***
Тасхыл — гора.
Светлана Пешкова Кимсуг — хакасское название реки Енисей.
Тар — мужская одежда.
Сэр Писатель Маймаки — мягкая кожаная обувь.
Харапас — черная голова.
профиль удален Чоон–кегис — могучая грудь.
Тахпах — частушка.
Сама Ночь Той — пир.
Арага — напиток.
Ветренная Тыршыс–хат — вредная женщина.
Роберт Итиль Хамча — плеть.
Al Хомс — музыкальный инструмент.
Аlex Тарынчах — злая, сердитая.
Алекс Тунюк — отверстие в крыше юрты для дыма.
Доленнарвен Орыс Кизи — русский человек.
Мифы и легенды народов мира. Народы России: Сборник. — М.: Литература; Мир книги, 2004. — 480 с.
Глава5 Твердохлёбовщина
Новобранцы в банде подвергались непременной проверке. Древний обычай «повязывания на крови» применялся Федькой Твердхлебовым твёрдой рукой. Со своей заветной мечтой о Беловодье он был идеалистом. А соответствия с идеалом достигал «пуская в расход» всех, кто не вписывался в нарисованную его воображением «картинку». Очевидная её лубочная первооснова нисколько не смущала теоретика применять на практике столь далёкие от реальности догматы. По кержацкой привычке он поначалу повсюду возил с собою в притороченной к седлу торбе индивидуальную посуду, но таборная жизнь заставила его отказаться от столь ортодоксальной опрятности. Попытки распространить гигиеническое правило старообрядцев на весь «партизанский отряд» не возымели успеха. Не смотря на то , что на железной дороге, вдоль которой мы двигались, свирепствовали тиф и дизентерия, в походной суматохе наши маркитантки сваливали чашки, ложки, кружки в один куль, мыли всё это в холодных ручьях и о индивидуальной посуде не могло быть и речи. Смирившись с таким положением дел Фёдор Евлампиевич Твердохлёбов всё же носил за голенищем индивидуальную ложку, которую он «мыл» примитивным первобытным способом, до блеска вылизывая орудие приёма пищи после еды. Проделав это обеззараживающее мероприятие, он привычным жестом разбойника, втыкающего нож за голенище сапога, возвращал ложку на место возле алого лампаса поверх синей штанины. Не расставался он и со своей кружкой -подружкой, памятью о боях в Пруссии и Брусиловском прорыве. «Ерманская» в его устных воспоминаниях выглядела непрерывной картиной батальных сцен, в которых он был всегда на переднем плане на наровистом скакуне, замахнувшимся блистающей шашкой на улепётывающего врага. Эту шашку с выпенрдристым малиновым темляком он и в своей разбойничьей жизни таскал на боку, точил её о смазанный пастой гоей ремень и, полюбовавшись верной красавицей, возвращая её в ножны. Злотоустовский клинок служил есаулу и средством для бритья , и зеркалом, и символом власти, и подтверждением его воинской доблести. Как и два георгиевских креста на мышиного цвета кителе. Во всей этой красе он и воображал себя, запечатлённым кадрами фронтовой кинохроники или даже кистью художника-баталиста, на холсте, вставленном в золотую багетовую раму на стене Зимнего дворца. Возле этого холста пренепременно должен был в задумчивости остановиться «осударь ампиратор», и, блистая золотом полковничьих погон, произнести в задумчивости: «Вот на таких богатырях Русь держится!»
Не смотря на то, что «по праву синьора» Федька Твердохлёбов не прочь был погреться под боком хозяюшки, когда нашему отряду удавалось остановиться на постой у какой-нибудь нестарой зажиточной вдовушки, он постоянно вспоминал о своей оставленной на Алтае жене и двух ребятишках. Он даже рассказывал нам, что его Степанида и Фролушка с Марьяшей являются ему во снах в белых одеждах , осиянные нездешним светом. Воспоминания о жене и детишках были для Твёрдого чем-то вроде воображаемой иконы. Они в самом деле светили Фёдору Евлампиевичу неугасимой лампадою во мраке разбушевавшейся стихии бытия.
- Как они там? Живы ли! -крестился есаул двумя перстами на образа в красном углу, ежели мы квартировались в справной избе. А если в -в лесу- то на солнышко-днём, на луну или звёзды -ночью.
-Всё божий мир! - приговаривал он.-И повсюду ангелы небесные нас сопровождают.
Бывало он доставал из притороченной к седлу сумки Псалтирь, и, раскрыв его, шевеля губами, молился, тихо напевая псалом.
Он корил разбойников, если они без меры били дичь или вылавливали столько рыбы, что она пропадала. Осенние озёра в Западной Сибири -сущий клондайк для охотников и рыбаков. А в пору, когда обезлюдели их берега, дичь и рыба плодились в безмерных количествах. Поэтому мы не бедствовали.Походный наш паёк был избыточным. Нам даже не хватало ртов, чтобы съесть столько дичи и рыбы.
-Не надо лишнего у Природы брать! Она этого не прощат!- нравоучительствовал Твердохлебов.
Однажды ранней осенью Гром метким выстрелом из винтовки уложил лося. Сделать это было нетрудно, потому что рогач вышел на него сам. Мирными или воинственными были намерения зверя в пору гона - один Леший знает. Но выстрел побудил таёжного гиганта нацелить рога-лопаты на Грома и сделать прыжок в сторону стрелявшего. Струхнув, Гром бросился было наутёк, но остановившись, увидел, что лось остановился и, глядя мутнеющими глазами на своего убийцу, рухнул набок...
Начало ноября выдалось на удивление тёплым. Солнышко припекало. Два дня мы пировали, обжираясь мясом. На третий -рои мух, невыносимая вонь и привлечённый запахом гниения медведь заставили нас переместить свой табор подальше от разлагающейся туши. Мы успели испечь на угольях и сварить в котле только печень, простреленное Громом навылет лосиное сердце и одну заднюю ногу с филейной частью, остальное пришлось оставить доедать медведю, лисам и волкам, которые принялись завывать, как только потянуло душком.
-Вот видишь!- поучал "благородие" Грома.- По теплу не следовает столько мяса заготавливать...А ты лося завалил.
Есаул вообще жалел зверьё. Он мог освободить из охотничьего капкана волка. Его не смущало то, что прежде чем разжать металлические челюсти-хватала, хищнику надо было стянуть верёвкой пасть. А чтобы перевязать поврёждённую лапу, держать зверя вчетвером. Может быть он чувствовал родство с тем волком. Но он, сам, не прибегая к помощи наших маркитанток ... перевязывал зверю рану на лапе, пока не срослась повреждённая кость. Поначалу волк рычал и норовил схватить своего спасителя за руку. Потом успокоился. И когда с него сняли верёвочный намордник, привязанный к берёзе смиренно лежал, водрузив голову с чуткими ушами и всевидящими зыркалками на передние лапы. Повреждена была задняя. И пока она не срослась,мы не двинулись с места. Попервости ночами вокруг нашего становища раздавались заунывные волчьи завывания, волк-калека, которому Степаха-балагур дал немудрёную кличку Серый, откликался. И было не очень-то приятно слушать эту леденящую душу перекличку.Волновались кони. Их приходилось привязывать покрепче.Коновязью служили нижние ветви елей стволы берёзок и осин. Бывало, напуганная лошадь ломала толстый сук или вырывала деревце с корнем. В конце концов есаул выпустил зверя на свободу ми тот , прихрамывая, скрылся в чаще , откуда временами доносился его заунывный вой.
- Тоскует по волчице. Совсем отбился волк от стаи. А волк без стаи - уже не волк. - говорил Апчай. Так звали явившегося однажды ночью в свете костра хакаса.Ни он, ни попик Феодосий, к которому Твердохлёбов обращался непременно величая его "батюшка", пока не прошли обряда "повязывания на крови" и в банде никто не догадывался, что им на этот счёт будет послабление.
***
- И что ж вас заставило по лесам прятаться?- на следующее же утро спросил Фёдор Евлампиевич вновьприбывших. Н
е то что бы он допрашивал,решивших податься "в партизаны", но всё же прощупывал -чем они дышат. Настоящая же "проверка на вшивость" происходила "в деле".
- Так больно лютуют и красные, и белые, - прищурясь ответил Апчай.- Камлал я на Праздник у Чёрной Горы у Святых камней, огонь разводил, травы , задабривающие духов сыпал, а дуроватый мужик в будёновке налетел на коне - жеребец копытами жертвенный огонь потоптал, мне плёткой досталось, а бубен мой шашкой -на мелкие кусочки...
-У нас в Турочаке* алтайцы тоже камлали, а недалечь наша церква-голубка стояла, ещё дед мой её с казачками срубил, лемешком крыл, но шаман с попом не ссорились. Наоборот - их часто можно было видеть вместе. У нас и старообрядцы наособицу молились, но с никонианцами никогда не враждовали, хотя кой-кто из неистовых старцев и звал их Антихристовым отродием. Но вот теперь -то мы , похоже, и впрямь Антихриста узрели!
-Так и мне невдомёк, ваше благородие, чего так лютовать? Кому мои камлания помешали? Я то ладно- терпел - и когда этот дурак с парабеллумом в юрту вломился, жратву требовал, рвал зубами круг сыра, потом, бросив, сыр наземь, по баранам в загоне стрелять стал, я сыр тот омыл -и все одно съели, и барашков ободрал-мясо все одно в котёл пошло.Устроил большой той* с соседями. Но и терпению бывает предел...Опять разбойник наведался, Кажется, правда, то уже не комиссар был, а кто-то из рыскающей по Хакассии банды Петьки Чернышова...Все в моей башке спуталось, когда толи он, то ли тот Лёха в будёхе намотал на кулак косы моей дочери и стал расстёгивать штаны...Ну я его колотушкой от бубна по дурьей башке и треснул, отослав его дух к Эрлик-хуну..*
- Ну а потом, конечно, пришли каратели...
- На третий день. Хоть я и прикопал злодея под Каменной горы скрытно. Но сосед донес Петьке Чёрнышову, один из тех , что со всеми баранину из казана уплетали за обе щеки да похваливал. Видел, как я ночью на коня труп вьючил.Ну а когда уж Петька стал допрос чинить, прищлось мне уносить ноги -да подальше...Добро -другой сосед предупредил, помог в пещере с женой и дочкой спрятаться. А юрту со всем добром бросил.Потом только и видел из пещеры на горе, как она горела...
- Н-да! История!- похлапывал Твёрдохлебов плёточкой по загребастой ладони. И плёточка эта вполне могла быть пущена в ход при любой перемене его настроения.- Чтобы скотину стрелять, юрты жечь! Это ж какими надо сволочами быть!
-Вот и я о том! Чуть что -тарынчах* в ход пускают!-Ка завороженный смотрел хакас на плёточку выжидающей змейкой наизгиб зажатую в кулаке атамана.- А ведь, вроде, собирал Чернышов старейшин и шаманов,толковал с ними о Сибирской республике, да и красные только и знай что о свободах от ханов толдычат, а тут такое. Чернышова хакасы за его смоляную шевелюру прозвали - Петька Харапас. Чёрная голова. Но кто знает -какие чёрные мысли гнездятся в той голове.И о чём вообще орыс кызы* думают..
-Ты давай, батя! По нашему изъясняйся. Я-то знаю, что "торычах"-по-хакасски плётка, а "тыршыс–хат" — вредная женщина.А ребята будут тебя только через слово понимать. А тебе это надо? В обиду я тебя не дам, получишь ты и винтовку с патронами. Молись своим духам- в отряде тебе никто этого запрещать не будет. Наоборот -проси духов, чтобы они нам помогали...
Того короче оказалась история, пономаря Вознесенской церковки из села Пиозёрье отца Феодосия.
-Сущие, Антихристы, Фёдор Евлампиевич! -Причитая, постоянно осенял себя крестным знамением черноризник.- Вломились во храм- и давай оклады с икон сдирать,утварь церковную по мешкам рассовывать. А мне видение было- то чертяки рогатые с иконы Судный День в левом пределе-во плоти. Один даже на коне во храм въехал, ну я в него и запустил подсвечником. В висок угодил аспиду- и наповал...
-Ясно! Хотя бы от одного чертяки божий мир избавил! И тебе это зачтётся! - прервал Твёрдохлебов этот экспромт-допрос.- Байдон! Выдай и ему винтарь, а то подсвешниками кидаться -много не навоюешь. Да и нет у нас их тутока...
__
*Эрлик -хун, главное божество нижнего мира.
6. Загадочная гувернёрша
У генерала Сахорова? У Каппеля?(он с женой детьми)
Глава 10. В сибирских прериях
Подобно тому, как Степаха Сорока давал кликухи подельникам, Петруша Рязанцев "конспиративно" переименовывал города.Так на карте его фантастической Разгуляй-ландии под названием Чёрная Русь образовались Стрелябинск, Авельск,Тамск, Семизахватинск, Пята(Переименованная Чита, ставшая и в самом деле Ахиллесовой пятой нашей одиссеи),Пурга, Маятинск...В этой казавшейся мне даже более реальной, чем сама реальность стране под вымышленными именами и фамилиями-псевдонимами действовали благородные разбойники-Робин Гуды, отмороженные негодяи, тупые комиссары и романтичные террористки.
В пору моих немыслимых приключений я и не думал, что происходившее со мной в Сибири во время противоборства белой армии с большевиками, преобразуется в моей памяти в нескончаемый ковбойский «сериал». Но спустя десятилетия, когда я уже оказался в эмиграции, в Америке, весь безумный каледоскоп событий тех лет неожиданно для меня самого отстоялсятся и разложился по полочком в виде сюжетов вестерна с их ходульными героями в виде отпетых негодяев, хороших и плохих ковбоев,индейцев, зверобоев и золотоискателей.
Но всё по порядку. В детстве я зачитывался Фенимором Купером и Майн Ридом, первый немой киновестерн я увидел в синема , в Новониколаевске, где оказался , сбежав с этапа на станции Пурга в чём мне посодействовал кокнувший соповождавшего меня «до ветру» конвойного соратник по террористической эсеровской ячейке. Позже насмотрелся я ковбойских стрелялок и в Харбине, где привозное кино крутил китаец. Ну а когда уж я оказался в США , у меня появилась возможность знакомится с новиками жанра в неограниченных количествах...
И вот, когда по банальной эмигрантской моде я уже в свои 70 лет взялся кропать мемуары-всё дотоле казавшееся невообразимым водоворотом событий, в которых смешались не только кони, люди, залпы тысяч орудий, предсмертные стоны, вдовьи слёзы , но и боги всех религий, веры и суеверия самых немыслимых толков, -вдруг стало оформляться в целостную панораму.Ровесник века родившийся в1900 году, к тому времени я чувствовал себя чем-то вроде живых часов.Время моё уже было вечернее и я намеревался запечатлеть на бумаге события своей бурной молодости. Не для того, чтобы вскрыть разрушившие Россию заговоры, в чём с усердием мастурбаторов упражнялась эмигрантская пресса. Не затем, чтобы посажалеть о предательстве чехов и французов, бросивших на призвол судьбы Колчака или полюбоваться мрачным некрофилизмом предтечи Гитлера Унгерна. Этим изобиловали мемуары подавшихся в писатели белогвардейских генералов. Они как бы и не замечали, что после всех передряг Россия вовсе не погибла, а напротив воспряла, процветала, а то и «давала прикурить». В 70 годы «совдепия» отнюдь не выглядела рухнувшей Россией. Наоборот. Вслед за Гагариным «страна героев, страна мечтателей, страна поэтов» слала один за одним на орбиту нашего «шарика» космические корабли. Уже предали земле усатого гинералиссимуса, оставив его подельника из казанских сиротинушек-студентов баламутов почивать в его ацтекской пирамиде в одиночестве. Уже отстучал башмаком по рибуне ООН Хрущёв, и «гаванские сигары» ракет были удалены с Кубы и возвращены восвояси. Всё это отнюдь не выглядело бессилием. Но что же это была за дикая сила, которая позволяла израненому, изломанному, истекающему кровью исполину стремительно регенерировать и вновь играть молодеческими мускулами? Вот в чём хотелось хотя бы немного разобраться на примере собственного житейского опыта...
Оборудуя в Кентукки свою "бальзаковкую мансарду" под рабочий кабинет, я скупил в букинисте афиши вестернов прошлых лет, заставил полки книгами моего детства, отыскав в книжных развалах даже романы изданные на русском с теми же картинками.
И если во времена, когда я, находясь в гуще событий, вёл свой дневник все параллели, подобия и «дежа вю» казались игрой и навязчивой идеей фикс, то теперь всё больше помогали осмыслить и тогда и позже происходившее.
Чем не войной апачей с каманчами были кровавые разборки противоборствующих банд белых с красными партизанами?Почти во всём подобной войне Севера с Югом казались мне теперь события столкновения РККА с Алексеевым, Деникиным, Врангелем...
На головах бурятов, якутов, алтайцев мерещились мне перьевые короны гуронов , могикан, чароки... А когда, скатываясь в монгольские степи вслед за Унгерном мы шли по пепелищам юрт , я невольно думал о порушенных вигвамах . Ну а позже депортированные Сталиным в места, где мы гуляли... чечены и крымские татары -семинолы...
Писарро...Золото инков в галеонах, на которые охотятся англичане...
Дополнение сына
ерои выходят из книг.
ОДНАЖДЫ В ФЁДОРОВСКИХ БАНЯХ
картины с нюшками у купчхи...польты...
ЛЕГЕНДА О ЗОЛОТЫХ ПОГОНАХ(КОЛЧАКОВСКОЕ ЗОЛОТО)
Золотопогонники , гришь? Ох уж сколько полегло их этих золотопогонных по прогонам Транссиба!Никаким вагонам с колчаковским золотом не сравнится!
Черная рысь...Чёрная Рась, Белая Русь....
Студент...ист-фил . факультет...эсер, террорист...покушение на губернатора...
как бы собирает фольклор...Главный фольклороноситель Степаха Урманский Стёпка Сорока-балагур...смесь всех мыслимых и немыслимых диалектов...
ЗОЛОТО КАППЕЛЯ
650 тонн...На двух параходах...
А как взял Каппель Казань, то золотишко, серебро, платину и драгоценные камушки двумя параходами вывозили...
«Василий, начал он (т.е. Владимир Каппель — А.Ю.), Казань нам придется временно оставить… Я прошу тебя выполнить одно мое поручение. Ты должен отправиться в наш глубокий тыл к железной дороге и ждать там нашего прихода… Ты должен взять эти подводы (курсив мой – А.Ю.) и отвести их на пристань. Лучше с теми же людьми, с которыми отбивали их. Не привлекая внимание чехов, погрузитесь на пароход «Амур». Капитан предупрежден. На берегу вас будут ждать подводы. На подводах по проселочным дорогам доберетесь до нашего штаба на станции Бряндино. Спрячете груз в надежном месте до нашего прихода».
В СИБИРСКИХ ПРЕРИЯХ
1. Герои выходят из книг
Никогда не думал, что произошедшее со мной в Сибири во время противоборства белой армии с большевиками, спустя десятилетия, когда я уже окажусь в эмиграции, в Америке, что весь этот безумный каледоскоп событий тех лет отстоится и разложится по полочком в виде сюжетов вестерна с их ходульными героями в виде отпетых негодяев, хороших и плохих ковбоев,индейцев, зверобоев и золотоискателей. Но всё по порядку. В детстве я зачитывался Фенимором Купером и Майн Ридом, первый немой киновестерн я увидел в синема , в Харбине -это привозное кино крутил китаец... В тридцатых- сороковых я насмотрелся...А уже после войны - и Клинта Иствуда,
И вот, когда по банальной эмигрантской моде я уже в свои 70 лет взялся кропать мемуары-всё дотоле казавшееся невообразимым водоворотом , в котором смешались не только кони, люди, залпы тысячи орудий, предсмертные стоны, вдовьи слёзы , но и боги всех религий, веры и суеверия самых немыслимых толков, -вдруг все стало оформляться в целостную панораму.Оборудуя свою "бальзаковкую мансарду" под рабочий кабинет, я скупил в букинисте афиши вестернов прошлых лет, я заставил полки книгами моего детства, отыскав в книжных развалах даже романы изданные на русском с теми же картинками.
Герои выходят из книг.
Дороже всего трактиры на вокзале, тогда еще деревянном. И на пароходе у пристани. Там комплексный обед стол рубль десять копеек. Примерно шесть килограммов мяса в тех ценах. Для посетителей – обязательные развлечения. «Золотой лев» или «Бристоль» предлагали посмотреть «Варьете», а заведение под названием «Луна» – синематограф. Маленький человек с тросточкой еще не был в моде, зато Вера Холодная считалась настоящей звездой. Хозяйка ресторана знала, что такое двигатель торговли. «И вот ей принадлежит главенство в рекламе. На повозку ставился специальный щит, с двух сторон – реклама этого синематографа. И вот лошадки целый день возили его по городу. А рядом – через дорогу буквально – в 1913 году открывается коммерческое собрание. При нем – огромный банкетный зал, буфет – он там работает до сих пор. И окладной сбор тоже уже немаленький», – рассказал историк Константин Голодяев. Источник: https://vn.ru/news-v-traktiry-novonikolaevska-priglashaet-muzey-novosibirska/
Третья глава «Шаманы, как проводники в мир духов» состоит из двух параграфов: «Понятие души в представлениях хакасов», «Шаманы в системе традиционных представлений». В первом параграфе дается характеристика представлений о душе. Согласно традиционным представлениям хакасов, у человека имеется несколько видов души. Первая – тын (душа-дыхание), которая находится с человеком до самой его смерти. Она имеет вид нитки (нитей), вылетающей или выползающей в конце жизни изо рта умирающего человека. Следующей категорией души является хут – душа живого человека, являющаяся его полной копией. Другой составляющей сущность человека является сурну или суне – душа умершего человека. Она проявляет себя в мире живых через стук или плач. Хакасам она представлялась летающей в виде вихря. Негативной, черной составляющей человека является харан – душа умершего человека, оставшаяся в доме покойника и вызывающая болезнь у людей. Узут – душа умершего человека, полностью ушедшая в мир умерших. Хакасами особо выделялись такие составляющие человека, как хагба – ангел-хранитель или душа-хозяин человека и ***ах – внутренняя сила, оберегающая человека и его жилище. Немалую роль на представления о душах сыграло вторжение христианского миропонимания в традиционную картину мира хакасов. На мифологическое представление о душе также заметное воздействие оказал и буддизм.
Другие статьи в литературном дневнике:
