Продолжение. Начало здесь http://www.proza.ru/2013/04/15/1329
***Августовская пыль 2012 года и чуть-чуть сентябрьской. Полковник. Жизнь назло...***
-Ты назло мне вышла замуж? – поворачиваешься и смотришь пристально в мои глаза.
Удивительный вопрос и для меня совершенно бессмысленный. Боже, ты, правда, думаешь, что на пятом десятке можно выходить замуж назло? Хотя, чему удивляюсь, вопрос абсолютно в твоём стиле и точно из твоего привычного репертуара. Ещё не забылось, как накануне моей свадьбы, ты грозился назло мне (а может себе?) жениться на моей подруге. Я знаю, как назло мне (или себе?) ты можешь не звонить месяцами, или назло себе (или мне?) не отвечать на звонки. У меня такое ощущение, что у тебя вся жизнь назло. Назло родился, назло учился, назло женился, назло развёлся, назло теперь один, и всем назло свободен… Ну, и, конечно, следуя твоей логике, все вокруг тоже всё делают назло, особенно, выходят замуж. И по-другому быть не может…
Задумчиво смотрю в твои глаза. Нет, не смотрю, всматриваюсь в твою душу, в сердце, вслушиваюсь в твой голос, пытаясь понять и разгадать, какие неведомые не только мне, но и тебе самому, чувства и желания, заставляют тебя задавать этот странный вопрос, который как электрошоком парализует мой мозг. Мы ведь и правда просто дружим, дорогой?! Я не заблуждаюсь?
-Ляль, скажи, ты назло мне вышла замуж?! – не дождавшись ответа, требовательно и по-командирски жёстко повторяешь вопрос. И тут же приказом, как новобранцу:
-Покажи свой паспорт!
Меня не испугаешь командным тоном, я и сама умею командовать и подчинять. Поэтому твой тон и интонация оставляют меня равнодушной, а вот смысловая нагрузка твоих вопросов-приказов удивляет и изумляет до глубины души. Но вида не показываю, глаза не отвожу, продолжаю любоваться тобой. Я так давно тебя не видела... И я соскучилась по тебе. Ты необыкновенно хорош сегодня, впрочем, как и всегда. И душа...Главное душа-а-а, почти голая… Обычно, ты навешаешь на неё мишуры и блёсток, в глазах рябит от ослепительного блеска и роскоши показушной, и не разглядишь, какая она. И лишь опыт шепчет, подсказывает, что не бывает душ на миллион, души они попроще будут, но только не в смысле дешевле… Тело, да, можно раскрашивать бриллиантами, сапфирами, умасливать маслами заморскими, забрызгивать парфюмами экзотичными. А душу, как не умасливай, как не опрыскивай, в какие наряды не ряди, не сделаешь богаче, чем есть, её ведь не алмазы и блёстки красят. А богатой душе и нищенские отрепья не страшны…Помнишь, как часто я просила тебя: «Да, сними ты эту мишуру! Глазам смотреть больно…» Ты не слышал…
А ведь я так любила тебя!
Но сегодня ты совершенно другой, особенный...И я не могу не любоваться тобой. Захлёбываюсь нежнейшими чувствами, но с бессердечной жестокостью топлю их в аромате янтарного напитка... Только бы ты не догадался, только бы не почувствовал, как моё сердечко переполняется нежностью...Ты мой друг, просто друг, чужой, не мой и я чужая, не твоя...Боже-Боже, как ты невообразимо хорош сегодня! Весь! Простой и понятный, с грязной картофелиной в руках, в потёртых джинсах, с потёртой жизнью душой, и грустной радостью в глазах от нашей встречи.
Любуюсь тобой, неторопливо закручивая спиралью виски в богемском стекле, который плещет по стенкам и сползает янтарными струйками вниз. Ладошками обнимаю бокал и подношу к лицу, вдыхаю аромат, прикрываю глаза и делаю малюсенький глоток. Морщу носик от обжигающей горечи и чуть наклонив голову влево, жму плечами. Не потому, что не знаю ответ на твой странный вопрос, ответ очевиден, если знать меня и мой характер. Я никогда и ничего в своей жизни не делаю назло, я всегда поступаю так, как мне хочется, потому что когда делаешь назло, тобой руководят чужие желания...И, я буду не я, если позволю чужим желаниям руководить своей жизнью!
Язычком слизываю терпкую горечь с губ, вот только слаще не становится, душу обволакивает горький туман невозможности, сердце тонет в горечи сомнений. Я удивлена чувствам, которые вдруг вижу в твоих глазах, я растеряна, понимая, что дружбой это никак не назовёшь. Я изумлена обнажённостью твоей души. Терзаюсь…
Какие силы нечистые и зачем, опять искушают меня твоими глазами и этой пугающей душевной наготой?
Почему сейчас, когда больше нет шансов? А сомнительные варианты не нужны ни мне, ни тебе...
Зачем ты, дружочек мой несравненный, травишь душу мою горьким ядом сомнений? Для чего?! И чего больше в твоих глазах, искренних чувств или задетого самолюбия? И почему сейчас, за точкой невозврата, ты вдруг так нежен со мной?
Сожаление, холодной рукой сжимает до боли сердце, маленьким горьким глотком жгу губы, пытаясь проглотить эту боль.
В голове ла-ла, ла-ла, грустные песни…
«Зачем? Зачем по Невскому я шла?
Зачем? Зачем я встретила тебя?
Зачем тогда все развели мосты?
Зачем тебя коснулась я? Зачем меня коснулся ты?»
Улыбаюсь, усмехаюсь ли глазами грустно и произношу для тебя неожиданное, а для меня понятное:
-Ром, я вышла замуж по большой и чистой любви!
Удивлённо вскидываешь бровь, и с ненавистью выдыхаешь:
-Ты врёшь…
И я вижу, как тебе хочется крикнуть: «Ты ведь меня любишь! Меня!»
И чувствую, как сильно ты хочешь, чтоб я любила.
И не могу понять, зачем тебе теперь моя любовь…
Не кричи, умоляю, теперь уже всё зря и ни к чему. Ни тебе, ни мне, ни нам…
Вот так миленько мы дружим с тобой на твоей кухне. Я горечь виски смешиваю с горечью души, не понимая, что из таких ингредиентов сладкий коктейль не получится. А ты добавляешь в мой и без того горький коктейль, ядовитую горечь сомнений и готовишь для меня ужин. Сам! Не допуская меня к ножам, сковородкам и тёркам, пресекая на корню любые мои попытки поучаствовать в процессе. Жаришь картошку, крупно режешь помидоры и огурцы, домашнее деревенское сало и чёрный хлеб. Ммм, слюнки текут, так всё вкусненько и аппетитненько! Мы не поехали с тобой в ресторан, развернувшись с полдороги, не поехали за продуктами в магазин, зная, что у тебя пустой холостяцкий холодильник. Нам вдруг захотелось простой и понятной жизни без изысков, и просто чуть-чуть побыть вместе. Совсем чуть-чуть, потому, что мы оба знаем, вместе нам уже не быть никогда. Я замужем и кроме дружбы мне больше нечего тебе предложить. Ты свободен, и по твоей версии, испытываешь ко мне очень нежные чувства, но только как товарищ. И вроде всё хорошо и обо всём договорились, вот только разговоры странные и мало похожие на обычную дружбу между мужчиной и женщиной, вертятся вокруг моего недавнего замужества, и ты совершенно нечестно не рад моему счастью. Но, кажешься таким настоящим в своих переживаниях.
-Ляль, покажешь фотку своего избранника? Так интересно посмотреть на кого ты меня променяла…
… Молчу. Удивляюсь. В голове короткой вспышкой: Друг?!
-Да, не верю я, что ты замуж вышла, разыгрываешь меня…
… Малюсенький глоток виски. Язычком по губам. Прищуриваю глаза, чуть заметно усмехаюсь. Ах, дружочек-дружочек, что за игры в верю-не верю?! Разве шутят такими вещами?
-Ляль, покажи паспорт. А фамилию-то ты зачем поменяла?! Во, ты дура неумная!
… Молчу. Бодренький глоточек виски. Брови ползут вверх удивлённо, глаза становятся больше и зеленее. Действительно, я безмозглая курица! Мало того, что замуж выскочила, не испросив разрешения у друга, так ещё и наглость имела фамилию сменить!
-Не пускай никого в свою спальню…В твоей спальне буду спать только я.
…Упс...Шире и зеленее мои глаза быть не могут. Может ты перестанешь меня изЮмлять? Большой глоток виски. Брр, какая гадость... Практически нокдаун. М-да, так нежненько я ещё ни с кем не дружила! Фейерверк…Ты в своём уме?!
-Ляля-Ляля, а ведь я был готов жениться только на тебе, а ты зачем-то замуж вышла. Как же так, ты парня из армии не дождалась?
… Всё. Нокаут. Стакан с виски ставлю на стол. Не-е-е, ну, фу, какая горькущая бяка! От нокдауна не спас, значит и от нокаута не поможет, поэтому ни к чему нам это баловство. Интересно, насчёт женитьбы ты серьёзно или дуркуешь? Интересно, а где ты раньше был с такими речами? Мда, видимо надо вставить свои "пять копеек" в этот монолог, а то неизвестно до чего мы договоримся...А пустые переживания нам ни к чему...
-ТовариСЧ полковник, так Вы бы хоть изредка писали, телеграфировали из ентой армии, что, мол, службу несу исправно, отдаю долг Родине, как только весь отдам или весь отдамся, так сразу буду у твоих ног! А то пропал, ни звонков, ни писем три месяца к ряду. Я рыдала-рыдала, рыдала-рыдала, сердце, душу рвала-рвала, да решила, что милёнок мой подженился в ентой троклятой армии, и домой вернётся с женой беременной…
Стебусь и хохочу, закрывая на замок, своё сердце от чувств и желаний, а он дует губы и медленно закипает. Но злобу свою не расплёскивает, а бережно закупоривает в сосуд, приберегая до лучшего случая.
Не знаю, как так получилось, но после моей свадьбы, мы начинаем общаться с полковником всё чаще и больше. Созваниваемся, болтаем ни о чём, без лишних напрягов, легко, весело и непринуждённо. Все мои чувства (вроде бы!) остались в прошлом, поэтому не вздрагиваю, не замираю. Звонит – хорошо, не звонит – трагедии нет. И даже такие странные вопросы и разговоры, я не воспринимаю слишком серьёзно, списывая их на задетое мужское самолюбие, не более того. Но всё моё лёгкое и беззаботное отношение, рушится и летит в тартарары в один прекрасный миг.
Где-то, недельки через две или чуть больше после моей свадьбы, звонит:
-Ты на работе? Ставь чайник, сейчас забегу, чайку попить…
-Валяй, жду…
Когда он появляется в дверях с букетом и соблазнительной улыбкой на лице, я разговариваю по телефону. Не прерывая разговор, машу рукой, предлагая ему присесть и даже мысли не допускаю, что всего через секунду, почувствую его дыхание на своих губах. Он для меня просто друг и как мне кажется я для него такой же друг, только в юбке. Всё происходит мгновенно, и я поглощённая разговором, не замечаю, как мой дорогой друг приближается слишком близко для обычного рукопожатия. И, не обращая внимания, на мой деловой разговор, не спрашивая разрешения, и, наплевав на то, что я чужая жена, целует меня в губы, нежно и ласково, и совсем-совсем не по-дружески. Я не сразу понимаю, что происходит и сижу дура дурой с телефоном в ухе, нисколько не заботясь о том, что на другом конце мобильной связи, слышат наши нескромные чмоки. Чувства, переживания, ощущения накрывают меня обжигающей волной, я с ужасом понимаю, что отвечаю на его ласку своей нежностью. Не отталкиваю, не отворачиваюсь, не запрещаю!!! Мыслей нет, одни чувства. Вдруг становится так страшно и так больно от неправильности всего происходящего, щёчки вспыхивают огнём жгучим, потом сердце разгоняется в галоп от порции адреналина, а мысли редкими молниями вспыхивают и гаснут, не задерживаясь. Я в полном замешательстве, выключаю телефон, делаю глубокий вдох и вдруг оглушительным громовым раскатом... Боже, я ведь люблю его! Простая и до боли страшная мысль начинает пульсировать в голове, проникая пугающей непоправимостью в каждую клеточку моего сознания. Боже, я люблю его!!! Мозг слегка контуженный такой оглушительной новостью, бьётся в конвульсиях, этого не может быть, только не это, только не любовь… И где-то глубоко внутри, из закулисья на сцену вываливают двое «из ларца, одинаковых с лица». «Я» и ещё другая «Я», или может совсем не «Я», а точнее, я не знаю, кто из этих двоих я, а кто не я. Но, этим двоим совершенно плевать на меня, на мой контуженый мозг, и на всё, что происходит вокруг. Они бессовестно и бесцеремонно устраивают странный концерт на сцене моей души и бьют по клавишам с таким напором, что тонкие струнки души звенят протяжно и готовы лопнуть и разорваться под их агрессивным натиском.
-Я люблю его…
-Стоп, родная, какая ещё любовь-морковь? Ты замужем!
-Но, я люблю его…
-Любишь-разлюбишь! Хватит, молоть ерунду. Бери цветочки, и строго-настрого приказывай этому визитёру, чтобы он больше не смел даже пальцем до тебя дотрагиваться! А в идеале, залепи ему оплеуху, чтоб неповадно было чужих жён лапать…
-Но, я люблю, я поняла, я люблю его!
-Не беси меня, девочка-тётечка! Заладила, люблю, люблю…Хватит с тебя любовей! Макс, чем виноват пред тобой?
-Ничем, хотя…Виноват, он ведь мне изменил. Я может тоже…
-Милочка, так люблю или хочу отомстить? Ты не находишь, что это разные вещи? О-о-ой, Ляля, что ж тебе годы мозгов не добавляют?!
-Хорошо, хорошо. ХО-РО-ШО!!! Заткнитесь все! Не люблю. Точка. Не хочу. Точка. И вообще я полная дура…Три точки.
Кажется, последняя фраза, сказана уже мной настоящей. Вдох…Выдох…Ещё вдох и снова выдох. Живая, вот и славненько. Цветочки хвать в ручки «ах-ах, какая прЭлесть!», улыбочки, расшаркивания в любезностях и ложь во спасение… Ничего не случилось! Обычный дружеский поцелуй…в губы…с языком…
Он что-то говорит, говорит, до меня долетают обрывки фраз, как сквозь толстое стекло:
-Вот…цветы… необыкновенные…Для самой необыкновенной девочки на свете…Выбирал…Для тебя…Нравится…нравишься…
Кивок, реверанс, улыбочка. Прихожу в себя и клянусь всеми Богами, что больше никогда, никогда не утрачу бдительность, и он больше никогда не поцелует меня, чего бы мне это не стоило.
И, поверьте, если я однажды сказала никогда, значит НИ-КОГ-ДА, и других вариантов быть не может!
Ну, вот вроде уже могу говорить, и, кажется, беззаботно спрашиваю наглеца:
-Ром, зачем хулиганишь?
Ему весело, хохочет басом. Понял, подлюга, как ловко выбил почву из под моих ног:
-Лялечка, хочу и хулиганю! Ты с мужем сейчас говорила по телефону?
Ах, так! Ты ещё позволяешь себе ёрничать, вместо простите-извините, случайно вышло-с?!
С этого момента мне уже совсем хорошо, с негодованием качаю головой и с максимально возможной на данный момент уверенностью и твёрдостью в голосе говорю:
-Ты больше никогда не поцелуешь меня. Ни-ког-да!
У меня тоже характер, тоже харизма и вообще я ого-го, какая прЫнцесска!!!
Улыбка сползает с его губ, бросает в меня сердитым взглядом, но спокойно и уверенно не говорит, а предупреждает:
-Значит, я поцелую тебя силой…
Я вдруг отчётливо понимаю, что с этого момента он начинает взращивать ненависть ко мне, негоднице негодяйской, которая имеет наглость не стоять пред ним на коленях и имеет смелость поднимать глаза и не слепнуть от его ослепительного царского великолепия. И, как бы странно это не звучало, из нас двоих, понимаю это только я.
Но, чтобы там я понимала или не понимала, именно этот поцелуй, послужил точкой отсчёта для нашего очередного сближения на небезопасное расстояние. Мы созваниваемся практически каждый день, мы безумно рады слышать друг друга, мы за ручку гуляем по осеннему лесу, и он с трудом сдерживает себя, чтобы не расцеловать меня в машине на прощанье. А я ловлю себя на том, каких титанических усилий мне стоит отклониться и отрицательно качнуть головой, протестуя.
Каждый день с нетерпением жду его звонков, умираю от его бархатистого низкого голоса, задыхаюсь от его нежности и своей несвободы быть с ним. Нет, наши отношения по-прежнему целомудренны, мы не обнимаемся, не целуемся и не вторгаемся в пространство друг друга, но с каждым днём мы становимся всё ближе и ближе. И мне страшно от этой близости. Я задыхаюсь его близостью, я боюсь его запаха, я не могу. И с ним не могу и без него. Душа на разрыв, сердце в обрыв, не сплю, не ем, то ругаю себя, то уговариваю.
Терзания мои столь велики, что я чувствую себя маленькой потерявшейся девочкой:
-Ром, я одна в этом страшном мире...
Он не понимает всей глубины моих переживаний и сомнений, и пытаясь поддержать меня, говорит ещё более пугающую меня вещь:
-У тебя есть я, Ляля...
-Нет, Ром, тебя нет у меня, и меня нет у тебя. Нет, и ничего не изменишь...
17 сентября, измученная угрызениями совести и поняв, что с ней мне никогда не договориться, в ответ на его ласковое:
-Лялечка, привет, я так соскучился…
Вываливаю бессвязным бредом, не дав ему опомниться:
-Не звони мне больше. И не приходи. Я замужем и ничего не изменишь! Мы не должны…я не должна…я не имею права, так поступать…прости…
И чувствую, как обрывается его нежное сердце и ледяным камушком катится в пропасть ненависти. Он растерян и совсем чужим ледяным голосом цитирует Макаревича в трубку:
-Вы не поняли, мисс, я отнюдь не просился в постель. Мне на миг показалось нам есть, что поведать друг другу...
Всё. Занавес. Аплодисменты? Да, нет никаких аплодисментов... Тишина. И боль.
У меня здесь. У него там. Я чувствую...
Но...Так надо. Так правильно. Потерпим...
Я - плохая, он - хороший, я - неправильная, он – правильный.
Ему направо, а мне налево или наоборот. Главное, в разные стороны и концы света.
Прости…
***Осенняя пыль. 2012 год. Макс.***
18 сентября мой муж вернётся из командировки. Мы не виделись почти два месяца и я умоляю его, не оставлять меня больше одну. Весь отпускной месяц, я рыдаю, молю, ору, манипулирую, прошу, топаю ногами и истерю не по-детски. Но, всё зря…
Макс в шоке от моего невменяемого состояния, и готов иногда, в минуты моего особенного отчаяния, просто придушить меня, чтоб не мучилась. И это, конечно, не добавляет нам взаимопонимания, а лишь усугубляет мой душевный раздряг. Он не может понять, что со мной происходит, а я не могу объяснить и твержу только одно:
-Поменяй работу, не уезжай больше, не оставляй меня одну…
Но, ровно через месяц, мой лётчик уедет в очередную командировку, потому что «первым делом, первым делом самолёты, ну, а девушки, а девушки потом», шепнув мне на прощанье в ушко:
-Никогда не забывай, я люблю лишь тебя одну…Будь умницей, мне не жить без тебя.
***Осенняя пыль. 2012 год. Ляля.***
Я счастливая. Правда. Очень.
Я любима и люблю. Люблю и любима. Только…
Только, мне всё чаще кажется, что это два разных человека. Меня любит один, а я люблю другого…
Плачу…Да, нет вою, как осиротевшая псина…
Но буду умницей...
…не закончено…
Продолжение http://www.proza.ru/2014/10/28/1708