Примитивному и простому в требованиях человеку право сильного кажутся достаточным признаком обладания и владения зависимым от него существом.
Мужчина с более недоверчивой и более притязательной алчностью к владению видит зыбкость такого обладания и желает более его достойных доказательств: ему требуется преданность, готовность зависимого пойти на жертвы ради него, – лишь это и значит для него «владеть».
Но есть и такие, которые не останавливаются в своём недоверии и жажде обладания. Даже если для него жертвуют, он будет выяснять, не делают ли это ради своих карьерных либо властных интересов. Он претендует на право быть признанным хозяином без всяких вопросов и сомнений.
Даже у людей щедрых на помощь и благодетельных регулярно встречаем лукавство, которое заведомо подгоняет к их желаниям того, кто «заслуживает» помощи, желает именно их помощи и за всякую помощь был бы им глубоко благодарен, признателен и предан. С такими фантазиями они распоряжаются нуждающимся как собственностью, так как именно стремление к собственности и заставляет их быть благодетельными и готовыми на помощь людьми. Они становятся ревнивыми, когда другие раскрывают суть их благодетельствования, или упреждают их в помощи.
Родители невольно делают из ребенка нечто себе подобное – они называют это «воспитанием», и ни одна мать не сомневается в глубине души, что её ребенок составляет её собственность, ни один отец не подвергает сомнению своего права подчинить его своим понятиям и правилам. А некогда отцам даже казалось справедливым распоряжаться жизнью и смертью новорожденного по своему благоусмотрению. И далее все, от кого человек по каким-то обстоятельствам зависит, видят в нём несомненный объект к завладению.
А что потом? А потом изменение условий, разделение и хаос. Единственная определённость, которая останется – это та, что «все там будем», и будем без всего того, что ныне считается властью, силой, богатством, влиянием… По сути, всё это – инструменты козней лукавого, имеющего власть в этой системе эгоизма, называемой «цивилизацией».
