О профилактике преступности

В последнее время я посвящал много здешних дневниковых заметок уголовно-ментовской тематике. Возможно, потому, что с большим интересом смотрю сейчас сериал про Карпова – и умиляюсь. Не, положительно, он – лапочка. И очень такой близкий по духу типаж. У нас – через одного такие (ну только что без фатальных срывов башни, тьфу-тьфу).

Что ж, в тех заметках я успел порассуждать:
Об унылой банальности и тупости абсолютного большинства преступлений, от которых страдают обычные граждане;
О сложности раскрытия даже очень тупых преступлений, когда заранее неясен круг подозреваемых, и о лёгкости раскрытия, когда толковый сыщик сразу получает личный контакт с реальным преступником;
О расширенном понимании необходимой обороны;
Об инфантильности и несуразности практики «эскадронов смерти», демонстративно карающих преступников без суда и следствия во имя неких абстрактных филантропических идей.

Во многом подытоживая всё сказанное там, нынче хотелось бы поговорить о такой полезной вещи, как профилактика преступлений. Причём – самых труднораскрываемых и самых частых, вроде карманных краж на рынке или гоп-стопа в тёмных переулках.

Значение профилактики трудно переоценить хотя бы потому, что гораздо выгоднее (по времени, по энергозатратам, по всему) один раз вразумить уголовничка и наставить на путь истинный, нежели заниматься весьма бесперспективным розыском по каждому из преступлений, которые он совершит, не будучи вразумлён и наставлен на путь.

Когда я озвучивал эту мысль знакомым ментам, они лишь из вежливости не покручивали пальцем у виска. И открывали мне глаза:
«Да, Тём, профилактика – великое дело. Это на каждом расширенном совещании заявляется и подчёркивается жирной двойной линией. И вот мы, как идиоты, шастаем по школам да балаболим за «скользкую дорожку криминала». А инспекторы ПДН особо усиленными порциями вешают ту же лапшу на уши своим специальным клиентам. А участковые – проверяют откинувшихся или ходящих под условняком, и тоже читают лекции, порой – являя чудеса риторического искусства. И все понимают, что всё это – полнейшая ***ня. Ну не вразумишь ты пацанчика, выросшего в клоаке, где каждый третий с судимостью, а каждый второй бухает, как чёрт зелёный, что надо тянуться к знанию и свету, а не обувать лохов, чтобы намутить ловешки на ханку. Не пробудишь ты в нём нравственное чувство и отвращение к криминальщине и маргинальщине, когда все вокруг так живут, и это считается очень круто. Да и тюрьмой ты его не испугаешь. Он даже, скорее всего, думает, что тюрьма – тоже круто. Ступенька в карьере, блин, чтобы выбраться из того нищего болота, где некая беспечная ****а отрыгнула его на свет этот грешный. А на тюрьме – вестимо, с людьми сурьёзными сойтись можно, новые знакомства завязать. Но ещё скорее всего – да и не думает он об уголовной ответственности. Это ж себя не уважать, думать, как тупые мусора тебя прихватят! И его реально трудно прихватить на кражах да на гопе. Он в этом убедился много раз. Ну а когда всё же заметают – то уже на чём-то таком, что не до профилактики и не до лекций».

Слушая всю эту херню, я неизменно думаю, что у нас с полицией – просто разные задачи, а потому и различный менталитет, различные методы. И корень – именно в различии целепостановки.

У них она – в том, чтобы сохранять некие приемлемые показатели уровня преступности и раскрываемости. Слишком сильные флюктуации что вверх, что вниз, - для них равно нежелательны. «Как так, падение по кражам и разбоям на 80% за год? - спросит начальство. – Да вы чего, охерели? Вы совсем, что ли, заявы принимать перестали?» И задолбает проверками. И даже если не выявит вопиющих каких-то фактов сокрытия преступлений – как оно поощрит такую успешную работу? Правильно: сокращением штатов, сокращением фондов.

То есть, штаты-то в ментовке официально всегда недоукомплектованы (и это тоже козЫрная такая отмазочная фишка, перманентная «недоукомплектованность» личным составом против штатного расписания, позволяющая объяснить, почему, скажем, Московская Полиция, превосходя NYPD втрое по численности при меньшем населении города, работает по крайней мере не лучше нью-йоркских копов). Но вот если какое-то территориальное подразделение покажет на своей земле такую нереальную тишь да гладь – то ясное дело, его поставят в самый конец приоритетов снабжения всем необходимым, как по кадрам, так и по технике, по материальной поддержке сверху. А оно кому надо из территориальных начальников?

Тут они попадут в положение того глупого кота, который переловил всех мышей за одну ночь – и был вышвырнут хозяином за ненадобностью. Но что ещё хуже для них, если какое-то ментовское территориальное подразделение добивается таких сногсшибательных результатов у себя, если показывает, что это возможно, - то это очень дурной и вредный пример для всей системы. Значит, и все могли бы. Значит, общий КПД её – подлежит переосмыслению. И значит, всё МВД рискует оказаться в положении кота, которому следовало бы впятеро урезать диаметр блюдечка с молочком (или требовать впятеро большей эффективности за те же молочные реки). Все эти варианты – крайне неудобны для любой бюрократической структуры, стремящейся к саморасширению и самовозвеличиванию, повышению своей значимости.

У нас – целепостановка иная. И если мы берёмся за общеуголовную преступность на какой-то местности – мы должны предъявить заказчику не рапорты о своих доблестных усилиях и невозможности радикально изменить ситуацию, невзирая на оные усилия, а чистенький, безопасный район, где барышня в миниюбке и топике может совершенно безбоязненно пройти глубокой ночью из конца в конец, неся на плече сумку крокодиловой кожи с новеньким ноутбуком, которым она только что пользовалась в пивном баре.
Мы выполняли подобные задания десятки раз, когда, скажем, дружественная нам корпорация прикупает некий коматозный заводик с намерением глубоко его модернизировать, с привлечением иностранных специалистов, или, скажем, занимается девелоперством, возводит новые жилые комплексы, и заинтересована в том, чтобы сделать район максимально привлекательным, а уровень правосознания и духовного развития аборигенов – оставлять желать много лучшего. Сбоев у нас не бывало.

И когда менты начинают мне втирать, что такого мира и порядка в их районе не будет никогда, потому что быдло плодиться быстрее, чем его физически удаётся закрывать, - я отвечаю «Не пой, красавица, при мне, ты песен Грузии печальных». Реально – успешная зачистка района (или городка) от социально опасного элемента производится где-то за месяц. Для этого мы не устраиваем каких-то облав, SS-style, не грузим маргиналов в эшелоны, Stalin-style, а действуем очень культурно и «точечно», адресно. Причём, так, что большинство этого самого криминально активного быдла – прекрасным образом остаются не только живы, и не только на свободе, но и на том же месте, где жили. Только – нам удаётся переубедить этих ребят в том, что быть криминальным быдлом – прикольно и правильно. И им приходится стать кем-то иным.

Методы, которыми мы обеспечиваем сознательность аборигенов – очень схожи с теми, которыми мы обеспечиваем лояльность собственных сотрудников.
Вот, скажем, поступает к нам на работу новая уборщица в корпоративный кафетерий. Конечно, на такую ответственную и важную должность мы не абы кого с улицы берём, мы пробиваем биографию, проводим собеседования (и это делают не какие-то дипломированные дурочки с сертификатом «психолога», а реально очень серьёзные господа, хорошо разбирающиеся в людях). Инструктируем, как поступать в различных непростых жизненных ситуациях.
И очень скоро такая ситуация происходит. У дома эту новую уборщицу встречают характерного, хмуроватого вида мужчины в штатском, показывают удостоверение, приглашают на беседу. Где сообщают, что барышня связалась с очень дурной компанией, к которой имеется много претензий у компетентных органов, но они искренне верят, что сама эта барышня – не при делах и вполне законопослушна. Однако ж, в подтверждение этого факта – неплохо было бы с её стороны проявить сознательность и помочь следствию. Скажем, пронести в кафетерий жучок и установить его под столиком. А по окончании смены – снять и унести. Так что, риска попасться – никакого. Никто другой не заглянет, никто другой не заметит.
В случае же отказа, добавляют хмурые мужчины в штатском, они могут усомниться в непричастности и законопослушии этой барышни. Они могут даже подумать, что она – тоже входит в банду. А может – и кто-то из её родных. И неисключено, что у её сына-студента – обнаружится при себе пакетик с героином.
До таких угроз, правда, не доходит, поскольку барышне нет смысла вставать в позу пионерки-геройки и отказываться. Корпоративная инструкция, напротив, рекомендует сразу соглашаться на такие предложения, не артачиться.
Но вот дальше – многое зависит от того, сообщит ли барышня об этой просьбе, кому надо из наших, или – решит в самом деле помочь следствию. Да, она очень довольна своей зарплатой (даже в Москве редко какая уборщица получает больше двух тысяч евро, а тут – четыре). И понимает, что эти деньги ей платят не за мытьё полов, а за лояльность. Но – она ж действительно не знает толком, чем мы занимаемся. Ну как не соврал этот солидный полковник из МУРа? Ну как и впрямь опасная какая банда, маскирующаяся под какую-то корпорацию?

В большинстве контор уборщицу, уличённую в установке жучка, - скорее всего уволят (это если не закопают за МКАДом, по злобе и дурости). Мы – нет. Конечно, её заставят пережить некоторые неприятные минуты, когда карты будут раскрыты, но – с работы не погонят. Зачем бы? Как говорится, «за одного битого – двух небитых дают» (фигурально, конечно: её никто и пальцем не трогает). У неё было мало жизненного опыта – теперь он стал больше. Теперь она убедилась, что если к ней подходят двое мужчин, похожих на ментов, - они вполне могут быть вовсе не ментами, а нашими же сотрудниками, производящими проверку путём провокации. И выявить разницу – она не в состоянии. А потому – и нехрен ей морочиться. Обо всех таких заходах – сообщать, кому надо, и не брать себе в голову иных забот. Но во второй раз, если вздумает снова чистосердечно помочь следствию – тогда, конечно, вылетит. Ибо – значит, дура клиническая. Не дура – будет теперь иметь в виду, что проверочная провокация возможна в любой момент. А как побольше освоится – станет понимать, что ей и экскурсию на Петровку или на Лубянку устроить могут, для убедительности. Поскольку у нас и там, и там есть свои люди. И это всё такого уровня игры, что ей лучше вообще никаким боком в них не встревать, выясняя, кто там хороший бандит, а кто плохой. Мыть полы да следовать инструкциям – и голова болеть не будет.

Примерно так же – мы поступаем и с криминальным элементом, когда нужно его вразумить. Расследовать ранее совершённые кражи, угоны, разбои – устанешь пыль глотать. Это возможно – но это очень хлопотно. Прессовать всех без разбору, как Омон в Благовещенске – ну, такую же реакцию получить. А нам ведь дружить надо с местным населением (и прогрессивной прессой). Той компании, которая нам заказывает правопорядок – нахер не нужен такой «опричный» пиар.

Поэтому – мы идём другим путём. Мы – позволяем криминальному элементу раскрыться в самом явном виде, и прессуем – конкретных людей за конкретные, хорошо задокументированные действия.

Для начала, конечно, дружимся с местной ментовкой. А это несложно, ибо, когда к ним прибывает группа офицеров ФСБ в ранге от капитана дополковника и объясняет, что цель их визита – не мусарню прессануть, а только местных гоблинов поунять – менты на седьмом небе от счастья бывают. Собираем информацию о наиболее «заслуженных» деятелях криминала на территории, неоднократно судимых по тяжким статьям. Заодно – в неформальной обстановке объясняем операм и участковым, что мы намерены провести примерно то же, что маршал Жуков – в Одессе. Пустим по улицам своих людей, и кто попробует ограбить – просто исчезнет. Да, трупов мы оставлять не будем, картину портить не станем. Всё будет чисто. Ну, исчез какой-то Вася Крест, две судимости за разбой, - так понятное дело, чего-то ещё набедокурил, в бега подался.

Зачастую добрейшие эти опера и участковые бывают в некотором шоке – и спешат уведомить подопечный контингент: тут понаехали отморозки реальные, и они, кажется, не шутят.

С братвой местной, с организованной преступностью – тоже перетираем. Типа, мы ваши интересы уважаем, но и свой защитим. А наш интерес – чтобы здесь беспредела не было. Чтобы какому-нибудь инженеру из Германии в подворотне перо в бок не сунули, или чтоб в шалмане пивной кружкой по тыкве не отоварили. Чтобы всё культурно стало. Нам за это платят, и на кону очень большие бабки. Но они и вам отольются, как здесь благосостояние вверх попрёт, да бизнесы разные расцветут.

Если бугор оказывается совсем без башни, начинает пальцы топырить, с понтом, я здесь всё держу, и мои пацаны по-любасу творят, что хотят, ни перед кем не отвечая, - приходится обламывать жёстко. Вплоть до дырки в голове. Но никто, обычно, не плачет по такому упырю бесоватому, а кто на смену приходит – оказываются более понятливыми.

Впрочем, как раз с организованной преступностью, - проблем меньше всего возникает. Её боссы – обычно люди достаточного интеллектуального уровня, чтобы не залупаться перед чекистами из Москвы, рассказывая, какие они офигенные корефаны с начальником ГорОВД и с прокурором района. И они сами-то посматривают в сторону легального бизнеса, а быков держат, чтоб другие карахародоны не схарчили. Ну и сами не прочь порядок на районе навести, шпану урезонить. Поэтому, обычно – мы естественные союзники в данном вопросе.

Со шпаной – бывает сложнее. Тут приходится работать по персоналиям детально, проводить некоторые ОРМ. Но это всё равно выгоднее, чем работать по заявлениям от потерпевших граждан.

Для начала – берём особо «заслуженных» рецидивистов, не входящих в ОПГ. Узнаём, скажем, что некий Витя Боннг, отмотавший трёшник по малолетке за разбой и потом червонец за мокруху – имеет привычку тереться по вечерам в ресторане «У Хрюнделя».

В нужное время в этом кабаке нарисовывается паренёк пижонского вида, нарезается изрядно, сорит бабками, отсвечивая пухлой котлетой из крупных купюр. Потом, дав щедрые чаевые, идёт прогуляться. «Не, такси не надо, я пешочком, тут до гостиницы три плевка, развеюсь».

Если Витя Боинг выходит за ним – уже интересно. У богатенького пижона – наушники, типа, от плеера, через которые страхующий сзади напарник рассказывает о том, что творится за спиной. Поэтому, когда Боинг достаёт ножик и резко сближается, парень разворачивается и засаживает три пули в тушку. Или – вырубает при помощи уширо в печень и сворачивает шею. Всё это – фиксируется на видео.

Конечно, мы могли бы просто повязать Боинга в момент нападения и сдать ментам, - но чего ему можно предъявить? А может, он вовсе и не собирался убивать? Он же вообще ещё не ударил. Может, он только попугать хотел? Может, он и деньги отбирать не планировал, корыстного мотива не имле? Может, он решил, что этот парень имеет нестандартную половую ориентацию и хотел лишь сказать, чтобы он больше не ходил в этот кабак. А то – пацанам зазорно. А ножик – просто для убедительности достал.

Но, извини, дружище Боинг – нам недосуг вдаваться в твои истинные намерения. Мы вот как-то считаем, что рецидивист, судимый за разбой и мокруху, - должен сам потрудиться, чтобы безобидность его намерений была очевидна для окружающих. Бросаться со спины с ножом на человека, светанувшего бабло, – не лучший способ продемонстрировать безобидность своих намерений. И если тебя неправильно поняли, дружище Боинг, - то это твои проблемы.

При этом ясно, что проводить какой-то сеанс «реморализации» с таким персонажем – абсолютно бесполезно. «Да-да, начальник, сам не знаю, как снова за старое взялся, бес попутал. Но больше – клянусь, такого не повторится». Ага. Все прослезились и поверили, и дали новую путёвку в жизнь. Но – не в нашем случае.

Поэтому с такими персонажами и в таких ситуациях – мы примерно и действовали, как Жуковские разведчики в Одессе. И это правомерная необходимая оборона непосредственно в момент опасного для жизни нападения. И, воздержусь от моральных оценок, но урка, порывающийся всадить нож или огреть по затылку кастетом, без предупреждений, без какого-то формального наезда, - не заслуживает ничего лучшего, чем пулю в тушку. Он просто слишком опасен, чтобы проводить с ним разъяснительные беседы или позволять ему пудрить мозги присяжным. И его пример – хорошая наука другим.

Правда, бывали и некоторые непредвиденные ситуации. Как-то раз Лёшка Зимин заманивал конкретного рецидивиста, а тот – не повёлся. Оказалось – реально мужик остепенился, завязал. Бывает и такое. Зато – за Лёшкой пошлёпал совсем молодой пацанчик, девятнадцати лет, ранее судимый лишь за грабёж, с условным сроком. Но убить не пытался, а стал грозить ножиком, типа, бабки давай.

Мы, конечно, посмеялись, и гасить его как-то не в тему было, но прессанули так, чтоб запомнилось. Показали пару видюх, с ранее «нейтрализованными» при схожих обстоятельствах ооровцами, и предложили на выбор: или он идёт по 162-й, которая там в полный рост вырисовывается, или – получает сотню розог и думать забывает о каких-то криминальных вещах. Ибо, пальчики мы откатали, биометрию сделали, ДНК взяли, и не дай бог ещё где он на чём-то социально опасном засветится. Следы – по-любому оставит. ДНК – она ж с потом через подошвы даже проникает, а соскоб взять – говно вопрос (на самом деле, не всё так радужно, но он не был экспертом-криминалистом). И мы не менты – мы реально можем пробить это за пять секунд по своей базе. Но если он ещё чего украдёт, если на кого-то наедет – суда не будет. Он просто исчезнет (как и все персонажи тех видео, что он посмотрел). Ибо мы вразумляем – только один раз. Во второй – мы будем считать, что такая тупость – лечится только маслиной в тыкву. И очень легко устроим такой натюрморт.

В нынешние времена говорят, что телесные наказания – не только неэффективны, но и слишком варварские и слишком унизительные для человеческого достоинства. По сравнению с тюремным сроком (который, конечно, нисколько не унизительный). Но, думаю, объяснять не надо, что выбрал тот пацанчик? И конечно, досталось ему крепко (хотя без серьёзных повреждений, как может быть, если ****ить ногами и дубинками), ну да – было, что друзьям показать. Чтоб тоже задумались, надо ли им оно, гоняться за «лёгкими» деньгами. А вот вернулся бы через пяток лет с зоны – был бы героем у подрастающего поколения, примером для подражания.

В действительности, мы очень широко применяли именно порку розгами в работе с теми преступничками, которых гасить сразу и насмерть как-то западло. Особенно – с дурной молодёжью. И надо сказать, эффект хороший. Огребать просто ****юли по телу, что от ментов, что от других бакланов, - это они привычные. И чтобы произвести впечатление – это нужно совсем уж жёстко отпинать, с серьёзными травмами. А вот то, что их могут просто растянуть и методично высечь – оно как-то вселяет уверенность, что в следующий раз эти люди так же методично и хладнокровно башку свернут и похоронят на болоте.

При этом, мы никого и никогда не прессовали просто по подозрению, чтобы расколоть. Нет, мы всегда провоцировали на преступление, фиксировали его, и предъявляли полную доказуху.

Более того, мы старались не одного кого-то повязать, а вскрыть всю «сеть», если она есть.

Скажем, подставляется наш агент на рынке под щипачей, так мы не сразу на рывке берём, а смотрим, кому передаст стыренную лопату. В ней – маячок, всё отслеживается. Потом лопату выпотрошил, в урну бросил, - смотрим, куда лове (отксеренное) понёс. Пара дней наблюдения – и мы знаем практически всех, кто промышляет карманными кражами. Накрываем их – и разъясняем, что к чему. И каждого – заставляем слить нам всех других известных ему преступничков. При этом, он не знает, что известно нам, а что нет. И когда пытается лепить, типа, я один работал – его немножко вразумляют (без ущерба для здоровья), показывают материалы видеонаблюдения и предлагают отрешиться от иллюзий, будто он способен нас обмануть. Ибо мы знаем всё и про всех. И нам твоя инфа, пацанчик, нужна не для того, чтобы подельников твоих выявить, а для того, чтобы убедиться, что ты реально завязать решил, как нам тут поёшь. Иначе – вот как порой бывает-то (показываем видео с теми отморозками, которых мы завалили в момент разбойного нападения).

И для нас это важно было – получить его показания по подельникам и вообще всем известным ему криминальным элементам. Не столько даже для расширения наших знаний (хотя тоже полезно), сколько – чтоб он реально на крючке повис. Чтобы понимал: ещё хоть один эпизод с его участием – и мы его не ментам, мы его «своим» же вломим, кого он нам слил. А уж сделают они с ним чего или нет, за палево такое, – это ему самому видней. И мы, конечно, ему не рассказываем, что ВСЕ, кого мы брали, – друг друга сливали за милую душу. При этом – все на свободе остаются, и все заинтересованы в том, чтобы на них не погрешили, если кое-где и порой чего-то у кого-то на районе кто свистнет или бакланка выйдет какая. И они не только что с криминалом завязывали, но и очень искренне бросались информировать нас обо всём, что им известно по каждому из таких случаев.

Иногда, конечно, попадались орешки и покрепче, даже среди малолеток. Которых приходилось кошмарить посуровей, чтоб обломить.
Но не ментовскими, конечно, средствами, вроде тупого избиения или слоников, или пакетов на голову. У ментов – у них от рутинной их работы голова пухнет, лишается ума и фантазии. Поэтому, собственно, бывший главмент Кущёвки и рассказывал, ставя себе в охуенную заслугу, что чего-то он с беспредельными цапковскими пацанами (ещё при Николае «Сумасшедшем» Цапке), перенасильничавшими полобщаги местного техникума и бакланившими повсеместно, - всё-таки делал. Типа, иногда менты его «цапков» принимали, вывозили в лес и заставляли копать себе могилу.

Да разве так пугают? На каких детей это рассчитано?

Что мы делали с подобными персонажами – было гораздо… изощрённей.
Скажем, принимаем мы группу пацанов, учинивших разбой в отношении нашего агента (провокация, конечно, с засветкой бабла в пьяном виде). И их лидер – реально не понимает, в какое шоу попал. Молодой, всего двадцать, - но, типа, ломом подпоясанный. И всё то же гонит, как и взрослые криминальные авторитеты: «Да мы тут всё держим, а вам тут не жить…»

Для начала – я объясняю ему вежливо и по-хорошему:
«Ты, пацан, если чего и держишь, то – *** в руке, когда дрочишь! Поэтому – хлебало заткнул и слушать начал!»
Но он – не осознаёт серьёзности момента, продолжает чего-то верещать, как они нас всех вычислят и перемочат.
Ну что делать? Делаю комплимент:
«Знаешь, вот в этом ракурсе – ты очень похож на Жанну Д’Арк. Это была такая французская национальная героиня. Она подняла народ на борьбу против оккупационных, пришлых властей, и прославилась в веках. Кончила, правда, плохо. Её сожгли живьём».

Я киваю, его привязывают к столбу, обливают некой жидкостью, и поджигают. И он зримо, неиллюзорно горит. На самом деле – эфирная смесь, сродни той, что используется для «благодатного огня» в Иерусалимском храме, но только ещё холодней огонь. Ничего опасного для жизни и здоровья. Но пацанчика этого – реально колбасит, ему реально кажется, что сейчас начнёт кожа трескаться да мясо обугливаться (мы немножко галлюциногена ему вкололи). И друзей его нипадецки штырит.

Итог: этот, «недоаутодафированный», в дурку слёг на полгода, а один из друзей – заикаться начал. Как по мне – нормальный итог. Никто из них не то что о разбое – о пьяной бакланке не помышлял больше. Но начальство указало, что это уж слишком жесть, что это вредно для имиджа той фирмы, ради которой мы район зачищали. Если в СМИ просочится видео, где мы сжигаем живьём «ребёнка» (двадцати лет от роду, больной на всю голову отморозок) – это могут неправильно понять (поскольку выглядит – как будто он реально сгорает и корчится, и орёт).

И это видео я сохранил, конечно, но с тех пор действовал ещё более изощрённо.
Скажем, особо упорствующих – раздевают донага и привязывают к деревьям в каком-то болотистом, комарином месте.
Когда через час они убеждаются, что их не пугают, а на самом деле умирать оставили, - заявляется мужик, типа, оперуполномоченный, следивший за нашей бандой, и сейчас-то их спасут.
Он их в этом обнадёживает, но потом вдруг «узнаёт» мучеников, и ухмыляется: «А, так это вы, ФИО1, ФИО2, ФИО3? Да знаете, мне и славно, что вы сдохнете. Всё, меня здесь не было».
Потом, ещё через пару часов, заявляется «американская журналистка» с «оператором».
«Мы тут делаем репортаж об организованной преступности в России, и получили указание, где можно заснять её жертв. Ну-ка, cheese, насколько скотч позволяет. Отвязать вас? Не, мы лучше завтра приедем, когда вы уже мёртвые будете. За трупы, изъеденные комарами, - нам больше заплатят».

Ну и вот когда эта фантасмагория идёт всю ночь, когда волнами сменяются надежда и отчаяние, - это очень крепко вразумляет. И когда наутро мы всё же отвязываем и оказываем кою-какую медицинскую помощь, - ну совсем этим пацанчикам не хочется больше попадать в такой переплёт. И они, даже самые борзые, готовы к конструктивному диалогу. Суть которого заключается в том, что если ещё раз они на кого-то наедут по беспределу, - они сами понимают, чего с ними будет.

А главное достоинство провокаций – их нужно очень немного, чтобы внушить мысль об их реальности, мысль, что каждая видимая халява может быть провокацией. Радио-то – быстро и чётко работает в пацанских кругах. И для очень многих экзистенциально криминальных ребят, родившихся и выросших в этой среде, – это волшебно срабатывает, когда друзья показывают им полосы от розог и рассказывают, как их нипадецки кошмарили, заставляет взяться за ум и найти себе какую-то работу, не связанную с криминалом. А отправились бы эти друзья на зону – такого эффекта не было бы.

Иные знакомые (не близко) опера мне говорили, что они б и рады применить подобные методы, но им запрещено высочайшими инструкциями провоцировать преступления.

И это очень трогательно. Да, вот именно этот запрет, на провокацию преступлений, - он, конечно, особенно почитаем и даже сакрален. Всё остальное, типа взятия на лапу или превышения полномочий, - это, пусть тоже запрещено, но не так сакрально. А вот не дай бог выявить преступников, провоцируя их на преступную активность!

Когда я это слышал, я отвечал полушутливо: «Ты кого лечишь, ментяра? Давай начистоту! Вот же он закон боится нарушить! Но давай смотреть правде в глаза. Вы – могли бы очень легко вычистить свой район и закошмарить преступный элемент так, что здесь была бы Швейцария. Просто – вам это не нужно. Не так резко».

Хотя, конечно, в целом подвижки в России очень ощутимые за последние лет двадцать в плане безопасности честных граждан на улицах наших городов.
Рискну сказать, в целом Россия сейчас довольно безопасная страна, куда безопаснее, скажем, Великобритании или Австрии. Да, у нас высокий уровень убийств, но преимущественно – это разборки всякой мрази между собой. И мрази – конечно, много досталось нам от социализмуса. Людей, которые искренне считают, что им все по жизни должны, ибо так их воспитали. И они так своих детей воспитывают. Мол, богатеи всё у нас украли, и потому вы в таком ничтожестве прозябаете, деточки наши.

Ну и вот переламывать этот менталитет – приходится жёстко. Но это реально, его переломить. Провоцировать, ловить на беспределе, тыкать мордой в дерьмо, объяснять, что всем похер, как именно ты скатился к жизни такой, но никто не потерпит, если дальше будешь так жить, что тебя просто грохнут, - и вразумлять, что дальше жить надо как-то иначе. Вразумлять – один раз. Но очень убедительно.

И мы таким макаром – десятки раз районы и городки зачищали да вразумляли. И если кого мочить приходилось для этого – то очень немногих, совсем уж отмороженных персонажей. А прочие – как-то проникались сознанием, что не надо здесь беспределить, а лучше законными какими-то делами заняться. А если видишь в кабаке какого-то фрика, похожего на пидора, то не надо на него наезжать, пока он тебя не трогает. Ибо может оказаться, что это германский инженер, который реально гомик. И тронешь его – тебя размотают. А может оказаться, что это подстава. И наедешь на «нестандартного» парня, который тебя никак не трогал, - тебе доходчиво объяснят, что главный пидор здесь – это ты.

Кстати, вот, в иных случаях мы это не задействовали, но вот в работе с насильниками, которые позарились на нашу агентессу и попытались её поиметь группово в каких-то лесопосадках, - мы не стеснялись в методах.
Мы – реально заставляли их произвести друг с другом гомоэротические акты, и снимали это (Как заставляли? Под угрозой лютой смерти, конечно).

Ну и когда такое видео на них имеется – конечно, они «шёлковые» после этого становились. Не дай бог на зону попасть по новому какому-то делу, когда бы мы опубликовали это видео, как угрожали!

Иные ханжи и чистоплюи нам пеняли: а чем вы-то лучше этих уголовников, когда такие методы используете?
И я реально не знал и не знаю, как отвечать таким дебилам. Чем я лучше гопников, которые грабят людей и насилуют барышень? Тем, что я никогда этого не делал? Ну ладно, я готов смириться с мыслью, что я этого не делал только лишь потому, что вышел из благополучной, «мажорской» семьи.

Но наша деятельность – это не спор о том, кто лучше, нравственнее, и всё такое. Да я готов признать, что у этих ребятишек в зачищаемых нами районах – есть миллион нравственных оправданий, чтобы быть такими, каковы они есть. Но нам – это просто фиолетово. Мы не спорим с ним о нравственности – мы просто делаем так, чтоб они нам не мешали. Для нас – это война, где никому не интересно, кто лучше и нравственней, Александр Первый или Наполеон. И все вопросы о сравнительной нравственности волков и волкодавов, - нам до одного места. Нам не за это платят, чтоб мы парились такими вопросами.

Но что факт – наша профилактика преступности РАБОТАЕТ. И каждый мент это понимает, на самом-то деле. И очень легко угрозыск мог бы провести подобные ОРМ, чтобы выявить и положить на лопатки преступность в их районе. Но – им этого не надо. Они всё хотят быть жирными котами при бодрых криминальных мышках. Ну, не конкретные люди из угрозыска, - а вот система этого хочет, этого требует (да, всегда удобно ссылаться на некую «систему», как торчкам – на героин).

Помню, в одном таком городишке, где мы наглухо прессанули местную гопню, местный опер пожаловался: «Прикинь, пришла дамочка с заявлением о пропаже собаки. И мне захотелось заняться розыском её собаки. Потому что больше – ничего ВООБЩЕ. А тут интересно стало, собачку поискать. И я вот подумал: к психиатру, что ли, сходить, когда я взял такое заявление, да ещё и с интересом?»

И я даже не знаю, гордиться или стыдиться такой «опустошительной» нашей деятельностью, так двигающей башню у местных ментов :-)

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.10.2012. Идёт охота на ментов...
• 25.10.2012. Моя первая инквизиция
• 23.10.2012. Анемия протеста
• 22.10.2012. Досужие размышления рабовладельца
• 18.10.2012. Действительно занятное мошенничество
• 16.10.2012. Ромни - гопник?
• 13.10.2012. Вот и кончился
• 12.10.2012. О сериале Карпов. О Зотове.
• 11.10.2012. Снова о дорожной безопасности
• 10.10.2012. О жучках и жучилах
• 09.10.2012. Реально интересный киднеппинг
• 07.10.2012. О профилактике преступности
• 05.10.2012. О народных мстителях и разумных воителях
• 04.10.2012. Заценил
• 03.10.2012. Замеряем религиозную обидчивость
• 02.10.2012. Про идеальное убийство. Окончание.