Эль Мюрид -...Что любопытно читать по поводу второй годовщины события, известного как СВО, так это даже не героические попытки не утонуть в многосложной терминологии. Чтобы ни в коем случае не произнести целый ряд запретных слов, но в то же время как-то вылавировать среди существующих терминов и определений. Эзопов язык — это альфа и омега сегодняшней российской аналитики и публицистики. Поэтому вместо ясного и четкого термина приходится накручивать кружева, да так, что в конце фразы теряется смысл ее начала. Неудивительно, что толком дать оценку происходящему практически невозможно — нет адекватного понятийного аппарата, а то, что есть — либо невозможно использовать, либо запрещено под страхом многолетнего заключения. Но это уже не удивляет, это теперь такая норма. Ненормальная во всех смыслах — но норма. Любопытно другое: большинство тех, кто пишет и говорит по поводу двухлетней годовщины, вдруг озаботились тем, что пытаются как-то, но поставить вопрос: когда? Когда всё это может закончиться? Вопрос ставится точно так же предельно аккуратно и в обертке из верноподданических абзацев про достижение всех целей, цитаты «мы еще толком не начинали» и прочего похожего. По той же причине — чтобы ни в коем случае не быть заподозренным. Но вопрос «когда» уже звучит. Что неудивительно: блицкриг провалился, конфликт перешел в затяжную фазу, которая трансформировалась в тупиковый беспросветный вариант «на истощение». При этом даже самые отмороженные из отморозков вынуждены говорить, что, конечно, вести речь о взятии Киева — это сейчас задача, никак не вытекающая из реального положения дел и соотношения сил. Более вменяемые оценок вообще не дают по причине понятной бесперспективности. Вопрос «когда» в безнадежной ситуации рождается совершенно неизбежно. Если она не безнадежна, если у нее есть реальные предпосылки для коренного изменения, такой вопрос не только не ставится, он не возникает. В аналогичной ситуации двух лет войны с Германией упадок в Первой мировой начался как раз по прошествию двух лет, а вот во Второй мировой два года — это июнь 1943. Два месяца до последней переломной битвы при Курске, после чего уже никаких вопросов не возникало. Небо и земля. Сегодняшняя ситуация — это точно не Вторая мировая, а скорее, Первая. Позиционный тупиковый конфликт на полное истощение. И любой вменяемый человек прекрасно отдает себе отчет в том, что у такого конфликта завершение будет совершенно не тем, как его рисуют в лозунгах. Отсюда и вопрос — когда. Кто-то задает его с надеждой, кто-то со страхом. Но этот вопрос абсолютно объективен. И это как раз тот вопрос, на который никогда нет ответа. Он приходит всегда неожиданно и по ситуации. И у нынешнего вопроса «когда» есть еще одна особенность. Он пока не звучит в коннотации «доколе?» До этого оттенка дело еще не дошло. Пока вопрос поставлено достаточно абстрактно, без уточняющего продолжения. Но он уже возник. И возник практически у всех, кого я увидел, а читаю я весь спектр — от шизоидов с одной стороны до таких же невменяшек с другой. И со всем промежутком между ними. А потому не заметить эту особенность просто невозможно. ///////////////////////////// Всё это пока больше похоже на конвульсии. Причем с обеих сторон. Смысл любого наступления (в любую сторону) - не занять ту или иную территорию, а нанести разгромное поражение армии противника. Настолько разгромное, что он будет вынужден решать - просить мира или проводить экстремальные мероприятия по восстановлению своей боеспособности. Военный конфликт как бесконечный и безнадежный процесс не оперирует понятиями поражения противника, так как для его нанесения попросту нет ни сил, ни возможностей. Что мы и наблюдаем сейчас с обеих сторон. Поэтому разговоры про то, что Украина предпримет (возможно) в 2025 году наступление - это разговоры в пользу бедных. Ну хорошо, предпримет. Может, даже добьется какого-то более значительного, чем в прошлом году, результата. И что - это приведет к вынужденным переговорам о мире? Ровно тот же вопрос можно задать и в «эту сторону». Допустим, ценой Бахмута и Авдеевки будет взята, к примеру, Дружковка. А за тройную цену будет взят Краматорск. И что потом? Брать Славянск? Боевые действия с обеих сторон полностью отвечают изречению Сунь-Цзы: «Самое худшее - осаждать крепости». Территориальные захваты и продвижение от одного села к другому в любую сторону - это «осаждать крепости». Поэтому пока нет никаких причин предполагать, что рисунок конфликта как-то изменится. Во всяком случае объективных причин. Это не исключает каких-то абсолютно непредвиденных неожиданностей. Марша «справедливости» на Киев, к примеру. По аналогии с таким же маршем Пригожина в июне 2023. Или каких-то совершенно непрогнозируемых событий в Киеве или Москве. Это, конечно, может кардинально изменить ситуацию. Но в рамках текущего рисунка - вряд ли. ///////////////////////////// Тема стала токсичной, вот и купируют упоминания о ней. Одно дело - вести бесконечную летопись самого процесса, старательно закрывая вопрос о реальных результатах, другое - предъявить эти результаты по прошествии двух лет. Неудивительно, что выбран наиболее острожный подход. Нет даты - нет вопросов. (Telegram.BRIEF: Как пишут издания-иноагенты, вечером 24 февраля про годовщину СВО не упоминалось в программах на «России 1» и «Первом канале». Об этом также пишет и политолог Сергей Марков. Однако только Первый канал посвятил в вечерний субботний прайм-тайм двухчасовую передачу про ветеранов СВО; в течение дня этой теме были посвящены информационный и концертный блоки BRIEF.Сергей Марков: Тема 2 года начала СВО была проигнорирована российскими государственными сми. Видать думали думали, что правильно сказать. Да так ничего и не придумали). © Copyright: Дон Борзини, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
