(Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2017/06/06/1707)
40. Возвращение на «Королёв»
На следующее утро за завтраком Ю.В. сообщил мне, что сегодня или завтра произойдёт замена, и вместо меня на борт «Рисёрчера» прикомандируют некоего Королёва – однофамильца нашего судна. На вопросы, касающиеся личности этого товарища и его деловых качеств, я разразился длинной речью, в которой охарактеризовал Славку, пардон, товарища Королёва, как одного из лучших представителей нашего отряда. Ю.В. сначала даже удивился моему красноречию и многословию, но потом, по-моему, догадался, что я просто стосковался по русской речи.
Так оно и было, я чувствовал, что английский язык начал меня утомлять. Хотя, если честно признаться, я иногда чувствовал, что начинаю думать на этом буржуйском языке.
Вроде бы это хорошо, процесс внедрения в языковую среду мне давался, но мешало периодическое чувство отупления. Ну, как бы это объяснить? Вот, например, если вас спросить: «Сколько будет семью шесть?», то вы мгновенно, и не особо размышляя, ответите: «Сорок шесть!» или «Сорок два!», в зависимости от количества оконченных классов. А если этот же вопрос прозвучит по-английски, то вы сначала в уме переведёте его на русский, потом вспомните правильный ответ, потом переведёте ответ обратно. Мы ведь не учили английскую таблицу умножения в детстве! И весь этот процесс занимает время и сопровождается довольно глупыми гримасами, иллюстрирующими напряжённую работу ума там, где требуется лишь отскакивание от зубов.
В общем, мой ответ удовлетворил представителя руководства. Мы ещё немного поговорили по поводу оставшихся для моего сменщика задач, и я понял, что Славке здесь особо и делать ничего и не придётся. Так, подобрать крошки, оставленные мной при обмене аппаратурными подробностями с американцами. И причесать описательную часть их наземной аппаратуры для соответствующей главы научного отчёта экспедиции. Бортовую часть (зонд) я уже описал и обрисовал.
После этого разговора мне захотелось тут же связаться с «Королёвым», чтобы передать Славке, к чему ему следует готовиться. И я даже сдуру полез на мостик, чтобы переговорить с радистом. До сих пор не могу найти разумного объяснения, почему мне это пришло в голову.
Наивный! Всё-таки моё образование и социальный опыт не полностью отформировали моё сознание, оставив некоторые места для детской непосредственности, если не сказать, дремучести.
Как же, ведь я почётный гость на корабле! Не обращая внимания на табличку «Authorized only!», то есть «Посторонним вход воспрещён», я поднялся по верхнему трапу и постучался в дверь ходовой рубки. Она распахнулась, и я увидел совершенно круглые от удивления глаза старшего помощника в морской форме. Он загородил мне дорогу и не очень вежливо спросил, какого хрена я тут забыл. А я честно и с напором сообщил ему, что мне нужно срочно связаться со своим кораблём, и где, мол, тут у вас рация.
Старпом некоторое время глотал воздух, а потом раздельно, нажимая на шипящие звуки, посоветовал мне как можно быстрее, скажем так, убраться с мостика и приступить к повторному изучению английского языка, используя висящую внизу табличку. А заодно и другие таблички, тут и там расположенные на стенах и дверях корабля.
После этого мы быстро расстались. Он с лязгом захлопнул дверь, а я скатился с трапа и покатился дальше, сгорая от стыда. Пока не докатился до кормы, где и плюхнулся на кнехт, закуривая для успокоения.
Подошёл Кен. Сказал, что скоро придёт катер с «Королёва». А я честно рассказал ему о своей попытке прорыва в центр управления. Кен сначала не поверил, а потом расхохотался, хлопнул меня по плечу и предложил наплевать и забыть этот инцидент. Дополнительно поведал, что офицеры их экипажа – люди военные, гоняют всех в хвост и в гриву, а старпом – вообще, зверь. Ему бы над курсантами издеваться, а вместо этого у него в подчинении какие-то гражданские разгильдяи. И кстати, к мостику никто даже близко не подходит, кроме старших офицеров и вахтенных. Только русские такие смелые, что им всё нипочём!
После этих слов я начал успокаиваться, и решил отнестись к этому случаю как к приключению, не больше.
С кормы хорошо был виден «Королёв», лежащий в дрейфе ближе обычного, примерно в полумиле. Валкий «Рисёрчер» тоже дрейфовал, донимая бортовой качкой при внешне спокойном океане. По всему выходило так, что оба корабля готовились обменяться визитами катеров. Так и есть: от советского корабля отделился катер и направился к нам, подскакивая на волне. Ну, что ж, значит, и мне пора, а то засиделся я в гостях.
Вещи у меня были собраны ещё с утра, оставалось только сунуть в рюкзак пару бельишка и мокрую мочалку, которая сушилась возле умывальника в каюте.
В подтверждение моим выводам из наблюдаемой картины, к нам подбежал матрос палубной команды и сказал, что через десять минут меня будут ждать на нижней палубе возле грузовой аппарели. С вещами! Мы побросали окурки в океан, загрязнив его ещё немного, и отправились ко мне в каюту. Кен решил меня проводить.
В каюте я завернул мочалку в снятую майку и сунул в рюкзак. Осмотрелся. Потом присел на койку и пригласил Кена сделать то же самое, объяснив, что у русских есть такая традиция – посидеть перед дорогой. Ему это очень понравилось!
Всё, пора! С Доном я простился ещё утром, с ребятами из лаборатории – вчера, так что, как говорится, – спасибо этому дому! Теперь здесь обоснуется мой друг Славка.
Мы вышли из каюты и спустились вниз к грузовой аппарели. Там уже стояли Спаркман и Ю.В., оживлённо что-то обсуждая. В воздухе, заглушая морские звуки, устойчиво висели английские фонемы с мощным рязанским «р».
Аппарель была спущена, и на ней стояли три матроса швартовой команды, готовясь принять наш катер.
Я попрощался с Кеном, потом с начальниками. Спаркман пожал мне руку и сказал, что ему было приятно работать вместе. Если принять во внимание, что я его видел только за столом в кают-компании во время еды, то и мне было тоже приятно. С Ю.В. мы попрощались теплее: он хлопнул меня по плечу, потряс мою ладонь и подмигнул мне, сказав своё обычное «молодец!»
Я вышел на аппарель в тот момент, когда катер уже привалился к причальным кранцам, и матросы закрепляли швартовы. Из катера с немного чумоватым видом выполз Славка. Его, как когда-то и меня, одним рывком за руки выдернули из катера двое дюжих матросов. Славка вертел глазами во все стороны, но похоже, ничего не видел. В смысле, разумом. Наконец он сфокусировал взгляд на мне.
- Витька, привет! – заорал он, словно разговаривал с глухим, – А я часы забыл!
- Привет, Славка! – ответил я, – Ты чего орёшь!
- Да нет, я не ору, я часы забыл! – Славка перешёл на нормальную громкость, – Слушай, дай мне твои, а ты потом на «Королёве» мои возьмёшь.
- Бери! – я начал расстёгивать ремешок.
Мы оба присели возле наших мешков, а матросы, пришвартовавшие катер уставились на нас. Славка буквально выхватил у меня часы и начал цеплять их себе на руку. Но ремешок был короток, поскольку моя рука была тоньше.
- Славка, ты что, не можешь подождать? – зашипел я на него, – Сунь их в карман, потом наденешь! Смотри, какое представление ты устроил! Флот позоришь, всю страну! – И я показал глазами на любопытных матросов, с интересом следивших за нашей встречей.
- Да-да! – Славка запихнул часы в карман, – Слушай, я и мочалку забыл, дай твою!
- Да ты что, совсем унизить нас хочешь! – я уже начал кипятиться, – И что ещё ты забыл?
С этими словами я раскрыл рюкзак и вынул промокшую майку. Прикрыв её телом от любопытных зрителей, я развернул её и сунул мочалку Славке. Тот быстро убрал её в свою сумку.
- И зубную щётку! – обречённо добавил он.
Мне уже было всё равно. Даже под своим тропическим загаром я почувствовал, что краснею. Я сунул руку в рюкзак и с ненавистью переложил свою зубную щётку в Славкину сумку.
- Ну, гад! – прошипел я злобно, – Ты ещё ответишь за этот позор! – Теперь янки будут думать, что у нас на корабле на всех одни часы, одна мочалка и одна щётка. И всё это выдаётся только при выходе в гости. А на борту либо передаётся по цепочке, либо хранится у начальства!
- Да понимаю я! – понуро проговорил несчастный Славка, – но мне сказали, что обмен будет завтра, а потом Михалыч влетел и давай кричать, что катер отходит, а я его задерживаю. Вот я и покидал в сумку что было, а потом вот… – И он, махнув рукой, замолчал.
Мне даже стало его жалко. Ведь для меня весь американский анабазис был уже позади, а у него – сплошная неизвестность. Новые люди, новое место, новый язык.
- Ладно, не переживай! – сказал я – Иди, доложи Ю.В. о прибытии. Потом найди парнишку по имени Кен, он хороший малый, мы даже подружились. Он всё тебе расскажет и покажет.
И Славка ушёл. Немного растерянным, напряжённым и слегка поглупевшим. Наверное, и я был таким же в первый момент после прибытия, но тогда меня больше занимали обожжённые конечности, а Славка-то прибыл в брюках!
Я поднял свой мятый рюкзак и шагнул, было, к катеру, намереваясь самостоятельно запрыгнуть внутрь, но матрос на руле предостерегающе покачал рукой и сказал, что он прибыл за начальством, и отправится неизвестно когда, а меня повезут на другом катере.
«Интересно, на каком это другом?» - успел подумать я, как тут из-за кормы послышался треск мотора и оттуда вынырнул знакомый мне американский катер с тем же весёлым рулевым. Вторым матросом, правда, был другой – незнакомый мне негр.
Катер подошёл к аппарели, но швартоваться не стал. Вместо этого двое матросов придержали его у среза чем-то вроде багров, а третий помог мне запрыгнуть внутрь. Потом он подал мой рюкзак и махнул нам, чтоб отчаливали.
Рулевой дал газ, но перед этим показал на мои ноги и со смехом что-то спросил. Я не расслышал, но понял, что он не забыл нашу «долгую дорогу к дому», тоже рассмеялся и сказал, что в этот раз никаких шорт, только брюки! И спросил, взял ли он компас. Парень тут же перестал смеяться, молча показал на плоскую коробку, прикреплённую лентой перед штурвалом, и сделал вид, что он очень занят. Второй парниша молчал, и только непонимающе смотрел на нас.
А мы, как и в прошлый раз, подвернули носом к волне и пошли прямиком к «Королёву». Но на этот раз визуально. И меньше, чем через какие-то полчаса мы спокойно пришвартовались к трапу моей малой родины.
(Продолжение: http://www.proza.ru/2017/06/09/974)