Ещё один корень коррупцииГоворят, русские люди, в большинстве своём, непригодны к ведению бизнеса, поскольку лишены предпринимательской жилки, инертны, безынициативны, да к тому ж – фаталисты и нестяжатели по своей природе. И прочая подобная фигня. Рискнул бы утверждать, в нашем мире мало есть стереотипов, столь же далёких от действительности, как этот. Действительность же такова, что немногие нации могут поспорить с русской в смысле толщины той самой «предпринимательской жилки». В подтверждение данного тезиса – вовсе необязательно перечислять знаменитых русских купцов и промышленников. Достаточно вспомнить хотя бы двадцатый век, когда частное предпринимательство, изгнанное из легального поля советских реалий и официально «побеждённое», на самом деле – разрослось так широко и глубоко, как никогда прежде и нигде более. Ведь если рассудить здраво, то что, как ни предпринимательский инстинкт и склонность к деловому риску, двигало, скажем, работягой, норовившим всеми правдами и неправдами протащить мимо проходной коленвал Камаза? Или научными сотрудниками в НИИ, соревновавшимися в изощрённости способов хищения медицинского спирта? Некая патологическая советская клептомания? Извращённое вИдение общенародного свойства госсобственности? «Тащи с работы каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость»? Механизм этого ущерба весьма прост. Эту доктрину, приравнивавшую предпринимательство к воровству, гражданам СССР старательно навязывали. И разум, и дух противились против этого бреда, но когда нельзя было открыть своё торговое товарищество – приходилось хотя бы чего-нибудь с****ить, просто в знак протеста. Не то - как-то совсем тоскливо жить. А с****ишь («цистерну спирта, продать, деньги пропить») – уже повеселей. Самоутвердился, типа. Инициативу проявил. Человеком себя почувствовал. В недавнее время предпринимательство было вновь объявлено законным, моральным и даже полезным. В моральности же воровства – у многих людей и так давно уж не было никаких сомнений. Соответственно, не возникло их и касательно моральности незаконных всяких бизнесов. Про себя – не могу, конечно, сказать, будто в жизни никогда ничего не крал. Доводилось. Яблоки-груши из чужих садов, картошку с чужих делянок, чтоб запечь в золе. Не потому, конечно, что жрать было нечего. А всё больше – именно из спортивного интереса и просто по приколу. Но у меня, должен признать, всё же скорее рыцарский менталитет, нежели буржуазный (хотя я очень люблю буржуазию и считаю её «солью земли»). Мне всегда было занятнее не столько делать деньги, сколько – творить «беспредел», упиваясь своей безнаказанностью. Но, конечно, когда мы наказывали каких-нибудь уродов и отжимали у них тачки/дачки/бизнесы – я не брезговал своей долей. Со временем - сам оброс бизнесами, и не сказать, что я оказался безнадёжен как предприниматель, но для меня по-прежнему ценнее душевное человеческое общение, чем сухие цифры моих прибылей. Я с юности привык, что на жизнь мне денег всегда хватит, а если иметь в виду деньги как ключ к власти – то мало какой частный капитал даст такую власть, какую даёт корпоративная принадлежность. Тем не менее, и в нашей корпорации – нередки случаи, когда утрированный русский инстинкт предпринимательства перевешивает все здравые и разумные соображения. Вспоминается одна чУдная история, приключившаяся в году, дай бог памяти, 2003. Его недоумение было понятно. Глупо отрицать, что у ФСБ имеются свои бордели (это, конечно, оперативные объекты, а не коммерческие), но обычно – в таких случаях заранее уведомляют местных ментов, чтоб не трогали, чтоб непоняток не выходило, вроде этой. Я пробил этого «серьёзного лейтёху» по оставленной им для контакта мобиле. Оказался – крендель из наших. Сотрудник Коммерческого Департамента (это который ведает оргвопросами с подкрышными коммерсами: рассматривает заявления, проводит проверки, ставит на учёт, всякое такое). Я был несколько шокирован, потому что мы – принципиально не крышуем проституцию. Не то, чтобы мы считали это дело «грязным и безнравственным». Нет, что безнравственно – это совать нос в чужие постели и выяснять, по каким причинам люди трахаются друг с другом. Это неприлично, в конце концов. Это скотство. Поэтому наша позиция в вопросе о легализации проституции – предельная проста: его нет, такого вопроса. Если кого-то насилуют – то это изнасилование, вне зависимости от того, вертятся ли рядом какие-то деньги. Если кто-то трахает малолеток, которые недостаточно понимают характер своих и чужих действий, – то это растление малолетних (опять же, здесь важны не деньги – здесь важен сам факт). Но если юридически ебабельная тётка (да хоть и нетётка) распоряжается своим персональным телом так, что позволяет его трахать за деньги – чьё это собачье дело, кроме хозяйки тела и ёбаря того тела? А если какие-то люди помогают организовать этот процесс, в целях удобства и безопасности, - то это, опять же, ничьё собачье дело, когда все непосредственные участники – довольны и претензий друг к другу не имеют. Поэтому, мы убеждены, что сама по себе постановка вопроса о запрете проституции – это какая-то дикость кромешная, один из ****измов двадцатого века, наряду с социалистическими модами, политкорректностью, «борьбой с наркотиками». Это всё вещи одного смыслового ряда, и такой смысловой нагрузки – что века через два, надеюсь, о них и вспоминать-то неловко будет человечеству. А то – давайте ещё, блин, судить за вступление в брак по расчёту (если «опчеству» так показалось)! Но тем не менее, мы не крышуем такие бизнесы, как проституция или наркотики. Просто потому, что это не наш профиль. Мы – оберегаем легальные бизнесы от беспредельных наездов. А для крышевания нелегальных (считающихся таковыми здесь и сейчас) – есть соответствующие конторы (которые, по бредовой мысли законодателя, должны бороться с такими бизнесами). Соответственно, мы не отбираем хлеб у МО РФ и «Госкомдури», возя героин из Афгана своими бортами (хотя могли бы развернуться так, что никому другому просто места бы не осталось на этом рынке). Точно так же – мы не отбираем хлеб у криминальной милиции, покровительствуя борделям (хотя могли б обустроить заведения такие, что никакой мент там и носу не покажет, лишь если как клиент). Это не наша работа. Это - их работа. Это их доход, их корм. Мы на него не претендуем. Таков порядок вещей, таково распределение сфер влияния. Первым делом я наведался в ту сауну. Заведение оказалось приличным, устроители – вменяемыми. Ни малолеток украинских, ни невольниц на цепи в подвале. Убедившись в том, что сразу голову отрывать не за что, я подъехал к тому парнишке из Комдепа и имел с ним очень жёсткий разговор. Он был всё-таки не полный идиот – поэтому отнекиваться не стал. Признался: «Ну да, типа, решил сам поработать крышей для знакомых людей с их заведением. Но я ж стрелки ни на кого не переводил, в учётную базу не вносил. Я ж, типа, на себя это дело закольцевал». Я: Тут парень вскинулся: «Ага, - думал я. – Но ведь и правда, Тём: ты бы вот согласился сидеть в конторе, шуршать бумажками за зарплату в пять грандов, и не рисковать, не вольничать?» Хвала Аллаху, нас, Агентуру, особенно – Первого Дивизиона (не в обиду всем остальным), вполне снабжали работой, сопряжённой с таким риском, и такой вольной, что все чакры удовлетворены. Но что делать вот этому пареньку, канцелярскому? Да, зарплата его – нормальная. Но хочется чего-то большего. Хочется получать деньги не просто за «перекладывать бумажки и молчать в тряпочку», а за какую-то деятельность, где твой доход – зависит от её эффективности. Отсюда – и неистребимая мания левака. С тем парнем мы порешали просто. Я предложил ему на выбор два варианта. Первый - он увольняется по собственному, и мы больше не имеем никаких общих дел (а это для человека, проработавшего у нас хоть самую малость, – много хуже смерти: помнить, к чему ты был когда-то причастен, и знать, что обратной дороги нет). Второй вариант – я рекомендую его в кадровый резерв Агентуры (он был неплохо развит физически, обаятелен и в целом неглуп). Первый год, во стажёрах, он не имеет вообще никакой жизни, а дальше, если проходит обучение, - он получает великую привилегию перманентно, 24/7, рисковать той жизнью, которая осталась. И гарантию, что точно потеряет её, если снова отколет какой-либо левый фортель и подставит уже меня лично. Что до борделя, мы сдали его под милицейскую опеку, заручившись с обеих сторон обещаниями, что всё будет культурно, без перегибов. Бывали и другие случаи, когда сотруднички порывались кого-то покрышевать в самовольном порядке. Когда – из сострадания, когда – по дружбе, когда – ради азарта. Или – по совокупности мотивов. Разумеется, речь не шла о проводке конвоя с гером под своим прикрытием или о защите бардака от ментов (такой уникум – один всё же выискался, и его наглость-то меня подкупила). Как не идёт речь и о прикрытии какой-то конченой отморози (с головой-то всё-таки наши дружат). Но вот что-то где-то кому-то подсобить, хорошим каким-то людям, небескорыстно, – бывало. И с одной стороны, подобная самодеятельность чревата тем, что в случае сурового какого-то оборота – придётся впрягаться коллегам, но с другой – всё же нельзя требовать от людей, чтобы они всенепременно следовали инструкциям. «Если вы знаете частное юридическое лицо, нуждающееся в немедленной протекции, рекомендуйте ему обратиться в Коммерческий Департамент, приложите к заявлению свои рекомендации, в течение трёх дней будет проведена первичная проверка объекта, по её результатам – может быть принято решение о заключении контракта и о внесении в крышевой реестр». Иногда – ждать не приходится. Приходится действовать на свой риск. Но если подключаешь силовиков – командир группы, естественно, сообщит об этом начальству. Придётся объясняться. Агентам – проще. Всегда (почти всегда) можно обосновать свои действия оперативной необходимостью. «Меня попросил вписаться один мент, мой информант, а у него завязки с учредителями ООО «Гештальт-полюс»». Бывает, Элфред, как куратор Агентуры, пожурит: «Кого ты лечишь? Какой мент, какой информант? У тебя в этом ООО «Гештальт-полюс» - одногруппница бывшая коммерческим директором работает. Давай-ка ты, задним числом, оформляй заяву в Комдеп – и, авось, их возьмут на учёт». Но ребятам, которые оперативкой не занимаются, бывает труднее. А всё равно – гешефт делать хочется. Помню, как тот же Элфред распекал начбоя нашего тира: - Как на рынке? – Данилыч, бывший армейский прапорщик, багровеет, хватается за грудь. – Да я ж только… Элфред успокаивает, похлопывает по плечу: Я присутствую – поскольку был причастен к расследованию «великого патронного скандала». И охуеваю. Вот уж воистину, «бизнес по-русски». Некий другой прапор, из в/ч, проебал (не продал, заметьте, а именно проебал) десяток цинков с патронами 5.45, обратился к нашему Данилычу, своему бывшему сослуживцу, и тот отгрузил ему фирменных «вольфов», чтобы, внимание(!), солдатики отстреляли на занятиях эти «вольфы», а на складе, к проверке, оставался правдоподобный запас отечественных патронов. «Цинк» 5.45 – это 1080 патронов. Тридцать шесть рожков. Весь объём хищения – 360 рожков. По нашим меркам – немного совсем. На одной тренировке один чел, бывает, два десятка рожков расстреливает влёгкую. И калибр 5.45, не больно-то любимый у боевых ребят в лесах, среди нас всё же популярен, поскольку им вооружена милиция. Ну ладно, в конце концов, эти солдатики из подмосковной части – никогда не будут принимать участия в боевых действиях, дай то им бог, а тренироваться – по-любому лучше на качественном аммо (увы, отечественные патроны, массового производства, имеют довольно хреновые пороха и хреновую дозировку). Так что – всё и к лучшему. Но мне потом Данилыч говорил: Вот то-то и оно. Что какую зарплату человеку ни положи, он а) всё равно будет помогать друзьям, использую должностное положение; б) всё равно хочет проявлять инициативу, а не тупо служить винтиком системы, пусть и добротно смазываемым. И в этом – один из главных корней коррумпированности российской госслужбы (да и любой прочей). Добавьте к этому дебилизм законов, которые просто западло исполнять и не чувствовать себя уродом, - и получите ситуацию, когда разумный, инициативный и моральный человек просто не может находиться в рамках законов. Он будет устанавливать свои приоритеты, где ему соблюдать закон, где им жопу вытереть, и где – чего-то поиметь от нарушения закона, ублажая свой предпринимательский инстинкт и общее моральное чувство, что презреть закон – будет ЛУЧШЕ. Поэтому, если уж говорить о борьбе с коррупцей и злоупотреблением должностным положением, то начинать, вероятно, следует, с коррекции законов, сведя их область лишь к тому, чтоб они оберегали людей от произвола. Что подразумевает, в общем-то, «минимальное государство», но жёстко и эффективно заточенное на выполнение своих базовых функций: обеспечение безопасности. Многую шелуху, напластавшуюся на современные понятия о государстве, нужно просто отбросить. Ну и другой вопрос, более сложный, - как всё-таки людей, тяготеющих к частной инициативе да имеющих потребные мозги и волю, завлекать на службу и делать так, чтобы они не испытывали дискомфорта, не чувствовали себя «винтиками» (но и не чудили беспредельно). В рамках Ауэрза, моей родной корпорации, этот вопрос в целом решается, успешно. Но нас, всё-таки, не больше 50 тысяч по всему миру, мы все друг друга знаем, можем разобраться чисто по-человечески, наши «старшие» имеют просто очень высокий моральный авторитет, и это в любом случае – не модель государства, и в любом случае, мы обеспокоены потерей управляемости и эффективности, если ещё немножко разрастёмся. Как добиться приемлемой схемы отношений в таком огромном государстве, как Россия – головная боль, конечно. Для начала – усиление федерализма, вероятно, делегирование полномочий и проблем на места (чтобы просто не наебнул с треском тот ригидный дом, который попытался построить товарищ Путин, при всём к нему уважении). © Copyright: Артем Ферье, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
