Рецензия на «Последний день» (Наташа Лазарева)
Вы меня извините, Наталья, что буду писать, наверно, совсем не о том. Мой отец, как и большинство отцов моего поколения, был воином в ту войну, остался жив, даже не получив ни одного ранения. Правда, на ногах остались цинготные пятна после Ленинградской блокады. Это ничего, что Ленинград вспомнил? Ведь Петербурга тогда не было. Да откровенно говоря, не подходит это название для города моего родного, который вырос из Ленинграда, а Петербургом снова не стал. Правда, есть одно примиряющее название, которое и я применяю к нему чаще всего - Питер! В июле 1945 года, меня, двухмесячного малыша, привезла мать на Эзель, так тогда называли нынешний Сааремаа. С тех пор я в Эстонии. А в Эстонии более половины мужчин воевали с другой стороны фронта. А ещё потом были лесные братья, где-то года до 1954-го. Это были либо дезертиры, либо те, кто ненавидел советское и русских. Вот с ними мы и жили бок о бок, ходили по одним улицам, работали на одних заводах-фабриках. Тот завод, где я начинал инженерную деятельность, восстанавливали сперва пленные немцы. Под моим началом работали два ветерана войны, оба эстонцы, один служил в Красной Армии, а другой в двадцатой дивизии СС. Сидели они рядом. И девятое мая отмечали потом за одним столом. Больше я ничего такого рассказывать не буду, а только, извините за навязчивость, приведу тут же текст моего стиховорения на ту же тему. После того, как я его опубликовал на Прозе, ко мне приходил автор с фамилией, которую произносить не хочу, а он не постеснялся назваться Адольфом Ш. Мерзости не терплю, занёс я его единственного в чёрный список. Немецкое военное кладбище на Маарьямяги По три стоят сереющих креста, Не знают те - война была не та, Ну а земля ни в чём не виновата. Зачем иду туда, где три креста? В другие бы заветные места, Не наши тут, немецкие солдаты. Но сердце отчего-то неспроста... Быть может мне знакомые места? А может тут и я лежу, ребята? Будь проклята жестокая война. И не понять, а где же тут вина? Но горбится усталая спина... А по заливу жёсткая волна, А под травой солдатами полна Земля, совсем не виновата. © Copyright: Сергей Эсте, 2009 Свидетельство о публикации №2909291223 Простите, если что не так. С уважением, Сергей Эсте Сергей Эсте 25.05.2012 23:10 • Заявить о нарушении
Сергей, в «Последнем месте ссылки» я описываю случай, когда мы с мальчишками нашли возле разрушенной землянки могилу и стали приводить её в порядок. Мимо шла старушка и сказала, что это – «Могила немецкого СОЛДАТА»!!! – не фашиста, не немца, а СОЛДАТА. Для наших мозгов была задача: что делать? Мы решили, что немец – тоже человек, доделали начатое, над холмиком поставили самодельный крест. Это было в начале семидесятых, и патриотическое воспитание в школах было на высоте. Но, мы-то были немного другие, чем обычные школьники. Хотя, сомневаюсь, что среднестатистический советский школяр стал бы топтать могилу воина любой страны.
В рассказе «Не мечтая о Карловых Варах» описываю случай, меня тоже поразивший: на городском кладбище рядом – могилы и советских воинов, и немецких солдат, и чехов, и надпись на табличке в беседке Мира гласит, что перед смертью все равны. Но, когда я читала «Последний день» на семинаре прозы у Попова, меня сразу же обозвали фашисткой, позорящей образ советского солдата. Между прочим, Карл списан с реального героя, вот с этого, и с его рассказов о войне, и я к нему ездила консультироваться о правильности моментов, описываемых в рассказе (очень его насмешили мои строки о том, что наши воевали в сапогах: «Какие сапоги, милая?! Мы в обмотках воевали! Что такое обмотки? Полосы ткани, которые мотали на ступни. Сапоги снимали с убитых немцев, и, если везло, и у офицера был не тот размер, обувь оставалась солдату!»): http://proza.ru/2011/04/16/960 Наташа Лазарева 29.05.2012 21:29 Заявить о нарушении
Перейти на страницу произведения |
