Мы, филологи... ненаписанная книги Ф. Ницше

Женя Портер: литературный дневник

1. «Восторженное почтение, пожинаемое проницательным человеком в качестве филолога, пропорционально редкости, с какой у филологов мы встречаем проницательность. — Письмо Бентли, направленное против Горация.»


2. «Удел филолога — глубокая скромность. Улучшение текстов — увлекательная работа для ученых, разгадывание ребусов, однако нельзя смотреть на это как на что-то особенно серьезное. Скверно, если древность будет вести с нами менее внятный разговор из-за того, что путь перегородили миллионы слов.»


3. "… Греки,… все же нравственнее современных людей… Дух греков с полной ясностью виден в их поступках; он показывает, что они не знали стыда, что у них не было и намека на нечистую совесть. Они были откровеннее нас, больше во власти страстей, такими, какими бывают художники; почти детская наивность осеняет их. И потому, при всей порочности, на них лежит какая-то особая печать чистоты, нечто сродни святости...."


4. «Тени в гомеровском Аиде — каким же, в конце концов, должно быть существование, образ которого они являют? Я полагаю, что это портрет филолога; лучше быть “последним поденщиком”, чем столь бескровной памятью о прошлом — великом и малом. (На заклание — много овец.)»


5. «Удивительное дитя Бентли, дочь его Иоанна, сожалела о том, что отец истратил столько времени и таланта на критику чужих трудов в ущерб собственным своим сочинениям. “Бентли некоторое время молчал, погрузившись в себя; наконец он сказал, что замечание ее вполне справедливо; он и сам чувствовал, что своими природными дарованиями ему, может быть, следовало распорядиться по-иному… Однако, гений древних язычников прельстил его, и он, отчаявшись подняться до их высот любым иным путем, взобрался к ним на плечи, чтобы смотреть вперед поверх их голов”.


6. „Филология как наука о древнем мире не может, разумеется, продолжаться вечно; материал ее исчерпаем. Не может быть исчерпано постоянно новое приспосабливание каждого века к классической античности, оценка себя по ее мерке. Поставьте перед филологом задачу — посредством античности лучше понять свое время: тогда задача его становится вечной. — Вот антиномия филологии: в действительности древность всегда понимали только через современность — так не пришло ли время современность понимать через древность? Точнее: люди всегда объясняли для себя древность, исходя из пережитого ими…


Следовательно, наличие опыта должно быть обязательным условием для филолога — но это значит: сперва будь человеком, тогда и в качестве филолога ты будешь небесплоден. Отсюда следует, что филологами пригодны быть зрелые мужи, те, кто на всем протяжении богатой опытом жизни филологами не были.“


7. „Когда появляется нечто великое, к тому же наделенное известной устойчивостью, мы вправе предполагать предшествующую сему тщательную работу по выведению породы, — как, например, у греков. Как получилось, что столь многие среди них сумели достичь свободы?
Воспитать воспитателей! Но те, кто идет первыми, должны воспитать себя сами! Для них-то я и пишу.“


8. „Если бы внешнему миру открылось, до какой степени классическая древность — вещь, строго говоря, несовременная, филологов больше не назначали бы учителями.“


9. „Только союз между филологами, которые не хотят или не могут понять древность, и общественным мнением, которое руководствуется предрассудками на сей счет, до сих пор еще сообщает филологии ее могущество.“


10. „Филолог будущего как скептик насчет всей нашей культуры и потому истребитель филологического цеха.“


11. „пустословы и пустоплясы развивают тело“, „заповедник уродов“, „ловцы словесных блох“


12. „Греки не ведали трезвости. Чрезмерная чувствительность, ненормально преувеличенная деятельность нервов и мозга, порывистость и болезненный накал желаний.“


13. „Возвышение сиюминутного до колоссального и вечного, например, у Пиндара.“


14. „Боги делают людей еще дурнее: такова природа человека. Кого мы не любим, тому мы желаем сделаться хуже, чем он есть, и потом потираем руки от радости. Здесь проявляет себя та черная философия ненависти, что еще не написана, ибо повсюду ощущает ее всякий как pudendum.


15 “Так откуда же берет начало зависть богов? Никто не верит в спокойное бестревожное счастье, но только в счастье чрезмерное и заносчивое. Грекам наверняка скверно делалось на сердце, слишком легко было ранить их душу: горько было им взирать на счастливца. Вот это — по-гречески. Стоило появиться где-нибудь исключительному таланту, и толпа завистников должна была разрастаться до невиданных размеров; а случись с ним беда, говорили: «Ага! Он слишком был заносчив»…


16. „Греческие боги не требовали перемены образа мыслей; они вообще не были чересчур докучливы и назойливы: почему и было возможно принимать их всерьез и верить в них… Греки: Всякий раз, как слово берет в них разум, какой же горькой и жестокой предстает жизнь! Они не обманывают себя. Но они окружают жизнь игрою иллюзий. Симонид учит жизнь принимать как игру: серьезность слишком была им знакома как боль. В песнях их поэтов страдания людей для богов — удовольствие. Это-то греки знали: лишь через искусство само страдание может стать удовольствием, vide tragoediam.“


17. »… много ли понимал в древностях Гете; конечно же, меньше, чем филолог, и все-таки достаточно, чтобы столкновение его с ними было плодотворно. Не должно знать о предмете больше, чем можешь создать и сам. Более того, единственное средство воистину познать что-либо — попытаться сделать это. Попробуй жить по-древнему — это тотчас приблизит тебя к древним на сто верст ближе, чем вся ученость. — Наши филологи не дают малейшего повода заподозрить, что они хоть сколько-нибудь готовы к такому состязанию с классической древностью, — вот почему их античность остается без воздействия на учеников.


Наука как состязание (Ренессанс, Гете) и наука как безнадежность!"


Источник: www.nietzsche.ru/works/other/filologs/


P.S. Жаль, что книга — не написана. Но, иногда, наброски тоже могут дать представление. Мой вывод таков. Греки — судя по описанию — очень похожи на современную творческую братию. Есть прямые подсказки — по выстраиванию взаимоотношении с произведениями — своими и чужими. Есть портрет филолога — вычищающий чье-то в ущерб своему. При попытке писать — попробуем возвысить сиюминутное до вечного. При попытке критиковать — попытаемся не опустить вечное — до сиюминутного. :-)



Другие статьи в литературном дневнике: