***Антон Павлович Чехов Полное собрание сочинений в тридцати томах Том 27. Письма 1900-1901
2 января 1900 г. Ялта.
Здравствуйте, милая актриса! Вы сердитесь, что я так долго не писал Вам? Я писал Вам часто, но Вы не получали моих писем, потому что их перехватывал на почте один наш общий знакомый*. Поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем. Желаю Вам в самом деле счастья и кланяюсь Вам в ножки. Будьте счастливы, богаты, здоровы, веселы. Мы живем ничего себе, много едим, много болтаем, много смеемся и о Вас вспоминаем очень часто. Маша расскажет Вам, когда вернется в Москву, расскажет, как мы проводили праздники. Я не поздравляю Вас с успехом «Одиноких»*. Мне всё еще мерещится, что все вы приедете в Ялту, что я увижу «Одиноких» на сцене и поздравлю Вас сердечно, по-настоящему. Я Мейерхольду писал и убеждал в письме не быть резким в изображении нервного человека*. Ведь громадное большинство людей нервно, большинство страдает, меньшинство чувствует острую боль, но где — на улицах и в домах — Вы видите мечущихся, скачущих, хватающих себя за голову? Страдания выражать надо так, как они выражаются в жизни, т. е. не ногами и не руками, а тоном, взглядом; не жестикуляцией, а грацией. Тонкие душевные движения, присущие интеллигент<ным> людям, и внешним образом нужно выражать тонко. Вы скажете: условия сцены. Никакие условия не допускают лжи. Сестра говорит, что Вы чудесно играли Анну*. Ах, если бы Художественный театр приехал в Ялту! В «Нов<ом> времени» очень похвалили вашу труппу*. Там перемена курса; очевидно, и в Великом посту будут хвалить* всех вас. В февр<альской> книжке «Жизни» будет моя повесть* — очень страшная. Много действующих лиц, есть и пейзаж. Есть полумесяц, есть птица выпь, которая кричит где-то далеко-далеко: бу-у! бу-у! — как корова, запертая в сарае. Всё есть. У нас Левитан*. На моем камине он изобразил лунную ночь во время сенокоса. Луг, копны, вдали лес, надо всем царит луна. Ну-с, будьте здоровы, милая, необыкновенная актриса. Я по Вас соскучился. Ваш А. Чехов. А когда пришлете Вашу фотографию? Что за варварство! На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, д. Мещериновой.
2 января 1900 г. Ялта.
Драгоценный Алексей Максимович, с новым годом, с новым счастьем! Как поживаете, как себя чувствуете, когда приедете в Ялту?* Напишите поподробней. Фотографию получил*, она очень хороша, спасибо Вам большое. Спасибо и за хлопоты насчет нашего попечительства о приезжих*. Деньги, какие есть или будут, высылайте на мое имя или на имя Правления Благотворительного общества — это всё равно. Повесть в «Жизнь» уже послана*. Писал ли я Вам, что Ваш рассказ «Сирота»* мне очень понравился и что я послал его в Москву превосходным чтецам? На медицинском факультете* в Москве есть профессор А. Б. Фохт, который превосходно читает Слепцова. Лучшего чтеца я не знаю. Так вот, я ему послал Вашего «Сироту». Писал ли я Вам, что мне очень понравился в Вашем третьем томе* «Мой спутник»? Это такой же силы, как «В степи». Я бы на Вашем месте из трех томов выбрал лучшие вещи, издал бы их в одном рублевом томе* — и это было бы нечто в самом деле замечательное по силе и стройности. А теперь в трех томах как-то все переболталось, слабых вещей нет, но впечатление такое, как будто эти три тома сочинялись не одним, а семью авторами — признак, что Вы еще молоды и не перебродили. Черкните два-три словечка. Жму крепко руку. Ваш А. Чехов. Средин Вам кланяется. Мы, т. е. я и Средин, часто говорим о Вас. Средин Вас любит. Его здоровье ничего себе.
7 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Сергей Николаевич! Гонорар за новогодний рассказ «На святках» я получил*, благодарю Вас; рассказа же — увы! — не получил, и теперь повторяю мою покорнейшую просьбу — выслать мне номер, в котором был напечатан этот рассказ. «Петербургской газеты» здесь, в Ялте, не получает никто из моих знакомых, и волей-неволей приходится наскучать Вам. Слухи о том, что зимой я буду в Петербурге, к сожалению, не достоверны*. Доктора не пускают меня. В этом году я чувствую себя лучше, чем в прошлом, но всё же еще нахожусь под опекой докторов. Поздравляю Вас и Надежду Алексеевну с новым годом и желаю Вам всего хорошего, а главное — здоровья. Преданный А. Чехов.
8 января 1900 г. Ялта.
Буду с нетерпением ожидать обещанной Вами «Чайки»*, а пока позвольте еще раз поблагодарить Вас и пожелать всего хорошего. Преданный А. Чехов. 8 января. На обороте: Австрия. Прага. Autriche. Prague. Monsieur B. Prousik. IV. Palack;ho n;m. 357.
8 января 1900 г. Ялта.
С новым годом, с новым счастьем! Праздники прошли, сегодня я проводил гостей, остался опять один* — и хочется писать письма. Поздравляю Вас и желаю всего хорошего — здоровья, многолетия. Кланяюсь Анне Ивановне, Насте и Боре и шлю им пожелания из глубины сердца; кланяюсь и той неизвестной, которая написала мне письмо на Вашей почтовой бумаге* (с вензелем А. С.) и не подписалась. Мое здоровье недурно, я чувствую себя лучше, чем в прошлом году, но всё же доктора не пускают меня из Ялты. А этот милый город надоел мне до тошноты, как постылая жена. Он излечит меня от туберкулеза, зато состарит лет на десять. Если поеду в Ниццу, то не раньше февраля*. Пописываю помаленьку; недавно послал большой рассказ в «Жизнь». Денег мало, всё, что до сих пор получил от Маркса и за пьесы, уже испарилось. То, что Вы сообщаете о подписке на газеты, интересно. «Новости» падают, и это не удивительно. «Свет», очевидно, уже утратил значение самого дешевого органа. «Сев<ерный> курьер», правда, очень читается в провинции. Если судить о кн. Барятинском по его газете*, то, признаюсь, я виноват перед ним, так как рисовал его себе далеко не таким, каков он есть. Газету его, конечно, прикроют, но репутация хорошего журналиста за ним останется надолго. Вы спрашиваете: почему «Сев<ерный> курьер» имеет успех? Потому что наше общество утомлено, от ненавистничества оно ржавеет и киснет, как трава в болоте, и ему хочется чего-нибудь свежего, свободного, легкого, хочется до смерти! Вашу повесть* я, кажется, сдал в московский магазин для передачи Вам или забыл ее на своей москов<ской> квартире. Поищу и пришлю. А Вы пришлите мне Вашу пьесу, я возвращу Вам ее тотчас же по прочтении. Велите высылать мне «Историческ<ий> вестник» — кстати сказать, а если милость Ваша будет на то, то и календарь. В прошлом году я не имел Вашего календаря*. Пришлите в переплете. Здесь я часто видаюсь с акад<емиком> Кондаковым. Говорим о Пушкинском отделении изящной словесности*. Так как К<ондаков> будет участвовать в выборах будущих академиков, то я стараюсь загипнотизировать его и внушить, чтобы выбрали Баранцевича и Михайловского. Первый, замученный, утомленный человек, несомненный литератор, в старости, которая уже наступила для него, нуждается и служит на конно-жел<езной> дороге* так же, как нуждался и служил в молодости. Жалованье и покой были бы для него как раз кстати. Второй же, т. е. Михайловский, положил бы прочное основание новому отделению, и избрание его удовлетворило бы 3/4 всей литературной братии. Но гипноз не удался, дело мое не выгорело. Добавление к указу — это точно толстовское послесловие к «Крейц<еровой> сонате». Академики сделали всё, чтобы обезопасить себя от литераторов, общество которых шокирует их так же, как общество русск<их> академиков шокировало немцев. Беллетристы могут быть только почетными академиками, а это ничего не значит, всё равно как почетный гражданин города Вязьмы или Череповца: ни жалованья, ни права голоса. Ловко обошли! В действ<ительные> академики будут избираться профессора, а в почетные академики те из писателей, которые не живут в Петербурге, т. е. те, которые не могут бывать на заседаниях и ругаться с профессорами. Мне слышно, как кричит муэдзин на минарете. Турки очень религиозны; у них теперь пост, они весь день ничего не едят. У них нет религиозных дам — сего элемента, от которого мельчает религия, как Волга от песку. Вы хорошо делаете, печатая мартиролог русских городов, обойденных взяточниками-инженерами*. Вот что писал известный писатель Чехов в своей повести «Моя жизнь»: Вокзал строился в пяти верстах от города. Говорили, что инженеры за то, чтобы дорога подходила к самому городу, просили взятку в пятьдесят тысяч, а городское управление соглашалось дать только сорок; разошлись в десяти тысячах, и теперь горожане раскаивались, так как предстояло проводить до вокзала шоссе, которое по смете обходилось дороже. Инженеры-путейцы мстительные люди. Откажите им в пустяке, и они будут мстить Вам всю жизнь — и это по традиции. Спасибо Вам за письмо, спасибо за снисхождение. Крепко жму руку и кланяюсь. Ваш А. Чехов.
10 января 1900 г. Ялта.
Лампу купи лишь в том случае, если ее можно выслать по почте. Всё благополучно, мать здорова. И ты будь здорова. Кланяйся замечательной актрисе* и всем. Твой Antoine. 11 янв. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
11 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Владимир Александрович, возвращаю корректуру*. Читать ее было очень трудно, так как типография почему-то не прислала оригинала. Есть пропуски, которые я возобновлял по памяти кое-как; промежутки между полосами тесны, писать негде, пришлось разрезывать, подклеивать, и я едва удержался от намерения телеграфировать Вам, чтобы Вы выслали оригинал. Скажите корректору, чтобы он уже не исправлял, по возможности не ставил бы запятых и кавычек. Пусть в типографии обратят внимание на соединительный знак ~ в тех местах, где абзацы обрывают разговорную речь. Корректуру держал я не долго, только одни сутки. Надеюсь, что моя повесть не задержит книжки. Желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. В Ялте ждут Горького*. Корректура пошла заказною бандеролью одновременно с этим письмом.
11 января 1900 г. Ялта.
Твои Antoine. 11 янв.
12 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Владимир Александрович, вчера я послал рукопись и письмо*, ездил нарочно на пароход, чтобы корректура пришла к Вам поскорее (корреспонденция с парохода идет потом в курьерск<ом> поезде, а не в почтовом). Итак, название повести осталось прежнее. Повесть делить никак нельзя, она пойдет вся в январ<скую> книжку. Еще что? Сделайте распоряжение, чтобы корректор не ставил запятых и кавычек*. Кстати сказать, в шрифте, каким набирается «Жизнь», человеку с зрением средней силы трудно различить точку от запятой. Шрифт немножко изысканный, недостаточно простой. Что еще? А больше, кажется, ничего. Гонорар посылайте переводом по почте. Банка здесь нет, но есть Казначейство, которое оперирует, как банк. Стало быть, деньги Вы сдадите в Госуд<арственный> банк, а мне пришлите в заказном письме вексель. Или еще лучше пришлите переводом через Азовско-Донской банк на Ялтинское общество взаимного кредита. Это лучше, так как возни меньше. Будьте здоровы и благополучны. Преданный А. Чехов.
14 января 1900 г. Ялта.
Милый Александр Акимович, большое Вам спасибо, что вспомнили и прислали письмо*. И я тоже поздравляю Вас с новым годом и желаю, чтобы во всем главном жизнь оставалась по-старому, как была, а в мелочах, буде угодно Вам, — пошла по-новому. Каким интересным, полезным и значительным человеком Вы до сих пор были, таким и оставайтесь. Вашему театру желаю новых пьес и собственного помещения, в остальном же пусть всё остается по-старому. Я жив и почти здоров, но скучаю без культуры, без московского звона. Дорого дал бы, чтобы провести хотя один день в Москве и повидать всех вас. Не приедете ли в Ялту после Пасхи? Взяли бы пять полных сборов*, а главное, здешний театр выстроен нарочно для того, чтобы Вы наняли его для репетиций. Репетировать и отдыхать. Будьте здоровы, крепко жму Вам руку, шлю лучшие пожелания из глубины сердца. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Александру Акимовичу Санину. Каретный ряд, Художественный театр.
15 января 1900 г. Ялта.
Милая Маша, ключ отдай Кирову. Воззвание послал сегодня*. Получил сегодня письмо от «Курьера» — приглашение участвовать в 20-летнем юбилее Гольцева*; собирают капитал для устройства библиотеки его имени в Старой Рузе (такая есть деревня). Эта глупая московская сантиментальность поставит в фальшивое положение прежде всего самого В. А. Никто никогда не празднует 20-летних юбилеев, и если бы какой-нибудь чиновник или актер стал праздновать свой 20-летний юбилей, то первый осмеял бы его «Курьер». О, как это хорошо, что никому неизвестно, когда я начал писать. «Новостей дня» мы не получаем. Похлопочи, чтобы высылали. Если даром нельзя, то заплати шмулям сколько нужно. Мать скучает без газеты. Я купил кусочек берега с купаньем и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе*. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево — шелковица. Вчера я был в Гурзуфе, обедал у той очень красивой (такой красивой, что даже страшно) дамы*, с которой познакомила нас M-me Бонье. Кучукой продается. Для новой дачи понадобятся венские стулья. Бабакай прислал столы и высокие табуреты. Недурно. Лампы не покупай. Я сам привезу ее, когда поеду в Москву. Всё обстоит благополучно. Будь здорова. В Ялте дожди. На нашем шоссе такая грязь, что ни ездить, ни ходить. Ставят ворота. Кланяйся Ольге Леонард<овне> и Гургуле*. Твой Antoine.
16 или 17 января 1900 г. Ялта.
Не знаю, как благодарить Вас за подарки и за Ваше внимание*, которое, верьте мне, я умею ценить. Здоровье мое превосходно. Всё обстоит благополучно. Еще раз крепко благодарю и кланяюсь Вам и Манефе Николаевне. Искренно уважающий и преданный А. Чехов. Вчера в десятом часу Даша вдруг подала самовар. Какова любезность!!!
18 января 1900 г. Ялта.
Милый Петр Иванович, д-р П. П. Розанов уже взыскал с меня 5 р. и записал в члены Пир<оговского> с<ъезда>*. Спасибо Вам за письмо*; давно хочется написать Вам, да всё некогда, завален деловой и офиц<иальной> перепиской. Вчера было 17-е янв<аря> — мои именины и избрание в академики*. Сколько телеграмм! А сколько еще будет писем! И на все надо отвечать, а то потомство обвинит в незнании светских приличий. Бываете ли у Маши? Пили у нее вино? Есть кое-что новое, но сообщу не теперь (некогда!), а когда-нибудь после. Немножко нездоровится. Вчера весь день хворал. Крепко жму руку. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. На обороте: Москва. Доктору Петру Ивановичу Куркину. Тверская, мебл. к-ты «Гельсингфорс».
18 января 1900 г. Ялта.
Милостивый государь Сергей Феоктистович! Я не отвечал так долго на Ваше письмо*, потому что всё наводил справки и придумывал, нельзя ли как-нибудь Вас устроить. Здесь в Ялте, есть «Попечительство о приезжих больных», оно помогает приезжим, рассчитывает устроить когда-нибудь санаторию, но средства у П<опечительст>ва крайне скудны, так что помогать приходится только немногим и понемногу, а санатория будет построена еще очень, очень нескоро. Когда Вы приедете в Ялту и поближе познакомитесь с положением дела, то удивитесь здешней, прямо можно сказать, бедности. У П<опечительст>ва нет и тысячи рублей, которыми оно могло бы располагать в течение зимы, а всё, что могла дать местная благотворительность (жители Ялты), всё давно уже исчерпано. Но всё же больные приезжают сюда и устраиваются кое-как и выздоравливают в большинстве случаев. Обыкновенно привозят с собой хотя что-нибудь, чтобы устроиться в первое время. Вот хорошо, если бы в Москве Вы изыскали какие-нибудь, хотя маленькие, средства; хорошо, если бы Вам оказало поддержку «О<бщест>во вспомоществ<ования> учителям», которое есть в Москве и работает успешно, и если бы кто-нибудь пообещал высылать Вам ежемесячно понемногу; а остальное можно было бы выхлопотать у Попечительства. Как бы ни было, напишите, что и как. Напишите о результате Ваших хлопот, а я в ответ сообщу Вам, как ехать, где остановиться и т. д. Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. А. Чехов.
19 января 1900 г. Ялта.
Вы подписались так: «Хворый Щегол». Вы болеете, милый Жан? Что с Вами? Напишите поподробнее. Узнав на конверте Ваш трагический почерк, я очень обрадовался. Вообще приятно бывает вспоминать о Вас, и если я не поздравил Вас 7-го янв<аря>*, то не потому, что не вспомнил, а потому, что не знал Вашего адреса. Часто встречаю в Ялте на набережной* известную Вам рожу — доктора Лаура, водевилиста и гомеопата, написавшего «Хохотушку». Мы, т. е. я и рожа, раскланиваемся и говорим о гомеопатии и о Вас. Я живу себе помаленьку. Бациллы ведут себя прилично, не либеральничают; по крайней мере, в моих плевках давно уже не было красного... Что новенького, милый Жан? Отчего в Вашем письме Вы так коротки? И если в самом деле хвораете, то отчего? Отчего? Поклонитесь Вашей жене. Мать благодарит Вас за поклон и шлет сердечный привет. Крепко жму руку, будьте здоровы и веселы. Ваш А. Чехов.
19 января 1900 г. Ялта.
Дорогой Василий Михайлович, в ноябре я писал рассказ*, в полной уверенности, что пишу его для «Рус<ских> вед<омостей>», но рассказ растянулся больше чем на лист, и пришлось отправить его в другое место. Затем я и Елпатьевский решили послать Вам накануне Нового года телеграмму, но захлестнула суетня, и мы прозевали настоящий момент. И теперь, так сказать, задним числом, совершая служебный подлог, приходится поздравлять Вас с Новым годом и с ангелом. Простите мне сии многие мои прегрешения! Вы знаете, как глубоко я Вас чту и люблю, и если перерывы в нашей переписке* бывают продолжительны, то виноваты тут чисто внешние причины. Я жив, почти здоров. Бываю болен, но не надолго, и в эту зиму меня ни разу не укладывали в постель. И болел я на ходу. Работал больше, чем в прошлом году, и скучал больше. Без России нехорошо, нехорошо во всех смыслах. Живешь тут, точно сидишь в Стрельне*, и все эти вечнозеленые растения, кажется, сделаны из жести, и никакой от них радости. И не видишь ничего интересного, так как нет вкуса к местной жизни. Здесь Елпатьевский и Кондаков. Первый воздвиг себе громадный дом, который высится над всею Ялтой, второй уезжает в Петербург, чтобы засесть там в Академии, — и рад. Елп<атьевский> бодрится и всегда жизнерадостен, во всякую погоду ходит в летнем пальто; Конд<аков> раздражительно насмешлив и ходит в шубе. Оба часто бывают у меня, и мы вспоминаем о Вас. Варвара Алексеевна писала*, что она купила участок в Туапсе. Ой-ой, но ведь там скучища ужасная. Там чеченцы и сколопендры, а главное — нет дорог и нескоро они там будут. Из всех русских теплых мест самое лучшее пока — южный берег Крыма, это несомненно, что бы там ни говорили про кавказскую природу. Я недавно был в Гурзуфе* около Пушкинской скалы и залюбовался видом, несмотря на дождь и на то, что виды мне давно надоели. В Крыму уютней и ближе к России. Пусть Варвара Алексеевна продаст или подарит кому-нибудь участок в Туапсе, а я ей найду кусочек пляжа с бухтой, с купаньем в Крыму. Когда будете на Воздвиженке, то передайте мой поклон и привет Варваре Алексеевне, Варе, Наташе и Глебу. Воображаю, как выросли Глеб и Наташа. Вот если бы вы все приехали сюда на Пасху, то я посмотрел бы на вас всех. Не забывайте меня, пожалуйста, и не сердитесь. Шлю Вам сердечные пожелания, крепко жму руку и обнимаю. Ваш А. Чехов, d’Acad;mie.
19 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Сергей Николаевич! Будьте добры, сделайте распоряжение, чтобы контора выслала мне новогодний номер, в котором помещен мой рассказ «На святках»*. Контора присылала мне уже два раза, да всё старый, напечатанный в рождественском номере*. Я надоел Вам? Что делать! Я, как Исав, получивший чечевицу*, обязан всякий новый рассказ наклеивать и отсылать брату моему Иакову, живущему на Мал<ой> Морской, 22. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно уважающим. А. Чехов. Ялта. Если бы здесь, в Ялте, знакомые получали «Петерб<ургскую> газету», то я переписал бы рассказ, не беспокоил бы Вас так часто.
21 января 1900 г. Ялта.
Дорогой Григорий Иванович, соответствующее PS в автобиографии сделать можно*, но лучше подождать общего собрания Академии, когда будут произведены окончательные выборы. То, что у меня, по-видимому, подходит для детей — две сказки из собачьей жизни*, посылаю Вам заказной бандеролью. А больше у меня, кажется, нет ничего в этом роде. Писать для детей вообще не умею, пишу для них раз в 10 лет и так называемой детской литературы не люблю и не признаю. Детям надо давать только то, что годится и для взрослых. Андерсен, «Фрегат Паллада», Гоголь читаются охотно детьми, взрослыми также. Надо не писать для детей, а уметь выбрать из того, что уже написано для взрослых, т. е. из настоящих художеств<енных> произведений; уметь выбрать лекарство и дозировать его — это целесообразнее и прямее, чем стараться выдумать для больного какое-то особенное лекарство только потому, что он ребенок. Простите сие медицинское сравнение. Оно, пожалуй, теперь как раз вовремя, ибо я вот уже 4 дня занимаюсь медициной, лечу себя и мать. Должно быть, инфлуэнца. Жар и голова болит. Если напишу что-нибудь, то дам Вам знать своевременно, но издать написанное может только один человек — Маркс! За всё, что издаст не Маркс, я должен буду заплатить 5 000 р. штрафа (за каждый лист). У меня есть брат учитель, Иван Павлович, который возится с детворой уже больше 20 лет. Он прекрасно знает, что детям нравится и что не нравится. При составлении сборника он был бы бесполезен для Вас, редактор он плохой, но если бы Вам вздумалось издать когда-нибудь библиографич<еский> указатель художеств<енных> произведении и статей, пригодных для детского чтения, то брат мог бы сделать Вам немало хороших указаний. Он учительствует в Москве. Его адрес: Нов<ая> Басманная, Петровско-Басманное училище. У него практический нюх. Ваше письмо порадовало меня и подсыпало немножко соды в мое кислое настроение. Спасибо, что вспомнили. Скоро в «Жизни» появится моя повесть — последняя из народной жизни*. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
21 января 1900 г. Ялта.
Милая Маша, я положил твои 5 тыс. в банк на 3 года*, т. е. ты можешь взять их оттуда не раньше, как через 3 года. Каждый месяц (кроме июня и июля, как я говорил тебе) ты будешь получать по 25 р. Или бери это из моих москов<ских> денег, или я буду высылать — это как хочешь. В удостоверение того, что деньги принадлежат тебе, посылаю записочку, которую береги. Вчера у нас были целый день гости. Была та очень красивая дама*, что живет около Гурзуфа. Была m-me Бонье, похожая на красного петуха с белым хохлом. Вечером приходила начальница с Манефой* и по обыкновению сидела долго и изумлялась бесчеловечности гостей, которые сидят долго. Как только она ушла, с матерью сделалось дурно. Лежит бледная, жалуется вялым упавшим голосом на тошноту и слабость. Приехал Альтшуллер. Нашел у матери здоровые легкие, старческое перерождение сосудов и сердца и прописал покой. Сегодня утром вхожу в столовую, а мать уже сидит и пьет кофе. — «Ведь вам, говорю, запретили вставать!» А она: «Надо же мне кофию напиться!» В Ялте туман. День моих именин прошел в угрюмом молчании*, я был нездоров. Нового ничего нет. Скоро в Москве будет д-р Розанов и побывает у тебя. Будь здорова, кланяйся. Твой Antoine.
22 января 1900 г. Ялта.
Милая актриса, 17 янв<аря> я получил телеграммы от Вашей мамы и брата, от дяди Александра Ивановича (подпись — дядя Саша) и Н. Н. Соколовского*. Будьте добры, передайте им мою сердечную благодарность и выражение моей искренней симпатии. Отчего Вы не пишете? Что случилось? Или Вы так уж увлеклись муаровой шелковой подкладкой на отворотах?* Ну, что делать, бог с Вами. Говорят, что в мае Вы будете в Ялте*. Если это уже решено, то почему бы не похлопотать заранее о театре? Здешний театр в аренде, без переговоров с арендатором, актером Новиковым, обойтись никак нельзя. Вот если б поручили мне, то я бы, пожалуй, переговорил с ним. 17 января — день именин и избрания в академики — прошло тускло и хмуро, так как я был нездоров. Теперь я выздоровел, но прихворнула мать. И эти маленькие беды совсем отбили всякий вкус и к именинам и к академическому званию, и они же помешали написать Вам и ответить на телеграммы в свое время. Теперь мать выздоравливает. Видаюсь с Средиными. Они бывают у нас, а я бываю у них очень, очень редко, но всё же бываю. Доктор Розанов (один из тех сумасшедших, которых мы видели в Кокозе)* скоро будет в Москве, побывает у Маши; сделайте так, чтобы он побывал в театре. Итак, стало быть, Вы мне не пишете и нескоро еще соберетесь написать. Виною всему муаровые шелковые отвороты на сюртуке. Я понимаю Вас! Целую Вам ручку. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, угол Мерзляков. пер., д. Мещериновой.
22 января 1900 г. Ялта.
Материя понравилась матери. Занавески для дверей тоже получены. Эти лучше, но всё же жидоваты немножко. Распоряжусь пришить. Нового ничего нет. Всё благополучно. Ворота уже на своем месте. Будь здорова. Твой Antoine. 22 янв. Как здоровье Коновицера?* На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
23 января 1900 г. Ялта.
Новая пьеса*, 1 и 2 акты, мне понравилась, и я нахожу даже, что она лучше «Татьяны Репиной»*. Та ближе к театру, а эта ближе к жизни. 3-й акт не определился, потому что в нем нет действия, нет даже ясности в замысле. Быть может, для того, чтобы он определился и стал ясен, надо сначала написать 4-й акт. В 3-м акте объяснение мужа с женой сбивается на сумбатовские «Цепи»*; и я предпочел бы, чтобы жена всё время оставалась за кулисами и чтобы Варя, — как это и бывает в жизни в подобных случаях, — верила больше отцу, чем матери. Замечаний у меня немного*...Образованный дворянин, идущий в попы, — это уже устарело и не возбуждает любопытства. Те, которые пошли в попы, точно в воду канули; одни, ставши ординарными архимандритами, ожирели и уже давно забыли про всякие идеи, другие — бросили всё, живут на покое. От них ничего определенного не ждали, и они ничего не дали; и на сцене молодой человек, собирающийся в попы, будет просто несимпатичен публике, а в его девстве и целомудрии увидят нечто скопческое. Да и актер будет играть его нелепо. Лучше бы Вы взяли молодого ученого, тайного иезуита, мечтающего о соединении церквей, или кого-нибудь другого, только такого, чтобы представлялся крупнее, чем дворянин, идущий в попы. Варя хороша. В первом явлении в языке излишняя истеричность. Надо, чтобы она не острила, а то все у Вас острят, играют словами, и это немножко утомляет внимание, рябит; язык Ваших героев похож на белое шелковое платье, на котором всё время переливает солнце и на которое больно глядеть. Слова «пошлость» и «пошло» уже устарели. Наташа очень хороша. Напрасно Вы делаете ее другою в 3-м акте. Фамилии «Ратищев» и «Муратов» слишком пьесочны, не просты. Дайте Ратищеву малороссийскую фамилию — для разнообразия. Отец без слабостей, без определенной внешности; не пьет, не курит, не играет, не хворает... Надо пристегнуть к нему какое-нибудь качество, чтобы актеру было за что уцепиться. Знает отец про грех Вари или не знает — думаю, всё равно или не так важно. Половая сфера, конечно, играет важную роль на сем свете, но ведь не всё от нее зависит, далеко не всё; и далеко не везде она имеет решающее значение. Когда пришлете IV акт, еще напишу, если придумаю что-нибудь. Я рад, что Вы почти уж написали пьесу, и еще раз повторяю, что Вам следует писать и пьесы, и романы — во-первых, потому, что это вообще нужно, и, во-вторых, потому, что для Вас это здорово, так как приятно разнообразит Вам жизнь. Насчет академии Вы недостаточно осведомлены. Действ<ительных> академиков из писателей не будет*. Писателей-художников будут делать почетными академиками, обер-академиками, архи-академиками, но просто академиками — никогда или нескоро. Они никогда не введут в свой ковчег людей, которых они не знают и которым не верят. Скажите: для чего нужно было придумывать звание почетного академика? Как бы ни было, я рад, что меня избрали. Теперь в заграничном паспорте будут писать, что я академик. И доктора московские обрадовались. Это мне с неба упало. <См. иллюстрацию> Спасибо за календарь и за «Весь Петерб<ург>»*. Анне Ивановне, Насте и Боре нижайший поклон и привет. Пожалуйста, спросите у Насти, не она ли это прислала мне письмо без подписи на Вашей бумаге (A. S.)*. Рука, кажется, ее. В письме есть слово «писателишки» и речь идет о моей фотографии, купленной у Попова. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. Юрьев хорош. Не нужно только, чтоб и он был должен ростовщице. Пусть лучше Наташа возьмет у нее взаймы потихоньку от отца. Пусть и Варя возьмет, чтобы дать матери.
23 января 1900 г. Ялта.
Сегодня здоровье матери лучше, чем вчера. Держу ее под арестом в комнате, где она раскладывает пасьянс. Завтра разрешу выходить. Погода дрянная. Будь здорова. Твой Antoine. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
24 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Федор Дмитриевич! Рош просит выслать ему* те места из «Мужиков», которые были выброшены цензурой. Но таких мест не было. Есть одна глава, которая не вошла ни в журнал, ни в книжку, это разговор мужиков о религии и властях. Но посылать эту главу в Париж нет надобности, как и вообще не было надобности переводить «Мужиков» на французский язык. Сердечно благодарю Вас за фотографию. Иллюстрация Репина — это честь, какой я не ожидал и о какой не мечтал. Получить оригинал будет очень приятно; скажите Илье Ефимовичу, что я буду ждать с нетерпением и что он, Илья Ефимович, раздумать теперь не может, так как оригинал я завещал уже г. Таганрогу*, в котором, кстати сказать, родился. В своем письме Вы упоминаете о Горьком. Вот кстати: как нравится Вам Горький? Мне не всё нравится, что он пишет, но есть вещи, которые очень, очень нравятся, и для меня не подлежит сомнению, что Горький сделан из того теста, из которого делаются художники. Он настоящий. Человек он хороший, умный, думающий и вдумчивый, но на нем и в нем много ненужного груза, наприм<ер> его провинциализм. Вы пишете «не знаешь, откуда чаять движения воды»*. А вы чаете? Движение есть, но оно, как движение земли вокруг солнца, невидимо для нас. Спасибо Вам большое за письмо, за то, что вспомнили. Мне здесь скучно, надоело, и такое чувство, как будто я выброшен за борт. А тут еще погода дурная, нездоровится. Я всё еще продолжаю кашлять. Желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. На конверте: Петербург. Его Высокородию Федору Дмитриевичу Батюшкову. Литейная, 15.
25 января 1900 г. Ялта.
Михаил Иванович! Получив от Вашего Высокопревосходительства извещение об избрании моем в почетные академики по Разряду изящной словесности*, имею честь покорнейше просить Вас передать Отделению выражение моей глубокой признательности. Не откажите принять уверение в совершенном почтении и преданности Вашего покорнейшего слуги. Антон Чехов. 25 января 1900 г. Ялта. На конверте: Петербург. Его Высокопревосходительству Михаилу Ивановичу Сухомлинову. Императорская Академия Наук От Почетного Академика А. П. Чехова
25 января 1900 г. Ялта.
Седой братец! Посылаю тебе вексель на тысячу рублей*. Запоздал немного, потому что сам сильно запутался и потерял всякое соображение и руки опустил растерянно, кладя латки на свой финансовый кафтан, который, очевидно, починить никак нельзя. Мать здравствует. Я то здоров, то хвораю. Известие об избрании в академики пришло, когда я был нездоров, — и вся прелесть пропала, так как мне было всё равно. Не печатай, пожалуйста, опровержений в газетах*. Это не дело беллетристов. Ведь опровергать газетчиков всё равно, что дергать чёрта за хвост или стараться перекричать злую бабу. И шмули, особенно одесские, нарочно будут задирать тебя, чтобы ты только присылал им опровержения. Из всех беллетристов, каких я знал и знаю, только два писали опровержения: ты и Потапенко. И Потапенку всегда за это ругали, и сам он всякий раз раскаивался. Даже если бы напечатали, что ты делаешь фальшивые бумажки, то и тогда нельзя опровергать; единственный случай, когда прилично нам печатать опровержение, это когда приходится вступиться за кого-нибудь. Не за себя, а за кого-нибудь. На телеграмму я ответил вчера поздно вечером*, тотчас же по получении. «Россия» имеет большой успех в провинции, «Нов<ое> время» падает и падает*. И, по-моему, вполне справедливо. Ну, будь здрав. Напиши хоть 2–3 строчки, как и что. Кланяйся своим. Твой Antoine.
26 января 1900 г. Ялта.
На бланке: Москва. «Русская мысль».
27 января 1900 г. Ялта.
Милый Виктор Александрович, я послал телеграмму*, все-таки позволь еще поздравить тебя письменно. Поздравляю тебя, крепко обнимаю, крепко жму руку и прошу верить, что я люблю тебя и почитаю, как редко кого. В последние 10 лет ты был для меня одним из самых близких людей. Я всё жду того молодого ученого*, о котором ты писал, а он всё не едет. Где он? Конечно, мы его устроим. Погода здесь скверная, в феврале она будет хуже, но, говорят, ялтинский воздух обладает целебными свойствами и в дурную погоду. Я, начиная с 17 янв<аря> (день именин и возведение в бессмертный чин*), был болен и даже подумывал, как бы мне не обмануть тех, кто выбрал меня в «бессмертные», но ничего, ожил и теперь здравствую, хотя, впрочем, с мушкой под левой ключицей. Доктор нашел, что в правом легком совсем хорошо, лучше, чем было в прошлом году. А кроме всего прочего, титулярная болезнь — геморрой. Идея открыть читальню в Ст<арой> Рузе мне совсем не нравится*. Ведь в Ст<арой> Рузе ничего нет, кроме парома и трактира, — это раз; во-вторых, хорошей читальни открыть всё равно нельзя, и, в-третьих, от чтения книжек в читальнях мужики нисколько не умнеют. Надо бы стипендии. Когда будет твой 25-летний юбилей, я предложу в честь твою дать полное гимназическое и университетское образование какому-нибудь «кухаркиному сыну», столь ненавистному твоим принципиальным противникам. В скором времени к тебе по своему делу явится студент (кончивший в ялтинской гимназии), бедняк большой. Его зовут: Максимович, Георгий Андреевич. Пожалуйста, не откажи принять его и поговорить с ним. «Вопль» Крестовской* хорошая вещь; всё хорошо, кроме названия. Вещь в стиле толстовского «Семейного счастья», в манере попахивает старинкой — и так всё деликатно и умненько. Маминская повесть* — это грубая, безвкусная и фальшивая чепуха. Поклонись Вуколу*, поздравь его с прошедшим юбилеем. Будь здоров и счастлив. Твой А. Чехов.
28 января 1900 г. Ялта.
Дорогой Михаил Осипович, что за болезнь у Толстого, понять не могу*. Черинов ничего мне не ответил*, а из того, что я читал в газетах и что Вы теперь пишете, вывести ничего нельзя. Язвы в желудке и кишечнике сказывались бы иначе; их нет или было несколько кровоточивших царапин, происшедших от желчных камней, которые проходили и ранили стенки. Рака тоже нет. Он отразился бы прежде всего на аппетите, на общем состоянии, а главное — лицо выдало бы рак, если бы он был. Вернее всего, что Л<ев> Н<иколаевич> здоров (если не говорить о камнях) и проживет еще лет двадцать. Болезнь его напугала меня и держала в напряжении. Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место. Во-первых, я ни одного человека не люблю так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру. Во-вторых, когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех. Его деятельность служит оправданием тех упований и чаяний, какие на литературу возлагаются. В-третьих, Толстой стоит крепко, авторитет у него громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шаршавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться. Чтобы кончить о Толстом, скажу еще о «Воскресении», которое я читал не урывками, не по частям, а прочел всё сразу, залпом*. Это замечательное художеств<енное> произведение. Самое неинтересное — это всё, что говорится об отношениях Нехлюдова к Катюше, и самое интересное — князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители. Сцену у генерала, коменданта Петропавл<овской> крепости, спирита, я читал с замиранием духа — так хорошо! А m-me Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое. Конца у повести нет, а то, что есть, нельзя назвать концом. Писать, писать, а потом взять и свалить всё на текст из евангелия, — это уж очень по-богословски. Решать все текстом из евангелия — это так же произвольно, как делить арестантов на пять разрядов. Почему на пять, а не на десять? Почему текст из евангелия, а не из корана? Надо сначала заставить уверовать в евангелие, в то, что именно оно истина, а потом уж решать всё текстами. Я надоел Вам? Вот когда приедете в Крым, я буду Вас интервьюировать и потом напечатаю в «Новостях дня». О Толстом пишут, как старухи об юродивом, всякий елейный вздор; напрасно он разговаривает с этими шмулями. Я был нездоров недели две. Перемогался. Теперь сижу с мушкой под левой ключицей и чувствую себя недурно. Не с мушкой, а с красным пятном после мушки. Фотографию вышлю Вам непременно. Званию академика рад, так как приятно сознавать, что мне теперь завидует Сигма. Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения*. А недоразумение произойдет непременно, так как ученые академики очень боятся, что мы будем их шокировать. Толстого выбрали скрепя сердце. Он, по-тамошнему, нигилист. Так по крайней мере назвала его одна дама, действ<ительная> тайная советница, — с чем от души его поздравляю. Я не получаю «Недели». Отчего? В редакции хранится присланная мною рукопись С. Воскресенского* «Глупости Ивана Ивановича». Если не пойдет, пришлите обратно. Будьте здоровы, крепко жму руку. Яше и Лидии Ивановне привет. Ваш А. Чехов. Пишите! На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
28 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемая Мария Федоровна! Крестьянка с. Мелихова Лукерья Денисова, — проживающая в Москве на Канаве, Кадашовский пер., д. Королева, кв. 10, — прислала мне по старому адресу свой паспорт, очевидно, для того, чтобы я обменил его на новый. Так как письмо ее меня не застало в Мелихово, то его из Лопасни послали мне в Ялту. Посылаю Вам паспорт Денисовой с покорнейшей просьбой: будьте добры, передайте его старосте Прокофию и скажите ему, чтобы он распорядился поскорее сделать то, что нужно. Ему это дело видней. Мать благодарит Вас за поклон, а я шлю сердечное спасибо за письмо. За успехи в Вашей школе не беспокойтесь*, в них не сомневайтесь; Вы превосходная учительница. Если увидите В. Н. Семенковича или Евгению Михайловну*, то скажите им, что я кланяюсь и все собираюсь написать им. Кланяйтесь Вашей матушке и будьте здоровы. Преданный А. Чехов. Марьюшка просит поклониться Пелагее и бабушке Анне*. Я тоже им кланяюсь, а также семье Андриановых*.
28 января 1900 г. Ялта.
Тот громадный участок, что против нас (там мы покупали осенью виноград), продается, и хозяин его Параскева обратился к Виноградову за содействием. Если Виноградов спросит тебя, то объясни, какой это участок. Это великолепная земля, вид оттуда замечательный. Бабушка* жалуется на полноту. Арсений потолстел. Каштан ожирел и по целым дням лежит на стружках. Кошки не приходят. Будь здорова. Кланяйся. Твой Antoine. 28 янв. 1900. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешковой.
29 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович, возвращаю прошение с подписью*. Очень рад служить. Что касается книг, то вот Вам мой ответ*. По предпоследнему списку, Вами присланному, книжный магазин «Русской мысли» послал Вам всё, что было в списке, за весьма малыми исключениями. Последний же список, данный мне Вами, не относился к «Русской мысли». Вручая его мне, Вы сказали, чтобы я выбрал то, что найду нужным, и выслал. Я выбрал все издания Солдатенкова, издания Суворина и еще и еще кое-что и выслал Вам без замедления. Если в библиотеке записано то, что мною было выслано в августе из Москвы, то в записи Вы найдете более 50 томов (кроме тех, которых не было в Вашем списке). Солдатенков уступил 25%, а Телешова, Ходского, Мясницкого, Вальтера я приобрел с 100% уступки, «Русская мысль» со своих изданий уступила 25%... Я выслал не все из того, что было в списке, потому что 1) например, Гоголя не стоило покупать, так как уже было объявлено Марксом новое очень дешевое издание, во-2) полагаясь на Ваше разрешение, я позволил себе кое-что не приобретать и в-3) меня погнали из Москвы — это главное. Но все-таки я не чувствую себя очень виноватым по той причине, что чем меньше Вы будете тратить на книги, тем лучше. Копите деньги, чтобы строить помещение, а книги будут. Если бы от меня зависело, то я тратился бы только на журналы и выписывал бы их чертову уйму. Конечно, и книги следует покупать, но только интересные. Нельзя ли потерпеть с книгами до лета? Я сегодня послал «Воскресенье» и «Ченчи» в переводе Бальмонта. Где д-р Гордон* — в Таганроге или в отъезде? И опять все тот же вопрос: как зовут г-жу Арбушевскую, вашу библиотекаршу? Я бы вступил с ней в переписку и попросил ее уведомлять меня всякий раз о получении от меня книг. Часто я посылаю книги с оказией, с полузнакомыми людьми — и мне всё кажется, что эти книги пропали. Мне надоела зима, надоела Ялта. Все кругом киснет, и я кисну. Первый том рассказов своих изд<ания> Маркса я уже послал*. Получили? Вам и Вашей семье желаю всего хорошего, крепко жму руку. Будьте здоровы. Преданный А. Чехов. Я написал в Одессу, чтобы Вам выслали каталоги*. Фруктовые деревья выписывайте от Дайбера, а все остальные — от Роше. Рекомендую пирамидальную акацию, пирамид<альную> шелковицу, пестролистный клен и берлинский тополь, а из кустов — айву (cydonia) и des-modium.
29 января 1900 г. Ялта.
Милый Николай Иванович, спасибо за письмо и поздравление*. Очень, очень радуюсь за Екатерину Ивановну*; когда она приехала в первый раз в Ялту и поселилась у Яхненко, мне было тяжело смотреть, как она тоскует, я жалел ее. Когда же я увидел ее в последний раз осенью, то был поражен переменой. Она не пополнела, а потолстела. Я же не пополнел и не потолстел, а всё в прежнем состоянии. В весе не прибавляюсь, кашляю по утрам. Альтшуллер слушал недавно; говорил, что в правом легком уже чисто; в левом же, вероятно, стало хуже, потому что он поставил мне под левой ключицей мушку. Известие об избрании в академики застало меня в некоторой прострации, когда скверно себя чувствовали и я, и мать, так что я и не разобрал как следует, в чем дело, какого вкуса это звание, а потом, когда выздоровел, то уже была привычка к новому положению, так что на вопрос твой, как чувствуют себя академики, ответить тебе ничего не могу. В том, что печатается в газетах об академиках и Академии, достоверного мало*, так как газеты не осведомлены. «Бессмертными» считаются, как и во Франции, только одни писатели-художники, ординарными же академиками, составителями словаря*, будут, по-видимому, только одни ученые исследователи, которые одни будут работать, везти на себе отделение, — ergo получать жалованье. Звание академика, насколько мне известно из бесед с акад<емиком> Кондаковым, который живет здесь, — дает право неприкосновенности (нельзя арестовать) и право в случае поездки за границу получать от Академии особый «курьерский» паспорт (цензура, таможня), а больше, кажется, ничего. Мне кажется, что я живу в Ялте уже миллион лет. Поздравляю тебя и Екатерину Ивановну с новосельем* и желаю Вам обоим счастья и здоровья. В начале лета, вероятно, увидимся в Москве. Я приеду. А пока жму тебе руку. Поклонись Вячеславу Ивановичу, поблагодари за память*. Твой А. Чехов.
29 января 1900 г. Ялта.
Милая Лика, мне писали, что Вы очень пополнели и стали важной, и я никак не ожидал, что Вы вспомните обо мне и напишете*. Но Вы вспомнили — и большое Вам спасибо за это, касатка. Вы ничего не пишете о Вашем здоровье; очевидно, оно недурно, и я рад. Надеюсь, что и мама Ваша здорова и что всё обстоит благополучно. Я почти здоров; бываю болен, но это не часто — и только потому, что я уже стар, бациллы же здесь ни при чем. И когда я теперь вижу красивую женщину, то старчески улыбаюсь, опустив нижнюю губу, — и больше ничего. Вы познакомились с писательницей?* Воображаю, какие позы Вы принимали перед ней, чтобы скрыть, что у Вас кривой бок. Кстати сказать, весной она будет в Ялте, вот и Вы бы приехали с ней, раз Вы уже условились путешествовать вместе. В Крыму весной очень хорошо. Мне не нравится, что вы живете в «Гельсингфорсе». Ведь есть же мебл<ированные> комнаты и почище. Наконец можно квартиру нанять. Жить в «Гельсингфорсе» — это дурная привычка, которая не кажется Вам дурной, пока Вы живете в нем, но стоит Вам неделю-другую пожить в другом месте, как Вам «Гельсингф<орс>» станет так же противен, как мне. Где Варя? Что она? Свою фотографию я пришлю Вам*, когда местный фотограф приготовит снимки. Меня здесь снимают часто, но фотографий мне не дают. Вы пишете, что уедете в Бердичев*. Разве Вы бежите с кем-нибудь из редакции «Курьера»? С Коновицером? Да? Лика, мне в Ялте очень скучно. Жизнь моя не идет и не течет, а влачится. Не забывайте обо мне, пишите хотя изредка. В письмах, как и в жизни, Вы очень интересная женщина. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Если видаетесь с Гольцевым и Коновицером, то поклонитесь им. И Ольге Петровне непременно поклонитесь.
29 января 1900 г. Ялта.
1) В Торжке я не был ни разу в жизни и никогда из Торжка никому телеграмм не посылал. Выехал я из Петербурга иа другой день после представления «Чайки», провожали меня суворинский лакей и Потапенко. 2) О том, что я продаю Марксу сочинения* и на каких условиях, — Суворину было известно в подробности. На прямо поставленный вопрос, не желает ли купить он, он ответил, что у него денег нет, что покупать мои сочинения ему не позволяют дети и что больше того, что дает Маркс, никто дать не может. 3) Аванс в 20 тысяч — это значит купить произведения за 20 тысяч, так как я никогда не вылез бы из долга. 4) Когда с Марксом было кончено, то А. С. написал мне, что он очень рад совершившемуся, так как его всегда мучила совесть, что он дурно меня издавал. 5) Разговора о направлении «Нов<ого> времени» в Ницце не было*. 6) «Отношения», о которых я писал тебе (об этом, конечно, не следовало бы откровенничать с С<увориными>), особенно стали изменяться, когда А. С. сам написал мне, что нам писать друг другу более уже не о чем. 7) Полное собрание моих сочинений начали печатать в типографии, но не продолжали, так как всё время теряли мои рукописи, на мои письма не отвечали и таким неряшливым отношением ставили меня в положение отчаянное; у меня был туберкулез, я должен был подумать о том, чтобы не свалить на наследников своих сочинений в виде беспорядочной, обесцененной массы. 8) Конечно, всего этого мне не следовало бы писать тебе, ибо все сие слишком лично и скучно, но раз тебя обворожили и представили тебе в ином свете, то, делать нечего, выкладываю все эти 8 пунктов — читай и мотай на ус. О каком-либо примирении и речи быть не может, так как я и С<уворин> не ссорились и опять мы переписываемся, как ни в чем не бывало. Анна Ивановна милая женщина*, но она очень хитра. В ее расположение я верю, но когда разговариваю с ней, то не забываю ни на одну минуту, что она хитра и что А. С. очень добрый человек и издает «Нов<ое> время». Это я пишу исключительно для тебя одного. У нас всё благополучно. Мать была больна немножко, но теперь ничего. Видел ли Машу в Москве? «Северн<ый> край» получаю*. Надо хронику побогаче. Провинц<иальные> корреспонденты хороши, особенно из Вологды. Как Женя*? Ну, будь здоров, поклонись Ольге Германовне*. Желаю Вам обоим здоровья и всего хорошего. Твой А. Чехов. 29 янв. На конверте: Ярославль. Михаилу Павловичу Чехову. Духовская, д. Шигалевой.
30 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Борис Александрович, желтуха — это пустая болезнь*. В громадном большинстве случаев это симптом катара пищеварительных путей — и только. Значит, скоро пройдет, если еще не прошла. Вы спрашиваете: следует ли, написав рассказ, читать его до напечатания?* По моему мнению, не следует давать никому читать ни до, ни после. Тот, кому нужно, сам прочтет, и не тогда, когда Вам хочется, а когда ему самому хочется. В «Жизнь» я напишу*. Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов.
30 января 1900 г. Ялта.
Милая кума, я был несказанно порадован и тронут, получив Вашу милую писульку*. Спасибо Вам, кума, большое спасибо! Мне почти совсем не пишут из Москвы, и я уже так и решил, что пустынник Антоний забыт. Что сказать о себе? Я жив и почти здоров, делаю, как видите, кляксы. По-прежнему я обуреваем страстями, но борюсь с ними, и довольно успешно. Когда меня искушает дьявол, то я хватаю его за хвост и мажу скипидаром, он бросается вон. И однажды даже бес, бросившись, разбил копытом стекло в окне. Нового ничего нет, все по-старому. Будьте, милая кума, здоровы, счастливы, веселы. Кланяюсь Вам низко, до земли и целую ручку. Когда дома кладете поклоны или шепчете молитву, идя по улице в салопе, то поминайте меня в Ваших молитвах!* Вы сердитесь, что в Москве я не был у Вас. Но, милая моя кума, в Москве я ни у кого не был, так как все время похварывал. Простите и смените гнев на милость. Писание говорит: «Да не зайдет солнце во гневе вашем!» Потомственный Почетный Академик А. Чехов. Ялта. На конверте: Москва. Татьяне Львовне Щепкиной-Куперник. Божедомский пер., д. Полюбимова, № 8.
31 января 1900 г. Ялта.
Из Москвы мне никто не пишет, кроме тебя, да и ты пишешь раз в месяц. В марте я уеду за границу на всё лето, должно быть*. Будь здорова. Как прошел юбилей «Русской мысли»?* Нового у нас ничего. Твой Antoine. 31 янв. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешковой.
1 февраля 1900 г. Ялта.
Архитектор сказал, что план будет готов на будущей неделе*. Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 1 февр.
2 февраля 1900 г. Ялта.
Милый Жан, шлю ответ на Ваше последнее письмо*. Станиславского зовут так: Константин Сергеевич Алексеев, Москва, у Красных ворот, собств<енный> дом. Кроме него пьесы читает еще Вл. И. Немирович-Данченко (Каретный ряд, Художественный театр). До сих пор они, кажется, одноактных пьес не ставили. Если пьеса понравится, то они поставят. «Понравится» на их языке значит подойдет, будет интересной в режис<серских> и иных театральных отношениях. Лучше бы Вы написали для этого необыкновенного театра 4-х актную пьесу, щегловскую, настоящую художественную вроде «Гордиева узла»*, без репортеров и без благородных стариков-писателей. Милый Жан, обличения, желчь, сердитость, так называемая «независимость», т. е. критика на либералов и новых людей — это совсем не Ваше амплуа. Господь послал Вам доброе нежное сердце, пользуйтесь же им, пишите мягким пером, с легкой душой, не думая об обидах, Вами понесенных. Вы называете себя моим почитателем*. А я — Ваш почитатель, и самый упорный, потому что я знаю Вас и знаю, из какого материала сделан Ваш талант, и меня никто не собьет с моего крепкого убеждения, что Вы владеете настоящей искрой божией. Но Вы, вследствие обстоятельств*, сложившихся так, а не иначе, раздражены, залезли по колена в мелочи, утомлены мелочами, мнительны, не верите себе, отсюда постоянные мысли о болезнях, о нужде, мысли о пенсии, о Вейнберге. О пенсии Вам рано еще думать*, а Вейнберг, если охладел к Вам, то имел на это некоторое право*, или основание; Вы напечатали протест, обличали Л<итературно>-т<еатральный> комитет, и это тогда произвело на всех тяжелое впечатление, вероятно, потому, что это не принято. Будьте объективны, взгляните на всё оком доброго человека, т. е. Вашим собственным оком, — и засядьте писать повесть или пьесу из русской жизни, не критику на русскую жизнь, а радостную песнь Щегла* по поводу русской жизни, да и вообще нашей жизни, которая дается только один раз и тратить которую на обличение шмулей, ядовитых жен и Комитета, право, нет расчета. Милый Жан, отнеситесь к себе, к своему дарованию справедливо, пустите Ваш большой корабль плавать по широкому морю, не держите его в Фонтанке. Простите всем, кто обидел Вас, махните рукой и, повторяю, садитесь писать. Простите, что я заговорил певучим тоном богомолки. Но я отношусь к Вам искренно, как товарищ, и отделываться коротеньким деловым ответом было бы с моей стороны по меньшей мере не своевременно. Был бы очень рад, если бы судьба привела повидаться с Вами весной. Лаура я давно не видел. Никаких сплетен от него я не слышал*. Мое здоровье не поправилось, но жить можно. В этом году мне лучше, чем было в прошлом. Мать шлет сердечное спасибо за поклон и сама кланяется. Передайте мой привет Вашей жене и будьте здоровы, милый Жан. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
3 февраля 1900 г. Ялта.
Дорогой Алексей Максимович, спасибо Вам за письмо, за строки о Толстом и «Дяде Ване», которого я не видел на сцене*, спасибо вообще, что не забываете. Здесь, в благословенной Ялте, без писем можно было бы околеть. Праздность, дурацкая зима с постоянной температурой выше ноля, совершенное отсутствие интересных женщин, свиные рыла на набережной — всё это может изгадить и износить человека в самое короткое время. Я устал, мне кажется, что зима тянется уже десять лет. У Вас плеврит?* Если так, то зачем Вы сидите в Нижнем? Зачем? Что Вам нужно в этом Нижнем, кстати сказать? Какая смола приклеила Вас к этому городу? Если Вам, как Вы пишете, нравится Москва, то отчего Вы не живете в Москве? В Москве — театры и проч., и проч., а главное — из Москвы рукой подать за границу, а живя в Нижнем, Вы так и застрянете в Нижнем и дальше Васильсурска не поедете*. Вам надо больше видеть, больше знать, шире знать. Воображение у Вас цепкое, ухватистое, но оно у Вас как большая печка, которой не дают достаточно дров. Это чувствуется вообще, да и в отдельности в рассказах; в рассказе Вы даете две-три фигуры, но эти фигуры стоят особнячком, вне массы; видно, что фигуры сии живут в Вашем воображении, но только фигуры, масса же не схвачена. Исключаю из сего Ваши крымские вещи (напр<имер> «Мой спутник»), где кроме фигур чувствуется и человеческая масса, из которой они вышли, и воздух, и дальний план, одним словом — всё. Видите, сколько я наговорил Вам — и это, чтоб Вы не сидели в Нижнем. Вы человек молодой, сильный, выносливый, я бы на Вашем месте в Индию укатил, черт знает куда, я бы еще два факультета прошел. Я бы, да я бы — Вы смеетесь, а мне так обидно, что мне уже 40, что у меня одышка и всякая дрянь, мешающая жить свободно. Как бы ни было, будьте добрым человеком и товарищем, не сердитесь, что я в письмах читаю Вам наставления, как протопоп*. Напишите мне. Жду «Фому Горд<еева>»*, которого я до сих пор не прочел как следует. Нового ничего нет. Будьте здоровы, крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
4 февраля 1900 г. Ялта.
Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 4 февр.
5 февраля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Юлий Осипович, простите, что я до сих пор не прислал Вам списка рассказов*, определяющего, как Вы желали, содержание каждого тома. Во-первых, мне всё время нездоровилось, во-вторых, я считал и сбивался со счета. Теперь я посылаю список тех «Пестрых рассказов», которые должны войти во II том, и тех, уже набранных, которые следует перенести из II в III. Когда типография пришлет мне то, что она уже набрала для II тома, тогда я точно разграничу II и III томы, сочту строчки и буквы и пришлю списки, а теперь не сердитесь и простите мне промедление, виновником которого на сей раз был я один. Прилагаемую расписку* в получении 20 тыс<яч> благоволите передать Адольфу Федоровичу вместе с моей благодарностью за поздравление* (избрание в академики). Позвольте пожелать Вам всего хорошего и крепко пожать руку. Преданный А. Чехов. Много рассказов, я заблудился в них. Рассказ «Нахлебники», о котором Вы писали как о пропущенном* и в пропуске которого я повинился, оказывается, помещен в «Пестрых рассказах» изд<ания> Суворина.
5 февраля 1900 г. Ялта.
Все эти опечатки, особенно «табельные» и «Цыбулякин» (231 внизу), «Цыбулькин» (233, 8-я строка сверху), так аффраппировали меня, что я теперь видеть не могу своего рассказа. Такое обилие опечаток для меня небывалая вещь и представляется мне целой оргией типографской неряшливости — простите мне это раздражение. Оттисков до сих пор я не получил*. Некий Б. Лазаревский*, юрист, выпустивший уже книжку рассказов, сообщил мне на днях, что он послал в «Жизнь» повесть, — и просил меня написать Вам об этом. Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. 5 февр.
5 февраля 1900 г. Ялта.
Позвольте еще раз поблагодарить Вас и пожелать Вам всего хорошего. Будьте здоровы — главным образом. Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.
6 февраля 1900 г. Ялта.
Когда же в Ялту?* Здесь уже пахнет весной. На набережной торгуют цветами, в Мисхоре видели перелетных гусей, в садах кричат птички. Если надумаешь приехать, то напиши. Приеду на пароход встречать и, если уполномочишь, поговорю с m-me Яхненко*. Софью Федоровну поздравляю с именинником, а тебе крепко жму руку и кланяюсь. Черкни, не забывай. Твой А. Чехов. 6 февр. 1900.
6 февраля 1900 г. Ялта.
Милая Маша, в настоящее время в Москве находится Мария Абр<амовна> Альтшуллер. Ее адрес: Мясницкая, Георгиевский пер., д. Бахрушиных, кв. Мирке. У нее для тебя 2 бут<ылки> вина. Пробудет она в Москве дней пять. Пришли с ней икры, беловской колбасы, копчушек и еще что-нибудь. Если тебе почему-либо нельзя побывать у М<арии> А<брамовны>, то пошли к ней посыльного. Альтшуллер лечит мать; и у меня нет другого способа заплатить ему, как дать возможность его жене побывать на моей пьесе — раз она выразила желание побывать. Устрой так, чтобы она побывала на «Одиноких» и «Дяде Ване». Если тебе некогда будет доставать билеты, то напиши Вишневскому, чтобы он, пожалуйста, послал ей билеты по вышеписанному адресу, а потом ты заплатишь ему. Мать здорова, жалуется только на ключицу, всё благополучно. Погода была хорошая, теперь — скверная. Шоссе еще не кончили. Будь здорова. Твой Antoine.
7 февраля 1900 г. Ялта.
Твой Antoine. Отчего не пишешь? 7 февр. На обороте: Москва. Ивану Павловичу Чехову. Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
10 февраля 1900 г. Ялта.
Милая актриса, зима очень длинная, мне нездоровилось, никто мне не писал чуть ли не целый месяц — и я решил, что мне ничего более не остается, как уехать за границу*, где не так скучно. Но теперь потеплело, стало лучше — и я решил, что поеду за границу только в конце лета, на выставку*. А Вы-то зачем хандрите?* Зачем хандрите? Вы живете, работаете, надеетесь, пьете, смеетесь, когда Вам читает Ваш дядя, — чего же Вам еще? Я — другое дело. Я оторван от почвы, не живу полной жизнью, не пью, хотя люблю выпить; я люблю шум и не слышу его, одним словом, я переживаю теперь состояние пересаженного дерева, которое находится в колебании: приняться ему или начать сохнуть? Если я иногда позволю себе пожаловаться в письме на скуку, то имею на то некоторое основание, а Вы? И Мейерхольд тоже жалуется на скуку жизни*. Ай-ай! Кстати о Мейерхольде. Ему надо провести в Крыму всё лето, этого требует его здоровье. Только непременно все лето. Ну-с, теперь я здоров. Ничего не делаю, так как собираюсь засесть за работу. Копаюсь в саду. Вы как-то писали, что для Вас, маленьких людей, будущее покрыто тайной*. Недавно я получил от Вашего начальника Вл. Ив. Немировича письмо*. Он пишет, что труппа будет в Севастополе, потом в Ялте — в начале мая. В Ялте 5 спектаклей, потом репетиции вечерние. Для репетиций останутся только ценные представители труппы, прочие же будут отдыхать, где им угодно. Надеюсь, что Вы ценная. Для директора Вы ценная, а для автора — бесценная. Вот Вам и каламбур на закуску. Больше писать не буду, пока не пришлете портрета. Целую ручку. Ваш Antonio, academicus. Весной труппа будет и в Харькове. Я поеду тогда к Вам навстречу, только никому об этом не говорите. Надежда Ив<ановна> уехала в Москву. Благодарю за пожелания по поводу моей женитьбы*. Я сообщил своей невесте о Вашем намерении приехать в Ялту, чтобы обманывать ее немножко. Она сказала на это, что когда «та нехорошая женщина» приедет в Ялту, то она не выпустит меня из своих объятий. Я заметил, что находиться в объятиях так долго в жаркое время — это негигиенично. Она обиделась и задумалась, как бы желая угадать, в какой среде усвоил я этот fa;on de parlerпрофиль удален, и немного погодя сказала, что театр есть зло и что мое намерение не писать больше пьес заслуживает всякой похвалы, — и попросила, чтобы я поцеловал ее. На это я ответил ей, что теперь мне, в звании академика, неприлично часто целоваться. Она заплакала, и я ушел. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, угол Мерзляковского пер., д. Мещериновой
11 февраля 1900 г. Ялта.
Милый земляк, письмо Ваше получил, фотографий же нет*, вероятно, придут завтра, если Вы не раздумали послать их. Благодарю Вас за подробности, касающиеся театра*, главным образом за бухгалтерию, из которой я вижу, что в этом году у Вас дефициту 15 тыс., в 1901 г. с расширением Щукинского театра будет дефициту только 900 р., а в 1902 г., дивиденту 82 р., а в 1903 г. дивиденту уже 112 р. Весь этот дивидент, пожалуйста, отдайте Морозову, чтобы он ушел, а сами в 1904 г. выстройте свой собств<енный> театр, чтобы иметь не менее +60 тыс<яч> в год. Ведь Вам стыдно иметь меньше. Если взять в соображение, какое большое у Вас дело и какой большой шум идет по всей России, то Вам грех скряжничать и считать дефициты. Вам еще в прошлом году следовало начать строить свой театр. Если в самом деле можно было бы часть сбора 20 февр<аля> отдать в пользу чахот<очных>* больных, то это было бы очень хорошо. Тут несколько благотворит<ельных> обществ, я состою при Попечительстве о приезжих больных — не забудьте это название, чтобы пожертвование не попало куда-нибудь в другое место. Насчет спектакля в Ялте в пользу Попечительства буду просить дирекцию также и я сам. Пьесу напишу, но с условием, чтобы дирекция разрешила мне продавать роли артистам с аукциона. Кто больше даст, тому и роль. Прилагаю вырезку из «Приазовского края»*. Из нее Вы увидите, что в Таганроге меня почитают несмотря на Ваши интриги. Вашим письмом Вы меня очень уважили, и я не знаю, как благодарить Вас. Мой поклон и сердечный привет передайте Гликерии Николаевне*, Немировичу, Алексееву и всем. Будьте здоровы, веселы, кушайте блины и зернистую икру, кушайте семгу, балык, осетровую селянку — и знайте, что изгнанник завидует Вам. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Его Высокоблагородию Александру Леонидовичу Вишневскому. Леонтьевский пер., д. Иордана.
11 февраля 1900 г. Ялта.
11 февраля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Николай Николаевич, большое Вам спасибо за поздравление* и за ласковые слова. Несколько опаздываю с этой своей благодарностью, потому что похварывал, да и кстати же Вам было не до писем. Вы были поглощены интересами земского собрания. О том, как употребить 100 р., пожертвованные г-жей Свербеевой*, я напишу Вам в конце марта или в апреле, когда сам ориентируюсь немножко. Думаю, что ста рублей хватит для двоих. Если же Вы здесь будете на Пасхе, то вместе посоветуемся и решим, что и как. Теперь большая просьба. В начале прошлого года я подал в Серпух<овскую> управу заявление*, в котором просил сложить с меня обязанности попечителя Чирковского училища. Просьба моя, конечно, была гласом вопиющего в пустыне, заявление мое бросили под стол и, вероятно, затеряли, как бы ни было, мне на него не ответили. Затем постоянные дрязги в Талежск<ом> училище, поп, мужики, бьющие стекла*, г-жа Анисимова со своим характером, жалостные письма ее помощницы, полное невнимание управы, ее отчеты по народному образованию — всё это утомило меня и портит мне нервы. Сегодня я послал заявление*, что по расстроенному здоровью и по дальности расстояния не могу продолжать попечительства — ни в Чирковском, ни в Талежск<ом> училищах. Не могу больше!!! Пожалуйста, насколько это от Вас зависит, походатайствуйте, чтобы просьба моя на сей раз была уважена. Поддержите меня в училищном Совете*. Я не боец, и мне попечительство не по характеру, эти все дрязги, письма, которые я получал и получаю, всё время давили меня, как кошмар. Погода в Ялте уже весенняя. Когда солнце, то бывает очень хорошо, когда же нет солнца, то хоть не выходи — сыро и промозгло. Посылаю сердечный привет Надежде Наумовне*, Вам кланяюсь и крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны. Преданный А. Чехов.
12 февраля 1900 г. Ялта.
Я ломал голову над IV актом* и ничего не придумал, кроме того разве, что кончить нигилистами нельзя. Это слишком бурно, крикливо, к Вашей же пьесе более идет конец тихий, лирический, трогательный. Когда Ваша героиня состарится, не придя ни к чему и ничего не решив для себя, и увидит, что всеми она покинута, неинтересна, не нужна, когда поймет, что окружавшие ее люди были праздные, ненужные, дурные люди (отец — тоже) и что она проморгала жизнь, — разве это не страшнее нигилистов? Письма Ваши насчет «Русалки» и Корша очень хороши*. Тон блестящий, и написано чудесно. Но вот насчет Коноваловой и присяжных*, мне кажется, Вам не следовало бы писать, как ни заманчив сюжет. Пусть А-т пишет сколько угодно, но не Вы, ибо это не Ваше амплуа. Чтобы трактовать подобные вопросы смело и уверенно, надо быть прямолинейным человеком, а Вы на половине письма собьетесь, как и сбились, заговорив вдруг о том, что мы все иногда желаем убивать, желаем смерти ближним нашим. Когда невестке становится тошно и невмоготу от больной свекрови, злющей старухи, то ей, невестке, бывает легче при мысли, что старуха скоро помрет, но это не желание смерти, а утомление, немощный дух, досада, тоска по спокойствию. Если этой невестке приказать убить старуху, то она скорей себя убьет, какие бы там желания ни копошились в ее душе. Да, конечно, присяжные люди и могут ошибаться, но что же из этого? Бывает так, что по ошибке подают милостыню сытому вместо голодного, но сколько ни пишите по этому поводу, ни до чего не допишетесь, а только повредите голодным. Ошибаются, с нашей точки зрения, присяжные или не ошибаются, мы должны признать, что в каждом отдельном случае судят они сознательно, что совесть у них при этом бывает крайне напряжена; а если капитан парохода ведет свой пароход сознательно, всё время глядя в карту и на компас, и если пароход все-таки терпит крушение, то не будет ли правильнее искать причину крушения не в капитане, а в чем-нибудь другом, например, хоть в том, что карта давно устарела или дно моря изменилось? Ведь присяжным приходится считаться с тремя обстоятельствами: 1) кроме действующего права, кроме уложений и юридических определений, существует еще нравственное право, которое всегда идет впереди действующего и определяет наши поступки, именно когда мы хотим действовать по совести; так, по закону дочери полагается 1/7 часть, Вы же, следуя требованиям чисто нравственного порядка, идете впереди закона и вопреки ему, завещаете ей столько же, как и сыновьям, ибо знаете, что, поступив иначе, Вы поступили бы против совести. Так и присяжным случается иногда попадать в положение, когда они сознают и чувствуют, что совесть их не удовлетворяется действующим правом, что в деле, которое они решают, есть оттенки и тонкости, которые не укладываются в «Уложение о наказаниях», и что для правильного решения вопроса, очевидно, не хватает еще чего-то, и за неимением этого «чего-то» они поневоле выносят приговор, в котором чего-то недостает; 2) присяжные сознают, что оправдание не есть прощение и что оправдание не освобождает подсудимого от страшного суда на том свете, от суда совести, от суда обществ<енного> мнения; они решают вопрос лишь постольку, поскольку он судебный вопрос, а это уж пусть А-т решает, хорошо ли убивать детей или дурно, 3) подсудимый является на суд, уже измученный тюрьмой и следствием, и на суде переживает он мучительное состояние, так что и оправданный не выходит из суда безнаказанным. Так это или не так, но, оказывается, письмо уже почти кончено, а я, в сущности, ничего не написал. У нас в Ялте весна, нового и интересного ничего нет. В здешней книжной лавке я купил последний том Л. Толстого* с «Воскресением»; оказалось, что это совершенная подделка под издание Толстого, — тонкая работа Клюкина. Спрашиваю: откуда выписали? Ответ: из Одессы от Суворина. Кто это Фома Неверный?* Анне Ивановне, Насте и Боре привет и поклон нижайший. Не побываете ли Вы в Крыму весной? Из Ялты можно было бы на лошадях в Феодосию, в монастыри. Будьте здоровы, кланяюсь Вам. Ваш А. Чехов. «Воскресение» замечательный роман. Мне очень понравилось, только надо читать его всё сразу, в один присест. Конец неинтересен и фальшив, фальшив в техническом отношении.
14 февраля 1900 г. Ялта.
Милая актриса, фотографии очень, очень хороши, особенно та, где Вы пригорюнились*, поставив локти на спинку стула, и где передано Ваше выражение — скромно-грустное, тихое выражение, за которым прячется чёртик. И другая тоже удачна, но тут Вы немножко похожи на евреечку, очень музыкальную особу, которая ходит в консерваторию и в то же время изучает на всякий случай тайно зубоврачебное искусство и имеет жениха в Могилеве; и жених такой, как Манасевич. Вы сердитесь? Правда, правда, сердитесь?* Это я мщу Вам за то, что Вы не подписались. В саду из 70 роз, посаженных осенью, не принялось только 3. Лилии, ирисы, тюльпаны, туберозы, гиацинты — всё это ползет из земли. Верба уже позеленела; около той скамьи, что в углу, уже давно пышная травка. Цветет миндаль. Я по всему саду наставил лавочек, не парадных с чугунными ногами, а деревянных, которые выкрашу зеленой краской. Сделал три моста через ручей. Сажаю пальмы. Вообще новостей много, так много, что Вы не узнаете ни дома, ни сада, ни улицы. Только один хозяин не изменился, всё тот же хандрюля и усердный почитатель талантов, живущих у Никитских ворот*. С самой осени я не слышал ни музыки, ни пения, не видел ни одной интересной женщины — ну как тут не захандришь? Я решил не писать Вам, но так как Вы прислали фотографии, то я снимаю с Вас опалу и вот, как видите, пишу. Даже в Севастополь приеду*, только, повторяю, никому об этом не говорите, особенно Вишневскому. Я буду там incognito, запишусь в гостинице так: граф Черномордик. Это я пошутил, сказавши, что Вы похожи на портрете на евреечку. Не сердитесь, драгоценная. Ну-с, а засим целую Вам ручку и пребываю неизменно Вашим А. Чеховым. Что у вас в театре делает Иван Цингер?* На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, д. Мещериновой.
14 февраля 1900 г. Ялта.
Милая Маша, на могильной плите надо написать: Павел Георгиевич Чехов 1825-1898 Т. е. год рождения и смерти. Год рождения записан отцом собственноручно, и запись эта хранится у меня. Чем проще плита, тем лучше. В Ялте было тепло и так себе, а теперь опять холодно. Ты говоришь, что я пугаю своими отъездами*, но что же делать, если по временам мне необходимо уезжать... Я долго не получал писем. Получал письма только от таких особ, как* умилительная Веселитская и либерально-строгая А. Ф. Линтварева (Бурлей). Но на днях вдруг привалило, получил из Москвы сотню писем. Прислала письмо Гургуля, очень талантливое*, хотя и безграмотное. Она пишет, что Ольга Леон<ардовна> сказала ей, будто она очень любит Немировича, а меня не любит вовсе. Затем Вишневский прислал фотографии, снимки «Чайки». Из семи карточек пять изображают персону самого В<ишневского> (это очень интересно!), а на двух изображена группа с О<льгой> Л<еонардовной>. Великая актриса, судя по этим карточкам, пополнела и похорошела, завидую Немировичу. Об участке в Гурзуфе* расскажет тебе доктор П. П. Розанов, который теперь в Москве. Будь здорова. Дома всё благополучно. Твой Antoine. Повидайся с Мейерхольдом и убеди его провести все лето где-нибудь южнее Москвы. Лучше всего ему прожить лето в Крыму и на Кавказе. Иначе он истреплет свое здоровье.
15 февраля 1900 г. Ялта.
Дорогой Алексей Максимович, Ваш фельетон в «Нижегор<одском> листке»* был бальзамом для моей души. Какой Вы талантливый! Я не умею писать ничего, кроме беллетристики, Вы же вполне владеете и пером журнального человека. Я думал сначала, что фельетон мне очень нравится, потому что Вы меня хвалите, потом же оказалось, что и Средин, и его семья, и Ярцев — все от него в восторге. Значит, валяйте и публицистику, господь Вас благословит! Что же мне не шлют «Фомы Гордеева»?* Я читал его только урывками, а надо бы прочесть все сразу, в один присест, как я недавно прочел «Воскресенье». Всё, кроме отношений Нехлюдова к Катюше, — довольно неясных и сочиненных, всё поразило меня в этом романе силой и богатством, и широтой, и неискренностью человека, который боится смерти, не хочет сознаться в этом и цепляется за тексты из свящ<енного> писания. Напишите же, чтобы мне прислали «Фому». «Двадцать шесть и одна» — хороший рассказ, лучшее из того, что вообще печатается в «Жизни»*, в сем дилетантском журнале. В рассказе сильно чувствуется место, пахнет бубликами. «Жизнь» напечатала мой рассказ с грубыми опечатками**, невзирая на то, что я читал корректуру. Раздражает меня в «Жизни» и провинц<иальные> картинки Чирикова, и картина «С Новым годом!», и рассказ Гуревич*. Только что принесли Ваше письмо. Так не хотите в Индию?* Напрасно. Когда в прошлом есть Индия, долгое плавание, то во время бессонницы есть о чем вспомнить. А поездка за границу отнимает мало времени, она не может помешать Вам ходить пешком по России. Мне скучно не в смысле Weltschmerz*Сама Ночь, не в смысле тоски существования, а просто скучно без людей, без музыки, которую я люблю, и без женщин, которых в Ялте нет. Скучно без икры и без кислой капусты. Очень жаль, что Вы, по-видимому, раздумали приехать в Ялту*. А здесь в мае будет Художественный театр из Москвы. Даст 5 спектаклей и потом останется репетировать. Вот приезжайте, на репетициях изучите условия сцены и потом в 5–8 дней напишете пьесу, которую я приветствовал бы радостно, от всей души. Да, я теперь имею право выставлять на вид, что мне 40 лет, что я человек уже не молодой. Я был самым молодым беллетристом, но явились Вы — и я сразу посолиднел, и уже никто не называет меня самым молодым. Крепко жму руку. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. Только что получил фельетон Жуковского*. * Например «табельные» вместо «заговенье».
15 февраля 1900 г. Ялта.
За опечатки я сердился не на Вас*, а на типографию. Теперь у меня отлегло, я забыл про них, но мною руководил не столько гнев, сколько рассуждение, что типографию необходимо пробирать почаще. Типография и контора — это всегдашняя оппозиция журналу, т. е. редакции, ибо редакции трудно и почти невозможно, при нашей культурной отсталости, иметь и в типографии и в конторе своих людей. Добрых людей много, но аккуратных и дисциплинированных совсем, совсем мало. Надо бороться с опечатками, и со шрифтом, и проч. и проч., иначе эти мелкие назойливые промахи станут привычными и журнал постоянно будет носить на себе некоторый, так сказать, дилетантский оттенок. А бороться, по-моему, можно только одним способом: постоянно заявлять о замеченных ошибках. Во всяком случае, Вы не огорчайтесь очень, не сокрушайте Ваших нервов, а, напротив, торжествуйте, так как дела Ваши великолепны. «Жизнь» сильно читают. Ох, я все о том же: пришлите мне хоть 5 оттисков*. Мне это нужно, нужно прежде всего для Маркса, потом заграничным переводчикам. Гонорар я получил, спасибо. Итак, не огорчайтесь и простите, что я своим сердитым письмом нагнал на Вас дурное настроение. Больше не буду писать таких писем. Желаю всего хорошего. Преданный А. Чехов. 15/II. Ялта.
15 февраля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Абрам Борисович <...> А засим большое Вам спасибо за поздравление и вообще за письмо. Вы с женой пережили тяжелую передрягу*, я сочувствую Вам всей душой, потому что знаю, что это значит, и желаю, чтобы теперь Ваше спокойствие не нарушалось так грубо, по крайней мере до тех пор, пока не наступит дряхлая старость. Страх потери, переживаемый неделями, месяцами, оставляет след в душе на всю жизнь. У Вас всё обошлось благополучно — и слава богу. Теперь, небось, Вы убедились, поняли, так сказать, всем существом, как еще беден и некультурен наш Таганрог, не имеющий своего хирурга, своей клиники — того, что в центральных губерниях имеет теперь почти каждый уездный городишко. Квитанцию благоволите передать Сиротину. Из «Приазовск<ого> края»* я до сих пор ничего не получил. Если что есть, то пусть пришлют мне или прямо в Правление Ялтинского Благотворительного общества для Попечительства о приезжих больных. Пишите пьесу, только не для премий*. Пишите не пьесу, а пьесы, и торопитесь, а то не напишете, так как с годами уходит и гибкость, особенно если нет в прошлом опыта, закрепляющего эту гибкость. Горький очень талантлив и очень симпатичен как человек*. Я послал д-ру Гордону небольшую картинку для его приемной. Получил ли он?* Справьтесь, пожалуйста. Здесь уже весна, но она не чувствуется, так как Ялта надоела. В мае сюда приедет Художественный театр из Москвы. Вот приезжайте посмотреть, как у них идут «Одинокие» Гауптмана. Вы напишете 2–3 фельетона в «Пр<иазовский> кр<ай>» — и поездка Ваша окупится. Будет театр и в Харькове*. Если поедете в Харьков, то надо заранее похлопотать насчет билетов. Пойдут и обе мои пьесы*. Будьте здоровы, кланяюсь Вам и Вашей жене и детям и радуюсь, что все обошлось благополучно. Жму руку. Ваш А. Чехов.
17 февраля 1900 г. Ялта.
Vive la Penza! Vive monsieur le membre de l’h;tel de Zemstvo! Vive la punition corporelle pour les moujiks!Ветренная Здравствуй, милый поэт, ревнитель просвещения, литературный летописец и будущий, как надо надеяться, историк пензенской цивилизации! Низко тебе кланяюсь и благодарю за письмо и книжицу*! Письмо твое полно льстиво-величавых выражений*; вероятно, недавно ты был в Москве на юбилее «Русской мысли», останавливался у Д. И. Тихомирова, слушал его слова и пил его вино мускат (Muskat vomitif) — и все это должно было повлиять на твой слог! Благодарю тебя и за поздравление с избранием в академики и позволяю себе выразить тебе сердечное соболезнование по поводу того, что ты не был избран. Против твоего избрания сильно восставал Антоний, митрополит санкт-петербургский. «Пензенских, говорил он, нам не надо!» Я всё в той же Ялте. Приятели сюда ко мне не ездят, снегу нет, саней нет, нет и жизни. Cogito ergo sum — и кроме этого «cogito» нет других признаков жизни. За отсутствием практики многие органы моего тела оказались ненужными, так что за ненадобностью я продал их тут одному турку. Читай сии строки и казнись. Пусть совесть терзает тебя за то, что ты так редко мне пишешь! Новостей никаких. Здоровье сносно. Если бы ты прислал мне еще письмо и своих стихов, то это было бы весьма мне по вкусу. Читал ты повесть мою в «Жизни»? Был ли в Москве на моих пьесах, на «Дяде Ване»? Где Мамин?* Вообще напиши поподробнее, дабы я имел основание считать тебя добрым человеком. Будь здоров и крепок. Трудись! Старайся! Часто вспоминаю, как мы сидели у Филиппова и пили чай; за соседним столом сидели две девицы*, из которых одна тебе очень нравилась. Твой Antonius.
18 февраля 1900 г. Ялта.
Милая Маша, вот письмо, которое я получил от Александра*: Окажи, о академик без жалованья, братскую услугу. Отверзи ми двери сотрудничества в московском «Курьере». Перешли к Коновицерам, буде это удобно твоему дундучеству, прилагаемый рассказ. Я послал бы и сам, но они мине, как Седого, ни жнають и могуть пожнакомить моево рукопись з/подстольнаго корзина. А ежели Вы пошлете и шкажете, кто такова — Седой, тогда я въеду в «Курьер» ни через кухню, а чирез параднава дверь, как будто из банкирского контора. Если почему-либо найдешь вмешательство дундучное неудобным, обрати рукопись вспять. Марки прилагаются. Ты обещал мне 12 коп. за строку в «Курьере», и письмо твое цело. Документик есть. Пожалуйста, возьми его рассказ и передай Фейгину или Коновицеру. Скажи им, что Александр за беллетристику получает 10–15 к. за строчку. Будь здорова. У нас всё благополучно. Мать кланяется. Твой Antoine.
19 февраля 1900 г. Ялта.
Академик. На бланке: Москва. Мерзляковском д. Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
20 февраля 1900 г. Ялта.
Дорогой Михаил Осипович, в своем последнем письме я писал Вам* о «Неделе» и рукописи Воскресенского («Глупости Ивана Ивановича»). «Неделю» я уже получаю, большое Вам спасибо, а насчет рукописи всё еще ничего не знаю*. Между тем автор томится. «Неделю» читаю. Ваша статья о Неплюеве великолепна*. Что касается Вл<адимира> Соловьева, то мне не хочется согласиться с Вами*. Правда, Лев Толстой большой человек, но что же делать, если Вл<адимир> Соловьев верует в телесное воскресение, в европ<ейскую> культуру? Тон «Трех пальм» может не нравиться, но ведь «это дело вкуса» — могут сказать. На днях соберусь написать Лидии Ивановне, а пока передайте ей мой привет. Она спрашивала в письме*, как здоровье сестры и понравилась ли ей, т. е. сестре, моя повесть. Вот ответ: 1) сестра живет в Москве, куда уехала еще осенью, 2) из писем ее не видно, читала она мою повесть или нет; вероятно, не читала*. В Москве она очень занята. Что Вы думаете о Горьком?* Это очень талантливый человек. Сужу так не по «Фоме Гордееве», а по небольшим повестям, например, «В степи», «Мой спутник». Произошло чудо: у меня в саду в грунту расцвела камелия — явление в Ялте, кажется, небывалое. Она перезимовала, пережила 8-гр<адусные> морозы. Мне кажется, что я, если бы не литература, мог бы быть садовником. Ну, будьте здоровы, храни Вас бог. Ваш А. Чехов. На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
20 февраля 1900 г. Ялта.
Имею честь покорнейше просить выслать мне Ваш каталог*, а также сообщить, имеются ли у Вас в настоящее время дички Pirus paradisiaca*. Мой адрес: Ялта, Антону Павловичу Чехову. С почтением А. Чехов. 20 февр. 1900 г. Ялта.
22 февраля 1900 г. Ялта.
Закуски получил, спасибо. На Пасхе привези еще. У нас всё благополучно, кроме воды, и если водяной вопрос решится хотя сносно, то сад будет роскошный и, как это ни странно, доходный. Цветет в саду камелия, этого не бывало в Ялте. Ловлю мышей. Будь здорова, брось лечиться. Твой Antoine. 22 февр. См. «Нива», выкройки, февраль: «длинная пелерина» № 1; мать хочет такую из драпа без меха. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
26 февраля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Борис Александрович, Ваш рассказ я прочел* с большим удовольствием, это лучшее, что Вы до сих пор на...Роберт Итиль <...> рассказ хорош, хорошо сделан, Силенко и Ф. написаны деликатно, особенно хороша первая глава. Желаю, чтобы Вы и впредь так бы писали и все бы усовершенствовались <...>Al. «Русские ведомости» печатают только небольшие рассказы*, на один фельетон. С «продолжением» же они печатают очень, очень редко, когда длинное произведение прислано старым сотрудником, наприм<ер>, Боборыкиным или Станюковичем. Если бы я был редактором «Жизни», то конечно напечатал бы Вашего «Машиниста», списавшись только с Вами относительно конца и даже не настаивая на его изменении. Будьте здоровы. Жму руку. Уважающий Вас А. Чехов.
26 февраля 1900 г. Ялта.
В водопроводе опять много воды; в баке сегодня утром ревело, как в водопаде. Должно быть, починяли водопровод. Нового ничего нет. Мать здорова. Едим постное. Ну, будь здорова, благополучна. Приезжай на Пасхе. Твой Antoine. 26/II. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
28 февраля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Абрам Борисович, «Донской речи» я не получаю, с М. Н. Псалти знаком, но не переписываюсь с ним*. Вы спрашиваете моего мнения, вот оно: ставить суровый ультиматум редакторам и издателям — это значит осложнять и без того тяжелое положение печати, взаимные же перебранки, пересуды, принципиальные споры и требования к ответу загромождают нашу печать и утомляют общество. Взаимные потасовки журналистов никогда не делали журналистов лучше, они отнимали только время и место в газетах, никогда ничего не доказывали, и читатель всегда относился безразлично к тому, кто прав и виноват, и становился на сторону более бойкого и хлесткого; они раздражают, и в конце концов общество реагирует на них скандалами вроде одесского, о котором Вы писали*. Бухштаб не так гнусен, как Вы полагаете; это один из интеллигентнейших людей в Одессе, а если он сам изрыгает хулу, то потому, что был доведен до бешенства господами писателями. Одесская печать — это самая бестактная и самая некорректная печать в мире. Когда гончим псам запрещают убегать в лес за дичью, то они дома бросаются на мирных домашних животных и рвут в клочья кошек, телят, кур и проч. То же делает и одесская печать, которой не позволяют трогать сильных мира сего. Она поедом ест городских голов, гласных, друг друга... Это нехорошо. Местную травлю или полемику я всегда считал злом. Если бы я был журналистом, то никогда бы не трогал своих, как бы мне ни было тяжело и больно работать с ними. Желаю всего хорошего. А. Чехов. Сегодня в Ялте настоящий летний день. Худож<ественный> театр будет в Харькове*, и я поеду туда, вероятно. На конверте: Таганрог. Его Высокоблагородию Абраму Борисовичу Тараховскому.
28 февраля 1900 г. Ялта.
Твой Antoine. 28 февр. На обороте: Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
29 февраля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Владимир Александрович, Горький сообщил мне, что он и Вы собираетесь в Ялту*. Когда Вы приедете? У Горького семь пятниц на неделе, он то и дело меняет свои решения. Пожалуйста, напишите Вы, в самом ли деле Вы приедете, когда приедете и проч. и проч. До Пасхи я буду безвыездно сидеть в Ялте, на Пасхе, быть может, ненадолго уеду в Харьков*, а затем опять засяду в Ялте. Есть слухи, что на Пасхе в Севастополе и Ялте будет играть Московский Художественный театр*; если так, то скучно Вам не будет. «Фома Гордеев» написан однотонно, как диссертация. Все действ<ующие> лица говорят одинаково; и способ мыслить у них одинаковый. Все говорят не просто, а нарочно, у всех какая-то задняя мысль, что-то не договаривают, как будто что-то знают; на самом же деле они ничего не знают, а это у них такой fa;on de parler — говорить и не договаривать. Места в «Фоме» есть чудесные. Из Горького выйдет большущий писателище, если только он не утомится, не охладеет, не обленится. Ну, будьте здоровы и благополучны. Жду ответа насчет Вашего приезда*. Преданный А. Чехов.
1 марта 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Никодим Павлович! Вы писали, что у Вас сильные морозы — и мы тоже лицом в грязь не ударили. Весь февраль было тепло, все распустилось, расцвела у меня в саду камелия, и вдруг хватил мороз —5;, который держался дня два и натворил немало бед. Теперь мороза уже нет, но все же холодно, промозгло и неприятно, как в дурную осень, и я завидую Вам. Правда, Вы пишете, что у Вас насморк, но ведь это насморк столичный, да и, наверное, он у Вас уже прошел. Новости ялтинские Вы, вероятно, уже знаете, если получаете «Крымский курьер». Застрелился д-р Андрезен*. Умерла Ваша соседка Штангеева*. От бесснежной зимы и от бездождия иссякают в окрестностях Ялты все источники, высохли колодцы, и говорят, что летом в Ялте не будет воды вовсе; в женской гимназии предсказывают землетрясение*. Что еще новое сообщить Вам? На Пасхе приедет сюда Московский Художественный театр, даст несколько спектаклей*, после него приедут опера, оперетка*, и, таким образом, весной и летом любители бедного, многострадального искусства скучать не будут. От всей души благодарю Вас за письмо, за то, что сообщили академические новости*. Поздравляю Вас с избранием в Пушкинское отделение*, шлю привет и сердечные пожелания. Главным образом желаю здоровья, желаю от бога. Академия и Петербург, быть может, утомят Вас, но все же Вы будете чувствовать себя хорошо; мне кажется, что работать в Пушкинском отделении будет интересно, народ мало-помалу соберется там добрый. Вы спрашивате: почему Толстой ничем не ответил на избрание?* Не знаю. Вероятно, он полагает, что благодарить не принято. Будьте добры, передайте мой привет и поклон Вере Александровне, Сергею Никодимовичу и Пете. Еще раз благодарю за письмо, за то, что вспомнили. Искренно уважающий и преданный А. Чехов.
2 марта 1900 г. Ялта.
Дорогой Николай Михайлович, с Тарновским Вы задали мне задачу прямо неразрешимую*. Я думал, думал и ничего не мог придумать. Хуже всего, что он не имеет какой-нибудь точно определенной профессии или специальности, что он не медик, не техник, не агроном. Написать Суворину, Морозовой? Но ведь в книжном магазине и типографии нужно начинать с мальчиков, а у Морозовой мануфактура. Да и с сыновьями М<орозов>ой я незнаком почти, а Варв<ара> Алекс<еевна> не вмешивается в дела. Мне кажется, что Т<арновском>у лучше всего поступить на государств<енную> службу, наприм<ер> хоть по почтовому ведомству. Можно было бы написать Билибину, попросить Левинского, который служил в почтамте и знает тамошнее начальство. Эта служба дает немного, но зато она надежней. Вы удивляетесь, что* на рубеже XX столетия люди гибнут с голоду. Но кто же виноват в этом? Можно попытаться пристроить Т<арновского> в государств<енный> контроль, на железн<ую> дорогу тоже в контроль. Вот потолкуйте-ка с кем-нибудь из Художественного театра, Вас познакомят с Желябужским (муж Андреевой)*, контрольным генералом... Желаю Вам всего хорошего, жму руку. Если увидите скоро Александра Семеновича, то поклонитесь ему. Ваш А. Чехов.
3 марта 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович, насколько мне известно, разрешение газеты в Таганроге* зависит главным образом от наказного атамана. Вы подаете в Гл<авное> управление прошение, а Управление запрашивает у атамана или, вернее, у Балуева, нужна ли газета в Таганроге и не имеет ли он, Балуев, на сей счет каких-либо соображений. Стало быть, прежде чем посылать в Петербург, Вам надо позондировать у атамана. Если атаман или Балуев дадут слово, что они ничего против Вашей газеты иметь не будут и пошлют благоприятный для Вас ответ, то посылайте прошение и одновременно напишите мне, я похлопочу. Сам я незнаком с кн. Шаховским, но у нас есть общие знакомые. Тараховского редактором не утвердят, так как он не православный, издателем тоже не утвердят. Спасибо за списки книг и за статистику*. Все это так, но цифры очень незначительны, так что в первое время придется печатать отчет не чаще одного раза в 5 лет. Публикуют об издании сочинений Гейне в переводе Вейнберга*. Если в библиотеке нет, то скажите Любови Юлиановне*, чтобы она выписала. Вышло уже семь томов. Кстати, пусть выпишет и Уоллеса «Чудесный век». Или же, если желаете скидки, я выпишу, только напишите мне поскорей. На Пасхе я буду в Харькове*, туда приедет Художеств<енный> театр, — можно отложить покупку Гейне и Уоллеса до Пасхи. Кстати сказать, теперь то и дело присылаются объявления об издании выпусками разных книг по естественным наукам. Если соблазнитесь выписать что-нибудь, то блюдите осторожность, ибо многие авторы издаются не во всей их полноте. Так, Брэма издают в сильно сокращенном виде*. Лучше не покупать, подождать. Любовь Юлиановна прислала мне список книг, посланных мной по почте. Я буду писать ей. Что нового в Таганроге? Что хорошего? Будьте здоровы, крепко жму Вашу руку, кланяюсь и шлю привет Вашей жене и детям. Всего Вам хорошего. Ваш А. Чехов. На конверте: Таганрог. Его Высокородию Павлу Федоровичу Иорданову.
4 марта 1900 г. Ялта.
Милостивая государыня Елена Эдуардовна! От всего сердца благодарю Вас за письмо. Вашим любезным предложением* — обратиться к Вам в случае нужды — воспользуюсь, если представится надобность, в настоящее же время, во-1-х, я здоров и веду жизнь совершенно здорового человека* и, во-2-х, я не одинок; со мной в Ялте живет моя мать. Еще раз благодарю и желаю всего хорошего. А. Чехов.
4 марта 1900 г. Ялта.
Будь здоров, кланяйся. Твой А. Чехов. На обороте: Таганрог. Его Высокоблагородию Георгию Митрофановичу Чехову.
5 марта 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Иван Максимович! Не откажите сделать распоряжение о высылке мне гонорара за мои пьесы переводом (не по телеграфу, а в письме), в Ялту. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим А. Чехов. Ялта.
6 марта 1900 г. Ялта.
Милый Алексей Максимович, Художественный театр с 10-го апреля по 15 будет играть в Севастополе*, с 16 по 21 — в Ялте*. Даны будут: «Дядя Ваня», «Чайка», «Одинокие» Гауптмана и «Эдда Габлер» Ибсена. Непременно приезжайте. Вам надо поближе подойти к этому театру* и присмотреться, чтобы написать пьесу*. А вот если бы Вы побывали на репетициях, то Вы бы еще боле навострились. Ничто так не знакомит с условиями сцены*, как бестолковщина, происходящая на репетициях. По Ялте пошел слух, будто Средин получил письмо от Вас: Вы приедете в начале апреля*. Правда ли? Надо бы проверить этот слух, да итти к Средину нельзя, так как вот уже 5-й день валят дождь и снег. Нового ничего нет. Будьте здоровы и счастливы, скорее пишите «Мужика»*. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Худож<ественный> театр приедет со своей обстановкой*.
7 марта 1900 г. Ялта.
Милая Маша, в Ялте снег, дождь, холод, грязь — и этак уже целую неделю. Точно в Новоселках. И непохоже, чтобы погода скоро изменилась. Был Вишневский*. Он пробыл здесь 4 дня и всё это время сидел у меня за столом и сочинял своему начальству телеграммы или рассказывал, как он прекрасно играл. Он читал роль из «Дяди Вани»* и совал мне в руки пьесы, просил, чтобы я подавал ему реплику; он орал, трясся, хватал себя за виски, а я смотрел и слушал с отчаянием в душе, уйти же было нельзя, так как шел снег, — и этак 4 дня!! Уже выпустили анонс, и Синани продает билеты*. Если Немирович раздумает, то будет скандал*. В водопроводе воды почти совсем нет, я вмешался и теперь буду починять водопровод, авось к Пасхе всё устроится. Шоссе уже готово, но — увы!.. стена после дождей наклонилась к нам в сад, грозила падением, и теперь ее разбирают, чтобы опять начать строить. В ней вышины больше трех сажен. Вишневский ничем не интересуется, кроме своей гениальной игры, ничего не видел и поэтому ничего не расскажет тебе. Да и, кстати, ничего нет нового. Стало быть, ты приедешь на Пасху? Театр будет в Севастополе уже на Страстной*. Всю Страстную я проведу в Ялте и поеду в Севастополь только в понедельник* на Святой. В Ялте спектакли будут на Фоминой. В пятницу Страстную Ольга Леонард<овна> приедет к нам*, и в понедельник мы вместе отправимся в Севастополь. Был мороз, который многое попортил в саду. Камелии (цветы только) завяли. Будь здорова. Мать кланяется. Твой Antoine. «Доктор в „Дяде Ване“ говорит неотразимой очаровательнице Елене Андреевне: „Поживете у нас еще немного, и я вами страх как увлекусь“». Это из рецензии. Передай О<льге> Л<еонардовн>е, она собирает.
9 марта 1900 г. Ялта.
Кланяюсь и крепко жму руку. Ваш А. Чехов. 9/III.
10 марта 1900 г. Ялта.
Милый земляк, представьте, какое недоразумение: исправник зачеркнул в анонсе «Одиноких»!* У него в списке нет этой пьесы. Анонс все-таки был расклеен по всем заборам, столбам и обывательским спинам, билеты все уже проданы*, но все же на всякий случай, чтобы не произошло замешательства с афишей, пришлите цензурованный экземпляр «Одиноких». Пожалуйста, пришлите, а то недоразумение неизбежно. В театре будут все караимы, сколько их есть на Крымском полуострове, со своими женами; они ничего не поймут из того, что увидят, и останутся недовольны. Вообще много будет ненужной публики*, нужная же осталась без билетов. Скажите Полкатыцкому, что я согласен*. Его телеграмму передавал мне чиновник по телефону с дрожью в голосе. Будьте здоровы и веселы. Ваш А. Чехов.
10 марта 1900 г. Ялта.
Милый Владимир Иванович, я получил от Горева письмо: хочет ставить «Дядю Ваню» в свой прощальный бенефис*. Я написал ему*, что я очень рад, но что пьеса принадлежит Художественному театру и что если этот театр не отказался от намерения сыграть ее в Петербурге* теперь или в будущем сезоне, то идти на казенной сцене она не может*. Вчера весь день у Синани, продающего билеты, был растерянный, ошеломленный вид, и лавочку его публика брала приступом. Билеты все проданы*, и если бы театр был вдвое больше, то и тогда бы билетов не хватило. И это в Ялте, где полных сборов в театре никогда не бывает и театр пустует. Привезите аншлаг. В Ялте отвратительная погода, можно прийти в отчаяние. Эта зима кажется мне ужасно, ужасно длинной; я совсем не жил, хотя и прожил все деньги, какие только у меня были в руках или на текущем счету. Всю зиму я провозился с геморроем, и только теперь, когда я догадался не есть говядину, мне стало легче. Пишу ли я новую пьесу?* Она наклевывается, но писать не начал, не хочется, да и надо подождать, когда станет тепло. Сумбатов в Монако? Я тоже стремился туда, но как сосчитал свои деньги и ресурсы, то предпочел посидеть дома. Не забудь, что ты не прислал мне еще своей фотографии. Мне нужно с подписью не позади, а на самом портрете — это для библиотеки в Таганроге. Ну, будь здоров. Поклонись Екатерине Николаевне. Горев или Карпов, вероятно, будут писать тебе. Ответь им, что хочешь, не принимая в соображение моих интересов; Александринка мне не улыбается, хотя бы она дала мне 20 тысяч. Жму руку. Твой А. Чехов.
10 марта 1900 г. Ялта.
Ни одна зима не тянулась для меня так долго, как эта, и только тянется время, а не движется, и теперь я понимаю, как я глупо сделал, оставив Москву. Я отвык от севера и не привык к югу, и ничего теперь не придумаешь в моем положении, кроме заграницы. После весны началась здесь в Ялте зима; снег, дождь, холодно, грязно — хоть плюнь. На Фоминой в Ялте будет играть Моск<овский> Художеств<енный> театр*, привезет свои декорации и обстановку. Билеты на все объявленные 4 спектакля были проданы в один день*, несмотря на сильно повышенные цены. Пойдут, между прочим, «Одинокие» Гауптмана — пьеса, по-моему, великолепная*. Я читал ее с большим удовольствием, хотя не люблю пьес, а поставлена она в Художеств<енном> театре, говорят, удивительно. Нового ничего нет. Впрочем, есть одно великое событие: «Сократ» Сергеенко печатается в Приложениях «Нивы»*. Я читал, но с большой натугой. Это не Сократ, а придира, туповатый человечек себе на уме, мудрость и вся интересность которого заключается только в том, что всех ближних он ловит на фразе. Талантом даже не пахнет, но очень возможно, что пьеса будет иметь успех, так как попадаются в ней такие слова, как «амфора», — и Карпов скажет, что она обстановочная. Академические новости. Президент очень огорчен и книгой Корша и его полемикой*. 5-го февраля были выборы в действ<ительные> члены. Выбран в Пушкинское отделение проф. Кондаков*. Значит, с Ламанским и Коршем это будет уж три. И Кондаков мне пишет: «Отделение порешило пока не выбирать на три остающиеся кресла», и думает он, что он лично не дождется, когда кончится это «пока». И о выборе Кондакова официального извещения не было, очевидно скрывают, чтобы не волновать гг. литераторов. Как много здесь чахоточных! Какая беднота и как беспокойно с ними! Тяжелых больных не принимают здесь ни в гостиницы, ни на квартиры, можете же себе представить, какие истории приходится наблюдать здесь. Мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса* — и это в благословенной Тавриде. Потеряешь всякий аппетит и к солнцу, и к морю. Сердечный привет Анне Ивановне, Насте и Боре. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов.
12 марта 1900 г. Ялта.
Милая Маша, если будешь посылать в Ялту вещи*, то пошли мою кровать, мой стол и всё, что только можно запаковать и послать. Что касается стульев, то чем больше купишь их, тем лучше. И как бы дорого ни стоила упаковка и пересылка, хотя бы через Виноградова, всё же это обойдется дешевле, чем покупать в Ялте. Я бы на твоем месте ничего не оставил в Москве* (кроме красного дивана), чтобы не быть связанной, а потом осенью по возвращении из Ялты купил бы новую мебель или же нанял бы меблированную комнату — одну, или две, или три, смотря по обстоятельствам. В Москву я не поеду скоро, а если поеду, то остановлюсь в гостинице. Иметь постоянную и удобную квартиру для меня вредно, так как это надолго привязывает к одному месту. Нового ничего нет. И воды тоже нет в водопроводе. Сегодня приедет Жорж* из Таганрога. Будь здорова. Билеты все проданы*. Твой Antoine.
12 марта 1900 г. Ялта.
В Ялте март скверен. Зима надоела мне чёрт знает как. Будь здоров, поклонись Соне и Володе. Нового ничего нет, мать здорова, я тоже. Твой Antoine. Должно быть, грифелей тоже нужно. 12/III. На обороте: Москва. Ивану Павловичу Чехову. Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
17 марта 1900 г. Ялта.
Милый земляк, Вашу телеграмму получил и содержание ее сообщил Новикову*. Я познакомился с инженером-электриком*, и он дал мне категорическое обещание, что электричество к Пасхе непременно будет*. Радуюсь, радуюсь главным образом за себя, так как увидеть вас всех, да еще при полной обстановке, при электрическом освещении — это мечта, в осуществление которой, признаться, я не верил до последнего времени; да и теперь при каждом звонке телефона всё вздрагиваю: думаю, что это телеграмма из Москвы об отмене спектаклей... Вчера княгиня Барятинская взяла адрес Владимира Ивановича, хочет просить его и Алексеева сыграть в пользу ее санатории*. Если решите играть в чью-нибудь пользу, то играйте в пользу Попечительства о приезжих* больных, которое страшно нуждается в деньгах. У Барятинской много денег, ей помогают и правительство, и аристократы, у Попечительства же пока нет ничего и никого, кроме меня и еще двух-трех человечков. Ловлю мышей и с гордостью могу сказать: нет более мышей!* По крайней мере вот уже 2 дня, как ни одна не поймалась. Видел Сазонова. Идет дождь. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов.
17 марта 1900 г. Ялта.
Дорогой Петр Петрович, фотографии теперь у меня нет*; когда буду в городе, то закажу и — вышлю. Как бы ни было, спасибо, что вспомнили и черкнули пять строчек. Мне здесь совсем скучно, хотя и море, и горы, и миндаль цветет, зима тянулась очень долго, чуть ли не пять лет — так казалось, по крайней мере, — и письмам, и всяким откликам с севера я бываю очень рад. Я читал Ваши «Туманы»*, но только малую часть в одной книжке «Недели». Теперь читаю «Купальние огни»*, хотя и не люблю читать урывками по частям. Здесь, в Ялте, Горький и Поссе*, приехали вчера, я им очень рад. Безлюдье меня утомило. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.
17 марта 1900 г. Ялта.
Таганрогский мещанин! Поздравляю тебя с новосельем* и желаю тебе доброчадия, блаженного чревоугодия, здравия и многолетия и во всём благого поспешения. Живи в новом доме еще лет 30, дождись собственных очень высоких деревьев и умри дряхлым старцем, когда уже не будешь в состоянии отличить собственного дома от чужого. Подражай Лейкину. Рассказ твой уже давно послан* в синагогу через Машу; сия последняя давно уже сообщала, что рассказ в руках* Израиля. Сделаю запрос, как и что, и сообщу*. Крыжовник, о котором я писал тебе, называется штамбовым. Он дороже обыкновенного в пять раз, но оригинален весьма. Вид его: <img src="../../../pictures/PI9-074.jpg" style="vertical-align: middle"> Купи также сирень Шпета (Sp;th) и берлинский тополь. Это единственный пирамидальный тополь, растущий на севере. Есть и смородина штамбовая. Из многолетних цветов купи клубни флоксов, мальвы (рожа), диэлитры. Маша в Москве. Она здравствует. Мать в Ялте. Всё обстоит благополучно. Лейкин легок на помине*: только что получил от него письмо. Пишет, что купил себе новое имение, зала в два света, 100 дес<ятин> лесу. Великий человек! Я понимаю, отчего ты ему так завидуешь. Кланяйся Наталии Александровне и детям. Твой брат, известный академик А. Чехов.
20 марта 1900 г. Ялта.
Многоуважаемая Любовь Юлиановна! Мой двоюродный брат Г. М. Чехов доставит Вам восемь пачек книг. На многих книгах Вы найдете надпись: «от товарищества „Знание“ в знак уважения»* и проч. Пожалуйста, не считайте это автографом, выдавайте книги абонентам библиотеки*, невзирая на эту надпись. Записывая книги в каталог, не упускайте писать относительно каждой, чье издание и какого года, и чей перевод. Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. На конверте: Таганрог. Ее Высокоблагородию Любови Юлиановне Арбушевской. Городская библиотека.
23 марта 1900 г. Ялта.
Милый Иван, посылаю тебе для образца листок, вырванный из тетради. Мулла просит именно таких тетрадей! У нас плохая погода, хотя всё в цвету и весна в разгаре. Нового ничего нет. Поклонись Соне и Володе — и будь здоров. Твой Antoine. Мать получила письмо и благодарит. Был ли у тебя д-р Россолимо? Сей человек хочет обратиться к тебе с большой просьбой по библиотечному делу*.
26 марта 1900 г. Ялта.
От Вашего письма, милая актриса, веет черной меланхолией*; Вы мрачны, Вы страшно несчастны, но это, надо думать, не надолго, так как скоро, очень скоро Вы будете сидеть в вагоне и закусывать с большим аппетитом. Это хорошо, что Вы приедете раньше всех, с Машей*, мы все-таки успеем поговорить, погулять, кое-где побывать, выпить и закусить. Только, пожалуйста, не берите с собой Вишневского, а то он здесь будет следовать за Вами и за мной по пятам и не даст сказать ни одного слова; и жить не даст, так как будет все время читать из «Дяди Вани». Пьесы новой у меня нет, это газеты врут*. Вообще газеты никогда не писали про меня правды*. Если бы я начал пьесу, то, конечно, сообщил бы об этом первым делом Вам. У нас ветер, еще весна не наступила как следует, но всё же мы уже ходим без калош и в шляпах. Скоро, на сих днях, зацветут тюльпаны. Сад у меня хорош, но всё как-то не убрано, мусорно, это сад-дилетант. Тут Горький*. Он очень хвалит Вас и ваш театр*. Я познакомлю Вас с ним. Чу! Кто-то приехал. Вошел гость. До свиданья, актриса! Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, угол Мерзляковского, д. Мещериновой.
26 марта 1900 г. Ялта.
Дорогой Михаил Осипович, в Ялте психиатрических заведений нет*, и я не слыхал, чтобы кто-нибудь из местных врачей или содержателей пансионов принимал к себе душевнобольных. Я не могу вспомнить ни одной квартиры на всем южном берегу, которая могла бы удовлетворить семью Венгеровых в том смысле, как Вы пишете, т. е. чтобы врач-хозяин был хороший и чуткий человек, было дешево и проч. Отправку сюда туберкулезного душевнобольного я считаю хлопотливой, сложной и бесполезной затеей; ваши северные врачи посылают его сюда, потому что незнакомы с местными условиями и по той же самой причине, по какой то и дело присылают сюда издалека больных в последнем градусе, умирающих здесь очень скоро, в убогой обстановке, на чужой стороне, в одиночестве... (Эти врачи почти каждый день угощают меня сюрпризами, и я Вам многое расскажу при свидании.) Если процесс в легких только начинается, то есть смысл прислать сюда больного осенью или зимой, но присылать неизлечимо больного*, да еще на летние месяцы, когда здесь бывает жарко и душно, как в пекле, и когда в России бывает так хорошо, — это, по-моему, совсем не по-медицински, это значит, попросту, отделаться от больного. Здешних душевнобольных отправляют в Симферополь, где есть специальное заведение. Если врачи настоят на отправке сюда В<енгеро>ва, придется сделать одно из двух: водворить его в Симферополе или же нанять для него дачу-особняк где-нибудь недалеко от Ялты... Последнее не может обойтись недорого, так как пришлось бы нанимать прислугу, сиделку и проч. Я говорю — особняк, потому что в семейный пансион, в отель, в частную квартиру здесь тяжелобольных не принимают. Вообще и кстати говоря, здесь, в знаменитом и хваленом русском курорте, единственном у нас, — для призрения больных еще ничего не сделано, и русский человек еще пальцем не шевельнул, чтобы сделать что-нибудь. Рукопись Воскресенского получил*, спасибо за хлопоты. В Ялте все еще никак не начнется весна как следует: то тепло, то холодно. Нерешительность какая-то в природе. Я бы с удовольствием бежал отсюда. Будьте здоровы, крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Читали «Сократа»?* На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
26 марта 1900 г. Ялта.
Твой Antoine. Купи для меня у Шанкса в английском магазине помочи — bretelles, обыкновенные, не для велосипеда. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
26 марта 1900 г. Ялта.
Ярлычков для обозначения названий деревьев. 1 плоскогубцы № 241 50 к. 5 свистков оловянных № 502 75 к. Ручки для дверей № 385 (для ватера внизу, для моей двери на балкон; каменные или фарфоровые, как у умывальника). Костылей. 1 флакон клею «Синдетикон» — 20 к. Несколько «затворок с двумя личинками с круглой или острой задвижкой».
27 марта 1900 г. Ялта.
Милый Петр Алексеевич, если ты намерен в Крыму купаться и работать в тишине, то поезжай в Симеиз*, — говорят, что там очень хорошо: и удобно, и одиноко, и купанье чудесное. Симеиз — это там, где живет Милютин, за Алупкой. В Кучук-Кое ты умер бы с голоду*; там нельзя жить, не организовавши предварительно правильного хозяйства. Но, радуйся, с голоду ты не умрешь, так как я продаю Кучук-Кой. Уже есть покупатель*. Зачем продаю? Нуждаюсь в деньгах, как это ни странно... Гинцбург прислал письмо*. Статуэтка стоит больше ста рублей. Для меня это немножко дорого. Ну, будь здоров и счастлив. Желаю тебе всего хорошего. Жму руку. Твой А. Чехов.
2 апреля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Борис Александрович, папка великолепна*, мне нужна именно такая для начатых рукописей, которые в беспорядке валяются у меня по всему столу; Вы мне очень угодили и больше всего, конечно, рисунками. Только когда приедете в Ялту, я попрошу Вас закрасить вывеску «текущие работы». Это похоже на «входящие и исходящие»*. Поссе был в Ялте, я говорил ему о Вашем «Машинисте»*. Он обещал отнестись к этой повести с особенным вниманием. Ваша папка немножко измялась в дороге*, придется прибегнуть к утюгу. Нового у нас в Ялте ничего нет, погода скверная, холодно, интересных людей мало. Будьте здоровы и веселы. Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю — от всего сердца. Жму руку. Ваш А. Чехов. В Севастополе я буду не раньше мая*.
2 апреля 1900 г. Ялта.
Дорогой Василий Михайлович, сегодня я получил Ваше письмо, а вчера была у меня Наташа. Она приходила с Вениаминовыми*, потом мы вместе провели часа два, гуляя по городу. Она очень выросла и поздоровела. Теперь мы переговариваемся по телефону и решили так: она зайдет ко мне, и мы вместе поедем к Елпатьевскому. Живу я в Верхней Аутке, как раз на пути в Исар, стало быть, с Наташей, буде она пожелает, будем часто видеться. Я ей очень обрадовался; Вашему письму — тоже*. Наша весна запоздала, ходим еще в осеннем пальто и в калошах, но, слава богу, всё же зима кончилась, стали приезжать интересные люди, и мне уже не так скучно. Приехал, между прочим, Горький*, человек очень интересный и приятный во всех смыслах. Я и Елпатьевский живем в собственных дачах, как магнаты, наши дачи далеко видно, и когда к Ялте подойдет английский флот, то начнет палить прежде всего в наши дачи. У меня среди сада растет большая пальма, много цветов; барышни присылают подушки. Одним словом, не жизнь, а малина. Но всё же я недоволен. Всё чаще и чаще посещает мечта — продать дачу и уехать в Монте-Карло и поставить там на quatre premier сразу сто франков. Жизнь оседлая, правильная, да еще в провинции — это слишком длинная жизнь, месяц ее следует считать за год, как под Севастополем. Я получаю очень много газет. Получаю и «Россию», и «Северный курьер», и теперь, когда мне приходится много читать и невольно сравнивать, я с каждым днем всё больше убеждаюсь, что нет лучше газеты, как «Русские ведомости»*. Прежде я как-то поддавался общему гулу, что газета ведется скучновато, сухо, что нужно бы ее разнообразить и проч., теперь же, разбираясь в белиберде текущих событий, я вижу, что в этой якобы скуке было спасение. Мне очень, очень грустно, что я так редко работаю у Вас*, так мало выражаю Вам свое сочувствие на деле, но утешаю себя мыслью, что виноваты тут чисто внешние обстоятельства и что в будущем я всё наверстаю. Я раза два принимался писать Варваре Алексеевне*, хотел уговорить ее не покупать дачи в Туапсе. Теперь узнал от Наташи, что Туапсе отклонено, — и я рад. Надо иметь дачу в Крыму на берегу, у самого моря. Через 5-10 лет здесь будет очень хорошо — конечно, не зимой, а в сезон. Осенью я буду в Москве*, а пока до осени делайте так, чтобы я всё время знал Ваш адрес. Сердечный привет Варваре Алексеевне. Крепко жму Вам руку и обнимаю. Ваш А. Чехов.
4 апреля 1900 г. Ялта.
Милостивая государыня Елизавета Александровна! Вы можете прислать рукопись*, когда угодно, я рад служить Вам, только не взыщите, я не могу обещать Вам прочесть рукопись в очень скором времени*, так как у меня на столе немало книг и рукописей, которые я должен прочесть. Желаю Вам всего хорошего. А. Чехов.
9 апреля 1900 г. Ялта.
Христос воскрес, многоуважаемый и дорогой Николай Александрович! Спешу поздравить Вас с сорокалетием Вашей литературной деятельности* и пожелать Вам всего хорошего! Дай Вам бог здоровья — это главное, а остальное само приложится, как Вами завоеванное и давно заслуженное. Прасковью Никифоровну поздравляю и от души желаю ей всего лучшего. С истинным уважением Ваш покорнейший слуга А. Чехов. После Вашего юбилея буду писать Вам о своем житье-бытье. Сегодня читать Вам некогда, а мне писать — нездоровится.
20 апреля 1900 г. Ялта.
Дорогой Евтихий Павлович, простите, я долго не отвечал на Ваше письмо*. Причина тому — поездка моя в Севастополь* и затем приезд труппы Художественного театра в Ялту*. Я говорил с В. И. Немировичем-Данченко о «Дяде Ване»*, и он уверяет, что эта пьеса была отдана ему мною больше двух лет назад, не для одной Москвы, а вообще. Будет ли Художественный театр когда-нибудь в Петербурге*, я не знаю, но если будет, то пьеса моя пройдет не больше 2–3 раз — а затем наступит тишина и спокойствие. Как видите, мне не везет с моими пьесами, это в конце концов мне следует признать и покориться. Отдавая свои пьесы в Художественный театр, я ни в каком случае не предполагал, что он будет когда-нибудь в Петербурге, мне это и в голову не приходило. Как бы ни было, я прошу извинения, дорогой Евтихий Павлович, и снисхождения к своим ошибкам невольным, причиняемым, быть может, оттого, что я вот уже третий год живу вдали от столиц и людей, с которыми работаю. Желаю Вам всего хорошего. Если Немирович-Данченко изменит свои планы, то я тотчас же извещу Вас об этом. Ваш А. Чехов.
20 апреля 1900 г. Ялта.
Будьте здоровы, дядя! Ваш А. Чехов. 20 апреля. На обороте: Балаклава. Гостиница «Россия». Виктору Сергеевичу Миролюбову.
27 апреля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович! Посылаю Вам немного книг*, будьте добры, пошлите за ними в «Р<усское> о<бщество> п<ароходства> и т<орговли>». Они пошли с пассажирским пароходом и, вероятно, уже в Таганроге. На Страстной неделе у меня приключилось геморроидальное кровотечение*, от которого я до сих пор никак не могу прийти в себя. На Святой неделе в Ялте был Художественный театр*, от которого я тоже никак не могу прийти в себя, так как после длинной, тихой и скучной зимы пришлось ложиться спать в 3–4 часа утра и обедать каждый день в большой компании — и этак больше двух недель. Теперь я отдыхаю. Что нового в Таганроге? Разрешен «Гелиос»?* А когда начнутся работы? Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. На конверте: Таганрог. Его Высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
27 апреля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Простите, я несколько замедлил ответом на Ваши письма, потому что был нездоров. Корректуру я читаю* и вышлю ее завтра или послезавтра, непременно. М. Горького я видел вчера и передал ему Ваше приглашение работать в «Ниве»* и дал ему прочесть Ваше письмо. Он поручил мне благодарить Вас и пообещал выслать Вам рассказ* при первой возможности. Завтра или послезавтра я вышлю Вам корректуру второго тома и теперь еще раз прошу освободить мои рассказы от таких названий*, как «Были и сказки», и оставить общее для всех томов название «Рассказы» и «Повести и рассказы» и «Повести». Мои рассказы с таким названием, как «Были и сказки», не пойдут, потому что все эти книжные названия в последние десять лет устарели, выжили и не представляются интеллигентными. Решение этого вопроса полагаю совершенно на Ваше усмотрение, я больше ничего не буду писать Вам насчет названий моих книг и каждое буду утверждать своею подписью. Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов. Ялта.
29 апреля 1900 г. Ялта.
Твой А. Чехов. 29 апрель. На обороте: Москва. Виктору Александровичу Гольцеву. Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли».
29 апреля 1900 г. Ялта.
Благодарю, благодарю Вас, многоуважаемая Вера Сергеевна, дай бог Вам и здоровья, и счастья, и хорошего жениха*. Я ел Ваши конфекты два дня* и всё придумывал, что бы такое сладенькое написать Вам! Но разве придумаешь? Сто лет Вам жить! Двести тысяч Вам выиграть! В Ялте уже совсем весна, тепло, зелено*, а я удираю в Москву* на недельку, очень соскучился по цивилизации. Через две-три недели опять буду в Ялте. Нового нет ничего, всё старо, извините за выражение. Был здесь Моск<овский> Художественный театр*, играл и уехал — и теперь опять пусто. Здесь ли Абаринова, не знаю, так как был нездоров*, был занят с актерами*, был в Севастополе* и проч. и проч., так что совсем угорел и ничего не помню, и ни о чем не знаю. Будьте здоровы и счастливы, да хранят Вас ангелы небесные. Карточка Ваша великолепна, она мне очень нравится*, большое Вам спасибо, тысячу раз спасибо! Желаю Вам всего самого лучшего на свете и еще раз благодарю. Ваш А. Чехов. На конверте: Петербург. Вере Сергеевне Тюфяевой. Гончарная 10, кв. 1.
30 апреля 1900 г. Ялта.
3 мая 1900 г. Ялта.
Присланные Вами диплом на звание Почетного Академика* и список академических изданий я получил и теперь спешу принести Вам мою искреннюю благодарность. К избранию в Почетные Академики я имею честь предложить* следующих лиц: Михайловского Николая Константиновича, Боборыкина Петра Дмитриевича, Спасовича Владимира Даниловича, Эртеля Александра Ивановича и Максимова Сергея Васильевича. Список академических изданий при сем возвращаю. Прошу Вас принять уверение в глубоком моем уважении и совершенной преданности. Антон Чехов. 3 мая 1900 г. Ялта.
9 мая 1900 г. Москва.
Милая Мама, вчера я приехал в Москву*, виделся с Машей. Она выезжает домой 13 или 14-го мая вместе с другой Машей*. Я приеду с нею или немного позже*. В Москве холодно, но я чувствую себя здесь очень хорошо*. За зубы не платите Островскому. Я говорил ему, что платить буду я, а не Вы. И, пожалуйста, не стесняйтесь, так как без зубов нельзя жить, а Островский к тому же взял очень дешево. Будьте здоровы. До свиданья! Ваш А. Чехов. Не скучайте и не бойтесь.
11 мая 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Адольф Федорович! На письмо Ваше, пересланное мне из Ялты в Москву, спешу ответить, что рассказ я вышлю Вам, как только напишу его*. Возвращусь я в Ялту между 15 и 20 мая* и тотчас же начну там писать рассказ, если ничто не помешает, и кончу его, вероятно, в июне или июле. М. Горькому письмо Ваше передано*. Его зовут Алексеем Максимовичем* Пешковым, а Максим Горький — это псевдоним. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно уважающим и преданным. А. Чехов.
15 мая 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Евгений Петрович! Я уезжаю сегодня в Ялту, с курьерским. В конце августа опять буду в Москве* — и тогда, вероятно, проживу здесь всю осень. Желаю Вам всего хорошего. Ваш А. Чехов. Если летом буду в Москве*, куда-нибудь проездом, то непременно дам Вам знать или побываю у Вас. Ваше письмо я получил сегодня* поздно, в 4 часа.
20 мая 1900 г. Ялта.
Милая, восхитительная актриса, здравствуйте! Как живете? Как себя чувствуете? Я, пока ехал в Ялту, был очень нездоров*. У меня в Москве уже сильно болела голова, был жар — это я скрывал от Вас, грешным делом, теперь ничего. Как Левитан?* Меня ужасно мучает неизвестность. Если что слышали, то напишите, пожалуйста. Будьте здоровы, счастливы. Узнал, что Маша шлет Вам письмо*, — и вот спешу написать эти несколько строк. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, д. Мещериновой.
20 мая 1900 г. Ялта.
Посылаю сегодня 500 р., остальные — завтра*. Желаю всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов.
13 июня 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Семен Харитонович! Вальс, посвященный мне*, а также Ваш портрет с надписью и еще два вальса я получил. Позвольте принести Вам сердечную благодарность за честь, оказанную мне, и вообще за доброе отношение, которым я дорожу и которое высоко ценю. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего. Искренно Вас уважающий и благодарный А. Чехов.
13 июня 1900 г. Ялта.
Дорогой Михаил Осипович, где Вы? Вы писали, что приедете*, и я ожидал Вас к 10 мая, потом два раза уезжал* из Ялты и возвращался, а Вас все нет и нет*. Ныне, не дождавшись, беру перо и пишу с некоторым даже беспокойством. Уж не болезнь ли задержала Вас, не «Неделя» ли? Что случилось? Напишите, пожалуйста, ждать ли Вас, и вообще когда Вы приедете в Крым* и думаете ли приехать. Теперь отвечаю на Ваше письмо, которое вот уже больше месяца лежит у меня на столе. Прежде всего, В. С. Тюфяева очень добрая и милая барышня, только напрасно она вступилась за меня*, а не за студ<ента> Венгерова, и напрасно заронила в Вас мысль, что будто Вы меня обеспокоили. Я прочел Ваше письмо и только руками развел. Ваше обращение ко мне насчет студ<ента> Венгерова* — дело обыкновенное, житейское, насколько мне известно, Вам не к кому было обратиться, кроме меня, и было бы обидно, если бы Вы обратились не ко мне, а к кому-нибудь другому, не знакомому Вам и не врачу, кстати сказать. Во-вторых, насчет портрета. Передайте Лидии Ивановне, что я вышлю ей карточку*, непременно вышлю, только не раньше, как сам получу ее из фотографии. У меня нет теперь ни одной карточки, а обращаться в фотографию не совсем удобно*, так как теперь в Ялте сезон, работы в фотографиях пропасть, мне же мои карточки дают даром, не за деньги. Итак, до сентября или самое позднее — до октября! Как Вы живете? Как «Неделя»?* Напишите мне, пожалуйста, если Вы вообще расположены писать. Жить в Крыму и не получать писем от хороших людей — это скучно, ах, как скучно! Хоть коротко, но пишите. Крепко жму Вам руку и шлю тысячу сердечных пожеланий. Ваш А. Чехов. На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
14 июня 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Петр Филиппович! Я глубоко уважаю Н. К. Михайловского с тех пор, как знаю его*, и очень многим обязан ему, но тем не менее все-таки долго собирался отвечать Вам на ваше письмо. Во-первых, до 1-15 октября* — крайнего, как Вы пишете, срока для представления рукописей — я едва ли буду писать что-нибудь новое, так как занят и летом вообще пишу с большим трудом. Во-вторых, за 1900 г. я получаю приглашение участвовать в сборнике — в шестой раз, т. е. предполагается к изданию шесть сборников... Мне кажется, что Н<иколай> К<онстантинович> слишком большой и слишком заметный человек, чтобы празднование его 40-летнего юбилея можно было ограничивать изданием сборника, книги, которая вся будет состоять из статей*, быть может, и превосходных, но случайного характера, и которая не будет продана, так как сборники за весьма малыми исключениями вообще продаются плохо и плохо. Если бы я был в Петербурге, то попытался бы внушить Вам* то недоверие к сборникам и альманахам, какое сидит теперь во мне, после участия в очень многих сборниках, чуть ли не в 20, счетом по одному на каждый год моей литературной деятельности. Не знаю, быть может, я устарел или устал, но всё же сборник, даже если он будет составлен прекрасно и распродан быстро, я считаю недостаточным. Если бы от меня зависело, то я объявил бы конкурс на книгу о деятельности Н<иколая> К<онстантиновича>, очень хорошую и нужную книгу, которую издал бы не спеша, с толком, издал бы указатель статей его и о нем, выпустил бы прекрасный портрет его... Как бы ни было, указанный Вами срок я буду иметь в виду, и если начну что, то немедленно сообщу Вам. А пока позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно и глубоко Вас уважающим. А. Чехов.
19 июня 1900 г. Ялта.
Милостивый государь Андрей Иванович! Рассказ Ваш очень хорош*, только он, в ущерб его художественным достоинствам, длинен, в нем много ненужных подробностей*, таких выражений, как «специфический», и проч. и проч. Тон рассказа нарушен изображением драки между героем и супругом, драки совершенно ненужной, крушения поезда; мне это показалось похожим на картину спокойного моря, где в двух-трех местах, нарушая величие, целостность и серьезность впечатления, изображаются ни с того ни с сего высокие волны. Особенно неуместна драка — и грубая, и ненужная. Опять-таки, повторяю, показалось мне, а быть может, это и не так. Желаю Вам всего хорошего. Готовый к услугам А. Чехов.
25 июня 1900 г. Ялта.
Ну, будьте здоровы и благополучны. Если меня не будет в городе, то я, значит, в Гурзуфе; подробности узнаете в книжно-табачном магазине Синани*, на Набережной. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. 25 июнь. На обороте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
27 июня 1900 г. Ялта.
Многоуважаемая Любовь Юлиановна! Вчера посланы мною книги* для библиотеки, а сегодня посылаю Вам квитанцию. Не откажите получить и уведомить о получении. Если Павел Федорович* в Таганроге, то благоволите передать ему мой поклон. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим А. Чехов. Книги посланы большой скоростью. Ялта. На конверте: Таганрог. Ее Высокоблагородию Любови Юлиановне Арбушевской. Городская библиотека.
29 июня 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович! Вчера я послал в библиотеку багажную квитанцию* на получение посланных мною книг. Послано «на предъявителя», большою скоростью. Пишу Вам об этом на всякий случай, ибо не знаю, где Вы теперь* — в Таганроге или в ином месте, наприм<ер>, в Париже на выставке. Вчера я прочел в «Таганрогском вестнике»* упрек по адресу Таганрогского городского управления, почему-де оно не жертвует мне на санаторию, когда Харьков пожертвовал 1000 р., и проч. Считаю нужным сим заявить, что 1000 р. из Харькова я не получал и никогда не получу по самой простой причине: в Ялте я ничего не устраивал. Я состою лишь членом благотворительного общества*, как состоят сотни лиц. Общество же это помогает приезжающим в Ялту чахоточным больным. Харьковское гор<одское> управление прислало 1000 р., вероятно, княгине Барятинской, которая устраивает здесь санаторию* и которой я сочувствую, кстати сказать. Если у Вас в думе поднят будет вопрос когда-нибудь насчет санаторий и если я буду при этом таганрогским гласным, то буду стоять за устройство санаторий в Таганроге. Каждый город должен иметь санаторию для своих уроженцев. Ваше последнее письмо не понравилось мне*. Неужели операция оказала Вам такую плохую услугу? Ведь это совсем нехорошо, и нужно что-нибудь предпринимать, и скорее, а то мрачные мысли и дурное настроение состарят Вас лет на десять. Мне кажется, что всё дело пустое, починить нетрудно. Где Вы теперь? Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего — Вам и Вашей семье. Желаю Вам выздоровления скорейшего... Ваш А. Чехов. На конверте: Таганрог. Павлу Федоровичу Иорданову.
7 июля 1900 г. Ялта.
Милый Алексей Максимович, сегодня я получил письмо от Капитолины Валериановны Назарьевой* (Вашей поклонницы, пишущей под псевдонимом «Н. Левин»* в «Биржевых вед<омостях>». Она спрашивает, где Вы, и просит Ваш портрет, чтобы поместить его в «Сочинениях» — журнале Иеронима Ясинского*. То есть не у меня просит, а у Вас. Ее адрес: Петербург, Надеждинская, 11, кв. 11. Два раза одиннадцать. Вот! Затем получил я, в ответ на свой отказ, длинное письмо от Мельшина*. Письмо длинное и неубедительное, но я всё же не знаю, как мне быть — писать ему еще раз письмо или не писать. Ну, как Вы живете? Ваше письмо я получил вскорости после Вашего отбытия из Ялты*, нового у Вас еще ничего не было, а теперь, полагаю, есть куча всякого рода новостей, самых интересных. Был сенокос? Написали пьесу?* Пишите, пишите и пишите, пишите обыкновенно, по-простецки — и да будет Вам хвала велия! Как обещано было, пришлите мне; я прочту и напишу свое мнение весьма откровенно и слова, для сцены неудобные, подчеркну карандашом. Всё исполню, только пишите, пожалуйста, не теряйте времени и настроения. Сейчас нижегородская барыня Анна Иноземцева привезла мне первый том своих сочинений* («Собрание сочинений», том первый) — и уехала, не повидавшись со мной. С портретом. Книга напечатана в Нижнем Новгороде, а потому я называю ее нижегородской. К Вам — увы! — приехать не могу*, потому что мне нужно в Париж, нужно в Москву делать операцию (геморрой), нужно оставаться в Ялте, чтобы писать, нужно уехать куда-нибудь далеко, далеко и надолго... Нового в Ялте ничего нет. Жарко, но не очень. Мои — в Гурзуфе, я живу в Ялте один. Средин здоров, но был болен и довольно серьезно. Мы два дня очень беспокоились, хотели выписывать от Вас Анатолия*, но потом всё обошлось, всё стало, как было. Черкните мне о том о сем, как живете, как пишется. Если меня не будет в Ялте, то Ваше письмо, равно как и пьесу, мне вышлют туда, где я буду. Об этом не беспокойтесь, всё будет цело и невредимо. Вернее же всего, что до 5-10 августа я буду сидеть дома. Екатерине Павловне мой привет и нижайший поклон*, а Вашего Максимку благословляю обеими руками и целую его. У нас всё благополучно. Когда Вас провожали, я был немножко нездоров, а теперь ничего. Ну, будьте здоровы, счастливы и богом хранимы. Ваш А. Чехов.
12 июля 1900 г. Ялта.
Милый Алексей Максимович, Ваше приглашение в Китай удивило меня*. А пьеса? Как же пьеса?* Вы кончили, стало быть? Как бы ни было, в Китай ехать уже поздно*, так как, по-видимому, война приходит к концу. Да и поехать туда я могу только врачом. Военным врачом. Если война затянется, то поеду, а пока вот сижу и пишу помаленьку. Получили мое письмо? Ответили Назарьевой?* У нас ничего нового, только жарища и духота почти невыносимые. Екатерине Павловне и Максиму поклон нижайший и привет. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. На обороте: Хорошки Полтавск. губ. Алексею Максимовичу Пешкову. с. Мануйловка.
13 июля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Александр Валентинович! Одновременно с этим письмом посылаю Вам рукопись г. Анатолия Яковлева «В вагоне»* — молодого человека, моего бывшего ученика. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь искренно преданным. А. Чехов. Ялта.
19 июля 1900 г. Ялта.
Дорогой Михаил Осипович, сей мой ответ на Ваше письмо повезет завтра один молодой человек, уезжающий на север, — стало быть, Вы успеете получить его. Дело в том, что я просижу в Ялте до 15 авг<уста>. Буду ожидать Вас с большим нетерпением*. И дело еще в том, что иногда я уезжаю в Гурзуф, и потому если в магазине Синани скажут Вам, что я в Гурзуфе, то немедля поговорите со мной по телефону («Гурзуф, гостиница № 1, прошу передать Чехову, что Меньшиков приехал») — и я приеду в Ялту, не медля ни одной минуты, ни даже секунды. Приехав в Ялту, Вы можете остановиться* на набережной в доме Волкова (это у Ливадийского моста) или — это, пожалуй, будет лучше — в гостинице «Ялта» Бегуна. От сей гостиницы у парохода на пристани бывают посыльные. Буду очень рад повидать Вас и потолковать о том о сем. Особенного в моей жизни ничего не произошло, и кругом на белом свете не происходит ничего нового, но всё же, думаю, найдется о чем потолковать. Как Вы полагаете? Итак, до свиданья! Addio! Ваш А. Чехов. На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
23 июля 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович! Отвечаю Вам по пунктам: 1) Антокольского, вероятно, в настоящее время нет в Париже*, он у себя в Швейцарии, где имеет собственную дачу (подаренную ему бар<оном> Гиршель) на берегу одного из озер. Говорю «вероятно», потому что не знаю наверное, справиться же не у кого, потому что на выставке все заняты и на письма не отвечают. Погодите осени, тогда я буду в Париже — и наведу справки. 2) В Ялте очень хорошая погода*, совсем не жарко, перепадают дожди. О «Гастрии» читайте, но не особенно увлекайтесь. Во-первых, это далеко, 2 версты от моря, во-вторых, это скучно и, в-третьих, скверно и дорого. По-видимому, шарлатанская, хотя и докторская затея. В Ялте самое лучшее останавливаться, это вблизи моря, в гостинице, например, «Ялта» (это новая) или «Россия» (это дорого), а потом подыскать для себя, не спеша, постепенно, квартирку — тоже недалеко от моря. Здесь тихо, жизнь недорогая. А если и дорогая, то не очень; по крайней мере дешевле, чем в таганрогской «Европейской». Ответьте: не нужен ли для библиотеки портрет прот<оиерея> Бандакова? Если нужен, то пришлю. Посылаю карточку кн. Урусова, недавно умершего*. Ну, будьте здоровы. Желаю Вам всего хорошего. Ваш А. Чехов. На конверте: Таганрог. Павлу Федоровичу Иорданову.
28 июля 1900 г. Ялта.
Ваш А. Чехов. 28 июля 900 г. Ялта. На обороте: Monsieur N. Ejoff. post. rest. Paris. Франция.
1 августа 1900 г. Ялта.
Ваш А. Чехов. 1 авг. 1900. На обороте: Monsieur N. Ejoff. post. rest. Paris. Франция.
2 августа 1900 г. Ялта.
Простите, что так долго не отвечал Вам. Ваше письмо я получил еще в Тифлисе*, куда оно было переслано мне из Ялты, не ответил же я до сих пор, потому что положительно не знал, как и что ответить. Положение Владимира Алексеевича мне понятно*, я сочувствую ему всей душой, письмо Ваше так убедительно, между тем у меня нет не только 300, но даже 100 рублей. Работаю я теперь чрезвычайно мало, от Маркса получаю частями, и то, что получил, давно уже потратил. Отвечать, таким образом, на Ваше письмо было трудно, и я все оттягивал, как бы ожидая, что обстоятельства изменятся, но они всё те же, что и были. Простите, пожалуйста. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 2 авг. 1900 г.
3 августа 1900 г. Ялта.
Шлю Вам, дорогой Михаил Осипович, телеграмму, полученную сегодня*. Надеюсь, что Вы здоровы и что всё обстоит благополучно. В Ялте дует сильнейший ветер. У меня закрыты поэтому все окна, душно. Будьте здоровы и благополучны. Пишите!! Ваш А. Чехов. На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой.
9 августа 1900 г. Ялта.
Многоуважаемая Ольга Родионовна! Прежде всего позвольте поклониться Вам низко и поблагодарить за ковер, полученный мною еще весной*. Я не поблагодарил Вас до сих пор, потому что не знал, где Вы находитесь. Что Вы не дома, мне было известно; почта возвратила мне «Даму с собачкой», которую я послал Вам в Знаменское*. (Теперь эта повесть уходит к Вам обратно*, в том немножко истерзанном виде, в каком я получил.) Увы, на Ваш вопрос я решительно не знаю, что ответить*. По-английски я не читаю, английских журналов не вижу и не знаю. И мне кажется, для английской публики я представляю так мало интереса, что решительно всё равно, буду ли я напечатан в английском журнале или нет. Погодите немного, я наведу справки, и если узнаю что-нибудь подходящее, то не замедлю сообщить Вам. Позвольте ото всей души поблагодарить Вас, пожать Вам руку и пожелать всего хорошего. Искренно преданный А. Чехов.
9 августа 1900 г. Ялта.
Милая моя Оля, радость моя, здравствуй! Сегодня получил от тебя письмо, первое после твоего отъезда*, прочел, потом еще раз прочел и вот пишу тебе, моя актриса. Проводив тебя, я поехал в гостиницу Киста*, там ночевал; на другой день, от скуки и от нечего делать, поехал в Балаклаву. Там всё прятался от барынь, узнавших меня и желавших устроить мне овацию, там ночевал и утром выехал в Ялту на «Тавеле»*. Качало чертовски. Теперь сижу в Ялте, скучаю, злюсь, томлюсь. Вчера был у меня Алексеев*. Говорили о пьесе, дал ему слово, причем обещал кончить пьесу не позже сентября. Видишь, какой я умный. Мне все кажется, что отворится сейчас дверь и войдешь ты. Но ты не войдешь, ты теперь на репетициях или в Мерзляковском пер<еулке>, далеко от Ялты и от меня. Прощай, да хранят тебя силы небесные, ангелы хранители. Прощай, девочка хорошая. Твой Antonio. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. Мерзляковский пер. (у Никитских ворот), д. Мещериновой.
9 августа 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Еще прошлою осенью*, в ноябре, мне был прислан II том для подписи, окончательно сверстанный, читанный мною много раз, уже готовый вполне. Я подписал и ждал его выхода в свет, но на днях вдруг получил из типографии несколько рассказов из этого тома, вновь набранных... Затем еще одна жалоба. В конце прошлого и в начале этого года я получил корректуру рассказов из 8 и 9 томов*, неизвестно для чего набранных. Я написал в типографию*, просил держаться в наборе порядка, известного ей из составленного нами списка. Писал я и Вам, и Юлию Осиповичу*. Но немного погодя я получил опять эти же самые рассказы. А теперь получил опять и положительно не знаю, что мне делать... (Вот эти рассказы*: «Душечка», «По делам службы», «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», «Случай из практики», «У знакомых», «Новая дача», «Печенег», «На подводе», «Хорошие люди», «В море» и «Рассказ старшего садовника».) Между тем время идет, скоро я уеду за границу*, уеду надолго... Сегодня я послал Вам корректуру III тома*. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим. А. Чехов.
13 августа 1900 г. Ялта.
Будь здорова и счастлива, немочка моя хорошая. Не хандри, спи крепко и пиши мне почаще. Целую тебя крепко, крепко, четыреста раз. Твой Antonio. 13 авг. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. Мерзляковский пер. (у Никитских ворот), д. Мещериновой.
14 августа 1900 г. Ялта.
Сапоги желтые, о которых ты спрашиваешь, не чищены* с того дня, как я проводил тебя. И меня никто не чистит. Хожу весь в пыли, в пуху и в перьях. Соня с Володей еще у нас*. Погода скверная, сухая, ветер не перестает... Мне не весело, потому что скучно. Будь здорова, милая немочка, не сердись на меня, не изменяй мне. Целую тебя крепко. Твой Antoine. 14 авг. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, уг. Мерзляковского пер., д. Мещериновой.
17 августа 1900 г. Ялта.
Здравствуй, милая, хорошая моя актрисочка. Пишу пьесу*, но гости мешают дьявольски*. Вчера с 9 часов утра до вечера, а сегодня с обеда. Всё путается в голове, настроение становится мелким, злюсь, и каждый день приходится начинать сначала. Сейчас пришла начальница гимназии*, а с ней две ее родственницы-барышни. Пришли, посидели в кабинете, а теперь пошли чай пить. В «России» проживает Екатерина Николаевна. Ждут Немировича*. Ветер. На море качка. Из кабинета я ушел к себе в спальню и тут пишу у окна. Если гости не будут срывать настроения и если не буду злиться, то к 1–5 сентября уже окончу пьесу, т. е. напишу и перепишу начисто*. А потом поеду в Москву, вероятно. От тебя давно уже не было ни строчки*. Это нехорошо, милая. Будь здорова, не хандри. Твой Antonio. На конверте: Москва Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Мерзляковский пер., у Никитских ворот, д. Мещериновой.
18 августа 1900 г. Ялта.
Милюся моя, отвечаю на вопросы, выпрыгивающие из твоего письма. Я работаю не в Гурзуфе, а в Ялте, и мне жестоко мешают, скверно и подло мешают*. Пьеса сидит в голове, уже* вылилась, выровнялась и просится на бумагу, но едва я за бумагу, как отворяется дверь и вползает какое-нибудь рыло. Не знаю, что будет, а начало вышло ничего себе, гладенькое, кажется. Увидимся ли?* Да, увидимся. Когда? В первых числах сентября, по всей вероятности. Я скучаю и злюсь. Денег выходит чертовски много, я разоряюсь, вылетаю в трубу. Сегодня жесточайший ветер, буря, деревья сохнут. Один журавль улетел*. Да, милая моя актрисуля, с каким чисто телячьим восторгом я пробежался бы теперь в поле*, около леса, около речки, около стада. Ведь, смешно сказать, уже два года, как я не видел травы. Дуся моя, скучно! Маша уезжает завтра*. Ну, будь здорова. Алексеевых и m-me Немирович не вижу*. Твой Antonio. Вишневский мне не пишет*. Должно быть, сердит. За это я напишу ему плохую роль. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
20 августа 1900 г. Ялта.
Милая моя, что такое?!! Ты пишешь, что получила от меня до сих пор только одно письмо*, между тем я пишу тебе каждый или почти каждый день! Что означает сие? Мои письма никогда не пропадали. Вчера пошел в сад, чтобы отдохнуть немножко, и вдруг — о ужас! — подходит ко мне дама в сером: Екатерина* Николаевна! Она наговорила мне разной чепухи и, между прочим, дала понять, что ее можно застать только от часа до трех. Только! Простилась со мной, потом немного погодя опять подошла и сказала, что ее можно застать только от часа до трех. Бедняга, боится, чтобы я не надоел ей. Пьеса начата*, кажется, хорошо, но я охладел к этому началу, оно для меня опошлилось — и я теперь не знаю, что делать. Пьесу ведь надо писать не останавливаясь, без передышки, а сегодняшнее утро — это первое утро, когда я один, когда мне не мешают. Ну, да все равно, впрочем. Дядю Сашу надо женить*. Когда приеду, пойдем опять в Петровское-Разумовское? Только так, чтобы на целый день и чтобы погода была очень хорошая, осенняя и чтобы ты не хандрила и не повторяла каждую минуту, что тебе нужно на репетицию. Ек<атерина> Ник<олаевна> сообщила по секрету, что ее муж, т. е. Вл<адимир> Ив<анович>, приедет сюда на две недели, чтобы работать*. В конце месяца. Я удеру в Гурзуф*, чтобы не мешать. В Ялте уже осень. Ну, милюся моя, будь здорова и пиши, пиши, пока не надоест. Прощай, мамуся, ангел мой, немочка прекрасная. Мне без тебя адски скучно. Твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
21 августа 1900 г. Ялта.
Милый друг Вукол Михайлович, прости, не писал тебе, потому что не знал, где ты*, про Виктора же Александровича слышал, что он в Париже на выставке. Как бы ни было, спасибо тебе за письмо, за весть о себе. Хотя ты и ни слова не пишешь о здоровье, но уповаю, что ты здрав и благополучен, чего, кстати сказать, желаю тебе от души. Повесть пришлю в ноябре*, не раньше. Почему не в октябре, объясню при свидании, недельки через две, когда буду в Москве. В Ялте холодно и невесело. Шлю привет Софии Федоровне и Виктору Александровичу, если он в Москве. Итак, до свиданья! Весь твой А. Чехов. С удовольствием посидел бы теперь где-нибудь в московском трактирчике*.
23 августа 1900 г. Ялта.
Милюся моя, здравствуй! В письме своем ты сердишься, что я пишу тебе помалу. Но зато ведь я пишу тебе часто! Вчера был у меня Алексеев. Сидел до 9 час<ов> вечера, потом мы пошли (или, вернее — я повел его) в женскую гимназию, к начальнице*. В гимназии хорошенькая венгерка*, говорящая очень смешно по-русски, играла на арфе и смешила нас. Просидели до 12 часов. Сегодня пошел в город по делу, встретил там Верочку и привел ее к нам обедать. Эта Верочка приехала из Харькова*. Богатая невеста. Видишь, какой я Дон-Жуан! Пьесу пишу, но боюсь, что она выйдет скучная*. Я напишу и, если мне не пондравится, отложу ее, спрячу до будущего года или до того времени, когда захочется опять писать. Один сезон пройдет без моей пьесы — это не беда. Впрочем, поговорим об этом, когда буду в Москве*. А дождя все нет и нет. У нас во дворе строят сарай. Журавль скучает*. Я тебя люблю. Приедешь на вокзал встретить меня? А где мне остановиться? В какой гостинице* — удобной, близкой к тебе и не столь дорогой? Подумай о сем и напиши, миленькая моя. У нас в доме тихо, мирно, с матерью пребываю в согласии, не ссорюсь. Ты ходишь с Вишневским в оперетку?* Гм... Пиши мне почаще, не скупись. За это я тебя награжу, я тебя буду любить свирепо, как араб. Прощай, Оля, будь здорова и весела. Не забывай, пиши и почаще вспоминай твоего Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
25 августа 1900 г. Ялта.
Вы сердитесь, Вера Федоровна? Но что делать!* Время наших неудач и недоразумений, очевидно, еще продолжается; по два раза в день я ходил в фотографию, и мне каждый раз говорили: не готово! Наконец сегодня, потеряв всякое терпение, я вырвал два снимка* — без наклейки, без ретуши — и посылаю. Эти снимки еще не готовы, имейте это в виду, т. е. не судите очень строго. Вам надлежит рассмотреть их и потом написать мне, сколько прислать Вам карточек и каких. Если оба сорта понравятся, то вышлю оба, пожелаете — по нескольку штук. На фотографии, кстати сказать, Вы вышли грустной, грустной! Статья Боборыкина*, его беседа с папой напечатана в «Русской мысли» за июнь 1900 г. С каким удовольствием я поехал бы теперь в цивилизованные страны, в Петербург, например, чтобы пожить там, потрепать свою особу. Я чувствую, как здесь я не живу, а засыпаю* или всё ухожу, ухожу куда-то без остановки, бесповоротно, как воздушный шар. А пьесу все-таки пишу* и кончу ее, вероятно, в сентябре и тогда пришлю Вам. В сентябре поеду в Москву*, потом за границу — надолго. В Ялте холодно, море сердитое! Будьте здоровы и счастливы, да хранит Вас бог. Не сердитесь на меня!* Ваш А. Чехов.
28 августа 1900 г. Ялта.
Милая Маша, ты пишешь, чтобы я выслал денег*, а не пишешь, сколько. Посылаю двести рублей; если этого мало, то пришлю еще. Всё благополучно. Мать здорова. У меня каждый день Ладыженский*, который приехал дней 10 назад. Пьесу писать, конечно, нельзя*. Нового ничего. Будь здорова. Твой А. Чехов.
30 августа 1900 г. Ялта.
Милая моя Оля, я жив и здоров, чего и тебе, актрисе, желаю. Не пишу тебе, потому что погоди, пишу пьесу*. Хотя и скучновато выходит, но, кажется, ничего себе, умственно. Пишу медленно — это сверх ожидания. Если пьеса не вытанцуется как следует, то отложу ее до будущего года. Но все-таки, так или иначе, кончу ее теперь. Ах, как мне мешают, если бы ты только знала!!* Не принимать людей я не могу, это не в моих силах. В Москве холодно? Ой, ой, нехорошо это. Ну, будь здорова. Ты обижаешься, что в некоторых письмах я не называю тебя по имени. Честное слово, это неумышленно. Твой Antoine. Целую тебя двадцать раз. Был немножко нездоров, ворчал, а теперь ничего, опять повеселел. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
2 сентября 1900 г. Ялта.
На бланке: Петербург Редакцию «Недели» Меньшикову
2 сентября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, приеду в Москву, когда кончу пьесу*. Переписывать ее начисто буду в Москве. Теперь вот какое дело. Мать почему-то боялась сказать тебе, мне же постоянно говорит, что ей очень хочется в Москву. И сегодня она решительно заявила мне, что оставаться в Ялте ей одной или с чужими — никак нельзя, и просила написать тебе об этом. И я согласен с ней, оставаться ей в Ялте одной, среди чужих, никак нельзя, и надо дать ей пожить в Москве*, если не всю зиму, то хоть 2–3 месяца. Подумай, пожалуйста, и напиши. Я буду ждать твоего ответа. Только, пожалуйста, не подумай, что я это капризничаю или что-нибудь вроде. С матерью мы живем мирно, и о том, что ей нужно жить зиму в Москве, она сегодня заговорила первая. Нового ничего нет. В Ялте холодно, сегодня пасмурно. Хочу надеть осеннее пальто. Будь здорова и весела. Ладыженский еще здесь*. Твой Antoine. Вишневский на меня сердится?*
5 сентября 1900 г. Ялта.
Дорогой мой земляк Александр Леонидович, большущее Вам спасибо за Ваше письмо и вообще за Вашу доброту. Скоро, должно быть, увидимся, ибо я всё хожу и всё думаю про Москву, как бы мне уехать. Соскучился страшно, отчаянно. Пьесу я пишу*, уже написал много, но пока я не в Москве, судить о ней не могу*. Быть может, выходит у меня не пьеса, а скучная, крымская чепуха. Называется она «Три сестры» (как Вам уже известно)*, для Вас приготовляю роль инспектора гимназии*, мужа одной из сестер. Вы будете в форменном сюртуке и с орденом на шее. Если пьеса не сгодится* в этом сезоне, то в будущем сезоне переделаю. Завидую Вам, что Вы часто бываете* там, где я уже лет шесть не был, т. е. в бане. Я весь теперь покрыт рыбьей чешуей*, оброс, хожу без одежи и кричу диким голосом; барышни меня боятся. Говорят, что Вы женитесь на Р.* Правда ли это? Если правда, то от души Вас поздравляю. Она артистка хорошая. Когда буду в Москве, то позовите меня к себе в гости. Сестра пишет, что у Вас очень хорошая квартира*, и если Вы в самом деле довольны и чувствуете себя хорошо, то я очень рад и завидую Вам. Будьте, земляк, здоровы, веселы, бодры, работайте хорошо, с удовольствием и не забывайте Вашего А. Чехова.
5 сентября 1900 г. Ялта.
Милюся моя, ангел мой, я не пишу тебе, но ты не сердись, снисходи к слабостям человеческим. Всё время я сидел над пьесой, больше думал, чем писал, но всё же мне казалось, что я занят делом и что мне теперь не до писем. Пьесу пишу, но не спешу, и очень возможно, что так и в Москву поеду не кончив; очень много действующих лиц, тесно, боюсь, что выйдет неясно или бледно, и потому, по-моему, лучше бы отложить ее до будущего сезона. Кстати сказать, я только «Иванова» ставил у Корша тотчас же по написании*, остальные же пьесы долго еще лежали у меня, дожидаясь Влад<имира> Ивановича, и, таким образом, у меня было время вносить поправки всякие. У меня гости: начальница гимназии* с двумя девицами. Пишу с перебоями. Сегодня провожал на пароход двух знакомых барышень и — увы! — видел Екатерину Николаевну*, отъезжавшую в Москву. Со мной была холодна, как могильная плита в осенний день! И я тоже, по всей вероятности, был не особенно тепел. Телеграмму, конечно, пришлю, непременно выходи меня встретить, непременно! Приеду с курьерским — утром. Приеду и в тот же день засяду за пьесу. А где мне остановиться? На Мл. Дмитровке нет ни стола, ни постели*, придется остановиться в гостинице. В Москве я пробуду недолго. Дождя в Ялте нет. Сохнут деревья, трава давно высохла; ветер дует ежедневно. Холодно. Пиши мне почаще, твои письма радуют меня всякий раз и поднимают мое настроение, которое почти каждый день бывает сухим и черствым, как крымская земля. Не сердись на меня, моя миленькая. Гости уходят, иду провожу их. Твой Antoine. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
5 сентября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, посылаю сто рублей. Всё обстоит благополучно, по-прежнему. Твой Ан<тон>.
6 сентября 1900 г. Ялта.
Милая моя Оля, ангел мой, мне очень, очень, очень скучно без тебя. Я приеду, когда кончатся у тебя репетиции и начнутся спектакли*, когда в Москве будет уже холодно, т. е. после 20-го сентября*. Теперь я сижу дома, и мне кажется*, что я пишу. Ну, будь здорова, бабуся. Твой Antoine. * говорю «кажется», потому что в иной день сидишь-сидишь за столом, ходишь-ходишь, думаешь-думаешь, а потом сядешь в кресло и возьмешься за газету или же начнешь думать о том о сем, бабуся милая! Пиши! На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
6 сентября 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Абрам Борисович! Искренно сожалею, что, кажется, ничего не могу сделать для Вас*. Живу я не в Ялте, а в уезде, с полицейским начальством незнаком*, с исправником при встрече только кланяюсь... По наведенным мною справкам, евреям разрешается жить в Ялте только после продолжительных хлопот — это в обыкновенное время, в настоящее же время, когда в Ялте ждут царя и когда вся полиция занята и напряжена, и думать нельзя о каких-либо хлопотах. Я еще повидаюсь кое с кем и поговорю, и в случае если можно будет сделать что-нибудь, если можно будет выхлопотать для Вас право проживать не в Ялте, а в Алупке или Гурзуфе, то я буду телеграфировать Вам... Здесь тоже холодно, дуют ветры жестокие. Лето отвратительное, вероятно, такое же точно, как в Балаклаве, только без дождей. Мне здесь мешают работать, я хотел было поехать в Балаклаву и засесть там; но если в этом странном городе, как Вы пишете, холодно и сыро и идут дожди, то придется отложить попечение... Да и уже, кстати сказать, поздно, уже осень, пора уезжать за границу. Итак, если сделаю хотя что-нибудь, то буду телеграфировать обстоятельно. Из Балаклавы в Ялту можно добраться на пароходе «Тавель», очень хорошем, быстроходном; этот пароход ходит во всякую погоду. Будьте здоровы. Прошу Вас поклониться Вашей жене и передать ей, что я искренно, от всей души сочувствую ее горю. Желаю здоровья. Преданный А. Чехов. На конверте: Балаклава. Его Высокоблагородию Абраму Борисовичу Тараховскому.
8 сентября 1900 г. Ялта.
Ты пишешь: «Ах, для меня всё так смутно, смутно»... Это хорошо, что смутно, милая моя актрисочка, очень хорошо! Это значит, что ты философка, умственная женщина. Кажется, потеплело? Как бы ни было, 20 сентября я выеду в Москву и пробуду там до 1 октября*. Все дни буду сидеть в гостинице и писать пьесу. Писать или переписывать начисто?* Не знаю, бабуся милая. Что-то у меня захромала одна из героинь, ничего с ней не поделаю и злюсь. Получил сейчас письмо от Маркса: пишет, что пьесы мои выйдут в свет через 10 дней*. Я боюсь, как бы ты не разочаровалась во мне. У меня страшно лезут волосы, так лезут, что, гляди, чего доброго, через неделю буду лысым дедом. По-видимому, это от парикмахерской. Как только постригся, так и стал лысеть. Пишет Горький пьесу или не пишет*? Откуда это известие в «Новостях дня»*, будто название «Три сестры» не годится? Что за чушь! Может быть, и не годится, только я и не думал менять. Страшно скучаю. Понимаешь? Страшно. Питаюсь одним супом. По вечерам холодно, сижу дома. Барышень красивых нет. Денег становится всё меньше и меньше, борода седеет... Дуся моя, целую тебе ручку — и правую и левую. Будь здорова и не хандри, не думай, что всё для тебя смутно. До свиданья, Оля моя хорошая, крокодил души моей! Твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
8 сентября 1900 г. Ялта.
Ну-с, дорогой Алексей Максимович, посылаю Вам письмо, полученное мной вчера*; по-видимому, оно относится к Вам и посылалось главным образом для Вас. Только что прочитал в газете, что Вы пишете пьесу*. Пишите, пишите, пишите! Это нужно. Если провалится, то не беда. Неуспех скоро забудется зато успех, хотя бы и незначительный, может принести театру превеликую пользу. Если напишете мне, то я еще успею получить здесь Ваше письмо. Выеду я отсюда, из Ялты, не ранее 22-го сент<ября>*. Выеду в Москву, а если там будет очень холодно, то за границу. Телеграмму получил, merci*. Смотрите же, как только приеду в Москву, буду телеграфировать Вам; приезжайте тогда, поболтаемся вместе, покатаемся поперек Москвы*. Ваш А. Чехов. Поклонитесь Вашей жене и скажите, что фотографию свою, хорошую, пришлю ей из Москвы или заграницы. На конверте: Нижний Новгород. Алексею Максимовичу Пешкову. В редакции «Нижегородского листка».
9 сентября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, отвечаю на твое письмо, в котором ты пишешь насчет матери. По-моему, будет лучше, если она поедет в Москву теперь, осенью, а не после декабря*. Ведь в Москве она устанет и соскучится по Ялте в один месяц, и если ты возьмешь ее в Москву осенью, то к Рождеству она будет уже опять в Ялте. Это мне так кажется, и возможно, что я ошибаюсь, но во всяком случае при решении вопроса надо иметь в виду, что до Рождества в Ялте гораздо скучнее, чем после Рождества; несравненно скучнее. Вероятно, в Москве я буду после 20-го сентября*, тогда поговорим и решим окончательно. Из Москвы я поеду — куда? Неизвестно. Сначала в Париж*, а потом, вероятно, в Ниццу, из Ниццы — в Африку. Как-нибудь протяну до весны*, до апреля или мая, когда опять приеду в Москву. Нового ничего нет. Дождей тоже нет, всё засохло. В доме у нас тихо, смирно, благополучно и, конечно, скучно. «Трех сестер» писать очень трудно, труднее, чем прежние пьесы. Ну, да ничего, авось выйдет что-нибудь, если не в этом, то в будущем сезоне*. В Ялте, кстати сказать, писать очень трудно; и мешают, да и всё кажется, что писать не для чего, и то, что написал вчера, не нравится сегодня. Лавров Вукол прислал тебе книгу «Крестоносцы»*. Книга очень толстая и тяжелая. Получил сейчас от Комиссаржевской телеграмму*; просит для бенефиса пьесу. Ну, будь здорова и благополучна. Ольге Леонардовне нижайший поклон, Вишневскому и всем прочим — тоже. Если Горький в Москве*, то скажи ему, что я послал в Нижний Новгород письмо его милости. Твой А. Чехов.
10 сентября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, посылаю тебе план Кучук-Коя*. Имеется дом двухэтажный, кухня и флигель вроде сакли татарской. Марфуша сегодня ушла от нас. Дядя потребовал ее в Ливадию. В Ялте вдруг опять стало жарко. Дождей нет и нет. Очевидно, в Ялте нужно сажать только такие растения, которые не требуют частой поливки. Будь здорова. Твой Antoine. Если Кучук-Кой, в котором около 3 десятин, продать за 4 тыс., то это было бы чудесно. Тогда бы я дал тебе 200 р.
12 сентября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, вчера была у нас Соня Малкиель. Была целый день, ночевала и сегодня уехала вместе с Сергеенко*, который, кстати сказать, тоже был в Ялте. Мать, по-видимому, не поедет с ней в Москву*. Соня поедет через месяц, т. е. в середине октября, мать же хочет ехать в первых числах*. Марфуши нет. Обязанности горничной исполняет Арсений. По-видимому, оставлять здесь мать одну не годится, да и она сама не хочет оставаться одной, а потому и мне придется прожить здесь до первых чисел октября. Значит, в Москву я не поеду в этом году. Три дня мне нездоровилось, сидел дома, теперь же полегче стало. Будь здорова и благополучна. Здесь погода порядочная, потеплело. Твой Antoine.
13 сентября 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Юлий Осипович! Пьеса моя, о которой Вы пишете*, «Три сестры», едва только начата, когда же будет кончена, точно сказать не могу. Как бы ни было, печатать я буду ее после ряда исправлений*, т. е. после того уже, когда она пойдет на сцене*, а это будет, вероятно, не раньше Рождества. К тому же раньше, чем войти в сборник, она будет напечатана в журнале*, куда я уже обещал ее. Вчера я получил 25 экз. книги моей «Повести и рассказы»* и потому пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить Вас. Желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. До 1 октября я проживу в Ялте. Пишу это на случай, если пожелаете выслать мне корректуру.
13 сентября 1900 г. Ялта.
Я нездоров все эти дни*, дорогая Вера Федоровна, жар, голова трещит и настроение прескверное. Шестой день уже не выхожу из дома и ничего не делаю. Пьеса, давно уже начатая, лежит на столе и тщетно ждет, когда я опять сяду за стол и стану продолжать. И, по всей вероятности, скоро я опять примусь за нее, но когда кончу, как кончу — сказать теперь никак не могу. Во всяком случае пьеса будет не бенефисная* и ставить ее в бенефис едва ли Вы захотите. Впрочем, об этом после, по всей вероятности, в октябре, когда кончу пьесу и пришлю на Ваше усмотрение. Когда выйду из дома, то побываю в фотографии, распоряжусь, чтобы Вам выслали по полдюжине карточек*. А Вы, пожалуйста, не медля ни единого часа, вышлите мне Ваш портрет*, только петербургской работы, не иначе. Здешней, ялтинской работы я не люблю. Когда будете писать Марии Ильинишне*, то напишите ей, что я кланяюсь ей низко и что когда я очнусь от своего полусна, то непременно напишу ей и непременно побываю на ст. Избердее* (кажется, так называется станция?). Она мне очень и очень симпатична. Часто вспоминается теперь, как она ловила крысу. Вы пишете, что перебирались на новую квартиру*, между тем не сообщаете Вашего нового адреса. Это нехорошо, сударыня. 1 октября — так по крайней мере думаю — уеду за границу*, хотя и не тянет туда. Так насчет пьесы не беспокойтесь, пришлю тотчас же, как кончу, не задержу у себя ни единого дня. Будьте здоровы и счастливы, да хранит Вас бог и ангелы небесные. Не телеграфировал Вам, простите, потому что все равно пьесы нет, не готова. Ваш А. Чехов. В Ялте сгорел театр*. Он был здесь совершенно ненужен, кстати сказать.
14 сентября 1900 г. Ялта.
Милая моя, славная моя Оля, актрисочка замечательная, твое последнее письмо, в котором ты описываешь свое путешествие на Воробьевы горы*, растрогало меня, оно очаровательно, как ты сама. А я вот уже 6 или 7-й день сижу дома безвыходно, ибо все хвораю. Жар, кашель, насморк. Сегодня, кажется, немного лучше, пошло на поправку, но все же слабость и пустота, и скверно от сознания, что целую неделю ничего не делал, не писал. Пьеса* уныло глядит на меня, лежит на столе; и я думаю о ней уныло. Ты не советуешь мне ехать в Москву*? В первых числах октября в Москву уезжает мать*, надо мне отправлять ее туда, так что, очевидно, ехать к тебе не придется. Значит, зимой ты забудешь, какой я человек, я же увлекусь другой, буде встречу другую, такую же, как ты, — и все пойдет по-старому, как было раньше. Завтра я напишу тебе еще, а пока будь здорова, милая моя. Приехал Альтшуллер. Будь здорова и счастлива. Твой Antoine. Еду с Альтшуллером в город. Я с Альтшуллером не поехал, так как, едва мы вышли из дому, как во двор пожаловала начальница гимназии. Пришлось остаться дома. Прости, милая, за это скучное письмо. Завтра напишу веселее. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
15 сентября 1900 г. Ялта.
Ты знаешь, милая? Сгорел тот самый театр, в котором ты играла в Ялте*. Сгорел ночью, несколько дней назад, но пожарища я еще не видел, так как болел и не был в городе. А еще что у нас нового? А еще ничего. Из газет узнал, что у вас начинаются спектакли 20 сентября и что будто Горький написал пьесу*. Смотри же, напиши непременно, как у вас сойдет «Снегурочка»*, напиши, какова пьеса Горького, если он в самом деле написал ее. Этот человек мне весьма и весьма симпатичен, и то, что о нем пишут в газетах, даже чепуха разная, меня радует и интересует. Что касается моей пьесы, то она будет рано или поздно, в сентябре, или октябре, или даже ноябре, но решусь ли я ставить ее в этом сезоне — сие неизвестно, моя милая бабуня. Не решусь, так как, во-первых, быть может, пьеса еще не совсем готова, — пусть на столе полежит, и, во-вторых, мне необходимо присутствовать на репетициях*, необходимо! Четыре ответственных женских роли, четыре молодых интеллигентных женщины, оставить Алексееву я не могу, при всем моем уважении к его дарованию и пониманию. Нужно, чтобы я хоть одним глазком видел репетиции. Болезнь задержала, теперь лень приниматься за пьесу. Ну, да ничего. Вчера после начальницы приходила M-me Бонье, ужинала. Напиши мне еще интересное письмо. Побывай еще раз на Воробьевых горах и напиши*. Ты у меня умница. Пиши только подлиннее, чтобы на конверте было две марки. Впрочем, тебе теперь не до писанья; во-первых, дела много, и, во-вторых, уже отвыкать стала от меня. Ведь правда? Ты холодна адски, как, впрочем, и подобает быть актрисе. Не сердись, милюся, это я так, между прочим. Нет дождей, нет воды, растения погибают. Стало опять тепло. Сегодня пойду, вероятно, в город. Ты ничего не пишешь мне о своем здоровье. Как себя чувствуешь? Хорошо? Пополнела или похудела? Пиши обо всем. Целую тебя крепко, до обморока, до ошаления. Не забывай твоего Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
15 сентября 1900 г. Ялта.
Спасибо, милый Виктор Сергеевич, что вспомнили. Я старею, живу где-то у чёрта на куличках — в Аутке, близ Ялты, и кажется мне, что меня уже все на свете забыли*. С удовольствием прислал бы рассказик в «Журнал для всех»*, да всё некогда или побаливаю. Нужно и в «Жизнь» и в «Русскую мысль»*, нужно и пьесу изобразить*, вот тут и вертись. Если напишу что-нибудь*, то, простите, уж не раньше ноября. А Вы всё скучаете!* И всё Вы жалуетесь!.. Жениться бы Вам нужно, на полной особе, с характером, чтобы она Вас любила, а Вы бы ее боялись. В конце сего месяца, вероятно, уеду за границу*. Были Вы в Париже этим летом?* Нет? Если нет, то почему? Хотелось бы повидаться с Вами и потолковать о том о сем. Ну, да, вероятно, увидимся не раньше весны. Подписка на Ваш журнал* скоро начнется и будет прекрасной. В этом я убежден, и мне кажется, что Вы тоже должны веровать в хорошую подписку — и посему, признаюсь, Ваш несколько меланхолический тон не так чтобы уж очень понятен. Жму Вам руку и желаю всего хорошего. Ваш А. Чехов.
17 сентября 1900 г. Ялта.
В ответ на Ваше письмо, дорогой Михаил Осипович, спешу сообщить Вам*, что всё сие время, т. е. почти весь сентябрь, я был нездоров и ничего не делал. В Москву едва ли попаду*, и так как Ялта мне опротивела и уехать надо, то уеду за границу — по всей вероятности. В «Жизнь» я не давал «Трех сестер»* и оных туда не обещал. Вам пришлю, тщусь прислать повесть* и пришлю к ноябрю. Не сердитесь, ради создателя. Будьте здоровы, крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего. Ваш А. Чехов. NB. В Ялте был Сергеенко*. На конверте: Петербург. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Фонтанка, 37, в редакции «Недели».
19 сентября 1900 г. Ялта.
Антониус. На бланке: М<о>ск<ва>. Мерзляковский, д. Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
19 сентября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, мать уезжает в Москву в субботу* 23-го сентября. В понедельник утром пошли на вокзал Машу*. Я тоже уезжаю, за границу*, но когда — пока неизвестно. В Ялте погода очень хорошая, теплая. Нового ничего нет. Будь здорова. О деньгах не беспокойся*; буду высылать или надумаю, как и где ты будешь их брать в Москве. Твой А. Чехов.
22 сентября 1900 г. Ялта.
Милюся моя, Оля, голубчик, здравствуй! Как поживаешь? Давненько уже я не писал тебе, давненько. Совесть меня мучает за это немножко, хотя я не так уж виноват, как может это казаться. Писать мне не хочется, да и о чем писать? О моей крымской жизни? Мне хочется не писать, а говорить с тобой, говорить, даже молчать, но только с тобой. Завтра в Москву едет мать, быть может, и я поеду скоро, хотя совсем непонятно, зачем я поеду туда. Зачем? Чтобы повидаться и опять уехать? Как это интересно. Приехать, взглянуть на театральную толчею и опять уехать. Я уеду в Париж, потом, вероятно, в Ниццу, а из Ниццы в Африку*, если не будет там чумы. Вообще нужно будет так или иначе пережить, или, вернее, перетянуть эту зиму. От Маши нет писем уже больше месяца*. Отчего она не пишет? Скажи ей, чтобы она писала хотя раз в неделю. Если я выеду за границу, то письма будут пересылаться мне отсюда здешней почтой. Мадам Бонье бывает у меня почти каждый день*. Ты не ревнуешь? Итак, тебя нужно поздравить с началом сезона*. Ты уже играла по крайней мере в «Одиноких»*. Поздравляю, милая дуся, желаю полнейшего успеха, желаю хорошей работы, чтобы ты и уставала и испытывала наслаждение. А главное, чтобы пьесы у Вас были порядочные, чтобы интересно было играть в них. Сердишься на меня, дуся? Что делать! Мне темно писать, свечи мои плохо горят. Милая моя, крепко целую, прощай, будь здорова и весела! Вспоминай обо мне почаще. Ты редко пишешь мне, это я объясняю тем, что я уже надоел тебе, что за тобой стали ухаживать другие. Что ж? Молодец, бабуся! Целую ручку. Твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
22 сентября 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Петр Николаевич! Я уже получил от Вас ранее циркуляр с приглашением принять участие в юбилейном сборнике*, но, простите, до сих пор не ответил, потому что решительно не знал, что ответить, и все откладывал. Я нездоров и по нездоровью ничего не пишу или пишу очень и очень мало, и потому дать Вам обещание*, более или менее определенное, относительно своего участия в сборнике я не мог бы и в то же время отказываться от участия в юбилее Юлия Осиповича не хотелось бы — отсюда такая нерешительность моя и неаккуратность... Как бы ни было, я решил ответить на Ваше последнее письмо просьбой. Не найдете ли Вы возможным принять и напечатать в сборнике мой рассказ, не теперь, но давно уже написанный? Он написан был до 90-го года*, стало быть, лет 10 назад — самое малое, но он не был нигде напечатан или же, кажется, нигде. Его готовят в типографии Маркса для III тома, но если Вы возьмете его для сборника, то он может войти в IV или V томы издания Маркса. Если Вы возьмете его, то III том от этого не станет меньше*. Называется он так: «Весной». Будьте добры, побывайте в типографии Маркса и возьмите этот рассказ, и буде найдете его годным для сборника, то возьмите, сказавши Адольфу Федоровичу, что рассказ этот может войти потом в IV или V томы. Во всяком случае о согласии Вашем или несогласии напишите мне. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь искренно Вас уважающим и преданным. А. Чехов. * В III томе 26 листов, в рассказе же «Весной» всего только 6 страниц.
22 сентября 1900 г. Ялта.
Пьеса моя «Три сестры» в настоящее время еще только пишется. Когда будет кончена, неизвестно. Само собою разумеется, что я напишу Вам, когда она будет кончена, и вышлю один экземпляр ее после того, как она пойдет на сцене Московского Художественного театра. Вами переведенные пьесы буду ждать и приму их с великою благодарностью. Будьте здоровы. Желаю Вам всего, всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 22 сентября 1900 г. На обороте: Prague (Praha). Monsieur B. Proussik. VI Place de Palack; 357. Австрия. Autriche.
24 сентября 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Юлий Осипович! Сегодня я послал III том*, мною прочитанный. Думаю, что 26 листов достаточно, что книга достаточно толста, а сравнительно с двумя предыдущими томами даже велика. Назовите книгу так: «Очерки». Опять-таки повторяю*, что давать каждому тому особенное название — это идея не из счастливых и что благодаря ей, этой идее, III том будет идти гораздо тише, чем I и II, а IV, мне кажется, и совсем не пойдет. Если бы все томы называть просто «Рассказами» и обозначать их I, II, III и т. д., то как бы это было хорошо и солидно. Корректуры я прочитываю всякий раз внимательно, но типография Ваша часто остается к моим поправкам совершенно равнодушной, ошибки остаются неисправленными — и почему это так, понять не могу. Например, в рассказе «Мечты» не исправлены цифры*, и таких ошибок не мало. Я уеду за границу, но за неделю до отъезда напишу Вам, куда я поеду. Во всяком случае ялтинской почте будет известен мой заграничный адрес. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
24 сентября 1900 г. Ялта.
Дождя все нет и нет. От нечего делать ловлю мышей и пускаю их на пустопорожнее место* Мандражи. Передайте Ване с семейством и Маше мой поклон. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь преданным и всегда Вашим А. Чехов. 14 сентября 1900. На обороте: Москва. Ее Высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 7.
27 сентября 1900 г. Ялта.
Милюся моя Оля, славная моя актрисочка, почему этот тон, это жалобное, кисленькое настроение?* Разве в самом деле я так уж виноват? Ну, прости, моя милая, хорошая, не сердись, я не так виноват, как подсказывает тебе твоя мнительность. До сих пор я не собрался в Москву, потому что был нездоров, других причин не было, уверяю тебя, милая, честным словом. Честное слово! Не веришь? До 10 октября я пробуду еще в Ялте, буду работать, потом уеду в Москву* или, смотря по здравию, за границу. Во всяком случае буду писать тебе. Ни от брата Ивана, ни от сестры Маши нет писем. Очевидно, сердятся, а за что — неизвестно. Вчера был у Средина, застал у него много гостей, всё каких-то неизвестных. Дочка его похварывает хлорозом, но в гимназию ходит. Сам он хворает ревматизмом. Ты же, смотри, подробно напиши мне, как прошла «Снегурочка»*, вообще, как начались спектакли, какое у Вас у всех настроение, как публика, и проч. и проч. Ведь ты не то что я; у тебя очень много материала для писем, хоть отбавляй, у меня же ничего, кроме разве одного: сегодня поймал двух мышей. А в Ялте всё нет дождей. Вот где сухо, так сухо! Бедные деревья, особенно те, что на горах по сю сторону, за всё лето не получили ни одной капли воды и теперь стоят желтые; так бывает, что и люди за всю жизнь не получают ни одной капли счастья. Должно быть, это так нужно. Ты пишешь: «ведь у тебя любящее, нежное сердце, зачем ты делаешь его черствым?» А когда я делал его черствым? В чем, собственно, я выказал эту свою черствость? Мое сердце всегда тебя любило и было нежно к тебе, и никогда я от тебя этого не скрывал, никогда, никогда, и ты обвиняешь меня в черствости просто так, здорово живешь. По письму твоему судя в общем, ты хочешь и ждешь какого-то объяснения*, какого-то длинного разговора — с серьезными лицами, с серьезными последствиями; а я не знаю, что сказать тебе, кроме одного, что я уже говорил тебе 10 000 раз и буду говорить, вероятно, еще долго, т. е. что я тебя люблю — и больше ничего. Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты*, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству. Прощай, прощай, милая бабуся, да хранят тебя святые ангелы. Не сердись на меня, голубчик, не хандри, будь умницей. Что в театре нового?* Пиши, пожалуйста. Твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских вор<от>, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
28 сентября 1900 г. Ялта.
Антонио. На бланке: М<о>ск<ва>. Мерзляковский, д. Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
28 сентября 1900 г. Ялта.
Милая моя Оля, сегодня я послал тебе телеграмму, в которой написал, что приеду в Москву, вероятно, в октябре. Если приеду, то 10-го октября или около 10-го, не раньше; проживу в Москве дней пять и уеду за границу. Во всяком случае о дне приезда извещу тебя телеграммой. Не знаю, после 4 октября будут ли ходить курьерские поезда; это ты узнай, чтобы не ездить на вокзал понапрасну. Читал сегодня первые рецензии насчет «Снегурочки»* — и мало понял. По-видимому, «Снегурочка» только вначале нравится, потом же надоедает, как забава*. Я того мнения, что Ваш театр должен ставить только современные пьесы*, только! Вы должны трактовать современную жизнь, ту самую, какою живет интеллигенция и какая не находит себе трактования в других театрах, за полною их неинтеллигентностью и отчасти бездарностью. Ни от кого не получаю писем. Немирович точно рассердился, не прислал за все время ни одной строчки. Родственники тоже не пишут. Как прошли «Одинокие»?* Это будет получше «Снегурочки». Ну, будь здорова и счастлива. Ах, какая тебе роль в «Трех сестрах»!* Какая роль! Если дашь десять рублей, то получишь роль, а то отдам ее другой актрисе. В этом сезоне «Трех сестер» не дам, пусть пьеса полежит немножко, взопреет, или, как говорят купчихи про пирог, когда подают его на стол, — пусть вздохнет... Нового ничего нет. Весь твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
28 сентября 1900 г. Ялта.
Милый Алексей Максимович, купите в Нижнем, если есть, или выпишите книжку некоего Данилова И. А. «В тихой пристани»* и прочтите там средний рассказ*, написанный в форме дневника. Непременно прочтите — и напишите мне, в самом ли деле эта вещь добропорядочная, как мне показалась. Если в октябре буду в Москве, то напишу Вам. Сегодня получил я от Меньшикова письмо*, приглашает Вас очень работать в «Неделе»*. Там, кстати сказать, хорошо платят. Что новенького? Черкните мне, пожалуйста. Не дайте околеть со скуки. Вашей жене и сынишке мой поклон и сердечный привет. Ваш А. Чехов. «В тихой пристани» умная вещь. Только не следовало бы ее в виде дневника писать. Впечатление оставляет крупное. Во всяком случае не стану забегать, прочтите сами.
28 сентября 1900 г. Ялта.
Во всяком случае вполне надеюсь на Вашу снисходительность. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. 28 сентябрь 900 г.
30 сентября 1900 г. Ялта.
Дорогой Григорий Иванович, если в Вашем письме речь идет о той моей автобиографии, которая была напечатана в юбилейном альбоме* нашего выпуска, то зачем Вы спрашиваете позволения, раз она напечатана?* Пожалуйста, не стесняйтесь, пользуйтесь моими произведениями, как и сколько Вам угодно, памятуя, что это ничего, кроме чести и удовольствия, мне доставить не может. Здоровье мое сносно; было что-то вроде инфлуэнцы, а теперь ничего, остался только кашель, небольшой. Да, за границу собираюсь, ибо больше собираться некуда. Уеду туда 10–15 октября и, быть может, по дороге заеду в Москву. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов.
1900 г. Ялта.
4 октября 1900 г. Ялта.
Милая моя, если выеду, то 12 октября*, не раньше. Буду телеграфировать*, это обязательно. С пьесой вышла маленькая заминка, не писал ее дней десять или больше, так как хворал, и немножко надоела она мне, так что уж и не знаю, что написать тебе о ней. У меня была инфлуэнца, болело горло, кашлял неистово; едва выходил наружу, как начиналась головная боль, а теперь дело пошло на поправку, уже выхожу... Как бы ни было, пьеса будет, но играть ее в этом сезоне не придется*. Подумай-ка, в какой гостинице* или каких меблированных комнатах мне остановиться. Подумай-ка! Мне такую комнату, чтобы не скучно было проходить по коридору, не пахло бы. В Москве, вероятно, буду переписывать свою новую пьесу начисто*. Из Москвы поеду в Париж*. Ну, будь здорова, моя золотая, ненаглядная девица. Играй себе помаленьку* да обо мне иногда вспоминай. Нового ничего нет. Повторяю, будь здорова, не хандри. Твой Antonio. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
4 октября 1900 г. Ялта.
А. Чехова. 4 окт. 900. Купил на всю зиму дров и угля. Журавль и собаки здоровы и веселы. На обороте: Москва. Ее Высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 7.
6 октября 1900 г. Ялта.
Милая Маша, сегодня получил твое письмо и сегодня же посылаю тебе 200 р.* Если бы я не получил твоего письма, то сам бы не догадался скоро послать. Погода в Ялте чудесная, совершенно летняя. Хочу сделать кое-какие посадки, а потому отъезд свой отложил еще на несколько дней. Приеду, вероятно, 20 октября* или 22-го — это крайний срок. Кстати же не кончил своей литературной работы*. Нового ничего нет. Будь здорова. Поклон мамаше*. Бабушка здорова. Зачем у Миши спрашивала денег?* Впрочем, как хочешь. Твой А. Чехов.
7 октября 1900 г. Ялта.
На бланке: М<о>скв<а>. Мерзляковский, дом Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
8 октября 1900 г. Ялта.
На мое желание сделать взнос за Вашу дочь* мне ответили следующее: «Плата за Александру Харченко внесена за 1-е полугодие учебн<ого> 1900/901 года 26 августа в размере 20 рублей, в чем была выдана квитанция». Вероятно, это Вы сами уплатили, и потому возвращаю Вам 20 р.* Я уезжаю за границу, но следующий взнос сделан будет аккуратно, в свое время. Уважающий Вас А. Чехов.
9 октября 1900 г. Ялта.
Чехов. На бланке: Москву. Эрмитаж. Петру Дмитриевич<у> Боборыкин<у>.
9 октября 1900 г. Ялта.
Желаю Вам всего хорошего. Передайте мой поклон и привет Петру Алексеевичу и Вашей сестре*. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 9 окт. 1900 г. На обороте: Кекенеиз. Алексею Петровичу Сергеенко. Кастрополь, им<ение> Первушина.
9 октября 1900 г. Ялта.
Поклонитесь Ване с семьей и Маше. Желаю Вам всего хорошего. Ваш А. Чехов. 9 окт. На обороте: Москва. Ее Высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 7.
11 октября 1900 г. Ялта.
г. Ялта. Милостивый государь, в ответ на Ваше письмо перевести для журнала* «;; ;;;;;;;;;;» несколько рассказов спешу ответить полным моим соглашением и поблагодарить Вас. Завтра или на этих днях я, если случится мне быть в городе, побываю в фотографии и вышлю Вам свой портрет*, который Вы желаете иметь. Что касается моей автобиографии, то сообщаю Вам ее вкратце. Родился я в г. Таганроге в 1860 году. Учился в греческой школе при церкви св. царя Константина, где научился говорить по-новогречески (но скоро по выходе из школы забыл этот язык), потом поступил в гимназию. В 1879 году поступил в Московский университет, на медицинский факультет; кончил здесь курс в 1884 году, получив звание лекаря. В 1890 году совершил путешествие на остров Сахалин. В этом, т. е. 1900 году, избран Академией наук в почетные академики. Проживаю в Ялте, в Крыму, так как в последние 2–3 года здоровье мое было не особенно хорошо. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть готовым к услугам. А. Чехов.
13 октября 1900 г. Ялта.
Так как курьерские поезда уже не ходят, то я приеду на скором, вечером, 23 октября. Ваш А. Чехов. 13 окт. Часы внизу остановились. На обороте: Москва. Ее Высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 7.
14 октября 1900 г. Ялта.
Милая, я приеду в Москву 23 октября, в 5 ч. 30 м. вечера — ведь курьерские поезда уже не ходят. Если играешь в этот вечер, то не встречай. Погода в Ялте изумительная, какой не было при тебе ни разу. Всё цветет, деревья зеленые, солнце светит и греет по-летнему, не жарко. Вчера и третьего дня шел дождь, неистовый дождь, а сегодня опять солнце. Видишь, как хорошо я живу*. Насчет пьесы не спрашивай*, всё равно в этом году играть ее не будут. Из Москвы поеду за границу. Ты пишешь про то, как надоела «Снегурочка»*, и спрашиваешь: «Ты ликуешь?» Что же мне ликовать-то? Я писал, что пьеса вам не по театру*, что не ваше дело играть такие пьесы, и если бы пьеса имела громаднейший успех, то я все же был бы против ее постановки у вас. Ваше дело — «Одинокие»*, это тип, которого вы должны держаться, хотя бы они, т. е. «Одинокие», имели бы даже неуспех. Будь здорова, душка! До свиданья! Я опять ем мясо, разговелся. Протестует мой желудок, но я все же ем его упрямо и не нахожу, чтобы это было очень хорошо. 23-го буду в театре, непременно буду*. Твой Antonio. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
16 октября 1900 г. Ялта.
Милый Алексей Максимович, посылаю Вам Данилина*. Когда прочтете, пошлите его по адресу: «Таганрог, Городская библиотека». И внизу под адресом напишите: «от А. Чехова». Ну-с, сударь мой, 21-го сего месяца уезжаю в Москву, а оттуда за границу. Можете себе представить, написал пьесу. Но так как она пойдет не теперь*, а лишь в будущем сезоне, то я не переписал ее начисто. Пусть так полежит. Ужасно трудно было писать «Трех сестер». Ведь три героини, каждая должна быть на свой образец, и все три — генеральские дочки! Действие происходит в провинциальном городе, вроде Перми, среда — военные, артиллерия. Погода в Ялте чудесная, свежая, здоровье мое поправилось. В Москву даже не хочется ехать отсюда, так хорошо работается и так приятно не испытывать в заднем проходе зуда, который был у меня всё лето. Я даже не кашляю и даже ем уже мясо. Живу один, совершенно один. Мать в Москве. Спасибо Вам, голубчик, за письма, большое спасибо. Я прочел их по два раза*. Кланяйтесь Вашей жене и Максимке, душевный им привет. Итак, до свидания в Москве. Надеюсь, не надуете, увидимся. Да хранит Вас бог! Ваш А. Чехов.
16 октября 1900 г. Ялта.
Будь здоров и счастлив. Поклон маме, Володе, сестрам и Иринушке. Здоровье мое добропорядочно, а твое, надеюсь, — великолепно. Крепко жму руку. Твой А. Чехов. 16 окт. 1900. На обороте: Таганрог. Его Высокоблагородию Георгию Митрофановичу Чехову. Конторская ул., с<обственный> дом.
17 октября 1900 г. Ялта.
На бланке: М<о>ск<ва>. Мерзляковский д. Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
20 октября 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Павел Федорович, завтра я уезжаю в Москву, оттуда за границу, вероятно, на всю зиму. Пока я не пришлю Вам своего заграничного адреса, мой адрес будет такой: Москва, Мал. Дмитровка, д. Шешкова. Кстати сказать, здесь всю зиму будет жить моя мать и письма за границу будут пересылаться аккуратно. Посылаю немного книг для Городской библиотеки*. Из-за границы пришлю или привезу немножко больше. В Ялте стояла совершенно летняя погода, ходил без пальто, но вчера вдруг задуло. Цветы еще есть в саду, но всё же зиму можно считать начавшеюся. Итак, до свиданья! Желаю Вам всего, всего хорошего. Преданный А. Чехов. На конверте: Таганрог. Его Высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
22 октября 1900 г. Лозовая.
На бланке: Москва. Мерзляковский дом Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
26 октября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Адольф Федорович! В настоящее время я нахожусь в Москве и пробуду здесь, вероятно, недели две, о чем и считаю нужным сообщить Вам на случай, если Вы пожелаете прислать мне корректуру. Мой адрес: Москва, Тверская, гостиница «Дрезден». Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов.
29 октября 1900 г. Москва.
Многоуважаемая Лидия Алексеевна, Вы пишете, что Вам «чрезвычайно тяжело» обращаться ко мне с просьбой, а мне это чрезвычайно грустно. В Крыму жить вообще очень скучно и неудобно, но несомненно, что, несмотря ни на скуку, ни на неудобства, жить в Крыму очень здорово и чахоточные поправляются очень быстро, как это ни странно. Передайте Вашему брату, что лучшее место для одинокого больного — это Ялта, и если ему дорогою будут говорить про Алупку или Симеиз, то пусть не слушает и едет прямо в Ялту. Самая подходящая для него гостиница — это «Ялта», где за 1 р. или 1 р. 25 к. в сутки он найдет недурной номер. Живя в «Ялте», пусть походит и поищет себе квартиры; рублей за 60–75 в месяц он может устроиться недурно, может, пожив там немного и привыкнув, устроиться и за 50. Из докторов рекомендую Альтшуллера, русского земского врача, проживающего в Ялте по болезни. Это хороший доктор и хороший советчик. Вот и все. Живу я теперь в Москве, в ноябре уеду за границу. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. Лучшее место для всяких справок в Ялте — это книжный магазин Синани, куда и направьте Вашего брата. Мой адрес: Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
1 ноября 1900 г. Москва.
Я в Москве, и неизвестно, когда я выберусь отсюда. Погода порядочная, мороз, но не больше 3 градусов, тихо. Здесь Горький*. Я и он почти каждый день бываем в Художественном театре, бываем, можно сказать, со скандалом*, так как публика устраивает нам овации, точно сербским добровольцам. Завтра оба идем к Васнецову*. И так далее, и так далее — словом сказать, я еще не садился работать, а когда сяду, неизвестно. Новостей никаких, кроме разве одной, Вам уже известной, насчет студента Синани, которого похоронили третьего дня. Мальчик погиб от меланхолии. Третьего дня я был у Книппер и видел там Надежду Ивановну*. Она здорова и велела Вам кланяться. Ну, будьте здоровы и благополучны, да хранят Вас ангелы небесные. Нижайший поклон и привет всей Вашей семье, Вашему милому дому, который я так люблю. Мой адрес: Малая Дмитровка, д. Шешкова. Обнимаю Вас и целую крепко. Ваш А. Чехов. 1 окт. На конверте: Ялта. Доктору Леониду Валентиновичу Средину.
2 и 4 ноября 1900 г. Москва.
Ну, будьте здоровы и благополучны. Когда поедете в Ялту?* Напишите или телеграфируйте. Это мне надо знать, так как есть больные, о которых нужно похлопотать. Желаю всего, всего хорошего! Преданный А. Чехов.
4 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Иван Максимович! Будьте добры, сделайте распоряжение о том, чтобы мне приготовили счет. Я в настоящее время в Москве, остановился в «Дрездене» и на днях побываю у Вас. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь искренно Вас уважающий. А. Чехов.
4 ноября 1900 г. Москва.
Милый Александр Иванович, сегодня я получил из Ялты твои пьесы* и теперь радуюсь случаю, чтобы вместе с благодарностью высказать тебе, как я тебя люблю и как дорожу нашей старой дружбой. Большинство пьес и статья знакомы мне, но я еще раз прочту с превеликим удовольствием. Будь здоров, желаю тебе всего хорошего. Скоро уеду, но до отъезда увидимся — надо полагать. Твой А. Чехов. На конверте: Здесь. Князю Александру Ивановичу Сумбатову. Б. Палашовский, 5.
10 ноября 1900 г. Москва.
Будь здоров, милый мой. Твой А. Чехов. 10 ноябрь. На обороте: Здесь. Виктору Александровичу Гольцеву. Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли».
10 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Будьте добры, сделайте распоряжение о том, чтобы типография выслала мне III том* моих произведений, хотя бы в корректуре. Исполнением этой просьбы очень меня обяжете. Адрес: Москва, М. Дмитровка, д. Шешкова. Смерть Вашего ближайшего сотрудника Юлия Осиповича, которого я глубоко уважал, составляет невознаградимую потерю для всех, кто знал его близко, и я пользуюсь случаем, чтобы выразить Вам свое сочувствие*. Искренно Вас уважающий А. Чехов.
13 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемая Софья Павловна, представьте, я еще не уехал*, сижу в Москве; но, кажется, ныне все дела свои окончил и могу уехать. Вот адрес больного, которому напишите*, пожалуйста: ст. Яреськи Полтавской губ., Александру Павловичу Негеевичу. Он хочет устроиться как-нибудь в Ялте; просит 20 рублей в месяц, остальные будет получать от родителей. Так он мне сам пишет. Будьте здоровы, добрая душа, господь Вас благословит. Ваш А. Чехов.
13 ноября 1900 г. Москва.
Милая Вера Федоровна, на Ваше письмо я хотел дать Вам ответ устный, так как сильно рассчитывал быть в Петербурге, но кое-какие обстоятельства не пустили меня туда, и вот я пишу. «Три сестры» уже готовы*, но будущее их, по крайней мере ближайшее, покрыто для меня мраком неизвестности. Пьеса вышла скучная, тягучая, неудобная; говорю — неудобная, потому что в ней, например, 4 героини и настроение, как говорят, мрачней мрачного. Вашим артистам она очень и очень бы не понравилась, если бы я послал ее в Александринский театр*. Как-никак, всё же я пришлю ее Вам. Прочтите и решайте, стоит ли* летом везти ее на гастроли. Теперь она читается в Художественном театре* (один экземпляр, больше нет), потом я возьму ее и опять перепишу начисто*, а потом уже напечатаем несколько экземпляров, из которых один поспешу выслать Вам. Но как бы было хорошо, если бы мне удалось вырваться в Петербург хоть на один день. Здесь я как на каторге: днем, с утра до вечера, верчу колесо, т. е. бегаю по визитам, а ночью сплю как убитый. Приехал сюда совершенно здоровым, а теперь опять кашляю и злюсь, и, говорят, пожелтел. Мне очень грустно, что Вы больны* и в нехорошем настроении. Видел я Марию Ильинишну*, она, вероятно, уже с Вами, и Вам стало легче, а быть может, и совсем хорошо, чего я желаю Вам и буду желать от самого чистого сердца. Итак, пьесу мою прочтут в Художественном театре, потом я переписываю, потом печатаю и посылаю Вам, и буду стараться, чтобы последнее совершилось до декабря. Пьеса сложная, как роман, и настроение, говорят, убийственное. Целую крепко Ваши руки — одну и другую — и низко кланяюсь Вам. Да хранят Вас ангелы небесные. Душевно Ваш А. Чехов.
13 ноября 1900 г. Москва.
Екатерине Ивановне поклон и привет. Будь здоров и счастлив. 13 ноябрь. Твой А. Чехов. На обороте: Здесь. Доктору Николаю Ивановичу Коробову. 1-я Городская больница.
13 ноября 1900 г. Москва.
Милый Вукол, завтра, 14-го, я в час дня завтракаю у Ушкова, дал ему слово; но если удастся как-нибудь увернуться, то ровно в 12 час. буду у тебя*. Если завтра не увидимся, то черкни, будешь ли в Москве в среду. Будь здоров и благополучен... Целую тебя и желаю всего хорошего. Твой А. Чехов. На обороте: Здесь. Вуколу Михайловичу Лаврову. Шереметевский пер., редакция «Русской мысли».
15 ноября 1900 г. Москва.
Желаю Вам всего хорошего. Очень рад, что судьба доставила мне случай познакомиться с Вами*, — это было моим давнишним желанием. Крепко жму руку. Искренно преданный 15 ноябрь. А. Чехов. На обороте: Его Высокоблагородию Валентину Александровичу Серову. Б. Знаменский пер., д. бр. Улановых.
16 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Два экземпляра третьего тома моих сочинений я получил*, за что приношу Вам мою сердечную благодарность. Что касается заглавия для всех томов*, то «Рассказы», по моему мнению, — в настоящее время по крайней мере, — является наиболее подходящим, и мне остается только благодарить Вас. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь искренно преданным А. Чехов. Москва, Мал. Дмитровка, д. Шешкова.
16 ноября 1900 г. Москва.
Из газет я узнал, что Настя вышла замуж*. Поздравляю Вас, Анну Ивановну и Настю, желаю от души и от чистого сердца счастья. К Вашей семье я привязан почти как к своей, и в искренность моего пожелания Вы можете верить. Я в Москве. Был здоров, даже очень, а теперь опять стал покашливать. Пора уезжать*. Если Вы телеграфируете мне*, что теперь или через неделю будете в Москве, то я не уеду, а подожду Вас. Очень хочется повидаться. Хотел я поехать дня на три к Вам в Петербург, да остановил кашель. Нового ничего. Написал пьесу «Три сестры» и уже отдал ее в Художественный театр*. Пишу повести* — одним словом, всё по-старому. Вы слышали, что я женюсь? Это неправда. Я уезжаю в Африку, к крокодилам. Итак, буду ожидать телеграммы. Желаю всего хорошего, крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Второй день сильно болит голова, насморк, кашель, но всё же Москва мне очень и очень нравится. Хороший город. То, что пишется в «Новом времени» о Горьком и обо мне*, — неверно, хотя и пишется очевидцами. Пишут, что Горький обращался к публике с какими-то словами; ничего подобного при мне не было.
16 ноября 1900 г. Москва.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Ваш А. Чехов. 16 ноября. На обороте: Его Высокоблагородию Николаю Ефимовичу Эфросу. Редакция газеты «Новости дня».
17 ноября 1900 г. Москва.
Желаю всего хорошего. Преданный А. Чехов. 17 ноябрь 900. На обороте: Его Высокоблагородию Павлу Ивановичу Стефановскому. Рождественка, д. Прибылова, кв. 3.
22 ноября 1900 г. Москва.
Покорнейше прошу Вас пожаловать ко мне завтра* в 5 часов пополудни или утром в 11 часов. Желаю Вам всего хорошего. А. Чехов. 22 ноябрь. На обороте: Здесь. Его Высокоблагородию Михаилу Петровичу Батуре. Лубянка, номера «Империаль», 19.
22 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Анатолий Федорович! Позвольте мне обеспокоить Вас большой просьбой... Сегодня я получил письмо от члена таганрогской управы* — с просьбой выслать в Таганрогскую городскую библиотеку Ваш портрет. Я состою попечителем этой библиотеки (я уроженец Таганрога) и знаю, что в библиотеке имеются все Ваши сочинения и что Вас очень любят в моем родном городе и уважают уже давно. Прошу Вас, не откажите выслать мне фотографию с Вашей подписью (на лицевой стороне)*, этим Вы порадуете и очень обяжете и горожан и меня. Мой адрес: Москва, Малая Дмитровка, д. Шешкова, А. П. Чехову. Пробуду я в Москве до вторника. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим и преданным А. Чеховым.
23 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Павел Федорович, врачебного диплома у меня нет*, он в Медицинском департаменте, где я служил. Имеется указ об отставке, но он в Ялте и раньше июня выслан Вам быть не может. Диплом же на академика имеется при мне. Так вот, что прикажете выслать? Кони вчера написал*, и как только получу от него фотографию, тотчас же вышлю Вам. Грязи и вони в Ялте совсем нет*, это европейски чистый и благоустроенный город; в ялтинских же гостиницах иногда пованивает. Канализация, кстати сказать, в Ялте чудесная. Тараховского я ждал к себе, но он не приехал*, и, таким образом, я видел его лишь один раз, урывком. Он был обеспокоен болезнью жены*, я сам был нездоров — и вот, быть может, причина, почему я, как Вы пишете*, не уделил ему достаточно внимания. Из Москвы уеду за границу, где, быть может, увижусь с Павловским. Насчет Антокольского пока ничего не могу сказать*. Посылаю Вам еще книг. Будьте здоровы и благополучны. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Я буду в Марсели. Не нужно ли Вам чего-нибудь, я бы мог посмотреть Александра I*... На конверте: Таганрог. Его Высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
24 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Посылаю Вам письмо, полученное мною сегодня из Архангельска. Редактор «Архангельских губернских ведомостей» просит разрешения напечать рассказ мой «Палата № 6» и представляет мотивы своей просьбы, по моему мнению, весьма уважительные. Если Вы найдете возможным согласиться на его просьбу, то благоволите написать мне*, а я напишу ему. Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов.
27 ноября 1900 г. Москва.
Многоуважаемая Александра Алексеевна! Посылаю Вам рассказ, помещенный в сборнике, который еще не вышел в свет. И прошу извинить великодушно; я нездоров инфлуэнцей, сестра тоже была больна, еще не поправилась, — причина, почему мы до сих пор не были у Вас и почему я так запаздываю с рассказом*. Надеюсь, что Вы здоровы, чего от души желаю Вам. Мне кажется, посылаемый рассказ не займет более 20–25 минут. Искренно Вас уважающий А. Чехов. На конверте: Ее Высокоблагородию Александре Алексеевне Андреевой. Тверская, Брюсовский пер., с<обственный> дом.
4 декабря 1900 г. Москва.
Дорогой Александр Валентинович, позвольте поблагодарить Вас за «Россию», которую Вы любезно высылали мне в Ялту в течение всего года. Я привык к Вашей газете и от души желаю ей полного успеха*, а Вам и В. М. Дорошевичу — здравия. На днях я уезжаю за границу, в Ниццу. Большое Вам спасибо, кстати, скажу и за Анатолия Яковлева*, моего бывшего ученика*, а ныне Вашего московского корреспондента. Это молодой человек, сын московского камергера и владельца типографии С. П. Яковлева, очень и очень порядочный и воспитанный малый, на которого можно вполне положиться. Он живет исключительно на жалованье, которое получает на службе; живет небогато, и мне кажется, что корреспондирование в «Россию» до сих пор давало ему один лишь убыток. Он говорил мне, что на пожаре Мюр и Мерилиза он издержал больше, чем получил*. Гривенник за строчку* вместо теперешнего пятачка был бы для него как раз в пору. Желаю Вам всего хорошего. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. Москва, Мал. Дмитровка, д. Шешкова, а через неделю: Nice, 9, rue Gounod.
5 декабря 1900 г. Москва.
Чехов. На бланке: Петербург. «Нива». Маркс.
6 декабря 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Никодим Павлович! Да, я в Москве! Приехал сюда дня на три, самое большое — на неделю, а застрял почти на два месяца. Погода здесь чудесная, больше трех градусов мороза не было, а сегодня на улице дождь, грязь, снег кофейного цвета; все жалуются, кашляют, а я благоденствую, даже пополнел. 10-го, в воскресенье, уезжаю однако, уже взяты билет и заграничный паспорт, уезжаю в Ниццу, потом в Африку. Адрес мой: Nice — это на всякий случай. Фотографии моей у меня нет*, но если нужно, то можно написать в Ялту, в фотографию «Юг», которая вышлет. Хозяина фотографии зовут так: Сергей Владимирович Дзюба. Если желаете, то я напишу ему. Пакет из таганрогских приютов вчера принесла мне сестра* вместе с Вашим письмом. Сердечно благодарю Вас. Если на праздниках будете в Москве, то непременно побывайте в Художественном театре*. Кстати сказать, Вл. Немирович-Данченко и К. Алексеев (Станиславский), директора театра — очень хорошие люди и будут очень рады Вам. Я написал пьесу и уже отдал ее в театр*. Видите, какой я плодовитый писатель. Из Ялты писем не получаю, и что там делается — не знаю. Есть одна неприятная, даже очень неприятная новость: здесь, в Москве, умер ялтинский студент Синани*; приезжал на похороны его отец, я встречал его на вокзале — и было мучительно сообщать ему о смерти его сына. Итак, стало быть, я уезжаю. Надолго ли? Не знаю. Желаю Вам всего, всего хорошего — Вам и Вашему семейству, которому низко кланяюсь. Из Ниццы буду писать Вам. Будьте здоровы и благополучны. Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.
7 декабря 1900 г. Москва.
Чехов. На бланке: Петербург. «Нива». Маркс.
9 декабря 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Павел Владимирович! Каждый день собирался к Вам* и — не попал. Завтра уезжаю за границу, и, таким образом, волей-неволей визит мой к Вам приходится отложить. Книжку получил*. Большое спасибо. Суворину напишу из-за границы, из Вены*. Желаю Вам всего хорошего. До свиданья до весны или до Вашего приезда в Ниццу*. Искренно преданный А. Чехов.
10 декабря 1900 г. Москва.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Десять тысяч рублей* в счет условленной платы я сегодня получил, за что приношу Вам сердечную благодарность. Расписку при сем посылаю. Оставшиеся 15 тысяч* покорнейше прошу Вас высылать на имя сестры моей М. П. Чеховой по адресу: Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова, Марии Павловне Чеховой. Рассказ «Весной» написан мною очень давно* и помещен в третьем томе моих сочинений Вашего издания. Для «Нивы» я пришлю рассказ непременно*. Завтра я уезжаю. Из Ниццы я пришлю Вам адрес*, а пока, в случае надобности, благоволите адресоваться в Москву или Nice, poste rest<ante>. Искренно Вас уважающий А. Чехов. Одновременно посылаю Вам мою пьесу «Свадьба»*, написанную уже давно и ныне мною исправленную. На конверте: Заказное. Петербург. Его Высокоблагородию Адольфу Федоровичу Марксу. Мл. Морская, 22.
11(24) декабря 1900 г. Брест.
Подъезжаю к Бресту*. Все обстоит благополучно. Солнца еще нет. Желаю здравия и всего, всего, всего самого лучшего! А. Чехов. Кланяюсь всем. На обороте: Москва. О. Л. Книппер. Мерзляковский пер., д. Мещериновой.
12(25) декабря 1900 г. Вена.
Завтра я уезжаю в Nice, а пока с вожделением поглядываю на две постели, которые стоят у меня в номере: буду спать, буду думать! Только обидно, что я здесь один, без тебя, баловница, дуся моя, ужасно обидно. Ну, как живешь там в Москве? Как себя чувствуешь? Идут ли репетиции? Далеко ли ушли?* Милая, всё, всё пиши мне, подробнейшим образом, каждый день! Иначе у меня будет настроение чёрт знает какое. От Бреста до Вены нет снегу. Земля сегодня кислая, как в марте. Непохоже на зиму. Спутники у меня были скучные. Пойду, дуся, вниз обедать или ужинать — не знаю, как назвать, потом завалюсь спать. Крепко тебя целую, жму твои ручки, девочка моя чудесная. Не забывай меня, не забывай! В Ницце, как приеду, в тот же день пойду на почту — быть может, твое письмо уже пришло. Пиши, деточка. Твой Antoine. 12 дек.
12(25) декабря 1900 г. Вена.
Следующее письмо напишу тебе из Монте-Карло. Будь здоров, друг милый, и паки будь здоров. Погода серая, но теплая. Все в шляпах, шапки ни одной. Виктору Александровичу и Софье Федоровне привет и поклон нижайший. Твой А. Чехов. 12 дек. На обороте: Вуколу Михайловичу Лаврову. Москва, Шереметевский пер., в «Русской мысли». Moskau. Russland.
14(27) декабря 1900 г. Ницца.
Актрисочка моя чудесная, ангел мой, жидовочка, здравствуй! Только что приехал в Ниццу, пообедал и вот первым делом пишу тебе. Вот мой адрес: Rue Gounod, Pension Russe, Nice, а для телеграмм — Pension Russe, Nice. Голова кружится от дорожного утомления, сегодня ничего не стану писать, напишу завтра, а сегодня только позволь поцеловать тебя 10 000 раз, деточка моя. Идет дождик, но тепло, удивительно тепло. Цветут розы и цветы всякие, даже глазам не верится. Молодые люди в летних пальто, ни одной шапки. У меня перед окном арокария, такая же, как у тебя, только с большую сосну величиной, растет в земле. В Вене было скучновато; магазины были заперты, да и ты велела остановиться в H;tel Bristol’е. Этот отель, оказывается, лучший в Вене; дерут чёртову пропасть, не позволяют в ресторане читать газеты, и все разодеты такими щеголями*, что мне было стыдно среди них, я чувствовал себя неуклюжим Крюгером. Ехал я из Вены на express’е в I классе. Лупили чертовски, как птицы. У меня было отдельное купе. Ну, будь здорова, дуся моя. Да хранит тебя бог и ангелы небесные. Не изменяй мне даже в мыслях. Напиши, как идут репетиции. Вообще пиши как можно больше. Умоляю. Твой Antoine. Целую тебя — пойми это. Кланяюсь в ножки.
15(28) декабря 1900 г. Ницца.
Милая моя, как это ни странно, но у меня такое чувство, точно я на луну попал. Тепло, солнце светит вовсю, в пальто жарко, все ходят по-летнему. Окна в моей комнате настежь*; и душа, кажется, тоже настежь. Переписываю свою пьесу* и удивляюсь, как я мог написать сию штуку, для чего написать. Ах, дуся моя хорошая, отчего тебя нет здесь? Ты бы поглядела, отдохнула, послушала бы бродячих певцов и музыкантов, которые то и дело заходят во двор, а главное — погрелась бы на солнышке. Сейчас я пойду к морю, буду сидеть там и читать газеты, а потом, вернувшись домой, стану переписывать — и завтра уже вышлю Немировичу III акт, а послезавтра IV* — или оба вместе. В III акте я кое-что изменил, кое-что прибавил, но очень немного. Дуся моя, пришли мне сюда свою фотографию. Будь милочкой, пришли. У нас много мух. Встречаю русских. Они здесь какие-то приплюснутые, точно угнетены чем-то или стыдятся своей праздности. А праздность вопиющая. Обнимаю тебя крепко, целую тысячи раз. Жду с нетерпением письма, длинного письма. Кланяюсь в ножки. Твой Antoine. Был сегодня на почте и ничего не нашел. Будь здорова, деточка моя. Я тебя очень люблю.
15(28) декабря 1900 г. Ницца.
Кланяйся мамаше и скажи, что я купил ей портмоне, очень хороший. Кланяйся также бабушке и Арсению*. Буду писать — и ты пиши*. Нового ничего, всё благополучно. Твой Antoine. 15 дек. * Конечно, и Nice. На обороте: Mlle Марии Павловне Чеховой. Ялта. Russie.
17(30) декабря 1900 г. Ницца.
Вот уже третья ночь, как я в Ницце, а от тебя ни единой строчки*. Что сей сон значит? Как прикажете сие понять? Милая моя Оля, не ленись, ангел мой, пиши твоему старику почаще. Здесь, в Ницце, великолепно, погода изумительная. После Ялты здешняя природа и погода кажутся просто райскими. Купил себе летнее пальто и щеголяю*. Вчера послал в Москву III акт пьесы, а завтра пошлю IV. В III я изменил лишь кое-что, а в IV произвел перемены крутые. Тебе прибавил много слов*. (Ты должна сказать: благодарю...) А ты за это пиши мне, как идут репетиции*, что и как, всё пиши. Оттого, что ты не пишешь мне, и я не хочу писать. Баста! Это — последнее письмо. Был у меня сегодня художник Якоби*. Третьего дня виделся с Максимом Ковалевским — московскою знаменитостью, получил от него приглашение и скоро поеду к нему обедать, на его даче в Beaulieu. Скоро поеду в Монте-Карло играть в рулетку. Пиши мне, дуся, не ленись. У тебя куча моих писем, у меня же — ни единого. Чем я тебя так прогневал? Маша уехала!* Сообщи Вишневскому мой адрес, буде он пожелает: 9 rue Gounod, Nice (или Pension Russe, Nice). Здесь очень кормят. После обеда приходится дремать и ничего не делать, а это нехорошо. Надо будет изменить жизнь, есть поменьше. Публика у нас в Pension’е русская и притом ужасно скучная, ужасно. И всё больше дамы. Крепко тебя целую и обнимаю мою милую бабусю. Не забывай меня. Вспоминай хоть раз в неделю. Еще раз обнимаю, и еще. Твой Antoine. Когда увидишь Льва Антоновича, то передай ему, что в Африку я не поеду* теперь, а буду работать. Скажи ему, что Египет и Алжир я оставил до будущего года.
17(30) декабря 1900 г. Ницца.
Я виделся сегодня с Л. Л. Гиршманом, и мы вместе, в присутствии Н. И. Юрасова, решили быть у Вас в среду к 6 1/2 час<ам> вечера. Николай Иванович сказал, что он тоже будет и что, по его мнению, приглашать к обеду В. И. Якоби — не следует. Вот и всё. Желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. Воскресенье. На обороте: Monsieur M. Kovalevsky. Villa Batava. Beaulieu.
17(30) декабря 1900 г. Ницца.
В Ялте холодно*, ходят почти в шубах? А здесь тепло, солнечно, цветут маргаритки, розы. Будь здорова и счастлива. Кланяйся мамаше и бабушке, а также Варваре Константиновне* и двум девицам, яже с нею; поклон нижайший Надежде Ивановне*. Скажи Л. В. Средину, что здесь один сплошной восторг, что тому, кто долго прожил в Ялте, здесь покажется как в раю. Всего тебе хорошего. Напиши, как и что дом. В Африку, вероятно, не поеду, ибо и здесь хорошо. И работается. Твой А. Чехов. 17 дек. Маленький совет. Когда в Ялте будут тебя спрашивать насчет смерти студента Синани, то говори просто — умер, и умалчивай о том, как умер, т. е. ничего не говори о самоубийстве. Это для его родителей. Напиши, что Арсений думает насчет навоза* и вообще что делается в саду. Побольше напиши. Скажи бабушке, что я привезу ей из-за границы подарок.
18(31) декабря 1900 г. Ницца.
Прости, милый Владимир Иванович, на один день опоздал. Но это ничего. В III акте последние слова, которые произносит Соленый, суть: (глядя на Тузенбаха) «Цып, цып, цып...» Это прибавь, пожалуйста*. Что новенького? Я не получил из России еще ни одного письма. Будь здоров и счастлив. Всего тебе хорошего, самого лучшего. Твой А. Чехов. Кланяюсь всем! На конверте: Москва. Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко. Каретный ряд, Художественный театр. Monsieur W. J. N.-Dantchinko. Moscou. Russie.
19 декабря 1900 г. (1 января 1901 г.) Ницца.
Я жив и здоров, погода здесь чудесная, теплая, совершенно летняя, так что хожу без калош, в летнем пальто. На дворе зеленая травка и цветы, поспевают апельсины. Поклонитесь Марьюшке, Арсению, Синани и Варваре Константиновне. Скажите Маше, чтобы из моих денег она дала Вам десять рублей — это мой подарок имениннице*. Крепко целую. Ваш А. Чехов. Понедельник. На обороте: Mme Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
19 декабря 1900 г. (1 января 1901 г.) Ницца.
9 rue Gounod, Nice. В Москве я прожил*, как оказывается, дольше, чем следует. И зачем я жил там, если погода здесь изумительная, чудесная, совершенно летняя. Хожу без калош, в летнем пальто, и настроение совсем летнее, точно помолодел лет на десять. Я каждый день собирался писать Вам, поблагодарить за подарок, который Вы прислали мне от Хлебникова, и собрался, как видите, только сегодня. Большое Вам спасибо! Тысячу раз спасибо! Дай бог здоровья! Мы с Алексеем Петровичем были в хороших отношениях*, я уважал его, и смерть его произвела на меня впечатление довольно грустное. Он кончил курс в таганрогской гимназии, там же, где и я, и поэтому мы называли друг друга земляками. Как Вы поживаете, как себя чувствуете? Напишите мне в Ниццу. Я пробуду здесь, вероятно, с месяц, а то и больше. Сегодня был я в h;tel Beau-Rivage и вспоминал, как мы когда-то стояли в нем*. Был в столовой, в читальне — всё как было. Жизнь здесь совсем не такая, как у нас, совсем не такая... И богаты чертовски, и здоровы, и не старятся, и постоянно улыбаются. Будьте добры, скажите в телефон в контору, чтобы газету высылали мне не в Ялту, а сюда, в Ниццу*, по вышеписанному адресу. Скучно без русской газеты. Как живут Ваши? Как Настя? Шлю нижайший поклон и привет, поздравляю с наступающими праздниками. Храни Вас создатель. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
20 декабря 1900 г. (2 января 1901 г.) Ницца.
Я в Ницце. Мой адрес: 9 rue Gounod, Nice. Если не забудете, то скажите, чтобы «Курьер», который высылается мне в Ялту, был высылаем в Ниццу. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку и кланяюсь Евдокии Исааковне и Вашим детям. Будьте здоровы и счастливы. Среда. Ваш А. Чехов. На обороте: Ефиму Зиновьевичу Коновицеру. Москва. Пименовский пер., д. Коровина. Moscou. Russie.
21 декабря 1900 г. (3 января 1901 г.) Ницца.
Здравствуйте, многоуважаемая Ольга Родионовна! Во-первых, я хороший доктор. Но если Вы не хотите меня, то рекомендую Вам д-ра Эльсница* — д-р Oelsnitz, 6 rue Notre Dame. Зовут его Александром Леонтьевичем, он русский. Грустно, что Вы больны. Можно к Вам зайти или нельзя?* Преданный А. Чехов.
21 декабря 1900 г. (3 января 1901 г.) Ницца.
Pension Russe, Nice или: 9 rue Gounod, Nice. Только что получил твое письмо, милая моя актрисочка. Маша должна была телеграфировать Марксу, что я написал ему своевременно*, но она забыла послать мое письмо*. Кроме письма, были еще две бандерольные посылки. Это не небрежность, а просто свинство. В Ницце вдруг стало холодно, меня ломает всего — оттого я и ругаюсь в письме. Спина болит. Но все же ходил в летнем пальто. Пьеса уже окончена и послана*. Тебе, особенно в IV акте, много прибавлено*. Видишь, я для тебя ничего не жалею, старайся только. Пиши, что на репетициях* и как, нет ли каких недоразумений, все ли понятно. Приедет ли Немирович в Ниццу?* Если да, то когда? Я завтракаю и обедаю в большой компании, почти одни женщины — и всё мордемондии. И всё русские. В Монте-Карло еще не был. Уехали ли мать и Маша в Ялту? От них — ни единой строчки за все время. Балериночка моя, мне без тебя очень скучно, и если ты начнешь ходить к Омону и забудешь меня, то я уйду в монахи. Не ходи, деточка, к Омону*. У меня здесь две комнаты: одна большая, другая — поменьше. Постель такая, что когда ложишься в нее, то всякий раз непременно улыбаешься; удивительно мягко и широко. Говорю немножко по-французски, припоминаю мало-помалу то, что знал и забыл. Часто вижу тебя во сне, а когда закрываю глаза, то вижу и наяву. Ты для меня необыкновенная женщина. Будь здорова, дуся. Да хранит тебя создатель. Будь умницей, работай, а весной приезжай сюда. Мне нужно кое-что сказать тебе на ухо. Крепко целую, обнимаю и опять целую. Твой Antoine. Опиши хоть одну репетицию. Поздравляю с праздником! У нас тут уже новый год, уже 3-е января. Скоро здесь весна.
21 декабря 1900 г. (3 января 1901 г.) Ницца.
Преданный А. Чехов. Четверг.
22 декабря 1900 г. (4 января 1901 г.) Ницца.
9 rue Gounod, Nice. Многоуважаемый Адольф Федорович! Водевиль «Свадьба» написан мною уже давно* и принадлежит Вам, не посылал же я его до сих пор, потому что хотел местами переделать его и исправить, — и теперь он послан Вам в исправленном виде. Этот водевиль должен войти в следующее издание пьес*, в VII том, или же в тот том, который составят новые пьесы*. Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов.
22 декабря 1900 г. (4 января 1901 г.) Ницца.
Милая Маша, пока ты в Ялте, распорядись, чтобы тот печник, который делал печи, осмотрел бы, во-первых, печь в гостиной* (бывшей столовой) и, если можно, сделал бы так, чтобы часть тепла шла в кабинет, и, во-вторых, починил бы изразцы в ватере, исправив сначала там печь, т. е. сделав так, чтобы тепло шло не в ватер, а в переднюю. Имей в виду, что цветок, длинный кактус, стоящий у меня в кабинете, поливать нельзя. Скажи Арсению, чтобы окопал все фруктовые деревья*, как окапывал когда-то я. Ширина окопа должна быть равна широте кроны дерева.;;;<img src="../../../pictures/PI9-160.jpg" style="vertical-align: middle"> В Ницце вдруг подуло с севера, стало холодно, но все же в осеннем пальто жарко. Как поживает бабушка? Нижайший поклон и привет мамаше. Думаю, что она в Ялте скучать не будет. Поклон Варваре Константиновне и Манефе матери с подругой, а также Синани. Будь здорова. Получить письмо от тебя уж не рассчитываю. Пусть бы хоть мамаша написала, что и как, а если и мать не захочет, то попроси Альтшуллера, что ли. Ты не послала вовремя письма Марксу*, а там подняли гвалт. Желаю всего хорошего. Я немножко прихворнул было, но теперь ничего. Всё благополучно. Если понадобятся мои ключи, то они у матери или в каком-нибудь из отворяющихся шкафиков; другая часть ключей в том шкафу, что в спальной, в верхнем левом. Как погода в Ялте? Целую тебя и мать. Твой А. Чехов. Печник, о котором выше писано, хороший человек.
23 декабря 1900 г. (5 января 1901 г.) Ницца.
А. Чехове. 9 rue Gounod, Nice. 23/XII. На обороте: Александру Леонидовичу Вишневскому. Москва, Неглинный проезд, мебл. ком. «Тюрби». Moscou. Russie.
23 декабря 1900 г. (5 января 1901 г.) Ницца.
9 rue Gounod, Nice. Милый Иван, поздравляю тебя, Соню и Володю с Рождеством и с наступающим новым годом и желаю здоровья и спокойствия. Я в Ницце. Если напишешь что-нибудь, то буду очень благодарен. Пусть Соня извинит, что я не был у вас, — ты видел, как мне было некогда! Володю целую; он производит очень хорошее впечатление, и я рад за него. Будь здоров. Кланяюсь низко всем. Твой А. Чехов. На обороте: Ивану Павловичу Чехову. Москва, Миусское училище. Moscou, Russie.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Ваш А. Чехов. 9 rue Gounod, Nice. На обороте: Доктору Исааку Наумовичу Альтшуллеру. Ялта. Jalta. Russie.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Я теперь в Ницце. Мой адрес, кстати сказать: 9 rue Gounod, Nice. Искренно преданный и любящий Вас уже давно* А. Чехов. 26 дек. 1900.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Милая актрисуля, это письмо дойдет к тебе в Новый год; значит с новым годом, с новым счастьем! Целую тебя, если хочешь, тысячу раз и желаю, чтобы исполнилось всё, что ты хочешь. И чтобы ты осталась такою же добренькой и славной, какой была до сих пор. Но, однако, как твое здоровье? Последних два письма, писанных карандашом, меня испугали*, и я хоть не стукал твоей селезенки, но побаиваюсь, что у тебя легонький брюшной тиф, а это значило бы, что в театр тебя не пустят по крайней мере с месяц, пьесы мои не будут идти* и я вынужден буду играть в рулетку. Но ты здорова? Да? Ну и прекрасно, дуся моя удивительная. Я на тебя надеюсь. От Маши ни слуху ни духу. Буду писать Средину*, пусть напишет хоть два слова, что с матерью. Здесь, вообрази, вдруг стало холодно, как никогда. Настоящий мороз. В Марселе снегу навалило целые горы, а здесь цветы поблекли в одну ночь, и я хожу в осеннем пальто! В газетах жалобы на необычайный холод. Это отвратительно, боюсь, что впаду в мерлехлюндию. Вчера я был в Ментоне у сестры Немировича; она больна чахоткой, скоро умрет. Ждут Владимира Ивановича и — увы! — Екатерину Ник<олаевну>. Недаром небо такое тусклое, скучное! Придется еще послушать этот смех... Актрисочка милая, я тебя обнимаю и целую; но если и ты отвыкнешь от меня и перестанешь писать, тогда уеду в Австралию или куда-нибудь далеко. Мне никто не пишет, кроме тебя одной! Я забыт. Кланяйся дяде Саше и Ник<олаю> Ник<олаевичу>*. Целую тебя нежно. Твой Antoine
26 декабря. 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
9 rue Gounod, Nice. Многоуважаемый Никодим Павлович! С новым годом, с новым счастьем! Шлю привет Вам из теплых стран*, где, впрочем, все эти дни было холодно, был даже мороз. Желаю здоровья и полного благополучия. Около двух недель я проживаю в Ницце и нахожу, что здешний юг и русский — это небо и земля. Сравнительно с Ялтой здесь изумительно хорошо*, даже сравнивать нельзя. Виделся уже раза три с М. М. Ковалевским, говорили о Вас. Он здоров, здоровее и моложе, чем был 3 года назад, и вообще живется ему недурно. Что нового в Питере*? Что нового в Академии*? Боборыкина выбрали-таки — и я очень рад*. Шлю новогоднее поздравление и привет Вашей семье, желаю счастья. Были на праздниках в Москве? А в Художественном театре? Кланяюсь Вам низко. Искренно преданный А. Чехов. Вчера был в Монте-Карло. Там все то же, что было и раньше, нет ни малейшей перемены, даже скучно.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Милый Вукол, вчера я был в Монте-Карло, поставил 5 франков на 13, согласно воле твоей, — и, само собою разумеется, проиграл*. Не желаешь ли еще поиграть? Поздравляю тебя с новым годом, с новым счастьем и желаю полного благополучия. Будь здоров, милый мой, и весел. Поклонись Виктору Александровичу и, если есть время, черкни мне строчки две по адресу: 9 rue Gounod, Nice. Здесь после совершенно летнего тепла вдруг наступил мороз. Неслыханное дело! Твой А. Чехов. На обороте: Вуколу Михайловичу Лаврову. Москва, Шереметевский пер., ред. «Русской мысли». Moscou. Russie.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Милый Леонид Валентинович, поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем и желаю здравия и побольше денег. Уже идет вторая неделя, как я в Ницце* и около Ниццы и — что сказать Вам? Прожить в Ялте целую зиму полезно, даже очень, потому что здешние места после Ялты кажутся просто раем*. Ялта — это Сибирь! В первые два дня после приезда, когда я гулял в летнем пальто или сидел у себя в комнате перед открытою на балкон дверью, то с непривычки мне было даже смешно. А на улицах народ веселый, шумный, смеющийся, не видно ни исправника, ни марксистов с надутыми физиономиями... Но дня два назад вдруг неожиданно пристукнул мороз, и всё поблекло. Никогда здесь морозов не бывает, и откуда взялся этот мороз, совершенно непонятно. Не знаете ли, где в настоящее время мои мать и сестра?* Если они в Ялте, то напишите, здоровы ли они и как себя чувствуют. Я писал им, но ответа не получал. Передайте мой привет и поклон Софье Петровне*, Надежде Ивановне, детям. Напишите, как себя чувствует в Ялте Надежда Ивановна*, не скучает ли без театра. Напишите обо всем поподробнее, если можно. Все-таки как ни хорошо на Ривьере, а без писем скучно. Не обвалился ли мой дом? Крепко жму Вам руку и обнимаю Вас. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. Поклонитесь Ярцевым.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Актриска, что ты беспокоишься? Я получил сегодня твою телеграмму* и долго не знал, что тебе ответить. Здоров, как бык, — ответить так? Но это совестно. А вот как твое здоровье?* Все еще сидишь дома или уже бываешь и в театре? Дуся моя хорошая, не болеть, конечно, нельзя, но лучше не болеть. Когда ты далеко от меня, то чёрт знает какие мысли приходят в голову, и становится даже страшно. Не хворай, милая, без меня, будь умницей. Сегодня был в Монте-Карло, выиграл 295 франков. Получил из Ментоны телеграмму от Немировича; завтра увидимся. Купил себе новую шляпу. Что еще? Получила роль в новом виде? Ты пишешь, что послала мне каких-то два письма*, — очевидно, полученных в Москве на мое имя. Если ты послала, то знай: я не получал. Судя по газетам, в Ялте теперь холодная, бурная погода, мороз; матери покажется там очень скучно и нудно. Твое последнее письмо* очень трогает, оно написано так поэтично. Умница ты моя, нам бы с тобой хоть пять годочков пожить, а там пускай сцапает старость; все-таки в самом деле были бы воспоминания. У тебя хорошее настроение, такое и нужно, только не мельчай, моя девочка. Крепко тебя целую, хотя, по-видимому, тебе это уже надоело. Или не надоело? В таком случае обнимаю тебя крепко, держу так, обнявши, 20 минут и целую наикрепчайшим образом. Напиши, как идут репетиции, какое идет уже действие и т. д. Вообще, как идет дело, не лучше ли отложить пьесу до будущего сезона. Как писать адрес на телеграммах? Mechtcherinoff — c’est long et incommodeАlex. Нельзя ли просто: Olga Knipper, Mersliakovsky, Moscou. Ведь почтальоны знают, где ты живешь. Ну, однако, до свиданья! Пиши, а то расшибу. Твой Antoine.
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Монте-Карло.
Antoine. На бланке: Olga Knipper. Mersliakowsk. Mecherinow. Moscou.
27 декабря 1900 г. (9 января 1901 г.) Ницца.
Милый Франц Осипович, и вчера и третьего дня я был в Монте-Карло*, а вчера даже играл — и в оба раза Вас там почему-то не было, к великой моей досаде. А сегодня я получил телеграмму от Вл. Немировича-Данченко*; будет у меня утром, т. е., вероятно, около 12 или часа, затем придется беседовать с ним и т. д. и т. д. А вечером не будете ли в Monte-Carlo?* Если будете, то напишите, я поеду. А завтра в каком часу уезжаете?* Будьте здоровы!! Ваш А. Чехов. Быть может, с Немировичем я поеду в М<онте>-К<арло> теперь же, т. е. после полудня. Что Вы на это скажете?
28 декабря 1900 г. (10 января 1901 г.) Ницца.
Представь, милая моя собака, какой ужас! Сейчас докладывают, что какой-то господин внизу спрашивает меня. Иду, гляжу — старик, рекомендуется так: Чертков. В руках у него куча писем, и оказывается, что все эти письма, адресованные ко мне, получал он, потому что его фамилия похожа на мою. Одно твое письмо (а всех было три — три первые письма) было распечатано. Каково? Впредь, очевидно, писать на конвертах надо так: Monsieur Antoine Tchekhoff, 9 rue Gounod (или Pension Russe), Nice. Ho непременно — Antoine, иначе письма твои я буду получать через 10–15 дней по их отправлении. Твоя нотация насчет Вены*, где ты называешь меня «славянским кисельком», пришла очень поздно; 15 лет назад я, правда, как-то терялся за границей* и не попадал, куда нужно, теперь же я был в Вене, где только можно было быть; заходил и в театр, но билеты там были все распроданы. Потом уж, впрочем, выехав из Вены, я вспомнил, что забыл посмотреть на афишу, — это вышло по-русски. В Вене купил себе у Клейна чудесный портмоне. На второй день, оказалось, он отпер свой магазин. Купил у него ремни для багажа. Видишь, дуся моя, какой я хозяйственный. Ты читаешь мне нагоняй за то, что я не пишу матери*. Милая, я писал и матери и Маше, много раз*, но ответа не получил и, вероятно, не получу. И я махнул рукой. До сих пор не было от них ни одной строчки, а я всегда — правда твоя — был кисель и буду киселем, всегда буду виноват, хотя и не знаю, в чем. За слова насчет Толстого спасибо*. Здесь Шехтель из Москвы. Выиграл чёртову гибель в рулетку и завтра уезжает. Здесь Вл<адимир> Немирович со своей супругой. Здесь она, около других женщин, кажется такой банальной, точно серпуховская купчиха. Покупает чёрт знает что и все как бы подешевле. Мне жаль, что он с ней. А он, по обыкновению, хороший человек, и с ним нескучно. Было холодно, но теперь тепло, ходим в летних пальто. Выиграл в рулетку 500 франков. Можно мне играть, дуся? А я так спешил с последним актом, думал, что он нужен вам*. Оказывается, что вы не начнете репетировать его раньше, чем возвратится Немирович. А если бы сей акт побыл у меня еще дня 2–3, то вышел бы, пожалуй, сочней. «Трое» — хорошая вещь, но написана по-старому и потому читается нелегко людьми, привыкшими к литературе. И я тоже еле дочитал до конца. Выздоровела? То-то! Хотя во время болезни ты хорошая девочка и хорошие письма пишешь, но все же не смей больше болеть. Со мной обедает много дам, есть москвички, но я ни полслова. Сижу надутый, молчу и упорно ем или думаю о тебе. Москвички то и дело заводят речь о театре, видимо желая втянуть меня в разговор, но я молчу и ем. Мне бывает очень приятно, когда тебя хвалят. А тебя, можешь ты себе представить, очень хвалят. Говорят, будто ты хорошая актриса. Ну, деточка, будь здорова и счастлива. Я твой! Возьми меня и съешь с уксусом и прованским маслом. Крепко тебя целую. Твой Antoine.
30 декабря 1900 г. (12 января 1901 г.) Ницца.
Милая актриска, сегодня совершенно летний, очаровательный день, и я начинаю его с того, что сажусь писать сие письмо. Последние твои письма немножко хмурые*, но это ничего, не надолго. Главное, не хворай, моя радость. Вчера я и Немирович обедали у Ковалевского в Beaulieu; он, т. е. Немирович, чувствует себя, по-видимому, недурно и щеголяет в красном с белыми полосами галстуке; его кикимора сидела дома*. Вчера же получил письмо от Вишневского*. Пишет, что на генеральной репетиции первых двух актов он был великолепен. От Маши или матери писем нет до сих пор и, конечно, не будет. Написал в Ялту* одному доктору, просил его написать, в каком положении мой дом. Меня, моя милая, дома не балуют, не думай во всяком случае, что я скотина неблагодарная. Ты уже выходишь из дому и бываешь на репетициях? Ты знакома с теми переделками, какие я внес в III и IV акты? А знакома со II актом? Переписали для вас роли? Или же читаете по старым тетрадкам? Вишневский писал, что Соленого играет Санин, а Вершинина Качалов*. Последний будет неплох, а если Санин не перегрубит, то будет как раз на месте. Мне уже захотелось в Россию. Не вернуться ли мне домой в феврале? Как ты думаешь, ангел мой? Целую тебя крепко, пронзительно. Обнимаю. Твой Antoine. Здесь скоро зацветут абрикосы. 1901 (январь-март)
1 (14) января 1901 г. Ницца.
Tchechoff. На бланке: Olga Knipper. Mersliakovsky. Moscou.
1 (14) января 1901 г. Ницца.
Tchechoff. На бланке: Moscou. Th;;tre Artistique.
2 (15) января 1901 г. Ницца.
Многоуважаемый Константин Сергеевич, Ваше письмо, посланное до 23 дек<абря>, я получил только вчера. На конверте не было написано адреса, и письмо вышло из Москвы, судя по почтов<ому> штемпелю, 25 декабря — так что, стало быть, причины запоздания были. Поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем и, если можно надеяться, с новым театром*, который Вы скоро начнете строить. И желаю Вам штук пять новых великолепных пьес. Что касается старой пьесы «Трех сестер», то читать ее на графинином вечере нельзя* ни в каком случае. Я умоляю Вас, ради создателя, не читайте, ни в каком случае, ни под каким видом, иначе причините мне немалое огорчение. IV акт послан мною уже давно*, до Рождества, на имя Владимира Ивановича. Я внес много перемен*. Вы пишете, что в III акте Наташа при обходе дома*, ночью, тушит огни и ищет жуликов под мебелью. Но, мне кажется, будет лучше, если она пройдет по сцене, по одной линии, ни на кого и ни на что не глядя, ; la леди Макбет, со свечой — этак короче и страшней. Марию Петровну поздравляю с новым годом и шлю ей сердечный привет и пожелание всего хорошего, главное — здоровья. От всей души благодарю Вас за письмо, которое меня так порадовало. Крепко жму Вам руку. Ваш А. Чехов.
2 (15) января 1901 г. Ницца.
Милая моя дуся, хорошая, славная девочка, удивительная, сейчас мне принесли с почты твое письмо, которое ты послала еще 11 дек. Письмо чудесное, великолепное и, слава небесам, оно не пропало. Твои письма, вероятно, все уже получены*, и теперь не беспокойся, таракаша, — все благополучно. От матери и Маши до сих пор не получил ни одного письма*, хотя 20-го дек<абря> они уже имели мой точный адрес*. Здесь жить беспокойно, знакомых больше, чем в Ялте, нигде не спрячешься. Просто не знаю, что делать. Получил длинное письмо от К. С. Алексеева*. Написал он его до 23 дек<абря>, а получил я только вчера. Пишет насчет пьесы, хвалит исполнителей, в том числе и тебя. Немирович под арестом*; Катишь не отпускает его ни на шаг от себя, и я его поэтому не вижу. В пятницу водил его к Ковалевскому обедать*, без нее. Вчера я ел блины у здешнего вице-консула Юрасова. Получил вчера громаднейший букет от неизвестной дамы; повертевши его в руках, разделил на малые букеты, которые и послал нашим русским дамам (из Pension Russe), чем и умилил их. Здесь, дуся моя, удивительная погода. Хожу в летнем. Так хорошо, что даже совестно. Уже два раза был в Monte-Carlo, послал тебе оттуда телеграмму и письмо*. Милая моя дуся, ты сердишься, что я не пишу, и пугаешь, что не будешь писать мне. Но ведь без твоих писем я зачахну. Пиши почаще и подлиннее. Длинные письма у тебя очень хорошие, я люблю их, прочитываю по нескольку раз. Я даже не знал, что ты такая умная. Пиши, деточка, пиши, заклинаю тебя небесами. Ты сказала Сулержицкому, что в Египет я не поеду?* Скажи, милая. Я теперь пишу* и буду писать, чтобы летом ничего не делать. Да и здесь так тепло, что никуда не хочется. Я тебя люблю*, но ты, впрочем, этого не понимаешь. Тебе нужен муж, или, вернее, супруг, с бакенбардами и с кокардой, а я что? Я — так себе. Как бы ни было, все-таки я целую тебя крепко, обнимаю неистово и еще раз благодарю за письмо, благословляю тебя, моя радость. Пиши мне, пиши. Умоляю!! Твой Тото, титулярный советник и кавалер.
2 (15) января 1901 г. Ницца.
Ты хандришь теперь, дуся моя, или весела? Не хандри, милюся, живи, работай и почаще пиши твоему старцу Антонию. Я не имею от тебя писем уже давно, если не считать письма от 12 дек<абря>*, полученного сегодня, в котором ты описываешь, как плакала, когда я уехал. Какое это, кстати сказать, чудесное письмо! Это не ты писала, а, должно быть, кто-нибудь другой по твоей просьбе. Удивительное письмо. Немирович не бывает у меня. Третьего дня я послал ему телеграмму* с просьбой, чтобы он приехал ко мне «seul»Евгений Минаев — вот и причина, или, как говорят семинаристы, притчина. А между тем нужно повидаться с ним, поговорить насчет письма, которое я получил от Алексеева*. Сегодня я весь день сижу дома, как и вчера. Не выхожу. Причина: приглашен к обеду одной высокопоставленной особой, сказался больным. Нет фрака, нет настроения. Сегодня заходил ко мне москвич Маклаков. Что еще? А больше ничего. Опиши мне хоть одну репетицию «Трех сестер»*. Не нужно ли чего прибавить или что убавить?* Хорошо ли ты играешь, дуся моя? Ой, смотри! Не делай печального лица ни в одном акте. Сердитое, да, но не печальное. Люди, которые давно носят в себе горе и привыкли к нему, только посвистывают и задумываются часто. Так и ты частенько задумывайся на сцене, во время разговоров. Понимаешь? Конечно, ты понимаешь, потому что ты умная. Поздравлял ли я тебя с новым годом в письме? Неужели нет? Целую тебе обе руки, все 10 пальцев, лоб и желаю и счастья, и покоя, и побольше любви, которая продолжалась* бы подольше, этак лет 15. Как ты думаешь, может быть такая любовь? У меня может, а у тебя нет. Я тебя обнимаю, как бы ни было... Твой Тото. Изредка присылай мне какую-нибудь газетку (кроме «Русск<их> ведом<остей>»)*, приклеив 2-х коп. марку. Получил поздравительную телеграмму из Киева от Соловцова*.
4 (17) января 1901 г. Ницца.
Милая мама, только сегодня пришло письмо, посланное Машей 25 дек<абря>*. Не знаю, дома ли она теперь, но во всяком случае это письмо относится и к ней. Поздравляю вас обеих с новым годом, с новым счастьем, желаю здоровья и всего хорошего. Я живу в Ницце, чувствую себя хорошо, даже очень, но соскучился и скоро, вероятно, в начале или середине февраля, вернусь уже в Ялту*. Здесь лето, тепло, ходим без калош, в летних пальто. Время бежит очень быстро, ничего не успеваю. Вы можете не писать мне, освобождаю Вас от этой приятной обязанности, я же теперь буду писать Вам очень часто, каждые три дня, а то и чаще... Нижайший поклон Варваре Константиновне и ее барышням, Синани, Альтшуллеру, Шаповалову, Марьюшке и Арсению, поздравляю их всех с новым годом, желаю всего хорошего. Скажите Арсению, что я не купил ему калош по той причине, что Мюр и Мерилиз сгорел*. В моей жизни нет ничего нового, писать почти не о чем. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. Поклон С. П. Бонье*.
5 (18) января 1901 г. Ницца.
Что новенького?* Что хорошенького? Здесь тепло, совершенное лето, но, вероятно, в феврале я уже потянусь назад в Россию*. Будьте здоровы и счастливы. Желаю Вам всего очень хорошего. Ваш А. Чехов. 6 янв. 1901. На обороте: Александру Леонидовичу Вишневскому. Москва, Неглинный проезд, «Тюрби». Moscou. Russie.
5 (18) января 1901 г. Ницца.
С новым годом, с новым счастьем! Желаю здравия и побольше денег. У меня ничего нет нового, всё старо. Поживу здесь до середины февраля, а потом уеду в Ялту. Пришли мне из «Исторического вестника» свою статью об* А. П. Коломнине. Мой адрес: 9 rue Gounod, Nice (заграничные письма требуют 10 коп. марку — это кстати сказать). Ну, будь здрав, поклонись Наталии Александровне и своим сынам, пиши мне. Всё благополучно. Мать в Ялте. Твой А. Чехов. 6 янв. 1901. На обороте: Александру Павловичу Чехову. Петербург, Удельная, 9. Petersbourg. Russie.
5 (18) января 1901 г. Ницца.
9 rue Gounod, Nice. С новым годом, с новым счастьем! Желаю тебе, милый Иван, Соне и Володе жить долго и счастливо. Теперь просьба. По прилагаемому чеку получи в Лионском кредите (Cr;dit Lyonnais) на Кузнецком 37 р. и отдай эти деньги какому хочешь священнику, чтобы он отслужил панихиду по рабе божией Ольге. Это поручение или просьба одной русской барышни, которая хочет помянуть свою мать. Нового ничего нет. В феврале, вероятно, я уже буду в России. Здесь уж очень хорошо, даже совестно. Cr;dit Lyonnais открыт до 4 часов. Деньги выдадут без удостоверения личности, только, пожалуй, захвати с собой паспорт. Во всяком случае, не сердись за это поручение. Будь здоров и благополучен. На днях я виделся с проф<ессором> Духовским, встречал с ним Новый год; говорили о тебе между прочим. Соне и Володе нижайший поклон и привет. Твой А. Чехов. 37 рублей — это 100 франков. На конверте: Monsieur J. Tchekhoff. Moscou. Москва. Ивану Павловичу Чехову. Миусское училище.
6 (19) января 1901 г. Ницца.
А. Чехова. Как идет пьеса?* Черкните, не ленитесь. На обороте: Александру Леонидовичу Вишневскому. Москва. Неглинный проезд, мебл. к-ты «Тюрби». Moscou. Russie.
6(19) января 1901 г. Ницца.
Милая, шустрая моя девочка, я давно уже не имею от тебя писем; очевидно, ты махнула на меня рукой. Кстати сказать, я получил от тебя все письма, которые ты послала; особенно можно поручиться за те, на которых был мой полный адрес, без адреса же сильно запаздывали, попадая к Черткову; но всё же я получил все до одного. Милюся моя, в Pension Russe я уже кончил свои наблюдения, хочу теперь переехать в другой отель, тоже в какой-нибудь бойкий и многолюдный. Как только перееду, немедля телеграфирую. Здесь, в Pension Russe, я изучал киевских профессоров* — опять хоть комедию пиши! А какие ничтожные женщины, ах, дуся, какие ничтожные! У одной 45 выигрышных билетов, она живет здесь от нечего делать, только ест да пьет, бывает часто в Monte-Carlo, где играет трусливо, а под 6-е января не едет играть, потому что завтра праздник! Сколько гибнет здесь русских денег, особенно в Monte-Carlo. От Маши получил, наконец, письмо*. Теперь буду писать матери каждые три дня, чтобы не скучала. Вчера я писал Вишневскому* и назвал его в письме Александром Леонтьевичем — так зовут здесь одного русского доктора*, который был у меня как раз, когда я писал письмо. Как идут «Три сестры»?* Ни одна собака не пишет мне об этом. Ты тоже не пишешь, и я тебя вздую за это. Немирович был в Ментоне, величественно прожил в H;tel Prince de Galles, величественно никого и ничего не видел и сегодня уезжает; его умная и находчивая супруга остается здесь. Я их редко видел. Ты мне не пишешь*. Если ты влюбилась в кого-нибудь, то напиши*, чтобы я не смел мысленно целовать тебя и даже обнимать, как делаю это теперь. Ну, дуся, прощай, до свиданья! Живи, глупенькая, уповай на бога. Не сомневайся. Твой Antoine.
6 (19) января 1901 г. Ницца.
9 rue Gounod, Nice. Многоуважаемый Михаил Александрович, будьте добры, припомните один из наших разговоров — насчет клиники накожных болезней*, и напишите мне поскорее, сколько нужно денег для постройки клиники, и если достаточно 120 тысяч, то телеграфируйте мне* по адресу: Pension Russe, Nice. Содержание этого письма пока пусть останется между нами. Желаю Вам всего хорошего. Ваш А. Чехов.
7 (20) января 1901 г. Ницца.
Милая пьяница, сейчас получил твое письмо с описанием вечера у Лужского*. Ты спрашиваешь о судьбе письма*, или, вернее, трех писем, вложенных в один конверт. Не беспокойся, дуся, я получил. Спасибо. В «Вестнике Европы» только что прочел повесть Боборыкина «Однокурсники»*. Повесть прескверная, скучная, но интересная — в ней изображается Художеств<енный> театр и восхваляется М. П. Лилина*. Ты прочти. Идет речь о «Чайке» и «Дяде Ване»*. Мне здесь уже надоело жестоко. Будь здорова, молодей, становись все более и более интересной, чтобы старичку не было обидно. Ты ничего не пишешь о том, как идет пьеса*, как и что, можно ли рассчитывать и проч. и проч. Очень возможно, что 15 янв<аря> я поеду в Алжир*. Ты все-таки пиши мне по старому адресу, т. е. в Ниццу, а отсюда будут пересылать в Алжир. Хочу поглядеть на Сахару. Ну, будь здорова. Крепко обнимаю тебя, моя душка. Твой Тото, потомственный почетный академик*.
8 (21) января 1901 г. Ницца.
Под новый год был у нас на квартире пирог со счастьем, и счастье досталось мне. Очень радуюсь тому, что Бунин гостит у нас*, жалею, что меня нет дома. Вчера получил письмо от Маши, где она пишет о смерти нашего журавля*. А как поживают псы? Будьте здоровы, через три дня опять пришлю письмо. Желаю всего хорошего. Поклон Марьюшке и Арсению. А Маша уехала?* Ваш А. Чехов. 8 янв. 1901 г. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
11 (24) января 1901 г. Ницца.
Жестокая, свирепая женщина, сто лет прошло, как от тебя нет писем*. Что это значит? Теперь письма доставляются мне аккуратно, и если я их не получаю, то виновата в этом только ты одна, моя неверная. На сих днях, если море не будет так бурно, как теперь, я уезжаю в Африку*. Адрес мой остается все тот же, т. е. Nice, 9 rue Gounod, и тут будут знать, где я. В Африке пробуду недолго, недели две. Все время здесъ чудесная летняя погода, тепло, чудно, цветы, дамы, велосипеды, но — увы! — все это только олеография, а не картина, для меня по крайней мере. Пиши, собака! Рыжая собака! Не писать мне писем — это такая низость с твоей стороны! Хоть бы написала, что делается с «Тремя сестрами»*. Ты еще ничего мне не писала о пьесе, решительно ничего, кроме того, что была-де на репетиции или репетиции сегодня не было. Отколочу я тебя непременно, чёрт подери. Приехала в Москву Маша?* Дни прибавляются, скоро весна, моя славная, хорошая актриска, скоро увидимся. Пиши, голубчик, умоляю тебя. Твой Тото.
13 (26) января 1901 г. Ницца.
Ваш А. Чехов. 13 янв. 1901. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
14 (27) января 1901 г. Ницца.
Милая актриса, я беспокоюсь. Во-первых, ты писала, что ты больна, и во-вторых, я читал в «Русск<их> вед<омостях>», что «Дядя Ваня» отменяется*. Зачем, зачем ты играешь, дурочка, если в самом деле ты больна? Зачем ты не бережешь себя, а прыгаешь, не спишь до 7 часов утра? О, как бы следовало забрать тебя в лапы! Твои письма я получаю аккуратно, прочитываю их по два, по три раза. Отчего ты не пишешь ничего насчет «Трех сестер»? Как идет пьеса? Ты писала только насчет Санина и Мейерхольда*, но вообще о пьесе не писала вовсе, и я подозреваю, что пьеса моя уже проваливается*. И когда я здесь виделся с Немировичем-Данченко и говорил с ним, то мне было очень скучно* и казалось, что пьеса непременно провалится и что для Художественного театра я больше писать не буду. Я был немножко нездоров, теперь же ничего, всё обстоит благополучно. Собираюсь с Ковалевским в Алжир* и, вероятно, уеду туда 21 января. Теперь море бурное, надо переждать. Адрес мой все-таки остается прежний, т. е. 9 rue Gounod, Nice. С парохода и из Алжира я буду писать тебе, дуся моя, почти каждый день, а ты читай и потом хотя изредка вспоминай обо мне. Если ты будешь болеть, то, честное слово, я разведусь с тобой, а до развода поколочу, так чтобы потом целую неделю ты ходила с подбитым глазом. Пришел с визитом секретарь консульства — помешал писать. При нем получил твое письмо*. Я получаю все твои письма весьма аккуратно, но только ты пишешь не каждые 2 дня, а немножко реже, дуся моя. Ну, да бог с тобой. Цветов Марии Федоровне я не посылал*, но с удовольствием послал бы, если бы был уверен, что они не замерзнут. И тебе тоже послал бы. На душе у меня ржавчина. Милюся моя, будь здорова, работай, не кисни, не сиди подолгу в гостях, пиши мне почаще и поподробней. Я тебя крепко целую. Твой Тото*, отставной лекарь и заштатный драматург.
14 (27) января 1901 г. Ницца.
Многоуважаемый Иоасаф Александрович, только что получил Ваше письмо, Вы меня очень порадовали, спасибо Вам громадное. Вот ответы на Ваши вопросы: 1) Ирина не знает, что Тузенбах идет на дуэль*, но догадывается, что вчера произошло что-то неладное, могущее иметь важные и притом дурные последствия. А когда женщина догадывается, то она говорит: «Я знала, я знала». 2) Чебутыкин поет только слова*: «Не угодно ль этот финик вам принять...» Эти слова из оперетки, которая давалась когда-то в Эрмитаже. Названия не помню, справиться, если угодно, можете у архитектора Шехтеля (собств. дом, близ церкви Ермолая). Другого ничего Чебутыкин петь не должен, иначе уход его затянется. 3) Действительно, Соленый думает, что он похож на Лермонтова*; но он, конечно, не похож — смешно даже думать об этом... Гримироваться он должен Лермонтовым. Сходство с Лермонтовым громадное, но по мнению одного лишь Соленого. Простите, так ли я ответил, удовлетворил ли Вас... В моей жизни ничего нового, всё по-старому. Возвращусь, вероятно, раньше, чем думал, и очень возможно, что в марте буду уже дома*, т. е. в Ялте. Мне никто ничего не пишет о пьесе, Владимир Иванович, когда был здесь, молчал, и мне казалось, что пьеса надоела и не будет иметь успеха. Ваше письмо, спасибо Вам, немножко растрясло мою меланхолию*. Будьте здоровы, поклонитесь Вашей сестре*. Желаю Вам здоровья и всего хорошего. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Его Высокоблагородию Иоасафу Александровичу Тихомирову. Каретный ряд, 1й Знаменский пер., д. Вашкевич. Moscou. Russie.
14 (27) января 1901 г. Ницца.
Милая мама, почтовую повестку передайте Арсению*; пусть он получит деньги и снесет их Сергею Яковлевичу Елпатьевскому, живущему в Ялте, в собственном доме — это выше Средина. Я здоров. Желаю Вам всего хорошего и полного благополучия. Поклон бабушке*. Ваш А. Чехов.
14 (27) января 1901 г. Ницца.
Твой А. Чехов. Деревьев у нас в Ялте много*; это только кажется, что их мало. Лет через 5-10 будет тесно. Увидишь. На обороте: Марии Павловне Чеховой. Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова. Moscou. Russie.
15 (28) января 1901 г. Ницца.
Многоуважаемый Константин Сергеевич, большое Вам спасибо за письмо. Конечно, Вы тысячу раз правы, тело Тузенбаха не следует показывать вовсе*; я это сам чувствовал, когда писал, и говорил Вам об этом, если Вы помните. Что конец напомнил «Дядю Ваню» — это беда небольшая. Ведь «Дядя Ваня» моя пьеса, а не чужая, а когда напоминаешь в произведении самого себя, то говорят, что это так и нужно. Фразу «не угодно ль финик этот вам принять» Чебутыкин не говорит, а поет. Это из оперетки, а из какой — не помню, хоть убейте. Справиться можно у архитектора Ф. О. Шехтеля, живущего в собств<енном> доме, близ церкви Ермолая, на Садовой. Большое Вам спасибо за то, что написали*. Кланяюсь низко Марии Петровне и всем артистам, желаю всего хорошего. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов.
3 и 17 (16 и 30) января 1901 г. Ницца.
А. Чехов. Пока нет, Николай Иванович* обещает заняться сим вопросом.
17 (30) января 1901 г. Ницца.
Я жив и здоров, чего и Вам желаю. Не забывайте об авторе*, пишите хоть изредка, сообщайте новости. Сегодня я именинник, но об этом в Ницце никто не знает, и я доволен, я доволен, я доволен*. Желаю Вам здравия и успехов. И все-таки Вам не мешает жениться — на блондинке высокого роста, полной, румяной, которая умела бы печь блины, очень вкусные, и ложилась бы спать в 8 часов вечера. Жму руку. Ваш А. Чехов. На обороте: Александру Леонидовичу Вишневскому. Москва. Неглинный проезд, мебл. к-ты «Тюрби». Moscou. Russie.
17 (30) января 1901 г. Ницца.
Дуся моя, не беспокойся, твои письма я получаю аккуратно и готов держать пари, что ни одно не пропало. Спасибо тебе, милая собака. И если в последнее время, как ты пишешь, я буду получать от тебя короткие письма* и получать их не часто, то — пусть будет так. Работы у тебя в самом деле много, хотя, надо думать, пьеса не пойдет в этом сезоне, пойдет только в Петербурге*. Зачем ты спрашиваешь у меня про фотографию Леля?* Взяла бы да и прислала. А когда я получу твою настоящую фотографию?? Теперь я здоров вполне. В Алжир собираемся, но едва ли скоро поедем, так как море беспокойно. Сегодня, например, буря. Да, народу у меня бывает достаточно*, достаточно мешают мне и раздражают; и сегодня сидели у меня с 5 часов вечера до 11 ;. Работать не могу, и больше от злости. Хочу после Алжира отправиться прямо в Ялту. Дуся, ведь я сегодня именинник. Здесь никто не знает об этом, к счастью. Когда приедет Маша, то сообщи ей, что на ее имя придет от Маркса из Петербурга сумма денег*, каковую пусть она получит. Кланяюсь в ножки, целую, обнимаю и опять кланяюсь в ножки. Твой старец Антоний. Что привезти тебе? Или что прислать? Конечно, третий акт надо вести тихо на сцене*, чтобы чувствовалось, что люди утомлены, что им хочется спать... Какой же тут шум? А за сценой показано, где звонить.
17 (30) января 1901 г. Ницца.
Поклонитесь бабушке и Арсению. Желаю Вам всего хорошего. Ваш А. Чехов. От С. П. Бонье получил телеграмму*. Скоро приеду — в феврале. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
18 (31) января 1901 г. Ницца.
Будьте здоровы!! Ваш А. Чехов. 18 янв. 1901. На обороте: Александру Леонидовичу Вишневскому.
18 (31) января 1901 г. Ницца.
Твой А. Чехов. 18 янв. 1901. На обороте: Виктору Александровичу Гольцеву. Алушта, Таврич. губ., д. Тихомирова. Russie, Crim;e.
19 января (1 февраля) 1901 г. Ницца.
Дорогой Михаил Александрович, шлю Вам краткий ответ на Ваше письмо. Деньги жертвует*, или, пока вернее, собирается пожертвовать, некая г-жа Васильева. Это барышня 20–22 лет. Я прочту ей часть Вашего письма, именно ту часть, в которой идет речь о накожных болезнях, о сифилисе же помолчу. Мне кажется, что нужно устроить лечебницу только для накожных болезней, только с научной целью; для сифилитиков же рано или поздно устроит сам город, или можно будет сыскать другого жертвователя. Как Вы полагаете? Жертвуемая сумма равна 120 тыс., но может быть и 130 — это смотря по тому, сколько дадут за продаваемые в Одессе дома. Сегодня я буду у г-жи Васильевой и поговорю с ней, и, так надо полагать, через месяц вопрос будет решен уже окончательно, т. е. Вы будете иметь новую больницу. Судя по тону Вашего письма, Вы думаете, что это я собираюсь пожертвовать, из собственных средств... Увы! Я бы не был в состоянии пожертвовать даже двадцатой части; у меня уже ничего нет. Опять-таки держите пока в секрете и впредь никому не говорите ни одного слова о моем вмешательстве в судьбы московской медицины. Адрес для телеграмм: Nice, 9 Gounod, Tchechoff. Во Франции не понимают, что значит Anton Pavlovitch, и потому, пожалуйста, не пишите. Будьте здоровы, крепко жму руку. Скоро буду еще писать. Преданный А. Чехов. Вы еще не женились?
20 января (2 февраля) 1901 г. Ницца.
Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. 20 янв. На обороте: Mademoiselle Wassilieff.
20 января (2 февраля) 1901 г. Ницца.
Antoine. На бланке: Olga Knipper. Mersliakovsky. Moscou.
20 января (2 февраля) 1901 г. Ницца.
Милая актрисуля, эксплоататорша души моей, зачем ты прислала мне телеграмму? Уж лучше бы про себя телеграфировала, чем по такому пустому поводу. Ну как «Три сестры»? Судя по письмам, все вы несете чепуху несосветимую. В III акте шум*...Почему шум? Шум только вдали, за сценой, глухой шум, смутный, а здесь на сцене все утомлены, почти спят... Если испортите III акт, то пьеса пропала, и меня на старости лет ошикают. Тебя Алексеев в своих письмах очень хвалит и Вишневский тоже*. Я хотя и не вижу, но тоже хвалю. Вершинин произносит «трам-трам-трам» — в виде вопроса*, а ты — в виде ответа, и тебе это представляется такой оригинальной штукой, что ты произносишь это «трам-трам» с усмешкой... Проговорила «трам-трам» — и засмеялась, но не громко, а так, чуть-чуть. Такого лица, как в «Дяде Ване», при этом не надо делать, а моложе и живей. Помни, что ты смешливая, сердитая. Ну, да я на тебя надеюсь, дуся моя, ты хорошая актриса*. Я же говорил тогда*, что труп Тузенбаха проносить неудобно по Вашей сцене*, а Алексеев стоял на том, что без трупа никак нельзя. Я писал ему, чтобы труп не проносили, не знаю, получил ли он мое письмо. Если пьеса провалится, то поеду в Монте-Карло и проиграюсь там до положения риз. Меня уже потягивает из Ниццы, хочется уехать. Но куда? В Африку пока нельзя, потому что море бурное, а в Ялту не хочется. Должно быть, во всяком случае в феврале я уже буду в Ялте, а в апреле — в Москве, у своей собаки. И потом из Москвы уедем куда-нибудь вместе. Нового у меня нет решительно ничего. Будь здорова, дуся моя, актриса отчаянная, не забывай обо мне и люби меня хоть немножко, хоть на копейку. Я тебя целую и обнимаю. Желаю счастья. А 400 р. в самом деле маловато*, ты заслужила гораздо больше. Ну, оставайся здорова. Твой старец Антоний.
20 января (2 февраля) 1901 г. Ницца.
Ваш А. Чехов. 20 янв. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
21 января (3 февраля) 1901 г. Ницца.
Милюся моя, покаяние Маши в III акте вовсе не есть покаяние*, а только откровенный разговор. Веди нервно, но не отчаянно, не кричи, улыбайся хотя изредка и так, главным образом, веди, чтобы чувствовалось утомление ночи. И чтобы чувствовалось, что ты умнее своих сестер, считаешь себя умнее, по крайней мере. Насчет «трам-там-там» делай, как знаешь*. Ты у меня толковая. Вчера я послал тебе телеграмму. Получила? Я пишу, конечно, но без всякой охоты. Меня, кажется, утомили «Три сестры», или попросту надоело писать, устарел. Не знаю. Мне бы не писать лет пять, лет пять путешествовать, а потом вернуться бы и засесть. Итак — «Три сестры» не пойдут в Москве в этом сезоне*? Вы ставите их первый раз в Петербурге?* Кстати, имей в виду, что в Петербурге Вы не будете иметь никакого успеха. Это, конечно, к счастью, ибо после Петербурга вы уже не станете путешествовать, а засядете в Москве. Ведь ездить на гастроли — это совсем не ваше дело. В Петербурге сборы будут, но успеха — ни капельки, извини меня, пожалуйста. Будь здорова, супружница милая. Остаюсь любящий тебя Академик Тото.
24 января (6 февраля) 1901 г. Ницца.
Вы уже спите? Спокойной ночи. А. Чехов. 24 янв. 1901. На обороте: Mademoiselle Wassilieff. H;tel Grimaldi.
24 января (6 февраля) 1901 г. Ницца.
Дуся моя, замечательная женщина, я все не еду в Алжир, потому что море бурно и мои компанионы отказываются ехать*. Кончится тем, что я наплюю и поеду к себе в Ялту. Кстати же, там, пишут, хорошая погода* и, кстати же, там теперь мать в одиночестве. Посылаю тебе свою фотографию*. Получил письмо от М. Ф. Желябужской*, благодарит за цветы, которых я не посылал ей. Получил от тебя известие, что в III акте вы ведете Ирину под руки*...Зачем это? Разве это в твоем настроении? Ты не должна покидать дивана. И разве Ирина сама не дойдет? Что за новости? Полковник прислал мне длинное письмо*, жалуется на Федотика, Родэ и Соленого; жалуется на Вершинина, на его безнравственность; помилуй, он совращает с пути чужую жену! Думаю, однако, что сей полковник исполнил то, о чем я просил его, т. е. военные будут одеты по-военному. Трех сестер и Наташу он очень хвалит, кстати сказать. Хвалит и Тузенбаха. Целую тебя крепко и обнимаю крепко. Зовут обедать. Пришел консул и советует в Алжир не ехать. Говорит, что теперь время мистраля. Я совершенно здоров, не кашляю, но скука ужасная. Скучно мне без Москвы, без тебя, собака ты этакая. Итак, я тебя целую. Иеромонах Антоний.
24 января (6 февраля) 1901 г. Ницца.
Я привезу Вам иголок и мыла. И бабушке тоже будет подарок. Нового ничего нет, всё по-старому. Будьте здоровы, богом хранимы; выходите почаще гулять, а то заболеете от сидячей жизни. Поклон Варваре Константиновне, бабушке и Арсению. Низко Вам кланяюсь и шлю тысячу пожеланий, самых лучших. Ваш А. Чехов. 24 янв. 1901. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
25 января (7 февраля) 1901 г. Ницца.
Все отзываются весьма одобрительно, даже с восторгом о Вашей игре*. Как поживаете? Что нового? Жму руку. Ваш А. Чехов. Четверг. На обороте: Александру Леонидовичу Вишневскому. Москва, Неглинный проезд, мебл. к-ты «Тюрби». Moscou. Russie.
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
Милая Мария Федоровна, я не посылал Вам цветов, но, пожалуйста, пусть будет так, точно я послал Вам их, иначе конфузу моему и огорчению не будет меры. Ваше письмо доставило мне такую радость, что выразить Вам не могу. Спасибо Вам большое, необыкновенное, и считайте теперь меня Вашим неоплатным должником. Вы пишете, что в последний свой приезд я огорчил Вас*, что будто я боялся откровенно поговорить с Вами насчет «Трех сестер»* и т. д. и т. д. Господи помилуй! Я не боялся откровенно поговорить, а боялся помешать Вам и нарочно старался молчать и, елико возможно, сдерживал себя, чтобы именно не помешать Вашей работе. Если бы я был в Москве, то разве только после десятой репетиции стал бы делать свои замечания, да и то только в мелочах. Мне пишут из Москвы, что Вы превосходны в «Трех сестрах», что играете Вы прямо-таки чудесно, и я рад, очень, очень рад и — дай бог Вам здоровья! Считайте меня Вашим должником, вот и всё. Сегодня я уезжаю в Алжир, пробуду там недели две, а потом в Россию. Что Вы будете играть в Петербурге, я очень жалею, так как не люблю Петербурга и не высоко ставлю его вкусы. Андрею Алексеевичу низко кланяюсь и шлю привет; и детям тоже. Бывайте здоровеньки, да хранят Вас ангелы небесные. Преданный А. Чехов.
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
Ну, дуся моя хорошая, сегодня, по всей вероятности, я уезжаю в Алжир. Ты все же пиши в Ниццу, отсюда перешлют мне, или одно-два письма напиши по адресу: Alger, post. rest. Из Алжира я двинусь в Ялту, там посижу с месяц, а потом уеду куда-нибудь со своей собакой. По слухам, идущим от моих спутников*, пробуду я в Алжире недели две, включая сюда и время, которое я потрачу на поездку в Сахару. Из Сахары вернусь я тропически знойным, пылким адски. Как прошли «Три сестры»?* Телеграфируйте мне так: Alger, post. rest. Телеграфируйте подлиннее, не щадя живота моего. Здесь в последние дни стало холодно, холодно как в Ялте, и я рад, что уезжаю. Если, мамуся моя, вечером начнется на море волнение, тогда, повинуясь спутникам своим, поеду не в Алжир, а в Италию, в Неаполь — и об этом напишу тебе не позже, как сегодня вечером. В Марсель буду ехать всю ночь... бррр! Но, однако, у меня воспрянул дух мой, люблю я путешествовать. Моя мечта последних дней — поездка на Шпицберген летом или в Соловки*. А ты замучилась с гостями и с репетициями*, моя славная, моя замечательная актриска? Ничего, потерпи. Что бы ни случилось, все-таки лето мы будем проводить вместе. Не так ли? Смотри, иначе я тебя отколочу. Пойду хлопотать перед отъездом. Пасмурно, ветер, кажется, начинается. Пойду покупать себе новые, извините за выражение, панталоны, а старые брошу здесь, во Франции. Крепко целую тебя и обнимаю до отчаянности крепко. Не злись, не хандри, не делай очень серьезного лица и пиши почаще человеку, который любит тебя, несмотря на все твои недостатки. Нет, нет, дуся, я пошутил, у тебя никаких недостатков, ты у меня отменная. Обнимаю еще раз. Твой Антоний. Иеромонах.
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
Из Алжира напишу тебе, а пока будь здорова. Пиши хотя изредка, а то без писем очень скучно. Твой А. Чехов. На обороте: М-lle Марии Павловне Чеховой. Москва, Пименовский пер., д. Коровина, кв. Коновицера. Moscou. Russie.
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
Желаю Вам всего хорошего, самого чудесного. А. Чехов. Пятница. На обороте: Mademoiselle O. Wassilieff. H;tel Grimaldi. Nice.
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
Будь здорова. По Италии я поверчусь недели две, а потом поеду в Крым. Нового ничего. Поклон Ефиму Зиновьевичу и Евдокии Исааковне*. Твой А. Чехов. Пятница. На обороте: М-lle Марии Павловне Чеховой. Москва. Пименовский пер., д. Коровина, кв. Коновицера. Moscou. Russie.
27 января (9 февраля) 1901 г. Пиза.
Милая мама, теперь я в Италии, отсюда поеду домой в Ялту, значит, скоро увидимся. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Russia.
27 января (9 февраля) 1901 г. Пиза.
Милая Маша, видишь, я в Италии. Не знаю, как долго пробуду здесь, но отсюда двинусь прямо в Крым. Надеюсь, что ты здорова и всё благополучно. Здесь прохладно, пахнет зимой, но интересно и потому весело. Если ты послала мне в Ниццу письмо, то не беспокойся, я получу его в Неаполе, где буду скоро. Вероятно, в Ялту поеду из Италии морем, но это еще не наверное, а только вероятно. Если случится свободная минутка, то напишу тебе еще из Рима или Неаполя, а теперь пока до свиданья, будь здорова и весела. Твой А. Чехов. Письма и телеграммы на мое имя присылаются в Неаполь, post. rest. На обороте: Марии Павловне Чеховой. Москва. Пименовский пер., д. Коровина, кв. Коновицера. Russia. Mosca.
28 января (10 февраля) 1901 г. Пиза.
Пишу это тебе из Пизы, дуся моя. Отсюда еду во Флоренцию, потом в Рим, потом в Неаполь, где получу твои письма, пересланные из Ниццы. Мой адрес для писем и телеграмм: Naples, post. rest. Шла моя пьеса или нет?* Мне ничего неизвестно. Из Флоренции напишу тебе подлиннее, а пока будь счастлива. Крепко, крепко тебя целую и обнимаю. Когда поедете в Петербург, напиши*. В посту я буду уже дома, в Ялте. Поеду из Италии, вероятно, морем, мимо Корфу. Дуся моя славная, еще раз целую тебя. Твой Antonio.
28 января (10 февраля) 1901 г. Флоренция.
Твой А. Чехов. Воскресенье. На обороте: Георгию Митрофановичу Чехову. Таганрог. Russia. Taganrog.
29 января (11 февраля) 1901 г. Флоренция.
Дуся моя, это я пишу тебе из Флоренции, где пробуду, вероятно, дня два. Одно скажу, здесь чудесно. Кто в Италии не бывал, тот еще не жил. А в комнате у меня холодище такой, что надел бы шубу, если бы она только была. «Три сестры» уже шли*? Ты не в духе?* Дуся моя, всё это пустяки, трын-трава. Маше написал бы, если бы у меня был ее адрес. Ведь она, как ты пишешь, переменила квартиру*. Уповаю, что дней через 5–7 в Неаполе я найду твои письма post. rest.; без них, т. е. без писем, я очень соскучился. Вчера был в театре на новой пьесе, очень и очень скучной. Участвовала г-жа Орлова, русская нигилистка, в которую влюбился молодой человек, но я не дождался ее выхода, ушел из театра. Сегодня «Доктор Штокман», я пойду непременно и потом тебе напишу. Номер, очень хороший, здесь стоит 3 франка, еда тоже дешевая, а вино при обеде дают даром. В театре рутина, актеры недурные; публика сидит в шляпах. Ну, однако, будь здорова, ангел мой, дуся хорошая, замечательная. Крепко тебя целую и обнимаю. Твой Antoine.
2 (15) февраля 1901 г. Рим.
Жду скорейшего ответа. Со мной Максим Ковалевский*. Крепко жму руку. Будьте здоровы!!! Ваш А. Чехов. 2/15 февр. Я не понял Вашего адреса. На обороте: S-re V. Miroliuboff. Liguria, post. rest. Nervi.
2 (15) февраля 1901 г. Рим.
Хорошая моя девочка, я теперь в Риме. Сегодня пришло сюда твое письмо, только одно после целой недели. Думаю, что виновата в этом моя пьеса, которая провалилась. О ней ни слуху ни духу* — очевидно, не повезло. Ах, какая чудесная страна эта Италия!* Удивительная страна! Здесь нет угла, нет вершка земли, который не казался бы в высшей степени поучительным. Итак, я в Риме. Отсюда поеду в Неаполь, где пробуду дней пять (значит, письмо твое застанет меня там, если пошлешь), потом в Бриндизи, а из Бриндизи морем в Ялту — мимо острова Корфу, разумеется. Видишь, дуся, как я умею путешествовать! Этак ездить с места на место и на все глядеть гораздо приятнее, чем сидеть дома и писать, хотя бы для театра. Мы, т. е. я и ты, поедем вместе в Швецию и Норвегию... Давай? Будет о чем вспомнить под старость. Я теперь совершенно здоров*, совершенно, моя милюся. Не беспокойся и сама будь здорова. Сейчас узнал, что в Nervi сидит Миролюбов (Миров), издатель «Журнала для всех», и написал ему*. Если он поедет на Корфу, то я просижу на Корфу с неделю, пожалуй. Со мной путешествуют двое: Максим Ковалевский и проф. Коротнев. Крепко целую тебя, моя дуся. Извини, что мало пишу. Зато люблю много мою собаку. Ты была в Италии? Кажется, была. Значит, понимаешь мое настроение. Кстати сказать, я в Италии уже четвертый раз*. Ем ужасно много. Получил письмо от Немировича: он тебя хвалит*. Твой Антоний, старец. Маша просит, чтобы я привез ей зонтик и платков. А тебе привезти чего? Жаль, что я не в Париже, в Италии же плохие зонтики, кажется.
2 (15) февраля 1901 г. Рим.
Многоуважаемый Адольф Федорович! Пятнадцать тысяч сестра моя получила*, о чем писала мне уже* и за что я приношу Вам мою благодарность. Два тома «Пьес»*, высланные Вами 13го января, я получил лишь сегодня, за что тоже сердечно благодарю Вас, и прошу выслать еще 8 томов* по адресу: Ялта. Около 20-го февраля я уже рассчитываю быть в Ялте, куда и прошу Вас адресоваться. Оттуда же, т. е. из Ялты, я сообщу Вам содержание IV тома*, и раньше сделать этого не могу, так как список произведений, входящих в этот том, утвержденный Вами, находится у меня дома... Рассказ «Воры» послан мною Вам* вместе с другими моими произведениями, и будет жаль, если Вы не разыщете его, так как это unicum. Впрочем, кажется, он был набран в типографии и прислан мне Вами уже однажды — и если это так, то я вышлю Вам его, так как все корректуры у меня целы. Пьеса «Три сестры» печатается в «Русской мысли»* в феврале или марте, после чего будет прислана Вам. Желаю Вам всего хорошего и прошу принять уверения в искреннем моем уважении. А. Чехов.
2 (15) февраля 1901 г. Рим.
Писем ни от кого не получаю. Здесь в Италии прохладно. Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Ваш А. Чехов. Пятница. На обороте: Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Russia. Jalta.
2 (15) февраля 1901 г. Рим.
Милая Маша, я не в Ницце, а в Италии. Бонье и Ольги Мих<айловны> не видел*, но напишу им насчет Коновицера сегодня же*. Здоровье мое превосходно. Сегодня я в Риме. Проживу здесь еще немного, потом в Неаполь, а потом, вероятно, на остров Корфу. Из Корфу в Ялту. В феврале уже буду дома. В Италии холодно, т. е. холодней, чем в Ницце, хотя большинство ходит в летнем пальто. Очень возможно, что поеду назад в Ялту морем. Будь здорова и благополучна. Напиши мне Naples, post. rest., только поскорее, а то письмо не успеет дойти. Кланяюсь низко. Твой А. Чехов. На обороте: Марии Павловне Чеховой. Москва. Спиридоновка, д. Раевской. Mosca. Russia.
4 (17) февраля 1901 г. Рим.
Вы ничего не пишете о Вашем здоровье*. Вероятно, оно превосходно. А как поживает моя дочь?* Поклонитесь этой хорошей девочке и скажите ей, чтобы она не забывала меня. Желаю Вам всего хорошего. Пишу открытое письмо, потому что нет марки и нет под рукой бумаги. Теперь мой адрес: Naples*, H;tel Vesuvio, или лучше post. rest. Правда, лучше post. rest. Ваш А. Чехов. 4 февр. На обороте: Mademoiselle O. Vassilieff. H;tel Grimaldi. France. Nice. Alpes Mmes. (Nizza).
4 (17) февраля 1901 г. Рим.
Милая дуся моя, я все еще в Риме. Отсюда поеду в Неаполь, из Неаполя на о. Корфу, если только, по справкам, окажется, что в Константинополе нет чумы; в противном же случае поеду в Россию на Вену. Скверно писать, плохой огонь и большая тень лежит на бумаге. Вчера получил из Неаполя телеграмму от Немировича* с извещением, что шли «Три сестры». По его словам, женские роли были исполнены превосходно*. Теперь буду ждать от тебя письма. Сегодня получил письмо из Лиона от Льва Антоновича*, получил из Nervi телеграмму от Миролюбова*. Сегодня же с одним русским семейством и двумя барышнями осматривал древний Рим. Объяснения давал проф. Модестов, а барышни очень милые. Купил Маше зонтик, но, кажется, плохой. Купил и платки, но тоже неважные. Рим, это не Париж. Погода здесь холодная. В Неаполь уеду завтра и пробуду там дней пять или четыре. Твои письма пересылаются мне сюда из Ниццы, милая моя девочка, ни одно не пропало. Итак, стало быть, в феврале я буду уже в Ялте; там буду писать, писать много, впредь до свидания с тобой, а потом вместе поедем куда-нибудь. Так? Крепко тебя целую. Будь здорова, не хандри. Твой Antonio.
7 (20) февраля 1901 г. Рим.
Милая моя, часа через два я уезжаю на север, в Россию. Очень уж здесь холодно*, идет снег, так что нет никакой охоты ехать в Неаполь. Итак, пиши мне теперь в Ялту. От тебя ни одного письма насчет представления «Трех сестер»*, а между тем в «Новом времени» в телеграмме сказано, что ты играла лучше всех*, что ты отличилась. Напиши мне в Ялту подробности, напиши, дуся моя, умоляю тебя. Писать трудно, паршивый электрический свет. Ну, обнимаю тебя и целую крепко. Не забывай. Тебя никто не любит так, как я. Твой Antonio. Пиши теперь в Ялту.
7 (20) февраля 1901 г. Рим.
Желаю тебе здравия и спокойствия. Крепко жму тебе руку и остаюсь любящий тебя А. Чехов. 7 февр. На обороте: Вуколу Михайловичу Лаврову. Москва. Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли». Mosca. Russia.
7 (20) февраля 1901 г. Рим.
Милая Маша, в Неаполь я не поеду, холод гонит домой, в Ялту, куда уже взят билет. Итак, пиши мне теперь в Ялту, где я буду* уже в тот день, когда ты получишь это письмо. Твое письмо о репетиции «Трех сестер» получил*, спасибо. Платки в Италии скверные, зонтики еще того хуже, так что поручение твое будет исполнено мною не ахти как. Вещей, кстати сказать, никаких с собой не везу, ничего не купил, кроме серых брюк, да и те коротки, так что в Ялте придется их бросить. Я еще не читал газет насчет пьесы и ничего не знаю. Телеграмму от Немировича получил — вот и всё. Ну, будь здорова и благополучна, желаю всего хорошего. Пиши же в Ялту. Твой Antoine. Поклонись Ивану с семьей его. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Марии Павловне Чеховой. Спиридоновка, д. Раевской. Mosca. Russia.
11 февраля 1901 г. Волочиск.
Чехов. На бланке: Москва. Мерзляковский, дом Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
16 февраля 1901 г. Ялта.
Милая Маша, я уже в Ялте*. Приехал ночью, не спал и ничего не знаю насчет Москвы, насчет пьесы и проч. и проч. Сейчас зашил и завтра утром посылаю тебе посылку* «с доставкой на дом»; скажи Маше*, чтобы она сообщила почтальону, когда ты будешь дома, или спросила, когда принесут тебе посылку, — иначе придется тебе ехать в почтамт. В посылке, между прочим, найдешь платки, купленные не во Франции, а в Италии, т. е. неважные, найдешь пакет, который передай Ивану. Зонтик я привез тебе, он стоит в твоей комнате. Если не угодил, то извини; оправдываюсь тем, что покупка была сделана не во Франции, а в Италии, и притом холодище был отчаянный. Половину платков можешь выбросить. Был за границей, но все же нового нет ничего, писать не о чем. Будь здорова и пиши, буде есть время. Твой А. Чехов. Сегодня у меня целый день народ, не дали отдохнуть.
19 февраля 1901 г. Ялта.
Чехов. На бланке: Петербург. Панаевский театр. Ольге Леонардовне Книппер.
20 февраля 1901 г. Ялта.
Многоуважаемый Пантелеймон Николаевич! Простите, без вины виноват перед Вами. Не отвечал так долго на Ваше письмо*, потому что только вчера вернулся из-за границы. Не сердитесь, пожалуйста. Спасибо Вам большое, что меня не забываете — я плачу Вам тем же, т. е. и я помню Вас очень хорошо. Желаю Вам всего хорошего и крепко жму руку. Преданный А. Чехов.
20 февраля 1901 г. Ялта.
Милюся, мамуся моя дивная, я тебя обнимаю и целую горячо. Пятнадцать дней был в дороге, не получал писем, думал, что ты меня разлюбила, и вдруг теперь привалило — и из Москвы, и из Питера, и из-за границы*. Я уехал из Италии так рано по той причине, что там теперь снег, холодно и потому что стало вдруг скучно без твоих писем, от неизвестности. Ведь насчет «Трех сестер» я узнал только здесь, в Ялте, в Италию же дошло до меня только чуть-чуть, еле-еле. Похоже на неуспех, потому что все, кто читал газеты, помалкивают* и потому что Маша в своих письмах очень хвалит*. Ну, да всё равно. Ты спрашиваешь, когда увидимся. На Святой. Где? В Москве. Куда поедем? Не знаю, решим сообща, моя замечательная умница, славная жидовочка. В Ялте тепло, погода хорошая, в комнатах уютно, но в общем скучно. Здесь Бунин, который, к счастью, бывает у меня каждый день*. Здесь же Миролюбов. Была Надежда Ивановна. Она стала слышать хуже. Средин выглядит совсем здоровым человеком. Альтшуллер пополнел. Ну, дуся, зовут ужинать. Завтра опять буду писать, а то и после ужина. Да хранит тебя создатель. Пиши подробно, как в Петербурге. Отчего мне не пишет Вишневский? Еще раз целую мою дусю. Твой иеромонах Антоний.
20 февраля 1901 г. Ялта.
Многоуважаемый Никодим Павлович, я третьего дня вернулся в Ялту, а сегодня пришло Ваше письмо, путешествовавшее 15 дней. Большое Вам спасибо! В Ницце я получил от Вас одно письмо* — и за него тоже шлю Вам сердечную благодарность, шлю теперь, так как, очевидно, Вы письма моего, ответа на Ваше, из Ниццы не получили*. Я бежал из Ниццы в Италию, был во Флоренции и в Риме*, но отовсюду пришлось бежать, так как всюду неистовый холод, снег и — нет печей. Теперь в Ялте я отогреваюсь. Вы спрашиваете, читаю ли я, что пишут обо мне повсюду? Нет, за границей я редко читал русские газеты; но брань Буренина читал*. Я отродясь никого не просил, не просил ни разу сказать обо мне в газетах хоть одно слово, и Буренину это известно очень хорошо, и зачем это ему понадобилось обвинять меня в саморекламировании и окатывать меня помоями — одному богу известно. С Ковалевским, который ездил со мной в Италию, мы говорили о Вас неоднократно, и он велел мне кланяться Вам. Насчет профессуры его пока еще ничего неизвестно*, он только хохочет весело; в июне едет в Америку читать лекции* и уже, кажется, получил 10 тысяч франков. Вы в письме Вашем изъявили согласие написать о том, что будет в Художественном*. Спасибо Вам, буду ожидать с нетерпением. Мне кажется, что художественные актеры, привыкшие играть в маленьком московском театре, совсем оробеют и будут неслышны в Панаевском, этом театре-чудище. Еще раз приношу Вам сердечное спасибо за письмо, дай Вам бог здоровья! Передайте мой поклон и сердечный привет всему Вашему семейству, будьте здоровы и благополучны. Искренно преданный А. Чехов.
20 февраля 1901 г. Ялта.
Ялта. Милостивый государь Александр Артамонович! Позвольте принести Вам глубокую благодарность за в высшей степени лестное для меня приветствие*, афиши и Ваше письмо, которые я принимаю с радостью и с чувством человека, не заслужившего этих подарков. Большое, большое спасибо Вам и всем подписавшимся под приветствием, и всем, принимавшим участие в вечере. Желаю Вам всего хорошего и жму Вашу руку. Фотографию посылаю*. Искренно преданный А. Чехов.
21 февраля 1901 г. Ялта.
Ялта. Многоуважаемая Ольга Родионовна, наконец я приехал в Ялту. Здесь тепло, весна — и так, говорят, было всю зиму. Проездом я был в Одессе*, жил там дня два и нашел в «Одесских новостях» одного человечка, который обещал навести справки*, написать Вам и проч. и проч. В Одессе сообщили мне, между прочим, что дела торговые идут неважно, что цены на недвижимость в этом году пали чуть ли не на целую треть. Ну, да бог милостив! Как Вы живете? Приехали ли Вы в Швейцарию, или же всё еще в Ницце?* А как поживает моя прекрасная, моя послушная дочь? Помнит ли она меня? Увы, едва ли! Низко Вам кланяюсь и прошу не забывать и в случае отъезда всякий раз сообщать свой новый адрес. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. В Ялте тепло, но скучно адски, скучно до чёртиков
21 февраля 1901 г. Ялта.
Ялта. Многоуважаемый Адольф Федорович! В настоящее время я нахожусь в Ялте, куда и прошу Вас адресовать письма. У меня сохраняется список рассказов, составляющих содержание каждого тома*, этот список составлен Вами — и я посылаю Вам его копию. В IV том, кроме рассказов, указанных в списке, должен войти еще рассказ «Пассажир I класса», выпущенный мною из III тома*. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь искренно преданным. А. Чехов.
22 февраля 1901 г. Ялта.
Дуся моя милая, ну как живешь в Петербурге?* Мне кажется, что сей город скоро надоест вам всем и опротивеет своею холодностью, своим пустозвонством, и ты, бедняжка, начнешь скучать. Вчера получил от Немировича телеграмму* о том, что «Одинокие» успеха не имели* — значит, уже начинается канитель. Как бы ни было, мне кажется, в Петербург вы больше уже никогда не поедете. Здесь погода не холодная, но серая, грязноватая, скучная. Публика серая, вялая, обеды дома невкусные. «Русская мысль» напечатала «Трех сестер» без моей корректуры*, и Лавров-редактор в свое оправдание говорит, что Немирович «исправил» пьесу*...Стало быть, моя дуся, пока всё неинтересно, и если бы не мысли о тебе, то я бы опять уехал за границу. Когда будет светить солнце, начну работать в саду. Теперь облачно и сыро. Деревья в этом году пойдут очень хорошо, так как они уже пережили одно лето и принялись. Отчего ты мне не пишешь? Здесь пока я получил от тебя только одно письмо и одну телеграмму*. Ты весела, и слава богу*, моя дуся. Нельзя киснуть. По-видимому, у вас абонемент до четвертой недели поста. А потом как? В Москву вернетесь? Напиши, голубчик. Я тебя крепко обнимаю и целую, ужасно крепко. Хочется поговорить с тобой, или, вернее, поразговаривать. Ну, прощай, до свиданья. Пиши же мне, не ленись. Твой Антоний иеромонах.
22 февраля 1901 г. Ялта.
Милый Мишель, я вернулся из-за границы и теперь могу ответить на твое письмо. Что ты будешь жить в Петербурге*, это, конечно, очень хорошо и спасительно, но насчет службы у Суворина ничего определенного сказать не могу, хотя думал очень долго. Конечно, на твоем месте я предпочел бы службу в типографии, газетой же пренебрег бы. «Новое время» в настоящее время пользуется очень дурной репутацией, работают там исключительно сытые и довольные люди (если не считать Александра, который ничего не видит), Суворин лжив, ужасно лжив*, особенно в так называемые откровенные минуты, т. е. он говорит искренно, быть может, но нельзя поручиться, что через полчаса же он не поступит как раз наоборот. Как бы ни было, дело это нелегкое, помоги тебе бог, а советы мои едва ли могут оказать тебе какую-либо помощь. Служа у Суворина, имей в виду каждый день, что разойтись с ним очень не трудно, и потому имей наготове казенное место или будь присяжным поверенным. У Суворина есть хороший человек — это Тычинкин, по крайней мере, был хорошим человеком. Сыновья его*, т. е. Суворина, ничтожные люди во всех смыслах, Анна Ивановна* тоже стала мелкой. Настя и Боря*, по-видимому, хорошие люди. Был хорош Коломнин, но умер недавно*. Будь здоров и благополучен. Напиши мне, что и как. Ольге Германовне и детям в Петербурге будет хорошо, лучше, чем в Ярославле. Напиши подробности, буде они уже есть. Мать здорова. Твой А. Чехов. На конверте: Ярославль. Михаилу Павловичу Чехову. Казенная палата.
23 февраля 1901 г. Ялта.
Милая моя актрисуля, замечательная моя собака, за что ты на меня сердишься, отчего не пишешь мне? Отчего не телеграфируешь! Жалеешь деньги на телеграммы? Телеграфируй мне на 25 р., честное слово, отдам и, кроме того, еще обязуюсь любить тебя 25 лет. Я дня три был болен, теперь как будто бы ничего, отлегло маленько. Был болен и одинок. Из петербургских газет я получаю одно «Новое время»* и потому совсем ничего не знаю о ваших триумфах*. Вот если бы ты присылала мне газеты, наприм<ер> «Биржевые вед<омости>» и «Новости»*, т. е. те места из них, где говорится о вашем театре. Впрочем, это скучно — чёрт с ним. Ты не написала, как долго будешь сидеть в Питере*, кого видаешь там, что делаешь. Будет ли ужин (или обед) в «Жизни»?* Если будет, то непременно опиши. Завидую тебе, я давно уже не обедал хорошо. Тебя ждет у меня флакон духов. Большой флакон. Был Бунин здесь, теперь он уехал — и я один. Впрочем, изредка заходит Лавров, издатель «Русской мысли». Он видел тебя в «Трех сестрах» и очень хвалит*. Нового ничего нет. Итак, жду от тебя письма, моя славная актрисуля, не ленись, бога ради, и не зазнавайся очень. Помни, что жена да убоится мужа своего. Твой иеромонах.
25 февраля 1901 г. Ялта.
На бланке: Петербург. Больш. Морская 16. Книппер.
26 февраля 1901 г. Ялта.
Не приедешь ли с Машей в Ялту на Страстной неделе*, а потом бы вместе в Москву вернулись? Как ты думаешь? Подумай, моя радость. Я был нездоров, кашлял и проч., теперь легче стало, сегодня уже выходил гулять, был на набережной. 28 февр<аля> в «Новом времени» юбилей*. Боюсь, как бы Суворину не устроили скандала... Мне не «Новое время жаль, а тех, кто скандалил бы... «Долго еще ты не будешь мне писать? Месяц? Год? Целую тебя крепко, крепко, моя родная. Господь тебя благословит. Твой Антоний иеромонах.
27 февраля 1901 г. Ялта.
Многоуважаемая Ольга Родионовна, большое Вам спасибо за письмо и за доброе расположение. Мать, получив Вашу фотографию, обрадовалась и тотчас же приказала мне написать Вам, что она благодарит и что она по-прежнему любит Вас. О больнице, которую Вы желаете построить, поговорим*, когда Вы будете в Москве. Лучше и толковее советчика, как д-р П. И. Куркин, Вы не найдете* нигде в свете. А если Вам мало его, то я предоставлю Вам смоленских врачей. Что касается одесского дома*, то лучше всего обождать немного, обождать хотя один год, хотя полгода. Нужно, чтобы Вы сами побывали в Одессе и убедились в том, что Ваш дом и место около него стоят не 125 и не 200 тысяч, а не менее 300. Жить Вам придется еще много (по крайней мере, еще 60 лет), продать успеете так же, как успеете и прожить все денежки. Если найду какого-нибудь опытного и честного одессита, то поручу ему осмотреть и оценить Ваш дом, потом напишу Вам. Пишите нам, пожалуйста, почаще, не забывайте нас. Если б Вы знали, как здесь в Ялте скучно, какая погода, серая и унылая! Ну, храни Вас бог. Не забывайте. Преданный А. Чехов.
1 марта 1901 г. Ялта.
Милая моя, не читай газет, не читай вовсе*, а то ты у меня совсем зачахнешь. Впредь тебе наука: слушайся старца иеромонаха. Я ведь говорил, уверял, что в Петербурге будет неладно*, — надо было слушать. Как бы ни было, ваш театр никогда больше в Питер не поедет* — и слава богу. Я лично совсем бросаю театр, никогда больше для театра писать не буду. Для театра можно писать в Германии, в Швеции, даже в Испании, но не в России, где театральных авторов не уважают, лягают их копытами и не прощают им успеха и неуспеха. Тебя бранят теперь первый раз в жизни, оттого ты так и чувствительна, со временем же обойдется, привыкнешь. Но, воображаю, как дивно, как чудесно чувствует себя Санин!* Вероятно, все рецензии таскает в карманах, высоко, высоко поднимает брови... А тут замечательная погода, тепло, солнце, абрикосы и миндаль в цвету... На Страстной я жду тебя, моя бедная обруганная актриска, жду и жду, это имей в виду. Я послал тебе в феврале с 20 по 28-е пять писем и три телеграммы*; просил тебя телеграфировать мне, но — ни слова в ответ. От Яворской я получил телеграмму по поводу «Дяди Вани»*. Напиши, до какого дня вы все будете в Питере. Напиши, актриска. Я здоров — честное слово. Обнимаю. Твой иеромонах.
2 марта 1901 г. Ялта.
Многоуважаемый Никодим Павлович! Большое, сердечное Вам спасибо за книгу*. Я прочел ее с большим интересом и с большим удовольствием. Дело, между прочим, в том, что моя мать, уроженка Шуйского уезда, 50 лет назад бывала в Палехе и Сергееве (это в 3-х верстах от Палеха) у своих родственников иконописцев, тогда они жили очень богато; те, что в Сергееве, жили в двухэтажном доме с мезонином, громадном доме. Когда я сообщил матери содержание Вашей книги, она оживилась и стала рассказывать про Палех и Сергеево, про этот дом, который тогда уже был стар. По сохранившимся у нее впечатлениям, тогда была хорошая, богатая жизнь; при ней получались заказы из Москвы и Петербурга для больших церквей. Да, народные силы бесконечно велики и разнообразны, но этим силам не поднять того, что умерло. Вы называете иконопись мастерством, она и дает, как мастерство, кустарное производство; она мало-помалу переходит в фабрику Жако и Бонакера, и если Вы закроете последних, то явятся новые фабриканты, которые будут фабриковать на досках, по закону, но Хо;луй и Палех уже не воскреснут. Иконопись жила и была крепка, пока она была искусством, а не мастерством, когда во главе дела стояли талантливые люди; когда же в России появилась «живопись» и стали художников учить, выводить в дворяне, то появились Васнецовы, Ивановы, и в Хо;луе и Палехе остались только одни мастера, и иконопись стала мастерством... Кстати сказать, в избах мужицких нет почти никаких икон; какие старые образа были, те погорели, а новые — совершенно случайны, то на бумаге, то фольге. Я «Геншеля» не видел и не читал*, таким образом, совсем не знаю, что эта за пьеса. Но Гауптман мне нравится, и я считаю его большим драматургом. Да и по игре, притом только одного акта, нельзя судить, а если играла Роксанова, то и подавно. Мне все эти дни нездоровилось. Напал кашель, да такой, какого у меня давно уже не было. Ваша книжка об иконописи написана горячо, даже местами страстно, и потому читается она с живейшим интересом. Несомненно, иконопись (Палех и Хо;луй) уже умирают*, или вымирают, и если бы нашелся человек, который написал бы историю русской иконописи! Ведь этому труду можно было бы посвятить целую жизнь. Однако чувствует мое сердце, что я уже надоел Вам. К отлучению Толстого публика отнеслась со смехом*. Напрасно архиереи в свое воззвание всадили славянский текст. Очень уж неискренно или пахнет неискренним. Будьте здоровы и богом хранимы и по возможности не забывайте искренно Вас уважающего и преданного А. Чехова.
2 марта 1901 г. Ялта.
Милая Маша, купи мне чашку* для чая таких размеров, как моя московская чашка, — и привези. Не забудь, пожалуйста. Купи тогда же побольше икры, колбас и всяких закусок, даже, если захочешь везти с собой, вестфальский окорок. Это ; propos. У нас изумительная весенняя погода. Миндаль в цвету, копаемся в саду, не хочется ничего делать по письменной части. Воды много, изредка она бежит в бак, а в трубах бывает день и ночь. Сегодня получил от Кондакова из Петербурга письмо* такого содержания: «Сегодня давали в Панаевском театре „Геншеля“, и я, выдержав первый акт, несмотря на то, что часто зажимал себе уши, чтобы не слышать истерических воплей, ушел с начала 2-го акта домой. Подобную бездарную игру, какую мне привелось видеть, я видал, но столь наглой и бездарной пьесы, признаюсь, еще не видел». Нового ничего нет. Все благополучно. Скоро начнем ждать тебя. Напиши, что тебе известно про Мишу*, его переход в «Новое время». Будь здорова и благополучна. Твой А. Чехов.
3 марта 1901 г. Ялта.
Любовь Юлиановна, сегодня я посылаю посылкою, между прочим, второй том «Экономического роста Европы до возникновения капиталистического хозяйства» и первую и вторую части первого тома «Происхождение современной демократии»* — обе книги М. Ковалевского. Таким образом, в настоящее время у Вас имеется полное собрание сочинений М. Ковалевского. Часть я выслал из-за границы. Желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. Ялта. 3 марта. На обороте: Таганрог. Ее Высокоблагородию Любови Юлиановне Арбушевской. Городская библиотека.
3 марта 1901 г. Ялта.
Ялта. Милый Владимир Александрович, большое Вам спасибо за телеграмму* и вообще за память. Немножко запоздалая благодарность, простите, но лучше поздно, чем никогда, выражаясь по-умному. Будьте добры, вспомните, что я одинок, что я в пустыне, сжальтесь и напишите, во-первых, что нового в цивилизованном мире*, во-вторых, где теперь Горький*, куда ему писать, и, в-третьих, не думаете ли Вы приехать в Ялту отдохнуть. Рассказ пришлю непременно*. «Трое» Горького в январск<ой> книжке мне чрезвычайно понравились по тону письма. Девки неверны, таких нет, и разговоров таких никогда не бывает, но всё же приятно читать. В декабрьск<ой> книжке мне не так понравилось, чувствовалось напряжение. И напрасно Горький с таким серьезным лицом творит (не пишет, а именно творит), надо бы полегче, немножечко бы свысока. Итак, пустынник ждет от Вас подробнейшего письма. Не поленитесь, пожалуйста. Кашель у меня свирепый, уже 5–6 дней, но в общем здравие мое хорошее, грех пожаловаться. Будьте живеньки, здоровеньки, не забывайте Вашего А. Чехова.
5 марта 1901 г. Ялта.
Милый Ефим Зиновьевич, как это ни странно, но в настоящее время я могу располагать только восемью тысячами, из коих притом пять положены в банк на три года. Но всё же, мне кажется, это не решает вопроса, вероятно, можно сделать что-нибудь, чтобы газетный пай остался при Вас*. Сколько Вы должны всего? Или сколько нужно Вам для того, чтобы окончательно разделаться с долгами?* Вы напишите мне, а я пока подумаю и, быть может, придумаю что-нибудь. Как поживаете? Что нового? Я немножко похварывал, неделю, а теперь, кажется, ничего. Крепко жму Вам руку и низко кланяюсь. Итак, стало быть, я буду ждать ответа, а пока будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Его Высокоблагородию Ефиму Зиновьевичу Коновицеру. Пименовский пер., д. Коровина.
5 марта 1901 г. Ялта.
Милый Мишель, то, что говорит мой Иванов доктору Львову*, говорит человек утомленный, поношенный; напротив, человек должен постоянно если не вылезать, то выглядывать из своей раковины, и должен он мудрствовать всю свою жизнь, иначе то уже будет не жизнь, а житие. Против жизни в Петербурге я ничего не имею*, это хороший город, к нему легко привыкнуть, как к Москве; вопрос же в том, где служить. Я в письме своем был против суворинской газеты; там можно печатать только беллетристику, да и то держась далеко в стороне. Служить же в типографии — это другое дело; типография у него очень хорошая во всех смыслах. Но лучше бы всего иметь в Питере какое-нибудь место, в каком-нибудь департаменте и по вечерам заниматься литературой. Кропотов груб*, но имей в виду, что Суворин еще грубее, и служить только у него одного — это хуже гораздо, чем служить в Чернигове или Бобруйске. А вот так бы: до обеда где-нибудь в департаменте, а вечером у него в типографии (на манер Тычинкина, учителя гимназии) — этак было бы хорошо. Мне мешают писать это письмо, всё ходят ко мне. Поклонись Ольге Германовне и детишкам, пожелай им от меня всего хорошего. Будь здоров; всё устроится, конечно, и всё будет благополучно. Мать здорова. Новостей нет. Твой А. Чехов. Если есть свободное время, то пиши мне, я буду отвечать. На конверте: Ярославль. Его Высокоблагородию Михаилу Павловичу Чехову. Романовская ул., д. Никольского.
6 марта 1901 г. Ялта.
Ялта. Многоуважаемая Ольга Родионовна, неужели, неужели Вы еще в Ницце? А я давно уже послал Вам письмо в Женеву*, полагая, что Вы давно уже там; и адресоваться-то к Вам я велел в Одессе насчет имения — в Женеву. Уж не роман ли у Вас в Ницце? Когда я проезжал через Одессу*, там был снег, пропасть снегу, как в Иркутске, и холодно. В Одессе я поговорил с редактором «Одесских новостей»* насчет продажи Вашего имения, редактор рекомендовал одного человечка, которого я и послал, сказавши ему, чтобы он не беспокоил Вашего старика* и ничего бы не говорил ему. Сей посланный мною человек сказал мне, между прочим, что дела в Одессе сильно пали и что цена недвижимых имуществ опустилась в этом году чуть ли не на одну треть. Я на это ему сказал, что продавать Вы не спешите и что если теперь нельзя продать подороже, то можно будет подождать. Ведь так? Я был нездоров немножко в Ялте*. Погода здесь чудесная, летняя, я очарован, хотя и сильно кашляю. Смотрите, напишите же мне, когда Вы уезжаете из Ниццы. Конечно, за книги, которые Вы желаете прислать мне, т. е. не прислать, а присылать, я Вам благодарен бесконечно. Две английские книжки* мною получены и уже отправлены в Таганрог. Пришлите мне фотографию моей дочери, пожалуйста. Только не в шубе, а в том самом платьишке, в каком она была тогда при мне*, и с той же необычайно широкой улыбкой. Крепко жму Вам руку и желаю всего, всего хорошего. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. Из Одессы Вам напишут или уже написали в Женеву (я там дал Ваш адрес — в Женеву).
7 марта 1901 г. Ялта.
Я получил анонимное письмо, что ты в Питере кем-то увлеклась*, влюбилась по уши. Да и я сам давно уж подозреваю, жидовка ты, скряга. А меня ты разлюбила, вероятно, за то, что я человек не экономный, просил тебя разориться на одну-две телеграммы*...Ну, что ж! Так тому и быть, а я всё еще люблю тебя по старой привычке, и видишь, на какой бумажке пишу тебе*. Скряга, отчего ты не написала мне, что на 4-й неделе остаешься в Петер<бурге>* и не поедешь в Москву? А я всё ждал и не писал тебе, полагая, что ты поедешь домой. Я жив и, кажется, здоров, хотя всё еще кашляю неистово. Работаю в саду, где уже цветут деревья; погода чудесная, такая же чудесная, как твои письма, которые приходят теперь из-за границы*. Последние письма — из Неаполя. Ах, какая ты у меня славная, какая умная, дуся! Я прочитываю каждое письмо по три раза — это minimum. Итак, работаю в саду, в кабинете же скудно работается; не хочется ничего делать, читаю корректуру* и рад, что она отнимает время. В Ялте бываю редко, не тянет туда, зато ялтинцы сидят у меня подолгу, так что я всякий раз падаю духом и начинаю давать себе слово опять уехать или жениться, чтобы жена гнала их, т. е. гостей. Вот получу развод из Екатеринославской губ.* и женюсь опять. Позвольте сделать Вам предложение. Я привез тебе из-за границы духов, очень хороших. Приезжай за ними на Страстной. Непременно приезжай, милая, добрая, славная; если же не приедешь, то обидишь глубоко, отравишь существование. Я уже начал ждать тебя, считаю дни и часы. Это ничего, что ты влюблена в другого и уже изменила мне, я прощу тебя, только приезжай, пожалуйста. Слышишь, собака? Я ведь тебя люблю, знай это, жить без тебя мне уже трудно. Если же у вас в театре затеются на Пасхе репетиции*, то скажи Немиров<ич>у, что это подлость и свинство. Сейчас ходил вниз, пил там чай с бубликами. Получил я письмо из Петербурга от академика Кондакова*. Он был на «Трех сестрах» — и в восторге неописанном. Ты мне ничего не написала об обедах, которые задавали вам*, напиши же хоть теперь, хотя бы во имя нашей дружбы. Я тебе друг, большой друг, собака ты этакая. Получил сегодня из Киева от Соловцова длинную телеграмму* о том, что в Киеве шли «Три сестры», успех громадный, отчаянный и проч. Следующая пьеса*, какую я напишу, будет непременно смешная, очень смешная, по крайней мере по замыслу. Ну, бабуся, будь здорова, будь весела, не хандри, не тужи. От Яворской и я удостоился: получил телеграмму насчет «Дяди Вани»!* Ведь она ходила к вам в театр с чувством Сарры Бернар, не иначе, с искренним желанием осчастливить всю труппу своим вниманием. А ты едва не полезла драться! Я тебя целую восемьдесят раз и обнимаю крепко. Помни же, я буду ждать тебя. Помни! Твой иеромонах Антоний.
7 марта 1901 г. Ялта.
Ялта. Многоуважаемый Адольф Федорович! Несколько дней назад я уже послал Вам копию со списка рассказов моих, разделенных на томы*, теперь же прошу Вас исключить из этого списка рассказ «Белолобый», который вошел в III том*. Во всем остальном список верен. Возвращая Вам последнюю часть корректуры IV тома*, прошу Вас сделать распоряжение*, чтобы типография выслала мне корректуру конца «Степи», рассказа «Тина» и начала рассказа «Тайный советник» — корректуру, которая почему-то мне не была выслана, хотя, судя по присланному оригиналу, IV том уже весь набран, тем более должна быть набрана его середина. Пожелав Вам всего хорошего, остаюсь искренно Вас уважающим и преданным. А. Чехов. В IV том должен войти еще рассказ «Пассажир I класса»*.
7 марта 1901 г. Ялта.
Милостивая государыня Елизавета Александровна! В прошлом году, в апреле и в мае*, я был очень болен, в конце Страстной недели у меня было сильное кровотечение — и я не мог прочесть Вашей рукописи в скором времени. А теперь я Вашей рукописи никак не найду у себя, хотя перерыл все бумаги; вероятно, в письме Вашем Вы не предупредили меня, что рукопись должна быть возвращена Вам, и я перед отъездом за границу уничтожил ее вместе со своими бумагами. Простите, пожалуйста. А. Чехов.
7 марта 1901 г. Ялта.
Милая Маша, купи и привези также клеверу, хотя бы фунта два. Газону я выписал из Одессы 20 фунтов. Всё благополучно, будь здорова. Твой Antoine. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Спиридоновка, д. Раевской.
8 марта 1901 г. Ялта.
Ялта. Многоуважаемый Абрам Борисович, вернувшись из-за границы, я нашел у себя на столе «Приазовский край», который я получаю и в этом году, очевидно благодаря Вам. Позвольте же мне поблагодарить Вас* от всей души за память обо мне и внимание. У нас настоящая весна, но я всё сижу дома — приехал и заболел. Вот уж дней десять, как кашляю неистово. Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. На обороте: Таганрог. Его Высокоблагородию Абраму Борисовичу Тараховскому.
8 марта 1901 г. Ялта.
Милый Жорж, а у нас давно уже цветут миндаль и абрикосы, тепло, славно и было бы весело, если бы не кашель, который беспокоит меня вот уже дней десять. «Три сестры» имеют громадный успех, но только если есть три актрисы хорошие, молодые и если актеры умеют носить военное платье. Писана пьеса не для провинции*. Нового ничего нет, всё по-старому. Мать здорова, говеет. Журавль ходит по всему двору, чувствуя себя хозяином. Напиши, что поделывает городская библиотека, увеличивается ли число читателей. Будь здоров. Поклонись тете, сестрам, Володе и Иринушке. Крепко жму руку. Твой А. Чехов.
9 марта 1901 г. Ялта.
Чехов. На бланке: Москва. Прокат. Зайцеву.
10 марта 1901 г. Ялта.
Сегодня я послал тебе одно письмо*, это — другое. В Ялте Лавров с Софьей Федоровной и Миролюбов. Мать отговелась, сегодня ее пришла поздравлять начальница с двумя барышнями*. Будь здорова. Твой Antoine. 10 марта. На обороте: Москва. Ее Высокоблагородию Марии Павловне Чеховой. Спиридоновка, д. Раевской.
11 марта 1901 г. Ялта.
Не хочешь, милюся, в Ялту* — ну, твоя воля, не стану принуждать. Только мне ужасно не хочется из Ялты! Не хочется вагона, не хочется гостиницы... Впрочем, пустяки всё это, приеду в Москву и — баста. Ты весела, не хандришь, и за это ты умница, славная девочка. Ты пишешь, что я не люблю Петербурга*. Кто тебе это сказал? Петербург я люблю, у меня к нему слабость. И столько воспоминаний связано у меня с этим городом! Петербуржского же театра, кроме Савиной и немножко Давыдова, — я не признаю* и, как твой дядя Карл*, отрицаю его совершенно и не люблю его. Сегодня получил письмо от больного Флерова*: просит нанять для него в Ялте помещение на все лето. Сегодня читал о покушении на Победоносцева*... Твои милые, славные письма доставляют мне необыкновенное удовольствие. Только почему ты не хочешь, чтобы* я подписывался иеромонахом? Ведь я живу теперь совершенно по-монашески и имя у меня монашеское. Ну, ладно, не буду больше иеромонахом. Пиши мне, дуся моя хорошая, моя замечательная, твои письма действуют на меня, как соловьиное пение, я их очень люблю. И почерк твой люблю. Скоро мы увидимся, должно быть, это так хорошо! Увидимся, а потом куда-нибудь поедем вместе. Ну, дуся, спокойной ночи! Будь здорова и весела, не забывай. Твой Antoine.
11 марта 1901 г. Ялта.
Ялта. Многоуважаемый Адольф Федорович! Деньги 812 р. 50 к. за пьесу мою «Три сестры» получил*, условие возвращаю с моею подписью и приношу Вам сердечную благодарность. Корректуру последних листов IV тома я на дня послал Вам*; средние листы*, как-то: конец «Степи», рассказ «Тина» и начало «Тайного советника», прочитаны мною не были, так как их я не получил. «Пассажир I класса» должен войти в IV том независимо от рассказа «Воры»*; только необходимо значительно исправить его в корректуре*. Он может войти и во второе издание II тома, если пожелаете, — для меня это все равно. «Пассажир I класса» у меня есть, я вышлю Вам его завтра. Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю. Искренно Вас уважающий и преданный А. Чехов. «Пассажир I класса» у меня имеется в корректуре, я пришлю его в исправленном виде.
11 марта 1901 г. Ялта.
Многоуважаемый Сергей Васильевич! Если бы Вы лечились у меня, то я посоветовал бы Вам поселиться не в Гурзуфе, а в Ялте*. Пока в Крыму самое здоровое и самое удобное место — это Ялта, хотя ни одно место так много не ругают, как Ялту. За 75 рублей отыскать помещение будет нетрудно; и я кое с кем поговорю, присмотрю несколько квартир, а Вы, приехав в Ялту, остановитесь на один день в гостинице (лучше всего в гостинице «Ялта») и уведомите меня в телефон о своем приезде, а затем видно будет, как и что. Я представлю на Ваше благоусмотрение несколько квартир, какая понравится — ту и возьмете. Когда здоровье Ваше станет лучше и Ялта наскучит, тогда можно будет переехать в Гурзуф или в какое-нибудь другое место. Вы называете меня ялтинским волшебником*. Итак, мое волшебство к Вашим услугам, рад стараться. Искренно Вас уважающий и готовый к услугам А. Чехов.
11 марта 1901 г. Ялта.
Милая Маша, пожалуйста, возьми из банка 800 рублей и купи на них 4% билетов государственной ренты, как в прошлом году, и положи в государственном банке на хранение*. Купи девять сторублевых, что будет стоить, вероятно, 810 р.* или 820 р.; значит, возьми из банка больше, чем 800. Это я получил сегодня от Маркса*. Как поживаешь? Что нового? Абрикосы цветут, миндаль отцвел. Мать сегодня приобщалась. Здоровье мое ничего себе. Сажаем деревья. Будь здорова и благополучна. Твой Antoine. Я сдал в банк на хранение, кажется, на 13 тысяч, но билета у меня нет; или потерял, или же он у тебя. То, что я тебе поручаю теперь, можешь сделать, когда угодно. Мать очень опечалена тем, что ты ей ничего не пишешь.
12 марта 1901 г. Ялта.
Многоуважаемая Ольга Родионовна, спешу ответить на Вашу телеграмму*. В Гурзуфе можно жить, там есть недурная (хотя и дорогая, дороже, чем в Ницце) гостиница, хорошая там природа, но — увы! — скучно там, как в закрытом чугунной доскою котле. Впрочем, можно пожить недолго, а потом переехать куда-нибудь в другое место, потом в третье — этак и лето пройдет. Пути сообщения здесь хорошие, завелись и дешевые. В Гурзуфе недурное купанье. Там у меня есть дача (стоящая 3 тысячи), так вот там великолепное купанье; и я буду брать с Вас по 5 коп. за всякий раз, как только пожелаете выкупаться. Напишите мне поподробнее, что Вам собственно угодно в Гурзуфе*, т. е. какая дача, сколько комнат — и я с удовольствием отвечу Вам. Нижайший поклон милой дочке Маше*. Пусть не шалит, а ведет себя прилично, иначе папаша рассердится и, пожалуй, возьмется за розги. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Ваш А. Чехов.
12 марта 1901 г. Ялта.
Желаю всего хорошего и крепко жму руку. Ваш А. Чехов. 12 марта 1901. Ялта. На обороте: Петербург. Александру Леонидовичу Вишневскому. Панаевский театр.
13 марта 1901 г. Ялта.
Пока март очень хороший. Тепло, вчера и сегодня дождь. Сажаем деревья. Прошлогодние флоксы взошли, я стараюсь пересадить их в одну группу. Миша, по-видимому, передумал и остается, только хочет перейти в другой город*. Я написал ему откровенно* свое мнение насчет «Н<ового> в<ремени>», и, по-видимому, моя нотация принесла добрый плод. Нового ничего нет, всё благополучно. Если Бунин уже в Москве, то кланяйся*. Как поживает Иван? Будь здорова. Твой Antoine. Идет дождь. Вечер. Только что поужинали. 13/III. На обороте: Москва. Марии Павловне Чеховой. Спиридоновка, д. Раевской.
14 марта 1901 г. Ялта.
А когда мы увидимся? После Пасхи, вероятно, приеду в Москву ненадолго, остановлюсь в «Дрездене». Крепко жму руку, желаю всяких благ. Ваш душевно А. Чехов. 14 марта. На обороте: Одесса. Ивану Алексеевичу Бунину. Софиевская, 5.
16 марта 1901 г. Ялта.
Миленькая моя, здравствуй! В Москву я приеду непременно*, но поеду ли в этом году в Швецию, — не знаю. Мне так надоело рыскать, да и здравие мое становится, по-видимому, совсем стариковским — так что ты в моей особе получишь не супруга, а дедушку, кстати сказать. Я теперь целые дни копаюсь в саду, погода чудесная, теплая, всё в цвету, птицы поют, гостей нет, просто не жизнь, а малина. Я литературу совсем бросил, а когда женюсь на тебе, то велю тебе бросить театр и будем вместе жить, как плантаторы. Не хочешь? Ну, ладно, поиграй еще годочков пять, а там видно будет. Сегодня вдруг получаю «Русского инвалида»*, специально военную газету, и вдруг там рецензия «Трех сестер». Это 56-й номер, от 11 марта. Ничего, хвалит и ошибок с военной стороны не находит. Пиши мне, моя хорошая дуся, твои письма доставляют мне радость. Ты изменяешь мне*, потому что, как ты пишешь, ты человек и женщина, ну ладно, изменяй, только будь человеком таким хорошим, славным, какая ты есть. Я старичок, нельзя не изменять, это я очень хорошо понимаю, и если я сам изменю тебе как-нибудь нечаянно, то ты извинишь, так как поймешь, что седина в бороду, а бес в ребро. Не так ли? Видаешь Авилову*? Подружилась с Чюминой?* Наверное, потихоньку ты стала уже пописывать повести и романы. Если узнаю, то прощай тогда, разведусь. Про назначение Пчельникова читал в газетах* и удивился, удивился Пчельникову, который не побрезговал принять эту странную должность. Но «Доктора Штокмана»* едва ли снимут с вашего репертуара, ведь это консервативная пьеса. Хотя бросил литературу, но всё же изредка по старой привычке пописываю кое-что. Пишу теперь рассказ под названием «Архиерей»* — на сюжет, который сидит у меня в голове уже лет пятнадцать. Обнимаю тебя, изменница, сто раз, крепко целую тебя. Пиши, пиши, моя радость, а то, когда женюсь, буду тебя колотить. Твой старец Antoine.
16 марта 1901 г. Ялта.
Милая Маша, читал сейчас твое письмо* и, узрев в нем фамилию Фейгина, вспомнил, что в декабре он привез мне 500 руб.* и эти 500 р. ты положила в банк. Будь добра, возьми сии деньги и возврати ему, сказав, что в этом году я едва ли успею написать что-нибудь для «Курьера». И кстати попроси его убедительно, пожалуйста, пусть не печатает про меня вздора, вроде прилагаемого* при сем. Ведь этакое отношение ко мне просто возмутительно. В прошлом году умолял Фейгина не печатать ничего*, что не касается моей литературной деятельности, он дал слово, а теперь опять, да и такая заметка, что летом придется из дому удирать. Эта заметка перепечатывается теперь во всех газетах. Да что говорить, просто возмутительно. Мать просит тебя купить* 5 арш. лент для летней шляпы, черных; в Ялте есть, да дороги. Погода здесь изумительная. Целый день в саду. Писал ли я тебе, что газон я выписал из Одессы? Московский газон для Ялты не годится. Журавль ходит, не переставая ни на минуту, по саду и ест насекомых, съел всех муравьев. Ну будь здорова. Ты, пожалуй, уже не застанешь цветущих деревьев, но зато застанешь чудесную погоду, настоящую крымскую весну. Всего хорошего! Твой А. Чехов. 16 март.
18 марта 1901 г. Ялта.
Итак, актриска, ты на днях возвращаешься в Москву*; значит, в Питер я больше писать не стану. Ну, а московский адрес? Писать ли всё по старому, или ждать, когда пришлешь новый? У нас погода просто замечательная, изумительная, весна чудеснейшая, какой давно не было. Я бы наслаждался, да беда в том, что я один, совершенно один!* Сижу у себя в кабинете или в саду и больше ничего. Отчего отменили «Эдду Габлер»*? Какие пьесы наметили для будущего сезона*? Решили ли, наконец, строить новый театр?* Пиши, милюся, подробнее, обстоятельнее, ты ведь у меня умная, дельная, такая толковая. У меня всё по-старому, ничего нового. Впрочем, вчера неожиданно получил тысячу рублей долгу*. Получаю письма из Питера и из Москвы, довольно зловещие*, читаю с отвращением газеты*. Славная моя актрисочка, не играй в «Михаиле Крамере»*, а то из-за этой пустяковой роли просидишь в Москве весь май и июнь, и к тому же еще роль неинтересная. Послушайся меня, моя хорошая, ведь если будем живы и здоровы, то успеешь еще сыграть тысячу ролей. Ах, какая очаровательная погода! Барометр страшно поднялся. Ну, дуся, славная моя актрисочка, до свиданья! Целую тебя крепко. Пиши, не покидай меня. Твой мужчинка.
18 марта 1901 г. Ялта.
Милый Алексей Максимович, где Вы? Давно уже жду от Вас письма, по возможности длинного, и никак не дождусь. Ваши «Трое» читаю с большим удовольствием* — имейте сие в виду — с громадным удовольствием. Скоро у вас весна, настоящая, русская, а у нас уже крымская весна в самом разгаре; здешняя весна, как красивая татарка — любоваться ею можно, и всё можно, но любить нельзя. Я слышал, что в Петербурге и потом в Москве Вы были невеселы*. Напишите же, в чем дело*; я мало, почти ничего не знаю, как и подобает россиянину, проживающему в Татарии, но предчувствую очень многое. Итак, позвольте ждать от Вас письма. Поклонитесь Вашей жене, ей и Максимке желаю всего хорошего, главное — здоровья. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.
18 марта 1901 г. Ялта.
Многоуважаемый отец Павел! Деньги, высланные Вами, я получил* и приношу Вам мою сердечную благодарность. От всей души желаю мухалатской школе процветания и полного счастья, а главное, чтобы Вы, ее строитель, были живы и здоровы еще очень много и много лет и чтобы Вы, в сердечной заботливости Вашей, имели побольше подражателей. А я виноват перед Вами! Дал слово непременно приехать — и не приехал. Но Вы не гневайтесь, не ставьте мне этого в великую вину, я заболел тогда, а потому и обманул Вас. Бог даст, этим летом побываю у Вас в Форосе. Позвольте еще раз поблагодарить Вас и пожелать всего хорошего, и крепко пожать руку. Искренно Вас уважающий А. Чехов.
20 марта 1901 г. Ялта.
Многоуважаемая Ольга Родионовна, я давно уже послал Вам ответ на Вашу телеграмму*, и если до сих пор Вы не получили моего письма, то виноват не я, а, вероятно, Вы сами; Вы изъявили желание, чтобы я писал Вам в Ниццу, я так и сделал, а теперь оказывается, что Вы в Женеве. Я писал о том, что в Гурзуфе можно хорошо поселиться, что там одно только неудобство — это то, что там немножко дорого. Пожалуйста, вытребуйте из Ниццы мое письмо и прочтите или просто садитесь в вагон и поезжайте в Гурзуф. Нового много, но только не у нас в Крыму. Когда приедете, расскажу. А пока будьте здоровы и благополучны. Маше поклон и привет. Всего Вам хорошего! Ваш А. Чехов. Когда приедете в Гурзуф, то скажите мне об этом в телефон. Ялта соединена с Гурзуфом; потребуйте соединить с Ялтой, потом потребуйте Чехова, потом звоните... У меня в доме свой телефон. Я ведь важный человек.
22 марта 1901 г. Ялта.
Нового ничего нет, всё по-старому. Сегодня весь день то разъезжал, то сажал деревья. Будьте здоровы и позвольте надеяться, что Вы в скорейшем времени удостоите посещением преданного Вам А. Чехова. Четверг вечером. На обороте: Его Высокоблагородию Виктору Сергеевичу Миролюбову. Здесь, д. Терещенко.
23 марта 1901 г. Ялта.
Напрасно Вы сердитесь, милый Александр Леонидович, насчет фотографий я писал Вам* и сердечно благодарил, а если Вы не получили моего письма, то виноват не я*. Вы как-то писали мне, что приедете в Ялту*. Не раздумали? В Ялте уже весна совершенная, все деревья в цвету, многое отцвело (в том числе и я), солнце греет по-летнему. В моей личной жизни нового нет ничего и интересного тоже, по-видимому, ничего. Не успеешь утром проснуться и встать, как наступает вечер, когда опять нужно ложиться — так и проходит изо дня в день наша жизнь стариковская. Мне ужасно бы хотелось посмотреть «Трех сестер»*. Негде теперь играть*, а то бы я непременно приехал в апреле и упросил бы всех исполнителей и начальство показать мне хоть один акт. Спасибо Вам за письмо и за фотографии, за которые я уже благодарил Вас и которые мне очень понравились. Будьте здоровы и богом хранимы. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Его Высокоблагородию Александру Леонидовичу Вишневскому. Петровка, Меблир. комн. «Тюрби».
25 марта 1901 г. Ялта.
Милый Иван Алексеевич, передайте г. Эдвардсу, что я к его услугам*, но дело в том, что в апреле я уезжаю с Машей в Москву*, а потом, где я буду в течение лета — неизвестно. Не найдет ли он удобным отложить сеанс до сентября, когда я, судя по всему, буду дома? А? Итак, стало быть, позвольте на Страстной ждать Вас. Непременно, обязательно приезжайте*, у нас будет очень много закусок, к тому же еще в Ялте такая теплынь теперь, столько цветов! Приезжайте, сделайте такую милость! Жениться я раздумал, не желаю, но всё же, если Вам покажется в Ялте скучно, то я, так и быть уж, пожалуй, женюсь. Идет дождь. Чудесный дождь. Бабушка и Арсений благодарят за поклон и за память о них, а мать была растрогана. Итак, стало быть, ждем*. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.
25 марта 1901 г. Ялта.
Дорогой Александр Митрофанович, книгу я сам получил недавно*, пьесу же давно прочел*, не написал же Вам, как обещал, потому что всё собирался и откладывал; в лености житие мое иждих*... Что касается пьесы, то она мне очень понравилась и, по-моему, будет иметь солидный успех*. Вы талантливый человек, и это уже не должно подлежать ни малейшему сомнению. Нам бы повидаться, чтобы поговорить, в письме же не напишешь всего, да и не сумеешь изложить свое мнение вкратце. Давайте повидаемся хоть осенью в Москве или в Петербурге*, там поговорим обстоятельно. Пока укажу на два пункта: 1) лица у Вас не новы, трактуются без малейшей потуги на оригинальность; например, нянька. 2) Чувствуется сильное пристрастие к эффектам, эффект опережает мысль, и порой кажется, что сначала автор придумал эффекты, а около них потом уже стал лепить мало-помалу и пьесу. Первое, как мне кажется, есть продукт скорописания, второе же со временем само угаснет мало-помалу. Ну, да что, в письме всего не скажешь, не поместится всё то, что хотелось бы сказать. Подождем осени. Поклонитесь Италии милой. Если Вы едете за границу первый раз, то скоро Вас потянет домой обратно, но Вы не обращайте внимания на тоску по родине, заставляйте себя набираться впечатлений, так, чтобы потом на всю зиму хватило воспоминаний. Италия удивительно хорошая страна. Передайте мой поклон и привет Вашей жене и мальчику*. Желаю им счастливой дороги. Крепко жму Вам руку. Ваш А. Чехов. Обещанных книжек жду*. Ваша пьеса, повторяю, будет иметь большой успех.
26 марта 1901 г. Ялта.
Антонио. На бланке: Москва. Мерзля<ковский>, д-м Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
27 марта. 1901 г. Ялта.
Антуан. На бланке: Москва. Мерзляк<овский>, д-м Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.
28 марта 1901 г. Ялта.
Многоуважаемая Ольга Родионовна, дачу мою в Гурзуфе* нельзя сдавать за 3 тысячи, так как она сама стоит всего 3 тысячи. В ней всё лето будет жить сестра. Она (т. е. дача, а не сестра) стоит на самом берегу, у моря. Вы остановитесь в гостинице, а потом, если пожелаете, можно будет отыскать для Вас недорогую дачу или комнату на даче. Еврей из «Одесских новостей» оказался*, по-видимому, глупым и бестактным человеком. Но дело не к спеху, успеете еще продать. Адрес библиотеки*: Monsieur P. Iordanoff, Taganrog, Russie (Павел Федорович Иорданов, Таганрог). Итак, будем поджидать Вас. Когда приедете в Гурзуф, то поговорите со мной в телефон. Из Гурзуфа до Ялты ходит катер за 50 коп. — это между прочим. Погода здесь чудесная, самая расчудесная. Будьте здоровы, поклонитесь Маше. Ваш А. Чехов.
28 марта 1901 г. Ялта.
Милый Ефим Зиновьевич, письмо Ваше, о котором Вы пишете, я получил*, не отвечал же до сих пор, потому что со дня на день поджидаю приезда одной дамы*, с которой хочу поговорить о Вас и которой Вы, как мне кажется, нужны. Она за границей, ее приезда ждут здесь, и, как только она приедет, в тот же день я предложу ей Ваши услуги (в качестве адвоката) и, быть может, что-нибудь выйдет. Она очень богата, миллионерша, и без адвоката, который руководил бы наследственными и всякими другими делами, в которые она залезла теперь по уши, — ей приходится и придется очень круто. Итак, стало быть, ждите от меня письма. Вероятно, через неделю, или самое большее полторы недели, она будет уже здесь, в своем имении. Крепко жму руку и желаю всего хорошего. Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Ефиму Зиновьевичу Коновицеру. Пименовский пер., д. Коровина. Чехову Ал. П., 20 мая 1900*
20 мая 1900 г. Ялта.
Сашечка, посылаем тебе: 1) Пашпорт, чтобы тебя не арестовали. 2) Квитанцию на получение из пароходного депа твоих вещей. Желаем здравствовать. Будь здоров. Антон. Маша. Комментарии
Архивохранилища Арх. АН СССР. Ленинград — Центральный научный архив Академии наук СССР. Ленинград. Архив Горького — Институт мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР. Архив А. М. Горького (Москва). ГБЛ — Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина. Отдел рукописей (Москва). ГЛМ — Государственный литературный музей (Москва). ГМТ — Государственный музей Л. Н. Толстого (Москва). ГПБ — Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей (Ленинград). ГЦТМ — Государственный центральный театральный музей имени А. А. Бахрушина (Москва). ДМЧ — Государственный Дом-музей А. П. Чехова (Ялта). ИМЛИ — Институт мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР. Отдел рукописей (Москва). ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР. Рукописный отдел (Ленинград). Музей МХАТ — Государственный музей Московского (орденов Ленина и Трудового Красного Знамени) Художественного Академического театра СССР имени М. Горького. Архив (Москва). ТМЧ — Литературный музей А. П. Чехова (Таганрог). ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).
В ссылках на настоящее издание указываются серия (Сочинения или Письма) и том (арабскими цифрами). Вокруг Чехова — М. П. Чехов. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. Изд. 4-е. М., «Московский рабочий», 1964. Горький — М. Горький. Собрание сочинений в 30 томах. М., ГИХЛ, 1949–1956 гг., т. 28, 1954. Горький и Чехов — М. Горький и А. Чехов. Переписка. Статьи. Высказывания. М., ГИХЛ, 1951 (Академия наук СССР. Институт мировой литературы им. А. М. Горького. Сборник материалов). Дневник Суворина — Дневник А. С. Суворина. Ред., предисл. и примеч. М. Кричевского. М. — Пг., 1923. Ежегодник МХТ — Ежегодник Московского Художественного театра. Издание Музея Московского (орденов Ленина и Трудового Красного Знамени) Художественного академического театра СССР имени М. Горького (Москва), 1944, т. 1. М., «Искусство», 1946; 1945. М., «Искусство», 1947; 1948, т. 2. М., «Искусство», 1951; 1949–1950. М., «Искусство», 1952. Записки ГБЛ — Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Вып. VIII. А. П. Чехов. М., Госполитиздат, 1941; вып. 16. М., Госполитиздат, 1954. Из архива Чехова — Из архива А. П. Чехова. Публикации. М., 1960 (Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина. Отдел рукописей). Из прошлого — Вл. И. Немирович-Данченко. Из прошлого. М., «Academia», 1936. Избранные письма — Вл. И. Немирович-Данченко. Избранные письма в двух томах, т. 1. М., «Искусство», 1979. Книппер-Чехова — Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Часть первая. Воспоминания и статьи. Переписка с А. П. Чеховым (1902–1904). Часть вторая. Переписка (1896–1959). Воспоминания об О. Л. Книппер-Чеховой. «Искусство», М., 1972. Летопись — Н. И. Гитович. Летопись жизни и творчества А. П. Чехова. М., Гослитиздат, 1955. ЛН — «Литературное наследство», т. 68. Чехов. М., изд-во АН СССР, 1960; Т. 87. М., изд-во «Наука», 1977. На памятник Чехову — На памятник А. П. Чехову. Стихи и проза. СПб., 1906. Неизд. письма — А. П. Чехов. Неизданные письма. Вступ. статья и ред. Е. Э. Лейтнеккера. Коммент. К. М. Виноградовой, Н. И. Гитович, Е. Э. Лейтнеккера. Вып. 1. М. — Л., Госиздат, 1930 (Публ. б-ка СССР им. В. И. Ленина. Музей А. П. Чехова). Несобр. письма — А. П. Чехов. Несобранные письма. Ред. Н. К. Пиксанова. Коммент. Л. М. Фридкеса. М. — Л., Госиздат, 1927. Новые письма — Чехов. Новые письма. (Из собраний Пушкинского дома). Под ред. Б. Л. Модзалевского. Пг., «Атеней», 1922. Переписка с Книппер — Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер. В трех томах. М., т. 1, «Мир», 1934. Письма — Письма А. П. Чехова. М., издание М. П. Чеховой, т. VI, 1916. Письма Ал. Чехова — Письма А. П. Чехову его брата Александра Чехова. Подготовка текста писем к печати, вступ. статья и коммент. И. С. Ежова. М., Соцэкгиз, 1939 (Всес. б-ка им. В. И. Ленина). Письма к Книппер — Письма А. П. Чехова к О. Л. Книппер-Чеховой. Изд. «Слово», Берлин, 1924. Письма М. Чеховой — М. П. Чехова. Письма к брату А. П. Чехову. М., Гослитиздат, 1954. Письма, собр. Бочкаревым — Письма А. П. Чехова. Собраны Б. Н. Бочкаревым. М., изд. И. Д. Сытина, 1909. ПССП — А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти тт. М., Гослитиздат, 1944–1951. Станиславский — К. С. Станиславский. Собрание сочинений в 8 томах. М., «Искусство», 1954–1960, т. 1, 1954; т. 5, 1958; т. 7, 1960. Сулержицкий — Леопольд Антонович Сулержицкий. Повести и рассказы. Статьи и заметки о театре. Переписка. Воспоминания о Л. А. Сулержицком. М., 1970. Чехов, изд. Атеней — А. П. Чехов. Затерянные произведения, неизданные письма, новые воспоминания, библиография. Под ред. М. Беляева и А. С. Долинина. Л., «Атеней», 1925. Чехов в воспоминаниях — Чехов в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1960. Чехов и его среда — Чехов и его среда. Сб. под ред. Н. Ф. Бельчикова. Л., Academia, 1930. Чехов, Лит. архив — А. П. Чехов. Сборник документов и материалов. Подготовили к печати П. С. Попов и И. В. Федоров. Предисловие П. С. Попова. Под общей ред. А. Б. Дермана (Литературный архив, т. 1). М., Гослитиздат, 1947. Чеховский сб. — Чеховский сборник. Новонайденные статьи и письма. Воспоминания. Критика. Библиография. М., изд. Об-ва А. П. Чехова и его эпохи, 1929.
Начался последний, ялтинский период жизни и творчества Чехова. Белая дача была уже построена и обжита, начал разрастаться посаженный им сад, устраивался быт. Но Чехов постепенно утрачивает вкус к ялтинской жизни, с болезненной остротой переживает свою вынужденную оторванность от Москвы, от друзей, родных, от Художественного театра. Еще раньше, чем в пьесе, в чеховских письмах этого периода слышится мотив «Трех сестер» — «В Москву, в Москву!» В одном из писем он в который раз сетует на тоскливую жизнь в Ялте: «Я жив, почти здоров. Бываю болен, но ненадолго, и в эту зиму меня ни разу не укладывали в постель, а болел я на ходу. Работал больше, чем в прошлом году, и скучал больше. Без России нехорошо, нехорошо во всех смыслах. Живешь тут, точно сидишь в Стрельне, и все эти вечнозеленые растения, кажется, сделаны из жести, и никакой в них радости. И не видишь ничего интересного, так как нет вкуса к местной жизни». Сознание, что он не был ни на одном спектакле Художественного театра, делало еще более мучительным его невольное ялтинское затворничество. Узнав о намерении руководителей театра предпринять гастрольную поездку на юг, Чехов все настойчивее зовет их в Ялту. Наконец в марте 1900 г. вопрос о гастролях был решен окончательно, и в апреле театр выехал в Крым. Эти гастроли впоследствии М. П. Чехова назовет самыми чудесными, самыми радостными днями из всей ялтинской жизни Чехова (Письма М. Чеховой, стр. 156). Это был, по свидетельству О. Л. Книппер, «сплошной шумный праздник». К. С. Станиславский вспоминал, что в эти дни Чехов напоминал «дом, который простоял всю зиму с заколоченными ставнями, закрытыми дверями. И вдруг весной его открыли, и все комнаты засветились, стали улыбаться, искриться светом». Гастрольная поездка в Севастополь и Ялту была этапной и для самого Художественного театра. Его руководители и труппа опасались, что провинциальная публика, привыкшая к театральности (в самом плохом смысле слова), к старой манере игры актеров — с ложным пафосом, наигрышем, премьерством и т. п., не примет их новаторские реалистические спектакли, не поймет глубокого современного репертуара. Не случайно «Крымский вестник» во время севастопольских гастролей Художественного театра писал: «...Немирович-Данченко <...> вполне искренно говорил, что отправляясь первый раз в провинцию, в Севастополь, труппа испытывала некоторый страх и робость: как-то примут? Как отнесутся? <...> как бы ни была сильна театральная труппа, она всегда может быть побеждена еще более могущественным врагом, который называется: равнодушие публики <...> Говори потом, что наша публика невежественна, что она не доросла до понимания новых путей в искусстве, новых приемов в исполнении и т. п. Говори не говори, а факт остался бы фактом: первый провинциальный город, куда заглянул новый московский театр, этого театра не одобрил. Но этого <...> не случилось. Оценили» (Нескромный наблюдатель. Вперемежку. Наброски и недомолвки. — «Крымский вестник», 1900, № 97, 16 апреля). Успех Художественного театра в Крыму превзошел все ожидания: это был триумф нового театрального искусства, торжество новаторской драматургии Чехова. Приезд Художественного театра в Ялту не только сблизил писателя с труппой театра, но и способствовал тому прочному повороту к драматургическому творчеству, который мы наблюдаем у Чехова в последние годы. Гастроли сыграли огромную роль и в личной жизни писателя — именно в это время он понял, что О. Л. Книппер прочно, навсегда вошла в его жизнь. «Любовь к Художественному театру и любовь к „необыкновенной женщине“, „чудесной актрисе“ все теснее переплетались в душе Чехова, так что оба эти чувства все время усиливали и обогащали одно другое» (Г. Бердников. Чехов. М., 1978, стр. 435). С ялтинских гастролей Книппер становится основным корреспондентом в переписке Чехова. В тот же период Чехов был занят подготовкой очередных томов собрания сочинений, издаваемого А. Ф. Марксом. Уже вышел и поступил в продажу первый том (декабрь 1899 г.). Русская читающая публика по достоинству оценила это событие — том настолько быстро раскупили, что вскоре же потребовалось второе издание. Появились первые положительные отклики в печати на его выход. Однако, судя по переписке этих лет, сам автор не испытывал удовлетворения от предпринятого издания. Подготовка томов собрания сочинений отнимала у Чехова много времени, лишая его новых заработков; хроническое безденежье по-прежнему мучает писателя. В письме от 21 августа 1900 г. Чехов обещает В. М. Лаврову дать в ноябре повесть для «Русской мысли», но это обещание остается невыполненным; задуманный рассказ для «Недели», о котором Чехов писал М. О. Меньшикову 2 октября, остался ненаписанным, хотя и был уже начат, а начатый рассказ «Архиерей» в «Журнал для всех» оказался законченным лишь в 1901 г. Не оправдались надежды писателя на аккуратность издателя: хаос в типографии, отсутствие квалифицированного надзора за изданием заставляют Чехова по многу раз возвращаться к одним и тем же вопросам распределения материала по томам, неоднократно править и отсылать Марксу корректуру одних и тех же рассказов. Путаница во всех отношениях Чехова с типографией была такова, что сейчас по переписке писателя с Марксом трудно проследить прохождение томов, определить сроки работы над отдельными рассказами, последовательность их подготовки. Сопоставление текстов рассказов марксовского издания с текстами первоначальных публикаций убеждает в том, что Чехов проделал тогда колоссальную работу, поглотившую много творческих сил писателя. У Чехова не оставалось времени для создания новых произведений. В конце 1900 — начале 1901 годов Чехов закончил и сдал в Московский Художественный театр пьесу «Три сестры». По признанию Чехова, она писалась так трудно, как ни одна пьеса. О первых подступах к написанию новой пьесы Чехов упоминает в письме к к А. Л. Вишневскому от 8 октября 1899 г., а 24 ноября того же года он пишет Вл. И. Немировичу-Данченко о сюжете «Трех сестер». В Ялте Станиславский и Немирович-Данченко получили от Чехова обещание, что к осени он закончит пьесу. Но работа затянулась, прошло еще много времени, пока Чехов приступил к ней вплотную. Мешали усилившаяся болезнь, надоедливые визитеры, осаждавшие дом Чехова в Ялте. 18 августа 1900 г. он жалуется: «Мне жестоко мешают, скверно и подло мешают. Пьеса сидит в голове, уже вылилась, выровнялась и просится на бумагу, но едва я за бумагу, как отворяется дверь и вползает какое-нибудь рыло». Много позже того, как 13 ноября 1900 г. Чехов сообщил В. Ф. Комиссаржевской, что пьеса готова, он еще продолжал работу над ней. Для раскрытия творческой лаборатории писателя представляют большой интерес многие его замечания о «Трех сестрах», содержащиеся в письмах этих лет к режиссерам и актерам Художественного театра: просьбы внести изменения в мизансцены или исправить и дополнить текст пьесы, режиссерские указания исполнителям главных ролей, позволяющие глубже вникнуть в авторское понимание литературных образов пьесы. Автора волновало также внешнее оформление спектакля: костюмы, декорации, шумовые эффекты. Не только письма Чехова, но и письма его корреспондентов пополняют сведения о работе Художественного театра над пьесой «Три сестры». Поэтому в примечаниях к письмам этих лет широко приводится эпистолярный материал корреспондентов Чехова. Письма Вл. И. Немировича-Данченко, О. Л. Книппер, И. А. Тихомирова, А. Л. Вишневского и др. наполнены заботами и тревогами за постановку трудно дававшегося спектакля. Именно ко времени репетиций «Трех сестер», пьесы, режиссерскую работу над которой проводил К. С. Станиславский и в которую, как он писал, «с каждой репетицией все больше и больше влюблялся», относится начало регулярной его переписки с Чеховым (первое письмо — июнь 1899 г.). К этому же времени относится примечательный в истории взаимоотношений Художественного театра и Чехова эпизод, когда театр скорректировал конец IV акта пьесы, и автор согласился с предложением Станиславского внести изменение в текст финальной сцены. Конечно, содержание переписки Чехова с деятелями Художественного театра не ограничивается только вопросами, связанными с постановкой его пьесы. В ней обсуждается репертуар театра, его художественные принципы в исполнительстве и постановке, затрагиваются вопросы внутренней жизни театра и настроения труппы. Причем советы Чехова в репертуарных вопросах были авторитетны для театра и, в сущности, на многие годы вперед определили его литературно-художественную линию. 31 января 1901 г. состоялась премьера пьесы «Три сестры» на сцене Художественного театра, а в феврале этого же года она была опубликована в журнале «Русская мысль». В письмах Чехова содержатся многочисленные, порою нервные, отклики на появляющиеся в печати отзывы, которые он не просто регулярно читал, но и тщательно собирал. Это обстоятельство заставило составителей настоящего тома широко привлекать материалы русской периодической печати, связанные с личностью и творчеством писателя. Интерес Чехова к откликам критики усилился во время гастролей Художественного театра в Петербурге в феврале — марте 1901 г. Еще до начала гастролей Чехов в письмах к Книппер высказал предположение, что новаторское искусство театра не будет понято петербургской публикой и критикой. В своих письмах Чехов с резкой враждебностью отнесся к шумихе, поднятой театральными критиками вокруг гастролей Художественного театра. Руководители театра понимали, что выступления реакционной части петербургской общественности не заслуживают сколько-нибудь серьезного внимания, поэтому в своих письмах к Чехову сообщали главным образом о восторженном восприятии его пьес петербургской публикой. По словам Немировича-Данченко, Московский Художественный театр нигде раньше, ни в провинции, ни в Москве, не имел такого успеха, как в Петербурге. Благодаря этим письмам Чехов, который вначале остро реагировал на критику петербургской прессы, в конце концов успокоился. Следующие гастроли театра в Петербурге в марте 1902 г. уже не вызывали у Чехова такого беспокойства. Успех пьес Чехова, с триумфом прошедших на сцене Художественного театра во время гастролей в Петербурге, внушал режиссерам и актерам театра желание опираться и впредь в своем репертуаре на чеховскую драматургию. В письмах корреспондентов, связанных с Художественным театром, уже в это время настойчиво подчеркивается мысль, что театр нашел своего драматурга в лице Чехова. Из их писем мы узнаем о растущем интересе всей труппы к творчеству писателя, об огромной заинтересованности театра иметь к каждому театральному сезону новую чеховскую пьесу. В этот период все более возрастает популярность Чехова-драматурга как в России, так и за рубежом. Со всех концов к нему обращаются с просьбой разрешить поставить его пьесу; так, режиссер петербургского Александринского театра Е. П. Карпов хотел осуществить постановку «Дяди Вани», Г. Н. Федотова просила у Чехова пьесу для своего бенефиса в Московском Малом театре, о пьесе для бенефиса шел разговор и с В. Ф. Комиссаржевской. Публика шла «на Чехова» не только в столичных городах, где его пьесы ставились в лучших театрах, но и в провинции. Примером тому служит огромный успех блестящей постановки «Трех сестер» Н. Н. Соловцовым в Киеве, премьера которой состоялась в начале марта 1901 г. 17 января 1900 г., в день 40-летия, Чехов получил известие, что 8 января был избран почетным академиком Пушкинского (только что основанного) отделения Российской академии наук. В письме к А. Г. Константиниди от 11 октября 1900 г., а также в своей автобиографии, избрание в академию Чехов поставил наравне с самыми важными событиями своей жизни: окончанием Московского университета и поездкой на Сахалин. Однако писатель осознавал формальность этого звания, иллюзорность прав почетного академика. И любопытно, что тогда же Чехов пророчески писал М. О. Меньшикову в письме от 28 января 1900 г. по поводу своего избрания: «Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения. А недоразумение произойдет непременно». «С годами я как-то остыл к переписке», — признавался Чехов брату в письме от 3 декабря 1899 г. Справедливость этих слов подтверждается письмами настоящего тома. Изменилось их содержание: они чаще написаны по необходимости, чем по внутреннему влечению излить душу. Все меньше встречается в письмах Чехова откровенных высказываний, пространных рассуждений об искусстве, о назначении писателя, о литературном труде, исчезли страстная полемика, характеристики и меткие зарисовки людей, с которыми он встречался, описания природы и местности, где он бывал. В отличие от первых томов чеховской переписки нет здесь развернутых отчетов о творческих планах и намерениях на будущее и пространных рассказов о текущей работе. Ссылаясь на болезнь, на то, что его произведения принадлежат А. Ф. Марксу, Чехов настойчиво отклоняет в это время многочисленные предложения редакторов различных периодических изданий предоставить им для публикации какое-нибудь новое произведение. В отдельных случаях Чехов не считает возможным вовсе отказаться от литературных выступлений, однако они сводятся в основном к перепечатке старых, уже забытых произведений. Два таких выступления — участие в альманахе «Северные цветы», выпущенном издательством «Скорпион», в котором был напечатан рассказ «Ночью», переделанный из рассказа «В море», и публикация в сборнике «В мире смеха и шуток» (СПб., 1900; премия «Стрекозы») нескольких ранних юмористических рассказов. Меняются самый тон и стиль писем Чехова. Они становятся более сдержанными и деловитыми, в них часто встречаются жалобы на плохое самочувствие, болезнь и проскальзывает сознание безнадежности состояния. И хотя Чехов получает по-прежнему много писем, но чувство оторванности и одиночества в нем так сильно, что ему постоянно кажется, что ему никто не пишет, что его все забыли. Круг адресатов Чехова, включающих в настоящем томе более 70 имен, очень определенно характеризует круг его интересов, личных привязанностей, творческих тяготений. Кроме деятелей Московского Художественного театра и родственников, мы здесь найдем имена В. А. Серова., А. В. Амфитеатрова, В. Ф. Комиссаржевской, В. А. Поссе, Г. И. Россолимо, А. И. Сумбатова (Южина), М. Горького и др. Письма Горького продолжают занимать, как и прежде, видное место в жизни писателя. Переписка Чехова с названными представителями русской литературы, науки и искусства содержит богатейший материал не только для характеристики их личных отношений, в ней содержатся отзывы почти о всех значительных произведениях литературы и искусства, увидевших свет в 1900 — начале 1901 годов. Даже в тех случаях, когда, с нашей точки зрения, эти отзывы неверны, они представляют несомненный интерес, так как любое суждение, любая оценка Чехова основаны на глубоко им продуманной и выношенной системе эстетических и общественных взглядов. Для уяснения этих взглядов письма настоящего тома дают довольно большой материал. С этой точки зрения любопытны высказывания об отдельных произведениях М. Горького, о «Воскресении» Л. Н. Толстого. Как и ранее, к Чехову часто обращаются начинающие писатели — обращаются за авторитетным советом, за конкретной помощью, в которых никогда не получают отказа. М. К. Первухин вспоминал, что на высказанное им удивление, что Чехов тратит очень много времени на работу с начинающими писателями, он ответил так: «Стыдитесь! Разве можно иначе относиться к работам начинающих? Разве можно просто швырнуть рукопись в физиономию человеку? Ведь он — пусть глупо, пусть неудачно, пусть нелепо, но он душу свою вложил в эту работу! <...> А что, если он хочет и может, да просто себя не понимает, как приняться за дело, как начать не умеет? Ведь и это бывает. Разве все начинают правильно?» (Летопись, стр. 611–612). В эти годы место Чехова в мировой литературе становится все более и более значительным. Его произведения переводятся на многие языки, пьесы ставятся на сценах большинства европейских театров. К Чехову обращаются французские, немецкие, английские, чешские, болгарские и другие переводчики и издатели с просьбой разрешить перевод его произведений. В некоторых странах намечался перевод марксовского издания собрания сочинений Чехова. Чехов выступает в письмах не только как писатель, но и как общественный деятель. Он по-прежнему участвует в комплектовании библиотеки и организации музея в Таганроге, хлопочет о строительстве клиники накожных болезней в Москве, об установке памятника Петру I работы М. М. Антокольского в Таганроге, помогает П. В. Ундольскому деньгами и советами в устройстве школы в Мухалатке, принимает ближайшее участие в организации и деятельности многих благотворительных обществ, оказывает материальную помощь больным, приезжающим на лечение в Ялту. * * * Впервые публикуются письма: в Серпуховскую земскую управу от 11 февраля 1900 г., к Л. Т. Симиренко от 20 февраля 1900 г., к А. В. Амфитеатрову от 13 июля 1900 г. Не включено письмо к М. Д. Беленовской от 11 декабря 1900 г., написанное рукой Чехова от имени Е. Я. Чеховой (впервые опубликовано в журнале «Вопросы архивоведения», 1960, № 5, стр. 51), следующего содержания: «Милая Марьюшка! Я и Маша скоро приедем, нужно отапливать дом, особенно нижний этаж. Будь здорова, господь вас благослови. Евгения Чехова». Свод писем А. П. Чехова дополнен, по сравнению с ПССП, еще несколькими эпистолярными документами: Б. Ф. Прусику от 8 января 1900 г.; в редакцию «Русской мысли» от 26 января 1900 г.; В. С. Тюфяевой от 29 апреля 1900 г.; В. М. Дорошевичу от 30 апреля 1900 г.; М. П. Чеховой от 28 августа 1900 г.; Б. Ф. Прусику от 22 сентября 1900 г.; П. Д. Боборыкину от 9 октября 1900 г.; П. А. Сергеенко от 9 октября 1900 г.; М. М. Ковалевскому от 17 и 21 декабря 1900 г.; И. Н. Альтшуллеру от 26 декабря 1900 г.; П. Н. Боярову от 20 февраля 1901 г.; А. А. Тетереву от 20 февраля 1901 г.; А. М. Федорову от 25 марта 1901 г. Обнаружены автографы писем, печатавшихся ранее по печатным источникам и копиям: А. А. Санину (Шенбергу) от 14 января 1900 г., Неизвестному от 18 января 1900 г., С. Н. Худекову от 19 января 1900 г., Ал. П. Чехову от 25 января 1900 г., в редакцию «Русской мысли» от 26 января 1900 г., М. Ф. Терентьевой от 28 января 1900 г., М. О. Меньшикову от 28 января 1900 г., В. А. Лазаревскому от 30 января 1900 г., М. О. Меньшикову от 20 февраля 1900 г., В. А. Лазаревскому от 26 февраля 1900 г., Л. Ю. Арбушевской от 20 марта 1900 г., М. О. Меньшикову от 26 марта 1900 г., Б. А. Лазаревскому от 2 апреля 1900 г., М. О. Меньшикову от 13 июня 1900 г., М. О. Меньшикову от 25 июня 1900 г., Л. Ю. Арбушевской от 27 июня 1900 г., М. О. Меньшикову от 19 июля 1900 г., М. О. Меньшикову от 3 августа 1900 г., М. О. Меньшикову от 2 сентября 1900 г., М. О. Меньшикову от 17 сентября 1900 г., А. С. Суворину от 16 ноября 1900 г., М. А. Членову от 6(19) января 1901 г., А. Л. Вишневскому от 18 (31) января 1901 г., М. А. Членову от 19 января (1 февраля) 1901 г., П. Н. Боярову от 20 февраля 1901 г., Л. Ю. Арбушевской от 3 марта 1901 г., М. П. Чеховой от 16 марта 1901 г. В тексты писем, автографы которых остаются неизвестными, внесены поправки по копиям М. П. Чеховой (ГБЛ). В ряде случаев изменены датировки писем (уточнения в пределах одного месяца здесь не отмечаются): Адресовано: Датировалось ранее: Датируется в настоящем издании: Н. Н. Хмелеву 11 февраля 1899 г. 11 февраля 1900 г. А. Б. Тараховскому 29 января 1900 г. 29 января 1899 г. М. П. Чеховой 31 января 1900 г. 31 января 1902 г. А. Л. Вишневскому 5 августа 1900 г. 5 сентября 1900 г. С. П. Бонье 10 декабря 1900 г. 10 декабря 1899 г. С. Я. Елпатьевскому 1900–1901 гг. 1899 г. Письмо М. К. Первухину, датированное ранее октябрем 1900 г., идет с датой 1900–1903 гг. Письмо к В. М. Лаврову от 9 января, опубликованное в ПССП дважды — как письмо 1900 года (т. XVIII) и 1901 г. (т. XIX), — печатается в ряду писем 1902 г. (см. т. 10 Писем). Письмо к О. Р. Васильевой, также опубликованное в ПССП дважды, с датой «между 24 и 31 октября 1900 г.» (т. XVIII) и 20 сентября 1901 г. (т. XIX), публикуется с последней датой.
Раздел «Несохранившиеся и ненайденные письма» подготовлен Н. И. Гитович. Указатель имен и названий составила Ю. Г. Кондратьева. 1900 2 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 2–3. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 22–26 декабря 1899 г.; Книппер ответила 13 января 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 110–112, 116–117). 22-26 декабря Книппер снова писала об этом спектакле: «Увижусь с Вами, буду много говорить об „Одиноких“. Мейерхольд потратил много труда, много нервов и сделал много, но его укоряют за резкость, за суетливость, излишнее нервничанье. Страшный успех имеет Мария Федоровна в роли Кэте — она очаровательна, обаятельна, изящна, мила, но нет мещаночки, серенькой дочери пастора, ограниченной, но глубоко любящей Кэте, и потому делается непонятно, почему Иоганн ищет чего-то другого; такая жена вполне может понять его и быть ему духовно близкой. И правду говорят — при такой Кэте Анна должна быть сверхчеловеком. Говорили мне об этом многие люди, видевшие эту пьесу в Берлине». Рецензент газеты «Курьер», отмечая общий высокий уровень исполнения, режиссуры, об игре Мейерхольда писал: «...кажется, артист недостаточно проникся идеей автора. Он должен особенную энергию вложить в те места роли, в которых наиболее ярко рисуется автором духовная борьба „одинокого“ <...> г. Мейерхольд сделает значительно больше для правильного истолкования характера Иоганнеса, если откажется от излишней суетливости, переходящей по временам в какую-то беготню. Иоганнес должен быть в высокой степени раздражителен, резок, нервен, но не суетлив. Голос его от самых нежных, душевных нот должен в минуты резкого возбуждения доходить до крика, мучительного стона, но каждая фраза, каждое слово должны доходить до слуха зрителей. В заключительной сцене драмы, после ухода Анны, когда Иоганнес решается на самоубийство, артист слишком злоупотребляет изображением нервного возбуждения, граничащего с сумасшествием. Сцена эта и без того удивительно драматично написана Гауптманом, что менее беспокойная игра артиста положительно усилит впечатление, а никак не ослабит» (1899, № 352, 21 декабря). О том же писал в «Русских ведомостях» И. Игнатов: «Г-н Мейерхольд, исполнявший роль Иоганна, сделал из него совершенного неврастеника, человека развинченного и неустойчивого, страдания которого всего скорее возбуждаются несоответствием между размерами амбиции и количеством амуниции. Он не только раздражается жизненными мелочами, но мечется в раздражении, не только мучительно сознает свое духовное одиночество, но проявляет свои мучения в порывистых жестах, в беготне по комнате, в постоянном дрожании рук, в повышениях голоса, часто не соответствующих умеренности выражений. Перед нами тип неврастеника, неустойчивого, бессильного, нигде и никогда не способного найти удовлетворение. Его увлечение Анной представляется зрителю не глубоким чувством, основанным на взаимном понимании и сходстве стремлений, а временами капризом больного, может быть, жалкого по своим страданиям, но антипатичного по своему узкому эгоизму и по своей душевной дряблости. При таком освещении меняется не только психология данного лица — меняются и основная мысль драмы, и отношение зрителя к поставленному вопросу» (1899, № 349, 18 декабря). Но и на общем фоне превосходного исполнения выделяется г. Вишневский в роли незадачного дяди Вани, нервно и страстно проводящий свою партию, и г-жа Лилина — Соня, так тонко и искренно передающая историю своей бедной, надломленной любви, что краткую вспышку ее юного счастью <...> трудно слышать без сильного волнения. И удивили меня москвичи своим хладнокровием и сдержанностью. Театр был, конечно, набит, а между тем — аплодисменты жиденькие, вызовы вялые, и в антрактах всё такие же вялые, сонные лица, точно и не было на сцене ничего яркого, сильного, „дух захватывающего“. Тут впечатления „с холодом в спине“, как говаривал Достоевский, а они ходят по фойе также чинно и равнодушно, „как ни в чем не бывало“. Уж каких им надо зрелищ — бог их ведает. Тоже „хмурые люди“ из чеховской публики. Нас, петербуржцев, бранят за „холодность“ и „бездушие“, но, боже мой, мы каждый спектакль отбиваем себе все ладоши, вызывая Фигнера. Мы умеем встречать Савину и Комиссаржевскую, Варламова, Давыдова и Сазонова — да всё талантливое. И дайте нам такую пьесу и такую игру — и увидите, как мы будем хладнокровны. Ох, не устарела ли уже слава Москвы, как якобы „экспансивной“ и „увлекающейся“? И уж, конечно, в антракте я услышал фатальное: „Не понимаю, что хотел сказать этим автор“. О господи! Никогда-то мы не понимаем». В эти последние дни 1899 года в нашем доме появилась еще одна картина Левитана — написанный маслом этюд „Стоги сена в лунную ночь“. Появлению этого этюда предшествовал разговор Антона Павловича с Левитаном о русской природе. Левитан сидел в кабинете брата в кресле перед камином, а Антон Павлович, медленно прохаживаясь по комнате, говорил о том, что он соскучился по родному среднерусскому пейзажу, что крымская южная природа хотя и красивая, но холодная. Я сидела тут же в комнате. Вдруг Левитан обращается ко мне: — Мафа, принесите мне, пожалуйста, картону. Я принесла. Исаак Ильич вырезал кусок по размеру ниши камина, вставил его туда, взял краски и начал писать. В каких-нибудь полчаса этюд был готов. На нем были изображены копны сена в поле во время сенокоса в лунную ночь, вдали лес. В нижнем правом углу он написал: И. Левитан — А. Чехову. Так этот подарок друга навсегда и остался в нише камина» (стр. 244–245). 2992. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 2 января 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 1–2. Год устанавливается по письму М. Горького от 13 декабря 1899 г., на которое отвечает Чехов; Горький ответил 5 января 1900 г. (Горький, т. 28, стр. 107–108 и 112–114). Горький сообщал о том, что воззвание, как просил об этом Чехов («...пропагандируйте сие воззвание через нижегородские и самарские газеты»), он поместил в «Нижегородском листке» 1 декабря 1899 г. «Присланную Вами бумажку я напечатал в „Листке“ и затем разослал оный по знакомым в Питер, Москву, Самару, Смоленск. Здесь в „Листок“ плохо дают, до сей поры дали только 35 р<ублей>. Но я сам пойду по некоторым из местных богачей и немножко сорву с них. Боюсь, что поступил неловко, напечатав в местной газете выдержку из Вашего письма о смерти Епифанова. Простите, коли так. Я рассчитывал, что этот звук щипнет людей за сердце, но, кажется, ошибся». Горький напечатал выдержку из письма Чехова от 25 ноября 1899 г. (см. т. 8 Писем) — о смерти поэта С. А. Епифанова. От себя Горький добавлял: «Так „в одиночестве, в забросе“ умирают люди, развлекавшие и развлекающие вас, читатели, умирают, не имея своего двугривенного на „пастилу“ — на последнее свое желание жизни, предсмертный каприз. Так же, полуголодные и одинокие, умирают и столь ценные слуги общества, как учителя, учительницы и молодежь, студенты, „надежда России“. Мы не умеем помочь жить всем этим славным людям и нужным, стойким работникам, создающим родине нашей новых людей, мы не ценим их заслуг при жизни, поможем же им, замученным работой, одиноко и безмолвно, без жалоб умирающим, — хоть умереть спокойно. Вы, читатели, есть некая бездонная пропасть, равнодушно и без отклика поглощающая и всякий печатный хлам, вроде рассказов Гейнца, и вкусные питательные яства, изготовляемые для вас Толстыми и Тургеневыми, — вы, читатели, должны дать на „пастилу“ человеку, до смерти заработавшемуся для вашего развлечения. Вы должны облегчить последние минуты жизни учителям наших детей и всем другим ценным людям, уезжающим умирать далеко от вас, в край, где солнце, море и все краски ласковой нежной природы разжигают у человека страстное желание жить, — туда, где люди относятся к больным, как к средству наживы, где всё дорого, все сухи и черствы и где больной человек найдет удобства лишь тогда, когда он богат. Нижний, по справедливости, славится своей отзывчивостью на крик нужды и горя, наш город насчитывает десятки крупных благотворителей, и мы надеемся, что воззвание ялтинских людей, зовущих на помощь к больным, не прозвучит в Нижнем Новгороде „гласом вопиющего в пустыне“» («Нижегородский листок», 1899, 1 декабря). 2993. С. Н. ХУДЕКОВУ 7 января 1900 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 69–70. Ответ на письмо С. Н. Худекова от 27 декабря 1899 г. (ГБЛ). Вчера вынесли мы на Волково Григоровича. Как не хотелось ему умирать. Незадолго перед смертью он был у меня и всё твердил “жить хочу“. Долго и много вспоминал про Вас и как душевно отзывался он о „невольном изгнаннике“, обреченном жить вдали от друзей... в прескучной Ялте» (ГБЛ). 2994. Б. ПРУСИКУ 8 января 1900 г. Печатается по фотокопии с автографа (ГЛМ), хранящегося в Литературном архиве Национального музея (Прага). Впервые опубликовано А. И. Игнатьевой: «Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР», 1957, № 22, стр. 52. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 9 I.1900; Praha. 25 II. 1900. Ответ на письмо Б. Прусика от 30 декабря 1899 г. (12 января 1900); Прусик ответил 14 (27) января 1900 г. (ГБЛ). 2995. А. С. СУВОРИНУ 8 января 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 4–6. Год устанавливается по упоминанию о повести, посланной в журнал «Жизнь», и об учреждении Разряда изящной словесности Академии наук (см. ниже). В текст письма вклеена вырезка из приложения к «Ниве» с текстом повести Чехова «Моя жизнь». Конец написан для возбуждения ревности Ваших дам и девиц. А теперь скажу, что очень желала бы Вас видеть, что ужасно давно не видала Вас и „честно“ блеснув глазами, она протянула ему свою „большую, но прекрасную“ руку, и ее глаза искали его взгляда — он, но он, он... Что сделал он, Антон Павлович? Надеюсь, Вы, по светскому обычаю, тоже попросите мою карточку. Потому что Вы не тенор, не баритон, не бас, не музыкант, ни даже атлет, а только писателишко» (рукою Чехова карандашом на письме поставлена дата: 1900, I). В ответ на письмо Чехова к Суворину Настя прислала второе письмо: «Как Вам не стыдно не узнать было письмо любимой девушки! Как вы не видали подписи? Или у Вас такая масса женщин, которые Вам пишут <...> Одним словом, мое письмо начинается: „Милый А<нтон> П<авлович>, вчера, гуляя, я видела в магазине Вашу карточку и т. д.“ Теперь выдвиньте ящик с письмами, начинающимися на слово „милый“ и ищите. Настя» (ГБЛ). Почетные академики состоят непременными членами комиссий по присуждению Пушкинских и иных премий за литературные труды» («Известия императорской Академии наук», 1901, т. 14). Как и предвидел Чехов, на первых выборах писатели были избраны только в почетные академики. 2996. М. П. ЧЕХОВОЙ 10 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 297, с датой 11 января. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта, 10 I.900; Москва. 14 I.900. Дата 11 января, очевидно, описка Чехова. М. П. Чехова ответила 15 января 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 143). 2997. В. А. ПОССЕ 11 января 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, стлб. 75. Год устанавливается по телеграмме В. А. Поссе от 7 января 1900 г., на которую отвечает Чехов (ГБЛ). 2998. М. П. ЧЕХОВОЙ 11 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 296. Год устанавливается по упоминанию о работах на шоссе. Об этом же Чехов писал М. П. Чеховой 28 января 1900 г. 2999. В. А. ПОССЕ 12 января 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, стлб. 75–76. Год устанавливается по ответному письму В. А. Поссе от 16 января 1900 г. (ГБЛ). 3000. А. А. ШЕНБЕРГУ (САНИНУ) 14 января 1900 г. Печатается по автографу (ГЦТМ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 8–9. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 15 I.1900; Москва. 19 I.1900. Ответ на письмо А. А. Санина без даты (ГБЛ). 3001. М. П. ЧЕХОВОЙ 15 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 9-10. Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 10 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; М. П. Чехова ответила 21 января (Письма М. Чеховой, стр. 142 и 144–145). 27 января сего года исполнится двадцатипятилетие издания журнала „Русская мысль“ и двадцатилетие же участия в этом журнале Виктора Александровича Гольцева. Товарищи В. А. Гольцева по редакции, его почитатели и друзья имеют намерение, приветствуя „Русскую мысль“ и ее редактора-издателя В. М. Лаврова, выразить свое сочувствие и к общественно-литературной деятельности В. А. Гольцева. Для этой последней цели предложено собрать капитал для устройства и обеспечения народной библиотеки-читальни имени В. А. Гольцева в с. Старая Руза, Рузского уезда Московской губернии». 3002. В. К. ХАРКЕЕВИЧ 16 или 17 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 299. Датируется по письму В. К. Харкеевич от 16 января 1900 г. (переданному вместе с подарком), на которое отвечает Чехов (ГБЛ). 3003. П. И. КУРКИНУ 18 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 10–11. Год устанавливается по почтовым штемпелям на открытке: Ялта. 18 I.1900; Москва. 22 I.1900. Ответ на письмо П. И. Куркина от 7 января 1900 г. (ГБЛ). 3004. НЕИЗВЕСТНОМУ 18 января 1900 г. Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 11–12. 3005. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ) 19 января 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 15. Ответ на письмо И. Л. Леонтьева без даты, написанное на визитной карточке («С днем ангела, дорогой Антуан!»). Рукой Чехова поставлена дата: «1900, I». Год подтверждается ответным письмом Леонтьева от 26 января 1900 г. (ГБЛ). 3006. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ 19 января 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 124–125, с неверной датой (19 января 1899 г.). Дата исправлена в Письмах, т. VI, стр. 12–14. Год устанавливается по письму В. М. Соболевского от 4 января 1900 г., на которое отвечает Чехов (ГБЛ). 3007. С. Н. ХУДЕКОВУ 19 января 1900 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 70–71. 3008. Г. И. РОССОЛИМО 21 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 15–17. Ответ на письмо Г. И. Россолимо от 16 января 1900 г.; Россолимо ответил 6 февраля (ГБЛ). Разрешите сделать соответствующее P. S. в Вашей автобиографии, предназначенной для выпускного альбома?!» Ваша „Дама с собачкой“ и „В овраге“ читаются теперь у нас с жадностью, а 1 том марксовского издания можно встретить теперь в каждом доме» (ГБЛ). 3009. М. П. ЧЕХОВОЙ 21 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 303–304. Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 15 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; М. П. Чехова ответила 25 января (Письма М. Чеховой, стр. 143 и 144–145). 3010. О. Л. КНИППЕР 22 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 17–18, с пропусками; полностью — ПССП, т. XVIII, стр. 305–306. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 22 I. 1900; Москва. 26 I. 1900. Ответ на телеграмму О. Л. Книппер от 17 января 1900 г.; Книппер ответила письмом, которое было начато 19 января и продолжено 28 января (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 118, 120–124). Дорога шла мимо земской больницы, расположенной в некотором отдалении от шоссе. На террасе стояла группа людей, отчаянно махавших руками в нашем направлении и как будто что-то кричавших... Мы ехали, углубившись в какой-то разговор, и хотя видели суетившихся людей, но всё же не подумали, что это могло относиться к нам, и решили, что это сумасшедшие... Впоследствии оказалось, что это были не сумасшедшие, а группа ялтинских знакомых нам докторов, бывших в больнице на какой-то консультации и усиленно старавшихся остановить нас... Этот эпизод потом был источником смеха и всевозможных анекдотов» (Чехов в воспоминаниях, стр. 692–693). 3011. М. П. ЧЕХОВОЙ 22 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 305. Год устанавливается по почтовым штемпелям на открытке: Ялта. 22 I.1900; Москва. 26 I.1900. 3012. А. С. СУВОРИНУ 23 января 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 18–21. Год устанавливается по упоминанию об избрании Чехова в академики, состоявшемся 8 января 1900 г. 3013. М. П. ЧЕХОВОЙ 23 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 308. Год устанавливается по почтовым штемпелям на открытке: Ялта. 23 I.1900; Москва. 27 I. 1900. 3014. Ф. Д. БАТЮШКОВУ 24 января 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: На памятник Чехову, стр. 180–181. Ответ на письмо Ф. Д. Батюшкова от 12 января 1900 г. (ГБЛ). В пересланном Чехову письме сам Рош писал (перевод с французского): «Дорогой господин! Пользуюсь тем, что наступил новый год, чтобы написать Вам о моем намерении напечатать том моих переводов Ваших произведений. После того, как я эти переводы пересмотрю <...> я думаю издать их под названием „Мужики“ — первой вещи, которая войдет в том. Я могу сообщить Вам приятную новость: г-н И. Е. Репин, которого я просил сделать рисунок для обложки, создал великолепную иллюстрацию к Вашим „Мужикам“. Он хочет, чтобы Вам был вручен оригинал, когда будет сделана репродукция. Репродукцию берет на себя „La Revue illustr;e“, и как только она будет готова, я Вам вышлю рисунок Репина. Будьте так добры, очень прошу Вас, прислать мне книжку с текстом „Мужиков“. Я располагаю только номером „Русской мысли“, а мне сказали, что в книге есть куски, которые не попали в журнал. Я был бы очень рад, если бы смог добавить их к своему переводу. Точно так же, если существуют еще куски, выброшенные цензурой, то я готов, при условии, если Вы захотите мне их переслать, их перевести, чтобы Ваше произведение было полным. То же самое касается и других рассказов. В том должны войти: „Мужики“, „Палата № 6“, „Тиф“, „Ванька Жуков“, „Перекати-поле“, „кошмар“, к чему я могу прибавить „Тоску“ и, как образец Ваших веселых рассказов, „У предводительши“ и „На „чужбине“. Если есть еще рассказы, которые Вам хотелось бы видеть в переводе, или Вы захотите прибавить к ним что-нибудь еще по тем или иным соображениям, то укажите мне их. Очень прошу также сделать мне замечания, которые я должен принять во внимание». 10 апреля 1901 г. Чехов отослал оригинал иллюстрации Репина к повести «Мужики» в Таганрогскую библиотеку (хранится в Лит. музее А. П. Чехова в Таганроге). 3015. М. И. СУХОМЛИНОВУ 25 января 1900 г. Печатается по автографу (Арх. АН СССР. Ленинград). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 310. Ответ на извещение председательствующего Отделением русского языка и словесности Академии наук М. Н. Сухомлинова от 16 января 1900 г. об избрании Чехова в почетные академики (ЦГАЛИ). «Милостивый государь ;;;;;Антон Павлович. Отделение русского языка и словесности императорской Академии наук, в заседании 8 января 1900 года, избрало Вас в Почетные Академики по Разряду изящной словесности, учрежденному в ознаменование столетия со дня рождения А. С. Пушкина. Сообщая об этом Вам, покорнейше прошу Вас принять уверения в отличном моем почтении и совершенной преданности. М. Сухомлинов». 3016. Ал. П. ЧЕХОВУ 25 января 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Солнце России», 1912, № 122 (23), стр. 1–2. Год устанавливается по упоминанию об избрании Чехова в академики (см. предыдущее письмо*). В ответ на это Ал. П. Чехов послал в «Одесские новости» опровержение, которое было напечатано 18 января 1900 г. (№ 4850) как «Письмо в редакцию Ал. П. Чехова»: «В № 4839 вашей уважаемой газеты от 6-го января в отделе „Пресса“ я удостоился чести быть названным „светилом“ из „России“. Спешу указать вам на очевидное недоразумение. Сотрудником газеты „Россия“ я не состоял и не состою и не напечатал в этом издании ни одной строки, ни анонимно, ни под своим псевдонимом. Позволяю себе надеяться, что во имя общепринятых литературных обычаев вы найдете возможным сделать в вашем уважаемом издании соответствующую оговорку». 3017. В РЕДАКЦИЮ «РУССКОЙ МЫСЛИ» 26 января 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 230, как телеграмма В. А. Гольцеву. Телеграмма. Имеется черновой текст (автограф), написанный на обороте письма к Чехову И. Н. Потапенко от 20 января 1900 г. (ГБЛ), полностью совпадающий с текстом телеграфного бланка. В черновике первоначально было написано: «родной литературы»; исправлено на: «русской литературы». На эту телеграмму-поздравление и на письмо от 27 января Гольцев ответил 2 февраля 1900 г. (ГБЛ). В ответном письме Гольцев писал: «Дорогой Антон Павлович, шлю тебе сердечную благодарность, глубоко ценю твое теплое отношение ко мне. Твоею телеграммою, где выдвинут я, Лавров обиделся. Напиши ему quelque chose». Чехов написал Лаврову 6 февраля (см.*). 3018. В. А. ГОЛЬЦЕВУ 27 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 310–311. Год устанавливается по ответному письму В. А. Гольцева от 2 февраля 1900 г. (ГБЛ). 3019. М. О. МЕНЬШИКОВУ 28 января 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано М. О. Меньшиковым в статье «Толстой в плену» — «Новое время», 1908, № 11491, 9 марта, стр. 3 (неполно); полностью — Чехов, изд. Атеней, стр. 125–127. Год устанавливается по письму М. О. Меньшикова от 19 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; Меньшиков ответил 28 февраля (ГБЛ). 27 февраля 1900 г. Меньшиков писал: «Большое письмо Ваше — о Толстом — меня радостно взволновало. Вы прекрасно и верно на него смотрите, и Ваше чувство к нему делает вам обоим честь. Мне хочется прибавить, хоть это и нескромно, что и мое отношение к Т<олстом>у почти совпадает с Вашим <...> Но это не мешает мне во многом с ним не соглашаться и видеть кое-какие промахи. „Веры“ его я хорошенько не знаю, как и своей собственной, и, признаться, боюсь много умствовать в этой области. Думаю, что и Толстой делает ошибку, напрягаясь — в „Христ<ианском> учении“ и др<угих> вещах ясно выразить, во что он верует. Для меня это самое непереваримое в Толстом, и я — сказать по секрету — очень многого из его запрещенных вещей не читал, и не тянет. Зато какое восхищение та его невысказанная вера, которую чувствуешь в его, напр<имер>, народных рассказах („Два старика“ и пр.), во многих отдельных мыслях и обмолвках. И мне кажется, я принадлежу или хочу принадлежать к этой вере. Прочтя Ваше письмо, я подумал: слава богу! Если Т<олсто>й умрет, останется человек того же духа — Вы. Великая традиция идеализма в русской литерат<уре> не будет прервана. И если для Вас Толстой, как пишете, служит поддержкой, то Вам же придется и сменить старика. И я рад, что это будет для Вас по силам». 3020. М. Ф. ТЕРЕНТЬЕВОЙ 28 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 311–312. Год устанавливается по письму М. Ф. Терентьевой от 21 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; Терентьева ответила 18 марта (ГБЛ; часть письма опубликована — «Нева», 1965, № 7, стр. 182). В ответном письме от 18 марта 1900 г. она сообщала о результатах проверки и писала о школьных делах: «Перед масленицей был у меня инспектор, остался доволен, сказал, что пройдено гораздо больше, чем в других школах, и основательно. В прошлое воскресенье у меня были туманные картины; за мной присылал Лапшевников и предложил волшебный фонарь; я, конечно, для блага детей не отказалась, и показала им 33 картины; несколько из сказок „Руслан и Людмила“ и „О царе Салтане“, а остальные исторического содержания. Народу собралось так много, что не могли поместиться в классе и многие стояли в раздевальне; все остались очень довольны и благодарили меня. Я им объясняла все картины, а читать не читала, потому что долго и одной неудобно читать и показывать. Только жаль, что фонарь был дан на один раз, ребятишки разлакомились и всё спрашивали: „будут ли у нас еще когда-нибудь картины“, я, конечно, должна была сказать, что нет, так как фонаря не дают; но что же делать? будем довольствоваться малым». 3021. М. П. ЧЕХОВОЙ 28 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 314. 3022. П. Ф. ИОРДАНОВУ 29 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Приазовская речь», 1910, № 45, 20 января, стр. 3; полностью — Письма, т. VI, стр. 27–29. Год устанавливается по письму П. Ф. Иорданова от 25 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; Иорданов ответил 4 февраля (ГБЛ). Антон Павлович сейчас же сделал перевязку — и теперь моя сосна выросла на славу» («Приазовский край», 1904, № 182, 11 июля). Иорданов в своем письме от 25 января 1900 г. сообщал Чехову, что таганрогская дума стала теперь «усердно заниматься городскими насаждениями» и, очевидно, в связи с этим и запрашивал Чехова относительно каталогов деревьев. См. также письмо 2976 в т. 8 Писем. В письме от 4 февраля Иорданов благодарил Чехова за полученные им «одесские прейскуранты». 3023. Н. И. КОРОБОВУ 29 января 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 26–27, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Год устанавливается по письму Н. И. Коробова от 17 января 1900 г., на которое отвечает Чехов (ГБЛ). А можно было бояться, что выберут бог знает кого. Выбрали что было лучшего в России по части литературы <...> Я видел „Дядю Ваню“, по моему мнению, это лучшая русская пьеса за последние 20 лет, я поставлю ее много выше „Чайки“. Мне она кажется даже чем-то совсем особенным; в „Чайке“ чувствуешь театр, сцену, а в „Дяде Ване“ сама жизнь и оттого сначала как-то даже дико и странно. А потом как вглядишься, чувствуешь трепетание живой жизни. Но пьеса слишком интеллигентна, средней публике, массе, едва ли по плечу. Играют бесподобно; поставлена, лучше требовать нельзя». 3024. Л. С. МИЗИНОВОЙ 29 января 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 29–30, где опубликовано впервые, по автографу; нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Год устанавливается по письму Л. С. Мизиновой от 22 января 1900 г., на которое отвечает Чехов (ГБЛ). 3025. М. П. ЧЕХОВУ 29 января 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячный журнал для всех», 1906, № 7, стр. 414; полностью — Письма, т. VI, стр. 31–32. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 30 I.1900; Ярославль. 2 февр. 1900. Ответ на письмо Мих. П. Чехова от 22 января 1900 г. (ЦГАЛИ). Их глубоко огорчило то, что ты продал свои сочинения Марксу, а не Суворину. Анна Ивановна во всем обвиняет только одного Суворина. — „Виноват, Алеша, ты один, потому что ты не книгопродавец. Упустил „Анну Каренину“, когда сам Толстой продавал ее тебе за 20 тыс., а теперь вот упустил Чехова. Когда Чехов прислал тебе телеграмму о том, что он продает Марксу за 75 тыс., ты должен был бы телеграфировать ему в ответ: „даю 80 тыс.“ — „конечно, это так, Нюся... я, правда, человек нерешительный, всегда мне нужно время пообдумать... Но я тотчас послал Чехову телеграмму, в которой умолял его не иметь дело с Марксом и не закабалять своего будущего, и предлагал ему авансом в долг 20 и даже 25 тыс. Очевидно, ему нужны были деньги. Но откуда же я мог взять сразу 80 тыс.? Когда ты сама знаешь...“ — „Ведь продал же Чехов Марксу в рассрочку, почему ты не предложил ему рассрочку?“ „Да, боже мой, разве ж я знал, что Чехов продает в рассрочку? Ведь в этом-то весь и ужас! Когда ко мне пришел этот сукин сын Сергеенко и объявил о своем посредничестве, он ни слова не сказал о рассрочке... И вдруг рассрочка! Это как снег на голову! Да разве ж я не мог предложить Чехову тех же условий? Ведь я уже предложил ему авансом 20–25 тыс.! Ведь это же обидно! Понимаете, Миша, ведь это обидно!“ Я стал уверять, что, вероятно, и ты сам не знал о рассрочке, что без тебя тебя женили. Ведь это бывает! Сув. Конечно, я сознаю, что у нас относительно Чехова был непорядок и тот... Мы теряли его рукописи, путали счеты... Я знаю это и сознаю, что это скверно. Но ведь мы уже начали печатать его полное собрание, напечатали уже семь листов... Наконец, я уже уплатил Марксу из своих за Антона пять тысяч... Значит, его сочинения уже стоят не 75, а 80 тыс. Нет, нет, здесь есть что-то темное, необъяснимое. Я не понимаю, отчего Чехов предпочел рассрочку у Маркса, а не у меня. Он мне телеграфировал, что хочет упорядочить этим свои книжные дела. Нет, Чехов не искренен! Ан. Ив. Алеша, ты ведь знаешь Антона, он человек одаренный, решительный, смелый. Сегодня он здесь, завтра вдруг собрался и уехал на Сахалин. Помнишь, как он удрал куда-то в Торжок после первого представления „Чайки“! Так и здесь. Сув. Ах, Миша, препотешная была история с первым представлением „Чайки“! Антона нет, Маша плачет, мы его ждем... Наконец, в три часа ночи я вхожу к нему в комнату, гляжу — он не спит. Где вы шатались? — спрашиваю. Мария Павловна уж думала, что Вы утопились в Фонтанке! А он: „Даю Вам честное слово, что больше я драм никогда не пишу!“ И этак, подняв палец: „Даю вам честное слово...“ и т. д. А потом вдруг исчез и вдруг эта телеграмма из Торжка! Ан. Ив. Так и здесь. Антон очень любит Марию Павловну, затеял постройку, а тут еще сознание, что болен, — вот он и решил: обеспечить сестру, достроить дом и обставить так, чтобы хотя на первое время не работать. Значит, нужны 75 тыс... Решено и сделано. Вынь и положь. Вот и все. Сув. Да постой, Нюся. Разве рассрочкой он достиг этого? И т. д. и т. д. и т. д. и т. д. Суворин просил меня убедить тебя, чтобы ты выкупил обратно от Маркса свои сочинения, но я боюсь затевать об этом разговор, так как ничего в этом не понимаю. Я писал тебе все это, стараясь сохранить точные слова, чтобы охарактеризовать перед тобою самый разговор о тебе у Сувориных. Мне ясно только одно, это то, что они тебя любят и что им горько не то, что ты продал свои произведения Марксу, а то, что ты предпочел рассрочку у Маркса рассрочке у Суворина. Весь Питер теперь на них указывает пальцем. А если сопоставить продажу Марксу со студенческими беспорядками, что было почти одновременно, то ты легко поймешь, какую окраску придает Питер продаже Марксу: „Голубчик Миша, — говорил Суворин. — Сама судьба заставляла меня ехать к Антону в Крым, когда я узнал о его переговорах с Марксом, чтобы разубедить Антона. Это спасло бы меня от студенческой истории, так как в то время я был бы в Крыму, а не в Петербурге. И я этого не сделал“. И далее: „Я ужасно любил и люблю Антона. Знаете, с ним я молодею... Ни с кем в моей жизни я не был так откровенен, как с ним... И что это за милый, великолепный человек! Я с радостью выдал бы за него Настю. И какой это талант, какая ясность ума, какое благородство души!“ и т. д. И все это, ходя по диагонали из угла в угол и держа перед лицом всю пятерню. Антуан, милый, возврати им свое расположение! Я знаю, что я не имею права вмешиваться в ваши отношения, но Суворины были так со мной откровенны, так искренни, так трогательны были их уверения в симпатии к тебе, что я не имею ни малейшего сомнения в чистоте их отношения к тебе. Анна Ивановна просила меня помирить тебя с ее мужем: „Вы видите, как Алешу это волнует, миленький, помирите с ним Антошу“. Но я не потому прошу тебя за Сувориных. Я не люблю выяснять отношений и всякие посредничества считаю неблагородным вмешательством в чужие дела. Их встреча, то, как они меня встретили, как откровенничали со мной, и как затем целый вечер старик читал мне свой дневник о тебе, мне, с которым у него нет ничего общего, кроме глубокого к тебе расположения, — дает мне право вмешиваться в ваши отношения. Антуан, прости меня за эту смелость и, голубчик, не подумай, что в глуши я так уже опровинциалился, что унижаюсь до посредничества и до сования носа в чужие дела. И если ты по поводу этого письма будешь писать Суворину, то не говори, не упоминай обо мне: мне стыдно. Впрочем, я писал это письмо искренно и честно, боясь солгать даже в одном слове, — пиши, что хочешь. Боюсь только, что о выгодах или невыгодах твоей сделки с Марксом тебе уже прожужжали уши и без меня. Я ровно ничего о ней не знаю, кроме того, что узнал у Суворина, и, значит, не могу судить о том, насколько тебе выгодно или невыгодно было иметь дело с Сувориным или Марксом. Ты это лучше знаешь, твоя святая воля. Да это было бы и неделикатно с моей стороны. Я хочу только, чтобы ты понял из этого моего письма, что я больше говорю об отношениях чисто личного свойства, помимо всяких там продаж и издателей. <...> Относительно того, с каким нетерпением дожидался от тебя Суворин ответа на телеграмму с предложением 20–25 тысяч, приведу на память строки его дневника (за буквальность не ручаюсь): 17 янв. послал Чехову телеграмму (следует содержание). Далее идут записи о Сергеенко, Марксе и т. п. Довольно интересно. 18-го. От Чехова ответа нет. 19-го. От Чехова ответа все еще нет. Беспокоюсь. 20-го. Все еще нет от Чехова ответа. 21-го. Наконец-то получил от Чехова телеграмму следующего содержания (содержание телеграммы). Нахожу ее холодной, а Чехова неискренним... Твой Мишель. Поздравляю тебя с академиком». На следующий день после этой записи 18 января Сергеенко писал Чехову о своем разговоре с Сувориным: «Я не банкир, — заявил Суворин. — Все считают, что я богач. Это вздор — главное же, понимаете, меня останавливает нравственная ответственность перед моими детьми и так далее. Как я могу навязывать им в будущем различные обязательства и так далее. А я дышу на ладан» (ЦГАЛИ). В эти же дни (23 января) Чехову писал об этом и Ал. П. Чехов: «... слышал, что старик очень хотел купить у тебя то, что купил немец, но наследники не разрешили ему затрату столь крупного капитала. Говорят, сцена была бурная...» (Письма Ал. Чехова, стр. 378). А тут я ясно-преясно увидала то, в чем не хотелось признаваться. Мне жаль ужасно А<лексея> С<ергеевича>. Нет ничего, кажется, обиднее, когда ты все готов сделать для человека, а тебя не понимают или не любят! Для чего, Вы спросите, все это я пишу — сама не знаю! Ужасно бы хотелось утешить чем-нибудь А<лексея> С<ергеевича>, т<ак> к<ак> добрее и бескорыстнее человека не знаю, а ему нечем отвечать. Простите меня, не подумайте дурно обо мне, не читайте того, чего нет! Вы у нас ведь такой умница, просто мне обидно за него, обидно, что у него нет друга, обидно даже, зачем он Вас так любит! Видите, какая я. Я слышала, не знаю еще наверняка, что Потапенко начал тоже, кажется, теперь не либерально писать в „Н<овом> вр<емени>“. Каково Вам понравится? Вот где настоящие-то джентльмены, не даром, значит, изучают графов. Ну, да бог с ним! Вы-то утешьте чем-нибудь нас» (ГБЛ). В следующем письме, в апреле этого же года, она писала: «А<лексей> С<ергеевич> бескорыстен и добр до глупости» (ГБЛ). Мнение Чехова о Суворине примерно в это же время записал в своем дневнике и Сергеенко: «10 июля 1899 г. Его мнение о Суворине, высказанное под секретом только „тебе“, что Суворин скрывает в себе все элементы преступника» (ГМТ). 3026. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ 30 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 45. Ответ на письмо Б. А. Лазаревского от 27 января 1900 г.; Лазаревский ответил 23 февраля (ГБЛ). 3027. Т. Л. ЩЕПКИНОЙ-КУПЕРНИК 30 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 32–33. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 31 I.1900; Москва. 3 II.1900. Ответ на письмо Т. Л. Щепкиной-Куперник от 20 января 1900 г. (ГБЛ). Одним из первых кинувшихся мне в глаза событий было Ваше избрание в Академию. Мне сейчас же захотелось взять перо и поздравить Вас с этой заслуженной, но все же прекрасной честью. Нечего Вам много говорить, Вы сами знаете, как я горячо люблю Ваш талант и как я считаю Вас гордостью русской литературы, а потому позвольте только мысленно пожать Вашу руку и пожелать Вам (или вернее нам), чтобы Вы побольше писали». 3028. М. П. ЧЕХОВОЙ 31 января 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 321. Год устанавливается по ответному письму М. П. Чеховой от 7 февраля 1900 г. (Письма М. Чеховой стр. 148–149). 3029. П. В. УНДОЛЬСКОМУ 1 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 321. Отрезной купон денежного перевода на 28 р. 60 к. Год устанавливается по упоминанию о плане школы, строящейся в татарской деревне Мухалатка. См. письмо 3032* и примечания к нему*. 3030. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ) 2 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 189–191. Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева от 26 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; Леонтьев ответил 9 апреля (ГБЛ). В письме от 26 января 1900 г. Леонтьев жаловался Чехову: «П. И. Вейнберг, забраковавший целые две главные мои пьесы <...> вдобавок еще в обществе не подает мне руки!.. (Как видите, и в Л<итературно>-Т<еатральном> к<омитете> нет у меня руки!) Он стар <...> и я теряюсь, как мне поступить, а сталкиваться, волей-неволей, приходится. Дайте совет, мой добрый Антуан, бедному затравленному Щеглу??»
Отсюда же извлечен мой писательский псевдоним „Щеглов“» (ИРЛИ, ф. 273, оп. 2, ед. хр. 39). 3031. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 3 февраля 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 36–37. Год устанавливается по письму М. Горького от 21–22 января 1900 г., на которое отвечает Чехов; Горький ответил 11 или 12 февраля (Горький, т. 28, стр. 117–118 и 119–120). Просидел я у него более трех часов, а потом попал в театр к третьему акту „Дяди Вани“. Опять „Дядя Ваня“. Опять. И еще я нарочно поеду смотреть эту пьесу, взяв заранее билет. Я не считаю ее перлом, но вижу в ней больше содержания, чем другие видят; содержание в ней огромное, символистическое, и по форме она вещь совершенно оригинальная, бесподобная вещь. Жаль, что Вишневский не понимает дядю, но зато другие — один восторг! Впрочем, Астров у Станиславского немножко не такой, каким ему следует быть. Однако, все они — играют дивно! Малый театр поразительно груб по сравнению с этой труппой. Какие они все умные, интеллигентные люди, сколько у них художественного чутья! Книппер — дивная артистка, прелестная женщина и большая умница. Как у нее хороши сцены с Соней. И Соня — тоже прекрасно играла. Все, даже слуга Григорьев, — были великолепны, все прекрасно и тонко знали, что они делают, и, ей-богу, даже ошибочное представление Вишневского о дяде Ване можно простить ему за игру. Вообще этот театр произвел на меня впечатление солидного, серьезного дела, большого дела. И как это идет к нему, что нет музыки, не поднимается занавес, а раздвигается. Я, знаете, даже представить себе не мог такой игры и обстановки. Хорошо! Мне даже жаль, что я живу не в Москве, — так бы все ходил и ходил в этот чудесный театр». 3032. П. В. УНДОЛЬСКОМУ 4 февраля 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 37, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Год устанавливается по ответному письму П. В. Ундольского от 10 февраля 1900 г. (ГБЛ). 3033. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ 5 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 174–175. 3034. В. А. ПОССЕ 5 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, стлб. 76. Год устанавливается по ответному письму В. А. Поссе от 10 февраля 1900 г. (ГБЛ). 3035. А. С. ПРУГАВИНУ 5 февраля 1900 г. Печатается по тексту газеты «Речь», 1910, № 16, 17 января, где опубликовано впервые, без начала. Местонахождение автографа неизвестно. Число и месяц указаны А. С. Пругавиным. Год устанавливается по письму Пругавина от 15 января 1900 г., на которое отвечает Чехов (ГБЛ). Книга А. С. Пругавина «Голодающее крестьянство. Очерки голодовки 1898-99 года» вышла уже после смерти Чехова (М., «Посредник», 1906), но ни для книги, ни для очерков, печатавшихся ранее в «Русских ведомостях», письмами Чехова он не воспользовался (они так и остаются неизвестными). В предисловии к книге Пругавин писал: «...у меня сохраняется много чрезвычайно интересных писем, полученных мною за время голодовки от Л. Н. Толстого, Ант. П. Чехова, В. Г. Короленко и многих других представителей литературы. К сожалению, разные причины до сих пор мешали нам использовать весь этот материал». 3036. В. М. ЛАВРОВУ 6 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 39. В. М. Лавров ответил 14 февраля 1900 г. (ГБЛ). А потом еще письменные документы и это милое письмо, которое я получил только сегодня. Ну, чем я заплачу вам за это? В моем словаре и слов таких нет. Может быть, при свидании личном мне это удастся когда-нибудь, а теперь за твое письмо я могу повторить то же, что сказал раньше: спасибо!» А может быть я и приеду в начале февраля. Можешь ли ты за сие обещать мне бутылку Аи? Ей-богу, мило было бы отпраздновать с вами свои именины...» (ГБЛ). И в ответном письме: «В Ялту мне в нынешнем году попасть не придется, хотя я взираю на вас мысленным оком, как богатый Лазарь взирал на бедного Лазаря, присужденного к раю. Нет, не придется...» 3037. М. П. ЧЕХОВОЙ 6 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 326–327. Год устанавливается по упоминанию о строящемся шоссе (см. письмо 3021*). М. П. Чехова ответила 17 февраля 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 150–151). 3038. И. П. ЧЕХОВУ 7 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 39, 41. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 7 II.1900; Москва. 11 II.1900. 3039. О. Л. КНИППЕР 10 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 41–43. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 11 II.1900; Москва 14 II.1900. Ответ на письма О. Л. Книппер от 19–28 января и 5 февраля 1900 г.; Книппер ответила 16 февраля (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 120–126). Настроение ужасное. Не понимаю, отчего так тяжело живется. Вероятно, у меня тяжелый характер. А, может быть, неврастения» (ЛН, т. 68, стр. 437–438). 25 февраля — 15 марта — Петербург. 18 марта — Страстная неделя — Репетиции в Москве. С 3 дня Пасхи и весь апрель — то же. Май: Харьков (4 спектакля), Севастополь (4 спектакля) и Ялта (5 спектаклей)» (Избранные письма, стр. 200). 3040. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 11 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 43–44. Год устанавливается по почтовому штемпелю на конверте: Москва. 16 II.1900. Ответ на письмо А. Л. Вишневского от 7 февраля 1900 г.; Вишневский ответил письмом без даты («Я очень опечален...»), с пометой Чехова: «900, II» (ГБЛ). Дума единогласно приняла это предложение». Вслед за этим гласный Фоти выступил с предложением: «Известно также, какой он ревнитель народного просвещения. Не пожелает ли дума в память о знаменательном событии платить за право учения за одного ученика в мужской и одной ученицы в женской гимназиях». (Обсуждение второго предложения было перенесено на следующее заседание.) 3041. В СЕРПУХОВСКУЮ ЗЕМСКУЮ УПРАВУ 11 февраля 1900 г. Печатается впервые, по черновому автографу (ГБЛ). Написано на обороте письма А. И. Анисимовой от 5 февраля 1900 г. Датируется по упоминанию о нем в следующем письме. 3042. Н. Н. ХМЕЛЕВУ 11 февраля 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. V, стр. 346–347, где опубликовано впервые, по копии, с датой: 11 февраля 1899 г. (повторенной и в ПССП, т. XVIII, стр. 75–76). Год устанавливается по письму Н. Н. Хмелева от 29 января 1900 г., на которое отвечает Чехов (ГБЛ). В архиве Чехова сохранился «Отчет Общества взаимопомощи учащим и учившим в начальных школах Серпуховского уезда за 1899 год», где сказано: «Правление считает долгом довести до сведения и обсуждения собрания предложение А. П. Чехова, принимавшего такое деятельное участие при возникновении Общества и выразившего вновь свою готовность прийти на помощь Обществу, предложив одному из действительных его членов, нуждающемуся в отдыхе, помещение и стол на южном берегу Крыма. Это благое начинание вызвало сочувствие в лице С. Д. Свербеевой, которая, желая доставить возможность поездки для поправления здоровья большему числу учащих, обязалась письмом на имя правления с своей стороны вносить ежегодно 100 р. для этой цели». Посылая экземпляр отчета, секретарь Общества учительница Е. Д. Ильинская писала: «В последнем заседании правления мы старались выработать правила пользования 100 р., ежегодным взносом Свербеевой для поездок учащих, да так ни к чему и не пришли. Посоветуйте, пожалуйста, как бы это сделать?» (ГБЛ). О том, что Михайлов будет переведен в другую школу, Чехову сообщил 12 июня 1898 г. инспектор И. В. Рубцов (См. «Несохранившиеся и ненайденные письма», в т. 8 Писем). В 1899 г. учительницей Талежской школы была назначена А. И. Анисимова. Но через некоторое время, как это видно из ее писем к Чехову, там снова начались дрязги. По просьбе Анисимовой в Талежскую школу, в которой в то время было уже более 80 учеников, была назначена в помощь вторая учительница. 14 января 1900 г. Анисимова писала Чехову: «Назначение 2-й учительницы создало для меня ад. Проживши 2 месяца, она обращается с жалобой на меня к инсп<ектору> Рубцову, а он, не разобравши дела, кто у нас прав, кто виноват, присылает мне бумагу от 5 января, в которой заключается, что я будто бы притесняю 2-ю уч<ительни>цу, в заключение обещает перевести меня в другое училище, если якобы я буду притеснять ее. Каково?..» (ГБЛ). Вторую учительницу вскоре перевели в другое место, но Анисимова 5 февраля 1900 г. снова писала Чехову, что ей предстоит «дознание» — в связи с жалобой талежской крестьянки К. Н. Гороховой на «жестокое обращение с учащимися». Назначенная в октябре 1899 г. второй учительницей в Талежскую школу Анфиса Смирнова в свою очередь писала Чехову 7 декабря 1899 г., жалуясь на то, что Анисимова не разрешает ей занимать комнату в школьной квартире, а класс «младшего отделения», в котором она занимается, «почти никогда не отапливается» (ГБЛ). Ответ Чехова Анисимовой и Смирновой неизвестен. Из письма же Анисимовой видно, что Чехов выслал — дополнительно к прежним — деньги на дрова для школы. 3043. А. С. СУВОРИНУ 12 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 44–47. Год устанавливается по упоминанию о «Маленьких письмах» А. С. Суворина, напечатанных в «Новом времени» в январе и феврале 1900 г. В 1897 г. журнал «Русский архив» (кн. 1, № 3) опубликовал окончание пушкинской «Русалки», якобы записанное по памяти инженером-путейцем Д. П. Зуевым, слышавшим его в свое время в чтении самого Пушкина. Публикации предшествовало вступление, написанное П. Бартеневым. Публикация вызвала в литературных кругах споры и сомнения в подлинности текста «Русалки». Через год академик Ф. Е. Корш напечатал в «Известиях Отделения русского языка и словесности» Академии наук (1898 г., т. III, кн. 3 и 1899 г., т. IV, кн. 1 и 2) свой разбор зуевской публикации, доказывая подлинность пушкинского текста. В ответ на это и появились «Маленькие письма» Суворина, изобличающие совершенную Зуевым подделку. Отдавая должное тому, что касается исследования Коршем стиха Пушкина и что, по мнению Суворина, заслуживает «и внимания, и благодарности», так как до него «никто так обстоятельно не говорил об этом предмете и никто не вносил в подобное изучение столько тщательности и вполне научного труда», Суворин выступил против «механически-филологического приема», с помощью которого Корш стремился выдать явную и на редкость бездарную подделку за текст Пушкина. После того, как в «Новом времени» появились первые три письма Суворина, Корш напечатал в газете «Петербургские ведомости» (1900, № 33, 3 февраля) ответную статью «Г-н Суворин в качестве научно-эстетического критика», в которой пытался защитить свой метод исследования и доказательств как наиболее объективный, исключающий предвзятость в оценке, когда «при проверке подлинности стихов <...> не знают иного способа, кроме применения мерила совершенства, определяемого к тому же собственным вкусом, т. е. такой-то стих не принадлежит Пушкину, потому что он не совершенен (читай, мне критику, не нравится)». Это выступление Корша, а также два письма, полученные редакцией «Нового времени», косвенно подтверждавшие фальсификацию, заставили Суворина снова вернуться к вопросу о подлинности окончания «Русалки» и методе анализа литературного произведения. «Я веду спор с г. Коршем не филологический и технический, а эстетический и литературный <...> Я могу признать, что г. Корш знает все тайны филологии, но я посылаю ему упреки не за филологию, а за то, что он свою науку употребляет на дрянное дело, за то, что он своими софизмами играет, как фокусник, и поддерживает глупое дело, пошлую подделку, не стоящую выеденного яйца. Я доказываю ему, что безрассудное применение им технического метода есть ложь и обман, а в лучшем случае — самообман, не рекомендующий ни его эстетического вкуса, ни понимания им обязанностей ученого, который не имеет права заниматься пустяками и свой самообман навязывать обществу и Академии наук». 3 февраля в ответ на эту заметку появились «Маленькие письма» Суворина, где он писал о роли суда присяжных как «совести общества» и о возможных и неизбежных его ошибках в приговорах и решениях: «Известный процент приговоров всегда будет возбуждать в обществе и критику и неудовольствие, а из этого вовсе не следует, что самое учреждение никуда не годно. Оно лучшее из того, что придумано в настоящее время, но не абсолютно лучшее». Говоря о приговорах, Суворин писал, что надо учитывать многие мотивы преступления, в том числе и то внутреннее состояние, которое человек нередко старается скрыть не только от окружающих, но даже самого себя, — так каждый, по мнению Суворина, хотя однажды «желал чужой смерти», и потому все люди более или менее «убийцы в душе». Не давая однозначной, окончательной оценки приговору по делу Татариновой, Суворин тем не менее заканчивал свою заметку так: «Пусть будут смягчающие обстоятельства — тут большой простор для человечности, — но кто убил, тот непременно виноват». 3044. О. Л. КНИППЕР 14 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 47, 49. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 15 II.1900; Москва. 19 II.1900. 3045. М. П. ЧЕХОВОЙ 14 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 332–333. Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 7 февраля 1900 г., на которое отвечает Чехов (Письма М. Чеховой, стр. 148–149). 3046. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 15 февраля 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 52–54. Год устанавливается по упоминанию о фельетоне М. Горького, напечатанном в «Нижегородском листке» 30 января 1900 г. Ответ на два письма Горького от первой половины февраля 1900 г. (Горький, т. 28, стр. 119–121). Автор статьи выражал довольно распространенную точку зрения на творчество Чехова как на явление декаданса. Крайне субъективно толкуя самый смысл декаданса и творчества Чехова, он тем не менее верно ощущал начавшееся движение общественного сознания — потребность в позитивных ответах на «вопросы века»: «Если мы возьмем <...> „Черного монаха“, Иванова, героя „Моей жизни“, героев „Чайки“, „Соседей“, „Учителя словесности“ и многих других, то от всех них, как вообще от всех рассказов Чехова, веет скукой и тоской... Нам хочется плакать, читая эти произведения. Хочется воскликнуть: красота, где ты? Неужели действительно жизнь так некрасива, пошла, скучна — так мертвенно бледна, так скудна, отдает таким дыханием смерти? Это ли не декаданс? Причина этого отсутствия красоты в жизни, этого глубокого пессимизма есть оскудение инстинкта, потеря чувства. Когда лозунгом была интеллигентность, знание, наука, то забывали самое святое, забывали основу жизни, забывали чувство вообще, забывали чувство красоты, которое одно только способно дать жизни содержание и направление (конечно, только тогда, когда потребность в этом существует). Чехов как представитель интеллигенции гениально отметил в ней своим творчеством это оскудение, эту обесцвеченность, этот декаданс. Тем же взором интеллигента-пессимиста заглянул Чехов в крестьянскую избу, в деревню и там увидел то же отсутствие красоты и медленное прозябание жизни. Как будто какой-то туман сгустился над всем, и в этом тумане, как тени, слоняются безжизненные манекены. Только мгновениями сквозь этот туман пробегают лучи света, на минуту освещая порыв сильного, живого чувства, чтобы затем снова уступить место мгле <...> Чехов плачет об отсутствии красоты, отсутствии интереса к жизни, о пошлости ее — может быть, тем самым об ее бесцельности. Последнее самое ужасное. Но этим самым он расчищает почву для созидания... Мы знаем теперь, что красоту, что радость жизни надо искать не там, куда ведет нас Чехов, а надо искать в другом месте. Как будто вслед за Чеховым его позитивом является новый писатель М. Горький, который находит эту красоту. Куда ни заглянет Чехов своим созерцательным взглядом интеллигента, все, как по волшебному мановению, обесцвечивается, бледнеет, умирает. Чего ни коснется Горький, все начинает играть яркими цветами радуги. Не странно ли, что первый — представитель интеллигенции, в лучшем смысле этого слова; второй — представитель босяков, народа, того самого, на который мы когда-то хотели смотреть как на меньшого брата, заслуживающего только сострадания, помощи, руководительства». 3047. В. А. ПОССЕ 15 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, стлб. 77–78. Год устанавливается по ответному письму В. А. Поссе от 23 февраля 1900 г. (ГБЛ). 3048. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ 15 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Отсутствующие в автографе обращение и несколько строк на обороте первой страницы, вырезанные в автографе, восстанавливаются по тексту: Письма, т. VI, стр. 51–52, где письмо было напечатано по копии, полученной от Тараховского (указана была и авторская дата). Впервые опубликовано: «Приазовский край», 1904, № 182, 11 июля, стр. 4. Еще отрывок — «Приазовский край», 1910, № 44, 19 января, стр. 2 (неточно). Полностью — Письма, т. VI, стр. 51–52. Ответ на письмо А. Б. Тараховского от 10 февраля 1900 г. Тараховский ответил 23 февраля (ГБЛ; «Филологические этюды», вып. 1, Ростов н/Д, 1971, Серия журналистики, стр. 149–152). Как видно из ответного письма Тараховского, Чехов в отсутствующем начале своего письма выражал неудовольствие по поводу того, что его частные письма Тараховский использовал в печати. В двух номерах «Приазовского края» (1899, № 319, 5 декабря и № 332, 19 декабря) Тараховский цитировал письмо Чехова от 26 ноября 1899 г. — в первом случае о положении чахоточных больных, приезжавших в Ялту, во втором (в фельетоне «Арабески») — о переустройстве таганрогского театра. Тараховский ответил: «Добрейший Антон Павлович! Я положительно в отчаянии. Прошло уже пять дней со дня получения от Вас письма, а между тем до сего времени я не могу избавиться от мучительного чувства какой-то пришибленности, вызванного первыми строками его. Меня удручает и то, что я невольно так огорчил Вас, и то, что превратился в Ваших глазах в нарушителя литературной этики, т. е. в „газетчика“ самого неряшливого. Все это ужасно тяжело и больно. Уверяю Вас, что напечатание извлечений из Вашего письма — есть только недоразумение. Самовольно я бы ни за что этого не сделал, так как оглашение частных писем и разговоров считаю делом в высшей степени предосудительным. Появление же в печати извлечений произошло следующим образом. Вы просили напечатать воззвание и извлечение из письма о чахоточных. Так я понял тогда Вашу просьбу. Оказывается, однако, что речь шла только о воззвании или извлечений из него, но не из письма. В чрезмерном усердии я просто напутал. Затем, перепечатка о перестройке театра также имеет свою „историю“. Я просил Вас написать об аудитории и театрах несколько строк, которыми можно было бы воспользоваться для печати, зная, что Ваше мнение будет иметь значение при решении этих вопросов. Ответом на мою просьбу и было Ваше письмо, в котором я нашел просимые строки и воспользовался ими-как писал Вам ранее. Но и тут ошибся! Вы их совсем не предназначали для печати. Я убедительно прошу простить мою оплошность и верить, что не способен на оглашение частных писем и разговоров без согласия <...> Ради бога, простите. Огорчения, которые я доставил Вам, — есть только печальное для меня недоразумение, но совсем не следствие какой-нибудь неряшливости нравственной. Я рассчитываю на Ваше великодушие». 3049. В. Н. ЛАДЫЖЕНСКОМУ 17 февраля 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 128–129, где опубликовано по копии, с пропуском и датой: 17 февраля 1901 г. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 338, пропуск восстановлен по копии М. П. Чеховой (ГБЛ). Местонахождение автографа неизвестно. Впервые большая часть письма опубликована в сб. «Памяти А. П. Чехова». М., 1906, стр. 154, и На памятник Чехову, стр. 176. Год устанавливается по письму В. Н. Ладыженского от 10 февраля 1900 г., на которое отвечает Чехов; Ладыженский ответил 26 февраля (ГБЛ). На письмо Чехова Ладыженский ответил: «Vive le zemstvo! У нас теперь как раз идет чрезвычайное земское собрание. Наше земство специально помещичье и потому упорно не дает мне денег на народные библиотеки и пр<очие> ему не надобные затеи. <...> Это правда, что наши центральные губернии представляют наиболее яркие типы помещиков; это, конечно, хорошо в художественном отношении, но в общественном поистине плохо. Я знаю, что глупо, а все-таки огорчаюсь всякой мелочью в нашем земском деле и принимаю все очень близко к сердцу. Может быть, это и к лучшему, а то в провинции жить было бы невозможно: тон жизни здесь какой-то пониженный и скучный, самый город похож на гравюру из путешествия Омария по Московии. Черт знает что! Был я недавно на несколько дней в Москве. Для развлечения напился в Эрмитаже на юбилее „Русской мысли“ <...> Потом, отрезвившись, пошел в Художественный театр, где играют действительно великолепно. Я не видел „Дяди Вани“, но зато „Одинокие“ да твоя удивительная „Чайка“ произвели на меня очень сильное впечатление. После Художественного театра игра в Малом кажется какой-то условной, точно актеры нарочно так делают, чтоб это было видно. И „Даму с собачкой“ и „В овраге“ я прочитал и „содержание оных одобрил“. „В овраге“ мне показалось очень серьезной вещью, и я не помню у тебя типов из этой среды». 3050. М. П. ЧЕХОВОЙ 18 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 339. Год устанавливается по ответному письму М. П. Чеховой от 21–23 февраля 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 151–153). 3051. О. Л. КНИППЕР 19 февраля 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 53. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на телеграфном бланке: Подана в Ялте 19 II. 1900 в 3 ч. 20 м.; Принята в Москве 19 II. 1900. 3052. М. О. МЕНЬШИКОВУ 20 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 127–128. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 21 II.1900; Ц. Село. 25 II.1900. М. О. Меньшиков ответил 28 февраля 1900 г. (ГБЛ). В 1899 г. один из бывших воспитанников братства Иван Абрамов выступил в «Русском богатстве» (1899, № 7) с письмом о неплюевской школе, где разоблачал царившую там «инквизиторскую систему воспитания», убивающую индивидуальную свободу и личность. Статья Абрамова имела широкий резонанс. В полемике, вызванной ею, принял участие и М. О. Меньшиков. Он выступил в «Неделе» (1899, № 49) со статьей, где подробно — на основании личных впечатлений и тщательного изучения печатных работ самого Неплюева — анализировал положение в неплюевском братстве. «Самого Н. Н. Неплюева я считаю человеком замечательным в своем роде, религиозным утопистом, исполненным самых благих намерений, но, к сожалению, не только благих. Смысл его — устроить жизнь на началах христианского братолюбия прекрасна, но средства, для этого взятые, как мне кажется, не безупречны. В черниговском братстве я не встретил тех начал, которые считаю христианскими <...> У г. Неплюева я нашел огромное, многомиллионное имение с цветущей экономией, литейными, сахарными и даже винокуренными заводами <...> среди крайне стесненного землею населения. Это очень бедное и невежественное население обрабатывает и свою землю, и дает возможность существовать неплюевской общине». Самое же главное, с точки зрения Меньшикова, это нравственное калечение крестьянских детей, попадающих в неплюевские школы. В силу системы воспитания, принятой в братстве, они отрываются от народа и «к родному крестьянину <...> относятся с интеллигентным пренебрежением». «Живут в общине довольно дружно, — пишет дальше Меньшиков, — что достигается беспощадным выбрасыванием за борт всех, кто только не повинуется порядкам общины беспрекословно. С первого взгляда можно подумать, что законом жизни здесь служит взаимная любовь, но затем вы замечаете внутренний, как бы прикрытый гирляндами хороших слов железный механизм личной воли г. Неплюева, замечаете самую суровую, деспотическую дисциплину. Она поддерживается <...> системой взаимного надзора и страхом изгнания. Тут почти каждый имеет наблюдателя своей души, и всем вменено в обязанность разыскивать сучки в глазу у братьев своих. Поступки друг друга собираются, записываются в нарочно заведенные книги, публично обсуждаются и оберегаются от забвения. Около трети оканчивающих школу не выносят этого нравственного удушья и несмотря на указанные соблазны, по окончании курса, не вступают в братство». В ответ на это выступление Неплюев опубликовал статью «В защиту братства», где изобразил дело так, что и Абрамов, лично раздраженный против Неплюева и его воспитанников, и Меньшиков, якобы недостаточно знакомый с братством, нападают вообще на идею подобной организации. Статьей Неплюева, а также выступлениями в печати священника Сергея Жихарева («Неделя», № 50) и Л. Лютецкого («Неделя», № 47 — «О школах Н. Н. Неплюева»), защищавших братство, была вызвана вторая статья Меньшикова «В чем братство?» («Неделя», 1900, №№ 1–3), которая и заинтересовала Чехова. «Если идею братства действительно нужно защищать <...> то исключительно от самого г. Неплюева, до такой степени эта идея им скомпрометирована», — утверждал Меньшиков. «Молодой дипломат, попавший в деревню и по призванию не хозяин, естественно почувствовал себя в трагическом положении. Отсюда выход: раз нет добросовестных управляющих, старост, бухгалтеров и т. п. — нужно их создать. Раз нет образованных арендаторов и батраков — нужно их образовать. Единственный способ — завести школу и обучить крестьянских детей всему тому, что богатому землевладельцу нужно от своей прислуги <...> Нет, следует организовать — путем воспитания крестьянских детей — новый класс батраков, послушных, честных, вежливых, трудолюбивых, затем из них составлять артели, селить их на латифундиях, и таким образом эмансипироваться от необходимости иметь дело с мужичьем, необразованным и глупым <...> Очутившись во главе хоть и крохотной, но безусловно послушной аудитории, г. Неплюев почувствовал себя проповедником и социальным реформатором, постепенно явились облачение в стихарь, хоругви, кресты с мистической звездой, молитвы из „Звуков сердца“, общее соглядатайство, записывание грехов и публичные исповеди в них, явились поэты из учеников г. Неплюева, которые провозгласили его великим человеком и пророком». В итоге «получилась такая система, как будто писал ее умный Собакевич, а редактировал Манилов <...> Все для себя, для маленькой кучки людей, признающих г. Неплюева полубогом. Ничего для огромного, бедного, окружающего их родного мира». Самые страшные нравственные последствия такой «системы», по мнению Меньшикова, — это полное отсутствие свободы и подавление индивидуальности человека и предельное отчуждение от народа, даже «презрение к нему членов братства». 3053. Л. П. СИМИРЕНКО 20 февраля 1900 г. Печатается впервые, по автографу (ДМЧ). 3054. М. П. ЧЕХОВОЙ 22 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 340. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 22 II.1900; Москва. 26 II.1900. Ответ на письмо М. П. Чеховой от 17 февраля 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 150–151). В феврале Немирович-Данченко спрашивал Чехова: «Но вот я ничего не знаю о твоей новой пьесе, т. е. будет эта пьеса или нет. Должна быть. Непременно должна быть. Конечно, чем раньше, тем лучше, но хоть к осени, хоть осенью!» (Избранные письма, стр. 211). Ответ Чехова на это письмо не сохранился. Позднее, 10 марта 1900 г., Чехов писал Немировичу, что пьеса «наклевывается». 3055. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ 26 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Письмо вклеено в дневник Б. А. Лазаревского, после записи от 1 марта 1900 г. Автограф поврежден. Первая страница, после первых трех строк, вырезана до конца. Остается неизвестным и оборот. На третьей странице вырезаны первые пять строк. Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 46. В этой публикации, как и в последующих (Письма, т. VI и ПССП, т. XVIII), письмо было напечатано по копии, предоставленной Лазаревским (без помет о вырезанных строках). Год устанавливается по письму Лазаревского от 23 февраля 1900 г., на которое отвечает Чехов (ГБЛ). 3056. М. П. ЧЕХОВОЙ 26 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 341. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 26 II.1900; Москва. 1 III.1900. 3057. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ 28 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками — «Приазовский край», 1904, № 182, 11 июля, стр. 4; полностью — Письма, т. VI, стр. 57–58. Ответ на письмо А. Б. Тараховского от 23 февраля 1900 г.; Тараховский ответил 3 марта (ГБЛ). 3058. М. П. ЧЕХОВОЙ 28 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 56–57. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 28 II.1900; Москва. 2 III.1900. Ответ на письмо М. П. Чеховой от 21–23 февраля 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 151–153). 3059. В. А. ПОССЕ 29 февраля 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, стлб. 78. Год устанавливается по ответному письму В. А. Поссе от 4 марта 1900 г. (ГБЛ). 3060. Н. П. КОНДАКОВУ 1 марта 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 22–23. Ответ на письмо Н. П. Кондакова от 19 февраля 1900 г.; Кондаков ответил 10 марта (ГБЛ). Об истории появления этой информации в газете «Крымский курьер» автор ее А. Я. Бесчинский впоследствии вспоминал: «Приезд театра всецело поглотил и увлек Чехова, и весь месяц, предшествовавший этому приезду, он почти ни о чем другом, кроме Художественного театра, не говорил. Любимой темой его было говорить о том, что Художественный театр представляет собой совершенно новую картину театрального дела, в корне не похожего на обычный шаблон и т. п. Разговаривая с ним однажды о предстоящем приезде Художественного театра — это было, как только приезд был решен — до публикаций, я сказал Чехову, что следовало бы поместить в газете статейку о прибывающем театре. — Что ж, напишите, — сказал с живостью А. П., — только имейте в виду, — прибавил он, заканчивая свои указания, — что в труппе Художественного театра личность артиста имеет второстепенное значение: там выше всего общий ансамбль, дирижируемый режиссером; отдельные же актеры, даже их имена, не имеют значения. Имен там нет, — закончил Чехов с увлечением, — а есть только номер первый, номер второй, номер третий. Я выполнил инструкцию Чехова в точности. На следующий день в „крымском курьере“ появилась статья, сообщавшая о предстоявшем прибытии в Ялту Московского Художественного театра; я изложил в статье значение нового предприятия, сказав все, что полагалось, а окончил так: „В труппе Художественного театра все отдельные артисты до такой степени составляют часть общего целого, что на афишах даже не обозначаются фамилии исполнителей, а просто говорится, что исполнят роли: такую-то — номер первый, такую-то — номер второй и т. д.“ Часов в десять утра приезжает ко мне Чехов. — Что вы такое напечатали о Художественном театре? — А что вам не понравилось? — Откуда взяли вы эту номерацию — номер первый, номер второй, номер третий! — Как вы мне сказали, так и написал, — отвечаю я, — фамилии не выставляются, а только номера. — Да нет же, — начал Чехов с досадой, которая тотчас же сменилась улыбкой (кажется, смеяться он не умел, а мог только улыбаться), — ведь это я так только говорил, для картинности, а вы бухнули буквально. — Как ни комично это было, но поправлять дела было нечем. В заключение А. П., потребовав себе в виде реванша десять экземпляров газеты, вырезал с каждого экземпляра статейку о Художественном театра с „номерацией“, забандеролил вырезки со свойственной ему аккуратностью и надписал адреса гг. Немировича-Данченко, Станиславского и артистов Художественного театра. — Пускай позабавятся, — сказал он. Труппу Художественного театра этот комический эпизод с номерацией действительно позабавил. На репетициях у них, как потом передавали, можно было слышать шутливые возгласы: „Номер первый, выходите; номер третий — готовьтесь!“» (А. Я. Бесчинский. Воспоминания об А. П. Чехове. — «Приазовская речь», 1910, № 47, 22 января). Дальше, разделили между членами рецензии на премии Пушкина: набралось не менее 30 представленных сочинений. Некоторых так никто и не взял. Говорили о желательности увенчать премиею произведения Горького и жалели, что они не представлены. Каждый поч<етный> акад<емик> может представлять на премию чужие сочинения. Говорили даже о том, что хорошо бы еще раз Вам предоставить премию, но поч<етные> акад<емики> не могут получать премий». 3061. Н. М. ЕЖОВУ 2 марта 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 112. Год устанавливается по письму Н. М. Ежова от 24 февраля 1900 г., на которое отвечает Чехов; Ежов ответил 7 марта (ГБЛ). 3062. П. Ф. ИОРДАНОВУ 3 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 60–61. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 3 III.1900; Таганрог. 6 мар. 1900. Ответ на письма П. Ф. Иорданова от 7 и 26 февраля 1900 г. (ГБЛ). 3063. Е. Э. ПОДГОРОДНИКОВОЙ 4 марта 1900 г. Печатается по факсимиле с автографа (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Таганрогская правда», 1939, № 160, 15 июля, как письмо к Е. Э. Роггенбау. Год устанавливается по письму Е. Э. Подгородниковой, без даты, с пометой Чехова: «900, III», на которое он отвечает; Подгородникова ответила письмом (без даты, помета Чехова: «1900, VI» — ГБЛ). 3064. Г. М. ЧЕХОВУ 4 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 24. Открытка. Дата устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 4 III.1900; Таганрог. 7 мар. 1900. Ответ на письмо Г. М. Чехова от 1 марта 1900 г. (ГБЛ). 3065. И. М. КОНДРАТЬЕВУ 5 марта 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 129. На всех письмах Чехова И. М. Кондратьев, будучи секретарем Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, помечал номер расчетного листа, сумму гонорара, причитающегося Чехову, и дату, когда счет был послан А. А. Майкову — казначею общества. На данном письме он пометил: «Расчетные листы от 31 декабр. 1899 № 1097 на 671 р. 60 от 11 марта 1900 №;;;104 на 487 р. 40 1159 руб. отосланы А. А. Майкову 11 т<екущего> марта». 3066. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 6 марта 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 62. Год устанавливается по упоминанию о гастролях Художественного театра в Ялте. М. Горький ответил телеграммой от 7 мая 1900 г. (Горький и Чехов, стр. 71). О последнем спектакле Московского Художественного театра в Севастополе анонимный обозреватель «Крымского вестника» (1900, № 96, 15 апреля) писал: «Не часто на долю севастопольцев выпадают такие праздники, каким вышел последний спектакль Московского Художественного театра. Да, это был истинный праздник — праздник искусства, праздник высокого художественного подъема чувств всех бывших в этот вечер в театре <...> Спектакль закончился овациями всей многочисленной публики, собравшейся в этот вечер в театр, в честь артистов. Это вышло каким-то апофеозом искусству, артистам и, главное, автору „Чайки“ А. П. Чехову. Когда на вызов публики взвился занавес и вышли все артисты со своим директором г. Немировичем-Данченко, от лица публики выступила г-жа Бларамберг-Чернова и прочла адрес от публики, покрытый массой подписей, в котором указывалась цена Художественного театра и была выражена благодарность за удовольствие, доставленное севастопольцам пребыванием среди них труппы московских артистов. В это же время всем дамам-артисткам были поднесены букеты. В ответ на адрес выступил Немирович-Данченко и обратился к публике с речью, в которой указал, что задачи нового художественного направления в драматическом искусстве требуют внимательного и интеллигентного зрителя, что не могло не внушать опасений при возникновении мысли о поездке в провинцию труппы мос<ковского> театра, но то внимание и тот прием, которые были им здесь оказаны севастопольцами, вполне рассеяли эти опасения. После дружных аплодисментов занавес закрылся и вновь открылся для того, чтобы публика вместе с артистами долго несмолкаемыми овациями приняла участие в чествовании А. П. Чехова, не перестававшего раскланиваться перед публикой, шумно аплодировавшей ему. Так закончился последний вечер пребывания среди нас артистов Худ<ожественного> театра. И, нужно думать, спектакли эти и то внимание, которое они оставляют после себя, не скоро изгладятся из памяти нашей публики». — Послушайте, это же чудесное дело, это же замечательное дело — ваш театр <...> На спектакль он приходил всегда задолго до начала. Он любил прийти на сцену смотреть, как ставят декорации. В антрактах ходил по уборным и говорил с актерами о пустяках. У него всегда была огромная любовь к театральным мелочам — как спускают декорации, как освещают, и когда при нем об этих вещах говорили, он стоит, бывало, и улыбается» (Станиславский, т. 5, стр. 341–342). 3067. М. П. ЧЕХОВОЙ 7 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые (с пропуском) опубликовано: Письма, т. VI, стр. 62–64; полностью — ПССП, т. XVIII, стр. 348–349. Год устанавливается по упоминанию о гастролях Художественного театра в Ялте (см. предыд. письмо*). В письмо вклеена вырезка из газеты. Ответ на письмо М. П. Чеховой от 21 февраля 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 151–153). Декорация и полная обстановка Художественного театра. Билеты продаются в магазине И. А. Синани. В. И. Немирович-Данченко. К. С. Станиславский». Анонс был напечатан также в «Крымском курьере» от 15 марта 1900 г. (№ 60). По-видимому, он был составлен А. Л. Вишневским совместно с Чеховым, о чем свидетельствует дарственная надпись на оттиске рассказа «В овраге» из журнала «Жизнь» (1900, № 1): «5 марта 1900 г. в Ялте при составлении анонса Александру Леонидовичу Вишневскому от автора», а также воспоминания А. Я. Бесчинского, который писал по этому поводу: «Все предварительные приготовления к приезду Художественного театра Чехов выполнял лично и с большою любовью. Он лично вел переговоры с городским управлением о снятии театра, сам составил предварительную афишу для напечатания в газете и прежде ее помещения три раза требовал к себе корректуру и каждый раз переделывал текст» (А. Я. Бесчинский. Воспоминания об А. П. Чехове. — «Приазовская речь», 1910, № 47, 22 января). Курьезную особенность севастопольского летнего театра составляет то обстоятельство, что речи исполнителей постоянно пересекаются свистками пароходов и всякими иными звуками морской жизни» («Московские ведомости», 1900, № 112, 24 апреля). См. также примечания к письму 3088*. 3068. Л. В. СРЕДИНУ 9 марта 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 349. Год устанавливается по ответному письму Л. В. Средина от 9 марта 1900 г. (ГБЛ), а также по упоминанию о телеграмме М. Горького (см. ниже). 3069. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 10 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 69. Год устанавливается по упоминанию о гастролях Художественного театра в Ялте и о телеграмме от 9 марта 1900 г. (см. ниже). 3070. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО 10 марта 1900 г. Печатается по автографу (Музей MXAT). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 66–67. Год устанавливается по упоминанию о гастролях Художественного театра в Ялте (см. письмо 3066*). Вл. И. Немирович-Данченко ответил письмом и телеграммой от 26 марта 1900 г. (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 129–130). Газета «Россия» сообщала 13 сентября 1900 г. (№ 498): «Прощальный бенефис Ф. П. Горева, „изгоняемого“ со сцены Александринского театра в вознаграждение за 20 лет, отданных этим высокодаровитым артистом казенной сцене, состоится 8 октября». Однако пьеса Чехова «Дядя Ваня» не была поставлена в бенефис. В ноябре 1900 г. Горев переехал в Москву и поступил в театр Корша, где в его бенефис 1 декабря был поставлен «Иванов». 3071. А. С. СУВОРИНУ 10 марта 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 65, 66. Год устанавливается по содержанию письма: сообщение о гастролях Художественного театра в Ялте, о публикации «Сократа» П. А. Сергеенко, появившемся в свет в 1900 г. (см. ниже), об избрании Н. П. Кондакова в действительные члены Академии наук (см. письмо № 3060*). 3072. М. П. ЧЕХОВОЙ 12 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 352. Год устанавливается по связи со следующим письмом, написанным в тот же день (в обоих говорится о покупке стульев и пересылке мебели). Ответ на письмо М. П. Чеховой от 5 марта 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 153–154). 3073. И. П. ЧЕХОВУ 12 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 352–353. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 12 III.1900; Москва. 16 III.1900. 3074. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 17 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 72. Год устанавливается по упоминанию о предстоящих спектаклях Художественного театра в Ялте. <...> Во все время чествования труппы на чествуемых сыпался с верхнего яруса беспрерывный дождь цветов, усердно подхватываемых и подбираемых артистами. Адрес был положен в папку, с красивой акварелью художницы А. Т. Комаровой. Рисунок изображал сцены из „Чайки“ и „Дяди Вани“. Кроме адреса от публики, артистам был поднесен и прочитан адрес от массандровского драматического кружка. В начале третьего отделения, артист г. Мейерхольд прочитал „Песнь о соколе“ Горького, что дало повод к шумным и настойчивым вызовам автора. После настойчивых вызовов на сцене появился М. Горький. Публика устроила ему шумную и восторженную овацию. Далее г-жа Андреева прекрасно прочла два рассказа Чехова: „Ванька“ и „Событие“ и, наконец, г. Москвин великолепно прочел два из „Пестрых рассказов“. В заключение был вызван и горячо приветствован А. П. Чехов». 3075. П. П. ГНЕДИЧУ 17 марта 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 354–355. Год устанавливается по письму П. П. Гнедича от 6 марта 1900 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов, а также по сообщению о том, что «вчера» приехал Горький, и упоминанию романа Гнедича «Купальные огни», который вышел в №№ 1 и 2 «Книжек Недели» за 1900 г. 3076. Ал. П. ЧЕХОВУ 17 марта 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: с пропусками — «Солнце России», 1912, № 121 (22), стр. 2; полностью — Письма, т. VI, стр. 73. Год устанавливается по содержанию письма: переезд Ал. П. Чехова на дачу в Удельной (март 1900 г.); письмо, «только что полученное» Чеховым от Лейкина, датировано 12 марта 1900 г. 3077. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ 20 марта 1900 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: «Рампа и жизнь», 1910, № 27, 4 июля, стр. 441. 3078. И. П. ЧЕХОВУ 23 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 355. Год устанавливается по связи с письмом к И. П. Чехову от 12 марта 1900 г. (где речь также идет о тетрадях для муллы). 3079. О. Л. КНИППЕР 26 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые (с пропуском) опубликовано: Письма, т. VI, стр. 74; полностью — Письма к Книппер, стр. 54–55. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 26 III.1900; Москва. 30 III.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 22 марта 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 138–139). — Я читал, — отвечал он добродушно. — Даже разговоры со мной лиц, которые совсем у меня не бывали. В одной беседе напечатали, будто я сказал „покойный Левитан“, тогда как он покойным еще не был и сказать я этого не мог. — Вы не возражали, вообще Вы не охотник, насколько я знаю, до возражений в печати. — Возразишь, опять, пожалуй, и мне возразят что-нибудь, и завяжется никому не интересная полемика» (ИРЛИ, Р III, оп. 2, № 1565). 3080. М. О. МЕНЬШИКОВУ 26 марта 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 128–129. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 26 III.1900; С.-Петербург. 30 III.1900. Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 21 марта 1900 г.; Меньшиков ответил 18–25 апреля (ГБЛ). 3081. М. П. ЧЕХОВОЙ 26 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: часть письма — Письма, т. VI, стр. 76; полностью — ПССП, т. XVIII, стр. 352. Открытка. Дата устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 26 III.1900; Москва. 30 III. 1900. 3082. М. П. ЧЕХОВОЙ Около 26 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 356–357. Примерная дата устанавливается по связи с предыдущим письмом. Написано на листке из блокнота, и, по-видимому, было не самостоятельным письмом, а приложено к одному из писем, написанных перед приездом М. П. Чеховой из Москвы в Ялту (возможно, к предыдущему письму от 26 марта, где также говорится о поручениях и необходимых покупках). 3083. П. А. СЕРГЕЕНКО 27 марта 1900 г. Печатается по автографу (ГМТ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 140. Год устанавливается по письму П. А. Сергеенко от 20 марта 1900 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов. 3084. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ 2 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 46. Год устанавливается по письму Б. А. Лазаревского от 29 марта 1900 г., на которое отвечает Чехов; Лазаревский ответил 4 апреля (ГБЛ). 3085. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ 2 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано (в сокращенном виде и без начала): Письма, собр. Бочкаревым, стр. 127; полностью — Письма, т. VI, стр. 76–79. Год устанавливается по письму В. М. Соболевского от 28 марта 1900 г., на которое отвечает Чехов; Соболевский ответил 30 апреля (13 мая) из Галле (Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 61). Он очень определенно высказывает большую симпатию ко мне, очень много говорит мне таких вещей, каких другим не скажет, я уверен. Меня трогает его доверие ко мне, и вообще я сильно рад, очень доволен тем, что он, которого я считаю талантом огромным и оригинальным, писателем из тех, что делают эпохи в истории литературы и в настроениях общества, — он видит во мне нечто, с чем считается. Это не только лестно мне, это крайне хорошо, ибо способно заставить меня относиться к самому себе строже, требовательнее. Он замечательно славно смеется — совсем по-детски» (Горький и Чехов, стр. 146). В. А. Поссе, который в марте 1900 г. находился вместе с Горьким в Ялте, писал Чехову 23 сентября 1900 г.: «Виделся я с Горьким, по обыкновению вспоминали Ялту и Вас. Меня всегда трогает его писательская и человеческая привязанность к Вам. Умеет любить этот неуклюжий человек!» (ГБЛ). 3086. Е. А. НИКОЛЬСКОЙ 4 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 126. Год устанавливается по письму Е. А. Никольской от 3 апреля 1900 г., на которое отвечает Чехов; Никольская ответила 28 апреля, 11 ноября 1900 и 3 марта 1901 г. (ГБЛ). В ответ на запросы Никольской Чехов сообщил ей, что рукопись потеряна (см. т. 10 Писем). 3087. Н. А. ЛЕЙКИНУ 9 апреля 1900 г. Печатается по тексту: Несобр. письма, стр. 61. Впервые опубликовано: «Н. А. Лейкин в его воспоминаниях и переписке». П., 1927, стр. 387. 3088. Е. П. КАРПОВУ 20 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 71–72. Ответ на письмо Е. П. Карпова от 28 марта и телеграмму от 20 апреля 1900 г.; Карпов ответил 2 мая (Чехов, Лит. архив, стр. 117–118). Нечего и говорить о том, что билеты на все четыре спектакля расхватали мигом. Спектакли начались. Антон Павлович прибыл на пароходе из Ялты в день первого спектакля, утром. Его встретили на пристани артисты труппы. Публика, стоявшая тут же, не могла не видеть, как тепло и сердечно встретился Антон Павлович с артистами московского театра. Безграничной лаской веяло от всей его фигуры — со стороны казалось, что группа стоявших на пристани встретила родного, горячо любимого и любящего брата. Антон Павлович поселился в гостинице на берегу моря. Разумеется, пребывание Антона Павловича в Севастополе не обошлось без „просителей“. Заходили странствующие антрепренеры потолковать о том о сем; юные литературные дарования являлись за советом и оценкой своих талантов. Одно из таких дарований обратило на себя внимание Антона Павловича, и произведение начинающего писателя появилось потом в одном из толстых журналов. Все посещавшие Антона Павловича были очарованы его вниманием и сердечностью. Было уже поставлено два спектакля, дошло дело до чеховских пьес. — Вы будете сегодня в театре, Антон Павлович? — спросил я, имея умысел узнать, как настроен писатель в предвидении неизбежного „триумфа“, который ждет его в этот вечер. Обычная печальная улыбка появилась у него на лице: — Не хотелось бы страшно. Несомненно, публика сочтет необходимым благим матом выкликать „автора“. Выходить и расшаркиваться скучно, а не выйти — грешно обижать публику. — Однако, вечером Антон Павлович был в театре. Уселся в ложе за драпировкой в полной уверенности, что его никто не видит. Но у публики глаза зоркие... Она выследила писателя, — и все глаза повернулись к ложе. Тогда Антон Павлович поднялся и вышел. Я видел потом, как он пробрался в партер и скромно уселся в отдаленном ряду. Здесь он был в безопасности. Зрители, усаживаясь, толкали его, даже не извинялись и отнюдь не подозревали, что так близко возле них сидит Чехов! Однако Чехова в театре не утаишь. Кончился первый акт „Дяди Вани“, и едва опустился занавес, как в театре загремело: — Автора! К Чехову прибежал сперва один артист, потом другой: — Антон Павлович, невозможно! Надо, голубчик. И Антон Павлович уныло поплелся. Взвился занавес, и публика узрела на сцене Чехова. Он стоял, не приближаясь к рампе, смотрел на публику близорукими добрыми глазами и время от времени кланялся. Занавес опустили, но публика не унималась: — Автора! Опять подняли занавес. Антон Павлович вышел и ласково кланялся. — Чехов нам кланялся! — с гордостью говорили потом в публике» (М. Энгель. Чехов в Севастополе. — «Русское слово», 1904, № 195, 15 (28) июля). Надеюсь, что Вы больше не попадетесь на его сладкогласие и следующую пьесу дадите возможность поставить и нам. Неужели только и свету, что в окне! Страшно мне досадно за то, что все это так случилось». 3089. В. С. МИРОЛЮБОВУ 20 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 361–362. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 20 IV.1900; Балаклава. 22 апр. 1900. Ответ на телеграмму В. С. Миролюбова из Балаклавы от 19 апреля 1900 г. (ГБЛ). В связи с тем, что гастроли Московского Художественного театра вызвали огромный интерес у ялтинской публики и билеты на все спектакли были распроданы в один день, дирекция театра решила дать дополнительно три спектакля. В «Крымском курьере» (1900, № 79, 7 апреля) сообщалось об этом: «Дирекция Московского Художественного театра решила дать в Ялте еще два, а может быть, и три спектакля. Будут повторены пьесы уже объявленного репертуара: „Одинокие“ и „Дядя Ваня“ и, может быть, и „Чайка“. Билеты поступят в продажу в магазине Синани со среды 12 апреля». После третьего действия всем артистам и А. П. Чехову была устроена грандиозная овация. Г. Чехову был поднесен за множеством подписей адрес, прочитанный С. А. Пивоваровым. Ф. К. Татаринова явилась на сцену и прочла посвященное А. П. Чехову приветственное стихотворение. Во время чествования артистов и г. Чехова на сцену сыпалось прямо-таки несметное количество лавровых венков и цветов, а также билетиков, на которых было напечатано приветствие артистам и дирекции. После четвертого действия овации возобновились. Снова из зала посыпался на сцену дождь венков, цветов и гирлянд. Видимо тронутые и довольные, артисты ловили подношения и, в свою очередь, осыпали им публику. Завязалась в своем роде цветочная баталия, долго не прекращавшаяся <...> Спектакли Художественного театра были праздником для большинства ялтинской интеллигенции, и, конечно, надолго останутся у нас в памяти» (24 апреля 1900 г.). 3090. П. Ф. ИОРДАНОВУ 27 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 84. П. Ф. Иорданов ответил 25 мая 1900 г. (ГБЛ). У Антона Павловича был вечно накрытый стол либо для завтрака, либо для чая. Дом был еще не совсем достроен, а вокруг дома был жиденький садик, который он еще только что рассаживал. Вид у Антона Павловича был страшно оживленный, преображенный, точно он воскрес из мертвых <...> Он все время двигался с места на место, держа руки назади, поправляя ежеминутно пенсне. То он на террасе, заполненной новыми книгами и журналами, то с несползающей с лица улыбкой покажется в саду, то во дворе. Изредка он скрывался у себя в кабинете и, очевидно, там отдыхал. Приезжали, уезжали. Кончался один завтрак, подавали другой. Мария Павловна разрывалась на части, а Ольга Леонардовна, как верная подруга или как будущая хозяйка дома, с засученными рукавами деятельно помогала по хозяйству. В одном углу литературный спор, в саду, как школьники, занимались тем, кто дальше бросит камень, в третьей кучке И. А. Бунин с необыкновенным талантом представляет что-то, а там, где Бунин, непременно стоит Антон Павлович и хохочет, помирает от смеха. Никто так не умел смешить Антона Павловича, как И. А. Бунин, когда он был в хорошем настроении <...> Антон Павлович, всегда любивший говорить о том, что его увлекало в данную минуту, с наивностью ребенка подходил от одного к другому, повторяя все одну и ту же фразу: видел ли тот или другой из его гостей наш театр. — Это же чудесное же дело! Вы непременно должны написать пьесу для этого театра. И без устали говорил о том, какая прекрасная пьеса „Одинокие“. Горький со своими рассказами об его скитальческой жизни, Мамин-Сибиряк с необыкновенно смелым юмором, доходящим временами до буффонады. Бунин с изящной шуткой, Антон Павлович со своими неожиданными репликами, Москвин с меткими остротами — все это делало одну атмосферу, соединяло всех в одну семью художников. У всех рождалась мысль, что все должны собираться в Ялте, говорили даже об устройстве квартир для этого. Словом — весна, море, веселье, молодость, поэзия, искусство — вот атмосфера, в которой мы в то время находились. Такие дни и вечера повторялись чуть не ежедневно в доме Антона Павловича» («А. П. Чехов в Московском Художественном театре» — Станиславский, т. 5, стр. 344, 345). М. П. Чехова также вспоминала о пребывании Художественного театра в Ялте: «Трудно рассказать о радости тех прекрасных весенних дней 1900 года. У Антона Павловича подъем был необычайный. Он был веселым, довольным, остроумным. Почти все артисты театра с утра до вечера находились на нашей даче. В это же время в Ялту приехала целая группа известных писателей, среди них А. М. Горький, А. И. Куприн, Д. Н. Мамин-Сибиряк, И. А. Бунин и др. Они тоже целые дни проводили в нашем доме. Ольге Леонардовне пришлось много потрудиться, помогая мне в хлопотах по приему гостей; завтраки, обеды, чаи чередовались друг за другом. Сколько веселья, смеха было во всех уголках дома и в нашем молодом садике. А сколько интересных, серьезных разговоров о литературе, искусстве, театре наслушалась я в те дни. Примостившись в уголке дивана, я с удивлением слушала увлекательные, красочные, порой грубоватые, рассказы Горького о своей жизни, о скитаниях по России. Тогда, в эти дни Алексей Максимович впервые познакомился с Немировичем-Данченко, Станиславским и всеми артистами Художественного театра. Антон Павлович достиг своей цели, усиленно приглашая Горького приехать в Ялту ко времени гастролей там Художественного театра. Горький увлекся театром и дал обещание написать свою первую пьесу. С какой гордостью я повесила потом на стене в столовой, несмотря на протесты брата, поднесенные ему в ялтинском театре во время „Чайки“ три пальмовые ветви, перевязанные красной муаровой лентой с надписью: „Антону Павловичу Чехову, глубокому истолкователю русской действительности. 23 апреля 1900 г.“ В этот день в Ялте шел последний спектакль Художественного театра. На другой день вся труппа, простившись с Антоном Павловичем, уехала домой. В саду нашей дачи остались качели и скамейка из декораций „Дяди Вани“, напоминая о чудесных самых жизнерадостных днях из всей ялтинской жизни брата» (Письма М. Чеховой, стр. 155–156). Остальные высокие прожекты — пока в этом же роде, а тем временем донцы-молодцы нас стригут, бреют и кровь отворяют <...> Наша общественная жизнь Вам известна: все та же мертвечина. Единственное утешение — библиотека, хотя она также мало пользуется вниманием публики, тем не менее, приятно чувствовать, что она превращается в нечто очень приличное». 3091. А. Ф. МАРКСУ 27 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Новые письма, стр. 113–115. Ответ на письма А. Ф. Маркса от 15 и 21 апреля 1900 г.; Маркс ответил 2 мая (ГБЛ). Полагаю, что огромная аудитория, которую „Нива“ доставляет писателю, может и должна служить для него достаточно веским мотивом для помещения своих произведений в этом журнале, который к тому же в рядах своих подписчиков имеет, можно сказать без преувеличения, весь наш средний интеллигентный круг читателей». 3092. В. А. ГОЛЬЦЕВУ 29 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 81. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 30 IV.1900; Москва. 3 V.1900. В. А. Гольцев ответил 3 мая 1900 г. (ГБЛ, ф. 77, карт. 10, ед. хр. 44; «Памяти Виктора Александровича Гольцева». СПб., 1910, стр. 138). <...> Сильное, подавленное впечатление оставил „Дядя Ваня“! После второго действия среди шумных вызовов артистов стало слышаться слово „автора“! После третьего действия вызовы автора сделались очень настоятельные, и, наконец, на сцене во главе артистов появился А. П. Чехов. Он выходил также раскланиваться с публикой и по окончании пьесы». 3093. В. С. ТЮФЯЕВОЙ 29 апреля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 230. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 30 IV.1900; С.-Петербург. 3 V.1900. Ответ на письмо В. С. Тюфяевой от 19 апреля 1900 г. (ГБЛ). В архиве (ЦГАЛИ) имеется фотография Чехова (Ялта. «Юг») с его автографом: «Вере Сергеевне Тюфяевой на добрую память об Ялте, о дорогом обеде, о дожде, а главное — об ялтинском обывателе. ;;;;;;;;;2 900 — Ялта. ;;;;;;;;IV А. Чехов» (ЛН, т. 68, стр. 287). 3094. В. М. ДОРОШЕВИЧУ 30 апреля 1900 г. Печатается по тексту: «Русь», 1904, № 341, 21 ноября (4 декабря), стр. 3, где опубликовано впервые, в заметке «Дело В. М. Дорошевича». Телеграмма. Датируется по телеграмме В. М. Дорошевича от 29 апреля 1900 г., на которую отвечает Чехов (ЛН, т. 68, стр. 231). 3095. М. И. СУХОМЛИНОВУ 3 мая 1900 г. Печатается по автографу (Арх. АН СССР. Ленинград. Черновик письма — ЦГАЛИ, ф. С. М. Чехова). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 364. 3096. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 9 мая 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 117. Написано на фирменной бумаге московской гостиницы «Славянский базар». — Не мешает ли вам то, что вы продали свои сочинения? — Конечно, мешает. Не хочется писать. — Надо бы выкупить, — говорил я ему. — Года два надо подождать, — говорил он, — я к своей собственности отношусь довольно равнодушно. Ездили на кладбище. Пошли на могилу его отца. Долго искали. Наконец, я нашел. Потом поехали в Данилов, где могила Гоголя. Видели, что на камне кем-то нацарапанные надписи, точно мухи напакостили. Любят люди пакостить своими именами. Он проводил меня на железную дорогу. Он поправился. Зимой было всего одно кровохарканье, и то маленькое <...> Я с Чеховым чувствую себя превосходно. Я на 26 лет старше его. Познакомились мы с ним в 1886 году. — Я тогда был молод, — сказал я. — А все-таки на 26 лет и тогда были старше» (Дневник Суворина, стр. 240). 3097. А. Ф. МАРКСУ 11 мая 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 175. Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 2 мая 1900 г. (ГБЛ). 3098. Е. П. ГОСЛАВСКОМУ 15 мая 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 61. Ответ на письмо Е. П. Гославского от 15 мая 1900 г. (ГБЛ). 3099. О. Л. КНИППЕР 20 мая 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 82. В том же конверте было послано и письмо М. П. Чеховой к Книппер. О. Л. Книппер ответила 29 мая 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 147). 3100. П. В. УНДОЛЬСКОМУ 20 мая 1900 г. Печатается по тексту: ПССП, т. XVIII, стр. 366, где опубликовано впервые по «копии АМЧ» и «датировано М. П. Чеховой по почтовым отметкам на денежном переводе» (там же, стр. 555). Местонахождение автографа неизвестно. Ответ на письмо П. В. Ундольского от 6 мая 1900 г.; Ундольский ответил 29 мая (ГБЛ). 3101. С. Х. ВЕКСЛЕРУ 13 июня 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 82, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. 3102. М. О. МЕНЬШИКОВУ 13 июня 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 129–130. Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 18–25 апреля 1900 г.; Меньшиков ответил 17 июня (ГБЛ). 3103. П. Ф. ЯКУБОВИЧУ (МЕЛЬШИНУ) 14 июня 1900 г. Печатается по тексту: ПССП, т. XVIII, стр. 368–369, где опубликовано «по подлиннику ГБЛ». Впервые опубликовано: «Русское богатство», 1910, № 1, стр. 226. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Ответ на письмо П. Ф. Якубовича от 29 мая 1900 г. (Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 83–84); Якубович ответил 22 июня (ГБЛ). Вы лично, глубокоуважаемый Антон Павлович, стояли всегда поодаль от боевой, политической струи в нашей литературе, равно далеко от правого и левого ее лагеря, — шли самостоятельной дорогой большого художника; но я, тем не менее, всегда чувствовал и верил, что самая дорогая святыня для Вас — это родная литература и тот бог, которому она всегда неизменно служила, — правда. Вот почему мне и думалось (и я так рад, так счастлив, что не ошибся!), что Вы должны уважать Михайловского. Часто он ошибался, погрешал (да кто же не погрешал?), увлекался, но кто же за последние 30 лет (после смерти Писарева) с такой страстью, умом и талантом служил этому богу русской литературы — правде?» 3104. А. И. ПЕТРОВСКОМУ 19 июня 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 83. Впервые опубликовано: «Приазовская речь», 1910, № 260, 30 января, в заметке А. И. Петровского «К воспоминанию о Чехове». Ответ на письмо А. И. Петровского от 10 июня 1900 г.; Петровский ответил 3 июля (ГБЛ). — Как же это так? — думал я, — письмо опущено 15, в Ялту пришло 17-го, 18-го, а уже 19-го Чехов отвечает мне? Чехов! Мне!! Значит, получивши рассказ, Чехов сейчас же стал читать его, а прочитав, немедленно написал, что о нем думал! И все еще не читая самого письма, а как драгоценность сжимая его в руках, я вдумывался в значение того, что произошло, т. е. что знаменитый писатель, озабоченный своим творчеством, осаждаемый, разумеется, со всех сторон всякого рода обращениями и личными и письменными, тяжело больной и страдающий — стоило лишь какому-то никому не ведомому обывателю обратиться к нему с искренней просьбой о душевной помощи, — сейчас же, сразу, оставив на время собственные дела, откликается на просьбу, спешит на помощь. И из того, что произошло, на меня глянула и душу мою осветила и умилила душа Чехова — искренняя, кроткая, любящая и простая. И помню, я заплакал радостно и умиленно <...> Как дружески искренно, тепло, умно и как скромно! После этого я, помню, все собирался поехать к Чехову, да все было некогда: на очереди стояли другие более „важные“ дела. Через 4 года Чехов умер, а у меня от него остался этот маленький, милый почтовый листок, исписанный бисерным почерком» (А. И. Петровский. К воспоминанию о Чехове. — «Приазовская речь», 1910, № 260, 30 января). 3105. М. О. МЕНЬШИКОВУ 25 июня 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 130–131. Год устанавливается по почтовым штемпелям на секретке: Ялта. 26 VI.1900; Царское Село. 30 VI.1900. Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 17 июня 1900 г.; Меньшиков ответил 16 июля (ГБЛ). 3106. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ 27 июня 1900 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: «Рампа и жизнь», 1910, № 27, 4 июля, стр. 441. 3107. П. Ф. ИОРДАНОВУ 29 июня 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 83–85. Ответ на письмо П. Ф. Иорданова от 29 мая 1900 г.; Иорданов ответил 10 июля (ГБЛ). А Таганрог, который, справедливо гордясь Чеховым — своим лучшим представителем, должен был бы прислушаться к словам писателя, обращенным к своему городу, с особенной чуткостью, остался совершенно глух и нем к этому призыву и не пожертвовал ни одной копейки. Такие ли мы, в самом деле, нищие, что не можем пожертвовать полторы-две, в крайнем случае, сотни на то, на что другие города жертвуют тысячи?» 3108. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 7 июля 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 86–87. Ответ на письмо М. Горького от начала июня 1900 г.; Горький ответил в первой половине июля (Горький и Чехов, стр. 71–72 и 74–75). В письме к Чехову от второй половины августа 1900 г. Горький сообщал: «Сим извещаю Вас, дорогой Антон Павлович, что драма М. Горького, довезенная им, в поте лица, до третьего акта, благополучно скончалась. Ее разорвало со скуки и от обилия ремарок. Разорвав ее в мелкие клочочки, я вздохнул от удовольствия и в данное время сочиняю из нее повесть. Говоря серьезно — мне очень неприятна эта неудача. И не столько сама по себе, сколько при мысли о том, с какой рожей я встречу Алексеева и Данченко. Пред Вами я — оправдаюсь, т. е. драму все-таки напишу. Непременно! Это, знаете, очень любопытно как дисциплина, очень учит дорожить словами» (Горький и Чехов, стр. 76). Видимо, эта первая неудавшаяся драма Горького отчасти послужила сюжетом для повести «Трое», которую Горький начал печатать в ноябре 1900 г. 3109. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 12 июля 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 89. Год устанавливается по почтовым штемпелям на секретке: Ялта. 13 VII.1900; Хорошки. 16 VII.1900. Ответ на письма М. Горького от начала июля 1900 г. (Горький и Чехов, стр. 73–75). 3110. А. В. АМФИТЕАТРОВУ 13 июля 1900 г. Печатается впервые, по ксерокопии с автографа (ИМЛИ). Местонахождение автографа неизвестно. А. В. Амфитеатров ответил 21 июля 1900 г. (ГБЛ). 3111. М. О. МЕНЬШИКОВУ 19 июля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 131. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Батум. Одесса. 20 VII.1900; С.-Петербург. 23 июл. 1900. Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 16 июля 1900 г. (ГБЛ). 3112. П. Ф. ИОРДАНОВУ 23 июля 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые (с датой 26 июля 1900 г.) опубликовано: Неизд. письма, стр. 85. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 373–374. Дата устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 23 VII.1900; Таганрог. 26 VII.1900. По-видимому, дата «26 июля» поставлена Чеховым ошибочно. Ответ на письмо П. Ф. Иорданова от 10 июля 1900 г. (ГБЛ). Антон Павлович прочел из письма покойного Урусова несколько строк: „Я по болезни никуда не могу выходить, сижу дома, но не развожу нюней и думаю себе — ну Ваганьково, так Ваганьково. Врачи, однако, утверждают, что нет непосредственной опасности для жизни. И в самом деле, затяжное воспаление по соседству с головным мозгом — что тут опасного“. „Урусовская ирония“. Это равнодушие к тяжелому положению отлично рисуют спокойный характер Александра Ивановича» (ИРЛИ, Р III, оп. 2, № 1565). Сообщение о смерти Урусова и большой некролог Плещеева «Памяти князя А. И. Урусова» были напечатаны в газете «Россия» (1900, № 1441, 18 июля), которая первая откликнулась на это событие. 20 июля «Россия» (№ 443) напечатала воспоминания Плещеева о последней встрече с Урусовым в Вене в июле 1899 г. Плещеев, между прочим, писал, что во время этой встречи они много говорили о пьесе Чехова «Чайка», которую, по мнению Урусова, «в Петербурге плохо поняли и совсем неудачно исполнили». 3113. Н. М. ЕЖОВУ 28 июля 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Октябрь», 1944, № 7–8, стр. 143. Открытка. Ответ на письмо Н. М. Ежова от 20 июля 1900 г.; Ежов ответил 16 августа (Чехов, Лит. архив, стр. 113). 3114. Н. М. ЕЖОВУ 1 августа 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 113. Открытка. Н. М. Ежов ответил 16 августа 1900 г. (Чехов, Лит. архив, стр. 113). 3115. Е. В. ТИХОНОВОЙ 2 августа 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 74–75. Ответ на письмо Е. В. Тихоновой от 1 июля 1900 г.; Тихонова ответила 8 августа (ГБЛ). Конверт письма Чехова не сохранился, однако из ответного письма Тихоновой видно, что адресовано оно было ее мужу В. А. Тихонову «для передачи Е. В. Тихоновой». «Я позволю себе, — писала Тихонова, — еще раз обратиться к Вам с просьбой, на этот раз вполне исполнимой: я прошу Вас, чтобы переписка моя с Вами оставалась совершенно неизвестной моему мужу и никогда, ни при каких условиях прошу Вас не упоминать о ней при встрече с ним. Я думаю, что эту единственную тайну я вправе скрыть от моего мужа. Хорошо еще, что письмо, почему-то адресованное Вами на его имя, с передачей мне, не попало в его руки, а было вскрыто и получено мною в его отсутствие, так как, я думаю, ему было бы крайне неприятно узнать, что я обращаюсь к Вам за помощью в таком щекотливом деле». 3116. М. О. МЕНЬШИКОВУ 3 августа 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 131–132. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 4 VIII. 1900; С. — Петербург. 8 авг. 1900. М. О. Меньшиков ответил 12 августа 1900 г. (ГБЛ). 3117. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 9 августа 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 54. Ответ на письмо О. Р. Васильевой от 2 августа 1900 г. (Чехов, Лит. архив, стр. 54); Васильева ответила 12 августа (ГБЛ). 3118. О. Л. КНИППЕР 9 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 55–56. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 10 VIII.1900; Москва. 14 VIII.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 6 августа 1900 г.; Книппер ответила 14 августа (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 148–149 и 158–160). 3119. А. Ф. МАРКСУ 9 августа 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 176 (черновик письма опубликован С. Д. Балухатым в 1929 г. в Чеховском сб., стр. 67–68). 3120. О. Л. КНИППЕР 13 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 56. Год определяется по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 14 VIII.1900; Москва. 18 VIII.1900. — Тебе нравится моя дача и садик, ведь нравится? А между тем это моя тюрьма, самая обыкновенная тюрьма, вроде Петропавловской крепости. Разница только в том, что Петропавловская крепость сырая, а эта сухая. Чехов долго не мог примириться с жизнью „не по своей воле“ на юге, но в конце концов полюбил свою дачу, о которой много заботился. Он ценил, очевидно, результаты своих трудов. И когда, незадолго перед его кончиной, Мария Павловна призналась ему, что она долго не могла примириться с Ялтой и неизбежной потерей Мелехова, а теперь ей здесь все дорого, Чехов грустно заметил: — Вот так не любя замуж выходят. Сначала не нравится, а потом привыкают!» (В. Ладыженский. Из воспоминаний об А. П. Чехове. — В кн.: «Памяти А. П. Чехова». М., 1906, стр. 155). 3121. О. Л. КНИППЕР 14 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 57. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 15 VIII.1900; Москва, 19 VIII.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 10 августа 1900 г.; Книппер ответила 19 августа (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 155–156 и 164–166). Охватывает какой-то кусок жизни своим личным настроением с определенным движением от начала первого действия к финалу пьесы, но передает это в цепи, как бы ничего не значащих диалогов, однако метко рисующих взятые характеры. Вот эта манера письма наиболее ярко проявилась в „Трех сестрах“» (Вл. И. Немирович-Данченко. «От редактора». — В кн.: Н. Эфрос. «Три сестры». Пьеса А. П. Чехова в постановке Московского Художественного театра. Пб., 1919, стр. 8-10). 3122. О. Л. КНИППЕР 17 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 57–58. Год определяется по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 18 VIII.1900; Москва. 22 VIII.1900. О. Л. Книппер ответила 23 августа 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 169–170). 3123. О. Л. КНИППЕР 18 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 58–59; в Чеховском сб., стр. 92–93, воспроизведено факсимильно. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 19 VIII.1900; Москва. 23 VIII.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 14 августа 1900 г.; Книппер ответила 24 августа (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 158–160 и 172–173). Позднее Вл. И. Немирович-Данченко вспоминал о работе Чехова над «Тремя сестрами»: «Чехов писал „Трех сестер“ летом 1901 года <следует: 1900> в Ялте, а переписывал в Москве ранней осенью. Он тратил на одно действие 2–3 дня, но между действиями делал значительные перерывы. Набросок пьесы хранился у него в виде отдельных маленьких диалогов. В последний год у него развился такой прием письма. — У меня весь акт в памяти, — говорил он. — Сцена за сценой, даже почти фраза за фразой, надо только написать его. — Я не помню, чтобы об этом приеме письма в разных биографиях Чехова что-нибудь говорилось. Он писал не так, как Лев Толстой, который приступал, имея только основную линию, основной замысел, а находил выражения только во время процесса самого письма. Как бы только во время самой творческой работы нащупывал истинную свою правду. И, в частности, встречал даже неожиданности, которые так или иначе влияли не только на архитектонику произведения, но даже на направление главной мысли. Словом, вся важнейшая творческая работа шла в процессе писания. А у Чехова она совершалась ранее в отдельных набросках, даже в простом записывании отдельных характерных фраз» (Вл. И. Немирович-Данченко. «От редактора». — В кн.: Н. Эфрос. «Три сестры». Пьеса А. П. Чехова в постановке Московского Художественного театра. Пб., 1919, стр. 7–8). 3124. О. Л. КНИППЕР 20 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 59–60. Год определяется по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 20 VIII.1900; Москва. 24 VIII.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 16 августа 1900 г.; Книппер ответила 24 августа (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 160–162 и 172–173). 3125. В. М. ЛАВРОВУ 21 августа 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 91. Ответ на письмо В. М. Лаврова от 17 августа 1900 г. (ГБЛ, ф. 77, карт. 10, ед. хр. 49); Лавров ответил 5 сентября (ГБЛ). 3126. О. Л. КНИППЕР 23 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 60–61. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 24 VIII.1900; Москва. 26 VIII.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 19 августа 1900 г.; Книппер ответила 28 августа (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 164–166 и 175–176). 3127. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ 25 августа 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 92, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Год устанавливается по письму В. Ф. Комиссаржевской без даты, с пометой Чехова: «1900.VIII», на которое он отвечает; Комиссаржевская ответила телеграммой от 3 сентября 1900 г. в письмом без даты («Вера Федоровна Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней. Материалы». М. — Л., 1964, стр. 89–90). 3128. М. П. ЧЕХОВОЙ 28 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. 16, стр. 185. Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 22 августа 1900 г., на которое Чехов отвечает; М. П. Чехова ответила 1 сентября (Письма М. Чеховой, стр. 157–159). 3129. О. Л. КНИППЕР 30 августа 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 61–62. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 31 VIII.1900; Москва. 2 IX.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 24 августа 1900 г.; Книппер ответила 4 сентября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 172–173 и 179–180). Ему или не писалось, или, напротив, пьеса была давно уже написана, и он не решался расстаться с ней и заставлял ее вылеживаться в своем столе, но он всячески оттягивал присылку этой пьесы. В виде отговорки он уверял нас, что на свете столько прекрасных пьес, что: — Надо же ставить Гауптмана, надо, чтобы Гауптман написал еще, а что он же не драматург, и т. д. Все эти отговорки приводили нас в отчаяние, и мы писали умоляющие письма, чтобы он поскорее прислал пьесу, спасал театр и т. п. Мы сами не понимали тогда, что мы насилуем творчество большого художника» («А. П. Чехов в Художественном театре» — Станиславский, т. 5, стр. 348). Как и обещал Чехов, пьеса «Три сестры» была закончена вчерне в Ялте, до отъезда в Москву 21 октября 1900 г. 3130. М. О. МЕНЬШИКОВУ 2 сентября 1900 г. Печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: без даты — Чехов, изд. Атеней, стр. 132; с датой 2 или 3 сентября 1900 г. — ПССП, т. XVIII, стр. 384. Телеграмма. Дата устанавливается по служебной помете на телеграфном бланке: «Принята 2» и по телеграмме М. О. Меньшикова от 1 сентября 1900 г. (ГБЛ), на которую отвечает Чехов. 3131. М. П. ЧЕХОВОЙ 2 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 384. Год устанавливается по ответному письму М. П. Чеховой от 5 сентября 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 159–160). 3132. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 5 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано (с датой 5 августа 1900 г.): Письма, т. VI, стр. 89–91. Дата «5 авг.», поставленная Чеховым ошибочно, исправляется на основании письма Вишневского от 31 августа 1900 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов, и подтверждается содержанием письма: в начале августа Чехов лишь начал работу над пьесой «Три сестры» (см., например, письмо к Книппер от 14 августа) и сообщать, что «уже написал много», — не мог; в тот же день — 5 сентября — в письме к Книппер он повторяет то, что пишет и Вишневскому: что пьесу надо отложить до будущего сезона и что вскоре он собирается ехать в Москву. Пристрастие Вишневского каждый день ходить купаться в Сандуновские бани стало предметом одной из шуток Чехова, о которой позднее вспоминал К. С. Станиславский: «...Антон Павлович не мог смотреть без улыбки на А. Р. Артема и все говорил: — Я же напишу для него пьесу. Он же непременно должен сидеть на берегу реки и удить рыбу... И тут же выдумал и добавил: — А Вишневский будет в купальне рядом мыться, плескаться и громко разговаривать... И сам покатывался от такого сочетания» («А. П. Чехов в Художественном театре». — Станиславский, т. 5, стр. 352–353). 3133. О. Л. КНИППЕР 5 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 62–63. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 28 августа 1900 г.; Книппер ответила 10 сентября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 175–176 и 185–187). 3134. М. П. ЧЕХОВОЙ 5 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 232, с указанием на то, что год определен владельцем автографа И. М. Саркизовым-Серазини со слов М. П. Чеховой. 3135. О. Л. КНИППЕР 6 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 63–64. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 6 IX.1900; Москва. 10 IX.1900. О. Л. Книппер ответила 12 сентября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 188–189). 3136. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ 6 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — в статье А. Б. Тараховского «Письма А. П. Чехова» («Приазовский край», 1904, № 182, 11 июля, стр. 4); полностью — Письма, т. VI, стр. 93–94. Ответ на письмо А. Б. Тараховского от 4 сентября 1900 г.; Тараховский, ответил 10 сентября (ГБЛ). 3137. О. Л. КНИППЕР 8 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 64–65. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 8 IX.1900; Москва. 12 IX.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 4 сентября 1900 г.; Книппер ответила 12 сентября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 179–180 и 188–189). Г. Горький теперь в Москве; на днях он уезжает, чтобы в уединении окончательно обработать пьесу, и к 20-му числу обещает вручить ее дирекции». Эта же газета 11 сентября (№ 6217) поместила на своих страницах большую анонимную статью «Пьеса Горького». Но уже в конце сентября стало ясно, что «Мещане» не будут закончены в ближайшее время и Художественный театр вряд ли сможет приступить к постановке этой пьесы в текущем театральном сезоне. Об этом информировали своих читателей многие газеты уже в 20-х числах сентября. Так, газета «Русские ведомости» (1900, № 69, 27 сентября) в отделе «Театр и музыка» писала: «Еще неизвестно, появится ли новое произведение талантливого беллетриста на сцене Художественно- Общедоступного театра в этом сезоне. Что касается новой пьесы А. П. Чехова, предполагаемой к постановке на той же сцене и также не в далеком будущем, то она пока еще не закончена автором». Пьесу «Мещане» Горький закончил только в 1902 г., в этом же году она была поставлена на сцене Художественного театра. О Горьком Книппер сообщала Чехову в письме от 4 сентября: «Знаешь, здесь Горький и Сулержицкий. Много говорим о тебе, и даже очень много. Горький сидит у нас на репетициях, слезы льет от умиления. Третьего дня он обедал у нас, очаровал всех, много рассказывал, говорил много о себе, говорил, как летом читал крестьянам твой рассказ „В овраге“ и какое было сильное впечатление. Горький даже вскочил и прослезился при воспоминании. И с каким любопытством и любовью крестьяне смотрели на твою фотографию, и как всхлипывали при чтении. А читал он на берегу Псла в лесу — красиво? <...> Сегодня Горький, Лев Ант<онович> в 5 час. пьют чай у Маши, и я сейчас туда иду; Мейерхольд тоже там будет...» 3138. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 8 сентября 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 94. М. Горький ответил в первой половине сентября 1900 г. (Горький и Чехов, стр. 77–79). Сам же Горький писал об этом Чехову в ответном письме: «Газеты зря кричат. Драму я не написал и не пишу пока. Пишу повесть и скоро ее кончу, а как только кончу — начну драму. Начну сначала и в новом роде. Неуспеха — не боюсь, был хвален со всех сторон, и хоть силен был звон, а я не оглушен. Прекрасно чувствую, что скоро начнут лаять столь же неосновательно и громко, как и хвалили». Ан. Пав. недавно получил письмо от Горького из Нижнего Новгорода, в котором тот, между прочим, пишет, что никакой пьесы не оканчивал и не собирался писать. В газетах тем не менее, и в столичных и в провинциальных, ежедневно натыкаешься на известия: „Горький сжег пьесу“, „Горький не сжег пьесы“, „Горький закончил пьесу“ и т. д. без конца» (А. А. Плещеев. «Чеховский день». Отрывки из воспоминаний. — ИРЛИ, PIII, оп. 2, № 1565). 3139. М. П. ЧЕХОВОЙ 9 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 96–97. После слов: «конечно, скучно» (строка 17) зачеркнуто две строки. Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 5 сентября 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 159–160), на которое отвечает Чехов, и подтверждается содержанием письма (отъезд в Москву, работа над «Тремя сестрами»). 3140. М. П. ЧЕХОВОЙ 10 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 389. Год устанавливается по упоминанию о продаже Кучук-Коя (см. письма М. П. Чеховой от 22 августа и 1 сентября 1900 г. — Письма М. Чеховой, стр. 157–159). 3141. М. П. ЧЕХОВОЙ 12 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 389–390. Год устанавливается по содержанию письма: обсуждение поездки Е. Я. Чеховой в Москву, упоминания о своей несостоявшейся поездке, о прибытии С. Малкиель (см. о том же письма М. П. Чеховой от 1 и 5 сентября 1900 г. — Письма М. Чеховой, стр. 158–160). 3142. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ 13 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 176–177. Ответ на письмо Ю. О. Грюнберга от 8 сентября 1900 г. (Чехов, Лит. архив, стр. 176). 3143. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ 13 сентября 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 97–98, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Ответ на письмо В. Ф. Комиссаржевской (без даты) 1900 г.; Комиссаржевская ответила недатированным письмом («Вера Федоровна Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней. Материалы». Л. — М., 1964, стр. 90–91). 3144. О. Л. КНИППЕР 14 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 65–66. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 10 сентября 1900 г.; Книппер ответила 19 сентября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 185–187 и 193–195). 3145. О. Л. КНИППЕР 15 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 66–67. Книппер ответила 19 сентября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 193–195). Премьера «Снегурочки» в Художественном театре состоялась 24 сентября 1900 г. (подробнее см. в примечаниях к письму 3155*). Когда начались подготовительные работы, Антон Павлович стал настаивать, чтобы мы непременно пригласили одного его знакомого генерала. Ему хотелось, чтобы военно-бытовая сторона была до мельчайших подробностей правдива. Сам же Антон Павлович, точно посторонний человек, совершенно якобы не причастный к делу, со стороны наблюдал за нашей работой. Он не мог нам помочь в нашей работе, в наших поисках внутренности прозоровского дома. Чувствовалось, что он этот дом знает подробно, видел его, но совершенно не заметил, какие там комнаты, мебель, предметы, его наполняющие, словом, он чувствовал только атмосферу каждой комнаты в отдельности, но не ее стены <...> Теперь понятно, почему Антон Павлович так добродушно смеялся и улыбался от радости, когда задачи декоратора и режиссера совпадали с его замыслом. Он долго рассматривал макет декорации и, вглядываясь во все подробности, добродушно хохотал <...> Среди всех его волнений об участи пьесы он немало беспокоился о том, как будет передан набат в третьем акте во время пожара за сценой. Ему хотелось образно представить нам звук дребезжащего провинциального колокола. При каждом удобном случае он подходил к кому-нибудь из нас и руками, ритмом, жестами старался внушить настроение этого надрывающего душу провинциального набата. Он бывал почти на всех репетициях своей пьесы, но очень редко, осторожно и почти трусливо выражал свои мнения. Лишь одно он отстаивал особенно энергично: как и в „Дяде Ване“, так и здесь он боялся, чтобы не утрировали и не карикатурили провинциальной жизни, чтобы из военных не делали обычных театральных шаркунов с дребезжащими шпорами, а играли бы простых, милых и хороших людей, одетых в поношенные, а не театральные мундиры, без всяких театрально-военных выправок, поднятий плеч, грубостей и т. д. — Этого же нет, — убеждал он особенно горячо, — военные же изменились, они же стали культурнее, многие же из них уже даже начинают понимать, что в мирное время они должны приносить с собой культуру в отдаленные медвежьи углы. На этом он настаивал тем более, что тогдашнее военное общество, узнав, что пьеса написана из их быта, не без волнения ожидало ее появления на сцене <...> Антон Павлович просмотрел весь репертуар театра, делая свои односложные замечания, которые всегда заставляли задумываться над их неожиданностью и никогда не понимались сразу. И лишь по прошествии известного времени удавалось сжиться с этими замечаниями <...> Антону Павловичу не удалось дождаться даже генеральной репетиции „Трех сестер“, так как ухудшившееся здоровье погнало его на юг, он уехал в Ниццу» («А. П. Чехов в Художественном театре». — Станиславский, т. 5, стр. 348–350). 3146. В. С. МИРОЛЮБОВУ 15 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 393–394. Ответ на письма В. С. Миролюбова от 21 августа и 8 сентября 1900 г.; Миролюбов ответил 19 сентября (ГБЛ). 3147. М. О. МЕНЬШИКОВУ 17 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 132. Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 13 сентября 1900 г.; Меньшиков ответил 22 сентября (ГБЛ). 3148. О. Л. КНИППЕР 19 сентября 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: с датой 20 сентября 1900 г. — Письма к Книппер, стр. 68. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на телеграфном бланке: Подана 19/IX 7.20 пополудни; Принята 20 IX.1900. О. Л. Книппер ответила 24 сентября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 196–198). 3149. М. П. ЧЕХОВОЙ 19 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 394. 3150. О. Л. КНИППЕР 22 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 68–69. О. Л. Книппер ответила 30 сентября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 200–202). 3151. П. Н. ПОЛЕВОМУ 22 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: с датой 23 сентября 1900 г. — Новые письма, стр. 120–121. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 396. Ответ на письмо П. Н. Полевого от 18 сентября 1900 г. (ГБЛ). 3152. Б. ПРУСИКУ 22 сентября 1900 г. Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в Литературном архиве Национального музея (Прага). Впервые опубликовано: «Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР», 1957, № 22, стр. 53. Открытка. Ответ на письмо Б. Прусика от 16(28) сентября 1900 г. (ГБЛ). Пьеса моя «Три сестры» в настоящее время еще только пишется. — В своем письме Прусик обращался к Чехову с просьбой: «Позвольте же мне перевести и новую Вашу пьесу „Три сестры“ и будьте столь добры послать мне один экземпляр ее!» Вами переведенные пьесы буду ждать... — Ответ на строки из письма Прусика: «Имею честь сообщить Вам, что Ваш рассказ „В овраге“ напечатан в моем переводе в „Чешской ревю“ и что на днях Вы получите экз<емпляр> тех №№, где он напечатан. Ваш „Дядя Ваня“ принят на сцену Национального театра и пойдет этой зимой. Как только будет напечатан, то Вам вышлю. „Иванова“ я тоже уже перевел и отдал в печать, так что я перевел уже все Ваши пьесы: „Чайку“, „Дядю Ваню“ и „Иванова“». 5(18) ноября Прусик извещал Чехова: «Сегодняшней почтой высылаю Вам первый экземпляр только что вышедшего из типографии моего перевода „Дяди Вани“ с просьбой о любезном его принятии. Надеюсь, что вскоре и „Иванова“ буду в состоянии выслать. „Ce’skou R;vue“ уже выслал. Получили ли Вы ее?» (ГБЛ). Извещение о постановке пьесы Чехова «Дядя Ваня» (в переводе Б. Прусика) на сцене Пражского Национального театра было напечатано в «Новостях дня» (1900, № 6256, 20 октября): «Нам пишут из Праги: 14-го октября на сцене Чешского Национального театра была поставлена драма Л. Н. Толстого „Власть тьмы“ <...> Следующая новинка — тоже русская драма „Дядя Ваня“ А. П. Чехова, пользующегося также большою популярностью среди чехов. Пьеса будет поставлена так, как она идет на сцене Московского Художественно-Общедоступного театра» (см. также письмо к О. Л. Книппер от 17 апреля 1901 г. в т. 10 Писем). 3153. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ 24 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 177–178. Ответ на письмо Ю. О. Грюнберга от 19 сентября 1900 г. (ГБЛ; Чехов, Лит. архив, стр. 177). 3154. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 24 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые (с датой «14 сентября 1900 г.») опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 177–178. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 397. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Ялта. 25 IX.1900; Москва. 27 IX.1900. Дату «14 сентября» Чехов, по-видимому, поставил ошибочно. Это подтверждается тем, что Е. Я. Чехова 14 сентября была еще в Ялте и выехала в Москву только 23 сентября — см. письмо* Чехова к Книппер от 22 сентября 1900 г. 3155. О. Л. КНИППЕР 27 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 69–70. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 24 сентября 1900 г.; Книппер ответила 30 сентября и 1 октября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 196–198, 200–202 и 203–204). 3156. О. Л. КНИППЕР 28 сентября 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 70. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на бланке: «Подана 28 IX. 10.50 пополуночи»; «Принята 28-го 1900 г.» О. Л. Книппер ответила 30 сентября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 200–202). 3157. О. Л. КНИППЕР 28 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 400. Дата «28 ав.» поставлена Чеховым ошибочно. Датируется по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 29 IX.1900; Москва. 3 X.1900. Дата — 28 сентября — подтверждается и связью письма с телеграммой Чехова к Книппер от того же числа. 3158. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 28 сентября 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 98–99. М. Горький ответил в начале октября 1900 г. (Горький, т. 28, стр. 132–136). 3159. В. А. ПОССЕ 28 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 400–401. Ответ на письмо В. А. Поссе от 23 сентября 1900 г. (ГБЛ). В журнале «Жизнь» после повести «В овраге» других произведений Чехова опубликовано не было. 3160. Г. И. РОССОЛИМО 30 сентября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 99. Ответ на письмо Г. И. Россилимо от 27 сентября 1900 г. (ГБЛ). 3161. М. К. ПЕРВУХИНУ Конец сентября — начало октября 1900 г. Печатается по машинописному тексту воспоминаний о Чехове М. К. Первухина (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 233. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется предположительно по дате публикации легенды в «Крымском курьере» — 17 сентября 1900 г. — Если вы, коллега, в другой раз пожелаете перепечатывать что-либо из путеводителей, то берите по крайней мере новые издания! А то эта ваша „крымская легенда“ целиком содрана со страниц старого путеводителя по Крыму Тихомировой... Неудобно, знаете! Чтобы не огорчать сильно тогда прихварывавшего Чехова, я так и не сказал ему об этом казусе, но каким-то образом он сам проведал о случившемся и прислал мне записку с извинениями» (М. К. Первухин. Из воспоминаний о Чехове. — Чехов в воспоминаниях, стр. 626–628). Крымская легенда «Злое сердце», о которой идет речь, за подписью: Вий, была напечатана в «Крымском курьере», 1900, № 208, 17 сентября. 3162. О. Л. КНИППЕР 4 октября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 71. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 30 сентября 1900 г.; Книппер ответила 11 октября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 200–202 и 206–209). 3163. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 4 октября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 178. Открытка. Ответ на письмо Е. Я. Чеховой от 26 сентября 1900 г. (ГБЛ). 3164. М. П. ЧЕХОВОЙ 6 октября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 402. Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 3 октября 1900 г., на которое отвечает Чехов, и подтверждается упоминанием о поездке в Москву; Чехова ответила 13 октября (Письма М. Чеховой, стр. 161–163). 3165. О. Л. КНИППЕР 7 октября 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые (с датой 8 сентября 1900 г.) опубликовано: Письма к Книппер, стр. 71. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 403. Телеграмма. Дата устанавливается по служебным пометам на телеграфном бланке: Подана 7, 7.40 пополудни; Принята 8/X.1900. Ответ на телеграмму О. Л. Книппер от 7 октября 1900 г.: «Телеграфируйте день приезда. Жду. Писем не посылаю» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 205). 3166. Г. А. ХАРЧЕНКО 8 октября 1900 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 403. Денежный перевод. Датируется по почтовому штемпелю: Ялта. 19 8/X 00. На обороте рукой Чехова: «20... = А. П. Чехова. Ялта». Надпись рукой адресата: «С благодарностью получено 12 октяб. 1900». Ответ на письмо Г. А. Харченко от 17 сентября 1900 г.; Харченко ответил 12 октября (ГБЛ). 3167. П. Д. БОБОРЫКИНУ 9 октября 1900 г. Печатается по подлиннику (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Бюллетени рукописного отдела Пушкинского дома», I. M. — Л., 1947, стр. 39. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на телеграфном бланке: Подана 9, 7.30 пополудни; Принята 9/X 1900. Телеграмма послана П. Д. Боборыкину по случаю празднования сорокалетия его литературной деятельности. В «Курьере» (1900, № 282, 11 октября) был помещен пространный отчет об этом юбилее. «Вчера в колонном зале „Эрмитажа“ представители московского литературного и ученого мира чествовали обедом известного писателя Петра Дмитриевича Боборыкина по случаю сорокалетия его литературной деятельности. Ряд речей открыл В. А. Гольцев, говоривший от имени московских журналистов, явившихся инициаторами этого чествования...» В отчете сообщалось, что Гольцев, среди других поздравительных телеграмм, зачитал и телеграмму Чехова. Об этом же писали «Новости дня», 1900, № 6247, 11 октября. 3168. А. П. СЕРГЕЕНКО 9 октября 1900 г. Печатается по автографу (собрание А. П. Сергеенко, Москва). Впервые опубликовано в воспоминаниях А. П. Сергеенко «Две встречи с Чеховым» — ЛН, т. 68, стр. 626 (на стр. 627 — факсимильное изображение). Открытка. 3169. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 9 октября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 178. Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 14 X.1900. 3170. А. Г. КОНСТАНТИНИДИ 11 октября 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 101, где опубликовано впервые. Местонахождение автографа неизвестно. Ответ на письмо А. Г. Константиниди из Афин от 29 сентября 1900 г. (ГБЛ). 3171. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 13 октября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 101–102. Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Ялта, 14 X.1900. 3172. О. Л. КНИППЕР 14 октября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 71–72. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 14 Х.1900; Москва. 19 Х.1900. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 11 октября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 206–209). В конверт Чехов вложил вырезку из газеты: «Во время последнего общедоступного спектакля в театре, в конце третьего действия пьесы Чехова „Иванов“, публика была встревожена криками в партере. Какая-то женщина, весьма прилично одетая, настолько прониклась происходящим на сцене, что совершенно забылась и начала кричать: „Сарка, жидовка, так тебе и надо!“» 3173. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 16 октября 1900 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 102–104. Год устанавливается по содержанию письма (отъезд 21 октября в Москву, работа над пьесой «Три сестры», пребывание Е. Я. Чеховой в Москве), а также связью с письмами 3171, 3172. Ответ на письма М. Горького от начала октября и 11 октября 1900 г. (Горький, т. 28, стр. 132–138). 3174. Г. М. ЧЕХОВУ 16 октября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 24. Открытка. 3175. О. Л. КНИППЕР 17 октября 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 72. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на телеграфном бланке: Подана 17/Х, 10.40 пополуночи; Принята 17/Х 1900. 3176. П. Ф. ИОРДАНОВУ 20 октября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 85–86. П. Ф. Иорданов ответил 15 ноября 1900 г. (ГБЛ). 3177. О. Л. КНИППЕР 22 октября 1900 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые (с датой 20 сентября 1901 г.) опубликовано: Письма к Книппер, стр. 133. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 407. Телеграмма. Датируется по пометам на бланке: Москв. Лозовой ж. д. 22, 1.30 пополудни; Принята 22.1900. 3178. А. Ф. МАРКСУ 26 октября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 178. 3179. Л. А. АВИЛОВОЙ 29 октября 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 104–105, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. 3180. Л. В. СРЕДИНУ 1 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые (с пропусками и с датой 1 октября) опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 135. Дата исправлена — Несобр. письма, стр. 100. Дата «1 окт.» поставлена Чеховым ошибочно. Датируется по почтовым штемпелям на конверте: Москва. 1 XI.1900; Ялта. 4 XI.1900. Дата 1 ноября подтверждается и ответным письмом Средина от 15 ноября 1900 г. (ГБЛ), а также тем, что 1 октября Чехов был еще в Ялте, откуда выехал в Москву 21 октября. 3181. С. П. БОНЬЕ Между 2 и 4 ноября 1900 г. Печатается по тексту: ПССП, т. XVIII, стр. 410, где опубликовано по автографу ЦГАЛИ, с датой: «не позднее 8 ноября». Впервые опубликовано: «Ежемесячный журнал», 1914, № 7, стр. 69. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Дата устанавливается по письму С. П. Бонье от 29 октября 1900 г., на которое отвечает Чехов, и ответному письму от 7 ноября 1900 г. (ГБЛ), а также подтверждается упоминанием о смерти и похоронах Синани (ср. письмо Средину от 1 ноября). 3182. И. М. КОНДРАТЬЕВУ 4 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 129. На письме помета И. М. Кондратьева. «7 ноября 900. Расчетный лист от 7 ноября 1900 № 621 на 945 р. 80 выдан ему 9 т<екущего> ноября». 3183. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ) 4 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 238. 3184. В. А. ГОЛЬЦЕВУ 10 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 51. Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 10 XI.1900. Ответ на письмо В. А. Гольцева от 7 ноября 1900 г. (ГБЛ, ф. 77 Гольцева, карт. 10, ед. хр. 44). 3185. А. Ф. МАРКСУ 10 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 178–179. А. Ф. Маркс ответил 15 ноября 1900 г. (ГБЛ). 3186. С. П. БОНЬЕ 13 ноября 1900 г. Печатается по тексту: ПССП, т. XVIII, стр. 412, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Год устанавливается по письму А. П. Негеевича к Чехову от 24 октября 1900 г. (ГБЛ), о котором идет речь в письме. Ответ на письмо С. П. Бонье от 7 ноября 1900 г.; Бонье ответила 16 ноября (ГБЛ). В ответ на просьбу Чехова Бонье писала 16 ноября: «Больному Негеевичу сейчас пишу, я его знаю, и писал он мне тоже. Средств в Обществе нет, вот беда. Елпатий говорил мне, что он написал воззвание. Кому они будут рассылать их — вопрос. Не справятся они умно с этим делом. Думаю собрать немного в Курске на Земском собрании». 3187. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ 13 ноября 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 105–106, где опубликовано впервые. Местонахождение автографа неизвестно. Год устанавливается по содержанию (окончание пьесы «Три сестры», пребывание в Москве, болезнь, помешавшая выехать за границу). Ответ на письмо В. Ф. Комиссаржевской (без даты, с пометой Чехова: «1900.XI» — ГБЛ; «Вера Федоровна Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней. Материалы». М. — Л., 1964, стр. 92–93). 3188. Н. И. КОРОБОВУ 13 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 412. Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 13 XI.1900. Ответ на записку Н. И. Коробова (без даты), написанную на его визитной карточке «Николай Иванович Коробов», с пометой Чехова: «1900, XI». 3189. В. М. ЛАВРОВУ 13 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 190. Открытка. Ответ на письмо В. М. Лаврова от 13 ноября 1900 г. (ГБЛ, ф. 77 Гольцева, карт. 10, ед. хр. 49). 3190. В. А. СЕРОВУ 15 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 227. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 15 XI. 1900. Во всяком случае, когда сестра писателя Мария Павловна спросила его о портрете, Серов ответил: — Ну какой же это портрет? Большой, настоящий я только собираюсь писать. — Но ему так и не удалось исполнить своего желания. Чехов умер летом 1904 года. Акварель Серов передал своему ученику Н. П. Ульянову, который начал писать большой портрет Чехова с натуры, но не успел окончить его. И натурный набросок, сделанный Серовым, очень помог Ульянову в его работе. В портрете Ульянова, конечно, отразилась серовская трактовка Чехова. Ульянов рассказывает, что, когда Серов увидел оконченный им портрет, он сказал: — Чехов неуловим. В нем было что-то необъяснимо нежное. „Чехов неуловим“! Слова эти кажутся совершенно невероятными в устах такого аналитика и психолога, как Серов. А между тем Чехов был действительно неуловим. И. А. Бунин, человек очень близкий Чехову, в одном из вариантов своих воспоминаний о нем пишет: „У Чехова каждый год менялось лицо“. Эта же мысль в словах К. Г. Паустовского: „Стоит разложить фотографии Чехова по годам — от юношества до последних лет жизни, — чтобы воочию убедиться, как постепенно исчезает в его внешности легкий налет мещанства и как все строже, значительнее и прекраснее делается его лицо и все изящнее и свободнее одежда“. И нужно было иметь такую профессиональную зоркость и острую наблюдательность, какие были у Серова, и быть — вот именно — таким аналитиком и психологом, каким был Серов, чтобы за то короткое время, пока Чехов позировал ему, разглядеть это непрерывное изменение его лица, неуловимость его черт и главную, не меняющуюся черту: „В нем было что-то необъяснимо нежное“» (М. Копшицер. Валентин Серов. М., 1967, стр. 224–225). Портрет Чехова работы Серова (пастель), законченный в 1902 г., хранится в Доме-музее А. П. Чехова (Москва). 3191. А. Ф. МАРКСУ 16 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 179. Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 15 ноября 1900 г. (ГБЛ). 3192. А. С. СУВОРИНУ 16 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 106–107. Год устанавливается по содержанию письма: пребывание в Москве и болезнь (см. письмо 3190*), окончание пьесы «Три сестры», инцидент в Художественном театре (см. ниже*). <...> Вчера Чехов отделал последние детали последнего акта „Трех сестер“, вечером вручил его рукопись Художественно-Общедоступному театру, и на днях театр приступит к подготовительной работе по подготовке пьесы. Постановка отнимет месяц с небольшим, и на святках Москва увидит новый чеховский шедевр. А что „Три сестры“ — шедевр, может быть, лучшее из произведений Чехова для театра, я могу сказать с полною уверенностью. Вчера же я имел возможность познакомиться с „Тремя сестрами“». Дело было в Москве, осенью 1900 года, в первом помещении Художественного театра, в Эрмитаже, в Каретном ряду. В этот вечер шла „Чайка“, а вовсе не „Дядя Ваня“, как описывают это многие так называемые „свидетели и очевидцы“. А. П. Чехов был в этот вечер не в публике, а за кулисами, и приехал в театр только в конце второго акта. Ни в фойе, ни тем более в буфете не появлялся и с Горьким в течение всего спектакля не виделся. Горький и я, вдвоем, сидели в директорской ложе, а в антрактах переходили в соседнюю небольшую комнату, где помещался тогда директорский кабинет Вл. И. Немировича-Данченко. Сюда нам подали чай. С первого же антракта к этому кабинету стали подходить театральные зрители, постукивать в дверь и все настойчивее и громче вызывать Горького. Тот недоумевал: — Зачем они вызывают меня, когда идет пьеса Чехова? Но возгласы за дверью становились все настойчивее. В третьем антракте вызовы перешли уже в громкий рев: „Горь-ко-ва!!“ Дверь, наконец, насильственно распахнули. Весь коридор был полон народа. Загремели аплодисменты, заликовали поклонники. Но Горький не только не раскланялся в ответ, но решительно вышел из кабинета в толпу и резко спросил: — Что Вам от меня нужно? Чего вы пришли смотреть на меня? Что я вам — Венера Медицейская? Или балерина? Или утопленник? Нехорошо, господа! Вы ставите меня в неловкое положение перед Антоном Павловичем: ведь идет его пьеса, а не моя. И притом такая прекрасная пьеса. И сам Антон Павлович находится в театре. Стыдно. Очень стыдно, господа! Газеты подхватили этот эпизод, перепутали факты, бранились за то, чего не было, обрадовались случаю свести направленческие счеты, так что мне, как единственному свидетелю всего инцидента, пришлось напечатать в „курьере“ письмо в редакцию с точным изложением факта, с утверждением, что речь Горького была обращена не ко всей публике театра, как пишут некоторые газеты, а только к той ее части, которая в течение антрактов шумела в коридоре, аплодировала и вызывала Горького на чеховском спектакле («Курьер», 1900, № 319, 17 ноября). „Спасибо, голубчик, — писал мне Алексей Максимович в ноябре того же года из Нижнего Новгорода, прочитав в газете это письмо. — Черт с ними. Пусть пишут, пусть ругаются и т. д. Я тоже буду писать и ругаться. От этого, кроме пользы для всех, — ничего не воспоследует“ <... > Однако реакционные газеты продолжали раздувать этот инцидент, рассматривая его как „выговор публике“, как схватку писателя с обществом, и года два подряд в разных изданиях помещались карикатуры на Горького то в виде Венеры или балерины, то в виде утопленника, а то — человека, сидящего за столом и положившего ноги на стол» (Н. Телешов. Записки писателя. М., 1948, стр. 92–94). Этот инцидент дал повод «Новому времени» открыть травлю против Горького (см. фельетон Т. А. «Г. Горький и Агафья Тихоновна» — 1900, № 8876, 11(24) ноября, и анонимные заметки очевидца «Из публики» — 1900, № 8877, 12(25) ноября). Вслед за «Новым временем» многие русские газеты стали повторять выдумки о «скандале» в Художественном театре, что заставило Горького выступить с открытым письмом в газете «Северный курьер» 18 ноября 1900 г. В этом письме Горький подчеркивал: «Говоря с публикой, я не употреблял грубых выражений: „глазеете“, „смотрите мне в рот“, не говорил, что мне мешают пить чай с А. П. Чеховым, которого в это время тут не было... Я сказал вот что: „Мне, господа, лестно ваше внимание, спасибо! Но я не понимаю его. Я не Венера Медицейская, не пожар, не балерина, не утопленник; что интересного во внешности человека, который пишет рассказы? И как профессионалу-писателю мне обидно, что вы, слушая полную огромного значения пьесу Чехова, в антрактах занимаетесь пустяками“». Получив публикуемое письмо Чехова, Суворин в тот же день поместил в своей газете заметку следующего содержания: «История гг. Чехова и Горького, на которых глазела публика в фойе Художественного театра в Москве и которой г. Горький сказал прочувственное слово, напоминающее Агафью Тихоновну из „Женитьбы“ Гоголя, оказывается чьей-то выдумкой, хотя об ней повествовали „очевидцы“. Мы получили об этом известие от лица, которое не может не знать правду. О г. Горьком, очевидно, начинают ходить сказки» («Новое время», 1900, № 8883, 18 ноября). 3193. Н. Е. ЭФРОСУ 16 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6(37), стр. 196. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 17 XI. 1900. Ответ на недатированную записку Н. Е. Эфроса (на ней помета Чехова: «1900, XI»). Записка написана на визитной карточке: «Николай Ефимович Эфрос. Секретарь редакции газеты „Новости дня“» (ГБЛ). 3194. П. И. СТЕФАНОВСКОМУ 17 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 415. Секретка. Ответ на письмо П. И. Стефановского от 16 ноября 1900 г. Стефановский ответил 17 ноября (ГБЛ). 3195. М. П. БАТУРЕ 22 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: «Литературная мысль», Альманах II, Пг., 1923, стр. 220. Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 22 XI.1900. Ответ на недатированную записку М. П. Батуры, с пометой Чехова: «1900, XI», написанную на визитной карточке «Михаил Петрович Батура». 3196. А. Ф. КОНИ 22 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1906, кн. XI, стр. 96–97. А. Ф. Кони ответил 24 ноября 1900 г. (ГБЛ). 3197. П. Ф. ИОРДАНОВУ 23 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 108, 110. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Москва. 23 XI.1900; Таганрог. 26 XI.1900. Ответ на письмо П. Ф. Иорданова от 15 ноября 1900 г. (ГБЛ). 3198. А. Ф. МАРКСУ 24 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Коммунист», Саратов, 1944, № 139, 15 июля. В конце письма, после подписи, Чехов пишет: «См. на обороте». Написано на обороте письма редактора «Архангельских губ. ведомостей» А. П. Ивановского, на официальном бланке. Ивановский писал: «Милостивый государь Антон Павлович! В здешней больнице Приюта общественного призрения ужасные беспорядки, а по отделенью умалишенных даже истязания и полнейшее отсутствие какого-либо медицинского присмотра и ухода. Доктора не обращают на душевнобольных ни малейшего внимания или участия. Единственное средство обратить их внимание — пропечатать в местном органе Ваш, точно снятый с действительности, рассказ „Палата № 6“, на что почтительнейше испрашиваю Вашего благосклонного разрешения. Прошу верить в глубокое к Вам уважение Вашего преданного слуги Александра Васильева Ивановского. P. S. Не зная Вашего адреса, пробую послать через Александра П. Чехова, адрес которого нашел в книге „Весь Петербург“. А. Ивановский». А. Ф. Маркс ответил 5 декабря 1900 г. (ГБЛ). 3199. А. А. АНДРЕЕВОЙ 27 ноября 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 417. Ответ на письмо А. А. Андреевой от 26 ноября 1900 г. (ГБЛ). 3200. А. В. АМФИТЕАТРОВУ 4 декабря 1900 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 110–111. Впервые опубликовано: «Энергия», сб. 1-ый. СПб., 1913. Местонахождение автографа неизвестно. 3201. А. Ф. МАРКСУ 5 декабря 1900 г. Печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 180. Телеграмма. Дата устанавливается по служебной помете на бланке: Принята 5 XII.1900 г. А. Ф. Маркс ответил телеграммой от 6 декабря 1900 г. (ГБЛ). 3202. Н. П. КОНДАКОВУ 6 декабря 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 23–24. Ответ на письмо Н. П. Кондакова от 1 декабря 1900 г. (ГБЛ). 3203. А. Ф. МАРКСУ 7 декабря 1900 г. Печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 192. Телеграмма. Дата устанавливается по служебной помете на бланке: Принята 7 12.1900 г. Ответ на телеграмму А. Ф. Маркса от 6 декабря 1900 г.; Маркс ответил 7 декабря (ГБЛ). 3204. П. В. БЕЗОБРАЗОВУ 9 декабря 1900 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 181. 3205. А. Ф. МАРКСУ 10 декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 11–12. Ответ на письма А. Ф. Маркса от 7 и 8 декабря 1900 г.; Маркс ответил 17 декабря (ГБЛ). Сообщения о том, что в Литературно-художественном кружке будет прочитано впервые новое произведение Чехова «Весной», три раза появлялось на страницах газеты «Новости дня». 20 ноября 1900 г. (№ 6287) в отделе «Театр и музыка» писалось: «В одном из ближайших исполнительских собраний кружка кн. Сумбатов познакомит с новым беллетристическим произведением А. П. Чехова, переданным ему нашим высокоталантливым писателем для прочтения до напечатания, в собрании кружка». 25 ноября (№ 6292) вышеназванная газета информировала своих читателей: «Сегодня в Литературно-художественном кружке назначено исполнительное собрание. Боевой номер программы — новое произведение А. П. Чехова „Весной“, которое прочтет А. К. Ильинский». 27 ноября «Новости дня» (№ 6294) поместили отчет об этом «собрании»: «Чрезвычайно многочисленную публику собрало в субботу исполнительное собрание Литературно-художественного кружка. Зала собраний и другая зала были полны. Боевым номером программы был, конечно, этюд А. П. Чехова „Весной“, очень хорошо прочитанный А. К. Ильинским. Этюд невелик по размерам. Несколько страничек. Но в нем очень колоритно изображено бодрое настроение, какое несет с собой людям молодая весна, и с обычною Чехову тонкостью психолога показан душевный мир маленького литератора в уездном городе, тот „катар души“, какой создает в нем плохо удовлетворяемое авторское самолюбие». Рассказ «Весной» с подзаголовком «Сценка» впервые был опубликован в «Петербургской газете» в 1886 г. (№ 81, 24 марта). Для III тома собрания сочинений рассказ был значительно исправлен Чеховым. 3206. О. Л. КНИППЕР 11(24) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 73. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Брест. 11 XII.1900; Москва. 13 XII.1900. Слова: «Кланяюсь всем» — приписаны карандашом. 3207. О. Л. КНИППЕР 12(25) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 73–74. Год устанавливается по содержанию: Чехов приехал в Вену 12 декабря 1900 г. (см. также письмо к В. М. Лаврову от 12 декабря того же года). Написано на фирменной бумаге: «Hotel Bristol». Wien. О. Л. Книппер ответила 16 декабря 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 226–228). Артисты работали усердно и потому довольно скоро срепетировали пьесу настолько, что все было ясно, понятно, верно. И тем не менее пьеса не звучала, не жила, казалась скучной и длинной. Ей не хватало чего-то. Как мучительно искать это что-то, не зная, что это! Все готово, надо бы объявлять спектакль, но если пустить его в том виде, в каком пьеса застыла на мертвой точке, — успеха не будет. А между тем мы чувствовали, что есть элементы для него, что для этого все подготовлено и не хватает только магического чего-то. Сходились, усиленно репетировали, впадали в отчаяние, расходились, а на следующий день опять повторялось то же самое, но безрезультатно. „Господа, все это потому, что мы мудрим, — вдруг решил кто-то. — Мы играем самую чеховскую скуку, самое настроение, мы тянем, надо поднять тон, играть в быстром темпе, как водевиль“. После этого мы начали играть быстро, т. е. старались говорить и двигаться скоро, отчего комкалось действие, просыпался текст слов, целые фразы. Получилась общая сутолока, от которой становилось еще скучнее. Трудно было даже понимать то, о чем говорят действующие лица и что происходит на сцене. В одну из таких мучительных репетиций произошел интересный случай, о котором мне хочется рассказать. Дело было вечером. Работа не ладилась. Актеры остановились на полуслове, бросили играть, не видя толка в репетиции. Доверие к режиссеру и друг к другу было подорвано. Такой упадок энергии является началом деморализации. Все расселись по углам, молчали в унынии. Тускло горели две-три электрические лампочки, и мы сидели в полутьме; сердце билось от тревоги и безвыходности положения! Кто-то стал нервно царапать пальцами о скамью, от чего получился звук скребущей мыши. Почему-то этот звук напомнил мне о семейном очаге; мне стало тепло на душе, я почуял правду, жизнь, и моя интуиция заработала. Или, может быть, звук скребущей мыши в соединении с темнотой и беспомощностью состояния имел когда-то какое-то значение в моей жизни, о котором я сам не ведаю. Кто определит пути творческого сверхсознания! По тем или другим причинам я вдруг почувствовал репетируемую сцену. Стало уютно на сцене. Чеховские люди зажили. Оказывается, они совсем не носятся со своей тоской, а, напротив, ищут веселья, смеха, бодрости: они хотят жить, а не прозябать. Я почуял правду в таком отношении к чеховским героям, это взбодрило меня, и я интуитивно понял, что надо было делать. После этого работа снова закипела. Не ладилась только роль Маши у Книппер, но с ней занялся Владимир Иванович, и при дальнейших репетициях у нее тоже вскрылось что-то в душе, и роль пошла превосходно» (Станиславский, т. 1, стр. 235–236). Зная повышенный интерес Чехова к работе Художественного театра над его пьесой, Книппер почти в каждом своем письме информировала его об этом. Так, 12 декабря она писала: «Сегодня была занята целый день. С 12-ти репетировала „Сестер“, и довольно кисло, „сам“ <Станиславский> немножко прихворнул, не приехал. Судьбинину сделал выговор Влад. Ив. за то, что не знал наизусть 1-го акта, тот необыкновенно надерзил — как это противно! По-моему, ему не следует играть Вершинина — вульгарен. Он, верно, чувствует, что он подставной и халатно относится к роли. Потом репетировали — о ужас — „Чайку“! Раевская больна, и ее заменяет Павлова — ты ее не знаешь. Кажется, будет хороша» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 218). На следующий день Книппер опять сообщала о репетиции «Трех сестер»: «Сегодня, милый, была славная репетиция „Трех сестер“ — начинают появляться тона — у Соленого, Чебутыкина, Наташи, Ирины, у меня. Марья Петровна решила, что я — вылитый папаша, Ирина — мамаша, Андрей — лицом отец, характером — мать. Я себе нашла походку, говорю низким грудным голосом, знаешь, бывают такие аристократки с изящной резкостью, если можно так выразиться. Только не бойся — не перегрублю. Завтра разбираем второй акт, 23-го хотим сделать первую генеральную, черновую. Лилина в восторге от своей роли, намечает ее конфузливо-развязной. Не совсем ясно слышу Тузенбаха, Ольгу и Вершинина — Судьбинина. Ну, это еще будет. Вечером играли „Чайку“, в пользу инвалидов» (там же, стр. 219–220). 15 декабря писала: «Размечали вчера второй акт, сидя за столом, сегодня на сцене будем, вот сейчас пойду в театр» (там же, стр. 224). В письме от 16 декабря Книппер сообщает: «Сегодня мы размечали 2-й акт. Завтра пройдем его с Конст. Серг. Мне кажется, будет очень интересен. Своего напустил, конечно, — мышь скребет в сцене Маши с Вершин<иным>, в печке гудит, — ну это по ремарке автора, положим. Тузенбах налетает на Андрея, поет: „Сени, мои сени“, приплясывают все — и Ирина, и Чебутыкин. Потом, когда Тузенбах играет вальс, вылетает Маша, танцует сначала одна, потом ее подхватывает Федотик, но она его отталкивает (он не умеет), а Ирина танцует с Роде, и вот на этот шум выходит Наташа». 3208. В. М. ЛАВРОВУ 12(25) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 112. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Nice. 26.12.00; Москва. 16 XII.1900. 3209. О. Л. КНИППЕР 14(27) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 74. Год устанавливается по содержанию (приезд в Ниццу) и по связи с письмом к М. П. Чеховой от 15 декабря 1900 г. Ответ О. Л. Книппер от 19 декабря 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 233–234). О пребывании Чехова в Вене см. также предыдущее письмо* и примечания к нему*. 3210. О. Л. КНИППЕР 15(28) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 75. Год устанавливается по содержанию (пребывание в Ницце) и по связи с письмом к М. П. Чеховой от 15 декабря 1900 г. 3211. М. П. ЧЕХОВОЙ 15(28) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. IV, стр. 113. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Nice. 28 Dec. 00; Москва. 20 XII.1900; Ялта. 24 XII.1900. М. П. Чехова ответила 25 декабря 1900 г. (Письма М. Чеховой, стр. 163–164). Выехали мы из Москвы только 19-го во вторник, все ждали поверенного от Перфильевой <покупательница имения в Кучук-Кое>. Он приехал, но купчую я сама не совершила, пришлось оставить доверенность Коновицеру. Поверенный Перфильевой имел недостаточно точную доверенность (по мнению нотариуса), и потому пришлось отложить дело до получения новой доверенности на неопределенное время. Доверенный остался ждать в Москве другой доверенности. Думаю, что Коновицер сделает все как следует. Оставаться в Москве мне не хотелось, да и мать последнее время уже торопила меня ехать. Она по-прежнему довольна, что приехала домой. Чувствует себя хорошо, весела и уже с ужасом не думает об одиночестве». 3212. О. Л. КНИППЕР 17(30) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 75–76. Дата устанавливается по содержанию («Вот уже третья ночь, как я в Ницце») по помете: «воскресенье», которое в 1900 г. приходилось на 17 декабря, и по ответному письму О. Л. Книппер от 23 декабря 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр, 241–243). — А Якоби скоро умрет. — Почему? — Самого себя обмануть хочет. Вы всмотритесь: рассказывает анекдоты, хохочет, а в глазах у него ужас смерти... Да, впрочем, что ж... Мы все приговоренные. — С самого рождения. — Нет я про себя... Мы в первую очередь... Вы еще жить будете, придете сюда, к морю. Сядете на эту скамью. Какая даль сегодня! Посмотрите, вон парус. Совсем крыло. Чье это сравнение? А вот что море сиреневое — это мое! <...> Как жить хочется! Что бы написать большое-большое? К чему-то крупному тянет, как пьяницу на водку. А в ушах загодя — „вечная память“. Иной раз мне кажется, все люди слепы. Видят вдали и по сторонам, а рядом, локоть о локоть, смерть, и ее никто не замечает или не хочет заметить... Вон Якоби, тот себя одурманивает скверными анекдотами, и ведь он, как и я, — видит ее, видит!..» (Вас. И. Немирович-Данченко. Памятка об А. П. Чехове. — «Чеховский юбилейный сборник». М., 1910, стр. 398–399). 3213. М. М. КОВАЛЕВСКОМУ 17(30) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 233. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям. Nice. 30 Dec. 00; Beaulieu. 1 Janv. и пометой Чехова: «Воскресенье», которое приходилось по ст. стилю на 17 декабря. 3214. М. П. ЧЕХОВОЙ 17(30) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 424. Год устанавливается по содержанию: смерть Синани (см. письмо 3202*); упоминание о деньгах, которые должен передать С. Я. Елпатьевский (см. ниже). М. П. Чехова ответила письмом от 28–31 декабря (Письма М. Чеховой, стр. 165–166). 3215. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО 18(31) декабря 1900 г. Печатается по автографу (Музей МХАТ). Впервые опубликовано в мхатовской газете «Горьковец», 1940, № 5, 3 февраля. Письмо послано одновременно с бандеролью (IV акт «Трех сестер»), что подтверждается почтовыми штемпелями на конверте: Nice. 2 Janv. 01; Москва. 24 XII.1900, совпадающими со штемпелями на конверте от бандероли. Из-за праздника (31 декабря и 1 января по новому стилю) они два дня пролежали на почте. 3216. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 18(31) декабря 1900 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые (с датой 25 декабря 1900 г.) опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 178–179. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 426. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 31 Dec. 00; Ялта. 26 XII 1900, и помете «понедельник», который приходился на 18 декабря. Е. Я. Чехова ответила 12 января 1901 г. (ГБЛ). Здесь сильные ветры и буря. Вчера шел снег и град. Спасибо, что ты доставил мне удовольствие побывать в Москве. Зато как приехала домой, так показалось хорошо, что и бояться не стала, успокоилась. Приехала как в рай». 3217. А. С. СУВОРИНУ 19 декабря 1900 г. (1 января 1901 г.) Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 113–114. 3218. Е. З. КОНОВИЦЕРУ 20 декабря 1900 г. (2 января 1901 г.) Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 427. Открытка. Дата устанавливается по почтовому штемпелю: Nice. 2 Janv. 01 и помете Чехова «среда», которая приходилась на 20 декабря. 3219. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 21 декабря 1900 г. (3 января 1901 г.) Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые (с датой: «Вторая половина декабря 1900 г.») опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 55. Дата уточнена в ПССП, т. XVIII, стр. 429. Датируется по записке Васильевой от 3 января 1901 г. (ГБЛ), на которую Чехов отвечает в тот же день, и по его помете: «четверг», который приходился на 21 декабря. О. Р. Васильева ответила запиской, помеченной «пятница» и рукой Чехова: «1900, XII», а также письмом (без даты) (Чехов, Лит. архив, стр. 55). Как врач Эльсниц был скорее скептик, не очень верил в медицину и никогда не настаивал на каком-нибудь ему любезном способе лечения. Я его и прозвал: „наш скептический Эльсниц“. И несмотря на это, практика его разрасталась, и он мог бы еще долго здравствовать, если б не предательская болезнь сердца; она свела его в преждевременную могилу. На родину он так и не попал. В Ницце мы видались с ним часто; так же часто навещали мы М. М. Ковалевского на его вилле в Болье. С Ковалевским Эльсниц был всего ближе из русских. Его всегда можно было видеть и на тех обедах, какие происходили в русском пансионе, где в разные годы бывали неизменно, кроме Ковалевского, доктор Белоголовый с женой, профессор Коротнев, Юрасов (вице-консул в Ментоне), Чехов, Потапенко и много других русских, наезжавших в Ниццу» (П. Д. Боборыкин. Воспоминания, т. 2. М., 1965, стр. 536–537). 3220. О. Л. КНИППЕР 21 декабря 1900 г. (3 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 77–78. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 15 декабря 1900 г.; Книппер ответила 1 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 223–224 и 255–256). 3221. М. М. КОВАЛЕВСКОМУ 21 декабря 1900 г. (3 января 1901 г.) Печатается по тексту: ЛН, т. 68, стр. 233, где опубликовано впервые, по машинописной копии. Автограф, хранившийся в Париже, утрачен. Датируется по связи с письмом к нему от 17(30) декабря 1900 г., по упоминанию о наступлении холода и плохом самочувствии (см. письмо* к Книппер от 21 декабря 1900 г.) и помете Чехова: «Четверг», который приходился на 21 декабря. 3222. А. Ф. МАРКСУ 22 декабря 1900 г. (4 января 1901 г.) Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 180–181. Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 17 декабря 1900 г. (ГБЛ). 3223. М. П. ЧЕХОВОЙ 22 декабря 1900 г. (4 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 429–430. Год устанавливается по ответному письму М. П. Чеховой от 3–6 января 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 166–168) и по связи с письмом к Книппер от 21 декабря 1900 г. 3224. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 23 декабря 1900 г. (5 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 34. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Nice. 5 Janv. 01; Москва. 28 XII.1900. А. Л. Вишневский ответил 29 и 31 декабря 1900 г. (ГБЛ). 3225. И. П. ЧЕХОВУ 23 декабря 1900 г. (5 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 431. Открытка. 3226. И. Н. АЛЬТШУЛЛЕРУ 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 234. Открытка. Датируется во почтовым штемпелям: Nice. 8 Janv. 01; Ялта, 1 I.1901. 3227. А. Р. АРТЕМЬЕВУ (АРТЕМУ) 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по тексту: ПССП, т. XVIII, стр. 434, где опубликовано впервые, «по подлиннику МХАТ». Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. 3228. О. Л. КНИППЕР 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 78–79. Год устанавливается по письмам О. Л. Книппер от 18, 19 и 20 декабря 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 231–236), на которые Чехов отвечает. 3229. Н. П. КОНДАКОВУ 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 24. Н. П. Кондаков ответил 2 января 1901 г. (ГБЛ). 3230. В. М. ЛАВРОВУ 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 114–115. Открытка. В. М. Лавров ответил 3 января 1901 г. (ГБЛ). 3231. Л. В. СРЕДИНУ 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые (с пропуском) опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 135–136; полностью — ПССП, т. XVIII, стр. 433. Л. В. Средин ответил 4 января 1901 г. (ГБЛ). — Дивное море, а Ялта в это море вываливает нечистоты. Чудесные горы, а Ялта не умеет провести дорог по этим горам. И те дороги, которые проведены, отравляют окрестности пылью. Настроили дворцов и вилл, но это — фасад. А за фасадом — каменные карманы с насквозь прогнившими стенами. На набережной — магазины, которым и в Париже не стыдно показаться, а в двух шагах кофейни, на ночь обращающиеся в ночлежные приюты для беспаспортных. И это — символ всей жизни Ялты. Это — кофейня, она же — ночлежка. Настоящего, прочного, органически связанного с городом населения еще нету. Все не граждане, так сказать, а временные курортные арендаторы, которым до внесезона в высшей степени никакого дела нет. Прицелился, обобрал кого-нибудь, — а если обобранный завопил — гони его в шею. Жди другого» (М. К. Первухин. Из воспоминаний о Чехове. — Чехов в воспоминаниях, стр. 637–638). 3232. О. Л. КНИППЕР 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 79–81. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 21 декабря и телеграмму от 26 декабря 1900 г.; Книппер ответила 2 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 238–240, 246 и 258–262). 3233. О. Л. КНИППЕР 26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 79. Телеграмма. Дата устанавливается по служебным пометам на бланке: Подана 8 I.3 ч. 29 м.; Принята 26 XII.1900. Ответ на телеграмму Книппер от 26 декабря 1900 г.; Книппер ответила письмом от 27 декабря (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 246–248). 27 декабря 1900 г. Книппер писала: «Я тебя не понимаю, Антон! Меня тревожит мысль, что ты не получаешь моих писем, я не могу понять, что сие значит, посылаю телеграмму, а ты хоть бы одним словом ответил, получил ли хоть одно мое письмо. Подумай: в последнем письме ты пишешь, что не получал от меня ничего, и сам не будешь писать, и с тех пор я не имею ни одного письма — значит, ты все сидишь без моих писем, или как прикажешь понять все это? Я отправила тебе 10 писем, как сообщала в телеграмме. Ты теперь, значит, в Monte-Carlo, как видно из твоей телеграммы? Играешь в рулетку? Или нет? Просто наблюдаешь за страстями бедных людей??» 3234. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ 27 декабря 1900 г. (9 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 169. Ответ на недатированное письмо Ф. О. Шехтеля с пометой «Среда»; на письме также имеется помета Чехова — «1900, XII»; Шехтель ответил письмом без даты, с пометой Чехова — «1900, XII» (ГБЛ). 3235. О. Л. КНИППЕР 28 декабря 1900 г. (10 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 81–83. Ответ на письма О. Л. Книппер от 13, 15–16 и 18 декабря 1900 г.; Книппер ответила 4 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 219–221, 223–224, 226–228, 231–233 и 266–267). Кстати: прочел он „Трое“ Горького и говорит: „Теперь уж стар стал, и хочется читать больше, чем когда-либо, а вот не мог дочитать „Троих“. Неинтересно просто. Вот этого никогда не бывает с чеховскими вещами. Всегда, даже если вещь не нравится по содержанию, всегда прочтешь всю с большим интересом. Большой художник“. Потом еще говорил, что в „Трех“ в особенности ярко выделилась эта черта Горького — заставлять героев говорить и, что еще хуже, делать то, что им несвойственно. „Разве такие эти мальчики и такова разве их жизнь? Я знаю, что между ними и онанизм, и распутство, а он каких-то святых отроков изобразил“» (Л. А. Сулержицкий. Повести и рассказы. Статьи и заметки о театре. Переписка. Воспоминания о Л. А. Сулержицком. М., 1970, стр. 398). В письме от 16 декабря Книппер сообщала о посещении Толстым одного из «чеховских вечеров», состоявшегося 12 декабря 1900 г. в Охотничьем клубе; вечер был устроен Обществом искусства и литературы, режиссером был Н. Н. Арбатов (Архипов). О впечатлении, которое произвел на Толстого театр, Книппер писала: «На днях был Толстой на „чеховском вечере“ и смеялся, говорят, до упаду, и ему очень понравилось». 3236. О. Л. КНИППЕР 30 декабря 1900 г. (12 января 1901 г.) Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 83–84. Ответ на письма О. Л. Книппер от 21, 23 и 24 декабря (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 238–240, 241–243, 244–245). С В. И. Качаловым Чехов познакомился во время пребывания в Москве в октябре-декабре 1900 г. Знакомство произошло в Художественном театре на репетиции драмы Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся», в которой Качалов играл роль Рубека. Об этом знакомстве Н. Е. Эфрос пишет в своих воспоминаниях: «У Качалова Рубек не клеился. Не мог почти юноша выразительно передать все осадки прошлого этого гениального, но уже истощенного скульптора. Качалов был удручен. К нему подошел Чехов. Они познакомились. „Сколько вам лет?“ — участливо спросил Чехов. „Двадцать шесть“. — „Слишком мало! Жалко, что вам сейчас не 46. Ну, да от этого недостатка вы еще исправитесь...“ И прибавил ласково, улыбаясь глазами: „А какой вы еще будете большой актер! Очень, очень большой! И какое счастье, что вам не 46!“» («Воспоминания Н. Е. Эфроса». — Ежегодник МХТ, 1948, стр. 148). 1901 1 (14) января 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 84. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на бланке: Подана 1 I. 4 ч. 17 пополудни; Принята 1 I.1901. Ответ на поздравительную телеграмму семьи О. Л. Книппер от 1 января 1901 г.; Книппер ответила 2 января (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 254 и 258–262). 3238. МОСКОВСКОМУ ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ТЕАТРУ 1 (14) января 1901 г. Печатается по подлиннику (Музей МХАТ). Впервые опубликовано: Переписка с Книппер, т. 1, стр. 262. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на бланке: Подана 14. 1 ч. 7 м. пополудни; Принята 1 I. 1901 г. Ответ на поздравительную телеграмму дирекции и артистов Художественного театра от 1 (14) января 1901 г. — Ежегодник МХТ, 1944, стр. 133. 3239. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ) 2 (15) января 1901 г. Печатается по автографу (Музей МХАТ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 7–8. Ответ на письмо К. С. Станиславского без даты; наиболее вероятная дата — 19–21 декабря 1900 г.; Станиславский ответил письмом от января 1901 г. (Станиславский, т. 7, стр. 200–202 и 204–205). Благотворительный концерт состоялся 17 марта 1901 г. Об этом сообщалось в «Русских ведомостях» (1901, № 45, 15 февраля). 3240. О. Л. КНИППЕР 2 (15) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 84–85. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 11 декабря 1900 г.; Книппер ответила 7 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 213–215 и 269–271). Актеры пьесой увлеклись, так как только теперь, придя на сцену, поняли ее» (Станиславский, т. 7, стр. 201). 3241. О. Л. КНИППЕР 2 (15) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 85–86. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 11 декабря 1900 г.; Книппер ответила 9 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 213–215 и 274–275). Я прохворала и ни одной толковой репетиции не видала <...> Напиши, что Маша — все 4 акта в черном, или можно в сером, или в белой рубашечке?» (Переписка с Книппер, стр. 255–256). На следующий день она сообщала: «Завтра мы репетируем 3-й акт наизусть. Он размечен преинтересно. Опишу послезавтра. 4-й акт еще не читала, говорят, у меня сцена с Чебутыкиным, — я рада. Мне так хочется хорошо сыграть Машу! Скоро будет генеральная 3-х актов, тогда напишу больше, а теперь трудно, в черновике все» (там же, стр. 261). 4 января она писала: «Сегодня <...> на сцене ставили для осмотра декорацию 4-го акта, кот<орая> мне очень нравится. Завтра проходим все 3 акта. Мне моя Маша очень нравится, но 4-й акт в новом виде еще не получала, не знаю» (там же, стр. 266). В ответном письме от 7 января Книппер извещала: «Мы вчера после „Одиноких“ немного репетировали в пустом театре, и все почему-то были очень оживлены и дурили, Артема не оставляют в покое — передразнивают, в особенности Лужский мастер на это. 14-го днем будет генеральная 3-х актов „Сестер“. Санин мне пока совсем не нравится, не знаю, что будет потом. И Мейерхольд не нравится — нет бодрости, крепости, жизни, — сухо! Только ты молчи об этом и не болтай, пусть другие говорят тебе, а то выйдет неприятность». Анонимный рецензент «Русских ведомостей» в отделе «Театр и музыка» писал о спектакле 1 февраля 1901 г. (№ 32): «Вчера в Художественно-Общедоступном театре состоялось первое представление пьесы „Три сестры“. Новое произведение А. П. Чехова представляет собой ряд сцен, драматическое настроение которых при полной простоте и даже будничности сюжета, постепенно сгущаясь, производит на зрителя под конец крайне безотрадное и гнетущее впечатление. Поставлена пьеса прекрасно. Большой успех имели и исполнители; их вызывали по нескольку раз в каждом антракте. Второе представление назначено в субботу». На следующий день в «Русских ведомостях» появилась развернутая рецензия на спектакль «Три сестры» за подписью «И». В ней писалось: «„Если бы можно было знать, зачем жить, зачем страдать!“ Так или приблизительно так заканчивается пьеса А. П. Чехова, — и этими словами почти исчерпывается ее содержание. Жизнь не дает удовлетворения; надежды ведут к разочарованию, счастье оказывается мифом, светлые мечты разлетаются как дым. Для чего в таком случае жить, зачем страдать? Почти все действующие лица мучительно стремятся разрешить этот вопрос <...> Гнет жизни чувствуется почти всеми, и только временами перед умственным взором некоторых из них мелькает далекая перспектива счастливой жизни будущих поколений. „Мы живем для того, чтобы через 200–300, через 1000 лет люди жили лучше, радостнее, счастливее, чем теперь“. Настоящее поколение служит своего рода компостом, благодаря которому через сотни лет будут пышно произрастать красивые и яркие цветы будущего. Нынешнему поколению не предоставлено даже утешения в сознании, что оно по собственной воле и благодаря собственным усилиям подготовляет роскошные цветы будущего: все совершается само собою, и счастье грядущего, если даже оно действительно наступит, расцветает на страдании наших современников, желают последние этого или не желают. Как видите, это все тот же мотив, который звучал в прежних произведениях г. Чехова, в его рассказах и в драмах. Вся разница заключается, может быть, в том, что некоторые персонажи прежних его драм находили в сознании счастья будущих поколений предмет для больших своих страданий, а настоящие действующие лица пытаются в исторических судьбах человечества искать утешения от современных несчастий. Разница была бы, конечно, велика, если бы персонажи „Трех сестер“ выступили сознательными работниками в деле улучшения будущей участи человечества, но этого нет, — и грустный мотив звучит так же грустно, как в „Чайке“, как в „Дяде Ване“, хотя причины, по которым он слышится, изложены гораздо слабее, чем в названных пьесах <...> „Три сестры“ — не бытовая драма <...> картины провинциальной жизни в ней нет <...> не одно только провинциальное томительное существование имел в виду автор. По своим тенденциям это философско-символическая пьеса — философская потому, что вся она написана для выражения авторского взгляда на жизнь и человеческие отношения, символическая потому, что многие сцены и фигуры обнимают нечто гораздо более широкое и общее, чем те рамки, в которые втиснул их автор. Такова, например, вся роль жены Андрея, символизирующая собою человеческую пошлость, такова последняя сцена, символизирующая одиночество страдания, тщетно вопрошающего, зачем жить; такова, очевидно, „Москва“, к которой стремятся сестры <....> Это — символ далекого и лучезарного идеала, к которому в тоске направляются думы страдающих. Самые характеры очерчены лишь настолько, насколько это необходимо для передачи общего тягостного впечатления от жизни <...> Почему тоскуют и томятся действующие лица? Почему не могут они делать активные шаги для приближения к своему светлому и радостному идеалу <...> В условиях их существования нет для этого непреодолимых препятствий <...> И тем не менее они не делают ничего <...> Почему? Может быть потому, что для активного стремления к идеалу требуется нечто большее, чем простое желание: нужно общественное настроение, поддержка окружающих? Но придавать такое толкование пьесе значило бы слишком вторгаться в права автора, приписывая ему, может быть, совсем не то, что он хотел сказать. <...> Трудно найти достаточно похвальных слов для оценки общего исполнения. Не имея под руками текста пьесы, нельзя, конечно, сказать, какая часть полученного впечатления должна быть отнесена на счет самой драмы и какая на счет участников спектакля. Но что превосходная постановка и исполнение отдельных ролей придали жизнь многим отрывочным и недостаточно мотивированным сценам, в этом не может быть сомнения. Что касается до того, кто из исполнителей наиболее способствовал общему впечатлению безысходности страдания, составляющему суть драмы, то наше мнение по этому поводу мы можем выразить, только переписав афишу и упомянув таким образом имена г-ж Савицкой, Книппер, Андреевой, Лилиной, гг. Лужского, Вишневского, Станиславского, Артема, Мейерхольда, Громова, Москвина, Тихомирова и Грибунина». 3242. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 4(17) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 117. 3243. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 5(18) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 119. Открытка, на которой имеются почтовые штемпели: Nice. 18 Janv. 01; Москва. 10 I.1901. Следовательно, она не могла быть написана позднее 5(18) января. По-видимому, Чехов ошибся при переводе нового стиля на старый, как и в письме к Ал. П. Чехову, датированному им также 6-м января. Ответ на письмо А. Л. Вишневского от 29 декабря 1900 г.; Вишневский ответил 12 января 1901 г. (ГБЛ). 3244. Ал. П. ЧЕХОВУ 5 (18) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 184. Открытка. «6 января», поставленное Чеховым в конце письма, дата старого стиля (ср. предыдущее письмо). Почтовые штемпели: Nice, 18 Janv. 01; С.-Петербург. 9 I.1901 и, следовательно, письмо не могло быть написано позднее 5(18) января. 3245. И. П. ЧЕХОВУ 5(18) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 118. 3246. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 6 (19) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с датой 4 января 1901 г. — Неизд. письма, стр. 35; в ПССП, т. XIX, стр. 14 — с датой: 7 января 1901 г. Открытка (с видом Hy;res). Дата устанавливается по почтовым штемпелям: Nica. 19 Janv. 01; Москва. 10 I. 1901. А. Л. Вишневский ответил 12 января 1901 г. (ГБЛ). 3247. О. Л. КНИППЕР 6(19) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 86–87. О. Л. Книппер ответила 11 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 276–278). 3248. М. А. ЧЛЕНОВУ 6(19) января 1901 г. Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 119–120. М. А. Членов ответил телеграммой от 13 января 1901 г. (ГБЛ). 3249. О. Л. КНИППЕР 7(20) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 86–87. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 2 января 1901 г.; Книппер ответила 13 и 15 января (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 258–262, 278–279 и 282–284). 3250. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 8(21) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 120. Открытка. — Успех агромадный... Собрались гости: местная начальница гимназии В. К. Харкеевич, С. П. Бонье, Средины; конечно, выпили по этому случаю. В начале февраля Марья Павловна уехала в Москву, а я остался до приезда Антона Павловича с мамашей, с которой у меня была большая дружба и которая мне много рассказывала об Антоше. В каждом ее слове чувствовалось обожание» (И. А. Бунин. Чехов. — Чехов в воспоминаниях, стр. 531–532). 3251. О. Л. КНИППЕР 11(24) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 88–89. О. Л. Книппер ответила 15 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 282–284). 3252. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 13(26) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6(37), стр. 179. Открытка. 3253. О. Л. КНИППЕР 14(27) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 89–90. Год устанавливается по содержанию: пребывание в Ницце, предполагаемая поездка в Алжир (см. письмо 3275*), репетиции «Трех сестер», отмена спектакля «Дядя Ваня» 10 января 1901 г. (см. ниже). Ответ на письмо О. Л. Книппер от 9 января 1901 г.; Книппер ответила 18 января (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 274–275 и 286–289). 3254. И. А. ТИХОМИРОВУ 14(27) января 1901 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 18. Ответ на письмо И. А. Тихомирова от 9 января 1901 г. (ГБЛ). 3255. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 14(27) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано «Красный архив», 1929, № 6(37), стр. 179. 3256. М. П. ЧЕХОВОЙ 14(27) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 120–121. Открытка с видом «Parc de la T;te d’Or». Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 27 Janv. 01; Москва. 18 I.1901. М. П. Чехова ответила 22 января 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 169–170). 3257. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ) 15(28) января 1901 г. Печатается по автографу (Музей МХАТ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 20. Ответ на письмо К. С. Станиславского от января 1901 г. (Станиславский, т. 7, стр. 204–205). Была генеральная репетиция 2-х первых актов и порадовала. Во всяком случае, пьеса чудесная и очень сценичная» (там же, стр. 204–205). 3258. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ Между 3 и 17 (16 и 30) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: с датой «Между 1 и 24 января 1901 г.» — Чехов, Лит. архив, стр. 55; в ПССП, т. XIX, стр. 26, датировалось январем 1901 г. Записка. Датируется предположительно по письму О. Р. Васильевой от «среды» (помета Чехова: «01.I»), на которое отвечает Чехов (ГБЛ). Ответ мог быть написан Чеховым между 3 январем (среда) и 17 январем (среда). Средой 24-го января датировано следующее письмо Чехова к Васильевой (см.), а 27 января он выехал из Ниццы. 3259. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 17(30) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 121–122. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 30 Janv. 01; Москва. 21 I.1901 и сообщением Чехова: «Сегодня я именинник». Ответ на письмо А. Л. Вишневского от 12 января 1901 г.; Вишневский ответил 23 января (ГБЛ). 3260. О. Л. КНИППЕР 17(30) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 90–91. Год устанавливается по письму Книппер от 11 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 276–278), на которое отвечает Чехов, и по содержанию письма (предполагаемая поездка в Алжир, репетиции «Трех сестер»). В день репетиции он подъехал к театру с извозчиком, нагруженным разными кастрюлями, тазами и жестянками. Сам расставил рабочих с этими инструментами, волновался, рассказывал, как кому быть, и, объясняя, конфузился. Бегал несколько раз из зала на сцену и обратно, но что-то ничего не выходило. Наступил спектакль, и Чехов с волнением стал ждать своего звона. Звон получился невероятный. Это была какая-то какофония — колотили кто по чем попало, и невозможно было слушать пьесу. Рядом с директорской ложей, где сидел Антон Павлович, стали бранить сначала звон, а потом и пьесу и автора. Антон Павлович, слушая эти разговоры, пересаживался все глубже и глубже и, наконец, совсем ушел из ложи и скромно сел у меня в уборной. — Что же это вы, Антон Павлович, не смотрите пьесу? — спросил я. — Да послушайте же, там же ругаются... Неприятно же. И так весь вечер и просидел у меня в уборной» («А. П. Чехов в Художественном театре.» — Станиславский, т. 5, стр. 354). 3261. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 17(30) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 179. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 31 Janv. 01; Ялта. 27 I.1901, и сообщением Чехова: «Сегодня, 17 января...» 3262. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 18 (31) января 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 22 (по копии). Написано на обороте визитной карточки Чехова. 3263. В. А. ГОЛЬЦЕВУ 18(31) января 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Памяти Виктора Александровича Гольцева». М., 1910, стр. 210. Открытка. Ответ на письмо В. А. Гольцева от 15 января 1901 г. (ГБЛ); Гольцев ответил 28 января. («Памяти Виктора Александровича Гольцева», стр. 138). 3264. М. А. ЧЛЕНОВУ 19 января (1 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1906, № 91, 5 апреля, в статье М. Членова «А. П. Чехов и медицина». 3265. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 20 января (2 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 55. Записка. Год устанавливается по письму Васильевой (ГБЛ) от января 1901 г. (помечено Чеховым: «суббота» и «01.I»), на которое отвечает Чехов. Васильева ответила запиской в этот же день (ГБЛ). 3266. О. Л. КНИППЕР 20 января (2 февраля) 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 91. Телеграмма. Датируется по служебной помете на бланке: Принята 20/I 1901. Ответ на телеграмму О. Л. Книппер от 19 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 290). 3267. О. Л. КНИППЕР 20 января (2 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 91–92. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 13 января 1901 г. Книппер ответила 26 января (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 278–279 и 296–298). Маша: Тра-та-та? Вершинин: Тра-та-та... Маша: Тра-ра-рам тим-там? Вершинин: Та-ра-рам там-там. Чехов отвечал, пожимая плечами: — Да ничего особенного. Так, шутка. И сколько потом к нему ни приставали за разъяснением этой шутки, он ничего не ответил. И актерам не легко было найти свою внутреннюю задачу для передачи этой шутки» (см. предисловие Вл. И. Немировича-Данченко к кн. Н. Эфроса «„Три сестры“ в постановке Московского Художественного театра», II, 1919, стр. 8). В письме от 13 января Книппер спрашивала: «Насчет „трам-трам“ возникают сомнения. Немирович думает выпевать их сигналами, как горнисты, конечно с мимикой. Если просто говорить, может выйти грубо или непонятно. Напиши и об этом». 3268. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 20 января (2 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 124. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Nice. 2 Fevr.01; Ялта. 26 I.1901. Ответ на письмо Е. Я. Чеховой от 12 января 1901 г. (ГБЛ). В следующем письме от 30 января Бунин писал: «...на днях я уезжаю в Одессу <...> Не сочтите за бесцеремонность мое пребывание у вас до сих пор — я хотел переехать в город, но Евгения Яковлевна обижается» (там же, стр. 408–409). 3269. О. Л. КНИППЕР 21 января (3 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с датой 28 января — Письма к Книппер, стр. 95. Дата исправлена в ПССП, т. XIX, стр. 25–26. Датируется по письму О. Л. Книппер от 15 января 1901 г., на которое отвечает Чехов, и помете «воскресенье», которое приходилось на 21 января; Книппер ответила 26 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 282–284 и 296–298). 3270. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 24 января (6 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 56. Ответ на письмо О. Р. Васильевой от января 1901 г. (помеченное — «среда») — ГБЛ. 3271. О. Л. КНИППЕР 24 января (6 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 92–93. Ответ на письмо Книппер от 18 января 1901 г.; Книппер ответила 29 января (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 286–289, 301–303). 3272. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 24 января (6 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 180. 3273. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 25 января (7 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 125. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 7 Fevr. 01; Москва. 29 I.1901 и помете Чехова «четверг», который приходился на 25 января. 3274. М. Ф. АНДРЕЕВОЙ 26 января (8 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 28. Ответ на письмо М. Ф. Андреевой от 17 января 1901 г. («Мария Федоровна Андреева». М., 1968, стр. 52–53). 3275. О. Л. КНИППЕР 26 января (8 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 93–94. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 19 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 290–291). 3276. М. П. ЧЕХОВОЙ 26 января (8 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано (с датой 24 января 1901 г.): Письма, т. VI, стр. 124. Дата исправлена в ПССП, т. XIX, стр. 30. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice. 8 Fevr. 01; Москва. 30 I.1901 и сообщению Чехова: «сегодня, в пятницу, я уезжаю в Алжир». Пятница приходилась на 26 января. 3277. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 26 января (8 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: с датой 25 января 1901 г. — Чехов, Лит. архив, стр. 56. Дата уточнена в ПССП, т. XIX, стр. 30. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: Nice. 9 Fevr. 01 и помете: «пятница», которая приходилась на 26 января. Письмо написано и опущено вечером, когда Чехов уже знал, что едет не в Алжир, а в Италию (см. его письмо к Книппер от 26 января*). Об этом же говорит и почтовый штемпель: письмо, в отличие от трех предыдущих писем (к М. Ф. Андреевой, О. Л. Книппер и М. П. Чеховой), опущенных утром и имеющих почтовый штамп «Nice. 8 Fevr. 01», опущено поздно и обработано на почте на следующий день — 9 февраля (как и следующее письмо к М. П. Чеховой). О. Р. Васильева ответила запиской, помеченной: «1901, суббота, Ницца» (ГБЛ). 3278. М. П. ЧЕХОВОЙ 26 января (8 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с датой «25 января 1901 г.» — Письма, т. VI, стр. 125. Дата исправлена в ПССП, т. XIX, стр. 30. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Nice 9 Fevr. 01; Москва. 31 I.1901 и помете Чехова: «пятница», которая приходилась на 26 января. Письмо написано и опущено вечером — см. примечания к письму 3277*. 3279. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 27 января (9 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые (с датой «28 января 1901 г.») опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 180. Дата уточнена в ПССП, т. XIX, стр. 31. Открытка фирменная: «Pisa. Grand H;tel Nettuno». Датируется по почтовым штемпелям: Pisa. 10.2.01; Ялта. 5 II.1901 и помете Чехова: «суббота», которая приходилась на 27 января 1901 г. 3280. М. П. ЧЕХОВОЙ 27 января (9 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с датой «26 января 1901 г.» — Письма, т. VI, стр. 126. Дата уточнена в ПССП, т. XIX, стр. 30–31. Открытка («Grand H;tel Nettuno»). Датируется по почтовым штемпелям: Pisa. 10.2.01; Москва. 2 II.1901 и помете Чехова: «суббота», которая приходилась на 27 января 1901 г. 3281. О. Л. КНИППЕР 28 января (10 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 94–95. Датируется по содержанию (пребывание в Пизе, куда Чехов приехал 27 января 1901 г.), по связи с письмом к Г. М. Чехову от 28 января и помете Чехова: «воскресенье», которое приходилось на 28 января 1901 г. 3282. Г. М. ЧЕХОВУ 28 января (10 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с датой «27 января 1901 г.» — Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 24. Дата уточнена в ПССП, т. XIX, стр. 32. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Firenze. 11.2.01; Таганрог. 3 II.1901 и помете Чехова «воскресенье», приходившееся на 28 января 1901 г. Ответ на письмо Г. М. Чехова от 17 января 1901 г. (ГБЛ). 3283. О. Л. КНИППЕР 29 января (11 февраля) 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 96. Датируется по содержанию (пребывание во Флоренции, куда Чехов приехал 28 января 1901 г. — см. его письмо Г. М. Чехову от 28 января) и помете Чехова «понедельник», который приходился на 29 января 1901 г. Ответ на письма О. Л. Книппер от 22 и 23 января 1901 г.; Книппер ответила 5 февраля (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 293–295 и 309–312). 5 февраля Книппер сообщала о премьере «Трех сестер»: «По всей Москве только и разговору, что „Три сестры“. Одним словом, успех Чехова и успех нашего театра. Сегодня вышло окончание рецензии Фейгина — завтра я вышлю тебе несколько рецензий — почитай, милый мой. Про твою собаку написали в „Новом времени“, что г-жа Книппер и Громов выделялись из общего превосходного ансамбля — славно? Фейгин и Рокшанин меня похвалили. Я с любовью играю свою роль в пьесе, кот<орую> написал мой, мой Антонио-иеромонах. Сегодня отыграли в 3-й раз; жарим теперь „Сестер“ три дня сряду, играем хорошо, честное слово, ты бы порадовался. Тото! <...> Как мне больно, что ты не видишь, как я играю Машу. С какой бы радостью я играла бы тебе ее! Мои все довольны мной. Сегодня после моих рыданий, после лукоморья, когда слышна музыка, и мы стоим у забора, — у меня текли слезы. А в прошлый раз произошел курьез: я должна была сказать „я больше не плачу“ — помнишь, когда уже начинаются у нее путаться мысли? Я вместо этого сказала: „Я уже больше не пью“ — совершенно бессознательно. Вишневский дальше молчит, а на его реплику дают выстрел, он <...> не мог догадаться, что я не то сказала, а я мучаюсь, что не слышу выстрела и иду дальше; ну, потом устроилось. А я правда испугалась, не схожу ли с ума — хочу сказать одно, а вышло другое». 3284. В. С. МИРОЛЮБОВУ 2(15) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 33. Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: 15.2.01. В. С. Миролюбов ответил телеграммой от 4(17) февраля 1901 г. (ГБЛ). 3285. О. Л. КНИППЕР 2(15) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 96–97. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 23 января 1901 г.; Книппер ответила 8 февраля (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 294–295 и 314–315). 3286. А. Ф. МАРКСУ 2(15) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 181–182. Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 13 января 1901 г.; Маркс ответил 14 февраля (ГБЛ). 3287. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 2(15) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 180. Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Roma. 15.2.01; Ялта. 10 II.1901, и помете Чехова: «пятница», которая приходилась на 2 февраля. 3288. М. П. ЧЕХОВОЙ 2(15) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 35. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Roma. 15 II.01; Москва. 7 II.1901. Ответ на письмо М. П. Чеховой от 22 января 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 169–170). 3289. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 4(17) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 56–57. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Roma. 18.2.01; Nice. 19 Fevr. 01. Ответ на письма О. Р. Васильевой от 27 января (9 февраля) и 1(14) февраля 1901 г. (ГБЛ). 3290. О. Л. КНИППЕР 4(17) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 97–98. Написано на фирменной бумаге с изображением: «Grande H;tel de Russie et des Iles Britanniques. H. Silenzi. Rome». Книппер ответила 10 февраля 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 315–316). Первая телеграмма была послана Немировичем-Данченко накануне в Алжир и переслана Чехову в Ялту. Когда Вы будете в России? Мне ужасно хочется Вас видеть. А сильно подозреваю, что не удастся. Есть некоторая надежда, что скрутят мне в этом году голову. Не забывайте меня тогда, Антон Павлович, я все дурачусь, но я Вам говорю, что люблю Вас серьезно и глубоко, и мне дорого Ваше хотя бы самое маленькое внимание... Почему и отчего, сейчас не в настроении писать, но сказал это Вам искренно. Ольга Леонардовна и я часто об Вас говорим, когда видимся, и обоим от этого делается хорошо; она верит, что я искренно Вас люблю, а я знаю то же самое про нее, и поэтому хорошо» (Сулержицкий, стр. 397–398). 3291. О. Л. КНИППЕР 7(20) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 98–99. Написано на той же фирменной бумаге отеля, как и предыдущее письмо к ней. Книппер ответила 12 февраля 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 317–319). Более обстоятельная рецензия на спектакль была дана в «Новом времени» 5 февраля 1901 г. (№ 8960). Ее автор писал: «Первый акт написан г. Чеховым блестяще: живо, стройно, великолепным языком. Внимание зрителей было огромное, впечатление также большое, публика вызывала артистов очень шумно и кричала: — Браво, Чехов! Второй, третий и четвертый акты значительно жиже и скучнее <...>. Разыграна драма очень хорошо, причем молодой артист Громов, если не ошибаюсь, дебютировавший в драме, играл бретёра Соленого так, что возбудил всеобщее приятное удивление. Лучшей фигуры трудно себе и представить. Прекрасно играла г-жа Книппер (Маша), да и все заслуживают большой похвалы. Только г-жа Лилина, желая подчеркнуть пошлость Наташи, придала ей отчасти карикатурный вид, и совершенно не понял роли г. Вишневский, изобразивший недалекого учителя гимназии Кулыгина каким-то балаганным арлекином. По окончании спектакля на сцену вышел Вл. И. Немирович-Данченко и сказал, что автора в театре нет. — Телеграмму, телеграмму автору! — послышались голоса, покрытые аплодисментами. В общем, „Три сестры“ имели успех, чему способствовало, и немало, тщательное и талантливое исполнение главных релей лучшими артистами Художественного театра». 3292. В. М. ЛАВРОВУ 7(20) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 127. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Roma. 21.II.01; Москва. 13 II.1901. Ответ на письмо В. М. Лаврова от 19 января 1901 т. (ГБЛ). 3293. М. П. ЧЕХОВОЙ 7 (20) февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 126–127. Написано на бумаге с видом и штампом отеля: «Grand H;tel de Russie des Iles Britanniques. H. Silenzi. Rome». Ответ на письмо М. П. Чеховой от 28 января 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 171–172). 3294. О. Л. КНИППЕР 11 февраля 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 99. Телеграмма. Датируется по служебной помете на бланке: Принята 11 II.1901 г. О. Л. Книппер ответила 12 февраля 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 317–319). 3295. М. П. ЧЕХОВОЙ 16 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 127–128. Год устанавливается по ответному письму М. П. Чеховой от 24 февраля 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 174–175) и по содержанию (приезд из-за границы в Ялту). 3296. О. Л. КНИППЕР 19 февраля 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 99. Телеграмма. Датируется по служебной помете на бланке: Принята 19/2 1901 г. О. Л. Книппер ответила телеграммой от 20 и письмом от 21 февраля 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 321 и 323–325). 3297. П. Н. БОЯРОВУ 20 февраля 1901 г. Печатается по автографу (собрание В. Г. Лидина). Впервые факсимиле напечатан в журнале «Книга и пролетарская революция», 1939, № 7–8, стр. 188. Письмо вклеено адресатом в экземпляр одновременно посланного ему Чеховым сборника «В сумерках». СПб., 1898 (11-е изд.). (Дарственную надпись Чехова см. в т. 12 Писем). Ответ на письмо П. Н. Боярова от 18 ноября 1900 г. (Федоров И. В. Новые документы о связи А. П. Чехова с Таганрогом. — «Краевые записки (Таганрогский краевой музей)». 1957, вып. 1, стр. 361). 3298. О. Л. КНИППЕР 20 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 99-100. Ответ на письма О. Л. Книппер от 12 и 15 февраля 1901 г.; Книппер ответила 24 февраля (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 317–319, 319–320 и 330–331). 3299. Н. П. КОНДАКОВУ 20 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 24–25. Ответ на письмо Н. П. Кондакова от 5 февраля 1901 г.; Кондаков ответил 25 февраля (ГБЛ). 3300. А. А. ТЕТЕРЕВУ (А. ЕПИФАНСКОМУ) 20 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: «Таганрогская правда», 1965, № 244, 10 декабря. Ответ на письмо А. А. Тетерева от 14 февраля 1901 г. (ГБЛ). 3301. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 21 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 57–58. О. Р. Васильева ответила 6(19) марта 1901 г. (ГБЛ). 3302. А. Ф. МАРКСУ 21 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 182. Ответ на письма А. Ф. Маркса от 14 и 16 февраля 1901 г.; Маркс ответил 6 марта (ГБЛ). 3303. О. Л. КНИППЕР 22 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 100–101. Ответ на письмо О. Л. Книппер от 15 февраля и телеграмму от 20 февраля 1901 г.; Книппер ответила 1 марта (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 319–321 и 336–337). 3304. М. П. ЧЕХОВУ 22 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 185–186. Ответ на письмо М. П. Чехова от 7 февраля 1901 г. (ЦГАЛИ. С пропусками опубликовано в кн.: С. М. Чехов. О семье Чеховых. Ярославль, 1970, стр. 201–202); Чехов ответил 28 февраля (там же, стр. 205–208). 3305. О. Л. КНИППЕР 23 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 101–102. Год устанавливается по ответному письму Книппер от 2 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 339–341). Публика? Были я и Гликерия Николаевна Федотова. Остальное — малоинтересное, может быть потому, что я почти никого не видел. Игра? Играли все отлично, за исключением Книппер, та была положительно великолепна. Настоящая трагическая актриса высшей школы» (ГБЛ). Журнал «Русская мысль» откликнулся на постановку «Трех сестер» в Художественном театре рецензией Я. А. Ф-ина «Письма о современном искусстве» (№ 2 за 1901 г., стр. 214–215), в которой говорилось: «Драма имела очень крупный успех, в особенности первое действие, после которого артисты были вызываемы нескончаемое число раз. Поставлена драма А. П. Чехова на сцене Художественного театра действительно художественно и разыгрывается прекрасно. В особенности хороша г-жа Книппер в роли Маши и г. Артем в роли доктора Чебутыкина. Превосходно исполняют роли Ольги — г-жа Савицкая, Ирины — г-жа Андреева и Наташи — г-жа Лилина. Менее удачно исполнение некоторых ролей мужского персонала. Г. Мейерхольд не передает истинного характера барона Тузенбаха, г. Вишневский — слишком подчеркивает внешне комическую сторону характера мужа Маши, учителя Кулыгина. Очень интересен, хотя и несколько однотонно груб г. Громов в роли „печеринствующего“ офицера Соленого». 3306. О. Л. КНИППЕР 25 февраля 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 102. Телеграмма. Датируется по служебной помете на бланке: Принята 25/2 1901 г. Ответ на телеграмму О. Л. Книппер от 25 февраля 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 332). 3307. О. Л. КНИППЕР 26 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 102–103. Датируется по сообщению Чехова: «сегодня уже 26 февр.» и содержанию (телеграмма* от Поссе, юбилей* Суворина — см. ниже). Книппер ответила 3 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 343–345). О втором спектакле «Три сестры» («Петербургская газета», 1901, № 59, 2 марта; отд. «Театральное эхо») Кугель писал: «Это не только интересная, по-моему, но и сильная пьеса. Представьте себе жизнь не так, как она протекает пред нами в пьесах и романах, т. е. в качестве логического круга друг друга обусловливающих действий, связанных единством интриги, но так, как она есть на самом деле <...> На деле все случайно и самостоятельно. А. П. Чехов старается отыскать внутренний смысл жизни в ее бессмыслице, в том, что один пришел, другой ушел, один влюбился, другой застрелился, один спит, другой читает книгу. Вот что такое жизнь <...> Он захватывает жизнь, если можно выразиться, неводом, и в нее попадает все: крупная рыба, наряду с плотицей, водоросли, наравне со всяким сором. Так вот что такое жизнь, думаете вы со страхом и ужасом. Да, именно это самое, а не то, что пригнано в известные рамки. И это страшно, потому что нелепо, потому что непредвидимо и непоправимо, потому что ваша правая рука не ведает, что творит левая, и все мы живем вразброд, ощупью натыкаясь друг на друга и также точно друг друга сторонясь». В конце статьи рецензент подводил итог: «Такова эта пьеса, очень крупная по замыслу, по едкости, по беспощадности, хотя далеко не завершенная и вряд ли уясненная вполне самим автором. С половины 3 акта ноющая боль, как клещами, захватывает сердце. Этот плач брата Андрея, это „трам-трарам“, эти осенние деревья и уходящая под фальшивые звуки войскового оркестра бригада, это рыдание почти полупомешанной Маши, и этот муж ее, учитель, complaisant et cocu, — это что-то ужасное по мертвящему настроению. Справедливость требует признать, что пьеса заслуживает большего успеха, тем более, что и исполняют ее весьма нарядно. Порадовала меня на этот раз г-жа Книппер. Она весьма недурно играет Машу, немножко бесцветно вначале, но с большою правдою и достаточно выразительно в конце. Недурны и две другие сестры — Андреева и Савицкая. А вот г-жа Лилина на этот раз играла с большими подчеркиваниями и слишком явно „делала тон“. Ах, уж это делание! Нельзя душу сделать, гг. режиссеры! Среди мужчин, кроме <...> Тихомирова и Москвина, интересен г. Станиславский — Вершинин, и глухой сторож — Грибунин. Слаб, и даже очень, г. Лужский-Андрей, и не типичен г. Вершинин — учитель. Но в общем исполнение интересное, и постановка тоже хороша. Звуки за сценой, на сцене и под сценой раздаются в изобилии. Кто-то назвал это „началом музыкальной драмы“. Хотя позвольте вас спросить, зачем это? Жили без этих звуков в театре наши деды...» 3308. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 27 февраля 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 58. Ответ на письмо О. Р. Васильевой от 17 февраля (2 марта) 1901 г. (ГБЛ). 3309. О. Л. КНИППЕР 1 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 103–104. Год устанавливается по письмам О. Л. Книппер от 21 и 24 февраля 1901 г., на которые отвечает Чехов; Книппер ответила 5 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 323–325, 330–331 и 345–347). В ответном письме от 5 марта Книппер успокаивала Чехова: «Не волнуйся, милый мой, за свою обруганную актриску. Нас только газеты ругают, а публика любит, и все эти шипелки пристыжены. В „Сестрах“ меня похвалили зато, и даже вчера за обедом у писателей кто-то долго говорил и упомянул о прощании Маши с Вершининым, и вся зала — человек 150 — зааплодировали мне. Я много наслушалась по поводу 4-го акта, плачут многие, когда говорят мне о нем. Отчего ты так рассердился на театр? Неужели из-за шипелок? Ведь это же ограниченные люди, разве это критики образованные? Перестань, не порть себе настроения! Плюнь на них». 3310. Н. П. КОНДАКОВУ 2 марта 1901 г. Печатается по автографу (Арх. АН СССР. Ленинград). Впервые опубликовано: «Искусство и жизнь», 1940, № 3, стр. 12. Ответ на письмо Н. П. Кондакова от 25 февраля 1901 г. (ГБЛ). 3311. М. П. ЧЕХОВОЙ 2 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 131. Год устанавливается по ответному письму Чеховой от 8 марта 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 175–176) и упоминанию о письме Кондакова (от 25 февраля 1901 г.). 3312. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ 3 марта 1901 г. Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: «Рампа и жизнь», 1910, № 27, 4 июля, стр. 441. 3313. В. А. ПОССЕ 3 марта 1901 г. Печатается по автографу (ИМЛИ). Впервые опубликовано: «Новый журнал для всех», 1908, № 2, декабрь, стлб. 79. Ответ на телеграмму В. А. Поссе от 25 февраля 1901 г.; Поссе ответил 8 марта (ГБЛ). 3314. Е. З. КОНОВИЦЕРУ 5 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 50–51. Ответ на письмо Е. З. Коновицера от 28 февраля 1901 г.; Коновицер ответил 9 марта (ГБЛ). Продать пай в Москве я не могу, это значило бы вынести самый „курьер“ на улицу, чего я и делать не вправе, а потому я решился предложить Вам, Антон Павлович, не пожелаете ли Вы приобрести у меня один пай „курьера“ <...> Притом, если мои дела поправятся, а Вы пожелаете от этого пая избавиться, то всегда и во всякое время я с радостью выкуплю у Вас его обратно. „курьер“ в настоящее время находится в таком положении, что будущность его не вызывает никаких опасений». Купив себе спокойствие на один год, я сокращу свои расходы до minimum’а, буду работать и, надеюсь, через год, через два — сумею окончательно распутаться и снова стать на ноги». 3315. М. П. ЧЕХОВУ 5 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячный журнал для всех», 1906, № 7, стр. 412; полностью — «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 186–187. Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 6 III.1901; Ярославль. 9 мар. 1901. Ответ на письмо М. П. Чехова от 28 февраля 1901 г. (ЦГАЛИ; опубликовано с пропусками в кн.: С. М. Чехов. О семье Чеховых, стр. 205–208). 3316. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 6 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 59. Ответ на письмо О. Р. Васильевой, помеченное «Февр. Понед.» (ГБЛ). 3317. О. Л. КНИППЕР 7 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 104–106. О. Л. Книппер ответила 11 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 359–361). 3318. А. Ф. МАРКСУ 7 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 182–183. Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 22 февраля 1901 г.; Маркс ответил 15 марта (ГБЛ). 3319. Е. А. НИКОЛЬСКОЙ 7 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 126. Ответ на письмо Е. А. Никольской от 3 марта 1901 г. (ГБЛ). 3320. М. П. ЧЕХОВОЙ 7 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 55. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 7 III.1901; Москва. 11 III. 1901. М. П. Чехова ответила 11 марта 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 178). 3321. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ 8 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано (с пропуском): «Приазовский край», 1904, № 184, 13 июля, стр. 2; с ошибками и датой «Начало марта 1901 г.»: Несобр. письма, стр. 112; полностью — «Приазовская речь», 1910, № 44, 19 января, стр. 2. А. Б. Тараховский ответил 24 марта 1901 г. (ГБЛ). 3322. Г. М. ЧЕХОВУ 8 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 133. Написано на обороте бланка денежного перевода: «100 руб. От А. П. Чехова. Ялта». Ответ на письмо Г. М. Чехова от 6 марта 1901 г. (ГБЛ). 3323. Б. К. ЗАЙЦЕВУ 9 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: дважды в ПССП, т. XII; стр. 322, с датой 9 марта 1904 г., и с исправленной датой — в т. XIX, стр. 56, а также в «Описании писем к А. П. Чехову», стр. 80. Черновик телеграммы. Датируется телеграммой Зайцева от 9 марта 1901 г., на которую отвечает Чехов и на обороте которой написан черновик. Ответ на письмо Б. К. Зайцева от 19 февраля и телеграмму от 9 марта 1901 г. (ГБЛ). 3324. М. П. ЧЕХОВОЙ 10 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 56–57. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 11 III.1901; Москва. 15 III.1901. 3325. О. Л. КНИППЕР 11 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 106–107. Написано на почтовой бумаге с оттиснутым сверху в виде обрывка газеты текстом: «En d;coupant ce morceau d’une vielle gazette je pensais ; vous; (ce n’est pas une allusion croyez le bien), mais je me rappelais a lors...» («Вырезая этот отрывок из старой газеты, я думал о вас (поверьте, это не намек), но я вспоминал при этом»). Ответ на письмо О. Л. Книппер от 5 марта 1901 г.; Книппер ответила 16 марта (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 345–347 и 365–367). 3326. А. Ф. МАРКСУ 11 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 183. Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 6 марта 1901 г.; Маркс ответил 15 марта (ГБЛ). 3327. С. В. ФЛЕРОВУ 11 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 247. Ответ на письмо С. В. Флерова от 7 марта 1901 г. (ГБЛ). 3328. М. П. ЧЕХОВОЙ 11 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 59. Год устанавливается по ответному письму М. П. Чеховой от 17 марта 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 179) и по связи с письмом Чехова к А. Ф. Марксу от 11 марта 1901 г. 3329. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 12 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 60. Ответ на телеграмму О. Р. Васильевой от 11 марта 1901 г.; Васильева ответила 4 апреля (ГБЛ). 3330. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 12 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 35. Открытка. А. Л. Вишневский ответил 18 марта 1901 г. (ГБЛ). 3331. М. П. ЧЕХОВОЙ 13 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 60–61. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 14 III. 1901; Москва. 18 III.1901. Ответ на письмо М. П. Чеховой от 8 марта 1901 г. (Письма М. Чеховой, стр. 175–176). 3332. И. А. БУНИНУ 14 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Сборник товарищества „Знание“ за 1904 г.», кн. 3. СПб., 1905, стр. 265; полностью — Письма, т. VI, стр. 133–134. Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 15 III.1901; Одесса. 18 III.1901. Ответ на письмо И. А. Бунина от 11 марта 1901 г.; Бунин ответил 20 марта (ЛН, т. 68, стр. 410). 3333. О. Л. КНИППЕР 16 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 107–108. Год устанавливается по письму О. Л. Книппер от 11 марта 1901 г., на которое отвечает Чехов; Книппер ответила 21 марта (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 359–361, 370–372).
Тебе нравится? Завтра пойду к ней благодарить» (там же, стр. 354–355). В письме от 21 марта Книппер сообщала, что на приеме в женском петербургском клубе «Чюмина читала короткие стихи. Сегодня я была у нее, и славно беседовали». 3334. М. П. ЧЕХОВОЙ 16 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано (с датой 16 марта 1900 г.): Письма, т. VI, стр. 69–70. Дата исправлена в ПССП, т. XIX, стр. 62–63. Год устанавливается по сообщению «Курьера» (см. ниже*). 3335. О. Л. КНИППЕР 18 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 108–109. Год устанавливается по ответному письму О. Л. Книппер от 22 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 373–375). 3336. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 18 марта 1901 г. Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 134–135. М. Горький ответил в конце марта 1901 г. (Горький, т. 28, стр. 157–159). 3337. В. П. УНДОЛЬСКОМУ 18 марта 1901 г. Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 135, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Ответ на письмо П. В. Ундольского от 16 марта 1901 г. (ГБЛ). 3338. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 20 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 60–61. Ответ на телеграмму О. Р. Васильевой от 19 марта 1901 г. (ГБЛ). 3339. В. С. МИРОЛЮБОВУ 22 марта 1901 г. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX; стр. 66. Датируется по почтовому штемпелю: Ялта. 23 III.1901 и помете Чехова: «четверг», который приходился на 22 марта. Ответ на письмо В. С. Миролюбова от 21 марта 1901 г. (ГБЛ). 3340. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 23 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 135–136. Ответ на письмо А. Л. Вишневского от 18 марта 1901 г.; Вишневский ответил 28 марта (ГБЛ). 3341. И. А. БУНИНУ 25 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано (с пропусками): «Сборник товарищества „Знание“ за 1904 г.» СПб., 1905, стр. 258; полностью — Письма, т. VI, стр. 136–137. Ответ на письмо И. А. Бунина от 20 марта 1901 г.; Бунин ответил телеграммой от 28 марта (ЛН, т. 68, стр. 410–411). 3342. А. М. ФЕДОРОВУ 25 марта 1901 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. 16, стр. 183. Ответ на письмо А. М. Федорова от 21 марта 1901 г. (ГБЛ). — Не знаю не только я, но и близкие ему люди вряд ли знают что-нибудь больше такой задушевности» (Л. К. Федорова. А. П. Чехов. — ЛН, т. 68, стр. 636). 3343. О. Л. КНИППЕР 26 марта 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 109. Телеграмма. Датируется по служебным пометам на бланке: «Подана 26/III 4 ч. 6 м. пополудни»; «Принята 26/III 1901 г.» Ответ на письмо О. Л. Книппер от 21 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 370–372). 3344. О. Л. КНИППЕР 27 марта 1901 г. Печатается по подлиннику (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 110. Телеграмма. Датируется по почтовым пометам на бланке: «Подана 27/III. 10 ч. 10 м. пополудни»; «Принята 27/III 1901 г.» Ответ на письмо О. Л. Книппер от 22 марта и ее телеграмму от 27 марта 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 373–375). 3345. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 28 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 61. Ответ на письмо О. Р. Васильевой от 4 апреля 1901 г. (ГБЛ). 3346. Е. З. КОНОВИЦЕРУ 28 марта 1901 г. Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIX, стр. 69. Ответ на письмо Е. З. Коновицера от 22 марта 1901 г.; Коновицер ответил 4 апреля (ГБЛ). 3100a. Ал. П. ЧЕХОВУ 20 мая 1900 г. Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 185. На письме шутливый ответ Ал. П. Чехова: «А все-таки ты — крымский плантатор и сволочь проклятая. А сестра твоя — дрянь. Уезжаю в Питер 24/V в 8 ч. утра. А еще академик, гурзуфская твоя морда.» Датируется предположительно по карандашной помете Чехова на письме: «1900, V», записи «суббота», которая в мае 1900 г. приходилась на 20-е, и сообщению Ал. П. Чехова об отъезде 24 мая в Петербург.
13 или 14 января 1900 г. Ялта. Ответ на телеграмму И. Н. Потапенко из Петербурга от 13 января 1900 г.: «Телеграфируй решение относительно повторения пьесы. Потапенко» (ГБЛ). В письме от 10 января 1900 г. Потапенко просил дать разрешение кружку художественного чтения повторить постановку пьесы, «Дядя Ваня» в пользу «Отдела защиты детей от жестокого обращения», а 13 января телеграммой с оплаченным ответом повторил просьбу.
15 января 1900 г. Ялта. Б. А. Лазаревский писал Чехову 27 января 1900 г.: «Письмо И. Н. Потапенко я бросил в ящик в день приезда, а не написал об этом потому, что сильно заболел» (ГБЛ). В дневнике Лазаревского имеется запись от 21 января 1900 г. о встрече с Чеховым 15 января: «Я рассказал Антону Павловичу о <...> заметке по поводу Буренина и Потапенко <газетная заметка о статье Буренина, в которой он нападал на роман Потапенко „Встреча“>. Он очень заинтересовался. Буренина он, видимо, не любит <...> Антон Павлович встал и пошел в кабинет написать письмо И. Н. Потапенко по поводу этой статьи. — Вы бросите в Севастополе? — Брошу. — Когда? — Сегодня же и непременно. Антон Павлович сел писать» (ГБЛ; ЛН, т. 87, стр. 326).
Середина января (?) 1900 г. Ялта. В. Э. Мейерхольд ответил 21 января 1900 г.: «...благодарю за оригинальную визитную карточку» (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 436).
Середина января 1900 г. Ялта. М. Ф. Терентьева ответила 21 января 1900 г.: «Деньги Ваши я передала Пелагее и бабушке Анне, за что они приносят Вам великую благодарность <...> Спасибо Вам за французские журналы, я достала словарь и теперь вечерами перевожу» (ГБЛ).
20-е числа (до 25-го) января 1900 г. Ялта. Г. К. Егер ответил 28 января 1900 г.: «Благодарю Вас за любезный ответ на мое письмо к Вам. <Это письмо Егера не сохранилось.> Я должен сказать Вам, что Вы слишком преувеличиваете значение моих скромных услуг, которые я от чистого сердца предлагаю Вам. Я бы просил ничего не докладывать собранию Благотворительного общества относительно моего письма. За обещание выслать отчеты и т. д. очень Вам признателен» (ГБЛ).
24 января 1900 г. Ялта. Телеграмма. Упомянута в письме Ал. П. Чехову от 25 января 1900 г.: «На телеграмму я ответил вчера поздно вечером, тотчас по получении».
28 или 29 января 1900 г. Ялта. Упомянуто в письме П. Ф. Иорданову от 29 января 1900 г.: «Я написал в Одессу, чтобы Вам выслали каталоги».
Конец января 1900 г. Ялта. Ответ на письмо Киселевых из Калуги от 19 января 1900 г., в котором они поздравляли Чехова с избранием в почетные академики. А. С. Киселев ответил Чехову 4 февраля 1900 г.: «Ваше теплое письмо, дорогой Антон Павлович, нас сердечно порадовало. Мы также часто вспоминаем Вас и по-прежнему любим и преданы Вам. Большое спасибо за то, что не забыли нас стариков. Живем мы не шатко не валко, здоровьем плохи, а в материальном положении довольны. Жаль только, что мы решились окончательно проститься с Бабкиным, должны продать и как можно скорее, чтобы развязаться с долгами, которые измучили нас вконец». Дальше Киселев писал о всех членах семьи, о рассказах Марии Владимировны, о священнике Федоре Фивейском: «Батюшка без просыпу пьет мертвую, извелся вконец, матушка в полном смысле страдалица. Школа, благодаря учителю, на той же высоте. Вот Вам ответы на все Ваши вопросы» (ГБЛ). Тогда же писала и М. В. Киселева: «...хочу поблагодарить Вас, что Вы отозвались на мой искренний привет <...> Я очень рада, что она <Е. Я. Чехова> с Вами» (ГБЛ).
Конец января (?) 1900 г. Ялта. И. И. Левитан спрашивал в письме от 7 февраля 1900 г.: «Длится ли лихорадка, о которой писал мне?» (ГБЛ; И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. М., 1956, стр. 101).
Начало февраля 1900 г. Ялта. 15 февраля 1900 г. Чехов писал А. Б. Тараховскому: «Я послал д-ру Гордону небольшую картинку для его приемной» (см. письмо 3048*). 19 февраля 1900 г. Д. М. Гордон писал Чехову: «Вернувшись на днях, я нашел здесь Ваш любезный сюрприз, который отныне украшает мой кабинет, как воспоминание о посещении великого писателя и доброго товарища. Устройство пансиона подвигается вперед, но приняло несколько большие размеры, так что открытие состоится только к пасхе» (ГБЛ). Возможно, посылка сопровождалась письмом.
Начало февраля (?) 1900 г. Ялта. С. А. Петров ответил 13–14 февраля 1900 г.: «Принесли мне с почты Ваше дорогое письмо <...> Большое спасибо Вам <...> Очень благодарен матушке Вашей за память обо мне <...> Сегодня (14 февраля) получил Ваш превосходный портрет» (ГБЛ).
Начало февраля 1900 г. Ялта. В. А. Сиротин ответил Чехову 11 февраля 1900 г.: «Спасибо тебе за ответ, — очень я рад, что моя харя и письмо попали к тебе, — я полагал, что пишу на „авось“. Очень рад, что ты, так же как и я, находишься в добром здравии, хотя и пишешь, что тебе чувствуется не так, как бы хотелось <...> Павлу Ивановичу <Вукову> передам твой ему привет» (ГБЛ).
8–9 февраля (?) 1900 г. Ялта. А. И. Анисимова ответила 12 февраля 1900 г.: «Простите, что я не могла Вам сообщить своевременно о том, достаточно ли было присланных Вами денег на покупку дров в Талежское училище. В нынешнем году по случаю холодной зимы отопления потребовалось больше сравнительно с прошедшим годом» (ГБЛ). По-видимому, Чехов написал Анисимовой после того, как получил письмо А. Смирновой о том, что классная комната, в которой она занималась с учениками младшего класса, не отапливается (ГБЛ).
Около 10-го (?) февраля 1900 г. Ялта. И. И. Левитан ответил 16 февраля 1900 г.: «Вчера, дорогой Антон Павлович, справлялся в школе живописи относительно просьбы Шаповалова. Не оказалось ни Венеры, ни бойца в просимом размере, а есть большие <...> Про картины Васильева скажу любителям <...> Голубчик, ты тоскуешь в Ялте, но смертельная тоска и здесь. Только издалека все розово <...> Относительно благодарности за знакомство с тобою, о чем ты пишешь, то если цари купят теперь на Передвижной картину мою, то 10 фунтов икры считай за мною» (ГБЛ; И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. М., 1956, стр. 102).
Февраль (после 9-го?) 1900 г. Ялта. В письме от 4 февраля 1900 г. В. В. Барятинский просил Чехова дать что-либо из его ненапечатанных произведений в газету «Северный курьер», которая находилась тогда в остром периоде «цензурного кризиса». «Мне приходится, — писал он, — „потускнеть“ некоторое время в отделе публицистики. Противовесом необходимо поставить по мере возможности блестящую беллетристику». В письме от 16 октября 1900 г. он напоминал: «Вы были так добры, что обещали мне еще зимой посодействовать успеху нашей газеты, приняв в ней личное участие» (ГБЛ).
9 или 10 февраля 1900 г. Ялта. Ответ на письмо М. Б. Полиновского от 6 февраля 1900 г. (ГБЛ), в котором он просил Чехова дать отзыв о посланной ему книге «Еврейские типы» (Одесса, 1900). Ответ Чехова, полученный 11 февраля, приведен (в отрывках) в воспоминаниях Полиновского «Памяти Чехова»: «Ваши рассказы хороши, особенно первый, и их можно было бы напечатать где угодно, если бы не язык, над которым Вам, очевидно, придется еще много поработать <...> „Вывески, красующейся над дверью“. Почему не просто „вывески над дверью“? „Набрать на платье“ — это провинциализм, не русское выражение. <...> И зачем писать об евреях так, что это выходит „из еврейского быта“, а не просто „из жизни“? Читали ли Вы рассказ „В глухом местечке“ Наумова (Когана)? Там тоже об евреях, но вы чувствуете, что это не „из еврейского быта“, а из жизни вообще <...> Чтобы выработать себе язык, надо побольше писать и почаще печататься. Где печататься? Это уже Ваше дело. Вы сами должны пробить себе дорогу; положение в литературе, хотя бы очень скромное, не дается, не берется, а завоевывается... Желаю Вам всего хорошего, желаю успеха. А. Чехов» («Одесский листок», 1904, № 175, 7 июля).
Февраль (не ранее 10-го) 1900 г. Ялта. Телеграмма (?). Ответ на телеграмму С. Ф. Рассохина из Москвы в Ялту от 10 февраля 1900 г.: «Завален требованиями на „Дядю Ваню“ и „Чайку“. Разрешите налитографировать хотя сто экземпляров, дабы удовлетворить провинциальных антрепренеров, или укажите источник, откуда их взять. Мой привет. Сергей Рассохин» (ГБЛ).
11 февраля 1900 г. Ялта. Заявление, что «по расстроенному здоровью и дальности расстояния» не может продолжать попечительство в Чирковском и Талежском училищах. Упомянуто в письме Н. Н. Хмелеву от 11 февраля 1900 г.
15 февраля 1900 г. Ялта. Ответ на письмо И. В. Цингера (рабочего сцены Московского Художественного театра); Цингер просил Чехова прислать его карточку с автографом «как лучший подарок одной моей родственнице, которая очень любит Вас как писателя» (ГБЛ). 15 февраля 1900 г. Чехов послал Цингеру карточку и письмо. О письме Чехова, которое оказалось вклеенным в альбом родственницы Цингера, Надежды Алексеевны Летниковой, сообщено в заметке, напечатанной в газете «Вечерний Ростов» (16 марта 1960 г.). Альбом долгие годы хранился у дочери Летниковой, Е. В. Васильевой, в г. Лиепая. После ее смерти альбом увезен сыном покойной, А. К. Араратовым, в г. Чебоксары.
Середина февраля (?) 1900 г. Ялта. А. В. Гурвич писал Чехову 24 августа 1903 г.: «Года четыре тому назад я обратился к Вам из Николаева и просил Вас дать работу <рассказ> для сборника, который собирался издать в память маститого еврейского поэта Мих. Гордона. Вы так отзывчиво отнеслись к этому, что теперь, после целого ряда лет, когда мне и моим доверителям, еврейским юношам, понадобилось, мы опять обращаемся к Вам» (ГБЛ). Первое письмо Гурвича Чехову послано было 4 февраля 1900 г.
Середина февраля (?) 1900 г. Ялта. Телеграмма. Ответ на письмо И. Н. Мошинского от 1 февраля 1900 г., в котором он просил, от имени кружка ссыльных в Яранске, устроить в ялтинский санаторий больного туберкулезом Л. П. Радина, отбывшего ссылку в Яранске. «Прошу Вас убедительно, отвечайте немедленно телеграммой». На обороте письма Мошинского написано неизвестной рукой: «Отвечали телеграммой. В случае тяжелого состояния больного — не приезжать» (ГБЛ; Из архива Чехова, стр. 233–234).
Середина (?) февраля 1900 г. Ялта. В письме Е. Д. Ильинской Чехов послал письмо М. Горькому. См. следующий номер*. 1237. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) Середина (?) февраля 1900 г. Ялта. Е. Д. Ильинская в письме от 25 января 1900 г. просила Чехова прислать свою карточку, с которой можно было бы «отправиться к г. Горькому попросить его прочесть на нашем учительском вечере. <...> Может быть, Вы сами бы ему написали? Очень уж хочется, чтобы он прочел своего „Сокола“ — такая славная вещь» (ГБЛ). В письме от 21 февраля 1900 г. Ильинская благодарила Чехова за полученное письмо к Горькому и сообщала, что оно «пришло поздно — программа была уже послана на утверждение. Мы хотим изменить характер этих вечеров, лишь бы они существовали» (ГБЛ.)
Февраль, середина (?), 1900 г. Ялта. Упомянуто в письме к М. П. Чеховой от 22 февраля 1900 г.: «Насчет пьесы я писал Немировичу». Ответ на письмо Вл. И. Немировича-Данченко от первой половины февраля 1900 г.
18 или 19 февраля 1900 г. Ялта. Телеграмма. Ответ на телеграммы Вл. И. Немировича-Данченко от 17 и 18 февраля 1900 г.: «Без своей обстановки не то впечатление. Есть возможность играть Пасху в театре Корша. Можешь ли приехать. Покажем тебе весь репертуар. Немирович-Данченко»; и 18 февраля: «Жду ответа, можешь ли приехать Пасху или Фоминую. Немирович-Данченко» (ГБЛ). Об ответной телеграмме Чехова упоминает О. Л. Книппер в письме к нему от 20 февраля 1900 г.: «Сознайтесь, что Вы обозленный телеграфировали ответ нашему директору. Я так подумала, когда он мне сообщил содержание телеграммы» (ГБЛ; Переписка с Книппер, т. 1, стр. 137).
Февраль 1900 г. Ялта. М. В. Картавцева писала Чехову в феврале 1900 г.: «...спасибо Вам за приветливое слово о моем „Вопле“. (Кстати, по поводу его названия — когда Вы прочтете его до конца, Вы примиритесь, верно, и с его заглавием)» (ГБЛ).
Февраль (?) 1900 г. Ялта. Упомянуто в письме А. Ф. Марксу от 9 августа 1900 г.: «... в начале этого года я получил корректуру рассказов из 8 и 9 томов, неизвестно для чего набранных. Я написал в типографию, просил держаться в наборе порядка, известного ей из составленного нами списка».
Конец февраля — начало марта 1900 г. Ялта. Посылает деньги на дрова для отопления Талежского училища. В письме от 12 марта 1900 г. А. И. Анисимова писала Чехову: «Честь имею уведомить Вас, что посланные Вами 15 руб. получены мною, за что приношу благодарность» (ГБЛ).
Конец февраля или первые числа марта 1900 г. Ялта. Чехов ответил Анне Федоровой на ее письмо от 24/II (?) 1900 г., в котором она просила уделить ей немного времени, чтобы «переговорить» и «посоветоваться по поводу одного дела», касающегося ее сестры. В письме от 4 марта 1900 г. Федорова писала, что полученным разрешением она не воспользуется, так как ей стыдно отнимать время у Чехова. Благодарила Чехова за его участие в устройстве ее в Ялте (ГБЛ).
Начало марта (?) 1900 г. Ялта. Просьба выслать учебники для татарской школы в Мухалатке. (Была приложена открытка для ответа с адресом, написанным рукою Чехова.) 17 марта 1900 г. редакция бахчисарайской газеты «Переводчик» выслала Чехову счет на 60 р. 50 к. за посланные пять учебников (всего 265 экз.) (ГБЛ).
Начало марта (?) 1900 г. Ялта. Вероятно, Чехов просил выслать ему кожаную сумку для доставки корреспонденции, получаемой на почте. Присланное Д. Подземским сообщение 10 марта 1900 г. о посылке сумки написано на открытке (оплаченного ответа), с адресом, написанным рукою Чехова (ГБЛ).
9 марта (?) 1900 г. Ялта. Ответ на хозяйственные вопросы сторожа в Кучук-Кое от 8 марта 1900 г. (ГБЛ).
Около 10 марта 1900 г. Ялта. Ответ на письмо Ф. П. Горева от 3 марта 1900 г. Упомянуто в письме к Вл. И. Немировичу-Данченко от 10 марта 1900 г.: «...я получил от Горева письмо: хочет ставить „Дядю Ваню“ в свой прощальный бенефис. Я написал ему, что я очень рад, но что пьеса принадлежит Художественному театру и что если этот театр не отказался от намерения играть ее в Петербурге теперь или в будущем сезоне, то идти на казенной сцене она не может».
16 марта 1900 г. Ялта. Телеграмма о смерти Л. П. Радина. Мошинский писал Чехову 1 апреля 1900 г.: «Телеграмма о кончине Леонида Петровича была для нас страшной неожиданностью» (ГБЛ; Из архива Чехова, стр. 234).
Вторая половина марта 1900 г. Ялта. Чехов ответил на письмо Е. И. Кристи из Кишинева от 16 марта 1900 г. 6 апреля 1900 г. она писала Чехову: «Спасибо за Ваш ответ и за добрые слова; они, несомненно, доставили мне большое удовольстие, но, право, я писала к Вам не для того, чтобы их получить! Еще менее было у меня нескромное желание заставить Вас говорить „о самом себе“, т. е. претендовать, чтобы Вы открыли душу Вашу какой-то незнакомке. Это было бы непростительно и этого не было. Просто у меня было непреодолимое желание узнать, поняла ли я Ваше произведение» (ГБЛ). 16 марта Кристи послала Чехову свою статью о его повести «В овраге».
Конец марта (?) 1900 г. Ялта. Ответ на письмо от 27 марта по поводу насаждений в саду ялтинской дачи Чехова. Об ответе Чехова свидетельствуют дальнейшие письма М. И. Соколова (ГБЛ).
Конец марта или начало апреля 1900 г. Ялта. Телеграмма. О получении телеграммы сообщал К. С. Станиславский С. В. Флерову (Васильеву) в апреле 1900 г.: «Чехов телеграфировал нам, что в Ялте все билеты проданы» (билеты на спектакли Художественного театра, выезжавшего на гастроли в Севастополь и Ялту, — Станиславский, т. 7, стр. 171).
4 апреля 1900 г. Ялта. В письме посланы билеты на четыре спектакля Художественного театра (ялтинские гастроли). В письме от 5 апреля Х. Д. Алчевская благодарила за них Чехова (ГБЛ).
Около 10 апреля 1900 г. Ялта. Поздравление с праздником пасхи. Л. Ю. Арбушевская ответила (на ее письме дата рукой Чехова: «900, IV»): «Приношу сердечную благодарность за поздравление» (ГБЛ).
8 или 9 апреля 1900 г. Ялта. Шишковы ответили телеграммой из Батума 9 апреля 1900 г. «Очень приятно, что вспомнили. Хр. воскрес. Шишковы» (ГБЛ).
Середина апреля (?) 1900 г. Ялта. Ответ на письмо И. Н. Мошинского от 1 апреля 1900 г., в котором он просил написать о последних днях жизни Л. П. Радина (умер 16 марта), а все оставшиеся рукописи, письма и книги Радина прислать на его имя: «Друзья Л. П. надеются привести эти рукописи (или по крайней мере часть их) в порядок и передать их одному из петербургских профессоров для обработки, чтобы их можно было опубликовать». В этом же письме: «Друзья Л<еонида> П<етровича> просят выразить Вам горячую благодарность за все сделанное Вами для нашего дорогого товарища» (ГБЛ; Из архива Чехова, стр. 235). Вероятно, Чехов сообщил Мошинскому, что ко времени получения его письма все рукописи Л. П. Радина (о которых Чехову ранее, видимо, ничего не было известно) уже погибли (см. брошюру И. Н. Мошинского «Наши ученые подпольщики». М., 1925).
Около 20 апреля (?) 1900 г. Ялта. В. А. Чумиков ответил 26 апреля (9 мая) 1900 г. из Лейпцига: «Благодарю за Ваше письмо и за том „Рассказов“, которые я почти уже перевел» (ГБЛ).
20 апреля 1900 г. Ялта. Вероятно, кроме известного письма от 20 апреля 1900 г., Чехов ответил телеграммой на телеграфный запрос Е. П. Карпова от 20 апреля 1900 г. из Петербурга: «Директор просит категорического ответа относительно постановки „Дяди Вани“ в бенефис Горева. Ответ оплачен. Карпов» (ГБЛ).
29 или 30 апреля 1900 г. Ялта. Ответ на письмо Е. А. Никольской, просившей разрешения прислать за рукописью своего рассказа «Жажда счастья», находившейся у Чехова, или оставить рукопись у него и прочесть ее «впоследствии». Из письма Никольской Чехову от 11 ноября 1900 г. видно, что Чехов предложил ей оставить рукопись у него до осени: «Вы мне написали, что не можете прочесть ее скоро, и позволили оставить ее у Вас до осени» (ГБЛ).
Апрель 1900 г. Ялта. Чехов ответил на письмо Н. Г. Шебуева (апрель 1900 г.), сообщившего о бедственном положении больного композитора В. С. Калинникова, который приехал в Ялту лечиться от туберкулеза горла. Шебуев просил Чехова оказать Калинникову возможную материальную помощь: «Помогите ему, Антон Павлович, Вы сумеете это сделать в деликатной, неоскорбительной для молодого композитора форме <...> Товарищи Калинникова с нетерпением будут ждать Вашего ответа словом и делом на мое письмо» (ГБЛ). О полученном, но не сохранившемся ответе Чехова сообщил Н. Г. Шебуев сотрудникам московского Музея А. П. Чехова примерно в 1925 г. Из письма Калинникова Чехову от 3 мая 1900 г. (ГБЛ) и из писем Калинникова его друзьям видно, что Чехов принял в нем большое участие, навещал его.
Апрель 1900 г. Ялта. Ялтинская городская управа ответила Чехову 1 мая 1900 г.: «На заявление Ваше о разрешении Вам присоединить Ваше владение к городской канализации Городская управа имеет честь сообщить Вам, что она не находит возможным предоставлять пользование городскими водопроводом и канализацией, как имуществом, сооруженным на средства города, внегородским жителям» (подписи городского головы и члена управы — ГБЛ).
Между 8 и 12 мая 1900 г. Москва. Телеграмма. В дневнике А. С. Суворина запись от 15 мая 1900 г.: «Он <Чехов> мне телеграфировал в Петербург, что приехал в Москву» (Дневник Суворина, стр. 240).
Начало июня 1900 г. Ялта. Вл. И. Немирович-Данченко ответил в июне 1900 г.: «За день до отъезда из Москвы получил твою записочку. Попроси Мамина выслать пьесу мне <...> Это ужасно, что ты будешь писать пьесу только в августе. Лучше вместо четырех Маминых — одну твою. Спасибо тебе за милые строки с вопросом, когда я приеду в Ялту» (ГБЛ; Ежегодник МХТ, 1944, стр. 131).
Конец июня или первые числа июля 1900 г. Ялта. Ответ на письмо Л. А. Сулержицкого от 27 июня 1900 г. о желании повидаться и посоветоваться «насчет одного дела». Сулержицкий просил назначить время: «...я приеду к Вам в назначенное время <...> пожалуйста ответьте» (ГБЛ).
Около 10 июля 1900 г. Ялта. И. Г. Витте ответил 15 июля 1900 г.: «Спасибо за письмо! <...> Буду ждать Вашего приезда в Россию. Очень радуюсь, что Вы поправились. Не знаю, удастся ли мне в августе приехать в Ялту» (ГБЛ).
Июль (середина?) 1900 г. Ялта. И. Г. Витте ответил (на его открытке почтовый штемпель: Серпухов. 20 (?) июля 1900 г.): «Очень хотелось бы воспользоваться Вашей любезностью, но мое положение еще так беспомощно, что даже приблизительно я не знаю, когда наконец я отсюда выберусь <...>. Отчего Вы не баллотировались в гласные?» (ГБЛ).
7–8 августа 1900 г. Ялта. Ответ на телеграмму В. Ф. Комиссаржевской от 7 августа 1900 г. из Севастополя: «Ждала два дня. Едем завтра пароходом в Ялту. Огорчена Вашей недогадливостью. Найду ли Вас. Ответьте Гранд-отель» (ГБЛ).
9-10 августа 1900 г. Ялта. Ответ на письмо П. Богословского из Алупки от 8 августа 1900 г., в котором он просил разрешения повидаться с Чеховым, чтобы поговорить о переданной ему рукописи своего рассказа: «Если Вы найдете возможным выслушать меня, черкните на прилагаемом бланке о дне и часе, и я Вас потревожу <...> упомяну и о сроке, в какой могу воспользоваться Вашим вниманием, именно до 13 августа» (ГБЛ). Из другого письма Богословского от 23 сентября из Кобурга видно, что встреча с Чеховым состоялась и он послал Чехову рукопись (ГБЛ).
Конец августа 1900 г. Ялта. В. Э. Мейерхольд ответил 4 сентября 1900 г.: «Большое спасибо, дорогой Антон Павлович, за то участие, какое Вы приняли в планах моих относительно напечатания переведенной пьесы! Сегодня отослал Вам ее для прочтения <...> Если в этом месяце действительно приедете сюда, обратно пьесы не пересылайте почтой, а привезите с собой <...> Неужели может случиться, что Вы не дадите нам Вашей пьесы в этом году?!» (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 439).
Август (?) 1900 г. Ялта. Упомянуто в письме П. И. Куркина Чехову от 12 сентября 1900 г.: «...видел Ваши письма Ивану Германовичу. Судя по последнему письму, ожидания друзей Ваших — видеть Вас в скором времени в Москве, кажется, не оправдываются» (ГБЛ).
Август — сентябрь 1900 г. Ялта. В письме от 9(22) октября 1900 г. из Англии (Essex) переводчица Д. Жук писала, что посылает Чехову номер журнала, в котором помещен перевод рассказа «Враги», и благодарила «за любезное разрешение» переводить его произведения. Она просила прислать некоторые данные чеховской биографии для ее критико-биографической статьи о Чехове и его карточку: «Надеюсь, Вы не рассердитесь на меня за просьбу о высылке Вашей карточки, тем более что Вы сами любезно обещали в Вашем письме выслать ее мне» (ГБЛ).
5 или 6 сентября 1900 г. Ялта. Сохранился конверт неизвестного письма Чехова: «Москва. его Высокоблагородию Александру Леонидовичу Вишневскому: Неглинный проезд, „Тюрби“». Почт. штемпель: Ялта. 6 сентября 1900 г. (ГБЛ).
5 или 6 сентября 1900 г. Ялта. Сохранился конверт неизвестного письма Чехова (вклеен в дневник Лазаревского): «Севастополь. Его Высокоблагородию Борису Александровичу Лазаревскому». Почт. шт.: Ялта. 6 сентября 1900 г. (ГБЛ).
Середина сентября 1900 г. Ялта. Ответ на письмо Лазаревского от 6 сентября 1900 г. 16 сентября 1900 г. Лазаревский записал в дневнике: «Ответ от А. П. Чехова я уже получил, как всегда краткий, ясный, теплый, простой...» (ГБЛ).
Середина сентября 1900 г. Ялта. 1 октября 1900 г. В. Э. Мейерхольд писал Чехову: «Простите, что так долго не отвечал на Ваше письмо <...> Рукопись свою получил. Большое спасибо, что Вы так или иначе разрешили мучивший меня вопрос о судьбе ее. Жаль, конечно, что никуда нельзя ее пристроить» (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 440). Мейерхольд послал Чехову свой перевод пьесы Г. Гауптмана — «До восхода солнца».
Середина сентября 1900 г. Ялта. А. К. Шапошников ответил 17 сентября телеграммой из Севастополя: «Удовольствием исполняю Ваше поручение. Обеспечил удобный проезд пятницу» (ГБЛ).
Середина сентября (?) 1900 г. Ялта. В письме из Алупки от 17 сентября 1900 г. Н. С. Свенцицкая благодарила Чехова за полученную карточку (ГБЛ).
19–20 сентября 1900 г. Ялта. Чехов просил А. К. Шапошникова заказать билет на 23 сентября из Севастополя в Москву для Е. Я. Чеховой. Шапошников ответил телеграммой 21 сентября: «Билет записан. Встречу каюте. Удовольствием провожу. Шапошников» (ГБЛ).
Около 28 сентября (?) 1900 г. Яхта. Телеграмма. Ответ на телеграмму: «Может ли „Жизнь“ рассчитывать Вашу повесть или драму этой осенью. Убедительно просим. Поссе. Овсянико-Куликовский. Соловьев» (ГБЛ). 23 сентября 1900 г. Поссе писал Чехову: «После Вашей телеграммы вся наша редакция воспрянула духом, и мы теперь с нетерпением ждем конца октября» (ГБЛ). Об этой телеграмме писал Чехову и М. Горький: «Поссе показывал мне Вашу телеграмму, в которой Вы извещаете его, что в октябре пришлете ему что-то» (Горький, т. 28, стр. 136).
Конец сентября 1900 г. Ялта. С. П. Дягилев ответил 2 октября 1900 г.: «Письмо Ваше меня несказанно обрадовало, ибо я, признаться, думал, что мои писанья почему-либо к Вам не дошли. Сердечно благодарю Вас за обещание статьи о бедном и милом Левитане, воспоминания о котором до сих пор так болезненны и так дороги. Номер журнала, посвященный его вещам, а также и издание его я решил выпустить 1-го января ввиду Вашей просьбы повременить немного со статьей» (ГБЛ; Из архива Чехова, стр. 208–209).
Конец сентября (?) 1900 г. Ялта. Ответ на письмо В. П. Потемкина от 20 сентября 1900 г., в котором он просил Чехова принять участие в проектируемом сборнике в пользу голодающих евреев (ГБЛ). О том, что ответ был получен, Потемкин сообщил в 1945 или 1946 г. редакции ПССП. Чехов обещал принять участие, сообщив, что в скором времени он приедет в Москву.
Конец сентября (?) 1900 г. Ялта. Ответ на письмо М. А. Членова из Алушты от 27 сентября 1900 г., в котором он писал, что не сможет приехать в Ялту, и напоминал Чехову о его обещании приехать в Алушту (ГБЛ).
Сентябрь — октябрь (?) 1900 г. Ялта. Ответ на письмо д-ра Ал. Воробьева (с. Британы Киевско-Воронежской ж. д.), в котором он просил уведомить, где на Южном берегу Крыма можно поселиться неимущей больной — земской акушерке. На письме рукой Чехова: «900» (ГБЛ). Возможно, что о ней идет речь в письме Л. В. Средину от 1 ноября 1900 г.
Конец сентября или первые числа октября 1900 г. Ялта. А. М. Аптекман ответил 7 октября 1900 г.: «Весьма признателен за Ваше внимание к моей просьбе. Терплю, жду и надеюсь. Устроиться в Ялте я не имею возможности, а поступить в одну из ялтинских аптек — не есть устроиться, так как ялтинские аптекари исключительного характера. Шлю к Вашему отъезду самые лучшие пожелания благополучного пути» (ГБЛ). Аптекман в письме к Чехову от 24 сентября 1900 г. просил оказать протекцию «на получение привилегии на открытие аптеки».
7 или 8 октября 1900 г. Ялта. Ответ на телеграмму К. И. Дестомб из Петербурга от 7 октября 1900 г.: «Учащиеся Введенской гимназии ставят „Дядю Ваню“ свою пользу. Режиссирует, играет Далматов. Боятся, не рассердились бы Вы, что поздно просят разрешения, не зная где Вы. Отступать поздно. Билеты почти все проданы. Афиши напечатаны. Успокойте. Потеряли голову за обстановкой. Еду Москву. Дестомб. Надеждинская 34» (ГБЛ). На телеграмме рукой Чехова: «Клавдия Ив». (имя и отчество Дестомб).
23 октября 1900 г. Москва. С. П. Бонье ответила телеграммой из Курска: «Кроненберг комнат нет. Поклон. Бонье» (ГБЛ) и дополнительно письмом: «Мое полное отчаяние — у Кроненберг нет и якобы не было никогда пансиона. Как Вы устроитесь? Кроненберг мне говорила сегодня, что она еще нескоро будет в Ницце. Рекомендовала пансион „Montbaron“ 10–12 фр. в день. Еще хороший „Виндзор“» (ГБЛ).
Октябрь (после 23-го) 1900 г. Москва. Телеграмма. Ответ на телеграмму Е. К. Лешковской с оплаченным ответом от 23 октября 1900 г.: «Многоуважаемый Антон Павлович, газетные слухи оживили мои надежды на большое счастье получить Вашу пьесу на бенефис, который будет в декабре. Скажите, ждать ли мне этого блага или нет? Лешковская» (ГБЛ).
Октябрь (не ранее 23-го) 1900 г. Москва. Ответ на письмо А. С. Яковлева (рукой Чехова: «1900, X»), в котором он просил назначить день и час встречи. На письме Яковлева рукой Чехова написан адрес Яковлева: «Спасогленищевский пер., д. Человеколюбивого о-ва».
24 сентября 1900 г. Москва. Телеграмма. Щербаков ответил в конце октября 1900 г. (на его письме рукою Чехова: «1900, X») из Ялты: «Телеграмму получили 24 октября и посланные деньги» (ГБЛ).
26–27 октября 1900 г. Москва. Телеграмма. С. С. Голоушев (С. Глаголь) писал в воспоминаниях о Чехове: «В Москве покончил самоубийством студент — сын кого-то из друзей Чехова, и он телеграфировал мне, прося собрать сведения, устроить, что можно, и заехать на утро за ним» («Заря», 1914, № 26, стр. 8). А. А. Синани был похоронен в Москве 30 октября 1900 г.
27 или 28 октября 1900 г. Москва. Ответ на открытку Н. И. Долгополова, приехавшего в Москву: «Назначьте час для свидания — коли имеете еще в памяти образ любящего colleg’u» (ГБЛ).
Конец октября 1900 г. Москва. В. А. Чумиков ответил 4(17) ноября 1900 г. из Гренобля: «Вы так мило пишете, что сердиться на Вас нельзя. <...> Вы обещали мне в свое время выслать 2-й том в корректуре <...> Теперь же Вы сообщаете лаконически, что 2-й том уже вышел, выйдет скоро и 3-й. Я должен сообщить это моему издателю, но не знаю как и боюсь...» (ГБЛ).
Конец октября или начало ноября 1900 г. Москва. Чехов ответил на письмо А. П. Негеевича со ст. Яреськи Полтавской губ. от 24 октября 1900 г. с просьбой устроить его в Ялте — см. письмо 3186* и примечания* к нему.
Начало ноября (?) 1900 г. Москва. Чехову ответил Ал. Караваев по поручению комитета публичной библиотеки Екатеринославской комиссии по устройству народных чтений: «Имею честь выразить Вам искреннюю его благодарность за сделанное Вами пожертвование» (ГБЛ).
2 ноября 1900 г. Москва. Ответ на телеграмму В. Ф. Комиссаржевской от 2 ноября 1900 г.: «Сообщите, когда, куда уезжаете. Есть к Вам дело. Комиссаржевская» (ГБЛ).
6 ноября 1900 г. Москва. Телеграфный ответ: «Труппа Ярославского театра и я с восторгом и гордостью прочли телеграмму автора „Чайки“, создателя новых путей сценического творчества. Тронуты вниманием. Шлем сердечную благодарность и лучшие пожелания. Дарский» (ГБЛ).
8 (?) ноября 1900 г. Москва. В записке от 8 ноября 1900 г. И. К. Оппоков просил разрешить посетить Чехова на 5-10 минут для переговоров по делу: «...но не подумайте, что по судебному... В случае Вашего на то любезного согласия, будьте добры на прилагаемом бланке назначить время, когда можно Вас видеть» (ГБЛ). По-видимому, письмо было передано Чехову с посыльным.
Ноябрь, до 15-го, 1900 г. Москва. В 3-й записной книжке Чехова текст телеграммы: «Тверская. Гельсингфорс. Куркину. Поздравьте Витте 15 ноября» (по-видимому, в связи с присуждением И. Г. Витте ежегодной пенсии в 1000 рублей с 15 ноября 1900 г. — см. Сочинения, т. 17, стр. 141).
Середина ноября 1900 г. Москва. А. М. Гутмахер ответил Чехову 21 ноября 1900 г.: «...позвольте хоть письменно поблагодарить Вас за Ваше любезное содействие. То обстоятельство, что первым серьезным шагом на моем литературном поприще я обязан именно Вам, я всегда буду вспоминать с живейшим удовольствием» (ГБЛ; Из архива Чехова, стр. 189).
Середина ноября (?) 1900 г. Москва. В письме от 29 октября 1900 г. из Житомира Е. Г. Корсунская просила Чехова прислать его карточку: «... самую маленькую, самую Вам ненужную — лишь бы это было Ваше лицо и похоже! Как я буду счастлива и горда — когда у меня на письменном столе будет Ваш портрет с Вашей собственноручной надписью. Я буду все смотреть на Вас — мне тогда будет легче жить и работать» (ГБЛ). В письме от 20 ноября 1900 г. Корсунская благодарила Чехова за полученную карточку (ГБЛ).
Вторая половина ноября 1900 г. Москва. Ответ на записки В. А. Серова (на них пометы Чехова: «1900, XI») относительно времени встреч для позирования (ГБЛ).
Ноябрь (после 16-го) 1900 г. Москва. Ответ на письма М. А. Членова от 14 и 16 ноября 1900 г., в которых он жаловался на свое тяжелое душевное состояние и просил сообщить, когда и где он может увидеться с Чеховым (ГБЛ).
Ноябрь (после 18-го) 1900 г. Москва. Упомянуто в письме В. А. Серова («вторник, 1900») к А. Н. Бенуа: «Между прочим, от Чехова: он мне сообщил, что Суворин с Бурениным сейчас здесь, в Москве» (В. А. Серов. Переписка 1884–1911. Л. — М., 1937, стр. 276). Суворин приехал в Москву 18 ноября и, по просьбе Чехова, виделся с ним (см. Дневник Суворина, стр. 246).
25 ноября 1900 г. Москва. Поздравительная телеграмма в связи с исполнившимся сорокалетием литературной деятельности. В 3-й записной книжке Чехова запись: «25 ноября юбилей Михайловского. Послать телеграмму. Москва. Литературно-художественный кружок» (см. Сочинения, т. 17, стр. 141).
Ноябрь 1900 г. Москва. Ответ на письмо Д. В. Гарина-Виндинга (на нем рукою Чехова: «1900, XI»): «...я был болен и не мог быть у Вас. Убедительно прошу Вас написать мне Ваши замечания и советы о „Театральных ошибках“. Ваша похвала мне слишком дорога и дает толчок для продолжения моей скромной работы» (ГБЛ).
Ноябрь 1900 г. Москва. С. С. Голоушев (С. Глаголь) ответил Чехову (на его письме помета Чехова: «1900, XI»): «Не сердился и не сержусь. Я знаю, что иногда и самых искренних желаний не удается привести в исполнение. Не заходил же просто потому, что — черт же Вас знал — интересно Вам меня видеть или неинтересно. Думаю, что к Блументалю все-таки надо бы зайти не из-за исполнения обещания, а просто в интересах дела. Дело задумано им хорошее, и Вы можете ему сильно пособить. Еще думаю, что совсем Вам незачем уезжать теперь из Москвы. Какой смысл уехать в то время, когда со дня на день надо ждать морозов и хорошей здоровой зимы. Даже совсем слабые больные съезжаются на это время в Москву. Не разумнее ли уехать в конце января или даже в половине <февраля>, когда начнутся оттепели и мокроты? А если Вы чувствуете себя здесь хорошо духом, то и еще больше резона не уезжать. Ведь хороший дух, право, стоит хорошего климата. Ваш С. Голоушев». Далее следует чертеж адреса доктора Блументаля (ГБЛ).
Ноябрь 1900 г. Москва. Ответ на записку И. И. Горбунова-Посадова: «Пожалуйста, уведомьте меня, когда бы я мог увидеть Вас. Мне очень хочется и нужно Вас видеть» (ГБЛ).
Ноябрь 1900 г. Москва. Ответ на записку В. М. Саблина (помета Чехова: «1900, XI»), в которой он сообщал об отъезде «завтра» за границу и просил о встрече «хоть одну минутку» для делового разговора: «Это страшно важно. Завтра уезжаю в Берлин, и повидать Вас мне необходимо до отъезда» (ГБЛ).
Ноябрь 1900 г. Москва. В. А. Чумиков писал Чехову 10 декабря 1901 г.: «... я писал Вам около года назад, в ответ же получил корректуру 3-го марксовского тома, а также извещение, что Вы приедете в Париж, Вы спрашивали мой адрес, но не приехали» (ГБЛ). Корректура 3-го тома была получена Чумиковым в ноябре 1900 г.
Начало декабря 1900 г. Москва. Ответ на письмо артиста Николаевского театра в Нижнем Новгороде, в котором он просил разрешения поставить в свой бенефис (18 января 1901 г.) «Трех сестер». Очевидно, Чехов отказал (пьеса принадлежала Художественному театру). В бенефис Гедике была поставлена пьеса М. Нордау «Два мира».
7–8 декабря 1900 г. Москва. Чехов ответил на письмо редактора «Архангельских губернских ведомостей» А. В. Ивановского по поводу разрешения напечатать в газете «Палату № 6» — после того, как получил ответ А. Ф. Маркса (ИРЛИ). См. письмо 3198* и примечание* к нему.
18(31) декабря 1900 г. Ницца. Телеграмма. Чехову был послан ответ 19 декабря 1900 г.: «Согласно телеграфного распоряжения Вашего от 18/31 с. м. сегодня мы по телеграфу перевели Вам руб. 2000» (ГБЛ).
31 декабря (13 января) 1900 г. Ницца. Телеграмма. В письме к О. Л. Книппер от 2 (15) января 1901 г. Чехов писал: «Немирович не бывает у меня. Третьего дня я послал ему телеграмму с просьбой, чтобы он приехал ко мне „seul“ <один>, вот и причина».
Декабрь 1900 г. Ницца <?>. В. А. Серов писал Чехову в декабре 1900 г. в связи с намечавшимся к изданию сборником «В память о И. И. Левитане»: «Умоляем не отказать нам в нашей справедливой просьбе: несколько слов воспоминания об Исааке Ильиче необходимы для издания его труда» (ГБЛ; на письме помета рукой Чехова: «XII, 900»). Ответ Чехова упомянут в письме Серова С. П. Дягилеву без даты (помета: «среда, 1901»): «Чехов обещал-подтвердил свое обещание написать о Левитане» (В. А. Серов. Переписка 1884–1911. Л. — М., 1937, стр. 305). 1314. С. П. БОНЬЕ Начало (середина) февраля 1901 г. Рим. Упомянуто в письме Чехова к М. П. Чеховой от 2 февраля 1901 г.: «Бонье и Ольги Михайловны <Соловьевой> не видел, но напишу им насчет Коновицера сегодня же». Вероятно, на это письмо С. П. Бонье ответила 17 февраля 1901 г.: «...большая благодарность Вам за открытку. Так была рада ее получить. Отчаиваюсь, что долго Вас не увижу» (ГБЛ).
Начало (середина) февраля 1901 г. Рим. Упомянуто в письме Чехова к М. П. Чеховой от 2 февраля 1901 г. См. предыдущий номер*.
Начало (середина) февраля 1901 г. (?) Рим. И. М. Радецкий ответил 14 февраля 1901 г.: «Вы не ошиблись, говоря, что я один: я действительно одинок, хотя и имею дело с людьми» (ГБЛ).
13 февраля 1901 г. Одесса. Телеграмма. Упомянута в письме И. А. Бунина к М. П. Чеховой: «Во вторник (13 февраля) Варвара Константиновна получила телеграмму из Одессы от Антона Павловича, что он едет» (ГБЛ).
14 февраля 1901 г. (Одесса?) Телеграмма. Е. Я. Чехова писала М. П. Чехову 15 февраля 1901 г.: «Получили телеграмму, сегодня 15-го вечером приедет» (ГБЛ).
21 февраля 1901 г. Ялта. К. Т. Солдатенков ответил 26 февраля 1901 г.: «В ответ на Ваше письмо от 21 с. м. имею удовольствие уведомить Вас, что желаемая Вами книга сочинений М. М. Ковалевского сегодня выслана Вам в Ялту» (ГБЛ).
Вторая половина февраля 1901 г. Ялта. И. Г. Витте ответил 2 марта 1901 г.: «Я очень был рад, получив письмо от Вас, хотя я несколько раньше знал уже из газет, что Вы возвращаетесь; но получив письмо Ваше, я все же очень обрадовался, что Вы, наконец, нашлись. Я очень скучал, потеряв Вас из вида, хотя Вы и пишете, что адресованное в Ялту письмо найдет Вас всюду <...> В Харькове я уже 3 месяца лечусь; но не могу сказать, чтобы результат был особенно утешительный» (ГБЛ).
9 марта 1901 г. Ялта. Н. Н. Реформатский ответил Чехову 31 марта 1901 г.: «Ваше письмо от 9 марта я получил. Благодарю Вас за память и добрые пожелания. Нехорошо то, что Вы начали кашлять <...> Недавние события в СПб, о которых Вы читали в газетах, тоже не давали места спокойному течению жизни» (ГБЛ).
10 марта 1901 г. Ялта. В письме от того же числа (10 марта 1901 г.) Чехов писал М. П. Чеховой: «Сегодня я послал тебе одно письмо, это — другое».
Первая половина марта 1901 г. Ялта. Упомянуто в письме А. Л. Вишневскому от 23 марта 1901 г.: «...насчет фотографий я писал Вам и сердечно благодарил, а если Вы не получили моего письма, то виноват не я». См. примечание к письму 3340*.
Первая половина марта 1901 г. Ялта. Н. И. Юрасов ответил 16 (29) марта 1901 г.: «Благодарю Вас за Ваше милое письмецо и добрую память» (ГБЛ).
Середина марта 1901 г. Ялта. В письме от 1 (14) декабря 1900 г. комитет студенческой библиотеки в Антверпене просил Чехова пожертвовать его книги в библиотеку, а 13 (26) марта 1901 г. благодарил Чехова за полученное письмо и книги: «Ваше любезное письмо, а также и Ваши произведения мы с удовольствием получили» (ГБЛ).
Около 20 марта 1901 г. Ялта. Д. Зеленкевич ответила 22 марта 1901 г.: «Я сегодня получила Ваше письмо, и сейчас же написала в Керчь, где живет мой больной. Думаю, что он охотно воспользуется свободным местом в „Приюте для хронических больных“, если у отца его будет хоть малейшая возможность достать необходимую сумму денег. Во всяком случае, он немедленно по получении моего письма даст знать г-же Ярцевой о своем решении, пока же, если возможно, будьте добры удержать вакантное место за ним. Очень благодарная Вам Д. Зеленкевич» (ГБЛ). В предыдущем письме от 13 марта 1901 г. из Одессы Зеленкевич писала о смерти от туберкулеза ее мужа 25-ти лет и о том, что у родителей мужа, бедного керченского псаломщика с женой, заболел и младший сын. Она просила Чехова посодействовать его бесплатному помещению в ялтинский санаторий (ГБЛ).
Около 20 марта 1901 г. Ялта. Е. Эфрон ответил Чехову 26 марта (8 апреля) 1901 г. из Вены: «Прежде всего глубокое и сердечное Вам спасибо за Ваш ответ». В предыдущем письме от 12 (25) марта 1901 г. Эфрон просил дать ему разрешение на переводы произведений Чехова (ГБЛ).
28 марта 1901 г. Ялта. Телеграмма. И. А. Бунин писал Ю. А. Бунину 28 марта 1901 г.: «Получил от Чехова страшно ласковое письмо — прямо горячо просит приехать. Получил нынче, кроме, телеграмму о том же» (ЦГАЛИ).
28 марта 1901 г. Ялта. Вл. И. Немирович-Данченко ответил в начале апреля 1901 г.: «Я получил твою записку от 28-го. Конечно, писать Крюковскому, минуя Кондратьева, не следует. Я этого не предусмотрел. Лучше — прямо Кондратьеву. Но надо сделать это скорее, а то в Петербурге заиграют твои пьесы. Ты пишешь, что охотно заарестовал бы меня на два месяца. Я и сам охотно заарестовался бы. Да ничего не поделаешь!» (ГБЛ).
Март 1901 г. Ялта. А. В. Средин ответил 16 апреля 1901 г.: «Позвольте Вас искренно поблагодарить за данные мне справки и за то, что указали мне на г. Вальтера <...> Я виноват перед Вами, Антон Павлович, что так долго не отвечал на Ваше милое письмо» (ГБЛ). А. В. Средин в письме от февраля 1901 г. просил Чехова узнать «условия брака православных с евреями», существующие за границей (ГБЛ).
Март 1901 г. Ялта. Я. А. Фейгин ответил 3 апреля 1901 г.: «Мне было крайне неприятно узнать, что Вы в претензии на меня за заметку, помещенную в „Курьере“. Считаю долгом объяснить, почему я ее поместил» (ГБЛ).
Абаринова (наст. фам. — Рейхельт) Антонина Ивановна (1842–1901), с 1872 г. актриса Александринского театра в Петербурге. См. т. 3 Писем — 84 Авилова (урожд. Страхова) Лидия Алексеевна (1864–1943), писательница. См. т. 4 Писем — 136, 229, 413, 533 Адольф Федорович — см. Маркс А. Ф. Александр I (1777–1825) — 145, 427 Александр Леонтьевич — см. Эльсниц А. Л. Александр Семенович — см. Лазарев А. С. Александринский театр (Александринка), основан в Петербурге в 1756 г. См. т. 3 Писем — 70, 139, 248, 322, 323, 336, 418, 419, 514, 541 Алексин Александр Николаевич (1863–1925), земский врач, ялтинский знакомый Чехова — 136, 348 Алчевская Христина Даниловна (1841–1920), педагог, заведующая воскресной школой в Харькове, автор ряда книг по народному образованию. Письма Чехова к Алчевской неизвестны. В ГБЛ хранятся 4 письма Алчевской к Чехову 1900 г. — 551 * Альтшуллер (Altschuller) Исаак Наумович (1870–1943), ялтинский врач, лечил Чехова. См. т. 7 Писем — 20, 28, 34, 44, 96, 116, 136, 160, 161,174, 204, 251, 306, 355, 368, 376, 377, 398, 399, 418, 446, 484 Альтшуллер Мария Абрамовна, жена И. Н. Альтшуллера — 43, 44, 59, 161, 303 Альфа, псевдоним корреспондента «Таганрогского вестника» — 354 «Из обыденной жизни» — 91, 354 * Амфитеатров Александр Валентинович (1862–1938), беллетрист и фельетонист. См. т. 6 Писем — 93, 146, 249, 250, 271, 272, 358, 428, 429, 507, 514 Андерсен Ханс Кристиан (1805–1875), датский писатель — 19 Андреева Александра Алексеевна (1858–1926), литератор, знакомая Чехова. См. т. 6 Писем — 146, 428 Андреева (урожд. Юрковская, в первом браке Желябужская) Мария Федоровна (1872–1953), с 1898 по 1906 г. актриса Московского Художественного театра; в пьесах Чехова исполняла роли: Нины Заречной («Чайка»), Ирины («Три сестры») и Вари («Вишневый сад»)* — 64, 180, 190–192, 253, 313, 327, 365, 399, 411, 457, 461, 467, 468, 470, 472, 474, 483–486, 490, 494, 499, 508, 510, 513, 516 Андрезен Александр Александрович (1856–1900), ялтинский врач — 63, 310 Андрей Алексеевич — см. Желябужский А. А. Андрианов — см. Семанов П. А. Анисимова Александра Максимовна (в письмах Чехова — Александра Ивановна), в 1899–1900 гг. — учительница Талежской и Чирковской школ Серпуховского уезда, попечителем которых был Чехов. Письма Чехова к Анисимовой неизвестны. В ГБЛ хранятся 26 писем Анисимовой к Чехову 1897–1900 гг. — 48, 293, 294, 546, 549 Анна, мелиховская крестьянка — 31, 275, 544 Антокольский Марк Матвеевич (1843–1902), русский скульптор, с 1871 г. — академик — 94, 145, 250, 354, 359, 427 Памятник Петру I в Таганроге — 145, 250, 293, 354, 359, 427 Антоний (в миру Вадковский Александр Васильевич) (1846 —?), с 1898 г. митрополит С.-Петербургский и Ладожский, с 1900 г. — первенствующий член Св. Синода — 56 Аптекман Александр Маркович, провизор в Екатеринославе и Москве. Письма Чехова к Аптекману неизвестны. В ГБЛ хранятся 4 письма Аптекмана к Чехову 1900–1904 гг. — 556 * Арбушевская Любовь Юлиановна, библиотекарь Таганрогской городской библиотеки. Известны 3 письма Чехова к Арбушевской. В ГБЛ хранится одно письмо Арбушевской к Чехову 1900 г. — 33, 65, 74, 90, 214, 251, 276, 314, 328, 353, 517, 551 Арсений — см. Щербаков А. Е. Артем (наст. фам. — Артемьев) Александр Родионович (1842–1914), драматический актер; в труппе Московского Художественного театра с 1898 г.; в пьесах Чехова исполнял роли: Шамраева («Чайка»), Телегина («Дядя Ваня»), Чебутыкина («Три сестры»), Фирса («Вишневый сад»). Известно 4 письма Чехова к Артему. В архиве Чехова писем Артема нет — 161, 380, 444, 446, 447, 457, 459, 461, 468, 471, 474, 490, 498, 508, 510 «Архангельские губернские ведомости», газета, выходила в Архангельске с 1838 по 1918 г., до 1867 г. еженедельно, в 1867–1898 гг. — два раза в неделю, с 1899 г. — шесть раз в неделю, с 1914 г. — два раза в неделю; издатель-редактор А. В. Ивановский — 145, 427, 428, 561 Бабакай — см. Кальфа Б. О. Бабушка — см. Беленовская М. Д. Балуев Петр Семенович, полковник, в 1900 г. управляющий атаманской канцелярией Донского казачьего войска — 65 Бальмонт Константин Дмитриевич (1867–1942), поэт, переводчик — 33, 275 * Бандаков Василий Анастасиевич (о. Василий) (1807–1890), протоиерей, настоятель Архангело-Михайловской церкви в Таганроге, духовный писатель — 95 Баранцевич Казимир Станиславович (1851–1927), писатель-беллетрист. См. т. 2 Писем — 11, 260, 351 Барышев (псевдоним — Мясницкий) Иван Ильич (1854–1911), драматург и беллетрист. См. т. 8 Писем — 32, 517 Барятинская Мария Владимировна, княгиня, председательница ялтинского комитета Российского общества Красного Креста — 72, 73, 91, 326, 355 Барятинский Владимир Владимирович, князь (1874—?), публицист, драматург, в 1899–1900 гг. редактор-издатель газеты «Северный курьер», муж актрисы Л. Б. Яворской. Письма Чехова к Барятинскому неизвестны. В ГБЛ хранятся 7 писем Барятинского к Чехову 1900–1902 гг. — 10, 259, 514, 547 * Батура Михаил Петрович, заведующий Таганрогской городской библиотекой. В ноябре 1900 г. познакомился с Чеховым. Публикуемое письмо Чехова к Батуре — единственное. В ГБЛ хранится одно письмо Батуры к Чехову 1900 г. — 14, 425 * Батюшков Федор Дмитриевич (1857–1920), филолог, историк литературы и критик. См. т. 6 Писем — 24, 26, 269, 270 Бахрушины, московские домовладельцы — 43 Бегун, владелец гостиницы «Ялта» — 94, 359 * Безобразов Павел Владимирович (1859–1919), историк, византинист, автор «Воспоминаний о Чехове» (1897–1904 гг.). Известны 2 письма Чехова к Безобразову. В ГБЛ хранятся 4 письма Безобразова к Чехову 1900 и 1901 гг. — 148, 431 «О современном разврате». М., 1900 — 149, 431 Беленовская Мария Дормидонтовна (бабушка, Марьюшка, Маша) (1826–1906), бывшая кухарка, оставленная жить в доме Чехова — 31, 32, 62, 123, 128–130, 153, 155, 156, 160, 174, 178, 179, 182, 185, 188, 190, 191, 234, 250, 275, 370, 437, 468, 469, 472, 484 Белов Алексей Дмитриевич, владелец гастрономического магазина в Москве — 43 Бернар Сара (1844–1923), французская актриса — 220 Бессонов Вячеслав Иванович (1841—?), врач, ординатор Первой Городской больницы в Москве — 34, 278 Библиотека при Обществе русских студентов в Антверпене (Soci;t; des ;tudiants russes. Anvers). Письма Чехова в Библиотеку неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма комитета Библиотеки 1900 и 1901 гг. — 563 Библия — 30 Билибин Виктор Викторович (1859–1908), писатель-юморист, фельетонист и драматург, в 1900 г. — секретарь редакции журнала «Осколки». См. т. 1 Писем — 64 «Биржевые ведомости», политическая, экономическая и литературная газета, издавалась в Петербурге с 1880 по 1917 г.; издатель-редактор С. М. Поппер — 92, 504, 507 Благотворительное общество — см. Ялтинское благотворительное общество Боборыкин Петр Дмитриевич (1836–1921), писатель. См. т. 3 Писем — 54, 60, 85, 105, 130, 177, 251, 277, 345, 375, 408, 442, 443, 448, 501 «Вечный город. Итоги пережитого». Гл. 5. «Ватикан в конце века» — 105, 375 «Однокурсники» — 177, 466, 501 Богословский П., псаломщик Кобургской школы в Германии. Письма Чехова к Богословскому неизвестны. В ГБЛ хранятся 3 письма Богословского Чехову 1900 г. — 553 * Бонье Софья Павловна, m-me (?—1921), знакомая Чехова, член ялтинского Попечительства о нуждах приезжих больных. См. т. 8 Писем — 15, 20, 117, 120, 137, 139, 174, 179, 185, 199, 228, 251, 396, 415, 417, 418, 461, 467, 469, 472, 477, 484, 492, 531, 557, 562 * Бояров Пантелеймон Николаевич, бухгалтер-секретарь Керченской таможни, соученик Чехова по гимназии. Публикуемое письмо Чехова к Боярову — единственное. В ГБЛ хранится одно письмо Боярова к Чехову — 204, 251, 498 Брем (Брэм) Альфред-Эдмунд (1829–1884), немецкий зоолог — 65, 314 «Жизнь животных». Популяр. изд. Пер. с нем. под ред. С. М. Переяславцевой. Т. 1–8. Одесса, 1896–1900 — 65, 314 «Жизнь животных Брема». Полный пер. со второго сокр. нем. изд., обработ. Р. Шмидтлейном для школы и домашнею чтения. Т. 1–3. СПб., 1900–1902 — 65, 314 Извлечения из «Жизни животных» А. Брема. Под ред. К. Сент-Илера. Т. 1–2. СПб., 1897–1899 — 65, 314 * Бунин Иван Алексеевич (1870–1953), писатель. См. т. 4 Писем — 178, 188, 204, 209, 228, 229, 234, 235, 321, 339, 340, 357, 385, 399, 421, 449, 452, 467, 468, 481, 483, 484, 500, 531, 532, 540, 562, 564 Буренин Виктор Петрович (1841–1926), беллетрист, драматург, литературный критик, сотрудник газеты «Новое время». См. т. 1 Писем — 205, 271, 277, 324, 501, 544, 559 «Критические очерки» — 205, 277, 324, 501 Бухштаб Абрам Григорьевич (1848–1914), адвокат, гласный Одесской городской думы — 61, 309 Вальтер (псевдонимы — Вл. Вольный, Вл. Томатов) Владимир Григорьевич, врач-бактериолог и литератор. См. т. 8 Писем — 32 Варя — см. Соболевская В. В. Варя — см. Эберле В. А. Василий, лакей в доме А. С. Суворина — 35 * Васильева (в замуж. — Милеант) Ольга Родионовна (1882—?), приемная дочь и наследница помещицы Жеребцовой, переводила произведения Чехова на английский язык. См. т. 7 Писем — 97, 157, 183, 186, 187, 189, 193, 200, 206, 210, 217, 227, 232, 236, 252, 363, 364, 442, 443, 464, 474, 478, 482, 483, 486, 492, 493, 502, 503, 512, 520, 521, 529, 530, 538, 543 Васнецов Виктор Михайлович (1848–1926), художник — 136, 212, 348, 362, 385, 399, 411, 412, 414 Вашкевич, московская домовладелица — 181 Вейнберг Петр Исаевич (1831–1908), поэт, историк литературы, переводчик, театральный деятель, председатель Театрально-литературного комитета. См. т. 5 Писем — 39, 65, 285, 286, 314, 513, 522 * Векслер Семен Харитонович, композитор, жил в Ялте. Публикуемое письмо Чехова к Векслеру единственное. В ГБЛ хранятся 2 письма Векслера к Чехову 1902 и 1903 гг. — 87, 348 «Чайка» (вальс) — 87, 348 Венгеров Семен Афанасьевич (1855–1920), историк литературы, библиограф — 76, 331, 349, 351 Венгеров, брат З. А. и С. А. Венгеровых, студент, душевнобольной — 76, 87, 88, 331, 349 Венгерова Зинаида Афанасьевна (1867–1941), литературный критик, историк литературы, переводчица, сестра С. А. Венгерова — 76, 331, 349 Вениаминов Иван Николаевич, ялтинский житель, врач — 79, 334 Вениаминова Елена Петровна, жена И. Н. Вениаминова, врач — 79, 334 Вера Александровна — см. Кондакова В. А. Верне Ю. И., владелец кондитерской в Ялте — 188 * Веселитская (псевдоним — Микулич) Лидия Ивановна (1857–1936), писательница. См. т. 6 Писем — 31, 52, 58, 88, 297, 306, 348, 349, 363 «Вестник Европы», ежемесячный исторический, политический и литературный журнал, издавался в Петербурге в 1866–1918 гг.; издатель-редактор в 1866–1903 гг. — М. М. Стасюлевич — 54, 177, 466 «Весь Петербург, адресная и справочная книга г. С.-Петербурга». СПб., Суворин, 1894–1917 — 24, 428 Виктор Александрович — см. Гольцев В. А. Виноградов Алексей Николаевич, бывший офицер, комиссионер по продаже и покупке домов и имений — 42, 71, 332, 386, 387 Витте Иван Германович (1854–1905), земский врач, хирург. См. т. 5 Писем — 264, 293, 553, 554, 559, 562 * Вишневский (Вишневецкий, Полкатыцкий) Александр Леонидович (1861–1943), артист Московского Художественного театра, товарищ Чехова по гимназии. См. т. 7 Писем — 44, 46, 47, 51, 52, 67–69, 72, 75, 102, 104, 107, 113, 154, 160, 168, 174, 176, 183–185, 187, 191, 204, 227, 233, 246, 247, 251, 254, 268, 287, 291, 292, 314, 318, 319, 321, 325, 365, 371, 373, 374, 379, 380, 444–446, 453, 454, 457, 461–464, 467, 468, 472, 474, 475, 477, 479, 484, 485, 489, 491, 495, 498, 508, 510, 522, 530, 539, 540, 554, 563 Владимирский-Буданов Михаил Флегонтович (1838–1916), профессор Киевского университета по истории права с 1875 г. — 176, 464 Володя — см. Чехов В. И. Воробьев Александр Иванович (1855—?), земский врач в Черниговской губернии. Письма Чехова к Воробьеву неизвестны; в архиве Чехова хранится одно письмо Воробьева к Чехову 1900 г. — 556 «Врачи, окончившие курс в Московском университете в 1884–1899 гг.» М., 1900 — 127, 266, 404 Гарин-Виндинг (псевдоним — Д. Гарин) Дмитрий Викторович (1863–1922), драматический актер и писатель, преподаватель искусства грима в Московском театральном училище. См. т. 4 Писем — 560 Гауптман Герхарт (1862–1946), немецкий писатель, драматург — 56, 67, 70, 213, 253, 254, 298, 316, 319, 321, 323, 326, 336, 340, 376, 381, 396, 402, 502, 504, 514, 515, 536, 537 «Извозчик Геншель» («Геншель») — 213, 463, 498, 502, 515, 539 «Михаэль Крамер» — 231, 522, 537 «Одинокие» — 7, 44, 55, 56, 67–70, 120, 125, 132, 207, 253, 316, 319–323, 336, 338, 365, 381, 399, 402, 411, 444, 447, 459, 465, 486,490, 498, 504, 513–515, 537, 539; Анна Мар — 7, 120, 253, 254, 302, 381,396, 504, 522; Йоганнес — 7, 253, 254 Гедике Иван Иванович, артист Николаевского театра в Нижнем Новгороде. Письма Чехова к Гедике неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Гедике к Чехову 1900 г. — 561 Гейне Генрих (1797–1856) — 65, 314 Собрание сочинений. Пер. под ред. П. Вейнберга. Т. 1–8. СПб., 1898–1902 — 65, 314 «Гелиос» — 82, 340, 341 Гинцбург Илья Яковлевич (1859–1939), скульптор — 78, 332, 333 Гиршель, барон — 94 Гиршман Леонард Леопольдович (1839–1921), врач-окулист, профессор Харьковского университета — 154 Глеб — см. Соболевский Г. В. Гнедич Петр Петрович (1855–1925), беллетрист, драматург и театральный критик. См. т. 3 Писем — 73, 327, 418 «Купальние огни». СПб., 1901 — 73, 327 «Туманы». СПб., 1900 — 73, 327 Гоголь Николай Васильевич (1809–1852) — 19, 32, 345, 424, 430 Сочинения. В 12-ти томах. СПб., изд. А. Ф. Маркса, 1900. (Бесплат. прилож. к ж. «Нива» на 1900 г.) — 33 Голицын Владимир Михайлович, князь (1849–1932), московский городской голова в 1897 — окт. 1905 гг. — 200, 493 Голоушев Сергей Сергеевич (псевдоним — Сергей Глаголь) (1855–1920), журналист и театральный критик — 557, 560 Гольцев Виктор Александрович (1850–1906), журналист, с 1885 г. — редактор журнала «Русская мысль». См. т. 3 Писем — 14, 28, 35, 43, 83, 103, 104, 138, 151, 163, 185, 186, 263, 267, 272, 273, 289, 342, 408, 416, 420, 477, 496, 505 Гончаров Иван Александрович (1812–1891) — 19 «Фрегат Паллада» — 19 Горбунов-Посадов (наст. фам. — Горбунов) Иван Иванович (1864–1940), педагог, издатель, публицист. См. т. 2 Писем — 560 Гордон Давид Моисеевич (1862—?), врач, владелец водолечебницы в Таганроге. Письма Чехова к Гордону неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Гордона к Чехову 1900 и 1903 гг. — 33, 55, 276, 301, 546 Горев (наст. фам. — Васильев) Федор Петрович (1850–1910), драматический актер, выступал в провинции, затем в Александринском театре в Петербурге (1880–1882 гг.), с 1882 г. в Малом театре в Москве, в 1897–1900 гг. попеременно в Малом и Александринском театрах. Письма Чехова к Гореву неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Горева к Чехову 1900 г. — 69, 70, 322, 336, 550, 552 * Горький Максим (наст. имя и фам. — Пешков Алексей Максимович) (1868–1936). См. т. 7 Писем — 8, 12, 26, 40, 52, 54, 55, 58, 62, 63, 67, 73, 75, 79, 83, 86, 92, 93, 111–113, 117, 126, 133, 136, 143, 214, 215, 231, 232, 249, 250, 256, 257, 261, 270, 274, 286, 287, 298–301, 306, 309, 312, 315–318, 320, 321, 323, 327,330, 334, 335, 340, 341, 346, 348, 355–358, 362, 365, 383–386, 391, 393, 394, 399, 403, 404, 411–414, 422–425, 439, 450, 452, 453, 507, 517, 522, 531, 536–538, 542, 548, 555 «В степи» — 8, 58 «Двадцать шесть и одна» — 53, 296 «Мещане» — 111, 112, 117, 383–385, 391 «Мой спутник» — 8, 40, 58, 257 «Мужики» — 67, 317, 318 Очерки и рассказы, т. 3. СПб., изд. С. Дороватовского и А. Чарушникова — 8, 257 По поводу нового рассказа А. П. Чехова «В овраге» — 53, 298, 301 «Сирота» — 8, 257 «Трое» — 92, 215, 231, 450, 452, 453, 537 «Фома Гордеев» — 41, 53, 54, 58, 63, 287, 298, 300 * Гославский Евгений Петрович (1861–1917), беллетрист, драматург. См. т. 5 Писем — 86, 346 * Грюнберг Юлий Осипович (1853–1900) управляющий конторой издательства А. Ф. Маркса и журнала «Нива». См. т. 7 Писем — 41, 99, 114, 121, 122, 139, 288, 341, 365, 366, 387, 397, 398, 417, 491, 523 Гурвич А. В., переводчик на еврейский язык, жил в Вильно. Письма Чехова к Гурвичу неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Гурвича к Чехову 1900 и 1903 гг. — 548 Гуревич Любовь Яковлевна (1866–1940), писательница, историк театра, критик, издательница журнала «Северный вестник». См. т. 4 Писем — 53, 298 «Седок» — 53, 298 Гутмахер (псевдоним — Александр Гущин) Исай Маркович (1864–1921), литератор, житель Таганрога. См. т. 6 Писем — 559 Давыдов Владимир Николаевич (наст. имя и фам. — Иван Горелов) (1849–1925), актер Русского драматического театра Ф. А. Корша в Москве и Александринского в Петербурге. См. т. 2 Писем — 223, 255, 336, 527 Дайбер А., садовник, работавший в крымских садоводствах — 33 Данилов И. А. (у Чехова — Данилин; наст. имя и фамилия — Фрибес Ольга Александровна) (1881–1922), беллетристка — 126, 133, 233, 403, 411, 539 «В тихой пристани» — 126, 133, 403, 411 Даша, прислуга в доме Чехова — 15 Денисова Лукерья, мелиховская крестьянка, проживавшая в Москве — 31 Дестомб Клавдия Ивановна, артистка Театра Литературно-артистического кружка в Петербурге. Письма Чехова к Дестомб неизвестны. В ГБЛ хранится одна телеграмма Дестомб к Чехову 1900 г. — 556, 557 Дзюба Сергей Владимирович, владелец фотографии «Юг» в Ялте — 147, 349 «Доктор Штокман» — см. Ибсен Г. «Доктор Штокман» Долгополов Нифонт Иванович (1857–1922), с 1899 г. врач городской больницы в Нижнем Новгороде, знакомый Чехова и Горького; в 1901 г. участвовал в освобождении Горького из нижегородской тюрьмы. Письма Чехова к Долгополову неизвестны. В ГБЛ хранятся 8 писем Долгополова к Чехову 1900 и 1901 гг. — 558 Дон Жуан, созданный испанской средневековой легендой образ дерзкого нарушителя моральных и религиозных норм, искателя чувственных наслаждений — 104 «Донская речь», газета политико-общественная и литературная, выходила в Новочеркасске в 1887–1908 гг., до 1895 г. — четыре раза в неделю, затем ежедневно — 61, 308 «Дополнительные статьи к ныне действующему положению об Отделении русского языка и словесности Академии наук» — 11 * Дорошевич Влас Михайлович (1864–1922), публицист, театральный критик; в 1889–1902 гг. — сотрудник петербургской газеты «Россия»; в 1901 г. посетил Ялту. В газете «Русское слово» (январь 1914 г.) опубликовал воспоминания о Чехове. Известны одно письмо и одна телеграмма Чехова к Дорошевичу. В ГБЛ хранятся 2 письма Дорошевича к Чехову 1900 и 1901 гг. — 84, 146, 251, 309, 344 Дроздова Мария Тимофеевна (Гургуля) (1871–1960), художница, знакомая Чеховых, подруга М. П. Чеховой. См. т. 6 Писем — 15, 52, 263, 297, 298 Духовский Михаил Владимирович (1849–1903), профессор-криминалист — 175 Дягилев Сергей Павлович (1872–1929), искусствовед, театральный деятель, редактор журнала «Мир искусства» и «Ежегодника императорских театров». Известны 3 письма Чехова к Дягилеву. В ГБЛ хранятся 17 писем Дягилева к Чехову 1899–1904 гг. — 556, 561 Евангелие — см. Библия «Европейская», гостиница в Таганроге — 95 Егер Геральд Карлович, жил в Петербурге. Письма Чехова к Егеру неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Егера к Чехову 1900 г. — 545 «Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к „Ниве“». СПб. — Пг., 1894–1916 — 70, 323, 331, 345 «Ежемесячные сочинения» («Сочинения»), литературный журнал, выходил в Петербурге в 1900–1903 гг.; издатель-редактор И. И. Ясинский — 92, 355 * Ежов Николай Михайлович (1862–1942), писатель и журналист. См. т. 2 Писем — 64, 95, 96, 312, 313, 360, 361 Елпатьевский Сергей Яковлевич (1854–1933), писатель и врач, жил в Ялте. См. т. 8 Писем — 17, 18, 79, 154, 182, 251, 263, 321, 351, 355, 357, 363, 418, 440, 472 Жако и Бонакер, московская фирма, изготовлявшая иконы из жести — 212, 515 Желябужская Екатерина Андреевна (1894–1966), дочь М. Ф. Андреевой и А. А. Желябужского — 192 Желябужская М. Ф. — см. Андреева М. Ф. Желябужский Андрей Алексеевич (1850–1932), муж М. Ф. Андреевой, главный контролер Курской и Нижегородской жел. дорог, член правления Российского театрального общества. См. т. 8 Писем — 64, 192, 313 Желябужский Юрий Андреевич (1888–1955), сын М. Ф. Андреевой и А. А. Желябужского — 192 «Жизнь», ежемесячный литературный, научный и политический журнал, выходил в Петербурге в 1897–1901 гг. под редакцией В. А. Поссе. См. т. 8 Писем — 7, 8, 10, 13, 20, 37, 42, 53, 54, 56, 60, 118, 209, 215, 255, 257, 258, 261, 266, 283, 287, 288, 298, 307, 318, 319, 346, 393, 395, 404, 507, 511, 517, 532, 537, 555 Жук Дора В. (Zhook D.), переводчица. Письма Чехова к Жук неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Жук к Чехову 1900 г. — 554 Жуковский Дмитрий Николаевич (псевд. — «Декадент»), сотрудник газеты «Санкт-Петербургские ведомости» — 54, 299 «Певец декаданса» — 54, 299 «Журнал для всех», ежемесячный иллюстрированный литературный, научно-практический журнал, выходил в Петербурге в 1896–1906 гг., редакторы попеременно — П. В. Голяховский, В. С. Миролюбов и др. — 118, 198, 246, 393, 534 Зайцев Борис Константинович (1881–1972), писатель. См. т. 8 Писем — 226, 526 Зальца Александр Иванович (дядя, дядя Саша) (?—1905), капитан, дядя О. Л. Книппер, брат ее матери — 21, 45, 103, 162, 170, 267, 371, 372, 390, 455 Зальца Карл Иванович (?—1907), земский врач, дядя О. Л. Книппер, брат ее матери — 223, 527 Зеленкевич Д., жительница Одессы. Письма Чехова к Зеленкевич неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Зеленкевич к Чехову 1901 г. — 563 Зилоти Мария Ильинична, сестра пианиста и дирижера А. И. Зилоти — 115, 140, 388, 389, 419 «Знание», книгоиздательское товарищество в Петербурге (1898–1913), организованное прогрессивными деятелями Комитета грамотности (К. П. Пятницким и др.) с культурно-просветительскими целями; издавало популярные книги по естествознанию, педагогике, искусству. После вступления в 1900 г. в «Знание» М. Горького, ставшего идейным руководителем книгоиздательства и одним из основных его авторов, «Знание» было реорганизовано в издательство художественной литературы, рассчитанное на широкие демократические круги — 74, 328, 540 Зуев Дмитрий Павлович, инженер-путеец; опубликовал в журн. «Русский Архив» (1897 г.) «окончание» «Русалки» Пушкина — 70, 295, 324 О «Русалке» А. С. Пушкина — 70, 295, 324 Иаков (библ.) — 18, 265 Ибсен Генрих (1828–1906), норвежский писатель, драматург — 67, 316, 319, 336, 368, 372, 381, 411, 413, 454, 522, 534–537 «Гедда Габлер» (Эдда) — 67, 231, 316, 319, 322, 323, 336, 521, 535 «Доктор Штокман» — 143, 196, 230, 365, 406, 411, 413, 416, 424–426, 463, 498, 509, 514, 521, 533, 539 Иванов Александр Андреевич (1806–1858), художник — 212 Ивановский Александр Васильевич, редактор неофициальной части газеты «Архангельские губернские ведомости» — 145, 146, 427, 428, 561 Издательство А. Ф. Маркса, типография. Упоминаемое письмо Чехова в типографию издательства Маркса единственное. В архиве Чехова нет писем, адресованных в типографию издательства А. Ф. Маркса — 549 Ильинская Елизавета Дмитриевна, учительница деревни Ермолово Серпуховского уезда Московской губернии. См. т. 8 Писем — 294, 548 «Иммер Э. и сын», торговый дом по продаже семян, цветов и плодовых деревьев в Москве — 62, 223 Иноземцева (урожд. Золотилова) Анна Андреевна (1864—?), писательница, жила в Нижнем Новгороде — 92, 356 Собрание сочинений. Н. Новгород, 1899, т. 1 — 92, 356 Иордан, московский домовладелец — 47 * Иорданов (Jordanoff) Павел Федорович (1858–1920), санитарный врач и член Таганрогской управы. См. т. 6 Писем — 32, 33, 65, 82, 90, 91, 94, 95, 134, 135, 144, 145, 237, 275, 276, 296, 313, 339, 341, 353–355, 359, 412, 425–427, 545 Иорданова, жена Иорданова — 33 Иордановы, дети П. В. Иорданова — 33 Ирина (Иринушка), няня в семье М. Е. Чехова — 134, 196, 222 Исав (библ.) — 18, 265 Исаков, курский домовладелец — 228 «Исторический вестник», ежемесячный историко-литературный журнал, выходил в Петербурге в 1880–1917 гг., редактор С. Н. Шубинский, издатель А. С. Суворин — 10, 174, 463 Календарь — см. Суворин А. С. «Русский календарь» Кальфа Бабакай Осипович, подрядчик — 15 Карл Иванович — см. Зальца К. И. Карпов Евтихий Павлович (1857–1926), драматург и режиссер. См. т. 6 Писем — 70, 81, 248, 336, 552 Катишь — см. Немирович-Данченко Е. Н. Качалов (наст. фам. — Шверубович) Василий Иванович (1875–1948), драматический актер, с 1900 г. в труппе Московского Художественного театра; в пьесах Чехова исполнял роли: Вершинина и Тузенбаха («Три сестры»), Трофимова («Вишневый сад») — 169, 399, 454, 457, 472, 474, 482, 485 Киров — 14 Киселев Алексей Сергеевич (?—1910), владелец имения Бабкино, знакомый Чехова. См. т. 1 Писем — 545 Киселева (урожд. Бегичева) Мария Владимировна (1850–1921), жена А. С. Киселева, детская писательница. См. т. 1 Писем — 545 Кист М. О., владелец гостиницы в Севастополе — 98, 364 Клейн, владелец магазина в Вене — 167 Клюкин Максим Васильевич, московский книгоиздатель и книготорговец. См. т. 7 Писем — 50, 296 Книппер Ада Константиновна (1896—?), дочь К. Л. Книппера — 192, 486 Книппер (урожд. Зальца) Анна Ивановна (1850–1919), преподаватель, а с 1900 г. — профессор Московской консерватории по классу пения, мать О. Л. Книппер — 21,170, 267, 381, 455, 486, 533 Книппер Елена Юльевна, жена К. Л. Книппера — 192, 486 Книппер Константин Леонардович (1866–1924), инженер-путеец, старший брат О. Л. Книппер-Чеховой — 21, 192, 267, 486 * Книппер (в замуж. Чехова) Ольга Леонардовна (1868–1959), актриса Московского Художественного театра, с 1901 г. жена Чехова. См. т. 8 Писем — 7, 8, 12, 15, 21, 45, 46, 51, 52, 57, 68, 75, 76, 86, 98-100, 102–104, 106, 108, 109, 111, 113, 116, 117, 119, 120, 124–126, 128, 132–135, 137, 150–153, 158, 162, 164, 165, 167, 168, 170–172, 176–180, 182, 184, 187–190, 192, 193, 197, 200, 201, 203, 204, 207, 209–211, 218–220, 223, 225, 229, 236, 244, 245, 247, 253, 254, 261, 263, 267, 268, 284, 287, 290, 291, 297, 298, 303, 307, 320, 329, 330, 338–340, 346–348, 364–371, 373, 376, 379–383, 389–391, 395, 396, 398–401, 405–407, 410–414, 419, 433–439, 443–447, 450–455, 457, 458, 461, 464, 465, 467–469, 472–476, 478, 479, 481–483, 485–490, 493–499, 503, 505–513, 521, 522, 527, 532–536, 538, 541, 542, 549, 561 * Ковалевский Максим Максимович (1851–1916), юрист, историк и социолог. См. т. 7 Писем — 153, 159, 163, 168, 171, 180, 192, 197, 198, 205, 251, 440, 442, 444, 457, 458, 468, 470, 483, 489, 496, 501, 517, 562 «Происхождение современной демократии», т. 1–4. М., 1895–1897 — 214 «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства», т. 1–2. М., 1898–1900 — 214 Коломнин Алексей Петрович (1848–1900), юрист, один из основателей Литературно-артистического кружка (Литературно-художественного общества) в Петербурге, сотрудник редакции газеты «Новое время». См. т. 3 Писем — 156, 175, 208, 441, 463, 506 * Комиссаржевская Вера Федоровна (1864–1910), драматическая актриса. См. т. 7 Писем — 105, 113, 115, 139, 246, 248, 249, 255, 336, 374, 375, 386, 388, 389, 418, 419, 553, 558 Комиссия по устройству народных чтений в Екатеринославе. Письма Чехова, адресованные комиссии, неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо к Чехову от имени Комиссии 1900 г. — 558 * Кондаков Никодим Павлович (1844–1925), академик, археолог и историк византийского искусства; познакомился с Чеховым в Ялте, где жил постоянно с конца 1890-х гг. Известно 9 писем Чехова к Кондакову. В ГБЛ хранятся 20 писем Кондакова к Чехову 1899–1902 и 1904 гг. — 10, 17, 18, 34, 63, 64, 70, 71, 147, 148, 154, 162, 163, 205, 212, 213, 218, 310, 312, 323, 324, 429, 430, 447, 448, 501, 502, 515, 516, 522 «Современное положение народной иконописи». СПб., 1901 — 212, 213, 515 Кондаков Петр Никодимович (Петя), сын Н. П. Кондакова — 64, 148, 163, 205 Кондаков Сергей Никодимович, сын Н. П. Кондакова — 64, 148, 163, 205 Кондакова Вера Александровна, жена Н. П. Кондакова — 64, 148, 163, 205 * Кондратьев Иван Максимович (1841–1924), с 1883 г. секретарь Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. См. т. 3 Писем — 66, 137, 315, 415, 564 * Кони Анатолий Федорович (1844–1927), юрист, писатель, общественный деятель. См. т. 4 Писем — 144, 145, 264, 277, 426, 441, 448, 504, 513, 514 Коновалова — см. Татаринова Коновицер (урожд. Эфрос) Евдокия Исааковна (1861–1943), жена Е. З. Коновицера, подруга М. П. Чеховой. См. т. 1 Писем (Эфрос Е. И.) — 157, 194, 487 * Коновицер Ефим Зиновьевич («Израиль») (?—1916), московский адвокат, соиздатель газеты «Курьер», знакомый семьи Чеховых. См. т. 6 Писем — 12, 22, 35, 57, 73, 157, 192, 194, 195, 215, 237, 261, 263, 268, 303, 307, 328, 437,439, 442, 472, 487, 492, 518, 543 Коновицеры, сын и дочь Е. И. и Е. З. Коновицеров — 157 Константин Константинович (Романов), великий князь (1858–1915), поэт, президент Академии наук в 1889–1915 гг. — 70, 264, 312 * Константиниди А. Г., драгоман (переводчик) Российского посольства в Афинах. Публикуемое письмо Чехова к Константиниди — единственное. В ГБЛ хранится одно письмо Константиниди к Чехову 1900 г. — 131, 248, 409 Коран — 30 * Коробов Николай Иванович (1860–1919), врач, товарищ Чехова по Московскому университету. См. т. 5 Писем — 33, 34, 140, 276–278, 419 Коробова (урожд. Горожанкина) Екатерина Ивановна, жена Н. И. Коробова — 33, 34, 140, 277, 278 Коровин Александр Михайлович, московский домовладелец — 157, 192, 194, 195, 215, 237 Королев, московский домовладелец — 31 Коротнев Алексей Алексеевич (1854–1915), зоолог, профессор Киевского университета, основатель русской биологической станции в Виллафранке — 176, 192, 198, 442, 464, 483, 501 Корсунская Елена Георгиевна, жительница Житомира. Письма Чехова к Корсунской неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Корсунской к Чехову 1900 г. — 559 Корш Федор Адамович (1852–1923), драматург и переводчик, владелец драматического театра в Москве. См. т. 1 Писем — 108, 306, 322, 380, 384, 493, 527, 549 Корш Федор Евгеньевич (1843–1915), филолог, с 1900 г. академик — 49, 70, 295, 296, 324, 429 «Разбор вопроса о подлинности окончания «Русалки» Пушкина по записи Д. П. Зуева». СПб., 1898–1899 — 49, 70, 295, 324 Крестовоздвиженский Николай Александрович, московский домовладелец — 44, 72 Крестовская (в замуж. Картавцева) Мария Всеволодовна (1862–1910), писательница, в юности — артистка. См. т. 6 Писем — 29, 273, 549 «Вопль» — 29, 273, 549 Кривенко Василий Силыч (1854–1931), журналист и театральный критик. См. т. 3 Писем — 533 «Военные на театральной сцене» — 229, 533 Кристи Екатерина Ивановна, жительница Кишинева, домовладелица. Письма Чехова к Кристи неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Кристи к Чехову 1900 г. — 550 Кропотов, управляющий Ярославской казенной палаты, где служил М. П. Чехов — 216, 519, 520 «Крымский курьер» («Крымский Таймс»), газета, издавалась в Ялте с 1893 по 1907 г.; в 1893–1898 гг. еженедельно под названием «Ялта», с 1898 г. — ежедневно; издатель-редактор Н. Р. Лупандина — 63, 128, 310–312, 318, 319, 323–327, 338, 342, 346, 348, 389, 405, 443 Крюгер Стефанус Йоханнес Паулус (1825–1904), государственный деятель бурской республики; в 1883–1902 гг. — президент Трансвааля — 151, 436 Кугель (псевдоним — Homo novus) Александр Рафаилович (1863–1928), театральный критик; в 1896 г. основал журнал «Театр и искусство», был его редактором до 1918 г.; знаком с Чеховым с 1896 г. — 210, 504, 506–511, 514, 515, 530, 534, 539 Кундасова Ольга Петровна (ок. 1865–1943), близкая знакомая семьи Чеховых. См. т. 5 Писем — 35 * Куркин Петр Иванович (1858–1934), врач-статистик московского губернского санитарного бюро, друг Чехова со студенческих лет. См. т. 7 Писем — 15, 210, 263, 264, 512, 554, 559 «Курьер» («синагога»), газета политики, литературы и общественной жизни, выходила в Москве ежедневно с ноября 1897 г. по 1904 г., редактор Я. И. Фейгин — 14, 35, 57, 59, 73, 125, 215, 230, 253, 263, 307, 328, 384, 385, 401, 402, 405, 408, 412–414, 423, 436, 518, 534, 535, 564 * Лавров Вукол Михайлович (1852–1912), издатель, переводчик, с 1880 г. редактор-издатель журнала «Русская мысль». См. т. 4 Писем — 29, 43, 103, 113, 141, 151, 163, 201, 202, 207, 209, 223, 246, 252, 263, 267, 272, 273, 284, 289, 290, 372, 373, 386, 388, 393, 420, 434, 436, 448, 449, 495, 496, 504, 505, 507 Лаврова (урожд. Артамонова) Софья Федоровна (1869–1944), жена В. М. Лаврова — 43, 104, 151, 223, 267 * Ладыженский Владимир Николаевич (1859–1932), писатель, журналист, земский деятель. См. т. 8 Писем — 56, 105, 107, 284, 302, 306, 376, 378 «О книгах и сочинителях. Чтение для школ и народа. Вып. 1. С древнейших времен до Петра Великого». М., 1899 — 56, 302 Лазарев (псевдоним — Грузинский) Александр Семенович (1861–1927), литератор, знакомый Чехова. См. т. 2 Писем — 64 * Лазаревский Борис Александрович (1871–1936), по образованию юрист, писатель. См. т. 8 Писем — 37, 42, 60, 78, 251, 283, 288, 307, 333, 334, 544, 554, 555 «Машинист» («Смерть машиниста») — 37, 60, 79, 283, 333; Силенко — 60; Федот (Ф.) — 60 «На уроке» — 42, 283, 288, 307 Ламанский Владимир Иванович (1833–1914), академик, профессор славянской филологии в Петербургском университете — 70, 324 Лаур Александр Алексеевич (1854–1901), врач-гомеопат, журналист, драматург — 17, 39, 265, 286 «Хохотушка». М., 1896 — 17, 265 Лаур, жена А. А. Лаура — 17 Лев XIII (в миру Винченцо Джоаккино Печчи) (1810–1903), папа римский в 1878–1903 гг. — 105 Левинский Владимир Дмитриевич (1849–1917), писатель, фактический, а затем официальный редактор журнала «Будильник». См. т. 1 Писем — 64 Левитан Исаак Ильич (1860–1900), художник. См. т. 1 Писем — 8, 10, 86, 255, 259, 267, 330, 347, 349, 545, 546, 556, 561 «Стоги сена в лунную ночь» — 8, 255 Леди Макбет — см. Шекспир У. «Макбет» * Лейкин Николай Александрович (1841–1906), писатель-юморист, редактор-издатель журнала «Осколки». См. т. 1 Писем — 73, 74, 81, 327, 328, 336 Лейкина Прасковья Никифоровна (?—1918), жена Н. А. Лейкина — 81 Лель — см. Островский А. Н. «Снегурочка» * Леонтьев (псевдоним — Щеглов) Иван Леонтьевич (Жан, «хворый щегол») (1856–1911), беллетрист и драматург. См. т. 2 Писем — 16, 17, 38–40, 264, 265, 285, 286, 356 «Гордиев узел». СПб., 1887 — 39, 285 «Еще одно последнее сказанье» — 39, 285 Леонтьева Анисья Тимофеевна, жена И. Л. Леонтьева — 40, 285 Лермонтов Михаил Юрьевич (1814–1841) — 181, 471 Лешковская (наст. фам. — Ляшковская) Елена Константиновна (1864–1925), драматическая актриса, с 1888 г. актриса Малого театра — 557 Лидия Ивановна — см. Веселитская Л. И. Лилина (урожд. Перевозчикова, в замуж. — Алексеева) Мария Петровна (1866–1943), актриса Московского Художественного театра, жена К. С. Станиславского; в пьесах Чехова исполняла роли: Маши («Чайка»), Сони («Дядя Ваня»), Наташи («Три сестры»), Ани («Вишневый сад») — 102, 171, 177, 183, 254, 371, 399, 401, 435, 457, 461, 466, 468–470, 472, 474, 485, 490, 494, 498, 499, 506–508, 510 Линтварева (Бурлей) Антонида Федоровна, знакомая семьи Чеховых — 52, 297 Литературно-театральный комитет — см. Театрально-литературный комитет при Дирекции императорских театров Ллойд, общество страхования и классификации судов, получившее название по имени содержателя кофейни в лондонском Сити и основателя страхового пароходного общества в конце XVII в. Эдуарда Ллойда. Его имя носили пароходные общества в разных странах. Австрийский Ллойд был основан в Триесте в 1832 г. как страховое общество, а в 1836 г. оно стало обществом пароходным — 197 Локуциевский С. Т., инженер-электрик, был направлен Министерством путей сообщения для организации в Ялте электрического освещения — 72, 235 Лужский (наст. фам. — Калужский) Василий Васильевич (1869–1932), актер Московского Художественного театра; в пьесах Чехова исполнял роли: Сорина («Чайка»), Серебрякова («Дядя Ваня»), Андрея («Три сестры») — 177, 365, 413, 447, 457, 459, 461, 465, 467, 468, 474, 484, 490, 498, 499, 506, 510, 511 Лукашев В. Я. («старик»), управляющий имением О. Р. Васильевой — 217, 520, 543 Любовь Юлиановна — см. Арбушевская Л. Ю. Маклаков Василий Алексеевич (1870–1957), адвокат, член Государственной думы — 173 Максимка — см. Пешков М. А. Максимов Сергей Васильевич (1831–1901), писатель, этнограф, почетный академик — 85, 345, 448 Максимович Георгий Андреевич, студент — 29 Максимович Константин Клавдиевич, генерал-лейтенант, в 1900 г. наказной атаман донского казачьего войска — 65 Малкиель Софья Самойловна (Соня), московская знакомая семьи Чеховых — 114, 378, 387 Мамин-Сибиряк (наст. фам. — Мамин) Дмитрий Наркисович (1852–1912), писатель — 29, 56, 271, 273, 289, 303, 321, 340, 351, 357, 553 «Около господ». М., 1901 — 29, 273 Манасевич Альберт Федорович (1869—?), секретарь дирекции Московского Художественного театра в 1898–1901 гг. — 51 Манефа Николаевна — см. Харкеевич М. Н. Мария Петровна — см. Лилина М. П. Маркс Адольф Федорович (1838–1904), петербургский книгоиздатель. См. т. 8 Писем — 10, 18, 19, 33, 35, 36, 41, 54, 83, 85, 96, 98, 111, 121, 135, 138, 142, 145, 147–149, 158–160, 182, 184, 198, 207, 220, 224, 226, 245, 246, 249, 250, 265, 266, 276, 279–281, 288, 341, 342, 345, 346, 365, 383, 387, 388, 413, 417, 421, 427–432, 443–445, 472, 476, 491, 503, 521, 523, 524, 528, 529, 541, 549, 561 «Мартиролог русских городов, обойденных железными дорогами», статьи-списки в газете «Новое время» (1899–1900 гг.) — 11, 260 Маруся, Маша, приемная дочь О. Р. Васильевой — 200, 206, 217, 227, 233, 237, 493, 521, 530 Марфочка — см. Морозова М. И. Марфуша — см. Моцная М. Ф. Марьюшка — см. Беленовская М. Д. Матвеева — 185 Маша — см. Беленовская М. Д. Маша — см. Шакина М. Т. Медведкова, фельдшерица — 136 Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874–1940), актер и режиссер. См. т. 8 Писем — 7, 13, 45, 52, 180, 253, 254, 261, 291, 326, 365, 379, 384, 391, 402, 411, 444, 457, 459, 461, 462, 467–469, 474, 490, 508, 513, 522, 544, 554, 555 Мельшин — см. Якубович П. Ф. * Меньшиков Михаил Осипович (1859–1918), публицист и критик. См. т. 5 Писем — 29, 58, 76, 77, 87, 90, 94, 97, 106, 119, 126, 233, 246, 248, 251, 273, 274, 297, 303, 305, 306, 331, 343, 348, 349, 353, 359, 363, 377, 394, 395, 403, 539 «В чем братство» — 58, 304, 305 «Отклики» — 305 Меньшиков Яков Михайлович (Яша) (1888–1953), сын М. О. Меньшикова от первого брака — 31 Мещеринова (Mechtcherinoff), московская домовладелица — 8, 21, 46, 51, 57, 76, 86, 98-100, 102–104, 106, 109, 111, 116, 117, 119, 120, 124–126, 128, 133–135, 150, 165, 203, 236, 297 Мизинова (урожд. Юргенева) Лидия Александровна (1844—?), мать Л. С. Мизиновой; пианистка, преподавательница музыки — 34 * Мизинова (в замуж. Шенберг) Лидия Стахиевна (Лика) (1870–1937), близкая знакомая семьи Чеховых. См. т. 4 Писем — 34, 267, 278, 279, 500 Милютин Дмитрий Алексеевич (1816–1912), граф, государственный и военный деятель, в 1860–1881 гг. — военный министр, с 1881 г. в отставке, жил в своем имении в Симеизе — 78 * Миролюбов (сценич. фам — Миров) Виктор Сергеевич (1860–1939), бывший певец, литератор, редактор «Журнала для всех». См. т. 5 Писем — 82, 118, 197, 198, 201, 204, 223, 233, 318, 327, 338, 393, 394, 489, 494, 537, 539 Михайловский Николай Константинович (1842–1904), публицист и литературный критик. См. т. 1 Писем — 11, 85, 88, 89, 271, 350, 351, 355, 513, 514, 522, 560 Модестов Василий Иванович (1839–1907), историк античности и филолог — 201 Морозов Савва Тимофеевич (1862–1905), текстильный фабрикант-миллионер, меценат, один из директоров Московского Художественного театра — 46, 292, 313, 475, 489 Морозова (урожд. Хлудова) Варвара Алексеевна (?—1917), гражданская жена В. М. Соболевского, владелица тверской мануфактуры. См. т. 7 Писем — 18, 64, 80, 265, 334, 335 Морозова (урожд. Лобода) Марфа Ивановна (ок. 1840–1923), жена И. Я. Морозова, дяди Чехова. См. т. 1 Писем — 196 Морозовы, сыновья В. А. Морозовой — 64 «Московские ведомости», газета, носившая официальный характер; основана Московским университетом, выходила в Москве в 1756–1917 гг., с 1859 г. — ежедневно — 125, 319, 320, 388, 396, 401 Московский Художественный академический театр СССР им. М. Горького (Московский Художественный театр, Художественно-Общедоступный театр, Художественный театр), основан К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем-Данченко; открыт 14(26) октября 1898 г. В ГБЛ хранится 21 корреспонденция к Чехову от имени Московского Художественного театра 1899–1904 гг. — 7, 14, 21, 46, 53, 55, 59, 61–65, 67–70, 75, 81–84, 108, 122, 125, 136, 140, 142, 143, 148, 163, 170, 171, 177, 180, 205, 211, 218, 231, 244–249, 253–255, 262, 267, 268, 292, 297, 298, 301, 302, 306, 307, 309–311, 313, 314, 316–323, 325, 326, 329, 330, 334, 336–340, 342, 343, 356, 357, 365, 370, 372, 376, 379–381, 383–386, 388, 391, 393, 396, 398, 400–403, 405, 406, 410, 411, 413, 416, 418, 422–426, 430, 436–440, 443, 444, 446, 447, 453–455, 457, 461–463, 466, 468, 470–472, 475, 479, 485, 487, 488, 493, 495–499, 501, 502, 504–509, 511–513, 515, 522, 526, 530, 533–537, 541, 548, 550, 551, 561 Моцная Марфа (Марфуша), кухарка в доме Чехова в Ялте — 62, 113, 114 Мошинский (псевдоним — Канарский Юзеф) Иосиф Николаевич (1857–1954), бывший студент Киевского университета, участник социал-демократического движения, за что был подвергнут высылке; в 1901 г. возвратился из ссылки в Киев и принял участие в подпольной революционной работе. Письма Чехова к Мошинскому неизвестны. В ГБЛ хранятся 3 письма Мошинского к Чехову 1900 г. — 548, 550, 551 Мухалатская школа, в селе Мухалатка (Крым), в сборе средств на постройку которой принимал участие Чехов — 250, 284, 288, 347, 348, 538 Мюр и Мерилиз, владельцы крупного универсального магазина в Москве — 147, 174, 429, 461 Мясницкий — см. Барышев И. И. «На славном посту (1860–1900)». СПб., 1900. Юбилейный сборник, посвященный 40-летию литературной и публицистической деятельности Н. К. Михайловского — 88, 351, 355 Надежда Алексеевна — см. Худекова Н. А. Назарьева (урожд. Манкашева, псевдоним — Н. Левин, К. Никулина) Капитолина Валериановна (1847–1900), писательница — 92, 93, 355, 358 Наталья Александровна — см. Чехова Н. А. Наташа — см. Соболевская Н. В. Наумов Николай Иванович (1838–1901), писатель-народник — 547 «В глухом местечке». СПб., 1893 — 547 Негеевич Александр Павлович, бывший учитель, затем артист, зубной врач, жил в Полтавской губернии; туберкулезный больной. Письма Чехова к Негеевичу неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Негеевича к Чехову 1900 г. — 139, 417, 418, 558 «Неделя», еженедельная литературно-политическая газета, выходила в Петербурге в 1866–1901 гг.; в 1874–1893 гг. редактор П. А. Гайдебуров, а затем его сын В. П. Гайдебуров — 31, 58, 73, 87, 88, 106, 119, 126, 246, 273, 304, 305, 327, 349, 350, 353, 377, 378, 393, 395, 403 Неизвестный — см. Сергей Феоктистович Немиров Григорий Александрович («Фома неверный») (1847–1905), историк, экономист, поэт — 50, 296 «Широкая масленица» — 50, 296 Немирович-Данченко Варвара Ивановна (?—1901), сестра Вл. И. Немировича-Данченко — 162, 372 * Немирович-Данченко Владимир Иванович (1858–1943), режиссер, драматург, театральный деятель. См. т. 6 Писем — 21, 38, 45, 47, 52, 59, 67, 69, 72, 81, 100, 103, 108, 125, 143, 148, 152, 155, 158, 162, 164, 165, 167, 168, 171, 172, 177, 180, 181, 198, 200–202, 207, 218, 244–248, 267, 268, 277, 284, 285, 291, 292, 297, 298, 306, 307, 311, 316–320, 322, 323, 326, 335–338, 340, 356, 364, 365, 367–370, 372, 379–381, 391, 402, 414, 418, 419, 423, 430, 434–440, 444, 447, 451, 453, 456–459, 462, 467, 469, 470, 476, 479–482, 488, 490, 493–496, 498, 502, 504, 505, 507, 513, 521, 522, 535, 536, 539, 541, 549, 550, 553, 561, 564 Немирович-Данченко (урожд. баронесса Корф, по первому браку Бантыш) Екатерина Николаевна (Катишь, «кикимора») (1858–1938), жена Вл. И. Немировича-Данченко — 70, 100, 102, 103, 108, 162, 168, 171, 177, 284, 368, 371, 381, 453, 457, 498 Неплюев Н. Н., богатый помещик Черниговской губернии, в 1881 г. основал в своем имении «Крестовоздвиженское православное трудовое братство» — 58, 304, 305 «Нива», популярный иллюстрированный еженедельный журнал литературы, политики и современной жизни для семейного чтения; издавался в Петербурге в 1870–1917 гг. А. Ф. Марксом — 59, 70, 83, 148, 258, 273, 323, 331, 341, 346, 397, 432 «Нижегородский листок», ежедневная общественно-литературная, политическая и биржевая газета, выходила в Нижнем Новгороде в 1895–1916 гг., с 1899 г. издатель С. Д. Протопопов, затем И. Г. Короленко, редактор Г. Н. Казачков — 52, 112, 256, 257, 298, 301 Николай II (1868–1918), российский император (1894 — март 1917) — 110, 515, 516 * Никольская Елизавета Александровна, писательница, член Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. Известно 2 письма Чехова к Никольской. В ГБЛ хранятся 4 письма Никольской к Чехову 1900 и 1901 гг. — 80, 221, 335, 336, 524, 552 «Жажда счастья» — 80, 221, 335, 336, 524, 552 Никольский, домовладелец в Ярославле — 216 Новиков М. Н., антрепренер ялтинского театра — 21, 72, 312, 325, 389 «Новое время», политическая и литературная газета, выходила в Петербурге в 1868–1917 гг. См. т. 1 Писем — 7, 28, 36, 125, 142, 143, 157, 201, 208–210, 214, 216, 228, 254, 260, 272, 277, 279, 282, 295, 296, 336, 360, 385, 401, 417, 422, 424, 441, 448, 488, 495, 501, 503–506, 509, 511, 514–516, 521, 524, 534 «Новости» — см. «Новости и Биржевая газета» «Новости дня», ежедневная политическая, общественная и литературная газета, выходила в Москве в 1883–1906 гг., редактор-издатель А. Я. Липскеров — 12, 30, 111, 112, 117, 125, 143, 188, 209, 261, 321, 323, 347, 372, 379, 383, 384, 386, 391, 396, 401, 408, 413–416, 422, 424, 432, 441, 481 «Новости и Биржевая газета», ежедневная политическая, литературная и экономическая газета, выходила в Петербурге в 1880–1906 гг., с 1883 г. в двух изданиях; редактор-издатель О. К. Нотович — 10, 125, 209, 401, 504, 507 «Общество вспомоществования учителям» в Москва — 16 Общество помощи нуждам больных — см. Попечительство о нуждах приезжих больных в Ялте «Одесские новости», ежедневная политическая, литературная, научная и коммерческая газета, выходила в Одессе в 1884–1916 гг.; редактор-издатель М. Тульчинский и др. — 27, 206, 217, 237, 271, 355, 497, 503, 520, 541, 543 Одесское садоводство. Письма Чехова в Одесское садоводство неизвестны. В архиве Чехова писем из Одесского садоводства нет — 545 «Одинокие» — см. Гауптман Г. «Одинокие» Ольга — 175 Ольга Петровна — см. Кундасова О. П. «Омон», московский театр фарсов и кабаре, директор — Шарль Омон, владелец — Михаил Григорьевич Омон — 158, 444, 455, 536 Оппоков Иван Константинович, помощник присяжного поверенного, жил в Москве. Письма Чехова к Оппокову неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Оппокова к Чехову 1894 и 1900 гг. — 558 Орлова — 196 Островский Александр Николаевич (1823–1886) — 381, 385, 391, 401, 430 «Снегурочка» — 117, 124, 125, 365, 381, 385, 391, 396, 399, 401–403, 407, 410, 411, 414, 476; Лель — 184, 381, 399, 407, 411, 476 Островский Илья Давыдович, зубной врач в Ялте — 38, 85 Павловский (псевдоним — Иван Яковлев) Иван Яковлевич (1852–1924), литератор, парижский корреспондент газеты «Новое время», соученик Чехова по гимназии. См. т. 5 Писем — 145, 361, 427 Панаевский театр в Петербурге, был открыт в 1887 г., здание театра сгорело от пожара в сентябре 1917 г.; театр постоянной труппы не имел, в его помещении проходили гастроли итальянских певцов, спектакли частной оперной антрепризы, Суворинского театра, гастроли Московского Художественного театра в 1901–1902 гг. — 203, 205, 213, 227, 322, 502, 530, 533 «Панафинеи» («;; ;;;;;;;;;;»), греческий журнал, выходил в Афинах в 1900–1915 гг. — 131, 409 Параскева, ялтинский житель — 32 Пелагея, кухарка Чеховых в Мелихове — 31, 275, 544 * Первухин Михаил Константинович (1870–1928), журналист, в конце 1899 г. поселился в Ялте, с 1900 г. фактический редактор «Крымского курьера». Им написаны воспоминания о Чехове, опубликованные в «Одесском листке», «Приазовском крае», «Русском слове» и т. д. Публикуемое письмо Чехова к Первухину единственное. В ГБЛ хранятся 2 письма Первухиной к Чехову 1903 г. — 127, 250, 252, 349, 389, 405, 449 Первушин, владелец имения в Кастрополе — 130 «Переводчик», газета, с апреля 1883 г. выходила еженедельно в Бахчисарае на татарском языке; редактор Измаил Мурза Гаспринский. В ГБЛ хранятся 2 письма от редакции газеты к Чехову 1900 г. — 550 Перцов Петр Петрович (1868—?), литератор — 7, 254, 532 «Письмо из Москвы» — 7, 254 «Петербургская газета», политическая и литературная газета, выходила в 1867–1917 гг.; с 1884 г. — ежедневно; издатель С. Н. Худеков, редактор П. А. Монтеверде. Чехов сотрудничал в газете с ноября 1884 г. по 1892 г. с перерывами — 9, 17–19, 210, 257, 265, 432, 504, 506, 509–511, 514, 515, 534, 535 Петерсен (псевдоним — А-т) Владимир Карлович (1842–1906), журналист, сотрудник газеты «Новое время», публиковал литературно-критические фельетоны в «Петербургских ведомостях» — 49, 50, 296 «За человека страшно» — 49, 50, 296 Петр I (1672–1725) — 56, 145, 250, 293, 302, 354, 359, 427 Петр Алексеевич — см. Сергеенко П. А. Петров Виктор Александрович, полковник, консультировал постановку «Трех сестер» в Московском Художественном театре — 190, 462, 483, 496, 533 Петров Степан Алексеевич (отец Сергий) (1864—?), архимандрит, затем епископ, знакомый семьи Чеховых. См. т. 6 Писем — 546 Петрова, домовладелица в Царском Селе — 31, 58, 77, 88, 90, 94, 97, 233 * Петровский Андрей Иванович, журналист, адвокат, жил в Новочеркасске; знакомый Чехова, опубликовал воспоминания о нем в газете «Приазовская речь» (январь 1910 г.). Публикуемое письмо Чехова к Петровскому единственное. В ГБЛ хранятся 2 письма Петровского к Чехову 1900 г. — 89, 352, 353 Петя — см. Кондаков П. Н. Пешков А. М. — см. Горький Максим Пешков Максим Алексеевич (Максимка) (1897–1934), сын А. М. Горького и Е. П. Пешковой — 93, 126, 133, 232, 256 Пешкова (урожд. Волжина) Екатерина Павловна (1878–1965), жена А. М. Горького — 93, 112, 126, 133, 232, 256, 309, 321, 334, 348, 357, 399, 439, 450 Пирогов Николай Иванович (1810–1881), ученый, врач-хирург, педагог и общественный деятель — 15, 264 Пироговский съезд, съезд членов Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова; наиболее представительное собрание врачей дореволюционной России; в 1899 г. в Казани состоялся VII Пироговский съезд — 15, 264 Победоносцев Константин Петрович (1827–1907), государственный деятель и обер-прокурор Синода с 1880 по 1905 г. — 223, 516, 527 * Подгородникова (урожд. Роггенбау) Елена Эдуардовна (1865—?), жительница Ялты. Публикуемое письмо Чехова к Подгородниковой единственное. В ГБЛ хранятся 3 письма Подгородниковой к Чехову 1900 и 1901 гг. — 66, 314, 315 Подземский Д., житель Полтавы. Письма Чехова к Подземскому неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Подземского к Чехову 1900 г. — 550 * Полевой Петр Николаевич (1839–1902), историк литературы, беллетрист, переводчик, сотрудничал в журнале «Нива». Публикуемое письмо Чехова к Полевому единственное. В ГБЛ хранятся 5 писем Полевого к Чехову 1900 г. — 121, 397 Полиновский Михаил Борисович, начинающий писатель, сотрудник одесской газеты «Театр», автор рассказов из еврейского быта, ему принадлежат воспоминания «Памяти Чехова» («Одесский листок», 1904). Публикуемое письмо Чехова к Полиновскому единственное. В ГБЛ имеются 2 письма Полиновского к Чехову 1900 г. — 547 «Еврейские типы. I. Ицек. II. Элюким-тамес» — 547 Полкатыцкий — см. Вишневский А. Л. Полюбимов, московский домовладелец — 37 Попечительство о нуждах приезжих больных в Ялте (Общество помощи нуждам больных) — 8, 16, 46, 55, 72, 73, 256, 326, 354, 472 Попов, владелец московской фотографии — 24, 259 Поспелов Алексей Иванович (1846–1916), дерматолог-венеролог, профессор Московского университета — 200, 492 * Поссе Владимир Александрович (1864–1940), журналист, с 1898 г. фактический редактор журнала «Жизнь». См. т. 8 Писем — 12, 13, 42, 54, 62, 73, 79, 126, 210, 214, 249, 261, 288, 300, 309, 317, 321, 327, 328, 333, 335, 341, 385, 393, 403, 404, 507, 508, 511, 517, 522, 537, 555 Потапенко Игнатий Николаевич (1856–1929), беллетрист, драматург, фельетонист; знакомый Чехова. См. т. 5 Писем — 27, 35, 272, 282, 324, 335, 442, 530, 544 Потемкин Владимир Петрович (1874–1946), педагог и литератор, в 1900–1917 гг. преподавал в учебных заведениях Москвы и Екатеринослава; после 1917 г. государственный и партийный деятель, историк и дипломат. Письма Чехова к Потемкину неизвестны. В ГБЛ хранятся 3 письма Потемкина к Чехову 1900–1902 гг. — 556 Прасковья Никифоровна — см. Лейкина П. Н. «Приазовский край», газета политическая, экономическая и литературная, выходила ежедневно в Ростове н/Д в 1891–1918 гг.; издатель-редактор С. Х. Арутюнов — 47, 55, 56, 221, 276, 292, 300, 301, 308, 313, 352, 524 Прибылов, московский домовладелец — 143 Прокофий — см. Семанов П. А. * Пругавин Александр Степанович (1850–1920), народник, публицист, исследователь старообрядчества и сектантства. См. т. 7 Писем — 42, 289 Прусик (Prusik, псевдоним — Щербинский) Борживой (Борис Федорович, Borivoj) (1872–1928), чешский литератор, критик и переводчик. См. т. 7 Писем — 9, 122, 251, 258, 397 Псалти Михаил Николаевич (псевдоним — Невидимка) (1867–1905), журналист, юрист, соученик Чехова по гимназии и университету. См. т. 5 Писем — 61, 308 Пушкин Александр Сергеевич (1799–1837) — 70, 259, 271, 295, 324, 430, 532 «Русалка» — 49, 70, 295, 296, 324 Пушкинское отделение изящной словесности — см. Разряд изящной словесности Пчельников Павел Михайлович (1851–1919), с 1882 по 1898 г. управляющий Московской конторой императорских театров, в 1901 г. назначен «надзирателем» над репертуаром частных театров — 229, 533, 534 Радецкий Иван Маркович (ок. 1855—?), участник революционного движения, в 1884 г., вернувшись из ссылки, поселился в Одессе, занимался вопросами физического воспитания, устройством ясель и детских садов, читал лекции по этим вопросам; знакомый Чехова. Письма Чехова к Радецкому неизвестны. В ГБЛ хранятся 3 письма Радецкого к Чехову 1895, 1896, 1901 гг. — 562 Радин Леонид Петрович (1860–1900), профессиональный революционер, поэт, изобретатель, автор музыки и стихов революционного марша «Смело, товарищи, в ногу...» В 1896 г. был выслан в Вятку, затем переведен в Яранск Вятской губернии, по окончании ссылки тяжело больным был перевезен в Ялту, где умер — 548, 550, 551 Раевская, московская домовладелица — 199, 202, 221, 223, 489 Разряд изящной словесности (Пушкинское отделение изящной словесности), в ознаменование 100-летней годовщины со дня рождения Пушкина при Отделении русского языка и словесности Академии наук был учрежден Разряд изящной словесности, в состав которого помимо ординарных академиков могли быть избраны почетные академики из числа выдающихся писателей — 10, 26, 63, 64, 70, 248, 258–260, 271, 312, 324, 448 Рассохин Сергей Федорович (1851–1929), театральный деятель. См. т. 4 Писем — 432, 547 Репин Илья Ефимович (1844–1930). См. т. 5 Писем — 26, 269, 270 Реформатский Николай Николаевич (1855–1921), врач-психиатр, в 1900 г. старший врач городской психиатрической больницы в Петербурге. Письма Чехова к Реформатскому неизвестны. В ГБЛ хранятся 8 писем Реформатского к Чехову 1900–1902 гг. — 563 Розанов Павел Петрович (1858–1910), санитарный врач, служил в ялтинском земстве — 15, 20, 21, 52, 264, 268, 309, 492 Роксанова (наст. фам. — Петровская) (1874–1958) Мария Людомировна (1874–1958), актриса, в 1898–1902 гг. в труппе Московского Художественного театра, первая исполнительница роли Нины Заречной в «Чайке» (1898 г.) — 107, 213, 278, 380, 406 «Россия», газета политическая и литературная, ежедневно выходила в Петербурге в 1899–1902 гг., издатель П. Сазонов — 28, 80, 146, 271, 272, 322, 362, 396, 428, 429, 504, 507, 513, 514, 521, 525, 530 «Россия», гостиница в Ялте — 95, 100, 360, 368 * Россолимо Григорий Иванович (1860–1928), врач-невропатолог, профессор Московского университета. См. т. 7 Писем — 19, 75, 127, 249, 257, 266, 401 Ротшильд, банкирский дом — 131, 409 Рош Морис Дени (1868–1951), французский литератор, переводил произведения Чехова на французский язык («Мужики», 1901 г.), автор статьи о творчестве Чехова в журнале «Revue des Etudes franco-russes» (1904). См. т. 7 Писем — 24, 269, 270 Роше — 33 «Русская мысль», ежемесячный научный, литературный, политический журнал, издавался в Москве в 1880–1918 гг., издатель-редактор В. М. Лавров, с 1885 г. соредактор В. А. Гольцев. Чехов начал сотрудничать в журнале с 1892 г. — 24, 28, 32, 38, 56, 83, 105, 114, 118, 138, 141, 151, 163, 198, 201, 202, 207, 209, 246, 247, 251, 263, 272, 273, 275, 289, 302, 346, 364, 372, 375, 386, 388, 393, 395, 416, 443, 491, 495, 496, 505, 508 «Русские ведомости», ежедневная газета, выходила в Москве в 1863–1918 гг.; в 1882–1912 гг. издатель-редактор В. М. Соболевский. См. т. 1 Писем — 17, 60, 80, 125, 173, 180, 228, 289, 307, 335, 383, 401, 439, 456, 459, 468, 469, 483, 487, 504, 515, 517, 532, 536 Русский драматический театр (театр Корша), частный драматический театр в Москве, основан в 1882 г. Ф. А. Коршем. См. т. 1 Писем — 108, 306, 322, 380, 384, 493, 527, 549 «Русский инвалид», военная газета, выходила в Петербурге в 1813–1916 гг., издатель — Военное министерство — 229, 533 «С Новым годом», картина, репродукция с которой помещена в журнале «Жизнь» (1900, № 1); художник неизвестен — 53, 298 Саблин Владимир Михайлович (1879–1916), книгоиздатель, журналист, переводчик. См. Письма, т. 7 — 560 Савина (урожд. Подраменцова) Мария Гавриловна (1854–1915), актриса, с 1874 г. в Александринском театре. См. т. 3 Писем — 223, 255, 527, 530, 541 Сазонов Николай Федорович (1843–1902), артист Александринского театра с 1863 г., в пьесах Чехова исполнял роли: Смирнова («Медведь») и Тригорина («Чайка») — 73, 255, 514, 522, 530 * Санин (наст. фам. — Шенберг) Александр Акимович (1869–1956), актер и режиссер, в 1898–1902 гг. работал в Московском Художественном театре. Упоминаемое письмо Чехова к нему единственное. В ГБЛ хранятся 4 письма Санина к Чехову 1900 г. и одна телеграмма, совместно с Л. Мизиновой, 1904 г. — 14, 169, 180, 211, 251, 253, 262, 401, 444, 454, 457–459, 468, 469, 471, 473, 474, 476, 485, 513, 514 Свенцицкая Наталья Сергеевна, гимназистка, жила в Алупке. Письма Чехова к Свенцицкой неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Свенцицкой к Чехову 1900 г. — 555 Свербеева С. Д., помещица, жившая в Серпухове — 48, 293, 294 «Свет», газета политическая, экономическая, выходила в Петербурге ежедневно в 1882–1917 гг., редактор В. В. Комаров — 10 «Северные цветы», альманах, выходил в Москве в 1901–1905 гг. в издательстве «Скорпион» под фактическим редакторством В. Брюсова; в нем печатался рассказ Чехова «Ночью» — 228, 249, 532 «Северный край», газета политическая, общественная и литературная, выходила ежедневно в Ярославле в 1898–1905 гг., издатель-редактор Э. Г. Фальк — 36, 283 «Северный курьер», газета общественная, политическая и литературная, выходила ежедневно в Петербурге в 1899 (ноябрь) — 1900 гг., издатель-редактор В. В. Барятинский, соредактор К. И. Арабажин — 10, 80, 259, 424, 547 Семанов Прокофий Андрианович (Андрианов), староста с. Мелихова — 31, 275 Семенкович Владимир Николаевич (1861—?), инженер, владелец имения Васькино, близ Мелихова. См. т. 6 Писем — 31, 275 Семенкович Евгения Михайловна, жена В. Н. Семенковича. См. т. 6 Писем — 31, 275 Сенкевич Генрик (1846–1916), польский писатель — 386 «Крестоносцы» — 113, 386 * Сергеенко Алексей Петрович (Алеша) (1886—?), сын П. А. Сергеенко, впоследствии литератор, толстовец. Публикуемое письмо Чехова к Сергеенко единственное. В ГБЛ хранятся 2 письма Сергеенко к Чехову 1900 г. — 130, 408 Сергеенко Марина Петровна, дочь П. А. Сергеенко — 130, 332, 408 * Сергеенко (псевдоним — Бедный Йорик) Петр Алексеевич (1854–1930), литератор, публицист, соученик Чехова по гимназии. См. т. 1 Писем — 70, 78, 114, 119, 130, 251, 280–283, 323, 327, 331–333, 387, 395, 408 «Сократ» — 70, 77, 323, 331 Сергей Никодимович — см. Кондаков С. Н. * Сергей Феоктистович (фамилия не установлена). Публикуемое письмо Чехова к нему единственное; в архиве Чехова писем этого лица нет — 16, 251, 264 * Серов Валентин Александрович (1855–1911), художник; познакомился с Чеховым в ноябре 1900 г., написал его акварельный портрет. Публикуемое письмо Чехова к Серову единственное. В ГБЛ хранятся 5 писем Серова к Чехову 1900 г. — 141, 249, 420, 421, 559, 561 Серпуховская уездная земская управа — 47, 48, 250, 253, 293, 294 * Симиренко Лев Платонович, владелец садового заведения близ Киева. Публикуемое письмо Чехова к Симиренко единственное. Писем Симиренко в архиве Чехова нет — 59, 250, 306 Синани Абрам Исаакович (?—1900), студент, сын И. А. Синани. Упоминаемое письмо Чехова к Синани единственное. В ГБЛ хранится одно письмо Синани к Чехову 1899 г. — 137, 148, 155, 415, 430, 557 Синани Анастасия Борисовна, жена И. А. Синани — 155 Синани Исаак Абрамович (?—1917), ялтинский книготорговец, близкий знакомый Чехова. См. т. 8 Писем — 67, 69, 90, 94, 136, 137, 148, 155, 156, 160, 174, 179, 310, 319, 332, 338, 353, 467 Сиротин Владимир Александрович (?—1903), таганрогский домовладелец, бывший военный, гимназический товарищ Чехова. См. т. 7 Писем — 55, 301, 546 «Скорпион», издательство, существовало в Москве в 1900–1916 гг., принадлежало С. А. Полякову, в 1901–1905 гг. издавало альманах «Северные цветы» — 228, 249, 532 Слепцов Василий Алексеевич (1836–1878), писатель — 8, 257 Словарь русского языка, составленный Вторым Отделением имп. Академии наук, тт. 1–6, 8, 9; начал выходить в 1891 г. — 33, 278 Смирнова Анфиса, с октября 1899 г. вторая учительница Талежского училища — 48, 294, 546 «Снегурочка» — см. Островский А. Н. «Снегурочка» Соболевская Варвара Васильевна (Варя), дочь В. М. Соболевского — 18 Соболевская Наталья Васильевна (Наташа), дочь В. М. Соболевского — 18, 79, 80, 334 * Соболевский Василий Михайлович (1846–1913), юрист, публицист, издатель-редактор газеты «Русские ведомости». См. т. 4 Писем — 17, 79, 265, 334, 335, 501 Соболевский Глеб Васильевич, сын В. М. Соболевского — 18 Соколов Михаил Иванович, садовник в Ялте. Письма Чехова к Соколову неизвестны. В ГБЛ хранятся 5 писем Соколова к Чехову 1900 г. — 551 Соколовский Николай Николаевич (Николаша) (1864–1920), друг семьи Книппер, профессор Московской консерватории по классу гармонии — 21, 162, 170, 267, 447, 455 Сократ (470/469-399 до н. э.), древнегреческий философ — 70 «Сократ» — см. Сергеенко В. А. «Сократ» Солдатенков Кузьма Терентьевич (1818–1901), московский книгоиздатель и коллекционер. См. т. 6 Писем — 32, 517, 562 Соловцов (наст. фам. — Федоров) Николай Николаевич (1857–1902), актер, режиссер, антрепренер. См. т. 3 Писем — 173, 220, 248, 461, 522, 523 Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900), философ-идеалист, поэт, литературный критик — 58, 264, 305, 363, 448, 532, 555 «Под пальмами. Три разговора о мирных и военных делах» («Три пальмы») — 58, 305 Соловьева (в замуж. Березина) Ольга Михайловна, владелица крымского поместья Суук-Су. Упоминаемое письмо Чехова к Соловьевой единственное. В ГБЛ хранятся 5 писем и одна телеграмма Соловьевой к Чехову 1902 и 1903 гг. — 14, 20, 199, 237, 263, 267, 370, 467, 484, 492, 543, 562 Соня — см. Чехова С. В. Софья Федоровна — см. Лаврова С. Ф. Спасович Владимир Данилович (1829–1906), юрист, публицист, общественный деятель — 85 Средин Александр Валентинович, художник, брат Л. В. Средина — 564 Средин Анатолий Леонидович, сын Л. В. Средина. Письма Чехова к А. Л. Средину неизвестны. Писем А. Л. Средина в архиве Чехова нет — 92, 164, 357 * Средин Леонид Валентинович (1860–1909), ялтинский врач, близкий знакомый Чехова. См. т. 5 Писем — 9, 53, 67, 68, 92, 124, 136, 155, 162, 163, 169, 182, 204, 320, 348, 357, 413, 415, 439, 440, 447, 449, 454, 473, 556 Средина Зинаида Леонидовна, дочь Л. В. Средина — 124, 164 Средина Надежда Ивановна, мать Л. В. Средина — 45, 137, 155, 164, 179, 204, 414, 440, 449, 450 Средина Софья Павловна (1858—?), жена Л. В. Средина — 155, 164, 449, 469 Средины, семья Л. В. Средина — 21, 53, 137, 439, 467 Станиславский (наст. фам. — Алексеев) Константин Сергеевич (1863–1938), создатель и руководитель Московского Художественного театра (совм. с Вл. И. Немировичем-Данченко), режиссер и артист. См. т. 8 Писем — 38, 47, 72, 98, 102, 104, 117, 148, 170–172, 183, 187, 188, 244–247, 254, 268, 278, 285, 287, 311, 317–323, 338–340, 344, 356, 364, 365, 368, 371, 376, 379–381, 391, 393, 399, 401, 410, 411, 413, 426, 430, 434, 435, 438, 444, 447, 453–459, 461, 464, 467–471, 473–477, 479, 482–485, 490, 498, 499, 502, 504, 506, 507, 509, 510, 513–515, 534, 535, 551 Станюкович Константин Михайлович (1843–1903), писатель, беллетрист и публицист — 60, 357 * Стефановский Павел Иванович, массажист, жил в Москве. Публикуемое письмо Чехова к Стефановскому единственное. В ГБЛ хранятся 8 писем Стефановского к Чехову 1899–1901 гг. — 143, 425 Страхов, брат Л. А. Авиловой — 136 «Стрельна», петербургский загородный ресторан — 17, 265 Суворин Алексей Алексеевич (1862–1937), сын А. С. Суворина от первого брака, журналист, с 1888 г. фактический редактор «Нового времени». См. т. 3 Писем — 35, 208, 360, 506 * Суворин Алексей Сергеевич (1834–1912), драматург, беллетрист, публицист; с 1876 г. издатель газеты «Новое время» (см.). См. т. 1 Писем — 10, 32, 35, 36, 42, 50, 64, 70, 142, 149, 156, 208, 212, 216, 251, 258, 259, 268, 272, 277, 279–283, 286, 292, 295, 296, 313, 323, 324, 345, 360, 422, 424, 431, 441, 505, 506, 508, 511, 514, 516, 519, 520, 527, 530, 539, 541, 553, 559 «Вопрос» («Героиня») — 22, 23, 48, 49, 269, 295; Болотов — 22–24, 49: Варя — 22–24, 49; синьора Венони — 22; Муратов — 23; Наташа — 23, 24; Ратищев — 22, 23; Юрьев — 24 «Маленькие письма» — 49, 277, 295, 296, 324 «Русский календарь А. С. Суворина» (1872–1916) — 10, 24, 259, 269 «Странное происшествие» — 10, 259 «Татьяна Репина» — 22, 269 Суворин Борис Алексеевич (Боря) (1879–1940), сын А. С. Суворина от второго брака. См. т. 3 Писем — 10, 24, 50, 71, 157, 208, 506 Суворин Михаил Алексеевич (1860–1936), сын А. С. Суворина от первого брака, журналист, ведал книжными киосками контрагентства А. С. Суворина на железнодорожных станциях. См. т. 3 Писем — 35, 208, 506 Суворина (в замуж. Мясоедова-Иванова) Анастасия Алексеевна (Настя) (1877? — после 1922), дочь А. С. Суворина от второго брака. См. т. 3 Писем — 10, 24, 50, 71, 142, 157, 208, 259, 269, 281, 422, 506 Суворина (урожд. Орфанова) Анна Ивановна (1858–1936), вторая жена А. С. Суворина. См. т. 3 Писем — 10, 24, 36, 50, 71, 142, 157, 208, 279–282, 506 Сулержицкий Леопольд (Лев) Антонович (1872–1916), театральный деятель, режиссер, художник; с 1905 г. режиссер Московского Художественного театра, знаком с Чеховым с 1900 г. Автор воспоминаний о Чехове: «Чехов и Станиславский» («Театральная газета», 1914), «Из воспоминаний об А. П. Чехове в Художественном театре» («Альманах», 1914, кн. 23). Известно 3 письма Чехова к Сулержицкому. В ГБЛ хранятся 12 писем Сулержицкого к Чехову 1900–1904 гг. — 172, 201, 357, 384–386, 406, 433, 439, 446, 452, 453, 458, 493, 553 Сумбатов — см. Южин А. И. * Сухомлинов Михаил Иванович (1828–1901), историк литературы, академик. С 1899 г. — председатель Второго Отделения Академии наук и учрежденного при ней Разряда изящной словесности. Публикуемое письмо Чехова к Сухомлинову единственное. В архиве Чехова имеется 4 письма Отделения Академии наук, подписанные Сухомлиновым как председателем — 26, 27, 84, 271, 312 Сыромятников (Сигма) Сергей Николаевич (1864–1934), журналист, сотрудник газеты «Новое время», с конца 1896 г. редактор газеты «Русь» в Петербурге — 11, 30, 260, 277 «Инженерные капризы» — 11, 260 Таганрогская городская библиотека, была открыта в 1876 г. — 134, 144, 237, 270, 276, 296, 313, 314, 329, 331, 341, 354, 359, 412, 425, 520, 521, 543 «Таганрогский вестник», политическая и общественно-литературная газета Приазовского края, выходила в 1882–1916 гг.; в 1901–1910 гг. — издатель К. Л. Чумаченко — 91, 313, 354 Талежское училище, выстроено в 1896 г. на средства Чехова в селе Талеже Серпуховского уезда — 47, 48, 294, 295, 546, 547 Тараховская (урожд. Пригожева) Ф. С., врач, жена А. Б. Тараховского — 55, 56, 110, 145, 301, 382, 427 Тараховские, дети А. Б. Тараховского — 56, 382 * Тараховский Абрам Борисович, журналист, сотрудник газет «Таганрогский вестник» и «Приазовский край». См. т. 7 Писем — 55, 56, 61, 65, 110, 145, 221, 222, 276, 300, 301, 308, 309, 313, 340, 382, 427, 524, 525, 546 Тарнавский Нестор Тимофеевич, знакомый Н. М. Ежова, бывший нотариус, затем учитель русского языка — 64, 312, 313 Татаринова, была привлечена к суду по обвинению в убийстве своего ребенка — 49, 296 Театр Корша — см. Русский драматический театр Театрально-литературный комитет при Дирекции императорских театров, существовал с 1855 г. См. т. 3 Писем — 39, 286 Телешов Николай Дмитриевич (1867–1957), писатель. См. т. 8 Писем — 32, 423 * Терентьева Мария Федоровна, учительница Мелиховской школы. См. т. 8 Писем — 31, 251, 274, 406, 544 Терентьева, мать М. Ф. Терентьевой — 31 Терещенко, ялтинский домовладелец — 233, 539 * Тетерев (псевдоним — А. Епифанский) Александр Артамонович, в 1899–1902 гг. сотрудник газеты «Смоленский вестник». Публикуемое письмо Чехова к Тетереву единственное, в архиве Чехова писем Тетерева нет — 206, 251 Тихомиров Дмитрий Иванович (1844–1915), деятель народного образования, редактор журнала «Детское чтение», знакомый Чехова — 56 Тихомиров Иосафат Александрович (1872–1908), в 1898–1904 гг. — актер и режиссер Московского Художественного театра; в пьесах Чехова исполнял роли Медведенко («Чайка»), Федотика («Три сестры») — 181, 247, 461, 462, 468, 471, 474, 477, 510 Тихомиров, ялтинский домовладелец — 186 Тихомирова Александра Александровна, сестра И. А. Тихомирова — 181 Тихонов (псевдоним — Мордвин) Владимир Алексеевич (1857–1914), писатель. См. т. 2 Писем — 96, 361, 362 * Тихонова Екатерина Владимировна, жена В. А. Тихонова. Публикуемое письмо Чехова к ней единственное. В ГБЛ хранятся два письма Тихоновой к Чехову 1900 г. — 96, 361, 362 Тойман (Шитохина) Маргарита («венгерка»), арфистка и сочинительница музыкальных произведении для арфы — 104, 373 Толстая (урожд. Берс) Софья Андреевна (1844–1919), жена Л. Н. Толстого — 171, 363, 455, 456, 516 Толстой Лев Николаевич (1828–1910) — 11, 29, 30, 40, 50, 58, 64, 167, 213, 250, 256, 264, 273, 274, 277, 279, 286, 296, 297, 305, 312, 315, 332, 333, 351, 352, 363, 370, 397, 403, 439, 448, 452, 453, 455, 456, 516, 531 «Воскресенье» — 30, 33, 50, 53, 250, 273–275, 296, 450; Катюша — 30, 53; Корчагина — 30; Нехлюдов — 30, 53; Федосья — 30; муж Федосьи — 30 «Крейцерова соната». Послесловие — 11 «Семейное счастье» — 29 Сочинения, т. XVI, изд. 2-е, доп. М., 1900 — 50, 296 Тычинкин Константин Семенович, педагог, сотрудник редакции газеты «Новое время», заведующий типографией издательства А. С. Суворина. См. т. 6 Писем — 208, 216 * Тюфяева (в замуж. — Пассек, затем Чоглокова) Вера Сергеевна (Верочка) (1882—?), постоянно жила в Петербурге, в 1900 г. была в Ялте и познакомилась с Чеховым. Известны 2 письма Чехова к Тюфяевой. В ГБЛ хранятся 2 письма Тюфяевой к Чехову 1900 и 1901 гг. — 84, 87, 104, 251, 331, 343, 349, 373 Улановы, братья, московские домовладельцы — 141 «Уложение о наказаниях» — 50 * Ундольский Павел Васильевич (отец Павел), священник в селе Мухалатка в Крыму. См. т. 8 Писем — 38, 41, 87, 232, 250, 284, 288, 347, 536, 538 Уоллес (Wallace) Альфред Рессель (1823–1913), английский натуралист — 65 «Чудесный век. Положительные и отрицательные итоги 19 столетия». СПб., 1900 — 65 Урусов Александр Иванович, князь (1848–1900), юрист и литератор. См. т. 4 Писем — 45, 359, 360, 532 Ушков Константин Капитонович, московский виноторговец, меценат, член Товарищества по учреждению Московского Художественного театра, пайщик театра, владелец имения «Форос» в Крыму — 141 * Федоров Александр Митрофанович (1868–1949), писатель, драматург; автор воспоминаний о Чехове в кн.: «Памяти Чехова» (1906 г.); «О Чехове» (1910 г.). Известно 5 писем Чехова к Федорову. В ГБЛ хранятся 10 писем Федорова к Чехову 1901–1903 гг. — 217, 235, 236, 251, 520, 541 «Старый дом». М., 1901 — 235, 236, 541 Стихотворения. СПб., 1898 — 236, 541 Федоров Виктор Александрович, сын А. М. и Л. К. Федоровых — 236, 541 Федорова Анна, жительница Ялты. Письма Чехова к Федоровой неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Федоровой к Чехову 1900 г. — 549 Федорова Лидия Карловна, жена А. М. Федорова — 236, 520, 541 Федотова (урожд. Позднякова) Гликерия Николаевна (1846–1925), с 1862 по 1905 г. актриса Малого театра — 47, 248, 293, 371, 378, 508 Фейгин Яков Александрович (?—1915), журналист, театральный рецензент, сотрудник газеты «Курьер». Письма Чехова к Фейгину неизвестны. В ГБЛ хранятся 5 писем Фейгина к Чехову 1900–1902 гг. — 57, 230, 328, 488, 507, 535, 564 Филиппов Дмитрий Иванович (1855—?), владелец булочной в Москве — 57 Флеров (псевдоним — Васильев С.) Сергей Васильевич (1841–1901), театральный критик, опубликовал в «Московских ведомостях» в 1887–1900 гг. ряд статей о Чехове. Публикуемое письмо Чехова к Флерову единственное. В ГБЛ хранится одно письмо Флерова к Чехову 1901 г. — 223, 226, 321, 322, 356, 410, 513, 527–529, 551 Фохт Александр Богданович (1848–1930), профессор патологической анатомии Московского университета — 8, 257 «Фрегат Паллада» — см. Гончаров И. А. * Харкеевич (урожд. Сытенко) Варвара Константиновна (?—1932), начальница ялтинской женской гимназии. См. т. 8 Писем — 15, 20, 100, 104, 108, 109, 116, 117, 128, 155, 156, 160, 174, 179, 185, 188, 190, 223, 263, 267, 368, 373, 380, 467, 469, 477, 500, 526, 562 Харкеевич Манефа Николаевна, сестра мужа В. К. Харкеевич — 15, 20, 160, 267 Харченко Александра Гаврииловна, дочь Г. А. Харченко — 129, 408 * Харченко Гавриил Алексеевич (1857—?), знакомый семьи Чеховых, в Таганроге служил мальчиком в лавке П. Е. Чехова. См. т. 8 Писем — 129, 407, 408 Хлебников И. П., владелец предприятия по изготовлению серебряных, золотых и ювелирных изделий. Письма Чехова к Хлебникову неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Хлебникова к Чехову — 156 * Хмелев Николай Николаевич, знакомый Чехова по земской деятельности в Серпуховском уезде. См. т. 6 Писем — 47, 251, 293, 295, 547 Хмелева Надежда Наумовна, жена Н. Н. Хмелева — 48, 295 Ходский Леонид Владимирович (1854–1918), экономист, статистик, с 1895 г. профессор финансового права Петербургского университета — 32 Холмская (наст. фам. — Тимофеева) Зинаида Васильевна (1866–1936), актриса, антрепренерша, издательница, жена А. Р. Кугеля, в 1895–1903 гг. актриса петербургского театра Литературно-художественного общества — 210, 511, 514 * Худеков Сергей Николаевич (1837–1928), журналист, литератор, с 1871 г. редактировал и издавал «Петербургскую газету», в которой в 80-е гг. сотрудничал Чехов. См. т. 8 Писем — 9, 18, 251, 257, 265 Худекова (урожд. Страхова) Надежда Алексеевна, жена С. Н. Худекова, сестра Л. А. Авиловой — 9 Художественно-Общедоступный театр, Художественный театр — см. Московский Художественный академический театр СССР им. М. Горького Цингер Иван Васильевич, сын профессора математика В. Я. Цингера; толстовец, рабочий сцены Московского Художественного театра. Письма Чехова к Цингеру неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Цингера к Чехову — 51, 297, 548 «Ченчи» — см. Шелли П. Б. Черинов Михаил Петрович (1838–1905), врач-терапевт, профессор Московского университета — 29, 273 Чертков — 167, 176 * Чехов Александр Павлович («отче», «Седой», Сашечка, «таганрогский мещанин») (1855–1913), старший брат Чехова, писатель, сотрудник газеты «Новое время». См. т. 1 Писем — 27, 57, 73, 174, 175, 208, 238, 271, 272, 282, 303, 327, 328, 428, 461, 463, 543, 545 «Памяти Алексея Петровича Коломнина» — 174, 463 «Письмо в редакцию газеты „Одесские новости“» — 27, 272 «Профессор черной и белой магии» — 73, 328 Чехов Антон Александрович (1886–1921?), сын Ал. П. Чехова и А. И. Хрущовой-Сокольниковой — 74, 175 Чехов Владимир Иванович (Володя) (1894–1917), сын И. П. и С. В. Чеховых — 44, 72, 75, 100, 123, 128, 131, 161, 175, 202, 348, 368 Чехов Владимир Митрофанович (Володя) (1874–1949), сын М. Е. Чехова, двоюродный брат Чехова. См. т. 6 Писем — 134, 135, 222, 488 * Чехов Георгий Митрофанович (Жорж, Жоржик) (1870–1943), сын М. Е. Чехова, двоюродный брат Чехова. См. т. 2 Писем — 66, 71, 74, 134, 195, 196, 222, 267, 315, 325, 412, 487, 488, 525, 526 * Чехов Иван Павлович (Ваня) (1861–1922), брат Чехова, педагог. См. т. 1 Писем — 19, 44, 72, 75, 123–125, 128, 131, 132, 161, 175, 202, 203, 228, 266, 290, 325,329, 333, 348, 368, 370, 446, 463, 475 Чехов Михаил Александрович (1891–1955), сын Ал. П. Чехова и Н. А. Чеховой, впоследствии драматический актер — 74, 175 * Чехов Михаил Павлович (Миша, Мишель) (1865–1936), брат Чехова, литератор. См. т. 1 Писем — 35, 129, 208, 214, 216, 228, 249, 279–281, 283, 333, 348, 406, 407, 505, 516, 518, 520, 531 Чехов Николай Александрович (1884–1921?), сын Ал. П. Чехова и А. И. Хрущовой-Сокольниковой — 74, 175 Чехов Павел Егорович (Георгиевич) (1825–1898), отец Чехова. См. т. 1 Писем — 52, 62, 345 Чехов Сергей Михайлович (1901–1973), сын М. П. и О. Г. Чеховых, впоследствии художник — 208, 216, 505, 519 Чехова (в замуж. — Бренева) Александра Митрофановна (1877–1954), дочь М. Е. Чехова, двоюродная сестра Чехова — 134, 195, 222 Чехова Евгения Михайловна (Женя) (род. в 1898 г.), дочь М. П. и О. Г. Чеховых — 36, 208, 216, 283, 348 Чехова (урожд. Морозова) Евгения Яковлевна (1835–1919), мать Чехова. См. т. 1 Писем — 12, 14, 17, 19–22, 24, 27, 31, 32, 34, 36, 38, 40, 44, 57, 59, 60, 62, 66, 68, 74, 75, 77, 85, 104, 105, 107, 109, 112, 114, 116, 119, 120, 123, 128–133, 153, 155, 156, 158, 160, 162, 164, 167, 168, 171, 173, 175, 178, 179, 182, 185, 188, 190, 191, 194, 199, 208, 210, 212, 216, 222, 223, 226, 230, 235, 250, 251, 345, 357, 378, 387, 390, 396, 398, 406, 407, 409, 411, 416, 437, 439, 441, 449, 452, 457, 461, 467–469, 472, 477, 480, 481, 483, 484, 487, 492, 500, 527, 535, 542, 545, 546, 555, 562 Чехова (в замуж. — Касьянова) Елена Митрофановна (1880–1922), дочь М. Е. Чехова, двоюродная сестра Чехова — 134, 195, 222 Чехова (урожд. Маркевич-Евтушевская) Людмила Павловна (1841–1917), жена М. Е. Чехова — 134, 195, 222 * Чехова Мария Павловна (Маша, сестра) (1863–1957), сестра Чехова. См. т. 1 Писем — 7, 10, 12–15, 20, 22, 24, 32, 36, 38, 43, 44, 52, 57–60, 62, 67, 71–75, 77, 78, 85, 86, 102, 105, 106, 108, 112–114, 119, 120, 123–125, 128, 129, 131, 132, 143, 146, 148, 149, 153, 154, 156, 158, 159, 162, 164, 168, 171, 173, 176, 178, 179, 182, 184, 185, 188, 193–196, 198, 199, 201–204, 210, 213, 221, 223, 226, 228, 230, 234, 236, 238—250, 251, 254, 255, 259, 263, 267–269, 273, 275, 280, 284, 289–291, 297, 302, 303, 306–309, 318, 319, 321, 325, 328, 330–333, 335, 336, 339, 340, 347, 348, 364, 366, 370, 371, 373, 375, 376, 378, 380, 381, 384–387, 389–391, 396, 406, 407, 410, 414, 416, 420, 421, 428, 429, 431, 433, 436, 437, 439–441, 443–445, 449, 450, 452, 457, 461, 463, 464, 467, 468, 472, 473, 475, 477, 478, 480, 481, 486, 487, 489, 491, 492, 496, 497, 499, 500, 511, 516, 524, 526, 529, 531, 534, 535, 540, 542, 543, 549, 562, 563 Чехова (урожд. Гольден) Наталья Александровна (?—1918), вторая жена Ал. П. Чехова. См. т. 5 Писем — 74, 175 Чехова (урожд. Владыкина) Ольга Германовна (1871–1950), жена М. П. Чехова. См. т. 6 Писем — 36, 208, 216, 283, 348 Чехова (урожд. Андреева) Софья Владимировна (Соня) (1872–1949), жена И. П. Чехова, учительница — 44, 72, 75, 100, 123, 128, 131, 161, 175, 202, 348, 368 Чириков Евгений Николаевич (1864–1932), писатель; весной 1900 г. был в Ялте, встречался с Чеховым, автор воспоминаний о Чехове («Биржевые ведомости», 1914, июль; «Сполохи», Берлин, 1922, № 12; «Сегодня», Рига, 1927, январь). Известно 52 письма Чехова к Чирикову. В ГБЛ хранятся 7 писем Чирикова к Чехову 1900, 1903 и 1904 гг. — 53, 298, 357, 522 «Провинциальные картинки» — 53, 298 Чирковское училище, в Серпуховском уезде — 47, 48, 547 * Членов Михаил Александрович (1871–1941), московский врач, дерматолог, впоследствии профессор Московского университета. См. т. 8 Писем — 177, 186, 251, 464, 465, 478, 556, 559 Чумиков Владимир Александрович, переводчик, жил в Германии. Письма Чехова к Чумикову неизвестны. В ГБЛ хранится 18 писем Чумикова к Чехову 1896–1902 гг. — 552, 558 Чюмина (в замуж. — Михайлова) Ольга Николаевна (1864–1909), писательница, поэтесса, переводчица — 229, 522, 533 Шаврова (в замуж. — Юст; псевдоним — Е. Шастунов) Елена Михайловна (1874–1937), писательница. См. т. 4 Писем — 35, 278 Шакалов Василий, служащий на даче Чехова в Кучук-Кое. Письма Чехова к Шакалову неизвестны. В ГБЛ хранятся 3 письма Шакалова к Чехову 1899 и 1900 гг. — 550 Шакина (урожд. Цыплакова) Мария Тимофеевна (Маша), прислуга в доме Чехова — 85, 119, 203, 345, 396, 406, 497 Шанкс Джемс Стюарт (1829—?), владелец мануфактурного магазина в Москве — 77 Шаповалов Лев Николаевич (1871–1954), архитектор, строил дачу Чехова в Ялте, составлял архитектурный план строительства школы в с. Мухалатка — 38, 284, 288, 353, 441, 468, 546 Шапошников Александр Константинович, банковский служащий в Севастополе или Ялте. Известно одно письмо Чехова к Шапошникову. В ГБЛ хранится 21 письмо Шапошникова к Чехову 1900–1904 гг. — 387, 555 Шарпантье (Charpentier) Луи Артюр Альфонс (1836–1899), французский врач-гинеколог — 96 «Беременность и туберкулез» (?) — 96 Шаховской Николай Владимирович, князь (1857–1906), в 1900–1902 гг. — начальник Главного управления по делам печати — 65 Шебуев Николай Георгиевич (1874–1937), литератор. Письма Чехова к Шебуеву неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Шебуева к Чехову 1900 г. — 552 Шекспир Уильям (1564–1616) — 284 «Гамлет» — 284; Гамлет — 37, 284, 343 «Макбет»; леди Макбет — 171 Шелли Перси Биши (1792–1822) Сочинения. Вып. 7. Ченчи. Пер. К. Бальмонта. М., 1899 — 33, 275 Шерон (Ch;ron) Жюль (1837–1900), французский врач-гинеколог — 96 «Введение к изучению общих законов подкожных вспрыскиваний» (Introduction de l’;tude des lois g;n;rale de l’hypodermie physiologique, th;rapeutique. Paris, 1893) — 96 Шехтель Федор (Франц) Осипович (1859–1926), художник, академик архитектуры. См. т. 1 Писем — 165, 167, 181, 183, 451, 455, 500, 531, 536 Шешков Акиндин Алексеевич, московский домовладелец — 12, 22, 24, 32, 38, 59, 60, 62, 139, 140, 142–144, 147, 149, 182, 489 Шигалева Агафья Никитична, ярославская домовладелица — 36 Шишков Александр Семенович (1846—?), главный врач военного госпиталя в Батуми и Кутаиси. Письма Чехова к Шишкову неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Шишкова Чехову 1900 г. — 551 Шишкова Наталья; письма Чехова к Шишковой неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо Шишковой к Чехову 1898 г. — 551 Шпет (Sp;th) Людвиг, немецкий садовод, занимался выведением сортов сирени — 74 Штангеева Ефросиния Федоровна (?—1900), вдова доктора Ф. Т. Штангеева, жительница Ялты, попечительница детского ночлежного и родительского приютов в Ялте — 63, 310 Щеглов И. Л. — см. Леонтьев И. Л. * Щепкина-Куперник Татьяна Львовна (1874–1952), писательница, поэтесса, переводчица. См. т. 5 Писем — 37, 283, 479, 480, 493 Щербаков Арсений Ефимович, работник в доме Чехова в Ялте. Письма Чехова к Щербакову неизвестны. В ГБЛ хранятся 18 писем Щербакова к Чехову 1900–1904 гг. — 32, 114, 123, 128, 130, 153, 155, 156, 160, 174, 178, 179, 182, 185, 188, 190, 191, 199, 234, 373, 437, 440, 445, 467, 472, 484, 557 Щукин (псевдоним — Воскресенский) Сергей Николаевич (1873–1931), священник и литератор, преподавал в ялтинской церковно-приходской школе — 31, 58, 77, 274, 331 «Глупости Ивана Ивановича» — 31, 58, 77, 274, 303, 331 Щукин Яков Васильевич (ок. 1856–1926), владелец театра и антрепренер; в апреле 1878 г. основатели Московского Художественного театра заключили с ним контракт о найме помещения для театра — 46, 292 Эберле (по первому мужу Мельникова, по второму — Мамонтова) Варвара Аполлоновна (Варя) (1870-1930-е гг.), подруга М. П. Чеховой и Л. С. Мизиновой, певица, режиссер Московской частной русской оперы Мамонтова в Москве — 35 Эдвардс Борис Васильевич (1861—?), скульптор — 234, 540 Эльсниц (Oelsnitz) Александр Леонтьевич (1849–1907), врач по образованию, был привлечен к суду по делу Нечаева, в 1871 г. эмигрировал в Ниццу, где занимался врачебной деятельностью; сотрудничал в «Русских ведомостях» и «Вестнике Европы» — 157, 158, 176, 442, 464 «Эрмитаж», ресторан и зрительный зал в Москве — 181, 302, 373, 408, 423, 487, 500, 536 Эртель Александр Иванович (1855–1908), писатель. См. т. 5 Писем — 85, 284 Эфрон Ефим, журналист и переводчик, жил в Вене. Письма Чехова к Эфрону неизвестны. В ГБЛ хранятся 2 письма Эфрона к Чехову 1901 г. — 564 * Эфрос Николай Ефимович (1867–1923), журналист, театральный критик, историк театра. См. т. 7 Писем — 143, 367, 370, 424, 439, 454, 479 «Юг», фотография в Ялте, владелец С. В. Дзюба (см.) — 147, 349 Южин (наст. фам. — Сумбатов) Александр Иванович, князь (1857–1927), актер, драматург, театральный деятель. См. т. 3 Писем — 22, 69, 138, 249, 269, 284, 416, 432 Полное собрание сочинений. Т. 1. М., 1900 — 138, 416 «Цепи». М., 1888 — 22, 269 Юлий Осипович — см. Грюнберг Ю. О. Юрасов Николай Иванович, русский вице-консул в Ментоне, художник и литератор-дилетант, постоянно жил в Ницце. Письма Чехова к Юрасову неизвестны. В ГБЛ хранятся 7 писем Юрасова к Чехову 1898–1904 гг. — 154, 171, 183, 443, 474, 563 Яворская (урожд. Гюббенет, по мужу княгиня Барятинская) Лидия Борисовна (1871–1921), драматическая актриса. См. т. 5 Писем — 212, 220, 514, 523 Якоби Валериан Иванович (1834–1902), художник — 153, 154, 438, 439 Яковлев (псевдоним — Язон) Анатолий Сергеевич, журналист, корреспондент газеты «Россия». См. т. 6 Писем — 93, 94, 146, 147, 358, 428, 429 «Большой московский пожар» — 147, 429 «В вагоне» — 93, 358, 429 Яковлев Сергей Павлович, сенатор и камергер, владелец типографии в Москве, отец А. С. Яковлева — 146, 147, 429, 557 * Якубович (псевдоним — Л. Мельшин) Петр Филиппович (1860–1911), писатель, литературный критик, революционер-народоволец. В 1887 г. судился по процессу «двадцати одного», был присужден к смертной казни, замененной каторгой. В 1895–1898 гг. в журн. «Русское богатство» печаталась его автобиографическая повесть «В мире отверженных». С Чеховым знаком с 1896 г. Публикуемое письмо Чехова Якубовичу единственное. В ГБЛ хранятся 3 письма Якубовича к Чехову 1896, 1900 гг. — 88, 92, 350, 351, 355 «Ялта», гостиница в Ялте — 95, 136, 226, 357, 359, 500 Ялтинская городская управа. Письма Чехова, адресованные Ялтинской городской управе, неизвестны. В ГБЛ хранится одно письмо управы к Чехову 1900 г. — 552 Ялтинское благотворительное общество — 8, 55, 91, 324, 354, 545 Ялтинское общество взаимного кредита. Письма Чехова в адрес общества неизвестны. В ГБЛ хранятся 3 письма Чехову от имени общества 1899, 1900 и 1903 гг. — 13, 561 Ярославский театр, старейший русский театр, открытие его относится к 1750 г.; в 1911 г. ему присвоено имя Ф. Г. Волкова. Письма Чехова, адресованные Ярославскому театру, неизвестны. В архиве Чехова нет писем Чехову от администрации или труппы Ярославского театра — 558 Ярцев Григорий Федорович (1858–1918), врач и художник, ялтинский знакомый Чехова — 53, 500, 540 Ярцева А. В., жена Г. Ф. Ярцева — 563 Ясинский (псевдоним — Максим Белинский) Иероним Иеронимович (1850–1931), писатель, журналист, издатель журнала «Ежемесячные сочинения». См. т. 5 Писем — 92, 355 Яхненко Мария Яковлевна, ялтинская жительница, содержательница пансиона — 33, 43, 290 Яша — см. Меньшиков Я. М. Charpentier L. A. A. — см. Шарпантье Л. А. А. Ch;ron J. — см. Шерон Ж. «Cr;dit Lyonnais» («Лионский кредит»), один из трех крупнейших коммерческих банков Франции, основан в Лионе в 1863 г., имел отделения во многих странах, в том числе в России — 175 «H;tel Beau-Rivage», гостиница в Ницце — 157, 441 «H;tel Bristol», гостиница в Вене — 151 «H;tel Grimaldi», гостиница в Ницце — 189, 193, 200, 437 «H;tel Prince de Galles», гостиница в Ментоне — 177 «H;tel Russie», гостиница в Риме — 197 «H;tel Vesuvio», гостиница в Неаполе — 200 Masson et C-ie Editeurs, книжный магазин в Париже — 96
А. П. Чехов. Фото Опитца. Май 1901 г. Диплом почетного академика, выданный А. П. Чехову Отделением русского языка и словесности императорской Академии наук 8 января 1900 г. «Три сестры». Автограф. Действие III, лист 1 «Три сестры». Цензурный экземпляр первоначальной редакции с резолюциями цензоров Письмо к О. Л. Книппер от 7 марта 1901 г. Письмо к О. Л. Книппер от 11 марта 1901 г. Примечания
© Copyright: Владимир Чадов, 2006.
Другие статьи в литературном дневнике:
|