Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2012/10/06/1113
Мальчик не стал возвращаться в зал с факелами, а решил идти по этому коридору. Я спокойно двинулась следом, будучи в полной уверенности, что по этому коридору монстры не ходят. Во-первых, потолки были здесь не слишком высокие, и кое-где монстру пришлось бы нагибаться, чтобы пройти. А во-вторых, змей же не стал входить, а просто постоял в дверях и ушёл – значит, не любит сюда лишний раз забредать.
Но мой спутник так быстро устремился по извилистому коридору, как будто куда-то опаздывал.
Он мчался вперёд, иногда продвигаясь прыжками, используя стены для разгона, как это делают молодые земляне, увлекающиеся паркуром. И при этом он прекрасно ориентировался в темноте.
Мне же приходилось продвигаться наугад. К тому же я сильно перенервничала и уже порядком утомилась, поэтому шла медленно, и проводнику приходилось всё время возвращаться, или же поджидать меня на очередном повороте. И наверно ему это надоело, в конце концов.
- Быстрее! – с удивлением я снова услышала в своей голове его голос.
Я чуть-чуть прибавила шагу, но моему спутнику этого показалось мало, и он снова решил меня подогнать.
- Быстрее! – снова с досадой «сказал» он, используя телепатическую связь. – У тебя медленные ноги! – добавил он, и это меня ещё больше удивило и позабавило.
Это уже было что-то новенькое, не похожее на прежнюю заезженную пластинку! Значит, парень не использует просто набор заученных фраз, а действительно может таким способом общаться.
- Скажи что-нибудь ещё! – тоже мысленно попыталась произнести я.
- У тебя очень медленные ноги! – снова добавил он, почему-то явно немного сердясь. – У тебя быстрые ноги, когда рядом тапанаки!
«Кто такие тапанаки?» – хотела спросить я, но тут же у меня в мозгу возникла живописная картинка: крокодил с двумя хвостами и тремя парами глаз.
Я удивилась тому, что юноша может переговариваться не только мыслями, облачёнными в слова, но и визуальными картинками, некими мыслеобразами. Но напоминание о крокодилах заставило меня встрепенуться и зашагать быстрее. Я встревожено озиралась, оглядывая окружающую тьму.
- Здесь нет тапанаков!
Услышав эту чуть насмешливую фразу и немного рассердившись на парня, я стала двигаться в прежнем темпе. Зачем тогда было о них упоминать, если их здесь нет?
- Здесь ходят иногда шипдизааки... – печально добавил юноша, и я тут же получила от него новый мыслеобраз, по которому сразу поняла значение этого слова. Это было местное название серпентоидов.
Что ж! Это была очень веская причина, чтобы идти быстрее. Тем более мои глаза снова привыкли к темноте, и я стала различать некоторые детали, до сих пор мною не замеченные.
Я увидела, что на стенах кое-где встречаются жутковатого вида пятна, и я даже боялась предположить их происхождение. По углам тихо шуршали крысы. А моя рука, вытянутая вперёд и чуть в сторону, чтобы не врезаться в стену, вдруг натолкнулась на нечто странное, похожее на прикованный к стенке скелет.
От моего прикосновения кости этого скелета с сухим треском осыпались вниз, а железные цепи лязгнули по стене, заставив меня снова сжаться от страха. После этого я бросилась бежать, догоняя своего спутника. Но почти сразу же я обо что-то споткнулась и с размаху шлёпнулась на пол.
Оказалось, что моё зрение к темноте всё-таки не приспособлено. И то, что мне удалось увидеть в этом подземелье, было скорее подсказано воображением или каким-то непонятным чутьём, чем зрением.
- Ты не видишь стен и препятствий? И не чувствуешь? – подскочив ко мне, удивлённо произнёс мой спутник, не разжимая всё так же для этого губ. – У тебя слабые глаза! Дай руку!
Он помог мне подняться и больше не отпускал мою руку. И я, чуть не плача от боли и обиды, двинулась за ним следом. Я злилась, язвительно думая о том, что у юноши, как это ни странно, хватило такта не иронизировать по поводу остальных моих слабостей. Плохо вижу, плохо слышу, плохо бегаю, плохо лазаю по стенам... – он мог бы продолжить этот список. Ну, не приспособлена я для этого странного мира! И если его это раздражает, то за каким дьяволом ему нужно было меня спасать?
- У тебя очень болтливая голова! – вторглась в мои мысли усмешка юноши.
«Козёл, он ещё и мои мысли читает! – со злостью подумала я и мысленно ответила: – Я вовсе не болтаю, а думаю! И не прошу тебя лезть ко мне в голову!».
Тем временем я чувствовала, как через ладошку парня мне передаётся его тревожное состояние. Видимо, здесь действительно было очень опасно!
Непроизвольно у меня в голове возникли дикие фантазии: серпентоиды с факелами, приковывающие к стенам каких-то несчастных существ, похожих на моего спутника... какие-то средневековые пытки, жестокие кровавые зверства... Как будто эти коридоры действительно были пыточными камерами!
Я не знала, были ли эти ужасающие картинки моей собственной выдумкой, или же проводник сумел мысленно передать мне историю этих застенков. Но постепенно мне стало чудиться, что здесь на самом деле невыносимая удушающая атмосфера, пронизанная запахом смерти. И страх снова овладевал мной, подстёгивая меня двигаться всё быстрее. Мне уже казалось, что здесь все стены буквально насквозь пропитаны ужасом. И я жутко боялась остаться здесь навсегда! И только благодаря отупенью, пришедшему вместе с усталостью, я ещё не ударилась в панику, а продолжала бежать, увлекаемая странным проводником всё дальше и дальше.
Иногда мне начинало казаться, что мы заблудились и двигаемся по кругу, временами поворачивая в обратную сторону. Но юноша шёл так уверенно, ни на одной развилке не засомневавшись в том, куда нужно сворачивать, что мне пришлось только довериться его чутью.
А ещё мне казалось, что при виде серпентоида я впаду в истерику, не выдержав больше напряжения от очередной игры в кошки-мышки. И поэтому хорошо, что нам эти гады больше ни разу не встретились на пути.
Наконец я стала спотыкаться так часто, что мой выносливый товарищ понял, что надо дать мне отдохнуть.
- Не бойся! – снова сказал он, хотя я не столько боялась, сколько просто падала от усталости.
Но, может быть, он хотел сказать «не беспокойся»? Типа как обещание скорого отдыха...
Проводник свернул боковой коридор лабиринта, а потом в какой-то нише отодвинул камень в стене на уровне его плеч. Снова открылся узенький лаз, в который можно было втиснуться лишь ползком.
- Не бойся! Здесь безопасно. Иди! – сказал он, предлагая пролезть мне первой.
Я недоверчиво посмотрела на него, но всё же уцепилась руками за края норы, решившись туда залезть. А юноша подсадил меня и протолкнул внутрь, бесцеремонно подпихнув под задницу. Я чуть ли не взвилась от праведного гнева, треснувшись об свод головой. И я влепила бы ему пощёчину, если бы только у меня была возможность развернуться. Но пространство было очень узким, и мне пришлось только ползти вперёд.
Я же попала в этот таинственный мир из бассейна сауны, и до сих пор расхаживала голышом. Меня не слишком смущал этот факт, поскольку почти всюду царила тьма, а голова моя была забита другими мыслями, например: как выжить? Но до сих пор и мой спутник не позволял себе таких вольностей (кроме одного беглого взгляда на мою грудь)! А мог бы хам и поделиться одеждой, раз моя нагота не оставляет его равнодушным!
Я проползла метров пять и, наконец, очутилась в сводчатой пещерке, в которой можно было встать в полный рост. Длина каждой стены была метра три, и здесь всё так же не было ни одного окна.
Я обречённо вздохнула. Почему жители этого мира предпочитают подземелья и казематы? Ведь у них есть звёздное небо, и луна, и чистый воздух. И климат тёплый! Что же их загнало под землю? Может, в этом мире нет солнца, и темно везде, и поэтому им всё равно, где жить? Но в башне львов всё-таки пахло солнцем, и растения, как известно, без света не вырастишь (даже репку со вкусом курицы!)... А может, местные обитатели прячутся под землю от каких-нибудь хищников? Что ж, может быть...
Тем временем моего спутника всё не было, и я вдруг испугалась, что он никогда не придёт, что он просто замуровал меня в этой келье! Одну! В темноте! Как он мог так со мной поступить!
Я уже собралась в панике лезть обратно, но тут из дыры наконец-то выполз юноша и, усевшись себе на пятки, достал из котомки свой светильник. Мальчишка снова потряс светящуюся голубую склянку, от чего она загорелась тусклым желтоватым светом, и протянул её мне. Я взяла, почувствовав исходящее от неё тепло, и села, обхватив руками колени, неподалёку от юноши. Наконец-то я держала в руках что-то, отличающееся по температуре от окружающего пространства! Всё-таки воздух в подземельях был довольно прохладен, камни – тоже. И руки моего спутника особой теплотой не отличались... Но зато теплота была... в его глазах!
- Не бойся! – снова прозвучало у меня в голове. – Здесь безопасно, никого нет. Тебе нужен отдых!
- А тебе не нужен? – съязвила я, но он не ответил. – А ты уверен, что мы не заблудились? – спросила я.
- Я хотел провести тебя в башню перекрёстков... Но прямо идти нельзя. Ты очень горячая! – продолжая общаться на языке мыслей, ответил мне мой спаситель и указал пальцем на склянку в моей руке, которая из жёлтой превратилась в белую и стала заметно горячее. – Шипдизааки тебя чувствуют. Надо уметь охлаждать себя, чтобы сливаться со стенами. Придётся советоваться с мудрецами...
Сотни вопросов сразу возникли в моей голове! И что такое башня перекрёстков, и зачем он хотел меня туда отвести... И зачем он вообще со мной возится... И из чего сделан светильник, что нагревается от человеческого тепла... И почему серпентоиды могут чувствовать человека, а не видеть, и что вообще за странная цивилизация меня окружает... И почему он не понадеялся на волшебные свойства своей дудочки, и какими ещё особенностями он обладает кроме телепатических способностей и умения охлаждать своё тело...
Но юноша снова приложил к губам свой длиннющий палец.
- У тебя очень болтливая голова! – возник у меня в мозгу его насмешливый голос.
Я опешила и обиженно уставилась на него, но он достал из своей котомки два съедобных корнеплода и один протянул мне. Я поставила на каменный пол светильник, горящий ровным белым огнём, словно лампа дневного света, и принялась уплетать эту своеобразную «курицу» растительного происхождения.
Но за едой я всё равно продолжала размышлять над странностями мира, в который я попала. В частности, я заметила, что мой проводник стал выражаться намного пространнее, чем раньше.
Интересно, он научился моему языку, читая мои мысли? Интересно, кажусь ли я ему такой странной, как мне – его пальцы?
В этот момент юноша перестал жевать и недоумённо уставился на свои пальцы. Я поняла, что он продолжает считывать мои мысли, и сконфузилась. А он невозмутимо взял меня за руку и поднёс её к интенсивно сияющему светильнику, как бы желая сравнить наши руки.
Действительно, при этом свете было видно, что у него по четыре фаланги на каждом пальце. Вместо широких ногтей, как у меня – у него узкие тёмные коготки, очень прочные и цепкие. А на подушечках пальцев у него небольшие присоски, что ли... Юноша коснулся моих пальцев кончиками своих, и я с удивлением поняла, что да, это самые настоящие присоски! Наверняка эти приспособления помогают его народу быстро лазать по стенам, словно каким-нибудь ящерицам.
- Наши женщины тоже кормят детей молоком! – услышала я и почувствовала у себя на груди его взгляд.
Оказывается, я так увлеклась разглядыванием его руки, что придвинулась поближе к парню и села примерно в ту же позу, что и он. Я снова смутилась и свернулась чуть ли не в клубок, прикрывшись руками.
Хам! Вон, даже змеевидным монстрам хватает ума прятать свои «прелести» под одеждой! А он что же, думает, что я всегда расхаживаю голышом по собственной воле? Нет уж! Я способна на это только среди своих, и только в сауне или на диком пляже. То есть там, где жарко. А я уже успела остыть после быстрой ходьбы, и теперь начала мёрзнуть. Так что парнишка мог бы и поделиться кусочком тряпочки!
- Тебе холодно? – с изумлением спросил он. – Ты ведь очень горячая!
- Я горячая, а вокруг холоднее, потому и мёрзну! Что непонятного? Вот если бы моя температура была ниже окружающей среды, тогда бы мне казалось жарко! – сердито подумала я.
- А я думал, горячая кровь очень греет изнутри... – недоумённо сказал парнишка.
Я продолжала сердито думать о том, что у меня внутри нет генератора энергии. И что для того, чтобы согреться изнутри, надо принять внутрь что-либо горячительное – вино, водку, коньяк, или хотя бы горячий кофе. А чтобы не мёрзнуть снаружи, надо либо нагреть окружающий воздух, либо во что-то одеться.
И ещё я думала о том, что не умею намеренно охлаждать своё тело и при этом комфортно себя чувствовать, как этот малый с присосками на пальцах. И что если я охлажусь ниже нормы, то просто заболею и умру. И что теперь я с удовольствием бы укуталась в пушистый плед, или надела бы Валеркины тёплые треники и свой старый растянутый свитер, или залезла бы в горячую ванну с ароматной пеной.
Пока я так размышляла, мой проводник встал и начал снимать с себя одежду. Я с изумлением смотрела, как он отстегнул сумку, потом рукава, потом начал расстёгивать ремешки, на которых держался его передник...
- Я дам тебе одежду! – услышала я его мысли. – Мне не будет холодно! Мы умеем изменять свою температуру, чтобы маскироваться и приспосабливаться к холоду. Мы носим одежду, чтобы защитить тело от повреждений и грязи. Или если так холодно, что замерзает вода...
Я продолжала бесстыдно таращиться на то, как он отматывает свою многослойную юбочку, и с ехидством подумала, что не удивлюсь, если у обладателя когтистых пальцев и необычайно чёрных глаз вдруг под одеждой обнаружится хвост. Его способность охлаждать тело до температуры окружающей среды и умение ловко карабкаться по стенам вызывали у меня ассоциации с виденными мною в детстве юркими ящерками, которые выбегали погреться на солнышке возле деревенского дома моей бабушки.
Но мои надежды увидеть своего спутника нагишом не сбылись. У парня под юбочкой оказались ещё и штаны, всё из той же мягкой ткани, и снимать их он явно не собирался. Штаны плотно обтягивали ноги от бёдер до середины икр, а сверху на них тоже была юбочка-оборка, скрадывающая подробности его анатомии.
Зато моему взгляду открылись другие интересные детали. Например, едва отличающиеся по цвету кружки плоских сосков на груди и пупок на упругом животе говорили не только о том, что его народ кормит детёнышей молоком, но и о том, что эти человекоподобные существа ещё и живородящие. А о том, что это всё-таки не совсем люди, в первую очередь доказывало странное устройство его рук и ног (теперь я разглядела, что парень был бос, и на гибких ступнях у него тоже были длинные пальцы с коготками).
От этого мне стало немного не по себе... Но, в конце концов, что с того? Он же умеет думать и даже общаться посредством передачи мыслей! Значит, он почти такой же, как и я, по крайней мере – в плане умственного развития. И возможно, внешне я ему кажусь ещё более странной и нелепой.
Потом, заматываясь в многометровую «юбку», я отметила ещё несколько отличий. Стать – да, вполне земная, фигура юноши-гимнаста. Но кожные покровы абсолютно не похожи! Во-первых – какой-то сероватый цвет, в тон окружающего камня. А во-вторых, мало того, что ладошка, как я уже знала, была очень жёсткая – мне казалось, что на ступнях и локтях кожа ещё грубее и жёстче, словно покрыта защитными микрочешуйками. И если бы не чрезвычайно умный взгляд и копна светлых кудряшек на голове, то лицо моего спутника тоже не казалось бы человеческим.
Признаться, меня раздирало любопытство, точно ребёнка, получившего в подарок новую игрушку. Мне хотелось всё пощупать и посмотреть, как оно устроено, дотронуться не только до руки, но и потрогать волосы гуманоида, его пульсирующую кожу под подбородком, погладить мускулистые плечи...
Но мой компаньон хладнокровно, словно и не слышал моих мыслей, помог мне закрепить ремешками рукава и юбку, в которую я умудрилась обмотаться от колен до самой шеи.
А потом гуманоид достал из котомки бутылку с питьём, которая была больше прежней, и зачем-то взболтал её так, как он встряхивал для яркости свой светильник.
Меня давно мучила жажда, и я без всяких сомнений взяла протянутый мне сосуд. Я поднесла его к губам и ожидала, что мне снова польётся в рот та невероятная кислятина, которую я пила в прошлый раз. Но к удивлению питьё оказалось очень вкусным и тёплым. И сладким, словно это было молоко. Я сделала глоток и отдала сосуд парнишке, но тот жестами настоял, чтобы я выпила всё содержимое склянки, хотя там было не меньше стакана.
Как только я допила, сразу же почувствовала во всём теле приятную расслабленность, как после баньки и хорошего массажа, и мне захотелось спать. Отчаянно зевая, я пыталась разодрать слипающиеся глаза и гневно подумала о том, что со стороны моего гуманоида неприлично подсыпать невинным жертвам в питьё снотворное или ещё какие бы то ни было наркотики. Но мой гуманоид только одобрительно приподнял в улыбке уголки губ и помог мне удобнее устроиться, предложив мне в качестве подушки собственные колени.
- Надо спать! – прозвучали у меня в голове его слова. – Тебе нужен отдых. Нас ждёт далёкий путь!
Я свернулась калачиком и, посмотрев на парня снизу вверх, дотронулась пальцами до его лица.
- Как тебя зовут? – сонно ворочая языком, вслух спросила я.
- Миораш... – сказал он тоже вслух, причём его голос оказался точно такого же тембра, каким он мне чудился, когда возникал в моей голове.
- Миораш? – переспросила я. – А я – Света. Спокойной ночи, Мио! – пробормотала я и уснула.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/10/06/1157