(научно-философская заметка)
Почему в подлинно демократических государствах имеет место разделение властей на законодательную и исполнительную? И почему в тех социумах, которые оказываются неспособны к формированию подлинно демократического государства, формальное разделение властей на деле превращается в фикцию? Рассмотрим это подробнее.
Вначале рассмотрим близкую к идеальной ситуацию подлинной демократии. Как указывалось ранее (http://www.proza.ru/2020/02/24/2043), в таких государствах метацелью государственного управления является обеспечение устойчивого функционирования субъектов социума и протекания процессов в нем. В этом случае на начальном этапе решения каждой конкретной проблемы (комплекса проблем) встает задача максимально возможного (оптимального) согласования интересов всех заинтересованных сторон. Эта задача решается с помощью соответствующих институтов и процедур согласования позиций, изначально принятых (признаваемых) всеми заинтересованными сторонами. Как правило, указанные институты образуют законодательную власть.
На выходе получается некое (как правило – компромиссное) решение, которое с приемлемой «точностью» удовлетворяет всех участников этой договоренности. Но! Итоговое решение, как правило, не совпадает полностью с интересами ни одной из заинтересованных сторон. Это и понятно: решение – плод компромисса, и каждому участнику пришлось в определенной мере поступиться своими интересами ради достижения общей договоренности.
Что при этом происходит на следующем этапе - реализации выработанного, совместно принятого и всеми признанного решения? А происходит то, что у каждого участника процесса реализации этого решения объективно возникает соблазн «сдвинуть» его реализацию в свою пользу. Как это предотвратить? Ранее (http://www.proza.ru/2020/03/16/1087) было показано, что без принуждения не обойтись. Но для осуществления такого принуждения те структуры и институты, с помощью которых было выработано общепризнанное решение, не годятся в принципе. Эта непригодность обусловлена рядом причин и факторов – от психологических до организационных, подробно вдаваться в которые мы здесь не будем. Поэтому встает объективная необходимость второй ветви власти – исполнительной. Институциональный, организационный состав исполнительной власти, ее алгоритмика в корне отличаются от состава и алгоритмики законодательной власти. Соответственно, отличается, как правило, и менталитет людей, которые исполняют функции этой ветви власти. Эти ментальные отличия, вкупе с институциональными и структурными, позволяют органам исполнительной власти, используя адекватное, необходимое и достаточное принуждение, исполнять принятое решение, обеспечивая тем самым оптимальное соблюдение интересов заинтересованных сторон – участников принятия указанного решения.
А что происходит, когда формально якобы демократическое государство де-факто действует отнюдь не в интересах всего общества, а лишь в интересах господствующих групп, в условиях, когда иные – угнетаемые - социальные группы, по тем или иным причинам, не в состоянии эффективно отстаивать свои интересы? В этом случае у государства нет необходимости согласовывать свои решения и действия с беспомощными угнетаемыми. Соответственно, в таком государстве нет необходимости в независимой демократической законодательной ветви власти, и в этом случае формально законодательная власть фактически таковой перестает быть, становясь ширмой, придатком «исполнительной» власти, которая фактически превращается в диктатуру. Исторических примеров тому так много, что нет необходимости их приводить.
Таким образом, можно констатировать, что найдены системологические причины того, что в демократических государствах разделение властей необходимо и неизбежно, а в псевдодемократических, диктаторских оно фактически отсутствует, выполняя роль не более чем декоративной ширмы.
2020 г.