5

                (предыдущее:http://www.proza.ru/2017/10/22/2380)



Акам не хотел уходить. Тогда Сузи предложила, что теперь она проводит его. До поля. Он с радостью согласился.
  - Только столь же длинной дорогой, как шли к тебе, - умоляюще сказал он.
  Сузи рассмеялась.
 
  Они проходили мимо Оры, которая сидела на лавочке с двумя девами, перемывая косточки половине женского города. Заметив нашу пару, Ора тихо сказала им в спину:
  - Надо же, не убили друг друга!
  - Да, он с огнём играет, - согласилась Тая, - Нет бы, выбрал хрупкую девушку!
  - В надежде, что её легче уломать? – улыбаясь, спросила Лика.
  Девы засмеялись.
  - Лучше стеснительную, - сказала Ора, - Есть ещё такие, не сомневайтесь. Стеснительные – это те, кто стесняются мужчинам отказать.
  Снова смех.
  - Наивный, - пожалела Акама Тая, - думает, это он её поймал.
  - Небось, собирается в паре командовать, - поддержала её Лика.
  - А разве нет способов нами командовать? – поинтересовалась Тая.
  - Есть, - ответила Лика, - только они никому не известны.
  Смех.
  - Хороша девка… какая талия! Впрочем, захомутает его, и талия уже не понадобится, - вздохнула, глядя вслед Сузи, Лика, - Только про него ли она?
  - Что ты там про неволю? – в шутку уточнила Ора, - Сочувствуешь ему?
  - Кому из них посочувствовать, выяснится в конце, - усмехнулась Лика.
  - Нет, - не согласилась Тая, - сочувствовать мы должны только ему, если они расстанутся. Чтобы заменить её.
  - Да, - поддержала её Ора, - жертва – он.  Дева – существо слабое и беззащитное, от которого невозможно спастись.
  - Однако она его провожает… - заметила Лика.
  - Чтоб удостовериться, что точно ушёл, - пояснила Ора, - Есть такие, что уходят, не прощаясь, а иные прощаются, но не уходят. 
  - А есть и те, кто обещают и не приходят… - вздохнула Тая.
  - Значит, ему наговорили про тебя, - уверенно заявила Ора.
  - И кто б это мог сделать? – изображая наивность, спросила Тая.
  - Подруга! – сказала Ора, - Кто тебя лучше всех знает, кому доверяешь свои любовные секреты.
  - Так-так, подруги… - подозрительно оглядывая их, проговорила Тая, - Кто же из вас?
  Обе в ответ приняли вид оскорблённой добродетели.
  Как известно, женщины умеют хранить тайну, но… только сообща. А если она хранит тайну, то значит, одна. 
 
  - Твоя ошибка не в этом, Тая, - сказала Ора, - а в том, что любишь одного.
  Тая удивлённо уставилась на неё.
  - Не скажи, Ора, это не спасает, - возразила Лика, - У меня как-то было два парня, так оба мне изменяли! Хотя я хранила им верность.
  - О чём это вы? – поинтересовалась Тая.
  Пряча лукавство в глазах, Ора ответила с серьёзным видом:
  - Понимаешь, есть такая болезнь – многолюбие. Она даёт б*ольшие шансы, что хоть один да останется.
  Тая удивлённо посмотрела на говорившую. А та продолжила:
  - Правда, это заболевание не лечится. Одного кажется недостаточно. Приходится обращаться к нашей лекарице Эрне.
  - О чём это ты?.. – недоумённо спросила Тая, окончательно ничего не понимая.
  Лика, слыша это, давилась от смеха. Тут Ора завершила свой розыгрыш:
  - Есть даже песня об этом. Всю не помню, только одну строчку: «Спросит Эрна: чем больна? – Семерых люблю одна!»
  Лика принялась хохотать, а за ней и Ора. Когда до Таи  дошло, то присоединилась и она.
 
  А тем временем Акам и Сузи прощались на поле.
  - Давай дойдём хотя бы до сцены, - просил он.
  - Ты хочешь выступить там передо мной? – улыбнулась девушка, - Или боишься возвращаться один?
  - Но ведь не поздно ещё… погуляем?
  - У меня сегодня есть важное дело.
  - Какое?
  - Подготовить несуществующие ракеты к салюту в честь представления. Шучу! Не могу сказать.
  - Я тебя утомил.
  - Размечтался! Это я утомлю любого. Ам, правда, есть дело.
  - Ты не захочешь завтра меня видеть.
  - Скорее, ты. Иди…
  - Я не усну сегодня.
  - Непременно усни, потому что я собираюсь тебе присниться.
  - А вдруг у тебя не получится?
  - А ты проверь.
  Но Акам с несчастным видом продолжал смущённо топтаться на месте. Тогда она быстро обняла его и чмокнула. Пока он приходил в себя, Сузи, рванувшая прочь быстрее ветра, уже скрылась за поворотом улицы. «Какая она… - проговорил влюблённый, - какая… стремительная».
  Возвращаясь, он постоянно улыбался, не замечая никого на пути.

  Куда же устремилась Сузи? К Эвоне. Та не спала, сидя перед домом и наслаждаясь прохладой, наступившей после дождя. Она не удивилась, увидев подругу.  «Желает поделиться», - решила Эва. Но оказалось иначе.
  - Эва, - подошла к ней Сузи, - научи меня целоваться.
  Та улыбнулась и указала на место рядом с собой. Поглядела на губы Сузи, пробормотала: «У него губы не толстые, но и не тонкие, сможешь захватить, как надо… Разомни губы. Как я. Нос у него есть, поэтому при поцелуе смести свой в сторону. Запомни: никакого насилия, мужчины это не любят. Инициатива должна исходить от него. Подведи его к этому. Пусть считает, что это он тебя целует, а не ты его».
  - Эва, он, по-моему, не умеет целоваться.
  - Не умеет – научим, не захочет – заставим.
  Сузи засмеялась.
  - А как же «никакого насилия»?
  - Не отвлекайся! Первый поцелуй, на то он и первый, чтобы быть девственно нежным. Следует приобнять его, а ему – тебя. Вот так. Теперь пошли в дом, чтобы не собрать здесь кучу других учениц.
  В доме обучение продолжилось.
 
  К концу «ускоренного курса» у Сузи кружилась голова, а губы распухли. Она потрясла волосами и выдохнула:
  - Довольно… Ещё немного и я перестану понимать кого люблю и хочу – его или тебя. Ты, конечно, великий мастер в этом.
  Эва улыбнулась.
  - Иди отдыхать. Пусть он тебе приснится.
  Потом добавила:
  - Да, не забудь разжевать это во рту перед поцелуями. Убирает запахи, рождает ощущение свежести. И не перепутай со вторым средством. Оно для того, чтоб окончательно голову потерял. А ему есть, что терять в отличие от многих.
  - Второе, пожалуй, не возьму. Пусть теряет голову от меня, а не от средства, - положила орины семена назад в коробочку Сузи.
 
  Провожая подругу, Эва подумала: «Смогла бы, пожалуй, отбить её у Акама…» И усмехнулась.  «Хороший парень, одарённый. Как я его проморгала? Видимо, мне не судьба полюбить. Пусть хоть бывшая Зия – Сузи получит своё от жизни, и я кого-то смогу сделать счастливой». Акам ей нравился, и раньше она с лёгкостью отбивала парней, которые ей были на дух не нужны – просто для развлечения. Уверена: заморочила бы и ему голову. А там, глядишь, узнали друг друга поближе и что-то завязалось бы между ними… Но это невозможно. Как и сделать несчастной Лину, уведя Мирчо. 
  Потому что две лучших подруги – это всё, что она нажила. Бросаться таким нельзя.  Вот только для чего жить самой? И надо ли…
 
  Перестань, Эва, - сказала она себе, - Иги куда хуже, а не ноет. Да, может, в Дни Даров Небо снизойдёт, и она вновь прозреет? Тогда устроит судьбу. Больше за неё попросить некому. Я прошу. Ведь в Корнтэне каждый за себя. С некоторыми исключениями.  За Мирчо попросит Лина. За Акама Сузи, за Сузи Акам. Никто не попросит за меня… Таков итог моей жизни. Я никому не нужна.
 
  Мне нужно было умереть, а я и умерла, не отбрасывая тени, ничего не ощущая, когда прошествовала с убитыми мной и решила, что Зию сожгли. А она вернулась и вытащила меня с того света. Это было не зря, мне удалось изменить её с помощью Неба. Глядишь, будет счастлива.
  Явно за это Небо даровало мне новый шанс. Я им не воспользовалась. Трудно мертвой среди живых. Притворяюсь я замечательно, никто не догадывается, что чувствую на самом деле…
  И она, рыдая, опустилась на кровать.
 
  Плакала Эва долго, а дождь за окном заглушал плач.  Она плакала, словно выталкивая из себя некую тяжесть в груди, а та не желала уходить. Выплакав, кажется, все слёзы, она всё ещё ощущала эту тяжесть. Стало понятно, что слёзы не помогут. Она села на постели и вспомнила, что обычно ей становилось легче, когда принимала решение. Каково же оно могло быть?
  «Небо ни в чём винить не следует. Я получила от него то, о чём только может мечтать девушка. Красоту, ум и характер. Не стать, имея это, счастливой – нужно было постараться. И мне это удалось. Всё поделом… Мне тут больше делать нечего. Подруги счастливы, хвала Небу, справятся и без меня. Смотреть и завидовать? Это не по мне.   

  Утопиться или повеситься в лесу? Тогда нас лес не пустил на озеро… Лучше захватить верёвку. Отлично! Теперь у меня есть цель. Найти верёвку, способную выдержать мой вес и научиться вязать узел. Вопрос: когда? Пожалуй, самое удачное время – в праздник. Все загримированы, в масках, меня не скоро хватятся. Знают, как я люблю дурачить других, не признаваясь, и то, что как бы пропала, не вызовет беспокойств.
  До этого я приму участие в представлении, раскланяюсь. Попрощаюсь, пожелав счастья мною любимым. Но так, чтобы не поняли, что видят в последний раз. Счастье эгоистично, как и любовь, к тому же праздник, дары, чудеса… Им будет не до меня. Надеюсь, Небо заберёт раньше, чем найдут висящей в петле. К чему их огорчать. Есть вариант с рекой. Она унесёт к водопаду и убьёт о камни. Тоже не найдут. На худой случай сгодится. Если с лесом почему-то не сложится. И не надо меня воскрешать, Небо. Я – твоя неудача. И своя тоже».
 
  Она приняла решение и почувствовала, как сразу стало легче. Появился смысл в последних днях, план ухода. А когда Эва принимала решение, то никто не мог противостоять ему. Она терпеть не могла нерешительность. Изестно же, где желание – там и путь. Ничего не добиваются те, кто не смеют хотеть, а таких она презирала. «У желания – множество возможностей, у нежелания – тьма отговорок», - любила повторять Эва.
 Препятствия лишь раззадоривали её. Препятствия – это повод размять мозги и найти способ с ними справиться, только и всего. Теперь препятствием могло стать Небо – самый серьёзный противник из всех, с кем доводилось встречаться. Но Эва не собиралась с Ним воевать, пусть отпустит навсегда и всё.
  Однако коль придётся пожить несколько дней, то нельзя являться зарёванной – заподозрят. Нужно вставать и идти мыться.

  В эту ночь не спала не одна Эвона. Иги тоже задело счастье Сузи с Акамом, лишь подчеркнувшее её собственное несчастье. До вечера она как-то держалась, а когда легла вниз лицом, то просто завыла, стуча кулаками по кровати. Она кусала подушку, пытаясь сдержать себя, но безуспешно. Не слыша дождя, Иги рыдала, предъявляя претензии Небесам.  Создать её слепой вещуньей, которой она быть не желала, и при этом красавицей, со стороны Небес просто тонкое издевательство. Неужели Небо не знало и без проверки, что слепой красавице парни предпочтут менее эффектных, но зрячих девиц? А имя? Произнося его, будто кость во рту ощущаешь! По созвучию оно напоминает смех над самим собой: «иг*и…». Жаль, что не Фиги, Ыгы или Угу.
  Небо убрало единственного, кто заинтересовался ей. Бедный Ру… Мил признался ей, что в руке оглушенного друга был букетик. Он собирал для неё цветы в лесу, когда на него рухнуло дерево! Теперь Ру не помнит, как его зовут. И поганая облудка распространила слух, что он ходил к ней из корысти! Небось, Ру ей нравился, а предпочёл слепую… Злые.
  Она всхлипнула.
 
  Может, эти языки и правы… но у неё есть семена Оры, и Ру стал бы её, никуда не делся, забыв свои замыслы.  Однако Небо предпочло его отнять.
  «Больше я никому не нужна…» - горько заплакала девушка.  И от того, что понимала: это – правда, ей становилось ещё горше.   
  - Если я плоха, то кто создал меня такой? И зачем я тогда? Покончи со мной и дело с концом! – неслись упрёки Небу, - Скоро День Даров, но никто не попросит за меня, не вспомнит даже…
  Она зарыдала ещё сильнее, скатилась с кровати и в отчаянии принялась, что есть силы биться головой об пол. Обморок спас её от худшего.

  Когда Иги очнулась на полу, первое, что она услышала, был ровный шум дождя за окном. «Что я тут делаю? – подумала девушка, - Почему здесь лежу?..» Она не без труда поднялась и села на постель. Иги вспомнила, как билась в истерике, а потом… Наверно, потеряла сознание. «Кажется, я просила Небо покончить со мной. Зачем меня дальше мучить?»
  У неё больше не осталось эмоций, столько их было выплеснуто. «Уснуть… сейчас же. И не проснуться никогда. Вот моё пожелание в День Даров». Она укрылась одеялом и, обессиленная, заснула.

  Эвона крепко спала, а Иги уже вслушивалась в звуки рождавшегося дня. Глаз она не открывала – что толку слепой открывать глаза? Всю жизнь она только и делала, что открывала глаза зрячим – на то, что ей самой открывало Небо. И эта способность у неё давно забрана, осталось лишь дурить других знанием прошлого, да выводами из сплетен, приносимых Орой, выдавая это за откровение свыше. «Небо не вняло моей мольбе… Вероятно, счёты с жизнью надо сводить самой. У Эрны имеется яд, которым достаточно подышать, чтобы отправиться на Небо. Она прячет его, но мне известно где. Вот только кто его принесёт? Придумать историю? Нет, необходимо успокоить нравы. Сейчас только этого яда не хватает! Судья заподозрит, что отрава против парней и снова закрутится то, что пытаемся похоронить. Так не годится.
 
  Уйти б в праздник… Попросить: отвести на берег подышать и оставить. Выбрать момент, когда никого поблизости и войти в воду. Пусть унесёт потоком. Главное, не кричать, а опустить голову и захлебнуться. Пропасть без следа. Даже если заметят, решат: несчастный случай.  При удаче хватятся нескоро, только после праздника. Отличная мысль! И, похоже, моя. Не слышала, чтоб в Коронтэне кто-то кончал с собой. Или Небо стирало эту память? Почему нет? Подобный пример мне известен. 

  Я уплыву на Небеса, и никто не вспомнит, что была такая – не пойми кто, не пойми для чего… не для кого».
  На этот раз она зарыдала от жалости к себе, оплакивая свою жизнь. И так незаметно, в слезах, и уснула вновь.

  Не сговариваясь, две прекрасных девушки задумали оставить этот свет. Почему Небо не обеспокоилось?  Если б отвечать пришлось судье, он бы язвительно сказал: «Думаю, потому, что окончательное решение женщины редко бывает последним». Но разве можно относиться всерьёз к словам этого женоненавистника?
  Если бы спросили о том мудреца (какового не сыщешь в Коронтэне, но коих полно у нас, отчего мы не становимся умнее), то ответ был бы: «Нет ничего нового под Небом, чего б Оно не видело или не слышало…»
  И что толку в этом ответе?
  Но если вы спросите меня, то я скажу вам: не торопитесь с выводами. Ведь история-то не окончена.


                (продолжение:http://www.proza.ru/2017/10/24/2075)