Рецензия на «Художница 18, 19, 20» (Зинаида Синявская)

"Художница получила благословение остаться в монастыре", - это у Вас, в 17-й. А здесь опять общежитие. Я уже хотел сделать непонятки и тут увидел, что Вы не знали. А как вы переписывались, созванивались?
Почему же Художница криком отстаивала своё право на свой путь? Это бывает обычно от слабости, не от силы. Так говорят. Слишком сильные родители? Вроде нет, всё было солнечно. Возрастала.
"... но взгляд, стеклянный, отражал любую попытку проникнуть в душу.
На всех этих лицах не было глаз. Глаза прикрыты веками, зажмурены или не выписаны вовсе".
Был такой художник - Амедео Модильяни. Когда я разглядывал его вещи (давно), то обратил сразу внимание на глаза рисуемых. Они то были белые, то чёрные - это глазницы, самих глаз не было. То глаза вдруг были выписаны, с живым выражением, с блеском зрачков. Это было 30 лет назад. Я тогда как-то сумел понять, у кого и почему так по-разному выписаны глаза. Даже написал об этом в какой-то записной книжке (тогда они у меня были). Это было связано с духовностью, кажется. Сейчас опять достал Модильяни, но, убей, не могу припомнить своих выводов.
Совсем конец написан очень сильно, пожалуй, сильнее всего в Художнице. Только горько об этом говорить. Опять эта двойственность: горе, и его надо ещё запоминать. Как оно выглядело.
"На платформе родители отдирали деревянными ладонями примерзающие к щекам горошины. Поезд покатил в темноту, и они брели за ним, задубевшие, пока не кончился асфальт". Даже не знаю, что написать для конца. Поздравлять?!
Я люблю тебя, жизнь.

Георгий Прохоров   14.05.2020 23:40   •   Заявить о нарушении