Рецензия на «Ирина. Собрать сотку» (Конкурсант)

Яркий мотив, с которого можно начать структурировать этот текст – железнодорожный узел: это и множество путей, ведущих отсюда неведомо куда, и энергия надежды, и опасность, и та линия, которая отделяет город от выселок, что тоже важно. Здесь голос матери звучит с неба, здесь рельсы и шпалы так похожи на её почерк. Я бы разбил всё, что в этой истории связано с железной дорогой, на три части и подал в трёх далеко разведённых друг от друга сценах, причём каждое новое описание должно раскрывать образ по-новому, а одна из сцен должна быть главной сценой рассказа. В принципе, всё примерно так и есть, но не хватает чёткости и яркости. Внятности не хватает и связности. Слишком много событий, просто перечисленных или упомянутых между делом.
.
Мне вообще железная дорога кажется очень живописной, связанные с ней образы наполнены какой-то особой энергией. Кстати, как-то раз наблюдал с платформы, как всклокоченная мокрая ворона с ошалелым видом скакала по шпалам в сторону Москвы – долго-долго скакала, пока совсем не скрылась из виду, не улетая и не сворачивая с путей в траву. Я тогда подумал: даже глупая птица понимает, что отсюда нужно валить любыми средствами, хоть пешком по шпалам :)
.
Мост в первом же предложении должен быть назван железнодорожным – перекидной непонятно, это может значить что угодно, вплоть до мостков через канаву. И сразу же нужно наполнить сцену звуками и зрительными образами: гудки маневровых «кукушек», грохот сцепок вагонных, голоса операторов, подробности моста этого, что-то ещё... У Вас это в следующем абзаце, причём простым перечислением объектов и звуков, ими издаваемых, а в самом начале мысли героини вообще висят в пустоте. Думаю, Вам было бы полезно поупражняться в описании одной и той же сцены на разных внутренних дистанциях «автор – герой» – я потом объясню, как это легче сделать, у самого когда-то очень трудно получалось.
.
На мой взгляд, первая смена сцен происходит неоправданно рано. Получается мелькание: мы ещё в настоящем не обжились, а уже в прошлое срываемся. И кстати, разве не будет сильнее, если мать по-прежнему будет работать на станции, и это её голос прозвучит? И всё, что описывается в детском воспоминании, связать с тем, что перед глазами у героини сейчас? Мне кажется, так первая сцена станет и ярче, и понятнее, и её можно будет сделать более объёмной без потерь в динамике. Даже наоборот. В плане драматизма сцена, в которой герой просто сидит и думает – принципиально слабая. В сильной сцене герой взаимодействует с окружающим миром. Даже если он просто произносит слова вслух, обращаясь к кому-то конкретному, это уже намного сильнее, драматичнее, чем если говорит что-то про себя и ни к кому конкретно не обращаясь. Мне кажется, голос матери даст какое-то начальное драматическое взаимодействие гг с окружающей действительностью. Да, и кто-то уже упоминал о том, что мысли девочки о камушке слишком взрослые. Так что и эту проблему можно решить, если детально живописать сцену из настоящего, а воспоминание прописать не слишком подробно. Опять же и бабушка с Лениным – разве работают они на идею? По-моему, в нынешнем своём виде они только добавляют тексту проблем.
.
Вспомнилось: у нас тут на станции Бронницы вот уже двадцать пять лет один и тот же женский голос объявляет: «Внимание, поезд!» И потом либо задорно добавляет «На Голутвин!» – либо со страстной хрипотцой: «На Москву…» Я каждый раз представляю себе женщину, голос которой был записан четверть века назад, а может, и больше – и теперь звучит из динамиков каждый день двадцать четыре часа в сутки. Она как будто стала духом этой станции, растворилась во всём этом. И если она где-то здесь живёт до сих пор, то какие у неё отношения складываются с собой, ставшей почти бессмертным голосом станции?
Я так подробно описываю, чтоб Вы вспомнили что-то своё, хотя если глянется что-то моё – берите, мне не жалко :) А пока то, что Вы перечислили в одном абзаце (описание ж/д моста и станции), у меня из головы улетучилось тут же, и атмосферы не получилось.
.
Для построения чёткой структуры важно рассказать, что там за линией, что это за мир. У Вас ведь получается треугольник сопоставлений: родной городок, мрачные выселки и Москва. Этот треугольник – структурная основа рассказа: перемещая героиню из городка в Москву, из Москвы на выселки, Вы воплощаете в этих образах свою идею. Выселки и Генка требуют детализации – именно для крепости композиции. Но вообще, и сам городок описан не особо внятно, весь текст утопает в перечислении событий, которые призваны что-то объяснять.
.
У нас тоже такой район в городе был, вроде Ваших выселок, Железкой назывался. Типичный житель Железки – пацан лет сорока, с воровскими звёздами на плечах, или без таковых, но вечно бухой и всем страшно недовольный. Он выходит из дома в трениках, майке и тапках, ищет опохмелиться, попрошайничает так грозно, что мирный обыватель готов отдать ему последнее. Он всю жизнь старается нагонять ужас на окружающих, и у него частенько получается – на Железку в девяностые нормальный человек вообще не заходил. Сейчас всё гораздо мягче, но зато я узнал, что есть в районе места и пострашнее. Кое-где люди до сих пор умирают от туберкулёза, а сифилис лечат перманентно и целыми семьями, включая детей – только прокололи курс и сразу опять кто-то заразился.
.
Чуть не забыл: Вы в первой сцене говорите: «Лена сидела на перекидном мосту, подтянув колени к подбородку, закрыв глаза и прислушиваясь к себе, к новым ощущениям, которых не испытывала раньше. Должна была испытать, а не сподобилась, как сказала бы бабушка. Шок, злость, ужас, острота необратимости прежней жизни уступили место бесчувственному спокойствию, равнодушным практическим мыслям о том, что возвращаться придётся пешком».То есть я понимаю это так: новые, небывалые ощущения – это равнодушие. Но из Ваших объяснений следует, что это нечто иное. Вообще, то, что изнасилованная Генкой Лена впервые почувствовала себя женщиной – это странно и должно быть ну очень крепко связано с идеей рассказа. Чего пока нет. Возможно, окунувшись в эту клоаку за линией, Лена ощутила, что можно жить и так – ни к чему не стремясь. И изнасилование стало кульминацией погружения в эти вот нечистоты, в которых «тоже люди живут». Это альтернативная реальность, в которой никакую сотку набивать не нужно – просто расслабься и погружайся на дно. Спокойно и с удовольствием.
.
Сцена с камушком должна иметь более ясное развитие – какая-то парная сцена должна быть. Мне кажется, что про талант тут не рифмуется – камушек обыкновенный, он выделяется из общего числа только для героини и только потому, что на миг стал ею самой. Так же каждый человек видит себя особенным без причин, просто потому что он такой у себя один.
.
Пытаюсь понять, в чём тут литературный конфликт. Героине подруга внушила, что человек должен к чему-то стремиться, искать свой шанс и реализовывать его. Но сама героиня ничего не хочет, у неё нет устремлений. Вот, собственно, и весь конфликт. Очень понятный. Кстати, если назначение Юльки только в этом внушении, то нужна ли она вообще? У меня в связи с этим возникает такой вопрос: а чем вообще жизнь алкоголиков, живущих от пьянки к пьянке, отличается от жизни людей типа Лены или более успешной Раи из рассказа Катерины? Ну, вот так вот конкретно? Пожалуй, социальным одобрением отличается. Продолжительностью жизни? Нет, не факт. Инсульты, инфаркты, рак. Возможностью смотреть на других свысока и плевать им на плеши? Да, и наверняка это один из важнейших бонусов, но это ведь пока московская барынька не окажется сдуру на выселках. То есть плевать получается только издалека, в фантазиях. Так почему героиня вообще должна чего-то хотеть, к чему-то стремиться? Родилась – живёт, старается жить так, чтоб не было больно и трудно. Мне кажется, тут важно пройти всю цепочку из следующих друг за другом «зачем?» – чтоб прийти к некой первооснове. Ведь есть же, наверное, в человеке какой-то механизм, заставляющий его тратить свою душу, брать большую ложку и раздавать себя окружающим. То есть, скорее всего, экзистенциальная задача человека – не устраиваться и не хапать, а раздавать и тратить. Себя, свои личные внутренние ресурсы. Причём особой логики в этом, наверное, и нет, просто если не получится, то в душе в конце концов появляется какое-то свербящее разочарование. Как будто всё нерастраченное протухло внутри.
.
По моим ощущениям, все сцены, кроме центральной, описаны галопом. Получается длинная цепь событий, ни одно из которых не успевает читателя зацепить. Беглый пересказ длинной и сложной истории. Некоторые фразы и абзацы построены нелогично или двусмысленно, что добавляет хаоса в этот и без того не очень стройный текст.
На этом пока всё.

Роман Самойлов   09.03.2018 15:56   •   Заявить о нарушении