Тучи закрыли багровую Луну, и город Самарканд погрузился в темноту. Над мавзолейным комплексом кладбища Шахи-зинда стал клубится туман, покрывая могилы белесым полотном, а уханье совы казалось зловещим сигналом. И точно, из одного холма, усыпанного венками и свежими цветами от паломников, послышался глухой стон, словно кто-то просыпался и пытался вырваться из другого мира в этот, более свежий и счастливый. Земля пришла в движение, холм стал осыпаться - из двухметровой глубины некто начал подъем.
Это не осталось незамеченным.
- Эй, быстрее! - заорал какой-то человек в шляпе, и тут же вспыхнули фары строительной техники.
Огромная плита упала на могилу, придавив цветы и венки. Земля затряслась.
Однако это не остановило того, кто пытался покинуть холодную могилу. Глухой стон перешел в недовольный рев, от которого стыла кровь в жилах, посасывало под ложечкой. Рабочие дрожали, но не могли ослушаться человека, отдававшего приказы, - за ним стояли милиционеры с автоматами и подталкивали рабочих к действию. Конечно, и сами служители правопорядка трусили изрядно, и все же их подгонял страх встретиться с тем, кому несколько месяцев назад отдавали честь и чьи приказы исполняли неукоснительно.
- Бросай еще плиты! - орал человек в шляпе. Пот градом катился по его лицу, и все же сдаваться он не собирался. Слишком много было поставлено на кон.
Один за другим на могилу падали бетонные плиты и блоки, создавая огромный саркофаг. Саперы стояли рядом, держа наготове взрывчатку, - они могли в любой момент по приказу взорвать весь комплекс Шахи-зинда, чтобы тот, кто оживал, не смог появится на поверхности земли. Четыре танка нацелили орудия на могилу, а на небе барражировали пять вертолетов с бомбами на подвесках. Всем было страшно от того, что могут встреться с тем, чей портрет когда-то висел в каждом кабинете начальства, в школах и офисах.
Этот тот, кто мог потребовать ответа за искажение его политического курса, за строительство трамвайных путей в Самарканде и дружеские отношения с Таджикистаном и Кыргызстаном, за амнистию заключенных и возвращения горожанам дорожных путей, за указание судьям судить по закону, а не по телефонному праву, за утверждение закона о милиции и за многое другое, чего никогда не было при жизни того, кто покоился в могиле больше двух месяцев. Его преемник публично назвался сыном, сторонником Великого будущего и поклонником идеологии национальной независимости, однако не стал поддерживать на практике пяти принципов реформирования и узбекской модели развития. И за это усопший хотел призвать наглеца к ответу.
- Валите больше! - приказывал Шавкат Мирзияев, снимая шляпу и протирая пот платком. Стоявшие рядом министр внутренних дел и хоким области орали подчиненным, чтобы те завалили могилу так, чтобы у мертвого не осталось возможности покинуть свое последнее пристанище.
Тут тучи разошлись и Луна засияла с новой силой. Над Шахи-зинда клубилась уже пыль от цемента, а вспыхивающиеся искры свидетельствовали о сварке сотни газовых аппаратов - рабочие сваривали огромный бетонный купол. Стон потихоньку затихал, грунт перестал трястись - мертвец прекратил попытки получить свободу. Выключились моторы тракторов и экскаваторов. Вертолеты покинули небо. Люди молились. Горожане так и не высунули носа из домов.
- Надолго, Шавкат Миромонович? - боязливо спросил человека в шляпе министр иностранных дел Абдулазиз Камилов, который за несколько часов лишился последних волос и наложил в штаны от страха. Ему не хотелось вновь встречаться с тем, кого боялся при жизни и еще больше - после смерти.
ВРИО президента вздохнул:
- До следующего Хэллоувина... У нас есть год, чтобы народ забыл первого президента и мечтал о другом...
- В следующий год все повториться - он опять захочет вылезти? - испуганно переспросил Камилов, мечтая о трех бутылках водки, которые нужно срочно опорожнить в свой желудок. Он хотел побыстрее взять билет на Москву и спокойно проживать на Тверской-Ямской, дом 7.
Шавкат Миромонович пожал плечами:
- Конечно! Нами же правил вурдалак! Он не оставит нас в покое еще четверть века. Поэтому будем каждый год 31 октября в Хэллоувин дежурить здесь.
Под утро люди стали покидать Шахи-зинда. Никто не видел, как какая-то женщина, наблюдавшая за всем этим с треснувшего купола комплекса Биби-ханум, вспрыгнула на метлу и улетела в сопровождении летучих мышей и под кваканье жаб. Остроконечная шляпа и плащ скрывали ее лицо и фигуру. "Я еще вернусь... В следующем году", - процедила Гульнара Каримова и исчезла в облаках.
Утро стирало следы ночного Хэллоувина в Самарканде.
