Адныжды к Больтавой-ака прихадить на гости его внук Санжаржон, учиник одна школя-мактаб. У ниго биля каникули — это кагда атдыхать и ничегониделать. И вечером он лажица спать и прасить дидушка расказать сказька.
- Какой сказька тибе гаварыть?
Мальчык атвичать:
- Про хорошее.
- Пра детиктив или пра вайна?
- Бобош, про сказку! - сердица Санжаржон.
Больтавой-ака чисать затылька, дольго думать, а патом вспаминать:
- А-а-а, йесть адна сказька! Пушка-ака написать!
- Кто?
- Биль такой паэт, сачинать много сказька.
- Тогда я слушаю, - улибаца внук и укрываца адияла. Он любить спать под сказька.
И Больтавой-ака начинать:
- «У одна Лука-моря биль адын дерева-дубь, он быль зиленый!»
- Кто был?
- Дубь?
- Нет, я про море!
- А-а-а… рос один лук… ну это пиёз, каторый ми кушать кагда салят ачик-чучук дилать или пилоф! Панимать? И этот пиёз расти только там, где биль море. Это морской лук-пиёз… вальшебний. Кто его кушать — сразу умний становица!
- Бобош, ты кушал этот лук?
- Канечна! Только твой бабушька Зибиниссо никушать, паэтому ничегонипонимать наша жизнь!..
- А-а-а, бобош, я понимаю… И мне тоже этот лук дайте, чтобы я стал умным и в школе был лучшим учеником!..
- Лядно, завтра тибе давать…
- А почему дуб был зеленый?
- Патамучто это вальшебний дерево, на нем доляр расти только… Так слюшать дальше: «...на дуба том биль бальшой цэпь, золотой, олтын на двести киляграм».
- А почему на дубе была цепь? Кто туда ее повесил?
- Патамучто этот дуб бил алигархом, он варавать много у страны и бижать на моря, там прятаца от милисионеров.
- А-а-а…
- «И днем, и кагда биль ночь, и когда холодно, и кагда типло, там хадыт один мушук-кошка...»
- Куда ходить, бобош?
- Как куда? Ахранять алигарх, этот цэпь из олтына, там же сабака нет, вот мушук там ахраник!
- А-а-а…
- «Он хадить налево...»
Тут жина Зибиниссо, каторый все слишать в другой комната, арать:
- Ти мне внука не портить! Ти ему пра «налево» нигаварить, или я тибе все волосы рвать на твой дурной башка!
Больтавой-ака апасливо сматреть на дверь и гаварить:
- «Мушук налево нихадить, он только песня петь...»
- Какая песня, бобош?
- Как какой? Какой сийчас петь песня на истрада? «Ти мая лубовь, я дарить тибе весь мир, ти мне дарить адна ночь...»
Тут Зибиниссо апять кричать:
- Ти дурак что ли? Ти чего мальчик учить? Уят! Шарманда!
Больтавой-ака вздихать и прадалжать:
- «Мушук-кошка идти на другая сторона и там сказька рассказывать...»
- Про какую сказку, бобош?
- Такой, какой мине твой бобош гаварить, кагда зряплата принасить, - сердито крычать Зибиниссо. - Что доляр нет на банка, мало он палучать за работа!..
Тут Больтавой-ака сердито вставать, подходить к двиря, закривать и вазвращаца назад. Он садица и расказать патом чтобило:
- «Там есть много чудес, там лиший хадить...»
- Кто?
- Лиший!
- Кто это — леший?
- Эта одна старик, он как наш раис-ака, злёй, варчать, ругаца, бить палка всех в сельсовет!
- Страшная сказка, бобош…
- Канэчна, этот Пушка-ака писать только страшьний историй… патамучто его хаёт-жизнь биля страшный…
- А-а-а…
- «Одна балык-кыз сидеть на палка...»
- Кто?
- Ну… эта русалька… это напалавину жинщина-хотын, напалявину рибка-балык!
- А такой бывает?
- Канэчна! Их можно в городе видеть каждый вечер. Они стаять на улица, тармазить машина и прасить доляр за одна палка!
Опять кричать из-за дверь Зибиниссо, каторая все слищать через замочний скважына:
- Ахмок, ти чиго гаварить Санжржону? Савсэм абалдеть?!
Больтавой-ака сувать в замок много пахта-вата. Патом гаварить снова:
- «Там на дорошка, каторий нет на карте, но каторий знает любой милисинер с палка и радар, там много след находить...»
- Что за следы?
- Звери-невидимка хадыть, и милисионер их искать при помощи сабачка!
- Украли что-то эти звери?
- Канэчна! На этот Пиез-моря прихадить алигархи-угры, зверь с доляр, и милисионер их искать. А раис-лиший их всех бить!
- А-а-а…
- «Там адна домик стоять на ношка один питух...»
- У домов разве имеются ноги от петуха?
- На этом моря йесть, патамучто фундамент там варавать. И дом ставить на питуха ношка. Самого питуха кушать, а ношка аставлять для дома!
- А-а-а…
- «Этот дом на питуха ношка не иметь ни акно, ни дверь, ни труба, ни туалет-хожатхона, ни эликтричества, ни атапления». Патамучто строить этот дом наш калхоз, а там где деньги давать раис-ака, там все варавать.
- Ой!
- «Там есть лис...» Эта где много дарахт-дерево…
- А-а, лес! Но у нас нет в кишлаке деревьев, бобош! Нет леса!
- Канэчно! Патамучто все давно пилить-страгать! Газ нет, эликтричество нет…
- Ой, бобош, как на Пиёз-моря?
- Да, патамучто там жить такие как наш пиризидент, наш хаким, наш раис-ака — они все варавать! И дарахт на фабрику прадавать, а нам зимой кизяк зажигать и греца!
- Дурак, ти что пра палитику маему внуку гаварить! - опять кричать сквозь щель дверя Зибиниссо. Злёй Больтавой-ака сувать туда коврик, чтоби Зибиниссо ничего нислихать.
- «Там привидения много, там кагда Сольнишка вставать и зарядка делать, в это время прихадить на вольна вада...»
- Вода? Это пустыня что ли? Это же Море! Пиёз-море!
- Ну, так писать Пушка-ака, он же нибивать на моря, всигда пустыня жить, как монгол!
- А-а-а…
- «И на берег, где много писка, камешка, ракушка, прихадить тридцать милисионер-ака, и сними начальник милисии с писталетом...»
- Зачем?
- Как зачем? Аристовать алигарх, каторий имеет цэпь из олтына и доляр на дереве! И убивать мушук, который всех кусать!
- Это ОМОН!
- Кто?
- Это, бобош, специальный отряд милиции — они с террористами воюют!
- Правильна, Санжаржон, правильна! «И там адын султан арестовать адын царь, каторый калым ниплатить...»
- Это как Москва не платила Золотой Орде дань?
- Канэчна! «Там, где небо, абляка плавать, там где Пиёз-море, там где гора большая, там литать на самолет адын вальшебник, он держать на свой палька одын милисионер...»
- Ты чиго гаварить, балван! - кричать сверху щель Зибиниссо. - Ты пра «галюбих» не гавари! Не портить мой внук! Это гамасексулизм, ахмок!
Тагда Больтавой-ака закривать щель ищо адна тряпка.
- «Там адна жалаб сидеть тюрьма, и ей работать один бури-волк! Там кампир-старушька Яга-Бабахонум сидеть на кастрюлька, и кастрюлька хадить сам сабой...»
- Бобош, я не понял!
- Э-э-э, эта машына такой, импортный, как «Фольсфаген-жюк». Только это «Фольсфаген-Кастрлюлька», панимать?
- А, теперь понятно!
- Там эмир сидеть над олтин, считать деньга, что он варавать у народ…
- Это как наш президент ворует у страны? Его дочь ворует? Его жена ворует?
Тут дверь сломалься, патамучто Зибиниссо все равно слишать и злица. Она адним удар сломать дверца и вхадить в комната.
- Ты какой палитика гаваришь, чучка! - арать она и бить Больтавой-ака. Тот кричать:
- Вай дод! Ёрдам беринлар! - и убигать наулица. Зибиниссо хватать палька и бижать за ним.
А Санжаржон взять книга и читать:
«У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил».
- Так мушук этот — алкоголик! - догадался Санжаржон и заснул. Ему снилось, как бобош Больтавой-ака качался на золотой цепи, а внизу ему грозилась веником Зибиниссо-бува.
