В одной стране жил рабовладелец и у него, как полагается, были рабы. Много рабов. Они любили своего, как они считали, Великого хозяина и уважали его плетку, которой тот стегал всех подряд: и виноватых и тех, кто мог быть в чем-то провинен, если бы его не отхлестали заранее. Такие превентивные меры были предусмотрены законом о борьбе с мятежами и инакомыслием. А инакомыслие иногда бродило среди рабов.
Правда, большинство рабов остерегалось таких персон и сразу же докладывали хозяину о них, распространяющих порчащие рабовладельца сведениях. Рабы считали, что если унижают их хозяина, оскорбляют его, то это унижение и их, рабов, чего допустить было нельзя. Таких смутянов ловили и плеткой хозяин истегал до смерти. Рабы на это смотрели с чувством удовлетворения и верили, что плетка – это символ мирного неба, благополучия и спокойствия в мире, где одни каннибалы, гомосексуалисты, радикалы – об этом рассказывал рабам их хозяин, который видел все с своих властных высот.
Они благодарили хозяина, что тот обеспечил им мирное небо, так как без него в стране была бы сумятица, катастрофа, насилие и педерастия, и рабов кормили бы продукцией массовой культуры, унижали бы чуждыми традициями, сделали бы хуже других рабов и даже зависимыми от других рабов.
Поэтому они с радость подставляли свои тела для петки и радовались, когда их стегали, думая, что очищаются от грехов и становятся сильнее, что позволяет им бесплатно собирать хлопок, подметать улицы, рыть каналы, строить дома, отдавать последние гроши своему хозяину. Сложилось твердое у них убеждение, что чем сильнее и чаще их хлестают, тем крепче мир и ближе счастливое будущее, тем стабильнее экономика и богаче народ. Они даже устраивали праздники по случаю массовой экзекуции, поскольку хотели развивать свои традиции, связанных с символом их надежд и веры, а своих детей начали именовали «Плеточкой», «Стегочкой», «Кнутом», «Палачом», «Следователем», «Милиционером», «Инквизитором», и те с гордостью носили эти имена, сознанием укрепляясь в своем смиренном рабстве и считая, что нет ничего лучше, чем быть рабом своего Великого Хозяина.
И так было бы всегда, если бы в один день Великий Хозяин не дал дуба. Он умер во время оргазма, и это стало трагедией для рабов, веривших в вечность рабовладельца. Они плакали и бились головами о стены, разбивая и без того куции мозги в дребезги, занимались членовредительством.
- О-о, Хозяин, как же теперь мирное небо? – восклицали они и рвали на голове последние волосы. Некоторые сжигали себя, были и те, кто топился от ужаса и страха перед неведомым будущим. Без хозяина им казался завтрашний день неким Армаггедоном. Они привыкли, что тот всегда был с ними и гарантировал им стабильность. – Кто же теперь будет хлестать наши тела плеткой? Мы теперь прозябнем в демократическом фундаментализме и мародерстве. Наши колени согнут перед продукцией массовой культуры. О-о-о, какой ужас!
Между тем, свободные люди, те, кто жил без хозяина, говорили в некотором удивлении рабам:
- Эй, вы! Вы же свободными стали! Радуйтесь! Стройте для себя и своих детей нормальную жизнь, смотрите в будущее с оптимизмом! Забудьте этого мерзавца, что бил и истязал вас! Он же разрушал ваши души! А сам жил в разврате и богатстве!
На что рабы со злостью отвечали:
- Не учите нас инакомыслию! Мы душой и телом верили нашему Хозяину и будем следовать его заветам! Наши дети – они такие же счастливые рабы, как и мы, а мы такие, какими были наши деды и прадеды! И так будет всегда! Нам не нужна ваша свобода, свобода, где мирное небо без плетки! А значит, там царят хаос экстремизма, насилие лесбиянок, удушение продукцией массовой культуры! Нет, вон от нас, посланники демона!
И рабы обратились к плетку, единственному предмету, что осталось от Великого хозяина. Им показалось, что именно этот символ давал силу рабовладельцу и обеспечивал мирное небо над их головами. Поэтому они возвели монумент плетку и каждый день ходили кланятся ему. Теперь все мероприятия – свадьбы, похороны, дни рождения начинали именно с посещения Плетки, целовали подстамент и клялись в верности традициям, что оставил им усопший хозяин. Теперь они видели свою цель в жизни – в услужении памятника, как центра их единомышления, солидарности и общности. Они даже стали называть себя народом «плеткостегания». Их экономика развивалась по геометрии хлестания и принципам плеткостроительства.
Появились и те, кто охранял памятник, и они стали первыми жрецами религии Плеткомания, этих людей стали называть Верховная Плетка, Плетко-премьер, Страж плеткостабильности. Теперь всем рабам с детства внушали, что Плеткомания – самая правильная и сильная религия, это стержень их души и веры, оставленная Великим хозяином. И рабы остались жить в том строе, в том сообществе, в котором были и раньше, просто вместо рабовладельцам ими упрвляла мертвая плетка.
И так будет всегда, ибо рабам чуждо понятие свободы. Для них свобода – это мирное небо с плеткой хозяина!
(14.09.2017, Винтертур)
