***Читать онлайн "Адмирал Колчак, верховный правитель России" - Зырянов Павел - RuLit На железном ковчеге по волнам кровавого потопа ...Адъютантом Александра Васильевича Колчака я стал не столько по назначению, сколько по тому загадочному стечению обстоятельств, которое у творцов древнегреческих трагедий называлось судьбой и роком,в буддизме -кармой , у фаталистов нового времени- предопределением. По роковому ли стечению обстоятельств или предначертанию свыше геосинклинали наших судеб сошлись ещё в морском кадетском корпусе, кадетами мы вместе с ним штудировали математику, океанографию и матчасть эсминцев, гардемаринами натирали вёслами мозоли , плавая на шлюпах и вельботах вдоль балтийского побережья, где за береговой чертой возникали крепостные стены и иглы готических шпилей Гельсенфорса, Ревеля и Бьёрка. Ходили мы во время "вакаций", говоря языком древних римлян, и на судах посерьёзнее. В распоряжении Морского училища имелась пришвартованная к невской набережной малая эскадра. Фрегат «Князь Пожарский»-парусник с паровозным котлом был самым технически продвинутым и для того, чтобы выйти на нём в море надо было не только проштудировать по учебнику -что такое поршень, шатун, кривошип и привод винта, но и попотеть с лопатой и тачкой на погрузке угля. Корветы «Скобелев», «Боярин», «Баян» экзаменовали нашего брата на знание такой терминологии, как "кливер", "фок"- , "грот-" , "бизань-мачта". Требовалось не спутать "шкоты" с "вантами", а "клюзы" с "вантами"...Демонстрируя чудеса акробатики, мы карабкались высь по вантовым лестницам, с ловкостью канатоходцев балансировали на реях, но зато, когда над нами разворачивались полотнища надутых ветром парусов и взмывал ввысь поднятый на флагшток андреевский флаг, каждый из нас воображал себя и Витусом Берингом, и Магелланом, и Картесом...Младшие, выполнявшие роль юнг, ещё прятали под подушки романы Стивенсона , Мелвилла и Хаггарда, а старшие уже притязали на то, чтобы открыть свой остров сокровищ, отправиться в погоню за кашалотом -альбиносом, у каждого уже была на примете очь какого-нибудь Монтесумы из окрестных с Питером или дальних поместий. И мы знали -нас ждёт судьба Одиссеев, которых будут ждать наши Пенелопы и подрастающие Телемахи, пока мы будем завоёвывать свою трою или прорубать толедскими мечами сквозь джунгли к ацтекским пирамидам с оскаленными мордами Кетцалькоаля воль ступеней, ведущих к жертвеннику, на который возложен прекрасный юноша -воин для того, чтобы жрец в перьевой короне занёс ослепительно сверкающий на солнце абсидиановый нож и вонзив его в дышащую грудь, вырвал трепещущее сердце. По -настоящему первому испытанию на прочность наша дружба подверглась во время время экспедиции к Новосибирским островам, где затерялся след полярного ислледователя Толя... Избы возникавших за окнами деревень казались беспомощно хлопающими по льду ластами тюленями и моржами, подходи -всаживай пулю-и вот тебе- и сытное житие на несколько дней , жир для освещения в плошке. Ну а тюлений клык - сувенир, который украсит твой кабинет в перетбургской квартире на Мойке , подобно тому, как фигурки из слоновой кости украсили письменный стол Николавя Гумилёва, за которым он написал и "Жирафа", и "Конквистадора" , и африканскую поэму "Мик". Да ведь и бивни мамонтов, которыми мы укрепляли свои палатки, напоминающие шатры Моисеева племени , сорок лет водившего иудеев по пустыне, недвусмысленно намекали нам на то, что мы совершили кругосветное путешествие во времени-оказавшись в краях, где бродили гиганты, на которых охотились наши добиблейские предки. Не найдя ни Толя , ни миражно-легендарной Земли Санникова, мы нашли в северных морях нечто манившее нас сиянием недостижимого идеала... Натурой он был увлекающейся, интересовавшийся всем на свете . Его интересовали миграции птиц, рыб и китов. Дно океана его манило не меньше, чем звёздное небо и со своими двумя Георгиями и одним Владимиром на парадном мундире он был как бы частью какого-то никому не ведомого Зодиака...
В Морском корпусе (училище) Колчак сильно переменился. По-видимому, начал взрослеть, появилось чувство ответственности, да и сама учёба стала осмысленным делом: ведь он учился там, где хотел, и тому, чему хотел. Они с Филипповым действительно выделялись на курсе своими успехами. В 1944 году в нью-йоркском журнале «Морские записки» была опубликована статья «Выпуск Колчака». Её автор, контр-адмирал и известный в эмиграции писатель-маринист Дмитрий Никитин (псевдоним – Фокагитов), закончил Морской корпус на три года раньше Колчака, которого, несомненно, знал. Брат его Андрей, скончавшийся в 1944 году, учился вместе с Колчаком. И в упомянутой статье рассказ временами ведётся как бы от имени покойного брата (и скорее всего с его слов). К такому приёму вряд ли решился бы прибегнуть мемуарист, далёкий от литературы; профессиональному писателю это не казалось чем-то необычным или недопустимым. Вот этот рассказ. «В третьей роте корпуса идёт вечернее приготовление уроков. Ярко горят керосиновые лампы, и за своими конторками, уставленными вдоль длинной комнаты… сидят кадеты и зубрят. Среди лёгкого, как шелест листьев, шума, неизбежного, когда несколько десятков людей занимаются наукой, до меня доносится чей-то негромкий, но необыкновенно отчётливо произносящий каждое слово, как бы отпечатывающий каждый отдельный слог голос: „Прежде всего ты должен найти в пятой таблице величину косинуса…“ Кадет среднего роста, стройный худощавый брюнет с необычным, южным типом лица и орлиным носом поучает подошедшего к нему высокого и плотного кадета. Тот смотрит на своего ментора с упованием… Ментор этот, один из первых кадет по классу, был как бы постоянной справочной книгой для его менее преуспевающих товарищей. Если что-нибудь было непонятно в математической задаче, выход один: «Надо Колчака спросить»… Моя конторка в нескольких шагах от Колчака. Я смотрю на него и думаю: «Где я видал раньше подобное лицо, аскета с горбатым носом и горящими пламенем фанатизма глазами?» И вдруг вспомнил: это было на картинке, где был изображён Савонарола, произносящий одну из своих знаменитых речей».Шум Удаляющихся Шагов Автор не без оснований указал на портретное сходство между Колчаком и знаменитым флорентийским проповедником, казнённым в 1498 году. Кроме учёбы, воспитанники любого учебного заведения, а военного тем паче, оцениваются ещё с одной стороны – по поведению. И в этом отношении Колчак и Филиппов имели разные показатели. Кадеты и гардемарины не всегда вели себя безупречно. Случалось, они разговаривали, пересмеивались и шалили в строю и на занятиях, спали после побудки, курили в ватерклозете, дерзко отвечали на замечания офицеров, писали на стенах нехорошие слова, а во время плавания оставляли вахту, ни у кого не спросясь, не выходили на аврал (особенно ночью), возвращались из города пьяными. И за всё это сидели под арестом. Каждый такой случай заносился в кондуитный журнал. Похождения некоторых личностей в этом журнале занимают несколько страниц. У других единственная страница так и осталась пустой. За шесть лет учёбы у Колчака появилось четыре записи в кондуитном журнале. 10 сентября 1890 года он не сразу встал, когда вошёл начальник корпуса. Строгий арест на трое суток был наложен самим Арсеньевым. 22 февраля 1891 года Колчак опоздал в класс на 10 минут. 17 декабря того же года он громко разговаривал в спальне (наверно, с кем-то спорил) и не обратил внимания на замечание дежурного офицера – получил строгий выговор. А 29 мая 1892 года, почти в 18-летнем возрасте, вдруг расшалился во время занятий и был оставлен без обеда. Деятельность Филиппова описана в журнале гораздо подробней. Он часто шалил, как видно, ещё был и любителем поспать, а потому неоднократно опаздывал на утреннюю гимнастику.профиль удален Мальчик, видимо, был сибаритом и тем напоминал покойного отца, который не закончил университета, остался в малых чинах и преуспел только в создании большого семейства. Так что друзья были очень не похожи. По окончании зимних занятий, после небольшого отпуска, все воспитанники, за исключением самых младших, отправлялись в плавание. Училище имело целую эскадру: фрегат «Князь Пожарский», корветы «Скобелев», «Боярин», «Баян» и миноноску № 47. Правда, такая эскадра мало кого могла устрашить. «Князь Пожарский», парусник с паровым двигателем, был спущен на воду ещё в 1867 году. Деревянный корвет «Боярин» был чистым парусником. Колчак впервые вышел в море в 1890 году. 12 мая воспитанники прибыли в Кронштадт. Младших определили на «Князь Пожарский». На этом корабле поднял свой флаг командующий эскадрой контр-адмирал Ф. А. Геркен. (Вместе с Колчаком учился его сын Алексей, не отличавшийся успехами.) Кадетам, первый раз участвовавшим в плавании, ставилась задача: ознакомиться с жизнью и службой на корабле, получить общие сведения по морскому делу. Особое внимание обращалось на то, чтобы научить водить шлюпку под парусами. Это должно было развить глазомер, находчивость и отвагу. Кадет, явившихся на борт корабля, встретил его командир, капитан 1-го ранга В. П. Мессер. Это был настоящий морской волк. Суть его приветственной речи можно было изложить в нескольких словах: все должны хорошо учиться, а кто не захочет, того я заставлю. Но командир по старой морской привычке украсил свою речь такими выразительными оборотами, которые многие кадеты слышали первый раз в жизни. Это было тем более в диковинку, что в корпусе офицеры изъяснялись с воспитанниками всегда подчёркнуто корректно. Но на море свой язык – это кадеты сразу поняли. Эскадра посетила Бьорк (ныне Приморск), Гельсингфорс (Хельсинки), Ревель (Таллин). Младшие воспитанники усиленно занимались на шлюпках. В конце июля состоялись общие для всех рот гребные и парусные гонки. Затем было произведено десантное учение. 6 августа отряд вернулся в Кронштадт. Вряд ли первое плавание оставило у юного Колчака приятные воспоминания. Лето на Балтике выдалось холодным. Шли дожди, штормило. На «Князе Пожарском» во время спуска шлюпки одному из воспитанников канатом перебило четыре пальца. Другой воспитанник был уличён в воровстве – его тотчас же списали с фрегата, а потом исключили из училища. Главное же, Колчак воочию увидел, с каким тяжёлым, изнурительным трудом связано морское дело. Даже адмирал Геркен в своём отчёте отмечал, что юноши подвергаются почти непосильной нагрузке. «Программы летних занятий воспитанников настолько обширны, – писал он, – что положительно воспитанники заняты по разным отраслям целый день и не имеют времени для отдыха. Такие усиленные занятия, не думаю, чтобы были полезны, беря во внимание то, что в продолжение зимы воспитанники тоже усиленно занимаются и от зимних занятий до кампании имеют отдыха не более 10–12 дней, а затем после кампании до зимних занятий их отпуск простирается не более 20 дней». Командующий также сообщал, что ежедневная одежда кадет и гардемарин, состоящая из фланелевых рубах и суконных брюк, так износилась, что её приходится чинить каждый день. В таком же виде и их сапоги. Наряду с этим воспитанники не могли не заметить, в каком приниженном положении находились матросы. С. С. Фабрицкий, товарищ Колчака по Морскому корпусу, вспоминал, что во флоте в те времена «царила ещё жестокость в обращении с подчинёнными, процветали линьки и рукоприкладство и шла беспрерывная, виртуозная ругань».Шум Гам вернуться РГАВМФ. Ф. 432. On. 5. Д. 9104. Л. 1–4. вернуться Никитин Д. В. Выпуск Колчака // Морские записки. Нью-Йорк, 1944. № 3. С. 234–235. вернуться РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 6315. Л. 35 (Колчак), 66 (Филиппов). вернуться Фабрицкий С. С. Из прошлого. Воспоминания флигель-адъютанта государя императора Николая П. Берлин, 1926. С. 18. вернуться РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 6277. Л. 1–3, 6, 12, 16. вернуться Фабрицкий С. С. Из прошлого. С. 23. Э.В. Толль. Часть I | lemur59.ru
2 (14) марта 1858 года родился Эдуард Васильевич Толль — известный российский полярный исследователь, участник и руководитель ряда научных экспедиций. Русское географическое общество высоко оценило результаты работы Толля, наградив его большой серебряной медалью имени Н.М. Пржевальского и направив в качестве своего представителя на торжества в честь знаменитого путешественника и мореплавателя Фритьофа Ведаль-Ярлсберг Нансена.
В 1886 году Эдуард Васильевич увидел призрачный остров, который, как он считал, был Землей Санникова. С тех пор вся его жизнь была подчинена мечте об открытии этого острова. Какая сила влекла Толля на Север? Это не было жаждой ни сенсационных находок, ни славы первооткрывателя. Эдуард Васильевич был исследователем, который искал разгадку тайн геологического прошлого Арктики. Он стремился добраться до сути явлений, а это — счастье и мука настоящего ученого. Возглавив экспедицию к этой призрачной и загадочной земле, Эдуард Васильевич Толль навсегда ушел в вечность. Мимолетное знакомство с мечтой
В 1885 году Академия наук организовала экспедицию на Новосибирские острова. Ее начальником был назначен известный учёный и полярник Александр Александрович Бунге, а его помощником Э.В. Толль.
Полевые работы начались летом 1886 года. В прекрасный летний день, работая на острове Котельном, далеко-далеко, в северо-восточной части горизонта Эдуард Васильевич ясно увидел контуры четырех гор, которые на востоке соединялись с низменной землей. Картина была настолько четкой, что Толль не только определил расстояние до гор, но и разглядел, что их породы подобны островам Земли Франца-Иосифа. И тут все, что он читал о Земле Санникова, мгновенно пронеслось в его сознании. Поздно вечером у костра Толль записал в дневнике: «Таким образом, сообщение Санникова подтвердилось полностью». С этого дня он в течение всех последующих лет постоянно занимался этой проблемой. История призрачного острова Еще одну землю Санников видел к северу от острова Котельного, а третья была видна с северо-западной оконечности острова Новая Сибирь. Два последних острова были помечены на составленной Геденштромом первой карте Новосибирских островов как «Земли, виденные Санниковым». В марте 1821 года экспедиция под руководством лейтенанта флота Петра Фёдоровича Анжу приступила к работе на Новосибирских островах, а в первых числах апреля он отправился на поиски Земли Санникова.
Путь был очень трудным, но вот, у самой черты горизонта показались еле различимые контуры гор. Постепенно они становились все более четкими. Уже никто не сомневался в открытии нового острова. Прошло еще несколько часов, и вместе с изменением освещения, лежащий впереди остров пропал. Остались только причудливые нагромождения ледяных торосов. Безрезультатными оказались и все последующие поездки Анжу. После этой экспедиции с новых карт исчезли «Земли, виденные Санниковым», но загадка этой Земли стала еще более интригующей. Следующая экспедиция усилила интригу, добавив одновременно и значительную порцию драматизма. Американская шхуна «Жаннетта» под командой Джорджа Вашингтона Де-Лонга, пройдя Берингов пролив, взяла курс прямо на Северный полюс, но была затерта льдами и в июне 1881 года затонула.
Экипаж успел высадиться на лед и пошел к материку. Большинство членов экспедиции, в том числе и Де-Лонг, погибли. Уцелевшие поведали миру о трех открытых экспедицией островах. Ученый секретарь Русского географического общества А.В. Григорьев высказал мысль, что острова Беннетта и Генриетты, открытые Де-Лонгом, — это «земли», виденные Геденштромом и Санниковым с Новой Сибири. «После этого, — писал Григорьев, — не может быть сомнений в действительности существования земли, виденной Санниковым же в 1810 году». Надежды и разочарования В апреле 1898 года он разработал ее план, который высоко оценили Фритьоф Нансен и многие выдающиеся русские ученые. В след за Академией наук этот план был одобрен в правительстве, и Э.В. Толль получил необходимые ассигнования. В июне 1900 года экспедиция направилась в Арктику. В ее составе был гидролог лейтенант флота Александр Васильевич Колчак. В то время он был просто способным офицером.
Ру;сская поля;рная экспеди;ция 1900—1902 годов была снаряжена Императорской Академией наук и имела основной целью исследование части Северного Ледовитого океана к северу от Новосибирских островов и поиск легендарной Земли Санникова. Стала первым академическим предприятием России в водах Ледовитого океана, совершённым на собственном судне. Руководил экспедицией русский геолог и полярный исследователь барон Эдуард Васильевич Толль. Одним из сотрудников и ближайших помощников Толля был молодой учёный-исследователь, лейтенант Императорского флота Александр Васильевич Колчак, принявший в годы Гражданской войны титул Верховного правителя России и звание Верховного главнокомандующего Русской армии. Мероприятие находилось под Высочайшим покровительством президента Академии наук великого князя Константина Константиновича. Экспедиция была важна также и с точки зрения геополитических интересов России. Все предшествующие иностранные полярные экспедиции рассматривались их организаторами также как важное национальное дело. Предыстория Выпускник Дерптского университета, естествоиспытатель Э. В. Толль в 1884—1886 годах принимал участие в экспедиции учёного-полярника А. А. Бунге, исследовавшей побережье Северного Ледовитого океана от устья Лены до Яны, а также Новосибирские острова. Толль тогда обнаружил на Котельном и Большом Ляховском островах кости мамонтов, а на острове Новая Сибирь — залежи бурого угля. Однажды в августе 1886 года в ясную погоду с северо-западных утёсов острова Котельного исследователь разглядел контуры другого — неизвестного — острова, располагавшегося в северо-восточном направлении. На расстоянии в сто с небольшим вёрст (определённом Толлем на глаз) чётко были видны обрывистый берег со столбообразными горами, координаты которых определялись приблизительно как 77°05; с. ш. 140°14; в. д. Берег простирался именно там, куда указывал Яков Санников, — это была легендарная Земля Санникова, которую с тех пор стали обозначать на картах пунктирной линией. Видение неизведанного острова не давало исследователю покоя и неудержимо манило к себе. Государь Император как-то во время очередного разговора о Земле Санникова то ли в шутку, то ли всерьёз обнадёжил смельчаков-первопроходцев: «Кто откроет эту землю-невидимку, тому и принадлежать она будет. Дерзайте, лейтенанты!». Высочайшее покровительство Огромную роль в снаряжении экспедиции играла Императорской Санкт-Петербургской академии наук, и лично её президент великий князь генерал-адъютант Константин Константинович. Без ходатайств великого князя экспедиция могла и не состояться, и отнюдь не случайно его портрет украшал кают-компанию «Зари». В юности Константин Константинович был военным моряком и многие важные мелочи снаряжения мог оценивать лично и со знанием дела. Далёкий от науки, отсутствие специальных знаний он компенсировал общей культурой и вниманием к людям. Известны многие примеры его личной заботы о членах экспедиции. Именно благодаря ему Толль получил вдвое больше средств, чем первоначально планировалось: 509 тыс. рублей на март 1904 года вместо намеченных 240 тысяч. Как пишет Ю. В. Чайковский, недалеко от истины было утверждение, что Толль (и позднее по его примеру Колчак) прямо эксплуатировали обязательность президента Императорской Академии наук и не раз ставили Академию перед фактом непредвиденных расходов. Насколько можно судить по известным документам экспедиции, аппарат Академии при подготовке плавания работал слаженно и без проволочек. Шхуна «Заря» совершала свой поход в Арктику с Высочайшего дозволения президента Императорской академии наук под его личным вымпелом. Это имело важное значение с точки зрения внимания и отношения к путешественникам со стороны организаций и отдельных лиц, в чьей власти было оказать содействие и помощь первопроходцам на их пути к берегам Восточной Сибири. Планирование и подготовка экспедиции По возвращении в 1893 году с Новосибирских островов, где он снаряжал эвакуационные базы для норвежского мореплавателя Ф. Нансена, барон Толль начал активно пропагандировать план морской экспедиции в район Новосибирских островов и «Земли Санникова». В Академии наук Толль выступил с подробным докладом и заявил о необходимости «организовать экспедицию для открытия архипелага, лежащего на север от наших Новосибирских островов, и исполнить её так, чтобы результаты были и счастливы, и плодотворны». Выступал он также и в печати, и на заседаниях Русского географического и минералогического обществ. Естествоиспытатель находил возможным достичь «Санниковой Земли» по морю в тот период, когда оно освобождается ото льда. Толль обращал внимание принимавших окончательное решение лиц на то, что результаты экспедиции будут иметь большое значение и с точки зрения национальных интересов страны, ведь исследователь хотел положить начало плаваниям пароходов из Карского моря в сибирские реки и до самого Берингова пролива, предотвратить иностранную экспансию на северо-востоке Евразии и способствовать положительному решению вопроса о плавании по Северному морскому пути. Толль, будучи большим патриотом, с сожалением отмечал, что американцы и скандинавы заняли нишу арктических первопроходцев: «Я уверен, что если мы не возьмёмся за это дело, то не пройдёт и двух-трёх лет, как отнято будет у нас последнее поле действий на севере от сибирского берега до Земли Санникова». В итоге ему удалось убедить Академию наук в необходимости послать экспедицию на восток от Таймыра для разведывания морского пути к Берингову проливу. Ему помогли ставшие известными сведения, что эту же цель в то время преследовали американцы. А канадский исследователь Бернье прямо заявлял, что во время следующей ледовой экспедиции Земля Санникова станет его опорной базой. «Неужели мы допустим, чтобы эти выскочки нас опередили?» — такой аргумент слышался в его обращениях к начальству. С ним был солидарен и патриарх российской географии Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский:
«Недалеко уже то время, когда честь исследования… Земли Санникова будет предвосхищена скандинавами или американцами, тогда как исследование этой земли есть прямая обязанность России». Была ещё одна важная причина, о которой широкой публике предпочитали не сообщать. Ещё американский полярный исследователь Дж. Делонг обнаружил на острове Беннетта залежи бурого угля. Барон Толль считал, что угленосные пласты острова Новая Сибирь простираются до Беннетта и дальше — до гипотетической Земли Санникова. Этот фактор был очень важен с геостратегической точки зрения: суда, идущие из Архангельска во Владивосток Северным морским путём, могли бы пополнять запасы угля в середине своего пути, а военные корабли получали бы возможность огибать Чукотку и достигать Владивостокского порта не вокруг Африки, а кратчайшим и практически внутренним российским путём. Сторонником этой идеи был адмирал Степан Осипович Макаров.
Проект долгое время не утверждался, поскольку был довольно дорогим, однако дело сдвинулось с мёртвой точки в 1899 году, когда 31 декабря император Николай II согласовал снаряжение экспедиции «для исследования земли Санникова и других островов, расположенных за Новосибирским архипелагом», утвердив одновременно Толля её начальником. На подходящем судне предполагалось летом 1898 или 1899 года пройти, минуя Карское море и мыс Челюскин, до удобного места зимовки в устье Лены. Следующим летом планировалось совершить поход на север на усть-ленских собачьих нартах, найти terra incognita в августе и высадить экспедицию с 2-летним запасом продовольствия. На обратном пути часть путешественников должна была соорудить продовольственный склад на острове Котельный «на случай неудачи плавания следующего года» и вернуться на материк; группе оставшихся на Земле Санникова ставилась задача возвести дом для зимовки и проводить в течение года различные научные исследования; другая группа должна была построить доставленное на судне домище для зимовки. Весной и летом 3-го года экспедиции предполагалось проводить исследования на острове Беннетта и летом же, на вторично пришедшем из устья Лены судне, обойдя Новосибирские острова с востока, вернуться на базу в устье Лены. Согласно окончательному плану, в навигацию 1903 года, после исследования Новосибирских островов, экспедиция должна была двинуться на восток, обогнуть мыс Дежнёва и, пройдя через Берингов пролив, закончить свой путь во владивостокской бухте Золотой Рог. Кроме основной, снаряжалась и вспомогательная экспедиция, аналогичная по назначению предыдущей экспедиции Толля, когда он закладывал склады для Нансена. Теперь такие же склады следовало заготовить для экспедиции самого Толля — на Новосибирских островах. Продовольственные запасы делались из расчётов на 3,5 года. В целом всё описанное комплексное мероприятие получило название Русской полярной экспедиции. Мысль о снаряжении полярной экспедиции поддержали многие русские учёные: Ф. Б. Шмидт, А. П. Карпинский, Ф. Н. Чернышёв, М. А. Рыкачёв, Д. И. Менделеев, С. О. Макаров, Н. М. Книпович, П. П. Семёнов-Тян-Шанский и другие. В Императорском Географическом обществе выступил в апреле 1898 года с поддержкой идеи Толля и Ф. Нансен. Экспедиция обещала дать результаты колоссальной важности, ажиотаж вокруг предприятия усиливался с каждым днём, поэтому никого не удивило ассигнование 240 тыс. рублей на экспедицию по Высочайшему повелению. После того, как планом заинтересовался великий князь Константин Константинович, в начале 1899 года была создана под председательством академика Фёдор Богданович Шмидта в составе известных учёных и руководителей различных морских и научных ведомств Комиссия по снаряжению Русской полярной экспедиции.
В июле 1899 года были получены из казны первые деньги — на покупку судна. Кроме государственных ассигнований, вызвавшее большой энтузиазм по всей стране предприятие барона Толля получало поддержку от различных учреждений и просто состоятельных граждан. Шхуна «Заря» в Норвегии. 1899 год Корабль, на котором мореплавателям предстояло совершить свой морской поход, прежде был тюленебойным судном, использовавшимся для промысла тюленей близ Гренландии. «Харальд Харфагер», однотипный с норденшёльдовской «Вегой» парусный барк с паровым двигателем, был на предоставленные русским правительством средства куплен в Норвегии, переоборудован под новые задачи (усилен ледовый пояс, установлены паровые лебёдки, ввиду малочисленности команды была демонтирована часть парусного оборудования и прямые паруса оставались лишь на фок-мачте) и превратился с точки зрения парусного вооружения в шхуну-барк, или баркентину. По совету президента Императорской академии наук барк переименовали в шхуну «Заря». Во многих исследованиях и документах судно также называется яхтой, так как оно ходило под флагом Невского яхт-клуба. Это судно Фритьоф Нансен рекомендовал Толлю как подобное его знаменитому «Фраму». Нансен, строивший свой «Фрам» на той же самой верфи, писал Толлю в письме: Пусть льды никогда не расходятся под вашими санями, пусть «Заря» находит свободную воду, чтобы могли с полным успехом вернуться к себе на родину. Как я буду рад опять пожать Вам руку. До скорого свидания. Ваш преданный друг Ф. Нансен.
Гидрологическая лаборатория на яхте «Заря» Оборудование для проведения гидрологических исследований заказали в Англии, Швеции и России. В письме А. В. Колчака от 20 марта 1900 года в Лондон по поводу заказа гидрологического оборудования содержалась просьба прислать его «как можно скорее, поскольку мы должны быть готовы к концу апреля». Упущением было по;зднее начало организации гидрологической службы экспедиции: единственный гидролог экспедиции Колчак приступил к делам не ранее середины февраля, причём отметил, что до него «относительно… гидрологии и снаряжения, касающегося её, пока ещё ничего не было сделано». Удивительно, как он всё же успел войти в курс дел, что-то заказать и получить. (Нансен в похожей ситуации так и не смог найти геолога.) Колчак проследил, чтобы заказываемое оборудование отвечало условиям работы на больших глубинах. Для работы на глубине Русская полярная экспедиция была снаряжена лучше нансеновской Норвежской полярной экспедиции. Колчак позднее отметит: «ни разу за всё время мы не испытывали увеличения трудностей плавания от недостатков или неимения каких-либо инструментов или приборов». С точки зрения отечественной океанологии, «Заря» ознаменовала начало нового этапа в этой науке: это было первое в России научно-исследовательское судно для проведения морских комплексных исследований, полностью переоборудованное для выполнения специальных работ в арктических условиях. Лейтенант Колчак, на которого Толль в числе прочего возложил магнитометрические наблюдения, незнакомый с данным видом научных работ, прошёл специальный курс и практику в Главной физической обсерватории (Санкт-Петербург) и Павловской магнитно-метеорологической обсерватории, а также совершил командировку в Норвегию для консультации с Ф. Нансеном, в течение некоторого времени проходил у него стажировку, после чего по поручению барона Толля ездил в Москву и Архангельск с целью завершения комплектования команды, встречался с губернатором Архангельска, посетил Онегу, другие поморские места. В результате Колчаку удалось нанять троих человек, одного из которых — Семёна Евстифеева — Толль признал впоследствии своим лучшим матросом. Команда Участники экспедиции на борту шхуны «Заря». В верхнем ряду: третий слева над Толлем — Колчак. Второй ряд: Н. Н. Коломейцев, Ф. А. Матисен, Э. В. Толль, Г. Э. Вальтер, Ф. Г. Зееберг, А. А. Бялыницкий-Бируля Барон Толль лично подбирал участников для экспедиции, список был утверждён приказом по Академии наук от 8—10 марта 1900 года. В научном отряде экспедиции участвовали: барон Э. В. Толль — начальник экспедиции, геолог, зоолог. Н. Н. Коломейцев — лейтенант, командир «Зари». Опытный участник экспедиций в Белое море, в устье Енисея. Ф. А. Матисен — лейтенант, помощник командира и старший офицер судна. Геодезист, картограф, минералог, метеоролог и фотограф экспедиции. Принимал участие в экспедиции на Шпицберген в 1899 году. А. В. Колчак — лейтенант, второй офицер шхуны «Заря», гидрограф, гидролог, магнитолог, гидрохимик, топограф и картограф. Плавал в Тихом океане, проводил гидрологические и гидрохимические исследования в Японском и Корейском морях, выверял карту течений. Был приглашён в экспедицию Э. В. Толлем, обратившим внимание на научные работы лейтенанта по океанографии. А. А. Бялыницкий-Бируля — старший зоолог и фотограф, сотрудник Зоологического музея Императорской Академии наук. Принимал участие в экспедиции на Шпицберген в 1899 году. Работал на Соловецкой биологической станции, изучал морскую фауну Белого моря. Ф. Г. Зееберг — кандидат физико-математических наук, астроном и магнитолог. Г. Э. Вальтер — доктор медицины, врач-бактериолог и второй зоолог экспедиции, специалист в области бактериологии, в 1899 году принимавший участие в научно-промысловой экспедиции близ Мурманского побережья и Новой Земли. К. А. Воллосович — геолог. О. Ф. Ционглинский — студент, политический ссыльный. М. И. Бруснев — инженер-технолог, политический ссыльный. В. Н. Катин-Ярцев — врач, политический ссыльный. Троим офицерам Русского флота — Коломейцеву, Матисену и Колчаку — наравне с выполнением научных работ предстояло нести и службу строевых офицеров и нести штурманские вахты, так как большая часть команды «Зари» состояла из матросов военного флота. Команда шхуны состояла из 13 человек, в том числе: Н. А. Бегичев — боцман. Эдуард Огрин — старший механик. Семён Евстифеев — матрос рулевой. В. А. Железников — рулевой старшина. Алексей Семяшкин — матрос рулевой. Заменён впоследствии П. Стрижёвым. Иван Малыгин — матрос рулевой. Заменён впоследствии С. Расторгуевым. Николай Безбородов — матрос рулевой. С. И. Расторгуев — каюр, матрос рулевой. Пётр Стрижёв — каюр, матрос рулевой. Сергей Толстов — матрос рулевой. Эдуард Червинский — второй машинист. Иван Клуг — старший кочегар. Гавриил Пузырёв — второй кочегар. Трифон Носов — третий кочегар. Фома Яскевич — повар. В научном отряде экспедиции участвовали:
1. Барон Э. В. Толль — начальник экспедиции, геолог, зоолог.
2. Н. Н. Коломейцев — лейтенант, командир «Зари». Опытный участник экспедиций в Белое море, в устье Енисея.
3. Ф. А. Матисен — лейтенант, помощник командира судна. Принимал участие в экспедиции на Шпицберген в 1899 году.
4. А.В.Колчак - лейтенант, гидрограф, гидролог, магнитолог, гидрохимик, картограф.
5. А. А. Бялыницкий-Бируля — старший зоолог, сотрудник Зоологического музея Императорской Академии наук.
6. Ф. Г. Зееберг — кандидат физико-математических наук, астроном и магнитолог.
7. Г. Э. Вальтер — врач экспедиции, специалист в области бактериологии, в 1899 году принимавший участие в научно-промысловой экспедиции близ Мурманского побережья и Новой Земли. 8. К. А. Воллосович — геолог. 9. О. Ф. Ционглинский — студент, политический ссыльный.
10. М. И. Бруснев — инженер-технолог, политический ссыльный. 11. В. Н. Катин-Ярцев — врач, политический ссыльный. Команда шхуны состояла из 13 человек, в том числе:
1. Н. А. Бегичев — боцман. 2. С. Евстифеев — матрос.
3. В. А. Железников — рулевой старшина. 4. А. Семяшкин — матрос. 5. Малыгин — матрос. 6. Безбородов — матрос. 7. С. И. Расторгуев — каюр.
8. П. Стрижев — каюр лейтенанта (адмирала) А. Колчака, его именем названы два острова в Ледовитом океане. 9. Толстов — матрос. 10. Носов — матрос. 11. Протодьяконов — матрос. 12. Горохов — матрос. Вспомогательная экспедиция под руководством геолога Константина Адамовича Воллосовича состояла из 11 человек, в числе которых были двое политических ссыльных — О. Ф. Ционглинский и М. И. Бруснев.
Последние приготовления Члены экспедиции Толля лейтенанты А. В. Колчак, Н. Н. Коломейцев, Ф. А. Матисен, готовящие в Норвегии шхуну «Заря» к полярному плаванию В январе в норвежский порт Ларвик отправился Коломейцев — для наблюдения за переоборудованием помещений и рангоута «Зари». Примерно 10 апреля, когда собралась вся команда, Колчак и Матисен с нижними чинами отправились по Финляндской железной дороге через Гангсуд в Стокгольм, затем через Кристианию в норвежский городок Ларвик, где на эллинге известного судостроителя Колина Арчера проходила переоборудование «Заря». «Заря» в норвежском доке. В течение трёх недель судно было проконопачено и покрыто тиром. По выходе из дока была обнаружена небольшая течь. Этому обстоятельству не придали значения, связав его с только что проведённым проконопачиванием. Из Ларвика «Заря» проследовала в Кристианию, где взяла на борт уголь и заказанное научное снаряжение. По совету Толля Колчак разыскал здесь Нансена, съездил в его научную лабораторию и изучил нансеновские методы гидрологических исследований, ознакомился с новейшими океанографическими приборами профессора Хирта. Нансен, в свою очередь, побывал на «Заре». В начале мая 1900 года лейтенант флота Н. Н. Коломейцев и лейтенант флота А. В. Колчак привели шхуну из Бергена в Санкт-Петербург, забрав по пути из Мемеля начальника экспедиции барона Э. В. Толля. Пришвартовались на Неве — близ Николаевского моста — напротив здания Морского корпуса, выпускниками которого были все три офицера экспедиции. Им предстояло начать своё дальнее путешествие прямо от стен своей Альма-матер. В Петербурге незавершённые судовые работы, проводившиеся на «Заре» по дороге из Кристиании, продолжались. Перед самым началом экспедиции Толль получил от Нансена пакет с документацией и материалами по сибирской Арктике: координаты отдельных островов, рукой Нансена сделанный набросок бухты Колина Арчера, где скандинав советовал Толлю перезимовать, рекомендации уточнить расположение долин рек северо-восточной части Таймыра и наличие их следов на морском дне, что могло объяснить происхождение огромного сибирского подводного плато-шельфа. Также Нансен рекомендовал изучить встречающееся только в Северном Ледовитом океане явление «мёртвой воды», когда вслед за кораблём над тяжёлым слоем солёной воды образуется затрудняющая движение волна опреснённой воды. Вот эту «мёртвую воду» и предстояло изучать лейтенанту Колчаку. Материалы, касающиеся этого интересовавшего Нансена вопроса, Толль сразу передал гидрографу экспедиции, чтобы тот подумал над ними и взял в экспедицию все необходимые для соответствующих исследований приборы.
Каждый день к судну подвозили различные грузы, которые аккуратно размещались на борту: приборы, инструменты, аппаратура, биологические сети, тралы, батометры, морские карты, пособия для плавания, продовольствие и т. д. Но главным грузом, от которого зависела экспедиция во всём (дальность плавания, обогрев, приготовление пищи), было топливо — уголь. Ответственным за поставку и приёмку грузов был А. В. Колчак. 29 мая готовящуюся к отправлению шхуну посетил Николай II. Этот визит так описал командир судна: 29 мая мы были осчастливлены Высочайшим посещением Государя Императора. Его величество подробно осматривал «Зарю» и в конце обратился к начальнику экспедиции барону Толлю с милостивым вопросом, не нужно ли чего-нибудь для экспедиции. А нужда была обстоятельная. Нам не хватало угля. Вследствие монаршей милости уголь нам отпущен из складов морского ведомства, так же как и много материалов, которых нельзя было достать в продаже. Морское ведомство открыло нам свои магазины, чем мы и воспользовались. Через несколько дней на судне побывал и покровитель экспедиции — президент Академии наук великий князь Константин Константинович. Перед самым отплытием в Академии наук состоялось заседание под его председательством, на котором присутствовали Толль, Коломейцев и Колчак. Ход экспедиции. Первая навигация Участники экспедиции на «Заре» 8 июня 1900 года путешественники отчалили от пристани на Неве. Командир шхуны Коломейцев под восторженные крики провожавших (в основном родных полярников и представителей научной общественности) и звуки оркестров провожающих «Зарю» судов искусно прошёл мимо множества других кораблей, лодок, вельботов, не прибегая к помощи буксира. Судно взяло курс на Кронштадт, где экспедицию встречал главный командир порта и военный губернатор города адмирал С. О. Макаров, пригласивший Толля на обед. Макаров в дружеской беседе поделился с Толлем своим опытом и дал ряд ценных советов. «Кронштадтский вестник» позже писал, что С. О. Макаров, в числе прочего, заметил, что из-за своего мягкого характера Толль окажется в походе «в качестве буфера между офицерами, учёными и командой». Затем Макаров с супругой посетили «Зарю» и на ней проводили экспедицию до выхода на рейд. В Кронштадте на борт был догружён уголь высшего качества, хронометры и взрывчатые вещества; для команды были закуплены книги, театральные пьесы. Первая небольшая поломка случилась ещё в водах Финского залива. Её исправлением занялись в Ревеле. Здесь же Толль сошёл с судна, переправился через залив и поездом отправился в Кристианию, где решил ещё раз посоветоваться с Нансеном. Далее руководитель экспедиции выехал в Берген, куда уже подошла «Заря», и вновь взошёл на борт «Зари». Отсюда и до выхода из норвежских шхер близ Тромсё судно вёл специально нанятый лоцман. Здесь на борт было догружено доставленное от Нансена гидрологическое и гидрохимическое оборудование, приборы для измерения направления и скорости течения, батометры Тимченко, глубоководные термометры, а также 1500 пудов сушёной рыбы для собак и 50 т угля. В Тромсё около недели было потеряно в связи с ожиданием запаздывавших из Англии угольных брикетов. За это время один из матросов — Малыгин — на берегу устроил пьяный дебош и оказался в полицейском участке. Матроса решили списать на берег в первом же русском порту. Другой матрос Алексей Семяшкин заразился в Норвегии венерическим заболеванием и также, согласно заключению доктора Вальтера, должен был быть списан на берег.. Командир яхты «Заря» лейтенант Н. Н. Коломейцев в кают-компании, 1900 г. 10 июля шхуна миновала мыс Нордкап и оказалась в открытых арктических водах. 11 июля путешественники вошли в Екатерининскую гавань Кольского залива и встали на рейде Александровска-на-Мурмане для погрузки угля. Экспедицию встречали сотрудники зоологической станции с крупнейшим гидробиологом России Николаем Михайловичем Книповичем, членом комиссии по организации Русской полярной экспедиции. Учёный передал путешественникам ихтиологическое оборудование и карты глубин ряда морских акваторий и предложил желающим выйти на судне научно-промысловой экспедиции Книповича «Андрей Первозванный» в море для производства гидрологических и зоологических работ, чем и воспользовались Толль, Колчак и Бируля.
Во время этой стоянки в связи с поведением на берегу матросов, отмечавших списание двух своих коллег на берег, между Толлем и Коломейцевым произошла первая крупная стычка: Коломейцев в сердцах заявил Толлю, что в повиновении команду можно удержать лишь при помощи телесных наказаний (уже давно отменённых на флоте) — отношения учёного-гуманиста и строевого офицера не сложились изначально. Они ссорились ещё в Петербурге из-за разграничения обязанностей (Коломейцев пытался получить у президента точную инструкцию о своих полномочиях, но успеха не имел). Непонимание возникло также сразу после постановки вопроса о том, под каким флагом должна идти в поход «Заря»: под гражданским трёхцветным, либо военным Андреевским. Проблема была психологического порядка: Толль не учёл, что офицер, назначенный командиром судна, согласно Морскому уставу будет считать себя командиром, капитаном и требовать соответствующего к себе отношения со стороны пассажиров. Толль же видел в судне лишь транспортное средство, а его командир был для начальника экспедиции лишь «разновидностью извозчика», которому полагается везти туда, куда указывает пассажир. При этом «извозчик» запрещал Толлю заходить в рубку, считая, что у того «чёрный глаз» и с судном постоянно что-то случается при его появлении. В результате конфликта Толль заявил о списании Коломейцева с судна, а тот — о своём нежелании дальше работать в экспедиции и передаче своих обязанностей Матисену. Колчак, также относившийся весьма требовательно к команде и редко бывавший довольным её дисциплиной, попытался уговорить противников помириться, однако его усилия себя не оправдали. Тогда лейтенант пошёл к Толлю и попросил списать его на берег вместе с Коломейцевым. Экспедиция, однако, не могла продолжаться только с одним офицером, отношение Толля к ультиматуму Колчака осталось неизвестным. К утру следующего дня Вальтер и Зееберг смогли помирить двух руководителей экспедиции, хотя примирение выглядело непрочным в силу слишком большой разницы в характерах «впечатлительного и нервного Толля» и «грубоватого и далёкого от науки Коломейцева». Руководитель экспедиции, в отличие от офицеров, был одинаково ровен как со своими ближайшими коллегами, так и с командой, своим примером старался способствовать согласию между кают-компанией и кубриком. Утром на борт приняли 60 ездовых собак с двумя каюрами — Петром Стрижёвым и Степаном Расторгуевым, взятыми в экспедицию вместо списанных матросов. В обстановке конфликта начальника экспедиции и командира «Зари» проходила вся первая половина экспедиции. 18 июля после обеда и погрузки 60 ездовых собак, доставленных из Сибири, на судно, получившее после погрузки угля осадку в 18; футов, путешественники покинули Екатерининскую гавань — поморское селение, которое послужило точкой старта для их броска к Земле Санникова. На следующий день гидрограф Колчак, выполнявший весь комплекс гидрологических исследований, и зоолог Бируля, занимавшийся биологической программой, провели первую гидролого-зоологическую станцию. В работе Колчаку помогали боцман Бегичев и матрос Железников, тянувшиеся к молодому учёному. Несколько дней судно шло при слабом ветре и по спокойному морю. Однако вблизи острова Колгуева началось волнение, и палубу вместе с размещёнными на ней собаками часто заливало водой.
Гидрограф экспедиции лейтенант А. В. Колчак в Карском море 22 июля «Заря» миновала северную оконечность Колгуева. 25 июля подошли к острову Вайгач. На мысе Гребень была назначена встреча со специально купленной для целей экспедиции поморской шхуной, которая должна была доставить уголь из Архангельска в пролив Югорский Шар. Однако шхуна, получившая повреждение при встрече со льдом после прохождения Колгуева, не пришла, и Толль принял решение её не дожидаться и как можно скорее обогнуть самую северную точку Евразии мыс Челюскин, что, по расчётам, позволяло экспедиции зазимовать на восточном Таймыре — наименее изученной территории на всём Северном морском пути. В крайнем случае, если до конца навигации мыс пройти не успевали, оставался вариант зимовки на гораздо более изученном западном Таймыре. Однако, как писал впоследствии А. В. Колчак, «этот случай подтверждал известие, полученное в Тромсё от промышленников, что в этом году Ледовитый океан по состоянию льда крайне неблагоприятен для плавания». Пролив Югорский Шар был почти свободен ото льда, что только укрепило Толля в принятом решении, и в этот же день, 25 июля, судно вышло в Карское море. Однако уже к вечеру на пути стали всё чаще попадаться поля битого льда. На следующий день корабль попал в ледовую ловушку, выбраться из которой оказалось очень непросто, несмотря на то, что «Заря» показала себя очень прочным и манёвренным судном. Путешественники были вынуждены отклоняться от маршрута всё сильнее на юг, обходить поля льда. Вскоре мореплавателям открылся вид на полуостров Ямал. 30 июля увидели на горизонте очертания Кузькина острова. У острова Диксон решили сделать 3-дневную остановку для отдыха и чистки котлов судна. На острове путешественников встретила стая непуганых белых медведей, на которых охотникам удалось поохотиться и сделать впрок запасы провизии. 5 августа мореплаватели взяли курс в направлении Таймырского полуострова. Приходилось забираться всё севернее, ледовая обстановка становилась труднее с каждым днём. С приближением к Таймыру плыть в открытом море стало невозможно. Борьба со льдами приняла изнурительный характер. Двигаться удавалось исключительно по шхерам, однако плавание по неглубоким и совершенно не исследованным проливам среди шхер Минина было ещё труднее: несколько раз «Заря» садилась на мель или оказывалась запертой в бухте или фьорде. Был момент, когда собрались уже останавливаться на зимовку, простояв 19 дней кряду в заливе Миддендорфа, который первоначально Толлем был принят за Таймырский пролив. Путешественники могли наблюдать, как пустеет вдоль их пути тундра. В ночь с 3 на 4 сентября команда «Зари» впервые наблюдала северное сияние. Вскоре моряки заметили впереди огонь и решили, что это «Ермак» пробился напролом к Северному полюсу, согласно известной лекции и призыву адмирала Макарова. Приглядевшись сквозь туман к далёкому пурпурному огоньку, Зееберг понял, что вахтенный увидел Венеру. Но и вырвавшись из ледового плена залива Миддендорфа, далеко путешественники продвинуться не смогли: после прохода через названный Толлем именем Фрама пролив между островом Нансена и полуостровом Таймыр, выяснилось, что в Таймырском проливе лёд не взломан. «Заря» упёрлась в перемычку из сплошного льда в том же самом месте, где в 1893 году был остановлен льдами «Фрам». В течение сентября Колчак несколько раз совершал поездки на катере к ледяному барьеру, осматривал и изучал лёд, но никаких признаков какой-либо возможности скорого продолжения движения дальше не появлялось. Первая часть экспедиции подошла к концу. Продолжение смотрите на сайте : Для Продвинутых – Флотоводцы - Э.В. Толь. Часть II РЕКЛАМА бинард-авто.рф РЕКЛАМА domprestarelyh-54.ru РЕКЛАМА monolitnsk.ru РЕКЛАМА ivi.ru РЕКЛАМА rutube.ru
Отчеты:
РУССКАЯ ПОЛЯРНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ. ЧАСТЬ 2 У Воллосовича стала наблюдаться неврастения, и Толль разрешил ему уехать, так как во время этой зимовки экспедиция уже не находилась в условиях такой изоляции, как во время первой. константин-адамович-воллосович (299x451, 58Kb) Константин Адамович Воллосович 15 января вместе с Воллосовичем до первого жилья на побережье поехал и Толль — в надежде преодолеть свой нервный кризис. В планировавшуюся Толлем поездку на остров Беннетта руководитель экспедиции склонил присоединиться двух местных жителей, Василия и Николая. Стало известно, что обещавший Толлю вернуться на корабль Расторгуев уехал на Чукотку с американской экспедицией, заключив выгодный контракт. Толля он оповестить нужным не посчитал. 30 марта начальник экспедиции вернулся на базу. После этого Матисен отправился на поиски Земли Санникова. Provodniki (700x471, 44Kb) Проводники Э. В. Толля в экспедиции на о-в Беннетта: второй слева — эвен Николай Протодьяконов, по прозвищу Омук, крайний справа — якут Василий Горохов, по прозвищу Василий Чичак (зять Протодьяконова) В начале февраля на зимовье была получена телеграмма президента Академии наук с указанием экспедиции ограничиться исследованием Новосибирских островов и закончить плавание в устье Лены. Во время отсутствия Матисена должность капитана исполнял Колчак. Период его командирства был отмечен резким инцидентом с Бегичевым. Отправив куда-то вахтенного, лейтенант вскоре забыл об этом и стал его искать. Наткнулся на боцмана и стал в резкой форме выяснять, где у него вахтенный. Колчак отличался вспыльчивостью, но был и отходчив. Не считал зазорным признавать свои ошибки, даже перед подчинёнными. С Бегичевым поэтому они смогли помириться. 17 апреля с поисков Земли Санникова вернулся Матисен и доложил, что, пройдя 7 миль от острова Котельного, он упёрся в полынью, и повернул назад. В конце апреля приехал новый врач, политический ссыльный В. Н. Катин-Ярцев. 29 апреля Бируля с тремя якутами отправился на остров Новая Сибирь. Перед ним была поставлена задача дожидаться там к концу лета подхода «Зари», которая должна была его подобрать на пути к Беннетту. В первых числах мая Колчак и Стрижев ездили на Бельковский остров. Колчак произвёл съёмку острова, и определил астрономически несколько пунктов. В северном и западном направлении Колчак также упёрся в полынью. Навигация 1902 года Вечером 23 мая Толль, Зееберг, Протодьяконов и Горохов уехали на трёх нартах, везя с собой запаса продовольствия чуть больше чем на 2 месяца. Перед отъездом Толль оставил Матисену пространную инструкцию, а также пакет с надписью «Вскрыть, если экспедиция лишится своего корабля и без меня начнёт обратный путь на материк, или в случае моей смерти», в котором находилось письмо на имя Матисена с передачей ему всех прав начальника экспедиции. Толль объехал на собаках северные берега островов Котельного и Фаддеевского, после чего переправился на остров Новая Сибирь и остановился около мыса Высокого. Четверо суток после этого путешественники плыли на льдине к острову Беннетта, после чего пересели на байдарку и высадились на берегу острова Беннетта. Путь занял 2 месяца, и провиант был на исходе. Перед Толлем теперь вставали задачи исследований, пропитания и обратной дороги. Колчак впоследствии говорил по этому поводу: Действительно, предприятие его было чрезвычайно рискованное, шансов было очень мало, но барон Толль был человек, который верил в свою звезду и в то, что ему всё сойдёт, и пошёл на это предприятие. 1280px-KolchakOnZaria (700x514, 71Kb) Колчак в кают-компании «Зари» 1 июля, вырвавшись из льдов при помощи взрывов, «Заря» вышла на внешний рейд, и лёд стал увлекать судно на северо-восток. В кают-компании в это время развлекались, выпуская «Журнал кают-компании», где размещались юмористические сочинения в стихах или прозе. Колчак написал для «Журнала» заметку «Ожесточение нравов гг. членов Русской полярной экспедиции». В стиле разоблачительной сенсации Колчак описывал попытки своих коллег по экспедиции выкормить принесённых кем-то на корабль двух совят. 31 июля закончился полярный день, к этому времени корабль был отнесён к Ляховским островам. Russian_schooner_Zarya,_1910 (520x544, 85Kb) Шхуна «Заря» во время зимовки. 1902 год 3 августа это невольное путешествие со льдами завершилось, и шхуна вернулась на зимовку. 8 августа, проведя некоторые необходимые судовые работы, отправились в направлении острова Беннетта. По словам Катина-Ярцева, надежды доплыть до Беннетта было мало, надеялись доплыть до Новой Сибири, чтобы снять партию Бирули. Согласно этим воспоминаниям, экспедиция собиралась идти проливом между островами Бельковским и Котельным. Когда же проход оказался закрыт, Матисен стал огибать Котельный с юга, чтобы через Благовещенский пролив пройти к мысу Высокому и забрать Бирулю. В мелководном проливе судно получило повреждения, появилась течь. До Высокого оставалось миль 15, но Матисен поостророжничал и решил попробовать обойти Новую Сибирь с южной стороны. План удалось исполнить, и к 16 августа «Заря» полным ходом шла к северу. Однако уже 17 августа лёд заставил Матисена повернуть назад и пытаться повторно зайти с запада, теперь уже не между Котельным и Бельковским, а западнее второго. 1900-1902_Russian_Polar_Expedition_map.svg (568x259, 183Kb) К 23 августа на «Заре» оставалась минимальная норма угля, о которой говорил в своей инструкции Толль. Даже если бы Матисен смог подойти к Беннетту, на обратный путь угля уже не оставалось. Ни одна из попыток Матисена не позволила приблизиться к Беннетту ближе 90 миль. Матисен не мог повернуть на юг, не посоветовавшись с Колчаком. Колчак, скорее всего, также не видел иного выхода, по крайней мере, впоследствии он никогда не критиковал этого решения и не отмежёвывался от него. Среди авторов, писавших на тему гибели Толля, только профессор В. Ю. Визе, полярник и известный специалист по Арктике, считал, что «это решение стоило жизни Толлю и его спутникам». С Визе был категорически не согласен Н. Н. Зубов: Рисковать зимовкой в открытом море среди льдов, притом рисковать после уже проведённых двух зимовок с недостаточным запасом угля и провизии, было нельзя… Никто из современников, знавших обстоятельства дела, Матисена не осуждал. 25 августа «Заря» вошла в залив Буор-Хая и подошла к берегу в бухте Тикси. Пароход «Лена» ещё не подошёл, и Матисен попробовал провести шхуну в дельту Лены. Колчак с двумя боцманами начали делать промеры глубины, однако за 3 дня фарватер нужной глубины найден не был. 30 августа в бухту Тикси вошла «Лена», тот самый вспомогательный пароход, что обогнул когда-то мыс Челюскин вместе с «Вегой». Опасаясь ледостава, капитан парохода дал экспедиции на сборы всего 3 дня. Колчак нашёл укромный тихий уголок в бухте, куда отвели «Зарю». Бруснев оставался в селении Казачьем и должен был приготовить оленей для группы Толля, а в случае, если тот не появится до 1 февраля, ехать на Новую Сибирь и ждать его там. 2 сентября «Лена» отошла от причала. «Заря» с одним человеком на борту последний раз отсалютовала флагом. Пароход сел вскоре на мель, и, в связи с ограниченным количеством еды, решили ввести общий для всех паёк. Продовольственным диктатором избрали Колчака. Впервые в жизни в трудный момент он оказался наделён диктаторскими полномочиями. 10 сентября от сепсиса умер раненый случайным выстрелом матроса Безбородова кочегар Носов. 30 сентября пароход подошёл к Якутску, и его пассажиры сошли на берег. Колчак посетил местный музей и познакомился с его хранителем, политическим ссыльным П. В. Олениным. Из Якутска в Иркутск ехали через тайгу на почтовых лошадях. В начале декабря 1902 года Колчак добрался до Санкт-Петербурга, где вскоре занялся подготовкой экспедиции, целью которой было спасение группы Толля. Судьба группы Толля и группы Бирули 21 июля группа Толля прибыла на остров Беннетта. Учитывая запланированное на середину августа прибытие «Зари», руководитель мог либо обследовать остров, либо обустраивать лагерь на острове и заготовлять продукты на зиму. Второй вариант предполагал зимовку на острове: экспедиция теряла смысл, если бы, заготовив продукты, Толль сел затем на «Зарю» и покинул неисследованный остров. Склонный к принятию рискованных решений, Толль пошёл на риск и в этот раз, решив сосредоточить все силы на исследовательской работе и сделать ставку на приход «Зари». Бесконтрольно распоряжаясь властью, на этот раз Толль погубил себя и троих своих спутников. Толль исследовал остров, выяснил, что его площадь составляет около 200 квадратных вёрст, высота над уровнем моря 457 метров. Было изучено геологическое строение острова. Толль увидел и записал, что в долинах острова встречаются «вымытые кости мамонта и других четвертичных животных». Животный мир включал медведей, моржей, оленей (стадо в 30 голов); с севера на юг пролетали гусиные стаи. Группа Толля обеспечила себе кров, соорудив из пла;вника поварню. Этот же наличествовавший в избытке плавник мог служить и топливом. Гораздо хуже было с провиантом. Колчак писал, что «по какому-то недоразумению партией барона Толля не было использовано удобное время для охоты и не было сделано никаких запасов». Для удовлетворения текущих потребностей в пище вели охоту на оленей. Были убиты также 3 медведя, мяса которых хватило бы на несколько месяцев, однако оно было брошено на льду. Bennet_Island;h92134 (700x151, 43Kb) Остров Беннетта. Рисунок 1881 года Когда стало понятно, что «Заря» уже не придёт, стрелять и заготавливать птиц было поздно: в поварне экспедицией Колчака было обнаружено не более 30 патронов для дробовика. Медведя свободно подстрелить тоже можно далеко не всегда. Олени ушли с острова Беннетта на юг осенью, вслед за ними пришлось уходить и людям. 26 октября 1902 года партия Толля двинулась с острова на юг. Записка Толля, обнаруженная позднее Колчаком, оканчивалась словами: Отправляемся сегодня на юг. Провизии имеем на 14—20 дней. Все здоровы. 26 октября 1902 г. Экспедиция Колчака обследовала все острова Новосибирской группы, однако следов группы Толля нигде так и не обнаружили. По-видимому, она погибла во время перехода по льду с острова Беннетта на Новую Сибирь. Оставленные для неё на южном направлении запасы продовольствия остались нетронутыми. Партия Бирули, не дождавшись в конце лета прихода «Зари», в декабре 1902 года совершила благополучный переход с Новой Сибири на материк. Достижения и научное значение экспедиции барона Толля Научно-практические результаты экспедиции оказались высоки. Экспедиция положила начало комплексному исследованию арктических морей и суши. Значительные результаты были достигнуты, прежде всего, в описании побережья и промерах глубин, которые учёные делали на всём пути экспедиции. Это особенно важно, если учитывать, что предыдущие экспедиции под руководством Нансена и Норденшёльда систематических съёмок и промеров глубин не вели. Как отмечает П. В. Зырянов, это видно из простого сравнения современных очертаний полуострова Таймыр и тех, что дают карты начала XX века. Группа Толля ценой жизни её участников обследовала неизученный остров Беннетта, собрав геологическую коллекцию. NauchnRez (502x700, 41Kb) Титульный лист первого выпуска трудов Русской полярной экспедиции Императорской Академии наук По результатам работ экспедиции была составлена геологическая карта полуострова Таймыра и острова Котельного. Краткий физико-географический и биологический очерк северного побережья Сибири содержит сведения о климате, гидрографии, геологии, орографии, животном и растительном мире Таймыра и Новосибирских островов. На материалах экспедиции лейтенант А. В. Колчак выполнил фундаментальное исследование, посвящённое льдам Карского и Восточно-Сибирского морей, представлявшего собой новый шаг в развитии полярной океанографии. Научные результаты Русской полярной экспедиции Академии наук, включающие исследования в области метеорологии, океанографии, земного магнетизма, гляциологии, физической географии, ботаники, геологии, палеонтологии, этнографии, полярных сияний были обработаны в течение 10—15 лет и изданы в «Известиях Российской Академии наук», в навигационных картах и лоциях арктических морей. e3863a9831b4 (489x58, 18Kb) При советской власти история экспедиции искажалась, замалчивались роли Толля и, в первую очередь, Колчака. Магидовичи в 1985 г. относительно подробно описали экспедицию Толля 1900-1902 гг. (а также его экспедиции 1885-86 и 1893 гг.), из участников экспедиции 1900-1902 гг. упомянули Толля, Матиесена, Коломейцева, Расторгуева, Зееберга, Бегичева, но не разу не назвали Колчака. Спасательная экспедеция Колчака 1903 г. описана Магидовичами в следующем абзаце, где рассказывается о вкладе в географические открытия Бегичева, будущего открывателя о. Малый Бегичев. При этом начальник экспедиции 1903 г. не назван, сам Бегичев описан как ее участник. Эта традиция замалчивания даёт о себе знать и в наши дни. Так, в 2000 году — в год 100-летия Русской полярной экспедиции — это событие было обойдено молчанием как российской общественностью, так и научными кругами. Даже изданный за границей в 1909 году дневник барона Толля, хранившийся на яхте «Заря» и, согласно завещанию его владельца, переданный его жене, в СССР был опубликован в 1959 году в переводе с немецкого в сильно урезанном виде: барон Толль в своих записках много места посвятил лейтенанту Колчаку и положительным оценкам его работы в ходе экспедиции. Одним из известных эпизодов в этой кампании стало переименование в 1939 году острова в Арктике, названного Толлем именем Колчака — в память о заслугах последнего как учёного в ходе арктической экспедиции. В 1926 году в СССР вышел роман В. А. Обручева «Земля Санникова», по мотивам которого в 1973 году был поставлен одноимённый фильм с участием О. Даля, В. Дворжецкого, Ю. Назарова, Г. Вицина и М. Эсамбаева. В первых строках романа Обручев описывает слушание заседания Императорского Русского географического общества доклада экспедиции, «снаряжённой для поисков пропавшего без вести Толля и его спутников» из уст неназванного «морского офицера, совершившего смелое плавание в вельботе через Ледовитое море с Новосибирских островов на остров Беннетта, на который высадился барон Толль, оттуда не вернувшийся»; упоминается «мужественное лицо докладчика, обветренное полярными непогодами, остававшееся в полутени зелёного абажура лампы, освещавшей рукопись его доклада на кафедре и его флотский мундир с золотыми пуговицами и орденами». Несколько абзацев передают почти дословно содержание доклада лейтенанта Колчака, сделанного 10 января 1906 года на общем собрании отделений математической и физической географии Русского географического общества, равно как и выводы о том, что партия Толля погибла, а Земля Санникова не существует. …докладчик — морской офицер с мужественным лицом — это, несомненно, А. В. Колчак. Неназванный и неузнанный, он со страниц известного романа, многократно переиздававшегося, долгие годы вёл разговор с отечественным читателем — все те годы, когда о его подвигах запрещалось говорить и его имя отовсюду вычёркивалось. — Зырянов П. Н. Адмирал Колчак, верховный правитель России. e3863a9831b4 (489x58, 18Kb) Из-за тяжёлой ледовой обстановки «Заря» не смогла подойти к острову Беннетта в назначенный срок и получила серьёзные повреждения, делавшие невозможным дальнейшее плавание. В сентябре 1902 года лейтенант Матисен был вынужден увести судно в бухту Тикси и выбросить на мель. Академия наук России обратилась к купчихе А. И. Громовой, которая имела пароход «Лена», с просьбой спасти членов экспедиции, получив взамен остатки шхуны. анна-ивановна-громова (359x454, 35Kb) Анна Ивановна Громова Пароход сделал несколько рейсов в Тикси, вывез людей и кое-какое снаряжение со шхуны. Всё имущество с «Зари» было погружено в склады Громовой в Якутске. Экипаж «Зари» на рейсовом судне по Лене прибыл в Якутск и уже в декабре 1902 года был в Петербурге. «Заря» осталась в бухте Тикси в северной части острова Бруснева и несколько лет использовалась судоходной компанией А. И. Громовой. В 1915 году на судне вспыхнул пожар, и оно сгорело до уровня ватерлинии. 4_cady_a_oeene-1912a (640x446, 80Kb) Zarya1913 (640x480, 24Kb) 1280px-Zarya_remains_1933 (700x517, 91Kb) Останки шхуны экспедиции Толля «Заря» в бухте Тикси, 1933 год (Продолжение следует) © Copyright: Юрий Николаевич Горбачев 2, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике: |
