***
СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОКОЙНИЦЫ
Глава 1. Обручальное кольцо
С визгом замороженных петель и скрежетом об утоптанную ногами каторжников наледь скроенные из тяжёлых сосновых плах ворота острога отворились.Ты вышел, шаркая подошвами растоптанных сапог и гремя кандалами. Вместо мундира со сверкающими пуговицами, золотых эполет, обрамлённых крученой бахромой, на тебе был серый балахон арестанта, на голове вместо остроугольной конфедератки с ребристо-лучистой кокардой и окантованным козырьком- нелепая ермолка. Под глазами -синие круги. Но бледно-розовые твои губы улыбались. Я кинулась к тебе на шею. Щеку царапнула щетина, обожгла горячая слеза.
-Ну, мяумзель! - кашлянув в кулак, промурлыкал сопровождавший тебя котоватый пышноусый солдат.- Целоваться будете при обмене кольцами. Так тутока заведено...
Он легонько подтолкнул тебя рукой(мне показалось подушечками лапы), впившись когтями другой - в цевье винтовки с примкнутым штыком.
-А пока, м-м-яу,извиняйте, не положено...
С этого начались чудеса того столь ярко врезавшегося в память дня.
"Батюшка" (так в России зовут, как бы назло нашим гладко выбритым ксёндзам обросших бородами, лично мне напоминающими мётлы ведьм), уже ждал нас в ярко освещённом свечами храме. Я щедро оплатила предстоящую венчальную службу. На подсунутое мне пономарём блюдо поверх банкнот с портретом грудастой императрицы я рассыпала ещё и несколько злотых с клювасто-когтистыми орлами, в ответ на ласково-вопрошающий взгляд попа свинтив с пальца ещё и перстенёк с кроваво сверкнувшим отблеском свечного пламени рубином.
Заглушая звон твоих кандалов звякал колокол на колокольне. Мы вошли в храм. На клиросе ангельскими голосами пели дети вышедших на "вольное поселение". Для привыкшего к рокоту органных труб слуха сие было столь непривычно, словно вместо гласа Божиего сверху доносилось чириканье разгалдевшихся в под стрехами конюшни на мызе моего папеньки воробьёв.
Вместо уходящих под шпиль костёла рёбер расписанного фресками купола - пришпандоренные кое-как гвоздями к округлому потолку "барабана" доски, наводившие на мысль о том, что мы усажены в какую-то бочку и по сюжету сказки, написанной прославившим избиение Польши курчавым дуэлянтом ****, обречены быть брошенными в бездну бушующего житейского моря.
Пахло свечным воском и ладаном из паникадила. Златорясный жрец демонстрировал,что он с усердием и православным чистосердечием отрабатывает свою венчальную барщину.
-Раба божия Полина, согласны ли вы... - донеслось до меня.И я увидела, что передо ной не поп вовсе, а шаман. Вдруг стало понятно-отчего столь необычно выглядело поднесённое мне служкой из мальчиков бурят блюдо для пожертвований, на манер эполета обрамлённое бахромой из цветных ленточек. И когда я клала в центр сего бубна банкноты, сыпала на гулко отозвавшуюся кожу монеты и уронила кольцо, я успела разглядеть рисованные силуэты волка, рыси и медведя.
-Согласна! -механически произнесла я.
И увидела, что сопровождающий наше венчание солдат полностью превратился в кота: усы торчком, уши на макушке, плошки глаз с поперечными зрачками. Только это не был ласкуша Лукаш, днями валявшийся на диване в моей комнате с окнами на мощёную улочку старого Кракова, а дикий сибирский кот с кисточками на ушах и стеснительно свирепым оскалом, называемый здешними аборигенами, потомками казаков "рысью",а по- бурятски "шоллуухэн".
- Согласны ли вы , раб божий , Андрей...
-Согласен!
Мы обменялись кольцами. Твои горячие губы прижались к моим пересохшим губам. Через это долгожданное прикосновение, словно пронзённая флюидами молнии, -вспышками- я всё ещё возвращалась в то утро, когда улицы Варшавы наполнились криками :"Za darmo Polska!"**. В числе восставших мы ворвались в Бельведерский дворец, чтобы растерзать отказавшегося от российского престола ради любовницы-полячки***, хозяйничавшего в Варшаве солдафона Константина Романова, что застрял костью в горле наших свобод . Старый шляхтич, соратник Тадеуша Костюшко дядя Ежи, благословил и тебя, и меня облачённую , как и ты, в форму польского легиона, оставшуюся мне от погибшего в Испании кузена. Позади остались времена моих девичьих испугов и летаргического сна, от которого ты пробудил меня, Анджей. Так , а не по-русски -Андрей , я звала тебя , потому что ты стал моим Ангелом Спасителем.Когда ты на всём скаку провалился в кладбищенский склеп, где я была замурована заживо, сверху упал и мраморный ангел надгробия - и крылья его ,как бы ожив на мгновение в свете Луны, оказались у тебя за спиной. И мне показалось, взмахнув ими, ты вынес меня на свет Божий. О, Матка Боска! Вот почему в минуты нежности я звала тебя Анджеем Спасителем. А ты, отшучиваясь, величал меня - Моя Восхитительная Покойница. Я в самом деле была бледна. Из-за своей ли принадлежности к шляхетским родам или из-за недостатка солнечного света вследствие времяпрепровождения за чтением книг и игрой на клавикордах ланиты мои имели цвет алебастра.Зато рудые мои волосы пламенели подобно факелу во время мятежа.
Отбрасываемые светом тех факелов наши тени метались по стенам дворца. И я увидала, что то мой выросший до гигантских размеров кот Лукаш и себя верхом на нём, что метнувшаяся тень Константина, в лосинах, в увешанном наградами мундире с голубой орденской лентой - мышь, каких наш кошак ловил не для насыщения , а для забавы.
Ясно было, что наш штурм поддерживают мои знающие толк в алхимии черноймагии дяди-близнецы Ежи и Збигнев. Накануне, во время застолья и бала, я собственноручно подлила в бокал Константина трансмутируюшего средства - и нужно было только прочесть заклинание, чтобы он превратился в грызуна или насекомое для энтомологической коллекции дяди Збигнева. На мызе моего батюшки он мог оживлять даже каменных львов у парадной лестницы, но тут не нужен был лев, достаточно было кошки. Ощутив, как заостряются во рту мои зубы, дыбится шерсть на загривке и гусарским султаном распушается хвост, я прыгнула. Но мышак нырнул в дыру в плинтусе.
- Коханый мой!-отняла я губы от губ твоих, словно от бокала с клико.
- Пока смерть не разлучит нас! -повторил ты с жаром слова попа.
Снятые солдатом на время венчания кандалы - эти обручальные кольца Несвободы снова веригами повисли на твоих запястьях и щиколотках. Выходя с тобою об руку из церкви, ступая меж намёрзших конских катышей, чтобы проводить тебя до ворот острога, глядя на заснеженные ели на склоне горы, я всё ещё оставалась в Бельведерском дворце. Всеобщее ликование в зале с люстрою создало иллюзию, что та -люстра вернувшаяся корона польских королей****. Все мы были готовым сеймом, сбылись клятвы масонских лож. Триумф был полный. Не то что на Сенатской в Петербурге, где пять лет перед тем разыгралась кровавая драма и в газете мы увидели силуэты пяти повешенных бунтовщиков, а моя кузина Барбара отправилась за участником заговора мужем Николя Растопшиным в Сибирь. И вот я тоже была здесь, в краях откуда слали в Европу горностаевые меха для королевских мантий, из недр коих добывали золото для украшений красавиц.
На колокольне отзвенел колокол. К воротом подошла партия новых арестантов- и бряканье их кандалов продлило прерванный перезвон. Лица иных были мне знакомы. Их мы обгоняли на своих санях с медвежьей полстью на всём Московском тракте. Меж них были и переодетые в арестантские лохмотья , штурмовавшие Бельведерский дворец варшавские шляхтичи и мещане, и легионеры генерала Михаила Радзивилла, и депутаты вновь избранного сейма***** в перемешку с российским варначьём из беглых холопьев.
Подталкиваемый в спину сопровождавшим тебя солдатом ты шагнул в строй и оглянулся. Солнце стояло высоко. На пальце твоём сверкнуло обручальное кольцо. То , что я одевала тебе на палец в костёле под Познанью, где познали мы с тобой счастье нерастраченной любви, ты давно выменял на хлеб и махорку для своих товарищей да и это ждала та же участь.
______
Повесть-фантазия основана на событиях Польского восстания 1830-1831 года.
*За свободную Польшу
***Константин Павлович, старший сын императора Павла I, отрекся от престола ради неравного брака с графиней Жанеттой Грудзинской. Юная полячка покорила цесаревича своими танцами, русаличьей внешностью и удивительным для окружающих равнодушием к роскоши.
*** Николай I короновался короной Анны Ионовны. В мае 1829 года император Николай I, следую 45 параграфу Конституционной Хартии, короновался в Варшаве. В принципе, он должен был сделать это в Кракове, как польские короли до него, но этот город России не принадлежал.Он короновался короной Анны Иоанновны потому, что короны польских королей были уничтожены Фридрихом II.
****Александр Пушкин. Клеветникам России.
О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
*****1830 - 1832 гг.: Массовая ссылка участников Польского (Ноябрьского) восстания 1830-1831 гг. По различным оценкам - около (или более) 20 тыс. чел. Среди них - зачинатель восстания майор Петр Высоцкий.
«Все войска, русские и польские, стали под ружье уже с раннего утра: кавалерия по ту сторону Вислы, а пехота — вдоль тех улиц, по которым должна была следовать императорская чета. Чтобы показать город на большем протяжении и вместе для избежания крутого подъема с Прагского моста, ниже его был устроен, нарочно для этой церемонии, еще другой. Все население польской столицы и множество прибывших к этому дню иностранцев и поселян заняло все окна, балконы и улицы. Яркое солнце сияло над городом и его окрестностями.
Перед въездом на мост цесаревич и вся государева свита сели на лошадей. Мне впервые случилось тут увидеть войска, состоявшие под начальством великого князя Константина Павловича. Их выправка, обмундировка и выбор людей и лошадей были истинно великолепны. Русские полки — два пехотные и три кавалерийские — находились в одних и тех же дивизиях с польскими. Вид их был одинаков, и по внешности между войсками обеих наций царствовало полное слияние.
Цесаревич проехал со мною вдоль фронта первых кавалерийских полков; при похвалах моих блестящей их выправке на лице его выразилось очевидное удовольствие. У первого взвода л.-гв. Подольского кирасирского полка он представил мне поручика Александрова (Нет, это не Надежда Дурова. Это сын г-жи Фредерихс и в.к. Константина. –К-К)
Император Николай I. 1826-1829. неизвестный художник по оригиналу Доу. Частная коллекция.
Наконец, показались кареты, везшие государя, императрицу и наследника.
Они остановились у Прагской заставы, в небольшом домике, где ожидали их высшие придворные сановники и парадные экипажи и где императрица переоделась. Государь сел на лошадь — и шествие тронулось.
Войско, еще впервые видевшее своего молодого и прекрасного императора, приветствовало его обычным «ура!». Я внимательно наблюдал за выражением лиц солдат. Казалось, все, и поляки и русские, радостно смотрели на государя и одинаково одушевлялись желанием заслужить его удовольствие.
В ту минуту, как государь со всею свитою въехал на мост, лошадь цесаревича вдруг повернула назад и, при всех усилиях всадника, никак не хотела его слушаться. Взбешенный великий князь принужден был сойти с нее и следовать по мосту и частью по городу пешком, пока привели
В ту минуту, как государь со всею свитою въехал на мост, лошадь цесаревича вдруг повернула назад и, при всех усилиях всадника, никак не хотела его слушаться. Взбешенный великий князь принужден был сойти с нее и следовать по мосту и частью по городу пешком, пока привели заводную лошадь, взамен той, которая, ходив под ним несколько лет, теперь впервые заупрямилась. Командуя парадом и следуя за государем, с опущенною шпагою, цесаревич от этой неприятной случайности потерял все удовольствие, обещанное им себе от блестящего положения, в котором он думал представить свои войска. Черты его лица совершенно изменились, и привычные к его вспышкам подчиненные легко могли угадать, что их ожидает. Эта нечаянность, как она ни была маловажна сама по себе, набросила облако на всю церемонию и, более или менее, всех поразила. Войско и народ продолжали встречать государя радостными кликами; дамы у окон и на балконах махали платками и казались в восторге от красоты императора, от бесподобного личика его сына, от приветливых поклонов и всей очаровательной осанки императрицы; словом, глаз самый наблюдательный не открыл бы в варшавской встрече ничего, кроме радости и привязанности верного своему монарху народа. Таким сей последний нам представился; таков он был и в сущности, по крайней мере относительно массы.
Корона Анны Иоановны. Ею император короновался в Варшаве.
В доказательство того, что обе страны находятся под одним и тем же правительством, государь велел привезти из Петербурга императорскую корону. В назначенный для коронации день дворцовые залы наполнились приглашенными сановниками и дамами; войска стали от дворца до римско-католического собора; улицы, балконы и даже кровли покрылись зрителями. Императорская чета с наследником, обоими великими князьями и всею военного свитою, в предшествии двора, вступила в тронную залу королей польских. Вокруг залы поместились министры, сенаторы, прелаты и нунции.
Государь на ступенях трона, под королевским балдахином, возложив на себя корону, произнес присягу перед распятием. В выражении его голоса было столько величественности и правды, что всех предстоящих объяло глубокое умиление.
Потом царь с царицею следовали пешком к собору, среди восторженных криков толпы.
В соборе, под древними сводами которого столько королей воспринимали корону и столько поколений поклонялись своим владыкам, поляками не могло не овладеть некоторое самодовольство, при виде потомка Петра Великого, отдающего почесть вероисповеданию их края, и католическое духовенство не могло не ощущать странного чувства, вознося молитвы о возведенном на престол православном царе. На нас, напротив, все это произвело какое-то тягостное впечатление, как бы предзнаменовавшее ту неблагодарность, которою этот легкомысленный и тщеславный народ отплатит со временем за доверие и честь, оказанные ему русским императором.
Возвратись во внутренние комнаты дворца, государь прислал за мною. При виде моего душевного смущения он не скрыл и своего. Он принес присягу с чистыми помыслами и с твердою решимостию свято ее соблюдать. Рыцарское его сердце всегда чуждалось всякой затаенной мысли.»
Читайте больше на https://www.pravda.ru/society/1124322-konstantin/
Таким образом мы и обвенчались. Я -католичка.Ты -православный. Но было ли сие? Теперь уж нет у меня той уверенности, как прежде. После того, как был ты осужден за бунт на Сенатской, мне, твоей Полине, в наших сношениях окончательно пришлось прибегнуть к посредничеству духов. Я и тогда, когда довелось тебе переносить тяготы ратных подвигов и где конным, где пешим дойти от Бородина до Парижа, а потом проделать обратный путь через католическую Польшу, тайком от тебя посылала тебе весточки через так прекрасно описанную нашим русским Эзопом Крыловым, почту духов.
Помнишь, как обострялся у тебя слух во время партизанских налетов на басурман? Или крылатую деву, в шлеме Афины Паллады, парящую на облаке с карающим мечом в руке, подобную той алебастровой скульптурке, что стояла в твоем кабинете на столе подле камина? А рыцаря в латах, на коне с копьем разящим, призрачным видением возникающего в подмогу тебе среди бьющихся насмерть клубов дыма, разрывов ядер и картечного свиста? Это все была моя тебе помощь. Мои тебе послания на театр военных действий через почту духов.
Не могла я иной раз и попроказничать, чтобы не поразвлечь тебя, мой израненный, тоскующий по телесным радостям рубака! Посему где-нибудь на походном бивуаке, когда ты засыпал сраженный богатырским сном, подложив под голову походное седло, я могла являть тебе целые феерии фантазий. Уснув в баньке под Рязанью, ты оказывался в целом гареме любвеобильных пастушек-проказниц и, подобно резвящемуся в саду наслаждений Кришне или персидскому Шаху среди наложниц, всю ночь предавался сладострастным игрищам. Остановясь на ночлег в конюшне на краю Булонского леса, ты вдруг оказывался в сообществе готовых на все ведьм-гризеток и улизнувших к тебе от своих мужей-рогоносцев бесчисленных парижских дам. По возвращении в Россию, чтоб позабавить твое храброе сердце, во время ночлега в польском поместье я являлась тебе в образе волчицы-вампирки.
А когда довелось тебе, брести закованному в кандалы в каторгу или трястись по степи на телеге, где кроме клока сена под боком да солдатского табачку-самасаду тебе ничего и не оставалось в утешение, я передавала по эфиру видения древнего Вавилона, чтобы позабавить тебя историей о Шамаше и его предприимчивой, на все готовой ради своего мужа, жене Зебекке. В часы, когда везли тебя через тайгу Уральских гор и Манусинского уезда я посылала тебе чудные видения, в которых мы с тобой могли перевоплотиться в простых крестьян, ты мог представить себя преступившим ради вечной любви заветы христианства колдуном-знахарем, Васюганским отшельником, сказочным образом стать медведем, чтоб соедениться со своей подругой-ведьмой.
Сидел бы ты, отставной гусарский чин в имении своей Марфы Даниловны, с Евпраксюшкой с ее Анечкой от первого и Николенкой от второго браку, играл бы в дурачки да кропал романчики в духе фаблио, не ведая того, что те романы надиктовала тебе я через духов, если бы не злодей Садовский. А уж “свое-то” поместье, о которых упоминал ты в попавшихся мне листках твоих мемуаров, папенька твой профукал, правда в не дурачки, а в преферанс. И на войну-то ты ушел не из своего имения, куда явился с векселями и закладными купчишка Кривонос, а из моего.
В твоем кабинете, где в углу мрачно молчал рыцарский доспех, за твоим столом, где подле фигурки Афины Паллады стаяла скульптурка, изображающая аллегорическую сценку убегающей от рогатого Пана Сиринги, и где ты пробовал писать свои мемуары военных баталий, я в тоске от разлуки с тобою взялась излагать свои воспоминания о нашей необыкновенной, полной чудесных превращений судьбе. Сии мемуарные трактаты я писала без всяческой надежды их опубликования в "Ниве" или даже каком-либо губернском листке, а только из одного желания поддерживать с тобою духовную связь. Твои, mone chere, изъятые тайной полицией бумаги, исчезли без следа, вместе с походным рундуком, в котором возил ты дуэльные пистолеты системы Кохенрайтер и серебряную пулю в виде медальона, в котором были спрятаны наши портреты. Утрата эта невосполнима...Но, может быть, когда -нибудь, где -нибудь твои рукописи обнаружатся и какой-нибудь смелый, мыслящий об общей пользе патриот опубликует их...
© Copyright: Юрий Николаевич Горбачев 2, 2022.
Список читателей Редактировать
Другие статьи в литературном дневнике:
