Rudy Nureyev Short Story Publication Announcement2009: СЕРИЯ ИЗ 10 КНИГ Юри Мэттью Рюнтю / http://proza.ru/diary/yuri2008/2008-05-23 / Charitable Organization “The World Patrick White Intellectual Heritage: Australia” starting publication of the 10-Books of Australian Writer Yuri Ryuntyu in this year of his the 60-th jubilee: 1949-2009 in English, Russian and French: Book 1 СЕРИЯ ИЗ 35 КНИГ Юри Мэттью Рюнтю: Youri Mathieu Runtu: Yuri Matthew RYUNTYU - ПРОФИНАНСИРОВАНA СУПЕРЗВЕЗДАМИ МИРОВОЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ И МУЛЬТИМИЛЛИОНЕРАМИ НУРЕЕВЫМ http://rudolfnureyev.com.au/ И ФРЭДДИ МЕРКЬЮРИ http://mercuryfreddie.com.au/, УОРХОЛОМ http://warholandy.com.au/ И УАЙТОМ http://patrickwhite.com.au/ ДЛЯ БЕЗВОЗМЕЗДНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ В 200 СТРАНАХ СОДРУЖЕСТВА ООН c 1998-2008. Писатель Юри Мэтью Рюнтю: Австралианa Литература Pусского 3арубежья Yuri Matthew Ryuntyu was born in KIZHI, ONEGA LAKE, Russia. Following his studies at the Academy of Science, Yuri Matthew RYUNTYU moved to Sydney (Australia) and worked, most notably, as a medico-biology scientist. A prizewinning scholar and academician, he has published a 45 books of literary and cultural criticism, including <The Recipe for the Genius>, <The Requiem for the Foresee>, <The Grate Surrenders>, <Abreast and Profile of The Imperial Russian Ballet> and <The Apostolic Silver Age of Russian Culture>. He has also written for such publication as the World of News, the Book Review, the Theatre Life, the Pravda, the Moscow Evening, the Moscow Pravda, the Megapolis Express and the Evening Club about Poetry, Literature, Movies, Religion, History, Music, Opera, Ballet, Politics and Australian Arts, where he is a contributing editor. His literary works and articles are available in English, French, Russian, German, Japanese and Kazakh for readers. Ryuntyu was able to dedicate himself entirely to literature following the success of <Rudolf Nureyev: without Make-up> in Russia, a gloomy satire on sexuality published in 1995. Ryuntyu’s ironic and often disillusioned perception of the state of affairs in Russia during and after the Communist occupation produced a body of work that is still at the forefront of twentieth-century Russian and Australian literature. A most famous: <The Temptation: Boris Yeltsin>, <On the Way of the Cross: Alexander Solzhenitsyn>, <Idol Russian Gay Culture: Sergey Paradzhanov> and <The Meditation: Bella Akhmadulina and Joseph Brodsky> http://ryuntyu.com/8o/ Yuri Ryuntyu live in Cairns, Great Barrier Reef, Australia + Рюнтю o Культурe Россиян в США The Ronald Reagan Presidential Library and Museum USA http://www.reaganlibrary.com/ + http://ryuntyu.com/BIBLIOGRAPHY.htm + http://ryuntyu.com/DIPLOMA.htm ПРОДОЛЖЕНИЕ HA ПОЭЗИЯ: РУССКО-ЯЗЫЧНАЯ АВСТРАЛИЯ-ХХI ВЕК THE MODERN RUSSIAN LITERATURE: POETRY RUSSIAN-SPEAKING AUSTRALIA-XXI CENTURY http://stihi-ru.com/ ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: РУССКО-ЯЗЫЧНАЯ АВСТРАЛИЯ-ХХI ВЕК THE MODERN RUSSIAN LITERATURE FOR CHILDREN: RUSSIAN-SPEAKING AUSTRALIA-XXI CENTURY http://ryuntyu.com/ Visit 10 AUSTRALIAN WEB-sites IN AUSTRALIA: THE MODERN RUSSIAN LITERATURE FOR CHILDREN: RUSSIAN-SPEAKING AUSTRALIA-XXI CENTURY http://ryuntyu.com/ Отчий Дом - Ну, а как твое путешествие? - дотронулась до моего плеча дочка. - Я не знаю, что думать. Шокирован донельзя. Во сне все перемешалось. Я благодарен тебе. Я счастлив. Это бесценный подарок, - ответил я, пряча слезы. - Это только начало... Иуда очень стар. Ведь он с Христом с одного года, - пояснила она, обмахивая веером мое сырое лицо. - Неужели? Это совершенно невероятно, - удивился я, забыв обо всем, что было со мной до этих слов. - Искариот ищет наследника. Как ты догадываешься? Я открою тебе тайну. Он должен умереть в две тысячи лет, - закончила она. - Это значит в двухтысячном году сегодняшнего века? - Нет. Вот и опять не так! Христос родился за четыре года до его официального... "юбилея". Все календари врут. Это для нас открыл его брат, - потупила она глаза, сдерживая боль. - А это значит 1996 А.Д. после рождения Христа? - перевел я ее "немые" слова в человеческую речь. - Да, конечно, Отец. У меня нет секретов от него и особо от тебя. Он... выбрал меня в Хозяйки Этого Мира. Просто говоря - Ангелом Хранителем Земли. - Но это совершенно невозможно! Никому не доверят это! Тебе требуется прожить почти... как ему. Мне сказала 2С2Г... откровенно. Половину своей жизни... человеческой жизни! Я боюсь смерти... навсегда. Я не хочу верить!! Я отказываюсь жить, если горе уже случилось. Ты уже... вот-вот умрешь. Через какое-то... нелепое двадцатилетие!? Только не это! Ах, только не это! Пожалуйста, только не это... Тебя потребуют на небо. Тебе умереть в возрасте Христа? Я не смогу перенести смерть своего ребенка так скоро! В тридцать три! Все, все, все... пошли мне Бог испытать, но не смерть моей девочки! - дрожал мой голос. Я торопливо вытер испарину на лбу. Начал рыдать, как раненое животное. Она тихо села на пол и обняла мои колени. - Речь не об этом, Отец! Иуда уже изменил все. Закон... на моей стороне. Теперь уже Первый закон Космоса защищает меня. Ты знаешь, что мне пятнадцать. Вопрос не в моей смерти через семнадцать с половиной лет. Он думает о другом... своем. Я не готова ломать извечный Закон о Неприкасаемости к Информации. Он возник после ошибки с Нострадамусом! Ты уже знаешь об этом от 2С2Г? - ответила она предельно сосредоточенно. - Вопрос сложнее. Я должна получить... благословение на будущие две тысячи лет! Иначе говоря, на следующие две сотни веков... сотни две. Может и дольше! Это и есть Второй Закон Вселенной. Это свято для миллионов цивилизаций. О том тебе еще расскажет мудрая 2С2Г. Только мой отец... ОТЕЦ! Только ты можешь мне это дать. Разрешение же на Иудову роль возможно после этого! Только ты... единственный, мой генетический отец, - печально и покорно опустилась она передо мной на колени, - можешь решить мою судьбу. Я и Он умоляем тебя об этом! Подумай... опять. - Ну... ясно. А тогда? Я должен умереть до тебя. А ты... будешь горевать несколько тысячелетий с моим благословением? Зачем меня казнит Бог? Полина! - Нет, ты будешь жить бесконечно... долго. Ты будешь отвечать за все мои поступки. Ты будешь воодушевлять, желать мне добра и ободрять меня. Все... будет, как... с братом. - Как... Христом? Его братом! - меня пронзило предчувствие, как электроудар. - Нет, моим братом... не хочу жертвовать ни в коем случае. Разве у меня нет брата? Ведь он мой двойник, как Иуда для Христа. - Я отказываюсь понимать, - выдохнул я, побледнев до смерти, Поняв, что это не сон и не игра. Она стояла на коленях. Боится подняться! - И тебя могут распять, как его? - застонал я сквозь неистовые слезы отчаяния и родительского горя. - Надеюсь, что нет, Отец. Но, согласись? Ведь ты и сам догадываешься о том, что ответа не может быть за две тысячи лет... часто. От сегодняшнего дня? Все мы имеем дело с людьми. Все возможные математические модели хаоса... не работают. Во всяком случае, никогда не работали... исправно и всерьез, - дочь грустно заглянула в мои глаза. Я опять заплакал. Я сел на стул. Обнял ее за плечи. Я боялся любых тайн между нами. Знал, что ее судьба решена. Слезы были безостановочны. "Я хочу для тебя счастья! Я не хочу для тебя... боли, крови, мучений, истязаний, горечи и одиночества меж дикарей", - думал я об этом, гладя ее по щеке. - Я знаю все. Я слышу твой внутренний голос. У меня нет страха. Ведь кто-то должен все это сделать. А я... готова, - погладила она меня по голове, не вставая с колен. - Я всего хочу. Я действительно хочу этого... всего, - сказала она, делая паузы между каждым словом, поочередно. Я сидел без сил возразить ей... Я любил ее. Что я мог сказать? Как я мог возразить против ее креста? Ее... судьбы? - А почему... тебе нужен брат-двойник? У него такая же кровь? Скажем... генетика, как у тебя? - отвел я глаза в сторону, боясь смотреть на нее. - Это Третий Закон для всех цивилизаций, которые посылают Иуд на свои планеты к... предкам. У меня должен быть брат, требуют они... и его. Он может заменить меня... если что-то случится. - Непредвиденное? Как с Христом? - выкатились мои глаза из орбит черепа от животного ужаса. - Да... выбор есть. Если, не дай Бог, я взойду на Голгофу, то... Он вернется сюда. Он возьмет на себя заботу обо мне. Да и вообще это проще, потому как мы генетически единообразны. А поэтому не надо чрезмерной энергии для посылки нас от звезды к звезде... зачастую. Он подходит для сохранения моей миссии мира, покоя. Это надежно охраняет от... диких и потусторонних цивилизаций из далекого Космоса... - ... которые иногда тревожат развитие земных цивилизаций, - догадался я. - Да, пожалуй, и так! Ведь непредвиденные внедрения... случайных вампирных цивилизаций всегда возможны. Поэтому... присутствие посланца... закон, - остановилась она, боясь продолжить. - ... прямо на месте - необходимо, - закончил я, читая ее мысли. Выходит, что близнеца трудно генетически "подделать". Вы, брат и сестра. А значит, вы и есть... как ключ для одного замка?! Мы надолго задумались. Я слышал ее сердце. Оно билось размеренно и спокойно. Между нами воцарилась сокровенная минута ожидания. Невидимый циферблат стал пощелкивать секундными стрелками. Это было бесконечно. Мы знали, что! Именно я должен... сделать. Я, и непременно я, обязан буду принять решение. Нет, здесь не было... гипнотического результата работы 2С2Г. Здесь было то, что могло быть лишь между смертными. Началось мое внутреннее прощание с моим ребенком. Меня охватила тоска. Что должно стать моим решением? Кто оправдает меня? Где стены святых храмов, что укроют меня от себя? Что должно стать моим причащением... без давления или подталкивания. Я все знал. Понял до слепой уверенности, что реплика всех моих психогенетических параметров земного гуманоида идет через "весы" для... для тысяч и тысяч звездных цивилизаций. Моя скрытность или неискренность могли повредить всем. Я знал, что... только два года осталось до смерти СТАРОГО АНГЕЛА ХРАНИТЕЛЯ - сегодня был 1996... пока. - Я на твоей стороне, дочь, - молчаливо мотнул я головой в ответ... на согласие с ними. - Ну, тогда вот тебе подарок, - захлопала в ладоши Полина. Чувство нежности, доброты и ласки растворило мое тело. Я обожал мир вокруг себя, как никогда раньше! Нет, она не касалась больше меня. Она отрешенно стояла в полный рост. Между нами небо. Нас слило чувство общей крови, я был ее НАЧАЛОМ. Мы любили друг друга без ума. Такого не было в моей жизни. Это - безмерно. Взаимно. Нам не нужны слова. Я лишился дара речи. Перестал говорить с собой. В этом не было нужды. Мой голос оборвался и замер навсегда. Ее подарком для меня стала... телепатия. Я знал, что здесь и началась для меня новая жизнь. Это случилось само собой после моего неловкого кивка головой. Мир словно умер для нас. А может, она его остановила ради меня! Я чувствовал запах ее тела. Ее теплая кожа излучала серебристое тепло. Стук ее пульса отдавал мягкими ударами в моих висках. Она любила отца, как... Бога. Я был для нее в новом обличии. Я был всем и везде. Я стал ее духовным властелином на следующие два тысячелетия. Теперь она была "готова" взять Мир в свои руки. Благословение получено! Нежность... существо, способное любить все человеческое, тленное... в смертной простоте и естественности земного... моя дочь... ей все дано из Космоса. - Моя миссия вступила в силу... уже. Ты понимаешь, ОТЕЦ, - улыбнулась она грустно и безропотно. Ее белые волосы завивались на глазах... в петли. Я содрогнулся. На меня смотрели глаза библейской овцы. Сама вечность вглядывалась в меня с неба. Я открыл в себе рыбака... готового забросить невод в поисках... истинных рыб! А может "истин", которые приняли образ золотистых карасей... как знать? Немного помолчав, она отошла от меня и, поставив чашку на плиту, прикоснулась к ней пальцем. Вода немедленно вспенилась, испаряясь от чрезмерного нагрева. Стекло лопнуло и разлетелось вдребезги по кухне. Сконфуженно улыбнулась. - Мне надо больше упражняться с этими... кухонными делами, - подмигнула мне, собирая куски в совок для мусора. - Впрочем, а ты-то... что здесь "сам-то" делаешь? - подмигнул я ей, концентрируя свое внимание на стеклышках и показывая пальцем на себя. На наших глазах они склеились в форму и послушно поплыли по воздуху в направлении моей левой руки. - Позвольте, а откуда осколки знают, что я - левша? О нет, дай-ка и мне сделать то же, - стал я кипятить воду в исправной чашке, думая о нагреве. Секундой позднее вода уже бурлила, медленно разбрасывая золотистые пузыри на стол. Я не верил глазам, так как "чаинки" были синтезированы в воде неизвестно откуда и как. - Ну... ладно. Хватит этих чудес... на сегодня, - подхватила она меня под руку, увлекая за собой в ландышевый сад за домом. Птицы пели, раскрыв оранжевые и красные перья. Было видно - живые певучие комочки любят нас. Они весело садились на наши плечи, руки... голову. Это было необычно. Они не насторожены. Все доверяли нам. Признавали в нас... своих. Они чувствовали за нами... братьев, сестер, отцов или своих матерей. Птицы... улыбались нам. - Ну, как тебе... это нравится? - Да... мне все в пору. Это восхитительно, Полина! Я лег на траву. Глаза побежали по облакам. Задумался о своей судьбе. - Что меня ждет? Я не знаю. - Никто не знает, - ответил внутренний голос. - Никто не знает, - четко добавила эхом Она. Я знал, что сделал еще одно открытие. Я начал отличать два голоса в своей голове. Я больше не путался в догадках: где мой? где его? где ее? Я отделил себя от всего второстепенного. - Это моя тройственность. А все-таки "откуда"... это? - Да! Как Бог, античный Бог... в трех лицах. Бог-отец, Бог-сын, и Святой Дух, - снова ответила эхом 2С2Г. - А... кто Святой Дух? Ведь... остальные мне уже... знакомы! Разве не так? - Так! - добавил чей-то голос, от которого я отмахнулся. - Ну... а все же где Святой Дух? - настаивал я, требуя ответа неизвестно от кого. - Это... 2С2Г, - обвела дочь пальцем вокруг моей головы на 360 градусов. Откуда-то появившись... нос к носу... со мной. Мои волосы встали дыбом. Это походило на прическу клоуна. - Перестань чудить... Полина! Я не хочу походить на панка, - грубо обрезал я ее. На какую-то долю секунды у меня появилась ненависть к моему любимому ребенку. Ее лицо исказилось от боли. Красные пятна выступили на руках, шее и ногах. Она еле удержалась на ногах от удара ветра, который готов был свалить ее, как тростинку на землю. - О, прости... родная. Прости, - обхватил я ее, готовую упасть без чувств навзничь. Я видел, как она теряет последние силы под напором стихий. Испуг помог мне овладеть собой! А значит... насторожиться. Все вокруг немедленно стихло. Упавшая тишина раздавила слух. Негодование пропало... без следа. Мы беззвучно сели. Молчали. Я понимал, что недооцениваю мою силу. Ее сверхчеловеческая чувствительность еще была незрелой... хрупкой. Разве она не только-только вступила в свои права... после моего благословения и своей присяги! Ведь она едва начала ощущать свою безграничную зависимость от меня. А я... безответственно все еще оставался для нее самовластным ОТЦОМ. Я не понял этого... до конца. Не отдал в том себе отчета. Мы лишь начали учиться быть зависимыми друг от друга. "Мои бурные страсти и случайные решения становились опаснее ножа. Моя человеческая грубость обернулась... ядом для нее. Я должен изменить себя". - Поклялся я себе. "Мы поняли это сейчас. Мы начали ощущать бесценность нашего существования... дочь и отец. Мы едва-едва начали учиться... быть вместе. Нам нельзя двигаться... без согласия между нами". В своем слепом гневе на мнимое непослушание или на ее невинную шутку... я обрушил всю мощь своей ментальной энергии. Забыв об опасности, что таится в даре, которым наделил меня Космос. Я устыдился сам себя. Я не хотел признаться себе... меня пугает ее судьба... ради самого себя? Вот отсюда шло бесконтрольное раздражение! Я... замер от ужаса... потерять ребенка! Ведь моей силы, моего могущества над миром людей могло бы хватить, чтобы снять любого с креста или, шутя, оживить Лазаря. Разве я не был свидетелем того, чего хватает на перенос из одной галактики в другую. Но я все же оставался слепым! Я верил и не верил в себя! Я ничего не понял. Привычно играл сам с собой. Я потакал своей отцовской прихоти... забыв про общечеловеческую слепоту. Но, на жизнь в двух мирах... Трудно устоять. Нет силы у меня! Нет! Я должен найти свое место! Я все еще... Человек! Я должен быть... осторожен в любви к моему ребенку. Я боюсь Креста для нее! Для... себя? А как быть со своей судьбой на будущие две тысячи лет? - Боже, оберегай меня и мое близкое дитятко, - заговорил я на незнакомом старославянском языке. - Я всегда на стороне моей сладкой... дочки-кровинушки. Береги нас друг для друга, Бог. Она приоткрыла глаза. Ее горькие слезы были... солью для ран моего сердца. - Я клянусь... никогда не гневаться на тебя, - поцеловал я ее сквозь наши рыдания. Она открыла рот и произнесла мужским голосом, от которого у меня обмерло сердце: - Я показала пример тебе. Так что ты будешь делать... именно то, что я сделала для тебя... тебя! Отец, хочешь ли ты... избрать эту чашу страдания для меня? Не моя воля теперь, но твоя воля... воля! Должна быть... ОТЕЦ. В твои руки я отдаю свою душу... душу. Да, я знал... чей это голос. Моя одежда вздыбилась, как на клоуне. - Ты опять... ПАНК, пап? Разве не так? - расхохоталась она задорно, поставив свой голос на место... девичьего контральто. Я серьезно посмотрел на мою девочку-подростка и прочел наизусть то, что я знал из школы: "Ангел с небес появился перед ним и укрепился в нем. В великой муке он очень усердно молился, его пот был подобен каплям крови, падающей на землю”. Она вздрогнула, как от звука хлыста в воздухе над моей головой. Я остановил мои воспоминания. Слезы затмили мой взор. Я был чудовищно расстроен. Оставался не в себе. Я слизывал соль с прокусанных губ. Понял. То было от страха потерять... ее. Мне хотелось выть от бессилия изменить ее судьбу... свое прошлое. - Ты... знаешь. Я умру, если ты... будешь в Гефсиманском саду... одна! Я имею в виду... один на один с собой, - обнял я ее, дрожа всем телом. Я не переживу одиночества один на один с Вечностью, Космосом и Предательством... безумная боль. Ты обещаешь мне избежать этого! Хорошо? Полина... Полина. - Нет... это невозможно! Если это случится, то я буду один на один с Ним. А Он? Это и есть мой брат... Матвейка... Матвейка. Разве не так? Она испуганно перекрестилась, помолчала и добавила: "Впрочем, история атлантов никогда еще не повторялась... как 2С2Г помнит. Все было без повторов для тысяч галактик... соседей. Все и всегда было иначе и по-новому!" За окном раздался шум. Я выглянул и вернулся к ней. Не удержавшись, я предостерегающим жестом указал на сына. Он уже возвратился из школы и играл под окном кухни с соседскими хулиганами в футбол. - А... брат? Если это и случится, то... у меня есть Матвейка. Я полагаюсь на него. Я доверительно мотнул ей головой. Затем прочел строки из Библии, которую я достал из мятых вельветовых брюк: "Некий молодой человек, одетый только в кусок полотняной ткани, следовал за Иисусом. Они пытались задержать его, но он убежал нагим, оставив позади Марка кусок ткани...” Полина раскатисто захохотала в ответ, держась за живот. - Я знаю, это мой... Иуда! Тот самый Искариот был в серебристом скафандре. Он прибыл, чтобы поговорить со своим братом. Догнать? Это невероятно... смешно. Как задержать его, когда он бегает... со скоростью света? Нет... это все очень даже смешно. Он... винился передо мной за то, что грубо использовал антигравитационную механику и остался... голым... тогда. Антигравитационное поле сняло иллюзию... иллюзию прикрытости его тела - серебристый туман... Да, Иуда... был совсем голый! Это... смешно! Оказался наг... гол. Ведь в Библии описано то как... кусок ткани, - не могла она остановить смех. Я серьезно посмотрел на нее. Я не мог согласиться со смехом над Библией! Она немедленно остановилась. В ней как будто что-то обломилось. Она... испуганно смотрела на мои напрягшиеся руки. Пальцы дрожали, рассыпая электрические искры... вокруг нее. - Я не хочу Гефсиманского сада, - выдохнул я, - для тебя... Полина! Мне хочется выть от боли. Я протянул ей свои ладони. Здесь выступили капли моей живой крови. Наши глаза встретились на поверхности капель. В ответ они немедленно загустели. Превратились в шелуху или какие-то рубиновые пленки. - Я учусь понимать тебя. - Всхлипнула. - Глубина твоих чувств незнакома мне до конца, Отец. Как важно, что у меня есть еще... несколько лет. Учи меня. Я очень прошу! Ведь... я еще подросток, - вытерла она мою кожу платком. Он рассыпался в прах от избытка ее и моей энергии. Хлопок не выдержал нашего двойного взгляда. - Ну ладно, поживем - увидим. Скажи мне лучше о другом. А ты встречалась с... Христом? - неуверенно спросил я, сглатывая слова и с трудом переводя дыхание. Я боялся ее ответа! Она чувствовала все. - Нет. Мне не дан доступ к его информации. Спроси об этом Иуду. Как Отцу... тебе все дозволено! А я? Я же могу узнать об этом только после смерти... Иуды, - ответила она печально, съежившись в комок и став на какое-то время невидимой для моих глаз. Казалось, я ощутил дрожь не своего, он ее дрожащего тела. - Почему? - спросил я, дождавшись, когда она приготовилась к разговору. - Это еще один Закон... Вселенной. Христос был ошибкой и Искариот... заменил его. Я... заменю Иуду, а Матвейка будет... дублировать меня в критической ситуации для... мира. Если что-либо смертельное будет угрожать ходу нашей гуманоидной цивилизации потомков Атлантиды... как-то. Согласен? - А что ты знаешь? До... него? - До... Христа? - расслышал я, зная, что мой вопрос она ловит на лету. - Я знаю... помню. Все! - был ее ответ. - Все? Даже без... Иуды? - вздрогнул я, боясь за источник ее знаний. - Да. Я знаю Все! - задрожала она от волнения, что было, сродни гордости за свою самостоятельность. - Ты поможешь и мне узнать об этом? - удивленно уставился я на дочь. В ответ она взяла мои ладони. Затем растопырила десять пальцев и положила их себе на живот. Исчезла пара секунд. - Ну, вот и все. Я готова! А теперь обними мой затылок и прислони лоб ко лбу, - подтолкнула она меня к себе. Я увидел особо глубокий Космос. Звезды, черные дыры, хвосты комет... стояли без движения. Вокруг звучали инвенции Иогана Себастиана Баха. - Откуда ты хочешь начать движение... вспять? Воздух заколебался. Жидкое стекло оплавилось. Мое тело вошло... в никуда. © Copyright: Рюнтю Юри, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
