Читай предыд.http://www.proza.ru/2009/12/16/518
ХАРАКТЕР
Почти сразу же почувствовали, если не голод, то недокорм. За хлебом в ларек Галя бежала рано – надо было занять очередь и ждать привоза, иначе на всех не хватало. Вскоре ввели продуктовые талоны. А Гале не дали карточку, ведь она гостья, нахлебница. Спасали огород и корова. Уехать в Москву тоже не могла – ввели пропускной режим, а девочке без сопровождающего нечего и думать получить разрешение.
Начались воздушные тревоги. Вначале было даже интересно, словно игра, когда по звуку сирены все судорожно собирались, хватая первое, что подвертывалось под руку, надевали носки от разных пар, наизнанку одежду, путаясь в застежках, бежали к пруду и почему-то ложились на землю. Тетя Тоша неизменно облачалась в новое зимнее пальто, которое только что справила. После отбоя несуразица сборов становилась поводом повеселиться, подтрунить друг над другом. Постепенно привыкли к тревогам и уже не так истово выполняли предписание покидать дом по первому вою сирены.
Галю отдали в школу. И сразу же школьников призвали на «трудовой фронт» - ехать в совхоз для сбора черной смородины. Мама-Катя не захотела даже обсуждать поездку. Но Галя так канючила, так надоела бабушке, что та, лишь бы отвязаться, сказала, что, так и быть, отпустит, только пусть Галина сама попробует проснуться к раннему отъезду, уверенная, что внучка, которая слыла известной соней, все равно проспит. Галя победила - только как проснуться? Она собрала свои нехитрые пожитки, разложила одежду, чтобы ничего не искать и…
Выпила перед сном всю воду из графина!
От поездки остались воспоминания, как все лопали смородину, не жалея бедных, недокормленных желудков, как спали на сеновале, как быстро надоел сбор этой смородины, и сама смородина, и - очень захотелось домой, к маме.
Услышав рассказ одной знакомой женщины, как та ходила к коменданту Коврова за пропуском на выезд в Москву, Галя, ни с кем не советуясь, отправилась в приемную коменданта. Там подивились двенадцатилетней просительнице, а комендант, выслушав, что она хочет вернуться к родителям, спросил, кто из взрослых поедет с ней. Тут Галя сказала, что ее тетя уже получила пропуск, назвав имя той знакомой. Уверена, что комендант не очень поверил, однако выписал пропуск. К бабушке Галя летела как на крыльях. Мама-Катя радостно ахнула и всплеснула руками, а тетя Тоша сказала, с неодобрением в голосе: «Ну и характер!»
Тут Галя вспомнила другую историю, когда тетя весьма неодобрительно оценила очередную инициативу племянницы…
Тетя Тоша поручила Гале вымыть в кухне полы. А там их немало! Ведь кто-то должен убираться в доме, хоть и война. Но, чтобы не обижать гостью работой, велела и своему сыночку Алику (на два года младше) присоединиться. Вымыть полы можно, но просто мыть - совсем не интересно! Галя с Аликом раздобыли из сундука в кладовке какие то невообразимые платья и туфли на каблуках, нарядились и, путаясь в подолах, теряя с ног обувь, умирали от хохота, ползая по мокрому полу, воображая, что моют его. Вошла тетя Тоша. Наверное, она вернулась с работы уставшая, неся тяжелые сумки. Ожидая увидеть вымытый пол, застала двух мокрых, чумазых ребят, веселящихся, неизвестно почему. Она не сомневалась, кто зачинщик подобного безобразия, поэтому ругнула только племянницу, то есть, меня, я, вероятно, огрызнулась в ответ.
- Фурия! Вот фурия! - сказала в сердцах тетя Тоша.
Меня явно хотели обидеть, но слово, услышанное впервые, взволновало своей красотой. В его звуках было что-то развевающееся, подобно подолу длинного платья, которое я нацепила, словно именно для этого случая. Я – Фурия! Память сберегла красивое слово и ситуацию, при которой познакомилась с ним.
В конце сентября дедушка с бабушкой проводили внучку в Москву, попросив попутчиков приглядеть за девочкой. В руках, кроме вещей, у меня был большой подсолнух. И девочка и подсолнух благополучно добрались до станции Болшево, к собственному дому, построенному родителями перед самой войной. Мамы дома не оказалось. Вообще никого. Калитка нараспашку. Дом не заперт. Вот какие нравы были тогда. Завыла сирена тревоги и началась стрельба. С неба посыпались металлические штуки, такие красивые, с рваными краями, что Гале захотелось их потрогать, но выходить под летящие железки было боязно. Тогда девочка надела на голову ведро и смело вышла с сад, полностью уверенная в безопасности собственной жизни. Собирая горячие железяки, прозевала мамин приход.
Вот это сюрприз! Мало того, что нежданно-негаданно появилась дочь, словно с неба свалилась, так еще с ведром на голове и ведром в руках, в котором звякали осколки зенитных снарядов!
В начале октября 1941 года началась срочная эвакуация завода №8 им. Калинина, расположенного в Подлипках, на котором работал папа.
В эти дни закончилось мое детство.
Фото дома в Г. Коврове по Б. Базарной 81, дом моих дедушки и бабушки. Снимок конца 30-х годов прошлого века. Фотографировал мой дядя, Всеволод Александрович Треумов, камерой "фотокор".
Читать продолжение http://www.proza.ru/2009/12/23/329