"Нежные прикосновения этой стервы Дженифер"
Окончание от:
1. http://www.proza.ru/2016/02/28/272
2. http://www.proza.ru/2016/02/28/335
3. http://www.proza.ru/2016/02/28/642
4. http://www.proza.ru/2016/02/29/495
5. http://www.proza.ru/2016/02/29/2456
6. http://www.proza.ru/2016/03/02/264
7. http://www.proza.ru/2016/03/03/2439
8. http://www.proza.ru/2016/03/04/242
9. http://www.proza.ru/2016/03/05/634
10 http://www.proza.ru/2016/03/05/657
11. http://www.proza.ru/2016/03/05/1330
12. http://www.proza.ru/2016/03/05/1785
13. http://www.proza.ru/2016/03/05/1890
14. http://www.proza.ru/2016/03/06/264
15. http://www.proza.ru/2016/03/06/329
О неудавшейся кончине полковника Д.
Вероятность нашей встречи, если бы и определялась математически – то была ничтожной, не только по простому расчёту таковой величины, а и сами области нашей определённости-неопределённости никоим образом доселе не соприкасались, так что удивительно было мне, придя по случайному делу в контору, - по гулким коридорам былого величия которой изредка нет, нет да и прошмыгнут очумелые наши подростки, а в основном же гуляют ветра запустения, - удивительно было увидеть, как стремительной походкой прошествовал ладно скроенный человек весьма преклонного возраста, но сохранивший в годах горделивую осанку и зоркий взгляд командира. Четкие замечания, которые он, походя, делал редким своим сослуживцам - ещё больше подтвердили мои первоначальные предположения.
Дело моё в стенах учреждения затягивалось, и мне ничего не оставалось кроме как томиться в ожидании. И тут пути наши пересеклись так, что мы как будто бы вот только что заметили друг друга.
Пара посланных друг другу фраз, сделала нас собеседниками и незнакомец, открывающий тем временем дверь своего кабинета, пригласил меня проследовать за ним.
Словно бы стосковавшиеся, мы сели друг против друга и он, на правах старшего понёс было обычную ветеранскую хрень легко сходящую к теме мудрого вождя и славных его полководцах; но я тоже оказался не промах и несколькими, давно уже выверенными приёмами, привёл его в некоторую задумчивость, по выходу из которой мы - уже оба - согласились с тем, что все они суки.
Ничто теперь не сдерживало его откровенность, и он начал свою повесть с того, как он был командиром военно-строительной части, сооружавшей объекты стратегического назначения, направленные в сторону многонаселённого нашего соседа. Дело это было важное, и он сгорал на работе, буквально не чувствуя себя самого.
Ну, это состояние мне хорошо знакомо!
Рано или поздно, все укрепрайоны были построены, стартовые позиции оборудованы, да и у соседа того к власти пришли вменяемые правители, справедливо решившие для себя, что в случае такой надобности, их подданные те наши циклопические сооружения преодолеют походкой расслабленного грибника. А между тем, сооружения стали ветшать, но средств на их содержание в боевом состоянии не поступало. Короче – на лицо был спад строительного производства здесь, а в районы сохранявшейся активности выдвигаться не было приказа.
Моё замечание о том, что к тому времени у высшего командования уже подросли отпрыски, которым бы не помешала запись в личном деле со словом «командир», пусть бы и собачьей будки – собеседника ещё больше активизировало и он уже с возмущением, впрочем умело удерживаемым во глубине души, поведал мне о том как его выдавили не только из командиров, но и из армии вообще.
И такое мне было не в диковинку.
Приехав на постоянное место жительство в большой город, он ринулся было на поиски гражданской работы, полагая, что его опыт организации строительства будет востребован.
Но выходило так, что в его услугах никто не нуждался, словно бы город отказался от строительства вообще, хотя по всему видно было, что это не так. Оставалось прибегнуть к помощи бывших партнеров. Связи были задействованы, его пригласили на собеседование в Главк.
Состоявшаяся беседа состояла из недомолвок и ссылок на несовместимость военных и гражданских специализаций, будто бы бывшему полковнику лично предстояло замешивать штукатурный раствор теперь уже по-граждански, а не отнюдь не по-военному.
Тут настал черёд высказаться и мне в том смысле, что нынешнее мастерство руководителя заключается совсем не в его способности организовать производство – что его организовывать? ведь люди хотят заработать, они же сами и найдут способ свести концы с концами, а вмешиваясь в этот причудливый процесс, руководитель эти концы рвёт по живому. Задача руководителя - наладить контакты в своём номенклатурном круге, контакты эти неформальные, демонстративно дружеские, банные, е! банные, да много раз до одурения выпиванные,- к производству не относящиеся, да более того – достойные осмеяния, если к таковым кто зачастит обращаться.
О, это – высокое искусство! – быть руководителем неизбывно гулаговского нашего производства.
Собеседник мой кивнул и продолжил свой рассказ.
Не видя ничего перед собой, не чувствуя под собой земли, возвратился я домой с твёрдым намереньем прекратить жить. Войдя в прихожую, я схватил шинель свою полковничью, бросил её посреди комнаты, упал на неё сверху, собрал всю свою волю в комок и принялся умирать.
Вошедшая в неурочный час дочь застала меня лежащим на шинели в луже пота и почти без сознания. Она растолкала меня, умыла своими слезами и заставила жить.
Я и стал жить: поступил преподавателем в училище. Теперь мне за восемьдесят, а я до сих пор не чувствую себя говнюком.
- И это верно! – говорю я – а те, твои экзаменаторы, их давно уже справедливо источили черви. Правда, о них - в кругах элит - ещё блуждает слава, но слава эта их, она – ворованная; она украдена ими у баб в шароварах бесполых штукатурных, у сварщиков выстуженных высотными ветрами, да каменщиков, переместивших в точки роста стен нашего города тысячи тонн – бессчётное количество штук кирпича.
А ты вот – вон, какой бравый парень!
Не нашёлся чем ответить мой собеседник, с тем мы и расстались.
Но с тех пор рвётся моя душа ещё хоть разок увидеть своего героя, да вот дальше этого мои позывы, каюсь, не распространяются.
Да только - что из того?! – мне достаточно уже знать, что такие люди есть. А, много их или мало – то, в сущности, не важно. А важно, может быть, понять и принять тот цивилизационный парадокс, что хорошие люди никогда формально не объединяются – не возможно себе представить некую общественную структуру, в которой были бы все – сплошь хорошие. Все объединения, и самые гуманитарные в том числе, может быть и создаются исходя из высоких побуждений, но, неизменно обращаются со временем в вотчину прохиндеев, всплывших на поверхность из потаённых своих глубин.
Вообще можно выделить два типа людей, которые, например, по-разному поведут себя при обнаружившей себя возможности воспользуются категорией свободы:
- созидатель с удовольствием примется за работу;
- холоп же работу немедленно прекратит.
Но созидатели сложны для управления, прежде всего тем, что отторгают малейшие усилия по давлению над собой; холопы же моментально сбиваются в кучу, которая во всю изображает покорность силе, но всякие усилия со стороны управления безо всякого напряжения гасит в своём прихотливо структурированном болоте.
Сейчас, когда сам вид созидателей, под деструктивным воздействием событий нашего прошлого, кажется что не только стал исчезающим, а даже и исчез, вроде бы совершенно, с лица нашей земли, заменившись пышно вспухающей массой холопства – что делать, если придёт фантазия захотеть исправить цивилизационную эту ошибку, вознамерившись намекнуть народу о неизбывности самой возможности вернуть себе энергию выживания в условиях новых вызовов времени?
Вопрос этот оставлю без ответа, прежде всего потому, что мы с Дженифер тем только здесь и занимались, что подготавливали всех нас к возможности ответ этот отыскать самостоятельно.
То есть, прежде всего, осознать, что есть способ познания реалии нашей жизни не по лубочным картинкам мастеров политических технологий, а из трудно извлекаемых умолчаний или откровенно ложных засветок, эту реальность затеняющих.
Вот куда заманила меня моя красотка Дженифер.
Где она, кстати, неужели покинула меня, ради кого-то более достойного её внимания, нежели я её прежний любимчик? Ну да, не беда, мир не без добрых людей. Будет и мне утешение.
А люди добрые, они - самодостаточны, тем и ответственны перед всем миром – если последнему этому слову придать общинное значение – они всякий себе на уме и ненавязчиво занимают своё место в пространствах эволюции, сохраняя, словно узлы кристаллических решёток людское сообщество от преждевременного разрушения, ничего не требуя в поощрение своей вселенской миссии.
24.04.2010 7:54:25