Швейцарцы знают о своих корнях. Ну, не уверен, все ли, но большинство с точностью может сказать, кем были их прапрапрадедушка и –бабушка. Я познакомился с одной семьей, где хранят церковные книги аж 15 века, и взрослые с гордостью говорят, что эта книга принадлежала такому-то, а это – такому-то в их далеком поколении. «Мы знаем свое генеологическое дерево», - произнесли они. И спросили, до какого колена знаю я о своих...
Скажу честно, я был в замешательстве. Так как мало что знал. Нет, не потому что не интересовался, просто уже поздно было интересоваться – мои родители умерли, а они в свое время меня не посвящали в свои семейные корни. А ведь они могли рассказать мне многое.
Например, что я знаю о своем деде Косыме Таксанове, отце моего отца? То, что он, судя по записям, родился в 1912 году (точно никто не знает, ибо в те годы никто не фиксировал дату рождения) в кишлаке, что в Бухарской области, вроде бы батрачил, служил в Красной Армии, потом учился, был учителем школы, после чего призвали его в милицию. Дослужился до начальника НКВД Бухарской области, потом Самаркандской, был начальником милиции г.Термеза, после – замначальника управления МВД Узбекской ССР. Это было до 1960-х годов. После возглавлял дачными хозяйствами в Бухарской области, в Управлении делами Совета Министров республики... а потом, вроде бы, стал председателем Узбекохотрыболовсоюз – некой организации, которая регулировала заповедники, охотничьи хозяйства, боролась с браконъерами... И умер в 1977 году (похоронили на Коммунистическом кладбище на массиве Чагатай, в Ташкенте). После него осталась шинель с орденами и медалями, почетные грамоты...
И все, больше ничего не знаю. Официально писал как национальность «узбек», но все его братья и сестра пишутся как «таджики». Дед в совершенстве знал оба языка, плюс русский и арабский. А кто был его отцом – мои дедом? Официально говорилось, что дед – сирота. Но мои родственники говорили, что это не правда. Дед вынужден был писать так, чтобы не попасть под репрессии. Его отец и дед, якобы, были именитыми купцами, торговавшими от Индии до Турции. Но подробностей никто не дал. Мне папа сказал, что фамилия произошла от древнего обычая, когда отец давал сыну имя по числе прожитых лет. Поскольку прадедушке было девяносто лет, то новорожденному сыну (уж не знаю, от какой по счету жены – все-таки это было до революции) дали имя Туксон (девяносто). Потом имя стало фамилией. Русская паспортистка не могла уловить гортанные звуки при произношении «у» (мы писали на кириллице «у» с умляутом, произносилось нечто среднее между «у» и «о») и написала деду Токсанов (окончание «-ов», как и «-ев», - пришло в Узбекистан с русской традицией). Моему отцу Арслану другая паспортистка вписала фамилию Таксанов. Я же ничего не менял...
Но что было раньше до деда?.. Генеология обрубилась.
По линии бабушки Хадичи – матери отца, я тоже не имел ясного представления. Вроде бы она родилась в 1916 году, 1 августа, сама переехала из Татарстана (или Башкирии – точно не помню) еще в 1930-х годах, и поэтому никого родственников по этим корням не знаю. Кто-то приезжал когда-то, но я не помню – маленьким был... Тут тоже полный обрыв концов.
Так, по линии матери... Ее мама... эх, я ее видел в последний раз... в 1977 году, когда школьником ездил в Навои, а в 1993 году она умерла, хотя я, будучи взрослым, намеревался специально съездить к ней, чтобы побольше узнать о всей родословной. Просто опоздал. Кроме фотографий, ничего не осталось. Моя мама рассказывала, что ее привез тоже откуда-то из России мой дед Хайдар Жураев. Ее первый муж умер, а вот второй – это мой дед.
Хайдар Жураев, из рода персов, но хорошо говорил и по-арабски, и по-русски, и по-узбекски, его родители вроде бы эмигрировали из Ирана в начале 1920-х. Был учителем в школе. В 1941 году призвали на фронт. За все время приезжал три раза в кишлак (пока формировалась новая воинская бригада), где виделся около суток с родными. Он погиб под Сталинградом в 1943 году. Моя бабушка ничего об этом не знала. Она получила письмо, но не сумела прочитать, так не знала русского языка. Лишь через год наведалась какая-то знакомая и спросила бабушку, а что там с Хайдаром, какие вести слышны? Бабушка ответила, мол, ничего не знает, но пришло какое-то письмо. Та знакомая прочитала и ахнула: дорогая, это же похоронка! В ней какой-то офицер описывал, как погиб мой дед. К сожалению, письмо не сохранилось – ее сожрали крысы.
Крысы – это вообще страшная живность в бедных домах. Одна такая крыса обозобразила лицо моей тети (старшей сестры моей мамы, но только она не выжила, умерла от чего-то). Потом бабушка вышла замуж в третий раз. Вот имени отчима моей мамы я не помню. Знаю, что он служил в частях, которые были расквартированы в Иране в 1943 году. Об этом человеке я вообще ничего не знаю. Нужно спросить у дяди Хасана и тети Гульсары – это его кровные дети и сводные браться-сестры моей мамы.
Вот я сейчас сижу и думаю, а что я оставлю детям своим? Что они знают о моих родителях, к примеру. Практически ничего. Они видели только мою маму, а вот отца – нет, он умер в 1996 году. Это страшно, что мы не знаем своих корней. Как можно говорить о будущем, если не знаем своего же прошлого. Историки копаются в летописях, изучают жизнедеятельность великих людей, между тем, ничего не знают о своих предках.
Нужно исправлять ситуацию. Сегодня же расскажу все, что знал о дедах-бабушках, моих родителях своим двум дочерям. Пускай это будет первый мой шаг в создании семейной летописи.
Генеологии Таксанов.
