Он строил. Строил старательно, не торопясь. Если можно так выразиться, смакуя каждый кирпичик. Он подбирал их один к одному и выводил только ему ведомый орнамент. А она стояла в стороне и наблюдала, никак не мешала ему, даже не обнаруживала своего любопытства. С каждым днём что-то менялось в облике дома: вот уже готов фундамент, вот стали подниматься стены, вот резные, причудливой формы, башенки украсили фасад. Вот в зияющие проёмы вставили рамы с витражными стёклами, и солнышко заиграло на них радужными зайчиками.
Настал день, когда крыша, надёжная черепичная крыша покрыла дом. Всё, он был построен. Стоял такой новенький, такой …
Честно, есть дома, в которых сразу хочется жить. Потому что знаешь: как только ты войдёшь под его кров, тебя встретит пылающий камин, стакан горячего грога, который согреет . Но самое главное: тебя тут ждут, тебе рады. Доверием, нежностью и добротой светятся глаза встречающего. Хорошо и отрадно возвращаться в такой дом.
Но проходили дни, а он всё не заселялся. Бывал часто в своём доме. Расхаживал, осматривал, любовался, что-то весело насвистывая. Иногда даже говорил сам с собой.
Потом он надолго исчезал. Появлялся озабоченный, хмурый. Подолгу стоял у окна и смотрел на зимний сад. Деревья, запорошенные инеем, уплывали в лиловые сумерки. Колючая изморозь сыпалась с неба. Темнело. Но он не зажигал света. Продолжал стоять. Ему нравился мрак? Что он пытался рассмотреть там, извне? Кто знает…
А потом он уходил, уходил в ночь. Дом оставался. Грустный, покинутый и необжитый. Она всё думала: « А для чего строить? Что он выжидает, что ищет?» Ответов на вопросы нет…
Оставалось только недоумение, которое сменялось лёгкой грустью. С каждым разом грусть была всё острее, пронзительнее, пока однажды не превратилась в ежедневную, тихую боль. И она стала жить с этой болью. Да, забыли сказать: место, где построили этот блестящий, но оказавшийся ненужным дом, было не совсем обычным. В её сердце…
