Рецензия на «Милостивый сударь, Григорий Александрович» (Наталья Козаченко)

Привет, Наталья! Спасибо за поддержку в конкурсе на производственную тему. Я не отвечал по ходу действия, т.к. боялся расшифроваться. Как-то на одном из конкурсов из-за моей неопытности в общении с компьютером выскочила моя фамилия вместо "Автор хочет сказать". Конкурс был для меня интересен востребованностью текста и поводом для шлифовки текста. Наши интернет-тексты мало кому интересны. А когда попадаешь в читательскую гущу благодаря конкурсу, то это хороший стимул для творчества. Конечно, для автора важно улучшение текста не в темпе вальса. Хочется, чтобы кто-то динамично поработал над ним и поддержал спешку автора к самосовершенствованию. Когда отдаёшь рукопись в издательство, там её долго маринуют и не столь въедливо прочитывают, как на конкурсе. Огрехи в тексте всегда есть, даже если, по внутреннему убеждению, вычистил его гениально. Так что конкурс для меня это по существу чистильщик текста. Я не со всеми претензиями моих критиков соглашаюсь, но тем не менее благодарен каждому критику. Ну, и, пожалуй, самое главное в моей позиции. Конкурс не панацея от писательских амбиций. Требования конкурса условны. Эта условность накладывается и на содержание рассказа. То, что оказалось востребованным и живучим в конкурсе, не всегда обеспечивает живучесть текста в дальнейшем, востребованность текста в читательской среде в будущем. Лично я писал не для того, чтобы выполнить все конкурсные требования и победить. Помнится, один писатель советовал белогвардейцу Михаилу Булгакову после его приезда из Новороссийска в Москву не участвовать в конкурсах ради писательского самоутверждения. Более надёжный способ - это, по его словам, создавать тексты и предлагать их издательствам. В этом конкурсе у меня были другие задачи, часть из которых расшифровали и Вы. Я думал о мальчишке, перед которым вся жизнь впереди, о том, как искать своё место в жизни, чтобы тебя уважали. В этом смысле мой рассказ в какой-то мере этапный в моей работе над литературным текстом. И немного о стиле. Я думаю, что Сергей Довлатов и Михаил Веллер испортили читательский вкус. Они предлагают анекдот, расширенный до рассказа. В таком рассказе минимум обстановки, минимум антуража, чем страдал, например, Чейз, и максимум ситуаций, вызывающих ржачку. Ну, заинтересуемся с первой строки, расшифруем сюжет, поржём, постебаемся. А что в душе? Пустота. Текст хорош, когда он притягивает для перечтения. Если и тогда востребован, доставляет удовольствие, значит, он создавался не только для коммерческого интереса. Среди судей и участников конкурсной дискуссии я увидел много людей, чуждых мне по литературному вкусу. Это более чем нормально. Такие люди симпатичны мне в плане моего саморазвития. Они дают мне массу аргументов в пользу выработки моих литературных симпатий из чувства противодействия и противоречия. Вообще литературный вкус - это такая штука, над которой можно биться всю жизнь и остаться при своём мнении. Я из года в год пытаюсь засунуть в своё читательское сознание некоторых классиков и выплёвываю их тексты с горечью на губах, как грудничок после искусственного вскармливания. Ну, не моё это, сколько ни лопай. Конца и края этой молчаливой борьбы не видно. Я не люблю литературный текст диалоговый. За счёт диалога можно создавать километры текста, чтобы облегчить себе выполнение в объёме контракта с издательством и облегчит "работу" читателю. Ценность такого диалога проверяется перекомпановкой этого рассказового текста в пьесу. А она не терпит халтуры в разговорном жанре, держится за счёт метафоричности слова, дефицит которого в диалогичности рассказа очевиден. Я не люблю текст, не плотный информативно. Таких на конкурсе тоже было много. Всё это произнесено в защиту "тяжести" моего текста. Только и всего. Хотя если чтение считать забавой, заполнением досуга, то где же место для того, чтобы потрудиться душе? Ещё раз спасибо за поддержку. Сергей

Сергей Останин   25.12.2013 10:35   •   Заявить о нарушении