(до того - http://www.proza.ru/2018/11/11/1351)
«В эту ночь Мику приснилось, что Сказочник с хорошим известием близко.
Очнувшись и приласкав зевавшую Нюсси, он мысленно оглядел свой мир. Всё ему нравилось, всё было готово и ждало прихода его судьбы – Солнца. Он улыбнулся прекрасному миру с террасы дворца, выходившей на океан, и прокричал тому, приставив ладони ко рту:
- Здравствуй!
- Здравствуй! – ответил мир.
- Ты скоро увидишь мою невесту, - сказал Мик.
- Буду рад, - прозвучало в ответ.
Радость так распирала влюблённого, что требовала выхода – немедленно, сейчас. Он вбежал в покои, оттуда на лестницу и, прыгая через ступени, вниз. Нюсси не поспевала за ним. Вот они пронеслись по аллеям и миновали ворота. Впереди был берег.
Расшалившийся Мик остановился и важно обернулся, изображая вельможу. Но тут же присел, встречая запыхавшуюся красавицу. Однако важным он был недолго. Вдруг вскочил и… прошёлся колесом по берегу. Нюсси, повернув голову, склонила её набок, с интересом следя за столь необычным способом перемещения. Бородач устоял на ногах, потянулся, вбирая в себя свежесть океана.
Рядом пронеслась лёгкая тень, и Симург уже был над волнами, куда нырнул, чтобы тут же объявиться над водой шутом-карликом Люми, с улыбкой зашагавшим по воздуху к Мику. Тот приветственно помахал. Тогда карлик оседлал волну, вздыбил её белой лошадью, и она доставила шута на берег, а выполнив задачу, откатилась назад.
Совершенно сухой карлик стоял на берегу в малиновом шёлковом камзоле, украшенном вышивкой, вместо дурацкой шапки его курчавые тёмные волосы скрывала красная пиратская косынка с чёрным сердцем надо лбом вместо черепа с костями. «Точно, известие о Солнце… - ухнуло всё внутри влюблённого, и он мысленно помолил, - ну, не томи же!»
- Ты прав, мой господин, и я – не чёрный вестник! А теперь без шуток.
Нюсси подошла поздороваться с Люми. Шут погладил её, после чего её величество присоединилась к огнебородому творцу мира, который застыл в ожидании.
- Сразу скажу: скоро увидишь Солнце…
Шут сделал небольшую паузу, с удовольствием наблюдая, как счастье заполняет Мика, закрывшего на мгновение глаза, и продолжил:
- Время ещё не пошло в её заточении, она пока спит в своём замке, что даст возможность разбудить любимую поцелуем… Полагаю, это ты и сделаешь.
У Мика не было слов. Он лишь прижал руку к сердцу и склонил голову в знак благодарности.
- Но хочу подготовить хотя бы чуть-чуть к тому, что застанешь в мире… Там многое поменялось. Творится хаос, с которого всё начиналось когда-то… Скоро начнут путаться причинно-следственные связи. Выбраться бы вам оттуда без потерь… Ладно, сам всё увидишь!
- Погоди, почему такое происходит?
- Сейчас не время, позже сообщу. Идём!
Мик не знал, что одновременно с этим разговором в самых разных местах объявилась его немая копия, сопровождаемая тремя парнями, которые отличались друг от друга, если приглядеться, лишь одеждой, да цветом волос. Группа была очень красочной: высоченный, с огненной шевелюрой пророк в окружении ало-, сиренево- и жёлто-волосого сопровождающих.
Они переходили от селения к селению, пересекали реки у всех на глазах, ступая по воде, как по суху, и вещали о Конце Времён (в чём мало уже кто сомневался), требуя во имя спасения уверовать в посланца Небес, который обеспечит спасение. Но для этого уверовать должны были ВСЕ. Таково условие Госпожи Вселенной.
- Помогайте нам и себе! Передавайте спасительную весть тем, кого встретите! От вас зависит: успеем ли до крушения мира!
Обступавшим их жителям предлагалось внимать речи вестника Госпожи, мысли которого они читают. Через них тот говорил:
- Я – дитя Мольбы обиженных и униженных! Я – исполнение ваших желаний! Верьте и обрящете!
Подобно Сказочнику в облике Мика в той несчастной долине, нынешние чудодеи одаряли встречных, исцеляя, обогащая, исполняя заветные желания. Они растопляли самые жёсткие сердца. К ним выходила знать и жрецы, кланяясь в ноги, не вполне понимая, что делают. Затмение поневоле нашло на всех. А на кого бы не нашло в подобных обстоятельствах?
Шествие было триумфальным.
Успеть надо было повсюду, поэтому проповедь уже звучала на ходу, различные места осчастливливались скопом. Здесь – под тяжестью плодов начинали трещать ветви, там – наступала весна среди зимы, а амбары ещё были полны, в хлевах же – прибавление за прибавлением.
Настоящие «волшебята» смотрели этот спектакль молча, лишь недоуменно переглядываясь.
И пробило время «военного совета».
- Думаю, Мик столь же липовый, как и мы там, - заявил Анс.
Братья считали так же. Тем паче, «миков» с сопровождением орудовало не счесть.
- Вопрос – чья шутка? Сказочника или Магов? – продолжил он, - И кто нарушил всё во вселенной? Идея использована наша – из долины. Даже воздушные замки набитые счастьем предвосхищены… Выходит, наш замысел был единственно верным.
Он вздохнул.
- Проиграем возможные версии, - предложил Венс, который больше не брался предсказывать.
- Их немного, - резюмировал старший брат, - Первая: Маги устроили всё, чтоб продемонстрировать своё могущество. Возражай, Енс!
- … Всё и так было у них в руках, зачем?
- Второй вариант: идущие гибель и хаос – работа Сказочника. В таком случае Магам нужна поддержка жителей, чтоб показать врагу, что это не освобождение или осчастливленье с его стороны, а жестокая расправа над теми, кто верит не в него, а в придуманную ими для дураков Госпожу. Если же без помощи Сказочника что-то случилось с их вселенной, то такая поддержка бы не понадобилась. Возражайте!
- Но тогда… Маги ничего больше не в состоянии противопоставить Сказочнику… Плохи их дела, - проговорил младший.
- Откуда Магам известен наш внешний вид? – вдруг спросил Венс.
- Вот голова! – восхитился Анс, - Сказочник нас видеть не мог… только Мик.
- Значит, он во власти Магов, - сделал вывод средний брат, - Хорошо, что мы успели от него освободиться.
Енс потупил взгляд. Венс заметил это и сказал:
- Не обязательно ему об этом сообщили. Могут использовать «в тёмную». Прочли, что у него в голове, и даже могли стереть ненужное им в памяти… Так, что увидев нас, не узнает.
Анс подытожил:
- Смешно, но Сказочник вынудил Магов осуществить наши мысли! Однако те используют наши образы для своих целей… Получается, что у нас с Магами общий противник. Ведь уничтожать вселенную мы не собирались. Маги пока не в состоянии справиться с напавшим первым Сказочником. Непонятно как нам вписаться в эту историю… не зная причины происшедшего, не симпатизируя ни одной из сторон. Боюсь, что придётся опять ждать подходящего момента. Хаос будет нарастать, Венс?
- Да.
- Иначе говоря… этот мир, похоже, обречён. Если есть иные предложения…
Предложений не оказалось. Чтобы его воинство не приуныло, старший сказал:
- Они будут, когда разберёмся в том, что творится и почему. Того, кто поймёт что это за «почему», готов носить на руках. Возможно, в нём разгадка всего. Ашну, настоящий Мик так и не обнаружены?
- Никаких следов…
Венс грустно покачал головой.
Сказочник тоже не без интереса наблюдал за разворачивающимся действом. Он понял, что запущенная компания пророков – мороки и одновременно – знак для него и наживка. Там что-то явно произошло… То ли маленькие волшебники попались-таки, то ли Мик. А может, и все разом. Оставался, правда, вариант, что они объединились против Магов и воспользовались моментом крушения мира, подавая сигнал остановить творимое… Но это было выгодно Магам, скрывавшимся и не просивших прямо пощады. К тому же остановить ничего нельзя было.
Идти в новый мир Мика неразумно. Если его повязали, о чём и сам он мог не подозревать, то, конечно же, приготовили там ловушку.
Сказочник обратил взор на временнУю яму. Та постепенно раскручивалась. Вот где можно подождать Мика… если того пропустят к Звезде. И прочесть его память, коль не стёрли. Вот только как почуять ловушку… Глупо повелителю мира в неё попасть, потеряв всё в один миг. Тут Аму не помощник. Хотя… раз сказка о спящей царевне была положена в основу одного замысла Магов, то почему бы ловушку не взять из другой сказки?
И он занялся изучением легенд и сказаний. Обнаружилась любопытная история про великана-колдуна и кота-обманщика, который съел волшебника, ставшего мышкой. «Прям про Мага Ашну написано… - усмехнулся Сказочник, - о нём совсем вестей нет. Тоже – не их ли интрига? Как хорошо, что я лишён этого соблазна - воплощения».
Если бы насмешник знал о другой вселенной во владениях Магов, то нашёл бы там иную версию гибели сошедшего Всемогущего, которая всплыла в недавнем разговоре Могов. Без более поздних иносказаний в виде всемогущего великана и хитроумного смертного победителя…
«О чём я думаю? – вдруг понял он, - Мик и есть наживка для меня! А уж как повязать они найдут… Значит, нужно стараться держаться подальше от влюблённого. Любой мой сигнал поможет меня обнаружить. Лягу пока на дно и понаблюдаю».
Но беспокойная натура не дала последить безучастно, натолкнула на мысль: «Когда эта вселенная рассыплется… на кусочки… частички, с которых начиналась… то, наверное, можно будет сложить другую? Если это так, то и Маги смогут… Что это напоминает?.. Мозаику. Но осколков будет бесконечно много, а у бесконечностей, вероятно, свои законы. Займусь-ка ими, пока есть время».
Сказочнику не удалось бы обнаружить подходящих математических трудов в эту эпоху, однако уже происходило такое, что будущее, расталкивая локтями то, что должно было ему предшествовать, вырывалось наружу вперёд и вместе с тем, что и подозревать о нём не могло.
А ведь описываемые времена не имели прошлого, которое просто длилось и длилось, являясь одновременно и настоящим. Ибо, по сути, ничего не менялось. Да, одни существа уходили, приходили новые, но они продолжали совершать то же самое. Впечатление было такое, что явились те же, хотя и в ином платье, лишь по-другому загримированные, или сменился состав артистов. Правда, время от времени внешне казалось, что меняется текст, декорации и даже публика, всех уверяли и все уверялись в этом, но мудреца, подобного Аму, было не провести, он видел: продолжается то же самое.
Именно по причине перемешивания событий, путанице последовательностей, сдвигов во всём, тому хаосу, что ужаснул ясновидящего Венса, лишив дара, именно поэтому Сказочник смог натолкнуться – в невесть откуда появившейся библиотеке – на странные изыскания о бесконечностях, которые ещё не могли быть написаны.
Окружив место, где неожиданно объявилось невозможное, невидимой завесой, скрывшей, тем не менее, то, что была призвана скрывать, Сказочник – среди всеобщего безумия и краха, вызванного им – ступил в область трансцендентного и иррационального с населявшими его континуумами, ординалами, кольцами периодов, счётными и несчётными множествами с их магическими значками и головоломками. Ступил, чтобы, казалось, никогда не выйти, ибо одно неясное требовало объяснения через другое – неведомое, которое порождало третье и так – до бесконечности.
У Сказочника на первых порах ум заходил за разум (и возможно, там и оставался – проверить-то было некому!), ибо бесконечности оказались разными, попросту их было бесконечно много, с различными свойствами. Логика же бесконечностей не лезла ни в какие ворота.
Судите сами, раз говоря простым языком, она утверждала:
из кусочков мяча, если измельчить его на бесконечное число таковых, можно потом сложить два подобных мяча,
если огромный шар разрезать на мелкие кусочки и переложить их в ином порядке, то можно получить шар размером с ножной мяч,
ежели тот же шар разбить на четыре части, то их уже можно переложить так, что выйдет… два шара того же радиуса, что и исходный.
Сказочник понял, что прикоснулся к подлинной магии, и постарался из уважения запомнить имя кудесника, который совершал подобные чудеса, щедро делясь их секретом с посвящёнными. Лишь математические символы скрывали невероятный смысл его открытий. Имя, присвоенное этой теореме, было двойным: Банах-Тарский.
«Банах – это имя, - решил наш изыскатель, - а Тарский – название местности. Этот Банах -- из Тарса».
В эпоху, в которую возник Сказочник, подобным образом обычно и назывались проповедники, основатели орденов, так нередко именовали полководцев, художников.
«Ключ ко всем этим умствованиям, - решил наш исследователь, - в абсурдности самих построений. Они – не более, чем намёк, что дело не в них, а в наборе заклинаний, зашифрованных на языке, доступном лишь посвящённому. Разобраться без посторонней помощи в этой абракадабре простому смертному… нереально. Но я же – не простой и не смертный. Надо попробовать».
И Сказочник погрузился в бездну знаний, из которой не видно было выхода. Живя вне времени и пространства, он пожирал фолиант за фолиантом, всё меньше понимая изучаемое.
Если представить его в виде учёного сухаря, корпящего над текстом в глубокой ночи при свете лампы, то услышали бы безумное бормотание:
- … гомоморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру гомо…тьфу! морфизма… проклятье! … биекция… треклятая биекция!
И ещё вскоре:
- Линейные пространства… с подпространствами, порождёнными… ё!
И снова спустя какое-то время:
- Выпуклый функционал?! Этот-то с чем едят?.. Сопряжённость… Осторожней… Прямая сумма… а что, есть кривая?..
Оставим тихо сходящего с ума волшебника за его занятием и вернёмся к Мику.
Но перед этим уже по привычке поинтересуемся: хороший ли сон видится Аму? На этот раз представляется, что на губах мудреца играет лёгкая улыбка».
(и - http://www.proza.ru/2018/11/11/1362)