Pussy Riot Vision Сон перед судомПоскольку никакой надежды на Суд по делу участниц Pussy Riot нет, само уголовное преследование девушек является незаконным, следователи и судьи даже не сознают, что совершают преступление, я решил дать распорядителям этого позорного процесса шанс и предложить свои услуги консультанта. Первая моя рекомендация – удовлетворить просьбу защиты и добиться появления в Суде гражданина Путина и гражданина Гундяева, известного, как патриарх Кирилл. Главный криминальный авторитет в стране, он же главный мент, он же верховный главнокомандующий, он же президент России, он же гарант Конституции, он же хозяин глобальной международной корпорации ГАЗНЕФТЬПРОМ, сражается с тремя девчонками, натравливает на них судей, следователей, тележурналистов, иерархов церкви, верующую молодежь, Михалкова, деятелей культуры и спорта. Но, спросите его, зачем он это делает – не скажет. Потому что не знает. Я не знаю, - ответит свидетель Путин, после принесения клятвы говорить правду. Как-то один свидетель в молдавском суде поклялся на Конституции, на Библии, на уголовном кодексе, не помню, говорить Суду правду, только правду и ничего кроме правды – а он дальтоник, оказался. Поэтому на наш процесс будет вызван независимый гипнотизер из-за границы, разумеется, он введет свидетеля в состояние гипноза, и на вопрос, почему он, как президент страны, гарант Конституции, не остановил и не остановит этот незаконный средневековый процесс, он в состоянии транса скажет чистую правду - почему: Потому что мне хочется малинового варенья, как в детстве. Но таким, как в детстве, малиновое варенье никогда не будет. Ни за какие нефтедоллары. Бессильная мечта о малиновом варенье из детства! Это бессилие не позволяет вмешаться и остановить расправу над Pussy Riot. Вы узнаете, что уголовное преследование Pussy Riot – есть недостижимая мечта о малиновом варенье из детства. Как он бессилен попробовать то варенье, так он не в силах остановить это дело: Я бессилен, - кристально честно ответит свидетель Путин. Спросите его, пока он под гипнозом, кто инициировал судебное преследование и этот позорный процесс, который сейчас идет? И если гипнотизер сможет удержать чистое состояние свидетеля, снова услышите правду и ничего кроме правды, согласно клятве, которую он дал: Памятник Дзержинскому снесли. Обидно очень. Думали на девчонках отыграться. И это чистая правда. Поэтому и логика такая дикая. Терпите, если хотели правды. Правду можно только терпеть. Терпите, думайте. Если мечта о малиновом варенье из детства – наверно подсознательная мечта выйти из социального гипноза, освободиться от навязанной роли – это действительно из глубокого транса, то обида – это уже верхний слой подсознания. Про него же писали, кто его знал, приближенные, в каких-то мемуарах жены, что он смертельно обидчив, обида давно копилась. Попросите свидетеля Путина, пока он еще в трансе, ответить: что за мотив у него был, когда в феврале этого года он публично принес патриарху извинение за дерзкую акцию Pussy Riot в главном храме страны? – и снова услышите правду: Я не знаю. Может, патриарх знает? Путин говорит правду. Он не знает. Человек никогда не знает, а знает в нем нечто другое: малинное варенье, Дзержинский, патриарх. Следующий свидетель защиты – патриарх московский и вся Руси Кирилл. Если после клятвы – говорить правду, чистую правду и ничего кроме правды – введете его в состояние гипноза и спросите, что ему говорил Путин, Святейший скажет чистую правду, что не помнит никакого Путина, что с ним говорил бог. И что Вам сказал бог? – спросите вы у патриарха и услышите. Он попросил у меня и у верующих в моем лице прощение за кощунственную выходку девиц в храме, что не смог ее предотвратить… Но вы, православные люди, можете больше не мучиться от бессилия, - сказал бог – от обид и бессилия вы испытываете чувство сильного эмоционального голода, поэтому я посылаю вам этих никчемных молодых девиц, чтобы вы накормили ими всех верующих: молодежь, стариков, солдат, судей, следователей, депутатов Госдумы, деятелей культуры. Пользуйтесь этими суками, плюйте им в лицо, насилуйте, мучайте, упивайтесь своим благочестием, я разрешаю. Юридические инструменты для расправы найдете в уголовном кодексе и в указах церковных Соборов средних веков… Местный православный бог разговаривает с этими людьми именно так. Что у них в головах, то у него на языке. И он заговорит на Суде голосом патриарха. И вы узнаете, что он озвучивает кровожадные чаяния и мечты этого народа, или тех сущностей, которые в нем обитают, вечно голодных, ненасытных холопов, опричников, палачей… Скажите, что это виртуальный Суд, сон, мечта?! Нет, Путин, патриарх, судьи – гораздо более реальны в таких статьях и записках, чем у себя в «реальности», они здесь оживают, в трансе. Поэтому это как раз реальное описание Суда, а то, что происходит в хамовниках – виртуальное, это же явно не настоящее; в "реальности" не осталось настоящего, почти ничего. Реальность с виртуальностью каким-то образом поменялась местами. Сон, получается, происходит там, в Хамовниках, болезненный бредовый сон, ощущение там такое, как в тяжелом сне, когда хочется что-то сделать, какое-то движение, а не можешь, и все вокруг не реальное. И это правда. Не страна, а какой-то православный паханат. Судьи – не судьи, а какие-то свирепые мамаши в своем материнском праве, какие-то православные тетки, продавщицы, санитарки, уголовницы в мантиях, они должны в клетке сидеть, но вместо них в клетке сидят невиновные прекрасные девушки. Ни то, что никакого правосудия нет, здесь нет правды, нет реальности. Есть только что-то, что принимаем сейчас за правду, за реальность. Но никакой правды, никакой реальности тут нет. Если девушек выпустить из клетки на свободу, они тоже окажутся другими, не такими прекрасными, как в клетке. Чтобы доказать эту истину их могут осудить и отправить в лагерь, на свободу они выйдут на самом деле другими, они больше не будут такими прекрасными, как в клетке. Клетка хранит их красоту и реальность. Там, в клетке, они реальные. Стоит их выпустить из клетки, и они престанут быть реальными. Поэтому против всякой логики и здравого смысла их так долго там держат. Их не хотят выпускать на свободу в виртуальный мир. Власти против себя работают, потому что им нужно оправдать то, что идет у них из глубины в трансе, и они ссылаются на указы средневековых церковных Соборов, хотят найти юридические оправдания, чтобы не отдавать девушек. Поэтому такая вокруг девушек развернулась борьба. Но она тоже ненастоящая. Суды не настоящие и борьба не настоящая. Здесь ничего настоящего не может быть. Только образы борьбы. Кто-то зашил себе нитками рот, чтобы девушек выпустили, кто-то зашил себе зад, чтобы их не выпускали. Ужас в том, что у правды нет голоса. У правды нет своего голоса. И лица нет. Есть разные голоса в трансе, которые принимаются за правду. Маски, которые принимаются за реальность. Артур Аристакисян |
