Содержание:
http://www.proza.ru/2015/11/27/1340 - Пусть ты останешься в сердце моем
http://www.proza.ru/2015/12/06/1178 - Солдатские истины
http://www.proza.ru/2015/12/06/1181 - Мировая
http://www.proza.ru/2015/12/06/1184 - Гусь, я и самогон
http://www.proza.ru/2015/12/06/1189 - Оркестр
http://www.proza.ru/2015/12/06/1192 - Баржа и гуси
http://www.proza.ru/2015/12/06/1195 - Самоволка и Чехословакия
http://www.proza.ru/2015/12/06/1200 - Пожар
http://www.proza.ru/2015/12/06/1205 - Проститутка
http://www.proza.ru/2015/12/06/1214 - Увольнительная и Запырыч
http://www.proza.ru/2015/12/06/1221 - Несчастливый дом
http://www.proza.ru/2015/12/06/1226 - Баптист
http://www.proza.ru/2015/12/06/1230 - Антисемит старшина Курячий
Я "стою на тумбочке". Нет это вовсе не значит, что я взгромоздился на нее. Я дневальный. И стою рядом с тумбочкой. На тумбочке телефон. Позади меня укреплено серпастомолоткастое красное знамя. Я выряжен в отвратительную шерстяную, тесную парадную форму. Почему отвратительную? - Да потому что она колючая и все мои части тела соприкасающиеся с шерстяной тканью уже покрыты красными волдырями. В руках у меня карабин, на поясе штык. Картинка, блин, с открытки. Ноги уже замлели, и потому я тихонько переминаюсь, и, если никого из командиров нет рядом, даже стою скособочившись, давая отдых то одной, то другой ноге. Ничего, скоро меня уже сменят и мучение окончится.
Через коридорчик дверь в спальное помещение. Там полно народу, потому как день сегодня довольно прохладный. Кто сидит на нижнем этаже кровати, сдвинув тумбочку себе между колен и что-то пишет, кто в одной майке чинит одежду, подшивает воротнички, кто режется в карты, поставив тумбочку между двумя кроватями. Кто-то, прислонив приемник к уху, слушает музыку. Петька Герасименко, старик, берущий у меня уроки, старательно бренчит на моей гитаре, разучивая аккорды, которые я ему показал.
Казахская мелкота собралась в своем углу и что-то по-казахски живо обсуждает, азербайджанцы тоже собрались кучкой в своем месте.
Моя задача не прозевать, когда кто-то из командиров пожалует в казарму и вовремя подать команду, чтобы все тумбочки расставить по местам и убрать карты с глаз подальше.
Мимо меня с топотом пролетает азербайджанец. Он что-то шепчет своим и те, как стая больших черных птиц, вруг снимаются из своего угла и толкаясь в дверях вылетают на улицу. Странно, куда это они?
Через несколько минут, самый здоровый из них, Башир, возвращается. На его лице написано такое удовольствие, вроде он только что в одиночку слопал банку сгущенки.
Я подзываю его:
- Эй, Башир. Поди сюда! Вы что жратву раздобыли? Так нехорошо в одиночку лопать. Делиться надо.
Мои подозрения подтвержаются:
- Да-да. Вкусный - на его лице блуждает довольная улыбка - очэн вкусный! Сладкий! Такой сладкий, как булька.
Это он, понятное дело, булку имеет ввиду.
- С изюм. Тама тепер очиред. Все хотят.
- Где это "тама".
- Сарай знаешь? Гдэ лошадь стоит знаешь? Вот тама.
- Сарай? Лошадь? Что ты буровишь! Что ты мне лапшу на уши вешаешь!
- Моя правда гаварит. Дэвушка тама. Очен вкусный. И так дэлает, и так, всо умэет!
- Ты о чем? Какой дэвушка? То есть, какая такая девушка?
- Ты чьто, глюпый савсэм? Обыкновеный девушка, сладкий очен. С рукам, с ногам, с большим задница, с сиська. Нэ вериш? - Иди сам пробывай. Тыбе панравица!
До меня начинает доходить.
- Проститутка что ли?
- Зачем проституткэ? Билять. Дэньги не нада. Иё лечики нам подарили. Через забор. Он только пяный нимного, а так хороший.
- Еклмн! Так вы что там, все подряд ее?
- Канешьно. Ти тоже можишь. Хади туда.
- Оборзел совсем? Чтоб я после целой очереди туда совался! Еще подхвачу что-нибудь.
- Обижяешь. Мы, азербайджанца, чистый народ. Мы подмиваем всегда. Это вы бумажка пользуете, а мы вода. Мы чиста.
- Ладно, вали отсюда, чистюля. Тьфу, даже думать противно.
Через полчаса меня сменили на тумбочке. Все в роте уже знали о проститутке. После отбоя то один, то другой выскальзывал из казармы, якобы в туалет. Наверное половина состава там перебывала.
Под утро, перед подъемом я выхожу на улицу. Солнышко уже поднялось, легкий, приятный ветерок обдувает лицо. Покачиваются зеленые ветви деревьев. Начало июня. Красота-то какая!
У сарая, пасется стреноженная пегая лошадь Мери. Надо бы ее угостить свежей травкой и хлебушком, который я меня всегда есть завернутый в газетку в кармане галифе. Через футбольное поле направляюсь к Мери, по пути срывая сочную травку для нее.
Вдруг Мери насторожилась, запрядала ушами и отпрянула от свого сарайчика, а из него выкатился какой-то странный большой клубок. Клубок, как огромный краб, доковылял до забора и вдруг я понял, что это человек. Девушка. Странность была в том, что в спутанных волосах у нее была солома и грязь, одета она была в одну грязную красную кофту, а ниже кофты никакой одежды не было, светилось грязное, в потеках, голое тело. И передвигалась она на четвереньках, пошатываясь и поминутно падая.
Добравшись до столбика забора, она, стоя на карачках, опорожнила свой мочевой пузырь. Меня чуть не стошнило.
Затем как собака подрыла землю под забором и вылезла к берегу Десны. Кубарем скатилась к отмели и села на корточки в воду. Наверное отмокать.
Поняв, что на нее смотрят, она выкрикнула что-то нецензурное. Мне стало не по себе и я отвернулся. Минут через десять это существо слегка обмывшись собственной кофтой, доползло до забора и вновь вернулось в сарай.
Она жила в сарае около недели. Накал страстей уже схлынул и больше ее услугами, наверное, никто не пользовался. Сердобольные солдатики жалели ее, носили поесть и попить в сарай. Кто-то подарил ей свое старое обмундирование и изредка можно было видеть как после ухода командования по домам ее выпускали погулять. Она выходила в солдатской форме и издали ее можно было принять за солдата.
Через неделю ее передали куда-то. Кажется железнодорожникам.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2015/12/06/1214