Орфей Монпарнасса - Борис Поплавский
«ОРФЕЙ МОНПАРНАСА» - БОРИС ПОПЛАВСКИЙ!
«Если эмигрантская литература в Париже дала Поплавского, то этого одного достаточно для ее оправдания на всех будущих судилищах».
Борис Поплавский создал образ «Снега, идущего миллионы лет».
Таков символ и рассказа Николая Сологубовского «Снег. Нежность».
https://proza.ru/2011/11/14/1001?ysclid=loj260r0l3512086528
Интересное совпадение, не правда ли?
Но сначала давайте познакомимся с Борисом Поплавским.
В XIX веке на смену литературе триумфов пришла литература катастроф, глашатаями которой выступили «проклятые поэты».
Бориса Поплавского нередко относят к их плеяде, проводя параллели между ним и Артюром Рембо.
Между творческими путями обоих авторов, действительно, имеется немало точек соприкосновения: от страшных экспериментов над собой до опытов с формой на литературном поприще.
Уместно сказать, что, вдохновляясь «проклятыми поэтами», он следовал их традиции. Поплавский не стремился быть созвучным своей эпохе, зачастую идя поперек. Он противопоставлял себя безудержным проявлениям мещанства в различных его аспектах: от отношения к себе до взглядов на вечные ценности.
Эмигрировал в Париж…
Борис Юлианович Поплавский родился 7 июня 1903 года в Москве. В возрасте 16 лет Поплавский вместе с родителями эмигрировал в Париж с остановкой в Константинополе, где накануне нового 1921 года он запишет свое желание: «Стать поэтом субъективного» профиль удален.
С детства Поплавский был увлечен оккультизмом, религией, теософией, сверхчувственным познанием, что имело огромное влияние на его дальнейшее творчество.
Борис Юлианович прожил недолгую жизнь в материально трудных, но, тем не менее, вдохновляющих на духовные поиски обстоятельствах иммигрантской жизни.
Трагическая судьба, сотканная из парадоксов, гениальности, благого безумия и выстраданной, подлинной красоты, обрывается при загадочных обстоятельствах в 1935 ом, оставляя после себя череду вопросов, основополагающим из которых является: «что это было?».
Сразу после смерти Поплавского русскоязычное литературное сообщество содрогнется, как после стихийного бедствия. Д. С. Мережковский громогласно заключит: «Если эмигрантская литература дала Поплавского, то этого одного достаточно для ее оправдания на всех будущих судилищах».
Молодой человек в рваной фуфайке на голый торс, неизменно носящий черные очки, представляется «Боксером», слагает стихи поразительной красоты, признанные мэтрами: Г. В. Адамовичем, В. Ф. Ходасевичем, Г. В. Ивановым и другими.
Вечный обитатель монпарнасского кафе «Ротонда», в котором собирались интеллектуалы со всего света. Человек, способный поддержать дискуссию на любую тему.
Его нарекли «Орфеем Монпарнаса».
Георгий Адамович, литературный критик, лично знакомый со многими поэтами, отзывался о Поплавском следующим образом: «Он, прежде всего, был необычайно талантлив, – талантлив, как говорится, насквозь, "до мозга костей", в каждой случайно оброненной фразе, в каждой написанной строке. В характере его были большие недостатки, вернее – слабости. Но, даже видя и зная их, его, кажется, все любили, – именно за талантливость, за обаятельность талантливости, которой нельзя было сопротивляться. Он весь светился ею, казалось – излучал ее».
К 32-м годам библиотека Поплавского насчитывала порядка 2000 книг, несмотря на его крайне затруднительное финансовое положение, из-за которого он ходил в одной и той же потрепанной одежде. Поплавский был исключительно эрудирован для своего возраста.
Борис Поплавский вырос в интеллигентной семье. Мать, Софья Валентиновна Кохманская, и отец, Юлиан Игнатьевич, имели профессиональное музыкальное образование. Отец Бориса был одаренным пианистом, чей талант был замечен П. И. Чайковским, впоследствии взявшим его в ученики. Однако после женитьбы отец оставил карьеру профессионального музыканта и занялся коммерческой деятельностью. Мать Бориса была скрипачкой, была увлечена эзотерико-философскими учениями, распространенными среди «передовых» кругов интеллигенции того времени…
Первые стихотворческие опыты Поплавского пришлись на возраст 13–14 лет, когда у его старшей сестры, Натальи, вышел первый и последний поэтический сборник «Стихи зеленой дамы». В то время Наталья Поплавская была заметной персоной среди московского поэтического авангарда, ее стихотворение «Ты едешь пьяная и очень бледная» ушло в народ и исполнялось Петром Лещенко в качестве романса. А «Попугай Флобер» исполнялся Александром Вертинским. По заверениям Юлиана, отца Бориса Поплавского, именно успех старшей сестры на литературном поприще вдохновил юного Бориса на написание первых стихотворений.
В 1921 году Борис приехал вместе с отцом в Париж. Первое время они жили в гостинице на улице Жакоб. Через некоторое время за ними последовали мать и сестра. Наталья не задержалась на новом месте и вскоре «уехала искать нового счастья»: «на Мадагаскар, оттуда в Африку, Индию, а потом умерла в Китае от крупозного воспаления легких» .
Говоря о становлении Бориса Поплавского как поэта, нельзя не упомянуть высказывание Адамовича: «Поплавский начал там, где Блок закончил», – в котором речь идет не столько о хронологической последовательности событий, но, скорее, о поэтической преемственности. В цитате Адамовича кроется зловещая предрешенность...
Именно в таком состоянии мрака и тревоги Борис Поплавский начинает свой творческий путь, сгущая материю, погружаясь на новый уровень тьмы. С одной стороны, он наследует музыкальность, общие мотивы, в какой-то степени интонацию стихов Блока, с другой – отходит от стройности и гармонии, присущих Блоку, экспериментирует со стихотворными размерами. В его строфах нередко фигурирует фонетическая дисгармония. Он говорит менее внятно, сюрреалистично, что идет вразрез с прямотой и ясностью символиста Блока.
Для примера приведем строки Поплавского:
«Смейся, плачь, целуй больные руки,
Превращайся в камень, лги, кради.
Всё здесь только соловьи разлуки,
И всему погибель впереди…» Светлана Пешкова, –
и сравним их со строками из стихотворения А. Блока:
«Май жестокий с белыми ночами!
Вечный стук в ворота: выходи!
Голубая дымка за плечами,
Неизвестность, гибель впереди!» .
Оба примера музыкально и эмоционально созвучны, оба предвещают злой рок.
Однако встречающееся у Поплавского выражение «Смейся, плачь, целуй больные руки, / Превращайся в камень, лги, кради» разрушает цепь ясных образов.
Череда эмоциональных состояний наталкивается на «живой камень», в результате чего возвышенное преобразуется в «лги, кради».
Это четверостишие Поплавского обращено к внутреннему миру, в то время как посыл Блока направлен вовне: «май», «белые ночи», «ворота» – он восторженно обращается к окружающему миру, о чем свидетельствуют восклицания в первых трех строках.
Для Бориса Поплавского характерно исследование темных глубин человеческой души. Он не гнушался мрачных образов, а про свое понимание красоты говорил следующее: «Платон был прав, когда хотел изгнать всех поэтов из своей республики, сейчас этого не понимают или считают блажью философа. Что, на первый взгляд, опасного в том, что кто-то умеет выражать себя в песнях? И сам Платон считал, что красота и добро - это одно и то же. Но дело в том, что красота и поэзия – это вещи разные. Я ничего не говорю против отвлеченной, холодной античной красоты, в архитектуре, допустим. Но в стихах мы не можем не вскрывать, против своей воли, внутренний ужас нашего подсознания, всю эту борьбу, разочарования, колебания между огнем и холодом, то, что у других так запрятано, что они и не подозревают ни о чем, – разве что в ночных кошмарах, но кто их помнит при свете солнца?».
«Там все стало высоко и сине.
Беднякам бездомным снежный ад,
Где в витринах черных магазинов
Мертвецы веселые стоят»…
Поэт бодрствовал после заката. В ночные часы он гулял по улицам Парижа, наблюдал за прохожими и вдохновлялся трюками циркачей, игровыми автоматами, разговорами прохожих. Потом наступало время для творчества. Поплавский писал «на одном дыхании»: если он чувствовал вдохновение, то стихи рождались сами по себе… Для него, скорее, было свойственно написать новый вариант строфы или целого стихотворения – такой подход также был свойственен Блоку. «На самом деле, он иногда до сорока раз переписывал одно стихотворение – не исправлял отдельных слов или строк, но все сплошь, от начала до конца», – так написал о Поплавском Татищев.
Невозможно изобразить жизнь поэта без упоминания монпарнасского кафе «Ротонда», центра притяжения литераторов и представителей живописи.
«За столиками Монпарнаса сидят люди, из которых многие днем не обедали, а вечером затрудняются спросить себе чашку кофе. На Монпарнасе порой сидят до утра, потому что ночевать негде», – так, по воспоминаниям современников, обстояло дело.
Для Поплавского «Ротонда» стала местом, где он чувствовал себя своим: поэт мог находиться там всю ночь, заказав всего одну чашку кофе, дискутируя на вечные темы, участвуя в чтениях и, конечно же, ностальгируя.
В свое время «Ротонду» посетили: В. Кандинский, Г. Иванов, А. Ахматова, Н. Гумилев, П. Пикассо, А. Модильяни, Ж. Кокто и многие другие.
Иногда Поплавский вместе с друзьями, когда у кого-то имелись деньги, шел в пивную. Зачастую вместе с ним путешествовал, записывая в блокнот изречения поэта, его ближайший друг, Николай Татищев.
Когда люди спрашивали о роде деятельности поэта, он отвечал им кратко: «занимаюсь метафизикой и боксом».
Среди монпарнасской богемы Борис Поплавский стал ключевой фигурой, сочинив для этого общества стихотворение «Черная мадонна».
Приведем его целиком:
«Синевели дни, сиреневели,
Темные, прекрасные, пустые.
На трамваях люди соловели.
Наклоняли головы святые,
Головой счастливою качали.
Спал асфальт, где полдень наследил.
И казалось, в воздухе, в печали,
Поминутно поезд отходил.
Загалдит народное гулянье,
Фонари грошовые на нитках,
И на бедной, выбитой поляне
Умирать начнут кларнет и скрипка.
И еще раз, перед самым гробом,
Издадут, родят волшебный звук.
И заплачут музыканты в оба
Черным пивом из вспотевших рук.
И тогда проедет безучастно,
Разопрев и празднику не рада,
Кавалерия в мундирах красных,
Артиллерия назад с парада.
И к пыли, к одеколону, к поту,
К шуму вольтовой дуги над головой
Присоединится запах рвоты,
Фейерверка дым пороховой.
И услышит вдруг юнец надменный
С необъятным клёшем на штанах
Счастья краткий выстрел, лёт мгновенный,
Лета красный месяц на волнах.
Вдруг возникнет на устах тромбона
Визг шаров, крутящихся во мгле.
Дико вскрикнет черная Мадонна,
Руки разметав в смертельном сне.
И сквозь жар, ночной, священный, адный,
Сквозь лиловый дым, где пел кларнет,
Запорхает белый, беспощадный
Снег, идущий миллионы лет».
«Снег, идущий миллионы лет» – в поэзии Поплавского очень часто фигурирует образ снега, но что он значит? Почему снег в стихотворениях поэта так часто идет над Парижем?
Для людей, оторванных от родины, в том числе для самого Поплавского, снег – это образ России: она приходит снежной стихией к своим заблудившемся дочерям и сыновьям.
Когда русские иммигранты, завсегдатаи «Ротонды», слышали про «идущий снег», они воодушевлялись, произносили тосты, вспоминали Россию, которую некоторые из них застали лишь в детстве: так возникало чувство единства c Родиной.
Борис Поплавский стремился к достижению поэтического откровения. Он приближался к неизведанному, все дальше отдаляясь от обывательского мира.
В его дневниках встречаются записи: «Кажется, у меня открылось эфирное зрение», «Сегодня пережил иллюминацию», «Сегодня я познал космическую основу жизни»…
В его репертуаре есть два стихотворения «Lumiere Astrale» и «Астральный мир». Поплавский упоминал, что на его творчество значительное влияние оказал Василий Розанов. «Позднее он изучает писания Св. Франциска, Св. Терезы, мистиков средневековья и особенно упорно – Шеллинга» Сэр Писатель.
Возвращаясь к стихотворению, мы отчетливо видим излюбленную автором цветовую палитру – «Синевели дни, сиреневели», «Черное пиво», «Красные мундиры», «красный месяц», «черная Мадонна», «лиловый дым», «белый снег», – палитру, которая передает мимолетные эмоции.
Борис Поплавский долгое время увлекался живописью, что не могло не оставить отпечаток на его стихотворениях. Зачастую создается впечатление, будто бы он и вовсе не пишет, а вырисовывает словами свои произведения. «В своих мечтах он видит себя скорее художником, чем поэтом», – писал Вадим Крейд о Поплавском .
Юрий Иваск написал о литературном стиле Поплавского: «Нельзя сомневаться в том, что Поплавский испытал влияние и Бодлера, и "Проклятых поэтов" Франции. Его иногда называли русским Рембо… Но есть и отличие: эмоциональность чужда "модерну" XX века, а у Поплавского была жалость – очень русская жалость, роднившая его с Достоевским "Бедных людей", а в поэзии с Иннокентием Анненским».
Центральным образом в данном произведении служит «Черная Мадонна». Свою главную, единственную тему жизни Поплавский обозначал как «роман с Богом». В его дневниках часто встречаются записи, связанные с молитвой, например «лег спать, не помолившись, как скот», «молился», «все считают, что я сплю, а я молюсь, так иногда целый день подряд, в то время как родные с осуждением проходят мимо моего дивана»…
В своем романе «Аполлон Безобразов» Поплавский от лица alter ego произносит «Я сутулился, и вся моя внешность носила выражение какой-то трансцендентальной униженности, которую я не мог сбросить с себя, как накожную болезнь» профиль удален.
………………………..
8 октября 1935 года Борис Поплавский умер вследствие отравления. Он отправился в тот загадочный, вечный сон, предчувствие которого не покидало его на протяжении всей жизни.
Последние годы Поплавский испытывал: «…подлинную, настоящую нищету, о которой понятия не имеет старшее поколение», как писал Ходасевич, сравнивая финансовое положение иммигрантов молодого поколения со старшим.
Когда-то он написал следующие пророческие строчки:
«Прощай, эпическая жизнь,
Ночь салютует неизвестным флагом,
И в пальцах неудачника дрожит
Газета мира с траурным аншлагом».
01.06.2022
Семен Амоев
Текст полностью:
https://katehon.com/ru/article/boris-poplavskiy-orfey-monparnasa
Использованная литература
Луи А., Иванов Г.: «Борис Поплавский в оценках и воспоминаниях современников» 1993, изд. Logos, Голубой Всадник
Поплавский Б. Стихотворения. – Томск: Водолей, 1997
Крейд В. Борис Поплавский и его проза. // Юность, №428, 1991, С.1 – 6
Крейд В. Борис Поплавский. Неизвестные стихотворения. // Звезда, №7, 1993, С. 112
Ходасевич В. Ф. О смерти Поплавского. // Возрождение, 17 октября, 1935г
Поплавский Б. «Аполлон Безобразов», изд. Свое издательство, 2010г
Поплавский Б. Неизданное. Дневники. Статьи. Письма. М.
Адамович Г. Памяти Поплавского. Последние новости. 1935. 17 окт.
Менегальдо Е. Борис Поплавский – от футуризма к сюрреализму // Поплавский Б. Автоматические стихи М.1999
«Снег, идущий миллионы лет».
Таков символ и рассказа Николая Сологубовского «Снег. Нежность».
https://proza.ru/2011/11/14/1001?ysclid=loj260r0l3512086528
Другие статьи в литературном дневнике:
