Рецензии на произведение «Золото, ладан и смирна»
На странице отображаются все рецензии к этому произведению в обратном порядке, с 9 по 0
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Мне понравилось. Но хочется верить, что они увидели Младенца в яслях.
Надежда Лихашва 18.11.2010 18:03 • Заявить о нарушении
Мне понравилось. Но хочется верить, что они увидели Младенца в яслях.
Надежда Лихашва 18.11.2010 18:03 • Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Здравствуйте, Иван Васильевич! Я пока в своем репертуаре, с карандашом в руке)))
Очень надеюсь, что такая манера отклика вас не слишком раздражает…)))
Но историю воина пишут шрамы, и на теле у меня ран больше, чем звёзд на небе. Ночью у костра они поют на тысячу голосов. Обожжённый бессонницей, я слушаю их крики, зная наперечёт – эту нанёс этруск, пустив пращой камень, эту – косматый германец, вызывавший наших на поединок, прежде чем я заткнул его хвастливую глотку. Но больше других меня донимают головные боли. Точно тысячи стрел вонзаются в мозг, сотни жал впиваются в макушку, когда я ворошу угли слабеющей рукой или бегу в чащу, чтобы найти минуту забытья в густых зарослях цикуты. Словно все удары, нанесённые мною, вдруг вернулись ко мне, как возвращается к нам во снах прошлое, от которого нет щита. (с) – как эти слова понятны воинам…
Но мне не сократить очередь, бесконечную, как Нил! А раз так – я палач, продлевающий тление. (с) – поэтично и трагично…
Я тоже победил во множестве диспутов – в каждом из которых проиграл. Ибо убедился: это – суета! (с)
Я достаточно искушён в словах, чтобы не поддаться их искушению. Воистину, перебирая, как бусы, метафоры, множишь скорбь… (с) – какая горькая правда…
Я легко убеждаю других, но мне не убедить себя. Золото – суета, а мудрость – томление духа, им обоим не спасти от отчаяния. “К гробу сундук не приделаешь, – учу я в синагогах, – богатство – это приманка для невежественных”. “А святость – ловушка для простаков…” – добавляю про себя.
В одеждах у меня давно гремит склянка с ядом, но меня удерживает страх. О, если бы в небытие можно было перейти незаметно и безболезненно, словно толкнуть дверь на женскую половину дома!
Но – хвала Всевышнему, в которого я не верю, – по увечьям наших воинов, вернувшихся из похода к слезам жён, я прочитал об искусстве греческого рубаки. А вчера по астрологическим картам халдеев вычислил его звезду. Она сияет в созвездии Пса, и я иду на неё.
Страдий излечит меня. Коротким ударом меча…» (с) – если не верить Всевышнему, зачем Его хвалить… это почти что - не верить в истину, но знать, что она есть?..
Иван Васильевич, вы пишите, что "Этими исповедями открывается ранний византийский апокриф…" и вот мне интересно, это ваши переводы? Правильно я поняла? -
На этом история обрывается. Её окончание, иное, чем у Оригена и Клемента Александрийского, представляется мне таким. (с)
«…множество лун шёл я на юг, стаптывая сандалии и устраивая ложе из веток кипариса. Со стороны было видно, как молчаливо я карабкаюсь на безжалостные кручи, не замечая колючек и ссадин, как, шатаясь и кровоточа, преодолеваю пустыни, в которых песчинок больше, чем мгновений во времени. Я миновал деревни с высохшими колодцами, где мой греческий был в диковинку, и города, полные проказы. (с) – очень красиво!
И в холод, и в жару я шёл, стирая подошвы, перепрыгивая через собственную тень, однако меня опережали сомнения. Белый свет устроен так, что глухие в нём хвалятся перед слепцами, немые – перед нищими, но я научился говорить, подражая рыбе, видеть глазами крота и слышать, как тетерев на току. (с) – красиво!
«…оставляя за спиной цепочку мелких шагов, я продвигался на север. Скрылись из виду пирамиды, вокруг уже с трудом понимали речь с берегов Нила, а скорпионы от жары кусали себя. Мне попадались народы, у которых язык во рту просыпался по утрам раньше рук, и племена, у которых труд сросся с телом, как мозоль с ладонью. Но они значили для меня не больше, чем верблюжья блоха.
Меня пытались задержать. Голодные, страшнее собственных скелетов, протягивали ко мне руки, хватая за края одежды, молили о куске хлеба. Я заговаривал язвы, высекая огонь кресалом, прижигал лишаи и унимал жар наложением рук. Я кормил чёрной похлёбкой с отваром валерианового корня, и меня пропускали…
Ущербный месяц качался в сумерках, как серп, занесённый над полбой. “Сколько ещё колосьев пожнёт сегодняшняя ночь?” – стучало мне в сердце. Гость среди странников, пилигрим среди пилигримов, я иду за утешением, но что может поведать мне смертный? Путая бессмысленность закатов с бессмысленностью рассветов, я держу путь к себе, но меня не покидает чувство, что я, как дятел, лечу хвостом вперёд…» - красиво и поэтично!
«..всю первую четверть месяца нисана колесил я по Обетованной, убеждаясь, что на западе плохо, на востоке – безнадёжно. Я видел, как бедуины в суеверном ужасе хоронили волосы в жёлтый песок и поклонялись палке, воткнутой в конский помёт. Их язык настолько дик, что не выделяет “Бога” в отдельное слово, растворяя среди других. Их осёдлые соседи, наоборот, чрезвычайно набожны. “Бог” в их языке вытеснил все остальные слова. Эти племена одинаково ничтожны… (с) – от избытка чувств перевела дыхание…
Мой путь лежал также мимо земель, где едят змей и ещё не умеют пользоваться словом. Здесь я встречал множество пророков. Коверкая Писание, один гордился тем, что его губы не оскверняла правда. “Наша судьба горька не из-за желания богов, – вопил другой, – а из-за нашего нежелания стать богами!” Он ждал возражений. Но я молча кивнул. К чему оспаривать ложь, когда не владеешь истиной?.. (с) – мне кажется, Иван Васильевич, что эти откровения впору нашей заплутавшей (если не постоянно плутавшей в мыслях) интеллигенции, удивительная созвучность сомнениям, скорбному бесчувствию и отчаянию.
Меня пытались остановить. Верещали сороками, выкрикивая ругательства, наскакивали с мечами. Но словом я владею лучше, чем они клинком. Я наговорил им с три короба, и они ещё долго провожали меня взглядом, разинув рты, пережёвывая мою болтовню…
Я бреду, словно Моисей по пустыне, и мысли мои – как разбитый кувшин…» (с) – не могу не повторять за вами цитатами. Есть строки, которые надо переписывать, чтобы их красота вошла в плоть и кровь.
“О, Страдий, – раздаётся иногда, – ты всю жизнь торопился, наступая себе на пятки, оставаясь на перепутье…” (с)
… я слышу бич на спинах рабов и как, качая ногой зыбку, поёт мне кормилица: “Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков…” (с) – заинтересовала строка из песни кормилицы.
По искусно залеченным ранам под лохмотьями путников я догадываюсь – мой спаситель где-то рядом…» (с) – а вот это уже интересно.
«…ветер, заметая следы, догоняет меня и, пронизывая насквозь, гуляет в складках хламиды. “Время ли, пускающее волну за волной, придумало смерть, – размышляю я, – или её изобрело пространство, выталкивающее нас из себя, как вода?” Я воображаю растерянность на невозмутимом, как маска, лице фараона, обратись я так к нему. (с) – красивый образ и размышление.
Дорога насытила мой взор, но не ухо. Я разговариваю с самим собой, и мои вопросы, как путевые столбы.
“Ты убегаешь от безумия, Та-Месхет, но себя за волосы не поднять…” (с)
Соня Никольская 03.05.2010 13:44 • Заявить о нарушении
Здравствуйте, Иван Васильевич! Я пока в своем репертуаре, с карандашом в руке)))
Очень надеюсь, что такая манера отклика вас не слишком раздражает…)))
Но историю воина пишут шрамы, и на теле у меня ран больше, чем звёзд на небе. Ночью у костра они поют на тысячу голосов. Обожжённый бессонницей, я слушаю их крики, зная наперечёт – эту нанёс этруск, пустив пращой камень, эту – косматый германец, вызывавший наших на поединок, прежде чем я заткнул его хвастливую глотку. Но больше других меня донимают головные боли. Точно тысячи стрел вонзаются в мозг, сотни жал впиваются в макушку, когда я ворошу угли слабеющей рукой или бегу в чащу, чтобы найти минуту забытья в густых зарослях цикуты. Словно все удары, нанесённые мною, вдруг вернулись ко мне, как возвращается к нам во снах прошлое, от которого нет щита. (с) – как эти слова понятны воинам…
Но мне не сократить очередь, бесконечную, как Нил! А раз так – я палач, продлевающий тление. (с) – поэтично и трагично…
Я тоже победил во множестве диспутов – в каждом из которых проиграл. Ибо убедился: это – суета! (с)
Я достаточно искушён в словах, чтобы не поддаться их искушению. Воистину, перебирая, как бусы, метафоры, множишь скорбь… (с) – какая горькая правда…
Я легко убеждаю других, но мне не убедить себя. Золото – суета, а мудрость – томление духа, им обоим не спасти от отчаяния. “К гробу сундук не приделаешь, – учу я в синагогах, – богатство – это приманка для невежественных”. “А святость – ловушка для простаков…” – добавляю про себя.
В одеждах у меня давно гремит склянка с ядом, но меня удерживает страх. О, если бы в небытие можно было перейти незаметно и безболезненно, словно толкнуть дверь на женскую половину дома!
Но – хвала Всевышнему, в которого я не верю, – по увечьям наших воинов, вернувшихся из похода к слезам жён, я прочитал об искусстве греческого рубаки. А вчера по астрологическим картам халдеев вычислил его звезду. Она сияет в созвездии Пса, и я иду на неё.
Страдий излечит меня. Коротким ударом меча…» (с) – если не верить Всевышнему, зачем Его хвалить… это почти что - не верить в истину, но знать, что она есть?..
Иван Васильевич, вы пишите, что "Этими исповедями открывается ранний византийский апокриф…" и вот мне интересно, это ваши переводы? Правильно я поняла? -
На этом история обрывается. Её окончание, иное, чем у Оригена и Клемента Александрийского, представляется мне таким. (с)
«…множество лун шёл я на юг, стаптывая сандалии и устраивая ложе из веток кипариса. Со стороны было видно, как молчаливо я карабкаюсь на безжалостные кручи, не замечая колючек и ссадин, как, шатаясь и кровоточа, преодолеваю пустыни, в которых песчинок больше, чем мгновений во времени. Я миновал деревни с высохшими колодцами, где мой греческий был в диковинку, и города, полные проказы. (с) – очень красиво!
И в холод, и в жару я шёл, стирая подошвы, перепрыгивая через собственную тень, однако меня опережали сомнения. Белый свет устроен так, что глухие в нём хвалятся перед слепцами, немые – перед нищими, но я научился говорить, подражая рыбе, видеть глазами крота и слышать, как тетерев на току. (с) – красиво!
«…оставляя за спиной цепочку мелких шагов, я продвигался на север. Скрылись из виду пирамиды, вокруг уже с трудом понимали речь с берегов Нила, а скорпионы от жары кусали себя. Мне попадались народы, у которых язык во рту просыпался по утрам раньше рук, и племена, у которых труд сросся с телом, как мозоль с ладонью. Но они значили для меня не больше, чем верблюжья блоха.
Меня пытались задержать. Голодные, страшнее собственных скелетов, протягивали ко мне руки, хватая за края одежды, молили о куске хлеба. Я заговаривал язвы, высекая огонь кресалом, прижигал лишаи и унимал жар наложением рук. Я кормил чёрной похлёбкой с отваром валерианового корня, и меня пропускали…
Ущербный месяц качался в сумерках, как серп, занесённый над полбой. “Сколько ещё колосьев пожнёт сегодняшняя ночь?” – стучало мне в сердце. Гость среди странников, пилигрим среди пилигримов, я иду за утешением, но что может поведать мне смертный? Путая бессмысленность закатов с бессмысленностью рассветов, я держу путь к себе, но меня не покидает чувство, что я, как дятел, лечу хвостом вперёд…» - красиво и поэтично!
«..всю первую четверть месяца нисана колесил я по Обетованной, убеждаясь, что на западе плохо, на востоке – безнадёжно. Я видел, как бедуины в суеверном ужасе хоронили волосы в жёлтый песок и поклонялись палке, воткнутой в конский помёт. Их язык настолько дик, что не выделяет “Бога” в отдельное слово, растворяя среди других. Их осёдлые соседи, наоборот, чрезвычайно набожны. “Бог” в их языке вытеснил все остальные слова. Эти племена одинаково ничтожны… (с) – от избытка чувств перевела дыхание…
Мой путь лежал также мимо земель, где едят змей и ещё не умеют пользоваться словом. Здесь я встречал множество пророков. Коверкая Писание, один гордился тем, что его губы не оскверняла правда. “Наша судьба горька не из-за желания богов, – вопил другой, – а из-за нашего нежелания стать богами!” Он ждал возражений. Но я молча кивнул. К чему оспаривать ложь, когда не владеешь истиной?.. (с) – мне кажется, Иван Васильевич, что эти откровения впору нашей заплутавшей (если не постоянно плутавшей в мыслях) интеллигенции, удивительная созвучность сомнениям, скорбному бесчувствию и отчаянию.
Меня пытались остановить. Верещали сороками, выкрикивая ругательства, наскакивали с мечами. Но словом я владею лучше, чем они клинком. Я наговорил им с три короба, и они ещё долго провожали меня взглядом, разинув рты, пережёвывая мою болтовню…
Я бреду, словно Моисей по пустыне, и мысли мои – как разбитый кувшин…» (с) – не могу не повторять за вами цитатами. Есть строки, которые надо переписывать, чтобы их красота вошла в плоть и кровь.
“О, Страдий, – раздаётся иногда, – ты всю жизнь торопился, наступая себе на пятки, оставаясь на перепутье…” (с)
… я слышу бич на спинах рабов и как, качая ногой зыбку, поёт мне кормилица: “Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков…” (с) – заинтересовала строка из песни кормилицы.
По искусно залеченным ранам под лохмотьями путников я догадываюсь – мой спаситель где-то рядом…» (с) – а вот это уже интересно.
«…ветер, заметая следы, догоняет меня и, пронизывая насквозь, гуляет в складках хламиды. “Время ли, пускающее волну за волной, придумало смерть, – размышляю я, – или её изобрело пространство, выталкивающее нас из себя, как вода?” Я воображаю растерянность на невозмутимом, как маска, лице фараона, обратись я так к нему. (с) – красивый образ и размышление.
Дорога насытила мой взор, но не ухо. Я разговариваю с самим собой, и мои вопросы, как путевые столбы.
“Ты убегаешь от безумия, Та-Месхет, но себя за волосы не поднять…” (с)
Соня Никольская 03.05.2010 13:44 • Заявить о нарушении
Точно око между рогами Аписа, на меня смотрела звезда. Измученный, с пересохшей гортанью, я был мотыльком на острие иглы. Но Лерния, мой избавитель, близок, я повсюду натыкаюсь на осколки его слов.
Хромая, точно не в силах вправить вывих, преодолеваю я реку быстротечного времени, а впереди судьба, – как крокодил на песке…» (с) – приходят мысли и о Спасителе Христе.
«…я шел навстречу короткому мечу Страдия и с языческим упрямством размышлял, почему одни гордятся тем, что родились в субботу, другие – тем, что родились, третьи – своей гордостью? Я представил молчание синедриона и усмешку наместника, поведай я им свои мысли. И тут услышал голос: “Лерния, Лерния, ты отгородился от себя частоколом слов, однако носишь под сердцем страх, как пустой желудок…” (с) – снова выдохнула, обдумывая, переполняемая ассоциациями.
“Слова превращают горчицу в мёд, а правое в левое”, – пробормотал я, втянув голову в плечи. И вздрогнул: на меня, не мигая, глядело всевидящее око. Безмолвное, оно превращало в соляной столб, и я, Лерния, сын фарисея, потеряв на мгновенье “я”, почувствовал себя героем чужого сна. Может, это спят звёзды? Я сосредотачиваюсь на тишине, пытаясь нащупать бреши в их молчании…
А по трупам, коченеющим в оврагах под стаями падальщиков, я ощущаю дыхание Страдия, который положит этому конец…» (с) – то же самое, нет слов.
«Был день сатурналий, когда звезда, наконец, остановилась. Она дрожала над хижиной, рядом с которой несли ночную стражу пастухи. “Что это?” – спросил я вышедшего вместе со мной человека. “Я знаю столько, что мне не стыдно признаться в незнании”, – ответил он, осветив лицо узкой улыбкой. Я обнажил меч. “Слово острее булата”, – тронул он мои ножны. Я застыл в нерешительности. “Там альфа и омега”, – указав на завешенный овчиной вход, подсказали нам пастухи. Шагнув к нему, мы чуть не наступили на спящего, безрассудно подставившего лицо луне. “Кто там?” – спросили мы у него. На веко ему села муха и, путая с ресницами, стала потирать друг о друга лапки. Спящий не шелохнулся. “Исцеляющий и воскрешающий!” – ответил вместо него дюжий забойщик скота. На его окровавленный нож налипла овечья шерсть. Тускло блеснуло лезвие, пустив “зайчика”. Спавший встрепенулся. Муха взлетела. “Да это Та-Месхет!” – догадался я. Но до чего же он жалок! Клянусь Зевсом, я шёл напрасно: он не может вылечить даже себя… Кто же тогда прислал звезду? “Тот, кто принёс не мир, но меч”, – простодушно заметил пастушок, отложив свирель.
Три созвездия слились над нами, когда мы застыли перед входом в клеть…» (с) – а это ведь пророчества о Спасителе, его крестных муках, смерти и воскресении.
Соня Никольская 03.05.2010 13:44 Заявить о нарушении
Хромая, точно не в силах вправить вывих, преодолеваю я реку быстротечного времени, а впереди судьба, – как крокодил на песке…» (с) – приходят мысли и о Спасителе Христе.
«…я шел навстречу короткому мечу Страдия и с языческим упрямством размышлял, почему одни гордятся тем, что родились в субботу, другие – тем, что родились, третьи – своей гордостью? Я представил молчание синедриона и усмешку наместника, поведай я им свои мысли. И тут услышал голос: “Лерния, Лерния, ты отгородился от себя частоколом слов, однако носишь под сердцем страх, как пустой желудок…” (с) – снова выдохнула, обдумывая, переполняемая ассоциациями.
“Слова превращают горчицу в мёд, а правое в левое”, – пробормотал я, втянув голову в плечи. И вздрогнул: на меня, не мигая, глядело всевидящее око. Безмолвное, оно превращало в соляной столб, и я, Лерния, сын фарисея, потеряв на мгновенье “я”, почувствовал себя героем чужого сна. Может, это спят звёзды? Я сосредотачиваюсь на тишине, пытаясь нащупать бреши в их молчании…
А по трупам, коченеющим в оврагах под стаями падальщиков, я ощущаю дыхание Страдия, который положит этому конец…» (с) – то же самое, нет слов.
«Был день сатурналий, когда звезда, наконец, остановилась. Она дрожала над хижиной, рядом с которой несли ночную стражу пастухи. “Что это?” – спросил я вышедшего вместе со мной человека. “Я знаю столько, что мне не стыдно признаться в незнании”, – ответил он, осветив лицо узкой улыбкой. Я обнажил меч. “Слово острее булата”, – тронул он мои ножны. Я застыл в нерешительности. “Там альфа и омега”, – указав на завешенный овчиной вход, подсказали нам пастухи. Шагнув к нему, мы чуть не наступили на спящего, безрассудно подставившего лицо луне. “Кто там?” – спросили мы у него. На веко ему села муха и, путая с ресницами, стала потирать друг о друга лапки. Спящий не шелохнулся. “Исцеляющий и воскрешающий!” – ответил вместо него дюжий забойщик скота. На его окровавленный нож налипла овечья шерсть. Тускло блеснуло лезвие, пустив “зайчика”. Спавший встрепенулся. Муха взлетела. “Да это Та-Месхет!” – догадался я. Но до чего же он жалок! Клянусь Зевсом, я шёл напрасно: он не может вылечить даже себя… Кто же тогда прислал звезду? “Тот, кто принёс не мир, но меч”, – простодушно заметил пастушок, отложив свирель.
Три созвездия слились над нами, когда мы застыли перед входом в клеть…» (с) – а это ведь пророчества о Спасителе, его крестных муках, смерти и воскресении.
Соня Никольская 03.05.2010 13:44 Заявить о нарушении
Был праздник урожая, когда измотанный мыслями, я вышел к месту, над которым повисла звезда. Правы философы: длить жизнь – длить агонию, заставляя умирать множество раз. Вот пятнеет овчина, за которой я, возможно, вновь обрету спокойствие, получив ответ, но у меня уже нет сил и желания выслушать его. Я рухнул у порога, не позаботившись даже уткнуть лицо в ладони – пусть луна вселит в меня жёлтую лихорадку, положив конец усталости. Но моё беспамятство внезапно оборвалось. “Исцеляющий и воскрешающий!” – ворвался в него огромный детина, разделывая овцу. Надо мной склонялись двое. Я смотрел на них ровно столько, чтобы глаза привыкли к темноте, а губы – к безмолвию. По умному, проницательному взору я узнал в одном Лернию. Но его вид казался растерянным, он был удивлён и напуган. “И этот несчастный должен был утешить меня?” – безразлично подумалось мне. Дорога привела в пустоту. Но кто же тогда направлял звезду?
“Тот, кто принёс не мир, но меч”, – произнёс златокудрый мальчик.
И в его глазах засветились неземная радость…» (с) – напрашивается мысль, что он искал не Сына, а Отца, не узнав их единства. А следующий абзац – зеркальная вариация, приближенная к Библии.
Они пришли, стерев о репейник имя, потеряв лицо в пыли дорог, и вдруг поняли, что все люди – один человек, как три звезды – одна. (с) – впечатляет!
«Будущее всегда в яслях, – изрёк один из них. – В него остаётся верить…»
«И надеяться…» – тихо вымолвил другой.
«И любить…» – прошептал третий.
Потоптавшись, они с поклоном сложили у входа самое дорогое, что было при них, – меч, лекарство и слово… (с) – они не увидели улыбку Младенца возможно только глазами, чисто физически, а духовно им все открылось.
В надежде, что эти апокрифы в вашем переводе, должна сказать, что я в восхищении. И еще, вы медленно вели повествование от отчаяния, отчаяния знанием и мудростью к Свету Звезды, свету Жертвы Божественной, чтобы ответить на вопрос, что есть рождение и смерть.
Спасибо. С уважением,
Соня Никольская 03.05.2010 13:45 Заявить о нарушении
“Тот, кто принёс не мир, но меч”, – произнёс златокудрый мальчик.
И в его глазах засветились неземная радость…» (с) – напрашивается мысль, что он искал не Сына, а Отца, не узнав их единства. А следующий абзац – зеркальная вариация, приближенная к Библии.
Они пришли, стерев о репейник имя, потеряв лицо в пыли дорог, и вдруг поняли, что все люди – один человек, как три звезды – одна. (с) – впечатляет!
«Будущее всегда в яслях, – изрёк один из них. – В него остаётся верить…»
«И надеяться…» – тихо вымолвил другой.
«И любить…» – прошептал третий.
Потоптавшись, они с поклоном сложили у входа самое дорогое, что было при них, – меч, лекарство и слово… (с) – они не увидели улыбку Младенца возможно только глазами, чисто физически, а духовно им все открылось.
В надежде, что эти апокрифы в вашем переводе, должна сказать, что я в восхищении. И еще, вы медленно вели повествование от отчаяния, отчаяния знанием и мудростью к Свету Звезды, свету Жертвы Божественной, чтобы ответить на вопрос, что есть рождение и смерть.
Спасибо. С уважением,
Соня Никольская 03.05.2010 13:45 Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
К Вашим рассказам можно приходить... когда чего-то не хватает внутри... Пришёл, прочитал, достроил Себя до Целого и пошёл по своим делам...
Я так и буду делать).
Спасибо.
Ника Близкая 16.04.2008 19:14 • Заявить о нарушении
К Вашим рассказам можно приходить... когда чего-то не хватает внутри... Пришёл, прочитал, достроил Себя до Целого и пошёл по своим делам...
Я так и буду делать).
Спасибо.
Ника Близкая 16.04.2008 19:14 • Заявить о нарушении
И Вам спасибо, рад, что нравятся мои работы.
С уважением,
Зорин Иван Васильевич 16.04.2008 20:01 Заявить о нарушении
С уважением,
Зорин Иван Васильевич 16.04.2008 20:01 Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Волхвы пришли поклониться Младенцу...
Читается с особым чувством в канун Рождества.
Красивый язык.
Людмила Куликова 25.12.2007 00:42 • Заявить о нарушении
Волхвы пришли поклониться Младенцу...
Читается с особым чувством в канун Рождества.
Красивый язык.
Людмила Куликова 25.12.2007 00:42 • Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Осмелюсь дать рекомендации: если Страдий - грек, о каких матронах может идти речь?(матроны - это мамаши римских нобилей); мне кажется, лучше сказать "камень, выпущенный из пращи"; "речь с берегов Нила", на мой взгляд, плохой русский язык; "на опилках цирка" - распространенная путаница понятий: античный цирк - сооружение, предназначенное главным образом для ристаний, а гладиаторы бились, как правило, на аренах амфитеатров. В античном цирке наблюдать за гладиаторскими схватками было бы неудобно, да и гладиаторы там не были бы ограничены барьером арены.
Алексей Аксельрод 20.12.2005 18:07 • Заявить о нарушении
Осмелюсь дать рекомендации: если Страдий - грек, о каких матронах может идти речь?(матроны - это мамаши римских нобилей); мне кажется, лучше сказать "камень, выпущенный из пращи"; "речь с берегов Нила", на мой взгляд, плохой русский язык; "на опилках цирка" - распространенная путаница понятий: античный цирк - сооружение, предназначенное главным образом для ристаний, а гладиаторы бились, как правило, на аренах амфитеатров. В античном цирке наблюдать за гладиаторскими схватками было бы неудобно, да и гладиаторы там не были бы ограничены барьером арены.
Алексей Аксельрод 20.12.2005 18:07 • Заявить о нарушении
Нет, Вы не понимаете, легенда о волхвах, как заявлено в рассказе, принадлежит эпохе византийства, возможно, юстиниановой. Отсюда смешение. Страдий - грек, но - ромей.
Язык хороший. Более чем.
Колизей - цирк. Даже если это распространенная путаница, следуем ей.
Зорин Иван Васильевич 21.12.2005 14:22 Заявить о нарушении
Язык хороший. Более чем.
Колизей - цирк. Даже если это распространенная путаница, следуем ей.
Зорин Иван Васильевич 21.12.2005 14:22 Заявить о нарушении
Если это первый век нашей эры, какие могут быть ромеи (и матроны с гладиаторами. Гладиаторов "отменил" Феодосий)? Цирков в современном значении этого слова ни в античную, ни в византийскую эпоху не было. Большой цирк (Сircus Maximus) в Риме есть, а Колизей - это только в вашем представлении цирк, а вообще-то, нравится ли вам это или не нравится, - амфитеатр Флавиев. Однако своя рука - владыка.
Алексей Аксельрод 21.12.2005 15:00 Заявить о нарушении
Алексей Аксельрод 21.12.2005 15:00 Заявить о нарушении
Первый век - время действия легенды, ее составление - раннехристианская эпоха, четвертый-пятый... Федосий правил позже Тиберия, он не был христианином, поэтому "отменить" гладиаторов ее е успел. Равно, как и матрон...
Про цирк мною уже все сказано.
Зорин Иван Васильевич 22.12.2005 14:27 Заявить о нарушении
Про цирк мною уже все сказано.
Зорин Иван Васильевич 22.12.2005 14:27 Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Удивительный рассказ. Ослепительный финал.
Сложно не замечать масштаб этого автора (хотя некоторым удаётся). Да, у него мало книг, нет пока должной востребованности, но ведь "это проходит" :) Сетевая аудитория не слишком велика, нужны бумажные публикации. Они появятся, обязательно. И, надеюсь, не через 10 лет.
Владислав Былинский 07.01.2004 02:47 • Заявить о нарушении
Удивительный рассказ. Ослепительный финал.
Сложно не замечать масштаб этого автора (хотя некоторым удаётся). Да, у него мало книг, нет пока должной востребованности, но ведь "это проходит" :) Сетевая аудитория не слишком велика, нужны бумажные публикации. Они появятся, обязательно. И, надеюсь, не через 10 лет.
Владислав Былинский 07.01.2004 02:47 • Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Прочел две твоих вещи, вот эту и о бедном Демьяне. Сухорукове. В обоих случаях слов премного, а мысль лишь одна — бренность человеческого существования. Исходя из этого, прихожу к заключению, что ты, тезка, очень молод. Почему? Только этим можно объяснить твою попытку, броситься с саблей наголо в атаку на такую, как сказал бы Владимир Ильич, архисложную тему. Похвально, но…. Сколько людей уже обломало себе крылья об сию твердыню. Даже если постоянно долбить ее, как дятел, который, кстати, летает все же, как и прочие нормальные птицы, клювом вперед, не хватит и всей жизни, чтобы продолбить в ней хоть крохотную дырочку к свету истины. Но дерзостью сумасшедших движим прогресс рода человеческого. Дерзай. Попутно замечу, что когда ты произносишь слово «ложь», то этим самым заявляешь, что истина тебе известна. Как тогда понимать твои слова: «К чему оспаривать ложь, когда не владеешь истиной.»??? И, если можно, поменьше, пожалуйста, физиологии и плевков на асфальт. Считаю, что следует соблюдать гигиену слова и жилища нашего повсюду. Ведь натурализм и реализм далеко не одно и то же. А в целом — весьма неплохо. С пожеланьями успехов Иван К.
Иван Кудрявцев 04.01.2003 00:44 • Заявить о нарушении
Прочел две твоих вещи, вот эту и о бедном Демьяне. Сухорукове. В обоих случаях слов премного, а мысль лишь одна — бренность человеческого существования. Исходя из этого, прихожу к заключению, что ты, тезка, очень молод. Почему? Только этим можно объяснить твою попытку, броситься с саблей наголо в атаку на такую, как сказал бы Владимир Ильич, архисложную тему. Похвально, но…. Сколько людей уже обломало себе крылья об сию твердыню. Даже если постоянно долбить ее, как дятел, который, кстати, летает все же, как и прочие нормальные птицы, клювом вперед, не хватит и всей жизни, чтобы продолбить в ней хоть крохотную дырочку к свету истины. Но дерзостью сумасшедших движим прогресс рода человеческого. Дерзай. Попутно замечу, что когда ты произносишь слово «ложь», то этим самым заявляешь, что истина тебе известна. Как тогда понимать твои слова: «К чему оспаривать ложь, когда не владеешь истиной.»??? И, если можно, поменьше, пожалуйста, физиологии и плевков на асфальт. Считаю, что следует соблюдать гигиену слова и жилища нашего повсюду. Ведь натурализм и реализм далеко не одно и то же. А в целом — весьма неплохо. С пожеланьями успехов Иван К.
Иван Кудрявцев 04.01.2003 00:44 • Заявить о нарушении
Рецензия на «Золото, ладан и смирна» (Зорин Иван Васильевич)
Просто восхитительно. Или лучше так: просто - и восхитительно. :)
С уважением,
Turandot 13.09.2002 05:21 • Заявить о нарушении
Просто восхитительно. Или лучше так: просто - и восхитительно. :)
С уважением,
Turandot 13.09.2002 05:21 • Заявить о нарушении