Журнал 1. Сборник 6. Прои Авторов во Внеконкурсной

Журнал №1. «Семейные истории Авторов Сайта «Проза.ру»
Сборник 6. Произведения Авторов, принявших участие во «Внеконкурсной номинации» (по алфавиту «К-М»)  (23 «прои»)

СОДЕРЖАНИЕ

№ позиции/Автор/Произведение

1. Виктор Кармалитов  «Мороз»
2. Яков Каунатор  «Голоса из прошлого»
3. Даша Квон  «В память о любимой бабушке...»
4. Любовь Кирсанова  «Узелок на память»
5. Владимир Кожин 3  «Образованность или ученость?»
6. Евгения Козачок  «Наша бабулечка родная»
7. Людмила Колбасова  «Баушки»
8. Людмила Колденкова  «О! Каникулы. Зубная история»
9. Анатолий Комаристов  «Старший брат»
10. Екатерина Краснова3  «Мама»
11. Ленина Кудренко   «Золотая свадьба»
12. Мария Купчинова   «Мой дом. Интермеццо. Пазл»
13. Надежда Кучумова 2  «Божественная комедия 3»
14. Ирина Литвинова «Улыбка тёти Розы»
15. Зинаида Малыгина 2  «Доля ты, русская долюшка женская»
16. Владимир Мальцевъ   «Лучшая в мире мама»
17. Олег Маляренко    «Жизнь длиной три века»
18. Вера Мартиросян  «Двойняшки»
19. Ольга Меньшикова 3  «Я твоё эхо»
20. Лили Миноу  «Волшебный счёт для чая»
21. Олег Михайлишин   «От расцвета до заката»
22. Варвара Можаровская   «Ворожбiй»
23. Илья Молоков  «Светлая душа»

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

№ позиции/Автор/Ссылка/Награды/Произведение

1. Виктор Кармалитов  http://www.proza.ru/2014/03/29/1159
Номинант в основной номинации конкурса

«Мороз»

Зима. Мороз минус двадцать. Весь в снегу, разгоряченный, я забегаю в избу. На пороге меня встречает бабушка.
-"Бабушка, бабушка, - кричу я, - мы в царь-горы играли!" - Около дома была гора и, мы, мальчишки, боролись за её вершину.
 -"Стой! Ты весь в снегу." - Меня остановила бабушка. Взяла веник и стала отряхивать у крыльца. Отряхнув меня, она дала мне ключ и попросила сбегать в сарай за дровами.
 -"Раз ты уже одет, принеси дров!" - Сказала она. Сарай был рядом с домом. Мне предстояло пробежать десять метров, открыть замок и, принести дров. Я делал это много раз... . С замком пришлось повозиться. Вставив ключ, механизм замка не желал поворачиваться. Я вынул ключ и стал отогревать его своим дыханием. Благо, замок был не так высоко на двери сарая. Я легко справился с этой трудностью. Замок открылся. Я машинально вынул его из петель и не найдя места для замка, сунул его себе в рот!
 -"Оп-п-па! Попался малыш!" - Наверное, так сказал-бы замок, приклеив к своей металлической дужке мой язык и губы.
 -"Бабушка, бабушка, я влип!" - Заревев подумал я. Слёзы покатились из глаз. Губы мгновенно распухли, не говоря уже о языке. Какие там дрова...? Замок был такой тяжёлый и так крепко схватил меня морозом, что я держа его двумя руками побежал домой в избу.
 -"Ай! Ой! Только не рви! Только ничего не делай! Ай!" - Запричитала бабушка. Она быстро взяла тазик с тёплой водой. Велела мне наклониться над ним. Бабушка поливала мне рот тёплой водой. Я ревел, держал замок. И, замок сам отпустил и губы, и язык. Когда замок оказался в руках у бабушки, она осмотрела мои распухшие губы и язык и, сделала вывод: - "Ну, ничего страшного, что же ты, внучек, всё в рот берёшь?" -
 -" М-м-мы-мы, мы-мы... ," - промычал захлёбываясь слезами я. И засмеялся, преодолевая боль и жжение.
 -"Знаю, вы в царь-горы играли!" - Засмеялась теперь бабушка.
   Уже потом, я рассказывал ей, что мне не было больно так, и обидно, даже тогда, когда мне заехали снежком в лоб. А этот замок? Ох, уж этот замок... !
 -"Бабушка, просто, в него вселился мороз и, дал мне в нос!" -

                Конец.

2. Яков Каунатор  http://www.proza.ru/2011/07/17/1308

«Голоса из прошлого»

 В город своего детства и не столь уж отдалённой юности Мишка попал случайно, проездом. Была возможность, он ею воспользовался. Но была ещё и особая причина, которая как магнитом притягивала его хоть на короткий миг вернуться сюда.Город он покинул давно, и, всё же был уверен, что все улочки да переулки намертво отпечатались в его памяти. Но там, куда он шёл сейчас, он никогда раньше не бывал.
 Улица тянулась вдоль городского парка и упиралась одним концом в дамбу. Иногда мимо Мишки с шелестом проносились машины. Они резво взбирались на дамбу и сворачивали вправо, на шоссе убегающее н две с лишком сотни километров к столице. Михаил шёл вдоль парка, изредка наклоняясь, чтобы подобрать понравившийся ему упавший лист. Стояла осень, но дни были тёплыми, и воздух был напоён пряным запахом опавших листьев и чистой, спокойной синевы неба, от которой веяло не летним зноем, а торжественной прохладой. Вслед за машинами Михаил взобрался на дамбу. Слева от него открылась река. Тягуче медленно плыла она к морю, словно навеселившись и наигравшись за весну-лето, река успокоилась сейчас и отдыхала перед зимней спячкой. Справа же от дамбы тянулись внизу ряды домишек, опоясанных невысоким штакетником. Дома попадались реже и реже.
 Михаил шёл, вспоминая отца. Вспомнилось почему-то: отец всегда уходил от ответа, стоило Мишке спросить  об отцовых родителях. Отец сразу замыкался, и  видно было, как тяжела и мучительна для него эта тема.  Однажды поняв это, Михаил больше и не заикался. Слева от него, уже миновавшего бетонный постамент, на котором высилось название города, оказался ещё один, на который весело взгромоздился танк, "тридцатьчетвёрка". Дулом танк был повёрнут в сторону столицы, туда же, куда убегали редкие машины. "Всё правильно, - думал Михаил, оставляя танк позади. -Войска же наступали с востока на запад, в сторону моря." Чуть вдали от дороги, в низине, виднелся перелесок.
 Оттуда, едва слышно, доносились гортанные окрики, похожие на карканье. А над ним, этим карканьем, поднимался стон, заглушая и эти окрики, и странное клацанье. От этого тягостного стона веяло обречённостью и безысxодностью. Когда Михаил подошёл к перелеску, над ним уже стояла оглушительная тишина. Скелеты осенних деревьев окружали маленькое каменное надгробие и широкую поляну за ним, огороженную бордюром из кирпичей. Михаил прутиком связал охапку листьев собранных по дороге и положил её к надгробию. Два часа назад в городском архиве ему сказали, что его дед Абрам, бабушка Женя и тётя Рахиль, младшая сестра отца, были расстреляны осенью 1941 года на окраине Даугавпилса. Рахили не исполнилось и 14. Михаил, старший из её племянников, родился через 6 лет после её гибели.

3. Даша Квон  http://www.proza.ru/2017/09/05/1574

«В память о любимой бабушке...»

Я еще с детства не любил, когда люди слишком интересовались моей личной жизнью. Мне и сейчас не нравится, когда начинают расспрашивать о семье, о любви, о секретах, травмах  и глубоко личных делах.

Но, для вас, мои дорогие читатели, я с радостью расскажу историю из своей жизни.
 
Мы жили в Москве, в которой моя любимая бабушка владела маленьким магазинчиком раритетных вещей. Она любила искать и находить старые, дорогие и красивые предметы и коллекционировать  их. Самое главное преимущество этого магазинчика заключалось в том, что он был расположен в центре нашего города, из чего вытекали  следующие преференции: посещаемость значительно больше, чем у других конкурентов, и, соответственно, прибыль тоже больше.

Мне очень нравилось заниматься продажей раритетных вещей вместе с бабушкой, и иногда я даже пропускал занятия в школе, чтобы помочь ей.

Должен сказать, что был и один минус, который испытывала бабушка при продаже вещей покупателям. Дело в том, что она привыкала к этим уникальным вещам и очень ими дорожила. Но надо было на что-то жить, кормить семью, поэтому у неё не было другого выхода….

….День бабушкиной смерти наступил быстро и неожиданно. Я много плакал, да еще и, вдобавок,  мои родители приняли слишком жёсткое решение: они продали магазин, и мы переехали в Америку. Прошли годы….

….Наступил момент, когда мне, от воспоминаний о бабушке, стало совсем тяжело на душе, и тогда я решил навестить мой родной город, родной магазинчик и могилу любимой бабушки.
Через несколько дней я  шел по знакомым c детства улочкам. Магазин стоял на том же месте, а я боялся, что его могли снести. Я подошел ближе, и обнаружил, что он был пуст. Никто не торговал, и я предположил, что у магазина до сих пор не появились хозяева. С радостью я подумал о том, что у меня появляется возможность  вернуть дорогой для меня  магазин в своё владение: подать заявление на возврат магазинчика, то есть на восстановление моего права на реституцию. Так я и сделал.

Был суд, и к большому счастью, мне удалось вернуть магазин.

После этого, я решил переехать из Сан-Франциско в любимую Москву,  и в память о моей бабушке, зарабатывать на жизнь тем же делом, которым так любила заниматься моя любимая бабушка - продажей раритетных вещей.

И закончить я хотел бы тем, что, через какое-то время, я понял, что мне очень тяжело расставаться с коллекционными предметами, которые становились мне всё ближе и ближе. И я, с радостью,  подумал, что внутренне стал похожим на свою любимую бабушку. И осознание этого постоянно согревает  мою душу…. 

4. Любовь Кирсанова  http://proza.ru/2012/11/07/243
Специальный Приз №7 «ЗА произведение, получившее большее число рецензий ДО его презентации  на конкурсе»

«Узелок на память»

Моей бабушке, Вере Михайловне Фурмановой, посвящается. 

У моей бабушки жила обыкновенная, беспородная, полосатая кошка Мурка.
Она любила свободную жизнь, уходила гулять и возвращалась домой, когда хотела.
Наша кошка очень заботливо и нежно относилась к своим многочисленным котятам -
чёрным, белым, рыжим, серым, полосатым, пушистым, гладким ... разным.

Я с интересом наблюдала жизнь безмятежного, уютного, кошачьего семейства.
Мурка привыкла ко мне и даже позволяла гладить то одного, то другого котёнка.
Тем временем бабушка находила новых хозяев для котят, их забирали.
Мурка возвращалась к своей свободной жизни. Через некоторое время появлялись новые котята.

Бабушка никогда не пользовалась косметикой и не носила украшений.
Но она бережно хранила жемчужные бусы в бархатном вишнёвом футляре.
Эта простая бижутерия была подарком её покойного мужа, моего дедушки.

Однажды, когда мне было лет пять или шесть, я открыла футляр и взяла в руки бусы.
Мурка тоже заинтересовалась бусами и ... нитка порвалась, бусины рассыпались по всему полу.
Кошка обрадовалась и стала за ними гоняться, а я испугалась и заплакала. На шум прибежала бабушка.

Мурку выгнали в коридор, а мы с бабушкой собрали бусинки, взяли иголку с ниткой и сели на диван.
Бабушка вела неспешный рассказ о себе, о дедушке, о жизни, о жемчужных бусах.
Она говорила, я слушала и мы нанизывали бусинки на нитку.
Потом бабушка завязала узелок и сказала мне, что это на память о сегодняшнем дне...

Прошло много лет. Нет моей бабушки, нет и кошки Мурки. В моей комнате на  столике стоит шкатулка -
с золотыми и серебрянными кольцами, кулонами, серьгами, бусами из натуральных камней.
Я всё это люблю и часто надеваю. Но самые дорогие для меня бусы лежат в бархатном вишнёвом футляре.
Иногда я открываю его, беру в руки жемчужные бусы, смотрю на узелок и вспоминаю тот день,
кошку Мурку, бабушку и её  рассказ о жизни.

5. Владимир Кожин 3  http://www.proza.ru/2014/12/05/1732

«Образованность или ученость?»

       Моя бабушка, Клавдия Васильевна, была женщина не очень образованная в светском понимании, она окончила 2 класса церковно-приходской школы. Когда я - пятиклассник пытался читать ей атеистические лекции про спутники, которые летают по небу и Бога там не видят, она не спорила, только вздыхала и говорила: «Прости его Господи». Была она очень добрая и терпеливая.
       В моем раннем детстве мы вместе жили в Ленинграде. Бабушка водила меня в церковь. Я помню, как мне нравилось принимать причастие - очень казалось вкусным. Еще я помню, что в ее доме было много икон. Она их называла образАми. Были и очень старинные. Одна была деревянная с поврежденным огнем нижним углом. На ней был образ Божьей Матери. Бабушка рассказывала историю, что эту икону вытащили из огня во времена нашествия татаро-монголов. Тогда я уже был студентом и понимал, что такие иконы представляют немалую культурную и историческую ценность, поэтому спросил, кому же они останутся, когда бабушки не станет. Она ответила, что получила образа после смерти подруг-старушек, об ее иконах так же потом позаботятся. Так и получилось. После смерти бабушки и последней из ее дочерей, моей тети, иконы наследовали их верующие подруги. Об этом написала нам одна их наших родственниц после смерти тети, а также добавила, что родство по духу ближе, чем родство по крови.
       Недавно в церкви отец Андрей в своей проповеди коснулся темы образования. Меня эта тема заинтересовала, раньше я не задумывался, что образованность и ученость могут быть разными вещами. Образованность, как сказал отец Андрей, и само слово образование произошло от греческого слова образ - икона.  Быть образованным - это значит соответствовать образу, стремиться к святости, запечатленной на иконе. Мне сразу вспомнилось, что моя бабушка называла иконы образАми. Степень образованности - это сколько в образе человека заключено от Бога. Оказывается, многие святые, представляющие собой высшую степень образованности, не были высокограмотными. Были даже такие, что не умели читать и писать. Но к образованным людям тянутся другие, как растения тянутся к свету. Они не идут на поводу у страстей, им чужды человеческие недостатки и моральные слабости, они несут свет добра каждому, кто в нем нуждается, способны жертвовать ради других. Этим людям доверяют самое сокровенное, многие стремятся обратиться к ним за советами и наставлениями.
       По словам отца Андрея каждый человек при рождении получает Божий дар. Дар включает определенные качества, таланты, способности, которые в будущем проявятся. В этом смысле новорожденный ребенок совсем не «белый лист», как часто говорят. Как выяснить, какой в ребенке Божий дар? Обычно это чувствуют родители и учителя, ведь склонности, способности, таланты видны еще в детстве, хотя ребенок может этого не понимать. Без особенных  стараний он вдруг оказывается одним из лучших в классе по математике или литературе, или рисунки его всем нравятся, или лучше всех поет, танцует... А кто-то стал самым авторитетным в группе, классе, детском саду, все хотят с ним играть, дружить…
       Вопрос, часто задаваемый ребенку, кем ты хочешь быть, не поможет выявить способности. Я решил задать подобный вопрос моей внучке, которой еще нет 4-х лет. Чтоб ей было понятнее спросил: “А что ты любишь делать больше всего?” Она сразу ответила: “Наводить красоту!” Мне ответ понравился, но оказалось, пока я размышлял на эту тему, она успела украсить - обклеить стикерами-наклейками весь стол, да так, что я потом полчаса с трудом их отдирал. Я понял, что ее ответ  был продиктован моментом. Когда еще через полчаса я задал этот же вопрос снова, она уже ответила: “Играть в куклы”.  Еще через какое-то время: “Плавать в бассейне”. Дети живут здесь и сейчас, не анализируя и не обобщая. Разобраться, в чем их Божий дар – задача взрослых.
       После службы я подошел к священнику, и мы побеседовали на эту тему.  Начал разговор со слов знаменитого ученого Петра Капицы, что человеку надо заниматься тем, что у него получается лучше. Отец Андрей согласился, что это следование Божьему дару. То есть заложенные способности позволяют делать свое дело хорошо, без больших напряжений и даже с удовольствием. И если человек усердно накапливает знания, навыки, он в результате достигает высот в своем деле.  Возможно, он становится умнее, опытнее, разносторонне грамотнее, но это не означает, что он стал образованнее в понимании церкви.
       В мире много высоко-культурных людей, обучившихся многим наукам. Некоторых  можно даже назвать ходячими энциклопедиями. Они обладают большим авторитетом и не только среди ближайшего своего окружения. Но среди них могут встречаться непорядочные, злые, завистливые, и вообще, плохие люди, поэтому церковь никогда их не назовет образованными.  Конечно, грамотные специалисты, ученые могут быть и образованными в широком понимании этого слова. Мне приводили пример известного ученого-биолога, который одновременно был не только глубоко верующим человеком, но и имел высокий церковный сан епископа.
       Я задумался над тем, кого бы я мог причислить к образованным людям в таком понимании. Пожалуй, немало людей из своего окружения. Не только таких, как моя давно ушедшая бабушка. Многих своих знакомых, пусть и не религиозных, редко посещающих церковь. Во всяком случае моих друзей по чистоте души, совестливости и благородству можно отнести к образованным.
       Размышляя об этом во время службы в церкви, мне вспомнился человек, недавно ушедший от нас. Звали его Владимир Клементьевич. Когда я только начал работать, он был руководителем нашей группы.  Он мне нравился: добросовестный, рассудительный, порядочный. Уважительно относился ко всем, начиная от молодого рабочего, студента и заканчивая академиком. Меня - молодого специалиста, он как-то попросил провести лабораторные работы у студентов. Видимо, у меня получилось неплохо, и это стало моим постоянным еженедельным занятием. Не было проблем, все делалось в рабочее время. Через несколько месяцев он принес мне деньги - примерно мою зарплату за месяц. Моя жена была в декрете, и я, конечно, обрадовался, но спросил: “За что”? Он ответил: “За лабораторные работы”. Официально он был руководителем этих лабораторных работ, он и получал деньги. При этом он извинился, что с части этих денег он оплатил партийные взносы. В советские времена с этим было очень строго, строже чем сейчас платить налоги.  Я обрадовался, но не сильно удивился. Удивился я позже, когда поговорил с другими своими однокурсниками, которые как и я проводили лабораторные работы в своих лабораториях. Скорее удивились они, когда я им рассказал, что получил деньги. Им никто не предложил ни копейки. Так что и в те наши комсомольские безбожные времена встречались люди с честью и совестью, такие, которых батюшка называет образованными. Не случайно с этим человеком я поддерживал связь всю жизнь и, когда он собрался на пенсию, предложил ему поработать уже в нашей лаборатории. Еще несколько лет мы трудились вместе.  Позже по состоянию здоровья он все же ушел на пенсию, и нам его явно не хватало.
       Мне скажут, образование, просвещение, обучение – ведь смысл этих слов во многом совпадает. К чему спорить о терминологии? Согласен, что здесь может быть множество мнений, думаю есть и основание для дискуссий, но я делюсь только своими впечатлениями и мыслями об услышанном в храме.
       В беседе с батюшкой я задал вопрос, откуда же появляются злость, зависть, жестокость, склонность к преступлениям и другие пороки? Даже в детях? Я привожу своему внуку примеры: в школе все имеют примерно одинаковые условия и возможности  учиться и развиваться. Но потом кто-то становится образованным, нужным людям, хорошим специалистом,  успешным человеком, а кто-то преступником, сидит в тюрьме.
       - На все воля Божья, - был ответ.
       - Но почему дети должны страдать, может они расплачиваются за грехи родителей?
       - Нет - был ответ, - в Новом Завете есть про это. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей.
       - Но если родители конченые алкоголики, наркоманы и дети пошли по такому пути? Гены такие?
        Ответ я понял примерно так: если родители погрязли в неисповедимом грехе  (непостижимом нашему уму), не раскаялись, то в момент зачатия ребенку могут передаться негативные черты. Ведь Божий дар передается именно в момент зачатия. По научному, вероятно, многое передается  на генетическом уровне.
       Но уж если вы получили Божий Дар, вы обязаны им правильно распорядиться. Нельзя считать, что набор талантов и способностей, которыми мы все наделены от рождения, ни к чему нас не обязывает. Ведь Божий Дар может нас и покинуть. А что придет на смену?  Человек может стать успешным, уважаемым в обществе. И вдруг в нем замечают проявление нетерпимости к чужому мнению, надменность, пренебрежение отношениями со старыми друзьями, возможно, не столь успешными. А ведь “Гордыня” - это самый серьезный из семи смертных грехов, не сравнить же его с “Чревоугодием”.
       Размышляя об этом, я опять с благодарностью вспомнил свою бабушку. Все же это был образованный человек. К сожалению, своего деда Ивана Михайловича, так же как  бабушку по материнской линии Варвару Ивановну и дедушку Василия Андреевича я никогда не видел.  Дед Иван рано умер во время голода в Поволжье, родители матери погибли во время блокады в Ленинграде. Я подумал: ведь мои бабушки и дедушки в то нелегкое время родили и воспитали достойных детей. Многое от них передалось и моим родителям, хотя они не были религиозными, как бабушка. Но и активными атеистами никогда не были. Всегда старались жить по совести. Мы – их продолжение, тоже стараемся так жить, хотя Бог нам всем судья. А главная моя мечта, чтоб наша дочь, наши внуки прожили свои жизни достойно, стали образованными людьми. Помоги Бог!

6. Евгения Козачок http://www.proza.ru/2018/11/17/203
5 место во внеконкурсной номинации
Специальный Приз №1 «ЗА первую заявку в конкурсе «Внеконкурсных произведений»
Специальный Приз №6  «За более 20 рецензий  на конкурсе «Внеконкурсных работ»

«Наша бабулечка родная»

Наша бабушка – Ильина ( в девичестве Овчаренко), Полина Григорьевна  родилась в 1898 году в Каховке, куда прислали из Полтавской области её отца каменщика на строительство города, который возводился на месте прежней турецкой крепости Ислам-Кермен русским полковником Л.М.Куликовским и назван он был  «Каховка» - в честь известных русских военнослужащих, братьев: Николая и Василия Каховских, которые владели городом до 1879 года.

Полюшка была третьей дочерью в многодетной семье. Восемь сестёр появились ещё после неё в семье Григория Овчаренко, а он всё ждал рождения сына – помощника себе и мечтал, что научит его своему мастерству. И сын таки родился. Последним в их семье. Но не оправдал надежды отца – стал лётчиком.  Сложно было  одному кормильцу в доме  одеть и накормить столько человек, и Григорий старался выдавать девиц замуж, как только они достигали восемнадцати лет. Поленьке не было ещё и восемнадцати, когда он в один из воскресных дней поехал к бывшему своему компаньону Ильину Василию в село Сарабулат (ныне Новотроицкое), которое находилось в ста километрах от  дома, чтобы договориться с ним о женитьбе его сына Михаила, девятнадцати лет, на Полине.
Григорий и Василий  быстро согласовали дату венчания детей. Ничего не сказав ни Полине, ни Михаилу через месяц  взяли их под белы рученьки и привели в сельскую церквушку - скрепить союз. Здесь молодые люди и увидели впервые друг друга.

Полина заплакала от обиды, что тятенька даже не предупредил её о замужестве, а только и сказал: «Поедем в гости к  Василию», - которого она не видела и не знала. Миша ей понравился. Выше среднего роста, с серыми большими глазами и чёрными кудрявыми волосами. Когда отец подвёл Полю к Михаилу, то он, в знак приветствия, чуть наклонил голову и тут же отвернулся. Как позже сказал ей, был зол на отца. Тот только в церкви объяснил причину зачем их привели в святую обитель.
  Молодые люди не успели опомниться от такой новости, как их уже обвенчали. Из родственников со стороны невесты был только отец. А со стороны жениха из церкви к свадебному столу пришло более двадцати человек. Полюшка по дороге к дому заметила, что муж её прихрамывает на левую ногу. Не придала значения такому  факту. Её волновала ночь после застолья и дальнейшая жизнь  в незнакомом селе и тоже очень большой семье.

Напрасно она волновалась первую ночь. Миша не пришёл к ней ночью и в последующие десять дней тоже, пока родители его не отругали и силой привели к жене в комнатушку, где поместились только кровать и стул. Зато это была их комната!  Поля стеснялась с Мишей даже говорить, не то что поцеловаться, а он, как позже признался, помимо всего, стеснялся ещё и своей врождённой хромоты.

Но жизнь, есть жизнь... Постепенно Полюшка и Миша привыкли друг к другу сильнее, чем сами этого ожидали. Вскоре уж один без другого никуда даже со двора не выходили. Миша  умным и грамотным  был. За несколько лет перед войной поставили его помощником председателя колхоза. Полина трудилась на общих работа, рожала один за другим деток. Первой на свет появилась в 1917 году дочь Надя (моя мама). За ней, через  год, сын Володя, потом два мальчика двойняшки – мало похожие друг на друга. Появились на свет и две сестрички-близняшки – одинаковые,  как два зёрнышка. Двойняшек приняла повитуха в доме, а вот сестриц пришлось на сенокосе женщинам принимать.  «Столько боязни было, что они не выживут, родившись в поле, -  рассказывала бабушка, но Бог миловал. Женщины сняли свои нижние кофты, не так  сильно припорошенные пылью, и сами приняли Валю и Нину в свои руки, истратив весь дневной запас воды на младенцев. Кума Татьяна самая быстрая из нас побежала в село за Михаилом, чтобы приехал забрать жену и дочек домой.
Переполоху-то сколько было в доме. Мыслимое ли дело без повитухи, да ещё в поле девочек родить!
 После ещё появилось две девочки погодки - Вера и Аня. За ними родился Коля, который решил последовать примеру сестёр близняшек и в поле явиться на свет божий. В этот раз бабоньки не растерялись, быстро приняли его в свои руки и нарекли «Николаем». Лидия у Полины и Михаила родилась последней.

… В войну забрали воевать сыновей и Михаила, не взирая на его хромоту. В доме остались только женщины во главе с бабушкой. О годах войны не любили вспоминать – ибо это был такой страшный период в жизни людей, который  как огромный монстр уничтожил  миллионы человеческих жизней. В эту войну подорвались на бомбе  близнецы: Валя, Нина и ещё трое соседских ребятишек.

После войны из десяти детей осталось только четверо – Надя, Вера, Аня и Лида. Похоронку получили только на дедушку. Четверых сыновей бабушка ждала всю жизнь. И только в 1963 году неожиданно пришло письмо, с сообщением, что Ильин Владимир Михайлович, такого-то года рождения похоронен в братской могиле под Волгоградом, Поехали всей семьёй. Около могилы стела с именами захороненных, чистенько, много  насажено цветов. Поклонились  погибшим, поблагодарили добрых людей, чтущих воинов. Бабушка взяла в платочек земли с могилы и берегла её около Святого образа до самых последних дней своей жизни.

Почти не болела. В больнице за свою жизнь была только дважды - не больше недели. Позже рассказывала, что на курорте побывала, где кормили, поили и спать днём велели. Без работы уставала.

Бабушка так вкусно всё готовила, что за уши оттащить было невозможно. Её пирожки, хлеб, картофельные котлеты с томатной приправой и зеленью славились на всё наше село. На выставки только бабушка пекла каравай. Однажды один каравай вырос в печке до таких размеров, что пришлось разбирать кирпичи, чтобы вытащить его невредимым.

Никогда ни на кого она не кричала, быстро решала все жизненные проблемы и дочерей наставляла быть спокойными и рассудительными.
Нас внуков и правнуков любила неимоверно. К ней на лето съезжались и приходили все, игнорируя отдых на море. 

И где бы далеко не был каждый из нас, на день рождения бабушки являлись все непременно, как  при жизни, так и после её смерти. Ушла бабушка от нас в Мир иной на девяносто восьмом году жизни - тихо, никого не беспокоя. Просто утром не проснулась. 

В нашей большой семье – растут две Полины – внучка и праправнучка. У каждого из нас есть  фотографии, на которых бабушка в окружении детей, внуков  или праправнуков. Светлая память о нашем любимом человеке, бабушке Полине, прожившей долгую, трудную, в то же время счастливую жизнь, осталась в наших сердцах.  А прожила долго потому, что была окружена любовью и уважением.

 На свое девяностолетие она сказала нам: «Дети, внуки, правнуки, праправнуки мои дорогие, чтобы не случилось в вашей жизни, никогда не теряйте веру в себя,  в лучшее, в любовь, добро, живите дружно и будете такими же счастливыми, как я. Я верю в вас».
 Мы помним заветы нашей бабушки, и храним светлую память о ней. Она всегда будет в наших сердцах!

7. Людмила Колбасова  http://www.proza.ru/2018/09/06/1742
Специальный Приз №6  «За более 20 рецензий  на конкурсе «Внеконкурсных работ»

«Баушки»

- Горько, горько, - кричали изрядно подвыпившие весёлые гости.
Мы с Ленкой, в очередной раз встали.
Она стыдливо прикрылась фатой.
- Потерпи, недолго осталось, - ласково посмотрела на меня и прильнула к моим губам.  Гости считали, мы целовались, не испытывая при этом никаких чувств. Мы устали, мы устали настолько, что я со страхом боялся остаться с Ленкой наедине.
Был жаркий вечер июльского дня и воздух был наполнен тяжёлой изнуряющей духотой.
Ленка всех одаривала счастливой улыбкой и выглядела свежей бодрой и весёлой. 
Я зачарованно глядел на свою молодую жену и удивлялся - откуда она силы берёт?
Вспомнил бабушку: «Ленку замуж бери - золото, а не девка!». 
Бабушка или вернее - мои бабушки, а если еще точнее - «баушки» - вспомнил и взгрустнулось.
Вышел на улицу. Присел на лавочку в соседнем сквере и закурил.
В свете фонаря увидел вышедшую из сумерек старушку в длинном платье и белой панамке. Часто семеня ногами, ссутулившись и крепко прижимая к груди сумочку, она шла боязливо оглядывалась по сторонам.
- Смешные они – старушки, - грустно подумал я и улыбнулся.

* * *
У меня, как почти у всех детей, были две бабушки. Две разные, как север и юг, как день и ночь, но одинаковые в том, что они нежно и беззаветно любили меня и ревностно боролись за мою любовь к ним. И звали их почти одинаково: первая бабушка – Марина Тимофеевна, вторая – Мария Тимофеевна.

Марина Тимофеевна – эта мамина мама. Она жила недалеко от нас одна в большой профессорской квартире и, по мнению папы, была ещё той столичной штучкой. Это первая бабушка - она раньше появилась в моем мире.

Мария Тимофеевна – папина мама, по мнению мамы: «Ну конечно, три класса ЦПШ», на, что отец всегда говорил: «Не ЦПШ, а семилетка». Она переехала к нам, когда я перешёл в пятый класс.
Когда мне исполнилось шесть лет, первая бабушка заболела. Мама оставила работу и перешла жить к бабушке, чтобы за ней ухаживать, а мы с отцом остались одни в нашей однокомнатной кооперативной квартире, купленной на деньги покойного дедушки профессора.

 Вначале мы с папой радовались, потому, что никто не выгонял его курить на лестницу, а мне разрешалось смотреть допоздна телевизор. Но потом заскучали, да и папе надоело готовить, а мне надоели постоянные сардельки на завтрак, и мы переехали временно пожить к бабушке. Переезжали на время, а остались навсегда. На одну зарплату жить было тяжело, и в свою квартиру мы пустили квартирантов.

Пока бабушка болела, я старался вести себя тихо. Огромная квартира была для меня полна тайн в кладовках и высоких шкафах. Даже тяжёлые бархатные гардины могли увлечь меня на долгие часы игры с ними. Я постепенно осваивал и завоевывал пространство, нарушая устоявшийся быт и порядок.

- Уберите это исчадие ада, - кричала бабушка, когда я «нарушал её границы», как она говорила, и обязательно добавляла: «Почему никто не воспитывает ребенка?».
- Вот и займитесь, - говорил отец.
- И займусь, - угрожающе отвечала отцу бабушка и ласково гладила меня по голове.

И занялась. Во-первых, я пошёл в первый класс, а во-вторых, бабушка решила обучать меня музыке, считая, что у меня идеальный слух.
- По крайней мере, у него меньше останется энергии носиться, как оголтелому, по квартире, - и я обреченно играл нудные гаммы на рояле и с тоской смотрел на часы, когда же пройдет этот непонятный академический час.

Папа остатки моей энергии решил использовать по-своему и отвёл меня в секцию вольной борьбы.
- Вячеслав, - гневно кричала бабушка зятю, - вы уродуете ребёнка и лишаете его будущего – у него идеальный слух!
- А вы спросили ребёнка, хочет ли он заниматься вашей музыкой? - тоже повышал голос отец.
А я жалел себя и думал, что вольной борьбой я тоже не хочу заниматься. Тогда я вообще не знал, чего хочу.

Время шло. Бабушка выздоровела, и мама опять пошла работать, а я «остался на бабушке», как все говорили. Так – «на бабушке» я окончил первый класс и наступили долгожданные каникулы. Родители до хрипоты спорили чем меня занять летом и куда отправить, чтобы дать измученной бабушке отдохнуть. 
И после долгих споров, меня отправили в деревню к моей второй бабушке.

Ехать мне было страшно. Меня пугали бабушкина семилетка или ЦПШ над которой смеялась мама и грязная жирная еда, которой стращала первая бабушка. Ещё она боялась, что я «наберусь деревенщины», утону в реке, отравлюсь грибами, потеряюсь в лесу и меня сожрёт медведь.

И вот я в деревне. Простор! Луга, пруды и на горизонте лес - тёмный страшный густой. По улицам ходят куры, шипят и норовят укусить гуси. Коровы, лошади, свиньи – раньше видел только на картинках и всё это было мне в диковинку.
А деревенским я был необычным и меня, по просьбе бабушки, местная пацанва взяла «на поруки».
Сложенные аккуратной горкой носочки мне не понадобились – детвора бегала босиком.  Никого не пугало наступить в грязь или ещё лучше - в коровью лепёшку.

Бабушка Мария была полная противоположность бабушке Марине.
Она было тихая, незаметная. Улыбаясь, её белесые брови поднимались вверх «домиком», делая её взгляд грустным и виноватым. И внешне она была другая: маленького роста, полная, с круглым мягким лицом в морщинках и ямочками на щеках. Смотрела на меня с таким обожанием и радостью, что у меня захватывало дыхание от её любви ко мне. Она крепко прижимала меня к себе и приговаривала: «Какой заморыш, чисто - птенчик». От неё пахло молоком и жареной картошкой. И меня откармливали сытно и вкусно. 
Мне в деревне нравилось все. Первое и самое главное – свобода. А второе – вкусная еда. Утром бабушка рано, ещё только начинало светать, приносила кружку парного тёплого молока: «Попей, только надоила и спи дальше».
Я, не открывая глаз, залпом выпивал молоко, которое в городе из синих бутылок и цветных пакетов вызывало у меня приступ тошноты, и, с молочной пеной на губах, замертво падал на подушку досматривать интересные утренние сны.
А утром меня ждала яичница с кусками жареного сала или рассыпчатая пшённая каша, приготовленная в печке с плавающим сверху растопленным сливочным маслом, или драники со сметаной. Постоянные пирожки, хлеб из печи. Всё было просто и необыкновенно вкусно.
Я носился с местными хлопцами с удочкой на пруды, с корзинкой по грибы и ягоды. Во дворе топили баню, и я с настоящими мужиками ходил отмывать с себя грязь. Меня лупили веником и обливали холодной водой.

А вечерами мы сидели с бабушкой на крыльце и отмахивались веточками от назойливых комаров. Я, затаив дыхание, слушал народные сказки, которые она рассказывала нараспев, и быль про войну. Говорила она смешно и даже не всегда понятно – смесь белорусского и русского языков. Самым страшным для меня оказалось, что в войну она похоронила пять детей, которые умерли от голода и болезней. Я прижимался к ней и говорил, что люблю её сильно-сильно и никогда не брошу.

Лето пролетело незаметно быстро и, расставаясь, бабушка плакала и за что-то просила прощение. Я клялся, что на следующий год обязательно к ней приеду.

Но на следующий год я поехал в пионерский лагерь на две смены сразу.
Бабушка писала письма крупными буквами и с ошибками. Передавала вначале всем приветы от родных и друзей, а затем описывала колхозные будни. Волновалась обо мне – не похудел ли я. И звала в гости.
И я садился писать ответ. Старательно выводил буквы, но ничего у меня не получалось. В такие минуты я злился на маму, папу, на свою первую бабушку и думал: «Вот, мы все вместе, а она сидит вечером одна одинешенька на крылечке и вспоминает своих деток. Смотрит на небо и запевает тихо: «А у поле береза». Слова непонятные, но грустные и хочется плакать…

И вдруг, как гром среди ясного неба – бабушка Мария едет жить к нам!
Там что-то случилось: то ли колхоз развалился, то ли дом, то ли всё сразу, но я от радости кричал: «Ура, у меня теперь будет две баушки!».  Почему-то у меня получалось: «Баушка». Все волновались и были напряжены.

- Как оно сложится, - вздыхала мама, а папа приговаривал, когда никто не слышал: «Теперь хоть поем по-человечески».   
Бабушка приехала грустная виноватая и опять просила прощение. Вздыхала и плакала, и мы все её жалели.
- Ну хватит сырость разводить! Поживём вместе, сколько той жизни осталось, - подбадривала её бабушка Марина. А я при этом округлял глаза и думал: «Ничего себе успокоила!»
- Да сколько отмерено, столько и поживём, - соглашалась бабушка Мария, -  ты уж прости меня, сватья - на старости лет в приживалки.
И опять плакала.
- Ну какие приживалки? Места-то сколько – всем хватит, - успокаивала её бабушка Марина.

Бабушку Марию поселили в мою комнату, чему я был несказанно рад, но не показывал это бабушке Марине, чтобы она не ревновала. Самое удивительное было то, что бабушки подружились.
По крайней мере, они очень старались, особенно бабушка Марина. Ей было легче – она была у себя дома. Но бабушка Марина была «ещё той язвой», как говорил папа, и она частенько бабушку Марию «подковыривала».
- Тимофевна, - звала она вторую бабушку, иронично коверкая отчество, как его произносила бабушка Мария, - пошли чайку попьём.
И они долго пили чай, размачивая в нём карамельки.
Когда бабушка Мария пекла пирожки, то бабушка Марина недовольно поджимала накрашенные узкие губы и говорила, что это самая, что ни есть, вредная пища. А потом, когда никто не видел, таскала эти пирожки к себе в комнату и втихаря их там поедала. Все это знали и все молчали, посмеиваясь про себя.

Когда, приняв ванную, бабушка Мария расчесывала свои жидкие седые волосы, бабушка Марина кривила губы и говорила, передразнивая её: «Состриги ты эти космы и сними платок, не в деревне, чай».
- Это где же видано, чтобы старухи волосы стригли? - заплетая худую косичку, отвечала Мария.
Бабушка Марина поднимала брови и делала нарочито удивлённое лицо.

Иногда они садились выпить что-нибудь покрепче.
- Сватья, как смотришь по двадцать грамм принять? - говорила обычно Марина Марии.
- Чего ж не принять, накапай.
И они из маленьких коньячных рюмочек пили какую-нибудь самодельную настойку или наливку.
Эти «двадцать грамм» делали их разговорчивыми и весёлыми. Такие посиделки обычно заканчивались анекдотами про возраст, которые я помню до сих пор.
 Например, разговаривают две подруги. Одна к другой обращается и забывает имя.
- Послушай, как тебя зовут? Запамятовала я.
Ты долго думает и спрашивает:
- А тебе срочно надо?
И заливались весёлым смехом, и я вместе с ними.

Они действительно всё забывали и часто были заняты тем, что искали свои очки, гребешки, ключи, записные книжки.
Смешили, когда одна у другой спрашивала:
- Тимофевна, ты не помнишь, зачем это я на кухню пришла?
Мне было смешно и весело и любил их я больше всех на свете.

Так, под бдительным оком сразу двух бабушек, я закончил школу. Откормленный здоровый лоб с аттестатом ещё и об окончании музыкальной школы, и хорошими разрядами в спортивной, я сразу поступил в институт.

А затем начались проблемы. Девчонки в меня влюблялись с первого взгляда. Моя молодая кровь бурлила, и энергия здорового тела требовала выход.
Помню, зная, что бабушки надолго ушли, привёл домой сокурсницу, которая была не прочь провести со мной время. И только мы удобно расположились, как вздыхая и охая, бабушки неожиданно вошли в комнату.
Они замерли, покраснели и, не сговариваясь, бежали на кухню.

Девушка ретировалась вслед за бабушками, а мне до сих пор смешно вспоминать, какими глазами сокурсница смотрела на двух смешных старушек, которые совсем внезапно предстали перед нами в самое неподходящее время.
- Это твоя невеста? - осторожно поинтересовалась вторая бабушка.
- Ага, - кивала головой ей первая, - у него таких невест весь институт и полный двор.
Они начинали меня стыдить, пугать детьми, которых современные девицы навяжут мне. Осуждали свободные нравы девушек и были уверены, что все они готовы испортить мне жизнь. Им нравилась только одна девушка и при каждом удобном случае её хвалили и сватали за меня.
Каждый раз разговор заканчивался словами второй бабушки: «Что ж ты, Сокол мой, ищешь далёко, а под носом не видишь? Ленка из первого подъезда – золото, а не девка».
- Да, может девушка и хорошая, - первая бабушка сомневалась, - но вкуса у неё совсем нет. Как оденется – ни лица, ни фигуры не видать.
- А зачем всем себя показывать? - спорила с ней вторая, - Кому надо - разглядят.
- Породы в ней маловато, - опять сомневалась первая, - простоватая она, какая-то.
- Она, что лошадь, чтобы породу показывать? Её видно, что баба здоровая.

И, уже не обращая внимания на меня, они спорили о Ленке из соседнего подъезда, которая училась со мной в одной школе и сходились во мнение, что только она годиться мне в жёны.

А весной внезапно умерла бабушка Мария. Умерла тихо. Вдруг ойкнула и сползла по стенке. Скорая, белые халаты, занавешенные зеркала в квартире. Беготня по инстанциям за справками и магазинам за продуктами для поминок.   

Вечером вышел во двор. Вдруг из темноты выходит Ленка с мусорным ведром, увидев меня останавливается:
- У тебя бабушка умерла?
- Да.
- Ты приходи завтра на поминки.
- Приду, - ответила она просто и добавила, - а ты счастливый – у тебя ещё одна бабушка осталась и родители в полном комплекте, а у меня всегда одна мать.
Вспомнив, как бабушки постоянно мне сватали Ленку, взглянул на неё, стоящую в свете фонаря, внимательно, а она, увидев, как я её бессовестно рассматриваю, покраснела.
- А она и правда, ничего, - удивился я.

Вернулся в квартиру. Мать с отцом, ворочаясь и вздыхая, пытаются уснуть. В большой комнате на табуретках стоит гроб, обшитый чёрной тканью. В свете уличных фонарей и горящих свечей, вижу бабушку Марину. Она гладит рукой кружевную накидку и тихо-тихо говорит:
- Я, Мария, скоро к тебе приду, ты там не скучай, держи мне местечко рядом. Вместе будет за своими сверху присматривать.
Я обнял оставшуюся бабушку и заревел, как пацан.
- Не плачь. Всё правильно, сынок. Мы все в один конец идём, только на разных остановках выходим. Хорошо, когда по старшинству, - успокаивала она меня.
И «сынок» и «один конец с остановками», - всё это было от бабушки Марии.
Они – пожилые, почти прожившие жизнь и умудрённые опытом, учились друг у друга до конца своих дней.
А бабушка Мария все-таки обстригла свой «мышиный хвостик» и даже мыла седые волосы оттеночным шампунем, отчего выглядела заметно моложе.

Это была моя первая и горькая потеря. И я плакал, утирая слёзы ладонью, и вспоминал лето в деревне: крыльцо, звёздное небо, и голос родной, тёплый:   
 А у полi бяроза,
а у полi кудрава,
а на тэй бярозе
зязюля кукавала.

Бабушка Марина выполнила свое обещание и вскоре ушла к своей сватье-подружке.
Квартира осиротела. Ни отдельные комнаты для каждого, ни красивый ремонт не вернули квартире былое тепло и уют, что создавали бабушки.
А к Ленке я присмотрелся. Бабушки-то, они мудрые, увидели красоту, там, где она не выпячивалась.

* * *
  Тихо подошла Лена.
- Устал? – села рядом.
- Бабушек вспомнил, - они ведь первые тебя заметили. Говорили, что ты золото.
 - Поживём – увидим, -  засмеялась моя молодая жена, - как же я устала, - она положила голову мне на плечо.
Я посмотрел вверх на чистое звёздное небо, а звёзды, подмигивая, глядели на нас, и я улыбнулся им, всем сердцем чувствуя и веря, что мои «Баушки» сейчас смотрят на нас с небес, счастливо улыбаются и весело подмигивают нам вместе со звёздами.

8. Людмила Колденкова  http://proza.ru/2017/10/20/401

«О! Каникулы. Зубная история»

     Под утро Антошке приснился странный сон:  будто он превратился в змею! Да-да! Неторопливо полз по бабушкиному саду, время от времени останавливался, часто высовывая и пряча свой  узкий раздвоенный язычок. Он так и проснулся, с удивлением обнаружив, что кончик языка действительно проникает в дырку между зубами. Антошка вскочил с кровати и быстро рванул к зеркалу. Уффф! В змею он,  к счастью, не превратился, но на месте нижнего переднего зуба зияет приличных размеров дыра.
 
   Перестарался все-таки, и вот вам: сорвал резьбу, –  хмуро размышлял мальчик. Он уже несколько дней назад заметил, что зуб шатается, вот и решил, что его вполне можно немножко подкрутить, ну, как ослабший винтик у велосипеда. Тем более что зуб и вправду вроде бы въехал на свое место. Да, видно слишком сильно перекрутил… Хорошо еще, что мама осталась в городе  –  она всегда здорово ругается, когда Антошка что-нибудь ломает. 

  Да и бабушку так жаль расстраивать. Мальчик сам слышал, как она хвасталась перед соседкой:  «Мой внучок  –  просто чудо, особенно когда спит зубами к стенке!». А теперь вот, выходит, не такой уж он и хороший – зуба-то нет, как нет! Кстати! А где же сам зуб? Может, еще не все потеряно и его можно как-нибудь вставить обратно?       Антошка  стащил одеяло и пошарил по простыне. Вот он, родненький!

  Тааак… Резьбы на зубе не видно, значит  тут совсем другая  конструкция. Как бы его закрепить? Ну не молотком же забивать, как гвоздик, в самом деле! Антошка попробовал приклеить выпавший зуб жвачкой, но она держалась плохо и быстро отваливалась. Может быть, клей «Момент»? Говорят, он для всего годится. Правда, там, кажется, написано, что нужно ждать очень долго, пока все полностью высохнет. А сидеть весь день с открытым ртом, особенно, если с кухни уже вовсю доносится аромат сырников,  не самое лучшее удовольствие!

    В тот момент, когда Антошка нашел кусочек проволоки, чтобы попытаться присобачить зуб с ее помощью, в комнату вошла бабушка.
    –  Встал, милок? Вот и ладненько,  завтрак уже на столе, –   Тут бабушка заметила то ли  злополучный зуб в руке у мальчика, то ли дырку во рту. Но, на удивление, она совсем не рассердилась, а даже, кажется, обрадовалась:
    –  Зуб выпал? Как время-то летит. Совсем ты взрослым стал.

    За завтраком выяснилось, что,  оказывается, зубы у всех выпадают, зря Антошка так переживал. Мало того, новенькая дырка таила в себе массу  сюрпризов  и  открывала такие возможности, о которых раньше нельзя было и мечтать! Плевки в щелку получались не меньше, чем на уровне мирового рекорда, из жвачки через нее отлично выдувались гигантские пузыри,  соломинка от сока удобно устраивалась между зубами,  а суп (Антошка убедился в этом за обедом!) можно было пить прямо не раскрывая рта, отцеживая вкусный бульончик и оставляя  в тарелке ненавистный лук и разварившуюся капусту!  Даже  соседка учительница,  к которой Антошка ходил сегодня на занятие по английскому,  похвалила его за хорошее произношение – сквозь дырку с легкостью проскальзывали английские шипящие, которые раньше нипочем не давались мальчику! Надо бы разузнать, может, все англичане ходят без зубов?

    Антошка время от времени вытаскивал из карманчика свой гладкий белый зубик и любовался им. Интересно,  куда бы его теперь приспособить? Может быть,  зацепить проволочкой за шнурок, и носить на шее, как, он видел в книжках,  туземные охотники носят акульи зубы?  Антошка нашел шнурок и примерил  вместе с зубом перед зеркалом.  Выглядело как-то не очень по - акульи, не хищно. Да и вообще, украшения на шее – это для девчонок…

  Может,   соседской Таньке подарить? Нет уж, пожалуй, слишком много чести…Все-таки зубы – настоящее оружие! А что, если приделать его к оловянному солдатику? Ведь говорят: «вооруженный до зубов», вот у командира и будет не только пистолет и сабля, а еще и зуб! Или можно запульнуть им из рогатки в нахальную ворону, которая в последнее время повадилась орать по утрам под окнами?  Лучше даже не в ворону, а в соседского Мухтара – противный пес недавно цапнул Антошку за ногу – до сих пор  болячка не прошла. Вот и «куснуть»  в отместку этого злюку зубом из рогатки на расстоянии!

  Мальчик так отчетливо себе это представил, что с хрустом откусил порядочный кусок сушки. Ой-ой-ой! Кажется, и второй зуб начал качаться. Ну, что за дела? Так, пожалуй, вообще без зубов останешься. Приятно, конечно, чувствовать, что растешь с космической скоростью, но от этого становится как-то не по себе. Антошка, конечно,  в рот всем подряд не заглядывал, но вроде все взрослые более-менее с зубами, а  шамкают голыми деснами  только старички и старушки. Может, он из ребенка превращается прямо в старика? И теперь вместо школы придется сразу на пенсию?

    Эта мысль так напугала мальчугана, что он поспешил к бабушке:
    - Ба-аб! У меня и второй зуб вот качается! Я больше не хочу  стать взрослым! Что же мне делать?
    Бабушка, однако, только рассмеялась:
   –  Да вырастут, вырастут зубы, милок! Еще и получше прежних. А я вот тебя научу, как у нас в старину делали. Нужно выпавший зуб отдать мышке, закинь его за печку и приговаривай: «Мышка-мышка, забери мой зуб молочный, дай мне зубик  новый прочный!» Ну, а та уж сама знает, что дальше делать.

    Антошка сразу отправился на кухню. Однако все оказалось не так-то просто. Хорошо было людям в старину – у всех печки. А как быть, если даже в деревне у бабушки   –  только газовая плита? Мальчик тщательно ее обследовал, но оказалось, что для хранения зубов та совершенно не предназначена.  Во-первых,  закинуть за нее зуб не было никакой возможности: сзади – стена, а по бокам плотно примыкают кухонные шкафчики. Правда, внизу оставалось-таки небольшое пространство. Антошка  с замирающим сердцем запихнул в темную щель свой драгоценный зуб и отправился погулять во двор.
    По дороге он думал: «А вдруг мышка ошибется, и вместо обычного, белого зуба  у меня вырастет железный? Или даже золотой, как у маминой знакомой тети Нины?  Это было бы здорово. А если мышь мой зуб не найдет?  Все-таки газовая плита – это вам не деревенская печка. Или, мало ли, вдруг с мышью что-нибудь случится…» Тут Антошку даже холодный пот прошиб: Барсик! Да он же вечно на кухне ошивается! Зубная мышь и до плиты не успеет добраться –угодит прямиком в  когтистые лапы этому разбойнику! И останется он, Антон, без зубов, как дедушка  Матвей!
 
    Мальчуган стремглав помчался на кухню и схватил в охапку  лениво развалившегося на половичке лохматого котяру. Для верности он все-таки подсветил под плитой фонариком – и с облегчением убедился, что там, в пыльном уголке,  белеет его сокровище.

    А во дворе Антошку уже поджидала соседка Таня. Она тоже приезжала  каждое лето к своей бабушке. Конечно, куда интереснее  играть с ребятами, но они в последнее время что-то не появлялись, поэтому Антошка был рад и такой компании. Мальчик сгрузил Барсика под дерево,  а Танюшка тут как тут:
   –  Кота выгуливаешь?
   – Дрессировать его буду, напущу потом на вашего Мухтара! – усмехнулся Антон.
   – Ой, а у тебя зуб выпал? – глазастая Танька слету заметила дырку.
 
    Антошка только было собрался  сказать, что, мол, да вот, теперь он почти взрослый, и еще подумает, водиться ли с такими малявками, вроде Таньки, как она радостно заявила:
    – А у меня уже третий зуб вчера вылетел, а два других почти выросли, вот! – с этими словами она широко разинула рот, и мальчуган  увидел, что действительно, у нее не хватает  верхнего зуба,  и  она стала немножко похожа   на смешную бабу Ягу.  – А тебе  она сколько денежек за каждый зуб приносит?
   –  Кто приносит? – не понял Антошка. – Мышь? За зуб?

   –  Эх  ты, деревня! – звонко захохотала Танька. – Ты что ли мультик не видел?– Зубная фея! Вот кто. Мне за каждый зубик десяточку под подушку кладет! Я скоро сотовый телефон себе куплю. Сегодня буду раскачивать другой верхний.
    – Ты что, правда ничего не знаешь? – опять  рассмеялась девочка, потешаясь над Антошкиным недоуменным видом. – Кладешь вечером под подушку выпавший зуб, а назавтра там – десять рубликов!

    –  Ладно врать-то, - нахмурился Антошка  – Фей вообще никаких нет! Это все сказочки для маленьких детей и девчонок.
   –  Может, фей нет, а денежки есть, –  Танька даже пританцовывала на месте, –  Вот, смотри! Она вытащила из карманчика розовый кошелек, щелкнула блестящим замочком и подсунула его прямо под нос Антону:  на дне приютились  целых три золотеньких десятирублевых монетки.  – А ты жди, когда тебе твоя мышь зубы потащит!
 
    Антошка даже кулаки  сжал от досады. А Танька показала ему через щербинку кончик языка и  резво пошустрила к своему крыльцу.

    Вот это поворот! Честно говоря,  Антону и про мышь как-то не особо верилось. А тут – фея! Во-первых, их просто-напросто нет. А во-вторых, ну какая уважающая себя фея полезет в пыльную щель под газовой плитой? Ненароком можно и на таракана напороться или даже на паука. Хотя, Танька вроде говорила, что нужно зуб под подушку класть.    Конечно,  это уже другой разговор… Антон задумчиво потрогал языком нижний передний зуб – он тоже заметно покачивался. Эдак  вполне можно и на компьютер денег накопить!  А что? Клади себе зубки под подушку и знай, собирай монетки!
 
    Антошка быстренько сбегал за фонариком, взял линейку, выгреб свой зуб из-под плиты и засунул его под подушку.  А вечером, ложась спать,  все проверял – не  появилась ли там  монетка? Интересно, зачем феям, мышам или кому там, нужны  эти зубы? У них своих что ли нет? Да и вряд ли они будут им годиться… Впрочем, можно ведь  набрать зубов, наделать вставных челюстей  да продавать старичкам. А что? Они же такие дорогие, Антошка сам слышал, как дед Матвей говорил, что на эти самые челюсти никакой пенсии не хватит.
 
    А вот если… Антошка сел на кровати, со вздохом вытащил из-под подушки зуб и положил  его в спичечный коробок.

    Ведь бабушка говорит, что все зубы потихоньку поменяются – вот у деда и будут новые челюсти! – думал мальчик. – Завтра я  попробую раскачать второй зуб, а послезавтра у деда день рождения. Я и подарю ему заветную коробочку – пусть положит ее на полочку у кровати,  да подождет, пока остальные не выпадут,  и вся челюсть не наберется. Жаль, конечно, компьютер теперь не купить, но дед будет рад.   Не зря же он все время говорит: пора класть зубы на полку! Вот я и исполню его мечту!

9. Анатолий Комаристов  http://www.proza.ru/2018/10/24/415

«Старший брат»

Мой брат Василий Ефимович Комаристов родился в 1928 году в Короче. Жили мы на улице Карла Либкнехта в доме, который в моей памяти остался, как избушка «на курьих ножках», покрытая старой, гнилой соломой, с земляной завалинкой и маленькими окнами у самой земли.

Напротив нас в большом кирпичном доме с железной крышей жил хирург Корочанской больницы Филипп Иванович Коваленко. Его сын Юра дружил с нами. Мы с братом часто ходили к нему играть в разные игры и смотреть детские книги  с красивыми цветными картинками. Именно тогда Вася, уже знавший все буквы, как-то сразу научился читать сам, а потом научил читать и меня.

В интернете в статье «Жизнь и судьба врача от «Бога» (октябрь 2012), посвященной Заслуженному врачу РСФСР Ф.И.Коваленко, я прочитал, что в Короче на улице Карла Либкнехта  сохранился дом, в котором он жил. А ведь я бывал в этом доме ещё в середине 30-х годов прошлого века - 75 лет назад!

…Точно не помню, когда брат, я, а потом и младшая сестра, стали жить у тётушек и бабушки. Почему мы не жили с отцом и матерью, "вопрос, конечно, интересный", но я до сих пор ответа на него не знаю. Возможно, в нашей семье «не всё ладилось» и, чтобы не травмировать детскую психику постоянными «разборками», нас просто забрали из родного дома. Наверное, так было легче и родителям, и тётям и бабушке.

Наши тёти — три сестры: Катя, Маруся, Шура — жили вместе с бабушкой Ириной Антоновной в доме, стоявшем рядом с бывшей мужской гимназией на улице Карла Маркса. Мы росли без отца и матери. Тёти и бабушка заменили нам их. Мы не скучали по родителям и не чувствовали себя вне семьи. Нас никто никогда не обижал. Тёти и бабушка воспитывали нас правильно. Они сделали все возможное, чтобы брат, я и сестра получили высшее образование, достигли определенных высот в жизни.

...Тётя Шура окончила физико-математический факультет Тамбовского пединститута в 1935 году и работала в педучилище города Малоархангельск Орловской области. Она любила моего брата Васю, как родного сына (тётя не была замужем), и хотела, чтобы он жил с ней.

Как отнеслись наши родители к тому, что тёти и бабушка  забрали нас из семьи — мне неизвестно. Думаю, что они только радовались. В 1937 году тётя Маруся увезла брата к тёте Шуре в Малоархангельск. Мы расстались с ним на шесть долгих лет.

В Корочу тёти и брат вернулись только в конце августа 1943 года после освобождения Малоархангельска от немцев. Тётя Шура получила направление на работу в Корочанское педучилище. Вначале она работала преподавателем, а затем её назначили заведующей учебной частью.

Как они добирались из Малоархангельска в Корочу, и с какими приключениями рассказывать долго. От Белгорода до Корочи шли пешком. Втроём везли большую тачку с домашними вещами. Когда тачка уже стояла в нашем дворе, Вася вошел в дом, сел за стол, положил голову на руки и заплакал. Возможно от радости, что вернулся в родной дом, а может быть потому, что не осталось ни физических, ни моральных сил. Ему было тогда всего 15 лет.

После возвращения в Корочу Вася поступил в среднюю школу. Ещё шла война. Жизнь была тяжелая. Хлеб, крупу, сахар семья получала по карточкам. Не помню, чья это была идея, но брат стал разводить кроликов. Поселил пару кролей под крыльцом, они плодились быстро, и вскоре перерыли весь двор. Я помогал ему ухаживать за ними. Теперь каждый член семьи почти каждую неделю имел кусочек свежего и нежного мяса.

В выходные дни брат ходил в Дом Культуры, где были вечера танцев под баян. Иногда там играл духовой оркестр. Вася встречался с какой-то девочкой. Где она жила, в каком классе училась, как ее звали, он никому из нас не говорил. Большую часть времени проводил дома за книгами. Учился он очень хорошо, гораздо лучше меня, и всегда помогал мне по разным предметам, особенно по математике и физике.

Тёти очень хотели, чтобы Вася окончил школу с медалью. Хорошо помню его верных друзей одноклассников — Юру Гольцева, Васю Косенко, Володю Капленко и Васю Мелешкова.

Школьные друзья у Васи были хорошие и веселые ребята. Они могли за несколько минут взбаламутить весь базар.

Заводилой всегда был Юра Гольцев. Царствие ему Небесное! Все делалось очень просто. Он останавливался в толпе, поднимал голову вверх и начинал кричать, о том, что высоко за тучами летит немецкий бомбардировщик. Причем все это делалось настолько естественно, что все на базаре невольно поднимали головы вверх в надежде увидеть самолет.

А остальные ребята помогали Юре: «Ну, вон же он за тучкой уже, сейчас будет пикировать…». А потом все ребята отойдут потихоньку в сторонку и смеются, пока  народ не догадается, что это очередная шутка.

Если хотели организовать толпу или даже давку, подбегали к какой-либо закрытой двери магазина и начинали кричать: «Кто последний?  Я за Вами! Уже везут товар! Занимайте скорее очередь! На всех не хватит!». А сами потихоньку из очереди исчезали – пока народ разберется, что к чему, а их уже и нет. Много было базарных забав в то время.

Юра Гольцев был очень талантливым. Играл в духовом оркестре на трубе и других музыкальных инструментах в Доме культуры и на похоронах. Был похож на цыгана. Это был настоящий Васин друг. Когда брат уже учился в институте и приезжал на каникулы, они обязательно встречались – Юра Гольцев, Вася Косенко, Вася Мелешков Владимир Капленко и др. К сожалению, из них уже никого нет в живых. У Юры Гольцева был один недостаток – он любил выпить.

Самым преданным и верным другом брата был одноклассник Вовочка Капленко. По семейным обстоятельствам он вынужден был оставить институт, и работал учителем в ряде школ района. В 1957 году Вовочка окончил заочно географический факультет Харьковского государственного университета. Получил почетное звание «Заслуженный работник культуры РСФСР».

Он действительно уважал и любил Васю. Когда Вася приезжал на каникулы, Вовочка постоянно был у нас. Они всегда находили темы для разговоров. Причем Вовочка почему-то звал Васю не по имени, а Василий Ефимович.

Он поздравлял брата со всеми праздниками, часто писал ему в письмах все корочанские новости. Они вели переписку много лет. Жил Вовочка с мамой.  Я не помню, был он женат или нет  (кажется, он был холостяком).  Он был очень скромным  - не курил, не пил. Вся жизнь его была посвящена только маме. Умер Вовочка в 2004 году.

Дружил Вася со своим тезкой Васей Косенко. Он жил около храма Рождества Пресвятой Богородицы. Его мама работала кассиром и контролером в городском кинотеатре. Поэтому проблем с билетами в кино у нас никогда не было.

Примерно тогда же Вася начал играть на мандолине, которую ему подарил Роман с соседней улицы. Отличный мастер он делал на продажу струнные музыкальные инструменты – даже гитары.  Я был у него дома. Наверное, заходил к его сыну – он был мой ровесник. Видел мастерскую Романа. Там пахло столярным клеем, а на стенах сохли балалайки, мандолины и гитары. Жаль его сына. Разбирая запал от гранаты, он потянул чеку, и запал взорвался в руке. Пальцев на левой руке не стало.

Основным развлечением для нас в конце войны и послевоенные годы были городки, лапта, футбол, волейбол, танцы в Доме культуры и кино.  На улице Советской, напротив Райисполкома, открылся небольшой кинотеатр. Вместо кресел в зрительном зале стояли деревянные лавки. Демонстрировались, в основном, советские довоенные фильмы, военная кинохроника, а затем и трофейные фильмы с субтитрами.

Сколько было мест в зале, я точно не помню, но, наверное, 50-60 или даже меньше.
Небольшое пространство перед экраном, примерно 3-4 метра, принадлежало детворе и называлось - «наши места». Мы сидели или лежали на полу перед экраном. Чтобы что-то увидеть, надо было все время поднимать голову вверх.

После сеанса повернуть шею мы не могли из-за болевых ощущений. Но нас это не смущало. Эти незначительные неудобства, особых проблем нам не доставляли. Главное было занять место подальше от экрана. Иногда за эти места шли настоящие «бои». Садились мы почти на ноги зрителей, сидевших на первом ряду, что служило иногда поводом к конфликтам и со зрителями.

А вообще-то взрослые относились к нам хорошо, понимая, что денег для приобретения билета у нас никогда не было. Народ жил бедно, но сходить в кинотеатр хотели все, и потому экономили на всем.

Сколько стоил тогда билет в кино - не помню. Знаю, что цена билетов для всех рядов была единая. Но даже эти несколько копеек, которые люди тратили на билет, наносили ущерб домашнему бюджету. Хорошо помню, что билет в кино был темно-синий, а ряд и место кассир писала красным карандашом.

Городская электростанция «сутки работала — неделю ремонтировалась». В кинотеатре имелся свой «движок» и ручная динамо-машина, которую дружно по очереди крутили зрители, желающие посмотреть фильм. В кинобудке стоял только один проекционный аппарат и после окончания каждой части фильма сеанс прерывался на несколько минут для «перезарядки аппарата».

В Короче всегда был дефицит топлива. Угля не было. В печь шло всё, что горело: дрова, кизяк, солома, хворост, лузга от семечек, которую мешками покупали на маслозаводе после его восстановления.

Нам с Васей приходилось добывать топливо. Мы уходили рано утром в Поповский или Пушкарский лес с верёвками и ножовкой. Собирали в лесу сухие ветки. Часто лазили на высокие деревья и пилили ножовкой большие ветви. К обеду возвращались домой с вязанками хвороста на плечах. Сами делали кизяк*, собирая по улицам и на выгоне сухой навоз. Почти круглый год на веранде дома коптили керогаз и старый примус, которые Вася постоянно разбирал, чинил и чистил. Меня брат звал «бензовозом» поскольку я несколько раз в неделю с бидоном ходил в керосиновую лавку на базаре.

Электричество, радио и водопровод на нашей улице появились через много лет после нашего отъезда с братом из Корочи. Вспомнил, как Вася и я стали радиолюбителями. Брат прочитал в каком-то журнале статью и решил, что мы «из ничего» можем собрать детекторный радиоприемник. Собрали, и, к удивлению наших тётей, приемник заработал!

Правда, перед этим мы с ним соорудили высокую антенну из водопроводных труб, которые нашли около сгоревшей во время войны бывшей женской гимназии. Радионаушники Васе подарил товарищ, отец которого работал на городском радиоузле.

Приемник установили на подоконнике, и брат слушал передачи до глубокой ночи. Иногда давал один наушник мне, если удавалось настроиться на станцию.
Мы, и тёти, прослушали много прекрасных концертов, которые транслировались из Колонного зала Дома Союзов и театра Эстрады. Передавали концерты не в записи, а «живьем». Часто транслировали оперетты и спектакли из театров и радиостудии.

Иногда ночью Васе удавалось найти в эфире иностранные радиостанции, и тогда он с удовольствием слушал джазовую музыку.

Но, как, ни странно, в отличие от меня, поступать в радиотехнический институт брат не собирался. Мечтал только о Московском геологоразведочном институте (МГРИ). Он прочитал много книг о путешественниках, геологах, их приключениях и «заболел» геологией.

В 1947 году Вася окончил школу, но, к сожалению, получить медаль ему не удалось. Подвел русский язык. Допустил в сочинении всего одну ошибку. Но он поехал в Москву поступать в МГРИ, сдал все экзамены, а поступать в институт не стал. Рассказывал, что «…после посещения музея института я разочаровался в будущей профессии».

Вернулся в Корочу, а затем поехал в Харьков и поступил в институт машиностроения. Мне кажется, что он даже не сдавал экзамены — ему зачли оценки, которые он получил в Москве.

После окончания в 1952 году с отличием института Вася работал на кафедре сельхозмашиностроения преподавателем, ассистентом, а затем учился в аспирантуре. В 1960 году защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата технических наук.

В 1964 году кафедра сельхозмашиностроения Харьковского политехнического института была переведена в г.Кировоград. Работу кафедры на новом месте организовывал брат. В настоящее время это факультет сельхозмашиностроения Кировоградского национального технического университета. Здесь обучались студенты из 19 стран.

В 1983 году за многочисленные научные труды Высшая аттестационная комиссия при Министерстве образования СССР присвоила брату звание профессора. Он формировал кафедру сельхозмашиностроения Технического университета, заведовал ею, затем, пока не вышел на пенсию, работал проректором по науке института.

Брат много сделал для развития науки по сельхозмашиностроению в Кировограде и в Украине. Он автор многих учебников по сельскохозяйственным машинам для техникумов, нескольких учебных пособий по сельхозмашиностроению, соавтор ряда изобретений. Его учебники и справочники выдержали пять изданий и переведены на 19 языков.

В качестве научного руководителя брат подготовил к защите 18 кандидатов наук, в том числе для Индии, Мадагаскара, Эфиопии, Вьетнама, Китая и Никарагуа. Им были написаны ряд руководств, статей в энциклопедии, в том числе в Большую Советскую Энциклопедию.

В 1973 году ему присвоили почетное звание « Заслуженный работник Высшей школы Украины», а в 1979 году наградили бронзовой медалью ВДНХ СССР. Информацию о его книгах, статьях и патентах можно найти в интернете.

В 1984 году брат тяжело заболел — перенёс инсульт. ВТЭК признала его инвалидом первой группы, но он продолжал научно-педагогическую работу на дому. Все годы с первого дня болезни и до самой смерти он постоянно работал. Сделал себе приспособление, чтобы можно было писать, пользуясь только правой рукой, и писал статьи в журналы, готовил диссертантов к защите. Лежать в постели просто так, не работая, он не мог. 

Через несколько лет врачи обнаружили у Васи злокачественную опухоль. После операции он прожил достаточно долго.

В декабре 2004 года мой брат Василий Ефимович Комаристов ушел из жизни. Урна с его прахом захоронена в могиле  дочери Светланы Васильевны Комаристовой (Гладченко) — доктора медицинских наук, члена фармкомитета Украины, трагически погибшей в автокатастрофе в 2002году.
    * * *
*) Кизяк — прессованный навоз

Фото из архива автора.

Мемуары опубликованы в общественно-политической газете Корочанского района Белгородской области "Ясный ключ" № 45 (9962) от 8 ноября 2018 года.

10. Екатерина Краснова3  http://www.proza.ru/2018/11/22/860
Специальный Приз №3 «За поэтическое представление произведения»

«Мама»

Не пережив случившуюся драму,
Её душа летает в облаках…
Я в детстве не звала на помощь маму
И не росла на маминых руках.
Я слово мама в букваре читала,
И мамы были у моих подруг,
Из добрых книг и фильмов узнавала,
Что мама самый близкий друг…
Теперь я – мама, на большой планете,
Я против горя, войн и катастроф,
И я хочу, чтоб все на свете дети
Познали материнскую любовь!

11. Ленина Кудренко   http://www.proza.ru/2015/01/03/1384
Специальный Приз №3 «За поэтическое представление произведения»

«Золотая свадьба»

Пусть за окном опять зима
И в вальсе кружатся снежинки,
А ты, как прежде молода
И он, как будто бы с картинки.
Хотя прошло немало лет,
Их словно не было и нет!

Сегодня свадьба золотая!
Мы Вам от всей души желаем:
Здоровья, счастья и добра,
Любви, удачи и тепла!

12. Мария Купчинова   http://www.proza.ru/2016/01/22/1984

«Мой дом. Интермеццо. Пазл»

  Предыдущую часть см. http://www.proza.ru/2015/12/09/966

              "И если умирает человек,
               С ним умирает первый его снег,
               И первый поцелуй, и первый бой...
               Все это забирает он с собой" - когда-то девчонка с пафосом цитировала эти строчки. Не понимая их смысла, не отдавая себе отчета в том, сколько  в них правды. Спустя много лет - поняла, но было поздно.

                Зимний день не спешил разгораться.  Раннее серое утро за окном казалось эскизным карандашным наброском, который кто-то начал стирать ластиком и бросил, не доведя дело до конца.  Размытые силуэты домов на противоположной стороне улицы терялись в тумане. Снег, выпавший ночью, тоже недолговечен. Он уже начал сереть, через час – полтора телеги потянутся на рынок и превратят его в глухо чавкающую под ногами грязь.

                Александра Петровна с грустью опустила оконную занавеску. Не может она привыкнуть к этой зиме. Слишком хорошо помнится отблеск фонарей на скованной льдом Неве, укутанный белоснежной периной Летний Сад…
                Конечно, там, в родном городе, тоже бывали туманы и грязь, и ветер с залива хлестал по щекам, но теперь, спустя годы, вспоминалось другое.
               
                Крещенский Сочельник, как и положено, выдался морозным. Мастерица-зима развесила на деревьях ажурные снежные пелерины, связанные крючком, словно урок рукодельницам давала: воздушные петли, столбики петель с накидом, без накида… Снежинки вплетали мерцающие серебром нити в сияние звезд на черном бархате неба.
После кутьи, блинов, овсяного киселя Таточка таинственным шепотом предложила погадать.
- Нет, на зеркалах не будем, - отказалась Шура, – батюшка говорит - грех это.
- Трусиха, - хохотала лучшая подруга, – ладно, не хочешь на зеркалах, пойдем хоть в полночь на перекресток, спросим, как первого встречного зовут, так и суженого звать будет. Пойдешь, не побоишься?
               Завлекли, закружили подруг в свой хоровод снежинки, падают на непокрытые головы, расплетенные косы. Звенит над дворами девчоночий смех, видно не только Шура с Таточкой судьбу пытают. У ворот Шура заторопилась, поскользнулась. А Таточка соскочивший с ноги подруги сапожок подняла, за забор бросила. Выскочили обе на улицу, смеются. Глаза блестят, щеки раскраснелись, на волосах – словно драгоценные диадемы из снежинок сверкают.  Шурин сапожок в руках извозчик вертит, на девушек лукаво поглядывает:
- Не ваш ли, барышни?
- Наш, наш… залетел, - барышни не могут удержаться от распирающего их смеха, - скажи, коли не секрет, как звать тебя, мил человек?
- Василь я.

              Заглянул муж на кухню:
- Что рано так поднялась, хозяйка?
- Хочу пирожки напечь, Женя любит.
Василий Данилович обычно на ласку не щедр, а тут подошел ближе, приобнял:
- Тяжело тебе с нами? Не жалеешь, что за мной на Дон из столицы своей приехала?
- Что ты…  - привычно потерлась щекой об его плечо.
- Послушай, Шура, - Василий Данилович сдвинул брови, отчего круглое лицо с преждевременно появившимися залысинами, острым небольшим носом и рыжими жесткими усиками приняло выражение обиженного ежика, готового вот-вот фыркнуть, - Женя уже проснулась, рассматривает подарки. В восторге от куклы, которую мы с тобой купили, только я не понял, почему она говорит, что это подарок от бабушки?
Александра Петровна смутилась, потупилась:
- Женя всем растрезвонила, что хочет, чтобы ей на день рождения куклу подарили. Вот Ефросинья Михайловна и прислала куклу в подарок, помнишь, я тебе показывала.
- Помню. Голыш такой. Откуда маме другую взять. Мы тогда решили с тобой эту красавицу купить, чтобы Женька не горевала, что у подруг - лучше.
- Да, только я коробки поменяла. Подписала, что голыш – от нас с тобой, а красавица от бабушки. Женя письмо бабушке восторженное напишет, поблагодарит, Ефросинья Михайловна обрадуется…
- Стратег ты, - засмеялся Василий Данилович, - а врать-то не хорошо.

            В честь именинницы с самого утра стол накрыли: белоснежная кружевная скатерть, тонкий фарфор чашек, начищенный до блеска самовар, пироги разных сортов. Румяный курник дразнит своим ароматом, пирожки с тыквой, с картошкой и луком, с творогом, с вареньем…  Семья большая, но голодным из-за стола никто не уйдет.
               
            А вот и именинница прибежала. В новой матроске, о которой весь год мечтала: кашемировая темно-синяя юбочка в складку, блуза с матросским воротником, непокорные каштановые волосы заплетены в косички. Это уже старшая дочка, Лиля постаралась. Александра Петровна улыбнулась, подумав о своей старшей: помощница растет. Младших дочек только «из-под палки» можно заставить что-то сделать, а Лиля всегда сама себе занятие найдет да за младшими присмотрит. 
            Женя восторженно протягивает куклу:
- Мамочка, посмотри, что бабушка подарила, - смущенно продолжает, - ваша с папой тоже хорошая, конечно, но эта… посмотри, какое у нее платье, шляпка…, посмотри только!
- Шляпка, как шляпка, - ехидно тянут появившиеся мальчишки Коля и Сима, - вот если бы у твоей куклы коньки были.
- Не нужны ей коньки, у нее ботиночки красивые, - обижается именинница.
- Тихо, тихо, не расходитесь, сейчас папа придет, - тушит намечающуюся ссору Лиля. С ней две младшенькие: шестилетняя Зоя и трехлетняя Ниночка, - с днем рождения, сестренка.

            Василий Данилович прошел на свое место за столом, перекрестился:
- Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь…

            Вот  и начался новый день с новыми заботами… Смотрит  Александра Петровна на стриженые головушки сыновей, занятых пирогами, на четырех дочек, не сводящих глаза с куклы, которую Женя на табуреточке рядом с собой пристроила, с улыбкой поглядывает на мужа. Стройный, застенчивый, с румянцем во всю щеку “торговый казак”, приехавший в столицу за товаром, а увезший молодую жену, раздался в плечах, приобрел положение и животик, потерял часть волос на голове, но остался таким же добрым и надежным. Тем же Васей, за которым она когда-то пошла без оглядки, вопреки желанию родителей, недовольных статусом ее избранника: хотелось им зятя побогаче да познатнее, но насильно удерживать дочь не стали.

            В звонкие голоса детей, обсуждавших вчерашнюю прогулку в Александровском саду, вплелся баритон:
-Что, почты не было? Сбегай, Сима, посмотри.
Светлоголовый, коренастый, довольный вниманием отца, мальчик словно шарик, подброшенный пружинкой, покатился по двору к почтовому ящику.
«Конечно, не стал одеваться», - вздохнула про себя Александра Петровна. Кольнула легкая заноза: даже в день рождения своей любимицы Вася не захотел отказаться от чтения газеты за завтраком, а он ведь и так мало общается с детьми, но пускать занозу в сердце Александра Петровна не стала.
            Сима ворвался в комнату, размахивая газетой и письмом:
- Мама, тебе письмо. Из Петербурга!
Конечно, письмо от Сусанны. После смерти родителей она, как старшая, поддерживает связь между сестрами и братом. Александра Петровна наскоро просмотрела надпись на красивой рождественской открытке. Долго шло письмо.
- Как там, Сусанна? Может, в гости собирается? Ты уж ей отпиши, если хочет жить в комнатах, а не в погребе, пусть зимой приезжает.
Звонкий смех Коли и Симы остановил только укоризненный взгляд отца, который, впрочем, и сам посмеивался в усы. Девичья половина, кроме Ниночки, не разобравшейся, о чем речь, заулыбалась.   

             Сусанна, в отличие от Шуры, вышла замуж за немолодого, представительного питерского предпринимателя, спешившего с радостью выполнить каждый ее каприз. Заскучав от слишком быстрого исполнения желаний, барыня приехала в Новочеркасск повидаться с сестрой, давно покинувшей дом. С собой привезла три чемодана платьев и горничную - помогать раздеваться, одеваться, причесываться…
             Увы, время Сусанна выбрала неудачное. Жара в то лето стояла такая, что Дон обмелел. А в Новочеркасске место, где сливалась малая река Тузлов с правым рукавом Дона Аксаем, мальчишки переходили вброд.
             Непривычная к знойному лету, Суся, как называли ее домашние, пережидала дневное палящее солнце в погребе. Среди бочонков с приготовленной по старинным рецептам квашеной капустой, солеными помидорами, огурцами, мочеными яблоками и многочисленными банками с вареньем. Все это, полностью не съедаемое за зимний сезон, тем не менее, постоянно дополнялось новым урожаем.  Там, в сладкой истоме и ничегонеделанье, на мягком ложе, которое соорудил для гостьи Вася, проходил день.
              К ночной прохладе горничная Дашенька помогала Сусанне нарядиться в новое платье, и питерская дама поднималась в парадные комнаты скромного дома. Морщила нос, рассматривая выставленные по непонятной традиции на подоконниках разнокалиберные бутыли с домашними наливками, настойками, медами. Принюхивалась к висящим на стенах пучкам целебных трав и цветов, которые отгоняли насекомых и освежали воздух. Пучки эти привозили из ближнего монастыря, а перед тем как повесить, кропили святой водой.
              Затем садилась с сестрой и зятем пить чай, дорогой «Жемчужный или златовидный ханский», привезенный в подарок. В чай добавляли сливки, сахар - только «вприкуску». Суся уверяла, что сахар, добавленный в чашку, портит вкус и аромат чая. Восхищенно рассказывала о платьях из входящего в моду атласа или матового, шуршащего шелка-муара, шляпках, аксессуарах. Искоса посматривала на простое свободное домашнее платье сестры, прикрытое фартуком, не замечала, что гостеприимные хозяева валятся с ног от усталости за день. Вася старательно развлекал свояченицу, зачитывая криминальную хронику из любимой газеты «Донская жизнь»:
- Вот еще был случай в Ростове: на углу Таганрогского проспекта и улицы Тургеневской вагон конки наскочил на развозку с казенным вином. Три ящика с бутылками водки свалились на мостовую, водка потекла по камням. Базарные завсегдатаи, недолго думая, улеглись на мостовую и принялись "лакать" живительную влагу.
- Какой ужас, - всплескивала руками Сусанна.
Александра Петровна, заходя на кухню, сочувственно смотрела на Дашеньку, которой каждую ночь приходилось стирать и выглаживать сброшенное Сусанной платье: воланы, оборки, рюшечки… Советовала потихоньку: «Даша, не стирай ты, погладь и все. Сюся не заметит, подумаешь, один день поносила…»

               Александра Петровна задумалась, вспоминая, и не сразу услышала голос мужа:
«Шура, ты только послушай. До чего дошло…  Вот, «Дерзкая кража» называется»:
- Третьего января у казака Хурлинова, живущего в лавке на Троицком базаре, во время сна под навесом лавки, известный вор Коротьев снял брюки, оставив казака в исподнем, и бросился бежать. Но был пойман постовым городовым на Ермаковском проспекте и доставлен в участок.
А вот еще:
- На днях крестьянин Григорий Козубов снял сапоги с ног спавшего на базарной площади монопольного мещанина Мих. Бакшевникова. При задержании Козубов пытался оправдаться: "Увидев пьяного Бакшевникова (человека, ему совершенно незнакомого) и боясь, чтобы кто-нибудь его не обворовал, я снял с него сапоги и спрятал".

              Мальчишки уже закончили с пирогами, ерзают от нетерпения, но прервать отца на полуслове не решаются. И, лишь уловив паузу, Коля негромко просит:
- Мам, можно мы с Симой в Александровский сад пойдем, сегодня же последний день каникул?
Спрашивает, а сам на отца косится. Знает: если мама откажет, ее можно попробовать уговорить, а уж если отец запретит, то все уговоры бесполезны.
- Что вы там делать собираетесь? – выглядывает из-за газетного листа Василий Данилович.
- Они, пап, девчонок на каруселях раскручивают, а те кричат, что у них от этого "в животе ветер», - смеется Лиля.
- Сами же просят, - бурчит Сима, он на год младше брата, и во всем подражает старшему.
- В головах у них ветер, - подхватывает старший.  - Нет, папа, там у фотографа на деревянной выдвижной треноге камера, он на стеклянные пластинки снимает, а потом печатает фотографии в сарае. Он и мне позволяет смотреть, и Симе. Интересно… Я тоже такой фотоаппарат хочу.
- К обеду не опаздывайте, - Василий Данилович поднимается, показывая, что завтрак окончен.
             
              Газета осталась лежать на столе. Если присмотреться, на ней можно различить дату: 6 января 1913 год.

              Так это было или по-другому. Некому проверить, правильно ли сложился пазл из тех кусочков – обрывков, которые сохранила память.

              Пятьдесят лет назад пятнадцатилетняя девчонка и пожилая женщина были в Новочеркасске. Зашли на кладбище, посидели у трех могилок, пошли по городу. 
              Женщина рассказывала про Александровский сад, мимо которого шли. Как бегали сюда в юности кататься на каруселях по праздникам, покупали у разносчиков с лотка пряники, орехи, семечки, рассматривали сырые, приклеенные к стеклу для глянцевания и просушки фотографии, сделанные тут же, на празднике и проявленные в сарае. Все, что казалось женщине милым и важным, девчонка пропускала мимо ушей, занятая чем-то своим.  Чем - не помнится, а сейчас простить себе не может, что даже название улицы, по которой вела ее мама, и на которой стоял мамин дом не запомнила. Помнит только цветение белой акации, но акация в южных городах - не самый точный ориентир.
               
              Детский сад в одноэтажном деревянном доме. Шесть окон, несколько ступенек перед входной дверью под ажурным чугунным навесом. Полная русая женщина выглянула в окно, потом показалась в проеме двери:
- Простите, вы кого-то ищите?
- Наша семья когда-то жила в этом доме, его построил мой отец.
Женщина, распахнув шире дверь, спустилась по ступенькам, понимающе улыбнулась:
- Хороший дом построил ваш отец, крепкий, мы его даже не ремонтировали ни разу, так, только косметические работы. Может, хотите зайти внутрь, взглянуть? Дети спят. Правда, внутри пришлось для детского сада перестроить.
- Нет, спасибо, если можно, мы только во двор войдем, присядем на пару минут.
Воспитательница вынесла табуретки, налила в стаканы компот:
- Знаете, а я вспомнила. Лет пять назад, наверное, приходили двое пожилых мужчин, тоже говорили, что дом построил их отец.
- Да, кивнула мама. – Это были мои старшие братья, их обоих уже нет. Теперь я - старшая...

13. Надежда Кучумова 2  http://www.proza.ru/2018/12/02/1900

«Божественная комедия 3»
               
МОИМ БУДУЩИМ РОДИТЕЛЯМ И БАБУШКАМ С ДЕДУШКАМИ ПОСВЯЩАЕТСЯ

1.
Сижу на остановке в ожидании автобуса...
Шесть утра... Народу немного. Всё те же лица.
 
Видок у меня ещё тот - под глазом синяк, на шее - засос, грязные немытые волосы собраны чёрной резинкой, обрезанной с камеры велосипедной. На ногах - старые раздолбанные башмаки. На мне - трико с лампасами и вытянутыми коленками, футболка с мордой какого-то известного урода с надписью по-английски и куртёжка ("а-ля -китай) с лейбом от версачи…

Сижу. Жду. Пью пивко, купленное в соседнем круглосуточном ларьке - опохмеляюсь после вчерашнего застолья...
Никто на меня не обращает внимания - привыкли...
Да и сами не лучше выглядят, кроме какой-то незнакомки - нафуфыренной и явно не из этой жизни...

И тут подъезжает "Инфинити" …
Блестит своей чёрной лакированной поверхностью, сверкает чистотой, от дисков колёс отражаются солнечные зайчики и запрыгивают в глаза офигевшим будущим пассажирам...

Открывается дверца, выходит Он...
Боги явно превзошли сами себя в созидании этого Мужчины, сотворив совершеннейшее и законченное произведение искусства - Гомо Сапиенса.

Одет - с иголочки.
Всё в нём безупречно - от подмёток до темечка.

Все затаили дыхание...
Он направляется к нафуфыренной незнакомке:
- Вы - Лилит?
- Нет. Я - Ева!
- Странно - Управитель Судеб мне сказал, что я встречу свою первую жену - Лилит, именно здесь и именно сей час...
Я - Адам. Ева - вторая моя жена...

Тут все на остановке стали шептаться и как-то странно посматривать на меня...

Потом один мужик говорит:
- Лилит - это вот она, с пивом...
Просто её давно так никто не называет, а всё больше - резиновой Зинкой кличут...

2.
Он с ужасом смотрит на меня и переводит свой взгляд на Еву...

Ева смотрит на него глазами влюблённой и преданной собаки. В её взгляде читается покорность и готовность лизать пятки (и не только) за один Его ласковый взгляд...

3.
Она делает шаг навстречу к нему...

Он делает шаг навстречу к ней...

- Стоять! Я кому сказал стоять! - раскатистым эхом раздаётся Глас Божий с Небес.

- Опять те же грабли - покорность и тело - выбираешь?
  А тебе что надо?
  Дикую, необъезженную, строптивую Душу полюбить всем своим сердцем и всей своей
  душой так, чтобы её тело стало прекрасным, как Лотос - цветок богов!

Небольшая пауза...
- Лилит! Вспомни себя!

И тут меня понесло...
- Ах, ты кобель-кобелина! Опять за своё ребро хватаешься - я тебе устрою обрезание...
И запихиваю его в автомобиль, сама - сажусь рядом и командую...

* * *
За все бесцельно прожитые мною годы и фонари под глазами ты мне ответишь по полной, Адам...

P/S
Через год у Лилит и Адама родится сын  - мой будущий отец.

Ева благополучно выйдет замуж за Люцифера и уедет с ним жить в благополучную Америку. Через год у них родится дочь - моя будущая мать.

Они встретятся в 2028 году на Конкурсе "Вселенная Разумных", где будут представлены лучшие образцы Homo sapiens( Человека разумного).
И займут Первое место каждый в своей номинации...

А 2031 году на свет появлюсь я - Еsperanza - будущий Управитель Судеб планеты Terra...
 
***
Всего Вам самого-самого!!!

14. Ирина Литвинова http://www.proza.ru/2018/12/14/1317
Специальный Приз №2 «ЗА последнюю заявку в конкурсе  «Внеконкурсных произведений»

«Улыбка тёти Розы»

Моя бабушка имела маленький рост, глаза, выражавшие скорбь, и большую любовь к чтению.
Младшую  из семи детей, спавших на полу на циновках,  не привлекали к работе по хозяйству.  Девочка  трудилась в домашней переплетной мастерской отца, где в пять лет научилась читать.   

Единственная малолетняя помощница кустаря-одиночки  ставила под пресс книги, клеила переплеты, обрезала края и читала. Читала книги в виде отдельных листочков.  Всё подряд без разбора -  энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона,  «Приключения Ната Пинкертона»,  «Фантомас», «Жизнь животных» Брема,  романы Жюля Верна  -  что под руку попадется. В  восемь лет  маленькая  читательница прочитала от корки до корки  сочинение  графа Толстого «Воскресенье».

Страсть к чтению сохранилась у бабули на всю жизнь, связав красной нитью  раннее детство и  глубокую старость.   До девяноста четырех лет, до  конца своих дней  бабуля  не расставалась с печатной продукцией.

В  этом  таилась  разгадка её секрета, как, окончив   два класса церковно-приходской школы,  можно  быть  образованной  интеллигентной  дамой,   понимающей юмор,   иметь   выраженное  чувство собственного достоинства,  деловую хватку  и  какое-то такое невероятное обаяние, что отказать ей  не мог никто, даже если  требовалось что-то совершенно невозможное.  Сочетание острого ума и книжной наивности, грустных глаз и железной воли не поддавалось осмыслению и било наповал.

Застать  домохозяйку   без  книги  в руках, за вязанием, шитьем, и прочей бытовой  ерундой,  чтобы  увековечить  фотоаппаратом  картинку,   было  безнадежной затеей.   Максимум возможного –  запечатлеть картину  «бабушка тяжело вздыхает, пришивая черными нитками белую пуговицу к белой  рубашке деда профессора».

Не обученная в детстве домоводству и рукоделию,  бабуля исправно вела хозяйство чужими руками.  Вязать носки и шить блузки доверяла  внучке-студентке, убирать  квартиру  приходящей домработнице, стирать  и  гладить бельё  -  банно-прачечному  комбинату.  А  печь знаменитые «бабушкины пирожки»  доверяла тёте Розе. Всё, что мешало домохозяйке читать, вызывало у неё вселенскую скорбь.

Бабуля скорбела, чистя картошку, скорбела, варя борщ и жаря котлеты. Скорбела, заваривая чай и накрывая на стол. Скорбела, натягивая  зимние сапоги и  застегивая  черную каракулевую  шубку, чтобы дважды в день отправиться по ближайшим магазинам Тверской улицы «на охоту» за свежими продуктами к домашнему столу.

Скорбела,  наряжаясь в поход с приятельницами в театр, прихорашиваясь  и поливая себя духами «Серебристый ландыш».  А  возвратившись из театра со свежими впечатлениями, не забывала на пороге квартиры  тщательно стереть  с лица улыбку и  натянуть привычную маску скорби.

Посещение театров не прошло даром.  Бабуля научилась красиво падать на кровать,  картинно откидывать руку и прикрывать  ладонью  глаза,  обозначая начало очередного приступа «давления».  Давление  регулярно спасало бабулю от разных неприятных разговоров и дел.

Близкая родственница, ровесница  бабули, наоборот, не унывала, что бы ни случалось, преподавала в институте и умела делать всё своими руками.   Обе женщины  родились  в одном южном  городе  и, еще не зная друг друга,  синхронно перебрались в Москву,  как только  стерлась  черта оседлости.

Накануне очередного  революционного праздника колобок тёти Розы вкатывался в квартиру, сияя победоносной  королевской  улыбкой.  Явление  Розы Львовны   знаменовало начало праздника ожидания   праздника,  и само по себе уже  представляло большой  домашний праздник. 

Ладная   уютная  фигурка  с  приятными округлостями, туго  обтянутыми синим  бархатом, белые   кружева  по краям глубокого выреза, скрепленные эффектной брошью, сияние улыбки на  лице без единой морщинки   в обрамлении  короны   пышных  белоснежных волос, легкой волной   взлетающих  над ясным  лбом.  Английская королева блекла перед  тётей Розой, поседевшей в двадцать лет за одну ночь еврейского погрома, не потеряв жизнелюбия и оптимизма.

Гостья  следовала на кухню и облачалась в  фартук.  Добрые пухлые руки пирожницы некоторое время творили волшебство, порхая в облаках муки.  Наконец, кастрюли с тестом накрывались крышками, сверху укладывались подушки, и домочадцы  всем гуртом  семенили вслед за тётей Розой в гостиную  пить чай.

Глаза преподавательницы научного коммунизма  загорались  таинственным, как у  подпольной революционерки, огнем. На столе появлялись коньячные рюмки, и тётя Роза переходила к главной фазе приготовления «бабушкиных пирожков» - к    запрещенным  политическим анекдотам.

Анекдоты   приносились   свежайшие, с пылу – с жару,  как будто кафедра научного коммунизма, где работала гостья, сама производила  крамольные анекдоты, перевыполняя план. 

Счастью домочадцев не было предела. Бабуля и  дед-профессор вместе с азартной  гостьей  на глазах молодели  лет на тридцать – пятьдесят, опять превращаясь в комсомольцев двадцатых годов. 

Когда тётя Роза успевала ставить пироги в духовку, не ясно.  В воздухе  попеременно сменялись  ароматы корицы, яблок и жареных пирожков с мясом, а   улыбающаяся  гостья будто  бы и не отходила от семейного стола.   

Аккорд завораживающих запахов набирал  мощь и усиливался  красиво  сливавшимися  в   песне   голосами престарелых  друзей   с вдохновенными юными лицами.

Раззадоренный  профессор открывал трофейное пианино красного дерева с резными розами и, бережно  попробовав  клавиши,  играл что-то лихое и бравурное.   Единственное произведение, которое умел  играть  дед, исполнялось с торжеством крестьянина, севшего за рояль, срывало аплодисменты и повторялось на бис.

Песни и анекдоты  кончались, пироги вынимались из духовки, накрывались крахмальными салфетками с вышивкой-ришелье.  Открывались форточки, отпуская дразнящие ароматы на волю.  Тётя Роза  вместе с улыбкой исчезала  до следующего праздника ожидания праздника.

Казалось, так будет всегда.  Улыбка тёти Розы исчезнет, но непременно появится вновь, а за трудовыми буднями грядут новые  праздники.

Время стёрло из памяти лица. И кажется теперь, что  улыбку тёти Розы унесли в вечность  ароматы пирогов.  Грустная  бабушка, пережив  ровесницу-оптимистку на двадцать  лет,  по-прежнему  читает свои книжки в запредельных мирах. Дед всё еще  молод и крепок, без устали идет пешком в Москву в самодельных лаптях, с юношескими вихрами на голове и взглядом победителя.

И только один полуживой, вечно спящий слепой старый кот, знававший читательницу- бабулю, кот, которому по человечьим меркам уже  перевалило за сто тридцать лет,   еще  удерживает   тонкую связь  двух  далеких  миров,  не пересекающихся во времени и пространстве.

15. Зинаида Малыгина 2  http://www.proza.ru/2018/11/13/471
3 место во внеконкурсной номинации
Специальный Приз №6  «За более 20 рецензий  на конкурсе «Внеконкурсных работ»

«Доля ты, русская долюшка женская»

 Мама моя! Когда я вижу лики святых, то я приравниваю и тебя к ним. Ты вырастила и воспитала семерых детей, отправляла их на войну, ждала весточки, хоронила взрослых детей. Ты научила меня быть трудолюбивой и хорошо относиться к людям.

Моя семья проживала в деревне Захарово (Вологодская область). Родители работали с утра до вечера, чтобы прокормить  детей. Добротный дом, надворные постройки для скота, в хозяйстве были две лошади, две коровы. Старшие дети помогали родителям в нелёгком труде на огороде и в поле. Старшей дочери Анечке исполнилось 18 лет, все заглядывались на красавицу и уже приходили сваты.

Но всё изменилось. В марте 1930 года пришли незваные люди и объявили, что семья выселяется на Север. Присели родители у порога своего родного дома в последний раз. Что творилось в душе  родителей - знают только они.

 Нашу семью погрузили вместе с другими страдальцами в товарный вагон для перевозки скота и повезли в неизвестность под надзором людей в военной форме.
Наконец, приехали спецпереселенцы, без вины виноватые, в Хибины, разъезд Белый (ныне станция Апатиты).

 Поселили семьи с детьми и престарелыми родителями в шалманах. Это деревянные сооружения, наскоро сколоченные и покрытые толем. Такое сооружение с многочисленными просветами не задерживало тепла в условиях Севера, хотя круглосуточно топили печку-буржуйку. Одну семью от другой на нарах разделяла узенькая дощечка, а на человека приходилось   всего 70 см   площади.

Нашей семье досталось неудобное место у двери. Снег с порывами ветра проникает при входе-выходе. Случалось, что ночью волосы примерзали к деревянным нарам, а утром с усилием отдирали их от досок. В таких условиях умерла от простуды сестра-красавица Анна - ведь она не захотела остаться в деревне, выйдя замуж, а решила разделить участь  родителей.

 Мама была беременна на день раскулачивания, но об этом никто не знал. Родила она по дороге в родильный барак, не дойдя несколько шагов, -  ребёнок   упал в снег: «Сняла я новые валенки, чтобы не запачкать, и добежала босиком до родильного барака». Это о моей маме сказано: «Доля ты, русская долюшка женская, вряд ли труднее сыскать…»

   Сурова Кольская природа, как и законы прошлых лет
   И признан я врагом народа, едва увидев белый свет...
 

  В 1941 году были призваны  из медицинского техникума на фронт старшие брат и сестра, позднее - брат Василий. Все трое пережили много испытаний. Василий пришёл с войны инвалидом и вскоре умер от ран.
 
После войны старший брат Пётр решил  остаться в армии, дослужился до звания майора, но погиб во время венгерских событий 1956 года.  Приехал домой с чёрными ногами, а о случившемся ему не разрешили рассказывать даже членам семьи. Мама плакала у ног взрослого сына – как трудно  хоронить выросших детей.

Мама посылала мне для учебы в институте половину своей пенсии в 20 рублей, а сама нянчила малых детей и этим кормилась. Я не видела никогда маму праздной.

 Даже за отпуск она брала компенсацию (раньше разрешали) и ходила убирать в дом богатых людей. Она приносила остатки пищи, выданные за работу, и совала всем вкусный кусочек, забывая о себе.

 Моя мама всегда спокойно относилась к безденежью: «Ведь есть волнушки в кадушке, собранные летом, есть картошка, выращенная на своём огороде». Она никогда не жила в доме с водопроводом, хотя строила эти дома, была приветливой и доброжелательной даже тогда, когда была неизлечимо больна.

Я люблю тебя, моя страдалица, и очень жалею.

16. Владимир Мальцевъ   http://www.proza.ru/2018/12/08/1818

«Лучшая в мире мама»

   Моя племянница Катя заболела. Накануне она каталась с мамой на лыжах и скорее всего за её спиной наелась снега, потому что уже не раз всем говорила, что снег вкусный. А как об этом можно узнать, если не попробуешь? И все увещевания, что снег холодный, а потому есть его нельзя, ни к чему не привели. Ночью поднялась температура. Пришедший на дом участковый врач выписал Ирине, Катиной маме, больничный, ни о каком садике речь идти не могла. Но это оказалось очень кстати, через пару дней у начальника Ирины был День рождения, на который она обещала испечь торт. Все знакомые были в курсе, что до тортов и пирогов Ирина знатная мастерица и никому не отказывает в выпечке. Будь это День рождения, праздник 8 марта или просто очередные гости. А уж в такой день торт само собой подразумевался. И раз Ирина сидела с больной дочерью и по этой причине отъехать никуда не могла, отвезти этот торт для начальника предстояло моему брату Игнату, Ирининому мужу и Катиному папе в одном лице.

   Надо же было такому случиться, что именно тогда, когда мне предстояла важная деловая поездка в другой город, сломалась моя машина. Все мои планы оказались под угрозой срыва. На дворе стоял 1995 год, и рассчитывать на быстрый ремонт на станции технического обслуживания было бесполезно, очередь из желающих огромная, а вне очереди, значит грабительская оплата. Оставалось кормить дровами печку-буржуйку в своём гараже и, засучив рукава, исправлять поломку самому. Сделать вовремя ремонт без дополнительной помощи я никак не успевал, и пришлось звонить брату Игнату. Нереализованные планы грозили мне серьёзными проблемами. В такой ситуации бросить меня брат не мог. Пришлось ему врать на работе, что некому сидеть с больной дочерью, а жене Ирине про срочную командировку на пару суток, в которую не ехать нельзя. Стоит ли говорить, что дома у него начал назревать скандал, торт-то везти было некому. Но тут очень кстати для всех, вспомнили про маму. Она вполне могла побыть с внучкой Катей, пока Ирина отвозит этот самый торт.

   Мы провозились в гараже весь день и всю ночь. А утром на отремонтированной машине я повёз брата к нему домой. По дороге нам попались две симпатичные нетрезвые девчонки. Они голосовали на обочине около круглосуточного бара и пообещали хорошо заплатить за доставку до подъезда. Сделать небольшой крюк за хорошие деньги мы с братом были не против. Девчонки уселись на заднее сиденье и явно ещё не отошли от ночного веселья – орали песни, пили пиво из бутылок и обнимали нас за плечи. На светофоре я встал за какой-то очень знакомой мне машиной. Я настолько устал, что не сразу сообразил, что это машина моего брата, который мирно дремал на пассажирском сиденье рядышком со мной. За рулём была Ирина, а на заднем сиденье моя мама и Катя. Племянница смотрела в заднее стекло, и я по её губам прочитал: «ПАПА!» Мама тут же обернулась и, конечно, нас с братом узнала. Когда она разглядела нашу компанию, её лицо вытянулось, а глаза округлились. Ирина тоже сделала попытку обернуться и разглядеть кто в машине, но тут светофор переключился на зелёный и я свернул в ближайший переулок.

   Игнату предстояло вернуться домой и объясниться по поводу командировки и той компании, в которой мы оба оказались. Собрав для храбрости все имеющиеся у него силы, он позвонил в дверь своей квартиры. Почему-то открыть дверь ключом, он не мог. Его встретила обрадованная жена, чмокнула в щёку и тут же затараторила: «Катя чувствует себя уже хорошо и сегодня мы все вместе отвозили торт моему начальнику. Ты представляешь, она какого-то дядьку приняла за тебя. Чуть не расплакалась, когда машина, в которой он ехал, свернула, так и думала, что это ты. Но твоя мама сказала, что Катя ошиблась. Тот человек был очень похож на тебя, но всё же не ты. А уж она его хорошо разглядела». Игнат прошёл в комнату. Пока Ирина хлопотала на кухне, состоялся серьёзный разговор с мамой, которой брат всё рассказал, как оно было на самом деле. И мама поверила, потому что у нас самая лучшая в мире мама.

17. Олег Маляренко    http://www.proza.ru/2011/12/31/939

«Жизнь длиной три века»

     Весь декабрь был бесснежным. Природа позволяет себе такие шутки. И вот в последний день года, словно по взмаху волшебной палочки, выпал долгожданный снег, да такой обильный, что в скором времени покрыл двор, деревья и домик.
     Дед Архип сидел у жарко натопленной печи, но ему нездоровилось, и потому было зябко. А ведь сегодня был не только канун Нового 2002 года, но и его день рождения. Такое вот редкое совпадение. Он сам читал запись в церковной книге о том, что «… народилось чадо мужеского пола месяца декабря 31 числа 1899 года от Рождества Христова, наречённое при крещении Архипом». 
     Нет давно той церкви. В двадцатых годах разрушили её большевики, а иконы, книги и прочую утварь сожгли. Много делов они натворили, да Бог им судья.
     Так уж выходит, что именинничку сегодня стукнуло ни много, ни мало, сто два годка. Страшно подумать, что такое возможно. Ведь он родился аж в девятнадцатом веке, а сейчас на дворе двадцать первый. Выходит, что по воле Божьей ему выпало пожить в трёх веках. Зажился он на этом свете, и, похоже, что Всевышний вскоре заберёт его к себе.
     Заканчивался короткий зимний день. Старик поднялся и досыпал в печку угля. Спасибо Лёньке, Глашиному внуку, что привёз его, иначе топить было бы нечем. Лёнька приезжает каждую неделю с продуктами. Вот и сегодня доставил их, а по случаю праздника ещё и бутылку водки.
     Дед Архип сидел за столом, но есть ему не хотелось. Как нередко у него бывало в последние годы, он и на этот раз предался воспоминаниям.
     Семья Архипа была большая и крепкая, всего двенадцать душ. Вели исправное хозяйство, владели скотом и собственной землёй. Жили не богато, но и не бедно. Их хутор с трёх сторон окружал лес.
     Архип начал трудиться с шести лет, познавая азы крестьянского труда. В школу он стал ходить в ближайшую деревню Пеньки за пять километров. Он учился хорошо, но без особого прилежания.
     В германскую войну деду воевать не пришлось по молодости лет. А в гражданскую войну его призвали красные, но и здесь в боях не участвовал, потому что она быстро закончилась. Не раз хутор навещали белые, красные и просто бандиты и не для того, чтобы чем-либо поделиться, а исключительно для того, чтобы пограбить.
     Когда Архипу исполнилось двадцать пять лет, он женился на пеньковской девушке Марфе Пеньковой. В этих Пеньках половина жителей носит такую фамилию. До Марфы Архип гулял с Агафьей, но что-то у них не заладилось, и она отказала сватам. Как говорят на Украине, дала гарбуза, который вовсе не арбуз, а тыква. Над Архипом потешалась вся деревня, а Агафья быстро вышла замуж за другого. Потом Архип не пожалел о том, что случилось, поскольку с Марфой они прожили почти полвека душа в душу.
     Через год после свадьбы Марфа родила близнецов, двух мальчиков, крепышей Петю и Митю.
     Настоящий переполох начался во время коллективизации. Отец Архипа сразу почуял, что здесь добром не пахнет, потому что его сразу определили в кулаки.  Отвёл скот в колхоз, развёлся с матерью и сбежал в город до лучших времён. Мать с детьми выселять с хутора не стали и позволили обрабатывать землю бывшую свою, а теперь колхозную.
     Особенно тяжко пришлось семье во время отлучки отца. А когда через два года он вернулся, жизнь снова вошла в нормальную колею. Отец устроился на работу лесником, а за ним последовал и Архип. Благодаря лесу в голодные годы в их семье никто не умер от голода. Он давал дичь, ягоды и грибы, а главное, помогал сохранить съестные припасы от лихих людей.
     Перед войной Архип серьёзно заболел печенью. Похудел, пожелтел и ослабел. Доктор сказал матери, что он больше месяца не протянет. Однако мать этому не поверила и стала лечить Архипа травами и молитвами. И свершилось чудо: он выздоровел и вскоре пришёл в норму. Тогда мать и предсказала, что сыночку суждено жить сто лет. Мамочка, ты оказалась пророчицей!
     Когда началась война, Архипа призвали в пехоту. Спустя три месяца его полк попал в окружение. Непросто было добраться до дома по захваченной врагом территории. Но Архипу это удалось, а из дома ушёл в партизаны. Когда наши прогнали немцев, он продолжил воевать в Красной армии. День победы Архип встретил в Будапеште в звании сержанта.
     После войны Архип продолжил лесничить. Повзрослевшие сыновья Петя и Митя завербовались в Кузбасс, где стали шахтёрами. Там женились, народили детишек и лишь изредка навещали родителей.
     Разъехались по стране братья и сёстры, умерли родители. И остались Архип и Марфа в хуторе одни.
     А в 1970 году случилось большое несчастье: оба сына погибли при аварии на шахте, когда они работали в одну смену. Со дня рождения они были неразлучны, и смерть приняли в один и тот же день. Архип с Марфой тяжело пережили такую беду.
     А через четыре года, когда до их золотой свадьбы оставалось пару месяцев, умерла любимая жена Марфа. Не болела, а только легла спать, а утром не проснулась. Сказали, что остановилось сердце. С тех пор Архип стал одиноким. Вёл своё убогое хозяйство, насколько хватало сил.
     Внуки Архипа вниманием его не баловали. Изредка присылали поздравительные открытки, но дед не обижался на них. У каждого своя жизнь и заботы. Сегодня не прислали никакой весточки. Видно, забыли деда…
     Два года назад, когда Архипу исполнилось ровно сто лет, о нём вдруг вспомнили. Понаехало много народа, устроили шумное веселье. Снимали юбиляра, как его назвали, для телевизора. После их отъезда Архип несколько дней наводил порядок и рассовывал по углам ненужные подарки. Самыми дорогими подарками стали письма от внуков со снимками их семей.
     Единственным утешением в жизни стала Глаша, дочка Агафьи. После смерти матери она зачастила к Архипу. За свою долгую жизнь он привык к тому, что просто так ничего не делается. Поэтому и задумался над тем, что могли означать такие приходы. Глаша – женщина ладная, исправная и моложе его на целую четверть века. К тому же, одинокая, хотя и живёт вместе с дочерью и внуками. Ведь каждая женщина ищет мужчину, чтобы опереться на его плечо. Где же она была раньше, когда Архип был ещё крепок? А сейчас он шатается даже в безветренную погоду. Корысти Глаша преследовать не может, так как он гол как сокол. Правда, есть земля, что принадлежала его родителям. Но кто её вернёт?
     С приходами Глаши домик Архипа засиял, а он сам вновь приобщился к вкусной стряпне. Такой хозяюшке нельзя было не нарадоваться. Архип предложил ей стать его женой. А она только засмеялась, после чего уже серьёзным тоном ответила, что не сможет покинуть свой деревенский дом и родных. Архипу только оставалось просить её подумать над его предложением.
     В следующий раз Глаша пришла наряднее, чем обычно. Сердце Архипа радостно застучало. Она согласна! Но, оказалось, напрасно.
     - Дорогой Архип! Ты замечательный человек, но замуж за тебя я не выйду никогда, - сказала Глаша взволнованно.
     - Почему, Глаша?
     - Потому что ты мой родненький отец!
     Она бросилась к Архипу и стала целовать его в морщинистые щёки. А Архип, потрясённый её словами, не мог понять – говорит она правду или шутит.
     - Надеюсь, что ты не смеёшься над стариком. Расскажи поподробнее, - наконец произнёс он.
     - То, что мой отец не был мне родным, мама рассказала незадолго до смерти.  Когда она узнала, что беременна мной, то вы уже расстались. В это время ей сделал предложение молодой агроном, и она его приняла. От отца не было тайной, что я не его дочь, но ко мне он относился нисколько не хуже, чем к сестре и брату. За это я ему благодарна. Мама призналась, что любила тебя и умоляла, чтобы я заботилась о тебе. Вместе с тем, она просила, чтобы я никому не рассказывала о том, что ты мой отец. Об этом же прошу и тебя.
     - Хорошо, дочка.
     Последнее слово Архип произнёс с трудом. Больно непривычно было назвать таким словом эту женщину. Сто лет – не шутка. Голова отказывается соображать, и мысли ворочаются как тяжёлые камни. Он молчал в задумчивости. Вспоминал себя молодым и молодую застенчивую девушку Гапку, как тогда все называли Агафью. Дважды они согрешили в ночь на Ивана Купалу. Архип послал родичей сватать девушку, но она почему-то заартачилась и отказала сватам. А потом вышла замуж за агронома Семёна. Когда Агафья родила девочку, то по деревне ходили слухи, что не от мужа. Но для того и существуют бабы, чтобы сплетничать. А ведь Глаша в самом деле его дочь. Она даже похожа на него. Вот так нежданно-негаданно на старости лет Архип приобрёл дочку.
     До семидесяти лет дед Архип трудился лесником. К работе относился добросовестно. Не ленился следить за порядком, приструнивал браконьеров. Трижды в него стреляли, но всякий раз, слава Богу, промахивались.
     В конце пятидесятых годов в ближайший лес нагнали людей и технику. Говорили, будут строить что-то военное. Выкорчевали деревья, разрыли землю, а потом поднялись и исчезли. До сих пор сохранились следы того безобразия.
     Лет десять назад в лесу на развилке дорог кто-то выгрузил мусор. А потом там устроили настоящую свалку, которая постоянно росла. Выследить негодяев было невозможно, но Архип не остался в стороне. Недалеко от свалки прикопал шест и прибил к нему трофейную с войны немецкую табличку «Achtung! Minen!». Народ у нас грамотный, и разобрал надпись без переводчика. Сомнительно, что поверили, но мусорить перестали.
     Много лет Архип не расставался с толстым блокнотом. Его редкие посетители считали, что он пишет книгу. На это дед только посмеивался, но молчание хранил. В его доме никогда ничто не запиралось. Один только блокнот Архип сберегал в тумбочке под замком. Дважды воры срывали замок, надеясь найти в тумбочке ценности. Но кроме блокнота там ничего не было.
     Глаша стала для Архипа нежной и заботливой дочерью. Почти каждую неделю навещает его с внуком Лёнькой на его грузовике. Дед ждёт их как праздника. И он наступает, когда Глаша готовит что-нибудь вкусненькое. Этот Лёнька, шустрый и весёлый парень, получается, что его правнук. Архип давно предлагал Глаше раскрыть, что она его дочь. Но не соглашается. Мол, такая воля матери.
     Сегодня Лёнька оказался единственным, кто поздравил его с днём рождения и Новым годом. Передал приглашение Глаши приехать к ним, чтобы отметить праздник. Архип отказался, а Лёнька долго и настойчиво уговаривал его согласиться. А когда понял, что деда не уломать, то пообещал нагрянуть к нему со всеми на следующий день.
     Архип пробудился от дремоты. Печка почти погасла. Надо было ещё подсыпать угля, но сил не хватало. Ладно, утром разберусь…

     Шумная компания высыпала из грузовика, который едва дотащился по заснеженной дороге до домика лесника. Лёнька в высоких сапогах первым прошёл по засыпанному снегом двору. С шумом и гиком ввалились в домик.
     Дед Архип сидел за столом, положив на него руки, с опущенной головой. Казалось, что он крепко спит. На столе стояла нетронутая еда и непочатая бутылка водки.
     Глаша осторожно коснулась отца и судорожно отдёрнула руку. Он был холоден.
     - Отец родненький! Зачем ты ушёл от нас?! – отчаянно запричитала Глаша сквозь душившие её слёзы. – Прости меня. Это я во всём виновата. Нельзя было оставлять тебя одного.
     - Успокойся, мамочка! – дочка обняла Глашу. – Не надо винить себя. Просто пришёл дедушкин срок, и он покинул нас.
     Обе женщины были не в силах сдержать громкие рыдания. Остальные стояли молча, понурив головы. Завершилась долгая земная жизнь человека, который никому не делал зла, а только добро.
     И тут до Глаши дошло, что невольно она выболтала семейную тайну. Наивная душа! Никакой тайны не было. В маленькой деревне что-либо скрыть невозможно.
     Лёнька не удержался, открыл тумбочку и достал заветный блокнот деда Архипа. На первой странице крупным неровным почерком было написано: «Берегите природу мать вашу!» Остальные страницы были чисты, и только на последней значилось: «Да хранит вас Господь!»

18. Вера Мартиросян  http://www.proza.ru/2015/12/19/1584

«Двойняшки»

Факты, изложенные в рассказе, подлинные.
                Эпиграф:
А все-таки деревня-мать городов.
К обыкновенным чудесам относится деревенское         
        детство. Не все мы жили и живем в деревне, но она,
без исключения живет и будет жить в каждом из нас-
-началом языка, полем, лесом, речушкой в лесу, сказкой,
песней на горизонте. Из деревни вышел весь наш
фольклор, вся, можно сказать, наша классика.
И в первую очередь, конечно, поэзия.
                Егор Исаев

       Вдали от городов Донбасса раскинулось небольшое село Николаевка. Причудливая природа наградила его необыкновенным пейзажем. Село утопало в зелени; здесь росли верба, ольха. Из-под земли пробивались  роднички, их было несметное количество, от них образовались речки, глубокие яры, по дну которых текла вода. Объединенные три села образовали совхоз «Стахановец». Название соответствовало действительности. Раздольные поля под зерновыми культурами давали хорошие урожаи. Гордостью села были теплицы, животноводческие фермы. Село окружали небольшие горы. Прочный горный камень был хорошим материалом для строительства. Красивый пейзаж и богатство этого края привлекало рабочих с разных уголков Украины, особенно западной её части. Для приезжих было построено несколько зданий, финские домики, вагончики.
       На краю села стояла длинная, аккуратно побеленная хата. В ней жила большая семья, главой которой был дед Сергей. Мужчина он был строгий. Время наложило печать переживаний на его черты, глаза выражали усталость. Был он среднего роста, не по возрасту стройный, с густыми седыми волосами. С ним жили жена Ирина и  две дочки с внучками: Анна с двойняшками и Надежда с дочерью Валей. Судьба жестоко обошлась с ними. Анна воевала на фронте. Там же вышла замуж за любимого человека. Но страшная война забрала у неё мужа – Анна осталась вдовой.
      После войны многие города Донбасса были разрушены, и семья вынуждена была уехать в деревню. Вскоре семью постигло горе. Умерла Ирина, а через год умерла Надя, оставив сиротой дочь. Но жизнь продолжалась. Анна трудилась в совхозе, чтобы прокормить семью. Специальность медсестры пришлось забыть.
      Недалеко от дома был небольшой ставок. Двойняшки Катя и Уля никогда не разлучались, бегали вместе на ставок купаться. Днём вода была мутная  из-за желающих понырять. К вечеру всё стихало, вода становилась прозрачной. Вот тут-то и начиналось самое блаженство. Девочки плескались, ныряли  до тех пор, пока дедушка не появлялся с лозиной, чтобы зазвать девчонок домой
Дети каждый день встречали маму с роботы. Анна была стройной, среднего роста, с белой кожей и иссиня черными косами, которыми она гордилась. Тяжелое детство, потеря близких научили ее как физической, так и душевной выносливости. Она приняла племянницу как родную дочь, и вся тяжесть трудного послевоенного быта легла на её хрупкие плечи.
В очередной раз дети, взявшись за руки, побежали встречать маму с работы. Вдруг Ульянка, которая была намного ниже своей сестрички Кати, споткнувшись, упала на пыльную дорогу.
     - Вставай! - воскликнула Катя. - Смотри, мамочка наша идет с работы.
Забыв о разбитом колене и размазанных по лицу грязных слезах, Ульяна кинулась бежать следом за сёстрами.
    - Ах, вы мои куколки, родненькие, красавицы. Что же вы так бежите?
            Увидев кровь на колене дочери, мать поспешила к дому, чтобы обработать рану. Уля во весь голос ревела, топая ногами. Потом мама, растопив во дворе печку, стала готовить ужин. Усевшись на скамеечке, двойняшки смотрели, как в печке, потрескивая, разгораются дрова.
     - Сейчас я вам сварю суп и буду печь ваши любимые пирожки с тёрном. Поужинав, двойняшки со своей двоюродной сестрой Валей уселись за хатой на лавочке. Солнце уже село за горизонт, темнело. Тут-то и началось самое интересное. Мама, уставшая, легла спать. Дедушка Сергей, управившись с хозяйством, тоже лёг в саду под грушей отдыхать.
Дети смотрели на небо – чистое, чудное, бездонное. Вдруг Валя крикнула:
    -Ну-ка, запевай! Да позвонче! –  приказала она. Двойняшки, перекрикивая друг друга, запели «Місяць на небі». Дедушка, не вытерпев такого несуразного пения, явился с лозиной.
     -Ты что ж это творишь, Валька, дети ж охрипнут от такого пения! – и дед мелодично затянул любимую песню.  – А теперь марш спать!
     - Мы еще немножко посидим, дедушка, пожалуйста!
            - Ладно, только недолго, завтра надо рано вставать. Катя и Уля, пойдете со мной коров пасти.
Дети ещё долго сидели на лавочке, разговаривая. Летний вечер был прекрасен. Двойняшки были не по возрасту очень любознательны. Вот и сейчас они с умилением смотрели на небо, на Млечный Путь, который сиял звёздами и манил мечтой в будущее. Вале тоже надо было вставать рано, потому она, обняв сестричек за плечи, повела их в дом. Валя была намного старше своих сестер и летом на каникулах пасла совхозных поросят.
Загорелся луч рассвета. Пора было просыпаться. Деду Сергею было жалко будить детей, но что поделаешь, без помощниц ему не справиться со стадом. Сегодня была их  очередь пасть коров. Погода была прекрасная. Большим жёлтым цветком сияло утреннее солнышко. Неизменная ширина лугов, запахи трав, цветов, целебная роса запомнились детям на всю жизнь. Девочки резвились, бегали по траве, собирали полевые цветы, но не забывали смотреть за стадом.
К обеду пригнали коров к воде и с любопытством смотрели, как торопливой змейкой вьётся ручей. К заходу солнца вернулись домой, где их ждала мама, приготовив вкусный ужин.
На следующий день сёстры решили пойти на речку в другой конец села. Речек было много, но дети облюбовали эту. Вода была чистая, как зеркало, и в ней отражались зеленоватые тени прибрежных деревьев. Ясный блеск неба, лучи солнца согревали воду. Собралась большая компания ребятишек. Дети купались, грелись на солнце, забыв о том, что дедушка строго приказал долго не купаться, так как дома много работы в огороде. Солнце уже садилось за горизонт, когда двойняшки – уставшие, загоревшие и счастливые – вернулись домой. Тут их, веселых и довольных, уже поджидал с лозиной сердитый дедушка Сергей. Но вернувшаяся с работы мама  предотвратила «бичевание». Сестра Валя улыбалась.
        -Ну что, получили? Будете знать, как не слушать деда. Я за вас тут переполола огород, а у меня сегодня выходной был, - проворчала она.
Шло время. Дети подрастали. Валя в школе училась плохо, почти каждый год оставалась в каждом классе. Еле закончив семь классов, пошла работать на ферму.
Был у деда Сергея закадычный друг, он держал пасеку, выращивал виноград. У него была кличка Бурхан, а его жену кликали Бурханкой. Девочки, увидев гостя, громко закричали:
-Дедушка, к тебе дед Бурхан идет.
Друг был высокого роста, ходил ровно, маленькими шажками. Волосы его, словно щетина, торчали в разные стороны, как иголки у ёжика. Он сильно сопел, что очень смешило двойняшек. За это баловство дедушка грозил пальцем, а сам смеялся. Дед Бурхан разводил широко руками и крепко обнимал друга, увидев улыбку на его лице. Как всегда, детям приносил гостинцы, виноград или баночку мёда гречишного. Осенью он подарил Сергею черенок винограда для посадки. Дедушка лелеял  его, поливал и строго приказывал детям закрывать калитку, чтобы совхозные телята не забегали в сад.
       Однажды дедушка объявил, что поедет в город проведать брата и его младшую дочь. Выходя за ворота, строго предупредил, чтобы закрывали калитку. Недалеко от дома скосили совхозную пшеницу, и пастухи выгоняли сюда телят пастись.
Валя любила долго спать, да и сестрицы от неё не отставали, а мама приговаривала:
- Спите, спите. Вырастете, выйдете замуж, тогда некогда будет спать.
Валя вечером ходила на танцы, там собиралась вся молодежь и гуляла почти до утра. Дед не отпускал её на такие «гульки», как он выражался. После таких «гулек» утром Валю невозможно было ничем разбудить, кроме как брызгами холодной воды из колодца. Она быстро вставала и снова, сонная, падала на кровать, но после третьего «обряда» соскакивала и бежала на роботу.
        Дед Сергей через три дня должен был вернуться. Мама Аня рано ушла на работу, а Валя только вернулась с гулянки и сразу легла спать. У неё в этот день был выходной. Было два часа дня. Все трое внучек спали непробудным крепким сном. Вдруг Уля проснулась, услышав голос деда, он сильно кричал и ругался своим любимым изреченьем:
- Греб вашу мать! Сучьи вы лапы! Я вам сейчас покажу!
Проснулась и Катя, зевая. Валя же спала непробудным сном, хоть из пушки стреляй. Двойняшки выскочили во двор и увидели страшную картину: дедушка Сергей большой палкой выгонял совхозных телят. Виноград был безжалостно съеден под корень, а весь огород вытоптан. От страха дети побежали к ставку и спрятались под мостом, а потом залезли на самую большую кучерявую вербу, где разгневавшийся дед не смог их увидеть, и стали внимательно наблюдать за происходящим. Дедушка с большой лозиной погнался за Валей, стегая её. Она была в одной ночной рубашке. Перебежав речку в конце огорода,  преодолевая препятствия на своём пути, она, словно стрела, сиганула через забор и скрылась за деревьями. Рассерженный дед вернулся домой. Немного успокоившись, стал звать двойняшек, но «партизаны» не издавали ни единого звука. Сидели тихо, не шелохнувшись.
- Ладно, внучата, выбирайтесь из своей «крепости», -  сказал дед, подойдя к вербе. Начался строгий допрос.
- Мы, дедушка, спали и ничего не слышали.
- Это Валька, сучья лапа, была на гульках! - не унимался он. Тут пришла мама и дети в который раз были спасены, а деду за его гнев досталось теперь от дочери.
  Домой Валентина не пришла, мать везде её искала, но девочка как в воду канула. Поздно вечером Анна с двойняшками пришла к бабушке Присе (так звали сестру деда Сергея), но девушки и там не оказалось.
Было воскресенье. Пришла Прися с палкой.
- Ах ты, маханына, зверюга окаянный, что ж это ты вытворяешь? - кричала она на деда. А ну, иди и посмотри, до чего ты довел дивчину!
 И тут открылось такое зрелище: Валя преспокойно спала на ветвистой вишне, подложив под голову фуфайку. Дед саркастически захохотал и снова взялся за лозину:
- Ах, ты ж сучий лапоть, что учудила, сколько ж ты меня будешь мучить!
Но все стали на Валину защиту,  кинулись успокаивать вновь рассвирепевшего деда и жалеть сироту.
             На этом приключения Вали не закончились. Дед Сергей больше не пускал её на танцы. Но Валя решила всё-таки обмануть деда, и тайно убежала, заранее смастерив на своей кровати кучку из одеял, чтобы было трудно распознать её хитрость, так как спала она всегда накрывшись с головой. Позвав во двор Улю, она сказала шёпотом:
- Сейчас я уйду, а ты смотри не спи! Я ночью тихонько постучу в окно, а ты мне осторожно откроешь дверь. Смотри не проспи, - строго приказала она. - Я, когда получу деньги, целый килограмм конфет твоих любимых тебе куплю, подушечек.
- А ты не обдуришь, как всегда? – недоверчиво спросила девочка.
Валя, три раза перекрестившись, поклялась, что награда будет. Так был заключен тайный сговор двух сестёр. Уля всё ворочалась в постели, боясь уснуть.
- Что ты все вертишься,  Чита, не даешь мне спать, - возмущалась Катя. - Будь осторожна, не дай Бог, дедушка услышит, попадет тебе здорово, - засыпая, еле слышно пробормотала сестра.
Беспокойство Кати оказалось не напрасным. Среди ночи Уля услышала стук в окошко. Быстро соскочив с кровати, девочка на цыпочках направилась к выходу. Нужно было пройти три препятствия. Это двери, выходящие с хаты в сени, и дальше через сарай, и последнее - снять засов и крючок.
      Завершив последний этап со свойственной ей осторожностью, она почувствовала сильный удар. Это был дедушка Сергей, залепивший ей пощечину. От боли Уля сильно закричала. На шум выскочила Анна:
- Да что же ты, зверюга, делаешь! Ребёнка убьешь, ненавистный какой! - причитала она, прижимая к себе девочку. Валю словно метлой смело, она опять куда-то исчезла.
     Дед после этого случая стал тихим и неразговорчивым, наверное, сожалел о случившемся. Вскоре дедушка был прощён. На семейном совете дочка с отцом решили купить Валентине наряды, ведь она уже стала невестой. Из города вернулись с покупками, которым внучка была рада. Но не тут - то было: дед все покупки спрятал в сундук и запер  на замок. Но и тут Валентина нашла выход: подняла кочергой крышку и в щель вытащила все свои наряды.
     Когда деда не было дома, она бегала вечером на танцы, где до утра веселилась. Мама Аня не стала обращать на это внимание. Она всегда говорила:
- Валя, когда же ты поумнеешь?  У меня нет никаких сил, чтобы с тобой справиться!
Наступила зима. Любимый ставок двойняшек покрылся льдом. Дедушка купил девчатам лыжи и одну пару коньков, что сначала стало причиной раздора между ними. В итоге этот спорный вопрос был решен: катались по очереди.
Однажды Уля провалилась в небольшую прорубь, при этом намочила штанишки. Не обращая внимания на это, девочка продолжала с увлечением кататься. Когда пришла домой, дед ждал её с лозиной.
- Ах ты, Чита вертлявая!- крикнул дед. - Никаких коньков вы от меня не получите!      
После этого случая дед спрятал коньки и забыл, куда. Вся семья их искала, но так и не нашла. На этом история с коньками и закончилась.
Зимними вечерами топили печку углем, от чего в хате становилось тепло и уютно. Девочки всячески развлекались, придумывая игры. В один из таких вечеров они потушили свет и забрались на кровать, а под ней сидел кот и сверкал глазами. Двойняшки начали заигрывать с ним, дошло до того, что котик исцарапал им руки. Увидев такое безобразие, вмешался дед и выдворил кота в сени.
Наступили Рождественские праздники, которые запомнились детям на всю жизнь. Дело в том, что дедушка был замечательным поваром и на праздник готовил разнообразные блюда. Обязательно приходили все родственники. Младший сын Гаврюша, будучи на службе в Германии, привез патефон и много пластинок. По тем временам это было неслыханной роскошью.
С наступлением тепла девчонки выносили патефон во двор и устраивали танцы. На звуки музыки сбегалась вся детвора. После танцев все бежали на ставок, это было неописуемое удовольствие - окунуться в прохладную водицу.
А ещё дедушка Сергей был настоящим целителем. Вправлял вывихи, а грыжу излечивал особенным способом. У него был специальный горшок, он укладывал больного на спину, смазывал фитиль свиным жиром и поджигал, затем накрывал горшком. Дети наблюдали за ним и восхищались его умением. Дедушка также искусно вправлял позвонки родным и знакомым. А внучек просил походить по его спине и учил, как нужно правильно делать, чтобы не навредить здоровью. После окончания целительного сеанса дедушка вытаскивал из тайного сундучка конфеты и угощал детей.
Однажды был такой смешной случай… Соседская бабка чуть ли не каждый день приходила к Сергею, рассказывая ему о своих болезнях. Дед давал ей всякие настойки из трав, мази, но она не отставала. Как-то раз вечером она опять пришла с жалобой.
- Сергей Федорович, дорогой, спасай! Сон пропал, вылечи, - печально проговорила она. - Может, надо что-то нашептать?
- Хорошо-хорошо! – пробурчал дед. - Ох, как ты мне надоела! Сейчас я тебя вылечу, - уже с усмешкой сказал он и повел бабу в сарай.
Анна, увидев такое, подумала о нехорошем и незаметно последовала за ними. Сергей поставил бабу лицом к насесту, где мирно сидели курочки, и прошептал:
- Чтоб вам, бабка, хорошо спалось, а вам, курочки, хорошо сралось!
Тут дочь, давясь от смеха, побежала к своей тете Прасковье. Вот было  смеху! Смеялись обе до коликов в животе.
- Вот что придумал старый змей, - всхлипывая от икоты, произнесла Прасковья. - И надо же такое придумать, уму непостижимо! - не унималась она. На другой день рано утром явилась «пациентка» с торбой.
- Ой, большое тебе спасибо, Сергей Федорович, спала как убитая, дай тебе Бог прожить до ста лет. А это тебе горилочка, очень крепкая, сама гнала, и селедочка -  я знаю, ты очень любишь ее.
- Живи долго, Горпына, - проговорил, усмехаясь, Сергей, и был доволен тем, что наконец-то избавился от назойливой соседки. Это случай Анна рассказывала всем родичам, когда они собирались вместе. Все дружно хохотали, смотря на Сергея, который старался быть серьёзным, но после выпитого самогона сам хохотал до упаду, и тут же заводил  патефон,  пускался в пляс, увлекая за собой родню.
            Пришло время двойняшкам идти в школу, в первый класс. Дети с трепетом ждали этого дня. Наконец Анна повела детей в школу. Вышли рано, нужно было идти через бугор семь километров. Дедушка купил детям один портфель на двоих, что послужило спором между двойняшками. Но когда они пришли в класс и увидели, что у детей были сумки, сшитые из обычной ткани (у кого какая была), успокоились. Сестрички были одеты в школьную форму: платьица и белые фартуки, которые сшила им мама. Многие дети пришли босиком, без школьной формы и книжек. Это были дети из многодетных семей. Все эти беды были последствиями войны, разрухи, не хватало хлеба. Сестрички обычно после уроков ходили в магазин и простаивали длинные очереди, чтобы купить хлеб.
          За школой был большой сад, внизу текла небольшая речушка. Дети во время большой перемены бегали в сад поиграть, погонять мяч. Шел второй урок, и детишки с нетерпением ждали его конца, чтобы в очередной раз побегать в саду. Раздался звонок, ученики с шумом выскочили из класса. Это была большая перемена. Когда начался следующий урок, учительница Ксения Ивановна спросила:
- Дети, а где Костик?
- А он там, в саду какую-то железку нашел и копался в ней.
- Боже мой, - воскликнула учительница, - это же может быть мина или граната!
Неожиданно раздался сильный грохот, из окон вылетели стёкла. Перепуганная учительница словно окаменела,  затем упала в обморок. Дети, соскочив с мест, побежали в сад. Все учащиеся школы кинулись за ними. Открылась страшная картина: глубокая развороченная яма, а от Костика остались одни кусочки. Эта страшная история потрясла весь район. В тот же день приехало несколько военных машин из Луганска и люди с миноискателями. Детей вывезли на большой склад в конце села.
          Через два дня оказалось, что и здесь опасно: под этим самым складом, где временно вынуждены были учиться дети, военные обнаружили многочисленные снаряды. Всех учеников срочно отправили за село. Приходилось на поляне проводить занятия. Учительница читала детям сказки и рассказы, чтобы как-то их отвлечь. Вдоль дорог расставили многочисленные красные флажки. Дети наблюдали, как несколько грузовых машин с открытыми задними бортами везли огромные снаряды, между ними была насыпана солома и мешки, набитые песком, а по бокам сидели солдаты. Таких машин со смертельно опасным грузом было несколько. В это время все полевые работы были прекращены. Бедные дети и учителя сидели в страхе. Через несколько часов послышались сильные взрывы, и черное облако закрыло небо. Это военные за лесом взрывали снаряды. Наконец-то двойняшки побежали домой через бугор, теперь все страхи были позади. Увидев детей, Анна упала на колени, целуя и обнимая, даже строгий дедушка прослезился, увидев своих внучат.
       Началась обычная жизнь. Вскоре Валя объявила, что выходит замуж за шахтёра. Она устроилась работать в поселковую шахтерскую столовую, там и встретила своего парня. Он окончил службу в армии и приехал из Краснодара работать в шахте. Девушке уже исполнилось восемнадцать лет. Была она стройной и симпатичной, что и привлекло голубоглазого блондина. После свадьбы им дали квартиру.
       В школе Уля и Катя учились отлично. Закончив начальные классы, дети перешли в другую школу в соседнее село. Там жили самая старшая сестра мамы - Ксения и брат. Тетя Ксеня жила с мужем Иваном. Она много раз рассказывала, как он в молодости бегал за ней и не давал проходу, дрался со всеми её женихами. За драку его посадили, а в это время тетя Ксеня вышла замуж, родила двух дочерей, а мужа забрала война.
Как-то раз дед Сергей собрался в город. Из города он вернулся с подарками, привёз детям новые пальтишки: «Теперь вы внучки мои, будете лучше всех одеты!» Сергей получал хорошую шахтерскую пенсию, и семья ни в чем не нуждалась.
Наступила зима. Выпало много снега, стоял сильный мороз. Школу закрыли.
Неожиданно заболел дедушка. Когда Анна повезла его в Краснодон к сестре на обследование, то выяснилось, что у него грыжа. Из-за слабого сердца и возраста (деду было уже восемьдесят семь лет) врачи отказались оперировать. Дочь ушла с работы, чтобы  ухаживать за больным отцом, ведь он стал настолько слаб, что перестал ходить.
Однажды Сергей позвал двойняшек, посадил их рядом с собой, погладил каждую по головке и заплакал.
- Как хотелось мне ещё пожить, увидеть, как вы взрослеете. Я горжусь, что у меня такие умные внучки, что вы хорошо учитесь. Я собрал для вас немного денег.
Дети горько заплакали, обнимая дедушку. Он сильно похудел, бледность покрыла его лицо, когда-то свежее и румяное.
В очередной раз, когда дети собрались в школу, дед объявил, что умрет в девять часов, и просил их не уходить из дома. Анна замахала руками:
- Что ты такое говоришь, ты еще долго будешь жить! – сказала она, глядя в уже стеклянные глаза отца. В школе дети забыли об этих разговорах в доме. Обратно шли с одноклассниками, смеялись. Когда зашли во двор, увидели около забора гроб. Дедушка лежал на кушетке, сложив застывшие руки. Какой болью наполнились их маленькие сердца! Эту боль они запомнили на всю жизнь. Их строгого, веселого, любимого и единственного дедушки больше нет с ними…
         Но всякое горе через время проходит, даже когда этот мир покидают близкие люди. Дочери приходилось держать хозяйство и пасеку, чтобы прокормить детей, а друг отца помогал качать мёд. Вскоре дети окончили семилетку, и матери пришлось опять задуматься о продолжении их учебы. Учительница посоветовала ей отдать их в интернат в город, там они будут одеты и накормлены. Школа была со спортивным уклоном. Придя домой, бедная женщина проплакала весь день. Было много сомнений, горестных раздумий, как она останется одна без детей. Несколько дней её мучило беспокойство и тревога. Наконец она согласилась.
         Учеба в школе-интернате девочкам пришлась по душе. Там был большой стадион, замечательный зал с разными спортивными снарядами, кружки художественной самодеятельности. Вот так и закончилась деревенская жизнь девочек-двойняшек.
         Мама успокоилась, когда увидела, в каких условиях живут и учатся её дети. Страх  за них отступил. Двойняшки на каникулы приезжали домой, а летом работали в поле, на току. Помогали маме, которая работала реализатором, развозя овощи в магазины по району.
        Их далекое детство в деревне ярко запечатлелось в памяти. Мало прожито, да много пережито. Это небо голубое, бездонное, природа, чистый воздух навевают самые нежные, радостные и мучительные чувства. Для Анны тяжесть одиночества становилась невыносимой. Уйдя на пенсию, она уехала в город к дочери Кате, где жила в новой благоустроенной квартире, которую ей дало государство, как участнице войны. Она очень гордилась своими дочерьми-двойняшками. Девочки выучатся, будут счастливы, и станет она прабабушкой. Проживет Анна восемьдесят семь лет. Светлую память о ней и о дедушке дети будут помнить всю жизнь.

19. Ольга Меньшикова 3  http://www.proza.ru/2014/07/11/412

«Я твоё эхо»

      Когда мне стукнуло лет пятнадцать, то у нас с мамой стали абсолютно одинаковыми голоса. Как оказалось, нас путает не только пёс на даче. Был прекрасный майский вечер, мы поужинали и теперь занимались все своими делами. Папа в спальне читал журнал, лёжа на постели, мама была на кухне, баба смотрела телевизор, брат возился по полу с игрушками, я доделывала уроки. И тут зазвонил телефон. Брат оказался проворнее и схватил трубку первым:
- Это тебя – сказал он, протягивая мне трубку, а сам побежал к папе в комнату.
- Да?
- Это – Алена? – спросил незнакомый мужской голос.
- Да, я.
Сзади подошла мама и, увидев, как у меня от удивления изменилось лицо, стала прислушиваться.
- Вы меня не знаете, но я Вас знаю.
В соседней комнате брат сообщал во всеуслышание, что  мне какой-то «чувак» звонит.
Папа крикнул с постели:
- Положи сейчас же трубку!
Но тут мама перехватила трубку:
- Но, где же, вы меня видели? – продолжала мама моим голосом – Да?!!! (кокетливо, со смехом).
- Положи трубку, – кричал папа из спальни.
А мама уже назначала свидание:
- А в чём Вы будете? А я одену…
- Я же сказал, положи трубку!
- … Хорошо, завтра, возле памятника, в шесть!
- Положи!!! Ну, я сейчас!!!
- Пока, – сказала мама и повернулась к папе, который вылетел в прихожую в одних трусах.
Папа впал в ступор, и пока до него доходило, мы все покатывались от смеха.
- Надеюсь, никто на свидание не пойдет, - жалобно сказал папа, переводя взгляд с мамы на меня.
Так я и не узнала, кто же это звонил?

20. Лили Миноу  http://www.proza.ru/2017/02/21/1103

«Волшебный счёт для чая»
    
На ужин у них всегда своя картошка и чай с хлебом.
     Чай грузинский.

     Катюшке всего четыре года. Она не знает, что такое Грузия. Просто думает, что «грузинский» – такое специальное название для чая.

    Пачку мама вспарывает ножом, и ароматные чёрные штучки высыпает в прозрачную банку. Потом чай заваривает в чайнике.

     Когда вся картошка съедена, мама берёт кусочек сахара, кидает в гранёный стакан и наливает чай с кипятком. Тогда сахар ещё не был быстрорастворимым.  Он был твёрдым, и маленькие Катюшкины зубки не могли откусить от него даже самый крошечный кусочек.

     Чай в стакане всегда жутко горячий, а сахар, ну, никак не хочет таять.

     Мама даёт Катюшке кусок белого хлеба, и девочка зажимает его в маленькой ручонке.

     – Мама, как же долго! – восклицает Катя.
     Мама берёт чайную ложку и начинает помешивать чай.

     – Вот слушай, – тихо говорит она дочке. – Это самый лучший счёт для размешивания сахара в стакане с грузинским чаем. Счёт не простой. Он волшебный. – Однока, двока, трока, чичи, пачи, шибкин, лыбкин, эй, гоун, га. – С каждым произнесённым словом мама совершает один поворот ложки. – И так надо говорить, пока сахар не растворится, – объясняет она малышке. – Поняла? Теперь давай считать вместе.

     – Однока, двока, трока, чичи, пачи, шибкин, лыбкин, эй, гоун, га, – уже хором скандируют мать с дочерью. Тонкий голосок Кати звучит очень звонко на фоне усталого голоса мамы.

     Наконец сахара в стакане больше не видно, но чай продолжает оставаться горячим. Катя дует на жаркую поверхность маленькими розовыми губками и, уже не имея сил ждать, откусывает хлеб и делает крохотный глоток сладкой светлой жидкости. Хлеб быстро исчезает.

     Катя смотрит на чай, потом на маму, снова на чай и вздыхает. Хлеба уже нет, а чай остался.
     – Мама, мамочка, – хнычет она, – у меня закончился хлеб.
     Вздыхая, мать отрезает ещё ломоть.

     Чай к этому времени уже успевает остыть, и Катя, откусывая небольшие куски хлеба, быстро допивает чай.
     Ну, вот! Теперь закончился чай, а хлеба осталось целых полкуска.
     Она вопросительно смотрит на маму.
     – Что мне делать?

     Катя боится, что мама опять рассердится, ведь каждый день одна и та же история. То чай кончается, то хлеб. У Кати на глаза наворачиваются слёзы.

     Мама опять вздыхает, берёт ещё один кусок сахара, наливает половину стакана чая, помешивает и считает:

     – Однока, двока, трока, чичи, пачи, шибкин, лыбкин, эй, гоун, га. Однока, двока, трока, чичи, пачи, шибкин, лыбкин, эй, гоун, га.

     Под этот нескончаемый волшебный чайный счёт и такой родной и любимый мамин голос Катя засыпает за столом, не дождавшись, когда же, наконец, чай остынет.

     Её голова мирно покоится на столе, а в маленьком кулачке крепко зажата половина куска хлеба, такого вкусного, такого желанного…

21. Олег Михайлишин   http://www.proza.ru/2018/03/14/1902
Специальный Приз №6  «За более 20 рецензий  на конкурсе «Внеконкурсных работ»

«От расцвета до заката»

        Мой отец родился на Западной Украине, в городе Ивано-Франковск (до 1962 года  Станислав), который был основан в 1662 году польским гетманом Анджеем Потоцким, как крепость для защиты от набегов запорожских казаков и крымских татар. Город был назван в честь его отца Станислава Реверы и, по иронии судьбы, утратил свое исконное имя в трехсотую годовщину.

        Отец моего отца служил в Австрийской армии, сохранилось фото где он в военной форме с саблей. Мать отца была из богатой крестьянской семьи. У них была земля, обрабатывать которую нанимали батраков. В 20-е годы ее старшие брат и сестра уехали в Аргентину. После прихода в 1939 году Советской власти, землю отобрали и отдали бедным крестьянам, которые на них работали. Бабушке пришлось устроиться гувернанткой. Во время войны дед был мастером слесарного цеха. Немцы платили приличное жалование, достаточное для содержания прислуги. Бабушка могла уже не работать. «То я була служниця, а тепер я пані», – говорила она. Им дали квартиру на втором этаже дома, где находился цех. До этого она принадлежала евреям. Когда их расстреливали, бабушка тронулась умом от душераздирающих криков. После войны дед продолжал работать на том же месте и хотя зарплаты, чтоб содержать прислугу уже не хватало, был очень благодарен Советской власти за то, что все трое его сыновей получили высшее образование. Свекр очень любил мою маму.

       Недавно мы с женой и дочкой были в Ивано-Франковске. Старожилы, до сих пор, называют его Станиславом, с ударением на втором слоге и считают австрийским городом.

       Младший брат бабушки Роман во время войны попал в концлагерь, там он работал в шахте. После освобождения принимал участие в отрядах так называемой Украинской повстанческой армии (УПА). По его рассказам – это были разрозненные вооруженные группы, которые ночью ходили по селам, отбирая у крестьян продукты и вещи. По иронии судьбы, к Роману тоже приходили подобные партизаны, тогда им с женой чудом удалось остаться в живых. Потом у нее увидели платок, принадлежавший убитой женщине из соседнего села. Так, после немецкого концлагеря, Роман попал в ГУЛАГ, где отсидел еще 15 лет. Обе его дочери вышли замуж за русских и уехали в Симферополь и Калининград.

       Старший брат отца Мирон, после службы в воздушно-десантных войсках, поступил в Московский институт легкой промышленности и женился на однокурснице из подмосковного Орехово-Зуева. По окончании института они получили квартиру в Калининграде московской области. Все родственники завидовали брату-москвичу.

       Младший брат отца Иван, окончил Львовский институт физкультуры. Вместе они занимались греко-римской борьбой. Отец отдавал брату часть своего питания, так как тот считался более перспективным. В 1968 году Иван стал чемпионом СССР, а в 1969 – бронзовым призером чемпионата мира в Аргентинском городе Мар-дель-Плата. Там он познакомился с победительницей конкурса на звание мисс и после бурной ночи проиграл одну схватку. Тогда сборная Советского Союза с большим отрывом заняла первое место, завоевав 10 золотых, 2 серебряных и 6 бронзовых медалей. Для Ивана – это была трагедия, так как за золото или серебро присваивали звание заслуженного мастера спорта с предоставлением жилья в Москве, а за бронзу он получил всего лишь двухкомнатную квартиру во Львове. В Аргентине Иван встречался с родственниками, выехавшими туда в 20-е годы.

        Отец был невысокого роста, но очень крепкий, коренастый. Когда мы с ним были на встрече выпускников физического факультета Львовского университета, они, в шутку, мерялись силой. На моих глазах, отец поднимал однокурсника на голову выше себя, при том, что тот его поднять не мог.

        После окончания университета отца направили на работу учителем физики в сельскую школу. Там он познакомился с мамой. После свадьбы отец устроился лаборантом во Львовский политехнический институт, где его избрали председателем жилищного кооператива. Дом строился в живописном месте, недалеко от центра города, возле цитадели. Отец выбрал себе лучшую квартиру на третьем этаже, но вздумал помочь получить жилье какому-то КГБисту, считая его нужным человеком. Для этого решил отобрать квартиру у одного из преподавателей: «Мы ему предложим трехкомнатную, вместо двухкомнатной и у него не хватит денег на вступительный взнос». Так этот преподаватель, в считанные дни, сумел собрать необходимую сумму, а отца, на собрании, исключили из кооператива. Получилось, что и преподаватель, и КГБист квартиры получили, а мы остались без жилья. Но сотрудники института оказались очень порядочными людьми и поставили маму в следующую очередь, хотя она там и не работала.

        В скором времени ситуация повторилась с точностью до наоборот. Теперь у нас не было денег на трехкомнатную, а все двухкомнатные были уже заняты. Мама в слезы, а пожилая женщина в правлении сказала: «Деточка, радуйся, теперь у тебя будут три комнаты, а деньги на них ты найдешь». И действительно, родители обошли всех друзей и родственников, кто дал 10 рублей, а кто и 100. С горем пополам, необходимая сумма была собрана. Деньги потом очень долго отдавали.

       Во время строительства дома, вдруг, вместо моей мамы, в очередь поставили другую учительницу, мать которой была директором магазина. Мама решительно пошла к заведующему облОНО и пригрозила, что если это безобразие не будет исправлено – тут же поедет на проходивший в то время в Москве съезд ВЦСПС. Таким образом, справедливость была восстановлена и мы получили новую трехкомнатную квартиру, но уже не в живописном месте, далеко от центра и на последнем, девятом этаже. Родители не догадались дать взятку за более престижный этаж, наивно тянули жребий, как билеты на экзамене, не подозревая, что все лучшие этажи были уже отобраны. Потом оказалось, что по распоряжению председателя кооператива, строители сделали в его квартире выше потолки и шире комнаты, за счет соседей, которые еще долго его вспоминали. Сын у него вырос не от мира сего, ни с кем не дружил и не общался.

       До этого мы три года жили на квартире в особняке на Погулянке (лесопарковая зона Львова). Это была семья проректора зооветеринарного института. Во Львов они переехали после войны из Средней Азии. Немцы уничтожили значительную часть профессорского состава Львовских вузов и он возмещался учеными из других регионов Советского Союза. Особняк, изначально, принадлежал польскому архитектору. Перед отъездом поляки разбили все люстры и засорили канализацию. В особняке был гараж, но так как дом был государственным, а у новых хозяев не было даже мотоцикла, гараж отдали другому профессору, заведующему кафедрой урологии мединститута. Автомобиль можно было купить, но там всем заправляла служанка, которая посчитала, что убирать еще и гараж ей будет ни к чему и отговорила от приобретения машины.

        Моя мама родом из Саратовской области, ее отец был китайцем. В 20-е годы он работал инженером в Москве. Проезжая мимо деревни, где жила моя вторая бабушка, увидев как та продавала пирожки на железнодорожной станции, сразу влюбился. Она была первой красавицей на селе – светло-русые, пепельные волосы, большие серые глаза. После свадьбы они жили в Москве. Но в столице бабушка жить не смогла, наверно, устала от условностей городской жизни. Рожать поехала домой. Мама никак не могла ей простить, что в паспорте местом рождения была не Москва, а село Колено Саратовской области.

        В 30-е годы советско-китайские отношения испортились и деду пришлось вернуться в Китай, в город Харбин. Он очень хотел забрать с собой дочь, но мать наотрез отказалась ее отдавать. Часто мама вспоминала, как отец приезжал к ним зимой на лыжах, в спортивном костюме с длинным шарфом. Она всю жизнь мечтала узнать свою китайскую фамилию, которую слышала только в детстве и, к сожалению, забыла. После ее смерти, при оформлении наследства, я обращался в Саратовский архив, но получил ответ, что все документы сгорели во время войны. В Саратове был большой нефтеперерабатывающий крекинг, когда немцы его подожгли – Волга горела от пролившихся нефтепродуктов, всюду чувствовался запах жженого мяса погибших людей.

       Отчим мамы был старым коммунистом, родом из Вологды, революционный моряк Балтийского флота, участвовал в так называемом штурме Зимнего дворца. Тогда, как известно, пьяные матросы гадили в коллекционные фарфоровые сервизы и мочились в антикварные китайские вазы. Потом его направили заниматься коллективизацией в Саратовскую область. Там он познакомился с бабушкой. Та, как и бабушка по отцовской линии, была из богатой крестьянской семьи. У них была мельница, лошади, сенокосилка. Если б не вышла за него замуж – всю семью сослали бы в Сибирь.

       Потом маминого отчима направили в Ленинград. Жили они на Фарфоровском посту (железнодорожный район). Дома у них была сибирская кошка и когда она окотилась, одного котенка отдали школьной учительнице. Мама никак не могла поверить, что у учительницы будет такая же кошка как у них, настолько велик был авторитет школьного учителя. Училась она хорошо, хотя была ужасной непоседой по прозвищу стрекоза. Отлично играла в лапту – предшественницу американского бейсбола. У нее были темные волосы и раскосые глаза, за что дразнили китайкой.
       
       Школьная учительница говорила детям, что тетради показывает самому товарищу Сталину. Писали тогда перьевыми ручками, которые мокали в чернильницы-непроливашки. Однажды мама посадила кляксу и учительница сказала, что такую тетрадку не сможет показать товарищу Сталину. Пришлось всю ночь переписывать целую тетрадь. Потом учительница погибла, попав под поезд.

       В Ленинграде мамины родители приютили потерявшегося молодого пса – добермана. Собаку назвали Пират. Он был очень умным. Когда мама тягала его за уши и хвост – поднимался на задние лапы, передние клал ей на плечи, заставляя лечь. «Мама, мама!», – кричала она, – «Пират меня держит!». «А ты не приставай к нему!», – отвечала мать. Отчим сам обрезал ему уши и хвост, при этом кровью были забрызганы стены и потолок. Доберман был научен всех впускать и никого не выпускать из дома. Однажды в гости пришел товарищ, дверь была открыта, убедившись, что в доме, кроме собаки, никого нет, хотел было уйти, но не тут то было, на пороге его ожидал Пират. Услышав сердитое рычание, гостю пришлось дожидаться хозяев. И вот, в один прекрасный день, на Невском проспекте, пес узнав своего первого хозяина, помчался к нему. Собаку пришлось отдать, хотя к нему все очень привыкли.

       Мамин отчим работал железнодорожником. В 1939 году после заключения Пакта Молотова-Риббентропа и присоединения западной Украины и Белоруссии к СССР, его направили во Львов. У него был выбор между Львовом и Брестом. Во Львов ехать боялись – ведь там бесчинствовали украинские националисты. Но нет худа без добра – если бы они попали в Брест, то наверно, погибли в первые дни войны.

       У маминых родителей была традиция, когда они уезжали из Ленинграда, бросать из окон вагона конфеты. Зная это, соседские дети, всегда выходили к железной дороге их провожать. 

      Львов им сразу очень понравился – красивый, европейский город, со старинной архитектурой, очень чистый, несмотря на обилие гужевого транспорта (улицы регулярно убирались от конского навоза). Вечером, в скверах возле домов, дворники зажигали газовые фонари, поднимаясь по специальным лесенкам.

       Мама, учась в шестом классе, быстро освоила польский язык и когда к ним в гости пришла соседка, устав от ее расспросов, сказала: «Не заврацай мне глове!» (не морочь мне голову). Родители пожурили ее – как можно говорить такое пожилой женщине. Знание языка иногда помогало. Как-то они с подружкой решили нарвать сирени возле библиотеки имени Стефаника. Неожиданно появился отчим, который наблюдал за ними и отшлепал со словами: «Как вы смеете это делать, нас тут и так считают оккупантами!». Тогда хитрые девчонки, не долго думая, пошли в парк Костюшко (теперь Ивана Франко) и на ломаном польском языке упросили садовника разрешить им сорвать по ветке сирени.

       В школе у мамы был поклонник, мальчик из параллельного класса (девочки и мальчики учились в разных классах). Он с родителями приехал во Львов из Средней Азии. После уроков провожал маму домой, носил ее портфель. Во время эвакуации, они ехали в разных вагонах одного поезда. По дороге состав попал под бомбежку. В последний вагон с мальчиком и его семьей угодила зажигательная бомба. Останавливаться было нельзя, все пассажиры вагона сгорели.

       Немцы вошли во Львов только 30 июня 1941 года, но с 22 июня были бомбежки. Одной из первых бомб была разрушена церковь возле главной почты, в которую должен был попасть немецкий летчик. До сих пор от нее осталась только колокольня. Еще одна бомба попала в пассаж «Марийская галерея» на площади Мицкевича. Там, уже в первый день войны, были погибшие. Потом самолет сбили и он упал на Лычаковском кладбище.
 
       Националисты с нетерпением ждали прихода немцев и стреляли с чердаков в спины людей, которые шли с вещами в сторону вокзала. На бытовом уровне, во Львове межнациональных конфликтов не было – город был польско-еврейским. Украинцы жили, в основном, на селах, ходили они босяком и носили по квартирам клунки (мешки из простыней завязанных за спиной), радуясь, что не надо стоять на базаре. Бабушка подарила женщине, которая приносила им продукты, свои сапоги. Но та, в следующий раз, снова пришла босая. «Почему же ты не обуешься?»,– спросила бабушка. «Що ви, пані, ваші чоботи я буду вбирати тільки до церкви»,– ответила крестьянка.

        Еще до прихода немцев в городе начались погромы. Соседи предупредили маминых родителей и помогли доставить вещи до вокзала. Дворник сложил их на свою тележку и сам отвез к поезду. В благодарность, бабушка подарила ему целый сундук хозяйственного мыла, которое «сэкономила», работая хозяйкой в детском саду. В доме было оставшееся еще от поляков столовое серебро. Мамин отчим эвакуировался позже и хотел увезти его с собой. Дождавшись сумерек, попытался незаметно пробраться к вокзалу, но на улице, по нему открыли огонь. Убегая, пришлось все бросить. Серебро, как и мыло, в эвакуации очень бы пригодилось.

       В эвакуацию бабушку с дочерьми направили в Чебоксары. Там их приняли очень хорошо. Поселили в помещении средней школы. Давали специальный усиленный паек. Но бабушка решила, что в родной деревне им будет лучше. Приезжая в гости из Ленинграда, она всегда привозила родственникам много гостинцев, однажды даже вернулась без своего нового пальто, которое кому-то очень понравилось. Однако, приехав из Чебоксар в село Колено, оказалось, что там их никто не ждал. В результате, семья лишилась спецпайка для эвакуированных и даже была ограблена переодетыми в масках односельчанами, решившими, что хозяева привезли с собой много ценного. Так бабушка второй раз наступила на грабли, возвращаясь к родным пенатам. У ее мужа была железнодорожная броня и на фронт его не взяли.

       После войны бабушка, неожиданно, куда-то пропала, наверно, на какую-то комсомольскую стройку. Появилась она через год, но уже хромая. Где была – никогда не рассказывала. Мамин отчим после войны вернулся во Львов и бабушка поехала к нему.

       Квартира в которой они жили до войны, была уже занята, хотя там все еще оставались их вещи – пианино, занавески и многое другое привезенное из Ленинграда и купленное во Львове. Взамен им предложили большую квартиру в центре города, площадью 100 кв. м. Но мамин отчим решил, что ее будет тяжело убирать и дорого ремонтировать. Если б он от нее не отказался, мы бы сейчас были богатыми людьми. Жилье в центре Львова теперь стоит сумасшедшие деньги. Тогда люди наивно полагали, что коммунизм не за горами, а при нем никаких жилищных проблем уже не будет. Отчим выбрал квартиру поскромнее, недалеко от лесопарка Кайзервальд (сейчас Шевченковский Гай).

       Мама, после войны, поступила в Саратовский университет и вышла замуж. Первым ее мужем был студент-медик. Жили они с ним по графику, составленному его матерью – гинекологом. Это был кошмар. Однажды друзья показали ей как он продолжает встречаться со своей прежней любовью. Увидев это – она, ничего не сказав, уехала к родителям во Львов. Отчим, который очень ее любил, казалось, даже больше родной дочери, помог получить новый паспорт и перевестись в университет во Львове. Умер он в 1968 году и был с почестями похоронен, вместе с другими коммунистами, на престижном Яновском кладбище, на месте могил, погибших в первую мировую войну Сечевых Стрельцов, которых не тронули ни поляки, ни немцы. Куда были перенесены их останки, до сих пор никому не известно.

        Во время учебы в университете у мамы был товарищ с факультета журналистики, который ездил в коммандировку во Францию и прислал ей фото подписанное "Елисейские поля". Не зная, что так называется знаменитый проспект Парижа, мама решила, что он ее разыгрывает и не ответила. Потом она еще не раз пожалела о своем невежестве.

       Учась на заочном факультете, мама работала пионервожатой. По совету отчима в КПСС не вступала, у многих большевиков, тогда наступило разочарование в коммунистических идеалах. Работая в горкоме комсомола она так и не смогла понять, почему приходится думать одно, говорить другое, а делать третье. А вот двоюродный брат отца, родом тоже из Ивано-Франковска – это понял, стал секретарем комсомольской организации Львовского университета, вступил в партию и был назначен директором школы. После развала Союза – из компартии вышел и вступил в Народный рух Украины. Когда мама, впервые его увидела, в коридоре университета, где они вместе учились, чуть не умерла от страха – темный, смуглый с демоническим взглядом, она и представить себе не могла, что он станет ее родственником.

       Однажды мама даже сидела за одним столиком с режиссером Сергеем Бондарчуком и его женой Ириной Скобцевой, которые были во Львове и обедали в университетской столовой.

       После получения диплома мама имела возможность остаться в городе учительницей младших классов, но она мечтала рассказывать детям о произведениях Льва Толстого, Тургенева, Чехова, Достоевского, а не учить читать и писать. Для этого пришлось пойти на работу в сельскую школу. Похоже, деревенские корни продолжали играть с ней, как и с ее матерью злую шутку. Несмотря на то, что это было «бандеровское» село, мама пользовалась большим уважением у местных жителей и никогда не слышала упреков из-за национальности. Селяне, хотя, за спиной и называли ее, москалькой, при встрече всегда вежливо улыбались и кланялись: «Доброго дня, пани-професорка», мужчины снимали головной убор.

       На работу мама ездила на автобусе. Иногда автобус не мог доехать до самой деревни, тогда приходилось несколько км идти пешком через лес. При этом не было ни единого случая ограблений и нападения на женщин. Зимой отец носил маму на руках, по пояс в снегу, чем вызывал у нее большое восхищение. Директором школы была местная и, наверно, от зависти, заставляла учителей приезжать из города, даже когда у них не было уроков и принимать участие в колхозных собраниях. Мама никак не могла понять, зачем ей обсуждать проблемы нехватки навоза и тому подобное.

       На Пасху там было принято устраивать громкую стрельбу, во время которой, погиб ученик 8-го класса, неудачно выстрелив из самопала, похожего на тот, что делал герой Сергея Бодрова в фильме «Брат-2». На похоронах отец утешал себя – видимо, не напрасно, Бог забрал сына в такой большой праздник.

       В 70-е годы в Аргентине умер брат бабушки по линии отца. Отец с братьями должны были получить в наследство по 4 тысячи долларов США. Но бабушка, будучи прямой наследницей, как ее не уговаривали, упорно отказывалась: «Я его не помню и мне от него ничего не надо». В скором времени она скончалась, благодаря чему, наследство мы все-таки получили. Ее брату Роману, соответственно, полагалось 12 тысяч долларов. Деньги выдавали в чеках Внешпосылторга, по курсу 70 копеек за доллар. Роман решил обменять их на рубли. На черном рынке за чек давали 4–5 рублей. Он нашел афериста который предложил ему 8. Младший брат отца Иван, подозревая подвох, с издевкой предложил: «Возьми мои по 6 и продавай по 8». О встрече с этим жуликом договорились на квартире двоюродного брата отца в Ивано-Франковске. Во время сделки, прохвост собиравшийся купить чеки, выскочил с ними в окно и убежал. У многих остались сомнения – действительно ли деньги украли или Роман все это подстроил, чтоб не навлечь в дом грабителей и не делиться с дочерьми. Даже приезжал старший брат отца Мирон из Москвы и проводил свое расследование, записывая все на купленный в «Березке» маленький японский магнитофон. Но после многочисленного прослушивания этих записей, в надежде найти хоть какую-то зацепку, так никто, ничего не смог выяснить.

       После смерти матери отца, осталась двухкомнатная квартира, полученная еще при немцах. Чтоб ее не потерять, отцу надо было развестись с мамой и прописаться в Ивано-Франковске. Однако, злой рок продолжал его преследовать. После оформления развода, он должен был уволиться с работы, но бросать институт, в котором работал уже много лет, было жалко. Оформить квартиру на себя, ему так и не удалось. При этом он чуть не подрался из-за нее с младшим братом Иваном. По иронии судьбы, буквально через год, отец от нас ушел, женился на медсестре из Коломыи и устроился в Ивано-Франковский институт нефти и газа, но было уже поздно. С медсестрой он прожил около года. Получилось, что потеряв, по глупости, свою первую квартиру во Львове, он так и умер не имея собственного жилья.

        Перед смертью отец тяжело болел, но так как с нами он тогда не жил, а старшего брата Мирона уже не было, он обратился за помощью к младшему брату Ивану, жена которого работала в Греции, но тот не дал ему денег на операцию. Через год Иван тоже умер. Интересно, что еще в молодости цыганка предсказала отцу, что он проживет 60 лет. По-этому отец постоянно старался успеть получить от жизни все. Гадалка мало ошиблась, умер он рано – в 62 года. Другая цыганка гадала моей маме, увидев ее на улице в Ивано-Франковске, схватила за руку со словами: «Я вижу твое будущее». Сначала она угадала, что мама не местная и все ее прошлое. Потом, очень точно, описала настоящее. Почти все, что она предсказала тоже сбылось. При этом взяла за гадание сущую мелочь, какие-то копейки.

       До замужества, мама любила отдыхать на Кавказе и в Крыму. Очень бросилось в глаза ухудшение обслуживания, после передачи в 1954 году Крыма Украине. В составе РСФСР – снабжение было явно лучше, пляжи чище, питание качественнее.
 
       В Советские времена все жили очень дружно, вместе болели за сборные СССР по хоккею и футболу, фигуристов Ирину Роднину и Александра Зайцева, знали наизусть песни Владимира Высоцкого, восторгались шведским ансамблем  ABBA и экзотичным Boney-M. Никакого намека на национализм не было и в помине. Странно, что в 1991 году все так резко переменилось. Как-будто с ума все посходили. С началом перестройки и отменой запретов на религию, начали на Рождество колядовать и ходить с вертепами. Потом это надоело и сейчас уже редко услышишь от соседей «Радуйся земле» и тому подобное. Сработал феномен запретного плода.

        В школе мы весело собирали макулатуру, сдавали металлолом, устраивали первенство между классами по футболу, с гордостью носили пионерские галстуки, мечтали вступить в комсомол. По всему городу летали на велосипедах. Летом отдыхали в Ялте или Сочи. Ездили с классом смотреть Брестскую крепость и белые ночи в Ленинград. Одинаково любили как, спевшую много патриотических песен, Софию Ротару и не спевшую ни одной – Аллу Пугачеву. Обожали мультфильмы «Ну, погоди!» и «Бременские музыканты». С упоением высекали на гитаре мелодию зловещего рифа «Дым над водой», культовой группы цвета пурпурного заката, словно предчувствуя, что по велению тяжелого рока, все пройдет, как с белых яблонь дым и будет нам он сладок и приятен. Только сейчас мне стал понятен смысл гениальной песни, что из-за одного придурка, выстрелившего из ракетницы, сгорел до тла великолепный концертный зал.

       В нашем доме во Львове жил учитель истории. Он никогда не платил за коммунальные услуги, хотя они стоили всего около 10 рублей в месяц. Так, как дом был кооперативным, за него приходилось платить всем остальным жильцам. Сколько его не уговаривали рассчитаться с долгами – отвечал, что рано или поздно, все заплатит. Странно, ведь история была политической дисциплиной, в СССР учителя истории, как правило, были членами партии. Слово свое он сдержал после развала Союза, тогда началась гиперинфляция и его долг в несколько тысяч рублей, стал равен одной месячной зарплате. Потом у него погиб сын с женой и детьми. Перед этим он долго упрашивал родителей помочь ему купить старенькие жигули, на которых они и разбились.

        Еще в нашем доме жил участник легендарной панк-роковой группы «Браты Гадюкины». На наших глазах он сделал электрогитару, на которой играет до сих пор. К сожалению, не все понимают глубокую иронию их песен. Так одна из них «Файне місто Тернопіль» со словами: «Я мав 17 років, я вчитися не хтів, я втік від мами з татом, я болт на все забив. В Тернополі торчав, катав у ширку дімедрол. Я ненавидів поп, я слухав тіко рок-н-рол» – считается неофициальным гимном города. Ее автор – покойный Сергей Кузьминский, говорил: «Если б знал, что так получится, написал бы, что-нибудь получше».

        Мир был полон оптимизма, мы были счастливы, что родились в СССР, а не в полном контрастов, аморальном и загнивающем, диком западе. С любопытством слушали враждебный «Голос Америки» и с замиранием сердца гимн Советского Союза.

        Анекдотический случай произошел с первым секретарем Львовского обкома компартии Виктором Федоровичем (совсем как Янукович) Добриком. На заре своей деятельности, он решил проверить работу продуктовых магазинов, зайдя в один из них, попросил взвесить немного колбасы, в магазине не оказалось оберточной бумаги и продавщица дала колбасу ему прямо в руки. На вопрос: «Куда же я ее положу?», остроумно, парировала:  «Да хоть себе в шляпу».

        Во многих селах Западной Украины памятники Ленину стояли до 2000-х годов и дольше, они никому не мешали. Часть из них потом переделали под Тараса Шевченко. В селе Куликов, недалеко от Львова, по трассе до пропускного пункта в Рава-Русской, селяне шутили, что их Ленин оказался самым живучим. Кто-то с досадой замечал, что если б Союз продержался еще год, он успел бы получить новую квартиру.

        Когда в 1991 году проводился референдум за независимость Украины, нам говорили, что придется потерпеть лет 10, а там – заживем как в Европе. 10 лет – это же так долго, думали мы. Но ведь у нас мощная промышленность (УССР была шестой в Европе и двадцатой в мире по ВВП), великолепное сельское хозяйство, миллионы гектар пшеницы и сахарной свеклы, за них мы купим все, что нам нужно. Теперь об этом можно только мечтать, а прошло уже почти 30 лет.

        Недавно мы с семьей отдыхали в Закарпатье, мать хозяйки, у которой останавливась, с грустью отмечала, раньше на селах было веселее – у всех были лошади, коровы, свиньи, овцы. Теперь почти ничего не осталось, кроме ностальгии по СССР. Кстати, еще в советские времена, когда мои родители ездили в Ужгород, отец предупреждал маму – не вздумай разговаривать по-украински, там этого не любят, говори только на родном русском языке.

        Так и хочется, обратив время вспять, сказать словами поэта: «Друзья, прекрасен наш Союз!». Но изобретенная Шуриком в бессмертной комедии Леонида Гайдая машина времени, сгорела и как сказал стоматолог Шпак: «Все, что нажито непосильным трудом – погибло». Многие приходят к выводу, что мы стали заложниками какого-то дьявольского договора, аналогично Пакту Молотова-Риббентропа, согласно которому, украинцы недостойны, доставшейся им в наследство сказочно богатой территории. На Днестре, рыбаки жалуются: «Селяне выбрасывают мусор прямо в реку, объясняя это тем, что во время паводка его все равно смоет водой». Поэтому делается все для того, чтоб как можно больше народу отсюда уехало. Интересует только земля, которую в шутку называют «Кемска волость».

        Теперь обратимся к истории. Как известно, после разгрома в 1920 году Красной Армии под Варшавой, был заключен Рижский мир, согласно которому Западные Украина и Белорусь отошли к Польше. Польские власти начали проводить активную политику полонизации переходящую в шовинизм. В ответ на это в 1929 году, была создана организация украинских националистов (ОУН), которую возглавил Евгений Коновалец, бывший командир отряда Сечевых Стрельцов – Украинского добровольческого легиона в составе Австро-Венгерской армии во время первой мировой войны. ОУН развернула антипольскую акцию саботажа. По селам Галиции прокатилась волна нападений на государственные учреждения и поджогов имущества польских помещиков. Для этого была создана Краевая экзекутива ОУН под руководством Степана Бандеры. Он организовал ряд убийств польских государственных деятелей, вызвавший большой политический резонанс. Коновалец распорядился немедленно прекратить террор, но Бандера был уже арестован.

        Справедливости ради, стоит отметить, что уровень жизни в Западной Украине тогда был довольно высоким, о чем красноречиво свидетельствует анекдот: внук спрашивает у деда: «Діду, що таке соціалізм?», – тот отвечает : «Це колы заходиш до шопы (магазин) – бляха є, цвяхів (гвоздей) нема, або – цвяхи є, бляхи нема». «Що ж таке комунізм?», – интересуется внук. «А це коли і бляха є, і цвяхи є – як за Польщі».

        В доверие Коновальца втерся, прекрасно владевший галицким диалектом, сотрудник НКВД Павел Судоплатов, которого тот даже рассматривал одним из своих преемников. Но у Судоплатова были другие планы. Зная слабость Коновальца к сладкому – подарил ему коробку конфет со взрывчаткой. Гибель Коновальца, 23 мая 1938 года на улице в Роттердаме, подробно описал один из очевидцев – руки и ноги разлетелись в разные стороны, туловище отбросило на несколько метров. Потом Судоплатов возглавил диверсионный отдел НКВД и дослужился до генерал-лейтенанта МВД СССР. Но в 1953 году его самого арестовали в собственном кабинете на Лубянке и в 1958 году он был приговорен к 15 годам заключения «за активное пособничество изменнику Родины Берия в подготовке государственного переворота, производстве опытов над людьми, похищениях и многочисленных убийствах». Другим известным убийством, была разработанная под его руководством, операция по ликвидации Льва Троцкого. Отбывал наказание во Владимирской тюрьме, где симулировал психическое заболевание, перенес ряд инфарктов и ослеп на один глаз. Освобожден по окончании срока в 1968 году, после чего занялся литературной деятельностью. Полностью реабилитирован постановлением Главной военной прокуратуры Российской Федерации от 10 января 1992 года.

       17 сентября 1939 года во Львов вошла Красная Армия, ее встречали хлебом-солью и цветами. Стали открываться украинские школы, люди поверили Советской власти, но потом, к сожалению, начались репрессии. Поэтому, в 1941-м немцев тоже встречали хлебом и солью, как освободителей. Однако после зверств СС и гестапо, советские войска, в 1944 году, снова встречали цветами. Многие жители Западной Украины пошли служить в Красную Армию и дошли до Берлина.

        В августе 1939 года, главой ОУН был избран ближайший соратник Коновальца – Андрей Мельник, полковник армии УНР (Украинской Народной Республики просуществовавшей с ноября 1917 по апрель 1918 года). Степан Бандера тогда еще находился в Брестской тюрьме, из которой был освобожден только в сентябре, с приходом Красной Армии, после нападения Германии на Польшу. Месяц он пребывал в НКВД, после чего вместе с соратниками прибыл в Краков. Находившийся там Андрей Мельник, организовал им отдых на курорте в Словакии (Бандера страдал ревматизмом). Однако, в начале 1940 года, в руководстве ОУН произошел раскол на две фракции – сторонников Мельника ОУН(м) и Революционный провод ОУН(б) Степана Бандеры. Окончательное размежевание между ними произошло в апреле 1941 года, когда сторонники Бандеры провели в Кракове свой второй Большой Сбор украинских националистов, на котором результаты римского Сбора 1939 года были аннулированными, а Мельник и его соратники – признаны врагами Украины, диверсантами и вредителями. Новым проводником ОУН единогласно избрали Степана Бандеру. 5 июля 1941 года Бандера был арестован гестапо. В заключении он находился в лагере Заксенхаузен, в одном блоке № 9 с Андреем Мельником, который попал туда только в марте 1944-го (после отказа сотрудничать с немцами). Среди узников блока были коммунистические лидеры и представители аристократических семей Европы, немецкие епископы, советские генералы, французские министры, украинские, польские и румынские националисты, английские пилоты самолетов и офицеры разведки, сыновья Сталина, Нансена и маршала Италии Бадольйо. В сентябре 1944 года, Степан Бандера снова благополучно вышел на свободу, в отличие от его младшего брата – Василия, который погиб от побоев еще в 1942-ом, в Освенциме, где было много поляков.

        В августе 1941 года была создана Украинская повстанческая армия (УПА) под командованием атамана Тараса Боровца (псевдоним Тарас Бульба). В июле 1943-го, во время встречи последнего с бандеровцами, весь его штаб был расстрелян, самому чудом удалось убежать, выскочив в окно. Его жена (миниатюрная блондинка), взятая заложницей, после почти трехмесячных пыток, была казнена. И в августе 1943 года УПА возглавил представитель ОУН(б), бывший гауптман СС – Роман Шухевич. Следует отметить, что Бульба-Боровец сотрудничал с немецким СД, но потом отказался, наверно, поэтому его и убрали. В декабре 1943 года он был арестован и помещен во все тот же 9-й блок Заксенхаузена.

        После гибели Романа Шухевича в 1950 году, главнокомандующим стал его заместитель – Василий Кук, руководивший УПА до 1954 года. Сдал его бывший ОУНовец Мыкола Чумак, которому тот всецело доверял. Чтобы склонить Чумака к сотрудничеству, ему, долгое время прятавшемуся в лесу, организовали «экскурсию» по советской Украине. Мыкола был поражен цветущей, а не угнетенной, как он считал, родиной и заманил Кука, вместе с его женой, в подземный схрон, так называемую «крыївку», специально вырытую для этого сотрудниками КГБ. Операция была засекречена и тысячи работников внутренних дел, еще долго продолжали разыскивать Кука, не зная, что тот уже арестован.

        Находясь в заключении, Василий Кук отрекся от ОУН-УПА и обратился с открытым письмом к представителям ОУН за границей, в котором признал законной советскую власть в Украине. В 1960 году он вместе с женой был освобожден по амнистии, после чего окончил исторический факультет и занялся научной работой в Центральном государственном архиве и Институте истории Академии наук УССР, издал ряд работ, посвященных УПА.

        Некоторые повстанцы, несмотря на объявленную еще Берией амнистию, больше 40 лет, скрывались в лесах и подвалах. Последним из них считается Илья Оберишин, вышедший из подполья, только в 1991 году.

        Ничего этого современная молодежь Западной Украины не знает. На вопрос: «Кем были генерал Чупрынка и Роман Шухевич?», практичечки все из опрошенных львовских студентов отвечали: «Они оба боролись за Украину». Одна девушка даже утверждала, что Шухевич – это тот, кто написал историю Украины, перепутав с Михаилом Грушевским – автором «Истории Украины-Руси», по которой учатся в школах и ВУЗах. На самом деле, Тарас Чупрынка – псевдоним второго главнокомандующего Украинской повстанческой армии Романа Шухевича. Кроме него, других героев УПА, назвать никто не может, как и в чем, конкретно, заключалась их борьба за независимость.
       
        Не знают, что с ноября 1939 года Степана Бандеры на территории Украины уже не было, в боевых действиях он никогда не участвовал и не имел украинского гражданства. На этом основании в 2010 году, решением Донецкого окружного административного суда, Бандера был лишен звания Героя Украины, присвоенного президентом Виктором Ющенко. Апелляцию никто не подавал. Ни один из опрошенных депутатов Верховной рады не смог назвать даты рождения и смерти Бандеры (1.01.1909г.-15.10.1959г.). Часто его называют Бендерой, созвучно с Приднестровским городом Бендеры и великим комбинатором Остапом Бендером. Одна из моих коллег даже билась об заклад, что фамилия пишется через «е», пока не прочла в Википедии. В переводе «бандера» означает знамя или флаг. Для лучшего запоминания можно использовать его однофамильца, голливудскую звезду – Антонио Бандераса.

        На кого же работал Степан Бандера, который вначале скомпрометировал национально-освободительное движение террористическими актами (странно, что польские власти заменили ему смертную казнь на пожизненное заключение). Освобожден силами НКВД и, скорее всего, не без помощи гестапо, переправлен в Краков, где произвел раскол в рядах ОУН, а позже и обезглавил УПА, назначив главнокомандующим бывшего офицера СС. А ведь в ОУН уже был один сотрудник НКВД – Павел Судоплатов и, как оказалось, не один. Убивший Бандеру Богдан Сташинский, вырос в семье украинских националистов и впоследствии завербован КГБ.

        Интересно, что Степан Бандера, в отличие от Андрея Мельника, долгое время отказывался от сотрудничества с немцами. При этом отряды УПА, в которых было много мельниковцев, договаривались о ненападении с советскими партизанами.

        Нельзя не вспомнить представителя тогдашнего духовенства – Митрополита Андрея Шептицкого, который сам предложил сотрудничество Гитлеру, помогал в создании дивизии СС «Галичина», и в то же время, спас несколько семей раввинов и более сотни еврейских детей, укрывая их в своей резиденции, церквях и монастырях епархии.

        Незнание истории ловко используют современные политиканы, в корыстных целях, вдалбливая в головы молодых людей фальшивые идеалы. Чему сейчас учат на уроках истории? Если вы попытаетесь рассказать достоверные факты, взятые из официальных сайтов ОУН-УПА – это будет расценено как Путинская пропаганда и рука Кремля. Неудивительно, что сейчас в учебных заведениях сокращаются часы отведенные для изучения истории.

        В 1956 году из ОУН(б) выделилась третья ОУН, возглавленная Зиновием Матлой и Львом Ребетом – «Заграничная ОУН» или ОУН(з). Несмотря на все эти перипетии, Верховная рада Украины признала всех участников ОУН и УПА борцами за независимость Украины. Одним из авторов законопроекта был депутат Верховной рады, сын Романа Шухевича – Юрий.

        С последним приключилась забавная история. После смерти его отца, он неоднократно находился в лагерях, где ослеп. Дома у него была спутниковая антенна, которая мешала соседу – русскому пьянице и тот постоянно ее портил. Однажды, ребята из УНА-УНСО или «Свободы» побили соседа, сломав ему руку. Кстати, ветераны УПА обе эти организации не признают, считая, что первая создана КГБ СССР, для учета националистически настроенных граждан, а вторая – фигурировала в «амбарной книге» Партии регионов Януковича и судя по всему, получала дотации от «Газпрома», выступая против добычи сланцевого газа. Сосед подал в суд. На суде Юрий Шухевич жаловался, что ему специально подселили этого москаля, на что судья ответил: «Я все понимаю, но зачем было руку ломать, теперь договаривайтесь, чтоб отказался от своего заявления». И Шухевичу пришлось возместить ущерб нанесенный здоровью соседа.

        Второй, кровавый, украинский майдан 2013-2014 годов, названный «Революцией достоинства», берет свое начало от первого – «Оранжевой революции» 2004-2005 года. Тогда, после феерической победы, всех ожидало горькое разочарование. Новый президент Виктор Ющенко, не только не оправдал надежд, не выполнив большинства своих обещаний, но и в заключение, на очередных выборах, фактически, сдал президентский пост своему оппоненту, ненавистному тезке, бывшему зэку и почти двухметровому «бандиту» – Януковичу. Глубокая грусть и тоска поселилась в душах майдановцев, как в песне группы Чайф – «Какая боль, Аргентина-Ямайка 5:0». Лучше не жить, чем жить с таким грузом на сердце. Зачем мы тогда несколько месяцев, зимой мерзли в палатках и прыгали от холода на площади?

        Львовская гинеколог, организовавшая медпункт на первом «майдане», обиделась, что после этого ее не назначили начальником областного управления здравоохранением. Потом ее поймали на взятке.

        После избрания президентом Януковича, на глазах, все начало улучшаться. И это несмотря на мировой экономический кризис. Доллар застыл на отметке 8 гривен, зарплаты регулярно индексировались. Была выплачена долгожданная первая тысяча гривен компенсации потерянных советских вкладов, обещанная еще экс-премьером Юлией Тимошенко. И в завершение, успешно подготовленный и проведенный чемпионат Европы по футболу «Евро-2012». Не за горами следующие президентские выборы. Нет, с этим мириться никак нельзя, надо что-то делать. Гори оно все огнем автомобильных покрышек. Это теперь, задним умом, можно вспомнить бородатый анекдот - черная-пречерная ночь, черная-пречерная степь, два черных-пречерных силуэта, один говорит другому: «И зачем мы эти шины палили?». Черный юмор оказался пророческим.

        Расследование преступлений на последнем майдане, унесшем жизни так называемой «небесной сотни» ни в чем не повинных людей – зашло в тупик. Деревья, на которых оставались следы от пуль, были спилены и выкопаны, брусчатка – заменена на новую.

        Война на Востоке Украины продолжается уже дольше Великой Отечественной и унесла человеческих жизней, с обеих сторон, больше чем в Ограниченном контингенте советских войск в Афганистане, а люди все гибнут.

        Ветеран АТО – контуженный, без ноги, десантник, разведчик, позывной Джохар, по кличке его кавказской овчарки, рассказывал: «Когда находишься под обстрелом из Градов – стоит такой грохот, что забываешь обо всем, происходит непроизвольная дефекация и мочеиспускание. Однажды, под Авдеевкой, вернувшись с задания, разведчики в блиндаже пили спирт. Командир – младший лейтенант не пил, следил за входом. Неожиданно, его лицо исказил ужас. Все упали на пол, решив, что он увидел сепаратистов. Оказалось – это пес принес оторванную человеческую ногу. Собаку пристрелили. На могиле поставили вешку – воткнутую палку».

        Символично название НАТОвского камуфляжа ВСУ – «Aggressor», подавляющее большинство солдат – русскоязычные и при входе в госучреждения, висит лозунг: «Не знать языка страны проживания, может только дурак, гость или оккупант», приписанный Карлу Марксу, не смотря на Закон о декоммунизации. Как сказал классик: «Всё смешалось в доме Облонских». Некоторые ветераны АТО теперь поехали на заработки в Россию.

        У всех на слуху аудиозаписи опального экс-депутата Верховной рады Александра Онищенко, раскрывающие чудовищную коррупцию высших эшелонов власти. Парламент превратился в коммерческое предприятие, где всё – голоса, переходы из фракций и другое, продается за миллионы долларов. Минобороны Украины, сначала продает устаревшие БМП-1 по цене металлолома, а потом покупает их же, но уже почти по 200 тыс. долларов за штуку. Шестой раз за четыре года горят и взрываются разворованные склады с боеприпасами и, судя по всему, не последний.

        Экс- вице-спикер и вице-премьер по гуманитарным вопросам Николай Томенко удивляется, как можно было, во время открытия Крымского моста, по нескольким каналам телевидения, на протяжении целого часа, транслировать открытие президентом Украины сельского фельдшерско-акушерского пункта – событие уровня товарища Саахова из «Кавказской пленницы». Второй экс-вице-премьер, один из авторов Конституции Украины, со сказочной фамилией – Роман Бессмертный, досадует, что устал подносить патроны тем, кто не умеет стрелять. С его слов, нынешний президент Порошенко, на досуге, постит в «Фейсбуке» под левыми никами. Как известно, в отличие от него, Владимир Путин, почти не пользуется компьютером.

22. Варвара Можаровская   http://www.proza.ru/2017/10/02/2288

«Ворожбiй»

Памяти моей мамы Анастасии Можаровский
Посвящается.

Хочу рассказать историю, которая протягом всей жизни напоминали о себе своим неустанным осуществлением событий , Которые много десятилетий назад предсказал моей маме ворожбы.
Взрослые не раз пересказывалы ее теплыми летними вечерами и запечатлелась она в памяти Не только потому, что часто была на устах, а еще и своей непостижимостью, ощущением чего-то недоступного человеческому пониманию. Непонятное явление вызывали восхищение, но на то время это была просто загадочное событие, которая еще не имели своего завершения ...

Детство мое прошло в небольшом местечке под названием - Никополь, где по вечерам, после домашних дел женщины выходили на улицу, удобно усаживались на бревне, которое лежало под домом, доставали семечки, любимое занятие во время посиделок, от которого у некоторых заядлых женщин даже зубы были выщерблены.
Толпа детей бегала Поблизости, то Бросая мяч, то прыгай через веревку, но только женщины, после разговоров в повседневных делах, переходили к интересным историям из жизни, или воспоминания о войне, настороженны детские уши скапливались вокруг взрослых и впитывалы в себя то, что потом надолго оставалось в памяти.

Где он взялся? Откуда появился? Из каких краев пожаловал в наш старинный городок - никто не знал.
Он был такой дряхлый, что даже невозможно было определить его возраст. Высокий лоб, седые волосы, римский профиль выдавалы в нем внешность философа, Которым он, видимо, и был, но все называли его - Ворожба.
Отличалы его от обычных гадалок то обстоятельства, что он был совсем слепой. Сидел за столом в небольшой затемненной комнате, в углу, перед иконой блымала лампадка. На столе перед ним лежала старая, очень толстая раскрытая книга, по которой он водил кончиках пальцев, казалось, будто бы читал, но его голова была поднят, а слепые зрачки были ориентированы в потолок.

Слух о нем быстро разнесся, словно семена одуванчика, по нашем небольшом тогда, славном городке на берегу Днепра, которое в древности называлось Никитин рог, от имени казака Никиты, который поселился в той местности и перевозил людей на левый берег Днепра. Это первое документальное свидетельство 1594 года имеется в записках австрийского посла, военного деятеля и путешественника Єріха Лясоты.
Вот и моя мама, услышав о том ворожбія, решили с подругами пойти к нему и узнать свою судьбу. И, что самое удивительное, она услышала от него то, что сбылось на протяжении всей жизни.

Но сначала. Прежде всего то, что она услышала, было настолько личным и сокровенным, что заставило ее смутиться. О том, что произошло лет пятнадцать назад, почти никто не знал, кроме родных. Это сообщение из уст совершенно чужого человека вызвали немалое удивление.
Откуда этот человек мог знать, что танцующая на лежанку маленькая девочка упала на раскаленную плиту своей розовой попкой? Но он так и произнеся:
- На нижней части тела вы имеете очень большой шрам ...

Если даже предположить, что каким-то образом информация была добыть, чтоб шокировать своих посетителей, то в дальнейшем сделанное пророчество выходит за пределы моего понимания.

Ворожба водил пальцами по книге и тихим голосом предсказывал ...
По его словам, жизнь молодой девушки вскоре изменится Самым невероятным образом. Она уедет из родного дома очень далеко, где и встретит свою судьбу.
Надо добавить, что в то время шла вторая мировая война и наступил черед провинциального городка останутся своей молодежи, которую просто хватали на улицах и увозили в Германии. Так моя мама оказалась очень далеко от родного дома, в чужой враждебной семье, где она должна была прислуживать.
Но продержалась она там недолго, обозвав хозяйку паразиткой - оказалась в лагере для остарбайтеров, где работала на кухне, готовит для них еду.
Вот и сбылось одно из пророчеств ворожбия ...

Даже Учитывая, что ворожба был умным человеком и мог спрогнозировать вывоз молодежи из Украины, в дальнейшем предсказание становилось еще интереснее. Он во всех деталях рассказал, что судьба, которую она встретит на чужбине, будет в образе черноволосого мужчины, связанного с техникой. Так и произошло - папа в юности работал на бульдозере.
Вот и второе предсказание тоже сбылось ...

Далее он рассказал, что в молодых супругов родится трое детей, двое из них вылетят из родного гнезда навсегда, а век доживу они будут с младшим сыном.

Невероятно! Но все так и произошло! Старший брат ушел в Армию, служил сначала в Севастополе, потом в Анапе, на подводной лодке. После Анапы оказался на Сахалине и так случилось, что домой он уже не вернулся, завербовался работать золотоискателем в рудниках Магаданской области.

Мне судьбой было предназначено учиться и остаться в Одессе – это, сравнительно, не так далеко от родителей, как Магадан, поэтому я могла наведываться в свой родной Никополь, как только приходило время отпуска. Они, действительно жили в Никополе, вернувшись из Германии после победы и с ними оставался наш младший брат, как и говорил ворожбій.

Где он, слепой, прочитал это ?! Как у него возникло ощущение мгновенного восприятия событий, Которые еще не произошло в то время, а осуществились лишь через несколько десятилетий ?! Остается загадкой до этого времени ...

Но это еще не все ... После мамы в комнату зашла ее подруга, также полная надежд узнать свою судьбу. Но гадание, закрываю свою книгу, сказал ей:
- Иди, девушка, домой - мне нечего тебе сказать ...
На второй день, во время бомбардировки немецкой авиацией, девушка погибла под обломками своего дома ...

23. Илья Молоков  http://www.proza.ru/2018/12/11/1954

«Светлая душа»

   В ту осень, когда умер тесть, погода баловалась, как хотела – то дождь показывал характер, то солнце, а перед днём похорон подморозило. Жена сказала, что для захоронения нужны крепкие доски. Я, заехав за ними на дачу, напилил доски по указанному размеру и привёз на кладбище. Работники кладбища, копая могилу, сказали: «Хорошо, что морозец ударил, земля меньше осыпается».

   Не очень чётко помню момент похорон, слёзы скорби смазывали реальность. Вокруг было много надгробий похожих одно на другое. Приметил, что у тропинки к могиле, где стоял катафалк, раскинулся густой кустарник. За могилой полоса сосен, среди которых есть просвет. По другую сторону тропинки наискосок растёт высокая пышная сосна, у подножия которой лежат мои бабуся с дедом.

   По религиозным обычаям жены женщины не ходят на кладбище в день похорон. Позже можно. Через несколько дней жена попросила свозить её на могилу своего отца. Когда тестя опускали в землю, пошёл небольшой дождь, а к вечеру выпал снег. И вот по снегу мы шли искать могилу. Высокую сосну видно издалека. Оставив машину у сторожки, шли по дорожке, ищя остальные приметы могилы.

   Справа от дорожки надгробья смотрят в одну сторону, слева в другую. Я шёл и думал «У нас с женой разная вера, когда мы с женой умрём, то будем лежать в земле через дорожку». Супруга, словно услышав мои мысли, сказала: «Вера верой, а похоронят нас с тобой рядом с твоими родственниками справа от дорожки. Ты даже не сомневайся».

   Дошли до места, где виден просвет между сосен, а кустарник не нашли, видимо, его спилили. Как найти могилу тестя? Вдруг из полосы сосен прилетела птичка и села на одно из надгробий, которое я сразу узнал. А как лучше к нему добраться? Из-под ног вышел котёнок, судя по следам на снегу, он прибежал из сторожки, и посеменил к могиле тестя. Мы с женой пошли за котёнком.
 
   Птичка улетела в лес, котёнок убежал обратно в сторожку. Жена поговорила со своим отцом. Я вспомнил его любимые выражения – шагать буду, откуда знаешь. Отправились домой, я подумал «Что это было? Откуда появились птичка и котёнок?» Жена, услышав мои мысли, сказала: «Это светлая папина душа приходила с нами пообщаться!»


Сборник №7. Произведения Авторов, принявших участие во «Внеконкурсной номинации»  (по алфавиту «Н-Ш»)  (23 «прои») http://www.proza.ru/2018/12/29/495

От Жюри Конкурса,
Говсиевич Е.Р.,
29.12.2018 г.

Фото  из интернета