Рецензия на «О пьесе Чехова Дядя Ваня» (Сергей Трухтин)

Вот Вы ведь говорили о бытии в "Чайке". А в "Дяде Ване"? Ведь здесь тоже бытие! Треплеву его не хватало, а у Войницкого и Сони оно есть (было по крайней мере), а Вы его здесь не признаете. Почему? Думаете, что слишком мелко, раз они искусством не занимаются и в провинции живут? Почему Софья - это только форма без содержания? Может быть, она скорее богатое содержание, не могущее себя применить к важному делу и дорогому человеку? Почему дядя Ваня - это только "ничто"? Он, как и Соня человек духовно чистый, поверивший когда-то в гениальность Серебрякова, а не в себя - он ведь с матерью делал Серебрякову переводы, а не только руководил хозяйством дома первой жены Серебрякова (и своей сестры). Мне кажется, что "онтологический" подход через форму и содержание у Вас не выглядит здесь убедительным.
Мне кажется этих героев надо рассматривать не самих по себе, а в связи с тем, что хотел сказать ими Чехов - а он скорее всего полемизировал с взглядами современных пророков, таких как Достоевский, и примерял к их идеям современную реальность. Достоевский в последний год жизни писал и говорил о христианском пути России для будущего улучшения жизни и разрешал любопытным примером болезненный русский вопрос о "рабах и хозяевах" или о "слугах и господах." По мысли Достоевского, при истинном христианстве не будет ни господ, ни рабов, никто не будет унижен и человек, признавая труд гения, которому (как Шекспиру) некогда за собой убирать, так как надо писать великий труд для всех людей, - человек не гениальный будет гению радостно служить, убирать за ним, понимая, что он сам не гений, но морально все люди равны, и он, служа как может, равен морально гению.
Если мы говорим о Чехове, а не о взглядах современности на пользу, то Чехов, по-моему, прежде всего полемизирует в "Дяде Ване" с Достоевским (хотя и Толстого не забывает - Вафля отдал всё имущество жене). Эта пьеса, вероятно, легче понимается интертекстуально, а не через независимую от социальной жизни характеристику героев - кто есть кто.
В "Дяде Ване" среди прочих главных вещей, раскрывающих содержание, по-моему, есть конкретная полемика с Достоевским по поводу того, что "красота спасёт мир" [а красоту меж тем надо спасать от гибели: и вымирающий лес, и красавицу Елену Андреевну - Елену прекрасную - она уже начала гибнуть - предаёт Соню, например. Она живёт без любви и в зависимости от человека, пишущего про красоту, но не ценящего красоту в жизни]. Полемика по поводу того, что христианская добродетель спасёт человека и Россию, так как дядя Ваня не счастлив и его по-христиански беззаветная служба не принесла ему ни любви, ни равенства с Серебряковым, Войницкий, наоборот, стал "хуже" c христианской точки зрения - потерял чистоту, стал завидовать Серебрякову, "возжелал" его жену, стал "бунтовать." А также, что идолопоклонство и служение мнимым гениям типа Серебрякова (чеховский вариант Фомы Опискина у Достоевского) губит талантливых людей типа Дяди Вани, потому что он, русский Ваня, в свой талант не верит (не верил, вернее, раньше), а теперь уже поздно и вся его битва с псевдо-гением бесполезна. Вот почему в пьесе дядя Ваня так упорно сокрушается о том, что Серебряков "вышел на пенсию и не известен ни одной живой душе." То есть не гений! Поэтому пьеса - своего рода реквием по дяде Ване, траги-комический. Дядя Ваня - был "рабом," но проснулся, по желанию Чехова, там есть этот текст, в самом начале, а Вы пишите, что "единственное, что он может – это быть рабом и плыть по течению, выполнять какие-то стандартные обыденные дела. Войницкий подобен механизму, который запрограммирован исполнять определенные действия, и в котором нет ни грамма жизни." То есть, Вы порицаете Войницкого и утверждаете, что Чехов хотел показать, что дядя Ваня раб и механизм. Но я пытаюсь Вам показать, что Чехов как раз и показывает, что Войницкий выбрался из "скорлупы" мнений и предрассудков, осознал ошибку служения не гению (не Шекспиру), а "бездарности," да изменить уже действительно ничего нельзя, поздно, хоть он понял суровый расклад жизни, наконец. В Войницком "ни грамма жизни," по вашим словам - и это в любящем человеке?! - да это невозможно! - или докажите, а не не рубите, как топором: "ничто"! "ни грамма жизни!" Вот когда Елена Андреевна уезжает, и Войницкий уже увидел её с Астровым, и весь романтический флер более невозможен, и он решает отравиться - вот тогда он не чувствует "ни грамма жизни." Пока есть любовь - человек "жив." К тому же дядя Ваня сделал много благородного, бескорыстного, и ведь сам, по своему выбору, а не как "механизм" (обратите внимание - это ведь не я его защищаю, а Чехов, Чехову важно его охарактеризовать духовно): помог воспитать Соню, отдал свои личные деньги из наследства в счёт долга дома, работал с Соней с утра до вечера, чтобы содержать "брата" в столице, с матерью переводил для "брата," не брал себе ни копейки лишней, всё ему высылал, - а "брату" плевать, он и не заметил, брал деньги как от постороннего приказчика в своём доме. То есть Чехов (а не я и не "классическая филология") хочет показать, что дядя Ваня был прекрасным христианином, как и Соня, думал о ближнем, последнюю рубашку отдавал, но всё напрасно, и жизнь оказалась неинтересной, не богатой впечатлениями, интелектуально бедной, без взаимной любви, без реализации таланта. Поэтому сегодня дядю Ваню назовут "лохом", но Чехов жалеет обманутые надежды хороших людей, и если и не любит их за несчастье, то несомненно сочувствует им. В этом и пафос пьесы, что "гений", которому искренне служили - не гений вовсе и что русское идолопоклонство, творящее кумиров из обычных людей, чего-то добившихся, и их мыслей, где-то напечатанных, какой-то временной славы, губительно для всех и для самой жизни.
Мне кажется, что многие теперь думают, что у Чехова в творчестве - ум во главе всего. А вообще-то сердце Чехов нигде не отменял, он часто спорит с идеями великих и если уловить конкретно с чем, то становится понятнее пьеса и герои. Вот и Дядя Ваня у него не глуп, а наивен, и уж совсем не "механизм." "Механизм" - это старый Серебряков, почти "человек в футляре," а о молодом Серебрякове мы ничего не знаем, кроме того, что он запрограммирован не быть гением - серебро. Он труженик, вкалывает, пишет с утра до ночи, чтобы быть известным, на поприще, где, чтобы приносить "пользу," нужен талант, нужен гений, а гений у Чехова - это не "работоспособность верблюда" ("Скучная история," письма). "Полезность" поэтому - сложный вопрос у Чехова. "Нужно дело делать" - это может быть и иронией, как в данном случае, когда Серебряков говорит это Астрову (или как в "Мёртвых душах," где этот текст говорит Чичиков). Литературный критик Серебряков не полезен для жизни у Чехова, наоборот, вреден.

Мне кажется, что у Чехова, несмотря на иронию - все (включая Телегина, и Марину, и мать) прежде всего хорошие люди. Это не делает их значительными и умными, но и не отменяет человеческого в человеке (Серебряков презирает их ничтожность, он презирает и Астрова - "юродивый" - но не Чехов), и мы вряд ли должны ограничиваться насмешкой, улавливая чеховскую иронию. Потому что у Чехова не только ирония, и надо его слушать и читать внимательно и вчувствоваться, чтобы понимать не только рассудком, но и эстетически. Умный Чехов учился уважать мнение другого и иметь своё и видел в этом проявление достоинства личности. С сегодняшней точки зрения Серебряков выглядит (у Вас) лучше дяди Вани, который у Вас "ничто". Вот и надо разгадать, почему же у Чехова наоборот. В чём дело? Что произошло за сто лет? Я предлагаю вариант прочтения через полемику с Достоевским. Не знаю наверняка, но думаю, что подобный вариант, уже был кем-нибудь отработан в "классической филологии" или просто филологами. Также продуктивно говорить о "Дяде Ване" в сравнении с "Селом Степанчиково" (1859), которое стало очень популярно после смерти Достоевского, и Чехов, по-моему, именно в диалоге с "Селом Степанчиково" строит свою пьесу.

Станиславский, о котором Вы пишите ниже, тут ни при чём, как бы Чехов не жаловался [в письме к Тихонову, например, в 1902 году - к тому же письма у Чехова тоже не исповедь, а ответ в определённой ситуации определённому человеку], что он писал пьесы не для того, чтобы рыдали на его спектаклях и что это Станиславский превратил его героев в плачущих детей. Всё же Станиславский прекрасно понимал, что Чехов сочувствует дяде Ване, а не Серебрякову. (В театре ведь есть свои законы, так что, может быть чеховский идеал был и не исполним на сцене в его время). Понимал чеховское отношение к дяде Ване и К. Чуковский и другие. "Поздний" Чехов (то есть не Чехонте) уважал человеческое в человеке и жалел за не воплотившийся талант, за никому не нужные чувства, а не презирал за вынужденное небытиё, за то, что в человеке жизнь есть, а вокруг него - нет: уродство и презрение без понимания, и человек не воплотившись погибает. Почему? Кто и что помешало развиться и найти себя? Социальная и культурная дизореентация? ...? Вот здесь, вероятно, и можно применить ваш "онтологический" подход к Чехову. Чехов не клеймил "дядю Ваню", а ставил этот вопрос перед интеллигенцией, тоже готовой клеймить. Чехов предлагал разобраться, и сочувствие у него не к тому, кто стал известен и равнодушен к близким, его обслуживающим, к красоте, его окружающей, а к тому, кто остался не известен, но не потерял способности чувствовать жизнь и любить, трепетать перед красотой, перед талантом.

Науменко   24.12.2009 06:03   •   Заявить о нарушении