(Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2019/05/23/1346)
Глава 2
Потапов стоял, как оглушённый. Он зажал портфель между колен и всё продолжал шарить по всем карманам, уже понимая, что это бесполезно. И не мог понять, куда делся бумажник.
Сначала мелькнула шальная мысль, что виновник пропажи – его новый знакомый, но потом он вспомнил, что вынимал бумажник в вагоне, когда по вагону шли контролёры, и пришлось доставать сезонку. «Ну, не тётка же его схитила, – думал Потапов, вспоминая неприятную соседку по вагону, – Вот же, накаркала, бестия!».
Как бы то ни было, а нужно было что-то делать, и, прежде всего, добраться домой. Всякие мысли насчёт милиции Потапов отмёл сразу, осознавая полную безнадёжность поисков пропавшего бумажника в субботней толчее и сутолоке вокзала.
Но как добраться на другой конец города поздно вечером и без денег? И тут, на фоне досады и обиды, он вспомнил, что телефонная карточка у него всегда лежит отдельно, в нагрудном кармане пиджака. У Потапова был и сотовый телефон, но… дома. Сегодня, как назло, собираясь на дачу, Сергей специально не взял его с собой. Чтоб, так сказать, отрешиться…
Он сунул в узкий карман два пальца и со вздохом удовлетворения вытащил карточку. Но кому позвонить в субботу поздно вечером? Потапов думал недолго.
«Позвоню Витьке! – решил он, – Ему можно, он поможет».
Витька, а точнее Виктор Петрович Стасов, а для друзей Стас, Петрович или Стасыч был старым институтским другом Потапова. Они учились в одной группе, и хотя, окончив институт, разошлись по разным «ящикам», остались близкими друзьями. Правда, жил Витька в другом районе Москвы, но у него была машина, так что вопрос транспортировки решался просто.
«Только бы он был дома, - внутренне напрягаясь, думал Потапов, набирая Витькин номер в вокзальном автомате, - суббота, всё-таки».
Витька был хороший мужик. Весёлый, удачливый, душа компаний, любимец женщин, балагур и острослов. «Врун, болтун, и хохотун» – цитируя Высоцкого, сказал как-то про него Потапов, обидевшись на незлобивый, в общем-то, розыгрыш друга, но это было неправдой. Несмотря на весёлый и лёгкий нрав, Витька слыл большим умницей, на работе его крепко уважали, но самое главное было то, что на него всегда можно было положиться.
Он никогда не забывал своих обещаний, никогда не отказывался помочь. Ему можно было позвонить среди ночи, выслушать сонное ворчание, даже стенания, но стоило высказать просьбу о помощи, как тут же следовало: «Когда и где?». И никаких отговорок, жалоб на собственные проблемы, позднее время и прочее.
Потапов очень дорожил их дружбой, иногда даже испытывал что-то вроде ревности, когда, пользуясь Витькиной безотказностью, его эксплуатировали другие их общие друзья.
Наконец в трубке раздались длинные гудки. Потапов машинально считал их, повторяя про себя: «Ну, возьми же трубку, возьми…». На шестом сигнале в трубке, наконец, раздалось знакомое: «Слушаю!».
- Вить, привет, это Сергей! – горячо заговорил Потапов, – Слушай, у меня такое…
- Серёга! – заорал Витька, - Привет, старина, ну, ты, прям, экстрасенс! А мы тут только что про тебя вспоминали. Куда ты подевался? Мы тебе дома весь телефон оборвали, приедешь, не удивляйся, чини!
- Кто мы? – Потапов немного опешил от такого напора, – Да погоди ты, у меня тут, понимаешь, проблема.
- Какая проблема может быть в субботу? – Витька был в своём репертуаре, - бросай всё, и – к нам! Ты где, кстати?
- Да на вокзале. У меня, понимаешь, кошелёк спёрли. Я без денег. Ну, то есть, совсем.
- Ну, ты даёшь, старина! Где это тебя носило, по каким шалманам?
- Да на вокзале я. С электрички только.
- Понятно. Слушай, ты везунчик! Мы только разлили по первой, но вот хлопнуть ещё не успели. Ты не дал, паразит. То есть, я везунчик! А то пришлось бы на такси. Ладно, разберемся, кто есть ху, жди, не унывай. Стой у входа в метро, я подскочу минут через двадцать. Подумай пока о смысле жизни, понял!
- Спасибо, старина! Жду.
Потапов повесил трубку и, вынимая карточку, вдруг ощутил, что мир изменился. Тоска и досада куда-то испарились, настроение стало повышаться, словно он только что поговорил с психотерапевтом, который убедил его, что всё будет хорошо.
Он даже немного расчувствовался. Как просто решаются некоторые проблемы, подумал он, выходя из телефонной будки. Воистину «не имей сто рублей, а имей сто друзей». Или хотя бы одного, такого, как Витька. А деньги? Что деньги, ерунда всё это, ещё заработаю. Кстати, денег в бумажнике оставалось всего рублей двести, не больше.
Сезонке тоже оставалось «жить» всего неделю. Бумажник только жалко, привык он к нему. Да и память. Жена подарила на день рождения лет пять назад. А, и чёрт с ним, решил Потапов, с прошлым пора рвать полностью!
На улице совсем стемнело. Погружённый в свои раздумья, Потапов медленно вышагивал в вокзальной толпе, рассеянно скользя взглядом по лицам, которые казались ему одинаковыми.
На площади, как и на перроне уже горели фонари, но на западе небо над крышами ещё оставалось чистым и светлым, и по нему только несколько облаков тонкой полоской отделяли ушедший день от наступившего вечера.
- Послушай, молодой, угости сигареткой, – раздалось откуда-то сбоку, и, обернувшись на голос, Потапов увидел цыганку, протянувшую к нему руку.
- Не курю! – с ходу соврал Потапов.
Он терпеть не мог цыганок, всегда старался обходить их стороной, но они, в массе своей великолепные психологи, всегда безошибочно определяли, что перед ними потенциальная жертва. А он, не умея найти правильный тон, так и не научился отшивать их сразу, одним лихим ответом.
- Ай, молодец, и не надо курить! – тараторила цыганка, не отставая, – Зачем курить такому молодому, красивому, дай пять рублей, всю правду скажу. Какая удача тебе будет, какая красавица на сердце лежит!
- Да нет у меня денег! – досадливо отмахнулся Потапов, непроизвольно останавливаясь, и сунул руки в карманы, словно хотел в подтверждение своих слов вывернуть их, – Спёрли деньги у меня, вот и вся удача…
- Ай, несчастье какое! – цыганка посмотрела ему в глаза и вдруг, взяв его за рукав, тихо сказала:
- Не переживай, дорогой, не всё плохо у тебя. Вижу, человек ты хороший, но пока трудно тебе. Вот увидишь, всё хорошо будет.
Она отпустила его рукав и добавила ещё тише:
- Не обижайся на меня. Ты ещё будешь вспоминать этот день.
И растворилась в толпе спешащих к остановке людей.
Потапов мало что понял. Он медленно пересёк тротуар и, прислонившись к стене вокзала, достал сигарету.
«Вот же профи! – раздражённо и вместе с тем уважительно подумал он, – Сразу просекла, что я не расположен к её гаданию. У меня наверняка на лице всё написано, ничего скрыть не могу. И Маринка мне всегда говорила, что я врать не умею».
Мариной звали бывшую жену Потапова. Вот уже пять месяцев прошло после развода, а он всё не бросил привычку мысленно разговаривать с ней. Сказывался семилетний стаж.
Именно столько лет совместной жизни «пришлось вытерпеть бедной женщине», как она выражалась последнее время. Все её надежды за это время развеялись в прах.
Она всё время хотела видеть рядом с собой уверенного сильного мужчину, опору и защитника, а с её точки зрения Потапов с каждым годом всё меньше и меньше соответствовал этому идеалу. Ни дома, ни на работе он звёзд с неба не хватал.
Продвигался по службе медленно, каждый раз, долго доказывая, что он годится для новой должности, что это не ошибка начальства, которое не разглядело в нём всех его недостатков. Жена не произнесла перед уходом слово «неудачник», но в глубине сознания Потапов чувствовал, что для него, начисто лишённого честолюбия, этот термин скоро можно будет применять официально и вслух.
Ощущая, что хорошее настроение опять куда-то улетучивается, Потапов машинально рылся в карманах в поисках зажигалки. Вместо неё в руку опять попался диковинный брелок, и Сергей извлёк его наружу, чтобы ещё раз полюбоваться на изящную вещицу.
То, что он увидел, снова удивило его. Брелок светился! Неярко, словно светлячок, но довольно отчётливо в вечерних сумерках. Голубоватый свет испускала прозрачная сторона камня, чёрная всё также оставалась сгустком тьмы.
«Надо бы замерить радиоактивность, – промелькнула первая же мысль, – ведь я держал его всё время в кармане, зарядиться светом он не мог. Да и в карман зря положил! – логично возникла вторая, – Хотя… тёзка мой таскал его с ключами и, вроде, ничего».
Дальнейшего развития эта умная мысль не получила. Рядом с Потаповым громко квакнул сигнал автомобиля. Сергей от неожиданности вздрогнул и уронил брелок.
- Серёга! – во всё горло гаркнул Витька, наполовину высунувшись из водительской двери, – Ты чего прячешься!? Еле нашёл тебя в этой толпе! Прыгай скорее, а то здесь остановка запрещена!
Потапов, наклонившись, искал глазами на земле голубое пятнышко, но тщетно, брелок как провалился.
Наконец, буквально возле правого ботинка блеснул отражённый свет уличного фонаря. Сам брелок, а это был он, лежал на грязном асфальте и снова был тёмным и блестящим, голубой огонёк погас. Потапов поднял его, сунул в карман куртки и, подхватив портфель, стал пробираться к машине.
- Сколько раз говорил тебе, что «в толпе надо себя обозначать», – продолжал ворчать Виктор, пока Потапов устраивался на соседнем сиденье, – А то замонотонился под пейзаж, ищи его, да ещё в темноте. Чего ты там, на земле искал?
- Ладно, прости юродивого, не учёл, исправлюсь, – вяло отбивался Потапов.
Виктор, выруливая на проезжую часть, гуднул зазевавшемуся пешеходу и, влившись, наконец, в уличный поток, весело взглянул на друга.
- Ну, здорово, старина, рад лицезреть твою унылую харизму! Чего там у тебя опять стряслось, горький Ванюшка?
- Ты понимаешь, – начал Потапов, – весь день – сплошная невезуха. Поехал на дачу поработать, там ничего не сделал, да ещё и бумажник спёрли.
- Где спёрли, на даче?
- Да в том-то и дело, что не знаю, наверно в электричке, я ведь сезонку из него доставал контролёрам. Потом, помню, положил в карман, а на вокзале хвать, – и нету!
- Не в карман, а рядом! – Витька хлопнул Потапова по колену, – Небось, на сиденье и оставил, когда к выходу побежал.
- Да нет, я вроде оглянулся, не было там ничего…
- Значит на полу! – безапелляционно заключил Витька, – Уборщице подарок сделал, или пассажиру какому-нибудь. Ладно, не журись! Сейчас приедем ко мне, обмоем пропажу, заодно и успокоишься. Денег-то много было?
- Да так, ерунда, рублей двести! – механически ответил Потапов, внезапно вспомнив незнакомца на платформе и собственный «царский» жест с вручением сотни и визитки, – Вообще день с утра не задался.
- Понятно! – с притворной серьёзностью среагировал Витька, – В общем, жизнь дала трещину и стала похожа на задницу!
- Да, где-то так! – хмыкнул Потапов.
- А знаешь почему?
- Почему?
- Потому что только полные тупицы и сундуки тратят субботу, да ещё и выезд на дачу, чтобы поработать. Нормальные люди работают в рабочее время, а по субботам отдыхают. Чтобы с понедельника с новыми силами, ну, и так далее, ты понял?
- Да у меня на работе завал полнейший, шеф шипит…
- Ну и что? Ты посмотри на себя: день потерял, бумажник потерял, настроение испортил, а завал как был, так и остался. Не так?
- Давай, и ты добивай! – Потапов внутренне понимал, что Витька прав, и это ещё больше нагоняло на него уныние, – Обидеть художника может каждый! – он притворно насупился.
- Правильно мыслишь, но друзей не «бросают в биде». Сейчас всё поправим, как говаривали партийные работники.
- Кстати о партии, – вдруг встрепенулся Потапов, – а чего это ты меня к себе везёшь? Что за повод?
- Скучный ты человек, Потапыч! – Витька сверкнул глазами на друга, – Повод тебе подавай. Ладно, объясню. Во-первых, суббота, – он начал махать перед носом Потапова рукой, загибая пальцы, – во-вторых, мы давно хотели собраться, ну, а в-третьих…, – он выдержал паузу, – вчера наконец-то заказчик подписал акт, и мы спихнули-таки свой титанический годовой труд! А это тебе не шубу в трусы заправить, покруче будет, понял!
- Понял, поздравляю, - Потапов решил покориться судьбе, тем более, он уже и сам захотел оказаться в компании нормальных весёлых людей, у которых сегодня действительно был праздник. И которые его заслужили.
Он откинулся на спинку и прикрыл глаза. Витька тоже замолчал, сосредоточившись за рулём, лишь изредка сквозь зубы посылая шипящие проклятья «чайникам», «дятлам» и прочей фауне, которая развелась в последнее время на московских дорогах.
Движение действительно было плотным, хотя и не таким, как воскресными вечерами, когда, казалось, вся Москва пересаживается на свои чадящие авто и приступает к еженедельному соревнованию за приз «Победитель броуновского движения».
Они выехали на проспект, ведущий на юго-запад, где жил Витька, перестроились на третью полосу и равномерно покатили вместе со всем потоком. Где-то вдали ползла вереница поливальных машин, и мокрый асфальт после них отдавал своё влажное тепло, наполняя вечерний воздух запахом ушедшего городского лета.
Потапов наконец-то закурил, задумавшись и пуская дым в приоткрытое окно, Витька нарочито вальяжно рулил, наверняка обдумывая своё очередное «коварство», как он называл свои эскапады и розыгрыши.
- Так кто всё-таки у тебя собрался? – опять поинтересовался Потапов.
- Да все наши! – Витька азартно старался втиснуться в соседний ряд, – Ты их знаешь. Мой шеф Михалыч, Лёшка программист, Леночка с участка сборки, мой инженер Димка.
И через какое-то время добавил:
- Татьяна обещала зайти, но чуть попозже.
- Это какая Татьяна? – машинально спросил Потапов, хотя тут же понял, какая.
- Та самая! – Витька взглянул на друга и усмехнулся, – Да ты не напрягайся, всё будет отлично, вот увидишь. Повод-то какой!
- А я и не напрягаюсь.
Потапов поёжился и, выбросив окурок, прикрыл окно. Он подумал, что совершенно не готов к встрече с Татьяной. Хотя к чему он должен был быть готов? Откинувшись на спинку сиденья, он сунул слегка озябшие руки в карманы куртки и прикрыл глаза.
Познакомились они с Татьяной недавно, месяца три назад, и совершенно случайно, опять же через Витьку. Сергей тогда пребывал в меланхолично-созерцательном состоянии, всё ещё полностью не отойдя после развода.
Он жил по инерции, вертясь в привычном круге: дом – работа – дом, не делая никаких попыток осмыслить свой новый социальный статус холостяка. На работе привычно пахал, трясся в общественном транспорте, заходил в ближайшие магазины за первыми попавшимися продуктами, дома что-то ел, спал, иногда смотрел новости по телевизору. И всё.
На все попытки окружающих растормошить его реагировал вяло, хотя особо и не сопротивлялся. Витька первый понял, что весь этот минор может кончиться плохо, и взялся за него всерьёз.
Он начал таскать Сергея на все свои корпоративные сборища. Никакие отговорки и ссылки на занятость не помогали. Иногда это были просто дружеские вечеринки, но большей частью – неформальные семинары, где они всем кагалом организовывали что-то вроде «мозговых штурмов», решая общие технические проблемы.
Потапов сначала отмалчивался, потом постепенно перезнакомился с народом и стал вставлять свои реплики, а через некоторое время почувствовал, что азарт поиска решения нетривиальных проблем захватил и его (всё-таки специалист он был «от бога», и все это признавали). А когда однажды на него «нашло озарение» и он лихо, «в одно касание» придумал и нарисовал изящную схему обработки шумового сигнала, его авторитет электронщика среди собравшихся коллег вырос до небес.
По этому поводу у Витьки на квартире был организован крупный «междусобойчик», на котором Сергея непрерывно поздравляли, хлопали по плечу, а дамы целовали его в щёчку и смотрели восхищёнными глазами. Почти все. Но лишь одна подошла к нему в самом начале и сказала так тихо, что услышал только он один:
- Вы молодец, Серёжа. Вы очень хорошо держитесь, хотя вам и нелегко.
И отошла к гостям, взглянув на Сергея волшебными проницательными глазами.
Потапов даже не сумел что-либо ответить. Он понял, что его жалеют, но не ощутил, за что. Он просто опустил глаза и ушёл к столу, где его тут же заставили выпить за успехи их совместной деятельности, потом за удачу, потому что мало быть здоровым и богатым, на «Титанике», мол, было много здоровых и богатых, а что вышло.
Потом были ещё тосты, Ольга – Витькина жена старалась, как могла, чтобы гости были сыты и веселы. К концу вечеринки Потапов почувствовал, что ему уже, пожалуй, хватит.
Он вышел на балкон, вдохнул влажный ночной воздух и посмотрел вниз. Под ним затейливыми огненными ручейками переливался ночной город, он жил, двигался, убегал к горизонту и снова возвращался, закручивая огненные цепочки водоворотами кольцевых улиц. Было тепло и хорошо.
Скрипнула балконная дверь, повеяло лёгким ароматом духов, и рядом с Потаповым возникла женская фигурка. Это была та незнакомая девушка, что подходила к нему в самом начале и похвала которой была пронизана какой-то неуловимой жалостью.
- Я не помешаю? – спросила она с лёгкой улыбкой.
- Нет, ну, что вы, наоборот! – Сергей не смог сразу попасть в нужный тон. Ему захотелось выглядеть уверенным и сильным. Он повернулся к незнакомке и пристально взглянул ей в лицо.
На него смотрели прекрасные тёмные глаза, в которых отражались огни городских улиц и комнатных ламп за оконным стеклом. Потапов набрал в грудь воздуху, чтобы сказать что-нибудь умное и хорошее, но не нашёл слов. Он просто стоял, молча глядя на девушку, но странно, в этом молчании не возникло ощущения неловкости, как бывает при встрече двух незнакомых людей, когда им нечего сказать друг другу, а беседу надо продолжать. Ему пришла в голову мысль, что он, пожалуй, впервые так легко чувствует себя с незнакомым человеком…
Потапов, держа руки в кармане куртки, машинально нащупал брелок и тихонько сжал тёплую вещицу в ладони.
- Что он делает! – вдруг заорал Витька.
Потапова тряхнуло и потащило вперёд под визг тормозов. Открыв глаза, он увидел метрах в двадцати перед ними медленно движущуюся, как ему показалось, тёмную иномарку, которая почему-то шла боком, поперёк их полосы.
Ноги инстинктивно упёрлись в пол, руки – из карманов – и в передок, тело сжалось в ожидании удара. В голове среди пустоты вяло полз огрызок мысли: «Ну вот…!!!».
Однако подсознание работало. Сергей машинально определил, что перед ними старый «Пассат», и его ухарь-водитель попытался внаглую перестроиться, но, испугавшись чего-то, рванул назад, резко крутанув руль, отчего машину занесло на мокром асфальте и повело боком через все полосы к разделительной линии.
Похоже ещё было, что он отчаянно тормозил, всё больше усугубляя занос. В общем, он был обречён, машина неслась совершенно неуправляемо. А вот Витька, изрыгая проклятья, продолжал бороться, и умудрился-таки совершить чудо. В какой-то момент он бросил тормоз, ударил «по газам», дёрнув рулём вправо, и по касательной ушёл от столкновения.
Их машина, накренившись, нырнула в брешь соседней полосы и взвизгнула шинами, уравнивая скорость с попутчиками. Дзинькнуло отбитое левое зеркало – «Пассат» всё-таки зацепил их, – но самое страшное уже было позади. И во времени, и в пространстве.
Позади их грохнуло, звук удара завершился дребезгом, и Потапов, вывернув шею, успел увидеть, как вылетевший на встречную полосу «Пассат» багажником впечатался в бок троллейбусу, ползущему к остановке.
- Ну, ёктыть! – выдохнул Витька, аккуратно притормаживая у обочины.
Он снял руки с баранки, с хрустом сцепил пальцы и посмотрел на Потапова. Витькино лицо казалось бледным даже в сумраке салона. Он, сопя, вытащил сигареты из кармана, и Потапов увидел, что руки его плохо слушаются.
- Чёрт, ноги дрожат! – неожиданно хрипло проговорил Витька, – Ты сам-то как, старик?
- Да, вроде, цел. – Потапов криво улыбнулся, – Я, по правде сказать, и испугаться-то не успел толком.
И оба, не сговариваясь, оглянулись назад. У троллейбусной остановки вокруг «Пассата» суетился народ. Дыма не было, никто не кричал, всё происходило как-то даже деловито. Витька неуклюже вылез из машины и стал осматривать левый бок.
- Порядок! – сунув голову в окно, вынес он вердикт, – Даже не поцарапали. Только зеркало. С мясом!
- Надо пойти поискать, может цело, – предложил
Потапов.
- Да чего его искать, вон оно валяется, – рука с сигаретой описала полукруг, – о пяти частях. Так что, если только на память. А такая память нам не нужна.
Витька освободил окно, затянулся сигаретой и вдруг, замахав руками, громко продолжил:
- Нет, ну ты видел!? Вот же сундук! На ровном месте – и в троллейбус. Пусть бога благодарит, что в этот момент встречную не поймал.
- Бывает! – вяло отреагировал Потапов, – и встречный пусть бога благодарит.
Он уже почти успокоился, но стоило прикрыть глаза, на него сразу же неотвратимо начала надвигаться тёмная машина, медленно поворачиваясь, как астероид в фантастическом фильме. Потапов поёжился и, наклонившись к водительскому окну, сказал:
- Ну, отец родной, спасибо тебе! Ты всё-таки мастер. Ехать-то можешь, а то, может, я поведу?
- Да ты что, старик! – Витькины глаза округлились, – У меня уже всё олрайт, едем, едем.
Он затоптал сигарету и полез в машину.
- Ты знаешь, – продолжил он, трогаясь с места и вливаясь в поток, – я сначала подумал, что всё, крантец, а потом вдруг как будто увидел путь, по которому можно было выскочить из этой ловушки. Увидел и прошёл по нему как по ниточке. И выскочил!
- Я и сказал, что ты мастер.
- Да нет, дело не в мастерстве, это какое-то наитие. Наверное, рефлексы и инстинкт самосохранения.
И, подумав, добавил:
- Вот дьявол, давно у меня такого не было. Пожалуй, даже никогда!
Они оба замолчали, переваривая произошедшее. Машина свернула с проспекта и углубилась в дебри спального района, который местные жители называли «Простоквашино». Попетляв по нешироким, но щедро освещённым внутренним улицам, они въехали, наконец, во двор Витькиного дома и благополучно припарковались у подъезда на своём обычном месте. Не успели они выйти из машины, как с балкона девятого этажа раздался нестройный хор:
- Ура! Хозяин приехал!
- Тише вы, антикентавры! – прикрикнул на них Витька, – Соблюдайте конспирацию, мне ещё здесь жить!
- Соскучились, заждались! – миролюбиво произнёс он, запирая машину, и, наклонившись к Потапову, добавил тихо:
- Ты уж, это, Ольге не говори… про зеркало. Незачем ей зря волноваться.
- Ну, что ты, Вить, я и сам понимаю. Мог бы и не говорить.
И, подумав, спросил:
- Почему антикентавры?
- Мало читаешь, Серёга! – Стас уже был в своей обычной нравоучительной ипостаси, – Кентавр, это что? Голова человечья, а тулово коня. А антикентавр – наоборот, – тулово человека, а голова лошади, понял? Не я придумал, а жаль.
- А–а, понял теперь, - кивнул Сергей и поспешил за ним.
Они уже подходили к подъезду, когда Потапов остановился и стал хлопать себя по карманам.
- Ну, скоро ты? – Витька уже набирал код на входной двери.
- Постой, Стас, я, кажется, одну вещицу выронил! – забормотал Сергей.
- Опять! О, господи, ты неисправим! Где? Что за вещицу?
- Наверное, в машине. Брелок.
Витька, чертыхаясь, быстро вернулся к машине и открыл двери. Потапов пошарил в темноте на пассажирском сиденье, но ничего не нашёл. Он наклонился пониже, намереваясь ощупать пол, но в этот момент почти у самого его лица вспыхнуло голубоватое свечение – это был брелок. Очевидно, когда Потапов выдёргивал руки из карманов чтобы упереться в передок, он нечаянно вытащил и брелок, который силой инерции сбросило на пол.
- Нашёл! – сдавленным голосом произнёс Сергей, распрямляясь и отряхивая колени. Он протёр пальцами брелок и положил его в карман брюк.
- Слава богу! – отреагировал Витька, поспешно запирая машину, – Неужели через пять минут можно будет выпить? Не верю!
- Ладно, извини, весь день какой-то.… Всё из рук валится, – Потапов подхватил портфель, и друзья заспешили к дому.
- Слушай, а что это у тебя, – поинтересовался Витька, – фонарик, что ли?
- Да нет, это просто брелок, но какой-то редкий. Сегодня подарили. Я тебе попозже расскажу. Давай подниматься, а то, действительно, что-то выпить захотелось.
- Вот это правильно! Чувствуется, что тебе и правда сегодня досталось, - Витька всё возился и возился с кодовым замком, - Чёрт, да что же это такое, никогда не отказывал, а тут на тебе!
Он продолжал давить кнопки, но дверь никак не хотела открываться.
(Продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/25/662)