Роман о превращении человека в монстра под влиянием обстоятельств и окружающих, которые иногда ни чуть не лучше главного героя романа
глава 1 http://www.proza.ru/2013/01/22/1065
глава 2 http://www.proza.ru/2013/01/22/1098
Глава 3 Наследница Джозефа Смита (начало приключений Марины)*http://www.proza.ru/2013/01/23/552
Глава 4 Телоохранительница (продолдение приключений Марины) http://www.proza.ru/2013/01/25/715
Глава 5 Вкус крови и смерти
Дмитрий Станиславович, бывший санитар из морга, ныне руководитель кооператива «Дорога в рай» наслаждался болью и унижением малолетней проститутки, столь удачно подсевшей к нему в машину в поздний час. Он обожал заниматься любовью в своей фирме, среди гробов, венков и покойников.
Крышевал его сама «папа», так что потребностей в ночном стороже Дима не испытывал. Был случай, когда компания юных отморозков, не знаю, кому фактически принаджелит фирма, попытались ограбить кооператив и все стали клиентами этого заведения в самое ближайшее время.
Теперь Дима, сжимая в руках любимый ремень, смотрел на голенькую, вздрагивающую от страха и пережитых унижений девочку и решал, лишить ее жизни или отпустить. Поняв, что пока сил у него больше нет, он заставил измученную и избитую девушку вымыть в траурном зале пол.
«Вот сейчас Катька плавает с тряпкой в руках как я когда то в казарме! – Подумал Дмитрий, – шуршит как солобон после присяги!»
Служба в армии не сахар, а в стройбате тем более! Это Дима понял с первых дней, как и то, что воинская дисциплина держится на кулаках старослужащих, а офицеры стараются этого не замечать.
Подкараулив сержанта, что издевался над ним непрерывно, на последнем этаже строящейся казармы, Димка поднял лом.
– Кусок (Сержант – армейский сленг. – Прим. Авт.) – упор лежа принять!
– Да я тебя урою! – кусок не понял, что Дима не шутит, и бросился учить солобона уму-разуму и тут же схлопотал ломом по ключице.
От боли у куска перехватило дыхание, он упал на пол, правая рука тут же беспомощно повисла.
– Молись! – Дима поднял лом над головой. – Тебе до приказа осталось тридцать два дня, кажется? Так я сокращу тебе этот срок до завтра! Только поверх парадки (парадной формы одежды. Сленг Прим. Авт.) на тебя оденут цинковый ящик!
В этот момент он почувствовал почти забытый запах. Нет пахла не девочка, получающая порку, пах мужчина и на этот раз гораздо сильнее, даже грубее. У Марины была вкусная будоражащая смесь ароматов, а этот солдафон источал дремучий примитивную вонь, которую и запахом-то можно было назвать с большой натяжкой, но член отреагировал как и по молодости лет.
– Я больше не буду! Пощади! – голос дембеля дрожал, до смешного напоминая неуверенный детский лепет. – Не убивай меня, пожалуйста!
Дима стоял и упивался чувством мести, слившимся с подрагиванием перевозбужденного полового члена в штанах. «А не трахнуть ли его пред казнью?» – Мелькнула мысль, но времени для расправы оставалось слишком мало.
– А больше и не надо! – Димка опустил лом на шейные позвонки. Еще несколько минут он сидел, наслаждаясь проделанной работой. В штанах растекалось пятно спермы. «Вот и все! – подумал Дима. – Был кусок авторитета, а стал куском гнилого мяса!» Дотянуть тело до перил и швырнуть в лестничный пролет было несложно.
Конечно, военная прокуратура проводила дознание, дважды его пытались взять на понт, а деды подняли ночью и больно избили ремнями в каптерке, требуя сознаться в преступлении.
– Ты сволочь, куска замочил! – Солдатские пряжки градом сыпались на него со всех сторон. – Колись, сука!
С детства натренированная отцом попа, с честью выдержала нелегкое испытание.
Дима смотрел Катеньку, ползающую по полу с тряпкой в руках и критически оценивал свою работу.
– Жаль, куда-то солдатский ремень мои дочки подевали, ну ничего, крупповский тоже хорош для воспитания девчонки. – Дима погладил девушку по попе. – Сама понимаешь, всех девок надо воспитывать! Я всего лишь даю тебе то, чего тебе явно не хватало в детстве! И не забывай отжимать тряпку! Поняла?
Катя молчала и только всхлипывала.
– Поняла? – Дима подошел ближе и на попу девушки обрушился еще один страшный удар.
– Да! – Заорала она, выпустив тряпку.
– Так-то лучше! Продолжай! – Он любовался проделанной работой, вдруг ему снова вспомнилась армия, с засосами, заплывами и ПХД, что в переводе на человеческий язык означает влажную уборку казармы, и тот первый покойник, так поломавший ему жизнь.
Чтобы окончательно сломать волю подозреваемого, отца командиры приняли решение: заставить Диму обряжать покойного. «В нем совесть заговорить и он расколется!» – Думал военный прокурор, но просчитался.
«А смерть тебе к лицу! – думал Дима, наряжая куска в последний путь. – Лежит тихо, не шевелится!»
– Вот тебе и сто дней до приказа! – Дима мыл тело из резинового шланга. – Министерство обороны наградило тебя парадкой, правда, старенькой, бельишком, ношеным, да двумя гробиками!
«Смерть в результате несчастного случая» – был вывод армейских дознавателей.
Траурная церемония доставила Диме почти столько же удовольствия, сколько и сама кровавая месть.
Тогда, в армии насладиться положением деда самому Диме не удалось: на втором году службы у него начались судороги. В госпитале врачи обнаружили опухоль мозга и, к несчастью для окружающих, удалось удалить. Комиссовавшись из армии, он поступил работать санитаром в городской морг.
Теперь в его руках была целая похоронная фирма с крутой непотопляемой «крышей», а любимым развлечением стало унижение и мучение женщин, причем выбирал он всегда молоденьких и красивых.
– Ну что ж, чистоту ты навела, — улыбнулся Дмитрий, – джин с тоником заслужила!
– Тебе какой? – Он, открыл холодильник синий или рыжий?
– Мне вот эту, рыжую! – Катя облизнула пересохшие губы.
– Пожалуйста! – он протянул ей банку. Руки у Кати дрожали.
– Ну, а теперь ступай моя сладкая в душ!
Вздрагивая от боли и унижения, девушка направилась в душевую. Зашумела вода. Подумав, Дмитрий решил, что получил еще слишком мало за свои деньги, и решил продолжить воспитательный процесс. Сунув в карман презерватив, он подошел к двери, и резко распахнул ее.
Катя стояла под душем и тихо плакала вспоминая пережитый кошмар. Слезы вытекали из глаз, смешиваясь с водой, а плечики судорожно вздрагивали. Такого ужаса Катеньке не приходилось переживать ни разу в жизни!
Боль от только что полученной порки слегка уменьшилась.
– Пожалуй, мой ремень пел сегодня недостаточно! – Дмитрий подтянул брюки, сложил ремень вдвое и резко отодвинул полиэтиленовую шторку.
Катя глазами, полными смертельного ужаса смотрела на мужчину, стоящего перед ней с ремнем в руках, и чувствовала, как тело покрывается мелкими пупырышками, хотя вода была довольно горячей.
– А теперь, сказал он, повернись, наклонись ко мне задницей, и упрись руками в стену. И раздвинь ноги! Шире! Вот так!
Катя покорно выполняла приказания.
«Неужели снова будет бить?» – Озноб сотрясал тело.
А Дмитрий отошел от края ванны и посмотрел на девушку.
– Похоже, моей картине не хватает эстетики! – Он намылил ее, полюбовался как капает пена, потом смыл струей воды. – Вот так-то лучше! Можно продолжать роспись!
Полюбовался полосками на юном теле, и взмахнул ремнем.
– Мама! – Девушка закричала.
Он нетерпеливо рвал зубами её Боль, торопливо и жадно заглатывая куски. Стремясь утолить сжигающий Его голод. И снова взмахивал ремнем, спеша вырвать из юного тела ещё одну вспышку Боли. И ещё один крик. И снова. И снова.
Дмитрий ликовал, сколько раз он собирался выпороть своих дочек под душем, сколько раз он возбуждался, глядя на обнаженные тела, а только сейчас с помощью дешевой шлюхи мог претворить в жизнь сексуальные фантазии, усиленные дешевым детективом. Глядя, как мокрая Катя вертится под ремнем, Дмитрий почувствовал новый прилив мужских сил.
Дмитрию вдруг показалось, что у него за спиной выросли крылья. «Теперь я могу летать!» Его подхватывал и увлекал за собой мощный поток Боли и ужаса. Он, хрипло хохоча, взлетал на волне прозрачного блаженства, купаясь в Боли, скользя и кувыркаясь в этом потоке. И, задыхаясь от наслаждения, стремился всё выше, выше, к манящему ослепительно чёрному пламени.
Дмитрий разделся, залез к ней в ванну, заставил нагнуться и сильнее включил воду...
Порка окончательно сломала волю Катюши. Она как заторможенная выполняла все приказы Дмитрия, удовлетворяя извращенную фантазию.
Когда все кончилось, девушка с трудом вылезла из ванны и, морщась от боли, принялась вытираться полотенцем. Дмитрий вырвал у нее полотенце и начал вытирать ее, не обращая внимания на иссеченную попу и спину. Затем он позволил натянуть трусы и джинсы. Было видно, что каждое движение дается ей с трудом...
– Возьми! – Он протянул ей пятьсот рублей, – ты их честно заслужила!
Девушка спрятала деньги. Ей случайно повезло: не каждой залетной девчонке удавалось покинуть мертвецкую живой.
После этого случая в записной книжке бывшего санитара появилось очередная пометка: Катя, малолетка и проститутка.
Катьку драл ремнем я рьяно.
Плач её надрывист, зол и чист
Попу заставлял плясать на гробе
Моего ремня ужасный свист
И последний раз отдёрнув лихо,
Можно наконец гнев унять,
Пол заставить вымыть тряпкой,
А после в ванне отодрать! *
( *напоминаю, что правообладателем стихов я, как автор не являюсь. Откуда из взял Дмитрий для своей тетради – мне не известно – прим. Автора)
Крестика рядом с именем не было, зато стояли стихи. О зловещем обозначении около имени догадаются только следователи прокуратуры много лет спустя.