ИндигоКартинки австралийского лета Австралиен Опен – один из четырёх главных теннисных турниров года. Отличается не только тем, что проходит недалеко от мест проживания пингвинов (пусть и самых маленьких в мире) и прямо среди кенгуру, распугиваемых бумерангами. Но и летом среди зимы всего остального цивилизованного мира. И выходом теннисистов на работу после двухмесячного отпуска. Хотя некоторые выбегают для подвига. И эти-то интересны. Ещё сильны старые боги – Петра Квитова, Каролина Плишкова и даже на ходу сама великая Серена Уильямс. Но Петра и Каролина выглядели именно усталыми работягами, придавленными бесконечными тренировками и травмами. Серена потеряла скорость и даже мощь. И осыпались с разных высот Турнира. Выбрасываемые регулярными приливами юниорки демонстрируют свежесть, энергичность, мощь и мастерство, бодрость… но не духа. Они вовсю осваиваются среди взрослых. Но в подавляющем большинстве ничем не напоминают индиго-поколение. Я уже пару лет выделяю из них двоих – Софию Кенин и Аманду Анисимову. Аманда уже доходила до полуфинала Ролан Гаррос – в прошлом году. София дошла сейчас в Австралии. Обе из российских семей, Софи увезли родители в Америку в трёхмесячном возрасте, Аманда родилась уже в Штатах. Аманде всего 18, Софи уже 21. И до буквально последней недели она не могла похвастать особо большими достижениями. И вот вчера вышла в финал. И я впервые подумал о ней как девочке-индиго, необычность которой проявилась в достаточно созревшем возрасте. Она уже не юниорка, позже проявила себя среди взрослых. Опекавший её всю жизнь папа не спешил зарабатывать на дочке. И я её позже обычного заметил и потому отслеживаю вместе с Амандой. Вообще-то я даже успел немного в обеих разочароваться – в решающих матчах их подводил характер. При том, что обе именно характером и выделялись, как и все русские американки. То ли давил авторитет имени соперниц, то ли статус турниров… Сейчас думаю – но ведь полуфинал Ролан Гарроса для Аманды – это то, чего большинство не может достичь за всю жизнь. Но большинство не интересно, они – планктон, такие как все. От этих же девушек я ждал большего – подвига. Вчера против Софии сошлось всё – и статус (полуфинал турнира Большого шлема) и авторитет (первый номер рейтинга австралийка Эшли Барти). И рука моя несколько бралась за пульт телеприставки, чтобы прокручивать минут по десять, не смотреть, как сейчас Эшли будет добивать дрогнувшую Софию. Были моменты, когда София прогибалась. Что особенно неприятно выглядело на фоне мечущейся в паузах в тени (температура там составляла 38 градусов) фигурки. Это её сразу выделило пару лет назад – манера передвигаться по корту. Одного этого хватало, чтобы комментаторы называли её особенной. И я полностью соглашался с зубрами репортажа – обычный человек так не двигается: три-четыре огромных шага вперёд, резкий, абсолютно безынерционный поворот или разворот и ещё несколько быстрых мужских шагов, и снова разворот. И вдруг стоп – она уже на задней линии, готова подавать или принимать. А ещё – постоянный козырёк бейсболки, белый или чёрный, но огромный. Её щит, её убежище и засада. В который раз я пытаюсь рассмотреть её лицо, практически скрываемое козырьком, как она уже метнулась из засады на маленький мячик, как котёнок на клубочек шерсти. Нет, котёнка сносит инерцией, но не её. Довольно плотное на вид тело, наверное, в эти минуты теряет вес. Только в послематчевом интервью можно разглядеть её лицо – грубоватой лепки, но постоянно расцветающее в улыбке. И ещё слово всплывает сразу рядом с её именем – энерджайзер, источник бесконечной энергии. Но в конце прошлого года я видел её с иссякающим зарядом. Это печальное зрелище. Даже ошеломляющее – из шарика выпустили воздух, у киборга закончилась зарядка, вечное движение планеты замедлилось, вплоть до остановки. Это как на глазах тающий солнечный луч. И сопротивляемость стремится к нулю. Особенно огорчало, когда резкое снижение сопротивляемости происходило и не на фоне сильной усталости. Следующая пара полуфиналисток была интересна другим. Обе уже дважды возносились на Небо и вполне могли считаться богинями. Рядовыми такими богинями. 26 и 28 лет. Самый расцвет женской силы. Но как только камера показывала крупно Кончиту в тренерской ложе, эти мысли сносило. 26 лет прошло после её победы в Уимблдоне. Что заставляло её так реагировать на каждый удачный и неудачный удар подопечной, даже не воспитанницы? Ещё раз взлететь на Небо, пусть как тренер? Что-то доказать себе, окружающим? Не могу удержаться от пары фраз о забавной ситуации, породившей эту мысль. Комментировали матч Алик Метревели и Анна Дмитриева. Обоим далеко за семьдесят, но Алик чуть моложе, словно оправдывая по-юношески звучащее имя. А по речи – просто молодой. Голос Анны звучал старчески глухо, неаппетитно. А через какое-то время стало доноситься в микрофон её тяжёлое старческое дыхание. Сразу представилась картина: грузно облокотившись о комментаторский столик, сидит монументальная Анна. И рядом поддерживает её плечиком бойкий Алик. Обоих поединок девушек захватил, и они активно обменивались мнениями: начатую фразу тут же подхватывал другой, лишь иногда не соглашаясь. А если удар вызывал восхищение, то восклицание выходило протяжным, на два голоса, при этом второй включался с середины восклицания, полностью его повторяя. Будто сидели два аксакала и периодически затягивали в разноголосицу песнь гор. © Copyright: Антоша Абрамов, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|