Вообще-то, научить людей познавать мир и легко отличать передовое знание от заблуждений и наукообразной лжи должна была специальная наука о самых общих законах мироздания и познания – философия. Да, есть такие законы, которые нельзя нарушать даже в мыслях. Например: «Ничто не возникает из ничего», «Ничто не может существовать, всё может только сосуществовать», «Всякое естественное движение стремится к равновесию, а развитие – к гармонии, этим всё и создано» и т.д. Но «умной наукой» и искусством логичных обобщений философия была лишь при древних греках, умевших ценить простоту, ясность и красоту. И вот почему.
Первый тривиальный закон красоты гласит: красиво всё, что функционально и уже не имеет ничего лишнего. Следовательно, всё, что красиво, экономично. Второй закон красоты: красота всегда имеет преимущества. Отсюда: прекрасный мир дикой природы Земли был создан законами красоты. Если идеальная красота – это конечная цель эволюции чего-либо, то прыткая ящерка, например, - это динозавр, сбросивший лишний вес. Кстати, мир атомов тоже может быть только красивым. Таким образом, устремления древних греков и Природы к простоте и красоте совпадали… отсюда и «взаимопонимание», и феноменальный прогресс древнегреческих философов в познании неразгаданных тайн Природы. Всё просто. Так что, тому, как делать открытия, учиться нужно у древних греков и у Природы.
Однако есть у красоты и высшее предназначение, которое древние греки разглядеть не смогли, а дарвинисты – подавно. Это красота природной целесообразности, то есть разумности.
Внешняя красота – красота форм - нужна особям видов для выживания и размножения. А для процветания самих биологических видов нужна красота отношений в единстве всех и вся. И человечество – это тоже вид. Поэтому можно сказать и так, что философия, как наука, и нужна была людям лишь для того, чтобы для целей процветания человечества открыть законы и правила единства. Однако истинная простота даётся пониманию людей куда как труднее многословной лжи. И это не парадокс, а диагноз. Чем стала философия в наше время – вы можете узнать в Интернете по запросу «Темы научных статей по философии». Ужас!
А между тем Главный Закон – Закон единства противоположностей - гласит: одна противоположность существует только тогда, когда существует другая её противоположность; ничто - даже абстрактное - не может существовать, всё может только сосуществовать и «соразвиваться» (или коэволюционировать) во всеобъемлющем и частном единстве. Отсюда: направлением или целью развития чего-либо всегда является ещё более прочное и долговечное, ещё более взаимовыгодное и многогранное единство противоположностей. Поэтому встречными приспособлениями противоположных по образу жизни и питания биологических видов, а также их способностью найти во всеобщем единстве свою нишу и создан прекрасный, разнообразный и «нечеловечески разумный» мир дикой природы Земли. Таким образом, красота форм особей и гармония взаимоотношений между видами – это обязательные условия для процветания наиболее совершенных биологических видов.
Символом таких красивых отношений между противоположными видами может быть и бабочка, сидящая на цветке. Да, привлекательный цветок, питательный нектар и сама бабочка не возникли из ничего. Они появились из жизненно необходимой потребности растений в сохранении постоянства своих совершенных особей и в защите их от спонтанных мутаций и непрерывной дарвиновской эволюции в никуда. Постоянство особей и предохранение их от родственного скрещивания неподвижным растениям может обеспечить только перекрёстное опыление, надёжно осуществляемое лишь крылатыми насекомыми. Многих видов цветковых растений не было бы вообще, не будь насекомых, и наоборот. Вот что значит единство противоположностей и развитие в единстве, а не в борьбе. Выбросьте всякую борьбу из объяснений эволюции видов, и вам откроется запредельная простота, красота и мудрость Природы.
В настоящее время в природе Земли можно обнаружить великое множество процветающих видов, которым эволюция не только не нужна, но в популяциях из многочисленных особей которых она просто невозможна. Зачем нужна непрерывная дарвиновская эволюция человеку или, к примеру, одуванчику обыкновенному (он же одуванчик аптечный, одуванчик лекарственный, одуванчик полевой), заполонившему не без помощи человека весь белый свет?; и как она вообще возможна при перекрёстном опылении многочисленных особей?..
Сам Дарвин ответить на этот вопрос не смог, что и стало для него, по выражению Вернадского, «кошмаром Дженкина». А между тем законы развития следовало бы искать в законах постоянства и мыслить при этом категориями не борьбы, а единства. Эволюция популяций из многочисленных особей невозможна. Это закон постоянства особей процветающих видов. Зато, проявление и закрепление новых признаков возможно в небольших группах родственных особей, возникающих при общей низкой численности недостаточно приспособленных и совершенных особей «вымирающих» и «деградирующих» видов. Это закон развития, который знают и используют все селекционеры (инбридинг). Всё просто: когда закон постоянства особей перестаёт действовать при снижении численности особей вида, начинает действовать закон их вымирания и развития, что одно и то же. Сам Дарвин к такому пониманию эволюции даже не приблизился. Вид может эволюционировать только тогда, когда перед ним словно стоит вопрос "Быть или не быть?" и вывод - "Быть - значит, не быть прежним".
Из знания законов единства следует и практический закон - закон разумного природопользования: нужно стремиться взять от природы как можно больше, но с наименьшим ущербом (пользой) для воспроизводства, и тогда природа сама научит, как в каждом конкретном случае это можно сделать. Например, если мы хотим повысить численность и продуктивность лосиного стада, то должны учиться этому у волка, ориентированного самой природой на добычу сеголетков; если мы хотим сократить численность лосей, то должны этому поучиться у медведя, созданного природой для добычи взрослых лосей и эффективного воздействия на «репродуктивное ядро популяции». Скандинавские охотники это уже доказали: теперь у них продуктивность лосиного стада стабильна и примерно в 100 раз больше, чем в среднем по России. Но при этом нужно помнить и об осине – основном пищевом объекте лося.
Лось, питаясь корой молодых осин, делает на них лишь небольшие «затёски», как словно пробует на вкус. Благодаря такому «щадящему» поведению лося, осинка не погибает, а с годами взрослеет, плодоносит и выходит в верхний ярус леса. Вот тут-то один из грозовых вихрей её и ломает. Причём, как раз по месту старой лосиной «затёски». Огромная осина превращается в полувисящий на высоком пне «веник». С такой осиной лось уже не церемонится и обдирает её до бела как липку. При этом лось часто наведывается к такой осине и, взрывая острыми копытами грубую и кислую лесную подстилку, усердно высаживает её мелкие семена, прилипшие к гладким и всегда влажным копытам…
Лось не стал бы питаться корой горькой осины… и не стал бы сеять её семена. Этим и объясняется преимущества сладкой осины, и встречное эволюционное устремление осины – дать лосю-сеятелю как можно больше своей качественной продукции, то есть коры. Теперь в коре осины уже есть много чего такого, что полезно только лосю, а не самой осине. Первобытный человек тоже не занимался целенаправленной селекцией плодовых деревьев и злаков, а просто мог закапывать свои экскременты, в которых были всхожие семена наиболее вкусных и полезных растений. И в этом своём «разумном творчестве» он сравним хоть с дроздом-рябинником, хоть с глупой сойкой. Поэтому многие культурные растения в диком виде не встречаются. Осина - культурное растение лося. Можно сказать и так, что лось и осина тоже слепили друг друга из того, что было, и друг без друга уже не могут. Именно поэтому ареалы этих двух видов полностью совпадают… Подробнее о взаимоотношениях лося и осин в «Лось и Осина»: http://www.proza.ru/2009/01/14/224
Закон выживания в единстве: хочешь выжить - стань полезным. Увы, в настоящее время философия полностью утратила свои позиции главной мировоззренческой науки и свою полезность для общества. Это и позволяет нашим физикам, например, создавать умопомрачительные («достаточно безумные») теории происхождения Вселенной путём Большого космологического взрыва математической точки и расширяющейся с тройной скоростью света Вселенной, а так же всерьёз говорить об искривлении пространства-времени массивным телом… И вообще, упражняясь в мысленных экспериментах и словно выпендриваясь друг перед другом, учёные уже наоткрывали такого… Но не будем о грустном. И, раз научной философии у нас просто-напросто нет, подойдём к теме познания мира с другой стороны.
Трактат "О познании"
Аксиома познания: «В мире есть две бесконечности – Вселенная и познание».
Аксиомы знания: «Знание без понимания – заблуждение, знание без объяснения – опыт, просто знание – истина, а логичная совокупность всего возможного знания и опыта – это наука».
Аксиома истины: «Новая истина всегда антинаучна».
Аксиомы истинной простоты: «Простота для теоретика хуже воровства и страшнее смерти; простота для инженера – Эврика».
Аксиома мысли: «Тот, кто думает, что думает, лишь вспоминает или усваивает. По-настоящему мыслит тот, кто сомневается».
Аксиома понятного: «Если ты не можешь объяснить что-либо просто – значит, ты сам этого не понимаешь, то есть заблуждаешься».
Главный парадокс: «Этот мир всё же познаваемый».
Парадоксы знания: «Для познания нет ничего вреднее общепризнанного знания. Тот, кто знает, что ничего не понимает, умнее того, кто даже не понимает, что ничего не знает».
Парадокс истины: «Истинная простота даётся познанию куда как труднее обнаученной, то есть сложной, лжи».
Парадокс науки: «Любая наука может быть только лженаукой, и тот молодец, кто это в очередной раз докажет».
Теорема 1. Правильных теорий не бывает.
Теорема 2. Истина не рождается в споре.
Теорема 3. Непонятное можно понять только через понятное.
Теорема 4. Сразу и всем понятным может быть только простой и общедоступный опыт.
Теорема 5. Самый верный способ нахождения новой истины – это «разворот на 180» от того, что говорят учёные.
Примечания и пояснения. Первым, кто пытался обратить внимание современников на бесконечность познания и иллюзорность современного знания, был древний грек Сократ. Его словесная формула «Я знаю, что ничего не знаю. А другие не знают даже этого» как раз о том. И откуда мы можем что-либо знать, если авторы учебников и теорий говорят такое:
«Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность» (Вернер Гейзенберг); «Я думаю, что смело могу утверждать: квантовую физику не понимает никто» (Ричард Фейнман); «С тех пор, как за теорию относительности принялись математики, я её уже сам больше не понимаю» (А.Э.); «Теория – это когда всё известно, но ничего не работает. Практика – это когда всё работает, но никто не знает почему. Мы же объединяем теорию и практику: ничего не работает… и никто не знает почему!» (А.Э.); «Не обязательно понимать этот мир, важно лишь найти себя в нём» (А.Э.). «Наука – это то, чего быть не может. А то, что может быть, это – технология» (Пётр Капица)?..
Первым, кто заявил о способности человека верно отражать окружающий мир, был другой древний грек – Аристотель. Сейчас физическая наука всеми силами старается каждого из нас в этом разубедить: дескать, человек не Бог и замысел Творца он понимать не может. Поэтому, например, «Откуда то взялось, что взорвалось?» даже не обсуждается: мол, "оттуда", и не человечьего ума это дело. А началась теория Большого взрыва только от «большой фантазии» и шутки британского астронома и фантаста Фреда Хойла. Все доказательства справедливости этой теории – космологическое «красное» смещение, ускоренное расширение Вселенной и реликтовое излучение - шиты белыми нитками и притянуты за уши, то есть уже давно имеют другие простые объяснения. Поэтому наука отличается от праздного фантазирования лишь тем, что выводы настоящих теоретиков почти всегда можно опровергнуть, а выводы настоящих фантастов – никогда. И это знал Эйнштейн.
Первым, кто доказал первую теорему о том, что правильных теорий не бывает, был Эйнштейн. Причём, доказал популярностью своих же теорий, не имеющих к реальному миру никакого отношения. Сейчас для подтверждения или опровержения его постулатов и «мысленных экспериментов» нужно в межгалактическом или в межзвёздном газе найти абсолютную пустоту, удалить из Вселенной все звёзды, остановить все их «звёздные ветры» и отменить все законы оптики, а также научиться с умопомрачительной точностью синхронизировать часы, находящиеся хотя бы в Нью-Йорке и Париже. Отсюда: «Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию, но достаточно одного эксперимента, чтобы её опровергнуть» (А.Э.). Однако о таком эксперименте Эйнштейн не сказал ни слова. А он тем не менее довольно прост: космический зонд можно отправить прямиком на Солнце, и никакого искривления пространственно-временного континуума массивным телом этот зонд не обнаружит, и никакие релятивистские поправки для коррекции точки прицеливания не понадобятся. Аминь. Впрочем, хорошего теоретика даже опыт не переубедит (Истина).
Вторая теорема – «Истина не рождается в споре» - доказывается методом от противного: в споре рождается противоречие, а истинное его разрешение всегда бесспорно и рождается только в чьей-то голове. Поэтому, как говорила моя бабушка, тот, кто спорит, ничего не стоит.
Третья теорема – «Непонятное можно понять и объяснить только через понятное» - это иногда просто возврат к истокам, но чаще всего это новый и неожиданный для всех опыт, так сказать, на всё вдруг и сразу проливающий свет. «Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь, всё мне ясно стало теперь…».
Четвёртая терема – «Сразу и всем понятным может быть только простой и общедоступный опыт» - доказывается через глаза и уши. Например, если самолёт на абсолютно плоских крыльях полетел, да ещё как полетел, то всем сразу ясно, что теоретическая аэродинамика горбатых крыльев к подъёмной силе крыла самолётов и птиц никакого отношения не имела и иметь не может, то есть является типичной лженаукой. Самолёты и крылатые ракеты на плоских крыльях «новой аэродинамики» летают с начала 60-х годов прошлого века… но теоретическая наука этого словно не замечает. А смерть этих наук вот в чём: "Идеальный аэродинамический профиль - это беспрофиль, то есть плоское, как бритва, крыло".
Пятая терема – «Самый верный способ нахождения новой истины – это «разворот на 180» от того, что говорят учёные» - работает, как говорится, в 99 случаях из 100 и в доказательствах не нуждается.
Горизонт, за которым может находиться истинное познание, определил Михаил Васильевич Ломоносов: "Во тьме должны обращаться физики, а особливо химики, не зная внутреннего нечувствительных частиц строения". Так что, в настоящее время "Наука должна быть весёлая, увлекательная и простая. Таковыми же должны быть и учёные" (Пётр Капица). Учить-то нечему...
Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!.. И не измышляйте новых гипотез с серьёзным выражением лица. Вечность уже смеётся над вами.
Да, Александр Сергеевич Пушкин сказал о бесконечности познания и короче, и точнее: «О, сколько нам открытий чудных…». «Открытий чудных» - значит, открытий неожиданных и противоречащих здравому смыслу и научному мировоззрению, то есть парадоксальных.
«… Готовят просвещенья дух…». «Просвещенья дух» - это врождённая любовь к истине.
«…И опыт, сын ошибок трудных…». Это он так говорит об эмпирическом и эвристическом пути познания.
«… И гений, парадоксов друг…». Это о пытливом и смелом уме вольнодумцев и бунтарей.
«… И случай, бог изобретатель…». Это о случайности и везении на пути познания. Однако тут автору можно и возразить, ведь везёт тому, кто везёт… и кто верной дорогой идёт. А путь этот нам указал Ломоносов: "Поверь в свой разум, в свой талант и руки. И вслед моим направь свои стопы". Наука - это не то место, где можно только языком, а к таланту нужны ещё и руки. Ищи свою удачу в природе и в лаборатории, а не в сличении научных текстов.
Другие трактаты в «Парадоксальная и простая физика»: http://www.proza.ru/2018/03/20/543