***Гл. 3. Игрища да побоища Свенельдово подворье, куда пришли мы, после того, как сторговал нас воевода у купца-хазарина, представляло собой на половину молельное капище, на половину военный лагерь. Поднимались мы на гору с Подола по широкой, утоптанной тысячами ног тропе уже раскованными. Удар молота по железу- и опали цепи. И вот, пройдя через высокие ворота , мы - на подворье воеводы. Здесь собираются и выкупленные рабы, что , садясь за вёсла боевых челнов, осёдлывая коней кавалерии, становятся вольными. Сюда притекают и "охотники" со всех окрестных земель, чтобы послужить князю верою и правдою. Поиграть силою молодецкою. Добыть казны и славы. Сюда прибывают и наёмники-викинги. Здесь всё устроено для жилья и тренировок соборного войска. Обочь высокого, сложенными из могучих брёвен терема с украшенным резьбой крыльцом, с балясинами и охлупнями в виде грудасто-крылатых птицы-Гамаюнов, длинными галерами теснятся зимние казармы. В теплое же время года дружина и войско новобранцев ночуют под кожаными пологами , а то и, закаляясь, под открытым небом. -Даруй!Укрепи! Воздай!-вторит сытый хор. Стоим мы , молясь, Перуну , Мечу его и Дубу неоглядной шеренгой. Сверкают шеломы в лучах Ярилиных. Щиты алые. Синева кольчуг , отражающаяся в синеве глаз.Мечи в ножнах. Копья - иглами ежа. Вот такими же нас увидят у стен Итиля, Саркела и Царьграда. Увидят -и ужаснутся, как ужасались - увидев непреодолимую, ощетинившуюся селистами македонскую фалангу, несущиеся на неё на боевых слонах персы. - Здрав будь, князь!-покатывается по шеренге грохот голосов, отбрасывая ввысь волной могучего звука отяжелевших от идоложертвенного птиц. Любо дорого было и на кухне, и за богатырским столом, и в строю на майдане. Но куда как более того лепо было на кузне по ту сторону горы Щековицы. А туда Свенельд-воевода то и дело отправлял нас, новобранцев, позвенеть молотом о раскалённый в горне железный пруток. Вятичу Любомиру и родимичу Давило был задан- урок -выковать лезвие меча, мне -раздуть пошибче огонь в горне. Что было мочи нагнетаю я мехами воздух в горн. А в горне, на угольях, уже лежит заготовка - металлическая палка, какие везут купцы из дальних земель, а Свенельд у них скупает за шкуры и серебро. Раскаляясь, начинает рдеть , как стыдливая девица щеками, до того тёмный пруток. Затем становится оранжевым, а из оранжевого-малиновым, что небо за Днепром на восходе.Хватает Любомир щипцами раскалённую, сыплющую искрами заготовку, и со звоном бросает её на наковальню.Ударяет Давило молотом , плюща податливое железо. Оба обнажены по пояс , лоснятся от пота. Только фартуки прикрывают мускулистые торсы. Геркулес и Гефест. А я при них - слуга Эола, способного хоть паруса ладей надувать, хоть раздувать огонь в горниле, хоть задирать подолы девок. И начинается стук-грохот. То кувалда, то молоток. То молот Тора, то топор боевой Перуна. Звяк, звяк! Так звенели позже колокола церквей, поднявшихся на киевских горах по велению Ольги, принявшей в крещении имя Елены. Для фундаментов тех храмов мы таскали валуны.Но не Сизифов ли то был труд - возводить православные храмы на языческих капищах? Не тот ли меч ковали тогда они, о котором позже хазарские старейшины скажут-мол, не стоило брать дань мечами. Мечи русичей, дескать, -обоюдоострые. А наши заточены только с обной стороны. Как бы о вторую сторону тех мечей не порезаться! И порезались. Да так, что от царства остался пшик да маленько. И вслед за нахлынувшим потопом русского воинства накатили волны моря Хвалынского не оставив следа от Итиля , на стогны которого взошёл , вдохновляя подданных не сдаваться натиску голубоглазых варваров сам каган Иосиф в золотой, усыпанной драгоценными каменьями короне.Откуда он взялся этот славянский Ганнибал?Не на слонах с Альп, как читал каган в византийских книгах, а из дремучих вятских лесов. Из волн Волги , в водах которой по поверьям русичей, кривичей, вятичей да северян жили русалки , дочери Водяного, вышло они купно да ещё и с печенежской ордой. И сами -то они подобно русалочьим хостам были одеты в кольчужную чешую, И говорили , что среди них был взявшийся откуда ни возьмись герой народных преданий-богатырь Вольга! И стрелы -то их , как убедился Иосиф, подобны были сметающему всё Стрибожьему ветру*(мудрецы-талмудисты рассказывали кагану про наивные верования обожествлявших природу славян). И на глазах кагана сбывалось написанное в торе. И предстал ему Итиль Иерихоном. А предводитель русичей князь Святослав - Иисусом Навиным. И прозвучало его "Иду на вы!" -трубами иерихонскими. И стоя на вершине рушащейся стены, вопрошал сам себя Иосиф, как за 500 лет до того погибающий властитель в другом времени и на другом конце света :"Неужто Карфаген будет разрушен?"** Вытекает через высокие, обрамлённые перуновыми столбами резные ворота Святославово войско. Он, слившийся со своим конём, впереди- следом дружинники. За ними -пехота. Скачут по траве-мураве обочины, улюлюкая , оседлавшие хворостины мальцы. Дева хватает витяза за стремя. И он,подъяв её могучей рукой, целует златокосую - и не может оторваться. Лязг оружия. Смех. Плач. Так начинались наши походы и на Хазарию , и на Константинополь. Так началась и наша потеха, когда посекли мы присланных Оттоном*** немецких миссионеров. И легли они идоложертенным мясом с раскроенными головами и вывалившимися кишками под ногами Перуна за дальней горой, куда ходили мы устраивать потешные бои.
Сокол сорвётся с моей рукавицы, И катится слава меж дружинников о слагателе вис-сокольничьем-берсёрке. Гуннар. Гуня. Гунька кабацкая! А то ведь как пойдём гулеванить со товарищи да , хватив медов из богатырских ковшов, вывалим на майдан, а с него - биться в кулачки с посадскими, то держись подальше от Гуниного крепкого удара, а уж от кулака-кувалды родимича Давило и подавно! Да если и вятич Любомирушко приложится- мало не покажется. А из за чего бучило, как под мельничным колесом на ручье за дальней горою? А из-за девок. Они поглядывают, как мы друг дружку мутузим да прихохатывают. Подросли мальчонки посадские.Давно ли затевали побоища на палках на берегу Днепра , устраивали осады по подворьям, иной и оседлав козла из себя витязя изображая! А вот уже в той лощине , которую удобрил объевшийся ворованной черешни сорванец, выросло и зацвело деревце. И в месяц цветень среди дивчин и парубков Мстислав с Изяславом хороводятся. Те самые, что на базаре -один жменю вишен слямзил, другой шматок сальца сунул под рубаху.Один -златокудрый верзила, другой коренастый, шустроногий нерасстающийся с флейтой весельчак из подпасков, что стерегут табуны лошадей на лугах в Задонье. Водят девы хоровод, славят Купалу... Ты Купала дай мне мала, Поют девки, приплясывая на Лысой горе вокруг каменной Макоши-роженицы, кружат коло, взявшись за руки, будто подвижный венец из полевых цветов надетый на русую голову.Звенят голоса. Наигрывает Мстиславова свирелька. И сам -то он , как молодой жеребчик. А давно ли они с Изяславушкой, перелезши через островерхий тын, приникали к щели баньки, в которой пузатые борова Борзосмысл с Ратибором куролесились с купленными на подольском причале рабынями - кривичанкой Радой и печенежкой Айчой. -А ты веришь в оборотней? - спрашивает Мила Веселину, глядя на то , как пляшет огонь -краснорубашечник на поленьях купаслького костра.- А то говорят-Мстиславушка мой в чудо-рыбину может обращаться. Я видела его на Свинельдовом подворье в долгополой кольчуге, в шеломе, со щитом и с копиём. Он и правда, как будто весь в чешуе был. И все они такие...Рыбий косяк. Я видела такой, когда с батей на Волге сети с лодки ставили-вынали. Ты Купала, дай мне мила, Начинают хлопцы прыгать через огонь. Разбегается Изяслав. Подпрыгивает. Зависает над костром. С одного бока язык пламенный, словно дых из змиевой пасти. С другого -Луна. И в миражных клубах дыма видят девы, как обращается Изяславушка в серого волка. А я зрю сквозь времена, как вонзает он коготь-крюк в византийца и стаскивает "бессмертного" катафрактария с седла на земь. Щеплю я струны гуслей филенчатых. Наигрывает пастушок Мстиславушка на свирельке. И вижу я в тех купальских огненных клубах , как горят древлянский Искоростень, хазарские Итиль, Саркел и болгарский Доростол. Снова и снова сбываются волхования мстящей древлянам Хёльги-Ольги. Ведь не даром брала она дань со двора древлянского по три голубя да по три воробья. Неспроста она раздала тех воробьёв и голубей взятых якобы для корма ловчим соколам, и, повелела привязать к лапам их по труту и, подпалив те фитили, - выпустить птиц на волю. И вернулись птицы под родные стрехи -и вспыхнул Искоростень. Давно от Искоростеня только кучка пепла осталась,а птицы всё летели и летели. **Падение Карфагена — кульминация Третьей Пунической войны, произошедшая в результате осады этого города римлянами, начавшейся в конце 149 года до н. э. Вот тут-то и выявились настоящие планы Святослава, которые князь лелеял очень давно. Он перенес в Переяславец свою резиденцию, заявив, как пишут летописцы, что ему не любо сидеть в Киеве. В «средину» земли киевской стали стекаться дань и блага. Греки сюда везли золото и драгоценные ткани, вина и многие диковинные по тем временам плоды, из Чехии и Венгрии доставлялись серебро и отличные кони, а из Руси – мед, мех воск и рабы. В августе 968-го года его войска уже достигли пределов Болгарии. По данным хронистов, в частности, византийца Льва Диакона, Святослав привел шестидесятитысячную армию. Однако, по некоторым сведениям, это было слишком большое преувеличение, поскольку киевский князь никогда не принимал под свои знамена племенных ополченцев. За него воевала только его дружина, «охотники»-добровольцы и несколько отрядов печенегов и венгров. - Читайте подробнее на FB.ru: https://fb.ru/article/159672/voennyie-pohodyi-svyatoslava-kratko © Copyright: Юрий Николаевич Горбачев 2, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|