Со мной работает кубинец Вильямс, хороший парень. Немногословный, спокойный такой, с удовольствием дает мне уроки испанского языка. Сам тоже неплохо говорит по-немецки. Хочу сказать, что от него я ни разу не слышал критики в адрес коммунизма или Фиделя Кастро. Я его спростил:
- Вильямс, ты политбеженец?
- Я? Нет. Я просто здесь работаю, помогаю своим на Кубе. Со мной здесь моя семья, но там есть родители, родственники...
- Ты можешь вернуться домой?
- Конечно! Я и бываю там, в последний раз был в апреле прошлого года.
Расспрашивая его, я узнал, что нынешняя Куба – она такая, каким был СССР – дефицит многого, даже телефон не в каждой квартире, а про автомобиль и говорить нечего. Но при этом Вильямс ничего плохого не сказал о коммунистах и бессменном лидере. Я видел, что своего вождя он уважает, и экономические проблемы он видит в том, что США уже сорок лет поддерживают эмбарго против Острова свободы. А ведь только на туризме страна могла бы подняться, и укрепитиь свою эономику. Увы, эмбарго – это мощная система принуждения, пассивная форма агрессии.
Я ему сказал, что Узбекистан в 1997 году поддержал американцев в экономическом бойкоте против Гаваны, и лицо Вильямса помрачнело:
- А мы что сделали вам плохого?
Я признал, что ничего плохого узбеки против кубинцев не имеют. Просто внешняя политика у нас така проститутская. Сегодня кто-то друг, завтра он враг, а послезавтра под него опять ложимся. «У нас был такой министр иностранных дел Абдулазиз Камилов, сам был коммунистом и тесть – лидер компартии Узбекистана. А как СССР распался, он сразу метнулся в демократы и стал пресследовать коммунистов. Так он сказал, что мы против Кубы, потому что вы строите коммунизм», - пояснил я ему. И это была правда, ибо сам я это слышал из уст «хитрого старого лиса» (так иногда называли А.Камилова, который по лицу больше напоминал барыгу-алкоголика).
Вильямс только презрительно пожал плечами. Он был уверен, что проблемы на Кубе – временные, что они живут более благополучном обществе, чем европейцы. «У нас сильная медицина», - сказал он, и это правда. Говорят, что лучше всего система здравоохранения в рамках Латинской Америки – это на Кубе. И вообще, если сравнить, каким был остров до революции, то есть большая разница – тогда была полная нищета, коррупция, произвол полиции и диктатура Батисто. Коммунисты изменили облик страны, подняли благополучие населения. Хотя потом, лет через 20-ть все-таки пошел рэгресс. Я об этом Вильямсу не сказал, просто понимал, что он все равно останется в душе за коммунизм. И даже позавидовал его преданности идеалам всеобщего равенства и благополучия. Не то что наш Ислам Каримов, который после распада СССР стал обинять во всех смертных грехах тех, кто привел его к власти и на чем он делал свою карьеру.
Со мной работает также доминиканка Анита. Баба эмоциональная, где-то грубая. Как-то она с дочерью Ксенией и я с Зариной вышли в город погулять. Был карнавал. Я спросил, как часто бывает такое в Доминиканской Республике, и она ответила, что там есть красочный маскарад. «О-о-о, он во много раз красивее, музыкальнее и живее, чем этот», - смеясь, сказала она, показывая одновременно на шествие людей по улицам.
Оказалось, что самый большой маскарад в католический праздник (я забыл название). Анита призналась, что она – убежденная католичка, и стала говорить, что католицизм – самая правильнгая религия.
- А православие и реформаторство, протестантизм и адвентизм?
- О-о, это неправильные религии, христианство – это только католицизм. Меня так учили родители и в школе, и я верю им.
Мда, спорить сложно.
- А ты христианин? – вдруг спросила меня Анита.
Я пожал плечами:
- Вообще-то я отношусь к исламу...
- Ты мусульманин? – удивилась она.
- Ну... да... хотя честно скажу, я больше атеист...
- Ты не веришь в бога?
- Нет, не верю... У меня родители были коммунистами, и они меня воспитали в атеистической атмосфере.
Тут Анита с колебанием сказала:
- Но это неправильно?
- Почему? Почему ты уверена, что ты живешь и веришь правильно? Кто тебе это сказал? Я – ученый, докажи мне математически, физически или химически наличие всевышних сил...
- Есть книга – Библия, там все написано.
- Ее писали люди, а не Бог.
Анита замолчала, не зная, что мне ответить. Победить в споре со мной она не могла. А я и не собирался спорить. Пускай каждый остается при своем мнении. Вот Вильямс не спорит – он просто верит в коммунизм, в справедливый строй. Анита тоже верит в Иисуса.
А во что верю я?
Трудно сказать... Ответ я ищу...
