Не дашь на лапу - не инвестируешь
Мой коллега Тулкин Ташимов из казахстанского издания попросил ответить на два вопроса, связанных с ситуацией с иностранными инвестициями. Я ответил так:
1. В чем причины столь резкого сокращения инвестиций в узбекскую экономику?
Когда говорят об иностранных инвестициях в Узбекистан, то это вызывает у меня, если честно, иронию. В первые годы независимости нашу республику, действительно, интересовали зарубежные инвесторы, как новый рынок производства и сбыта, но затем, по истечении первых пяти-восьми лет у них сложились определенное представление о существующих реалиях, в частности, как нужно на самом деле понимать законодательство, нормативные акты и налаживать неформальные отношения с правительственными чиновниками, диктующими «правила игры» в тех или иных секторах экономики. Объемы коррупции оказались настолько внушительными, что только крупные компании рискнули осваивать узбекские рынки, но и они в итоге погорели – стоит вспомнить печальный опыт «Ньмонт», «Оксус», «Ян Интернешнл», а также десятки других, потерявших свои капиталы в Узбекистане. Но не стоит жалеть их, ибо они сами прекрасно понимали, что покупают те или иные нормативные акты, подстегивают коррупционные механизмы, ибо результаты планировали получить такие, которые бы с лихвой окупили все «издержки». До определенной поры так оно и было, пока не изменилась общепролитическая ситуация в мире, а вместе с тем и в республике. Ташкент оказался нестабильным партнером.
В настоящее время на правительственном уровне принято более полусотни нормативно-правовых актов, гарантирующих защиту иностранных ивестиций и стабильность работы предприятий с иностранными активами. Фактически, все эти документы дублируют друг друга, и ничего нового не предлагают, а как бы вновь напоминают всем о «благоприятном экономическом климате». Более того, участники рынка прекрасно осведомлены, что закон не имеет силы, а сильны лишь связи с правящей кликой, контролирующей сектора. Поэтому для любого проекта первоначально изыскиваются те, кто может быть потом в качестве «крыши» - это высокопоставленные чиновники, мафия, кланы, семья президента. Поскольку никто не гарантирует «долгожительство» во власти того или иного минимстра или хокима, то и гарантий инвестициям не обеспечивают.
Президент Ислам Каримов твердит, что ежегодно зарубежные прямые инвестиции превышают 1 млрд. долларов, но на практике проверить эту цифру невозможно. Получается так, что за 20 лет в Узбекистан было вложено более 20 млрд. долл. Это огромная сумма, составляющая 1/2 ВВП от 2011 года. Если они были вложены в такие отрасли, как легкая и пищевая промышленность, сфера обслуживания, то это бы помогло вовлечь в трудозанятость значительную часть населения. Однако это не происходит, наоборот, наблюдается отток граждан в другие страны – около 2 млн. узбекистанцев ныне на стройках и торговле, коммунальной сфере России, Казахстана и других стран. Скорее всего, под инвестиции правительственные эксперты умело подводят кредиты, которые, по разным оценкам, и достигают вышеуказанных цифр, а часть их них переходят в разряд государственного долга (до 6 млрд. долл.). И как инвестиции, так и кредиты через «черные» и «серые» схемы умело расхищаются, навешивая на потомков огромные долги, оставляя с носом инвесторов, «купившихся» на сказки о «молочных реках и кисельных берегах» Узбекистана..
Таким образом, объективно нет благоприятных условий для привлечения иностранных инвестиций... Однако, в практике сложилась иная ситуация. Под видом иностранных инвестиций порой приходят финансовые ресурсы, которые ранее были нелегально вывезены за рубеж. Высокопоставленные лица посредством различных схем и уловок выводили активы в офшорные зоны или иные страны, там же создавали компании, которые от имени «зарубежного партнера» осуществляли «инвестиции», а после вновь уводили «простиранные» капиталы на Запад. Проверить «чистоту» этих компаний весьма сложно, но узбекскому правительству это и не нужно, ибо те, кто в курсе, прекрасно осведомлены, какие персоны в реальности стоят за «иностранцами». Такая практика получила развитие с конца 1990-х годов, но с 2010 года политика к теневикам тоже изменилась. «Раскуласчивание» даже тех, кто играл по теневым правилам, испугало олигархов и теневых предпринимателей. Можно предположить, что возросли коррупционные ставки, схемы работы менее стабильны, в связи с чем ослаб поток «инвестиций».
Если судить по стастике, то в 2009 году на транспорт и связь приходилось 55,4% всех иностранных инвестиций и кредитов, а в 2010 году – 66,4%. На эти ресурсы государственно-коммерческими структурами закупались новые самолеты, автобусы и железнодорожный транспорт; окупаемость составляет несколько десятков лет. Обеспечить массовой работой население такие «покупки» не способны. !3,7% и 4,1%, соответственно, геологические разработки, где допускаются иностранные компании, но при этом заранее оговариваются ставки откатов за обнаруженные запасы и их разработку. Поскольку нефтяные и газовые ресурсы оказались не столь объемными, то и интерес постепенно иссякает. 12,1% и 9,7% - топливно-энергетическая сфера, то есть работа с ликвидными товарами, чаще всего идущими на экспорт. Коррупционные издержки высоки, так как необходимо отсечь желающих подсесть на этот ресурс (25% экспорта – энергоресурсы).
Инвестиции в машиностроение, пищевую и легкую промышленность весьма незначительны – 1,5%, 1,6% и 3,9%, хотя возможности здесь весьма значительны. Только инвесторов интересуют «быстрые» деньги, что возможно лишь в диспропорциональной и гипертрофированной экономике. Не зря с 2001 года в Узбекистане не функционирует представительство Международного Валютного фонда, которое, по сути, работает в упряжке с правительствами по формированию условий для эффективного финансово-денежного обращения и защите капиталов, а также незначительными объемами финансирования проектов со стороны Всемирного банка и ЕБРР.
Иначе говоря, снижение инвестиций в Узбекистан определяются следующими факторами:
- неблагоприятным инвестиционным климатом, неясными правилами игры и высокими коррупционными ставками;
- невозможностью защитить капитал и собственность судебными и иными механизмами;
- отсутстсвия конвертации узбекского сума и сложностью работы на биржах (усложняются схемы возвращения капитала);
- поделенностью рынка кланами и коррумпированными чиновниками; усложнением ситуации для реинвестиций.
2. Что может сделать узбекское правительство, чтобы исправить ситуацию? Если сможет, то почему? Если не может, почему?
Изменить ситуацию правительство Узбекистана не способно, ибо тогда необходимо признать: все 20 лет страна топталась на месте, если не сказать иначе – скатывалась обратно. Никаких реформ в реалии не существовало, а так называемая «узбекская модель развития» с 5-ю принципами – это фикция и самообман, на которой состояние сколотили только коррумпированные структуры, включая и семейство президента. Узбекистан занимает самые низкие показатели в международных рейтингах: недемократическое и недееспособное государство, несвободная экономика, несвободная пресса, высокий уровень восприимчивости коррупции. При таких обстоятельствах какой человек или фирма решиться осуществлять инвестиции, если, конечно, нет каких-то иных скрытых желаний.
Чтобы изменить экономическую ситуацию, необходимо начать политические реформы, а это связано с именем действующего президента, узурпировавшего власть. Дать свободу парламенту, изгнать цензуру из прессы, допустить формирование оппозиционных партий, сделать независимыми суды, отобрать сверхполномочия у контролирующих органов, ограничить их функции в экономике... В ближайшее время это маловозможно. А если так, то и говорить об изменении экономического климата не приходится. Узбекистан окружен соседями, с которыми у Ташкента очень плохие отношения, и если они объединяться в бойкоте, то страна быстро скатиться в острый социально-политический конфликт. В этом смысле никто не решиться дать прогноз со вложенными инвестициями... можно сказать, их просто похоронят.
Другие статьи в литературном дневнике:
