В связи с этим и возникает вопрос. Ударившие в тыл киммерийцам скифы не осуществляли ли политику Русы 1 ?!
Документы той поры оказываются как бы тайной дипломатической почтой и данными разведки ("Хрестоматия по истории древнего мира" под ред. В. В. Струве. Том I. Древний Восток. "Учпедгиз", Москва, 1950 г.).
Письменные донесения разведчиков царю Саргону. Глиняные таблетки конца VIII в. до н. э. из царского архива в Ниневии. Язык — ассирийский диалект аккадского.
Harper, Assyrian and Babylonian Letters; Waterman, Royal Correspondence of the Assyrian Empire (HABL).

ПИСЬМО ОТ АШШУРРИСУИ (1) (?) ЦАРЮ САРГОНУ II (2).
(Приветствие не сохранилось, кроме слов: мир царю, моему господину.)

5 наместников У[рарту] приш[ли] в Уаси (3): Ситину, начальник области [...] тени, Каккадану (4), который [в области, что] напротив страны уккийцев (5), Сакута, [начальник] области Каниун, Сиплия (6), [начальник] области Альши (7), Туту(??), [начальник] области Армиралиу (8) — вот их имена. Они пришли в Уаси из го[рода?] начальника (?)... Сейчас они подняли свои тамошние силы, войско их будет с[ильным (?)]. Царь выступил из Турушпы (9) и пошел в Каниун (10).
О том, что писал царь, господин мой: «Пошли лазутчиков» — я послал двумя частями. Одни прибыли и рассказали эти известия, а другие пока еще не выходили (из Урарту).

II
РАЗВЕДОВАТЕЛЬНОЕ ДОНЕСЕНИЕ ЦАРЕВИЧА СИНАХЕРИБА ЦАРЮ САРГОНУ II

Царю, моему господину, — твой раб Синахериб (11). Да будет мир царю, моему господину. Ассирия благополучна, храмы благополучны, все крепости царя благополучны; сердце царя, моего господина, да будет весьма довольно.
Уккийцы (12) писали мне:

«Царь урартский как пошел в страну Гамир (13), так войско его было полностью перебито. Сам он и наместники его с войсками их засели (14) [в ......]. Два областеначальника [......] пришел [......], захватил [......], пусть не приходит; [наместни]ки (?) страны его [......], которые установлены (?) [......]» [Тако]ва весть уккийцев.
Ашшуррисуа (15) писал мне: «Весть об урартском [царе]: То, что я писал прежде — это так. У них была большая резня. Теперь страна его успокоилась. Великие его ушли каждый в свою страну. Каккадану (16), его туртан (17), схвачен. Царь урартский сам находится в [области] Уазаун» (18). Такова весть Ашшуррисуи.
Набу-ли, наместник г. Хальсу (19), писал мне: «Я писал гарнизонам крепостей, что на границе, относительно вести об урартском царе. Как он пошел в страну Гамир, (так) войско его было полностью перебито. Перебито трое великих его с войсками их. Сам он бежал и вступил в свою страну. К лагерю его они еще не подошли». Такова весть Набу-ли.
Мусасирский [правитель] (20), его брат и его сын пошел приветствовать царя урартского. Гонец хубушкийского (21) [правителя] также пошел приветствовать его. Так сообщают мне все гарнизоны крепостей, что на границе.
Письмо, которое принес из Табала (22) Набу-ли, начальник дома Ахат-абиши (23), я отправил к царю, моему господину.

Эта переписка явно касается реального государства (Гамир), созданного выходцами из округи Азовского моря и Подонья.

III ПИСЬМО ОТ АШШУРРИСУИ САРГОНУ II

Царю, моему господину, — твой раб Ашшуррисуа. Да будет мир царю, моему господину.
Маннеи (24) среди поселений урартского [царя] в области морского побережья восстали, грабили [и] поднялись [в горы]. Абалукуну, наместник Мусасира (25), и Туннаун, Кар-Сипара (26), отправились к границе страны маннеев для [охранной] службы. Урартский [царь] — в Турушпе (27), приносит жертвы. Все наместники при нем.

IV ПИСЬМО НАМЕСТНИКА САРГОНУ II

Царю, моему господину, — твой раб Ашшуррисуа (28). Да будет мир царю, моему господину.
Относительно Нараче, военачальника, о котором я писал царю моему господину: «20 командиров, которые говорили против царя, схвачены». Теперь царь урартский вступил в Турушпу и осадил (или запер?) их. Остальные люди, которые грабили (?) вместе с ними, вместе с командирами, вместе с «бородачами» (29) всего 100 человек — убиты.
Урсине, второй туртан (30), брат Аблиукну, [был] схвачен в Турушпе. Аблиукну пришел в Турушпу к нему, к своему брату этому. Он спросил у них кинжал. Никто не приблизился. Он поднял [кинжал], и они отпустили их.
Относительно Исияу, о котором писал царь, господин мой, - никто [ничего] не знает. Дом свой он [покин]ул (?). Я неоднократно спрашивал, но никто не может сказать — жив он или умер. Гонец, которого я послал в Бит-ки[...(?)] — его нет, я его не видел. Он не раз спрашивал, но никто не мог ему сказать. Теперь я пишу — они должны спросить. Я разузнаю и напишу царю.

V ПИСЬМО АГЕНТА ЦАРЯ К ЦАРЮ САРГОНУ II

Царю, моему господину, — твой раб Габбу-ана-Ашшур (31).
Относительно приказания, которое дал мне царь, господин мой, относительно службы, так как урартский [царь] вошел якобы в дом (храм?) в г. Курбане (?) (32): Мои гонцы, которые должны были пойти, пойдут к Набу-ли, к Ашшурбелдану, к Ашшуррисуе (33). Мы не [забыли] за[писать ни од]ного имени. [Ка]ждый [де]лает свою работу, лишнего никого нет.
Мы неоднократно слыхали следующее: урартский [царь] не выходил из г. Турушпы (34), [а м]ы службу, о которой ц[арь д]ал нам приказание, н[есем], не небрежем [ею]. В 16 (?) день месяца ду'уза я прибыл в Курбан, в 20 день месяца аба написал письмо царю, моему господину.

VI ПИСЬМО НАМЕСТНИКУ ОБЛАСТИ ВЕРХНЕГО ЗАБА ОТ УРЗАНЫ, ПРАВИТЕЛЯ МУСАСИРА

Таблетка Урзаны — глашатаю дворца. Да будет тебе мир. О том, что ты писал: «Придет ли к тебе (?) царь урартский? Где он находится?» наместник Уаси и наместник округа уккийцев (35) приходили, совершили обряды (или: работу) в храме. Он говорит (36): «Царь придет, [сейчас] он находится в Уаси. Наместники задерживаются, они придут, будут совершать обряды в Мусасире» (37). О том, что ты писал: «Без разрешения царя никто не должен приступать к обрядам» — когда царь Ассирии приходил, разве я звал (?) его? Что он делал, этот делает, и на это нет отчета.

VII ПИСЬМО ОТ БЕЛИДДИНА, ЦАРЬКА АЛЛАБРИИ (?) САРГОНУ II

Царю, моему господину, — твой раб Белиддин.
Относительно вести о [царе] урартском: В Уаси прибыли гонец [царя] андийского (37) и гонец [царя] зикиртийского (38) и сообщили ему: «Царь Ассирии [идет] на нас». Как только он повидал гонцов, он отправился в Зикирту — сам он со своим войском — и хуб[уш]кийский царь (39) [тоже] на 5 переходов удалился (?) и повернул. Своим вельможам он сказал: «Собирайте ваши войска для разгрома царя Ассирии. Я строю [войска] в боевой порядок из-за этого наступления (?), поэтому [и ты] строй (их) в боевой порядок из-за наступления».

VIII ПИСЬМО АГЕНТА ЦАРЯ ОТ УПАХХИР-БЕЛА ЦАРЮ САРГОНУ II

Царю, моему господину,— твой раб Упаххир-Бел (40). Да будет мир царю, моему господину. Страна царя благополучна, крепость благополучна, сердце царя, моего господина, да будет довольно.
Я посылал лазутчиков за вестью о [царе] урартском. Они вернулись и сообщили следующее: «Наместник, который напротив нас (41), — а с ним заместитель наместника — несет [охранную] службу напротив [области] визиря. От города к городу вплоть до Турушпы (42) тамошние собираются в строй. Прибыл гонец от Аргишти (43) [и сказал]: «Относительно работы, о которой я известил тебя — [эту] работу не делай. Корми своих лошадей, пока я не пришлю к тебе гонца».
О балках, которые задержали в Эзиате (44): я посылал итуайцев (45) с начальником поселения.. На походе я послал их на разведку (?) и заместитель их начальника поселений и с ним 9 человек были ранены, двое из них умерло. 3 наших людей они ранили. Таково известие о них.

IX ПИСЬМО АШШУРРИСУА К УПОЛНОМОЧЕННОМУ ЦАРЯ

Заместителю (46), моему господину, — твой раб Ашшуррисуа (47). Да будет мир царю, моему господину.
Почему, господин мой, я отвергнут? Я жалуюсь (?), как пёс! До сих пор я послал господину моему три письма, — почему господин мой не смилостивится, не велит прислать мне ответа на письмо? Пусть господин мой вернет меня на мою должность. Я бегал, как сын, у твоего отца, и у тебя ...... я бегал, руки были полны [хлопот]. То, что я написал, господин мой, пусть сделают! Вот теперь, я написал, господин мой пусть прикажет быстро прислать ответ на письмо!

Перев. И. М. Дьяконова.

ПИСЬМО ОТ АШШУРРИСУИ ЦАРЮ САРГОНУ II
Царю, моему господину, твой слуга Ашшуррисуа. Да будет мир царю, моему господину. В благополучии страна царя, в благополучии укрепленный город. Да будет в благополучии царь, мой господин.
Страна Гуриания [и] страна Нагну (48) [находятся] между страной Урарту и страной Гамир (49). Последняя платит дань народу Урарту. Когда народ Урарту двинулся против страны Гамира [и] когда было нанесено поражение народу Урарту, воины в таком количестве как оттуда ... 8 000 людей ... (Далее текст сильно фрагментирован.)

Перев. Д. Г. Редера.

1. Агент ассирийского царя.
2. Ассирийский царь (722—705 гг. до н. э.).
3. Город на южной границе Урарту.
4. Военачальник урартийского царя Аргишти II, поднявший восстание против последнего.
5. Племя обитавшее на юге от озера Ван.
6. Области Урарту.
7. Область в бассейне р. Арсаниса (вост. Евфрата, ныне Мурад).
8. Область в южной части Урарту.
9. То-есть Тушпы (ныне Ван), столицы Урарту. Царь, упоминаемый здесь, — Аргитти II (714—680 гг. до н. э.).
10. См. выше прим. 6.
11. Позднее (в 705 г. до н. э.) сменил на ассирийском престоле Саргона II.
12. См. выше прим. 5.
13. То-есть страну киммерийцев (ср. библ. Гомер), обитавших в это время в восточной Каппадокии.
14. Буквально: вошли в качестве гарнизонов.
15. См. выше прим. 1.
16. См. выше прим. 4.
17. Великие — наименование вельмож; туртан — главный военачальник.
18. Округ города Уаси (см. выше прим. 3).
19. Хальсу означает укрепленный город. Здесь — как наименование определенного географического пункта.
20. См. «Письмо Салгона II богу Ашшуру», прим. 26.
21. На южной границе Урарту.
22. См. прим. 1. «Переговоры с городом Вавилоном».
23. Ахат-абиша — дочь Саргона II, отданная замуж за Амбариса, царя Табала. Амбарис восстал в 713 г. до н. э., но был побежден Саргоном и уведен в плен.
24. О маннеях см. «Письмо Саргона II богу Aшшypy», прим. 2
25. См. прим. 26 к «Письму Саргона II богу Ашшуру».
26. Местоположение неизвестно.
27 См. выше прим. 9.
28. См. выше прим. 1.
29. Вероятно, ветераны, в отличие от новобранцев.
30. См. выше прим. 17.
31. Агент ассирийского царя.
32. Город Курбан в начале VIII в. до н. э. принадлежал Ассирии и был резиденцией ассирийского наместника. Смысл фразы неясен.
33. См. выше прим. 1.
34. См. выше прим. 9.
35. См. выше прим. 5.
36. Вероятно, ошибка: вместо «они говорят». Очевидно, ассирийский царь запрашивал через глашатая дворца, бывшего наместника соседней с Мусасиром области Урзану, прибудет ли урартский царь в Мусасир, и давал понять, что без разрешения ассирийского царя представители других держав не должны прибывать в Мусасирский храм.
37. См. прим. 26 к «Письму Саргона II богу Ашшуру».
38. См. там же. Письмо датируется 714 г. до н. э.
39. См. выше прим. 21.
40. Агент ассирийского царя.
41. То-есть области, пограничной с крепостью Упаххир-Бела.
42. См. выше прим. 9
43. Царь Урарту Аргишти II (714—680 гг. до н. э.).
44. Может быть, соответствует греч. Амдзете (в зап. Армении).
45. Кочевники, нанимавшиеся на полицейскую службу.
46. Уполномоченный ассирийского царя.
47. См. выше прим. 1.
48. В восточной Каппадокии.
49. То-есть страна киммерийцев (в Каппадокии).
http://www.detskiysad.ru/raznlit/vostok57.html


То есть допускается, что влияние страны Гамир в какой-то период дошло до Каппадокии.

Если признать, что скифы вытеснили киммерийцев из Приазовья около 722 г. до н.э. , то киммерийцы создали свое государство у северных рубежей Урарту вскоре после этого вытеснения. Судьбы киммерийцев и скифов в последующем веке мы еще коснемся. Но в данном случае ясно, что конкретных дипломатических сюжетов, связанных с народами Великой Скифии, становится со временем все больше. И эти сюжеты подкрепляются письменными источниками, соответствующими по времени этим конкретным сюжетам.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908060468
http://www.proza.ru/2009/08/06/468

 Дипломатия скифов Арианта и Мадия
 

http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map215.gif

http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map126.jpg

http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map253.gif

http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map75.gif

Дипломатия скифов 7 - 6 вв. до н.э.

Конечно, официальная историография всякие свидетельства о многотысячелетней древности скифов не любит. Даже сравнительно емкие по информации исследования не убеждают: Аскольд И., Иванчик. Степные народы Евразии. Том 2-ой. Киммерийцы и скифы. ; Иванчик А И. Киммерийцы и скифы Степные народы евразии том 2 Культурно-исторические и хронологические проблемы археологии восточноевропейских степей Кавказа пред-и раннескифского времени на нем яз. ; Иванчик А И. Киммерийцы и скифы. ;Иванчик А И. Накануне Колонизации. Степные народы евразии том 3 ; Иванчик А И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII-VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история. Они тоже тяготеют при всех попытках объективности к омолаживанию, игнорируя ностратические и гаплогруппные истоки скифов. Да и почти не замечая усилия Марии Гимбутас и ее последователей. Хотя археологических свидетельств этой древности все больше.

И. А. Ладынин в статье “P;lin;rqeiA;gupto” (Еще раз о египетской царской титулатуре
Александра Великого: 2008) пытается рассмотреть проблему более объективно
http://www.centant.pu.ru/centrum/publik/kafsbor/2008/19.pdf

И.Н. Медведская в статье «О скифском вторжении в Палестину» доказывает, что в  рассказе Геродота о скифском вторжении в Палестину можно обнаружить (только) отголоски трех событий VII в. до н.э.: существование некой угрозы «с севера» для жителей Сирии и Палестины, осквернение палестинских храмов и экспансия Египта в Палестину. Эти события, сведения о которых дошли до Геродота разными путями, были им истолкованы в соответствии с его концепцией пребывания киммерийцев и скифов на древнем Востоке. Суть ее — в лидерстве скифов. По Геродоту, скифы, завоевав Мидию и распространив свое владычество по всей Азии, пошли на Египет. На пути туда, в Сирии Палестинской скифов встретил фараон Псамметих, уговоривший их не идти дальше. На обратном пути скифы разграбили святилище Афродиты Урании (Геродот, I.105). И общий вывод такой. «Рассмотренный с позиций одновременных событиям источников рассказ Геродота о скифском вторжении в Палестину позволяет предположить, что в нем соединены воспоминания о трех не связанных между собой эпизодах истории VII в до н.э. Причем одного из них — вторжения евразийских номадов — в действительности не было, существовала лишь многолетняя опасность киммерийского вторжения. Не было и покорения скифами Мидии. История же киммерийцев осталась, в сущности, неизвестной Геродоту (или не рассказанной им полностью)». http://annals.xlegio.ru/blacksea/skif_pal.htm
Здесь И.Н. Медведской и аналогичным авторам необходимо решить, а попадают ли в состав евразийских номадов (кочевников) киммерийцы. Да и все ли скифы были номадами, если помнить о земледелии сколотов ?! Чем же в сущности Геродоту осталась неизвестной история киммерийцев, о которой он кратко рассказал так ?:
«11. Существует еще и третье сказание (о появлении скифов в Причерноморье: П.З.; ему я сам больше всего доверяю). Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населенная скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам)[10].
С приближением скифов киммерийцы стали держать совет, что им делать пред лицом многочисленного вражеского войска. И вот на совете мнения разделились. Хотя обе стороны упорно стояли на своем, но победило предложение царей. Народ был за отступление, полагая ненужным сражаться с таким множеством врагов. Цари же, напротив, считали необходимым упорно защищать родную землю от захватчиков. Итак, народ не внял совету царей, а цари не желали подчиниться народу. Народ решил покинуть родину и отдать захватчикам свою землю без боя; цари же, напротив, предпочли скорее лечь костьми в родной земле, чем спасаться бегством вместе с народом. Ведь царям было понятно, какое великое счастье они изведали в родной земле и какие беды ожидают изгнанников, лишенных родины.
Приняв такое решение, киммерийцы разделились на две равные части и начали между собой борьбу. Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса (могилу царей там можно видеть еще и поныне). После этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной.
12. И теперь еще в Скифской земле существуют киммерийские укрепления и киммерийские переправы; есть также и область по имени Киммерия и так называемый Киммерийский Боспор. Спасаясь бегством от скифов в Азию, киммерийцы, как известно, заняли полуостров там, где ныне эллинский город Синопа[11]. Известно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с пути и вторглись в Мидийскую землю. Ведь киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта, скифы же во время преследования держались слева от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян. Так вот, они повернули в глубь страны. Это последнее сказание передают одинаково как эллины, так и варвары.
13. Впрочем, Аристей, сын Каистробия из Проконнеса, в своей эпической поэме сообщает, как он, одержимый Фебом, прибыл к исседонам. По его рассказам, за исседонами обитают аримаспы – одноглазые люди; за аримаспами – стерегущие золото грифы, а еще выше за ними – гипербореи на границе с морем. Все эти народы, кроме гипербореев, постоянно воюют с соседями (причем первыми начали войну аримаспы). Аримаспы изгнали исседонов из их страны, затем исседоны вытеснили скифов, а киммерийцы, обитавшие у Южного (Черного ?) моря, под напором скифов покинули свою родину. Таким образом, рассказ Аристея не сходен со сказаниями скифов об этих странах.
http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/04.html
И.Н. Медведская знает, что Геродот девять раз упоминает киммерийцев, пусть в восьми случаях они и представлены изгоями - их изгоняют скифы или лидийский царь Алиатт. Правда, один раз Геродот сообщает, что киммерийцы дошли до Ионии и захватили Сарды, но тут же делает оговорку: «Нашествие киммерийцев ... не было длительным завоеванием, а скорее простым набегом для захвата добычи» (I.6, 15). Такое одностороннее толкование скифо-киммерийской истории было, по-видимому, результатом знакомства Геродота только со скифскими героическими преданиями. Киммерийской версии событий ему никто уже сообщить не мог. В. Паркер, показавший, что Геродот знал о киммерийцах гораздо больше, чем рассказал о них в своей «Истории», затруднился назвать причину умолчания Геродота. Можно предположить, что Геродот умолчал о киммерийцах потому, что сведения о них оказывались неуместными в свете его представлений о могущественных скифах.
Как это оценивать – вопрос спорный. Но все же у Геродота определенное отражение киммерийской истории явно есть.
Разведчик Ашшуррисуа информировал о событиях в округе Гамирры (киммерийцев на Кавказе) и Сина-хериба (705 — 680), сына Саргона II. Царь в 689 г. вновь разрушил Вавилон. Библия называет царя Сеннахиримом, полководцами которого были Тартан, Рабсарис и Рабсак. Рабсак владел арамейским и иудейским языками. При иудейском царе Езекии ассирийские войска во главе с наемниками входили в Иерусалим, о чем сообщает библейская книга «4 -я Царств». Рабсак на иудейском доказывал евреям, что любые цари и боги не могут противостоять Ассирии.
Иосиф Флавий (Древн. X, 1, 1)  восполняет библейский рассказ: "ассириец взял деньги, но и не подумал сдержать данное обещание, а отправившись сам войной на египтян и эфиопов, оставил своего военачальника  с двумя другими полководцами во главе огромного войска под Иерусалимом для разрушения этого города". Тартан, Рабсарис и Рабсак - нарицательные, а не собственные имена ассирийских военачальников и придворных.
Тартан (ср. Ис XX:1), ассир. turtanu, - высший полководец или военачальник; Рабсарис, с еврейского: глава евнухов (ср. 4 Цар XXV:19 сн. Быт XXXVII:36; XXXIX:1, 7); из еврейского же языка объясняется и Раб-шаке: начальник виночерлиев (Быт XL:2, 21). Место остановки ассирийских полководцев - у водопровода верхнего пруда (ст. 17, Ис XXXVI:2), - по обычному мнению, лежавшего на запад от Иерусалима в долине Гинномовой и отождествляемого теперь с прудом Биркет-Мамилла (в отличие от "нижнего пруда", Ис XXII:9, отожествляемого с нынешним Бирхет-Султан к юго-западу от Иерусалима, ср. Stade, Geschichte I, 591-593 Anmerk); здесь же, вероятно, надо искать поле белильника или валяльщика (кобес).
"Иерусалим был окружен селениями ремесленников. Так, на юге, от него было селение горшечников. На востоке и западе - селения валяльщиков. Были, конечно, и другие, о которых не было случая упоминать в св. книгах. Валяльщики не только выделывали грубые шерстяные материи, но занимались и мытьем сделанных прежде. Их поселения, по необходимости, помещались близ ручьев или значительных стоков воды" (проф. Гуляев, с 354-355). Об этой блокаде Иерусалима частью ассирийской армии Сеннахирим в своей надписи выражается, что он "запер Езекию в Иерусалиме, как птицу в клетке". Гордые успехами своего повелителя, военачальники Сеннахирима требуют для переговоров самого царя иудейского, но Езекия, считая это ниже своего достоинства (по И. Флавию, из трусости), выслал к ним для этой цели трех высших своих чиновников (о значении должностей - правителя дворца, писца и докладчика см. прим. с 3 Цар IV, и сл. ), о Елиахиме и Севне см. Ис XXII:15 сл.
Признается, что речь Рабсака - образец древнего дипломатического ораторства, построена она весьма искусно. Произнесена была на еврейском языке (йегудит - по-иудейски, ст. 26, - применительно к Иудейскому царству), а не на обычном в то время дипломатическом языке арамейском - нарочно - с целью произвести соответствующее впечатление на возможно большую массу народа (в большинстве не понимавшего арамейской речи, ст. 26-27). Раввины и блаж. Феодорит (вопр. 52) полагали, что Рабсак был евреем или предавшимся ассирийцам, или взятым ими в плен и затем возвысившимся до положения сановника. Указание Рабсака на слабость Египта и бесполезность союза с ним или даже вред его (ст. 21) даже по букве напоминает пророческое сравнение (Иез XXIX:6 и д. ), а по мысли вполне совпадает с одной из речей пророка Исаии (XXX:1-7). Весьма искусна и ссылка на отмену высот жертвенников Иеговы Езекией (ст. 22): выражая действительный факт (ст. 4), Рабсак этой ссылкой хотел набросить тень на искренность религиозности Езекии, его преданности Иегове (2 Пар XXXII:7), поколебать его авторитет в глазах народа, которому высоты те были всегда дороги.
В ст. 23-24 указывается на полную несоизмеримость сил ассирийских и иудейских, особенно конницы; последняя со времен Соломона (3 Цар IV:27 сл. ) была у евреев (Ис II:7), но, сравнительно с ассирийской конницей и колесницами, являлась ничтожной. Упоминание Рабсака, ст. 25, о том, что он - орудие в руках Иеговы, хотя и напоминает речь пророка Исаии (X:5 сл. ), но нельзя предположить, будто бы ассирийский полководец (если он не был евреем) был знаком с этим пророчеством или что он приписывал ассирийские победы помощи Иеговы (ср. ст. 35).
Желая расположить жителей Иерусалима к сдаче и полной покорности Сеннахириму, Рабсак, с одной стороны, указывает народу грозящую или уже наступившую крайность голода (ст. 27 сн. VI:25 сл. ), с другой - рисует картину благополучия в случае сдачи Иерусалима, хотя вместе намекает, что ассирийский царь, по обычаю, переселит часть жителей Иудейского царства в другую страну (ст. 31-32); заканчивается речь кощунственным апофеозом силы и могущества Ассирии, пред которой блекнет слава, в ничтожество обращается могущество богов всех народов: в доказательство этого ссылается на неоспоримые факты падения разных городов и царств (33-35). Об Емафе, Ивве (Авве) и Сепвкушенногоарваиме см. примеч. к XVII:24. Арпад (ст. 34) (LXX: ';;;;;, Vulg. : Arphad, слав. : Арфад в клинообразных надписях Arpadda) упоминается в Библии всегда в соединении с Емафом (4 Цар XIX:13; Ис X:9; XXXVI:19; XXXVII:13; Иер XСIX:23) и потому, вероятно, лежал в северной Сирии, близ Шафа, и ему, может быть, соответствует теперешний телл-Ерфад, к северу от Дамаска, близ Кархемыша, в 7 часах от Алеппо (Onomast. 133. Палест. Сборн. вып. 37, ст. 169). Ена (евр. Гена, LXX: ;;;, слав. : ана), и в 4 Цар XIX:13; Ис XXXVII:13 упомянутая в соединении с Иввою, вероятно, подобно последней, лежала в Месопотамии, на Евфрате, может быть тождественна с нынешней Ана (Onomast. 91).
Заключавшееся в последних словах Рабсака издевательство над Иеговой (35; ср. блаж. Феодорит, вопр. 52), совершенно противоречивое с высказанным им ранее (ст. 25), особенно удручающе подействовало на народ и на посланников Езекии, довершив тягостное впечатление всей речи. Гробовое молчание было ответом Рабсаку, ожидавшему, быть может, непосредственного действия на ум и волю слушателей. Народ молчал - просто под тяжелым впечатлением слышанного им, а послы царя, к тому же, имели нарочитое царское приказание не давать никакого ответа Рабсаку (Езекия, может быть, решение оставлял себе, и боялся открытием переговоров со стороны его послов увеличить требовательность ассириян). В разодранной одежде - в знак глубокого национального траура (сн. VI:30) предстали пред Езекиею и передали ему речь Рабсака.  http://slavdict.narod.ru/lop/txt2ki18.htm
Конечно, в рамках гипертрофии значения определенных сил в истории удобнее считать Рабсака евреем-предателем, продавшимся ассирийцам, и вести ононим от Раб-шаке - начальник виночерпиев. Но трудно было бы иудею добиться доверия у иноверца Сина-хериба. А вот Рабсак – как «раб из саков» (восточных скифов; потомков гиг-сосов,саков) вполне привлекает внимание. Тем более известен подобный блестящий скиф-дипломат, речь которого перед Александром Македонским (в Средней Азии или у низовий Волги) – вероятнее всего – даже попала в македонские архивы. Тартан – он и у саков «тархан», откуда и поздняя Тмутаракань (Тамарха). А Рабсарису шанс быть «царем рабов» (работников, трудяг, наемников с севера). Понятно, что это – версия, но не хуже вышеобозначенной популярной.
В одну из ночей иудейским агентам, верно, удалось отравить всю воду для ассирийского войска:
«И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господен, и поразил в стане Ассирийском 185 тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые. И отправился, и возвратился Сеннахирим, царь ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех (у славян в VI в. н.э. известен Ардагаст: П.3.) и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую (Урарту). И воцарился Асардан, сын его, вместо него» (4.Цар.19:35-37). Так бежавшие на север царевичи Адрамил и Шарецер указали на свои вероятные родственные связи, возможно, достигавшие земель и севернее Кавказа. Да и, по сути, привели к власти своего брата.
Пробиблейские версии трактуют события так: "Владыка, вняв прошению, ночью, во мгновение ока предал смерти сто восемьдесят пять тысяч ассириян" (блаж. Феодорит, вопр. 62). Что за поражение массы войска заставили Сеннахирима поспешно удалиться в Ассирию? Геродот (II, 141) рассказывает, что на войско ассириян во время египетского похода напало несчетное число мышей, которые перегрызли тетивы у луков и ремни у щитов и через то лишили ассирийское войско возможности продолжать войну. И. Флавий (Древн. X, 1, 5) почитает поражение чумой; это мнение и теперь преобладает в исторической, истолковательной и медицинской науке (см. у еп. Платона, с. 254, прим. 4, у И. Попова. Библейские данные о различных болезнях, с. 114). Но, по библейскому представлению, сверхъестественность поражения - вне сомнения; оно произведено было Ангелом-губителем (евр. гамашхит), который некогда поражал первенцев Египта (Исх XII:12, 18, 29), а также произвел массовое поражение Израиля после народной переписи Давида (2 Цар XXIV:15 сл. ).
Сеннахирим возвратился в Ниневию (столица Ассирии на восточном берегу Тигра, теперь селения Куюнджик и неби Юнус, Onomast. 749), где, по сказанию кн. Товита, излил свою злобу на пленных израильтян (Тов I:15, 18, ср. у проф. И. М. Дроздова, цит. соч., с. 111). По ассирийским памятникам, Сеннахирим после Палестинского похода жил еще 20 лет; умер насильственной смертью: при поклонении богу Нисроху (см. о Нисрохе у Пальмова, цит. соч., с. 472-476) в храме этого бога он был убит собственными сыновьями (имена их, видимо, тождественны с именами богов ассирийских; об Адрамелехе ср. XVII:31), бежавшими затем от народной ярости в землю Араратскую (Ис XXXVII:38 по LXX Армения (Onomast. 111, 129, ср. "Толков. Библия", т. I, с. 37-38). http://slavdict.narod.ru/lop/txt2ki19.htm
Так это или не так, но среди отравленных явно могли оказаться «евреи-оборотни» (если верить некоторым трактовкам) Тартан, Рабсарис и Рабсак. Последний с точки зрения истории дипломатии более интересен. И его усилия явно не прошли даром.
В царствование Манассии (698—642 гг. до н.э.), деда Иосии, в Иудеи возродились ханаанейские и израильские местные культы, расцвело идолопоклонство, апофеозом которого стало установление статуи Ашеры в Иерусалимском храме (2 книга Царей. 21:7). Манассия был покорным вассалом Ассирии и первым царем Иудеи, который ввел в ней ассирийские, арамейские и финикийские культы. Ранние христианские источники сообщали, что во времена Манассии и усиливается скифское присутствие в регионе, появляется город Скифополь.
http://www.portal-credo.ru/site/index.php?act=lib&id=2228

По И.Н. Медведской, это вызвало сопротивление, и к концу его царствования в Иудее сформировалась антиассирийская партия, стремившаяся к искоренению чуждых влияний и освобождению от ассирийской зависимости,[26] что и начало осуществляться в царствование Иосии. Благоприятная внешняя ситуация позволила ему начать реформу, которая вылилась в беспрецедентную по масштабам борьбу с идолопоклонством:
«И повелел царь... вынести из храма Господня все сосуды, сделанные для Ваала и Ашеры и для всего воинства небесного, и сжег их за Иерусалимом, в долине Кедров». «И отставил жрецов, которых поставили цари иудейские, чтобы совершать курение на высотах иудейских и окрестностях иерусалимских, и которые кадили Ваалу, солнцу, луне и созвездиям и всему воинству небесному». «И вынес Ашеру из дома Господня за Иерусалим, к потоку Кедрову и истер ее в прах, и разрушил домы блудилищные, которые были при храме Господнем, где ткали одежды для Ашеры» (2 книга Царей. 23). Поруганию подверглась и Ашторет (2 книга Царей. 23:13; Пар. 7:18).
Эти действия Иосии распространились и на Израиль. Исследователи расходятся в оценке действий Иосии в Израиле. Одни полагают, что его активность там ограничивалась только религиозной деятельностью, другие — что это было уже присоединение практически покинутых Ассирией территорий.[27] Согласно 2 книги Царей (23:15, 19), власть Иосии распространилась на территорию, более или менее совпадающую с территорией провинции Самария. Составленная позднее хроника утверждает, что борьба Иосии с идолами распространилась по всему Израилю вплоть до земли Неффалим/Галилея (2 Паралипоменон. 34:6, 7, 33). Считается, что это утверждение является поздним, тенденциозным расширением географического ареала реформ. Однако нет оснований исключать Галилею из сферы реформ Иосии и считать, что царь не делал попыток овладеть этой территорией, входившей в ассирийскую провинцию Маггиду.[28] В любом случае провинция Маггиду находилась севернее Самарии, но именно там возле г. Мегиддо в 609 г. до н.э. Иосия встретил войско фараона Нехо — и свою смерть.
Асардан (Казардан русского эпоса; Ас-арх-ад-дон: 680 — 669) вел более сложную политическую игру, лавируя между Киммерией (исходная территория киммерийцев превращалась в Скифию) и Урарту, где правил Руса II (685 — 645). Киммерийцы в 675 г. вместе с царем Фригии потеснили Ассирию.
В ту пору сложился союз скифов, киммерийцев, мидян и маниев — основных сил северян у юга Каспия — во главе с царем Кашкаритом, властвовавшим в городе Каркаши (в округе нынешнего Ирана). Союз, возможно, поддерживал царь мидян Мамитирас, один из многочисленных в истории «ирасов». Натиск Кашкарита позволял Мидии обособляться от Ассирии. Асархаддон убил царя скифов Ишпакая (Ишбак — один из шести сьшовей Хеттуры и Авраама), но вынужден был отдать свою дочь за его сына — Бартатуа (Партатуя, Прототея). Так один из скифских правящих родов получал возможность наследовать власть в Ассирии. И северяне своих шансов влиять на политику южных стран обычно не упускали.
Ишпакай поддерживал страну Мани (Манну), воевавшую тогда с Ассирией. Киммерийцы в 673 г. вместе с урартами защищают Шабрию (у озера Ван), но ассирийцы захватывают ее. Уже в 672 г. Асархаддон выдает Русе II беглецов, подчеркивает дружбу с Урарту, однако и запрашивает оракула своего бога Шамаша (Ра, Аполлона и т.п.) о тайных помыслах Русы. Скифы, помогая Урарту, Мидии и Вавилону, вели дело к краху Ассирии, хотя киммерийцы и другие скифы ей верно служили. И многие северяне с земель будущей России овладевали южными видами письма, достижениями южных культур, частью переносили их на север. Шло и активное взаимодействие экономик, о чем подробно рассказывают археологи.
В анналах Асархаддона, составленных, по-видимому, в начале царствования (во всяком случае, до 676 г. до н. э., как показывает датировка одной из призм) и существовавших только в одной редакции, сообщается о разгроме войск Ишпакая-скифа (mi;-pa-ka-a-a uru A;(As)-gu-za-a-a)58. Эти события относят к 679-678 гг. до н. э. и хронологически связывают с сообщением вавилонских хроник о разгроме во второй год Асархаддона войска киммерийцев59, возглавлявшихся тогда Теушпой. Сообщение о разгроме Теушпы стоит в анналах непосредственно перед рассказом о поражении Ишпакая, значит, они произошли примерно одновременно. Между столкновением со скифами Ишпакая и последующим запросом к оракулу прошло никак не более 10 лет, так что Ишпакай в момент составления запроса мог еще возглавлять войско скифов. Более того, начало его имени, возможно, сохранилось в этом запросе. В строках Re. 2-3, судя по воспроизведению у Киудсона60, читается следующий текст: mIs/.../ lu-; ;u-; lu-; DUMU (maru)- ;u lu-; l;ER;Nme; (;;b;) I;-gu-za-a-a, т. е. <Ис..., будь то он сам, будь то его сын, будь то войско скифов... [нападет ли]". Имя главного врага не сохранилось, но его первым знаком является is, а поскольку речь идет о скифах, то логично восстанавливать имя вождя как Ispaka(ja) 61.
Считают, что имя Ispakaja имеет достаточно прозрачную "собачью" этимологию и должно было звучать Spaka или Spaka (протетический i добавляется, чтобы избежать запрещенного в аккадском двусогласного начала). Ближайшие аналогии имени скифского вождя можно найти в одной ольвийской надписи, где упоминается имя ;;;;;;62, и у Геродота (I, 110), сообщившего, что кормилицу Кира звали ;;;;;, и добавившего, что мидийцы называют собаку ;;;;;. Подобные имена были широко распространены в иранском мире, как и у других индоевропейских народов, что объясняется очерченным кругом представлений. Э. А. Грантовский63, убедительно обосновав и "собачью" этимологию имени, в качестве альтернативы предлагает толковать имя Ишпакая как отражение скифского Aspaka - "конник". Однако изложенный выше материал склоняет скорее к первому толкованию, хотя оба они равно приемлемы фонетически. Таким образом, вероятно, один из царей скифов, воевавших с ассирийцами, носил имя, которое однозначно истолковывалось из иранского (скифского или мидийского) языка как "пес".
Можно предположить в данной связи, что в запросе к оракулу Шамаша zibu - перевод имени Ишпакай. Если это верно, то очень близкую параллель дает один пример из русского фольклора. В известной былине об Илье Муромце и царе Калине за последним закреплен эпитет "собака", сохраняющийся и в самых почтительных по отношению к нему репликах, и даже в речи самого царя. Как показал Р. Якобсон, эта странная особенность объясняется тем, что былинное "собака Калин" является калькой монгольского No jai kalyn и отражает имя и прозвище знаменитого хана Ногая. Имя Ногая, как и Ишпакая, означает просто "собака" и, будучи переведено на язык носителей фольклорной традиции, превращается в постоянное наименование царя.
Это пример современных «ди-версий» в скифскую историю. Собаки все они…
Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию Либерея "Нового Геродота" http://liberea.gerodot.ru/a_hist/psy-voiny.htm
Правда, А.И.Иванчик все же старается быть и объективным (в сносках, 23). «Этноним Saka восходит не к названию собаки (Vindekens A. J. Les noms des Saces et des Scythes // Beitrage zur Namenforschungen. B. I. Heidelberg, 1949. P. 99), а оленя (Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор. Т. 1. М.; Л., 1949. С. 179) или же к корню sak- "быть сильным, ловким" (Bailey H. W. Languages of the Saka // Hand-buch der Orientalist*. B. IV. Abschn. 1. Leiden; K61n, 1958. S. 133).
Название каспийских саков Dah;, ;;;;, ;;;; происходит не от корня со значением "волк" (Kretschmer P. Einleitung in die Geschichte der Griechischen Sprache. G;ttingen, 1896. S. 213 ff, 338; Eliade M. Op. cit. P. 16), а от иранского dahyu - "область, поселение" и должно быть сопоставлено с хотано-сакским daha - "человек, мужчина" (Bailey H. W. Op. cit. S. 133). Этимология встречающегося в древнеперсидских надписях наименования Saka haumavarga неясна. Предлагалось толкование второго элемента слова haumavarga из vehrku - "волк" (Bartholomae Ch. Beitrage zur altiranischen Grammatik. V // Bezzenbergers Beitrage. 1888. B. 13. S. 77 ff.; Wikander S. Der Arische. S. 64), относительно чего можно заметить, что в скифском (сакском) языке происходил переход к в g в слове varka (Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор. С. 187).
Если эта этимология ("волки сомы") верна, то мы имеем еще одно свидетельство о воинах-волках у скифов (о связи культа сомы/хаомы с мужскими союзами см. Widengren G. Hochgottglaube. S. 394 ff; Wikander S. Der Arische. S. 59 ff). По фонетическим соображениям вряд ли приемлема этимология от гипотетического *;varka, соответствующего хотано-сакскому aurgg;,org ; - "почитание, культ" (Duchesne-Guillemin J. Miettes iraniennes // Hommages a G. Dumezil. Collection Latomus. V. XLV. Bruxelles, I960. P. 97-98; cp. Bailey H. W. Dictionary of Khotan Saka. Cambridge, 1979. P. 47). Возможно также, что здесь следует видеть слово, соответствующее санскритскому varga - "группа, класс людей или предметов, сообщество и т. д." (ср. лат. vulgus: Monie Williams M A A Sanskrit-English Dictionary. Oxford, 1872. P. 890; указано С. В. Кулландой)».

Сыновья Асархаддона возглавили противоборствующие государства: Ашшурбанипал (669 — 633) — Ассирию, Шамашшумукин — Вавилон. Оказывались в противоборствующих лагерях и поддерживавшие их страны, этносы. Киммерийцы Ассирии в 668 г. усиливают давление на Фригию и Лидию, имевших особые отношения со Скифией. Да и в самой Скифии могли бороться разные царства.
И.Н. Медведская допускает, Геродот не знал, что киммерийцы были в Мидии. Знал или не знал – просто в его произведении этих сведений нет. По Геродоту, «киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта» (IV.12; «понт» - это иногда и общее обозначение моря, не обязательно Черного). Скифы, преследуя киммерийцев, заблудились и вторглись в пределы Индийского царства, когда Киаксар уже одолел ассирийцев и начал осаду Нина. Однако разгром мидийцев произошел не в Ассирии, а у Кавказских гор, затем скифы распространили свое владычество, длившееся 28 лет, по всей Азии (I. 103, 104, 106).
И.Н. Медведская считает, что клинописные источники позволяют восстановить иную картину. Киммерийцы появились в Азии в конце VIII в. до н.э., за сто лет до гибели Ассирии. Это не противоречит сути данных Геродота: «Спасаясь бегством от скифов в Азию, киммерийцы, как известно, заняли полуостров там, где ныне эллинский город Синопа. Известно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с пути и вторглись в Мидийскую землю. Ведь киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта, скифы же во время преследования держались слева от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян. Так вот, они повернули в глубь страны. Это последнее сказание передают одинаково как эллины, так и варвары».
И.Н. Медведская констатирует, что скифы известны в Иране не ранее 670-х годов. Они не только не преследуют киммерийцев, но, напротив, выступают совместно с ними. Киммерийцы и скифы, будучи союзниками мидян и маннеев, грабят, например, ассирийские отряды, посылаемые собирать дань; они же совместно совершают военные набеги на ассирийские провинции Бит-Хамбан и Парсумаш.[3] В конце 670-х годов в Иране вспыхнуло антиассирийское восстание, возглавленное мидийскими вождями. В нем участвовали также маннеи и киммерийцы[4], о скифском участии в восстании сведений нет. Восстание было успешным: не позднее 640-х годов Мидия завоевывает Урарту, затем Персию и становится политическим лидером в регионе.
Мидия в союзе с Вавилонией в 612 г. до н.э. разгромила Ассирию. Анализ военных операций Мидии и Вавилонии в 616—613 гг. до н.э. против Ассирии позволяет утверждать, что лидирующей силой в войне была Мидия. Если накануне восстания в 670-е годы скифы и не пытались завоевать Мидию, а предпочли быть ее союзником, то теперь, когда Мидия перешла к завоеванию Ассирии, они и не смогли бы это совершить. Невозможно совместить мидийскую экспансию и скифское господство. Существенным аргументом против скифского господства над мидянами служит молчание вавилонских хроник о скифах, особенно Хроники Гэдда, которая описывает события 616—609 гг. до н.э.
Если какие-то хроники о чем-то молчат (а Геродот на основе комплекса источников это упоминает), стоит ли трактовать такое молчание как отсутствие событий ?! О чем только не помалкивают всякие хроники, да и достоверны ли они ?!
И.Н. Медведская это понимает: «В действительности же мог иметь место военный инцидент на северных границах Мидии и даже локальный успех скифов, который позднее в их героических сказаниях преобразовался в гораздо более крупное по масштабам событие. Причем необязательно, чтобы эти события происходили именно в царствование Киаксара — в эпосе возможны временные смещения».
По Медведской, клинописные источники расходятся с данными Геродота и в оценке политического лидерства скифов. Начиная с VIII в. до н.э. в течение не менее 75 лет на территории от Ирана и Закавказья до Малой Азии в них упоминаются преимущественно киммерийцы. Скифы упоминаются в течение нескольких лет и только в Иране. Объяснять это только отрывочностью источников невозможно. Клинописные источники описывают современные им события и в целом не отражают значительной роли номадов в политической жизни древнего Востока за исключением одного случая, о котором речь пойдет ниже. Тем не менее среди многочисленных врагов Ассирии названы именно киммерийцы».[5]
Вновь стоит решить, попадают ли и киммерийцы в число номадов – кочевых всадников. Да и появление скифов в Иране около 670-х годов не указывает на их политическую активность ?! Выясняется, что Великая Скифия имела разноустремленные политические силы. И были скифы, которые не только не преследовали киммерийцев, но, напротив, выступали совместно с ними. Киммерийцы и скифы, как союзники мидян и маннеев, нападали на ассирийские отряды, посылаемые собирать дань; они же совместно совершали военные набеги на ассирийские провинции Бит-Хамбан и Парсумаш.[3]
О походе на Манну надписи Асархаддона говорят чрезвычайно бегло, скороговоркой, верный признак отсутствия настоящего успеха: «Я рассеял людей страны Маннеев, неусмиренных кутуиев, пробил оружием войска Ишпакая, скифа, союзника не спасшего их». Запросы к оракулу бога Шамаша показывают, что инициатива в этой войне принадлежала маннеям. Ассирийский царь запрашивает бога удасться ли маинеям захватить в свои руки ассирийские крепости Шарруикби, Дур-Эллиль и другие, названия которых в надписи не сохранились. Некоторые крепости, включая Шарруикби, маннеям не без помощи северян в действительности удалось захватить и ассирийцы смогли их вернуть себе лишь через много лет. Из запросов к оракулу видно, что к лету 674 гг. до н. э.Манна непосредственно граничила с Хубушкией, что предполагает занятие маннеями западного побережья Урмии и даже верховьев Большого Заба. А скифы союзники маинеев вторгались через перевалы Хуушкии на собственно ассирийскую территорию и создали угрозу захвата городов Харраниа (возможно то же, что и Харруна или Харрана в западной части Внутренней Замуа) и Анису (поселение в области Хабху).
В начале весны 673 гг. до н. э. «владыка поселения» Кар-Кашши («Колония касситов») Каштарити привлёк на свою сторону правителя Мадай Мамитиаршу и правителя Сапарды Дусанни и поднял восстание против Ассирии. Как видно восстание возглавили три равноправных вождя, но фактически, судя по тону запросов ассирийского царя к оракулу, беспорным было главенство Каштарити. Весьма вероятно, что он формально был избран военным вождем мидийского племенного союза. В надписях Асархаддона война с Каштарити, по всей вероятности отражена в виде следующей весьма неопределённой декларации: «Я растоптал страну Барнаку, коварного врага, обитателей страны Тилашурри, имя которых зовется в устах людей Мехрану «город Питану».
Известно, что Тилашурри находилась рядом с «Крепостью вавилонян» (Сильхази). Так как в 1-ом тысячелетии нередко смешивали понятия «касситов» и «вавилонян», то вполне вероятно, что «Крепость вавилонян» это тоже самое, что «Колония касситов» (Кар-кашши), а Кар-кашши была вероятно центром провинции Бит-Кари, т.е. район нынешнего Хамадана. Неопределённо-хвастливый тон сообщения не дает основания видеть здесь действительно ассирийскую победу. Как обстояло дело в действительности, показывают запросы к оракулу. Восставшие заключили союз со Скифским царством (вероятно с царем Ишпакаем) и с Манной (вероятно с царем Ахсери), что позволило повстанцам действовать сразу на нескольких фронтах. Восстание быстро распространялось и вскоре вышло за пределы первоначальных трёх провинций. Уже в самом начале месяца айяру (апрель — май) 673 гг. до н. э. Каштарити вторгся в соседнюю провинцию Кишессу и осадил её главную крепость того же названия, и уже тут в качестве его союзников выступили скифы, мидяне (т.е. люди Мамитиаршу) и маннеи. Дусанни сапардский тоже в это время осадил крепость, название которой, к сожалению, в надписи не сохранилось, причём он ожидает помощь от Каштарити. В запросе от 4 айяру (апрель — май), ассирийский царь выражает обеспокоенность о судьбе крепости Карибту и ещё одной крепости название которой сохранилось не полностью (может быть это Сибар или Сибур в районе современного Зенджана), осажденных повстанцами Каштарити. Запрос оракулу от 6 айяру (апрель — май) говорит, что нападению подверглась и крепость Ушиши.
В начале марта 672 гг. до н. э. ассирийцы попытались завязать с Каштарити мирные переговоры, но он был уверен в своей победе и отказался от них. Одновременно, пытаясь поссорить между собой союзников, ассирийцы ведут переговоры с каждым из них в отдельности. Скифский вождь Ишпакай, видимо, был убит в ходе этой войны где-то в конце 673 гг. до н. э.. Новый царь скифов Партатуа (Претотий) пошёл на переговоры с ассирийцами, женился на дочери Асархаддона и отпал от восставших. В результате измены Партатуа успех восстания не был полным. Ассирийцам удалось удержать в своих руках провинцию Кишессу, Хархар, и Бит-Хамбан, но на территории Бит-Кари, Мадай и Сапарда восстание имело полный успех и тут образовалось независимое Мидийское царство. Здесь важный факт истории скифской дипломатии, искавшей свои интересы в сложной международной обстановке тех лет.
На 10-ом году своего царствования (671 гг. до н. э.) Асархаддон – по путям гигсосов или царя Таная - повторил попытку завоевать Египет. Он осадил г. Тир, союзника египетского фараона Тахарки и двинулся через пустыню к Дельте. Египетско-кушитское войско потерпело ряд поражений и ассирийцы, через 15 дней после вступления в Египет, взяли Мемфис. Сомнительно, чтобы Асархаддон не привлек к походу часть скифов.
В плен к ассирийцам попали жена, наложницы, сыновья и дочери Тахарки, и, в том числе, его старший сын и престолонаследник Ушанхура. Сам Тахарка, видимо, бежал на юг Египта. Асахаддон не стал его преследовать, ограничившись, видимо, завоеванием одой лишь Дельты, хотя часть верхнеегипетских князей всё же принесла дань. Двадцать городов Египта (Буто, Саис, Атрибис, Бубастис, Бусирис, Себенит, Фарбаитос, Пер-Сопд, Мендес, Танис, Нато и др.) получили ассирийские наименования и там были поставлены правителями местные царьки из ливийских династий, среди которых следует назвать Нехо, правителя Саиса и Мемфиса.
Помимо местных правителей Асархаддон назначил ассирийских наместников, а также определил размеры ежегодной дани - 180 кг золота и 9 т серебра. Из Египта было вывезено в Ниневию 55 царских статуй. Хотя Асархаддон и пинял титул «Царь Нижнего и Верхнего Египта и (даже) Куша», однако он не короновался в Египте как фараон. Ассирийцы так и не смогли взять островной Тир, но царь Тира Баал после разгрома его союзника - Египта счёл более разумным покорится Асархаддону и не продолжать сопротивление. Тир лишён был всех своих материковых владений и уплатил огромную дань.
Внешнеполитические достижения Скифии базировались на существенной ресурсной базе.
Минула почти тысяча лет со времен наследников Зевса – Таргитая и его сыновей. Округу между Волгой и Доном до Кавказа во времена Асархаддона (образно: «царя-аса от Дона») контролировал, вероятно, царский род Ишпакая-Партатуа. Между Доном и Днепром властвовал Спаргапиф — основатель рода будущих победителей Дария I. А от Днепра до Дуная и Скифией в целом правил царь Ари-ант.
Чтобы узнать численность скифов, он под страхом смерти потребовал от каждого по бронзовому наконечнику стрелы. Из наконечников сделали бронзовую чашу с толщиной стенок в «шесть пальцев», вмещавшую 600 амфор жидкости (несколько кубометров, тонн). Это событие условно относят к 650 г. По подсчетам ученых, Скифию тогда населяли 6 —13 млн. человек, способных держать в руках оружие — мужчин и женщин. Огромный сосуд, как памятник Арианту и его державе, поместили у горького источника с привлекательным для славян названием «Эк(о) сам пей!» Это название было известно уже 25 веков назад «отцу истории» Геродоту. Акция Арианта могла быть попыткой сплотить народы Скифии во имя какой-то единой политики, что проявила бы страну, как ведущую державу античного мира — еще до крупных успехов Персии и Греции. Такая политика во многом удалась.
От времен Плина и Сколопита, Таная и Ахилла интересы индоевропейцев-скифов выражала и округа Лидии, тесно взаимодействовавшая с Фригией (Мешехом и Фирасом Библии). Примерно с 1187 г., с эпохи Троянской войны, меонами (будущими лидийцами) правили потомки Геракла и рабыни Иардана, мидянина. Греки от Геракла вели родословие и скифских царей. Династия лидийских Гераклидов включала десятки правителей: Манес, Атис, Лид, Алкей, Бел, Нин, Агрон... Кандавл, сын Мирса, завершал эту линию к 682 г. Его лучшим телохранителем был Гигес (скиф ?), сын Даскила, получивший от царя возможность увидеть его красавицу-жену обнаженной. Красавица увлекла Гигеса и склонила его к убийству мужа. Бывший телохранитель — после Мидаса, сына Гордия (царя Фригии), вторым из варваров принес дары в священные для греков Дельфы. До времен Геродота большинство серебряных вещей в Дельфах было связано с Гигесом. Особенно выделялись золотые и серебряные сосуды рядом с царским троном Мидаса. 6 золотых кратеров-сосудов весили 30 талантов (до 900 кг), что указывает на увлеченность гигантизмом во времена Арианта. Традиции времен мегалитов давали о себе знать, так проявлялись и технические возможности экономики той поры.
Через полвека после гибели Гигеса в 644 г. от рук киммерийцев пророк Иезекииль скажет в своей книге: «Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала» (или «Гог в земле Магог, князь Роша, Мешеха и Фувала»). Гогом и Магогом через несколько веков иудейские авторы будут называть народы Скифии, что позже по мере христианизации и станет Россией («рашен»), так как греки вместо Роша в своих текстах писали «Рос» (не знали «ш», заменяли на «с »). Этому слову находили десятки других созвучий и объяснений.
После воцарения Гигес выступил походом против Милета и Смирны, завоевал город Колофон, бывший опорным пунктом северных переселенцев. Около 648 г. выходцы из той округи основали город Борисфениды (Березань) в низовьях Днепра и Буга. Вероятно, они и спровоцировали натиск Киммерии на Лидию. Все это — имена и события древней российской истории. И этот момент античного прошлого россиянам стоит запомнить особо, так как он проявлялся и в экономике той поры, когда именно в округе Лидии начинали чеканить первые монеты. Киммерийцы и скифы явно этому способствовали, а примерно через век монеты стали чеканить и в городах округи Азовского моря. Свои монеты выпускали Пантикапей (Керчь), Феодосия, Танаис (низовья Дона)…
После гибели Гигеса к власти пришел его сын Ардис, вновь воевавший с Милетом. Он правил 49 лет, киммерийцы захватывали Сарды и при нем. Милет нередко противостоял в одиночку сыну и внуку Ардиса — Садиатту и Алиатту, а последний был прадедом Кира Великого по линии матери. И этим своим единоборством Милет лишь укреплял свою опору в северной державе, где милетяне уже создавали города.
Совместные походы скифов и киммерийцев на юг могли возглавлять Ариант, Спаргапиф или его сын Лик, Партатуа и близкие им по авторитету северяне. Их передвижения в сторону Египта по путям Таная нередко выводили и к округе Иерусалима.
Условно отмечается попытка захвата ими города около 630 г., когда вместо очередного Манассии там воцарил его внук Иосия, укреплявший иудаизм. Иосия уничтожал жертвенники, статуи, дубравы язычества, что были святынями еще и для Соломона. Тогда усиливались войны Египта и Ассирии, на стороне которой были заметны скифские наемники. Земли Иудеи и Израиля оказывались традиционными полями противоборств.
Заметное участие Киммерии и Скифии во всемирной истории VII в. до н.э., во взаимодействиях Ассирии, Урарту, Мидии, Лидии, Вавилона и еще ряда государств — реальное достояние мировой исторической науки, где мифы уже уступают строгим и неопровержимым системам доказательств. Уточняются даты и варианты имен, детали событий, но не их суть. При Ашшурбанапале (сыне Асархаддона) Ассирия, достигшая зенита своей мощи и могущества, была вынуждена комплектовать армию из скифских и киммерийских наемников. Постоянные сражения истощили страну, почти полностью уничтожив крестьянство, костяк его армии. После смерти Ашшурбанапала эти войска, перейдя восточные границы, покатились по всему царству.
http://legends.by.ru/wars/3.htm
В 7  веке рождаются видные скифские мыслители Токсарис и Анахарсис, первый из которых по возрасту мог быть старше и «первофилософа» Фалеса, а второй почти до наших дней включался в число первых десяти философов античного мира, был хорошо известен Сократу и Платону, Аристотелю и другим мудрецам. Эти скифы, особенно Анахарсис, выполняли и дипломатические функции. Они славили свою северную родину более 26 веков назад, во времена полумифических римских царей, в родословных которых есть и восточноевропейские корни. Они внимательно изучали другие страны и народы. Археологических следов международных связей той поры достаточно много во многих музеях, особенно южных регионов России.
Если верить Геродоту, около 612 г. до н.э. в Мидию у юга Каспия «вторглись огромные полчища скифов» во главе с царем Мадием, сыном Прототея (женатого на ассирийской царевне). Мадьяры (венгры) считают Мадия одним из финно-угров, но мог происходить царь и из индоевропейцев, будущих Модестов и прочих людей с созвучными именами. Скифы вытеснили киммерийцев из Европы и преследовали их в Азии, а «теперь вторглись в Мидийскую землю».
Путь от Азовского моря через Кавказ или вокруг Кавказа до Мидии занял два-три месяца. У низовий Куры или южнее «произошла битва мидян со скифами. Мидяне потерпели поражение, и их могущество было сломлено. Скифы же распространили свое владычество по всей Азии». Египетский царь Псамметих I (665 — 609) в округе Палестины дарами и просьбами склонил завоевателей не вторгаться в Египет. «28 лет владычествовали скифы в Азии и своей наглостью и бесчинством привели все там в полное расстройство. Ведь, помимо того, что они собирали с каждого народа установленную дань, скифы еще разъезжали по стране и грабили все, что попадалось».
Здесь есть некоторое лукавство. Так скифы явно мстили южанам за долговременные притеснения, сборы дани южными царями с северных народов. Скифы в 610 г. громят последнюю державшуюся ассирийскую крепость Харран, куда полторы тысячи лет назад уводил родных Авраам из халдейского Ура. Они помогли мидянам сокрушить последнего урартского царя Русу III (605 — 585) и, возможно, Русу 1У. Скифскими стрелами в 590 г. покрыта вся Тушпа, столица Урарту у озера Ван. 585 год принес крах Тейшебани — урартскому Санкт-Петербургу. Бога Тейшебу связывают со славянским Даждьбогом. Скифские наемники активно проявляли себя и в Вавилоне, где в 605 — 562 гг. правил Наву-ходоно-сор II, зять Киак-сара, которому служили некоторые скифские дружины (множество скифов Киак однажды пригласил на пир, напоил и убил).
Правда, скифские наконечники стрел нередко выполняли и роль денег. Поэтому нельзя однозначно трактовать их находки как результаты битв.
Вероятно, «вавилонские скифы» (периода скифского господства над всей Азией) помогли Вавилону разгромить египтян в 605 г. в Сирии при Кархемише, затем захватить и Палестину. Войска Навуходоносора в 601 г. подошли к границам Египта, позже грабили Аравию. Уже в 597 г. захватили Иерусалим и пленили более 3 тыс. иудеев. А в 587 г. вновь захватили восставший город и вывели в Вавилон (на земли нынешнего Ирака) свыше 9 тыс. пленных.
Среди них был и будущий библейский пророк Иезекииль, который оформил представления иудеев о могуществе северных воинов образом Гога в земле Магог, «князя Роша» (Роса у греков: не знали «ш» и меняли на «с »), со Скифией. Византийцы по мере христианизации и называли Скифию Росией. Этот сюжет для устойчивого запоминания надо повторять и повторять, чтобы противостоять диктату норманистских и прочих схожих теорий, лишающих россиян славных страниц реальной истории своих пращуров-земляков.
Если верить Иезекиилю и подобным авторам, войска «князя Роша» включали «многие народы», потомков Гомера (киммерийцев) и Фогармы (будущих армян или хазар), персов, эфиопов, ливийцев (африканцев из древних индоевропейцев). Там были многие тысячи «коней и всадников, (много) всех в полном вооружении.... в бронях и со щитами, всех вооруженных мечами». Иудеи надеялись, что со временем бог пошлет «огонь на землю Магог и на жителей островов, живущих беспечно». А полчища Гога, пришедшие «от краев севера», падут на горах Израиля. Семь лет луками, булавами, копьями, щитами и другим оружием дружин Гога жители городов Израиля мог ли бы топить свои очаги—древки шли вместо дров. Чем не сюжет экономики ?! Семь месяцев Израилю бы требовалось на похороны всех северных воинов, на очистку от них земли. Так иудеи надеялись, что «ограбят грабителей своих и оберут обирателей своих» (лозунг в виде «Грабь награбленное!» использовали большевики). Допускалось поедание «мяса мужей сильных» вперемежку с баранами, ягнятами, козлами и тельцами. Так складывался библейский образ «скифской (русской) угрозы» (ст-рашен). Он видоизменяется и умело используется врагами Скифии (России) тысячи лет. Каннибализм же «запуганных» очевиден – смешивать «мясо мужей сильных» с мясом скота…
Среди скифских наемников, бравших Иерусалим, возможно были Самгар-Нево, Нергал-Шарецер (известен и начальник магов-волхвов с таким именем), другие близкие вавилонскому царю лица. В эти годы в Афинах – как помним - проявляют себя скифские философы Токсарис и Анахарсис (Ана-Хорс), встречавшиеся с самим Солоном (638 — 559). Выходцы из Скифии заметны и в других странах.
Начальником евнухов (ими стала часть скифов в результате ограблений храмов Иштар) при Навуходоносоре оказался Асфеназ (Аскеназ, скиф, сын библейского Гомера). По воле царя он отобрал красивых и сметливых иудейских мальчиков для обучения и «годных служить в чертогах царских». Так Даниил, Ананий, Мисаил и Азарий получили от евнуха северные имена Валтасар, Седрах, Мисах, Авденаго. Даниил (Валтасар; Валта-Валда – древнее северное имя «могучих мужей», отсюда и «валтузить» – бить), позже известный как пророк, достиг высоких постов в Персии и провоцировал ее натиск — под флагом распространения веры в Яхве — на Скифию. Хотя кроме библейских есть и иные версии этого натиска: персы мстили северянам за древние походы на юг, персидские цари хотели породниться с царскими родами скифов, получать богатые дары от северян и т.п. Скифо-вавилонское Валтасар созвучно средневековым Вальдемару, Валдаю и подобным ононимам-именам (в частности, Валданис — название Кубани начала средних веков).
Когда Мадий пошел на юг, царем Скифии остался Спаргапиф или его сын Лик. Затем царствовал Гнур («Хряк», сын Лика), отец Анахарсиса и достигшего власти Савлия. Анахарсис встречался с царем Лидии Крезом (560 — 546), писал ему письма. Скифский философ погиб у низовий Днепра, когда проводил тайное почитание Матери Богов (Кибелы, Купалы), а официально Скифия чтила Гестию (Табити), Зевса (Папая), Ареса (Марса) и подобных богов. Анахарсиса убил из лука его брат, царь Савлий (имя встречается в новгородских берестяных грамотах). Сын Савлия и племянник Анахарсиса — царь Антир (Ид-ант-ирс) разгромил на просторах Скифии полчища Дария I. Многое о скифах той поры рассказывают «отец истории» Геродот, другие древние авторы.
Возможно, в честь прадеда был назван Спаргапис, сын царицы массаготов (массегетов) Томирис, отвечавшей за границы Скифии у Аракса. Масса-гетам и пришлось первыми показать укреплявшейся Персии силу державы «князя Роша». По ряду версий лингвистов, индоиранцы, близкие индоевропейцам, впервые уходили на юг вдоль Каспия в XXIII в. до н.э. Затем волны перемещений повторялись. Но скифский след в истории Персии почти не учитывается, хотя экономических и других взаимосвязей между мощнейшими державами древности было много. Сотни талантов (талант – мера денег, весом до двух пудов) золота, сотни мальчиков и девочек почти ежегодно шли от северян южным царям.
Северные силы, способствовавшие созданию Мидии (в память о мифической Медеи), привели и к формированию около 550 г. Персии (Парса, Фарса; рис. 30). Лидеры Персии нередко искали поддержку у народов, живших в округе Каспия и Приазовья. Первой реальной династией персидских царей стали Ахемениды (558 — 330), начинавшие род от легендарного Ахемена. Династия прекратилась при Дарии III, погибшем во время войны с Александром Македонским. Царский род персов более чем на век уступал по древности царскому роду скифов Ари-анта. Персия явно уступала Скифии по силе и влиянию в мире, но пропаганда родичей Даниила с веками, по сути, формировала антискифскую историю — замалчивая и искажая античное прошлое державы «князя Роша», пращуров-земляков нынешних россиян.
Скифы, бежавшие от Киаксара, попали под защиту царя Лидии Алиатта. Несколько лет с переменным успехом из-за этих скифов шла война, прекращенная солнечным затмением 28 мая 585/4 года. Затем был заключен мир, сын Киаксара Астиаг женился на Ариенис (Арине) — дочери Алиатта. Договоры скрепили клятвами и кровью. Этого Астиага, деда своего по матери, и низложил Кир II великий (558 — 529), реальный основатель персидской династии. Он же победил и Креза, а в 539 г. захватил Вавилонию.
С чего начинал Кир ?!
Астиаг выдал свою дочь за перса Камбиса, спокойного нравом, среди персов знатного, но по знатности «гораздо ниже среднего мидянина». Царская дочь Мандана (часть имени перешла в русское ругательство) и родила Кира, но воспитывали его пастух Митридат(имя типа Митрофан и подобных) и рабыня Спако («собака»; славянизм) в долинах «по направлению к Евксинскому Понту» (Черному морю), на путях из Скифии к Мидии. Здесь явно были богатые пастбища, контролируемые и северянами. Это вскоре и определило судьбу Кира.
Будущий царь мужал в конфликтах с родом знатного мидянина, «руса»-барина, Артембара, сына которого во время игры велел избить плетью. Затем Киру удалось противопоставить мидян и персов, а среди последних выделялись земледельцы — пасаргаты, марафии, панфиалеи, дерусиеи, германии... Так Мидию сменила Персия, вынужденная тоже определять свою политику по отношению к могущественной державе «князя Роша», наследников Арианта и Мадия. После победы в 546 г. над Лидией, имевшей особые отношения со Скифией, «Кир стал владыкой Азии», как таким владыкой за полвека до него был приазовец Мадий. Единым божеством Персии утверждался Митра (солнце), якобы ежегодно рождавшийся в самый короткий день. Культ позже был принят армией и частью знати Рима, в форме «рождества Христова» ныне известен христианству. А «митры» теперь носят священники.

Научно признается, что активность киммерийцев и скифов отразилась в ряде книг Библии.
ИЗ КНИГИ ПРОРОКА ИЕРЕМИИ (VII—VI е. до н. э.) LI, 1—2, 27—28
Так говорит Яхве: вот, я воздвигну на Вавилон и на живущих в средоточии противников моих губительный ветер. И пошлю на Вавилон веятелей, и развеют его и опустошат его землю; ибо в день бедствия они нападут на него со всех сторон ...
Поднимите знамя на земле, трубите трубою среди народов, вооружите против него племена; скликайте на него царства Арарата, Минни и Ашкеназа, поставьте против него полководца и нагоните коней, как саранчу щетинистую.
Вооружите против него царей Мидии, военачальников ее, и всех градоправителей ее, и всю подвластную ей землю.

Хотя это пророчество Иеремии относится к более позднему времени (после разрушения Иерусалима Навуходоносором в 586 г.), но, как убедительно доказал Иеремиас (ор. cit., стр. 260), оно является воспроизведением более древнего оракула, появившегося еще до падения Ниневии. Здесь перечисляются как раз те народы, которые в VII в. угрожали Ассирии: урартийцы (Арарат), маннеи (Минни) и скифы (Ашкеназ). Иеремия использовал популярные поэтические описания одного из своих предшественников, применив их к новой обстановке и поставив на место Ниневии Вавилон. Это было тем более легко, что Мидия в царствование Набонида была врагом Вавилона, и Астиаг, накануне своей гибели, угрожал самому существованию Нововавилонского царства. Но упоминание урартийцев и маннеев является уже явным архаизмом. После падения Ниневии (612 г.) они уже никакой самостоятельной роли не играют и их области превращаются в простые провинции Мидийского царства.

V, 15—17 Вот, я приведу на вас — дом Израилев, народ издалека, говорит господь, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит.
Колчан его, как открытый гроб; все они люди храбрые. {273/19}
И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои; разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься.
I, 11—16 И было слово Яхве ко мне такое: что видишь ты, Иеремия? А я сказал: вижу трость из миндального дерева.
Тогда Яхве сказал мне: ты хорошо видишь, ибо я бдительно смотрю, чтобы исполнялись слова мои.
Потом в другой раз было слово Яхве ко мне: что ты видишь? И я сказал: вижу кипящий котел, обращенный к северу.
Тогда Яхве сказал мне: от севера закипит бедствие на всех жителей сей земли.
Ибо вот я призову все племена северных царств, говорит Яхве, и придут они, и поставят каждый свой престол у ворот Иерусалима, и кругом всех стен его, и у всех городов иудейских, на которых я произношу свои приговоры за все злодеяния их, за то, что оставили меня, курили фимиам чужим богам и поклонялись изделиям рук своих.
IV, 5—8
Возвестите в Иудее и возгласите в Иерусалиме, проповедуйте и трубите трубою по земле; взывайте громким голосом и говорите: «Соберитесь и пойдем в укрепленные города. Поднимите знамя в Сионе, бегите, не останавливайтесь, ибо я приведу с севера бедствие и великую гибель.
Лев восходит из своей чащи, и губитель народов поднимается и выступает из своего места, чтобы обратить твою страну в пустыню; города твои будут разрушены и останутся безлюдны.
И так опояшьте себя вретищем, плачьте и рыдайте, ибо пламя гнева божия еще не отошло от нас.

Хотя в этих пророчествах враги, угрожающие Палестине, не названы точно, но, по общепринятому мнению, здесь имеются в виду скифы, которые как раз в то время, когда Иеремия писал вышеприведенные строки (в царствование иудейского царя Иосии — современника Ашшурбанипала и последних царей Ассирии), начали свое движение на юг и опустошили ряд стран Передней Азии, в том числе и Палестину, где они ограбили храм Астарты (у Геродота названа Афродитой) в филистимском городе Аскалоне и получили подарки от самого египетского фараона Псамметиха I (Герод. I, 105).

ИЗ КНИГИ ПРОРОКА ЦЕФАНИИ (VII—VI в. до н. э.)
I, 7, 14—18 Умолкни пред лицом господа бога, ибо близок день господень: уже приготовил господь жертвенное заклание, назначил, кого позвать.
Близок великий день господа, близок, и очень поспешает, уже слышен голос дня господня, горько возопиет тогда и самый храбрый.
День гнева — день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы.
День трубы и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен.
И я стесню людей, и они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против господа, и разметена будет кровь их, как прах, и плоть их — как помет. {274/20}
Ни серебро их, ни золото не сможет спасти их в день гнева господа, и огнем ревности его пожрана будет вся эта земля, ибо истребление, и притом внезапное, совершит он над всеми жителями земли.
Этот текст, напоминающий отчасти вышеприведенный текст Иеремии, также имеет в виду, как предполагают, скифское нашествие.
http://ossnet.info/latyshev/scythica1.html

ИЗ КНИГИ ПРОРОКА ИЕЗЕКИИЛЯ (VI в. до н. э.)
XXXVIII, 1—8И было ко мне слово Яхве такое:
Сын человеческий! Обрати лицо свое к Гогу, в земле Магога, князю Роша, Мешеха и Тубала, и изреки на него пророчество. И скажи: так говорит бог Яхве: вот, я на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Тубала (локилизуются в округе касказского Гомера: П.З.).
И заставлю тебя блуждать, и вложу удила в челюсти твои, и выведу тебя и все войско твое, коней и всадников, всех в одежде с багряными оторочками, полчища великое, в латах и со щитами, всех, вооруженных мечами: персов, кушитов и пунтийцев с ними, всех со щитами в шлемах. Гомера со всеми отрядами его, племя Тогармы с северных пределов, и все отряды его, многочисленные народы с тобою.
Приготовься и выстройся ты и все сборище твое, собравшееся к тебе, и будь для них передовой стражею. После многих дней ты будешь вызван; в последние годы ты придешь в землю, свободную от меча, к народу, собранному из многих племен, на горы Израилевы, постоянно бывшие в запустении, коих жители выведены будут из народов, и все станут жить безопасно.
XXXIX, 1—6
И еще, сын человеческий, изреки пророчество на Гога, и скажи: так говорит бог Яхве: вот я на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Тубала. И заставлю тебя блуждать, завлеку тебя, и выведу тебя из северных пределов, и приведу тебя на горы Израилевы.
И выбью лук твой из левой руки твоей, и выброшу стрелы твои из правой руки твоей.
На горах Израилевых падешь ты и все отряды твои, и народы, которые с тобою; отдам тебя на съедение хищным птицам всякого рода и полевым зверям.
На открытом поле падешь; ибо я определил это, говорит Яхве вездесущий.
И пошлю огонь на землю Магога и на живущих в безопасности по островам, и узнают, что я — Яхве.

Хотя Иезекииль жил и проповедывал в VI в., но нарисованная здесь картина, как указывает Иеремиас (ор. cit., стр. 258), относится к более ранним временам. Здесь описывается то же движение скифов на Палестину, о котором говорит Иеремия. Упоминание Мешеха и Тубала вполне понятно, поскольку скифы проходили через Малую Азию. Киммерийцы (гомер) как враги скифов известны нам также из ассирийских текстов и Геродота. Странным оказывается упоминание персов, кушитов и пунтийцев (Пут). Иеремиас (ор. cit., стр. 258) считает данное место интерполяцией, сделанной под влиянием «Таблицы народов»». Однако Иеремиас не учел того, что персы в «Таблице народов» отсутствуют, а у Иезекииля упоминаются в другом месте (XXVII, 10) как наемные воины Тира, притом опять наряду с Путом. По-видимому, Иезекииль упоминал персов и пунтийцев каждый раз, когда хотел указать на крайний восток и юг, наряду с крайним севером (гомер) и крайним западом (лидийцы в XXVII, 10), что являлось вполне логичным. Загадочным географическим термином является Рош. Делич отождествляет его с Раши (Эламский округ), но географически это не подходит к описанию Иезекииля. По мнению Иеремиаса (ор. cit., стр. 258), здесь мы имеем дело с глоссой (евр. ro; означает главу, начало) и переводит не «князь Роша», но «великий князь». Конечно, разрешить этот вопрос очень трудно, но, во всяком случае, следует упомянуть, что этническое название, напоминающее Рош, имеется в западном Закавказье — область Руишиани, властителя которой зовут Рашуни (Мещанинов, ор. cit., стр. 31 и 38). Да и полиэтничные войска известны в регионе хотя бы со времен шумеров и хеттов.

ИЗ КНИГИ ПРОРОКА ОБАДИИ (VI в. до н. э.) I, 20
И переселенное сонмище сынов Израилевых наследует землю Хананейскую до Сарепты, и переселенные из Иерусалима, находящиеся в Сефараде, наследуют города южные.

Считается, что упомянутый здесь Сефарад соответствует Сапарде, названию одного из скифских племен (Тураев, ор. cit., II, стр. 78).

http://ossnet.info/latyshev/scythica1.html

Уже в первое тысячелетие нашей эры Великая Скифия – по мере христианизации ее народов – получила от византийцев и других соседей наименование Росия , именно в память о библейском Роше (Росе).
Этот сюжет норманистскому официозу, пока доминирующему в современной России, крайне не нравится. Но что поделать ?! Реальную историю под всякие политические заказы переписывать невозможно.

Просто Скифию 7 – 6 вв. до н.э., ее дипломатию надо знать и тщательнее изучать. Могучее было государство у царя Арианта…
Вспомним речь Рабсака или политику Партатуа, переговоры царя Мадия с египетским царем Псамметихом (610 г.), дипломатическую активность скифа Анахарсиса, роль скифов в событиях 585 г. и т.п.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908090596
http://www.proza.ru/2009/08/09/596

 
Токсарис дипломат и разведчик?!

Конечно, скиф-врач в Афинах, быстро ответят "знатоки".
"Агент влияния", - добавят знатоки международных отношений.
А бог его знает. Это уже позиция большинства остальных.
И стоит ли этот античный деятель памяти россиян ?!
Подробно уже говорилось,что стоит. http://www.proza.ru/2009/04/10/943
Но вот аспекте истории дипломатии Скифии...

 
Вариант облика Анахарсиса (справа, французский революционер, выступавший под псевдонимом Анахарсис; слева немецкая реконструкция в 19 веке облика античного философа-скифа). С тем же успехом подобный облик мог быть придан и античному Токсарису.

Реальный словарь классических древностей
ТОКСАРИС, Tox;ris, ;;;;;;;, образованный скиф, который при Солоне вместе с Анахарсисом пришел в Афины, где жил и умер и был всеми уважаем, между прочим, и как хороший врач. Лукиан Самосатский посвятил ему особое сочинение. От себя прямо скажем, не менее двух. http://slovari.yandex.ru/dict/lubker/article/3/lub-6851.htm
Есть поиски аргументов, чтобы отдать Токсариса только истории Осетии.
http://www.irkutsk-sity.ru/topic69-30.html

Самого Лукиана подают с разных точек зрения. Лукиан (греч. ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;, лат. Lucian) — греческий писатель-сатирик, известный как «Лукиан из Самосаты» (около 120—180 гг. н. э.). Родился в Самосате (Сирия). Отец его был мелкий ремесленник. Лукиан получил общее и риторическое образование, имел адвокатскую практику в Антиохии, много путешествовал (посетил Грецию, Италию, Галлию), изучал право в Афинах; под конец жизни получил почетную должность прокуратора в Египте. Но в этом регионе со времен хотя бы Плина и Сколопита хватало выходцев из Скифии.
Обращается к изучению философии, но сначала не становится сторонником какой-либо философской школы и одинаково высмеивает в своих произведениях философов различных направлений. Одно время он увлекался кинической философией, позднее отдает предпочтение философии Эпикура. Лукиан осмеивает в своей острой сатире как отживающее язычество, так и устанавливающееся христианство.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Лукиан
К сожалению, тексты всей книги Лукиана из Интернета исчезли. Но и оставшееся достаточно ценно. http://ossnet.info/latyshev/scythica5.html. Здесь речь идет преимущественно о Приазовье и Северном Кавказе.

Здесь Лукиан Самосатский трактуется так.
Знаменитый сатирик, родился около 125 г. н. э. в Самосатах, главном городе Сирийской области Коммагены на Евфрате, много путешествовал, долго жил в Афинах и умер в глубокой старости в Египте. Наибольший расцвет его таланта приходится на время Антонинов.
Под его именем сохранилось 82 сочинения, но между ними есть немало подложных или сомнительных. Касаясь “скифской” темы, Лукиан подчеркивает ее морализующее значение. Однако его “Токсарис” наполнен именами и бытовыми подробностями такого свойства, что они, несмотря на их полную изоляцию от остальной традиции, в частности от Геродота, не могут быть признаны выдумкой Лукиана, а должны быть рассматриваемы как литературная обработка скифских и фракийских преданий, почерпнутых из неизвестных нам большей частью источников.
Таков прежде всего образ самого Токсариса, не менее колоритный и не менее “мифологичный”, чем геродотовский образ Анахарсиса; таковы же и сообщаемые Лукианом предания о скифском обычае родовой (кровной) мести за сородича, испрашивающего ее на шкуре принесенного им в жертву быка.[См. Б. Богаевский, Лукиан, его жизнь и произведения, I, М., 1915; Ростовцев, Скифия и Боспор, стр. 106 сл.].
Текст: Luciani Samosatensis opera ex rec. С. Jacobitz, Lips., Teubn., 3 тома; Lucianus. Rec. I. Sommerbrodt, Berol., Weidm., 1886 сл. [Следующее, незаконченное, издание: Lucianus ed. Nils Nilen, Lips., 1907].

В свое время мне удалось поместить в Интернете энциклопедическую справку об этом скифском философе-враче, которая ныне живет своей жизнью, цитируется разными сайтами.

Токсар (Токсарис, "доктор" и т.п.; условно ок. 650 - 575 гг. до н.э.) - выдающийся скифский (киммерийский ?) мудрец и врач, значительную часть жизни посвятивший лечению жителей Афин (где была велика скифская община). Т. символизировал мудрость времен исхода киммерийцев из округи Приазовья под давлением скифов. Имя в разной степени созвучно Тоанту (эпическому царю скифов, сыну бога Диониса), Тогарме (сыну библейского Гомера и брату Аскеназа-скифа) и Таксакису (одному из скифских героев войны против Дария I около 512 г. до н.э.). Варианты смысла разные. Условно Ток-сара можно считать "царем толка" (или "тока": разговора).
Упоминаний о нем в античности немного. Наиболее полно он представлен Лукианом Самосатским (около 120 - 190 гг. н.э.).
Специалистами отмечено, что "его "Токсарис" наполнен именами и бытовыми подробностями такого свойства, что они, несмотря на их полную изоляцию от остальной традиции, в частности - от Геродота, не могут быть признаны выдумкой Л., а "должны быть рассматриваемы как литературная обработка скифских и фракийских преданий, почерпнутых из неизвестных нам большей частью источников". Лукиан сам в какой-то степени оказывался как бы и продолжателем школы одного из первых скифских мудрецов. Вот краткое изложение его сведений: "Анахарсис не первым прибыл из Скифии в Афины, руководимый желанием познакомиться с эллинской образованностью.
Раньше его прибыл Токсарис, муж мудрый, отличавшийся любовью к прекрасному и стремлением к благороднейшим знаниям, но происходивший не из царского рода и не из "колпаконосцев" (жрецов-волхвов: П.З.), а из толпы простых скифов, каковы у них так называемые "восьминогие", т.е. владельцы пары быков и одной повозки. Этот Т. даже не возвратился в Скифию, а умер в Афинах и немного спустя даже был признан героем; афиняне приносят ему жертвы как иноземному Врачу (не Аполлону или Асклепия-Эскулапу: П.З.)... ...Не одним скифам свойственно превращать людей в бессмертных и посылать к Замолксису, но что и афинянам можно обоготворять скифов в Элладе...".
Боготворение скифов в Элладе не было связано только с врачевателями. Так в Афинах признавали богами приазовских царей, обеспечивавших афинян добротным хлебом по божеским ценам. Допускают, что культ Т. мог попасть в Элладу вместе с культом северного Асклепия (врачевателя), когда Т. проявлял себя внушениями, "заговорами болезней". Мудрец был еще жив во времена юного Анахарсиса, впервые попавшего в Афины. Собственные варварские одежды и язык смущали юношу, но его "как добрый гений" остановил человек, одетый по-эллински, с выбритой бородой, без пояса и без оружия. Т. узнал отпрыска царского рода и заговорил по-скифски, Анахарсис даже прослезился от радости. Юноша сказал, что о мудреце на родине еще слышно - "некто Токсарис из любви к Элладе покинул в Скифии жену и маленьких детей, уехал в Афины и живет там, уважаемый лучшими людьми". Анахарсис признал себя его учеником и просил: "...Ради Меча (святыни скифов: П.З.) и Замолксиса, наших отеческих богов, возьми меня, Токсарис, будь моим руководителем и покажи все лучшее в Афинах...".
Звук "кс" в имени мудреца передавался через привычный грекам "икс: х", что допускает вероятность скифских имен Тохар или Токар. Сочинение "Токсарис или дружба" затрагивает вопросы, волновавшие, если верить Гомеру, и Ахилла. Прежде всего, - уважение к обыкновенным смертным людям, лучшим из которых, по словам Т., скифы не только приносили жертвы как богам, но даже чтили "их праздниками и торжественными собраниями".
Культ умерших "хороших людей", пращуров и героев, тысячи лет был характерной чертой жизни Скифии, затем он в разных форма перешел и России. Скифы почитали за подвиги и мужество даже иноземцев типа Ореста и Пилада, которые похитили у скифской общины в Крыму или Приазовье статую Артемиды (Девы). Т. заметил: "Быть может, не худо было бы, если бы и покойники были к нам благосклонны. Но мы полагаем, что и для живых полезнее будет, если мы будем помнить о лучших людях, и потому чтим умерших: мы думаем, что, в таком случае, многие захотят у нас сравняться с ними".
Токсар объяснял грекам: "…Когда мы клянемся Ветром и Мечом, то клянемся именно потому, что Ветер есть виновник жизни, а Меч причиняет смерть". До сих пор в русских диалектах фраза "надуло ветром" означает - случайно забеременеть. Культ "жизненного дыхания" при христианстве частью уходит в культ "духа святого", но частью сливается с образом сказочного Соловья-разбойника. Вариаций здесь много.
Величайшим благом скифов Т. считал "благородный образ мысли и верность друзьям", что ставилось выше любых материальных ценностей. Мнесипп соглашался - "скифы были не только искусными стрелками и превосходили других в военном деле, но... отличаются наибольшим умением говорить убедительно", фактически привлекать "благородным образом мысли".
Эпические Орест и Пилад, побывавшие в Крыму (части Скифии), считались, по словам Т., у скифов самыми лучшими в мире друзьями и как бы установили прочим людям законы о том, как следует делить с друзьями всякую судьбу и пользоваться почетом со стороны лучших из скифов. Наши предки записали на медной доске все, что они совершили вместе или один ради другого, поставили ее в храме Ореста и установили закон, чтобы эта доска была первым предметом изучения для детей и чтобы они выучивали на память написанное на ней. Таким образом, каждый из них скорее мог бы забыть Имя своего отца, чем не знать деяний Ореста и Пилада. Кроме того, в ограде храма можно видеть нарисованные древними картины, изображающие то же самое, что написано на доске (Орест плывет к Таврии, попадает в плен и освобождается от оков, убивает Тоанта и многих скифов, похищает Деву и т.п.
Такое оформление языческих храмов затем переходило к христианским. Надписей на пластинах из металла, что было распространено в античном Риме и в других местах, выявляется на юге бывшей Скифии все больше. Письмена зачастую выполнены на греческом, но ведь половина букв средневековой азбуки словено-русов из греческих и происходит. Почитание Ореста и Пилада продолжалось в России, как и во многих странах Европы, вплоть до нынешнего XX1 века. Только большевистские культы свели это почитание почти на нет. И если сюжеты, связанны с Орестом, были в храмах Скифии "первым предметом изучения для детей" и они выучивались на память, то не стоит античные сюжеты, связанные со Скифией, забывать в школах и вузах современной России. Познавательную и воспитательную ценность эти сюжеты сохраняют.
Для друзей Т. использовал скифское слово "кораки". Допустимо, ныне это диалектные "кореша", южные "кунаки" и т.п. Т. произносил и северное слово "зирин" (сирин) - прокричавшего его, враги не убивали, принимали за посла, пришедшего оговаривать выкуп. Диалектно "зырить" - смотреть, оглядывать, прикидывать. Версии пояснений разные, но не исключаются и связи с праславянством.
Т., приводя позитивные примеры дружбы скифов, нередко касался округи Дона и Азовского моря, где славилось Боспорское царство. Тем подчеркивалась зависимость этой округи от политического давления Скифии. Токсарис ради благ цивилизации покинул в Скифии жену и маленьких детей "из любви к Элладе". Его явно прельстил не уровень тамошней мудрости, а высокий для тех времен уровень жизни. Он добился уважения "лучших людей" в Афинах ценой тотального предательства своей родни, хотя неплохо рассуждал о дружбе. Поэтому в самой Скифии оправданий найти не мог, да был и эллинами почти забыт - ценность семьи и детей у многих народов брала свое.
Токсарис - сверстник или даже старший собрат по мудрствованию Фалеса (ок.625-547 гг. до н.э.), признаваемого родоначальником античной и всей европейской философии и науки. Он может быть даже на поколение и старше его, если встречал Анахарсиса в Афинах около 594 г. до н.э. и "был еще жив", т.е. к концу своей жизни. Слава Токсариса, как целителя, затмила его славу мудреца-философа. "Муж мудрый, отличавшийся любовью к прекрасному и стремлением к благороднейшим знаниям", из истории отечественной и мировой философии выпал.
Фалес видел основу всего в воде, Т. - в воздухе (Ветре). Для Фалеса мир одушевлен и полон богами, для Т. - славен и ценен деяниями людей, их дружбой, более всего боготворимой скифами.
Мировоззренческие позиции Т. имеют зачатки прагматизма, его жизнь эти зачатки лишь подтверждала. Условно период жизни скифского мудреца можно датировать 650-580 гг. до н.э. И он оказывается в числе античных первофилософов округи Греции и ее "колоний".
http://www.irkutsk-sity.ru/topic69.html
Полезно: Анахарсис – экономист…
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm

Лукиан впервые представил Токсариса в работе «“СКИФ ИЛИ ГОСТЬ” (;;;;;; ; ;;;;;;;;)

«1. Анахарсис не первый прибыл из Скифии в Афины, руководимый желанием познакомиться с эллинской образованностью: раньше его прибыл Токсарис , муж мудрый, отличавшийся любовью к прекрасному и стремлением к благороднейшим знаниям, но происходивший не из царского рода и не из “колпаконосцев” , а из толпы простых скифов, каковы у них так называемые “восьминогие”, т. е. владельцы пары быков и одной повозки.
Этот Токсарис даже не возвратился в Скифию, а умер в Афинах и немного спустя даже был признан героем; афиняне приносят ему жертвы как иноземному Врачу : это имя получил он, будучи признан героем. Быть может, не лишним будет объяснить причину этого наименования, а также включения в число героев и признания его за одного из Асклепиадов , чтобы вы узнали, что не одним скифам свойственно превращать людей в бессмертных и посылать к Замолксису, но что и афинянам можно обоготворять скифов в Элладе...

3. Вспомнил я о нем вот почему. Токсарис был еще жив, когда Анахарсис, только что высадившись, шел в Афины из Пирея; как иностранец и варвар, он испытывал еще сильное смущение, ничего не зная, пугаясь малейшего шума и не зная, что с собой делать; он понимал, что все видевшие его смеются над его убранством, не находил никого, кто бы знал его язык, и вообще уже раскаивался в своем путешествии и решил, только взглянув на Афины, немедленно отправиться назад, сесть на корабль и ехать обратно в Боспор, откуда для него уже не далек был путь домой в Скифию (это важный сюжет, так как – вероятнее всего – указывается Боспор Киммерийский, а не Фракийский – через Фракийский попадали не только в Скифию; этим путем прибыл из Скифии и Токсарис: П.З.).
.
При таком настроении Анахарсиса встречается с ним, поистине как добрый гений, Токсарис уже в Керамике . Сначала его внимание привлекла одежда его родины, а затем ему уже не трудно было узнать и самого Анахарсиса, происходившего из знатнейшего рода, одного из первых в Скифии.
Анахарсису откуда можно было бы признать в нем земляка, когда он был одет по-эллински, с выбритой бородой, без пояса и без оружия, уже владея языком и вообще казался одним из туземных жителей Аттики? Так преобразило его время.
Но Токсарис, обратившись к нему по-скифски, спросил: “Не ты ли Анахарсис, сын Давкета?”  Анахарсис прослезился от радости, что встретил человека, говорящего на его языке и притом знавшего, кто он был в Скифии, и спросил:
“А ты, друг, откуда знаешь нас?”
— “Да ведь и сам я, отвечал Токсарис, происхожу оттуда, из вашей земли, а имя мое — Токсарис, но я не настолько знатного рода, чтобы мог быть тебе известен”.
— “Неужели ты, сказал Анахарсис, тот самый Токсарис, о котором я слышал, что некто Токсарис из любви к Элладе покинул в Скифии жену и маленьких детей, уехал в Афины и живет там, уважаемый лучшими людьми?”
 — “Да, сказал Токсарис, я тот самый, если обо мне еще говорят у вас”.
“Итак, сказал Анахарсис, знай, что я сделался твоим учеником и соревнователем овладевшей тобою страсти — видеть Элладу... Но ради Меча и Замолксиса, наших отеческих богов, возьми меня, Токсарис, будь моим руководителем и покажи все лучшее в Афинах...”

Дальнейших подробностей данный перевод источника не сообщает. Но ясно, что Токсарис уже свободно владел эллинским языком и не отличался от старожилов Аттики. Но свою родину не забывал. Вместе с тем и в Скифии Токсариса помнили – правда, в не очень хорошем контексте: «из любви к Элладе покинул в Скифии жену и маленьких детей, уехал в Афины и живет там, уважаемый лучшими людьми». Уважаем лучшими людьми в Афинах – хорошо, а вот оставил в Скифии жену и маленьких детей – не очень. Правда, ныне подобный творческий эгоизм в условиях развивающейся глобализации – дело обычное.
Главное - Токсарис шел на контакты с земляками, был готов оказывать им в Афинах необходимую помощь.

Приведенные сюжеты близки периоду реальной жизни Токсариса.

Работа Лукиана “АНАХАРСИС ИЛИ О ГИМНАСИЯХ” (;;;;;;;;; ; ;;;; ;;;;;;;;;) принципиально важна для истории российского образования. Здесь Анахарсис , не одобряя увлечения борьбой и поединками в гимнасиях, беседует с самим Солоном. Солон констатировал - у вас, должно быть, есть много предметов обучения и занятий, которые показались бы странными нам, эллинам, если бы кто-нибудь из нас присутствовал при них, как ты теперь присутствуешь при наших занятиях.

6. Солон. Совершенно естественно, Анахарсис, что такого же рода занятия [т. е. гимнастические] кажутся тебе чуждыми и далеко не похожими на скифские обычаи, все равно как и у вас, должно быть, есть много предметов обучения и занятий, которые показались бы странными нам, эллинам, если бы кто-нибудь из нас присутствовал при них, как ты теперь присутствуешь при наших занятиях.

11. Анах. ... А у нас, скифов, если кто ударит кого-либо из равных или, напав, повалит на землю или разорвет платье, то старейшины налагают за это большие наказания, даже если обида будет нанесена при немногих свидетелях, а не при таком множестве зрителей, какое, по твоим словам, бывает на Истме и в Олимпии.

14. Анах. ... Однако, Солон, я прибыл к вам из Скифии, проехав такое пространство суши и переправившись через обширный и бурный Эвксинский Понт, именно с той целью, чтобы изучить эллинские законы и познакомиться с вашими обычаями...

16. Анах. ... Кроме того, я не могу, уже выносить знойных и пламенных лучей солнца, падающих на обнаженную голову; свой колпак и решил снять еще дома, чтобы не казаться одному среди вас иностранцем по внешнему виду”.

18. Анах. ... Откуда бы мне, блуждающему кочевнику, жившему на повозке и переезжавшему из одной земли в другую, а в городе никогда не жившему и даже доныне его не видавшему, рассуждать о государственном устройстве и учить оседлых жителей, уже столько времени благоустроенно живущих в этом древнейшем городе?..

34. Сол. ... Вам простительно жить постоянно с оружием: жизнь в открытых местах легко допускает злоумышления, а врагов у вас очень много, и неизвестно, когда кто-нибудь, напав, стащит спящего с повозки и убьет; затем недоверие друг к другу людей, живущих по своему произволу, а не по законам, также делает постоянно необходимым оружие, чтобы близок был защитник в случае насилия...

Наиболее популярна работа Лукиана “ТОКСАРИС ИЛИ ДРУЖБА” (;;;;;;; ; ;;;;;; Перевод П. И. Прозорова), где отражено немало подробностей скифской жизни. Собеседником Токсариса обозначен Мнесипп. Здесь суммируются сведения, которые по времени зачастую далеки от реального Токсариса – к примеру, он не мог знать царей Приазовского Боспора, которые жили с 5 века до н.э. Но о почитании Ореста и Пилада в Крыму сведения иметь мог.

«1. Мнесипп. Что говоришь ты, Токсарис? Вы, скифы, приносите жертвы Оресту и Пиладу и считаете их богами?

Токсарис. Приносим, Мнесипп, приносим, но вовсе не считаем их богами, а просто хорошими людьми.

Мн. Значит, у вас есть обычай и хорошим людям после их смерти приносить жертвы, как богам?

Токс. Не только это, но мы даже чтим их праздниками и торжественными собраниями.

Мн. Чего же вы ищете от них? Ведь, конечно, вы приносите им жертвы не ради снискания их благосклонности, раз они мертвы?

Токс. Быть может, не худо было бы, если бы и покойники были к нам благосклонны. Но мы полагаем, что и для живых полезнее будет, если мы будем помнить о лучших людях, и потому чтим умерших: мы думаем, что в таком случае многие захотят у нас сравняться с ними.

2. Мн. Этот взгляд совершенно правилен. Но за что же именно вы приравняли к богам Ореста и Пилада, тем более, что для вас они пришельцы и, что всего важнее, даже враги? Ведь когда тогдашние скифы после крушения корабля схватили их и отвели для принесения в жертву Артемиде, они, напав на тюремщиков и одолев стражу, убили царя, захватили жрицу и, похитив даже самую статую Артемиды, отплыли назад, насмеявшись над скифской общиной ; если вы за это почитаете их, то, пожалуй, многих заставите подражать им.
Обратитесь теперь сами к древнему времени и рассудите, хорошо ли будет для вас, если в Скифию придет много Орестов и Пиладов? Мне кажется, что таким образом вы сами очень скоро можете сделаться нечестивцами и безбожниками, если и остальные боги таким же способом удалятся из вашей страны. Затем, вероятно, вместо всех богов вы обоготворите людей, являющихся с тем, чтобы их вывезти, и святотатцев будете чтить жертвами, как богов. (3) Если же вы не за это чтите Ореста и Пилада, то скажи же, Токсарис, какое другое добро сделали они вам, за которое вы, прежде не считавшие их богами, теперь, напротив, принесением жертв признали богами и приводите жертвенных животных к тем, которые тогда сами чуть не были принесены в жертву? Ведь это может показаться смешным и противным древним обычаям.

Токс. Даже и те деяния этих мужей, которые ты привел, Мнесипп, заслуживают похвалы. В самом деле, они вдвоем решились на такое смелое предприятие и, удалившись на такое расстояние от своей страны, приплыли в Понт, который тогда был еще не известен эллинам, кроме тех, которые на корабле Арго совершили поход в Колхиду ; они не были поражены страшными рассказами о нем, не испугались его прозвания — он назывался “негостеприимным”, вероятно, потому, что кругом его жили дикие племена — и, будучи захвачены, оказались столь мужественными и не удовольствовались только своим спасением, но сначала отмстили царю за оскорбление и захватили Артемиду, а затем уже поплыли назад. Разве все это не заслуживает удивления и божеских почестей у всех, кто только прославляет доблесть? Однако мы не эти подвиги Ореста и Пилада имеем в виду, почитая их как героев.

4. Мн. Так скажи же, пожалуйста, какой другой славный и божественный подвиг совершили они? Что касается плавания и путешествия, то я мог бы указать тебе многих торговых людей, имеющих больше права на божеские почести, чем они, и, главным образом, финикиян, которые ездят не только в Понт или до Меотиды и Боспора (вновь подчеркивается основной регион, с которым более связан Токсарис: П.З.), но плавают по всем местам эллинского и варварского моря. Ведь они ежегодно поздней осенью возвращаются домой, обрыскав, так сказать, все берега и все побережья. Считай же их богами на том же основании, несмотря на то, что большая часть их — торгаши и при случае, продавцы соленой рыбы.

5. Токс. Выслушай же, чудак, и посмотри, насколько мы, варвары, умнее судим о хороших людях: у вас в Аргосе и в Микенах нельзя увидеть даже славной гробницы Ореста и Пилада, а у нас построен даже храм им обоим вместе, как это и следовало, потому что они были товарищи; у НАС приносятся им жертвы и воздаются все прочие почести.
А то обстоятельство, что они были чужеземцы, а не скифы, нисколько не мешает им считаться славными; ведь мы не исследуем, откуда происходят доблестные люди, и не завидуем, если они сделали добро, не будучи нашими друзьями; воздавая хвалу их деянием, мы считаем их своими по делам.

А всего более поразило нас и считается достохвальным в этих мужах именно то, что, по нашему мнению, они были самыми лучшими в мире друзьями и как бы установили прочим людям законы о том, как следует делить с друзьями всякую судьбу и пользоваться почетом со стороны лучших из скифов. (6) Наши предки записали на медной доске все, что они совершили вместе или один ради другого, поставили ее в храме Ореста и установили закон, чтобы эта доска была первым предметом изучения для их детей и чтобы они выучивали на память написанное на ней. Таким образом, каждый из них скорее мог бы забыть имя своего отца, чем не знать деяний Ореста и Пилада.
Кроме того, в ограде храма можно видеть нарисованные древними картины, изображающие то же самое, что написано на доске: как Орест плывет со своим другом; как затем, когда его корабль разбился о скалы, он схвачен и приготовлен к жертвоприношению, и как Ифигения приступает уже к священнодействию; напротив, на другой стене, нарисовано, как Орест, освободившись уже от оков, убивает Тоанта и многих других скифов и, наконец, как они отплывают с Ифигенией и богиней; скифы тщетно хватаются за находящийся уже в движении корабль, цепляются за руль и пытаются взобраться на палубу, но после напрасных усилий одни из них израненные, другие из боязни ран вплавь направляются к земле.
Здесь-то именно лучше всего можно видеть, какую великую любовь обнаружили они друг к другу при столкновении со скифами: живописец изобразил, что ни тот, ни другой не обращает внимания на врагов, нападающих на него самого, а отражает устремляющихся на друга, старается подставить себя под стрелы впереди его и пренебрегает опасностью умереть, лишь бы спасти друга и собственным телом принять предназначаемые другу удары. (7)...
Итак, знай, что скифы не признают ничего выше дружбы, что скиф ничем так не гордится, как участием в трудах и опасностях друга, а равно и нет у нас большего позора, как показаться изменником в дружбе. Поэтому-то мы и чтим Ореста и Пилада, оказавшихся лучшими в том, что у скифов считается благом и отличившихся дружбой, т. е. тем, что мы ставим выше всего; за это мы дали им название Кораков , что в переводе на ваш язык приблизительно значит “божества — покровители дружбы”.

8. Мн. Следовательно, Токсарис, скифы были не только искусными стрелками и превосходили других в военном деле,
но, кроме того, отличаются наибольшим умением говорить убедительно: по крайней мере, и мне до сих пор думавшему иначе, самому теперь кажется, что вы вполне справедливо воздаете Оресту и Пиладу божеские почести.
Не знал я также, друг мой, что ты прекрасный художник: ты очень живо изобразил нам находящиеся в храме Ореста картины, борьбу и раны, полученные одним ради другого. Я только никогда не думал, что у скифов так высоко ценится дружба, потому что на основании как остальных слухов о них, так и того, что они поедают своих умерших родителей , я предполагал, что они, как люди негостеприимные и дикие, постоянно пребывают во вражде, гневе и распрях, а дружбы у них не бывает даже между самыми близкими людьми.

9. Токс. Я не стану спорить теперь с тобой о том, превосходим ли мы эллинов справедливостью и почтением к родителям; но что скифские друзья гораздо вернее эллинских и что дружба имеет больше почета у нас, чем у вас,— это легко доказать... Насколько мы уступаем вам в рассуждениях о дружбе, настолько превосходим в требуемых ею обязанностях. (10) Поэтому, если тебе угодно, сделаем теперь таким образом: древних друзей, каких нам или вам можно было бы указать в старые времена, оставим в покое, так как в этом отношении вы, пожалуй, одержите верх, выставив много достойных доверия свидетелей в лице поэтов, ... а выберем наудачу по нескольку человек из наших современников, расскажем их деяния, я — скифские, а ты — эллинские, и кто из нас одержит в этом верх и укажет лучших друзей, тот и сам будет победителем и свою страну провозгласит победительницей по окончании прекраснейшего и почетнейшего состязания; я, кажется, гораздо охотнее согласился бы потерпеть поражение на поединке и дать на отсечение правую руку (что служит у скифов наказанием) , чем быть признанным относительно дружбы ниже другого, а тем более эллина, будучи сам скифом.

11—34. Собеседники решают, чтобы каждый рассказал по пяти подвигов дружбы. Первым рассказывает Мнесипп подвиги эллинов.

35. Токсарис... Итак я начну сейчас же, нисколько не заботясь подобно тебе об изяществе выражений: это не в обычае скифов, особенно когда дела говорят громче речей...

36. Я расскажу тебе о многих убийствах, войнах и случаях смерти за друзей, чтобы ты знал, как ничтожны ваши подвиги в сравнении со скифскими... У нас ведутся постоянные войны, мы или сами нападаем на других, или выдерживаем нападения, или вступаем в схватки из-за пастбищ и добычи; а тут-то именно и нужны хорошие друзья. Поэтому мы и заключаем самую крепкую дружбу, считая ее единственным непобедимым и несокрушимым оружием.

37. Сначала я хочу рассказать тебе, каким образом мы приобретаем себе друзей: не на пирушках, как вы, и не потому, что известное лицо является нашим ровесником или соседом; но, увидев какого-нибудь человека хорошего и способного на великие подвиги, мы все устремляемся к нему и то, что вы делаете при браках, мы делаем при приобретении друзей: усердно сватаемся за него и во всем действуем вместе, чтобы не ошибиться в дружбе или не показаться неспособным к ней.
И когда какой-нибудь избранник сделается уже другом, тогда заключается договор с великой клятвой о том, что они и жить будут вместе и в случае надобности умрут один за другого. И мы действительно так и поступаем; с того времени, как мы, надрезав пальцы, накаплем крови в чашу и, омочив в ней концы мечей, отведаем этой крови, взявшись вместе за чашу, ничто уже не может разлучить нас . В союзы дозволяется вступать, самое большее, трем лицам, потому что, кто имеет много друзей, тот кажется нам похожим на публичных блудниц, и мы думаем, что дружба такого человека, разделенная между многими, уже не может быть столь прочной.

38. Я начну с недавних подвигов Дандамиса. Именно Дандамис, когда друг его Амизок  в схватке с савроматами был уведен в плен... впрочем, сначала я поклянусь тебе нашей клятвой, так как я условился об этом вначале. Итак клянусь Ветром и Мечом , что не скажу тебе, Мнесипп, ничего ложного о скифских друзьях.

Мн. В твоей клятве я не очень нуждался; впрочем, ты хорошо сделал, что не поклялся ни одним из богов.

Токс. Что ты говоришь? Разве Ветер и Меч, по-твоему, не боги? стало быть ты не знаешь, что для людей нет ничего выше жизни и смерти? Поэтому, когда мы клянемся Ветром и Мечом, то клянемся именно потому, что Ветер есть виновник жизни , а Меч причиняет смерть.

Мн. Если таковы причины клятвы, то у вас наберется, пожалуй, немало и других таких богов, как Меч, например, стрела, копье, цикута, петля и т. п.; ведь этот бог — смерть — многообразен и представляет бесчисленное множество путей, ведущих к нему.

Токс. Видишь, к каким судейским уловкам при твоем искусстве спорить прибегаешь ты, перебивая и искажая мои слова; а ведь я хранил молчание во время твоей речи.

Мн. Я больше не сделаю этого, Токсарис: ты вполне основательно упрекнул меня; поэтому продолжай спокойно говорить, как будто бы меня и не было при твоих речах,— так я буду молчать.

39. Токс. Шел четвертый день дружбы Дандамиса и Амизока с тех пор, как они выпили крови один другого.
Вдруг напали на нашу землю савроматы в числе десяти тысяч всадников, а пеших, говорят, явилось втрое больше этого. А так как их нападение было непредвидено, то они всех обращают в бегство, многих храбрецов убивают, других уводят живыми, кроме тех, кому удалось спастись вплавь на другую сторону реки, где у нас была половина войска и часть телег; так стояли мы тогда, не знаю, вследствие какого плана наших вождей, на обоих берегах Танаиса (вновь ориентир родины Токсариса). И вот сейчас же стали они угонять добычу, хватать пленных, грабить палатки, захватывать телеги, большая часть которых попала в их руки вместе с людьми, стали на наших глазах позорить наших наложниц и жен, а мы горевали при виде этих бедствий.

И вот здесь элемент дипломатии внутри самой Скифии.

40. Когда повели Амизока, также попавшего в плен, то он, будучи крепко связан, стал громко звать по имени своего друга, напоминая ему о крови и чаше.
Услышав это, Дандамис немедленно на глазах всех переплывает к неприятелям; савроматы с поднятыми дротиками бросились, чтобы пронзить его; но он закричал: «зирин» (жирин ?!), а кто произнесет это слово, того они не убивают, но принимают как пришедшего для выкупа.
И вот, будучи приведен к их начальнику, он стал просить выдачи друга, а тот требовал выкупа и сказал, что не отпустит Амизока, если не получит за него большого выкупа.
Дандамис ответил ему: «все, что у меня было, разграблено вами; но если я, обобранный до нага, могу уплатить что-либо, то я готов вам подчиниться; приказывай, что хочешь; а если желаешь, возьми меня вместо него и делай со мной, что тебе угодно».
Савромат ответил ему: «нет нужды удерживать всего тебя, тем более, что ты пришел со словом «зирин»; поэтому уплати нам часть того, что у тебя есть, и уводи с собой друга».
Дандамис спросил, что же он хочет получить, а тот потребовал его глаза.
Дандамис тотчас же позволил выколоть их; когда они были выколоты, и савроматы таким образом получили уже выкуп, тогда он взял Амизока и пошел назад, опираясь на него; переплыв вместе реку, они беспрепятственно возвратились к нам.

Выколотые глаза как плата за свободу друга – геройский поступок. Но мало толку савроматам и выколотых глаз противника.

41. Это происшествие ободрило всех скифов, и они перестали считать себя побежденными, видя, что неприятели не отняли величайшего из наших благ, что у нас оставался еще благородный образ мыслей и верность друзьям.
В то же время оно сильно напугало савроматов при мысли о том, с какими людьми придется им сражаться в правильном бою, хотя они тогда и одолели при неожиданном нападении; поэтому с наступлением ночи они, покинув большую часть скота и предав огню телеги, быстро отступили.
Однако Амизок не захотел долее оставаться зрячим при слепоте Дандамиса и ослепил самого себя; они оба живут спокойно и со всякими почестями получают пропитание от скифской общины...

Если это так, то это важный бытовой сюжет скифской жизни. Забота общины об инвалидах.

43. Выслушай теперь и о другом не менее достойном лице, Белитте, родственнике этого Амизока. Когда он увидел, что лев стащил с коня его друга Баста (они вместе охотились), уже обхватил его, вцепился в горло и терзает когтями, то он, также соскочив с коня, напал сзади на зверя  и старался отвлечь его от друга, раздражая его против себя, оттаскивая, просовывая пальцы между его зубами и пытаясь, насколько это было возможно, спасти Баста от укусов; наконец, лев, оставив последнего уже полумертвым, бросился на Белитта, насел и умертвил его; но он, умирая успел, по крайней мере, так сильно ударить льва мечом в грудь, что они умерли все вместе. Мы похоронили их и насыпали два кургана один к другому, один над друзьями, а другой, напротив первого, над львом.

Сказание тоже более нравоучительное, чем реальное. Курган над львом. Хотя…

Для внутрискифской дипломатии очень важен и такой сюжет.

44. В-третьих, я расскажу тебе, Мнесипп, о дружбе Макента, Лонхата и Арсакома.
Этот Арсаком влюбился в Мазею, дочь боспорского царя Левканора , будучи отправлен к нему послом по поводу дани, которую постоянно платили нам боспорцы , а тогда просрочили почти на три месяца.
Увидев за обедом Мазею, высокую и красивую девушку, он полюбил ее и начал грустить. Поручение относительно дани было уже исполнено, царь дал ему ответ и уже устроил для него прощальный пир; а в Боспоре есть обычай, чтобы женихи за обедом сватались за девушек и объявляли, кто они такие и почему просят быть принятыми в брачное свойство.
Так и на этом обеде случилось много женихов, царей и царевичей: был Тиграпат, властитель лазов (Кавказское Причерноморье), Адирмах, правитель земли махлиев (при Геродоте махлии указывались в Ливии; затем символы отдаленного народа: П.З.), и многие другие. Каждый из женихов должен объявить, что он приехал свататься, и потом обедать, спокойно возлежа среди остальных; по окончании же обеда он должен потребовать чашу, сделать возлияние на стол и свататься за девушку, осыпая себя при этом похвалами, насколько каждый может похвастать или благородством происхождения, или богатством, или могуществом.

То есть были послы скифов к царям Боспора. Арсак именем напоминает Арсака – основателя династии Арсакидов в 3 веке до н.э. Поручение относительно дани было  исполнено, когда посол получал от царя ответ и для посла устраивался прощальный пир (затем подобное наблюдалось во время переговоров при дворе Аттилы, который свято чтил приазовские традиции скифов).

Только два царя Боспора имели имена, близкие Левканору  Левкон I (388(±1) - 348(±1)сын Сатира I и Левкон II (240 - 220) брат Спартока IV . Последний по времени близок Арсаку - основателю Аршакидов.
Годы правления Правитель Родственные связи
1 2 3
438/7 - 433/2 до н.э. Спарток I   
433/2- 393/2 Селевк I сын Спартока I
393/2 - 388/-1 Сатир I брат Селсвка I
388(±1) - 348(±1) Левкон I сын Сатира I
348(±1) - 343(±1) Спарток II сын Левкона I
343(±1) - 310(±1) Перисад I, обожествлен брат Спартока II
310(±1) - 310/9 Сатир II сын Перисада I
310/9-309/10 Притан сын Перисада I
309/10-304/3 Евмел сын Перисада I
304/3 - 284/3 Спарток III сын Евмела
284/3 - ок. 245 Перисад II сын Спартока III?
ок. 245 - 240 Спарток IV сын Перисада II
. 240 - 220 Левкон II брат Спартока IV
220 - 200 Гигиенонт?, архонт, 2-й муж Алкатеи жена Алкатея
ок. 200- 180 Спарток V сын Левкона II
ок. 180 - 150 Перисад III зять (?) Спартока IV
ок. 150 - 125 Перисад IV Филометор сын (?) Перисада III
ок. 125 - 109 Перисад V   
109- 107 Савмак   
109/7 - 63 Митридат VI Понтийский (на Боспоре - I)   
109 - 107 Диофант - наместник Митридата   
107 - 89 2-й наместник Неоптолем   
89 - 80 Восстание на Боспоре   
80-70 Махар, наместник сын Митридата VI
70- 66 Махар, василевс (убит)   
66/5 - 63 Митридат VI, лично (император)   
63 -47 Фарнак I сын Митридата VI
47 Митридат II Пергамский сын Митридата?
47- 17/22 Асандр I 1-й муж Динамии
17/22 - 14 Динамия I дочь Фарнака I
16- 15 Скрибоний (Митридатид?) 2-й муж Динамии
14-8 Полемон I Евсевоус 3-й муж Динамии
с 8 до н.э. Динамия I единолично, василисса   
7/8 н.э.? или с Аспургом?   
8/10- 37(±1) Аспург, Тиберий-Юлий Рескупорид I сын Асандра I
37 (±1) -39 Митридат и Котис сыновья Аспурга
39-41 Полемон II, не правил внук Полемона 1
39/40 - 44/5/9 Митридат III сын Аспурга
44/5/9 - 67/8 Котис I сын Аспурга
67/8-91/2 Т.-Ю. Рескупорид II сын Котиса I и Эвпики
93/4 - 123/4 Т.-Ю. Савромат I сын Рескупорида II
123/4 - 133(±1) Котис II сын Савромата I
133(±1) - 153/4 Т.-Ю. Реметалк I   
153/4- 170/1 Т.-Ю. Евпатор I   
170/1 - 173/4 Левканор и Эвбийот?   
173/4-210/1 Т.-Ю. Савромат II сын Реметалка 1
211 (±1) - 228/9 Т.-Ю. Рескупорид III сын Савромата II
227 (-1) -233/4 Котис III сын Рескупорида III
229/30 - 232 (±1) Савромат III   
233/4 - 234/9 Рескупорид IV   
234/5— 239(-1) Т.-Ю. Ининфимей   
239/40 - 276(±1) Т.-Ю. Рескупорид V   
253/4 - 254/5 Фарсанз   
275/6 Савромат IV   
275/6 - 278/9 Т.-Ю. Тейран (Тиран) жена Элия
278 - 285 Хедосбий   
286(-1) - 309(±1) Фофорс   
309(±1) ~319(±1) Радамсад   
318/9-336/7 Рескупорид VI   
кон. IV в. - до 402 Т.-Ю. Дуптун   
520/522 хан Грод, архонт   
http://crimeaveb.narod.ru/History/Gosudary.html


45. Итак, когда многие сделали по этому обычаю возлияние, попросили руки девицы и перечислили свои царства и богатства, тогда Арсаком после всех потребовал чашу, но не сделал возлияния,— потому что у нас не в обычае выливать вино, а напротив это считается кощунством,— выпил ее залпом и сказал:
“Царь, отдай мне в замужество свою дочь Мазею, потому что я далеко превосхожу этих и богатством и владениями”.
Левканор, зная, что Арсаком беден и происходит из простых скифов, удивился и спросил его:
“А сколько у тебя, Арсаком, стад или телег? Ведь в этом заключается ваше богатство”.
“У меня нет ни телег, ни стад, отвечал Арсаком, но есть два верных и добрых друга, каких нет ни у кого из скифов”.
Тут подняли его на смех за эти слова и с презрением решили, что он пьян.
Адирмах, получивший предпочтение перед прочими соискателями, на другое утро должен был отвезти свою невесту в страну меотов к махлиям .

46. Между тем Арсаком, возвратившись домой, рассказал своим друзьям, как он был опозорен царем и осмеян на пиру за то, что показался бедняком.
“А ведь я, сказал он, объяснил ему, каким великим богатством  обладаю, именно вами, Лонхат и Макент, и вашей дружбой, которая гораздо лучше и прочнее могущества боспорцев. Но когда я доказал ему это, он издевался и смеялся над нами, а невесту отдал увезти Адирмаху махлию, потому что у него, как говорили, есть десять золотых чаш, восемьдесят четырехместных колесниц, множество овец и быков. Таким образом, он предпочел хорошим людям стада животных, бесполезные кубки и тяжелые колесницы. Я вдвойне опечален, друзья мои,— и потому, что люблю Мазею, и потому, что обида, нанесенная среди стольких людей, глубоко поразила меня; я думаю, что и вы обижены одинаково со мной, потому что на долю каждого из вас приходится третья часть обиды, если только мы со времени нашего союза живем как один человек и делим как горести, так и радости”.
— “Этого мало, возразил Лонхат: каждый из нас оскорблен всецело, если тебе нанесена такая обида”.

47. “Итак, сказал Макент, как же нам поступить в настоящем случае?” “Разделим между собой дело мести, ответил Лонхат: я обещаю Арсакому принести голову Левканора, а ты должен возвратить ему невесту”.
— “Пусть будет так, сказал тот: А между тем ты, Арсаком, ввиду того, что после этого нам, вероятно, понадобится войско и придется воевать, останься здесь, собирай и заготовляй оружие, коней и военную силу в возможно большем количестве. Тебе очень легко будет набрать много войска, так как ты и сам муж доблестный, да и у нас не мало родственников, а в особенности, если ты сядешь на воловью шкуру”.
Так решили они, и Лонхат сейчас же, как был, отправился к Боспору, а Макент — к махлиям, оба верхом; Арсаком же, оставшись дома, стал подговаривать сверстников, вооружать войско, составляемое из родственников, а наконец, сел и на шкуру.

48. Обычай садиться на шкуру заключается у нас в следующем: если кто-нибудь, потерпев от другого обиду, захочет отмстить за нее, но увидит, что он сам по себе недостаточно силен для этого, то он приносит в жертву быка, разрезывает на куски его мясо и варит их, а сам, разостлав на земле шкуру, садится на нее, заложив руки назад, подобно тем, кто связан по локтям.
Это считается у нас самой сильной мольбой.
Родственники сидящего и вообще все желающие подходят, берут каждый по части лежащего тут бычьего мяса и, став правой ногой на шкуру, обещают, сообразно со своими средствами, один — доставить бесплатно пять всадников на своих харчах, другой — десять, третий — еще больше, иной — тяжеловооруженных или пеших, сколько может, а самый бедный — только самого себя.
Таким образом, иногда у шкуры собирается большая толпа, и такое войско держится очень крепко и для врагов непобедимо, как связанное клятвой, ибо вступление на шкуру равносильно клятве . Так поступил и Арсаком; у него собралось около пяти тысяч всадников, а тяжеловооруженных и пеших вместе двадцать тысяч.

49. Между тем Лонхат, никому не известный, прибыл в Боспор, явился к царю, занятому каким-то государственным делом, и объявил, что пришел от скифской общины, а кроме того имеет и личное важное дело. Получив от царя разрешение говорить, он сказал:
“Скифы просят о том, что всякому известно и ежедневно повторяется, именно, чтобы ваши пастухи не переходили на равнину, а пасли стада в пределах каменистой местности; относительно разбойников, которых вы обвиняете в том, что они делают набеги на вашу страну, скифы отвечают, что они не высылаются по общему решению, но каждый из них занимается грабежом на свой страх ради прибыли; если кто-нибудь из них попадется, то ты сам властен наказать его. Вот, что поручили мне скифы».

Если это типичные случаи, то диалог отражает периодически возникавшие дипломатические реалии в отношениях Скифия – Боспор.

50. А от себя я сообщу тебе, что против вас готовится сильное нападение со стороны Арсакома, сына Марианта, который недавно был у тебя в качестве посла и теперь, как кажется, негодует на тебя за то, что не получил от тебя руки дочери, которой просил вот уже седьмой день, как он сидит на шкуре и у него собралось не мало войска”.
“Я и сам слышал, ответил Левканор, что собирается войско при помощи шкуры, но не знал, что оно составляется против нас и что ведет его Арсаком”.
— “Да, продолжал Лонхат, оно готовится против тебя, но Арсаком мне враг и досадует на меня за то, что наши старейшины предпочитают меня ему и что я во всех отношениях кажусь лучше его. Итак, если ты обещаешь мне другую свою дочь, Баркетиду,— ведь я ничем не окажусь недостойным вас,— то я вскоре принесу тебе его голову”.
— “Обещаю”, сказал царь, чрезвычайно испугавшийся, потому что узнал причину арсакомова гнева, да и вообще всегда побаивался скифов.
“Поклянись же, сказал тогда Лонхат, что ты исполнишь условие и не откажешься от него?
Когда тот после этого поднял руку к небу и хотел дать клятву, Лонхат возразил:
“Не здесь, чтобы кто-нибудь из зрителей не догадался, в чем мы даем клятву; войдем в этот храм Ареса , запрем двери и произнесем клятву так, чтобы никто не услышал нас; ведь если Арсаком узнает что-нибудь об этом, то он, чего доброго, убьет меня раньше войны, уже имея вокруг себя не малый отряд”.
— “Войдем, сказал царь,— а вы станьте как можно дальше и пусть никто не входит в храм, кого я не позову”.
Когда они вошли туда, а телохранители отошли в сторону, тогда Лонхат, обнажив меч, а другой рукой зажав рот царю, чтобы он не мог крикнуть, ударил его в грудь, а затем, отрубив его голову и держа ее под плащом, пошел из храма, как бы продолжая разговор с царем и крича ему, что скоро возвратится, как будто бы тот за чем-то послал. его.
Придя таким образом к тому месту, где оставил на привязи коня, он вскочил на него и ускакал в Скифию. Погони за ним не было, потому что боспорцы долгое время не знали о случившемся, а когда узнали, то подняли спор из-за престола.

Здесь допускаются случаи храмовых переговоров один на один. Вероятно, они не были частыми, но случаи бывали.

51. Таким образом Лонхат исполнил данное Арсакому обещание, принеся ему голову Левканора.
А Макент, услышав на пути о случившемся в Боспоре, прибыл к махлиям (по контексту здесь - соседи аланов: П.З.)и, первый сообщив им известие об убиении царя, сказал:
“Адирмах, государство призывает тебя, как царского зятя, занять престол;
итак, ты отправляйся вперед и возьми в руки власть, явившись среди их неурядиц,
а девица пусть следует за тобой на колеснице; таким образом, ты легче привлечешь на свою сторону большинство боспорцев, когда они увидят дочь Левканора.
Я родом алан и прихожусь ей родственником с материнской стороны, потому что Левканор взял замуж Мастиру из нашего рода.
И вот теперь я прибыл к тебе от братьев Мастиры, живущих в Алании, с советом как можно скорее отправиться в Боспор и не допустить, чтобы власть перешла к незаконнорожденному брату Левканора Эвбиоту,
который к скифам постоянно питает сочувствие, а к аланам — вражду”.
Так говорил Макент, по одежде и по языку похожий на алана, потому что и то и другое у аланов одинаково со скифами, только аланы не носят таких длинных волос, как скифы . Но Макент и в этом уподобился им, подстригши волосы настолько, насколько они у алана должны быть короче, чем у скифа; поэтому то и поверили, что он родственник Мастиры и Мазеи.

Здесь отражен один из вариантов дипломатических отношений между народами в округе Боспорского царства. Аланы заявляли о себе примерно с 1 века до н.э., хотя вероятны и более древние корни этого этноса.

52. “И теперь, Адирмах, продолжал он, я готов или ехать вместе с тобой на Боспор, если тебе угодно, или остаться здесь, если это нужно, и сопровождать молодую девушку”
.— “Я именно это и предпочел бы, ответил Адирмах, чтобы ты, как родственник, вез Мазею; ведь если ты вместе с нами отправишься на Боспор, то нас будет только одним всадником больше, а если бы ты повез мою жену, то заменил бы мне многих”.
Так они и сделали: Адирмах уехал, поручив Макенту везти девственную еще Мазею; Макент днем вез ее на колеснице, но с наступлением ночи посадил на коня (он устроил так, что за ними следовал еще один всадник), вскочил на него и сам и продолжал путь уже не вдоль Меотиды (Азовского моря), но повернул внутрь страны, оставив Митрейские горы  (гора Митридат Пантикапея-Керчи ?) вправо, дал в это время девице отдохнуть и на третий день прискакал из страны махлиев в Скифию, Конь его по окончании скачки постоял немного и издох.

События явно развиваются севернее Кавказа.

53. Вручив Мазею Арсакому, Макент сказал: “Прими и от меня обещанное!”
Когда же тот, пораженный этим неожиданным зрелищем, стал изливать свою благодарность, Макент ответил:
“Перестань отделять меня от себя: благодарить меня за то, что я сделал, было бы все равно, как если бы моя левая рука стала благодарить правую за то, что она лечила ее раненую и нежно заботилась о ней во время ее страданий. Поэтому смешно было бы и с нашей стороны, если бы мы, издавна соединившись и слившись, насколько возможно было, в одно существо, стали бы еще считать великим делом, что часть нашего существа оказала какую-нибудь услугу всему телу; ведь она, как часть целого, получившего услугу, действовала ради самой себя”.
Так ответил Макент Арсакому на выражение его благодарности.

54. Адирмах, услышав об обмане, не явился уже на Боспор, потому что там уже царствовал Эвбиот, призванный от савроматов, у которых он жил,— а возвратился в свою страну, собрал большое войско и через горы вторгнулся в Скифию (по контексту - Правобережье Дона: П.З.).
http://www.iriston.com/nogbon/news.php?newsid=341

Немного спустя напал и Эвбиот, ведя с собой поголовное ополчение эллинов и приглашенных на помощь аланов и савроматов в количестве двадцати тысяч.
Когда Эвбиот и Адирмах соединили свои войска, то всего оказалось девяносто тысяч, в том числе одна треть конных стрелков.
А мы (я тоже участвовал в этом походе, обещав тогда на шкуре сотню своекоштных всадников), собравшись в числе немногим меньше тридцати тысяч вместе со всадниками, под предводительством Арсакома выжидали нападения.
Заметив их приближение, мы двинулись им навстречу, выслав вперед конницу.
После долгого и упорного сражения наши стали подаваться, фаланга начала расстраиваться и, наконец, все скифское войско было разрезано на две части, из которых одна обратила тыл, но так, что поражение не было явным и ее бегство казалось отступлением; да и аланы не осмелились далеко преследовать; другую часть, меньшую, аланы и махлии окружили и стали избивать, бросая отовсюду тучи стрел и дротиков, так что наш окруженный отряд оказался в очень бедственном положении и многие стали уже бросать оружие.

55. В этом отряде оказались и Лонхат и Макент; они сражались в первых рядах и оба были уже ранены: Лонхат — копьем в бок, а Макент — секирой в голову и дротиком в плечо.
Заметив это, Арсаком, находившийся в другом нашем отряде, счел постыдным уйти, покинув друзей; он пришпорил коня, вскрикнул и понесся с поднятым мечом сквозь неприятелей, так что махлии даже не выдержали стремительного порыва, но расступались и дали ему дорогу.
Добравшись до друзей и призвав всех остальных, он бросился на Адирмаха и, ударив мечом около шеи, разрубил его до пояса.
Когда он пал, разбежалось все махлийское войско, немного спустя — аланское (здесь союзники махлиев:П.З.) , а за ними побежали и эллины (римлян еще не было: П.З.), так что мы вновь одержали победу и прошли бы большое пространство, избивая их, если бы ночь не прекратила дела.
На следующий день пришли от неприятелей послы с мольбой о заключении с нами дружбы, причем боспорцы обещали платить двойную дань, махлии — дать заложников, а аланы взялись за это нападение подчинить нам синдианов, издавна враждовавших с нами.
Мы согласились на эти условия, потому что прежде всех так решили Арсаком и Лонхат, и таким образом был заключен мир, причем они распоряжались всем делом.

Вот, Мнесипп, на какие подвиги решаются скифы ради своих друзей!

§§ 56—60, содержат рассказ Токсариса о благородном поступке его друга Сисинна в Амастрии. Затем Токсарис продолжает.

61. Я расскажу тебе еще пятый подвиг, совершенный Абавхом, и этим кончу. Этот Абавх однажды пришел в город борисфенитов (низовья Днепра: П.З.) с женой, которую очень любил, и двумя детьми, из которых один был мальчик, еще грудной, другая — семилетняя девочка. Вместе с ними путешествовал друг его Гиндан, страдавший от раны, полученной во время пути от напавших на них разбойников: во время борьбы с ними он был поражен в бедро, так что не мог даже стоять от боли.
Ночью во время их сна — а им случилось остановиться в верхнем этаже — вспыхнул сильный пожар; все выходы были отрезаны, и пламя охватило дом со всех сторон. Проснувшийся в это время Абавх оставил своих плачущих детей, оттолкнул уцепившуюся за него жену, приказав ей спасаться самой, и, схватив друга, спустился вниз и успел прорваться в таком месте, где еще не все было уничтожено огнем; жена его с ребенком на руках бросилась за ним, приказав девочке идти за собой, но, наполовину обгорев, выронила из рук ребенка и едва перескочила через пламя, а вместе с ней и девочка, также насилу спасшаяся от смерти.
Когда впоследствии кто-то упрекнул Абавха за то, что он бросил жену и детей, а вынес Гиндана, он ответил: “детей мне легко снова приобрести, да и неизвестно еще, будут ли они хороши, а другого такого друга, как Гиндан, который много раз доказывал мне свою любовь, я не нашел бы в течение долгого времени”.

В § 62 Мнесипп, выслушав рассказ Токсариса, предлагает ему свою дружбу.

63. Токс. Хорошо. Так и сделаем.

Мн. Но, Токсарис, нам не надо ни крови, ни меча для закрепления нашей дружбы: настоящее слово и одинаковость стремлений гораздо надежнее той чаши, которую вы пьете, ибо подобные связи, по моему мнению, основываются не на принуждении, а на доброй воле.

Токс. Я одобряю это. Итак, будем друзьями и кунаками, ты для меня здесь в Элладе, а я для тебя, если ты когда-нибудь приедешь в Скифию.

Мн. Будь уверен, что я не задумаюсь заехать еще дальше, если буду надеяться встретить таких друзей, каким ты, Токсарис, показался нам из твоих слов.
http://ossnet.info/latyshev/scythica5.html
http://ossnet.info/latyshev/scythica5.html

Если сюжеты, связанные с округой Меотиды (Приазовья) и Танаиса (Дона) прописаны достаточно подробно, то эпизоды вдали от Меотиды (в том числе и Приазовского Тавра-Крыма) – бегло и более нравоучительно.

Токсарис здесь выступает как знаток и дипломатической истории Скифии. Хотя по времени реального существования около 600 г. до н.э. никаких боспорских царей он явно не знал. Но знал реалии округи Боспора Лукиан Самосатский. И в образной форме познакомил с этими дипломатическими сюжетами – внутренней жизни Великой Скифии - позднеантичных читателей.

А в итоге – и нас с вами.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2907300248
http://www.proza.ru/2009/07/30/248

 
Дипломатия скифа Анахарсиса

http://ru.wikipedia.org/wiki/Анахарсис

Мне довелось говорить об этом выдающемся скифском мыслителе неоднократно, поэтому заранее извиняюсь за неизбежные повторы.

Анахарсис (жил в 7 – 6 вв. до н.э.; возможно: 613 – 539 гг.) – выходец и царского рода скифов, одна из ярчайших личностей Великой Скифии, которую вполне законно включают в свою античную историю народы Украины (мыслитель родился и погиб у Борисфена-Днепра) и России (особенно индоиранцы – осетины; тюркские этносы и т.д.), Белоруссии (Березина отчасти сохраняет античное название Днепра) и Казахстана… Его дипломатические достижения во славу Скифии многообразны. Его остроумные высказывания со временем использовали и другие дипломаты, различные мыслители античности и средневековья.

Если ученый родился в 603 – (613 – 623) гг. до Рождества Христова, то ему явно исполнилось 2610 (– 2630) лет, а в 2013 году будет на десятилетие больше. Такие юбилеи античным героям отмечать не принято, но выдающийся скифский мыслитель вполне заслуживает, чтобы его Год Рождения (в любом случае – будет обозначен примерно, символично — с вариациями в десяток лет) потомками-земляками праздновался хотя бы раз в десятилетие. Возможно, потомки умнее будут. И больше не станут игнорировать связи по линии Великая Скифия – Великая Русь – Россия от Дуная до Сибири (понятно, вместе с соседями). А то – и далее…

Выше приведено изображение Анахарсиса, сделанное в Германии лишь в 1801 году. Понятно, что это – плод воображения художника. Реальные скифы чаще выглядели все же несколько иначе (например, на сайте Академии Тринитаризма). И все же некоторые античные изображения скифов напоминают данный портрет. Возможно, германские художники знали о какой-то восточноевропейской традиции изображений скифского мыслителя. Профиль с тонким чувственным носом…

( Анахарсис (German Artist (19th century). Anacharsis: Illustration from Galerie der alten Griechen und Rцmer (1801, Augsburg). Академия Тринитаризма: Геноэтногенез Евразии; Скифы времен Македонского; Александр Мегас и Скифия Великая

1971 г. при раскопках кургана Толстая Могила близ г. Орджоникидзе Днепропетровской области украинский археолог Б.Н.Мозолевский нашел среди многих других предметов эллино-скифской торевтики совершенно уникальное по красоте и художественному совершенству нагрудное украшение (пектораль), которое сразу и намного лет вперед привлекло к себе пристальное внимание скифологов всего мира. Помимо России и Украины, статьи и книги с художественным и содержательным анализом изображений на пекторали публикуются в США, Франции, Германии и в других странах. Предложено несколько вариантов объяснения сцен, представленных на пекторали. Частично они пересекаются между собой. В целом все согласны, что пектораль построена по трехчастному принципу и состоит из трех регистров: верхнего, среднего и нижнего. Здесь фрагментами ярко отражена и экономическая жизнь Великой Скифии, чему образные характеристики давал Анахарсис.

http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm


В центре два сидящих на пятках скифа что-то деляют с «золотым руном» — с овечьей шкурой. За ними по дуге расходятся сцены, которые можно на первый взгляд назвать бытовыми. До сих пор не были известны реальные изображения скифских женщин. Они показаны за дойкой животных. Одна из них (слева) держит в руке типично греческий сосуд — амфору. Д.А.Мачинский указал в центральной паре скифских шаманов-энареев, утративших чисто мужские достоинства (буквально — не мужчин). Д.С.Раевский считает эту пару персонажами не дошедшего до нас мифа, а всю сцену символом благополучия, которое напрямую зависело от плодородия и умножения скота.

Все фигуры календаря пекторали по своим контурам похожи на 16 особых земель, которые в свое время входили в состав Великой Скифии (У1 век до нашей эры). Это так называемые легендарные «благие земли», лежавшие от Алтая до Греции. В центре главная земля — Скифия (ныне это территория Поднепровья — Подонья). На пекторале она изображена в виде бараньей шкуры-егиды, которую держат два скифских царя — братья Пал и Нап, потомки легендарного Скифа. Видимо, это символ двоевластия. Как приглядывайся или не приглядывайся, отдать скифов времен Македонского какому-то одному антропологическому типу не получается.

http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm
Это как бы Пал. А это для некоторых ученых – Нап.

Сравнив античные изображения с «фантазией» германского художника 1801 г., можно отметить, что художник – к примеру – постриг Анахарсиса как бы «под горшок», по русской средневековой традиции.

В 1970 г. известный московский скифолог проф. Д.С.Раевский, автор ряда книг по скифской мифологии, предложил совершенно новое прочтение сюжета на знаменитом сосуде из Куль-Обы (округа Керчи). Он внимательно исследовал разные варианты скифской генеалогической легенды, фрагментами сохранившейся в греческих и латинских текстах. Из этих вариантов сложился следующий стержневой сюжет легенды о происхождении скифов. В мифологии каждого народа есть свой первопредок, как правило, царь. У скифов таким первопредком был царь Таргитай, рожденный от брака Неба и Земли (обычная для всех индоевропейских народов мифологема). У него было три сына (тоже весьма популярная ситуация, перешедшая в волшебные сказки): Колаксай, Липоксай и Арпоксай.
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm


Опуская многие детали и варианты, о которых можно прочесть в книгах и статьях Д.С.Раевского, обратимся к главному. Почувствовав приближение старости и задумавшись о наследнике, Таргитай поставил перед сыновьями условие: на царство взойдет тот, кто сможет натянуть его лук и подпоясаться царским панцирным поясом. Старший сын стал натягивать лук, но лук вырвался из рук и ударил его по челюсти; среднему сыну непокорный лук повредил голень и только младший сын справился с задачей и стал царем.
Таргитай объявляет о своем условии
Колаксай натягивает лук
 
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm

Результат попытки Колаксая
ушибленная челюсть
Результат попытки Липоксая
ушибленная нога

Приглядываясь к изображениям, нетрудно обнаружить здесь преобладание европеоидов. Скифы – по многим античным свидетельством — белокожи, краснолицы от степных ветров, голубоглазы, с мягкими, светлыми (русыми, иногда как агафирсы рыжими) волосами. Пили во времена Героодота неразбавленное вино и кумыс, хотя и иных свидетельств о многообразии скифов масса.

Если четче прорисовать их профили, то европеоидность будет еще более очевидной.
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm


В античное время были популярны и нашивные пластины с изображением скифа (IV век до н.э.; встречены в ряде мест) Если вспомнить изображение на монете царя Атея, то некоторое сходство ликов просматривается. В итоге германское изображение Анахарсиса в 1801 г. за некоторый визуальный символ античного скифского философа принять можно.

Связь Анахарсиса и народов Руси (как наследницы Великой Скифии) признавалась образованными византийскими авторами. Например, Львом Диаконом в 10 веке в его девятой книги «Истории»:

«Говорят, что скифы (тавроскифа Святослава:П.З.) почитают таинства эллинов, приносят по языческому [28] обряду жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахарсиса [29] и Замолксиса [30], то ли у соратников Ахилла. Ведь Арриан пишет в своем «Описании морского берега» [31], что сын Пелея Ахилл был скифом и происходил из городка под названием Мирмикион [32], лежащего у Меотидского озера. Изгнанный скифами за свой дикий, жестокий и наглый нрав, он впоследствии поселился в Фессалии [33]. Явными доказательствами [скифского происхождения Ахилла] служат покрой его накидки, скрепленной застежкой [34], привычка сражаться пешим [35], белокурые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и жестокость [36], над которыми издевался Агамемнон, порицая его следующими словами: Распря единая, брань и убийство тебе лишь приятны [37]. Тавроскифы и теперь еще имеют обыкновение разрешать споры убийством и кровопролитием [38]. О том, что этот народ безрассуден, храбр, воинствен и могуч, [что] он совершает нападения на все соседние племена, утверждают многие; говорит об этом и божественный Иезекииль такими словами: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос» [39]. Но довольно о жертвоприношениях тавров. 7. На другой день [40] на рассвете Сфендослав созвал совет знати, который на их языке носит название «комент» [41]».

( ; полезно изучить комментарии к тексту М.Я.Сюзюмова и С.А.Иванова).

Почитание Анахарсиса и других героев отечественной античной истории средневековой Русью – тема тщательных и благодатных исследований. Например, школ Ярослава Николаевича Щапова или Геннадия Григорьевича Литаврина.

Светлана Анатольевна Еремеева (http://vvvasilyev.narod.ru/hist-isk/Simon.htm ) обратила внимание, что после Симона Ушакова Оружейную палату возглавил мастер Фёдор Зубов Евтихеев, родившийся в 1610/1615 гг. в Соликамске, а в 1652-1662 записанный устюжским иконописцем (в Великий Устюг он прибыл в 1635 г.). Когда мастера разыскивают и доставляют в Москву (устюжские иконописцы вообще не знали равных), ему назначается жалование — как царскому изографу — 12 рублей в год (затем жалование перевалило и за сотню).

В 1689 году происходит спор между архимандритом московского Новоспасского монастыря Игнатием и архимандритом Суздальского Спасо-Ефимьева монастыря Тихоном. Они спорят о том, у кого же в данный момент должна работать знаменитая артель костромских мастеров-монументалистов во главе в Гурием Никитиным… И тогда часть костромской артели возглавляет Фёдор Зубов — может, по царскому приказу, может, по доброте душевной (он хорошо относился к Гурию Никитину), а может потому, что очень хотел сделать эту работу.

В результате возникает одна из самых странных росписей церковных папертей — по сторонам лестницы, ведущей ко входу, христиан встречают эллинские мудрецы Платон, Аристотель, Плутарх, Солон, Птолемей, Анахарсис, Иродион, Орфей и Омир (Гомер). Правда, античные философы и поэты выступают здесь как превозвестники учения о Христе. Одежда их иногда русская, иногда — фантастическая, лица выполнены в живописной манере. Фёдор Зубов оказывается энциклопедически образованным художником. Здесь же, на стенах паперти, он создаёт ряд картин на темы русской истории, развивая идею преемственности московской власти от византийских императоров.

Так что германскому Анахарсису 1801 г. предшествует русский Анахарсис примерно к 1690 г. И это изображение в Спасо-Преображенском соборе Новоспасского монастыря в Москве тоже необходимо учитывать (стоит его привести в Интернете).

Образованные россияне об Анахарсисе, конечно, всегда знали. Н.М.Карамзин (История государства Российского. Том 1
http://lib.ru/LITRA/KARAMZIN/karamz01.txt

) в первой главе «О НАРОДАХ, ИЗДРЕВЛЕ ОБИТАВШИХ В РОССИИ. О СЛАВЯНАХ ВООБЩЕ» указал на необходимость в началах отечественной истории указывать:

Древние сведения греков о России. Путешествие Аргонавтов. Тавры и киммериане. Гипербореи. Поселенцы греческие. Ольвия, Пантикапея, Фанагория, Танаис, Херсон. Скифы и другие народы. Темный слух о землях полунощных. Описание Скифии. Реки, известные грекам. Нравы Скифов: их падение. Митридат, геты, сарматы, алане, готфы, венеды, гунны, анты, угры и болгары. Славяне: их подвиги. Авары, турки, огоры. Расселение славян. Падение аваров. Болгария. Дальнейшая судьба народов славянских.

И констатировал: «Несмотря на долговременное сообщение с образованными греками, скифы еще гордились дикими нравами своих предков, и славный единоземец их, Философ Анахарсис, ученик Солонов, напрасно хотев дать им законы афинские, был жертвою сего несчастного опыта».

Анахарсиса чтила и Западная Европа. Даже некоторые революционеры его имя использовали как привлекательный псевдоним с глубоким смыслом.

В частности, Клоотс (Cloots) Анахарсис (настоящее имя Жан Батист) (24.6.1755, замок Гнаденталь, близ Клеве,-24.3.1794, Париж). Это деятель периода Великой французской революции; философ-просветитель, публицист. Вместе с тем и прусский барон, а среди пруссов была популярна версия об их происхождении из восточных борусков от округи гор Рип. Анахарсис Прусский в 1776 приехал в Париж, сблизился с энциклопедистами; развивал идеи многобожия ( пантеизма). С 1789 года стал членом Якобинского клуба. Затем в период революции принял французское гражданство, избран в Конвент (1792). Главным для этого Анахарсиса было создание «всемирной республики», что отчасти реализуется современным масонством. Для осуществления этой идеи он требовал (с декабря 1791) объявления войны европейским державам, а позже, когда война началась,- продолжения её до создания «всемирного союза республик». Здесь уже просматривались идеи Керенского и Троцколго. Опасная для революции во Франции авантюристическая космополитическая программа Анахарсиса побудила М. Робеспьера и других. якобинцев выступить против него. Клоотс в 1793 ратовал за насильственную дехристианизацию. В декабре 1793 исключен из Якобинского клуба, а затем устранён из Конвента. Преданный суду революционного трибунала, был казнён вместе с эбертистами – крайне левым течением среди якобинцев.

Все популярнее Анахарсис в современной России. Его имя носит издательский центр в Москве, это имя принимают сайты Интернета и активные участники этих сайтов. Вот только школьникам и студентам в учебниках отечественной истории об этом имени упорно не напоминают. Программы и стандарты не требуют… Кто задает такие антироссийские – по сути – программы и стандарты ?!

Из наиболее полных сводов сведений об Анахарсисе можно отметить работы: И. В. Куклиной Анахарсис//ВДИ. 1971. № 3.; Kindstrand J.F. Anacharsis: The legend and the apophthegmata. Stockholm, 1981. Русский Интернет почти забит цитированием небольшого реферата студента Северо-Кавказского Государственного Технологического Университета Василия Барашева (Научный руководитель Щупец Е.С) на тему «Анахарсис – один из семи мудрецов античного мира» (Владикавказ 2001) со ссылками на работы М.В. Агбунова «Путешествие в загадочную Скифию» (М. Наука, 1989);. Б.М. Граков «Скифы» (М. Изд-во МГУ, 1971); А.П. Смирнова «Скифы» (М., Наука, 1966).

Анахарсис представлял дипломатическую активность значительной части населения планеты той поры.

С. П. Капица в своей известной «Общей теории роста человечества» обозначил тенденцию роста населения планеты так( http://www.demoscope.ru/weekly/013/biblio03.php
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111094.htm

Рост населения мира от возникновения человека до предвидимого будущего

Население Скифии от Дуная до Сибири во 2 – 1 тыс. до н.э. достигало 8 – 10% общепланетного, что примерно соответствовало и доле Скифии в тогдашнем мировом хозяйстве. Отчасти на этом базировались политические и ратные успехи скифов (Академия Тринитаризма. Великая Скифия от Тевтара до Арианта).

Анахарсис больше известен как философ и этнограф, отчасти врач (как и другие образованные скифы его времени). Вместе с тем его вполне можно отнести и к творцам отечественной (скифской) экономической мысли времен Древней Греции. Да и конечно же – к творцам скифской дипломатии, активной, остроумной, знающей немало языков.

Великая Скифия в 7 – 6 веках до нашей эры, когда жил Анахарсис, реально была самой могущественной державой античного мира. В ответ на провокации южных стран и блокировку торговых путей северян в сторону Египта и Индии около 612 г. до н.э. на юг от Кавказа бросил свои войска приазовский царь Мадия. Более четверти века скифы контролировали территории от Черного моря и Каспия почти до Египта и Индии. И это военное могущество проистекало из реального экономического могущества Великой Скифии, население которой около 650 г. до н.э. при царе Арианте оценивается в 6 – 13 млн. человек.

Скифия имела огромные лесостепные города типа Гелона (отмечен Геродотом), но старалась не привлекать к ним внимание. Скифские стрелы с тупыми концами принимались внутри страны и в ряде соседних стран в качестве монет, а уже с 6 века в городах Северного Причерноморья чеканили и привычные ныне круглые монеты. Скифские басилевсы (цари), из рода которых происходил Анахарсис, были достаточно богаты, о чем свидетельствуют драгоценности из скифских курганов.

Посольство Анахарсиса в Грецию и соседние страны одни авторы рассматривают как этнографическую экспедицию, а другие – как масштабную разведку. Влиятельный и умный царский скиф должен был формировать и поддерживать привлекательный имидж Великой Скифии, налаживать связи с ее потенциальными союзниками на политической арене античного мира. И эта политика имела вполне экономический смысл. Корабли со скифскими товарами (зерном, кожами, соленой рыбой, оружием и т.д.) часто прибывали в Афины, Милет и другие известные города. А суда с заморскими винами, драгоценностями и т.п. спешили к портам Приазовья и Северного Причерноморья.

Рис. Импорт вина в Скифию около 25 веков назад. Белые амфоры отмечают города – центры импорта. Черные амфоры – наиболее активные регионы античного винопотребления импорта.
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111042.htm

Как и все «первофилософы», тем более – дипломаты, Анахарсис не оставил больших трудов. Но вольно или невольно своими высказываниями выражал и яркие дипломатические и экономические мысли. Образно говоря, стал и своеобразным предтечей модного ныне маржинализма (теории и практики предельной полезности).

Он утверждал, что виноградная лоза приносит три кисти: первую– удовольствия, вторую – опьянения, третью – отвращения. И с таким афористичным выражением маржинализма ныне, вероятно, согласятся многие экономисты, да и дипломаты.

Эту же мысль повторял им и в другой форме. К примеру, в высказываниях о вине: «Первые три чаши на пиру — это чаша наслаждения, чаша опьянения и чаша омерзения».

Прадедом Анахарсиса в середине VII в. был царь Спаргапиф, возможно, родич царя Арианта, властвовавшего тогда над всей Скифией. Дед Лик имел имя, созвучное реке Лик (допускают, совр. Маныч). Позже могло перейти в Лих (лихой, лихач), в женские варианты, типа Лика, но в связи с «ликами святых» мужской вариант явно табуизирован. У Лиха есть шанс быть и эпическим Лехом эпоса славян, где иногда действуют Чех, Лех и Мех... Отцом философа был Гнур (созвучие типа «гнуть»; украинское Гнур до сих пор – Хряк, Боров), а братом Савлий (от него иногда ведут имя Павел) — это имя есть и в новгородских берестяных грамотах. Сын Савлия Антир (Иданфирс) отличился в войне с Дарием I около 512 г. до н.э., когда Антир уже правил всей Скифией. Эти факты были хорошо известны «отцу истории» Геродоту. И они позволяют относить смерть скифского философа к 550—535 гг. до н.э.

Версий трактовки сколотского имени Анахарсис много, условно греки так могли заместить по созвучию праславянское «знахарь» (имя типа «пахарь»; пахари-оратаи у Днепра уже были известны). Ана-Харс – чаще переводят, – как «небесный глас». Геродот иногда скатывался к унижению скифов, но имя скифского мыслителя в античном мире уже во времена «отца истории» являлось достаточно популярным:

«...Мы не встречаем (у скифов: П.З.) ни одного знаменитого человека, кроме скифа Анахарсиса. Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, но зато самым важным для человеческой жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись...» К сожалению, известное Геродоту не стало аксиомой для деятелей типа Наполеона или Гитлера, нынешних «властителей мира».

Геродот не касался философских позиций Анахарсиса, вероятно, тоже считая их общеизвестными. По рассказам пелопоннесцев, скифский царь отправил юношу в Элладу «в ученье к эллинам». По возвращении на родину Анахарсис сказал царю, что все эллины, кроме лакедемонян (жителей Спарты), стараются все узнать и стать мудрыми. Однако, только с лакедемонянами можно вести разумную беседу. Геродот рассказ привел, но считал его вздорной выдумкой самих эллинов. За правду же принимался такой сюжет:

«Скифы, как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, притом они сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анахарсиса и потом Скила (скифы убили этого своего царя за чрезмерное увлечение Вакхом и разгульным образом жизни с обильными излишествами – собственным дворцом в чужом городе, садом со скульптурами у дворца и т.д.: П.З.). Анахарсис повидал много стран и выказал там свою великую мудрость. На обратном пути в скифские пределы ему пришлось, плывя через Геллеспонт, пристать к Кизику. Кизикенцы в это время как раз торжественно справляли праздник Матери Богов (Кит белы или Реи, античной Богородицы: П.З.)».

Экономика ритуалов – важная часть экономики любых стран и народов. Дипломатия ритуалов – важная часть международной дипломатии.

«Анахарсис дал богине такой обет: если он возвратится домой здравым и невредимым, то принесет ей жертву по обряду, какой он видел у кизикенцев, и учредит в ее честь всенощное празднество. Вернувшись в Скифию, Аиахарсис тайно отправился в так называемую Гилею (эта местность лежит у Ахиллесова ристалища и вся покрыта густым лесом разной породы деревьев). Так вот, Анахарсис отправился туда и совершил полностью обряд празднества, как ему пришлось видеть в Кизике. При этом Анахарсис навесил на себя маленькие изображения богини и бил в тимпаны (медные тарелки вместо бубнов). Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донес царю Савлию. Царь сам прибыл на место и, как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука. И поныне еще скифы на вопрос об Анахарсисе отвечают, что не знают его, и это потому, что он побывал в Элладе и перенял чужеземные обычаи».

Имя Анахарсиса в самой Скифии в связи с этим, вероятно, периодически табуизировалось.

Мировозренческие позиции скифского мудреца, который иногда включался в число первых «семи философов», проявлены во многих античных произведениях. Еще до нашей эры ходили списки с его работ и писем: «К афинянам», «К Медоку», «К Аннону» (философам), «К царскому сыну», «Крезу» (царю Лидии, с кем имел связи и Фалес)...

По сравнению с Токсарисом Анахарсис, судя по сумме источников, больше проявлял лаконичность и афористичность. Геродот, вероятно, знал письма скифа, в частности, «К афинянам»:

«Вы смеетесь над моим языком за то, что он не отчетливо выговаривает греческие буквы. Анахарсис неправильно говорит среди афинян, а афиняне — среди скифов. Не языком отличаются люди от людей и приобретают славу, а мыслями, как и эллины, отличаются от эллинов. Спартиаты (лаке-демоняне: П.З.) не чисто говорят по-аттически, но деяниями своими славны и похвальны. Скифы не порицают речи, которая выясняет должное, и не хвалят той, которая не достигает цели—Речь не бывает дурна, когда мысли хороший прекрасные дела следуют за речами. Скифы считают речь дурной, когда бывают дурны помыслы...»

Конечно, и в дипломатии – важны не слова, а реальные мысли (помыслы) и дела. Это уже позиции современного институционализма.

Анахарсис оказывался одним из предтечей киников (циников) и близких им стоиков, но не доходил до цинизма. Довольствие данным природой и малым, отсутствие зависти — важнейшие черты его мировоззрения и образа жизни. В письме к Медоку, имевшему близкое праславянам имя, Анахарсис частью подтверждал мнение скифа Токсариса, что скифы объективно оценивают достижения инородцев и иноверцев, радуются и чужому благополучию:

«Зависть и страх суть великие доказательства низкой души: за завистью следует печаль от благополучия друзей и сограждан, а за страхом — надежды на пустые слова. Скифы одобряют таких людей, но радуются чужому благополучию и стремятся к тому, чего и им возможно достигнуть; а ненависть, зависть и всякие пагубные страсти они постоянно всеми силами изгоняют, как врагов».

Институциональные подходы ко всей жизни (с ее рисками и провоцированием зависти к чужим богатствам) здесь тоже очевидны.

Довольствие малым как экономический принцип хорошо выражает письмо Анахарсиса к Аннону (такое имя носил и отец Амилки (Гамилькара), карфагенского полководца VI—V вв. до н.э.): «Мне одеянием служит скифский плащ, обувью — кожа моих ног, ложем — вся земля, обедом и завтраком — молоко, сыр и жареное мясо, питьем — вода...» Богач — раб обилия вещей и своего образа жизни, что позже подчеркивали киники и стоики.

Умеренность в потреблении и «активизация энергосбережения» (плащ, «кожа ног», земля как ложе) – ныне явные заботы экономических теории и практики.

Ярко и образно выразил Анахарсис свое «непотребительское» мировоззрение «с позиции силы» в письме к царскому сыну: «У тебя флейты и кошельки, а у меня — стрелы и лук. Поэтому, естественно, что ты — раб, а я свободен, и у тебя много врагов, а у меня — ни одного. Если же ты хочешь, отбросив серебро, носить лук и колчан и жить со скифами, то и у тебя будет то же самое».

Простые одежда и пища, легкое оружие — и — результат, — отсутствие врагов и завистников. Анахарсис здесь недостаточно пояснял, что богатство становится страшным врагом бедности и существует лишь за счет многотысячелетнего ограбления множества бедняков. Не флейты и кошельки, а мечи и колесницы, военные корабли и армады всадников обеспечивают жизнь и интересы царских детей.

В письме Крезу он рассказал про случай у Дуная (Истра), очевидцем чего был сам. Дунай протекал «по скифской земле», на нем «купцы посадили свою барку на мель и, не успев ничем помочь горю, с плачем удалились». Разбойники быстро подъехали на пустой лодке, загрузили ее доверху. Барка всплыла, а лодка разбойников «скоро пошла ко дну вследствие похищения чужого имущества».

Мораль ясна: «Это всегда может случиться с богатым (включая грабителей: П.З.). Скифы же стали вне всего этого: мы все владеем всей землей; то, что она дает добровольно, мы берем, а что скрывает, оставляем; защищая стада от диких зверей, мы берем взаимен молоко и сыр; оружие имеем мы не против других, а для собственной защиты в случае надобности; но доселе это не понадобилось: ибо мы являемся для наступающих и борцами и призами за победу (взять, кроме людей, больше нечего: П.З.), но такой приз немногие любят...»

Так постулизировалась необходимость в громадной державе общей собственности на землю и природные ресурсы, на значительные капиталы (грузы). Это принципиально важная экономическая мысль, развиваемая и современным институционализмом – правда, ныне больше в пользу апологетики частной собственности. Хотя для просторов и особенностей России постулат Анахарсиса все еще актуален. Включая и потребность в оружии как гарантии защиты огромного природного богатства державы.

Письма Анахарсиса иногда считаются подложными, связанными с возрождением кинизма в Ш — I в. до н.э. Но суть этих писем подтверждена цитированием скифского философа в десятках других античных произведений, включая работы Платона и Аристотеля. Среди отличий Анахарсиса от будущих киников было то, что он не считал себя «космополитом» и находил возможность подчеркивать достижения своей родины Скифии и ее народов.

Сам Анахарсис признавался изобретателем плуга, «рогатого» якоря и гончарного круга (есть и другие версии). Здесь уже скиф оказывает не просто мыслителем-экономистом (теоретиком), но и активным практиком — инноватором, изобретателем важных для экономики орудий труда.

Порицаемый одним греком за свое скифское происхождение, Анахарсис огрызнулся: «Мне позор — отечество, а ты — своему отечеству» (отчасти это можно отнести и к уровню развития экономики). Соглашался с другим скифским мыслителем Токсарисом, считая, что лучше иметь одного друга, стоящего много, чем многих не стоящих ничего. Хорошим и дурным у людей считал одно — «Язык», его требовалось всегда сдерживать (в частности, и в экономике «Не спеши сказать «гоп!», пока не перепрыгнешь…»). Свободным и лаконичным говором сформировал представление о «скифском образе речи».

Скифское наполнение Афин допускало, что и род самого Солона (ок. 640—559 гг. до н.э.) мог иметь какие-то связи со Скифией. Именно когда Солон пришел в Афинах к власти в 594 г. до н.э., тогда, якобы, — по ряду версий — оказался там и молодой Анахарсис. И сразу двинулся к дому архонта, проявив особую дипломатичность:

«Придя к дому Солона, он приказал одному из слуг доложить Солону; что к нему пришел Анахарсис, желая посмотреть на него и, если можно, сделаться его гостем. Слуга, доложив, получил от Солона приказание передать Анахарсису, что отношений гостеприимства завязываются каждым на своей родине. Тогда Анахарсис, подхватив, сказал, что сам он (т.е. Солон) теперь на родине, и поэтому ему следует заключать связи гостеприимства; изумившись этой сообразительности, Солон принял его и сделал величайшим другом». Нормальные отношения, да и с экономическим подтекстом. Кстати, в Афинах стража рынка нередко состояла из скифов, которые встречались и среди торговцев.

Солон тоже попадал в рейтинг «семи мудрецов», где иногда находилось место и Анахарсису. Диоген Лаэрций указал Анахарсиса среди всех античных философов восьмым, но уже в наше время А.Ф. Лосев не без иронии заметил, что у предшествующих «семи мудрецов нет ни какой философии». Какая-то философия, безусловно, есть, но трудов от тех мудрецов сохранилось очень мало.

Лаэрций допускал, что Анахарсис встречался с философом Мисоном, стоявшим по «рейтингу» за скифом. Пифия (прорицательница) на вопрос скифа, есть ли кто его мудрее; изрекла, что это именно Мисон — сын Стримона — «лучше, нежели ты, снаряженный пронзительной мыслью». Понятно стремление скифа быстрее проверить мудреца, да и на его родине — в деревушке Хен (Этея или Лакония), примерно в здешней округе вел беседы с эллинами мудрец и по данным Геродота.

Посреди лета Анахарсис застал Мисона у поля, когда философ-пахарь уже не косил сено, а прилаживал рукоять к плугу

— А ведь время нынче, Мисон, не пахотное!

--- Тем более надобно готовиться к пахоте, — прозвучал вполне житейский ответ.

«Готовь сани летом...», — продолжит почти любой россиянин. Мудрецы времен Анахарсиса и символизировали тот рубеж философии, когда привычная народная мудрость давала силы могучим мыслителям античности, выходившим к впечатляющим экономическим системам. Эти мыслители не устраняли народную мудрость — скифские пословицы были популярны уже в античности, а дополняли и развивали ее, не чурались остроты слова и мысли своих простых сородичей.

Еще один факт дипломатии Анахарсиса.

Диодор Сицилийский в I в. до н.э. считал, что именно Анахарсис возглавлял посольство философов к царю Крезу (ныне округа Турции). К нему и царю прислушивались товарищи-философы Биант, Солон и Питтак. Имена имеют скифские аналоги. Царь отмечал мудрецов на пирах и собраниях величайшими почестями. Анахарсис был избран для беседы с Крезом первым.

— Какое же из живых существ храбрейшее? — Крез ожидал возвеличивания людей, а среди них — власть имущих.

— Самое дикое, — ответил скиф, — ибо только оно мужественно умирает за свою свободу.

Крез провоцировал мудреца на иной ответ:

— А какое из существо справедливейшее?

— Самое дикое, — повторил скиф. — Только оно живет по природе, а не по законам: природа есть создание божие, а законы — установления человека. Справедливее пользоваться тем, что открыто богом, а не человеком.

— Так не зверь ли самое мудрейшее существо?!

— Мудрейшее, — согласился Анахарсис. — Предпочтение истины природной истине закона проверяет все живое на мудрость.

Крез посчитал такие ответы результатом северного «звероподобного воспитания». Но высказывания Анахарсиса фактически были одним из выражений принципов стоической философии с элементами диктата природного над разумом человека, противостоящего и богу. Это и важная дипломатическая позиция.

Формула — «природа есть создание божие, а законы — установления человека» — может быть связана с рассказом Геродота об увлечении Анахарсиса культом Матери Богов, о проведении таинств в честь этой «Богоматери» в лесу у реки, на природе. Формула заострялась по мере перехода к почитанию Христа, но при таком переходе память о «всяких скифских философах» уже не требовалась. Матерь Богов уступала место Богородице, давшей миру Христа: Природу созданием божьим, по сути, считал и греческий «первофилософ» Фалес.

Диоген Лаэрций в начале III в. н.э. кратко суммировал разные данные об Анахарсисе.

«Анахарсис, скиф, сын Гнура и брат Кадуида, скифского царя, по матери же эллин и оттого владевший двумя языками. Он сочинил стихи в 800 строк об обычаях скифских и эллинских в простоте жизни и в войне (не сохранились, хотя могли напоминать Гомера: П.З.); а в свободоречии своем он был таков, что это от него пошла поговорка «говорить, как скиф».

Сосикрат говорит, что в Афины он прибыл в 48-ю олимпиаду, в архонтство Евкрата. Гермипп говорит, что он явился к дому Солона и велел одному из рабов передать, что к хозяину пришел Анахарсис, чтобы его видеть и стать, если можно, его другом и гостем. Услышав такое, Солон велел рабу передать, что друзей обычно заводят у себя на родине. Но Анахарсис тотчас нашелся и сказал, что Солон как раз у себя на родине, так почему бы ему не завести друга? И пораженный его находчивостью, Солон впустил его и стал ему лучшим другом.

По прошествии времени Анахарсис воротился в Скифию; но там по великой его любви ко всему греческому он был заподозрен в намерении отступить от отеческих обычаев и погиб на охоте от стрелы своего брата, произнесши такие слова: «Разум оберег меня в Элладе, зависть погубила меня на родине». Некоторые же утверждают, что погиб он при совершении греческих обрядов 100.

Вот наши о нем стихи:

После скитаний далеких Анахарсис в Скифию прибыл,

Чтоб уроженцев учить жизни на эллинский лад.

Но, не успев досказать до конца напрасное слово,

Пал он, пернатой стрелой к миру бессмертных причтен 101.

Это он сказал, что лоза приносит три грозди: гроздь наслаждения, гроздь опьянения и гроздь омерзения.

Удивительно, говорил он, как это в Элладе участвуют в состязаниях люди искусные, а судят их неискусные. На вопрос, как не стать пьяницей, он сказал:

«Иметь перед глазами пьяницу во всем безобразии». Удивительно, говорил он, как это эллины издают законы против дерзости, а борцов награждают за то, что они бьют друг друга. Узнав, что корабельные доски толщиной в четыре пальца, он сказал, что корабельщики плывут на четыре пальца от смерти. Масло он называл зельем безумия, потому что, намаслившись, борцы нападают друг на друга как безумные. Как можно, говорил он, запрещать ложь, а в лавках лгать всем в глаза? Удивительно, говорил он, и то, как эллины при начале пира пьют из малых чаш, а с полными желудками – из больших.

На статуе его написано: «Обуздывай язык, чрево, уд».

На вопрос, есть ли у скифов флейты, он ответил: «Нет даже винограда» 102. На вопрос, какие корабли безопаснее, он ответил: «Вытащенные на берег». Самое же удивительное, по его словам, что он видел у эллинов, – это что дым они оставляют в горах, а дрова тащат в город 103. На вопрос, кого больше, живых или мертвых, он переспросил: «А кем считать плывущих?»

Афинянин попрекал его, что он скиф; он ответил: «Мне позор моя родина, а ты позор твоей родине». На вопрос, что в человеке хорошо и дурно сразу, он ответил: «Язык». Он говорил, что лучше иметь одного друга стоящего, чем много нестоящих. Рынок, говорил он, – это место, нарочно назначенное, чтобы обманывать и обкрадывать друг друга. Мальчику, который оскорблял его за вином, он сказал: «Если ты, мальчик, смолоду не можешь вынести вина, то в старости придется тебе носить воду».

Изобрел он, как уверяют некоторые, якорь и гончарное колесо.

Письмо его такое:

Анахарсис – Крезу. «Царь лидян! Я приехал в эллинскую землю, чтобы научиться здешним нравам и обычаям; золота мне не нужно, довольно мне воротиться в Скифию, став лучше, чем я был. И вот я еду в Сарды, ибо знакомство с тобою значит для меня весьма многое» (
http://www.i-u.ru/biblio/archive/lasratskiy_0/00.aspx
).

Эти и другие подробности лишь усиливали в античности популярность скифского мудреца, которым могут гордиться нынешние Украина и Россия.

Еще Платон отмечал, что Анахарсис сделал много полезных изобретений и стремился научить соотечественников эллинским обычаям. Почитание мудрого скифа дошло и до средневековья. Феодорит (390—457 гг.), ученик Златоуста и представитель его шкоды, указывал владеющего письмом Анахарсиса в числе «семи мудрецов, живших после пророков». Возможно, это и подталкивало некоторых отечественных художников на изображение Анахарсиса в русских храмах.

«...Скиф Анахарсис был философом. Его до такой степени жгла любовь к философии, что он стал весьма известным и у всех прославленным. Он не только бодрствуя боролся с душевными страстями, но и во время сна показывал признаки воздержанности…».

Имя Анахарсиса можно встретить в трудах авторов позднего средневековья и нового времени. Жаль, что оно остается почти табуизированным для общественного сознания современной России, не включено в историю отечественной философии, хотя в округе Днепра мудрец родился и в родных местах за «инновации» погиб.

Столь величественной фигурой мог бы гордиться любой народ.

По сведениям Лукиана, Солон во время беседы с Анахарсисом заметил: «...Вам простительно жить постоянно с оружием: жизнь в открытых местах легко допускает злоумышления, а врагов у вас очень много...». Скифскому мудрецу явно в это не хотелось верить, он нередко говорил о том, что у скифов нет или почти нет врагов. К сожалению, история приносила и приносит немало опровергающих примеров. И мудрость нынешних философов и экономистов может состоять и в том, чтобы вникать и в слова Солона, Здесь уместно общеизвестное: «Нет пророка в своем отечестве». Верное лишь частью — например, замечанием Солона, друга Анахарсиса.

Ныне абсолютно ясно, что выдающийся скифский философ-энциклопедист Анахарсис (ок. 610—545 гг. до н.э.;: НВ2, с. 35—36; НВЗ, с. 27—30) является яркой фигурой всего мирового античного прошлого (Доватур и др. Народы.., с. 440; указ.). Россиянам все еще трудно представить, что у нас почти 26 веков назад был такой удивительный мудрец-любомудр, пращур-земляк. Он происходил из округи Борисфена (Днепра), текущего почти с гор Рип. Это символ мудрости славянских народов — русских, белорусов и украинцев. По эпосу, Словен и Рус — основавшие в III тыс. до н. э. города у Ильменя — скифские князья. В какой-то мере скиф Анахарсис — и их потомок, но уже не эпический.

Анахарсис, напомним, признавался изобретателем якоря современного типа, плуга, высокопроизводительного гончарного круга и других полезных предметов. Правда, западные ученые не всегда помнят, что был он именно скифом, а не греком (Греки. М.: Росмэн, 1995, с. 34). Скифию задолго до нашей эры прославили десятки выдающихся людей.

Для истории и отечественного образования важно знать, что Анахарсис в числе других знатных скифов умел читать и писать хотя бы на греческом. Он считался автором – как помним — 800 стихов о ратных подвигах скифов. Десяток его писем в I в. до н. э. приводили киники (циники: ВДИ. 1947. № 4, с. 171— 173). В письме «К афинянам», среди которых было немало выходцев из Скифии, наш мыслитель еще раз выступил против унижения людей по языку и происхождению. Это цитированное выше письмо нынешние школьники могут выучить наизусть. Скифия и Спарта стали развивать более тесные отношения, пытаясь противостоять натиску Персии. Уже с V в. у Азовского моря стала править династия Спартокидов. В средние века там возникло Тмутараканское княжество, имевшее тесные связи с Новгородом со времен Святослава и Бравлина.

Общественная собственность на землю и природные блага в Скифии, что славил Анахарсис, отмечалась и многими другими античными свидетельствами. А большие участки земли можно было получить в личное пользование за победу на состязаниях во время крупных культовых праздников. Например, посвященных главным символам сколотов — плугу, ярму, секире и чаше. Тогда победитель, испивший внушительную чару доброго вина, получал во владение земли столько, сколько объезжал за день на коне. Об этом свидетельствовал Геродот. Правда, не пояснял, сохранялась ли данная земля за победителем на следующий год. Традиция испытания хмельной чашей отражена и во многих русских былинах.

Философ Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) отмечал, что «скиф Анахарсис мог считать деньги ни за что, а наши философы не могут сделать это» (ВДИ. 1949. № 1. С. 191, 187). Идеи натурального хозяйства и коллективизма тысячи лет почитались в Скифии, они частично позволяют выживать России и ныне. Страбон (умер около 23 г.) о скифах и близких им фракийцах замечал: «Гомер называет справедливейшими и дивными мужами тех, которые совсем не занимаются торговыми делами или составлением капитала, но всем владеют сообща, кроме мечей и чаш для питья, и даже жен и детей считают общими согласно с учением Платона» (ВДИ. 1947. № 4. С. 195).

Рыночная осторожность и коллективная забота о женщинах и детях – вероятно не пройденный этап, а назревающие перспективы всемирного развития. Матери-одиночки и заброшенные дети – беды почти всех стран планеты.

Скифский образ жизни византийцы к концу VI в. отмечали у славян, а затем арабы около IX в. у словено-русов (см.: Ответы державы «князя Роша». Академия Тринитаризма). Он частью отражен русскими летописями. И по мере христианизации северяне вновь стали активнее заниматься торговыми делами и составлением капиталов, представляемых кладами драгоценностей (типа Перещепинского) и разных монет. Хотя торговлей, вспомним Анахарсиса, скифы-купцы увлекались у низовий Дуная и в VI в. до н. э. Правда, не всегда удачно. Оживленной была античная торговля и в Приазовье.

Система воспитания в Скифии тысячи лет нацеливала людей на большую гармонию с природой, на боготворение и умелое использование сил и даров природы. Анахарсис считал, что истина природы выше истины законов и воли властителей — и в том основной признак мудрости. Анахарсис и Токсарис старше китайского философа Конфуция, по реальному влиянию на европейскую культуру они и стоят выше, но известны несравненно меньше.

Лукиан Самосатский во II в. н. э. на основе скифо-македонских архивов и устной памяти сочинил и произведение «Анахарсис или о гимнасиях». Там отражен возможный диалог Анахарсиса с афинянином Солоном по темам образования и воспитания почти 26 веков назад.

Солон тогда допускал, что гимнастика и спорт в чистом виде чужды скифским обычаям, для ортодоксальных скифов оказываются странными. И говорил: «Все равно как и у вас, должно быть, есть много предметов обучения и занятий, которые показались бы странными нам...».

Анахарсис не возражал. Но дал такое пояснение: «....А у нас, скифов, если кто ударит кого-либо из равных или, напав, повалит на землю и разорвет платье, то старейшины налагают за это большое наказание, даже если обида будет нанесена при немногих свидетелях, а не при таком множестве зрителей, какое бывает на Истме и в Олимнии».

Выходит, наряду с царским в Скифии все же оперативную роль – на местах, в номах (на пагусах-погостах) – играл суд старейшин. Скиф ставил задачу лучше изучить эллинские законы и обычаи, не рассуждать о государственном устройстве и не учить правильной жизни афинян. Солон соглашался и высказывал свои представления о жизни скифов, что выше частью процитировано: «Вам простительно жить постоянно с оружием: жизнь в открытых местах легко допускает злоумышления, а врагов у вас очень много, и неизвестно, когда кто-нибудь из них стащит спящего с повозки и убьет. Затем недоверие друг к другу людей, живущих по своему произволу, а не по законам, также делает постоянно необходимым оружие, чтобы близок был защитник в случае насилия...». Ратное обучение, владение оружием — тоже важная школа и для экономики.

Мыслители — по сути — сходились во мнении, что формирование физического совершенства скифам не помешает и стоит гимнасии в Скифии развивать (ВДИ. 1948. № 1. С. 304). Традицию «недоверия людей друг к другу, живущих по своему произволу» на Руси, в средние века отмечали арабские, византийские и другие авторы. Отдельные группы населения России и ныне считают «законы для всех» необязательными для себя.

Как помним, даже философы-богословы IV—VI вв. н.э. (которых в рамках патерналистики видят в истоках русской философии авторитетные историки этой философии) пройти мимо высокого уровня скифского мышления не могли. Епифаний (314—402), или Эпифаний, дохристианскую философию определял как развитие 20 сект, из которых ведущие «суть следующие:

Варварство, скифство, эллинство, иудейство.

Скифство, от дней Ноя и последующих до построения башни и Вавилона и в следующее за построением башни время (немного лет), т.е. до Фалека и Рагаба, которые, направившись в Европейскую часть света, присоединились к Скифской стране и ее народам...» (Интернет). http://proza.ru/2009/05/28/262


Констатация этого факта, но в связи с «нарцами еже суть словенами», вошла в русские летописи, где Рагаба чаще заменяет Нектан (Иоктан), другой сын Евера. Но хотя бы созвучие имен Фалеса и Фалека неизбежно настораживает. Археология приносит все больше данных (погребения, символические предметы и т.п.), показывающие появление иудейских общин на рубежах Скифии задолго до нашей эры (например, в Фанагории, Тамань). Восточные иудеи с гордостью носили имя «аскеназ» (скиф). Этот пласт истории ныне изучается все более тщательно. Но богословы все же никогда не путали настоящих скифов и иудеев. Василий Великий (330—371) видел проблемы христианизации в связи с многовековой скифской ментальностью так:

«Господь будет судить... (иначе) иудея и иначе скифа. Ибо первый почиет в законе и прославляется в боге и одобряет лучшее... Скифы же кочевники, воспитанные в диких и бесчеловечных нравах, прирученные к взаимным грабежам и насилиям, невоздержанные в гневе и легко раздражительные — к. взаимной ярости, привыкшие всякий спор решать оружием и наученные оканчивать битвы кровью. (Но) своими доблестными деяниями, если они проявят взаимное человеколюбие и честность, представляют для нас (еще) более тяжкое наказание».

Любопытно, но примерно так же описывали христианские авторы русов (дружины Руси), атаковавшие Царьград через пять-шесть веков после Василия Великого.

Василий сужал понятие «скифы» до диких кочевников, чего уже не делали многие авторы той поры. И он видел опасность христианству и христианской элите разных страна во «взаимном человеколюбии и честности» народов Скифии, единство которых сокрушило уже Рим и диктовало волю Византии. Хотя это единство оказывалось не всеобщим и обычно — шатким. Стратегия использования распрей и «дикой карты» в судьбе Скифии, к сожалению, проявляется до сих пор. Геополитика нередко имеет многотысячелетние традиции, как и выражающие ее философия и экономика.

Известный специалист по античности М.Л.Гаспаров в книге «Занимательная Греция»(
http://www.infoliolib.info/philol/gasparov/zgrec/index.html
) обратил внимание еще на ряд фактов из жизни и высказываний Анахарсиса.

Когда смеялись, что он, варвар, вздумал учить мудрости греков; он сказал: «Привозным скифским хлебом вы довольны; чем же хуже скифская мудрость?» Говоря на современном языке — Если мы вам приносим экономические блага, чем хуже вашей наша мысль ?!

Смеялись: «У вас нет даже домов, одни кибитки; как же можешь ты судить о порядке в доме, а тем более — в государстве?» Анахарсис отвечал: «Разве дом — это стены? Дом — это люди; а где они живут лучше, можно и поспорить» (и вновь перед нами актуальные институциональные подходы с критикой предвзятых сравнений уровня экономического развития стран и народов).

Скифы живут лучше, говорил Анахарсис, потому что у них все общее, ничего нет лишнего, каждый довольствуется малым, никто никому не завидует. «А у вас, греков, — продолжал он, — даже боги начали с того, что поделили весь мир: одному небо, другому море, третьему подземное царство. Но землю даже они не стали делить: ее поделили вы сами и вечно из-за нее ссоритесь». Беды частной собственности на землю экономика многих стран неоднократно демонстрировала и демонстрирует.

Его спрашивали: «Правду ли говорят, что вы, скифы, умеете ходить по морозу голыми?» Анахарсис отвечал: «Ты ведь ходишь по морозу с открытым лицом? Ну вот, а у меня все тело — как лицо» (умение выживать в суровых условиях – традиционное преимущество северян).

В греческой жизни Анахарсис больше всего отмечал риски мореходства и чрезмерного пьянства (хотя и скифы в том бывали грешны). Узнав, что корабельные доски делаются толщиной в четыре пальца, он сказал: «Корабельщики плывут на четыре пальца от смерти». На вопрос, кого на свете больше, живых или мертвых, он переспросил: «А кем считать плывущих?» На вопрос, какие корабли безопаснее — длинные военные или широкие торговые, он ответил: «Вытащенные на сушу».

На вопрос, как не стать пьяницей, он сказал: «Почаще смотреть на пьяниц».

Анахарсиса спросили, что ему показалось в Греции самым удивительным. «Многое, — ответил он. — То, что греки осуждают драки, а сами рукоплещут борцам на состязаниях; осуждают обман, а сами устраивают рынки нарочно, чтобы обманывать друг друга; и что в народных собраниях у них вносят предложения люди умные, а обсуждают и утверждают люди глупые».

Чудовищные рыночные обманы и глупые обсуждения законов в представительных органах — это не реалии современной жизни ?!

Солон слишком гордился своими законами, в ответ на это Анахарсис говорил: «А по-моему, всякий закон похож на паутину: слабый в нем запутается, а сильный его прорвет; или на канат, натянутый поперек дороги: маленький под него пролезет, а большой его перешагнет».

Это констатирует и современный институционализм. Да и близко к экономическим реалиям общеизвестное русское: «Закон, что дышло – куды повернул, туды и вышло…»

Конечно, и дипломатический смысл высказываний Анахарсиса может быть – с учетом комментариев — отражен внушительными монографиями, на что у автора данной статьи просто нет времени.

Например, поддерживаю версию Даурбека Макеева на сайте «Осетия и осетины» (http://www.osetins.com/rus/ ) в пользу связей идей Анахарсиса и китайского даосизма.

В частности, уже диалог между Анахарсисом и Солоном по своему содержанию напоминает другой непримиримый спор, происходящий в Китае. Это спор между двумя основными религиозно -философскими школами: конфуцианством и даосизмом. Указывая на принципиальное расхождение двух учений в этом вопросе, академик Н.И. Конрад писал: «Конфуций настаивал на том, что человек живет и действует в организованном коллективе — обществе, государстве. Эта организованность достигается подчинением каждого члена общества определённым правилам — нормам общественной жизни, выработанным самим человечеством в процессе развития цивилизации. Лао — цзы (основатель даосизма) придерживался противоположной концепции: все бедствия человечества, все пороки — и личности, и общества — проистекают от этих самых правил. Идеальный порядок достигается только отказом от всяких правил; их должно заменить следование человеком его естественной природе…Правила есть насилие над человеческой личностью». (Быков Ф.С. Зарождение политической и философской мысли в Китае. М. Наука 1966 г. с.182).

Даосизм зародился в Китае примерно в середине первого тысячелетия до н.э. Его основателем считается Лао-Цзы (579-499 гг.), который младше Анахарсиса примерно на полвека. Подлинное имя Ларо-Цзы — Ли Эр, архивариус при чжоусском дворе. Видя упадок чжоусского царства, Ли Эр решил уйти — не в «отставку», а совсем, то есть отказаться от общественной жизни. И отправился на запад – ближе к Скифии. На пограничной заставе его встретил начальник и попросил оставить хоть что-нибудь для своей страны. Ли Эр дал ему рукопись в 5000 знаков — ту самую поэму, которая вошла в историю под названием «Дао дэ дзин» (небольшой трактат в двух частях, излагающий суть учения о Дао). Дал и ушел. И судьба его осталась незвестной» (Мудрецы поднебесной. Симферополь. «Реноме». 1998 г. стр. 5-6). Тот факт, что его рукопись была оценена, а идеи «подхвачены» современниками говорит о том, что учение не было чуждо обществу, а элементы его жили в нем. Как и идеи Анахарсиса.

Последователи даосизма утверждали, что постигая свою собственную природу, тождественную истинной сущности каждой вещи, каждого явления, человек одновременно отождествляется и сливается с миром окружающей природы, образуя с ней нераздельное и гармоничное единство (что затем развивал и буддизм). «Состояние «великого единения» (датун) есть в то же время состояние полного самоотречения, так как для того, чтобы обрести единство с космическим целым, со всей «тьмой вещей» (вань-у), человек, по мнению даосов, должен избавиться от личных стремлений и, обнаружив в глубинах своего существа самопроизвольное движение безличного Дао, полностью подчиниться ему, следовать его объективным и универсальным закономерностям (постичь буддийскую Нирвану).

Тогда пред ним не будут возникать проблемы, угрожающие его эго-функции, исчезнет необходимость в постоянном самоутверждении и он избавится от притязаний своего «Я», как бы растворяясь в других «Я», погружаясь в гармонию с движущими силами вселенной и сам становясь их частью. И тогда, как утверждали даосы, он не будет делать искусственных усилий, чтобы соответствовать нормам нравственного поведения, но вместе с тем не будет совершать безнравственных поступков по отношению к другим людям, так как его «Я» находится в нераздельном единстве с другими «Я»». (Абаев Н.В. Чань — буддизм и культурно — психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск: Наука,1989 — с.49).

Существенны в даосизме принципы «непривязанности» и «недеяния». «Дао постоянно осуществляет «недеяние», однако нет ничего такого, чтобы оно не делало. Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа будут изменяться сами собой». (Дао -дэ цзын. Мудрецы поднебесной. Симферополь:«Реноме, 1998 -с.25). «Недеяние» не означает «ничего не–делание». На самом деле «недеяние» означает нечто другое

«Максимально сосредотачиваясь на покое (недеяние), беспристрастности (непривязаность), даос отчуждал от себя активность потока своей психики, становился по отношению к ней как бы в позицию наблюдателя, подобно тому, как лежащий на земле человек наблюдает за плывущими по небу облаками». (Абаев Н.В. Чань — буддизм и культурно — психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск: Наука, 1989 — с.53). Лао — цзы говорил: «Нужно сделать (свое сердце) предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. (В мире) — большое разнообразие вещей, но (все они) возвращаются к своему началу. Возвращение к началу называется покоем, а покой называется возвращением к сущности. Возвращение к сущности называется постоянством. Знание постоянства называется (постижением) ясности, а незнание постоянства приводит к беспорядку и (в результате) к злу. Знающий постоянство становится совершенным; тот, кто достиг совершенства, становится справедливым; тот, кто обрел справедливость, становится государем. Тот, кто становится государем, следует небу. Тот, кто следует небу, следует Дао. Тот кто следует Дао, вечен, и до конца жизни не будет подвергаться опасности» (Дао дэ цзын. Мудрецы поднебесной. Симферополь. «Реноме» 1998 г. стр.17).

Подобные мысли высказывал и Анахарсис. Показательным является диалог Анахарсиса с Эзопом, в изложении Плутарха.

Эзоп язвил: «У Анахарсиса нет дома и он даже гордится тем, что живет на повозке, подобно тому, как солнце, говорят, что оно странствует на колеснице, посещая то ту, то другую сторону неба». –

«Поэтому -то, — возражал Анахарсис, — оно или единственное из богов или преимущественно перед другими свободно, самостоятельно и властвует над всем, а само никому не подвластно, но царствует и правит» (Агубнов М.В. Путешествие в загадочную скифию. М. Наука 1989 г., с.112).

За этими словами Анахарсиса стоит стройное понимание и всего бытия. Скифы, так же как и даосы, понимали, что привязанность к вещам порождает страх и лишает человека покоя. Показательным в этом случае является письмо скифского царя Идантифирса (Антира, племянника Анахарсиса) персидскому царю Дарию, пришедшего в Скифию около 512 г. до н.э. с громадным войском.

«Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал от страха пред кем — либо и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно и в мирное время. А почему я тот час же не вступил в сражение с тобой — это я так же объясню. У нас нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно». (Геродот. Кн.4). Дальнейшее поведение Идантифирса как полководца с его известной тактикой выжидания и избегания решающего боя, напоминает поучения Лао — цзы с применением принципа «недеяния»: «Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен ожидать. Я не смею наступать хотя бы на вершок вперёд, а отступаю на аршин назад. Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия. В этом случае не будет врага и я могу обходиться без усилия» (Дао -дэ цзын. Мудрецы поднебесной… с.37).

Затем интересные параллели с китайской мудростью можно наблюдать и в речи скифского посла в адрес Александра Македонского, что является ярчайшим эпизодом скифской дипломатии:
 «Знаешь ли ты, что высокие деревья растут долго, но за один час могут быть вырваны с корнем. Глупец тот, кто взирает на их плоды, не принимая внимания их высоты. Смотри же, чтобы тебе в то время, как ты пытаешься достичь вершины, не оборваться вниз вместе с ветвями, которые ты хватаешь. Даже лев иногда становится пищей ничтожных насекомых, а железо разъедается ржавчиной. Ничто не крепко настолько, чтобы ему не угрожала опасность от более слабого.

Какая тебе польза от богатств, раз они только возбуждают твою жажду? Ты первый из всех ставших голодным от изобилия, так что, чем больше ты имеешь, тем сильнее вожделеешь к тому, чего у тебя нет. Перейди Танаис (Дон) — узнаешь, как широки наши степи; ты никогда не настигнешь скифов: наша бедность будет быстрей твоего, нагруженного добычей стольких народов, войска. И наоборот, когда ты будешь надеяться, что мы далеко, увидишь в твоем лагере; ибо мы преследуем и убегаем с одинаковой скоростью». (см.: Александр Мегас и Скифия Великая. Академия Тринитаризма).

А вот Дао-дэ дзын: «Нет больше несчастья, чем незнание границ своей страсти, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению (богатств)». «Кто храбр и воинственен- погибает, кто храбр и не воинственен- будет жить»; «Твердое и крепкое- это то что погибает, а нежное и слабое — это то что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает, а крепкое дерево гибнет. Сильное и крепкое не имеет того преимущества, какое имеют нежное и слабое». (Дао -дэ цзын. Мудрецы поднебесной... с.28,38, 39.).

Почти 100 лет назад русский историк Савельев Е.П., указывая на функциональные и лингвистические параллели в религиозном пантеоне мифических богов различных народов, а так же топонимические названия, переводимые с современного осетинского языка, на обширных территориях Евразии, писал: «Но это все не подтверждает гипотезы некоторых наших ученных о том, что будто бы когда-то существовала какая то осетинская цивилизация, простиравшаяся на все пространство Европы, Азии и северной Африки». (Савельев Е.П. Древняя история казачества. Москва:Вече,.2002 – с. 35). К сожалению, автор не указал имена этих «некоторых» ученых.

Ныне появляются труды, учитывающие результаты многолетних археологических раскопок, содержание летописных текстов древнего китайского государства, а так же находки авторитетных ученых. К примеру, книга Санкт-Петербургского издательства Н.Н. Лысенко «Асы – Аланы в восточной Скифии». Автор вторит известному исследователю востока Грум-Гржимайло Г.Е. И утверждает, что индоевропейские, скифские племена, завоевавшие древнекитайское царство Шан-Инь явились авторами «коренной идеологической революции» на территории древнего Китая.

«Первым делом они уничтожили человеческое жертвоприношение до этого широко практиковавшееся у китайцев. Затем, вероятно не без определённых мер принуждения, был отодвинут в сторону культ Шан-ди – поклонение верховному богу-мироправителю, а вместо него основой религиозных воззрений и обрядов стало поклонение душам предков и культ героев, ставший на длительный срок основой всех сакрально мистических конструкций чжоуских племен».

Г. Е. Грум-Гржимайло отмечал, что вообще все духовные и социальные установления чжоуцев имели много общих черт с древнеарийскими, а от них были заимствованы китайцами. «На определённом историческом этапе, в течении нескольких веков представители белой расы вероятно составляли военно-политическую элиту Северного Китая. Иначе трудно объяснить. Почему некоторые китайские императоры. Вплоть до периода «Троецарствия» (220-280 гг. н.э.) имели достаточно выраженный европеоидный облик». (Лысенко Н.Н. Асы-Аланы в восточной Скифии. СПб.: СПбГУ, 2002 – с.153). Напомним, что Лао цзы (автор Дао дэ дзин) служил архивариусом именно при чжоуском дворе, и в силу своей должности он имел доступ к их документам. И чего его тянуло из Китая к границам Скифии ?! И против какой могучей северной державы вставала Великая китайская стена ?!

Связи по линии Поволжье – Алтай (Сибирь) – Китай и Корея – Япония ныне все тщательнее и конкретнее прослеживаются разными исследователями со времен палеолита, периода распространения людей современного типа с их разнообразной экономикой. И экономические идеи скифа Анахарсиса могут рассматриваться как одно из выражений этих глубинных связей – общей собственности на землю и природные богатства, экологичности хозяйства, умения довольствоваться малым и т.п.

Отчасти экономические идеи нашего античного мыслителя Анахарсиса – даже в духе современных маржинализма и институционализма. Это идеи и выдающегося античного дипломата, которого украинцам и россиянам , их соседям никогда не стоит забывать.

Петр Золин, Анахарсис – экономист… // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.14212, 09.02.2007


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908100165
http://www.proza.ru/2009/08/10/165

 
Дипломатия царицы скифов Томирис
 
Лидия, Египет, Мидия и Нововавилонское царство ко времени образования Державы Ахеменидов

Держава Ахеменидов
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Дипломатия царицы скифов Томирис

Как помним, скифство как мировоззрение (для христиан – ересь) «от дней Ноя» (отчасти и допотопных) создавалось и в тесных контактах с семитами времен Фалека и Рагава, что близко участию «нарцев еже суть словен» в строительстве Вавилонской башни, если верить русским летописям http://proza.ru/2009/05/28/262 И в дальнейшем индоевропейцы и северные семиты взаимодействовали в рамках единых государств в округе Кавказа многократно. Не чурался такого взаимодействия и библейский герой (и вместе с тем реальная личность) Кир Великий. Результатом симбиоза северян и южан могли стать знаменитые халдеи, отчасти связанные с почитанием Халди (Лада ?), а отчасти тяготевшие к Мардуку.

Кир, царь Кир Великий (559-530 гг. до Р.Х.), основатель Персидского царства, многократно упоминается в Библии (2Пар 36:22 и след.; Езд 1:1; 3:7; 4:3; 5:13,14,17; 6:3; Ис 44:28; 45:1; Дан 1:21; 6:28; 10:1). В персидском языке его имя звучит как Кураш, в еврейском  - как Корэш, в греческом - как Кюрос. Но стоит помнить и русское сленговое кореш – близкий друг.
Уже в предсказании Исаии Господь возвестил о Кире как о Своем пастыре, который исполнит Его волю, восстановит Иерусалим и заложит основание нового храма; как помазанник Божий, Кир был обязан покорить народы и царей ради народа Израиля.
В 539 г. до Р.Х. он и покорил Вавилон (где хватало выходцев из Скифии http://www.kulichki.com/~gumilev/MOB/mob03.htm ), а в следующем году позволил изгнанным иудеям возвратиться в Иерусалим и начать строительство храма. Царь был заинтересован в том, чтобы при подготовке к войне с Египтом можно было положиться на народ, населявший Палестину. Правда, если в библейском указе, обращенном к евреям, Кир говорит о Боге (Езд 1:2 и след.), то в другом документе – из персидских архивов - он столь же естественно приписывает свою победу над Вавилоном богу Мардуку:
"Мардук искал праведного князя по сердцу себе, чтобы повести его за руку. Кира, царя Аншана, он призвал по имени и определил ему властвовать над всей землей. Он привел его в свой город Вавилон, и вместе с ним пришло большое войско, бесчисленное, как вода в реке. Без борьбы и сражений он дал ему войти в Вавилон и избавил город от разрушения. Царя Набунаида, который не боялся его (Мардука), он предал в его (Кира) руки" (ср. TGI, S.82-84). http://www.soteria.ru/board/51-1-0-1375
Версия о Мардуке иудеев не особо привлекает, но за восстановление храма в Иерусалиме вечный почет почти богоизбранному обеспечен.

Кир был сыном Камбиса I из династии Ахеменидов, основанной легендарным Ахеменом, ведущего клана в персидском племени пасаргадов. Ещё Набонид титуловал Кира царём Аншана, то есть одной из областей на юго-востоке Элама, это же делали и вавилонские жрецы, составлявшие так называемую хронику Набонида и Кира. В своем воззвании к вавилонянам сам Кир называл «царями Аншана» своих предков: «Я — Кир... сын Камбиса, великого царя, царя города Аншана, внук Кира, великого царя, царя города Аншана, потомок Теиспа, великого царя, царя города Аншана».
Если помнить о киммерийском царе Теушпе, то Кир явно попадает в число индоевропейцев http://www.kladina.narod.ru/ivanchik/ivanchik.htm
Провозглашение Кира царём эламской области Аншан, упоминаемой в вавилонских текстах с древнейших времен даёт повод подумать, что Кир был эламитом. Современные Киру памятники искусства указывают на влияние в древнейшуюю пору Персидского царства эламской государственности и искусства. Однако точно доказанно, что Кир был арием. Связь его с Аншаном не совсем понятна, единственным объяснением, возможно, является то, что Кир явился с востока, из государства, заменившего Элам, поэтому в официальной торжественной надписи он и именуется царём Аншана.
И сам он ухватился за этот освящённый древностью термин, который сообщал ему в глазах вавилонян большее почтенности, а, кроме того, нёс в себе программу наступления на запад — ведь некогда цари Элама владели Вавилоном. Нося титул царя Аншана, владыка новоявленной монархии становился наследником древних эламских царей со всеми традициями и другими выгодными последствиями этого наследства. Однако дело осложняется тем, что трудно доказать употрибительность понимания Аншана в общем смысле, как и вообще точно локализовать его, а также тем, что в хронике Набонида Кир, после покорения Мидии, титулуется уже царём Персии (Parsa). Это обстоятельство дает повод прямо отождествлять Аншан с Персией, считая эти термины равноупотребляемыми, или — нооборот, указывает, на их различие, считая упоминание в титулатуре персидских царей Аншана отражением более древней стадии их могущества, а титул царя Персии — следующей его ступенью. Как бы там ни было, точно известно, что пасаргадские цари Аншана были вассалами Мидийской империи вплоть до восстания Кира.

Согласно Геродоту, матерью Кира была дочь мидийского царя Астиага (Иштувегу) Мандана, которой предсказали, что она родит сына, который станет владыкой мира. Опасаясь, что его внук станет царем вместо него, мидийский царь Астиаг вызвал к себе из Персии беременную Мандану и через некоторое время, когда у неё родился сын, решил погубить его. Эту задачу он возложил на своего сановника Гарпага. В свою очередь, Гарпаг передал ребёнка пастуху, одному из рабов Астиага, и повелел оставить его в горах, где было полно диких зверей. Но когда этот пастух принес младенца в свою хижину, он узнал, что его жена только что родила мертвого ребёнка. Родители решили воспитать царского сына, как своего, а мертвого ребёнка оставили в уединенном месте в горах, одев его в роскошные одежды внука Астиага. После этого пастух доложил Гарпагу, что он исполнил его приказ. Гарпаг же, послав верных людей осмотреть труп младенца и похоронить его, убедился, что это действительно так. Таким образом, детство Кира прошло среди царских рабов. Когда мальчику исполнилось десять лет, он однажды во время игры с детьми был избран царём. Но сын одного знатного мидийца отказался повиноваться ему, и Кир наказал его побоями. Отец этого мальчика, пожаловался Астиагу, что его раб бьет детей царских сановников. Кир был приведен для наказания к Астиагу, у которого сразу возникли подозрения, что перед ним его внук, так как он заметил в нём черты фамильного сходства. И действительно, допросив под угрозой пыток пастуха, Астиаг узнал правду. Тогда он жестоко наказал Гарпага: пригласил его на обед и тайно угостил мясом собственного сына, сверстника Кира. Затем Астиаг снова обратился к магам с вопросом, грозит ли ему ещё опасность со стороны внука. Те ответили, что предсказание уже сбылось, поскольку Кир был избран царём во время игры с детьми, и поэтому больше бояться его не надо. Тогда Астиаг успокоился и отослал внука в Персию к его родителям.

Но и сам Геродот не выдавал свою версию за единственную — он говорил, что существует ещё четыре других. Его версия действительно была не только не единственной, но и не первоначальной, — он допустил рационализм. Например, у него собака, вскормившая по словам Юстина и в аналогичных рассказах, Кира, когда он был оставлен на съедение диким зверям, превратилась в жену пастуха, которую по-гречески звали Кино, а по-мидийски Спако («собака» по-мидийски спако).

Ещё одна версия, записанная Ктесием весьма интересна, она дошла до нас через Николая Дамасского и, обнаруживая несомненные признаки большей первоначальности, является одной из немногих ценных страниц у Ктесия. Она гласит, что Кир был сыном нищего мардианского разбойника Атрадата (марды были кочевым персидским племенем), который впоследствии возвысился, поступив на службу к Астиагу. Предсказание о будущем величии, изреченное вавилонскими магами, подвигло Кира к побегу в Персию и к началу мятежа. http://ru.wikipedia.org/wiki/Кир_II_Великий
Персы и скифы как бы оказывались родичами по якобы единому для них индоиранскому языку. Хотя явно далеко не все полиэтничные скифы попадали в это родство.
http://www.elbrusoid.org/content/publications/p898.shtml
http://turan.info/forum/showthread.php?t=6043
http://www.runitsa.ru/kat_100.php
http://forum.eurasica.ru/topic3134.html


Попытки надавить и покорить северную державу со стороны властвовавших в разные периоды соседних и не очень соседних империй имеют историю в несколько тысячелетий. Картинка из Интернета – по данным Птолемея – отражает округу Северного Кавказа около 20 и более веков назад.


Как-то незаметно проходят величайшие юбилеи в ратной истории пращуров-земляков россиян и их соседей – народов Великой Скифии (держава задолго до нашей эры объединяла земли от нынешних болгар и румын до Алтая и почти Амура). По сведениям античных авторов, эта полиэтничная страна десятков народов властвовала в Европе и Азии (тогда границей континентов признавался Танаис-Дон) еще за 2800 лет до основания Рима. Скифы как полиэтничный народ, достигший цивилизованности – по сведениям тех же авторов - раньше египтян, контролировали земли от низовий Дуная до Сибири. Этому событию можно было отметить привлекательные 5555 лет в 2002 году. Или менее привлекательные 5560 в 2007. Не вышло…

Примерно через век после основания Рима скифский царь Ариант решил подсчитать население с помощью наконечников стрел – по одному от каждого жителя. Ученые определили, что около 650 г. до н.э. державу населяли 6 – 13 млн. человек. До десятой часть населения всей планеты той поры. Достойный человеческий потенциал для разнообразных исторических достижений. И этому событию можно отметить 2650-летие даже сегодня. Нет заинтересованности. Хотя полиэтничный характер Великой Скифии мог бы способствовать и укреплению СНГ.

Примерно со времен Арианта в единой державе уже несколько царств (со своими царями) стремились к относительной свободе – агафирсы, андрофаги, тавроскифы, невры, гелоны (выше их меланхлены), будины, савроматы… Но крупных исторических успехов народы Скифии достигали только едиными действиями.

Или более круглый юбилей. http://proza.ru/2009/08/09/596
Только что говорилось, приазовский царь Мадий в 612 – 584 гг. в ответ на завоевательные походы Ассирии ввел скифские войска на земли южнее Кавказа – в сторону Египта и Индии. Ассирия в итоге пала. Существенно изменилась вся военно-политическая обстановка в регионе. После ухода скифов и отчасти при поддержке оставшихся скифов началось формирование Великой Персии – самой мощной державы античного мира вплоть до походов Александра Македонского. 26-вековой юбилей геополитических побед приазовских войск Мадия – хорошая основа и для осознания исторического единства народов России и Украины, их соседей..
То есть этим походам исполнилось 2600 лет – 26 веков. Но соседи России то исходное единство не всегда вспоминать любят, а националисты Украины хотели бы всю Великую Скифию связать лишь с нынешней украинской территорией. Лишить - в частности - «скифства» румын и молдаван (вероятных античных агафирсов), белорусов (невров), прибалтов (будин и андрофагов), праславян Европейской России (меланхленов-смолян, еще одних Будинов, гелонов и т.п.), финно-славян (фисса-гетов), финно-угров (иирков), тюрков (восточных скифов, саков) …
Свидетелем ратной силы северян 26 веков назад оказался юный Иезекииль (затем пророк), который представил силы северян в образе войск Гога и Магога, князя Роша (Роса).
Это было коалиционное войско (с участием даже африканцев) из
« коней и всадников, всех в полном вооружении, большое полчище, в бронях и со щитами, всех вооруженных мечами,
Персов, Ефиоплян и Ливийцев с ними, всех со щитами и в шлемах,
Гомера со всеми отрядами его, дом Фогарма, от пределов севера, со всеми отрядами его, многие народы» (Иезекииль. 38. 4 – 6).
Много позже по мере христианизации народов Великой Скифии византийцы и другие соседи стали именовать державу Росия (затем появилось и второе «с»).
Всадники-рыцари (катафракты) северян в античности, действительно, имели доспехи типа «брони». Интернет заполнен картинками с изображениями катафрактов. http://ru.wikipedia.org/wiki/Катафракт

Мало осознается, что наши пращуры-земляки «от пределов севера» задолго до нашей эры по своей оснащенности нередко превосходили средневековых рыцарей. Хотя эффективны были и сравнительно легковооруженные ратники, с копьями и луками. Напоминал большой кинжал скифский меч – акинак (обычно длиной от 40 до 60 см.).
http://www.varvar.ru/arhiv/slovo/skifskie_dospehi2.html

Защитное вооружение скифа составляли щит, чешуйчатый панцырь и шлем. Щит был небольшой и делался из кожи. Панцырь состоял из медных, а впоследствии из железных пластинок, которые нашивались на кожу так, что пластинки одного ряда закрывали до половины пластинки другого ряда. Такой панцырь плотно прилегал к телу и не стеснял движений воина2.
Боевой порядок скифов состоял из отдельных ватаг (родовых отрядов), которые выстраивались в одну линию. Несколько отрядов высылалось вперед для засад и в резерв для поддержки частей боевого порядка, теснимых противником. Глубина боевого порядка была неопределенной; большое внимание уделялось равнению по фронту и сомкнутости строя, часто имевшего форму клина. Бой вели в конном строю и никогда не спешивались.
Нередко скифы старались победить своего противника не силой, а военной хитростью. Бой обычно начинали вечером действиями дальних засад, обходами противника и притворным отступлением с неожиданным переходом в контратаки. При успешном исходе боя скифы преследовали противника до полного его уничтожения или рассеивания. Потерпев поражение, они не отказывались от борьбы, а продолжали ее до тех пор, пока окончательно не были разбиты наголову или не добивались перелома в свою пользу.
Скифы постоянно ощущали недостаток в пастбищах. Но главное, что ослабляло силу их сопротивления, — это межплеменная рознь.
Еще генерал Е.А.Разин до войны с фашизмом вслед за другими историками констатировал, что ратные достижения скифов имели большое значение для развития военного искусства. Их методы ведения войны и боя свыше тысячи лет привлекали внимание врагов и друзей державы, оказывали существенное влияние на военное искусство древних рабовладельческих государств, включая и Грецию. Древние военные теоретики, изучая военное искусство скифов, рекомендовали учитывать его особенности и пользоваться им.
Геродот различал племена скифов по способу их занятий: скифы-пахари жили в долинах Буга и Днепра, скифы-кочевники к востоку от Днепра; кроме этих племен, Геродот упоминает «скифов царских», живших у низовий Дона и в округе Приазовья. Скифы скрывали сведения о своих внушительных городах. Но об одном из них Геродоту удалось узнать. Деревянный город Гелон имел площадь в 36 км2 Конечно, у скифов было развито скотоводство и особенно коневодство, что и обеспечивало ресурсами лихую конницу. В могилах скифских царей находят десятки и даже сотни скелетов лошадей, принесенных в жертву и захороненных вместе с преданными царю людьми.
Чаще с Гелоном связывают Бельск под Полтавой. Но археологи находят подобные крупные городища и на землях России.
Ресурсы Скифии все больше привлекали владык Персии, которые брали под контроль земли от Каспия до Египта и Индии. Уже ко временам Геродота персы с завоеванных земель ежегодно собирали тысячи талантов (талант до 2 пудов; 32 кг) золота. Чтобы противостоять противнику, скифы должны были иметь соответствующие ресурсы. Со времен Арианта и Мадия в окружающем мире за монеты принимались скифские стрелы с тупым концом. Персия стала чеканить золотые монеты современного типа – круглые.
До нас дошли некоторые тактические подробности о войнах скифов за свою независимость как в Средней Азии, так и в Северном Причерноморье.
Завоевав почти всю Малую Азию, персидский царь Кир Великий – его славит Библия - двинул свое войско через Аракс вдоль Каспия. Округу Каспия тогда контролировало царство массагетов, бывшее в союзе с Великой Скифией. Персидское войско в 529 году до н. э. форсировало реку и хитрым маневром разбило один из передовых скифских отрядов, которым командовал сын царицы – Спаргапиф (ононим типа Василев-Василив).

Массагеты-саки делились на две большие группы: 1) северные саки – «большие саки» проникли в Среднюю Азию с севера, вероятный тюрко-индоевропейский симбиоз; 2) саки-амиргийцы (перс. сака-гаума-варга – «хаому изготовляющие») большинством жили в долине совр. р. Мургаба и в походе носили остроконечные шапки, преимущественно тюрки с азиатскими чертами лица, но были среди них и европеоиды. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/130320
http://www.mtss.ru/img/adji/asker.gif

В конце царствования Дария их стали называть «даха», «дая». О массагетах Геродот учитывал две версии (аккадскую и скифско-эллинскую). Согласно скифско-эллинскому источнику, массагеты жили против исседонов на западном берегу Каспийского моря севернее совр. р. Куры. Реку Аракс, через которую наводил мосты с башнями Кир, Геродот описывал по аккадскому источнику, указывая ее на западе от Каспия. Эту убедительную версию всемирный исторический официоз всячески старается дискредитировать – не допуская вероятности сражения массагетов с войсками Кира западнее Каспия. Но эта версия, понятно, привлекает хотя бы Азербайджан.

Царицей массагетов была Томирис (ее условных изображений в Интернете хватает) - супруга покойного царя. И вот здесь немало дипломатических сюжетов истории Великой Скифии.

Кир отправил к царице скифов послов под предлогом сватовства. Но Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а домогается царства массагетов, и отказала ему. То есть хитрость дипломатии персов не сработала.

Тогда Кир, не добившись цели хитростью , открыто пошел войной на массагетов. Через Аракс строили понтонные мосты, а на судах, из которых состояли мосты, воздвигнуть башни.

Наблюдая работы персов, Томирис предприняла свой дипломатический шаг. Через глашатая передала Киру:

“Царь мидян! Отступись от своего намерения. Ведь ты не можешь знать заранее, пойдет ли тебе на благо или нет сооружение этих мостов. Оставь это, царствуй над своей державой и не завидуй тому, что мы властвуем над нашей. Но ты, конечно, не захочешь последовать этому совету, а предпочтешь действовать как угодно, но не сохранять мир. Если же ты страстно желаешь напасть на массагетов, то прекрати работы по строительству моста через реку. Переходи спокойно в нашу страну, так как мы отойдем от реки на расстояние трехдневного пути (до 120 км). А если ты предпочитаешь допустить нас в свою землю, то поступи так же”.

Это один из первых примеров отечественной дипломатии – общение через глашатаев. Тоже как-то в российскую историю ныне сие не попадает.

По версии Геродота, хорошо знавший Скифию лидийский царь Крез («приятель» скифского мыслителя Анахарсиса) рекомендовал Киру перейти реку и подвинуться вперед настолько, насколько отступит враг, и только после того попытаться одолеть его. Считалось, что массагеты не вкусили благ цивильной жизни, и им не знакомы большие удовольствия. Поэтому Крез научил зарезать множество скота и приготовить угощение в своем лагере, поставить в изобилии чаши чистого вина и всякого рода яства и оставить в лагере негоднейшую часть войска, а с остальным возвратиться к реке.
Тоже пример дипломатических игр.

Кир предложил Томирис отступить, так как он сам вступает в ее владения. Царица отступила согласно обещанию. Кир отошел от реки Аракса вперед на восемь дней пути (до 300 км). Затем приготовив «пир на весь мир», отступил. Третья часть войска массагетов напала на покинутых воинов Кира, перебила их не без сопротивления и, заметив приготовленное угощение, расположилась пировать.

«Русская наивность» - после победы над врагом наелись досыта, напились и легли спать. Тогда персы и напали на них, многих умертвили, но гораздо больше взяли в плен, между прочим и сына царицы, предводителя массагетов - Спаргаписеса (Спаргапифа и т.п.).

Здесь уже был сделан устрашающий шаг скифской дипломатии. Узнав об участи войска и сына, царица послала к Киру вестника со следующими словами:
"...Не гордись, что столь коварно, такими средствами овладел ты моим сыном, а не в сражении и не военною доблестью. Теперь послушай меня, потому что советую тебе благое: возврати мне моего сына и удаляйся из нашей страны, свободный от наказания за то, что так нагло ты поступил с частью моего войска. Если же не сделаешь этого, клянусь солнцем, владыкою массагетов, я утолю твою жажду крови, хоть ты и ненасытен".

Кир не обратил на это внимания. Сын царицы , протрезвев и осознав глубину позора, просил Кира освободить его от оков и, получив свободу и возможность располагать руками, тотчас умертвил себя.

Томирис в ответ на сообщение об этом собрала все военные силы Прикаспийской Скифии и напала на персов. По Геродоту, сражение это было наиболее жестоким из всех, в каких когда-либо участвовали варвары. В начале оба войска обстреливали друг друга из луков на значительном расстоянии, потом, когда стрелы были истощены, перешли в рукопашную и бились копьями и мечами. Войска долго стояли друг против друга, и ни одна сторона не обращалась в бегство; но в итоге массагеты победили.

Большая часть персидского войска пала на месте сражения, сам Кир был убит. Процарствовал он двадцать восемь лет. Томирис наполнила мешок человеческой кровью и велела разыскать среди павших труп Кира. Она погрузила голову поверженного в мешок с кровью и сказала: "Хотя я вижу и победила тебя в сражении, но ты причинил мне тяжкое горе, коварством отняв у меня сына, и я насыщу тебя кровью, как угрожала".

По другим версиям, царица заманила врагов вглубь своей территории - в ущелье, заранее выбранное в качестве ловушки (не исключено не землях Азербайджана, России – Дагестан, Чечня, или Грузии). Там было истреблено все персидское войско. Римский историк Юстин на основе античной традиции сообщал, что скифы уничтожили 200 тысяч персов. Возможно, цифра преувеличена. Но и десятки тысяч поверженных в античном сражении – несомненный успех обороняющихся.
В дальнейшем Томирис (Тмирис и т.п.) стала привлекательной героиней для многих скифских народов, не исключая и славян.

Описывая раннесредневековых славян, Прокопий Кессарийский в 6 в.н.э. утверждал: «Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. В древности оба эти племени (скловен и антов) называли спорами [рассеянными], думаю потому, что они жили, занимая страну "спораден", "рассеяно", отдельными посёлками. Поэтому-то им и земли надо много».
http://his95.narod.ru/doc00/prokop.htm
Эти сведения Прокопия – нож острый для неонорманизма и его сторонников.
Считалось, что столица Малой Скифии Томы («домы-дома», «части селения»; ныне Констанца) хранила память о Томирис, контролировавшей земли от Волги до Дуная. Средневековые авторы иногда называли славян просто гетами.
Образ Томирис дожил до средних веков и признавался символом справедливого суда, о чем немало публикаций в Интернете. Персы выкупили прах Кира и погребли его в большой гробнице, что сохраняется вплоть до настоящего времени.

Гробница Кира в Иране.
http://visitiran.narod.ru/gallery/images/cyrus.jpg


Интерес представляет и устойчивый тактический прием скифов, отчасти напоминающий и прием персов — преднамеренное отступление с целью заманить противника в ловушку (например, наполненный припасами лагерь) и уничтожить его.

Вплоть до Александра Македонского существенных попыток вторжения с юга в Скифию в округе Каспия не было. Но власти Персии решили ударить по державе через низовья Дуная, где - прежде всего - покорили гетов. На землях гетов, которых в начале средних веков относили и к славянам, и складывался город Томы – ныне поглощенный румынской Контанцей.
А вот подобные эпизоды потерь слишком бесшабашных голов новым покорителям России – не помнящим и печальных примеров Наполеона и Гитлера – стоит напоминать и напоминать.
http://www.proza.ru/2008/08/22/275


Следов скифов немало на Кавказе. Но немало их и в Средней Азии.
Археологи, исследовавшие курганы и другие памятники скифского времени в Хорезме и в Приаралье, нашли многочисленные подтверждения существования здесь некогда могущественных и богатых кочевников. Согласно Геродоту "Массагеты носят одежду, подобную скифской, и ведут похожий образ жизни. Сражаются они на конях и в пешем строю. Есть у них обычно также луки, копья и боевые секиры. Из золота и меди у них все вещи…Железа и серебра у них нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии.
Саки и массагеты обитали на северных границах великих азиатских государств древности — Персии, Согдианы, Парфии. Они в III—I вв. до н. э. участвовали в создании Парфянского и Кушанского царств и, может быть, их первые царские династии были связаны с саками или массагетами. Кушан и Парфия использовали мобильность и воинственность кочевников в войнах против Персии и Индии, постоянно расширяя свои владения. Сами же воины постепенно изменяли свои привычки, смешивались с другими группами населения государств и постепенно растворились в них. Когда в III в. н.э великие среднеазиатские государства распались, о саках и массагетах уже никто не слышал.

Контекст сообщений Геродота о событиях времен Томирис следующий
1. ВДИ. 1947 - 1949; указатель 1950 г.;
2. Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А. Народы нашей страны в "Истории" Геродота
http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/01.html (Книга 1)

201. После покорения этого народа Кир задумал подчинить массагетов. Эти массагеты147, как говорят, многочисленное и храброе племя. Живут они на востоке по направлению к восходу солнца за рекой Араксом напротив исседонов. Иные считают их также скифским племенем.
202. По рассказам некоторых, Аракс148 больше Истра; другие же, напротив, считают эту реку меньше. На Араксе, как передают, много островов величиной с Лесбос. На этих-то островах живут люди, летом питающиеся разными кореньями, выкапываемыми из земли. В летнюю же пору они собирают спелые плоды с деревьев и затем сохраняют их про запас. Там есть будто бы также и другие деревья, приносящие особого рода плоды. Собравшись толпой в одно место, массагеты зажигают костер и затем усаживаются вокруг и бросают эти плоды в огонь. От запаха сжигаемого плода они приходят в состояние опьянения, подобно тому как эллины пьянеют от вина. Чем больше плодов они бросают в огонь, тем сильнее их охватывает опьянение; пока наконец они не вскакивают, пускаются в пляс и начинают петь песни149. Так рассказывают об образе жизни этого племени.
Река же Аракс берет начало в Матиенских горах, откуда течет и Гинд, который Кир разделил на 360 упомянутых выше каналов. Аракс извивается, [образуя] 40 рукавов, из которых все, кроме одного, теряются в болотах и топях. В этих-то болотах, по рассказам, обитают люди, питающиеся сырой рыбой150 и обычно носящие одежду из тюленьих шкур. Одно единственное устье Аракса течет по открытой местности, [впадая] в Каспийское море. Каспийское же море — это замкнутый водоем, не связанный ни с каким другим морем. Ведь море, по которому плавают эллины, именно то, что за Геракловыми Столпами, так называемое Атлантическое и Красное море, — все это только одно море151.
203. Напротив, Каспийское море — это море совершенно особого рода. Длина его — пятнадцать дней плавания на гребном судне, а ширина в самом широком месте — восемь дней. На западе оно граничит с Кавказским хребтом — самой обширной и высокой из всех горных цепей. Много разных племен обитает на Кавказе, большинство которых питается дикими древесными плодами. В этой стране есть, как говорят, деревья с удивительными листьями. Из этих-то листьев изготовляют краску, растирая их и смешав с водой152, и затем наносят ею узоры на свою одежду. Узоры эти не смываются, а истираются только вместе с шерстяной [материей, на которую их наносят], как будто бы они были вотканы в материю с самого начала. Совокупление у этих людей происходит совершенно открыто, как у скота.
204. Так вот, с запада Кавказ граничит с так называемым Каспийским морем, а на востоке по направлению к восходу солнца к нему примыкает безграничная необозримая равнина. Значительную часть этой огромной равнины занимают упомянутые массагеты, на которых Кир задумал идти войной. Много было у Кира весьма важных побудительных причин для этого похода. Прежде всего — способ его рождения, так как он мнил себя сверхчеловеком, а затем — счастье, которое сопутствовало ему во всех войнах. Ведь ни один народ, на который ополчался Кир, не мог избежать своей участи.
205. Царицей массагетов была супруга покойного царя. Звали ее Томирис. К ней-то Кир отправил послов под предлогом сватовства, желая будто бы сделать ее своей женой. Однако Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а домогается царства массагетов, и отказала ему. Тогда Кир, так как ему не удалось хитростью добиться цели, открыто пошел войной на массагетов. Для переправы войска царь приказал построить понтонные мосты153 через реку [Аракс], а на судах, из которых состояли мосты, воздвигнуть башни.
206. Пока войско Кира было занято этими работами, Томирис велела через глашатая сказать Киру вот что: “Царь мидян! Отступись от своего намерения. Ведь ты не можешь знать заранее, пойдет ли тебе на благо или нет сооружение этих мостов. Оставь это, царствуй над своей державой и не завидуй тому, что мы властвуем над нашей. Но ты, конечно, не захочешь последовать этому совету, а предпочтешь действовать как угодно, но не сохранять мир. Если же ты страстно желаешь напасть на массагетов, то прекрати работы по строительству моста через реку. Переходи спокойно в нашу страну, так как мы отойдем от реки на расстояние трехдневного пути. А если ты предпочитаешь допустить нас в свою землю, то поступи так же”. После этого Кир призвал к себе персидских вельмож на совещание, изложил им дело и спросил совета, как ему поступить. Все единогласно сошлись на том, что следует ожидать Томирис с ее войсками здесь на этой земле.
207. Присутствующий на совещании лидиец Крез не одобрил, однако, это решение. Он высказал свое возражение в таких словах: “Царь! Я уже раньше (после того как Зевс предал меня в твои руки) обещал тебе сколь возможно отвращать всякую беду, грозящую твоему дому. Мои столь тяжкие страдания послужили мне наукой. Если ты мнишь себя бессмертным и во главе бессмертного войска, то мое мнение, пожалуй, тебе бесполезно. Если же ты признаешь, что ты только человек и царствуешь над такими же смертными людьми, то пойми прежде всего вот что: существует круговорот человеческих дел, который не допускает, чтобы одни и те же люди всегда были счастливы. Так вот, в настоящем деле я держусь другого мнения, противоположного мнению твоих вельмож. Ведь если ты допустишь врагов в нашу собственную землю, то вот какая грозит нам опасность: потерпев поражение, ты погубишь всю свою державу. Ведь совершенно ясно, что, одолев тебя, массагеты не побегут в свою сторону, но вторгнутся в твои владения. В случае же победы над врагом твой успех, думаю, будет вовсе не так велик, как если бы ты победил массагетов в их стране и стал преследовать бегущих. Я хочу сравнить твои преимущества и их: ведь, разбив неприятеля, ты сможешь прямым путем вторгнуться во владения Томирис. Да и, кроме того, Киру, сыну Камбиса, было бы постыдно и нестерпимо подчиниться женщине и позволить ей вторгнуться в твою страну. Так вот, по-моему, нам следует перейти реку и затем проникнуть в глубь страны, насколько враги отступят, а затем попытаться одолеть их, поступив вот как. Как я узнал, массагетам совершенно незнакома роскошь персидского образа жизни и недоступны ее великие наслаждения. Поэтому-то нужно, думается мне, устроить в нашем стане обильное угощение для этих людей, зарезав множество баранов, и сверх того выставить огромное количество сосудов цельного вина и всевозможных яств. Приготовив все это, с остальным войском, кроме самой ничтожной части, снова отступить к реке. Ведь если я не обманываюсь [в своем суждении], то враги при виде такого обилия яств набросятся на них и нам представится возможность совершить великие подвиги”154.
208. Так мнения советников разошлись. Кир же отверг первое мнение и принял совет Креза. Царь велел объявить Томирис, чтобы она отступила, так как он намерен переправиться в ее владения. И царица отступила [с войском], верная своему прежнему обещанию. Тогда Кир вверил Креза своему сыну Камбису, которого он назначил своим наследником. При этом царь настоятельно внушал сыну почитать Креза и покровительствовать ему ( в случае неудачи переправы и похода в страну массагетов). С таким поручением Кир отпустил Камбиса и Креза и отправил их в Персию, а сам с войском начал переправу через реку.
209. После переправы через Аракс уже на земле массагетов ночью Кир увидел вот какой сон. Царю представилось, что он видит старшего из сыновей Гистаспа155 с крыльями на плечах, осеняющим одним крылом Азию, а другим Европу. Самым старшим из сыновей Гистаспа, сына Арсама, из рода Ахеменидов был Дарий, в то время еще юноша около двадцати лет (юноша оставался в Персии как негодный еще по молодости лет к военной службе). Пробудившись, Кир стал размышлять о смысле сновидения. Царь решил, что сон имеет важное значение. Он велел затем позвать Гистаспа и без свидетелей сказал ему: “Гистасп! Сын твой уличен в кознях против меня и моей державы. Мне это точно известно, и я скажу тебе откуда. Боги пекутся обо мне и заранее открывают мне грозящую беду. И вот теперь прошлой ночью я видел во сне старшего из твоих сыновей с крыльями на плечах, причем одним крылом он осенял Азию, а другим Европу. Во всяком случае из моего сновидения совершенно ясно, что твой сын посягает на мою жизнь. Поэтому возвращайся как можно скорее в Персию и позаботься представить твоего сына к ответу, после того как я покорю эту страну и возвращусь домой”.
210. Кир говорил так, полагая, что Дарий имеет против него злой умысел. Однако божество этим сновидением желало лишь открыть, что царь примет смерть здесь156, в стране массагетов, а его царство перейдет к Дарию. Гистасп же отвечал царю такими словами: “Царь! Лучше бы не родиться тому персу, который посягнет на твою жизнь! А если есть такой, то да погибнет он и как можно скорее! Ведь это ты из рабов сделал персов свободными и из данников другим народам — владыками всех. А если сновидение возвестило тебе, что сын мой замышляет мятеж, то я отдаю его в твои руки: поступай с ним как тебе угодно!”. Такой ответ дал царю Гистасп. Затем он, переправившись через Аракс, возвратился в Персию, чтобы [в угоду Киру] схватить и держать сына под стражей.
211. А Кир между тем проник с войском за Аракс на один дневной переход и затем поступил по совету Креза. Оставив на месте только слабосильных воинов, сам царь с лучшей частью войска снова отступил к Араксу. Тогда третья часть войска массагетов напала на оставленных Киром воинов и, несмотря на храброе сопротивление, перебила их. [После победы], увидев выставленные в стане персов яства, массагеты уселись пировать. Затем они наелись досыта, напились вина и улеглись спать. Тогда пришли персы, перебили большую часть врагов, а еще больше захватили в плен. В числе пленников был и сын царицы Томирис, предводитель массагетов, по имени Спаргапис.
212. А царица Томирис, узнав об участи своего войска и сына, велела отправить вестника к Киру с такими словами: “Кровожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Плодом виноградной лозы, которая и вас также лишает рассудка, когда вино бросается в голову и когда вы, персы, [напившись], начинаете извергать потоки недостойных речей, — вот этим-то зельем ты коварно и одолел моего сына, а не силой оружия в честном бою. Так вот, послушайся теперь моего доброго совета: выдай моего сына и уходи подобру-поздорову из моей земли, после того как тебе нагло удалось погубить третью часть войска массагетов. Если же ты этого не сделаешь, то клянусь тебе богом солнца, владыкой массагетов, я действительно напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен”.
213. Кир, однако, не обратил никакого внимания на слова глашатая. А сын царицы Томирис Спаргапис, когда хмель вышел у него из головы и он понял свое бедственное положение, попросил Кира освободить его от оков. Лишь только царевич был освобожден и мог владеть своими руками, он умертвил себя. Так он скончался.
214. Томирис же, узнав, что Кир не внял ее совету, со всем своим войском напала на персов. Эта битва, как я считаю, была самой жестокой из всех битв между варварами. О ходе ее я узнал, между прочим, вот что. Сначала, как передают, противники, стоя друг против друга, издали стреляли из луков. Затем исчерпав запас стрел, они бросились врукопашную с кинжалами и копьями. Долго бились противники, и никто не желал отступать. Наконец массагеты одолели. Почти все персидское войско пало на поле битвы, погиб и сам Кир. Царствовал же он полных 29 лет. А Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: “Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому-то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью”. Из многих рассказов о кончине Кира этот мне кажется наиболее достоверным157.
215. Массагеты носят одежду, подобную скифской, и ведут похожий образ жизни. Сражаются они на конях и в пешем строю (и так и этак). Есть у них обычно также луки, копья и боевые секиры. Из золота и меди у них все вещи. Но все металлические части копий, стрел и боевых секир они изготовляют из меди, а головные уборы, пояса и перевязи украшают золотом. Так же и коням они надевают медные панцири, как нагрудники. Уздечки же, удила и нащечники инкрустируют золотом. Железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии.

216. Об обычаях массагетов нужно сказать вот что. Каждый из них берет в жены одну женщину, но живут они с этими женщинами сообща. Ведь рассказы эллинов о [подобном] обычае скифов относятся скорее к массагетам. Так, когда массагет почувствует влечение к какой-нибудь женщине, то вешает свой колчан на ее кибитке и затем спокойно сообщается с этой женщиной. [Никакого] предела для жизни человека они не устанавливают. Но если кто у них доживет до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву, а мясо варят вместе с мясом других жертвенных животных и поедают. Так умереть — для них величайшее блаженство. Скончавшегося же от какого-нибудь недуга они не поедают, но предают земле. При этом считается несчастьем, что покойника по его возрасту нельзя принести в жертву. Хлеба массагеты не сеют, но живут скотоводством и рыбной ловлей (в реке Аракс чрезвычайное обилие рыбы), а также пьют молоко. Единственный бог, которого они почитают, это — солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете.

[146] 146. . Обычай священной храмовой проституции описан у Геродота неправильно. Священной проституцией на службе богини Иштар занимались только девушки – жрицы богини Иштар (принадлежавшие, правда, к знатнейшим семьям Вавилона), а вовсе не все девушки-вавилонянки.

[147] 147. . Массагеты-саки делились на две большие группы: 1) северные саки – «большие саки» (т.е. большая орда) проникли в Маргиану с севера; 2) саки;амиргийцы (перс. сака;гаума;варга – «хаому изготовляющие») жили в долине совр. р. Мургаба и в походе носили остроконечные шапки. В конце царствования Дария их стали называть «даха», «дая». О массагетах у Геродота есть два различных известия (аккадское и скифско;эллинское). Согласно скифско;эллинскому источнику Геродота, массагеты жили против исседонов на западном берегу Каспийского моря севернее совр. р. Куры.

[148] 148. . Реку Аракс Геродот описывает по двум источникам: по аккадскому, р. Аракс (совр. Кызылсу) начинается в Матиенских горах (на северо;востоке Мидии), затем главная река течет с Бингoл;дага (в совр. Армении) и, наконец (совр. Кура), впадает на западе в совр. Каспийское море. По скифско-эллинскому источнику, р. Аракс впадает с востока в Каспийское море (в настоящее время высохшее устье Амударьи – Узбой).
По Геродоту, Аракс никак не оказывается Сыр-Дарьей.

[149] 149. . Здесь, по;видимому, идет речь об изготовлении опьяняющего напитка «хаома». В надписях царя Дария I упоминаются амиргийские саки-массагеты (см.: В. В. Струве. Этюды, с. 30).

[150] 150. . Имеются в виду саки-массагеты (от иранск. «масья» – рыба), собственно, «рыболовы» или «рыбоеды».

[151] 151. . Это утверждение Геродота показывает, что он уже принимает во внимание сведения, добытые финикиянами при объезде вокруг Африки при фараоне Неко.

[152] 152. . Геродот описывает здесь изготовление краски из растения синильный красильник (Isatis tinctoria L.}.

[153] 153. . Сооружение мостов было нужно Киру для обеспечения коммуникации с плодородными областями юга.

[154] 154. . Совет Креза не имеет, конечно, исторического значения и выражает собственные взгляды Геродота.

[155] 155. . Гистасп (перс. Висташпа) – почитатель и покровитель пророка Заратуштры; поддерживал народное движение против знати в Маргиане. Он был ненавидим знатью и потому должен был уступить престол сыну Дарию (см.: В. В. Струве. Этюды, с. 38).

[156] 156. . В рассказе о сне Кира отразилась легенда, объясняющая поражение Кира не мощью противника, а волей Ахурамазды (см.: В. В. Струве. Этюды, с. 65).

[157] 157. . Кир пал в 530 г. до н.э. Рассказ о гибели Кира напоминает рассказ Плутарха о гибели Красса в битве с парфянами. По сообщению Бероса (эпоха первых Селевкидов), Кир нашел смерть после 9-летнего царствования «в долине Даас», т.е. «в стране даха-даев» (ср.: Б. А. Тураев. История Древнего Востока. II. Л. , 1954, с. 118).
http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/01.html#_ftn147

Версии о битвах Кира в Средней Азии отражены здесь
http://ru.wikipedia.org/wiki/Томирис
http://afield.org.ua/ist/tomiris.phtml
А. Серкебаев "Томирис" (опера в 2 - х действиях) | ГАТОБ
Много лет правит народом Томирис, завоевывая любовь и уважение народа мудростью и бесстрашием перед врагами. Но далеко не все согласны с ее правлением.Вожди племен тохаров и аланов давно затаили злобу на царицу.
www.gatob.kz/ru/node/602
Особенно интересно А. И. ЛЕВШИН. ОПИСАНИЕ
КИРГИЗ-КАЗАЧЬИХ ИЛИ КИРГИЗ-КАЙСАЦКИХ ОРД И СТЕПЕЙ
ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ О РЕКЕ ЯКСАРТ ИЛИ СЫРДАРЬЕ, И ЗЕМЛЯХ, К НЕЙ ПРИЛЕГАЮЩИХ

При любых описаниях и локализациях речь идет о дипломатии Великой Скифии времен царствования Томирис у массагетов, которые контролировали округу Каспия.
Массагеты – народ полиэтничной Скифии, защищавший прикаспийские рубежи единой державы. И понятно стремление Дария 1 (тоже Великого) нанести удар по Скифии от низовий Дуная. Судьба Кира, погибшего в округе Каспия, его не вдохновляла.

Современные оценки событий, с учетом разных источников, заметно различаются.
Вот версия А.М. Пастухова "Шах Куруш Бузург и его загадка" (ТОМИРИС НЕ УБИВАЛА ЦАРЯ КИРА???)http://kungrad.narod.ru/1/129.htm

На данный момент существует 3 (три!) письменных версии судьбы шаха Куруша, причем не согласованных между собой. Какую из них выбрать - будет видно далее. Геродот писал труд, который можно охарактеризовать, как политический памфлет. Поэтому он использовал только те факты и именно в той редакции, какие ему было выгодно. Поэтому версию Геродота можно рассматривать наравне с другими.

По версии Геродота (кстати, не отражающей политическую и религиозно-психологическую ситуацию) шах Куруш послал угрожающее посольство к сакам-массагетам, перешел через Яксарт, заманил в засаду отряд массагетов во главе с царским сыном и полностью его истребил. Потом он резко ответил посольству Томирис и вступил в бой с ее войском. В бою, длившемся весь день, Куруш погиб и был обезглавлен. Подробностей боя не передается.

Достоверность передачи событий может быть оценена следующим образом: у Геродота есть два варианта описания штурма шахом Курушем Вавилона.

По версии Ксенофонта – шах Куруш завершил свой жизненный путь в кругу домочадцев. Границы были крепки, власть в Азии прочно удерживалась персами. Ксенофонт был профессиональным военным, затушевывать дела Персии ему было не к чему. Пусть его “Киропедия” и считается художественным романом с многочисленными несоответствиями историческим реалиям, но, касательно судьбы Куруша он не имел цели приукрасить события. Свое осуждение в адрес персидской империи он выразил с солдатской прямотой в послесловии к роману. Таким образом, он являлся наиболее объективным писателем.

По версии Фронтина – шах Куруш выступил в поход против каких-то горных племен под руководством царицы Томирис, был заманен в ущелье, где и погиб со всем войском. Но в Средней Азии это могло произойти только на Памире. Многотысячная конница в Памирских горах? Верится с большим трудом. Да и интеграция памирских государственных образований в империю Ахеменидов происходила по несколько иной схеме – зависимые от царств равнинной части Турана по причине недостаточности собственного сельского хозяйства, они вынуждены были просто примкнуть к победителю равнинных народов, дабы не умереть голодной смертью. А штурм Вавилона, приписанный шаху Курушу у Геродота, стал у Фронтина подвигом Александра Македонского. Вавилоняне вели себя очень странным образом – наступили на одни и те же грабли по меньшей мере два раза! А момент с выставлением угощения для заманиваемых в засаду врагов - это общее место в стратагемах античных военных теоретиков. Там, где Фронтин говорит о своей боевой практике, он вполне заслуживает доверия, но там, где он компилирует из греческих источников - правдоподобности нет и на грош. Так, Перикл делает один и тот же тактический ход (вплоть до совпадения предложений в описаниях) в двух совершенно разных ситуациях против одного и того же врага. Битва при Фермопилах описывается в оскорбительных для арийского войска и его полководцах тонах, но уже следующее поражение греков у Фермопил (на этот раз от римлян) при полном совпадении деталей боя – это признак гения римского полководца! Все это говорит само за себя и в дальнейших комментариях не нуждается.

Так какая версия все же предпочтительнее? Геродота или Ксенофонта?

Безусловно, Ксенофонту можно более доверять при описании дел в пределах Персии - ведь, в отличие от Геродота, он сам побывал в Персии, дошел с войском до Кунакса и вернулся к греческим портам Малой Азии через Армянское нагорье. А легенда о путешествиях Геродота легко развенчивается путем более тщательного анализа сообщаемых им данных. Просто стоит вспомнить тот момент, где Геродот рассказывает о дойке кобылиц у скифов!

Фронтин же основывается на Геродоте, но дает несколько иное описание событий. Генерал Е.А. Разин, автор “Истории военного искусства” в 5 томах, в томе 1 указал, взяв за основу сообщение Фронтина, что шах Куруш погиб в горном ущелье с 200 тысячным войском. Но, приводя это сообщение, он сам оговорился, что с трудом верит этому сообщению хотя бы с точки зрения числа потерь.

Из всего вышесказанного следует один логический вывод - можно рассматривать сведения о походе шаха Куруша, не опираясь исключительно на сведения, приводимые Геродотом.

Логика вещей указывает на определенную последовательность событий.

1. С покорением Лидии и Вавилона мир в Передней Азии был восстановлен. Народ-войско должен был отдохнуть от бесконечных войн. Постоянное войско персидского царя насчитывало 10000 воинов-“бессмертных” (анализ ситуации показыват, что это, по всей видимости, профессиональное войско, а не личная гвардия шаха), 1000 телохранителей-секироносцев, 1000 тяжеловооруженных катафрактариев и 1000 серпоносных колесниц. Защищать с этим войском границы было весьма проблематично.

2. Массагеты решили воспользоваться ситуацией. Это, видимо, и есть та самая “скаити” (то есть “скифщина” - грабительские набеги туранцев на Иран) из “Географической поэмы” в “Вендидаде”. Особенный драматизм событиям мог придать тот факт, что кровавые жертвоприношения скота были запрещены Заратуштрой. До сих пор сохраняется двусмысленность в ситуации с культом Хаомы. Родственные иранцам туранские племена, эмоциональные и прямолинейные, легко было поднять религиозными лозунгами типа: “Персы изменили Вере!” А ритуал кровавых жертвоприношений скота с массовыми возлияниями отмечен и у иранских ариев, и у индоариев. Сложно предположить, что во времена индоиранской общности саки, персы и инды придерживались разных ритуалов. Главным богом племенных дружинников считался Индра (иран. Андар), отвергнутый Пророком по причине полного отсутствия этики в его действиях. Позднее, в “Бундахишне” Андар упоминается как один из самых главных дэвов. Так что религиозная подоплека войны вполне могла иметь место. Тем более, что победители получали вполне реальных пленников и скот.

3. Шах Куруш пытался решить дело миром, послав к царице Томирис посольство. Кстати, вопрос о Томирис очень интересен - была ли это царица времен матриархата или царица-регентша? Если массагеты жили в условиях матриархата, то это не сильно вяжется с уровнем развития их производительных сил. А послы должны были сохранить престиж Эраншахра, не делая уступок. Поэтому тон послов был угрожающим. Другим он просто быть не мог.

4. Посольство вернулось без результата. Пришлось поднять все наличное войско, собрать ряд территориальных ополчений и выдвинуться к Яксарту. Войско шаха Куруша было хорошо подготовлено и вооружено, имело “понтонные” части. Участие шаха в походе показывает, что угроза была немалой - шах не должен сам идти в бой в случае, если от этого не зависит судьба вверенной ему страны. Это уже из области этнопсихологии индоевропейцев. Очень хорошо это показала Мэри Рено в художественной реконструкции мифа о Тезее.

5. Факт завлечения крупных сил врага в засаду при помощи припасов, брошенных в качестве приманки, вполне реален. И в позднейшее время азиатские народы были склонны к грабежу добычи. Так, безусловная победа Дарьявауша Кодомана при Гавгамелах превратилась в поражение, когда саки, вместо того, чтобы успешно завершить разгром македонских войск, занялись грабежом обоза. А увлечение винопитием приводило к полному уничтожению упившихся вояк. Об это часто пишет Фирдоуси, опиравшийся в своих творениях на более ранние письменные источники на пехлеви.

6. Обращение с пленным царевичем также следует общевоинскому кодексу тех времен. Ведь когда шах Хшаярша приказал отрубить голову павшему царю спартанцев Леониду, это вызвало ужас и возмущение не только у побежденных греков, но и у победителей-персов. Так что описание отсечения головы шаху Курушу - это не соответствует психологии воинского сословия тех лет, особенно у ариев. Кроме того, тело убитого царя или военачальника могло быть предметом торга. А за надругательство над телом могла следовать только беспощадная месть.

7. Далее идет упоминание о бое. Рассмотрим его внимательнее. Персы всегда были сильны в рассыпном строю, в стрелковом бою. Они знали строй и с блеском его применяли, но условия боя на холмистой равнине предполагали разделение отряда на ряд тактических групп, сопровождаемых мобильными обозами, гружеными стрелами и дротиками. Сведения об этом можно найти и у Плутарха, и у Фронтина, и у Псевдо-Маврикия (что особенно важно, так как он имел тесное общение с военачальниками византийского войска, чьим главным противником были вовсе германцы или славяне, как утверждают наши историки, а именно персы!). Бой в степи имел примерно тот же рисунок, что и битва при Каррах - ряд очагов боестолкновений, мало связанных между собой, преимущество стрелкового боя над копейным. Как показывает опыт войн в эпоху Сасанидов, конные тяжеловооруженные сипахи вводились в бой крайне редко - все решало стрелковое оружие (как со стороны ромеев и федератов, так и со стороны персов). Лев Тактик даже писал: “При современном развитии стрелкового оружия рукопашный бой стал просто невозможен!” (Забавное утверждение: какое развитие - более тугие луки и арбалеты?). Рисунок боя также согласуется с данными “Ядгар Зареран”, когда зороастрийцы вступают в бой на разных участках с разными по численности и обученности войсками хьяонов, причем бой в разных местах идет с переменным успехом. Нечто похожее находим и у Фирдоуси - шах находится в ставке, укрепленной частоколом, высылает в разные места на подмогу слонов или сипахов, или лучников. Однако бой мог протекать как встречный, когда войско, следующее в походном порядке, было атаковано с разных сторон. Не без улыбки можно отметить, что здесь имеет место прямая аналогия с морскими боями 17 века (Рюйтер против Руперта, англо-голландские войны), недаром же верблюдов называют кораблями пустыни! Группы боевого охранения, части арьергарда, авангарда, главных сил, подвергались нападениям по отдельности, чтобы не иметь возможности оказать помощи соседнему подразделению. Таким образом, бой распространялся на большую площадь, распадался на несвязанные между собой очаги. Особенно важную роль играло боепитание - если к сражающимся стрелкам вовремя подходили обозники с вьюками стрел, в данном месте сражение могло продолжаться дольше. Тотального поражения быть не могло - мобильная конница всегда могла оторваться и уйти в степь. Это относится как к персам, так и к сакам. Победа считалась по количеству голов павших врагов и по состоянию армии после боя (могла она продолжать поход или нет). Возможно, в одной из стычек был убит и шах Куруш. Однако это не могло повлиять на общий исход боя. В пользу общего (в большинстве ключевых точек) поражения саков-массагетов говорят следующие факты: после “победы” над войсками шаха Куруша они практически не упоминаются в связи с Ираном. От эпохи армянского царя Тиграна, при котором “маскуты” (возможно, массагеты) вторгались в Армению вместе с грузинскими племенами, и до Прокопия Кесарийского, где массагетские всадники идут в авангарде Белизария по ливийской пустыне, упоминания о них крайне разрознены и малочисленны. Кроме того, если победили массагеты, почему персы смогли поставить Хорезм в вассальную зависимость от своей империи и распоряжаться большими контингентами конных лучников-туранцев? Туранцы сражались и в Балканской Греции, и против Александра Македонского. Есть еще одно косвенное свидетельство, что мог быть убит кто-то из крупных военачальников, но не сам шах Куруш - похороны Куруша имели место. В отдельной гробнице-устодане на территории Персидской империи. Причем на территории собственно Фарса. Правда, есть мнение, что это - гробница Куруша Младшего, но это лишь гипотеза. Далее, после гибели царей в державах, подобных Персидской империи, неизбежно начинался бунт. Походы Дарьявауша и Бисутунская надпись - яркий пример тому. После “гибели” шаха Куруша больших мятежей не зафиксировано. А ведь поражение на войне царям в те времена не прощалось. И, поскольку бунта не было (во всяком случае, о распадении державы мы не слышали), шах остался в живых. Тут можно рассмотреть еще один пример - аналогично в битве на Косовом поле, когда султан Мурад был убит сербским юнаком Милошем Обиличем, его сын Баязет Йилдерим скрыл факт гибели султана от войска и удержал дисциплину, что привело к гибели царя Лазара Хребеляновича и поражению сербов. Но скрывать все это Баязет смог лишь до конца битвы. В отношении к Курушу и его гипотетической гибели могла иметь место такая ситуация - Камбийе скрыл от войск факт гибели отца, заключил с массагетами сепаратный мир и отвел войска в пределы империи, а потом совершил форсированный марш на Парсогард и провозгласил себя шахом. Но подобная коронация идет вразрез с обычным правом ариев, когда наследник назывался шахом перед смертью в присутствии представителей всех трех сословий - артештаран (воинов и чиновников), атраван (духовенства), и вастриошан (земледельцев, скотоводов, торговцев и ремесленников). Значит, должен был иметь место бунт, но его мы не наблюдаем.

Вывод: скорее всего, массагеты действительно убили кого-то из приближенных царя, возможно, такого ранга, как брат Кави Вишатаспы Зарер. Его тело могло быть использовано для политического торга с персами, но, когда стало ясно, что остается или погибнуть, или сражаться насмерть, тело подверглось надругательствам, чтобы все, причастные к этому злодеянию, бились насмерть (что тоже является особенностью палеопсихологии). Шах Куруш довел войну до конца, уничтожив ядро массагетских войск и заставив массагетов признать свою зависимость от Ахеменидов и добившись согласия не пытаться вмешиваться в дела империи. Вскоре после похода шах умер в Парсогарде, завещав престол своему сыну Камбийе. Некоторые современные зороастрийцы считают, что шах был тяжело ранен в бою, но войну выиграл и вернулся в Парсогард, где объявил своим наследником Камбийе и умер так, как описывал Ксенофонт.

Влияние Ирана на Туран было временно подорвано после мятежа Гауматы, но восстановлено уже при шахе Дарьявауше Вишатаспе, представителе побочной ветви рода Ахеменидов. После ухода основной массы персидских войск на войну на Балканы массагеты вновь пытались вторгнуться в Иран. В то же время выступили инды, опиравшиеся на бактрийских сепаратистов. Однако шах Хшаярша показал пример редкого мужества и самообладания, завершив войну в Греции и восстановив порядок в Иране. О том, что шах Хшаярша был вынужден покорять отпавшие провинции, существуют недвусмысленные упоминания. Возможно, массагеты и другие саки на время вышли из-под руки Ирана, но уже при Артахшатре (Артаксерксе) Охе влияние Персии вновь распространилось на Туран. Возможно также переселение массагетов в Месопотамию, откуда они в позднейшее время могли попасть на земли, оккупированные Римской империей.

Вот, в общих чертах, возможная разгадка “гибели” шаха Куруша. Остается добавить только одно - арийские властители не боялись гибели в бою. Примеры тому - личное мужество шаха Камбийе, поход шаха Дарьявауша Вишатаспа, блестяще решившего стратегическую задачу по уничтожению греческой житницы – славянских городов и селений в Северном Причерноморье, что достаточно четко показал академик Рыбаков, шаха Хшаярша, воевавшего в Греции и не спасовавшего перед лицом мятежников, сражение при Гавгамелах, когда последнего шаха из династии Ахеменидов, Дарьявауша Кодомана с трудом увели с поля боя телохранители, шахиншаха Пируза Сасанида, павшего в бою против белых гуннов и, наконец Йездигерда Сасанида, последнего шахиншаха-зороастрийца.

Да, есть несколько версий тех или иных событий.
Включая и сообщения о Томирис (Тмире и т.д.).
Но было бы большой ошибкой упорно гипертрофировать ту или иную
в ущерб аргументации остальных версий.
Нередко отвергнутые официозом факты осказываются самыми правдоподобными.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908100286
http://www.proza.ru/2009/08/10/286

 
Дипломатия времен царя Антира
Петр Золин
В материале «Теряют вороги головы 512 год до н. э» http://proza.ru/2008/08/22/281 кратко рассказано о победе Великой Скифии над полчищами Дария 1, нагло вторгшимися на скифские просторы от Дуная почти до Волги (Ра). Но обилие дипломатических сюжетов этих событий материал не затрагивал.

Дарий тоже библейский герой — в общем а) (Езд 4.5,24; 5.5; 6.1,12-15; Агг 1.1,15; 2.10; Зах 1.1,7) — именно как Дарий 1 Гистасп, царь персидский (522-485 гг. до РХ) (см. Персия); б) (Дан 5.31; 6.1,9,25,28; 9.1; 11.1) — сын (потомок) Ассуира, мидийский царь, поставленный царём Вавилона и царствовавший в нём, по-видимому, как наместник Кира в течение одного или двух лет; в) (Неем 12.22) — один из последующих персидских царей . И вновь с позитивными оценками иудеев, которые – понятно – не заинтересованы в объективном рассмотрении этой личности. Тем более, сюжетов, связанных с его позором в Скифии.

По Ездре, 4 И стал народ земли той ослаблять руки народа Иудейского и препятствовать ему в строении (храма);
5 и подкупали против них советников, чтобы разрушить предприятие их, во все дни Кира, царя Персидского, и до царствования Дария, царя Персидского.
24 Тогда остановилась работа при доме Божием, который в Иерусалиме, и остановка сия продолжалась до второго года царствования Дария, царя Персидского.

5 Но око Бога их было над старейшинами Иудейскими, и те не возбраняли им, доколе дело не отправили к Дарию, и доколе не пришло решение по этому делу.
6 Вот содержание письма, которое послал Фафнай, заречный областеначальник, и Шефар-Бознай с товарищами своими Афарсахеями, которые за рекою, к царю Дарию.
7 В донесении, которое они послали к нему, вот что написано: Дарию царю - всякий мир!
8 Да будет известно царю, что мы ходили в Иудейскую область, к дому Бога великого; и строится он из больших камней, и дерево вкладывается в стены; и работа сия производится быстро и с успехом идет в руках их.
9 Тогда мы спросили у старейшин тех и так сказали им: кто дал вам разрешение строить дом сей и стены сии доделывать?
10 И сверх того об именах их мы спросили их, чтобы дать знать тебе и написать имена тех людей, которые главными у них.
11 И они ответили нам такими словами: мы рабы Бога неба и земли и строим дом, который был построен за много лет прежде сего, - и великий царь у Израиля строил его и довершил его.
12 Когда же отцы наши прогневали Бога небесного, Он предал их в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, Халдеянина; и дом сей он разрушил, и народ переселил в Вавилон.
13 Но в первый год Кира, царя Вавилонского, царь Кир дал разрешение построить сей дом Божий;
14 да и сосуды дома Божия, золотые и серебряные, которые Навуходоносор вынес из храма Иерусалимского и отнес в храм Вавилонский, - вынес Кир царь из храма Вавилонского; и отдали их по имени Шешбацару, которого он назначил областеначальником,
15 и сказал ему: возьми сии сосуды, пойди и отнеси их в храм Иерусалимский, и пусть дом Божий строится на своем месте.
16 Тогда Шешбацар тот пришел, положил основания дома Божия в Иерусалиме; и с тех пор доселе он строится, и еще не кончен.
17 Итак, если царю благоугодно, пусть поищут в доме царских сокровищ, там в Вавилоне, точно ли царем Киром дано разрешение строить сей дом Божий в Иерусалиме, и царскую волю о сем пусть пришлют к нам.
1 Тогда царь Дарий дал повеление, и разыскивали в Вавилоне в книгохранилище, куда полагали сокровища.
2 И найден в Екбатане во дворце, который в области Мидии, один свиток, и в нем написано так: "Для памяти:
3 в первый год царя Кира, царь Кир дал повеление о доме Божием в Иерусалиме: пусть строится дом на том месте, где приносят жертвы, и пусть будут положены прочные основания для него; вышина его в шестьдесят локтей, ширина его в шестьдесят локтей;
4 рядов из камней больших три, и ряд из дерева один; издержки же пусть выдаются из царского дома.
5 Да и сосуды дома Божия, золотые и серебряные, которые Навуходоносор вынес из храма Иерусалимского и отнес в Вавилон, пусть возвратятся и пойдут в храм Иерусалимский, каждый на место свое, и помещены будут в доме Божием.
6 Итак, Фафнай, заречный областеначальник, и Шефар-Бознай, с товарищами вашими Афарсахеями, которые за рекою, - удалитесь оттуда.
7 Не останавливайте работы при сем доме Божием; пусть Иудейский областеначальник и Иудейские старейшины строят сей дом Божий на месте его.
8 И от меня дается повеление о том, чем вы должны содействовать старейшинам тем Иудейским в построении того дома Божия, и именно: из имущества царского - из заречной подати - немедленно берите и давайте тем людям, чтобы работа не останавливалась;
9 и сколько нужно - тельцов ли, или овнов и агнцев, на всесожжения Богу небесному, также пшеницы, соли, вина и масла, как скажут священники Иерусалимские, пусть будет выдаваемо им изо дня в день без задержки,
10 чтоб они приносили жертву приятную Богу небесному и молились о жизни царя и сыновей его.
11 Мною же дается повеление, что если какой человек изменит это определение, то будет вынуто бревно из дома его, и будет поднят он и пригвожден к нему, а дом его за то будет обращен в развалины.
12 И Бог, Которого имя там обитает, да низложит всякого царя и народ, который простер бы руку свою, чтобы изменить сие ко вреду этого дома Божия в Иерусалиме. Я, Дарий, дал это повеление; да будет оно в точности исполняемо ".
13 Тогда Фафнай, заречный областеначальник, Шефар-Бознай и товарищи их, - как повелел царь Дарий, так в точности и делали.
14 И старейшины Иудейские строили и преуспевали, по пророчеству Аггея пророка и Захарии, сына Адды. И построили и окончили, по воле Бога Израилева и по воле Кира и Дария и Артаксеркса, царей Персидских.
15 И окончен дом сей к третьему дню месяца Адара, в шестой год царствования царя Дария.
http://jesuschrist.ru/bible//6

По Аггею, 1 Во второй год царя Дария, в шестой месяц, в первый день месяца, было слово Господне через Аггея пророка к Зоровавелю, сыну Салафиилеву, правителю Иудеи, и к Иисусу, сыну Иоседекову, великому иерею:
2 так сказал Господь Саваоф: народ сей говорит: "не пришло еще время, не время строить дом Господень ".
Второй год Дария значится особым и во второй главе.
Это подтверждал и Захария  http://jesuschrist.ru/bible//1

Наиболее откровенен здесь Даниил
По повелению вавилонянина Валтасара облекли Даниила в багряницу и возложили золотую цепь на шею его, и провозгласили его третьим властелином в царстве.
30 В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский, был убит,
31 и Дарий Мидянин принял царство, будучи шестидесяти двух лет.
http://jesuschrist.ru/bible//5

В шестой главе идут важные подробности
1 Угодно было Дарию поставить над царством сто двадцать сатрапов, чтобы они были во всем царстве,
2 а над ними трех князей, - из которых один был Даниил, - чтобы сатрапы давали им отчет и чтобы царю не было никакого обременения.
3 Даниил превосходил прочих князей и сатрапов, потому что в нем был высокий дух, и царь помышлял уже поставить его над всем царством.
4 Тогда князья и сатрапы начали искать предлога к обвинению Даниила по управлению царством; но никакого предлога и погрешностей не могли найти, потому что он был верен, и никакой погрешности или вины не оказывалось в нем.
5 И эти люди сказали: не найти нам предлога против Даниила, если мы не найдем его против него в законе Бога его.
6 Тогда эти князья и сатрапы приступили к царю и так сказали ему: царь Дарий! вовеки живи!
7 Все князья царства, наместники, сатрапы, советники и военачальники согласились между собою, чтобы сделано было царское постановление и издано повеление, чтобы, кто в течение тридцати дней будет просить какого-либо бога или человека, кроме тебя, царь, того бросить в львиный ров.
8 Итак утверди, царь, это определение и подпиши указ, чтобы он был неизменен, как закон Мидийский и Персидский, и чтобы он не был нарушен.
9 Царь Дарий подписал указ и это повеление.
10 Даниил же, узнав, что подписан такой указ, пошел в дом свой; окна же в горнице его были открыты против Иерусалима, и он три раза в день преклонял колени, и молился своему Богу, и славословил Его, как это делал он и прежде того.
11 Тогда эти люди подсмотрели и нашли Даниила молящегося и просящего милости пред Богом своим,
12 потом пришли и сказали царю о царском повелении: не ты ли подписал указ, чтобы всякого человека, который в течение тридцати дней будет просить какого-либо бога или человека, кроме тебя, царь, бросать в львиный ров? Царь отвечал и сказал: это слово твердо, как закон Мидян и Персов, не допускающий изменения.
13 Тогда отвечали они и сказали царю, что Даниил, который из пленных сынов Иудеи, не обращает внимания ни на тебя, царь, ни на указ, тобою подписанный, но три раза в день молится своими молитвами.
14 Царь, услышав это, сильно опечалился и положил в сердце своем спасти Даниила, и даже до захождения солнца усиленно старался избавить его.
15 Но те люди приступили к царю и сказали ему: знай, царь, что по закону Мидян и Персов никакое определение или постановление, утвержденное царем, не может быть изменено.
16 Тогда царь повелел, и привели Даниила, и бросили в ров львиный; при этом царь сказал Даниилу: Бог твой, Которому ты неизменно служишь, Он спасет тебя!
17 И принесен был камень и положен на отверстие рва, и царь запечатал его перстнем своим, и перстнем вельмож своих, чтобы ничто не переменилось в распоряжении о Данииле.
18 Затем царь пошел в свой дворец, лег спать без ужина, и даже не велел вносить к нему пищи, и сон бежал от него.
19 Поутру же царь встал на рассвете и поспешно пошел ко рву львиному,
20 и, подойдя ко рву, жалобным голосом кликнул Даниила, и сказал царь Даниилу: Даниил, раб Бога живаго! Бог твой, Которому ты неизменно служишь, мог ли спасти тебя от львов?
21 Тогда Даниил сказал царю: царь! вовеки живи!
22 Бог мой послал Ангела Своего и заградил пасть львам, и они не повредили мне, потому что я оказался пред Ним чист, да и перед тобою, царь, я не сделал преступления.
23 Тогда царь чрезвычайно возрадовался о нем и повелел поднять Даниила изо рва; и поднят был Даниил изо рва, и никакого повреждения не оказалось на нем, потому что он веровал в Бога своего.
24 И приказал царь, и приведены были те люди, которые обвиняли Даниила, и брошены в львиный ров, как они сами, так и дети их и жены их; и они не достигли до дна рва, как львы овладели ими и сокрушили все кости их.
25 После того царь Дарий написал всем народам, племенам и языкам, живущим по всей земле: "Мир вам да умножится!
26 Мною дается повеление, чтобы во всякой области царства моего трепетали и благоговели пред Богом Данииловым, потому что Он есть Бог живый и присносущий, и царство Его несокрушимо, и владычество Его бесконечно.
27 Он избавляет и спасает, и совершает чудеса и знамения на небе и на земле; Он избавил Даниила от силы львов ".
28 И Даниил благоуспевал и в царствование Дария, и в царствование Кира Персидского.
http://jesuschrist.ru/bible//6

И еще более важные свидетельства в главе 11.
1 Итак я с первого года Дария Мидянина стал ему подпорою и подкреплением.
2 Теперь возвещу тебе истину: вот, еще три царя восстанут в Персии; потом четвертый превзойдет всех великим богатством, и когда усилится богатством своим, то поднимет всех против царства Греческого.
3 И восстанет царь могущественный, который будет владычествовать с великою властью, и будет действовать по своей воле.
4 Но когда он восстанет, царство его разрушится и разделится по четырем ветрам небесным, и не к его потомкам перейдет, и не с тою властью, с какою он владычествовал; ибо раздробится царство его и достанется другим, кроме этих.
5 И усилится южный царь и один из князей его пересилит его и будет владычествовать, и велико будет владычество его.
6 Но через несколько лет они сблизятся, и дочь южного царя придет к царю северному, чтобы установить правильные отношения между ними; но она не удержит силы в руках своих, не устоит и род ее, но преданы будут как она, так и сопровождавшие ее, и рожденный ею, и помогавшие ей в те времена.
7 Но восстанет отрасль от корня ее, придет к войску и войдет в укрепления царя северного, и будет действовать в них, и усилится.
8 Даже и богов их, истуканы их с драгоценными сосудами их, серебряными и золотыми, увезет в плен в Египет и на несколько лет будет стоять выше царя северного.
9 Хотя этот и сделает нашествие на царство южного царя, но возвратится в свою землю.
10 Потом вооружатся сыновья его и соберут многочисленное войско, и один из них быстро пойдет, наводнит и пройдет, и потом, возвращаясь, будет сражаться с ним до укреплений его.
11 И раздражится южный царь, и выступит, сразится с ним, с царем северным, и выставит большое войско, и предано будет войско в руки его.
12 И ободрится войско, и сердце царя вознесется; он низложит многие тысячи, но от этого не будет сильнее.
13 Ибо царь северный возвратится и выставит войско больше прежнего, и через несколько лет быстро придет с огромным войском и большим богатством.
14 В те времена многие восстанут против южного царя, и мятежные из сынов твоего народа поднимутся, чтобы исполнилось видение, и падут.
15 И придет царь северный, устроит вал и овладеет укрепленным городом, и не устоят мышцы юга, ни отборное войско его; недостанет силы противостоять.
16 И кто выйдет к нему, будет действовать по воле его, и никто не устоит перед ним; и на славной земле поставит стан свой, и она пострадает от руки его.
17 И вознамерится войти со всеми силами царства своего, и праведные с ним, и совершит это; и дочь жен отдаст ему, на погибель ее, но этот замысел не состоится, и ему не будет пользы из того.
18 Потом обратит лице свое к островам и овладеет многими; но некий вождь прекратит нанесенный им позор и даже свой позор обратит на него.
19 Затем он обратит лице свое на крепости своей земли; но споткнется, падет и не станет его.
20 На место его восстанет некий, который пошлет сборщика податей, пройти по царству славы; но и он после немногих дней погибнет, и не от возмущения и не в сражении.
21 И восстанет на место его презренный, и не воздадут ему царских почестей, но он придет без шума и лестью овладеет царством.
22 И всепотопляющие полчища будут потоплены и сокрушены им, даже и сам вождь завета.
23 Ибо после того, как он вступит в союз с ним, он будет действовать обманом, и взойдет, и одержит верх с малым народом.
24 Он войдет в мирные и плодоносные страны, и совершит то, чего не делали отцы его и отцы отцов его; добычу, награбленное имущество и богатство будет расточать своим и на крепости будет иметь замыслы свои, но только до времени.
25 Потом возбудит силы свои и дух свой с многочисленным войском против царя южного, и южный царь выступит на войну с великим и еще более сильным войском, но не устоит, потому что будет против него коварство.
26 Даже участники трапезы его погубят его, и войско его разольется, и падет много убитых.
27 У обоих царей сих на сердце будет коварство, и за одним столом будут говорить ложь, но успеха не будет, потому что конец еще отложен до времени.
28 И отправится он в землю свою с великим богатством и враждебным намерением против святаго завета, и он исполнит его, и возвратится в свою землю.
29 В назначенное время опять пойдет он на юг; но последний поход не такой будет, как прежний,
30 ибо в одно время с ним придут корабли Киттимские; и он упадет духом, и возвратится, и озлобится на святый завет, и исполнит свое намерение, и опять войдет в соглашение с отступниками от святаго завета.
31 И поставлена будет им часть войска, которая осквернит святилище могущества, и прекратит ежедневную жертву, и поставит мерзость запустения.
32 Поступающих нечестиво против завета он привлечет к себе лестью; но люди, чтущие своего Бога, усилятся и будут действовать.
33 И разумные из народа вразумят многих, хотя будут несколько времени страдать от меча и огня, от плена и грабежа;
34 и во время страдания своего будут иметь некоторую помощь, и многие присоединятся к ним, но притворно.
35 Пострадают некоторые и из разумных для испытания их, очищения и для убеления к последнему времени; ибо есть еще время до срока.
36 И будет поступать царь тот по своему произволу, и вознесется и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов станет говорить хульное и будет иметь успех, доколе не совершится гнев: ибо, что предопределено, то исполнится.
37 И о богах отцов своих он не помыслит, и ни желания жен, ни даже божества никакого не уважит; ибо возвеличит себя выше всех.
38 Но богу крепостей на месте его будет он воздавать честь, и этого бога, которого не знали отцы его, он будет чествовать золотом и серебром, и дорогими камнями, и разными драгоценностями,
39 и устроит твердую крепость с чужим богом: которые признают его, тем увеличит почести и даст власть над многими, и землю раздаст в награду.
40 Под конец же времени сразится с ним царь южный, и царь северный устремится как буря на него с колесницами, всадниками и многочисленными кораблями, и нападет на области, наводнит их, и пройдет через них.
41 И войдет он в прекраснейшую из земель, и многие области пострадают и спасутся от руки его только Едом, Моав и большая часть сынов Аммоновых.
42 И прострет руку свою на разные страны; не спасется и земля Египетская.
43 И завладеет он сокровищами золота и серебра и разными драгоценностями Египта; Ливийцы и Ефиопляне последуют за ним.
44 Но слухи с востока и севера встревожат его, и выйдет он в величайшей ярости, чтобы истреблять и губить многих,
45 и раскинет он царские шатры свои между морем и горою преславного святилища; но придет к своему концу, и никто не поможет ему.
http://jesuschrist.ru/bible//11

«Царь северный» предстает в библии и как Гог и Магог, князь Роша (Роса), которого привычно поддерживают ливийцы и ефиопляне – европеоиды Африки.
 Откровения Даниила, особенно в сторону севера, официоз крайне не любит. Хотя для реальных историков здесь богатая пища для анализа.
Особенно заключение шестой главы:
«25 После того царь Дарий написал всем народам, племенам и языкам, живущим по всей земле: "Мир вам да умножится!
26 Мною дается повеление, чтобы во всякой области царства моего трепетали и благоговели пред Богом Данииловым, потому что Он есть Бог живый и присносущий, и царство Его несокрушимо, и владычество Его бесконечно.
27 Он избавляет и спасает, и совершает чудеса и знамения на небе и на земле; Он избавил Даниила от силы львов ".
28 И Даниил благоуспевал и в царствование Дария, и в царствование Кира Персидского».
http://jesuschrist.ru/bible//6

Автором этой книги пророка считается реальный Даниил (что означает «Бог — мой судья»), знатный иудей (1:3,6), уведённый в третий год правления Иоакима в Вавилон (1:1,3-6), где воспитывался при царском дворе (1:4,17-18). Был возведён за истолкование сна Навуходоносора в высокое придворное звание (2:48-49), которое сохранил до третьего года царствования Кира (10:1). Считается, что Даниил дожил до преклонного возраста (по некоторым источникам, до 90 лет) и был похоронен в гробнице в городе Сузы. Впрочем, его могилы показывают также в Киркуке и Самарканде. Могила в Самарканде представляет собой склеп длиной около 18 метров. Поверие гласит, что склеп постоянно растёт. Святой почитается как христианами, так и мусульманами, которые называют похороненного в ней святого Данияром. Рядом с могилой находится 500-летнее фисташковое дерево, после нескольких лет сухостоя в 2000-х годах вдруг дало зеленые побеги. Считается также, что останки святого привез в Самарканд из военного похода в Малую Азию http://ru.wikipedia.org/wiki/Даниил_(пророк)
http://ru.wikipedia.org/wiki/Книга_пророка_Даниила

Из речений Даниила выходит, что натиск Великой Персии на Великую Скифию был как бы боговдохновлен. Все народы, племена и языки должны были трепетать и благоговеть «пред Богом Данииловым, потому что Он есть Бог живый и присносущий, и царство Его несокрушимо, и владычество Его бесконечно».
Ну и как бы более привлекательное для убогих и слабых доказательство: «Он избавляет и спасает, и совершает чудеса и знамения на небе и на земле; Он избавил Даниила от силы львов».
Собственно персидские источники времен Кира и Дария их столь большую активность в пользу иудейской веры не подтверждают. Не указывает причиной натиска на Скифию распространение новой веры и Геродот. http://ru.wikipedia.org/wiki/Дарий_I


http://gorod.dp.ua/photo/maps/history/05_scythia.jpg

В знаменитой Бехистунской надписи Дария I царь славит не бога иудеев: «По воле Ахурамазды я - царь. Ахурамазда дал мне царство. Кто будет чтить Ахурамазду, пока он в силах, тот будет блажен при жизни и по смерти…»
http://rec.gerodot.ru/behistun/abaev01.htm
Это индоарийское божество http://ru.wikipedia.org/wiki/Ахурамазда
В той же надписи: «Говорит Дарий-царь: "После этого я отправился с войском в страну Сака (округа Каспия и Арала), против саков, которые носят островерхие шапки6. После этого, когда я подошел к реке7, я переправился на плотах. После этого я разбил саков наголову... Предводителя их, по имени Скунха, схватили и привели ко мне. Тогда я сделал другого над ними главой, как было мое желание. После этого страна стала моей". Говорит Дарий-царь: "Те саки были неверными и не чтили Ахурамазду. Я [же] чтил Ахурамазду. По воле Ахурамазды я поступил с ними, как хотел".
Надпись датируют примерно 520 г. до н.э. Считают, что покорив земли саков, Дарий как бы отомстил за гибель Кира. Но – вероятно – этого уровня мщения было мало. Царь жаждал покорить основные силы Скифии.

Геродот причины похода обозначил так:
«1. После завоевания Вавилона сам Дарий выступил в поход на скифов (указывают 514, 513, 512 гг.). Так как Азия была тогда богата воинами и огромные средства стекались в страну, то царь пожелал теперь наказать скифов за вторжение в Мидию и за то, что скифы, победив своих противников мидян, первыми нарушили мир. Ведь, как я уже сказал раньше (книга 1.106), скифы 28 лет владычествовали в Верхней Азии. Следуя за киммерийцами (см..), они проникли в Азию и сокрушили державу мидян (до прихода скифов Азией владели мидяне). Когда затем после 28 летнего отсутствия спустя столько времени скифы возвратились в свою страну, их ждало бедствие, не меньшее, чем война с мидянами: они встретили там сильное вражеское войско. Ведь жены скифов вследствие долгого отсутствия мужей вступили в связь с рабами» (4.1).
Иногда допускают, что Дарий не собирался мстить скифам за вторжение в Мидию, но хотел помешать их нападению на Мидию, через Дербентский проход. Для этого царь и предпринял поход против кочевий скифов в Южной России, стремясь зайти в тыл скифам у Северного Кавказа и низовий Волги.
Далее в 4 книге Геродота идет множество интересных подробностей о Скифии. Затем выясняется (4.83), что Дарий «готовился к походу на скифов и рассылал вестников к подвластным народам. Одним царь приказывал выставить войско, другим корабли, наконец, третьим построить мост через Фракийский Боспор. Артабан, сын Гистаспа, царский брат, настойчиво отговаривал царя от похода, указывая на недоступность скифской страны. Артабану, однако, не удалось убедить царя благоразумными советами, и он отступился. Дарий же, завершив все приготовления к походу, выступил из Сус.
84. Там Эобаз, один из персов, у которого было трое сыновей и все они должны были идти в поход, просил царя оставить хоть одного сына. Царь ответил, что он оставит ему как другу и скромному просителю всех трех сыновей. Эобаз весьма обрадовался в надежде, что все его сыновья будут освобождены от похода. Дарий же велел слугам умертвить всех его сыновей. И они, казненные, действительно остались там.
85. Дарий между тем выступил из Сус и прибыл в Боспор в Калхедонской области, где был построен мост. Затем царь вступил на корабль и отплыл к так называемым Кианейским скалам (эти скалы, по сказанию эллинов, прежде были “блуждающими”; по мифу об аргонавтах скалистые островки у выхода из Боспора )[. Там, сидя на мысе, Дарий обозревал Понт. Действительно, этим морем стоило полюбоваться, так как Понт – самое замечательное из всех морей. Длина его 11 100 стадий, а ширина в самом широком месте 3300 стадий. Устье этого моря шириной 4 стадии, длина же устья или пролива (называемого Боспором), через который был построен мост, около 120 стадий. Боспор простирается до Пропонтиды. Пропонтида же (шириной 500 стадий, а длиной 1400) впадает в Геллеспонт; ширина его в самом узком месте 7, а длина 400 стадий. Впадает Геллеспонт в открытое море, называемое Эгейским».
Отчасти книга Даниила права, Дарий написал народам, племенам и языкам, но живущим не по всей земле, а только на подвластных Персидской империи территориях. И опираясь на огромные ресурсы, осуществлял масштабные приготовления к войне. При этом не внимал разумным советам родного брата Артабана – тот указывал «на недоступность скифской страны». И прибегал к вероломным запугиваниям, как в случае с казнью сыновей Эобаза.

«87. После обозрения Понта Дарий отплыл назад к мосту, строителем которого был Мандрокл самосец. Затем, обозрев и Боспор, царь повелел воздвигнуть на берегу два столпа из белого мрамора и на одном высечь ассирийскими письменами (клинописью), а на другом эллинскими имена всех народов, которых он вел с собой, а предводительствовал он над всеми подвластными народами. Численность пеших и конных воинов составляла (кроме экипажа) 700000 человек (по другим данным – до 800 тыс.). Кораблей же было 600. Впоследствии же византийцы привезли столпы в свой город и употребили их на постройку алтаря Артемиды Орфосии. Только одна каменная глыба осталась у храма Диониса в Византии, на ней были ассирийские письмена. Место на Боспоре, где Дарий повелел построить мост, находится, как я полагаю, между Византием и храмом у входа в Боспор.
88. Дарий остался весьма доволен сооружением моста и строителя его Мандрокла самосца осыпал дарами. На часть этих богатств Мандрокл велел написать картины с изображением всего строительства моста через Боспор; на берегу сидящим на троне был изображен Дарий и его войско, переходящее по мосту через Боспор. Картину эту Мандрокл посвятил в храм Геры на Самосе со следующей надписью:
Чрез многорыбный Боспор перекинув мост, посвятил я
Гере картину сию в память о мосте, Мандрокл.
Славу самосцам стяжал, себе же венец лишь почетный,
Царскую волю свершив, Дарию я угодил.
89. Такой памятник оставил строитель моста. Дарий же, одарив Мандрокла, начал переправу в Европу. Ионянам он повелел плыть в Понт до устья реки Истра, а затем по прибытии к Истру построить мост через реку и ожидать его там (ибо корабли вели ионяне, эолийцы и геллеспонтийцы). Итак, флот прошел через Кианеи и взял курс прямо к Истру. Затем, поднявшись по реке на два дня плавания от моря, мореходы приступили к сооружению моста на “шее” реки, где Истр разделяется на гирла. Дарий же переправился по мосту через Боспор и затем, пройдя через Фракию, прибыл к истокам реки Теара, где стоял станом три дня».

Памятниками во славу будущих побед на основе достигнутых Дарий отчасти напоминал Сесостриса, который тоже отмечался столбами на землях покоренных народов. Эту политику царь персов продолжил и у Дуная.

«91. Дарий прибыл к этой реке и остановился станом на берегу. Обрадовавшись реке, царь повелел и там воздвигнуть столп с надписью, гласившей: “Источники Теара дают наилучшую и прекраснейшую воду из всех рек. К ним прибыл походом на скифов наилучший и самый доблестный из всех людей – Дарий, сын Гистаспа, царь персов и всего азиатского материка”. Эту надпись царь повелел вырезать на столпе.
92. Отсюда Дарий двинулся дальше и достиг другой реки под названием Артеск, которая течет через землю одрисов. По прибытии к этой реке царь сделал следующее. Указав своему войску место, он повелел, чтобы каждый воин, проходя мимо, положил туда камень. Когда воины выполнили царское повеление, Дарий двинулся дальше, оставив на месте огромные груды камней».

Это традиционный метод подсчета потерь войск в древности. Выжившие в битвах забирали свои камни, оставшиеся камни становились памятниками погибшим.

«93. Не доходя еще до Истра, Дарий сперва покорил гетов, которые считают себя бессмертными. Фракийцы же из Сальмидесса и живущие севернее Аполлонии и города Месамбрии, называемые скирмиадами и нипсеями, подчинились Дарию без боя . Однако геты, самые храбрые и честные среди фракийцев, оказали царю вооруженное сопротивление, но тотчас же были покорены.
94. Что касается веры гетов в бессмертие, то она состоит вот в чем. По их мнению, они не умирают, но покойник отходит к богу Салмоксису (иные зовут его также Гебелейзисом; Замолксис в других источниках; византийцы признавали его и богом тавроскифов – руссов Святослава). Каждые пять лет геты посылают к Салмоксису вестника, выбранного по жребию, с поручением передать богу все, в чем они нуждаются в данное время. Посылают же вестника они так. Выстроившись в ряд, одни держат наготове три метательных копья, другие же хватают вестника к Салмоксису за руки и за ноги и затем подбрасывают в воздух, так что он падает на копья. Если он умирает, пронзенный копьями, то это считается знаком божьей милости, если же нет, то обвиняют самого вестника. Его объявляют злодеем, а к богу отправляют затем другого человека. Тем не менее поручения ему дают еще при жизни. Эти же самые фракийские племена во время грозы, когда сверкает молния, пускают стрелы в небо и угрожают богу, так как вовсе не признают иного бога, кроме своего.
95. Впрочем, как я слышал от эллинов, живущих на Геллеспонте и на Понте, этот Салмоксис был человеком, рабом на Самосе, а именно рабом Пифагора, сына Мнесарха. Потом, став свободным, приобрел великое богатство и с ним возвратился на родину. Фракийцы влачили тогда жалкое существование и были несколько глуповаты. Салмоксис познакомился с ионийским образом жизни и обычаями, более утонченными, чем фракийские, так как ему пришлось общаться с величайшим эллинским мудрецом Пифагором. Салмоксис велел устроить обеденный покой для мужчин, куда приглашал на угощение знатнейших горожан. При этом он доказывал друзьям, что ни сам он, ни они – его гости и даже их отдаленные потомки никогда не умрут, но перейдут в такую обитель, где их ожидает вечная жизнь и блаженство. Между тем, устраивая упомянутые угощения с такими речами, Салмоксис велел соорудить для себя подземный покой. Когда этот покой был готов, Салмоксис исчез из среды фракийцев, спустился в подземелье и там жил три года. Фракийцы же страстно тосковали по нем и оплакивали как умершего. На четвертый год, однако, Салмоксис вновь явился фракийцам, и те, таким образом, уверовали в его учение.
96. Вот что совершил Салмоксис, по словам фракийцев. Что до меня, то я и не отвергаю рассказа о нем и о подземелье, но и не слишком то в это верю. Все же я полагаю, что этот Салмоксис жил за много лет до Пифагора. Впрочем, был ли вообще Салмоксис человеком или каким либо местным божеством гетов, не будем больше говорить о нем.
97. Таковы были верования гетов, когда их покорили персы и они должны были присоединиться к остальному войску в походе».

Здесь как бы подчеркнута роль идеологии в героизме и стойкости того или иного народа.

«Между тем Дарий с сухопутным войском подошел к Истру. После перехода всех воинов на другой берег он повелел ионянам вместе с экипажами кораблей уничтожить мост и следовать за ним по суше. Выполняя повеление царя, ионяне уже собирались разрушить мост. Тут Кой, сын Эрксандра, стратег митиленцев, осведомившись сперва у царя, угодно ли ему выслушать совет человека, желающего его дать, сказал следующее:
“Царь! Ты ведь собираешься в поход на страну, где нет ни вспаханного поля, ни населенного города. Так прикажи оставить этот мост на месте и охрану его поручи самим строителям. Если все будет хорошо и мы найдем скифов, то у нас есть возможность отступления. Если же мы их не найдем, то, по крайней мере, хоть обратный путь нам обеспечен. Меня вовсе не страшит, что скифы одолеют нас в бою, но я боюсь только, что мы их не найдем и погибнем во время блужданий. Скажут, пожалуй, что я говорю это ради себя, именно оттого, что желаю остаться здесь. Напротив, я сам, конечно, пойду с тобой и не желал бы оставаться”.
Дарий весьма милостиво принял этот совет и ответил Кою так:
“Друг мой, лесбосец, когда я благополучно возвращусь на родину, пожалуйста, явись ко мне, чтобы я мог вознаградить тебя за добрый совет благодеяниями”.

Здесь сказывалась дипломатичность ионян, которые чувствовали себя между Скифией и Персией как между наковальней и молотом.

«98. После этих слов Дарий завязал на ремне 60 узлов. Затем он вызвал ионийских тиранов на совещание и сказал им следующее:
“Ионяне, прежнее мое приказание о мосте я отменяю. Возьмите этот ремень и поступайте так: как только увидите, что я выступил против скифов, начиная с этого времени развязывайте каждый день по одному узлу. Если я за это время не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то плывите на родину. Пока же, так как я переменил свое решение, стерегите мост и всячески старайтесь его сохранить и уберечь. Этим вы окажете мне великую услугу”. Так сказал Дарий и поспешил с войском дальше».

Так обозначался срок одного из первых блиц-кригов, которые затем при натиске на Россию вдохновляли Наполеона и особенно Гитлера.

Здесь Геродот возвратился к краткому описанию «исконной Скифии».
«99. Фракия дальше Скифии выдается вперед к морю. Скифия же начинается за Фракией в том месте, где море образует залив и где Истр впадает в море (устье Истра обращено на юго восток). Я сейчас опишу прибрежную полосу – собственно Скифии, начиная от Истра, для определения ее длины. Это – исконная Скифия, она начинается от устья Истра, обращена к югу и простирается до города, называемого Каркинитидой. Отсюда идет гористая страна, лежащая вдоль того же моря. Она выдается в Понт и населена племенем тавров вплоть до так называемого Херсонеса Скалистого. Херсонес этот на востоке выступает в море. Подобно Аттике две четверти границ Скифской земли (на юге и на востоке) окружены морем. Тавры живут в части Скифии, соответствующей Аттической земле, как если бы не афиняне, а другое племя в Аттике занимало мыс Суний, выступающий дальше в море, т.е. пространство от Форика до селения Анафлиста. Я сравниваю это, насколько можно сравнить малое с великим. Так же обстоит и с Таврией. Тому же, кто не плавал мимо этого мыса Аттики, я разъясню на другом примере. Тавры обитают в этой части Скифии так, как если бы в Иапигии другое племя, а не иапиги отрезало бы для себя землю от гавани Брентесия до Таранта и населяло бы полуостров. Кроме этих двух стран, я мог бы назвать еще много других, на которые похожа Таврия.
100. За таврами опять живут скифы, частично дальше на восток на морском побережье, а частью на западе Киммерийского Боспора и озера Меотиды до реки Танаиса, которая впадает в это озеро в самом дальнем его углу. Северные части Скифии, простирающиеся внутрь материка, вверх по Истру, граничат сначала с агафирсами, затем с неврами, потом а андрофагами и, наконец, с меланхленами.
101. Если принять Скифию за четырехугольник, две стороны которого вытянуты к морю, то линия, идущая внутрь страны, по длине и ширине будет совершенно одинакова с приморской линией. Ибо от устья Истра до Борисфена 10 дней пути, а от Борисфена до озера Меотиды еще 10 дней и затем от моря внутрь страны до меланхленов, живущих выше скифов, 20 дней пути. Дневной переход я принимаю в 200 стадий. Таким образом, поперечные стороны [четырехугольника] Скифии составляют 40000 стадий, а продольные, идущие внутрь материка,– еще столько же. Такова величина этой области...»

На деле, с учетом археологических культур (к примеру, скифских курганов), Скифия по территории уходила хотя бы до Алтая.

«102. После совещания (в связи с переходом персами границы по Дунаю) скифы убедились, что они одни не в состоянии отразить полчища Дария в открытом бою и отправили послов к соседним племенам. Цари последних уже собрались на совет, чтобы обдумать, как им поступить ввиду вторжения такого огромного войска. На совещании присутствовали цари тавров, агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов, гелонов, будинов и савроматов.
103. У тавров существуют такие обычаи: они приносят в жертву Деве потерпевших крушение мореходов и всех эллинов, кого захватят в открытом море следующим образом. Сначала они поражают обреченных дубиной по голове. Затем тело жертвы, по словам одних, сбрасывают с утеса в море, ибо святилище стоит на крутом утесе, голову же прибивают к столбу. Другие, соглашаясь, впрочем, относительно головы, утверждают, что тело тавры не сбрасывают со скалы, а предают земле. Богиня, которой они приносят жертвы, по их собственным словам, это – дочь Агамемнона Ифигения[70]. С захваченными в плен врагами тавры поступают так: отрубленные головы пленников относят в дом, а затем, воткнув их на длинный шест, выставляют высоко над домом, обычно над дымоходом. Эти висящие над домом головы являются, по их словам, стражами всего дома. Живут тавры разбоем и войной.
104. Агафирсы – самое изнеженное племя. Они обычно носят золотые украшения и сообща сходятся с женщинами, чтобы всем быть братьями и как родные не завидовать и не враждовать между собой. В остальном их обычаи схожи с фракийскими.
105. У невров обычаи скифские. За одно поколение до похода Дария им пришлось покинуть всю свою страну из за змей. Ибо не только их собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутри страны. Поэтому то невры были вынуждены покинуть свою землю и поселиться среди будинов[71]. Эти люди, по видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины, по крайней мере, утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик[72]. Меня эти россказни, конечно, не могут убедить; тем не менее, так говорят и даже клятвенно утверждают это.
106. Среди всех племен самые дикие нравы у андрофагов. Они не знают ни судов, ни законов и являются кочевниками. Одежду носят подобную скифской, но язык у них особый. Это единственное племя людоедов в той стране.
107. Все меланхлецы носят черные одежды, отчего и происходит их название. Нравы у них скифские.
108. Будины – большое и многочисленное племя; у всех их светло голубые глаза и рыжие волосы. В их земле находится деревянный город под названием Гелон. Каждая сторона городской стены длиной в 30 стадий. Городская стена высокая и вся деревянная. Из дерева построены также дома и святилища[73]. Ибо там есть святилища эллинских богов со статуями, алтарями и храмовыми зданиями из дерева, сооруженными по эллинскому образцу. Каждые три года будины справляют празднество в честь Диониса и приходят в вакхическое исступление. Жители Гелона издревле были эллинами. После изгнания из торговых поселений они осели среди будинов. Говорят они частью на скифском языке, а частично на эллинском. Однако у будинов другой язык, чем у гелонов, образ жизни их также иной.
109. Будины – коренные жители страны – кочевники. Это – единственная народность в этой стране, которая питается сосновыми шишками[74]. Гелоны же, напротив, занимаются земледелием, садоводством и едят хлеб. По внешнему виду и цвету кожи они вовсе не похожи на будинов. Впрочем, эллины и будинов зовут гелонами, хотя и неправильно. Вся земля их покрыта густыми лесами разной породы. Среди лесной чащи находится огромное озеро, окруженное болотами и зарослями тростника. В этом озере ловят выдру, бобров и других зверей с четырехугольной мордой[75]. Мехом этих зверей будины оторачивают свои шубы, а яички бобров применяют как лечебное средство против болезней матки[76].
110. О савроматах рассказывают следующее[77]. Эллины вели войну с амазонками[78](скифы называют амазонок “эорпата”, что по эллински означает мужеубийцы; “эор” ведь значит муж, а “пата” – убивать). После победоносного сражения при Фермодонте эллины (так гласит сказание) возвращались домой на трех кораблях, везя с собой амазонок, сколько им удалось захватить живыми. В открытом море амазонки напали на эллинов и перебили [всех] мужчин. Однако амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и веслами. После убиения мужчин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали, наконец, к Кремнам на озере Меотида. Кремны же находятся в земле свободных скифов. Здесь амазонки сошли с кораблей на берег и стали бродить по окрестностям. Затем они встретили табун лошадей и захватили его. Разъезжая на этих лошадях, они принялись грабить Скифскую землю.
111. Скифы не могли понять, в чем дело, так как язык, одеяние и племя амазонок были им незнакомы. И скифы недоумевали, откуда амазонки явились, и, приняв их за молодых мужчин, вступили с ними в схватку. После битвы несколько трупов попало в руки скифов и таким образом те поняли, что это женщины. Тогда скифы решили на совете больше совсем не убивать женщин, а послать к ним приблизительно столько молодых людей, сколько было амазонок. Юношам нужно было разбить стан поблизости от амазонок и делать все, что будут делать те; если амазонки начнут их преследовать, то они не должны вступать в бой, а бежать. Когда же преследование кончится, то юноши должны опять приблизиться и вновь разбить стан. Скифы решили так, потому что желали иметь детей от амазонок.
112. Отправленные скифами юноши принялись выполнять эти приказания. Лишь только женщины заметили, что юноши пришли без всяких враждебных намерений, они оставили их в покое. Со дня на день оба стана все больше приближались один к другому. У юношей, как и у амазонок, не было ничего, кроме оружия и коней, и они вели одинаковый с ними образ жизни, занимаясь охотой и разбоем.
113. В полдень амазонки делали вот что: они расходились поодиночке или по двое, чтобы в стороне отправлять естественные потребности. Скифы, приметив это, начали поступать так же. И когда кто нибудь из юношей заставал амазонку одну, женщина не прогоняла юношу, но позволяла вступить с ней в сношение. Разговаривать между собой, конечно, они не могли, так как не понимали друг друга. Движением руки амазонка указывала юноше, что он может на следующий день прийти на то же место и привести товарища, знаком объясняя, что их будет также двое и она явится с подругой. Юноша возвратился и рассказал об этом остальным. На следующий день этот юноша явился на то же место вместе с товарищем и застал там уже ожидающих его двух амазонок. Когда прочие юноши узнали об этом, они укротили и остальных амазонок.
114. После этого оба стана объединились и жили вместе, причем каждый получил в жены ту женщину, с которой он впервые сошелся. Мужья, однако, не могли выучиться языку своих жен, тогда как жены усвоили язык мужей. Когда, наконец, они стали понимать друг друга, мужчины сказали амазонкам следующее: “У нас есть родители, есть и имущество. Мы не можем больше вести такую жизнь и поэтому хотим возвратиться к своим и снова жить с нашим народом. Вы одни будете нашими женами и других у нас не будет”. На это амазонки ответили так: “Мы не можем жить с вашими женщинами. Ведь обычаи у нас не такие, как у них: мы стреляем из лука, метаем дротики и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе мы не привыкли. Ваши же женщины не занимаются ничем из упомянутого, они выполняют женскую работу, оставаясь в своих кибитках, не охотятся и вообще никуда не выходят. Поэтому то мы не сможем с ними поладить. Если вы хотите, чтобы мы были вашими женами и желаете показать себя честными, то отправляйтесь к вашим родителям и получите вашу долю наследства. Когда вы возвратитесь, давайте будем жить сами по себе”.
115. Юноши послушались жен и так и поступили: они возвратились к амазонкам, получив свою долю наследства. Тогда женщины сказали им: “Мы в ужасе от мысли, что нам придется жить в этой стране: ведь ради нас вы лишились ваших отцов, и мы причинили великое зло вашей стране. Но так как вы хотите взять нас в жены, то давайте вместе сделаем так: выселимся из этой страны и будем жить за рекой Танаисом”.
116. Юноши согласились и на это. Они переправились через Танаис и затем три дня шли на восток от Танаиса и три дня на север от озера Меотида[79]. Прибыв в местность, где обитают и поныне, они поселились там. С тех пор савроматские женщины сохраняют свои стародавние обычаи: вместе с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами.
117. Савроматы говорят по скифски, но исстари неправильно, так как амазонки плохо усвоили этот язык. Что касается брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выполнить обычай».

Для Геродота эти подробности имели важный смысл, так как показывали вероятные проблемы персов при столкновении со столь разнообразными народами, составляющими единую державу. Вот доминирующий в России последующий перевод текста Геродота.

«118. Итак, скифские посланцы прибыли в собрание царей упомянутых племен. Они сообщили, что персидский царь, покорив все племена в другой части света, построил мост на перешейке Боспора и переправился на этот материк. Затем царь подчинил фракийцев и навел мост через реку Истр. Теперь он желает завоевать все их земли

118. [1] ;;; ;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;; ; ;;;;;;, ;;;;;; ;; ;; ;; ;; ;;;;;; ;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;, ;;;;;;; ;;;;;; ;;; ;; ;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;, ;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;;;;;; ;;; ;;;; ;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;;;;.
Если греческий не читается, пройдитель по ссылке

translate_s
0

 

По контексту никаких «племен». Вариант перевода : «Для царей этих стран, которые были упомянуты ранее, послы скифов устроили общее собрание. И говорили с ними о том, как персидский царь, после того, как покорил все на другом континенте, построил мост через горлышко Босфора, перешел на наш континент, пересек границу и покорил фракийцы. Делает мост через реку Ister, желая взять под свою власть все наши регионы». Доброжелатели скифской истории упорно переводят народы и страны как племена. Это доходит и до истории средневековой Руси.

. “Вам никоим образом не следует держаться в стороне,– говорили послы,– и допустить нашу гибель. Давайте выступим единодушно навстречу врагу. Если вы не сделаете так, то нам придется покинуть нашу страну или же, оставаясь здесь, добровольно подчиниться захватчику. Что же нам делать, если вы не пожелаете помочь? И вам от этого не станет легче. Ведь персидский царь выступил в поход против нас, так же как и против вас. Покорив нас, он не успокоится и не пощадит и вас.
Мы дадим вам важное доказательство наших слов. Ведь если бы персидский царь выступил только против нас одних, чтобы отомстить за прежнее порабощение, то ему пришлось бы, оставив в покое все прочие народы, прямо идти на нашу страну. Тогда всем было бы ясно, что он идет на скифов, а не против других народов. Ведь лишь только царь переправился на наш материк, он подчинил все народности на своем пути. Все остальные фракийские племена уже в его руках, в том числе и соседние с нами геты”.

Этот Совет народов и царств Скифии перед угрозой полчищ Дария – смертельный приговор началу отечественной государственности от Рюрика и подобным примитивизациям отечественной истории.

«119. После этого сообщения скифов, прибывшие сюда цари племен (каких племен, когда Вы сами – переводчики – выше говорите о народах ?! П.З.) стали держать совет. Мнения участников разделились: цари гелонов, будинов и савроматов пришли к согласию и обещали помочь скифам. Цари же агафирсов, невров, андрофагов, а также меланхленов и тавров дали скифам такой ответ:
“Если бы вы прежде не нанесли обиды персам и не начали войны с ними, тогда мы сочли бы вашу просьбу правильной и охотно помогли бы вам. Однако вы без нашей помощи вторглись в землю персов и владели ею, пока божество допускало это. Теперь это же божество на их стороне, и персы хотят отплатить вам тем же. Мы же и тогда ничем не обидели этих людей и теперь первыми вовсе не будем враждовать с ними. Если же персы вступят и в нашу страну и нападут на нас, то мы не допустим этого. Но пока мы этого не видим, то останемся в на шей стране. Нам кажется, что персы пришли не против нас, а против своих обидчиков”.

Подобное неединомыслие знавала и средневековая Русь. Только ее «царства» фигурируют под псевдонимами «княжений», да уже и нет самодурства переводчиков – что в «княжениях» живут племена (а не полиэтносы, многонациональное население территорий).

«120. Получив такой ответ, скифы решили не вступать в открытое сражение с персами (так как эти соседи не пожелали им помочь). Скифы стали медленно отступать, угоняя скот, засыпая колодцы и источники и уничтожая траву на земле. Свое войско они разделили на два отряда. К первому отряду под предводительством царя Скопасиса присоединились савроматы. Отряд этот в случае нападения персов на эту область должен был отступать прямо к реке Танаису вдоль озера Меотида. Если же персы повернут назад, то преследовать их. Это войско принадлежало первой из трех частей скифского царства и получило приказание идти указанным путем. Два других царства – великое царство под властью Иданфирса (Антира в других источниках: П.З.) и третье, царем которого был Таксакис, соединившись в одно войско вместе с гелонами и будинами, должны были также медленно отступать, держась на расстоянии дневного перехода от персов, и таким образом выполнить военный план. Прежде всего, нужно было заманить персов в земли тех племен, которые отказались от союза со скифами, чтобы вовлечь и их в войну с персами, Если они не пожелали добровольно выступить против персов, то их надо было заставить воевать против воли. После этого им пришлось бы вернуться в свою землю и напасть на персов, если бы это оказалось разумным.
121. Приняв такое решение, скифы выступили против войска Дария, выслав вперед головной отряд лучших всадников. Кибитки с женщинами и детьми, а также весь остальной скот, кроме необходимого для пропитания количества голов, они отправили вперед с приказанием все время двигаться на север.
122. После этого обоз выступил вперед. Головной отряд скифов встретил персов на расстоянии около трехдневного пути от Истра. Скифы опередили врагов на дневной переход и расположились станом, уничтожая всю растительность. Лишь только персы заметили появление скифской конницы, они начали двигаться по следам врагов, которые все время отступали. Затем персы напали на одну из частей скифского войска и преследовали ее в восточном направлении к реке Танаису (якобы к Донцу, хотя в тексте именно Танаис-Дон). Скифы перешли реку Танаис, а непосредственно за ними переправились и персы и начали дальнейшее преследование, пока через землю савроматов не прибыли в область будинов.
123. Пока путь персов шел через Скифию и Савроматию, они не могли опустошать местность, так как она была бесплодной. Проникнув в землю будинов, персы нашли там город, окруженный деревянной стеной. Будины бежали, город опустел и персы предали его огню. После этого персы продолжали следовать все дальше за отступающим противником, пока, пройдя через эту страну, не достигли пустыни. Пустыня эта совершенно необитаема, расположена она севернее страны будинов и тянется в длину на семь дней пути. Севернее этой пустыни живут фиссагеты. Из их земли текут четыре большие реки через область меотов и впадают в так называемое озеро Меотиду. Названия этих рек: Лик, Оар, Танаис и Сиргис.
124. Дойдя до пустыни, Дарий с войском остановился станом на реке Оаре. Затем царь приказал построить восемь больших укреплений на равном расстоянии – около 60 стадий друг от друга. Остатки этих укреплений сохранились еще до нашего времени. Пока царь занимался этим сооружением, преследуемые им скифы обошли его с севера и возвратились в Скифию. При внезапном исчезновении скифов Дарий велел оставить наполовину завершенные постройки и, так как скифы больше не появлялись, повернул на запад. Царь предполагал, что перед ним находится все скифское войско и что скифы бежали на запад.
125. Дарий шел с войском весьма быстро и, прибыв в Скифию, встретил там оба отряда скифского войска. Столкнувшись с врагами, царь начал преследование, причем скифы опережали его на один день пути. И так как Дарий не прекращал преследования, то скифы, согласно своему военному плану, стали отступать во владения тех племен, которые отказали им в помощи, и, прежде всего – в страну меланхленов. Вторжение персов и скифов устрашило меланхленов. Затем скифы начали завлекать врага в область андрофагов. Устрашив и этих, они стали отступать в землю невров. После этого, наведя страх и на невров, скифы отступили к агафирсам. Агафирсы увидели, как их соседи бежали в страхе перед скифами и послали глашатая, прежде чем те проникли в их землю, с запрещением вступать в их пределы. Агафирсы заявили скифам, что если те все же посмеют вторгнуться в их страну, то им придется сначала выдержать смертельный бой с ними – агафирсами. После этого агафирсы выступили с войском к своим границам, чтобы отразить нападение.
Меланхлены же, андрофаги и невры не осмелились оказать сопротивление персам и скифам. Забыв о своих угрозах, они в страхе бежали все дальше на север в пустыню. Скифы же не пошли в страну агафирсов, так как те не желали их пропускать, а стали заманивать персов из страны невров в свою землю».

Здесь отразились результаты той дипломатии, что была ранее определена на Совете царей Великой Скифии.

«126. Так как война затягивалась и конца ей не было видно, то Дарий отправил всадника к царю скифов Иданфирсу с приказанием передать следующее:
“Чудак! Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе предоставлен выбор? Если ты считаешь себя в состоянии противиться моей силе, то остановись, прекрати свое скитание и сразись со мною. Если же признаешь себя слишком слабым, тогда тебе следует также оставить бегство и, неся в дар твоему владыке землю и воду, вступить с ним в переговоры”.
127. На эти слова царь скифов Иданфирс ответил так:
“Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал из страха перед кем либо и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно в мирное время. А почему я тотчас же не вступил в сражение с тобой – это я также объясню. У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно. Если же вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет. Но до тех пор, пока нам не заблагорассудится, мы не вступим в бой с вами. Это [я сказал] о сражении. Владыками же моими я признаю только Зевса и Гестию, царицу скифов (вероятно, Дарий все-таки рекомендовал и скифам почитать Ахурамазду: П.З.). Тебе же вместо даров – земли и воды – я пошлю другие дары, которых ты заслуживаешь. А за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты мне еще дорого заплатишь!”. Таков был ответ скифов.

Это яркий пример дипломатических контактов Скифии и Персии в период войны – через всадника-посредника, что известно в античной истории по множеству случаев.

«128. С этим сообщением глашатай отправился к Дарию. Цари же скифов, услышав слово “рабство”, пришли в негодование. Они послали часть войска, в которой находились савроматы под начальством Скопасиса, для переговоров с ионянами, которые охраняли мост через Истр. Остальные решили не завлекать дальше персов, а нападать на них, когда те выходили на поиски пищи. Выполняя это решение, скифы подстерегали воинов Дария, когда те добывали себе пищу. Скифская конница постоянно обращала в бегство вражескую конницу. Бегущие персидские всадники нападали на своих же пехотинцев, которые являлись к ним на помощь. Тогда скифы, отбив нападение конницы, поворачивали назад из страха перед пехотинцами. Подобные же нападения скифы производили и по ночам.
129. Теперь я расскажу о весьма удивительном явлении, которое благоприятствовало персам и мешало скифам при их нападениях на стан Дария, именно о реве ослов и о виде мулов. Ведь, как я уже раньше заметил, во всей Скифской земле из за холодов вообще не водятся ослы и мулы. Поэтому то ослиный рев приводил в смятение скифскую конницу. Нередко во время нападения на персов скифские кони, заслышав ослиный рев, в испуге поворачивали назад: в изумлении они поднимали уши, так как никогда прежде не слыхивали таких звуков и не видывали подобной породы животных. Впрочем, это обстоятельство лишь короткое время помогало персам на войне.
130. Скифы же, замечая замешательство персов, поступали следующим образом, стараясь как можно дольше удержать персов в своей стране и терзая их нуждой и лишением всего необходимого. Скифы оставляли часть своих стад вместе с пастухами, а сами уходили в другое место. Персы же приходили, захватывали скот, каждый раз при этом гордясь своей удачей.
131. Это повторялось часто, пока, в конце концов, Дарий не оказался в затруднительном положении. Скифские цари, проведав об этом, отправили к Дарию глашатая с дарами, послав ему птицу, мышь, лягушку и пять стрел. Персы спросили посланца, что означают эти дары, но тот ответил, что ему приказано только вручить дары и как можно скорее возвращаться. По его словам, если персы достаточно умны, должны сами понять значение этих даров».

Дипломатия символическими дарами – тоже очень длительная дипломатическая традиция.

«132. Услышав это, персы собрали совет. Дарий полагал, что скифы отдают себя в его власть и приносят ему [в знак покорности] землю и воду, так как де мышь живет в земле, питаясь, как и человек, ее плодами; лягушка обитает в воде, птица же больше всего похожа [по быстроте] на коня, а стрелы означают, что скифы отказываются от сопротивления. Такое мнение высказал Дарий. Против этого выступил Гобрий (один из семи мужей, которые низвергли мага). Он объяснял смысл даров так: “Если вы, персы, как птицы не улетите в небо, или как мыши не зароетесь в землю, или как лягушки не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами”.
133. Так персы стремились разгадать значение даров».

Трактовка Гобрия оказалась поближе к истине.

«Между тем один отряд скифов, прежде стоявший на страже у Меотийского озера (Азовского моря), отправился к Истру для переговоров с ионянами. Придя к мосту [на Истре], скифы обратились к ионянам с такими словами:
“Ионяне! Мы принесли вам свободу, если вы только пожелаете нас выслушать. Мы узнали, что Дарий повелел стеречь мост только 60 дней и если он за это время не придет, то вы должны вернуться на родину. И вот если вы теперь так и поступите, то не провинитесь ни перед царем, ни перед нами. Обождите указанное вам число дней и после этого отплывайте на родину”.
Ионяне обещали исполнить просьбу скифов, и те тотчас поспешили назад.

Это часть общей скифской дипломатии периода данной войны. Правда, этот контакт в итоге желаемого результата не принес.

«134. После принесения даров (символических персидскому) царю оставшиеся в своей земле скифские отряды – пехота и конница – выступили в боевом порядке для сражения с персами.
Когда скифы уже стояли в боевом строю, то сквозь их ряды проскочил заяц. Заметив зайца, скифы тотчас же бросились за ним. Когда ряды скифов пришли в беспорядок и в их стане поднялся крик, Дарий спросил, что значит этот шум у неприятеля.
Узнав, что скифы гонятся за зайцем, Дарий сказал своим приближенным, с которыми обычно беседовал:
“Эти люди глубоко презирают нас, и мне теперь ясно, что Гобрий правильно рассудил о скифских дарах. Я сам вижу, в каком положении наши дела. Нужен хороший совет, как нам безопасно возвратиться домой”.
На это Гобрий ответил: “Царь! Я давно уже узнал по слухам о недоступности этого племени. А здесь я еще больше убедился в этом, видя, как они издеваются над нами. Поэтому мой совет тебе: с наступлением ночи нужно, как мы это обычно и делаем, зажечь огни, оставить на произвол судьбы слабосильных воинов и всех ослов на привязи и отступить, пока скифы еще не подошли к Истру, чтобы разрушить мост, или ионяне не приняли какого нибудь гибельного для нас решения”.
135. Такой совет дал Гобрий».
Подобный совет еще перед походом давал Дарию и его брат Артабан.

«Когда настала ночь, Дарий начал приводить его (совет Гобрия)  в исполнение. Слабосильных воинов из тех людей, потеря которых была для него наименее важной, а также всех ослов на привязи царь оставил на месте в лагере. Ослов царь оставил, чтобы те ревели, а людей – из за их немощи, под тем предлогом, однако, что он намеревается с отборной частью войска напасть на скифов; слабосильные же должны де в это время охранять стан. Отдав такие приказания оставшимся в стане и повелев зажечь огни, Дарий поспешно направился к Истру. Покинутые ослы стали после отступления войска реветь еще громче прежнего. Скифы же, слыша ослиный рев, были совершенно уверены, что персы еще в стане.
136. На следующий день оставленные в стане персы поняли, что Дарий предал их. Простирая руки к скифам, они стали молить о пощаде и рассказали им все, что произошло. Услышав это, скифы поспешно объединили свои силы, именно два отряда скифов (один отряд вместе с савроматами и другой с будинами и гелонами), и начали преследование персов прямо к Истру».
Персидское войско большей частью состояло из пехотинцев и не знало дороги (хотя проезжих дорог там и не было), а скифы были на конях и знали кратчайший путь [к Истру].
Поэтому оба войска разошлись, и скифы пришли к мосту гораздо раньше персов.
Когда скифы увидели, что персов еще нет, они обратились к ионянам, которые находились на своих кораблях, с такими словами:
“Ионяне! Назначенное вам [для ожидания] число дней истекло, и вы, оставаясь здесь, поступаете неправильно. Ведь вы только страха ради оставались здесь. Теперь же как можно скорее разрушьте переправу и уходите свободными подобру поздорову, благодаря богов и скифов. А вашего прежнего владыку мы довели до того, что ему больше не придется выступать походом против какого нибудь народа”.
137. Ввиду этого ионяне стали держать совет. Афинянин Мильтиад, полководец и тиран херсонесцев, что на Геллеспонте, подал совет послушаться скифов и освободить Ионию.
Гистией из Милета, напротив, был другого мнения.
По его словам, каждый из них в настоящее время является тираном в городе милостью Дария. Если же могущество Дария будет сокрушено, то ни сам он – Гистией – и никто другой уже не сможет сохранить своей власти над городом: ведь каждый город предпочитает народное правление господству тирана.
К этому мнению Гистиея тотчас же присоединились все участники совещания, хотя раньше соглашались с мнением Мильтиада.
138. Вот имена тех, кто принимал участие в этом голосовании ионян, бывших в милости у царя: тираны геллеспонтийцев Дафнис из Абидоса, Гиппокл из Лампсака, Герофант из Пария, Метродор из Проконнеса, Аристагор из Кизика, Аристон из Византия. Это были тираны городов на Геллеспонте. Из Ионии же были: Стратис из Хиоса, Эак из Самоса, Лаодам из Фокеи, Гистией из Милета, который подал мнение против Мильтиада. Из эолийских тиранов присутствовал только один значительный человек – Аристагор из Кимы.
139. Приняв совет Гистиея, ионяне решили, кроме того, дополнить его следующими действиями и словами: разрушить мост со стороны скифов, и притом только на расстоянии полета стрелы, чтобы скифам казалось, несмотря на бездеятельность ионян, что те что то делают, и для того, чтобы скифы не пытались силой перейти по мосту через Истр. Разрушая мост со скифской стороны, ионяне хотели показать скифам, что выполнят все их желания. Такое дополнение к совету Гистиея приняли ионийские тираны. После этого от имени всех Гистией ответил скифам так:
“Вы, скифы, пришли с добрым советом и своевременно. Вы указали нам правильный путь, и за это мы готовы ревностно служить вам. Ведь, как вы видите, мы уже разрушаем переправу и будем всячески стараться добыть свободу. Между тем, пока мы разбираем мост, вам как раз время искать персов и, когда вы их найдете, отомстите за нас и за себя, как они того заслуживают”.
140. Скифы снова поверили в правдивость ионян и повернули назад на поиски персов. Однако им совершенно не удалось найти путь [персов]. Виноваты в этом были сами скифы, так как они то и уничтожали в этой стороне конские пастбища и засыпали источники. Не сделай они этого, при желании им легко было бы найти персов; теперь же не удался именно тот их план, который они считали самым разумным. В поисках неприятеля скифы шли по таким частям своей страны, где был корм для коней и вода, думая, что и враги отступают теми же путями. Однако персы шли, держась ранее проложенных ими троп, и только таким образом (да и то с трудом) нашли переправу. До места они добрались ночью и обнаружили, что мост разрушен. Тогда персов объял страх, что они покинуты ионянами.
141. В свите Дария был один египтянин с весьма зычным голосом. Этому человеку Дарий велел стать на берегу Истра и кликнуть милетянина Гистиея. Египтянин так и сделал. Гистией же по первому зову его доставил все корабли для переправы войска и снова навел мост.
142. Так персы были спасены.
Скифы же в поисках персов потерпели неудачу. С тех пор скифы считают ионян, поскольку те были свободными людьми, самыми жалкими трусами из всех людей, а как рабов весьма преданными своему господину и наименее склонными к побегу. Так скифы издевались над ионянами.
143. Следуя через Фракию, Дарий прибыл в Сест на Херсонесе. Отсюда сам царь на кораблях переправился в Азию, а в Европе оставил полководцем перса Мегабаза.

Дипломатия скифов периода войн с Дарием 1 все же отчасти характеризуется наивной верой в «твердость данного слова» (клятвы). Для россиян до сих пор данное слово – священное обязательство. К сожалению, реалии жизни неоднократно убеждали и убеждают, что для дипломатии нередко характерны вероломство и обман.
Вместе с тем при всех дипломатических ошибках и неудачах Великая Скифия на своих просторах сокрушила Великую Персию. Для того времени это была всемирно-историческая победа, значительно повысившая авторитет Скифии в античном мире. Века два никто воевать с ней не рисковал.

Много времени спустя, когда царь Дарий пожелал поставить свою статую перед древними статуями эпохи Сесостриса в Египте, жрец Гефеста не позволил этого сделать. Жрец заявил, что Дарий не совершил столь великих подвигов, как Сесострис - тот не только покорил все те народы, что и Дарий, но к тому же еще скифов, которых Дарий не мог одолеть. Поэтому и не подобает персу стоять перед статуями этого фараона, которого никто не смог превзойти своими подвигами. Дарий согласился с этим.
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2488

К сожалению, должного внимания в России к этим событиям нет. Тем более – в истории отечественной дипломатии. Кто помнит дипломатический и ратный талант Идантирса (Антира) и его соратников ?!

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908120169
http://www.proza.ru/2009/08/12/169

 
Дипломатия времен Клеомена и Скила

Это примерно почти что век после победы Скифии над полчищами Дария 1. При этом Клеомен – спартанский царь. Скил – скифский. Но связи по линии этих царей, как Скифии и Спарты постепенно обнаруживаются. Случайно, верно, но одна из длительных и ранних династий Боспорского (Приазовского) царства пошла в 438 г. до н.э. от Спартока . Кем был этот Спарток по происхождению и каким образом оказался у власти, источники не дают прямого ответа. Сам текст заметки Диодора об этом событии («при архонте в Афинах Теодоре... в Азии, царствовавшие над Киммерийским Боспором, так называемые Археанактиды, правили 42 года. Власть принял Спарток и правил 7 лет». XII.31.1) позволяет с наибольшей степенью вероятности рассматривать его как политический переворот. Молев Е. А. Спарток и первые Спартокиды на Боспоре // АМА. Вып. 10. Саратов, 1999. С. 30-35. http://ama.sgu.ru/ama10/ama1003.html
Чтобы там ни было, но династия Спартокидов более трех веков царством в округе Азовского моря правила. Дипломатических сюжетов в ее истории бездна. Но Боспорское царство – лишь часть истории Великой Скифии, при этом ее старательно от Скифии отрывают.

Геродоту (4.77.) от пелопоннесцев было известно, что Анахарсиса (ок. 605 - 545 гг.) отправил в Элладу скифский царь в ученье к эллинам. «По возвращении на родину Анахарсис сказал царю, что все эллины, кроме лакедемонян (спартанцев), стараются все узнать и стать мудрыми. Однако только с лакедемонянами можно вести разумную беседу. Рассказ этот, впрочем, – вздорная выдумка самих эллинов; во всяком случае, Анахарсис погиб, как рассказано мною выше (здесь будет ниже)».

Таким образом, главный царский род Скифии был осведомлен , что из всех эллинов «только с лакедемонянами можно вести разумную беседу» - т.е. договориться о деле.

Скифы чтили свои многовековые обычаи, которые подробно отразил Геродот. Вот только часть из этих обычаев.

«66. Раз в год каждый правитель в своем округе приготовляет сосуд для смешения вина. Из этого сосуда пьют только те, кто убил врага. Те же, кому не довелось еще убить врага, не могут пить вина из этого сосуда, а должны сидеть в стороне, как опозоренные. Для скифов это постыднее всего. Напротив, всем тем, кто умертвил много врагов, подносят по два кубка, и те выпивают их разом.

67. У скифов есть много предсказателей. Гадают они с помощью множества ивовых прутьев следующим образом. Приносят огромные связки прутьев и кладут на землю. Затем развязывают пучки и каждый прут один за другим раскладывают в ряд и затем изрекают предсказания. При этом гадатели вновь собирают прутья по одному и опять складывают. Этот способ гадания у них унаследован от предков[51]. Энареи – женоподобные мужчины – говорят, что искусство гадания даровано им Афродитой. Гадают они при помощи липовой мочалы. Мочалу эту разрезают на три части и полоски наматывают вокруг пальцев, а затем вновь распускают и при этом произносят предсказания.

68. Когда царя скифов поражает недуг, он велит привести к себе троих наиболее уважаемых предсказателей. Они гадают вышеупомянутым способом. Обычно предсказание изрекают приблизительно в таком роде: такой;то и такой;то из жителей (называя его по имени) принес;де ложную клятву богами царского очага (если скифы желают принести особо священную клятву, то обычно торжественно клянутся богами царского очага). Обвиненного в ложной клятве тотчас хватают и приводят к царю. Предсказатели уличают его в том, что он, как это явствует после вопрошения богов, ложно поклялся богами царского очага и что из;за этого;де царь занемог. Обвиняемый с негодованием отрицает вину. Если он продолжает отпираться, то царь велит призвать еще предсказателей в двойном числе. Если и они после гадания также признают его вину, то этому человеку сразу же отрубают голову, а его имущество по жребию достается первым прорицателям. Напротив, в случае оправдания обвиняемого вторыми прорицателями вызывают все новых и новых прорицателей. Если же большинство их все;таки вынесет оправдательный приговор, то первых прорицателей самих присуждают к смерти.

69. Род казни прорицателей следующий. На запряженный быками воз наваливают доверху хвороста. Прорицателей со связанными ногами и скрученными за спиной руками запихивают в кучу хвороста. Хворост поджигают и затем пугают и погоняют быков. Нередко вместе с прорицателями в огне гибнут также и быки. Но все же, когда дышло обгорит, быкам иногда удается спастись, получив ожоги. Упомянутым способом прорицателей сжигают, впрочем, и за другие проступки, называя их лжепророками. Царь не щадит даже и детей казненных: всех сыновей казнит, дочерям же не причиняет зла.

70. Все договоры о дружбе, освященные клятвой, у скифов совершаются так. В большую глиняную чашу наливают вино, смешанное с кровью участников договора (для этого делают укол шилом на коже или маленький надрез ножом). Затем в чашу погружают меч, стрелы, секиру и копье. После этого обряда произносят длинные заклинания, а затем как сами участники договора, так и наиболее уважаемые из присутствующих пьют из чаши.

71. Гробницы царей находятся в Геррах (до этого Борисфен еще судоходен). Когда у скифов умирает царь, то там вырывают большую четырехугольную яму. Приготовив яму, тело поднимают на телегу, покрывают воском; потом разрезают желудок покойного; затем очищают его и наполняют толченым кипером, благовониями и семенами селерея и аниса[52]. Потом желудок снова зашивают и везут на телеге к другому племени. Жители каждой области, куда привозят тело царя, при этом поступают так же, как и царские скифы. Они отрезают кусок своего уха, обстригают в кружок волосы на голове, делают кругом надрез на руке, расцарапывают лоб и нос и прокалывают левую руку стрелами. Затем отсюда везут покойника на повозке в другую область своего царства. Сопровождают тело те, к кому оно было привезено раньше. После объезда всех областей они снова прибывают в Герры к племенам, живущим в самых отдаленных пределах страны, и к царским могилам. Там тело на соломенных подстилках опускают в могилу, по обеим сторонам втыкают в землю копья, а сверху настилают доски и покрывают их камышовыми циновками. В остальном обширном пространстве могилы погребают одну из наложниц царя, предварительно задушив ее, а также виночерпия, повара, конюха, телохранителя, вестника, коней, первенцев всяких других домашних животных, а также кладут золотые чаши (серебряных и медных сосудов скифы для этого вовсе не употребляют). После этого все вместе насыпают над могилой большой холм, причем наперерыв стараются сделать его как можно выше[53].

72. Спустя год они вновь совершают такие погребальные обряды: из остальных слуг покойного царя выбирают самых усердных (все они коренные скифы: ведь всякий, кому царь прикажет, должен ему служить; купленных же за деньги рабов у царя не бывает). Итак, они умерщвляют 50 человек из слуг удушением (также 50 самых красивых коней), извлекают из трупов внутренности, чрево очищают и наполняют отрубями, а затем зашивают. Потом на двух деревянных стойках укрепляют половину колесного обода выпуклостью вниз, а другую половину – на двух других столбах. Таким образом они вколачивают много деревянных стоек и ободьев; затем, проткнув лошадей толстыми кольями во всю длину туловища до самой шеи, поднимают на ободья. На передних ободьях держатся плечи лошадей, а задние подпирают животы у бедер. Передние и задние ноги коней свешиваются вниз, не доставая до земли. Потом коням надевают уздечки с удилами, затем натягивают уздечки и привязывают их к колышкам. Всех 50 удавленных юношей сажают на коней следующим образом: в тело каждого втыкают вдоль спинного хребта прямой кол до самой шеи. Торчащий из тела нижний конец кола вставляют в отверстие, просверленное в другом коле, проткнутом сквозь туловище коня. Поставив вокруг могилы таких всадников, скифы уходят[54].

73. Так скифы погребают своих царей. Когда же умирают все прочие скифы, то ближайшие родственники кладут тело на повозку и возят по всей округе к друзьям. Все друзья принимают покойника и устраивают сопровождающим угощение, причем подносят и покойнику отведать тех же яств, что и остальным. Простых людей возят таким образом по округе сорок дней, а затем предают погребению. После похорон скифы очищают себя следующим образом: сперва умащают и затем промывают голову, а тело [очищают паровой баней], поступая так: устанавливают три жерди, верхними концами наклоненные друг к другу, и обтягивают их затем шерстяным войлоком; потом стягивают войлок как можно плотнее и бросают в чан, поставленный посреди юрты, раскаленные докрасна камни.

74. В Скифской земле произрастает конопля – растение, очень похожее на лен, но гораздо толще и крупнее. Этим конопля значительно превосходит лен. Ее там разводят, но встречается и дикорастущая конопля. Фракийцы изготовляют из конопли даже одежды, настолько похожие на льняные, что человек, не особенно хорошо разбирающийся, даже не отличит – льняные ли они или из конопли. А кто никогда не видел конопляной ткани, тот примет ее за льняную.

75. Взяв это конопляное семя, скифы подлезают под войлочную юрту и затем бросают его на раскаленные камни (конечно, это не привлекательный пример, но «слабыми наркотиками» почти все древние народы увлекались; не было водки и табака: П.З.) . От этого поднимается такой сильный дым и пар, что никакая эллинская паровая баня не сравнится с такой баней. Наслаждаясь ею, скифы громко вопят от удовольствия[55]. Это парение служит им вместо бани, так как водой они вовсе не моются. Скифские женщины растирают на шероховатом камне куски кипариса, кедра и ладана, подливая воды. Затем полученным от растирания тестом обмазывают все свое тело и лицо. От этого тело приобретает приятный запах, а когда на следующий день смывают намазанный слой, оно становится даже чистым и блестит».

И вот здесь принципиально важные для данной статьи свидетельства.

«76. Скифы, как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, притом они сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анахарсиса и потом Скила. Анахарсис повидал много стран и выказал там свою великую мудрость. На обратном пути в скифские пределы ему пришлось, плывя через Геллеспонт, пристать к Кизику. Кизикенцы в это время как раз торжественно справляли праздник Матери Богов[56].
Анахарсис дал богине такой обет: если он возвратится домой здравым и невредимым, то принесет ей жертву по обряду, какой он видел у кизикенцев, и учредит в ее честь всенощное празднество.
Вернувшись в Скифию, Анахарсис тайно отправился в так называемую Гилею (эта местность лежит у Ахиллесова ристалища и вся покрыта густым лесом разной породы деревьев). Так вот, Анахарсис отправился туда и совершил полностью обряд празднества, как ему пришлось видеть в Кизике. При этом Анахарсис навесил на себя маленькие изображения богини и бил в тимпаны.
Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донес царю Савлию. Царь сам прибыл на место и, как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука. И поныне еще скифы на вопрос об Анахарсисе отвечают, что не знают его, и это потому, что он побывал в Элладе и перенял чужеземные обычаи. Анахарсис, как я узнал от Тимна, опекуна Ариапифа, был дядей по отцу скифского царя Иданфирса, сыном Гнура, внуком Лика и правнуком Спаргапифа. Если Анахарсис действительно происходил из этого царского дома, то да будет известно, что умертвил его родной брат. Ведь Иданфирс был сыном Савлия, а Савлий и был убийцей Анахарсиса.

77…(см.выше)

78. Так несчастливо окончил свою жизнь этот человек за то, что принял чужеземные обычаи и общался с эллинами.
Много лет спустя Скилу, сыну Ариапифа, пришлось испытать подобную же участь. У Ариапифа, царя скифов, кроме других детей, был еще сын Скил. Он родился от матери-истриянки, а вовсе не от скифской женщины. Мать научила его говорить и писать по;эллински. Впоследствии через некоторое время Ариапифа коварно умертвил Спаргапиф, царь агафирсов, и престол по наследству перешел к Скилу вместе с одной из жен покойного отца, по имени Опия. Это была скифская женщина, от Ариапифа у нее был сын Орик.
Царствуя над скифами, Скил вовсе не любил образа жизни этого народа. В силу полученного им воспитания царь был гораздо более склонен к эллинским обычаям и поступал, например, так: когда царю приходилось вступать с войском в пределы города борисфенитов (эти борисфениты сами себя называют милетянами), он оставлял свиту перед городскими воротами, а сам один входил в город и приказывал запирать городские ворота. Затем Скил снимал свое скифское платье и облачался в эллинскую одежду.
В этом наряде царь ходил по рыночной площади без телохранителей и других спутников (ворота же охранялись, чтобы никто из скифов не увидел царя в таком наряде). Царь же не только придерживался эллинских обычаев, но даже совершал жертвоприношения по обрядам эллинов. Месяц или даже больше он оставался в городе, а затем вновь надевал скифскую одежду и покидал город. Такие посещения повторялись неоднократно, и Скил даже построил себе дом в Борисфене и поселил там жену, местную уроженку.

79. Печальная участь, однако, была суждена Скилу. А произошло это вот по какому поводу. Царь пожелал принять посвящение в таинства Диониса Вакха. И вот, когда предстояло приступить к таинствам, явилось великое знамение.
Был у царя в городе борисфенитов большой роскошный дворец[57], обнесенный стеною (о нем я только что упомянул). Кругом стояли беломраморные сфинксы и грифоны (это к вопросу о жилищах скифской знати или нынешних олигархов: П.З.). На этот-то дворец бог обрушил свой перун, и он весь погиб в пламени. Тем не менее, Скил совершил обряд посвящения. Скифы осуждают эллинов за вакхические исступления. Ведь, по их словам, не может существовать божество, которое делает людей безумными.
Когда царь, наконец, принял посвящение в таинства Вакха, какой-то борисфенит, обращаясь к скифам, насмешливо заметил: “Вот вы, скифы, смеетесь над нами за то, что мы совершаем служение Вакху и нас охватывает в это время божественное исступление. А теперь и ваш царь охвачен этим богом: он не только свершает таинства Вакха, но и безумствует, как одержимый божеством. Если вы не верите, то идите за мной и я вам покажу это!”. Скифские главари последовали за борисфенитом. Он тайно провел их на городскую стену и посадил на башню.
При виде Скила, проходившего мимо с толпой вакхантов в вакхическом исступлении, скифы пришли в страшное негодование. Спустившись с башни, они рассказали затем всему войску о виденном.

80. После этого по возвращении Скила домой скифы подняли против него восстание и провозгласили царем Октамасада, сына дочери Терея. Когда Скил узнал о восстании и о причине его, то бежал во Фракию. Октамасад же, услышав об этом, выступил походом на фракийцев. На Истре его встретили фракийцы. Войска готовились уже вступить в сражение, когда Ситалк послал к Октамасаду сказать следующее:
“Зачем нам нападать друг на друга: ведь ты сын моей сестры, у тебя в руках мой брат. Отдай мне его, а я выдам тебе твоего Скила, но не будем подвергать взаимной опасности наши войска!”.
Это предложение Ситалк велел передать через глашатая. Так как у Октамасада действительно нашел убежище брат Ситалка, Октамасад принял предложение и выдал Ситалку своего дядю по матери, а взамен получил брата Скила. Ситалк принял своего брата и удалился с войском, а Октамасад велел тут же отрубить голову Скилу. Так крепко скифы держатся своих обычаев и такой суровой каре они подвергают тех, кто заимствует чужие.
http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/04.html

Собственно, вот такая внутренняя соседская дипломатия. Интернет дает массу уточнений по этому поводу. В частности, Ситалк (Sithalcus, SitalkhV) — один из первых царей во Фракийском царстве одрисов, простиравшемся от Мраморного моря до Дуная, до границ со Скифией. Одрисы — фракийское племя, встречающееся в источниках впервые в связи с походом Дария на скифов в 514 г. до н. э. Геродот (Hist., IV, 80) отметил, что одрисы с царем Ситалком и скифы с царем Ариапейтом были в союзе, скрепленном браком скифского царя с сестрой царя фракийского. В 432 г., когда афиняне готовились к войне с царем македонским Пердиккой II, они заключили союз с Ситалком, который, собрав к 429 г. до н. э. огромное войско, повел его в Македонию, опустошил ее области и поверг в ужас даже греков, живших южнее Фермопил. Грозный поход не принес, однако, особых результатов, так как ближайший советник Ситалка и будущий его преемник Зевта, сын Спарадока (см. прим. 126), убедил его покинуть Македонию и примириться с Пердиккой. Весь рассказ о македонском походе фракийского царя Ситалка в 429 г. передан Фукидидом (кн. II), хорошо осведомленным о ходе фракийских событий. Иордан (6 век н.э.) спутал сведения, полученные им, несомненно, косвенным путем: назвал Ситалка «славным вождем Готов» («egregius Gothorum ductor»), неправильно заявил, что Ситалк пошел войной на афинян (царем которых Иордан ошибочно считал Пердикку Македонского). Кроме того, во время похода царя Ситалка не было крупного сражения, о котором говорит Иордан исключительно для того, чтобы подчеркнуть победу «готов». Ситалк погиб в 424 г. до н. э. в борьбе с трибаллами.
http://www.vostlit.info/Texts/rus/Iordan/primtext3.phtml

О Скиле кратко можно сказать, отчасти повторяя источники, следующее.
Скил - скифский царь V века до нашей эры (правил около 470-450 гг. до н.э), судьбу которого Геродот сравнивал с судьбой скифского философа Анахарсиса, погибшего за распространение чужеземных обычаев (Геродот. IV. 78 - 80). Само имя "Скил" не поддается объяснению из иранских языков, к которым принадлежал и скифский (Vasmer 1971, с. 119, 184). Оно, вероятно, "туземное" (местное северо-причерноморское). Затем у скифов известен и царь Скилур. От царского педагога (?) Тимна Геродот получил немало сведений о Скифии.
Скил был одним из сыновей царя Ариапифа, родился от матери-истриянки (города у низовий Дуная), а не от скифской женщины. Мать научила его говорить и писать по-эллински. Ариапифа коварно убил Спаргапиф, царь агафирсов, и престол по наследству перешел к Скилу вместе с одной из жен покойного отца, по имени Опия. Это была скифская женщина, от Ариапифа у нее был сын Орик. Это двоевластие тяготило молодого царя.
Царствуя над скифами, Скил вовсе не любил скифский образ жизни, в силу полученного воспитания был склонен к эллинским обычаям. Когда царю приходилось вступать с войском в пределы города борисфенитов (эти борисфениты сами себя называют милетянами; указывают на Ольвию или Березань-Борифениты), он оставлял свиту перед городскими воротами, а сам один входил в город и приказывал запирать ворота. Затем Скил снимал скифское платье и облачался в эллинскую одежду. В этом наряде ходил по рыночной площади без телохранителей и других спутников (ворота охранялись, чтобы никто из скифов не увидел этого). Царь придерживался эллинских обычаев, совершал жертвоприношения по обрядам эллинов. Месяц или даже больше оставался в городе, а затем вновь надевал скифскую одежду и покидал город. Посещения повторялись неоднократно, и Скил даже построил себе дом в Борисфене и поселил там жену, местную уроженку.
Однажды царь пожелал принять посвящение в таинства Диониса Вакха (эти торжества раз в три года отмечались и в Гелоне). Когда предстояло приступить к таинствам, явилось великое знамение. Большой роскошный дворец, обнесенный стеною, беломраморные сфинксы и грифоны сгорели от молнии Перуна. Тем не менее, Скил совершил обряд посвящения. Рядовые скифы осуждают эллинов за вакхические исступления. По представлениям скифов, не могло существовать божество, делающее людей безумными.
Когда царь, наконец, принял посвящение в таинства Вакха, какой-то борисфенит, обращаясь к скифам, насмешливо заметил: "Вот вы, скифы, смеетесь над нами за то, что мы совершаем служение Вакху и нас охватывает в это время божественное исступление. А теперь и ваш царь охвачен этим богом: он не только свершает таинства Вакха, но и безумствует, как одержимый божеством. Если вы не верите, то идите за мной и я вам покажу это!". Скифские "патриции" последовали за борисфенитом. Он тайно провел их на городскую стену и посадил на башню. При виде Скила, проходившего мимо с толпой вакхантов в вакхическом исступлении, скифы пришли в страшное негодование. Спустившись с башни, они рассказали затем всему войску об увиденном.
В Ольвии в V в. до н.э. существовало богатое здание со скульптурами грифонов. Один грифон или сфинкс из белого мрамора был найден Б.В. Фармаковским в Ольвии и хранится в Одесском археологическом музее НАН Украины (Амелюшкина 1961, с. 88-98; Агбунов 1989, с. 116). Подтвердились сообщения Геродота и о существовании культа Диониса в Ольвии (Русяева 1978, с. 87-104). А в 30-е годы недалекo от Истрии в Румынии был найден золотой перстень с именем Скила. На нем изображена богиня, сидящая на троне известная в Скифии и по серии других предметов торевтики (Виноградов 1980, с. 98-108). Таким образом, археологические источники подтверждают страницы биографии Скила, связанные с Ольвией и Истрией.
После возвращения Скила домой скифы подняли против него восстание и провозгласили царем Октамасада, сына дочери царя фракийцев Терея. Когда Скил узнал о восстании и о причине его, то бежал во Фракию. Октамасад выступил походом на фракийцев. На Истре произошла встреча. Войска готовились вступить в сражение, когда Ситалк послал к Октамасаду сказать следующее: "Зачем нам нападать друг на друга: ведь ты сын моей сестры, у тебя в руках мой брат. Отдай мне его, а я выдам тебе твоего Скила, но не будем подвергать взаимной опасности наши войска!". Предложение Ситалк велел передать через глашатая. У Октамасада действительно нашел убежище брат Ситалка, Октамасад принял предложение и выдал Ситалку своего дядю по матери, а взамен получил брата Скила. Ситалк принял своего брата и удалился с войском, а Октамасад велел тут же отрубить голову Скилу. Так крепко во времена Геродота скифы держались своих обычаев и такой суровой каре они подвергали тех, кто заимствует чужие.
По исследованию Ю.Г. Виноградова, описанные Геродотом события относятся к 450 г. до н.э. (Виноградов 1980, с. 98-108; 1989, с. 106). Время царствования Скила Ю.Г. Виноградов определяет 470-450 гг. до н.э. (Виноградов 1989, с. 120), а П.О. Карышковский датирует монеты с именем Скила второй четвертью V в. до н.э., то есть 475-450 гг. до н.э. (Карышковский 1987, с. 66-68).
Сюжет о Скиле представлен в школьных учебниках "История древнего мира", но без должных выводов о влиянии Великой Скифии. Более сорока лет назад экспедицией Одесского университета начаты раскопки городища возле с. Роксоланы Овидипольского района Одесской области Украины, известного археологам еще с ХІХ в. (Синицын 1966, с. 5-56). Полевые исследования городища позволили установить, что оно представляет собой остатки античного города Никония (возможно, основан в честь победы скифов над Дарием I), упоминаемого древними авторами (Карышковский 1966, с. 149-162; Агбунов 1985, с. 102; Секерская 1989; Охотников 1990, с. 69-71; Ochotnikov 1997; Черняков 1997). Никоний был небольшим античным городом площадью 6-7 га (но с некрополем в 40 га), верхняя часть которого еще сохранилась в виде городища с валами и рвами, а нижняя - оказалась под водами Днестровского лимана.
Археологические раскопки выявили материалы, позволяющие датировать существование Никония с VI в. до н.э. до IV-III вв. до н.э. Особенностью Никония является то, что этот небольшой город довольно рано начал чеканить собственные монеты (Карышковский 1962, с. 210-215; Загинайло 1966, с. 100-130; Анохин 1989, с. 75-78). Известно более 300 различных монет, найденных во время научных раскопок. Наиболее ранние монеты собственной чеканки Никония представлены литыми экземплярами с изображением совы и надписью "SKU", "SKUL", которые исследователи связывают с именем именно Скила (Карышковский 1987, с. 66-68; Анохин 1989, с. 77). Находки этих редчайших монет предопределили особый интерес к Никонию многих коллекционеров.
"Дикие археологи" в 1994 г. нашли на Роксоланском городище вероятную могилу Скила.
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2460

 
Рис. 7. Монеты с именем скифского царя Скила (1-6), найденные в Никонии и перстень с именем этого царя из Добруджи (7).

Скил верпоятно входил в династию Арианта - династию царей Великой Скифии VII - II вв. до н.э., примерно от Арианта до Скилура (есть разные версии). Состав этой династии сравнительно реален и доказателен, частью представлен и царскими монетами (например, Скила, Атея, Скилура). Имена Скила и Скилура попадают в традицию скифских имен типа Сагил и Ахилл.
Ранние правители скифов – легендарные и полулегендарные – сравнительно известны: Кур Аракс, Пал и Нап, Гомер и Аскеназ, внуки Зевса, дети Геракла, Словен и Рус, Плин и Сколопит, Сагил и Панасагор, Ахилл, Танай времен Рамсеса П - память о славной древнейшей истории Скифии, но трудно объединить имена этих правителем в единую династию.
Ассирийский царь Саргон П, правивший в 722-705 гг. до н.э. усилил контроль за традиционными путями из "страны Гага" (Гомера) к Египту и завоевывал последние хетские ("гетские") царства в округе Сирии: 720 - Хамат (допускают, "страны Хама" по Библии), 717 - Каркемиш, 713 - Табал (Фувал, брат Гомера: по Библии). Перед взятием Табала он разгромил урартского царя Русу I (730 - 714), которому служило немало северных наемников. Около 722 г. отмечен выход воинственных киммерийцев, на которых уже давили скифы, на территорию Урарту. На юге России заметны проявления различных видов письменности.
Легенды о происхождении скифов, относящие их появление к середине II тыс. до н.э., указывают Днепр, как исходный регион обитания многоплеменного скифского народа. Во времена Саргона II происходила очередная волна возвращения "блудных скифов" на свою историческую родину. По путям пращуров - Пала и Напа.
Разведчик Ассур-рисуа в одном из донесений Саргону II сообщал, что Гамирра (Кимерия) платила "дань народу Урарту. Когда народ Урарту двинулся против страны гамира и тогда было нанесено поражение народу Урарту". Киммерийский полк около 679 г. стоял в Ниневии, известной и по Библии. Другой киммерийский отряд подвергся разгрому в Хубишне (Киликия). Археологи находят немало подтверждений этому. Ашшуррисуа информировал о событиях в округе Гамирры и Сина-хериба (705 - 680), сына Саргона II.
Библия называет царя Сеннахиримом, полководцами которого были Тартан, Рабсарис и Рабсак. Рабсак владел арамейским и иудейским языками. При иудейском царе Езекии ассирийские войска во главе с наемниками входили в Иерусалим, о чем сообщает библейская книга "4-я Царств". Рабсак на иудейском доказывал евреям, что любые цари и боги не могут противостоять Ассирии. Но в одну из ночей иудейским агентам, верно, удалось отравить всю воду для ассирийского войска: "И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господен, и поразил в стане Ассирийском 185 тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые. И отправился, и возвратился Сеннахирим, царь ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех (у славян в VI в. н.э. известен Адрагаст: П.3.) и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую (Урарту). И воцарился Асардан, сын его, вместо него" (4. Цар. 19: 35-37). Так бежавшие на север царевичи Адрамил и Шарецер указали на свои вероятные родственные связи, возможно, достигавшие земель и севернее Кавказа. Да и, по сути, привели к власти своего брата Асархаддона (см.).
Минула почти тысяча лет со времен наследников Зевса - Таргитая и его сыновей. Округу между Волгой и Доном до Кавказа во времена Асархаддона ("царя-аса от Дона" ?) контролировал, вероятно, царский род Ишпакая-Партатуа. Между Доном и Днепром властвовал Спаргапиф - основатель рода будущих победителей Дария I. А от Днепра до Дуная и Скифией в целом правил царь Ариант, возможно – отец Спарга-Спарта.
Сыном Спаргапифа (дитя Спарка?) был царь Лик, сыном Лика - Гнур (украинское Хряк), сыновьями Гнура являлись царь Савлий и философ Анахарсис (убит родным братом, как затем Аттила убил брата Бледа-Влада).
Затем известен Антир, победитель Дария I, был сыном Савлия.
Из рода Савлия ведут царя Ариапифа (педагогом-опекуном его был философ Тимн, от которого Геродот взял немало сведений о Скифии). Кроме других детей, у Ариапифа (дитя Ареса ?) был еще сын Скил. Тот родился от матери-истриянки (не скифянки), научившей его говорить и писать по-эллински. Ариапифа коварно умертвил Спаргапиф, царь агафирсов, и престол по наследству перешел в середине V в. к Скилу вместе с одной из жен покойного отца, по имени Опия. Это была скифская женщина, от Ариапифа у нее был сын Орик. Царствуя над скифами, Скил вовсе не любил образа жизни этого народа. Что в итоге и привело его к гибели. Скифы провозгласили царем Окта-масада, сына дочери Тирея-Терея (близкого скифам по роду фракийского царя, отца знаменитого царя Ситалка). Затем в IV в. известен скифский царь Атей, воевавший с отцом А. Македонского. Сам Македонский вел переговоры с Картасием, братом скифского царя, имя которого неизвестно. Скиф Арсак в III в. ушел от Дона, образовав на юге знаменитую династию Арсакидов (Аршакидов). Ко двору Арсакидов были стянуты многие деятельные силы Скифии.
Хорошо известен скифский царь Скилур (с именем, близким Скилу), который правил в округе Крыма во 2 в. до н.э. При нем недалеко от нынешнего Симферополя расцвел город Неаполь Скифский. Крепость здесь имела стены толщиной 8,5 метров. Встречены погребения царя и знати, множество золотых украшений, фрески на стенах зданий и т.п. Город был разграблен в III в. н.э. Скифский царь Палак (один из 80 сыновей Скилура ?), погибший в боях с царями Понта, вероятно завершал династию Арианта. Хотя есть и вероятны другие версии об этой династии, важной для истории России и Украины, Молдавии и Румынии.
Литература: 1. ВДИ. 1947 - 1949; указатель 1950 г.;
2. Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А. Народы нашей страны в "Истории" Геродота; 2. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. История и идеология русского народа. ТТ.1 - 2. СПб., 1997.

http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2559

Понятно, что никакие скифские царские династии нашему официозу не нужны. Правда, возникают привлекательные подходы. Тамара Т. Райс. Строители степных пирамид. http://ossnet.info/scythian-gold-rais27.html Но не определяет династии. Арианта у нее нет. Атей указан как Аэрт.
А.Ю. Алексеев. Хронография Европейской Скифии
VII - IV вв. до н.э. Санкт-Петербург, Издательство Государственного Эрмитажа, 2003 г. Но они пока не достигли необходимой популярности. Все еще доминируют в отечественной истории пронорманистские соратники В.Л.Янина, который далеко не всегда обозначает свои не очень сильные норманистские симпатии. Задиристая неонорманистская молодь надсадно продвигает труды этого клана как «авторитетные источники» (для всех обрезателей отечественной истории ?!).

Но пора нам к Клеомену.

Клеомен I (520? - 491 г. до н.э.) -спартанский царь из рода Агиадов. Правление Клеомена I стало пиком могущества Спарты, но во многом совпало и с победами Скифии над полчищами Дария 1. Своего главного соперника - Аргос -Клеомен I разгромил в 495 г. в битве при Сипе, когда войска Скифии на три года блокировали проливы у Мраморного моря. Зависимые общины он объединил в Пелопоннесский союз, в котором Спарта занимала положение гегемона. Влияние Спарты он стремился расширить далеко за границы Пелопоннесского полуострова.
В 510 г. Клеомен I, достигший договоренностей со Скифией, осуществил поход на Аттику, изгнав из Афин тирана Гиппия. В 508 г. он вновь явился в Аттику по призыву афинских олигархов, но на этот раз демократично настроенные афиняне заставили его удалиться. Чтобы наказать непокорный город, Клеомен I в 506 г. вторгся в Аттику с большой армией. Спартанцы захватили Элевсин, но второй спартанский царь, Демарат, решил не продолжать поход и увел свои войска. Клеомен I отказался от идеи включить Афины в состав Пелопоннесского союза, но против Демарата затаил обиду и в 491 г. добился его низложения. В этом же году Клеомен I вместе с новым царем Леотихидом покорил остров Эгина. Демарат бежал к персам, а в Спарте всплыли некоторые подробности интриг Клеомена I. Опасаясь суда эфоров, Клеомен I не рискнул появиться в городе и, обосновавшись в Аркадии, стал собирать силы для похода на Спарту. Эфоры согласились амнистировать Клеомена I и вернуть его права. Возвратившись в Спарту, он впал в безумие и покончил с собой.
( Тиханович Ю.Н., Козленко А.В. 350 великих. Краткое жизнеописание правителей и полководцев древности. Древний Восток; Древняя Греция; Древний Рим. Минск, 2005).

В 499 г., после начала Ионийского восстания (городов, которое поддерживали и скифы), Аристагор, вдохновитель выступления против персов, прибыл в Спарту, чтобы найти здесь поддержку. Но когда Клеомен узнал, что от побережья до царской столицы надо добираться три месяца, он сказал: «Друг из Милета! Покинь Спарту до захода солнца! Ты хочешь завести лакедемонян в землю на расстоянии трехмесячного пути от моря; это совершенно неприемлемое условие для них». Таким образом, спартанцы не помогли ионянам, что отчасти было и местью ионянам – они помогли бежать Дарию из Скифии.

Вскоре после этого, в 491 г. до Р.Х., Клеомен окончательно рассорился со своим соправителем Демаратом. Когда Клеомен отплыл на Эгину, чтобы наказать там сторонников персов, Демарат принялся клеветать на Клеомена. Тогда Клеомен вступил в сговор с Левтихидом, которого пообещал сделать царем. Левтихид обвинил Демарата в том, что он не сын царя Аристона. Спор перенесли в Дельфы, и благодаря проискам Клеомена пифия подтвердила, что Демарат не сын Аристона. Когда обнаружились его козни, Клеомен в страхе перед спартанцами бежал в Фессалию. По прибытии оттуда в Аркадию он поднял там мятеж, возбудив аркадцев против Спарты.

Узнав об этих происках Клеомена лакедемоняне устрашились и возвратили его в Спарту, где он стал, как и прежде, царем. Тотчас по возвращении его поразил недуг, именно безумие (впрочем, Клеомен уже и раньше был не в своем уме): так первому встречному в Спарте царь тыкал своей палкой в лицо. За такие безумные поступки родственники наложили на Клеомена ножные колодки. Уже связанный, Клеомен увидел, что остался наедине со стражем, и потребовал нож. Страж сначала не хотел давать нож, но царь стал грозить, что заставит его потом поплатиться за непослушание, и тот в страхе от угроз (это был илот) дал ему нож. Схватив это железное орудие, царь принялся увечить свое тело, начиная от голеней. Он изрезал мясо на теле на полосы: от голеней и от ляжек до бедер и паха. Дойдя до живота, Клеомен и его изрезал на полосы и таким образом скончался (Геродот: 6; 74—75). Так как он умер, не оставив мужского потомства, после него на престол вступил его младший брат Леонид I (Геродот: 7; 205).

Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия. Константин Рыжов. Москва, 2001 г.  http://www.hrono.info/biograf/bio_k/kleomen1.html

Мною сделаны следующие акценты в истории этой личности.


Клеомен - царь Спарты 520 - 491 гг. до н.э., союзник Скифии в борьбе против Персии. Сын Анаксандрита, брат царя Леонида, геройски павшего в битве при Фермопилах (Фессалия, тысячи лет привлекавшая северян).
Сведения о его связях со Скифией в литературных источниках практически не освещены. Версии гибели К. (вплоть до помутнения рассудка) разные. Геродот привел в качестве одной из версий следующее:
"Сами же спартанцы утверждают, что божество (разгневанный деяниями царя Аполлон) вовсе не виновно в безумии царя: общаясь со скифами, он научился пить неразбавленное вино и от этого впал в безумие. После вторжения Дария в их страну скифы-кочевники вознамерились отомстить царю. Они отправили в Спарту послов и заключили союз с лакедемонянами. При этом было решено, что сами скифы сделают попытку вторгнуться в Мидию вдоль течения реки Фасиса (Риони), в то время как спартанцы из Эфеса направятся внутрь [персидской] страны на соединение со скифами. Клеомен же, как говорят, когда скифы прибыли [в Спарту] для переговоров, слишком часто общался со скифами; общаясь же с ними больше, чем подобало, он научился у них пить неразбавленное вино. От этого-то, как думают, спартанский царь и впал в безумие. С тех пор спартанцы, когда хотят выпить хмельного вина, говорят: "Наливай по-скифски". Так рассказывают спартанцы о Клеомене" (Геродот. VI. 84).
Этот сюжет был общеизвестным в системе гимназического образования России до Октября 1917 г., отразился в творчестве русских поэтов и писателей. Но чаще сюжет использовался для подчеркивания глубин истории крепких русских напитков (наследницей чего является водка), чем для осмысления существенной исторической реальности. Скифия вела продолжительные переговоры со Спартой уже после разгрома на своей территории полчищ Дария, скифские послы заключили союз со Спартой (лакедемонянами, с которыми задолго до этого общался и Анахарсис), планировались крупномасштабные совместные операции против Персии около 491 г. до н.э. Затем в 480 г. правящей династией Боспорского царства (Приазовье) стали Спартокиды, при этом имя Спартак (Спарток) чаще признается скифо-фракийским).
Литература:
1. ВДИ. 1947 - 1949; указатель 1950 г.; 2. Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А. Народы нашей страны в "Истории" Геродота; 3. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. История и идеология русского народа. ТТ.1 - 2. СПб., 1997; 4. Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и pаннем средневековье. - М.: Школа "Языки русской культуры", 1998.
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2507

А.Л. Дарвин в статье «Монархические тенденции в политическом развитии Спарты позднеархаического-классического времени (к. VI-IV в. до н.э.) // Мнемон
Исследования и публикации по истории античного мира.
Под редакцией професора Э.Д. Фролова. Санкт-Петербург, 2002. ISBN 5-288-03007-3
добротно показал место Клеомена в истории Спарта и всего античного мира той поры:
«Острая социально-политическая ситуация и возрастание роли сильной личности, приведшие к возникновению старшей тирании в архаическую эпоху, для которой характерны столь яркие примеры захвата власти отдельными честолюбцами при поддержке основной массы демоса и установление их абсолютной власти21, равно как и связанная с кризисом полиса выработка "монархической доктрины"22 в позднеклассическое время, которая предвещает появление младшей тирании и эллинистических монархий, являются той основой и "идеологической подпочвой", на которой развивались указанные монархические тенденции в Спарте, так как мы не вправе отделять ее историю от истории всей Древней Греции.
Воздействие на спартанских царей, занимавших такое видное положение в обществе, указанных факторов было тем более сильным исходя из того, что они постоянно сталкивались в своей военной или дипломатической деятельности с возможностью существования в других государствах монархической власти, а на родине были вынуждены делить власть со многими другими.
Это, например, относится в равной степени как к Клеомену I, изгнавшему Писистратидов из Афин, так и к победителю персов при Платеях - Павсанию, зависть которого к власти Ксеркса привела к измене малой и большой родины. Развивая все высказанные выше положения, нам хотелось бы теперь проиллюстрировать их на конкретных примерах из истории архаической и классической Спарты. Как пишет Г. Берве, "видимо, лишь вследствие скудности наших источников такие устремления мы встречаем только около 500 года"23. Речь идет здесь о времени правления одного из самых выдающихся политиков древности24 - спартанского царя Клеомена I.
Отношения этого царя с официальными властями Спарты всегда были очень сложными. Так, мы знаем о том, что Клеомен неоднократно и по разным причинам привлекался в Спарте к суду (по поводу отказа от взятия Аргоса - Her., VI, 82; по поводу клеветы в адрес Демарата - Her., VI, 74). Это объясняется, по всей вероятности, противодействием эфоров быстрому росту его влияния внутри Лакедемона и за его пределами25.
Царская власть при Клеомене является в ряде случаев определяющим фактором во внешней политике. Из античной традиции нам известно о прямом (минуя власти Спарты) обращении платейцев за помощью против Беотии к Клеомену26 (Her., VI, 108) и о предложении похода на Сусы со стороны тирана Милета Аристагора в 500/499 г. до н. э. (Her., V, 49), которое связывается Геродотом даже с попыткой подкупа царя, на что тот ответил отказом (Her., V, 51).
Еще одна попытка подкупа Клеомена, по сведениям Геродота, состоялась ранее и была предпринята тираном Самоса Меандрием (Her., III, 148). В ответ на подобным образом "обставленную" просьбу о помощи против персов Клеомен приказал эфорам удалить чужестранца из страны. В этом решении он, скорее всего, ссылался на указанный нами ранее изоляционистский закон (упоминаемый также в речи Перикла - Thuc., II, 39, 1)27.»

Правда, эпизод скифо-спартанских связей представлен бегло и незначительно.

«Фигурирует Клеомен и в эпизоде с посещением Спарты скифским посольством в 510 г (Lenschau Th. Kleomenes (3) // RE. Bd.XI. Sp. 695.)  до н. э. Представители этого посольства предполагали заключить наступательный союз против персов (Her., VI, 84). Показательно, что именно царь, а не другие органы власти, был отыскиваем скифами в качестве партнера по переговорам29. Своим религиозным авторитетом, как говорилось выше, Клеомен пользовался в ряде внешнеполитических акций. Так, например, при оказании помощи своему гостеприимцу Исагору в Афинах он обвинял афинян и Клисфена в святотатстве в связи с умерщвлением молящих о защите (Thuc., I, 126, 12), а свой отказ штурмовать Аргос, из-за которого на него пало подозрение в подкупе, объяснил на суде неблагоприятными предзнаменованиями при жертвоприношении (Her., VI, 84)».

Геродот более внимателен в этому эпизоду. При этом он сравнивал мнение разных источников.

«84. Так вот, это-то и было, по словам аргосцев (врагов царя Спарты), причиной безумия и ужасной гибели Клеомена. Сами же спартанцы утверждают, что божество вовсе не виновно в безумии царя: общаясь со скифами, он научился пить неразбавленное вино и от этого впал в безумие. После вторжения Дария в их страну скифы-кочевники вознамерились отомстить царю. Они отправили в Спарту послов и заключили союз с лакедемонянами. При этом было решено, что сами скифы сделают попытку вторгнуться в Мидию вдоль течения реки Фасиса[75], в то время как спартанцы из Эфеса направятся внутрь [персидской] страны на соединение со скифами. Клеомен же, как говорят, когда скифы прибыли [в Спарту] для переговоров, слишком часто общался со скифами; общаясь же с ними больше, чем подобало, он научился у них пить неразбавленное вино. От этого;то, как думают, спартанский царь и впал в безумие. С тех пор спартанцы, когда хотят выпить хмельного вина, говорят: “Наливай по-скифски”. Так рассказывают спартанцы о Клеомене. Я же думаю, что этим [безумием] он искупил свой поступок с Демаратом.

85. Между тем эгинцы, узнав о кончине Клеомена, отправили вестников в Спарту принести жалобу на Левтихида по делу о заложниках, содержавшихся в Афинах. Лакедемоняне же тогда назначили суд. Суд постановил, что Левтихид причинил эгинцам великую несправедливость и за это его следует выдать им на Эгину вместо заложников, задержанных в Афинах. Когда эгинцы собирались уже увести Левтихида, то Феасид, сын Леопрепея, уважаемый в Спарте человек, сказал им:
“Что вы задумали делать, эгинцы? Спартанского царя увести, которого вам выдали его сограждане? Если ныне спартанцы в своем гневе даже и вынесли такое решение, то берегитесь, как бы потом, если вы это сделаете, они не погубили вашу страну”. Выслушав эти слова, эгинцы отказались от своего намерения увести с собой царя. Однако они договорились, что Левтихид отправится в Афины и вернет им заложников.
http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/06.html

Только когда скифы ушли от Мраморного моря и скончался Клеомен 1, персы смогли собрать огромные силы и переправиться на другой берег. Начались знаменитые Греко-персидские войны.

А что скифы ?!

Так ими в это время правил любящий праздную жизнь Скил. Но в итоге за эту праздность и поплатился. Отчасти это урок и последующим отечественным правителям. Не исключая , понятно, и дореволюционный царский двор России.


Связи со Спартой скифы, по сути, в целом-то не теряли. Вот один из примеров.

Сфер (Звер, Звар) Боспорит (Приазовский; ок. 280 - 210 гг. до н.э.) - выдающийся скифский философ и гос. деятель, советник античных царей Спарты и Египта. Ярким учеником знаменитого "бочкой" Диогена был Кратет (сын Асконда из Фив), а одним из видных учеников Кратета оказался Бион Борисфенит (с берегов Днепра). Как и Анахарсис, Бион входил в число видных философов античности. А его учеба у киника Кратета в 317-307 гг. до н.э. включена во всемирную хронологию развития философии.
Около 264 года до нашей эры у Клеанфа (Клеанда), возглавившего стоиков после Зенона, учился и Сфер ("Звер") Боспорский (из Приазовья, где ранее жили родичи Демосфена). Товарищем С. был Хрисипп (280-207 гг. до н.э.), кто не чурался ездить на "философские заработки" в Пантикапей (Керчь) и "в Скифскую пустыню", где можно было бы жить за счет царей, друзей и "от занятий софиста". Хрисиппа вместе с Клеанфом относят к родоначальникам стоицизма, к которым можно отнести и приазовского мудреца.
Сфера Боспорита первоначально пригласил к себе советником Птолемей III Эвергет (246-221 гг. до н.э.), которому служило немало северян. Сфер приехал в Александрию, затем Птолемей послал его в Спарту к царю Клеомену (226-221), советником по реформам. Отмечалось, что Боспорит достиг "значительных успехов в науках" (подобные способности скифов указывались и в начале средних веков). Его идеи о государстве частью, верно, были близки идеям Платона. Покровителем Сфера затем являлся и Птолемей IV Филопатор (221-203 гг. до н.э.), сын Птолемея III и Береники I ("Вероники").
Во времена окончательной редакции знаменитой индийской "Арт-хаш-астры" приазовский философ-экономист С. был советником по госреформам в Спарте, а затем вновь вернулся на службу к египетским царям. Допускают, что его идеи отражает сохранившаяся египетская "Инструкция эконому". Она составлена от имени главы финансовой администрации в Египте - диокета - и адресована начальникам администрации в номах (округах) - эко-номам. В частности, инструкция требовала от каждого эконома: "Следи за тем, чтобы товары продавались не дороже предписанной цены. Обследуй специально и те товары, на которых нет твердых цен и на которые предоставлено право продавцам назначать цены по своему усмотрению, и назначь соразмерную прибыль и заставь продавать…".
Роль общегосударствненных экономических порядков в индоевропейских странах в ту пору была достаточно высока. Часть причерноморской Скифии от Дуная до Днепра в первые века нашей эры вошла в римскую провинцию Мезия (Межа), поэтому частью скифов (будущих словено-русов) были хорошо усвоены римские (как ранее греческие) торговые и финансовые нормы. Эти порядки активно применялись в Боспорском царстве Приазовья, где боготворились римские императоры. А затем здесь находила опору и Византия, считавшая русские княжения подчиненными себе "северными архонствами".
Скифия и Фракия (будущая Болгария) признавались родственными с античных времен. Скифы, по сути, стали основным населением Фракии со времен Константина Великого, сделавшего Константинополь (Царьград русских летописей) столицей Византии. Имперские законы уже 14 - 15 веков назад указывали: "По всему фракийскому владению (частью его была провинция Скифия Малая) навсегда уничтожается подушная подать и должен уплачиваться только поземельный налог. Если кто примет и удержит чужого колона (земледельца-крепостного), он должен заплатить два фунта золота тому, чьи поля беглец лишил работника, и должен вернуть колона вместе со всем его скарбом и семейством".
До нашего времени труды Сфера "Приазовского", вероятно, не дошли. Но они были известны к началу средневековья. Эти книги и сборники бесед назывались "О мире", "Об основах", "Об атомах и образах", "О случае", "О наименьшем", "О законе", "Об определениях", "О противоречиях", "Об двухсмысленностях", "О надлежащем", "О славе", "О богатстве", "Пособие по диалектике" (в 2 книгах). Труды уже по названиям позволяют относить философа к диалектикам, атомистам, державникам.
Прославился Сфер своими работами "О семени", "Об органах чувств", "О страстях", "О царской власти", "О спартанском государственном устройстве"... Это устройство привлекало Скифию со времен скифского философа Ана-харсиса, дяди Антира. Сфер оставил "Письма". Являлся и историком науки, сочинив книги "О Гераклите", "О Ликурге и Сократе", "Об эретрийских философах". Позиции Сфера можно знать и подробнее, если изучить общие позиции стоицизма III в. до н.э.
Стоики разделяли философию на логику, физику (мироздание) и этику. Выделяли первоогонь - дух, логос. Но были и материалистами, диалектиками. К сожалению, считали самоубийства приобщением человека к идеальной разумности мирового целого. Весь космос - всемирным государством, всех людей - космополитами.
Такой позицией стоики способствовали развитию идей масонства. Книга "Диоген Лаэртский. О жизни...". (М.: Мысль, 1986) сообщает ряд важных подробностей о Сфере и других скифских философах, начиная с Анахарсиса.
Литература:
1. ВДИ. 1947 - 1949; указатель 1950 г.;
2. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. История и идеология русского народа. ТТ.1 - 2. СПб., 1997
http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2468

КЛЕОМЕН

Клеомен III  (ок. 260 – 219) - царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в 235—221 гг. Сын Леонида II.

После казни Агиса IV, Леонид II увел его жену Агиаду из дома убитого вместе с новорожденным ребенком и выдал ее за своего сына Клеомена. Правда, Клеомену не пришла еще пора жениться, однако отдать ее другому Леонид не хотел: она должна была унаследовать благосостояние своего отца Гилиппа, по красоте же не знала себе равных среди гречанок, обладая, вдобавок, нравом кротким и добрым. Как передают, она молила избавить ее от этого насильственного брака, но все напрасно. Соединившись с Клеоменом, она сохранила ненависть к Леониду, но женой была замечательной, горячо привязанной к молодому мужу, который с первого же дня страстно ее полюбил и даже относился с сочувствием к ее полным нежности воспоминаниям об Агисе, нередко расспрашивал обо всем происшедшем и внимательно слушал рассказы Агиады о намерениях и образе мыслей ее первого супруга.

Клеомен был и честолюбив, и благороден, и не менее Агиса силен по натуре, воздержанности и простоте, но мягкости и крайней осторожности Агиса в нем не было — напротив, в душе его как бы сидело острие, подавлявшее волю, и он неудержимо рвался к цели, которая однажды представилась ему прекрасной.

Когда после смерти Леонида Клеомен вступил на царство, он убедился, что государство вконец обессилило, — богачи, поглощенные заботой о собственных удовольствиях и наживе, пренебрегали общественными делами, а народ, страдая от нужды, неохотно шел на войну, и даже не обременял себя воспитанием детей, а сам он царствовал только по названию, поскольку власть целиком принадлежит эфорам. Клеомен немедленно проникся решимостью все это переменить. Он считал, что переворот легче произвести во время войны, чем в мирную пору, а потому столкнул Спарту с ахейцами, поведение которых неоднократно давало повод для жалоб и упреков.

Арат, наиболее сильный и деятельный человек среди ахейцев, с самого начала думал соединить всех пелопоннесцев в один союз, поскольку полагал, что только тогда Пелопоннес станет неприступным для врагов извне. Почти все города уже были в числе союзников, оставался только Лакедемон, Элида, да часть аркадян, находившихся в зависимости от Спарты, и сразу после смерти Леонида Арат принялся тревожить аркадян, разоряя главным образом земли, пограничные с ахейскими — он хотел поглядеть, как ответят на это лакедемоняне, и вместе с тем выказать пренебрежение к молодому и неискушенному в войне Клеомену. Арат, однако, сильно ошибся в этом юноше. В 227 г. до Р.Х. Клеомен разбил ахейцев при Ликее. В ответ Арат взял Мантинею. Лакедемоняне пали духом и стали требовать, чтобы Клеомен прекратил войну. Но он все же отправился в поход и нанес ахейцам новое поражение у Мегалополя.

После этой победы Клеомен возгордился уже не на шутку и, в твердой уверенности, что легко одолеет ахейцев, если поведет войну по собственному усмотрению, стал убеждать своего отчима Мегистонея, что пора избавиться от эфоров, сделать могущество граждан общим достоянием и с помощью равенства возродить Спарту, вернуть ей верховное владычество над Грецией. Мегистоней согласился с ним, и царь склонил на свою сторону еще двух или трех друзей. Затем, отправившись в новый поход в Аркадию, Клеомен оставил войско под Мантинеей, а сам с наемниками двинулся к Спарте. Вперед себя он послал трех мофаков — товарищей детства, и они, внезапно напав на эфоров в трапезной, убили четверых из них.

В 225 г. до Р.Х. Клеомен, советником которого в 226 – 221 гг. был скиф Сфер,  вторгся в саму Ахайю и разбил ахейцев под Гекатомбеей. Ахейцы были настолько удручены неудачами, что готовы были признать над собой главенство Спарты. К несчастью, Клеомен заболел и не смог прибыть на союзное собрание в Лерну. И тогда дело эллинского объединения погублено было Аратом. В самом деле, Арат не мог примириться с тем, что в деле, которому он посвятил всю свою жизнь, все лавры заберет себе молодой Клеомен. Поэтому он решился на шаг в высшей мере сомнительный и двусмысленный: чтобы смирить спартанцев, он решил пригласить на помощь македонцев, от власти которых он прежде освободил Пелопоннес. Он завязал переговоры с Антигоном III Досоном, и когда ахейцы снова сошлись на собрание, готовые, как уже говорилось, признать Клеомена главою нового союза, Арат стал требовать у Клеомена 300 заложников. Клеомен, оскорбленный недоверием, прервал переговоры и отправил к ахейцам вестника с объявлением войны. Короткое время спустя он захватил Пеллену, Фенест и Пантелий, а в следующем году овладел Аргосом. Случилось это во время Немейских игр, когда в Аргосе собралось множество народа. Лакедемоняне ночью подступили к городским стенам и захватили Аспиду — неприступную позицию на круче над самым театром. Ахейцы пришли в такой ужас, что никто не подумал о защите, — напротив, граждане беспрекословно приняли спартанский отряд, выдали 20 заложников и стали союзниками лакедемонян, предоставив верховное главенство Клеомену.

Эта удача немало прибавила к славе и силе Клеомена. Все дивились его проворству и глубокой проницательности, и те, кто прежде посмеивался над ним, теперь были твердо убеждены, что спартанцы ему одному обязаны переменою, которая с ними свершилась. Ведь до него они влачили жалкое существование и совершенно не способны были защитить себя.

Сразу после взятия Аргоса к Клеомену присоединились Клеоны и Флиун, а жители Коринфа едва не схватили Арата, чтобы выдать его лакедемонянам. Арату удалось бежать, а Клеомен в 223 г. до Р.Х. вступил в Коринф, заняв по пути Трезену, Эпидавр и Гермиону. Но в Акрокоринфе оставался ахейский гарнизон. Не надеясь более удержать эту важную крепость за собой, Арат убедил союзников впустить внутрь македонский караульный отряд.

Антигон III давно уже с беспокойством смотрел, как возрастает могущество лакедемонян, и не заставил себя долго ждать. С большим войском он явился в Грецию. Клеомен хотел встретить македонцев на склоне Ония, где позиция не позволяла врагу использовать фалангу. Антигон оказался в очень затруднительном положении, но, к счастью для него, в тылу у Клеомена восстали аргосцы (недовольные тем, что Клеомен не отменил долгов). Клеомен встревожился, так как враги, овладев Аргосом, могли отрезать ему путь назад, а сами беспрепятственно вторгнуться Лаконику, и увел свое войско от Коринфа. Антигон немедленно вступил в Коринф и поставил здесь караульный отряд.

Клеомен подступил к Аргосу и почти уже взял город, но, завидев войско Антигона, которое также спешило к городу, вынужден был очистить Арголиду. После того как македонцы вступили в Пелопоннес, большая часть союзников оставила лакедемонян.

К довершению несчастий, царю сообщили о смерти его супруги, которую он горячо и страстно любил. Тревожное положение дел не позволило Клеомену отдаться своей скорби. Антигон овладел Аркадией и готовился вторгнуться в пределы Лаконики. Клеомен объявил, что освободит всех илотов, которые внесут за себя пять мин выкупа. Таких набралось 6000 человек. На собранные таким образом 500 талантов Клеомен вооружил 2000 гоплитов и в 222 г. до Р.Х. внезапно напал на Мегалополь. Жители его бежали в Мессению. Клеомен предлагал гражданам вернуть их город обратно при условии, что они выйдут из ахейского союза. Но мегалопольцы в этот трудный момент сохранили верность ахейцам и ответили отказом. Когда об этом донесли Клеомену, он в ярости велел разрушить все, что возможно, и отступил обратно в Спарту. Зимой он напал на Арголиду и разорил ее, несмотря на то что сам Антигон находился в Аргосе.

Но, несмотря на все эти дерзкие предприятия, общий ход войны был неудачен для Клеомена. Лишившись всех союзников, он начал испытывать жестокую нужду в деньгах, так что едва уже способен был платить жалованье наемникам и давать содержание гражданам. В этих обстоятельствах он все надежды должен был возложить на удачу в бою и принужден был решиться на генеральное сражение (Плутарх: "Клеомен"; 1—27). Не без основания предполагая, что Антигон вторгнется в Лаконику у Селассии, он расположил здесь все свое войско. Осмотрев позицию, Клеомен постарался по возможности укрепить ее. Дорога на Спарту шла между двух холмов Эвои и Олимпа. Клеомен велел оградить оба холма рвами и валами. На Эвое выстроены были периэки и союзники. Начальником над ними был второй царь Эвклид. Сам Клеомен с лакедемонянами и наемниками занял Олимп. На равнине вдоль реки Ойнунта по обе стороны дороги он поставил конницу с небольшим отрядом наемников. Начав наступление по всему фронту, Антигон сравнительно быстро овладел Евоей. Вслед за тем ахейская конница стала теснить конницу лакедемонян на равнине. Клеомен оказался перед угрозой окружения и вынужден был срыть передовые укрепления и повести свое войско прямо против неприятеля. Антигон, имевший значительный численный перевес, выстроил своих воинов в двойную фалангу. Благодаря этому македонцы оказались победителями в жестоком бою (Полибий: 2; 65—69). Передают, что наемников погибло очень много, а спартанцы пали почти все — из 6000 уцелело лишь 200 человек.

Добравшись до города Спарты, Клеомен дал совет гражданам, которые вышли ему навстречу, открыть ворота Антигону. Затем он пошел к себе домой. Когда молодая рабыня, с которой он жил после смерти жены, подошла и хотела за ним поухаживать, он отказался от воды. Не снимая панциря, он некоторое время размышлял о том, что делать дальше, а затем вместе с друзьями отправился в Гифий. Там они сели на корабли, заранее приготовленные на этот случай, и вышли в море.

Из Киферы Клеомен отправился на Эгилию, а оттуда приплыл в Африку. Царские посланцы доставили его в Александрию. При первом свидании Птолемей III встретил его любезно, но сдержанно, как всякого другого; когда же он дал убедительные доказательства своего ума, обнаружил себя человеком рассудительным, способным в повседневном общении соединить спартанскую простоту с благородной учтивостью, когда он, ни в чем не роняя высокого своего достоинства, не склоняясь перед судьбой, очень скоро стал внушать большее доверие к себе, чем угодливо поддакивающие льстецы, Птолемей от души раскаялся, что бросил его в беде и отдал в жертву Антигону, стяжавшему своей победой и громкую славу, и грозное могущество. Почестями и лаской стараясь ободрить Клеомена, Птолемей обещал снабдить его деньгами и судами и отправить в Грецию, где он смог бы вернуть себе царство. Он назначил Клеомену и содержание по 24 таланта в год. Однако царь с друзьями жил очень просто и воздержанно и основную часть этих денег тратил на щедрую помощь тем, кто бежал из Греции в Египет.

Но старый Птолемей умер, не успев исполнить своего обещания и послать Клеомена в Грецию. Новое царствование началось с беспробудного пьянства, разврата и владычества женщин, так что о Клеомене забыли.

Молодой Птолемей IV, пригласивший скифа Сфера к себе в советники, был до такой степени испорчен распутством и вином, что в часы величайшей трезвости и особенно серьезного расположения духа справлял таинства и с тампаном в руке обходил дворец, собирая подаяния для богини, а делами первостепенной важности заправляла царская любовница Агафоклея и ее мать Энанта, содержательница притона. Вначале, впрочем, казалось, что какая-то нужда в Клеомене есть: боясь своего брата Мага, который благодаря матери пользовался сильной поддержкой войска, и замышляя его убить, Птолемей хотел опереться на Клеомена и пригласил его на свои тайные совещания. Все остальные убеждали царя исполнить свой замысел, и только Клеомен отговаривал его, сказав, что скорее, если бы только это было возможно, следовало бы возрастить для царя побольше братьев — ради надежности и прочности власти. Сосибий, самый влиятельный из друзей царя, возразил, что, пока Маг жив, им нельзя полагаться на наемников, но Клеомен уверял, что об этом тревожиться нечего; ведь среди наемных солдат больше трех тысяч — пелопоннесцы, которые ему вполне преданы, и, стоит ему только кивнуть, немедленно явятся с оружием в руках. Эти слова создали тогда и твердую веру в доброжелательство Клеомена, и высокое мнение о его силе, но впоследствии, когда Птолемей, сознавая свою беспомощность, сделался еще трусливее, придворные стали взирать на Клеомена со страхом, вспоминая о его влиянии среди наемников, и часто можно было услышать, что это, дескать, лев, поселившийся среди овец.

Этим Птолемей IV явно напоминал «тимпаны» Анахарсиса и Скила. Возможно, Сфер должен был его вразумлять.

Клеомен уже отказался от надежды получить суда и войско. Но вскоре он узнал, что Антигон умер, что ахейцы начали войну с этолийцами и что обстоятельства требуют его возвращения, ибо весь Пелопоннес охвачен волнениями и раздором. Антигон стал просить отправить его одного с друзьями, но никто не откликнулся на его просьбы. Царь вообще не принял его и не выслушал — отдавал все свое время женщинам, попойкам и празднествам, а Сосибий, ведавший и распоряжавшийся всем, считал, что Клеомен, если его удерживать против воли, будет в своей строптивости опасен, но не решался и отпустить этого человека, такого дерзкого и предприимчивого, в особенности после того, как он собственными глазами видел все язвы египетского царства.

Сосибий внушил царю, что Клеомен хочет поднять в Александрии мятеж наемников, и Птолемей распорядился, не лишая Клеомена прежнего содержания, поместить его в просторном доме и никуда оттуда не выпускать.

Будущее стало внушать Клеомену опасения. Прекрасно зная характер Птолемея, он стал бояться за свою жизнь. Обсудив с друзьями сложившееся положение, Клеомен решил бежать, с тем чтобы поднять в Александрии восстание. Выждав, когда Птолемей уехал в Каноб, спартанцы распустили молву между стражниками, будто царь даст им вскоре свободу. По этому случаю Клеомен послал им мяса и вина.
Ничего не подозревая, стражники наслаждались яствами и вином, а когда они опьянели, Клеомен в сопровождении друзей и слуг вышел из заключения. Призывая к восстанию, спартанцы стали бродить по улицам города, но никто не захотел присоединиться к ним, и все бежали в страхе. Мятежники бросились к крепости, намереваясь открыть тюрьму и взбунтовать заключенных, но часовые успели надежно закрыть и загородить все входы. Потерпев неудачу и в этой попытке, Клеомен сказал: "Что удивительного, если мужчинами, которые бегут от свободы, правят женщины?", и призвал всех умереть, не посрамивши своего царя и былых подвигов. После этого все спартанцы, начиная с царя, пронзили себя мечами (Плутарх: "Клеомен"; 34—38).

Трудно сказать, какую роль в этих событиях сыграл скифский советник.

Но наемников из Скифии хватало в армии Македонского. Не гнушались северными наемниками и его последователи – эллинисты.

http://www.xlegio.ru/armies/max/a_equites.htm

Материалы предоставлены издательством «Вече»

Боспорское царство в 3 веке до н.э. продолжало поддерживать связи с Родосом, Косом, Пергамом и даже более отдаленным Египтом, с которым Боспор устанавливает и дипломатические отношения. Причем произошло это по инициативе египетского царя Птолемея II, нуждавшегося в союзниках для продолжения борьбы со своими ближайшими соседями.
Во второй четверти III века до н. э. на Боспор прибыло специальное посольское судно Птолемея II «Изида». Красочное изображение этого судна сохранилось на фреске из святилища Афродиты в Нимфее. Интерпретация изображений и надписей на стене святилища позволяет считать, что египетского царя прежде всего интересовала возможность вербовки наемников для своей армии на Боспоре, и он получил соответствующее согласие боспорских правителей. Боспорская армия, не обходившаяся без помощи скифов (вспомним битву при Фате), в течение II века до н. э. становилась все более скифской по этническому составу из-за трудности вербовки наемников из Греции и Фракии. Возросла роль скифов и среди командного состава этой армии.
http://www.world-history.ru/countries_about/283/2230.html

Литература по Скифо (Боспоро) – Египетским связям все более обширна.
1.    Fraser P.M. Ptolemaic Alexandria. Vol. 1. – Oxf., 1972.
2.    Matthieu M. Some Scarabs from the South of Russia // Ancient Egypt. 1926. V. 3.
3.    Piotrovskij B. ;gyptishe Altert;mer im nordkaukasischen Gebiet // Сборник кружка по изучению древнего Востока при государственном Эрмитаже. Вып. 2. – Л., 1935.
4.    Pippidi D.M. Sur la diffusion des cultes ;gyptiens en Scythie Mineure // Studii Classice. – Bucuresti, 1964.
5.    Seligman C.G., Beck H.C. Eastern Glass. The Museum of Far Eastern Antiquities. Bulletin 10. – Stickholm, 1933. P. 11. Pl. IV.
6.    Zakharov A. A Fragment of a Crown of Osiris from the South of Russia // Ancient Egypt. 1926. Vol. 3.
7.    Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья // САИ. Вып. Г1 – 12. 1975.
8.    Брашинский И.Б. Методы исследования античной торговли (На примере Северного Причерноморья). – Л., 1984.
9.    Виноградов В.Б. Тайны минувших времён. – М., 1966. СС. 108 – 113.
10.    Виноградов В.Б. Место египетских амулетов в религиозно-магической символике кавказцев // Археолого-этнографический сборник. – Грозный, 1968. Т. 2.
11.    Грач Н.Л. Открытие нового исторического источника в Нимфее // ВДИ. 1984. 1.
12.    Коростовцев М.А. Древнеегипетские находки в СССР // Вестник истории мировой культуры. 1957. 2.
13.    Литвиненко Ю.Н. Птолемеевский Египет и Северное Причерноморье в III в. до н.э. (К вопросу о контактах) // ВДИ. 1991. 1.
14.    Неверов О.Я. Группа эллинистических бронзовых перстней в собрании Эрмитажа. (К вопросу о времени проникновения египетских культов в Северное Причерноморье) // ВДИ. 1974. 1.
15.    Пиотровский Б.Б. Древнеегипетские предметы, найденные на территории Советского Союза // СА. 1958. 1.
16.    Пиотровский Б.Б. Египетские предметы в Северо-Кавказском крае // СГАИМК. 1931. 6.
17.    Рыжов С.Г. Бронзовая статуэтка Исиды из Херсонеса // РА. 1992. 3.
18.    Соломоник Э.И. Из истории религиозной жизни в северопонтийских городах позднеантичного времени. (По эпиграфическим памятникам) // ВДИ. 1973. 1.
19.    Струве В.В. Этюды по истории Северного Причерноморья, Кавказа и Средней Азии. – Л., 1968.
20.    Сымонович Э.А. Египетские вещи в могильнике Неаполя Скифского // СА. 1961. 1.
21.    Трейстер М.Ю. Бронзовые перстни с изображением на щитках из Горгиппии и окрестностей // ВДИ. 1982. 3.
22.    Трофимова М.К. Из истории эллинистической экономики. (К вопросу о торговой конкуренции Боспора и Египта в III в. до н.э.) // ВДИ. 1961. 2.
23.    Тураев Б.А. Описание египетских памятников в русских музеях и собраниях // ЗВОРАО. 1899. Т. II. СС. 115 – 164. (?)
24.    Тураев Б.А. Скарабеи с о. Березани // ИАК. № 40. – СПб., 1911.
25.    Тураев Б.А. Фигурка Имхотепа, найденная в Кубанской области // ИАК. 49. 1913.
26.    Ходжаш С.И. Древнеегипетские скарабеи: Каталог печатей и скарабеев из музеев России, Украины, Кавказа и Прибалтики. – М., 1999.
27.    Шмидт А.В. Древний Восток и русский север // новый Восток. №№ 13 – 14. 1926.
28.    Шургая И.Г. О торговых сношениях Ольвии с Александрией Египетской в эллинистическую эпоху// ВДИ. 1985. 1.
29.    Шургая И.Г. Эллинистический Египет и города Северного Причерноморья (к проблеме контактов) // Всесоюзный симпозиум по проблемам эллинистичяеской культуры на Востоке. Май 1980. / Тез. докл. – Ереван, 1980.
30.    Шургая И.Г. Вопросы боспоро-египетской конкуренции в хлебной торговле Восточного Средиземноморья раннеэллинистической эпохи // КСИА. 1974. 138.
31.    Шургая И.Г. Импорт Александрии в Северном Причерноморье // ВДИ. 1965. 4.

http://ru-egypt.com/lexicon/vdi
Эллинистический Египет: основные тенденции развития в конце IV - второй трети I вв. до н.э.: Учебное пособие  Кузнецов Д.В.
http://window.edu.ru/window/library?p_rid=62223


подробнее
СПИСКИ  ЛИТЕРАТУРЫ  Д.О.Сычёва и И.Шаталина
http://maat.org.ru/forum/viewtopic.php?pid=2716;
к сожалению, иногда пропадает выход на этот форум)


http://lesson-history.narod.ru/map/grec-per.gif

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908120420
http://www.proza.ru/2009/08/12/420

 
Дипломатия Демосфена и Атея

Рисунок представляет отражения истории Скифии «украинской наукой» и объективными исследованиями.


В результате исторических побед над Ассирией, Мидией и затем Великой Персией Скифия достигла огромного влияния в античном мире той поры. Археологический следы скифов доходят до земель нынешней Франции, встречены в других отдаленных местах.
Это влияние сказывалось и на успехах Боспорского царства, которое нередко – как и античные города Северного Причерноморья – попадало под опеку скифов.
Более того, в войсках Персии оказывалось немало выходцев из Скифии, особенно саков.
Саки были на всех персидских кораблях времен Ксеркса, вероятно, с целью не допускать трусости и предательства со стороны экипажей. Но скифы служили – к примеру – и Афинам.
В одном из  списков  павших воинов около 459 г. упоминаются "лучники (tocsovtai) Фрин, Тавр, Феодор, Алексимах" (IG, I2, № 929 = Ditt. Syll.3, I, № 43 = ML, № 33, стк.67-70); в общем перечне павших около 425/4 г. "чужеземцами" (csevnoi) обозначены "лучники Филипп, Навпакт, Дексий, Мнесагор, Гераклид, Герофил, Онесим, Гиерокл, Анакси[...]" (IG, I2, № 949 = Ditt. Syll.3, I, № 77); наконец, в перечне павших в битве при Киноссеме в 412/1 г. стоят "лучники-соратники (pavredroi) Сострат" (и другие, чьи имена не сохранились) (IG, I2, № 950). Э.Д.Фролов Скифы в Афинах
http://www.centant.pu.ru/centrum/publik/frolov/frol0201.htm
Победы скифов способствовали развитию ряда стран, включая Македонию (по версиям лингвистов, например – Л.А.Гиндина, пращуры македонян отчасти происходят именно из округи «Великого Дона»).

И вот здесь просто процитируем источник, на который наш официоз упорно жмурит глаза. ЮСТИН  Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа»
http://his.1september.ru/2002/01/3.html

«Глава 3 Александр Великий (не тот, на которого Вы подумали:П.З.)

Между тем персидский царь Дарий был вынужден позорно бежать из страны скифов, и, чтобы его не стали презирать за его военные неудачи, он послал с частью своих войск Магабакса для покорения Фракии и других царств в этой местности; к ним Дарий намеревался присоединить, как незначительную придачу, и Македонию. Магабакс в короткий срок выполнил приказание царя, а к македонскому царю Аминте отправил послов и потребовал выдать себе заложников в обеспечение мира на будущие времена. Послы были приняты [царем] радушно. Во время пира, всё больше пьянея, они стали просить царя, чтобы на этом пышном пиру он доказал им и свое дружественное отношение к ним и пригласил пировать вместе с ними своих жен и жен своего сына, так как у персов это считается залогом и знаком заключения союза гостеприимства.
Женщины эти пришли на пир. Когда же персы крайне нагло стали их тискать, сын Аминты Александр попросил отца, чтобы тот из уважения к своему возрасту и достоинству ушел с пира, и обещал отцу, что он положит конец выходкам гостей. Когда Аминта ушел, Александр отозвал с пира якобы на короткое время тех женщин под тем предлогом, что хочет нарядить их еще изящнее и привести назад еще более очаровательными. Но женщин он подменил молодыми людьми, пышно одетыми в женские наряды, и приказал им унять наглость послов кинжалами, спрятанными под одеждой.
Все послы были убиты. Магабакс об этом ничего не знал; но так как послы не возвращались, он послал в Македонию с частью своего войска Бубара, полагая, что это будет легкая и незначительная военная экспедиция, и считая ниже своего достоинства самому вести войска, чтобы не обесчестить себя, сражаясь с таким презренным племенем. Но Бубар, раньше чем началась война, влюбился в дочь Аминты, забыл о войне и, отложив всякую вражду, женился и стал свойственником [царя].

Глава 4

После ухода Бубара из Македонии царь Аминта скончался. Сыну его и преемнику Александру [правил ок. 495—450 гг. до н.э.] родство с Бубаром не только обеспечило мир во время правления Дария, но Бубар расположил в его пользу и Ксеркса настолько, что когда тот, подобно буре, пронесся над Грецией, он даровал Александру власть над всей областью между горами Олимпом и Гемом. Но Александр увеличил свои владения не в меньшей степени благодаря своей собственной доблести, чем благодаря щедрости персов. Затем по порядку наследования царская власть перешла к Аминте [393 — 370 гг. до н.э.], сыну брата Александра — Менелая. Этот царь был также замечателен своей энергией и обладал всеми достоинствами полководца.
От Евридики у него было три сына: Александр, Пердикка и Филипп, отец Александра Великого Македонского, и дочь Евриноя; от Гигеи же у Аминты были сыновья Архелай, Арридей и Менелай. Аминта вел тяжкие войны с иллирийцами и олинфянами. Он также мог погибнуть от коварных козней своей жены Евридики, которая договорилась со своим зятем о том, что выйдет за него замуж, убив мужа, а царство передаст ему, своему любовнику; однако дочь донесла и о прелюбодеянии своей матери, и о ее преступном замысле. Избавившись от стольких опасностей, Аминта скончался в глубокой старости, передав свое царство старшему из своих сыновей — Александру.

Глава 5

В начале своего царствования Александр откупился от войны с иллирийцами, договорившись с ними о размере выкупа и дав им в заложники брата своего Филиппа. Спустя некоторое время он установил дружеские отношения и мир с фивянами, отдав им в заложники того же Филиппа. Это обстоятельство оказало огромное влияние на развитие выдающихся природных способностей Филиппа, ибо он пробыл три года в качестве заложника в Фивах; в этом городе, где господствовала древняя суровость нравов, в доме величайшего философа и полководца Эпаминонда он еще мальчиком получил прочные основы воспитания. Спустя немного времени Александр пал жертвой козней матери своей Евридики, которую Аминта, уличив в преступлении, некогда пощадил ради своих детей от нее, не зная в то время, что она станет убийцей этих же детей. Брат Александра Пердикка равным образом оказался жертвой ее преступных козней. Поистине отвратительно, как эта мать в угоду своей похоти лишала жизни тех самых детей, жалость [отца] к которым спасла ее от кары за ее преступления. Убийство Пердикки кажется тем более гнусным, что у матери даже ее малютка-сын не вызвал чувства сострадания. Поэтому Филипп долгое время правил не как царь, а как опекун ребенка. Но когда стране стали грозить всё более страшные войны, а ждать, пока подрастет дитя, было бы слишком долго, Филипп под давлением народа принял царскую власть.

Глава 6

Когда Филипп принял власть, все возлагали на него большие надежды, как вследствие собственных его дарований, которые предвещали в нем великого человека, так и вследствие старинного прорицания, которое гласило, что в царствование одного из сыновей Аминты царство македонское пышно расцветет. Преступления матери оставили в живых только одного из всех тех, на кого могли возлагаться эти надежды. В начале его правления этого новичка [на престоле] многое удручало: гибель преступно умерщвленных братьев, и множество врагов, и страх перед кознями, и нищета истощенного постоянными войнами царства. С разных сторон множество народов одновременно, точно составив какой-то заговор против Македонии, пошли на нее войной.
Так как Филипп не мог одновременно справиться со всеми, то он решил, что надо избавиться от них поодиночке: одних врагов он успокоил заключением с ними договора, от других откупился деньгами, а на более слабых напал и победой над ними ободрил своих павших духом воинов и заставил врагов изменить их презрительное отношение к нему. Прежде всего он сразился с афинянами, победил их при помощи военной хитрости и, хотя мог убить их всех, но, боясь навлечь на себя более грозную войну, отпустил их невредимыми и без выкупа. После этого Филипп перенес войну в Иллирию и истребил там многие тысячи врагов, [а также взял знаменитейший город Лариссу]. Отсюда он внезапно напал на Фессалию, где ничуть не ожидали войны, причем напал не из жадности к добыче, а потому что страстно желал присоединить к своему войску мощную фессалийскую конницу; и создал единое непобедимое войско из пехотных и конных полков.
В то время, как дела Филиппа шли так успешно, он взял себе в жены Олимпиаду, дочь Неоптолема, царя молоссов. Устроил этот брак опекун девушки, ее двоюродный брат по отцу, царь молоссов Арриба, женатый на сестре Олимпиады — Троаде. Для Аррибы это было причиной его падения и всех его несчастий. Арриба рассчитывал, что благодаря свойству с Филиппом он увеличит свое государство, но этим самым Филиппом он был лишен своего собственного царства и состарился в изгнании. После того как Филипп повел так свои дела, он уже перестал довольствоваться тем, чтобы отражать нападения врагов, а, напротив, сам стал совершать нападения. Когда он штурмовал город Мотону и сам шел впереди войска, пущенная со стены стрела пронзила ему правый глаз. От этой раны он не стал ни менее воинственным, ни более суровым по отношению к своим врагам; так что, когда он спустя некоторое время по просьбе врагов заключил с ними мир, он показал себя по отношению к побежденным не только умеренным, но даже милосердным.

КНИГА VIII  Глава 1  Филипп

Греческие государства, из которых каждое стремилось властвовать [над другими], в конце концов все лишились власти. Без удержу стремились они погубить друг друга и, только уже оказавшись под гнетом, поняли, что потери каждого в отдельности означали гибель для всех. Ибо македонский царь Филипп подстерегал их, как будто на дозорной башне, строил козни против их свободы, разжигая соперничество между государствами и приходя на помощь слабейшим; так он в конце концов поработил и побежденных, и победителей [и подчинил их] своей царской власти. Причиной и источником этого несчастья оказались фивяне: когда они одержали верх [над другими], они потеряли разум от своей удачи и на общем собрании [представителей] греческих государств они обрушились с обвинениями на побежденных лакедемонян и фокидян, как будто те недостаточно искупили свои провинности, перенеся столько убийств и грабежей. Лакедемонянам было вменено в вину, что они заняли фиванскую крепость [Кадмея] во время перемирия, а фокидянам — что они опустошили Беотию, фивяне якобы желали после бедствий войны снова придать силу законам. Так как решение суда было вынесено согласно воле победителей, то обвиняемые были присуждены к столь большому штрафу, что уплатить его они оказались не в состоянии. Поэтому фокидяне, лишившись и земли, и детей, и жен, и придя в полное отчаяние, выбрали себе в вожди некоего Филомела и захватили храм Аполлона в Дельфах, точно разгневались на самого этого бога. После чего, имея в изобилии золото и деньги, они начали войну против фивян с помощью наемных войск. Хотя все проклинали фокидян как святотатцев, однако гораздо большую ненависть, чем фокидяне, навлекли на себя фивяне, которые довели фокидян до этого. Поэтому фокидянам прислали вспомогательные отряды и афиняне, и лакедемоняне. При первом столкновении Филомел захватил лагерь фивян. В следующем сражении Филомел пал, сражаясь во главе своего отряда в самой гуще боя, и своей нечестивой кровью смыл грех святотатства. На его место вождем был избран Ономарх.

Глава 2

Для борьбы с ним [Ономархом] фивяне и фессалийцы не захотели выбрать себе вождя из числа своих сограждан, опасаясь, что, если он окажется победителем, его власть будет для них нестерпима; [поэтому] они выбрали Филиппа Македонского и добровольно подчинились чужестранному господству, побоявшись господства своих [сограждан]. Филипп, будто бы являясь мстителем не за фивян, а карая святотатство, приказал всем своим воинам надеть лавровые венки и вступил в сражение как бы под предводительством самого бога. Фокидяне, увидав венки из лавра, посвященного богу, трепеща от сознания своего преступления, побросали оружие и обратились в бегство, кровью своей и смертью заплатив за оскорбление святыни. Трудно поверить, какую славу стяжал себе благодаря этому Филипп среди всех народов. Вот, говорили, кто наказал за святотатство, кто отомстил за оскорбление святынь; он один совершил то, что должен был сделать весь мир, — покарал святотатцев. Рядом с богами достоин стать он, выступивший в защиту их величия. Однако, когда афиняне услыхали об исходе войны, они немедленно, чтобы Филипп не вступил в Грецию, заняли Фермопильское ущелье, как некогда, когда наступали персы; но совсем не та была уже их доблесть, и защищали они не то, что тогда; ведь тогда они выступили на защиту свободы Греции, а теперь в защиту открытого святотатства; тогда они хотели охранить храмы от разграбления врагами, а теперь решили защищать тех, кто ограбил храм, от [грозившего им] мщения. Они явились покровителями преступления, тогда как [для них] было позором, что мстителями за него оказались [не они сами, а] другие. Афиняне, видно, забыли, как в трудные времена они пользовались советами этого божества, сколько войн закончили победоносно под его водительством, сколько городов основали по его указаниям, какой мощи достигли на суше и на море, [забыли], что никогда не предпринимали ничего ни в общественных, ни в частных делах без содействия божественной его силы. И эти умы, изощренные всеми науками, облагороженные наилучшими законами и учреждениями, допустили такое страшное преступление, что впоследствии они не имели уже никакого права в чем бы то ни было упрекать варваров.

Глава 3

Но и Филипп не проявил себя более благопристойным по отношению к своим союзникам. Он точно боялся, как бы не оказаться превзойденным врагами в делах святотатства. Те самые государства, у которых он еще недавно был вождем, которые воевали под его начальством, которые поздравляли и его и себя с общей победой, он захватил и разграбил, как [лютый] враг; жен и детей всех граждан Филипп продал в рабство, не пощадил ни храмов бессмертных богов, ни других священных зданий, ни богов-пенатов общественных и частных, под кров которых он так недавно входил как гость. Поистине казалось, что он не столько был мстителем за святотатство, сколько добивался свободы для себя совершать святотатство.
Потом, как будто совершив великие подвиги, он переправился в Каппадокию. Ведя здесь войну с тем же вероломством, взяв хитростью в плен и перебив ближайших царей, он всю эту область подчинил власти Македонии. Затем, чтобы уничтожить толки о своем вероломстве, которым, как тогда считали, он превосходил всех, он разослал по царствам и богатейшим городам своих посланцев, которые должны были распространять слухи, что царь Филипп за большие деньги сдает подряды на строительство городских стен, святилищ и храмов, и через глашатаев вызывать [к нему] предпринимателей. Когда же те приезжали в Македонию, их задерживали там путем различных проволочек, а они, боясь царя, потихоньку уезжали обратно.
После этого Филипп напал на Олинф. Дело в том, что олинфяне из сострадания дали у себя убежище двум братьям Филиппа, рожденным от его мачехи, после того как еще один их брат был царем убит. Филипп хотел убить и этих двух, так как они могли притязать на царскую власть. И вот по этой-то причине он разрушил древний и знаменитый город, а братьев предал давно предрешенной казни и насладился как богатой добычей, так и желанным для него братоубийством.
Затем, как будто всё, что бы ему ни вздумалось, ему было дозволено, он захватил золотые рудники в Фессалии и серебряные — во Фракии, а чтобы ничего не оставить не нарушенным, ни один закон ни божеский, ни человеческий, он занялся еще и морским разбоем. В это время случилось так, что два брата, фракийские цари, выбрали Филиппа судьей во взаимных их спорах, но не потому, что считали его справедливым, а потому, что каждый боялся, как бы Филипп не пришел на помощь одному из них. Но Филипп, как было у него в обычае, неожиданно для обоих братьев прибыл на третейский суд, как на войну, во главе войска, и у обоих братьев отнял их царства, поступив не как судья, а как коварный, преступный разбойник.

Глава 4

Пока это происходило, к Филиппу явились афинские послы просить мира. Выслушав их, Филипп и сам направил в Афины послов договориться об условиях мира. Здесь и был заключен мир, выгодный для обеих сторон. Из других греческих государств также прибыли посольства, движимые не любовью к миру, а страхом перед войной. Фессалийцы же и беотяне, всё более разъяряясь,стали просить царя, чтобы он открыто выступил в качестве вождя [всей] Греции в поход против фокидян. Они пылали такой ненавистью к фокидянам, что, забыв о своих поражениях, предпочитали сами погибнуть, лишь бы погубить их, предпочитали терпеть уже испытанную ими жестокость Филиппа, только бы не пощадить своих врагов. Напротив, послы фокидян при поддержке афинян и лакедемонян просили, чтобы царь не начинал против них войну, за отсрочку которой они уже трижды уплачивали ему. Поистине позорное и сожаления достойное зрелище! Греция, еще и в то время первая среди всех стран мира и по силам своим и по достоинству, неизменная победительница царей и народов и еще тогда владычица многих городов, лежала простертой ниц перед чужим престолом и униженно просила то начать, то прекратить войну. Те, кто был оплотом всех стран мира, теперь все свои надежды возлагали на мощь чужестранца, раздорами своими и внутренними войнами доведенные до того, что пресмыкались перед тем, кто недавно еще был ничтожнейшим из их подопечных; и особенно усердствовали фивяне и лакедемоняне, которые раньше соперничали между собой из-за власти над Грецией, а теперь наперебой добивались милостей властелина. Филипп между тем, в величии своей славы, как будто относится с презрением к этим знаменитым городам и тем временем взвешивает, кому отдать предпочтение. Он тайно выслушивает просьбы обоих посольств; одним обещает избавление от войны и обязывает их клятвой никому не выдавать этого ответа; другим, напротив, говорит, что придет им на помощь. И тем и другим запрещает готовиться к войне и чего бы то ни было опасаться. Успокоив всех такими разноречивыми ответами, он занимает Фермопильское ущелье.

Глава 5

Тогда, поняв, что они стали жертвой коварного обмана, фокидяне первыми, трепеща от страха, взялись за оружие. Но уже не было ни возможности приготовиться к войне, ни времени, чтобы стянуть вспомогательные отряды; а Филипп грозил поголовным избиением, если они не сдадутся. Вынужденные необходимостью, они сдались, выговорив себе личную безопасность. Но договор этот оказался столь же надежным, как данное ранее обещание, что войны не будет. Повсеместно начались убийства и грабежи; у родителей отнимали детей, у мужей жен, из храмов похищали изображения богов. Одно только утешение оставалось этим несчастным — что Филипп обманул и своих союзников, обойдя их добычей, так что фокидяне не видели ничего из своего достояния в руках [греческих] своих недругов. Возвратившись в свое царство, Филипп, наподобие того, как пастухи перегоняют свои стада то на летние, то на зимние пастбища, начал переселять по своему произволу народы и [целые] города, смотря по тому, какую местность он считал нужным более густо заселить, а какую более редко. Жалости достоин был вид всего этого, как будто всё погибало. Не было, правда, страха перед врагом, не было воинов, рыщущих по городу, не было бряцания оружия, не было разграбления имущества и похищения жителей, но повсюду царила молчаливая печаль и скорбь людей, боящихся, как бы даже слезы их не были сочтены за сопротивление. Но скрытая скорбь еще тяжелее, и страдание тем глубже, чем менее проявляется. Переселяемые бросали [последние] взгляды то на могилы своих предков, то на древние свои пенаты, то на дома свои, где сами они родились и где рождали детей, сокрушаясь то о себе, что дожили до этого дня, то о детях своих, что они не родились уже после него.

Глава 6

Одни народы Филипп поселил у самой границы, чтобы они давали отпор врагам, других поселил в самых отдаленных пределах своего царства, а некоторых военнопленных расселил по городам для пополнения их населения. Так из многочисленных племен и народов он создал единое царство и единый народ. Устроив и приведя в порядок дела в Македонии, Филипп завоевал при помощи коварства и хитрости области дарданов и других соседей; но даже и родственников он не пощадил: так, он решил лишить престола эпирского царя Аррибу, связанного теснейшими узами родства с женой Филиппа Олимпиадой, а Александра, пасынка Аррибы, брата жены своей Олимпиады, красивого и чистого нравами юношу, Филипп вызвал в Македонию якобы по просьбе сестры. Всеми способами, то обещая юноше царскую корону, то притворяясь влюбленным, Филипп склонил юношу к преступной связи с ним. Филипп рассчитывал, что впоследствии Александр будет ему вполне покорным либо из чувства стыда, либо из чувства благодарности за [обещанное] благодеяние, царскую власть. Поэтому, когда Александру исполнилось двадцать лет, Филипп, несмотря на его юный возраст, передал ему отнятое у Аррибы царство, совершив, таким образом, преступление по отношению и к тому, и к другому. Ибо в отношении того, у которого отнял царство, он нарушил право родства, а того, которому он отдал царство, развратил, прежде чем сделать его царем.

КНИГА IX  Глава 1

Когда Филипп вступил в Грецию и разграбил несколько городов, то добыча, полученная от этих незначительных городов, только раздразнила его [жадность], так как он прикинул в уме, какие богатства имеются во всех греческих городах, взятых вместе; поэтому он решил завязать войну со всей Грецией в целом. Он рассудил, что для успеха предприятия будет очень полезно подчинить себе знаменитый приморский город Византий и сделать из него базу для своих морских и сухопутных сил; а когда Византий запер перед ним свои ворота, то он осадил его, окружив со всех сторон. Впервые этот город был захвачен Павсанием, спартанским царем, и в течение семи лет находился под его властью; в дальнейшем Византий, в зависимости от изменчивого военного счастья, находился под властью то лакедемонян, то афинян, и эта неопределенность его положения привела к тому, что, не ожидая ни от кого помощи, византийцы тем упорнее сами отстаивали свою свободу. Из-за продолжительной осады казна Филиппа стала истощаться, и он начал добывать деньги морскими разбоями. Так, он захватил сто семьдесят кораблей и, распродав их груз, до некоторой степени избавился от крайней нужды. Затем, чтобы не держать всё войско на осаде одного только города, Филипп, отобрав храбрейших воинов, выступил в поход, завоевал много городов в Херсонесе [Фракийском] и вызвал к себе своего восемнадцатилетнего сына Александра, чтобы тот под отцовской командой начал изучать основы военного дела.
После этого Филипп отправился в Скифию, тоже надеясь на добычу и намереваясь — по примеру купцов — затраты на одну войну покрыть доходами с другой.

Глава 2  Олимпиада, жена Филиппа II, мать Александра Великого


В то время скифским царем был Атей. Когда он находился в затруднительном положении во время войны с истрианами, то через аполлонян он попросил помощи у Филиппа, с тем чтобы усыновить его и сделать его наследником скифского царства.
Между тем царь истрийский умер и тем самым избавил скифов и от страха перед войной, и от нужды в помощи. Поэтому Атей, отпустив македонян, приказал им сказать Филиппу, что он не просил у него помощи и не поручал говорить ему об усыновлении, ибо не нуждаются скифы в македонской защите, так как превосходят македонян [в храбрости], да и в наследнике он, [Атей], не нуждается, так как его сын здравствует.
Выслушав это, Филипп отправил к Атею послов, чтобы добиться от него денег для покрытия хотя бы части расходов на осаду Византия, иначе он будет вынужден вследствие недостатка в средствах прекратить войну.
[Послам было поручено сказать, что] Атей скорее должен выполнить это требование, так как он не только не уплатил за службу воинам, присланным ему Филиппом, но даже не оплатил издержек по их перевозке. Однако Атей стал ссылаться на то, что климат в Скифии неблагоприятный, а почва бесплодна; она не только не обогащает скифов, но едва-едва доставляет им пропитание; нет у него богатств, которыми он мог бы удовлетворить столь великого царя, а отделаться небольшой подачкой он считает более непристойным, чем вовсе отказать. Вообще же скифов ценят за доблестный дух и закаленное тело, а не за богатства.
В ответ на это издевательство Филипп, сняв осаду с Византия, двинулся войной на скифов. Чтобы скифы ничего не заподозрили, Филипп отправил вперед послов, которые должны были сообщить Атею, что он, Филипп, во время осады Византия дал обет воздвигнуть статую Геркулесу и идет теперь, чтобы поставить ее в устье Истра, поэтому просит, чтобы ему дали пройти спокойно и почтить бога; совершить же этот путь Филипп намерен как друг скифов. [В ответ на это Атей] приказывает: если Филипп хочет выполнить обет, то пусть он пришлет статую к нему, [Атею]. Он обещает не только поставить статую, но и сохранить ее невредимой, однако он не потерпит, чтобы войско Филиппа вступило в его пределы. Если же Филипп поставит статую против воли скифов, то, как только он уйдет, Атей низвергнет статую, а медь, из которой она отлита, превратит в острия для стрел. Этот спор ожесточил обе стороны, и завязалась война. Хотя скифы превосходили [македонян] и числом и храбростью, но они были побеждены хитростью Филиппа.
Двадцать тысяч женщин и детей было взято в плен, было захвачено множество скота; золота и серебра не нашлось совсем. Тогда пришлось поверить тому, что скифы действительно очень бедны. В Македонию послали двадцать тысяч наилучших кобылиц для разведения коней [скифской породы]. 
http://his.1september.ru/2002/01/3.html

(Вот этот-то факт нашему официозу крайне не нужен. Если его учитывать, то хотя бы часть конницы Александра Македонского использовала скифскую породу коней. Да и всадники немалым числом оказывались выросшими в Македонии скифскими юношами).

Павел Оросий эти события кратко изложил так
http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Orozij/frametext3.htm

2. Этот же Византий, основанный некогда Павсанием, 98 царем спартанцев, впоследствии же непомерно расстроенный Константином, христианским императором, и наименованный Константинополем, 99 является теперь престолом славнейшей империи и столицей всего Востока.

3. Филипп же после долгой и тщетной осады, 100 чтобы восполнить через разбой средства, которые он потратил во время осады, начал пиратствовать; сто семьдесят захваченных в результате этого кораблей, полных товарами, он распродал и небольшим пополнением [казны] остановил острую нужду. 101 4. После этого ради захвата добычи и продолжения осады он разделил войско. Сам же, [311] отправившийся с наиболее крепкими [воинами], захватил многие города Херсонеса 102 и, повергнув в прах население, унес богатства. Также он с сыном Александром, движимый рвением к разбою, ходил на Скифию.

5. Скифами правил тогда Атей; 103 он, когда был занят войной с истрийцами, 104 через аполлонийцев 105 испросил помощь у Филиппа, но, как только умер царь истрийцев, он, избавившийся от страха перед войной и от необходимости в помощи, расторг заключенный с Филиппом договор о союзе. 106

6. Филипп, сняв с Византия осаду, всеми силами обратился к скифской войне, в завязавшейся же битве скифы, хотя они превосходили и числом, и доблестью, были побеждены коварством Филиппа. 107 7. В ходе этой битвы [312] было захвачено двадцать тысяч детей и жен скифского народа, уведено великое множество скота, однако ничего не было найдено из золота и серебра; именно этот факт породил сначала веру в скифскую скудность. Двадцать тысяч превосходных кобылиц были отправлены в Македонию для улучшения [македонской] породы.

8. Однако, когда Филипп возвращался назад, путь ему преградили войной трибаллы: 108 в ее ходе Филипп столь тяжело был ранен в бедро, что через его тело получил смертельную рану конь. Когда все решили, что царь погиб, то [македоняне], обратившись в бегство, побросали награбленное. Затем во время небольшого перерыва он, пока поправлялся от раны, покоился в мире; 9. как только [Филипп] выздоровел, он двинулся войной на афинян; они, оказавшись тогда в таком критическом положении, привлекают в число союзников лакедемонян, некогда врагов, и изнуряют города всей Греции посольствами, чтобы общими силами обратиться против общего врага. И вот некоторые города связали себя с афинянами; 109 некоторых же страх перед войной склонил на сторону Филиппа. 10. Когда завязалась битва, 110 афиняне, хотя долгое время благодаря превосходящему числу воинов были впереди, тем не менее оказались побежденными окрепшей в изнурительных войнах доблестью македонян.

11. Что эта битва была гораздо более жестокой, чем все предшествующие ей сражения, говорит сам исход дел: [313] именно этот день положил во всей Греции предел славе добытого [в свое время] владычества и издревле существовавшей свободе.

14. 1. Затем Филипп купленную неимоверной кровью победу использовал против фиванцев и лакедемонян: 111 ибо первых из граждан он, кого зарубив топором, кого принудив к изгнанию, всех лишил состояния. 2. Изгнанных перед этим граждан он возвратил на родину; триста изгнанников из их числа он поставил судьями и управителями, чтобы они, исцеляя новым могуществом старые раны, не позволяли подавленному несчастным образом народу воспрять надеждой на [возвращение] свободы.

http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Orozij/frametext3.htm

97 Осада Византия Филиппом Македонским осуществлялась в 340-339 гг. до н. э.

98 Ошибка Юстина (Jus. Epit. IX. 1.3), которую повторяет Орозий. Павсаний не был основателем Византия, он захватил его и удерживал в период с 477 по 471/470 гг. до н. э., город же был основан несколько ранее.

99 Об основании Константином Великим (император с 306 по 337 г.) на месте старого Византия новой столицы Римской империи см. у Орозия: Hist. VII.28.27-28.

100 Осада города оказалась не полной. Византию смогли оказать помощь афиняне, хиосцы и родосцы (Diod. Bibl. XVI.77.2).

101 Речь идет об инциденте с захватом афинского флота, груженного зерном, что произошло в конце 340 г. до н. э.

102 Имеется в виду Херсонес Фракийский, на побережье пролива, соединяющего Мраморное море с Эгейским.

103 Информацию о скифском походе Филиппа и Александра Македонских Орозий черпал из Эпитомы Юстина (Jus. Epit. IX.2.1-16).

104 Истрийцы — жители города Истрии на западном побережье Черного моря к югу от устья Дуная (Истра).

105 Аполлонийцы — жители города Аполлония на западном побережье Черного моря во Фракии, расположен к югу от Истрии.

106 Согласно Юстину, Атей для того, чтобы привлечь на свою сторону македонян, готов был усыновить Филиппа и сделать его своим наследником; однако после того как истрийский царь умер, и угроза для скифов исчезла, Атей отказался от своих предложений. Филипп вынужден был потребовать компенсацию издережек, с которыми была связана осада Византия, однако получив в этом отказ со стороны скифского царя, начал со скифами войну, о которой Орозий сообщает ниже (Jus. Epit. IX.2.1-10).

107 Война Филиппа Македонского со скифами имела место в 339 г. до н. э.

108 Трибаллы — фракийский или иллирийский народ, живший в районе долины Наисса (совр. Ниш).


Ю. Г. Виноградов свел 20 тыс. к 2000 женщинам и детям, а изложение событий двух веков скифской истории отразил в таком контексте.
ЗАПАДНОЕ И СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В КЛАССИЧЕСКУЮ ЭПОХУ
Ю. Г. Виноградов История Европы Том 1
http://www.kulichki.com/~gumilev/HEU/heu1209.htm
По свидетельству Фукидида (II, 97), одрисы подчинили большинство фракийских племен, а также установили протекторат над греческими полисами фракийского побережья, включая и города Левого (Западного) Понта. Те и другие, по крайней мере начиная с царя Ситалка, а может быть, еще его отца Тереса, обязаны были платить одрисским правителям дань, достигшую при преемнике Ситалка Севте I огромной суммы - 400 талантов ежегодно; на такую же сумму они получали даров в виде изделий из драгоценных металлов, а сверх того - подношения из дорогих и простых тканей и т. п. Эта подать распределялась между царем и парадинастами. Социальную основу Фракийского царства составляла община, находившаяся в V в., по-видимому, на последней стадии развития общины большесемейной (земледельческой).

В религии фракийцев большую роль играли культ Диониса, культ владычицы зверей Бендиды, а также мифического обожествленного героя Залмоксиса. Изобразительное искусство фракийцев, известное нам преимущественно по памятникам торевтики, представляло собой оригинальный вариант звериного стиля, развившегося, видимо, на местной почве, но не лишенного в период становления влияния скифского искусства. Ему также присуще воспроизведение свернувшихся хищников, но в своеобразной, отличавшейся стилистическими деталями трактовке; особенно интересны частые стилизованные изображения коней. Начиная с IV в., как и у скифов, во фракийской торевтике появляются антропоморфные сюжеты, трактованные весьма своеобразно. Очень близко к фракийскому стояло искусство гетов, разнившееся рядом деталей и некоторой оригинальностью стиля.

До тех пор пока основные усилия скифов были нацелены на борьбу с фракийцами, их взаимоотношения с полисами Северного Причерноморья сводились к мелким стычкам и нерегулярным набегам на греческие города и их хору, следствием чего явилось спешное стеностроительство вокруг таких эллинских апойкий, как Никоний, Ольвия, Тиритака, Мирмекий, Фанагория. Ряд полисов Европейского Боспора - Пантикапей, Тиритака, Мирмекий и Порфмий - срочно ограждают себя от опустошительных набегов кочевников мощными укреплениями Тиритакского вала. Успешное отражение первого натиска скифов вызвало к жизни в двух разных регионах Северного Причерноморья одинаковый тип государственного устройства. Правильная организация обороны, стеностроительство, создание и вооружение гражданского ополчения способствовали появлению ольвийской тирании в лице аристократа по имени Павсаний, занимавшего один год должность верховного магистрата полиса - эсимнета, который имел значительную поддержку среди аристократического религиозно-политического союза мольпов. Те же, видимо, мероприятия, проведенные на Боспоре, позволили некоему удачливому полководцу из знатного рода Археанактидов, ставшему во главе союзного войска боспорских полисов, захватить в 480 г. тираническую власть в своем родном полисе - Пантикапее, который с тех пор становится лидером боспорской симмахии и одновременно религиозной амфиктионии, созданной вокруг храма Аполлона, построенного на пантикапейском акрополе. Союз боспорских полисов чеканит даже свою монету.

Однако, после того как фрако-скифский мирный договор около 480 г. до н. э. окончательно развязал руки царским скифам, их нажим на эллинов стал массированным. Кочевники, не имевшие ни торгового флота, ни портов, ни навыков в морском деле, с одной стороны, стремились обеспечить сбыт за морем посредством греческих купцов сельскохозяйственной продукции, полученной путем внеэкономического принуждения у земледельцев Лесостепи, а с другой - организовывали внеэкономическую эксплуатацию самих полисов. Отныне исторические пути греческих апойкий Северо-Западного и Северо-Восточного регионов Причерноморья резко разошлись. Автаркичные, разобщенные, далеко отстоящие друг от друга полисы первого региона - Никоний и Ольвия, а также Керкинитида в Северо-Западном Крыму, будучи не в силах сопротивляться нажиму со стороны номадов, были вынуждены им подчиниться, отдав себя под "протекторат" Скифского царства. Тесно скученные по берегам Боспора Киммерийского греческие города, которые с исторической неизбежностью должны были рано или поздно вступить в конфликт друг с другом из-за ограниченности земледельческой территории, сумели сплотиться в единый оборонительный союз и отстоять свою независимость. С этого момента здесь постепенно начинает складываться надполисная территориальная тираническая держава под властью династии Археанактидов, правившей на Боспоре в течение 42 лет.

Скифский протекторат над северо-западнопонтийскими полисами установился не позднее времени правления царя Ариапифа (первая треть V в.) и продолжал практиковаться его сыновьями Скилом и затем Октамасадом, низложившим и убившим своего брата. Он осуществлялся скифскими владыками либо непосредственно, либо через их ставленников греческого и варварского происхождения. Об этом свидетельствуют монеты, отливавшиеся и чеканившиеся в Никонии и Ольвии, а также новелла Геродота (IV, 78-80) о пребывании Скила в Ольвии. Протекторат касался лишь экономической и не затрагивал политическую жизнь полисов. Конкретно это выразилось в резком сокращении хоры этих греческих государств и переводе их экономики на рельсы внешней транзитной торговли, во взимании дани и "кормлении" войска. В то же время функционируют народное собрание, издающее постановления, городские магистратуры и разнообразные религиозные и политические объединения граждан. Подобный характер имел и фракийский протекторат над полисами Левого Понта, платившими регулярную дань одрисам. Однако здесь в силу иной внешнеполитической ситуации дело не дошло до установления тирании - такие ионийские полисы, как Аполлония и Истрия, управлялись олигархически.

В 437 г. хорошо снаряженная афинская эскадра под командованием Перикла вошла в Понт Евксинский. Как сообщает в его биографии Плутарх (XX), Перикл стремился удовлетворить просьбы тамошних эллинов и продемонстрировать мощь и силу афинян окрестным варварским царям и династам. Реальной же причиной было стремление включить припонтийские полисы в состав Афинского морского союза, установить угодные афинянам политические режимы и, главное, создать прочную базу снабжения Афин хлебом, учитывая надвигающуюся войну со Спартой. Так, в южнопонтийском полисе Синопе при поддержке афинского флота и солдат местные демократы изгнали тирана Тимесилея, который вместе с семьей и сторонниками переселился в родственную ему по духу Ольвию.

Пересекши Понт кратчайшим путем, Перикл приплыл к берегам Боспора. Следствием его визита сюда было включение в состав членов Афинского союза Нимфея, не входившего, видимо, в боспорскую симмахию, но находившегося также, по всей видимости, под скифским протекторатом. Отныне Нимфей стал платить Афинам форос размером в 1 талант (два пуда золота или серебра). Двинувшись далее вдоль берегов Северного Причерноморья на запад, флот Перикла достиг Ольвии. В итоге политических переговоров со скифскими правителями, вероятно ослабленными тогда внутренними распрями, Периклу удалось, возможно, смягчить усилившееся вмешательство варваров во внутреннюю жизнь этого полиса, вытребовать для него право самому решать вопросы своего государственного устройства и включить его в число афинских союзников. В результате из Ольвии был удален скифский наместник и в городе возрождается тирания. Аналогичные акции были, видимо, предприняты Периклом и в отношении других полисов Северо-Западного и Западного Причерноморья. В Истрии и Аполлонии власть олигархов сменилась демократическим образом правления; последняя в 425 г. фигурирует в списках фороса, в ее календаре появляется даже афинский месяц мунихион. Деятельность Перикла и последующих афинских политиков и стратегов, таким образом, еще теснее сплотила понтийские полисы и обеспечила Афинам и их союзникам надежную и обширную базу снабжения хлебом.

Союзниками Афин становятся не только греческие полисы, но и Фракийская держава, царь которой Ситалк в 429 г. совершает тщательно подготовленный и широко задуманный поход против Македонии. Этим походом одрисский правитель не просто выступил на стороне афинян, но и преследовал собственные цели: ослабить возвысившегося соседа и посадить на македонский престол вместо царя Пердикки угодного фракийцам Аминту. Однако это грандиозное предприятие закончилось ничем, а вскоре, в 421 г., сам Ситалк погибает в сражении с трибаллами.

Однако политика Афинской архэ по отношению к союзникам не всегда приносила одинаковые плоды. В 422-421 гг. вспыхнуло восстание на отложившемся от Афин Делосе, которое было подавлено. Часть выселенных с острова делосцев вместе с гораздо большим контингентом жителей южнопонтийского дорийского полиса Гераклеи (также непокорного союзника афинян, хора которого незадолго до этого подверглась разорению в результате карательной экспедиции стратега Ламаха) основывают в Юго-Западном Крыму на месте более раннего небольшого поселения Херсонес, расположенный на окраине современного Севастополя. Основание Херсонеса одновременно позволяло создать выгодный в географическом смысле опорный пункт в северной точке кратчайшего пути через Черное море и последующим освоением собственной земледельческой территории обеспечить надежную базу снабжения метрополии основными продуктами питания, прежде всего зерном.

Основание Херсонеса произошло при иных этнополитических условиях и по иной, чем у ионийских полисов, модели. Апойкия была выведена на земли, которые занимало племя тавров - автохтонного населения предгорий и горных областей Крыма. Тавры (византийцы во времена Святослава называли тавроскифами дружину Руси) занимались земледелием и отгонным скотоводством, но, по единодушному высказыванию многих античных источников, отличались жестокостью, дикостью нравов, промышляли разбоем и морским пиратством. Естественно, гераклейские колонисты не могли не встретить здесь сопротивления с их стороны и вынуждены были отвоевывать жизненное пространство вооруженным путем. Как показали археологические исследования, достаточно многочисленные таврские поселения, расположенные на Гераклейском полуострове (территории последующего освоения херсонеситов), с приходом сюда греков прекращают свое существование. Это была типично дорийская колонизационная модель, сопровождавшаяся насильственным подчинением окрестного населения.

Во время посещения Периклом Понта коренные перемены происходят и на Боспоре. По свидетельству Диодора (XX, 31, I), в 438/7 г. на смену правящему роду Археанактидов приходит новая династия, основатель которой Спарток был, по всей видимости, фракийского происхождения. Захват им власти был осуществлен, скорее всего, насильственным путем, обстоятельства которого нам неизвестны. Однако в суть власти и характер правления Спарток едва ли внес какие-либо изменения: его государство продолжало оставаться тиранической территориальной державой с той лишь разницей, что теперь надобность даже в видимом существовании симмахии боспорских полисов отпала. Власть тиранов Боспора, подготовленная деятельностью Археанактидов, настолько окрепла, что они решаются прекратить амфиктионную чеканку и боспорский внутренний рынок начинает обслуживаться почти исключительно пантикапейской серебряной монетой. Определенные автономные права, судя по ее последующей собственной чеканке, сохранила Фанагория. Кроме того, серебро чеканят Феодосия и Нимфей, не входившие прежде в боспорскую симмахию.

Подчинение этих двух городов и стало первоочередной задачей новой династии Спартокидов, имена первых представителей которой известны нам из сочинений античных авторов: это Спарток I (438-433 гг.) и Селевк, бывший некоторое время соправителем Сатира I (433-389 гг.). Незадолго до поражения афинян в Пепопоннесской войне Гилон, дед, оратора Демосфена, сдает Боспору при неизвестных нам подробнее обстоятельствах афинское владение Нимфей. Сатир ведет изнурительную войну за овладение Феодосией, в которой укрывались боспорские изгнанники - противники нового режима. Феодосии оказывала существенную военную помощь Гераклея, которая вполне оправданно усматривала в боспорской экспансии на запад угрозу независимому существованию своего молодого дочернего полиса Херсонеса. Сатир скончался во время долгой осады Феодосии, и дело довершил уже его сын Левкон.

Экономика понтийских полисов была многоотраслевой. Как и в VI в., основную роль играло (за исключением периода скифского экономического диктата в Ольвии и полисах Поднестровья) сельское хозяйство, прежде всего земледелие - выращивание злаковых и бобовых культур, а также разведение крупного и мелкого рогатого скота. Определенное место занимало и рыболовство, прежде всего добыча ценных осетровых пород рыб, которыми особенно славился Боспор Киммерийский. Средство для засолки рыбы обеспечивал соляной промысел. Немалую роль играли и местные ремесла: производство керамики, черная и цветная металлургия, ювелирное дело, деревообделочное и косторезное производства, изготовление стеклянных бус, ткачество и т. д. Большое значение имела внутренняя и особенно внешняя торговля как с местным населением, так и с центрами Средиземноморья и Причерноморья; те и другие поставляли грекам и через их посредство племенам недостающие продукты, сырье и изделия: вино и оливковое масло, минеральные красители, например красную охру - синопиду, расписные и простые вазы, украшения из слоновой кости и драгоценных металлов, роскошные ткани и т. д. Взамен понтийские греки экспортировали в Средиземноморье зерно, лес, скот, рыбу, а потом и рабов.

В культурном отношении причерноморские эллины прочно хранили первые два - два с половиной столетия своего существования традиции, обычаи, религиозные верования, принесенные из метрополии. Однако дело не ограничивалось первоначальным культурным импульсом, можно говорить и о восприятии культурных новшеств, возникавших в последующее за эпохой колонизации время в балканских и малоазийских центрах, что обусловливалось интенсивностью коммуникаций и высоким уровнем коммуникабельности. Милетские колонии долгое время по языку, письменности и антропонимии оставались в основной массе чисто ионийскими.

Они сохраняли и почитали пантеон божеств своей метрополии. Широко отправлялись культы Аполлона, Зевса, Афины, Диониса, Афродиты, Деметры и Персефоны, Гермеса, других хтонических божеств и т. д. В Ольвии в V в. засвидетельствовано религиозное объединение орфиков. Наряду с этим прослеживаются и многие элементы своеобразия. Так, в Аполлонии, Томах, Истрии, Ольвии, Пантикапее главным или одним из наиболее почитаемых богов был Аполлон с эпитетом Иетрос (Врач), имевший широкие функции бога-спасителя и назначенный, по-видимому, дидимейским оракулом в качестве божества-покровителя специально милетских колоний на Понте, за пределами которого его культ не засвидетельствован. Гораздо большее, чем в Греции, распространение получил, особенно в Северо-Западном Причерноморье, культ Ахилла, который почитался владыкой священного острова Левки (совр. Змеиный).

Преимущественно ионийский отпечаток прослеживается и в материальной культуре, что нашло яркое отображение в архитектуре, большой и мелкой пластике, торевтике и т. д. Однако тесные контакты с окружающей варварской средой и адаптация в новых условиях жизни внесли некоторые элементы своеобразия. С одной стороны, приспособление к вкусам варварского заказчика заставляло, например, греческих ремесленников изготавливать бронзовые и золотые украшения в зверином стиле. С другой стороны, прослеживаются и элементы обратного заимствования. Так, образцом для жилищ первых колонистов - полуземлянок и землянок - послужили, бесспорно, аналогичные сооружения жителей Лесостепи, наиболее экономичные на первых порах и наиболее приспособленные к довольно суровым климатическим условиям.

Скифская и фракийская идея суррогата монеты в виде наконечников боевых стрел (вероятно с  VII века) послужила прообразом единственной в своем роде литой разменной монеты, выпускавшейся в VI в. полисами Западного и Северного Понта,- так называемой монеты-стрелы. Уникальными в эллинском мире стали также оригинальные денежные знаки - так называемые ассы, отливавшиеся по ольвийскому образцу в Никонии и Истрии. Последний пример наряду с таким строительным приемом, как устройство слоевых фундаментов, также перенятым Истрией у Ольвии,- свидетельство культурного единства понтийских колоний Милета. Таким образом, культурный симбиоз эллинов и варваров взаимно обогащал цивилизацию тех и других.

Важной вехой в истории Причерноморья стал рубеж V-IV вв. Это время, когда Одрисское царство вступает в затяжную полосу политического кризиса и династической борьбы, первые симптомы которых дали о себе знать уже в конце V в.
Так, после гибели Ситалка в 424 г. власть узурпирует его племянник Севт I, устранивший законного наследника Садока, сына Ситалка. В конце V в. власть переходит к представителю побочной линии одрисского царского дома Медоку (или Амадоку I). Во время правления двух последних царей частью Фракии в качестве парадинаста управляет представитель третьей ветви Одрисов - Майсад сын которого Севт II, воспитывавшийся при дворе Медока, спустя некоторое время от него отложился. Политико-династийный кризис, вызванный, по всей вероятности, усилением института парадинастов и связанными с ним сепаратистскими центробежными тенденциями, привел если не к формальному, то к фактическому распаду Фракийского царства. Одной частью государства в первой половине IV в. правят наследники Медока: Амадок II, Терес II и Терес III, другой-преемники Майсада: его сын Севт II, некий Гебридзельм, сын Севта II, Котис I и внук первого Керсоблепт. Племенные вожди и парадинасты сооружают себе в это время в разных областях страны многочисленные укрепленные резиденции-виллы.

Не более благополучной была внутриполитическая ситуация в ту же эпоху и в царстве скифов-номадов. После братоубийцы Октамасада, правившего в третьей четверти V в., имена скифских владык надолго исчезают из античных литературных, эпиграфических и нумизматических источников. Об отсутствии единства скифов этого времени прямо заявляет Фукидид(П, 97, 6).
Очевидно, в Скифском царстве происходили примерно те же процессы, что и во Фракийском, а именно: усиление наместников и представителей побочных линий правящего рода приводило к династийной борьбе в ущерб централизации власти и консолидации Скифии. При этом в экономическом укладе и социальной сфере пробивают себе дорогу и новые тенденции, в частности наблюдается постепенный переход к оседлости номадов. Так, в начале IV в. на Днепре возникает огромное Каменское городище - ремесленный и, вероятно, земледельческий центр степной Скифии, выполнявший одновременно функции убежища.

Последствия децентрализации Скифского царства не заставили себя ждать: как уже говорилось, в 30-е годы V в. под влиянием политики Перикла Ольвия, оставаясь в рамках скифского протектората, освобождается от власти варварских наместников и вновь обретает тираническое правление. В начале же IV в. происходят и вовсе коренные изменения в жизни этого полиса: судя по одной ольвийской надписи, вырезанной на базе статуи тираноубийцы, в полисе была свергнута тирания и установлен демократический государственный строй. Одновременно ольвиополитам удается стряхнуть с себя и бремя скифского протектората. По обоим важным поводам в городе торжественно учреждается культ Зевса Освободителя. Эти коренные изменения не могли не сказаться на экономике и внешнем облике города: Ольвия возрождает свою земледельческую территорию в масштабах не меньших, чем прежние. Одновременно наблюдается расцвет ремесел и внешней торговли, происходит укрепление оборонительных сооружений и дальнейшее благоустройство города в области общественного и частного строительства.

Те же перемены во внешнеполитической ситуации привели и к возрождению хоры поднестровских полисов Тиры и Никония. Одновременно, как показывают нумизматические материалы, здесь проявляют свою активность истрийцы, которые даже выводят в этот район свой дочерний выселок - Гавань Истриан. Освободившиеся от скифского протектората ольвиополиты, стремясь расширить свою земледельческую базу, постепенно распространяют зону своих территориальных владений через искони принадлежавшую им область Гилею далее на восток и осваивают путем создания ряда земледельческих поседений западную оконечность Крыма - Тарханкутский полуостров.

По своему государственному устройству Ольвийский полис представлял собой демократическую республику, по всей видимости, умеренного толка. Ольвиополиты издают от своего имени проксенические декреты, составлявшиеся с начала IV в. по особому формульному типу. Свой этникон они впервые начинают помещать на серебряных и бронзовых монетах. Достаточно многочисленные проксении, изданные в честь граждан как причерноморских, так и средиземноморских городов, наряду с богатыми археологическими материалами свидетельствуют о широком диапазоне ольвийской внешней торговли. Ее размах потребовал определенной юридической регламентации: изданный в третьей четверти IV в. закон Каноба о деньгах, выставленный на своего рода таможенной станции в Босфорском проливе, неукоснительно предписывает обмен любой ввозимой в Ольвию монеты на серебро и медь ольвиополитов. В то же самое время значительную роль (не исключено, что и политическую) начинают играть аристократические семьи, почитающие своих гентильных божеств-покровителей. Они не только ставят им дорогостоящие статуи и совершают другие вотивные приношения, но и воздвигают общественные сооружения, к примеру башни. Подобное же возвышение аристократических фамилий синхронно прослеживается и в Истрии.

Около середины IV в. окрепший Херсонесский полис, также остро нуждавшийся в собственной земледельческой базе, сам переходит к территориальной экспансии, протекавшей в несколько этапов. Находясь в постоянном враждебном окружении воинственных тавров, он поначалу закрепляется на крайней оконечности Гераклейского - Маячном полуострове, перегородив его перешеек двойной линией стен с башнями и создав в пространстве между ними военно-земледельческое поселение. Вся остальная свободная территория Маячного полуострова размежевывается на небольшие по площади наделы, отграниченные друг от друга каменными оградами. Внутри наделов сооружаются неукрепленные усадьбы, принадлежавшие полноправным херсонесским гражданам.

Однако такой небольшой аграрной площади, требовавшей к тому же значительных затрат труда, херсонеситам явно не хватало, почему они и обращают свои взоры в сторону обширных плодородных земель Северо-Западного Крыма. Здесь первой на пути их экспансии стала ионийская колония Керкинитида, которую они около середины IV в. присоединяют, как показывают новейшие раскопки, мирным способом, вероятно, на правах включения равноправным полисом в состав Хврсонесского государства. Продвигаясь дальше на запад, они столкнулись, однако, с земельными владениями ольвиополитов, оказавшихся не столь уступчивыми. В итоге вспыхнул военный конфликт: как показывают раскопки нескольких сельскохозяйственных усадеб, взятие их херсонеситами сопровождалось разрушениями, пожарами и последовавшей затем перестройкой, но уже по херсонесскому образцу. Результатом такой насильственной экспансии явилось резкое ухудшение прежде дружественных отношений между Ольвией и Херсонесом, продолжавшееся более полстолетия.

Во второй половине IV в. начинается интенсивное освоение Северо-Западного Крыма Херсонесом. Тарханкутский полуостров покрывается огромным количеством больших по площади, чем на Маячном, наделов. По всей береговой линии от современной Евпатории до побережья Каркинитского залива возводятся усадьбы самых разных типов: от небольших неукрепленных вилл до мощных, защищенных башнями крепостей и целых комплексов коллективных усадеб, представлявших собой военноземледельческие поселения типа катойкий или клерухий. Наконец, в удобной бухте основывается город Калос Лимен - Прекрасная Гавань, на месте современного Черноморска.

Последним актом херсонесской территориальной экспансии было освоение непосредственно прилегавшего к городу Гераклейского полуострова. Для этого, прежде всего, было согнано с насиженных мест автохтонное таврское население, а сам полуостров был размежеван на большое число клеров, равных по площади тарханкутским, каждый из которых имел усадьбу, по большей части укрепленную башней. С этого момента таврские поселения выстраиваются в цепочку по кромке ближней хоры Херсонеса, что предполагает принудительную эксплуатацию херсонеситами тавров как зависимого населения по типу илотии. Это была отработанная модель дорийской колонизации, хорошо известная, например, по метрополии Херсонеса Гераклее, подобным же образом подчинившей и эксплуатировавшей окрестное племя мариандинов.

Вся эта грандиозная программа освоения земель была санкционирована, продумана и реализована Херсонесским государством. В результате у полиса создался огромный фонд пригодных для обработки земель, на которых выращивались зерновые, разводились сады и особенно интенсивно культивировался виноград. Виноделие достигло во второй половине IV в. внушительных товарных размеров и потребовало производства собственной керамической тары - амфор, которые с конца IV - начала III в. начинают снабжаться клеймами специальных чиновников - астиномов. Интенсивно процветали и другие ремесла. За столь резким взлетом экономики, причем в короткий срок, не мог не последовать процесс имущественной и социальной дифференциации общества, в результате чего сложилась развитая система правовых статусов. На вершине ее стоял, по всей видимости, привилегированный слой дорийской аристократии - потомков первых колонистов, который должен был играть в полисе руководящую роль. Поэтому есть основания полагать, что Херсонес представлял собой в эпоху поздней классики типичную для дорийских полисов аристократическую республику.

Одной из причин, вынудивших херсонеситов развивать свою экспансию на запад, были, вероятно, подобные устремления Боспорской державы в том же направлении. Как уже говорилось, борьба за овладение Феодосией, не примкнувшей к конфедерации боспорских полисов, была начата еще Сатиром I. После его кончины при осаде города за дело с удвоенной силой взялся его сын Левкон I (389-349 гг.).
Судя по той энергичной поддержке, которую оказывали осажденным феодосийцам не только Гераклея, но и ее колония Херсонес, как то следует из чеканки феодосийских монет на херсонесском монетном дворе, оба полиса не только стремились воспрепятствовать возможному боспорскому проникновению далее на запад, но и сами имели, вероятно, какие-то территориальные притязания на Феодосию, ее удобную гавань и окружающую ее плодородную равнину. Тем не менее, несмотря на все усилия защищавшихся, город был взят Левконом, но включен в состав Боспора на особых условиях, с сохранением за ним определенной доли автономных прав. Это видно по собственной чеканке, которую Феодосия время от времени предпринимала впоследствии наряду с Пантикапеем, и из того красноречивого факта, что с этого момента она единственная из полисов прочно и надолго входит в титулатуру боспорских правителей.

Следующим объектом экспансии Спартокидов стала Синдика (округа Анапы). Ее включение в состав Боспорского государства было продиктовано жизненной необходимостью и явилось непременным условием дальнейшего его развития. При повышенной плотности заселения греками берегов Боспора Киммерийского, сопровождавшейся неуклонным ростом численности населения, для нормальной жизнедеятельности было необходимо постоянное расширение фонда пригодных для обработки земель. На Керченском полуострове такое расширение стало весьма затруднительным как по причине худшего плодородия почвы, так и главным образом в силу упорного сопротивления кочевавших здесь скифов, энергично препятствовавших территориальному продвижению греков в западном направлении.

В то же время синды выгодно отличались от соседних меотских племен меньшей агрессивностью и более высоким уровнем эллинизации. Еще в конце V в. у них возникли зачаточные формы государственности: они, например, были единственным из варварских племен этого региона, предпринявшим чеканку собственной серебряной монеты; их царь носил греческое имя Гекатей. Поэтому присоединение Синдики произошло более спокойным, чем в ситуации с Феодосией, способом, вероятно, путем включения ее в состав Боспора на правах зависимого царства.

Поставленный над ней наместником Горгипп, член царского дома Спартокидов, долгое время пользовался большими полномочиями и достаточной свободой действий в управляемой им стране и даже окрестил своим именем ее центр, переименовав из Синдской Гавани в Горгиппию (совр. Анапа).

Наивысшего расцвета и могущества держава боспорских тиранов, включившая в себя ряд полисов и соседних племен, достигла при преемнике Левкона, его сыне Перисаде I (349-310 гг.), пять лет правившем совместно со своим братом Спартоком II. Во время Перисада завершается подчинение многих местных племен азиатской части Боспора: наряду с замиренными еще его отцом Левконом торетами, дандариями и псессами в состав державы он включает также фатеев и досхов, а иногда именуется в надписях царем всех меотов. Во времена Перисада I Боспорское государство достигает максимальных размеров: его границы, по словам одной эпиграммы, простираются "между таврами и страной Кавказской" (КБН, 113).

Основу экономического могущества Спартокидов составляло прежде всего интенсивное развитие земледелия и базировавшаяся на нем экспортная торговля, главным образом боспорской пшеницей. Львиная ее доля поступала с земель, принадлежавших боспорским тиранам, которые они были вправе отдавать во владение, держание или даже дарить в полную собственность (например, Гелону, деду Демосфена, за передачу Нимфея были дарованы Кепы). В IV в. Боспор стал одной из основных житниц Эллады; наиболее интенсивные торговые сношения поддерживает он с Афинами, куда вообще поступала половина хлеба только с Понта. Афинянам, по свидетельству Демосфена (XX, 32), Левкон посылал ежегодно 400 тыс. медимнов (т. е. свыше миллиона пудов) зерна.

Пользуясь своим положением монопольных владетелей боспорских гаваней и получаемых от них доходов, Спартокиды имели единоличное право даровать частичную или полную привилегию беспошлинности (ателию) отдельным наиболее крупным оптовым торговцам и даже целым гражданским коллективам, например митиленянам или афинянам, что нашло свое отражение у авторов, а также в уникальных для греческого мира декретах, издававшихся не от имени полиса, а самих Спартокидов вместе с сыновьями или их соправителей со своими сыновьями. В перестроенном и значительно расширенном Феодосийском порту Левкон в придачу ко всем прежним привилегиям дарует афинянам ателию. Таким образом, Спартокиды единолично выступают в торговых операциях, например, с Афинами, которые взамен предоставленных им льгот даруют в 346 г. Перисаду и его братьям ряд почестей и наряду с этим привилегию первоочередной погрузки товаров и набора в их флот квалифицированных моряков-специалистов.

Кроме этого, боспорские правители обладали еще целым рядом монополий, например на эксплуатацию глинищ и производство черепицы, что нашло отражение в многочисленных керамических клеймах, оттиснутых на этом виде строительных материалов.

Для официального обозначения своей власти Спартокиды, подобно Дионисию Сиракузскому, избрали нейтральный титул "архонт" - "правитель", камуфлирующий подлинную тираническую сущность их власти. В начале своего правления Левкон титулует себя архонтом Боспора и Феодосии, причем под Боспором имеется в виду совокупность греческих полисов, входивших в состав державы Спартокидов. После присоединения Синдики и других меотских племен к этому титулу он добавляет "и царствующий над синдами, торетами, дандариями, псессами" (КБН, 6). В официальной титулатуре Спартокидов как в зеркале нашла отражение их политика по отношению к различным составным частям их державы. Боспорские тираны не полностью подавили полисную автономию и самоуправление: время от времени, естественно по воле тирана, собирается экклесия, функционируют, видимо, какие-то полисные магистратуры, в последнее время появились данные о существовании в IV-III вв. понятия не только общебоспорского, но и гражданства отдельных полисов, таких, как Горгиппия, занимавшая наряду с Феодосией особое положение в державе. Поэтому вплоть до эпохи эллинизма Спартокиды выставляют себя по отношению к полисному эллинству как архонты, ассоциируя этот титул с главной полисной магистратурой (хотя и не производя его от нее). Царями же они выступают всегда (за одним показательным исключением - КБН, 6а) над подвластными им племенами.

Социальной опорой боспорских тиранов был институт "друзей", куда могли входить, кроме поддерживающих их аристократов, облагодетельствованные ими или приближенные представители средних и даже низших слоев, кроме того, воины-наемники, а также варварская племенная знать, поставлявшая в нужный момент воинские контингенты. Таким образом, проводя политику лавирования между эллинами и варварами, между различными социальными группами, Спартокидам удалось создать мощное надполисное государственное образование типа сицилийских тиранических территориальных держав, но оказавшееся более стойким и жизнеспособным: их династия непрерывно правила над Боспором свыше 300 лет.

Возвращаясь к политической ситуации в Дунайско-Балканском регионе, следует сказать, что она коренным образом меняется около середины IV в. Южный сосед Фракии - Македония, постепенно набирая силу с конца V в., окончательно складывается в мощное единое государство при царе Филиппе II (359-336 гг.). За первые полтора десятка лет этому македонскому монарху удалось разгромить на севере Эгеиды мощную Халкидскую лигу, до основания разрушив в 348 г.. ее главный город Олинф, овладеть Амфиполем и прочно утвердиться в области Пангейских гор, богатых залежами золота, серебра и строевым лесом. В 353-346 гг. Филипп II совершает три похода в Южную Фракию. В 342 г., пользуясь раздробленностью фракийцев, он подчиняет себе уже внутренние районы Фракии, над которыми царствовали Терес III и Керсоблепт. Власть македонян распространилась до горного хребта Гем. В долине Гебра Филипп основывает город, названный по его имени Филиппополем (совр. Пловдив).

Вслед за этим под начало Македонии были вынуждены, по-видимому, отдаться и западнопонтийские полисы Аполлония и Месембрия. На территории между Пестом и Понтом Филипп создал так называемую Фракийскую стратегию, которая управлялась наместником, назначаемым царем, и платила огромную подать. Македонский монарх вторгается дальше на север в страну гетов, которые покорились ему без сопротивления и заключили с ним союз; однако город Одессос царю, по-видимому, взять не удалось.

Раздробленностью раздираемой междоусобицами Фракии не замедлили воспользоваться скифы. Сумев преодолеть собственный политический кризис, в затяжную полосу которого они попали начиная с конца V в., они вновь консолидировались во второй четверти IV в. в единое мощное царство под главенством царя Атея, власть которого простиралась над большинством племен Северного Причерноморья. Расцвет этого царства во второй и третьей четвертях IV в. ярко прослеживается по многочисленным курганным "царским" захоронениям, как никогда - ни прежде, ни потом,- полным богатыми роскошными украшениями, парадным оружием и утварью, изготовленными из золота, серебра и бронзы.

Окончательно окрепнув, царские скифы начинают вновь, как и в V в., экспансию на юг, захватив сначала Дунайскую дельту, а затем, перейдя Истр, распространяют свое владычество на всю Добруджу. Прибрежные греческие полисы были вынуждены отдать себя под протекторат царя Атея, как то видно на примере Каллатиса, на монетном дворе которого он приказывает чеканить серебро по образцу тетрадрахм Филиппа с тем лишь различием, что на оборотной стороне место греческого всадника - победителя на Олимпийских играх - занимает бородатый конный стрелок - скиф. Атей совершал походы и в глубь страны; в одном из них он разбил воинственное племя трибаллов. Его власть временами распространялась и далее на юг: он угрожал Византию пойти на него войной, если тот будет вредить его доходам, т. е., очевидно, если не будет уплачивать ему дань.

В сложившейся ситуации притязания Македонского и Скифского царств должны были неизбежно прийти в столкновение. Поводом к военному конфликту послужили события войны Атея с некими истрианами, под которыми следует понимать, скорее всего, какое-то племя или союз племен, населявших земли вблизи устья Дуная. Теснимый этими истрианами, скифский царь, которому тогда было уже около 90 лет, обратился через жителей Аполлонии за помощью к Филиппу, обещав взамен завещать ему свое царство. Однако когда вследствие смерти царя истриан угроза поражения, нависшая над скифами, миновала, Атей отослал македонскую подмогу назад, приказав передать Филиппу, что он, как более сильный, не нуждается в помощи македонян, а кроме того, имея живого сына, не собирался сделать македонского царя своим наследником. Помимо этого, Атей отказался помочь деньгами и войском при осаде македонянами в 339 г. Византия и Перинфа, что вызвало гнев Филиппа.

Тогда Филипп летом того же года, сняв осаду с этих городов, со всем своим войском двинулся к Истру. В происшедшем между македонской и скифской армиями решительном сражении скифы были наголову разбиты, сам Атей погиб, а македоняне захватили огромную добычу: 2000 женщин и детей, столько же отборных лошадей и массу мелкого скота. Однако на обратном пути, проходя по внутренним областям Фракии, войско Филиппа было разбито грозными трибаллами. Македонский владыка, будучи тяжело ранен и потеряв в результате сражения вею захваченную у скифов добычу, вынужден был уйти из Фракии.
Виноградов http://www.kulichki.com/~gumilev/HEU/heu1209.htm

Необходимость столь тщательного цитирования вызвана упорным нежеланием норманизма знать столь важные вехи и процессы отечественной истории.

Википедия не смогла пройти мимо 90-летнего скифского царя.

Атей Atheas (род. около 429 г. до н.э. - погиб в 339 г. до н.э.) согласно греческим и римским источникам был самым могущественным царём Скифии. Он погиб в войне с македонским царём Филиппом II.

Атей входит в ряд таких известных царей (басилевсов, василевсов) Скифии как Ариант (середина VII века),Мадий (конец VII века), Гнур (6 век),Томирис, Антир (Идантирс - громил войска Персии в VI веке) и других [1] Контролировал Придунайскую (Малую) Скифию. По значимости близок знаменитому приазовскому царю Левкону I.

Изучается вероятность влияния царства А. в Крыму, на города Никоний и Тира в низовьях Тираса (Днестра), на другие города и регионы вплоть до центра Европы, что имеет некоторые археологические подтверждения.

Македонский царь Филипп был почти на полвека моложе скифского царя, с которым вместе осуществлял натиск на Византий. А. около 340 г. испытывал и упорное сопротивление города и области Истрия у низовий Дуная. Через жителей соседнего милетского города Аполлония (Сизеболи) "попросил помощи у Филиппа, обещая за это усыновить его и сделать наследником Скифского царства".

Царь Истрии неожиданно умер. А. отпустил пришедших македонян и приказал передать Филиппу, "что он не просил у него помощи и не предлагал усыновления (этим путем, "усыновления", позже нередко наследовалось императорство в Риме: П.3.), ибо скифы не нуждаются в защите македонян, которых они превосходят храбростью, и ему не нужен наследник при жизни сына". Услышав это, Филипп направил к Атею послов с требованием (компенсации) части издержек на осаду (Византия: в интересах скифов: П.3.), чтобы он не был принужден оставить войну за неимением денег" (А., по словам Филиппа, не оплатил услуги македонского войска и не дал им содержания).

"Атей, выставляя на вид суровость климата и скудность земли, которая не только не обогащает скифов наследственными имениями, но едва дает нужное для пропитания, ответил, что у него нет таких сокровищ, которыми можно было бы удовлетворить столь богатого царя; что, по его мнению, постыднее [pl:отделаться малым, чем отказать во всем, и что скифы ценятся не по богатствам, а по душевной доблести и телесной выносливости".

Раздраженный ответом, Филипп, "сняв осаду Византия, занялся войной со скифами и, чтобы внушить им беспечность, отправил послов объявить Атею, что он во время осады Византия обещал статую Гераклу и теперь идет поставить ее у устья Истра; поэтому он требовал свободного пропуска для исполнения священного обета богу и говорил, что идет к скифам, как друг". Геракл (ныне Георгий Победоносец), по эпосу, признавался отцом Агафирса, Гелона и Скифа, поэтому сама идея Филиппа возражений не вызывала. А. предложил послать скифам статую без войска - царь обещал сам поставить ее и заботиться о нерушимости. Но "с войском вступить в свои владения он не позволит; если же Филипп поставит статую против желания скифов, то по его удалении он ее ниспровергнет и медь ее употребит на наконечники стрел". Обратный вариант (из стрел - чаша) известен в сказании об Арианте (см.).

В 339 г. "обе стороны пришли в раздражение, завязалась битва, в которой скифы, несмотря на превосходство их душевной доблести и численности, были побеждены хитростью Филиппа; взято было (победителями-македонцами) по 20 тысяч детей и женщин, множество скота, но золота и серебра совсем не оказалось, чем впервые была засвидетельствована бедность скифов; 20 тысяч кровных кобылиц было отослано в Македонию для разведения породы". Вероятно, улучшали породу македонцев и взятые в плен женщины и юноши, которые повзрослев служили Александру уже как македонцы.

Помпей Трог, Юстин и другие античные историки, рассказывая об этом, вероятно, использовали скифо-македонские архивы, ибо есть сведения о письменности скифов, включая и данные о письмах Атея (это тоже официоз крайне не любит на умение скифов читать и писать).
В одном из писем Атей угрожал жителям Византия напоить скифских коней у стен города. В другом предупреждал Филиппа: "Ты властвуешь над македонянами, обученными воевать с людьми , а я - над скифами, которые могут бороться и с голодом и с жаждой...".
Доверять всем словам Атея, как и жившему за два века до него царю скифов Антиру, все же не следует. Скифские курганы и поселения (например, Неаполь Скифский) явили археологам немало драгоценностей, включая золотые вещи и монеты. Да и попытки атаковать Византий и утверждаться у низовий Дуная имели вполне экономические цели - мимо этих пунктов шли основные потоки товаров из Скифии и в Скифию, сотни судов плыли на юг с зерном, кожами, рыбой (засоленной в бочках). Контроль торговых путей давал немало выгод. За такой контроль боролись русские князья и в 1Х - XI веках уже нашей эры. http://ru.wikipedia.org/wiki/Атей
Атей. Энциклопедический фонд России. http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2578 (П.М.Золин)
Мурзин В. Ю. Ролле Р. Гибель Великой Скифии и царь Атей // Скифы и сарматы в VII-III вв. до н. э.: палеоэкология, антропология и археология . - М . - 2000 . - С. 216-219
Анохин В.А. "Монеты скифского царя Атея" "Нумизматика и сфрагистика", т.2, Киев-1965, стр 3-15
Ф.Х. ГУТНОВ Скифские портреты
http://www.darial-online.ru/1999_3/gutnov.shtml
Алексеев А.Ю. Скифские цари и "царские курганы" V-IV вв. до н.э. // ВДИ.- 1996.- № 3.- C. 104-108.
Алексеев А.Ю., Мурзин В.Ю., Ролле Р. Чертомлык (Скифский царский курган IV в. до н.э.).- К., 1991.
Загинайло А.Г. Литые монеты из Никония (К вопросу об экономических связях города в VI-IV вв. до н.э.) // Северо-Западное Причерноморье - контактная зона древних культур.- К.: Наукова думка, 1991.
22. Яковенко Э.В. Скифы на Боспоре (Греко-скифские отношения в VII–III вв. до н.э.): Автореф. дис. … д-ра. ист. наук. М., 1985.
23. Виноградов Ю.А. Греки и варвары на Боспоре Киммерийском в доримскую эпоху: Автореф. дис. …д-ра. ист. наук. СПб., 2002.
Яковенко Э.В. О дипломатических контактах Боспора со Скифией времени Атея (К истории международных отношений в Причерноморском регионе) // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1986.
ВДИ. 1947 - 1949; указ. 1950.
Цари северной державы //http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111102.htm

Уже неоднократно отмечалось, что приазовские родственные корни имеет знаменитый грек Демосфен ( как в свое время Токсарис и иные афинские скифы).

Речи Демосфена называют «зеркалом характера». Он не был ритором, не любил придуманных украшений, но действовал на слушателей силой убеждения, логикой, строгим развитием мысли, кстати употребляя доводы и примеры. В приготовлении к речам проводил он нередко целые ночи. Язык его величествен, но прост, серьёзен и приятен, сжат, но вместе с тем удивительно плавен. Он достигал успеха не стремлением к эффектам, но нравственной силой, благородством мысли, любовью к родине, её чести, её славе и её прошлому. Обличительные речи Демосфена были едкими и желчными, за что, по сообщению Плутарха, современники прозвали оратора аргом (др.-греч. ;;;;;, «змея»). Число речей Демосфена, известных в древности, было 65. Из них сохранилась 61, но в том числе несколько, принадлежность которых Демосфену сомнительна.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Демосфен

Демосфен. Вторая речь против Филиппа

Введение Либания

     В этой речи оратор советует афинянам смотреть на Филиииа, как на врага,
и не особенно полагаться  на мир,  но быть "бдительными, внимательно следить
за событиями и  готовиться  к войне.  Он обвиняет Филиппа в тайных  происках
против афинян  и  всех вообще  греков  и  находят подтверждение этого в  его
действиях.  При  этом он обещает дать ответ некоторым прибывшим  веслам, так
как  сами  афиняне затрудняются  на  счет того, что им  ответить. Откуда они
пришли и  по каким делам,  в  этой  речи  не  объясняется,  но с  этим можно
познакомиться  из  "Истории  Филиппа". Дело  в том, что в это  именно  время
Филипп  прислал к  афинянам  послов с жалобами  на"  те,  что  они  напрасно
распространяют про него среди греков худые толки, будто он, надавав им много
щедрых обещаний, обманул их. Он  утверждает, что ничего не обещал и ни в чем
их не обманул, и требует доказательств их обвинений. Одновременно с Филиппом
прислали послов в Афины также аргосцы и мессенцы,  обвиняя  со своей етороны
народ в том, что он поддерживает дружественные  отношения с лакедемонянами и
даже  содействует им в порабощении  Пелопоннеса, а  им самим препятствует  в
борьбе за свободу. Так вот афиняне и затрудняются с ответом как Филиппу, так
и  этим  государствам:  государствам  этим  они  не  могут  дать  объяснений
относительно того,  что имеют дружественные отношения с лакедемонянами и что
недовольны и подозрительно относятся к сближению их с Филиппом, хотя  сами й
не  могут дать, оправдания действиям  лакедемонян;  Филиппу  же не  решаются
сказать, что ошиблись в своих расчетах, но что,  повидимому, обмануты не  им
лично, так как  Филипп ни в своих  письмах не давал им никаких обязательств,
ни  через  своих'собственных послов ничего не обещал,  но  что некоторые  из
самих афинян обнадежили народ  рассуждениями, будте Филипп пощадит фокидян и
смирит спесь фиванцев. Вот почему Демосфен, упомянув о необходимости ответов
на это, обещает  сам их дать, но  тут же замечает при  этом, что справедливо
было бы требовать ответа у тех самых людей, которые создали эти трудности, -
именно, у тех, которые, как он выражается, обманули народ и открыли  Филияяу
Пилы. Этими словами он намекает на Эсхина,  подготовляя, как  говорят, уже в
это  время  свое  обвинение  против  него  в  преступном  посольстве,  -  то
обвинение, которое  позднее  он  и возводил,  уже наперед  стараясь  внушить
афинянам отрицательное отношение к нему.

РЕЧЬ

     Всякий  раз, граждане  афинские, когда  обсуждается вопрос  о действиях
Филиппа и о нарушениях им мирного договора,  всегда я вижу, что произносимые
в нашу пользу речи представляются и справедливыми, и благородными, и что все
обвинители Филиппа как будто  говорят каждый раз именно так, как и нужно, но
на деле не исполняется, можно  сказать, ничего, из этих нужных  мероприятий,
да и вообще из всего, ради чего эти речи стоит слушать. Наоборот, сейчас все
дела  у государства  приведены уже  в такое  состояние,  что, чем  сильнее и
очевиднее  кто-нибудь  уличает  Филиппа  и в нарушении мира,  заключенного с
вами,  и  во  враждебных замыслах  против всех  вообще  греков,  тем труднее
становится  подать совет  относительно того,  как  же  нужно действовать.  А
причина этого вот в чем: ведь надо бы, конечно, граждане афинские, всех, кто
стремится к захватам, останавливать решительными мерами  и действиями,  а не
словами; между тем,  в первую очередь, мы  же  сами,  выступающие на трибуне
ораторы, уклоняемся от того, чтобы вносить письменные предложения и подавать
советы  боясь навлечь  на  себя неприязненное  отношение  с вашей стороны, а
только распространяемся о  том,  как возмутительно он  поступает, и о всяких
подобных  делах;  но, с другой  стороны,  также  и вы,  сидящие здесь,  хотя
высказать   справедливые  речи  и  уразуметь  мысль  какого-нибудь   оратора
научились лучше Филиппа, но зато, чтобы помешать Филиппу в осуществлении его
теперешних  замыслов, вы  решительно  ничего  не  предпринимаете. Вот  так и
получается   положение,  я  думаю,   необходимое   и,   может   быть,   даже
естественнее-чем кто из вас  более всего любит  заниматься  и  к  чему имеет
особенное пристрастие, то показывается  у него в лучшем состоянии: у Филиппа
-действия, у вас... речи. Поэтому, если  и сейчас вы вполне удовлетворяетесь
тем,  что говорите  более  справедливое,  то это легко, и никакого труда  не
требуется к этому прилагать; (5) но если надо думать о том, чтобы теперешнее
положение поправилось, чтобы все незаметно  для нас  не пошло еще дальше  на
ухудшение  и чтобы  против  нас не встала  уже  столь  большая сила,  против
которой мы не в  состоянии будем и бороться, тогда и обсуждения нельзя вести
уже  таким образом,  как прежде, но и мы  - ораторы,  все до  одного, и  вы,
слушающие, должны поставить  себе целью найти наилучшие и спасительные меры,
а не гнаться за наиболее легкими и приятными.
     Итак, прежде всего, если есть кто-нибудь,  граждане афинские, кто смело
глядит на то,  как силен стал Филипп и сколько  мест он уже  подчинил  своей
власти,  и  кто верит, что  все это не  представляет  никакой  опасности для
нашего  государства и  не готовится  всецело против вас, мне остается только
удивляться, и я хочу обратиться одинаково ко всем вам с просьбой - выслушать
в коротких  словах мои соображения, которые  заставляют меня ожидать как раз
противоположного  и  считать  Филиппа  за  врага; тогда,  я  думаю,  если вы
признаете меня более дальновидным,  те вы меня и послушаетесь, если  же этих
храбрецов, доверившихся  ему,  то  вы примкнете к  ним.  Я  лично,  граждане
афинские, исхожу вот из  каких соображений. Чем  овладел Филипп прежде всего
после  заключения мира? -  Пилами и всеми делами  в Фокиде. И что же? Как он
этим воспользовался? - Да предпочел действовать так, как выгодно фиванцам, а
не  нашему государству. Почему же? -Потому,  надо думать, что, направляя все
свои расчеты  только на  захватнические  цели  и  на  подчинение всех  своей
власти,  а  вовсе не на  сохранение  мира, спокойствия  и справедливости, он
увидал совершенно  ясно полную невозможность для себя  прельстить чем-нибудь
наше государство и наше нравственное чувство и совершить такое дело, которое
убедило  бы  вас ради вашей  собственной  выгоды отдать ему во  власть  хоть
кого-нибудь  из остальных греков;  не он увидал вместе с тем, что  вы умеете
разбираться  в деле справедливости и избегать связанного с  таким  поступком
позора  и  предвидите все естественные  его последствия и  что  поэтому  при
всякой попытке с его стороны делать что-нибудь подобное вы скажете ему такое
же сопротивление, как если  бы  у  вас была  с  ним  война. относительно  же
фиванцев он рассчитывал, - как все и вышло на самом деле,-  что в отплату за
оказываемые им услуги они со своей стороны во всем "стальном предоставят ему
свободу действовать, как ему будет угодно, и не  только не будут противиться
и мешать, не еще и сами пойдут воевать вместе с ним, если он им велит. Вот и
теперь  по тем же самым соображениям  он помогает мессенцам и аргосцам.  Это
как  раз  и  является величайшей  похвалой для  вас, граждане афинские. Ведь
вследствие такого образа действий у него и  утвердилось о вас то мнение, что
вы - единственные из всех  людей, которые  ни за какую выгоду не согласитесь
поступиться общими у всех греков представлениями о справедливости и никому в
угоду   и   ни   на   какую   собственную   пользу   не   променяете   своей
благожелательности в отношении к грекам. И вполне естественно, чте на вас он
усвоил такой взгляд,  а  на аргосцев и фиванцев противоположный, так как он,
конечно, имел  в виду не только настоящее, не  учитывал и события  прошлого.
Так, ои находит, вероятно, сведения и  слышит по рассказам, что ваши предки,
хотя и имели возможность главенствовать  над остальными греками при условии,
если  бы сами подчинились царю, не только отвергли это  предложение, когда к
мим явился предок этих людей Александр в качестве глашатая для оповещения об
этом, но предпочли покинуть и страну свою  н решились переносить какие бы то
ни было бедствия, а  после этого совершили  те самые подвиги , о которых все
хотят говорить, но достойным образом ни один не сумел рассказать, почему и я
не стану  о них распространяться -это  будет справедливо (подвиги их слишком
велики, чтобы кто-нибудь мог словами достойно описать их); между тем  предки
фиванцев и аргоецев - одни прямо участвовали совместно с  варварами в походе
против нас  другие  не оказали им никакого сопротивления.  Таким  образом он
знает,  что  те  и другие  будут  довольствоваться достижением своих  личных
выгод, а  не станут думать об общей  пользе  всех греков.  Ну,  вот он так и
думал, что, если вас предпочтет, то изберет  друзей, которые будут стоять за
справедливость; если же вступит в  союз с теми, в них он  будет  иметь  себе
пособников в своих  захватнических стремлениях. Вот почему  их, а не  вас  и
тогда, и теперь он берет себе в союзники. Ведь триер, конечно, как он видит,
у  них  не больше,  чем у вас.  Дело также и не в том, чтобы,  раз он  нашел
некоторую сухопутную державу9, он ввиду этого отказался от приморской страны
и от гаваней; да и не в том, чтобы он не помнил речей и обещаний, при помощи
которых добился заключения мира.
     "Нет, клянусь Зевсом,-скажет, пожалуй, кто-нибудь, точно и в самом деле
знающий все это, - не из захватнических побуждений ,и не из тех, в которых я
сейчас его обвиняю, он тогда сделал, это, но потому, что притязания фиванцев
были более справедливы, чем ваши". Но именно на  это соображение меньше, чем
на какое бы то ни было другое, можно ему сейчас сослаться. В самом деле, как
же  человек,   который   сейчас   требует   от  лакедемонян   предоставления
независимости  Мессене, может оправдывать  свои действия  ссылкой на то, что
находит это справедливым, после того как сам тогда передал Орхомен и Коронею
во власть фиванцев?
     "Да нет же, он  был вынужден  к этому,  клянусь  Зевсом  (это  только и
остается говорить!), и согласился вопреки собственным намерениям, оказавшись
между фессалийскими всадниками и фиванскими гоплитами". Отлично! Вот поэтому
он,  как  говорят,  и  думает держаться осторожно  с фиванцами, а некоторые,
расхаживая кругом по  городу,  сочиняют басни, будто он  собирается укрепить
Элатею.  Но  он думает  и еще  продумает, как  я полагаю, а  в  то же  время
мессенцам и аргосцам не  раздумывает  помогать против лакедемонян; он просто
посылает  туда наемников, препровождает деньги и сам ожидается там с большим
-войском.  Так  что  же,  -  если  он  хочет  уничтожить  теперешних  врагов
фиванских-лакедемонян,  станет  ли  он теперь спасать тех, кого ранее сам же
погубил,- фокидян? Да кто же этому может поверить? Но, хотя бы Филипп сделал
это  первоначально под давлением необходимости и против собственного желания
или отказывался теперь иметь дело с фиванцами,  я лично не представляю себе,
чтобы он стал бороться в таком случае так  настойчиво  с их врагами; но судя
по  его теперешним  поступкам,  можно видеть,  что он и тогда действовал  по
собственному расчету,  да и теперь, если правильно смотреть на дело, по всем
признакам его деятельность направлена всецело против нашего государства".. И
это  выходит  сейчас у  него  как-то в  силу необходимости,  В  самом  деле,
смотрите. Он хочет властвовать, а в этом он видит противников только в одних
вас. Преступления против вас совершает он уже с давних пор и это сам отлично
знает за  собой. Владея вашим  прежним достоянием, он через это обеспечивает
себе  обладание всем остальным:  он понимает, что, если бы он упустил из рук
Амфиполь и  Потидею,  тогда и пребывание у себя, на родине не было бы у него
надежным.  Таким образом  он  знает  обе  эти  вещи:  и  то,  что сам  имеет
враждебные замыслы против вас, и то, что вы  это  замечаете. Но поскольку он
считает вас за  людей  благоразумных,  он  и  думает,  что  вы в  праве  его
ненавидеть, и  он насторожил внимание, ожидая, что  вы при первом же удобном
случае нанесете ему какой-нибудь  удар, если он не  успеет вас предупредить.
Вот почему  он полон бдительности, держится  наготове,  подстрекает кое-кого
против нашего государства - именно, фиванцев и тех из пелопоннесцев, которые
разделяют  их  вожделения;  он   понимает,  что  ради  своих  захватнических
стремлений  они   будут   довольны   создавшимся   положением,  а  по  своей
ограниченности не способны ничего предвидеть в дальнейшем.  А  между тем для
людей,  хоть мало-мальски соображающих,  наглядными  примерами могут быть те
случаи, о которых мне приходилось уже говорить перед мессенцамн к аргосцамн,
а, может быть, еще лучше будет рассказать также я вам.
     "Как   вы   думаете,   граждане   месеенские,-говорил   я,-   с   каким
неудовольствием  слушали  олинфяне  всякого  кто  говорил  что-нибудь против
Филиппа  в  те  времена,  когда  он  уступал им  Анфемунт-  город,  которого
домогались все прежние цари Македонии,  когда он отдавал им Потидею, изгоняя
ив нее афинских колонистов, причем вражду с нашей стороны он принял на себя,
а  ту  область  отдал им в пользование. Как  по-вашему, - могли ли они тогда
ожидать, что такая судьба  постигнет их, и разве поверили  бы  они,  если бы
кто-нибудь сказал им это? Однако же, -  сказал тогда я,--недолго пришлось им
попользоваться чужой землей, а теперь уж на долгое время они лишены им своей
собственной земли,  позорно  изгнаны, не  только  побеждены,  но и.  преданы
своими же людьми  и даже проданы. Вот как ненадежна для свободных государств
эта  чрезмерная близость  с тиранами.. Ну,  а  фессалийцы? Как вы думаете, -
спрашивал я, - в то время, когда он изгнал у них тиранов, и еще потом, когда
возвращал  им Никею  и Магнесию, разве  тогда могли они ожидать,  что  у них
будет  установлено  существующее  теперь десяти-властие?  Или,  что человек,
вернувший  им  участие  в  Пилейской  амфиктионии,  сам  отнимет  у  них  их
собственные доходы? Конечно, нет. А между  тем,  в  действительности это уже
произошло и стало общеизвестным. А  вы, - продолжал я, - глядите на Филиппа,
как он раздает вам владения и сулит обещания; но, молитесь богам,  если есть
у  вас  здравый  смысл,  чтобы после  не пришлось  вам увидать его при таких
условиях,  корда  он уже успеет вас обойти своими обманами и происками.  Так
вот  есть  же,  клянусь  Зевсом,  -  говорил  тогда я,  -  разные  средства,
изобретенные государствами для  своей обороны  и спасения,  как валы, стены,
рвы и тому подобное. Все  это  - средства, созданные руками человеческими  и
требующие на себя  расходов. Но есть одна вещь, общая у всех разумных людей,
которую природа имеет  сама  по себе как оборонительное оружие; она хороша и
спасительна  для.  всех,  а особенно для  демократических  государств против
тиранов. Что же это такое? Это - недоверие. Его храните, его держитесь. Если
будете  его  блюсти, ничего  страшного с вами  не случится Чего вы  ищете? -
спрашивал я,  - свободы? Да разве вы не видите,  что Филипп не  имеет ничего
общего с ней даже  по своему именованию: ведь  всякий царь и тиран есть враг
свободы и противник законов. Поберегитесь же того,- заключил тогда я,- чтобы
стремясь избавиться от войны, вы не нашли себе господина .
     Они выслушали это и шумными одобрениями подтверждали  правильность моих
слов, а потом прослушали  и еще много  речей иного содержания, произнесенных
послами и в  моем  присутствии,  да еще и позднее, уже без меня; однако, как
видно, они все равно не откажутся  от дружбы с Филиппом и от того, что он им
обещает. И не то странно, если мессенцы и некоторые из пелопоннесцев сделают
что-нибудь вопреки здравому расчету, хотя и  видят, что для них всего лучше,
но странно,  если вы  -  люди, которые  и сами понимаете дело, да и  от нас,
ораторов, слышите сообщения о замыслах, какие ведутся против вас, об осадных
сооружениях, со  всех сторон воздвигаемых против вас, впоследствии сами, как
мне  кажется, того не замечая, испытаете  на  себе все  эти  действия  из-за
одного   того,  что  ничего  не  предприняли  сейчас:   так  удовольствие  и
беспечность сегодняшнего дня  оказываются сильнее той пользы, которая должна
получиться когда-нибудь в будущем.
     Итак,  о том, что  вам нужно предпринять,  вы сама обсудите потом между
собой, если будете  благоразумны;  что  же касается  псефисмы, которую  надо
вынести теперь же, чтобы дать надлежащий ответ, то об этом я скажу сейчас.
     Конечно, было бы справедливо, граждане афинские, пригласить сюда людей,
принесших те обещания, которым вы тогда настолько  поверили, что согласились
заключить мир.  Ведь ни я сам никогда не принял бы  участия в посольстве, ни
вы,  я  уверен,  не  приостановили  бы  военных  действий,  если  бы  только
представляли себе, что Филипп сделает это, Когда добьется мира. Но от  всего
этого были очень далеки те речи,  которые  тогда говорились.  А  кроме того,
следовало  бы пригласить  еще  и  других.  Кого же? Да тех  самых  ораторов,
которые выступали против меня, когда я уже после заключения мира, только что
вернувшись на вторичного посольства по делу о приведении к присяге и увидав,
как  морочат  наше государство,  предупреждал,  свидетельствовал и  всячески
доказывал, что нельзя  оставить без защиты Пилы и фокидян. Те люди  говорили
тогда про  меня, что я пью только воду и потому естественно какой-то угрюмый
и  сердитый человек; а что Филипп, если только пройдет сюда, сделает для вас
все, чего только вы  ни  пожелаете, - укрепит Феспии и  Платеи, смирит спесь
фиванцев,  перекопает  на свой  собственный счет  Херсонес,  а Эвбею и  Ороп
отдаст вам взамен  Амфиполя. Все это говорилось тогда здесь с  трибуны,  как
вы,  конечно,  помните,  хотя  вы  и  не  злопамятны  по  отношению к  своим
обидчикам. И  вот что самое позорное  из всего: увлеченные своими надеждами,
вы этот мир распространили своей псефисмой  на  тех же самых условиях даже и
на  потомков . Вот до  какого совершенства  был доведен обман,  которому  вы
поддались. Так  для чего  же об этом я  говорю  теперь и зачем  я  требую их
вызова? Клянусь  богами,  я выскажу вам откровенно всю  правду и  ничего  не
утаю. Я требую этого вовсе не для  того, чтобы, вступив в перебранку, самому
говорить перед вами  на равных  условиях с ними, а выступавшим против меня с
самого начала дать сейчас новый  случай получить что-нибудь с Филиппа, и  не
для того, чтобы только попусту болтать, но потому, что со временем, я думаю,
действия   Филиппа  причинят  вам  еще  больше   огорчений,  чем  теперешние
обстоятельства. Опасность,  как  я вижу, все возрастает, и, хотя я не  желал
бы,  чтобы мои предположения  оправдались, но все-таки  боюсь, не слишком ли
близко она уже подошла теперь. Поэтому, когда у вас  уже не будет оставаться
возможности  для  такого равнодушия  к происходящему и когда о грозящей  вам
опасности вы уже не будете слышать от меня или от кого-нибудь другого, а все
одинаково будете сами видеть и будете хорошо понимать вот тогда, я думаю, вы
покажете свой  гнев и  строгость. Я боюсь  только, как  бы  послы не  сумели
отделаться  молчанием  о.  делах,  за которые  они, как самим  им  известно,
получили  взятки,  а  вашему  гневу  как  бы  не подверглись  люди,  которые
возьмутся  что-нибудь  поправлять из погубленных ими  дел. И в самом  деле я
вижу, что часто некоторые обращают свей гнев не столько на виновных, сколько
на  первых  попавшихся  под руку  людей. Поэтому,  пока  такое положение еще
только готовится и  складывается и пока мы еще можем выслушивать друг друга,
я хочу каждому из вас, хотя вы и сами это хорошо знаете, все-таки напомнить,
кто  тот человек,  который убедил вас оставить без защиты фокидян и Пилы,- а
ведь как раз,  завладев этими местами, Филипп и  сделался хозяином дороги  в
Аттику и  в Пелопоннес  и  заставил  вас  таким образом думать не о вопросах
права  и  не  о зарубежник делах,.  а  о положении в  самой нашей стране и о
войне, надвигающейся на Аттику;  эта война, конечно, принесет, горе всякому,
когда  появится   здесь,   но  зародилась  она  в  тот  именно  день.   (36)
Действительно,  если  бы вы  не  были  обмануты  тогда, не было  бы теперь у
государства никакого  беспокойства: ведь  Филипп, конечно, никогда бы не мог
пройти с войском в Аттику, раз прежде не одолел нас при помощи кораблей, или
не  продвинулся  сухим путем через  Пилы  и  через заставу фокидян,  но  ему
пришлось бы  или  подчиниться требованиям  справедливости  и,  соблюдая мир,
держаться  спокойно  или  сразу  же оказаться перед  лицом  войны  столь  же
трудной,  как  и та,  которая тогда  заставила  его желать мира. Так  вот  в
качестве напоминания теперь вполне достаточно того, что мною  сказано; но не
приведите  вы, все боги, чтобы  нам пришлось это  испытать во всем ужасе  на
деле! Никому-даже  тому, кто сам по себе  заслуживал бы погибели, я лично не
пожелал  бы потерпеть возмездие,  которое было бы сопряжено  с опасностью  и
вредом для всех.
http://lib.ru/POEEAST/DEMOSFEN/demosfen2.txt

Демосфен. Из третьей речи "Против Филиппа" (Пер.С.И.Радцига)

ИЗ ТРЕТЬЕЙ РЕЧИ "ПРОТИВ ФИЛИППА"

                (341 г. до н. э.)

     (32) Но чего же еще не хватает  ему  (то  есть  Филиппу)  до  последней
степени наглости? Да помимо  того,  что  он  разорил  города,  разве  он  не
устраивает пифийские игры {Эти игры проводились каждые четыре года в Дельфах
в честь Аполлона.}, общие состязания всех греков, и, когда сам  не  является
на них, разве не присылает своих рабов руководить  состязаниями  в  качестве
агонофетов {Устроители состязаний; по  отношению  к  царю,  с  точки  зрения
афинян, это рабы.}? Разве не завладел Пилами {Пилы - то же, что  Фермопилы.}
и проходами, ведущими к грекам, и не занимает эти места  своими  отрядами  и
наемниками?  (33)  Разве  не  предписывает  он  фессалийцам,  какой  порядок
управления они должны у себя иметь? Разве не посылает наемников  -  одних  в
Порфм  {Гавань  на  острове  Эвбея  в  области  Эретрии.},   чтобы   изгнать
эретрийскую демократию, других - в Орей {Город  в  северной  части  Эвбеи.},
чтобы поставить тираном Филистида? Но греки,  хотя  и  видят  это,  все-таки
терпят, и, мне кажется, они взирают на это с таким чувством, как на градовую
тучу: каждый только молится, чтобы не над ним она разразилась,  но  ни  один
человек не пытается ее остановить. (34) И  никто  не  защищается  не  только
против тех оскорблений, которым подвергается от него вся Греция, но  даже  и
против тех, которые терпит каждый в отдельности.  Это  уже  последнее  дело!
Разве он не предпринимал похода на Амбракию и Левкаду {Амбракия  -  город  в
области  Греции,  Акарнанин;  Левкада  -  город  на  острове  Левкаде   близ
Акарнании.} - города, принадлежащие коринфянам?  Разве  не  дал  клятвенного
обещания этолийцам передать им Навпакт {Город в Этолии  (средняя  Греция).},
принадлежащий ахейцам? Разве у фиванцев не отнял Эхин, разве не отправляется
теперь против византийцев, своих собственных союзников? (35) Разве у  нас  -
не говорю уж об остальном - он  не  завладел  крупнейшим  нашим  городом  на
Херсонесе, Кардией {Город в Фессалии.}? И  вот,  хотя  мы  все  страдаем  от
такого отношения к себе, мы все еще медлим, проявляем малодушие и смотрим на
соседей, полные недоверия друг к другу, а не к тому, кто  всем  нам  наносит
вред. Но если этот человек относится ко всем с такой  наглостью  теперь,  то
как вы думаете, что же он станет делать тогда, когда подчинит  своей  власти
каждого из нас поодиночке?
     (36) Что же в таком случае за причина  этого?  Ведь,  конечно,  не  без
основания  и  не  без  достаточной  причины  тогда   все   греки   с   таким
воодушевлением относились к свободе, а теперь так  покорно  терпят  рабство.
Да, было тогда, было, граждане афинские, в сознании большинства нечто такое,
чего теперь уже нет, - то самое, что одержало верх и над богатством  персов,
и вело Грецию к свободе, и не давало  себя  победить  ни  в  морском,  ни  в
сухопутном бою; а теперь это свойство  утрачено,  и  его  утрата  привела  в
негодность все и перевернула сверху донизу весь греческий мир. (37)  Что  же
это такое было? Да ничего хитрого и  мудреного,  а  только  то,  что  людей,
получивших деньги с разных охотников до власти и  совратителей  Греции,  все
тогда ненавидели, и считалось тягчайшим позором быть  уличенным  в  подкупе;
виновного в этом карали величайшим наказанием, и для него не существовало ни
заступничества, ни  снисхождения.  (38)  Поэтому  благоприятных  условий  во
всяком деле, которые судьба часто дает и нерадивым  против  внимательных,  и
ничего не желающим делать против исполняющих все, что следует,  нельзя  было
купить ни у ораторов, ни у полководцев,  равно  как  и  взаимного  согласия,
недоверия к тиранам и варварам и вообще ничего подобного. (39) А теперь  все
это распродано, словно на рынке, а в  обмен  привезены  вместо  этого  такие
вещи, от которых смертельно больна вся Греция. (40) Ведь что касается  триер
{Род военного  корабля  с  тремя  рядами  гребцов.},  численности  войска  и
денежных запасов, изобилия всяких средств и  вообще  всего,  по  чему  можно
судить о силе государства, то теперь у  всех  это  есть  в  гораздо  большем
количестве и в больших размерах, чем у людей того времени. Но только все это
становится ненужным, бесполезным и бесплодным по вине этих продажных людей.

[Пункты  41-45.  Для  доказательства  отношения афинян к продажности в былые
времена  Демосфен  цитирует надпись на медном столбе на Акрополе: "Артмий из
Малой  Азии карается лишением всех прав и смертью за то, что вывез золото из
                Мидии в Пелопоннес".]

     (46) Но не то теперь. Вы совсем не так относитесь и к подобным делам, и
вообще ко всему остальному, а как? Вы сами знаете; к чему во  всем  обвинять
одних вас? А приблизительно так же и ничуть не лучше  вас  относятся  и  все
остальные греки, почему я и говорю, что настоящее положение вещей требует  и
большого внимания и доброго совета. Какого? Хотите, чтобы я сказал? А вы  не
разгневаетесь?
     (47) Далее, какое странное рассуждение  высказывают  те  люди,  которые
хотят успокаивать наше государство тем, что  будто  бы  Филипп  еще  не  так
силен, как некогда были лакедемоняне;  что  те  главенствовали  повсюду  над
морем и сушей, царя имели своим союзником и перед ними никто не мог устоять;
но что все-таки и их отразило наше государство и само не было сокрушено.  Но
я лично думаю, что если во всех отраслях, можно сказать, достигнуты  большие
успехи и теперешнее  положение  совершенно  непохоже  на  прежнее,  ни  одна
отрасль не сделала больших успехов и не развилась так  сильно,  как  военное
дело. (48)  Прежде  всего,  тогда  лакедемоняне,  как  я  слышу,  да  и  все
остальные, в течение четырех или пяти месяцев, как раз в самую  лучшую  пору
года, вторгнутся, бывало, опустошат страну противников своими гоплитами,  то
есть гражданским ополчением, и потом уходят обратно домой. Это был до  такой
степени старинный или, лучше сказать, такой правомерный образ действий,  что
даже не покупали ни у кого ничего за деньги, но это была какая-то честная  и
открытая война. (49) Теперь же вы,  конечно,  видите,  что  большинство  дел
погубили предатели и ничего не решается  выступлениями  на  поле  битвы  или
правильными сражениями; наоборот, вы слышите, что Филипп проходит, куда  ему
угодно, не с помощью войска гоплитов, но окружив  себя  легковооруженными  -
конницей, стрелками, наемниками - вообще войсками такого рода. (50) Когда же
с этими войсками он нападет на людей,  страдающих  внутренними  недугами,  и
никто не выступит на защиту своей страны вследствие взаимного недоверия, вот
тогда он установит военные машины и начнет осаду. И я не говорю  уж  о  том,
что ему совершенно безразлично, зима ли стоит в это время или лето, и он  не
делает изъятия ни для какой поры года и ни в какую пору не  приостанавливает
своих  действий.  (51)  Все,  конечно,  должны   знать   и   учитывать   это
обстоятельство, и потому  нельзя  подпускать  войну  в  свою  землю,  нельзя
оглядываться на простоту тогдашней войны с  лакедемонянами,  чтобы  не  ело*
мать  шею,  дав  себя  сбросить  с  коня;  но  надо  оберегать  себя  мерами
предосторожности и военными приготовлениями, держа врага на  возможно  более
далеком расстоянии от себя, следя за тем, чтобы  он  не  двинулся  из  своей
страны, а не ждать того, когда придется вступить с ним в борьбу, схватившись
уже грудь с грудью. (52) Правда, с военной точки зрения  у  нас  есть  много
естественных преимуществ, но,  конечно,  граждане  афинские,  при  том  лишь
условии, если у нас будет желание делать то, что нужно, - именно,  природные
свойства его страны, которую можно свободно грабить  и  разорять  во  многих
местах, да и еще тысячи других преимуществ; зато  к  борьбе  он  подготовлен
лучше нас.
     (53)  Однако  нужно  не  только  понимать  это  и  не  только  военными
действиями  оборонять  себя  от  него,  но  надо  также  сознанием  и   всем
помышлением возненавидеть ораторов, выступающих за него перед вами,  имея  в
виду, что невозможно одолеть внешних врагов государства, пока  не  покараете
пособников их внутри самого государства. (54)  А  этого,  клянусь  Зевсом  и
всеми другими богами, вы не в силах будете сделать, да и не  хотите,  но  вы
дошли до такой глупости или безумия, или чего-то такого, чего я не умею даже
назвать (часто  на  мысль  мне  приходило  даже  опасение,  не  божество  ли
какое-нибудь преследует дела нашего государства), что  ради  ли  перебранки,
или из зависти, или  ради  потехи,  или  безразлично  по  какому  случайному
поводу, - вы велите говорить людям продажным (из которых иные и отрицать  не
стали  бы,  что  они  действительно  таковы),  и  вы  смеетесь,  когда   они
кого-нибудь осыпят бранью. (55) И еще не в этом весь ужас, хотя и  это  само
по себе ужасно. Но этим людям вы предоставили  возможность  даже  с  большей
безопасностью заниматься политическими делами, чем ораторам, защищающим  нас
самих. Однако посмотрите, сколько  гибельных  последствий  готовит  вам  это
желание слушать подобных людей. Я расскажу вам дела, которые всем вам  будут
знакомыми.

   [Перечисление фактов измены в пользу Филиппа в Олинфе, Эретрии, Орее.]

     (63) "В чем же причина, - может быть, возникает  у  вас  недоумение,  -
почему  и  олинфяне,  и  эретрийцы,  и  орейцы  охотнее  слушали   ораторов,
говоривших в пользу Филиппа, чем  тех,  которые  говорили  в  пользу  их  же
самих?" - Да в том же самом, в чем и у вас: ведь люди, которые руководятся в
своих речах наилучшими  побуждениями,  иногда  даже  при  желании  не  могут
сказать вам ничего приятного, потому что всю заботу им  приходится  обращать
на спасение государства; наоборот, эти люди уже  самым  своим  угодничеством
действуют на руку Филиппу. (64) Те предлагали делать взносы, а эти говорили,
что в этом нет никакой надобности; те - что  надо  воевать  и  относиться  с
недоверием, а эти - что надо соблюдать мир, - и так  до  тех  пор,  пока  не
оказались в плену. Да и во всем остальном, мне думается, дело шло  таким  же
образом, - не стану уж рассказывать всего шаг за шагом. Одни  говорили  так,
чтобы угождать, и  старались  не  доставлять  никакой  неприятности,  другие
говорили то, что должно бы принести спасение,  но  этим  навлекали  на  себя
вражду. А многое,  особенно  под  конец,  народ  допускал  и  не  так,  ради
удовольствия, и не по неведению, а покоряясь необходимости, когда видел, что
в целом уже все потеряно. (65) Вот этого самого, клянусь Зевсом и Аполлоном,
я и боюсь, - не случилось бы и с вами, когда при тщательном  подсчете  всего
вы придете к сознанию, что вам ничего уже нельзя поделать. И когда я вижу  .
людей, вовлекающих вас  в  это,  я  не  робею,  а  чувствую  стыд,  так  как
сознательно  или  бессознательно  они  вовлекают   государство   в   тяжелое
положение. Тогда пусть  никогда,  граждане  афинские,  наше  государство  не
дойдет до этого: умереть в десять тысяч раз лучше, чем сделать что-нибудь из
лести перед Филиппом и покинуть кого-либо из ораторов, имевших в  виду  вашу
пользу.

  [Олинфийцы, эретрийцы и орейцы жестоко поплатились за доверие к друзьям
                Филиппа, но им раскаиваться уже поздно.]

     (70) Вот так же и с нами,  граждане  афинские,  пока  мы,  еще  целы  и
владеем  величайшим  государством,  богатейшими  средствами,   прекраснейшей
славой; может быть, иной человек, сидя здесь, уже хотел  бы  спросить:  "Что
нам делать?" Я, клянусь. Зевсом, расскажу об этом и  даже  внесу  письменное
предложение, так  что,  если  вам  будет  угодно,  вы  утвердите  его  своим
голосованием. Прежде всего надо самим обороняться и готовиться, - я  имею  в
виду подготовку  триер,  денег  и  воинов.  Ведь  если  даже  все  остальные
согласятся быть рабами, нам во всяком случае нужно бороться за свободу. (71)
Так вот, сначала подготовим все это у себя и притом постараемся сделать так,
чтобы все это видели, и тогда обратимся с призывом ко всем остальным;  будем
для разъяснения дела отправлять послов во все стороны, как-то: в Пелопоннес,
на Родос, на Хиос, к царю {К персидскому царю.}  (ведь  и  его  расчетам  не
противоречит эта задача - не дать Филиппу покорить все своей власти)  -  это
затем, чтобы, если вам удастся убедить их, они в случае  надобности  были  у
вас соучастниками и в опасностях и в расходах, а если  это  не  удастся,  то
чтобы хоть выиграть время для действий. (73) Однако  если  я  предлагаю  вам
обратиться с призывом к другим, то это отнюдь не значит, чтобы мы сами могли
отказываться, от принятия всех необходимых мер для  собственной  обороны.  В
самом деле, было бы нелепо, отступаясь от защиты своих собственных владений,
заявлять,  будто  заботимся  о  чужом,  и,  пренебрегая  настоящим,   пугать
остальных страхом за будущее. Нет,  я  и  не  предлагаю  этого,  но  зато  я
настаиваю на том, что воинам в Херсонесе надо посылать  деньги  и  исполнять
все другое, чего они просят, надо самим нам готовиться и делать первыми  то,
что следует, а тогда уж и остальных греков созывать и собирать,  осведомлять
и  убеждать.  Это  является  обязанностью  государства,  обладающего   таким
значением, как ваше.
     (74) Если же вы рассчитываете, что Грецию спасут или халкидяне  {Жители
полуострова Халкидики на северо-востоке Греции.} или мегарцы {Жители  города
Мегар в Мегариде, с востока примыкавшей к Аттике.},  вам  же  самим  удастся
убежать от этих хлопот, то вы неправильно так думаете: довольно будет,  если
сами они останутся целы - каждый в отдельности. Нет, именно вам надлежит это
сделать, так как вам эту почетную задачу стяжали  и  оставили  в  наследство
ваши предки ценой многих великих  опасностей.  (75)  Если  же  каждый  будет
изыскивать средства к исполнению своего желания, но  в  то  же  время  будет
сидеть сложа руки и думать только о том,  чтобы  самому  не  делать  ничего,
тогда, во-первых, он никогда не найдет для этого дела исполнителей, так как,
если бы таковые были, они уже давно бы нашлись, поскольку сами вы ничего  не
хотите делать, но их нигде нет; во-вторых, я боюсь, как бы со  временем  уже
необходимость не заставила нас делать сразу все то, что мы сейчас не хотим.
     (76) Итак, вот  каково  мое  мнение:  об  этом  я  вношу  и  письменное
предложение. И я думаю, что еще и сейчас наши дела могут  поправиться,  если
они будут  проводиться  в  жизнь.  Впрочем,  если  кто-нибудь  другой  может
предложить что-нибудь лучшее, чем мое, пусть он говорит и подает свой совет.
Но ваше решение, какое вы примете, пусть послужит - да помогут все  боги!  -
нам на пользу.

http://lib.ru/POEEAST/DEMOSFEN/demosfen1_1.txt

Обличая Филиппа, Демосфен вольно или невольно оказывался и сторонником дипломатии Скифии, связанного с ней Боспорского царства. Но об этом мы уже подробно говорили.

Наш Демосфен
http://proza.ru/2009/06/08/86

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908130222
http://www.proza.ru/2009/08/13/222
 
Дипломатия Скифии времен Александра Македонского

http://instafxeducation.com/images/coin_5.jpg
http://lesson-history.narod.ru/map/al-maked.gif
http://dic.academic.ru/pictures/enc_colier/hm_1012.jpg
http://www.organizmica.org/archive/307/pic-02.jpg


Наряду с десятками других ярких сюжетов многотысячелетней отечественной истории обилие фактов этого периода – смертельный удар по неонорманизму и «обрезателям отечественной истории». Про многообразные связи Александра Македонского и народов Скифии неонорманизм и его соратники упорно помалкивают. А без этого отечественная история во многом обескровлена, явно обобрана и – в итоге – лжива. Кому это надо ?!

Вот некоторые факты: Македонский и пращуры-земляки россиян 336 - 323 гг
http://www.proza.ru/2008/08/22/366
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/002a/02110036.htm  (ряд важных иллюстраций)
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/002a/02110033.htm
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111131.htm
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111130.htm

Ярчайшим документом античной отечественной дипломатии является речь посла Скифии в ставке Македонского в Средней Азии. Она датируется примерно 329 годом до н.э. Подробности ниже, но сама речь следующая.

Речь посла Скифии от Дона
Её перед Александром в 329 г. произнес самый старший из послов:
«Если бы боги захотели величину твоего тела сделать равной твоей жадности, ты не уместился бы на всей земле; одной рукой ты касался бы востока, другой запада, и, достигнув таких пределов, ты захотел бы узнать, где очаг божественного света. Ты желаешь даже того, чего не можешь захватить. Из Европы устремляешься в Азию, из Азии в Европу; если тебе удастся покорить весь людской род, то ты поведешь войну с лесами, снегами, реками и дикими зверями. Что еще?».

Посол этим указывал, что Скифия сталкивалась с устремлениями Македонского и в Европе (у Дуная) и в Азии, ощущала его тягу захватить евразийское пространство с центром у Танаиса. Далее к северу лишь леса и снега, реки и дикие звери. Леса были богатством той Скифии, какую представлял посол.

«Разве ты не знаешь, что большие деревья долго растут, а выкорчевываются за один час? Глуп тот, кто зарится на их плоды, не измеряя их вышины. Смотри, как бы стараясь взобраться на вершину, ты не упал вместе с сучьями, за которые ухватишься. Даже лев однажды послужил пищей для крошечных птиц; ржавчина поедает железо. Ничего нет столь крепкого, чему не угрожала бы опасность даже от слабого существа».

Намеки здесь были и на сражения у низовий Дуная, где северяне умело использовали леса в боевых действиях, убивали — общим натиском — немало врагов. И первыми войн они не начинали.

«Откуда у нас с тобой вражда? Никогда мы не ступали ногой на твою землю. Разве в наших обширных лесах нам не позволено быть в неведении, кто ты и откуда пришел? Мы не можем никому служить и не желаем повелевать».

Это дипломатические формулы, отвлекающие от исторических реалий. Царь Скифии Атей воевал с Филиппом, отцом Македонского. Связи Скифии с Балканами были многовековые. Скифы о многом хорошо знали, а скифские наемники успешно служили в ряде стран, нередко и повелевая. Частью это подтверждал и следующий фрагмент речи:

«Знай, нам, скифам, даны такие дары: упряжка быков, плуг, копье, стрела и чаша. Этим мы пользуемся в общении с друзьями и против врагов. Плоды, добытые трудом быков, мы подносим друзьям; из чаши вместе с ними мы возливаем вино богам; стрелой мы поражаем врагов издали, а копьем — вблизи. Так мы победили царя Сирии, а затем царя персов и мидийцев и благодаря этим победам перед нами открылся путь вплоть до Египта».

Так посол указал на события VIII-VI вв. до н.э., отраженные и в книгах Геродота. Здесь был и намек на то, что путь до Египта, где осела часть македонцев, для Скифии оставался открытым.

«Ты хвалишься, что пришел сюда преследовать грабителей, а сам грабишь все племена, до которых дошел. Лидию ты занял, Сирию захватил, Персию удерживаешь, бактрийцы под твоей властью, индов ты домогался; теперь протягиваешь жадные и ненасытные руки и к нашим стадам. Зачем тебе богатство? Оно вызывает только больший голод. Ты первый испытываешь его от пресыщения; чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. Неужели ты не помнишь, как долго ты задержался в Бактрии? Пока ты покорял бактрийцев, начали войну согдийцы. Война у тебя рождается из побед. На самом деле, хотя ты самый великий и могущественный человек, никто, однако, не хочет терпеть чужестранного господина».

Так посол показал знание политической обстановки и усиливавшееся отношение народов к походу Александра против могущества Персии, которой служило немало скифских наемников, типа Мазея и Бесса. Завершением речи посол убеждал Александра не переходить рубежи Скифии, а искать дружбы с ее народами, всегда верными своему слову.

«Перейди только Танаис (в данном случае, среднеазиатские реки ?), и ты узнаешь ширину наших просторов; скифов же ты никогда не настигнешь. Наша бедность будет быстрее твоего войска, везущего с собой добычу, награбленную у стольких народов. В другой раз, думая, что мы далеко, ты увидишь нас в своем лагере. Одинаково стремительно мы преследуем и бежим. Я слышал, что скифские пустыни даже вошли у греков в поговорки. А мы охотнее бродим по местам пустынным и не тронутым культурой, чем по городам и плодоносным полям»

Здесь некоторое противоречие хотя бы с «плодами, добытыми трудом быков». Но дипломатия уже до нашей эры была дипломатией. Знай наше дикое могущество!

«Поэтому крепче держись за свою судьбу. Она выскальзывает, и ее нельзя удержать насильно. Со временем ты лучше поймешь пользу этого совета, чем сейчас. Наложи узду на свое счастье: легче будешь им управлять. У нас говорят, что у счастья нет ног, а только руки и крылья: протягивая руки, оно не позволяет схватить себя также и за крылья (птица счастья: П.З.).
Наконец, если ты бог, ты сам должен оказывать смертным благодеяния, а не отнимать у них добро, а если ты человек, то помни, что ты всегда им и останешься. Глупо думать о том, ради чего ты можешь забыть о себе. С кем ты не будешь воевать, в тех сможешь найти верных друзей. Самая крепкая дружба бывает между равными, а равными считаются только те, кто не угрожает друг другу силой.
Не воображай, что побежденные тобой — твои друзья. Между господином и рабом не может быть дружбы; права войны сохраняются и в мирное время. Не думай, что скифы скрепляют дружбу клятвой: для них клятва в сохранении верности. Это греки из предосторожности подписывают договоры, призывают при этом богов; наша религия — в соблюдении верности. Кто не почитает людей, тот обманывает богов.
Никому не нужен такой друг, в верности которого сомневаешься. Впрочем, ты будешь иметь в нас стражей Азии и Европы; если бы нас не отделял Танаис, мы соприкасались бы с Бактрией; за Танаисом мы населяем земли вплоть до Фракии; а с Фракией, говорят, граничит Македония. Мы соседи обеих твоих империй, подумай, кого ты хотел бы в нас иметь, врагов или друзей».

Слова Старого Скифа IV в. до н.э. напоминают слова «царских скифов» V в. н.э. или посла Коха в конце VI в. Традиция скифо-греческих договоров находит продолжение в греко-русских договорах X в.
Александр вежливо выслушал посла: «Царь ответил, что он воспользуется и своим счастьем, и их советами, последует велению судьбы, которой доверяет, и их совету — не поступать безрассудно и дерзко». А было царю всего 27 лет. И он форсировал Танаис, гнал конницу скифов около 80 стадиев, до двадцати километров. Счет потерь скифов шел на тысячи, македонцы потеряли 60 всадников и 100 пехотинцев убитыми, одну тысячу ранеными. Почему внимание россиян не акцентируется на ярчайшей речи скифского посла от Дона, на массе связей Македонского со Скифией?!

Шофман А. С. (Александр Македонский как дипломат // АМА. Вып. 8. Саратов, 1990. С. 21-43. http://ama.sgu.ru/ama08/ama0803.html) отметил, что эти переговоры могли привести к договору о дружбе Македонии с европейскими скифами – в духе ряда других подобных договоров.

«Какие же связи и отношения существовали при Александре и широко им использовались?

Прежде всего, Александр с первых шагов самостоятельной деятельности, где только можно, стремился к союзам и заключал договоры «о дружбе». Так, например, после первых побед на Севере к Александру пришли послы от трибаллов и других независимых племен, живших возле Истра. Они просили у него дружбы и союза. Искали поддержки и кельты, хотя они не особенно опасались его ввиду удаленности своих земель. Пришли с ним к соглашению и пафлагонцы (Arr. II. 4. 1). В Ликии Александр заключил договор с телмесцами (Arr. I. 24. 4). В Финикии вступил в союз с Библом и Сидоном (Arr. II. 15. 6). В Средней Азии дружественный союз был заключен с Фарисманом, царем хорезмийцев (Arr. IV. 15. 5), с европейскими скифами (Arr. IV. 15. 2), в Египте — с Киренаикой (Curt. IV. 7. 4; Diod. XVII. 49. 3), в Индии — с Таксилой (Diod. XVII. 86. 4).

Что получил Александр от подобных дипломатических актов? Достигая известной степени зависимости этих племен и народностей от него, он использовал их военные силы для осуществления своих военных и политических планов. Очень часто при заключении таких договоров на первом месте стояло обязательство участвовать в военных операциях Александра (Arr. I. 19. 6; 28. 1). Подтверждением этому может служить участие воинских контингентов трибаллов, иллирийцев, фракийцев в походе греко-македонских войск против [37] персов; не исключено, что они должны были платить и дань (Arr. I. 4. 6–8).

Договоры о совместных военных действиях были вообще весьма распространены19. Иногда заключался отдельный договор, но чаще всего он включался в общий договор «о дружбе». Так, кельты включили в договор «о дружбе» с Александром пункт о совместных военных действиях (Arr. IV. 15. 15). Обязались участвовать в совместных военных действиях и пафлагонцы (Arr. I. 19. 6; 28. 1). Дружественный союз с Фарисманом дал возможность по просьбе последнего начать совместный поход против племен, живших у Эвксинского моря (Arr. IV. 15. 4–5), от чего Александр в связи с предстоящим индийским походом вынужден был отказаться. Но союз с ним имел для него важное значение, так как он лишил поддержки враждебные ему силы20. Такое же использование военной силы он имел и в Индии.

Многие договоры совершались при решении спорных вопросов или при выражении покорности. Особенно это имело место в Средней Азии и Индии. В первом случае дипломатическим партнером Александра выступили кочевые народы — саки и массагеты, которых источники собирательно называют скифами. Курций сообщает, что недалеко от города Мараканда, где Александр нещадно опустошал и сжигал ближние селения, к нему прибыли послы скифов-амбийцев, сохранявших свободу со времени смерти Кира, и теперь желавших подчиниться Александру. Он обошелся с ними милостиво (VII. 6. 11–12). Интересно, что под предлогом заключения с ними дружбы он направил к ним свое посольство, цель которого состояла в том, чтобы познакомиться с природой скифской земли и узнать, велико ли ее народонаселение, каковы его обычаи и с каким вооружением оно выходит на войну (Arr. IV. 11).

Следующая встреча македонян со скифами произошла у реки Танаис, на берегу которой Александр построил город своего имени. Это событие вызвало недовольство племен саков, которые собрались на противоположном берегу и стали обстреливать пришельцев из луков. Последовала кровопролитная схватка, в результате которой саки были обращены в бегство. В скором времени, как сообщает Арриан, к Александру явились сакские послы с извинениями за то, что [38] произошло. Они указывали, что в этих действиях против Александра участвовал не весь скифский народ, который выражает ему покорность, а шайки разбойников и грабителей. Александр ответил им «любезными словами» (IV. 5. 1). Курций также говорит, что Александр милостиво принял скифских послов (VII. 9. 19). Наконец, после второго покорения согдийцев, к Александру пришел Фратаферн, стоявший во главе Хорезма. Последний объединился с соседними по области массагетами и даками и послал людей уверить царя в своей покорности. Александр благосклонно выслушал их (Curt. VIII. 1. 8, 10)»
См.: Тарков П. Н. К истории международных отношений в античном мире // ВДИ. 1950. №2

Здесь отчасти повторю то, что не раз уже говорил.
Александр Македонский был русоват (рыжеват), во многом продолжал северные индоевропейские традиции, но не имел внушительной натуры. Правда, Став Великим, он так и не стал крупным. Его северные корни до сих пор нередко замалчиваются. Подавляющее большинство книг игнорирует подробности северных походов Александра и его разнообразные связи со Скифией, контролировавшей земли от Дуная до среднеазиатских рек, иногда принимавших название Танаиса (Дона) — от той реки приходили основные силы скифовидет с 4 века до н.э. борьба за его «правильный облик» (см.: изображения).
На землях Скифии найдено немало монет Александра и его последователей, предметов эпохи эллинизма, включавшей в единый мир земли от низовий Танаиса до Нила и от Дуная до Инда. Эпос словено-русов и других потомков народов Скифии наполнен сведениями об Александре — Искандере у восточных народов. С первых веков нашей эры складываются разные варианты «Александрии», повестей и романов о Македонском на всяких языках.
После победы Скифии около 512 г. до н.э. над полчищами Дария I стал активнее развиваться республиканский Рим, обретала самостоятельность и Македония, где царем стал Александр I (правил в 495-450 гг.). Эллины упорно относили македонцев к варварам, поэтому македонским царям приходилось не раз переживать свою ущербность. За это, по сути, сполна Греции и отомстил потомок Александра I – Александр Ш.
Судьба свода данных об Александре Македонском сложна, особенно популярной у многих народов «Александрии». Вместе с тем создание этого произведения относится еще к позднеантичной эпохе, о чем не любят упоминать многие апологеты «вымыслов Александрий в пользу Скифии и Руси». Оно возникло как переработка сказаний об Александре Македонском, сложившихся в эллинистическое время. По-видимому, первоначальный текст произведения под названием «Деяния Александра» (jAlexavndrou pravxei») был записан в египетской Александрии, в П — III в. н. э.; автором этого сочинения ранее считали, для ряда ученых — совершенно неосновательно, Каллисфена, племянника Аристотеля. Позднее текст подвергся новой переработке, результатом чего было появление двух редакций — эллинизированной (на рубеже IV — V вв.) и иудео-христианской (несколько позже). И в них немало подробностей именно 3 – 5 вв. (конца античности, досредневековья) о связях Македонского и Скифии.

Сам Каллисфен (Kallisthenes, из Олинта, ок. 370-327 г. до н. э.) как поклонник Александра Македонского, участвовал в его походе на Восток; но в 327 г. попал в немилость, поскольку сопротивлялся введению некоторых восточных обычаев при дворе (proskynesis, то есть коленопреклонение перед владыкой), впоследствии был казнен за действительное или предполагаемое участие в заговоре.
Славянский перевод «Александрии» был сделан первоначально с греческого оригинала, в основе которого лежала эллинизированная редакция. Произошло это не позднее XII в., а в XIII в. эта «Александрия» уже входила в состав хроники Иоанна Малалы и в таком виде была включена в первые русские хронографы.

Со времен Александра-полководца ходили упорные слухи, что македонец был не сыном Филиппа, а потомком последнего египетского царя Нектанеба (увлекавшегося волхованиями и лечившего Олимпиаду от бесплодия). Тогда Александр и стал воздвигать алтари, что посвящал «своему отцу Амону, своему брату Гераклу, своему брату Аполлону». По данным позднеантичного Псевдо-Каллисфена, Нектанебу угрожали в числе многих народов – персы, скифы, иберы, споры, халдеи, баспорцы, бастарны, аланы, халибы, агриофаги и т.п. Полчища скифов достигали 400 тысяч ратников, что для Великой Скифии вполне было достижимо (это показывали события 612 – 584, 530, 512 и других годов до нашей эры). Эти силы угрожали Нектонебу, поэтому якобы Македонский и решил вступиться за своего «настоящего отца» (популярные версии этот факт умалчивают, как и рождение Христа у Марии от солдата-наемника).

Александр с 30 тысячами юношей в ночной стычке якобы обратил армаду Скифии в бегство. Он заставил разжигать вокруг лагерей скифов в разных местах костры, чтобы северяне думали о невообразимых силах македонцев.
«Они немедленно обратились в бегство, покинув весь обоз. Александр, увидев это, бесшумно последовал за ними со всем своим войском. Когда скифы вступили в место засады, Александр в тылу их затрубил в трубы, македоняне подняли крик, скифы стали толкать друг друга. Засадный отряд оказался впереди их, другие нападали на них сверху, — и скифы остановились, ничего не ожидая, кроме смерти. Они стали просить пощады, но македоняне беспрепятственно резали всех их.
Александр сжалился над ними и тотчас велел прекратить резню, приказав всех связать и привести в его войско, чтобы придумать, что с ними делать. Когда они отошли на указанное место, Александр приказал представлять их начальников. Они представляли, дрожащие от страха, и Александр говорил им:
«Вы видели, как провидение предало вас в руки македонцев и вы не смогли противостоять следам ног наших. Рабы вы мои или нет:»
Они со страхом сказали: «Мы рабы твои, государь, и мы будем служить тебе во-веки пожеланию твоему».
И, пав ниц на землю, поклонились ему. Александр, отнесясь к ним благосклонно, приказал освободить их от оков и велел войти вместе с ними в столицу Филиппа, чтобы показать трофей своей победы (это было принято в имперском Риме), а затем дозволил возвратиться во-свояси и приказал платить ежегодную дань македонянам (Рим чаще платил дани царям Великой Скифии у низовий Дуная)».

По другим спискам Псевдо-Каллисфена, «Александр, оплакав Филиппа, со всем войском, вместе с матерью своей Алимпиадой привозят его в столицу на золотом ложе и погребают по обычаю, причем собралась вся Македония. Когда миновало время траура, скифы пришли к Александру, испрашивая его приказаний. Он, отослав их во-свояси, сказал: Уйдите и приготовьте всего около 30 000 стрелков (»кочевникам бы лучше заказывать всадников); когда я пришлю к вам, поскорее вышлите мне их, а если вы не пожелаете быть со мною в союзе, то я приду к вам и разорю дотла вашу землю». После этого скифы поклонились Александру и, возвратившись домой, провозгласили его богом, постановив служить ему рабски до пятого поколения».

Победив скифского царя Атея, еще около 339 г. до н.э. Филипп вывел из Скифии 20 тысяч юношей, 20 тысяч молодых матерей (или девушек) и 20 тысяч отборных коней. Эти юноши и могли стать личной гвардией Александра, выступать в его походах как македонцы и фракийцы.

(Еще по одной версии), «Александр, сосчитав всех бывших у него воинов, которых он получил от отца своего Филиппа, нашел 77 000 и 6 500 стрелков. Он послал вестника и к скифам, чтобы они, если пожелают, пришли к нему в качестве союзников. Скифы послали ему 70 000 конных стрелков, все отборная молодежь…» (ВДИ. 1949. № 3. С. 246 – 247).
« [из рукописи С]… После покорения Фессалоники Александр выступил походом против верхних скифов. По прошествии трех дней прибыли послы из Скифии, говоря, что скифы рабски подчиняются ему и просят не идти на них. Александр говорит им: « Идите в вашу землю и пришлите мне в качестве союзников опытных стрелков, сколько хотите тысяч. Я ухожу теперь против Лакедемонии (Спарты – союзницы Скифии со времен войн с Дарием: П.З.); пусть ваша собзная рать придет ко мне в 60 дней; если ожидаемые не придут по прошествии этого срока, то я выставлю против вас свою фалангу и уже не поверну назад (назначенный Македонским наместником в Понте и Скифии Зопирион с такой фалангой попытался около 331 г. разбить скифов под Ольвией, но потерял около 30 тысяч «фалангистов» и сам погиб: П.З.)»
Скифы якобы обязались «рабски исполнить все приказанное, и тогда Александр, обласкав их, отпустил во-свояси.
[по изданию Meusel'я] … Александр в два дня пришел в Боттию и к Олинфу, опустошил всю Халкидскую область и истребил их соседей. Оттуда он пошел к Эвксинскому Понту и подчинил себе все ближайшие города…»
Латинский перевод Валерия (напомним 3 – 4 вв.) уточняет, что Александр, произнеся угрозы в адрес скифов, «направляет путь к Эвксинскому Понту и подчиняет себе все города его побережья. Принеся, наконец, торжественную жертву конному Нептуну (Посейдону, почитаемому и в Приазовье: П.З.) приходит к Меотийскому болоту, достаточно суровому и недоступному из-за холода (и т.д.)…» (ВДИ. 1949. № 3. С.247 – 248; прим. 2).
И «выбивал» Македонский из Скифии, по сути, энергичные военные кадры. Все это в учебниках отечественной истории отсутствует. Кому это выгодно ?!


Македонцы могли получать от причерноморских скифов определенную помощь, что затем – в частности — показывает служба македонским царям скифских философов Биона Борисфенита (Приднепровского) и Сфера Боспорита (из Приазовья). Археологическое исследование Каменского городища у Днепра (только один этот скифский город занимал площадь в 12 км2) показало, что оно в эпоху расцвета Скифского царства со времен победы над Дарием стало административным и торгово-экономическим центром степных скифов. Резкие изменения в социальном строе скифов к 4 в. отразились в появлении в Приднепровье грандиозных курганов скифской аристократии, т. н. царских курганов, достигавших в высоту более 20 м.
В них были погребены цари и их дружинники в глубоких и сложных по конструкции погребальных сооружениях. Погребения аристократии сопровождались захоронением умерщвленных жен или наложниц, слуг (рабов) и лошадей. Воинов хоронили с оружием: короткие мечи-акинаки с золотыми обкладками ножен, масса стрел с бронзовыми наконечниками, колчаны или гориты, обложенные золотыми пластинами, копья и дротики с железными наконечниками. В богатых могилах часто встречались медная, золотая и серебряная посуда, греческая росписная керамика и амфоры с вином, разнообразные украшения, часто тонкой ювелирной работы скифских и греческих мастеров. Во время погребения рядовых скифских общинников совершался в основном тот же обряд, но погребальный инвентарь был беднее. Но в целом Великая Скифия продолжала контролировать огромную территорию, возможно, по следам сейминско-турбинской культуры П тыс. до н.э.

Только припугнув Скифию и частью найдя в ней поддержку, Македонский смог начать более мощный натиск на Грецию и Азию вплоть до Мараканда (Самарканда), Индии и даже Египта. Заметную часть сил Александра составляли народы Фракии и округи, близкие скифам. Во время десанта на 160 кораблях в 334 г. в Азию собственно македонцев было до 14 («оставшиеся юноши») из 35 тысяч, а остальные являлись «варварами по происхождению» — одрисами-прарусами, трибаллами, иллирийцами (близкими славянам, по русским летописям) и подобными народами. Имена нередко близки праславянским: Филипп, Филист, Филот (Филоф), Книг (Клим, Клин, Клиш) и подобные, созвучий которым немало даже в новгородских берестяных грамотах. Традициям индоевропейства ко времени походов Александра было уже несколько тысячелетий, эти традиции знал и уважал «бог-царь».

Он посчитал необходимым войти в город Гордий и подняться в кремль, где стояли дворец Гордия и его сына Мидаса. Считалось, что, кто развяжет узел на ярме повозки Гордия — повозка была подношением Зевсу-Царю (пращуру и скифов) за орла, символ власти — тот будет властвовать Азией. «Узел был завязан из лыка дикой вишни, и в нем не видно было ни конца — ни начала. Александр не мог разгадать загадку узла, оставить же узел неразвязанным не хотел, чтобы не вызывать волнения и толков в народу» (Арриан, 1993,с.87) Царь разрубил узел или умело снял его с дышла, но право властвовать над Азией у окрестных народов обрел. Гроза в ту же ночь подтвердила знамение, утром Александр принес жертву богам. Округу Гордия и ее мифы ученые – например, археолог Сидней Янг, - сближают с праславянством.
После разгрома персов у реки Граник (Рубежа) Александр назначил правителем Лидии и округи — Асандра, сына Филоты. Лидия была привычным объектом походов из Скифии уже в VIII-VI вв. до н.э. Царь Асандр правил в округе Азовского моря в 47-17 гг. до н.э., а его сын основал здесь династию Рескупоридов. И подробностей о таких взаимосвязях и созвучиях можно приводить очень много. Недаром о сподвижнике Александра Филоте наука говорить не любит, ибо не очень чтит скифов.

Правителем Фригии со столицей в упомянутом Тордии был до этого Арсит, а сатрапом Лидии — Спифридат. Одной из опорных крепостей являлся город Зелен (Зеле), где века через три Цезарь разгромил приазовские войска Фарнака, вскоре смененного Асандром. Арсит был противником войны, желал мира для Фригии и округи. Он бежал с поля боя в родную страну и покончил с собой. В той битве пали и полководцы Персии — Петин, Фарнак (брат Дариевой жены), Омар, «предводитель чужеземцев» (северян).
Уже во времена Александра знали, что Парфия создана переселенцами из Скифии, оттуда вышли и пращуры персов — как индоиранцы. Сатрапом Гиркании (юга Каспия) и Парфии одно время был Фратаферн, взаимодействовавший со скифами. Парфяне поддерживали в Египте Мазака, сдавшего округу Нила Македонскому. В регионе Парфии отличалось и несколько Арсаков, а эпос считал их выходцами от низовий Дона.
Сатрапом Гадросии у Персидского залива царь вместо Аполлофана поставил Фоанта, с таким именем эпос связывает и одного из скифских царей (сына Дионисия Вакха, таким сыном признавался и Александр). После его смерти сатрапом стал Сибиртий, чье имя тоже символично для северян. Власть в Персии на время захватывал Орксин, несправедливо казнивший многих персов, грабивший храмы и царские гробницы, за что по приказу Александра его и повесили.

Одним из сатрапов был Орсин, род которого возводили к самому Киру. Евнух Богой (Багой) с согласия Александра казнил этого влиятельного северянина. Орсин перед смертью воскликнул:, «Слыхал я, что когда-то Азией управляли женщины, но что ею управляет кастрат— это неслыханное дело» (Курций Руф, 1993, с.228). До сих пор в кавказских языках «орси» — русские. У арабов Арсания — одна из влиятельных русских исторических областей. Среднеазиатский эпос и около тысячи лет назад указывал, что «краснолицые русы» были главной силой с борьбе северян с Македонским. При этом одни индоевропейцы жестоко били других, хотя бы во славу семитов и тюрков...
Родители «царя-бога» — Филипп (в Интернете дана и антропологическая реконструкция по найденному в греческой Вергине черепу) и Олимпиада — имели близкие праславянам имена. Олимпиада после отмены языческих игр в конце IV в. н.э. Феодосием Великим — табуизирована. Филипп же обильно встречается и в новгородских берестяных грамотах, где немало и Олександров (общеизвестны взаимопереходы «а/о»). Всякие созвучия росам-русам в античности – урартские цари Руса, город Россос у Антиохи и т.п. – наш родной дряхлый официоз и его олигархические апологеты терпеть не могут. Извините, а в реальной истории этих созвучий обилие – почти с ностратических времен.

Олимпиада, напомним, долго страдала бесплодием, лечилась у египетского царя Нектонеба (Нектонова), которого молва и считала настоящим отцом Александра. Воспитателем юноши с 343 г. стал философ Аристотель, хорошо знавший Скифию и имевший северные корни в своем роду. Отец Филипп стал увлекаться молодыми женщинами. Мать и сын умело спровоцировали ратника Павсания на убийство царя, а затем жестоко казнили всех заговорщиков, выполнивших их волю и слишком много знавших. Так Александр в 336 г. становился царем.
Еще во времена Филиппа, по археологическим и иным данным, Скифия контролировала земли почти от нынешней Венгрии до Байкала. Скифские предметы той поры встречены даже на территории Франции и Германии, в ряде других стран. Правил державой царь Атей, возрастом до 90 лет. Он потеснил трибаллов у низовий Дуная, взял под контроль город Истрию и угрожал Византию (будущему Царьграду).

Филипп хотел стать наследником Атея и властвовать в Скифии. Переговоры результата не дали. Скифы в 339 г. у низовий Дуная проиграли сражение, Атей в битве погиб. Филипп захватил в плен по 20 тысяч женщин и юношей; столько же чистокровных лошадей и множество скота угнал. (ВДИ. 1947 – 1949. Указатель 1950). Александр частью мог использовать юношей и коней уже под Фивами в 338 г. Годами позже выходцы из Скифии включались уже в число македонян, союзников или наемников. По поздним данным Псевдо-Каллисфена (около 2 – 3 вв. н.э.), Скифия обязывалась давать Македонскому до 70 тысяч воинов. Александр даже дошел до Меотиды (Азовского моря), чтобы Скифия строго выполняла обязательства.
«После покорения Фессалоники, Александр выступил походом против верхних скифов. По прошествии трех дней прибыли послы из Скифии, говоря, что скифы рабски (»робаски» Оросия ?) подчиняются ему и просят не идти на них. Александр говорит им: «Идите в вашу землю и пришлите мне в качестве союзников опытных стрелков, сколько хотите тысяч. Я ухожу теперь против Лакедемонии (Спарты); пусть ваша союзная рать придет ко мне в 60 дней; если ожидаемые не придут по прошествии этого срока, то я выставлю против вас свою фалангу и уже не поверну назад». Скифы обязались рабски исполнить все приказанное, и тогда Александр, обласкав их, отпустил во-свояси.
(По другой версии), Александр в два дня пришел в Беотию и к Олинфу, опустошил всю Халкидонскую областьи истребил их соседей. Оттуда он пришел к Эвксинскому Понту и подчинил все ближайшие города.
(Латинский перевод свидетельств Валерия еще точнее), сказав это, направляет путь к Эвксинскому Понту и подчиняет себе все города его побережья. Принеся, наконец, торжественную жертву конному Нептуну, приходит к Меотийскому болоту, достаточно суровому и недоступному из-за холода (и т.п.)» (Вестник древней истории. 1949. № 3. С.247 – 248). Археологических следов тому в Приазовье и Северном Причерноморье много. Вот, например, монеты Александра Македонского, что тоже хранят его облик (больше похожий на маму).

Конечно, они встречались не только на землях Украины и России (даже в Республике Коми). Например, в 1956 г. у с. Лэргуца Леовского района в местности «Орлиная гора» Молдавии был обнаружен клад античного времени. Известно, что в состав клада входили фрагменты (концы) двух золотых дротовых гривен, оканчивавшихся драконьими головками, держащими в пасти кольца (Нудельман, Рикман 1957: 250). В 1963 г. в том же месте был обнаружен золотой сосуд и двадцать одна античная монета (16 статеров Филиппа II (359-336), четыре Александра III Македонского (336-323) и один Филиппа III Арридея (323-317) (Нудельман 1969: 129, рис.1).

Плутарх в одной из своих работ заметил, что из-за набегов северян первоначально откладывался азиатский поход, «Александр обратился против северного противника; дойдя вплоть до Скифии, прилегающей к Истру, он с немалым для себя риском и опасностью успешно провел эту военную акцию и вновь поспешил взяться за переправу в Азию». Поход Македонского до Меотиды (Азовского моря) подробнее описан несколько позже. Это описание конкретизируют средневековые «Александрии», эпос словено-русов и других народов, указание Птолемея на «алтарь Александра» почти у гор Рил, ныне частью Валдайских. Александр мечтал о лире Ахилла, считавшегося властителем Скифии.
Македонский не разбойничал так, как Ганнибал в III в. в Италии или скифы в VII-VI вв. до н.э. в Мидии у юга Каспия. Якобы под влиянием Македонского скифы стали хоронить умерших, а не пожирать их, как прежде. Плутарх распространял нравы «андро-фагов» на десятки других народов Скифии. Скифы «наблюдали за замыслами своих соседей» с первых лет возвышения Александра, признававшего, что «царь скифов предлагал ему в жены свою дочь». Речь шла о скифах, живших у Танаиса (Дона).

Зопирион — наместник Македонского на Понте или во Фракии — в 331 (или 326) г. бросил против-скифов 30 тыс. воинов (столько юношей вел против бесчисленного множества скифов в 338 – 337 гг. и сам Александр, если верить данным Псевдо-Каллисфена). Юстин на основе римских данных заметил, что Зопирион «погиб со всем своим войском и тем самым понес кару за войну, которую он опрометчиво начал против народа, ни в чем не повинного».
Диодор в I в. до н.э. знал об успешном участии «тысячи скифских всадников» в составе войск Мазея против Александра. Скифы и их союзники обошли фланг македонцев и разграбили обоз, затем поспешили к Мазею объявить о своей удаче. По данным Курция Руфа, под конец жизни Македонского скифы и бактрийцы, дахи и согдийцы уже были его союзниками, оказывались самыми верными ему, что отмечал и сам Александр. Скифы и дахи (даки) были ударной силой македонцев при походе на Индию, хотя до этого славились в войсках Персии.
Диодор отмечал, что Александр за 12 лет «покорил немалую часть Европы и почти всю Азию». По громкой славе он равнялся древним героям и полубогам. По отцу царя вели от Геракла, родоначальника и скифов. По матери — от Эака (Яка), деда Ахилла, а последний признавался властителем Скифии. Так как варварские линии в царских родах вызывали стыд, вероятные скифские корни Александра — хотя бы как индоевропейца — не афишировались. Да и покорение «немалой части Европы» ныне в популярных книгах о Македонском чаще всего замалчивается. Как общеизвестное в его время, пропустил покорение Европы в своей книге и сам Диодор. Но позже повести «Александрии» у многих народов подробно рассказывали об этом.

Северяне-европейцы вошли не только в армию Македонского, но веками — помним — служили и Персии. Сатрапом провинции Иония в округе города Милета, тесно связанного с городами у юга Скифии, был Спифробат, зять Дария III. По вариантам имени — Спитридат, Спифрадат и т.п. — и другим данным, этот перс, по языку и одежде, тоже мог происходить из северян. В битве у реки Граник (Рубеж) под Троей сатрап и близкий ему Ресак пробились к Александру, стремясь обезглавить македонян. Вариантов единоборств указывается несколько.
По Диодору, 40 родичей Спитридата вместе с ним отличались исключительными храбростью и мужеством. Справиться с этим сильным человеком было трудно, но Александр повернул коня к варвару. Сатрап думал, что сами боги посылают ему счастливый случай — в единоборстве убить врага и положить конец всем его дерзостным замыслам. Метнул дротик (короткое копье) в Александра, а праславяне славились именно владением дротиками.
Бросок был страшной силы — дротик пробил щит, задел правое плечо и почти прошел сквозь панцирь. Александр вырвал наконечник, сам бросил дротик, но тот сломался о панцирь перса. Лишь когда сатрап замахнулся мечом, царь успел ударить его дротиком в лицо и нанести сквозную рану. Брат павшего Ресак раскроил царю шлем на голове и слегка задел кожу. Он занес руку для повторного удара, но Клит Черный отрубил варвару руку (Квинт Курций Руф. История Александра Македонского с приложениями. М.: МГУ, 1993, с.276, 286, 287)

Родичи Ресака дротиками пытались добить царя, сделали в его доспехах несколько пробоин. Но тот не отступил — тем и способствовал общей победе. Войска Македонского овладели Сардами, куда веками направлялись походы из Скифии. Царь, как известно, разру: бил знаменитый «гордиев узел», а Гордая тоже связывают с прасла-вянством. Среди родичей Ресака, затем погибших от Александра: Атизий, Фарнак (брат жены Дария; сын Ресака?), Мифрбузан...
По Плутарху, первыми врукопашную сошлись Росак и Александр, а Клит пронзил копьем сатрапа. Затем под мечом царя пал и Ресак. По Руфу, Клит отрубил руку Ресаку, а по Арриану — все же Спифридату, тогда как Александр убил Ресака копьем (**Арриан. Поход Александра. М., 1993. С.68).
Рес(Рез), по троянскому эпосу, царь фракийцев, обладатель резвых коней. Он якобы воевал со Скифией у Дуная. Сирийский царь Рецин и полководцы Рабсарис и Рабсак являются библейскими героями, по именам созвучными Ресаку. Понтийский царь Фарнак I во II в. н.э. проводил активную политику в округе Крыма, а в 63-47 гг. до н.э. в округе Азовского моря царем был Фарнак, сын Митридата Евпатора. Скифский царь Атей, противостоявший отцу Македонского у Дуная, созвучен именем Атизию. Спифридат напоминает обилие причерноморских Митридатов, да и царей скифов и агафирсов Спар-гапифов, известных еще Геродоту. Как индоиранцы, персы по языку происходили из округи низовий Дона и Волги в III тыс. до н.э. Между индоиранством и праславянством много разнообразных созвучий.

Единоборство Ресака и Александра — символ противоборств внутри индоевропейства, схожих с противоборствами эпохи Трои. Если Александр олицетворял импульсы округи Балкан, то Ресак больше тяготел к округе Кавказа и Каспия, древних скифских путей оттуда в сторону Египта. По Арриану, скифы считались «самым многочисленным народом в Европе», скифские всадники отличались как в персидском войске, так и в македонском. В битве при Гавгамелах 331 г. до н.э. скифы входили в войска под руководством Мазея, увлекавшегося выжиганием земли, как и скифы 512 г. в войне против Дария I. Именно на фланге Мазея македонцы несли большие потери, а затем Мазей перебежал к Александру и был сатрапом Вавилонии, где по его смерти власть принял Стамен. Из скифских наемников мог происходить и служивший персам в Египте Мазак. Вон он и «дед Мазай»...

Но вернемся к Дунаю, используя источники, более признанные историками достоверными.
Главной целью похода Македонского на север и за Дунай Арриан указывал то, что перед дальним походом в Азию царь не хотел «оставлять у себя за спиной соседей, которые до конца не усмирены» (Арриан, 1993, с.50). Плутарх тоже поддерживал близкую версию. Еще во время войн Филиппа с Атеем и похода отца на «проскифский» Византий юный Александр победил фракийцев-медов (медар), опустошил их город и заселил людьми из разных народов (там было место и для скифов). Александр понимал, «что варвары восстанут всей массой, как скоро заметят в нем малейший упадок духа. И действительно, устремившись с войском к берегам Истра (Дуная), и победив в большом сражении царя трибаллов Сирма, он быстро подавил восстание варваров и прекратил происходившие между ними войны» (Плутарх. Александр Македонский. М.,1893. С. 31).

Идя на иллирийцев и трибаллов, близких славянам — по летописям, царь в десяти днях пути от реки Несс (Места) у горы Гем (Балканы) разгромил «независимых фракийцев» и их союзников, горцев. Побежденные использовали для защиты и сопротивления телеги, пуская их с горы на македонцев. Наступавшие уничтожили до полутора тысяч противников, но живых захватили мало — северяне были быстры в беге, хорошо знали местность. Македонцы в 336-335 гг. до н.э. забрали «всех женщин, которые сопровождали варваров, детей и всю добычу». Акция во многом напоминает разгром Римом скифского похода 269 г. н.э. и аналогичные события. Еще века через три после похода 269 г. славяне надолго обосновались у реки Места, где в округе сохранилось немало праславянских топонимов.

«Александр отослал эту добычу в приморские города (у Черного моря), поручив распорядиться ею Лисании и Филоте. Сам он, перевалив через Гемм (Балканы Болгарии), пошел вперед на трибаллов и прибыл к реке Лигине. Она отстоит от Истра, если идти по Гему, в трех днях пути (а некоторые историки видят Лигину у Тырнова – это даже по прямой более 200 км, да еще через гора). Сирм, царь трибаллов, давно уже зная о походе Александра, заранее отправил женщин и детей трибаллов к Истру (Дунаю), велев им переправиться на один из островов на Истре. Остров этот называется Певка (у низовий Дуная: «остров Ахилла»). На этот же остров сбежались задолго до приближения Александра фракийцы, жившие по соседству с трибаллами; туда же бежал вместе со своими и сам Сирм. Большое же число трибаллов кинулось назад, к той самой реке (Лигин), от которой накануне выступил Александр».

Вместо точек событий у низовий Дуная многие научные карты походов Александра ведут линию к низовью реки Олт и западнее, хотя оттуда долог путь до острова Певки. Александр не стал атаковать Певку, а решил разгромить основные силы Сирма у леса на берегу Лигины. Сражение начали лучники и пращники, варвары устремились врукопашную, но были смяты фалангой и всадниками с флангов. Потеряли еще три тысячи воинов, македонцы — 11 всадников и около 40 пехотинцев. Пленных вновь Александр захватил мало, густой лес и ночь помогли северянам. Трибаллов нередко связывают со славянами-древлянами, близкими и германцам (тервингами, тервуниями). Иллирийцев русские летописи считают соседями славян уже в первое послепотопное время.
Описание Арриана очень напоминает многие переправы северян III-VI веков, включая и натиск славян на Византию. Уже у авторов V-VI вв. славяне называются и гетами, а близость гетов-фракийцев и скифов отмечалась еще со времен Геродота. Современные этнические привязки древних народов очень спорны, вполне справедливы поиски своих истоков в этих народах нынешних жителей Румынии и Болгарии, ряда других стран. Русские летописи считают, что у Дуная были заметны и славяне. Трибаллы признаются участниками истории Скифии. Имя Сиромъ, созвучное царю трибаллов Сирму, есть в новгородских берестяных грамотах. Счет войск на «тысячи» характерен и средневековой Руси. Пока нельзя однозначно считать противников Македонского предками какого-то одного нынешнего народа, но и исключать славян из потомков воинов Сирма тоже не следует.
«Переправились ночью в том месте, где росли густые хлеба, за которыми и не видно было людей, подбиравшихся к берегу. На рассвете Александр повел пехоту через хлеба, приказав воинам держать сарисы (копья) наискось и раздвигать колосья, пригибая их. Так они вышли на пространство необработанное. Всадники следовали сзади, пока фаланга не прошла через хлеба. Когда войско оказалось на целине, Александр сам повел конницу на правое крыло, а Никанору велел построить пехоту вытянутым прямоугольником. Геты не выдержали и первого натиска всадников; невероятной казалась им дерзость Александра, который так легко, в одну ночь, не наводя мостов, переправился через величайшую из рек, ужасной — сомкнутая фаланга, неистовым — натиск всадников. Сначала они бросились в свой город, отстоявший от Истра примерно на парасангу». Это могло быть укрепление в районе нынешнего Измаила или в ином месте у низовий реки Прут (Пиретус; на «путях Орфея»).

Примерно по этому направлению, с помощью направленного моста, вторгался в Скифию около 512 г. до н.э. Дарий I. В начале эры земледельцы Нижнего Подунавья назывались «скифскими земледельцами», переселялись в римские провинции для лучшего обеспечения их продовольствием.
«На третий день после этой битвы Александр подошел к реке Истре. Это самая большая из европейских рек; она протекает через многие и многие земли, образуя границу между самыми воинственными племенами. Большинство из них — племена кельтские; в их земле Истр и берет свое начало. У самых истоков ее живут квады и маркоманы, потом язиги, племя савроматов, и потом геты, дарующие бессмертие; потом большинство савроматов и потом скифы — до самого устья, до того места, где пятью рукавами Истр впадает в Эвксинское море. На Истре он застал пять военных судов, пришедших к нему из Византии по Эвксинскому морю и по реке. Посадив на них лучников и гоплитов, он поплыл к острову, куда бежали фракийцы и трибал-лы, и попытался высадиться, но всюду, где бы ни пытались пристать корабли, их встречали варвары. Судов же было мало и войска на них немного; крутые берега мало где позволяли пристать, а река около острова, сдавленная в теснине, неслась с такой стремительностью, что стать на якорь было невозможно».
Наука знает, что Певка — остров в устье Дуная, с названием от греческого «певка» (сосна), так как остров покрывали сосновые леса. Македонский явно использовал элементы морской осады, при этом северяне использовали против него небольшие суда, которые он вскоре и захватил.
«... Александр отвел свои суда и решил переправиться через Истр, чтобы напасть на гетов, живущих за Истром; он видел, что они во множестве собираются на берегу Истра, рассчитывая помешать его переправе (всадников у них было около 4000, а пеших воинов больше 10000). К тому же ему очень хотелось побывать на той стороне. Он сам сел на корабль, велел набить сеном меха, из которых делали палатки, и собрал тут же челноки, выдолбленные из одного дерева (их было великое множество, потому что береговое население ловит на Истре рыбу с этих челноков, ездит на них по реке друг к другу, и многие на них же занимаются разбоем). Собрав как можно больше этих челноков, он переправил на них столько войска, сколько было возможно при таких средствах переправы. Перешло с Александром тысячи полторы всадников и около 4000 пехотинцев». Если челноки (как ладьи) вмещали до 40-50 человек (или несколько лошадей), то македонцам потребовалось 300-500 судов.


«Когда же они увидели, что Александр спешит со своей пехотой — идя вдоль реки, чтобы не оказаться пехоте в кольце и не попасть в ловушку, устроенную гетами, а всадники едут впереди — геты оставили свой плохо укрепленный город, забрав с собой на лошадях столько детей и женщин, сколько лошади могли увезти: они устремились как можно дальше от реки в пустынные степи. Александр овладел городом и всем, что оставили геты. Он велел Мелеагру и Филиппу переправить эту добычу, сам же разрушил город и на берегу Истра принес жертву Зевсу-Спасителю, Гераклу и самому Истру за то, что он позволил ему переправиться. Еще засветло он привел всех целыми и невредимыми в лагерь».
Описание напоминает многие сражения народов Скифии у Дуная в III-VI вв. н.э., включая к концу этого периода славянских князей Добрента, Ардагаста, Мусокия, Пирагаста. У низовий Дуная по традиции, хотя бы со времен Дария I, проходили и переговоры.
«(В лагерь) прибыли к Александру послы от других независимых племен, живущих возле Истра, а также от Сирма, царя трибаллов. Пришли послы от кельтов, живущих у Ионийского залива (Адриатики). Кельты народ рослый и мнения о себе высокого. Все сказали, что они пришли искать дружбы с Александром; все они заключили с ним союз. Кельтов он еще спросил, чего в мире они больше всего бояться? Он надеялся, что его громкое имя дошло до кельтов и еще дальше, и они скажут, что больше всего бояться они именно его. Ответ кельтов не соответствовал его надеждам. Жили они далеко от Александра, в местах непроходимых, видели, что ему не до них, и ответили, что боятся, как бы не упало на них небо. К Александру они отправили послов потому, что восхищаются им, но не из боязни или ради выгоды. Александр назвал их друзьями, заключил с ними союз и отослал обратно, заметив только, что кельты хвастуны» (правда, эти хвастуны-галлы продолжали веками и после Александра играть заметную роль в истории, а после его смерти обосновались в округе реки Галис, окончательно определив ее имя).

Позже кельтоскифов указывали потомками киммерийцев, родом от Меотиды (Азовского моря). Если акция у низовий Дуная была, то так Александр фактически заручился поддержкой северян в своих будущих походах на юге. Македонский попытался покорить еще агриан и пеонов, но коварные замыслы Клита, сына Бардилея, и Главкия, царя тавлантиев, возвратили его на юг. Затем в округе указывались певки, что относились к восточногерманскому племени бастарнов и населяли остров Певке на Дунае (совр. остров Георга). Но по Иакимовской летописи, бастарны – родичи славян (и действительно, как венеды, были близки певкинам, о чем напоминал и Тацит). Полезны наблюдения Ф. Бруна « Нечто о Добрудже, Остров Певки» (Сб. «Черноморье», т. I, Одесса, 1879, стр. 33—47.,. 48—59), но он слишком увлечен прагерманскими версиями.

М.Б.Щукин (С.-Петербург) в работе о происхождении славян заметил (http://www.nestor.md/Russian/Sciukin.htm ): «Вопрос об этническом лице бастарнов остается открытым. Древние авторы называют их то галлами (Liv. XLIV, 26,2-3,14), то, с оговорками, — германцами (Strabo, VII, 3,17; Plin. H.N. IV, 81; Tac. Germ. 46). Из пяти дошедших до нас слов языка бастарнов два могут быть объяснены из германского, а три не имеют параллелей ни в одном из известных языков (Браун 1899: 112). Не исключено, что бастарны были носителями тех индоевропейских диалектов, которые позже исчезли полностью (Мачинский 1966: 96). Подобные «народы между германцами и кельтами» уже выявлены в других частях Европы (Hachmann, Kossack, Kuhn 1962). Когда в середине I в. до н.э. началось расселение предков исторических германцев из ядра ясторфской культуры в междуречье Эльбы и Одера (Die Germanen... 1976: 83-99; 184-232), племена, близкие им и втянутые в орбиту их действий, стали германцами, группы же, оказавшиеся в стороне и втянутые в орбиту других народов, стали другими народами. Спор об этническом лице бастарнов, пожалуй, не имеет смысла. Бастарны были бастарнами».
Прием кельтов мог происходить и в Истрии.
По Геродоту, «Скифия начинается за Фракией в том месте, где море образует залив и где Истр впадает в море (устье Истра обращено на юго-восток)» (кн. IV, 99). Залив, о котором идет речь, это затопленное переуглубленное русло древнего Днестра. В начале антропогена эта река имела южное направление и могла сливаваться с Дунаем, а затем под влиянием прогибания северо-западного шельфа и образования озера Борисфен сместилась к востоку.

И.Русанов прав, что устье Истра располагалось во времена Геродота (да и царей Македонии, воевавших с Атеем) значительно южнее современной дельты Дуная, обращенной в отличие от древней дельты, на восток, а не на юго-восток, как в скифском логосе. Поэтому руины древнегреческой колонии Истрия (район Констанцы), оказались теперь почти в полсотне километров от реки. Смещение устья Дуная происходит и сейчас — основная масса воды идет по Килийскому горлу, самому северному и молодому, здесь быстрее всего наращивается дельта. Скорость смещения значительна — еще на венецианских и генуэзских портоланах, морских картах XV века, показаны два главных гирла — одно у Истрии, второе значительно севернее. Причины этого «путешествия» в поднятии уже в историческое время Северо-Добруджийского плато, компенсирующем опускание соседнего блока земной коры ниже уровня моря на 30-50 метров.
Устье Истра находилось на одной широте с Таврийскими (Крымскими) горами. У ряда античных авторов (Эратосфен, Гекатей, Птолемей) северный берег Черного моря именуется «островным побережьем» и сравнивается со скифским луком, состоящем, как известно по дошедшим до нас многочисленным изображениям, из двух полудуг. Верность этого представления показывает, что картографические знания древних об этом районе были достоверны. А метод географического описания в скифском логосе заставляет думать, что Геродот пользовался картой: реки перечислены строго с запада на восток (слева направо), то же касается названий племен, городов, местностей. Север неоднократно называется верхом — так принято у географов и сейчас.
Дошедшие до нас греческие карты мира тех времен очень примитивны, собственные познания Геродота о географии Европы, в частности, более близкой к Греции Фракии, очень скромны. Они не оставляют впечатления картографичности — пространственного видения. Отрывки из «Географии» Гекатея Милетского, считавшейся одним из главных источников Геродота, в отношении Скифии дают бедную картину. Другие античные авторы лишь повторяют с большими или меньшими искажениями то, что есть в скифском логосе.
Поэтому можно предположить, что в основе античной географии Скифии лежит один картографический источник местного происхождения. Автором его мог быть, по мнению Русанова, Анахарсис, сын гречанки и скифского царя Гнура, получивший обширные знания во время путешествий, прославивший свое имя мудрыми афоризмами и ценными изобретениями (Игорь Русанов, кандидат географических наук; Статья готовилась с 1984 по 2000 год; http://cblh.narod.ru/sk/gran.htm )

Д.А. Щеглов в статье «Европейские скифы», противники Александра Великого: проблема этнической принадлежности» ( http://www.centant.pu.ru/sno/publ/Sch3.htm ) еще раз обратил внимание на явное игнорирование мировой наукой многообразия связей европейских скифов (живших между Доном и Дунаем) с великим полководцем. Но – по не очень объективной традиции – упорно прошел мимо скифов у Дуная и вероятности похода Александра к Меотиде и низовьям Танаиса-Дона в 338 – 336 гг.
По оценке Щеглова, ключевым событием среднеазиатского похода Александра является конфликт с «одним из местных (хотя те скифы указывались контролировавшими и земли у Дуная) кочевых народов», владения которого граничили с Согдианой по Сырдарье (329 г. до н.э.), но они не считались саками. Эти скифы, как их называют античные источники (Арриан, Курций Руф, Страбон, Плутарх, Диодор), фигурируют у Танаиса в контексте пяти событий:
1. скифы присылают своё войско на помощь Бессу (у Кавказа и Каспия: П.З.) против Александра (Arr. III, 25.3; 28.10; Curt. VI, 6.13; VII, 4.6, 15, 32);
2. как только Александр появился в Согдиане, скифы направляют к нему посольство (Arr. IV, 1.1-2; Curt. VII, 6.12);
3. Александр готовит поход против этих скифов (Strab. XI, 11.6; Arr. IV, 1.3; Curt. VII, 7.5, 12-17), скифы снаряжают против него войско (Arr. IV, 1.6; Curt. VII, 7.1-4) и присылают посольство (Curt. VII, 8.8-30; стоило бы процитировать речь-слово посла скифов), в результате происходит битва на реке Танаис, в которой скифы терпят поражение (Arr. IV, 4.4; Curt. VII, 9-16);
4. после битвы скифы присылают посольство с извинениями (Arr. IV, 5.1), одновременно приходят послы от саков (Curt. VII, 9.17-18);
5. на следующий год скифы опять присылают в Мараканду посольство с мирными предложениями, которые Александр отклоняет (Arr. IV, 15.1-3, 5; Curt. VIII, 1.7-10).
Д.А. Щеглов затем считает, что источники не называют этнонима этого народа, а дают ему «условные географические обозначения»:
• европейские скифы — 6 раз (Arr. IV, 1.1; IV, 4.2; IV, 15.1; Curt. VI, 2.13; VII, 6.12; VII, 7.2); в одном случае скифы выше Боспора (Азовского моря, значит – севернее: П.З; Curt. VIII, 1.7), что, по оценке Щеглова — несомненно, названы ошибочно вместо европейские скифы (ср. Arr. IV, 15.1-3, 5);
• скифы, живущие за Танаисом — 3 раза (Curt. VII, 4.6; VII, 4.32; VII, 7.1; затем 3 раза такая локализация скифов упоминается в речи Александра — VII, 7.12-14; и в речи скифских послов перед битвой: VII, 8.22, 30);
• скифы, живущие у Танаиса — 1 раз (Curt. VI, 6.13; это указание повторяется в речи мага Кобара — VII, 4.15);
• скифы из Азии — 1 раз (Arr. IV, 1.6);
• самые северные из кочевников — 1 раз (и этих северных стоит помнить: Strab. XI, 11.6);
• просто скифы — passim (Arr. III, 25.3; IV, 1.3; 4.1-9; 5.1; 15.1-3, 5; V, 25.5; Curt. VII, 7.6, 12, 15, 16; 8.8-30; 9.5, 17, 18; VIII, 1.9; Plut. Vita Alex. 45; De fort. Alex. II, 9; Diod. XVII, prol. (2), 21);
• даи, живущие (или поселившиеся) на этой стороне реки Танаис (Arr. III, 28.8) или даи с Танаиса (Arr. III, 28.10).
По мнению Щеглова, использование термина европейские скифы применительно к среднеазиатскому народу обусловлено географическими представлениями, господствовавшими в эпоху Александра, в частности, в штабе его армии. Согласно этим представлениям, Дон и Сырдарья составляли единую реку Танаис (соответственно: нижнее и верхнее течение), которая традиционно считалась у греков границей Азии и Европы, а также восточной границей Скифии. С этим можно согласиться отчасти, но все же источники подчеркивают именно европейцев-скифов, контролировавших земли севернее Согдианы, Персии и Дуная.
Соответственно, народы, обитающие по правому берегу Сырдарьи, назывались европейскими и скифскими, а по левому берегу — азиатскими (например, азиатскими источники иногда называют скифов, живущих выше Боспора: Curt. VI, 2.13; скифов абиев: Arr. IV, 1.1; саков: Curt. VII, 9.17; Arr. III, 8.3).
И все же Скифия, то есть страна европейских скифов, рассматривалась как единая территория, простирающаяся от Истра до Танаиса-Сырдарьи. Таким образом, европейские скифы отождествлялись со скифами Причерноморья и считались соседями Фракии и Македонии. При этом очевидно, что в описании реальных событий термин европейские скифы используется только как синоним для скифов, живущих за Танаисом, и что – якобы в действительности — речь всегда идёт о реальном среднеазиатском народе, владеющим территорией на правом берегу Сырдарьи вблизи от Согдианы.
По мнению Щеглова, только один раз источники, говоря о скифах из Европы, подразумевают, скорее всего, скифов Причерноморья: когда скифы упомянуты в перечне западных народов, приславших в 323 г. посольства к Александру (ливийцы, бреттии, левканы, тиррены, карфагеняне, эфиопы, кельты, иберы, римляне; Arr. VII, 15.4; правда, другие источники не упоминают здесь скифов: Diod. XVII, 113.2-4; Just. XII, 13.1). И в свете отмеченных выше данных – это не очень верно, если не сказать резче.
В общем якобы доказано, что дошедшие до нас сведения о походе Александра Македонского на Скифию восходят к трём главным источникам: сочинениям Клитарха, Птолемея и Аристобула. Описания изложенной выше географической концепции, элементом которой является термин европейские скифы, приводятся в традициях Клитарха (Curt. VI, 2.13-14; VII, 6.11-12; 7.1-4; VIII, 1.7-9) и Аристобула (Arr. IV, 1.1-2; 15.1-5; Curt. 4.32), который, видимо, заимствовал их также у Клитарха.
В традиции Птолемея, которой чаще следует Арриан, эта концепция никак не представлена и термин европейские скифы не засвидетельствован. Поэтому, строго говоря, нельзя определить — следовал ли Птолемей этим общепринятым представлениям (что вполне естественно) или не признавал их. В пользу последнего говорит то, что — во-первых, скифы, которых Клитарх и Аристобул называют европейскими, у Птолемея один раз названы азиатскими. Во-вторых, в традиции Клитарха понятие скифы имеет чёткое значение: скифами являются только три народа (европейские скифы или живущие по ту сторону Танаиса; азиатские скифы: живущие выше Боспора и абии), а другие кочевые народы (массагеты, дахи и саки) скифами никогда не называются. У Арриана, как думают за Ариана, скифы являются синонимом массагетов и, возможно, даев. Возможно, Арриан следует здесь взглядам Птолемея, своего главного авторитета, чьи представления о среднеазиатских кочевниках в таком случае резко отличаются от концепции Клитарха.
По объективной оценке Щеглова, в современной литературе безраздельно господствует представление о том, что европейские скифы тождественны сакам (и это, безусловно, устойчивый бред в политических антироссийских целях). В защиту этого мнения приводятся три аргумента.
Первый. Все другие источники (и до, и после похода Александра) свидетельствуют, что именно саки граничили с Согдианой по Сырдарье: надписи Дария (DPh 5-8 = DH 4-6: упоминаются саки, которые за Согдом), Харес Митиленский (FGH 125 F 5), Демодам (Plin. VI, 50), Патрокл, Аполлодор Артемитский (Strab. XI, 8.2). Данные Патрокла легли в основу географической концепции Эратосфена, благодаря авторитету которого, сведения о саках, граничащих с Согдианой по Яксарту, получили повсеместное распространение в античной литературе (Berger F III B, 63 = Strab. XI, 8.8; Strab. XI, 8.2; Dion. Per. 749-751; Ptol. Geogr. VI, 13.1; 14.1; 15.1). Множество источников, не дающих точной локализации саков, указывают на их непосредственное соседство с Бактрией, что подкрепляет сведения авторов, названных выше (Hdt. I, 153.4; III, 93.3; VII, 64.1-2; VIII, 113.2; IX, 113.2; Ctes.: FGH 688 F 9 § 3, 7-8; Megasth.: FGH 715 F 4 = Diod. II, 35.1). Таким образом, сопоставляя данные о скифах, живущих за Танаисом, с массивом сведений о саках за Яксартом, можно сделать вывод о тождестве этих народов. Но саки во время войны Великой Персии с Великой Скифией перешли на сторону Дария и Ксеркса, а затем даже были включены вместе с мидянами в экипаж каждого коробля, воевавшего против греков, что можно проследить по указателям к труду Геродота.
Да и два указания, приводимых традицией Клитарха, чётко различают европейских скифов и саков (больше саки в описании среднеазиатского похода не упоминаются).
Прежде всего, победа над европейскими скифами привела «к усмирению значительной части Азии. [Её жители] верили в непобедимость скифов; их поражение заставило признать, что никакое племя не сможет противостоять оружию македонцев. В связи с этим саки направили послов с обещанием, что их племя будет соблюдать покорность [Александру].... Итак, милостиво приняв послов саков, он дал им в спутники Эксципина»... (Curt. VII, 9.17-19). Таким образом, саки, в отличие от скифов, локализуются в Азии, то есть к югу от Сырдарьи, но также вблизи от границ Согдианы. Саки слабее скифов и, возможно, находятся в сфере их влияния, и только после битвы на Танаисе они переходят на сторону Александра.
Наблюдения подтверждаются вторым упоминанием саков (Curt. VIII, 4.20). Весной 327 г. перед уходом в Индию Александр совершает последнюю военную акцию в Средней Азии: выступив из области Сисимитра (в бассейне Вахша), после шестидневного перехода по пустынной местности он вторгается в страну саков и полностью опустошает её, очевидно, не встречая сопротивления: «царь, отблагодарив за услугу, оказанную ему Сисимитром, приказал солдатам взять провизии на шесть дней, собираясь напасть на саков. Опустошив всю эту страну, он дает в дар Сисимитру 30 тысяч голов скота». Саки здесь также отличаются от скифов, локализуются где-то к югу от Сырдарьи и проявляют себя как достаточно слабого противника.

Согласно предположению В.В. Григорьева, сведения о посольстве саков после битвы на Танаисе, которые приводит только традиция Клитарха, и сведения о посольстве скифов после этой же битвы, которые сообщает только традиция Птолемея (Arr. IV, 5.1), возможно, представляют для кого-то лишь две версии одного и того же события. Это позволяет отождествить саков и европейских скифов. Однако описания этих двух посольств слишком различны, чтобы можно было рассматривать их как версии одного события. К тому же традиция Клитарха чётко отличает саков от скифов.
Третье существенное замечание. Видный российский антиковед И.В. Пьянков обратил внимание на то, что Арриан, описывая битву на Танаисе (очевидно, по версии Птолемея), называет противников Александра скифами из Азии (IV, 1.6; версия Клитарха в соответствующем месте говорит о европейских скифах: Curt. VII, 7.1-4). Такое обозначение скифов у Арриана противоречит географическим представлениям спутников Александра, тем более что чуть ниже Арриан явно противопоставляет скифов азиатским варварам (IV, 4.2), следовательно, его источник также разделял эти представления. Между тем, в описании войск Дария перед Гавгамелами (который Арриан, возможно, также заимствует у Птолемея) скифами из Азии называются саки: «саки (это скифский народ из [числа] скифов, живущих в Азии), не подданные Бесса, но как союзники Дария» (III, 8.3). По мнению И.В. Пьянкова, эти два пассажа Арриана-Птолемея тесно связаны друг с другом и отражают в себе устойчивую древнюю традицию, согласно которой, саки назывались азиатскими скифами. То есть: Птолемей, называя скифов из-за Танаиса азиатскими, не имел в виду их локализацию относительно Танаиса, а только использовал этот термин в качестве синонима саков, указывая тем самым на этническую принадлежность скифов.
Вместе с тем представляется сомнительным, существовала ли в действительности такая устойчивая традиция именования саков азиатскими скифами, и мог ли Птолемей следовать этой традиции. Имеются только два свидетельства (причём никак не связанные друг с другом), в которых саков называют скифами. Во-первых, это упоминание саков у Геродота в перечне отрядов армии Ксеркса, который, вероятно, заимствован им у Гелланика: «саки скифы... этих скифов звали амюргийскими саками» (VII, 64). Показательно, что Геродот прямо не называет саков азиатскими скифами, хотя, видимо, помещает их действительно в Азии. Во-вторых, это цитата из поэмы Херила Самосского «Переход через понтонный мост» (описывается войско Дария во время похода на скифов; Kinkel F 3), которую приводит Эфор: «и пастухи [овец] саки, родом скифы, однако населяли Азию хлебородную.
Ведь были они переселенцы из кочевников, людей чтящих закон» (FGH 70 F 42 = Strab. VII, 3.9; F 158 = Ps.-Scymn. 851-862). Кроме того, Гекатей, говоря о кочевниках на границах Западной Индии, возможно, именно о саках, называет их скифами («Каспапир, гандарский город, акте скифов, Гекатей в [описании] Азии»; FGH 1 F 295 = Steph. Byz. s.v.; возможно, к Гекатею восходят сведения Эратосфена о скифах к востоку от Бактрии: Berger F III A, 2, 8, 11, 36 = Strab. II, 1.3, 5, 11), однако этноним саки в дошедших фрагментах Гекатея не упоминается.
Этих указаний недостаточно для того, чтобы говорить о существовании устойчивой традиции именования саков азиатскими скифами, такой традиции, которая могла бы оказать влияние на Птолемея. Сомнительно, чтобы Птолемей, говоря о вполне реальных для него саках, стал бы описывать их через призму представлений далёких и не слишком авторитетных для него Гелланика и Геродота или Херила и Эфора, тем более что их представления противоречат общепринятой в его время географической концепции. Возможно, что Птолемей, называя саков азиатскими скифами, просто исходит из реального факта их локализации к югу от Сырдарьи (традиция Клитарха также помещает саков в Азии).
Нет уверенности в том, что под азиатскими скифами Птолемея должны были подразумеваться именно саки. Нет ни одного примера, чтобы выражение азиатские скифы приводилось бы не как определение этнонима саки, а как его заменитель. Большинство ранних греческих авторов трактовало термин скифы чрезвычайно широко, применяя его, в том числе, ко многим азиатским кочевым народам: Гекатей считал скифами исседонов (F 193), Гелланик — меотов (FGH 4 F 69), Пс.-Гиппократ — савроматов, будинов и аргиппеев (De aer. 21; 24; 26, 28), Геродот полемизирует с теми, кто причисляет к скифским народам массагетов, возможно, имея в виду Гекатея (I, 201). Историки походов Александра также называют азиатскими скифами не только саков: традиция Клитарха называет азиатскими скифов, живущих выше Боспора, (Curt. VI, 2.13) и скифов абиев (Arr. IV, 1.1); термин скифы часто используется для обозначения массагетов в традициях Птолемея (Arr. IV, 5.3-5, 8; 26.3, 4, 6-7; 17.1-2, 4-7; V, 12.2) и Аристобула (Arr. IV, 6.1; Curt. VIII, 2.14; 14.5) и один раз — даев (не ясно — у Птолемея или у Аристобула: Arr. III, 25.3).

Таким образом, Птолемей в принципе мог назвать азиатскими скифами и массагетов, и даев. То обстоятельство, что в дошедших текстах он применяет это определение только к сакам, принципиально не меняет ситуации. Во всяком случае, нет необходимости проводить прямую связь между сообщениями Птолемея о саках в войске Дария и об азиатских скифах, противниках Александра.
В итоге, нет достаточных оснований для отождествления европейских скифов с саками. Между тем, использование Птолемеем термина скифы из Азии для обозначения скифов из-за Танаиса, требует какого-то объяснения (хотя ни одно объяснение в такой ситуации не может быть исчерпывающим, что справедливо).
И здесь Д.А. Щеглов аргументирует свою версию.
Арриан, следуя тому же Птолемею, приводит свидетельство позволяющее отождествить европейских скифов с даями, народом хорошо известным по другим источникам. Арриан трижды упоминает кочевников, приславших своё войско на помощь Бессу: Бесс «поджидает прихода скифов союзников» (III, 25.3), «при Бессе находились... даи, жившие (или поселившиеся) на этой стороне реки Танаиса» (III, 28.8), в Согдиану за Бессом последовали даи с Танаиса (III, 28.10). Версия Аристобула также упоминает этих союзников Бесса, очевидно, заимствуя сведения у Птолемея, но при этом называет их скифы, живущие у Танаиса (Curt. VI, 6.13) или скифы, живущие за Танаисом (Curt. VII, 4.6, 32). Неясным остаётся вопрос о том, кто из авторов первым стал называть даев скифами. В случае с Аррианом это мог быть и Птолемей (что менее вероятно), и Аристобул, и сам Арриан. В случае с Курцием, которому, как будто, не свойственно произвольно менять этнонимы, вероятно, это был Аристобул, который пытался приспособить данные Птолемея к географической концепции Клитарха и отождествил даев с европейскими скифами.
Бросается в глаза противоречие: Птолемей говорит о даях «по эту сторону Танаиса», а Аристобул — о скифах «по ту сторону». Вероятнее всего, даи, согласно Птолемею, населяли и северную и южную стороны Танаиса (или недавно поселились на ). В пользу этого указывает;;;;;;;южной стороне, что может подразумевать глагол то, что в другом месте он говорит просто о даях с Танаиса (ср. скифы и другие, живущие у Танаиса, в версии Аристобула: Curt. VI, 6.13). Аристобул же, приводя эти данные в соответствие с концепцией Клитарха, помещает скифов только на «той» стороне. Возможно, именно в связи с этим он говорит о скифах и неких других соседях Танаиса, под которыми могут скрываться даи, живущие по эту сторону.

Указание Птолемея о даях на этой стороне Танаиса, прекрасно согласуется с его же сообщением об азиатских скифах. Возможно, он назвал противников Александра азиатскими скифами именно потому, что они были тождественны даям, которые действительно владели некими территориями на южном, «азиатским» берегу Сырдарьи. Это предположение подтверждается данными Клитарха о начале конфликта между македонцами и скифами. Сначала Александр отправил к скифам посла с требованием, «чтобы они без его разрешения не переходили реку Танаис, границу [своей области]» (Curt. VII, 6.12), а вскоре после этого царь скифов посчитал, «что город, основанный македонцами на берегу реки, является ярмом на его шее» и послал войско, чтобы его уничтожить (Curt. VII, 7.1).
Следовательно, причиной конфликта являлся территориальный спор из-за земель, прилегающих к левому берегу Танаиса , на которые, очевидно, претендовали скифы. Рассказ Аристобула о процедуре избрания скифского царя, которая по традиции должна была совершаться на берегу Танаиса, также подтверждает, что река была не окраинным рубежом владений скифов, а одной из главных сакральных доминант их «космоса» (Ps.-Plut. De fluv. XIV, 3; если это сообщение действительно восходит к Аристобулу, историку Александра). Отсюда следует, что скифы ко времени Александра уже полностью освоили оба берега Танаиса. Всё это говорит о том, локализация даев или азиатских скифов на левом берегу Танаиса соответствует реальной ситуации того времени. Это дополнительно указывает в пользу отождествления даев с Танаиса и азиатских скифов Птолемея с европейскими скифами Клитарха и Аристобула.

Таким образом, по Д.А. Щеглову, есть основания полагать, что европейские скифы были даями или дахами, которые более всего известны тем, что в середине III в. до н.э. они захватили Парфиену и тем самым положили начало созданию Парфянской державы.
Даев с Танаиса следует отличать от других дахов, о которых говорит версия Клитарха, которые поддерживали Спитамена (Curt. VII, 7.32; VIII, 1.6; 3.1, 16) и обитали на границе с хорасмиями (Curt. VIII, 1.8). Вероятно, во времена Александра существовали две территориально различные группировки дахов, сведения о которых дошли в разных традициях: Птолемея и Клитарха. Дахов версии Клитарха, очевидно, следует локализовать там же, куда дахов-даев помещают все более поздние источники: в Юго-восточном Прикаспии, на границах Гиркании, Парфиены и Арии (Демодам в первой четверти III века до н.э.: Mela. I, 2; 13; III, 42; Plin. VI, 50; Аполлодор в I в. до н.э. описывающий ситуацию III-II вв. до н.э.: Strab. XI, 7.1; 8.2-3; 9.2-3; Ptol. Geogr. VI, 10.2, а также Оросий: I, 2.43).
Европейские скифы (против которых неудачно бросил около 512 г. до н.э. свои 700 тыс. воинов и 600 боевых кораблей именно от Дуная Дарий 1) были именно главным сдерживающим фактором для северных походов Александра. При этом часть скифов и фракийцев на договорных и наемных условиях сражалась в войсках самого Македонского.
Явная многовековая политизированность отвлечения Александра от реального Дона возникает по другим причинам. Тот же Птолемей во 2 веке нашей эры – на основе античной традиции — указывал «алтарь Александра» у гор Рип, верховий Дона (на землях будущей Руси). И средневековые карты по данным Птолемея обычно отмечают этот «алтарь Александра». А русский эпос устойчиво напоминал о письме Македонского князьям славян (это отражают многочисленные варианты «Повести о Словенске Великом»).
Если все же видеть в «европейских скифах» реальных европейцев, то надо будет существенно пересмотреть значительную часть трактовок эпохи Александра Македонского и истории Великой Скифии (отчасти и как истории праславянства). К этому ревнители тотальных идейных шаблонов глобализма, веками пудрящие мозги и россиянам, пока не готовы.

Допускают, что сам Арриан пользовался сведениями македонских архивов, поэтому его данные достаточно точны. Эти сведения не игнорирует и наука, только всеми силами — археологическими данными, топонимикой и т.п. — старается оттянуть Македонского подальше от низовий Дуная, от округи Малой Скифии, где против Филиппа сражался скифский царь Атей. Выше Белграда (Сингидуна) на реке Саве возник город Сирмий, почти на тысячу лет ставший важным центром давления северян на Рим. Империя на время превращала Сирмий в столицу провинций от Дуная до Адриатики.
Зевс и Геракл — по мифам — включались в число прародителей скифов-сколотов. Истер, по славянскому эпосу, был в ряду братьев Словена и Руса. Эпос ряда славянских народов посвящает немало строк Македонскому, указывает на его близость праславянству. По русскому эпосу, Александр закрепил специальным «золотым письмом» земли от Каспия до Балтики за русскими князьями. Десятки русских списков эпоса появлялись к концу XVII века, оправдывая деятельность Петра I по возвращению державы к ее историческим морским рубежам.

Плутарх бегло подтверждал данные Арриана, указывая, что северные варвары не желали быть в рабстве у Александра и мечтали о собственных, родных царях. Советники рекомендовали Македонскому не прибегать к силе, а возвращать отпадавших кротостью, привлекать главарей восстаний на свою сторону. Александр делал иначе. «С варварскими восстаниями и войной в тех местах он покончил, стремительно дойдя с войском до Истра, где он победил в большом сражении Сирма, царя трибаллов». Больше о Сирме мало кто помнил. Диодор войны севернее Македонии определил двумя фразами: «Александр, успокоив Элладу, пошел на Фракию; много фракийских восставших племен он заставил покориться и пошел в Пеонию, Иллирию и соседние с ними страны. Покорив тамошних отпавших варваров, он подчинил себе все окрестное варварское население». Здесь даже выход на рубеж Истра не указан, тем более нет деталей сражений у острова Певка, откуда мог быть родом Аларих (Алауркен)— покоритель Рима в 410 г. н.э. Общеизвестное Диодору не является общеизвестным в наше время, когда натиск Македонского в сторону Скифии в 336-335 гг. до н.э. зачастую игнорируется.

Сатрап Бактрии Бесс, боровшийся за власть в Персии с Дарием III и убивший его, искал поддержку у скифов и Скифии, в округе Танаиса (Дона). Его отряды, включавшие скифов, первыми пришли на зов Дария в Вавилон, явно по многовековым скифским путям.
Бесс одел царские одежды Дария, «приказал называть себя Артаксерксом и собирал скифов и другие народы, жившие по реке Танаис». Бессы были фракийцами, близкими скифами и жившими южнее Дуная. Веков через девять еще один Бесс отличался на Кавказе в войсках Византии, где ярко проявляли себя и славяне. Бес-сов иногда связывают и с русской «весью».

Парфяне, вышедшие как Аршакиды из Скифии, тоже были заметной частью персидских войск. Северяне, по словам сподвижника Александра — Пармениона, поражали своим внушительным видом: «... днем, прежде всего, увидишь бегущие на тебя страшные лица скифов и бактрийцев, их косматые бороды и нестриженные волосы, еще их огромный рост и мощные тела...». Об этом официозная наука помалкивает.
Александр и его соратники выявили основное население между Тигром и Евфратом вплоть до Красного моря, где позже утвердились парфяне: «Равнинную и плодородную часть этого пространства захватили скифы, до сих пор опасные соседи. Они живут в Европе и в Азии. Те, что живут за Боспором, считаются азиатами, а живущие в Европе распространились по области от левой границы Фракии до Борисфена (Днепра) и оттуда до другой реки — Танаиса... Нет сомнения в том, что скифы, от которых произошли парфяне, пришли не от Боспора (Приазовья), но из области Европы». Это речь именно о скифах как населении равнин у Тигра и Евфрата, родичах могучих северных скифов. Подобное заселение данной территории известно со времен Касков и касидов, затем ярко проявилось при Мадии.
Первым царем парфян, вышедших в III в. до н.э. н юг от низовий Дона, признавался Арсак (Аршак). Но и до этого, в IV в. Македонский назначил какого-то Арсака правителем Мидии вместо Оксидата. Созвучное имя имел и правитель дрангов Арсам, смененный Стасанором. Если скифы успешно служили Александру, то Арсак вполне мог происходить из их среды.

Бесс командовал и всадниками-массагетами, ярко проявлявшими себя в истории Скифии. Массагеты-скифы царицы Томирис разгромили еще в 530 г. Кира Великого, а в средние века продолжателями традиций массагетов признавались славяне. Начальник конницы Александра Менид «не выдержал натиска кавказцев и скифов», бежал к царю, который бросил против скифов Арету с отрядом мощных копьеборцев. Арета убил «вождя скифов», тем и решил исход боя в пользу македонян.
Бесс пьянством, бахвальбой напоминал сына царицы массагетов Тамирис, попавшего в плен персу Киру 530 г. до н.э. Часть войск Александра перешла Кавказ, лежащий между Понтом и Каспием, за 17 дней. Там указывалась гора, высотой до километра, «к которой, согласно древним сказаниям, был прикован Прометей. У подножия горы было выбрано место для основания города. 7 тысяч старейших македонцев и, кроме того, воины, уже негодные для военной службы, получили разрешение поселиться в новом городе». Город назвали Александрией. Поиски его идут до сих пор. По логике источника, этот город надо искать на Северном Кавказе (к Кавказу был прикован Прометей) и в более северной округе. Он мог быть одним из первых «алтарей Александра»
Но в округе Кавказа и Каспия, где погиб Дарий III, Бесс после основания этого города явно терял влияние, стал спешно искать поддержку в Малой Азии, хотя все еще и ожидал поддержку от придонских скифов.

Вероятно, Бесс и был схвачен у Сыр-Дарьи, полностью раздет, связан и приведен к Македонскому на цепи — «зрелище, угодное как варварам, так и македонцам». Бесс оправдывался, что царский титул путем убийства он захватил лишь для передачи своего народа Александру, да и если бы не он, то власть захватил бы другой. Приведшие лжецаря получили награды. Обреченного решили казнить на месте, где он убил Дария. По Руфу, Бесса распяли на кресте, отрубили уши и нос, пронзили стрелами, а труп охраняли до полного разложения, отгоняя от него даже птиц.
По Диодору, родичи Дария разрубали тело на маленькие куски и стреляли ими из пращей. По Плутарху, разорвали тело вершинами могучих деревьев. Арриан поддерживает веосию пленения, близкую Руфу. Александр велел бичевать Бесса, а казнь отослать в Бактры. Арсак был пойман как участник восстания Бесса.
Распятие Бесса («черта», «дьявола»), возможно, привело к его обожествлению у части северян. Оно способствовало развитию таких индоевропейских понятий, как «бож» (бог), «босс» (глава), но и «босс» (гол). Боз (Бож) — это имя носил и князь антов в IV в. н.э. Он вместе с 70 боярами был казнен готами, так как поддерживал гуннов.
После гибели Божа массагеты и дахи пытались продолжать сопротивление, но македонцы перебили «тысячу дахов», что вело к прекращению сопротивления у Каспия и Арала. Позже якобы «дахи» проявили себя как даки у низовий Дуная, где возникла Дакия (ныне Румыния).
Замысел Александра пойти от Каспия на север наукой признается. После пленения Бесса к Македонскому через несколько дней пришли послы от скифов-абиев и европейских скифов самого большого народа в Европе. По Арриану, с «ними Александр отправил кое-кого из «друзей» под предлогом заключения дружбы; настоящая же цель этого посольства была в том, чтобы познакомиться с природой скифской земли и узнать, велико ли народонаселение, каковы его обычаи и с каким вооружением выходит оно на войну. Сам он решил основать на реке Танаисе город, назвав и его своим именем» (но это не тот город, где поселились тысячи ветеранов-македонцев, вероятно, из скифских юношей Атея: П.З.). Иной город, как «Александровы алтари», известен Птолемею у верховий Танаиса (Дона), о чем говорилось.

По Руфу, пришли послы скифов-амбиев. «Царь беседовал с ними милостиво и послал к европейским скифам одного из друзей, по имени Пенда (у других: Берда), передать им, чтобы они не переходили без его разрешения границу своей области — реку Танаис. ему же было поручено ознакомиться с характером страны и посетить скифов, живущих на берегах Боспора (именно у Азовского моря: П.З.). Царь же выбрал на берегу Танаиса место для основания города-крепости для удерживания как уже покоренной территории, как и той, куда он намеревался проникнуть». Выполнение замысла отсрочило восстание нескольких тысяч всадников Спитамена и Катена. Они предали Бесса, но свирепость Александра тоже не могли переносить.

Европейская Скифия (разгромившая фаланги Зопириона), безусловно, активно поддерживала сопротивление войскам Македонского и в Средней Азии. Скифы первоначально делали ставку на военные успехи Бесса, а он надеялся на их поддержку. Когда Бесса предал Коба (Кобар), перебежавший к Македонскому, и разбрелись по селам всадники, скифы вынуждены были менять политику, задабривать и устрашать Александра. После казни Бесса, они спровоцировали нападение 20 тыс. горцев, которые пращами и луками разгромили отборный отряд Македонского вместе с самим царем (тот был серьезно ранен в голень). По Арриану, царю насквозь пробило бедро, стрела отколола часть кости.
Арриан и Руф упорно говорят, что послы от европейских скифов появились после казни Бесса и тяжелого ранения Александра.
Против Македонского в Средней Азии активно воевали именно скифы, а не саки-казахи. В составе скифов отличались масса-геты и дахи, их поддерживали бактрийцы и согдиане. Эти группы были столь славны, что Александр вскоре включил их в свое войско и делал ставку на них. Последние дни жизни царь пировал с Медием, ставшим самым верным из приближенных. Вероятность северного происхождения Медия (с именем, созвучным Мадию и медам-фракийцам) не исключена. Активность европейских скифов вела к тому, что название Танаис иногда переносилось на азиатские реки.

Скифия была против сооружения Александром крепостей на своих южных рубежах, примерно такую политику ныне продолжает и Россия. Вот подробности у Руфа:
«Царь скифов, держава которого простиралась тогда по ту сторону Танаиса (пусть в верховьях якобы она называлась и Сыр-Дарья: П.З.), считал, что город, основанный македонцами на берегу реки, для него ярмо на шее. Поэтому он послал брата по имени Картасис с большим отрядом всадников разрушить этот город и далеко отогнать македонское войско от реки. Танаис отделяет бактрийцев от скифов, называемых европейскими. Кроме того, он является рубежом Азии и Европы. Племя скифов, находясь недалеко от Фракии, распространяется на восток и на север, но не граничит с сарматами, как некоторые полагали, а составляет их часть. Они занимают еще и другую область, прямо лежащую из Истром (Дунаем), и в то же время граничат с Бактрией, с крайними пределами Азии. Они населяют земли, находящиеся на севере; далее начинаются дремучие леса и обширные безлюдные края; те же, что располагаются вдоль Танаиса и Бактра, носят на себе следы одинаковой культуры». Это тоже официоз не приемлет, хотя на основе этого и гипертрофирует среднеазиатские привязки походов Александра.
Скифия имела рубежи по Дунаю и среднеазиатским рекам, скифская культура от Танаиса (Дона) до Бактрии имела немало черт одинаковости, что все больше подтверждают и археологи. Александр сам мечтал начать войну с этой державой, но акция Картасия его явно опережала. Скифы стали теснить македонцев у среднеазиатских рек, а раненый Александр принимает окончательное решение о переходе Танаиса: «Если же мы перейдем Танаис и покажем кровавым избиением скифов, что мы повсюду непобедимы, кто будет медлить с выражением покорности победителям даже Европы?». Победа над Скифией символизировала для Македонского победу над Европой.

Поражение Македонского.
Когда северянин Спитамен уничтожил у Танаиса отборные части Менедема (2 тысячи пехотинцев и 300 всадников), это «поражение Александр ловко скрыл, прибывшим с места сражения пригрозив казнью за распространение вести о случившемся». За три дня македонцы связали 12 тыс. плотов для переправы конницы и фаланги. Легко вооруженные воины готовились переправляться на мехах. На другом берегу горели вражеские костры, царь по ним угадывал численность скифов.
Уже все было готово для переправы, «когда 20 скифских послов, проехав по своему обычаю через лагерь на лошадях, потребовали доложить царю об их желании лично передать ему свое поручение. Впустив в палатку, их пригласили сесть, и они впились глазами в лицо царя; вероятно, им, привыкшим судить о силе духа по росту человека, невзрачный вид царя казался совсем не отвечающим его славе. Скифы, в отличие от остальных варваров, имеют разум не грубый и не чуждый культуре. Говорят, что некоторым из них доступна и мудрость, в какой мере она может быть у племени, не расстающегося с оружием».

Таксарис и Анахарсис, Абарис и Замолксис, позже Сфер и Бион, другие скифские мыслители были хорошо известны в античном мире, без всяких скидок на скифское происхождение. Скифы противопоставлялись остальным варварам по уровню разума и культуре. «Память сохранила даже содержание речи, с которой они обратились к царю. Может быть, их красноречие отличается от привычного нам, которым досталось жить в просвещенное время, но если их речь и может вызвать презрение, наша правдивость требует, чтобы мы передали сообщенное нам, каково бы оно ни было, без изменений». Запись речи посла скифов могла быть сохранена в архиве македонцев. Это дипломатический акт отечественной истории (придонской Скифии) 329 года до нашей эры. Более древние акты есть в работах Геродота и других ранних авторов. Подобные акты известны и позже, вплоть до средневековья, где славились послы словено-русов. Речь посла скифов — выражение философских и политических позиций Скифии. Она произносилась на понятном македонцам языке, ибо отсутствует упоминание переводчиков.

Речь посла Скифии от Дона (см.выше)
Речь перед Александром в 329 г. произнес самый старший из послов: «Если бы боги захотели величину твоего тела сделать равной твоей жадности, ты не уместился бы на всей земле; одной рукой ты касался бы востока, другой запада, и, достигнув таких пределов, ты захотел бы узнать, где очаг божественного света. Ты желаешь даже того, чего не можешь захватить. Из Европы устремляешься в Азию, из Азии в Европу; если тебе удастся покорить весь людской род, то ты поведешь войну с лесами, снегами, реками и дикими зверями. Что еще?».
Посол этим указывал, что Скифия сталкивалась с устремлениями Македонского и в Европе и в Азии, ощущала его тягу захватить евразийское пространство с центром у Танаиса. Далее к северу лишь леса и снега, реки и дикие звери. Леса были богатством той Скифии, какую представлял посол.
«Разве ты не знаешь, что большие деревья долго растут, а выкорчевываются за один час? Глуп тот, кто зарится на их плоды, не измеряя их вышины. Смотри, как бы стараясь взобраться на вершину, ты не упал вместе с сучьями, за которые ухватишься. Даже лев однажды послужил пищей для крошечных птиц; ржавчина поедает железо. Ничего нет столь крепкого, чему не угрожала бы опасность даже от слабого существа».
Намеки здесь были и на сражения у низовий Дуная, где северяне умело использовали леса в боевых действиях, убивали — общим натиском — немало врагов. И первыми войн они не начинали.
«Откуда у нас с тобой вражда? Никогда мы не ступали ногой на твою землю. Разве в наших обширных лесах нам не позволено быть в неведении, кто ты и откуда пришел? Мы не можем никому служить и не желаем повелевать».
Это дипломатические формулы, отвлекающие от исторических реалий. Царь Скифии Атей воевал с Филиппом, отцом Македонского. Связи Скифии с Балканами были многовековые. Скифы о многом хорошо знали, а скифские наемники успешно служили в ряде стран, нередко и повелевая. Частью это подтверждал и следующий фрагмент речи:
«Знай, нам, скифам, даны такие дары: упряжка быков, плуг, копье, стрела и чаша. Этим мы пользуемся в общении с друзьями и против врагов. Плоды, добытые трудом быков, мы подносим друзьям; из чаши вместе с ними мы возливаем вино богам; стрелой мы поражаем врагов издали, а копьем — вблизи. Так мы победили царя Сирии, а затем царя персов и мидийцев и благодаря этим победам перед нами открылся путь вплоть до Египта».
Так посол указал на события VIII-VI вв. до н.э., отраженные и в книгах Геродота. Здесь был и намек на то, что путь до Египта, где осела часть македонцев, для Скифии оставался открытым.
«Ты хвалишься, что пришел сюда преследовать грабителей, а сам грабишь все племена, до которых дошел. Лидию ты занял, Сирию захватил, Персию удерживаешь, бактрийцы под твоей властью, индов ты домогался; теперь протягиваешь жадные и ненасытные руки и к нашим стадам. Зачем тебе богатство? Оно вызывает только больший голод. Ты первый испытываешь его от пресыщения; чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. Неужели ты не помнишь, как долго ты задержался в Бактрии? Пока ты покорял бактрийцев, начали войну согдийцы. Война у тебя рождается из побед. На самом деле, хотя ты самый великий и могущественный человек, никто, однако, не хочет терпеть чужестранного господина».
Так посол показал знание политической обстановки и усиливавшееся отношение народов к походу Александра против могущества Персии, которой служило немало скифских наемников, типа Мазея и Бесса. Завершением речи посол убеждал Александра не переходить рубежи Скифии, а искать дружбы с ее народами, всегда верными своему слову.
«Перейди только Танаис, и ты узнаешь ширину наших просторов; скифов же ты никогда не настигнешь. Наша бедность будет быстрее твоего войска, везущего с собой добычу, награбленную у стольких народов. В другой раз, думая, что мы далеко, ты увидишь нас в своем лагере. Одинаково стремительно мы преследуем и бежим. Я слышал, что скифские пустыни даже вошли у греков в поговорки. А мы охотнее бродим по местам пустынным и не тронутым культурой, чем по городам и плодоносным полям,
Здесь некоторое противоречие хотя бы с «плодами, добытыми трудом быков». Но дипломатия уже до нашей эры была дипломатией. Знай наше дикое могущество!
«Поэтому крепче держись за свою судьбу. Она выскальзывает, и ее нельзя удержать насильно. Со временем ты лучше поймешь пользу этого совета, чем сейчас. Наложи узду на свое счастье: легче будешь им управлять. У нас говорят, что у счастья нет ног, а только руки и крылья: протягивая руки, оно не позволяет схватить себя также и за крылья (птица счастья: П.З.).
Наконец, если ты бог, ты сам должен оказывать смертным благодеяния, а не отнимать у них добро, а если ты человек, то помни, что ты всегда им и останешься. Глупо думать о том, ради чего ты можешь забыть о себе. С кем ты не будешь воевать, в тех сможешь найти верных друзей. Самая крепкая дружба бывает между равными, а равными считаются только те, кто не угрожает друг другу силой.
Не воображай, что побежденные тобой — твои друзья. Между господином и рабом не может быть дружбы; права войны сохраняются и в мирное время. Не думай, что скифы скрепляют дружбу клятвой: для них клятва в сохранении верности. Это греки из предосторожности подписывают договоры, призывают при этом богов; наша религия — в соблюдении верности. Кто не почитает людей, тот обманывает богов.
Никому не нужен такой друг, в верности которого сомневаешься. Впрочем, ты будешь иметь в нас стражей Азии и Европы; если бы нас не отделял Танаис, мы соприкасались бы с Бактрией; за Танаисом мы населяем земли вплоть до Фракии; а с Фракией, говорят, граничит Македония. Мы соседи обеих твоих империй, подумай, кого ты хотел бы в нас иметь, врагов или друзей».
Слова Старого Скифа IV в. до н.э. напоминают слова «царских скифов» V в. н.э. или посла Коха в конце VI в. Традиция скифо-греческих договоров находит продолжение в греко-русских договорах X в. Александр вежливо выслушал посла: «Царь ответил, что он воспользуется и своим счастьем, и их советами, последует велению судьбы, которой доверяет, и их совету — не поступать безрассудно и дерзко». А было царю всего 27 лет. И он форсировал Танаис, гнал конницу скифов около 80 стадиев, до двадцати километров. Счет потерь скифов шел на тысячи, македонцы потеряли 60 всадников и 100 пехотинцев убитыми, одну тысячу ранеными. Почему внимание россиян не акцентируется на ярчайшей речи скифского посла от Дона, на массе связей Македонского со Скифией?!

Поражение Скифии в 329 г. у Танаиса или Яксарта (Сыр-Дарьи) символизировало для Азии очень многое. Воины Александра «вышли уже за пределы странствий отца Либера (Диониса, Вакха: «отца бога-царя»: П.З.), отмеченные камнями, положенными близко друг от друга и высокими деревьями, обвитыми плюшем»
«Этот поход благодаря молве о столь удачной победе привел к умирению значительной части Азии. Ее население верило в непобедимость скифов; их поражение заставило признать, что никакое племя не сможет сопротивляться оружию македонцев. В связи с этим саки направили послов с обещанием, что их племя будет соблюдать покорность Александру. Побудила их это сделать не только доблесть царя, но и его снисходительность к побежденным скифам: всех пленников он отпустил без выкупа, чтобы тем самым усилить страх непокорных».
После вторичного покорения согдианцев в 328 г. Александр возвратился в Самарканд. «Туда приехал к нему Берда, посланный им в свое время к скифам, живущим за Боспором. Он прибыл с послами этого народа. Фратаферн, стоявший во главе харасмиев, объединившись с соседними массагетами и дахами, также послал людей уверить царя в своей покорности. Скифы предлагали Александру взять в жены дочь их царя. Если же, говорили они, царь признает недостойным для себя подобное родство, то пусть позволит знатнейшим македонцам вступить в брак со знатными женщинами скифского народа; их царь сам прибудет к Александру. Александр благосклонно выслушал оба посольства и стал лагерем...». Фратаферн IV в. до н.э. напоминает гота Фритигерна IV в. н.э., игравшего яркую рель в политической и военной истории Скифии. Трудно пройти и мимо библейского Олоферна, служившего Навуходоносору и убитого красавицей Юдифь.
Участие прагерманцев, как и пращуров десятков нынешних народов, в разнообразной жизни Скифии было очевидным. Германский эпос считает Скифию исходной родиной для ариев.
Возможно, царь и женился бы на дочери скифского царя, да был ослеплен красотой Роксаны (Светланы) — «девушки совсем не знатной»:
«Ведь Ахилл, от которого Александр ведет свое происхождение, тоже вступил в связь с пленницей. Пусть не думают, что он хочет опозорить Роксану: он намерен вступить с ней в законный брак... А царь в пылу страсти приказывают принести по обычаю предков хлеб: это было у македонцев священным залогом брака. Хлеб разрезали мечом пополам, и Александр с Роксаной его отведали... Таким образом, царь Азии и Европы взял себе в жены девушку, приведенную для увеселения на пиру, с тем, чтобы от нее родился тот, кто будет повелевать победителями».
Цари Скифии считались властителями Азии и Европы еще до Геродота. Александр упорно стремился к этому титулу, но полным властителем самой Скифии так себя и не ощутил. Германарих (Яромир) и Аттила в IV-V вв. н.э. уже указывались королями Скифии и Германии, что было близко значению многовекового евразийского титула.
Александр не раз показывал, что особо чтит Ахилла — властителя Скифии. Имя героя Трои созвучно будущим индоевропейским именам Аттал и Аттила. Македонский при вступлении в Азию почтил символические могилы Ахилла, Аянта и других героев уже под Троей. Ахиллом называл Александра в юности его воспитатель Лисимах, считавший себя Фениксом, а Филиппа — Пелеем. Плутарх так описал обряд царя под Троей:
«Обильно смазавшись маслом, он, голый, как это было в обычае, обежал вместе со своими друзьями вокруг памятника Ахилла и возложил на него венок, называя Ахилла счастливцем, который нашел при жизни верного друга, а после смерти — великого певца. Когда он обходил город и осматривал его, кто-то спросил, не желает ли он посмотреть лиру Париса. Александр ответил, что она его вовсе не интересует и что он разыскивает лиру Ахилла, с которой тот воспевал славные подвиги доблестных мужей».
Почти через тысячу лет участие в обрядах голых русов отметит Ибн-Фадлан (CHC,V, с.155). Арабы отмечали и значение ритуальных песен северян, идущих из глубин каменного века и имеющих отголоски в эпосе. Известен праславянам и обряд разрезания брачного хлеба.
По данным Арриана, у Танаиса в борьбе с Македонским погиб князь скифов Сатрак. Скифы потеряли полторы тысячи убитыми и полтораста пленными. Скифия продолжала поддерживать Спитамена, но активизировала и переговоры.
«В скором времени к Александру явились послы от скифского царя с извинениями о том, что произошло: действовал ведь не скифский народ в целом, а шайки разбойников и грабителей; царь же готов исполнить все, что прикажет Александр. Александр ответил ему любезными словами: он доверяет ему, но ему кажется, что лучше не прекращать движения на врага и несвоевременно было бы его в данное время прекратить» (Арриан, 1993, с. 144).
Скифы вместе с воинами Спитамена одерживали немало побед в локальных стычках с македонцами, что в целом и направляло движение Македонского на юг.
Посольство от европейских скифов показало, что вместо недавно умершего царя Скифией правит его брат. Подтверждалась готовность Скифии сделать все, что скажет послам Александр. Подносились самые драгоценные дары. И новый царь «готов выдать за Александра свою дочь ради укрепления дружественного союза». «Если Александр не удостоит скифскую царевну своей руки, то царь готов выдать за самых верны друзей Александра дочерей скифских сатрапов и прочих могущественных людей скифской земли». Царь обещал приехать сам, если Александр прикажет, чтобы лично подтвердить предложения.
Арриан —добротный историк II в. н.э. И он считал, что Великая Скифия делилась на сатрапии (земли – во времена Геродота: царства и архонства), уже имела «прочих могущественных людей», напоминающих влиянием новгородских бояр позднего средневековья. Александр с послами был ласков, но от скифских невест отказался. Мысли его тяготели к Индии...
Эти и другие имена и факты, что могут составить целые книги, подтверждают многообразие связей Александра Великого и народов Великой Скифии. До средневековья считалось, что «царь-бог» заклепал огромными железными воротами в ледяных горах могучих северян. И когда народы Скифии стали крушить Рим, вновь неотвратимо выходить на Запад Европы, в Африку и Азию, в начале средневековья верили — ворота открылись... Это была зона «Александрова алтаря» у гор Рип, ныне частью Валдайских. Среднеазиатские авторы в «Александриях» первыми противниками Македонского указывали «краснолицых русов», объединявших всех северян для борьбы.
Комплекс фактов подтверждает, что натиск Македонского на Великую Скифию в 336-335,331 (Зопирион), 330-327 гг. до н.э. окончательного успеха так и не принес. Александр смог разгромить дружины Бесса и Спитамена, Сатрака и ряд других частей войск Скифии, но полномасштабные силы Скифии и Средней Азии, вероятнее всего, не выводились. Отвращение усилий Македонского на юг в немалой степени достигалось дипломатическим путем, переходом части скифских отрядов на его сторону. Это было проявлением умелой многовековой политики могучей северной державы, способной сдерживать любых Мегасов — от Дария I до Наполеона и Гитлера.
Скифия нанесла поражение Дарию I, хотя азиатские землячества Скифии персов и поддерживали. В войне с Македонским погиб Дарий III, искавший спасения у Каспия и убитый сподвижниками Бесса, ставшего главой Персии. Александр окружил себя персидскими наемниками, принял роскошь персидского двора и жестоко казнил Бесса. Но Скифия царя-бога, шедшего по путям Диониса, продолжала волновать и в Индии, и в Вавилоне.
Запад Африки и Европы слал к нему в Вавилон послов. В одном перечислении Аррианом упомянуты — «прислали посольство и карфагеняне; пришли послы от эфиопов и европейских скифов; пришли кельты и иберы просить дружбы» (Арриан, 1993, с.23).
Часть скифов по многовековой традиции продолжала проявлять себя на Западе Европы и в Африке, как в VII-VI вв. до н.э. или V-VI вв. н.э., включая «королевство алан и вандалов».
Речные и морские суда за Македонским иногда перетаскивались в разобранном виде, сколачивались по мере надобности. Из Вавилона Гераклид, сын Аргея, с кораблестроителями был послан к Каспию. Александр велел рубить лес на окрестных горах и строить военные корабли с палубами и без палуб по эллинскому образцу. Царю очень хотелось узнать, с каким морем соединяется Каспий (Гиркания) — с Эвсксинским (Черным) или Великим, окружающим всю землю. Это можно было сделать, только пройдя через землю скифов. Македонский сам не смог реализовать замысел. Дело продолжил его соратник Селевк I Никатор (358-280). Наварх (флотоводец) Патрокл установил, что Каспий связан с Северным океаном (Скифским, Балтикой) «через узкий перешеек, за который принимали Ра (Волгу)». Селевк намечал прорыть канал в 150 тыс. шагов для связи Волги и Дона, Каспия и Азова, Черного моря. Войны помешали проекту.
Потомок Диониса восстанавливал в Вавилоне храм Бела (Ваала, дьявола), который уничтожил Ксеркс, сын Дария I. Александра сравнивали с Миносом, Эаком, Радамантом — наследником Зевса, которыми считали себя и скифы. Софист Дандамий индийского царя Таксила заметил, что если Александр — сын Зевса, «то и он сын Зевса». Сыновей богов в Азии всегда хватало. По обычаю царей персов и мидян Александр тяготел к титулу «великий царь» (Ме-гас). Это особо проявилось в походе по Персидскому морю:
«(Говорили), что он хотел плыть отсюда в Эвксинское море, к скифам и к Меотиде, некоторые — что в Сицилию и к берегам Япигии...».
Тяга к северу была явно в генах. Когда хотели гору Афон, святую для северян (включая и русов), превратить в статую Македонскому, царь-бог удивился дерзости замысла и похвалил художника, но повелел:
«Позвольте уж Афону остаться на своем месте... Обо мне напоминать будут Кавказ, Эмод (Меотида?), Танаис, Каспийское море — памятники моих деяний!».
Это свидетельство Плутарха, посвященное философии Александра может вызывать споры. Но символично, что ориентиры Скифии и округи царь признавал главными памятниками своих деяний.
Александр назвал поэмы Гомера — «Илиаду» и «Одиссею» — «снаряжением, которое следует за ним во всех походах». Индоевропейский эпос в целом многое определял в его жизни. Видели его «одиссейские» замыслы и соратники. Полемократ, требуя отставки для уставших ветеранов, сказал:
«(Вновь снаряди поход)..., если пожелаешь, к Эвксинскому морю или же против Карфагена и ливийских земель... Твое дело будет — вести людей. Другие македонцы и другие эллины пойдут за тобой» (Арриан, с. 193)
Ранее, оценивая завоевания, сам Македонский говорил:
«Добыли Вавилон, Сузы, земли персов, мидян и те, которыми раньше управляли персы или мидяне и которыми теперь они не управляют, земли за Каспийскими Воротами (ими считали и Дербент: П.З.), по ту сторону Кавказа, Танаис, области по соседству с Танаисом, Бактрию, Гирканию и Гирканское море (Каспий)... Скифов мы загнали в пустыню».
Позже доказывалось, что Александр завоевал всю Скифию до северных границ. Однако ранние источники этого не отмечают. Хотя немало скифов Македонскому все же служило, выполняя очень ответственные задания. Они составляли ближайшие царю отборные войска при переправе через Гидасп (Джелум, приток Инда). Но сама Скифия гордо стояла могучей державой на севере, за Кавказом и Каспием. Была страной Гога и Магога, неподвластной Мегасу...
В очень интересной книге А.С.Мыльникова «Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы...» (СПб., 1996) подробно рассказывается, как славяне и их соседи помнили о связях Александра Македонского с их далекими пращурами. Автор допускает, что в фольклорной памяти есть «верные по сути дела догадки». Автор данной работы полностью с этим согласен. Связи рода Македонского с народами будущей Руси (и нынешней России) очевидны. Об этом надо прямо говорить уже в школьных курсах истории. Замалчивать такие связи — информационное вредительство. О таких связях должны хорошо знать и студенты вузов. Факты необходимо превратить в устойчивую часть исторического сознания россиян.

В чем суть факта?
По античным рукописям II-IV вв., когда народы Скифии усиливали натиск на Рим, версии о многообразных связях Македонского и Скифии были весьма популярны. Арабская средневековая традиция заменяла «скифов» на «русов», якобы главных противников Александра. Апологеты христианства, начинавшие историю Руси почти со времен Рюрика, в официозных редакциях русских «Александрии» эти связи пытались игнорировать. Но десятки народных версий, записанных в XVI-XVIII вв., говорили даже о связях Александра с князьями словено-русов (Сто новгородских сел. СНС, вып.З, с. 139-142).
Македонский «золотым письмом» князьям Великосану, Асану и Авесхану подтвердил права державы словено-русов на земли от Каспия до Балтики. Письмо хранилось в языческом храме у идола бога Белеса, ежегодно в память о событии проводился праздник, «в начальный день месяца примо-са» (первого по календарю; вероятно, 1 марта или 1 сентября). Возможно, это образная память об античных алтарях Александра. Словено-русы, по русским версиям, с Александром не воевали.
Античные версии II-IV вв. допускали, что Филипп и его сын Александр воевали со Скифией, в опоре на победы в этих войнах Александр и совершил путь к всемирной славе. Латинский перевод Валерия (4 – 5 вв.) уточняет, что Александр, произнеся угрозы в адрес скифов, «направляет путь к Эвксинскому Понту и подчиняет себе все города его побережья. Принеся, наконец, торжественную жертву конному Нептуну (Посейдону, почитаемому и в Приазовье: П.З.) приходит к Меотийскому болоту, достаточно суровому и недоступному из-за холода (и т.д.)…» (ВДИ. 1949. № 3. С.247 – 248; прим. 2).
Настоящим отцом Александра, по этим версиям, был египетский царь Нектанаб (Нектанеб II, якобы лечивший Олимпиаду от бесплодия). Он явно занимался волхвованием. А против него к низовьям Нила по древним путям «князя Роша» направлялись скифы, боспорцы (из Призовья), споры, бастарны (дети Словена по эпосу), иберы, аланы и другие северяне. Поэтому Александр вскоре и пошел на Египет, а уж затем к Каспию, чтобы блокировать путь «князя Роша». И там провел почти треть своих боевых лет.
Филипп в 340-339 гг. до н.э. вел переговоры, надеясь получить в Скифии власть, и воевал со скифским царем Атеем южнее Дуная. Царю было около 90 лет, он в бою погиб. Филипп пленил по 20 тыс. женщин и детей, угнал столько же чистокровных лошадей и множество скота. Кони и юноши позже вполне могли считаться, как македонские (Смирнов АЛ. Скифы. М., 1966, с.110-113).Этот факт даже отечественные биографы Александра иногда игнорируют, не очень он нужен и мировой исторической науке, очень мало увлеченной поисками реальных истоков Руси, формированием глубокого исторического самосознания россиян.
Но можно ли обо всем этом нам забывать?! (подробности: Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. СПб.: Лань, 1997. С. 228 – 252). Против отечественной истории такая забывчивость – еще раз вынуждены сказать — информационное преступление.
Ныне в Интернете немало источников и работ о временах Македонского. Если нет времени и лень искать, то некоторые изображения и цитаты даны в приложении. Но суть сказанного именно в этой статье стоит россиянам твердо помнить. Немало в отечественной истории существенных и требующих даже школьного изучения связей с Александром Македонским.
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/002a/02110033.htm


Ну, уважал Александр Македонский могущество Скифии. И ничего с этим не поделать. Остается только замалчивать и замалчивать. Или упорно искажать.
И как на это историки отечественной дипломатии хотя бы смотрят ?!

В свете этих фактов, если помнить о праславянах (сколотах) в составе полиэтничной Скифии, ваолне имеют историческую основу и эпические данные о связях пращуров славян с Македонским, что отразило великое разнообразие средневековых источников. Любопытно, что эти данные имеют дипломатическийоттенок.

Письмо Македонского (словено-русам). По русским сказаниям о С. и Р. (см.) записей 15 – 18 вв., во времена А. Македонского княжили у словен и русов Великосан, Асан и Авесхан (имена типа Левкон, Асандр и созвучные известны приазовской античности). Храбростью и мудростью превзошли многих. А. уже был самодержец всей вселенной. И на словен и русов во всех странах жаловались ему. Премудрый самодержец и всесветлый царь начал размышлять с подданными своими. Сказал: «Что подобает сделать с сыроядцами (людоедами и т.п.) этими? Ополчиться ли боль¬шой ратью и разбить, покорить в вечную работу? Но мешают очень дальние пути, неудобные для походов моря и превысокие горы...».
Подумал. И вместо войск послал к князьям словено-русов дары многие, писания всякими похвалами украшенные и «зо¬лотое письмо», высокодержавною десницею подписанное.  Послание Александра Македонского гласило (известны варианты письма, даже на латинском языке,  примерно 9 – 10 веков назад):
«Александр - царь царей и над царями бич божий, всего света обладатель и всех под солнцем грозный повелитель, к непокорным яростный мечом, страх всего света, честнейший над честнейшими. В далеком и незнаемом крае вашем от нашего величества честь и мир и милость вам и по вас храбросердечному народу Словенскому, славнейшему и знатнейшему колену русскому, князьям и вла¬дельцам земель от моря Варяжского до моря Хвалынского (Каспия).
Дебелым и милым моим храброму Великосану, мудрому Асану и удачливому Авесхану. Вечно поздравляю, сердечно целую ваши лица. Приемлю вас как сердечных друзей. И сию милость дарую вашему владычеству. Если какой народ вселится в пределы вашего княжества от мо¬ря Варяжского до моря Хвалынского, да будет вам и потомству ро¬да вашего подлежащим вечной работе. Но в иные же пределы от¬нюдь да не вступит нога ваша.
Сие достохвальное дело подтверждено нашими знаками, подпи¬сано царской высокодержавною правицей и скреплено нашим государским золотокованиым гербом-печатью. Дано вашей чести в веч¬ность из великой Александрии, изволением великих богов Марса и Юпитера и богинь Минервы (Афины — Софии) и Венусы, месяца примоса начальнейшего дня ( вероятно, период масленицы)».
Поверх строк златопернатых письмен приписано царской рукой:
«Александр - царь царей и над царями бич, сын великих богов Юпитера и Венеры в небе, а на земле Филиппа сильного царя и Алимпиады царицы, нашей высокодержавною правицей утверждаю вечно». (Седов. Славяне... (1994), с. 51, 47, 9, 10, 13, 15).
Князья словено-русские, удостоенные великой чести от вседержавного самодержца, очень почитали эту пречестнейшую эпистолию (оборот времен Петра 1). Повесили ее в божнице своей по правую сторону идола Велеса и честно поклонялись ей, ежегодно празднуя в начальный день примоса (марта ?) месяца (см.: «Александровы алтари» у гор Рип ука¬зывалась античной наукой).
В связи с сохранением текста речи посла Скифии к Македонскому и с учетом других фактов (обилия монет Македонского на землях Скифии, вещей его периода и т.п.), версия о  письмах М. северным царям в силу исторической значимости имеет право на жизнь, энциклопедическое упоминание  и требует дальнейшего тщательного изучения ( ВДИ. 1947 – 1949; указ. 1950; сравнительно объективная и аргументированная критика в работах А.С.Мыльникова; за вероятность подобного письма - Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. С.62 – 66, 228 – 252; История и идеология русского народа. ТТ.1 – 2. СПб., 1997; поисковые системы Интернета).

Критики сказания начинают с хохота над именами античных князей славян (понятно, в античности до средневековых Ардагаста, Добрента, Мусокия, Акамира и т.п. было еще далековато - около или более тысячелетия). В статье о Гиеросане мною на конкретном примере показано существование подобных имен в античности на землях будущей Руси http://proza.ru/2009/05/21/1000


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908130256
http://www.proza.ru/2009/08/13/256
 Дипломатия Аршакидов, Евмела и Амаги...

 
http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map78.gif


После Македонского

http://www.novgorod.ru/images/1187.gif



В статье «Арсак - аорс Арсании» (http://proza.ru/2009/06/19/807) подробно показано участие скифов (по одной из версий – от Дона) в формировании знаменитых династий Аршакидов и их держав, в т.ч. и на территории Персии. Здесь обилие своих дипломатических сюжетов.
Арсака ведут из даев, так называемых апарнов. Страбон уточнял, что апарны — даи, как говорят, были переселенцами из области даев, живущих над Меотидой, которых называют ксандиями или париями. Однако не является общепризнанным, что среди скифов, живших над Меотидой, были какие-то даи. От этих скифов, говорят, ведет свой род Арсак; другие, напротив, считают его бактрийцем, который, чтобы спастись от растущего могущества Диодота и его преемников, поднял восстание в Парфии. По Юстину, Арсак - человек неизвестного происхождения, но испытанной доблести. Он и отвоевал у Селевка значительную часть Селевкии (столица Антиохия, недалеко от которой Россос). Пути у Каспия привычно увлекали на юг тысячи переселенцев из Великой Скифии, которые достигали в дальних странах влиятельного положения.
Даи «над Меотидой» созвучны названием части «меотов» (приазовцев) – дандарии, досхи и т.п. Позже от Меотиды вверх по Дону (Танаису) земли веками контролировали аорсы.

Меоты составляли значительную часть населения полиэтничного Боспорского царств, влияние на которое было жизненно важно для царей Скифии. Это царство, как и отдельные развитые города Причерноморья, были для Скифии гарантом устойчивых международных связей. 
Допускают, что меоты были родственны скифам и сарматам и относились к иранской языковой группе. Вместе с тем еще в 19-м веке Эдуард Эйхенвальд доказывал, что родственные меотам синды — это колония индусов (индоиранцев Индии) на берегу Черного моря. Полиен в античности отмечал, что «меотиянка Тиргатао вышла замуж за Гекатея, царя синдов, которые живут немного выше Боспора». Тиргатао — единственное зафиксированное источниками меотское имя и оно надежно сближается с индо-иранским женским именем Тиргутавия, зафиксированном на территории Митанни, в хурритском Алалахе. Тиргутавия – помня об этническом составе Митанни – могла быть как из хурритов, так и из индоарийцев (индоевропейцев). Есть свои виды на меотов у адыгов (адыгейцев). Возможны и иные версии. По подхлдам некоторых современных исследователей — название древних племен на окраине Боспорского царства (современный Краснодарский край) являлось синонимом «болотных жителей», то есть живших рядом с Меотидским озером (болотом). Аналогично с русскими средневековыми дреговичами — болотными жителями (люди живущие на болоте, плавнях).

Меоты имели свою систему религиозных культов и верований. Для их верований характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.

Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления — боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т. д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.

Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего — посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь — курган.

Меотская культура складывается в VIII—VII веков до н. э. и она своими корнями уходит в эпоху бронзы. Основой хозяйства меотских племен было земледелие. Они выращивали пшеницу, ячмень и просо. Большое значение также имело скотоводство — разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей.

Меоты знали развитое ремесленное производство и металлургию, их керамика пользовалась спросом у соседних оседлых и кочевых племен. Меоты, находившиеся на торговых путях из античного мира к скифо-сарматским номадам, выступали и в качестве торговых посредников. http://ru.wikipedia.org/wiki/Меоты


Во времена Александра Македонского многие деятельные силы Великой Скифии, начиная с юношей и породистых коней, были вовлечены в македонские походы и завоевания. Допускают, что тело погибшего царя Атея было перемещено в курган Чертомлык у Днепра, поближе к скифской столице той поры – Каменскому городищу. Скифским городом были Неаполь в Крыму . Под влиянием скифов был Нимфей у Пантикапея (Керчи). По преданию, место для Пантикапея грекам (милетянам) выделил скифский царь Агаэт (источник: Стефан Византийский, Словарь, статья «Пантикапей»; М. В. Скржинская, «Скифия глазами эллинов»). Правда, легенды также связывают основание столицы Боспорского царства с циклом мифов об аргонавтах, считая его ойкистом сына легендарного колхидского царя Эета (Ээта), у которого эллины похитили золотое руно.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Керчь (примечание 2).
Крупным торговым скифо-греческий центром начала V-III вв. до н.э. было у низовий Дона Елизаветинское городище – предтеча Танаиса. http://www.sfedu.ru/region/tanais/home_.html
Есть с аналогичным названием городище и на берегу Кубани –  тоже Елизаветинское.
Установлено, что оно существовало с V века до н.э., как укрепленное поселение меотов (приазовцев) и торговая фактория боспорских греков. Здесь был центр ремесла, прежде всего, керамического производства. Площадь городища составляла до 200 х 500 м. (10 га) Кроме этого отдельный ров и вал отсекали от степи еще несколько га площади предгородищенского посада. http://budetinteresno.narod.ru/kraeved/11.htm
Эти городища были важными хозяйственными центрами меотов.

Скифским был Никоний (рядом село Роксоланы) напротив Тира у Днестра. Он мог получить название в память о победе над Дарием 1.  Здесь чеканились монеты Скила. Вероятно, Скил после казни здесь – вероятно - и был похоронен. Город разгромлен карателями Македонского (правда, сами каратели Зопириона погибли под Ольвией), а зетем окончательно в 3 веке  н.э.
http://www.reporter.com.ua/news/9279/

Скифские города (выявлены и исследованы далеко не все, особенно на землях России) – суровая и неопровержимая античная реальность.

Как-то так получается, что историю Скифии после Атея и Македонского как бы сводят на нет.  Но Великая Скифия и при усилении роли сарматов никуда не делась. Скифским царями являлись во 2 веке до н.э. Скилур и Полак в Неаполе Скифском (но монеты Скилура известны и в Ольвии). Возможно, в округе Ольвии в 1 веке н.э. Инисмей и Фарзой, тоже выпускавшие свои монеты. Правда, последние уже принимали сарматский образ жизни
http://stihiya.org/print_3156.html
http://www.ironcross-cma.com/content/view/909/60/

Во второй половине IV в. до н. э. при Перисаде I (344/43—310/09) Боспорское царство достигло наибольшего политического могущества. То, что Перисад не потерял власть при давлении Александра Македонского на Скифию, указывает на значительность этого царя и в дипломатии данного периода.
Владения Боспора охватывали в это время Керченский полуостров до Феодосии включительно, Таманский полуостров с прилегающей к нему береговой полосой вплоть до современного Новороссийска, нижнее течение Кубани и её ближайших к устью притоков. В устьях Дона Боспору уже формировался недалеко от Елизаветинского городища новый город Танаис. Население, жившее по северному и восточному берегам Азовского моря, признавало гегемонию Боспора. При Перисаде на долгие годы прекращались войны между Боспором и скифами.

Вещественные памятники частично из самого Боспора, частично из курганов примыкающей к нему степной полосы указывают на то, что Боспор этого времени становится центром местного ремесла. В скифских курганах конца IV в. до н. э. найдены художественно выполненные сосуды, пластинки, нашивавшиеся на одежду, части сбруи. Всё это из золота и серебра с орнаментом, свидетельствующим о местном происхождении этих предметов. Боспорское происхождение металлических изделий из скифских царских курганов IV—III вв. до н. э. подтверждается сходством их стиля со стилем боспорских монет этого времени. IV в. до н. э. вводит в обращении золотые статеры, совершенно не похожие ни на старые монеты Пантикапея, ни на монеты, которые были в это время приняты в других эллинских городах. Они представляют собой оригинальное создание боспорских мастеров и отличаются высокими художественными достоинствами. Отчасти напоминают подобные статеры Александра Македонского.

Боспорское царство было тесно связано с окружавшими его народами. Торговля со скифами служила стимулом для развития ремесленного производства. В обмен на изделия боспорского ремесла скифы, синды, меоты и сарматы везли на Боспор хлеб, пригоняли скот, приводили – чего греха таить, - рабов (а элементов рабства нет ныне ?!). Продукты скотоводства потреблялись главным образом на месте, хлеб вывозился в Средиземноморье. Рабы частично эксплуатировались боспорской знатью, частично отправлялись на продажу. Значительная часть собиравшегося на территории Боспорского царства хлеба поступала непосредственно правителям Боспора, отправлявшим его в больших количествах на рынки Средиземноморья. Вместе с тем часть хлеба покупалась у скифских оседлых общин и перепродавалась затем приезжим эллинским или местным боспорским купцам. Растущая хлебная торговля Боспора была одной из причин, заставлявших боспорских Спартокидов расширять свои владения и вместе с тем по возможности поддерживать хорошие отношения со скифами. Упадок Ольвии обусловил направление основного потока скифского хлеба через Пантикапей, что ещё более способствовало процветанию боспорской торговли.

Международное значение Боспора в IV—I вв. до н. э. было неразрывно связано с его ролью в торговле. Поэтому боспорские династы старались всячески покровительствовать торговле и увеличивать вывоз хлеба. Их мощный флот охранял торговые пути на Чёрном море против тавров и народов западного берега Кавказа, занимавшихся пиратством.

Чрезвычайно важной статьёй боспорского вывоза в Средиземноморье были рабы. Надписи показывают, что на Родосе, который деятельно торговал с Боспором, имелись сарматские, скифские и меотские рабы. Вывоз рабов значительно увеличился по сравнению с предшествующим периодом. Разложение первобытно-общинного строя у кочевников Северного Причерноморья и постоянные войны между ними способствовали притоку рабов на Боспор, главным образом из числа военнопленных, которых кочевники охотно продавали эллинским купцам. Известную роль в увеличении численности рабов на Боспоре и соответственном росте боспорской работорговли могли играть и победоносные войны самих Спартокидов, которые велись на протяжении IV и первой половины III в. до н. э.

Сосредоточение в руках Спартокидов обширных земель с сидящими на них земледельцами-пелатами, а также стад, рыбных промыслов и ремесленных мастерских (хорошо известны, в частности, царские керамические мастерские, изготовлявшие кровельную черепицу), наконец, рабов, прибывавших постоянно в результате войн, позволило боспорским правителям захватывать в свои руки значительную долю боспорского экспорта. Собственного торгового флота Спартокиды не держали, а пользовались обычно кораблями купцов, как приезжих (особенно афинских), так и боспорских. Крупные землевладельцы иногда сами снаряжали корабли для вывоза продуктов своего хозяйства.

После смерти Перисада I обостряется борьба в среде господствующего класса Боспора, вылившаяся в форму междоусобной войны между его сыновьями. Один из них, Эвмел, вышедший победителем из этой борьбы, вынужден был пойти на соглашение с пантикансйской аристократией. Он созвал народное собрание и провозгласил восстановление «отеческой политии», т. е. древнего полисного устройства. Вместе с тем жители Пантикапея получили ателию (свободу от пошлин), которой они некогда пользовались, и освобождение от налогов. Очевидно, предшественники Эвмела, и в первую очередь Перисад I, не считались с полисными традициями Пантикапея, облагали его граждан тяжёлыми пошлинами и контрибуциями на военные нужды.

Приход к приазовской власти Евмела – яркое военно-дипломатическое событие отечественной истории. Известны и иные античные лица с таким именем http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/474562

До смерти Перисада представители Спартокидов ни разу не пытались оспорить право старшего сына правителя на полноту власти в стране. Их сплачивали трудности борьбы за ее удержание. Теперь  ситуация изменилась. И подобно тому, как после смерти Александра Македонского (в 323 г. до н. э.) началась борьба за власть между его преемниками, так и после смерти Перисада I в 310/309 году до н. э. на Боспоре начинается война его сыновей.

Против старшего сына Перисада I Сатира II выступил его брат Эвмел, сведения о котором в основном черпают из произведений Диодора Сицилийского, Полиена и других античных авторов.
Эвмел привлекал к своей политики те силы Приазовья, которые связаны с нынешней российской территорией.
. Вступив в дружественные отношения с некоторыми из соседних варварских народов и собрав значительные для того времени войска, он потребовал доступа к реальному управлению государством, вероятно, имея в качестве примера правление его отца с братом.
Сатир категорически отказался и с войском выступил ему навстречу. У реки Фат на территории азиатского Боспора произошло решительное сражение. Сатир, составив укрепленный лагерь из телег, на которых он привез большое количество провианта, выстроил войско для боя и сам встал в центре боевого строя по скифскому обычаю. Войско состояло из 2000 греческих и такого же числа фракийских наемников, 20 000 пеших и 10 000 конных скифов-союзников.
Эвмела поддерживал царь сираков (позже известны как союзники аорсов) Арифарн с 22 000 пехоты и 20 000 конницы. Сатир, окруженный отборными воинами, обрушил всю силу удара на свиту Арифарна, также стоящую в центре боевого строя. Понеся большие потери, сиракский царь стал отступать, отчасти применяя известную скифскую тактику: отступая - побеждай.
Сатир бросился  преследовать Арифарна, убивая всех, кто вставал на его пути. Но вскоре получил сообщение, что его брат Эвмел на правом фланге обратил в бегство наемников. Сатир поворачивает скифскую конницу и спешит на помощь своей пехоте. И на этот раз его удар оказался как бы губительным для противника. Эвмел со своими воинами тоже отступил.

Начало военных действий в приведенном выше варианте, описанное историком Диодором, как-то не очень увязывается с инициативой Эвмела в борьбе за власть. Здесь он командует всего лишь частью боевого строя — одним из флангов армии сиракского царя, который сам руководит сражением. В описании же дальнейшего хода военных действий он даже не упоминается.
Реальными инициаторами выступления против Боспора могли быть и сираки, а Эвмела, по крайней мере на первом этапе борьбы, они просто использовали как реального претендента на царский трон .- басилевса.
Блестящая победа в одном сражении не завершилась победой Сатир во всей  войне. Воины Арифарна и Эвмела, которые уцелели в сражении, вместе со своими полководцами укрылись в крепости сираков. Она располагалась на берегу глубокой реки Фат (возможно, одно из ранних названий Кубани http://budetinteresno.narod.ru/kraeved/kuban.htm ), которая обтекала ее и делала неприступной. Кроме того, крепость была окружена высокими утесами и огромным лесом, поэтому к ней было всего два искусственных доступа. Один из них, ведший к самой крепости, был защищен высокими башнями и наружными укреплениями. Другой был с противоположной стороны в болотах и охранялся палисадами. У здания крепости были прочные колонны, а жилые помещения находились над водой.
Убедившись в мощи укреплений вражеской крепости, Сатир решил сначала разорить вражескую страну. Его войско предало огню селения сираков и захватило большое количество добычи и пленных. После этого была предпринята попытка прорваться в крепость через имеющиеся подходы к ней.

Атака наружных укреплений и башен провалилась. Отряд Сатира был отброшен с большими потерями. Но другая часть его войска, действовавшая с луговой стороны через болота, захватила деревянные укрепления с этой стороны крепости и, переправившись через реку и лес, стала пробиваться к цитадели. Три дня воины Сатира рубили лес, с трудом и опасностями пролагая дорогу.
Арифарн, опасаясь штурма, расставил своих стрелков вдоль обеих сторон прохода, ведущего к крепости, и приказал им непрерывно обстреливать войско противника. Занятые вырубкой деревьев, боспоряне не могли обезопасить себя от стрел и несли большие потери. Но все же на четвертый день они вышли к крепостной стене.

Предводитель наемников Мениск, отличавшийся и умом, и храбростью, бросился через проход к стене и вместе со своими товарищами стал храбро атаковать укрепления. Однако преодолеть отчаянное сопротивление сираков, имевших к тому же численное превосходство, он не смог.
Тогда Сатир лично повел войско в атаку. В жестоком рукопашном сражении он был ранен копьем в руку и приказал отступать. Его войско, оставив сторожевые посты, удалилось в лагерь. На следующий день штурм должен был повториться, но случилось непредвиденное. К вечеру рана царя воспалилась. Он почувствовал себя плохо и с наступлением ночи скончался. У власти он пробыл всего девять месяцев.

Любопытно, что еще до вступления на престол оракул предсказывал Сатиру опасаться слова «мюс» (mus), что по-гречески означает мышь и мышца. Сатир после этого стал бояться и домашних, и полевых мышей, постоянно приказывая своим рабам убивать их и замазывать их норы. И, даже посещая друзей, всегда спрашивал, входя в дом, нет ли у них мышей. Никому из своих подданных, ни рабу, ни свободному человеку, не позволял носить такое имя. А умер от раны в мышцу руки. Разумеется, всякие предсказания всегда имеют двойной смысл, но что-то, видимо, в них все же есть...

После смерти царя командование войском принял командир наемников Мениск, который снял осаду крепости сираков и приказал войску отступить к городу Гаргаза. Где находился этот город, точно неизвестно (связывают с нынешним Краснодаром или его окрестностями . Но то, что оттуда Мениск по реке переправил тело погибшего царя в Пантикапей, дает основание полагать, что он располагался на территории азиатской части Боспора.

Торжественно похоронив царя, другой его брат Притан быстро явился в Гаргазу и здесь принял командование войском и царскую власть.
Узнав об этом, Эвмел направил к нему своих послов с предложением передать ему часть государства. Но Притан не обратил на это внимания и, оставив гарнизон в Гаргазе, возвратился в Пантикапей, чтобы упрочить свою власть. По-видимому, процедура эта оказалась достаточно длительной. Во всяком случае, пока он этим занимался, его брат Эвмел с помощью варваров успел захватить и Гаргазу, и ряд других укреплений и городов азиатского Боспора. Кто были те варвары, которые оказали помощь Эвмелу, историк Диодор не говорит, но не исключено, что это были те же самые сираки.

Притан в конце концов выступил против мятежного брата с войском, но был разбит в сражении и вынужден отступать. Эвмел оттеснил его к перешейку у Меотийского озера и, поставив в безвыходные условия, вынудил сдаться. По условиям капитуляции Притан вынужден был передать войско Эвмелу и отказаться от царской власти. Но от желания властвовать избавиться ему оказалось труднее. Пользуясь тем, что Эвмел праздновал победу, он бежал в Пантикапей, постоянную резиденцию боспорских царей, и попытался вновь вернуть себе царство. На какие силы он мог рассчитывать и рассчитывал, неизвестно. Однако на этот раз поддержки он не получил и вынужден был бежать. Притан прибыл в город Кепы (у Таманского залива), но и там не смог получить поддержки. Оставленный всеми, он был убит.

После смерти братьев Эвмел стал полноправным правителем государства. Но сам он прекрасно помнил, как ему досталась власть. И потому, резонно опасаясь вполне возможного выступления против себя других родственников, Эвмел приказал перебить жен и детей Сатира и Притана, а также их друзей. Время было такое…
Бежать удалось только Перисаду, юному сыну Сатира. В последний момент он сумел вырваться из рук убийц и верхом на коне ускакал в ставку скифского царя Агара. Агар не выдал его убийцам, но не стал и помогать вернуться к власти.

Тем временем убийство Эвмелом своих родственников, лишение граждан Пантикапея их традиционных привилегий и явная опора его на азиатских варваров взамен привычных для боспорян скифов вызвали возмущение жителей столицы (и, вероятно, других городов). Опасаясь их открытого выступления (тем более что законный конкурент его власти, скрывавшийся у скифского царя, был жив и здоров), Эвмел созвал народное собрание, произнес речь в свою защиту и восстановил прежний образ правления. Пантикапейцы вернули утраченное было право беспошлинной торговли, граждан остальных городов Эвмел также обещал освободить от всех податей. Укрепив таким образом свое положение, далее он правил в соответствии с законами и вызывал немалое удивление своими достоинствами.

В период правления Эвмела произошли значительные изменения в античном мире. Появились крупные эллинистические государства, правители которых уже с 306 года до н. э. приняли титулы царей. Практически все они, стремясь превзойти своих соперников в могуществе, одним из ведущих выдвигали лозунг освобождения греков. По тому же пути пошел и Эвмел. Он расширяет политические связи с Византией, Синопой и другими эллинскими городами Причерноморья, оказывая им всяческие благодеяния. Так, когда к нему обратились за помощью жители города Каллатии (на территории современной Румынии), осажденные царем Фракии Лисимахом, он принял к себе тысячу их жителей, предоставив им не только политическое убежище, но и целый город для поселения, и область Псою, разделенную на наделы. Не исключено, что он помог и в организации обороны Каллатии от Лисимаха.

Для защиты судоходства на Черном море Эвмел начал войну с народами Кавказского побережья — гениохами и ахейцами, обычно занимавшимися пиратством, а также с племенами горного Крыма — таврами. Разгромив их и очистив таким образом море от пиратов, он получил самый блестящий плод благодеяния — похвалу не только в своем царстве, но буквально по всему миру, так как торговые люди повсюду разнесли молву о его великодушии.
За победами на море последовали победы на суше. Он продолжил завоевания соседних варварских земель и, подчинив многие из них, поставил своей целью покорить вообще все племена, окружавшие Понт.
И привел бы свой замысел в исполнение, если бы не несчастный случай. Возвращаясь из Синдики в свою землю и спеша к какому-то жертвоприношению, он ехал к дворцу на четверке лошадей. Экипаж был четырехколесный и с открытым верхом. Лошади чего-то испугались и понесли. Возница не смог удержать вожжей, и Эвмел, опасаясь быть сброшенным в обрыв, попытался спрыгнуть с колесницы, но при этом меч его попал в колесо, и сам царь тоже оказался под колесами колесницы.

В свое время он также получил предсказание опасаться несущегося дома. Поэтому он никогда не входил в дом, пока его рабы не исследовали прочности крыши и фундамента. А когда он погиб от крытого экипажа, запряженного четверкой лошадей, то каждый стал думать, что предсказание сбылось. Эвмел правил всего 5 лет и 5 месяцев, и это был последний царь династии Спартокидов, о котором можно говорить как о могущественном правителе Боспора.

Боспор со смертью Эвмела вступает в новую фазу своего развития. Афины пришли в упадок и не могли больше оплатить всю массу боспорской товарной продукции. В то же время огромную массу хлеба на рынки Эллады стал поставлять Египет. Доставка его из Египта была дешевле, и это резко сократило спрос на хлеб из Северного Причерноморья. Поэтому хлебный экспорт Боспора сокращается, уступая место вывозу рыбы, скота, рабов. В городах Боспора строится большое количество больших рыбозасолочных ванн, явно рассчитанных на экспорт производимой продукции. Особенно много таких ванн открыто в южном пригороде Пантикапея — Тиритаке. Создается впечатление, что он стал центром рыбозасолочного промысла в государстве.

Кроме того, боспоряне пытаются преодолеть затруднения в экономике за счет торговли с окрестными варварами. Значительно расширяются виноградники, и растет производство вина. Винодельни, рассчитанные для изготовления вина на экспорт, открыты во многих городах Боспора, но особенно много их в северном пригороде Пантикапея — Мирмекии (он признавался родиной самого Ахилла).
Исследовавший город профессор В. Ф. Гайдукевич даже назвал его городом виноделов.
Все известные с IV века до н. э. ремесла боспорян продолжают функционировать и нет оснований говорить об их сокращении вплоть до середины III века. Вероятно, именно это позволило боспорянам приобрести новые рынки сбыта своей продукции взамен потерянных. Основными контрагентами Боспора становятся города Южного Причерноморья, особенно Синопа. Наряду с ними боспоряне продолжают поддерживать связи с Родосом, Косом, Пергамом и даже более отдаленным Египтом, с которым Боспор устанавливает и дипломатические отношения. Причем произошло это по инициативе египетского царя Птолемея II, нуждавшегося в союзниках для продолжения борьбы со своими ближайшими соседями.

Во второй четверти III века до н. э. на Боспор прибыло специальное посольское судно Птолемея II «Изида». Красочное изображение этого судна сохранилось на фреске из святилища Афродиты в Нимфее. Интерпретация изображений и надписей на стене святилища позволяет считать, что египетского царя прежде всего интересовала возможность вербовки наемников для своей армии на Боспоре, и он получил соответствующее согласие боспорских правителей.

Хуже складывались отношения с окрестными народами. Скифы под влиянием экологических изменений и натиском сарматских племен начинают отступать в Крым. Их правители беднеют и уже не могут столь щедро, как прежде, оплачивать изделия боспорских мастеров. Но зато начинают требовать все большее их количество в качестве подарков за земли, предоставленные ими для поселения. Правда, это их давление на Боспор до поры до времени компенсировалось военной помощью боспорским правителям. Не имея достаточных средств для содержания сильной собственной армии, цари Боспора для решения своих военных проблем в Азии все чаще вынуждены обращаться за помощью к союзникам-скифам. Стремясь сделать эту поддержку стабильной и постоянной, они заключают брачные союзы с представительницами и представителями скифской царской династии.

Эта политика действительно оправдала себя. Пока скифы устанавливали протекторат над Ольвией и вели наступательные войны за Херсонес, они сами были заинтересованы в союзе с Боспором и потому охотно шли навстречу просьбам со стороны своего союзника.
Боспорская армия, и раньше не обходившаяся без помощи скифов (вспомним битву при Фате), в течение II века до н. э. становилась все более скифской по этническому составу из-за трудности вербовки наемников из Греции и Фракии. Возросла роль скифов и среди командного состава этой армии.

Иначе складывались отношения с сарматами, атакующими скифов в Причерноморских степях и наступающими на владения племен сираков и меотов у границ Боспора в Азии. Сначала они оттесняют в Прикубанье сираков, которые, в свою очередь, постепенно вклиниваются в земли меотов. Боспоряне оказываются не в силах защитить подвластных им меотов от этого наступления. В итоге меотские племена выходят из подчинения Боспору. К концу II века до н. э. практически все меотские племена, правда, кроме синдов, выходят из состава государства. Это резко сокращает доходы Спартокидов и их возможность содержать сильную наемную армию. Но главное, что и сами эти правители оказываются не на высоте требований эпохи.

Преемник Эвмела, его сын Спарток, правил 20 лет (304—284 гг. до н. э.). В 288 году он восстановил договор о взаимопомощи с Афинами, но этот договор не дал Боспору никаких реальных выгод. Сам Спарток первым из правителей Боспора стал называть себя царем и по отношению к варварам, и по отношению к эллинам. В этом проявились как политические тенденции времени, так и фактическое смешение населения боспорских городов, среди которого уже вряд ли можно было найти исключительно чистых эллинов или варваров. Не случайно греческий географ Страбон, описывая Боспор, называет жителей его городов просто «боспоряне». При этом по мере расширения военных действий в Азии против отпавших меотских племен среди населения и в армии Боспора оказывается все больше выходцев из Скифии.

Даты правления и характер действий остальных Спартокидов почти неизвестны. Можно лишь отметить, что в середине III века до н. э. на Боспоре происходит некий кризис в монетном деле — прекращается чеканка золотых и серебряных монет. Медная же монета деградирует в весе и качестве. В последней четверти века, стремясь прекратить кризис, царь Левкон II впервые в истории Боспора осуществляет выпуск монеты от собственного имени. Одновременно сохраняется и чеканка пантикапейских монет. Принятые правителями меры оказались действенными и привели к восстановлению в начале II века до н. э. чеканки золота и серебра. Первый экономический кризис был преодолен.
Однако кризисные явления изжиты не были. И этому способствовала возобновившаяся внутридинастическая борьба за власть. Римский поэт Овидий сообщает, что боспорский царь Левкон убил своего брата и сам был убит своей женой.
Последующие комментаторы Овидия повторяют его сообщение, хотя и с некоторыми разночтениями в деталях, что убеждает в достоверности информации, переданной знаменитым поэтом. В ходе подобных междоусобий в царской семье к власти могли прийти и лица, не принадлежащие к династии. Таковым, например, мог быть некий Гигиенонт, довольствовавшийся почему-то только титулом архонта, но, несомненно, обладавший всей полнотой власти. Об этом свидетельствует выпуск им от своего имени золотой, серебряной и медной монеты. Его имя есть и на некоторых боспорских черепицах. Известно, что боспорские цари отчасти контролировали черепичное производство и сами владели эргастериями по их производству. Не исключено, что и Гигиенонт, узурпировав власть, на этом основании присвоил себе и доходы от этого производства.
Последний Спартокид, носивший то же имя, что и его тезка, признанный богом, будучи в сильной зависимости от скифов и видя их успехи в борьбе с Херсонесом, не сомневался, что после взятия его города настанет очередь Боспора. Он начинает тайные переговоры о помощи с правителем наиболее сильного из сложившихся в Малой Азии эллинистических государств — с царем Понта. К тому времени Боспор имел наиболее тесные экономические и культурные связи именно с городами этого царства. Поэтому политические контакты двух правителей не могли вызвать у скифов подозрений в отношении Перисада V и его дальнейших намерениях. Впрочем, делиться ими он и не собирался.
В итоге новое направление в его политике осталось почти не освещенным документами. Но ее итог известен — Перисад V потерял не только царство, но и жизнь. А произошло это еще и потому, что к нему же обратились за помощью и херсонеситы — главные противники скифов. Вступление армии Понта в войну на стороне Херсонеса и последующий переход Боспора под протекторат царя Понта позволили скифам рассматривать боспорского царя как предателя, нарушившего прежние союзные соглашения с ними.
http://www.world-history.ru/countries_about/283/2230.html


Преемник Эвмела Спарток III (304/03—284/83) — а может быть, и сам Эвмел — стал уже именоваться царём (басилеем) не только по отношению к покорённым племенам. Это, вероятно, произошло под влиянием соответствующих актов со стороны диадохов, которые в 306—305 гг. объявили себя царями. Внешнее положение Боспора при Спартоке III продолжает укрепляться. Важнейшим доказательством этого является договор с Афинами. Афиняне только что освободились из-под власти Деметрия Полиоркета и поспешили уведомить об этом Спартока, чтобы восстановить отношения с Боспором. Декрет, который был результатом этих переговоров, значительно отличается от предыдущих афинских декретов, касающихся правителей Боспора. Если раньше представители династии Спартокидов рассматривались как частные лица, то теперь Спарток именуется царём; если раньше речь шла исключительно о торговле, то теперь заключается формальный союз: Афины обязуются помогать Спартоку и на суше и на море, если кто-либо нападёт на его державу. Договор, однако, был, невидимому, нужнее Афинам, чем Боспору: если до сих пор афинянам гарантировались торговые привилегии, то теперь Спарток отделался неопределённым обещанием «делать им всё наилучшее». Несмотря на то, что количество хлеба, которое он подарил при этом Афинам, было сравнительно невелико (15 тыс. медимнов=9 тыс. гектолитров), афиняне оказали Спартоку исключительные почести.

При Перисаде II (284/83 — после 252) укрепляются связи Боспора с Египтом, Родосом и Делосом. В одном египетском папирусе сохранилось известие о прибытии послов Перисада в Египет (254/53 г.). Укреплению политических связей способствовала высокоразвитая торговля между эллинистическими государствами и побережьем Понта.
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000017/st058.shtml

Заслуживает отдельного разговора Арифарн - царь сираков, но при этом тоже неизбежны некоторые повторы.

Обоснование времени самого раннего появления сарматов на Северном Кавказе и их контакта с Боспорским царством имеет определенное значение для истории боспоро-сарматских отношений. В этой связи в первую очередь обращают на себя внимание события на Боспоре конца IV в. до н.э., подробно описанные Диодором (XX, 20—24) и связанные с междоусобной борьбой за власть сыновей Перисада I — Сатира, Евмела и Притана. Все исследователи, анализирующие эти события, единодушны в том, что источником Диодора Сицилийского был местный боспорский хронограф, являвшийся современником, а возможно, и участником этой междоусобной войны на Боспоре.

Как известно, Евмел, прежде чем начать борьбу с Сатиром за боспорский престол, «вступил в дружеские отношения с некоторыми из соседних варваров и, собрав значительные силы, стал оспаривать у брата власть» (XX, 22). Из последующего изложения Диодора выясняется, что союзником Евмела был фатейский (прикубанский) царь Арифарн, действительно имевший значительные военные силы — 20 тыс. конницы и 22 тыс. пехоты. На стороне царя Сатира было 4 тыс. греческих и фракийских наемников, а основная часть его войска состояла из «союзников-скифов в количестве 20 тыс. с лишним пехоты и не менее 10 тыс. всадников» (XX, 22).

Однако в рукописи текста «Исторической библиотеки» Диодора Арифарн назван царем фракийцев. Так как фракийцы совершенно не вяжутся с основным содержанием рассказа Диодора, в частности с его указанием на союз с «соседними варварами», то еще А. Беком была внесена в текст Диодора правка. Эта конъектура была принята Аша-ком, Кёне, Дандрфом, Латышевым. Минзом и большинством исследователей истории Северного Причерноморья и Боспора. Исходя из этого делались важные выводы относительно политического устройства Боспорского царства и его взаимоотношений с подчиненными местными племенами. Эти выводы имели бы большое значение, если быть твердо уверенным в том, что правка Бека реально отражает историческую ситуацию, сложившуюся в то время на Боспоре. Однако почти одновременно с Беком К. Мюллер предложил другую конъектуру указанного выше текста «Исторической библиотеки» Диодора. С мнением Мюллера согласились Кисслинг , Томашек , Боннель , Ростовцев , Жебелев , Струве , Сулимирский.

Хотя если помнить, что войско Сатира состояло из 2000 греческих и такого же числа фракийских наемников, 20 000 пеших и 10 000 конных скифов-союзников. Эвмела  же поддерживал царь сираков (позже известны как союзники аорсов) Арифарн с 22 000 пехоты и 20 000 конницы, то Арифарн вполне мог иметь влияние на часть союзных ему фракийцев.

Таким образом, есть две конъектуры указанного выше текста Диодора, предложенные Беком и Мюллером и, если та и другая точки зрения имеют своих сторонников и право на существование, то, конечно, предпочтительнее из них та, которая наиболее полно соответствует историческим фактам и дает возможность понять последующее-развитие Боспорского царства. Объективно оценивая все «за» и «против», исследователи отдаюм предпочтение конъектуре Мюллера и вслед за ним полагаем, что союзником Евмела в этой междоусобной войне на Боспоре был Арифарн, царь сираков. В пользу этого предположения можно привести дополнительные аргументы.

Во-первых, имя Арифарн носит чисто иранский характер, этимологически объясняется иранистами как «носитель фарна ариев (воинов)» или «носитель благородного фарна» и, возможно, относится к ономастикону мидийского круга. Принимая во внимание то обстоятельство, что в скифской ономастике отсутствуют имена на «фарн», можно предположительно связать появление этого имени в антропонимике Северного Причерноморья с сарматами, появившимися в этом регионе в IV в. до н.э. Они, видимо, принесли с собой новые религиозные воззрения, в частности социально-религиозное понятие «фарна», характерное для зороастрийской религии древнего Ирана.

Во-вторых, из описания Диодора явствует, что соседние варвары, с которыми Евмел вступил в «дружеские отношения», были независимы от Боспора. Ими не могли быть фатеи, которые, как нам известно , были подчинены Перисаду I и упоминаются в его титулатуре среди других местных племен, признавших власть боспорских царей. Конечно, на это можно возразить, что они могли ко времени Сатира II обрести независимость и оказать поддержку Евмелу в его борьбе против брата, но эта гипотеза не подтверждается фактическим материалом и поэтому должна быть поставлена под сомнение.

В-третьих, источник Диодора приводит довольно точные (даже если и немного завышенные в отношении варваров) цифровые данные войск Сатира и Евмела. Но если согласиться с этим указанием источника Диодора (а оно, скорее всего, действительно отражало реальную ситуацию и расстановку сил претендентов на боспорский престол), то тогда на долю фатеев выпадает 42 тыс. конных и пеших войск — цифра, превышающая количество войск Александра Македонского, с которыми он совершал свои завоевательные походы в Азию. Исходя из этого, вполне логично предположить, что и другие меотские племена, входившие в состав Боспорского царства (например, синды, дандарии, керкеты и др.), могли иметь приблизительно такой же военный потенциал, и тогда общее количество военных сил Боспора должно было бы составить приблизительно 100—150 тыс. воинов. Это, конечно, вряд ли соответствовало действительности. Таким образом, и в этом случае следует отдать предпочтение сиракам как потенциальным союзникам Евмела, оказавшим ему значительную военную помощь в его борьбе за боспорский престол.

В-четвертых, нельзя не обратить внимания и еще на одну любопытную деталь: Арифарн, по свидетельству источника Диодора, выставил Евмелу для борьбы с Сатиром 20 тыс. конницы. Из сообщения Страбона (XI, 5, 8) мы узнаем, что «Абеак, царь сираков (когда Фарнак владел Боспором) выставил 20 тыс. всадников». Конечно, это цифровое совпадение может носить случайный характер и вряд ли на этом основании можно делать далеко идущие выводы, но не исключено и другое предположение: 20 тыс. конницы — это определенный военный потенциал, который могли выставить сираки как на случай военной опасности, так и для оказания помощи союзникам.

Приведенные выше соображения делают весьма вероятным предположение, что союзниками Евмела были сираки во главе с царем Арифарном. Это предположение хорошо согласуется с археологическими материалами, зафиксированными в некрополях греческих городов Таманского полуострова и дающими возможность предполагать появление там сарматов уже с конца IV в. до н.э.Поэтому можно с несколько большей уверенностью вслед за Мюллером и другими исследователями полагать, что в тексте «Исторической библиотеки» Диодора, видимо при его переписке, вместо «сираков» вставлены «фракийцы», и считать Арифа на, царя сираков, союзником Евмела.

http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000008/st008.shtml

Е. В. Черненко "Вооружение скифов и сарматов": Подробности сражения
http://kurgan-kiev.ru/chernenko.html

Важным документом дипломатии той порф является декрет в честь Спарток III (сына Евмела), принятый афинянами в 286 году. Он сохранился на мраморной плите, найденной в Афинах (см.: Х. Хайнен (Трир). Афинский почётный декрет в честь Спартока III (IG, II2 653) // Древнейшие государства Восточной Европы. 1996—1997 гг. Северное Причерноморье в античности: Вопросы источниковедения Научное издание Подосинов А. В., ред.).
Из текста декрета видно, что в ту пору продолжались старые дружественные связи
между Афинами и Боспором. Царь поздравлял Афины с освобождением от власти
Димитрия Полиоркета и прислал в дар 10.500 медимнов (мешков – по 52 кг.) хлеба.
Благодарные афиняне присудили Спартоку золотой венец, который решено было
поднести богине на празднике Великих Дионисий, и поставили две бронзовые статуи его:
одну на площади, рядом со статуями его предков, другую на акрополе.

Ранее подобных афинских декретов заслуживали и другие боспорские цари, что тоже относится к фактам античной дипломатии.

В какой-то степени это было и следствием исторических достижений народов
Приазовья, которые дали античному миру многих ярких исторических личностей,
включая царей-полководцев Мадия и Скопасиса – героя войны с Дарием 1, очистившего
Черное море от пиратов Евмела (пришедшего к власти не только характерным для
античности путем – много гражданских войн известно и России последнего тысячелетия).
Все отмеченные ратные события в истории Великой Скифии явно требуют и учета в
отечественной истории России. Кому такой учет и такие знания не нужны ?!__
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111114.htm

Наряду с Арифарном свидетельством активности сарматов в борьбе за власть и влияние в Скифии являются и действия царицы Амаги.

Очень интересно описание Полиеном (соч. 162 г.) её боевых действий методами командос, т.е. внезапным точечным ударом небольшим элитарным воинским соединением по щтабному центру неприятеля.
Амага, жена царя сарматов Медосакка, желая наказать непокорного царя скифов, “выбрала 120 человек, сильнейших душой и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1200 стадиев, внезапно явилась ко двору царя и перебила всех стражей, стоявших у ворот. Скифы пришли в смятение от неожиданности и вообразили, что нападающих не столько, сколько они видели, а гораздо больше. Амага же, ворвавшись со своим отрядом во дворец, убила царя и бывших с ним родственников и друзей” (4, 1948, №2, с. 219).

Амага, жена Медосакка, царя сарматов. В имени царя интересна вторая часть, восходящая к саг «олень». Хотя «сака» могла означать и «саков». А Медок, Мадий, Метей – привычные индоевропейские имена. 

Допускают, что в имени царицы первая часть ама означает «сильный», «могучий». Сарматская царица вполне оправдывала свое имя, ибо Медосакк, как писал Полиен, «предавался роскоши и пьянству». Амага же «сама чинила суд и расправу, сама расставляла гарнизоны в своей стране, отражала набеги врагов и помогала обижаемым соседям. Блестящая слава о ней разнеслась по всей Скифии». Херсонесцы с Таврического полуострова, теснимые одним из скифских вождей, попросили царицу принять их в число союзников. Амага послала скифскому вождю приказ прекратить набеги на Херсонес. Когда же «скиф не послушался, то она выбрала 120 человек, сильнейших душой и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1200 стадиев (1 аттический стадий=177 м) внезапно явилась ко двору царя и перебила всех стражей, стоявших у ворот». Скифы опешили от неожиданности; Амага ворвалась во дворец, убила царя, некоторых его родственников и друзей, а «власть вручила сыну убитого», приказав ему править справедливо и, помня печальную кончину отца, не трогать соседних эллинов и варваров. http://blogs.mail.ru/mail/nmm87

Весь контекст Полиена такой:
«Амага, жена Медосакка 23, царя сарматов, живших на Понтийском побережье, видя, что муж ее предается роскоши и пьянству, по большей части сама чинила суд и расправу, сама расставляла гарнизоны в своей стране, отражала набеги врагов и помогала обижаемым соседям. Блестящая слава о ней разнеслась по всей Скифии, так что и жившие на Таврическом полуострове херсонесцы, обижаемые царем соседних скифов, попросили ее принять их в число союзников 24. Амага сначала послала скифскому царю приказание прекратить свои набеги на Херсонес; когда же скиф не послушался, то она выбрала 120 человек, сильнейших душой и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1200 стадиев, внезапно явилась ко двору царя и перебила всех стражей, стоявших у ворот. Скифы пришли в смятение от неожиданности и вообразили, что нападающих не столько, сколько они видели, а гораздо более. Амага же, ворвавшись со своим отрядом во дворец, убила царя и бывших с ним родственников и друзей, страну отдала херсонесцам, а царскую власть вручила сыну убитого, приказав ему править спра-ведливо и, помня печальную кончину отца, не трогать соседних эллинов и варваров».
http://ossnet.info/latyshev/scythica10.html

М.И.Ростовцев, предпринявший всесторонний исторический и источниковедческий анализ легенды, пришел к выводу, что она была написана кем-то из херсонесских писателей и отражала реалии второй половины III и начала II в. до н.э. В таком случае, это первое свидетельство о появлении сарматов в Крыму. Правда, в это время сарматы постоянно на полуострове не жили, а предприняли свой рейд из-за его пределов. В 179 г. до н.э. понтийский царь Фарнак I заключил договор с царями вифинским, пергамским и капдадокийским. В качестве одного из гарантов этого договора выступают, наряду с прочими, Херсонес и царь европейских сарматов Гатал. Таким образом, Херсонес и сарматы вновь, как и в случае с Амагой, оказываются союзниками. Последнее обстоятельство возможно только при условии их хотя бы относительной территориальной близости.

Активность меотов в политике известна и раньше, например, в рассказах о знаменитой Тиргатао. Обычно связанные с ней события относят к временам боспорского царя Сатира I (433/32-389/88 гг.), сын Спартока I. Он умер при осаде Феодосии, а его деяния  победно завершид Левкон I (389/88-349/48 гг.), именовавшийся в официальных надписях «архонтом Боспора и Феодосии» (;;;,* II, 343).

Так вот красавица-меотиянка Тиргатао 17 вышла замуж за Гекатея, царя синдов, которые живут немного выше Боспора 18.
Этого Гекатея, низложенного с престола, снова посадил на царство боспорский тиран Сатир 19, причем выдал за него свою прежнюю жену. Гекатей, любя меотиянку, не решился погубить ее, а заточил ее в сильной крепости и приказал жить под стражей; но Тиргатао успела бежать, обманув стражу.
Приверженцы Гекатея и Сатира с большим рвением принялись искать ее, опасаясь, чтобы она не склонила к войне меотов; но поиски были напрасны: меотиянка, идя по пустынным и скалистым дорогам и днем скрываясь в лесах, а по ночам продолжая путь, пришла, наконец, к так называемым иксоматам 20, где были владения ее родственников.
Не застав в живых своего отца, она вступила в брак с его преемником и склонила иксоматов к войне. Приведя с собой многие из воинственных племен, живших вокруг Меотиды, она сильно опустошала набегами принадлежащую Гекатею Синдику, а также причиняла вред и царству Сатира, так что оба они принуждены были искать мира, послав просьбы и дав в заложники сатирова сына Метродора 21.
Тиргатао согласилась примириться, но ее противники, примирившись, не сдержали клятвы. Именно, Сатир уговорил двух своих друзей совершить покушение на жизнь Тирга-{218/445}тао, явившись к ней под видом просителей. Когда те бежали к ней и Сатир стал требовать их выдачи, то Тиргатао, чтя право убежища, часто посылала к Сатиру письма, желая спасти людей, прибег-нувших к ее защите.
Но эти последние улучили случай напасть на нее: в то время, как один стал говорить с ней о важных будто бы делах, другой обнажил меч и совершил покушение, не удавшееся потому, что пояс Тиргатао отразил удар. Сбежавшиеся телохранители обоих подвергли пыткам; они сознались в замысле пославшего их тирана.
Тогда Тиргатао снова начала войну, умертвив заложника, и подвергла страну всем ужасам грабежа и резни, пока сам Сатир не умер с отчаяния; сын его Горгипп, наследовав престол, сам явился к Тиргатао с просьбами и богатейшими дарами и тем прекратил войну 22.
http://ossnet.info/latyshev/scythica10.html

Конечно, эпизод оброс легендарными сюжетами, но вероятную атмосферу активности казачек Прикубанья в античности – думается – передает верно. Амазонки и есть амазонки.
Пусть и женщины Сарматии. Если не идет дипломатия мира, будет вам дипломатия иная…


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908150258
http://www.proza.ru/2009/08/15/258
 
Дипломатия Рима, Митридата и Скифии
 
http://lesson-history.narod.ru/map/ellin.gif

http://gatchina3000.ru/006/b52_763-0.jpg  Рим в политике 3 – 1 вв.

По одним данным, Евпатий Коловрат - полулегендарный богатырь, а на самом деле рязанский боярин. Зимой 1237/38  года с "полком" в 1700 человек нанес поражение монголо-татарам во Владимиро-Суздальской земле. Убит в бою. Его подвиги описаны в "Повести о разорении Рязани Батыем". По другим - легендарный рус. богатырь, герой народного сказания. http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/24680/Евпатий
Но настораживает созвучие ононима Евпатий Коловрат реальному античному Евпатору Митридату (коло, митра – солнце), активному участнику истории Скифии еще до нашей эры. И память о Митридате вполне могла более тысячи лет сохраняться у народов на землях Руси. Тем более центром царства Митридата даже были земли, на которые когда-то высаживались Плин и Сколопит.Да и здесь происходило немало событий, связанных с отечественной историей.

Еще один момент. Многие помнят знаменитую фразу Цезаря; «Пришел, увидел, победил!». Но мало кто знает, что речь идет о победе римлян у города Зела в 47 г. до н.э. над войсками сына Митридата Фарнака, который возглавлял и Боспорское царство. И десятилетиями ранее именно римляне потерпели жестокое поражение при Зеле.
http://www.xlegio.ru/armies/shmalko/veni_vidi_vici.htm

Перейдем к подробностям.

Выходцы из Скифии в последние три века до нашей эры активно участвуют в формировании держав Аршакидов, которые – по сути – взяли на себя функции противостояния державам наследников Македонского, а затем и Риму. Часть скифов поддерживала страны Причерноморья, особенно Фракию, Вифинию и Понтийское царство. Другая часть – Македонию и Спарту. Эти державы и страны нередко выражали интересы Великой Скифии, оказывались ее буферными зонами по отношению к устойчивым противникам, особенно к Риму. Дипломатия по отношению к нему и к другим странам (с учетом Рима) становится определяющей для Скифии (Сарматии), как и для Боспорского царства, на несколько веков. Способствуя укреплению Рима, именно силы Скифии затем и приведут империю к краху
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111080.htm
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111078.htm
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111087.htm
Участие Скифии – как Восточной Европы – в формировании Рима осознается с трудом, но это многовековое участие, действительно, было. Здесь даже не будем затрагивать этногенетику с ее гаплогруппами.
http://www.secret-r.net/publish.php?p=176; http://www.proza.ru/2009/03/25/112
http://narvasadataa.livejournal.com/67593.html
По основным версиям, к примеру, индоевропейцы формировались преимущественно в округе Черного моря, Кавказа и Каспия. И отсюда 4 – 5 тысяч лет назад активно расходились по планете. Ныне они доминируют на Земле. Но многие потомки упорно забывают о землях своих пращуров. Земли России могут гордиться своими тюрскими и финно-угорскими народами (венгры – выходцы с российских просторов), северными семитами – ашкеназами (ими во многом создан, в частности, Израиль) и народами Кавказа, игравшими и играющими заметную роль в истории.
В работах С.И.Ковалева История Рима. Курс лекций; И.Л. Маяк Рим первых царей. Генезис римского полиса; Т Моммзена. История Рима - краткое изложение Н.Д. Чечулина http://www.sno.pro1.ru/lib/index.htm и ряде других подчеркнут полиэтничный характер формирования Рима и его ближайших владений. В том числе и активное проникновение на Апеннинский полуостров ранних индоевропейцев, что ныне подается даже картографически как общеизвестное. То есть заметная и пополняемая часть населения Аппенин должна была помнить о происхождении своих пращуров из Восточной Европы.
http://www.proza.ru/2009/05/31/646; http://www.proza.ru/2009/04/10/155 и др.
После смерти Луция Гордого (Супербуса: 534 — 510), убившего римского царя Сервия (раба, рабыней рожденного), Рим почти на пять веков вступает в республиканский период. И влияние в Риме и округе восточных индоевропейцев заметно усиливается, что очень неохотно признает промасонская наука. Особенно ее бесят сопоставления венеды (энеты) – по ряду версий, праславяне и эт-русски (самоназвание «расна») – как бы «русские». Хотя обилие созвучий античных археологических культур юга России, Украины, Молдавии и Этрурии – все более неопровержимые факты. Луций – известная и ныне фамилия в России. Сервы-сербы (как рабы, прислуга) – привычное унижение римлянами северян, особенно славян.
http://ru.wikipedia.org/wiki/

Т. Моммзен в I томе «Истории Рима»  (М , 1936) исходил из ныне устаревшего положения об отсутствии памятников первобытности на Апеннинском полуострове, предполагает, что до прихода «индогерманцев» в Италии бродил охотничий народ «чудской расы». http://www.sno.pro1.ru/lib/mayak/2-1.htm
Около 502 г. до н.э. республика воюет с огромными войсками (якобы италийцев – всех италийцев для таких огромных войск не хватило бы) «аврунков» (абронков ?), вероятно – отчасти отдаленными выходцами из фисса-гетов, возможно, близких масса-гетам и гетам у Дуная.  При Германарихе в IV в. уже н.э. известны вас-ин-абронки
http://ru.wikipedia.org/wiki/). Есть шанс, при Птолемее они упоминаются как http://ru.wikipedia.org/wiki/). Устойчивые и повторяющиеся движения кельтоскифов в сторону Рима до нашей эры достаточно известны http://ru.wikipedia.org/wiki/
Полиэтничность населения Рима отражена в обобщающих трудах М. Паллотино , особенно в его докладе на Х Международном конгрессе исторических наук «Происхождение италийских народов». Богатство археологических материалов, характеризующих районы обитания известных традиции народов, Паллотино сопоставил с лингвистической картой Италии середины I тыс. до н. э. и сделал важные выводы: напластование индоевропейских языков на неиндоевропейские происходило постепенно в продолжение длительного времени, начиная с эпохи «доисторической» до римского завоевания, процесс индоевропеизации шел через Адриатику в направлении с востока на запад, http://www.sno.pro1.ru/lib/mayak/2-1.htm
Троянская (от Энея) и греческая (от влияния греков) версии раннего преимущественного заселения Рима пока доминируют.
http://www.sno.pro1.ru/lib/mayak/2-2.htm
В эпоху раннего железа черед Тоскану и Лаций к югу Италии прокатываются  волны бесконечных миграций. По мнению Лавиозы Замботти, именно отсюда, как из эпицентра, виллановская культура (с исходом из Восточных Альп; подоснова этрусков) «иррадиировала» и к югу, и на северо-восток к Болонье, Наиболее динамичным этническим элементом раннего периода железного века она считает близких латинам венетов, также достигших Лация. В античной традиции они упоминаются Плинием Старшим в числе 30 союзных народов, под именем «venetulani» (Plin., NH, III, 5, 68 — 70).
Венеты, как и латины, практиковали кремацию, как и праславяне полей «погребальных урн». Трупоположения в деревянных ящиках, по мнению исследовательницы, принадлежат пришедшим сюда несколько позднее иллирийцам — яподам. Лавиоза Замботти прослеживает путь иллирийцев из Лация в другие области Италии. Схема их движения подтверждает сообщение Феста, сохраненное Павлом Диаконом, возводящим племя пелигнов к иллирийцам (Paul., Paeligni). Отличительным признаком иллирийской материальной культуры считается спиральный орнамент . По-видимому, спираль представляет  собой схематическое изображение змеи или угря. Спиральные орнаменты известны и землям Восточной Европы со времен палеолита. Примерно с 3 тыс. до н.э. здесь появляются и захоронения в каменных или деревянных ящиках http://bronza-lib.narod.ru/t/teslenko2001.html
Согласно античной традиции, эпонимный герой иллирийцев, Иллирий, был связан со змеей. В Веронских схолиях к Вергилию (Аеn., I, 248) рассказывается, что Иллирий, сын Гармонии и Кадма, был оставлен отцом близ р. Иллирик. Ребенка обвила собой змея, придав ему силу, позволившую Иллирию впоследствии покорить всю область, названную затем его именем. Сын героя Энхелей выступает в образе змеи или считается правителем угрей — энхелейцев (ApolL, III, 5, 48; Paus., IX, 4, 1; App., III., 2). Угря и змею можно квалифицировать как тотемных животных иллирийцев. Видимо, глухим эхом прибывания иллирийцев в Лации могут служить культ змеи в священной роще, посвященной Юноне Ланувийской, а также появление змея в культе Фавны Боны Деи. Оба культа связаны с представлением о воздействии на производительную силу природы . Это указывает на их глубочайшую древность. Таким образом, результаты современных археологических исследований позволяют говорить об обитании в районе Тосканы и Южного Лация, т. е. именно там, где находится Рим, в период энеолита, бронзового и начала железного века тирренов, по-разному интерпретируемых, но единодушно считающихся выходцами из балкано-дунайских областей, а затем — венетов, латинов и иллирийцев.
http://www.sno.pro1.ru/lib/mayak/2-3.htm
По русским летописям, на первое послепотопное время славяне указываются рядом с Иллирией. А позже строительства Вавилонской башни к Дунаю перемещаются и «нарци еже суть словени» http://www.russika.ru/termin.asp?ter=2435


По мере расширения Рима, религия, как и культура, во многом эллинизировалась. Эллинистическая культура оказывала сильное давление на римскую, в результате римский пантеон настолько эллинизировался, что появились прямые соответствия римских и греческих богов. Так произошел переход от традиционных верований к классическому политеизму. http://athanatoi.livejournal.com/52445.html
Уже в римских восстаниях рабов находят взаимосвязи с активностью рабов в Боспорском царстве http://www.roman-glory.com/03-04-01
http://www.sno.pro1.ru/lib/kovalev/index.htm
Далеким от точного решения остается вопрос о пеласгах в Риме. Его трудность зависит прежде всего от неоднозначности определения этнической принадлежности пеласгов. Материалы и исследования, касающиеся пеласгов, тщательно собраны в упоминавшейся выше книге Ф. Лохнера-Хюттенбаха. Ученые видели в них то семитов, то выходцев из Индии, то предков поляков, то финнов, то вообще нереальный народ. Их язык определяется одними вслед за Кречмером как доиндоевропейский языковой субстрат Эгеиды, у нас такого мнения придерживается А. И. Немировский, а другими, начиная с В. И. Георгиева,. как догреческий, но индоевропейский, относящийся к группе сатэм.
http://www.sno.pro1.ru/lib/mayak/2-4.htm
Связи по линии  Тирас (Днестр) - тирсены (тиррены) – этруски тщательно рассматривали А.И.Немировский http://www.znanie-sila.ru/online/issue2print_2376.html и еще ряд авторов. Интересны публикации  Максим Владимирович БЕЛКИН  | Римский сенат в эпоху сословной борьбы VI-IV вв. до н.э. Проблемы эволюции
http://www.centant.pu.ru/aristeas/monogr/belkin/belk010.htm
А.Г.ГРУШЕВОЙ Теория и практика римской провинциальной политики в конце республики и в эпоху Ранней Империи
http://www.centant.pu.ru/provinci/index.htm и др.

Луций завершал и период господства эт-русков (самоназвание «расна») в элите Рима. Среди римских консулов появляются Деции, а в III в. нашей эры римский император Деций (из паннонийцев, праславян ?) в битве со скифами гибнет у Танаиса. Археологи подтверждают вероятность выхода к Риму и на Запад Европы во времена Луция и консулов Дециев части народов или войск Скифии. Курган жрицы в департаменте Кот-д' 0р во Франции содержал скифские диадему, кратер, браслеты и янтарные бусы. Много скифских вкраплений в праславянской лужицкой культуре, достигавшей Чехии и Саксонии.
Влияние Скифии в ту пору сказывалось и в том, что становилось популярным само имя Скиф (как память о сыне Геракла). Имя Скиф носил отец Кадма, тиран города Занклы (Мессины) на Сицилии, куда попадало немало скифских переселенцев. Сиракузский тиран Гелон (485 — 478) победил в 480 г. карфагенян при Гимире (Гимере) на севере Сицилии. А уже в 10 веке н.э. два из пяти кварталов Палермо на Сицилии признавались славянскими (сакалибов).
Вовлеченные в походы Македонского тысячи воинов Скифии, Бактрии и других стран закреплялись на землях вплоть до Египта и Индии. Они пытались участвовать в дележе власти в эллинистических государствах несколько веков, хотя до Аршакидов и без ярких результатов. Македонский полководец Лисимах (361 — 281) получил в правление Фракию. Он в 315 г. вступил в коалицию с Птолемеем, Селевком и Кассандром, противостоявшим диктату Антигона.
Лисимах пытался воевать с гетами и боспорским царем Евмелом, но был северянами бит. Эпирский царь Пирр помог ему вытеснить Деметрия I из Македонии и на несколько лет подчинить ее. Но в борьбе с Селевком I Никатором Лисимах погиб, войско его было разбито, а держава распалась. Селевк почти сразу погиб и сам от рук Птолемея Керавна, не желавшего уступать Македонию.
Держава Селевкидов 312 — 64 гг. до н.э. шла от округи Каспия почти до Египта и Индии. Ее столицей стала Антиохия на реке Оронт, на тысячелетних путях между Скифией и Египтом (недалеко от Антиохии на берегу моря располагался город Россос) . Из державы вскоре выделялись Пергам, Каппадокия, Вифиния (с царями Прусиями), Понт (царство Восточного Причерноморья), имевшие свои отношения с народами Скифии. Как помним, около 251 г. дружины «казака» Арсака от низовий Дона заняли сатрапию Селевкидов Парфию и веков на пять основали династию Арсакидов (Аршакидов).
Нередко Арсака считают «саком» (дахом, парном), азиатским скифом. За ним правили Тиридат I (247 — 211), Артабан I и другие цари, включая нескольких Враатов, Митридатов и Вологезов. Пришельцы со временем были ассимилированы индоиранцами, но сохраняли близость и к армянам. Письмо развивалось на основе арамейского. От Тиридата I Армянского (62 — 80) в первые века нашей эры шла династия армянских Аршакидов, близких парфянским. Скифский «импульс» в этих династиях устойчиво признавала античная наука. Аршакиды были и среди царей Албании (округа Азербайджана). http://www.proza.ru/2009/06/19/807

В это время окончательно формируется город под названием Скифополь на землях нынешнего Израиля. Явно имели скифское наполнение и другие окрестные города, о чем официозная наука тоже напоминать не любит. А чего же так игнорировать реальные достижения народов Великой Скифии во всемирной истории ?! Или «всемирные историки» должны набирать факты в пользу одних этносов и всячески замалчивать не менее яркие факты в истории других ?!
Напомним, Марк Юниан Юстин в III в. н.э. излагал историю Помпея Трога 9 года н.э. с таким утверждением: «Рассказ о подвигах скифов, которые были достаточно велики и важны, следует вести с самого их происхождения: начало их истории было не менее славно, чем их владычество...; сами они были родоначальниками парфян и бактрийцев, а жены их основали царство амазонок... Скифское племя всегда считалось самым древним...» Это позволяет относить первые волны вторжений на земли Парфии и Бактрии из Скифии к III — II тыс. до н.э., что соответствует представлениям о времени исхода индоевропейцев, включая и индоиранцев, на юг. Путем Арсака (Рысака) скифы проходили многократно, даже если вести счет от Прототея (Бартатуа) и Мадия.
Во времена Арсака власть в Бактрии захватил Диодот (ок.280 — 230), «Федот», до этого бывший здесь наместником Антиоха II. Около 250 г. он объявил Бактрию независимой и принял титул царя. Затем правил его сын, Диодот II. Греко-Бактрийское царство просуществовало около века, развивало греческие письменность и культуру. На его основе затем возникло Кушанское царство. Здесь умели писать греческими буквами на бересте. Имена типа Дионис, Диофант, Диоген больше характерны восточным индоевропейцам, к которым явно относился и Диодот.

Группы скифов (по примеру князя Роша с его ливийцами) – вероятнее всего, -  взаимодействовали с «пунийцами» (африканскими финикийцами), служили и в их войсках наемниками. Пунийские города Утика, Русаддир, Зама и подобные даже своими именами как бы хранят и праславянские созвучия. Борьба Рима с пунийцами в 264 г. начиналась за влияние на Сицилию, где оказывалось немало рабов из Скифии и соседних стран. Одни восточноевропейцы верно служили Риму, а другие были в числе его противников.
Полководец Марк Атилий Регул, одержав ряд побед над пунийцами, потерял армию под Карфагеном («Новгородом» в Африке) и умер в плену в 248 г. Почти через семь веков в борьбе с империей погибнет царь гуннов Ругила, дядя «царского скифа» Аттилы. Подобные созвучия не могут быть лишь случайностью, если помнить о регионе исхода индоевропейцев. На юге Италии уже при Атилии была крепость Регий, откуда Регул и начинал поход. Движение по этим направлениям народы Скифии усилят вначале средних веков. Например, дружины Алариха I. А в 4 веке н.э. роги рядом с меренс и морденс на некоторое время вошли в державу Германариха.
Понятно, что версия о влиянии скифов в античной Африке требует более тщательных обоснований. Ганнибал (дар Ваала-Баала; 247 – 183 до н.э.) после поражения от Рима бежал (189 г.) в Армению (Арташекиды уже зависели от парфянских Аршакидов, сын Арташеса (Артаксия I - селевкидский стратег (спарапет) с 200, царь 189 — 159) Тигран воспитывался в Парфии). Арташес по его совету – если верить Плутарху, - основал город Арташат; откуда Ганнибал перебрался к вифинскому царю Прузию. Тут стал он во главе союза между Прузием и соседними царями против римского союзника, пергамского царя Эвмена. По облику Ганнибал подозрительно напоминает Демосфена, имевшего родственные корни в Приазовье.
http://war-strategy.narod.ru/html/rome/spunwar.htm
http://www.proza.ru/2009/06/08/86; http://www.proza.ru/2009/06/10/169 и др.
http://ru.wikipedia.org/wiki/
Чтобы не вызывать лишних ассоциаций Прусия 1 Википедия в связи с Ганнибалом называет Прузием. На самом деле это Прусий I — царь Вифинии (Южного Причерноморья, вечно привлекавшего выходцев из Скифии, хотя бы со времен Плина и Сколопита), правивший в 230 — 182 до н. э. (годом ранее умер Ганнибал) Сын царя Зиаила. Вифинию связывают с вифинами – выходцами из Фракии в 5 в. до н.э. Но страна было полиэтничной , отчасти выражала у проливов и интересы Скифии и Боспора.
Зиаил (греч. ;;;;;;;) —правил в сер. III века — 230 до н. э. Изгнанный и лишенный наследства отцом, Зиаил нашел убежище у царя Армении. После смерти отца завладел престолом. Желая освободиться от опасных соседей — галлов (возможно, реализовывавших и интересы Рима), поселившихся в Малой Азии, — он задумал умертвить их вождей, но план был открыт и он сам пал под ударами галлов (около 228 до н. э.).
Прусий в 220 до н. э. вместе с греками острова Родоса начал войну с городом Византием. Война окончилась в пользу Вифинии, так как Византий лишился контроля над проливами (Геллеспонтом) и перестал взимать плату с проходящих кораблей, что было на пользу и Скифии с Боспором. Вскоре в 217 до н. э. в Азию вновь вторглись племена галатов (кельтов), которые перешли из Европы. Прусий вступил с ними в борьбу и смог разбить и прогнать. Вифиния также успешно расширила свои территории за счет соседниго Пергамского царства. От Филиппа V, царя Македонии, Прусий смог получить города Кнос и Мирлею.
Рим в 190 до н. э. вступил в борьбу против царя Антиоха III, царя Сирии. Обе стороны пытались привлечь Прусия на свою сторону. Сначала царь хотел принять сторону сирийцев, но - вероятно - сравняв силы обоих сторон, решил остаться сторонником римлян. Эта политика позволила Вифинии продержаться как самостоятельному царству еще более века (с 75 г. до н.э. римская провинция).
Обитание Ганнибала в Вифинии в период усиления Аршакидов в Азии, его внешний «приазовский» облик не очень устраивают официозную науку.

Политическая активность Скифии подкреплялась и активностью скифских философов. Среди последователей знаменитого киника Диогена был заметен происходивший с берегов Днепра Бион Борисфенит, служивший македонскому царю Антигону II Гонату (293 — 239). Стоик Сфер (Звер) Боспорский, вышедший из Приазовья, достиг «значительных успехов в науках» (этим будут славиться скифы и в начале средневековья). Его пригласил в советники египетский царь Птолемей III Эвергет (246 — 221), которому служило немало выходцев из Скифии. Затем Сфер стал советником по реформам спартанского царя, очередного Клеомена (226 — 221), развивал идеи Платона о государстве. Позже Сфер попал под покровительство Птолемея IV Филопатора, сына Птолемея III и Береники (Вероники). Приятель Сфера философ Хрисипп славился в ту пору «философскими заработками» у царей Скифии, что подтверждает сравнительно высокий уровень культуры северных властителей.
Рост Неаполя Скифского (Крым) и других северных городов указывает на развитие различных регионов Скифии, прежде всего, южных. Вторая пуническая война 218 — 201 гг., в которой ярко проявил себя со своими наемниками Ганнибал (ему помогал и брат Гасдрубал), вовлекала в противодействие Риму кельт-иберов (иберы созвучие «ибрим», семитам округи Кавказа), близких кельтоскифам. Кельтиберы восставали затем против Рима в 195 — 193, 181 — 179, 153 — 151, 143 — 133 гг. В этой традиции рассматривается и восстание в Испании 80 — 72 гг. Сертория, тесно взаимодействовавшего с Митридатом Евпатором и силами Скифии.
III век до н.э. в истории Скифии и округи отмечен многими яркими именами и событиями, что невозможно представить в кратком очерке. В музеях южных городов немало и свидетельств высокого уровня развития отечественной экономики той поры, чему посвящается и все больше публикаций. Активные перемещения народов и войск создавали весьма пеструю картину этнических и политических взаимодействий, дававших импульс появлению новых личностей и проявлениям новых событий. Все это и штрихи античного прошлого России, под другими именами имевшей всемирную славу.
Гай и Тиберий Гракхи, продолжавшие в Риме род знаменитого Сципиона, были окружены восточными рабами, умелыми работниками. Советником Тиберия являлся философ Блоссий, родом из куманцев, близких по эпосу и другим источникам праславянам. Гай в 122 г. подставил шею рабу Эвпору, который помог славно умереть господину и покончил с собой. Имена типа Пиепор и подобные характерны костобокам-скифам. http://www.runar.ru/lib/history/donau/donau_2.htm

Наплыв рабов-варваров на северные земли Рима и вызвал реформы Гракхов, замечавших засилье «одних чужеземцев и варваров» уже в Этрурии. А в первые века нашей эры эти переселенцы, доминирующие на пашнях и пастбищах, будут называться «скифскими земледельцами». Тиберий Гракх заметил, что обездолены и лишены связи с родной землей тысячи защитников Рима:
«И дикие звери в Италии... имеют логова и норы, куда они могут прятаться, а люди, которые сражаются и умирают за Италию, не владеют в ней ничем, кроме воздуха и света, и, лишенные крова, как кочевники, бродят повсюду с женами и детьми (этот образ жизни был близок части праславян и других народов: П.3.). Полководцы обманывают солдат, когда на полях сражений призывают их защищать от врагов гробницы и храмы. Ведь у множества римлян нет ни отчего алтаря, ни гробниц предков, а они сражаются и умирают за чужую роскошь, чужое богатство. Их называют властелинами мира, а они не имеют и клочка земли.» http://www.sno.pro1.ru/lib/kovalev/I/20.htm

Переделы римских владений происходили многократно. И уже в 1У - V в. н.э. выходцев из Скифии привлекали к походам на Рим именно возможностью получить в собственность богатые имения. Распространившиеся по миру в составе армий Македонского и его последователей тысячи наемников из Скифии достигали достаточно влиятельных постов в государствах от Индии и Египта до Парфии и Македонии. Поиск поддержки народов Скифии был заботой многих правителей.
Устойчиво скифское влияние в Парфии и Бактрии, заметно проявлялось оно у низовий Дуная, на Кавказе и в Крыму. Понтийский царь Фарнак I (185 — 169) перенес столицу в Синопу, откуда было около двух суток морского пути до Крыма и Боспорского царства. По договору 179 г. он обязался защищать Херсонес от тавроскифов (тавроскифами будут в Х веке нашей эры называть Святослава и его ратников), контролировавших уже почти весь Крым. Скифы влияли и на смену царей Боспора, где к власти на время пришел «архонт» (князь) Гигиэнонт. Имена Гугмор и созвучные ему в берестяных грамотах могут развивать традицию имен Гигия и подобных, что были популярны в округе Скифии в античности. Они близки библейским Гогу.
Скифия откликалась на просьбы царя Македонии — Персея (179 — 168), битого Римом. Македонский царь Филипп (сын Александра VI) еще в 182 г. просил помощи у бастарнов, живших в Скифии. Просьбы усилил именно Персей. И в том были заметны многовековые традиции.
Перемещения по направлению Рим — Скифия наблюдались веками, например, еще в 358 и 354 гг. Пеоны (паннонии: праславяне ?), реты (одна из групп «русов» ?), норики (другие праславяне ?), мисы-мизы у низовий Дуная откупались от Рима единым «иллирийским налогом». Под натиском Рима и враждебной части кельтов около 310 г. к низовьям Дуная ушли «иллирийцы-автариеи» (судоходы). Пройдя 23 дня пути, они «поселились в земле гетов, болотистой и необитаемой, около народа бастернов» (в эти места около 336 г. водил войска Александр Македонский). Геты и бастарны имеют многообразные связи с праславянством, но германофилы в науке (при диктате атлантизма) все делают для игнорирования этих связей.
Записанный в XVII — XVIII вв. русский эпос отмечал: «Славен князь, оставя во Фракии и Иллирии на вскрай моря и по Дунаеви сына Бастарна, иде к полуносчи и град великий созда, во свое имя Славенск (типа Смоленск; Славенск Великий – будущий Новгород Великий; месторасположение реального Славенска до сих пор неясно) нарече. А Скиф остался у Понта и Меотиса (Азовского моря: П.3.).» Запись близка реалиям IV — II вв. до н.э.
Бастарнов (бастернов: пастеров) наука упорно относит к германцам или кельтам, хотя эти воины-наемники были из разных народов, включали немало славян (как позже авары и болгары, государство Само и подобные страны). Такие воины-наемники ловили удачу по обе стороны низовий Дуная уже во времена Дария I, если не раньше.
Царь бастарнов Клоилий (Клондик) около 175 г. привел на помощь Персею по 10 тыс. всадников и пехотинцев, способных заменить павших всадников. К зиме бастарны при поддержке фракийцев и скордисков захватили почти всю Дарданию, начали совместные операции с галлами против Рима. Были заметны дипломаты бастарнов Антигон и Коттон (созвучные имена известны округе Скифии). Дружины Клоилия завоевали Фракию, вместе достигали 30 тыс. воинов, частью осели на землях у рек Савы и Дравы. Но множество остальных возвратилось в Скифию, «обратно, по тому пути, по которому пришли, внутрь страны». Клоилий за свою работу получил тысячу золотых статеров, каждый из его всадников — по десять, пехотинцы — по пять. Ратный путь северян к священному Сирмию вновь был пройден. Это факты ратной и экономической истории, геополитики наших пращуров.
Примерно в таких количествах и на условиях подобной оплаты дружины Скифии переходили Дунай и позже. Помогая около 88 и 82 гг. Сулле и Митридату VI Евпатору, около 69 г. н.э. утверждению династии Флавиев в Риме, около 365 г. узурпатору Прокопию свергнуть императора Валента (не удалось, но в 378 г. войска Скифии разгромили римскую армию, при этом Валент погиб)... Бастарны отличались в войсках Митридата. Они первыми ворвались в гавань Халкедона (напротив Византия), потеряли 20 человек, но уничтожили до 3000 противников. Правда, уже и тогда не чурались «приписок». Однако если были убиты и сотни врагов, то общая победа впечатляет.
Клоилий действовал во времена Скилура. Бастарны («пасторы»: пастухи ?) с IV в. до н.э. занимали часть земель агафирсов и несколько веков являлись устойчивым населением Скифии (Сар-матии). Возможно, им принадлежало и городище Пастырь (десятки километров от Днепра и реки Рось, южнее Киева), площадью около 35 га. Со скифского времени здесь известны полуземлянки и наземные избы, многие близкие праславянам предметы. В округе были и земли алазонов (ализонов), вероятно — пращуров аланов и роксоланов.
Многовековые миграционные процессы продолжались.
От Меотиды и Скифии на запад — до Внешнего моря (Атлантики) и «самых северных областей обитаемого мира» — по мнению авторов еще до нашей эры, простиралась земля кельтоскифов, что была «так велика и обширна». Это определение напоминает «величие и обилие» земель Руси, отмеченных русскими послами в IX в. н.э. Частью кельтоскифов были «кимбры» — якобы потомки «киммерийцев» (гомеров). Германцы не принимали их за своих и «кимбрами» называли разбойников: огромного роста, с голубыми глазами. Полиэтнос «кимбров» был в союзе с тевтонами и амбронами, земли последних позже заняла «весь» (вас-ин-абронки). Он напоминал будущих аланов и вандалов, которые тоже подвергались германизации. Войска «кимбров» (кельтоскифов) достигали 300 тыс. воинов, да с ними шли еще толпы женщин и детей — как в походах из Скифии 269,405,559,626,754 и других годов нашей эры
Полчища разгромили в 113 г. до н.э. римлян при Норее, затем нанесли им ряд поражений в Галлии (как через пять веков аланы и вандалы), но в 101 г., после захвата значительной части Италии, «кимбры» были биты при Верцеллах войсками Гая Мария. Натиск кельтоскифов укладывался в русло политики Ганнибала или Митридата, пытавшихся двинуть всю Европу от Скифии до Испании на Рим. Страна Кельтоскифия «была так обширна, что никто не знал, что это за люди и откуда они, словно туча, надвинулись на Италию и Галлию». Каждое племя или землячество носило свое имя, но «все войско носит общее имя — кельтоскифы» («тавроскифами», напомним, через тысячу лет будут называть войска Руси).
http://ru.wikipedia.org/wiki/
Римляне не могли понять, как от Приазовья народы оказываются под Римом и на Западе Европы. Значение округи Приазовья пояснил Плутарх: «Здесь кельты и скифы смешиваются и отсюда начинается их передвижение; и они не стремятся пройти весь свой путь за один поход и не кочуют непрерывно, но, каждое лето снимаясь с места, продвигаются все дальше и дальше и уже долгое время ведут войны по всему материку.» Это был определенный образ жизни с соответствующим уровнем экономики. Если даже частично доверять подобным античным свидетельствам, мощный импульс европейской политики IV — II вв. до н.э., как затем и в первые века нашей эры, шел из Скифии, от «кельтоскифов». Это было античное единство европеоидов, направленное против имперского диктата Рима. И подобное единство проявляло себя в истории многократно. В нем могут видеть свои истоки почти все европейские народы, поэтому нельзя лишать таких истоков и праславян, предков других народов России. Германцы стали порождением одной из ранних волн перемещения на запад полиэтноса типа «кельтоскифов».
Эти многолетние передвижения народов были частью истории Скифии, но они нередко не учитываются в отечественной истории. Народы и власти Скифии не смогли спасти от Рима Испанию и Македонию, ряд других стран, ибо в войсках Рима оказывалось немало выходцев из той же Скифии (хорошо знавших уязвимые места своих сородичей: доверчивость к клятвам-словам, гонор и простодушие, пьянство и головотяпство правителей). Уже в 146 г. перед Римом пала Греция (Ахайя), веками близкая Фракии. Рим тут же сотрясают восстания, в которых участвуют и выходцы из Скифии. Держава «князя Роша» искала новые возможности для сокрушения римского диктата в мире, где подрыв Рима изнутри тоже привлекал своими возможностями. И такой подрыв в дальнейшем использовался не раз. Принципы скифской политики по отношению к Риму выразил в своих письмах и речах Митридат Евпатор, нашедший главную опору своей политики именно в народах Скифии.

Владения Рима прежде всего увеличивались за счет Северной Африки, Испании, Галлии, Македонии, стран Малой Азии, но мало прибавлялись землями Германии и, особенно, Скифии. Скифы ко временам братьев Тиберия и Гая Гракхов, проводивших реформы в Римской республике, усиливали натиск на Дунай, Крым и Приазовье, где тысячи лет были их исторические рубежи. У низовий Дуная формировалась держава гетов и даков, вскоре давших такого славного царя как Беребиста (созвучия типа «бересто» есть в новгородских берестяных грамотах, продолжают праславянскую традицию таких созвучий). Больше прав на этого царя у румын и молдаван, но невозможно его исключать и из истории Скифии.
Важными центрами Крымской Скифии (тавроскифов) были города Неаполь (Новгород; округа Симферополя) и Хабеи (созвучие одному из названий скифов: «-абии»). Скифы попытались взять и Херсонес, но город запросил помощи у понтийского царя Митри-дата VI Евпатора, внука Фарнака I. Понтийские войска (из округи Синопы) под началом Диофанта в 110 г. прибыли в Крым, где года три шла борьба с переменным успехом. В итоге силы скифского царя Палака (одно из созвучий летописным «полянам», киевлянам) оказались разгромленными, скифские города пали. Диофант переместился в Приазовье, где боспорский царь Перисад (вероятные продолжения в средневековых созвучиях типа Перислава, Переяславль и подобных) «добровольно» отказался от власти в пользу Митридата.
При дворе Перисада воспитывался скиф Савмак, поднявший в 107 г, восстание скифов против захватчиков и предателей. Скифы и их союзники захватили Восточный Крым (Пантикапей и Феодосию), убили Перисада, а Диофант успел бежать на корабле в Херсонес. Среди восставших были рабы, полузависимые земледельцы-скифы, лично свободная беднота. Лишь с помощью новых войск Диофанту удалось подавить восстание, схватить Савмака и отправить его Митридату. Новый век привычно начинался в старом, новому предстояло решать возникавшие в старом проблемы.
Митридат путем дипломатии и угроз подчинил себе Ольвию и Тиру, подключил к своей политике царей Скифии. Северное Причерноморье стало играть большую роль в упорной борьбе Митридата против Рима за влияние в античном мире, начиная с Азии и округи Причерноморья. Понтийские войска получали отсюда питание, оружие и немало кораблей. Скифия дала ему «60 отборных отрядов по 600 человек в каждом (сотни «эскад 'ронов») и много прочего войска, равно корабли и укрепленные места». Сотни кораблей были сделаны из отборной древесины.

Чего-то «всемирные историки» возвышают Цезаря и Августа, но зачастую помалкивают о Митридате и Сулле, их важнейших связях со Скифией ?!
Сулла Корнелий Луций (138 - 78 гг. до н.э.) - видный правитель Рима, во многом опиравшийся на силы Скифии и являвший пример проскифской политики для последующих императоров. Он имел в предках сенатора Руфина и отчасти утверждал свою власть с помощью и скифских варваров. Ввел в сенат 300 новых членов из своих всадников и включил в народное собрание свыше 10.000 наиболее молодых и крепких рабов, обретавших свободу борьбой против римлян-хозяев. Всю землю римской державы распределил между 120 тыс. своих бывших воинов, среди которых были и выходцы из Скифии. Уже в 79 г. Сулла сложил с себя власть диктатора и стал жить деревенской жизнью, охотой, рыбалкой (напоминая будущего Диоклетиана). Так он обрел покой, истребив до 15 консулов, 90 сенаторов, 2600 всадников и более 100 тыс. римлян, являвшихся его противниками. Затем на Суллу и равнялись выходцы из округи Скифии, стремившиеся к власти в империи.
Воевал против Митридата VI Евпатора, но затем - по сути - на стороне царя Понта и поддерживавшей его Скифии. Митридат путем дипломатии и угроз подчинил себе Ольвию и Тиру, определял политику Боспорского царства, подключил к своей политике царей Скифии. Северное Причерноморье стало играть большую роль в упорной борьбе Митридата против Рима за влияние в античном мире, начиная с Азии и округи Причерноморья. Понтийские войска получали отсюда питание, оружие и немало кораблей. Во многом Скифия дала Митридату, как выше сказано, "60 отборных отрядов по 600 человек в каждом (сотни "эскадронов") и много прочего войска, равно корабли и укрепленные места". Сотни кораблей были сделаны из отборной древесины. Митридат часть судов и ратников уступил или подарил Сулле.

Сулла, бравший Рим с помощью иноземных наемников (включая и скифов), в письме выговаривал Митридату, что понтийская политика "союза с фракийцами, скифами и савроматами, соседними царями" приводит к изоляции Рима - даже "вся Италия отпала от нас...". На влияние Евпатора в округе Скифии указывали и другие авторы той поры: "Друзьями, готовыми на все, что только он прикажет, являются для него скифы, тавры (крымчане), бастерны, фракийцы, сарматы и все, кто живет по Танаису, Истру (Дунаю) и вокруг Меотийского озера (Азовского моря)...".
Армия Митридата в один из моментов достигала 140 тыс. пехоты, 16 тыс. всадников, 800 крупных кораблей. Она взаимодействовала с армией Испании и рядом других стран для тотального давления на Рим, особенно после смерти Суллы.
ВДИ. 1947 - 1949; указ. 1950. http://www.russika.ru/t.php?t=2348
Влияние восточных переселенцев на Рим и Византию было многовековым. И уже в IV веке нашей эры епископ египетской Птолемаиды Синезий рекомендовал императорам выстраивать внешнюю политику так
«Благорасположенный к царю философ — с какими по происхождению воинами посоветовал бы ему делать воинские упражнения и проводить совместную жизнь в палатках? Не с теми ли, которые являются естественными защитниками полей и городов и всей принадлежащей царству земли и которые определены быть стражами государства и законов, давших им воспитание и образование? Это те, которых Платон сравнивает со сторожевыми псами.
Но как пастух не может оставить вместе с собаками волков, которые, как только заметят в собаках недостаточную внимательность, тотчас же нападут на них, на стадо и на пастухов; подобным образом и законодатель не разрешит снабдить оружием тех, которые не родились и не воспитывались в его законах, ибо у таковых он не имеет никакого ручательства на благорасположение. И нельзя не питать страха при виде отрядов молодых воинов, воспитанных в чуждых нам нравах, живущих по своим обычаям и замышляющих враждебные нам планы. Или следует всех их признать философами, или, отказавшись от этой мысли, согласиться, что над государством висит камень Тантала. Они сделают на нас нападение тогда, когда признают это удобным. Уже некоторые предвестники обнаруживаются, уже видны опухоли на теле империи, от привзошедших в него чуждых элементов оно не в состоянии сохранить в равновесии свое здоровье.

Прежде чем принимать на военную службу скифов, следовало сделать набор между теми, которые предаются земледелию, поручив им защиту его, а равно привлечь к военной службе и философа из его кабинета, и ремесленника из его мастерской, и торговца с рынка, и тех из праздного дима, которые занятиям предпочитают театр. Как в частном доме, так равно и в государстве внешняя защита принадлежит мужскому полу, а забота о внутреннем распорядке — женщине. Как же мы предоставляем чужеземцам занятия, свойственные мужскому полу? По моему мнению, если бы они выиграли для нас многие победы, и тогда нам было бы стыдно ими воспользоваться. И если упомянутые мужской и женский пол не находятся ни в родстве, ни в соплеменности, то достаточно малейшего повода, чтобы они сделались повелителями граждан, а эти последние, отвыкшие от военного дела, поставлены будут в необходимость сражаться с людьми, привыкшими к правильной войне. Итак, пока не дошло до этого, мы должны развивать в себе римский военный дух и привыкнуть распоряжаться победами, и не только не допустить сближения, но из всякого учреждения удалять варваров.

И прежде всего нужно от них очистить администрацию и сенат, для которых они служат позором и унижением. При настоящем положении мудрая Фемида и бог военного искусства закрыли бы лицо от стыда при виде того, как одетый в шубу варвар командует ромэями или как варвар, сняв с себя овечью кожу и надев тогу, берется рассуждать с римскими мужами о государственных делах, садясь выше консула и опытных законоведов. Но в тоге им неудобно сидеть, и они немедленно по выходе из заседания снова надевают свою овечью кожу, в которой им свободней владеть мечом.

Удивительно, как мы неосторожны. В каждом мало-мальски зажиточном доме найдем раба скифа; они служат поварами, виночерпиями, скифы же и те, что ходят с небольшими стульями на плечах и предлагают их тем, кто желает на улице отдохнуть. Всюду скифы, как будто это искони обреченный и самой природой назначенный на службу римлян народ!
Достойно удивления, что эти белокурые варвары, носящие на еврейский образец распущенные волосы, у одних и тех же людей в частной жизни исполняют роль прислуги, а в политической — занимают начальственные места. Мне кажется, что по природе всякий раб есть враг своему господину, когда у него есть надежда осилить его.
Вождей восстания у нас не двое и не рабского состояния (выше идет речь о восстании Крикса и Спартака), но, находясь во главе больших, жадных до убийства отрядов, они состоят, кроме того, в племенном родстве с нашими рабами. На несчастье римской державе они находятся среди нас, имея во главе стратигов, занимающих важные должности в империи. Стоит им захотеть, и к ним немедленно присоединятся наши рабы, которые будут решительными и смелыми воинами и охотно потешатся над своими господами.
Итак, должно уничтожить эту защиту и устранить внешнюю причину болезни, прежде чем раскроется ядовитый нарыв, прежде чем обнаружится враждебный дух поселенцев. Если болезнь захвачена в начале, то можно овладеть ее процессом. Пусть будет очищен военный приказ, как пшеничный ворох; надо отделить в нем мякину и сорные травы, что портят настоящее зерно. Если тебе, царь, покажутся мои советы неподходящими, вспомни, над какими людьми царствуешь и о каком народе я ходатайствую. Римляне и на месте своего происхождения, и где только ни распространилась слава их имени — везде и всеми повелевали оружием и умом.

Что же касается этих скифов, то, как свидетельствует Геродот и как мы сами видим, они одержимы болезнью трусости (эти «трусы» вскоре и сокрушат империю: П.З.). И ныне к нам пришли не в качестве завоевателей, а как просители, покинув занимаемые прежде места. Ознакомившись же с римлянами, которые оказались слабее их не оружием, а обычаями, этот грубый народ возмечтал о себе и заплатил неблагодарностью за благодеяние. Потерпев же за то наказание от своего отца, они снова и со своими женами пришли как просители. Он же, будучи победителем в войне, оказался побежденным в борьбе сострадания.

Он поставил на ноги тех, которые склонились, дал им звание союзников, наградил гражданскими правами, удостоил почестей и наделил этих кровожадных людей участками римской земли. Но варвары не понимают чувства милосердия. С тех пор они издеваются над нами и по сие время, сознавая, что они были, и как мы их возвысили. Молва об этом чрез соседей их дошла и до нас. И приходят чужеземные конные стрелки к гостеприимным людям и просят благорасположенного приема, ссылаясь на предыдущие примеры.
Если послушаешь меня, из этого трудного положения есть легкий выход. Ты можешь восполнить империи оказавшийся в ней недостаток умножением у нас полков, воспитанием в полках военного духа и развитием национального войска. Против этих людей нужна настойчивость. Или пусть возделывают землю, или пусть уходят тем же путем, что пришли, и пусть заявят живущим на той стороне реки, что у римлян нет более прежней мягкости, и что над ними царствует благородный юноша!»
http://www.world-history.ru/countries_about/1784.html
Беда Синезия в том, что он вместо приятных официозной науке готов упорно твердит о скифах, полиэтничных выходцах из Великой Скифии. Да и не учитывал уровень скифского влияния на империю в предшествующие века.

В итоге, диктатор Сулла, бравший Рим с помощью иноземных наемников (включая и немало скифов и их соседей), в письме выговаривал Митридату, что понтийская. политика «союза с фракийцами, скифами и савроматами, соседними царями» приводит к изоляции Рима — даже «вся Италия отпала от нас...» На влияние Евпатора в округе Скифии' указывали и другие авторы той поры: «Друзьями, готовыми на все, что только он прикажет, являются для него скифы, тавры (крымчане), бастерны, фракийцы, сарматы и все, кто живет по Танаису, Истру (Дунаю) и вокруг Меотийского озера (Азовского моря)...» Часть кораблей и своих воинов Евпатор уступил или подарил Сулле (сулить — обещать). Где эти факты в истории хотя бы отечественной внешней политики ?!
http://www.vehi.net/istoriya/rim/appian/mitridat.html

Скифы, тавры, ахейцы у низовий Дона, царские савроматы, языги, кораллы (пракорелы?), фракийцы и бастарны отличались при строительстве сотен судов для флота Митридата, были отважными моряками на кораблях. Подобные масштабы судостроения округа Скифии имела в мифические времена, в V — III вв. до н.э. (для обеспечения поставок зерна и других товаров в южные страны), в III — Х вв. н.э., что, по сути, показал и византийский император Константин Багрянородный. Это характеризовало и достаточно высокий уровень развития экономики северян, так как подобные масштабы судостроения могли быть под силу лишь могучим державам. И вновь факты – к примеру – историю отечественного кораблестроения не попадают.
http://www.vehi.net/istoriya/rim/appian/mitridat.html
Армия Митридата в один из моментов достигала 140 тыс. пехоты, 16 тыс. всадников, 800 крупных кораблей. Она взаимодействовала с армией Испании и рядом других стран для тотального давления на Рим.
Как помним, скифский царь Атей еще почти за три века до Суллы лукаво сетовал на отсутствие богатых имений у скифов («забывал» об округах городов Северного Причерноморья). Но и стремление обретать такие римские имения ратники Скифии веками сохраняли. И при Сулле, как затем и при других императорах, свой шанс использовали.
Около 80 г. Митридат назначил в Приазовье наместником своего сына Махара, подчинив ему и Херсонес (там через тысячу лет примет христианство Владимир Красно Солнышко, отец – по скандинавским сагам – Ярицлейба-Ярослава). Но вскоре Евпатор потерпел новое поражение в борьбе с Римом, на сторону которого перешел даже Махар. Утверждая свою власть на южных рубежах Скифии, отец не пожалел сына. Рим спровоцировал восстание в городах округи Приазовья, в 63 г. восставших поддержала и армия во гласе с Фарнаком, другим сыном Митридата.
Под Фанагорией Митридат – если верить Аппиану, - задумывал, пройдя через область кельтов, с которыми он для этой цели давно уже заключил и поддерживал союз и дружбу, вместе с ними вторгнуться в Италию, надеясь, что многие в самой Италии присоединятся к нему из-за ненависти к римлянам; он знал, что так поступил и Ганнибал, воюя в Испании, и вследствие этого был особенно страшен римлянам; он знал, что и недавно почти вся Италия отпала от римлян вследствие ненависти к ним и была в долгой и ожесточенной войне с ними и вступила в союз против них со Спартаком — гладиатором, человеком, не имевшим никакого значения.
Принимая все это в соображение, он намеревался двинуться в область кельтов (явно по путям «кельтоскифов»:П.З.). Но хотя этот план, может быть, оказался бы для него блестящим, но его войско колебалось вследствие, главным образом, самой грандиозности этого предприятия; не хотелось им также отправиться в столь длительное военное предприятие, в чужую землю и против людей, которых они не могли победить даже на своей земле.
О самом Митридате они думали, что, отчаявшись во всем, он предпочитает умереть, совершив что-либо значительное, как прилично царю, чем окончить свои дни в бездействии. Но пока они оставались при нем и сохраняли спокойствие: ведь даже в несчастиях царь являл себя не как человек ничтожный и презренный.

Враги перехватили послов Митридата, направленных к скифским царям, которые со своей стороны всячески оберегали причерноморского властителя. Скифские врачи из окружения знахаря Тимофея так напичкали понтийского царя противоядиями, что никакие яды того не брали. Евпатор упросил наемника-галла пронзить царское тело мечом. Образ царя, погибшего в Приазовье, веками хранил причерноморский эпос. Вариантом этого образа может быть и русский эпический богатырь Евпатий Коловрат (Митра; Коло — солнце), погибший в борьбе с татарами (так древний образ вероятно был связан с традициями «древнерусского» средневенковья).
Многие тысячи воинов из скифов и фракийцев, поддерживавших Митридата, попадали в рабство. Фракийцем по роду был Спартак, руководивший войной италийских рабов в 74 — 71 гг (правда, если помнить о родстве скифов и фракийцев, о связях Скифии и Спарты, о династии Спартокидов Приазовья, то Спартак мог являться и скифом). Женой гладиатора была тоже фракийка (скифийка ?!), увлекавшаяся волхвованием и дионисиями (застольями, пирами). Спартак стремился направить часть восставших во Фракию, где они могли бы нанести удар по Луцию Лукуллу — тогда главному противнику Митридата. Армия Спартака достигала 120 тыс. человек. По мнению одного из античных авторов, когда Спартак узнал, что приближается Лукулл, «возвратившийся после победы над Митридатом, он понял, что все погибло, и пошел на Красса, имея и тогда еще большую армию». Все германцы отделялись от спартаковцев «вследствие своеволия и гордости». Всего армия Спартака уничтожила 5 легионов («орлов») и 26 когорт («значков») римлян, десятки тысяч врагов, но решительной поддержки от Митридата и его испанского союзника Сертория не получила. Восстание было разгромлено.
Послы Митридата входили в испанский сенат, а испанцам Марку Варию, Магию и Фаннию Люциям царь одно время доверял командование своей армией. Восстание Спартака объективно было на пользу Митридату и поддерживавшим его народам Скифии, их союзникам. Спартаковцы имели щиты, сплетенные из прутьев и обтянутые кожами, что являлось характерным и для праславян. Три века правившая в Приазовье династия царей Спартаков указывает, что имя гладиатора и состав его войска имели связи с округой Скифии. В истоках традиций таких взаимосвязей оказывалось хотя бы взаимодействие Скифии и Спарты во время войн с Дарием I и Ксерксом.
Рим признал царем Боспора Фарнака, подчинив ему и Херсонес. Фарнак получил титул «друга и союзника римлян». Фанагория (Тамань, будущая русская Тмутаракаь), первая восставшая против Митридата, обрела автономию. Но продолжали войну против Рима Фракия и Дакия, где к власти пришел Беребиста. Даки-геты захватили и полностью разрушили Ольвию, там Рим тоже искал опору.
Фарнак осознал, что отец в антиримской политике все же был прав — Рим стремился к тотальной власти в античном мире. Фарнак с войсками из Приазовья через Колхиду вторгся в Малую Азию и стал возвращать владения отца. Юлий Цезарь от Египта срочно прибыл под город Зеле, где в 47 г. за пять дней разбил приазовские войска. В связи с этой победой появились его знаменитые слова «вене, види, вици» — «пришел, увидел, победил !». Вены-венеды – пришлые, пришедшие морем – считались родоначальниками всех европейцев, а в узком смысле – славян.
Цезарь мечтал и о вторжении в Скифию, за этими мечтами застала его смерть. Фарнак вернулся в Приазовье, но там уже захватил власть его наместник Асандр, в борьбе с которым он погиб. Незадолго до смерти Цезарь направил царем Боспора пергамца Митридата, побочного сына Евпатора. Но был убит и посланец Цезаря, Асандр оставался царем, чего Рим несколько лет не признавал.
Херсонес с помощью Цезаря, к которому не раз ходили крымские послы, в 46 г. получил желанную независимость от Боспора — во многом в связи с поражением боспорцев при Зеле. Путем южного натиска Фарнака в конце III в. н.э. пройдут войска царя Савромата, громя Констанция Хлора, отца Константина Великого (тот на месте привлекавшего скифов Византия основал манивший словено-русов Константинополь). В конце IV в. часть маршрута повторят гунны с союзниками. По этому направлению позже иногда пойдут и дружины словено-русов, вторя скифским походам времен Плина и Сколопита, амазонок, Таная и Мадия...
После гибели Цезаря Асандр вновь подчинил Херсонес, где около 25 г. было введено новое (свое) летоисчисление, «херсонесское», подчеркивающее особое положение города в античном мире. Рим согласился дать Асандру титул царя. Укрепляя свои права на престол, Асандр женился на Динамии, дочери свергнутого им Фарнака, который сам привел к гибели своего отца Митридата. Жестокость оставалась главным аргументом власти.
Знатный скиф Олкаб занимался разведкой в войсках римлян, а скиф Собадак оказался римским агентом при дворе Митридата (но вспомним разведку времен Ассирии и Урарту). На уровень притязаний Асандра выходил скиф Скрибоний («сгребать» – захватывать), года на два захвативший власть в Боспорском царстве. Яркой личностью той эпохи был уже упоминавшийся гет Беребиста. Не стоит забывать и главу скифских лекарей Тимофея, лечившего Митридата. При подобном изучении истории интересных имен выявляются десятки.
Скифия в I в. до н.э. после поражения Палака и Савмака оказывалась как бы «второстепенным» участником исторических событий. Ее силы проявлялись в действиях Митридата и Суллы, Спартака и Фарнака, Беребисты и Асандра, ряда других ярких деятелей той поры. Но эта «вторичность» очень относительная — во многом результат слабых изучения и пропаганды истории Скифии и ее округи. Все подробности в Интернете. http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111078.htm

Такой многоаспектной была внешняя политика Скифии и Боспора в последние два века до нашей эры. Последний период жизни Ганнибала в Вифинии царя Прусия и
По оценке С.Ю. Сапрыкина, заметную роль в событиях той поры играли фракийцы  одриссы и асты (последние привлекают и тем, что созвучный этноним имели эсты-айсты Пибалтики). Одриссы поддерживали дружбу с Македонией и ее царем Персеем, что объясняется общностью их границ. В представлении античных писателей царь одриссов Котис II (затем царь с именем Котий известен и Боспору)  был справедливым и умелым правителем, являя полную противоположность царям кенитов (Полибий, XXVII, 12; Диодор, XXX, 2, 3; Ливий, XLII, 67, 3).
Асты и одриссы стремились к дружбе с римлянами и воздерживались от вторжений в пределы римских провинций Македонии и Ахайи, что неоднократно предпринимали в конце II - начале I в. до н.э. другие фракийские племена. Несмотря на то, что римские военачальники регулярно добивались побед над фракийцами, а территория Херсонеса Фракийского и прилегающих областей была с 129 г. присоединена к провинции Македонии, меды, бессы, дарданы, сапеи неоднократно вторгались в Македонию и Грецию в годы I Митридатовой войны.
Затем в 91-88 гг. коалиция фракийских племен вторглась в Эпир и разграбила храм Зевса в Додоне. Почти одновременно в 90/89 г. в Грецию вторглись меды и разграбили святилище в Дельфах. Нападения фракийцев в I Митридатову войну на римлян в Греции случались чуть не ежегодно. Число их сократилось после поражения Митридата и похода Суллы в 85 г. до н. э. против медов. Экспедиция римского полководца М. Лициния Лукулла в 72/71 г. против бессов, медов и греческих городов Западного Причерноморья, верных Митридату VI, мешала планам понтийского царя на Балканах.
В это время цари одриссов (и, вероятно, астов) оставались верными Риму. В 93-87 гг. Котис III сорвал антиримское выступление в Македонии (Диодор, XXXVIII, 5а, 1), а Садал в 88-86 гг. оказал помощь Сулле в войне с Митридатом VI. Для удержания Аполлонии Понтийской, которая всегда была в тесных отношениях с астейско-одрисскими царями, Митридату пришлось послать отряд наемников. Проримская ориентация одриссов, вероятно, привела к тому, что после усмирения фракийцев во время III Митридатовой войны римские военачальники способствовали усилению позиций астейско-одрисских царей за счет других фракийцев и их союзников.
Анализ событий конца II - первой четверти I в. до н. э. показывает, что у фракийцев по-прежнему не было единства, а каждое «царство» действовало в собственных интересах. Их позиция в ходе войн постоянно изменялась. Господство Митридата во Фракии было слишком кратковременным, чтобы сплотить фракийцев в единое целое. Это попытались сделать астейско-одрисские цари, но уже в интересах римлян, стремившихся положить конец набегам на македонскую границу.
К середине I в. до н. э. во Фракии наиболее многочисленными были «йарства» дентелетов, бессов, астов, одриссов и сапеев. Римляне пытались играть на их противоречиях, в частности бессов и дентелетов, между которыми в 57 г. до н. э. вспыхнула междоусобица. На рубеже второй - третьей четверти I в. до н. э. при царе Котисе IV царство одриссов укрепилось за счет слияния астейской и одрисской правящих династий. У одриссов произошла некоторая стабилизация органов управления за счет ослабления традиционной верхушки и вождей. Родо-племенные отношения давно изживали себя.
Во время гражданских войн в Риме сапеи, дарданы, бессы и одриссы поддерживали Помпея. Цезарь, победив Помпея, оставил на одрисском престоле Садала II, учитывая верность его предков Риму. Однако после убийства Цезаря Садал II вступил в связь с республиканцами. Его сын, будущий царь Котис V, когда отец пал жертвой заговора, был обязан своим спасением Бруту. Сапеи пытались соперничать с одриссами за господство во Фракии.
Поначалу их страна была разделена между враждующими группировками вождей - Раска, сторонника М. Антония, и Рескупорида (несколько царей Боспора затем носили такое имя), его брата, державшего сторону Брута и Кассия, Эти цари совместно управляли сапеями и корпилами (Аппиан. Гражданские войны, IV, 87, 88). Садал II пал жертвой цезарианцев, не простивших одрисскому царю измены диктатору, которому он был обязан престолом. Сторонники Антония у одриссов могли блокироваться с партией Раска у сапеев. Благодаря Раску сапеи получили поддержку Антония после Филипп, их держава укрепилась, соправительство было ликвидировано, а властители получили царский титул (IG, II/III2, 3442, 3443), которым ранее не владели (Дион Кассий, XLVII, 25, 2).
Астейско-одрисское господство было потеснено сапеями, которые поставили в Бизии, столице астов и одриссов, надпись с восхвалением своего царя (IGB, I2, р. 98). Одриссы сохранили территорию, но она, вероятно, была уменьшена и разделена, при этом часть могла отойти к сапеям. Это видно из того, что в 31 г. до н. э. в битве при Акции одрисс Садал III и сын Котиса VII Реметалк Сапей поддерживали Антония. Затем, правда, Реметалк переметнулся к Октавиану (Плутарх, Антоний, 61, Моралиа, 207).
Август, учитывая заслуги Садала II в борьбе с Антонием, в 31/30 г. до н. э. сделал царем одриссов Котиса V, спасенного некогда Брутом из рук М. Антония. Его восшествие на престол связано с походами проконсула Македонии М. Лициния Красса против бастарнов, когда он покорил мезов, сердов, отогнал бастарнов из области союзных Риму дентелетов и отдал одриссам святилище Диониса, находившееся во владении бессов (Дион Кассий, LI, 23, 3-5, Флор, II, 36).
С 11 г. до н. э. господство переходит к сапеям. Годы правления Реметалка I Сапея (умер в 13 г. н. э.) знаменуются процессом внутренней консолидации этого раннегосударственного объединения, политической стабильностью власти. В то же время это было типичное клиентское государство: Реметалк I и его брат Рескупорид выполняли роль защитников северо-восточных рубежей Империи, покорно участвуя в войнах и подавляя мятежи панноно-далматского населения (Дион Кассий, LV, 29, 3-5, 30, 3; Веллей Патеркул, II, 112, 4-5).
Укрепляются позиции фракийских царей в греческих городах западного побережья Понта. Реметалк I и Котис проводили проримскую политику, что отразилось и на связях с греками. Укрепление позиций Реметалка I во Фракии было выгодно римлянам. Усилиями Августа и Агриппы на северо-восточных рубежах Империи и вдоль ее восточных границ вассальные государства Понт, Боспор, Каппадокия, Иудея, Галатия, Набатея стали превращаться в защитников римских границ. В систему зависимых государств прочно вписалась и Фракия, которая должна была предохранять империю от вторжений с севера.
Оплот римской политики против скифов, сарматов, германцев, кельтов и других варварских народов - Фракийское государство рассматривалось Августом и как плацдарм для действий против главного соперника римлян на востоке – Парфии и других стран Аршакидов. Санкционирующий внутри- и внешнеполитические мероприятия царей сапейской династии, что было присуще Фракии как клиентному государству, Рим в то же время принимал во внимание важные социально-экономические и политические изменения, которые происходили внутри фракийского общества.
Во Фракии на рубеже нашей эры происходило постепенное упразднение коллективной собственности на землю и усиление царской земельной собственности. Подобно властителям древнего Одрисского царства VI-IV вв. до н. э., цари астов и сапеев пользовались правом дарения земли приближенным, взимали подать с сельского населения, основывали города и укрепления по всему царству. Для Фракии конца I в. до н. э. характерно постепенное упразднение традиционного фракийского института парадинастов. Поскольку существование парадинастов обусловливалось племенным принципом деления страны, то естественное отмирание этого органа политической власти должно указывать на укрепление позиций царя как единодержавного властителя, верховного собственника земли в государстве.
Система управления царством при последних царях сапейской династии может быть уподоблена военно-административным структурам ведущих эллинистических государств Восточного Средиземноморья. Основные принципы землевладения и организации управления во Фракии, сложившиеся в V в. до и. э., трансформировались в новых условиях в связи с укреплением собственности царя и крупной аристократии на землю. Так, на смену парадинастам пришли стратеги - наместники царя, следившие за поступлением налогов в казну; увеличился контингент "друзей царя", получавших в управление большие наделы царской земли.
http://gumilevica.kulichki.net/HEU/heu1213.htm

По оценке Ю.Г.Виноградова, эпиграфические находки показывают, что к концу III в. до н. э. скифы все чаще стали появляться в ближайших окрестностях города Херсонеса (IosPE, I2, 343; 346). В этих условиях херсонесцы сблизились с сарматами, роксоланами, которые враждовали со скифами. Сарматы пришли на выручку Херсонесу и вернули ему отобранную скифами территорию (Роlyaen, VIII, 56).
Союз с сарматами получил международное юридическое оформление в 179 г. до н. э., когда с ведома римлян в число участников мирного договора с понтийским царем Фернаком I были включены херсонесцы и сарматский династ Гатал (Полибий, XXV, 12-14). Как следствие этого события город заключил двусторонний договор с понтийским царем, согласно которому стороны обязывались помогать друг другу в случае нападения противника (IosPE, I2, 402). В договоре был специально предусмотрен пункт о том, что Фарнак I обязывался оказать помощь при нападении или угрозе со стороны скифов полису и подвластной ему территории. Вообще в III-II вв. Херсонес был крайне заинтересован в поисках союзников в начинавшейся борьбе со скифами. Он установил прочные отношения с Делосом, Дельфами, Боспором, Родосом, Понтийским царством и его столицей Синопой. К этому времени относятся первые контакты с Римом.
Договор 179 г. заключался при Прусии II (др.-греч. ;;;;;;;; ; ;;;;;;;, Prous;as ho Kun;g;s) — царе Вифинии, правивший в 182 — 149 до н. э. Этот сын царя Прусия I. Старательно добивался звания «Друга и союзника римского народа». Это приходилось учитывать и Фарнаку I (греч. ;;;;;;;;) — царю Понта, правивший ок. 190 до н. э. — ок. 159 до н. э.
Фарнак был сыном царя Митридата III. Около 183 до н. э. смог захватить город Синопу и решил усилить вляние Понтийского царства в Малой Азии, однако против него была составлена коалиция в которую входили; остров Родос, Ариарат IV — царь Каппадокии, Прусий II — царь Вифинии, и Эвмен II — царь Пергама. В 181 до н. э. понтийское войско вторглось в Галатию, но военные действия были вскоре приостановлены с прибытием римских делегатов.
Изначальные требования Фарнака были отвергнуты римским сенатом, впоследствии чего он решил возобновить военные действия. Однако понтийцы не смогли осилить объединённые силы своих противников, и в 179 до н. э. Фарнак решил открыть переговоры о мире. По мирному договору, Понтийское царство теряло свои завоевания в Галатии и Пафлагонии, однако сохраняло за собой Синопу. Фарнак продолжал править до середины II века, и после его смерти престол перешёл к его брату — Митридату IV.
http://ru.wikipedia.org/wiki/
Контекст этого дипломатического события у Полибия таков.
Застигнутый врасплох жестоким нападением врагов, Фарнак  готов был согласиться на всякие условия мира, какие бы ни были ему предложены противниками: он отправил послов уже к Эвмену и Ариарату. Так как Эвмен и Ариарат приняли послов и немедленно отправили свое посольство к Фарнаку, то после неоднократного обмена посольствами мир был заключен на следующих условиях: «быть миру на вечные времена между Эвменом, Прусием и Ариаратом с одной стороны, Фарнаком и Митридатом с другой.
Ни под каким предлогом Фарнаку не ходить на Галатию, и все прежние договоры его с галатами признавать недействительными». Равным образом надлежит ему очистить Пафлагонию, а жителей, коих раньше оттуда выселил, возвратить назад, вместе с ними вооружение, метательные снаряды и прочие военные приспособления. Точно так же он обязуется возвратить Ариарату все отнятые у него местности с находившимися на них сооружениями и заложников, а равно город Тирас ? , что у Понта, тот самый, который немного позже Эвмен уступил Прусию во исполнение его просьбы, и за который Прусий был весьма признателен.
Постановлено было также, чтобы Фарнак возвратил военнопленных без выкупа и всех перебежчиков. Сверх того из денег и сокровищ, которые отняты были им у Морзия 6 и Ариарата, он обязывался заплатить поименованным здесь царям девятьсот талантов и еще триста талантов на покрытие военных издержек Эвмену. Вменено было также в обязанность сатрапу Армении Митридату заплатить триста талантов Ариарату за то, что вопреки договору с Эвменом пошел на него войною.
В договор включены были из владык азиатских Артаксия, правитель большей части Армении, и Акусилох, а из владык Европы сармат Гатал, из народов свободных гераклеоты 7 , месембрияне и херсонесцы, наконец кизикенцы. В договоре содержалось определение и относительно заложников, в каком числе должен поставить их Фарнак и каковы они должны быть; с прибытием заложников на место войска немедленно тронулись в поход. Таков был конец войны Эвмена и Ариарата против Фарнака ( О посольствах ) 8 .
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Polib/23.php
Официоз убивает, что по документу Рим посчитал достойным представлять владык Европы именно Гатала. Вероятно, этим подчеркивалось и особое влияние Сарматии на значительной части континента.

Несмотря на все усилия херсонесцев, давление на их хлебородные земли в Северо-Западном Крыму со стороны скифов не ослабевало. К середине II в. до н. э. вся аграрная территория в этом районе перешла под их контроль. На месте бывших херсонесских укреплений возникли скифские поселения и крепости. К концу II в. до н. э. погибают сельскохозяйственные усадьбы на прилегающих к городу землях Гераклейского полуострова. Внешняя угроза сочеталась с неустойчивым внутренним положением.
Из начальных строк декрета в честь ольвийского гражданина Никерата можно понять, что Херсонес был раздираем ожесточенной внутренней социальной борьбой, вспыхнувшей между широкими слоями граждан и сторонниками олигархии или тирании. Такое положение было в порядке вещей почти для всех припонтийских полисов, ибо нехватка продовольствия в сочетании с внешней угрозой приводили к обнищанию демоса и увеличению богатства представителей зажиточной верхушки.
В такой ситуации пришедшая к власти политическая группировка искала помощи на стороне у соседнего Боспора и Понтийского царства. Херсонесцы стремились укреплять связи с боспорскими царями для того, чтобы последние воздействовали на дружественных им скифских династов и добились от них прекращения экспансии против Херсонеса. Когда стало очевидно, что достичь этого не удастся, Херсонес пошел на сближение с понтийскими царями, к херсонесцам было отправлено посольство Митридата VI Евпатора. В его задачу входило обговорить условия для заключения нового договора о предоставлении помощи в борьбе со Скифским царством (Страбон, VII, 4, 3; 4).
Когда в 110 г. до н. э. скифы оказались совсем близко от города, в Крыму в соответствии с достигнутыми договоренностями появилось понтийское войско во главе с Диофантом, стратегом Митридата. В ходе войн со скифами, длившихся в течение трех лет, в которых самое деятельное участие принимали и херсонесцы, были взяты царские крепости скифов и их столица Неаполь, освобождена херсонесская аграрная территория в Северо-Западном Крыму вместе с городами Керкинидой и Калос Лименом и разбиты союзники скифов - сарматы роксоланы. В Скифии были расквартированы понтийские гарнизоны, а сыновья Скилура, который совместно со старшим сыном Палаком воевал против Митридата, были лишены права на власть над Скифией.
Только под давлением Рима Митридат пошел на некоторые уступки, вернув часть владений наследникам Скилура, но и то, назначив в качестве наместников, вероятно, преданных ему людей. За ощутимую помощь в войнах Диофанта Херсонес получил широкие права автономии в рамках созданной Евпатором Причерноморской державы. Об этом свидетельствует некоторое оживление на рубеже II-I вв. до н. э. хозяйственной деятельности усадеб на Гераклейском полуострове и непрекращавшийся процесс чеканки монеты. Город отпал от Митридата только в 60-х годах I в. до н. э., когда почти все греческие города Северного Причерноморья перешли на сторону римлян.
После смерти Митридата Херсонес попал под власть его сына Фарнака (63-47 гг.). После его смерти Юлий Цезарь в 45/44 г. до н. э. предоставил ему свободу. Однако затем город вновь оказался под властью Боспорского царства, когда Асандр вскоре после 42 г. до н. э. сумел, наконец, им завладеть, затратив на это не одну попытку. Херсонес мог подчиняться Асандру на условиях симмахии, добровольного союза, который означал на деле господство более сильного царства над более слабым полисом. Это не исключало, однако, сохранения за Херсонесом прав самоуправления и автономии, что подтверждают его монеты. Ведь город пользовался правами самоуправления как бы неофициально, ибо получил их еще при Асандре, поэтому официально их пришлось подтверждать Августу и Агриппе тотчас после победы при Акции.
В 25/24 г. до н. э. были подтверждены его свобода и автономия в рамках союза с Боспорским царством, что ознаменовалось принятием своей городской эры. Херсонесцы поддерживали связи с боспорскими царями Динамией, Полемоном I и Аспургом, и выступили, очевидно, на стороне римлян во время римско-боспорской войны при Митридате VIII.
Важнейший очаг эллинской культуры в Северном Причерноморье - Боспорское царство во второй четверти - середине III в. до н. э. переживало острый финансовый кризис. Это выражалось в постоянных перечеканках и надчеканках монет, а также падении реального веса меди. На ухудшение экономического положения Боспора не могло не повлиять сокращение объема торговых связей с их традиционным партнером Афинами. Это выразилось в прекращении поступления на боспорские рынки афинской керамики, произведений художественного ремесла, терракот. Однако объем вывоза боспорской пшеницы, по крайней мере в первой половине - середине III в. до н. э., вряд ли резко сократился: известно, например, что боспорский царь Спарток III еще в 287 г. до н. э. безвозмездно передал афинянам около 37 тыс. пудов хлеба.
И все же боспорская пшеница теперь не пользовалась таким большим спросом, как в V-IV вв.: в период раннего эллинизма было выгоднее закупать зерно в Египте. Изменение соотношения сил в Восточном Средиземноморье после войн диадохов, появление новых торговых центров, таких, как Александрия и Родос, способствовали активизации внешней политики Боспора. В середине III в. до н. э. царь Перисад II направил посольство в Александрию для переговоров с Птолемеем II Филадельфом; тогда же он совершил пожертвование в храм Аполлона на Делосе. Имена боспорских властителей фигурировали в списках жертвователей Аполлону в Дельфах и Дидимах во II в. до н. э. В третьей четверти III в. до н. э. на рынки Боспора активно начинает проникать импорт Родоса, резко возросший в конце III - начале II в. в связи с отменой Византием таможенных пошлин за проезд купцов через проливы после войны с Вифинией и Родосом в 220 г. до н. э.
Изменение объема экспорта пшеницы не привело к упадку и застою боспорской экономики. В боспорских городах в эллинистическую эпоху наблюдалось строительство частных и общественных зданий, что само по себе говорит о высоком уровне жизни и материального производства. В это время значительно увеличилась территория Пантикапея, Мирмекия, Порфмия и др. В то же время во второй половине III в. до н. э. начинается упадок крупных городов европейского Боспора - Тиритаки и Нимфея. Несмотря на отдельные полосы кризиса в III-II вв., Боспорское царство продолжало оставаться в экономическом отношении сильным государством. Потеря традиционных рынков сбыта сельскохозяйственной продукции компенсировалась централизованной деятельностью ремесленных мастерских, контролировавшихся и направлявшихся царской властью.
Боспорские династы были заинтересованы в доходах от ремесла и торговли, что поощряло развитие местной промышленности. В эпоху эллинизма на Боспоре развивалось каменотесное и строительное дело, металлообработка, гончарное и деревообрабатывающее производства, ткачество, ювелирное дело. Уже в III в. до н. э. боспорские, главным образом пантикапейские, мастера начали изготавливать так называемые "акварельные" пелики, местные подражания ввозившимся ранее краснофигурным пеликам аттического производства. Во II-I вв. пантикапейские мастерские выпускали в большом количестве рельефную керамику. В III в. до н. э. продолжался массовый выпуск черепицы, где тон задавали царские черепичные эргастерии. Правда, не все отрасли боспорского ремесла этого времени подпадали под государственную монополию.
Существовало немало небольших частновладельческих мастерских. Концентрация торгово-ремесленной деятельности в руках узкого круга представителей рабовладельческой верхушки способствовала углублению социальной и имущественной дифференциации, разорению частных торговцев, ремесленников, судовладельцев. Это облегчало иностранцам-метекам, число которых во II-I вв. значительно увеличилось, как можно судить по надписям, применять свои силы в ремесле и торговле. К рубежу II-I вв. на Боспоре сложилась диспропорция между объемом ремесленного производства и торговли, которая ориентировалась теперь исключительно на внутрипонтийский регион.
Серьезные изменения произошли в структуре аграрной территории. В конце III-II в. на Керченском полуострове возникли укрепленные усадьбы, а свободные или полузависимые жители деревень, очевидно, переселились на север полуострова к побережью Меотиды, где жили потомки местного автохтонного населения - киммерийцев. В конце II - начале I в. в результате внутренних социально-экономических причин, вторжений варваров и разорительной налоговой политики последних Спартокидов, Митридата VI и его сына Махара укрепления на землях европейского Боспора приходят в упадок. Это существенно подорвало сельскохозяйственное производство и торговлю. Одновременно экономические трудности стали ощущаться и в крупнейших городах царства, хотя в целом процесс торгово-ремесленной деятельности не прекратился.
Во второй половине II в. до н. э. боспорское общество попало в полосу глубоких противоречий социально-экономического характера, связанных с ростом рабского труда, концентрацией богатства в руках зажиточных торгово-ремесленных кругов и землевладельческой аристократии, обезземеливанием сельскохозяйственного населения деревень. Это усугублялось возраставшими притязаниями сарматов, требовавших все больше дани. Последнее обстоятельство заставило Боспор сблизиться со Скифским царством в Крыму. Все это ослабляло центральную власть, делало Спартокидов в глазах боспорских рабовладельцев неспособными восстановить прежние порядки, когда они наживались на широкой хлебной торговле.
В такой ситуации стало зреть недовольство среди боспорской греческой знати, стремившейся перейти под власть Митридата VI. В то же время находившаяся при дворе последнего боспорского царя династии Спартокидов Перисада V эллинизованная скифская верхушка, стремясь подыграть устремлениям своих царей Скилура и Палака, стала выражать беспокойство тем, что последний Спартокид договорился с Диофантом, стратегом понтийского царя (см. выше), о передаче власти над Боспором Митридату Евпатору. Очевидно, заговор возник в среде ближайшего скифского окружения боспорского владыки, которое составляли воспитывавшиеся при его дворе представители высшей скифской знати и просто жившие в столице скифские аристократы. Заговор возглавлял Савмак, судя по имени, скиф, также, вероятно, знатного рода, воспитывавшийся при дворе царя Перисада V.
Скифы убили царя, захватили Пантикапей, но понтийским войскам под командованием Диофанта и отряду херсонесского ополчения удалось подавить восстание. После этого в 106 г. до н. э. Боспор окончательно перешел под власть Митридата Евпатора.
В составе Причерноморской державы города Боспорского царства поддерживали политику понтийского царя, поскольку он гарантировал им права автономии и самоуправления, разрешил чеканку монеты. Особую симпатию к грекам Митридат проявлял в конце II - 80-х годах I в., когда стремился предстать их освободителем. Однако уже в ходе войны с Римом 89-85 гг. боспорские города выказали ему нерасположение. Это привело к некоторому ослаблению их самостоятельности после назначения Махара, сына Митридата, наместником. И хотя греческие города по-прежнему были лояльны царю, последний стал относиться к ним с опаской, стараясь теперь ориентироваться на местные племена и противопоставить их сепаратистским поползновениям полисов. Это привело к организации в ряде аграрных районов (в основном на "царских" землях) военно-хозяйственных поселений типа катойкий, призванных укреплять позиции царя на Боспоре.
Подобная деятельность особенно усилилась в конце 70-х - начале 60-х годов I в. до н. э., когда во время III Митридатовой войны Пантикапей, Нимфей, Феодосия, Херсонес и другие полисы, воспользовавшись изменой Махара, вновь попытались отделиться от царя и Митридату после появления на Боспоре и свержения Махара пришлось снова приводить их к покорности. B этот последний период деятельности Митридат решительно переменил политику в отношении греков, сблизившись с верхушкой варваров и набирал в войска их представителей, наемников и даже рабов. Увеличение поборов окончательно подорвало экономику полисов, и в 63 г. до н. э. они, не колеблясь, встали на сторону восставшего против отца сына Митридата Фарнака II (63-47 гг.).
Деятельность преемников Митридата на боспорском престоле на рубеже I в. до н. э.- I в. н. э. определялась тремя основными направлениями - гарантами независимости Боспора: взаимоотношениями с Римом, связями с эллинскими полисами и местным варварским окружением. Наиболее успешно эти три линии в политике удавалось совмещать царям Асандру и Аспургу (47-17 гг.), (8 г. до н. э. - 37 г. н. э.). Желая добиться от римлян официального признания прав на престол, эти властители заигрывали с греческими городами, предоставляя им автономию и самоуправление. Последнее выражалось в том, что им была разрешена чеканка монеты, а сами династы носили поначалу лишь титулы архонтов.
Одновременно представители династии стремились привлечь верхушку сармато-меотских племен, заинтересованную в связях с греками. Они набирали варваров в войска, предоставляя на правах держаний с условием несения сторожевой службы землю из разряда "царской", что выражалось в строительстве с середины I в. до н. э. крепостей по всей территории царства. Подобная политика позволяла боспорским царям, лояльным Риму, быть независимыми в международных делах, играть на противоречиях местных племен и городов, противопоставляя их друг другу.
В результате им удавалось поддерживать добрые отношения с римскими властями, опиравшимися обычно на эллинские городские слои, крупнейшими городами и местным варварским окружением. В целом самостоятельное государство, Боспор в начале н. э. рассматривался Римом как форпост на северо-востоке, призванный сдерживать напор варваров на дунайские и малоазийские провинции. Но как только равновесие трех главных принципов боспорской независимости оказывалось нарушенным в пользу одного за счет двух других, как это случилось при Фарнаке, Полемоне I и Митридате VIII (III), тотчас же начинались внутренние смуты, междоусобицы и боспорская самостоятельность ослабевала.
Этим стремился воспользоваться Рим, лелеявший надежду теснее привязать к себе Боспор. Уже в 62 г. н. э. царь Боспора был лишен римлянами права помещать на золотых статерах свою монограмму, так как обязан был заменить ее монограммой Нерона. За ним осталось право чекана лишь меди с собственной монограммой. Это свидетельствует о тесной зависимости Боспорского царства от Рима при сохранении его статуса как государства во главе с царем.  http://gumilevica.kulichki.net/HEU/heu1213.htm

Дипломатия Скифии (Сарматии) и Боспора последних веков до нашей эры – яркие страницы истории отечественной дипломатии, игравшей заметную роль во всемирной истории.

Аппиан. Римская история. Митридатовы войны
(2 век н.э.)
Источник отражает дипломатические нюансы того периода. В частности, интересно использование тайных записок на свинце (31,34,35).

1. Греки полагают, что фракийцы, отправившиеся походом под предводительством Реса на Илион, после того как Рес ночью был убит Диомедом (каким образом, — об этом рассказывает Гомер в своих песнях), что эти фракийцы бежали к устью Понта, там, где самая узкая переправа во Фракию; одни из них, не найдя судов, остались тут и завладели землей, так называемой Бебрикией; другие же, переправившись выше Византии в страну так называемых вифинских фракийцев, поселились у реки Вифии, но, измученные голодом, вновь вернулись в Бебрикию и назвали ее вместо Бебрикии Вифинией, по имени той реки, у которой они хотели поселиться; а может быть, это имя перешло к ним с течением времени и без этого повода, так как не так уж велико расстояние между Вифинией и Бебрикией. Такого мнения держатся некоторые; другие же полагают, что вначале царем у них был Вифий, сын Зевса и Фраки, от которых и даны имена той и другой земле.
4. В то время как Прусий за свою жестокость и тяжелый характер был ненавистен своим подданным, его сын Никомед был любим всеми вифинцами. Это вызвало подозрение к нему со стороны Прусия, и он отправил Никомеда на жительство в Рим. Узнав, что он там пользуется расположением, он поручил ему упросить сенат освободить его от уплаты остальной суммы, которую он остался должен Атталу. Вместе с тем он отправил Мену в качестве добавочного члена посольства и этому Мене он велел, если Никомед добьется, чтобы деньги были прощены, пощадить пока Никомеда, если же он этого не добьется, то убить его в Риме. Для этой цели он дал ему несколько легких судов и две тысячи воинов. Так как штраф с Прусия сложен не был (посланный Атталом для возражения Андроник доказал, что наложенный штраф был меньше произведенного грабежа), то Мена, видя, что Никомед достоин всякого уважения и преданности, не знал, что ему делать; он не решался ни убить его, ни самому вернуться в Вифинию вследствие страха (за неисполненное приказание). Однако, пока он колебался, юноша вступил с ним в переговоры, что соответствовало и его желанию. Договорившись составить заговор против Прусия, они привлекли к этому делу и посла Аттала, Андроника, с тем, чтобы он убедил Аттала помочь возвратить Никомеда в Вифинию. Назначив место свидания друг другу в Бернике, в маленьком городке в Эпире, они ночью, взойдя на корабль, договорились о том, что им нужно сделать, и разошлись еще ночью.
10. Так вот первым, который вступил в дружбу с римлянами и послал несколько кораблей против карфагенян с небольшим вспомогательным отрядом, был царь Понта — Митридат, получивший прозвание Эвергета. Он сделал вторжение в Каппадокию, как будто это была чужая земля. Ему наследовал его сын Митридат, которому было прозвище Дионис и Эвпатор. Римляне велели ему отсюда удалиться, предоставив страну Ариобарзану, который бежал к ним и вместе с тем с их точки зрения имел более законное право на власть над Каппадокией, чем Митридат. А может быть, они с подозрением смотрели на страну, подвластную Митридату, становящуюся очень крупной, и желали таким образом разделить ее на несколько частей. Митридат это претерпел, но против Никомеда, сына Никомеда и внука Прусия, который получил от римлян царство Вифинию как отцовское наследие, он послал Сократа, брата самого Никомеда, — прозвище ему было «Благой», — вместе с войском. И действительно, Сократ перехватил власть над Вифинией для себя. В то же самое время Митраас и Благой выгнали из Каппадокии того Ариобарзана, который был водворен здесь римлянами, и посадили в ней Ариарата.

11. Римляне вернули Никомеда вместе с Ариобарзаном, каждого в свою область, и с этой целью послали с ними несколько послов, во главе которых стоял Маний Аттилий. Оказать помощь при этом возвращении они поручили Люцию Кассию, начальствующему над Азией, прилегавшей к Пергаму и имевшему у себя небольшое войско, и этому же Митридату Эвпатору. Но он, полный раздражения на римлян из-за Каппадокии и еще недавно лишенный ими Фригии, как это указано в книге о греческой истории, не стал им оказывать помощи; тогда Кассий и Маний при помощи войска Кассия, собравшие еще другое большое войско из галатов и фригийцев, вернули Никомеда в Вифинию, а Ариобарзана в Каппадокию. Тотчас они стали подстрекать обоих, так как они были соседями Митридата, делать набеги на землю Митридата и вызывать его на войну, обещая, что в случае войны римляне окажут им помощь. Однако они оба боялись начинать войну с таким могущественным соседом, опасаясь силы Митридата; но так как послы настаивали, то Никомед, который дал согласие заплатить большие суммы послам и военачальникам за помощь и еще не расплатился, а кроме того очень сильно задолжал следовавшим за римским войском ростовщикам и потому находился в безвыходном положении, против своей воли вторгся в землю Митридата и опустошил ее до города Амастриды, причем он не встретил никакого сопротивления и никто против него не выступил, так как Митридат, имея готовое войско, тем не менее отступал, подготовляя много законных поводов начать войну.
12. Когда Никомед возвратился с большой добычей, Митридат отправил Пелопида к римским военачальникам и послам. Он очень хорошо знал, что они жаждут войны с ним и были виновниками этого вторжения; но делая вид, что ничего этого не знает, подготовляя большее количество вместе с тем и более благовидных предлогов для будущей войны, он стал напоминать им о дружественных союзах и своих, и своего отца. «За все это,— говорил Пелопид,— они лишили его Фригии и Каппадокии; последняя всегда принадлежала его предкам и была вновь захвачена его отцом, Фригия же в качестве дара за победу над Аристоником была дана вашим же полководцем и, кроме того, у того же полководца была куплена за крупную сумму. Теперь же,— сказал он,— вы спокойно допускаете, что Никомед закрыл вход в Понт, что он делает набеги на нашу землю, вплоть до Амастриды, и угоняет добычу, какую вы сами точно знаете; хотя мой царь не слаб и вполне готов к защите, но он ждал, чтобы вы сами собственными глазами стали свидетелями того, что совершается. Но так как вы сами присутствовали и знаете все, что было, то Митридат, друг вам и союзник, просит вас, своих друзей и союзников (так гласит договор), помочь нам, подвергающимся обидам со стороны Никомеда, или запретить ему наносить обиды».
13. Так говорил Пелопид, послы же Никомеда, присутствовавшие тут для возражения, сказали: «Уже давно злоумышляя против Никомеда, Митридат послал Сократа с войском против его царства, хотя он держался спокойно и, как старший, законно обладал властью. Так поступил Митридат с Никомедом, которого вы, римляне, поставили царем Вифинии; а отсюда ясно, что это он сделал не столько против нас, сколько против вас. Равным образом, хотя вами издан приказ, чтобы цари Азии не переходили в Европу, он же подчинил себе большую часть Херсонеса. Все это достаточные доказательства его дерзкого отношения к вам, его враждебности и его неповиновения; но посмотрите, какие огромные у него приготовления, как будто к какой-то большой и уже объявленной войне, его собственного войска, так и его союзников, фракийцев и скифов, и всех ближайших племен. С царем Армении у него брачный союз, а к царям Египта и Сирии он все время посылает посольства, старясь привлечь их на свою сторону. У него триста боевых палубных судов, и к ним он заготовляет еще другие, а за штурманами и за кормчими он разослал людей в Финикию и в Египет. Все эти приготовления, столь огромные, направлены, конечно, не против Никомеда, но против вас, о римляне, готовит все это Митридат, исполненный против вас гнева за то, что вы велели ему уйти из Фригии, которую он преступно, подкупив одного из ваших предводителей, купил себе, — вы признали всю несправедливость этого приобретения; он сердит и за Каппадокию, которая тоже вами была дана Ариобарзану; он боится вашей растущей силы и готовится под предлогом нападения на нас напасть, если сможет, на вас самих. Дело мудрости не ожидать, когда он сам захочет объявить вам войну, но обращать внимание больше на его дела, чем на его слова, и тому, кто ложно надел на себя маску дружбы, не выдавать верных и постоянных друзей и не оставлять без внимания, что ваше решение относительно нашего царства делает недействительным тот, кто в равной степени и для нас и для вас является врагом».
14. Так сказали уполномоченные Никомеда. Тогда вновь Пелопид обратился в совет римских военачальников и заявил, что относительно прежних дел, если Никомед считает нужным на что-либо жаловаться, римляне произнесли уже свое решение; что же касается теперешних (ведь они произошли на ваших глазах, когда земли Митридата были разграблены, морские пути перерезаны и столь крупная добыча угнана), то они нуждаются не в словах и не в разбирательстве, но «вновь обращаемся мы к вам с предложением или запретить подобные действия, или выступить на помощь Митридату, несправедливо обиженному, или, в конце концов, о представители римского народа, не мешайте ему защищаться и откажитесь от труда поддерживать того или другого». Так как Пелопид неоднократно повторял это, то хотя римские военачальники давно уже решили оказать помощь Никомеду и только из притворства слушали эти решения, но все же смущенные словами Пелопида и дружественным союзом с Митридатом, остававшимся в силе, они долго колебались, какой дать ответ; наконец, они додумались до следующего хитроумного ответа: «Мы бы не хотели, чтобы и Митридат потерпел что-либо неприятное от Никомеда, но мы не потерпим, чтобы против Никомеда была начата война: мы считаем, что не в интересах римлян, чтобы Никомед потерпел ущерб». Когда они вынесли такое решение и Пелопид хотел подвергнуть критике неясность этого ответа, они выслали его из совета.
15. Тут Митридат, как уже явно обиженный римлянами, послал с большим отрядом своего сына Ариарата на царство в Каппадокию. И Ариарат быстро захватил эту власть, изгнав Ариобарзана. Пелопид, вновь придя к римским военачальникам, сказал следующее:
«Вы уже слышали, о римляне, какие обиды потерпел от вас царь Митридат, когда вы недавно отняли у него Фригию и Каппадокию; с другой стороны, то, что Никомед на глазах у вас причинил ему столько вреда, вы оставили без внимания. Когда мы напоминали вам о нашей дружбе и союзе, вы ответили нам, как будто не мы жаловались, а жаловались на нас, — сказав, что вы считаете вредным для дела римлян, если Никомед потерпит ущерб, — как будто бы он был обиженным. Вы дадите ответ римскому сенату за то, что произошло в Каппадокии; ведь из-за вас, которые с таким презрением отнеслись к нам и прибегли к таким софизмам в своих ответах, поступил так Митридат.
Он отправит с обвинением против вас своих послов в ваш сенат, он вызывает вас, чтобы вы перед сенатом оправдались в своих действиях и раньше не предпринимали ничего и не начинали столь большой войны без воли римского сената, приняв во внимание, что Митридат царствует в своей наследственной стране, которая простирается на двадцать тысяч стадий в длину, и кроме того сам приобрел много пограничных земель: и колхов — племя, помешанное на войне, а из эллинов тех, которые живут на берегу Понта, и варваров, живущих севернее их. Друзьями, готовыми на все, что только он прикажет, являются для него скифы, тавры, бастрены, фракийцы, сарматы и все, кто живет по Танаису, Истру и вокруг Меотийского озера.
Царь Армении Тигран, ему тесть, а парфянский царь, Арсак, — друг. Кораблей у него большое количество, часть готовых, часть еще строящихся, и снаряжение, во всех отношениях заслуживающее внимания.
16. Совершенно правильно и то, что сказали вам недавно вифинцы о царях Египта и Сирии; вполне естественно, что не только они, если возгорится эта война, соединятся с нами, но и недавно приобретенная вами Азия, Эллада, Ливия, и большая часть самой Италии, которая, не вынося вашей жадности и корыстолюбия, уже сейчас ведет с вами непримиримую войну. Не имея сил еще закончить ее, вы пытаетесь начать новую с Митридатом, поочередно натравливая на него Никомеда и Ариобарзана. Вы говорите, что вы друзья и союзники, и носите такую маску, а обращаетесь с ним, как с врагом. Что ж! Еще и теперь, если что-либо заставило вас изменить свое отношение к происшедшим событиям, или запретите Никомеду обижать ваших друзей (и если вы это сделаете, то я вам обещаю, что царь Митридат окажет вам помощь и содействие против италийцев), или разорвите эту притворную с ним дружбу, или пойдемте в Рим на суд».
17. После этих переговоров, не дождавшись решения сената или народного собрания относительно столь значительной войны, они стали собирать войско из Вифинии, Каппадокии, Пафлагонии и из галатов, живших в Азии. Когда у них их собственное войско, которое было у Люция Кассия, правителя Азии, было уже готово, и собрались все союзные войска, они разделили всю массу солдат и стали тремя лагерями: Кассий в середине Вифинии и Галатии, Маний — там, где Митридату был наиболее легкий путь вторжения в Вифинию, а Оппий, второй военачальник, — у границ Каппадокии, имея каждый из них по 4000 всадников и пехоты около 40 000. Был у них и флот из кораблей, которыми командовали около Византии Минуций Руф и Гай Попилий, охранявшие вход в Понт. Вместе с ними был и Никомед, командуя другими 50 000 пеших и 6000 всадников. Столь значительное войско было уже собрано у них. У Митридата его собственного войска было 250 000 и 40 000 всадников; военных судов с крытой палубой 300 и с двумя рядами весел 100 и соответственно все остальное к ним оборудование; военачальниками у него были два брата — Неоптолем и Архелай, но над большей частью войска командовал сам царь. Вспомогательные войска привел к нему сын самого Митридата Аркафий из Малой Армении — 10 000 всадников и Дорилай... выстроенных в фаланги, а Кратер — 130 000 боевых колесниц.
31. Двое аттических рабов из Пирея — или действительно сторонники римлян, или предусмотрительно приготовлявшие себе убежище на всякий случай, — сделав из свинца шары, делали на них надписи о том, что предпринимается против римлян, и бросали их из пращей. Когда это происходило много раз и было замечено, Сулла обратил внимание на бросаемые из пращи свинцовые шары и нашел на них запись, что на следующий день пехота выйдет прямо фронтом на работающих, а всадники бросятся с обеих сторон на оба фланга римлян. И вот он скрыл достаточный отряд войск, и когда враги сделали вылазку, которая, как они думали, была вполне неожиданной, Сулла, двинув на них еще более неожиданно скрытое войско, многих из них убил, а других сбросил в море.
Таков был исход этой попытки. Когда насыпь стала сильно подниматься кверху, Архелай в свою очередь стал сооружать башни и поставил на них много орудий для защиты и послал за вспомогательными силами из Халкиды и других островов и вооружил даже гребцов, как будто бы опасность достигала высшей степени. Войско Архелая было вообще (и прежде) многочисленнее войска Суллы, а после этого еще более превосходило его числом; и вот среди ночи Архелай, сделав стремительную вылазку, сжег одну из двух сооруженных «черепах» и все находящиеся в ней приспособления. Но дней через десять Сулла опять сделал другую и опять поставил на то же место, где стояла первая. Против нее Архелай поставил на стенах башню.
34. Те же предатели из-за стен, вновь написав на свинцовой табличке, что этой ночью Архелай пошлет в город афинянам, мучимым голодом, солдат с грузом, бросили ее из пращи; Сулла, устроив засаду, захватил и хлеб, и несших его. В этот же самый день Мунаций около Халкиды разбил Неоптолема, второго военачальника Митридата, убил до 1500 человек и взял в плен еще большее число врагов. Немного времени спустя ночью, когда сторожа еще спали, римляне, пододвинув при помощи машин лестницы к Пирею, взошли на стену и перебили ближайшую стражу. Тогда одни из варваров тотчас соскочили в Пирей, покинув стены, как будто бы они целиком были захвачены; другие же, перейдя в нападение, убили начальника ворвавшихся, а остальных вновь выгнали за стены. А некоторые, сделав даже вылазку через ворота, едва не сожгли второй башни римлян; но Сулла, быстро двинувшись из лагеря и упорно сражаясь в течение целой ночи и на следующий день, отстоял ее. И на этот раз варвары отступили, но Архелай поставил на стене другую огромную башню, напротив башни римлян, и они вели друг с другом бой с этих башен, взаимно осыпая друг друга частым дождем всякого рода метательных снарядов; наконец Сулла при помощи катапульт, выпускающих сразу по двадцать очень тяжелых свинцовых ядер, перебил многих, расшатал башню Архелая и сделал ее неустойчивой, так что Архелай, опасаясь ее падения, тотчас велел убрать ее со стены вниз.
35. Когда заключенные в городе еще сильнее стали страдать от голода, то брошенные свинцовые пластинки опять сообщили римлянам, что Архелай ночью пошлет в город продовольствие. Архелай, подозревая, что римлянам делается сообщение относительно хлеба и что есть предательство, тем не менее отправил хлеб, но поставил людей у ворот с огнем, чтобы сделать нападение на римлян, если Сулла направится с войском на идущих с хлебом. И обоим удалось их предприятие: Сулле — захватить несших хлеб, Архелаю же — сжечь некоторые из римских сооружений. В то же время и Аркафий, сын Митридата, вторгшись в Македонию с другим войском, легко одержал победу, так как римлян там было мало, подчинил всю Македонию и, поручив ее сатрапам, сам двинулся против Суллы, но захворал и умер около Тисеи. В Аттике же у города, который ужасно страдал от голода, Сулла соорудил много маленьких укреплений, чтобы никто не мог оттуда убежать и чтобы население еще больше страдало вследствие скученности.

54. Узнав в это же время и о поражении при Орхомене, сообразив, какое количество войска он с самого начала направил в Элладу, и последовательное и быстрое его уничтожение, Митридат послал приказ Архелаю заключить мир на возможно благоприятных условиях. Встретившись с Суллой для переговоров, Архелай сказал: «О Сулла! Царь Митридат, который еще со времен отцов был вашим другом, начал войну из-за корыстолюбия других ваших полководцев; теперь из уважения к твоей доблести он ее прекратит, если ты предложишь справедливые условия».
Так как Сулла не имел кораблей и так как ему из дому не посылали ни денег, ни чего другого, — ведь во главе стояли его враги и относились к нему, как к врагу, — так как он уже занял деньги в Дельфах, Олимпии и Эпидавре, дав в замен пропорционально долгу храмам половину Фиванской земли, за то, что фивяне постоянно отпадали, так как он спешил для решения своего спора с врагами привести войско сильное и непотрепанное в боях, он согласился на переговоры и заявил:
«О Архелай! Если Митридат потерпел несправедливость, то он имел право отправить послов с жалобой на обиды, но захватить войной такое количество чужих земель, избить такое число людей, присвоить себе общественные деньги, сокровища государственных храмов и частное достояние казненных, — так поступает обидчик. Точно так же, как по отношению к нам, он проявил коварство и по отношению к своим личным друзьям; он и из них убил многих, в том числе и тетрархов, которые сидели вместе с ним за его столом, убил в одну ночь вместе с их женами и детьми; а ведь они с ним не вели войны. Против нас он действовал скорее в силу природной ненависти, чем под влиянием военной необходимости, подвергши различным видам мучений и затем избив италийцев, находившихся в Азии, с женами, детьми, слугами, если они были италийского рода. Столь великую ненависть проявил он, а теперь притворно надевает на себя личину «отеческой дружбы», но он вспомнил об этой дружбе только тогда, когда мною было избито 110 000 ваших солдат. 55. За все это было бы справедливо, чтобы и мы оказались со своей стороны по отношению к нему неумолимы, но ради тебя я берусь добиться для него прощения со стороны римлян, если он действительно собирается измениться. Если же он и теперь действует притворно и лживо, то, Архелай, пора тебе подумать и о самом себе; обдумай, в каких отношениях в данный момент находишься ты с ним; погляди, как он обращается с другими своими друзьями и как мы относимся к Эвмену и Массиниссе».
Когда еще Сулла это говорил, Архелай решительно отверг такое искушение с его стороны и с досадой сказал ему, что он никогда не будет предателем по отношению к тому, кто поручил ему главное начальство. «Но, (прибавил он), я надеюсь, что с тобой я договорюсь, если ты предъявишь умеренные требования».
Помедлив немного, Сулла сказал ему: «Если Митридат передаст нам весь тот флот, который находится у тебя, Архелай, возвратит нам предводителей, пленных, перебежчиков, бежавших рабов, если вернет на прежнее местожительство хиосцев и всех других, которых он заставил насильно переселиться в Понт, если он выведет гарнизоны из всех укреплений, за исключением тех, которыми он владел до нарушения им этого мира, если он выплатит расходы за эту войну, которые пришлось произвести из-за него, если он удовольствуется властью над одним только наследственным царством, то я надеюсь, что буду в состоянии убедить римлян не иметь против него гнева за все им совершенное».

Так сказал Сулла; Архелай тотчас же стал выводить гарнизоны отовсюду, а относительно остальных условий запросил царя.
Сулла же, пользуясь в этих условиях передышкой, прошел, грабя страну энетов, дарданов, синтов, племен, соседних с македонянами, которые постоянно нападали на Македонию; этим он и войско свое упражнял, и одновременно обогащал его.
56. Когда прибыли послы от Митридата, которые согласились на все остальные условия, но возражали только против Пафлагонии, заявив, что Митридат «получил бы гораздо больше для себя, если бы стал вести переговоры с другим вашим полководцем, Фимбрией», Сулла, рассердившись на такое сопоставление, сказал, что и Фимбрия понесет еще наказание и сам он, перейдя в Азию, посмотрит, нужно ли еще заключать мир с Митридатом или вести войну. Сказав это, он быстро двинулся через Фракию против Кипсел, а Лукулла послал вперед в Абидос: Лукулл уже прибыл к нему; не раз подвергаясь опасности быть захваченным морскими разбойниками, он собрал кой-какой флот из Кипра, Финикии, Родоса и Памфилии, опустошил много мест на неприятельском побережье и во время плавания попытал счастья против кораблей Митридата.
Сулла из Кипсел, а Митридат из Пергама вновь сошлись для переговоров; оба они спустились на равнину с небольшой свитой, на виду у обоих войск. Речь Митридата состояла из напоминаний о дружбе и союзе с римлянами как лично его, так и его предков и обвинений против римских послов, против уполномоченных сената и военачальников за те обиды, которые они нанесли ему, вернув Ариобарзана в Каппадокию, отняв у него Фригию и оставив без внимания нанесенные ему Никомедом оскорбления. «И все это,— сказал он,— они сделали из-за денег, беря их попеременно то у меня, то от них. То, в чем можно было бы упрекнуть большинство из вас, римляне, это — корыстолюбие. Война была вызвана вашими военачальниками, и все, что я совершил для самозащиты, мне пришлось делать скорее по необходимости, чем по своему желанию».
57. Так окончил речь Митридат. В свою очередь Сулла ему ответил: «Ты вызывал меня сюда совсем под другим предлогом, говоря, что охотно примешь то, что тебе будет предложено; но я, конечно, не побоюсь кратко ответить тебе на твои жалобы. В Каппадокию я лично вернул Ариобарзана, будучи наместником в Киликии: таково было решение римлян; ты со своей стороны послушался нас, хотя ты мог возражать и либо переубедить нас или уже больше не возражать, раз это было признано правильным. Фригию тебе дал Маний за взятку; значит, это ваше общее правонарушение. К тому же ты и сам вполне соглашаешься, что получил ее не законным путем, а при помощи подкупа. А так как Маний был и по другим делам уличен у нас в денежных преступлениях, то сенат аннулировал все его постановления. На основании этого решения он признал, что и Фригия была тебе дана противозаконно; и он постановил, чтобы Фригия не платила податей сенату, и сделал ее самостоятельной.
Мы не находим возможным владеть тем, что мы завоевали, а на каком основании ты будешь владеть этим? Никомед же жалуется, что ты подослал к нему и Александра, чтобы убить его, и так называемого Хреста (Честного) Сократа, чтобы отнять власть; и вот он, ограждая себя ото всего этого, вторгся в твою страну; если же ты в чем-либо потерпел обиду, тебе нужно было отправить послов в Рим и ожидать ответа. Если же ты хотел поскорее оградить себя от Никомеда, то почему прогнал ты и Ариобарзана, ничем тебя не обидевшего? Изгнав его, ты заставил по необходимости присутствующих римлян вернуть его, а мешая его возвращению, ты зажег эту войну. У тебя издавна было это предрешено, и, надеясь, что ты будешь господствовать над всей землей, если победишь римлян, ты придумывал эти поводы, чтобы прикрыть свой план. Доказательством этому служит и то, что еще не воюя ни с кем, ты заключил союз с фракийцами, скифами и савроматами, что ты отправлял посольства к соседним царям, строил корабли, созывал и кормчих, и штурманов.

58. Твой коварный замысел уличается, главным образом, временем твоего выступления: когда ты заметил, что Италия отпала от нас, ты подстерег момент, когда мы были заняты всем этим, и напал на Ариобарзана, Никомеда, галатов и Пафлагонию, напал на Азию, нашу собственную область. Захватив их, чего-чего ты только не сделал как с теми городами, против которых ты возбудил рабов и должников, дав им свободу и освобождение от долгов, так и с эллинами, из которых ты под одним предлогом погубил 1600, или с тетрархами галатов, хотя они были твоими сотрапезниками, которых ты убил, или с людьми италийского племени, которых ты в один день с младенцами и матерями убил и утопил, не удержав своих рук и от тех, кто бежал к алтарям богов.
Все это доказывает всю твою жестокость, все твое нечестие и всю глубину ненависти к нам. Присвоив себе деньги всех, ты переправился в Европу с огромным войском, хотя мы запретили всем царям Азии даже ногой ступать на почву Европы. Переправившись в Македонию, которая была нашей областью, ты быстро прошел через нее всю и лишил эллинов свободы. И лишь тогда ты стал менять свои мысли, а Архелай просить за тебя, когда я спас Македонию, избавив эллинов от твоего насилия, уничтожил 110 тысяч твоих солдат и взял твой лагерь со всей его добычей. И я удивляюсь, что сейчас ты защищаешь справедливость того, в чем ты через Архелая приносил свое извинение. Или, когда я находился далеко, ты меня боялся, а когда я тут, ты считаешь, что пришел сюда судиться? Для этого время прошло, так как ты начал войну с нами, а мы уже стали решительно защищаться и будем защищаться до конца».
Еще когда Сулла говорил с гневом и возбуждением, мысли царя переменились и он почувствовал страх; он согласился на заключенные Архелаем условия, передал корабли и все остальное и вернулся в Понт, в прежнее отцовское царство.

Митридат совершал это жертвоприношение по отеческому обычаю. Сочтя недопустимым, что ведется война против Митридата, заключившего договор с римлянами, Сулла отправил Авла Габиния, чтобы передать Мурене прежний строгий приказ не воевать с Митридатом, а Митридата и Ариобарзана примирить друг с другом. При этой встрече Митридат просватал свою четырехлетнюю дочь за Ариобарзана, и под этим предлогом он договорился владеть тем, что из Каппадокии было в его руках, а сверх этого присвоил и другие части этой страны, угощал всех и назначал всем денежные награды за лучшие тосты, угощения, шутки и песни, как он это обыкновенно делал. Только один Габиний не прикасался ни к чему. Так прекратилась вторая война Митридата с римлянами приблизительно на третий год.

67. Пользуясь спокойствием, Митридат постарался овладеть Боспором и назначил боспорцам в качестве правителя одного из своих сыновей, по имени Махару. Напав на живших севернее колхов ахейцев (эллинов округи Приазовья), которых считают заблудившимися при возвращении из Трои, и потеряв две трети своего войска в сражениях, от мороза и засад, он возвратился назад и послал в Рим уполномоченных, чтобы подписать договор. Послал и Ариобарзан, по собственному ли почину или по чьим-либо настояниям, с жалобой, что он не может получить Каппадокии, но что большую часть ее Митридат еще отнимает у него.
Вследствие приказа Суллы отдать ему Каппадокию, Митридат ему отдал и отправил второе посольство для заключения договора. Так как Сулла уже умер и так как, вследствие большого количества дел, преторы не дали его послам аудиенции в сенате13, то Митридат подговорил своего зятя Тиграна напасть на Каппадокию как бы по собственной инициативе. Эта хитрость не укрылась от римлян; армянский царь, полонив Каппадокию, вывел в Армению до 300 000 человек и поселил их вместе с другими в местности, где он впервые надел на себя корону Армении и которую он по своему имени назвал Тигранокертой, а это должно означать «город Тиграна».

68. Таковы были дела в Азии. В это время Серторий, правитель Иберии, устроил так, что сама Иберия и все окружные области отпали от римлян; из своих сотрудников он собрал совет, наподобие сената. Двое Люциев из числа тех, которые восстали вместе с ним, Магий и Фанний, стали убеждать Митридата заключить союз с Серторием, внушая ему большие надежды относительно Азии и ближайших к ней племен. Убежденный ими, Митридат отправил послов к Серторию.
Последний ввел их в свой сенат и преисполнился гордостью, полагая, что слава о нем достигла даже Понта и что он сможет осадить римлян и с запада и с востока. С Митридатом он договаривался о том, что даст ему Азию, Вифинию, Пафлагонию, Каппадокию и Галатию, и в качестве главнокомандующего послал ему Марка Вария, а советниками обоих Люциев, Магия и Фанния.
С ними Митридат начал третью и последнюю войну с римлянами, в которой он потерял все свое царство, так как Серторий умер в Иберии, а из Рима были посланы против него сначала Лукулл, бывший начальником морских сил Суллы, а потом Помпей, при котором все области, бывшие во власти Митридата, и соседние с ними вплоть до реки Евфрата, перешли во власть римлян под предлогом и в силу войны с Митридатом.

69. Митридат не раз уже на опыте познакомившись с римлянами, считал, что война, начатая им безо всякого повода и так скоро, и на этот раз будет особенно непримиримой; он поэтому позаботился обо всех приготовлениях, так как считал, что теперь столкновение будет решающим.
Остаток лета и целую зиму он заготовлял лес, строил корабли и готовил оружие и собрал в разных местах побережья (включая и Северное Причерноморье: П.З.) до 2 000 000 медимнов хлеба. В качестве союзников к нему присоединились, кроме прежних войск, халибы, армяне, скифы, тавры, ахейцы, гениохи, левкосуры и те, которые живут на землях так называемых амазонок около реки Термодонта (регион Плина и Сколопита, Касков, амазонок и т.д.: П.З.).
Такие силы присоединились к прежним его войскам из Азии, а когда он перешел в Европу, то присоединились из савроматов так называемые царские, язиги, кораллы, а из фракийцев те племена, которые живут по Истру, по горам Родоне и Гему, а также еще бастарны, самое сильное из них племя. Такие силы получил тогда Митридат из Европы. И собралось у него всего боевых сил, пехоты около 140 000, а всадников до 16 000. Кроме того, следовала за ним большая толпа проводников, носильщиков и купцов.
70. С наступлением весны, проведя испытание своего флота, он совершал установленное жертвоприношение Зевсу-Воителю, а в честь Посейдона он бросил в море пару белых коней; затем он поспешил в Пафлагонию; начальниками его войска были Таксил и Гермократ. Когда он прибыл туда, он произнес речь перед войском, прославляя своих предков и восхваляя самого себя, говоря, что свое царство, бывшее маленьким, он сделал огромным и лично ни разу не был побежден римлянами.
Затем он высказал обвинение против римлян в корыстолюбии и жадности, под гнетом которой стонет порабощенная Италия и сама их родина. Кроме того, о последнем договоре он заявил, будто римляне не хотят оформить его письменно, выжидая удобного момента, чтобы вновь напасть на него. Возлагая на них вину за данную войну, он отметил силу своего войска и его снаряжения, указал на то, что римляне сейчас заняты серьезной войной с Серторием в Иберии, а в Италии идет междоусобная война.
«Поэтому,— сказал он,— они не обращают внимания и на море, уже долгое время находящееся во власти морских разбойников, и нет у них никакого союзника, и никто по доброй воле не является их подданным. Разве вы не видите,— сказал он,— показывая на Вария и на обоих Люциев, что лучшие из них — враги своему отечеству и союзники нам?».

71. Сказав так и воспламенив свое войско, Митридат напал на Вифинию, где недавно умер Никомед бездетным и оставил свое царство по завещанию римлянам. Правителем ее был Котта, человек в военном деле слабый; он бежал в Халкедон с тем войском, которое у него было. Вифиния тотчас же оказалась под властью Митридата. Со всех сторон римляне стали сбегаться к Котте в Халкедон.
Когда Митридат двинулся и против Халкедона, то Котта в своей бездеятельности не вышел против него, начальник же его морских сил, Нуд, с некоторою частью войска занял наиболее укрепленные пункты на равнине, но, изгнанный оттуда, бежал к воротам Халкедона, одолев с большим трудом много препятствий. Около ворот произошла сильная толкотня, так как все вместе торопились прорваться в ворота. Поэтому ни одна стрела преследовавших не пропадала даром. Когда же и стража, стоявшая у ворот, испугавшись, опустила на них запоры неожиданно14, то Нуда и некоторых из других начальников они подняли кверху при помощи ремней, другие же погибли, находясь между врагами и друзьями, простирая руки к тем и другим.
Митридат, пользуясь таким благоприятным поворотом судьбы, повел в тот же день свои корабли на гавань и, разорвав заграждения, состоящие из медных цепей, сжег из неприятельских кораблей четыре, а остальные 60 захватил на буксир, причем ни Котта, ни Нуд не оказывали ему в этом сопротивления, но сидели, запершись в стенах. Из римлян было убито до 3000, в том числе один из сенаторов, Люций Маллий, а у Митридата погибло 20 человек из бастарнов, первыми ворвавшихся в гавань.
78. Когда Митридат плыл в Понт, его застигла страшная буря; от нее он потерял людей до десяти тысяч и около шестидесяти кораблей; остальные были разбросаны, куда кого буря занесла. Сам царь, так как его царский корабль был разбит бурей, перешел, вопреки советам друзей, на легкое судно морских разбойников; они невредимо доставили его в Синоп, а оттуда он отправился в Амис на буксире и отправил послов к своему зятю, Тиграну, царю Армении, и к своему сыну, Махару, правившему в Боспоре, побуждая и того, и другого оказать ему помощь.
А к соседним с ним скифам он велел Диоклу отнести золото и много даров. Диокл же с этими дарами и со всем золотом перебежал к Лукуллу. Лукулл, ввиду своей победы смело двигаясь вперед и подчиняя себе все, что попадалось ему на пути, грабил эту страну. Так как эта область была вообще богатой и долгое время не испытывала войны, то тотчас рабы здесь стали продаваться по 4 драхмы, бык по одной, пропорциональна была стоимость коз, овец, одежды и всего остального.
Лукулл окружил и осадил Амис и Евпаторию, которую Митридат построил около Амиса и назвал по своему имени Евпаторией и считал своей резиденцией, а другим войском — Темискиру, которая получила свое имя от одной из амазонок и находится на реке Термодонте. Осаждавшие жителей Темискиры выстроили против них башни, насыпали большие насыпи и вырыли подземные ходы столь большие, что в них под землей большими отрядами вступали друг с другом в рукопашный бой. Жители же Темискиры, сделав сверху в эти ходы отверстия, пускали туда против работающих медведей и других диких животных, а также рои пчел. Те же, которые осаждали Амис, претерпевали другие трудности, так как жители Амиса сильно отбивались от них, часто выбегали из-за стен и вызывали на единоборство. Митридат посылал им большое количество продовольствия, оружия и войска из области кабиров, где он сам зимовал и собирал другое войско. И к нему собиралось до 40 000 пеших и 4000 конницы.
83. Синопа еще крепко держалась против Лукулла, и ее жители продолжали неплохо сражаться с ним на море. Когда же он осадил их город, они сожгли более тяжелые из своих кораблей и, взойдя на более быстроходные, бежали. Но Лукулл тотчас же дал свободу городу благодаря сновидению, которое было следующим. Говорят, что Автолик, ходивший вместе с Гераклом походом против амазонок, бурей был занесен в Синопу и овладел городом; у синопцев была чтима его статуя, которую жители Синопы не успели захватить во время бегства, но закрыли ее льняными покрывалами и парусами. Лукулл ничего об этом не знал и даже не предполагал; и вот ему приснилось, что он видит Автолика, позвавшего его. Когда на следующий день эту статую, всю закутанную, принесли к Лукуллу, он велел ее развернуть и увидал точь-в-точь такого, который, казалось ему, явился во сне. Таково было это сновидение. Вслед за Синопой Лукулл заселил и Амис, жители которого тоже бежали морем; он узнал, что город был колонией афинян, когда они были властителями морей, и что он долгое время пользовался демократическим правлением, а потом попал под власть персидских царей; получив затем в силу приказания Александра демократическое правление, он вновь был порабощен понтийскими царями. Лукулл, сочувствуя Амису за все это и соревнуясь с Александром в своих милостях к людям афинского племени, сделал город автономным и поспешил быстро созвать назад жителей Амиса. Так опустошил и вновь заселил Лукулл Синопу и Амис; а с Махарой, сыном Митридата, царствовавшим в Боспоре и приславшим ему золотой венок, он заключил дружбу; от Тиграна же он стал требовать выдачи Митридата. Затем сам он вернулся в провинцию Азию, еще не выплатившую сумм, наложенных Суллой, и установил подать в размере четвертой части с плодов земли, и налоги с рабов и с домов. И он принес победные жертвы, как будто война у него была совершенно закончена.

84. После этих жертвоприношений он двинулся против Тиграна, не выдававшего ему Митридата, с двумя отборными легионами и пятьюстами всадников. Перейдя Евфрат, он продвигался, требуя от варваров только поставки предметов первой необходимости: эти люди с ним не воевали и не хотели нести какие-либо тяготы, пока Лукулл и Тигран не разрешат между собою спора. Тиграну никто не сообщал о вторжении Лукулла, а первый, сказавший ему об этом, был им повешен, так как он счел, что этот человек хочет вызвать среди его городов волнение. Когда же, наконец, он это заметил, он выслал вперед Митробарзана с двумя тысячами конницы, чтобы задержать продвижение Лукулла. Он поручил Манкею охранять Тигранокерту, — этот город, как я указал раньше, царь заложил и выстроил в этом месте в честь себя; сюда собрал он знатнейших лиц своего государства, угрожая при этом, что все то, что они не возьмут с собою, будет конфисковано. Он окружил город стенами высотой 50 локтей, в толще их было устроено много лошадиных стойл; в предместье города он воздвиг дворец с большими парками, с охотничьими левами и озерами. Рядом было воздвигнуто сильное укрепление. Поручив все это наблюдению Манкея, он отправился собирать войско по окружным областям. При первом же столкновении Лукулл тотчас же обратил в бегство Митробарзана и преследовал его, а Секстилий, осадив Манкея в Тигранокерте, тотчас же разграбил дворец, так как он был неукрепленным, а город с его гарнизоном он окружил рвом, поставил машины и подкопами расшатал стены. Вот чем был занят Секстилий.

85. Тигран, собрав 250 000 пехоты и всадников около 50 000, послал из них около 6000 в Тигранокерту; они прорвались через укрепления римлян к гарнизону и, забрав жен царя, вновь возвратились. С остальным войском сам Тигран двинулся на Лукулла. Митридат, впервые встретившийся тогда с ним, советовал ему не вступать с римлянами в сражение, но, окружая их одной только конницей и опустошая землю, постараться довести их до голода тем же способом, как и сам он под Кизиком, доведенный Лукуллом до истощения, потерял без битвы все свое войско. Тигран, посмеявшись над таким его военным планом, двинулся вперед, готовый вступить в сражение. Увидав малочисленность римлян, он с насмешкой сказал о них: «Если это послы, то их много, если же враги, то их чересчур мало».
Лукулл, увидав позади Тиграна удобный холм, приказал коннице нападать на Тиграна с фронта, привлекать (внимание неприятеля) на себя и без сопротивления отступать, чтобы ряды варваров при преследовании расстроились; а сам с пехотой незаметно окольными путями двинулся на этот холм. И когда он увидал врагов, растянувшихся в преследовании на большое пространство и чувствовавших себя как бы победителями, а весь их вьючный скот у себя под ногами, Лукулл громко воскликнул: «Наша победа, о мои храбрые воины!» и первый бегом бросился на вьючный скот. Животные тотчас в беспорядке бросились бежать и навалились на пехоту, а пехота на конницу. Сразу бегство стало всеобщим: те, которые в пылу преследования были увлечены на большое расстояние, когда римские всадники, повернувшись, напали на них, были уничтожены, в ряды других ворвались подгоняемые вьючные животные; как обычно бывает при таком множестве, все сталкивались друг с другом, и так как никто не знал, откуда идет на них гибель, то произошло страшное избиение, ибо никто ничего не забирал: с большими угрозами Лукулл запретил им это, так что на расстоянии 120 стадий они, проходя без внимания мимо браслетов и ожерелий, только убивали, пока не настала ночь. Только тогда они повернули назад и стали обирать убитых; теперь Лукулл им разрешил это.

86. Видя со стен Тигранокерты произошедшее поражение, Манкей разоружил всех греков, которые служили у него наемниками, подозревая их (в готовности изменить); они же, боясь ареста, ходили все вместе с палками в руках и вместе же ночевали; а когда Манкей направил против них вооруженных варваров, то они, намотав платье на левую руку вместо щитов, смело напали на них; оружие убитых они распределили между собой. Когда они по возможности собрали его достаточно, они захватили часть стены между двумя башнями и стали звать римлян, находившихся вне стен, и принимали их, когда они поднимались на стену.Так была взята Тигранокерта и было разграблено много богатств…н недавно и заселен с великолепием.

87. Тем временем Тигран и Митридат, обходя области, собирали другое войско, главное начальство над которым было поручено Митридату, так как Тигран считал, что перенесенные им несчастия были для него наукой.
Они послали и к парфянскому царю, призывая его к себе на помощь (так парфянские Аршакиды привлекали дипломатов противоборствующих стран: П.З.). Так как и Лукулл отправил к нему послов и предлагал ему или заключить с ним союз, или не вмешиваться в их взаимную борьбу, то парфянский царь тайно заключил союз с обоими и не спешил прийти на помощь ни тому, ни другому.
В это время Митридат готовил оружие в каждом городе и призвал к оружию почти всех армян. Выбрав из них самых лучших — около 70 000 пеших и половину этого числа конных, он остальных отпустил, а этих распределил на отряды и когорты почти так же, как италийское войско, и передал их на обучение понтийским учителям. Когда Лукулл к ним приблизился, то Митридат все пешее войско и большую часть конницы поставил на холме; с остальной же конницей Тигран напал на римлян, занятых собиранием провианта, но был ими разбит. Вследствие этого римляне еще более безбоязненно стали собирать продовольствие возле самого лагеря Митридата и стали тут лагерем. Как-то вновь поднялась большая туча пыли, так как приближался Тигран.
Их план был такой, чтобы Лукулл оказался между ними двумя. Заметив это, Лукулл выслал лучших из всадников возможно дальше вступить с Тиграном в сражение и помешать ему развернуть походную колонну в боевой строй, а сам, вызывая Митридата на бой... и окружая лагерь рвом, не стал вызывать его на сражение, пока начавшаяся зима не заставила всех прекратить военные действия.

88. И вот Тигран удалился во внутренние части Армении, а Митридат устремился в Понт, где были еще остатки его царства, имея 4000 собственных воинов и взявши столько же других у Тиграна. Следом за ним двинулся и Лукулл; ему тоже пришлось уйти вследствие недостатка продовольствия. Предупредив его, Митридат напал на Фабия, оставленного здесь Лукуллом главнокомандующим, и, обратив его в бегство, убил 500 человек.
Фабий освободил всех рабов, которые были у него в лагере, и в течение целого дня опять сражался с Митридатом; сражение шло с переменным успехом, пока не пришлось поспешно вынести из боя Митридата, пораженного камнем в колено и стрелою под глазом. После этого много дней сохраняли спокойствие: одни — вследствие страха за здоровье царя, другие — вследствие большого количества раненых.
Ухаживали за Митридатом агары, скифское племя, пользующиеся змеиным ядом для лечения и поэтому всегда бывшие при царе; к Фабию же прибыл Триарий, другой военачальник Лукулла, со своим войском и принял от Фабия и власть и звание. Немного времени спустя, когда Триарий и Митридат собирались вступить друг с другом в сражение, поднялся такой ураган, которого не помнят, сорвал у того и у другого палатки, подхватил багаж и вьючный скот и из людей некоторых сбросил в пропасть. Тогда оба они разошлись.

108. Когда прекратилась его болезнь и у него уже собралось войско — 60 отборных отрядов по 600 человек в каждом и много прочего войска, равно и корабли и укрепленные места, которые его предводители взяли за время его болезни, он направил часть своего войска против фанагорийцев в другой торговый пункт около устья с тем, чтобы и с той и с другой стороны держать вход в своих руках. Помпей в это время был еще в Сирии. Тут один из фанагорийцев, Кастор, подвергнутый некогда телесному наказанию царским евнухом Трифоном, напал на Трифона, когда он входил в город, убил его и стал призывать народ вернуть себе свободу.
Хотя их крепость была уже занята Артаферном и другими сыновьями Митридата, они обложили вершину горы деревом и подожгли его. Артаферн, Дарий, Ксеркс, Оксатр, сыновья Митридата, и Эвпатра, его дочь, испугавшись пожара, сдались в плен и позволили увести себя. Из них только Артаксерксу было лет 40, остальные же были красивыми юношами. Но дочь Митридата, Клеопатра, оказывала сопротивление. Отец, восхищенный смелостью ее духа, послав много бирем, вырвал ее из рук врагов. И те укрепления поблизости, которые были недавно захвачены Митридатом, под влиянием такого смелого поступка фанагорийцев отложились от Митридата, а именно: Херсонес, Феодосия, Нимфей и все другие по берегу Понта, очень удобные в военном отношении.
Митридат, видя частые отпадения и относясь подозрительно к войску, считая его ненадежным из-за трудностей похода и тяжести податей, равно и вследствие недоверия войска к полководцам, терпящим неудачи, послал при посредстве своих евнухов своих дочерей к скифским правителям в жены, прося возможно скорее прибыть к нему с войском. Он послал 500 человек из своего войска, чтобы проводить их. Они же едва отъехали от ставки Митридата, убили везших девушек евнухов из-за всегдашней вражды к евнухам, имевшим силу у Митридата, а девушек отвезли к Помпею.

109. Потеряв столько детей и укрепленных мест и лишенный почти всего царства, уже являясь совершенно небоеспособным, и не рассчитывая добиться союза со скифами, Митридат тем не менее даже тогда носился с планом не ничтожным или соответствующим его несчастиям.
Он задумал, пройдя через область кельтов, с которыми он для этой цели давно уже заключил и поддерживал союз и дружбу, вместе с ними вторгнуться в Италию, надеясь, что многие в самой Италии присоединятся к нему из-за ненависти к римлянам; он знал, что так поступил и Ганнибал, воюя в Испании, и вследствие этого был особенно страшен римлянам; он знал, что и недавно почти вся Италия отпала от римлян вследствие ненависти к ним и была в долгой и ожесточенной войне с ними и вступила в союз против них со Спартаком — гладиатором, человеком, не имевшим никакого значения.
Принимая все это в соображение, он намеревался двинуться в область кельтов. Но хотя этот план, может быть, оказался бы для него блестящим, но его войско колебалось вследствие, главным образом, самой грандиозности этого предприятия; не хотелось им также отправиться в столь длительное военное предприятие, в чужую землю и против людей, которых они не могли победить даже на своей земле.
О самом Митридате они думали, что, отчаявшись во всем, он предпочитает умереть, совершив что-либо значительное, как прилично царю, чем окончить свои дни в бездействии. Но пока они оставались при нем и сохраняли спокойствие: ведь даже в несчастиях царь являл себя не как человек ничтожный и презренный.

110. Таково было положение всех дел. Фарнак, которого Митридат из всех своих детей ценил выше всех и часто заявлял, что он будет преемником его власти, составил заговор против отца, то ли испугавшись этого похода и возможности потери всей власти — он считал, что еще теперь можно получить прощение от римлян; если же отец пойдет походом на Италию, то власть будет потеряна везде и совершенно, — или же потому, что у него были другие мотивы и соображения. Когда его соучастники были схвачены и подвергнуты пытке, Менофан убедил Митридата, что не следует, собираясь уже в поход, казнить еще так недавно столь ценимого им сына; он сказал, что подобные перемены — результат войны, с прекращением которой и вое остальное придет в порядок. Убежденный им, Митридат согласился на прощение сына. Но Фарнак, испугавшись какого-либо нового проявления гнева отца и зная, что войско боится этого похода, ночью пришел прежде всего к римским перебежчикам, стоявшим лагерем ближе всего к Митридату, и, преувеличив ту опасность для них, которая им грозит, если они пойдут на Италию, о которой они и сами хорошо знали, и дав им много обещаний, если они останутся с ним, довел их до решения отпасть от отца.
Склонив их на свою сторону, Фарнак той же ночью разослал (своих сторонников) по другим, близко находящимся лагерным стоянкам. Когда он договорился и с этими, то с наступлением утра сначала перебежчики подняли военный клич, а за ними подхватили этот крик те, которые стояли близко. И флот ответил им такими же возгласами. Может быть, и не все знали, в чем дело, но они все были склонны к переменам, не обращая внимания на <возможное?> несчастие, но рассчитывая всегда на выгоду от переворота. Другие же, не зная о заговоре и полагая, что все уже изменили и что они остаются в одиночестве и вызовут к себе презрение со стороны большинства, стали кричать вместе с другими скорее из страха и необходимости, чем по доброй воле. Митридат, проснувшись от их крика, послал спросить, чего они хотят. Они, не скрываясь, заявили: «Хотим, чтобы царем был его сын, молодой вместо старого, отдавшегося на волю евнухам, убившего уже многих своих сыновей, предводителей и друзей».

111. Узнав об этом, Митридат вышел, чтобы переговорить с ними. Большое число из его личной гвардии перешло к (римским) перебежчикам. Они же отказались их принять, прежде чем они в доказательство своей верности не сделают что-либо непоправимое в знак верности, намекая тем на личность Митридата. И вот они успели убить коня Митридата, когда он бросился бежать, и, считая себя уже победителями, объявили Фарнака царем; кто-то вынес из храма плоский стебель, и Фарнака увенчали им вместо диадемы. Видя все это с высокого открытого места, Митридат стал посылать к Фарнаку одного за другим вестников, требуя для себя права свободного и безопасного выхода. Так как никто из посланных не возвращался, то он побоялся, как бы его не выдали римлянам, и, воздав похвалу своей личной охране и друзьям, которые еще оставались при нем, он отпустил их к новому царю; некоторых из них войско по недоразумению убило. Сам Митридат, открыв тот яд, который он всегда носил с собою в мече, стал его смешивать. Тогда две его дочери, еще девушки, которые жили при нем, Митридатис и Нисса, сосватанные одна за египетского царя, другая за царя Кипра, заявили, что они раньше выпьют яд; они настойчиво этого требовали и мешали ему пить, пока не получили и не выпили сами.
Яд тотчас же подействовал на них, на Митридата же, хотя он нарочно усиленно ходил взад и вперед, яд не действовал вследствие привычки и постоянного употребления противоядий, которыми он всегда пользовался как защитой от отравлений; они и сейчас называются «Митридатовым средством». Увидав некоего Битоита, начальника галлов, Митридат сказал: «Большую поддержку и помощь твоя рука оказывала мне в делах войны, но самая большая мне будет помощь, если ты теперь прикончишь мою жизнь; ведь мне грозит быть проведенным в торжественном шествии триумфа, мне, бывшему столь долгое время самодержавным царем этой страны, я не могу умереть от яда вследствие глупых моих предохранительных мер при помощи других ядов. Самого же страшного и столь обычного в жизни царей яда — неверности войска, детей и друзей — я не предвидел, я, который предвидел все яды при принятии пищи и от них сумел уберечься». Битоит почувствовал жалость к царю, нуждавшемуся в такой помощи, и выполнил его просьбу.

112. Так умер Митридат, в шестнадцатом колене потомок персидского царя Дария Гистаспа, в восьмом — того самого Митридата, который отпал от македонян и захватил власть над понтийским царством. Он прожил 68 или 69 лет, из них 57 лет он был царем. Власть перешла к нему, когда он был сиротой. Он подчинил себе соседние варварские народы, и из скифов ему повиновались многие; с римлянами он упорно вел 40 лет войну, в течение которой он часто овладевал Вифинией и Каппадокией; он сделал вторжение в Азию, Фригию, Пафлагонию, Галатию и в Македонию; напав на Элладу, он совершил много великих деяний; над морем он властвовал от Киликии до Ионийского моря, пока, наконец, Сулла не запер его опять в его родовом царстве, после того как Митридат потерял войско в 160 000 человек.
Испытав даже столь жестокое поражение, он без большого труда вновь был готов к войне. Он вступал в сражения с лучшими из предводителей; хотя он потерпел поражение от Суллы, Лукулла и Помпея, но часто он и над ними имел большие преимущества и победы. Люция Кассия, Квинта Оппия и Мания Аквилия он взял в плен, возил с собою по всем городам, пока, наконец, первого он не казнил, так как он был виновником войны, а двух последних вернул Сулле. Он одержал победы над Фимбрией, Муреной, консулом Коттой, Фабием и Триарием. Духом он, даже в несчастиях, был велик и не поддавался отчаянию.
Он не оставлял ни одного пути, чтобы не попытаться напасть на римлян, даже будучи побежденным. Он вступал в соглашения с самнитами и кельтами, отправлял посольства и к Серторию в Иберию. Раненный часто врагами или по злому умыслу кем-либо другим, он даже в этом случае не прекращал (предприятия), хотя и был уже стариком. Действительно, ни один из заговоров от него не скрылся, даже последний, но, по собственной воле оставив его без внимания, он погиб от него: так низкая душа, получив прощение, оказывается неблагодарной. Он был склонен к убийству и свиреп по отношению ко всем; он убил свою мать и брата и из своих детей трех сыновей и трех дочерей.
Телом он был крупен, насколько можно судить по оружию, которое он послал в Немею и в Дельфы; крепок настолько, что до самого конца ездил верхом, мог кидать копья и проезжать в день тысячу стадий, меняя на известных расстояниях лошадей. Он правил колесницей, запряженной сразу 16 лошадьми. Он любил эллинскую культуру, поэтому он знал и выполнял эллинские религиозные обряды; любил и музыку. Будучи столь благоразумен и вынослив, он имея только одну слабость — в наслаждениях с женщинами.

113. Так умер Митридат, получивший прозвище Эвпатора и Диониса. Римляне, узнав об этом, торжественно отпраздновали это событие, считая, что избавились от очень тяжелого врага. Фарнак же послал на триреме труп своего отца Помпею в Синопу, а также тех, кто взял в плен Мания, и многих заложников, сколько у него было от эллинских и варварских городов, прося, чтобы Помпей предоставил ему одному либо наследственное царство, или царство Боспорское, которое и его брат Махар получил от отца их Митридата.
Помпей устроил пышные похороны телу Митридата и его слугам поручил похоронить его в царской усыпальнице и положить в Синопе в царской гробнице, восхищаясь его великими подвигами, считая его лучшим из царей своего времени. Фарнака, избавившего Италию от больших затруднений, он сделал другом и союзником римлян и дал ему Боспорское царство, кроме области Фанагорийской: фанагорийцев он сделал свободными и автономными, так как первыми именно они, когда Митридат стал крепнуть и заготовлял себе корабли и другое войско и держал в своих руках укрепленные пункты, решились восстать против него и тем подали пример другим отпасть от него и оказались, таким образом, виновниками гибели Митридата.

114. Сам Помпей, одной этой войной уничтожив могущество морских разбойников и великого царя и счастливо проведя сражения, — если не считать Понтийской войны, — с колхами, албанцами, иберийцами, армянами, мидийцами, арабами, иудеями и другими восточными народами, раздвинул власть римлян до Египта. В самый же Египет он не пошел, хотя там происходило восстание против царя и царь Египта призывал его, посылая ему подарки, деньги и одеяние для всего войска. Не пошел он, или боясь силы еще процветающего царства, или остерегаясь зависти врагов, или предостерегающего указания прорицания, или по другим основаниям, которые я изложу, рассказывая о египетских делах. Из завоеванных народов он одних оставил автономными за оказанную военную помощь, других он подчинил римлянам, а третьих передал под власть царей, отдав Тиграну Армению, Фарнаку Боспор, Ариобарзану Каппадокию и все другие области, о которых я сказал раньше. Антиоху из Коммагены он отдал Селевкию и все другие области Месопотамии, которые он захватил во время набега. Он назначил и тетрархов над галло-греками, — это нынешние галаты, соседи Каппадокии, — Дейотара и других, над Пафлагонией Аттала, а над колхами Аристарха.
В Команы он назначил великим жрецом богини Архелая, так как эта власть равна царской, а фанагорийца Кастора назвал другом римского народа. И другим он дал много земель и денег.

115. Он основал города: в Ближней Армении — Никополь, в память одержанной победы в Понте — Евпаторию, которую основал сам Митридат Эвпатор и по своему имени назвал Евпаторий; когда она перешла на сторону римлян, он ее опустошил и разрушил. Помпей же ее восстановил и назвал Магнополем. В Каппадокии он восстановил город Мазак, вконец разрушенный войною. Много других городов, разрушенных или поврежденных войною, он отстроил и в Понте, и в Палестине, и в Келесирии, и в Киликии, где он, главным образом, и поместил морских разбойников, и город, который издревле назывался Солами, ныне стал Помпейополь. В Талаврах, городе, где Митридат имел свою сокровищницу для утвари, было найдено две тысячи кубков из так называемого оникса, украшенных золотом, много чаш и больших сосудов и рогов для питья, украшенных лож и кресел, конской сбруи, нагрудников и седел, — все они были украшены драгоценными камнями и золотом. Их прием из-за большого количества затянулся на тридцать дней. Некоторые из вещей были времени Дария Гистаспа, другие из царства Птолемеев — те, которые Клеопатра оставила кеосцам, а кеосцы отдали Митридату. Некоторые же заказал сам Митридат и собрал их сюда, так как он был любителем красоты и в утвари.

116. В конце зимы Помпей роздал награды войску, на каждого воина по 1500 аттических драхм и соответственно больше их начальникам; говорят, что всего было (роздано) 16 000 талантов. Сам он, спустившись к Эфесу, поплыл в Италию и поспешил в Рим, отпустив в Брундизии все войско по домам. Этим в высшей степени демократическим поступком он поразил римлян. Когда он приближался к Риму, жители постепенно выходили навстречу ему, дальше всех молодежь, а за ней люди разного возраста, кто насколько мог, а сверх всех и сенат, удивляясь его подвигам: ведь никто еще никогда не побеждал столь могущественного врага, не захватывал столько и столь великих народов и не доводил власть римлян до пределов Евфрата.
С блеском и славой, как никто до него, имея от роду всего 35 лет, он в течение двух дней совершил триумф над многими народами из Понта и Армении, Каппадокии и Киликии, из всей Сирии; тут были и албанцы, и гениохи, и скифские ахейцы, и восточные иберийцы. Он привел в гавани 700 целых кораблей, а в торжественном шествии триумфа двигались колесницы, и носилки, украшенные золотом, и другие вещи, пестро разукрашенные, и ложе Дария Гистаспа, и трон самого Митридата Эвпатора. Он велел нести и его скипетр и изображение в 8 локтей величиной, сделанное из литого золота, и серебра в чеканной монете 75.100 000 драхм; двигалось бесконечное число повозок с оружием и носами кораблей и огромное количество пленных и морских разбойников; никто из них не был закован и все шли в их национальных одеждах.
118. Так римляне подчинили себе Вифинию и Каппадокию и все соседние с ними племена, живущие до Эвксинского Понта, воюя с царем Митридатом приблизительно в течение 42 лет. Во время этой же войны они в стремительности победы захватили и те места Киликии и Сирии, которые им никогда не принадлежали: Финикию и Келесирию, Палестину и центральные земли до Евфрата, никогда не принадлежавшие Митридату; на них наложили дань — на одних немедленно, на других немного позже. Пафлагонию, Галатию, Фригию и соседнюю с Фригией Мисию и, сверх этого, еще Лидию, Карию, Ионию и все другие места Азии, которые прилегают к Пергаму, древнюю Элладу и Македонию они отняли от Митридата и вновь забрали себе; на большинство из этих стран, которые раньше им не платили податей, они наложили дань. Главным образом, из-за этого, как мне кажется, они считали эту войну великою, победу в этой войне называют великой, и Помпея, который командовал в этой войне, они и до сих пор на своем языке зовут «Великим», вследствие большого количества племен, которые он победил и присоединил, и вследствие длительности войны (она тянулась 40 лет), смелости и выносливости самого Митридата, который, как убедились они, во всем способен был с ними померяться. 119.
Часто у него было собственных кораблей больше 400, всадников иногда до 50 000 и пешего войска — 250 000, всяких военных машин и метательных орудий — соответственно этому; в союзе с ним были цари и правители Армении и скифов, живущих у Понта, у Меотийского болота и от него по берегам в направлении к Фракийскому Боспору. Он имел сношения и с сильными людьми из римлян, тогда особенно восстававших друг на друга и поднявших восстание против римлян в Иберии; он заключил союз дружбы с кельтами (галлами), собираясь даже этим путем напасть на Италию; он наполнил все море от Киликии до Геркулесовых столбов морскими разбойниками, которые сделали все пути между городами недоступными для сношений и непроезжими и вызвали повсеместно тяжелый голод.
Вообще ничего доступного человеческим силам он не пропустил, чтобы своими действиями или планами, так сказать, «не навязать» им это великое движение, которое поднялось тогда с востока до запада, и заставить их воевать с ним вместе или против него, подвергаться нападениям пиратов или страдать от соседства с ним. Настолько одна эта война была велика и разнообразна. Ее окончание принесло римлянам величайшую выгоду: благодаря ей они раздвинули пределы своего владычества от крайнего запада до реки Евфрата. Нет возможности расчленить весь этот рассказ по отдельным племенам, так как действия происходили все вместе и переплетались друг с другом. То, что даже при таких условиях можно было выделить, распределено по существующим частям работы.

120. Фарнак же стал осаждать Фанагорию (Тамань) и соседние с ней города по Боспору, пока, наконец, фанагорийцы, побуждаемые голодом, не вступили с ним в сражение и не были побеждены в битве. Фарнак не причинил им никакого вреда, но, заключив с ними союз дружбы и взяв заложников, удалился.
Немного спустя он взял Синопу; задумывая захватить Амис, он вступил в войну с римским военачальником Кальвином, в то время как Помпей и Цезарь пошли войной друг против друга, пока, наконец, Асандр, его личный враг, не изгнал его из Азии, так как римляне были заняты в других местах. Он вступил в сражение и с самим Цезарем, — когда тот, победив Помпея, возвращался из Египта, — около горы Скотия, где его отец победил римлян, бывших под начальством Триария. Побежденный, он бежал с 1000 всадников в Синопу; Цезарь, не имея времени, не преследовал его, но послал против него Домиция. С ним Фарнак заключил мир, передал ему Синопу и был отпущен со своими всадниками. Он велел убить коней к большому неудовольствию всадников и, взойдя на корабли, бежал в Понт; собрав каких-то скифов и савроматов, он захватил Феодосию и Пантикапей. Когда же Асандр по вражде к нему вновь напал на него, то всадники Фарнака, не имея лошадей и не умея сражаться пешим строем, были побеждены, а сам Фарнак, геройски сражаясь один был убит, покрытый ранами, 50 лет от роду и процарствовав над Боспором 15 лет.

121. Так и Фарнак потерял свою власть, и его царство Гай Цезарь дал Митридату Пергамскому, который с большим рвением помогал ему в Египте; теперь эти обе страны стали дружественными, и каждый год сенат назначает в Понт и Вифинию правителя; что касается владений, которые Помпей отдал другим, то Гай Цезарь, хотя и упрекал их владетелей за то, что они сражались против него в союзе с Помпеем, все-таки сохранил за ними, кроме жреческой должности в Команах, которую он взял от Архелая и передал Ликомеду.
Но немного спустя все эти земли, как и те, которые были даны во владение Каем Цезарем или Марком Антонием другим лицам, были обращены в римские провинции с того времени, как божественный Август захватил Египет; для этого требовался лишь незначительный предлог. Так как в результате Митридатовой войны римская власть и распространилась на берега Эвксинского Понта и до песков пустынь перед Египтом, от Иберии у Геркулесовых столбов до Евфрата, то и эта победа справедливо названа великой, и начальствовавший в ней Помпей получил прозвание «Великого». Так как они владели и Ливией, простиравшейся до Кирены (самую же Кирену царь Апион, побочный сын рода Лагидов, оставил им по завещанию), то в кругу земель по Средиземному морю им осталось завладеть только Египтом. (Но не Скифией и Боспорским царством)
Текст приводится по изданию: Аппиан. Римские войны. Изд-во "Алетейя", 1994


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908230198
http://www.proza.ru/2009/08/23/198

 Дипломатия Великой Сарматии

Доминирующий всемирный официоз (и подвывающие ему наши авторитеты в законе)  упорно зажмуривают глаза на позднеантичные данные, что скифы древнее египтян и достигли господства в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима. Этому официозу крайне не нужны послепотопные «Русь, чюдь и вси языци» (хотя это устойчивое летописное свидетельство) , скифство как мировоззрение с привлечением предков Авраама (хотя это христианский канон), «нарци еже суть словене» времен Вавилонской башни (хотя это тоже устойчивое летописное свидетельство). Тем более раздражают наших «иноземных друзей» скифские князья Словен и Рус 2395 г. до н.э., деяния их потомков (хотя это тоже устойчивое свидетельство сотни списков поздних летописей ). Пусть позднеантичные римские историки Помпей Трог, Юстин, Павел Оросий и другие как угодно переворачиваются в гробах, но всемирный официоз не допустит признания реальности скифских князей Плина и Сколопита, Сагила и Панасагора , связанных с ними женщин-воительниц 40 – 38 веков назад. Понятно, нет шансов на признание и царю Танаю 13 века до н.э.
Правда, Таргитая, Арпоксая, Липоксая, Колоксая официоз на 16 век до н.э. в историю Скифии условно допускает. Чего делать ?! Сам Геродот указал, что они появились за «тысячу лет» до войны с Дарием (война около 512 г. до н.э.). И это подтверждается хотя бы «предскифской» срубной культурой
http://ru.wikipedia.org/wiki/Срубная_культура
Но подзабывают, что в истоках срубной оказывается ямная культура, начинающаяся у Волги около 56 веков назад (в пользу достижения пращурами скифов господства в Европе и Азии). http://ru.wikipedia.org/wiki/Ямная_культура А ямная культура связана и с катакомбной культурой, самые ранние следы которой подтягиваются к 22 – 24 вв. до н.э. http://ru.wikipedia.org/wiki/Катакомбная_культура
Это время деятельности потомков Словена и Руса.
Носители катакомбной культуры занимались скотоводством и земледелием, знали металлургию меди и бронзы, вели обмен с соседними племенами, особенно с племенами Кавказа, а через них были связаны с Передней Азией, Ираном, Египтом. Так как помним, позднелетописное сказание о том и говорит http://proza.ru/2009/07/30/227
«Хождаху ж и на Египетъския страны воеваху, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах, велий страх от сих тогда належаше…»
Скажем очень прямо и грубовато, на фиг доминирующему в информационном поле всемирному официозу подобные сведения и их археологические доказательства, связанные с Россией. Ведь от курса на расчленение и уничтожение прямой наследницы Великой Скифии это официоз не отказывается. А единственной наследницей стараются изо всех сил представить Украину ( при всех переборах украинские историки немало объективных открытий по многотысячелетней истории Скифии делают).
Можно разоблачать всемирный официоз и далее. Замалчивание этим официозом  Ахилла как царя Скифии и участия северян в движении «народов моря». Игнорирование урартских царей Руса. Принижение роли скифов и киммерийцев в сокрушении Ассирии в 7 веке. Помалкивание о приазовском царе Мадии. Признания сквозь зубы об Арианте, Анахарсисе, Томирис, Антире (Идантирсе)… Вот развратный Скил – это иное дело. А вот грамотный царь Атей ни к чему. Тем более массивы фактов о связях народов Скифии и Александра Македонского  http://proza.ru/2009/08/13/256
Фактов утаиваний, искажений множества исторических реалий, демонстративного игнорирования многовековых традиций народов Скифии, произвольных и предвзятых трактовок (особенно этимологических)  у всемирного исторического официоза выявляется бездна. И все ради одного – представлять многотысячелетнюю историю народов Великой Скифии (России и ее соседей) как невообразимое скопище не связанных между собой сюжетов. Здесь черт ногу сломит – но и нормальный человек без десятилетий тщательного труда ничего не поймет. Особенно если все эта многотысячелетняя история нашего Отечества будет трактоваться как волны возникающих где-то и исчезающих в дальних краях племен номадов (кочевников). Хотя немало уже было на российских просторах задолго до нашей эры и оседлого населения. Да и «кочевники» (на самом деле – конные ратники) нередко возвращались в родные края, если их не устраивала жизнь (даже в тамошней элите) «за горами и морями».

Возможно, ошибка наших сарматоведов или чего иное, но вот возникают такие определения. Сарма;ты (греч. ;;;;;;;;, лат. Sarmatae), также савроматы, — общее название кочевых скотоводческих ираноязычных племён (аланы, роксоланы, языги и др.), расселившихся в III веке до н. э. — IV веке н. э. в степях от Тобола на востоке до Дуная на западе (Сарматия). http://ru.wikipedia.org/wiki/Сарматы
Господа, какой 3 век и от Тобола ?!
Если это индоиранцы, то определен сравнительно устойчивый их индикатор. Гаплогруппа G — Y-хромосомная гаплогруппа человека, определяющаяся маркером М201. Предположительно она возникла около 20 тысяч лет назад на Ближнем Востоке, по другой гипотезе, к югу от Гималайских гор, в районе Кашмира. Первоначальное её расселение связывается со временем неолитической революции на территории «Плодородного полумесяца» и Средиземноморья, есть предположение что гаплогруппа связана с миграцией первых кочевников (предков скифов, сарматов, алан,  языгов).
Ныне с наибольшей частотой среди осетин (обнаружена у 60 % осетинских мужчин), в Дигорском районе Осетии — до 75 %. В Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Сванетии и Шида Картли(Грузия) — около 30 %.
В странах Азии гаплогруппа G с частотой 10-20 % встречается у иранских персов, пуштунов(афганцев) и калашей. Также встречается у турок и армян с частотой 11 %, у иракских арабов с частотой около 10 % и у курдов. Менее распространена в Пакистане, Индии(брахманы). Обнаружена у курейшитов. Большинство разновидностей гаплогруппы находится в Ливане(Финикия).
В Европе гаплогруппа G наиболее распространена на юге России(ок. 11 %), восточной Украине, материковой Греции, северной Испании и Италии, на Крите, Сардинии и в Тироле(до 15 %). На юге Германии и в Венгрии встречается с частотой до 7 %. В остальной Европе гаплогруппа G встречается редко (менее 5 % в целом по континенту) и представлена в центральной её части отдельной подгруппой G2c. Возникновение этой подгруппы относительно недавнее (менее 1000 лет назад) и связывается с расселением евреев-ашкенази, у которых она встречается приблизительно в 10 % случаев. http://ru.wikipedia.org/wiki/Гаплогруппа_G_(Y-ДНК)
В частности И.В.Сталин обозначен вариантом G2a1

Википедия, дав сарматам явно предвзятое определение, затем в контексте оправдывается. «По-видимому, сарматы отделились от основной массы скифов довольно рано: ещё в священной книге зороастрийцев Авесте сарматы упоминаются под именем «сайрима» и называются кочевниками, «которые не знают власти верховных правителей». Знали или не знали – надо изучать.
Вот что Геродот сообщал о стратегии войны скифов с Дарием 1 в 512 г. до н.э.:
«4.120. Получив такой ответ (на Совете царей, где не все поддержали «царских скифов: П.З.), скифы решили не вступать в открытое сражение с персами (так как эти соседи не пожелали им помочь). Скифы стали медленно отступать, угоняя скот, засыпая колодцы и источники и уничтожая траву на земле. Свое войско они разделили на два отряда.
К первому отряду под предводительством царя Скопасиса присоединились савроматы. Отряд этот в случае нападения персов на эту область должен был отступать прямо к реке Танаису (Дону) вдоль озера Меотида. Если же персы повернут назад, то преследовать их. Это войско принадлежало первой из трех частей скифского царства и получило приказание идти указанным путем. Два других царства – великое царство под властью Иданфирса и третье, царем которого был Таксакис, соединившись в одно войско вместе с гелонами и будинами, должны были также медленно отступать, держась на расстоянии дневного перехода от персов, и таким образом выполнить военный план. Прежде всего, нужно было заманить персов в земли тех племен, которые отказались от союза со скифами, чтобы вовлечь и их в войну с персами, Если они не пожелали добровольно выступить против персов, то их надо было заставить воевать против воли. После этого им пришлось бы вернуться в свою землю и напасть на персов, если бы это оказалось разумным». http://www.vehi.net/istoriya/grecia/gerodot/04.html
Подробности можно узнать у «отца истории», но очевидно главное. Еще в 6 веке до н.э. савроматы могли присоединяться к наиболее воинственным скифам, во главе которых стоял царь Скопасис. Так как здесь явное созвучие позднему герою отечественной истории Скопину-Шуйскому, то Скопасис у официоза тоже уважения не вызывает. Тем более ведет врагов к российскому Дону и далее, явно запутывает противника. Ограничился бы какой украинской рекой – проблем с упоминанием в официальной истории было бы поменьше. Тем более для русских «скопа» - разновидность сокола. Хотя «скопом» - вместе, ватагой. Все при пояснении прозвища-фамилии на пользу. 

Еще одной хитростью является преувеличение распрей скифов и сарматов, тогда как на самом деле полиэтничная Сарматия (к примеру, с венедами-праславянами на западе) неизбежно продолжала традиции полиэтничной Великой Скифии (с ее сколотами-земледельцами). 
Да, с «царскими скифами» за власть в огромной державе сарматы, тоже желавшие быть «царским», воевали. Здесь можно вспомнить блиц-криг сарматской царицы Амаги против крымских  скифов, систематически притеснявших Херсонес. Как помним, в 179 г. до н. э. ряд припонтийских государств и правителей, в число которых вошли сарматский царь Гатал и Херсонес, заключили между собой договор дружбы, значительно укреплявший стратегические позиции каждого из участников союза. В том же году аналогичный договор был заключен между Херсонесом и царем Понта Фарнаком I [IOSPE. I2. 402. См.: 26, с. 130-131]. Полибий, сообщая о заключении вышеупомянутого межгосударственного пакта, называет Гатала одним из владык Европы, что убедительно доказывает значительную военную силу царя сарматов и обширность его владений [Polib. XXV. 1.12]. Другие владыки Европы в то время не названы.

По одному из документов, выбитому на камне, скифский царь «Палак, полагая, что время ему благоприятствует, собрал всех своих и, кроме того, привлек на свою сторону народ ревксиналов…»

Страбон рассказывал об этом же эпизоде древней истории Причерноморья так: «Роксоланы воевали и с полководцами Митридата Евпатора под предводительством Тасия; пришли они на помощь Палаку, сыну Скилура, и считались народом воинственным; однако против сомкнутой и хорошо вооруженной фаланги всякое варварское племя и легко вооруженное войско оказывается бессильным. И действительно, роксоланы в числе почти пятидесяти тысяч не могли устоять против шести тысяч, бывших под начальством митридатова полководца Диофанта, и большинство их погибло. Они носят шлемы и панцири из сырой воловьей кожи и сплетенные из прутьев щиты, а наступательным оружием им служат копья, лук и меч» [Strabo. VII.3.17].
Выдержка из «Истории» Тацита, посвященная военной организации роксолан, сообщает следующее ( речь идет о вторжении роксолан в римскую провинцию Мезия зимой 69 г. н. э., т. е. чуть более чем через 150 лет после ревксинало-скифской кампании Диофанта.): «...Роксоланы, народ сарматского племени, изрубив прошлой зимой две когорты, с большими надеждами вторглись в Мезию числом до девяти тысяч всадников, вследствие своей необузданности и прошлогоднего успеха более думая о грабеже, чем о сражении. Вследствие этого третий легион со вспомогательными войсками напал на них врасплох, когда они беззаботно рассыпались по стране. У римлян все было готово к битве; сарматы же, рассеявшиеся вследствие страсти к добыче или обремененные тяжестью вьюков, были избиваемы, словно связанные, так как скользкие дороги не позволяли их коням проявлять свою быстроту. Замечательно, как вся доблесть сарматов лежит как бы вне их самих.
Они крайне трусливы в пешем бою; но, когда они атакуют конными эскадронами (turmas), вряд ли какой строй выдержит их удар. Но тогда, в сырой день и на растаявшем льду, ни пики, ни очень длинные мечи [47] их, которые они держат обеими руками, не годились вследствие спотыкания коней и тяжести их «катафракт». Это — прикрытие их вождей и всех благородных, составленное из железных пластин или очень твердой кожи, непроницаемое для ударов, но для упавших при натиске врагов неудобное при вставании; вместе с тем они увязали в глубоком и рыхлом снегу. Римские солдаты в легких латах нападали с метательными дротиками или длинными копьями и, когда требовалось, легкими мечами кололи врукопашную беззащитных сарматов (ибо у них не в обычае защищаться щитом), пока немногие, уцелевшие в сражении, не скрылись в болотах» [Tac. Hist. 79].
Мастерами скрываться в болотах затем признавались славяне.
Римляне впервые столкнулись с парфянскими катафрактариями (рыцарями античности) в 53 г. до н. э. (битва при Каррах) и, конечно, вполне могли оценить высочайшую эффективность этого нового кавалерийского строя. Однако собственные кавалерийские соединения катафрактариев, вооруженных полноценной сарматской оружейной триадой (тяжелая пика, длинный меч, защитный панцирь), у них появились только спустя более 150 лет — в эпоху императора Адриана (117-138 гг. н. э.)
Страбон не скрывал чрезвычайной фрагментарности своих представлений об этногеографии северных припонтийских земель. «Что же находится за Германией, — пишет античный географ, — и что за другими странами, к ней прилежащими, — нужно ли принять бастарнов, как предполагает большинство, или другие народы между ними и германцами, или языгов, или роксоланов, или каких-либо других, из числа живущих в повозках, — это сказать нелегко; трудно также сказать, простираются ли они до океана на всем протяжении суши, или есть там какая-либо страна, необитаемая вследствие холода или по другой причине, или следует другое племя, живущее между морем и восточными германцами. Точно такая же неизвестность господствует и относительно прочих северных стран, лежащих далее: ибо мы не знаем ни бастарнов, ни савроматов и вообще никого из живущих выше Понта; не знаем ни того, насколько они удалены от Атлантического моря, ни соприкасаются ли они с ним» [Strabo. VII. 2. 4]. В другой части своего труда Страбон вновь подчеркивал, что ему неизвестно «живут ли какие-нибудь народы выше роксоланов».
По одной из версий, ревксиналы относились, по-видимому, к бастарнскому союзу племен, точнее к так называемым «поздним бастарнам» конца II—I вв. до н. э., и связаны с южной ветвью поянешты-лукашевской культуры, близкой памятникам зарубинецкого типа. Этнический ареал «поздних бастарнов» захватывал Южный Буг и южную часть Среднего Поднепровья, а воинственность их правителей распространялась на огромную территорию вплоть до Македонии. Особая активность региональных перемещений бастарнов отмечается исследователями как раз в середине — конце II века до н. э. и связана с окончательным формированием всех групп зарубинецкой и пшеворской культур В этот период или даже несколько ранее племена бастарнов становятся одним из важнейших факторов политической нестабильности на значительном пространстве от бассейна Южного Буга до Дуная.
На протяжении всего периода от II в. до н. э. до III в. н. э. бастарны, являющиеся огромной конфедерацией кельтских (возможно и германских) племен, упоминаются всеми источниками, когда речь заходит о Северо-Западном Причерноморье, нижнем Подунавье или Прикарпатье . Допускают, что Тасий, один из вождей среднеднепровских или южнобугских бастарнов-ревксиналов, мог откликнуться на предложение царя крымских скифов Палака и принять участие в объединенной ревксинало-скифской военной экспедиции на Херсонес. Универсальный набор примитивного вооружения, смешанный строй конных и пеших воинов, столь характерный для кельтов и германцев, слабая внутренняя организация войска, напоминающего скорее случайную толпу соплеменников, чем специально подготовленное формирование — все эти по своему яркие черты как будто бы говорят о правильности такого предположения [Liv. Hist. XLIV.26.2-3; Тас. Germ. 6].
Бастарнский союз с достаточным основанием может быть отождествлен в археологическом аспекте с зарубинецко-поянештской культурной общностью . Памятники зарубинецкой культуры достаточно многочисленны в Северной Таврике, имеются они и в самом Крыму . На акрополе Каменского городища найдено погребение представителя высшей аристократии, похороненного, как это делали и в Неаполе Скифском, около стены крепости, с золотыми наглазниками и нагубником, с «мегарской» краснолаковой чашей и с мисочкой зарубинецкого облика . Логично предположить, что в этом погребении был захоронен один из военных послов-атташе бастарнов, который постоянно проживал в среде скифов и чья деятельность была направлена на координацию военно-политических усилий союзных народов.
Птолемей уже знал географию лучше Страбона : «...У поворота реки Танаиса — [живут] офлоны и танаиты, за ними осилы до роксолан; между гамаксобиями и роксоланами — [живут] ревкиналы и эксобигиты, затем между певкинами и бастернами карпианы, выше их — гевины, далее — бодины» [Ptol. III.5.10]. Он явно отличал ревкиналов (ревксиналов) от роксолан, а последних от бастарнов. (Напомню, что Страбон фактически ставил знак тождества между роксоланами и бастарнами [Strabo. VII.3.17]). Отсюда очевидно, что роксоланы не принимали участия в военных набегах скифов Палака на Херсонес (что логично увязывается с другими сообщениями источников о сарматах Нижнего Дона). Напротив,  к концу II века до н. э. роксоланы царства Гатала по-прежнему оставались важным элементом системы коллективной межгосударственной безопасности в Северном Причерноморье, основанной на договоре 179 г. до н. э. 
http://annals.xlegio.ru/i_sarmat.htm

Декрет в честь Протогена около 200 г. до н.э. повествует о военно-политических событиях, связанных с городом Ольвией — греческим полисом, расположенном на берегу Буго-Днепровского лимана. Мимо Ольвии следовал некий царь саев Сайтафарн. Когда он прибыл в Канкит (местонахождение данного пункта неизвестно) то, не долго думая, потребовал от ольвиополитов даров по случаю своего проезда. Средства на эти дары, по-видимому, в связи с опустошенной городской казной, дал «боярин» Протоген. Некоторое время спустя тот же Сайтафарн вновь явился к стенам города, но уже с множеством саев и вновь потребовал даров. Поскольку город снова не имел денег, то неизбежен был отказ в удовлетворении требований Сайтафарна, что в свою очередь неизбежно влекло за собой «большие неприятности», т. е. либо опустошение ольвийской округи, либо попытку взять город штурмом и ограбить. Однако ни того, ни другого, к счастью, не произошло, потому что щедрый Протоген вновь выступил добровольным спонсором городского бюджета. На сей раз Ольвия, вероятно несколько дольше наслаждалась спокойствием и безопасностью своих границ, но как солнце неизбежно восходит вновь после захода — так неизбежно вновь к границам полиса прискакали витязи Сайтафарна, узнавшие малодушие греков и прелесть их золота.
Казалось бы, всякому терпению горожан должен наконец-то наступить конец, но не тут-то было, — благодушный гармоник Протоген вновь пришел на помощь казне, будучи согласен, по-видимому, продать последнее платье — лишь бы не браться за меч! В результате возмутились не ольвийские граждане, вынужденные стоически мириться с грабежом и выклянчивать деньги у местного толстосума, но сам неистовый пассионарий Сайтафарн, посчитавший подношения греков слишком незначительными и вероятно жестоко опустошивший пригородную округу Ольвии (судя по частично утраченной фразе: «народ ... пришел в ужас...»).
Приняв от спешно прибывшего в Канкит греческого посольства первую очередь даров, они с издевкой объявили эллинским толмачам, что их самих зовут saj;goj (осет.) — «обманщики», а их вождя — «Сайтафарн» («ловец удачи», «ловец благополучия»). Поскольку дары, по-видимому, были действительно хороши и обильны, а для разрыва отношений и последующей военной экспедиции все же нужен был более-менее благопристойный повод, — сарматские абреки решили подождать с грабежом и при первом удобном случае вновь явиться за данью. Однако и в следующий раз греки широко тряхнули мошной. В третий же визит исправно собранные ольвиополитами на средства Протогена дары уже показались сарматам вызывающе незначительными — возможно их аппетиты увеличились или им надоело просто так брать золото и очень захотелось вначале взяться за меч...
Таким образом, есть достаточно оснований предполагать, что «саи», прошедшие огнем и мечом окрестности Ольвии, несмотря на все золото ольвиополийского толстосума, это, несомненно, сарматы царские, если под ними понимать активных сарматских завоевателей — языгов. Подтверждение этого вывода есть у Аппиана (II в. до н.э.), в его реплике о том, что когда Митридат Евпатор «перешел в Европу (то присоединились) из савроматов так называемые царские языги» [Арр. 72]. Именно языги, неустрашимо возглавлявшие на протяжении многих веков авангард сармато-аланского суперэтноса в его движении к западу, могли находиться в исходе III века до н. э. в окрестностях Ольвии на берегу Буго-Днепровского лимана. Только их насмешливые полководцы могли назваться эллинским послам «саями» и тем запечатлеть в анналах античности еще один трудноразрешимый исторический ребус.
Саи царя Сайтафарна и сарматы царские (Вновь о проблеме сарматской военной экспансии на территорию Великой Скифии) Лысенко Н.Н.
Юрий Германович Виноградов (1946 - 28 мая 2000 г.)  в «Очерке военно-политической истории сарматов в I в. н.э» (Вестник древней истории, № 2, 1994 г.) акцентировал внимание на событиях начала нашей эры.
Перечисляя многочисленные выступления варваров в разных уголках ойкумены в 16 г. до н.э., Дион Кассий (54.20.3) среди прочего сообщает, что Л. Тарий Руф, наместник Македонии, «одолев... савроматов, изгнал их за Истр». Тот же Дион (55.30.4) упоминает о том, что во время Панноно-Далматинского восстания командовавший войском Мёзии Авл Цецина Север, тогда легат Августа пропреторского ранга, в 6 г. до н.э. вынужден был вернуться «в Мёзию по причине того, что ее разоряли даки и савроматы». Это же известие дублируется в «Хронике» Евсевия под 7 г. н.э.
Флор (II.28-29) приводит другими источниками не подтверждающееся, а потому сомнительное свидетельство (к тому же без точной даты) о том, что наместник Далмации Г. Корнелий Лентул препятствовал переходу сарматов через Дунай. О неоднократных переправах сарматского племени языгов через Данубий сообщает в годы своей ссылки (8—18 гг.) Овидий. Нельзя, однако, установить в его рассказах, с одной стороны, долю поэтического преувеличения, а с другой — с какой целью совершались эти переходы: как военные набеги или в поисках прокорма и одновременно под натиском других варварских орд.
Ю. Г. Виноградов справедливо подчеркивает воцарении на Боспоре новой сарматской династии, родоначальником которой стал Аспург. Завесу молчания источников, окружающую обстоятельства прихода к власти, пока лишь едва приоткрывают скупые показания боспорской нумизматики и эпиграфики. Согласно уникальному свидетельству пантикапейской надписи КБН 40, Аспург происходил от царя Асандроха, причем, как отмечают комментаторы Корпуса, выражение ; ;; ;;;;;;;; ';;;;;;;;;; означает, что Аспург мог быть как сыном, так и потомком этого царя, которого одни исследователи идентифицируют с известным боспорским правителем Асандром, царствовавшим, согласно новейшим нумизматическим данным, до 21/20 г. до н.э., другие же — видят в нем царя одного из меото-сарматских племен азиатского Боспора.
Большинство исследователей единодушно во мнении о том, что ярко выраженный негреческий характер имени ';;;;;;;;; с прозрачной иранской этимологией (aspa-urga = «сильный, как конь») однозначно выдает сарматское происхождение Аспурга, чем и вызвана, по мнению некоторых, иранизация имени Асандра в КБН 40. Неоднозначность оборота ; ;; ;;;;;;;; этой надписи вынудила видеть в супруге Асандра царице Динамии мать, жену или даже бабку Аспурга.
Так или иначе, нет абсолютно никаких оснований сомневаться в ирано-сарматском происхождении этого основателя новой династии, что полностью согласуется с дальнейшей традицией нарекать отпрысков данного царствующего рода наряду с фракийскими (Котис, Рескупорид, Реметалк) и понтийско-ахеменидскими (Митридат, Евпатор) такими сарматскими именами, как Савромат (начиная с Аспургова правнука Савромата I) и Инентимей. Более того, данные обстоятельства вкупе с некоторыми намеками источников на не слишком гладкое восхождение Аспурга на боспорский престол дают все основания выдвинуть не такое уж неправдоподобное предположение о том, что Аспург был не прямым потомком, а приемным сыном царя Асандра, не обладавшим вследствие этого полными легитимными правами занять трон преемников Митридата Великого.
Вот это сарматство династии Рескупоридов в Приазовье всемирный официоз тоже принимает очень вяло. Тем более, что польская элита с конца средневековья упорно подчеркивала свое сарматство. Польская (в краях античных венедов) – славянская… А дальше какие выводы ?! К примеру, «Князь Славен, оставив во Фракии и Иллирии около моря по Дунаю сына Бастарна (7), пошел к полуночи и град великий создал, во свое имя Славенск нарек (8). А Скиф остался у Понта и Меотиса в пустынях обитать, питаясь от скота и грабительства, и прозвалась страна та Скифия Великая (9)».
Для всемирного официоза - жуть.  Для отечественного – аналогично.
Аспург незадолго до своей поездки к Августу присвоил себе традиционный спартокидовский титул архонта, которым первые три года своего правления обладал его отец Асандр, а затем уже на время самого путешествия Аспург возложил бразды правления на Динамию, чей авторитет на Боспоре, — как справедливо отмечено, — был несомненно высок. Из обращения Аспурга к горгиппийцам (Анапа), которые «соблюли себя в полном спокойствии», можно предположить, что восшествие его на престол и поездка в Рим сопровождались какими-то волнениями на Боспоре, по всей видимости, ликвидированными им по возвращении в новом качестве царя, друга Цезаря и друга римлян, каковое предоставило ему право чеканить отныне золото и медь с монограммой  = ;(;;;;;;;) ';(;;;;);(;;;).
 Впоследствии он укрепил свои позиции римского вассала династийным браком с фракийской царевной Гепепирией — правнучкой по материнской линии триумвира Антония, братья которой Реметалк, Котис и Полемон воспитывались вместе с будущим императором Калигулой. Если предложенная реконструкция обстоятельств восшествия Аспурга на боспорский трон пусть даже в общих чертах верна, то она способна лишний раз подкрепить предположение о том, что новый царь не был ни родным сыном, ни прямым наследником, ни абсолютно легитимным преемником Асандра, но лишь сарматским адоптивным ставленником этого царя.
За утверждением на Боспоре сарматского царя Аспурга неизбежно должно было воспоследовать предоставление им режима наибольшего благоприятствования его соплеменникам (причем совсем не обязательно одним только аспургианам), что незамедлительно привело к военно-политической активизации сарматских племен как основной опоры новой боспорской династии. Конкретные проявления просарматской политики Аспурга не заставили себя ждать. Обе пантикапейские надписи с именем этого царя — КБН 39 и 40, свидетельствуют, что вскорости (не позже 23 г.) он подчиняет крымских скифов и тавров, причем термин ;;;;;;;; — как следует из его употребления в нимфейской надписи на базе статуи Митридата Евпатора в свете информации, извлекаемой из Диофантова декрета, — не обозначал полной интеграции Скифского царства в Боспорскую державу, но лишь приведение крымских скифов в состояние трибутивно-вассальной зависимости.
Нетрудно догадаться, что в ходе победоносной кампании Аспурга против скифов решающую роль должны были сыграть вооруженные силы сарматов. Одним из самых, пожалуй, значительных результатов этой победы явилось водворение боспорским владыкой на троне Скифского царства своего сарматского ставленника и сопутствовавшая этой акции массовая инфильтрация сарматов в состав населения крымской Скифии. Если инспирированный и стимулированный Боспором процесс сарматизации Скифской державы в Крыму выявляется по данным археологии, то интронизация в ней боспорской креатуры документируется единственным эпиграфическим памятником из скифской столицы — Неаполя. Наиболее близкие палеографические параллели неапольская надпись находит в боспорских лапидарных документах как раз времени Динамии и Аспурга.
Сарматия не теряла влияния и на землях, куда устремлялись «гомеры и ашкеназы» с первых послепотопных времен. Воспользовавшись смертью в 35 г. царя Арташеса (Артаксия), парфянский царь Артабан возводит на армянский престол своего сына Аршака, которому спустя какое-то время император Тиберий решает противопоставить свою креатуру — Митридата, родного брата царя Иберии Фарасмана, примирив между собой обоих (Тас. Ann. VI.31.2.5; Dio 58.26.1; Suet. Tib. 41). Родственный альянс, действуя хитростью и насилием (dolo et vi), подкупает приближенных Аршака, а те убивают своего хозяина, расчистив таким образом путь крупным иберийским силам для вторжения в Армению и взятия Арташата (Тас. Ann. VI.33.1).
Для гарантии успеха в борьбе за армянский трон против парфян (во главе войска которых на место убитого брата встал Ород) Митридат и Фарасман привлекают силы союзных с ними албанов, а также вооруженные отряды сарматов, которых одновременно пригласили сражаться на своей стороне и парфяне. Сарматские скептухи — как повествует Тацит (Ann. VI.33.2), приняв дары от тех и других, по обычаю своего племени выступили по обе стороны фронта (sceptuchi utrimque donis acceptis rnore gentico diversa induere). Однако хозяева этих мест иберы (Hiberi locorum potentes) пропустили в Армению союзных с ними сарматов через Дарьяльский проход (Caspia via) перед сарматскими же отрядами, шедшими на подмогу парфянам, они перекрыли все проходы, кроме одного единственного — Дербентского, выводящего к Каспию. Но и им сарматы не сумели воспользоваться, поскольку их дальнейшему продвижению вдоль побережья воспрепятствовали летние северные ветры, нагонявшие массу морской воды на сушу; лишь зимние ветры с юга — как замечает историк — отгоняют воду, обнажая узкую, свободную для прохода полоску берега (Ann. VI.33.3.).
Важно выяснить, кем были упомянутые Тацитом сарматы, которых Иосиф Флавий (Ant. Iud. XVIII.4.4) называет ;;;;;; (лат. пер.: Scythas, позд. греч. рукописи: ‘;;;;;;;). ;-Л. Шомон полагает, что, возможно, речь шла об «аланах», именем которых в I в. н.э. обозначали определенные группы сарматов (прежде всего аорсов и сираков). Это предположение – по мнению Ю.Г.Виноградова, - следует исключить а limine, поскольку всплывающие в античных источниках после середины I в. н.э. аланы были совершенно особым сарматским племенем, имя которого стало собирательным для других варваров гораздо позднее, когда они во II в. сделались самым грозным противником понтийского эллинства, закавказских государств и Римской империи (об этом в другом месте).
Э. Кёстерман полагает, что Sarmatae у Тацита — собирательное понятие для народностей Юго-Восточной Европы, обитавших севернее Кавказа и в Азии, и только во времени Птолемея получившее более четкие очертания..  Однако единожды встреченный в латинской традиции термин sceptuchi вместе с детальным описанием военной тактики сарматов — свидетельства того, что Тацит явно черпал здесь из надежного осведомленного в этногеографии сарматов источника, но — как следует из ремарки more gentico — моралистического толка.
Акцент отрывка поставлен безусловно на том, что две близкородственные группы сарматов по вероломному обычаю своего племени приняли дары у тех и у других сражающихся противников и выступили на разных сторонах. Как следует из «Анналов», обе группы почти одновременно подошли к Caspia via, следовательно, они обитали поблизости друг от друга. Вместе с тем то обстоятельство, что вышеописанный ветровой фактор закрыл сарматским союзникам парфян путь через Дербент на каспийское побережье и вынудил их повернуть восвояси, а сарматские наемники иберов проникли в Армению через Дарьял, уверенно позволяет искать исконную зону обитания тех и других сарматских племен не на Нижней Волге в Прикаспии, а на Северном Кавказе, где Страбон (XI.5.8) размещает сираков и нижних аорсов. Дальнейшая судьба призванных иберийскими царями сарматов, последующие пути их продвижения с учетом расстановки варварских сил в боспорской войне 45—49 гг., излагаемые ниже, дают, как мне кажется, полное право видеть в этой группе сарматских племен аорсов, обретавшихся близ устья Танаиса и на землях восточного берега Меотиды.
Ход парфяно-иберийской войны, красочно описанное закончившееся победой иберов сражение, решающую роль в котором сыграли сарматы, последующие безуспешные — вследствие вмешательства Рима — попытки парфянского царя Артабана вернуть власть над Арменией, его борьба с внутренней оппозицией подробно изложены Тацитом. В итоге всех перипетий еще в 35 г. на армянском троне прочно утвердился Митридат Иберийский. Его царствование продолжалось, однако, недолго: вскоре после своего прихода в 37 г. к власти Калигула отзывает Митридата в Рим, где заключает его в оковы. Освобожден был иберийско-армянский царь по одному из первых, видимо, распоряжений нового императора Клавдия, отменившего после восшествия в январе 41 г. на престол все сумасбродные постановления предшественника (Suet. Claud. 11.3).57) Воспользовавшись тем, что Парфия после смерти Артабана была раздираема борьбой его сыновей за трон (Тас. Ann. ;;.8.1), Клавдий посылает Митридата в Армению, где тот при поддержке, с одной стороны, римских легионов, а с другой — иберийского воинства в итоге решительного сражения с войском армян, которыми предводительствовал префект Демонакт (Demonacte praefecto), окончательно возвращает себе армянскую тиару, чему не могла воспрепятствовать даже попытка вмешательства со стороны правителя Малой Армении Котиса (Тас. Ann. ;;.8.1; 9.1-3).
Какой политический курс выбрала Армения и кто правил страной в период между дезавуированием Митридата и его возвращением из Рима, т.е. около 37—41 гг., скрыто досадной лакуной в пропавших книгах VII—XI (первая половина) Тацитовых Анналов, породившей различные умозрительные построения современных историков. Армянские исследователи высказали гипотезу о том, что praefectus Demonax у Тацита — это грецизированная передача имени представителя знатного армянского рода Димаксианов, зафиксированного средневековыми источниками, откуда следовало бы, что в отсутствии Митридата страной управлял армянский вельможа.
Однако наибольшее признание получила версия, согласно которой Демонакт — возможно, армянских кровей — был парфянским ставленником, управлявшим Арменией как вице-король со статусом наместника одной из префектур. Иными словами, не смущаясь отсутствием прямых показаний источников, почти все единодушно констатировали, что после отзыва Митридата Иберийского в Рим Армения вновь оказалась на время под политической юрисдикцией парфянских царей. В поддержку этого умозаключения привлекалось одно указание Иосифа Флавия о даровании Артабаном незадолго до его смерти в 38 г. армянской области Нисибы своему вассалу Изату II, правителю Адиабены. Однако историческая справка Иосифа Флавия свидетельствует скорее не в пользу, а против такого заключения, так как автор прямо говорит о том, что территория Нисибы была отторгнута (букв, «отрезана») Артабаном у армянского царя (;;; ;;; ‘;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;).
Отсюда бесспорно следует, что после дезавуирования Гаем Митридата Арменией правил независимый от парфян собственный монарх, который, однако, не обладал достаточными силами, чтобы воспрепятствовать попыткам парфян аннексировать части ее суверенной территории. В унисон с этим звучат и слова Тацита: «Армяне перестали сопротивляться после поражения в битве, которую решился дать префект Демонакт», из чего следует, что вернувшемуся Митридату пришлось сражаться за трон не с парфянской креатурой Демонактом, а с силами суверенного правителя Армении, которыми командовал praefectus (военачальник, а не просто сатрап — наместник префектуры) Demonax.
Призванные в 35 г. в союзники иберийскими царями сарматские вооруженные отряды, скорее всего, нижних аорсов вслед за окончательной победой над парфянами не покинули Армению, но остались служить наемниками у Митридата. После его заточения в 37—38 гг. в римскую темницу в стране наступило interregnum, которым Артабан не сумел в полной мере воспользоваться, поскольку его Парфия находилась в состоянии глубокого политического кризиса, так что самому царю пришлось — скрываясь от заговоров оппозиции — дважды искать политического убежища: сначала у дахов в Гиркании, а вскоре у Изата в Адиабене. К тому же трудно было бы ожидать от такого своенравного императора, как Калигула, пассивности в подобной критической ситуации, когда наипервейший враг Империи — парфяне попытались бы вопреки его воле решительно изменить расстановку сил на Востоке. Пользуясь благоприятной ситуацией, армянская знать выдвинула на трон представителя династии Арташесидов — Артевасда, интронизация которого, разумеется, должна была быть санкционировала Гаем. Сарматские скептухи со своими отрядами, продолжавшие оставаться наемниками у нового армянского царя, получали жалование в виде даров, литературно засвидетельствованных Тацитом (Ann. VI.33.2.; sceptuchi... donis acceptis), а в материальном воплощении — сервизом из Косики.
Возвратившийся вскоре после 41 г. на плечах римских легионов Мигридат начал при поддержке иберийского войска Фарасмана борьбу за возвращение престола с Артевасдом, чьими вооруженными силами командовал префект Демонакт. Не исключено, что сарматы остались верны Арташесиду, сражаясь на его стороне, после же окончательного разгрома армянской армии они ушли зимой 41-42 гг. (?) через Дербентский проход по землям их бывших союзников албанов на север к своим соплеменникам верхним аорсам узкой полосой каспийского побережья, обнажившейся из-за сгона воды зимним ветром с юга. Здесь, в низовьях Волги вскорости и скончался один из их скептухов, унеся с собой в могилу вместе с драгоценной утварью бесценные свидетельства участия сарматов в напряженных событиях истории Переднего Востока 35-42гг.
Однако «гостить» танаисским аорсам у родственников на Нижней Волге пришлось недолго: через два-три года они снова оказались активными участниками вооруженного конфликта, разгоревшегося между претендентами на боспорский престол братьями Митридатом III и Котисом, вовлекшими в междоусобицу как местные варварские племена, так и римские вооруженные силы. Не имеет смысла подробно излагать перипетии этой борьбы, прелюдия которой описана в несколько купированном сообщении Петра Патрикия (FHG IV. Р. 194 sq.), а ход подробно изложен Тацитом (Ann. XII. 15-21); припомним поэтому лишь основные ее моменты.
В 37/38 г. умирает боспорский царь Аспург, предоставивший, как сказано выше, режим наибольшего благоприятствования сарматам и возведший на престол Скифского царства своего ставленника Ходарза, а может быть, еще его отца Омпсалака. Скончавшегося родоначальника сарматской династии сменила на Боспоре его вдова Гепепирия, правившая единолично или в качестве регентши сыновей около года. Однако в то же время тот же самый Калигула, который низвел с армянского трона Митридата Иберийского, назначает боспорским правителем своего совоспитанника фракийского царевича Полемона II, приходившегося, по всей видимости, родным братом Гепепирии .
Ревизия одного эпиграфического документа из Херсонеса (IOSPE I2.419) привела Виноградова к заключению, что — вопреки opinio communis — Полемон не смирился с тем, что Боспор после смерти Аспурга продолжал находиться в руках законных наследников последнего, но решился либо в год единоличного правления Гепепирии, либо с воцарением в 39 г. ее сына Митридата III (VIII) отвоевать дарованный ему волею сената и принцепса боспорский домен силой оружия при поддержке частей римской мезийской армии и вспомогательного отряда херсонеситов. Не исключено, что с этой борьбой была связана отправка в Неаполь к своему скифо-сарматскому вассалу боспорских даров с вероятной просьбой об оказании им военной помощи в борьбе с Полемоном.
Прикидывавшийся поначалу другом римского народа Митридат III в 44/45 г. перешел к активной с ним конфронтации. Для того чтобы скрыть свои замыслы о приготовлениях к войне с римлянами, он отправляет в Рим послом Котиса, который вместо того, чтобы успокоить Клавдия, выдает ему преступные планы своего брата, вследствие чего становится по воле цезаря боспорским царем и на плечах римских легионов во главе с Дидием Галлом и Г. Юлием Аквилой вступает в Пантикапей.
Для борьбы с бежавшим на Азиатский Боспор к своим союзникам сиракам Митридатом III Котис и римляне ангажируют Евнона — царя аорсов, конница которого постоянно теснит к северу своими атаками войско сиракского царя Зорсина, поддержавшего Митридата, в то время как объединенная армия Котиса и римлян осаждает города. Первой пала расположенная в земле дандариев Соза, затем наступила очередь лежащего за рекой Пандом на расстоянии трех дней пути от Танаиса сиракского города Успы, осажденного боспорско-римским войском и — несмотря на просьбу о пощаде его жителей, предлагавших в виде выкупа 10 тыс. рабов, — немилосердно разгромленного и разграбленного в 49 г. армией Котиса и Аквилы.
Митридат попросил убежища у царя аорсов Евнона, который после некоторых переговоров с римлянами выдал мятежного боспорца на условиях сохранения ему жизни прокуратору Понта Юнию Цилону, препроводившему его в Рим, где тот оставался жить до своей казни за участие в заговоре Нимфидия 68 г. Таким образом, иберийско-парфянский сценарий точь-в-точь был повторно разыгран спустя 10 лет после войны в Армении: опять родственные сарматские племена аорсов и сираков по коварному more gentico выступили по разные стороны линии фронта союзниками раздувших междоусобицу царственных особ. Подобный modus agendi сарматов не замедлил обернуться самыми серьезными последствиями.
Возможно, «аорсо-сиракский конфликт нарушил неустойчивую стабильность сарматского мира и заставил ряд групп сарматского населения двинуться на запад, подталкивая и вовлекая в движение новые группы». Заметное изменение этно-политической карты около середины I в. н.э., спровоцированное спонтанным демографическим всплеском в варварском мире, фиксируется прежде всего по данным античной литературной традиции. В «Географии» Страбона, последние дополнения и поправки в которую вносились около 20 г. н.э., область обитания аорсов (нижних и верхних) помещена на территории между Танаисом и Северным Прикаспием, южнее их — в Предкавказье локализованы сираки (Strabo. XI.5.7-8), а междуречье Дуная и Днепра отведено географом языгам, царским сарматам, ургам, бастарнам и роксоланам, земли последних простирались и далее к востоку до Танаиса (VII.3.17).
Совершенно иную картину расположения сарматских народов рисует Плиний, «Естественная история» которого, как известно, увидела свет после гибели энциклопедиста в 79 г. В IV книге он помещает аорсов-гамаксобиев (Hamaxobii aut Aorsi) вместе с роксоланами и аланами вдоль побережья Черного моря к северу от Истра (Plin. NH IV.80), а языгов передвигает далеко на северо-запад за Данубий до Карнунта и границы германцев (ibid.), сираки же, по сведениям Плиния, обретаются близ Ахиллодрома, т.е. на нижнеднепровском Левобережье (NH IV.33). Однако в VI книге Плиниевой энциклопедии аорсы оказываются в зоне Каспийского моря (NH VI.39), т.е. именно там, где их помещает Страбон. То же распределение mutatis mutandis дублируется и у Птолемея, который, видимо, активно использовал труд Плиния; согласно Ptol. III.5.7-10, гамаксобии, в число которых входили мелкие народы и среди них аорсы, обитают в Европейской Сарматии; в другом же месте «Географии» (VI.14.9-10 и 13) аорсы и аланорсы упомянуты в связи со Скифией, расположенной за горой Имаем, т.е. на Нижней Волге и в Западном Прикаспии.
Известно, из сколь надежных и аутентичных источников черпал Плиний сведения о сарматах южнорусских степей: с одной стороны, это проживавший в 49-68 гг. в Риме только что упомянутый боспорский царь Митридат III, сражаясь на стороне которого сираки потерпели поражение от аорсов, а с другой — наместники Мёзии Флавий Сабин и Т. Плавтий Сильван, чьим легионам неоднократно приходилось сталкиваться с различными сарматскими племенами. Из сопоставления свидетельств Страбона с показаниями Плиния и Птолемея закономерно вытекают следующие выводы. Ко времени написания «Естественной истории» этнополитическая ситуация в Северном Причерноморье существенно изменилась вследствие того, что около середины I в. отдельные группы сарматских племен — аорсов и сираков откочевали с берегов Танаиса и Меотиды далеко на запад, в Буго-Днестровское междуречье и Нижнее Поднепровье, где их присутствие фиксируется археологически.75) Сарматские погребения достаточно плотным кольцом охватывают нижнеднепровские скифские городища, которые от этого переселения не пострадали, но были лишь спешно укреплены, откуда напрашивается заключение об установлении аорсами (вместе с сираками?) трибутивного протектората над поздними скифами. Иной была судьба языгов, вполне возможно, вынесенных сарматским передвижением за Карпаты, где их конница в 50 г. сражалась на стороне предводителя квадов Ванния против сил гермундуров и лугиев (Тас. Ann. VII.29-30).
В какой связи и когда наместнику провинции Мёзии Тиберию Плавтию Сильвану Элиану пришлось столкнуться с сарматскими народами, оповещает знаменитый элогий, высеченный на его фамильной усыпальнице в Тибуре близ Рима (CIL XIV.3608 = Dessau 986). Первым из перечисленных в его тексте деяний этого выдающегося государственного мужа (сткк. 9-13) названо переселение им в провинцию более 100 тыс. задунайских варваров с их женами, детьми, вождями и царями для того, чтобы сделать их данниками империи (ad praestanda tributa). Вполне возможно, как отмечалось, это были племена, искавшие убежища от угрозы нашествия воинственных сарматов с востока. Когда была предпринята эта акция? До сих пор бытует мнение о том, что это произошло сразу же после назначения Плавтия Сильвана легатом провинции пропреторского ранга в 57 г., однако после солидной аргументации А. Штайна мало у кого осталось сомнений в том, что его назначение состоялось в 60 г., в таком случае данное предприятие следует отнести к этому или следующему году.
Это было одно из первых отмеченных источниками крупных переселений части населения Дакии и Сарматии на земли империи.
Вторым по порядку в списке деяний мезийского наместника идет подавление сарматского выступления, описанное в элогии следующими словами (сткк. 13-15): «Он подавил возникшее движение сарматов, хотя большую часть войска он отправил в поход в Армению». Очевидно, с этой непосредственно связана и следующая заслуга Плавтия Сильвана (сткк. 16-18): «Ранее неведомых и враждебных римскому народу царей он привел на берег реки (т.е. Дуная), который ему подчинялся, для того чтобы они поклонились римским военным значкам».
Усмирение сарматов надежно датируется 62 г. по упоминанию об отправке в Армению на поддержку Цезеннию Пету одного из трех легионов Мёзийской армии — V Македонского. В противоположность точной датировке вопрос о том, кем были эти возмутившиеся сарматы, вызвал большие разногласия в науке. В следующих клаузулах эпитафии (сткк. 18-22) повествуется о том, что Плавтий Сильван «царям бастарнов и роксоланов вернул сыновей, а царям даков - их братьев, взятых в плен или вырванных из рук врагов. У некоторых из них он взял заложников; тем самым он укрепил мир в провинции и раздвинул его (т.е. за ее пределы)». На основании этого сообщения был сделан правильный вывод о том, что роксоланы не могли быть теми сарматами, которые выступили противниками римского оружия.
Отсутствие прямых показаний источников породило в историографии различные спекуляции: в восставших сарматах узнавали либо аланов, либо языгов в союзе с аорсами или одних аорсов. М.Б. Щукин развил оригинальную версию, согласно которой упомянутые в элогии Плавтия Сильвана сарматы были подданными царства Фарзоя, а под их «волнениями» следует понимать само «возникновение этого царства с явной антиримской направленностью» или даже сам выпуск Фарзоем золотых монет. Исследователь намечает «две коалиции — римлян поддерживали бастарны, даки и роксоланы, а противниками их выступали сарматы [царства Фарзоя. — Ю.В.] и скифы». Автор не уточняет ближе этническую принадлежность сарматов Фарзоя, однако недавно было предложено считать их переселившимися в Нижнее Побужье сираками.

В.А. Горончаровский в статье «Военно-политическая история Боспорского царства во второй половине I - середине III в. н.э.: от прочного союза с Римом до Готских войн» // Санкт-Петербургский государственный университет. Исторический факультет. Кафедра истории древней Греции и Рима. Центр антиковедения. МНЕМОН. Исследования и публикации по истории античного мира. Под редакцией профессора Э.Д. Фролова. Выпуск 4. Санкт-Петербург. 2005
на современном информационном уровне указал на процессы, связанные с дипломатией Приазовья в первые века нашей эры.
По его мнению, после Митридатовских войн Боспорское царство оказалось в ситуации, когда, при всей значимости взаимодействий с ираноязычным варварским миром, определяющим фактором для его внешней политики становятся контакты с Римом. Правление Фарнака, первым из боспорских царей объявленного «другом и союзником римского народа», стало началом растянувшегося более чем на столетие периода, когда Боспор с периодическими колебаниями внешнеполитического курса прошел путь от фактической независимости к окончательному обретению статуса вассального по отношению к Риму царства.
Завершение этого процесса обозначила Боспорская война 45-49 гг. н.э., которая способствовала формированию более взвешенной политики империи применительно к этому государству и отказу от постоянного присутствия здесь римских войск (1 Горончаровский В.А. Римско-боспорский конфликт 40-х гг. I в. н.э. // ВДИ, 2003, № 3).
Со времени правления царя Котиса I (45/46–67/68) Боспор последовательно выступает как верный союзник Рима, постоянный контроль за которым осуществлялся через провинцию Вифиния-Понт, округа которой связана со Скифией хотя бы со времен достижения скифами господства в Европе и Азии (около 3553 г. до н.э.) или появления здесь дружин Плина и Сколопита (позже 2054 г. до н.э.).
На устойчивость связей по этой линии говорилось неоднократно (Ростовцев М.И. Понт, Вифиния и Боспор // Русский исторический журнал, 1917, № 1-2, c. 128 и сл.; Шмалько А.В. Римское управление Вифинией-Понтом в I в. н.э. // ВХУ, 1985, № 268, с. 115-122; и др.).
Обычно местные правители старались всячески продемонстрировать свою лояльность установкой статуй императоров и членов их семей, и даже исполняли обязанности первосвященников императорского культа (Блаватский В.Д. О культе римских императоров на Боспоре // Блаватский В.Д. Античная история и археология, М., 1985, с. 191-195.).
Судя по росписи пантикапейского склепа 1841 г. со второй половины I в. в столице Боспора входят в употребление обычные для римлян развлечения: гладиаторские бои и травля диких животных (Ростовцев М.И. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1913, табл. LXXXIX, 1; XC, 2.).
Вероятно, Рим был заинтересован в сохранении Боспорского царства, расположенного на приазовской границе евразийских степей, прежде всего, как важного фактора поддержания военно-политической стабильности в причерноморском регионе. Отсюда основной задачей правителей Боспора стало посильное обеспечение безопасности подвластных им земель и сопредельных территорий за счет собственной военной силы или, по крайней мере, предоставление точной информации о передвижениях и замыслах варварских сил. В связи с этим Котис I и его преемники могли получать финансовую поддержку и инженерные кадры для укрепления обороны своих рубежей. В правление Домициана подобная практика засвидетельствована по отношению к царю даков Децебалу (Dio Cass., LXVII, 7, 1-4), получившему статус «друга цезаря и друга римлян» (5 Кругликова И.Т. Дакия в эпоху римской оккупации. М.-Л., 1955).
Часть субсидий, поступавших на Боспор6, могла предназначаться на выплаты, сопровождавшиеся дарами, соседствующим с ним варварским правителям для обеспечения их действий в римских интересах или с целью предотвращения нападений на территорию империи, если демонстрация силы по тем или иным причинам была невозможна.
Есть обоснованные оценки, что это были не субсидии, а ежегодная подать. Латышев В.В. Краткий очерк истории Боспорского царства // P;;;;;;, ?Пб., 1909, с. 116; Максимова М.И. Античные города юго-восточного Причерноморья. М.; Л., 1956, с. 321; Зубарь В.М. Северный Понт и Римская империя. Киев, 1998, с. 80-81. Гайдукевич В.Ф. 1) Боспорское царство…, с. 345-346; 2) История античных государств Северного Причерноморья // Античные города Северного Причерноморья. М.; Л., 1955, с. 181; Gajdukevi; V.F. Das Bosporanische Reich. Berlin-Amsterdam, 1971, s. 367-368.
В целом это была обычная практика Рима в отношении пограничных народов. Вероятно, таким образом, следует объяснять наличие большого количества римского импорта в основной группе погребений так называемого «Золотого кладбища» в Прикубанье, возникшего как раз в середине I в. Судя по количественному анализу находок римских монет на территориях, занятых варварами Северного Причерноморья, особенно активно политика замирения врагов империи с помощью денег могла проводиться позднее, при императорах Антонине Пие и Марке Аврелии (Кропоткин В.В. Клады римских монет на территории СССР. М., 1961, с. 32). Хотя массивы римских монет частью оказывались индикаторами и развития экономических связей по линии Рим – Сарматия. (Щукин М.Б. На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий III в. до н.э. – I в. н.э. в Центральной и Восточной Европе. СПб., 1994, с. 208; Гущина И.И., Засецкая И.П. «Золотое кладбище» римской эпохи в Прикубанье. СПб., 1994, с. 36-37).
Цари Сарматии у низовий Дуная добивались существенных уступок от Рима. Известны ежегодные выплаты роксоланам «даней» при Траяне и Адриане (Ael. Spart. Vita Hadr., I, 6, 8) . Адриан к тому же покупал мир у сарматских царей (Ael. Spart. Vita Hadr., I, 17,10-11). В случае ведения военных действий на восточной границе империи, Боспорское царство, очевидно, использовалось Римом как база для снабжения римской армии хлебом, рыбой, скотом и кожей (1 Государство и социальный строй эпохи римского протектората // ВДИ, 1989, № 4, с. 129; Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство…, с. 352).
Во второй половине I в. нарастает военная активность скифов Таврики, видимо, вызванная усилившимся передвижением сарматов в степной зоне Северного Причерноморье. Около 62 г. скифы осадили Херсонес, которому Боспор не смог оказать эффективного содействия. Риму потребовалось организовать специальную военную экспедицию своего наместника провинции Нижняя Мёзия Тита Плавтия Сильвана, чтобы ликвидировать эту угрозу (Зубар В.М.,. Про похiд Плавтiя Сiльвана в Крим // Археологiя, 1988, вып. 63, с. 19-27; он же. Херсонес Таврический и Римская империя: очерки военно-политической истории. Киев, 1994, с. 26-27; он же. Северный Понт и Римская империя…, с. 43; Шмалько А.В. Восточный поход Нерона // АМА, 1990, вып. 8, с. 84-92).
Затем значительные силы империи были заняты на дунайской границе, и она уже не могла жестко контролировать ситуацию на северных берегах Понта. Вероятно, практически самостоятельно ведет войны с соседними народами (не только скифами) сын Котиса I – Рескупорид I (68/69–91/92).
Для покрытия возросших расходов и на военные нужды при Рескупориде I чеканится большое количество дупондиев и сестерциев из аурихалка, специального сплава, поступавшего на Боспор с территории Римской империи, которая была монополистом в производстве и применении этого металла. Этому царю удалось нанести врагам несколько серьезных поражений. На медных монетах конца его правления появляются изображения самого правителя, попирающего у победного трофея коленопреклоненного пленника; скачущего с копьем всадника; богини победы Ники и конной статуи над воротами крепости. Хотя, допускают, такие средства наглядной пропаганды, естественно, игнорировали царские просчеты и даже поражения.
При Савромате I (93/94–123/124) внешняя политика Боспора остается проримской. Царь характеризуется как «выдающийся друг императора и римского народа» (КБН, 46). В то же время согласно тексту одной из надписей этот правитель в первый и последний раз после Фарнака выступает как «великий царь царей всего Боспора» (КБН, 1048), что свидетельствует об известной самостоятельности правителя Приазовья.
В надписях 104-105 гг., упоминающих боспорского царя, он именуется не только «другом цезаря и другом римлян» (КБН, 1021, 1045, 1115, 1259), но и «пожизненным первосвященником августов» (КБН, 1045). Наименование его «великим царем» присутствует в посвятительной надписи 117 г (КБН, 44), когда у Боспора, по В.П.Толстикову, сепаратистские тенденции должны были уже отсутствовать.
Из посвящения Парфенокла и Антимаха «богам, дарующим победу» (КБН, 32) мы знаем, что на начало правления Савромата I (около 94–97 гг.), приходится благополучно завершенная война с вышедшими из-под контроля Боспора скифами. Позднее серьезная опасность угрожала Боспору уже на его азиатской (ныне «российской») стороне, где разворачивается бурное фортификационное строительство. Особенно грандиозные работы проводились в Горгиппии (Анапа), где найдена мраморная плита, сохранившая следующие строки: «… великий царь Тиберий Юлий Савромат, друг цезаря и друг римлян, благочестивый, пожизненный первосвященник августов и благодетель отечества, снесенные стены города воздвиг от основания, дав их городу преумноженные по сравнению с границами предков…» (КБН, 1122).
В это время была усилена и оборона Танаиса в устье Дона. Непомерное финансовое бремя, которое в связи с военными расходами взвалила на себя царская казна, вызвала в 98-118 гг. в очередной раз чрезвычайно обильный выпуск сестерциев.
Сооруженный в Кепах мощный земляной вал, тем не менее, не спас город от захвата неприятелем, а Патрей и не менее семи укреплений на Фонталовском полуострове подверглись внезапному разрушению. Возможно, эта угроза исходила от псеханов, против которых в 109–113 гг. Савромату I пришлось предпринять несколько походов, при этом была взята какая-то крепость (КБН, 980, 981, 1048). Заметно резкое увеличение на территории азиатских владений Боспора около рубежа I-II вв. погребений с оружием (около 14 %) по сравнению с предшествующим периодом I в. до н.э.- I в. н.э., когда они составляли 1,5 % .
В такой обстановке формируются даже династии полководцев. Два боспорских военачальника  убедительно сопоставлены В.В.Латышевым с упоминаемыми в других надписях Ульпием Парфеноклом и Ульпием Антимахом, сыном Мастуса. Они, судя по всему, были не только коллегами по военному командованию, но и родственниками (IPE, IІ, 203; Ростовцев М.И. Античная декоративная живопись…, с. 398 и сл.; КБН, 628, 697, а также комм. к КБН, 32) Возможно, родоначальником этой знатной боспорской фамилии был некий Мастус (без всякого упоминания об отце), «почесть стяжавший царей и сограждан» и погребенный в некрополе Пантикапея (первая половина I в.: КБН, 138).
Атмосферу напряженной военной обстановки на всех границах царства ярко передает найденная в Керчи пространная надпись в форме элегии. Она восхваляет некоего крупного государственного и военного деятеля, бывшего воспитателем царя Савромата I (Vinogradov J.G. Greek Epigraphy of the Black Sea Coast, the Caucasus and Central Asia (1985- 1990) // Ancient Civilizations from Scythia to Siberia, 1994, vol. I, р. 68-84; Сапрыкин С.Ю. Плиний Младший и Северное Причерноморье // ВДИ, 1998, № 1, c. 202; Saprykin S. The kingdom of Bosporos on the turn of our era (Barbarian and Roman impact on its development) // Cite’s greques societes indige nes et empires mondiaux dans la region nord-pontique: origines et development d’une koine politique, economique et culturelle (VII s.a.c.- III s.p.s.), Bordeux, 2002, p. 197-203.30. Подробно перечисляются его воинские должности и награды: хилиархия, командование фракийской спирой и тяжеловооруженными воинами – гоплитами, золотые почетные знаки за воинскую доблесть. Что это были за знаки, остается только догадываться. В римской армии из золота изготовляли наградные браслеты, шейные гривны и медальоны- фалеры с изображениями императоров. В этой связи заслуживает упоминания такая редкая для боспорской скульптуры деталь, как гривна, изображенная на мраморной статуе Неокла, наместника Горгиппии и, возможно, дарованная ему в качестве воинской награды. http://proza.ru/2009/06/10/169
Известны и находки золотых шейных гривен в воинских погребениях I-II вв. Во всяком случае, для этого времени, вряд ли можно рассматривать ношение шейной гривны как (только ?) варварский обычай. Затем подобные гривны характерны и ратникам средневековой Руси.
В керченской надписи говорится о мужестве чествуемого лица в сражении с некими врагами, судя по контексту, аланами, напавшими на Азиатский Боспор. Далее речь идет о поездке его к императору, который находился не столь далеко от места событий, и указаниях последнего относительно урегулирования отношений между Боспором и аланскими царями.
Судя по имеющимся данным, уже при Домициане и Траяне усиление военной деятельности боспорских царей против варваров совпадает с активизацией римской политики на Востоке.С информацией керченской надписи о боспоро-римских дипломатических контактах, перекликается сообщение о срочном посольстве, отправленном Савроматом I к императору. Оно сохранилось в переписке наместника провинции Вифиния Плиния Младшего с Траяном (Plin. Sec. Epist., X, 63, 64, 67). В частности, он извещает его: «Царь Савромат написал мне, что ты должен как можно скорее о чем-то узнать». Не о том ли великом деянии, о котором уже шла речь? По мнению Б.Функа письма Плиния Младшего о посольстве Савромата I были связаны именно с усмирением аланов. Наиболее вероятно, что эта дипломатическая миссия была возложена на влиятельного царского сановника и военачальника Ульпия Парфенокла (КБН, 32, 628), судя по имени, получившего от императора Траяна римское гражданство и его родовое имя.
Если связать с этим человеком ольвийскую эпитафию IPE, IІ, 203, то получается, что бурная жизнь Марка Ульпия Парфенокла закончилась далеко от родины, в Ольвии, где он также мог выполнять важную военно-политическую миссию вместе с другими знатными боспорцами – Титом Флавием Ахеменом и Адостом, сыном Арсака (IPE, IІ, 202, 204), – к числу которых, возможно, относится и Стратон, сын Промаха (IPE, IІ, 229).
Этим ольвийским надписям начала II в., которые можно отнести к выходцам из высших слоев боспорского общества, особое внимание уделил В.М.Зубарь. С его точки зрения, они позволяют говорить о сотрудничестве Боспора с Римом в решении различного рода военных задач на территории Северного Причерноморья, но идею протектората над Ольвией все же следует признать сомнительной.
Выполняя волю Савромата I, чествуемый «надписью» предпринял военный поход против тавроскифов и оказался близ Херсонеса. Здесь он встретил несколько царей, очевидно, скифов и тавров, направлявшихся для заключения союза с аланами, и не только отвратил варварских правителей от подобных намерений, но и взял с них клятвы верности. Далее упоминается племя псеханов, как объект пристального внимания самого царя.
Возможно, Савромат I, чувствуя реальную угрозу со стороны аланов, с помощью дипломатии и убеждения принудил хотя бы часть их признать его власть. Далее прямо говорится о победоносной войне со скифами и подчинении тавров (в византийских истолчниках позже Святослав и его войска именуются тавроскифами: Лев Диакон).
C этими действиями боспорского военачальника можно сопоставить обрывочную надпись того же времени из Херсонеса (IPE, IІ, 369), в которой говорится о нападении на город и его сельскую территорию соседних варваров: скифов, савроматов и их союзников (тавров?), пожарах и пр. При этом упоминается некто, чествуемый в декрете, прибывший на 12 день и принявший необходимые меры. В заключительной части надписи, видимо, шла речь о мирных переговорах со скифским царем, возглавлявшим этот поход. Такая оперативная военная помощь, как считал М.И.Ростовцев, могла быть оказана только Боспором.
(Стоит отметить, что примерно с этим регионом затем в конце 8 века связаны действия новгородского князя Бравлина, а затем Херсонес стал и местом крещения князя Владимира; христианские общины у Херсонеса отмечаются с конца 1 в. н.э. со времен Климента).
Личное участие Савромата I в военных действиях и проявленная им «доблестная отвага» были увековечены на средства хранителя дворцовой казны Тиберия Юлия Фавмаста в картине, помещенной в специально выстроенное для нее сооружение (КБН, 45). В данном случае он следовал существовавшей в Риме практике, когда заказывались и выставлялись картины с изображением того, как велась война, чтобы живопись говорила о подвигах императора (Ср.: Iul. Capit. Duo Max., XII, 10).
Судя по одной из посвятительных надписей (КБН, 44) другим памятником военным успехам царя могло стать основание на Таманском полуострове, видимо, на месте победоносного сражения, города Никеи. Впрочем, сторонники другой версии полагают, что надпись поставлена молодыми гражданами вифинского г. Никеи (IPE, II, 39) или выходцами из него, переселившимися на Боспор.
На монетах этого времени часто встречаются символы, связанные с военными победами: царь на скачущем коне, Ника с венком и пленник на коленях у городских ворот, фланкированных двумя башнями. Впрочем, эти успехи не избавили западную границу государства от новых нападений. Еще раз усмирять скифов, уже на первом году правления, пришлось сыну Савромата, Котису II (123/124–132/133), о чем говорится в посвящении его наварха Трифона (КБН, 33).
В целом в это время положение Боспора, снова подчинившего Херсонес, было достаточно прочным. Впрочем, даже освободившись от этой зависимости, Херсонес был вынужден вести с боспорским царем Риметалком (131/32–153/154 гг.) переговоры о заключении союза, очевидно, оборонительного для отражения новых нападений (IPE, IІ, 423). Натиск тавроскифов пришлось испытать тогда и Ольвии, куда затем был введен римский гарнизон. Постоянная угроза с их стороны привела к усилению римского военного присутствия и в Крыму, где на мысе Ай-Тодор была возведена крепость Харакс.
Усилилось в эти годы давление народов Сарматии и на границы Боспора, а также восточные провинции Римской империи. Около середины II в. Танаис пережил какую-то военную катастрофу, сопровождавшуюся пожарами и разрушениями не только домов, но и оборонительных башен, восстановление которых и постройка новых зафиксированы многочисленными строительными надписями (Шелов Д.Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М., 1972, с. 269 и сл.47).
Эти события связывают с закреплением между 150 и 180 гг. на новых территориях западной группировки «поздних сарматов», представленной танаитов («донскими») и асеями («азовскими» ?). Видимо, в результате дипломатических усилий и стремления боспорских царей укрепить Танаис как форпост для борьбы с враждебными силами танаиты заняли в этом городе достаточно привилегированное положение (Яценко С.А. Политический центр Алании во второй половине I – II вв. н.э. // Первая Кубанская археологическая конференция. Краснодар, 1989, с. 91; Завойкина Н.В. О времени появления варварской общины в Танаисе // Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников. СПб., 2004, с. 65-69).
Появление новой этнической группировки, вошедшей в состав населения Танаиса, фиксируется и по материалам некрополя, где появляется участок с курганами ярко выраженного степного облика. Какие последствия имело появление на Боспоре новых выходцев из сарматской кочевой среды для развития местного военного дела трудно сказать.
Возможно, с этой миграцией связано распространение в Северо-Восточном Причерноморье длинных мечей с прямым основанием клинка.
В начале 170-х гг. пришел в движение варварский мир Северного Причерноморья к западу от Танаиса. Натиску сарматских войск в это время не раз подвергались дунайские провинции империи. Та же судьба, вероятно, постигла владения Херсонеса и Боспора. Скорее всего, не случайно, между 170/171 и 173/174 гг. временно прекращается боспорская монетная чеканка.
В.М.Зубарь и М.В.Скржинская считают, что это было вызвано увеличением размеров трибута, выплачивавшегося Боспором Риму, в связи с финансовыми трудностями последнего (Зубар В.М., Скржинська М.В. До iнтерпретации одного писемного джерела з iсторii Боспора (Luc. Alex. 57) // Археологiя, 1997, № 4, с. 122. Ср.: Фролова Н.А. Монетное дело боспорского царя Евпатора (154-170 гг.) // НЭ, 1971, т. IX, с. 62).
Перерыв в чеканке мог стать следствием не только экономического кризиса, но и ухудшения внешнеполитической обстановки. Видимо, в условиях надвигавшейся военной опасности на азиатской стороне Боспора были зарыты несколько кладов золотых статеров, в которых представлены, главным образом, монеты царя Евпатора (154/155-170/171) (Абрамзон М.Г., Фролова Н.А., Горлов Ю.В. Клад золотых боспорских статеров II в. н.э. с Краснобатарейного городища // ВДИ, 2000, № 4, c. 60-61).
Наращивание военных сил империи на дунайской границе и удачные действия против языгов, видимо, позволили одновременно предпринять ряд внешнеполитических акций на территории Таврики. В начале 174 г. в Херсонес прибыл римский прокуратор провинции Нижняя Мезия Тит Аврелий КальпурнийАполлонид, который в декрете, изданном в его честь городскими властями, назван «спасителем от окружившей город угрозы» и «предводителем по водворению у нас мира».
Вероятно, непосредственной причиной прибытия в Таврику высокопоставленного представителя императора стала необходимость появления здесь римского военного отряда в связи с непосредственной опасностью для Херсонеса со стороны его беспокойных соседей. Возможно, такая же военно-дипломатическая миссия была предпринята и относительно Боспора. Показательно, что именно в 174 г. император Марк Аврелий именуется правившим тогда Савроматом II (173/ 174-210/211) благодетелем его и всего царства (КБН, 52).
Эти события лишь отсрочили новую угрозу для Боспора, продолжавшего усиление западной границы государства. В частности, близ линии Узунларского вала возводится от основания крепость Савроматий и происходит коренная перестройка территории Илурата.
В недавно найденном в Болгарии латинском посвящении ветерана I Италийского легиона упоминается ранее неизвестная Боспорская война, в которой принял участие тогда еще молодой солдат, избавленный по воле божества от многих опасностей в землях варваров. Посвящение было сделано не ранее второго десятилетия III в., когда служба дедиканта подошла к концу. В.М.Зубарь, относя пребывание военнослужащих I Италийского легиона в Таврике к концу 60-х г.г. II – рубежу II-III вв., считает, что события этой войны падают на период между 186 и 193 гг.
Т.Сарновский, основываясь на собственных наблюдениях относительно cбитой части надписи, восстанавливает в ней две буквы и соответственно почетное наименование I Италийского легиона [Al]ex[andrianae], появляющееся в период правления императора Александра Севера (222-235). Если это восстановление верно, то события второй Боспорской войны приходятся на период между 196 и 215 гг. Правда, подобные расчеты всегда достаточно условны, так как в условиях продолжающихся военных действий служба могла затянуться сверх законного срока и на практике некоторых солдат «уже совсем одряхлевших, и притом очень многих с изувеченными ранами телом, заставляли служить по тридцати, а то и по сорока лет» (Tac. Ann. I. 17).
Поскольку Савромат II явно делал ставку на укрепление связей с Империей, ученые вправе предполагать, что название войны связано с театром военных действий. Из выражения bello Bosporano, таким образом, следует, что основную территорию Боспорского царства затронули крупномасштабные военные действия, вызванные с варварской угрозой, а не боспоро-римским противостоянием.
Для предотвращения этой угрозы, видимо, потребовались совместные усилия боспорской армии и солдат (элитного) I Италийского легиона, поскольку военнослужащие именно этого подразделения составляли основу для наиболее близко расположенных к Восточному Крыму гарнизонов Херсонеса и Харакса и могли быть переброшены в район военных действий морем. Возможно, как и ранее в экстренных случаях, были привлечены вспомогательные войска из провинции Вифиния-Понт, откуда осуществлялся военно-политический контроль за ситуацией в Боспорском царстве.
Не исключено, что с этими событиями связаны два надгробия солдат IV Кипрской когорты Луция Волузия из центурии Секунда и Гая Меммия (КБН, 691, 726), похороненных в Пантикапее. Тем не менее, первое из упомянутых надгробий может соотноситься и с более ранним эпизодом совместных действий римской и боспорской армий в Таврике, так как солдаты, как правило, указывали свою центурию только в I в.
Малое число надписей с упоминанием военнослужащих римской армии объясняется кратковременностью военных акций, в которых они принимали участие, а затем возвращались в места своей постоянной дислокации.
Скорее всего, итоги именно этой Боспорской войны отразила дошедшая до нас надпись 193 г. из Танаиса, которая повествует о том, что Савромат II, «завоевав сирахов и скифов и Таврику присоединив по договору, сделал море свободным для мореплавания в Понте и Вифинии…» (КБН, 1237). Этот текст позволяет сделать ряд весьма важных выводов, касающихся совместных действий царя и представителей римского военного командования в Крыму.
Слова «присоединил по договору», очевидно, означали, что после победы над скифами контроль над частью их территории по согласованию с римскими властями был передан правителю Боспора, в то время как cама римская администрация распространила свою юрисдикцию в юго-западном Крыму на земли вплоть до р. Альмы.
Судя по активным действиям против пиратов на морских коммуникациях у берегов провинции Вифиния-Понт, Савромат II – как за пять веков до него Евмел http://proza.ru/2009/08/15/258 - обладал достаточно большим военным флотом, который мог использоваться в интересах Рима.
Возможно, этот эпизод был не единственным, так как пиратствовавшие ахейцы, зиги и гениохи были юго-восточными соседями Боспора. Временами они господствовали на море и на своих узких и легких лодках-камарах вместимостью 25-30 человек нападали не только на купеческие корабли, но даже на какую-нибудь страну или город. Страбон, описывая данную ситуацию, отмечал: «Области, подчиненные римлянам более бессильны против этого зла из-за небрежения посылаемых туда правителей» ( Strab., XI, 2, 12).
Надпись 193 г. посвящена царским наместником Зевсу, Аресу и Афродите, но сам его повелитель, видимо, в связи с теми же событиями, отдельно почтил бога войны, отремонтировав его храм и находящуюся в нем статую (КБН, 63). Святилище Ареса (главного божества скифов во времена Геродота) в столице боспорских царей упоминает в одном из своих сочинений старший современник Савромата II, Лукиан Самосатский (Luc. Tox., 50). В связи с этим можно вспомнить, чтоАрес был одним из официальных богов-покровителей Митридата VI Евпатора и его потомков.
Это было время наивысшего расцвета военной мощи Боспора в первые века н.э. и, скорее всего, уцелевшие скифы были вынуждены признать над собой его власть. Ю.П.Зайцев даже предполагает, что Неаполь Скифский, превратившийся в крупный неукрепленный населенный пункт с хаотичной застройкой, стал в этот период центром вспомогательного аграрного района, где разместилась резиденция боспорского наместника.
Такое положение сохраняется и позднее, при Рескупориде II, названном в одной из надписей царем Боспора и тавроскифов (КБН, 1008). Видимо, угроза скифских нападений, таким образом, фактически была полностью ликвидирована.
Граница Боспорского царства в районе крымского побережья с конца II в. проходила где-то возле Судака и далее Старого Крыма (КБН, 953), а может быть и западнее. Выявлена посвятительная надпись в селе Партенит у подножия горы Аю-Даг, где «Тиберий Юлий царь Савромат (II – ?), друг цезаря и друг римлян, благочестивый, личную свою и своего царства благодетельницу (почтил?) …» (КБН, 955). Речь здесь, возможно, идет о римской императрице, скорее всего, Юлии Домне, жене императора Септимия Севера (193-211 гг.). Надпись свидетельствует об участии Боспора в контроле над горной Таврикой, связанной с прибрежным пиратством.
Для восточных рубежей царства серьезной проблемой продолжали оставаться военно-политические контакты с аланами. Иначе трудно объяснить появление на Боспоре, согласно надписи 208 г. из Гермонассы, должности главного аланского переводчика (КБН, 1053).
На тройных сестерциях этого времени чеканится изображение римского орла с победным венком в клюве. Начинается выпуск нового для Боспора номинала – двойных денариев, высшего номинала обращавшейся тогда в пределах царства меди.
Все сюжеты этой серии, так или иначе, связаны с военной тематикой. Здесь проявляются заимствованные из римского монетного дела типы Adventus (Прибытие) и Adlocutio (Обращение), где царь в военном облачении представлен на коне с поднятой правой рукой. Обычно такие изображения связаны с прибытием к войску или обращением с речью к солдатам, хотя, с другой стороны, поднятую руку можно рассматривать как жест адорации или молитвы к верховному богу с благодарностью за победу.
Савромат II предстает опирающимся на палицу и трезубец, атрибутами своих божественных предков, Геракла и Посейдона. Как и многие владыки Рима, он явно претендовал на особое покровительство богов. К тому же почитание Геракла (родоначальника и скифов) было «модно» в годы правления императора Коммода (180-192), который претендовал на роль «римского Геркулеса» и не возражал, если ему приносили жертвы как богу (Ael. Lampr. Comm. Ant., VII, 8, 5-9).
Укреплению престижа правившей на Боспоре династии должна была служить и парадная серия монет с изображением подвигов Геракла, проводившая прозрачную параллель между победами Савромата II и деяниями его легендарного прародителя. Эти монеты были отчеканены в небольшом количестве и могли использоваться как награды для участников военных действий, направленных против врагов Боспора. Раздача таких монет должна была способствовать единению царя-полководца с войском. Таким образом, правитель Боспора добивался сразу двух целей: роста своей популярности в армии и осуществления наглядной политической пропаганды.
Занявший трон после смерти Савромата II Рескупорид II (211/212-228/229 гг.) продолжил проримскую политику своего отца и, в то же время, успешно противостоял соседним варварам. Победы боспорского оружия в 218-219 гг., возможно, сопровождавшиеся присоединением новых территорий, были увековечены выпуском монет с изображением всадника с поверженным врагом, трофея и пленника, Ники у трофея. Однако, в конце правления этого царя и при его непосредственных преемниках экономическое положение государства быстро ухудшается, что выразилось в увеличении объема монетной чеканки и резком снижении содержания золота в статерах. Показательно, что уже с конца II в. боспорские цари, ранее периодически выделявшие средства на укрепление фортификационных сооружений (Ср.: КБН, 1241, 1254)81, стремятся переложить это тяжкое бремя на плечи городских жителей (КБН, 1242-1251, 1256, 1257).
Основной причиной возникших экономических затруднений стало «изменение политики Рима в отношении Боспора: полное прекращение поставок ауреусов и, вероятно, сокращение римских дотаций в виде денариев, так как Империя сама оказалась в состоянии финансового кризиса». Видимо, в условиях обострения внешнеполитической обстановки, постоянным становится институт соправительства, что в любом случае обеспечивало продолжение правящей династии и позволяло быстрее реагировать на ситуацию, складывавшуюся в пограничных районах, где пришел в движение варварский мир.
С действиями аланских войск ряд исследователей связывают единовременный и внезапный разгром Неаполя Скифского около 220-240 гг. Очевидно, уже к концу второй четверти III в. к границам Боспора из Северо-Западного Причерноморья продвинулись готы, герулы и бораны. Это были полиэтносы, при этом источники их дистанцируют от германцев.
http://www.ipiran.ru/egorov/gore.htm
Рассказывая о народах Скандинавии, Иордан (6 век) – в частности – указывал: «…Даны, вышедшие из того же рода, — они вытеснили герулов 58 с их собственных мест, — пользуются среди всех племен Скандии славой по причине своего исключительного роста. Однако статностью сходны с ними также граннии, аугандзы, евниксы, тэтель, руги 59, арохи, рании.
Над ними был немного лет тому назад королем Родвульф 60. Он, презрев свое королевство, укрылся под защиту Теодериха, короля готов, и нашел там то, чего искал.

Все эти племена, превосходящие германцев как телом, так и духом, сражались всегда со звериной лютостью.

С этого самого острова Скандзы, как бы из мастерской, [изготовляющей] племена, или, вернее, как бы из утробы, [порождающей] племена, по преданию вышли некогда готы 61 с королем своим по имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей 62, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза 63.
Вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов 64, которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись [с ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов 65, присоединив и их к своим победам. [66]
Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимер, сын Гадарига 66, то он постановил, чтобы войско 67 готов вместе с семьями двинулось оттуда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест [для поселения] он пришел в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум 68.
http://www.vostlit.info/Texts/rus/Iordan/text1.phtml?id=576
http://www.vostlit.info/Texts/rus/Iordan/primtext1.phtml

Вот это Иордану - Все эти племена, превосходящие германцев как телом, так и духом, сражались всегда со звериной лютостью (особенно по готам и герулам) – официозная наука никак простить не может. И веками туфтит о готах как германцах, хотя тысячи лет назад пращуры готов были южными индоевропейцами и вполне могли тяготеть к ранним гетам. Бораны неизбежно заставляют вспоминать Борисфен (Днепр), Борея (бога северного ветра), Боры, бояр и борцов-богатырей Руси.

Границы Империи тоже подверглись натиску варваров, около 244 г. был осуществлен вывод римских войск из Таврики для усиления армии, стоявшей на Дунае (Ростовцев М.И. Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская крепость // ЖМНП, 1900, № 3, c. 157; он же. Новые латинские надписи из Херсонеса // ИАК, 1907, вып. 23, с. 4; Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья…, с. 36-39; Зубарь В.М. Херсонес Таврический и Римская империя…, c. 127).
Боспорское государство фактически осталось один на один с новыми врагами. Судьба разрушенных в результате нападения северян Горгиппии (около 239 г.) и Танаиса (около 251 г.), настраивала далеко не на оптимистический лад. В любом случае, в период натиска готов на границы Империи, Боспорское царство – по сути – на время выпало из созданной Римом системы поддержания военно-политической стабильности на берегах Понта Евксинского. (Византия на время Боспор себе вернет).
Ситуация и осложнилась из-за разрушительного землетрясения середины III в. н.э., следы которого зафиксированы на ряде памятников Европейского Боспора. Можно предположить, что пограничные народы сумели извлечь выгоду из подобных обстоятельств, поскольку, как правило, были хорошо осведомлены о положении государств, на которые собирались напасть, выбирая самый удобный момент. Разведка была поставлена хорошо.
Так или иначе, в течение нескольких лет Боспорское государство было охвачено какой-то внутренней и внешней борьбой, о конкретном содержании которой можно только догадываться. В итоге, очевидно около 256 г., было достигнуто соглашение, позволившее варварам использовать боспорский флот для пиратских действий на берегах Черного и Эгейского морей. Позднее, видимо, после неудачи похода 267 г. во главе с племенем герулов, использовавших берега Меотиды, как свою базу, нападению северян подверглись многие города и поселения Боспора.
Последующие годы также были далеко не лучшими для населения царства. Только в 276 г. соправителем царя Рескупорида IV, Тиберием Юлием Тейраном (275/76-278/79), была одержана какая-то крупная победа, судя по надписи на постаменте памятника «богам небесным, Зевсу Спасителю и Гере Спасительнице» (КБН, 36), равносильная спасению государства. В этот период власть боспорских царей восстанавливается, но, как и военный потенциал государства, уже далеко не в прежнем объеме. Видимо, финансовых средств и людских резервов не хватало, чтобы поддерживать в надлежащем состоянии успешно действовавшую в течение нескольких столетий систему организации обороны и нападения, и она постепенно приходит в упадок.
(Лавров В.В. Готы и Боспор в III в. н.э. // Античный полис. Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества, СПб., 1995, с. 112-
Дипломатия Великой Сарматии - тема на десятки книг. Тем более, если принять вполне обоснованную версию Ю.Г.Виноградова и ряда других исследователей, что династия Рескупоридов была просарматской. И вместе с тем - это яркие страницы отечественной дипломатии, особенно если речь идет о событиях в округе Дона и Кавказа.


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908240554
http://www.proza.ru/2009/08/24/554

 Динамика дипломатии Динамии
 
http://lesson-history.narod.ru/map/rim-imp.gif

http://oldru.narod.ru/map/evr_1_2.jpg
Многие историки знают о тлетворном влиянии политические ангажированных исторических карт на историческое сознание почти любого человека. Исторические карты неизбежно отражают те или иные исторические концепции, нередко игнорируя массу неудобных для этих концепций фактов. Выше это показано на примере двух карт. Первая – дидактически яркая  – вбивает в головы представление, что на севере Риму противостояли германские и славянские племена, да еще аланы. Пришлось прямо на карте уточнить, что Риму уже противостояли государства – Германия и Сарматия (наследница Великой Скифии). Римские войска громились войсками королей и князей, полководцев этих полиэтничных (многонациональных) государств. Античные авторы подробно описывали народы этих стран. Вторая – по возможности – указывает данные народы, давая один из вариантов их локализации. Но придавленная концепцией «племенности» карта включает этносы (народы) в племена (трибы и т.п.), что для конца античности по отношению ко многим народам (со своей государственностью) принципиально неверно.

Динамика дипломатии Динамии

Роль женщин Скифии и Сарматии в истории, включая и прошлое дипломатии , достаточно велика. Можно вспомнить амазонок времен Плина и Сколопита, Сагила и Панасагора http://proza.ru/2009/07/30/233. Если возникают скептические улыбки, обратите взор на царицу Томирис http://proza.ru/2009/08/10/286 Вполне реальная царица-дипломат с впечатляющим политическим успехом. Маловато женщин ?! Ладно, вспомните Амагу, Тиргатао http://proza.ru/2009/08/15/258 Опять маловато ?! Отчасти согласен, кому-то и семьями надо было заниматься, пока цари и придворные воюют. И все же – очевидно – женщины в античной отечественной истории заметны.

Среди них – и Динамия, царица Боспора
Русскоязычный сайт о генеалогии аристократических родов мира
род Митридатов – как царей Понта и Боспора – представляет так.

Митридат (+362 до н.э.), сатрап Каппадокии и Ликаонии
1.Ариобарзан (+360 до н.э.), сатрап Фригии и Даскилея
1.1. Митридат (+302 до н.э.), сатрап Киоса
1.1.1. Митридат I Ктист (+266 до н.э.), 1-й царь Понта в 297-266 до н.э.
1.1.1.1. Ариобарзан (+250 до н.э.), царь Понта в 266-250 до н.э.
1.1.1.1.1. Митридат II (260-220 до н.э.), царь Понта в 250-220 до н.э., ж- Лаодика III (*260 до н.э.)
1.1.1.1.1.1. Митридат III (245-185 до н.э.), царь Понта в 220-190 до н.э., ж- Лаодика
1.1.1.1.1.1.1. Фарнак I (210-159 до н.э.), царь Понта в 190-159 до н.э., ж- Ниса II (*200 до н.э.)
1.1.1.1.1.1.1.1. Митридат V Эвергет (180-121 до н.э.), царь Понта в 150-121 до н.э., ж- Лаодика VIII
1.1.1.1.1.1.1.1.1. Митридат VI Евпатор (150-63 до н.э.), царь Понта в 121-63 до н.э., царь Боспора в 109-81 до н.э. и в 65-63 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.1.1. Махар, царь Боспора в 81-65 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.1.2. Фарнак II, царь Понта в 101-96 и в 95-86 до н.э., царь Боспора в 63-47 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.1.2.1. Динамия, царица Боспора в 8 до н.э.-1 н.э., м1- Асандр, архонт Боспора в 47-44 до н.э., царь Боспора в 44-17 до н.э., м2- Скрибоний, царь Боспора в 17-16 до н.э., м3- Полемон I, царь Киликии, Трахеи и Ликаонии с 38 до н.э., царь Понта в 38-8 до н.э., царь Армении и Колхиды с 35 до н.э., царь Малой Армении в 35-29/20 до н.э., царь Боспора в 14-8 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.1.2.2. Дарий, царь Понта в 39-37 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.1.3. Ариарат VIII, царь Каппадокии в 101-96 до н.э., царь Понта в 63-39 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.1.4. Клеопатра (*120 до н.э.), м- Тигран II Великий (140-56 до н.э.), царь Армении в 95-56 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.2. Митридат Хрест
1.1.1.1.1.1.1.1.3. Лаодика XI, м1- Ариарат VI Эпифан, царь Каппадокии в 130-116 до н.э., м2- Никомед III Эвергет, царь Вифинии в 128-94 до н.э.
1.1.1.1.1.1.1.1.4. Пифодорида (Исида) (*150 до н.э.), м- Самус (Самос) II Феосеб Дикайос (150-100/96 до н.э.), царь Коммагены в 130-100/96 до н.э.
1.1.1.1.1.1.2. Митридат IV Филопатор, царь Понта в 159-150 до н.э.
1.1.1.1.1.1.3. Лаодика, м- Ахей
1.1.1.1.1.2. Лаодика IV (*240 до н.э.), м- Антиох III Великий (242-187 до н.э.), царь Сирии в 223-187 до н.э.
http://gugukaran.narod.ru/east_old/mitridatids.html

Обратим внимание на популярность в роду имени Лаодика. Помните культовую дипломатию и гиперборейских женщин, ее проводивших http://proza.ru/2009/07/22/841
http://proza.ru/2009/07/20/902 и др. Имя гиперборейки Лаодики неизбежно запоминается. И в царстве Понт (в местах обитания Плина и Сколопита, а затем и амазонок) это имя к концу античности было явно популярно. Возможно, именно в память о ранней Лаодике.
Матерью Митридата была Лаодика VIII, которая отчасти и могла должным образом воспитывать сына – учитывать силы и интересы народов Великой Скифии.



http://gatchina3000.ru/006/b52_763-0.jpg

Как помним, Митридат Евпатор вел свою дипломатию во многом в опоре на народы от Дуная до Кавказа включительно.
Его посол Пелопид неоднократно выступал перед римскими военачальниками, в частности, констатируя следующее:
«Вы уже слышали, о римляне, какие обиды потерпел от вас царь Митридат, когда вы недавно отняли у него Фригию и Каппадокию; с другой стороны, то, что Никомед на глазах у вас причинил ему столько вреда, вы оставили без внимания. Когда мы напоминали вам о нашей дружбе и союзе, вы ответили нам, как будто не мы жаловались, а жаловались на нас, — сказав, что вы считаете вредным для дела римлян, если Никомед потерпит ущерб, — как будто бы он был обиженным. Вы дадите ответ римскому сенату за то, что произошло в Каппадокии; ведь из-за вас, которые с таким презрением отнеслись к нам и прибегли к таким софизмам в своих ответах, поступил так Митридат.
Он отправит с обвинением против вас своих послов в ваш сенат, он вызывает вас, чтобы вы перед сенатом оправдались в своих действиях и раньше не предпринимали ничего и не начинали столь большой войны без воли римского сената, приняв во внимание, что Митридат царствует в своей наследственной стране, которая простирается на двадцать тысяч стадий в длину, и кроме того сам приобрел много пограничных земель: и колхов — племя, помешанное на войне, а из эллинов тех, которые живут на берегу Понта, и варваров, живущих севернее их.
Друзьями, готовыми на все, что только он прикажет, являются для него скифы, тавры, бастрены, фракийцы, сарматы и все, кто живет по Танаису, Истру и вокруг Меотийского озера.
Царь Армении Тигран, ему тесть, а парфянский царь, Арсак, — друг. Кораблей у него большое количество, часть готовых, часть еще строящихся, и снаряжение, во всех отношениях заслуживающее внимания.
16. Совершенно правильно и то, что сказали вам недавно вифинцы о царях Египта и Сирии; вполне естественно, что не только они, если возгорится эта война, соединятся с нами, но и недавно приобретенная вами Азия, Эллада, Ливия, и большая часть самой Италии, которая, не вынося вашей жадности и корыстолюбия, уже сейчас ведет с вами непримиримую войну.
Не имея сил еще закончить ее, вы пытаетесь начать новую с Митридатом, поочередно натравливая на него Никомеда и Ариобарзана. Вы говорите, что вы друзья и союзники, и носите такую маску, а обращаетесь с ним, как с врагом. Что ж! Еще и теперь, если что-либо заставило вас изменить свое отношение к происшедшим событиям, или запретите Никомеду обижать ваших друзей (и если вы это сделаете, то я вам обещаю, что царь Митридат окажет вам помощь и содействие против италийцев), или разорвите эту притворную с ним дружбу, или пойдемте в Рим на суд» (Аппиан).

Таким образом, дипломатия Митридата видела в народах от Фракии до Танаиса (Дона) и Меотиды (Азовского моря) друзей, готовых на все, что только прикажет царь Понта. И перечислялись члены коалиции в таком порядке -  скифы, тавры, бастрены, фракийцы, сарматы и все, кто живет по Танаису, Истру и вокруг Меотийского озера. Бастарны были членами коалиции наряду со скифами, фракийцами, таврами, сарматами и нардами «по Танаису, Истру и вокруг Меотийского озера». Официозная наука старается это не замечать и не комментировать.

В последней третьей войне с Римом вновь ставка Митридатом была сделана именно на скифов и их союзников.
«Остаток лета и целую зиму он заготовлял лес, строил корабли и готовил оружие и собрал в разных местах побережья (включая и Северное Причерноморье: П.З.) до 2 000 000 медимнов хлеба. В качестве союзников к нему присоединились, кроме прежних войск, халибы, армяне, скифы, тавры, ахейцы, гениохи, левкосуры и те, которые живут на землях так называемых амазонок около реки Термодонта (регион Плина и Сколопита, Касков, амазонок и т.д.: П.З.)».

Разные места побережья допускают, что часть кораблей строилась в регионе Днестр, Днепр, Дон (с поставками леса с севера).

«Такие силы присоединились к прежним его войскам из Азии, а когда он перешел в Европу, то присоединились из савроматов так называемые царские, язиги, кораллы, а из фракийцев те племена, которые живут по Истру, по горам Родоне и Гему, а также еще бастарны, самое сильное из них племя. Такие силы получил тогда Митридат из Европы. И собралось у него всего боевых сил, пехоты около 140 000, а всадников до 16 000. Кроме того, следовала за ним большая толпа проводников, носильщиков и купцов.
70. С наступлением весны, проведя испытание своего флота, он совершал установленное жертвоприношение Зевсу-Воителю, а в честь Посейдона он бросил в море пару белых коней; затем он поспешил в Пафлагонию; начальниками его войска были Таксил и Гермократ. Когда он прибыл туда, он произнес речь перед войском, прославляя своих предков и восхваляя самого себя, говоря, что свое царство, бывшее маленьким, он сделал огромным и лично ни разу не был побежден римлянами».

Скифы и сарматы явно различались, а среди самих савроматов указывались так называемые царские, затем языги и кораллы (возможно, во времена Птолемея это частично северные кареоты или карбоны).

Стремление вовлечь скифов в активную борьбу против Рима не покидало Митридата. «78. Когда Митридат плыл в Понт, его застигла страшная буря; от нее он потерял людей до десяти тысяч и около шестидесяти кораблей; остальные были разбросаны, куда кого буря занесла. Сам царь, так как его царский корабль был разбит бурей, перешел, вопреки советам друзей, на легкое судно морских разбойников; они невредимо доставили его в Синоп, а оттуда он отправился в Амис на буксире и отправил послов к своему зятю, Тиграну, царю Армении, и к своему сыну, Махару, правившему в Боспоре, побуждая и того, и другого оказать ему помощь.
А к соседним с ним скифам он велел Диоклу отнести золото и много даров. Диокл же с этими дарами и со всем золотом перебежал к Лукуллу. Лукулл, ввиду своей победы смело двигаясь вперед и подчиняя себе все, что попадалось ему на пути, грабил эту страну. Так как эта область была вообще богатой и долгое время не испытывала войны, то тотчас рабы здесь стали продаваться по 4 драхмы, бык по одной, пропорциональна была стоимость коз, овец, одежды и всего остального».
Имя Диокл затем носил один из видных сановников Горгиппии (Анапы). Текст вновь указывает на дипломатическую (посольскую) активность Митридата, при этом не исключается предательство послов.

«Тигран удалился во внутренние части Армении, а Митридат устремился в Понт, где были еще остатки его царства, имея 4000 собственных воинов и взявши столько же других у Тиграна. Следом за ним двинулся и Лукулл; ему тоже пришлось уйти вследствие недостатка продовольствия. Предупредив его, Митридат напал на Фабия, оставленного здесь Лукуллом главнокомандующим, и, обратив его в бегство, убил 500 человек.
Фабий освободил всех рабов, которые были у него в лагере, и в течение целого дня опять сражался с Митридатом; сражение шло с переменным успехом, пока не пришлось поспешно вынести из боя Митридата, пораженного камнем в колено и стрелою под глазом. После этого много дней сохраняли спокойствие: одни — вследствие страха за здоровье царя, другие — вследствие большого количества раненых.
Ухаживали за Митридатом агары, скифское племя, пользующиеся змеиным ядом для лечения и поэтому всегда бывшие при царе; к Фабию же прибыл Триарий, другой военачальник Лукулла, со своим войском и принял от Фабия и власть и звание. Немного времени спустя, когда Триарий и Митридат собирались вступить друг с другом в сражение, поднялся такой ураган, которого не помнят, сорвал у того и у другого палатки, подхватил багаж и вьючный скот и из людей некоторых сбросил в пропасть. Тогда оба они разошлись».

Ближайшее окружение Митридата составляли скифы, которым царь Понта явно доверял больше других.

«108. Когда прекратилась его болезнь и у него уже собралось войско — 60 отборных отрядов по 600 человек в каждом и много прочего войска, равно и корабли и укрепленные места, которые его предводители взяли за время его болезни, он направил часть своего войска против фанагорийцев (Фанагория – Тамань) в другой торговый пункт около устья с тем, чтобы и с той и с другой стороны держать вход в своих руках. Помпей в это время был еще в Сирии. Тут один из фанагорийцев, Кастор, подвергнутый некогда телесному наказанию царским евнухом Трифоном, напал на Трифона, когда он входил в город, убил его и стал призывать народ вернуть себе свободу.
Хотя их крепость была уже занята Артаферном и другими сыновьями Митридата, они обложили вершину горы деревом и подожгли его. Артаферн, Дарий, Ксеркс, Оксатр, сыновья Митридата, и Эвпатра, его дочь, испугавшись пожара, сдались в плен и позволили увести себя. Из них только Артаксерксу было лет 40, остальные же были красивыми юношами. Но дочь Митридата, Клеопатра, оказывала сопротивление. Отец, восхищенный смелостью ее духа, послав много бирем, вырвал ее из рук врагов. И те укрепления поблизости, которые были недавно захвачены Митридатом, под влиянием такого смелого поступка фанагорийцев отложились от Митридата, а именно: Херсонес, Феодосия, Нимфей и все другие по берегу Понта, очень удобные в военном отношении.
Митридат, видя частые отпадения и относясь подозрительно к войску, считая его ненадежным из-за трудностей похода и тяжести податей, равно и вследствие недоверия войска к полководцам, терпящим неудачи, послал при посредстве своих евнухов своих дочерей к скифским правителям в жены, прося возможно скорее прибыть к нему с войском. Он послал 500 человек из своего войска, чтобы проводить их. Они же едва отъехали от ставки Митридата, убили везших девушек евнухов из-за всегдашней вражды к евнухам, имевшим силу у Митридата, а девушек отвезли к Помпею».

В итоге восстания Кастора города Крыма и Северного Причерноморья на время отложились от Митридата. Царь решился отправить «своих дочерей к скифским правителям в жены, прося возможно скорее прибыть к нему с войском», т.е. на верность скифов он нередко и надеялся. Но вновь был предан своими.

«109. Потеряв столько детей и укрепленных мест и лишенный почти всего царства, уже являясь совершенно небоеспособным, и не рассчитывая добиться союза со скифами, Митридат тем не менее даже тогда носился с планом не ничтожным или соответствующим его несчастиям.
Он задумал, пройдя через область кельтов, с которыми он для этой цели давно уже заключил и поддерживал союз и дружбу, вместе с ними вторгнуться в Италию, надеясь, что многие в самой Италии присоединятся к нему из-за ненависти к римлянам; он знал, что так поступил и Ганнибал, воюя в Испании, и вследствие этого был особенно страшен римлянам; он знал, что и недавно почти вся Италия отпала от римлян вследствие ненависти к ним и была в долгой и ожесточенной войне с ними и вступила в союз против них со Спартаком — гладиатором, человеком, не имевшим никакого значения.
Принимая все это в соображение, он намеревался двинуться в область кельтов. Но хотя этот план, может быть, оказался бы для него блестящим, но его войско колебалось вследствие, главным образом, самой грандиозности этого предприятия; не хотелось им также отправиться в столь длительное военное предприятие, в чужую землю и против людей, которых они не могли победить даже на своей земле.
О самом Митридате они думали, что, отчаявшись во всем, он предпочитает умереть, совершив что-либо значительное, как прилично царю, чем окончить свои дни в бездействии. Но пока они оставались при нем и сохраняли спокойствие: ведь даже в несчастиях царь являл себя не как человек ничтожный и презренный».

Этот стратегический план Митридата – движения по путям кельтоскифов (как и самих кельтоскифов) – российский исторический официоз тоже почти не обсуждает.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Кельтоскифы

«110. Таково было положение всех дел. Фарнак, которого Митридат из всех своих детей ценил выше всех и часто заявлял, что он будет преемником его власти, составил заговор против отца, то ли испугавшись этого похода и возможности потери всей власти — он считал, что еще теперь можно получить прощение от римлян; если же отец пойдет походом на Италию, то власть будет потеряна везде и совершенно, — или же потому, что у него были другие мотивы и соображения. Когда его соучастники были схвачены и подвергнуты пытке, Менофан убедил Митридата, что не следует, собираясь уже в поход, казнить еще так недавно столь ценимого им сына; он сказал, что подобные перемены — результат войны, с прекращением которой и вое остальное придет в порядок. Убежденный им, Митридат согласился на прощение сына. Но Фарнак, испугавшись какого-либо нового проявления гнева отца и зная, что войско боится этого похода, ночью пришел прежде всего к римским перебежчикам, стоявшим лагерем ближе всего к Митридату, и, преувеличив ту опасность для них, которая им грозит, если они пойдут на Италию, о которой они и сами хорошо знали, и дав им много обещаний, если они останутся с ним, довел их до решения отпасть от отца.
Склонив их на свою сторону, Фарнак той же ночью разослал (своих сторонников) по другим, близко находящимся лагерным стоянкам. Когда он договорился и с этими, то с наступлением утра сначала перебежчики подняли военный клич, а за ними подхватили этот крик те, которые стояли близко. И флот ответил им такими же возгласами. Может быть, и не все знали, в чем дело, но они все были склонны к переменам, не обращая внимания на <возможное?> несчастие, но рассчитывая всегда на выгоду от переворота. Другие же, не зная о заговоре и полагая, что все уже изменили и что они остаются в одиночестве и вызовут к себе презрение со стороны большинства, стали кричать вместе с другими скорее из страха и необходимости, чем по доброй воле. Митридат, проснувшись от их крика, послал спросить, чего они хотят. Они, не скрываясь, заявили: «Хотим, чтобы царем был его сын, молодой вместо старого, отдавшегося на волю евнухам, убившего уже многих своих сыновей, предводителей и друзей».

111. Узнав об этом, Митридат вышел, чтобы переговорить с ними. Большое число из его личной гвардии перешло к (римским) перебежчикам. Они же отказались их принять, прежде чем они в доказательство своей верности не сделают что-либо непоправимое в знак верности, намекая тем на личность Митридата.
И вот они успели убить коня Митридата, когда он бросился бежать, и, считая себя уже победителями, объявили Фарнака царем; кто-то вынес из храма плоский стебель, и Фарнака увенчали им вместо диадемы. Видя все это с высокого открытого места, Митридат стал посылать к Фарнаку одного за другим вестников, требуя для себя права свободного и безопасного выхода. Так как никто из посланных не возвращался, то он побоялся, как бы его не выдали римлянам, и, воздав похвалу своей личной охране и друзьям, которые еще оставались при нем, он отпустил их к новому царю; некоторых из них войско по недоразумению убило.
Сам Митридат, открыв тот яд, который он всегда носил с собою в мече, стал его смешивать. Тогда две его дочери, еще девушки, которые жили при нем, Митридатис и Нисса, сосватанные одна за египетского царя, другая за царя Кипра, заявили, что они раньше выпьют яд; они настойчиво этого требовали и мешали ему пить, пока не получили и не выпили сами.
Яд тотчас же подействовал на них, на Митридата же, хотя он нарочно усиленно ходил взад и вперед, яд не действовал вследствие привычки и постоянного употребления противоядий, которыми он всегда пользовался как защитой от отравлений; они и сейчас называются «Митридатовым средством». Увидав некоего Битоита, начальника галлов, Митридат сказал:
«Большую поддержку и помощь твоя рука оказывала мне в делах войны, но самая большая мне будет помощь, если ты теперь прикончишь мою жизнь; ведь мне грозит быть проведенным в торжественном шествии триумфа, мне, бывшему столь долгое время самодержавным царем этой страны, я не могу умереть от яда вследствие глупых моих предохранительных мер при помощи других ядов. Самого же страшного и столь обычного в жизни царей яда — неверности войска, детей и друзей — я не предвидел, я, который предвидел все яды при принятии пищи и от них сумел уберечься». Битоит почувствовал жалость к царю, нуждавшемуся в такой помощи, и выполнил его просьбу.

112. Так умер Митридат, в шестнадцатом колене потомок персидского царя Дария Гистаспа, в восьмом — того самого Митридата, который отпал от македонян и захватил власть над понтийским царством. Он прожил 68 или 69 лет, из них 57 лет он был царем. Власть перешла к нему, когда он был сиротой. Он подчинил себе соседние варварские народы, и из скифов ему повиновались многие; с римлянами он упорно вел 40 лет войну, в течение которой он часто овладевал Вифинией и Каппадокией; он сделал вторжение в Азию, Фригию, Пафлагонию, Галатию и в Македонию; напав на Элладу, он совершил много великих деяний; над морем он властвовал от Киликии до Ионийского моря, пока, наконец, Сулла не запер его опять в его родовом царстве, после того как Митридат потерял войско в 160 000 человек.
Испытав даже столь жестокое поражение, он без большого труда вновь был готов к войне. Он вступал в сражения с лучшими из предводителей; хотя он потерпел поражение от Суллы, Лукулла и Помпея, но часто он и над ними имел большие преимущества и победы. Люция Кассия, Квинта Оппия и Мания Аквилия он взял в плен, возил с собою по всем городам, пока, наконец, первого он не казнил, так как он был виновником войны, а двух последних вернул Сулле. Он одержал победы над Фимбрией, Муреной, консулом Коттой, Фабием и Триарием. Духом он, даже в несчастиях, был велик и не поддавался отчаянию.
Он не оставлял ни одного пути, чтобы не попытаться напасть на римлян, даже будучи побежденным. Он вступал в соглашения с самнитами и кельтами, отправлял посольства и к Серторию в Иберию. Раненный часто врагами или по злому умыслу кем-либо другим, он даже в этом случае не прекращал (предприятия), хотя и был уже стариком. Действительно, ни один из заговоров от него не скрылся, даже последний, но, по собственной воле оставив его без внимания, он погиб от него: так низкая душа, получив прощение, оказывается неблагодарной. Он был склонен к убийству и свиреп по отношению ко всем; он убил свою мать и брата и из своих детей трех сыновей и трех дочерей.
Телом он был крупен, насколько можно судить по оружию, которое он послал в Немею и в Дельфы; крепок настолько, что до самого конца ездил верхом, мог кидать копья и проезжать в день тысячу стадий, меняя на известных расстояниях лошадей. Он правил колесницей, запряженной сразу 16 лошадьми. Он любил эллинскую культуру, поэтому он знал и выполнял эллинские религиозные обряды; любил и музыку. Будучи столь благоразумен и вынослив, он имея только одну слабость — в наслаждениях с женщинами.

113. Так умер Митридат, получивший прозвище Эвпатора и Диониса. Римляне, узнав об этом, торжественно отпраздновали это событие, считая, что избавились от очень тяжелого врага. Фарнак же послал на триреме труп своего отца Помпею в Синопу, а также тех, кто взял в плен Мания, и многих заложников, сколько у него было от эллинских и варварских городов, прося, чтобы Помпей предоставил ему одному либо наследственное царство, или царство Боспорское, которое и его брат Махар получил от отца их Митридата.
Помпей устроил пышные похороны телу Митридата и его слугам поручил похоронить его в царской усыпальнице и положить в Синопе в царской гробнице, восхищаясь его великими подвигами, считая его лучшим из царей своего времени.
Фарнака, избавившего Италию от больших затруднений, он сделал другом и союзником римлян и дал ему Боспорское царство, кроме области Фанагорийской:
фанагорийцев он сделал свободными и автономными, так как первыми именно они, когда Митридат стал крепнуть и заготовлял себе корабли и другое войско и держал в своих руках укрепленные пункты, решились восстать против него и тем подали пример другим отпасть от него и оказались, таким образом, виновниками гибели Митридата.

114. Сам Помпей, одной этой войной уничтожив могущество морских разбойников и великого царя и счастливо проведя сражения, — если не считать Понтийской войны, — с колхами, албанцами, иберийцами, армянами, мидийцами, арабами, иудеями и другими восточными народами, раздвинул власть римлян до Египта. В самый же Египет он не пошел, хотя там происходило восстание против царя и царь Египта призывал его, посылая ему подарки, деньги и одеяние для всего войска. Не пошел он, или боясь силы еще процветающего царства, или остерегаясь зависти врагов, или предостерегающего указания прорицания, или по другим основаниям, которые я изложу, рассказывая о египетских делах. Из завоеванных народов он одних оставил автономными за оказанную военную помощь, других он подчинил римлянам, а третьих передал под власть царей, отдав Тиграну Армению, Фарнаку Боспор, Ариобарзану Каппадокию и все другие области, о которых я сказал раньше. Антиоху из Коммагены он отдал Селевкию и все другие области Месопотамии, которые он захватил во время набега. Он назначил и тетрархов над галло-греками, — это нынешние галаты, соседи Каппадокии, — Дейотара и других, над Пафлагонией Аттала, а над колхами Аристарха.
В Команы он назначил великим жрецом богини Архелая, так как эта власть равна царской, а фанагорийца Кастора назвал другом римского народа. И другим он дал много земель и денег.

115. Он основал города: в Ближней Армении — Никополь, в память одержанной победы в Понте — Евпаторию, которую основал сам Митридат Эвпатор и по своему имени назвал Евпаторий; когда она перешла на сторону римлян, он ее опустошил и разрушил. Помпей же ее восстановил и назвал Магнополем. В Каппадокии он восстановил город Мазак, вконец разрушенный войною. Много других городов, разрушенных или поврежденных войною, он отстроил и в Понте, и в Палестине, и в Келесирии, и в Киликии, где он, главным образом, и поместил морских разбойников, и город, который издревле назывался Солами, ныне стал Помпейополь. В Талаврах, городе, где Митридат имел свою сокровищницу для утвари, было найдено две тысячи кубков из так называемого оникса, украшенных золотом, много чаш и больших сосудов и рогов для питья, украшенных лож и кресел, конской сбруи, нагрудников и седел, — все они были украшены драгоценными камнями и золотом. Их прием из-за большого количества затянулся на тридцать дней. Некоторые из вещей были времени Дария Гистаспа, другие из царства Птолемеев — те, которые Клеопатра оставила кеосцам, а кеосцы отдали Митридату. Некоторые же заказал сам Митридат и собрал их сюда, так как он был любителем красоты и в утвари.

116. В конце зимы Помпей роздал награды войску, на каждого воина по 1500 аттических драхм и соответственно больше их начальникам; говорят, что всего было (роздано) 16 000 талантов. Сам он, спустившись к Эфесу, поплыл в Италию и поспешил в Рим, отпустив в Брундизии все войско по домам. Этим в высшей степени демократическим поступком он поразил римлян. Когда он приближался к Риму, жители постепенно выходили навстречу ему, дальше всех молодежь, а за ней люди разного возраста, кто насколько мог, а сверх всех и сенат, удивляясь его подвигам: ведь никто еще никогда не побеждал столь могущественного врага, не захватывал столько и столь великих народов и не доводил власть римлян до пределов Евфрата.
С блеском и славой, как никто до него, имея от роду всего 35 лет, он в течение двух дней совершил триумф над многими народами из Понта и Армении, Каппадокии и Киликии, из всей Сирии; тут были и албанцы, и гениохи, и скифские ахейцы, и восточные иберийцы. Он привел в гавани 700 целых кораблей, а в торжественном шествии триумфа двигались колесницы, и носилки, украшенные золотом, и другие вещи, пестро разукрашенные, и ложе Дария Гистаспа, и трон самого Митридата Эвпатора. Он велел нести и его скипетр и изображение в 8 локтей величиной, сделанное из литого золота, и серебра в чеканной монете 75.100 000 драхм; двигалось бесконечное число повозок с оружием и носами кораблей и огромное количество пленных и морских разбойников; никто из них не был закован и все шли в их национальных одеждах.

118. Так римляне подчинили себе Вифинию и Каппадокию и все соседние с ними племена, живущие до Эвксинского Понта, воюя с царем Митридатом приблизительно в течение 42 лет. Во время этой же войны они в стремительности победы захватили и те места Киликии и Сирии, которые им никогда не принадлежали: Финикию и Келесирию, Палестину и центральные земли до Евфрата, никогда не принадлежавшие Митридату; на них наложили дань — на одних немедленно, на других немного позже. Пафлагонию, Галатию, Фригию и соседнюю с Фригией Мисию и, сверх этого, еще Лидию, Карию, Ионию и все другие места Азии, которые прилегают к Пергаму, древнюю Элладу и Македонию они отняли от Митридата и вновь забрали себе; на большинство из этих стран, которые раньше им не платили податей, они наложили дань.
Главным образом, из-за этого, как мне кажется, они считали эту войну великою, победу в этой войне называют великой, и Помпея, который командовал в этой войне, они и до сих пор на своем языке зовут «Великим», вследствие большого количества племен, которые он победил и присоединил, и вследствие длительности войны (она тянулась 40 лет), смелости и выносливости самого Митридата, который, как убедились они, во всем способен был с ними померяться. 119.
Часто у него было собственных кораблей больше 400, всадников иногда до 50 000 и пешего войска — 250 000, всяких военных машин и метательных орудий — соответственно этому; в союзе с ним были цари и правители Армении и скифов, живущих у Понта, у Меотийского болота и от него по берегам в направлении к Фракийскому Боспору. Он имел сношения и с сильными людьми из римлян, тогда особенно восстававших друг на друга и поднявших восстание против римлян в Иберии; он заключил союз дружбы с кельтами (галлами), собираясь даже этим путем напасть на Италию; он наполнил все море от Киликии до Геркулесовых столбов морскими разбойниками, которые сделали все пути между городами недоступными для сношений и непроезжими и вызвали повсеместно тяжелый голод.
Вообще ничего доступного человеческим силам он не пропустил, чтобы своими действиями или планами, так сказать, «не навязать» им это великое движение, которое поднялось тогда с востока до запада, и заставить их воевать с ним вместе или против него, подвергаться нападениям пиратов или страдать от соседства с ним. Настолько одна эта война была велика и разнообразна. Ее окончание принесло римлянам величайшую выгоду: благодаря ей они раздвинули пределы своего владычества от крайнего запада до реки Евфрата. Нет возможности расчленить весь этот рассказ по отдельным племенам, так как действия происходили все вместе и переплетались друг с другом. То, что даже при таких условиях можно было выделить, распределено по существующим частям работы».

Геополитическое значение Северного Причерноморья и Скифии в результате этих событий существенно увеличилось.

«120. Фарнак же стал осаждать Фанагорию (Тамань) и соседние с ней города по Боспору, пока, наконец, фанагорийцы, побуждаемые голодом, не вступили с ним в сражение и не были побеждены в битве. Фарнак не причинил им никакого вреда, но, заключив с ними союз дружбы и взяв заложников, удалился.
Немного спустя он взял Синопу; задумывая захватить Амис, он вступил в войну с римским военачальником Кальвином, в то время как Помпей и Цезарь пошли войной друг против друга, пока, наконец, Асандр, его личный враг, не изгнал его из Азии, так как римляне были заняты в других местах.
Он вступил в сражение и с самим Цезарем, — когда тот, победив Помпея, возвращался из Египта, — около горы Скотия, где его отец победил римлян, бывших под начальством Триария. Побежденный, он бежал с 1000 всадников в Синопу; Цезарь, не имея времени, не преследовал его, но послал против него Домиция.
С ним Фарнак заключил мир, передал ему Синопу и был отпущен со своими всадниками.
Он велел убить коней к большому неудовольствию всадников и, взойдя на корабли, бежал в Понт; собрав каких-то скифов и савроматов, он захватил Феодосию и Пантикапей.
Когда же Асандр по вражде к нему вновь напал на него, то всадники Фарнака, не имея лошадей и не умея сражаться пешим строем, были побеждены, а сам Фарнак, геройски сражаясь один был убит, покрытый ранами, 50 лет от роду и процарствовав над Боспором 15 лет.»

Одним из первых под именем АСАНДР, Asander, ;;;;;;;;;, известен  сын Филота; который отправился с Александром в Азию и был назначен наместником Лидии (в 334 г. до Р. Х.); в 331 г. до Р. Х. был послан в Европу для набора новых войск и, вернувшись в Азию по смерти Александра (323 г. до Р. Х.), сделался наместником Карий; эту провинцию в 321 г. до Р. Х. хотел отнять у него Пердикка. Just. 13, 4. Arr. 1, 17, 7. 4, 7, 2. Curt. 10, 10. Тогда А. примкнул к Антигону, противнику Пердикки, и старался расширить свои владения, но этим навлек на себя (316 г. до Р. Х.) неудовольствие Антигона. Стал затем на сторону противников последнего и в 315 г. до Р. Х. воевал с ним, но в 313 г. до Р. Х. должен был покориться. Diod. Sic. 19, 62. 68. 75;
А вот следующим Асандром стал полководец Фарнака II Босфорского. Когда Фарнак был побежден Цезарем, восстал против побежденного царя и приказал его убить; за это Цезарь напал на А., разбил его и лишил власти; но в преклонных уже летах он вновь получил ее от Августа. Dio Cass. 42, 47 сл. Caes. h. Alex, 78.
http://slovari.yandex.ru/dict/lubker/article/1/lub-0761.htm
В сказании о Словене и Русе упоминается Асан как один из князей славян во времена Александра Македонского  http://proza.ru/2009/08/13/256

«121. Так и Фарнак потерял свою власть, и его царство Гай Цезарь дал Митридату Пергамскому, который с большим рвением помогал ему в Египте; теперь эти обе страны стали дружественными, и каждый год сенат назначает в Понт и Вифинию правителя; что касается владений, которые Помпей отдал другим, то Гай Цезарь, хотя и упрекал их владетелей за то, что они сражались против него в союзе с Помпеем, все-таки сохранил за ними, кроме жреческой должности в Команах, которую он взял от Архелая и передал Ликомеду.
Но немного спустя все эти земли, как и те, которые были даны во владение Каем Цезарем или Марком Антонием другим лицам, были обращены в римские провинции с того времени, как божественный Август захватил Египет; для этого требовался лишь незначительный предлог.
Так как в результате Митридатовой войны римская власть и распространилась на берега Эвксинского Понта и до песков пустынь перед Египтом, от Иберии у Геркулесовых столбов до Евфрата, то и эта победа справедливо названа великой, и начальствовавший в ней Помпей получил прозвание «Великого». Так как они владели и Ливией, простиравшейся до Кирены (самую же Кирену царь Апион, побочный сын рода Лагидов, оставил им по завещанию), то в кругу земель по Средиземному морю им осталось завладеть только Египтом. (Но не Скифией и Боспорским царством)
Текст приводится по изданию: Аппиан. Римские войны. Изд-во "Алетейя", 1994

Жёны боспорских царей получили официальный титул цариц позже, чем их мужья. В сохранившихся надписях во II в. до н.э.  царицей названа Камасария, жена царя Перисада IV. Он умер, когда наследовавший ему сын Перисад V был малолетним, и мать в качестве регента правила десять лет. В одной из боспорских надписей Камасария названа Филотекной (чадолюбивой), а её сын Филометером (матерелюбивым), что позволяется думать, что власть наследнику она передала мирно примерно в 170 г. до н.э. (Из-за плохой сохранности античных источников в современной научной литературе существуют разногласия при определении точного времени правления боспорских царей III—II вв. до н.э. М.В.СКРЖИНСКАЯ придерживалась хронологии, предложенной В.П.Яйленко в статье «Ольвия и Боспор в эллинистическую эпоху» // Эллинизм: экономика, культура, политика. М., 1999. С. 307. )
Иной пример биография деда Динамии Митридата, с юных лет боровшегося за свои наследственные права. Его мать Лаодика, будучи регентом, не желала отдавать бразды правления повзрослевшему сыну и потому строила ему всяческие козни, так что законному наследнику престола пришлось бежать в Армению. С помощью приютившего юношу царя Антипатра двадцатилетний Митридат вернулся на родину в 113 г. до н.э., взял власть в свои руки, а мать заключил в тюрьму, где она и скончалась.
Митридат мог объясняться на множестве языков, покровительствовал учёным и поэтам, коллекционировал предметы искусства, интересовался медициной. В то же время царь отличался крайней жестокостью и коварством, что было характерно для азиатских деспотов, от которых он вёл свою родословную. Едва заподозрив посягательство на свою власть, он убивал подозреваемого, даже если это был его брат или сын.
Эти черты восточного владыки видны и в его отношении к женщинам. Он имел множество жён и наложниц. В период увлечения той или иной избранницей Митридат осыпал её драгоценностями и подарками, но без сожаления убивал любую, если подозревал измену или не хотел, чтобы она досталась победителям. Удел этих женщин хорошо иллюстрирует сообщение Плутарха о судьбе Монимы, уроженки Милета: «Когда в своё время царь добивался благосклонности Монимы и послал ей 15 000 золотых, она на всё отвечала отказом, пока он не подписал с ней брачный договор и не провозгласил царицей, прислав диадему. Она проводила свои дни в скорби и кляла свою красоту, которая дала ей господина вместо супруга и варварскую темницу вместо замужества и домашнего очага, заставила жить вдали от Греции, только во сне видя то счастье, на которое она понадеялась». При угрозе захвата Фарнакии войсками Помпея Митридат приказал евнуху Бакхиду убить своих сестёр и жён, живших близ этого города. Тот заколол мечом несчастную Мониму, а других женщин заставил покончить жизнь самоубийством.
Судьба одной из последних наложниц престарелого Митридата связана с Боспором, о чём стало известно из надписи, найденной при раскопках Фанагории, главного города той части Боспорского царства, которая располагалась на Таманском полуострове. Там обнаружили камень с вырезанной на нём эпитафией: «Гипсикрат, жена царя Митридата Евпатора Диониса, прощай». Удивительная форма мужского имени по отношению к жене царя получает объяснение в сопоставлении с записью Плутарха в биографии Помпея .
Рассказывая о разгроме войска Митридата в битве с римлянами в 66 г. до н.э., Плутарх пишет, что царю удалось бежать всего с тремя спутниками: «Среди них находилась его наложница Гипсикратия, всегда проявлявшая мужество и смелость, так что царь называл её Гипсикратом. Наложница была одета в мужскую персидскую одежду и ехала верхом; она не чувствовала утомления от долгого пути и не уставала ухаживать за царём и его конём, пока, наконец, они не прибыли в крепость Синору» (перевод Г.А.Стратоновского). Таким образом, найдено объяснение, почему жена Митридата названа в эпитафии мужским именем. Вероятно, за мужество и отвагу царь повысил её статус, переведя из наложниц в жёны.
Теперь известно, что она последовала за своим повелителем на Боспор — последнее пристанище царя на северной окраине его владений. Но и здесь было неспокойно. Жители Фанагории подняли восстание, во время которого нашла свою смерть Гипсикратия, очевидно, во время пожара акрополя, где находились в то время дочь и четыре сына Митридата. Из них только Артаферн был взрослым, и возможно, среди них оказались и дети Гипсикратии. Можно думать, что упомянутое надгробие, увенчанное статуей (от неё остался след крепления на постаменте с надписью), установили по распоряжению царя, и он сам составил текст надписи, назвав свою последнюю жену принятым в их общении именем.
Приблизительно в это время, т.е. в 60-е гг. I в. до н.э., у Фарнака родилась дочь Динамия. Трудно сказать, провела ли она детство на Боспоре или на южных берегах Чёрного моря в Понтийском царстве, родине её отца и деда. В этой семье, как было принято в царских династиях, девушек выдавали замуж, руководствуясь исключительно политическими соображениями. Её дед Митридат обручил двух дочерей с египетским и критским царями, из тех же соображений выгоды он решил выдать замуж других царевен за скифских вождей, прося их прислать на помощь свои войска. Перспектива жить среди диких варваров показалась девушкам столь ужасной, что, наверное, не без их помощи воины из конвоя, охранявшего посольство Митридата, перебили евнухов, сопровождавших царевен, а затем отправили их к Помпею. Правда и там их ждала незавидная участь — благодаря знатности своего происхождения, вместе с братьями, они шли среди пленников в триумфе Помпея.
Как и других царских дочерей, Динамию собирались выдать замуж по политическим соображениям. Вероятно, именно о ней шла речь в неудачных переговорах послов Фарнака с Цезарем в 47 г. до н.э. Написавший об этом Аппиан не назвал имени дочери Фарнака, но учёные полагают, что имелась в виду Динамия, т.к. о её сёстрах нигде не упоминается. Однако царевна хотела сама распоряжаться своей судьбой и средством для этого выбрала вступление по собственной воле в нужное для неё супружество, что открывало ей единственный для женщины в то время путь самостоятельной карьеры. За свою жизнь она заключила несколько таких союзов, каждый раз руководствуясь политической целесообразностью и желанием удержаться у власти.
После гибели Фарнака Динамия не в силах была одна наследовать его власть на Боспоре, и потому вышла замуж за Асандра, боспорского наместника, изменившего её отцу и ставшему его убийцей. Этот брак был нужен и Асандру; став супругом дочери предыдущего царя, он получал видимость законности своих притязаний на боспорский престол. С моральной точки зрения поступок Динамии был ничуть не хуже поведения её собственного отца Фарнака, который, будучи любимым сыном Митридата и его официальным наследником, предал царя и довёл его до смерти. Замужество Динамии органично вписывается в образ действий членов её семьи, да и в нравы других царских династий эллинистического времени, боровшихся за власть любыми способами.

Н.К.Сопова в статье «Динамия - правительница Боспора» (Люди и политика. Межвузовский сборник научных трудов. Брянск, 1999.) суммировала немало сведений по периоду. http://historfaculty.narod.ru/articles/sopo01.doc
История Динамии во многом напоминает, говоря словами М.И.Ростовцева, "историю многомужних и многопреступных, честолюбивых и выносливых, энергичных и умных женщин великих эллинистических дворов после Александра" .
Источники не сообщают, когда родилась Динамия (могло это произойти и в Приазовье). Известно , что Фарнак предлагал свою дочь в жены Цезарю, но в силу каких-то обстоятельств она стала женой Асандра, который тогда был уже в преклонном возрасте (ему было более 60 лет).
Е.С.Голубцова предполагала, что Динамия родилась в 65 г. до н.э. и замуж она была выдана в 18 лет . Б.В.Кене считал, что Динамии было не более 12 лет, когда ее предлагали в замужество Ю.Цезарю , а через несколько лет она стала женой Асандра. Золотые статеры Динамии 20 и 16 гг. до н.э. передают реалистически выполненное изображение Динамии, по которым можно судить о ее возрасте - 40-45 лет: мясистый приподнятый подбородок, маленький рот, сжатые губы, волнистые волосы, на голове повязка. Лицевые и оборотные стороны статеров чеканены разными штемпелями, но несомненно, изображено одно и тоже лицо уже немолодой женщины, царицы Боспора Динамии. На реверсе золотых статеров - династическая эмблема понтийских царей из династии Митридатидов  - восьмилучевая звезда и полумесяц и полный титул - царица Динамия.
Фарнак, отец Динамии, - как помним, - назначил Асандра правителем Боспора, отправляясь в поход в Малую Азию, "считая только его достойным заместителем своим" . Однако, после своего неудачного вторжения в Малую Азию и неудачной битвы с Цезарем при Зеле Фарнак был убит сторонниками римской ориентации, во главе которых стоял Асандр.
Цезарь после гибели Фарнака поручил ведение войны против Асандра Митридату Пергамскому, но Асандр "легко его победил и сам овладел Боспорским царством" . Этот прокол политики Рима не часто афишируется.
Что побудило Асандра жениться на Динамии? По мнению Б.Кене, "Динамия за отсутствием ее брата Дария, могла быть почитаемой наследницей отцовского престола" , а А.А.Сибирский писал, что "Динамия была опасна Асандру. Неведомый избранник сердца, будущий муж Ахеменидки, мог посягнуть на боспорский престол, присвоиваемый Асандром самому себе. Чтобы избегнуть такой опасности, 60-летний Асандр стал мужем Динамии" .
Для Асандра брак с Динамией имел немаловажное значение, т.к. он связывал его с Митридатом Великим и обеспечивал поддержку местного населения во время борьбы Асандра с Митридатом Пергамским. "Предлогом к браку венценосного рода служило слияние династий, но доказательством, что Асандр ставил свой род не ниже ахеменидского, а, следовательно, подтверждением его кровной связи с прежней династией, служит то важное обстоятельство, что он чеканил монету от своего только имени и лица без всякого участия Динамии" .
Большинство исследователей видит в браке Асандра с Динамией его стремление придать своему правлению на Боспоре легитимный характер, учитывая популярность династии Ахеменидов среди многочисленных народностей Приазовья. Это был политический компромисс, который полностью себя оправдал: Асандр находился у власти 29 лет.
Трудно определить, когда, в каком году Асандр вступил в брак с Динамией - в конце 47 г. до н.э., когда Фарнак был убит в сражении и легитимная царствующая линия на Боспоре прекратилась , или в 42 г. до н.э., когда Асандр выпустил первый статер с царским титулом. "В этом же году, вероятно, Асандр женился на Динамии, законной наследнице престола. Благодаря этому браку, Асандр, не имевший никакого касательства к митридатовской династии, стал законным царем Боспора, приобщился к ахеменидо-понтийскому царскому роду, популярному еще у населения северного и южного побережий Черного моря" .
С.Ю.Сапрыкин ссылается на список монет Асандра, который приведен у В.А.Анохина . "В этом списке фигурирует монета типа: голова Гелиоса-Пегас, Царь Асандр и т.п. Ярко выраженные митридатовские типы, год эры Асандра, совпадающий с принятием царского титула, не удерживают от соблазна связать ее появление с браком Динамии и Асандра" .
Невозможно сказать, была ли Динамия счастлива в браке, но прожила она в супружестве с Асандром довольно долго - около 30 лет, родила сына Аспурга (основателя династии Рескупоридов) и правила Боспором на равных с Асандром. Сохранилась надпись Наварха Панталеонта, посвященная Афродите Навархиде; исследователи относят ее ко времени между 47 и 17 гг. до н.э., когда Асандр был супругом Динамии.
"В царствование царя царей великого Асандра, друга римлян, спасителя, и царицы Динамии Наварх Панталеонт (посвятил) Посейдону Сосинею и Афродите Навархиде" .
Данная надпись интересна тем, что имя царицы Динамии указано рядом с именем царя Асандра, поэтому нельзя не согласиться с мнением исследователей истории Боспора о политическом значении брачного союза, заключенного Асандром с Динамией и ее полноправии в качестве царицы Боспора. Д.П.Каллистов отмечал, что "даже в пяти лаконических строках этого посвящения можно усмотреть следы политического компромисса между населением греческих городов, заинтересованных в упорядочении обстановки любой ценой, и традиционным авторитетом, и популярностью династии Евпатора в среде более широких слоев местного населения" .
Длительный срок пребывания Асандра и Динамии на боспорском престоле указывает, что в данном случае эта компромиссная "линия себя оправдала". Исследователи не возражают, что Динамия как внучка Митридата Евпатора занимала в своей стране такое высокое положение, "что была не просто супругой, но и полноправной соправительницей Асандра" (М.И.Ростовцев, Н.А.Фролова, А.И.Болтунова) или во всяком случае правила с Асандром на равных: "Учитывая рост популярности Динамии и то, что он (Асандр) фактически узурпировал власть, убив законного царя, Асандр вынужден был согласиться на равное с ним участие Динамии в делах государства" , а Динамия была типичной эллинистической царицей - энергичной и властной.
М.И.Ростовцев считал вероятным, что Асандр, удержавшийся на престоле Боспора после эпизода с Митридатом Пергамским, нашел затем надлежащую линию поведения, а Динамия сделалась в это время лично известной Августу и Ливии, поддержкой которых она пользовалась впоследствии. В 1898 году около Новороссийска было найдено несколько бронзовых предметов (в имении И.П.Кулешевича), среди которых - женский бюст. Изображена женщина не первой молодости: широкое мясистое лицо, округлый подбородок, сжатые губы, большой прямой нос, тонкие брови, модная прическа: волосы, волнистые спереди и начесанные на уши, собраны сзади в продолговатый узел; из-под этого узла выпущены вправо и влево ниспадающие на плечи и спину завитые локоны. Зрачки и радужная оболочка глаза обозначены гравировкой. В ушах круглые небольшие серьги. Наиболее характерной особенностью является головной убор в форме фригийской шапки или тиары.
Всю площадь этого головного убора покрывают инкрустированные серебряные звезды или, лучше, солнца из 8 лучей каждое. В промежутках 4-х листные розетки инкрустированы из красной меди. Каждый лепесток розетки имеет форму сердца. Поверх тиары завязана, как кажется, диадема, - так описал бронзовый бюст боспорской царицы М.И.Ростовцев . Он не сомневался, что тот принадлежит боспорской царице, которая выводила свой род к персидским царям, т.е., несомненно, царству Митридатова рода. Достаточно точно, отмечал М.И.Ростовцев, определяется и период - по прическе, которая характерна исключительно для конца I в. до н.э., для времени Ливии и Антонии, а находка бронзового бюста в районе Новороссийска подтверждают факт популярности Динамии в пределах Боспорского царства, которая и "при жизни своего первого мужа была почитаема истинно Царствующей царицей" .
Полномочия Динамии в качестве царствующей царицы подтверждаются выпуском от ее имени в 20 г. до н.э. золотого статера, который был найден в 1983 г. и опубликован В.А.Анохиным. Новый статер Динамии потребовал пересмотра даты правления Асандра и Динамии.
Прежде всего следует уточнить, при жизни Асандра или после его смерти выпустила Динамия золотой статер 277 г. понтийской эры = 20 г. до н.э. со своим изображением и титулом . Монета хорошо сохранилась: на аверсе изображен бюст царицы вправо, в повязке, концы которой опускаются по обе стороны; на реверсе монеты - восьмилучевая звезда (солнце), под которой - полумесяц. Надпись - царица Динамия, справа год - 277 г. п.э. Эта монета повторяет золотой статер Динамии, который датирован 281 г. п.э. Есть предположение А.И.Болтуновой, что оба статера Динамии, чеканенные, несомненно, с санкции Рима, "могли быть выпущены еще при жизни Асандра" , что "престарелый Асандр добровольно уступил власть жене с 21/20 г. до н.э."  - В.А.Анохин. Подтверждение этой версии находим у Диона Кассия, который писал, что "Динамии было передано мужем управление государством" .
С.Ю.Сапрыкин соглашается, что в 20 г. до н.э. Динамия получила право выпуска золотой монеты со своей легендой, династической эмблемой и годом по вифино-понтийской эре; случилось это при жизни Асандра "который, вероятно, передал ей бразды правления" . Почему Рим поддержал Динамию и разрешил ей чеканить монеты? По мнению С.Ю.Сапрыкина, римляне в лице Августа и Агриппы делали в этот период ставку на Динамию и всячески принижали Асандра.
В 20 г. до н.э. "Август в противовес Асандру разрешил Динамии, его жене, чеканить золотую монету с датой по эре царей Понта... Данный акт показывает стремление Августа и Агриппы поддержать Динамию и добиться свержения Асандра" , т.к. фактическая независимость Боспора тревожила Рим.
Именно в эти годы на Боспоре появился некто Скрибоний, что значительно осложнило обстановку. Античные авторы об этом сообщают следующее.
Дион Кассий: "На Боспоре Киммерийском произошел переворот. Некий Скрибоний, утверждавший, что он является внуком Митридата и получил царскую власть от Августа после смерти Асандра, взял в жены супругу последнего по имени Динамия, которая действительно была дочерью Фарнака и внучкой Митридата, и старался захватить в свои руки Боспор. Узнав об этом, Агриппа послал против него Полемона, царствовавшего в Понте, что возле Каппадокии. Тот уже не застал в живых Скрибония, т.к. боспорцы, узнав о его замысле, уже раньше убили его; тогда же они оказали сопротивление и Полемону из страха быть отданными под его власть; он вступил с ними в сражение и одержал победу, но не мог подчинить их себе до тех пор, пока Агриппа не прибыл в Синопу, как бы с целью идти на них походом. Тогда они сложили оружие и сдались Полемону; Динамия же стала его женой, очевидно, по решению Августа" .
Иначе описывает эти события псевдо-Лукиан : "Асандр... в 90-летнем возрасте никому не уступал в конной и пешей битве; когда же он увидел переходивших на сторону Скрибония во время битвы солдат, то, воздержавшись от пищи, умер, прожив 93 года".
Это явно агрессивная дипломатическая акция Рима.
Из этих пассажей бесспорно одно: на Боспоре появился Скрибоний. Естественно, что исследователи истории Боспора дают свою интерпретацию этих событий и прежде всего возникает вопрос: кто такой Скрибоний - внук Митридата или даже вольноотпущенник. По мнению Кене Б., Скрибоний - "некий римлянин, вероятно, вольноотпущенник из знаменитого рода Скрибония, из которого происходила первая супруга Августа, прибыл искать счастья в Боспор. Он выдавал себя за внука великого Митридата и за человека, покровительствуемого самим императором; войско объявило себя за него, сама Динамия, повидимому, покровительствовала ему" ...
Ростовцев М.И. считал Скрибония происходящим из царского рода: "Вероятно прав Dessan думая, что Скрибоний, называвший себя внуком Митридата, был действительно провинциалом, м.б., из царского рода, принявшим римское имя. Вряд ли Динамия сошлась бы с каким-нибудь совершенно чужим римлянином, не имевшим никаких прав на престол. Но Скрибоний успеха не имел" .
Е.С.Голубцова  характеризует Скрибония как дальновидного политика, хорошо знавшего обстановку на Боспоре. Она пишет, что Скрибоний опирался на авторитет Августа, рассчитывая расположить к себе проримски настроенные элементы в городах Боспора, и, кроме того, хотел приобрести поддержку местной знати, ссылаясь на родство с Митридатом Евпатором, будто бы он был его внуком. По ее мнению, эти события произошли в 15 г до н.э. (а вся авантюра длилась 1 год или 1,5). П.О.Бурачков продолжительность событий, связанных со Скрибонием, определяет в пределах 3-х лет и на время его правления отводит 17-14 гг. до н.э.: "Занятие Скрибонием Боспора, женитьба его на Динамии, восстание против него боспорцев, и затем смерть его до прибытия Полемона не могли совершиться так быстро, как сказано у писателей; следовательно, от смерти Асандра до женитьбы Полемона на Динамии должно было пройти по крайней мере года три" .
В.А.Анохин отводит Скрибонию 16/15 - 15/14 гг. до н.э. С.Ю.Сапрыкин, впервые в литературе, допускает мысль, что появление Скрибония на Боспоре могло быть санкционировано Августом с целью подорвать изнутри власть неугодного ему Асандра. Асандр выступает с войсками против Скрибония и в свои 90 лет проявляет воинскую доблесть, но его солдаты переходят на сторону Скрибония и Асандр терпит поражение. Остается предположить, что именно В это время Скрибоний женится на Динамии. совершает переворот и добивается царского титула. Однако население Боспора не поддерживает Скрибония, начались волнения, Асандр воспользовался ситуацией и римляне вынуждены были санкционировать его право управлять государством. Асандр в течение 3-х лет борется со Скрибонием, но в 93 года умирает.
В эти годы Асандр и Динамия выступают независимо друг от друга. В 16 г. до н.э. Динамия возвращается к власти и выпускает золотой статер в ознаменование этого события. Изображение герба Ахемединов на реверсе монеты показывает, что Динамия отдавала предпочтение своему роду перед родом Асандра. Ввиду крайней непопулярности Скрибония, римляне (Август и Агриппа) отказывают ему в поддержке и заменяют его Полемоном, царем Понта. Этот вариант реконструкции событий нам представляется наиболее убедительным.
После смерти Асандра и до появления на Боспоре Полемона Динамия – по сути - единолично правит Боспором. И это успех ее дипломатии.
Динамия получила признание Августа и его жены Ливии, в благодарность за подтверждение ее прав на боспорский престол ставит статуи с посвящениями Августу и Ливии. Статуи обнаружены на территории Пантикапея и Фанагории, содержание их таково: "Императора, Цезаря, сына бога Августа (его изображение), всей земли и всего моря правителя, своего спасителя и благодетеля (поставила) царица Динамия, друг римлян" .
"Императора, Цезаря, бога, сына бога, Августа (его статую), своего спасителя и благодетеля (поставила) царица Динамия, друг римлян" . Надпись, посвященная Ливии, жене Августа, несколько скромнее: "Ливию, супругу Августа, (ее изображение) царица Динамия, друг римлян, свою благодетельницу (поставила)" .
Эти надписи относятся к периоду 17-15 гг. (мнение Е.С.Голубцовой) или 22/20-14 гг. до н.э. (мнение С.Ю.Сапрыкина).
Ко времени единоличного правления Динамии относится переименование городов Пантикапея и Фанагории в честь Августа и его зятя Агриппы соответственно в Кесарею и Агриппию, не без влияния хитрого Агриппы. Динамия, несомненно, преклоняется перед Августом и Ливией. Содержание всех надписей высокопарно, обязательно сопровождается эпитетами спасителю и благодетелю. В годы жизни Динамии эти термины еще не утратили своего живого и конкретного содержания. В них следует видеть отражение реальных событий, связанных при Августе с активизацией римской политики в Северном Причерноморье и позицией боспорского правительства.
Тем не менее, Динамия была уважаема и популярна на Боспоре, о чем свидетельствуют посвященные ей благодарственные надписи: "Царицу Динамию (ее изображение), друга римлян, дочь великого царя Фарнака, сына царя царей Митридата Евпатора Диониса, свою спасительницу и благодетельницу (поставил) народ агриппейцев" . "За царицу Динамию, друга римлян, дочь царя великого Фарнака, сына царя Митридата, Евпатора Диониса, Афродите Урании - владычице Апатура, посвятили Мирон, сын Мирона, и жена Кириена" .
Для населения Боспора и округи с именем Динамии, очевидно, все еще продолжала связываться смелая и независимая политика ее деда и отца. Именно поэтому все претенденты на боспорский престол так усиленно добивались ее руки, а местное население оказывало ей надлежащий почет - именно так оценивает А.И. Болтунова надпись агриппейцев в честь Динамии . Единоличное правление Динамии было прервано появлением на Боспоре Полемона в 14 г. до н.э.
Боспорцы оказали Полемону сопротивление, он вступил с ними в сражение и одержал победу, но они сложили оружие и сдались Полемону лишь после того, как узнали, что Агриппа прибыл в Синопу, чтобы идти на них походом. По решению Августа Полемон женится на Динамии (Скрибоний был убит боспорцами до появления Полемона на Боспоре), чтобы упрочить свое положение и повысить авторитет среди местного населения. Таким образом Рим рассчитывал укрепить положение своего ставленника, т.к. только угроза прямого вмешательства Агриппы заставила жителей Боспора подчиниться Полемону и признать эту креатуру Рима царем.
Это важные сюжеты отечественной дипломатии.
Назначение правителя для Боспора было делом очень трудным, а количество возможных решений этого вопроса почти неограниченным. На боспорский престол претендовали представители царского дома Спартокидов, наряду с этим законное право на престол имели все прямые потомки Митридата, мелкие обломки его многочисленной семьи. Претендовала на Боспор и династия Полемонидов, которая сменила на престоле Понта Митридата Великого. За нее стояла традиция, крепко связывавшая с давних времен города Понта с греческими городами Крымского побережья. В истории борьбы за боспорский престол, как и в истории Востока вообще, видную роль играли выдающиеся женщины, какой была и Динамия.
Август и Агриппа видели в браке Полемона и Динамии единственную гарантию спокойствия на Боспоре. Август, отдав Динамию под опеку Полемона, сильного Понтийского царя, значительно ограничил ее законные права. Полемон же не склонен был подчиняться Динамии и номинально владеть Боспором; он немедленно воцарился на престоле как самостоятельный хозяин. Полемону приписывается уникальный золотой статер, имеющий на лицевой стороне изображение головы Августа влево, на оборотной - головы Агриппы вправо, слева от которой помещена монограмма ВАЕ, а внизу - буква А. Монета известна только по репродукции; основная ее ценность заключается в том, что позволяет определить, что именно Полемон начал первым использовать на своих монетах - золотых и медных - монограммы ВАЕ , а Динамия чеканила только золото.
Динамия как законная наследница боспорского престола не могла воспротивиться браку с Полемоном: за ним стоял Октавиан Август. Динамия при Полемоне должна была отойти на второй план. В источниках нет никаких упоминаний о том, чтобы сама царица Динамия оказала хотя бы какое-то сопротивление претендентам на ее руку. Эту готовность пожертвовать своим положением единоличной правительницы и разделить свою власть с претендентом на престол скорее всего можно объяснить общей линией поведения Динамии, ее покорностью Августу и той последовательностью, какую она проявила в своих отношениях с Римом  (мнение А.И.Болтуновой), еще резче высказался М.И.Ростовцев, сказав, что "Динамия была игрушкой в руках политиков того времени ; и тем не менее, она - соправительница Полемона.
Брак Динамии с Полемоном продолжался недолго, отношения между ними не сложились. Общепринятая точка зрения, что Динамия и Полемон правили совместно и недолго; например, В.Ф.Гайдукович писал, что "совместное правление насильственно водворенного на Боспор Полемона и Динамии длилось недолго; вскоре между ними наступил разрыв" . "Соправительство Полемона и Динамии было очень кратким. С первых же моментов супружества у Динамии и Полемона пошли нелады" .
Из сообщения Страбона известно, что Полемон "вскоре женился на Пифодориде и имел от нее троих детей" . Надо принять во внимание, что Полемон был убит в 8 г. до н.э., успел жениться во второй раз и иметь детей; это произошло не позже 13/12 г. до н.э. Что же касается судьбы Динамии, то по этому вопросу сложилось две точки зрения: первая - Динамия умерла и Полемон женился на Пифодориде; по второй точке зрения, она разорвала отношения с Полемоном, удалилась на азиатскую часть Боспора и вместе с сыном Аспургом возглавила оппозицию против бывшего супруга, а после его гибели от аспургиан вновь была признана Августом и единовластно правила Боспором с 8 г. до н.э. по 8 г. н.э. В последнее время эта точка зрения отстаивается В.А.Анохиным, который приписывает второму единоличному правлению Динамии чеканку золотых монет с монограммой ;ГМ, и медных с монограммой ВАЕ, ВАМ, ВАР и даже признает ее третье правление в 13/14 г. н.э. 
Н.А.Фролова недавно подвергла критическому анализу эту точку зрения, согласно которой монограмма ;ГМ принадлежала Динамии, и пришла к выводу, что второе правление Динамии нельзя считать установленным фактом . Этот вывод Н.А.Фроловой нашел подтверждение в 1983 г., когда была обнаружена в Гермонассе база статуи, поставленной Пифодоридой, второй женой Полемона, Ливии, супруге императора Августа. Отсюда следует, что посвящение Ливии от Динамии должно датироваться ранее посвящения Пифодориды, а это ставит под сомнение возможность второго правления Динамии. Не исключено, что женитьба Полемона на Пифодориде около 12/11 г до н.э. была следствием смерти или насильственного устранения представительницы митридатовской династии" .
Анализируя медные монеты с монограммами ВАЕ, ВАМ, ВАР, Н.А.Фролова пришла к заключению, что эти медные монеты связаны друг с другом и типологически относятся к одному лицу, что медь городов Кесарей и Агриппии не могла быть выпущена после 8 г. до н.э., т.к. ей нет места среди выпусков с монограммами ВАЕ, ВАМ, ВАР, следующих один за другим . Остается одно - признать, что единоличным правлением Динамии на Боспоре является период после смерти Асандра в 17 г. до н.э. до появления на Боспоре Полемона в 14 г. до н.э.
Оригинальная версия В.А.Латышевой , согласно которой Динамия удалилась в Фанагорию после женитьбы Полемона на Пифодориде, в свете последних археологических и нумизматических находок также не находит поддержки, приходится признать, что Динамия умерла до второй женитьбы Полемона. За достаточно долгое время жизни Динамия приобрела популярность на территории всего Боспорского царства; была одной из самых видных женщин сложной политической эпохи; сумела добиться признания Рима и своих прав на боспорский престол.
По оценке Ростовцева: "Динамия, жена Асандра, Скрибония, Полемона, долгое время правившая Боспорским царством, дочь Фарнака и внучка Митридата, прожившая всю свою бурную жизнь на Боспоре - эта женщина была типичной эллинистической царицей" .
(добротен список литературы http://historfaculty.narod.ru/articles/sopo01.doc)
А.Р.Панов кратко суммировал «Поход Полемона I на Боспор: проблемы интерпретации источников»// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 106-108, отчасти повторяя приведенные выше сведения.

События, происходившие в предпоследнее десятилетие I в. до н. э. на Боспоре, обычно восстанавливаются на основании «Римской истории» Диона Кассия. Информация этого историка, действительно, отличается четкостью и недвусмысленностью. Он сообщает: «...на Боспоре Киммерийском произошел переворот. Некий Скрибоний, выдававший себя за внука Митридата, и утверждавший, что он получил царскую власть от Августа, после смерти Асандра взял в жены супругу последнего по имени Динамия... и стремился овладеть Боспором. Проведав об этом, Агриппа послал против него Полемона, царствовавшего в Понте, что возле Каппадокии.

Тот уже не застал в живых Скрибония, так как боспорцы, узнав о его замысле, уже раньше убили его; когда же они и Полемону оказали сопротивление..., он вступил с ними в сражение и одержал победу, но не смог их подчинить себе, пока Агриппа не прибыл в Синопу с намерением идти на них походом. Тогда они сложили оружие и сдались Полемону...» (Dio Cass. LIV.24).

Все вышеизложенные события Дион датирует консульством Марка Красса и Гнея Корнелия, то есть 14 г. до н. э. С учетом этих данных традиционно считается, что в 14 г. до н. э. Полемон высадился на Боспоре, но местное население оказывало ему сопротивление до тех пор, пока не узнало о том, что Агриппа снаряжает экспедицию на помощь своему ставленнику. После этого боспорцы прекратили борьбу1.

Тем не менее, есть свидетельства других античных авторов, касающиеся рассматриваемых событий — об этом упоминают Иосиф Флавий и Павел Орозий, причем их информация несколько расходится с данными Диона Кассия. Представляется необоснованным, что сведения Иосифа Флавия и Павла Орозия по боспорской истории конца I в. до н. э. зачастую игнорируются, хотя они позволяют уточнить и дополнить сообщение Диона Кассия. Прежде всего, дату похода Полемона на Боспор следует перенести на 15 г. до н. э. Точной датировкой Диона Кассия в данном случае можно пренебречь, поскольку хорошо известно, что он поместил под 14 г. до н. э. несколько явно разновременных событий. Например, никто не сомневается в том, что смерть Асандра и утверждение на Боспоре Скрибония произошли не позднее, чем за 2–3 года до появления в Северном Причерноморье Полемона. К 14 г. до н. э. бесспорно относится лишь последнее упоминаемое Дионом Кассием событие, а именно — подчинение боспорцев понтийскому царю. Уже Брандис указал, что Полемон появился в Северном Понте в 15 г. до н. э.2, и такую датировку нужно признать более правильной. Доказательство этому — сообщение Иосифа Флавия о деятельности Агриппы зимой 15/14 г. до н. э. (Ios. Ant. XVI.2. 2).

Вероятнее всего, Агриппа послал Полемона на Боспор еще в 15 г. до н. э. Тому пришлось начать военные действия против боспорцев, не желавших подчиняться римскому ставленнику. Несмотря на то, что Полемону удалось одержать какую-то крупную военную победу, общее его положение оставалось сложным. Когда выяснилось, что сил Полемона недостаточно для подчинения Боспорского царства, Агриппа решил двинуться ему на выручку. Поскольку в Южном Причерноморье римляне не имели легионов и кораблей, силы для экспедиции Агриппа собирал во всех областях Восточного Средиземноморья, и к весне 14 г. до н. э. флотилия была готова к походу на Боспор.

Далее встает проблема — состоялся ли этот поход. Дион Кассий дает однозначно отрицательный ответ на данный вопрос, но Иосиф Флавий и Павел Орозий указывают, что поход все же был совершен.

Из Иосифа Флавия следует, что Ирод «отправился весной [14 г. до н. э.] к Агриппе, который, как он знал, проводил поход на Боспор... Около Синопа Агриппа неожиданно увидел флотилию Ирода... Во время этого похода Ирод был неотлучно с ним, являясь его союзником в боях, советником в серьезные минуты и приятным товарищем в удовольствиях» (Ios. Ant. XVI.2.2). Иосифу Флавию вторит Павел Орозий — по его словам, Агриппа не только подчинил боспорцев, но и вернул назад римские знамена, которые некогда были захвачены Митридатом (Oros. VI.21.28). Таким образом, оба автора говорят о походе как о реальном факте. В пользу этой версии можно привести и косвенные доказательства. Во-первых, военные знамена, о которых говорит Павел Орозий, сподручнее всего было забрать самому Агриппе. Ведь римляне очень щепетильно относились к вопросам воинской чести — достаточно вспомнить кампанию по чествованию военной победы Августа над Парфией, которая заключалась, прежде всего, в возвращении военных значков, захваченных парфянами в 53 г. до н. э. Во-вторых, Агриппа получил за свои действия на Боспоре триумф, от которого он, правда, отказался. Это показывает, что деятельность Агриппы приравнивалась к крупной военной победе, и едва ли его вклад в дело подчинения Боспора ограничивался общим руководством действиями Полемона.

В последнее время все чаще высказываются идеи, что в состав сил Полемона могли входить римские отряды3. Приведенные же данные позволяют поддержать предположение В. Н. Парфенова о том, что римляне во главе с Агриппой приняли прямое участие в подчинении Боспора4. Конечно, едва ли Агриппе пришлось вести какие-либо серьезные военные действия на Боспоре, но уже сама демонстрация военных сил Рима оказалась весьма эффективной и вынудила боспорцев подчиниться. Успех совместной экспедиции обеспечил окончательное включение Боспорского государства в сферу римского влияния.

1 См., напр.: Stein. Dynamis // RE. Stuttgart, 1905. Bd. V. Sp. 1879–1880; Дьяков В. Н. Пути римского проникновения в Северное Причерноморье: Понт и Мезия // ВДИ. 1940. № 3–4. С. 74 сл.; Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М.-Л., 1949. С. 315 сл.; Голубцова Е. С. Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры. М., 1951. С. 106; Зубарь В. М. Северный Понт и Римская империя (середина I в. до н.э. — первая половина VI в.). Киев, 1998. С. 16.
2 Brandis. Bosporos // RE. Stuttgart, 1899. Bd. III. Sp. 779.

3 Масленников А. А. Полемон I на Боспоре // Боспорский сборник. М., 1995. №6. С. 162; Трейстер М. Ю. Римляне в Пантикапее // ВДИ. 1993. №2. С. 69.
4 Parfenov V. N. Dynamis, Agrippa und der Friedensaltar. Zur milit;rischen und politischen Geschic
http://ama.sgu.ru/ama11/ama1118.html

По нескольким эпиграфическим памятникам можно судить о политической деятельности Динамии. Как помним, сохранившиеся постаменты с надписями свидетельствуют об установке от имени царицы скульптурных изображений Августа и его жены Ливии в Пантикапее, Фанагории, бывшие одним из способов выражения призвания авторитета Римской империи и её правителей. Херсонесская проксения (проксения — правовой акт, которым иноземцу даровались определённые права в греческом городе. — Ред.) боспорянину Аминию указывает, что Динамия от своего имени направляла послов в другие государства. Сравнительно недавно опубликованный надгробный памятник Матиана, вероятно, свидетельствует о наличии телохранителей, сопровождавших царицу.
Это надгробие, стоявшее когда-то на одном из таманских некрополей и хранящееся теперь в Темрюкском музее, заслуживает более подробного описания, т.к. из надписи на нём следует, что памятник заказан членом царской семьи не своему родственнику — случай для Боспора уникальный. На известняковой стеле вырезан рельеф всадника в воинском доспехе; он вооружён копьём, луком и колчаном со стрелами, у ног лошади — собака, как и её хозяин, наверное, охранявшая царицу. Надпись под рельефом гласит: «Царица Динамия (поставила изображение) Матиана, (сына) Заидара, памяти ради». Вероятно, она сама составила текст эпитафии и сама же распорядилась и изготовить надгробный памятник начальнику отряда телохранителей, не раз приходившему ей на помощь в зачастую опасных поездках по Боспору.

В эпитафии Матиана и ряде прочих официальных надписей Динамия зачастую называла себя просто царицей и не указывала имени отца или мужа, как было положено при упоминании женских имён боспорских гражданок. Эта черта свидетельствует о независимости и самостоятельности царицы.
Как и другим правителям Боспора, Динамии при жизни устанавливали статуи. Наверное, они имели те портретные черты, которые скульптор передал на бронзовом бюсте царицы, найденном на Тамани. Перед нами — немолодая женщина, может быть слегка идеализированная, но с характерными чертами: широким лицом со сжатыми губами, округлым подбородком и большим прямым носом. Причёска с локонами, известная по римским портретам её современниц. На голове у Динамии остроконечная фригийская шапка, украшенная инкрустированными серебряными звёздами — эмблемой царей династии рода Митридата. Такая звезда вместе с полумесяцем отчеканена также на упомянутых золотых статерах с профилем царицы.
Вероятно, так выглядела Динамия в последние годы своей жизни, которые оказались наполненными драматическими событиями. На закате жизни Асандра, когда Динамия чувствовала себя полновластной правительницей, на Боспоре появился некто Скрибоний, выдававший себя за внука Митридата. Вместе со своими сторонниками он вознамерился свергнуть уже слабого и старого Асандра, утверждая, что сам Август назначил его правителем царства.
Понимая, что у узурпатора довольно сильная поддержка, Динамия после смерти Асандра решила сохранить свою власть, став женой Скрибония. Вскоре после этого её новоиспечённый муж погиб в борьбе со своими противниками, не соглашавшимися с его намерением полностью признать римскую гегемонию и поддержать желание Рима образовать вассальное Понтийско-Боспорское царство.
После смерти Скрибония Август и Агриппа не изменили своего намерения относительно статуса Боспора. Для этого они решили возвести на трон Полемона, бывшего к тому времени уже царём Понта. Несмотря на противодействие боспорян, Полемону удалось воцариться в Пантикапее, и тогда Динамия, по благословению Августа, в 14 г. до н.э. стала женой нового царя. Она ещё два года находилась у власти во время беспрерывных волнений и войн, которые приходилось вести Полемону.
По мнению ряда учёных, основывающихся на косвенных эпиграфических и нумизматических свидетельствах, Динамия скончалась около 12 г. до н.э. Однако не все отказываются от высказанного ещё в начале XX в. предположения, что царица порвала с Полемоном и отправилась на азиатскую (ныне – российскую) сторону Боспора, где, кстати, пользовалась симпатией местного населения. Затем, после смерти Полемона, она вновь недолго правила государством и умерла в преклонном возрасте во время царствования Аспурга, который был сыном Асандра и её пасынком.
В древнегреческой литературе и эпиграфике жизнь женщин освещалась очень скупо, не говоря уже о письменных источниках Северного Причерноморья. На этом фоне ценна любая возможность узнать о характерах и судьбах женщин античности — особенно таких незаурядных, как представительницы семьи понтийских и боспорских царей во главе с властной дальновидной Динамией.
http://his.1september.ru/view_article.php?ID=200802406
http://br00.narod.ru/00-01-00-07.jpg (М.В.СКРЖИНСКАЯ,доктор исторических наук
Мир с конца прошлой эры вступал в эру Христа...

Династией Юлиев-Клавдиев с 27 г. до н.э. начинается в истории Рима имперский период, продолжавшийся пять веков и тесно связавший империю со Скифией (Сарматией). Основателем династии был Октавиан Август, имя которого сохранил и последний летний месяц. 14-37 гг. н.э. отмечены императорством Тиберия, проповедями и гибелью Иисуса Христа. Лет пять правил Калигула, по полтора десятка лет Клавдий и Нерон. При активном участии народов Скифии и Германии в 69 г. развернулась война за императорскую власть, что получила до 96 г. династия Флавиев: Веспасиан, Тит, Домициан. И в том числе это имена и даты российской истории.

Рим в 14-9 гг. до н.э. войсками во главе с Агриппой и Тиберием победил народы Паннонии, где были и праславяне, сарматы и языги — «вечный город» включил их земли в свою провинцию Иллирик. Даки с союзниками переходили в 10 г. до н.э. Дунай, помогая паннонийцам, но империя в 1-3 гг. ответила мощным походом против Дакии. Август доказывал, что «войско даков было побеждено и уничтожено под моим верховным командованием, затем мое войско, перейдя Данувий, заставило племена даков переносить власть народа римского.» Так Рим усиливал натиск в сторону Скифии, античное «распространение НАТО на восток».

Сразу за рассказами о победах в Паннонии и Дакии император Август незадолго до смерти писал: «О нашей дружбе просили через послов бастарны, скифы, цари сарматов, которые живут у реки Танаис и дальше, цари албанов (земли в основном Азербайджана), иверов (Грузия) и мидян (Прикаспийский Иран). У меня искали убежища с мольбою цари парфян (затем — мидян, британцев)..., царь маркоманов и свевов...рус». Тем отмечалось взаимодействие народов у северных и восточных рубежей империи, иногда и единство их политики, к которой привлекались британцы и другие народы. Вновь, где эти факты в истории отечественной дипломатии ?! А это взаимодействие частью было подтверждением возможности стратегии Митридата Евпатора объединить по этому направлению народы Европы против диктата Рима. http://proza.ru/2009/08/23/198

Единство политики бастарнов, скифов, сарматов было очевидным. И они активно использовали для решения политических вопросов послов – добивались от Римской империи «дружбы», режима наибольшего благоприятствования.

Приазовский царь Асандр при Цезаре имел скромный титул архонта («архонтами» — напомним — Византия считала и князей Руси), но при Августе принял все же царский титул и получил на то согласие Рима. Титулы царей получили и другие князья сарматов, жившие у Танаиса (Дона) и дальше на север и восток. Они не были императорами, но по многовековой традиции скифских царей назывались «василиями-басилевсами». Так в средние века будут называть себя и императоры Византии, явно помнившие славу античного Причерноморья, подконтрольного Скифии.

В период принципата Августа (27 г. до н.э. – 14 г. н.э.) отношения Понтийского царства Полемонидов с Римом были тесно связаны с общей политикой Рима в Причерноморье. Август пытается объединить этот важный регион под эгидой вассального Понтийского царства. На восток был направлен ближайший друг Августа, виднейший полководец Марк Випсаний Агриппа. С его помощью в 14 г. до н.э. Понтийский царь Полемон I занимает и боспорский престол, чем временно объединяет Боспор и Понт. Но правление Полемона на Боспоре продлилось недолго. В 8 г. до н.э. он погиб в борьбе с одним из меотийских племен, после чего Боспор отделился от Понта. Правительницей Понта стала вдова Полемона, внучка великого Антония – Пифодорида, которой досталась и Колхида. В 3/2 гг. до н.э. по желанию Августа, она вышла замуж за царя Каппадокии и Малой Армении Архелая. В результате этого брака Рим получил определенную дипломатическую компенсацию за поражение на Боспоре, так как на его восточных границах вместо объединенного Понтийско-Боспорского царства возникло большое государство, объединявшее всю Восточную Анатолию, Колхиду и центральную часть Малой Азии вплоть до средиземноморского побережья.


Титулы царей при Августе получили и другие князья сарматов, жившие у Танаиса (Дона) и дальше на север и восток. Они не были императорами, но по многовековой традиции скифских царей назывались «василиями-басилевсами». Так в средние века будут называть себя и императоры Византии, явно помнившие славу античного Причерноморья, подконтрольного Скифии.
.После смерти Аспурга в 38 г. (его правление почти полностью совпадает с периодом правления Тиберия) император Калигула попытался посадить на боспорский престол очередного римского ставленника — фракийского царевича Полемона. Но сын Аспурга Митридат VIII не пустил его на Боспор и объявил себя царем. В опоре на римские войска борьбу за трон выиграл Котий, брат Митридата. Рим воевал у Дона и Северного Кавказа, на обратном пути часть римских войск была уничтожена.
Митридата VIII казнили уже в Риме, за участие в одном из заговоров. В середине века цари тавроскифов или сарматов Фарзой и Иненсимей фактически захватили Ольвию, где чеканили свою монету. Этим они напоминали скифского царя Скилура, за два века до Фарзоя выпускавшего в Ольвии свои монеты с именем, титулом и портретом. За пять веков до Иненсимея в здешней округе был известен скифский царь Скил. И все это составляло эпизоды скифской государственности. Примерно при Скилуре самым богатым ольвийцем являлся Протоген, выкупивший у иноземца-ростовщика священные сосуды храмов, заложенные для дани золотом Скифии.

Одна из ранних успешных правящих династий Боспорского царства именовалась Спартокиды. Славной царицей царства была затем и Динамия. В нашей стране возникли и действуют спортивные клубы «Спартак» и «Динамо». Конечно, «Спартак» больше память о главе антиримского восстания Спартоке. Но вот «Динамо» для правоохранительных органов… Тем более, основной знак-символ царей Боспора – трезубец – затем использовался и династией Рюриковичей. Ныне принят Украиной. А в России его отчасти напоминает двуглавый орел.

Суммирование всех исследовательских достижений по периоду может дать новые яркие результаты, показывающие дипломатические достижения Приазовья и Сарматии, сменявшей Великую Скифию. Во всяком случае, признание Августа - «О нашей дружбе просили через послов бастарны, скифы, цари сарматов, которые живут у реки Танаис и дальше, цари албанов (земли в основном Азербайджана), иверов (Грузия) и мидян (Прикаспийский Иран). У меня искали убежища с мольбою цари парфян (затем — мидян, британцев)..., царь маркоманов и свевов...рус» - позволяет делать очевидные выводы.
Рим принимал послов бастарнов, скифов и царей сарматов, таким перечислением подчеркивая некоторое единство имперской политики по отношению к ним. Цари сарматов указаны живущими у реки Танаис (Дон) и дальше, что вскоре подтвердит своими данными и Птолемей.  Очень эти цари не по нраву российскому (да особенно зарубежному) историческому официозу. По ряду данных у Танаиса (Дона) оказываются священные алтари Кесаря (Цезаря и Августа) и Александра (Македонского).
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111131.htm
А как это трактовать, что с этим делать ?! Жуть для официоза.
Если цари, признаваемые Римом, то Сарматия - многонациональное государство...
Против Августа не попрешь. Тем более цари Августа почитали, как и в Боспорском царстве.
Да и на Руси, в России.

Ведь в 16 веке «Сказание о князьях владимирских» суммировало одну из версий происхождения власти на Руси: «И в то время некий воевода новгородский именем Гостомысл скончевает свое житие и созва вся владелца Новагорода и рсчс им: «О мужие новгородци, совет даю вам аз, яко да пошлете в Прускую землю мужа мудры, призовите от тамо сущих родов владелца себе». Они же шсдшс в Прускую землю и обрегоша тамо некоего князя именем Рюрика, суща от рода римскаго Августа царя'…»

Иван Грозный с гордостью писал шведскому королю «Мы от Августа кесаря родством ведемся». И другие именитые люди России эту версию поддерживали. Понятно, что отечественная историческая мысль (при соответствующей поддержке зарубежной) упорно относит подобное родство к средневековым («древнерусским») сказкам.

Во куда ведет динамика дипломатии Динамии из рода Лаодик…

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908230414
http://www.proza.ru/2009/08/23/414
 
Дипломатия Великой Скифии в начале эры

http://alexorgco.narod.ru/Europe/Maps/RomanEmpire.gif
http://mmmmmm2002.narod.ru/index.files/image002.jpg
http://dic.academic.ru/pictures/wiki/files/116/tyurki.png
http://www.roman-glory.com/karty-drevnego-mira
Из Атласа. Всеобщая история. Древний мир: 5-й класс. «Дизайн. Информация. Картография», «АСТ», «Астрель». Москва, 2008.
Из Атласа. Всеобщая история. Древний мир: 5-й класс. «Дизайн. Информация. Картография», «АСТ», «Астрель». Москва, 2008.

Даже во времена Сарматии полиэтничная Великая Скифия никуда не делась.
Соседние народы это веками помнили. И по мере христианизации Великая Скифия получала название Росия (Роус, Русь). Сарматы на время добились царствования в огромной державе, но в ней зрели и другие политические силы. И все они представали окрестным народам как именно скифы.

Основная ошибка изложения античной отечественной истории нередко заключается в том, что игнорируются события в округе Кавказа и восточнее Дона (Танаиса) вплоть до просторов Сибири. А это тоже российские народы – активные участники всемирной истории. Западные специалисты игнорируют реалии Востока. Наши стремятся показать, что Восточноевропейские гаплогруппы, типа R1a и N старше, более разнообразны, и просто более интересны, чем считают «ненаши» исследователи. Западноевропейские ученые сосредотачиваются на Западной Европе и его жителях, рассматривая гаплогруппы типа R1a и N как случайную примесь, говорящую (условно), что "R1a - гаплогруппа (преимущественно) Викингов", а "N - гаплогруппа (в частности) Гуннов." Накапливая, классифицируя, и интерпретируя данные по R1a и N, можно изменить это отношение, и привлечь большее внимание исследователей и компаний, занимающихся анализами ДНК, к этим гаплогруппам, и, может быть, это внимание принесёт новые крупные открытия.
http://grigoriev-denis.livejournal.com/399.html
При любом отношении – указанным гаплогрупам не менее нескольких тысячелетий, при этом R1a чаще трактуется как праславянская, а N характерна и финно-уграм. G остается индикатором индоиранцев, хотя в последнее время она полюбилась и семитам. Но соответствия древнейших, античных, средневековых и нынешних народов очень сложные.
http://bela-rus.livejournal.com/8937.html
В трудах Л.Н.Гумилева обращено внимание, что авангардные группы гуннов участвуют в отечественной истории восточнее Дона примерно с 1 века н.э. , что подтверждается разнообразными источниками http://gumilevica.kulichki.net/EBE/

Как венеды и готы, другие народы они с веками становились полиэтничными, что отражал и эпос. Иордан в 6 веке суммировал эти эпические сюжеты так:
«Король готов Филимер, сын великого Гадариха, после выхода с острова Скандзы, пятым по порядку держал власть над гетами и, как мы рассказали выше, вступил в скифские земли. Он обнаружил среди своего племени несколько женщин-колдуний, которых он сам на родном языке (Patrio sermone) называл галиуруннами 380. Сочтя их подозрительными, он прогнал их далеко от своего войска и, обратив их таким образом в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот, — малорослое, отвратительное и [85] сухопарое, понятное как некий род людей только лишь в том смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи.
Вот эти-то гунны, созданные от такого корня, и подступили к границам готов. Этот свирепый род, как сообщает историк Приск 381, расселившись на дальнем берегу 382 Мэотийского озера, не знал никакого другого дела, кроме охоты, если не считать того, что он, увеличившись до размеров племени 383, стал тревожить покой соседних племен коварством и грабежами». http://www.vostlit.info/Texts/rus/Iordan/text1.phtml?id=576
http://www.vostlit.info/Texts/rus/Iordan/primtext4.phtml
Не надо пугаться. Если верить Геродоту, скифы вели себя от Таргитая (сына Зевса) и дочери Борисфена-Днепра (русалки или водяной змеи). Греки считали их порождением Геракла и полудевы-полузмеи. И всяких таких порождений в глубинах истории множество. Вместе с тем тот же Приск, хорошо знавший Аттилу и его окружение, ничего в гуннах малорослого, отвратительного и сухопарого не  подчеркнул. Всякие были в армии Аттилы люди, говорившие на разных языках…

Как помним, сразу за рассказами о победах в Паннонии и Дакии император Август в начале нашей эры незадолго до смерти писал: «О нашей дружбе просили через послов бастарны, скифы, цари сарматов, которые живут у реки Танаис и дальше, цари албанов (земли в основном Азербайджана), иверов (Грузия) и мидян (Прикаспийский Иран). У меня искали убежища с мольбою цари парфян (затем - мидян, британцев )..., царь маркоманов и свевов ...рус».
Тем отмечалось взаимодействие народов у северных и восточных рубежей империи, иногда и единство их политики, к которой привлекались британцы и другие народы. Вновь, где эти факты в истории отечественной дипломатии ?!
Единство политики бастарнов, скифов, сарматов было очевидным. И они активно
использовали для решения политических вопросов послов – добивались от Римской
империи «дружбы», режима наибольшего благоприятствования. И нередко привлекали скифов и сарматов к своей политике Парфия и другие державы Аршакидов, где неизбежно помнили о происхождении своей элиты из Великой Скифии.

Лишаясь в войнах огромных людских ресурсов, Римская империя усиливала политику переселений народов с запада Скифии в свои провинции. Официозная наука об этом рассуждать не любит, так как сотни тысяч «римлян» в итоге оказываются «чистопородными» скифами, сарматами, готами, гуннами…

.После смерти Аспурга в 38 г. (его правление почти полностью совпадает с
периодом правления Тиберия) император Калигула попытался посадить на боспорский
престол очередного римского ставленника — фракийского царевича Полемона. Но сын
Аспурга Митридат VIII не пустил его на Боспор и объявил себя царем. В опоре на
римские войска борьбу за трон выиграл Котий, брат Митридата. Рим воевал у Дона и
Северного Кавказа, на обратном пути часть римских войск была уничтожена.
Митридата VIII казнили уже в Риме, за участие в одном из заговоров.
В середине века цари тавроскифов или сарматов Фарзой и Иненсимей
фактически захватили Ольвию, где чеканили свою монету. Этим они напоминали
скифского царя Скилура, за два века до Фарзоя выпускавшего в Ольвии свои монеты с
именем, титулом и портретом. За пять веков до Иненсимея в здешней округе был
известен скифский царь Скил. И все это составляло эпизоды скифской
государственности. Примерно при Скилуре самым богатым ольвийцем являлся
Протоген, выкупивший у иноземца-ростовщика священные сосуды храмов, заложенные
для дани золотом Скифии.

Скифы усилили натиск и на Херсонес, который при осаде обратился за помощью к
Риму. Нерон направил в Крым в 63 г. большую экспедицию во главе с легатом провинции
Мезии Тиберием Плавтием Сильваном Элианом. Римляне вынудили скифов снять осаду.
По городам Северного Причерноморья размещались римские гарнизоны из тысяч солдат I
Италийского, V Македонского и XI Клавдиева легионов, при этом первый фактически
был гвардейским. Херсонесский порт принял римскую эскадру из 40 кораблей, занятых
патрульной службой в Черном море. Среди римских легионов был и Legio IIII Scythica Скифский (Парфянский) легион, сформированный в 42 до н. э. и существовавший до начала IV века. Название Скифский утвердилось при Марке Антонии. Эмблемой был Единорог . http://ru.wikipedia.org/wiki/Список_римских_легионов


Плавтий правил Мезией у низовий Дуная в 56-66 гг. Этот Сильван (Лесной)
переселил из-за Дуная в империю более 100 тыс. человек — вместе с женами и детьми,
вождями («принципибус») и царями. Переселенцы облагались данью. Вскоре правитель
подавил «волнение сарматов, взял в качестве заложников сыновей царей бастарнов и
роксоланов и братьев дакийских вождей, а затем отпустил их». Тиберий (Тиверий) —
нередкое для Рима и Византии имя, напоминающее летописных «тиверцев», известных
городами времен Скифии у Черного моря. Если были народы в честь Крива, Радко,
Вятко, то кто мешал веками раньше племенам или общинам принимать имена в память об
императоре или провинциальном правителе Тиберий? Политику переселений скифов в
еще больших масштабах империя продолжала и позже.

Жестокостями римского прокуратора Флора в Иудее была спровоцирована война
66-73 гг., когда в конце 66 г. зелоты и сикарии, другие восставшие семиты разгромили
карателей-римлян. Умиротворял Иудею будущий император Веспасиан Флавий,
воевавший и на Кавказе. На сторону римлян перешел полководец Йесеф бен Маттитйаху
(Иосиф Флавий), который позже описал события и прочно связал Скифию с образом Гога
и Магога, «князя Роша». Около 69 г. в развернувшуюся в Риме борьбу за власть явно
вмешивались и скифские силы, включая языгов и роксолан.

Царь Агриппа, убеждая иудеев в 66 г. не вступать в борьбу против империи,
считал эти силы мизерными: «Зачем говорить о гениохах и колхах, о племени тавров,
боспорцах и других живущих вокруг Понта и Меотиды народах, которые раньше и
собственного не признавали владыки, а теперь держатся в подчинении тремя тысячами
гоплитов, и сорок военных кораблей поддерживают мир на несудоходном прежде и
суровом море». Эти данные Агриппы приняты наукой, но уже в 69 г. значительную часть
Черного моря пытался контролировать своим восставшим флотом Аникет (возможно
будущий русский Аника-воин; Аникет некоторое время командовал «потешным флотом»
Нерона под Римом). Тоже нелюбимая официозом тема.

Роксоланы в 67 г. напали на Мезию, и отпора переселенцев, вышедших ранее из
Скифии, не встретили. Отбивались лишь римские солдаты-легионеры. Летом 68 г., еще до
убийства Нерона, роксоланы вновь перешли Дунай и уничтожили две отборные римские
когорты, что заставило держать в одной Мезии три из примерно тридцати основных
римских легионов (дивизий; каждая имела около шести тысяч воинов). Северный натиск
повторялся и в 69 г., он частью повлиял на приход к власти Веспасиана. Роксо-ланы –
«русые аланы» – нередко указываются как пращуры словено-русов и других россиян.
Флавии в интересах империи организовывали походы в сторону Скифии, но их
силы не раз были биты, особенно в округе Дакии. Это и вызвало натиск сюда Траяна,
одного из основателей династии Антонинов. Но тем натиском фактически начинался уже
следующий век. И следующий этап развития экономики страны, когда греческие вещи и
монеты на наших землях уступают римским.

Почти весь 2 век Римской империей  правила династия Антонинов
(96-192 гг.), названная по имени галла Антонина Пия (86:138-161), усыновленного
Адрианом. Начало династии положил Марк Кокцей Нерва (30:96-98), который отдалялся
от «проскифской» политики Флавиев, хотя и носил близкое праславянам-нервиям имя.
Еще в 76 г. Нерва усыновил будущего императора Траяна и воспитывал его в духе
грядущего натиска на округу Скифии.

Адриан (117-138) при натиске тавроскифов в Крыму подчинил Херсонес
боспорскому царю Котию Дважды посольство знатного херсонесского горожанина
Аристона , сына Аттины (почти тезки будущему Атилле), ходило для заключения мира к
боспорскому царю Риметалку (131 -153). Аристон бывал и в Риме с ходатайством о
свободе Херсонеса. Ходатайство перед Пием поддержали граждане Гераклеи
Понтийской, что позволило Херсонесу обрести свободу (элевтерию) и укрепить особые
отношения с империей. Э то отразилось и в облике херсонесских монет.
Политику натиска поддерживали Тиберий Юлии, цари Боспора. Савромат I (93-
123) и Котий II вели войны против скифов. Во времена Траяна (98-117) аланы и их
союзники разрушили многие боспорские крепости на Таманском полуострове. Боспор и
Рим почти весь век усиливали оборонительные сооружения у низовий Дона.
Адриан (117-138) при натиске тавроскифов в Крыму подчинил Херсонес
боспорскому царю Котию Дважды посольство знатного херсонесского горожанина
Аристона , сына Аттины (почти тезки будущему Атилле), ходило для заключения мира к
боспорскому царю Риметалку (131 -153).
Аристон бывал и в Риме с ходатайством о свободе Херсонеса. Ходатайство перед
Пием поддержали граждане Гераклеи Понтийской, что позволило Херсонесу обрести
свободу (элевтерию) и укрепить особые отношения с империей. Э то отразилось и в
облике херсонесских монет.

Усиливая давление в Крыму, тавроскифы постоянно беспокоили и Ольвию.
Ольвия высылала к вождям окрестных племен-землячеств послов, задабривала князей
округи подарками.
Уже при Траяне или Адриане у низовий Днепра и Буга встал римский гарнизон.
Дополнительные войска из Нижней Мезии присылал сюда Антонин Пий, в состав
провинции Мезии округа Ольвии на некоторое время и попала. Так часть южных земель
Скифии (будущей Руси) века на два становилась и частью Римской империи. Скифские
народы вносили свой вклад в историю Рима, а затем и Византии.
Во время войн Траяна у низовий Дуная царю даков Децебалу помогали царь
роксоланов Сусаг и царь агафирсов (или иных сарматов) Сардоний, буры и бастарны,
определяемые русским эпосом, напомним, как «сыны Славена князя». Траян вывел под
Рим из округи Дакии около 500 тыс. пленных мужчин «вместе с оружием, в том возрасте,
...когда они наиболее способны к войне».

Примерно столько воинов бросала Скифия против Рима и в 269, 332, 378, 405, 451
гг. Почти до таких размеров доходили войска славян и Руси, другие объединенные силы
северян в 515,559,580,617,626,680,711,756,823,907,944 гг. Иногда многие попадали в плен
и гибли, но были и удачные походы.
Конечно, «сотни тысяч» и в ту пору подсчитывались на глазок, однако и в
несколько раз меньшие числа оказываются достаточно крупными.
На римской колонне Траяна роксоланы различаются по чешуйчатым панцирным
кольчугам; там есть и изображения домов агафирсов или даков.
Десятки тысяч пленных времен Траяна уходили в Африку и Галлию, заселяли
другие провинции, особенно Паннонию, Норик и Далмацию. Дакию вскоре занимали,
главным образом, колонисты из Сирии, Иудеи и округи. Там усилилась разработка
золотых рудников. Смешивались обычаи старожилов и переселенцев. Формировались
новые народы...

Эпоха Траяна сводила почти на нет мощный полиэтнос агафирсов, почти
тысячелетие защищавших прикарпатские рубежи Скифии. Агафирс и Гелон были
старшими сыновьями Геракла и братьями Скифу, которому за силу и ловкость доверялось
царствовать в огромной державе. Агафирсы проявляли себя уже во время войны Скифии
с Дарием I. Официоз подробности этого переселения крайне не любит.
Пленные долго сохраняли в своих именах прозвище Агафирс. Один из Агафирсов
даже поставил посвящение Плотине, жене Траяна, отпустившего пленного на свободу.
Этому Агафирсу перешла часть императорских имений под Римом, где в 123-152 г г.
действовали керамические мастерские бывшего раба.
Некоторые Агафирсы в силу образованности и многовековой тяги к золоту (что
отмечал еще Геродот) были рабами-кассирами и отпущенниками-бухгалтерами в
императорских канцеляриях самого Рима. Раб Агафирс Рег женился на свободной
женщине Катии Януарии. Агафирсы быстрее осваивались в империи, чем Геты и Даки
(Давы), прозвища которых веками и до нашей эры были в Риме символами рабства.
Подобных браков возникало немало.
Выходцы из округи Скифии не стеснялись своего происхождения до гробовой
доски. Надгробие у Лугдуна (Галлия) сообщало, что Клавдий Агафирс 70 лет похоронен
сьшом Седацием Агафирсом. Среди привычных имен полиэтноса: Гай, Артемон,
Фроним, Феликс, Модест, Сервил («сер-вус»: раб-славянин). Бывшие рабы проникали в
римскую элиту. Это официозу, как и по периоду Суллы, ни к чему.

Некоторые общины агафирсов – как ака-циры – переселялись вплоть до Финского
залива, оставили о себе память культурой «выемчатых эмалей» с элементами славянской
глаголицы Ш – У1 веков нашей эры. Есть и немало других следов докириллической
письменности на наших землях – греческой, римской, византийской, вариантов
арамейской (близкой кириллице) и других. Но внимание на этом официозом почему-то не
акцентируется . А корпуса античных надписей Северного Причерноморья, содержащие тысячи документов, упорно не издаются.

Предки Адриана происходили из Адрий (Юго-славии), откуда были и родичи
Траяна. Элий Адриан (Африканец), отец будущего императора — двоюродный брат
Траяна. Мать — Домиция Паулина, тезка жены Траяна. Адриан с десяти лет был под
опекой двоюродного дяди, так как отец умер. И ему приходилось не раз бывать в Нижней
Мезии. Женился Адриан на племяннице Траяна. Траян в 104 г. поставил его во главе
первого легиона — Минервы. За войну с даками и роксоланами подарил Адриану
алмазный перстень, что сам получил от Нервы. У будущего императора выявляется
немало контактов с выходцами из Скифии.

Позднеантичный Элий Спартиан привел такие штрихи к портрету Адриана:
«3.  ...Будучи послан в Нижнюю Паннонию (округа Венгрии) в качестве преторского легата, Адриан подавил сарматов...
5.  Получив верховную власть, он тотчас же вернулся к старым взглядам
римской  политики  и обратил свои усилия к сохранению  мира  по  всему
кругу  земли. Ибо, кроме отпадения тех народов, которые покорил Траян,
тревожили мавры, сарматы шли войной...
6.  ...Услышав  о  восстании сарматов и роксоланов, он  отправился  в
Мезию, выслав вперед войска... С царем роксоланским, который жаловался
на уменьшение дани, по разбору дела заключил мир».
Ныне под этим  “царем роксоланским” ученые видят сармата Распарагана,  который  впоследствии  получил  римское гражданство и умер в г. Поле (топоним тяготеющий и к славянским) на Апеннинах. Сохранилось два  упоминания имени  Распарагана в латинских надписях - в одной из них он называется царем  роксоланов, в другой, принадлежащей его собственному  сыну,  он именуется  царем  сарматов (ВДИ, 1943, N3, с.256; пр.6;  О.Н.Трубачев. Распараган,  король роксоланов. “Славянское и балканское языкознание”. М.,  1983,  сс.36-37). 

В итоге языги во второй половине I века, а роксоланы в начале II века добились от Рима выплаты ежегодных субсидий в обмен на участие в обороне римских границ. Прекратив получать эту дань, роксоланы в 117 году призвали на помощь языгов и вторглись в дунайские провинции Рима. После двухлетней войны империя была вынуждена возобновить плату роксоланам. Это при  царе Распарагане, который, как помним, имел два титула — «царь роксоланов» и «царь сарматов». Возможно, это говорит о том, что языги и роксоланы формально сохраняли единую верховную власть. Чаще всего они выступали в тесном союзе, хотя языги занимали равнины Среднего Дуная, а роксоланы расположились на Нижнем Дунае и в Северо-Западном Причерноморье. Завоевав фракийцев, живших между языгами и роксоланами, римляне попытались разрушить их связи и даже запретить общение между ними. Сарматы ответили на это войной.

Особенно упорной была борьба сарматов с Римом в 160-е и 170-е годы. Известны условия мирного договора, который языги в 179 году заключили с императором Марком Аврелием. Война надоела как римлянам, так и сарматам, в стане которых боролись две партии — сторонники и противники соглашения с Римом. Наконец, мирная партия победила, и царь Банадасп, вождь сторонников войны, был взят под стражу. Переговоры с Марком Аврелием возглавил царь Зантик. По договору языги получили право проходить к роксоланам через римские земли, но взамен обязались не плавать на судах по Дунаю и не поселяться вблизи границы. Впоследствии римляне отменили эти ограничения и установили дни, по которым сарматы могли переходить на римский берег Дуная для торговли. Языги вернули Риму 100 тысяч пленных.


Восьмитысячный отряд языгской конницы был принят в римскую армию, при этом часть всадников отправлялась служить в Британию. По версии некоторых учёных, например, Жоржа Дюмезиля, именно эти сарматы явились источником кельтских мифов о короле Артуре и рыцарях круглого стола.

По В.А. Чудинову, сарматы писали по-русски. Так, например, на ноже из сарматских погребений I- начала II веков н.э. на Чертовицком III погребении близ Воронежа (раскопки Скифо-Сарматского отряда археологической экспедиции Воронежского университета 1089-1984 гг.) он прочитал надпись: МАСТЕРСКАЯ МАСТЕРА РОДИОНА КЛЕЩЕВА, ЛИТОЙ НОЖ (ЧУТ, с. 153, рис. 178), на другом ноже – МАСТЕРСКАЯ МАСТЕРА КЛЕЩЕВА (ЧУТ, с. 154, рис. 179) и на третьем ноже – МАСТЕРСКАЯ МАТЕРА КЛЕЩЕВА (ЧУТ, с. 156, рис. 180). На половинке пряслица я прочитал надпись МАСТЕРСКАЯ МАСТЕРА НИКИТИНА (ЧУТ, с. 156, рис. 181), на целом пряслице – МАСТЕРСКАЯ (ЧУТ, с. 157, рис. 182), на пряжке курганного могильника Кировский III (II век н.э.) – надпись МАСТЕРСКАЯ МАСТЕРА КОТОВА (ЧУТ, с. 157, рис. 183). Таким образом, можно предположить, что язык надписей сарматов в Шотландии будет или русским, или славянским. http://www.runitsa.ru/publications/publication_81.php#35168

Марк Аврелий заключил соглашение с языгами, на основании которого 5500 всадников из языгов посылали северной границе Великобритании группами по 500 человек, из-за трудностей продвижения в той местности. Присутствие этих языгов было не краткосрочным, но постоянным. Фактически, латинская надпись 238-244 нашей эры найденный в Ribchester (Bremetennacum) упоминает воинскую единицу в 500 сарматских конников, а сарматский лагерь ветеранов (в Bremetennacum Veteranorum) существовал до начала V столетия. Предполагается, что эти языги медленно соединялись с местным населением, и после того, как римляне в 410 г. н.э. окончательно оставили Великобританию, оставшиеся языгские общины частично бежали на Континент, а частично, – в Шотландию при столкновении с представителями вторгавшихся племен англов и саксов. Согласно Littleton и др. (4, с. 23, 62), эти языгские всадники, и их первый вождь Люциус Арториус Кастус мог быть источником легенды о Короле Артуре.

О наличии языгских общин Шотландии, по нашему мнению, свидетельствуют надписи и символы на камнях Ньютона, Шотландия (ср. рис. 1, 2 описанные Стюартом, 5).
http://www.runitsa.ru/publications/publication_81.php

Эпическая память характерна и словено-русам.
Как помним, в 108 г. Адриан претором и легатом Траяна попадает в Нижнюю Паннонию: «там он укротил сарматов, поддержал военную дисциплину». Войны той поры остались в русском эпосе образами «веков Траяна», «валов Траяна», «тропы Трояни», где глубина памяти уходит и до эпохи легендарной Трои. Скифия имела несколько рядов валов на своих западных и придунайских границах. За взятие валов Рим веками особо отмечал своих воинов и полководцев.
Траян видел своим преемником храброго Нератия Приска, но Плотина интригами
привела к власти Адриана. Рим с 118 г. терял при нем свои владения. «Ведь не только отпали те народы, которые покорил Траян, но и производили нападение мавры, шли войной сарматы, нельзя было удержать под римской властью британцев, был охвачен мятежами Египет...» Известный со времен Митридата Евпатора геополитический союз фактически действовал. И Адриан спешил с решениями в пользу бежавших от римского диктата.

У низовий Дуная «ежегодные выплаты» (дани) империи шли, вероятно,  царю Сусагу
(Сусану) или его наследникам в среде «русых аланов», из которой через век появится и
император Максимин. Адриан наладил дружбу с парфянами, удалив от них царя,
поставленного Траяном. Позволял армянам иметь своего царя, замененного при Траяне
римским легатом. Цари бактрийцев прислали к нему послов с мольбой о заключении
дружбы. Даже в албанцах и иберах Кавказа он обрел верных друзей, так как щедро
одарил их царей, хотя те и отказались прибыть к нему. В целом, с годами Адриан
«покинул много провинций , завоеванных Траяном». Никаких ярких успехов в борьбе со
Скифией (Сарматией) у него не было. Марций Турбон отличался при Адриане
операциями в Иудеи, где римляне переименовали Иерусалим ( назвали «Колония Элия
Капиталина») и строили храм Юпитера на месте храма Соломона .

Восстание иудеев 131- 136 гг. возглавлял Симон Бар-Кохба, а позже ряд бывших повстанцев оказался в округе Приазовья. 10 июля 138 г. Адриан скончался под Римом от лихорадки; для лечения приглашался из Паннонии «какой-то древний слепец (вроде Гомера)». Адриан к концу жизни усыновил Элия Вера, правившего в обоих Паннониях. А тот еще до смерти «отца отечества» сам умер. Адриан тогда спешно усыновил Антонина Пия.
В этот период Сарматия представляла собой достаточно развитое государство десятков народов и городов

Пий не спешил менять кадры Адриана, хорошие наместники в провинциях
задерживались по десятку лет. «Действуя через своих наместников и легатов, он разбил
германцев, даков и много других племен, а также поднявших восстание иудеев... Он не
раз обуздывал аланов, когда они приходили в движение».
Аланы (их связывают и с русской «волынью»: волынянами, «салунью»)
контролировали земли от гор Алан у верховий Днепра почти до Кавказа и Дуная, вели
кочевой образ жизни, являлись своеобразными «казаками» первых веков нашей эры.
Аланами (Алаунами) со средних веков называлась и Валдайская возвышенность, где
археологи отмечают появление элементов южных культур сарматов и других народов.
Иногда аланы действовали в союзе с тавроскифами, имя которых затем перешло росам-
русам — например, дружине Святослава. Эти силы Пию явно досаждали.
До 145 г., «разобрав спорное дело между Реметалком и Евпатором ,
он отослал первого в Боспор на царство. Оль вийцам он послал на помощь войска в
Понт против тавроскифов и, победив последних, заставил их дать заложников
ольвийцам. Конечно, такого авторитета у иноземных народов никто до него не имел, хотя
он всегда любил мир...» Мира Скифия (Сарматия) и ее союзники не гарантировали, но большую дипломатическую работу вели и силовыми методами ее поддерживали.

От низовий Дуная мощные удары по империи наносили сарматы и близкие им
народы в 139,143,156 и в последующие годы. Царь «свободных даков» Тарб вместе с
сарматами, бастарнами, роксоланами, костобоками, буррами (как бы наследниками Борея и Перуна) чуть не захватил севернее Дуная столицу римской Дакии.
Население Малой Скифии у низовий Дуная отнимало земли у римских колонистов. Здешнему наместнику Гельвию Пертинаксу, будущему императору, пришлось долго наводить порядок. :
При Марке Аврелии (161-180), десяток лет имевшем соправителя Луция Вера,
координируемый натиск народов Германии и Скифии на империю усилился. Наместник
Дакии и Нижней Мезии Клавдий Фронтон в 170 г. погиб в войне с северянами. Его
сменил Клемент, привлекший к своей политике астингов (айстов, эстов; балтов) почти
от Балтики. Дружины наемников возглавляли Рай и Рапт («роптать»: протестовать).
Клемент направлял их на земли костобоков — от верховий Тиссы и Днестра до низовий
Днепра, но князья упорно пробивались к Дунаю. Мобилизованные Римом лакринги
почти полностью разгромили эти дружины, оставив истории массу вопросов. «Аисты» |
(восточные) напоминают о роли Востока и в скандинавском эпосе. Рай и Рапт, верно,
увлекли костобоков (кривичей?; литовское «кривс» - русский) на юг.

Уже в 170-171 гг. костобоки, возможно — с союзниками, переходят Дунай, покоряют земли Фракии, Македонии и Ахайи вплоть до греческой Фокиды. Частью этого пути около 496 г. до н.э. проходили скифы, сюда около 175 г. до н.э. проникали и бастарны. Есть сведения и о выходе в эти места скифов во времена Македонского. После костобоков прорывы народов Скифии в сторону Греции усиливаются. Отпор костобокам попытался
организовать Мнесибул, победитель олимпиад, но пал в битве. Северяне разрушили храм
мистерий в Элевсине, построенный еще Периклом. Взяли добычу в других местах и
вернулись. Не исключается участие в походе соратников Рая и Рапта.

Одним из царей костобоков примерно в эти годы был Пиепор, а его женой
являлась Зия (Сея) — дочь дакийца Тиата. «Бабке своей дрожайшей , много
достойной» оставили прославляющую надпись в Риме на латинском языке «внучата» —
Натопор и Дрилгис. Плиний в начале эры упоминал «котобакхов» у Дона, а авторы IV в.
— севернее Черного моря, «скифского лука», где находились «европейские аланы и
костобоки и бесчисленные племена скифов». Можно найти скифским именам и
средневековые славянские созвучные имена типа Зеил, Зуик, Тит, Дроцил (и подобные).

Командующему гвардией Марку Клавдию Фронтону, погибшему от рук германцев
и языгов, империя поставила памятник. После очередной победы над сарматами в 175 г.
Марк Аврелий принял титул Сарматский. Но тем лишь усилил ход «Германской, или
Маркоманской, войны, вернее — войны со множеством племен». Сарматы, роксоланы,
бастарны, аланы, певкины (от острова Певка, низовья Дуная; певка – сосна), костобоки и
другие скифы были активными участниками этой войны 166-180 гг. Империя испытывала
немало трудностей на границах с Сарматией.

Император-философ Аврелий около 175 г. «хотел создать провинцию
Маркоманнию, хотел создать также и провинцию Сарматию, и он создал бы их, если бы в
это время на Востоке не поднял восстание Авидий Кассий, который провозгласил себя
императором, как говорят некоторые, по желанию Фаустины (жены Аврелия), считавшей
мужа безнадежно больным». Обреченный император привычно бил одних варваров
руками других варваров. Германцы убивали своих же германцев, сарматы — сарматов.
Аврелий «сделал воинами и разбойников Далмации и Дардании», многих бывших рабов.
А в войнах против него уже были заметны свевы, вандалы, лангобарды и «обии» (абии),
как еще до нашей эры называлась и часть скифов. Эти народы селились у западных
границ Сарматии, многих сами германцы и наука связывали и связывают с
праславянством. О привлечении Аврелием в империю языгов выше уже говорилось.

Рим одерживал некоторые победы в этой войне, «какой еще не бывало в памяти
людей». Но в «такое время, когда тяжкая моровая язва погубила много тысяч и среди
народа, и среди воинов». Был ли этот мор чисто природным явлением, остается загадкой.
Ведь отравлять воду для сотен тысяч врагов могли и задолго до нашей эры. Народы
Германии и Сарматии добились от следующего императора Антонина Коммода (180-192)
заключения мира на условиях восстановления довоенной границы империи. Но эту
границу Риму пришлось срочно укреплять и укреплять.
Авидий Кассий, бросавший вызов Аврелию в борьбе за власть, казнил один из
своих отрядов за то, что отряд «перебил три тысячи сарматов, беспечно расположившихся
на берегах Дуная, и возвратился к нему с огромной добычей». Центурионы отряда
надеялись получить награду, но Авидий велел их схватить и «распять на кресте, применив
к ним вид казни, предназначенный для рабов, — чему до него не бывало примера. Он
сказал, что могло бы случиться так, что там была бы устроена засада, и тогда пропало бы
всякое уважение к Римскому государству». В римских войсках возник мятеж, который
Кассий усмирил личным мужеством (Авид, Овид — одно из имен Книва, короля
Скифии III в.).
«Этот случай сильно поднял дисциплину в римском войске, а на варваров нагнал
такой страх, что они стали просить у Антонина, который был далеко, мира на сто лет.
Они увидели, что по приговору римского полководца осуждены на казнь даже те, кто
победил незаконно».

Марк Антонин Аврелий мира не дал, а вскоре ему и принесли голову убитого
Кассия. Сенат объявил лжеимператора врагом Рима и конфисковал его имущество, но
Аврелий пощадил восточные города, поддерживавшие Кассия, и был милостив к членам
его семьи. Это был и благородный жест в сторону народов Сарматии. Войны у низовий
Дуная беспокоили и Коммода, при котором влиятельным временщиком стал Перенний
— «тот приписывал своему сыну все успехи, достигнутые в Сарматии другими
полководцами».
Приближалась новая эпоха, когда Скифия окончательно превращалась
в главную ударную силу по сокрушению Рима. Префект Квинт Эмилий Лет и наложница
императора Марция в 192 г. попытались отравить Коммода, но яды того — как и
Митридата — не брали. Тогда его задушил атлет, с которым Коммод ; обычно
упражнялся в борьбе. Император в последние годы жизни был крупного телосложения
пьяницей, страдавшим бессвязной речью. Ужасающая аморальность поражала почти
всех римских правителей и их окружение. И за пьяно-разгульный образ жизни многих из
них можно относить к «царским скифам», типа Скила.
Географ Птолемей во времена Аврелия подробно описал и Сарматию (Скифию),
отметив в ней десятки городов, около ста народов, множество различных географических
объектов. Держава занимала достойное и традиционное место в античном мире. И если
нынешние россияне об этом забыли, то в том беда самих россиян. Внутренняя жизнь
Скифии оказывалась даже менее интересной, чем растущее участие скифских народов во
всемирных делах. Но эта жизнь оставила немало ценного археологам, которые отмечают
на тот период достаточно высокий уровень развития экономики, особенно в южных
регионах России.

Натиск народов Галлии, Германии и Скифии (Сарматии) на Рим был одной из
причин проходившей в империи в 193-197 гг. войны за власть. Императором стал
Септимий Север (193-211), основатель правившей в первой трети века династии Северов.
Варвары при нем усиливали позиции в римской армии, просачивались сотнями в
имперскую знать.
Север, родившийся в Африке, еще до 193 г. возглавил IV Скифский легион, что
перемещался от Марселя до Сирии. По гороскопу в Сирии Септимий взял в жены семитку
Юлию, давшую Риму будущего императора Каракаллу (211-217). Войска, где было
немало и скифов, сразу провозгласили Севера императором и поддержали его после
смерти Коммода, хотя сенат первоначально объявлял его врагом. Сирийские легионы
отдавали трон Песцинию Нигру.

Скифы и германцы войск провозглашали императором и старого полководца
Гельвия Пертинакса. Одно время он управлял всадниками в Мезии (у низовий Дуная),
затем возглавил провинции именно у низовий Дуная, часто сталкиваясь с выходцами из
Скифии. Его уговорили принять власть в Риме, когда ему было 60 лет. Строго наказал
всех доносчиков. Сразу был назван «отцом отечества». Своим безупречным образом
жизни привлекал многих. Германцы, включая тунгра Таузия, по воле знати убили его.
Знать добилась смерти и Дидия Юлиана, тоже стремившегося к власти...
Север родился 8(11) апреля 146 г. в семье римского всадника Геты, служившего в
Африке. Гетами звали и северных придунайцев, включавших германцев, праславян и
иные этносы, ранее близкие фракийцам, скифам. Гетой Север назвал и одного из своих
сыновей, правившего два года вместе с Каракаллой. Имя Гета имел и брат Севера , этот
брат около 193 г. управлял севернее Дуная Дакией.
Ориентировка на народы Скифии в империи заметно усиливалась. Этому, в
частности, способствовали и семиты самой Скифии, заинтересованные в международных
связях.

Гетское царство (королевство) примерно в регионе черняховской культуры от
Дуная до Днепра около 184-217 гг. возглавлял Хисарна, которого в 218-250 гг. сменил
Нидала (Острогот, Балт), а в 251-283 гг. правил знаменитый Книв (Овид, Хумул;
«раннесредневековый Кий »?), при котором Скифия наносила сокрушающие удары по
империи.
Боспорское царство в округе Азовского моря и у низовий Дона принял Савромат
II (174 -210), продолжавший традиции династии Рескупоридов. Когда в Риме в 193 г.
обострилась борьба за власть, боспорцы одержали победу над тавроскифами и
расширили свои владения в Крыму, где с перерывами продолжали функционировать
город Неаполь Скифский и другие крепости северян.
Его сын и наследник Рескупорид III (210-226) уже считался и царем тавроскифов. По примеру римских и персидских властителей, приазовские владыки принимали пышные титулы — «царь великий», «царь царей» (типа «хаканов», еще до нашей эры были примеры и их обожествления; что в 7 веке до н.э. демонстрировал царь киммерийцев http://proza.ru/2009/08/07/204 ). Царское окружение составляли аристополиты (аристократы-бояре).
Города и области царства получали наместников (посадников). Здесь добивались сосуществования язычники (последователи богов типа Зевса и Перуна), иудеи-сектанты, христиане, но продолжалось и почитание римских императоров, безымянного «Бога высочайшего» (Яхве ?).
Веротерпимость, в целом, характерна России и ныне.

Уровень экономики был достаточно высок. Задолго до нашей эры развивались товаро-денежные отношения, чеканились или отливались свои монеты. Товары поступали из отдаленных стран Европы, Африки и Азии, куда попадали и отечественные изделия. Достаточно развитым было сельское хозяйство. И на этой основе активизировалась геополитика.

Северяне около 250 г. смогли провести в цари Боспора более близких себе лиц
типа Фарсанза или Хедосбия. Боспорский флот был усилен сотнями новых кораблей,
много раз удачно атаковал римские владения. Этим путем позже веками ходили и донские
казаки. Округу Меотиды (Азовского моря) боготворили гунны. В ней развивалась
раннесредневековая Болгария. Позже здесь сложилось русское Тмутараканское
княжество. За эти земли воевал Петр I. Территория остается российской до сих пор. А
цивилизационные традиции здесь идут хотя бы от сарматов-савроматов, времен Ахилла и
Иалмена, «веков Трои».

Версий о смысле корня «-савр:-.сябр-» в слове «савро-маты» существуют десятки,
включая и «брать:я (по матери )». В условиях частых войн и перемещений мужчин,
родство можно было прослеживать лишь по линии матери. Геродот почти 25 веков назад
отмечал происхождение подобных полиэтносов от жен скифов и их рабов (пока скифы на
четверть века уходили в походы на Мидию и Египет) или от амазонок и скифских
юношей. Савроматы исстари неправильно говорили по-скифски, жили между Доном и
Волгой, где в первые века нашей эры начали формироваться европейские гунны.
По гето-готскому эпосу, отмеченному до 15 веков назад аланским историком
Иорданом, гунны произошли от скифских ведьм (алиа-румен) и нечистых духов. До
Иордана отмечалось происхождение гуннов от части невров, праславян. На картах
Птолемея недалеко от «савро-матов» севернее Кавказа указывались «сербы». Отсюда
почти до Балтики державу под свой контроль брали белокурые аланы, выходившие не
только к Дунаю, но и к Гангу.

Нигер к 195 г. захватил Византийи (будущий Царьград), но войска придунайских
наемников Геты и Севера его из этой округи выбили. Север лично убил Нигера в Кизике,
где скифский мудрец Ана-Хорс (Анахарсис) обучился в VI в. до н.э. культу Кибелы.
Голову убитого Север, которого поддерживал Савромат II, приказал носить на копье.
Император выдал своих дочерей замуж с хорошим приданым за Проба и Аэция, зятья
сразу стали консулами, а Проб мог получить должность и префекта Рима. Зятья по именам
близки выходцам из Скифии, а культ Проба (Провы; вероятен собирательный образ)
позже сложился у западных славян. Север тоже пользовался услугами паннонийских
волхвов-гадателей, близких праславянам. Скифские наемники помогали ему брать
высокомерный Рим, способствовали успехам и в войнах с Парфией.

Царей Парфии и Бактрии римская наука вела от скифов, вспомним —
основателем знаменитой династии Аршакидов признавался ушедший около 250 г. до н.э.
на юг от Дона скиф Арсак. Династия до 428 г. правила и в Армении, да и в Кавказской
Албании. Радамист из этой династии в начале эры был даже царевичем у иберов, на
Кавказе. И вот династия Северов вольно или невольно способствовала южнее Скифии
смене власти, появлению там примерно на четыре века и династии Сасанидов, вещей из
державы которых археологи немало выявили на землях нашей страны.
Парфия у Каспия уже при царях Вологесе V и Артабане V стала уступать Парсу
(Фарсу); название ее может быть связано и с русским «фарс:форсить » (барс:пардус
Святослав). Правителем Парса при Северах, Рескупориде III и Нидале стал Сасан, сын
которого Папак ( напомним, Палак — царь скифов II в. до н.э. в Крыму; Папай — Зевс у
скифов ) признается первым царем из рода Сасанидов. Сын Папака Ардашир I в 224 г.
разбил царя Парфии и начал формировать внушительную державу Сасанидов, где
находилась работа и для северных наемников. Политическая обстановка менялась не в
пользу Рима.

Север провозгласил императором сына Гету, но Антонин Каракалл
(действительно: «карякал» — плохо писал, вел мерзкий образ жизни) подговорил войска
в 212 г. убить брата. Антонин мечтал повторить судьбу Александра Македонского,
считавшегося иногда покорителем Скифии. Но прожил всего 29 лет, был убит своим
телохранителем и получил «титул» Гетский (за убийство брата). Антонин заявлял, что
будет вторым Суллой, власть которого тоже обеспечивали варвары. Около 214 г.
отсиживался в Дакии, набирая войска для погрома Германии и похода в Азию. Его
армией стал командовать вольноотпущенник по имени Феокрит, тоже увлекавшийся
сексуальным «многообразием». Претор Фаустин, лести ради, называл Антонина и
«величайшим Сарматским», но Сарматию «Гетский» так и не покорил, хотя был заметен
успехами в Германии и Парфии.

Почти на треть века складывалось впечатление, что Скифия (Сарматия) еще не
имеет сил для сокрушительных ударов по империи, а Риму уже не хватает сил для
решительных действий у низовий Дуная и в Северном Причерноморье. Сказывалась и
проримская политика Херсонеса, иногда и Боспора...
Последним в династии Северов был Александр (222-235), тоже боготворивший
Македонского. Он имел типичное лицо молодого семита, почти не расставался со своей
матерью Юлией Мамеей. Но это вызывало и раздражение служивших ему варваров. Сын
Юлии был убит, а войска провозгласили императором великана — рост до 240 см —
Максимина Фракийца (173:235-238), чем-то напоминающего Веспасиана или
Пертинакса.
Отцом первого «солдатского императора» (их Рим затем сменил десятки) был гет
Микка (Миха), а матерью — аланка Габаба, имевшая близкое славянам имя (идущее от
античной Кибабы: Кибелы). В деревне скифских переселенцев во Фракии юношу-увальня
приметил еще Септимий Север. Юноша «одним махом — тридцать побивахом». Его
сравнивали с Гераклом, Ахиллом, Гектором и другими героями мифов. Все Северы так
или иначе любили его.
При Макрине, который правил года два и не входил в династию, Максимину
исполнилось 45 лет. Он «ушел с военной службы, приобрел себе земельные владения во
Фракии, в том поселке, откуда он был родом, и все время поддерживал сношения с
гетами (не готами !). Геты особенно любили его, словно своего соплеменника. Аланы,
приходившие к берегу реки (Дунаю или более южной:П.З .), признавали его своим другом
и обменивались с ним дарами» .Так вновь формировались силы Скифии для натиска на
Рим.

Александр Север, учитывая авторитет и влияние Максимина, опять привлек его к
службе. Восточные группы армии были недовольны нерешительностью императора в
Германии и Галлии. Максимина провозгласили новым императором даже раньше, чем
Александр пал от рук трибунов-варваров. Новый проклял память о Севере (а Гордиан II в
238 г. Севера даже обожествлял). Были погублены и все слуги Александра.
Разгромив Германию, Максимин сделал своей опорой Сирмий, откуда позже
выйдут Проб, Феодосий Великий и другие подобные императоры. Фракиец не терпел
вокруг себя ни одного знатного человека, тем властвовал по образцу Спартака или
Афиниона. Он в Сирмии якобы «готовился идти войной на сарматов» и мечтал «в душе
подчинить римской власти все северные страны вплоть до Океана». Но об этом мечтал и
Цезарь. А повел Максимин войска вместе со своим сыном Максимином на Рим, как
позже это сделают Константин Великий или вышедший из Скифии Аларих I.
На стороне Максима (не путать с Максиминами, этих людей с созвучными
именами различают), пытавшегося противостоять скифскому натиску и скрывшемуся в
Равенне, оказались лишь «вспомогательные войска ю германцев». Когда отец и сын
Максимины были преданы своим окружением, как это примерно через почти два века
случилось с Радогостом, Максим сразу распустил германцев и сделал ставку на скифские
войска и войска их союзников. Отец и сын грозили римской знати, сенату смертью, чем
позже прославился и Радогост.

Так года три империей правил человек «из военных кругов, еще не сенатор, без
постановления сената» . Это был вызов многовековым традициям Рима. И знать даже
боялась докапываться до всех корней родословной Максимина. Женой Максимина была
Цепия Паулина (Ципа Павлина). Полное тронное имя отца и сына, фиксируемое
монетами и надписями, иногда выглядело так — Гай Юлий Вер Максимин. Оно
отличалось от тронных имен боспорских царей, начинавшихся титулом — Тиберий
Юлий (возможно, от этого — напомним — и пошли летописные «тиверцы и уличи»).
Вероятность войны Максиминов на рубежах Скифии при комплектовании сил для
похода на Рим все же есть. Надписи 237-238 гг. фиксируют победные титулы Максимина-
старшего — Величайший Сарматский и Величайший Дакский, что можно было получить
лишь за победы севернее низовий Дуная. Там, где семье императора обеспечивали
поддержку аланы и геты.

2 апреля 238 г. Максимин был объявлен «врагом отечества», а
императорами сенат провозглашал двух-трех Гордианов, тоже близких праславянам (имя
Гордиан у западных славян и ныне в моде, напоминает об индоевропейце Гордии).
Уже в 238 г. после гибели Максиминов «карпы (из округи Карпат) сражались
против мезийцев, началась война со скифами, произошел в это время и разгром Истрии»
(у низовий Дуная). Один т участников свержения Максиминов, Бальбин (судьба дала ему
проимператорствовать месяца три) «смело вышел навстречу воинам и был убит, доказав,
что он не боялся смерти». Возможно, это был первый римский император, погибший в
войне с войсками Скифии. Так держава «князей Роша» ответила за потерю своих
Максиминов, родичей гетов и аланов. Карпы — это вероятное население округи Карпат,
где взаимодействовали германцы, славяне, будущие венгры, румыны и другие этносы,а до
этого доминировали агафирсы.
Почти весь 238 г. сам Рим сотрясался от «раздоров между народом и воинами». От
грабежей погибли «большая часть города и богатства многих людей». К
симпатизировавшим Максиминам воинам присоединялись «с целью грабежа разбойники
(скамары, скоморохи), знавшие где что можно найти» . Скифский след в этих событиях
осознается слабо.
Огромное войско Максимина начинало мстить элите за свое одурачивание —
«воины печалились о том, что они потеряли того императора, которого сами выбрали, а
имеют тех, которых избрал сенат». Они «еще больше озлобились против Максима и
Бальбина и стали ежедневно обдумывать между собой, кого бы им объявить
императором». Таких «объявлений» за последующее столетие оказалось около сотни.

29 августа 238 г. воины убили Максима (иногда допускают: и Бальбина), когда германцы
попытались защитить «своих людей». «Германцы же, чтобы не сражаться без всякого
повода, так как их (ставленники) были убиты, ушли за город, где находились их
товарищи».
Расклад основных военнополитических сил средневековья обозначился. Первые
два Гордиана были в 238 г. биты в Африке Капепианом, соратником Максимина. Народы
Скифии веками стремились иметь опору в африканских странах. Возможно, со времен
исхода индоевропейства.
Гордиан III (правил в 238-244 гг.), затем смененный Филиппом Арабом, смог
ненадолго установить мир между народом, воинами и ветеранами. Префектом Рима
назначил своего тестя Мизитея, которого поддерживала и Скифия. Но по дороге в
Персию в 242 г. он «направил путь в Мезию и во время самого похода истребил, обратил
в бегство, изгнал и оттеснил всех врагов, сколько их ни было во Фракии». Позже
выяснилось, что император все же у Фракии «на Филипповых полях отступил,
побежденный в беспорядочном бою аланами». А вскоре погиб в Персии, на стороне
которой выступали другие скифы. Филипп же в 244 г. спровоцировал и смерть Мизитея.
«Гордиан был императором шесть лет. Пока все это происходило в Азии, скифский
царь Аргунт (имя типа Ариант: П.3.) начал разорять соседние царства, главным образом
по той причине, что узнал о смерти Мизитея, чьим разумом управлялось государство».

Политика тестя Гордиана III признавалась Скифией разумной. Имя Аргунта имеет
некоторое созвучие с именем боспорского царя Фарсанта (Фарсанза), монеты которого
чеканились в Приазовье в 253-254 г г. Остроготами тогда правил Нидала, но его имя не
напоминает имени царя скифов.
Противоборства Скифии и Рима усилились, при этом свои германцы, скифы и их
союзники оказывались в каждом т враждующих лагерей. Серб, гет или иной выходец «из
переселенцев в империю» Гай Мессий Квинт Траян, родившийся в Паннонии, стал в 249
г. императором с именем Деция.
Уже под 251 г. сообщалось, что у Меотиды, «в болотах Танаида погиб Деций,
воюя со скифами». Место сражения чаще ищут у Дуная. Но при любых подходах этот
император после Бальбина стал хотя бы вторым, погибшим в войнах со Скифией. Затем в
войнах против сарматов при участии роксоланов в 268 г. погиб Регилиан, соправитель
Галлиена (253-268). Еще раньше подобную судьбу повторили Макрин, Валент, Викторин
и иные тираны. Антиримские силы Скифии в такой политике не были одиноки. И опять
свои били своих.

Державой Сасанидов тогда правил Шапур I (Сапор: 241-271), разбивший
Гордиана III и принудивший Араба к заключению мира. При Галлиене персы усилили
войну и пленили одного из главных его соправителей Валериана (253-260). До пленения
Шапур поставил Великим царем Армении своего старшего сына Гормизда-Ардашира;
армянский Хосрой около 250 г. был убит, а его несовершеннолетний сын Тиридат III
бежал в Рим.
Рим осуществлял дипломатический нажим, чтобы вернуть Валериана (тот в Азии и
умер). Окружавшие Сасанидов страны направляли Сапору письма. «Царь царей»
Вельзол, возможно — и от Меотиды, напомнил о судьбе Митридата Евпатора и
советовал Сапору воспользоваться «случаем для заключения мира» с Римом. Царь
кадузиев, у Каспия, получил от Сапора назад свои «вспомогательные отряды, целые и
невредимые», так как тоже склонял в миру — «римляне грознее тогда, когда они терпят
поражение»: «Итак, верни Валериана и заключи мир с римлянами, который будет полезен
и нам ввиду понтийских племен».

Скифы Причерноморья и их союзники в этот момент усилили натиск на юг.
Артабазд, правивший в 260 г. небольшой частью Армении, так обрисовал обстановку:
«Ты взял в плен одного старика, но сделал все племена всего круга земель (образ «круга
земель» попал и в эпос Скандинавии) злейшими врагами себе, а возможно, и нам, в то
время, как мы послали тебе вспомогательные отряды, являемся соседями и всегда
страдаем, когда вы воюете друг с другом».
Жившие у Кавказа и севернее бактрийцы, «иберы, албанцы и тавроскифы
(будущие русы) не приняли писем Сапору, но написали римским военачальникам, обещая
прислать вспомогательные войска для освобождения из плена». Ситуацию попытались
использовать царь Оденат Пальмирский и его жена Зенобия, выступившие против
Сапора и желавшие таким путем стать императорами Рима. Скифия стала искать свои
шансы в конфликте. Одни скифские войска помогали римлянам, а другие — персам. |
Валериан, отец Галлиена, прошел трагичную школу Деция в войнах с народами округи
Дона. Дружины северян возглавляли Респа, Ведук и Турвар.

Около 256 г. в таких войнах проявил себя и будущий император Проб. «Совершив
уже в звании трибуна во время Сарматской войны при переходе через Дунай много
подвигов, он получил в дар при всех, на сходке, четыре копья без наконечников, два венка
за взятие валов (их линии шли от Дуная к Днепру, были в округе Крыма и Дона: П.3.),
один гражданский венок, четыре чистых знамени, два золотых браслета, одну шейную
цепь и одну чашу для жертвоприношений в пять футов диаметром.» Подобных имперских
знаков отличия – цепи, браслеты, чаши - археологи на землях Скифии выявили немало.
Проходил школу Деция и другой будущий император — Клавдий, имевший брата
Криспу, а тот — дочь Клавдию. Якобы от Клавдии и дарданца Евтропия (позже подобное
имя носил придворный евнух из округи Кавказа) родился Констанций Хлор, отец
Константина Великого. Сам Клавдий считался далматом или дарданцем, вел род от
легендарного Ила (или Троса), основателя Илиона (Трои). Высокий рост, широкое и
полное лицо, мощный кулак не оставляли сомнений в его северных индоевропейских
корнях. Одни скифы привычно поддерживали империю, а другие ее грабили.

Скифы от Меотиды в 261 г. вторглись на многих судах в Азию и долго ее
опустошали, хотя бы тем поддерживая Сапора. Скифские наемники армии Галлиена
разгромили Византий — «в нем не оставалось в живых никого решительно». С тех пор «у
византийцев нельзя найти ни одного старинного рода, только те, что спаслись, потому что
уехали путешествовать или были на военной службе...» Восставших, которых возглавляли
Постум и Викторин, поддержали кельты и франки. Но войска Авреола и Клавдия стали
их теснить. Галлиен обманом вошел в Византий, обещай не трогать восставших, а сам
приказал перебить «всех невооруженных воинов». Эти события связаны с будущим
летописным Царьградом.

В том же 262 г. «доблестью и умелым командованием римских полководцев и
скифы в Азии (через пролив от Византия: П.3.) подверглись разгрому и вернулись в свои
места. Перебив воинов в Византии, словно совершив этим великое дело, Галлиен
стремительно помчался в Рим и, созвав сенаторов, отпраздновал десятилетие своего
правления небывалыми играми, невиданными дотоле торжественными шествиями,
изысканными удовольствиями».
Рабы из всех народов в триумфе шли впереди. Переодетые люди изображали
скифов-готов, сарматов, франков и персов группами по двести человек. Так
символизировались враги Рима по степени их значимости. Это свидетельствовали авторы
той поры.

Когда Оденат в 264 г. выступил против Сапора, «скифы вторглись в Каппадокию.
Захватив тамошние города, они после продолжительной войны, шедшей с переменным
успехом, устремились в Вифинию» (наследие царей Прусиев). Римские войска стали
вновь задумываться о новом императоре, а Галлиен отсиживался архонтом в Афинах: «к
Римскому государству относился чуть ли не с презрением». Скифы прорывали оборону
империи в разных местах. Карта  уже игнорировать натиск с Северо-Востока на
империю не может, но полиэтнос скифов упорно сводит к одним готам.

Уже в 267 г. «скифы, переплыв Евксин (Понт; Черное море), вошли в Истр
(Дунай) и причинили много бед на римской земле (в подобных нашествиях русов будут
обвинять в УП – Х веках. Узнав об этом, Галлиен поручил византийцам Кпеодаму и
Афинею ведать восстановлением и укреплением городов. А решающий бой произошел у
Понта, варвары были побеждены византийскими полководцами. Римляне под
начальством Венериана победили также готов (авторы Ш-1У вв. нередко отличали их от
скифов), причем сам Венериан погиб смертью воина. Затем готы (и скифы) опустошили
Кизик и Азию, а потом и всю Ахайю, но были побеждены афинянами под начальством
Дексиппа, описавшего эти события. Изгнанные оттуда, они прошли через Эпир,
Македонию, Мезию. Между тем Галлиен, обеспокоенный, наконец, общественными
бедствиями, встретился с готами, бродившими по Иллирику, и случайно перебил
множество их. Узнав об этом, скифы, сделав укрепление из телег (такие, в частности,
делали аланы и праславяне: П.3.), попытались бежать через гору Гессак. Оттуда
Марциан, ведя войну с переменным успехом, (побил) всех скифов... что и побудило всех
скифов возобновить войну».

Речь о всех скифах, а популярные иноземные карты упорно показывают одних
готов (так цари Мадий, Томира, Антир и подобные – тоже были готами ?).
Марциан и поддерживавшие его Гераклиан, Клавдий, Аврелиан объединились в
заговоре, избрали императором Клавдия II Готского (правил 268-270). Далмат Цекропий
в августе 268 г. убил мечом Галлиена под Медиоланом (Миланом), но приговор
императору во многом вынесла своими войнами Скифия. Вскоре в римской армии, как
почти при всех сменах власти, вспыхнул крупный мятеж. Воинов успокоили выдачей по
двадцать золотых на руки. Скифы к этому времени неплохо поживились во Фракии и
Македонии, осаждали Фессалонику, а в Азии (на землях нынешней Турции) разграбили и
сожгли храм Эфесской Луны — одно из «чудес света». Грабежами отличались не одни
скифы. Этим грешны армии всех стран почти во всех войнах.
Клавдий расширил владения императоров Флавиев, тем как бы показывал себя и их
продолжателем. Его провозгласили императором в мартовские дни и в святилище
Великой Матери, за почитание которой у Днепра почти восемь веков назад погиб
скифский мудрец Ана-Хорс (Анахарсис). И по пророческим Сивилловым книгам (они
долго были популярны и на Руси), которые в 400 г. уничтожит вандал Стилихон,
выходило, что Рим одержит победу над скифами и готами тогда, когда Клавдий в войнах с
ними пожертвует жизнью. Мистическая «скифская угроза» (позже смененная «русской»)
брала свое.

Скифия в 268-270 гг. довела войска до 320-500 тыс. воинов и до 2-6 тыс. судов —
двойного и большего числа «сравнительно с тем, с каким некогда вся Греция и вся
Фессалия» пытались завоевать Трою. Троя — считалось — «выдумка поэтического стиля,
а это относится к истинной истории». Сухопутные войска Скифии в VII-VI вв. до н.э. —
при Ишпакае, Прототее, Арианте, Мадии, Антире, думается, были не меньше, ибо
последний — например, противостоял 700 тыс. воинов и 600 боевых кораблей Дария I.
Ядро державы тогда отражала Черняховская культура

Флот для разгрома Рима строила, с помощью и иноземных мастеров, почти вся
Скифия, как это делала Русь и в Х в. Лес рубили на водоразделах и в верховьях крупных
рек. Суда окончательно оснащались у низовий Днепра и Дона, ряда других водоемов. В
походы на империю были вовлечены «различные скифские народности» (термин Ш-1У
вв.) — певки-бастарны (союзники венедов, с ними связывают род будущего Алариха I),
грутунги (степняки, поляне), тервинги (тервунии, древляне ?), остроготы, визы, эрулы,
бораны (от Борисфена: Днепра), карпы, аланы, гипеды («земли дети»: пешие?) и другие.
Авторы той поры восклицали, упоминая 320 тыс. скифов-ратников: «Прибавь к
этому рабов, прибавь домочадцев, прибавь обоз, прибавь то, что реки были выпиты, леса
уничтожены, что сама земля, наконец, страдала, приняв на себя такую массу варваров».
Галлия и Испания признавались тогда «источниками силы римского государства», но их
держал в своей власти союзный скифам Гай Пий Изувий Тетрик, своеобразный пращур
будущих тамошних Теодорихов.

Марк Аврелий (Валерий) Клавдий посетовал специальным посланием «отцам
сенаторам» и народу на вступление на римскую землю 320 тыс. вооруженных варваров,
тогда как «все наше государство изнурено»: «у нас нет уже ни щитов, ни палашей (мечей-
топоров: отсюда – палач), ни копий». Клавдий просил при победе воздать ему по
заслугам, а при поражении высказал готовность продолжать войну. Льстецы доказывали,
что Ксеркс в V в. до н.э. вел против Греции меньше воинов (по данным Геродота, Ксеркс
имел раз в десять больше пехоты и конницы, но примерно такой же флот). Скифы,
«охваченные жаждой добычи, вторглись в римскую землю и произвели там большие
опустошения». Грабилось множество городов и селений. Но в общей сложности не
меньше ограбили римляне и при походах в округу Скифии.

Клавдий в 269 г. объединил фракийские, мезийские, далматские, паннонийские,
дакийские и иные войска, где тоже было немало выходцев из Скифии. И почти во всех
провинциях, откуда происходили эти войска, скифы теснили римлян. Жаркие сражения
шли в Мезии и Иллирии, из последних сил защищались Византий и Фессалоника, «было
много битв у Марционополя». Мощный скифский флот, пополнивший запасы на Афоне,
занял ряд прибрежных городов и двигался к островам Родос, Кипр и Крит — по
привычным путям из Скифии в сторону Египта.

Клавдий мобилизацией всех сил смог одержать победу — «бились в разных
областях, и везде под верховным командованием Клавдия над готами (скифами и т.п.)
были одержаны победы...» Но авторы той поры иногда проговаривались об одной из
причин побед: «Многие погибли во время кораблекрушения, большинство царей было
взято в плен, были взяты в плен знатные женщины различных племен (не только «готов
»), римские провинции были наводнены рабами-варварами и скифскими земледельцами».
Сам Клавдий отличился разгромом скифов у города Наисса (Ниша; южнее Дуная,
этому города досталось и во время бомбардировок странами НАТО территории
Югославии), родины Константина Великого. Якобы император в связи с общей победой
направил письмо Юнию Брокху, защищавшему Иллирик: «Клавдий Брокху. Мы
уничтожили триста двадцать тысяч готов (немалой частью «скифов»: П.3.), потопили две
тысячи судов. Реки покрыты их щитами, все берега завалены их палашами и короткими
копьями. Не видно полей скрытых под их костями, нет проезжего пути, покинут
огромный обоз. Мы захватили в плен такое количество женщин, что каждый воин-
победитель может взять себе по две и три женщины». Считают это признание Клавдия
подложным, но его текст известен уже в начале средних веков.

Готы входили в ударные корпуса армии Скифии, но в целом почти
полумиллионная армия включала представителей десятков разных скифских народов. При
этом одни готы стали рабами, а другие за имперские блага — «поселенцами пограничной
линии с варварами», защищали Рим от новых ударов Скифии. По мнению Клавдия, Рим
был спасен последними остатками сил — «нашим старанием собрано для спасения
Римского государства то, что осталось после крушения государственного корабля».
«В это время скифы побывали и на Крите и пытались опустошить Кипр, но были
побеждены повсюду, так как их войско страдало от болезней и голода. После окончания
Готской войны стала распространяться очень тяжелая болезнь; тогда и Клавдий,
сраженный болезнью, покинул смертных и устремился на небо, столь близкое ему в силу
его доблестей». Клавдий умер от чумы в священном для праславян Сирмии в начале 270
г., так еще один римский император ушел из жизни не без участия скифов, подорвавших
августейшее здоровье.
Власть всего на месяцы принял его брат Квинтилл. «В это время уцелевшие
варвары попытались опустошить Анхиал и даже захватить Никополь. Но благодаря
доблести провинциалов, они были уничтожены». Временный крах лучших войск Скифии
вел и к временному краху державы Сасанидов, делавшей уступки Риму. Лишились в 272
г. власти и западные Тетрики. Но империя тоже была измотана, теряла и экономическую
силу.

Император Аврелиан (270-275) был родом из Дакии, Мезии или даже Сирмия. Из
той среды, которая хорошо знала скифов. В рассказах о нем упоминался скифский мудрец
Анахарсис. Аврелиан силой и мощью во многом напоминал Максимина. Когда еще
около 256 г. «сарматы сделали набег на Иллирик, он сокрушил их один с тремя сотнями
гарнизонных воинов». Во время другой Сарматской войны он за день сам убил 48 врагов,
а всего счет лично убитых позже вел на тысячи. Отличался и жестоким усмирением
Галлии. О том в империи дети долго пели песенку: «Много франков и сарматов разом
перебили мы. Много, много тысяч персов нам бы надо перебить!» За «взятие валов» при
походах на Скифию он имел больше наград, чем Проб.
Начальник скифской границы со времен Валериана, проводившего заседания в
термах Византия в присутствии войска, сидел первым слева от императора. Далее шли
наместник Египта, начальник восточной границы, префект продовольствия, начальники
иллирийской, фракийской и ретийской (у Германии) границ. Это являло значимость
имперских забот, прежде всего от границ Скифии. Справа от императора сидели
консулы и префекты.
Клавдий письмами требовал активности Аврелиана во Фракии, где бежавшие от
Наисса скифы создавали угрозы округе Византия. Летом 270 г. Аврелиан «дал
решительное сражение свевам и сарматам и одержал блестящую победу», но под
Миланом его разгромили маркоманны («свои» для славян). А в 271 г. объединенные силы
противников Рима нанесли объединенным войскам Аврелиана «такое поражение, что
Римская империя едва не распалась».

Рим смог взять относительный реванш. Император, направив войска против
азиатской царицы Зенобии, по пути «вел много разного рода больших войн». Победил
варваров-скифов во Фракии и Иллирике, за Дунаем уничтожил «вождя готов» Каннаба
(Каннабауда) и его пять тысяч воинов, а оттуда через Византий прошел к Вифинии и
занял ее без боя.
Вифиния привлекала выходцев из Скифии (затем и Руси). Скифские дружины
атаковали эту округу — напомним — в 262 г. Во главе дружин вновь шли Респа, Ведук
и Тарвар (Турвар), имевшие близкие праславянам имена. Соратником Аврелиана в его
походе был дук Мукапор с именем, какие обычно имели костобоки-скифы. Осенью 275
г. тот Мукапор и убил под Византием славного Аврелиана, ведшего войска на очередную
войну с персами. Поводом для убийства стал подложный список, где среди обреченных на
казнь дук увидел и себя. Но у северян было немало и других причин для мщения.

Еще в 273 г. Аврелиан разбил «войска карпов» (понятно, из округи Карпат) и
переселил оставшихся на земли империи, как в свое время Траян переселял агафирсов. Он
называл себя Готским, Сарматским, Армянским, Парфянским, Карпским, тем унижая
побежденные народы. Он «совершал во Фракиях и по всей Европе свои необыкновенные
подвиги». Своим триумфом 273 г. попытался затмить всех предшествующих императоров
– в действах участвовали 20 слонов, 200 южных хищников, жирафы, лоси и другие
животные, 800 пар гладиаторов. Арабы, индийцы, бактрийцы, иберы, сарацины, персы
несли символы (картины) своих стран. А за ними со связанными руками, как самые
опасные пленники, двигались готы, аланы, роксоланы, сарматы, франки, свевы, вандалы,
германцы... Ориентиры опасности для Рима оставались устойчивыми.
Вели и десять женщин «из рода амазонок» (они сражались в мужской одежде среди
скифов-готов), «тогда как много других женщин было убито». Смог провести в триумфе
Аврелиан знатных врагов империи Зенобию и Тетрика, а вот царей Скифии представляла
лишь «одна колесница, запряженная четырьмя оленями — она , как говорят,
принадлежала царю готов». Олени и для скифов были символами солнца , их почитали и
гунны. Королем готов тогда был Книв, который правил примерно до 283 г. Карета-
повозка могла принадлежать его князю Каннабу, погибшему от рук римлян в 271 г., но –
возможно – и другому из знатных скифов.

Эти и подобные торжества не могли скрыть начала отступления Рима от Скифии.
Шаг назад во время своего правления сделал именно Аврелиан. «Видя, что Иллирик
опустошен и Мезия («межа» империи и варваров) разорена, он покинул созданную
Траяном задунайскую провинцию Дакию, уведя от туда войско и провинциалов, так как
потерял надежду удержать ее; уведенных оттуда людей он поселил в Мезии и назвал
своей Дакиёй область, которая сейчас разделяет две Мезии (Восток Болгарии: П.3.)».
Столицей провинции сала Сердика (София), в округе которой селилось немало «скифских
земледельцев».
Скифию Аврелиан особо не трогал. Даже привлекал ее силы для своих действий.
Правивший после него Тацит в 276 г. столкнулся с этим. «Так как множество варваров
прорвалось от Меотиды (Приазовья), он оттеснил их, благодаря своим разумным
решениям и доблести.
Сами меотийцы (приазовцы) собирались толпой будто бы по призыву Аврелиана
для войны с персами, чтобы в случае нужды оказать нашим помощь». Это напоминает
будущие действия приазовских, донских и кубанских казаков. Меотийцы явно как-то
реагировали и на действия дука Мукапора ( ононим типа Макачев и т.п.).
Продолжателем политики и дел Деция, Клавдия, Аврелиана стал император Проб
(276-282), тоже родом из округи Паннонии, из Сирмия. При рассказах о нем биографы
вспоминали Ахилла и Александра Великого. Его имя вели от латинского «пробус»
(дельный). Наибольшие удары он нанес по галлам и германцам, но немало воевал и со
Скифией.
Около 278 г. в Иллирике «он нанес такое поражение сарматам и прочим племенам,
что почти без войны отобрал у них все награбленное ими. Затем он держал путь по
Фракиям и частью подчинил, частью принял в дружественный союз все гетские народы,
устрашенных молвой о его подвигах и подавленных могуществом древнего имени (с гетов
начинал путь к ратной славе и Александр Македонский)».

В итоге Проб вышел в Исаврию (ныне юг Турции), куда веками стекались пираты
почти всего мира. Он пленил и казнил там «пирата в законе» Пальфурения (Теренция),
возвратил в округе «под власть римских законов народы и города». Но века через два
именно из православной Исаврии усилятся «поставки» знати и императоров в Византию.
Уже в 280 г., «заключив мир с персами, Проб вернулся во Фракии и поселил на
римской земле сто тысяч бастернов («детей славян», по эпосу), которые все сохранили
верность Риму. Однако, когда он точно так же переселил очень многих людей из других
племен, то есть «из гипедов, граутунгов (степняков, полян) и вандулов (вандалов;
нередко этот эпизод в истории вандалов-праславян из Польши в науке игнорируют), то
все они нарушили верность и, пока Проб был занят войной с тиранами, разбрелись по
суше и по воде почти по всему миру и нанесли римской славе немало тяжких ударов.
После разных превратностей и перемен военного счастья Проб разгромил их, и
лишь немногие вернулись домой, считая для себя славой то, что они ускользнули из рук
Проба». Но в том была только часть правды.

Лишь «при содействии варваров», большинством вышедших из Скифии, Проб смог
победить в Галлии, Испании и Британии ратников Прокула и Боноза, пытавшихся
захватить императорскую власть. Видя силу войск Проба, его поддержали и германцы. В
своих триумфах император проводил «много германцев и сарматов, а также несколько
исаврийских разбойников».
В округе Сирмия Проб стал плодить своеобразные военные поселения. Гора Альма
была вскопана солдатами и засажена отборными виноградными лозами. Воины только за
паек рыли каналы, осушали огромные болота. Это были яркие образцы административно-
командной экономики. Император «радовал» приближенных тем, что они — как ратники
— скоро «будут совсем не нужны». Осенью 282 г. обозленные солдаты его убили, а над
могилой насыпали огромный курган — по типу знаменитых скифских.

Непосредственно из ратной школы Проба выводили императоров Кара ,
Диоклетиана (284 -305), Констанция Хлора и ряд крупных полководцев. Сарматы в
составе римской армии могли приложить руки к убийству «сирмийца».
Это ощутил в 283 г. и император Кар. «...Сарматы настолько осмелели после
смерти Проба, что грозили вторжением не только в Иллирик, но даже во Фракии и в
Италию, но он благодаря искусным военным действиям нанес им такое поражение, что в
несколько дней обеспечил Паннониям безопасность, перебив шестнадцать тысяч
сарматов и захватив двадцать тысяч пленников обоего пола». Такие цифры побед более
правдоподобны, чем счет на сотни тысяч уничтоженных.

«Закончив, в основном, при помощи огромного снаряжения и всех заготовленных
Пробом сил Сарматскую войну ,... Кар двинулся против персов». Там смерти его и его
сына добился префект Апр (Обр), позже убитый Диоклетианом. Апр был тестем
Нумериана, сына Кара. И слишком много знал о «тайнах римского двора». Диоклетиан,
поражая Апра мечом, якобы сказал: «Пал ты, сраженный самим великим Энеем». Эней
признавался родоначальником энедов-европейцев, включая и венедов-праславян, от
которых пошли в начале средних веков анты (украйние) и собственно славяне.
Скифия (Сарматия) не поставила в III в. Рим на колени. Но усилила в империи
приход к власти лиц северо-восточного происхождения: Максимин, Деций, Аврелиан,
Проб, Диоклетиан... По этому направлению расширялось и пополнение римской армии,
провинции Рима заселяли сотни тысяч переселенцев из Скифии и округи. Сама римская
история оказывалась своеобразным отражением различных импульсов, шедших из
державы «князя Роша».
Скифские импульсы ощутимы во многих датах римской истории того времени:
193, 195, 212, 235, 238, 242, 251, 256, 260, 261, 267-272, 275, 278-282, 283 ... При более
тщательном изучении можно указывать почти каждый год.
Внутреннее развитие различных городов и царств, княжений и землячеств самой
Скифии тоже имело яркие проявления и оставило немало следов археологам. Но более
важен вклад державы в мировую историю, интересны «скифские следы» в событиях
всемирной значимости, привлекающих интерес всей планеты.
Эпоха «солдатских императоров» Рима (235-284) начинается заметной фигурой
гето-алана Максимина, ходившего к Дунаю для встреч со своими родичами — гетами и
аланами. Во многом, отвечая на гибель Максимина и его сына, народы Скифии в эту
эпоху и усилили натиск на империю.
В борьбе с войсками Скифии или в итоге такой борьбы погибли императоры
Александр Север (его и сменил Максимин), Бальбин, Деций, Клавдий II, Аврелиан, Проб,
Кар и его сын... Все это позже привело Диоклетиана к добровольному уходу с трона, ибо
хорошего и привлекательного примера завершения правления у предшествующих
римских властителей он не находил. Почти все карты путала Скифия .
К сожалению, история средневековой России, по сути, создана на основе
ограниченного круга летописей. Реальная история нашей державы требует учета всего
разнообразия источников, включая и свидетельства античных авторов. Эти источники и
показывают реальный вклад Скифии в развитие позднеантичного мира. События III века
— яркий пример такого вклада, представленного в экономике богатством
археологических находок.


Ничего этого официоз знать не хочет и лишает отечественную историю, включая и историю дипломатии, крайне важных и ярких страниц. А ведь все это – история нашей державы, России и ее многовековых соседей.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908250205
http://www.proza.ru/2009/08/25/205

 Дипломатия Великой Скифии 4 5 веков

 (немного исторической правда,
хотя и мои данные стоит проверять и править)

Эта карта с некоторой гипертрофией роли алан и привычного игнорирования перемещений славян.

Иордан не мог отразить все аспекты сложной политики народов Великой Скифии 4 – 5 веков, так как сосредоточился только на гетах-готах и отчасти гуннах. Тем более он не всегда замечал их полиэтничный характер.

4 век один из самых славных в отечественной истории. Хотя мало кто догадывается об этом..
После смерти Книва в 283 г. Остроготию до 317 г. возглавлял Атал (Хельдерих).
До 350 г. правил король Агиульф (Гиберих, последний из династии Балтов, от
Балтийского моря).
Яромир (Эрманарик, Германарих) в 351-376 гг. добился власти почти над всеми
народами Скифии и Германии от Черного моря до Балтики и Поволжья.
Эту власть у него отняли
гунны и их союзники во главе с князем Баламбером (Велемиром), которого сменяли Мундзук и Ругила (до них немного правили Донатон и Харатон), отец и дядя
Аттилы Великого, продолжавшего традиции «царских скифов».
Борьба землячеств-княжений внутри огромной державы не всегда выплескивалась
за ее рубежи и отражалась в иноземных источниках.
Но переселенцы из Скифии и Германии уже устойчиво приводили к власти в Риме как бы
«своих императоров».
Такими стали Диоклетиан (284-305) и Максимиан (286-305,307-310), за свои
победы над сарматами в 285, 289, 294 гг. неоднократно принимавшие титул Сарматские.

У низовий Дуная в империи с 297 г. официально выделяется провинция Скифия (Малая)
(ныне причерноморские части Румынии и Болгарии), где скифы-сарматы составляли
заметную и устойчивую часть населения.
Одни скифы продолжали бить других во славу империи, которая удерживала
форпостом своей политики и Херсонес (Севастополь) в Крыму, у земель тавроскифов.
Геты-готы были близки скифам и аланам, германизировались они частью позже.
Одновременно с изменением власти в Риме произошло и изменение правления на
Боспоре, в округе Азовского моря.

Царем в 285-308 гг. стал Фофорс (Савромат V ?), сын
Крискона (Крынка), возможно, алана. Созвучия Фефан, Фовр, Фовроний, Хрис, Кривец
и подобные есть в новгородских берестяных грамотах.
Затем в 309-322 гг. «царем царей»
был Радамсад, заставляющий вспомнить летописных славян-радимичей, обилие имен на
«рад:род » в средневековой Руси (хотя летописцы вели радимичей от поляка Радко).

Допускается, что эти боспорские цари уже не боготворили римский императорский род
Тибериев Юлиев, как это делала до них боспорская династия Рескупоридов.
Диоклетиан и его соправители, используя верных скифов, смогли на время залатать
границу у низовий Дуная.
 Тогда Савромат с войсками от Меотиды прорвал римские
форпосты на Кавказе, дошел до веками привлекавшей скифов реки Галис (у низовий ее
Синопа) и держал путь на Византий. Диоклетиан около 293 г. срочно направил туда
войска Констанция Хлора (ок.250-306), отца будущего Константина Великого, а тот уже
был заложником и воспитывался при дворе Диоклетиана. Хлор оказался «не в состоянии
соперничать с ними», потерял многих воинов пленными и по договору обещал сарматам
давать немало золота. Где этот дипломатический сюжет в отечественной истории ?!
Или вот следующий сюжет …

Император Диоклетиан через послов смог убедить крымчан во главе с Хрестом, сыном
Папия (Папаем скифы называли Зевса), захватить «город Савромата Боспор (Керчь) и
крепости на Меотиде», будущее русское Тмутараканское княжество. Войска Савромата
вынуждены были отдать пленных, отказаться от дани и возвращались домой. Соратники
Хреста вернули захваченное. Его послы вместе с Хлором оказались в Риме, получили
богатые дары от императора, добились для Крыма больших льгот. Диоклетиан, «охотно
уступив их просьбе, щедро предоставил им права и свободы, полное избавление от
налогов», которые Херсонес иногда платил Риму примерно со времен Нерона. Титул
Сарматский в 294 г. Диоклетиан принял в третий раз, Максимиан вторично, а Хлор и
Галерий впервые.

Народы Скифии (Сарматии) усилили натиск и через Дунай. Подросший
Константин (285 — император: 306 -337) около 303 г. принимал участие в одном из
ответных походов на сарматов. Юноша «схватил за волосы свирепого варвара и привел
его к ногам императора» Галерия (число императоров Рима тогда доходило до шести).
Сын Хлора затем лично показал дорогу к сарматам через болото, что говорило о нем хотя
бы как о не плохом разведчике, если не указывало на личные связи с Сарматией.
Диоклетиан под давлением христиан «добровольно» покинул трон, Хлор правил
около года, а с 306 г., когда сын Хлора обрел свободу (перестал быть заложником), в
империи усилилась борьба за власть. Сын Максимиана, Максенций — женатый на
дочери Галерия — восстал против восточных сил, поддерживавших Севера и
Константина.

Север бежал в Равенну, но был обманом возвращен в Рим и доведен до
самоубийства. Максимиан, презрев возраст, лично перешел через Альпы и предложил
свою дочь Фаусту Константину, вовлекая его в свою политику. Брак и дал зятю титул
августа. Но Константин поддерживал еще и Лициния, женатого на его сестре (по отцу
Хлору), и Галерия, яро сражавшегося за власть..
Последний «во главе громадной армии, набранной в Иллирии и на Востоке,
вступил в Италию... с целью истребить сенаторов и предать мечу весь римский народ».
Подобное до него делал Сулла, а через век это повторят скифы Аларих и Радогайс.
Галерий 11 ноября 307 г. провозгласил императором Лициния, отвечавшего за
оборону империи у Дуная. Тот оправдал доверие, в июне 310г. вновь громил сарматов.
Осенью 312 г. с помощью восточных наемников уже Константин взял и разграбил Рим,
разгромив армию Максенция и обезглавив этого своего родича.

Под влиянием матери Елены и религиозных общин сын Хлора легализовал с 313 г.
христианство в империи, хотя сам почти до конца дней оставался язычником. Налоги на
римскую знать были резко повышены.
Иллирийские легионы, прошедшие школу Проба и Диоклетиана, помогли
Константину последовательно побеждать его противников в округе Сирмия и в других
местах. Противником стал и Лициний, тоже привлекавший к своей политике выходцев из
Скифии. Но в 323 г. он был убит в Фессалонике скифами (готами и т.п.) по воле
Константина.
Тот последовательно включал в свои владения Паннонию, Далмацию, Дакию,
Фракию, Мезию, Македонию, традиционно заселяемые «скифскими земледельцами».
Начиналось превращение Византия в Константинополь — «второй Рим», столицу
империи.

В многократных сражениях с римлянами погиб царь Сарматии Радамсад
(Ревсимод и т.п.). Скифы у низовий Дуная около 320 г. подняли мощное восстание.
Константин вспомнил «сказанное его отцом Константом о благомыслии и союзной
дружбе херсонитов и отправил в страну херсонитов послов, чтобы они выступили против
страны скифов и сразились с восставшими».
Войска Диогена, сына Диогена, пробились из Крыма к Дунаю и победили скифов.
Император пригласил знать херсонитов в Византий, богато одарил, подтвердил права,
свободы и избавление от налогов. Тысяча крымских гвардейцев была взята на ежегодное
имперское содержание. Константин даровал городу свои золотые кольца-печати для
скрепления донесений и просьб.
Оформил все договоренности специальным документом. Подарил для украшения
Херсонеса «золотое изваяние с царской мантией и застежкой, и золотой венец». Войны
Херсонеса с Боспором во славу рождающейся Византии вспыхнули с новой силой.
Ставку на Херсонес империя делала и веками позже.
Тоже игнорируемые официозом сюжеты.


Примерно в 325 г. Константин, «отправившись походом на германцев, сарматов и
готов, силой креста одержал великую победу и, разорив их, обратил в жалкое рабство».
Уже в 327/328 г. действие повторилось — император, «переправившись через Дунай,
соорудил на нем мост и подчинил скифов». Отметим – речь во многих источниках о скифах. Официоз до визга продавливает и продавливает этноним «готы», забывая о полиэтничном смысле этого этнонима даже у Иордана.


Хотя бы сооружением моста походы напоминали натиск Дария I на Скифию. В
результате этого и других походов в разоренной стране от голода и холода погибали сотни
тысяч жителей. Они неизбежно проклинали «родную землю» и бежали в хлебные и
теплые края, готовы были служить любым относительно радушным царям.
Народы Скифии за ежегодное денежное вознаграждение должны были направлять
Константину около 40 тыс. воинов. Скифам разрешалась торговля у Дуная, которую вели
северяне и во времена Анахарсиса.
Происходил традиционный обмен заложниками.
При дворе Константина получал воспитание Аорих (Аорс), сын короля скифов-
готов Ариариха. В честь Аориха в Царьграде поставили конную статую, а самого
Константина изобразили Аполлоном высотой до трех десятков метров.
Перестроенный Византий в 330 г. стал Константинополем (Царьградом русских
летописей). Примерно тогда «рабы сарматов возмутились против всех господ.
Константин охотно принял изгнанных и разделил более 300 тыс. разного пола по Фракии,
Скифии, Македонии и Италии...»
20 апреля 332 г. севернее Дуная император «истребил сильнейшие и весьма
многочисленные племена готов в самом лоне варварской земли, т.е. в стране сарматов...»
Добрался ли он, как Клавдий в I в. или Деций в Ш в., до низовий Дона — однозначно
ответить трудно. Авторы той поры уточняли, что сарматов-господ изгоняли именно
скифы.

Константин, по раннесредневековым оценкам, якобы «первый подвел под иго
роды скифов и савроматов (где готы ?! П.З.), раньше не знавших рабства, принудив их даже против желания признать римлян своими господами. Ведь скифам прежние правители (империи) платили даже дань, и римляне служили варварам ежегодными взносами дани».

На это официоз вечно жмурит глаза.

Константин вплоть до 337 г., до момента своей смерти, принимал все сотни тысяч
изгнанников из Скифии, а пригодных к «военной службе набрал в свои войска» (ВДИ,
1949, № 3, с.269; 1948, № 3, с.233). Многие переселенцы привычно наводняли
Паннонию — родину Проба и других близких праславянам императоров.
Византийские императоры считались потомками «скифского царя» Ахилла и Александра Македонского, имевшего сложные отношения со Скифией, где у верховий Дона отмечались знаменитые в античности «александровы алтари» (святилище в память о Македонском).

Константин Великий, продолжая политику Адриана, Максимина. Проба,
Диоклетиана, сформировал особые отношения Византии и народов Скифии, где империя,
как ранее Рим или Персия, разными способами всегда имела свою агентуру и
провизантийски настроенные группы. Сам по себе перенос столицы ближе к Скифии
(даже от Дона неделя морского пути при попутном ветре) символизировал многое,
особенно — растущее влияние скифских переселенцев на все стороны имперской жизни.
Натиск народов Скифии на империю становился все более мощным .

При царе Рескупориде VI примерно к 341 году у Азовского моря прекращается
чеканка монеты, существовавшая непрерывно около 900 лет (найдены тысячи
приазовских монет десятков различных типов). Но «архонство» Боспора, обретшее к IV
в. и свою епархию, так или иначе дожило почти до времен русского Тмутараканского княжества X-XIII вв., возникшего в этой округе.
Послы Боспора в 362 г. встречались в Царьграде с
императором Юлианом, которому в азиатских войнах служил «значительный отряд
скифских вспомогательных войск». Правление Юлиана (360-363) связывалось с «тратой
таких денежных сумм, на которые можно было бы купить службу половины живших в
Скифии народов».
Имя скифов и сарматов, даже по оценкам западных источников и ученых, «самое
древнее из всех, под которыми были известны славянские расы». Народы Скифии упорно
вмешивались в политику и судьбы сыновей и других последователей Константина
Великого. «Опасности и трудности войны со скифами», включая грозных массагетов,
около 350 г. заставили персидского царя Сапора заключить с империей мир и несколько
лет соблюдать его. Хотя другие скифские наемники защищали интересы того же Сапора.
Дакию севернее Дуная в 337-340 гг. пытался контролировать Константин II, сын
Великого.
Он попал в засаду в лесу у реки Алса (Олта?) и был убит. Войска
провозгласили императором Ветрания, родившегося в Мезии у низовий Дуная. Того
поддержал галл Магнеций. Под Сердикой (Софией) самозванцы были биты, а Ветраний
был сослан в Прусу (Вифинию), многовековой опорный центр северян на юге. Ветер
(Ветра) – имя божественное для скифов, близких праславянам.

В борьбе за единоличное императорство Констанций II (337-361) смог потеснить
своего брата Константа (337-350). Последние противники Констанция нашли смерть от
рук скифских наемников в 353 г. в округе Сирмия и на берегах Дравы. Констанций в
Паннонии в 359 г. заработал титул Сарматского, победив сарматов-лимигантов царя Зиза
(Зизаиса). Ему помогли таифалы, контролировавшие земли от Дуная до Днестра. Сын
помнил о политике отца: «разделяй и властвуй !».

«Независимым сарматам были возвращены земли, на которых они жили в старину,
и хотя Констанций не полагался на их легкомысленный нрав, он надеялся, что чувство
признательности повлияет на их будущее поведение. Он приметил величавую наружность
и почтительный вид одного из самых знатных вождей (князей) Зизаиса и возвел его в
звание короля. Своей искренней и неизменной преданностью к своему благодетелю
Зизаис доказал, что он был достоин верховной власти, а Констанцию победоносная армия
дала, после этого блестящего успеха, название Сарматского»,

Так с помощью Константина II и умелой дипломатии сарматы на время вернули контроль над стратегически важной для себя округой Паннонии. Но это очень скоро стало одной из
причин краха династии Великого, выстраивавшей особые отношения со Скифией
(Сарматией). В войне с Персией, которой служили и отряды скифов, нашел в 363 г. смерть
Юлиан, хотя ему помогали другие скифы. А в 364 г. по пути к Никее (под Царьградом)
умер и сменивший его Иовиан. Шикарный медальон Иовиана найден на Волыни. Такой
знак могли носить сами императоры или их ближайшие приближенные.

Войска собрались в Вифинии, куда вечно стягивались северные переселенцы и
позже перемещались крупные славянские землячества. Императором избрали богатыря-
язычника Валентиана I (364-375), уроженца Паннонии. Тот наделил властью своего брата
Валента (364 -378). Братья были родом из священного для праславян Кибалиса (одного
из центров почитания Кибелы-Купалы), города недалеко от Сирмия. Избрание
обеспечили префект Саллюстий, патриций Дациан, глава дворцовой прислуги Дагалов и
главнокомандующий имперской армией Аринфей, имевший явно «скифское имя». Так
позднеантичные «западники» задели интересы «скифофилов».

В борьбу за власть вступил Прокопий, командовавший войсками империи в
Месопотамии. Его мать была сестрой Базилины — матери Юлиана. Братья попытались
его уничтожить, но соперник бежал в Скифию. Начинался новый период борьбы Скифии
за влияние в мире, когда сокрушение Рима становилось прямой целью скифских
властителей, от имени каких бы этносов-народов они ни выступали.
Империя на южных рубежах Скифии активно проводила христианизацию в духе
Никейского символа веры (325 г.), принятого под руководством Константина Великого.
Многие тысячи первых скифов-христиан бежали в империю в результате событий 330-337
гг. Но в северную державу направлялись десятки новых проповедников, среди которых с
341 г. отличался «старец Ульфила» (особенно христианизацией готов). Веками до
принятой даты «крещения Руси» епархии действовали в Малой Скифии (округа
Болгарии), Крыму (Херсонес, Керчь, Сурож и т.п.), округе Кавказа. Здесь ярко проявили
себя десятки христиан, известных своими сочинениями и поддержкой решений церковных
соборов (они оставили под этими решениями свои подписи).

Весной 365 г. десять тысяч скифов-богатырей пришли из-за Дуная поддержать
Прокопия (он на время был провозглашен императором), который сам вернулся от Дона на «купеческом корабле». Восстанию помогали и наемники-галлы. Взаимодействие по линии Испания, Галлия — Скифия прослеживается хотя бы с I в. до н.э., времен Митридата Евпатора. Но верно служили другие сарматы-скифы и империи. Подобные расколы в разных странах и народах известны тысячи лет, о чем свидетельствует и библия.

Валент в 366 г. с помощью предателей-скифов («власовцев» той поры) смог
подавить восстание. Карательная экспедиция во главе с сарматами Виктором и
Аринфеем, поддержавшими выдвижение «паннонийских братьев» в императоры,
блокировала возвращение скифов на север. Их захватили в плен, обратили в рабов и
продали в городах Фракии, где было немало прежних скифских переселенцев.
Весной 367 г. Валент переправил армию через Дунай и далеко углубился в
Скифию. Построив в 369 г. мост у одного из Новиодунов (придунайских Новгородов;
ныне Исакча), вновь «вторгся в землю варваров». Пройдя владения грейтунгов
(степняков, полян), имперские войска натолкнулись на дружины Атанариха, но оттеснили
их.

Валент и Атанарих заключили мир, по которому империя отказала Скифии в
ежегодных поставках продовольствия. Но по условиям договора, северяне могли
продолжать торговлю у низовий Дуная, куда веками поступали товары из различных
регионов Скифии. Подобные договора заключались с выходцами из Скифии ранее, бывали они и позже. Вплоть до русско-византийских договоров.


Атанарих признается сыном Аориха (Аорса), получившего воспитание
при дворе Константина Великого. Король мог быть и учеником знаменитого
проповедника Ульфилы, сделавшего для готов перевод библии.
Афанарик (Атанарих) иногда считается королем визиготов, его имя созвучно
русскому диалектному «афанареть» — вести себя непредсказуемо (понятно, в том может
быть и случайное созвучие). Он пошел на переговоры с Валентом, «не дожидаясь
приказаний своего государя». Стороны сходились на «своих шлюпках» у середины реки,
там произвели и обмен заложниками. Валент с триумфом вернулся в Царьград, а Скифия
лет шесть особо не беспокоила империю. Но погром до 30 тыс. воинов, в общей
сложности помогавших Прокопию, никто не мог забыть. Уцелевшие из ратников бежали
домой через Кавказ и «подогревали» к мщению гуннов.

Трехлетняя война 367-369 гг. Валента со Скифией совпала по времени с войной
367-370 гг. Флавия Феодосия в Британии, операциями Валентиана у Рейна и подобными
акциями по расширению и закреплению границ империи, которой верно служили уже
десятки тысяч скифских наемников. Тогда к тотальной власти в Скифии и Германии уже
приближался король Яромир (Германарих), в окружении которого бьши заметны
росомоны («русские мужи »). Он фактически создал державу «русь, чюдь и вси языци»,
куда вошли весь, меря, мордва, роги (еще группа «русов»)...

Германарих сразу после поражения Прокопия направил в 366 г. к Валенту послов.
Валент разместил многие тысячи скифов по придунайским городам, империя дала им
«пищу и цепи», создавая заслон от новых натисков из Скифии. Яромир был раздражен.
«Его послы громко жаловались при дворе Валента на нарушение старинного и
формального союза , так долго существовавшего... Они утверждали, что в точности
исполнили обязанности союзников, придя на помощь к родственнику и преемнику
императора Юлиана (Прокопий скифами рассматривался как потомок Константина
Великого: П.3.); они требовали немедленного возвращения их знатных
соотечественников, взятых в плен, и заявили весьма странное притязание, что их
генералы, проходя по территории империи во главе армий и с неприязненными
намерениями, имели бы право на неприкосновенность и на привилегии послов». Это
посольство Яромира частично и спровоцировало походы Валента на Скифию.

Здесь надо помнить о глубинах взаимосвязей праславян и германцев хотя бы со
времен Христа. Пращуры словено-русов среди германцев, допускают, частью были
представлены в начале эры херуссками (хорватами ?), имевшими князей Хариомира и
Армения (имя сближают и с Яромиром) и свебами. С ними связывают священное дерево Ирменсул (Илменсул: «божье древо»: древо вечности), почитаемое и германцами. Эту святыню в VIII в. смог уничтожить лишь Карл Великий, проводивший натиск на восток. О древе напоминает и озеро Ильмень, на берегах которого могло свято охранятся язычниками свое Ирменсул.
По версии алана Иордана (VI в.), Яромир (Германарих) был одним из четырех
сыновей остроготского короля Агиульфа (Гибе-риха), внука Книва. Во времена
Констанция II, Юлиана, Иовиана и Валента именно Яромир покорил «великое число
воинственных северных народов» и подчинил «их своему закону». За это его и сравнивали
с Александром Великим. За сравнением обычно перечислялись народы, над которыми
король властвовал: готы, скифы, чудь, весь, «меренс», «морденс», «голды» (голядь) и т.п.
По германскому эпосу, записанному в Х1-Х11 вв., Ярмерий (Яромир) был сыном
короля данов Сиварда, разгромленного свеонами и славянами. Малолетний Ярмерий и
две его сестры попали в плен к славянскому князю Исмару, воспитывались при его дворе.
Изимир (Исмар, Испор, в память о нем якобы Изборск) слишком доверял Яромиру,
сделал его своим любимцем, но княгиня видела в нем «вскормленного волчонка, который
смотрел к лесу». Когда у Исмара умер брат, дружина Яромира убила княгиню, перебила
стражу, забрала казну, сожгла княжьи палаты и бежала на конях, а затем на кораблях на
Балтику. Там и было сформировано войско для покорения Скифии.

Славяне в ответ грабили округу Дании. Яромир «разбил флот славян и
знаменитейших из них, привязав к ногам диких быков, велел травить собаками».
Подобную кровожадность Яромира подтверждали еще рядом эпизодов. Возможно,
поддерживавшие Валента сарматы Виктор и Аринфей были из «росомонов», служивших
и остроготу. Во время войны на сторону империи перешли и другие «русские мужи»,
один из которых оставил в Скифии свою красавицу-жену Сунильду (Свавильду,
Сванхильду, Всевладу, Свавваладу). Яромир приказал привязать ее к двум лошадям и
«размыкать по полю». Женщину разорвало в клочья. Ее братья Аммиус и Сарус
(Хамдир и Серли; и т.п.) нанесли королю несколько ударов мечом (по некоторым
данным, отрубили руки и ноги). Он вскоре умер жалкой смертью.
Событие потрясло почти всю Скифию, слухи о нем быстро пролетели от Дуная до
Волга. Казнь Сунильды стала поводом для мощных исторических потрясений всемирного
масштаба.

Гунны , жившие восточнее Дона и большинством происходившие от
полиэтничных семей (женщин-язычниц и восточных наемников), внезапно в 375-376 гг.
напали «на многочисленные и богатые селения Эрманариха». Тот якобы не смог спасти
свою державу и «в отчаянии убил сам себя» ( это еще одна версия его смерти).
Флавий Валентиан I в 375 г. тоже кончает жизнь самоубийством, столкнувшись с
очередной волной натиска сарматов. Этот здоровяк не мог смириться, что империю
крушат не слишком внушительные, мелковатые скифы. Власть принял родившийся в
Сирмии его сын Флавий Грациан (359; 367-383), бывший до этого соправителем отца.
Восточные наемники играли в армии Грациана заметную роль. Скифию сотрясала борьба
различных землячеств-княжений за державную власть, но силы самой Скифии , по сути ,
готовились взорвать империю изнутри. Поток переселенцев на юг через Дунай резко
усилился. Явно концентрировались в нужном месте силы для решающего удара по
главным силам империи. Место и время были найдены скифскими стратегами удачно.

9 августа 378 г. под Адрианополем (недалеко от Царьграда и мест, где аланы до
244 г. били Грациана III) объединенные войска Скифии наголову разгромили отборную
Римскую армию Валента и убили самого императора. Отличились «казаки» Алафея и
Сафрака, части гота Фритигерна, поддержавший их отряд Сверида и Колиаса. Погибли
две трети римской армии, 35 военных трибунов, несколько высших сановников, включая
«скифофоба» Себастьяна, досаждавшего северянам. Армянские наемники во главе с
Траяном и Профутуром пытались блокировать передвижение скифов у Дуная, но тоже
были биты. В боях отличались гунны и аланы, придававшие «новые силы и энергию
стойкости готской пехоты». Спаслись лишь римские части сармата Виктора и галла (или
свева) Рецимера (Рихомера), но источники «на эти события бросают слабый свет». Скифы
должны были бы уничтожить дружину Виктора, помня о его походах за Дунай вместе с
Валентом десяток лет назад. Они же дали ему уйти — «сохранить хладнокровное
мужество и поддержать в своих войсках дисциплину». Тень двойной игры падала на эту
политическую фигуру. Скифам помогли мастеровые фракийских приисков и рудников,
где трудилось немало рудов-русов, выходцев из Скифии.
У официоза опять римские войска громят «одни готы», да еще как бы только германцы.

Карты показывают битву под Адрианополем как яркое событие периода, но все как
бы сводят к Готии или формированию Гуннии, хотя громили римлян войска полиэтничной Великой Скифии..

Грациан срочно вызвал Флавия Феодосия в Сирмий и в начале 379 г. провозгласил
его императором вместо погибшего Валента. Так Скифия, по сути, привела к власти
Феодосия Великого (ок.346-395), родом из Испании, но тоже из среды восточных
переселенцев. Имя Феодосий (можно вспомнить и город Феодосию) веками сохраняло
популярность и в России, связано с несколькими яркими личностями российской
средневековой истории. Скифские войска, сокрушившие Валента, были использованы
Грацианом для операций против германцев. Но менее чем через год-два они частью были
обращены и против Феодосия — наемники и тогда служили тому, кто больше платил.
Великий смог умело использовать непосильный для многих императоров «скифский
аргумент».

Феодосий еще около 374 г. был дуком Мезии и стал привлекать в свою легионы
ратников из Скифии, как отличных воинов. Льстецы через несколько лет отмечали это как
одно из главных деяний императора: «Привлеченные этой твоей милостью, все скифские
племена стали стекаться такими роями, что, казалось, ты повелел варварам производство
набора (призыва), который отсрочил для своих... Гот, гунн и алан откликаются на
перекличках, стоят на часах и боятся отметки об отсутствии...»

Спешили найти место под солнцем империи многие именитые скифы. Летом 379 г.
Модар «из скифского царского рода», перебежавший к римлянам, разгромил своих
сородичей во Фракии. Захватил 4 тыс. повозок с женщинами и детьми, много оружия и
другой добычи. И примерно тогда Феодосий оказывается в Фессалонике и собирает силы
для вытеснения скифов из Царьграда, хотя бы частично отомстить за поражение империи.

17 августа 380 г. Феодосию удалось заключить со Скифией мир, скифы еще шире
привлекались к службе. Войска Афанарика с 8 сентября стали официальными
союзниками императора. 24 ноября Феодосий с триумфом въехал в Константинополь —
«угасил пламя скифов и обеспечил со стороны их поддержку государства в будущем».
Осенью 386 г. в знак победы у Дуная над скифскими войсками царя Ододея (Одотея) в
Царьграде начали сооружать колонну, изображающую северные подвиги императора и
его полководцев. За эти деяния Феодосия тоже сравнивали с Александром Македонским,
но который якобы избегал столкновений с «великими скифскими племенами». Кто ныне
об этой славе наших пращуров-земляков помнит ?! Понятно, были и оборотные стороны
их деяний.

Афанарик, например, жестоко преследовал христиан, принуждая их бежать из
Скифии. От его рук погиб Никита Мученник, позже почитаемый на Руси. Фритигерн,
Алафей и Сафрак, с разрешения Грациана, покинули рубежи у Рейна и двинулись на
Афанариха, «начальника всего царского рода скифов». Тот в 382 г. бежал к Феодосию,
вскоре умер и был почтен в Царьграде «царским погребением»:
«Роскошь погребения была столь велика, что все варвары были поражены ее
чрезмерностью, и скифы, изумленные великодушием императора, возвратились домой и
перестали беспокоить римлян, а все прибывшие вместе с покойным стали усердно
охранять берег и надолго воспрепятствовали варварам делать набеги на римлян».
Желаемое выдавалось за действительное. «Надолго» редко продолжалось более
нескольких лет. Вскоре самому Феодосию пришлось отражать натиск скиров и карпов,
вышедших из округи Карпат вместе с гуннами. Вплоть до 386 г. сдерживал натиск своих
сородичей у Дуная скиф Промот (Промут), «начальник фракийской пехоты», имевший и
речные суда. Это он хитростью смог разгромить огромные войска скифа Одотея
(Идотея).

Феодосий же, «увидев множество пленных и массу добычи, отпустил пленных на
свободу и любезно наградил их дарами, располагая их таким ласковым обращением к
переходу на его сторону, так как они могли быть ему полезны в войне с Максимом...»
Войска из Скифии помогли Феодосию разгромить Максима, пытавшегося со
своими скифскими наемниками в 388 г. захватить власть в империи. Эти войска
подавляли восстание в Фессалонике в 390 г., затем восстание Арбогаста и Евгения,
стремившихся к 394 г. захватить власть в Риме. Ставку на другие силы Скифии делали
временщики Руфин и Эвтропий, влиявшие на сына Феодосия — Аркадия, которому
после смерти отца перешла власть в Византии. Скифы атаковали империю и через Кавказ,
продвигались в сторону Византия и Египта. Их влияние на империю и. в империи
становилось тотальным. Мода на скифский облик («крутой») охватывала римскую
молодежь.

Свидетели той поры констатировали:
«Скифские выходцы занимали и унижали высшие должности в империи; их
свирепая молодежь, гнушавшаяся благотворительных уз закона, заботилась о том, чтобы
присваивать себе богатство, а не просвещение народа, который был для нее предметом
презрения и ненависти».
Все легионы империи уже при Феодосии подчинялись вандалу (алану, скифу)
Стилихону, женатому на племяннице императора. Войсками Фракии командовал гот
(герул, певкин, бастарн, балт) Аларих. Заметную роль в окружении Феодосия играли
Фравит, Гайна, Промот и иные скифы, бившие во имя своих имперских благ других
скифов.

События внутри самой Скифии на этом всемирной значимости фоне как бы имеют
вторичный характер, но оказываются импульсом ко многим всемирным событиям. Еще до
разгрома Валента приазовские гунны с 376г. покоряли готов, но оставили их королю
Винитарию (Видимиру) «все знаки его господствования »:« По немногу освобождаясь
из-под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и ,
когда вступил туда , в первом сражении был побежден (возможно, и в 378 г., когда другая
армия Скифии громила Валента: П.3.), но в дальнейшем стал действовать решительнее и
распял короля их Божа с сыновьями его и с 70 старейшинами (князьями , боярами) для
устрашения , чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных.
Но с такой свободой повелевал он едва в течение одного года; (этого положения)
не потерпел Баламер (Баламбер; Велемир и т.п.), король гуннов; он призвал к себе
Гезимунда, сына великого Гунимунда, который, помня о своей клятве в верности,
подчинялся гуннам со значительной частью готов, и, возобновив с ним союз, повел войско
на Винитария...»

Два крупных сражения около 380 г. выиграл Винитарий — «едва ли кто в силах
вспомнить побоище, подобное тому, которое устроил» он в войсках гуннов. Но в третьем
сражении, вероятно, у верховий Днепра (Эрака), Баламбер подкрался к реке и лично
поразил Винитария стрелой в голову. Короля убил, а в жены взял его племянницу
Вадамерку...»
Водь и меря – языковые землячества средневековой Руси. Виниды-венеды –
праславяне. Восточная Прибалтика к началу средних веков называлась Венетским
заливом. Для финнов Россия и ныне – Венемаа. «Арий» – превосходный, правитель. Так
что оставшимися в Скифии готами-гетами, вероятнее всего, правил несколько выходец из
славяно-финского содружества – Видимир-Винитарий.
Смерть или гибель самого Баламбера относят обычно к 382 г. Царь гуннов,
«царских скифов», с его поры «властвовал в мире над всем покоренным племенем готов,
но (так), что готским племенем всегда управлял его собственный царек, хотя и
(соответственно) решению гуннов».

После Винитария (он не попадал в основную династию правителей, как позже в Рюриковичи князь Олег) правил сын Яромира Гунимунд — «отважный в бою и выдающийся красотою тела».
Гуни-мунд – выходец и гунов-гуннов. Он вел от Днепра остроготов на
запад, тесня свавов-свевов у будущей Венгрии. Гунимунд жил примерно до 403 г., позже
года на два власть перешла его сыну Торисмунду. Последнего так любили, что после его
нелепой смерти (упал с коня и разбился) остроготы 40 лет не избирали королей. Затем
династия пошла от двоюродного брата Торисмунда — Вандалария, внуком которого
оказался Теодорих Великий. Вандал — потомок Славена, герой и русского эпоса,
Иоакимовской летописи.

Алафей и Сафрак опекали малолетнего Витериха (Видерика) — сына погибшего
Витимира (Видимира, Винитария), они тоже могли быть близки праславянам. Их
поддерживали некоторые группы гуннов-наемников. Но вынести долговременные и
кровавые внутрискифские «разборки» эти силы, сокрушившие в 378 г. саму римскую
армию, не могли. Сражения с имперскими войсками были почти ничем по сравнению с
постоянным шансом погибнуть в безвестности на бескрайних просторах Скифии.
По некоторым данным, войска Феодосия и Стилихона в 390-395 гг. переходили
границы Скифии и даже могли достигать Приазовья. Но эти походы явно не снизили
натиска скифских народов на Юг и Запад. Северное Причерноморье в результате этого
натиска наполнялось огромными богатствами, стадами отборного скота, тысячами рабов
из знати разных стран. Археологических подтверждений тому все больше.
Евсевий Иероним (ок.348 -420), признаваемый и создателем «славянских
буквиц», сравнивал успехи Скифии той поры с успехами Скифии во времена Дария I,
античных скифских походов на Египет и Эфиопию. Скифы при Иерониме пробивались к
Иерусалиму, к «святой земле», и уже «холода Скифии кипели жаром веры», а «рыжие и
белокурые войска» возили за собой «палатки церквей». Многое говорило об огромном
политическом влиянии раннесредневековой Скифии, по мере христианизации
становившейся Россией и Русью.

И здесь переход к 5 веку.
По влиянию Скифии (России) на всемирную историю этот век сродни минувшему XX веку.
Богатства черняховской и близких археологических культур подтверждают
высокий уровень экономики и государственности той поры в Скифии, связанные с этими
культурами находки (орлиноголовые пряжки и т.п.) встречаются почти от Средней Азии
и Алтая до Испании и Северной Африки. Народы и выходцы из Скифии диктовали свою
волю Риму и Византии.
После Бабамбера (Болемира) власть в Скифии в 382-412 гг., вероятно, имел царь
Донатон (Дано, Данко, Данчул), коварно убитый в Риме. Его соправителями были
Харатон (Яровит, Гертнит саг ?), отомстивший за убитого и наложивший на римлян дань,
и Ругила (Руга, Ровас, Роас) — дядя Аттилы. Правление Ругилы (Радо) и Гертнита
(Яровита) относят к 412-438 гг.
Скифские дружины и князья иногда действовали автономно, достигали своих
целей в большой политике. Еще Феодосий Великий сделал магистром армии Восточной
империи Гайну (так называется и река в Белоруссии), ратники которого верно служили
Стилихону и убили Руфина, усилив влияние на императора Аркадия евнуха Евтропия и
его охраны из округи Кавказа.
Сам Гайна в 399 г. принудил Аркадия впустить скифов в Константинополь, что
вело к разграблению города. Дружины Гайны на ладьях и плотах пытались прорваться и в
Малую Азию. Против них были брошены дружины другого скифа — Фрабита
(Фравитта). Гайна бежал с остатками войск за Дунай, где пытался отнять власть у
скифского царя Ульдина (Ульдиса). Тот в нескольких сражениях победил и в конце 400
г. прислал императору голову Гайны «в засоленном виде».

Вероятно, Ульдин — один из князей летописных «уличей» (славян юга Руси,
Великой Скифии), Илья (из сыновей Гертнита в скандинавских сагах). По данным той
поры, Ульдин был не только главой варваров, гуннов, скифов, но даже и «римлян». Около
407 г. он с огромным войском перешел Дунай и атаковал Фракию. Империя запросила
мир, а Ульдин указал командующему войсками Фракии «на восходящее солнце и сказал,
что ему нетрудно, если пожелает, покорить всю землю, которую оно освещает».

Примерно так отвечал врагам через два века у низовий Дуная и царь славян
Добрент. Из-за предательства части войск сам Ульдин ушел на север, оставив в империи
почти всех скиров — из их среды позже были Эдекон и его сын Одоакр (Дани-царь
русского эпоса ?), служившие Аттиле и способствовавшие свержению последнего
римского императора Ромула Августула. Скиры в начале эры упоминались как соседи и
союзники венедов — праславян.

Ульдин своими действиями как бы поддерживал натиск дружин Алариха , где
большинство составляли выходцы из Скифии, на Рим. Одни язычники выступали против
империи, а другие — за неплохую мзду — ей верно служили.
Язычник Савл (имя привычно скифам со времен царя Савлия VI в. до н.э.; есть и в
берестяных грамотах) нанес удар своими полиэтничными дружинами по войскам
Алариха под Миланом в день пасхи — 6 апреля 402 г.

Римские христиане за такое
святотатство «своего» не осудили. Но император Западной Римской империи Гонорий
(395 -423) бежал со своим окружением из Милана , при приближении скифов подготовил
суда с ценностями для бегства на Сицилию и даже в Африку. Так связанные со Скифией
события происходили все дальше от нее, да и в условиях чрезвычайного смешения
народов – отцы из десятков разных этносов, матери нередко из других десятков,
незнающие «родины» изначальна космополитичные дети.
Этот период для археологов уже предстает культурами, от которых по знаковым
традициям видна и история современных народов России .

Флавий Стилихон (ок.360-408) все же представлял интересы вандалов и западных
скифов, включая и живших восточнее и южнее Вислы славян. Ему подчинялись все 30
лучших римских легионов, со времен Феодосия I наполненные аланами, гуннами,
вандалами и другими скифами. Евтропий, Евдокия (жена Аркадия) и знать
Константинополя организовали несколько покушений на жизнь Стилихона, ощущая его
реальное влияние. Византийский сенат подготовил декрет с объявлением полководца
врагом государства и приказом конфисковать его обширные поместья в восточных
провинциях, где прислугу и охрану обычно составляли скифы. Стилихон выдал свою дочь
Марию за Гонория и тем усилил родственные связи с династией Феодосия.

По карте археологических культур середины 1 тыс. н.э. Восточной Европы В.Николаев несколько упрощает ситуацию. Отдавая тюркам все Подоье и Приазовье, а почти весь бассейн Волги (Ра) финно-уграм. Но культуру длинных курганов (кривичей и ильменских словен) он справедливо сближает со славянами.

«Вандал» Стилихон усмирил восстание Гильдона в Африке, сдержал натиск германцев и
скифов в округе Реции (у нынешней Австрии), а затем совершив быстрый переход через
Альпы, спас Гонория, считавшего свои последние дни в небольшой крепости Асты.
Стилихон не дал Алариху занять Тоскану и Верону, склонил его к мирному договору и
выведению войск из Италии. Так еще раз одни скифы и их союзники победили других.
История повторялась и повторялась.

Севернее Карпат, почти вдоль Балтики, двинулся на Запад со своими войсками
скиф-язычник Радогост (Радагайс; Радагез), которому — возможно, позже славяне
посвятили святилище Радогоща на острове Руян (Рюген), «русском». Вандалы, свевы
(«свои» для славян) и бургунды («бюргеры»: стражники) составляли ударную силу армии
Радогоста. В авангарде шли 12 тыс. знати и бояр — отличавшихся происхождением или
воинскими подвигами. Вся армада включала не менее 200 тыс. воинов. С ними шли сотни
тысяч женщин, детей и рабов, как и в походах из Скифии 269 или 378 годов.
Стилихон имел 30 - 40 тыс. ратников, неполные легионы. Его охрану и гвардию
составляли аланы, лично привязанные к нему. Были противниками честолюбивого
Радогоста отряды гуннов и готов (или росомонов) князей Гульдина (иногда связывают с
Ульдиным) и Сара (противника Яромира-Германариха). Но скифов поддержали германцы,
поэтому войска Радогоста легко перешли Альпы, миновали Павию (базу Стилихона) и
Равенну (столицу Гонория). Многие города Италии были вновь разграблены и разрушены.
Скифский властитель поклялся превратить Рим в груду камней и пепла, принести самых
знатных римских сенаторов в жертву языческим богам. Упорное сопротивление оказала
лишь Флоренция. И здесь натиск северян неожиданно затихал.
Агентура Стилихона смогла расколоть окружение Радогоста, спровоцировать
раздоры «между собой самих варваров», когда готы, аланы и гунны стали грабить и
убивать друг друга. Молодой Павел Оросий через десяток лет после событий писал:
«Радагайс, самый страшный из всех древних и теперешних врагов, внезапно напал и
наводнил всю Италию... Имел невероятное множество людей и неукротимую доблесть,
был язычник и скиф. Он, как это в обычае у такого рода варварских племен, обещал всю
кровь римского рода выпить в честь своих богов» (ВДИ, 1949, № 4, с.274).

Предатели в 406 г. убили Радогоста, огромное число его воинов попало в плен и
было продано в рабство. Дружины Скифии неизбежно усиливали борьбу за их
освобождение. Накапливали силы под Римом, но и шли дальше.
Часть войск Радогоста еще в 405 г. во главе с королем вандалов Годегизелком
(Годигисклом, Годичем) попыталась перейти Рейн, но бьша отброшена верными Риму
франками. Королем стал сын погибшего — Гундерих (Готфар: «свет готов», «дар гуннов
»), переведший 1 января 406 г. вандалов, аланов и свевов через Рейн в районе Майнца.
Эти войска года за три прошли Галлию и в 409 г. временно заняли часть Испании
. Здесь, по данным самих вандалов (их привел в VI в. Прокопий), Гундерих попал в плен
к «германцам» и был распят. Сами германцы веками относили вандалов и их союзников к
славянам. Уже в 412 г. появились в Галлии и вестготы, выходившие примерно с 375 г. из
Скифии.

Вандалы и аланы в мае 429 г. переправились через Гибралтар, начали
формировать в Африке Вандало-аланское королевство. Тамошние короли координировали
свои действия с «царскими скифами» типа Аттилы. Королевство создали аланы и
вандалы, но почему-то славят одних вандалов ?! Не устраивают Алаунские (Валдайские)
горы как раннесредневековый центр аланов ?!

Гибель Радогоста приблизила крах Стилихона. Лукавый царедворец Олимпий
нашептывал 24-летнему Гонорию, что варвар жаждет тайно убить императора и сделать
властителем своего сына Евхерия. Прозорливый адвокат Юстиниан пытался
предупредить Стилихона, но тот появился в уже враждебной ему Павии. Войска,
собранные для войн в Галлии, в 408 г. убили тестя Гонория и верное ему окружение —
лучших генералов, префектов, министра двора, казначея и главу дворцовой прислуги.
Дома многих приближенных Стилихона с одобрения Гонория, ходившего по улицам без
диадемы и императорской мантии, нещадно грабились. А сам Стилихон погиб уже в
Равенне, пытаясь скрыться у алтаря христианской церкви. Голову ему отрубил мечом
Гераклиан, соратник Олимпия.

Вероятно, все это и спровоцировало окончательный натиск войск Скифии на Рим.
Уже зимой, в конце 408 г. многочисленные походные шатры (палатки) раскинулись под
стенами вечного города. В ответ за связи с «врагом римского народа» сенат велел
повесить Серену — жену Стилихона, племянницу Феодосия Великого. Плацидия, дочь
Феодосия и Галлы, согласилась на казнь двоюродной сестры. Город охватил голод,
ежедневно умирали тысячи людей, матери убивали и поедали детей.
Послы Рима угрожали Алариху I, что масса отчаянных горожан скоро бросится на
войну с ним. «Чем гуще трава, тем легче косить ее», — заметил скифский царь-косарь.
Царь согласился отступить, если получит всю золото, серебро, драгоценности и всех
рабов. «Что же останется римлянам ?». Ответ был скуп: «Жизнь...». Аларих получил 5
тыс. фунтов золота, 30 тыс. фунтов серебра (сенат разрешил переплавить в слитки
последние статуи), шелковые одежды, алые сукна , перец. Он сделал свободными 40 тыс.
рабов, включая германцев и скифов. Потребовал, чтобы Гонорий назначил его
командующим войсками Западной империи и выделил ему, как независимому государю
— Далмацию, Норик и низовья реки По.

Ранее эти земли привлекали близких праславян императоров, включая Диоклетиана, а позже — «славян-аваров». Далматы считались лучшими воинами Гонория. Скифы уничтожили почти всех, позволив бежать в Рим лишь сотне бойцов еще одного Валента. Вскоре впал в немилость Олимпий, его засекли до смерти бичами. Охрану Гонория возглавил «готский князь Сар» (из бывших росомонов, противников Яромира?).

Аларих I чуть отвел войска и назначил римского префекта Аттала императором
Запада; арианский епископ возложил на Аттала знаки императорского сана. Аларих стал
командующим войсками Запада, а охрану Аттала доверил отряду готов и гуннов
Атаульфа, брата своей жены. Брат привел новые силы от низовий Дуная.
Гонорий спасался в Равенне и вместо Олимпия доверил править империей Иовию,
который вскоре бежал. Ушел от императора и отряд Валента. Лишь Сар, личный враг
Атаульфа, и правивший в Африке Гераклиан (убийца Стилихона) поддерживали бывшего
властителя. Аларих рассердился за нерешительность на Аттала, перед войсками снял с
него знаки императорского сана и послал их в залог мира и дружбы Гонорию. Но тот уже
не мог проводить самостоятельную политику.

Тогда рабы в 410 г. и открыли войскам Алариха врата Рима. Дружины выходцев из
Скифии загрузили себя несметными богатствами.
Скифам и рабам оказывали посильную помощь христианка Проба (из знатного
рода Анициев), ее дочь Лета и внучка Димитриада. Позже культ Пробы (Провы; здесь
можно вспомнить и об императоре Пробе), как и культ Радогоща, утвердился у западных
славян. Аларих попытался переправиться в Сицилию, но буря потопила и рассеяла его
корабли. Он умер в Италии в 412 г. в 34 или 54 года. Если ему было 34, то трудно
поверить, что Феодосий к 395 г. доверял править всеми войсками Фракии 17-летнему
полководцу. Если было 54, то, когда около 375 г. Германарих у Дона разгромил царя
герулов Алариха, будущему покорителю Рима тоже оказывалось 17 лет. Полководца
относят к певкинам и везеготам, балтам и иным скифам. При его похоронах одна из рек
была отведена от русла, гроб Алариха (да еще его оружие и ценности) зарыли на дне, а
затем реку пустили по-прежнему руслу. Пленные и рабы, проводившие работы, были
убиты — чтобы никто не знал, где погребен великий король из Скифии, и нельзя было
потревожить его костей.

Епископ Августин, входящий в число отцов западноевропейского менталитета,
признавал взятие Рима скифами Алариха — карой римлянам за их вечные грехи, за
упорное отрицание веры в Христа (скифы не тронули почти все храмы, так как Аларих
был крещен). Имя царя созвучно фракийскому имени Алауркен — Аполлон
(христианство во многом замещало этот образ Христом). Ученик Августина, Оросий
сожалел, что Рим взял Аларих, а не сокрушительный Радогост — тогда «кара божья» для
нечестивого города оказалась бы сильнее. По легенде о Словене и Русе, Аларих —
вероятно — славянский князь Алахерн (Лахерн), вместе с легендарным Лалохом
прославлявший славян на землях римской империи.

При дворе Алариха I и позже Ругилы провел несколько лет в заложниках алан по
отцу Флавий Аэций (ок.390-454), позже соратник императора Валентиана III (425-455),
самим императором и убитый. Его отец, Гауденций, прошел «в скифской провинции»
путь от военного слуги до начальника кавалерии. Мать являлась богатой и знатной
итальянкой, хотя не без подозрений на скифскую кровь. Сын Аэция Карпилион
воспитывался в лагере Аттилы, «царского скифа». Аэций усиливал наполнение Запада
Европы и Севера Африки понятными ему выходцами из Скифии, он с помощью северян
обеспечивал необходимую себе политику.

Аэций выступал против теснившего скифов полководца Бонифация и в рыцарском
поединке убил его. Тот перед смертью успел убедить свою жену, ожидавшую богатого
наследства в Испании, выйти замуж за убийцу. Долго правившая за Валентиана III его
мать Плацидия объявила Аэция бунтовщиком. Он попытался защищать сильные
укрепления своих наследственных поместий (замки, вспомним мечты скифов о богатых
имениях со времен Атея), но вынужден был уйти к Аттиле. Царь Скифии и Германии
выделил 60 тыс. воинов. А Плацидия и ее сын вскоре стали почти игрушками в руках
вернувшегося Аэция — алан получил звание патриция и трижды консула, стал главой
кавалерии и пехоты, сосредоточил в своих руках всю военную и реальную власть,
дозволив внуку Феодосия почти 20 лет при себе быть номинальным императором.
После смерти Аркадия в 408 г. Византией фактически стал править род алана
Аспара (возможного наследника легендарного князя славян Испора-Избора),
принципиально контролировавший действия императоров Феодосия II, Маркиана и Льва
I Великого. Аспары тоже в любой момент могли взять власть, но не хотели окончательно
принимать христианство.

Выходцы из Скифии, ушедшие на Запад и в Африку, подвергались латинизации и
германизации, быстрее забывали о своих исходных корнях. Это создавало
раннесредневековые «западничество» (Аэций, Теодорих) и «скифофильство» (Аттила,
Баламер-Валамир). Конфликты и решающее сражение между ними были неизбежны.
Военных конфликтов между княжениями-землячествами возникало немало и внутри
самой Скифии по линиям юг-север и запад-восток. К сожалению, те конфликты отразил в
основном эпос, чуть дополняют данные эпоса археологические находки.
Ругила в 434 г. привел войска к Царьграду, но был убит ударом молнии — в том
христиане усматривали божью кару страшному царю язычников. Власть перешла его
племянникам, братьям Бледу (Владу) и Аттиле (созвучие Ахиллу). Аттила (369:
Приазовье? — 453: Паннония) якобы в 445 г. убил брата и правил единолично. Своими
послами и войсками он диктовал Риму и Константинополю необходимую себе политику.
Аттила боготворил скифский меч и округу Меотиды (Приазовья). По одним данным, он
напоминал невысокого азиата, а по другим — был статным европейцем.

Когда в 450 г. умер Феодосий II, король вандалов и алан Гейзерих из Африки
предложил Аттиле организовать совместный поход на Рим. Аспар сделал императором
Маркиана, бывшего в плену у Гейзериха. В том году умерла и Плацидия, оставив в Риме
у власти слабовольного сына. Царь Скифии направил к двум императорам послов со
словами: «Аттила, мой и твой повелитель, приказывает тебе приготовить дворец к его
прибытию». Маркиан при поддержке Аспара ответил, что он имеет золото для друзей, но
и железо для врагов. Валентиан III при поддержке Аэция отказал Аттиле в руке своей
сестры Гонории (та сама стремилась стать женой скифа, тайно послала ему свое кольцо) и
в половине Западной империи, как приданного. Западные земли показались царю Скифии
более привлекательными. Скифские армады пошли по начальному пути Радогоста.
Гунны, аланы, невры, гелоны, бастарны и другие «сарматы и славяне», двигаясь
от Дона и Волги, привлекли по пути народы Германии и форсировали Рейн. Армаде
покорились десятки крупных европейских городов. Аэций первоначально смог удержать
Аттилу от перехода через Альпы и прямого вторжения в Италию.

В июле 451 г. южнее гор Арденн на широких равнинах Кампании
(Шампани), Каталаунских (гото-аланских) полях, сотни тысяч «западных» и «восточных»
воинов столкнулись в борьбе за власть в Европе и во всем средневековом мире. Германцы
и скифы, различные их союзники, оказывались и в том и в другом лагерях. Аттила привел
более 500 тыс. ратников. До 300 тыс. воинов имел и Аэций, прошедший военную школу
Скифии.
Везеготы во главе с королем Теодорихом ударили по остроготам, из среды
которых позже вышел Теодорих Великий. Острогот Андагиз поразил короля визов
насквозь дротиком, привычным орудием славян (да и имя Андагиз тоже близко
праславянам-язычникам; у антов в VI в. будет известен царь Идариз, отец Мезамира и
Келагаста). Остроготами в Каталаунской (Шалонской) битве командовал Валамир,
вынужденный при натиске везеготов отступить.
Алан Сангибан, которому подчинялись аланы, франки и бургунды, вел центр
римской армии против многонациональных войск Аттилы. Гепид Ардарих возглавлял
скифов на правом фланге, где безуспешные атаки проводил Аэций. Всего в битве было
убито и ранено 160-300 тыс. человек. Это чем-то напоминало «обратное Бородино» (по
масштабам сражения «западных» и «восточных» сил),но являлось ключевым событием
раннего средневековья. Для русского позднего средневековья большое значение имела
Шелонская битва 1471 г. войск Новгорода и Москвы, но масштабы ее на порядок были
меньше.

Торисмунд, сын погибшего Теодориха, увел войска, что позволило армии Аттилы
уйти в Италию и унизить Рим. Аэцию удалось привести к власти у фраков Меровея,
младшего сына Клодилия (Хлодвига). Аттила делал ставку на старшего сына. Старший
проиграл... Но франками остались править Меровинги (Меровичи), германизированные
переселенцы, включая и скифов-мореходов.
По скандинавским сагам, Теодорих и Аттила воевали с Русью и Хольмгардией
(Новгородской землей). Их громил хольмгардский конунг Вальдемар (Владимир-
старший русского эпоса, записей ХУП-ХУШ вв.). Объединением усилий противники
добились поражения под Смоленском (Смаландом) этого князя, имевшего не менее 40
тыс. воинов. Править на Руси стал брат Вальдемара «ярл Ирон» (Ирнеком, Эрнаком
звали и сына Аттилы, правившего Скифией). Эти события могли произойти до битвы 451
г., в которой вполне допустимо участие и пращуров словено-русов.

Аттила был готов захватить Рим, но его от этого большими дарами и посулами
удержали папа Лев и послы императора. Примерно тогда войска Скифии захватили
Бактрию, затем приведя к Дунаю юную дочь царя бактров — красавицу Ильдицу. От
любовных утех с ней в 453 г. Аттила скончался. Был похоронен в трех драгоценных
гробах под скифским курганом. Видевшие места захоронения, как и в случае с Аларихом,
погибли.
У реки Недао (Нетада) в округе Паннонии народы Скифии сразились за власть на
юго-западных рубежах, близких Риму. Победили гепиды Ардариха, уничтожившие 30
тыс. готов, гуннов, свевов, герулов и аланов. Они с 455 г. почти на полвека создали у
священного Сирмия Гепидское королевство.
Валентиан III лично убил Аэция, опасаясь роста его влияния, но вскоре был убит
и сам. Жестокий свев Рецимер стал влиять на императорский двор Рима еще сильнее,
чем это делал Аэций. Рецимер служил убийце Валентиана III — Максиму, при котором
вандалы и аланы в 455 г. устроили знаменитый погром Рима, как бы продолжая политику
Аттилы. Многие события происходили в тысяче верст западнее Скифии, поэтому участие
в этих событиях скифских народов не всегда и осознается.
Скиф Баламер (Велемир) в 461 г. нарушил мир и «опустошил многие римские
города и земли», спасая сородичей от голода. Через послов Рим купил мир за ежегодную
дань в 300 литр золота. 300 гривен серебра платил Новгород за мир Киеву с 882 г.
Ценность дани меньше, но совпадение количества символично.

После Донатона и Ругилы, Алариха и Аттилы, ряда других раннесредневековых
героев, связанных со Скифией, объективно выделяются руг или скир Одоакер (ок.431-
15.3.493 : Равенна) и острогот Теодорих Великий (ок.454: Паннония — 26.8.526:
Равенна).
Руги — один из раннесредневековых русов, которых сами германцы отличали от
германцев. Русь иногда именовали Ругией или Рогией, «земли ругов»; княгиня Ольга
считалась «регина ругорум» (княжна ругов), да и «славяне... в действительности от
ругов», как утверждали германские документы Х-Х11 вв. Если Одоакр (Одоакер) — скир
(шкир), то надо помнить о связях скиров с Ульдином и Аттилой, а ранее — с венедами
(праславянами).
Имя созвучно имени царя скифов Одотея, пробивавшегося через Дунай в 386 г.,
или русскому городу Одоев (под Тулой), давшему название княжескому роду Одоевских.
В русском эпосе Одоакр упоминается как Дани-царь. Родители Одоакра и Теодориха
верно служили Аттиле, «царскому скифу», и его славянскому окружению,
пользовавшемуся деревенскими банями, медами, стравами (угощениями на поминках) и
подобным, близким славянскому менталитету.
Между скифами (здесь гуннами и их собзниками) и готами, подвергавшимися
германизации, в 466 г. началась война. Стороны потребовали поддержки от Рима и
Константинополя. Алан Аспар рекомендовал придерживаться нейтралитета. Но Лев I
Великий, уже тяготившийся опекой рода Аспаров, принял сторону скифов.
Лев выдвинулся в византийскую знать из простых воинов Фракии, где было немало
скифских переселенцев, привлеченных удачливыми аланами. Он поставил императором в
Риме своего соратника Анфимия (Антемия: 467 -472), правнука Прокопия, бывавшего у
скифов и пытавшегося с помощью скифов в 366 г. отнять власть в Византии от Валента.
Анфимий был женат на дочери бывшего императора Маркиана — Евфимии. Он, как
император, стал активно восстанавливать в Риме язычество, даже возвел «алтарь Пана».
Рецимера женили на дочери Анфимия, чтобы задобрить сурового свева.
Гунны Денгизиха, правившего в Скифии, в 468 г. начали у низовий Дуная войну с
империей, так как Лев I отказал им в пользовании льготными «римскими торговыми
уставами». Полководцы из славян Анагаст, Василиск (шурин императора), Острий и
другие обеспечили победу византийским войскам. Империя провела частично успешные
операции и на Кавказе. Василиск, брат императрицы Верины, даже пошел вместе с
флотом против вандалов и аланов в Африке. Здесь этнические интересы все больше
уступали имперским, космополитичным.

Гунны у низовий Дуная, сабиры у Кавказа, ефталиты в Средней Азии стремились
поддержать величие Великой Скифии, поднятое Аттилой. К этому вела и политика аланов
Аспаров (Изборов русского эпоса; якобы в память об Изборе – одном из сыновей Вандала,
- Изборск; аланы и вандалы взаимодействовали во многих местах, например, в Африке).
По воле Льва I в 471 г. гвардейцы-исавры (полупираты) Зинона (Трасколисия),
будущего императора, вырезали почти весь влиятельный род Аспара — не пощадили даже
Патрикия, сына Аспара и зятя Льва I. Рецимер летом 472 г. уничтожил своего тестя
Анфимия и его близких. По рекомендации короля вандалов Гензериха (Гонзы), Рецимер
вновь разграбил Рим и поставил императором Олибрия — мужа Плацидии, дочери
Валентиана III и правнучки Феодосия Великого. Через месяц от отравления Рецимер умер,
а 23 октября смерть нашла и Олибрия. Бургундский князь Гундобальд, племянник
Рецимера — и его преемник по званию патриция и главнокомандующего, поставил
императором Гликерия, начальника гвардии, в которой все более заметную роль играл
Орест, прошедший школу Аттилы.

Лев I назначил императором Юлия Непота, женатого на племяннице Верины; а
императрица все больше стягивала нити правления в своих руках. Юлий смог взять власть
лишь в 474 г., отправив Гликерия священником в Салону. Политическими и военными ,
силами, осуществлявшими социальную практику власти, были во многом выходцы из
Скифии — аланы, гелуры, скири, руги и иные «скифы». Орест приблизил к себе
Одоакра, так как хорошо знал по службе у Аттилы его отца Эдекона.
В том же 474 г. Лев I умер. Императором провозгласили его сына Льва П при
регентстве Зинона. Гунны тут же атаковали Фракию, «принося большой вред
государству». Верина добилась того, что с января 475 по август 476 г. императором
Византии был ее брат Василиск.

В это время умер и король остроготов Теодемир, передавший власть в Иллирии и
Верхней Мезии своему сыну Теодориху, прошедшему воспитание при дворе Льва I (в те
годы был известен и другой Теодорих). Империя явно распадалась .

Теодорих помог утвердиться у власти Зинону, почти полтора десятилетия
сдерживал натиск народов Скифии на Дунае. Еще в 475 г. он скрытно подошел к лагерю
славяно -сарматского князя Бабая, напал врасплох, убил князя и приближенных, а семью
его и все имущество забрал. Подобные акции проводил и в дальнейшем, сделав временной
столицей остроготов город Нови у Дуная. По скандинавскому эпосу, он участвовал в
войнах с князьями Руси и Новгородской земли. Русские летописи называют его «злым
Дедриком»
Орест с верными ему людьми сделал римским императором своего юного сына
Ромула Августула (475-476). Аланы, руги, скиры и другие «скифы», поддержавшие
переворот, потребовали за это треть итальянской земли. Возможно, вспомнили традиции,
идущие со времен Суллы. Когда Орест отказал, Одоакр взял Павию и казнил бывшего
своего покровителя. Под Равенной пал брат Ореста Павел. Лишь Ромул был пощажен.
Одоакр собрал в Риме и Равенне алые мантии, диадемы и другие знаки императорства —
все отослал Зинону, прося через римский сенат для себя лишь титул патриция. Но он стал
уже реальным правителем Рима, декретом передал солдатам треть всех итальянских
земель, как примерно подобное делали до него Сулла, Юлий Цезарь, Август и другие
императоры.
Зинон пытался сохранить власть Юлия Непота, но того по наущению Гликерия
(ставшего архиепископом Милана) убили «скифы» Виатор и Овид (Одива). Теодорих
вполне мог захватить власть в Константинополе, не раз появлялся с войсками под стенами
города (добиваясь политической поддержки, дани и льгот), но Зинон даровал ему титул
римского патриция и поддержал стремление острогота к управлению Италией.
К вышеприведенной карте стоит добавить, как минимум, следующее. При этом
нельзя игнорировать активность и еврейских общин в это время.

Осенью 488 г. около 200 тыс. воинов, и еще больше членов их семей, пошли к
берегам Савы и далее в сторону Рима. По пути они разгромили короля гепидов
Триопстила. Теодорих одевал поверх лат вышитую матерью и сестрой (Эреливой и
Амалфридой) рубашку. Фигурки с изображением подобных рубашек известны по
славянским кладам, типа Мартыновского. Лишь в 493 г. войска , шедшие от низовий
Дуная, смогли взять Равенну.
Вскоре, во время пира, Одоакр, его сын Телан (одно время находился заложником
у остроготов) были вероломно убиты - лично Теодорихом (верно, по примеру с Бабаем),
а гвардия короля перерезала гвардию аланов, герулов, ругов. Так рождалось
Остроготское королевство, в котором видела выражение своих интересов и часть народов
Скифии. Даже из Прибалтики, от зстов, поступали королю Теодориху Великому дары.

Переписка и документация велись на латинском языке, перешедшем во многие
европейские языки. Но забывается, что в основе латинского — греческий (он сохранялся в округе Приазовья) , от которого многое прямо взяли скифы-готы и Русь (бывшая Скифия). Остроготы и близкие им народы во П-1У вв. прошли школу именно Скифии, здесь научились создавать мощные армии и обрели устойчивые навыки государственности. Еще веками, даже уйдя из Скифии, они продолжали сохранять скифскую ментальность, да и упоминались в источниках как «скифы».
405, 406, 408, 410, 412, 418, 428, 431, 434, 445, 451, 453, 455, 475, 476, 488, 493 и
подобные годы — устойчивые даты всемирной истории, показывающие переход от
античности к средневековью. Но очень мало ощущается и осознается, что почти все эти
даты связаны с импульсами и народами, идущими от Скифии (Сарматии, Гуннии и т.п.).
Болгарский эпос указывает в начале родословия болгарских каганов и царей Аттилу.
«Царский скиф», как Этцель, ярко представлен в германском эпосе. Есть ему аналоги и в
эпосе других народов, включая словено-русов.
Ульдин, Аларих, Радогост, Рутила, Аспар, Блед, Аттила, Аэций, Эрнак,
Баламер, Денгизих, Бабай, Дани-царь и другие — в той или иной степени скифские
цари-короли, реальные и признаваемые наукой лица. Это герои раннесредневековой
отечественной истории. И забывать о них так же нельзя, как преступно выбрасывать из
памяти россиян имена Рюрика и Ярицлейба Мудрого, Петра I и Ельцина (жив ли ? в итоге
отчасти его хитрость и скоморошество в сложнейший период Россию от распада спасли, а
западные недоумки над ним посмеивались – поздно спохватились) . Тем более —
игнорировать своих античных героев.
О, как все это не по душе всемирному официозу.

Но вынуждены еще добавить.

Со времен Реса и царей Руса, библейского «князя Роша» и других героев
созвучные имена с корнем «р-с» прочно связывались с северянами. В начале эры в округе
Азовского моря века три правила династия Рескупоридов. Заметную роль в борьбе против
римской империи играли роксоланы и их цари. Окружение короля Скифии и Германии
Яромира (Герман-ариха) в IV веке составляли росо-моны, которых пытаются однозначно
представлять германцами, но они были воинами-наемниками из разных этносов.
Иудейские авторы, типа Иосифа Флавия, считали именно Скифию державой Гога, «князя
Роша» (Роса — у греков).
Русские общины, средневековые «зарубежья», активно проявляли себя во многих
местах, но особенно на исторических путях из Скифии к Египту. Аракс еще до нашей эры
назывался Урус, Орус, что позже закрепилось в тюркских названиях «русских». В округе
Сирии существовал город Руссос (Россос; Русополис).
Русская епархия входила в патриархат Антиохии, что было следствием связей
хотя бы со времен Александра Македонского, которому служили скифы. Епископ «народа
Рос» подписался под актами Антиохийского собора в 363 году (История христианства в
России до равноапостольного князя Владимира... Соч. Макария. СПб., 1846, с. 143, 144).
Русополь был сравнительно недалеко от знаменитого Скифополя. Иоанн Златоуст
(347 -407) находился в переписке, как с епископом скифопольским Феодосием, так и с
Порфирием - «епископом росским» (Св. Иоанн Златоуст. ПСС в 12 томах. Т.1. Кн.1.
М.: Православная книга, 1991, с.64-65; Т.Ш, кн.2. М., 1994, с.693, 804 -806). Это было
хорошо известно до Октября, но большевиков реальная история словено-русов не
интересовала.
Армянские источники при описании событий после 440 г. сообщали, что тогда
один из гуннов принял крещение под именем Феофил. «Царь росмосоков», глава всех
гуннов, казнил отступника и 30 его товарищей, еще до князя Горды, казненного у Дона в
527 г.
М. И. Артамонов согласился, что термин является продолжением библейского
«Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала», так как вместе с гуннами упоминались и
фовельцы-фувельцы (Артамонов. История хазар, с.72, прим. 15). До Аттилы царем
Гуннии был Роас (Руас; Ругила), которому служил Эслав и другие славяне. Факт до
революции осмыслялся и в художественных произведениях (Русская старина. Вып.2. М .,
1992, с.7-104).
В подобных фактах можно что-то корректировать, но без них писать полную
историю России уже нельзя. Явно ненаучно и социально преступно, когда ограничивается
полнота и правдивость информации для подавляющего большинства людей.

Уважаемые «древнеруссковцы» времен Рюрика !
Окончательно информирую Вас, что в 5 веке нашей эры реальная древняя
(античная) часть всемирной истории завершилась. Если – конечно, - учитывать научную
хронологию. О происхождении ононимов Россия и «русские» существуют десятки версий,
из них хотя бы несколько – явно равносильные по аргументации. И в реальной (не
официозной) науке принять любую из них за абсолютную пока нельзя. А вот приведенные
герои отечественной истории на ПАМЯТНИКЕ ДОСРЕДНЕВЕКОВЫМ
ТЫСЯЧЕЛЕТИЯМ РОССИИ явно быть достойны. Кто именно ?! А еще раз прочтите
данные материалы по истории дипломатии Великой Скифии.


Постепенно объективные информационные прорывы можно выявить и в официальных изданиях. Хотя эти достижения и не попадают в учебники.

В первом томе «Истории Европы» наиболее объективным по истории Скифии и Сарматии , соседних народов является фрагмент «3. ПЕРЕДВИЖЕНИЯ ПЛЕМЕН И ПАДЕНИЕ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ (Ю.К.Колосовская, Е.М.Штаерман)»

Вторжения племен на Дунае, на Рейне, в Греции и на Востоке имели своим следствием то, что целые области империи отделялись и провозглашали собственных ставленников на императорский трон.
Дакия, в сущности, была потеряна для римлян. В 260 г. роксоланы выступили из областей восточнее Дакии в земли между Дунаем и Тисой. Готы, пройдя через проходы восточных Карпат, были в 269—270 гг. в Трансильвании. Вандалы нападали на Дакию и Паннонию. Сообщая об утрате завоеванных за Дунаем земель, древние авторы (Евтропий и Фест) писали об оставлении Дакии Галлиеном (253—268).
Эвакуацию же ее населения они относили ко времени Аврелиана, который "вывел римлян из городов и с полей Дакии", свидетельствуя, таким образом, что из провинции ушло романизированное население, как городское, так и сельское. Аврелиан организовал в 271 г. на правом берегу Дуная Правобережную провинцию Дакию. Легионы Дакии были установлены на Дунае — XIII Сдвоенный — в Ратиарии, V Македонский — в Эске. Об оставшемся в левобережной Дакии населении нет никаких письменных свидетельств ни у римских, ни у византийских историков. После ухода римлян в Дакии замерла городская жизнь, прекращаются латинские надписи из провинции.
Города не были больше экономическими и культурными центрами. Исчезла городская культура и городская цивилизация. Вышла из употребления система благоустройства римских городов (водопровод, термы, мощеные улицы, дороги, канализация). Развалины римских городов населяли небольшие группы людей, которые вели жизнь скудную и примитивную. Поскольку политическое господство в Левобережной Дакии в IV—V вв. принадлежало готам, гепидам и гуннам, местное население, оказавшееся отодвинутым, не могло оставить о себе письменных свидетельств. Отступив в горы, оно продолжало здесь жить в форме сельских общин. Одно из таких поселений сельского типа — Братей (в Трансильвании) связывают с присутствием в прежней Дакии местного населения.
Оставление Дакии римлянами сделало беспрепятственными вторжения в правобережные дунайские провинции. Реция и Норик подвергались вторжениям аламанов. На Паннонию следовали нападения квадов, сарматов и маркоманов. Дунайский лимес был прорван во многих местах. Города подвергались нападениям и разрушению. Население в страхе бежало, зарывая в землю клады в надежде на возвращение.

В 231—233 гг. аламаны, представлявшие собой объединение германских племен, прорвали лимес Верхней Германии и Реции. Декуматские поля были потеряны римлянами и оставались в руках аламанов до 260 г. Часть аламанов прорвалась в восточную Рецию и вторглась в Норик и Паннонию. Дойдя до Равенны, аламаны были остановлены под Медиоланом (ныне Милан) войсками Галлиена. При Клавдии II (268—270) в битве под Наиссом было разбито (по свидетельству современника) 320-тысячное войско готов, включавшее в себя также племена Северного Причерноморья. Множество пленных было поселено Клавдием II во Фракии, Мёзии и Паннонии, где они несли военную службу на границе. При Аврелиане имели место войны в Паннонии с вандалами, квадами и сарматами. Он поселил часть карпов в Нижней Мёзии.

В оставленной Дакии господствующее положение заняли готы. Древние авторы называют задунайскую Дакию Готией, упоминая тайфалов, виктоалов и тервингов. В Дакии готы заняли Трансильванию, расселились в междуречье Прута и Днестра. Тайфалы заняли Олтению, а также области в верхнем течении Серета. Их соседями на Верхней Тисе были вандалы; в Банате сидели виктоалы. Осевшие в Дакии племена вели между собой войны за господство и за захват лучших земель.
В правление Диоклетиана последовал ряд реформ, в том числе имевших целью улучшить оборону империи. Паннония, Далмация, Норик образовали один из 12 диоцезов — Иллирик, на которые была разделена теперь империя. В свою очередь, Паннония была разделена на четыре части с целью обеспечить лучшее наблюдение и военный контроль над всей провинцией. Паннония Первая и Прибрежный Норик составили один военный округ. Командование войсками обеих провинций находилось в руках дука; их центром был Лавриак. Паннония Вторая, Валерия и Савия также были самостоятельными областями и управлялись отдельно. Валерия находилась на лимесе, и местом пребывания дука был Аквинк. Далмация была разделена на Превалитану с главным центром в Доклее и Далмацию, где столицей всей провинции оставалась Салона. Реция была разделена на Рецию Первую и Рецию Вторую и отошла к диоцезу Италии. Главным городом диоцеза Иллирик был Сирмий, который надолго стал частым местом пребывания императоров.
Мёзия была разделена на пять небольших провинций — Мёзия Первая, Мёзия Вторая, Правобережная Дакия, разделенная на два округа, и провинция Скифия. Все они лежали на Дунае. Эти провинции также вошли в префектуру Иллирика. Провинция Фракия, разделенная на четыре небольших округа — Родопа, Фракия, Гемимонт, Европа, — отошла к префектуре Восточной Римской империи.

В 289—293 гг. имели место войны с сарматами, занимавшими северные области Среднедунайской низменности. В 295 г. император Галерий разбил на Нижнем Дунае карпов и бастарнов и поселил на римских землях множество пленных, в том числе карпов — в Паннонии. Еще ранее император Проб переселил в Мёзию 100 тыс. бастарнов.

Готы, сидевшие на левобережье Нижнего Дуная, вели жестокие войны с гепидами и вандалами. Они пытались распространить свою власть на области Иллирика и теснили сарматов, которые оказывались вынужденными вторгаться в Паннонию и Мёзию.

В 322 г, сарматский царь Равсимод вторгся в Паннонию, южнее Аквинка. Константин (306—337 гг.) пересек Дунай и преследовал сарматов в их собственной стране. Он захватил множество пленных; в битве пал и сам царь. Константином были предприняты меры по обеспечению лимеса на Среднем и Нижнем Дунае. Была построена система земляных валов и палисадов на той территории, где жили сарматы. Эта линия укреплений шла в области между Дунаем и Тисой и имела целью воспрепятствовать вторжениям готов в Паннонию и Мёзию. Одновременно она должна была защитить области сарматов от нападений готов.

В 334 г. Константин поселил 300 тыс. сарматов (как помним, германофилы здесь надсадно втюхивают гогтов) во Фракии, Паннонии, Македонии, а также Италии. Одно из поселений Верхней Мёзии называлось "Сарматы".
На левом берегу реки, в оставленной римлянами Левобережной Дакии, был построен вал, пересекающий Банат, Олтению и Мунтению. Он начинался юго-восточнее Дробеты и следовал до Мизил (восточное Плоешти). Его длина была около 700 км, и его ров был обращен на север. При Константине в 328 г. был построен мост через Дунай, соединивший Эск с левобережной крепостью Суцидавой. Он перестроил также старую римскую крепость в Суцидаве.
Здесь в конце IV в. стоял отряд легионеров, откомандированных от V Македонского легиона в Эске. Крепость просуществовала до 447 г., когда она была разрушена гуннами. Константин построил также римскую крепость на левом берегу Дуная — Константиану Дафну, напротив правобережной крепости Трансмариска. Старые римские укрепления на левом берегу Дуная — Диерна и Дробета — оставались в руках римлян со времени Аврелиана до времени Феодосия II (408—450).
Эти меры империи на Среднем и Нижнем Дунае имели оборонительное значение. Они должны были защитить дунайские провинции от вторжений готов и сарматов. Левобережные крепости старой Дакии — Диерна, Дробета, Суцидава, а также Константиана Дафна имели большое торговое значение для варварских племен и для свободы плавания по Дунаю. Дунай оставался границей империи на всем своем протяжении.

Войны императора Константина привели в 332 г. к установлению мирных отношений с готами (но не отмечено, что Константин бил готов за их войны с сарматами). По договору, заключенному Константином с готами, они становились федератами империи. Готы поставляли в римские войска 40 тыс. человек и обязывались не пропускать к дунайской границе другие племена. Римляне должны были выплачивать готам ежегодно денежные суммы и давать продовольствие. Им был разрешен доступ к торговым пунктам на римском берегу Дуная под наблюдением военных и таможенных властей.

Договор Константина создал благоприятные условия для торгового и культурного обмена между правобережными провинциями и областями левобережья Нижнего Дуная (но эти традиции восходят хотя бы ко временам роксоланов и языгов).
При Константине появилось этнополитическое понятие "Готия", что свидетельствовало о признании империей некоего политического образования за Дунаем под главенством готов. Римляне оказали большое влияние на общественную и военную организацию готов. У готов была наследственная королевская власть, формировалась знать, существовало рабство. Готы занимались плужным земледелием и скотоводством. У них было развито ремесленное производство — гончарное, кузнечное, изготовление оружия и военных приспособлений. Готы умели строить осадные машины и корабли. Они имели собственную письменность и раньше других германских племен приняли христианство в форме арианства.

В середине IV в. на землях Среднедунайской низменности осела новая группа племен. По мнению одних исследователей, они пришли из областей восточное Карпат, по мнению других — из степей Прикубанья. В источниках больше не упоминаются языги и роксоланы. С приходом этой группы сармат кончилось господство этих племен.
(Так или не так, но это очередные выходцы из Сарматии).
Источники IV в. знают сарматов-аргарагантов и сарматов-лимигантов. В 356 г. сарматы вторглись в Панпонию и Верхнюю Мёзию. Констанций II (337—361) в 358 г. во главе римской армии перешел по понтонному мосту Дунай у Сирмия и разбил полчища сарматов во главе с царем Зизаисом. Сарматы вернули римских пленных и выдали заложников; Зизаис стал клиентом Рима. Сарматы-лимиганты, которые жили в пределах отведенной им Константином области, вторглись в Мёзию. Против них выступили с юга римские войска, с севера — царь Зизаис, с востока они были атакованы тайфалами. Сарматы-лимиганты были вынуждены оставить занимаемые ими земли в междуречье верхней Тисы и р. Самош. В Аквинке в 359 г. состоялась встреча Констанция II с сарматами-лимигантами. Сарматы были побеждены и поселены в Италии, Галлии и на Балканах.

В правление Валентиниана I (364—375) на дунайском лимесе еще происходило строительство укреплений и мест торговли с варварами. Однако эти меры не смогли остановить варваров в их движении в пределы империи. В 374 г. квады, недовольные наличием в их стране римских укреплений, выступили против Рима. Соединившиеся квады и сарматы наводнили Паннонию. Были уничтожены два римских легиона, погибло множество провинциального населения. Сарматы вторглись также в Мёзию, но были разбиты Феодосием, будущим римским императором. Летом 375 г. Валентиниан I выступил против квадов из Аквинка. После опустошения страны квадов он вернулся в Паннонию. Император готовился ко второй экспедиции против квадов, но 17 ноября 375 г. умер в Бригеционе при приеме посольства квадов. Лимес Норика прорвали квады и маркоманы, которые дошли до северных областей Адриатики.

Положение на Дунае продолжало осложняться вследствие прихода в эти земли новых народов из глубинных областей Азии. Гунны, которые отделились ранее от основного племени гуннов, появились в пределах империи. Они не были тождественны гуннам Аттилы, которые выступили против Рима в середине V в. Вожди племен образовали союз под главенством гревтунгов, аланов и гуннов. Во главе их стояли Алафей и Сафрак. (у доминирующего официоза они тоже «чистые готы», хотя «гревтунги» - поляне, а имена полководцев тяготеют к восточноевропейским).

В это время ухудшились отношения римлян с готами на левобережье Нижнего Дуная. Причиной послужил отказ императора Валента (364—378) выдать готам 3 тыс. их соплеменников, которые приняли участие в узурпации Прокопия в 365 г. в Византии. Под предлогом освобождения этих готов, находившихся у Валента в качестве пленных во Фракии, готы вторглись в эту провинцию.
В 367 г. римское войско под командованием Валента выступило против готов. По мосту, составленному из судов (мост Константина к этому времени уже не существовал), римляне перешли Дунай у правобережной крепости Трансмариска. Готы отступили в горы серров, отождествляемые с горами Бузсу. По мирному договору, заключенному Валентом с королем готов Атанарихом, отношения федератов, установленные еще при Константине, прекращались. Кроме Атанариха, остальным вождям готов было отказано в субсидиях, которые римляне платили готам. Торговля с римлянами могла происходить только в двух определенных пунктах на Дунае. Готы обязывались не переходить дунайскую границу империи.

В 375 г., теснимые гуннами и аланами, готы под командованием Фритигерна и Фарнобия перешли Дунай и с разрешения императора Валента поселились во Фракии. Притеснения римской администрации, трудности с продовольствием, вероломные действия римских военачальников заставили их поднять оружие против римлян. В 378 г. в битве под Адрианополем была уничтожена почти вся римская армия. Погиб и сам император Валент. http://ru.wikipedia.org/wiki/Адрианопольская_битва
Решающий вклад в победу внесла конница Алафея и Сафрака, которые у официоза упорно идут как «готские вожди» (добавляли бы – аланов и гуннов).

Та часть готов, которая осталась за Дунаем под властью Атанариха, пыталась задержать движение гуннов и аланов. На территории современной Молдовы был построен в 375 — 376 гг. земляной вал, определяемый как "стена Атанариха". Хорошо бы помнить и создаваемые веками ранее против южных нашествий «змиевы валы» северян
http://ru.wikipedia.org/wiki/Змиевы_валы

Гунны и аланы перешли Днестр там, где готы не ожидали, и оказались у них в тылу. Готы Атанариха отошли к подножиям южных Карпат. Среди них вспыхнули раздоры, и Атанарих был изгнан своими соплеменниками. Он бежал к императору Феодосию в Константинополь, где был принят на римскую службу. 
Гибель римской армии под Адрианополем сделала открытым путь варварским отрядам в дунайские провинции. Отряды Алафея и Сафрака устремились в Паннонию, опустошили Фракию и Мёзию. В 380 г. император Грациан разрешил им поселиться на правах федератов в Паннонии. В 383 г. ютунги вторглись в Рецию и опустошили большую часть страны. Лимес Норика был прорван вторжением наркоманов и квадов в 395 г. В Паннонии Первой на правах федератов были поселены в 396 г. маркоманы.

Уже в правление Валентиниана I большие города стояли в развалинах. После Валентиниана прекратилось монетное обращение на Дунае. В начале 401 г. вандалы оставили Паннонию и через Рецию и Норик ушли на запад. В 402 г. готы Алариха получили для поселения юго-западную Паннонию. В 405 г. остготы под водительством Радагайса прошли через Паннонию и Норик в Италию. У Флоренции войско Радагайса было разбито и сам он был убит. Алариху удалось организовать сильное войско готов и алан, с которым Аларих выступил из Паннонии в Италию. В 410 г. они захватили Рим.

С уходом готов в Италию римская администрация пыталась установить отношения с гуннами. Основная масса гуннов обосновалась на Среднедунайской низменности, где были их главные становища. Наибольшего могущества держава гуннов достигла при Аттиле. Она объединяла гепидов, остготов, скиров, тюрингов, бургундов, ругиев. Грабительские походы Аттилы на запад доходили до Галлии и Северной Италии. В 451 г. Аттила со своим разноплеменным войском двинулся на Запад. Гунны перешли Рейн, вторглись в Галлию и дошли до Орлеана. Против них выступила римская армия под командованием Аэция, союзниками которого были вестготы, бургунды, аланы, франки. В 451 г. произошла знаменитая битва на Каталаунских полях (возле совр. г. Труа в Шампани). Гунны отступили за Рейн. В 452 г. Аттила отправился на завоевание Рима. Дойдя до Медиолана и подвергнув опустошению Северную Италию, гунны возвратились за Дунай, где в 453 г. Аттила неожиданно умер, а созданное им царство распалось.

В 453 г. в Паннонии на р. Недао, местоположение которой не определено, произошла битва между гуннами и их бывшими союзниками. Старший сын Аттилы Эллах пал, и его войско было разбито. Гепиды во главе с королем Ардарихом овладели областями задунайской Дакии. Они заняли также междуречье нижней Савы и Дуная с Сирмием. Император Византийской империи Маркиан (450—457 гг.) заключил с гепидами союз, по которому они становились федератами империи. Он признавал их права на левобережную Дакию и согласился выплачивать гепидам дань.

Норик и Реция были также потеряны для римлян. Эти провинции опустошали герулы, аламаны, тюринги, ругии. Пограничные города подвергались нападениям племен из-за Дуная. Жизнь городов проходила в постоянной тревоге, в лишениях продовольствия, в набегах варварских племен, которые уводили за Дунай множество пленных. Походы Одоакра против ругиев за Дунай в 487 и 488 гг. привели к тому, что ругии были совершенно разбиты. Часть населения Норика была выведена Одоакром в Италию. Римская власть на Дунае была утрачена.
http://www.tuad.nsk.ru/~history/works/HistE/v1/217.html
http://www.nivestnik.ru/2001_2/3.shtml о федератах

Стоит сравнить мой и приведенный фрагменты, чтобы понять, какие сюжеты уважаемые историки «случайно пропустили».

А вот фрагмент  из общей истории дипломатии http://proza.ru/2009/08/23/658
5. СОЮЗНЫЕ ДОГОВОРЫ С ВАРВАРАМИ (IV - V ВЕКА НАШЕЙ ЭРЫ)

Третий раздел римской дипломатии составляют договоры с варварскими народностями. Поселения варваров на римской территории на правах союзников, или федератов, начинаются еще с конца Республики и первых лет существования Империи, с Цезаря и Августа. В последующие столетия они расширялись и получили наибольшее распространение в III — V веках нашей эры, в период «великого переселения народов». Поселение варваров на римской территории являлось следствием кризиса рабовладельческого способа производства и ослабления Империи. Варвары, по выражению Энгельса, вливали свежую кровь в дряхлевшее тело Римской империи.

По своему юридическому положению федераты находились на правах «иностранных союзников» (peregrini socii). Этим они отличались от других категорий варваров, живших в пределах Римской империи, но не связанных с Римом договорными отношениями. Федераты пользовались покровительством римского закона и многими привилегиями по сравнению с остальной массой варварских поселенцев.

Среди многочисленных договоров с федератами наибольшее историческое значение имел договор Константина Великого с готами (332 г.; да – а обилие иных договоров с выходцами из Скифии смысла как бы не имело, к примеру договора 118 г. Адриана с роксоланами или 175 г. Аврелия с сарматами), Римляне предоставляли готам землю для поселений на Дунае и обещали уплачивать дань за военную помощь со стороны готов. К этим статьям прибавлялась еще особая статья о торговле по обеим сторонам Дуная. Для облегчения торговых связей Константин построил мост через Дунай. Соглашение Константина с готами расстроилось с того момента, когда им стало известно, что Константин одновременно заключил тайное соглашение с сарматами, старыми врагами готов. Возмущенный этим поступком, готский князь обязал клятвой своего сына, будущего короля Атанариха, что он никогда не вступит на римскую территорию для оказания помощи римлянам.

Из соглашений последующего времени наибольшее значение по своим историческим последствиям имел договор 369 г. между Валентом, императором восточной половины Римской империи, и Атанарихом, королем готов. Соглашение было составлено в письменной форме и скреплено подписями обеих сторон. Готы получали право поселения во Фракии. Ввиду взаимного недоверия переговоры происходили на плотах посредине Дуная.

Через несколько лет последовало новое соглашение между готами и Валентом. Теснимые гуннами, готы отправили в 376 г. к Валенту посольство с предложением заключить союз. Император принял предложенные готскими легатами условия договора. Римляне брали на себя обязательства: 1) оказывать готам временную поддержку продовольствием (alimenta pro tempore) и 2) предоставить земли для поселений и обработки. Для Валента эти условия были чрезвычайно выгодны. В лице готских федератов он получал необходимую ему военную помощь — кавалерию. Готская кавалерия считалась лучшей. Вместе с тем договор избавлял римских землевладельцев от поставки рекрутов. Однако Валент не сумел воспользоваться вытекавшими из договора возможностями. Недоверчивый и склонный к подозрительности император слишком затянул переговоры. Тем временем стоявшие на Дунае массы готов двинулись через Дунай, нахлынули в соседние римские провинции и их жестоко опустошили. Сам Валент погиб в сражении с готами при Адрианополе в 378 г.

Последующие императоры, наученные горьким опытом, во избежание повторений событий 377—378 гг., старались более точно соблюдать принятые на себя обязательства в отношении своих федератов. Кроме того, для побуждения варварских князей к заключению договоров они старались их предварительно задобрить подарками — золотом и всевозможными дорогими вещами: ожерельями, бусами, кольцами и пр., к которым варвары обнаруживали большую склонность.

В 382 г. Феодосии I заключил договор с Аларихом на условиях, более выгодных для Алариха, чем для Империи. Готам предоставлялись земли во Фракии и Мезии с правом заниматься земледелием без уплаты земельного налога и несения каких-либо иных повинностей, кроме военных.

Дружественные договоры с Аларихом и другими вождями варваров заключались также и при преемниках Феодосия, императора западной и восточной половины Империи. В последние годы своего существования Римская империя держалась исключительно силою варваров, находившихся на римской службе. Между варварами и римлянами установились более тесные отношения. Влияние варварских обычаев нашло отражение и в дипломатии. Одновременно с ростом этого влияния происходил и другой процесс — освоение варварами римской культуры, процесс романизации. Из сочетания этих потоков образовались в первой половине средних веков варварские общества и государства, выработавшие и свою собственную дипломатию.
http://www.diphis.ru/content/view/71/#23

Перебор с превращением всех полиэтничных скифов-сарматов в готов-германцев очевиден. Правда, гуннов от восточных краев оторвать труднее. Вот как трактует их дипломатию официальная история дипломатии.

Константинопольский двор и Аттила.
Столкновения римского и варварского миров рождают своеобразные формы международного общения. Сохранилось подробное и богатое живыми деталями описание дипломатических сношений восточноримского (константинопольского) двора с вождем гуннов Аттилой. Это описание оставлено неким Приском — лицом, близко стоявшим к дипломатическим кругам Константинополя. Из его рассказов можно видеть, как варвары постепенно усваивали приемы римской дипломатии. Но и Империи приходилось приспособляться к обычаям варваров. Приск описывает одно из посольств восточного императора Феодосия. II к гуннам в 433 г. Встреча послов императора с гуннами произошла близ границы. Гунны заявили, что желают вести переговоры, не сходя с лошадей. «Римские послы, заботясь о своем достоинстве, имели с ними свидание также верхом», — говорит Приск. Был заключен договор, унизительный для Империи, по которому она обязалась выдать гуннам всех перебежчиков и платить ежегодно по 700 фунтов золота. После этого обе стороны принесли клятву соблюдать договор, каждая по обычаю своих предков.


Варвары, усваивая обычаи римской дипломатии, старались извлечь из них для себя пользу, иногда в довольно грубой форме. В Империи был обычай делать послам подарки. Аттила отправил в Константинополь послов с требованием выдать перебежчиков. Послы были осыпаны подарками и отправлены назад с ответом, что в Империи перебежчиков нет. Тогда Аттила отправил других послов. Когда и эти получили подарки и были отпущены, он отправил третье посольство, а за ним и четвертое. «Аттила, зная щедрость римлян, зная, что они оказывали ее из опасения, чтобы не был нарушен мир, — кому из своих хотел сделать добро, того и отправлял к римлянам, придумывая к тому разные пустые причины и предлоги». Но Аттила из переговоров с Империей научился не только этому. Приск сообщает, что у Аттилы был присланный ему Аэцием писец Констанций, который составлял для него грамоты, — по-видимому, на латинском языке. Для ведения переговоров Аттила использовал опытных в этих делах римлян из захваченных им областей Империи. Приск подробно описывает посольство Аттилы к Феодосию II в 448 г. Послом Аттилы был гунн Эдикон, «отличавшийся великими военными подвигами». С ним вместе был послан римлянин Орест, который жил в одной из пограничных областей, недавно отошедших под власть Аттилы. Эдикон был представлен императору и вручил ему грамоту Аттилы, в которой вождь гуннов жаловался на невыдачу перебежчиков и требовал установления новых пунктов для торговли между гуннами и Империей. Император прочел грамоту, написанную по-латыни. Затем Эдикон сделал устные добавления к грамоте, переведенные придворным Вигилой, знавшим гуннский язык.

Судьба этого посольства интересна для характеристики приемов византийской дипломатии. Некоторые из константинопольских сановников с ведома императора подбивали Эдикона убить Аттилу, обещая ему «великое богатство». Эдикон притворно согласился на сделанное ему предложение и отправился в страну гуннов вместе с посольством императора, в которое вошел и Вигила, бывший главным исполнителем всего замысла. Эдикон выдал Аттиле заговор. Интересно, что Аттила не решился убить Вигилу, хотя и обратился к нему с гневной речью, заявив, что его следовало бы посадить на кол и бросить на расклевание птицам, если бы этим не нарушались права посольства. Отсюда видно, что у варваров уже укоренялось представление о неприкосновенности послов.

Аттила требовал, чтобы к нему присылали для переговоров не простых людей, а самых знатных, носивших консульское звание. Послы в переговорах с ним ссылались на то, что в посольства к варварам обычно отправляют незнатных людей, преимущественно военных, но Аттила настоял на своем. В 449 г. к нему были отправлены патриции Анатолий и Ном. Аттила из уважения к их сану выехал встречать их к самой границе, «чтобы не подвергать их трудам дальнейшего странствования». Сначала он говорил с ними надменно, но потом смягчился и заключил выгодный для Константинополя договор. На прощание он дал им богатые подарки — лошадей и меха. Так, сносясь с Империей, варвары постепенно усваивали римские понятия и обычаи в посольском деле.


Посмотрим, все ли учтено и до какой степени Константинополю выгодно.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Аттила

Выходцы из Скифии продолжали у низовий Дуная дипломатию, известную хотя бы со времен роксоланов. Наибольшую известность у гуннов в источниках получил Ругила (Руа, Роас, Руга, Роил)[8]. В 433 году Руа, которому Византия выплачивала ежегодную дань в 350 литр[9] золотом, стал грозить Восточной Римской империи (Византии) разорвать мирные соглашения из-за беглецов, спасавшихся от гуннов на территории империи.[10] В ходе переговорного процесса и локальных набегов Руа скончался[11]. Это привычные дипломатические напряжения в этом регионе.

В 434 году племянники Ругилы Бледа и Аттила стали вождями гуннов. Вероятно Бледа был старшим из братьев, так как «Галльская хроника 452 года» сообщает только его имя как наследника Ругилы (Руа).[12] Однако Бледа ничем не проявил себя, в то время как историк Приск в описании событий всегда упоминает Аттилу как царя, с которым империя была вынуждена договариваться. Продолжив переговоры, начатые Руа, Аттила заставил византийского императора Феодосия Младшего выплачивать ежегодную дань в двойном размере (700 литр золотом, то есть 230 кг) и наложил другие тяжёлые условия сохранения мира[13]. Мирный договор поддерживался на протяжении 7 лет, в течение которых гунны воевали с варварскими племенами за пределами Римской империи.

Второй поход на Византию. 447 год

В период между 1-м и 2-м походами на Византию скончался Бледа, и Аттила сосредоточил в руках всю военную силу гуннов. В этот период произошла война гуннов с акацирами, кочевниками из Северного Причерноморья, о которой стало известно по упоминанию в разговоре между Приском и неким греком, бывшим пленником Онегесия, соратника Аттилы.[33]

Хронология походов на Византию, в какой поход какие города были захвачены, когда был заключён мирный договор (известный по фрагменту Приска), все эти события реконструируются разными исследователями по-разному.[34]

Наиболее подробно походы Аттилы на Византию восстанавливал историк О. Д. Менхен-Хельфен в своей работе «Мир гуннов». После завершения 1-го похода Аттила в качестве единственного вождя гуннов потребовал от Византии оговорённую дань и выдачу перебежчиков. Император Феодосий Младший на совете решил скорее вступить в войну, чем выполнить унизительные требования гуннов.[35] Тогда Аттила захватил Ратиарию, откуда в конце 446 или начале 447 года атаковал балканские владения Византии. Марцеллин Комит в своей хронике под 447 годом оставил такую запись: «В страшной войне, намного более тяжёлой, чем первая [в 441—442 гг.], Аттила почти всю Европу[36] стёр в пыль.»[37]

В последовавшем сражении на реке Utum[38] к востоку от Ратиарии византийские войска под командованием военачальника Арнегискла (Arnegisclus) были разгромлены, сам Арнегискл погиб в сражении.[39]

Гунны беспрепятственно прошли далее на восток по равнине между Дунаем и Балканским хребтом до Маркианополя[40], захватили этот город и повернули на юг, захватив Филиппополь и Аркадиополь. О масштабах вторжения можно судить по словам современника Каллиника, который сообщил о захвате гуннами более 100 городов[41] и полном опустошении Фракии. Приск подробно остановился на борьбе жителей небольшой крепости Асимунт на границе Иллирика с Фракией, которые единственные (по сохранившимся свидетельствам) сумели дать достойный отпор гуннам.[42]

Опасность почувствовали даже в Константинополе, который был частично разрушен сильнейшим землятрясением 27 января 447 года.[37] Из источников неясно, были ли полностью восстановлены стены города (к маю 447) к моменту подхода к нему гуннов. Из города бежали многие жители,[43] сам император Феодосий готов был к бегству[44]. Несторий в агиографической работе «Bazaar of Heracleides» рассказывает о чудесном спасении города с помощью воздвижения крестов, увидев которые, гунны в беспорядке отступили.

Отряды гуннов вышли к Мраморному морю и подходили к Греции, отметившись под Фермопилами.[37] На полуострове Херсонесе Фракийском произошло ещё одно сражение с гуннами, после которого был заключён тяжёлый для Византии мир.[45]

Мир с Византией. 448—450 гг.

Условия мира Византии с гуннами подробно изложены в сохранившемся фрагменте Приска:

Выдать гуннам перебежчиков и шесть тысяч литр золота [ок. 2 тонн], в жалованье за прошедшее время; платить ежегодно определённую дань в две тысячи сто литр золота; за каждого римского военнопленного, бежавшего [от гуннов] и перешедшего в свою землю без выкупа, платить двенадцать золотых монет; если принимающие его не будут платить этой цены, то обязаны выдать гуннам беглеца. Римлянам не принимать к себе никакого варвара, прибегающего к ним.[45]

Если в эдикте императора Феодосия от 29 ноября 444 года (после 1-го похода гуннов) было сказано о снижении налоговых требований к земельным поместьям,[46] то теперь все льготы были отменены. Деньги взимались побоями, состоятельные граждане распродавали личное имущество и украшения жён. Согласно Приску: «Такое бедствие постигло римлян [жителей Византии] после этой войны, что многие из них уморили себя голодом, или прекратили жизнь, надев петлю на шею.»[45]

Византия выплатила тяжёлую дань, и в 448 году у Аттилы остались только следующие требования к побеждённой империи — выдача беглецов с гуннских земель и прекращение сельскохозяйственной деятельности на завоёванных им территориях, которые простирались от Дуная до Наисса и Сердики (совр. София). В ходе переговоров в составе византийского посольства в 448 году ставку Аттилы где-то на территории совр. Венгрии посетил историк Приск, ставший основным источником сведений для последующих авторов о деяниях гуннов и жизни Аттилы.

Приск рассказал о неудавшейся попытке убить Аттилу через подкуп гунна Эдекона, доверенного военачальника у Аттилы. Эдекон выдал заговор, однако Аттила пощадил ответственного за исполнение переводчика византийского посольства Вигилу, взяв с него в качестве искупления большой выкуп.

В 448 году Аттила поставил старшего сына Эллака вождём над племенами акациров в Причерноморье.

В 449 году византийским послам Анатолию и Ному удалось добиться от Аттилы обещания вернуть империи придунайские земли и урегулировать вопрос с выдачей беглецов от гуннов. По словам Приска были «прекращены несогласия с Аттилою»[47].

В июле 450 года в результате падения с лошади скончался император Феодосий. 25 августа сестра императора Пульхерия возвела на престол Византии нового императора, военачальника Маркиана, который отказался выплачивать прежнюю дань гуннам:

Восточный император объявил, что он не обязан платить назначенной Феодосием дани; что если Аттила будет оставаться в покое, то он пришлёт ему дары, но если будет грозить войною, то он выведет силу, которая не уступит его силе.[48]

В то же время обостряются отношения Аттилы с Западной Римской империей, поводом для чего послужило призвание Аттилы Гонорией, сестрой римского императора Валентиниана. Легенда о том, как Гонория обратилась к вождю гуннов с просьбой о помощи, изложена в статье Юста Грата Гонория.

Отсутствие точных сведений древние хронисты заменяли легендами, которые обычно рождались в Константинополе. Так хронист VI века Иоанн Малала сообщил, что Аттила через послов приказал Маркиану и Валентиниану держать для него готовыми их дворцы.[49] Ранней весной 451 года гунны и другие подвластные Аттиле племена вторглись в Галлию.
Поход в Италию. 452 год

Летом[51] 452 года Аттила атаковал Италию со стороны Паннонии через широкий равнинный проход в Альпах. Первой под удар попала Аквилея в провинции Венетия, крупнейший в то время город на Адриатическом побережье. Согласно Иордану «после долгой и усиленной осады Аттила почти ничего не смог там сделать; внутри города сопротивлялись ему сильнейшие римские воины, а его собственное войско уже роптало и стремилось уйти»[52].

Однако Аттила настоял на продолжении осады, и во время штурма с использованием метательных и осадных машин[53] город пал. Хотя Иордан заявляет об исчезновении Аквилеи («разоряют всё с такой жестокостью, что, как кажется, не оставляют от города никаких следов»), на самом деле вскоре город был восстановлен, но угас естественным образом в следующем веке после нашествия лангобардов, так как большинство жителей предпочли перебраться в новый, гораздо лучше защищённый морем город, получивший название Венеция. В 458 году епископ Аквилеи обсуждал вопрос с папой Львом о мужчинах, возвратившихся из гуннского плена и заставших своих жён замужем за другими.[54]

Захвачены были и остальные города Венетии, после чего Аттила двинулся на запад северной Италии. Вероятно, командующий римскими войсками Аэций решил организовать оборону по реке По, отказавшись от защиты городов на её левом (северном) берегу. Точно такая же тактика принесла успех римлянам более 550 лет назад во времена вторжения кимвров, когда в 102 до н. э. были отданы варварам на разорение земли к северу от По, в результате чего удалось выиграть время для переброски сильной армии из Галлии. Подобным образом происходил и поход готов Алариха на север Италии в 401 году (см. статью Захват Рима готами (410 год)), когда готы так же захватили Аквилею и прошли к западным Альпам, но командующий римскими войсками Стилихон не допустил их в Италию южнее По и затем нанёс поражение.

Гунны захватили Медиоланум (совр. Милан) и Тицинум (совр. Павия). В Медиолануме Аттила занял императорский дворец (город был столицей Римской империи в начале V века). По сообщению Суды Аттила увидел картину, изображающую римских императоров на троне с распростёртыми у их ног мёртвыми скифами. Тогда он приказал разыскать художника и заставил его нарисовать себя на троне, а римских императоров высыпающими золото из мешков к его ногам.[55] Большинство жителей бежало из Медиоланума, их дома были разграблены или сожжены, а церкви разрушены.[56]

Секретарь римского папы Проспер записал в своей хронике, что папа Лев в сопровождении знатных римлян Авиена и Тригетия встретился с вождем гуннов и уговорил его уйти за Дунай.[57] По версии Приска Аттилу кроме папы Льва отговорили идти на Рим советники, опасаясь скорой кончины вождя (что действительно произошло, хотя и без захвата Рима) после захвата столицы мира подобно тому, как умер Аларих после захвата Рима.

Однако другие источники освещают уход Аттилы по-другому. Из письма к папе Симмаху в 512 году стала известна цель миссии папы Льва к Аттиле. Папа Лев вёл переговоры об освобождении римских пленников (возможно обсуждая размер выкупа), включая язычников.[58] Убедительные причины ухода Аттилы из Италии изложены в хронике современника событий Идация:

Дополнительные войска, посланные императором Маркианом, под командованием Аэция вырезали их [гуннов] на собственных стоянках. Также они были истреблены посланной с неба чумой.[59]

Историки разошлись во мнениях о личности Аэция, упомянутого в хронике. В то время как Томпсон полагал его за византийского тёзку Флавия Аэция и относил поход за Дунай в глубокие тылы гуннов, Менхен-Хельфен не сомневается в том, что это и был Флавий Аэций, а византийская армия переправилась морем в Италию, где и стала наносить удары. Историки сходятся в одном, что чума среди гуннов явилась гораздо более решающим фактором их ухода из Италии, чем уговоры римского папы.

Набег в Галлию. 453 год

После возвращения из похода на Италию Аттила вновь стал угрожать Византии, требуя дань, оговорённую с покойным императором Феодосием. Император Маркиан пробует договориться с вождём гуннов, посылает подарки, однако Аттила отказывается от них. По мнению Иордана угрозы в сторону Византии были лишь хитрым прикрытием действительных планов Аттилы: «Поступая таким образом, он, лукавый и хитрый, в одну сторону грозил, в другую — направлял оружие.»[60]

Аттила совершил стремительный рейд на аланов, поселившихся на Луаре в центре Галлии. Однако король везеготов Торисмунд успел прийти к ним на помощь, и в сражении Аттила если и не был разгромлен, то вынужден был отступить к себе в Паннонию и Дакию. Кроме короткого сообщения Иордана нет других источников по этой последней битве Аттилы.

Смерть Аттилы, последовавшая в 453 году, устранила постоянную угрозу границам Римской империи.[61] http://ru.wikipedia.org/wiki/Аттила

Тоже не очень-то верно. Если Одоакра и Теодориха хотя бы помнить.

Из наиболее объективных подходов придется выделить доклад (на основе курсовой работы) студентки Е.Н. Нечаевой (3 курс, 1999 г.. СПбГУ; науч. руководитель П.В. Шувалов). Затем полезны ее наблюдения как профессионального историка


Дипломатические отношения между Римом и варварами в V в.

Основным источником для нашей работы является сочинение византийского автора V века н.э. Приска Панийского. Нам сравнительно мало известно о его биографии, хотя некоторые свидетельства содержаться и в его собственном произведение, и в сочинениях более поздних авторов, среди которых труд Приска был достаточно популярен. По словам Суды он происходил из фракийского городка Паний. Годы его жизни приблизительно определяются как 410–475 гг. Евагрий Схоластик в своей «Церковной истории» с искренним восхищением пишет о «риторе Приске», «с большим искусством» рассказавшем о времени Аттилы (Euagr. H.E. I, 17). Как отмечают Л.А. Гиндин и А.И. Иванчик [1], термин «ритор» мог обозначать либо адвоката, либо преподавателя ораторского искусства. Приск был близок к Максимину, занимавшему высокие должности при дворе византийского императора и, возможно, сам в каком-то качестве состоял при дворе, хотя Л.А. Гиндин и А.И. Иванчик отвергают утверждение, что Приск занимал должность начальника ведомства писем (magister epistularum). Во всяком случае, при Феодосии II (408-450) и Маркиане (450-457) Приск участвует в нескольких посольствах византийского двора: к Аттиле, в Рим, в Дамаск и Египет. После смерти Максимина в 453 г. магистр оффиций Евфимий «принял к себе Приска сочинителя, как участника в заботах правления». Вопрос о вере в дошедших фрагментах прямо не оговаривается. По мнению Е.А. Томпсона, Приск был христианином[2], однако на основании его текстов можно сделать, скорее, обратный вывод. Во всяком случае отношение Приска к служителям культа было явно скептическим: и епископы города Марг, и города Сирмий ведут себя отнюдь не лучшим образом перед лицом гуннской опасности, что подробно описывается Приском. О том, что Приск вполне мог служить при дворе, участвовать в различных посольствах, не будучи христианином по религии, свидетельствует хотя бы пример Олимпиодора, которого сам Фотий называет эллином по вере.

Свида называет Приска автором «посланий» и «риторических упражнений». Произведения эти до нас не дошли. Название исторического сочинения Приска точно не известно. Предполагают, что оно называлось «История»; в «Суде» и в хрестоматии «Извлечения о послах» содержаться определения «Buzantikh» и «Gotqikh». Свида также дает название его отдельного труда «Ta kata Attalon», которое часто прочитывают с конъектурой «Ta kata Atthlon». Однако авторы «Свода» считают появление в словаре Свиды этого названия следствием неудачной компиляции источников[3].

Не совсем ясно, какой хронологический период охватывала «История» Приска. Первый сохранившийся фрагмент описывает события 433–434 г., последний – 471 г. Считается, что Приск доводил сочинение до 473–74 гг., т.е. до конца правления Льва I, а продолжил его труд Малх Филадельфийский  [4]. Более спорным является вопрос о дате начала его изложения. Если принимать версию, что труд его назывался «Ta kata Atthlon», то он мог начинаться с 434 – года начала правления Аттилы. Возможно, Приск продолжал труд Зосима, и следовательно, начинал изложение с 411 г. или труд Олимпиодора Фиванского и начинал с 425 г. [5].

Фрагменты его «Истории» сохранились в основном в составе созданного по приказу Константина Багрянородного сборника извлечений из исторических сочинений античных и ранневизантийских авторов, сгруппированных по тематическому принципу. Интересующие нас фрагменты – часть «Извлечений о посольствах» (Excerpta de legationibus), делящихся на две части: «Книга о послах ромеев к племнам» и «о послах племен к ромеям». Кроме того отрывки произведения Приска содержаться у Прокопия, Иордана, Евагрия, в Пасхальной хронике, у Феофана, Иоанна Малалы. Фрагменты Приска в словаре Свиды, по мнению некоторых исследователей, восходят не непосредственно к тексту Приска, но к эксцерптам Константина [6]. «Извлечения», по большей части, передают оригинальные тексты, но, поскольку для хрестоматии использовалось не все произведение Приска целиком, то неизбежны были и сокращения, обобщения и некоторые стилистические обработки. Во всяком случае описание посольства к Аттиле, в котором сам автор принимал участие, переписано, видимо, почти дословно, и повествование в нем ведется от первого лица (Prisc. fr.8)[7], также как и при упоминании посольства 450 г. в Рим (Prisc. 329.27). Хотя в некоторых фрагментах автор уже называется по имени: «писатель Приск» (Prisc. 337.21.).

Сам Приск, создавая свою «Историю», по-видимому, пользовался своими путевыми заметками, о чем свидетельствует его подробное описание местности, природы и селений, лежавших на их пути к гуннам, или столь детальный «отчет» о событиях, происходивших во время этого посольства. Кроме того, безусловно, он имел доступ и использовал и официальные документы. Так, кроме рассказа о его собственном посольстве, в изложении Приска до нас дошли упоминания об обмене по крайней мере еще 20 посольствами с одними только гуннами. И почти каждый раз Приск перечисляет имена и звания посланников, детально пересказывает условия и статьи договоров.

Сведения Приска о том посольстве к Аттиле, в котором участвовал он сам, как представляется, вполне можно считать достоверными. И вряд ли у нас есть хоть какие-то основания, считать, как это делает, например, Е.А. Томпсон, что некоторые его сообщения о гуннах «списаны» с более древних авторов. Так, по мнению Е.А. Томпсона [8], описание Приском осады гуннами города Наисс (Prisc. 377–280) восходит к повествованию Фукидида о взятии Платей, и не могла происходить в реальности, поскольку дикие кочевники гунны, якобы, не имели нужного вооружения и не владели техникой взятия городов. Безусловно, Приск был образованным человеком и в его сочинении вполне могут содержаться аллюзии на классических авторов, но нельзя забывать и том, что он сам в течении довольно долгого времени имел возможность лично наблюдать гуннов, и вполне мог оценить степень развитости их военного искусства, проезжая через разрушенные ими города и останавливаясь в развалинах того же Наисса. Кроме того, у нас достаточно много свидетельств о взятии и разорении гуннами множества городов и укреплений от Сирмия до Филиппополя.

Дошедшие до нас в хрестоматии «Excerpta de legationibus» фрагменты произведения Приска позволяют нам в деталях представить себе дипломатическую сторону взаимоотношений гуннов и Восточной Римской Империи. Приск описывает или хотя бы упоминает около двадцати посольств, которыми обменялись гунны и Константинополь в 30-е, 40-е и начале 50-х годов. Нам хотелось бы подробно остановится на истории одного из этих посольств.

После заключения мира с Анатолием (447/48 гг.) Аттила отправил послов в Восточную империю, в очередной раз требуя выдачи перебежчиков. Приск пишет, что посланники были «приняты, осыпаны дарами и отпущены с объявлением, что никаких перебежчиков у римлян не было. В ответ было послано второе посольство, а затем третье и четвертое. По словам Приска, Аттила «зная щедрость римлян» (Prisc. 286.4–5) посылал в Константинополь одного за другим своих приближенных, дабы они были осыпаны дарами восточного двора. И к тому «придумывал разные пустые причины и предлоги», римляне же, повиновались каждому его требования и боялись ослушаться (ibid). Реальное положение дел, видимо, было несколько иным. Столь частые посольства со стороны гуннов были, похоже, вызваны не «пустыми причинами», а, опять-таки, невыдачей беглых. Ни одно посольство от гуннов не обходилось без обсуждения этого явно болезненного вопроса, при этом все упоминания о выдаче римлянами беглых выглядят скорее дипломатической демонстрацией, поскольку речь в таких случаях идет о единицах. Характерно, что в 441 г., в условиях войны, римляне отказываются выдать перебежчиков. Эти «перебежчики» были достаточно многочисленны и явно представляли собой значительную военную силу, которую стремилась использовать каждая из сторон. Вполне вероятно, что именно с невозможностью решения этого ключевого вопроса римско-гуннской дипломатии было связано дальнейшее критическое развитие событий.

Очередным, уже пятым посланником от Аттилы, в Константинополь прибывает «Эдикон, скиф, отличившийся великими военными подвигами». Вместе с ним были Орест, житель Паннонии, которая, как пишет Приск находилась тогда под власть Аттилы, вследствие его договора с Аэцием. Эдикон вручил Феодосия письма от Аттилы, с очередными требованиями, в соответствии с которыми римляне должны были:
выдать беглых
«перестать обрабатывать завоеванную Аттилой землю», которая «в длину простиралась по течению Истра от Пеонии до Нов Фракийских, а в ширину на пять дней пути»
перенести торг в Иллирике с берега Истра в Наисс, который Аттила считал границей скифской и римской земли.
отправить к Аттиле для переговоров о еще не решенных делах посланников самых значительных из имеющих консульское достоинство (Prisc. 286.22–287.12).

Итак, со времени недавно заключенного мира, у Аттилы появились новые требования – после успешных военных действий он стремился к расширению территории. Возможно, это требование уступки значительной территории и угрозы очередного набега, в случае невыдачи беглых, заставили восточноримский двор искать иное решение проблемы. Один из сановников императора – Хрисафий склоняет, а скорее, пытается склонить Эдикона к покушению на жизнь Аттилы. Если верить Приску, Эдикон сразу, можно сказать с удовольствием, соглашается на это, убедив Хрисафия, что убить Аттилу будет очень несложно и даже не очень дорого. Учитывая то, что при первой возможности он раскрывает весь заговор Аттиле, можно усомниться в его искренности по отношению к римлянам. Однако, в случае открытого отказа, ему вряд ли стоило рассчитывать на благополучное возвращение. Кроме Эдикона в заговоре принимал участие и переводчик Вигила. Феодосий известил о планирующемся покушении магистру оффиций Марциалию и, решено было отправить к Аттиле не только Вигилу, но и Максимина в звании посланника. При этом Максимин не был даже посвящен в заговор, и должен был лишь передать Аттиле письма от императора и устно сообщить Аттиле, что люди столь высокого достоинства, как он требовал не могли быть присланы к нему в качестве посланников, «ибо этого не бывало ни при его предках, ни при других начальниках скифской земли». В письмах также сообщалось, что Максимин был человеком знатного происхождения «и самый близкий к царю». Вообще, подобные заявления со стороны Константинополя выглядя несколько странно – и при Аттиле, и при Руа, по сведениям того же Приска посланниками часто выступали именно бывшие консулы, теперь же Феодосий как бы стремиться убедить Аттилу, что Максимин также достаточно знатен для проведения переговоров (Prisc. 289–290). Вероятно, прав Е.А. Томпсон, отмечая, что Феодосий мог бояться, что в случае провала заговора, люди значительные могли не вернуться обратно в империю [9]. Таким образом и Максимином, и Приском, который, по приглашению Максимина сопровождал его, Феодосий, видимо, готов был пожертвовать. А если бы все сложилось удачно для римлян, то само убийство Аттилы должно было произойти уже после возвращения этих посланников.

Нужно заметить, что этот план устранения Аттилы был не единственным инцидентом подобного рода. Так Олимпиодор, автор, труд которого, возможно, продолжал своей «Историей» Приск, также описывает свое посольство к гуннам. Историк писал, как он был отправлен послом к гуннам и Донату, о том, как этот Донат «коварно обманутый клятвой, был преступно умерщвлен. Также том, как Харатон, первый из [гуннских] риксов, распалился гневом за это убийство и как императорские дары умягчили и успокоили его» (Olymp.18). Упоминание об этом коварном обмане и убийстве Доната обычно рассматривается именно как свидетельство того, что, оно произошло не без вмешательства дипломатов империи, судя по тому, что гнев Харатона был смягчен именно императорскими дарами. Фрагмент этот настолько краток, что мы не знаем даже откуда прибыло это посольство – из Равенны или из Константинополя, можно лишь предполагать, учитывая и опыт посольства Приска, что подобные «дипломатические методы» могли использоваться, скорее, Восточной империей [10].

Итак, посольство было отправлено. Максимину, ничего не знавшему о заговоре были даны письма, заверявшие Аттилу, что, кроме тех 17 человек беглых, которых должно было привезти это посольство, других перебежчиков у римлян не было. Т.е. формальным поводом для посольства опять был вопрос о «беглых». Кроме того, Максимин должен был убедить гуннов отправить к римлянам Онегисия, для разрешения недоразумений, «потому что не было прилично, чтоб Аттила, в сопровождении римлянина, имеющего консульское достоинство, прибыл в разрушенный уже город Сардику» (Prisc. 290.5–8). По всей видимости, в Константинополе просто хотели, на время осуществления заговора, удалить от Аттилы Онегисия – одного из самых влиятельных его приближенных, который мог бы помешать осуществлению замыслов Хрисафия и Феодосия.

Приск подробно описывает свое путешествие в гуннские земли. Его посольство встречается с Аттилой вскоре после переправы через Истр, однако Максимин никак не может добиться аудиенции у Аттилы. Ни Максимин, ни Приск не могли понять причин отказа Аттилы от переговоров, при том, что приезжавшие от него гунны оказывались не хуже самих посланников осведомлены о содержании императорских писем. Дело в том, что Эдикон, при первой же встрече с Аттилой, раскрыл ему готовящийся заговор, о котором, между тем сами дипломаты ничего не подозревали. Все последующие их переговоры с Аттилой строятся на этом «недоразумении», о котором ему было прекрасно известно и которым он пользовался. К примеру Аттила запретил Вигиле и прочим римским посланникам покупать на гуннской территории что-либо, кроме провианта, чем, с одной стороны, вызвал абсолютное недоумение Максимина и Приска, а с другой – лишил Вигилу формального предлога для привоза золота, которым Эдикон должен был подкупить окружение и охрану Аттилы. Наконец, посланники были приняты Аттилой, который, по прочтении императорских писем отослал в Константинополь Вигилу, послав вместе с ним Ислу для требования выдачи всех беглых. При этом самому Максимину было велено дождаться ответных писем от Аттилы для императора. Наконец, уже после прибытия посольства в ставку Аттилы, дипломаты были отпущены в Константинополь, с письмами к Феодосию, кроме того Аттила требовал, чтоб к нему прислали для переговоров консулы Нома, Анатоляй или Сенатора. Вместе с посольством Максимина в Константинополь в качестве очередного посланника отправился некий Верих – знатный человек, и прежде участвовший в посольствах к римлянам. По дороге в Константинополь дипломаты встретили возвращавшегося к Аттиле Вигилу, который был разоблачен по приезде. Фактически, с самим посольством Максимина не было ни переговоров, ни соглашений. Аттила, несмотря на их присутствие, отправил к Феодосия Ислу, затем Вериха, а после их отъезда Ореста и опять же Ислу, который, по всей видимости, вернулся вместе с Вигилой. Как это ни парадоксально, но, несмотря на провал заговора восточноримского двора, ни по отношению к посланникам – Максимину и Приску, ни даже, по отношению к Вигиле, со стороны Аттилы не последовало никаких репрессий. Вигила, в конце концов был отпущен, «откупившись» 150-ю фунтами золота.

После возвращения в Константинополь посольства Максимина туда же прибыли Орест и Исла, которые должны были выразить Феодосию возмущение Аттилы и потребовать выдачи Хрисафия для наказания (Prisc. 325.29–326.6). В ответ к Аттиле были посланы Анатолий и Ном «для укрощения его гнева и убеждения хранить мир на постановленных условиях» (Prisc. 327.24–26). Аттила встретил дипломатов вскоре после их переправы через Истр. Несмотря не его первоначальную суровость, римлянам, по словам Приска, удалось смягчить его «множеством даров и ласковыми словами» (Prisc. 327.28–30). Последний пассаж очень напоминает ситуацию во время посольства Олимпиодора, хотя едва ли только императорские дары были причиной сравнительной лояльности Аттилы. Во всяком случае, мир был заключен на довольно выгодных для империи условиях, Аттила обещал:
соблюдать прежний мир
уступить римлянам землю, которая граничила с Истром
не беспокоить более царя насчет беглых, если только римляне не станут принимать к себе «других бегущих от него людей»

После этого Аттила, «из уважения к Анатолию и Ному» отпустил без выкупа многих военнопленных и отпустил посланников, щедро одарив (327.30–328.10).

Это соглашение содержит уступки со стороны Аттилы не только по сравнению с теми требованиями, которые выдвигало посольство Эдикона – Аттила оказывался от переноса гуннско-римской границы вглубь Римской империи, но и даже по сравнению с первым миром Анатолия, о чем свидетельствует смягчение положений о беглых. В принципе, возможно, что Аттила заключил этот договор с Константинополем, уже планируя вторжение в области западной империи и желая укрепить отношения с востоком. Но не исключено, что дальнейшее обострение ситуации в отношениях с Феодосием могло быть опасным для Аттилы. Его чрезмерные требования, видимо, перешли определенную черту и нарушили известный баланс в отношениях с Константинополем.

Что касается времени этого мира Анатолия и посольств Эдикона и Максимина, то в данном случае, датировка Е.А. Томпсона представляется вполне убедительной. Он отмечает, что 199 фрагмент Иоанна Антиохийского, восходящий к сочинению Приска, прямо продолжает 14 фрагмент Приска, описывающий последнее посольство Анатолия. Вскоре после того, как вернулся Анатолий, Феодосий, пытавшийся предотвратить заговор Зенона, узнает о том, что Гонорией были отправлены письма Аттиле, с предложениями напасть на западную империю. Это известие Феодосий получает в июне 450 г. Таким образом, переговоры Анатолия относятся, по-видимому, к марту–апрелю этого же года. Кроме того, из текста Приска следует, что между возвращением Максимина и отправлением Анатолия прошло не очень много времени. Поэтому, как считает Томпсон, посольство Максимина путешествовало к Аттиле осенью 449 г., а Эдикон, соответственно, прибыл в Константинополь весной или летом того же года [11].

Исходя из текста Приска можно выделить следующие основные пункты, по которым введутся переговоры византийских дипломатов с гуннами:
так называемые «беглые»
размер ежегодных выплат гуннам
выкуп за пленных римлян
условия торговли между гуннами и римлянами
территориальные вопросы

«Беглые». Из них наиболее значительной и часто обсуждаемой, безусловно, является проблема «беглых». Без их обсуждения не обходится не только ни один мирный договор, но и ни одно посольство, как с той, так и с другой стороны. Так, уже Руа отправляет в Империю Ислу с требованиями выдачи перебежчиков. Судя по тому, что перед этим для обозначения племен, «прибегавших к союзу с римлянами», против которых собирался воевать Руа, использован однокоренной термин, можно предположить, что речь идет именно об этих народах (Prisc. 276). И само слово «перебежчики» следует рассматривать, скорее, как terminus technicus, обозначающий группы, «отколовшиеся» от гуннской империи и перешедшие на службу к римлянам. Видимо, иногда могут иметься в виду целые племена, возможно гуннские, которые предпочли службу восточной империи.

Большую ясность в этот вопрос может внести высказывание об этих беглых самого Аттилы. Когда посольство Приска было наконец удостоено аудиенции, Аттила, получив письма Феодосия был в ярости из-за того, что, по его мнению, не все беглые были ему выданы. Римляне отрицали это, утверждая, что те 17 человек, которых они привезли были последними. (Приск описывает как их посольство заезжало по дороге в Наисс, чтоб забрать пятерых из них у предводителя стоявших недалеко от Наисса иллирийских войск (Prisc. 291.15–20).) Аттила, велев секретарю прочесть бумагу, в которой были записаны имена беглых – видимо, тех которые были привезены только что – заявил, что намерен отправить в Константинополь Ислу для очередного требования «всех бежавших к ним варваров, считая с того времени, как Карпиолен, сын Аэция, полководца западных римлян, был у него заложником; ибо он не позволит, чтобы его рабы действовали на войне против него, хотя они не могут принести никакой пользы тем, которые вверяют им охранение страны своей...» (Prisc. 296.30–297.5). Прежде всего, характерно, что всегда, когда римляне выдают этих беглых, речь идет о единицах, а гунны, между тем, ссылаются на множество остающихся в империи перебежчиков. Видимо, эти выдачи со стороны Константинополя являются некой демонстративной акцией, неясно, впрочем на кого рассчитанной. И высказывание Аттилы про «охранение страны», и то, что посольство забирает пятерых «беглых» у предводителя иллирийских войск, свидетельствует о том, что эти гуннские «перебежчики» использовались Империей для службы в тех войсках, которые и должны были отражать нападения гуннов. Аттила иронически спрашивает какой город или крепость был спасен ими, после того, как он решил его взять. Вероятно в империи не боялись, что варвары могли бы перейти на сторону своих соплеменников, тем более, что для самих гуннов это было чревато довольно мрачными последствиями – во всяком случае, после выдачи беглых по условиям Маргского мира они были в наказание распяты во Фракии. С другой стороны использовать их именно для отражения гуннских набегов имело определенный смысл, поскольку они должны были быть хорошо знакомы с их методами ведения войны. И то, как настойчиво гунны каждый раз требуют возвращения этих беглых, свидетельствует, несмотря на патетические заявления Аттилы, о том, что они действительно являлись довольно значительной силой.

Сочинение Приска содержит еще два фрагмента, речь в которых, также, идет о выдаче «беглых». Во-первых после Маргского мира «варварам были выданы искавшие убежища у римлян гунны. В числе них были дети Мама и Атакам (по Дестунису: дети Мамы и Атакама), происходившие из царского рода. В наказание за их бегство гунны, получив их, распяли во Фракийской крепости Карс»(Prisc. 277.27–31). Кроме того, Приск говорит, что после первого мира Анатолия беглецы были отправлены гуннам. При этом римляне убивали многих из них, потому, что те противились выдаче (что вполне естественно, учитывая судьбу предыдущих). «в числе их было несколько человек царского рода, которые переехали к римлянам, отказываясь служить Аттиле» (Prisc. 284.1–6). Денис Синор [12] 

полагает, что эти люди «царского рода» могли быть сторонниками Бледы, которые находились в оппозиции к Аттиле. Но, если это можно предположить для времени мира Анатолия, датируя его не 443, а 447(8) годом, то во время заключения Маргского мира Бледа был еще жив и, возможно, обладал властью еще большей, чем Аттила. Вероятно, эти члены царского рода были предводителями, «вождями» групп, перешедших на службу к римлянам.

Выплаты гуннам . Что касается ежегодных выплат гуннам, компенсаций за пленных и вопроса об императорских дарах, которыми сопровождалось каждое посольство, то здесь, как кажется, мы сталкиваемся с некоторым противоречием. Приск регулярно подчеркивает, что размер выплат был чрезвычайно велик и только крайне положение заставляло империю принимать эти условия. По словам Приска, при том, что казна была опустошена, даже люди принадлежавшие к сенаторскому сословию вынуждены были вносить золото для выплат варварам. Многие из римских граждан покончили с собой, не выдержав такого разорения (Prisc. 283). Это бедствие, по Приску, постигло империю после того, как при заключении мира с между гуннами и Анатолием размер ежегодных выплат с 700 фунтов был повышен 2 100, кроме того гунны получали и компенсацию за годы войны, когда выплаты со стороны восточной империи были прекращены. Жуткие последствия, которые описал Приск, вызывают некоторое недоумение. Олимпиодор указывает, что в первой четверти V века средний доход представителя римской знати с его поместья составлял «40 кентанариев золотом ежегодно, кроме хлеба, вина и прочих продуктов, стоимость которых, если бы их продать, равнялась трети вносимого золота. Доход же второстепенных домов в Риме равняется 15 или 10 кентанариям» (Olymp. 44). Интересно, что та же сумма – 40 кентавнаиев, или 4 000 фунтов золота – была, выплачена и Алариху, что вызвало крайнее возмущение сенаторов, принужденных санкционировать это решение (Zos., V, 29,9,5), (Olymp. 5). Если предположить, что в 40-е годы V века в Восточной части империи ситуация была, примерно, аналогичной, то ежегодно Аттила должен был получать сумму, в два раза меньшую, чем среднегодовой доход с крупного поместья или соответствующую доходу с «двух второстепенных домов». Пожалуй повод к самоубийству это могло дать только если бы все выплаты гуннам были возложены на одного владельца поместья. Вряд ли можно всерьез полагать, что для Константинополя эти суммы были настолько значительны, в отличии от самих гуннов, которым такое количество золота вполне могло казаться огромным. В таком случае понятно, почему при переговорах восточноримские дипломаты могли все время подчеркивать величину выплат, но Приск создавал свое произведение никак не в расчете на гуннского читателя, а граждане империи, по всей видимости, вполне могли бы самостоятельно оценить размер бедствия. Безусловно, в том фрагменте, который посвящен «финансовому кризису», вызванному выплатами, Приск, прежде всего стремился обличить Феодосия, который истощил казну на «непристойные зрелища и безрассудную пышность», но это не снимает названных противоречий. Характерно, что вопрос о дани не являлся, до момента смены восточноримского императора, основным вопросом переговоров. Несмотря ни на что дань, исключая годы войны, выплачивалась, видимо, регулярно, и этот аспект не вызывал претензий гуннов, в отличии от вопроса о «беглых».

Другим моментом, который также постоянно акцентируется Приском является вопрос о дарах, которыми обмениваются дипломаты. Приск всячески стремится подчеркнуть их значение для гуннов, замечая, например, что именно для обогащения через получение этих даров отправлял Аттила в империю одного за другим своих приближенных (Prisc. 285–286).В другой части труда он пишет, что когда Маркиан, отказавшись выплачивать дань, отправил послом к гуннам Аполлония, Аттила отказывался принять его, но «между тем прибавил, чтоб он выдал ему подарки, везенные к нему от царя, грозя убить его, если их не выдаст» (Prisc. 331.3–7). Также и Олимпиодор, говоря, об убийстве Доната, произошедшем, по всей видимости, не без участи римских дипломатов, замечает, что императорские дары смягчили и успокоили гнев Харатона. (Olymp. 18). Подобным же образом, по словам Приска, и восточноримским посланникам в 450 г. удалось укротить гнев Аттилы, после неудачного на него покушения «множеством даров и ласковыми словами» (Prisc. 327.28). Видимо, все эти пассажи свидетельствуют о некотором непонимании римлянами самого смысла этих даров или выплат для гуннов. Ставшая знаменитой в империи жадность гуннов и их страсть к золоту объясняется, скорее, сакральным значением, которое они придавали золоту. Этот момент активно использовался дипломатией и, вероятно, был даже как-то зафиксирован. К примеру Константин Багрянородный, в своем произведении «Об управлении империей» обращает внимание своего сына на то, что «у всех северных народов стала как бы прирожденной жадность к деньгам и ненасытность, никогда не удовлетворяемая» (DAI. 13.15). И, описывая то, как надо отправлять посольство к печенегам, Константин отдельно указывает на то, что «эти самые пачинакиты, будучи ненасытными и крайне жадными до редких у них вещей, бесстыдно требуют больших подарков» (DAI. 7.8-10). Далее подробно расписывается буквально каждое действие послов, в том числе и то, что дары следует вручать после принесения печенегами клятв (DAI. 8.15-16). Вполне возможно, что и на более раннее время можно предположить существование некоего «руководства» для дипломатов, в котором регламентировались правила отправления посольств к тем или иным народам. В таком случае, для гуннов, безусловно существовала статья относительно значения вручения даров. И Приск, и Олимпиодор, исполняя дипломатические поручения, должны были быть хорошо знакомы с этим правилом, что, собственно и отразилось в их сочинениях

Граница между империей и гуннами. Торговля . Что касается торговых отношений гуннов и восточной империей, упоминания об этом вопросе в тексте Приска, позволяют говорить о его безусловной важности. Уже первый договор Аттилы с Константинополем содержал требования безопасной торговли, на равных для обеих сторон правах (Prisc. 277.19). Далее Приск отмечает, что именно во время ярмарки гунны напали и перебили многих римлян (Prisc. 280.5–6). Затем Эдикон привозит в Константинополь письма от Аттилы, который заявляет о переносе границы с берега Дуная вглубь римской территории (Prisc. 287.3–8). Гуннская земля должна была теперь простираться по течению Дуная от Паннони до Нов Фракийских, а в ширину на пять дней пути (ibid). При этом торговля, которая всегда происходила на границе, должна была теперь быть перенесена, в город Наисс, который как раз и отстоял от Дуная на пять дней пути. Реально, этого так и не произошло, поскольку при заключении мира в 450 г. Аттила отказался от этих требований и «обязался уступить римлянам землю, которая граничит с Истром» (Prisc. 327.30–32). Вероятно, для гуннов эти торговые отношения были достаточно важны. К примеру, когда ко Льву прибывает посольство от сыновей Аттилы, единственным конкретным проявлением восстановления мира, о котором просили гунны, было возобновление торговли по Истру: «они хотели снова съезжаться с римлянами на берегу Истра, в одном и том же месте, продавать там свои товары и взаимно получать от них те, в которых имели нужду».

По всей видимости, традиционно существовал один или несколько таких ярмарочных центров, в которых и происходила встреча гуннов римских купцов, для которых дальнейшее продвижение вглубь гуннской территории было невозможным. Даже для посольств это было сопряжено с некоторыми опасностями, судя по тому, что Аттила несколько раз сам предлагает встретить их в каких-нибудь пограничных городах, т.к. римляне могли бояться отправиться дальше (Prisc. 287.12; 327.22–24). Видимо, поездка по гуннской территории без «дипломатического паспорта» и сопровождающих гуннов была чревата серьезными последствиями, во всяком случае показательна судьба некоего «скифа», «пришедшего из римской земли в варварскую лазутчиком» – «Аттила велел посадить его на кол» (Prisc. 320.30). Не случайно, по всей видимости и то, что в состав делегации от западных римлян, которую посольство Максимина встречает по дороге, кроме дипломатов ехали еще двое – Татул и Констанций – по своим личным делам. Видимо, несмотря на собственные связи с гуннами отправиться туда самостоятельно они не рискнули (Prisc. 301.32; 302.4).

Примечания:

[1] Muller, FHG , IV, 69. Parisiis, 1848 – 1884.

[2] Гиндин Л.А , Иванчик А.И. Приск Панийский... С. 81.

[3] Гиндин Л.А , Иванчик А.И. Приск Панийский... С. 81.

[4] Muller, FHG , IV, 69. Parisiis, 1848 – 1884.

[5] Гиндин Л.А , Иванчик А.И. Приск Панийский... С. 81.

[6] Левинская И.А., Тохтасьев С.Р.Менандр Протектор, // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т 1. М., 1994. С.313.

[7] В данном случае мы ссылаемся на нумерацию фргаментов по изданию Меллера, т.к. на протяжении всего этого отрывка повествование ведется от первого лица.

[8]Thompson E.A. Priscus of Panim. Fr. 1b. // Classical Quarterly, 39, 1945, № 3-4.

[9] Thompson E.A. A History of Attila... P. 102.

[10] Впрочем в связи с этим можно вспомнить также фрагмент Иоанна Малалы, который сначала рассказывает о смерти Аттилы, ссылась на текст Приска Фракийца, причем это описание совпадает и с текстом Иордана, который также восходит к сочинению Приска (Iord.254). А затем Малала передает другую версию смерти Аттилы: «Другие же написали, что патрикий Аэций подговорил его [Аттилы] спафария и тот ранил и убил его; патрикий же Аэций, одержав победу вернулся в Рим.» (XIV. 60).

[11] Thompson E.A. A History of Attila... P. 220.

[12] Denis Sinor. The Historical Attila // Attila: The man and His Image... P.8.

Обсудить на форуме
http://www.centant.pu.ru/sno/publ/Nech.htm
http://www.centant.pu.ru/sno/downloads/Nechaeva.zip (курсовая работа содержит поврежденные фрагменты)

Есть представления об этом в учебниках отечественной истории или нет ?!
К великому сожалению – нет… Дань уважения славной памяти наших античных пращуров-земляков мы когда-нибудь отдавать будем ?!
Тот же Аттила свято хранил скифские традиции и боготворил округу Меотиды (округу исхода – к примеру – на юг царя Мадия). .


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908260331
http://www.proza.ru/2009/08/26/331

 

Отечественная дипломатия в труде Иордана
 


http://www.novgorod.ru/images/903.gif

http://gorod.dp.ua/photo/maps/history/07_pereselen.jpg

http://www.roman-glory.com/images/img050101-07.jpg
http://dic.academic.ru/pictures/bse/jpg/0220951866.jpg
http://www.iriston.com/nogbon/news.php?newsid=346 аланы


http://www.novgorod.ru/images/1202.gif
держава гуннов

«гото-скандинавская группа I» Появилась 18 тыс. лет назад
 

Уже неоднократно говорилось о предвзятости многих исторических карт – в пользу тех или иных народов, историко-политических и историко-религиозных концепций и т.п.
Славяне и анты (крайние) на украинских картах будут тяготеть к Украине, как и многие важные исторические события. Вандалы окажутся в Африке без аланов, которых западная наука постарается принизить на многих картах. Движение славян на Запад и в Азию будет проигнорировано. А про славянские оттенки свебов разговора вообще нет. И старательно не упоминаются характерные тем или иным народам многотысячелетние гаплогруппы.
http://www.enci.ru/Свевы; http://www.proza.ru/2009/06/20/197 и др.
http://www.roman-glory.com/04-01-10

Как ныне по роли в разгроме фашизма, так и ранее по роли в крушении Римской империи наше Отечество стараются всячески принизить. Многое как бы не заметить. Еще большее не учесть. А выводы постоянно делать по нужде – необходимые антироссийскому официозу.

Уже неоднократно говорил – многие античные этносы (со своей государственностью) на землях Великой Скифии уже не «племена», а именно – народы (нередко полиэтничные, вбирающие в себя разные малые этносы и землячества, использовавшие при общении несколько языков).  Властители древних северных народов – скифов, савроматов, гетов, агафирсов, невров, тавров, меланхленов, андрофагов и т.п. – задолго до нашей эры назывались у греков «басилевсами».

Википедия дает сравнительно объективную справку.
Басиле;вс (греч. ;;;;;;;;, также басилей, базилевс, василевс) — монарх с наследственной властью в Древней Греции, а также титул византийских императоров.

В Микенскую эпоху (XV-XI вв. до н. э.) слово «басилевс» (в то время — qa-si-re-u), судя по найденным глиняным табличкам, относилось к вождю, главе сообщества, человеку, имеющему власть ниже царской, а так же, по некоторым сведениям, к некому мифическому грифоноподобному существу, очень мудрому и приносившему удачу.
На среднем востоке в этот период словом «базилевс» называют существо, символизирующее мудрость и просвещение. Считалось, что это существо с львиным туловищем и головой орла, страж золота.
Позже, во времена Гомера (до VII века до н. э.), оно стало означать просто «царь», употребляясь наравне с более редким термином ванакс. Басилевсом также назывался военный глава союза племён. Гомер в Илиаде пишет (II: 204):
Нет в многовластии блага;
да будет единый властитель [koiranos, вождь];
Царь [basileus] нам да будет единый

Царь-басилевс отличается от koiranos (есть смысл искать и здесь одни из истоков титула каган-хакан) как правитель, который получил власть по наследству (Ptolemaeus, On the Difference of Words, 51.2). Хотя древнегреческий басилевс не всегда был полновластным правителем, ключевое значение для употребления титула имеет наследование власти.

В античности термин басилевс стал означать правитель. В Афинах V века до н.э. существовала выборная должность «басилевса», одного из 10 архонтов, ответственного в основном за жреческие и судебные функции. Аристотель в «Афинской политии» пишет, что должность басилевса была унаследована афинянами в мифологические времена, во времена первых легендарных царей, то есть термин имеет очень древнее происхождение.

Главы фил (потомков «племен») в Афинах назывались филобасилевсами.

Аристотель дал определение басилевсу как правителю, избранному народом или принятым народом добровольно, в отличие от правителя-тирана, силой захватившего власть (Арис., «Политика», кн.3). Так например спартанских царей Аристотель отнёс к басилевсам, потому что те имеют власть, ограниченную институтом эфоров, и добровольно признаны народом.

Персидского шаханшаха греки называли «великим басилевсом» (греч. ;;;;;;;; ;;;;;) или «басилевсом басилевсов» (калька с персидского шаханшах — «царь царей»).

Александр Македонский и его диадохи в Египте, Азии и Македонии стали именовались басилевсами, унаследовав этот титул от персидских царей.

Византийская Суда (X век) даёт такое определение басилевса (Суда; beta,144):
Басилевс тот, кто получил власть в наследовании от предков с определёнными ограничениями, а тиран тот, кто узурпировал власть силой. Но они [античные греки] используют оба термина без разбора.

Римские императоры также именовались басилевсами, но не официально. С принятием христианства употребление титула распространилось, в основном в восточной части Римской империи, где ощущалось сильное влияние греческой культуры. При византийском императоре Ираклии (610—641 гг.), с разгромом Сасанидской империи, титул басилевс (точнее, басилевс басилеон — «царь царей») стал официальным титулом правителя Византийской империи, поскольку раньше принадлежал сасанидам.

В Византии басилевсами назывались только константинопольские императоры — для западно-европейских королей использовалось слово «регас» (греческий вариант лат. rex — король). http://ru.wikipedia.org/wiki/Басилевс

Вроде все здесь относительно правильно. Кроме ряда деталей. Властители Скифии в древнегреческих источниках именуются именно «басилевсами», как и правители Боспорского царства задолго до нашей эры. Это именно главы стран, цари государств. Но всякие попытки принизить северных правителей до сих пор продолжаются. Например, в таком контексте.

По мнению Ю.К. Колосовской (2000, с. 91), термином rex у варваров, в частности у бастарнов, обозначалась именно царская власть. Были и цари-вассалы (reguli), входившие в этот союз. Известна и знать племени (principes). Однако, на наш взгляд, свидетельства античных авторов о варварских «царях» не следует понимать буквально. Перевод латинского rex как «царь» не всегда оправдан. Более точной нам представляется позиция ряда исследователей (Т. Бернс, Я. Хараматта, И.Е. Ермолова и др.), считающих, что в античных памятниках данный социальный термин с древних времен до падения империи римляне «употребляли для обозначения постоянных вождей (курсив мой - Ф.Г.) варварских народов» (Ермолова Ф.Х. Гутнов. Социальная структура этносов Северного Кавказа в начале н.э.  1984, с. 234; Гутнов 2001, с. 197).
Несколько иной подход к данному термину был у М. Блока. При описании архаического германского общества, отмечал он, иногда некритически используют терминологию латинских авторов, в частности, речь идет о термине rex, примененном к вождям крупных племен; предводителей же племенных объединений меньшего масштаба именовали principes.
Если переводить эти термины на современные языки, то получится «бессмыслица: в терминах современной социологии и principes, и reges - не кто иные, как короли, иными словами, монархи, получающие власть по наследству». Из того факта, что и те, и другие избирались, некоторые авторы делают вывод о том, что они являлись, «если можно так сказать, президентами республики в миниатюре». Однако, подчеркнул М. Блок, «если народ выбирает себе вождей исключительно из числа членов одного-единственного рода, которые передают свою мощь из поколения в поколение вместе с кровью, мы можем и должны говорить о наследственной власти» (Блок 1998, с. 657-658). С М. Блоком можно согласиться в тех случаях, когда речь идет действительно о выборах главы социума из членов исключительно одного рода.
Античные авторы среди сарматских союзов неоднократно выделяли т.н. «царские» племена (на самом деле «царские народы – к примеру – скифы или сарматы»). Например, Страбон, перечисляя народы, населявшие северное Причерноморье, отметил «язигских сарматов, страны так называемых царских сарматов». В издании В.В. Латышева 1947 г. термин «царские» прилагается к язигам (Латышев В.В. 1947. № 4, с. 200, примеч. 7), тогда как Г.А. Стратановский «царских сарматов» рассматривает в качестве самостоятельного племени (Страбон 1964, с. 280). Такого же мнения придерживался Я. Харматта.
Он полагал, что среди сарматских племен определенно можно найти одно «царское племя» (royal tribe). В союзах племен номадов он выделял два типа: 1) племена жили бок о бок, слабо контактируя и кооперируясь лишь в случае военной угрозы извне; 2) все племена находились под верховенством одного, власти которого они подчинялись. Эту мысль в одной из своих работ он повторил несколько раз (Harmatta 1959, P. 4-6, 20, 22, 29). 
Ю.С. Гаглойти обратил внимание на сообщение Аппиана о «царских язигах». Опираясь на более поздние сообщения (IV в.) Евсевия Памфила и Аммиана Марцеллина, ученый восстанавливает этноним царских язигов как армдараганта, в основе которого лежит осетинское армдараг «рукодержец». Отсюда и средневековый осетинский социальный термин алдар. «Судя по всему, именно термин армдараганты Страбон и Аппиан переводили как царские» (Аланика 1999. № 1, с. 232, 240).
http://www.inci.ru/files/gutnov_V.pdf
Как бы при таком подходе «цари» у античных народов Восточной Европы как бы теряются в «союзах племен номадов» (кочевников, перемещающих ном – дом, хозяйство).Но это явно не о Боспорском царстве, да и об относительно стабильном пребывании «царских родов» Скифии и Сарматии севернее Черного моря.

В промасонском издании «История человечества» (Том 3 .УП век до н.э. – УП в. н.э.; 614 с., ил.) скифам Йонаш Харматта посвятил всего две полных страницы (С.185 – 187). Но явное достижение известного историка – он ведет их прошлое со времен одомашнивания лошадей «ок. 3500 г. до н.э.» (С.185). А это в пользу версии римских историков о достижении скифами господства в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима. Правда, славяне наряду с кельтами, германцами и сарматами нашли место в другой небольшой статье (С. 229 – 334). Такой урезанный подход явно далек от объективности, современных достижений реальной науки, но он привычно важен для агитационно-пропагандистских шаблонов просвещения масс в том или ином духе. http://www.proza.ru/2009/05/28/262
www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111102-zolin.pdf
А вот вывод Я. Харматты  о появлении пращуров скифов со времен одомашнивания лошадей в 4 тыс. до н.э. – это существенный удар в лицо доминирующему официозу. Правда, привычно сделан вид, что этой обоснованной констатации видного специалиста как бы и нет.

Стоит еще раз осмыслить и подходы Иордана (6 век н.э.) к изложению истории готов, которых он – да и другие средневековые авторы – отличали от германцев. Этногенетически Иордан отчасти прав в южном происхождении пращуров готов. Наиболее характерная для них гаплогруппа I сформировалась на юге около 18 тыс. лет назад и активно взаимодействовала с гаплогруппой R1а, более распространенной у славян
Скандинавы на 20% имеют и гаплогруппу R1а, что признается индикатором индоевропейства http://roadkill.ru/forum/viewtopic.php?id=468.

Иордан указал: «{38} Мы читали, что первое расселение [готов] было в Скифской земле, около Мэотийского болота; второе – в Мизии, Фракии и Дакии; третье – на Понтийском море, снова в Скифии; однако мы нигде не обнаружили записей тех их басен, в которых говорится, что они были обращены в рабство в Бриттании или на каком-то из островов, а затем освобождены кем-то ценою одного коня.
Но, конечно, если кто-нибудь сказал бы, что они появились на нашей земле иначе, чем мы об этом рассказали, то он окажется в некотором противоречии с нами; ибо мы больше верны прочитанному, чем старушечьим россказням[124]».

Напугал… Да эти старушечьи россказни в изложении истории готов до сих пор у официоза и доминируют.

«{39} Все же вернемся к нашей основной теме. Когда вышеназванные племена, о которых мы сейчас ведем речь, жили на первом месте своего расселения, в Скифии у Мэотиды, то имели, как известно, королем Филимера; на втором месте, т. е. в Дакии, Фракии и Мизии, – Залмоксеса[125], о котором свидетельствуют многие летописцы, что он обладал замечательными познаниями в философии.
Но и до того был у них ученый Зевта[126], а после него Дикиней[127], третьим же был Залмоксес, о котором мы говорили выше. К тому же не было недостатка в людях, которые обучили бы их премудрости. Поэтому {40} среди всех варваров[128] готы всегда были едва ли не самыми образованными, чуть ли не равными грекам, как передает Дион[129], составивший их историю и анналы по-гречески.
Он говорит, что тарабостезеи, впоследствии именовавшиеся «пиллеатами»[130], были среди них [готов] благородными; из их числа поставлялись и короли, и жрецы. По вышесказанной причине геты были восхвалены до такой степени, что говорилось, будто бы некогда Марс, провозглашенный в вымыслах {41} поэтов богом войны, появился именно у них. Отсюда и Вергилий: «Как Градива отца, полей покровителя гетских»[131].

Этого Марса готы постоянно ублажали жесточайшим культом, (жертвою ему было умерщвление пленных), полагая, что возглавителя войн пристойно умилостивлять пролитием человеческой крови[132]. Ему посвящалась первая добыча, в его честь подвешивали на стволах деревьев трофеи. Готы более, чем другие, проникнуты были религиозным к нему горением, и казалось, что поклонение их воздается родителю».

Арес (Марс) – основное божество скифов, если верить Геродоту. А если верить позднеантичным римским историкам, да и выводу Йонаша Харматты, то при достижении скифами господства в Европе и Азии в допотопное время этот культ перенимали и иные народы, включая и будущих индоевропейцев (а в их числе и гетов-готов).

«{42} В третьей области на Понтийском море, став уже более человечными и, как говорили мы выше, более просвещенными, они разделились между двумя родами своего племени: везеготы служили роду Балтов, остроготы – преславным Амалам[133].

{43} Первой их страстью, [выделяющей их] среди других соседних племен, было натягивание лука тетивою. Лукан[134], более историк, чем поэт, свидетельствует: «Армянские луки натягивайте гетскими тетивами».

Перед [этим племенем] воспевали в песнях с припевами и [в сопровождении] кифар деяния предков – Этерпамары, Ханалы, Фридигерна, Видигойи и других; о них у этого племени высокое мнение, и едва ли сама достойная восхищения древность может похвалиться, что были у нее подобные герои[135].»

Скифы древнее египтян – это позднеантичным римлянам тоже было известно. Иордан подчеркивает близость скифской и гетто-готской истории.

«{44} Тогда, как рассказывают, Весозис[136] начал плачевную для себя войну со скифами, теми самыми, которых древние авторы называют мужьями амазонок. Как с полной ясностью свидетельствует Орозий[137] в первом томе, у них [скифов] и женщины – воительницы.

Мы с очевидностью доказали, что с готами воевал тогда именно тот, о котором мы знаем достоверно, что он сражался с мужьями амазонок[138], жившими в те времена от реки Борисфена – местные жители называют его Данапром[139] – до реки Танаиса, вокруг залива {45} Мэотийского болота. Это тот, говорю, Танаис, который, срываясь с Рифейских гор[140], низвергается настолько круто, что, когда соседние реки, а также Мэотида и Босфор затвердевают от мороза, он единственный из всех рек, согретый испарениями в скалистых горах, никогда не замерзает от скифской стужи[141].

Этот именно Танаис[142] считается знаменитым рубежом Азии и Европы, потому что есть еще и другой, который, возникая в Хриннских горах[143], впадает в Каспийское море.

{46} Данапр рождается великим болотом, источаясь как бы из материнской утробы. Отсюда и до середины он пресен и годен для питья и порождает рыб отменного вкуса, лишенных костей, но имеющих только хрящи в строении своего тела[144]. Однако, приближаясь к Понту, он принимает в себя небольшой поток по прозванию Экзамфей[145], до того горький, что – хотя он [Данапр] судоходен на длину целых 40 дней пути – он так изменяется благодаря [притоку] этих малых вод, что впадает в море между греческими городами Каллипидами[146] и Гипаннисом[147] уже зараженный и сам на себя непохожий. Близ его [Данапра] устий, против них, есть остров по имени Ахиллов[148], а между ними лежит обширнейшая земля, заросшая лесами и страшная болотами[149].

{47} И вот, когда готы жили там, ринулся на них войною Весозис, царь египетский; у готов был тогда королем Танаузис. На реке Фазисе[150], откуда в изобилии происходят фазийские птицы для пиров владык во всем мире[151], Танаузис, готский король, встретился с Весозисом, царем египетским, и, жестоко его поражая, преследовал до Египта; если бы не воспрепятствовало течение непереходимой реки Нила и укрепления, которые Весозис приказал некогда воздвигнуть для себя по причине набегов эфиопов, то Танаузис прикончил бы его там же, в его стране. Когда же он, не имея никакой возможности нанести ему, засевшему там, вред, возвращался обратно, то покорил себе чуть ли не всю Азию, принудив покоренных платить дань {48} Сорну, царю мидян, который тогда был дорогим ему другом.
Многие победители из его войска, обозрев подчиненные провинции во всем их могучем плодородии, покинули боевые отряды своего племени и по собственному желанию поселились в разных областях Азии. Помпей Трог[152] говорит, что от их имени и рода произошли поколения парфян. Потому-то и до сего дня их называют на скифском языке беглецами, т. е. парфянами. Они, соответственно своему происхождению, являются единственными стрелками среди племен почти всей Азии и отважнейшими воинами. Некоторые выводили такую этимологию из их имени (о котором мы сказали, что парфяне означает «беглецы»); те зовутся парфянами потому, что бежали от своих родичей. Готского же того короля Танаузиса после его смерти они стали почитать в числе богов своего племени.

{49} После его кончины, когда войско при его преемниках совершало походы в других странах, некое соседнее племя попыталось захватить готских женщин как добычу. Они же, наученные мужьями, сильно сопротивлялись и прогнали наступавших на них врагов с большим позором. Достигнув такой победы и полагаясь на еще большую свою отвагу, они, возбуждая друг друга, спешно вооружились и избрали двух храбрейших жен, Лампето и Марпезию, которых и поставили во главе государства. Обе они в заботе о том, чтобы и свои владения {50} защищать и чужие опустошать, бросили жребий, причем Лампето осталась охранять родные границы, а Марпезия, собрав ополчение из женщин, повела такой новый род войска в Азию. Она покорила войной различные племена, а иные присоединила, заключая мир, и таким образом дошла до Кавказа; пробыв там некоторое время, она дала тому месту название «Утес Марпезии», почему и Вергилий говорит: «Точно твердый кремень иль недвижный Марпезии камень»[153].

{51} Впоследствии Александр Великий поставил здесь ворота, назвав их Каспийские Пилы[154]; это место и ныне стережет племя лазов[155] ради защиты Римской империи.

Итак, задержавшись тут на известное время, амазонки[156] набрались сил; выйдя же оттуда и перейдя реку Алис[157], протекающую у города Гаргары[158], они с одинаковым успехом покорили Армению[159], Сирию[160] и Киликию[161], Галатию[162], Писидию[163] и все области Азии[164]. Обратившись затем в сторону Ионии[165] с Эолией[166], они сделали их подчиненными себе по договору провинциями. Долгое время господствуя там, они назвали своим именем и города[167], и укрепления. А в Эфесе[168], расточив [большие] богатства, они воздвигли храм дивной красоты в честь Дианы по причине рвения своего к стрельбе и охоте, каковым искусствам они предавались. Таким вот образом женщины {52} родом из Скифии овладели царствами Азии, которые и держали почти сто лет; наконец, возвратились они к своим подругам в Марпезийские скалы, о которых мы упоминали выше[169], т. е. в горы Кавказа[170]».

Опустим ряд древних подробностей. Но мимо Кира и Дария пройти трудно.


«{61} Тогда Кир[197], царь персов, после большого промежутка, почти после 630 лет, во времена (по свидетельству Помпея Трога) царицы гетов Томиры[198], пошел на нее гибельной войной. Возгордившись победами в Азии, он стремился подчинить себе гетов, у которых, как мы сказали, царицей была Томира. Хотя она и могла бы запереть путь Киру рекою Араксом[199], но допустила его переправу, предпочитая победить его оружием, чем теснить его, [пользуясь] благоприятными {62} свойствами местности. Так и произошло. Когда Кир пришел, то первая удача далась парфянам[200] и настолько, что они убили и сына Томиры, и большую часть ее войска. Но война возобновилась, и геты со своей царицей покорили и истребили побежденных парфян, а также захватили у них богатую добычу; тогда-то готское племя впервые увидало шелковые шатры.

Тогда царица Томира, усилившись благодаря победе и огромной, захваченной у врагов добыче, пошла в ту часть Мезии, которая, восприняв имя от Великой Скифии, ныне называется Малой Скифией[201], и там на мезийском берегу Понта построила город Томы[202], [назвав его] по своему имени.

{63} Затем Дарий[203], царь персов, сын Гистаспа, пожелал сочетаться браком с дочерью Антира[204], короля готов; просил он этого и в то же время опасался, как бы не отклонили они его пожелания. Готы, презрев родство с ним, оставили его посольство ни с чем. Отвергнутый, он воспламенился обидой и выставил против готов войско из 700 тысяч вооруженных воинов; он стремился отомстить за свой позор общественным бедствием. Чуть ли не от Халкедона[205] до самого Византия[206] он поставил рядами свои корабли подобно мостам и, тесно сдвинув их, перешел во Фракию и Мезию; тем же способом он опять построил мост на Данубии и, [проведя] два полных месяца в утомительной войне, потерял в Тапах[207] восемь тысяч воинов; тогда, опасаясь, как бы мост через Данубий не оказался занятым его противником, он быстрым бегом отступил во Фракию, полагая, что для него не было бы безопасно помедлить хоть немного даже в Мизии.

{64} После смерти Дария снова сын его Ксеркс[208], считая себя [обязанным] отомстить за нанесенные отцу оскорбления, пошел на готов войной с 700 тысячами своих и 300 тысячами союзных воинов, с 200 ростральными кораблями и 3 тысячами грузовых судов. Но он {65} не посмел даже попробовать сразиться, уже побежденный их [готов] 65 мужеством и твердостью. Как пришел, так и ушел он со всей своей силой без всякого сражения. Филипп[209] же, отец Александра Великого, связав себя дружбой с готами, принял в жены Медопу[210], дочь короля Гудилы[211], с целью укрепления Македонского царства через такое родство.

В то время, как сообщает историк Дион[212], Филипп страдал от недостатка денег и решил при помощи строевого войска опустошить город Одисс[213] в Мезии, который, будучи в соседстве с городом Томы[214], подчинился готам. Поэтому готские жрецы – те самые, которые назывались праведными, – сразу же распахнув врата, вышли навстречу с кифарами и в светлых одеждах, [обращаясь] с пением молящими голосами к богам отцов, чтобы они были к ним милостивы и отогнали македонян.

Македоняне, увидев их, так уверенно к ним приближающихся, остолбенели, и тогда, если можно так сказать, – безоружные привели в ужас вооруженных. Немедленно распустив войско, которое они построили для нападения, [македоняне] не только воздержались от разрушения города, но вернули и тех людей, которые, находясь вне [города], были захвачены в порядке войны; затем они заключили союз и возвратились в свою землю.

Вспомнив это вероломство спустя много времени, славный вождь {66} готов Ситалк[215] собрал 150 тысяч мужей и напал войною на афинян, [двинувшись] против Пердикки[216], царя македонян, которого Александр, после того как благодаря козням прислужника испил в Вавилонии свою гибель[217], оставил своим преемником на основе наследственного права в государстве Афинском. Завязав большое сражение с этим [царем], готы оказались победителями. Так за вред, который македоняне некогда нанесли в Мезии, готы, распространившись по Греции, опустошили всю Македонию.

{67} Затем, в царствование у готов Бурвисты[218], пришел в Готию Дикиней[219] в те времена, когда верховенством в Риме завладел Сулла[220]. Бурвиста принял этого Дикинея и дал ему чуть ли не царскую власть; по его совету готы разорили земли германцев, те самые земли, {68} которые ныне занимают франки. Цезарь[221] же, первый из всех присвоивший себе [императорскую] власть над Римом, подчинивший своему господству почти весь мир и покоривший чуть ли не все царства, вплоть до того, что и вне нашего [земного] круга занял острова[222], расположенные в лоне океана, а тех, кто даже и слухом не слыхал имени римлян, сделал плательщиками дани этим самым римлянам, – Цезарь не смог, тем не менее, покорить готов, несмотря на частые попытки. И когда Гай Тиберий[223], уже третий, правит {69} римлянами, готы все еще твердо сидят, невредимые, в своем государстве.

Им было и спасительно, и удобно, и желательно приводить в исполнение все, что бы ни приказал им Дикиней, их советник, потому что они считали это заслуживающим всяческого домогательства и полезным. Он же заметив, что души их во всем ему повинуются и что они обладают природным умом, обучил их почти всей философии[224], а он был в этом деле опытный учитель. Наставляя их в этике, он обуздал [их] варварские нравы; преподавая физику, он заставил их жить в соответствии с природой, по собственным законам, которые, будучи записаны, и до сих пор зовутся «белагины»[225]; обучая логике, он сделал их превыше остальных народов сведущими в (искусстве] рассуждения; показывая практику[226], он убедил их жить в добродеянии; открывая теоретику[227], научил созерцать двенадцать знаков[228] и бег через них планет[229], а также всю астрономию; он объяснил и то, каким образом лунный диск[230] испытывает увеличение или претерпевает ущерб, и показал, насколько огненный солнечный шар превосходит размерами земной круг[231], и изложил, под какими именами и под какими знаками на небосводе[232], все более и более склоняясь, низвергаются в своем падении с востока на запад 346 звезд[233].

{70}Каково же было, спрашиваю я, удовольствие, когда отважнейшие мужи, имея маленькую передышку от военных дел, впитывали философские учения?[234] И ты мог видеть, как один исследует положение неба, а другой – природу трав и кустарников; этот наблюдает прирост и ущерб луны, а тот – работу солнца[235] и то, как подхваченные вращением небосводы приводят обратно на западную сторону те [светила], которые спешат идти к восточной, получив отдых по установленному закону[236].

{71} Передав готам из своих знаний все это и многое другое, Дикиней прославился у них как чудодей и повелевал не только меньшими, но даже королями. Выбрал он тогда из них благороднейших и благоразумнейших мужей и, научив их теологии, убедил их почитать некоторых богов и святилища и сделал их жрецами, придав им название {72} «пиллеатов» оттого, я думаю, что они совершали жертвоприношения, покрывая головы тиарами, которые иначе мы зовем «войлочными шапками»[237]; остальной же народ он приказал называть «простоволосыми»[238]. Это имя и приняли готы в большинстве своем, и до сего дня они поминают его в своих песнопениях.

{73} После смерти Дикинея почти таким же почитанием пользовался {74}у них Комозик[239], потому что не был он неравен тому в искусстве. Он был у них и королем, и первосвященником по причине своей учености; и судил он народ с высшей справедливостью. После того как и этот ушел от человеческих дел, воцарился над готами король Корилл[240], и он правил своим племенем в Дакии в течение сорока лет. Я имею в виду древнюю Дакию[241], которой, как известно, владеют теперь гепиды[242]. Страна эта, лежащая напротив Мезии, через Данубий, охвачена короной гор и имеет лишь два подхода: один – через Боуты[243], другой – через Тапы[244].

Эту Готию[245], которую предки называли Дакией и которая теперь, как мы сказали, именуется Гепидией[246], тогда ограничивали с востока ароксоланы[247], с запада язиги, с севера сарматы и бастерны[248], с юга – река Данубий. Язиги же от ароксолан отделяются только рекой Алутой[249].

{75} Ввиду того что упомянут был Данубий, нелишним считаю я сказать кое-что о столь великой реке. Рождаясь среди Аламаннских полей[250], он принимает в себя то отсюда, то оттуда на протяжении 1200 римских миль[251], – начиная от истока своего до устьев, впадающих в Понт, – 60 рек[252], наподобие спинного хребта, в который вплетаются ребра вроде решетки[253]. Это вообще огромнейшая река. На языке бессов он называется Истром[254] и имеет в русле своем воду глубиной всего на двести стоп[255]. Среди остальных рек эта река по величине превосходит все другие, кроме Нила[256]. Сказанного о Данубии достаточно. К предложенному нами изложению, от которого мы уклонились, с помощью божией возвращаемся.

{76} После долгого промежутка времени, в правление императора Домициана[257], готы[258], относясь с опаской к его скупости, нарушили союз, который они некогда заключили с другими императорами, и опустошили берег Данубия, уже давно принадлежавший Римской империи, уничтожив солдат вместе с их начальником. Во главе этой провинции стоял тогда – после Агриппы – Оппий Савин[259], у готов же главенство осуществлял Дорпаней[260]. Тогда-то готы, пойдя войной и одолев римлян, отсекли голову Оппию Савину, напали и открыто ограбили многие крепости и города на императорской стороне.

{77} Вследствие этого бедствия своих подданных Домициан пришел в Иллирик со всеми своими силами и с воинами чуть ли не всего государства под предводительством военачальника их Фуска[261]; с избраннейшими мужами, составив корабли наподобие моста, он перешел реку Данубий против войска Дорпанея. И тут готы, едва ли {78} оказавшиеся ленивыми, хватают оружие, сразу в первом же столкновении побеждают римлян и, убив предводителя их Фуска, грабят сокровища в воинских лагерях; одержав повсеместно большую победу, они провозгласили представителей своей знати, – благодаря фортуне которых они будто бы и оказались победителями, – не простыми людьми, но полубогами, т. е. «Ансами»[262]».

Что-то здесь можно уточнять. Но примерно эти события и эти исторические лица в гетской истории были.

«Теперь, читатель, послушай меня, без клеветы говорящего правду, об их генеалогии[263], которую я изложу вкратце: кто от какого отца родился или откуда пошло его начало и где свершился конец.

{79} Первым из героев, как сами они передают в своих сказаниях, был Гапт[264], который родил Хулмула. Хулмул же родил Авгиса.
Авгис родил того, которого называют Амал; от него-то и ведут происхождение Амалы[265].
Этот Амал родил Хисарну; Хисарна же родил Остроготу; Острогота родил Хунуила, а Хунуил родил Атала. Атал родил Агиульфа и Одвульфа; Агиульф же родил Ансилу и Эдиульфа, Вультвульфа и Герменериха[266]; а Вультвульф родил Валараванса; {80} Валараванс родил Винитария; Винитарий же родил Вандилиария; Вандилиарий же родил Тиудемера и Валамира и Видимира; Тиудемер родил Теодериха[267]; Теодерих родил Амаласвенту; Амаласвента родила Аталариха и Матесвенту от Евтариха, мужа своего, род которого соединен с ней следующим образом: вышесказанный Германарих, сын {81} Агиульфа, родил Гунимунда, Гунимунд же родил Торисмунда, а Торисмунд родил Беримуда; Беримуд родил Ветериха, Ветерих же родил Евтариха, который, сочетавшись с Амаласвинтой, родил Аталариха и Матесвенту; Аталарих умер в отроческих годах, а с Матесвентой сочетался Витигис[268], от которого не восприняла она детей. Оба они были приведены Велезарием в Константинополь. Так как Витигис отошел от дел человеческих[269], Герман[270], патриций[271], племянник императора Юстиниана, взял [Матесвенту] в жены и сделал патрицианкой; от него и родила она сына, по имени также Герман[272]. Когда же Герман скончался[273], [жена его] решила остаться вдовой. Как и каким образом было разрушено королевство Амалов, я расскажу, если поможет господь, в своем месте[274].

{82} Теперь же вернемся к тому, от чего сделали отступление, и поведаем, как то племя, о котором мы ведем речь, достигло предела своего пути. Историк Аблавий[275] сообщает, что там, на берегах Понта, где они, как мы говорили[276], остановились в Скифии, часть их, владевшую восточной стороной, возглавлял Острогота; либо от этого его имени, либо от места, т. е. «восточные», называются они остроготами; остальные же – везеготами, т. е. с западной стороны[277].

{83} Как рассказали мы выше, они, перейдя Данубий, некоторое время жили в Мизии и Фракии; от них произошел император Максимин[278], [правивший] после Александра, [сына] Мамеи[279]. По словам Симмаха[280] в книге его истории, Максимин, как говорит он, после смерти цезаря Александра провозглашен был войсками императором[281], а родом он был из Фракии от родителей низкого происхождения, от отца гота по имени Микка и от матери аланки, которую звали Абаба. Он правил три года, но когда повернул оружие на христиан, то сразу потерял власть и жизнь.

{84} Когда правил император Север[282] и праздновали день рождения его сына, [Максимин], проведший юность в деревенской жизни, пришел прямо на военную службу с пастбища. Принцепс устраивал военные игры; узнав об этом, Максимин, хотя и был полуварваром и юнцом, после того как были предложены награды, попросил на своем родном языке, чтобы император дал ему разрешение вступить {85} в борьбу с опытными воинами. Север, чрезвычайно удивленный величиной его тела, – а рост его, рассказывают, был свыше восьми стоп[283], – приказал ему бороться с обозниками способом сцепления тел для того, чтобы не приключилось какого-либо увечья военным мужам от этого грубого человека.
Тогда Максимин уложил на спину шестнадцать обозников с такой легкостью, что, одолевая каждого в отдельности, не давал себе даже никакой передышки в виде перерывов. После того как он забрал все награды, приказано было отправить его в войско, и первая его служба была в коннице. На третий день после того события, когда император приехал в лагерь, он увидел Максимина скачущим [на коне] по-варварски; тогда он приказал трибуну, чтобы тот заставил его научиться римским военным приемам. Максимин же, поняв, что император говорит о нем, приблизился к {86} нему и пеший пошел перед ним, едущим на лошади.
Император, заставив шпорами свою лошадь идти медленной рысью, стал запутывать множество кругов, туда и сюда, различными поворотами, чтобы довести его до утомления; наконец, он сказал Максимину: «Ну, чего же теперь, после бега, хочешь, фракиец?» – «Бороться, – ответил тот, – сколько тебе будет угодно, император». Тут Север, спрыгнув с лошади, приказал самым сильным[284] из воинов сразиться с ним. Он же повалил на землю семерых самых могучих юношей, причем так же, как и в первый раз, не передохнув в промежутках; и был он один одарен цезарем и серебряными наградами и витой золотой цепью[285]; затем ему приказали пребывать среди императорских телохранителей. {87} После того, при Антонине Каракалле[286], он предводительствовал отрядами и, многократно увеличивая славу своими подвигами, получил ряд военных чинов и звание центуриона в награду за свое мужество.

Когда впоследствии вступил на престол Макрин[287], Максимин отказался от военной службы почти на три года и, неся почетную должность трибуна, никогда не показывался Макрину на глаза, так как считал его недостойным власти, приобретенной через совершенное преступление.

{88} Затем он покинул свой трибунат и вернулся к Элиогабалу[288], как сыну Антонина. Впоследствии он поразительно сражался против парфян при Александре, [сыне] Мамеи. Когда же последний был убит во время военного мятежа в Могонтиаке[289], сам он, Максимин, сделался императором по избранию войска без определения сената. Все добрые действия свои он исказил злонамеренным преследованием христиан. Был он убит Пуппионом в Аквилейе и оставил государство Филиппу[290].

Я же по той причине заимствовал все это из «Истории» Симмаха[291] для своего произведеньица, чтобы показать, как племя[292], о котором идет речь, достигло вершины римской власти.

Впрочем, дело требует, чтобы мы по порядку перешли к тому, от чего отклонились.

{89} Племя это чудесным образом прославилось в той стране, где жило, т. е. на понтийском побережье скифской земли; оно без страха держало огромные пространства земель и столько морских заливов, столько течений рек! Под его десницей нередко лежал [распростертый] вандал, принуждаем был к дани маркоманн[293], обращены были в рабство вожди квадов[294].»

Эта констатация вовсе официозу не по душе.

«Когда римлянами правил вышесказанный Филипп, единственный бывший до Константина христианином, вместе с сыном своим, также Филиппом[295], то во второй год его правления Риму исполнился тысячный год[296]. Готы же, после того как была у них отнята их стипендия, что случалось обычно, переносили это с неудовольствием и из друзей стали врагами. Они, хотя и жили в отдалении под управлением своих королей, были федератами[297] римского государства и получали ежегодное вознаграждение. Что же дальше? Острогота {90} со своим племенем перешел Данубий и опустошил Мезию и Фракию[298].
К нему, восставшему, был направлен Филиппом сенатор Деций. Когда он прибыл и ничего не смог поделать с готами, он отпустил своих воинов с военной службы и заставил их вести частную жизнь, как бы за то, что по их небрежности готы перешли Данубий, т. е. он перенес вину на своих и вернулся к Филиппу. Воины же, видя, что после таких трудов они изгнаны с военной службы, возмущенные прибегли к помощи Остроготы, короля готов. {91} Тот принял их и, зажегшись их речами, вскоре вывел, – чтобы начать войну, – триста тысяч своих вооруженных людей, имея при этом помощь со стороны многочисленных тайфалов[299] и астрингов[300]; было также и три тысячи карпов[301]; это чрезвычайно опытные в войне люди, которые часто бывали враждебны римлянам. Впоследствии, в правление Диоклетиана и Максимиана[302], их победил и подчинил римскому государству цезарь Галерий Максимин[303]. Присоединив к ним [к карпам] готов и певкинов с острова Певки [304], который лежит при устьях Данубия, впадающего в Понт, он [Острогота] поставил вождями во главе [всех этих племен] Аргаита и Гунтериха[305], знатнейших людей их [готов] племени.

{92} Вскоре они перешли вброд Данубий, вновь опустошили Мезию и подступили к главному городу той страны, славному Маркианополю[306]. {93} Они долго его осаждали, но, получив выкуп от осажденных, отошли. Назвав Маркианополь, следует кратко сообщить об его положении. Город этот построил император Траян по следующему, как рассказывают, поводу: служанка сестры его Маркии умывалась в той реке, воды которой отличаются необычайной прозрачностью и вкусом и которая, под именем Потама[307], рождается посреди города. Когда служанка хотела затем зачерпнуть воды, то принесенный ею золотой сосуд случайно упал в глубину, но, хотя и отяжеленный весом металла, спустя длительное время вынырнул со дна. Конечно, необыкновенно и то, что поглощается пустое, и то, что благодаря выталкиванию волн всплывает раз уже поглощенное. С удивлением обнаружив это, Траян поверил, что в источнике том пребывали какие-то божества, и, заложив город, назвал его по имени сестры своей Маркианополем.

{94} Итак, после длительной осады, как мы уже сказали, и получив выкуп, отступил обогащенный гет [от этого города] в свои земли. Заметив, что он сразу повсюду побеждает и обогащается добычей, племя гепидов[308], побуждаемое завистью, двинулось с оружием на родичей. Если же ты спросишь, каким образом геты и гепиды являются родичами, я разрешу [недоумение] в коротких словах. Ты должен помнить, что вначале я рассказал[309], как готы вышли из недр Скандзы {95} со своим королем Берихом, вытащив всего только три корабля на берег по эту сторону океана[310], т. е. в Готискандзу. Из всех этих трех кораблей один, как бывает, пристал позднее других и, говорят, дал имя всему племени, потому что на их [готов] языке «ленивый» говорится «gepanta». Отсюда и получилось, что, понемногу и [постепенно] искажаясь, родилось из хулы имя гепидов. Без сомнения, они родом из готов и оттуда ведут свое происхождение; однако, так как «gepanta» означает, как я сказал, нечто «ленивое» и «отсталое», то имя гепидов родилось, таким образом, из случайно слетевшего с языка {96} попрека; тем не менее я не считаю его чересчур неподходящим: они как раз отличаются медлительным умом и тяжелыми движениями своего тела.

Эти самые гепиды прониклись завистью, пока жили в области Спезис[311], на острове, окруженном отмелями реки Висклы, который они на родном языке называли Гепедойос[312]. Теперь, говорят, этот остров населяет племя вивидариев, тогда как они [гепиды] перешли на лучшие земли. Известно, что эти вивидарии собрались из разных родов как бы в одно убежище и образовали [отдельное] племя[313].

{97} Итак, как мы уже сказали, король гепидов Фастида поднял свое неповоротливое племя и расширил оружием пределы своей области. Он разорил бургундзонов почти до полного истребления[314] и покорил многочисленные другие племена. Затем, злобно вызвав готов, он дерзким сражением прежде всего нарушил союз кровного родства, высоко возомнив о себе в горделивой надменности; и начал он прибавлять земель своему умножающемуся племени и разредил обитателей родных {98} мест. Он-то и послал послов к Остроготе[315], власти которого тогда подлежали как остроготы, так и везеготы, т. е. обе ветви одного племени[316]. [Он послал послов], чтобы выискали они его, засевшего в горах, охваченного дикостью и чащей лесов, и требовали одного из двух: чтобы тот готовил ему либо войну, либо просторы своих земель.

{99} Тогда Острогота, король готов, будучи тверд духом, ответил послам, что подобная война ужасает его и что жестоко и вообще преступно оружием спорить с родичами, но что земли он не отдаст. Что же больше? Гепиды ринулись в битву, а против них, дабы не показать себя слабейшим, двинул и Острогота свое войско. Они сходятся у города Гальтис[317], около которого протекает река Ауха[318], и там бьются с большой доблестью с обеих сторон, потому что их бросило друг на друга подобие и в оружии и в уменье сражаться. Однако более справедливое дело и быстрота соображения помогли {100} готам. С наступлением ночи, когда гепиды ослабели, сражение было прервано. Тогда, бросив избиение своих же, Фастида, король гепидов, отправился на родину настолько же униженный постыдными укорами, насколько возвышен был ранее надменностью. Победителями возвращаются готы, довольные отступлением гепидов.

Они счастливо и мирно жили в своей стране до тех пор, пока жив был вышеупомянутый их Острогота.

{101} После его смерти Книва[319], разделив войско[320] на две части, многих направил на опустошение Мезии, зная, что и императоры ею пренебрегают, и защитников она лишена; сам же он с 70 тысячами пошел к Евсции, иначе – к Новам[321].

Оттесненный оттуда военачальником Галлом[322], Книва подошел к Никополю[323], замечательному [городу], лежащему близ реки Ятра[324]. Этот город построил Траян[325] после победы над сарматами, дав ему имя города Победы. Когда там вдруг появился император Деций[326], то Книва отошел, наконец, в области Гема[327], которые были неподалеку; {102} оттуда, построив свои войска, он поспешил к Филиппополю[328]. Узнав об его отступлении, император Деций перевалил через горный хребет Гема и, чтобы оказать помощь тому городу, подошел к Берое[329].

Пока он расположил на отдых утомленных лошадей и войско, обрушился на него, как молния, Книва со своими готами и, уничтожив римское войско, погнал императора с немногими [спутниками], пытавшимися бежать обратно через Альпы[330] в Мизию, к Евсции, где военачальник Галл стоял тогда с большим отрядом на границах. Со6рав войско как отсюда, так и [с реки] Уска[331], Галл стал готовиться к предстоящей войне.

{103} Книва же после долгой осады ворвался в Филиппополь и, завладев добычей, заключил союз с бывшим там военачальником Приском будто бы для борьбы с Децием. Вступив в сражение, [готы] пронзают стрелой сына Деция, жестоко ранив его насмерть. Увидев это, отец, как рассказывают, произнес для укрепления духа воинов: «Пусть никто не печалится; потеря одного воина не есть ущерб для государства». Однако, не будучи в состоянии перенести горе отца, он нападает на врагов, ища либо смерти, либо отмщения. Под Абриттом[332], городом в Мезии, он был окружен готами и убит, достигнув, таким образом, конца своего правления и предела жизни. Это место до сих пор называется «Алтарем Деция», потому что здесь перед битвой он совершил пышные жертвоприношения идолам.

{104} После кончины Деция римским государством овладели Галл и Волузиан[333]. Тогда заразный мор, подобный тому бедствию, которое испытали и мы девять лет назад[334], обезобразил лицо всего [земного] круга; особенно он опустошил Александрию и другие города по всему Египту. Историк Дионисий[335] до слез жалостно повествовал об этом несчастье, которое описал и наш почитаемый Христов мученик и епископ Киприан[336] в книге под заглавием «О смертности».

{105} Тогда-то некий Эмилиан[337], из-за того что по причине небрежения императоров готы нередко разоряли Мизию, усмотрел, что возможно отнять ее без большого убытка для государства, а также сообразил, что тут-то и может случиться ему удача. Поэтому он захватил тираническую власть в Мезии и, перетянув к себе все военные отряды, начал разорять города и население. В течение немногих месяцев, пока вырастало нужное для борьбы с ним множество военного снаряжения, он причинил государству немалый вред. Однако, пустившись на это {106} нечестивое дело, он в самом начале его и погиб, потеряв и жизнь, и власть, которой так домогался.

Вышеупомянутые же императоры Галл и Волузиан, хотя и пробыли у власти всего какие-нибудь два года, после чего покинули сей мир, тем не менее за это двухлетие, что они здесь находились, повсюду водворили мир, повсюду правили милостиво. Одно только ставилось в упрек их фортуне, а именно – всеобщий мор, но и то лишь со стороны непонимающих и клеветников, привыкших рвать злобным клыком чужую жизнь.

Эти императоры, лишь только достигли власти, заключили союз с готским племенем. Спустя недолгое время, после того как пали оба правителя, Галлиен захватил принципат[338].

{107} Дав волю своему буйству, Респа, Ведук и Тарвар (имена связывают и с праславянами), предводители готов, взяли корабли и, переправившись через пролив Геллеспонтский[339], перешли в Азию[340]; в этой провинции они разграбили много городов, а в Эфесе[341] сожгли славнейший храм Дианы, который, как мы раньше уже рассказали, был основан амазонками[342]. Перейдя в область Вифинии, они разрушили Халкедон[343]; впоследствии частично восстановленный Корнелием Абитом[344]; и до сегодня[345], несмотря на то, что Халкедон имеет счастье быть в соседстве со столицей, он тем не менее сохраняет некоторые знаки своего разрушения как указание потомству.

{108} При такой удаче готы, вторгшиеся в области Азии, забрав добычу и награбленное, снова переплывают Геллеспонтский пролив; по пути они разоряют Трою[346] и Илион, которые, едва успев лишь немного восстановиться после Агамемноновой войны[347], снова оказались разрушенными вражеским мечом.

После такого разорения Азии испытала их зверство Фракия. Там они приблизились и подступили к городу Анхиалу[348], у подножия горы Эма, близ моря. Этот город некогда поставил между морским {109} побережьем и подножием Эма Сарданафал, царь парфянский.

Рассказывают, что [готы] оставались там много дней, восхищенные банями на горячих водах, расположенными на двенадцатой миле[349] от города Анхиала, где из глубины пробиваются огненные источники; среди всех остальных неисчислимых в мире мест с [горячими] термами это, несомненно, главные и наиболее действенные для здоровья страждущих.

{110} Оттуда вернулись они в свои места, а затем были отправлены императором Максимианом[350] в помощь римлянам против парфян; посланные туда как вспомогательные отряды, они соблюдали верность в сражениях. Но, после того как цезарь Максимин[351] с их помощью обратил в бегство царя персидского Нарсея[352], внука великого Сапора, и захватил все его богатства, а также жен и сыновей, Диоклетиан[353] же одолел Ахилла в Александрии, а Максимиан Геркулий уничтожил {111} в Африке квинквегентианов[354] – в государстве был достигнут мир, и готами начали как бы пренебрегать. А было время, когда без них римское войско с трудом сражалось с любыми племенами.

Часто бывало, что их так и приглашали: например, при Константине их позвали, и они подняли оружие против его родственника Лициния[355]; победив, они заперли его в Фессалонике и, лишенного власти, пронзили мечом от имени Константина-победителя. Помощь {112} готов была использована и для того, чтобы [Константин] смог основать знаменитейший в честь своего имени город, который был бы соперником Риму: они заключили с императором союз и привели ему для борьбы против разных племен 40 тысяч своих [воинов]. До настоящего времени в империи остается их войско; зовутся же они и до сего дня федератами. Так они прославились в империи при своих королях Ариарихе и Аорихе[356]. После их кончины преемником их в королевстве стал Геберих, отличавшийся доблестью и благородством.

{113} Он родился от отца Хильдерита, деда Овиды, прадеда Нидады и блеск своих деяний приравнял к славе своего рода[357]. В начале своего правления, стремясь расшириться в сторону [земель] племени вандалов, Геберих [пошел] против их короля Визимара. Последний происходил из поколения Астингов[358], отличного среди них [вандалов] и показывающего себя как воинственнейший род. Так говорит историк Девксипп[359], свидетельствующий и о том, что они [вандалы] всего на протяжении одного года пришли от океана к нашим границам, несмотря на огромную протяженность [промежуточных] земель.

{114}В то время они жили на том месте, где теперь сидят гепиды, по рекам Маризии, Милиаре, Гильпиль и Гризии[360] (последняя превосходит все названные выше). С востока [от вандалов] жили тогда готы, с запада маркоман, с севера гермундол, с юга находился Истр, который называется также Данубием[361]. Когда здесь жили вандалы, то Геберих, король готов, начал с ними войну на берегу вышесказанной реки Маризии; недолго сражались они с равным успехом, но скоро король вандалов Визимар с большей частью своего племени был уничтожен. {115} Геберих же, выдающийся вождь готов, после одоления вандалов и захвата добычи вернулся в свои места, откуда вышел. Тогда небольшая кучка вандалов, которые бежали, собрали отряд своих небоеспособных [соплеменников] и покинули несчастливую страну; у императора Константина[362] они испросили для себя Паннонию и, устроив там селения, служили как местные жители по императорским декретам в течение приблизительно 60 лет. Спустя уже много времени приглашенные Стилихоном, магистром армии[363], экс-консулом и патрицием, они заняли Галлии[364], где, ограбив соседние [племена], тем не менее все так же не имели определенных мест для жизни.

{116} После того как король готов Геберих отошел от дел человеческих, через некоторое время наследовал королевство Германарих[365], благороднейший из Амалов, который покорил много весьма воинственных северных племен и заставил их повиноваться своим законам. Немало древних писателей[366] сравнивали его по достоинству с Александром Великим. Покорил же он племена: гольтескифов, тиудов, инаунксов, васинабронков, меренс, морденс, имнискаров, рогов, тадзанс, атаул, {117} навего, бубегенов, колдов[367].

(см. в Интернете – держава Германариха)

Славный подчинением столь многих [племен], он не потерпел, чтобы предводительствуемое Аларихом[368] племя герулов, в большей части перебитое, не подчинилось – в остальной своей части – его власти.

По сообщению историка Аблавия[369], вышеуказанное племя жило близ Мэотийского болота, в топких местах, которое греки называют «ele»[370], и потому и именовалось элурами.

{118} Племя это очень подвижно[371] и – еще более – необыкновенно высокомерно. Не было тогда ни одного [другого] племени, которое не подбирало бы из них легковооруженных воинов[372]. Хотя быстрота их часто позволяла им ускользать в сражении от иных противников, однако и она уступила твердости и размеренности готов[373]: по воле судьбы они [элуры] также, наряду с остальными племенами, покорились королю гетов[374] Германариху.

{119} После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов, которые, хотя и были достойны презрения из-за [слабости их] оружия, были, однако, могущественны благодаря своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться. Но ничего не стоит великое число негодных для войны, особенно в том случае, когда и бог попускает и множество вооруженных подступает. Эти [венеты], как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, – именно при перечислении племен, – происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов[375]. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинились власти Германариха[376].

{120} Умом своим и доблестью он подчинил себе также племя эстов, которые населяют отдаленнейшее побережье Германского океана. Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью[377].

{121} Спустя немного времени, как передает Орозий, взъярилось на готов племя гуннов[378], самое страшное из всех своей дикостью. Из древних преданий мы узнаем, как они произошли[379].

Король готов Филимер, сын великого Гадариха, после выхода с острова Скандзы, пятым по порядку держал власть над гетами и, как мы рассказали выше, вступил в скифские земли. Он обнаружил среди своего племени несколько женщин-колдуний, которых он сам на родном языке * [* Patrio sermone.] называл галиуруннами[380]. Сочтя их подозрительными, он прогнал их далеко от своего войска и, обратив их таким {122} образом в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот, – малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только лишь в том смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи.

Вот эти-то гунны, созданные от такого корня, и подступили к {123} границам готов. Этот свирепый род, как сообщает историк Приск[381], расселившись на дальнем берегу[382] Мэотийского озера, не знал никакого другого дела, кроме охоты, если не считать того, что он, увеличившись до размеров племени[383], стал тревожить покой соседних племен коварством и грабежами.

Охотники из этого племени, выискивая однажды, как обычно, дичь на берегу внутренней[384] Мэотиды, заметили, что вдруг перед {124} ними появился олень[385], вошел в озеро и, то ступая вперед, то приостанавливаясь, представлялся указующим путь. Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли Мэотийское озеро, которое [до тех пор] считали непереходимым, как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась скифская земля, олень исчез[386]. {125} Я полагаю, что сделали это, из-за ненависти к скифам, те самые духи, от которых гунны ведут свое происхождение.

Вовсе не зная, что, кроме Мэотиды, существует еще другой мир, и приведенные в восхищение скифской землей, они, будучи догадливыми, решили, что путь этот, никогда ранее неведомый, показан им божественным [соизволением]. Они возвращаются к своим, сообщают им о случившемся, расхваливают Скифию и убеждают все племя отправиться туда по пути, который они узнали, следуя указанию оленя.

Всех скифов, забранных еще при вступлении, они принесли в жертву победе, а остальных, покоренных, подчинили себе. Лишь только они {126} перешли громадное озеро, то – подобные некоему урагану племен – захватили там алпидзуров, алцилдзуров, итимаров, тункарсов и боисков[387], сидевших на побережье этой самой Скифии. Аланов[388], хотя и равных им в бою, но отличных от них [общей] человечностью, образом жизни и наружным видом, они также подчинили себе, обессилив частыми {127} стычками. Может быть, они побеждали их не столько войной, сколько внушая величайший ужас своим страшным видом; они обращали их [аланов] в бегство, потому что их [гуннов] образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа: они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы, раньше чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание {128} раной. Поэтому они стареют безбородыми, а в юношестве лишены красоты, так как лицо, изборожденное железом, из-за рубцов теряет своевременное украшение волосами.

Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличье живут они в звериной дикости.

{129} Когда геты увидели этот воинствующий род – преследователя множества племен, они испугались и стали рассуждать со своим королем, как бы уйти от такого врага. Германарих, король готов, хотя, как мы сообщили выше, и был победителем многих племен, призадумался, однако, с приходом гуннов.

Вероломному же племени росомонов[389], которое в те времена служило ему в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильду, за изменнический уход [от короля], ее мужа, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Сар и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый {130} этой раной, король влачил жизнь больного. Узнав о несчастном его недуге, Баламбер[390], король гуннов, двинулся войной на ту часть [готов, которую составляли] остроготы; от них везеготы, следуя какому-то своему намерению, уже отделились[391]. Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни[392]. Смерть его дала гуннам возможность осилить тех готов, которые, как мы говорили, сидели на восточной стороне и назывались остроготами.

{131} Везеготы же, т. е. другие их сотоварищи[393], обитавшие в западной области, напуганные страхом своих родичей, колебались, на что им решиться в отношении племени гуннов; они долго размышляли и наконец, по общему согласию, направили послов в Романию к императору Валенту[394], брату императора Валентиниана старшего[395], с тем чтобы подчиниться его законам и жить под его владычеством, если он передаст им для поселения область Фракии или Мезии. Кроме того, чтобы больше было им веры, они обещают стать христианами[396], {132}если только будут им даны наставники, учащие на их языке. Получив такое известие, Валент тотчас же с радостью согласился на это, так как и сам, помимо всего, собирался просить о том же. Приняв гетов[397] в Мезию, он поставил как бы стену[398] государству своему против остальных [варварских] племен[399]. А так как император Валент, увлеченный арианским лжеучением, закрыл все церкви нашего толка[400], то и послал к ним проповедниками сочувствующих своему направлению[401]; они придя туда, стали вливать [в души] этих грубых и невежественных людей яд своего лжеучения. Так вот везеготы {133} благодаря императору Валенту сделались арианами, а не христианами. В дальнейшем они, движимые доброжелательством, просвещали как остроготов, так и гепидов, своих родичей, уча их преклоняться перед этим лжеучением; таким образом, они склонили все племена своего языка к признанию этой секты[402]. Сами же [везеготы], как уже сказано, перешли Данубий и осели, с разрешения императора, в Дакии Прибрежной, в Мезии и в обеих Фракиях[403].

{134} Их постигли, – как это бывает с народом, когда он еще непрочно обосновался на месте, – оскудение и голод; тогда приматы их и вожди, которые возглавляли их вместо королей – а именно Фритигерн[404], Алатей и Сафрак[405], сострадая нуждам войска, попросили римских полководцев Лупицина[406] и Максима открыть торжище. И действительно, на что только не принудит пойти «проклятая золота жажда»[407]? Военачальники, побуждаемые алчностью, пустились продавать не только мясо, баранье или бычье, но даже дохлятину – собачыо и других нечистых животных, причем по высокой цене; дело {135} дошло до того, что любого раба продавали за один хлеб или за десять фунтов говядины. Когда же ни рабов, ни утвари не стало, жадный купец, побежденный [чужой] нуждой[408], потребовал их сыновей. Видя в этом спасение своих детей, родители поступают, следуя рассуждению, что легче потерять свободу, чем жизнь: ведь милосерднее быть продану, но питаему в будущем, чем оставаться у своих, но умереть.

Случилось в то бедственное время, что Лупицин, как римский военачальник, пригласил готского князька[409] Фритигерна на пир, сам же {136}замыслил против него коварный обман. Фритигерн, не подозревая об обмане, пришел на пиршество с небольшой дружиной и, когда угощался в помещении претория, услышал крик несчастных умерщвляемых: солдаты военачальника по приказу последнего пытались перебить его товарищей, запертых в другой части [здания]; однако резко раздавшийся голос погибающих отозвался в настороженных ушах Фритигерна; поняв и открыв обман, он обнажил меч, покинул пир, с великой отвагой и стремительностью избавил своих соратников от угрожавшей им смерти и воодушевил их на избиение римлян. {137} Воспользовавшись случаем, эти храбрецы предпочли лучше погибнуть в сражении, чем от голода, и вот тотчас же поднимают они оружие, чтобы убить Лупицина и Максима. Этот самый день унес с собой как голод готов, так и безопасность римлян[410]. И начали тогда готы, уже не как пришельцы и чужаки, но как [римские] граждане и господа повелевать землевладельцами[411] и держать в своей власти все северные области[412] вплоть до Данубия.

{138} Узнав об этом в Антиохии, император Валент немедленно вооружил войско и выступил в области Фракии. После того как там произошла плачевная битва[413], причем победили готы, римский император бежал в какое-то поместье около Адрианополя; готы же, не зная, что он скрывается в жалком домишке, подложили [под него] огонь, как это обычно для озверевшего врага, и император был сожжен с царственным великолепием. Едва ли не по божьему, поистине, суду случилось так, что спален он был огнем теми самыми людьми, коих он, когда просили они истинной веры, склонил в лжеучение и огонь любви извратил в геенну огненную[414].

С того времени везеготы после столь великой и славной победы расселились в обеих Фракиях и в Дакии Прибрежной, владея ими, как родной землей.

{139} После того как Феодосий[415], родом из Испании, был избран императором Грацианом[416]и поставлен[417] в восточном принципате вместо Валента, дяди своего по отцу, военное обучение пришло вскоре в лучшее состояние, а косность и праздность были исключены. Почувствовав это, гот устрашился, ибо император, вообще отличавшийся острым умом и славный доблестью и здравомыслием, призывал к {140} твердости расслабленное войско как строгостью приказов, так и щедростью и лаской. И действительно, там, где воины обрели веру в себя, – после того как император сменился на лучшего, – они пробуют нападать на готов и вытесняют их из пределов Фракии. Но тогда же император Феодосии заболел, и состояние его было почти безнадежно. Это вновь придало готам дерзости, и, разделив войско, {141} Фритигерн отправился грабить Фессалию, Эпиры[418] и Ахайю[419], Алатей же и Сафрак с остальными полчищами устремились в Паннонию. Когда император Грациан, – который в то время по причине нашествия вандалов[420] отошел из Рима в Галлию, – узнал, что в связи с роковым и безнадежным недугом Феодосия готы усилили свою свирепость, то немедленно, собрав войско, явился туда; однако он добился с ними мира и заключил союз, полагаясь не на оружие, но намереваясь победить их милостью и дарами и предоставить им продовольствие.

{142} Когда в дальнейшем император Феодосий выздоровел и узнал, что император Грациан установил союз между готами и римлянами, – чего он и сам желал, – он воспринял это с радостью и со своей стороны согласился на этот мир; короля Атанариха, который тогда наследовал Фритигерну, он привлек к себе поднесением ему даров и {143} пригласил его со свойственной ему приветливостью нрава побывать у него в Константинополе. Тот охотно согласился и, войдя в столицу, воскликнул в удивлении: «Ну, вот я и вижу то, о чем часто слыхивал с недоверием!» – разумея под этим славу великого города. И, бросая взоры туда и сюда, он глядел и дивился то местоположению города, то вереницам кораблей, то знаменитым стенам. Когда же он увидел толпы различных народов, подобные пробивающимся со всех сторон волнам, объединенным в общий поток, или выстроившиеся ряды воинов, то он произнес: «Император – это, несомненно, земной бог, {144} и всякий, кто поднимет на него руку, будет сам виноват в пролитии своей же крови». Был он, таким образом, в превеликом восхищении, а император возвеличил его еще б;льшими почестями, как вдруг, по прошествии немногих месяцев, он переселился с этого света[421]. Мертвого, император почтил его милостью своего благоволения чуть ли не больше, чем живого: он предал его достойному погребению, причем {145} сам на похоронах шел перед носилками[422].

После смерти Атанариха все его войско[423] осталось на службе у императора Феодосия, предавшись Римской империи и слившись как бы в одно тело с римским войском; таким образом было возобновлено то ополчение федератов, которое некогда было учреждено при императоре Константине, и эти самые [готы] стали называться федератами[424]. Это из них-то император, понимая, что они ему верны и дружественны, повел более двадцати тысяч воинов против тирана Евгения, который убил Грациана[425] и занял Галлии; одержав над вышесказанным тираном победу, император совершил отмщение.

{146} После того как Феодосий, поклонник мира и друг рода готов, ушел от дел человеческих, сыновья его[426], проводя жизнь в роскоши, принялись губить оба государства, а вспомогательным войскам [т. е. [готам] отменять обычные дары; вскоре у готов появилось к ним презрение, и они, опасаясь, как бы от длительного мира не ослабела их сила, избрали себе королем Алариха[427]; он отличался чудесным происхождением из рода Балтов, второго по благородству после Амалов; род этот некогда благодаря отваге и доблести получил среди своих имя Балты, т. е. отважного.

{147} Вскоре, когда вышеназванный Аларих поставлен был королем, и, держа совет со своими, убедил их, что лучше собственным трудом добыть себе царство, чем сидя в бездействии подчиняться [царствам] чужим. И, подняв войско, через Паннонию – в консульство Стилихона и Аврелиана[428] – и через Сирмий[429], правой стороной[430] вошел он в Италию, которая казалась опустошенной от мужей[431]: никто ему {148} не сопротивлялся, и он подошел к мосту Кандидиана[432], который отстоял на три милиария[433] от столицы Равенны.

Этот город открыт всего только одному подступу, находясь между болотами, морем и течением реки Пада[434]; некогда землевладельцы [в окрестностях] города, как передают старшие писатели, назывались ;;;;;;;, что значит хвалы достойные[435]. Равенна лежит в лоне римского государства над Ионийским морем и наподобие острова заключена в разливе текущих вод[436]. {149} На восток от нее – море; если плыть по нему прямым путем из Коркиры[437] и Эллады, то по правую сторону будут сначала Эпиры, затем Далмация, Либурния и Истрия[438], и так весло донесет, касаясь [все время берега], до Венетий[439]. На запад [от Равенны] лежат болота, на которых, как ворота, остается единственный крайне узкий вход. С северной стороны находится тот {150} рукав реки Пада, который именуется Рвом Аскона[440]. С юга же[441] – сам Пад, величаемый царем рек италийской земли, по прозванию Эридан[442]; он был отведен императором Августом посредством широчайшего рва, так что седьмая часть потока проходила через середину брода, образуя у своего устья удобнейший порт, способный, как некогда полагали, принять для безопаснейшей стоянки флот из двухсот пятидесяти кораблей, по сообщению Диона[443]. Теперь же, как говорит {151} Фавий[444], то, что когда-то было портом, представляется обширнейшим садом, полным деревьев, на которых, правда, висят не паруса, а плоды[445]. Город этот славится тремя именами и наслаждается трояким расположением, а именно: первое из имен – Равенна, последнее – Классис, среднее – Цезарея между городом и морем; эта часть изобилует мягким [грунтом] и мелким песком, пригодным для конских ристаний.

{152} Итак, когда войско везеготов приблизилось к окрестностям Равенны, то послало к императору Гонорию, который сидел внутри города, посольство: если он позволил бы готам мирно поселиться в Италии, они жили бы с римским народом так, что можно было бы поверить, что оба народа составляют одно целое; если же нет, то надо решить дело войной, – кто кого в силах изгнать, – и тогда победитель пусть и повелевает, уверенный [в своей силе]. Но император Гонорий опасался и того, и другого предложения; созвав на совет свой сенат, он раздумывал, как бы {153} изгнать готов из пределов Италии. И пришло ему, наконец, в голову такое решение: пусть Аларих вместе со своим племенем, если сможет, отберет и возьмет в полную собственность далеколежащие провинции, т. е. Галлии и Испании[446], которые император почти потерял, так как их разорило нашествие короля вандалов Гизериха[447]. Готы соглашаются исполнить это постановление[448] и принять дар, подтвержденный {154} священным прорицанием, и отправляются в переданную им землю. После их ухода, – а они не причинили в Италии никакого вреда, – патриций Стилихон[449], зять императора Гонория (потому что император взял в замужество обеих его дочерей, Марию и Термантию, одну за другой, но бог призвал к себе их обеих сохранившими девственность и чистоту); так вот этот Стилихон тайно подошел к Полентии[450], городу в Коттийских Альпах[451], – готы же не подозревали ничего дурного, – {155} и, на погибель всей Италии и бесчестье себе, бросился в бой. Внезапно завидев его, готы сначала ужаснулись, но вскоре собрались с духом и, по своему обычаю возбудив себя ободряющими кликами, обратили чуть ли не все войско Стилихона в бегство и, отбросив его, уничтожили полностью; затем, разъяренные, они меняют предпринятый путь и возвращаются в Лигурию[452], по которой только что прошли. Захватив там награбленную добычу, они также опустошают Эмилию[453] и земли по Фламиниевой дороге[454] между Пиценом[455] и Тусцией[456]; они хватают как добычу все, что попадается по обеим ее сторонам, и в {156} набегах доходят вплоть до Рима. Наконец, вступив в Рим[457], они, по приказу Алариха, только грабят, но не поджигают, как в обычае у варваров, и вовсе не допускают совершать какое-либо надругательство над святыми местами. Выйдя из Рима, они двинулись по Кампании[458] и Лукании[459], нанося тот же ущерб, и достигли Бриттиев[460]. Там они осели надолго и предполагали идти на Сицилию, а оттуда в африканские земли.

Ведь область Бриттиев лежит на крайнем конце Италии, расположенная в южной ее части; ее выступ составляет начало Апеннинскиих гор; вытянутая наподобие языка, она отделяет Адриатическое море[461] от Тирренского; название свое она получила некогда от имени царицы Бриттии[462].

{157} Итак, туда-то и пришел Аларих, король везеготов, с богатствами целой Италии, захваченными как добыча, и оттуда, как было сказано, предполагал через Сицилию переправиться в спокойную страну Африку, но, так как не дозволено, чтобы кто-либо из людей располагал [судьбой своей] без ведома божия, страшная пучина морская поглотила несколько его кораблей, а многие разбросала. Пока Аларих, потрясенный этой неудачей, размышлял, что ему предпринять, он был внезапно застигнут преждевременной смертью и удалился от дел человеческих. {158} Готы оплакивали его по своей огромной любви к нему; они отвели из русла реку Бузент около города Консенции[463], а река эта, ниспадая от подножия горы, течет целебной струей как раз близ этого города; посередине русла этого потока они, собрав толпу пленных, вырыли место для погребения и туда, в лоно этой могилы, опустили Алариха со множеством сокровищ, а затем вернули воды обратно в их русло. Но, чтобы никто никогда не узнал того места, землекопы были все умерщвлены. Королевскую же власть над везеготами они передали Атаульфу[464], кровному родичу Алариха, выдающемуся и внешностью, и умом, потому что он был похож на Алариха, если не высотою роста, то красотою тела и благообразием лица.

{159} Атаульф, приняв власть, вернулся в Рим и, наподобие саранчи, сбрил там все, что еще оставалось, обобрав Италию не только в области частных состояний, но и государственных, так как император {160} Гонорий не мог ничему противостоять. Его сестру Плацидию[465], дочь императора Феодосия от второй жены, он увел из столицы пленницей[466]. Однако, принимая во внимание благородство ее происхождения, внешнюю красоту и девственную чистоту, он сочетался с ней законным браком в Форуме Юлия, городе [провинции] Эмилии[467], с той целью, чтобы варвары, узнав об этом союзе, сильнее боялись империи, как соединенной с готами[468]. Гонория же августа, хотя и истощенного силами, он, – полный расположения к нему, – не тронул, теперь уже как родственника, и двинулся к Галлиям[469]. Когда {161} он туда прибыл[470], все соседние племена из страха стали придерживаться своих пределов; раньше же они, как франки, так и бургундионы, жесточайшим образом нападали на Галлии.

А вандалы и аланы, о которых мы рассказывали, как они, по разрешению римских императоров, осели в той и другой Паннониях[471], рассудив, что там едва ли им будет безопасно из-за страха перед {162} готами, – если бы последние вернулись, – перешли в Галлии[472].

Однако вскоре бежали они и из Галлий, которые незадолго до того заняли, и заперлись в Испаниях[473]; они до сих пор помнили, по рассказам своих предков, какое некогда бедствие причинил их народу король готов Геберих[474] и как он силою своею согнал их с {163} родной земли. По такой вот причине Галлии были открыты для прихода Атаульфа[475].

Укрепив свою власть в Галлиях, гот начал сокрушаться о положении в Испаниях, помышляя освободить их от набегов вандалов; он оставил свои сокровища с некоторыми верными людьми и с небоеспособным народом в Барцилоне[476], затем проник во внутренние Испании, где сражался непрестанно с вандалами; на третий же год, после того как покорил и Галлии и Испании, он пал[477], пронзенный мечом Эвервульфа в живот, – того самого [Эвервульфа], над ростом которого он имел обыкновение насмехаться. После его смерти королем был поставлен Сегерих[478], но и он, умерщвленный из-за коварства своих же людей, еще скорее покинул как власть, так и жизнь.

{164} Затем уже четвертым после Алариха королем был поставлен Валия[479], человек весьма строгий и благоразумный. Против него император Гонорий направил с войском Констанция[480], мужа сильного в военном искусстве и прославленного во многих битвах; император опасался, как бы Валия не нарушил союза, некогда заключенного с Атаульфом, и не затеял снова каких-либо козней против империи, изгнав соседние с нею племена; наряду с этим он хотел освободить сестру свою Плацидию от позора подчинения [варварам], условившись с Констанцием, что если {165} тот войной ли, миром ли или любым способом, как только сможет, вернет ее в его государство, то он отдаст ее ему в замужество. Констанций, торжествуя, отправляется в Испании со множеством воинов и почти с царской пышностью. С неменьшим войском спешит ему навстречу, к теснинам Пиринея, и король готов Валия. Там от обеих сторон были снаряжены посольства, которые сошлись на таком договоре: Валия вернет Плацидию, сестру императора, и не будет отказывать римской империи в помощи, если в ней случится нужда.

В это время некий Константин[481], присвоив власть в Галлиях, сына своего Константа из монаха сделал цезарем. Однако он недолго держал захваченную власть, так как вскоре готы и римляне стали союзниками; сам он был убит в Арелате[482], а сын его – во Вьенне[483]. Вслед за ними Иовин и Себастиан[484] с той же дерзостью надеялись захватить власть, но погибли той же смертью,

{166} В двенадцатый год[485] правления Валии гунны были изгнаны римлянами и готами из Паннонии после почти пятидесятилетнего обладания ею[486].

Тогда же Валия, видя, как вандалы, примерно во время консульства Иерия и Ардавура[487], с дерзкой смелостью выступив из внутренних частей Галлиции[488], куда некогда загнал их Атаульф[489], пустились опустошать и грабить все кругом в пределах его владений, {167} т. е. на землях Испании, немедля двинул на них свое войско. Но Гизерих[490], король вандалов, был уже призван в Африку Бонифацием[491], который, будучи обижен императором Валентанианом, не мог иначе, как [подобным] злом, отомстить империи. Он склонил их своими упрашиваниями и перебросил через переправу в теснине, которая называется Гадитанским проливом[492]; он отделяет Африку от Испаний {168} едва семью милями[493] и выводит устье Тирренского моря в бушующий океан.

Гизерих был весьма известен в Риме в связи с поражением, которое он нанес римлянам[494]; был он невысокого роста и хромой из-за падения с лошади, скрытный, немногоречивый, презиравший роскошь, бурный в гневе, жадный до богатства, крайне дальновидный, когда надо было возмутить племена, готовый сеять семена раздора и возбуждать ненависть. {169} Такой-то человек вошел, приглашенный, как мы сказали, уговорами Бонифация, в империю в Африке; там он долго правил, получив, как говорится, власть от бога. Перед кончиной[495] призвал он ряд своих сыновей и приказал им, чтобы не было между, ними борьбы в домогательстве власти, но чтобы каждый по порядку и по степени своей, в случае если переживет другого, т. е. старейшего, чем он, становился наследником; а за ним шел бы следующий. Они соблюдали это на протяжении многих лет и в благоденствии владели королевством, не запятнав себя, как обычно бывало у других варварских племен, {170} междоусобной войной, потому что каждый, в свою очередь, один за другим принимал власть и правил народом в мире. Порядок же их наследования был таков: первый – Гизерих, отец и владыка, следующий – Гунерих, третий – Гунтамунд, четвертый – Тразамунд, пятый – Ильдерих. Этого последнего, на беду собственному племени и позабыв наставления прародителя, изгнал из королевства и убил Гелимер; {171} сам же, как тиран, преждевременно захватил власть. Но сделанное не прошло ему безнаказанно, потому что вскоре он испытал отмщение со стороны императора Юстиниана: вместе со всем своим родом и сокровищами, над которыми он, награбивши их, трясся, был он привезен в Константинополь Велезарием[496], мужем славнейшим, магистром армии на Востоке, ординарным экс-консулом и патрицием, и предстал в цирке великим для народа посмешищем; он испытал позднее раскаяние, когда узрел себя низвергнутым с {172} вершины королевского величия и, оказавшись вынужденным вести частную жизнь, к которой не желал привыкнуть, умер.

Так Африка, которая по делению земного круга описывается как третья часть мира, на сотый почти год вырванная из-под вандальского ига и освобожденная[497], была вновь возвращена Римской империи. Некогда, при ленивых правителях и неверных полководцах, была она отторгнута варварской рукой от тела Римского государства, теперь же, при искусном государе и верном полководце, она возвращена и радуется этому поныне. Хотя немного спустя после того она и плакала, ослабленная внутренней войной и изменой мавров, однако победа императора Юстиниана, дарованная богом ей на пользу, довела до мира начатое дело. Но зачем говорить о том, чего не требует предмет [нашего рассказа]? Вернемся к основной теме.

{173} Валия, король готов, до того свирепствовал со своими войсками против вандалов, что намеревался было преследовать их и в Африке[498], если бы только не отвлек его тот же случай, который приключился некогда с Аларихом, когда тот направлялся в Африку[499]. Прославившийся в Испаниях, одержав там бескровную победу, он [Валия] возвращается в Толозу и оставляет Римской империи, после изгнания врагов, несколько ранее обещанных провинций. Много позднее его {174} постиг недуг, и он удалился от дел человеческих в то самое время, когда Беремуд, рожденный Торисмундом, – на него мы указывали выше[500] в списке рода Амалов, – вместе с сыном Витирихом переселился в королевство везеготов, [уйдя] от остроготов, все еще подчиненных гуннскому игу в землях Скифии. Сознавая свою доблесть и благородство происхождения, он тем легче мог считать, что родичи передадут верховную власть ему, известному наследнику многих королей. Кто же, в самом деле, мог колебаться относительно Амала, если бы был волен избирать? Однако, он сам до известного времени не хотел обнаруживать, кто он такой. Готы же после смерти Валии {175} поставили преемником ему Теодерида[501]. Придя к нему, Беремуд скрыл выгодным молчанием, с присущей ему великой уравновешенностью духа, блеск своего происхождения, зная, что царствующим всегда подозрительны рожденные от царского поколения. Итак, он претерпевал безвестность, чтобы не смущать установленного порядка. Вместе с сыном своим был он принят королем Теодоридом с высшими почестями, вплоть до того, что король не считал его чужим ни в совете, ни на пиру, и все это не из-за благородства происхождения, о чем он не знал, но по причине твердости духа и силы ума, чего тот не мог скрыть.

{176} Что же дальше? По смерти Валии, – повторяем мы то, о чем уже сказали, – который был не слишком счастлив у галлов, ему наследовал Теодорид, гораздо более благополучный и счастливый. Он был человеком, исполненным высшей осторожности и умевшим использовать как душевные, так и телесные свои способности.

Во время консульства Феодосия и Феста[502] римляне, нарушив {177} мир, пошли против него [Теодорида] войной в Галлию, присоединив к себе гуннские вспомогательные войска. Их тревожила [память об] отряде готов-федератов, который под предводительством Гайны[503] ограбил Константинополь. Тогда военачальником был патриций Аэций[504]; он происходил из рода сильнейших мезийцев из города Доростора[505], отцом его был Гауденций[506]. Выносливый в воинских трудах, особенно [удачно] родился он для Римской империи: ведь это он после громадных побоищ принудил заносчивое варварство свавов и франков служить ей. Римское войско двинуло против готов свои силы вместе с гуннскими вспомогательными отрядами под предводительством Литория. Долго стояли вытянутые ряды воинов обеих сторон: и те, и другие были сильны, и ни те, ни другие не оказались слабее [противника]; тогда, протянув друг другу десницу, они вернулись к прежнему соглашению, и после того, как был заключен союз и установлен обоюдный крепкий мир, войска разошлись.

В этом мирном договоре (участвовал] Аттила[507], повелитель всех 178 гуннов и правитель – единственный в мире – племен чуть ли не всей Скифии, достойный удивления по баснословной славе своей среди всех варваров. Историк Приск, отправленный к нему с посольством от Феодосия Младшего, рассказывает, между прочим, следующее: переправившись через громадные реки, а именно через Тизию, Тибизию и Дрикку[508], мы пришли к тому месту, где некогда погиб от сарматского коварства Видигойя[509], храбрейший из готов; оттуда же неподалеку достигли селения, в котором стоял король Аттила; это селение, говорю я, было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними. Видны {179} были и триклинии, протянувшиеся на значительное пространство, и портики, раскинутые во всей красоте. Площадь двора опоясывалась громадной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего [в своей власти] весь варварский мир; подобное обиталище предпочитал он завоеванным городам[510].

{180} Этот самый Аттила был рожден от Мундзука, которому приходились братьями Октар и Роас; как рассказывают, они держали власть до Аттилы, хотя и не над всеми теми землями, которыми владел он. После их смерти Аттила наследовал им в гуннском королевстве вместе с братом Бледою.

{181} Чтобы перед походом, который он готовил, быть равным [противнику], он ищет приращения сил своих путем братоубийства и, таким образом, влечет через истребление своих к всеобщему междоусобию. Но, по решению весов справедливости, он, взрастивший могущество свое искусным средством, нашел постыдный конец своей жестокости. После того как был коварно умерщвлен брат его Бледа, повелевавший значительной частью гуннов, Аттила соединил под своей властью все племя целиком и, собрав множество других племен, которые он держал тогда в своем подчинении, задумал покорить {182} первенствующие народы мира[511] – римлян и везеготов. Говорили, что войско его достигало пятисот тысяч[512].

Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, {183} ужасом всех стран, который, неведомо по какому жребию, наводил на все трепет, широко известный повсюду страшным о нем представлением. Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутый сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом [кожи], он являл все признаки своего происхождения[513]. Хотя он по самой природе своей всегда отличался самонадеянностью, но она возросла в нем еще от находки Марсова меча, признававшегося священным у скифских царей. Историк Приск рассказывает, что меч этот был открыт при таком случае. Некий пастух, говорит он, заметил, что одна телка из его стада хромает, но не находил причины ее ранения; озабоченный, он проследил кровавые следы, пока не приблизился к мечу, на который она, пока щипала траву, неосторожно наступила; пастух выкопал меч и тотчас же принес его Аттиле. Тот обрадовался приношению и, будучи без того высокомерным, возомнил, что поставлен владыкою всего мира и что через Марсов меч ему даровано могущество в войнах.

{184} Поняв, что помыслы Аттилы обращены на разорение мира, Гизерих[514], король вандалов, о котором мы упоминали немного выше, всяческими дарами толкает его на войну с везеготами, опасаясь, как бы Теодорид[515], король везеготов, не отомстил за оскорбление своей дочери; ее отдали в замужество Гунериху[516], сыну Гизериха, и вначале она была довольна таким браком, но впоследствии, так как он отличался жестокостью даже со своими детьми, она была отослана обратно в Галлии к отцу своему с отрезанным носом и отсеченными ушами только по подозрению в приготовлении яда [для мужа]; лишенная естественной красы, несчастная представляла собой ужасное зрелище, {185} и подобная жестокость, которая могла растрогать даже посторонних, тем сильнее взывала к отцу о мщении.

Тогда Аттила, порождая войны, давно зачатые подкупом Гизериха, отправил послов в Италию к императору Валентиниану[517], сея таким образом раздор между готами и римлянами, чтобы хоть из внутренней вражды вызвать то, чего не мог он добиться сражением; при этом он уверял, что ничем не нарушает дружбы своей с империей, а вступает в борьбу лишь с Теодеридом, королем везеготов. Желая, чтобы [обращение его] было принято с благосклонностью, он наполнил остальную часть послания обычными льстивыми речами и приветствиями, стремясь {186} ложью возбудить доверие. Равным образом он направил письмо и к королю везеготов Теодериду, увещевая его отойти от союза с римлянами и вспомнить борьбу, которая незадолго до того велась против него. Под крайней дикостью таился человек хитроумный, который, раньше чем затеять войну, боролся искусным притворством.

{187} Тогда император Валентиниан направил к везеготам и к их королю Теодериду посольство с такими речами: «Благоразумно будет с вашей стороны, храбрейшие из племен, [согласиться] соединить наши усилия против тирана, посягающего на весь мир. Он жаждет порабощения вселенной, он не ищет причин для войны, но – что бы ни совершил это и считает законным. Тщеславие свое он мерит [собственным] локтем, надменность насыщает своеволием. Он презирает право и божеский закон и выставляет себя врагом самой природы. Поистине {188}заслуживает общественной ненависти тот, кто всенародно заявляет себя всеобщим недругом. Вспомните, прошу, о том, что, конечно, и так забыть невозможно: гунны обрушиваются не в открытой войне, где несчастная случайность есть явление общее, но – а это страшнее! – они подбираются коварными засадами. Если я уж молчу о себе, то вы-то ужели можете, неотмщенные, терпеть подобную спесь? Вы, могучие вооружением, подумайте о страданиях своих, объедините все войска свои! Окажите помощь и империи, членом которой вы являетесь. А насколько вожделенен, насколько ценен для нас этот {189} союз, спросите о том мнение врага!»

Вот этими и подобными им речами послы Валентиниана сильно растрогали короля Теодорида, и он ответил им: «Ваше желание, о римляне, сбылось: вы сделали Аттилу и нашим врагом! Мы двинемся на него, где бы ни вызвал он нас на бой; и хотя он и возгордился победами над различными племенами, готы тоже знают, как бороться с гордецами. Никакую войну, кроме той, которую ослабляет ее причина, не счел бы я тяжкой, особенно когда благосклонно императорское Величество и ничто мрачное не страшит». {190} Криками одобряют комиты ответ вождя; радостно вторит им народ; всех охватывает боевой пыл; все жаждут гуннов-врагов.

И вот выводит Теодорид, король везеготов, бесчисленное множество войска; оставив дома четырех сыновей, а именно: Фридериха и Евриха, Ретемера и Химнерита, он берет с собой для участия в битвах только старших по рождению, Торисмуда и Теодериха. Войско счастливо, подкрепление обеспечено, содружество приятно: все это налицо, {191} когда имеешь расположение тех, кого радует совместный выход навстречу опасностям. Со стороны римлян великую предусмотрительность проявил патриций Аэций, на котором лежала забота о Гесперйской стороне[518] империи; отовсюду собрал он воинов, чтобы не казаться неравным против свирепой и бесчисленной толпы. У него были такие вспомогательные отряды: франки, сарматы[519], арморицианы[520], литицианы[521], бургундионы, саксоны, рипариолы[522], брионы – {192} бывшие римские воины, а тогда находившиеся уже в числе вспомогательных войск, и многие другие как из Кельтики, так и из Германии[523].

Итак, сошлись на Каталаунских полях, которые иначе называют Мавриакскими[524]; они тянутся на сто лев (как говорят галлы)[525] в длину и на семьдесят в ширину. Галльская лева измеряется одной тысячыо и пятьюстами шагами. Этот кусок земли стал местом битвы бесчисленных племен. {193} Здесь схватились сильнейшие полки с обеих сторон, и не было тут никакого тайного подползания, но сражались открытым боем. Какую можно сыскать причину, достойную того, чтобы привести в движение такие толпы? Какая же ненависть воодушевила всех вооружиться друг против друга? Доказано, что род человеческий живет для королей, если по безумному порыву единого ума совершается побоище народов и по воле надменного короля в одно мгновение уничтожается то, что природа производила в течение стольких веков[526]!

{194} Но раньше чем сообщить о самом ходе битвы, необходимо показать, что происходило вначале, перед сражением. Битва была настолько же славна, насколько была она многообразна и запутанна. Сангибан, король аланов, в страхе перед будущими событиями обещает сдаться Аттиле и передать в подчинение ему галльский город Аврелиан[527], {195} где он тогда стоял. Как только узнали об этом Теодорид[528] и Аэций, тотчас же укрепляют они город, раньше чем подошел Аттила, большими земляными насыпями, стерегут подозрительного Сангибана и располагают его со всем его племенем в середине между своими вспомогательными войсками.

Аттила, король гуннов, встревоженный этим событием и не доверяя своим войскам, устрашился вступить в сражение. Между тем, обдумав, {196} что бегство гораздо печальнее самой гибели, он приказал через гадателей вопросить о будущем. Они, вглядываясь по своему обычаю то во внутренности животных, то в какие-то жилки на обскобленных костях, объявляют, что гуннам грозит беда. Небольшим утешением в этом предсказании было лишь то, что верховный вождь противной стороны должен был пасть и смертью своей омрачить торжество покинутой им победы. Аттила, обеспокоенный подобным предсказанием, считал, что следует хотя бы ценой собственной погибели стремиться убить Аэция, который как раз стоял на пути его – Аттилы – движения. Будучи замечательно изобретательным в военных делах, он начинает битву около девятого часа дня, причем с трепетом, рассчитывая, что, если дело его обернется плохо, наступающая ночь выручит его.

{197} Сошлись стороны, как мы уже сказали, на Каталаунских полях. Место это было отлогое; оно как бы вспучивалось, вырастало вершиной холма. Как то, так и другое войско стремилось завладеть им, потому что удобство местности доставляет немалую выгоду; таким образом, правую сторону его занимали гунны со всеми своими [союзниками], левую же – римляне и везеготы со своими вспомогательными отрядами. И они вступают в бой на самой горе за оставшуюся [ничьей] вершину.

Правое крыло держал Теодерид с везеготами, левое – Аэций с римлянами; в середине поставили Сангибана, о котором мы говорили выше и который предводительствовал аланами; они руководствовались военной осторожностью, чтобы тот, чьему настроению они мало доверяли, {198} был окружен толпой верных людей. Ибо легко принимается необходимость сражаться, когда бегству поставлено препятствие.

По-иному было построено гуннское войско. Там в середине помещался Аттила с храбрейшими воинами: при таком расположении обеспечивалась скорее забота о короле, поскольку он, находясь внутри сильнейшей части своего племени, оказывался избавленным от наступающей опасности. Крылья его войск окружали многочисленные народы и различные племена, подчинявшиеся его власти. {199} Среди них прео6ладало войско остроготов, под предводительством братьев Валамира, Теодемира и Видемера, более благородных по происхождению, чем сам король, которому они служили, потому что их озаряло могущество рода Амалов. Был там и Ардарих[529], славнейший тот король бесчисленного полчища гепидов, который, по крайней преданности своей Аттиле, участвовал во всех его замыслах. Аттила же, взвешивая все с присущей ему проницательностью, любил его и Валамира, короля остроготов, больше, чем других царьков. {200} Валамир отличался стойкостью в сохранении тайн, ласковостью в разговоре, уменьем распутать коварство. Ардарих же был известен, как сказано, преданностью и здравомыслием. Не без основания Аттила должен был верить, что они будут биться с сородичами своими, везеготами. Остальная же, если можно сказать, толпа королей и вождей различных племен ожидала, подобно сателлитам, кивка Аттилы: куда бы только ни повел он глазом, тотчас же всякий из них представал перед ним без малейшего ропота, но в страхе и трепете, или же исполнял то, что ему приказывалось. {201} Один Аттила, будучи королем [этих] королей, возвышался над всеми и пекся обо всех.

Итак, происходила борьба за выгодную, как мы сказали, позицию этого места. Аттила направляет своих, чтобы занять вершину горы, но его предупреждают Торисмунд и Аэций, которые, взобравшись на верхушку холма, оказались выше и с легкостью низвергли подошедших гуннов благодаря преимущественному положению на горе.

{202} Тогда Аттила, увидев, что войско его по причине только что случившегося пришло в смятение, решил вовремя укрепить его следующими речами: «После побед над таким множеством племен, после того как весь мир – если вы устоите! – покорен, я считаю бесполезным побуждать вас словами как не смыслящих, в чем дело. {203} Пусть ищет этого либо новый вождь, либо неопытное войско. И не подобает мне говорить об общеизвестном, а вам нет нужды слушать. Что же иное привычно вам, кроме войны? Что храбрецу слаще стремления платить врагу своей же рукой? Насыщать дух мщением – это великий дар природы! {204} Итак, быстрые и легкие, нападем на врага, ибо всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся здесь разноязычные племена: признак страха – защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом: они ищут высот, занимают курганы и в позднем раскаянии молят об укреплениях в степи. Вам же известно, как легко оружие римлян: им тягостна не только первая рана, но сама пыль, когда идут они в боевом порядке и смыкают строй свой под черепахой щитов[530]. Вы {205} же боритесь, воодушевленные упорством, как вам привычно, пренебрегите пока их строем, нападайте на аланов, обрушивайтесь на везеготов. Нам надлежит искать быстрой победы там, где сосредоточена битва. Когда пересечены жилы, вскоре отпадают и члены, и тело не может стоять, если вытащить из него кости. Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит свойственная вам ярость! Теперь гунны, употребите ваше разумение, примените ваше оружие! Ранен ли кто – пусть добивается смерти противника, невредим ли – пусть насытится кровью врагов. Идущих к победе не достигают никакие стрелы, а идущих к смерти рок повергает и во время мира. Наконец, к чему {206} фортуна утвердила гуннов победителями стольких племен, если не для того, чтобы приготовить их к ликованию после этого боя? Кто же, наконец, открыл предкам нашим путь к Мэотидам[531], столько веков пребывавший замкнутым и сокровенным? Кто же заставил тогда перед безоружными отступить вооруженных? Лица гуннов не могло вынести все собравшееся множество. Я не сомневаюсь в исходе – вот поле, которое сулили нам все наши удачи! И я первый пущу стрелу во врага. Кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен!»

И зажженные этими словами все устремились в бой.

{207} Хотя событие развивалось ужасное, тем не менее присутствие короля подбадривало унывающих. Сходятся врукопашную; битва – лютая, переменная, зверская, упорная. О подобном бое никогда до сих пор не рассказывала никакая древность, хотя она и повествует о таких деяниях, величественнее каковых нет ничего, что можно было бы наблюдать в жизни, если только не быть самому свидетелем этого {208} самого чуда. Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови из ран убитых; увеличенный не ливнями, как бывало обычно, но взволновавшийся от необыкновенной жидкости, он от переполнения кровью превратился в целый поток. Те же, которых нанесенная им рана гнала туда в жгучей жажде, тянули струи, смешанные с кровью. Застигнутые несчастным жребием, они глотали, когда пили, кровь, которую сами они – раненые – и пролили.

{209} Там король Теодорид, объезжая войска для их ободрения, был сшиблен с коня и растоптан ногами своих же; он завершил свою жизнь, находясь в возрасте зрелой старости. Некоторые говорят, что был он убит копьем Андагиса[532], со стороны остроготов, которые тогда подчинялись правлению Аттилы. Это и было тем, о чем вначале сообщили Аттиле гадатели в их предсказании, хотя он и помышлял это об Аэции.

{210} Тут везеготы, отделившись от аланов, напали на гуннские полчища и чуть было не убили Аттилу, если бы он заранее, предусмотрев это, не бежал и не заперся вместе со своими за оградами лагерей, которые он держал окруженными телегами, как валом; хотя и хрупка была эта защита, однако в ней искали спасения жизни те, кому незадолго до того не могло противостоять никакое каменное укрепление.

{211} Торисмуд[533], сын короля Теодорида, который вместе с Аэцием захватил раньше холм и вытеснил врагов с его вершины, думая, что он подошел к своим войскам, в глухую ночь наткнулся, не подозревая того, на повозки врагов. Он храбро отбивался, но, раненный в голову, был сброшен с коня; когда свои, благодаря догадке, освободили его, он отказался от дальнейшего намерения сражаться. {212} Аэций, равным образом оторванный от своих в ночной сумятице, блуждал между врагами, трепеща, не случилось ли чего плохого с готами; наконец, он пришел к союзным лагерям и провел остаток ночи под охраной щитов. На следующий день на рассвете [римляне] увидели, что поля загромождены трупами и что гунны не осмеливаются показаться; тогда они решили, что победа на их стороне, зная, что Аттила станет избегать войны лишь в том случае, если действительно будет уязвлен тяжелым поражением. Однако он не делал ничего такого, что соответствовало бы повержению в прах и униженности: наоборот, он бряцал оружием, трубил в трубы, угрожал набегом; он был подобен льву, прижатому охотничьими копьями к пещере и мечущемуся у входа в нее: уже не смея подняться на задние лапы, он все-таки не перестает ужасать окрестности своим ревом. Так тревожил своих победителей этот воинственнейший король, хотя и окруженный. {213} Сошлись тогда готы и римляне и рассуждали, что сделать с Аттилой, которого они одолели. Решили изнурять его осадой, так как он не имел запаса хлеба, а подвоз задерживался его же стрелками, сидевшими внутри оград лагерей и беспрестанно стрелявшими. Рассказывают, что в таком отчаянном положении названный король не терял высшего самообладания; он соорудил костер из конских седел и собирался броситься в пламя, если бы противник прорвался, чтобы никто не возрадовался его ранению и чтобы господин столь многих племен не попал во власть врагов.

{214} Во время этой задержки с осадой везеготы стали искать короля, сыновья – отца, дивясь его отсутствию, как раз когда наступил успех. Весьма долго длились поиски; нашли его в самом густом завале трупов, как и подобает мужам отважным, и вынесли оттуда, почтенного с песнопениями на глазах у врагов. Виднелись толпы готов, которые воздавали почести мертвецу неблагозвучными, нестройными голосами тут же в шуме битвы. Проливались слезы, но такие, которые приличествуют сильным мужам, потому что, хотя это и была смерть, но смерть – сам гунн тому свидетель – славная. Даже вражеское высокомерие, {215} казалось, склонится, когда проносили тело великого короля со всеми знаками величия. Отдав должное Теодориду, готы, гремя оружием, передают [наследнику] королевскую власть, и храбрейший Торисмуд, как подобало сыну, провожает в похоронном шествии славные останки дорогого отца.

Когда все было кончено, сын, движимый болью осиротения и порывом присущей ему доблести, задумал отомстить оставшимся гуннам за смерть отца; поэтому он вопросил патриция Аэция, как старейшего и зрелого благоразумием, чт; надлежит теперь делать. Тот же, {216} опасаясь, как бы – если гунны были бы окончательно уничтожены – готы не утеснили Римскую империю, дал по этим соображениям такой совет: возвращаться на свои места и овладеть королевской властью, оставленной отцом, чтобы братья, захватив отцовские сокровища, силою не вошли в королевство везеготов и чтобы поэтому не пришлось ему жестоким или, что еще хуже, жалким образом воевать со своими. Торисмуд воспринял этот совет не двусмысленно, – как он, собственно, и был дан, – но скорее в свою пользу и, бросив гуннов, вернулся в Галлии. Так непостоянство человеческое, {217} лишь только встретится с подозрениями, пресекает то великое, что готово совершиться.

В этой известнейшей битве самых могущественных племен пало, как рассказывают, с обеих сторон 165 тысяч человек, не считая 15 тысяч гепидов и франков; эти, раньше чем враги сошлись в главном сражении, сшиблись ночью, переколов друг друга в схватке – франки на стороне римлян, гепиды на стороне гуннов.

{218} Аттила, заметив отход готов, долго еще оставался в лагере, предполагая со стороны врагов некую хитрость, как обыкновенно думают обо всем неожиданном. Но когда, вслед за отсутствием врагов, наступает длительная тишина, ум настраивается на мысль о победе, радость оживляется, и вот дух могучего короля вновь обращается к прежней вере в судьбу.

Торисмуд же, по смерти отца на Каталаунских полях, где он сражался, вступает в Толозу[534], вознесенный в королевском величии. Здесь, правда, толпа братьев и знатных радостно его приветствовала, но и сам он в начале правления был настолько умерен, что ни у кого не появилось и в мыслях начать борьбу за наследование.

{219} Аттила же, воспользовавшись уходом везеготов и заметив распад между врагами на два [противоположных] лагеря, – чего он всегда желал, – успокоенный двинул скорее войско, чтобы потеснить римлян. Первым его нападением была осада Аквилейи[535], главного города провинции Венетии; город этот расположен на остром мысу, или языкообразном выступе, Адриатического залива; с востока стену его лижет [водами своими] река Натисса[536], текущая с горы Пикцис[537]. {220} После долгой и усиленной осады Аттила почти ничего не смог там сделать; внутри города сопротивлялись ему сильнейшие римские воины, а его собственное войско уже роптало и стремилось уйти. Однажды Аттила, проходя возле стен, раздумывал, распустить ли лагерь или же еще задержаться; вдруг он обратил внимание, что белоснежные птицы, а именно аисты, которые устраивают гнезда на {221} верхушках домов, тащат птенцов из города и, вопреки своим привычкам, уносят их куда-то за поля. А так как был он очень проницателен и пытлив, то и представил своим следующее соображение: «Посмотрите, – сказал он, – на этих птиц: предвидя будущее, они покидают город, которому грозит гибель; они бегут с укреплений, которые падут, так как опасность нависла над ними. Это не пустая примета, нельзя счесть ее неверной; в предчувствии событий, в страхе перед грядущим меняют они свои привычки» [Этот рассказ об аистах, улетевших вместе с птенцами из гнезда на башне осажденного города, есть и у Прокопия (Bell. Vand., I, 4), также в описании осады Аквилейи войском Аттилы. По всей вероятности, оба автора, то есть и Иордан, и Прокопий, заимствовали рассказ об аистах в Аквилейе у Приска. Ср. Gy. Moravcsik, Byzantinoturcica, I, р. 486. – Прим. автора]. Что же дальше? Этим снова воспламенил он души своих на завоевание Аквилейи. Построив осадные машины и применяя всякого рода метательные орудия[538], они немедля врываются в город, грабят, делят добычу, разоряют все с такой жестокостью, что, как кажется, не оставляют от города никаких следов. {222} Еще более дерзкие после этого и все еще не пресыщенные кровью римлян, гунны вакхически неистовствуют по остальным венетским[539] городам. Опустошают они также Медиолан[540], главный город Лигурии, некогда столицу; равным образом разметывают Тицин[541], истребляя с яростью и близлежащие окрестности, наконец, разрушают чуть ли не всю Италию. Но когда возникло у Аттилы намерение идти на Рим, то приближенные его, как передает историк Приск, отвлекли его от этого, однако не потому, что заботились о городе, коего были врагами, но потому что имели перед глазами пример Алариха, некогда короля везеготов, и боялись за судьбу своего короля, {223} ибо тот после взятия Рима[542] жил недолго и вскоре удалился от дел человеческих. И вот, пока дух Аттилы колебался относительно этого опасного дела – идти или не идти – и, размышляя сам с собою, медлил, подоспело к нему посольство из Рима с мирными предложениями. Пришел к нему сам папа Лев[543] на Амбулейское поле[544] в провинции Венетии, там, где река Минций[545] пересекается толпами путников. Аттила прекратил тогда буйство своего войска и, повернув туда, откуда пришел, пустился в путь за Данубий, обещая соблюдать мир. Он объявил перед всеми и, приказывая, угрожал, что нанесет Италии еще более тяжкие бедствия, если ему не пришлют Гонорию[546], {224} сестру императора Валентиниана, дочь Плацидии Августы, с причитаающейся ей частью царских сокровищ. Рассказывали, что эта Гонория по воле ее брата содержалась заточенная в состоянии девственности ради чести дворца; она тайно послала евнуха к Аттиле и пригласила его защитить ее от властолюбия брата – вовсе недостойное деяние: купить себе свободу сладострастия ценою зла для всего государства.

{225} Аттила вернулся на свои становища и[547], как бы тяготясь бездействием и трудно перенося прекращение войны, послал послов к Маркиану[548], императору Восточной империи, заявляя о намерении ограбить провинции, потому что ему вовсе не платят дани, обещанной покойным императором Феодосием[549], и ведут себя с ним обычно менее обходительно, чем с его врагами. Поступая таким образом, он, лукавый и хитрый, в одну сторону грозил, в другую – направлял {226} оружие, а излишек своего негодования [излил], обратив свое лицо против везеготов. Но исхода тут он добился не того, какой имел с римлянами. Идя обратно по иным, чем раньше, дорогам, Аттила решил подчинить своей власти ту часть аланов, которая сидела за рекой Лигером[550], чтобы, изменив после их [поражения] самый вид войны, угрожать еще ужаснее. Итак, выступив из Дакии и Паннонии, провинций, где жили тогда гунны и разные подчиненные им племена,

{227} Аттила двинул войско на аланов. Но Торисмуд, король везеготов, предвосхитил злой умысел Аттилы с не меньшим, чем у него, хитроумием: он с крайней быстротой первый явился к аланам и, уже подготовленный, встретил движение войск подходившего Аттилы. Завязалась битва почти такая же, какая была до того на Каталаунских полях; Торисмуд лишил Аттилу всякой надежды на победу, изгнал его из своих краев без триумфа и заставил бежать к своим местам. Так достославный Аттила, одержавший так много побед, когда хотел унизить славу своего погубителя и стереть то, что испытал когда-то от везеготов, претерпел теперь вдвойне и бесславно отступил.

{228} Торисмуд же, отогнав гуннские полчища от аланов без всякого ущерба для себя, отправился в Толозу, но, создав для своих мирное существование, заболел на третий год царствования и, когда выпускал кровь из вены, был убит[551], потому что Аскальк, враждебный ему его клиент, рассказал, что (у больного] отсутствовало оружие. Однако при помощи одной руки, которая оставалась у него свободной, он схватил скамейку и убил несколько человек, покушавшихся на него, став таким образом мстителем за кровь свою.

{229} После его смерти ему наследовал в королевстве везеготов брат его Теодерид[552], который скоро нашел себе врага в Рикиарии[553], короле свавов, своем зяте. Этот самый Рикиарий, опираясь на родство свое с Теодеридом, решил, что ему надлежит захватить чуть ли не всю Испанию. Он считал удобным для отторжения время, когда еще можно было попробовать [пошатнуть] неустановившееся начало правления. {230} Местом поселения свавов были раньше Галлиция[554] и Лизитания[555], которые тянутся по правой стороне Испании по берегу океана, имея с востока Австрогонию[556], с запада на мысу – священный монумент Сципиону Римскому[557], с севера – океан, с юга – Лизитанию и реку Таг[558], которая, перемешивая с песками своими золотой металл, влечет богатство вместе с дрянным илом. Оттуда-то и вышел Рикиарий, король свавов, намереваясь захватить целиком Испании. {231} Зять его Теодорид, по умеренности своей, послал к нему послов и миролюбиво передал, чтобы он не только отступил из чужих пределов, но и не дерзал покушаться на них и подобным честолюбием не вызывал к себе ненависти. Он же преспесиво изрек: «Если уж и на {232} это ты ропщешь и упрекаешь меня, что я пришел только сюда, то я {233} приду в Толозу, в которой ты сидишь; там, если будешь в силах, сопротивляйся!» Услышав это, разгневался Теодорид и, заключив мир с остальными племенами, пошел походом на свавов, имея верными себе помощниками Гнудиуха и Гильпериха, королей бургундзонов. Дело дошло до сражения близ реки Ульбия[559], которая протекает между Астурикой[560] и Иберией[561]. Завязав бой, Теодерид вместе с везеготами вышел из него победителем, так как боролся за справедливое дело, а племя свавов было повержено чуть ли не все вплоть до полного уничтожения. Их король Рикиарий бежал, покинув разбитое войско, и сел на корабль, но, отброшенный назад бурей на Тирренском море, попал в руки везеготов. Переменою стихии несчастный не отсрочил смерти.

{234} Теодерид-победитель пощадил побежденных и не дозволил зверствовать вне битвы; он поставил над покоренными свавами своего клиента по имени Агривульф. Но тот через короткое время, под воздействием уговоров со стороны свавов, вероломно изменил свое намерение и стал пренебрегать выполнением приказаний, возносясь скорее наподобие тирана: он полагал, что получил провинцию в силу той доблести, с которой он некогда вместе с господином своим ее покорил. Был он мужем из рода Варнов, значительно отдаленный от благородства готской крови, и потому ни к свободе не прилежал, ни верности патрону не соблюдал. Узнав об этом, Теодорид сразу же направил против него отряд, который должен был изгнать его, [лишив] захваченной власти. [Воины] явились без замедления, в первой же стычке одолели его и потребовали соответственной его поступками кары. Тут-то он и почувствовал гнев господина, милостью которого думал пренебречь; схваченный и лишившийся помощи своих, он был обезглавлен. Свавы же, видя погибель правителя, послали жрецов своей страны к Теодериду, чтобы умолить его. Он принял их с подобающей их жреческому сану почтительностью и не только снизошел к свавам, не изгнав их, но, движимый милосердием, разрешил им поставить князя из своего рода. Так и случилось: свавы выбрали себе царьком Римисмунда. Совершив все это и укрепив все кругом миром, Теодерид умер на тринадцатом году своего правления.

{235} С жадной поспешностью наследовал ему брат его Еврих[562] и потому был попрекаем неправильным подозрением. Пока все это и многое другое происходило в племени везеготов, император Валентиниан был убит[563] вследствие коварства Максима[564], сам же Максим захватил власть как тиран. Услышав об этом, Гизерих[565], король вандалов, пришел из Африки в Италию с вооруженным флотом, вступил в Рим и все разорил. Максим бежал и был убит неким Урсом, римским воином. {236} После Максима, по повелению Маркиана, императора Восточного, Западную империю получил в управление Майюриан[566], однако, и он правил недолго, потому что, когда двинул войско против аланов, нападавших на Галлии, был убит в Дертоне[567], около реки по названию Гира[568]. Место его занял Север[569], который умер в Риме на третий год своего правления. Учтя это, император Лев, который в Восточной империи наследовал Маркиану, послал своего патриция Анфемия[570] в Рим, сделав его там принцепсом. Тот, прибыв туда, направил против аланов зятя своего Рекимера[571], мужа выдающегося и чуть ли не единстве иного тогда в Италии полководца. В первой же битве он нанес поражение всему множеству аланов и {237} королю их Беоргу[572], перебив их и уничтожив. Тогда Еврих[573], король везеготов, примечая частую смену римских императоров, замыслил занять и подчинить себе Галлии. Обнаружив это, император Анфемий потребовал помощи у бриттонов.

Их король Риотим[574] пришел с двенадцатью тысячами войска и, высадившись у океана с кораблей, был принят в городе битуригов[575]. {238} Ему навстречу поспешил король везеготов Еврих, ведя за собой бесчисленное войско; он долго сражался, пока не обратил Риутима, короля бриттонов, в бегство еще до того, как римляне соединились с ним. Тот, потеряв большую часть войска, бежал с кем только мог и явился к соседнему племени бургундзонов, в то время римских федератов. Еврих же, король везеготов, занял Ареверну[576], галльский {239} город, когда император Анфемий уже умер. Он [Анфемий] соперничал в Риме с зятем своим Рикимером; свирепствовала междоусобная война, и он был убит зятем[577], оставив государство Олибрию[578]. В это самое время в Константинополе, израненный мечами евнухов, во дворце умер Аспар[579], первый из патрициев, славный готским своим родом вместе с сыновьями Ардавуром и Патрикиолом: первый был давно патрицием, второй же – цезарем и считался зятем императора Льва[580]. Когда Олибрий на восьмом: месяце по вступлении на престол умер[581], цезарем сделан был в Равенне Гликерий[582], причем скорее путем захвата, чем избрания. Но не успело пройти и одного года[583], как Непот[584], сын сестры покойного патриция Марцеллина, сверг его и поставил епископом в Римском порту[585].

{240} Как мы уже сказали выше, Еврих, замечая столько превратностей и перемен, занял город Ареверну, где в то время римским военачальником был Экдиций, благороднейший сенатор и сын бывшего недавно императором Авита[586], который захватил престол всего на несколько дней (пробыв у власти лишь немного дней перед Олибрием, он затем ушел в Плаценцию[587], где был поставлен епископом). Итак, сын его Экдиций, после длительной борьбы с везеготами и не будучи в силах им противостоять, оставил врагу страну и, что особенно важно, город {241} Аревернский и укрылся в более защищенных местах. Услышав об этом, император Непот приказал Экдицию покинуть Галлии и явиться к себе, поставив вместо него магистром армии Ореста[588]. Этот же Орест, приняв командование над войском и выступив из Рима на врагов, пришел в Равенну, где задержался и поставил императором сына своего Августула. Когда Непот узнал об этом, он бежал в Далмацию и там, сложив с себя власть, стал частным человеком; бывший недавно императором Гликерий имел там епископию в Салоне.

Спустя некоторое время после того как Августул отцом своим {242} Орестом был поставлен императором в Равенне, Одоакр[589], король торкилингов, ведя за собой скиров, герулов и вспомогательные отряды из различных племен, занял Италию и, убив Ореста[590], сверг сына {243} его Августула с престола и приговорил его к каре изгнания в Лукулланском укреплении в Кампании[591].

Так вот Гесперийская империя римского народа, которую в семьсот девятом году от основания Рима[592] держал первый из августов – Октавиан Август, погибла[593] вместе с этим Августулом в год пятьсот двадцать второй правления всех его предшественников[594], и с тех пор Италию и Рим стали держать готские короли.

Между тем Одоакр, король племен[595], подчинив всю Италию, чтобы внушить римлянам страх к себе, с самого же[596] начала своего правления убил в Равенне комита Бракилу; укрепив свою власть, он держал ее почти тринадцать лет, вплоть до появления Теодориха[597], о чем мы будем говорить в последующем.

{244} Впрочем, вернемся к тому порядку, от которого мы отступили, а именно, каким образом Еврих, король везеготов, заметив шаткость[598] Римского государства, подчинил себе Арелат[599] и Массилию[600]. Гизерих, король вандалов, заманил его подарками[601] на это дело, потому что сам он, сильно опасаясь козней против себя со стороны Льва и Зинона[602], подстраивал, чтобы остроготы разоряли Восточную империю, а везеготы – и Гесперийскую[603] и чтобы, пока враги будут раздирать друг друга в обеих империях, самому спокойно править в Африке. Еврих с сочувствием отнесся к этому и, держа в подчинении все Испании и Галлии, покорил также бургундзонов; он умер в Арелате, на девятнадцатом году своего правления[604]. Ему наследовал собственный его сын Аларих, воспринявший королевство везеготов девятым по счету[605], начиная от того великого Алариха. То же самое, что было с Августами, о которых мы говорили выше, произошло, как известно, и с Аларихами: царства часто кончаются на тех самых именах, с каковых они начались. Однако, включив все это между прочим, продолжим, по нашему обещанию, сплетать [историю] происхождения готов.

Ввиду того что, следуя сказанному старшими писателями, я, насколько {245} сумел, развил [те события], когда оба племени, остроготы и везеготы, составляли еще одно целое, а также с достоверностью проследил [историю] везеготов, уже отделившихся от остроготов, придется нам вновь вернуться к древним их скифским поселениям[606] и представить так же последовательно генеалогию и деяния остроготов. Про них известно, что по смерти короля их Германариха[607] они, отделенные от везеготов и подчиненные власти гуннов, остались в той же стране[608] причем Амал Винитарий удержал все знаки своего господствования[609]. Подражая доблести деда своего Вультульфа, он, {246} хотя и был ниже Германариха по счастью и удачам, с горечью переносил подчинение гуннам. Понемногу освобождаясь из-под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов[610] и, когда вступил туда, в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа[611] с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, {247} чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных[612]. Но с такой свободой повелевал он едва в течение одного года: [этого положения] не потерпел Баламбер[613], король гуннов; он призвал к себе Гезимунда, сына великого Гуннимунда, который, помня о своей клятве и верности, подчинялся гуннам со значительной частью готов, и, возобновив с ним союз, повел войско на Винитария. Долго они бились; в первом и во втором сражениях победил Винитарий. Едва ли {248} кто в силах припомнить побоище, подобное тому, которое устроил Винитарий в войске гуннов! Но в третьем сражении, когда оба [противника] {249} приблизились один к другому, Баламбер, подкравшись к реке Эрак[614], пустил стрелу и, ранив Винитария в голову, убил его; затем он взял себе в жены племянницу его Вадамерку и с тех пор властвовал в мире над всем покоренным племенем готов, но однако {250} так, что готским племенем всегда управлял его собственный царек, хотя и [соответственно] решению гуннов.

Вскоре после смерти Винитария стал править ими Гунимунд, сын могущественнейшего покойного короля Германариха, отважный в бою и выдающийся красотою тела. Он впоследствии успешно боролся против племени свавов. После его смерти наследовал ему сын его Торисмуд, украшенный цветом юности, на второй год своего правления он двинул войско против гепидов и одержал над ними большую {251} победу, но убился, как рассказывают, упав с коня. Когда он умер, остроготы так оплакивали его, что в течение сорока лет никакой другой король не занимал его места, для того чтобы память о нем всегда была у них на устах и чтобы подошло время, когда Валамер обретет повадку мужа; [этот Валамер] родился от Вандалария, двоюродного брата [Торисмуда]; сын же последнего Беремуд, как мы сказали выше, пренебрег племенем остроготов из-за гуннского господства [над ними] и последовал за племенем везеготов в Гесперийские страны; от него-то и родился Ветерих. У Ветериха был сын Евтарих, который, вступив в брак с Амаласвентой, дочерью Теодериха, вновь объединил разделившийся было род Амалов и родил Аталариха[615] и Матесвенту[616]. Аталарих умер в отроческих годах, а Матесвента, привезенная в Константинополь, родила от второго мужа, а именно от Германа[617] (племянника императора Юстиниана), но уже после смерти мужа, сына, которого назвала Германом.

{252} Однако, чтобы соблюдался порядок [изложения], с которого мы начали, следует нам вернуться к потомству Вандалария, распустившегося тройным цветком[618]. Этот Вандаларий, племянник Германариха и двоюродный брат вышеупомянутого Торисмуда[619], прославился в роде Амалов, родив троих сыновей, а именно Валамира, Тиудимира и Видимира[620]. Из них, наследуя сородичам, вступил на престол Валамир в то время, когда гунны вообще еще властвовали над ними [остроготами] в числе других племен. {253} И была тогда между этими тремя братьями такая [взаимная] благосклонность, что удивления достойный Тиудимер вел войны, [защищая] власть брата, Валамир способствовал ему снаряжением, а Видимер почитал за честь служить братьям. Так оберегали они друг друга взаимной любовью, и ни один не остался без королевства, которым и владели они все втроем в мире [и согласии]. Однако так им владели, – о чем часто уже говорилось, – что сами [в свою очередь] подчинялись власти Аттилы, гуннского короля[621]; им не было возможности отказаться от борьбы против своих же родичей, везеготов, потому что приказание владыки, даже если он повелевает отцеубийство, должно быть исполнено. И не иначе смогло любое скифское племя[622] вырваться из-под владычества гуннов, как только с приходом желанной для всех вообще племен, а также для римлян смерти Аттилы, которая оказалась настолько же ничтожна, насколько жизнь его была удивительна.

{254} Ко времени своей кончины он, как передает историк Приск[623], взял себе в супруги – после бесчисленных жен, как это в обычае у того народа, – девушку замечательной красоты по имени Ильдико. Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения и отяжеленный вином и сном, он лежал, плавая в крови, которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своем обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его. Так опьянение принесло постыдный конец прославленному в войнах королю.

На следующий день, когда миновала уже большая его часть, королевские прислужники, подозревая что-то печальное, после самого громкого зова взламывают двери и обнаруживают Аттилу, умершего без какого бы то ни было ранения, но от излияния крови, а также плачущую девушку с опущенным лицом под покрывалом. Тогда, {255} следуя обычаю того племени, они отрезают себе часть волос и обезображивают уродливые лица свои глубокими ранами, чтобы превосходный воин был оплакан не воплями и слезами женщин, но кровью мужей[624].

В связи с этим произошло такое чудо: Маркиану, императору Востока[625], обеспокоенному столь свирепым врагом, предстало во сне божество и показало – как раз в ту самую ночь – сломанный лук Аттилы, именно потому, что племя это много употребляет такое оружие. Историк Приск говорит, что может подтвердить это [явление божества] истинным свидетельством. Настолько страшен был Аттила для великих империй, что смерть его была явлена свыше взамен дара {256} царствующим.

Не преминем сказать – хоть немногое из многого[626] – о том, чем племя почтило его останки. Среди степей[627] в шелковом шатре поместили труп его, и это представляло поразительное и торжественное зрелище. Отборнейшие всадники всего гуннского племени объезжали {257} кругом, наподобие цирковых ристаний, то место, где был он положен; при этом они в погребальных песнопениях так поминали его подвиги: «Великий король гуннов Аттила, рожденный от отца своего Мундзука, господин сильнейших племен! Ты, который с неслыханным дотоле могуществом один овладел скифским и германским царствами[628], который захватом городов поверг в ужас обе империи римского мира и, – дабы не было отдано и остальное на разграбление, – умилостивленный молениями принял ежегодную дань. И со счастливым исходом совершив все это, скончался не от вражеской раны, не от коварства своих, но в радости и веселии, без чувства боли, когда племя пребывало целым и невредимым. Кто же примет это за кончину, когда никто не почитает ее подлежащей отмщению?»

{258} После того как был он оплакан такими стенаниями, они справляют на его кургане «страву»[629] (так называют это они сами), сопровождая ее громадным пиршеством. Сочетая противоположные [чувства], выражают они похоронную скорбь, смешанную с ликованием.

Ночью, тайно труп предают земле, накрепко заключив его в [три] гроба – первый из золота, второй из серебра, третий из крепкого железа. Следующим рассуждением разъясняли они, почему все это подобает могущественнейшему королю: железо – потому что он покорил племена, золото и серебро – потому что он принял орнат[630] обеих империй. Сюда же присоединяют оружие, добытое в битвах с врагами, драгоценные фалеры[631], сияющие многоцветным блеском камней, и всякого рода украшения[632], каковыми отмечается убранство дворца. Для того же, чтобы предотвратить человеческое любопытство перед столь великими богатствами, они убили всех, кому поручено было это дело, отвратительно, таким образом, вознаградив их; мгновенная смерть постигла погребавших так же, как постигла она и погребенного[633].

{259} После того как все было закончено, между наследниками Аттилы возгорелся спор за власть, потому что свойственно юношескому духу состязаться за честь властвования, – и пока они, неразумные, все вместе стремились повелевать, все же вместе и утеряли власть. Так часто преизбыток наследников обременяет царство больше, чем их недостаток. Сыновья Аттилы, коих, по распущенности его похоти, [насчитывалось] чуть ли не целые народы, требовали разделения племен жребием поровну, причем надо было бы подвергнуть жеребьевке, подобно челяди, воинственных королей вместе с их племенами

{260} Когда узнал об этом король гепидов Ардарих[634], то он, возмущенный тем, что со столькими племенами обращаются, как будто они находятся в состоянии презреннейшего рабства, первый восстал против сыновей Аттилы и последующей удачей смыл с себя навязанный его позор порабощения; своим отпадением освободил он не только свое племя, но и остальные, равным образом угнетенные, потому что все с легкостью примыкают к тому, что предпринимается для общего блага. И вот все вооружаются для взаимной погибели, и сражение происходит в Паннонии, близ реки, название которой – Недао[635]. {261} Туда сошлись разные племена, которые Аттила держал в своем подчинении; отпадают друг от друга королевства с их племенами, единое тело обращается в разрозненные члены; однако они не сострадают страданию целого, но, по отсечении главы, неистовствуют друг против друга. И это сильнейшие племена, которые никогда не могли бы найти себе равных [в бою], если бы не стали поражать себя взаимными ранами и самих же себя раздирать [на части].

Думаю, что там было зрелище, достойное удивления: можно было видеть и гота, сражающегося копьями[636], и гепида, безумствующего мечом, и руга, переламывающего дротики в его [гепида?][637] ране, и свава, отважно действующего дубинкой[638], а гунна – стрелой, и алана, строящего ряды с тяжелым, а герула – с легким оружием[639].

{262} Итак, после многочисленных и тяжелых схваток, победа неожиданно оказалась благосклонной к гепидам: почти тридцать тысяч как гуннов, так и других племен, которые помогали гуннам, умертвил меч Ардариха вместе со всеми восставшими. В этой битве был убит старший сын Аттилы по имени Эллак, которого, как рассказывают, отец настолько любил больше остальных, что предпочитал бы его на престоле всем другим детям своим. Но желанию отца не сочувствовала {263} фортуна: перебив множество врагов, [Эллак] погиб, как известно, столь мужественно, что такой славной кончины пожелал бы и отец, будь он жив. Остальных братьев, когда этот был убит, погнали вплоть до берега Понтийского моря, где, как мы уже описывали, сидели раньше готы[640].

Так отступили гунны, перед которыми, казалось, отступала вселенная. Настолько губителен раскол, что разделенные низвергаются, тогда как соединенными силами они же наводили ужас. Дело Ардариха, короля гепидов, принесло счастье разным племенам, против своей воли подчинявшимся владычеству гуннов, и подняло их души, – давно пребывавшие в глубокой печали, – к радости желанного освобождения. Явившись, в лице послов своих, на римскую землю и с величайшей милостью принятые тогдашним императором Маркианом, они получили назначенные им места, которые и заселили.

{264} Гепиды, силой забравшие себе места поселения гуннов[641], овладели как победители пределами всей Дакии и, будучи людьми деловыми[642], не требовали от Римской империи ничего, кроме мира и ежегодных даров по дружественному договору[643]. Император охотно согласился на это, и до сего дня племя это получает обычный дар от римского императора. Готы же, увидев, что гепиды отстаивают для себя гуннские земли, а племя гуннов занимает свои давние места[644], предпочли испросить земли у Римской империи, чем с опасностью для себя захватывать чужие, и получили Паннонию, которая, протянувшись в длину равниною, с востока имеет Верхнюю Мезию, с юга – Далмацию, с запада – Норик, с севера – Данубий[645]. Страна эта украшена многими городами, из которых первый – Сирмий, а самый крайний – Виндомина[646]. Из этого[647] же рода был Бливила, пентаполитанский вождь[648], и его брат Фроила и, в наше время, патриций Бесса[649].

{265} Савроматы же, которых мы называем сарматами[650], и кемандры[651], и некоторые из гуннов поселились в части Иллирика[652], на данных им землях у города Кастрамартена[653]. Скиры[654], садагарии[655] и часть {266} аланов со своим вождем по имени Кандак[656] получили Малую Скифию[657] и Нижнюю Мезию[658]. Нотарием[659] этого Кандака Алановийямутиса[660] до самой его смерти был Пария[661], родитель отца моего, т. е. мой дед. У сына же сестры Кандака, Гунтигиса[662], которого называли еще База, магистра армии, сына Андагиса[663] (сына Анделы из рода Амалов), нотарием – до своего обращения – был я, Иорданнис, хотя и не обученный грамматике[664].

Руги же и многие другие племена испросили себе для поселения Биццию[665] и Аркадиополь[666]. Эрнак, младший сын Аттилы, вместе со своими избрал отдаленные места Малой Скифии. Эмнетзур и Ултзиндур, единокровные братья его, завладели Утом, Гиском и Алмом[667] в Прибрежной Дакии. Многие из гуннов, прорываясь то тут, то там, подались тогда в Романию[668]; до сих пор из их числа называют сакромонтизиев и фоссатизиев.

{267} Были еще и другие готы, которые называются Малыми, хотя это – огромное племя; у них был свой епископ и примат Вульфила[669], который, как рассказывают, установил для них азбуку. По сей день они пребывают в Мезии[670], населяя местность вокруг Никополя[671], у подножия Эмимонта[672]; это – многочисленное племя, но бедное и невоинственное, ничем не богатое, кроме стад различного скота, пастбищ и лесов; земли [их] малоплодородны как пшеницей, так и другими видами [злаков]; некоторые люди там даже вовсе не знают виноградников[673], – существуют ли они вообще где-либо, – а вино они покупают себе в соседних областях, большинство же питается молоком.

{268} Итак, возвратимся к тому племени[674], о котором идет речь, т. е. к (племени] остроготов, которые жили в Паннонии[675] [под властью] короля Валамира и его братьев, Тиудимера и Видемира; хотя области их были поделены, но цели объединены (ведь Валамер сидел между реками Скарниунгой и Черной Водой[676], Тиудимер – близ озера Пелсойс[677], Видимер – между тем и другим). И вот случилось, что сыновья Аттилы пошли против готов, как против бежавших из-под {269} их господства и как бы разыскивая беглых рабов; они напали на одного Валамера, тогда как другие братья ничего не подозревали. Но он, хотя и встретил их с малыми [силами], долго изнурял их и разбил настолько, что от врагов едва осталась небольшая часть; о6ращенные в бегство, они направились в те области Скифии, по которым протекают воды реки Данапра; на своем языке гунны называют его Вар[678]. В то же время он [Валамер] послал к брату Тиудимеру гонца с радостной вестью, гонец же, в тот самый день как прибыл, обрел в доме Тиудимера еще б;льшую радость: в этот день родился сын Тиудимера Теодорих[679]; правда, младенец [происходил] от конкубины Эрелиевы[680], но [возлагали на него] большие надежды.

{270} Немного спустя король Валамир и братья его Тиудемир и Видимир, – ввиду того что запоздала обычная выплата от императора Маркиана, которую они получали наподобие стрены[681] и за это соблюдали мирный договор, – послали посольство к императору[682] и узнали, что Теодерих, сын Триария[683], также готского происхождения, но из другого рода, не из Амалов, процветает вместе со своими, {271} связан дружбою с римлянами и получает ежегодную выплату; на них же смотрят с презрением. Охваченные гневом, они взялись за оружие и, пройдя почти по всему Иллирику[684], разграбили и разорили его. Тогда император сразу изменил свое настроение и вернулся к прежней друж6е; он послал [к ним] посольство и не только принес с последним и пропущенные дары, но и обещал в будущем выплачивать их без всякого пререкания; как заложника мирных отношений он получил от них сына Тиудимера Теодориха, о котором мы рассказали выше; он достиг тогда уже полных семи лет и входил в восьмой год жизни. Отец медлил его выдавать, но дядя Валамир умолил его, только бы сохранился прочный мир между римлянами и готами[685].

Итак, Теодорих был дан готами заложником и отвезен в Константинополь к императору Льву; мальчик был красив и заслужил императорскую благосклонность.

{272} После того как установился прочный мир готов с римлянами, готы увидели, что им не хватает того, что они получали от императора; в то же время стремились они проявить присущую им отвагу и потому начали грабить соседние племена, [жившие] кругом; прежде всего двинулись они походом против садагиев, владевших внутренней Паннонией[686]. Когда узнал об этом король гуннов Динтцик[687], сын Аттилы, то он собрал вокруг себя тех немногих, которые пока что оставались все-таки под его властью, а именно ултзинзуров, ангискиров, биттугуров, бардоров[688]; они подошли к Базиане[689], городу в Паннонии, и, окружив ее валами, начали грабить окрестности. Поняв это, {273} готы там же, где были, приостановили поход, предпринятый против садагиев, и обратились на гуннов; так вытеснили они их, покрыв бесславием, из своих пределов, и с тех пор до сего дня остатки гуннов боятся готского оружия.

Однако уже после того как племя гуннов было, наконец, усмирено готами, Гунумунд, вождь свавов[690], проходя мимо [и направляясь] на ограбление Далмации, захватил бродившие в степях готские стада, потому что ведь Далмация соседит со Свавией[691] и расположена невдалеке от пределов Паннонии, особенно тех мест, где жили тогда готы. Что {274} же дальше? Гунимунд со свавами, опустошив Далмации, возвращался в свои земли, а Тиудимер, брат Валамера, короля готов, не столько скорбя о потере стад, сколько опасаясь, как бы свавы – если эта нажива прошла бы для них безнаказанно – не перешли к еще большей разнузданности, так [бдительно] следил за их прохождением, что глухой ночью, когда они спали, напал на них у озера Пелсода[692] и, неожиданно завязав бой, настолько их потеснил, что даже взял в плен самого короля Гунимунда, а все войско его – ту часть, которая избежала меча, – подчинил готам. Но так как был он любителем милосердия, то, свершив отмщение, проявил благоволение и, примирившись со свавами, пленника {275}своего усыновил[693] и отпустил вместе с соплеменниками в Свавию. Тот же, забыв об отчей милости, через некоторое время затаил в душе коварный замысел и возбудил скиров, которые сидели тогда на Данубии и жили в мире с готами, чтобы они, отколовшись от союза с последними и соединив свое оружие с ним, выступили и напали на готский народ. Готы не ждали тогда ничего плохого, будучи особенно уверены в обоих дружественных соседях. Но внезапно возникает война. Вынужденные необходимостью, они хватаются за оружие и, бросившись в привычный (для них] бой, отмщают за свои обиды. В этом бою был {276} убит король их Валамир: чтобы ободрить своих, он скакал перед войском верхом на коне; испугавшись, конь упал и сбросил седока, который тут же был пронзен вражескими копьями.

Готы так сражались, отплачивая мятежникам и за смерть своего короля и за нанесенное им оскорбление, что от племени скиров почти никого, кто бы носил это имя, – да и то с позором, – не осталось; так все они и погибли[694].

{277} Устрашенные их погибелью, короли свавов Гунимунд и Аларик двинулись походом на готов, опираясь на помощь сарматов, которые подошли к ним как союзники с королями своими Бевкой и Бабаем[695]. Они призвали остатки скиров, чтобы те вместе с их старейшинами Эдикой[696] и Гунульфом[697] жестоко сразились, как бы в отмщение за себя; были с ними [со свавами] и гепиды, и немалая подмога от племени ругов[698], и другие, собранные отовсюду племена; так, набрав {278} огромное множество [людей], они расположились лагерем у реки Болии[699] в Паннониях.

После смерти Валамера готы поспешили к брату его Тиудимеру; некогда правивший вместе с братьями, но принявший тем не менее знаки высшей власти, он призвал младшего брата Видимера, разделил с ним заботы войны и, вынужденный [положением], выступил в поход. Завязалось сражение; готам удалось одержать верх настолько, что поле, смоченное кровью павших врагов, казалось красным морем, {279} а оружие и трупы были нагромождены наподобие холмов и заполняли собой [пространство] более чем на десять миль. Увидев это, готы возрадовались несказанным ликованием, потому что таким величайшим избиением врагов они отомстили и за кровь короля своего Валамера, и за свою обиду. А из поистине неисчислимого и разнообразного множества врагов, если кто и смог убежать, то эти, кое-как ускользнувшие, едва вернулись восвояси, покрытые бесславием[700].

{280} Через некоторое время, когда установилась зимняя стужа, река Данубий по обыкновению замерзла, а замерзает поток этот таким образом, что, как скала, держит пешее войско, телеги и сани и любые другие повозки, не требуя уже ни лодок, ни челноков[701]. Когда Тиодимер, король готов, увидел, что [река] так застыла, то он повел пешее войско и, перейдя Данубий, внезапно появился в тылу у свавов[702]. Та свавская область имеет с востока байбаров[703], с запада – франков, с юга – бургундзонов, с севера – турингов. {281} Со свавами в союзе были тогда аламанны[704], которые владели вообще круто вздымающимися Альпами, откуда, низвергаясь с сильным шумом, текут многие потоки в Данубий. Вот в это столь укрепленное место король Тиудимер зимним временем и повел войско готов и победил, разорил и чуть ли не подчинил как племя свавов, так и аламаннов, которые были во взаимном союзе. Оттуда он победителем вернулся в свои места, т. е. в Паннонию, и радостно встретил сына своего Теодориха, которого отдавал заложником в Константинополь и который был [теперь] отпущен обратно императором Львом с большими дарами[705].

{282} Теодорих уже приблизился к годам юности, завершив отрочество; ему исполнилось восемнадцать лет. Пригласив некоторых из сателлитов отца и приняв к себе желающих из народа и клиентов, что составило почти шесть тысяч мужей, он с ними, без ведома отца, перешел Данубий и напал на Бабая, короля сарматов[706], который только что одержал победу над Камундом, римским полководцем, и правил с напыщенной гордостью. Настигнув его, Теодорих убил его, захватил семью с челядью и имущество и повернул с победой обратно к своему родителю. Затем напал на город Сингидун[707], который занимали эти сарматы; и, не возвратив его римлянам, подчинил его своей власти[708].

{283} Ввиду того что со временем уменьшилась добыча от грабежа * [* Tac. Germ. 14: ... per bella ef raptus.] соседних племен, возник у готов недостаток в продовольствии и одежде. Людям, которым некогда война доставляла пропитание, стала противна мирная жизнь[709]; и вот все они с громким криком приступают к королю Тиудимеру и просят его: куда ему ни вздумается, но только вести войско в поход[710]. Он же, призвав брата своего и метнув жребий, убедил его идти в Италию[711], где тогда правил император Гликерий[712], а сам как более сильный [решил] двинуться на восточную империю, как на государство более могущественное. Так и случилось.

{284} Вскоре Видимер вступил в италийские земли, но, отдав последний долг судьбе, отошел от дел человеческих; преемником он оставил одноименного с собой сына Видимера. Этого последнего император Гликерий, поднеся ему дары, направил[713] из Италии в Галлии, теснимые тогда со всех сторон разными племенами; он уверил [остроготов], что там по соседству владычествуют их родичи везеготы[714]. Что же еще? Видимер принял дары вместе с поручением от императора Гликерия, отправился в Галлии и, объединившись с родственными везеготами, образовал с ними одно целое, как было некогда[715]. Так, удерживая и Галлии, и Испании, [готы] отстаивали их ради своего господства, [следя] чтобы никто другой там не возобладал.

{285} Тиудимер же, старший брат, перешел со своими реку Сав[716], грозя сарматам[717] и римским воинам войной, если бы кто-либо из них пошел против него. Они же [действительно] боялись его и сидели тихо, тем более что им было не одолеть столь великое множество народа. Тиудимер, видя, что со всех сторон ему прибывает удача, нападает на Наисс[718], первый город в Иллирике, а сына своего {286} Теодориха, приобщив к нему комитов Астата и Инвилию, посылает через «лагерь Геркулеса»[719] к городу Ульпиане[720]. Явившись туда, они вскоре подчиняют как его, так и Стобис[721], а затем впервые делают для себя проходимыми многие недоступные местности Иллирика. В городах Фессалии – Гераклее[722] и Ларисе[723] – они сначала захватывают добычу, а потом по праву войны овладевают и ими.

Тиудимер, учитывая, конечно, как свои, так и сыновние удачи, не удовлетворился все же этим; он вышел из Наисса, оставив там только немногих для охраны, и направился к Фессалонике[724], где находился патриций Гелариан с войском, посланный туда императором[725]. {287} Когда Гелариан увидел, что Фессалоника окружается валом и что он не сможет сопротивляться их [готов] дерзости, то, отправив посольство к королю Тиудимеру и поднеся ему дары, склоняет его отказаться от разрушения города; затем, заключив союз с готами, римский военачальник уже по собственному побуждению передал им все те населенные ими города[726], а именно – Церры[727], Пеллы[728],

{288} Европу[729], Медиану[730], Петину[731], Берею[732] и еще один, именуемый Сиумом[733]. Там готы, сложив оружие и установив мир, зажили спокойно со своим королем. Немного спустя после этого король Тиудимер, захваченный роковой болезнью в городе Церрах[734], призвал к себе готов и назначил наследником власти своей сына Теодориха[735], сам же вскоре отошел от дел человеческих.

{289} Когда император Зинон услышал, что Теодорих поставлен королем своего племени[736], он воспринял это благосклонно и направил к нему пригласительное послание, повелевая явиться в столицу. Там он принял его с подобающим почетом и посадил между знатнейшими придворными. Через некоторое время, чтобы умножить почести, ему оказываемые[737], он усыновил его по оружию[738] и на государственные средства устроил ему триумф[739] в столице, а также сделал его ординарным консулом[740], что считается высшим благом и первым в мире украшением. {290} Этим он не ограничился, но во славу столь великого мужа поставил еще и конную статую[741] перед императорским дворцом.

Но вот Теодорих, состоя в союзе с империей Зинона и наслаждаясь всеми благами в столице, прослышал, что племя его, сидевшее, как мы сказали, в Иллирике[742], живет не совсем благополучно и не в полном достатке. Тогда он избрал, по испытанному обычаю своего племени: лучше трудом снискивать пропитание, чем самому в бездействии пользоваться благами от Римской империи, а людям – прозябать в жалком состоянии. Рассудив сам с собою таким образом, он сказал императору: «Хотя нам, состоящим на службе империи вашей, ни в чем нет недостатка, однако, если благочестие ваше удостоит [меня], {291} да выслушает оно благосклонно о желании сердца моего». Когда ему с обычным дружелюбием была предоставлена возможность говорить, [он сказал]: «Гесперийская сторона[743], которая недавно управлялась властью предшественников ваших, и город тот – глава и владыка мира[744] – почему носятся они, как по волнам, подчиняясь тирании короля торкилингов и рогов[745]? Пошли меня с племенем моим, и если повелишь, – и здесь освободишь себя от тяжести издержек, и там, буде с помощью господней я одержу победу, слава благочестия твоего воссияет. Полезно же, – если останусь победителем, – чтобы королевством этим, по вашему дарению[746], владел я, слуга ваш и сын[747], а не тот, неведомый вам, который готов утеснить сенат ваш тираническим игом, а часть государства [вашего] – рабством пленения. Если смогу победить, буду владеть вашим даянием, вашей благостынею; если окажусь побежденным, благочестие ваше ничего не потеряет, но даже, как мы говорили, выиграет расходы». {292} Хотя император с горечью отнесся к его уходу[748], тем не менее, услышав эти слова и не желая опечалить его, подтвердил то, чего он добивался, и отпустил, обогащенного многими дарами, поручая ему сенат и народ римский [749].

Итак, вышел Теодорих из столицы[750] и, возвратясь к своим[751], повел все племя готов, выразившее ему свое единомыслие[752], на Гесперию; прямым путем[753] через Сирмий поднялся он в соседящие с Паннонией области[754], откуда вошел в пределы Венетий[755] и остановился лагерем у так называемого Моста Сонция[756]. {293} Пока он там стоял, чтобы дать отдых телам как людей, так и вьючных животных, Одоакр направил против него хорошо вооруженное войско. Встретившись с ним близ Веронских полей[757], Теодорих разбил его в кровопролитном сражении. Затем он разобрал лагери, с еще большей отвагой вступил в пределы Италии[758], перешел реку Пад[759] и стал под столицей Равенной, на третьей примерно миле от города, в местности под названием Пинета[760]. Завидя это, Одоакр укрепился внутри города, откуда часто прокрадывался ночью со своими и беспокоил готское войско. Это случалось не раз и не два, но многократно и {294} тянулось почти целое трехлетие[761]. Однако труд его был напрасен, потому что вся Италия уже называла Теодориха своим повелителем и его мановению повиновалось все то государство[762]. И только один Одоакр с немногими приверженцами и бывшими здесь римлянами, сидя внутри Равенны, ежедневно претерпевал и голод, и войну. И когда это не привело ни к чему, он выслал посольство и попросил {295} милости. Сначала Теодорих снизошел к нему, но в дальнейшем лишил его жизни[763].

На третий, как было сказано, год по вступлении своем в Италию[764] Теодорих, по решению императора Зинона, снял с себя частное платье и одежду своего племени и принял пышное царское облачение уже как правитель готов и римлян[765]. Затем он послал посольство к {296} Лодоину[766], франкскому королю, испрашивая себе в супружество дочь его Аудефледу [767], на что тот благосклонно и милостиво согласился; он полагал, что таким браком он [побудит] сыновей своих – Кельдеберта, Хельдеберта и Тиудеберта[768] – заключить с готами соглашение и пребывать в союзе с ними. Однако это брачное соединение не оказалось достаточно полезным для мира и согласия, и весьма часто жестоко воевали они из-за галльских земель[769]. Но пока жив был Теодорих, гот никогда не уступал франкам.

{297} Еще до того как Теодорих получил потомство от Аудефледы, имел он двух внебрачных дочерей, которых породил еще в Мезии от наложницы: одну по имени Тиудигото, другую – Острогото. Вскоре по приходе в Италию он сочетал их браком с соседними королями, а именно: одну он отдал Алариху[770], королю везеготов, а другую – Сигизмунду[771], {298} королю бургундзонов. От Алариха родился Амаларих, которого дед Теодорих, когда тот в отроческих годах лишился своих родителей, лелеял и опекал. [Тогда] Теодорих узнал, что в Испании живет Евтарих, сын Ветериха, внук Беретмода[772] и Торисмода[773], потомок рода Амалов, который и в юношеском возрасте выделялся благоразумием, доблестью и совершенством телосложения. Он призвал его к себе и сочетал его браком с дочерью своей Амаласвентой[774]. А для того чтобы вполне широко распространить свой род, он сестру свою Амалафриду[775], мать Теодахада, который впоследствии стал королем[776], отправил в Африку в жены Тразамунду[777], королю вандалов; дочь же ее – племянницу свою Амалабергу – сочетал с королем турингов Герминефредом.

{299} Своего комита Питцама[778], избранного в число старейшин, он {300} направляет на завоевание города Сирмия, который тот и захватил, изгнав короля Тразариха, сына Трапстилы[779], но удержав его мать. Потом он [двинулся] против Савиниана[780], магистра армии Иллирика, готовившегося тогда к борьбе с Мундоном[781]; придя на помощь последнему с двумя тысячами пехотинцев и пятьюстами всадниками к городу по названию Ровный Марг[782], лежащему между реками Данубием и Маргом, Питцам разбил иллирийское войско[783]. {301} Этот самый Мундон происходил от каких-то родичей Аттилы; он бежал от племени гепидов за Данубий[784] и бродил в местах необработанных и лишенных каких-либо земледельцев; там собрал он отовсюду множество угонщиков скота, скамаров и разбойников[785] и, заняв башню, которую называют Герта и которая стоит на берегу Данубия, вел там дикую жизнь и грабежами не давал покоя соседним обитателям; он провозгласил себя королем своих бродяг. Его-то, почти уже отчаявшегося и помышлявшего о сдаче, появившийся там Петца вырвал из рук {302} Савиниана и обратил – полного благодарности – в подчиненного своего короля Теодориха.

Не меньшей победы добился Теодорих над франками в Галлиях через Иббу[786], своего комита, когда в сражении было убито более тридцати тысяч франков.

Оруженосца Тиудиса[787] после смерти зятя своего Алариха он поставил опекуном над внуком Амаларихом в королевстве Испании. Этот Амаларих потерял и королевство, и самую жизнь еще юношей, попав в сети франкского коварства; после же него опекун Тиудис захватил королевскую власть, избавил Испании от злокозненных {303} происков франков и до конца жизни властвовал над везеготами[788]. За ним принял власть Тиудигисглоза[789], но правил недолго, так как погиб, убитый своими. Ему наследовал Агил[790], который держит власть до сей поры. Против него восстал Атанагильд[791], который призвал [себе на помощь военные] силы Римского государства[792], и туда назначен патриций Либерий[793] с войском. Не было на западе племени, которое, пока жив был Теодорих, не служило бы ему либо по дружбе, либо по подчинению[794].

{304} Когда он достиг старости и осознал, что через короткое время уйдет с этого света, он созвал готов – комитов[795] и старейшин[796] своего племени – и поставил королем Аталариха[797], сына дочери своей Амаласвенты, мальчика, едва достигшего десяти лет, но уже потерявшего отца своего, Евтариха. Он [Теодорих] объявил им в повелениях, звучавших как завещание, чтобы они чтили короля, {305} возлюбили сенат и римский народ, а императора Восточного, – [храня] всегда мир с ним и его благосклонность – почитали [вторым] после бога[798]. Это повеление, пока были живы король Аталарих и его мать, они всячески соблюдали и царствовали в мире почти восемь лет[799], хотя [Аталарих] и отдал франкам то, что было занято его отцом и дедом в Галлиях[800], потому что франки, не только не веря в эту отроческую власть, но даже презирая ее, принялись готовиться к войне. Остальным он владел в мире и спокойствии. Когда же Аталарих достиг юношеского возраста, то он препоручил императору Восточному[801] как свою молодость, так и вдовство матери, но через короткое время этого несчастливца постигла преждевременная смерть, {306} и он отошел от дел человеческих. Тогда мать, чтобы не терпеть презрения со стороны готов[802] к слабости ее пола, поразмыслила и призвала, пользуясь родством, своего двоюродного брата Теодахада из Тусции; он жил там как частное лицо около своих ларов[803], она же посадила его на царство. Но, забыв об единокровии, через некоторое время он вывез ее из равеннского дворца[804] и заточил в изгнании на острове Бульсинийского озера[805], где она, прожив в печали весьма немного дней, была задушена в бане его приспешниками.

{307} Когда об этом услышал Юстиниан, император Восточный, он был так потрясен, будто смерть его подопечных обращалась на него самого как оскорбление[806]. В это же время через преданнейшего ему патриция Велезария он одержал победу над вандалами[807] и тотчас же, без замедления, пока оружие еще было обагрено вандальской кровью, {308} двинул против готов войско из Африки, предводительствуемое тем же вождем.

Этот крайне предусмотрительный военачальник понял, что он покорит племя готов не иначе, как заняв раньше Сицилию, кормилицу их[808], что он и исполнил. Когда он вступил в Тринакрию[809], тотчас же готы, засевшие в городе Сиракузах, увидели, что им не одержать верх, и вместе с предводителем своим Синдеритом по собственной воле сдались Велезарию. И вот когда римский вождь занял Сицилию, Теодахад, узнав об этом, направил зятя своего Эвермуда[810] с войском к проливу для его охраны. Этот пролив пролегает между Кампанией и Сицилией и извергает из недр Тирренского моря {309} волнующиеся адриатические просторы[811]. Подойдя к городу Регию[812], Эвермуд стал лагерем, но тут же заметил ухудшившееся положение своих; тогда вместе с немногими, самыми преданными и единомышленными ему приближенными двинулся он в направлении к победителю и, бросившись к стопам Велезария, просил принять его на службу императорам Римской империи. Готскому войску это кажется подозрительным, и оно криком требует свергнуть Теодахада с престола и поставить королем вождя их Витигеса, который был теодахадовым оруженосцем[813]. Так и было сделано. Тут же[814], на Варварских {310} полях[815], Витигес вознесен на престол и входит в Рим, в Равенну же посылает вперед самых верных своих мужей, которым поручает убить Теодахада. Они являются туда и исполняют приказание; после убийства Теодахада прибывает[816] королевский посланец (Витигис все еще был на Варварских полях) и объявляет об этом народу[817].

Между тем римское войско, переправившись через пролив[818], {311} достигает Кампании, опрокидывает [сопротивление] Неаполя и вступает в Рим[819]; король Витигис за несколько дней до того вышел оттуда и направился к Равенне, где взял в супружество Матесвенту[820] дочь Амаласвенты и внучку покойного короля Теодориха. Пока он наслаждался этим новым браком и сидел под защитой царского дворца в Равенне, императорское войско, выйдя из Рима, нападает на крепости в обеих Тусциях[821]. Осведомленный об этом через гонцов, Витигес посылает вооруженный отряд готов под начальством Гунилы в Перузию[822]. Пока они пытаются длительной осадой выгнать оттуда комита Магна[823], засевшего там с небольшим войском, подходит римское войско, {312} и они сами оказываются отброшенными и вообще уничтоженными. Услышав об этом, Витигес, как разъяренный лев, собирает все готское войско, покидает Равенну и начинает томить долгой осадой твердыни Рима[824]. Но отвага его бесплодна: через четырнадцать месяцев он отступается от осады Рима[825] и вот уже готовится теснить Аримин[826]! Но и здесь все тщетно; гонимый, он запирается в Равенне. Там он осажден, однако вскоре сам предается победителю[827], вместе {313} с Матесвентой, супругой своей, и царскими сокровищами.

Так славное королевство и сильнейшее племя, столь долго царившее, наконец, почти на 2030 году[828], покорил победитель всяческих племен Юстиниан-император через вернейшего ему консула Велезария[829]. Витигес был приведен в Константинополь и почтен саном патриция; он прожил там более двух лет, пребывая в милости у императора, после чего ушел от дел человеческих[830]. {314} Матесвенту же, супругу его, император сочетал браком с братом[831] своим Германом, патрицием. От них – уже после смерти Германа-отца – родился сын, тоже Герман. В нем соединился род Анициев[832] с поколением Амалов, и он, с божьей помощью, таит в себе надежду и того, и другого рода[833].

{315} На этом я заканчиваю повествование о происхождении гетов, о благородных Амалах, о содеянном храбрыми мужами[834].

Сам достойный хвалы, род этот уступил достохвальнейшему государю, покорился сильнейшему вождю. Слава о них не умолкнет ни в веках, ни в поколениях, и пребудут они оба – и император {316} Юстиниан, победитель и триумфатор, и консул Велезарий – под именем Вандальских-Африканских и Гетских[835].

Читатель, знай, что, следуя писаниям старших[836], я собрал с обширнейших их лугов лишь немногие цветы, и из них, в меру ума своего, сплел я венок для пытливого.

Но пусть никто не подумает, что я, как ведущий свое происхождение от вышеназванного племени[837], прибавил что-либо в его пользу против того, что прочел или узнал. Если я и не охватил всего, что пишут и рассказывают об этих [людях], то изобразил[838] я это ведь не столько во славу их самих, сколько во славу того, кто победил *. [* Текст (по Гейдельбергскому, ныне не существующему, кодексу VIII в.), которого придерживался Моммсен, обрывается на этих словах.** {** Это неверно. См. Приложение II, где указано, что Гейдельбергский кодекс обрывался раньше и Моммсен дополнил его по другим рукописям (Позднее примечание Е. Ч. Скржинской от руки в тексте первого издания. – Прим. Издателя).} Но после них автор добавил еще заключительную фразу (explicit), которая сохранена в ряде других рукописей: «Окончен труд о древности и деяниях гетов, которых победил Юстиниан-император через верного империи Велезария-консула» («Explicit de antiquitate Getarum actusque eorum quos devicit Justinianus imperator per fidelem rei publicae Belesarium consulem»)]

http://lib.rus.ec/b/135763/read (текст дан и на языке оригинала – ЛАТИНСКОМ)

Надо осознавать, что в «тылу» (в истоке) всех этих событий – с обилием дипломатических сюжетов – стоят именно народы Великой Скифии, давшие могучие силы и гетам-готам и гуннам. Очевидно, что сложный текст Иордана еще более усложняется и запутывается объемными комментариями. И в итоге мало осознается, что Готия и Гунния – позднеантичные и раннесредневековые государственные образования Великой Скифии со своими властителями.
Википедия упорно однозначно трактует полиэтничных готов ({{lang-got|;}, Gutans, лат. Gothi, Got(h)ones) — как только германский народ II—IX веков, до VIII века игравший значительную роль в истории Европы. При этом их государственность на землях Великой Скифии связывается только с Украиной (а где же округа Меотиды и Подонье, подданные Германариха).  http://ru.wikipedia.org/wiki/Готы
История полиэтничных гуннов представлена более объективно
http://ru.wikipedia.org/wiki/Гунны
Особенно в статье http://ru.wikipedia.org/wiki/Империя_гуннов
В период 4 – 5 вв. в истории Великой Скифии обилие всяких дипломатических событий. Даже если их прослеживать всего по одному источнику – латинской «Гетике» Иордана (6 век; почти свидетель событий).

Слабо подсчитать по контексту эти конкретные дипломатические события ?!
За пять десятков счет пойдет...

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908250918
http://www.proza.ru/2009/08/25/918

Дипломатия Великой Скифии 6 8 веков
Петр Золин
Дипломатия Великой Скифии 6 – 8 веков

С помощью Интернета найдите следующие и похожие на них работы.
Янович В. С. Великая Скифия. История докиевской Руси. 2008.
Все вокруг украинское – все вокруг мое…
Трубачев О.Н. В поисках единства. Взгляд филолога на проблему истоков Руси. 2005.
Егор Классен. Древнейшая история славян и славяно-руссов (издание 19 века во многом актуально). 2008.
Н.И Васильева Религия, эпос и мифология Великой Скифии http://kladina.narod.ru/vasilyeva3/vasilyeva3.htm
 Н.И.Васильева Великая Скифия http://kladina.narod.ru/vasilyeva/vasilyeva.htm
Григорий Максимович БОНГАРД-ЛЕВИН Эдвин Арвидович ГРАНТОВСКИЙ ОТ СКИФИИ ДО ИНДИИ.ДРЕВНИЕ АРИИ: МИФЫ И ИСТОРИЯ Издание второе, исправленное и дополненное М.: Мысль, 1983. — 206 с.
http: //www.biblio.nhat-nam.ru/Sk-Ind.pdf
Г.В. Вернадский "Древняя Русь" http://gumilevica.kulichki.net/VGV/vgv1.htm
Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье [Текст] : учебное пособие / В. Я. Петрухин, Д. С. Раевский. - [2-е изд.,перераб.и доп.]. - М. : Знак, 2004. - 415 с. : ил. - (Studia historica). - ISBN 5-94457-107-1 и литер там же. И т.д.

Абсолютно понятно, что Средневековая Русь (Новгородская, Киевская и т.п.) – совсем не «древнерусская». Русские летописцы считали, что пращуры основных народов России заняли послепотопные земли со времен Ноя и его сыновей. А это – более 5 тысяч лет назад (по православной хронологии потоп завершился в 3264 г. до н.э.; есть вариации).

«По потопе трое сыновей Ноя разделили землю …Иафету же достались северные страны и западные: Mидия, Албания, Армения Малая и Великая, Kaппaдoкия, Пaфлaгoния, Гaлaтия, Колхида, Босфор, Meoты, Дepeвия, Capмaтия, жители Тавриды, Cкифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирия, славяне, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном;

(далее перечисление границ Скифии) до Понтийского моря на север: Дунай, Днепр, Кавкасинские горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в часть Симову. В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку — до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу — до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, — они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым» (Повесть временных лет.. http://old-russian.chat.ru/01povest.htm )».

Славяне признаются потомками «нарцев еже суть словен» (строителей Вавилонской башни). Эти нарци (возможно, нерцы-неревы средневекового Новгорода) обитали затем у Дуная, а позже расходились далее. Одни славяноведы ведут расхождение с 3 тыс. до н.э. К ним примыкает и автор этих строк. Другие – в иные сроки, вплоть до начала средневековья. Но почему версия «древнерусских» (медиевистов-средневековедов) предпочтительнее версии «додревнерусских», основательно никто пояснить не может. Здесь же и о Новгороде, которому отмечают символические (директивно определенные) 1150 лет:

«Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем — славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской».

Далее сюжет, как Андрей Первозванный побывал на славянских землях в округе будущего Новгорода. Христиане-православные, что же Вы славянскую историю времен Первозванного-то не чтите ?! И нет его, как и многих иных апостолов (просвещавших Скифию), на памятнике Тысячелетия России. Ангел, благославляющий Женщину, правда, есть.

Да, в христианских летописях встречаются фразы, что Русь пошла от варягов. К примеру, чудь, словене, кривичи и весь пошли в 859 или 862 г. искать себе правителя-посредника. «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю Русь…». Или « от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене...» Но ранее еще по 852 г. « стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнем и числа положим. «От Адама и до потопа 2242 года, а от потопа до Авраама 1000 и 82 года, а от Авраама до исхода Моисея 430 лет, а от исхода Моисея до Давида 600 и 1 год, а от Давида и от начала царствования Соломона до пленения Иерусалима 448 лет» а от пленения до Александра 318 лет, а от Александра до рождества Христова 333 года, а от Христова рождества до Константина 318 лет, от Константина же до Михаила сего 542 года». А от первого года царствования Михаила до первого года княжения Олега, русского князя, 29 лет, а от первого года княжения Олега, с тех пор как он сел в Киеве, до первого года Игорева 31 год, а от первого года Игоря до первого года Святославова 33 года, а от первого года Святославова до первого года Ярополкова 28 лет; а княжил Ярополк 8 лет, а Владимир княжил 37 лет, а Ярослав княжил 40 лет. Таким образом, от смерти Святослава до смерти Ярослава 85 лет; от смерти же Ярослава до смерти Святополка 60 лет»

Так образованные летописцы хронологию и отечественной истории хотя бы со времен Адама отчасти определили. Намекнули — от славян надо все вести, так как и новгородцы изначально были славяне. Верно, и те, к которым в начале нашей эры приходил Андрей Первозванный. Не слушает официоз неудобных для него советов свидетелей прошлого. Хотя признает иногда…

Летописцы, рассказывая о ранних народах Руси, отмечали: «И жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество: сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились города их и доныне; и греки называли их "Великая Скифь". Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые - свой нрав. http://www.hrono.info/dokum/povest1.html

Чтобы верующие это лучше осознали, при описании состава участников похода Олега 907 г. на Византию подчеркивали: «В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки "Великая Скифь". И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000»
http://www.hrono.info/dokum/povest1.html

Да, понятно, здесь можно делать всякие оговорки. Но для летописцев связи народов Руси с народами Великой Скифии были устойчивы и очевидны. Это медиевизм упорно зажмуривает на правду глаза. И многим россиянам не дает видеть реальности отечественной истории.

По летописям в каждом корабле Олега помещалось 40 ратников. Вся армия – 80 тысяч человек, без учета конницы. Иногда оспариваемые события 907 г. – это и факт дипломатической истории России.

«И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: "Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь". И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: "Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом". И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.

И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: "Платите мне дань". И сказали греки: "Что хочешь, дадим тебе". И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу.
"Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню - сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно".
И обязались греки, и сказали цари и все бояре: "Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей.
Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, - сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов".

Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег: "Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам копринные", - и было так. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: "Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок". И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными».
http://www.hrono.info/dokum/povest1.html

Константин Багрянородный в середине 10 века так описал формирование и использование словено-русами флота, где были активны и варяги:
«    [Да будет известно], что приходящие из внешней Росии[4] в Константинополь моноксилы являются[5] одни из Немогарда[6], в котором сидел[7] Сфендослав[8], сын Ингора[9], архонта Росии[10], а другие из крепости Милиниски", из Телиуцы[12], Чернигоги" и из Вусеграда[14]. Итак, все они спускаются рекою Днепр[15] и сходятся в крепости Киоава[16], называемой Самватас[17]. Славяне же, их пактиоты[18], а именно: кривитеины[19], лендзанины[20] и прочие Славинии[21] - рубят в своих горах[22] моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы.
Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моно-ксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их". И в июне месяце[24], двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву[25], которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы[26], тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр[27]. Прежде всего они приходят к первому порогу28, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски "Не спи"[29]. Порог [этот] столь же узок, как пространство циканистирия[30], а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами [дно, волокут их][31], чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая[32] [ее] шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Острову нипрах, что значит "Островок порога"[33]. Он подобен первому, тяжек и трудно проходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает "Шум порога"[34], а затем так же - четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны[35]. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачина китов[36]. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах[37], проводят рабов[38] в цепях по суше на протяжении шести миль[39], пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по ею сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах[40], ибо он образует большую заводь[41], и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает "Кипение воды"[42], и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как "Малый порог"[43]. Затем достигают так называемой переправы Крария[44], через которую переправляются херсониты, [идя] из Росии[45], и пачинакиты[46] на пути к Херсону[47]. Эта переправа имеет ширину ипподрома[48], а длину, с низа до того [места], где высовываются подводные скалы[49], - насколько пролетит стрела пустившего ее отсюда дотуда. Ввиду чего к этому месту спускаются пачинакиты и воюют против росов[50]. После того как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий[51]. На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие - кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить их живыми[52].
От этого острова росы не боятся пачинакита[53], пока не окажутся в реке Селина[54]. Затем, продвигаясь таким образом от [этого острова] до четырех дней, они плывут, пока не достигают залива реки, являющегося устьем, в котором лежит остров Св. Эферий. Когда они достигают этого острова, то дают там себе отдых до двух-трех дней. И снова они переоснащают свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостает: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]. Так как устье этой реки является, как сказано, заливом и простирается вплоть до моря, а в море лежит остров Св. Эферий, оттуда они отправляются к реке Днестр и, найдя там убежище, вновь там отдыхают[55]. Когда же наступит благоприятная погода, отчалив, дни приходят в реку, называемую Аспрос[56], и, подобным же образом отдохнувши и там, снова отправляются в путь и приходят в Селину, в так называемый рукав реки Дунай. Пока они не минуют реку Селина, рядом с ними следуют пачинакиты.
И если море, как это часто бывает, выбросит моноксил на сушу, то все [прочие] причаливают, чтобы вместе противостоять пачинакитам. От Селины же они не боятся никого, но, вступив в землю Булгарии, входят в устье Дуная[57]. От Дуная они прибывают в Конопу[58], а от Конопы - в Констанцию[59]... к реке Варна[60]; от Варны же приходят к реке Дичина". Все это относится к земле Булгарии[62]. От Дичины они достигают области Месемврии" - тех мест, где завершается их мучительное и страшное, невыносимое и тяжкое плавание. Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты[64] выходят со всеми росами[65] из Киава и отправляются в полюдия, что именуется "кружением"[66], а именно - в Славинии вервианов[67], другувитов[68], кривичей[69], севериев[70] и прочих славян[71], которые являются пактиотами росов[72]. Кормясь[73] там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля[74], когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав. Потом так же, как было рассказано, взяв свои моноксилы, они оснащают [их] и отправляются в Романию[75]. [Знай], что узы могут воевать с пачинакитами[76].» http://oldru.narod.ru/biblio/kb_imp1.htm#09

Вместе с тем судостроение и мореходство было известно народам Скифии задолго до нашей эры.

Например, на флоте Ксеркса почти 25 веков назад каждая из 1207 трирем, кроме гребцов, имела еще по тридцати солдат из лучших войск персов, мидийцев и саков. Как минимум саки – скифы округи Каспия. Среди 337 кораблей, переданных персам греками, были и суда из Черного моря.

Приазовский царь Евмел 23 века назад своим флотом очистил Черное море от пиратов.  Судостроение было развито в городах Северного Причерноморья. Скифы поставляли 21 век назад боевые корабли Митридату Евпатору для борьбы с Римом. Северное Причерноморье стало играть большую роль в упорной борьбе Митридата против Рима за влияние в античном мире, начиная с Азии и округи Причерноморья. Понтийские войска получали отсюда питание, оружие и немало кораблей. Скифия дала ему «60 отборных отрядов по 600 человек в каждом (сотни «эскадронов») и много прочего войска, равно корабли и укрепленные места». Сотни кораблей (флот Митридата имел не менее 400 судов) были сделаны из отборной древесины.

Более 19 веков назад суда тавроскифов (византийские источнимки считали Святослава и его дружину тавроскифами) громили римские корабли в водах у Крыма.

По свидетельствам источников, морские набеги народы Скифии совершали из Боспорского царства в 253/4 и 258 гг. н. э. Во время первого похода бораны (от Борисфена ?) отпустили боспорских матросов и, после поражения у Питиунта, вынуждены были захватить какие-то суда, чтобы вернуться домой (Zos. 1, 32, 1). Во время второго боспорского похода, после взятия Питиунта, бораны забрали большое количество судов и, воспользовавшись пленными в качестве гребцов, поплыли к Трапезунту (Zos. 1, 33, 1).

После боспорских походов "соседние скифы" построили за зиму корабли при помощи пленников и людей, прибывших с торговыми целями (Zos. 1, 34, 1). Он уступает в подробностях византийскому императору 10 века, но указывается примерно на тот же регион строительства судов скифами в 3 веке.

По Аммиану Марцеллину, "полчища скифских народов прорвались на двух тысячах судов через Боспор" (31, 5, 15).

Зосим – как помним, - сравнительно подробно рассказал о том, что скифы, соединившись с герулами, певками и готами, собрались у реки Тиры (Днестра), построили 6 тыс. судов, сели на них в количестве 320 тыс. человек и двинулись вдоль западного побережья Понта (1, 42, 1). Когда Тацит вступил на престол, "скифы, переправившись через Меотийское озеро и Понт, совершили набег до Киликии" (Zos, 1, 63, 1; перевод В. В. Латышева). Во время правления Клавдия, сообщает Иоанн Зонара, варвары переправившиеся через Меотийское озеро, опустошили Европу и Азию (12, 26). Афинянин Клеодем организовал оборону, и множество скифов, пришедших по морю, вынуждено было спасаться бегством (Ioann. Zonar. 12, 26). При Галлиене эрулы (герулы) на пятистах судах переплыли Меотийское озеро и Понт (Georg. Syncel. p. 467 / A. Mosshammer). В период правления Клавдия эрулы снова в большом количестве на судах вторглись в римские земли (Georg. Syncel. p. 469 / A. Mosshammer). В жизнеописании императора Клавдия говорится, что флот готов насчитывал две тысячи судов (SHA. Claud. 8, 1, 2).
В.В. Лавров пытается связать скифское судостроение с наличием определенного скандинавского элемента в черняховской культуре первых веков нашей эры. Но задолго до эрулов, связанных через славянские земли со Скандинавией, народы на землях Скифии умели строить суда и участвовали в морских походах. Этому немало археологических и других подтверждений.

6 век нашей эры в международных отношениях во многом связан с процессом ославянивания Византии, когда славяне на века заселяли многие территории империи и становились активными участниками византийской истории. Немало проникновений в империю было через Черное море, округу Кавказа и Каспия.

В этом веке вместо скифов и сарматов в округе самой Скифии все чаще упоминаются славяне, да и росы-русы.

К началу века почти 60 км западнее Константинополя при императоре Анастасии от моря до моря на 80 км протянулась «Длинная стена». Чтобы удерживать «как набеги варваров со стороны известного Евксинского Понта, Колхиды, Меотийского озера и Кавказа, так и прилив их со стороны Европы». Северная угроза для империи оставалась со времен Великой Скифии главной. Славяне и их союзники — иногда под именами скифов, гетов, гуннов и т.п. — неоднократно выходили к этим стенам, захватывали различные части Византии. Многие тысячи из них и сам становились византийцами.

У южных рубежей самой Скифии были «города, крепости и гавани, построенные римлянами, когда в этих местах поселялись либо неспособные к службе воины, либо получали оседлость высылаемые государями переселенцы». Волны недовольных и униженных с этих рубежей неизбежно устремлялись на юг. Они являлись с земель будущих России и Польши, их соседей.

513/514 годом в хрониках отмечено, что византийский полководец Виталиан, «захватив всю Фракию, Скифию и Мизию, имея при себе полчища гуннов и болгар, захватил Анхиал и Одиссополь (ныне Варна), пленив Кирилла, стратилата Фракии, и грабя, дошел до Византия». До этого дружины Виталиана разбили и войска стратилата Фракии Ипатия, затем возвращенного империи за выкуп. Виталиан признавался наследником скифских царей, близким роду алана Аспара. Он вел войну против Анастасия в защиту православной веры. Армия его была непобедима. Император срочно созвал собор, осудивший преследование православных. Заключил с полководцем мир. Но вскоре народ и синклит (вече знати, элита империи) обвинили Анастасия в нарушении клятвы, данной им Виталиану. Недовольные выражали интересы и народов Скифии.

Движение сделано на 518-527 гг. императором неграмотного воина Юстина I (Устина), происходившего из македоно-славянских слоев. Он подписывался, водя пером по прорези из букв «лего» (прочел, утверждаю). Но дал блестящее образование своему племяннику Юстиниану I, правившему в 527-565 гг. Село под будущей болгарской Софией (тогда Сердикой; землей потомков «серданов» времен Трои), где родились эти крестьяне, стало городом Юстинианой Первой. Юстин и Юстиниан вынуждены были приблизить Виталиана, «как верного и достойного служителя церкви и государства». Но позже, на банкете, полководец был убит 17 ударами кинжала. «На Юстиниана, к которому перешло все, что осталось после убитого, пало обвинение в умерщвлении единоверца, с которым он незадолго перед тем побратался, вместе участвуя в христианских мистериях».

Юстиниан тут же поспешил определиться с северной державой. Укреплять позиции империи в округе Приазовья были срочно направлены Проб (Пров) и верные епископы. Со временем на южных рубежах Скифии, у Дуная и Кавказа, Юстиниан I построил или укрепил более сотни крепостей, прекрасно осознавая возможности державы «князя Роша». Северные наемники пополняли византийскую армию, но другие северяне служили и врагам империи. К сожалению, подобная двойственность до сих пор в традициях и народов России.

Когда Юстиниан I в 527/528 г. приступал к власти, северяне из округи Кавказа помогли Византии одержать победу над Персией . Войсками командовал стратиг Петр, сменивший стратигов Велизара, Кирика и Иринея из близких славянам групп. Царь герулов Грет крестился в Царьграде, с герулами был заключен военный союз. Стратилатом Армении стал провизантийски настроенный Цита. Происходили и другие политические перемены.

Царь Персии Кавад, прошедший воспитание у гуннов, попросил двух царей «внутренних гуннов» Стиракса и Глона дать ему еще 20 тыс. воинов. Дружины пошли в Персию, но были разбиты войсками царицы гуннов-савир Боа-риск, вдовой царя Валаха. Натиском «волохов» на славян дунайских датируют русские летописи начало переселения славян на север. Глон погиб в сражении, а пленный Стиракс попал в Царьград. «Пришла к ромеям» и сама Боа-рикс, «имея при себе сто тысяч гуннов». Империя ее оценила — «она стала союзницей и была в мире с императором Юстинианом». Возможно, вдова Валаха привела войска из округи Кавказа.

Особо волновало империю Приазовье (бывшее Боспорское царство). «В этом же году пришел к императору царь гуннов, (живущих) поблизости от Босфора, по имени Горда, стал христианином и был просветлен (обращен в христианство, посвящен в тайны империи). Император принял его и, дав ему много даров, отослал в его страну охранять ромейское государство и город Босфор (Керчь: П.3.). А назван (город) был так из-за того, что выплачивал ромеям ежегодно налог вместо денег быками — (давал) дань быками». Отсюда и одно из названий денег на Руси — «скот». Округа Приазовья считалась центром оживленной торговли между ромеями и гуннами. Византия повторяла и повторяла здесь попытки утверждать свою веру.

Горда с западными наемниками в 528 г. у Азовского моря переплавил языческие статуи из серебра и электрона (серебра с золотом), за что и был убит. Царем гунны «сделали» его брата, Муа-гера (Муагериса). Они разгромили отряд испанских наемников и убили трибуна Далмация, направленных на поддержку акцию Горды. Узнав об этом, император послал вице-консула Иоанна, «внука Иоанна Скифа, сына патрикия Руфина, с большим вспомогательным скифским (войском) и одновременно отправил в поход против них по суше от Одиссополя (Варны) Годилу и стратига Бадуария (Бауда-рия). Услышав об этом, гунны обратились в бегство и скрылись. В Босфоре наступил мир, и ромеи владели им безбоязненно». Приазовья оказывалось стратегическим опорным пунктом многовековой политики сменявших друг друга империй по отношению к северным народам. Иоанн и Руфин явно были выходцами из Скифии, влиятельными при дворе императора, как ранее Аспар или Плинт.

Болгары и союзники от Дона в 538/539 г. напали на Малую Скифию и Мизию, где
стратилатами были Баударий и Юстин. Допускают, что известный тогда «другн:друнг»
(полк, воинское подразделение византийцев; считают одним из первых упоминаний
«дружины») во главе с Баударием перешел на сторону царя болгар Вулгера («Волгаря »).
Северяне разгромили войска Юстина, и тот погиб, захватили в плен стратилата
Константина и гунна Акума (Акима ?), стратилата Иллирика. Последнего император
лично воспринимал от купели, Акум мог быть родичем Горды или Боярикс. Попал в
аркан и Годила, но обрубил петлю мечом и бежал. Константина булгары вернули в
Царьград за тысячу номисм, «Акума же держали на собственной родине с другими
пленными». По иным данным, за Константина северяне получили 10 тыс. номисм (почти
150 литр золота), около 2 тыс. рублей (марок), тысячи гривен...

Стратилатом Иллирика вместо Акума стал князь гепидов Мунд, истребивший в
540 г. огромное множество северян в Иллирике. Оставшихся он провел «в триумфальном
шествии по ипподрому» в Царьграде, где за несколько лет до этого с помощью и
скифской агентуры против императора было направлено восстание, разгромленное
Велизаром. Эти пленные пополнили вспомогательные войска империи на Кавказе.
Кавказ веками создавал немалые угрозы для Византии. Еще в 516г ., поддерживая
натиск Виталиана, «гунны, именуемые савир, переправившись через Каспийские ворота,
совершили набег на Армению, разграбили Каппадокию, Галатию и Понт, чуть было не
подступили (почти к Царьграду: П.3 .)». Это направление натиска и конца IV в., когда
действия скифов координировал Руфин. Да и III в., когда Савромат громил Констанция
Хлора. Пути северных ратников оказывались многовековыми и многотысячелетними.
Гунния зарабатывала на противоречиях Персии и Византии. Юстин I в 522 г.
«направил послов и дары Зилгивину (Силву, Силигвину и т.п.: П.3 .), царю гуннов.
Отеческими клятвами скрепил (Залгви) договор об оказании военной помощи императору
против персов. Послал и Кавад к нему (послов), и с ним заключил (Зилигбис) договор».
Переменчивый в именах царь был столь же переменчив и в политике. Он привел к
персам 20 тыс. воинов, чтобы воевать против ромеев. Юстин I сообщил Каваду, что
Силв способен предать и персов. Кавад допросил Силва, который не отрицал, что брал
дары от империи. Оборотень был убит, а почти все его отборные тысячи ночью вырезаны.
Клятвопреступничество везде, включая и земли будущей Руси, считалось страшным
грехом.

Возможно, Силв был «хунгари» (раннесредневековым венгром), но в целом
«гуннамиюююююююююююююю» тогда оказывались десятки разных народов на землях Руси, которую западная
средневековая традиция устойчиво называла Хунигардией (Кунегардией), где Киев
значился как Куне (Куе и т.п.). Народы этой державы фигурируют у византийцев
зачастую, как «гунны, славяне и анты», чем подчеркивалась основная сила северян. В них
вполне могут искать свои исторические корни не только очень многие россияне, а и
немало западных европейцев.
Смерть короля Теодориха Великого (454-526) усилила борьбу Византии и
союзников Скифии за влияние в округе Рима. Одни славяне верно служили империи в
войсках Велизара, Иоанна и подобных полководцев. Другие — яро сражались с
византийцами. К концу жизни Теодориха славяне (склавины) жили от города Новиетуна
(Новгорода) и озера Мурса (округа Паннонии?) до Днестра и «на севере до Вислы».
Анты считались храбрейшими из славян и занимали земли от Днестра до Днепра и Дона,
«на много дневных переходов». Примерно так они обосновывались с IV в., со времен
Германариха (Яромира) — короля Скифии и Германии.
Ударом 534 г. во Фракии славяне и готы попытались оттянуть крах Вандальско-
аланского королевства в Африке, которое пало под натиском войск Велизара, а тому
помогали свои славяне и анты. Велизар (Велисарий) с помощью северян 16 декабря 536
г. выбил соратников Теодориха из Рима. Затем «вечный город» неоднократно переходил
из рук в руки.

«Гунны, славяне и анты» вошли в элитную группу из 1600 всадников, которую
возглавляли Валериан и Мартин. Велизар под Римом поручал им самые рискованные
операции. Именно Валериану служили «люди славянского племени». Богатырь-славянин,
прекрасный разведчик похитил почти из лагеря готов «языка». «Сильно сжав обеими
руками его посередине», принес до своих позиций и «вручил Валериану».
В те годы другие «гунны, анты и славяне» часто переходили Дунай и «наносили
римлянам неисцелимый вред». Когда начальником Фракии стал Хильбудий, близкий
императорскому дому, он года три не допустил переправ. А римляне (византийцы) под его
началом, «неоднократно переходя в земли по ту сторону реки, избивали и забирали в
рабство живших там варваров». Акции напоминали походы на Скифию Траяна и
Константина Великого, Деция и Валента. Славяне смогли уничтожить севернее Дуная
Хильбудия и его войско — «пало много римлян». И вновь усилили натиск на империю.
«Спустя некоторое время анты и славяне рассорились между собой и вступили в
войну. Случилось так, что в этой войне анты были побеждены врагами». Антский юноша
Хильбудий на несколько лет попал в плен к славянину, которого полюбил и яро защищал.
Его спутали с византийским полководцем, намеревались выгодно продать империи. Анты
решили не выдавать тайны, продолжая настаивать, «что они — хозяева римского
полководца Хильбудия».

Этого-то Хильбудия ученые иногда связывали и с князем Кием. Юстиниан уже
готовился признать Лже-Хильбудия за «римского полководца», но заговор раскрыл
армянин Нарзес — противник Велизара. Обманщик попал в тюрьму. Шел примерно 539
год.
Ратных эпизодов той поры известны десятки. 300 антов под Римом отличались как
надежные стражи, «лучше всех других умели сражаться в гористых и трудных местах».
Большой отряд славян около 540 г. помогал лангобарду Ильдигесу бороться за трон,
когда умер король лангобардов Вацес и при его малолетнем сыне Вальдаре правил
опекун Авдуин (по именам эти лангобарды могли происходить из прибалтов). Затем не
меньше 6000 славян с Ильдигесом пришли на помощь под Венецией королю готов
Тотиле и разбили несколько отрядов римлян, которыми командовал Лазарь.
Позже 3000 славян-ратников разогнали отборные имперские части во Фракии и
Иллирии, всего половина этих ратников разгромила гвардию Асбада — вместе с отрядом
телохранителей императора Юстиниана, хотя Асбад командовал «регулярной конницей»
империи, «многочисленными отличными всадниками». «И их без большого труда славяне
обратили в бегство и во время этого позорного бегства очень многих убили». Много
крепостей взяли осадой. Асбада жестоко казнили, бросив умирающего в горящий костер.
Около 550 г. Прокопий откровенно оценил правление Юстиниана I. При этом
императоре Иллирию, Фракию и Элладу вплоть до Византия устойчиво контролировали
«гунны, славяне и анты, делая почти ежедневно набеги, творили над жителями этих
областей нестерпимые вещи». Допускалось, что при каждом ежегодном набеге «было
убито здесь и взято в плен римлян по 200.000 человек, так что эта страна повсюду стала
подобной скифской пустыни». Сравнение со «скифской пустыней» символично,
показывало основное направление натиска северян на Византию. Безусловно, и славянам
«не удалось уходить из римских пределов без тяжелых потерь». Археологи в этот период
видят активизацию княжений Руси.

Остроготский король Тотила (Бадуила: 490; 541-552) смог в опоре на славян
вернуть себе Рим и Италию. Но в 552 г. империя в борьбе с северным натиском
перехватила инициативу. Нарзес-армянин вернул византийцам Рим, затем и всю Италию.
И ему верно служили группы славян-наемников. Другие подобные группы отличались
около 554 г. на Кавказе. Шесть сотен казаков под командованием Доброгаста и Всегарда
(Дабрагаста и Усигарда; и т.п.) обратили в бегство персов.
Трибун Доброгаст, родом ант, и центурион гунн Эльмигейр (финно-угр?)
командовали флотом из десяти двухпалубных судов и десантом в низовьях реки Риони.
Славянин Сваруна мощным броском копья убил самого могучего из персов и тем по сути
обеспечил успех целого сражения. Свои нередко били своих во славу империи. Славяне-
наемники на Кавказ могли выходить из Руси и по Дону.

Византия спешно начала переговоры с аварами — «солдатами удачи», бродячими
воинами-наемниками из разных этносов, искавшими добычу на путях от Каспия и Кавказа
к Дону (во II в. н.э. у Вислы). 20 тыс. аваров около 555 г. начали движение к Дунаю.
Несколько лет они пробивались через земли антов, доведя свои силы почти до 150 тыс.
воинов. И более половины войск аваров составляли славяне. Возможно, из славян был и
«русский хакан» Аварии — Воян (Боян). Авария формировалась, чтобы за деньги
фактически защищать северные рубежи Византии у Дуная от славянских царств и
княжений. Открывались пути и для ударов по Скифии Тюркского каганата, захватившего
в 576 г. Керчь и в 581 г. осаждавшего Херсонес. Русь оттесняли от Русского (Черного)
моря.

В ответ на потерю Италии и давление аваров «огромные полчища гуннов и славян»
в 559 г. прошли по Фракии вплоть до Царь-града, «многих убили и взяли в плен».
Пленили стратилата Сергия, сына Варха-старшего, князя Едерма, сына Калоподия, и
другую византийскую знать. Из предместий все «бежали в город со своим имуществом».
Сдерживая натиск, гибли лучшие гвардейцы. А по приказу императора из округи
свозились в Царьград все ценности, серебряные сосуды и алтари.
Велизар спас столицу хитростью. Последние защитники города (включая всю
знать), используя даже лучших коней императора, таскали по улицам деревья и
поднимали страшную пыль. Славяне думали, что византийцы имеют большое войско, и не
штурмовали Царьград до Пасхи. Затем они не штурмовали город и до августа, что
позволило империи скопить необходимые силы.
«Император приказал устроить двухъярусные корабли, чтобы встретить варваров
при обратной переправе их через Дунай и сражаться с ними». Славяне и гунны через
послов попросили разрешить им свободное возвращение. Юстиниан послал Юстина,
своего племянника и курополата (будущего императора), «обеспечить варварам
свободный пропуск».
Гвардейцы из славян восставали во Фракии около 560 г. Северяне вновь
захватывали города Фракии в 562 г. А в следующем пришли в Царьград «послы Аскила,
царя гермихионов («красных киев»: П.3.), племени, обитающего среди варваров,
поблизости от океана». Через четверть века со славянами «от океана» встретится
император Маврикий. При упоминании имени Аскила быстро вспоминаются и скифские
цари Ахилл, Скил, Скилур...

Авары около 565 г. убили посла антов Мезамира — сына Ида-ризия, брата
Келагаста. Он в ставке у аваров вел себя слишком дерзко, требуя за выкуп освобождения
некоторых пленников из своего народа. «С тех пор больше прежнего стали авары разорять
землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей». Натиск аваров, хазар и
тюрков, провоцируемый Византией, усиливал натиск славян и их союзников на саму
империю. Почти все деятельные силы Руси уходили на юг, что веками сказывалось и на
экономике державы.

Около 580 г. при императоре Тиверии Константине «славянский народ» числом в
100 тыс. воинов «опустошал Фракию и многие другие области». Страдала и Эллада, «со
всех сторон нависли над нею бедствия». Тиверий не имел достаточных сил противостоять
даже части неприятелей, не был в состоянии выслать им навстречу войска. Через послов
он умолял о помощи «князя аваров Ваяна». Действия координировал наместник Иллирии
Иоанн. Из Паннонии (Пеонии?) через римские владения он перевез к Скифии «войско
аваров на так называемых длинных судах» (ладьях, моноксилах, на каких позже ходили в
походы дружины Олега и Игоря). Это были «около 60.000 всадников, покрытых латами».
Из Малой Скифии на судах Иоанн переправил армаду рыцарей на северный берег Дуная.
Армада стала сразу жечь селения славян, разорять их и опустошать поля. Славяне
пограничья не вступали в бой, уходили в густые леса.

Так Ваян (Баян) мстил славянам и за собственные обиды. Когда до этого аварские
послы пришли к царю славян Давриту (Добренту) и потребовали покориться, даже
платить дань, царь вместе с князьями ответил: «Родился ли на свете и согревается ли
лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашею
землею, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы будем уверены, пока будут на свете
война и мечи». Род Добрента мог происходить из фракийцев-доберов, известных еще
Геродоту. Царь способствовал появлению образа русского былинного богатыря Добрыни
и переименованию Малой Скифии в Добруджу, хотя есть и вероятны другие версии.
Добрент, по сути, повторил высказывание Ульдина, звучавшее у Дуная почти за два века
до этого. Аварские послы тоже начали дерзить, но были убиты — возможно, и в отместку
за гибель Мезамира. Баян «питал тайную вражду» к славянам, полагал, «что склавинская
земля изобилует деньгами, потому что издавна склавины грабили римлян, ...их же земля
не была разорена никаким другим народом». Археологи нашли десятки тысяч римских
монет и других ценностей в землях славян.

Под прикрытием войны с Добрентом основные силы Баяна овладели священной
для скифов и праславян округой Сирмия, используя суда разных типов на реке Сава.
Славяне перехватили аварского посла Таргития, который вез из Византии кагану много
даров. Тогда, в 581 г., тюрки стояли под Херсонесом (Крым). Император допускал, что
если авары будут активно выступать против славян и «перейдут Истр (Дунай), то это
немедленно будет замечено турками». Чтобы не провоцировать их дальнейшие походы,
император рекомендовал кагану воздерживаться от активных действий. Аварский посол
именем напоминал прародителя сколотов Таргитая.
Славяне Даврита и их союзники с этих лет фактически формировали огромную
Славянскую республику в Византии, что просуществовала более двух веков, до начала IX
в. «Проклятый народ славян» в 581 г. прошел «через всю Элладу и по стране
Фессалонике (Солуни) и по фракийским провинциям, взял много городов и крепостей,
сжег, разграбил и подчинил себе страну, сел на ней властно и без страха, как в своей
собственной». При Тиверии, после смерти Юстина, «вся страна была отдана на произвол
славян». Они заняли огромные земли и растеклись по ним так, как выходцы из Скифии
около 269 или 378 г. Славяне захватили все имперские табуны (тысячи голов элитного
скота), множество золота, серебра, оружия. «Они научились вести войну лучше, чем
римляне», хотя раньше не смели «показаться из лесов и степей», не имели на каждого
больше двух-трех дротиков.

Иоанн Эфесский под 583 г. сообщал о славянах, что «они
живут, сидят и грабят в римских провинциях, без забот и страха, убивая и сжигая...»
Римские легионы, византийские «банды» (части войск), веками этому северян учили.
Империя срочно создавала руководства по тому, как вести войну со славянами.
Баян, который в источниках иногда назывался и «русским хаканом», решил
извлекать из славянского натиска свою выгоду. Он в 583/584 г. с помощью князя
Ардагаста «вооружил против Фракии племена славинов, (они) дошли до Длинных стен,
захватив большую добычу». Тогда власть только что принял император Маврикий. Под
личным руководством его и ближайших соратников Царьград был спасен. Ардагаст и
«полчища славинов с добычей» были биты под Адрианополем, тем империя как бы взяла
небольшой реванш за крах под этим городом армии Валента в 378 г. Уже в 593 г.
отборные имперские войска по воле Маврикия и под началом Приска грабили севернее
Дуная земли князей Ардагаста, Пирогаста и Мусукия, других славян. Ардагаст на коне
смог бежать. Грабежи продолжались несколько лет. И в итоге привели к гибели
Маврикия, к замене его императором Фокой.

Аварины и омброны восточнее Вислы указывались Птолемеем еще во II в. н.э.
Император Константин VII в середине Х в., на основе устойчивой византийской
традиции, считал, что «славяне, они же авары» пытались захватывать Далмацию почти со
времен императора Диоклетиана, с конца III в. н.э. Уже в ту пору римляне-
«диоклетианы» находили севернее Дуная «славянские безоружные племена, которые
называются также аварами». Славяне веками составляли большинство населения Аварии
(будущей Венгрии) и ее армии. Когда войска Приска в 601 г. смогли разбить у Тиссы
отборные силы Аварии, то погиб «очень большой отряд славян», а среди пленных
оказалось 8000 славян, 6200 — «остальных варваров», 3000 — «аваров» (полиэтничных
наемников, близких сред невековым русам). Пленных отправили в город Томы
(Констанцу), столицу Малой Скифии, где еще около 400 г. был известен епископ Теотим,
славянин.
Славяне-авары, сарматы и саксы помогли лангобардам короля Альбоина начать в
568 г. завоевания в Италии, где функции рухнувшего Остроготского королевства
перешли Лангобардскому, частью выражавшему и интересы народов Скифии. Натиск
«гуннов, славян и антов» во многом определил смены императоров в Византии, влиял на
состояние всего раннесредневекового мира. И этому все больше археологических и
других подтверждений. Вышедшие из округи Скифии народы чтили свои законы и права,
выражая их в «варварских правдах», где среди последних по времени была Русская. И все
это имеет экономические соответствия, подкрепленные обилием археологических находок
на территории нашей страны. Достаточно посетить российские музеи.

Русь по примеру античной Скифии продолжала и в VII в.  натиск в Европе и Азии.
Если в начале VI в. напор северян вел к императорству Виталиана, то в начале VII
в. подобный натиск от Дуная сделал императором Фоку (602-610 гг.), возможно, из славян
или близких им групп. «Русский хакан» еще в 601 г., захватив в плен 12 тыс. воинов
императора Маврикия, требовал выкуп по драхме (меньше стоимости овцы) за человека.
А в 602 г. «хакан послал Апсиха с войском уничтожить племя антов, как союзников
ромеев». Анты, контролировавшие земли почти до Днепра и Дона, исчезают из
источников. Но «часть варваров перешла к ромеям», приведя и нового императора.
Фока с помощью северян убил стратига Коментиола, громившего князя славян
Ардагаста, сверг и уничтожил Маврикия и его окружение. Но противники славян через
несколько лет сделали императором армянина Ираклия (610-641 гг.), происходившего из
округи бывшего Вандало-аланского королевства в Африке. В заговоре участвовал и
патриций Криспа, муж дочери Фоки. Фока скрывался от заговорщиков в храме и одними
из последних его слов были: «А разве он будет царствовать лучше?» Лучше не получалось
у многих...
Ираклий решил уйти от северного натиска подальше — перенести столицу в
Карфаген. Корабли уже загрузились казной и сокровищами, но патриарх привел
императора к алтарю собора Софии и потребовал клятвы «жить и умереть среди (своего)
народа». Стоявшие во Фракии авары и славяне предложили заключить мир и отметить это
торжествами на ипподроме под Царьградом. Римская знать явилась туда во всей
роскоши. «Ипподром был внезапно окружен скифской кавалерией, которая втайне
пробралась туда форсированным маршем; наводивший ужас свист хагановой плети подал
сигнал к нападению...» Гераклий (Ираклий) спасся на быстром коне, привязав к руке
корону (диадему). Северяне отвели за Дунай 270 тыс. пленных, сколько обычно
захватывали славяне и в середине VI в. Император вынужден был подарить хакану за
нейтралитет 200 тыс. золотых монет. Он сменил «императорскую одежду на простое
одеяние кающегося и воина», поручил детей верным людям, разрешил патриархату и
сенату действовать самостоятельно и даже «сдать столицу» при явном превосходстве
неприятельских сил. Опорной базой Ираклия стала Киликия.

До 619г. прошло «некоторое время, и государь племени гуннов прибыл вместе со
своими архонтами и дорифорами в Византий , прося императора посвятить его в таинства
христиан». Допускают, что это приходил царь Гостун (Орган), перстень которого найден
археологами в Перещепинском кладе под Полтавой. Посвященные в таинства получили
императорские дары и звания (Орган — сан патрикия), благосклонно отпускались «в
гуннскую страну». Племянник царя, Куврат (Кубрат) был воспитан в Царьграде и стал
другом Ираклия. Акция укрепляла позиции империи в округе Дона , где христианизацию
в 527 г. пытался проводить и царь гуннов Горда. Имя Кубрата иногда связывают и с
Кубанью.

Около 622 г. Ираклий оставил часть войск защищать Царьград, осаждаемый со
всех сторон; вторую треть во главе со своим братом Федором направил против персов, а с
третьей отборной частью пошел на Кавказ. Хазары, которых называли иногда и турками,
прорвались через Дербент в Персию. Горели многие города и селения, персы и их
союзники, включая дружины Адраига, попадали в плен. Северяне-язычники, служившие
Персии, еще до этого вновь оскорбили «гроб Господен». В ответ отборные тысячи
Ираклия разрушили Табарму (Ормию) у озера Урмия, где были святыни северян со
времен Урарту и даже раньше. Округа слыла родиной самого Заратуштры (Зороастра).
Под Тифлисом Ираклий встретил Зиевила, второго человека после кагана
Хазарии. Зиевил отдал императору в помощь 40 тыс. воинов. Ираклий снял «со своей
головы венец, возложил его на голову турка; (после пира) даровал ему всю
пиршественную утварь, имперские одежды (и подобное )». Обещал даже в жены дочь
Евдокию, при одном взгляде на изображение которой «турок воспылал любовью к
оригиналу и еще больше склонился к союзу». Силы севера продолжали творить историю.
Власти Византии трепетали перед ними. И без экономической мощи в политике северянам
было не обойтись.
Царь персов Хосров тоже набрал новое войско из «иноземцев, граждан, рабов и
людей всякого рода». К этому войску Саиса, теснившего Федора, добавили 50 тыс. из
отборных войск Сарвара. Армада получила название «носители золотых копий» и пошла
на Кавказ. Сарвар с остальным войском двинулся на Царьград, чтобы штурмовать его
вместе с аварами, славянами и гепидами, веками защищавшими западные рубежи Скифии
(Сарматии).

Ираклий зимой 625 г. под натиском персов отошел с отборной византийской
армией из Кавказской Албании (округа Азербайджана) в «страну гуннов» — округу
приазовской Болгарии, будущую русскую Тмутаракань. Преследовавшие его персидские
войска сбились в пути и попали в болота, какими с античных времен славилась округа
Меотиды (Приазовья).
29 июня 626 г. «скифские союзники», 30 тыс. «варваров» в авангарде Аварии
прорвали длинную стену и загнали жителей Царьграда в центральную часть. Всего на
штурм пришло во главе с «русским каганом» около ста тысяч ратников. Огромные
полчища Сарвара топтались у Халкедона, напротив Византия. 29 июля подошел на
«моноксилах», известных ладьях и Руси IX — XI вв. , флот словено-русов. Пешие славяне
были вооружены копьями и одеты в латы. Флот 3 августа попытался начать переправу
персов, но византийцы смогли потопить почти все ладьи. Дружины кагана не помогали
натиску, армяне и авары даже добивали оставшихся в живых словено-русов. Славянское
большинство войск стало отходить, тем заставив «проклятого кагана следовать за собой».
Убитых после боя сжигали. Византийцы находили среди погибших и женщин-славянок,
воительниц.

Соседи Руси знали, что это был поход именно державы словено-русов,
наследовавшей славу Скифии. Грузинский перевод 1042 г. рассказа греческих очевидцев
событий 626 г. назывался «Осада Константинополя скифами, кои суть русские». А в
самом переводе подчеркивалось, что «скифы были русские, государь которых назывался
хаканом». Традиция такого названия русских князей сохранялась веками. Хосров и
Ираклий устойчиво упоминаются в русских летописях в связи с натиском «белых угров»
и аваров-обров, воевавших против славян и мучивших дулебов.
Иногда официоз о «скифах, кои суть русские» 626 г. вспоминает, но тут же в учебниках и иных работах во славу неонорманизма забывает..

Могущество державы северян и интересы семитской элиты потребовали создания
новой тотальной идеологии, способной вдохновлять семитскую бедноту и близкие ей
группы, включая и часть славян, на великие завоевания во славу бога и на благо элиты.
Мухаммед в 622 г. бежал в Медину. Антисеверный аспект ислама частью привлекал и
византийскую знать.
Византия в опоре на северян, включая и народы Кавказа, начала громить Персию,
что в 628 г. привело к свержению Хосрова II, который упоминается в арабских версиях
легенды о Словене и Русе, иранских вещей той поры много найдено на землях Руси.
Персия за пять лет после Хосрова II сменила десяток царей. Относительной стабильности
в 632-652 гг. добился Йездегерд III, но при нем значительную часть Персии завоевали
арабы, вышедшие и на Кавказ. Исламская угроза усиливалась.

Сестра императора Мария и магистр Аниан в 634 г. выкупали у хакана Аварии
византийских заложников. Авария пыталась тогда удерживать свое влияние и у Дона. «В
это время Куврат, племянник Органа ..., восстал против хакана аваров и, подвергнув
оскорблениям, изгнал из своих земель бывший при нем от хакана народ. А к Ираклию
Куврат посылает посольство и заключает с ним мир, который они хранили до конца своей
жизни. В ответ Ираклий послал ему дары и удостоил его сана патрикия». Болгария к 680
г. доводит свое влияние до низовий Дуная и Волги (в округе будущей Казани), ряда
земель Руси, но теряет ряд территорий у Дона и Кавказа под давлением Хазарии. Русь
пробивалась на юг иногда с помощью Аварии и Болгарии, была мощным соперником
Хазарии за влияние у Каспия.

Около 644 г., по арабским данным, один из правителей Дербента признавался: «Я
нахожусь между двумя врагами: один — хазары, а другой — русь, которые суть враги
целому миру, в особенности же арабам, а воевать с ними кроме здешних людей никто не
умеет...» На западе славяне создали государство Само, забравшее в 623-658 гг. часть
земель Аварии. Славяне в самой Византии организовали мощное движение во главе с
князем Пребундом (Первудом), имя которого близко имени скифского царя Аргунта 244
г. Элита Византии чувствовала себя в Царьграде неуютно.
Это тоже не очень приятные неонорманизму факты.


После Ираклия правил в 641-668 гг. Констант II Погонат, тоже стремившийся под
давлением северян перенести столицу на Запад. Он был убит на Сицилии, а войска и
часть элиты провозгласили императором Мизизия, которого действиями поддерживал и
Пре-бунд. Болгары и славяне активизировались у Дуная.

Казнив Мизизия, императором в 668-685 гг. стал Константин IV, которому славяне
и другие северные наемники в 674-678 гг. помогли отразить натиск арабов на Византию и
заключить на тридцать лет выгодный мир. Другие славянские группы входили в арабские
войска и начинали давление на Африку и Запад Европы, где славяне добирались и до
берегов Рейна. Но основным направлением натиска на империю оставалось северное.

Послы Аварии и Склавиний в 678 г. были торжественно приняты в Царьграде, что
стало и попыткой оформить новую политику Византии по отношению к державе «князя
Роша», а с ней считались и арабы. Наследник Кубрата, хан-хакан Аспарух (его имя
созвучно алану Аспару, чей род менял императоров еще в V в.) привел дружины от Волги
и Дона, «переправившись через Днепр и Днестр и дойдя до Огла» (так славяне называли
местность у низовий Дуная; «свой Угол» у острова Ахилла: Певки).

По данным армян, от
Далмации и Фракии на север жило уже 25 славянских народов.
«Покорив из живущих там племен славинов так называемые семь родов, северов
булгары расселили от начала ущелья Берегава до восточных областей, а на юге и на
западе до Аварии — остальные семь родов, которые платили им дань. Распространившись
в этих (местах), они возгордились, начали нападать на крепости и поселения (добились от
империи мира и дани )». Болгары могли быть «волгарями», выражавшими полиэтничные
интересы элит различных землячеств державы «князя Роша».

Весной 680 г. Константин IV двинул против них крупные сухопутные силы и
военный флот, но потерпел поражение. На плечах отступавших северяне вернулись в
священные для себя Мисию (Мезию) и Малую Скифию. Император в 681 г. заключил с
Аспарухом мир и выплачивал ему ежегодную дань, как в первые века Рим платил дань
роксоланам и иным скифам. Брат Аспаруха Кувер в 685 г. был поселен империей в
качестве федерата (союзника) недалеко от Фессалоники, где вместе с драгувитами тайно
намечал создать очередную Славинию. Сын Мавра, ближайшего соратника Кувера,
выдал планы движения в 687 г. Заговорщики, возможно — вместе с Кувером, были
схвачены. Основная часть дружины заговорщиков «состояла из славян, родившихся в
Паннонии от смешенных браков и потомков племенных ромеев (от «скифских
земледельцев»: П.3.)». Этот полиэтнос ранее способствовал созданию государства Само,
а позже в 718 г. поддерживал заговор Артемия, пытавшегося захватить трон в Византии.
Власть в 685-695 гг. впервые держал Юстиниан II Ринотмет, гвардию которого
составляли десятки тысяч славян князя Небула (созвучные имена есть в берестяных
грамотах). Императору приходилось учитывать влияние просеверных групп в империи,
добившихся на 6-ом Вселенском соборе 680-681 гг. осуждения монофелитов и
укрепления православия, поддерживаемого южными «архонствами» (княжениями)
Скифии.

Славянские общины империи упорно вели к власти своих. Восстание у
Фессалоники 685 г. было поддержано к 688 г. и недалеко от Царьграда. Император
переселял десятки тысяч опасных для себя словено-русов в Азию, но и это не помогло. Во
многом воины из славян сделали в 695-698 гг. императором полководца Патрикия
Леонтия, как в начале века северные силы привели к власти и Фоку. Юстиниан II бьш
лишен носа и сослан в Херсон (Крым), а затем оказался и в Фанагории, где за ним
приглядывали бояре хазарского (болгарского) хакана Ибузира Глявана. Леонтий явно
отправил свергнутого властителя туда, где имел опору и поддержку. Но не все группы
северян были довольны властью Патрикия.
Моряки-наемники, включая и словено-русов, провозгласили императором
командующего флотом Апсимара, который правил в 698-705 гг. под именем Тиверия III.
Упоминаемые русскими летописями «тиверцы» могли быть родичами, сторонниками или
почитателями одного из императоров Тивериев, как «уличи» могли иметь связь с
Ульдином (Улисом), придунайским царем около 400 г. Век подтвердил тотальное
влияние северной державы и ее «архонств» (каганатов, княжений и т.п.) на Византию и
весь раннесредневековый мир. Фока, Леонтий, Апсимар — яркие символы этого
влияния.

Княжения (архонства и т.п.) Росии определяли многое и в следующем веке. С ними хотя бы связано правление в 698-705 гг. византийского императора Тиверия III Апсимара, державшего бывшего императора Юстиниана II в ссылке у Азовского моря. Вспомним и — например, по книгам Б.А.Рыбакова  и В.В.Седова— разнообразие ярких археологических культур на землях  России...
Юстиниан в Фанагории (Тамань) в 704/705 г. задушил охранявших его бояр
Папаца и Валгица, бежал на ладье за море с помощью Варасвакурия и Салива к
болгарскому царю-хану Тервелу. В опоре на болгар и северян-славян вернул себе
Царьград, вновь стал на 705-711 гг. императором. От приазовской жены Феодоры имел
сьша Тиверия.
Юстиниан II в 711 г. бросил на округу Крыма и соседние княжества Скифии
«множество различных кораблей», посадил на них до 100 тыс. обученных воинов и много
крестьян, ремесленников, знати. Главе флота патрикию Стефану Асмикту бьшо
приказано «истребить весь народ в Херсоне, Боспоре и других архонствах» (княжествах;
русские князья долго считались у византийцев и архонтами). Князь Херсона Тондун
(Тундун: так звали и одного из последних каганов Аварии в конце VIII в.; в новгородских
берестяных грамотах есть имя Тудор), протополит Зоил, еще 40 известных мужей с
женами и детьми были связаны и посланы в Царьград. Остальную знать жгли и топили в
море, но пощадили подростков. Флот Стефана был отозван, в начале октября попал в
жестокий шторм, утонуло 73 тыс. воинов, «а тела их море разбросало от города
Амастриды до Гераклеи».

Новый большой флот под командованием патрикия Мавра вскоре перешел на
сторону «архонтов тех областей», которых поддержала и Хазария. Флот, архонты и
Хазария провозгласили императором приазовца Вардана (Бардана, Филиппика),
взявшего Царьград без боя. Против Юстиниана II выступили и славяне-гвардейцы, Вскоре
был казнен сын императора, Тиверий, и его сторонники. Вардан на два года стал
византийским императором Филиппиком.

Будущий император Лев III в 711 г. проводил разведку на Северном Кавказе,
входил в контакт с аланами и хазарами, абасгами (абхазами) и армянами. Аланы пленили
Льва и продавали его абасгам за 6 тыс. номисм. Позже с помощью подкупленных аланов
и абасгов Лев бежал к морю через Кодорское ущелье. Какие гарантии получил будущий
император в северных архонствах ?!

Учитывая стратегический потенциал и влияние северных княжеств, Лев в 729 г.
направлял послов в Хазарию, а в 732 г. женил сына на Чичак («цветок», Ирине), дочери
хакана — «властителя скифов» (слово «чичак» с другим смыслом есть в новгородских
берестяных грамотах). Сын от брака . Лев IV Хазарин, бьш императором в 775-780 гг.
Славяне округи Фессалоники (Солуни) и их союзники привели к власти
Анастасия II (Артемия: 713-715), которого Лев позже казнил.

Стратиг Сицилии Сергий,
имевший влияние и на славянские общины, провозглашал в 717-719 гг. императором
Тиверия. Формально правил и Феодосий II (Адрамитский). Влиятельный Никита
Ксилинит в 719 г. пытался вернуть престол Анастасию. Другие силы вели к власти
узурпатора Артавазда (имя созвучно славянскому князю Ардагасту VI в.).

Натиск православия усиливался, ислам и иудаизм попытались блокировать его
официальным путем. Халиф Язид II издал иконоборческий декрет в 721 г., а Лев III
Исавр (правил: 717-741 ) публично поддержал иконоборчество в 726 г. Через три года
синклит подписал императорский эдикт с запретом иконопочитания. Патриарха Германа
сменил иконоборец Анастасий. Богатства православных церквей пошли на дань арабам,
оплату наемных войск (частью и славянских), пополнение казны. Иконоборчество в новой
форме проводили и большевики, но уже в нашем веке.
На покорение владений Руси у Волги выше Хазарии арабы во главе с будущим
халифом Мерваном II бросили в 737 г. 150 тыс. воинов. Они вывели оттуда на Кавказ 20
тыс. семей славян и их союзников, которые вскоре большинством погибли. Вероятно, эти семьи были носителями именьковской культуры.


Сама империя
от Подунавья переселила в 754 г. 208 тыс. славян в Малую Азию для несения
пограничной службы. Акцию провел Константин V (император: 741-775), муж Чичак и
сын Льва III. Он же повел в 756 г. войска и флот из 500 кораблей на болгар и славян,
пытавшихся от низовий Дуная прорваться к Царьграду.
Вероятно, давление на империю усиливалось под руководством князя северян
Славуна, восставшего в Болгарии против империи в 764/765 году. Годом раньше
Константин V направил против болгар и славян 800 или 2000 кораблей, большое конное
войско. Он смог победить хакана Телеца и славян, с триумфом возвратился в
Константинополь. Убитого Телеца сменил хакан Савин, а русские князья позже
устойчиво тоже назывались «хаканами».
К вышеприведенной карте дадим лишь некоторые уточнения. Ведь надо помнить,
что именно из общин славян Вифинии и Халифата, Передней Азии выходили отцы церкви
типа Иоанна Домаскина. Отсюда повел войска на покорение Царьграда к 820 г. Фома
Славянин.

Имперские походы против Скифии и выражавшей ее интересы Болгарии
продолжались. В мае 774 г. Константин V двинул флот из 2000 «роусских» (красных)
кораблей к устью Дуная. Если суда имели полные экипажи, то против болгар и славян
выступило почти 600 тыс. воинов. Это напоминало усилия империи по сдерживанию
славянского натиска в конце VI в. Византия добилась мирного договора, а вторым
походом и одержала военную победу. Княжения Росии в этот период активны во многих
местах.

Словено-русы около 774 г. отличаются при защите от войск Карла столицы
лангобардов Павии (Павли), где был заметен со своей дружиной «русский граф Эрно»
(вспомним Ирнека). Опорой русов в округе Вероны был округ Гарды. «Русские плащи»
громили франков в 778 г., хотя некоторые русы переходили и на сторону Карла. Русь в
786 г. приняла разгромленных данами фризов, поселившихся — на что указывают и
археологические находки — в городе Ладога у низовий Волхова.

Около 790 г. новгородский князь Бравлин (Буревой эпоса) захватил часть Крыма и
в храме Софии Сурожа (Судака) принял крещение. Вернув добычу и отпустив пленных,
дружина Бравлина уходит на север.

В это время под влиянием своей матери Ирины, жены
умершего Льва Хазарина, правит император Константин VI. При нем усилил влияние
полководец и евнух Ставрикий, а в число евнухов нередко попадали славяне, злобно
бившие других славян. Патриархом в 784-806 гг. был Тарасий, добившийся в 787 г.
вместе с Ириной формального осуждения иконоборчества Никейским собором.
Ставрикий в 783-784 гг. громил основные регионы проживания славян в самой
Византии: Элладу, Фессалию, Фракию, где основал город Иринополь (Верою), Болгары и
славяне во главе с Кардамом нанесли в 789 г. ответный удар и принудили Византию
выплачивать большую дань. Правда, Константин VI в 796 г. «послал хану вместо денег
конский навоз». Вскоре «шутника», бросившего и жену-провинциалку, по приказу Ирины
ослепили.
Северные «архонства» не теряли влияния и у Каспия. Там около 770 г. отличались
дружины тархана (полководца) Раса, «русого тарахана». Археологи находят культуры
русских племен-княжений к IX в. уже достаточно сложившимися. Источники указывают
на особую влиятельность Вер-силии (Бар-силии) в тогдашней Руси; это княжение могло
находиться у Борисфена (Днепра), а выходцы из него были заметны в Хазарии и
Византии.

Брат Льва IV Никифор уже в 776 г. пытался захватить имперскую власть.
«Василевс (Лев) высек мятежников, остриг их и выслал в Херсон...» Округа Крыма
продолжала считаться оплотом империи, где можно было держать под стражей и вместе с
тем слишком не унижать опасную для власти имперскую элиту. Никифор с помощью
северян пытался прорываться к трону в 777 и 780 гг. Жаждали власти и другие северяне.
Князь Версилии и славян Акамир активно вмешивается в политическую жизнь
империи в 797-799 гг. Он играл на противоречиях Никифора, Константина VI и Ирины в
пользу других сыновей Константина V. Было поднято восстание, но восставших ждало
массовое ослепление. Ирина ощущала, что стратегически для Византии оказываются
важнее связи с королем франков Карлом. Это и сдерживало окончательный крах
иконоборчества. Это же помогало и натиску державы Карла (идейного пращура
Наполеона) на восток.

До Тарасия патриархом был Никита, «евнух из славян». Иногда сведения об
Акамире относили и к 791 г.: «В марте 7 индиктиона Акамир, начальник славян в
Верзитии, подстрекаемый жителями Эллады, хотел увести сыновей Константина и одного
из них провозгласить императором. Царица Ирина, узнав это, послала Феофилакта,
оруженосца своего племянника, к патрицию Константину, отцу его, и приказала лишить
их зрения. Таким образом она рассеяла злоумышленников своих» (ВДИ. 1941. №1(14),
с.280, 277). Под 671 или 679 г. в византийских хронографах шло сообщение, что «хазары,
великий народ, вышедший из Верзитии, самой дальней страны первой Сарматии,
овладели всей Запонтийской Болгарией до самого Понта...»

Верзития (Барсилия) напоминает своим названием «вервиан» (дервленинов;
древлян), но и славян «берзитов», которые вместе с «драгувитами» (дреговичами),
«ваюнитами» (вятичами ?) и другими народами еще в VII в. доминировали в округе
Фессалоники. Возможно, «берзиты» случайно созвучны прикаспийским «барсилам»,
соседям хазар. Но перемещение по линии Дунай — Каспий бессов, дахов-даков, гуннов и
других народов не исключает и вероятность перемещения по схожему направлению
берзитов-барсилов, хотя могут быть и иные мнения. Доминирование славян в Хазарии
737 г. допускает, что частью хазары, действительно, происходили из славян,
подвергавшихся иудаизации и исламизации. Даже по русским летописям, около 859 г.
хазары брали с северян (игравших заметную роль и в Болгарии VIII в.), вятичей и полян
«по монете и по белке от дыма» — норму арабской дани. При любых уточнениях дат и
названий Ака-мир около 797 г. возглавлял славян, пытался иметь своих императоров в
Византии, как это делал в V в. род алана Аспара.

Варасвакурий (Барисбакур) и Салив, Феодора и Тиверий, Папац и Валгиц,
Вардан и Илья, Славун и Бравлин, Акамир и другие представители округи Скифии
делают отечественную историю VIII в. реально населеннойинтересными людьми, активными участниками всемирной истории. Все византийские императоры в этом веке действовали с оглядкой на могучие северные «архонства», хотя бы двое-трое из императоров сравнительно далеко на севере побывали. Многие императоры и узурпаторы являлись родичами северян.

Сотни тысяч воинов и тысячи кораблей шли не против державы Карла Великого, а
именно на сдерживание натиска державы «князя Роша» (Россией по мере христианизации
становилась Скифия). Способом устойчивого унижения было замалчивание реальной
силы северной державы «славян», которую даже по площади в конце VIII в. арабские
географы считали самой крупной в мире, больше Византии и Арабского халифата.
Подобное о величине Сарматии говорили и позднеантичные авторы.

Средневековая Русь рождалась из многовековых отечественных – во многом, скифо-сарматских, - традиций.
Вновь напомним, что никакая привычно известная из всяких школьных и
иных популярных (и обязательных) учебников Русь не древняя, а именно
средневековая. Средневековые - народы, культуры, города той Руси. Не
древнерусские, а средневековые русские… Запомним это навсегда, так как древний
мир ушел – как помним - во всемирную историю в 1У – У веках нашей эры. Во время
крушения Римской империи, во многом армиями из той же Скифии.

Новый век — ошибочно считаемый «началом Руси» — рождался привычно в
старом.
Около 790 г. новгородский князь Бравлин (Буревой эпоса), захватил — напомним
— побережье Крыма от Херсонеса до Сурожа, где в храме Софии принял крещение. В
это время франки Карла Великого добивают Аварию у Дуная, откуда славянское
население большинством уходит на север. Ранее вернулась по Днепру часть северян князя
Славуна, известного в Болгарии. Византийский император Никифор I, прошедший школу
приазовского воспитания, ликвидировал в 805 г. на Пелопоннесе Славянскую
республику, существовавшую с 587 г. (те славяне почитали апостола Андрея; построили
ему в округе города Патры храм). Республика была на землях древних ахейцев, имевших
многообразные связи со Скифией. После поражения славянских выступлений у
Фессалоники (Солуни) на север частью потянулись и драгувиты (дреговичи), смоляне,
езериты (поозеры), берзиты (версилы)...
Исход из традиционных скифо-славянских земель не был полным. Славянские
дружины поддержали Болгарию в борьбе против Византии и франков. Болгарский хан

Крум в 811 г. разгромил Никифора и сделал из его черепа чащу для пиров (подобную
князь печенегов Куря в 972 г. велел сделать из черепа убитого Святослава). Крум
«пировал вместе со славянскими архонтами (князьями), воздавая им должное за их вклад
в победу; послом Крума в Константинополь был славянин Драгомир». Видными
сподвижниками хана были Славна, Коловр и другие славяне. Этим Крум лишь
продолжал политику Ругилы и Аттилы, которым служил Эслав и другие дипломаты.
Скифские дипломаты отличались еще в переговорах с Александром Македонским. Успехи
северной дипломатии известны и раньше, хотя бы в переговорах со Спартой.
Объединяя всех недовольных в округе Константинополя, восстание в 820-823 гг.
поднял Фома Славянин (из среды славянских переселенцев в Азию). Восставшие
провозгласили его императором, более года он осаждал столицу Византии, но взять так и
не смог. На Балканах его поддерживал князь Людевит, у юга Каспия в округе города Рей
(опорного пункта русов) — дружины Бабека. Поражение этих и подобных движений и
вызвало необходимость концентрации новых сил в священной округе Рип, откуда миру
являлись невры и аланы, аорсы и гунны-нервии. Там явно находился один из священных
регионов исходного индоевропейства.
Движение Фомы Славянина требует тщательнейшего учета в отечественной истории.
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111132.htm
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111135.htm


Род Бравлина был посвящен в таинства восточного христианства (православия),
близкого императорам Византии. Окружение Рюрика, и это подтверждают
археологические находки, тяготело к западному христианству, насаждаемому франками.
Подавляющее большинство населения Руси (России) этих таинств не знало и
поддерживало традиции язычества, частью дожившие и до настоящего времени.
Против приглашения Рюрика выступал род князя Вадима. Это усилило и
противоборства других княжений-землячеств. «Начали сами собой владеть, и не было
среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с
другом». Одни летописи об этих противоборствах рассказывают, другие — нет. Якобы
«архонты» (князья старейшины) «славян, руси, чюди, веси, мери, кривич и дрягович»
сразу после смерти Гостомысла пригласили Рюрика. Тот имел нескольких жен, но больше
всех любил Ефанду, от которой и родился Игорь. Она получила «при море град с
Ижарою в вено» (приданое). По иным версиям — Рюрик в единоборстве победил Вадима,
тем и обрел на Руси власть.

Скандинавский эпос считает земли Скифии —Великой Швецией, Жилищем Богов.
Через эти земли пришел с юга прародитель скандинавов Один, здесь находили невест и
счастье его потомки. Когда тысячи лет Скандинавия и вся округа Балтики томились под
огромным ледником, на этих землях бурлила жизнь. Отсюда несколько тысяч лет назад
расходились по планете индоевропейцы, включая и будущих скандинавов. Поэтому «све
йи» для русских веками были «своими» — античным или раннесредневековым «русским
зарубежьем», подвергавшимся германизации. Позже идеологи Рюриковичей стали
утверждать, что «от тех варягов прозвалась Русская земля» (новгородцы лишь прежде
были славяне, а затем стали людьми от варяжского рода). Варяги — воины-наемники из
разных этносов, которые служили царям Скифии и соседних царств задолго до нашей
эры: греки-ахейцы у низовий Дона, фракийцы, армяне, семиты, персы, галлы... Они
давали клятву и получали право сожительства с женщинами округи, о чем рассказывал
еще «отец истории» Геродот. Этимология и смысл слова «варяг» остаются спорными.

Буревой (Бравлин) считался «девятым» русским князем после Баламбера
(Баламира; Владимира-старшего), а последнего эпос считал сыном Вандала. Буревой
многократно побеждал варягов-наемников, но проиграл им войну за Бярмию (Пермь).
Спасался в одной из крепостей на острове, где и умер. Варяги захватили Словенск
Великий — вероятно, группу селений вдоль Волхова, от Ильменя почти до Ладоги. Они
стали брать дань с чуди, славян Приильменья, мери и всех кривичей. Хазары обложили
данью полян (Киев), северян (Смоленск и Новгород-Северский), вятичей (округа
будущей Москвы). Свои мощные княжения сохранили дреговичи и древляне (бывшие
тервинги; тервунии Балкан). Вновь вспыхнула борьба за власть в державе «князя Роша».

Шведские послы «хакана Рос» в 839 г. попадают к королю франков, явно проводя
разведку. Дружины росов-русов в 842 г. захватывают города Южного Причерноморья,
как это неоднократно делали дружины из Скифии. Уже в 844 г. они вторгаются и в
Испанию. А в 860 г. всего 200 (500?) ладей с отборными русскими воинами наводят ужас
на Царьград. Этот поход окончательно и закрепляет за Скифией у византийцев новое
название — Росия, хотя используются и старые.

Вероятно, князья Аскольд и Дир потеснили Хазарию из округи Киева около 840
г. Византию вскоре возглавил малолетний Михаил III Исавр (842-867), позже прозванный
Пьяницей. За него долго правили мать и ее приближенные. От начала царствования
Михаила, выходов русских на юг той поры, считают летописи, и «стала прозываться
Русская земля» (дату летописцы ошибочно относят к 852 г.).
Около 850 г. власть в округе Волхова вернул русскому роду Госто-мысл, сын
Буревоя — «муж елико храбр, толико мудр, всем соседам своим страшный, а людем его
любим, расправы ради и правосудия». Потянулись сюда послы из разных дальних стран.

Под Новгородом найдено немало византийских и арабских монет, южных вещей, включая
монеты Феофила, отца Михаила III. Сыновья Гостомысла погибли или умерли. Волхвы
предложили пригласить на княжение сына его средней дочери Умилы и прусского князя.
Этим сыном и оказывался Рюрик, принявший католицизм и славный по деяниям в
Прибалтике. И время повторить еще раз.

Византийцы веками называли Росией — в связи с библейским «князем Росом»
(Гогом и Магогом) — именно Скифию, а слове-норусов — скифами, тавроскифами,
гетами, сарматами, гуннами. ..
Рюриковичам-германофилам больше нравилась скандинавская ориентировка
происхождения Руси, она сильнее утвердилась при германизации русского царского двора
с XVIII в. и ныне доминирует в мировой науке, хотя группы российских историков и
пытаются ей противостоять. Богатая дорюриковская (особо — «окололедниковая»)
история России (Скифии) — смертельный удар «скандинавскому порождению» Руси.
Происходивший из славянских кругов Приднестровья византийский император
Василий I (867-886) мощью напоминал римского императора Максимина (235-238),
выходца из гето-аланских слоев Скифии. Он убил царедворца Варду, зарезал и пьяного
Михаила, мстя за бесчестие своей сестры. При нем были очередные попытки
христианизации северной державы.

Его политика, вероятно, способствовала укреплению власти Рюрика и начальному
правлению Олега (879-912), перенесшего столицу Рюриковичей из Новгорода в Киев.
Именно в 882-886 гг. Олег покорил княжения полян, древлян, северян, радимичей, ведя
войны с уличами и тиверцами (наследниками приазовской династии Рескупоридов,
Тибериев Юлиев ?) у низовий Дуная и Днепра.

Русские наемники продолжали службу в византийской гвардии, как это веками до
них делали славяне, например, дружины князя Небула. Византийцы называли — надо
твердо помнить — русских князей «архонтами», как древние греки – затем римляне и
византийцы - звали иногда царей Скифии или Боспора. Это звание иногда носили
наместники в провинциях империи.

Христианизация все еще не охватывала большинство населения, не превращалась в
тотальное давление власти на народ. Русские «архонты» и «каганы» с ближайшим
окружением каждый раз индивидуально стремились принять в Царьграде или других
византийских городах крещение, чтобы получить богатые дары и гарантии доброго
отношения империи. Олег долго не тревожил сына Василия I — императора Льва VI
Мудрого (886-912). Лишь когда Мудрый с помощью угров (венгров) разгромил
Болгарию, а болгарский царь Симеон бежал в Доростол, созрела причина для мощного
похода народов Руси — «этих всех называли греки «Великая Скифь» (по летописям) —
на Царьград. Как Скифия ходила десятки раз.

История Росии (второе «с» появилось
позже) с IX в. известна достаточно хорошо, но не всегда удается в ней сделать важные
акценты. Но в данном случае это делать не будем.

http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111086.htm

Еще раз осмыслите приведенные в цикле «Дипломатия Великой Скифии» факты.
И если есть и волнуют вопросы, готов на них ответить.

С уважением ко всем читающим данный материал
Золин Петр Михайлович

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908270269
http://www.proza.ru/2009/08/27/269

 Русская дипломатия академика А. Н. Сахарова

Дипломатия Великой Скифии и ее наследников в итоге по мере христианизации и исламизации населения перешла к дипломатии полиэтничной Великой Руси, как державы северного царя Роша (Роса). Здесь в историю отечественной дипломатии вписали интересные страницы гунны и тюрки, многие индоевропейцы (аланы, славяне, готы и т.д.). 
Андрей Николаевич Сахаров отчасти справедливо отметил, что под ударами киммерийцев, позднее сарматов, скифов, гуннов предки славян, обитавшие в Среднем Поднепровье, периодически откатывались на север, скрывались в тамошних лесах, осваивали незнакомые земли, а затем медленно, но неуклонно вновь возвращались на свои пепелища. Так в сферу хозяйственного освоения предками поднепровских славян попадали, огромные пространства, где со временем складывалась определенная общность социально-экономических политических, культурных структур.
К сожалению, видный историк прошел мимо дипломатии самих киммерийцев, сарматов, скифов, гуннов, которые вписали яркие страницы в отечественную историю, существенно влияли и на этногенез славян – части населения полиэтничной Великой Скифии.
Вместе с тем при всей половинчатости обоснованная позиция А.Н.Сахарова неизмеримо правдивее любых усилий неонорманизма, обрезающего и обрезающего «всеобщую историю России» началами от Рюрика.

Андрей Николаевич Сахаров http://bibliotekar.ru/polk-14/index.htm

«МЫ ОТ РОДА РУССКОГО...» Рождение русской дипломатии
ЛЕНИЗДАТ 1986

Новая книга известного советского историка рассказывает о становлении дипломатических отношения Древней Руси. Автор, привлекая мало известные широкому читателю материалы, раскрывает различные стороны дипломатической деятельности первых русских князей Олега, Игоря, Святослава на широком поле политических   и   торгово-экономических   отношения   того   времени.

Вместо введения: Споры, споры

1. Кий — первый русский дипломат? Гибель Мезамира

2. «Чудеса» в  Причерноморье и первые договоры Руси с греками

3. В гости к франкам

4. «Дипломатическое признание» Руси

5. Князь Олег и договоры варягами, венграми, болгарами

6. Второй поход на Константинополь

7. Подделка или «договор века»?

8. «Мы от рода рускаго...»

9. Через Хазарию на Восток

10. Вершина древнерусской дипломатии

11. «Иде Ольга въ Греки»

12. Крах миссии Адальберта

13. Конец Хазарии

14. Посольство Калокира

15. Тайна «Записки греческого топарха»

16. Дунайский поход Святослава

17. Схватка с Иоанном Цимисхием

18. На прежних рубежах

Вместо заключения. Восточно-европейская держава
http://bibliotekar.ru/polk-14/index.htm

1. Кий — первый русский дипломат? Гибель Мезамира

В ту пору, когда в восточно-славянских землях появились первые государственные объединения, когда здесь стал осуществляться переход от племенных организаций к конфедерациям племен и на этой основе зарождались племенные союзы полян, древлян, северян, вятичей, тиверцев, дреговичей, радимичей, ильменских словен, возникали их городские центры — Киев, Чернигов, Полоцк, Новгород, другие города и городки, миро-сая дипломатическая практика уже проделала долгий и сложный путь. Рабовладельческие государства древнего Востока, Египет, Рим, греческие государства — полисы и их многочисленные колонии, Скифская держава и гуннская империя Атиллы, Византийская империя, Аварский и Хазарский каганаты, Арабский халифат, раннефеодальные государства Европы — империя франков и возникшие на ее основе Германия, Франция, итальянские государства, Болгария, Венгрия, Польша, скандинавские королевства, Англия, государственные образования Причерноморья и Северного Кавказа — весь этот разноязыкий, этнически пестрый и разнообразный в социально-экономическом, политическом и культурном отношениях мир за долгие столетия уже выработал и вырабатывал и в первую половину I тысячелетия новой эры, когда складывалась основа крупного восточно-славянского государства — Киевской Руси, определенные дипломатические приемы, средства, формы, заимствуя и примеряя опыт веков к нуждам собственной рабовладельческой или феодальной государственности. Изменчивый, постоянно бурлящий, воюющий и мирящийся мир со всех сторон обступал Восточно-Европейскую равнину, где вдоль больших полноводных рек, на необозримых солнечных черноземах юга, в суровых северных лесах, па перекрестках древнейших торговых путей происходило формирование конфедераций славянских племен, а позднее — образование Древнерусского государства. И точно так же, как долины рек, привольные степи, многочисленные городки были открыты торговле, хозяйственной сноровке, военному опыту других стран и народов, восточно-славянское общество должно было неизбежно знакомиться с политическими традициями внешнего мира, примерять собственный опыт к уже сложившейся международной дипломатической практике, впитывать все то, что могло усилить основы раннефеодальной славянской государственности, укрепить позиции княжеской власти внутри страны, содействовать ее международному престижу.

Порой существует предвзятое мнение, будто тогдашняя жизнь была настолько замкнута, настолько ограничена, что по существу народы и государства были полностью оторваны друг от друга, а торговля своей тонкой ниточкой купеческих караванов не могла связать их в сколько-нибудь прочную и постоянную цепь и быть источником более-менее регулярной информации. Конечно, о ТОМ можно легко рассуждать сегодня, в век радио, телевидения, телефона, широчайшего развития средств массовой информации, целенаправленных научных и туристских обменов, обнимающих в своей совокупности весь мир, однако недооценивать способность человечества к обмену опытом во многих областях политики, науки, техники, культуры во все времена, видимо, не следует. И источником необходимой информации, подчеркиваем, именно необходимой, без которой был невозможен дальнейший прогресс человеческого общества, были, конечно, не только торговые пути. Сюда можно было бы отнести и широкие миграции народов, переселения их под ударами иноземных захватчиков, завоевания и ассимиляции населения, колонизации, обмен пленными, взаимные посольства, династические браки, паломничества к христианским, мусульманским, буддистским и прочим святыням, обмен рукописными трудами, в том числе художественными сочинениями, взаимные переводы хроник и многое, многое другое.

Возьмем примеры хотя бы из славянской истории и истории некоторых сопредельных стран.

Под ударами киммерийцев, позднее сарматов, скифов, гуннов предки славян, обитавшие в Среднем Поднепровье, периодически откатывались на север, скрывались в тамошних лесах, осваивали незнакомые земли, а затем медленно, но неуклонно вновь возвращались на свои пепелища. Так в сферу хозяйственного освоения предками поднепровских славян попадали, огромные пространства, где со временем складывалась определенная общность социально-экономических политических, культурных структур.

Или обратимся к известной миграции болгар в VI— VII веках новой эры и не менее известной миграции венгров — угров, по русской летописи,— в IX — X веках. И те и другие прошли огромные расстояния: пероые — из регионов Приазовья, вторые—Предуралья через Северное Причерноморье, и осели на Балканах и в Среднем Подунавьс, смешались с местным населением, вошли в конгломерат европейских народов. Венгры в период кочевания в южно-русских степях провели даже некоторое время под степами Киева, в бытность там князя Олега. В «Повести временных лет» об этом сообщается следующее: «Ндоша угри 'мимо Киевъ горою, еже ся зоветь ныне Угорьское. пришедъше къ Днепру и сташа вежами; беша бо ходяще, акн се половци. При-шедше от въстока и устремишася чересъ горы великий, я же прозвашася горы Угорьскиа, и почаша воевати на живущая ту волохи и словенн... Посемъ же угри про-гнаша волъхи, и наследит а (наследовали1) землю ту, и седоша съ словены, покоривше я подъ ся, и оттоле про-звася земля Угорьска».

Сколько нового и неведомого ранее узнали болгары и венгры в новых землях, сколько своего хозяйственного, военного и иного опыта они привнесли на отвоеванные земли. И даже недолгое пребывание венгров под Киевом, как увидим ниже, закончилось переговорами и договором по всем канонам европейской дипломатии того времени. Отметим попутно великолепное знание нашим древним летописцем исхода угров с Востока и историю их появления в Закарпатье, в Европе.

В результате вопи победители порой переселяли пле-исчшых жителей на новые места. Так, руссы расселяли пл своих землях побежденных торков, берендеев, поля-кии. В свою очередь, руссы, захваченные половцами, не только продавались на невольничьих рынках Херсонеса н Судака, но и порой расселялись в степных половецких городках. Бывало и так, что пленные, проведя несколько лет на чужбине, после заключения враждующими сторонами мирного договора отправлялись, согласно его условиям, на родину. Дорогая это была плата за «информацию;-, по она была и играла свою роль в общем обмене всеми видами социально-экономического, политического и культурного опыта.

Благодаря династическим бракам вместе с невестами в чужую страну прибывал сонм их сопровождающих, слуг, служанок. Так, вместе с Анной Ярославной в Париж отправились русские люди, и сама Анна Ярославна привнесла в качестве регентши в управление Францией опыт великокняжеского киевского дома, как и Анастасия Ярославна в Венгрии, Елизавета Ярославна в Норвегии, а потом, во втором браке, и в Дании. В свою очередь, в Киеве пребывали Анна — принцесса византийская, ставшая женой Владимира I, Ингигерд — принцесса шведская, ставшая женой Ярослава Мудрого, принцессы из Польши, германских земель, вновь Ви.члл-тии, ставшие соответственно женами старших сыновей Ярослава — Изяслава, Святослава и Всеволода, занимавших последовательно великокняжеский престол.

В Переяславль к Владимиру Мономаху прибыла сосватанная его теткой — королевой Дании Елизаветой Ярославной—дочь английского короля Гарольда, погибшего при Гастингсе в битве с нормандцами Впл:,-гельма Рыжебородого. А после смерти гречанки Аиастл-сни Всеволод Ярославнч женился вторично—на знатной половчанке; на половецких княжнах были женаты и ;к?-ти Владимира Мономаха — Юрий (будущий Владимиро-суздальский князь Юрий Долгорукий) и Андрей. Этот список можно было бы продолжить: десятки, сотни людей прибывали вместе с невестами в дружеские столицы, привнося в их жизнь новые традиции, привычки, опыт, знания, новые политические, военные и культурные связи.

Известно, например, что вместе с Анной в Киев при Владимире пришло христианство, проникли некоторые византийские политические и культурные традиции. Вместе с Гитой ко двору переяславского князя Владимира Мономаха проникли книжные знания тогдашней Англии. Ученые даже предполагают, что свое знаменитое «Поучение» детям Владимир Мономах написал под влиянием широко известных на западе, и в частности в Англии, сочинений подобного же жанра. Вместе с половецкими женами в русские княжества приходили военные союзники из ставших родственными половецких колен. Изяслав Ярославич через свою жену польку был тесно связан с польским королевским домом, и польский король в определенные годы оказывал своему зятю помощь в его борьбе с братьями за великокняжеский престол.

Появление в Киеве после крещения Руси ставленников Византийского патриархата — греческих митрополитов, греческого клира — привело к тому, что вместе с ними на Русь пришли греческие книжность, церковные и политические знания, тесные связи с константинопольским двором.

Прекрасными информаторами порой являлись паломники. Так, черниговский игумен Даниил, совершивший в начале XII века путешествие по «святым местам», оставил потомкам свое знаменитое «Хождение», в котором не только подробно описал земли, по которым прошел, но и рассказал о крестовых походах, в частности о походе иерусалимского короля Болдуина в Сирию; с его войском русский паломник проделал весь путь. Позднее Дгшпил оказался при дворе переяславского князя Владимира Мономаха, был с ним в грандиозном походе против половцев в 1111 году и оставил нам историю ;>того похода. Не исключено, что именно Даниил подробно рассказал и Мономаху, и другим русским князьям о характере крестовых походов, и не случайно поход 1111 года в степь во многом напоминал по своей форме походы крестоносцев: так же активно участвовало духовенство в организации и проведении похода, те же религиозные обряды предваряли штурм половецких городков- крепостиц.

И конечно, важную роль играли в древности в качестве средств общения между разными странами торговые и посольские миссии. Русские торговые караваны по старинным торговым путям шли из Киева, Новгорода, Чернигова, Пераяславля, Полоцка и других русских городов во все стороны тогдашнего мира: через Хаза-ршо и Волжскую Булгарию— на Восток, на Северный Кавказ и Закавказье; по Днепру — к Черному морю; через Подунавье — в Болгарию и Византию; через чер-венские города — в Польшу и Германию; через Волынь—в Венгрию; по Балтийскому морю и Балтийскому побережью — в Скандинавские страны, Англию. Немецкие, варяжские, еврейские торговые дворы издавна стояли в Киеве и Новгороде. Особенно была велика посредническая роль еврейской торговли. Есть сведения о том, что в XI веке черниговский купец еврей Исаак вел свои торговые дела в Лондоне в то время, когда там развертывался заключительный акт отчаянной борьбы англосаксов против захватчиков нормандцев, окончившийся  разгромом   английской  рати  при  Гастингсе.

Посольские миссии осуществляли и разведывательные, ознакомительные функции, и выполняли конкретные внешнеполитические поручения. По всей Европе и Передней Азии ехали на лошадях, в ладьях, на верблюдах посольства разных страной народов, знакомясь с жизныо и политическими порядками разных стран, знакомя их со своим собственным опытом. Таким образом, мир издревле был стянут крепкими и разнообразными связями и порой горьким опытом, порой через радостные открытия приобщался ко всему тому, чем владело тогдашнее человечество, включая и дипломатические традиции.

А традиции эти также исчислялись столетиями. От 1296 года до новой эры доходит до нас первый дипломатический документ — договор о мире и любви, союзе и взаимопомощи между египетским фараоном Рамзесом II и хеттским царем Хаттушилем III. Он провозгласил <:мир и братство на все времена» между двумя рабовладельческими державами. Обе стороны обещались помогать друг другу против общих врагов, выдавать взаимно политических перебежчиков. Договор призывал проклятие богов ма головы тех нынешних и будущих египетских и хеттских правителей, которые попытаются нарушить договор. Обе стороны торжественно обменялись текстами договоров, которые были по-египетски и по-хеттски начертаны на серебряных досках. Оба экземпляра скрепили государственными печатями и подписями монархов. Заключение договора сопровождалось энергичной перепиской сторон, обоюдными посольствами, переговорами в столицах Египта и Хеттского царства. Венчался договор династическим браком.

Это было видимое, письменное, известное последующим поколениям начало, а затем последовала долгая и богатая история развития и совершенствования дипломатической практики опытом многих государств и народов. И в центре этой практики извечно стояли вопросы воины и мира. «Bcllurn nullum nisi justum» («Нет войны, кроме войны законной»),— говорили древние римляне. Русская летопись спустя столетия возгласила: «Рать стоит до мира, а мир до рати. А между ратью и миром шла  напряженная политическая  работа, и  работу эту IKVIH древние и средневековые дипломаты. Уже во втором тысячелетии до новой эры в Египте существовала инициальная профессия людей, посылаемых за границу для поддержания мирных связей с соседними государст-п.'шн. В 546 году до новой эры государства Срединного Китая заключили между собой договор о мирном улаживании возникающих межгосударственных споров. Древний Рим заключал на протяжении своей истории десятки, сотни договоров, регулирующих отношения с окрестными странами. Геродот упоминает переговоры лидийского царя Креза с послом ионийских греков Би-алтом, в ходе которых тот старался побудить царя Лидии установить мирные отношения с ионийскими островитянами. А сколько мирных договоров, дипломатических усилий донесла до нас история древней Эллады. Любопытно, что сведения о древней дипломатии содержатся и в Библии. Ее тексты донесли до нас цель одного из посольств Древней Иудеи в Рим. Иудейские послы заявили в римском сенате: «Ионафан-первосвященник и народ иудейский прислали нас, чтобы восстановить дружбу с вами и союз по-прежнему». Золотой венец и пальмовая ветвь посылались правителями друг другу в знак «полного мира». Системы многочисленных посольств, частых переговоров, союзных соглашений, разнообразных мирных договоров, перемирий были свойственны не только Древнему Египту, античным Риму и Греции. Широко известна дипломатическая практика Карфагена, Древней Армении, Персии, Понтийского царства, Нумидни, Македонского царства.

Изощренную дипломатическую систему разработала Византия, которая активно использовала дипломатию в своих отношениях с Болгарией, Венецией, Пизой, Персией, Арабским халифатом, гуннами, аварами, Хазарским каганатом. А те с успехом овладевали византийским дипломатическим опытом.

И трудно себе представить, чтобы вся эта огромная, веками разработанная дипломатическая практика не становилась достоянием тех народов, которые выходили из племенного бытия и вставали на путь создания начальной государственности. «Каждому историческому типу классового общества, — говорится в одной из советских обобщающих работ по истории международного права,— соответствует свой тип государства и права. Это относится и к международному праву, зарождение которого непосредственно связано с возникновением государства и осуществлением им внешних функций». Раскрывая смысл международных отношений, К. Маркс отмечал, что они по своей сути вторичные и третичные, вообще производные, перенесенные, непервичные производственные отношения» \ В. И. Ленин также обращал внимание на то, что «выделять «внешнюю политику» из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль»2. Ф. Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», анализируя закономерности перехода от первобытно-общинного строя к раннеклассовому обществу, выявил, что именно на этапе «военной демократии», когда общинные отношения уступают место возрастающей роли вождей, дружин, начинаются далекие грабительские походы, родовой строй превращается в организацию для грабежа а угнетения соседей, а органы его власти становятся орудиями господства и угнетения, направленными против собственного народа. Именно в это время зарождаются войны как социальное явление, которое отражает интересы складывающегося господствующего класса, и закладываются основы государственной дипломатической службы.

Поэтому понятно, что даже скупые, единичные свидетельства о дипломатии древних руссов следует расценивать не как случайные, не сцепленные друг с другом исторические факты, а как признаки пусть еще неразвитой, примитивной, но уже дипломатической практики складывающегося государства, которая возникала и оформлялась на фоне мирового многовекового дипломатического опыта, переходящего от формации к формации, от государства к государству.

 

* * *



Первые сведения о дипломатической практике восточных славян, предков киевских руссов, относятся к V—VI векам н содержатся, с одной стороны, в русской летописи, с другой — в византийских источниках. Многим памятно знаменитое место из «Повести временных лет» о легендарном основателе города Киева Кие, его братьях Щеке и Хориве и их сестре Лыбеди. Приведем его полностью: «И быша 3 братья: единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыбедь. Седяше Кий на горе, где же ныне увозъ Бори-чевъ, а Щекъ седяше на горе, где же ныне зовется Ще-ковица, а Хоривъ на третьей горе, от него же нрозвася Хоревица. И створиша градъ во имя брата своего ста-рейшаго, и нарекоша ему имя Киевъ. Бяше около града лесъ и боръ великъ, и бяху ловяща зверь, бяху мужи мудр и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дне. Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ былъ, у Киева бо бяше перевозъ тогда с оная стороны Днепра, тем глаго-лаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо бы перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду; но се Кий княжа ше в роде своемъ, приходившю ему ко царю, якоже сказа-ють, яко велику честь приялъ от царя, при которомъ приходивъ цари. Идущу же ему вспять, приде къДунаеве, и възлюби место, и сруби градокъ малъ, и хотяше сести с родом своимъ, и не даша ему ту близъ живущий; еже и доныне наречють дунайци городище Кис-вецъ. Киеви же прншедшю въ своей градъ Киевъ, ту животъ свой сконча; и братъ его Щекъ и Хоривъ и сестра их Лыбедь ту скончащася».

Долгие годы принято было считать, что весь этот текст повествует о некой легенде основания Киева, что имена героев этой легенды вымышленны и сами они никогда не существовали в действительности. Но в последнее время среди ученых все чаще раздаются голоса в пользу того, что в основании этого текста лежат достоверные исторические факты. Эту точку зрения наиболее полно выразил академик Б. А. Рыбаков. Он обратил внимание на определенную связь записи с историей противоборства актов, предков славяно-руссов, с Византийской империей в V — VI веках, после возрождения славянских земель  между  нашествиями  гуннов  и  азаров.

Это было время, когда началось мощное движение славянских, в том числе и поднепровских племен, в южном направлении. Этот грандиозный колонизационный поток хлынул на Балканский полуостров и через Дунай проник в пределы Византийской империи. Тщетно император Анастасий и блистательный Юстиниан старались воспрепятствовать этому мощному давлению. По существу на северных границах империи шла непрекращавшаяся война, и в огне этой войны сгорали византийские легионы, сдавались иа милость победителей и брались штурмом греческие пограничные крепости; опасность нависала над самой столицей империи — Константинополем. Византийские авторы того времени с тревогой пишут о рейдах славян во Фракию, об их регулярных вторжениях за Дунай и о бедственном положении балканских владений Византии.

Во время большой славяно-византийской войны 550—551 годов славяне подступили к стенам Константинополя, а в конце VI века они предприняли несколько попыток овладеть византийской столицей.

Бурлящий, воинственный, входящий в пору созревания своих государственных образований славянский мир со всех сторон обступал балканские земли Византии. Положение стало угрожающим. И тогда верный своим дипломатическим традициям отношений с «варварским» миром Константинополь решил поставить себе на службу ьоенную мощь славянских племен, сделать их не врагами, а союзниками, привлечь их вождей золотом и привилегиями на свою сторону, купить их верность, загородиться славянскими поселениями от начавшегося натиска аваров на византийские границы с севера и северо-запада, а позднее — болгар с северо-востока. К славянским вождям пошли посольства с богатыми дарами; переговоры нередко кончались согласием славян расселиться в землях Византии и взять на себя пограничную службу. Ежегодными данями откупалась империя от славян за эти услуги.

Начался и наем славянских отрядов в императорскую армию. Нередко славяне несли службу в дунайских крепостях Византии. Особенно активно эту политику проводило византийское правительство при Юстиниане I. Известно, например, что именно в правление этого императора, около 533 года, один из императорских военачальников, носивший славянское имя Хильбудий, был направлен на Дунай для обороны тамошней границы от славян.

Вторично обращается Юстиниан к антам в 546 году; он направляет к ним посольство, предлагает занять одну из крепостей на Дунае и взять на себя оборону здешних мест.

И все же грекам не удалось полностью сдержать этот славянский натиск: то здесь, то там вдруг открывалась граница, и лавины славянских воинов, круша сопротивление императорских легионов, предводительствуемых  известными  полководцами, подходили под стены Константинополя.

Так в войнах, переговорах, соглашениях мужала древнеславянская дипломатия, набиралась векового опыта, который прежде всего был аккумулирован в дипломатической системе Византийской империи.

Вот теперь, видимо, и настало время вернуться к нашему тексту из «Повести временных лет». Опустим из него то, что относится к основанию Киева, и обратим внимание на, так сказать, внешнеполитическую сторону дела.

Любопытно, что сам летописец прекрасно понимает: события, о которых он пишет, уходят в седую древность и потому туманны, неясны; эту неясность он, впрочем, не берется опровергнуть, но вот один момент для него абсолютно бесспорен: как же Кий мог быть перевозчиком на Днепре, вопрошает он, если он ходил в Константинополь, был принят тамошним «цесарем», получил от него «велику честь», затем, идя восвояси, попытался остановиться и закрепиться на Дунае и даже срубил там «градокъ малъ», но местные жители выбили оттуда Кия, и он вернулся в свой родной город на Днепре? Все это факты для летописца совершенно недискуссионные, и именно эти факты, во всяком случае по внешней канве событий, совпадают со сведениями византийских хронистов, рассказавших о войнах, мирах, союзах византийских императоров со славянами. А учитывая, что русский летописец не назвал нам имя императора, кото-, рый принимал Кия, можно считать, что это был не Юстиниан, дела и имя которого автору были хорошо известны (что видно из других его записей), а менее значительная фигура, относящаяся к доюстиннанову времени,— возможно, как считает Б. А. Рыбаков, император Анастасий,— и дата заключения союза между по-лянскнм князем и византийским императором может относиться к концу V — первой трети VI века. Кстати, к этому же времени, по данным советских археологов, относятся находки на Старокиевской горе и на холмах, прилегающих к Подолу. Это следы укрепления того времени, монеты чеканки периода Анастасия и Юстиниана, большой каменный алтарь языческого святилища, керамика, датируемая тем же временем. А это значит, что в тот период Киев уже существовал как крепость, город на великом водном пути по Днепру, который контролировал дороги, идущие с севера на юг, в Причерноморье и далее — в Подунавье.

Но вернемся к Кию. По данным летописи, он был принят императором и получил от него «велику честь», что на языке византийской дипломатии может означать только одно: Кий заключил, как и прочие «варварские» вожди, кого посулами, подарками, подкупом привлекали греки к себе на службу, договор о союзнических обязательствах по отношению к Византии и попытался на Дунае этот договор осуществить, но потерпел неудачу.

Поэтому с большой долей вероятия можно считать сведения о Кие известием не только о появлении у поднепровских славян в V—VI веках новой эры княжеской власти, дружины, силами которой («родом своим») Кий и намеревался закрепиться на Дунае, но и первым сведением о зарождении русской дипломатии: восточнославянский князь вел переговоры в константинопольском дворце и заключил с империей договор.

Мы можем представить себе, как гость из далекого Киева был принят императором, как он зачарованно смотрел на великолепие дворцовых покоев, пышность и богатство византийских одежд, на такой далекий и недоступный для северного «варвара» мир; как на золотом блюде он и сопровождавшие его люди получили денежное содержание, а по окончании приема — богатые дары. Кий мог в обмен предложить лишь одно, в чем остро нуждался в грозных V—VI столетиях константинопольский двор,—военную силу, мечи своей дружины.

Но этот факт, относящийся к V — VI векам, не является ни единичным, ни уникальным. Удивительно дружно, в согласии с русским летописцем византийские авторы сохранили для нас и другие сведения о дипломатических контактах славянских племенных союзов как между собой, так и с соседними народами. Межплеменные ссоры прекращались, и объединенное славянское войско шло на Константинополь. Прокопий Кесарийский сообщил, что в своей борьбе с Византией два мощных восточно-славянских племенных союза — антов и склавинов — нередко договаривались между собой о совместных действиях.

В середине VI века Византия вела изнурительную войну с готами, и вот в 548—549 годах, во время самого разгара военных действий готского военачальника Тоти-лы против византийской армии, объединенная рать славян вновь, уже в который раз, перешла Дунай. Оценивая это событие и отражая, видимо, уже сложившуюся относительно этого факта распространенную точку зрения, Прокопий Кесарийский записал в своей книге «Война с готами»: «Многие подозревали, что Тотила, подкупив этих варваров крупными денежными суммами, направил их на римлян (византийцев) с тем, чтобы императору было невозможно хорошо организовать войну против готов, будучи связанным борьбой с этими варварами». На удар Византия ответила ударом: константинопольские дипломаты попытались склонить к борьбе против славян соседствующий с ними племенной союз гепидов. Посольство гепидов прибывает в Константинополь, и гепиды заключают с империей антиславянскпй союз, подкрепленный клятвенными заверениями и императора, и послов. И вскоре армия гепидов выступает в поход.

Это сведения, лежащие, так сказать, на поверхности, а сколько за ними было тайных переговоров, скрытых от глаз современников посольств, подкупов, поднесений дорогих подарков славянским и гепидским вождям. И выступали в этой сложной дипломатической борьбе, как равные с равными, Византия, государство готов, славянские племенные союзы, племенной союз гепндов,

Другой греческий историк — Менандр Протиктор. — рассказал в своем труде о попытке антов в период, противоборства с Аварским каганатом на время приостановить военные действия, чтобы обменяться пленными.

Это было тяжелое время для восточных славян. Не успели они оправиться от гуннского нашествия, которое задело их лишь северным крылом, как надвинулась новая опасность: из восточных глубин через северное Причерноморье в Европу стали продвигаться мощные орды аваров. Они прошли огнем и мечом через попавшиеся на их пути земли антов и осели в Паннонии, основав там свое государство — Аварский каганат. В течение почти двух с половиной веков, до их разгрома франками Карла Великого, авары представляли грозную силу а Восточной Европе, неоднократно угрожали Константинополю, тиранили некоторые подвластные им славянские земли. «Владетели антские приведены были в бедственное положение,-— писал Менандр Протиктор.— Авары грабили и опустошали их землю».

С горечью русский летописец вспоминал в «Повести временных лет» об этих тяжких годах, выведя аваров под именем обров и рассказав, как они «прнмучпвали» славян, в частности племя дулебов, и досаждали Византин в царствование императора Ираклия, т. е. в начале VII века: <:Въ си же времена быша и обри, иже ходнша на Ираклия царя и мало его не яша1. Си же обри воеваху на словенех, и прнмучиша дулебы, сущая слове-ны, и насилье творяху жснамъ дулебьскимъ: аще поехати будяше обърину, не дадяшс въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телегу и повести обърена, и тако мучаху дулебы. Быша бо объре теломъ велици и умомъ горди, и богъ потреби я, и помроша вен, и не остася ни единъ объринъ. И есть притъча в Руси и до сего дне: погибоша аки обре; их же несть племени пи наследъка».

Но пока сгинули авары, много несчастья принесли они славянским землям, и анты вели с ними нескончаемые войны за свою независимость.

В 560 году, как сообщил Менандр Протиктор, к аварам было отправлено антское посольство во главе с Мег замиром. Он должен был договориться с аварами о перемирии для обмена пленными. Держал себя Мезамир гордо и независимо, и по наущению одного из влиятельных советников авары решили расправиться с этим очень видным среди антов вождем. Переговоры были грубо прерваны, и посол был убит, что явилось в те времена, как и позднее, делом неслыханным. Это нарушение аварами посольского статуса Мезамира настолько поразило греческого автора, что он записал: «Авары уклонились от должного к лицу посланника уважения, пренебрегли правами и убили Мезамира... С тех пор,— закончил эту историю Менандр,— авары стали еще больше разорять землю антов, не переставали грабить ее и порабощать жителей».

Мы не знаем подробностей этой трагедии, приключившейся с первым нам известным официальным древ-неславянским послом, но можем лишь предположить напряженный характер переговоров, упорство посла и ярость его противников. По-видимому, по странной случайности имя Мезамира включало в себя составной частью слово «мир», издревле использовавшееся при образовании старославянских языческих имен.

Упорнее оказалось сопротивление аварам со стороны племенного   союза   склавинов,   и   удачливее — склавинские дипломаты. Тот же Менандр рассказывает, что, не сумев подчинить1 себе подунайских славян силой, аварский каган Баян отправил к их вождю Да врите посольство си к тем, кто стоял во главе склавинского парода*. Каган потребовал, чтобы славяне покорились аварам и обязались платить им дань. Но Даврита ответил горделиво, достойно и поэтично: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот, человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашим, а мы чужим привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи». Склавнны сохранили CDL-ю независимость в страшных тисках нападений — со стороны и аваров, и Византии. И можно думать, что дипломатические усилия склавинов сыграли немаловажную роль в этом успешном сопротивлении. внешним врагам.

И еще не раз позднее сообщали византийские хронисты об участии антов и склавинов в дипломатических переговорах, о заключении ими договороз с соседями, о получении славянскими вождями подарков в обмен \гл предоставляемую военную помощь. Греческий автор Маврикий Стратег писал, что задаривание вождей славянских племенных союзов использовалось византийской дипломатией как обычная практика; другой автор, Феофилакт Симокатта, сообщил, что в VI веке анты стали «союзниками римлян», т. е. византийцев, в борьбе с аварами. А это означало, что антские вожди пошли на определенное соглашение с константинопольским двором. Византийцы и позднее, в VI — VII веках, выплачивали антам ежегодные денежные средства за сохранение такого рода союза, предоставляли им в виде компенсации земли для расселения, отдавали во владение крепости на Дунае в обмен на обязательства охранять северные  границы  империи от набегов  кочевников.

Итак, не в X веке зародилась русская дипломатия. Корни ее уходят в седую старину,  во времена первых веков новой эры, когда, развивая свое хозяйство, строя новые социально-экономические отношения, отчаянно отстаивая свою свободу и независимость в борьбе с врагами и осуществляя, в свою очередь, военное давление на богатые земли Византийской империи, славяне овладевали вековыми дипломатическими стереотипами. Они уже знали посольские обычаи, бывали в Константинополе, вели переговоры со своими соседями, были знакомы с таким древним условием перемирий, как обмен пленными, овладели и такой известной в то время традицией союзных отношений «варваров» с Византией, как получение подарков, ежегодных денежных откупных сумм. По-видимому, знали они и тайные посольства, и тайные договоры, как, например, договор с готами. И уже в эти отдаленные времена древнеславянскне дипломаты почувствовали, какой опасной была их служба. Порой посол ради интересов своего народа шел на смерть. Все это было ведомо предкам руссов, и все, что знал мир в пору перехода от первобытно-общинных отношений к классовому обществу и к государству, знали, как мы убедились, и они. Й пусть фрагментарны сведения о дипломатических контактах древних славян, но они существовали и подготовили позднейшую дипломатическую историю нашего народа.

2. «Чудеса» в  Причерноморье и первые договоры Руси с греками

Со времени гибели Мезамира прошло три с лишним столетия, прежде чем мы встречаемся с очередным упоминанием о дипломатии древних руссов. Но значит ли это, что жизнь в восточно-славянских землях стояла на месте?

В течение этих столетий в землях восточных славян проходили бурные социально-экономические процессы, шло формирование конфедераций племен: зарождались будущие княжества, в племенной среде все более четко выделялась княжеская дружина, рубились грады, становившиеся не только центрами ремесла и торговли, но и   важными   крепостями   на  водном   пути   по  Днепру, Днестру и другим славянским рекам. Русские дружины отправлялись в далекие и рискованные военные походы.

К этому времени восточные славяне после жестоких поражений аваров в Центральной Европе сбросили с себя их иго, но в VII веке столкнулись с новой военной угрозой — со стороны сложившегося в Приазовье, па Северном Кавказе и в Северном Крыму, в междуречье Дона и Волги Хазарского каганата. Хазары прочно овладели восточной частью Северного Причерноморья, переняли все торговые пути, ведущие из русских земель на юг и юго-восток, стали угрозой для крымских и севе-ро-прнчерноморских владений Византии. С большим трудом империи удалось приостановить этот натиск хазар. В ход были пущены старые испытанные способы: византийские дипломаты стремились за счет уплаты хазарам периодических даней оградиться от их набегов, сделать хазар своими союзниками. В Константинополе с почестями принимали хазарских послов, посылали дорогие подарки кагану и его приближенным, и наконец, в 625 году империя заключила с Хазарией договор о союзе и взаимопомощи. Стремясь еще теснее привязать к себе сильного северного соседа, византийский император Ираклий даже согласился отдать в жены кагану свою дочь Евдокию. А через некоторое время, спасая империю от нашествия персов, 40 000 хазарских всадников отправились на  помощь императорской  армии.

Со времени образования Хазарского каганата восточные славяне уже в который раз выступили на защиту своих земель от агрессивного соседа. «Повесть временных лет» рассказывает об одном из эпизодов этой борьбы славян и хазар следующим образом: «И наидоша я (их) козаре седящая на горах енхъ в лесехъ, и реша (сказали) козари: ,.Платите намъ дань". Съдумавше же поляне и вдаша от дыма мечь, и несоша козари ко князю своему и къ старейшиным свонмъ и реша имъ:   „Се,   налезохомъ  дань  нову".  Они  же  реша   им: „Откуду?" Они же реша: „Въ лесе на горахъ надь рекою Днепрьскою". Они же реша; „Что суть въдали?" Они же показаша мечь. И реша старци козарьстии: „Не добра дань, княже! Мы ся доискахомъ оружьеыъ одн-ною стороною, рекше саблями, а енхъ оружье обоюяу остро, рекше мечь. Си имуть имати дань на насъ н па инехъ странах"».

Здесь речь идет о встрече хазар с полянами. Автор опоэтизировал ее, подчеркнул мощь Киева, страх хазар перед своими будущими мстителями: ведь именно от киевского оружия, от мечей Святослава сгибли хазары, обратились в пепел их города, рухнул Хазарский каганат, но все это произошло гораздо позже, а пока же хазары в раздумье стояли под киевскими горами и размышляли над странной и устрашающей Полянский данью.

Летописец, рассказав о появлении хазарского войска в земле полян, умолчал здесь о других печальных событиях: хазары подчинили себе часть восточно-славянских племен, и лишь из последующего летописного повествования мы узнаем, что дань хазарам платили, например, радимичи.

Эта запись, которая очень близка к легенде, в то же время вдруг высвечивает один характерный дипломатический аспект. В древности в ходе мирных переговоров весьма часто использовалась вещная символика, происходил обмен оружием, совершались клятвы на священных предметах и т. д. И вот тут-то абсолютная, кажется, легенда вдруг выступает в качестве реального события: хазары подступают к Киеву, не могут взять его укрепления, расположенные на высоких горах, и требуют от полян дани. Те решительно им отказывают и в знак вызова, в знак войны преподносят врагам меч. В дальнейшем мы еще не раз столкнемся с этой символикой, и она перестанет нас удивлять, но в этом месте летописи она упоминается впервые. Любопытно, что и сам летописец воспринял это издревле дошедшее до него известие как легенду и изложил его в эдакой аллегорической манере. Как он, вероятно, удивился бы, узнав, что за этой аллегорией скрывается обычное ритуальное действо, означающее отказ от мирных переговоров, означающее войну.

Так неожиданно мы узнаем, пусть и в несколько необычной форме, еще об одних переговорах руссов со своими соседями задолго до образования Древнерусского государства. Поляне здесь выступают уже не как племя (да они, согласно летописи, не были таковым уже ко времена Кия), а представляют собой какое-то государственное образование. Пожалуй, наряду с записью о Кие это наиболее раннее известие о проявлении полян-ской государственности, и поразительно, что она отражается, как и в случае путешествия Кия в Царьград, в области дипломатии. Видимо, в сфере внешней политики складывающееся государство заявляло о себе наиболее впечатляюще для потомков, удивленных его первыми деяниями.

Другое такое раннее известие относится уже к Новгороду.

В греческом житии святого Стефана Сурожского, бывшего долгое время архиепископом в византийской колонии в Крыму — городе Суроже {нынешнем Судаке) — и умершего в 787 году, рассказывается о «чудесах», которые творил святой при жизни и после смерти. II вот к его посмертным чудесам авторы жития относят исцеление в Суроже новгородского князя Бравлина. Как он попал туда, чем занемог?

Оказывается, русская рать во главе с Бравлином вторглась в пределы византийских владений в Крыму. Она прошла огнем и мечом по Крымскому побережью, Руссы повоевали византийские владения от Херсоиеса до Керчи и «с многою силою» подступили к Сурожу. Русская  рать  была   «велика»,  а   князь  «силенъ зело».

Десять дней  продолжалась осада этой крупной византийской крепости. Наконец, проломив железные ворота городской стены, руссы ворвались в город и начал л грабить его. Бравлин попытался захватить богатства местного храма святой Софии, где находилась гробшша Стефана Сурожского. Там хранились драгоценная золотая н серебряная церковная утварь, «жемчуг», «злато», «камень драгий», а также «царьское одеяло», оправленные в дорогие оклады иконы.

Вот тут-то, у гробницы святого, и начались «чудеса1*, Бравлина поразил внезапный недуг—«обратися лице его назад». А далее началось самое удивительное. Новгородский князь по просьбе местных христиан приказал прекратить разграбление города, вернуть сурожанак отнятое у них добро и отпустить восвояси пленных, захваченных во время похода. И тут же лицо русского вождя вновь приняло нормальное положение. Это чудесное исцеление князя и его неожиданные действия автор жития отнес на счет влияния святого Стефана Сурожского. Затем он сообщает, что пораженный Бравлш? принял крещение и акт крещения совершил над ним не кто иной, как сам архиепископ Филарет, преемник Стефана Сурожского на архиепископской кафедре.

Вся эта история была дружно оспорена западными и отечественными норманистами всех мастей; особенно рьяно выступали против достоверности этих событий бельгийский ученый Аирн Грегуар и его ученики и последователи, в том числе современная французская исследовательница Ирэн Сорлен. Они с возмущением писали о том, что в конце VIII — начале IX века, когда происходили описанные события, не могло быть и речи ни о каком новгородском князе, ни о какой русской рати, ни о каком походе. А главное, и в этом был весь гвоздь полемики,— ни о какой древнерусской государственности, Сама мысль о возможности существования in Руси государства, князей до так называемого признания варягов, до пришествия Рюрика и его братии для норманистов отечественных и зарубежных была невыносимой. Научные интересы были принесены в жертву интересам идеологическим. Объявлялось, что автор жития просто-напросто перенес историю позднейшего похода великого киевского князя Владимира Святославича (против крымских владений Византии) и его (тоже спорного) крещения в Херсонесе на более раннее время. Вот и все объяснение. Норманисты даже не удосуживались выяснить, почему же в житии речь идет не о Херсонесе. а о Суроже, до которой рать Владимира, как известно, не доходила.

Между тем сторонники достоверности сурожских событий обращали внимание на то, что в тексте, рассказывающем о «чудесах», были поименованы реальные исторические лица — Стефан Сурожский, архиепископ Филарет, о которых было абсолютно точно известно, что жили они в конце VIII — начале IX пека, Стефан, кок отмечалось, умер в 787 году, а Филарет возглавлял здесь епархию в конце VIII — начале IX века.

Было обращено внимание и на слова жития о том, что нападение Бравлпна на Сурож случилось тогда, когда после смерти Стефана Сурожского «мало лет миноу», т. е. миновало.

Но главное, в спорах вообще не обращалось внимания на то, что ярче всего в пользу достоверности события говорили условия соглашения, которое Бравлин заключил с сурожанами после того, как его поразил внезапный недуг. Да, да, соглашения, договора! И его следы четко прослеживаются в той просьбе, которую согласился выполнить новгородский князь, благодаря чему и получил чудесное исцеление. Мы никогда не узнаем досконально, что же произошло в Суроже в действительности, почему победители вынуждены были пойти на попятный. Автор жития объяснил это просто — «чудом», совершенным святым Стефаном уже после своей смерти. Оно  должно   было  лишний  раз  доказать  прихожанам святость их почившего архиепископа, укрепить авторитет христианской церкви. Не в первый и не в последний раз отцы церкви подобными религиозными мотивами объясняли победы в битвах, освобождение от иноземцев,-успешную оборону городов, гибель врагов от стихии— штормов, наводнений, землетрясений и т. д. Мы, конечно, не можем принять эту церковную версию. Ясно одно: что-то случилось, и случилось такое, от чего руссы пришли в уныние и должны были обратиться с предложением о переговорах к местным византийским властям, которых в данном случае представлял высший церковный иерарх в здешних краях — архиепископ Филарет. Упоминание о болезни русского вождя может навести па мысль о том, что, возможно, какой-то недуг поразил русское войско и руссы вынуждены были просить о помощи местных эскулапов, в обмен же пообещали мир. Но все это лишь предположения. Что касаетсм условий мира, то они вполне конкретны и отражают весьма ординарные пункты обычных полевых перемирий, когда военные действия прекращаются. На этом война может вообще закончиться, а может и вспыхнуть вновь, но дальнейшие пути развития взаимоотношений сторон определялись иными внешнеполитическими факторами, а пока же начинались переговоры.

Итак, вернемся к тому моменту, когда Бравлин согласился выполнить все, что пожелают сурожане, лишь бы лик его принял прежний вид. О чем же попросили греки? Во-первых, «сии възвратите все елико пограби-хом священный съеоуды и церковныя в Корсуни и в Керчи и везде» — просьба совершенно ясная: греки хотели . возвращения церковных ценностей. Такое ли уж это мифическое требование? Отнюдь нет. Бурей проходили «варварские» рати в первом тысячелетии новой эры по византийским владениям, и едва ли не в каждом взятом на щит городе, в многочисленных и богатых монастырях,, лежащих   на   их   пути   к   Константинополю, ограблению подвергались христианские церкви. Язычники выламывали дорогие оклады икон, уносили золотую и серебряную церковную утварь. Золото, серебро, драгоценные камни представляли для них в христианских храмах главный объект захвата. Это был один из основных ЕИДОЗ добычи в далеких походах, и, когда греки потребовали вернуть разграбленные церковные ценности, это отражало весьма обычную ситуацию. Во-вторых, заявили греки руссам: сВыжнете рать из града сего, да не взъметь ничтоже рать и излезе из градам. Речь здесь идет о том, что руссы должны не только выйти из захваченного штурмом Сурожа, но и вернуть все взятое у горожан добро. Это условие также было довольно распространенным в войнах того времени. Уход из захваченных городов, крепостей нередко являлся прологом прекращения военных действий. Наконец, в-третьих, сказали сурожане: <;Еси БЗЯЛЪ пленники моу-жи и жены и дети, повели възвратити вся». Захват пленников в пору продажи рабов, или, как говорили на Руси в то время — челяди, был распространенным явлением в период существования и рабовладельческих, и раннесредневековых государств. Захваченных в войнах с Русью русских пленников греки продавали на невольничьих рынках по всей своей обширной империи; в свою очередь, руссы гнали челядь на продажу в Константинополь и на невольничьи рынки Херсонеса и Сурожа, торговали челядью и по русским городам. Теперь руссам надлежало лишиться и этой добычи — вернуть пленников— мужчин, женщин, детей. Не исключено, что за этим условием стоит обмен пленными, который являлся во все века одним из условий как временных перемирий, так и долговременных миров. Вспомним, что и первый известный нам славянский посол Мезамир погиб под аварскими мечами, надеясь выменять на аваров русских пленников.


В житии говорится, что сурожский архиепископ Филарет после исцеления знатного русса крестил его, пораженного могучей и чудодейственной силой христианской религии. И факт крещения вполне достоверен, потому что со стороны греков действует лицо хорошо исторически известное. Автор жития представляет акт крещения Бравлина как еще одну победу греков и перечисляет крещение в ряду с другими удовлетворенными просьбами греков. Но такая ли уж это была победа? Кто был более заинтересован в крещении — руссы или греки? Только ответ на этот вопрос может пролить свет на действительную цену этого первого известного нам русского крещения.

Греки издавна использовали крещение как один из способов нейтрализации своих противников, превращения врагов в союзников, а союзников в сателлитов. Поскольку верховная христианская власть в данном регионе сосредоточивалась в руках константинопольского патриарха, византийские императоры использовали силу религии в своих политических целях. Со временем патриархи превратились в послушных исполнителей чисто светских задач Византийского государства. И в Пхпьшинстве случаев крещение «варварских» вождей, а то и целых народов Византия рассматривала как дарование этим вождям и народам высокой привилегии. Ведь обращение в христианство в тогдашнем восточноевропейском мире, где царили христианские державы во главе с Византийской империей, сразу же повышало престиж того или иного государства или народа, вводило его в сонм «великих». И понятно, что эта привилегия нередко предоставлялась тем, кто одерживал в той или иной войне верх над империей  или  постоянно тревожил ее границы, побеждал в ожесточенных и крупных военных кампаниях.

Мы еще не раз позднее вернемся к этому сюжету, который в течение веков неоднократно возникал в отношениях между Византией и Русью, но уже сейчас можно сказать, что почти во всех этих случаях Византия в отношениях с Русью либо испытывала горечь военных поражений, либо остро нуждалась в ее помощи. Аналогично складывалась история крещения и некоторых других народов. И известие о первом русском крещения поразительно напоминает подобные ситуации. Руссы прошли с победой от Херсонеса до Керчи, взяли [штурмом Сурож, разграбили город, овладели ценностями храма святой Софии. О чем еще могли мечтать «варвары» во время такого похода? Кажется, все, что они ж».-лали, было достигнуто. Но все ли? Русь этого времени была безвестна. Кем был какой-то новгородский вождь для окрестных государств и народов? Между тем бурные социально-экономические и политические процессы, протекавшие в землях восточных славян, настоятельно требовали уже в это время прогресса в системе внешних сношений восточно-славянских племенных конфедераций, «военно-демократических» обществ с соседями. Русские вожди, видимо, уже не только узнали о богатстве византийских владений, христианских храмов и монастырей, но и прочувствовали всю благотворную для укрепления собственной власти силу общения с византийскими светскими и церковными иерархами, значение громких побед над войсками мировой империи и, конечно, могучее влияние обращения в христианство. И нет ничего необычайного в том, что мы выскажем предположение о страстном стремлении победителя, честолюбивого и удачливого русского князя, получить крещение из рук видного византийского церковного лица—архиепископа Филарета, наследника самого святого Стефана Сурожского.  Заметим,  что князь-таки добился   своего.

Именно этот акт способствовал появлению его имени на скрижалях истории — пусть и в несколько туманном тексте сказания о счудесах» греческого церковного деятеля. Но нужно только представить, какой эффект это крещение могло вызвать о среде язычников руссов, для которых с именем наихрнстпаннейшей державы были связаны ее блеск, сила, богатство. Конечно, в языческой среде христианство не сразу и не просто пробивало себе дорогу. Еще во времена Игоря крестилась лишь часть Руси, а его вдове Ольге, склонявшей своего сына Святослава к язычеству, молодой киязь резонно заявлял: <Како азъ хочу ннъ законъ прнятп единъ (один)? А дружина моа сему смеятися начнуть».

И все же, видимо еще в более ранние времена, нежели в период Игоря и Ольги, т. е. в X веке, обозначился этот интерес восточно-славянского языческого общества к христианству, как средству политического укрепления княжеской власти, возвышения внешнеполитического престижа, и, думается, случай с Бравлином— наглядный тому пример.

Итак, крещение, причем из рук самого архиепископа,— вот, вероятно, какова была плата за приостановление набега, возвращение церковных и других ценностей, уход руссов из города. Именно в этом и мог быть смысл того дипломатического соглашения, которое заключит русский вождь со своими противниками.

Это был типичный полевой мир времен -военной демократии», Русская дружина прошла по колониям Византин, не затронула территории самой метрополии, вошла в соприкосновение с местными византийскими гарнизонами и местными властями, и соглашение, которое заключили руссы, было местным, его отзвуки, возможно, и не дошли до Константинополя. Но для безвестной ранее Руси и это был большой политический успех. Русское <:военио-демократпческое» общество поднималось вг.срх по государственной лестнице, и мир, заключенный в далеком Суроже, уже означал, что из племенного бытия на дорогу раннефеодального государства выходило новое восточно-славянское общество. Ученые датируют события, разыгравшиеся в Суроже, концом VIII — началом IX века, т. е. временем нахождения на архиепископской кафедре в Суроже Филарета.

Прошло всего лишь два-три десятка лет, и вновь мы слышим о руссах, совершивших дерзкий рейд по владениям византийской империи, на сей раз в опасной близости от самого  Константинополя. Объектом  нападения : русской дружины  теперь  стало  не северное,  а  южное . побережье   Черного   моря.   Об   этом   сообщил   грече-, скин   автор   другого   жития — святого   Георгия   Амастридского.

Амастрида в те давние времена была большим торговым городом-портом на побережье Малой Азии з византийской провинции Пафлагонии. Здесь находились большие базары, пышные постройки, богатый купеческий люд. Со всех концов тогдашнего света приходили сюда, в прекрасную естественную гавань, торговые суда. В городе было немало храмов и монастырей, где десятилетиями накапливались богатства. Сюда-то и направили руссы свой путь.

Поход на Амастриду, как сообщает автор жития, руссы начали с Пропонтиды — так в древности называли вход в пролив Босфор — и двинулись на восток по малоазиатскому побережью Черного моря, на Амастриду. Руссы овладели городом, и неизвестно, какова была бы судьба его жителей и собранных там богатств, если бы не «вмешательство» святого Георгия Амастрпдского. К этому времени видный деятель византийской церкви был уже мертв. Его гробница находилась в здешнем соборе, став местом паломничества.

Вот этот-то святой и совершил «чудо:», внушив руссам мысль о необходимости заключить мир с местными христианами,  И нас вновь не  интересуют религиозные

сентенции по этому поводу, а привлекает сам факт соглашения между руссами и греками о Амастриде, который проглядывает сквозь церковную притчу. Те же западные ученые, которые сомневались в достоверности известий о походе руссов на Сурож, выразили свис недоверие сведениям об их нападении и на Амастриду, без всяких оснований отождествляя его с русско-византийской войной 941—943 годов при великом киевском князе Игоре.

Как поход на Сурож, так и рейд на Амастриду определили два основных направления русского стратегического движения на юг, которое привело к тому, что в восточных источниках X века Черное море стало со временем называться Русским морем. Первое — это но Днепру, затем по северным берегам Черного моря к византийским колониям в Крыму с их центром в Херсонесе, а позднее — через Северное Причерноморье, Приазовье в низовье Волги на Северный Кавказ и в Закавказье. Второе — все по тому же Днепру, вдоль западного берега Черного моря, через Подунавье к Константинополю и вдоль южного Черноморского побережья. Огромные территории, важные торговые дороги, ключевые стратегические позиции в Северном Причерноморье, Поволжье и Подунавье попадали в сферу внимании складывающейся Руси, что определяло впоследствии основные направления внешней политики Киевского государства на Западе и на Востоке.

Можно пытаться отрицать реальность похода руссов па Сурож и Амастриду, как это делают некоторые западные ученые, можно подвергнуть сомнению и позднейшие русские походы в этих направлениях, но как отрицать систему этих походов, настойчиво пробивающую себе дорогу в течение столетий! Систему опровергнуть невозможно, а в рамках этой системы, чьи контуры, как мы увидим ниже, четко угадываются в IX — X веках, свое определенное место находят два этих первых

известных нам похода, в которых Русь выступает под своим собственным именем.

Как в Суроже, так и в Амастриде руссы заключили договор с местными византийскими властями. Но если, вчитываясь в сообщения о Сурожском походе, мы добываем по крохам сведения об этом договоре, конструируя его основные черты, то в случае с амастридским соглашением дело обстоит несколько иначе. В житии есть прямое указание на то, что в ходе переговоров «устраивается некоторое примирение и сделка их (руссов) с христианами (т. е. с греками)».

Амастридский договор весьма напоминает сурожское соглашение: снова руссы клянутся освободить пленных, «сохранить почтение к храмам», т. е. прекратить разграбление православных церквей и монастырей; «божественные сокровища» остаются в неприкосновенности; даруется «вольность и свобода христианам», что могло означать прекращение насилий на захваченной территории. Снова перед нами пример типичного «полевого» мира с традиционным и древнейшим условием освобождения (или обмена пленными). Уже эта повторяемость говорит больше, пожалуй, чем все остальные аргументы в пользу древности и реальности этих первых дипломатических актов рождающегося государства. Оно еще не оформлено ни территориально, ни в смысле внутренней структуры, и перед внешним миром оно предстает пока дерзкими набегами сильных дружин, которым хотя и по плечу штурмы крупных греческих городов-колоний, но которые еще не осмеливаются ударить в сердце метрополии — по Константинополю, этой вожделенной приманке «варварских» государств.

И своеобразным ответом на эту возросшую военную п дипломатическую активность Руси стали усилия союзников— Византии и Хазарин — оградить свои, владения от набегов руссов, по-прежнему держать Русь вдалеке от морского побережья, заступить ей выход на черноморские просторы,  в  Приазовье по Днепру  и Дону.

Именно в середине 30-х годов IX века, т. е. чуть позже того времени, когда были совершены оба русских похода вдоль черноморских берегов, хазары обратились к Византии с просьбой оказать помощь в постройке сильной военной крепости на Дону с тем, чтобы воспрепятствовать движению в этих краях кочевых орд и, видимо, опасаясь давления со стороны Руси, которая в конце VIII — начале IX века своими сухопутными и морскими набегами беспокоила границы Византии и Хазарии.

Вскоре на Дон прибыли греческие строители во главе со спафарокандидатом Петроной: началось строительство крепости Саркел, которая возникла на сухопутной дороге, при переправе через Дон, и должна была прикрыть Хазарию, а заодно и крымские владения Византии с северо-запада и запада.

Таким образом, первые дипломатические шаги руссов в этом районе приходятся на то время, когда в Причерноморье завязывается сложный международный узел, который надолго определит здесь отношения Руси, Хазарин и Византии. Первая треть IX века — вот хронологическая грань этих событий.
http://bibliotekar.ru/polk-14/3.htm

Сравнив текст А.Н.Сахарова с моими сюжетами по истории отечественной дипломатии, можно понять, какие важнейшие события в этой истории добротный исследователь в силу разных причин упустил. Но в нашем своде эти события в отечественную историю возвращены.

© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2909150204
http://www.proza.ru/2009/09/15/204

 Сравните с официальной версией
 
http://www.diphis.ru/maps/civil.gif


Пока автор отрабатывает последующие материалы (вплоть до сравнительно общеизвестной дипломатии средневековой Руси) хотелось бы предложить посетителям сайта сводный материал по Всемирной истории дипломатии. Конечно, и у этого материала  хватает недостатков. Но он хотя бы начинает историю дипломатии со времен Хеттии и Митанни, их взаимосвязей с Египтом в 15 веке до н.э. Но предшествующие примерно две тысячи лет – с констатации господства скифов в Европе и Азии – в этот интересный труд явно не попали.
Да и далее. Не подчеркивается индоевропейство населения Хеттии, Митанни и ряда их соседей -   Телль-Амарнская переписка (XV-XIV века до нашей эры).
Не отмечено индоевропейство Хеттии - Договор египетского фараона Рамзеса II с царем хеттов Хаттушилем III (1278 г. до нашей эры)
Упущены войны Урарту и Гамирры, старательно не упоминаются урартские цари Руса -
Международная политика Ассирии в период ее преобладания (VIII-VII века до нашей эры)
Бегло замечено – Положение Ашура сделалось критическим вследствие притока новых народов, приходивших с севера и востока, — киммеров, скифов, мидян и, наконец, персов. Ассирия не выдержала напора этих народностей, постепенно утратила свое руководящее положение в международных отношениях Востока и стала добычей новых завоевателей. - Дипломатия царя Ашурбанипала (668- 626 гг. до нашей эры).
Но никаких важнейших для отечественной истории подробностей нет.
http://proza.ru/2009/08/07/204,  http://proza.ru/2009/08/09/596 и др.
Вместо дипломатии скифа Анахарсиса http://proza.ru/2009/08/10/165
- как бы представлен Дипломат и дипломатия по учению Ману (I тысячелетие до нашей эры).

Собственно пользователи Интернета могут сделать необходимые сравнения и дальше. Но в данном случае важны справедливые оценки истории дипломатии в указанной работе.

Виртуальная книга "История дипломатии" XV в. до н.э. - 1940 г. н.э.
Электронная версия одноименной книги под редакцией В.П. Потемкина
http://www.diphis.ru/

Всемирная история дипломатии Предисловие
Раздел первый. Дипломатия в древние века Введение

Глава первая Дипломатия древнего востока (проф. Сергеев В. С.)

1. Документы древневосточной дипломатии.
Телль-Амарнская переписка (XV-XIV века до нашей эры).
Договор египетского фараона Рамзеса II с царем хеттов Хаттушилем III (1278 г. до нашей эры)
Международная политика Ассирии в период ее преобладания (VIII-VII века до нашей эры)
Дипломатия царя Ашурбанипала (668- 626 гг. до нашей эры).
Дипломат и дипломатия по учению Ману (I тысячелетие до нашей эры)

Глава вторая Дипломатия древней Греции (проф. Сергеев В. С.)

1. Международные отношения Древней Греции
Проксения. Амфиктионии. Договоры и союзы. Послы и посольства

2. Дипломатия в классический период Греции (VIII-IV века до нашей эры)
Зарождение дипломатии в гомеровской Греции (XII-VIII века до нашей эры)
Периклов проект созыва панэллинского мирного конгресса (448 г. до нашей эры)
Дипломатическая борьба в эпоху Пелопоннесской войны (431-404 гг. до нашей эры)
Союзная конференция в Спарте (432 г. до нашей эры)
Никиев мир (421 г. до нашей эры)
Дружественный договор Спарты с Персией (412 г. до нашей эры)
Система политического дуализма Алкивиада.
Анталкидов мир (387 г. до нашей эры)

3. Греческая дипломатия в македонско-эллинистическую эпоху.
Филократов мир (346 г. до нашей эры).
Дебаты в Афинской экклесии по вопросу о Филократовом мире (346 г. до нашей эры)
Дипломатические письма македонского царя Филиппа II к афинскому народу
Коринфский конгресс (338-337 гг. до нашей эры)
Манифест Полисперхона, регента малолетнего сына Александра Великого (319 г. до нашей эры)

Глава третья Дипломатия Древнего Рима (проф. Сергеев В. С.)

1. Основные черты римской дипломатии.
Формы международных связей в Риме.
Дипломатические органы

2. Римская дипломатия в период Республики.
Расширение международных связей Рима в III - II веках до нашей эры.
Дружественный союз Ганнибала с македонским царем Филиппом V (215 г. до нашей эры).
Дипломатическая победа римлян в Греции.
Римская дипломатия в Африке (III век до нашей эры).
Замысел Ганнибала об окружении Италии.
Дипломатия римлян в борьбе с македонским царем Персеем (II век до нашей эры).
Переговоры македонского царя Персея с римским легатом Марцием.
Дипломатическая победа римлян в Египте и в Ахейском союзе (II век до на шей эры).
Выступление римских послов на общесоюзном собрании в Коринфе (147 г. до нашей эры).
Поражение ахеян (146 г. до нашей эры).
Дипломатия Юлия Цезаря в Галлии (58 - 51 гг. до нашей эры)

3. Организация дипломатического аппарата в эпоху Империи.
Римская политика и дипломатия на Востоке в I веке нашей эры.
Соглашение по армянскому вопросу между Римом и Парфией (66 г. нашей эры).
Связи Рима с Китаем (I - II века нашей эры).
Договоры Рима с Сасанидами (III - VI века нашей эры)

4. Внутренняя дипломатия. Риторско-дипломатические школы

5. Союзные договоры с варварами (IV - V века нашей эры)

К началу страницы  Раздел второй. Дипломатия в средние века Введение

Глава первая Варварские государства и Византия
(проф. Бахрушин С. В. и проф. Косминский Е. А.)

1. Дипломатия времен Великого переселения народов.
Римская империя и варвары.
Константинопольский двор и Аттила.
Одоакр и Теодорих.

2. Византийская дипломатия.  Дипломатия Юстиниана (527 - 565 гг.).
Посольское дело в Византии (VI - X века).

3. Папы и франкское государство.
Международное положение папства.  Сношения пап с франкским государством.
Дипломатия Карла Великого.

4. Дипломатия арабов

5. Дипломатия Киевской Руси
Международные отношения Киевской Руси IX - X веков.
Русь и Византия.
Русь и Западная Европа.
Договоры киевских князей с греками.

Глава вторая Дипломатия периода феодальной раздробленности
(проф. Бахрушин С. В. и проф. Косминский Е. А.)

1. Политическая раздробленность на Западе.
Распад империи Карла Великого.
Феодальное распыление Европы.
Право частной войны

2. Дипломатия на Руси XII - XV веков.
Международные отношения Киевской Руси в XI - XIII веках.
Договоры русских городов с немецкими городами.
Междукняжеская дипломатия на Руси XII-XIII веков.
Посольская служба.
Порядок заключения договоров.
Международные отношения Северо-Восточной Руси в XIII - XV веках.
Русско-татарские отношения в XIII-XV веках.
Междукняжеские договоры XIV - XV веков.

Глава третья Дипломатия периода укрепления феодальной монархии
(проф. Косминский Е. А.)

1. Священная Римская империя и папство.
Роль церкви в феодальной Европе.
Григорий VII и Генрих IV.
Крестовые походы.
Фридрих Барбаросса.
Иннокентий III.
Фридрих II Гогенштауфен

2. Дипломатия Франции XII - XV веков.
Возникновение национальных государств. Франция
Сношения с монгольскими ханами.
Филипп IV и Бонифаций VIII.
Столетняя война.
Людовик XI и его дипломатия

3. Дипломатия Италии XII - XV веков.
Международные связи Италии.
Организация консульской службы.
Флорентийские дипломаты.
Венецианская дипломатия.
Посольское дело в Венеции

К началу страницы Раздел третий. Дипломатия в новое время (XVI-XVIII века)
Введение

Глава первая
Общая характеристика дипломатии и дипломатических органов в XVI-XVIII века
(проф. Сказкин С. Д.)
Политическая карта Европы в XVI веке.
"Государственный интерес" как принцип политики.
Органы внешней политики и дипломатии в XVI-XVIII веках. Дипломатическая служба в этот период.
Зарождение науки международного права.
Быт и нравы дипломатов XVI-XVIII веков. Типы дипломатов.
Периодизация дипломатической истории XVI-XVIII веков и основные линии внешней политики и дипломатии европейских государств

Глава вторая Дипломатия в XVI веке
(проф. Бахрушин С. В. и проф. Сказкин С. Д.)

1. Дипломатия Испании, Франции и Англии в XVI веке.
Период испанского могущества в Европе.Испания Карла V и Филиппа II.
Франция XVI века.
Английская дипломатия в XVI веке

2. Дипломатия Московского государства в XVI веке.
Дипломатия Московского великого княжества при Иване III.
Дипломатия Ивана IV

Глава третья Дипломатия в XVII веке
(проф. Бахрушин С. В. и проф. Сказкин С. Д.)

1. Время французской гегемонии в Европе в XVII веке.
Дипломатия Генриха IV.
Дипломатия Ришелье.
Тридцатилетняя война и Вестфальский мир.
Дипломатия Людовика XIV.
Войны Людовика XIV.
Нимвегенский мир.
Франко-голландское соперничество. Вильгельм III Оранский. Оксеншерна.

2. Дипломатия английской буржуазной революции (1640 - 1660 гг.).
Дипломатия "Долгого парламента".
Дипломатия Кромвеля.

3. Международное положение Московского государства в XVII веке.
Международное положение и дипломатия Московского го-сударства в начале XVII века.
Основные направления внешней политики Московского государства в XVII веке.
Дипломатические учреждения Московского государства.
Русские дипломаты XVII века.
"Посольский обряд".
Новые явления в дипломатии Московского государства XVII века.
(и т.д.)  http://www.diphis.ru/

Этот труд позволяет выявлять в моем труде (П.М.Золина) спорные сюжеты и неточности, которые во многом быстро устраняются с помощью поисковых систем Интернета.


© Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908230658
http://www.proza.ru/2009/08/23/658

 
Тайная дипломатия времен Троцкого

http://www.tv-rip.ru/news/2008-01-24-303
http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/VRAN/02_02/ZAV3.GIF
Восстановление территории Великой Скифии в последние века

Конечно, можно было бы об этом рассказать в сотни раз подробнее и детальнее, но и приведенного видеофильма достаточно.
http://www.rutv.ru/video.html?vid=35540&d=0


Явно дипломатия Великой Скифии делала для развития страны неизмеримо больше,
чем тайная дипломатия промасонских большевиков.
При всех недостатках И.В.Сталина и его окружения
"сталинисты" окончательно разорить Россию не дали,
хотя множество ошибок и наделали.

Copyright: Петр Золин, 2009
Свидетельство о публикации №2908100470
http://www.proza.ru/2009/08/10/470


==========Тезис речи посла Скифии Македонскому
«Впрочем, ты будешь иметь в нас стражей Азии и Европы; если бы нас не отделял Танаис, мы соприкасались бы с Бактрией; за Танаисом мы населяем земли вплоть до Фракии; а с Фракией, говорят, граничит Македония. Мы соседи обеих твоих империй, подумай, кого ты хотел бы в нас иметь, врагов или друзей» (о Скифии от Фракии хотя бы до Бактрии) подтверждается и иными указаниями источника.
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/002a/02110033.htm
http://militera.lib.ru/h/rufus/05.html ;
Руф К. К.История Александра МакедонскогоHistoria Alexandri Magni
http://militera.lib.ru/h/1/abc/r.html ; http://lib.rin.ru/doc/i/59563p8.html ; http://www.i-u.ru/biblio/archive/kvint_ist/03.aspx ; http://lib.rus.ec/b/184856/read и др
Глава 7
1. Царь скифов, держава которого простиралась тогда по ту сторону Танаиса, считал, что город, основанный македонцами на берегу реки, для него ярмо на шее. Поэтому он послал брата по имени Картасис с большим отрядом всадников разрушить этот город и далеко отогнать македонское войско от реки. 2. Танаис отделяет бактрийцев от скифов, называемых европейскими. Кроме того, он является рубежом Азии и Европы. 3. Племя скифов, находясь недалеко от Фракии, распространяется на восток и на север, но не граничит с сарматами, как некоторые полагали, а составляет их часть. 4. Они занимают еще и другую область, прямо лежащую за Истром, и в то же время граничат с Бактрией, с крайними пределами Азии. Они населяют земли, находящиеся на севере; далее начинаются дремучие леса и обширные безлюдные края; те же, что располагаются вдоль Танаиса и Бактра, носят на себе следы одинаковой культуры. 5. Александр сам собирался воевать с этим племенем, даже не подготовившись к войне, теперь же на его глазах разъезжали вражеские всадники, а он еще не оправился от раны; особенно у него ослаб голос от воздержания в пище и от боли в затылке. Итак, он велит созвать друзей на совет. 6. Его пугал не враг, а неблагоприятная обстановка. Бактрийцы отпали, скифы стали его беспокоить, сам он не мог ни стоять на ногах, ни сидеть на коне, ни командовать, ни воодушевлять воинов. 7. Испытывая двойную опасность, ропща даже на богов, он жаловался, что лежит прикованным к постели, когда прежде никто не мог уйти от его стремительности; воины его с трудом верят, что он не притворяется.
http://militera.lib.ru/h/rufus/05.html
Александр говорил
11. Отпали поверженные к [157] нашим ногам бактрийцы и с помощью чужих сил испытывают наше мужество. 12. Совершенно несомненно, что если мы оставим безнаказанными; дерзких скифов, мы вернемся к отпавшим от нас, покрытые позором. Если же мы перейдем Танаис и покажем кровавым избиением скифов, что мы повсюду непобедимы, кто будет медлить с выражением покорности победителям даже Европы? 13. Ошибается тот, кто измеряет пределы нашей славы пространством, которое мы еще пройдем. Между нами только одна река; перейдя ее, мы двинемся с оружием в Европу. 14. А разве малую цену имеет для нас то, что мы, покоряя Азию, воздвигнем трофеи как бы в другом мире, соединим сразу в результате одной победы страны, которые природа, казалось, разбросала на столь большом пространстве? 15. Клянусь, что если мы хоть на малость задержимся, то скифы обойдут нас с тылу.
Глава 8
11. Память сохранила даже содержание речи, с которой они обратились к царю. Может быть, их красноречие отличается от привычного нам, которым досталось жить в просвещенное время, но если их речь и может вызвать презрение, наша правдивость требует, чтобы мы передали сообщенное нам, каково бы оно ни было, без изменений. 12. Итак, как мы узнали, один из них, самый старший, сказал…

Население Скифии являлось частью населения всей земли в конкретное историческое время. Индикатором развития этого населения ныне признаются гаплогруппы, особенно мужские


Тамара Т. Райс. Скифы. Строители степных пирамид
http://lib.rus.ec/b/162710


Современные исследования нередко избегают однозначных индоиранских привязок языка скфов. Ранние языки народов, относимых к скифом, развивались из близких [[Ностратические языки |Ностратических языков ]]При их изучении необходимо учитывать [[Праностратический язык ]]и его корни В частности, по словарю [[Долгопольский, Арон Борисович|А. Б. Долгопольского ]] + Позднее, начиная с эпохи [[Великое переселение народов|Великого переселения народов]], слово «скифы» использовалось в греческих (византийских) источниках для наименования всех совершенно различных по-происхождению народов, населявших евразийские степи и северное Причерноморье: в источниках III—IV веков нашей эры «скифами» часто называются и [[германцы|германоязычные]] [[готы]], в более поздних византийских источниках скифами назвали [[восточные славяне|восточных славян]] — [[Русь (народ)|русь]], [[тюрки|тюркоязычных]] [[хазары|хазар]] и [[печенеги|печенегов]], а также родственных древнейшим [[иранские языки|ираноязычным]] скифам [[аланы|алан]].
- </ref> Требуют учёта концепции [[Бореальный язык |Бореального языка ]]и [[Борейские языки |Борейских языков ]]
- со спектром их этногенетических привязок
- </ref>
== Этногенетика скифов == == Этногенетика скифов ==

- [[Популяционная генетика]] изучает историческое распределение частот аллелей и их изменение под влиянием движущих сил эволюции:[[мутагенез|мутагенеза]] , [[естественный отбор|естественного отбора]], дрейфа генов , миграций и т.д. На этой основе [[генетическая генеалогия ]]и [[геногеография]] , связанные с ними направления исследований, позволяют сравнительно точно определять наборы гаплогрупп в составе населения, связанного с теми или иными археологическими культурами (в рамках возможностей анализа останков погребений). + [[Популяционная генетика]] изучает историческое распределение частот аллелей и их изменение под влиянием движущих сил эволюции:[[мутагенез|мутагенеза]] , [[естественный отбор|естественного отбора]], дрейфа генов , миграций и т.д. На этой основе [[генетическая генеалогия ]]и [[геногеография]] , связанные с ними направления исследований, позволяют сравнительно точно определять наборы гаплогрупп в составе населения, соотносимого с теми или иными археологическими культурами (в рамках возможностей анализа останков погребений).
- Научные исследования свидетельствуют, что первые проявления носителей мужской Hg R1a1 - доминантной (но не единственной) у населения Скифии - отмечены от Днепро-Донского региона между 13 000 и 7600 лет назад,. Их связывают и с охотниками на оленей ( Ahrensburg культура), что из долины Днепра достигли Скандинавии около 12 000 лет назад. [[Гаплогруппа R1a (Y-ДНК)]]закрепилась в южной Скандинавии, особенно позже - во времена [[культура шнуровой керамики|культуры шнуровой керамики]]. Орнелла Semino и др. развивают версию послеледникового распространения R1a1 со времен позднего ледникового максимума<ref>Semino, O.; Passarino, G; Oefner, PJ; Lin, AA; Arbuzova, S; Beckman, LE; De Benedictis, G; Francalacci, P et al. (2000), "The Genetic Legacy of Paleolithic Homo sapiens sapiens in Extant Europeans: A Y Chromosome Perspective", Science 290 (5494): 1155–59, doi:10.1126/science.290.5494.1155, PMID 11073453, . Copy can be found here.</ref>. Затем гаплогруппа, особенно с расширением Курганной культуры, охватывает значительную часть Европы и устремляется в Азию. + Научные исследования свидетельствуют, что первые проявления носителей мужской Hg R1a1 - доминантной (но не единственной) у населения Скифии - отмечены от Днепро-Донского региона между 13 000 и 7600 лет назад. Их связывают и с охотниками на оленей ( Ahrensburg культура), что из долины Днепра достигли Скандинавии около 12 000 лет назад. [[Гаплогруппа R1a (Y-ДНК)]]закрепилась в южной Скандинавии, особенно позже - во времена [[культура шнуровой керамики|культуры шнуровой керамики]]. Орнелла Semino и др. развивают версию послеледникового распространения R1a1 со времен позднего ледникового максимума<ref>Semino, O.; Passarino, G; Oefner, PJ; Lin, AA; Arbuzova, S; Beckman, LE; De Benedictis, G; Francalacci, P et al. (2000), "The Genetic Legacy of Paleolithic Homo sapiens sapiens in Extant Europeans: A Y Chromosome Perspective", Science 290 (5494): 1155–59, doi:10.1126/science.290.5494.1155, PMID 11073453, . Copy can be found here.</ref>. Затем гаплогруппа, особенно с расширением Курганной культуры, охватывает значительную часть Европы и устремляется в Азию.
Многие генетические исследования подтверждают западно-евразийского происхождение для большинства из Y-ДНК гаплогруппы R1a1, вероятно, связанной с предками ранних индо-европейских народов. Горизонты андроновской культуры (близкой ранним индо-иранцам) Южной Сибири признаются на 90% западно-евразийского происхождения в течение бронзового века и связаны почти исключительно с гаплогруппы R1a1 ( 77% в целом, в эпоху бронзы / Железо ). Анализ ДНК-тестов также показал высокую распространенность здесь людей с характеристиками северных европеоидов, такими как Blue (или зеленые) глаза, светлая кожа и светлые волосы. Подобное выявляется и на землях Казахстана. Вместе с тем участвовали в формировании этносов Скифии мужские гаплгруппы R1b, G , I и некоторые другие. Многие генетические исследования подтверждают западно-евразийского происхождение для большинства из Y-ДНК гаплогруппы R1a1, вероятно, связанной с предками ранних индо-европейских народов. Горизонты андроновской культуры (близкой ранним индо-иранцам) Южной Сибири признаются на 90% западно-евразийского происхождения в течение бронзового века и связаны почти исключительно с гаплогруппы R1a1 ( 77% в целом, в эпоху бронзы / Железо ). Анализ ДНК-тестов также показал высокую распространенность здесь людей с характеристиками северных европеоидов, такими как Blue (или зеленые) глаза, светлая кожа и светлые волосы. Подобное выявляется и на землях Казахстана. Вместе с тем участвовали в формировании этносов Скифии мужские гаплгруппы R1b, G , I и некоторые другие.
Десятки тысячелетий представлены на землях Скифии и округи женские гаплогруппы H, U, T и J, частота которых – к примеру , в суммарной выборке русских ныне составляет 43.4%, 22%, 10% и 7.1%, соответственно.<ref>Роднящие россиян гаплогруппы
== Этногенетика скифов ==

[[Популяционная генетика]] изучает историческое распределение частот аллелей и их изменение под влиянием движущих сил эволюции:[[мутагенез|мутагенеза]] , [[естественный отбор|естественного отбора]], дрейфа генов , миграций и т.д. На этой основе [[генетическая генеалогия ]]и [[геногеография]] , связанные с ними направления исследований, позволяют сравнительно точно определять наборы гаплогрупп в составе населения, связанного с теми или иными археологическими культурами (в рамках возможностей анализа останков погребений).
Научные исследования свидетельствуют, что первые проявления носителей мужской Hg R1a1 - доминантной (но не единственной) у населения Скифии - отмечены от Днепро-Донского региона между 13 000 и 7600 лет назад,. Их связывают и с охотниками на оленей ( Ahrensburg культура), что из долины Днепра достигли Скандинавии около 12 000 лет назад. [[Гаплогруппа R1a (Y-ДНК)]]закрепилась в южной Скандинавии, особенно позже - во времена [[культура шнуровой керамики|культуры шнуровой керамики]]. Орнелла Semino и др. развивают версию послеледникового распространения R1a1 со времен позднего ледникового максимума<ref>Semino, O.; Passarino, G; Oefner, PJ; Lin, AA; Arbuzova, S; Beckman, LE; De Benedictis, G; Francalacci, P et al. (2000), "The Genetic Legacy of Paleolithic Homo sapiens sapiens in Extant Europeans: A Y Chromosome Perspective", Science 290 (5494): 1155–59, doi:10.1126/science.290.5494.1155, PMID 11073453, . Copy can be found here.</ref>. Затем гаплогруппа, особенно с расширением Курганной культуры, охватывает значительную часть Европы и устремляется в Азию.
Многие генетические исследования подтверждают западно-евразийского происхождение для большинства из Y-ДНК гаплогруппы R1a1, вероятно, связанной с предками ранних индо-европейских народов. Горизонты андроновской культуры (близкой ранним индо-иранцам) Южной Сибири признаются на 90% западно-евразийского происхождения в течение бронзового века и связаны почти исключительно с гаплогруппы R1a1 ( 77% в целом, в эпоху бронзы / Железо ). Анализ ДНК-тестов также показал высокую распространенность здесь людей с характеристиками северных европеоидов, такими как Blue (или зеленые) глаза, светлая кожа и светлые волосы. Подобное выявляется и на землях Казахстана. Вместе с тем участвовали в формировании этносов Скифии мужские гаплгруппы R1b, G , I и некоторые другие.
Десятки тысячелетий представлены на землях Скифии и округи женские гаплогруппы H, U, T и J, частота которых – к примеру , в суммарной выборке русских ныне составляет 43.4%, 22%, 10% и 7.1%, соответственно.<ref>Роднящие россиян гаплогруппы
http://www.eupedia.com


Genetics
 

Warrior of Scithians
Given that declared eastern origin, some scholars, before the 20th century, assumed that the Scythians descended from the Turkic/Mongolic people.[20] The Scythian community did inhabit western Mongolia in the 5th and 6th centuries, but were not Mongolian. The mummy of a Scythian warrior, which is believed to be about 2,500 years old, was a 30-to-40 year-old man with blond hair, and was found in the Altai, Mongolia.[21]
Mitochondrial DNA extracted from skeletal remains obtained from excavated Scythian kurgans have produced a myriad of results and conclusions. Analysis of the HV1 sequence obtained from a male Scytho-Siberian's remains at the Kizil site in the Altai Republic revealed the individual possessed the N1a maternal lineage. The study also noted that haplogroup mtDNA N1a was found at a relatively high frequency in the southern fringes of the Eurasian steppe, Iran (8.3%). From this, a possible link to ancient populations presumed to have come from Europe that lived in the neighboring northwestern parts of the Subcontinent and Iran was suggested.[22]
Additionally, mitochondrial DNA has been extracted from two Scytho-Siberian skeletons found in the Altai Republic (Russia) dating back 2,500 years. Both remains were determined to be of males from a population who had characteristics "of mixed Euro-Mongoloid origin". ("European" in this context means Western Eurasian).[23] One of the individuals was found to carry the F2a maternal lineage, and the other the D lineage, both of which are characteristic of East Eurasian populations.[24]
Maternal genetic analysis of Saka period male and female skeletal remains from a double inhumation kurgan located at the Beral site in Kazakhstan determined that the two were most likely not closely related and were possibly husband and wife. The HV1 mitochondrial sequence of the male was similar to the Anderson sequence which is most frequent in European populations. Contrary, the HV1 sequence of the female suggested a greater likelihood of Asian origins. The study's findings were in line with the hypothesis that mixings between Scythians and other populations occurred. This was buttressed by the discovery of several objects with a Chinese inspiration in the grave. No conclusive associations with haplogroups were made though it was suggested that the female may have derived from either mtDNA X or D.[25]
Y-Chromosome DNA testing performed on ancient Scythian skeletons dating to the Bronze and Iron Ages in the Krasnoyarsk region found that all but one of 11 subjects carried Y-DNA R1a1, with blue or green eye color and light hair common, suggesting mostly European origin of that particular population. Additional testing on the Xiongnu specimens revealed that the Scytho-Siberian skeleton (dated to the 5th century BCE) from the Seb;stei site also exhibited R1a1 haplogroup. A search in the YHRD database as well as the authors' own database revealed no perfect haplotype matches for the Southern Siberian skeletons tested. However close matches were found for all but two. A haplotype found in samples 10 and 16 closely matched a haplotype found at high frequency in Altaians and considered a founder haplotype among them, as well as appearing among eastern Europeans and Central Anatolia. The haplotype of samples 24 and 34 closely matched types in Poland, Germany, Anatolia, Armenia, Nepal and India. The haplotype of specimen 26 has close matches in Western, Central, and Southern Asia as well as Europe and Siberia. It is the most frequent type in Ukraine. Haplotype S28 finds the most frequent matches in modern populations, being carried by northern and eastern Europeans and Southern Siberians.[26] Keyser, Christine (May 16, 2009). "Ancient DNA provides new insights into the history of south Siberian Kurgan people" . Human Genetics. Retrieved April 6, 2010.



Генетика
Воин ScithiansGiven что заявил восточного происхождения, некоторые ученые, до 20-го века, предполагается, что скифы произошли от тюркского / монгольских людей [20]. Скифского сообщество не обитают западной Монголии в 5-м и 6-м веках, но не были монгольские. Мумия скифского воина, который, как полагают, около 2500 лет, был 30-к-40 летний мужчина со светлыми волосами, и был найден в Алтая, Монголии [21].

Митохондриальная ДНК, выделенной из останков получена из раскопки скифских курганов дали множество результатов и выводов. Анализ HV1 последовательности, полученной из мужчин скифо-сибирского остается на месте Кызыл в Республике Алтай выявлены отдельные обладал N1a материнской линии. Исследование также отметил, что гаплогруппы мтДНК N1a была найдена в относительно высоких частот в южной окраине евразийской степи, Иран (8,3%). Отсюда, возможно ссылка на древние популяции предположительно пришли из Европы, которые жили в соседних северо-западной частях субконтинента и Ирана было предложено [22]. Ricaut, F. et al. 2004. Genetic Analysis of a Scytho-Siberian Skeleton and Its Implications for Ancient Central Asian Migrations. Human Biology. 76 (1): 109–125

Кроме того, митохондриальная ДНК, были взяты из двух скифо-сибирского скелеты найдены в Республике Алтай (Россия) начиная 2500 года. Оба останки были определены как из мужчин, которые население характеристики "смешанных Евро-монголоидного происхождения". ("Европейская" в данном контексте означает Западной Евразийский). [23 ^ Bouakaze, 2009 :Pigment phenotype and biogeographical ancestry from ancient skeletal remains: inferences from multiplexed autosomal SNP analysis] Один из лиц было обнаружено осуществлять F2a материнской линии, и другие линии D, оба из которых характерны для популяций Восточной Евразии. [24 Ricaut,F. et al. 2004. Genetic Analysis and Ethnic Affinities From Two Scytho-Siberian Skeletons. American Journal of Physical Anthropology. 123:351–360]

Материнская генетический анализ сакского периода мужского и женского скелета остается от двойного кургана погребения расположены в Берал сайта в Казахстан установлено, что двое были, скорее всего, не сильно связаны, и, возможно, были мужем и женой. HV1 митохондриальной последовательности мужчина был похож на последовательность Андерсон, который наиболее часто встречается в европейских популяциях. Наоборот, HV1 последовательность женщина предложила большая вероятность азиатского происхождения. Результаты исследования были в соответствии с гипотезой, что перемешивания между скифами и других групп населения произошло. Это было подкреплено открытие нескольких объектов с китайской вдохновение в могилу. Нет убедительных ассоциаций с гаплогрупп были сделаны, хотя было высказано мнение, что женщина, возможно, полученным или из мтДНК X или D. [25 Clisson, I. et al. 2002. Genetic analysis of human remains from a double inhumation in a frozen kurgan in Kazakhstan (Berel site, Early 3rd Century BC). International Journal of Legal Medicine. 116:304–308]

Y-хромосомы ДНК тестирование проводится на древних скифских скелетов датируется бронзового и железного веков в Красноярском крае обнаружили, что все, кроме одной из 11 субъектов осуществляется Y-ДНК R1a1, с голубым или зеленым цветом глаза и светлые волосы часто, предлагая основном европейского происхождения этого конкретного населения. Дополнительное тестирование образцов Xiongnu показали, что скифо-сибирского скелета (датируется пятым веком до н.э.) с сайта Seb;stei также выставлены R1a1 гаплогруппы. Поиск в базе данных YHRD, а также собственную базу данных авторов не выявил совершенное гаплотип результатов Южной скелеты Сибирского испытания. Однако близкие матчи были найдены для всех, кроме двух. Гаплотип обнаружены в пробах, 10 и 16 точно соответствовать гаплотип найден на высокой частоте в алтайцев и считается основателем гаплотипов среди них, а также появление среди стран Восточной Европы и Центральной Анатолии. Гаплотип образцов 24 и 34 точно соответствовать типов в Польше, Германии, Анатолии, Армении, Непала и Индии. Гаплотип образца 26 имеет тесные матчи в Западной, Центральной и Южной Азии, а также Европы и Сибири. Это самый частый вид в Украине. Гаплотипов S28 находит наиболее частых совпадений в современной населения, осуществляется по северной и восточной Европы и Южной сибиряков [26 Keyser, Christine (May 16, 2009). "Ancient DNA provides new insights into the history of south Siberian Kurgan people". Human Genetics. Retrieved April 6, 2010.].
На латинице

В формировании народов , создававших относимые к ранним и последующим жителям Скифии археологические культуры, участвовали носители женских и мужских гаплогрупп, появившиеся в регионе Европы сравнительно давно. Это  mtDNA haplogroups
• U => 60,000 years ago (in North-East Africa or South-West Asia)
• H => over 35,000 years ago (in the Near East or Southern Europe)
• X => over 30,000 years ago (in north-east Europe)
• U5a1 => 30,000 years ago (in Europe)
• I => 30,000 years ago (Caucasus or north-east Europe)
• W => 25,000 years ago (in north-east Europe or north-west Asia)
• H1b => 13,000 years ago (in Europe)
• H3 => 10,000 years ago (in Western Europe)
Y-DNA haplogroups
• R => 28,000 years ago (in the Central Asia)
• I => 25,000 years ago (in the Balkans)
• R1a1 => 21,000 years ago (in southern Russia)
• R1b => 20,000 years ago (around the Caspian Sea or Central Asia)
• G => 17,000 years ago (between India and the Caucasus)
• I2 => 17,000 years ago (in the Balkans)
• I2b => 13,000 years ago (in Central Europe)
• N1c1 => 12,000 years ago (in Siberia)
• I2a => 11,000 years ago (in the Balkans)
• R1b1b2 => 10,000 years ago (north or south of the Caucasus)
• I1 => 5,000 years ago (in Scandinavia)
• R1b-L21 => 4,000 years ago (in Central or Eastern Europe)
• R1b-S28 => 3,500 years ago (around the Alps)
• R1b-S21 => 3,000 years ago (in Frisia or Central Europe)
Наиболее прослежено участие в формировании археологических культур носителей Y-DNA haplogroups
http://www.eupedia.com/europe/neolithic_europe_map.shtml
Y-хромосомы ДНК тестирование проводилось на древних скифских скелетах, что  датированы бронзовым и началом железного веков. Почти все в Красноярском крае дали Y-ДНК R1a1, при этом им характерны голубые или зеленые глаза, светлые волосы. Предлагается европейское происхождение этого скифского населения. Keyser, Christine (May 16, 2009). "Ancient DNA provides new insights into the history of south Siberian Kurgan people". Human Genetics. Retrieved April 6, 2010.].

Борис Александрович Рыбаков
Геродотова Скифия
Историко-географический анализ
 
 
 М., Издательство «Наука», 1979. — 242 с.

В полиэтничной Скифии савроматы имели искаженный скифский язык, гелоны говорили на скифском и греческом, будины и андрофаги имели особый язык, а язык ализонов, каллипидов, меланхленов, агафирсов, собственно сколотов (скифов-земледельцев у Днепра), невров, фиссагетов, иирков неизвестен.