(перед этим - http://www.proza.ru/2018/11/11/1345)
«Моги ещё повозились, критикуя с разных сторон свой замысел. И Чудодей во плоти был отброшен по следующим основаниям: уязвим, не мог появиться одновременно везде и наверняка оказался бы джокером, который, зазнавшись, станет неуправляем. Голем же на подобную роль не годился.
Это не остановило друзей. Они просто решили, что Чудодей будет мороком, немой копией Мика (чтоб приманить Сказочника и волшебят), а через него станут вещать Моги, но мысленно. Озвучат же сопровождающие во плоти, то есть… тоже они сами. Можно было подурачиться, придумав себе маски.
Творящееся ныне во владениях Госпожи повергало умы в смятение, рождая слухи о Конце Света.
Сами собой объявлялись пророчившие «Последние Времена». Так что Чудодей, в отличие от Сказочника, подготовившего ему почву, возник в нужный момент.
- А почему не прикинуться волшебятами? – спросил Властитель, - Мик в сопровождении подросших цветноволосых… как тебе такое? Их внешность, продлив её во времени, я срисую из его памяти. Сказочник должен подумать, что это – затея ребят, которым не удалось с ним справиться, а значит, ему не страшны. «Чудодей-Мик» объяснит, если понадобиться, что парни нашли его и предложили в такие сложные времена улучшить мир. Давай, ищи слабые места!
- Хм… Морок вместо Мика он распознает. Или он – полный идиот, чего не обнаруживается. Волшебята будут, как будто реальные, но он понимает: мальчишки – не такие кретины, чтоб так легко подставляться. К тому же «миков с волшебятами» окажется пропасть сколько! Моё мнение: не клюнет! Но… может заинтересоваться, что там с настоящим бородачом. Поэтому предложил бы обсудить другое: как брать будем? Он – невидим, проницаем…
- Силовое поле. Максимальное. Сами включимся, коль попадётся. Не уж то не сдюжим?
- Одно возражение. Сейчас свойства всего меняются благодаря возмущениям пространства и не только. Он может ускользнуть вместе с полем.
- Это – не предусмотришь. Придётся рисковать.
- Не покалечим?
- Принцип тот, что, чем больше он станет сопротивляться, тем больше подарит энергии тому, что будет его сдерживать. Так вязали Бунтаря… И успешно.
- Тебе нужна версия для сына… Чтобы не стал врагом. Тем более, похоже, временнАя яма скоро прикажет долго жить. Мик же знает, что это пошёл делать Сказочник.
- Скажем: тот натворил дел и сам не знает, как теперь справиться. Попробовали с ним поговорить, чтоб совместными усилиями… не захотел, принялся угрожать всё уничтожить. К чему и идёт, собственно. Пусть Мик выбирает. К Солнцу его в любом случае отпустим. И мир его оставим. Он сейчас работает над пейзажами. Некоторые – чудо!
- Небось, подсказываешь?
- Почти нет, Перес…
Между тем провиденное Венсом продолжало сбываться. «Волшебята», ставшие почти взрослыми парнями, не уставали поражаться, наблюдая происходящее.
Начало твориться и то, чего он даже не предсказывал, то есть, события принимали совсем неожиданный, абсурдный оборот. О «естественном ходе вещей» можно было забыть.
Так, растущие везде, где есть жизнь, неприметные серенькие грибы поменяли размер, став чуть не в рост подданных Госпожи Вселенной! Эти грибы мистики использовали для получения видений, а на праздниках, когда кончались бражка и медовуха или куримая трава, то употребляли их. В результате можно было плясать сутки – до беспамятства. Теперь же небольшой кусочек огромного гриба оказался способен… поднять в воздух того, внутри кого очутился.
Вечно голодный Берс, благополучно приземлившийся вместе с деревней и частью её ландшафта в совершенно незнакомом месте, причём снова в лето, первым обратил внимание на огромные шляпки на тумбообразных ножках, потому что, как обычно, пошёл в лес чем-нибудь поживиться, а заодно навестить Дерево-друга. Он поскрёб шляпку невиданного великана, снимая плёнку, и впился зубами в слегка горьковатую сочную мякоть. Жуя, отломил ещё кусок, спрятав в карман. Как только паренёк, хотя и довольно высокий, проглотил кусок, то уже через несколько мгновений ощутил необычайную лёгкость внутри, а ноги сами собой оторвались от земли, и он повис над поляной, а затем стал, будто воспаряя, набирать высоту!
В первый момент Берс подумал, что кто-то здоровенный схватил его за одежду и поднял. Но неведомая сила поднимала всё выше и неизвестно, чем бы это кончилось, если б сухой сук дерева ни насадил на себя верёвку, которой был подпоясан его латанный-перелатанный озям с дедовского плеча, и Берс ни повис на нём, не имея возможности освободиться. Некоторое время он безуспешно дрыгал ногами в воздухе, потом дотянулся до ближайшей ветви и, подтянувшись, не без труда освободил себя.
Тут он почувствовал, что лежит в воздухе. Судя по крикам спасавшихся птиц, он немало напугал их. Берс всегда завидовал этим крылатым созданиям, а теперь был равен им! Попробовать бы так добраться до деревни… взглянуть на ту свысока. Ветра нет, унести не должно.
И осторожно, загребая руками, будто в воде, отталкиваясь от деревьев, он поплыл в воздухе по направлению к дому. Восторг овладел им, и Берс принялся издавать радостные птичьи трели.
«Пусть зрети мя ма… и возгордится… кто исчо так може?» - пришла к нему мысль. Но первым его узрел, подняв голову на птичье пение, Эт – тот самый дядя, что советовал отдать в монахи. «Дюже сбрендил дурачок… - подумал Эт, продолжая свой путь, - давича токмо пел, як птахи, таперича мало показалось, ажна лётный стал!» Он шёл поглядеть на своё поле, что с тем сталось, и на пустяки не отвлекался.
Сверху всё казалось маленьким, и не было тайн, что деется во дворах. «Госпожа … Селенная тож зрит аки аз… Градежи – не помеха. Ничо не укрыть, правду бают…» - ворочалось у летуна в голове.
Вторым его заметила подслеповатая старуха Гача, сидевшая на лавочке. Она подивилась столь крупной птице, решив, что, не иначе, воев много пало неподалёку, вот на мертвечине и раздалась. Она сказала о том сверстнице-соседке. Та спросила:
- Отколь знаш?
- Та птах вельми дюжий…
У соседки, видевшей ещё хуже, в голове давно всё мешалось. Поэтому, пойдя по надобности во двор, она сообщила дочери:
- Буява иде… Гача зрела!
Та уронила ведро и побежала искать мужа.
На высоте дул некоторый ветерок и, как Берс ни старался, но его стало сносить в сторону от деревни. Тогда он перевернулся в воздухе на бок, растопырил руки и полы одежды и, подставив себя под ветер, начал лавировать. Пошёл галсами, как выразился бы мореход. Это открытие Берс сделал по необходимости добраться-таки до дома. Получалось медленно, но парень упорствовал.
Пока он вновь оказался над околицей, все сельчане уже знали, что недалече отсель произошло сражение. Неясно было, куда направились победители, и как они отнесутся к пришельцам-сельчанам. Сход решил искать местного сеньора, чтобы прийти под его высокую руку. «Своих-то грабить не след ему буде», - был вывод собрания. Нескольким серьёзным хозяевам доверили миссию бития челом перед здешним господином, узнать сколько взимати с деревни за защиту. В их число попал и Эт, тоже не подозревавший об истинной причине известия. Успех предприятия был неведом, как и сколько блуждать в поисках. Поэтому следовало собраться, захватив припасы в дорогу, проститься со своими.
Все уже расходились, когда мальчишки загорланили, тыча в небо пальцами:
- Летит!
- … летит!
Сельчане подняли головы и ахнули: длинный парень переворачивался в воздухе, топыря ноги и руки. Не сразу узнали в нём деревенского дурачка Берса – наказание Ата и Эс.
Между тем, видно, действие гриба заканчивалось, пользуясь чем, покоритель небес плавно снижался. Дядя Эт погрозил племяшу:
- Всё леташ? Дел сурьёзней нет? Ат, где ты? - поискал он глазами брата, и скомандовал племяннику:
- Ну-ка, кушак развяжи и спусти в руце вниз!
Берс повиновался. Эт слегка подпрыгнул и поймал конец верёвки, который и вручил подоспевшему брату со словами:
- Веди к дому свово лётуна!
И, будто что-то ища под ногами, с багровым лицом, под хохот и шутки всего села, Ат повёл на верёвочке, парящего над ним сына, домой.
В тот день только и обсуждали, заливаясь от смеха, что учудил «дурачок-птичий язычок», как прозвали беднягу Берса в деревне. Даже «воива буява» слегка подзабылась и не казалась столь страшной, как прежде.
Моги, на то они и Моги, могли совершать множество действий одновременно. Так как у них имелись и другие вселенные, за которыми следовало приглядывать, то, выполняя разные операции, они обменивались впечатлениями, понимая, о чём речь, хотя, окажись кто в состоянии сие «подслушать», со стороны это выглядело невообразимой мешаниной. Но они сами-то слышали мысли друг друга, чтоб понимать без слов.
«Референтные группы берут на себя руководство и надзор за тяжким трудом негативности… - читал книгу философа о «последнем витке прогресса» Властелин, - Воплощая коллективную инстанцию господина, они не дают покоя аутичному и анемичному сознанию, провоцируя акты экзистенциального выбора едва ли не каждый день…»
И услышал участливую мысль Пересмешника:
- Что это с тобой?
- Вникаю, - отвечал друг, - надо ж решить – оставить за автором будущее или нет?
- Оставь его в покое, Влас, будущее само разберётся. Мы же договаривались: вмешательство – в крайнем случае! Как там, где орудуют волшебята со Сказочником…
- Ладно… - удивительно легко согласился на этот раз Властелин, - На самом деле я оттягиваю время объяснения с сыном.
- Не думаю, Влас, что стоит ему открываться… пока не попался Сказочник. Он же прочтёт память Мика и ловушка не сработает.
- Если Сказочник будет осторожен, то поймёт уже по одному «Симургу-Люми» и «дракончику», которых не посылал.
- Вот это бы надо стереть…
- Я же сказал, что не собираюсь.
- Тогда считай, что этот план провален. Есть другой?
- Предложить Мику стать посредником между Сказочником и нами?..
- Сказочник решит, что победил и задерёт нос окончательно. И фиг его тогда поймаешь! К тому он не в силах остановить то, что запустил. С ним вообще бессмысленно разговаривать. Понимаю, ты боишься снова потерять сына. Но ты ещё и не приобрёл его. Он тебя не знает, и неизвестно захочет ли признать.
- Давай я всё же попробую, Перес…
- Эх, обманываешь ты себя, Влас! Стереть, конечно, и тогда будет можно… Но я умываю руки и запускаю «Мика с компанией». Вроде как мы поссорились.
- Не держи зла на меня, Перес… ты же видел Эми…
- Да, я тебя вытаскивал оттуда.
- Я, конечно, тебе благодарен, брат… но… удивительное дело, иногда я жалею, что тогда не остался там.
- Ну и ну… и это ты говоришь… Властитель? Это – слова. Променять всемогущество и бессмертие на это жалкое бренное? Не поверю!
- В другом нашем мире есть легенда о подобном поступке некого бессмертного… Что же, они о нас лучше думают, чем мы того заслуживаем?
- А вспомни, что там сделали с этим бессмертным, не зная, что он таков? Недаром даже дурачок Берс отказался стать Спасителем!
- Он не знал, что уже им является… ведь он – Утешитель. Вот кто решился…
- И что из этого вышло? Где он теперь?
- Да, надо было раньше его возвращать… кто знал, что афёра Сказочника получится…
- … Извини, Влас, но при всём уважении к твоим чувствам, боюсь, что эта вселенная обречена. И что-то мне говорит, что ещё хорошо, если мы успеем её схлопнуть… Пока мы постоянно опаздываем. Моё мнение, Влас, не признавайся сыну многословно. Хочешь сделать ему добро – сделай. И, когда уже не сможет ничего ответить… Короче, за миг перед расставанием или признайся, нет, лучше сунь письмо, чтоб не видел. Потом обнаружит, и услышишь его мысли.
- … Ты, пожалуй, прав, брат. Письмо. Оставлю Мика в тот момент, когда точно будет не до моих признаний. Счастливые ничего вокруг не замечают. Не беспокойся, не стану глупить. Спасибо тебе…
- Будешь одним из волшебят?
- Конечно!
- Тогда поехали! И не передавай в письме привет от дяди, пока он не признал родство…
Хотите знать, что написано на лице у Аму? Ничего невозможно было прочесть».
(вот ещё - http://www.proza.ru/2018/11/11/1355)